«Незримый фронт Отечества. 1917–2017. Книга 2»

Незримый фронт Отечества. 1917–2017. Книга 2 (fb2) - Незримый фронт Отечества. 1917–2017. Книга 2 22031K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Коллектив авторов - Н. И. Милютенко - Сергей Васильевич Рац

С. В. Рац Незримый фронт Отечества. 1917–2017 Книга 2

Часть 1 Чекисты в годы холодной войны

Чернов Сергей Владимирович

Полковник в отставке, длительное время возглавлял оперативный архив Управления КГБ СССР — ФСБ РФ в составе Службы регистрации и архивных фондов. Огромная работа по реабилитации жертв политических репрессий, активная помощь и участие в подготовке и издании «Мартиролога» жертв репрессий в Ленинградской области, совместно с Российской национальной библиотекой проходили при его непосредственном руководстве. Автор ряда изданий по истории Управления ФСБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.

Сша — Россия: необъявленная война

© С. В. Чернов, 2017

Вместо предисловия

На рубеже 50-х годов началось противостояние двух общественно-политических систем, двух государств — США и СССР. Это противостояние с легкой руки Б. Брауха, бывшего советником президента США Г. Трумэна, впервые употребившего это выражение 16 апреля 1947 года в речи перед палатой представителей штата Южная Каролина, получила название «холодная война».

Одну из противоборствующих сторон представляла Организация Североатлантического договора (НАТО), созданная 4 апреля 1949 года в США и была направленная в первую очередь на противодействие внешнеполитическим устремлениям СССР, только что победившего в войне и обладавшего поэтому огромным авторитетом в мире. Создание указанного блока руководством СССР было воспринято как угроза безопасности страны. В качестве ответной меры 14 мая 1955 года в Варшаве СССР подписал с государствами Восточной Европы, освобожденными от фашизма, Варшавский договор о создании военного союза европейских социалистических государств, при ведущей роли Советского Союза, — Организации Варшавского договора (ОВД). Помимо государств — участников ОВД, наиболее активными и деятельными союзниками СССР в холодной войне на разных ее этапах были такие страны, как Куба, КНДР, Китай, Монголия, Вьетнам и ряд других. Берлинский кризис, Корейская война — вот основные события первого этапа холодной войны, этапа, в начале которого США планировали атомную бомбардировку СССР. Однако появление у Советского Союза атомной (1949), а затем водородной (1953) бомбы охладило пыл потенциального агрессора.

Холодная война стала особой формой борьбы Запада с СССР, это была борьба, направленная на разрушение экономической, военной и политической системы государства, но в дальнейшем на первый план в холодной войне вышли информационно-психологические, идейно-культурные методы и приемы.

Основные цели, принципы и направления информационно-психологической войны были сформулированы в знаменитом меморандуме Алена Даллеса:

«Окончится война… и мы бросим все… на оболванивание и одурачивание людей. … Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания».

Некоторые считают меморандум фальшивкой, но даже если меморандум был фальшивкой, в действительности холодная война США против СССР состоялась и развивалась на основе целей, принципов и методов, изложенных в этой «фальшивке».

К тому же, помимо рассуждений Даллеса об ударах, нарушающих социокультурный код того или иного общества, американский сенатор Х. Хамфри писал Трумэну о важности «оказать решительное воздействие на культуру другого народа прямым вмешательством в процессы, через которые проявляется эта культура». Информационно-психологические войны в сфере идей и культуры потребовали значительного времени. Именно на это и настраивались противники СССР.

Главным направлением в холодной войне против СССР стал курс специальных служб иностранных государств на постепенное изменение общественного сознания его граждан, прежде всего в среде номенклатуры и интеллигенции Советского Союза.

Западные аналитики, хорошо зная ментально-культурные особенности советских людей, направляли свои устремления на дестабилизацию обстановки в СССР. В первую очередь под влияние попадала интеллигенция, части которой характерны такие качества, как стремление обесценить официальную идеологию и ее смыслы, склонность к критике власти.

В целом и военно-политические, и информационно-психологические технологии применялись в комплексе. НАТО пользовалась ситуацией в СССР и на международной арене и выгодным для себя образом освещала происходившие там события. Так, например, освещение НАТО ХХ съезда КПСС и венгерских событий 1956 года нанесло существенный удар по СССР, и в тоже время подорвало позиции коммунистических партий на Западе, подставляя их под критику и обостряя внутренние противоречия в этих странах. Ослаблялись позиции СССР в государствах социалистического лагеря. Обострялись отношения КПСС с правящими в соцстранах партиями, что приводило к утрате доверия как в обществе, так и внутри самой партии.

К концу 70-х — началу 80-х годов соотношение сил в холодной войне стало меняться в сторону западной коалиции. НАТО воспользовалось тем, что советская номенклатура начала перерождаться в неидеологический, потребительский класс. Этому способствовали застойные процессы в движении и сменяемости кадров, сращивание теневой экономики с хозяйственными кадрами, падение роли партийных органов в жизни общества, участие экономики СССР в мировом рынке в качестве поставщика сырья. Следует отметить, что зависимость СССР от экспорта нефти повышала его уязвимость к воздействию тех сил, которые контролировали мировой рынок нефти и определяли цены на нем, — так было положено начало процессу частичной утраты суверенитета страны.

К середине 1980-х годов, с приходом к власти М. С. Горбачева, исповедующего западные либеральные ценности, сложились условия, способствовавшие стремительному распаду СССР. Моральное и социальное разложение верхушки, ее идеологический разворот в сторону Запада, командно-бюрократический стиль управления, бездарность «первых лиц» государства стали факторами, повлиявшими на развал СССР.

Запад приложил максимум усилий для повышения своего влияния непосредственно в самой России. Натовские «друзья» дружно хлопали в ладоши «лучшим немцам и министрам иностранных дел» за сдачу политических позиций и отдельных территорий, «лучшим министрам финансов», ввергавших Россию в долговую кабалу.

1 июля 1991 года прекратил свое существование Варшавский договор, который подвел черту в холодной войне, но не стал окончанием геополитического наступления стран НАТО по всем направлениям. Особенно политическая и финансовая элита США открыто демонстрировала свое активное стремление к безоговорочному управлению миром.

В настоящее время украинский кризис стал свидетельством стремления США и их союзников принизить роль России в мировой политике и экономике, упрочить однополярный подход к миропорядку.

Критика современной политики России и Президента В. Путина со стороны политических противников, как внешних, так и внутренних, является прямым индикатором того, что Россия стоит на верном пути своего развития и является примером настойчивого сопротивления однополярному обустройству мира.

Особой формой ведения холодной войны в отношении СССР, а затем и России стало использование зарубежными спецслужбами так называемой агентуры влияния. Эта агентура вербовалась в основном из числа советской номенклатуры, вышедшей из-под контроля как сверху, так и снизу, и, что самое главное, выведенная из-под контроля органов госбезопасности. В подтверждение сказанному приведем текст документа за подписью Председателя КГБ СССР Ю. В. Андропова, оглашенного 17 июня 1991 года на сессии Верховного Совета СССР тогдашним шефом КГБ СССР В. А. Крючковым.

«По достоверным данным, полученным Комитетом государственной безопасности, в последнее время ЦРУ США на основе анализа и прогноза своих специалистов о дальнейших путях развития СССР разрабатывает планы активизации враждебной деятельности, направленной на разложение советского общества и дезорганизацию социалистической экономики. В этих целях американская разведка ставит задачу осуществить вербовку “агентуры влияния” из числа советских граждан, проводить их обучение и в дальнейшем продвигать в сферу управления политикой, экономикой и наукой Советского Союза. ЦРУ разработала программу индивидуальной подготовки “агентов влияния”, предусматривающую приобретение ими навыков шпионской деятельности, а также их концентрированную политическую и идеологическую обработку. Кроме того, один из важнейших аспектов подготовки такой агентуры — преподавание методов управления в руководящем звене народного хозяйства. Руководство американской разведки планирует целенаправленно и настойчиво, не считаясь с затратами, вести поиск лиц, способных по своим личным и деловым качествам в перспективе занять административные должности в аппарате управления и выполнять сформулированные противником задачи. При этом ЦРУ исходит из того, что деятельность отдельных, не связанных между собой “агентов влияния”, проводящих в жизнь политику саботажа в народном хозяйстве и искривление руководящих указаний, будет координироваться и направляться из единого центра, созданного в рамках американской разведки. По замыслу ЦРУ, целенаправленная деятельность “агентуры влияния” будет способствовать созданию определенных трудностей внутриполитического характера в Советском Союзе, задержит развитие нашей экономики, будет вести научные изыскания в Советском Союзе по тупиковым направлениям. При выработке указанных планов американская разведка исходит из того, что возрастающие контакты Советского Союза с Западом создают благоприятные предпосылки для их реализации в современных условиях. По заявлениям американских разведчиков, призванных непосредственно заниматься работой с такой агентурой из числа советских граждан, осуществляемая в настоящее время американскими спецслужбами программа будет способствовать качественным изменениям в различных сферах жизни нашего общества, и прежде всего в экономике, что приведет в конечном счете к принятию Советским Союзом многих западных идеалов. КГБ учитывает полученную информацию для организации мероприятий по вскрытию и пресечению планов американской разведки»[1].

В противостоянии военно-политических организаций НАТО и Варшавского договора на передней план были выдвинуты разведывательные и контрразведывательные организации противоборствующих сторон.

В связи с этим перед российскими органами государственной безопасности встали задачи дальнейшего совершенствования оперативной и служебной деятельности для своевременного выявления и пресечения попыток зарубежных спецслужб засылать в нашу страну кадровых разведчиков и агентов в составе дипломатических представительств и зарубежных делегаций, а также под видом коммерсантов, специалистов и туристов.

Масштабы этой тайной войны были грандиозны. «Только в 1985 году военные разведчики США, Великобритании, ФРГ, Франции, Италии, Канады и Японии совершили 520 разведывательных поездок по нашей стране. Из них — 133 американцы, 115 — англичане, 106 — французы, 47 — разведчики ФРГ. Обычно эти «бригады» действовали нагло и напористо. Однако получали отпор от территориальных органов контрразведки», — пишет в своей книге «КГБ — ЦРУ. Секретные пружины перестройки» генерал-майор Вячесалав Широнин[2].

Примеров результативной деятельности территориальных органов безопасности России, в частности ленинградского Управления госбезопасности, можно привести много, но по оперативным соображениям расскажем только о некоторых из них.

В 1956 году был выявлен и вскоре разоблачен агент израильской разведки Итенберг. Старший оперуполномоченный отделения Александр Степанович Бочковский в работе по делу Итенберга действовал настойчиво, целеустремленно, квалифицированно. Вслед за этим последовали разоблачения сотрудничавших с американскими спецслужбами братьев Ижболдиных, Фомичева, Рафаловича, Иевлива, работу по которым вместе с сотрудниками КГБ СССР активно вели оперработники отделения Евдокимов, Зенин, Мальков. В этот же период были пойманы с поличным при проведении разведывательных действий американские военные разведчики Уффелман и Луис, которыми занимался старший оперуполномоченный Александров Иван Алексеевич.

В середине 1960-х годов у 2-й службы были также определенные успехи в оперативной работе: разоблачен вербовщик английской разведки Тойвола, по нашей инициативе совместно с центром начата оперативная игра с американской разведкой, которая продолжалась более 30 лет. Через подставленного спецслужбам США нашего агента мы внедрили противнику большое количество дезинформации по важным военно-научным вопросам, выявили значительное число сотрудников спецслужб, работавших в Советском Союзе под различным прикрытием.

Далее идут рассказы журналиста А. Д. Витковского, записанные и составленные по материалам, которые были предоставлены С. В. Черновым.

Весна 2001 года Санкт-Петербург. Конспиративная квартира одной из российских спецслужб. За столом небольшая компания, собравшаяся на дружеский ужин. Повод — годовщина начала уникальной, имеющей стратегическое значение для национальной безопасности России контрразведывательной операции.

Узкий круг посвященных

«Главным блюдом» на встрече стал сорокалетний армянский коньяк. Точнее, сам напиток, судя по этикетке, имел 10-летнюю заводскую выдержку, а остальные 30 лет, пока шла упомянутая операция, хранился в укромном месте, ожидая своего звездного часа.

— Эту бутылку великолепного марочного коньяка мы купили сразу после первого этапа нашей операции, чтобы выпить ее после успешного завершения всей оперативной игры, — подчеркнул полковник ФСБ Юрий Шаров. — И день настал. И мы пьем этот достойный напиток, который хранился более трех, нет, уже четырех десятков лет, за наш успех, за победу в трудном поединке с профессионалами из Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов Америки.

Одним из тех немногих, кто присутствовал на памятном ужине, был автор настоящего материала. Причем на тот момент о том, что отечественными спецслужбами осуществлялась такая оперативная игра, в стране знали всего 15 человек, из которых 14 были непосредственными ее участниками. Дело в том, что в интересах операции ей был присвоен высочайший статус секретности: по решению руководства контрразведки к делу надлежало допустить не более 2–3 сотрудников. Даже руководители КГБ и ФСБ знали главного героя операции только по оперативному псевдониму. Хотя, как видим, за 32 года игры круг посвященных по ряду причин все же расширился до 14 человек. Четверо из них, к сожалению, до окончания операции не дожили, их память мы тогда почтили «третьим тостом».

В советское время такого рода операция осталась бы, вероятно, навсегда в закрытом архиве спецслужб, но в новой России ее судьба сложилась иначе. Некоторое время спустя после завершения операции директор ФСБ РФ Николай Патрушев дал разрешение на ознакомление с материалами по ней, в результате чего в конечном итоге и стала возможной эта публикация. Меня просили не упоминать в публикациях настоящие имя, отчество и фамилию главного героя операции, поэтому будем называть его так — Михаил Моисеевич Плавин.

Нежданный сюрприз

60–70-е годы XX века были отмечены резким обострением американо-советского противостояния. В такой ситуации у спецслужб обеих стран стояла задача — любыми путями выяснить стратегические замыслы главного противника. Узнать, каков ядерный потенциал, насколько реальна угроза превентивного нападения, смогут ли пусковые ракетные шахты выдержать мощность вражеского атомного шквала, а самое главное — возможен ли ответный удар.

Разведка США совершала все мыслимое и немыслимое, чтобы добраться до этих сведений и получить объективную и достоверную информацию. Наша контрразведка, напротив, сосредоточила свои усилия на защите этих, пожалуй, самых секретных в то время материалов. Вместе с тем она делала все возможное, чтобы обмануть противника, ввести его в заблуждение по поводу стратегических замыслов советского военно-политического руководства, а также относительно сведений по поводу тактико-технических и боевых характеристик нашего оружия, его количественных показателей, мест дислокации. Тем более что изначально советская позиция в атомном противостоянии была более уязвима — и ядерных боеголовок меньше, и полетное время носителей до территории США дольше, не говоря о множестве других нюансов.

Именно тогда в оперативную лексику отечественных спецслужб прочно вошел термин «скрытое управляющее воздействие на противника», в рамках которого до потенциального противника надо было довести такую информацию, которая бы заставила его сделать окончательный и бесповоротный вывод о бесперспективности проведения масштабных или локальных боевых действий против СССР с использованием ядерного оружия.

И вот весной 1966 года в американское посольство в Дании неожиданно приходит советский гражданин и выкладывает на стол схемы отдельных узлов ракеты морского базирования, отснятые на фотопленку в одном из секретных «почтовых ящиков» Ленинграда, уже давно интересующем ЦРУ. Американцы были просто вне себя от радости.

Оперативный замысел

«Идея подставы противнику контролируемого нами источника секретных сведений далеко не новая, — говорил мне Николай Богданов, полковник в отставке, кавалер более 20 боевых наград, один из тех, кто задумал и начал реализацию плана по подставке Лэнгли советского «шпиона-инициативника». — Американцы знали этот прием и зачастую отказывались от подобных контактов со стороны шпионов-инициативников. Поэтому мы решили сыграть на западном меркантильном прагматизме: почему бы не представить передачу секретов американцам не как акт «предательства» советского гражданина (именно от подобных доброхотов американцы зачастую отмахивались, словно от назойливых мух), а как взаимовыгодную сделку по купле-продаже секретной информации. Некий прообраз рыночных отношений в сфере шпионской деятельности. Нам представлялось, что именно такой подход будет близок меркантильной сущности и деловой хватке американцев».

«Майкл, как меня назвали цэрэушники, не был предателем и не собирался “съезжать за бугор”, — описывал мне позже свой образ «агента» Михаил Плавин. — Для моего двойника тайный контакт с иностранцами стал результатом стечения различных объективных и субъективных жизненных обстоятельств. Американцам импонировало, что я не какой-то тривиальный изменник, предатель, которому наплевать на интересы своей страны, а деловой человек, который хочет продать имеющийся у него товар и сделать это “не токмо корысти ради”, а еще и во имя общих интересов предотвращения ядерной войны и возможных партнерских взаимоотношений между нашими государствами в будущем. Если хотите, у этого человека была своя философия, которая очень близка по духу американцам. На этом и строилась вся игра».

Однако от замысла до практической реализации оперативного плана лежала дистанция огромного размера. Предстояло выявить объект устремлений американской разведки, определиться в характере дезинформационных материалов, которые без ущерба для страны и ее военно-промышленного потенциала можно передать противнику и которые должны заинтересовать его, отработать безукоризненный способ передачи этих сведений, не вызывающий подозрений у сотрудников ЦРУ. Но самое главное — надо было найти исполнителя оперативного замысла. Того человека, который возьмет на себя ответственность и смелость вступить в непосредственный контакт со спецслужбой противника, заранее зная, что стопроцентный успех не гарантирован, а риск быть раскрытым — чрезвычайно велик. Ведь в тайном поединке спецслужб могло случиться всякое.

При этом вариант использования кадрового контрразведчика был отметен сразу, поскольку военная служба, учеба в закрытом вузе или работа в органах госбезопасности накладывает неизгладимый отпечаток на характер, образ мыслей, манеру поведения и общения человека. Все эти качества не останутся незаметными для противника, заставят его быть более осторожным, недоверчивым, чаще проверять и перепроверять своего конфидента и получаемую с его помощью информацию.

Было решено найти человека на стороне, не связанного напрямую с работой органов госбезопасности. Им то и стал Михаил Плавин.

«Осенью 1965 года в здании “ЛенТАСС” ко мне подошли два молодых человека, показали документы сотрудников госбезопасности и попросили проехать с ними, — поведал мне на том памятном ужине свою историю Михаил Моисеевич. — Я уже давно работал с иностранными делегациями, знал, что за ними присматривает КГБ, поэтому их просьба меня не удивила. Страха не было. Скорее любопытство.

В черной “Волге” мы подкатили к “Астории”. В гостиничном номере ожидали два чекиста, чуть старше меня по возрасту. Познакомились, поговорили о том о сем, в том числе и обо мне, о моей работе. Разговор был достаточно долгим — вроде обо всем и ни о чем конкретно. А потом они спросили, не смогу ли я выехать туристом в какую-нибудь западноевропейскую страну и зайти в посольство одного из развитых капиталистических государств.

Поначалу их предложение вдавило меня в кресло, будто я в самолете на “мертвую петлю” пошел. Собеседники тоже заметили мое смятение и успокоили — ведь ехать нужно не завтра. Впереди несколько месяцев напряженной подготовки. Тут и я вышел из крутого эмоционального “виража”, поблагодарил за доверие и согласился».

Вопрос о том, почему выбор пал именно на Плавина, позже напрямую был задан генералу в отставке Евгению Телегуеву, отдавшему многие годы службе в органах госбезопасности. Дело в том, что он был одним из тех двух чекистов, кто встретил Плавина в «Астории» и принял активное участие в разработке всей операции. Вот что он мне поведал: «Мы исходили из той легенды, в которую должен был вжиться наш негласный помощник. Предварительно нами был изучен не один десяток кандидатов, но остановились на Плавине. Его эрудиция, смелость (Плавин — фронтовик, воевал на пикирующем бомбардировщике. — А. В.), аналитический склад ума, самообладание, раскованность в общении с иностранцами и умение адекватно вести себя в стрессовых ситуациях свидетельствовали о том, что он справится с этой сложной и трудной работой. И еще. Мы на сто процентов были уверены, что он не предаст, даже если сотрудники ЦРУ будут оказывать на него жесткое морально-психологическое давление, и не проболтается о связях с сотрудниками органов госбезопасности среди своего ближайшего окружения. Время и наша совместная работа показали, что мы не ошиблись».

Подготовка

С выбором предприятия, к которому американцы проявляли интерес, особых проблем не было. Свой взгляд чекисты остановили на «почтовом ящике» № 271 в Ленинграде, выпускавшем ракетно-артиллерийское вооружение для ВМФ СССР. Через третьих лиц, чтобы ни у кого не было подозрений, туда устроили на работу Плавина, получившего вскоре соответствующий допуск. По своим функциональным обязанностям он занимался фотосъемкой чертежей, в том числе и совершенно секретных.

Будучи человеком коммуникабельным, Михаил быстро познакомился со многими сотрудниками, изучил расположение кабинетов и цехов предприятия, распорядок дня, систему охраны и допуска к секретным работам, тайно сделал несколько «тренировочных» снимков закрытой документации. Конечно, с формальной точки зрения он грубо нарушал инструкцию по работе с секретными документами, и если бы кто-то из коллег застал его одного за фотосъемкой секретных бумаг с нарушением установленных правил, крупных неприятностей новому сотруднику было бы не миновать. Но в шпионском ремесле все должно быть по-настоящему, особенно с учетом того, что американцы могли попытаться проверить «легенду» Плавина. К тому же «незаконная» деятельность Плавина помогла выявить и устранить некоторые упущения в работе с секретной документацией на предприятии.

Сложнее было определиться с теми сведениями, которые без ущерба для страны надлежало передать иностранцам. С одной стороны, они должны были заинтересовать ЦРУ, показав значительные оперативные возможности агента по получению важной документации, и создать предпосылки для дальнейших контактов, а с другой — ни в коем случае не нанести ущерба нашим секретным проектам и не позволить раскрыть перед американскими специалистами перспективные возможности советских научно-технических разработок в этой области. В конечном итоге было решено «слить» некоторые схемы общего плана и отдельных узлов наших ракет с дальностью до 800 км. Весь объем подобранных для передачи в ЦРУ материалов давал хаотичную и пеструю картину, которая не складывалась в целостное полотно и не раскрывала действительных секретов нашего вооружения.

Тщательно разрабатывалась легенда поведения Плавина в процессе контактов с сотрудниками зарубежных спецслужб. Особое внимание уделили мотивам «преступления». Здесь пошли, что называется, от жизни — отсутствие жилья и реальной перспективы его получения в ближайшем будущем. Единственный возможный вариант — покупка кооператива, для чего и понадобились деньги, которые инициативник и рассчитывал получить от американской разведки за представленные секретные документы.

Пришлось поломать голову и при выборе страны, в которой с наименьшим риском и максимальной эффективностью можно было бы провести операцию по подставе. Остановились на Дании. Здесь советские спецслужбы еще не проводили острых оперативных мероприятий, а вот американцы «засветились» изрядно. Только что был обнаружен специально проложенный тоннель в сторону посольства СССР, а в датской резидентуре ЦРУ вдруг появились разведчики, владеющие русским языком.

Наконец, после длительной подготовки 28 марта 1966 года группа советских туристов, в которую были включены Плавин и оперработник Ленинградского управления КГБ, которому предстояло обеспечивать работу агента, а при необходимости — подстраховать его, выехала из Москвы в Копенгаген.

Игра начинается

1 апреля в два часа пять минут пополудни оторвавшийся наконец от своей туристической группы Плавин позвонил в дверь американского посольства.

Принявшему его дипломату пришлось долго объяснять цель визита — американец никак не мог въехать в проблему, поскольку плохо знал немецкий язык, которым владел Плавин, ну а русский дипломат не знал и вовсе. На выручку подоспел вице-консул, представившийся Бобом и сносно говоривший на русском. К необычному посетителю он проявил искренний интерес и внимательно слушал его, время от времени задавая уточняющие вопросы и делая пометки в своем блокноте. А когда увидел, как Плавин вытащил из своего фотоаппарата кассету, на катушке которой под обычной пленкой были намотаны негативы с секретными чертежами, и вовсе изумился.

Тем временем «изменник» выдвинул свои финансовые условия, на которых он был готов передать эту пленку и другие негативы, хранившиеся в гостинице. Американцы согласились и договорились о следующей встрече через день, назначив место и время.

Второе свидание происходило в автомашине, судя по всему принадлежавшей посольству США. В ней кроме Боба находился еще один американец, представившийся Александром Павловичем и почти без акцента говоривший по-русски. Позже установили, что это кадровый сотрудник ЦРУ Питер Грей. Он прежде всего отметил, что представленные документы хоть и подлинные, но несколько устаревшие, а получив вторую пленку, задал массу вопросов, касавшихся самого Плавина, его работы, доступа к секретным сведениям и условий их передачи американцам. Особо его интересовали мотивы обращения к зарубежной разведке. Именно тогда Михаил убедился в том, насколько правильно был выбран повод для его встреч с американцами и глубоко продумана легенда его поведения. Здесь же «по-деловому» договорились и о конкретной цене за «секретные» материалы. «Если вы согласитесь сотрудничать с властями США, — подвел итог беседы Александр Павлович, — то станете очень богатым человеком».

Тщательный опрос Плавина продолжился и на следующий день, на третьей встрече, начавшейся у ажурной решетки парка «Тиволи» и закончившейся на конспиративной квартире ЦРУ. Новая встреча состоялась в небольшом коттедже. Комната, где происходила беседа, была нашпигована какой-то аппаратурой, а Плавину в достаточно жестком и динамичном темпе задали огромное количество прямых вопросов, в большинстве случаев требовавших четких и недвусмысленных ответов по принципу «да-нет».

Уже затем, в Ленинграде, обсуждая обстоятельства этой встречи с нашими оперработниками, участники операции пришли к выводу, что, судя по всему, была проведена бесконтактная проверка «инициативника» на детекторе лжи. По тембру голоса, частоте дыхания и некоторым другим показателям, которые можно фиксировать в процессе визуального наблюдения, кино- и фотосъемки, цэрэушники, видимо, изучали своего нового конфидента на предмет «врет — не врет». По всей видимости, Плавин успешно прошел этот тяжелейший с точки зрения психической нагрузки экзамен, для чего пришлось даже «заложить» оперработника, сопровождавшего группу.

На новой встрече, проходившей в одной из гостиниц, американцы провели детальный инструктаж своего «агента», снабдили подставными адресами для условных писем, специальным фотообъективом и несколькими кассетами высокочувствительной мелкозернистой фотопленки для изготовления микроточек с секретной информацией, а также научили делать их и прятать в почтовые открытки, равно как и извлекать такие микроточки из корреспонденции, которая будет приходить на его адрес. Была тщательно отработана и целая система условностей для переписки. Например, если в тексте попадалось слово «Walter», то в открытке спрятана микроточка, которую надо извлечь, проявить и ознакомиться с новым заданием. Слово «Wetter» означало паузу в работе, а «Paul» свидетельствовало об угрозе.

На последней, шестой встрече Плавину дали рецепт подготовки химсостава для проявки тайнописи в письмах, которые будут приходить по внутрисоюзному почтовому каналу на его имя. Также его попросили написать расписку о согласии сотрудничать с разведкой США, а заодно — под другие расписки — вручили ему 200 рублей (на то время это был почти его двухмесячный заработок) и 500 крон на расходы в Дании.

«Шторм» год за годом

Подчиняясь нерушимым требованиям конспирации, за время своего существования оперативная игра сменила не одно название: «Аврал», «Спираль», «Искра», «Штурм» и, наконец, «Шторм». Не менялись только офицеры контрразведки, ведущие это дело, и исполнитель оперативного замысла. Вернувшись домой, он отправил открытку на подставной адрес с условным текстом, что все идет нормально. Так начался почтовый роман с ЦРУ.

Первый год, как и ожидалось, не был отмечен интенсивной перепиской. Вероятно, обе стороны анализировали опыт первых встреч, изучали полученные сведения, разрабатывали стратегию и тактику дальнейших контактов, способы проверки.

В ноябре того же 1966 г. председатель КГБ при СМ СССР Юрий Андропов обратился в ЦК КПСС с предложением провести операцию по дезинформации противника, используя возможности Плавина, по вопросам разработки и состояния ракетно-ядерного оружия в СССР. В те годы даже в оперативной работе КГБ действовал только по согласованию с партийными органами. А для таких серьезных мероприятий, как дезинформация противника по основным военно-техническим разработкам с выездом исполнителя замысла за границу и его прямыми контактами с представителями зарубежных спецслужб, требовалось согласование на самом верху.

Конечно, в ЦК не докладывали ни имени нашего агента, ни страны, где проводились контакты — ничего, что могло бы даже при случайной утечке информации навести на след Плавина. Во всех документах, которые мне приходилось читать по этой оперативной игре, вместо имен, названий, цифр, дат и прочих важнейших сведений ставились пропуски, а конкретная информация вписывалась от руки, да и то в первые экземпляры.

Специальным постановлением ЦК КПСС, чего удостоились немногие чекистские операции, было санкционировано продолжение оперативной игры, и с этого момента началась подготовка чертежей, схем, текстовых разработок и фото для долговременных дезинформационных мероприятий. Меня поразил тот факт, что успешное проведение операции обеспечивали десятки, а может, и сотни людей, каждый из которых делал свое дело на каком-то определенном этапе, но вполне хватило бы пальцев на одной руке, чтобы сосчитать тех офицеров госбезопасности, кто знал всю тактику и стратегию этой уникальной игры, все нюансы и тонкости проводимых мероприятий и объединял труд и усилия многих чекистов.

Тем временем игра набирала обороты. Совместно со своими кураторами из КГБ «агент» готовил микроточки с «секретной информацией», заделывал их в открытки и направлял по известным адресам — не более одного почтового отправления в каждый адрес — во все концы света. В ответ приходили открытки с такими же микроскопическими вложениями, где ему давались очередные задания или указывались новые адреса. В общем, шла рутинная, но крайне напряженная и кропотливая шпионская деятельность, которая приносила пользу нашей стране.

Вскоре появились ощутимые результаты работы. Тщательный анализ адресов, откуда на имя Плавина поступала корреспонденция, их проверка и постановка на почтовый контроль открыток и писем, обнаружение отдельных демаскирующих признаков помогли выявить американского агента, работающего на территории СССР и еще неизвестного нашей контрразведке. Американцами была допущена явная ошибка — один и тот же почтовый адрес они дали двум разным агентам. Фактически они подставили своего осведомителя, хотя нельзя и исключать возможности такой иезуитской проверки — если бы подставленный агент провалился, то Плавин тут же был бы «списан со счета». Или наоборот. Наши контрразведчики этот вариант предусмотрели и взяли выявленного агента под наблюдение.

Впоследствии американцы перешли и на другие каналы связи — использовали передачу кодированных сообщений по радио (на установленной частоте диктор зачитывал группы цифр, а Плавин потом расшифровывал сообщение при помощи шифроблокнота), а также применяли тайниковые закладки.

Хранить вечно

Тем временем взаимоотношения между двумя сверхдержавами переживали взлеты и падения, похолодания и оттепели. В определенной степени сказывалось это и на ходе операции. У некоторых руководителей уже российских спецслужб, так называемой новой формации, проявлялся зуд завершить долговременную операцию либо международным шпионским скандалом с компрометацией американских разведчиков путем их поимки на тайниковой операции и получением очередных наград и званий за успешно реализованное мероприятие, либо прекращением оперативной деятельности и тихим свертыванием всей операции. Были даже конкретные указания закончить игру и прекратить все контакты Плавина с ЦРУ. Но руководители игры — контрразведчики, что называется, от Бога — продолжали свою работу по дезинформации американцев и получению ценных оперативных материалов.

Полностью выдерживая линию поведения, связанную с «меркантильными наклонностями агента», контрразведчики, чтобы не вызвать никаких подозрений у ЦРУ, были обязаны довести игру до логического конца. К тому же американцы постоянно информировали Плавина о значительной денежной сумме, хранящейся на его счете в одном из американских банков. В конце 1990 г. «агент» в качестве туриста выехал в Финляндию, где опустил в почтовый ящик посольства США заранее подготовленное письмо, в котором обусловливалась необходимость личной встречи с сотрудниками американской разведки на территории третьей страны.

На следующий год состоялась поездка в Швецию и посещение посольства США, где Плавина уже с нетерпением ждали. С ним встретился представитель посольства по имени Питер и сотрудник ЦРУ Чарльз Левин. Американцев интересовали вопросы политической ситуации в стране, в особенности — реакция населения на события ГКЧП, его последствия и отношение россиян к Борису Ельцину. В конце визита оговорили условия финансовых взаиморасчетов и назначили очередную встречу. «Агент» получил три тысячи долларов и одну тысячу шведских крон.

Через год, опять в Стокгольме, Плавин снова встретился с кураторами из ЦРУ и получил еще 10 тысяч долларов. Летом 1994 года — очередная встреча в Швеции, получено еще 25 тысяч долларов и 12 тысяч крон. Наконец, осенью 1995 года Плавин приезжает в Финляндию, где на встречу с ним выходит сотрудник ЦРУ по имени Жанна — тридцатилетняя голубоглазая дама, прекрасно владеющая русским и немецким языками. Встреча стала официальным завершением сотрудничества Плавина с американской разведкой. По просьбе Жанны «агент» подписал на русском и английском языках уведомление о прекращении конспиративных контактов, после чего стороны отметили сей знаменательный момент бутылкой финской водки и дополнительным гонораром в 25 тысяч долларов. Кроме того, Жанна сообщила Плавину, что на его счету в США лежит еще 52,2 тысяч долларов, заработанных ранее, и для их перевода необходимо открыть счет в одном из финских банков.

Примечательно, что когда впоследствии Плавин поехал в Финляндию забирать переведенные на его счет деньги, то на состоявшейся в столичной гостинице очередной встрече с Жанной та вручила ему премию в 20 тысяч долларов. Американская разведка высоко ценила своего «информатора».

Всего же «агент» получил от Лэнгли 53,5 тысячи рублей (официальный курс по тем временам составлял от 0,6 до 0,8 копеек за одну единицу американской валюты), а также 125 тысяч долларов.

Когда я задал Михаилу Моисеевичу вопрос о том, что он сделал со всем этим богатством, он ответил: «По акту сдал их сотрудникам контрразведки. А они должным образом оформили их получение и почти на всю сумму закупили высококлассное компьютерное оборудование, принтеры, сканеры и другую оргтехнику, укомплектовав ею свою службу. Если бы мои кураторы из ЦРУ узнали, на что были истрачены их деньги, наверное, позеленели бы от злости. Кстати, в июле 1998 года мне еще раз пришлось съездить в Финляндию и снять со счета последние десять тысяч долларов с набежавшими процентами. Но с разведчиками из ЦРУ я больше не встречался».

В итоговой справке по операции, содержащейся в архивном деле, указано, что в ходе ее проведения выявлено 26 сотрудников ЦРУ, участвовавших в агентурных акциях, и 36 тайниковых мест для закладки контейнеров, из которых 28 в Ленинграде (Санкт-Петербурге) и 8 в Москве. Также было установлено значительное количество мест, которые были выбраны сотрудниками американской разведки в Москве и Ленинграде для использования в качестве тайников и пр. От американцев получено 38 подставных адресов в США и 29 специально подготовленных открыток для нанесения фототайнописи на подставные адреса в других странах. ЦРУ передало «агенту» 3 вида фотопленок для нанесения тайнописи, 2 закамуфлированных под ингаляторы фотоаппарата, 2 флакона с жидкостью для проявления тайнописи, 6 шифроблокнотов, электронный прибор для преодоления помех в эфире и т. п.

И это далеко не полный перечень того, что вошло в результаты оперативной игры, на материалы которой наложена резолюция: «Материалы оперативной игры “Шторм” хранить вечно».

В свою очередь, главный герой атомного «Шторма» Михаил Плавин за время ее проведения был удостоен орденов Красной Звезды (июль 1976) и Трудового Красного Знамени (август 1986), знака «Почетный сотрудник КГБ СССР», грамоты председателя КГБ СССР и неоднократно поощрялся денежными премиями.

Были и другие оперативные мероприятия и дела Ленинградского управления, которые по своим результатам и методике решения контрразведывательных задач вошли в историю работы питерских чекистов.

В октябре 1962 года ленинградские чекисты захватили с поличным помощника военно-морского атташе США в Ленинграде Р. Смита, который интересовался предприятиями ВПК в городе. При личном обыске у него обнаружили специальную аппаратуру для скрытой съемки и звукозаписи. Следует отметить, что традиционно военно-морские разведчики западных государств проявляли интерес к судостроительным заводам в городе на Неве и до Октябрьской революции, а особенно после нее.

Спустя десять лет, в 1972 году, были задержаны еще два американских дипломата — Мэнтроп и Кайм. В сентябре 1983 года взят с поличным при совершении действий, несовместимых с его официальным статусом, вице-консул США в Ленинграде Аугустенборг. Он был арестован в пригороде Ленинграда в момент изъятия из шпионского тайника контейнера с интересовавшими американскую разведку материалами.

В 1996 году сотрудниками Управления был задержан связник шведской военной разведки Хано Петер Гордстрем. Во время заранее назначенной встречи с российским гражданином, завербованным ранее, Гордстрем получил контейнер в виде матрешки с непроявленной фотопленкой, которая содержала 23 кадра с отснятыми секретными документами. Взамен он передал российскому гражданину 2 тыс. долларов США. Сразу после «сделки» оба были задержаны контрразведчиками.

В ноябре 1995 года питерскими чекистами был арестован бывший офицер Федерального Агентства Правительственной связи и информации (ФАПСИ) подполковник А. А. Дудин, вступивший в преступную связь с германской разведкой БНД с целью передачи особо защищаемой информации, представляющей государственную тайну. Тем самым была предотвращена попытка нанесения серьезного ущерба безопасности нашего государства. Военным судом за совершенное преступление предатель был приговорен к длительному сроку лишения свободы.

В 2005 году сотрудниками Управления был разоблачен агент спецслужб Эстонии, который осуществлял сбор секретной информации о российских разработках в сфере военного кораблестроения. На следующий год была пресечена попытка использования международного канала страноведческой и языковой подготовки кадров в интересах национальных разведывательных органов США[3].

Примером контрразведывательного искусства стало проведение комплекса оперативных и следственных мероприятий по изобличению агента ЦРУ США Павлова. Детальный разбор проведенных чекистских мероприятий по данному делу стал учебным пособием в системе профессиональной подготовки чекистов. Участники тех событий вошли в число сотрудников, составляющих легендарную историю органов безопасности на Неве.

И вновь для рассказа о «делах минувших лет» мы обратимся к творчеству журналистов, профессиональных работников пера, Андрею Копланову и Андрею Юдину. И побуждает нас к этому, во-первых, то, что они дают литературное описание хода реализации оперативного, а затем уголовного дела достаточно интересно и с эмоциональной окраской. Во-вторых, опубликованный текст рассказа тщательно выверен с точки зрения соблюдения государственной и служебной тайны.

«Иницативник», или «Игры патриота»

К середине 70-х годов прошлого века сотрудники Управления КГБ по Ленинграду и области столкнулись с новым, дотоле практически неизвестным явлением. Политика «разрядки напряженности» (на западный лад — «детанта»), расширение самых разнообразных контактов с государствами Запада, научные и технические обмены, участившиеся загранкомандировки и посещение ряда крупных российских городов западными туристами привели к появлению так называемых «инициативников». Так на чекистском сленге называли тех наших сограждан, кто всеми правдами и неправдами искал выходы на представителей западных спецслужб, чтобы предложить свои услуги для шпионажа против собственной Родины. На основе личной выгоды.

Их было немного. Но они были. И появление этих «инициативников» служило тревожным признаком. Признаком серьезного кризиса моральных ценностей социалистического общества. Признаком распада Системы.

…В апреле 1992 года в консульство Соединенных Штатов Америки в Санкт-Петербурге вошел человек, которого можно смело назвать «инвалидом холодной войны».

Рольф Дениэл — спецагент

История падения

Эта история началась в далеком 1981 году. Тогда советский инженер-атомщик Юрий Павлов еще не стал агентом, которому кураторы из Си-Ай-Эй присвоили псевдоним «Рольф Дениэл». Он еще не рисовал губной помадой условные знаки на стенах ленинградских домов, не пересчитывал иностранные купюры, не заполнял каллиграфическим почерком листы бумаги и не учился закладывать украденную информацию в тайники.

Юрий Васильевич Павлов, выпускник физико-механического факультета Ленинградского политехнического института, много лет проработал в организациях, так или иначе связанных с советским Военно-морским флотом и созданием надводных и подводных кораблей. Что подтолкнуло его к действиям, которые он предпринял в дальнейшем, можно только гадать. Пересмотр убеждений? Кризис среднего возраста? Желание добавить перца в жизнь, которую он считал пресной? Стремление выбить себе любыми путями «место под солнцем», достойное его талантов? Авантюризм?..

Помните, что это был за год? Эпоха Брежнева, самый ее излет. Сейчас ее называют «годы застоя». Впереди, совсем не за горами, маячило то, что позже с сарказмом будет названо «пятилеткой пышных похорон».

Трудовая деятельность Юрия Павлова началась при другом правительстве — Никите Сергеевиче Хрущёве, который твердо заверил с трибуны партийного съезда, что коммунизм в СССР будет построен уже в 1980 году. Советским людям оставалось жить, трудиться и верить. Казалось, все к тому и идет: мир восхищенно рукоплескал первому космонавту Юрию Гагарину, молодежь поднимала целину, а чиновники от культуры уже не повторяли вздорное: «От саксофона до ножа — один шаг!»

За переменами в жизни страны Павлов наблюдал из «далекого, но нашенского города» — после окончания Политеха он получил диплом инженера по разработке корабельных ядерных паропроизводящих установок и был распределен во Владивосток. Отсюда в 1961 году молодой специалист отправился на корабле «Витязь» в свою первую научно-исследовательскую экспедицию. Ему довелось побывать в Японии, на островах Фиджи, Таити и на Гавайях. Даже произнести эти названия вслух — уже счастье!..

Через некоторое время Павлов возвращается в родной Ленинград и устраивается на работу в главное управление Морского регистра СССР. Здесь за пять лет он вырастает до главного инженера-инспектора атомной инспекции. Хрущев к тому времени уже снят со своего поста «группой товарищей» и мирно живет персональным пенсионером на правительственной даче. Повторять его слова, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», никто из вождей больше не решается. В народе все чаще звучит поговорка «красиво жить не запретишь», а советские нувориши к середине 70-х годов перестают прятать свое богатство от людских глаз.

Казалось бы, у Павлова нет причин быть недовольным. Работа в Морском регистре СССР предполагает заграничные командировки. Павлов включен в рабочую группу по разработке международного кодекса по безопасности мореплавания атомных судов. Он четырежды побывал в Лондоне, выезжал в Оттаву, Гамбург и Геную. Большинство его сограждан о таких поездках в «мир капитализма» даже не мечтают — их удел просмотр телепередач «Клуб кинопутешествий» и «Международная панорама».

Тем не менее Юрий Васильевич недоволен. «Даже заняв руководящий пост и став одной из центральных фигур в инспекции Регистра, — рассказывал он на следствии, — я не был удовлетворен, прежде всего материально». Встречаясь со своими иностранными коллегами-учеными, Павлов отметил, что они живут гораздо зажиточней. Вдобавок ему никак не удается защитить кандидатскую диссертацию, которая сулит пусть скромную, но прибавку к зарплате.

Осенью 1981 года Павлов резко меняет свою жизнь. Из Морского регистра он переходит на работу в Арктический и Антарктический НИИ Государственного комитета СССР по гидрометеорологии и контролю природной среды. Причина банальна: институт отправляет свои научно-исследовательские суда в загранрейсы, за которые выплачивают валюту.

…В качестве начальника радиохимической лаборатории Юрий Васильевич Павлов поднялся на борт научно-исследовательского судна «Профессор Визе», чтобы отправиться в загранрейс в составе экспедиции Госкомгидромета.

«Профессор Визе» был превосходным судном. Скорость — 18 узлов, длина — 124 метра, ширина — 17,5 метра. Водоизмещение — 7 тысяч тонн, экипаж — 86 человек. На верхней палубе — шлюпки, глубоководные лебедки, научное оборудование, установки для запуска метеорологических ракет, есть даже стол для пинг-понга. Научные и прочие совещания проводятся в конференц-зале. В каютах с вентиляторами и кондиционером живут по два-три человека. Всюду в изобилии душевые. На судне установлены даже «успокоители» качки — о морской болезни здесь и не слыхивали.

Судно от киля до клотика было начинено всевозможными лабораториями, где проводились метеорологические, физические, химические, биологические и прочие научные исследования, что делало «Визе» уникальным полярным судном и предметом особой гордости Ленинградского арктического и антарктического института.

Письмо в никуда

«Балтика была спокойна, мы раскланивались со встречными судами и миля за милей приближались к датским проливам. Их ожидали с особым нетерпением: чье сердце не дрогнет при мысли о том, что ты собственными глазами увидишь замок Гамлета, легендарный Эльсинор?..» — записал в своем дневнике один из участников рейса на «Профессоре Визе», находясь в первом своем походе на этом судне. Некоторые сердца, как выяснилось, не дрогнули.

Ученые всегда отличались свободомыслием, везде и во все времена. Те, что собрались на борту «Профессора Визе», не были исключением. Анекдоты, разговоры о политике, резкая критика правящего режима — все это, как говорится, имело место. Но почему же предателем стал именно он, Павлов?..

Первым иностранным портом на пути «Профессора Визе» стал норвежский Олесунн. Как только судно ошвартовалось, экипаж и ученые отправились побродить по городу — заглянуть в магазинчики, приобрести сувениры, прогуляться по набережной, где совсем не чувствуется качка.

Вместе со всеми отправился и Юрий Павлов. Однако цель его похода была совсем иной. Он не приценивался к товарам, не любовался неброской красотой северных берегов. Он искал контакты. Контакты с представителями иностранных государств.

И, как ему казалось, нашел. Гуляя по тихому норвежскому городку, Юрий Васильевич набрел на здание консульства Федеративной Республики Германии. Но внутрь Павлов благоразумно решил не заходить. Он спешно вернулся на теплоход и, закрывшись в своей каюте, начал писать. Результатом стала отнюдь не научная статья, не дневниковые записи о пройденных милях и даже не письмо домой. Юрий Васильевич предлагал свои услуги спецслужбе ФРГ. К письму он приложил дальнейший маршрут «Профессора Визе» и свой словесный портрет, чтобы его могли опознать при встрече.

Позже, уже после разоблачения, Павлов, разумеется, станет уверять, что предательство ни в коем случае не входило в его планы. Все это он якобы затеял исключительно для того, чтобы, вступив в контакт с западными спецслужбами, поставить об этом в известность Комитет госбезопасности и начать контригру — «гнать» иностранным разведкам дезинформацию… Вот только первая и вторая части его плана очень сильно разошлись во времени. К тому же в письме, которое он сочинил на борту «Профессора Визе», свое стремление вступить в контакт с представителями ФРГ он мотивировал совсем иначе — ненависть к Советской власти и материальные затруднения.

Напомним, это был 1981 год. Закат эпохи Леонида Ильича Брежнева.

…В своем письме в консульство ФРГ, чтобы заинтересовать собой немецкую разведслужбу, Юрий Васильевич вполне по законам рынка «показал товар лицом». В частности, подробно рассказал об активных зонах ядерных реакторов советских атомных подлодок. Намекнул, что осведомлен о ведущихся в СССР разработках по поиску американских атомных субмарин по радиоактивному следу. (Все эти сведения он собрал, когда работал в Морском регистре СССР и постоянно встречался с «закрытыми» учеными, судостроителями, флотскими офицерами.) Наконец, Павлов упомянул о работах по проектированию новейших советских подлодок и боевых кораблей. На такую жирную «наживку» должны были непременно клюнуть те, на кого он рассчитывал.

Сведения, разглашенные Павловым, содержали государственную тайну. Мог ли он об этом не знать? Вопрос сугубо риторический. И неужели он всерьез вообразил себя Штирлицем, ловко обыгрывающим и немецкую Федеральную разведслужбу, и британскую Интеллидженс Сервис, и, конечно же, «тупоголовых янки» из ЦРУ? «Еще в шестидесятых годах я мечтал о работе в органах госбезопасности, — сообщил Павлов следствию. — Стремление это появилось у меня еще в юношеские годы, и я не раз обсуждал его со своим отцом — кадровым чекистом. Позже я советовался на этот счет с друзьями отца, обращался в Управление КГБ СССР по Ленинградской области».

Однако при попытке поступить на службу в органы госбезопасности Павлов не прошел медкомиссию — подвело зрение. Впрочем, с чекистами Юрий Васильевич старался поддерживать добрые отношения. Возвращаясь из-за границы, где он участвовал в международных конференциях и симпозиумах, Павлов писал подробные отчеты в «компетентные органы», сигнализируя о поведении своих коллег.

А сейчас, отправив письмо в консульство, он замер в тревожном ожидании.

Но шли дни, научно-исследовательская экспедиция завершилась, а никто в его отношении никаких действий не предпринимал и на связь с ним так никто и не вышел. В чем же причина? Его сведения уже известны тем, кто собирает разведданные о Советском Союзе? Его сочли шизофреником или «подставой» КГБ? Он терялся в догадках.

В середине марта 1982 года «Профессор Визе» отправился в очередной рейс. Судно вышло из ленинградского порта, взяв курс на Гамбург.

Во время стоянки на контакт с Павловым никто не вышел.

Сойдя с судна в порту, все, кому на этот раз посчастливилось быть в увольнении, организованно устремились в торговые центры. Собрался за покупками и Павлов — его группа отправилась в недорогой универмаг «Карштадт». Там-то, среди толпы покупателей, к нему и подошел неизвестный. В качестве опознавательного знака он предъявил Павлову конверт письма, которое тот отправил в консульство ФРГ в Оленсунне.

Пожилой мужчина заговорил первым. Выяснив у Павлова, куда направляется в дальнейшем судно, он пообещал поговорить подробнее уже в Санта-Крус-де-Тенерифе. Затем незнакомец растворился в толпе, предварительно вложив в руку Павлова конверт.

Возвратившись на борт «Профессора Визе», Павлов уединился в каюте и вскрыл конверт. Оттуда выпал ворох радужных купюр — 800 дойчмарок.

Вскоре судно продолжило свой рейс, взяв курс на Южную Америку. Потянулись будни, заполненные работой. Иные берега, смена впечатлений, новые виды, новые надежды…

Канары, Рио, предательство

На Канарские острова «Профессор Визе» пришел 12 мая 1982 года. Здесь произошла вторая встреча Павлова с «пожилым» — так он его для себя окрестил.

На этот раз, дважды попавшись Павлову на глаза на одной из шумных улочек и в автобусе по дороге из города в порт, незнакомец незаметно передал пакет, в котором содержалось послание. Павлову предлагалось остаться за границей навсегда. Был в конверте и очередной «гонорар» — 300 дойчмарок, 150 гульденов и 4000 испанских песет (словно «пожилой» пошарил по своим карманам и скинул всю мелочь).

Павлов не ожидал столь крутого поворота. Уйти с судна он не решился.

Прощаясь, «пожилой» снова не оставил ему никакого конкретного задания. Как, впрочем, и никаких координат для связи. Павлов снова терялся в догадках: доверяют ли ему, интересен ли он тем, с кем рассчитывал войти в контакт. Да и состоится ли вообще новая встреча?

Судно возвратилось в Советский Союз. На контакт с Павловым никто не выходил.

…В ноябре 1982 года Павлов должен был отправиться из Ленинграда в следующую экспедицию — на этот раз на судне «Профессор Зубов». Чем ближе была дата ухода судна, тем беспокойнее он себя вел, одновременно боясь расплаты за то, что уже совершил, и теряясь в догадках, почему те, кто встречался с ним, ведут себя так осторожно и пассивно.

Ему оставалось только ждать. И он все-таки дождался.

Контакт состоялся, когда судно пришло в Копенгаген. «Пожилой» встречал своего советского подопечного в порту. Чему Павлов был крайне удивлен, ведь о заходе в Данию он не предупреждал, о дате следующей встречи не договаривался. Для Павлова оставалось загадкой: откуда «пожилой» мог узнать о том, что он сменил судно? Ведь прежде он выходил в экспедиции на «Профессоре Визе».

«Пожилой» поинтересовался (это постепенно становилось доброй традицией), нуждался ли Павлов в деньгах. При расставании он вручил сложенный вдвое лист бумаги и, мягко улыбнувшись, попросил Юрия Васильевича ответить на содержащиеся в нем вопросы.

Вопросы были разные. Часть носила сугубо личный характер. Другие касались служебной деятельности. В частности, составителей анкеты интересовал уровень образования Павлова, включая и политическое, места жительства (просили перечислить все города, в которых Павлов жил и работал), а также список предыдущих мест работы и адрес постоянного проживания. Не нужно было быть выдающимся аналитиком, чтобы сообразить: на основе этих данных пытались определить его ценность как агента.

На следующий день к Павлову подошел высокий светловолосый мужчина, который должен был забрать заполненную анкету (он получил от Павлова прозвище «молодой»).

А когда судно пришло в Бразилию и отшвартовалось в Рио-де-Жанейро, Павлова уже ждали. Встречал его «молодой». Впервые с того момента, когда Павлов вступил в контакт с иностранной спецслужбой, ему передали список вполне конкретных «технических» вопросов. Их было несколько десятков. Почти все касались кораблей советского Военно-морского флота. В первую очередь атомных — надводных и подводных. В частности, составители вопросника очень хотели знать мощность ядерной установки крейсера «Киров», а также советских атомных подлодок водоизмещением более тридцати тысяч тонн. Интересовали их и подробности аварии на одном из ядерных объектов на территории Советского Союза. Кроме того, его попросили рассказать о некоторых особенностях управления реакторами.

Позже задержанный и разоблаченный Павлов, давая показания, признается следователю УКГБ, что он не думал, что ему «так быстро придется отвечать на столь обширные вопросы»…

Передан… по наследству

15 февраля 1983 года научно-исследовательское судно «Профессор Зубов» пришло в уругвайский порт Монтевидео. Здесь Павлов снова встретился с «молодым». Ему была передана очередная сумма в валюте, а также письмо, в котором Павлов уведомлялся о том, что впредь ему предстоит работать с представителями американской разведки. В общем, его передали с рук на руки, как наскучившую подружку, тем, кому он показался более интересным. Ведь у западных немцев не было боевого океанского флота. То ли дело США…

На отдельном листе американцы по-бухгалтерски подробно расписали условия сотрудничества с американцами. На его банковский счет, судя по уведомлению, должны были ежемесячно перечисляться по 2 тыс. долларов, кроме того, по 10 тысяч долларов за каждый год работы. Обещались даже отдельные премии (тоже по 10 тысяч долларов) за выполнение «особо важных заданий».

Сам акт передачи агента произошел достаточно буднично. На следующий день, во время прогулки по городу, «пожилой» представил Павлова его новому куратору — коллеге из ЦРУ. Павел (так назвался американец) прилетел в Монтевидео специально для встречи с Юрием Васильевичем.

«Пожилой» передал американцу конверты с результатами ночных «писательских трудов» Павлова и поинтересовался, нуждается ли «русский друг» в деньгах. Юрий Васильевич предложил переводить деньги на его счет, открытый за рубежом. И вновь получил конверт — с очередным списком вопросов и 900 долларами.

Как позже заявлял Павлов на следствии, «кажется, тогда я впервые понял, что такое страх. От меня требовали важных сведений в пользу разведок Соединенных Штатов и Германии. Я понял, что зашел очень далеко».

Следующую стоянку «Профессор Зубов» сделал в апреле на острове Маврикий. В Порт-Луи Павлова встретил связной-мексиканец. Он забрал у Юрия Васильевича листок с подробными ответами на поставленные вопросы и передал очередное письмо-наставление от ЦРУ. Новые хозяева были более напористы, чем западные немцы. Они весьма настойчиво интересовались, какую форму допуска Павлов имеет и к какой именно информации, в каком виде она хранится, есть ли у него возможность оставаться с секретными документами наедине. У Павлова требовали также данные на всех его знакомых, которые по долгу службы имели доступ к военным секретам. Здесь же, в письме, были адрес и номер телефона для связи и вхождения в контакт во время зарубежных экспедиций Павлова — «Нью-Йорк, 112063, США».

Американцы сочли своего агента ценным кадром. Павлову был присвоен оперативный псевдоним — «Рольф Дениэл». Впредь в контактах с представителями ЦРУ ему предлагали называть себя именно так. «Никогда не упоминайте Вашего подлинного имени ни в телеграмме, ни по телефону, а только — Рольф Дениэл». Кроме того, ему присвоили еще и персональный номер — «2». Этой цифрой Павлов должен был помечать в условных местах в Ленинграде, что он готов к изъятию и закладке контейнеров.

Отвечая на вопросы новых хозяев, Павлов начал перечислять различные «закрытые» конструкторские бюро и НИИ, а также козырять именами видных ученых, которые якобы высоко ценили его способности. В общем, занялся откровенной саморекламой. Он пытался создать о себе мнение как о перспективном объекте вложения средств. В частности, сообщил совершенно секретные данные о подводных лодках. Излишне говорить, что на тот момент они составляли государственную тайну.

Вскоре «Профессор Зубов» бросил якорь в датском Копенгагене. Здесь свежеиспеченный агент ЦРУ получил от своих кураторов блокнот с тайником. В переплет были заделаны инструкция и предупреждение о том, что он должен ждать важного задания.

Советскую таможню Юрий Васильевич миновал благополучно. Но с этого момента за ним постоянно, но очень ненавязчиво наблюдали. Сам Павлов, не подозревавший о том, что попал в сети не только иностранной спецслужбы, но и ленинградского УКГБ, оставался на свободе только потому, что задержать его сейчас значило «обрубить концы» и лишиться возможности выйти на тех, кто «дергает за ниточки», — на его зарубежных хозяев. Сам же он был не более чем разменной фигурой в шахматной партии. Причем роль ему хозяева отвели незавидную. Как дешевому одноразовому изделию.

Зачем агенту губная помада?

Летом 1983 года в самый центр Ленинграда, на Владимирскую площадь, выехала бежевая «хонда» с дипломатическими красными номерами. За рулем сидела молодая миловидная женщина. Дама припарковалась, поставив машину багажником к тротуару (для того, чтобы удобнее было выезжать), а сама отправилась на Кузнечный рынок. Безобидная, в общем-то, сценка…

На самом деле она означала, что агенту ЦРУ Рольфу Дениэлу необходимо срочно выехать в Москву — там его ждут новые инструкции.

Оперативники КГБ, которые вели наружное наблюдение за «Рольфом Дениэлем», отметили, что он нарушил инструкции своих хозяев: не стал, как ему было предписано, наблюдать за положением автомобиля, проезжая в троллейбусе по Владимирской площади, а пришел на место пешком, причем со стороны Невского проспекта.

«Прочитав» условный знак, Рольф Даниэл отправился в Москву. Контакт поздним вечером в Измайловском парке. Здесь четырьмя днями ранее сотрудники посольской резидентуры Алекс Гришек и Филип Рейнолдс, вымокнув под проливным дождем буквально до нитки, заложили на берегу пруда шпионский контейнер. Внешне он ничем не отличался от увесистого камня, но внутри был набит аппаратурой и документами. Рольф Дениэл извлек оттуда шифровальные блокноты, таблетки для тайнописи, 1000 рублей на карманные расходы, расписание радиосеансов.

Самым любопытным было устройство для приема радиосообщений на обычный «бытовой» радиоприемник. Это был последний писк шпионской моды — «технари» из ЦРУ придумали новый метод с использованием аппаратуры, работающей в режиме быстродействия. Иными словами, шифрованный текст, для передачи которого требовалось, скажем, несколько минут, сначала искусственно «сжимали», а затем буквально за доли секунды «выстреливали» в эфир. Поэтому контрразведчикам было труднее его засечь. Но расшифровать такие передачи можно было только с помощью специальной приставки. Она обеспечивала прием и передачу радиограмм в автоматическом режиме. Даже в отсутствие агента.

Кроме того, в «булыжнике» Павлов нашел новый план связи с эскизами упомянутых в нем ленинградских мест, подробные инструкции и, разумеется, новый вопросник для сбора информации.

Однако первым с содержимым контейнера ознакомился вовсе не Павлов-Дениэл.

Первыми его изучили контрразведчики КГБ.

Павлову позволили беспрепятственно забрать шпионский контейнер и возвратиться в Ленинград. Там, в условленном месте, он выставил сигнал о получении инструкций и снаряжения.

Затем он взялся за изучение инструкции.

«Дорогой друг, — сообщали кураторы из Лэнгли, — в этом пакете мы снабдили Вас всеми необходимыми материалами для передачи нам важной информации. Просим Вас как можно скорее дать сигнал о благополучном изъятии этого контейнера».

В полученных инструкциях речь шла о конкретных заданиях, которые надлежало выполнить Дениэлу: «Первое приложение. Описание места «вход в Ленинграде». От метро «Гостиный Двор» езжайте трамваем № 2 или № 3 по Садовой улице по направлению к Неве. Сойти из трамвая немедленно после того, как переедете Мойку. Вернитесь к Мойке, поверните налево и идите к Фонтанке. Перейдите через мост Пестеля и продолжайте идти по южной правой стороне улицы Пестеля. После того как улица повернет налево, а потом направо, Вы увидите сводчатый проход, у которого справа обозначен адрес “дом 11, улица Пестеля”. После 21:00, когда никого не будет, войдите в проход и пометьте ваш сигнал темным карандашом, губной помадой или подобным веществом, на левой, внутренней стороне каменной стены. На уровне пояса, на 20 см вглубь от тротуара».

Сигнал предлагалось расположить таким образом, чтобы он был виден из машины, перемещающейся по улице Пестеля в восточном направлении. Как только сигнал будет нанесен на стену, Рольфу Дениэлу предписывалось немедленно покинуть район. Места постановки сигналов были выбраны не случайно: все они располагались на маршруте, по которому работники генконсульства США, проживавшие в Ленинграде, добирались до места своей работы.

В контейнере также находилось несколько писем, составленных якобы от имени американских туристов, побывавших недавно в СССР. Письма предлагалось использовать для переправки шифрованных сообщений по почте.

Были в контейнере также и очередные «Информационные задания». В вопроснике предлагалось «составить список всех сотрудников конструкторских бюро, производственных предприятий и районов испытаний, о которых Вам известно, что они связаны с военно-морскими научными исследованиями».

«О каких военных надводных и подводных атомных кораблях Вам известно, сообщите их данные».

«Опишите подробно подводные лодки “Золотая рыба”, “Тайфун” и “Акула”».

Всего вопросник, разработанный в штаб-квартире ЦРУ, содержал 44 вопроса, касающихся разработки и тактико-технических характеристик кораблей советского ВМФ.

Провал Аугустенборга

Ответы на часть вопросов из контейнера, полученного в Измайлово, Рольф Дениэл сумел подготовить только к началу сентября.

Вечером 10 сентября он сел в рейсовый автобус Ленинград — Зеленогорск и отправился в условленное для закладки контейнера место — на сороковой километр Приморского шоссе. Именно этот адрес содержался в инструкции ЦРУ. Приморское шоссе выбрали не случайно: сотрудники американского генконсульства добирались по нему до своей дачи в Зеленогорске. Вдобавок местность вокруг была открытой и хорошо просматривалась со всех сторон. Подойти сюда незамеченным было практически невозможно.

Кроме того, рядом располагалась автобусная остановка, где можно было, не привлекая внимания, наблюдать за происходящим. К остановке и от нее постоянно передвигались люди. В начале сентября в этих местах всегда оживленно: гуляют отдыхающие из окрестных санаториев, рыщут по лесу грибники…

В качестве контейнера для собранной информации Рольф Дениэл решил использовать консервную банку, которую завернул в промасленную ветошь. Такие тряпки нередко валяются у обочины. Посторонний, находясь в здравом уме и твердой памяти, подобную «посылку» даже в руки не возьмет, чтобы не испачкаться…

Чем меньше оставалось времени до «часа Х», тем больше нервничал Рольф Дениэл. Он вышел из автобуса и побрел к знаку, возле которого ему предстояло заложить тайник. По дороге он озирался по сторонам и несколько раз прошел мимо нужного ему столба… Заложив контейнер, Павлов возвратился в город и отправился на проспект Добролюбова, которому было присвоено кодовое название «Добро». Здесь в условленном месте он нанес помадой цифру «2». Это означало: «Информация заложена, можно забирать».

К тому времени были взяты под плотный контроль сотрудники резидентур ЦРУ в Москве и Ленинграде, которые работали с «Рольфом Дениэлом».

Неудачный исход операции оперативники УКГБ исключали напрочь. Сказать, что работа для этого была проведена огромная и в самые сжатые сроки, — все равно, что не сказать ничего. Спустя всего несколько часов, после того как Павлов заложил свою информацию в тайник, в одном из районов Ленинградской области, местность которого до мелочей походила на место проведения операции, был оборудован полигон. Здесь немедленно приступили к тренировкам будущие участники захвата.

Главный упор чекисты сделали на внезапность и скрытность. В Большом доме создали временный штаб, куда немедленно поступала вся информация. В его состав вошли руководители подразделений С. Е. Мануйлов и Ф. А. Мясников. Для участия в операции из Москвы прибыла спецгруппа во главе с генерал-майором Рэмом Красильниковым, начальником первого («американского») отдела Второго главного управления КГБ СССР. Оперативники работали всю ночь напролет. Не уходил из своего кабинета и начальник Управления генерал-лейтенант Д. П. Носырев. Однако окна всех кабинетов, выходивших на Литейный проспект, были, как обычно по выходным, непроницаемо темны, а само здание выглядело спящим.

Незаметная постороннему глазу работа велась и на Приморском шоссе. Непосредственно под тем местом, где «Рольф Дениэл» должен был заложить шпионский контейнер, сотрудники КГБ вырыли и оборудовали три бункера. При этом чекисты строго соблюдали конспирацию — место оживленное, по шоссе постоянно движется транспорт. Про сложность и уникальность операции говорит тот факт, что за ночь оперативники выкопали и вынесли 800 (восемьсот!) мешков земли. Причем настолько аккуратно, что на поверхности не осталось ни одного комочка потревоженной почвы, не был сдвинут с места ни один камень. Во многом помогла и русская смекалка. Например, для прокладки телефонного кабеля был использован… терьер, домашний любимец одного из оперативников.

А потом в бункер засела группа захвата. В засаду на долгие-долгие часы. Выдай они себя звуком или движением — и операция могла сорваться. А у них над головами бродили грибники, сновали к остановке и обратно пассажиры пригородных автобусов. И никто из них ничего не заметил…

Утром следующего дня, 11 сентября, сотрудник генконсульства США Ричард Мюллер отправился на своем автомобиле в сторону проспекта Добролюбова. Возле условленного места он вышел, «считал» выставленный знак, снова уселся в машину и покатил в сторону Зеленогорска. Туда, где еще с пятницы отдыхал со своим семейством его коллега, вице-консул Лон Дэвин Аугустенборг, по совместительству — сотрудник оперативной резидентуры ЦРУ в Ленинграде.

Примерно через сорок минут после приезда Мюллера на дачу из ее ворот выехала бежевая «хонда». В ней находились сам господин вице-консул, его супруга Дениз и их двухлетняя дочь. Семейство Аугустенборгов почему-то внезапно приняла решение возвратиться в город. Неподалеку от пансионата «Дюны» машина остановилась, открылась дверца, и на обочину вышла супруга дипломата. Та самая посетительница Кузнечного рынка. В руках она держала детское одеяльце… Миссис Аугустенборг развернула его, намереваясь вытряхнуть, но вытряхнула весьма неудачно — одеяло как бы случайно выскользнула из рук и упало. Причем точно накрыв валявшуюся под столбом промасленную тряпку. Всплеснув «от досады» руками, дама подняла одеяло, заодно захватив и ветошь с жестянкой.

Когда она попыталась сесть в машину, рядом с ней (в буквальном смысле — из-под земли) выросли суровые мужчины. Не ожидавшая их появления Дениз сильно перепугалась. Сначала она судорожно прижала к себе одеяло, но секунду спустя уже опомнилась и попыталась отбросить в сторону. Однако была вежливо, но крепко схвачена за руки. Тем временем Аугустенборг, оставшийся в машине, попытался скрыться с места происшествия — он даже не собирался помогать своей супруге. Но далеко уехать ему не дали.

(Кстати, кинокамера, на которую сотрудники КГБ вели оперативную съемку задержания, ныне хранится в филиале Государственного музея политической истории.)

Взятых с поличным супругов доставили в Управление КГБ, в Большой дом. Надо сказать, что обходились с ними весьма предупредительно: даме, пережившей сильный стресс, вызвали медсестру, а их ребенку — няню.

Здесь, на Литейном, 4, в присутствии представителя советского Министерства иностранных дел и срочно вызванного вице-консула США чекисты вскрыли контейнер со шпионской информацией, собранной Рольфом Дениэлом. Томясь в ожидании окончания формальностей, дама постоянно повторяла, словно стараясь убедить себя: «Для того чтобы все выбросить, нужно несколько секунд. Но у меня их не было!!!» Задержание действительно было проведено блестяще. Вот и представитель генконсульства даже не попытался что-либо опровергать. Только сухо выразил сожаление по поводу произошедшего…

Собранных доказательств оказалось более чем достаточно. Уже на следующий день, 12 сентября 1983 года, обвиненный в шпионской деятельности господин дипломат был объявлен персоной нон-грата. И вместе с семьей выслан из СССР. Был вынужден бесславно вернуться в США и его шеф Ричард Мюллер.

Об удачной операции ленинградских чекистов сообщили газеты. Одна из них, «Вечерний Ленинград», попалась на глаза Рольфу Дениэлу. Он пробежал глазами заметку, и его опасения скорого провала материализовались.

Бежать? Уйти в экспедицию и сойти с судна в зарубежном порту?

Но кто теперь даст ему возможность выйти в рейс?..

Связь через костел

Павлов-Дениэл считал, что предоставлен самому себе. На самом деле чекисты решили оставить его на свободе, чтобы понаблюдать за его дальнейшими действиями.

Он отчаянно ищет выход из создавшейся ситуации, веря и не веря в возможность провала. Потеряв всякую осторожность, он несколько раз побывал у здания генконсульства США на улице Петра Лаврова (ныне Фурштадская), осмотрел подходы, пытаясь каким-то образом восстановить утраченный контакт со своими работодателями.

Между тем шел день за днем, а его никто не задерживал.

Тогда Павлов решает выйти на американцев с помощью… Господа Бога. Ему приходит в голову, что с иностранными дипломатами, которые в большинстве своем принадлежат к различным религиозным конфессиям, могут общаться служители костела или синагоги. И он начинает часто бывать на Лермонтовском проспекте. Впрочем, с визитом в синагогу ему явно не везет — как только он туда входит, двое молодых мужчин ненавязчиво начинают интересоваться целью его посещения. Павлов покидает синагогу и больше туда не возвращается.

Более перспективным каналом ему показался католический костел в Ковенском переулке. Сначала он издали наблюдает за мрачным кирпичным зданием с вытянутой вверх остроконечной крышей. Наконец «вычисляет» настоятеля — мужчину лет шестидесяти. После мучительных колебаний решает обратиться к нему с письмом.

«Святой отец, только крайние обстоятельства заставили меня обратиться к вам, — пишет он священнику, — поверьте, речь идет о жизни и смерти. Умоляю вас передать этот пакет в американское консульство. Только не пользуйтесь телефоном. Если у вас нет такой возможности, прошу вас все сжечь. Да поможет вам Бог».

К посланию Павлов приложил номер «Вечёрки», газеты «Вечерний Ленинград», с текстом сообщения о задержании Аугустенборга. И второй конверт — с письмом в американское консульство. Оба письма он бросил в почтовый ящик. Потянулись тоскливые дни ожидания. Однако на связь с ним никто не спешил. Тогда Павлов решил, что он попросту брошен своими покровителями. Что, в общем-то, соответствовало действительности.

Тем не менее Павлов-Дениэл никак не желала в это поверить. Отчаявшись, он решил пойти на личный контакт, уповая только на удачу и везение. 26 июня 1984 года он написал очередное письмо со слезным призывом: «Я — Рольф Дениэл. Пожалуйста, уведомите индастриел 112063, Нью-Йорк. Помогите мне!»

Обратиться напрямую к коллегам Аугустенборга — ход более чем рискованный. Но другого способа привлечь к себе внимание Рольф Дениэл не видел.

На следующий день, 27 июня, он отправился на улицу Петра Лаврова. Здесь, возле генконсульства США, Юрий Васильевич Павлов (он же «Рольф Дениэл») был задержан и доставлен на Литейный, 4, в Управление КГБ.

Следствие длилось полгода. Работой бригады следователей-чекистов руководил майор Виктор Черкесов. За участие в этой операции он был награжден орденом Красной Звезды. Боевые ордена и медали вручили еще нескольким следователям УКГБ. Их имена не разглашаются даже сегодня, спустя много лет…

Чужой для всех

Точка в этом деле была поставлена 19 апреля 1985 года Военный трибунал Ленинградского военного округа приговорил Павлова Юрия Васильевича, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ст. 64, п. «а» УК РСФСР, к 15 годам лишения свободы с отбыванием срока наказания в исправительно-трудовой колонии строгого режима, с конфискацией всего имущества и ссылкой на 5 лет.

Ущерб стране, нанесенный этим человеком, трудно выразить конкретной суммой. Миллионы рублей? Миллиарды? Еще труднее подсчитать тот ущерб, который мог быть нанесен «Рольфом Дениэлом», если бы ему удалось продолжить свою работу в пользу иностранных разведок.

По приговору суда он должен был провести за решеткой оставшуюся часть столетия. Но после августа 1991 г., когда рухнул СССР, многое изменилось. И, увы, не всегда в лучшую сторону. Произошли метаморфозы и с Павловым. «Борца с тоталитарным режимом», «выдающегося ученого, ставшего жертвой Системы»… выпустили на свободу.

В один из дней апреля 1992 года мужчина в потертой куртке долго ходил по улице Петра Лаврова, не решаясь переступить порог консульства Соединенных Штатов Америки. После мучительных колебаний все же решился войти… И вышел оттуда буквально через минуту, после чего ушел от здания не оглядываясь.

Говорят, что еще много лет после провала Аугустенборга кто-то регулярно подновлял губной помадой сигнальную павловскую «двойку» на доме № 11 по улице Пестеля.

Зачем? А чтобы помнили… Ведь американские «дипломаты» продолжали ездить этой улицей к себе в генконсульство.

Нелегал раскрывает тайны

В этом году 21 июня в Москве умер выдающийся советский разведчик ЮРИЙ ИВАНОВИЧ ДРОЗДОВ. В этой книге мы решили опубликовать одно из последних его интервью. Светлая память…

12 лет генерал Юрий Дроздов был командиром всех наших разведчиков-нелегалов. Его воспоминания из ряда информации, на которой стоит гриф «совершенно секретно».

Кадр видео. РИА Новости

Он и сам много лет был нелегалом. Но еще до этого, в 19 лет, младший лейтенант Юра Дроздов получил первый боевой орден. 25 апреля 1945 года его истребительный гвардейский противотанковый дивизион на берлинской Шифельбейнерш-трассе в упор расстрелял немецкие пушки, пять пулеметов, зенитное орудие и десятки солдат противника.

Но Дроздов не стал профессиональным военным, как его отец — офицер, георгиевский кавалер, воевавший и в Первую и во Вторую мировую. Юрия Дроздова выбрала разведка.

Он появлялся в Западной Германии то в роли неистового эсэсовца барона Хоэнштейна, то в обличье инспектора Клейнерта. Ему бы поверил и Станиславский, когда, освобождая арестованного полковника-нелегала Абеля-Фишера, Дроздов сыграл роль его кузена Дривса. Он возглавлял резидентуры внешней разведки в Китае и США. А с 1979 по 1991 год генерал Дроздов командовал святая святых разведки — нелегалами.

Юрию Дроздову — 91 год. Сейчас просить Юрия Ивановича о встрече неловко. Но обратиться к нашим многочисленным беседам — можно. Слово — самому генералу.

О царских шпионах и верности присяге

— Все начиналось не с нас. Есть у разведки традиции. Году в 1912-м или, боюсь ошибиться, 1913-м второе бюро Генштаба русской армии забросило далеко в Азию двух юных офицеров. Задача — проникнуть в Тибет. Началась Первая мировая война, затем Вторая. Ну и после восстановились у СССР отношения, допустим, с Бирмой. И как-то представителя нашего посольства вызывают на встречу. Приходит, а ждут его два старых монаха. Из разговора понимают, что перед ними — разведчик. И докладывают: были введены для проникновения в Тибет. Задачу решили, соответствующее место в буддистской иерархии заняли. Из-за революции и войн по не зависящим от нас причинам связи не было, войти в контакт практически не могли. Возможность появилась только сейчас, в конце 1950-х. И два монаха рапортуют: мы бы хотели доложить нашему командованию о ходе выполнения задания. Монахов выслушали. Это были уже очень-очень старые люди. Дали эти разведчики интереснейшую информацию. И это не просто эпизод, а история о традиционной верности присяге, раз и навсегда избранному долгу.

О внедрении агента

— В этой стране (в ФРГ. — Ред.) я был инспектором Клейнертом, которому удалось выправить бумаги для советского нелегала Георгия. И благодаря этим документам тот проник в США. Я очень старался, чтобы получилось. Вот сейчас мы с вами встретились, затрагиваем темы довольно деликатные. А до этого мне позвонил наш общий знакомый, который, судя по всему, к вам хорошо относится, и попросил меня вас принять. Почему вы думаете, что приблизительно такое невозможно в Германии? Был соответствующий разговор, необходимая переписка, и, наконец, состоялся мой приезд (в Западный Берлин на работу в пункт специальной связи, через который проходили служебные почтовые отправления. — Ред.). Меня соответствующим образом подготовили. Я был обеспечен надежными документами, получил требуемое направление. И приняли меня, прибывшего на новое место, тепло. Сел и принялся за свою работу. Ходил вместе со всеми, дежурил. Удалось при том еще и завязать хорошие контакты с людьми, работавшими в этом пункте, контролировавшемся их спецслужбами. Потом, когда сделал свое дело, и пришла пора уезжать, даже отходную устроил. Немцы, как и мы, любят повеселиться. Посидели, пивца попили. Все нормально. Дрожь в сердце была, конечно. Не дай бог, сорвется. Но что поделать? Все получилось. Ситуация была разыграна правильно. (Дроздов перехватил документы с запросом о личности Георгия и направил письменные подтверждения, необходимые для внедрения нашего агента в США. — Ред.) И я уехал в связи с окончанием служебной командировки. Но хватит обо мне.

О диверсантах и острых задачах

— Иногда приходилось совмещать несовместимое. Мы даже придумали термин для обозначения такой деятельности — «разведчик специального назначения». Этот термин объясняет различия между обязанностями обычного разведчика, никогда не привлекающегося к выполнению острых разведзаданий, и разведчика-диверсанта. Вот кто действует в особых условиях, потому и знаний, навыков ему требуется больше. Иначе острых, как мы говорим, задач не решить. И в состав Управления «С» нелегальной разведки действительно входили неструктурные подразделения специального назначения. В конце 1979 года меня, их руководителя, вызвали и сказали, что надо съездить в Афганистан, посмотреть, как они там поживают. Я съездил, посмотрел, принял участие в штурме дворца Амина. А 31 декабря, уже после этих событий, на встрече с председателем КГБ Андроповым, мы доложили: оценивая афганский опыт, надо подумать о создании специального кадрового подразделения в системе нашей госбезопасности. В 1980 году началась работа, и в августе 1981-го появился, конечно же, секретно, но официально, отряд «Вымпел».

Первым его командиром стал капитан первого ранга, Герой Советского Союза, участник того самого штурма Эвальд Козлов. Он из морских частей КГБ. Потому и дали отряду имя слегка морское — по ассоциации с адмиральским вымпелом на мачте. А официально именовался он скучновато — Отдельный учебный центр КГБ СССР. В нем были люди 32 национальностей. Некоторые из них еще до того успели пройти обучение даже в спецназах некоторых стран НАТО. Суть нелегальной деятельности в том, чтобы тебя за рубежом считали своим. А уж если там принимают за своего, то призовут в армию. Можешь служить где угодно и попытаться проникнуть в элитные спецслужбы. Они начинали у нас в молодом возрасте. Были даже 18-летние девушки. Народ всякий, отбирали мы его тщательнейшим образом. Это обычное явление: чем моложе человек, тем он более склонен к смелой и решительной работе. Они — мои боевые товарищи. Меня, как и каждого из бойцов, могли уничтожить, к примеру во время штурма дворца Амина. Есть две профессии, которые подставляют грудь противнику раньше других, — разведчики и солдаты. Естественно, это рождает отношения особого рода.

О предательстве и женской силе

— Есть в разведке явление, с которым очень трудно бороться. Два наших нелегала, супруги Т. и Г., безукоризненно работавшие в одной из стран, попали в непонятную ситуацию. Никаких нарушений не допускали, все делали правильно, и это означало только одно — произошла независимо от нас какая-то утечка. Г. заметил слежку. Напряжение, боязнь за двоих детей, за беременную жену были столь велики, что у нелегала началось тяжелое расстройство. Много лет он приносил нам большую пользу. И вот… Тогда его супруга Т., которая должна была вскоре родить, все взяла на себя. Прекратила оперативную работу, уничтожила улики. Ей надо было разыграть соответствующую ситуацию, чтобы уйти через третью страну. И Т. повезла заболевшего мужа лечиться якобы на юг. А сама сумела перевезти всю семью в другое государство. Мужа положила в клинику, сама — в роддом, где родила третьего ребенка. Вскоре нашла силы перебраться в СССР: и больного супруга вывезла, и троих детей. Всех спасла. И только потом мы поняли, что произошло. Выдал предатель Олег Гордиевский.

О странных смертях

— На то, чтобы построить его (агента-нелегала. — Ред.) жизнь, ушло 17 лет. И в одной стране он предстал совершенно другим человеком. Стал уважаемым бизнесменом. Жил без жены. Не смогли ее использовать. Язык никак не шел, внешность не подходила. В свое время мы привозили ему родного сына в Западную Европу. Он туда выезжал из своего государства в командировку. Хотели, чтобы мальчик увидел, какой у него достойный отец. Но потом случилась беда. Сын отдыхал в лагере и утонул. Отец чудом вырвался на похороны. Всего на один день. Больше не мог. Потом он благополучно вернулся (на родину. — Ред.). Ему присвоили звание Героя. Но умер дома странной смертью. Прошел там все испытания, все выдержал, а здесь попал под машину. Так было с еще одним нелегалом, который был послан в Штаты после ареста там Абеля. Жил там годы и годы, выполнил все, что только можно. Потом счастливо жил дома. И умер от аппендицита.

О шпионах во власти

— В одном из разговоров с тогдашним начальником разведки Крючковым я обронил такую фразу: «Знаете, Владимир Александрович, нам нужно как можно больше проявлять осторожность в работе с нашими материалами. Появились некоторые люди в высших эшелонах власти, которые знать обо всем этом, о наших результатах, ни в коем случае не должны». Так называемый «Список Крючкова» (по некоторым данным, в него входили люди из высшего руководства СССР, заранее подготовленные западными спецслужбами. — Ред.) с именами этих людей из американской агентуры не был высосан из пальца. Такие люди были. Я не считаю — я уверен в этом. Подтверждение — наши агентурные материалы.

Щиголев Виталий Захарович

Полковник в отставке. Закончил высшую Краснознаменную школу КГБ СССР имени Ф. И. Дзержинского, курсы усовершенствования офицерского состава (КУОС). Дважды направлялся в составе оперативной группы в Афганистан: с ноября 1979 по январь 1980 года и с января по июль 1981 года. За участие в штурме дворца крепости Тадж-Бек и проявленное мужество награжден орденом «Красной Звезды».

Ветеран военной службы и боевых действий, член ассоциации ветеранов внешней разведки, член ассоциации организаций и ветеранов «Группы “Вымпел”».

Отряд особого назначения

Разведчикам-диверсантам 900 ОПДП посвящается

© В. З. Щиголев, 2017

Спустя тринадцать с половиной лет после окончания Великой Отечественной войны Приказом Председателя Комитета Государственной безопасности при Совете министров СССР от 22 декабря 1958 года в штат Управления КГБ при Совете министров СССР по Ленинградской области было введено новое подразделение — специальная группа, состоящая при начальнике Управления, с подчинением по линии работы 13-му отделу при Первом Главном Управлении (внешняя разведка) КГБ при Совете министров СССР.

Главной задачей специальной группы определялась подготовка и проведение мероприятий по обеспечению мобилизационной и боевой готовности отряда особого назначения, состоящего преимущественно из членов КПСС и ВЛКСМ, владеющих иностранными языками, бывших партизан, участников разведывательно-диверсионных групп, действовавших в тылу врага, и войсковых разведчиков, положительно зарекомендовавших себя в годы войны.

13 отдел, созданный в марте 1954 и преобразованный в октябре 1966 года в отдел «В», был во многом преемником Особой группы при наркоме внутренних дел СССР, возглавляемой легендарным П. А.Судоплатовым, который с самого начала Великой Отечественной войны руководил разведывательно-диверсионной работой в тылу стремительно наступавшей германской армии.

Старший майор государственной безопасности П. А. Судоплатов (с января 1942 года — начальник 4-го (за фронтового) Управления НКВД СССР) в октябре 1941 года преобразовал приданные Особой группе воинские части и подразделения в отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН) войск НКВД СССР, численностью 25 тысяч человек, в составе двух полков, которые делились на батальоны, отряды, спецгруппы и отдельные подразделения. Бригада комплектовалась из сотрудников органов НКВД — НКГБ, военнослужащих пограничных и внутренних войск, слушателей Высшей школы НКВД, сотрудников милиции, добровольцев-спортсменов ЦДКА, общества «Динамо» и института Физической культуры, а также комсомольцев, мобилизованных по призыву ЦК ВЛКСМ. Один из батальонов, численностью около 2 тысяч человек, состоял из иностранных граждан, многие из которых имели опыт войны в Испании, — эмигрантов из Германии, Австрии, Испании, Италии, Польши, Болгарии, Финляндии и других стран, изъявивших желание активно участвовать в борьбе с фашизмом.

В октябре 1941-го бойцы ОМСБОНА участвовали в общевойсковых боях под Москвой. В последующем, сформированные отряды, группы и индивидуально подготовленные исполнители из состава бригады действовали в ближнем и глубоком тылу противника, где вели разведку, осуществляли диверсии на вражеских объектах и транспортных коммуникациях, оказывали помощь партийным и государственным органам в организации партизанского движения и создании городских и поселковых подпольных ячеек, уничтожении изменников Родины и агентов вражеских спецслужб. Всего с 1941 по 1944 год специалистами ОМСБОНА было подготовлено 212 спецотрядов и диверсионно-разведывательных групп общей численностью 7316 человек. За успешное выполнение особо важных заданий командования в тылу врага 5172 военнослужащих бригады были награждены боевыми орденами и медалями, многие из них посмертно.

В 50–60-е годы 13 отдел ПГУ осуществлял подготовку сил специальных операций к действиям на территории вероятного противника в угрожаемый период или началом полномасштабных боевых действий между Востоком и Западом. В этих целях заблаговременно создавались разведывательно-диверсионные резидентуры на предполагаемом театре военных действий (ТВД) с задачей выявления уязвимых мест в системах транспортных коммуникаций и энергоснабжения, тщательного изучения стратегических и особо важных объектов, в том числе атомной энергетики, подлежащие уничтожению (выводу из строя) с использованием диверсионно-разведывательных групп (ДРГ). В связи с этим перед специальными группами территориальных органов государственной безопасности, где должны были быть сформированы отряды особого назначения, ставились следующие задачи:

• подбор, комплектование и организация тщательного изучения личного состава отряда, в том числе и в полевых условиях;

• проведение мероприятий по повышению квалификации спецконтингента через радио- и аэроклубы ДОСААФ;

• подбор на должности командиров групп (КГ), их заместителей по разведке, помощников КГ по политчасти и старших радистов из числа наиболее подготовленных кадровых офицеров госбезопасности и военнообязанных запаса, с последующим, по согласованию с Центром, выездом их за границу в составе туристических групп и делегаций с целью визуального ознакомления со страной или районом предполагаемой деятельности;

• специальная подготовка групп и отдельных исполнителей на конспиративных объектах для проведения спецмероприятий (акций) в тылу противника и обеспечения их спецсредствами, оружием, документами, обмундированием и снаряжением;

• отбор и изучение кандидатов для подготовки в качестве нелегалов на особый период;

• руководство и оказание практической помощи командованию отряда, выполнение других специальных заданий Центра;

• изучение физико-географической, политико-экономической и военной характеристик вероятного ТВД или страны пребывания.

В процессе подбора кандидатов для зачисления в отряд особого назначения рекомендовалось: по-прежнему обращать особое внимание на возможность использования участников Великой Отечественной войны, годных к службе в воздушно-десантных войсках, а также лиц, проживавших ранее на территории капиталистических государств. Особо подчеркивалось, что ввиду особой секретности решаемых задач отряд особого назначения должен состоять из честных и беспредельно преданных советской родине офицеров, сержантов и рядовых, готовых пожертвовать всем во имя защиты государственных интересов страны.

В 1966 году, в целях повышения боевой готовности и уровня профессиональной подготовки личного состава частей особого назначения, их структурного совершенствования, решением руководства Комитета государственной безопасности на месте отрядов особого назначения при отделе «В» была создана бригада особого назначения (БОН) в составе шести отдельных парашютно-десантных полков (ОПДП) и одного отдельного батальона, общей численностью 4 тысячи 500 человек, носивших кадрированный характер, дислоцированных в различных географических центрах Советского Союза и укомплектованных национальными кадрами, которые с наступлением времени «Ч» приступали к разведывательно-диверсионной деятельности на своих географических направлениях или сопредельных территориях, владея языком и зная обычаи местного населения. Через 13 лет правильность избранного курса на своевременное создание частей особого назначения и их целевого предназначения полностью оправдала себя в ходе 10-летней войны в Республике Афганистан.

Так, в мирное время, в начале 1981 года, одиннадцать офицеров Ленинградского Управления КГБ совместно с сотрудниками территориальных органов КГБ Северо-Западного региона — все из состава 900 ОПДП, были направлены в ДРА, где в составе двух команд оперативно-боевого отряда КГБ «Каскад» оказывали практическую помощь местным органам безопасности в провинции Герат по организации борьбы с многочисленными бандформированиями из числа противников народной власти и контрреволюционным подпольем, получению своевременной информации об эмиссарах, засылаемых с территории Пакистана.

В феврале 1976 года, в ходе очередной и, как оказалось, последней реорганизации оперативно-боевого (спецназовского) направления разведки органов государственной безопасности, отдел «В» был преобразован в 8 отдел и введен в состав Управления «С» (нелегальная разведка) ПГУ КГБ СССР, которому оперативно подчинялись:

• Соединение особого назначения (БОН), включавшее специальный резерв внешней разведки;

• Курсы усовершенствования офицерского состава (КУОС) КГБ СССР, где ежегодно по семимесячной программе готовили командиров разведывательно-диверсионных групп специального назначения к действиям в тылу противника. Состав курса формировался в основном из сотрудников территориальных органов КГБ, имеющих опыт работы в контрразведывательных подразделениях, владеющих одним-двумя иностранными языками, по состоянию здоровья годных к службе в ВДВ, по личным и деловым качествам способных возглавить группу специального назначения к действиям в непростых условиях тыла противника. Именно из офицеров, прошедших КУОС, состоял оперативно-боевой отряд (ОБО) «Зенит» ПГУ КГБ СССР, численностью 150 человек, сыгравший определяющую роль в спецоперациях «Бакал-79» и «Шторм-333», успешно проведенных в декабре 1979 года в столице Афганистана во взаимодействии с отрядом спецназначения ГРУ ГШ Министерства обороны и подразделениями Воздушно-десантных войск;

• с 1981 года Отдельный учебный центр (ОУЦ), преобразованный позднее в отряд «Вымпел».

В военное время на базе 8 отдела Управления «C» ПГУ КГБ СССР предусматривалось развертывание Управления «ДР» (диверсионно-разведывательного), а на местах, в территориальных органах, вместо спецгрупп создавались отделы «ДР», планировавшие и осуществлявшие проведение в указанный период активных разведывательных и диверсионных операций на территории главного противника.

С 1979 по 1991 год Управление «С» возглавлял генерал-майор Юрий Иванович Дроздов — участник Великой Отечественной войны, более 35 лет своей жизни отдавший службе в нелегальной разведке, пользовавшийся огромным авторитетом в ПГУ. Именно ему было поручено лично Председателем КГБ СССР Ю. В. Андроповым впервые в послевоенный период задействовать силы специального назначения органов госбезопасности за пределами Советского Союза. Под его руководством был разработан план и успешно осуществлена с минимальными потерями уникальная спецоперация «Шторм-333» по овладению дворцом-крепостью Тадж-Бек в Кабуле и устранению от власти Х. Амина. Ю. И. Дроздов был инициатором и создателем в структуре органов безопасности штатного отряда специального назначения «Вымпел», с первоначальной численностью в одну тысячу человек.

С учетом резко осложнившейся к началу 80-х годов международной обстановки и в целях повышения боевых возможностей частей особого назначения, руководством КГБ СССР было принято решение ввести комплексное обучение (разведчиков, подрывников, радистов и врачей-хирургов), предусматривающее последовательное прохождение ими в течение 6–8 лет одиночной и групповой подготовки по их специальностям, а также оперативной подготовки по основам разведывательной работы и обеспечению безопасности группы на территории противника. Содержание целевой подготовки оперативно-боевых групп (ОБГ) определялось исходя из характера военно-политической и оперативной обстановки в районах предполагаемого задействования групп и их задач. При комплектовании ОБГ учитывалась способность группы действовать в данном составе при выполнении задания в тылу противника, а также психологическая совместимость ее членов. Специальная подготовка ОБГ, после обязательного прохождения личным составом воздушно-десантной, легководолазной (для отряда легких водолазов) и горно-альпинистской подготовки, была более глубокой и конкретной по программам, разработанным 8 отделом, и проводилась специальной группой как на учебных сборах при частях Советской Армии, так и на конспиративных объектах.

Формирование одного из шести полков БОН — 900 ОПДП (Северо-западного направления) было возложено на Управление КГБ при Совете Министров СССР по Ленинградской области, с задачей комплектования на базе формируемой части 40 разведывательно-диверсионных групп (РДГ) первого и второго эшелонов и 5 групп головного отряда, уровень подготовки которого должен был приближаться к уровню подготовки разведчиков-нелегалов. Особо подчеркивалось, что РДГ должны быть готовы к выполнению разведывательно-диверсионных задач на территории противника в первые дни особого периода, а при необходимости и в мирное время.

Особое внимание отводилось подготовке и проведению комплексных и тактико-специальных учений (ТСУ), организуемых как по планам Центра, так и по линии службы разведки Управления. В ходе таких учений, проходивших в сложных условиях лесистой, горно-лесистой и лесисто-болотистой местности, в северных районах и тундровой зоне, полнее раскрывались морально-психологические, физические и личные качества офицеров и сержантов ОБГ, их уровень профессиональной подготовки. Учения вырабатывали чувство коллективизма, товарищеской выручки и взаимопомощи, готовность к преодолению трудностей и новых испытаний, возникающих в ходе решаемых задач. Учения прививали любовь участников к профессии военного разведчика, без которой трудно рассчитывать на успех в сложной, быстроменяющейся обстановке на территории, контролируемой противником.

Сегодня, по прошествии времени, можно с полным основанием утверждать, что разработанные и проведенные специальной группой службы разведки Управления такие тактико-специальные учения, как «Дозор-86» — действия ОБГ на территории крупного промышленного центра, с целью проникновения на режимные ОВО; «Атом-88» — действия ОБГ по разведке и проникновению на объекты атомной энергетики; «Онега-89» — базирование ОБГ в условиях лесисто-болотистой местности Карелии, ведение разведки промышленных объектов, участие в чекистско-войсковой операции, проводимой Комитетом госбезопасности республики; «Балтийская осень-90» — выполнение разведывательно-диверсионных задач в тылу противника (по учебно-боевой обстановке в одной из стран Северной Европы; «Полярная звезда-91» — действия ОБГ в условиях тундровой зоны на территории Кольского полуострова, ведение разведки объектов энергообеспечения области, — полностью подтвердили сказанное о роли комплексных учений в подготовке разведывательно-диверсионных подразделений, а также позволили в полном объеме проверить умение личного состава групп повышенной готовности конспиративно вести разведку, проникать на особо режимные военные и промышленные объекты с целью вывода их из строя, действовать в условиях активного противодействия территориальных органов безопасности и поисковых отрядов, слаженность и морально-психологическую совместимость коллективов. Результаты учений получили высокую оценку Центра, где особо отмечались возросший уровень профессиональной подготовки членов ОБГ к действиям в условиях приближенных к боевым.

К исходу 1990 года, в строгом соответствии с планом 8 отдела, три группы повышенной готовности со знанием требуемых иностранных языков из состава 900 ОПДП были доведены до полной оперативной готовности и, несмотря на продолжавшееся ухудшение внутриполитической обстановки в стране и усиление антиармейской кампании, мобилизованы к использованию в случае возникновения кризисной ситуации, а члены групп по своим политическим, моральным, личным и деловым качествам, патриотизму, а также уровню специальной и физической подготовки способны выполнить специальные задания в тылу противника.

И в заключение. Прошло более четверти века, как это важное направление внешней разведки с более чем полувековой историей было упразднено. Правильно ли это? Время, а главное — события, происходящие в быстро, порой кардинально меняющемся мире, несомненно, расставят всё по своим местам и вынесут свое заключение в правильности принятого руководством страны решения в далеком 1991 году.

«Шторм 333»[4] (штурм дворца-крепости Тадж-Бек)

В декабре есть еще одна дата Без отметки на календаре. Я тебя целую, как брата На кабульском чужом дворе. С. Климов

© В. З. Щиголев, 2017

Как известно, быстротекущее время — на редкость искушенный ретушер. Неумолимо проходят годы, десятилетия — и некоторые, казалось бы, чрезвычайно важные события нашей жизни сглаживаются. Они как бы уходят за горизонт, покрываются флером забвения. Наоборот, случаются часы и даже минуты, которые со временем становятся лишь острее и зримее. Для человека военного подобного рода моменты истины — это всегда эпизоды вооруженной борьбы, столкновения жизни и смерти. Сколько бы времени ни прошло, они все так же будоражат, тревожат, заставляют учащеннее биться пульс. За ними — горячий азарт атаки, грохот акаэсов, запах крови и пороховой гари, возгласы боевых товарищей. Незатихающая боль и скорбь утрат. И — ни с чем несравнимое ликование от добытой с таким трудом победы. Прошло более тридцати лет, а тревожная ночь декабря 1979 года по-прежнему в моей памяти до последней детали…

Начало 1979 года выдалось для меня, в ту пору 30-летнего старшего лейтенанта Управления КГБ СССР по Ленинградской области, достаточно беспокойным. Позади остались вечерняя школа, заводская проходная, незабываемая срочная служба в кремлевском полку и интереснейшие годы учебы на иностранном факультете в прославленной Высшей Краснознаменной школе КГБ им. Ф. Э. Дзержинского.

После окончания курсов усовершенствования офицерского состава в подмосковной Балашихе весной следующего года стал готовиться к длительной служебной командировке. Таким образом, все лето провел в Псковской воздушно-десантной дивизии. Затем вместе с семьей убыл в отпуск — в Прибалтику. И вдруг — срочный вызов обратно в Балашиху. Причем без объяснения причин. А сюда уже съезжались из республик, краев и областей всего необъятного Советского Союза ее выпускники.

В системе государственной безопасности КУОС был в то время основным центром подготовки командиров разведывательно-диверсионных подразделений для действий в тылу противника. Именно в этом учебном заведении готовились кадры еще для войны в Испании, а позднее — бойцы из группы Павла Судоплатова и Ильи Старинова. В том числе такой непревзойденный мастер секретных операций, как Герой Советского Союза Николай Кузнецов. Руководил КУОСом всеобщий любимец и образец для подражания слушателей — полковник Григорий Иванович Бояринов. Профессиональный разведчик-диверсант с опытом боевых действий еще со времен Великой Отечественной войны, он почти два десятка лет отдал преподавательской и научной работе в области партизанской и разведывательно-диверсионной деятельности.

Как выяснилось, в Балашиху нас вызвали не для развлечений. Немедленно начались интенсивные занятия по дополнительной огневой, физической и минно-взрывной подготовке, а также по тактике действий в составе оперативно-боевой группы. Вот тогда-то почти шепотом впервые прозвучало — Афганистан. «Странно», — подумалось мне. Южное направление не совсем соответствовало моему знанию иностранного языка и северо-западному предназначению. Однако неуместные вопросы задавать в то время было не положено. К тому же мое недоумение очень скоро рассеялось.

Внимательный анализ ситуации еще в 1978–1979 годах подтверждал обоснованность тревоги руководства СССР за состояние южных рубежей страны. Изменения в политической жизни Афганистана в 1978 году серьезно обеспокоили и противников Советского Союза, ибо затрудняли осуществление их планов. В ЦРУ, например, было решено с помощью специально подготовленной агентуры противодействовать режиму Тараки. Американские разведчики, готовившие агентуру из числа афганцев, утверждали, что так просто русским Афганистан не отдадут. Чуть ли не открыто грозили, что создадут международную вооруженную коалицию сопротивления демократическому режиму, добиваясь ослабления советского влияния в стране. Вплоть до развертывания басмаческого движения в советской Средней Азии. Наивно спрашивать: для чего? Закрепление в Афганистане приблизило бы США к уникальной кладовой мира — Таджикистану и другим соседним регионам. Только слепой сегодня может не видеть того, с каким маниакальным упорством именно здесь, в самом подбрюшье современной России, орудуют натовские войска. Правда, при этом уже ни на кого особо не оглядываясь. Настанет день, и наши политики, уверен, всерьез задумаются о далеко идущих стратегических целях этой бурной и неослабевающей военной активности вблизи наших суверенных границ.

Долгое время подробности штурма дворца Амина оставались строжайшей государственной тайной. В Советском Союзе эти события проходили под кодовым названием «Второй этап Апрельской революции». О людях, совершивших этот «второй этап» не было известно ровным счетом ничего. Как через много лет вспоминал в своей книге «Трагедия и доблесть Афгана» генерал А. Ляховский, еще 8 декабря 1979 года в кабинете Л. И. Брежнева состоялось совещание, в котором принял участие узкий круг членов Политбюро ЦК КПСС: Ю. Андропов, А. Громыко, М. Суслов и Д. Устинов. Они долго обсуждали положение, сложившееся в Афганистане и вокруг него, взвешивали все «за» и «против» ввода туда войск. В качестве подтверждения необходимости такого шага со стороны Ю. Андропова и Д. Устинова приводился целый ряд доводов. А именно: предпринимаемые со стороны ЦРУ США усилия по созданию «новой Великой Османской империи» с включением в нее южных республик из состава СССР. Отсутствие на юге надежной системы ПВО, что в случае размещения в Афганистане американских ракет типа «Першинг» ставит под угрозу многие жизненно важные объекты, включая космодром Байконур. Кроме того, обращалось внимание на возможность использования афганских урановых месторождений Пакистаном и Ираком для создания ядерного оружия. Не исключались и крайние меры. Например, установление в северной части Афганистана власти оппозиции в целях присоединение этого района к Пакистану и т. п. На том совещании было принято решение проработать два варианта: руками спецслужб КГБ устранить Хафизуллу Амина и поставить на его место вполне предсказуемого Бабрака Кармаля. И, кроме того, послать ограниченное количество войск на территорию Афганистана для последующей стабилизации обстановки.

Тем временем «отстрелявшиеся» молодые офицеры в составе небольших групп поэтапно убывали в Афганистан, где вливались в состав оперативно-боевого отряда КГБ СССР «Зенит». Всего в начале декабря в Кабул прибыли две подгруппы (по 30 человек в каждой). А 23 декабря в Баграм была переброшена спецгруппа «Гром» (тоже 30 человек). Во избежание путаницы скажу, что такие кодовые названия у них были только на территории Афганистана. В центре, в Москве, они назывались по-другому. Группа «Гром» — подразделение «А», спецгруппа по борьбе с терроризмом, в составе одного из Управлений КГБ. Впоследствии, по версии журналистов, «Альфа». А оперативно-боевой отряд (ОБО) «Зенит» — будущий «Вымпел». Численность «зенитовцев» (вместе с ранее прибывшими) достигла 150 человек. Общее руководство ими осуществлял А. Поляков.

Подходила и наша очередь. Группа под руководством подполковника А. Голубева насчитывала около 16–18 человек. В нее входили офицеры территориальных органов, особых отделов и специалистов внешней разведки, знавших язык «дари». Именно таким составом мы были представлены в конце октября в Ясенево одному из руководителей ПГУ КГБ СССР. Генерал вкратце обрисовал ситуацию, складывающуюся в Афганистане. И, не называя основной цели пребывания ОБО «Зенит» в этой стране, тем не менее не исключил возможность участия офицеров отряда в некой совершенно секретной спецоперации. Здесь, заверил он с явным подтекстом, будут в полной мере востребованы знания и навыки, полученные нами во время учебы в Балашихе. Непосредственно перед вылетом, инструктируя группу, заместитель начальника отдела Управления «С» ПГУ, участник Великой Отечественной войны, полковник А. И. Лазаренко обратил особое внимание на дисциплину, организованность, выучку и взаимодействие, необходимые участникам в ходе проведения боевых действий. Без этого, подчеркнул он, вряд ли удастся выполнить поставленную задачу и избежать потерь. Как вскоре выяснилось, словно в воду глядел опытный офицер-ветеран.

А напряженность в Кабуле нарастала. Вражда между основным противоборствующими политическими группами — «Халькистами» и «Парчамистами» привела к гибели президента республики Тараки. С приходом к власти Х. Амина начались покушения на лидеров сторонников бывшего президента. В городе регулярно вспыхивали перестрелки. Стало известно, что глава государства дважды конспиративно посещал американское посольство. Возникло опасение, что американцы спешно планируют переворот. Одновременно Х. Амин, опасаясь многочисленных врагов и ведя очевидную «двойную игру», просил советское руководство прислать для его охраны и борьбы с неприятельским подпольем подготовленных специалистов.

Наш отряд, в отличие от других, следовал в Афганистан под видом инженерного подразделения советской армии с промежуточной остановкой в Ташкенте. Здесь мы находились около недели и были приняты начальником особого отдела Туркестанского военного округа. Он то и уточнил: основной задачей спецоперации будет захват и удержание в течение двух-трех часов, до похода основных сил, одного из важнейших государственных объектов в Кабуле. Через несколько дней группа в полном составе на самолете военно-транспортной авиации вылетела из Ташкента, преодолела хребты Гинбукуша и вскоре благополучно приземлилась на аэродроме авиабазы Баграм, расположенной в 60 километрах от Кабула. Разместились там же, в палатках, в ожидании приказа к бою.

И такой приказ не заставил себя ждать. Заместитель командующего ВДВ генерал-лейтенант Н. Гуськов уже 11 декабря отдал команду на захват так называемого «объекта Дуб» — резиденции главы государства в центре Кабула. Ни плана дворца, ни системы его охраны не имелось. Известно было лишь, что здание охраняют примерно две тысячи афганских гвардейцев. Как ни храбрись, а чересчур много для наших 22 «зенитовцев» и роты поддержки спецназа ГРУ. Тем не менее в течение двух суток напряженно проводились организационные мероприятия. Составлялись планы и схемы охраны объекта, уточнялись вопросы взаимодействия. В результате — какой-никакой — план захвата оказался сверстан. В палатке, при колеблющемся свете свечи, документ был доведен ответственным за его исполнение майором Я. Семеновым до командиров боевых подгрупп. В час «Х» 13 декабря объединенной группе надлежало в течение часа выдвинуться из Баграма в Кабул и штурмом овладеть резиденцией Х. Амина. В расчетное время участники штурма, разбитые по подгруппам, с полным боекомплектом заняли свои места. Колонна бронетехники, рыча моторами, покинула территорию авиабазы и взяла курс на Кабул. Теперь можно только гадать — чем бы закончилась эта спешно подготовленная операция. Но на каком-то уровне руководства, по все видимости, все же возобладал здравый смысл. Не пройдя и трети пути, мы неожиданно получили команду «отбой». Отряд возвратился обратно к месту своей дислокации.

В связи с этим неудавшимся рейдом ранее нелегально прибывшие в Баграм (под охраной сотрудников КГБ) Б. Кармаль и его ближайшие сподвижники были вынуждены возвратиться в Ташкент. А 17 декабря года наша группа вместе с 154-м батальоном 15-й бригады спецназа ГРУ, укомплектованным выходцами из Средней Азии и поэтому неофициально названным «мусульманским» (батальон предназначался как раз для усиления новой резиденции главы государства — дворца Тадж-Бек), передислоцировались из Баграма на окраину Кабула. Расположились в 600 метрах от объекта, в помещении недостроенной армейской казармы с окнами без стекол. Вместо них натянули плащ-палатки, поставили печки «буржуйки», койки в два яруса. Получили обмундирование — форму афганской армии без знаков различия, одеяла из верблюжьей шерсти. В тот год зима в Кабуле была холодной. Ночью температура опускалась до 20 градусов мороза, так что утренняя физзарядка проходила весьма интенсивно.

В ночь с 25 на 26 декабря 1979 года в Кабуле десантировалась 103-я воздушно-десантная дивизия. Было слышно, как советские военно-транспортные самолеты садились в аэропорту Кабула. И хотя один ИЛ-76 с 37 десантниками на борту при этом врезался в гору в районе перевала Саланг, в целом это была, по мнению экспертов, хорошо организованная операция. Говоря о вводе войск в ДРА, необходимо уточнить: именно 25 декабря глава государства Х. Амин планировал выступить по местному радио и телевидению с неким чрезвычайным обращением к народу. Он собирался сообщить о том, что просьба руководства Афганистана о вводе войск удовлетворена советскими руководителями и что войска уже пересекают государственную границу. Однако к 25 декабря текст этого заявления все еще не был согласован на уровне внешнеполитических ведомств двух стран. Так что выступать Х. Амин не мог. Но даже 26 декабря, когда наши войска уже находились в Кабуле, согласованного документа так и не дождались. Только 27 числа в канцелярию главы ДРА поступил готовый вариант заявления. Но в этот день события шли уже совершенно по другому сценарию.

После десантирования воздушно-десантной дивизии закончилось сосредоточение в Кабуле основных сил и средств по проведению операции с кодовым названием «Байкал-79», начало которой была назначено на 27 декабря. В российском посольстве в Кабуле на первом этаже была библиотека, которую в оперативном порядке переоснастили во временный штаб по проведению операции. Повесили с внешней стороны табличку «посторонним вход воспрещен». Конкретный план боевых действий существовал в форме карты-схемы с подробной легендой. Текущей технической отработкой и уточнением плана занимались профессиональные командиры-штабисты.

Было известно, что в государственной системе ДРА всего три человека имели полномочия отдавать серьезные распоряжения и командовать армейскими частями, подразделениями МВД и спецслужбами. Это сам Хафизулла Амин, начальник службы безопасности Асадулла Амин и начальник генерального штаба Якуб. Х. Амин являлся одновременно и министром обороны республики. Поэтому первая задача операции состояла в том, чтобы надежно нейтрализовать эту «тройку», лишить ее физической возможности противодействовать мероприятиям, которые будут реализовываться местной оппозицией при нашей поддержке. Вторая задача заключалась в необходимости оказать предметную помощь здоровым политическим силам страны в овладении стратегическими объектами управления и жизнеобеспечения непосредственно в столице — Кабуле. Наконец, третья задача, после решения первых двух, — важность обеспечения повсеместной стабильности обстановки в целом и общественного порядка в частности.

Саму же операцию «Байкал-79» условно разделили на два этапа. Первый — нейтрализация руководителей государства и захват стратегических объектов. Этот этап осуществлялся в основном силами подразделений КГБ с приданными подразделениями ГРУ Генштаба и воздушно-десантной дивизии. Возглавил его представитель Комитета государственной безопасности Ю. И. Дроздов. Этот опытнейший генерал — участник Великой Отечественной войны и начальник управления «С» ПГУ являлся непосредственным разработчиком и одним из руководителей операции. На втором этапе задача по поддержанию порядка и стабильности в стране возлагалась на регулярные части Советской армии. Руководителем здесь назначался представитель Министерства обороны СССР.

Итак, на карте-схеме были обозначены все цели, которые предстояло захватить или ликвидировать. В прилагаемой легенде подробно описывались как сами объекты, так и основные силы и средства, предназначенные для действий в каждом конкретном случае, а также вспомогательные силы и средства усиления. Производился подробный расчет времени. Указывались командиры, персонально ответственные за каждый объект и этап. Несомненно, в качестве объекта номер один, согласно легенде, фигурировал сам Х. Амин и его резиденция. Далее шли генеральный штаб, служба безопасности, министерство внутренних дел, радио и телевидение, министерство иностранных дел, тюрьма Поличархи и т. д. Всего предстояло нанести удар по 18 ключевым точкам, включая воинские части и соединения, расположенные в столице и на окраинах. Это были немалые вооруженные силы: 7-я и 8-я афганские пехотные дивизии по 10 тысяч человек в каждой, две танковые бригады — около 200 танков, полк «коммандос» — 3 тысячи человек, народная гвардия и охрана — 2 тысячи человек, служба безопасности — 1,5 тысячи человек. Сюда следует добавить штабы, управления, полицию, подразделения ПВО, ВВС, самолеты в Баграме и на аэродроме Кабула. Состав наших сил: спецназ КГБ — 150 человек, группа «Гром» — порядка 30 человек, пограничная рота — около 100 человек. (Правда, пограничники не участвовали непосредственно в силовых акциях, а занимались главным образом охраной советского посольства.) Кроме того, «мусульманский» батальон ГРУ ГШ — 500 человек. Плюс, как уже отмечалось, высадилась воздушно-десантная дивизия. В ее первом эшелоне насчитывалось до трех тысяч человек. Отсюда нетрудно высчитать общее соотношение сил.

Вышеуказанный общий план был утвержден от КГБ СССР генерал-лейтенантом Б. Ивановым. С левой стороны карты в графе «Утверждаю» стояла его подпись. Справа под этой записью поставил свою согласующую визу главный советский военный советник при вооруженных силах Афганистана генерал-полковник С. Магометов. Завизировали план в числе других также резидент КГБ в ДРА и уже упомянутый заместитель командующего воздушно-десантными войсками генерал-лейтенант Н. Гуськов. По дворцу Тадж-Бек имелся отдельный план с кодовым названием «Шторм 333», разработкой которого занимались лично Ю. И. Дроздов и В. В. Колесник от ГРУ. Этот частный документ никем больше из руководства не утверждался. Возможно, такое решение принималось из-за соображений сверхвысокого уровня секретности.

Бывший королевский дворец Тадж-Бек, как уже упоминалось, располагался на окраине Кабула, в районе Дар-уль-Аман, на высоком, поросшем деревьями и кустарником крутом холме. Который был к тому же еще оборудован террасами, а все подступы к нему — заминированы. К зданию вела одна-единственная дорога, усиленно и круглосуточно охраняемая. Толстые стены способны были сдержать удар артиллерии. Если к этому добавить, что местность вокруг дворца простреливалась, то станет понятным, какая нелегкая задача стояла перед спецгруппами КГБ и армейским спецназом.

Система охраны во дворце была тщательно продумана. Внутри несла службу личная охрана, состоящая из родственников и особо доверенных людей. Они жили в непосредственной близости от дворца, рядом с домом, где располагался и штаб бригады охраны. Форму носили специальную, отличную от других афганских военнослужащих: на фуражках белые околыши, белые ремни и кобуры, белые манжеты на рукавах. Вторую линию составляли семь постов. На каждом из них — четверка часовых, вооруженных пулеметом, гранатометом и автоматами. Внешнее кольцо охраны — пункты дислокации батальонов трех мотопехотных и одного танкового). Они располагались вокруг Тадж-Бека на небольшом удалении. Всего в охранной бригаде насчитывалось 2,5 тысячи человек. Кроме того, неподалеку дислоцировался полк, на вооружении которого находились 12 100-мм зенитных пушек, 16 зенитных пулеметных установок. Здесь же базировался также еще один строительный полк (около тысячи человек со стрелковым оружием). Одной из важнейших задач был захват двух закопанных неподалеку танков Т-34, которые держали под прицелом все подходы к дворцу. Для этого выделили 15 человек во главе с заместителем командира «мусульманского» батальона капитаном Сатаровым, а также двух снайперов из КГБ. От действий этой группы во многом зависел успех. Они должны были начинать первыми. Руководство батальона хорошо понимало, что задача может быть выполнена только при условии внезапности и применения военной хитрости. В противном случае никому живыми не уйти. Тем более что вражеская контрразведка — нам это было известно досконально — уже перепроверяла полученную информацию о возможном нападении на дворец.

За объектом внутри и снаружи продолжалось непрерывное наблюдение. У атакующих к тому времени уже был детальный план дворца (расположение комнат, коммуникаций, электросети и т. п.). Поэтому к началу операции «Шторм-333» спецназовцы из «мусульманского» батальона и групп «Гром» (командир майор М. Романов) и «Зенит» (командир майор Я. Семенов) детально знали объект захвата «номер один». А именно: наиболее удобные пути подхода, режим несения караульной службы, общую численность охраны и телохранителей Амина, расположение пулеметных гнезд, бронемашин и танков, внутреннюю структуру комнат и лабиринтов дворца, размещение аппаратуры радиотелефонной связи и т. д. Поздно вечером 26 декабря В. В. Колесник вместе с Э. Козловым и О. Швецом отработали окончательный план операции по объекту Тадж-Бек. Основным замыслом плана было осуществить решение главной задачи силами двух смешанных штурмовых групп «Гром» и «Зенит». Их действия обеспечивались созданием внешнего и внутреннего колец окружения силами подразделений «мусульманского» батальона и средствами огневой поддержки. Особое внимание уделялось вопросам связи и взаимодействия. Таким образом, против каждого батальона противника должна была действовать наша рота спецназа или десантников. Командиром приданной парашютно-десантной роты был старший лейтенант В. Востротин.

27 декабря 1979 года в 15 часов из советского посольства передали, что время «Ч» установлено на 22, потом — на 21 час. Позже оно периодически уточнялось и в конечном итоге было зафиксировано на 19 часов 30 минут. Видимо, руководители операции рассчитывали, что сработает параллельный план так называемого несилового устранения хозяина резиденции. И тогда, возможно, вообще отпала бы необходимость штурмовать дворец. Накануне штурма Амин внезапно получил тяжелое пищевое отравление. Однако, по причине чрезвычайной секретности, работавшие в резиденции советские врачи не были проинформированы о реальных причинах неожиданной комы, в которую впал афганский руководитель. По незнанию они сорвали выполнение хитроумного плана. А именно — выполнили клятву Гиппократа и экстренными мерами практически чудом вернули к жизни своего потерявшего сознание высокопоставленного пациента. Таким образом, атака была предрешена.

Находившийся на командном пункте полковник Г. Бояринов, который входил в состав «Зенита», заметно волновался, так как прибыл в Кабул лишь накануне и еще не до конца освоился в обстановке. Э. Козлов, как мог, поддерживал старшего товарища и уже на ходу прояснял детали. Никто не мог предположить, что после штурма оба станут Героями Советского Союза, причем Григория Ивановича этим высоким званием наградят посмертно.

Получив сообщение о назначенном времени штурма, Ю. Дроздов вместе с В. Колесником решили срочно собрать всех командиров рот, штурмовых групп и подразделений огневой поддержки на втором этаже казармы. В своем кратком выступлении генерал дал политическую оценку обстановки, раскрыл общую поставленную задачу, охарактеризовал силы и средства противника и основного объекта, нашего положение, соотношение сил и средств, общее расположение «мусульманского» батальона и штурмовых групп. После этого В. Колесник отдал боевой приказ подразделениям, перечислив для каждого конкретные задачи. Суть действий сводилась к следующему. Как уже говорилось, силами двух оперативно-боевых групп «Зенит» и «Гром» (всего девять штурмовых подгрупп общей численностью 52 человека) на четырех БТР и семи БМП выдвинуться из места расположения. И, при поддержки роты «мусульманского» батальона (задача которого — завязать бой на подступах к объекту), атаковать резиденцию главы государства — дворец Тадж-Бек. На полный захват резиденции отводилось не более 45 минут.

Около семи вечера поступила команда занимать места. Мы собрались, выпили «наркомовские» сто грамм и настроились на штурм. В самый последний момент в задний люк одной из боевых машин заскочил Г. Бояринов. Хотя заслуженный и уже не очень молодой полковник по плану не должен был лично участвовать в «горячей» стадии операции.

Первой к дворцу должна была выдвигаться рота старшего лейтенанта В. Шарипова на боевых машинах пехоты, где в качестве десанта находились подгруппы «Грома» во главе с О. Балашовым, Е. Емышевым, С. Головым и В. Карпухиным. Майор Я. Семенов со своим «Зенитом» на четырех бронетранспортерах получил задачу прорваться к торцевой части здания, а затем совершить бросок по пешеходной лестнице, которая вела вверх к Тадж-Беку. У фасада обе группы должны были соединиться. Однако в последний момент план изменили. Первыми к зданию дворца на трех бэтээрах выдвинулись подгруппы «Зенита», старшими которых были А. Карелин, Б. Суворов и В. Фатеев. В силу этих обстоятельств возглавляемая мною четвертая подгруппа «Зенита» заняла место в колонне «Грома» и в дальнейшем действовала уже в его составе.

Все началось со взрыва так называемого кабельного «колодца» связи, в результате которого столица была отключена от внешнего мира. Разведчики-диверсанты заранее выехали на задание. Подгруппа Бориса Плешкунова на УАЗе приблизилась непосредственно к объекту диверсии. Но в этот момент «зенитовцев» окликнул охранник — боец Царандоя. Пока переводчик отвлекал его разговорами, объект скрытно заминировали. Часы показывали 19 часов 15 минут. Спустя еще четверть часа, после подрыва «колодца связи», когда небо вспороли две красные сигнальные ракеты, по дворцу прямой наводкой открыли ураганный огонь «Шилки». Автоматические гранатометы ударили по расположению танкового батальона, не давая экипажам подойти к танкам. Остальные самоходки били по расположению пехотного батальона, поддерживая роту десантников В. Востротина. Кстати, по этому сигналу бойцы ОБО «Зенит», при поддержке десантников, атаковали и другие важнейшие военные и административные объекты в Кабуле, тем самым привели «Байкал-79» в действие.

Вслед за этим наши боевые машины сбили внешние посты охраны и устремились вперед к Тадж-Беку по единственной дороге, ведущей на площадку перед дворцом. По броне сотнями кувалд застучали пули от ДШК. При подходе к дворцу второй БТР был подожжен, командир группы Б. Суворов погиб сразу. Выскочив из БТРа, спецназовцы вынуждены были залечь и вести огонь по дворцу. У первого БТРа, в котором находился Яков Семенов и будущий глава МВД ДРА Саид Гулябзой, оказались повреждены колеса. Но механику-водителю удалось проскочить зону огня и добраться до торца здания. Третий БТР «Зенита», к счастью, благополучно преодолел простреливаемую зону. «Зенитовцы» вынуждены были залечь и стрелять по окнам дворца. Это они первыми приняли на себя огневой удар обороны Тадж-Бека. Вскоре к ним присоединились подгруппы «Грома». Подразделения «мусульманского» батальона обеспечили внешнее кольцо прикрытия, создав вокруг объекта абсолютно непроницаемое огневое кольцо. Без этой помощи нам пришлось бы гораздо тяжелее. Ведь ночной бой в стесненных условиях внутри малознакомого здания требует высочайшего взаимодействия и не признает деления на ведомства. За спецгруппами КГБ на штурм пошли и некоторые солдаты из смежных групп спецназа. Для устрашения обороняющихся, а возможно, взбадривая самих себя, атакующие громко кричали. При этом, конечно, не жалели крепких русских выражений.

Оглушительный грохот от взрывов; пространство, насыщенное свинцом, осколками; черный от горящей резины дым; маневрировавшая на небольшом пространстве бронетехника; отскакивающий от стен дворца на головы штурмующих град гильз от снарядов ЗСУ «Шилка»; интенсивный пулеметно-автоматный огонь гвардейцев и бойцов охраны, ведущийся из окон дворца; стоны раненых, крики отдаваемых команд — все это создавало какую-то нереальную, жутковато-мистическую картину. В конце концов спецназовцы выскочили на площадку перед дворцом. Командиру первой подгруппы «Грома» О.Балашову осколками пробило бронежилет. В горячке он сначала не почувствовал боли и бросился вместе со всеми к дворцу, но затем все же был отправлен в медсанбат. Особую выдержку и мужество показал В. М. Рязанцев, который, получив сквозное огнестрельное ранение в бедро, хладнокровно перевязал себя, чтобы продолжить участие в штурме.

Самым сложным оказалось проникнуть непосредственно в здание. Бойцам Я. Семенова предстояло преодолеть пешеходную лестницу, выходившую на торец дворца. Потом, соединившись у фасада, всем нам нужно было проникнуть в Тадж-Бек. Однако, как это часто бывает, ситуация внесла свои коррективы. Прорыв группы Я. Семенова оказался затруднен. Только несколько бойцов подошли к намеченному рубежу, остальные были рассеяны и прижаты огнем к земле. Затем, когда «Шилка» все же подавила афганский пулемет, они с помощью штурмовых лестниц стали взбираться вверх, в гору. Оставшиеся, оказались на виду у противника в зоне обстрела.

Признаюсь, у многих состояние было на грани шока. Казалось, что таким количеством людей мы дворец не возьмем. Огневые точки, которые обязаны были подавить армейцы, били по нам непрерывно. Состояние критическое. Если бы чуть-чуть тогда дрогнули — иначе все закончилось. Но затем собрались с духом, ринулись в общий порыв. Делаем рывок ко входу во дворец. Вокруг лежат трупы обороняющихся — они падали сверху. Когда спецназ КГБ ворвался во здание, сопротивление гвардейцев возросло еще сильнее. Около главного входа и без того ураганный огонь еще более усилился. Творилось нечто невообразимое. Афганцы со второго этажа начали забрасывать нападавших гранатами. Едва начав подниматься по дворцовой лестнице, А. Якушев был насмерть сражен осколками гранаты, а бросившийся к нему на помощь В. Емышев оказался тяжело ранен в правую руку, которую позже пришлось ампутировать. Еще на подступах к дворцу был убит Г. Зудин, ранены С. Кувылин и Н. Швачко. В первые же минуты боя в подгруппе майора М. Романова оказалось ранено 13 человек. Самого командира группы контузило. Не лучше обстояло дело и в «Зените». Всего из состава спецгрупп при штурме дворца погибло 5 человек, 17 бойцов получили ранения. Впрочем, легкие ранения получили практически все, но каждый, кто мог держать в руках оружие, продолжал сражаться. В «мусульманском» батальоне тоже погибло пятеро, но раненых оказалось почти в два раза больше. Получивший ранение В. Шарипов не оставил поле боя и продолжил командовать вверенной ему ротой.

Вполне вероятно и то, о чем впоследствии предпочитали говорить вполголоса: кое-кто из наших бойцов пострадал от своего же огня. В темноте личный состав «мусульманского» батальона и спецгрупп КГБ узнавали друг друга лишь по специальным белым повязкам на рукавах, по паролю «Миша — Яша» и русской речи. Все были одеты в одинаковую афганскую форму, а вести стрельбу и бросать гранаты зачастую приходилось не только вблизи, но и с приличного расстояния. Тут уже не всегда удавалось разглядеть и услышать, где свои, а где чужие. Но как бы то ни было, все стремления были подчинено одной цели: любыми силами выполнить поставленную задачу.

В какой-то момент посеченный осколками Григорий Иванович Бояринов, только что выведший из строя (в паре с С. Кувылиным) узел связи дворца, выскочил из парадного подъезда и попытался, скорее всего, привлечь бойцов «мусульманского батальона» к поддержке штурмующих групп внутри здания. В этот момент начальника КУОСа настиг шальной осколок. Он срикошетил от бронежилета и угодил в шею. Было ему 57 лет.

Первыми ворвались в здание Э. Козлов, М. Романов, С. Голов, М. Соболев, В. Карпухин, А. Плюснин, В. Гришин и В. Филимонов, а также, через окно с правой стороны, Я. Семенов с бойцами из «Зенита» — В. Рязанцевым, В. Быковским и В. Поддубным. Моя подгруппа, в том числе А. Карелин и Н. Курбанов, штурмовала дворец с торца. Действовать пришлось решительно, жестко, а подчас и просто отчаянно. На сдававшихся в плен времени не отводилось.

Внутри дворца характер боя не только не изменился, но, пожалуй, принял еще более бескомпромиссный характер. Офицеры и солдаты личной охраны Амина (около 150 человек) сопротивлялись отчаянно и в плен сдаваться не собирались. «Шилки» снова перенесли огонь и стали бить по Тадж-Беку и по площадке перед зданием. Заранее была дана установка: никому из дворца обратно не выходить. Вскоре в задании на втором этаже начался пожар, что сильно подорвало боевой дух обороняющихся. Однако по мере продвижения спецназа ко второму этажу стрельба и взрывы лишь усиливались. В конце концов некоторые солдаты из охраны Амина, оттесненные в периферийные помещения, услышав русскую речь, все же начали поднимать руки вверх. Как потом выяснилось, многие из них учились в рязанском училище ВДВ, откуда и почерпнули свои знания непростого русского языка и нашего национального характера.

В стесненных дворцовых покоях боевые действия видоизменились и сводились к следующему: бросок гранаты, автоматная очередь вдоль по коридору, короткая перебежка, новый рубеж. Если защитники помещений сразу не выходили из комнат с поднятыми руками, туда бросались гранаты. Затем бойцы врывались внутрь и расстреливали противника из автоматов. «Шилки» на это время перенесли огонь на другие объекты. Бронетехника развернулась, покинула площадку перед дворцом и заблокировала единственную дорогу, по которой к защитникам дворца могла быть направлена помощь. Другая часть бойцов вела огонь по афганским танкам, не давая личному составу добраться до своих машин. Затем они захватили эти танки и одновременно разоружили солдат соседнего строительного батальона. Одна из групп также захватила вооружение афганского зенитного полка и пленила его личный состав. На этом участке руководство боевыми действиями осуществлял подполковник О. Швец (ГРУ).

Несмотря на потери, в целом все как будто бы шло по плану. Но случилось непредвиденное. При выдвижении батальона в район боевых действий с построенного через арык хлипкого мостика свалился один из бронетранспортеров. Машина перевернулась, люки оказались заблокированными, и экипаж не мог ее покинуть. Командир отделения стал вызывать по радиостанции подмогу. Он включился на постоянную передачу и безостановочно вызывал своего старшего командира, чем в самый ответственный момент полностью парализовал связь. Пришлось использовать другие средства связи, к счастью предусмотренные заранее. Но несколько драгоценных минут все же было потеряно.

В конце концов, одна из спецгрупп КГБ прорвалась к помещению, где находился Х. Амин. Обнаружили его лежащим ниц возле стойки бара. Афганский руководитель погиб, скорее всего, в результате интенсивного обстрела дворца, ведущегося извне, и стремительной атаки внутренних помещений спецгруппами КГБ. Об этом событии незамедлительно по радиостанции было доложено руководителям операции, которые вскоре прибыли во дворец. Основная задача была выполнена. Штурм трехэтажного дворца-крепости длился ровно 43 минуты.

Убитых в здании оказалось довольно много. Роскошные персидские ковры имели неприглядный вид. В одной из комнат под диваном обнаружили наших сотрудников из охраны Амина. Они были одеты в спортивные костюмы, на некоторых проступала кровь. Их вывели из дворца.

После окончания боя командиры подгрупп доложили командирам ОБГ о раненых, убитых и оставшихся в строю, о готовности подразделений к выполнению новых задач. Было выставлено боевое охранение, взяты под охрану пленные и оставшиеся в живых члены семьи Х. Амина. Наладили связь с взаимодействующими подразделениями, находящимися за пределами объекта.

Как никто другой, запомнился мне в тот момент генерал Ю. Дроздов, с которым, конечно, до этих событий я и не мечтал познакомиться лично. Седоватый, уже немолодой мужчина без каски, играючи держал руках немецкий «шмайсер», одновременно работал с радиостанцией и всем своим видом внушал окружающим полнейший оптимизм. И только тогда мне, как и многим моим товарищам, стало очевидно, что все самое страшное, по всей видимости, уже позади. Впрочем, легендарному генералу, в отличие от нас, было не привыкать к такого рода стрессовым ситуациям. Во время Великой Отечественной войны Ю. И. Дроздов был фронтовым офицером на передовой, потом, прекрасно владея тремя языками, работал по линии нелегальной разведки. Сразу после взятия Тадж-Бека именно генерал Ю. Дроздов первым сообщил генералу Б. С. Иванову о выполнении поставленной боевой задачи.

В два часа ночи по радио передали выступление нового лидера страны Б. Кармаля. Страна вступала в новый и совершенно непрогнозируемый этап своего развития.

Незаметно прошла ночь в ожидании смены. Но вместо этого утро началось с оглушительной команды Ю. Дроздова: «Товарищи офицеры! Приготовиться к бою!» Выяснилось, что на подходе к дворцу — части танковой и пехотной дивизий. Они остались верны прежнему президенту. Вскоре залпы танковых орудий противника вновь заставили содрогнуться стены дворца-крепости, несмотря на их немалую толщину. Спецназовцы, еще вчера штурмовавшие резиденцию, заняли по периметру ее оборону. Однако на сей раз стрелять нам все-таки не пришлось. Бой разгорелся внизу, на подходе к дворцу. Дислоцированные по периметру подразделения ВДВ и спецназа ГРУ все же не позволили афганским батальонам прорваться к Тадж-Беку. Советские военные советники и срочно переброшенные в афганскую столицу части воздушно-десантных войск уже практически полностью контролировали ситуацию в городе. Захват остальных ключевых объектов в Кабуле, включая здание министерства обороны, прошел относительно спокойно и с минимальными потерями. Правда, начальник Генерального штаба Якуб сумел забаррикадироваться в одной из комнат и начал по рации вызывать подмогу, рассчитывая в первую очередь на верную ему 444-ю бригаду местных коммандос. Однако никто не поспешил ему на выручку. После чего Якуб сдался и был немедленно застрелен на месте одним из своих политических противников из числа самих же афганцев.

Примерно через сутки, в ночь на 28 декабря, в Афганистан вошла еще одна советская мотострелковая дивизия, ранее дислоцировашаяся в Кушке. Она направилась в Герат и Шинданд. Один полк этой дивизии разместился на аэродроме Кандагара. Позже именно он был переименован в 70-ю бригаду. Таким образом, последние выстрелы, завершившие операцию по ликвидации аминовского режима, отгремели утром 28 декабря.

Позднее закрытым указом Президиума Верховного Совета СССР звания Героев Советского Союза были присвоены полковнику Г. Бояринову (посмертно), полковнику В. Колеснику, капитану 2-го ранга Э. Козлову, капитану В. Карпухину. Командир отряда «Зенит» А. Поляков и командир группы «Гром» М. Романов стали кавалерами орденов Ленина. Руководитель ОБГ «Зенит» Я. Семенов был награжден орденом Красного Знамени. Высокими государственными наградами были отмечены и другие участники тех поистине драматических событий конца 1979 года.

Несмотря на завесу секретности, советский спецназ, впервые осуществивший в Кабуле столь масштабное и дерзкое боевое задание, привлек к себе внимание зарубежных коллег из спецслужб и политиков всего мира. Он вновь показал, на что способен хорошо подготовленный российский воин, имеющий высокий морально-боевой дух и уверенный в своей правоте. Нельзя не сказать и о другом: за нами в то время стояла поистине имперская мощь и идеология родного для нас рабоче-крестьянского государства. В силе и правоте которого мы, его передовой вооруженный отряд, не сомневались ни на йоту. Правда, никто из нас тогда даже не подозревал: для многих, в том числе и для меня, это окажется далеко не последняя спецкомандировка в далекую и непредсказуемую страну. Что предстоит пройти еще через множество опаснейших испытаний. И что последний советский офицер и солдат покинет афганскую землю лишь спустя десять долгих и тревожных лет.

Забегая вперед, напомню, что уже летом 1980 года наша Родина имела на территории своего южного соседа так называемый ограниченный контингент войск, оказывающих ему интернациональную помощь. А на деле, пытаясь отодвинуть от своих южных границ потенциального противника, исходя из стратегических интересов и стремления помочь народу Афганистана, мы все сильнее ввязывалась в большую войну. И ей не было видно конца. Это был период, когда, потерпев ряд крупных поражений, противники нового режима перешли к тактике партизанской войны. Акцент был сделан на действиях небольших мобильных (до 20–30 человек) бандформирований. Их основной задачей было активное противодействие созданию и укреплению народной власти на местах, проведение диверсионно-террористических акций против проправительственных войск и подразделений Советской Армии, создание альтернативных органов власти и управления на контролируемой территории. Стало очевидным, что в условиях слабости нового режима нормализация обстановки в Афганистане, раздираемом межэтническими и межрелигиозными противоречиями при поддержке извне будет носить затяжной характер. Противостоять подобным устремлениям противника, помочь самим афганцам действовать в изменившихся условиях был призван ОБО (оперативно-боевой отряд) КГБ «Каскад», созданный в июле 1980 года в соответствии с постановлением правительства и приказа Председателя КГБ.

Всего в Афганистане с июля 1980 по апрель 1984 года действовало четыре спецподразделения «Каскад», a также группа «Омега», командирами которых являлись сотрудники спецотдела внешней разведки КГБ. Основную массу командиров и сотрудников отряда «Каскад» составляли офицеры, состоявшие в штате Отдельной бригады Особого Назначения, спецуправления ПГУ, которая носила кадрированный характер и предназначалась для разведывательно-диверсионных действий в военное время и особый период. Частью отряда «Каскад» были сотрудники бывшего спецподразделения «Зенит». Отряд являлся уникальной силой специального назначения, так как наиболее соответствовал характеру войны в Афганистане. Офицеры спецподразделения были в основном готовы к тактике партизанской войны противника и в целом знали, что ей противопоставить. Отряд состоял из команд, которые дислоцировались в восьми крупнейших территориально-административных центрах (зонах ответственности) страны. В отдельные периоды до 70 % территорий, находящихся в зоне ответственности конкретных команд «Каскада», были под контролем противника. Его активная часть численностью до 70 тысяч человек, объединенных приблизительно в 1500 бандгрупп, участвовала в активных вооруженных акциях: нападая на экономические объекты, административные центры, госучреждения, гарнизоны, посты армии и народной милиции, терроризируя местное население.

Противники новой власти получали активную помощь (500–600 караванов в год) из соседних Пакистана и Ирана. Эта помощь наращивалась за счет США, арабских и западных стран. Увеличивалась помощь из года в год и в обучении их кадров на территории Пакистана и Ирана.

Основными задачами отряда, которые поставил его командиру начальник внешней разведки, были:

• оказание помощи в создании органов безопасности на местах;

• организация агентурно-оперативной работы против бандформирований;

• организация и проведение специальных мероприятий против наиболее агрессивных противников афганского народного режима и СССР.

Позднее к ним добавились:

• участие в локальных операциях (рейдах, подготовленных разведгрупп, организации лжебанд);

• организации засад на путях возможного отхода банд;

• сбор сведений для нанесения авиаударов по противнику;

• инспирирование боестолкновений между бандами различной религиозной окраски;

• освобождение военнопленных и заложников.

В составе двух команд отряда «Каскад» исполняли свой воинский долг 15 сотрудников Ленинградского управления госбезопасности. Деятельность команд в своих зонах ответственности, достигнутые ими результаты получили высокую оценку как со стороны руководства отряда, так и со стороны представительства КГБ в Афганистане. Доказательством явилось награждение восьмерых офицеров боевыми орденами и медалями Союза ССР.

Но все это происходило уже гораздо позднее. Возвращаясь к декабрю 1979 года, хочу подчеркнуть — безо всякого преувеличения, — что завоеванная тогда победа согревала нас все последующие годы. В немалой степени помогала выжить на последующих полях сражений, да и во всей наступившей вскоре непростой постперестроечной жизни.

…Во второй половине дня 28 декабря полуразрушенное, выгоревшее и опустошенное здание было передано под охрану представителям вооруженных сил. Бойцы ОБГ «Зенит» и «Гром» вернулись в свою промозглую казарму, где медики оказывали помощь раненым и контуженным. Погибшие и тяжелораненые были отправлены накануне в госпиталь в посольство. Той же ночью, сгрудившись у плохо греющей печки, совершенно не замечая холода, коротко помянули погибших. Тягостно было видеть пустые кровати и сиротливо стоящие возле них вещевые мешки с личными вещами погибших товарищей.

На другой день, 29 декабря, к вечеру, в одной из консульских вилл состоялся победный товарищеский ужин. Были приглашены офицеры оперативно-боевых групп, участвовавших в штурме дворца и офицеры, бравшие другие важные объекты. Также присутствовали сотрудники представительства КГБ СССР в Афганистане. Всего около 80 человек. Во главе стола по праву сидел Юрий Иванович Дроздов. Он поздравил участников с успешным выполнением задания партии и правительства, отметил наиболее отличившихся. Как положено, помянули погибших.

Приятно было находиться в кругу боевых товарищей, крепких, здоровых, еще сравнительно молодых, но уже опаленных, пусть и скоротечным, огнем войны. Ужин длился до позднего вечера. Звучали поздравления, воспоминания, тосты. Приподнятая атмосфера вечера, наполненная чувством исполненного долга, великого братства и товарищества его участников, позднее нашла отражение в одной из первых песен, рожденной там же, в Афганистане. Песня эта стала, по сути, нашим общим гимном тех лет. Помню, как еще несколько дней мы с непривычным для себя комфортом проживали в родном посольстве, пользовались теплым и сердечным отношением к себе со стороны всех без исключения, кто там находился. Не могу не упомянуть, что 31 декабря, в канун наступавшего 1980 года, офицеры были приглашены на общий новогодний вечер. Особенно волнующим оказался момент, когда в ходе новогоднего концерта, при исполнении еще одной песни, на сей раз В. Высоцкого, прозвучали проникновенные слова «только он не вернулся из боя». Разом все, не сговариваясь, молча встали и слушали ее до окончания стоя. Встреча прошла интересно, душевно, но, как мне показалось, в обстановке повышенной внутренней тревоги и бдительности. Впрочем, бурная и кровавая ночь 27 декабря резко поменяла привычный уклад жизни не только посольских сотрудников, но и всех специалистов, находившихся в то время в Афганистане.

Уже в начале января нового, 1980 г. наша группа вернулась в Москву. Разместились, как обычно, в своем втором доме — на базе КУОСа в Балашихе, сиротливо опустевшей после гибели руководителя диверсионно-разведывательной школы Г. И. Бояринова. Здесь все участники спецоперации дали подписку о неразглашении «государственной тайны».

…Прошло уже более 30-ти лет после незабываемого декабря 1979 года. Но то, что мы тогда пережили и значимость того, что смогли совершить, — всегда со мной. Как и мужественные светлые образы моих командиров и боевых товарищей, до конца исполнивших свой долг перед Отечеством. Огромное им спасибо за то, что были рядом тогда. Сердечно ценю и сегодня каждую нашу встречу. К великому сожалению, повидаться сегодня удается уже далеко не со всеми. Но сколько бы лет ни прошло, у каждого спецназовца штурм дворца Тадж-Бека останется в памяти навсегда. Это был кульминационный момент всей нашей жизни и судьбы.

Суродин Владимир Иванович

Ветеран Службы внешней разведки. Выпускник контрразведывательного факультета Высшей Краснознаменной школы КГБ СССР имени Ф. Э. Дзержинского. По окончании обучения работал в Управлении КГБ СССР по городу Ленинграду и Ленинградской области. Выпускник КУОСа 1975 года. С 1976 года — на работе во внешней разведке, где после обучения в Краснознаменном институте внешней разведки, а впоследствии и на Курсах подготовки руководящего состава разведки, долгое время работал за рубежом.

Первые шаги опера от контрразведки

© В. И. Суродин, 2017

Уже прошло почти двадцать лет после моего увольнения из Службы внешней разведки. И более 40 лет с тех пор, как был переведен из УКГБ по г. Ленинграду и Ленинградской области на учебу на Специальные курсы КГБ по подготовке командиров групп специального назначения для действий в глубоком тылу противника в особый период, зашифрованное наименование КУОС (Курсы усовершенствования офицерского состава). По окончании этих курсов я был сразу направлен на учебу в Краснознаменный институт разведки, по окончании которого был направлен на работу в ПГУ КГБ СССР.

Накануне 100-летнего юбилея Управления ФСБ по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области я хотел бы прежде всего заметить, что мне дважды крупно повезло в жизни. На традиционных встречах ветеранов я неоднократно подчеркивал, что благодарен судьбе за то, что она привела меня в КГБ, где у меня появилась возможность познакомиться и подружиться с целым рядом замечательных людей — умных, порядочных, глубоко профессиональных, а также приобщиться к чрезвычайно интересным событиям, которые оставили след в истории не только нашего государства. Если мне чего-то и удалось достичь в этой жизни, то только благодаря хорошему образованию, которое получил в различных учебных заведениях в системе КГБ, а также воспитанию и поддержке начальников и наставников, с которыми мне, безусловно, повезло. Это моя самая большая удача в жизни. Вероятно, только поэтому работа в контрразведке и разведке пролетела в моей жизни как комета, такая же быстрая и яркая. Особенно посчастливилось мне начать свою карьеру сотрудника спецслужб в таком легендарном и высокопрофессиональном подразделении, как Управление КГБ при СМ СССР по городу Ленинграду и Ленинградской области. Повезло, прежде всего потому, что в этом коллективе мне довелось работать с рассудительными, прекрасно образованными и талантливыми сотрудниками. И это не только мое мнение. Многие специалисты территориальных органов, которые приезжали в командировку в Ленинград, говорили с восхищением и глубоким уважением о коллективе нашего подразделения.

В первую очередь хотелось бы вспомнить своих учителей и наставников, таких как Ким Васильевич Голубков, Николай Иванович Беляев и Анатолий Алексеевич Курков. Они всегда и во всем проявляли терпение и мудрость, исключительную порядочность, профессионализм и доброе человеческое отношение к своим подчиненным Со многими другими сотрудниками я дружен до сих пор: не могу не упомянуть Сергея Владимировича Веревкина-Рахальского, Сергея Андриановича Селезнева, Юрия Михайловича Вилочкина, Евгения Борисовича Улина, Василия Анатольевича Логинова, Людмилу Александровну Торопченову, Бориса Николаевича Вязового и многих, многих других. С некоторыми повезло встретиться на традиционных встречах ленинградских чекистов в Москве в годовщину Управления.

С позиций дня сегодняшнего приходится только удивляться, как мы только успевали и работать до глубокого вечера практически каждый день, и спортом заниматься, особенно любили играть в футбол и, конечно же, в волейбол, а, кроме того, уделяли время партийной работе (я в то время был секретарем партийной организации). Не забывали и достойно отметить все повышения в должностях и званиях. Напряженное, но интересное время.

В марте 1971 года, отгуляв положенный отпуск после окончания Высшей Краснознаменной школы КГБ при СМ СССР имени Ф. Э. Дзержинского, прибыл для продолжения дальнейшей службы в Управление КГБ при СМ СССР по Ленинграду и Ленинградской области.

В кабинете, где мне предстояло работать четыре года, находились еще три человека. Мне выделили стол, за которым до меня сидел оперативный работник, трагически завершивший свою карьеру. Однажды он проводил оперативное мероприятие, в котором предполагалось использование агента из числа девушек. Оперработник организовал встречу с ней для инструктажа в гостиничном номере, куда через некоторое время должны были поселить иностранца. Номер был, естественно, поставлен на слуховой контроль. Во время тщательного инструктажа помощницы — трудно это объяснить словами (у Ги де Мопассана, я думаю, это получилось бы блестяще), — опер-работник на какое-то мгновение потерял контроль над собой и в этот столь ничтожный отрезок времени оказался в объятиях агентессы. После этого отступать было уже поздно, да и неправильно. Он и испил в полной мере чашу удовольствия. Но, видно, даже в пылу страсти осознавал, что совершает нечто предосудительное, потому что, не переставая, повторял: «Что же я делаю? Что я делаю?..» Вернувшись после «инструктажа» агента на работу, сотрудник достал пистолет из сейфа и здесь же за столом застрелился.

Получается, что понятия чести, морали и порядочности — вещи глубоко субъективные. Один посчитал, что если девчонки из оперативно-технического отдела слышали, чем он занимался, то позора уже не избежать и выход только один — застрелиться. Другие думают, что если их показали по телевизору в такой же интересный и пикантный момент, то это достаточное основание, чтобы посчитать себя популярной личностью, поэтому можно выдвигать свою кандидатуру на ведущие политические посты, вплоть до Президента.

На мой взгляд, и те и другие не правы. Это крайности. Первый не совершал подлости или преступления, но совершил ошибку, а значит, и нет причин для такого фатального решения. Повинился бы перед руководством, товарищами по партии и парткомом, своим пóтом, а не кровью смыл бы позор за содеянное. Другим же использовать подобный случай в качестве флага в своей политической карьере тоже вряд ли целесообразно. Да и практика последних лет показала, что это — бесперспективное дело, хотя есть у них и сочувствующие. Думаю, из чисто мужской солидарности.

Давным-давно в Сибири по этому поводу была такая притча: «Летела птичка, был сильный мороз. Птичка замерзла и камнем упала на дорогу. Шла корова, ее “лепешка” попала на птичку. Пташка отогрелась, высунула голову из “лепешки” и зачирикала. Рядом пробегала лисичка, услышала птичку, достала ее лапкой и съела. Отсюда мораль: не всяк тот враг, кто тебя обоср-л; не всяк тот друг, кто тебя из дерьма вытащил; попал в дерьмо, сиди и не чирикай».

По-моему, как раз к данному случаю подходит.

Операция «СВАДЬБА»

Надо сказать, что, когда еще не существовало «Альфы» и «Вымпела», сотрудники ленинградского управления КГБ уже блестяще проводили спецоперации. Еще не являясь сотрудником УКГБ, мне довелось стать участником одной из таких операций.

Это было летом 1970 года. После окончания 4-го курса Высшей Краснознаменной школы КГБ при СМ СССР имени Ф. Э. Дзержинского слушателям предстояла 2-месячная практика в тех Управлениях, которые направляли нас на учебу. По прибытии в Ленинград я был направлен на практику в подразделение, которое занималось контрразведывательной работой на канале туризма.

Ленинград в то время посещало около 300 тысяч иностранных туристов в год. Среди этой массы необходимо было найти тех, кто был связан со спецслужбами противника. Работа, прямо скажем, была живая, я бы даже сказал напряженная. Постоянно приезжал кто-то из «объектов», находившихся в поле зрения КГБ. Это были люди, подозреваемые в связи со спецслужбами, и те, которые рассматривались сотрудниками как перспективные в плане вербовочной работы.

К нам стекалось великое множество сигналов на иностранных туристов из территориальных органов со всего Советского Союза, а также запросов о направлении им информации на эту категорию лиц. Поток информации по иностранцам был колоссальный. Вся эта первичная документация подшивалась в дела и через какое-то время сдавалась в архив. В то же время накопление такой информации на иностранцев за многие годы по всей стране при анализе давало возможность сделать очень интересные выводы. В таких случаях материалы изымались из архивов и концентрировались в деле так называемой оперативной проверки: работа по объекту велась уже более целенаправленно.

Практика проходила очень напряженно и интересно. Приходилось заниматься самой разнообразной работой, в том числе часто подключали к оперативно-техническим мероприятиям. У оперработников из-за большой загруженности не хватало времени на то, чтобы подшить все документы в дела. Я с пониманием относился к этому, и без особого энтузиазма, но аккуратно и ответственно делал подобного рода работу, благо «канцелярского» опыта у меня, как у бывшего шифровальщика, накопилось предостаточно. Много времени уходило на заполнение бланков проверок по учету как в КГБ, так и в МВД. Иногда в порядке поощрения оперработники брали меня с собой на встречи с агентурой. Было крайне интересно общаться с настоящим помощником.

До этого в Высшей школе об агентах приходилось только читать в учебниках и проводить учебные вербовки на практических занятиях в классе, а в это время учебная группа наблюдала за этими беседами по телевизору. Затем шло обсуждение, как велась беседа, что было правильно, где были допущены ошибки. На современном языке это называется «тренинг».

Однажды меня пригласил к себе в кабинет начальник направления Юрий Николаевич Чернов и сказал, что мне доверяется участие в весьма ответственном оперативном мероприятии, о котором пока никто не должен знать. Поинтересовался у меня, нет ли каких-либо возражений. Я заверил, что готов к выполнению любого задания. Тогда шеф назвал мне номер кабинета и время, когда я должен туда явиться для инструктажа, и еще раз предупредил, чтобы я никому не рассказывал о своем участии в этом мероприятии, даже своему куратору, что, естественно, и было мной выполнено. В то время сотрудники умели хранить тайну, и все понимали, что в нашей работе без этого нельзя.

Появившись в указанное время в кабинете, я застал там еще около 30 сотрудников. Вскоре появился зам. начальника Управления Виктор Шумилин, который сообщил, что нам предстоит пресечь попытку угона самолета группой сионистов.

Далее кратко рассказал, что 5-м отделом Управления уже на протяжении года ведется разработка организации сионистского толка. Активные участники этой организации создали в Ленинграде, Риге, Киеве и Львове группы по изучению иврита. В ходе обучения слушатели «обрабатывались» в сионистском духе. Если учащийся поддерживал идеи сионизма, ему предлагали дальнейшее обучение. В случае же, если преданность сионистским идеям вызывала сомнение, то с таким человеком прощались. Таким образом, в организацию было вовлечено около 300 человек.

У этой организации был свой Комитет, в который входило 15 человек. Комитет проводил свои заседания один раз в неделю, всякий раз меняя адреса. Вообще конспирация в организации была поставлена на достаточно высоком уровне. Об этом говорит хотя бы тот факт, что сотрудникам 5-го отдела не удалось в ходе разработки внедрить агентуру в руководящее звено организации. Да, вероятно, и не очень стремились, так как не хотели создавать себе дополнительные проблемы по выводу помощников при реализации дела.

Разработка этой организации была уникальна тем, что велась практически без использования агентуры, исключительно оперативно-техническими средствами. При этом сотрудники демонстрировали чудеса изобретательности и настойчивости.

О месте и времени следующего заседания сообщалось в конце очередного заседания Комитета. Довольно часто такие встречи проводились в центре города, где, как известно, много коммунальных квартир по 20 и более семей со стенами толщиной в метр.

За неделю сотрудникам предстояло выяснить обстановку по новому адресу, в условленный день вывести из этой и соседней квартиры всех жильцов и обеспечить контроль за их местонахождением. Больных надо было под всякими предлогами госпитализировать, пенсионеров вывести в жэки, собесы и т. д. Всех курьезов и коллизий, связанных с этим, не перечислить. Продолжалось все это на протяжении почти года: технари в отведенные им 1–2 часа сверлили и долбили стены в квартире, устанавливали аппаратуру прослушивания, а через неделю все опять повторялось только с противоположной задачей вся техника изымалась, поскольку, по существующим правилам, оставлять технику без контроля не полагается.

К лету 1970 года отношения в руководящем ядре организации обострились. Одна группа считала, что работа в организации налажена должным образом — идет планомерный подбор новых членов, их обработка в сионистском духе, осуществляется военная и физическая подготовка в «спортивных лагерях» в горах Молдавии, и в нужный момент организация сможет весомо выступить в защиту прав евреев в Советском Союзе. Привлекать внимание властей и органов госбезопасности к организации полагали нецелесообразным. Вторая же группировка наиболее решительно настроенных членов организации во главе с Эдуардом Кузнецовым[5] считала, что настало время привлечь внимание мировой общественности к положению евреев в Советском Союзе, к нарушениям прав человека, к чинимым властями препятствиям в вопросе выезда евреев в Израиль, для чего предлагалось захватить и угнать самолет.

Эта группировка смогла связаться с властями Израиля и представителями спецслужбы Моссад, которые сначала отвергли идею захвата самолета, а затем посоветовали самим принимать решение в зависимости от складывающейся обстановки. На основании этих рекомендаций члены Комитета решили, что группа захвата должна действовать по своему усмотрению при поддержке членов Комитета, но в случае провала они должны были не вовлекать в процесс остальных членов Комитета и рядовых членов организации.

Первоначально была идея захватить самолет, совершающий полет по маршруту Ленинград — Мурманск. Группа должна была сесть в самолет под видом молодоженов и сопровождающих их друзей и родственников. Поэтому и операцию назвали «Свадьба». Чтобы проверить эту идею на практике, 3 человека из организации полетели в «разведку» на этом рейсе. Вместе с ними в самолет сели и несколько сотрудников Управления, в том числе и сотрудник нашего подразделения Валентина Ивановна — человек удивительного обаяния, очень привлекательная, доброжелательная и мягкая в общении женщина, при этом чрезвычайно собранная и точная в работе. Как это часто случается в оперативной практике, поначалу ее взяли на работу с условием, что она будет сидеть «под крышей» в «Интуристе» и помогать сотрудникам отделения в работе с иностранцами. После того как она втянулась в работу, начальник отделения на очередном совещании заявил, что план вербовочной работы в отделении не выполняется, поэтому надо подключить к этой работе и ст. лейтенанта Валентину Ивановну. Кстати, такая же история произошла и с Людмилой Александровной Торопченовой, она работала в нашем отделении и была для нас заботливой, внимательной, но и строгой, принципиальной старшей сестрой.

«Разведчикам» маршрут Ленинград — Мурманск не понравился. Они решили, что он слишком сложный для успешного осуществления задуманной акции.

После долгих размышлений руководство организации решило захватить небольшой самолет Ан-2 на аэродроме местного значения «Смольный». При этом принималось во внимание, что режим в аэропорту «Смольный» был намного проще, чем в «Пулково», кроме того, учитывалось, что в группе был профессиональный летчик — Марк Юльевич Дымшиц, майор запаса, уволенный в связи с сокращением в рамках проводимой Хрущевым реформы армии. Он летал на истребителях, поэтому для него не составляло труда сесть за штурвал Ан-2.

План захвата самолета был довольно прост. Предполагалось выкупить все 12 билетов на рейс Ленинград — Приозерск, при посадке в Приозерске обезвредить летчиков самолета, высадить их на летном поле, и взять на борт еще 4 члена организации, которые должны были поджидать их в аэропорту. Из Приозерска планировалось вылететь в шведский город Боден. Таким образом, всего должно было улететь 16 человек.

Для осуществления своего замысла члены группы запаслись кастетами, дубинками, веревками, кляпами, а Марк Дымшиц изготовил самодельный 4-зарядный пистолет, который пристреливал у себя дома при помощи гладильной доски.

Полученная информация, что на рейс 15 июня 1970 года террористами конспиративно закуплены все билеты, и послужила сигналом к формированию группы захвата из числа оперработников.

Накануне дня вылета, после окончания работы все включенные в группу захвата сотрудники Управления остались на своих рабочих местах, что было неудивительно, поскольку в тот период вовремя с работы уходили только по уважительной причине, а задержка на пару часов считалась нормой. Постепенно сотрудники Управления разошлись по домам. Группе захвата без острой необходимости не рекомендовали выходить в город, чтобы, в случае наблюдения за Управлением, члены организации не заметили какой-нибудь активности. Из этих же соображений вечером с наступлением темноты все сотрудники, кабинеты которых выходили на улицу, перешли в кабинеты с окнами во двор — свет во многих окнах также мог насторожить преступников. Около 9 вечера всю группу собрали в зале и подробно проинструктировали — кто и чем должен заниматься. Меня включили в группу, которой предстояло задержать всех тех, кто сопровождал членов преступной группировки. В случае отсутствия сопровождающих, мне было поручено страховать задержание террористов около самолета.

После 10 часов вечера вся группа собралась в приемной начальника Управления. Это было единственное место, где стоял телевизор. В тот день как раз шел очередной матч на первенство мира по футболу. Помнится, все с великим сожалением прервали просмотр матча, и пошли на очередной инструктаж. Оказалось, что получена информация о выезде части группы террористов в район аэропорта «Смольный». Там они расположились в лесу, разбили палатку, развели костер, готовили ужин, и одновременно осуществляли контроль за обстановкой в районе аэропорта. Это были иногородние члены группировки. Таким образом, им удалось совместить полезное с приятным: и ночевка была организована, и обстановка контролировалась. Кроме того, в одном из перехваченных телефонных разговоров между членами группы шла речь о какой-то колбасе и лимонах. Исходя из того, что разговор мог быть зашифрованным, поскольку члены организации это постоянно практиковали, кто-то высказал предположение, что речь, возможно, шла об оружии. Лимон мог означать гранату «лимонку», а колбаса — ружье или автомат, но, к счастью, наши опасения в этой части не подтвердились.

В связи с изменившейся ситуацией руководство Управления несколько изменило ранее утвержденный план: киносъемку момента задержания отменили; решили не привозить заранее в аэропорт четырех пограничников с собаками и автоматами (они прилетели в самолете, который предполагали захватить террористы, и находились внутри до самого момента задержания); было также отменено решение привезти нас всех на автобусах в аэропорт (каждому конкретно расписали, кто на каком транспорте и в каком временном интервале должен прибыть в район аэропорта).

Некоторые добирались городским автобусом, другие в такси, третьи на «частниках». Мне с шестью сотрудниками выпала «удача» ехать на электричке. Мы сели в разные вагоны и, не «кучкуясь», дошли от станции до аэропорта.

Практически все сотрудники аэропорта были приглашены на совещание к руководству и просидели там до непосредственного начала операции. Часть рабочих мест сотрудников аэропорта заняли оперативники. Туда и сюда сновали с деловым видом «подкрышники» в форме «Аэрофлота». Наши женщины, собранные из разных подразделений Управления, расселись у окошечек и деловито отвечали на вопросы пассажиров.

Моя группа изображала из себя обычных граждан, ожидающих свой рейс: не торопясь ходили из зала в зал, на улицу и обратно. В то же время получив информацию от наружки о прибытии очередного члена террористической группы, мы контролировали его передвижение в аэропорту.

Члены группировки как будто узнали о нашей тактике и тоже взяли ее на вооружение: прибывали в аэропорт по одному и разным транспортом. Все приехали без сопровождающих лиц, чем облегчили нашу задачу.

Вася Логинов, мой однокашник по Высшей школе, который тоже был включен в нашу группу, шепнул мне на ходу, что за мной наблюдает лейтенант, прибывший из Риги. Вероятно, мой возраст, спортивная фигура и «мельтешение» по всей территории аэропорта привлекли его внимание. Чтобы «снять с себя подозрение» я лениво вышел в сквер, демонстративно снял на глазах лейтенанта свой пиджак, модную в ту пору водолазку и сел на скамейку «загорать». Лейтенант, сидевший на противоположной скамейке, мог без труда удостовериться, что на мне нет ни пистолета, ни рации, и что я на всю катушку наслаждаюсь жизнью. Глаза мои закрыты, но сквозь ресницы вижу, что лейтенант, пару раз посмотрев в мою сторону, вскоре внимание переключил на изучение других пассажиров.

Строго по расписанию динамики захрипели и попытались проинформировать, что объявляется посадка на рейс Ленинград — Приозерск и Ленинград — Петрозаводск. Пассажиры последнего рейса «совершенно случайно» оказались все как один из органов. Это была присланная из Москвы бригада оперработников-спортсменов из 7-го Управления. Чем, несомненно, обидели ленинградцев. Мы считали, что мы и сами с усами, и способны кого угодно скрутить в бараний рог. Это были ребята, которые в последующем все вошли во вновь созданное подразделение «Альфа».

Народ на площади пришел в движение, все засуетились. Я спокойно оделся и прошел в сторону турникета, где выстроились две очереди на посадку: одна — на рейс в Приозерск, состоящая из террористов, другая — на Петрозаводск, состоящая из сотрудников КГБ. Сзади ко мне подошел Вася Логинов и шепнул, что в скверике «засиделись» три террориста. Вероятно, не расслышали информацию по радио. Приходится дублировать несовершенную технику. Идем с Василием в скверик, где, проходя мимо террористов, я раздраженно, а главное громко и четко говорю ему, что уже объявлена посадка на Приозерск, следующий рейс наш, а Сереги нет и нет.

Моя «раздраженная», но четкая информация доходит до адресата: террористы поинтересовались, действительно ли была объявлена посадка на рейс Ленинград — Приозерск, и я ответил, что, думаю, она уже заканчивается.

Те подхватили рюкзаки и стремглав побежали к турникету. Однако там возникла заминка. Обе группы пассажиров толпились и не понимали, почему их не пропускают на поле. А как же их можно было пропускать без оставшихся трех человек. Они бы потом заявили, что передумали лететь.

По нашему знаку «контролер» начал пропускать «пассажиров». Самолеты обоих рейсов стояли рядом, поэтому пассажиры шли к самолетам по полю параллельно. Первые пассажиры уже подходили к трапу, когда последние прошли турникет.

В этот момент начальник 5-го отдела Управления Попов, стоявший у хвоста самолета, громко крикнул: «Начинай!»

Оперработники, находившиеся вдали, услышали эту команду по рации. Дальше приходилось только сожалеть, что этот момент не запечатлен на пленку. Все произошло стремительно, слаженно и очень четко. Сотрудники с параллельного рейса быстро подбежали каждый к своему подопечному и в одно мгновение приемами самбо уложили всех на поле лицом вниз, заломив руки за спину. Некоторая заминка произошла с задержанием Марка Дымшица. Оперработник решил опробовать в деле газовый пистолет, которые в ту пору были еще большой редкостью. Он выстрелил из пистолета в Дымшица. Однако, вероятно, в силу того, что тот был рядом, а стрелять надо было, как потом выяснилось, с расстояния 5–7 метров, или, может быть, просто от волнения сотрудник промахнулся, но факт остается фактом — газ не сработал. Дымшиц развернулся, и его кулак стремительно двинулся в сторону стрелявшего. Тому это явно не понравилось. Не полагаясь больше на технику, он со всего маха ответил Дымшицу и тут же провел прием самбо. Я хорошо знал этого работника. Он на год раньше меня окончил «Вышку». Во время учебы мы с ним часто встречались на спортивных соревнованиях, он был мастером спорта по самбо.

Из самолета выскочили 4 пограничника в форме с автоматами и овчарками и окружили место задержания. Это делалось для того, чтобы все окружающие видели, что здесь действует законная власть, а не идет какая-то бандитская разборка. Хотя о бандитах в то время разговоров еще не было, и о бандитских группировках мы ничего не знали. Но тем не менее предпринятые меры, на мой взгляд, были совершенно правильные.

В служебном одноэтажном здании распахнулись окна, оттуда выскочили оперработники, готовые прийти на помощь. Смешно сказать, но на все грозное Управление КГБ нашли только одну пару наручников, вторую пару выпросили у милиционеров — благо, что оба управления располагались в одном здании. Время, «богатое» наручниками, дубинками, бронежилетами, было еще впереди.

Описание задержания заняло больше времени, чем это потребовалось в реальной жизни, — все произошло буквально в течение нескольких секунд.

По команде Попова «Начинай!» из расположенного километрах в двух небольшого леса выехали 12 оперативных машин со следователями. На большой скорости они вылетели на летное поле и, описав дугу, одна за другой, разворачиваясь веером, четко встали около самолета.

Происходящее произвело ошеломляющее впечатление на обычных пассажиров. Особенно стремительный полет черных «Волг» по полю со шлейфом пыли сзади. Очевидцами высказывались самые разные предположения — от задержания бандитов до съемок фильма.

С каждым задержанным в машину сели по два оперработника и следователь. В расположенных неподалеку служебных помещениях аэропорта, предназначенных для технического обслуживания самолетов, провели обыск задержанных и составили протоколы задержания. Практически все время я был рядом с «лейтенантом», который наблюдал за мной в сквере.

Все задержанные находились в шоке, они были буквально подавлены случившимся. Настолько все неожиданно и стремительно произошло. Все участники акции были уверены, что КГБ не имеет информации об их организации. Они высказывались в том плане, что комитет не пришел еще в себя после «хрущевских реформ» и сокращений и просто не в состоянии провести подобное задержание на столь высоком профессиональном уровне.

Надо прямо сказать, что организацией проводилась колоссальная работа по обнаружению слежки со стороны КГБ. Кто разбирается в особенностях работы службы наружного наблюдения, тот понимает, что Ленинград — очень сложный в этом отношении город: много проходных дворов, многочисленных выходов из старинных домов и т. д. Руководящее звено организации постоянно тщательно проверяло, есть ли за ними слежка. С этой целью использовали разные приемы, в том числе и контрнаблюдение. Собрания проводились на конспиративной основе: условия следующей встречи оговаривались на очередном заседании; разговоры по телефону велись также с элементами конспирации, постоянно использовались условности, подчас до умиления наивные.

С уверенностью можно сказать, что ленинградские чекисты проявили в этом деле высокий профессионализм. Свидетельством тому служит неоспоримый факт: за год разработки ни оперработники, ни служба наружного наблюдения, ни технари не совершили ни одной ошибки, не «засветились» перед членами организации, хотя ими и прилагались немалые усилия по обнаружению деятельности КГБ.

Сама операция по задержанию также была проведена блестяще. До последней секунды террористы были уверены в успехе задуманной акции.

После оформления необходимых первоначальных следственных действий, на что ушло часа полтора, мы опять расселись по машинам, и колонна направилась в сторону Ленинграда, а аэропорт опять зажил своей обычной жизнью. Сотрудники аэропорта закончили затянувшееся «совещание» и разошлись по своим рабочим местам. Кроме открытых нараспашку окон, ничто не напоминало о только что произошедших драматических событиях.

Наш подопечный лейтенант подавлено молчал всю дорогу. Да и нам не о чем было с ним разговаривать. Все было ясно.

Через 40 минут вереница машин въехала через железные ворота во двор «Большого дома», и мы отвели своих подопечных в кабинеты следователей, которые начали свою «часть» пути длиной в полгода.

Следствие, насколько я знаю, шло тяжело. Подследственные на начальном этапе отказывались давать показания. Следственной бригаде во главе с начальником следственного отдела полковником Леонидом Ивановичем Барковым, в которую входили такие специалисты своего дела, как Ким Васильевич Голубков, Володя Егерев, Виктор Савельев, Виталий Рябчук и другие, приходилось по крупицам восстанавливать «мозаику» событий по свидетельским показаниям членов организации, пока не сложилась четкая картина их преступной деятельности.

Елена Боннер — жена академика Сахарова, выдав себя за тетку Кузнецова, нашла для него адвоката — Юрия Лурье, организовывала ему «передачки» и т. д.

15 декабря 1970 года под председательством Ермакова состоялось судебное заседание Ленинградского городского суда, что на Фонтанке, на котором было заслушано дело № 27 по обвинению членов группировки в измене Родине, угоне самолета, антисоветской агитации, незаконном хранении оружия и т. д. После того, как суд рассмотрел 8 тысяч страниц уголовного дела, подсудимые Эдуард Самуилович Кузнецов и Марк Эмильевич Дымшиц были приговорены к высшей мере наказания — расстрелу.

Столь суровый приговор был вызван тем обстоятельством, что накануне в Советском Союзе был другой случай угона самолета — Братья Бразаускасы угнали самолет в Турцию, при захвате погибла бортпроводник Надя Курченко. Общественное мнение было возмущено этим фактом и жестокостью террористов. Американские же «приверженцы» демократии и свободы посчитали, что смерть какой-то стюардессы — мелкая деталь в решении вопроса о предоставлении политического убежища бывшим советским гражданам. Ну и подумаешь, что они уголовники, обагрившие свои руки кровью невинного человека, — все равно они достойны найти прибежище в США.

Меня вообще умиляет «последовательность» американских властей при принятии политических решений. Они искренне возмущаются несправедливостью сербов по отношению к албанцам и сбрасывают тысячи бомб огромной разрушительной силы на эту вообще-то независимую и суверенную по всем международным стандартам страну. Через месяц с блеском в глазах и искренне возмущаются методам борьбы россиян с бандитами. Поучают наших руководителей, что бандитов надо не «мочить», а искать политические решения. Увы, маленькая нестыковочка. В многочисленных боевиках, ежедневно показываемых по всем российским каналам, бравые справедливые американские «менты» со значками шерифов мочат бандитов из своих револьверов 38-го калибра, как только те начинают вынимать руки из карманов, и не дожидаются того момента, когда в них начнут стрелять. А в марте 2017 года парижские «менты» пристрелили китайского отца семейства только за то, что он открыл дверь в квартиру с ножницами в руках, которыми он обрабатывал курицу на кухне. И таких фактов «беспредела» западных «ментов» бесчисленное множество.

По американской логике, это абсолютно нормально, когда при получении информации о террористах они направляют ракеты в независимые страны (например, в Ливан, Ирак, Сирию и Афганистан), а нам говорят, что с террористами и бандитами надо бороться за столом переговоров. Хочется напомнить заокеанским партнерам восточную пословицу: «Прежде чем зайти в дом, подумай, как из него выйти». Многих неприятностей избежали бы. И еще одна поговорка приходит на ум: «Каждый имеет право на ошибку, но только дурак их повторяет». Как назвать американцев, которые множат свои преступные ошибки, игнорируя международные законы с упорством маньяка?

Возвращаясь к нашим «героям», следует сказать, что привести смертный приговор в исполнение власти не решились, потому что незадолго до этого в Испании фашистский режим Франко отменил смертный приговор в отношении 4-х террористов. Мы же не могли быть хуже режима Франко!

Через пять лет отбытия наказания Кузнецова и Дымшица обменяли на арестованных советских разведчиков. В последующем Кузнецов обосновался в Израиле и работал главным редактором израильской газеты «Вести».

В газете «Ленинградская правда» от 12 мая 1971 года была помещена короткая заметка, в которой сообщалось, что 11 мая 1971 года в открытом заседании Ленинградского горсуда под председательством заместителя председателя Ленгорсуда Н. С. Исаковой началось рассмотрение дела по обвинению Г. И. Бутмана, М. С. Кореблита, В. О. Могилевера, С. Г. Дрейзнера (всего 9 человек) в том, что в сговоре с ранее осужденными М. Ю. Дымшицем и Э. С. Кузнецовым они являлись инициаторами и активными участниками подготовки захвата самолета гражданской авиации для бегства за границу, систематически занимались изготовлением и распространением листовок антисоветского характера, для чего использовали множительную аппаратуру, в том числе похищенную из государственных учреждений, а также нелегально передавали за границу клеветническую информацию. Государственное обвинение поддерживал старший помощник прокурора Ленинграда И. В. Катукова. Защиту подсудимых осуществляли адвокаты С. А. Хейфец, В. И. Вишневский, В. Г. Стряпунин и другие. Перечисленные члены организации получили различные сроки наказания, но затем практически все получили досрочное освобождение. А один из них успел поучаствовать в войне в одной арабской стране и даже отличиться.

По окончании обучения в Высшей Краснознаменной школе КГБ при СМ СССР имени Ф. Э. Дзержинского в феврале 1971 года я прибыл в Ленинград и вышел на работу в Управление. После собеседования с известным всем ленинградским чекистам того времени начальником отдела кадров Александром Петровичем Корсаковым был направлен на работу во 2-е направление 2-й Службы Управления в отделение, занимавшееся контрразведывательным обеспечением по линии иноморяков, а также борьбой с контрабандой и незаконными валютными операциями.

Надо сказать, что в то время, когда я приступил к работе в Управлении, придавалось чрезвычайно большое значение борьбе с незаконными валютными операциями, которые, по мнению руководства страны, сильно подрывало экономику и финансы Советского Союза. Об этом свидетельствовал хотя бы тот факт, что еще за 10 лет до описываемых событий партия, а в равной степени и правительство поручили именно КГБ заниматься борьбой с незаконными валютными операциями. Первые же арестованные КГБ в 1961 году валютчики Рокотов, Файбишенко и Яковлев, активно и с большим размахом занимавшиеся незаконными валютными операциями, прикрываясь своей связью с милицией, были приговорены к смертной казни вопреки постулату о том, что закон не имеет обратной силы. Указ Президиума Верховного Совета об ужесточении наказания за этот вид преступления был опубликован через полгода после того, как состоялся суд над этими лицами. Это, конечно же, на совести Хрущева.

За время работы в Ленинградском Управлении мне довелось стать участником многих операций по борьбе с контрабандистами и валютчиками. Но сегодня хочу рассказать вам о первой своей «валютной» операции. Все перипетии того дела до сих пор у меня в памяти. Сами понимаете, первое дело — это почти как первая любовь.

Дело «Игрока»

Весной 1972 года начальник отделения Ким Васильевич Голубков расписал мне для первичной проверки письмо из Управления «К» ПГУ, то есть из внешней контрразведки, где мне в последующем предстояло трудиться многие годы. В документе кратко, буквально на полстранички, сообщалось, что оперативный контакт из числа иностранцев арабского происхождения в беседе с сотрудником разведки сообщил, что в Ленинграде проживает молодой парень по имени Саша, работающий либо в баре, либо в ресторане, который занимается незаконными валютными операциями. Иностранец был у этого парня дома в гостях и видел в платяном шкафу крупную сумму в иностранной валюте. И это была вся информация.

Поначалу казалось, что вряд ли удастся найти в многомиллионном городе человека с такими данными. Но, как говорится, дорогу осилит идущий. Побеседовав с 2–3 помощниками из числа барменов, уже через два дня я смог установить этого человека, который действительно работал барменом во вновь открывшемся кафе на Васильевском острове в районе Гавани.

Достаточно быстро удалось выяснить круг знакомых Александра, с некоторыми из них я смог поговорить, встретился с «центровыми» ребятами с Невского проспекта, и получил кое-какую информацию и от них. В основном все мои собеседники подтвердили, что знали или слышали, что бармен действительно имел отношение к незаконным валютным операциям, но конкретных эпизодов за последнее время никто не мог припомнить.

Ким Васильевич внимательно выслушал мой доклад, ознакомился со всеми полученными мной сообщениями по этому вопросу и написал резолюцию о заведении так называемого дела оперативной проверки. Это было, конечно, жестом уважения к разведке со стороны шефа. Получи мы такую неконкретную информацию из какого-нибудь Мухосранска, то и не подумали бы заводить дело, а подшили бы бумагу и сдали благополучно в архив до лучших времен.

Началась активная работа по данному делу, но, конечно же, это не означает, что я занимался исключительно им. Только в кино оперработник сидит с задумчивым видом в кабинете начальника и, получив от него ценные указания, проводит по делу одно мероприятие за другим, не отвлекаясь на иную работу. В жизни все гораздо сложнее. Оперативный работник завален запросами, сигналами, делами по изучению иностранцев, советских граждан, их проверке и разработке. По всем этим вопросам надо составить массу справок, рапортов. Оперативным работникам хорошо известно, что самое острое чекистское оружие — шило, а главное — ручка. Все поступающие документы имеют свои сроки исполнения, за задержку которых начальство «вставляет» по первое число, и слышать не хочет о том, что твои мысли были заняты другим делом.

К тому же надо было встречаться со своими помощниками, получать от них информацию и проводить по ней определенную работу. Одновременно вести изучение 5–6 кандидатов на вербовку. Дай-то Бог хоть одного из них довести до вербовки, а без агентуры спецслужб не бывает — в этом их сила и эффективность.

В разгар «дерьмократии» 90-х годов мне очень хотелось вывезти одного из этих болтунов в «самую» демократическую страну, и организовать ему встречу с сотрудниками ее спецслужб, может быть, тогда до него что-нибудь дошло, и такие, как он, задумались бы о безопасности нашей страны. Мне, во всяком случае, выслушивать удивленные вопросы сотрудников разных спецслужб на эти темы было не очень приятно. Да и кому будет приятно выслушивать мнение о своих руководителях как о недоумках. Правильно ответил американский посол Бакатину на его вопрос, почему американцы в знак доверия не дают схемы подслушивающей аппаратуры в российском посольстве в Вашингтоне, как это сделал он здесь, в Москве: «Доверие не надо путать с глупостью».

Как известно, 5 декабря 1991 года Бакатин, бывший в то время Председателем КГБ, передал американскому послу Роберту Страусу схему расположения техники подслушивания во вновь строящемся здании посольства США в Москве. Техника была новым словом в этой области, уникальной в своем роде, не один институт работал над ее созданием в течение нескольких лет. В Москве все строительные работы велись под контролем американцев, а когда здание было построено, техника съема информации заработала. Бакатин же объяснил свои действия тем, что это был период романтики демократии, и он сделал это в интересах развития отношений с американцами. Правы были древние, которые говорили, что разум ограничен, а глупость беспредельна. Впрочем, вряд ли это только глупостью объясняется.

Возмущение действиями Бакатина в среде чекистов и даже обычных граждан было настолько сильным, что против него возбудили уголовное дело по обвинению в измене Родине. В своих выступлениях того времени Бакатин давал понять, что он сделал это с ведома Горбачева, но это не может снять с него вины: ведь именно он обратился с этой инициативой к Горбачеву и как-то ее обосновал. Наш «прораб перестройки» тоже оказался не силен в предвидении последствий принимаемых решений.

Американский посол, получив схемы, тут же вылетел в США для доклада руководству страны. Американские спецслужбы долго не могли поверить в свою удачу и поначалу думали, что наши опять что-нибудь «намудрили». Высказывалось предположение, что русские, скорее всего, выдали только часть техники, чтобы усыпить бдительность спецслужб, а остальная часть предназначена для дальнейшего прослушивания. Вероятно, судили по себе. В новом жилом здании советского посольства в Вашингтоне американская контрразведка разместила несколько независимых систем прослушивания. Надеялись, что при обнаружении одной системы, русские успокоятся. Наивные люди, не ведающие, что собой представляют наши спецслужбы, неоднократно спасавшие Советский Союз благодаря своему искусству дезинформации. Стоит хотя бы вспомнить такое мероприятие, как дело «Трест», в результате которого белое движение отложило свои выступления против Советов на несколько лет, в течение которых было обеспечено необходимое реформирование Красной Армии. Или более поздний пример: в 50-х годах была проведена другая блестящая операция по дезинформации противника с целью создания у него представления, будто Советский Союз прилагает колоссальные усилия по созданию мощной бомбардировочной авиации. Для этого на ежегодных праздниках военно-воздушного флота демонстрировали единичные экземпляры опытных самолетов бомбардировочной авиации, а преподносили это как образцы серийного производства. Видные политики и военачальники «пробалтывались» в присутствии дипломатов о больших работах в промышленности на этом направлении. Эти и другие меры убедили американцев в том, что русские активно развивают дальнюю тяжелую бомбардировочную авиацию, и приступили к созданию своих мощных военно-воздушных сил. А в Советском Союзе в это время активно работали над созданием ракет. Когда эта работа была завершена, американцы осознали, что они потратили огромные деньги на создание своей бомбардировочной авиации и отстали от Советского Союза в области ракетостроения, ведь ракеты сводили на нет эффективность бомбардировочной авиации. Спохватившись, американцы направили мощные финансовые потоки на создание своих ракетных сил, но несколько лет нами уже было выиграно.

Вспомните, какой шум был во всех средствах массовой информации по всему миру, когда советские солдаты обнаружили во время ремонтных работ тоннель, прорытый английскими спецслужбами из Западного Берлина для подключения к кабелям связи Группы советских войск в Германии. Уже много позже, во время наших встреч и бесед с бывшим сотрудником английской разведки Джорджем Блейком, он рассказал нам подробности этого дела, к которому имел непосредственное отношение. Вся пикантность ситуации заключалась в том, что Джордж Блейк к тому времени уже несколько лет сотрудничал с советской разведкой, и все эти проводимые им мероприятия по прослушиванию в Вене и в Берлине проводились с ведома и согласия советской разведки. По каналам, находящимся под контролем английских спецслужб, до противника доводилась дезинформация, а когда это стало делать затруднительно, то послали солдат на ремонтные работы, которые «нечаянно» обнаружили тоннель.

Таких глобальных и меньших по размерам (но от того не менее результативных) мероприятий советскими спецслужбами было проведено немало. Представляет интерес то обстоятельство, что в них принимали участие сотни и тысячи специалистов разного направления, но «главному противнику», как в то время называли США, ничего не было известно.

Мне трудно представить подобное в наши дни. Думаю, что уже на третий день какая-нибудь газетенка рассказала бы своим читателям о принятом плане мероприятий по дезинформации и обсуждала все его плюсы и минусы. А очередной «демократ» уже продал бы информацию за те же 30 сребреников нашим «партнерам».

Поражает уровень мышления руководителей страны в перестроечные времена (хотя я всегда говорю, что удивляться и обижаться — удел ограниченных людей).

Руководящий сотрудник подразделения американской разведки ЦРУ передал нам список агентов из 15 советских граждан, среди которых были сотрудники внешней разведки и ГРУ, дипломаты, научные и другие ответственные сотрудники. Вместо того чтобы проанализировать ситуацию и грамотно решить, как лучше всего использовать ее в наших интересах (что делалось прежде), руководители новой формации распорядились всех агентов вражьей разведки арестовать и судить. В последующем большинство из них за измену Родине было расстреляно. Сотрудник американской разведки благодаря такому примитивному решению был быстро «вычислен» и арестован. В результате: во-первых, мы лишились ценнейшего агента, который был одним из руководителей подразделения ЦРУ, осуществлявшего работу против Советского Союза, с чьей помощью мы могли бы знать обо всех агентах, завербованных американскими спецслужбами; а во-вторых, мы потеряли уникальную возможность вести оперативную игру с американскими спецслужбами, имея все «козыри» на руках. Редкая оперативная удача была бездарно провалена такими руководителями, как Горбачев, Крючков и Бакатин.

Однако вернемся в Ленинград к событиям тех дней. Оперативный работник должен постоянно встречаться с людьми, которые что-то слышали, видели или могли знать по тому или иному направлению его деятельности, и к каждому из них необходимо найти правильный подход. Для оперативного работника встречи с несколькими людьми в день — норма, а для них каждая встреча с сотрудником из «Большого дома» — событие, о котором они, возможно, будут вспоминать всю жизнь. Беседы приходилось проводить с самой разнообразной публикой. После консультаций с научным сотрудником из Эрмитажа, бывало, торопишься в «Кресты», где беседуешь с подследственным или агентом из блатного мира, затем едешь к руководству НИИ, а оттуда на встречу с иностранцем. Мне нравилась эта работа, требующая постоянной физической, эмоциональной и интеллектуальной нагрузки.

Итак, я провел проверку на причастность Александра к незаконным валютным операциям, и по первой букве его фамилии присвоил делу название «Игрок». В ходе этой первичной проверки получил массу интересной, но не по моему профилю, информации. Выяснил, например, что он наладил регулярное получение коньяка от проводников поезда Ереван — Ленинград. Проводники в дороге перекачивали коньяк из цистерн в кислородные подушки и сбывали его барменам, а те, пропуская через бар со значительными наценками, получали приличный навар. Выявился устойчивый контакт «Игрока» с финнами, которые привозили ему за валюту на заказ колеса для машин и другие запчасти из Финляндии, а также разного рода «тряпки» и для него, и для его женщин. Надо прямо сказать, эти мелкие, но точные детали оказали мне впоследствии неоценимую услугу.

Прошло несколько месяцев, бумаг в деле накопилось уже немало, но чувство удовлетворения не приходило.

Как-то, находясь на Васильевском острове по другим делам, я решил зайти в бар посмотреть своими глазами, что собой представляет мой объект оперативного изучения. Да и намотавшись по городу, хотел побаловать себя чашечкой кофе.

С деньгами на первых порах работы в Управлении было сложновато. Получки опера в принципе хватало на семью из трех человек, но, что называется, не особенно-то разбежишься, или как я говорю: «Переживаю очередной приступ финансовой недостаточности». Надо с прискорбием признать, что этот кризис затянулся до дней сегодняшних. Никаких накоплений, кроме долгов, у меня никогда не было. А это неправильно.

В кафе после душных улиц города было прохладно. Посетителей среди бела дня не было. «Вот и хорошо, — подумал я. — В этой тиши и благодати выпью кофе и спокойно пообщаюсь с Сашей». Святая простота! Наметанный глаз бармена сразу определил, что с меня ему мало что обломится. Бодреньким голосом, стараясь придать солидности и уверенности себе, попросил приготовить чашку кофе. В ответ бармен заявил, что кофе подается только с коньяком. На коньяк у меня явно не хватало. Попробовал возмутиться такими порядками, но он лениво посоветовал жаловаться в вышестоящую организацию. Привлекать к себе внимание было не в моих интересах.

В те годы партия и правительство проводили очередную кампанию по борьбе с пьянством. Эта кампания проходила под лозунгом перехода от употребления крепких спиртных напитков к слабым. Поэтому в Ленинграде появилось несколько пивных баров с непривычно красивым интерьером, где к пиву обязательно подавали закуску в виде вяленой рыбы, сухарей, скумбрии и пр. Диковинка была для нас, да и только. Правда, через год оригинально оформленные бары превратились в обыкновенные грязные забегаловки из-за чрезмерной заполняемости и «напиваемости». Наряду с пивбарами появились рюмочные, где к рюмочке водки давали обязательный бутерброд с килькой. Кроме того, в городе открылось много кафе с барами, где вас могли угостить модными в то время коктейлями. Коктейлей, на моей памяти, было всего три — «Первомайский» (в основе коньяк), «Праздничный» (на основе шампанского) и «Ленинградский» (с водкой). Любые другие продавать категорически запрещалось. Спиртные напитки в магазинах начинали продавать в 11 часов утра и прекращали в 19.00. На эту тему ходило множество анекдотов. Вот один из них: «Стоит памятник — Ленин с поднятой рукой. Шутники утверждали, что он показывает на часы и говорит: “Товарищи, время 11.00. Пора покупать водку. Промедление смерти подобно!”»

В кафе мой бармен все перепутал. Коньяк нельзя было продавать без кофе или какой-нибудь закуски. Но он трактовал принятые порядки в свою пользу. Обиженный на бармена за столь непочтительное отношение, я стал еще более активно общаться с людьми, находившимися в орбите объекта. К тому времени уже довольно прилично знал его биографию, друзей, постоянных и случайных женщин, привычки, хобби, но фактов конкретной преступной деятельности было мало. Хотя все окружение характеризовало Сашу как крутого и хитрого дельца.

Через какое-то время «Игрок» перешел из кафе на Васильевском острове в бар на Невском проспекте. Как будто в издевку надо мной, он теперь работал в баре, расположенном практически напротив Куйбышевского райкома партии, расположенного во дворце на углу Невского проспекта и Фонтанки.

Это красивое здание вишнево-малинового цвета около знаменитого Аничкова моста было построено известным архитектором Андреем Ивановичем Штакеншнейдером по заказу древнего княжеского рода Белосельских-Белозерских. Этот же архитектор, как известно, построил и знаменитый Мариинский дворец. Бабель в одном из своих рассказов упоминает, как его из здания ВЧК на Гороховой улице привезли на допрос в этот дворец на Невском проспекте. Как они поднялись по широкой лестнице на второй этаж, и затем его по длинному коридору провели в кабинет строгого начальника… На меня, как и на Бабеля, произвели большое впечатление красивые камины из карельского мрамора.

Так получилось, что, по крайней мере, несколько ночей в неделю я проводил в находившемся в этом здании городском оперативном отряде.

Комсомольский оперативный отряд был создан под мудрым руководством партии для борьбы с «фарцовщиками» — людьми, скупавшими вещи у иностранцев и перепродававшими их советским гражданам по спекулятивным ценам. Сейчас это называется мелкооптовой и розничной торговлей. В то время «фарцовщики» являлись родимым пятном капитализма, выжигать которое каленым железом и призывали членов городского оперативного отряда. Наряду с «фарцовкой» гонениям и задержаниям подвергались лица, занимающиеся незаконными валютными операциями в мелких размерах (до 50 долларов США). Задерживали и проституток, которые в интересах повышения эффективности своего бизнеса, как правило, одновременно занимались «фарцовкой» и теми же валютными операциями.

Отряд, созданный для борьбы с фарцовщиками, курировал сотрудник милиции Геннадий Карпов из отдела ОСС МВД. Мы быстро установили дружеско-деловые.

Я довольно часто приходил в штаб вечером после работы и проводил там ночи напролет. Сюда меня приводила надежда, что дружинник Володя Елгин и его друзья в один прекрасный день, точнее ночь, приведут ко мне иностранца, который попался на мелком преступлении (продажа вещей или валюты), и тут я — весь в белом — его завербую. Для работы с таким весьма специфическим контингентом, как валютчики и контрабандисты, могли оказаться весьма полезными и задержанные советские граждане.

Однако моим надеждам не суждено было сбыться. Иностранцев задерживали редко, и те были, на мой взгляд, малоперспективны в оперативном плане. Хотя подчас встречались экземпляры весьма экзотические. Однажды ночью был задержан африканец. Началось рутинное оформление протокола задержания, когда в анкетных данных дошли до пункта о его социальном положении, иностранец заявил, что он не понимает значения этого пункта. Объясняем ему, что это социальный статус его родителей.

— Кто они, из рабочих или служащие?

— Мой папа Царь, — услышали мы в ответ.

Пришло время нам задуматься, какое же у него социальное положение. Я в то время был настроен работать с европейцами, поэтому, конечно же, перспективный в оперативном отношении контакт с сыном главы африканского государства меня не заинтересовал.

Результативность разработки «Игрока» меня не удовлетворяла. Начальство было того же мнения и на служебных совещаниях, которые проходили практически ежедневно, не забывало высказываться на этот счет, правда, пока еще в корректной форме.

Тогда я решил организовать прослушивание на квартире подозреваемого. Легче сказать, чем сделать: дверь квартиры запиралась на сложные замки «Аблой» финского производства. Технари сказали, что в принципе они могут открыть любой замок, но это займет много времени, которого у нас всегда в обрез, и попросили меня достать ключи или слепок. Пожелания технарей — закон для опера. Беру у соседского трехлетнего мальчишки пластилин, и иду в Городской оперативный отряд. Ставлю задачу — задержать Сашу под предлогом того, что он якобы занимаясь «фарцовкой», прошлой ночью убежал от членов отряда. Часа в 3 ночи объект, завершив свой трудовой день, вышел из бара и направился к своей машине с какой-то девицей. Дружинники, уже изрядно уставшие от ожидания, взяли его под белы ручки и привели в помещение штаба, благо, далеко ходить не надо. Там его попросили вывернуть карманы и выложить их содержимое на стол, после чего отвели в другую комнату, где составили протокол задержания. Мне принесли все, найденное в его карманах, а я, выпроводив дружинников из комнаты, спокойно сделал слепки, как учили в Высшей школе. После чего бармену вернули все его вещи, извинились за ошибку, порвали протокол у него на глазах и отпустили. «Игрок» был доволен, что для него все благополучно закончилось. Вся операция заняла от силы 15 минут.

В урочный день на квартире объекта установили технику прослушивания. В этот день, по полученным мною сведениям, он запланировал поездку с друзьями на пикник. В 10 часов утра «Игрок» в хорошем настроении, увешанный массой сумок и баулов со снедью, вышел со своей подружкой из квартиры, сел в машину и благополучно отбыл в сопровождении «наружки», в задачу которой входило контролировать его местонахождение и вовремя нас проинформировать, если он вдруг неожиданно повернет домой. Соседи объекта уже выехали из дома рано утром на работу и тоже в сопровождении «наружки», перед которой стояла та же задача — предупредить их неожиданное возвращение. Поскольку соседи работали обычными инженерами на оборонном предприятии, то и замки у них на квартире были самые, что ни на есть, обычные, и наши технари вскрыли их за 5 секунд. Свою работу технари сделали быстро и аккуратно — максимум за 40 минут установили все, что было необходимо, и мы смогли спокойно разъехаться по делам. Необходимость заходить в квартиру объекта отпала: на этот раз ничего не отвалилось, не упало, что иногда случалось.

Помнится, как во время проведения подобного мероприятия моим другом Сергеем Веревкиным-Рахальским технари прошили сверлом стенку и с ней заодно детскую кроватку, стоявшую вплотную к этой стене. Пришлось срочно купить новую (благо, в то время они были все одного фасона) и в темпе ее «состарить». Не менее курьезный случай произошел с другим моим другом — Сергеем Бевзой, когда он вместе с напарником проводил такое же мероприятие. Его коллега зашел в квартиру проверить, как прошла установка техники, и, к своему ужасу, увидел, что сверло вошло во вновь пристроенный платяной шкаф. Сотрудник залез в него, чтобы посмотреть на выходное отверстие, и в это время с верхней полки упала 3-литровая банка с мукой и разбилась. Все вещи в шкафу оказались в муке. О том, чтобы тщательно убрать за собой в короткий отрезок времени, — не могло быть и речи. Спасла смекалка. Наш сотрудник выскочил на улицу, схватил первую попавшуюся кошку и запер ее в шкафу, тем самым предоставив ей самой «объясняться» с хозяйкой: как и почему оказалась в платяном шкафу и зачем там все перевернула.

Помня о таких казусах, мы все-таки решили на минуту заглянуть в квартиру объекта, а заодно и проверить, как получились ключи (могли ведь пригодиться в будущем). Замок открылся как от «родного» ключа. У меня отлегло от сердца, значит, слепок был сделан правильно. Один из технарей вошел в квартиру и убедился, что микрофон установлен удачно.

За неделю до майских праздников к бармену пришел его приятель Валера и в задушевной беседе за бутылкой попросил дать для поездки на катере по Ладоге автоматическую бельгийскую винтовку с оптическим прицелом. Очень ему хотелось пострелять дичь. И тот дал ему эту винтовку, только попросил отремонтировать оптический прицел.

Для меня это было как гром среди ясного неба! Меня сразу потащили к руководству и грозно спросили, как это я допустил, что у объекта разработки накануне 1 Мая, когда все прогрессивное человечество в едином порыве демонстрирует свою солидарность, появилась автоматическая многозарядная винтовка, да еще с оптическим прицелом. Можно подумать, что я ему всучил эту проклятую винтовку. Все сигналы об оружии накануне праздников были на контроле у начальника Управления.

Получив соответствующее «ускорение» от руководства, я быстро установил этого Валеру, который оказался также барменом одного из модных ресторанов в центре города. Получил информацию и о его ближайших друзьях. На мое счастье, одним из них оказался официант Николай, замешанный в деле о контрабанде. Во время состоявшихся с ним бесед он понял, что в его интересах помогать следствию.

Поскольку компромата на Николая было собрано много, в агентурную сеть включать его было нельзя. Руководство требовало, чтобы для агентурной работы подбирали народ, идейно выдержанный и делу партии верный. На наши робкие замечания, что объекты из среды валютчиков и контрабандистов не подпускают к себе идейно выдержанных и не делятся с этой категорией своими планами работы в области осуществления незаконных валютных операций, руководство назидательно говорило о необходимости поднятия уровня профессионализма и оттачивании оперативного мастерства, а с валютчиками советовало вообще не связываться, так как их придется постоянно вытаскивать из «дерьма». Надо признать, что в чем-то руководство было право. С этой категорией людей работать, ох, как непросто, постоянно приходится ходить по острию ножа.

Николай был срочно вызван на встречу, и перед ним была поставлена задача в течение дня под любым предлогом изъять у Валеры винтовку. На ходу придумали легенду, что у Николая есть дружок — слесарь, который может все починить — от кастрюли до космического аппарата. Осталось тайной, сколько водки было выпито, но факт остается фактом — вечером Николай, пошатываясь, заплетающимся языком доложил, что кони пьяны, хлопцы запряжены, а он готов к выполнению нового задания Родины. Винтовка была у меня в сейфе. Она радовала мой глаз и грела душу, когда я открывал сейф по утрам.

Утром на совещании сухо, по-деловому доложил, что, согласно указанию руководства Управления, осуществлено мероприятие по изъятию у объекта оперативной разработки многозарядной автоматической бельгийской винтовки с оптическим прицелом. Угроза теракта на Дворцовой площади во время первомайского парада была тем самым устранена. Наши коммунисты-руководители областного розлива могли спокойно идти на трибуны. Я гордо посмотрел на сидящих сотрудников — знай, мол, наших.

Для каждого из присутствовавших на совещании подобная фраза за 3 дня до Первомая прозвучала весомо. Как показала практика, доложиться — не шутка.

Праздники прошли спокойно. Обычно мы дежурили на трибунах и около них. Наряд, как всегда, начинался в 6 утра. В это время две шеренги солдат от середины площади шли к ее окраинам, производя зачистку. Между ними остается чистое пространство. После этого организуются пропускные пункты из сотрудников Управления КГБ, и только после этого обладатели пропуска имели возможность пройти на площадь. Все, кому выпало нести наряд на трибуне, собирались на ней. Распределяли места (кто где будет стоять), знакомились поближе, чтобы знать хорошо друг друга в лицо, если попадались сотрудники из разных подразделений. Затем проверяли трибуну и принимали ее от ночной смены. Определяли, кто будет стоять на контроле пропусков. Тот, кто не был задействован на проверке пропусков, мог ходить за трибуной, встречаться с друзьями, коллегами. Обычно пили кофе, чай и, конечно же, с особым удовольствием теплый глинтвейн. Утром во время нарядов всегда довольно прохладно, а на ноябрьские праздники и просто холодно. В 10 утра, к началу парада, все находятся на своих местах. Пока идет парад и начало демонстрации, никто не смеет покинуть свой пост. К 12 часам напряжение спадает. Но вот парад закончился, первые волны демонстрантов прошли… Мы по очереди начинаем ходить за трибуны, где позволяем себе побаловаться теплым глинтвейном. Вновь встречаемся с друзьями, обговариваем программу дальнейших праздничных мероприятий.

У нашего коллектива, в который входили Сергей Селезнев, Сергей Веревкин-Рахальский, Володя Нечаев и автор этих строк, выработалась своя традиция. Мы встречались за трибунами ровно в 12 часов дня, даже если были разбросаны по разным точкам. Володя Нечаев курировал Эрмитаж, поэтому имел туда свободный доступ. Мы заходили в Зимний дворец и шли в приемную директора Эрмитажа академика Пиотровского. Там во время празднования находился штаб. Наш маршрут проходил по античным залам. Непременно останавливались в Греческом зале. Доставали из внутренних карманов плоские пластмассовые фляжки и со словами Аркадия Райкина «В Греческом зале, в Греческом зале…» делали по глотку коньяка. После этого с чувством исполненного долга шли в приемную директора. Там доставали свои бутерброды, пили предложенный дежурными чай или кофе и играли обязательно в шахматы, хотя бы пару партий. Сергей Веревкин-Рахальский был заядлым игроком в шахматы, да и мы с Сергеем Селезневым не намного отставали от него. В шахматы играли при первой возможности: в обед, после работы, во время ночных бдений в Управлении и когда по заданию приходилось сидеть в машинах или гостиницах до глубокой ночи или, точнее, раннего утра. Игра в шахматы в Эрмитаже доставляла еще и эстетическое удовольствие. Потому что сидели в комнатах с великолепными картинами и гобеленами на стенах. Столики с гнутыми ножками и перламутровым покрытием, на которых мы играли, были старинной работы и представляли собой художественную ценность.

Отдохнув в прекрасной обстановке с полчаса, выпив по стакану чая за победу в шахматах, с шутками и подначками возвращались каждый на свое место в наряде, давая возможность «передохнуть» своим коллегам.

Эрмитаж для меня неразрывно связан с Владимиром Высоцким, который по приглашению руководства музея, раз или два в год приезжал на встречу с сотрудниками и пел на этих творческих встречах свои песни.

Володя Нечаев организовывал пропуска и для нас, за что я ему очень благодарен. Встречи проходили исключительно в дружеской, непринужденной обстановке. Высоцкий довольно много и подробно рассказывал о себе, но в основном о песнях, об истории их создания и т. д. Такие встречи запоминаются надолго.

После праздников наступила пора думать, что делать с винтовкой «Игрока» дальше. Валере охоту на дичь мы благополучно сорвали. Николай рассказал ему трогательную историю о том, что механик «запил» и, видимо, надолго. Но любой запой рано или поздно заканчивается. Пришлось Николаю через месяц-полтора возвращать винтовку, так и не починив ее. К этому времени в поле зрения Валеры появился еще один «мастер», который с нашей подачи еще около месяца морочил ему голову.

А тем временем разработка «Игрока» продолжалась своим ходом, принося ее создателю маленькие радости в виде накопления информации и большие разочарования с точки зрения успешной реализации дела.

Вот поступила информация о том, что слушатель Военной академии, прибывший на учебу в Ленинград из Сомали, намерен продать небольшую партию золотых монет. Через цепочку наших помощников выводим негра на бармена. На следующий день они договариваются под нашим контролем о совершении сделки.

Чтобы задержать их с поличным, мне пришлось немало попотеть: написать рапорт руководству, получить целую кучу виз и санкцию на проведение операции, ознакомить следователя с материалами дела, найти понятых (слава Богу, ребята из оперативного отряда выручали в такие моменты) и т. д. и т. п.

На следующее утро наружное наблюдение доложило, что объект на месте, но ведет себя несколько нервозно. А как же не волноваться перед сделкой? Это нормально. Об африканце из Сомали поначалу также поступала ободряющая информация: он вышел утром из общежития в несколько возбужденном состоянии и поехал на встречу с нашим помощником на Марсово поле, где и ждал его в условленном месте, однако напрасно. Негр явно нервничал, и мы не меньше его. Я позвонил оперработнику, у которого на связи был этот агент, и спросил, почему его человека нет в условленном месте в условленное время. Оперработник пообещал уточнить, в чем дело, и через несколько минут сообщил, что агент после «вчерашнего» проспал и сейчас на такси приедет к месту встречи.

Наш сомалиец прождал с полчаса и уехал нервничать к себе в общежитие. Подсказать ему, что наш человек уже едет, было некому. Минут через десять после ухода негра появился, явно плохо ориентируясь в окружающем пространстве, наш горе-помощник. Но все это, как говорится, мимо кассы, поезд ушел.

Таких курьезов было довольно много, наверное, нет смысла их описывать. Жаль, что наша активная, большая работа давала такие мизерные результаты.

Наряду с делом «Игрока» нами разрабатывалось и другое, начавшееся, честно говоря, с пустяка, но имевшее серьезные последствия. В жизни так случается. Однажды был получен сигнал о том, что один из матросов набрал довольно крупную сумму валюты, чтобы за границей по просьбе своих знакомых накупить заморских товаров. Довольно типичная схема тех времен. Мы договорились с таможенниками провести тщательный досмотр каюты морячка без большой надежды на успех, так как понимали, что на корабле можно спрятать и черта в ступе. В помощь таможенникам дали молодого сотрудника, который проходил у нас стажировку. К нашему удивлению, при осмотре каюты в обшивке потолка была обнаружена крупная сумма валюты. Моряка задержали и повезли в Управление. Но закавыка состояла в том, что был конец рабочего дня. Если проводить официальное задержание, то ночь пропадает «даром», а сроки задержания — всего 3 суток. Решили посидеть с моряком до утра, и в 9.00 передать его следователю, чтобы у того была возможность поработать с задержанным в течение этих 3-х дней.

К 10 часам вечера матроса привезли в Управление. С первых минут беседы с ним нам стало ясно, что он занимается своим бизнесом уже длительное время, но судьба, как говорится, до сих пор ему благоволила. И на этот раз морячок решил попытаться поймать птицу счастья, однако остался с пустыми руками и разбитыми надеждами. В нашем лице он впервые познакомился с правоохранительной системой. С первых минут знакомства мы поняли, что хотя контрабандой и незаконными операциями он занимается не первый день, но он не был «верченым» валютчиком, а пользуясь современной терминологией, его смело можно было назвать «лохом».

Чтобы скоротать время до утра, мы пригласили его присоединиться к нашему незамысловатому ужину, состоящему из бутербродов с колбасой, сыром и, конечно же, чаем. Чая у нас много, бутербродов не очень. Морячку не пришло в голову сказать, что раз нет следователя, то он не смеет задерживать наше внимание, и придет также утром. Вместо этого он подсел к столу и, не иначе как на нервной почве, смел добрую половину наших запасов бутербродов, которые приготовила для нас заботливая и внимательная Людмила Александровна. После ужина предложили, не теряя времени даром, написать подробное объяснение, благо вся ночь впереди. Сами сели играть в шахматы (нам хотелось создать безмятежную атмосферу, чтобы задержанный расслабился и написал «больше, чем хотел»).

При счете в ночном шахматном матче 2:1 наш бедолага закончил свой опус. Прочитав, дружно подвергли его суровой критике за легкомысленность и безответственный подход к такой серьезной ситуации, поскольку на нескольких листах задержанный только каялся и обещал непременно исправиться.

Пришлось популярно ему объяснить, что, на самом деле, он совершил не только и не столько ошибку, сколько преступление по статье о нарушении правил валютных операций. С учетом крупной суммы в несколько тысяч долларов его действия будут квалифицироваться «в особо крупных размерах», и светит ему не менее 8 лет тюрьмы. Стало быть, если он действительно раскаивается в содеянном, то надо попытаться смягчить свою вину чистосердечным признанием.

В перерыве между шахматными партиями нам пришлось еще дважды корректировать варианты его объяснений. К утру мы узнали, что основными поставщиками валюты были бармены из гостиницы «Европейская», что на улице Ракова (ныне Итальянская). В 9.00 мы, не выспавшиеся, усталые, но в целом удовлетворенные своей работой, передали задержанного следователю вместе с плодом совместного творчества в виде объяснительной записки. Тому оставалось только оформить протокол допроса и поехать к прокурору за санкцией на арест моряка.

Однако нам надо было в авральном порядке собрать информацию на указанных в объяснительной барменов, что, в общем-то, не составило особого труда, так как гостиница была интуристовской и наши позиции там были не плохими. Оперработник, курирующий эту гостиницу, уже к вечеру принес довольно подробные сведения о личностях подозреваемых.

Моряк в своем объяснении указал, что валюту он брал в основном у бармена Павла. Ему также известно, что этот бармен передавал и деньги своего напарника Дмитрия. С учетом этого обстоятельства было принято решение задержать сначала Павла, который на первых же допросах под напором неопровержимых улик сознался в том, что вместе с напарником отдал моряку валюту, которая к ним поступала в виде «навара» при обслуживании иностранцев, а также «чаевых». Следователя, естественно, удивила слишком крупная сумма «чаевых» и «навара». Пришлось бармену признаться, что это деньги не только их, но и двух барменов из гостиницы «Ленинград».

Дней через 10 в следственном изоляторе «Большого дома» находилось уже 2 бармена из «Европейской» и 6 из «Ленинграда». Внутренний двор «Большого дома» был уставлен «Жигулями» подследственных — роскошь по тем временам небывалая.

Надо сказать, что работа следователей Комитета госбезопасности отличалась от работы наших коллег из милиции. Те, заваленные потоком дел, на основании доказанных одного, реже двух, эпизодов преступной деятельности тут же передавали дело в суд, не стараясь прояснить всю картину преступления подследственного. Следователи же Комитета брались за дело основательно и скрупулезно: выясняли роль и место каждого в совершенном правонарушении, грамотно «ловили» подследственных на противоречиях в их показаниях. Да и оперативные работники не щадили живота своего и времени в добывании самой разнообразной информации на подследственных.

Подошло время задержания барменов из гостиницы «Астория». При обыске на даче у одного из них оперработники, следователь и понятые были поражены, обнаружив в подвале дома штольню метров на 10 в глубину, полностью заставленную дефицитными по тем временам консервами балыка, крабов, а также красной и черной икры. Бармен пояснил, что, работая несколько лет в интуристовской гостинице, имел возможность накопить валюту. Дело в том, что после каждой смены на руках оставалась какая-то валюта. (И «чаевые» от иностранцев, и часть прибыли все равно перепадали барменам, даже если торговля велась честно, т. е. в пределах разумной достаточности. По действовавшим правилам, излишки денег надо было сдавать в кассу ресторана, за что при зарплате размером в 60–70 рублей платили еще 5–10 рублей премиальных.)

Понятно, что бармены не хотели отдавать в кассу валюту, которую, как они полагали, честно заработали. Но поначалу, не желая связываться с незаконными валютными операциями, брали излишки натурой — консервами, икрой, сигаретами, которыми сами пользовались и продавали за рубли своим знакомым. Благодаря такому «бартеру» и накопилась целая штольня, забитая припасами. Когда штольня была заполнена и тем самым продовольственная программа была выполнена, пришло понимание того, что валюту можно копить, а потом продавать или передавать людям, имеющим возможность выезда за границу, для покупки различных дефицитных товаров, а в то время практически все вещи были в дефиците. Достаточно вспомнить бесконечные очереди за коврами, телевизорами, мебелью и т. д.

Принимая во внимание большой объем работы по данному делу, была создана следственная бригада из 6 следователей, которые вели допросы, проводили обыски и другие следственные действия в отношении наших подопечных. Но я не забывал и про своего «Игрока». Раздал фотографии объекта с его данными следователям и попросил, чтобы поинтересовались у подследственных, не известно ли кому-нибудь о его причастности к незаконным валютным операциям.

Везет, говорят, тому, кто везет. Удача улыбнулась и мне. Один из арестованных барменов «Астории» вспомнил, что продавал «Игроку» валюту и в больших количествах. Когда протоколы допроса были оформлены, для меня настал один из самых радостных дней, поскольку я знал, что теперь в любой момент могу получить санкцию прокурора на задержание и арест Александра.

На основании имеющихся протоколов с описанием многочисленных сделок с валютой я получил санкцию прокурора на обыск. При этом понимал, что при обыске, как минимум, найдем незарегистрированное оружие (то самое бельгийское ружье с оптическим прицелом, которое незадолго до этого Валера «вернул» объекту). Следующая задача состояла в том, чтобы на допросах получить сведения, на основании которых можно будет просить у прокурора санкцию на продление срока содержания под стражей.

Рано утром мы прервали сладкий сон «Игрока» и его подружки. Объект был растерян, явно не ждал гостей в столь неурочный час, но тем не менее вел себя достойно. Понятые расселись на стульях и с интересом наблюдали за тем, как развивались события. Мы со следователем начали вести планомерный обыск квартиры справа, по кругу, собираясь дойти до шкафа, где, как нам известно, хранилась винтовка. Результаты обыска меня несколько разочаровали, так как мы не нашли валюты, на что я все-таки надеялся, но пресловутая винтовка была на месте. После обыска забрали «Игрока» с собой в Следственный отдел, где только что приступивший к работе молодой, симпатичный следователь Николай Автух начал первый в своей жизни допрос. «Как-то он испечет свой первый блин?» — с тревогой подумал я.

Мои предчувствия меня не обманули. Работа с объектом продвигалась мучительно трудно. «Игрок» категорически отрицал свою причастность к незаконным валютным операциям. Мы не спешили выкладывать свои козыри, ждали, когда он начнет давать хоть какие-то признательные показания. Но он твердо стоял на своем. Тучи над моей головой сгущались, колоссальная работа, проведенная по делу в течение года, была под угрозой срыва. Как известно, по закону, по истечении 10 дней после задержания надо предъявлять обвинение либо выпустить подозреваемого на свободу.

После 7 дней бесплодной работы с «Игроком» мы с Николаем, крайне удрученные, пришли на доклад к начальнику Следственного отдела полковнику Леониду Ивановичу Баркову. Он, к нашему удивлению, не устроил нам разнос за отсутствие результатов, а провел урок мастерства оперативно-следственной работы, причем в корректной и уважительной манере. Внимательно выслушал, что у меня есть в деле против объекта, выяснил все детали поведения подследственного на допросах, а затем предложил мне выписать из дела все факты противоправной деятельности «Игрока», но только так, чтобы они были стопроцентно точными. Попадать пальцем в небо мы не имели права.

В который раз я внимательно проанализировал все материалы дела, а это несколько томов, и к концу дня положил на стол начальника Следственного отдела все прегрешения объекта перед законом и обществом, в том числе и чисто морального плана, в том числе приложил фотографии арабов, которые совершали сделки с объектом 3 года тому назад. Эти фотографии пришлось доставать вместе с анкетами через ОВИР. Также приобщил фото и наших «центровых» ребят с Невского, с которыми он поддерживал деловые отношения.

На следующее утро Леонид Иванович, как мы договаривались, позвонил следователю во время допроса «Игрока» и «строго» спросил: «Как идет работа?» Николай начал оправдываться, говорить, что подследственный не встал на путь раскаяния и т. д. Шеф приказал ему явиться в кабинет для доклада вместе с подследственным. Николай «изобразил» панику: приглаживал свои непокорные волосы, несколько раз поправлял галстук, собрал в кучу протоколы допроса, рассыпал их, вновь собрал, и с отрешенным видом предложил объекту пройти с ним к начальнику. «Игрок» понял, что над его следователем сгущаются тучи. В кабинете начальника Николая ждал показательный разнос за «безответственное», «безграмотное» отношение к делу. В конце выволочки Леонид Иванович пообещал Николаю отстранить его от допросов, если он не пересмотрит своего отношения к делу. Во время этого спектакля Барков даже ни разу не посмотрел в сторону подследственного, а тот, кажется, начал осознавать, что из-за его упертости пострадает, в общем-то, хороший человек, относящийся к нему весьма корректно, не допускающий грубости, хамства и провокаций. В самом конце разноса, когда следователь с объектом уже намеревались выходить из кабинета, начальник, обращаясь к «Игроку», строго спросил:

— А вы, о чем думаете? Решили заработать полный срок в суде, который при рассмотрении дела учтет и отсутствие раскаяния у подследственного, и отказ от сотрудничества со следствием?

Объект заявил, что он, мол, хотел бы, да не понимает, в чем ему надо раскаиваться.

— Ах, так? Вы не понимаете, в чем надо раскаиваться? Тогда я вам помогу и объясню.

Начальник эффектным движением бросил на стол фотографию араба, с которым «Игрок» совершал 3 года тому назад валютные операции, и напомнил время и суммы сделок. Потом добавил следующую фотографию и сведения о других сделках. Далее сообщил ему остальную информацию, которую я накануне проработал. Делал он это, конечно, мастерски, я бы даже сказал, артистично: перечислил эпизоды по сделкам с арестованным нами барменом, а также с «фарцовщиками» с Невского, далее упомянул махинации с коньяком и подробности конфликтных отношений с друзьями и знакомыми, которые мы получили при прослушивании и от агентуры, также упомянул и пресловутую винтовку.

Завершая беседу, Леонид Иванович дал «Игроку» возможность подумать до следующего дня. Объект в шоке вернулся в камеру и часа три не мог произнести ни слова. Не реагируя на соседа по камере, сидел на кровати, уставившись в одну точку, затем произнес: «Ничего не понимаю, почему меня не посадили раньше, еще несколько лет тому назад? Они знают обо мне больше, даже чем я знаю о себе». Сокамерник посоветовал ему признать те факты, от которых не отвертеться, в противном случае могут поменять следователя на какого-нибудь держиморду.

Откуда им было знать, что в тот период в Следственном отделе работали, как правило, молодые образованные люди, в большинстве своем выпускники юридического факультета Ленинградского государственного университета и других юридических институтов. Пройдя обучение на шестимесячных или годовых курсах КГБ, они приступали к работе в Следственном отделе Управления. И ни одного держиморды. Не те времена. С держимордами можно было встретиться только в довоенные и послевоенные годы.

На следующее утро «Игрок» заявил следователю, что он пересмотрел свое отношение к делу, приносит извинения за свое поведение и попросил оформить явку с повинной, если это действительно зачтется на суде. Николай пообещал ему и слово свое сдержал.

Началась рутинная работа, затянувшаяся на несколько месяцев. Следователи КГБ не привыкли суетиться и делали свою работу добротно. Вероятно, поэтому в то время у нас практически не было случаев, чтобы кого-то освободили после ареста из-за отсутствия доказательств или дело из зала суда вернули на доследование.

Надо прямо сказать, меня очень интересовал вопрос, почему, несмотря на результативность моей работы с объектом в течение года, в последнее время я не смог получить каких-либо значимых сведений о его преступной деятельности. Объяснение «Игрока» несколько озадачило меня. Выяснилось, что за год с небольшим до того, как я завел на него дело, был арестован и осужден по обвинению в нарушении правил валютных операций его друг, что сильно подействовало на Александра, и он принял решение «завязать» с валютой. Получалось, что на протяжении последних двух с лишним лет он не занимался незаконными валютными операциями, но тем не менее «загремел под фанфары» именно по этой статье. Вот уж действительно от судьбы не уйдешь!

Однако надо сказать, что дальнейшая работа с объектом была отнюдь не спокойной и безоблачной, как нам это представлялось. Признав некоторые неоспоримые эпизоды своей преступной деятельности, он, видимо, решил, что с него достаточно, и больше не сообщил никакой дополнительной информации. Для Николая опять наступили непростые дни. Следователь достаточно долго терпел, но игра в молчанку, в конце концов, ему надоела, и пришлось провести еще одну «воспитательную» беседу:

— Саша, подумай о своей дальнейшей судьбе. Для того чтобы отправить дело в суд, материалов больше чем достаточно (что соответствовало действительности). У меня нет времени, чтобы рассиживать с тобой часами и толочь воду в ступе. Давай договоримся следующим образом. Я буду здесь работать с другими подследственными, у которых есть что мне сказать, а ты иди в камеру и подумай о своем положении. Надумаешь что, приходи — поговорим.

Николай был прав: дело действительно можно было передавать в суд в любой момент. К тому времени было арестовано еще 4 директора ресторанов за взятки, которые они брали с барменов при их трудоустройстве. В ходе допросов барменов были получены данные и о взяточничестве управляющего ВАО «Интурист» Сорокина, ранее работавшего начальником ГАИ Ленинграда. С трудом, но получили санкции на задержание Сорокина, а также взяточника-чиновника из исполкома, курировавшего «Интурист», и проведение у них обысков. При обыске в кабинете и на квартире Сорокина было изъято множество различных подношений, в том числе только на квартире мы нашли 181 бутылку отборного французского коньяка. Мы с товарищами шутили, что в протокол бы надо внести круглое количество — 180, а одну «раздавить» по случаю успешного проведения мероприятия, но претворить в жизнь эту «мудрую» идею не решились — не то воспитание. Найденные при обыске норковые шубы, товарные запасы фарфора и хрусталя на нас впечатления не произвели.

Арест Сорокина имел большой резонанс в городе и не только. Даже «Голос Америки» сообщил своим слушателям об этом событии и прокомментировал, конечно, что ленинградский КГБ проводит репрессии, как в 30-е годы.

Напряжение нарастало, чувствовалось, что давили и на начальника Управления генерала Даниила Павловича Носырева (сотрудники между собой называли его НДП). Когда его уже совсем допекли, он вызвал к себе руководителей подразделений, причастных к этому делу, и начал интересоваться ходом расследования. Руководители доложили, что более 20 человек арестовано, ведется активная оперативно-следственная работа по ним. Изъяты крупные суммы валюты, золота, другие ценности. В ходе следствия получены дополнительные материалы, дающие основание — задержать, по крайней мере, еще человек 30, среди которых много известных нам по оперативным материалам валютчиков и контрабандистов. Имеющиеся в оперативных делах сведения на этих лиц в сочетании с материалами, полученными в ходе следствия, дают основание надеяться на успешную их реализацию. Складывается удачная ситуация для того, чтобы нанести серьезный удар по валютчикам. Но в ответ они услышали, что не понимают особенностей текущего политического момента, что по городу ходят слухи о новом терроре КГБ, что работу надо вести планово, а не плестись в хвосте следственной работы и т. д. Выходило так, что по всем статьям мы были виноваты.

— Короче, — заявил категорично НДП, — если вы не дадите гарантии, что при обыске найдете 4 килограмма золота, — больше ни одной санкции на обыск и задержание не получите.

Почему 4, а не 10, и почему золота, а не платины и долларов? Сказывался, наверное, стереотип. Дело в том, что до 70-х годов основная контрабанда была золотом. Это уже в 70-е колготки давали больше прибыли, чем золото. Контрабандисты никогда не стояли на идейных позициях, и если видели, что выгоднее торговать джинсами, то без размышлений отказывались от золота и пр. Руководству же было сложнее отказаться от стереотипов. Надо сказать, что консервативный склад мышления в конечном итоге и погубил власть придержащих того времени. В 90-е годы у них не сработал даже инстинкт самосохранения, и они больше года цеплялись за пресловутую 5-ю статью Конституции, где отражалась руководящая роль партии. На мой взгляд, было очевидно, что они среди первых должны были отказаться от этой статьи и тем самым заработать очки и авторитет в народе. А последующие события вообще привели к развалу великой страны. Чекисты информировали руководство об имеющихся планах по развалу Союза иностранными «супостатами», но у дряхлеющих членов Политбюро шестое чувство не сработало. Проср-ли страну и нет им прощения!

Мы понимали, что никто не может дать гарантии найти при обыске не только 4 килограмма золота, но хотя бы с полкилограмма. Трудно было рассчитывать на то, что валютчики будут держать у себя на квартире хоть что-то, их компрометирующее. Им прекрасно было известно, что их подельники находятся в следственном изоляторе «Большого дома», в котором сотрудники знают свое дело и добросовестно его исполняют.

Однако, как известно, руководитель всегда прав, и его указания принимаются к неукоснительному выполнению. Менее опытные оперативники роптали и сожалели, что гигантский объем работы и бессонные ночи почти что пропали зря. Мы же считали, что если эту работу не останавливать, то можно будет нейтрализовать всех наиболее крупных валютчиков, которые нам хорошо известны и к которым мы на протяжении длительного времени не могли подобраться. Ведь это как снежный ком: чем больше мы их задержим, тем больше получим легализованных материалов для привлечения других валютчиков к ответственности. К тому же уже были нащупаны нити, ведущие в исполком и обком. Невдомек было нам, зеленым операм, что это и есть отягчающее нашу вину обстоятельство: то, что мы осмелились работать не только с мелкой сошкой, но и замахнулись на «святая святых». К слову сказать, замахиваться было достаточно сложно, даже самое простое (например, установить номер телефона в Смольном или получить какую-либо справку на рядового сотрудника из этого департамента) официальным путем было сделать практически невозможно. Приходилось включать все свое оперативное мастерство и личные связи, чтобы добыть хоть какую-нибудь информацию в обход руководства. В случае же если к нам попадали какие-нибудь более или менее серьезные материалы, то, как правило, руководство забирало их на ознакомление и «забывало» вернуть.

Не зря ЦРУ в своих концептуальных записках в резидентуру в Москве в то время указывало, что настала пора отказаться от вербовок всех советских граждан подряд. Следует сосредоточить усилия на вербовке сотрудников партийных и советских органов, которые находились вне поля зрения КГБ, располагали наиболее ценной информацией и имели хорошие возможности для влияния на общество. Ох, как они были правы! Последующие события в нашей стране полностью подтвердили правоту избранной американской разведкой тактики.

Поскольку поступила команда рубить «хвосты» и больше никого не задерживать, то мы поступили следующим образом: получив, например, от «Игрока» сведения о том, что он давал взятку директору ресторана при поступлении на работу, вызывали этого директора на допрос к следователю, получали от него признательные показания, а следователь выделял материалы в отдельное дело и передавал их в УВД, где эта работа и завершилась. Таким образом, были переданы в различные подразделения МВД материалы на 20 с лишним фигурантов. Отдельно были переданы материалы в оперативные подразделения МВД для последующей реализации еще на 50 человек.

Через полгода, встретившись с начальником отделения ОБХСС, я поинтересовался, почему они не реализовали переданные им дела и, по имеющейся у меня информации, практически никто из тех людей еще не арестован?

— Володя, ты же понимаешь, что все материалы, которые вы прислали, касаются матерых валютчиков, для оперативной разработки которых требуется много времени и сил. Ты же знаешь нашу систему отчетности — от достигнутого. Если в прошлом году моему отделению удалось посадить 18 человек, то в этом надо посадить 19, тогда меня никто ругать не будет, а, может быть, даже похвалят. Если посадим 18, то на годовом отчетном совещании коммунисты-руководители скажут, что топчемся на месте, не изыскиваем резервы и т. д., а, не дай Бог, посадим 17, будут «долбать» на всех совещаниях, что сбавили темп, не работаем над собой, не повышаем уровень оперативного мастерства и пр. Поэтому мне выгоднее не тратить времени, сил и нервов на разработку матерого валютчика, а лучше — с подачи агента, который заинтересован в устранении конкурентов на Невском проспекте, задержать какого-нибудь «лоха» на перепродаже 50 долларов и без особых проблем передать дело в суд. Ведь птичка в годовом отчете одна и та же, посажу ли я «лоха» за час работы или года два буду пахать над разработкой серьезного «профессионала». Для души — у меня есть пара разработок, которые я веду по нескольку лет, так как они требуют и грамотного подведения агентуры, использования наружки и техники, которую, кстати, дают с великим трудом…

Далее он рассказал о многолетней разработке человека, который в годы войны в блокадном Ленинграде работал хозяйственником, имел доступ к продовольствию и за пайки хлеба выменивал драгоценности у голодных ленинградцев. Вот уж поистине — «Кому война, а кому мать родна». Через несколько месяцев этого мерзавца арестовали, судили и приговорили к высшей мере наказания. Рассказывали, что этот подонок не испытывал угрызений совести до последнего момента. В кабинете у следователя он даже осмелился заявить, что ни о чем не жалеет и прожил эти годы так, как подполковнику и не снилось. Приговор был приведен в исполнение. Туда мерзавцу и дорога!

Тем временем прошла неделя с тех пор, как следователь объяснил «Игроку», что не намерен тратить на него время впустую, и нервы у Александра не выдержали — он решительно потребовал встречи со следователем.

— Почему не вызываете меня на допросы?

— Ну, я же тебе объяснил, что у меня нет свободного времени на бесцельные разговоры.

— А я, может быть, заявление хочу сделать.

— Какое еще заявление?

— У меня на даче закопана 3-литровая банка с золотыми изделиями и валютой. Хочу искупить свою вину перед государством и компенсировать нанесенный ущерб.

— Ну, это другое дело.

Николай оформил протокол, а я тем временем организовал команду для изъятия ценностей: нашел машину, оперработника в помощь следователю, понятых и т. д.

Часа через 4 рассматриваем в кабинете следователя здоровую банку, заполненную самой разнообразной валютой и золотыми изделиями в виде цепочек, колец и монет. Но на «Игрока» опять нашел ступор, и он снова «играет в молчанку» дней 20. Затем — вновь требование встречи со следователем и вновь заявление об очередной банке, зарытой там же на даче. Как и раньше, бригада едет на дачу и возвращается с 3-литровой банкой ценностей.

Надо сказать, что наш «Игрок» не был оригинален. Бармен из «Астории» — владелец штольни со стратегическими съестными припасами — придерживался такой же тактики. Поначалу он долго вообще никаких показаний не давал, а потом начал с интервалом в 20 дней делать заявления о зарытых на даче банках с ценностями.

Так неспешно и продолжалась эта работа. И хотя подчас при обысках мы ничего не обнаруживали, тем не менее в ходе следствия таких банок накопилось достаточно много. Интереса ради, мы с ребятами подсчитали примерную сумму изъятых ценностей и разделили ее на наши зарплаты, получилось, что вплоть до пенсии наш труд был сполна оплачен, при этом с большим запасом, другими словами, «работали» и за того парня.

Через 9 месяцев следствия подошло время передавать дело в суд, где оно рассматривалось несколько дней. Я смог побывать там только в последний день слушаний, когда зачитывался приговор. «Игроку» вменялось в вину нарушение правил валютных операций, взятки, незаконное хранение огнестрельного оружия, нарушение правил торговли. По совокупности всех статей прокурор потребовал определить меру наказания в виде 12 лет лишения свободы, но суд принял во внимание ходатайство следствия о снижении срока наказания, так как подсудимый раскаялся в совершенном преступлении и сотрудничал со следствием. Судья огласил приговор — 8 лет лишения свободы. Тоже, конечно, немало, но, как говорится, за ошибки и удовольствия в жизни надо платить.

А нас ждали новые дела. Прямо из суда мы с Сергеем Веревкиным-Рахальским спешили уже на мероприятия по делу о контрабанде на таможне.

Дело о контрабанде на таможне

В разгар работы по «Игроку» и барменам гостиниц «Европейская», «Ленинград» и «Астория» мы получили сообщение, что среди евреев, собирающихся в ближайшее время выехать на постоянное жительство в Израиль, ходит слух, что на таможне существует «окно», через которое можно контрабандно вывозить ценности. В это же время получили анонимное письмо из-за границы, в котором автор сообщал, что его родственник при выезде на постоянное место жительства в Израиль заплатил таможеннику за то, что тот пообещал пропустить его вещи без досмотра, но своего слова не сдержал.

Начальник отделения Ким Васильевич Голубков поручил проверку этого сигнала моему подшефному Сергею Веревкину-Рахальскому. Тот, с присущей ему энергией, начал «рыть землю». Периодически я интересовался у Сережи, как идут дела, и он с великим энтузиазмом начинал излагать громадье своих планов. Таких планов и у меня самого был вагон и маленькая тележка.

— Молодец, Серега, дерзай!

И он действительно дерзал. В результате кропотливой и настойчивой работы смог выйти на таможенника, подозреваемого в том, что был соучастником вывоза ценностей за границу. Для этого Сергею пришлось изучить более 1000 выездных дел, чтобы вычислить анонима, а через него и родственника, выехавшего в Израиль. Только после этого он смог выйти на двух таможенников, подозреваемых в контрабанде. Уже в ходе проверки этих лиц Сергей выяснил, что один из них — по фамилии Гавриков — периодически встречается в городе с евреями, планирующими переехать за границу.

Таможенник оказался непрост, и для его успешной разработки Сергею пришлось немало попотеть. По моим наблюдениям, Сергею, как, впрочем, и мне, удача редко сама плыла в руки, всего надо было добиваться исключительно тяжелым и упорным трудом, преодолевая бесконечное количество барьеров. Слава Богу, трудолюбия, профессионализма, энтузиазма, веры в правоту своего дела и жизненной энергии ему было не занимать.

Наш таможенник в прошлом служил в погранвойсках, уволился в чине капитана, владел несколькими языками, в том числе китайским. Вся пикантность ситуации заключалась в том, что на тот момент, когда на него вышел Сергей, он являлся агентом органов госбезопасности и находился на связи у одного из руководящих сотрудников Ленинградского управления КГБ. Доложили этому руководителю наши наблюдения в отношении его помощника. Он внимательно изучил материалы и сказал, что основания для подозрений действительно серьезные, и надо брать таможенника в разработку.

Да и в дальнейшем он неоднократно помогал нам в работе по этому объекту. В частности, запомнился трагикомический случай, когда Сергей ценой великих усилий смог вшить Гаврикову в зимнюю шапку радиозакладку, чтобы того было легче поймать с поличным на контрабанде. Естественно, что, по закону «падающего бутерброда», Гавриков поменял эту шапку на новую на следующий же день. Сергею вновь пришлось с еще большими усилиями изымать технику из шапки, для чего была разработана целая операция.

В то же время к молодому сотруднику нашего подразделения Валере Плещенко попала информация, что собирающийся выехать за пределы страны Ефим Могилянский намерен вывезти так называемый черный бриллиант. Когда он приобрел билеты на самолет в Вену, мы увидели, что он вылетал в смену нашего таможенника Юрия Ивановича Гаврикова. Необходимо было убедиться, что это — не случайное совпадение. По существующим правилам в аэропорту «Пулково», вылетающие с багажом пассажиры должны были предоставить его для таможенного досмотра накануне дня вылета, а после досмотра багаж отправляли на склад и на следующий день загружали в самолет. Мы попытались проконтролировать поведение Гаврикова во время таможенного досмотра багажа Могилянского, но он работал на пару с другим таможенником, и никто ничего подозрительного в его поведении не заметил. Правда, кому-то из нас показалось, что Гавриков одну из коробок досмотрел поверхностно, и Сергей предложил ночью проникнуть на таможенный склад, чтобы проверить этот багаж. Сказать легче, чем сделать; но тем не менее за следующие полдня мы успели получить разрешение на проведение этого мероприятия и подготовиться к нему с технической точки зрения.

Глубокой ночью Сергей Веревкин-Рахальский, Валера Плещенко и я появились в районе таможенного склада. Игорь Сухих, наш «подкрышник» в аэропорту, прикрывал нас снаружи на всякий случай. Перекусив пломбу на двери склада отмычкой, мы вскрыли замок. На складе довольно быстро нашли багаж двух интересовавших нас пассажиров, выезжающих на постоянное жительство в Израиль. Быстро приступили к осмотру вещей Могилянского. Увы, но нас ожидало разочарование… Ценностей в нем не было. На свой страх и риск решили досмотреть вещи и второго пассажира — раз мы уж здесь. О, удача! Большая коробка из-под цветного телевизора была битком набита ценностями: иконами, изделиями Фаберже и ювелирными украшениями других известных мастеров. Кроме того, там оказалась небольшая картина в металлической раме, выполненная мозаикой, которая в последующем была признана экспертами Эрмитажа в качестве национального достояния. Шепотом прокричали «у-р-а!», обнялись. У меня с собой был фотоаппарат, чтобы, в случае обнаружения контрабанды, все сфотографировать и показать потом руководству. Но вещей было очень много, и у нас явно не хватало времени на проявление пленки и печатание фотографий. Оставив других любоваться ценностями, я побежал на улицу, где из телефона-автомата позвонил домой Киму Васильевичу и сообщил о находке. На складе мы с ребятами сплясали танец радости вокруг коробки, сверкающей золотом и серебром. Аккуратно упаковали коробку, и счастливые перешли со склада в здание аэропорта ждать дежурную машину из Управления. Просто так сидеть и ждать — нет никакой возможности, радость удачи требует выхода. Заходим в буфет и скидываемся. Выясняется, что среди нас нет ни одного родственника Рокфеллера, а собранной нами суммы хватает ровно либо на 100 граммов водки либо на четыре бутерброда. Двух мнений в нашем коллективе не бывает — без колебаний берем эти 100 грамм и пускаем по кругу — за удачу. Я закусываю рукавом, ребята — сигаретой. Вскоре и машина подъехала.

В Управлении приступили к написанию рапортов, справок и других бумаг для руководства. Через пару часов начальник отправил меня в аэропорт организовать задержание этих двух пассажиров, а ребята продолжили готовить документы. В аэропорту меня встретил оперативный работник, который сказал, что получил указание помогать в проведении мероприятия. Прошу его рассказать, как проходит оформление пассажиров, где будет стоять самолет и прочие детали. После этого мы поднялись в диспетчерскую службу, откуда хорошо видна стоянка самолетов. Мне показали, где стоит самолет, и как будут проходить пассажиры. Я попросил отодвинуть самолет метров на 20 назад и поставить его носом к пандусу, на котором обычно стояли провожающие пассажиров родственники и знакомые. Кроме того, потребовал, чтобы после таможенного досмотра пассажиров нашего рейса отвезли к самолету на автобусе. Водитель же должен был поставить автобус таким образом, чтобы он максимально закрывал вид на трап самолета. Сопровождающую же пассажиров стюардессу я попросил сделать объявление в автобусе на русском языке, что сначала на посадку идут иностранцы, а потом советские граждане, что в те времена воспринималось абсолютно нормально.

Только успел отдать все эти распоряжения, как закончилась регистрация пассажиров, и в здание аэропорта вошли наши сотрудники, прибывшие для задержания. К трапу уже подкатил автобус с группой иностранных туристов и двумя нашими «героями». Не спеша я двинулся по направлению к самолету, где и обнаружил моих «подопечных». Могилянского я узнал сразу по описаниям в деле, а второй — мясник из Кузьмолово, что под Ленинградом, — оказался «малышом» крупного телосложения под два с небольшим метра. Он был увешан кофрами с фото- и киноаппаратами. Я с беспокойством подумал, что, наверное, мало попросил людей для задержания (всего по два человека на каждого). Если этот мясник вдруг занервничает и начнет отбиваться кофрами, мало не покажется.

Обращаясь к Могилянскому и мяснику с трапа самолета, я интересуюсь их фамилиями, после этого строго и даже с раздражением, позаимствованным у наших чиновников, говорю:

— Ну что же вы не расписались в таможне при оформлении документов? А мне теперь приходится бегать за вами по всему полю!

Те пытаются объяснить мне, что делали все, что им говорили, и никто их не просил расписываться. Прошу пограничников задержать вылет самолета на 10 минут, пока мы не вернемся после соответствующего оформления документов. Проинструктированные мною пограничники согласно кивают головой. В это время в поле зрения появился Сергей Веревкин-Рахальский, и у меня на душе стало легче. Здесь же подъехали аэродромные автомобили с нашими сотрудниками. Все произошло так быстро, что мои подопечные, не успев сообразить, что к чему, оказались внутри машин, с двух сторон зажатые «попутчиками». Поскольку мясник мне показался наиболее опасным при задержании, то мы с Сергеем решили ехать вместе с ним в автомобиле с надписью «Follow me». Ехали в полной тишине. При подъезде на территорию старого аэропорта нам открыли со страшным скрипом ржавые ворота, и молчавший всю дорогу мясник произнес:

— Все, наступил общий п-ц!

Мы прибыли к гостинице аэропорта и отвели задержанных в разные номера, где им предстояла обстоятельная беседа со следователями. После предварительного допроса поехали на таможенный склад для опознания багажа. Мясник наотрез отказался от коробки из-под телевизора, где были ценности, но зато признал среди багажа Могилянского свою коробку, и подробно описал, что в ней хранилось.

Тут нам стало понятно, что «хитрая рыба» Гавриков для подстраховки не только попросил своего молодого напарника опечатать багаж своей печатью, но и поменял бирки на коробке с ценностями. Логика проста и объяснима: если вдруг произойдет накладка и будет обнаружена коробка с ценностями, то правоохранительные органы будут разбираться с невинным мясником, а Могилянский спокойно улетит. А если все пройдет нормально, то в Вене каждый заберет свой багаж. В какой-то момент и у нас мелькнула мысль отпустить Могилянского и разбираться с мясником, но мы не совершили такого промаха. Когда все стало на свои места, следователи увезли Могилянского в «Большой дом» для серьезного разговора, а я остался выяснять отношения с мясником. Вкратце обрисовав ситуацию, сказал, что теперь он, наверное, понимает, что у нас действительно были серьезные основания для его задержания. Тот согласился и спросил, что же ему теперь делать.

— Следующий самолет на Вену через три дня, поэтому можете ехать домой, а через три дня отправляйтесь в Вену.

— Как я могу приехать домой, когда весь поселок целую неделю провожал меня? Что я им скажу?

— Ну, в таком случае оставайтесь здесь в гостинице, мы ее оплатим, а через три дня спокойно улетите.

— Вы думаете, я смогу просидеть здесь в гостинице три дня, когда моя мама в Кузьмолово не знает, что со мной произошло? Вы думаете, у меня так много нервов?

— Тогда сами решайте, что вам делать. На мой взгляд, у вас всего два варианта.

— Я, пожалуй, поеду домой, если вы мне разрешаете?

— Поезжайте спокойно, там разберетесь, что и кому говорить. А что это за фразу вы произнесли при подъезде к воротам?

— Владимир Иванович, если бы вы знали, что про вас говорят. Я же ехал по полю и анализировал, что произошло. Я же не дурак, понял, что вы «сняли» нас тихо. Никто ничего не видел. Думаю, сейчас тайно привезут в подвал и «кокнут», чтобы неповадно было выезжать за границу. Поэтому я и произнес эти слова. Решил, что мне конец. Я ведь первый раз в жизни встретился с сотрудниками госбезопасности, и только сейчас понял, что вы, оказывается, обычные нормальные люди, с которыми можно разговаривать. И вы знаете, что меня больше всего поразило? То, что никто из вас не позволил себе ни одного грубого слова.

Расстались мы с ним почти как братья. Он поехал в Кузьмолово объясняться с мамой, а мне три дня пришлось хлопотать, чтобы отправить его в Вену. Дело в том, что билет на самолет был погашен, и Аэрофлот отказывался везти его по этому билету. Финансисты Управления КГБ также отказывались оплачивать билет не имеющего никакого отношения к Управлению мясника. На решение этого, казалось бы, простого вопроса ушло больше энергии, чем на все мероприятия по реализации дела.

На следующий день после поимки Могилянского пришло время и для задержания Гаврикова. Рано утром я приехал с представителем 7-го отдела в аэропорт, и стали ждать, когда он приедет на работу. Вот он подъехал к остановке, где мы его ждем, и ребята из «наружки» подсказали мне, кто из пассажиров автобуса является Гавриковым. Но я и так его узнал — по фотографиям из дела. Подхожу к нему и спокойно объясняю, что я из Управления КГБ и у меня поручение привезти его срочно в Управление для встречи с известным ему человеком для решения важного вопроса. Гавриков удивлен, но тем не менее соглашается ехать со мной. В это время подлетает служебная «Волга» и с визгом останавливается около нас. Когда Юрий Иванович сел в машину, к нему с двух сторон подсели два сотрудника. В этот момент он понял все, но нас это уже мало интересовало.

По прибытии в Управление выясняется, что следователь еще не готов к работе с Гавриковым: постановление на задержание еще не подписано и т. д. Принимаем решение подержать его некоторое время в кабинете, до тех пор пока следователь сможет начать работу. Передавать его сразу в Следственный отдел было нецелесообразно, так как, по закону, на работу с задержанным у следователя имеется только трое суток. Каждый час в такой ситуации дорог. В кабинете Сергей Веревкин-Рахальский и Виктор Красноштан принимают Гаврикова, пытаются вести с ним светскую беседу, но тот явно не расположен к непринужденному разговору о погоде и перспективах грибного сезона. Поскольку обыскивать и допрашивать Гаврикова мы не имели права (не были оформлены соответствующие документы), а работать с оперативными документами в присутствии постороннего тоже запрещалось, решили сыграть партию-другую в шахматы. «Драматические» события за шахматной доской, усталость, бессонная ночь сыграли свою роковую роль. Наши сотрудники немного отвлеклись, и Гавриков воспользовался благоприятно складывающейся для него ситуацией: он достал из кармана листок бумаги и съел его на глазах у изумленных оперработников. Оказалось, что он съел листок с перечнем лиц и суммами денег, которые он получал у них за пропуск багажа без досмотра. Бесценная для следствия улика на глазах у оперативных работников исчезла бесследно. Это был хороший, хотя и горький, урок для молодых сослуживцев: расслабляться в серьезном деле — непозволительная роскошь.

Нет, совсем не прост оказался Юрий Иванович, ох не прост! Следователям пришлось серьезно поработать, собирая доказательную базу, прежде чем он признал свою вину. Крепким орешком оказался и наш Могилянский, твердо стоявший на своей непричастности к найденным ценностям. Отец Могилянского — один из руководящих сотрудников Ленгорисполкома — рассмеялся нам в лицо, когда мы пришли к нему с обыском и сказали, что его сын три дня тому назад задержан по подозрению в контрабанде. Дело в том, что все провожающие были уверены, что Могилянский улетел в Вену, и нашлись свидетели, которые видели его на трапе самолета, а кто-то даже ухитрился высмотреть его в иллюминаторе при взлете. Много позже по Ленинграду распространился слух, что нам удалось посадить самолет в Варшаве и только там задержать Могилянского.

Следствие шло долго и мучительно, но всему приходит конец. Пришел конец и этому следствию. Дело было передано в суд, который определил нашим подопечным 6 и 8 лет лишения свободы.

Как я был президентом

Кроме основной нагрузки по работе, нам выпадали наряды по обеспечению безопасности визитов глав государств и правительств.

В то время сложилась своего рода традиция: посещающие нашу страну высокие делегации после официальных мероприятий в Москве приезжали, как правило, на выходные дни в Ленинград, чтобы в рамках культурной программы осмотреть достопримечательности.

Поскольку силы 9-го отдела, отвечающего за безопасность охраняемых лиц, были ограничены, привлекали к этим мероприятиям оперативный состав из разных подразделений Управления по очереди. Сотрудники 9-го отдела обычно сопровождали высоких гостей постоянно, а оперативный состав помогал обеспечивать безопасность охраняемых лиц в местах посещений или на трассе.

Особенно приятными были наряды в театр. Чаще всего это был Кировский (ныне Мариинский) театр оперы и балета. Благодаря высоким гостям мне удалось посмотреть весь репертуар, да не по одному разу. Особенной популярностью пользовался балет «Спартак». Наибольшее впечатление этот спектакль произвел на меня не в самом театре, а, так сказать, на выезде, когда, по случаю приезда в Ленинград премьер-министра Бангладеш, его сопровождал Председатель Совета Министров СССР, член Политбюро А. Н. Косыгин. Вероятно, в силу того, что невозможно было отменить другой спектакль в Мариинке, балет «Спартак» показывали в Доме культуры имени Ленсовета. Заглавную партию исполнял знаменитый грузинский артист Чабукиани. Спектакль прошел на высочайшей эмоциональной ноте: с особым настроением выступил Вахтанг Чабукиани, и зал буквально взрывался аплодисментами на протяжении всего спектакля. По окончании спектакля все замерло на минуту, а затем в течение получаса шквал аплодисментов приветствовал танцовщика и зрители стоя скандировали его имя. За всю свою жизнь я не помню такого успеха, это был, безусловно, звездный час артиста, ради которого он жил и работал, что называется, до седьмого пота.

Случались, конечно, и курьезы. Однажды нам пришлось обеспечивать безопасность визита президента Пакистана Аюб Хана, впоследствии злодейски убитого своими недовольными согражданами. (Наверное, напрасно они поступили с ним так жестоко, поскольку по прошествии многих лет могу заверить, что все последующие правители были не лучше, и до ныне никакого улучшения благосостояния народа не наблюдается. Все эти смертоубийства — во-первых, грех перед Богом и людьми, а во-вторых, все равно ни к чему хорошему не приводят.) Как всегда, мы появились в Зеленогорске, который находится в часе езды от Ленинграда на берегу Финского залива, за 2 часа до приезда высокого гостя. Погода, помнится, была великолепная: светило солнышко, было тепло, легкий ветерок с моря освежал лицо. Президента в течение часа водили по Зеленогорску. Без особого энтузиазма он бродил по улицам и нервно бил стеком по руке и голенищу. Не иначе как чуял свой неуклонно приближающийся кошмарный конец. После такой вот невеселой прогулки Президента посадили на красавец-катер и повезли на другую сторону Финского залива в Петродворец.

Наша миссия была выполнена, надо было возвращаться на работу.

Старшим наряда от 9-го отдела был приятель моего друга Сергея Селезнева. Он предложил нам вернуться в город с кортежем. Предложение было более чем заманчивым, чтобы от него отказаться. Мало того, что мы экономили время, так как нашему старенькому автобусу было не угнаться за кортежем, нам еще и предлагали поездку в комфортных условиях. Сверх всякого ожидания, он посадил нас в президентский лимузин, и я сел на место, на котором только что сидел Президент.

Сотрудник охраны повернулся к нам с Сережей с переднего сиденья и спросил:

— Ну что, поехали?

К этому времени я уже освоился с ролью Президента и, по-барски, небрежно махнув рукой, произнес:

— Погоняй, дорогой.

Начальник охраны отдал команду по рации, и кортеж, включив все мигалки и сирены, плавно набирая скорость, двинулся в сторону Ленинграда.

Впереди кортежа, как положено, шла машина ГАИ, строго предлагая по «матюгофону» водителям прижиматься к правой обочине. Мотоциклисты держали равнение. Народ приветственно махал нам руками. Я понял, что мы ведем себя некорректно, и тоже начал приветствовать народ, солидно помахивая рукой.

Вот так волей случая я оказался калифом, то есть президентом, на час. По прибытии в Ленинград, мы гордо проехали, приветствуя народ, по Кировскому проспекту. Кортеж остановился около памятника «Стерегущему». Мы с Сережей тепло поблагодарили его приятеля, и вышли на улицу.

Кортеж замигал мигалками, включил сирены и стремительно растаял в направлении гаража особого назначения (ГОН), а мы, спустившись с небес на грешную землю, скромно вошли в метро на станции «Петроградская».

В тот день мне еще предстояло ехать в «Кресты» на встречу с вором в законе. И у Сережи тоже были свои планы.

Рац Сергей Васильевич

Исследователь истории органов государственной безопасности России, писатель. Автор книг: «Пикник над пропастью», «Морская бездна», «Третий кандидат», «НКВД СССР в Испании. 1936–1939» и других художественных произведения. С. В. Рац известен как составитель историко-документальных сборников по участию спецслужб СССР в гражданских войнах в Испании 19361939 гг. и Афганистане 1979–1989 гг. В настоящее время является доцентом кафедры конфликтологии института философии СПбГУ, кандидат политических наук, ветеран органов госбезопасности.

Внешняя разведка СССР в разрешении Карибского кризиса

© С. В. Рац, 2017

В канун 55-й годовщины Карибского кризиса автор данной статьи хотел напомнить о событиях противостояния двух ядерных держав, которые могли привести к локальному конфликту, а в дальнейшем к ядерной войне, то есть к уничтожению современной цивилизации. В связи с этим автор стремился показать роль внешней разведки КГБ СССР в разрешении военно-политического кризиса.

Несколько слов об истории военно-политического конфликта, получившего название Карибский кризис. В 1961 году США на территории Турции и Италии разместили ракеты средней дальности «Юпитер», оснащенные ядерными боеголовками. Радиус действия данной ракеты полностью покрывал территорию западной части СССР и делал уязвимыми политические, военные, экономические объекты. Этот шаг стал серьезной угрозой для национальной безопасности СССР. Так, например, министр обороны СССР маршал Р. Н. Малиновский говорил, что ракета такого класса могла достичь Москвы с территории Турции за 10 минут. Напряженность между сверхдержавами СССР и США росла с каждым часом. Опасность военного конфликта усилилась из-за агрессивной политики США в отношении Кубы.

В 1959 году на острове Куба произошла революция. В результате вооруженной борьбы к власти пришла группа «левых» патриотов во главе с Ф. Кастро, взявших курс на социалистические преобразования. В 1961 году ЦРУ осуществило операцию по высадке десанта, состоящего из наемников-эмигрантов. Целью операции была смена политического режима на Кубе. Как известно, операция полностью провалилась.

Следует отметить, что у руководителей СССР отношения с лидерами кубинской революции складывались весьма успешно. СССР поддержал социалистическую революцию и в условиях экономической блокады острова со стороны США предоставил военную и экономическую помощь. Глава советского правительства и Первый Секретарь коммунистической партии Н. С. Хрущёв на расширенном заседании Президиума ЦК КПСС 24 мая 1962 года предложил использовать территорию Кубы как форпост адекватной угрозы США. Было принято решение о размещении советских ракет среднего радиуса с ядерными боеголовками на территории Кубы. В мае 1962 года советско-партийная делегация во главе с членом Политбюро ЦК КПСС Ш. Р. Рашидовым посетила Кубу. Ф. Кастро принял предложение советской делегации о размещении ракет на территории Кубы и летом того же года Р. Кастро, министр обороны Кубы, посетил Москву с официальным визитом. В процессе встреч с лидерами советского государства были обсуждены детали плана переброски воинского контингента, техники, в том числе ракет с ядерными боеголовками, и был подписан секретный договор.

Согласно плану, который получил кодовое название «Анадырь», 70 судов гражданского флота СССР должны были перебросить группировку из 50 877 солдат и офицеров в составе ракетной дивизии (пять полков), двух танковых батальонов, двух полков авиации, четырех мотострелковых полков. В октябре на территории Кубы находилось 950 военных советников. В условиях повышенной секретности летом 1962 года началась переброска группировки советских войск. В октябре 1962 года на территории Кубы находилось более 150 ядерных боеголовок, из их числа установка 42 ядерных боеголовок успешно завершилась. Ядерный потенциал дивизии в первом пуске составлял 70 мегатонн. Ядерные силы СССР, по состоянию на октябрь 1962 года, имели на вооружении 405 стратегических ядерных зарядов.

К этому моменту совокупная мощь ядерных зарядов США превосходила ядерную мощь СССР в 15 раз, а развитие экономики и финансов в 20 раз. В соответствие с «Единым комплексным оперативным планом» (SIOP), США могли нанести удар по территории СССР, используя 6 тысяч стратегических зарядов.

В то же время СССР располагал мощнейшей сухопутной группировкой в Западной Европе, и, в случае военного конфликта, тысячи советских танков и их союзников могли пройти территорию Европы и выйти к границе с Испанией за несколько суток, а Западный Берлин мог быть оккупирован в течение 8 часов. Западные лидеры и политическое руководство США достаточно ясно осознавали последствия военного конфликта, а также готовность СССР использовать для защиты своих интересов ядерное оружие. Кроме того, политическое руководство США учитывало психологический фактор: партийным лидером в СССР был импульсивный, властолюбивый, упрямый и крайне амбициозный человек, который в западных дипломатических и журналистских кругах получил имя «непредсказуемый Никита Хрущёв».

СССР и США предприняли повышенные меры безопасности, например, члены Политбюро ЦК КПСС с 22 октября находились на казарменном положении: круглосуточно пребывали в Кремле, вооруженные силы СССР были приведены в состояние повышенной боевой готовности.

22 октября президент Джон Кеннеди в своем выступлении по телевидению сообщил, что СССР использует Кубу как форпост в Западном полушарии для установки своих ракет, способных нанести ядерный удар по США. В этот же день СССР успешно осуществил первый в мире групповой космический полет космонавта А. Г. Николаева на корабле «Восток-3» и П. Р. Поповича на корабле «Восток-4»[6].

О чем же писала газета «Правда» в дни противостояния двух мировых держав? Советские люди гордились высокими достижениями СССР в космосе, развитой промышленностью, современным военным вооружением. Был успешно произведен запуск баллистической ракеты, боеголовка которой достигла заданного квадрата в акватории Тихого океана. Особое место на страницах газеты уделялось юбилею, 150-летию Отечественной войны 1812 года, разгрома войск французов. В номере газеты за 19 октября помещена заметка о премьере фильма «Гусарская баллада», в том же номере отмечено: «в третьем квартале в СССР выплавлено стали больше, чем в США».

24 октября в газете «Правда» опубликовано заявление советского правительства о том, что США поставили мир перед угрозой мировой термоядерной войны. В том же номере говорилось, что войска Объединенных Вооруженных Сил стран Варшавского договора приведены в состояние повышенной боевой готовности[7].

США в спешном порядке в районе Флориды собрали 250-тысячную группировку сухопутных войск, в том числе 90 тысяч морских пехотинцев и десантников. Стратеги США были готовы нанести ракетно-бомбовый удар по объектам Кубы, в первую очередь по советским ракетным установкам. На юго-востоке США бомбардировщики «Б-52» несли круглосуточное дежурство с ядерными зарядами на борту. Ситуация обострялась тем, что 27 октября советской ракетой над Кубой был сбит американский разведывательный самолет «У-2». Летчик майор Андерсен погиб. Президент США Д. Кеннеди объявил о морской блокаде острова Куба. Остров, по приказу президента США, был окружен военно-морской группировкой, в которую входило соединение из 25 эсминцев, 2 крейсеров, атомный авианосец «Эссекс», подводные лодки. Капитанам кораблей был дан приказ останавливать любое судно, которое следовало в Гавану, и подвергать его досмотру. К 27 октября к берегам Кубы подошла эскадра из четырех советских подводных лодок, имевших на своих бортах торпеды с ядерными боеголовками. Их командиры получили приказ: «В случае обострения обстановки, без согласования с Москвой, применить торпеды по морским целям противника». В такой ситуации любой неверный шаг с обеих сторон мог привести к конфликту с использованием ядерного оружия — мировое сообщество находилось в пятнадцати секундах от ядерной катастрофы.

В данном случае предметом конфликта в военно-политическом противостоянии между СССР и США стал остров Куба, а объектом — мировое лидерство. Ширина Флоридского пролива составляет 180 километров. Советские ракеты могли преодолеть это расстояние за несколько минут и нанести ядерный удар по любой точке на территории США.

Советско-партийное руководство поставило перед внешней разведкой задачу — получить упреждающую информацию о возможном ракетно-ядерном ударе по Кубе и сообщения из кругов, близких к правительству США, о развитии Кубинского кризиса.

Резидентом внешней разведки КГБ СССР в период Карибского кризиса был полковник Александр Семенович Феклисов. В октябре 1962 года ему исполнилось 48 лет. В органы государственной безопасности А. Феклисов был призван в 1940 году. После окончания школы особого назначения (ШОН) в 1941 году, он был отправлен в аппарат легальной резидентуры внешней разведки СССР в США. В личном деле А. С. Феклисова значится: с 1941 по 1946 год он работал в США в легальной резидентуре по линии научно-технической разведки[8]. С 1947 по 1950 год он работал в Англии, где на связи у Феклисова был ценнейший агент Клаус Фукс, с 1960 по 1964 год Феклисов под фамилией Фомин — резидент в Вашингтоне. На всех этапах оперативной деятельности главным направлением А. С. Феклисова была тема, связанная с получением информации по ядерным разработкам. К моменту Карибского кризиса А. С. Феклисов являлся опытным руководителем, за плечами которого были уникальные оперативные разработки и ценнейшие контакты, особенно среди ученых, занимающихся ядерной проблематикой.

Одним их важнейших качеств любого разведчика является умение легко устанавливать контакт с лицом, представляющим интерес для разведки. У А. С. Феклисова был дар устанавливать контакты на любом уровне и в любой среде. С момента прибытия в США А. С. Феклисов познакомился с популярным ведущим телеканала Эй-Би-Си Джоном Скали. Как пишет в своих воспоминаниях А. С. Феклисов, они обменивались с журналистом несекретной информацией по кругу политических вопросов[9].

Каких-либо тревожных сигналов о наступлении кризиса по линии внешней и военной разведки резидентура в Вашингтоне не получала. В первую очередь это было связано с тем, что операция «Анадырь» проводилась в условиях строжайшей тайны. Информация о том, что СССР развертывает ракеты на территории Кубы, была получена воздушной разведкой США 14 октября, и об этом факте было доложено президенту Джону Кеннеди 16 октября, а его официальное заявление было сделано для мировой общественности 22 октября.

В условиях быстро развивающегося кризиса, в этот же день состоялась первая встреча Джона Скали с А. С. Феклисовым, произошедшая по инициативе журналиста. Во время первой встречи участники обменялись мнениями по данной ситуации, и вывод был однозначный — мир стоит на пороге ядерной войны. Очередные встречи, то есть 26 октября, проходили в ресторане «Оксидентал» и кафе отеля «Статлер» в Вашингтоне. Д. Скали передал компромиссные предложения советскому правительству от президента США Джона Кеннеди для разрешения кризиса. Предложение было сделано в устной форме, но учитывая его важность, А. С. Феклисов, который работал в США под фамилией Фомин, записал их в блокноте и попросил проверить Д. Скали точность их смысла. Предложения, исходящие от главы Белого Дома, сводились к следующим условиям разрешения конфликта: СССР демонтирует и вывозит с Кубы ракетные установки под контролем ООН; США снимает блокаду с Кубы; США публично берут на себя обязательство не вторгаться на Кубу[10].

Советский резидент передал в КГБ по каналу срочной связи вышеперечисленные предложения, которые были немедленно переданы главе правительства СССР. К сожалению, посол СССР в США А. Ф. Добрынин отказался подписать шифровку, мотивируя свой отказ тем, что у него не было полномочий вести переговоры такого уровня[11]. В тот же день от резидента внешней разведки КГБ СССР на Кубе поступила острая информация о том, что в течение ближайших 24-х часов США может нанести ракетно-ядерный удар по советским объектам, расположенным на Кубе.

В течение суток, то есть к концу 27 октября, шли согласования. Руководители СССР дали ответ о том, что они принимают предложения США, но при условии вывода подобных ракет «Атлас» с территории Турции. Вот выдержка из заявления советского правительства, опубликованного в газете «Правда» от 28 октября 1962 года: «Мы согласны вывести те средства с Кубы, которые вы считаете наступательными. Согласны это осуществить и заявить в ООН об этом обязательстве. Ваши представители сделают заявление о том, что США, со своей стороны, вывезут свои аналогичные средства из Турции. Советское правительство дает торжественное обещание: уважать неприкосновенность границ Турции, не вмешиваться в ее внутренние дела, не вторгаться в Турцию, не предоставлять свою территорию в качестве плацдарма для такого вторжения, а также будет удерживать тех, кто задумал бы осуществить агрессию против Турции, как с территории СССР, так с территории соседних с Турцией государств. Такое же заявление в рамках Совета Безопасности даст американское правительство в отношении Кубы».

28 октября на страницах газет в США был опубликован текст заявления Д. Кеннеди: «Я приветствую принятое председателем Хрущёвым государственно-мудрое решение остановить строительство баз на Кубе, демонтировать наступательное оружие и возвратить его в СССР под наблюдением ООН».

Так был разрешен тяжелейший конфликт в истории человечества, благодаря не только тому, что возобладали разум и благоразумие у лидеров двух сверхдержав, но и вследствие деликатной и настойчивой работы аппарата внешней разведки.

Результатом разрешения кризиса послужило создание прямого канала связи между главами государств США и СССР в целях оперативного обмена информацией в случае возникновения очагов напряженности, способных привести к мировой войне. Этот канал, названный «красной линией», существует и сегодня. По сей день Куба является суверенным, независимым государством. США выполняют условия договоренности с СССР и не предпринимают шагов к военному вторжению на территорию Кубы, а также не размещают на территории Турции ракеты, оснащенные ядерными зарядами. В общественных кругах США роль неофициального канала связи «Скали — Фомин» в разрешении опаснейшего военно-политического кризиса признали и оценили значительно раньше, чем в России. У нас, к сожалению, осмысление приходит, как всегда, с большим опозданием.

После возвращения в СССР А. С. Феклисов получил грамоту за успехи в оперативной работе (читайте «за представленную информацию по разрешению Карибского кризиса») и орден «Красной звезды». Однако перспективный и опытный руководитель не получил ни должности в Центральном аппарате КГБ, ни очередного звания. Можно только предположить, почему А. С. Феклисов фактически был переведен с оперативной работы в учебное заведение — в Краснознаменный институт имени Ф. Э. Дзержинского (ныне — имени Ю. В. Андропова). Как он сам считал, это решение руководителей было продиктовано исключительно тем, что его считали «человеком Хрущёва», хотя это и не соответствует истине. К этому моменту Н. С. Хрущёв был снят со всех должностей и отправлен на пенсию за волюнтаризм и грубое нарушение партийной дисциплины. Как бы то ни было, до глубокой старости А. С. Феклисов передавал свой уникальный опыт молодому поколению разведчиков. В 1996 году политическое руководство Российской Федерации приняло решение о присвоении группе ветеранов внешней разведки, в том числе и А. С. Феклисову, занимавшихся ядерной проблемой, звания Героя России.

Говоря об участниках конфликта октября 1962 года — вероятно, самого опасного момента в противостоянии двух сверхдержав периода холодной войны, следует сказать в первую очередь о лидерах США и СССР. Джон Кеннеди прожил после известных событий один год и один месяц, и был сражен пулей снайпера. Никита Хрущёв в 1964 году на очередном Пленуме ЦК был смещен со всех постов и отправлен на пенсию. Проживая в основном на даче, он успел написать воспоминания, которые были опубликованы на Западе. В них он достаточно откровенно рассказал о развитии Карибского кризиса и роли разведок в нем. Умер Н. С. Хрущёв в 1971 году, находясь в полной информационной и политической изоляции.

На протяжении всех лет, вплоть до своей кончины в 1995 году, Джон Скали публично оспаривал информацию А. Феклисова о том, что компромиссные предложения по преодолению Карибского кризиса поступили от правительства США.

Как бы то ни было, А. С. Феклисов прожил очень большую, яркую жизнь, насыщенную успешной работой на ниве деятельности внешней разведки КГБ СССР, стал ученым, много сил отдал воспитанию плеяды молодых разведчиков. Он написал и издал две книги — «За океаном и на островах» и «Признание разведчика». Отвечая на вопрос своего коллеги: «За какие деяния он был удостоен звания Героя России?», Феклисов ответил: «Полагаю по совокупности добытых материалов по ядерной проблематике и за Карибский кризис».

Сегодня, посетив ресторан «Оксидентал» в Вашингтоне, над одним из столиков вы можете прочесть надпись на бронзовой табличке: «В напряженный период Кубинского кризиса (октябрь 1962 года) таинственный русский мистер “Х” передал предложение о вывозе ракет с Кубы корреспонденту телекомпании Эй-Би-Си. Это встреча послужила устранению возможной ядерной войны». Конечно, хотелось бы прочесть фамилию А. С. Феклисова и увидеть его фото рядом с фамилией Д. Скали.

Глядя правде в глаза, необходимо подчеркнуть, что два гражданина противоборствующих стран — Джон Скали и полковник Александр Феклисов — во многом определили судьбу сложнейшего и опаснейшего противостояния, которое могло привести к гибели нашей цивилизации. В связи с этим хотелось бы напомнить нынешним политикам за океаном и в современной России о недавних уроках истории и их высочайшей ответственности перед судьбами народов мира.

Литература

1. Зданович А. А. Интриги разведки. М: ОЛМА-ПРЕСС, 2005.

2. Коровин В. В. Советская разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной Войны. М.: Русь, 2003.

3. Правда. 1962, за 14–29 окт.

4. Ставинский Э. Зарубины. Семейная резидентура. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003.

5. Феклисов А. С. За океаном и на острове. М.: ДЭМ, 1994.

6. Феклисов А. С. Признание разведчика. М.: Аргамак-Медиа, 2016.

7. ФЗ «О внешней разведке». 10 января 1996. № 5-ФЗ. Служба внешней разведки Р.Ф. 2000 (Официальный сайт СВР России).

Долгополов Николай Михайлович

Родился в Москве в 1949 году. Российский журналист и публицист, писатель, историк спецслужб, лично близкий к Службе внешней разведки Российской Федерации.

Выпускник Московского государственного института иностранных языков и аспирантуры Университета Страсклайда в Глазго. Член Союза журналистов РФ. Член Союза писателей Москвы и Межрегионального союза писательских организаций. С 1973 года в журналистике: работал в «Комсомольской правде», начав корреспондентом отдела спорта, дошел до должности первого заместителя главного редактора. В 1987–1992 годах работал собственным корреспондентом «Комсомольской правды» во Франции. С 1997 года — ответственный секретарь газеты «Труд». С 2007 года — заместитель главного редактора «Российской газеты».

В 1997 году первым из российских журналистов избран членом Исполкома Международной ассоциации спортивной прессы (АИПС), с 2001 года — вице-президент этой организации. Президент Федерации спортивных журналистов России. Член Совета при Президенте РФ по физической культуре и спорту.

25 октября 2013 года назначен председателем Российского комитета Fair Play.

В 1993 году начал заниматься темой истории разведки. К этой работе, документам СВР и личному знакомству с ветеранами разведки был допущен директором СВР Евгением Примаковым. Куратором деятельности Долгополова стал Юрий Кобаладзе.

Лауреат Премии Службы внешней разведки Российской Федерации за книгу «С ними можно идти в разведку».

Командир Нелегалов

© Н. М. Долгополов, 2017

Юрий Иванович Дроздов — фигура легендарная. Вот кто почитаем всеми коллегами. И нелегалами особенно. С 1979 по 1991 год генерал-майор Юрий Дроздов руководил работой нелегальной разведки. «Это было при Дроздове… Так придумал Юрий Иванович… И тогда я пошел к начальнику Управления “С”…»

Дроздов родился 19 сентября 1925 года. Участвовал в Великой Отечественной войне как артиллерист. Был резидентом в США и Китае. А до этого успел прожить еще несколько жизней. Блестяще исполнил роль родственника Абеля — кузена Дривса. В ФРГ его знали как нациста барона фон Хоэнштейна, а потом ненадолго появился в его исполнении и исчез инспектор Клейнерт.

Это Юрий Дроздов предложил создать отряд специального назначения «Вымпел» и вместе с ним штурмовал в декабре 1979-го кабульский дворец диктатора Амина. Юрию Ивановичу было тогда уже 54 года. Он подтянут, всегда хорошо одет. Есть у представителей этой профессии термин «вербовочный костюм», то есть лучшая, самая подходящая одежда при вербовке. У меня сложилось впечатление, что Дроздов всегда в вербовочном костюме.

Он обладает глубочайшими познаниями. Беседовать с ним необычайно интересно. Мы встречались не раз. И мне посчастливилось услышать его рассказ о семье, о войне, о службе…

— Мой отец белорус, мать русская, и жили мы в Минске. В семье о Белоруссии всегда вспоминали тепло. Наш дом до сих пор стоит на Советской, второй подъезд, первая квартира направо на первом этаже.

Я из потомственных военных. Отец из зажиточной крестьянской семьи, окончил школу прапорщиков и стал офицером еще той, царской армии. Рассказывал, как в школе юнкеров их будил дежурный офицер: «Юнкер, вам что, вечером было плохо? Какое-то расстройство? Иначе чем объяснить, что ремень повесили не в том углу». Так прививали собранность.

Отец воевал в Первую мировую. В Гражданскую перешел к красным и был одним из командиров артиллерии в дивизии Чапаева. Знал и Василия Ивановича, и Фурманова. А после учил будущих командиров меткой стрельбе.

С матерью они познакомились во время похода на Варшаву в районе городка Лепина. Там отец служил с Жуковым и Рокоссовским. А мама после Гражданской работала машинисткой в секретариате НКВД в Белоруссии.

Я не мечтал о военной карьере. Но по совету отца поступил в артиллерийское училище. Началась война, и курсантом вместе со всем училищем работал на танкоремонтном заводе. Закончив учебу, получил звание младшего лейтенанта. Ждал меня Первый Белорусский фронт. И дошел я до Берлина.

Мне очень повезло с женой. И сыновья выросли такими, как хотелось. Оба дослужились в Службе внешней разведки до полковников. Судьба моя сложилась неплохо.

— Юрий Иванович, вы 12 лет возглавляли абсолютно закрытое управление внешней разведки — руководили нелегалами. И в то же время вы один из главных создателей «Вымпела» — секретного отряда специального назначения, задачей которого было проведение операций за пределами СССР в особый период. Но ведь ваши коллеги-нелегалы Абель-Фишер и Лонсдейл-Молодый утверждали, что разведка заканчивается там, где начинаются стрельба, рукопашный бой и прочие действия, связанные с применением мускульной силы. Это вещи несовместимые.

— Почему же несовместимые? Иногда приходилось что-то и совмещать. Мы даже придумали термин для обозначения такой деятельности — «разведчик специального назначения». Он объясняет различия между обязанностями обычного разведчика, никогда не привлекающегося к выполнению острых разведзаданий, и разведчика-диверсанта. Вот кто действует в особых условиях, потому и знаний, навыков ему требуется больше. Иначе острых, как мы говорим, задач не решить.

— В декабре 1979-го ваш «Вымпел» штурмовал в Кабуле дворец Амина.

— Подождите, тогда и названия такого не было. «Вымпел» только формировался. А вот в состав Управления «С» нелегальной разведки действительно входили неструктурные подразделения специального назначения. Я был их руководителем. В конце 1979-го меня вызвали и сказали, что надо съездить в Афганистан, посмотреть, как они там поживают. Я съездил, посмотрел, приняв участие и в штурме дворца Амина. А 31 декабря, уже после этих событий, на встрече с председателем КГБ Андроповым мы доложили: оценивая афганский опыт, надо подумать о создании специального кадрового подразделения в системе нашей госбезопасности. В 1980-м началась работа, и в августе 1981-го появился, конечно же, секретно, но официально отряд «Вымпел».

— Откуда такое название?

— Первым командиром стал капитан первого ранга Герой Советского Союза, участник того самого штурма Эвальд Козлов. Он из морских частей КГБ. Потому и дали отряду имя отчасти морское — по ассоциации с адмиральским вымпелом на мачте. А официально именовался он скучновато — Отдельный учебный центр КГБ СССР.

— И кто же в нем учился?

— Представители тридцати двух национальностей. Некоторые из них до того успели пройти обучение даже в спецназах некоторых стран НАТО.

— Каким образом это им удалось?

— Существует агентурная работа, есть и работа нелегальная. Суть нелегальной деятельности в том, чтобы тебя за рубежом считали своим. А уж если там принимают за своего, то призовут в армию. Можешь служить где угодно и попытаться проникнуть в элитные спецслужбы.

— И в «Вымпеле» были люди, которые служили в натовских спецподразделениях?

— А как же. Почему не использовать и чужой опыт.

— Но это должны быть молодые, физически крепкие ребята лет двадцати пяти-тридцати. А как же их внедряли в чужие страны? Ведь требуются и легенда, и время на вживание в иную среду, и язык нужно знать не хуже родного.

— Я же сказал: в нелегальной разведке служили представители тридцати двух национальностей. Начинали у нас в молодом возрасте. Были даже восемнадцатилетние девушки. Народ всякий, отбирали мы его тщательнейшим образом. Это обычное явление: чем моложе человек, тем он более склонен к смелой и решительной работе.

— И всех вы знали лично?

— Всех. И с каждым встречался здесь, в Москве, и выезжал за границу, ставил перед ними задачи. Все они — мои боевые товарищи. Меня, как и каждого из бойцов, могли уничтожить, к примеру во время штурма дворца Амина. Есть две профессии, которые подставляют грудь противнику раньше других, — разведчики и солдаты. Естественно, это рождает отношения особого рода.

— А почему вы, генерал Дроздов, действовали в Кабуле под фамилией капитана Лебедева?

— В разведке не принято в серьезных операциях участвовать под собственным именем. У меня в свое время было несколько фамилий. И паспортов, и прочих документов тоже. Еще в старой русской армии, потом и в советской, и в сегодняшней российской существует хорошая традиция называть людей, которые руководят крупными операциями, условными именами. Полководец Жуков подписывался Константиновым, Сталин — Александровым.

— Вы часто работали за границей. Как удавалось проникать в чужие веси?

— Я знаю немецкий, английский, понимаю испанский. А въезжал по официальной линии и неофициально.

— Но ведь вас могли и взять. А вы знаете всех разведчиков-нелегалов. Опасно!

— Приходилось немножко смотреть по сторонам, слышать, думать. Мероприятие, действительно, серьезнейшее, которое обеспечивается и средствами маскировки, и техническими возможностями. Вот вы спрашиваете, как я в чужую страну въезжал. Заверяю вас, что выехать иногда не менее сложно. Каждый раз все и происходит по-разному. Скажем, на одну операцию я поехал как советник посольства.

— Это в ФРГ?

— Затем отдал все документы и остался вообще без документов. Только с немецким языком и соответствующей внешностью. Зато в окружении своих помощников. И приступил к нелегальной работе. Такое тоже бывает. Помогала агентура из зарубежных граждан, да и не только. Было сложно. В период существования двух Германий, в ФРГ, чтобы бороться против разведчиков Восточного блока, была разработана так называемая система признаков. Любой человек, прибывший на территорию Западной Германии, попадал под подозрение автоматически. Все, кто проходил через лагеря переселенцев, становились на учет в полиции. Эта система успешно действует и сегодня.

— В ФРГ вы одно время выступали в образе нациста, барона фон Хоэнштейна. Одна дворянская приставка «фон» и та привлекала внимание.

— И прекрасно. Потому что как раз эта фамилия проходит по списку немецкого дворянства. Мы обсуждали это с одним из руководителей управления нашего берлинского аппарата, у которого и родилась такая смелая идея. Поехали мы вместе к восточным немцам в их управление. Это была своего рода проверка моего знания немецкого языка. Долго мы проговорили, в том числе коснулись и одного из местечек, куда мне, возможно, и нужно было выехать, чтобы создать ситуацию для отправки нашего нелегала Георгия на Запад, чтобы она для них сделалась очевидной. Прямо висела в воздухе. Закончился весь этот тест тем, что под конец наш руководитель аппарата спрашивает: «Ну как, сойдет он за немца?» И немецкий генерал из ГДР «благословил» меня на внедрение в этот пункт пересылки корреспонденции, сказав: «Пусть идет».

— Пункт пересылки — в ГДР?

— Нет, это было уже там. Обеспечили все это, и я проработал там ровно две недели. За это время мне надо было убедиться, что документы на Георгия поступили, посмотреть, как они выглядят. Хотя я сам на раннем этапе принимал участие в их подготовке. И переправить документы дальше, проконтролировать, чтобы они ушли в нужный концерн.

— Тогда вы были инспектором Клейнертом. Именно этому скромному западногерманскому госслужащему удалось каким-то образом выправить бумаги на советского нелегала Георгия, который благодаря им проник в США. Как вы сделались инспектором? И как смогли потом исчезнуть, не вызвав подозрений, несмотря на всю систему признаков?

— Очень старался, чтобы получилось. Но мы с вами затронули тему довольно деликатную… Вот недавно мне позвонил наш общий знакомый, который, судя по всему, к вам хорошо относится, и попросил меня принять Николая Долгополова. Приблизительно так было и в Германии. Или, чтобы вам было еще понятнее: вышестоящий начальник налогового управления присылает своего представителя в какую-нибудь подчиняющуюся ему организацию другого города. Так же и в случае с инспектором Клейнертом. Был соответствующий разговор, велась необходимая переписка и, наконец, приезд.

— Но в привычной для коллег герра Клейнерта среде появился человек им незнакомый. Одно это вызывает настороженность.

— Я был соответствующим образом подготовлен. Обеспечен надежными документами, получил направление, и приняли меня на новом месте тепло. Принялся за работу. Ходил вместе со всеми, дежурил. Удалось завязать знакомства с людьми, работавшими в этом пункте, контролировавшемся их спецслужбами. Потом, когда сделал свое дело и пришла пора уезжать, даже отходную устроил. Немцы, как и мы, любят повеселиться. Посидели, пивка попили. Все нормально. Дрожь в сердце была, конечно. Не дай бог сорвется. Но все получилось. Ситуация была разыграна правильно.

— Почему вы уехали? Такая была легенда?

— Уехал в связи с окончанием служебной командировки.

— Вас же могли проверить.

— Если бы я где-то ошибся, то наверняка. А я очень старался.

— Расскажите о тех, с кем вы работали. На смену арестованному в Штатах полковнику Абелю отправился другой наш нелегал Георгий. А как вы могли бы сегодня оценить сделанное Абелем в США? Превзошел ли его тот же Георгий?

— Неверно поставлен вопрос. У них были разные направления работы. Абель в какой-то степени работал по атомной тематике. Тяжелейший период мировой истории — конец 1940-х — 1950-е — разгул маккартизма. И Абель восстанавливал в США то, что могло быть частично потеряно. Восстановить все не удалось, не получилось. На это требовалось куда больше времени, чем оказалось у него. Но были новые вербовки, приобретение новой агентуры. Многое он спас. Работа шла и по линии легальной резидентуры, и через нелегалов. Все это продолжалось много лет. Да и на подготовку нелегала для активной работы уходило годков пять — семь. Лет через пять после обмена Абеля мы встретились с ним в нашей столовой. Подошли, тепло поговорили. Очень светлый был человек.

— Общались?

— Не пришлось. Он мне сказал: «Я вас так и не поблагодарил, а надо бы».

— Вы же тогда выступили в роли его кузена Юргена Дривса. А почему именно Дривса?

— Случайно попалась эта фамилия в Западном Берлине. Документы мне сделали на это имя. И потом, когда американцы проверяли, действительно ли существует такой человек, то их посланец даже добрался до подъезда, где якобы жил в ГДР этот выдуманный персонаж. Подниматься в квартиру не рискнул. Американцы вообще этой страны боялись. Но подтвердил: Юрген Дривс действительно существует. И после этого завязалась у нас переписка с адвокатом Джеймсом Донованом, который нашего полковника защищал. Письма от Донована мы получали по «проверенному» американцами адресу.

— А как оценил эту операцию после своего обмена сам Абель?

— Знаете, как у нас в разведке… Я уезжал резидентом в Китай. Времени было в обрез. Не до разговоров. Только подаренная им картина и осталась на память. И, между прочим, художник он хороший.

— А его сменщик — нелегал под именем Георгий… Из прежних разговоров я понял, что он был советским подданным, но иностранцем.

— Нет, наш нормальный российский мужик в годах и с серьезными ошибками в немецком языке. Его еще надо было сделать иностранцем. Так что работу пришлось проделать огромную, чтобы все получилось. Ведь Георгий был очень хорошим специалистом в своей области.

— В какой?

— Он был техник. Тесно связан с тем, что сегодня именуется инновациями. С учетом его особенностей и знанием немецкого языка пришлось найти ему помощницу — немку с хорошим, скажем так, местным произношением.

— Но западные немцы умело раскалывали приезжих по определенным признакам.

— Мы над этим много работали. Когда мы их, сотрудников двух дружественных спецслужб, познакомили, они смотрели друг на друга внимательно, придирчиво, настороженно. И, знаете, на первых порах ссорились. Но затем все наладилось.

— У немки был муж?

— Она не была замужем. А у него в России оставались родные — семья. Но это не самое страшное, что случается в жизни нелегалов. Он вернулся к ним. И умер в Питере, дома. Приехал — и перитонит. Столько лет выдержать там… А с ней было очень интересно. Вижу прямо как живую. Симпатичная женщина, выше среднего роста, темно-русая. Ну, самая что ни на есть фрау Эльза. Домашняя. Именно такая была нужна Георгию. Способная девчонка. Я когда работал в Нью-Йорке, иногда бывал около их дома. Проеду мимо окон, посмотрю…

— Но не заглядывали, не встречались?

— Боже упаси. Этого еще не хватало. Я считаю, что при работе с нелегалами вообще никто и ни с кем не должен встречаться. На последнем этапе своей работы, уже будучи начальником управления, я ввел такой порядок: существует только безличная связь. И никаких контактов с нелегалами, никаких. После долгой работы этой пары их доклады поступали, минуя промежуточные отделы и подразделения, прямо ко мне. Это делалось, для того чтобы полностью обеспечить их безопасность. Некоторые на меня за это обижались… Наши аналитики, да и другие тоже… Но были у меня основания беречь нелегалов, потому что вышли они на результат, пошли серьезные разработки. А время-то было уже опасное. Период, который на нашем служебном языке именуется «нарушением правил проживания советских служащих в Соединенных Штатах». И когда появились эти нарушения, я отправлял материалы в Москву. Был среди нарушавших и заместитель Генерального секретаря ООН Шевченко.

— Который попросил там политического убежища и успел немного поработать на американцев.

— Я, резидент советской разведки в США, заподозрил его в измене. Сообщал в Москву. Но его, человека близкого к министру иностранных дел Громыко, несмотря на все сигналы, не трогали. Мне даже запретили вести за ним наблюдение. А я продолжал отправлять материалы в Москву. Для меня ситуация была вполне понятной. Шевченко может уйти. А когда он попросил политического убежища, и что на это ответил Громыко, — я даже не помню. Нечто вроде того: быть может, и был у меня такой помощник, но я всех помощников помнить не могу. Какой помощник?.. Ведь жены Шевченко и Громыко дружили и практически наладили товарооборот. И Шевченко совершенно сознательно брал Громыко на обеспечение. А Андрею Андреевичу то одно нужно найти, то другое. Шевченко находил. Конечно, Громыко было неудобно. Наверное, в связи с этим Андропов мне тогда и сказал: «Никто тебя наказывать не будет, но и Громыко мы снимать не можем».

— Юрий Иванович, черт с ним, с этим Шевченко. Давайте вернемся к Георгию и его даме. Как им удалось попасть в США? Им помогали инспектор Клейнерт и барон фон Хоэнштейн?

— Было очень трудно на определенном этапе заинтересовать Запад личностью Георгия.

— Концерн американский?

— Нет, западногерманский. Потом, после того как был перехвачен ответ «ожидаем вашего приезда», начали уже решать вопросы следующего этапа — приезд Георгия на работу в этот концерн и дальнейший «прыжок» в США. С начала работы там это заняло у него примерно года полтора.

— Английский он знал?

— Нет, только немецкий. Но тут тоже был элемент риска. Прощались мы в Берлине. Я говорю: «Запоминай свои ошибки». А он мне: «Теперь выживу. Она поддержит. Да мы с тобой оба из…» Словом, из одного немецкого региона, где говорят на одном диалекте. Хороший, смелый был парень.

— Я не совсем понял, Георгий не был профессиональным разведчиком?

— Он был подготовленным нами разведчиком. А так, по своей специальности, был хорошим, грамотным инженером. В то время в СССР серьезно занялись электроникой. И поэтому нам надо было, чтобы он находился там. Некоторые свои приборы — прочтения микроточек и всего прочего — он оставил мне. И я их потом отдал. Они должны быть где-то в нашем музее Службы внешней разведки. Да, способный был человек Георгий. И прекрасный фотограф. Только не все его в Штатах любили, не все. Жена его мне рассказывала, что в Нью-Йорке он считался одним из бывших нацистов. Во всяком случае, работу для страны он проделал большую. Материалы добывал очень полезные. Когда случилась история с Чернобылем, вдруг стали спрашивать, а где же эти материалы? Отыскались в подвалах.

— А как сложилась судьба «Эльзы»?

— Мы как-то хотели привлечь ее для работы с другим нелегалом. И коллеги из ГДР были не против. Но она отказалась, сказав, «что с ним бы пошла хоть куда, а с другими — не хочет». И мы это объяснение, конечно же, поняли и приняли. Если она сегодня жива, то находится в весьма почтенном возрасте.

— Дело Георгия для американцев так и осталось тайной. Но было же много и такого, о чем они каким-то образом узнавали.

— В одном из разговоров с тогдашним начальником разведки Крючковым я сказал: «Знаете, Владимир Александрович, нам нужно как можно больше проявлять осторожности в работе с нашими материалами. В понедельник вы знакомитесь с документами из такой-то страны, во вторник — из такой-то, среда… четверг. В пятницу, субботу, воскресенье — все отдыхают, а мы работаем, обрабатываем то, что получили. А на следующей неделе идет та же работа, но этого никто не должен знать».

— Вы опасались предательства?

— Так оно и было. Появились некоторые люди в высших эшелонах власти, которые ни в коем случае не должны были знать обо всем этом, о наших результатах. Так называемый «Список Крючкова» с именами этих людей из американской агентуры не был высосан из пальца.

— Вы считаете, такие люди были?..

— Я не считаю, я уверен в этом. Это подтверждают наши агентурные данные.

— Юрий Иванович, а были герои, которые пока неизвестны?

— Да, были. Однажды ушло 17 лет на то, чтобы построить жизнь совершенно другого человека. Вывезти нелегала в страну, из безработного превратить в почетного гражданина города. Когда ему вручали звезду героя, было торжество. А потом мы остались вдвоем у него в квартире. Наша страна уже вступила в критический период истории. И он мне признался: «Если бы 17 лет назад мне сказали, что все этим закончится, я бы никогда не поверил». Переживал он страшно, знал, кто на нем висит, какие у него возможности, что нужно делать.

Героический человек. В свое время мы привозили ему сына в одну из стран Западной Европы, куда он выезжал в командировку со своего постоянного места пребывания, чтобы мальчик видел, какой у него достойный отец. Но случилась беда. Сын его отдыхал в лагере и утонул. Отец приехал на похороны на один день и вновь уехал туда.

— А жена была тоже там, с мужем?

— Нет. Мы в то время не смогли их вместе использовать. Во-первых, не пошел у нее язык. Во-вторых, характер… К тому же славянская внешность. Она недавно умерла.

— А муж, Герой России?

— Советского Союза. Он умер здесь странной смертью. Попал под машину…

— Юрий Иванович, а как в разведке присваивают звания героев?

— В нелегальной разведке это произошло так. В 1979 году меня назначили ее руководителем. Постепенно во всем разбирался, и однажды серьезно поговорил с полковником К. — начальником отдела, где работали Геворк и Гоар Вартанян. Я говорю: «Мне теперь ясно, что из себя представляет наша Служба, потому что раньше в таком объеме я ничего не знал. Фактически имел доступ к материалам, которые показывали, сколько нелегалов у нас было до начала 1941-го, с каким объемом мы встретили войну. И после известных провалов и осложнений, включая «Красную капеллу» и все остальное, мы, несмотря на очень трудное положение, смогли восстановить свои возможности. И награжденных было много. Но среди них ни одного, кто бы получил высшую награду за работу в особых условиях. Хотя людей достойных немало».

— Особыми называются условия работы разведчиков-нелегалов.

— И я задал тогда вопрос Полковнику К.: «Почему у нас нет ни одного Героя Советского Союза? И как вообще награждались нелегалы?» Он на меня удивленно посмотрел, пожал плечами. А сам он тоже из нелегалов, прошел через все трудности. Я предлагаю: «Давай подумаем, что можно сделать? Кто у нас уже давно на нелегальной работе и заслуживает присвоение звания Героя Советского Союза?» С неделю он думал-думал, потом говорит: «Давай предложим вот этого». Мы написали большую, очень большую справку и положили ее на стол Крючкову. Тот долго ходил по кабинету, потом взял папку и уехал к Андропову. Юрий Владимирович позвал Полковника, позвал меня и спросил: «То, что здесь написано, — это правда?»

— Даже он не поверил?

— Нет, так он поставил вопрос. Я отвечаю, что все документировано. Андропов попросил еще раз проверить все документы, потому что «это очень серьезно и чтобы никто не задавал никаких вопросов». Потом я несколько раз ездил в ЦК вместе с этими материалами и там их оставил. В ЦК сидел в наградном отделе генерал, который нами занимался. Звонит он мне: «Есть указ, все как нужно рассмотрено, все положительно». Я обрадовался, позвонил Крючкову. Когда поступил материал, он прошел через Юрия Владимировича, поступил к нам, и дошло дело до меня. И вот мы сидим и думаем, как же проинформировать нелегала? И послали радиограмму Вартанянам в их страну. Когда они приехали потом в отпуск, Гоар рассказывала: «Как сидела я, так и опустились руки. А Жора спрашивает, что случилось? И я ему расшифрованный текст протягиваю». Вот так я с ними лично познакомился. А до этого никогда не встречался, не виделся.

— Но руководили же.

— Познакомился с их делом. Принимал начальника отдела Полковника К. строго по расписанию, которое у нас существовало. Меня всегда информировали о том, что с ними происходит.

После того как Геворку Андреевичу Вартаняну присвоили звание героя, мне стоило большого труда уговорить нашего руководителя разрешить ему и супруге продолжить работу в особых условиях. Обычно получивших звания героев за кордоном старались не использовать. Просто-напросто берегли.

К тому времени Вартаняны в одной стране подготовили очередное вербовочное мероприятие по приобретению агентуры. И мы сказали: «Завершаете эту операцию, сворачиваете потихоньку все дело и возвращайтесь домой. Хватит. Уже сколько лет в таком напряжении! И можете, собственно говоря, на активной нелегальной работе поставить точку. Будете передавать опыт своим товарищам».

Во время их отпуска мы встретились — Вартанян, Гоар, я и начальник их отдела, который, жаль, рано ушел из жизни.

— А кто был их начальником?

— Фамилия его К. — он не рассекречен и вряд ли его имя когда-нибудь станет известно. Однако о некоторых мероприятиях, в которых он принимал участие, рассказывалось. В этих материалах К. проходит как Полковник.

— И что — о нем ничего?

— К. сам испытал то, что пришлось преодолеть Вартанянам. Он был и документирован соответствующим образом. Однажды потребовалось сделать немыслимое. Слепая женщина из чужого и далекого высокогорного селения признала его своим сыном. Так у него появилась настоящая мать с арабского Востока.

— Но, судя по фамилии, Полковник был русским — или наполовину русским?

— Нет, не был он русским. Осетин. Жалко, что таких теперь нет. Когда у К. возникли трудности с проверкой некоторых моментов в его легенде, он вступил в переписку со своими легендированными родственниками. Тут учитывался промежуток времени, который был заложен в его истории — больше полутора десятков лет К. не приезжал домой. Выяснили, что мать его ослепла. К. убеждал, что не будет большого риска, если он встретится с родственниками, чтобы подкрепить свою легенду.

Но руководители Комитета и внешней разведки считали, что это уж слишком рискованно. Операция выглядела исключительно опасной для нелегала. И все-таки после длительных размышлений К. получил добро.

Нелегал подстраховался. В нескольких километрах от села в укромном месте его ждала машина. У водителя были запрятаны документы, в них К. значился под другим именем, и еще билет на самолет сначала в одну европейскую столицу, потом пересадка — и в другую. Сложись вдруг обстоятельства неблагоприятно, не узнала бы мать в К. своего уехавшего на заработки сына, и главное для него было бы — успеть к самолету. Наудачу горное селение находилось не так далеко от столицы и аэропорта.

— Но почему К. был так уверен, что настоящий сын не может объявиться? Пусть с не мамой, потерявшей зрение, но с родственниками у него могла быть переписка. А люди имели обыкновение посылать домой фотографии.

— Вы правы, выходец из горного селения сделал отличную карьеру. Устроился в европейскую фирму, разбогател. В первые годы даже наведывался в аул, присылал подарки, но потом куда-то исчез.

— И так же внезапно мог появиться.

— Не мог. Он умер. Разведчик об этом узнал совершенно случайно. И обратил внимание, что он был очень на него похож. Потому и решился на встречу с матерью.

— Юрий Иванович, но ведь не зря говорят, что родная мать всегда узнает своего сына.

— Не зря. Но Полковник постарался учесть все нюансы. Сын исчез полтора десятка лет назад. К., как и его «двойник», тоже успел сделать за границей неплохую карьеру. Денег зарабатывал столько, что даже мог помогать своим коллегам по нелегальной разведке. Он заранее оповестил родственников о прибытии. Захватил для всех, как положено, подарки. Мать была готова принять и обласкать родного сына. К. был отлично одет, приехал на шикарной машине. Как было близким и особенно матери его отвергнуть? Хорошо, пусть даже не сын. Но он-то искренне считает женщину матерью, зачем его разуверять, отталкивать?

— Но если бы она…

— И на «если бы» было готово объяснение. К. спросил бы у родственников, здорова ли мама, показал бы всем семейную фотографию, сделанную немногим меньше двух десятилетий назад, когда сын приезжал в аул. Сходство с умершим невероятное. Как отказаться от такого родственника? Ну что, убедил я вас?

— Почти. Неужели наш нелегал знал труднейший язык в совершенстве? Ведь проскальзывают если не ошибки, то не совсем верное построение фраз, неточные ударения, да мало ли что может быть в столь сложном наречии.

— Вот этого можно было не бояться. Язык К. знал превосходно. Он заранее дал знать о точном времени приезда, сообщил о подарках. Казалось, все было учтено.

Весь аул вышел его встречать. К. торжественно повели к матери: на скамье у родного дома сидели несколько женщин. В чадрах. И, конечно, узнать, кто «родная мать», было нереально. Но пока нелегал мучительно размышлял, его слепая мама поднялась, и, поддерживаемая соседками, которые, видно, признали в приближавшемся богато одетом господине сына, встала перед ним на колени. Она его всего ощупала, произнесла молитву во славу Аллаха, и назвала нашего Полковника сыном. Признала. Красивый был парень. Все это просто удивительно.

Для того чтобы поддерживать эту легенду, мы много сделали. Наш Полковник проходил по жизни как богатый человек. Подарки всем многочисленным родственникам раздал за счет своей европейской фирмы. Отремонтировал домик, крышу, поставил новую изгородь. Но дела, и это чистая правда, не позволяли К. долго оставаться в родном селении. Через три дня его ждала Европа.

— А как же мама?

— Вы знаете, тут нет совершено ничего кощунственного. Наоборот. Этой женщине мы установили пенсию, которую получали содержавшие ее родственники. И больше десятка лет переводили деньги в селение, где она проживала. Может быть, встреча с сыном, материальное благополучие, забота воодушевленных постоянной помощью близких тоже помогли ей прожить долго.

— Но сына она больше не увидела?

— Нельзя забывать о риске. А Полковник помогал в очень серьезных мероприятиях, которые приходилось решать на Ближнем Востоке и не только.

— Ну хоть намекните, что он успел?

— Намекнуть?.. К. первым из наших, задолго до других, сообщил в Центр о проекте звездных войн.

— Вы имеете в виду Стратегическую оборонную инициативу президента Рейгана?

— Именно.

— И Полковник был начальником Вартаняна?

— Да. Потом, когда Анри вернулся окончательно, работал у него. Готовил к примеру нелегала А. Собственно говоря, даже был в определенном смысле руководителем А., решал бóльшую часть задач.

— И чем они с Геворком Андреевичем занимались?

— Это была очень серьезная работа, связанная с четким знанием особенностей своего прикрытия. Потому что выбрать в разведке прикрытие не так просто. Вартанянам это удалось. Эта армянская пара в очень трудное время вжилась в среду, где пустили корни еще их родители. Они обросли связями. А это сложнее, чем кажется.

— Вот Вартанян приехал сюда, у него богатейший опыт. Люди, которые с ним общались, могли массу всего почерпнуть. Что это было — обучение? Или просто встречи?

— Знаете, здесь каких-то крупных мероприятий мы не проводили. И проводить — не должны. Это — штучная работа. И в том, что они сошлись с А. и поняли друг друга, очень большая заслуга Геворка Андреевича. Ведь А. уже работал, делал свои шаги. А Вартанян стал наставником действующего нелегала. У нас таких случаев было за всю нашу историю, насколько я знаю, еще два. Это жена Зарубина…

— Елизавета Горская? Потом получилась знаменитая ныне семейная пара нелегалов.

— Да. И вторая — Африка де Лас Эрас.

— Полковник внешней разведки. Была еще радисткой у Николая Кузнецова в отряде Дмитрия Медведева.

— Она большую часть жизни провела за границей. Ей туда подсылали людей, она их готовила там.

— Юрий Иванович, вы в своей книге «Записки начальника нелегальной разведки» пишете, что Вартанян — один из величайших наших разведчиков, равен Зорге, Филби, таким колоссам. Как это можно пояснить? Мы все время возвращаемся к Тегерану 1943-го. Но было же столько другого.

— Было. (И долгое, очень долгое молчание. — Н. Д.) Но рассказывать ли о них — решать не мне, а Службе.

— Вы пишете, что Вартаняны общались в одной из стран с адмиралом Тернером, будущим начальником ЦРУ, а тогда командующим американскими войсками. Они были знакомы?

— Однажды, когда мы решали сложную комбинацию, за сутки Анри вылетел на самолете адмирала в США.

— На самолете Тернера?

— Да. Командующий американской группировкой на юге Европы в кратчайшие сроки обеспечивал визовыми документами.

Когда у нас кто-то пропадал, разведчик оказывался в трудных обстоятельствах. Мы иногда обращались к Анри с просьбой помочь найти этого человека. Например, тех, кто уходил из нашего поля деятельности, из числа американцев. Была пара случаев, когда Анри ставил в тупик скрывавшегося завербованного американца.

— Завербованные не хотели работать, а он их возвращал?

— Не совсем так. Мы находили человека, выясняли все, что с ним происходило и как происходило. В результате ставили точку над «и». У нас был случай, когда в одной стране проходила серьезная операция по пресечению вербовки американцами нашего сотрудника путем оказания давления на американца, его разрабатывавшего. Этого американца мы убедили, что он — нужный нам человек. Тот согласился, но потом не выдержал и сбежал. Мы убедились, вилла, на которой жил американец, заросла травой. Ясно стало, что он раскрылся перед своими. Начали искать и нашли. Ему нужно было просто сказать, что раз уж ты согласился, то не надо уходить от взаимодействия. Ничего тогда, конечно, не получилось.

— Почему?

— Потому что вся дальнейшая работа должна была проводиться на глазах у американцев непосредственно там, в Штатах. Но не стал он работать и на американцев, хотя был американским гражданином. Скоро нам пришлось это дело закрыть. Но мы все равно узнали, где он находился. Мелочь, собственно говоря. Вы о ней сейчас напишете, и там, далеко, конечно, заволнуются, им придется все это искать, думать, как все было. Так что страну указывать не надо. Но это была красивая, интересная операция. Наш сотрудник, с которым все это дело происходило, живой сейчас. Фамилию, допустим, не припоминаю.

А у Вартаняна потом в основном были разовые задания. В разных странах.

— Геворк Андреевич говорил мне о почти девяноста странах.

— Иногда, чтобы оказаться в нужном месте, надо улететь совсем в противоположную сторону, а потом оттуда прилететь к месту выполнения задания.

— Может, вопрос несколько смелый: тема немирного атома в интересы Вартанянов входила?

— Ядерной тематикой они не занимались, это делали другие. Больше были привязаны к своей реальной профессии — коммерческой торговле коврами. Собственно, на этих коврах у них и завелись связи с нужными людьми.

— Вартанянам повезло, что не встретился на их пути какой-нибудь предатель.

— Как на пути Козлова, отсидевшего два года в юаровской тюрьме. Когда Алексей Михайлович вернулся, то поставил меня в трудное положение: отпускай на работу. Ну, ладно, говорю, давай подумаем. Он ведь тоже Герой России. Мы отдокументировали его заново.

— Это как?

— Сделали ему новые документы. Пришлось перелопатить полмира, чтобы выбрать страны, в которых ему можно было работать, и он еще проработал несколько лет.

— А были те, кто работал в особых условиях дольше Вартанянов?

— Ну, вопрос не совсем верно поставлен. Дело не в сроках. И все начиналось не с нас. Были традиции. В 1912-м или, боюсь ошибиться, в 1913 году, как мне рассказывали, второе бюро Генштаба русской армии забросило далеко в Азию двух молодых офицеров с задачей — проникнуть в Тибет. Началась Первая мировая война, затем Вторая. Ну, и после восстановились у СССР отношения, допустим, с Бирмой. И как-то представителя нашего посольства вызывают на встречу. Приходит, а ждут его два монаха. Из разговора понимают, что перед ними разведчик. И докладывают, что были введены для проникновения в Тибет. Задачу решили, соответствующее место в буддистской иерархии заняли. Из-за революции и войн, по независящим от них причинам, связи не было, войти в контакт практически не могли. Возможность появилась только сейчас, и они хотели бы доложить нашему российскому командованию о ходе выполнения задания.

— И монахов выслушали?

— Еще бы! Это были уже очень-очень старые люди. А как с ними работали!.. Дали эти разведчики интереснейшую информацию.

А мне пришлось работать в Китае, когда отношения наших стран складывались тяжело. И я, как резидент, предупреждал, что может дойти до вооруженных столкновений. Указали мы и место, где это могло произойти, — Даманский.

— И произошло. А как удалось установить, что именно там?

— Сложная история, хотя и давняя, относящаяся к 1960-м. Если без особых подробностей, то отправленные в тот район наши люди подтвердили — прямо напротив острова Даманский сосредоточились значительные китайские силы. А жили в тех местах и бывшие белогвардейцы. Удалось встретиться с нашим источником, скажу, совсем древним, но каким полезным. Он много чего рассказал. Прочитал я ту информацию и отправил в Центр предупреждение, что пора готовиться к нападению.

— Источник был военным?

— Пасечником. Но каким оказался прозорливым, надежным. Доклад дошел до Хрущева, однако Никита Сергеевич не поверил. Но уж тут наш пасечник не виноват. И рассказываю я не просто эпизоды из жизни разведки. Это история о верности присяге, долгу.

Или вот еще одна история. Два наших нелегала супруги Т. и Г. попали в одной стране в непонятную ситуацию. Никаких нарушений не допускали, все делали правильно, а опасность почувствовали. Это означало только одно — произошла независимо от них какая-то утечка. Г. заметил слежку. Напряжение, боязнь за двоих детей, за беременную жену были столь велики, что у нелегала началось психическое расстройство. Много лет он приносил нам большую пользу. И вот… Тогда его супруга Т, будучи на девятом месяце, все взяла на себя. Прекратила оперативную работу, уничтожила улики. Ей надо было разыграть соответствующую ситуацию, чтобы уйти через третью страну. И Т. повезла заболевшего мужа лечиться — якобы на юг. А сама сумела перевезти всю семью в другое государство. Мужа положила в клинику, сама быстро в роддом — рожать третьего ребенка. Вскоре нашла силы перебраться в СССР — и больного Г. спасла, и трех детей.

— А засекли всех троих где? Как я понимаю, в Англии?

— Допустим, вы не ошибаетесь. И только потом многое прояснилось. Был такой предатель Гордиевский… Но не только в Англии работать сложно. Например, в результате изучения иностранцев, в Канаде был взят под наблюдение наш нелегал. И просидел он полгода за использование чужих документов. А затем его должны были выдворить из страны.

— История с благополучным концом.

— Которая едва не закончилась трагически. Канадские инспекторы находились с рутинным визитом в квартире нашего нелегала, когда туда вдруг пришла его невеста Люси. Тоже из нашей Службы. И неизвестно, как бы развивались события, если бы взяли и ее. Но женское обаяние и поразительное хладнокровие, доставшиеся в наследство от бабушки-разведчицы, позволили разыграть ей искреннюю сцену из цикла «жгучая ревность». Растроганные контрразведчики отпустили девушку. А ее жених вернулся в страну, из которой в Канаду приехал. А мы помогли ему спокойно добраться до Москвы.

— Каким вам видится будущее разведки?

— На будущее разведки я смотрю оптимистично. Потому что за всю историю существования мира человек всегда занимался разведкой. Когда ребенок в первый раз заглянул в замочную скважину, то уже начал заниматься разведкой. И поэтому без разведки, если перечитывать библейские источники, общество жить не может. Разведка нужна любому государству. И России она нужна обязательно. Мы же хотим правильно строить наши отношения с миром, а для этого надо обладать информацией, иметь полную картину политического ландшафта, прорабатывать будущую стратегию. Разве это возможно без разведки?

— Юрий Иванович, может быть, через пять-десять лет гриф секретности снимут с еще каких-нибудь эпизодов. Тогда вы расскажете нам еще много интересного.

Соцков Николай Николаевич

Контр-адмирал в отставке, почетный сотрудник контрразведки. Окончил Высшее военно-морское училище имени М. В. Фрунзе в Ленинграде. Службу проходил на Тихоокеанском флоте. Участник четырех длительных походов в Индийский океан. Побывал в одиннадцати зарубежных портах. В военной контрразведке с 1972 г. по 2003 г. Прошел путь от оперуполномоченного до начальника Управления. Был председателем Совета ветеранов УФСБ РФ по ТОФ, заместителем председателя Союза ветеранов госбезопасности Приморского края, товарищем председателя Владивостокского морского собрания, Членом редакционного Совета журнала «Чекист Приморья». В настоящее время — заместитель председателя Лиги офицеров государственной безопасности Северо-Западного федерального округа. Проживает в Санкт-Петербурге.

Награжден орденами Почета, За Службу Родине в Вооруженных Силах III степени, холодным оружием и многими медалями.

В 2002 году по инициативе и под редакцией Н. Соцкова издана книга «Честь и верность», посвященная 70-летию военной контрразведке ТОФ. Книге была дана высокая оценка, о чем свидетельствуют рецензии ученых-историков и диплом выставки-ярмарки «Печатный двор–2002 г.». В 2012 г. книга переиздана с дополнениями и исправлениями.

Бунт на корабле

© Н. Н. Соцков, 2017

Толковый словарь Даля определяет бунт как «заговор, возмущение, мятеж, открытое сопротивление народа законной власти».

Современные молодые люди бунт на корабле ассоциируют с седьмым студийным альбомом российской панк-рок-группы «Король и Шут». Но в этом рассказе речь пойдет не об этом, а о фактических бунтах, которых в истории мореплавания было не так уж и мало.

Попробуем же разобраться, что толкало людей на сопротивление этой самой власти. На кораблях и судах власть всегда представляла и представляет командир или капитан.

Чаще всего бунт происходит на пиратских судах. Повседневная пиратская жизнь современников была не похожа на приключения, которые мы привыкли видеть в фильмах или читать о них в романах. Вот как описывается корабельная действительность в некоторых источниках.

Главная особенность пиратского корабля — это тяжелый запах, нечто среднее между запахом гниющей рыбы и человеческого пота. Если на открытой палубе этот запах еще можно было как-то переносить, то в душных, непроветриваемых трюмах и кубриках от него можно было сойти с ума. На протяжении всего плаванья команда корабля была вынуждена бороться с водой в трюме, постоянно ремонтируя борта и откачивая воду. Морская вода, скапливаясь на дне, начинала гнить и усиливала зловоние на корабле. Работа в трюме по откачиванию воды считалась самой тяжелой, поэтому чаще всего ею занимались матросы, наказанные за различные проступки. Их называли трюмными крысами или биглями. Как правило, именно бигли, озлобленные на корабельные порядки, становились зачинщиками бунта.

В трюмах в огромных количествах водились крысы, блохи, пауки и скорпионы. Тропические насекомые и животные, едва попав на корабль, начинали интенсивно размножаться, и обычно к кончу многодневного путешествия трюмы просто кишили различными тварями, которые жрали груз, корпус корабля и друг друга. Крысы прежде всего добирались до корабельных запасов муки, зерна и других припасов. Нередко они нападали на людей. Разумеется, команда боролась с крысиным кошмаром как могла. В ход шли как традиционные способы — охота и кошки, так и экзотические — вроде «крысиного короля», когда крысу морили голодом, а затем приучали есть себе подобных.

Свежими фруктами в изобилии пополняли корабельные запасы в начале путешествия. Но вместе с ними на борт попадали и различные тропические насекомые, и пауки, и скорпионы. Вскоре после отплытия фрукты начинали гнить, и запах гниения делал и без того тяжелый воздух на корабле просто невыносимым. Немало моряков погибло от укусов ядовитых насекомых.

Основу питания моряков составляли сухие галеты и вяленое мясо — говядина, свинина или конина. Обычная суточная порция состояла из 700 граммов галет и 250 граммов сушеного мяса — и это на весь день, на 16 часов изнурительной работы. Пресная вода также была дефицитом. На человека выделялось приблизительно по литру в день. При этом вода уже через несколько дней плаванья протухала и кишила микробами, поэтому кишечные болезни были распространены на кораблях повсеместно. К слову туалета на кораблях не было. Моряки справляли нужду на специальной доске, установленной на корме корабля. Доска называлась «гальден», откуда и пошло название «гальюн», сохранившееся до наших дней. Доску, как правило, делали с двумя отверстиями, поэтому традицией стало обозначать отхожие места на кораблях знаком «ОО».

Но вернемся к воде. Чтобы хоть как-то избежать заражения, в воду добавляли спиртное, которое к тому же перебивало гнилостный вкус и запах. Именно поэтому на кораблях всегда были запасы пива и рома — самого крепкого спиртного напитка. Ежедневное употребление рома способствовало уничтожению микробов, но также приводило и к беспробудному пьянству среди моряков. Фактически моряки пили пиво и ром больше, чем простой воды.

В целом жизнь на море была неромантична и тяжела.

Что же заставляло людей вновь и вновь отправляться в плавание? Ответ достаточно прост — моряками часто становились по принуждению. Нередко людей похищали, подпоив снотворным, и человек приходил в себя только в открытом море. Другие бежали на корабли сами, в надежде избежать наказания за совершенные ими преступления. А кому-то морская жизнь позволила избежать мрачной повседневной рутины. Хотя нередко, когда чаша терпения людей переполнялась, на кораблях поднимались бунты. Судьба бунтовщиков, как правило, заканчивалась трагично. Надеюсь, читателю теперь понятны причины их возникновения. Но история знает немало примеров, когда матросы бунтовали и на военных кораблях, где условия службы не были такими тяжелыми, как на парусниках. Постараемся разобраться в причинах.

1905 год. Восстание на броненосце «Потемкин». Причиной послужило гнилое мясо, с которым был сварен борщ. Матросы захватили корабль в свои руки, убив при этом часть офицеров. Не имея четкого плана действий, восставшие повели корабль в Одессу, где намеривались пополнить запасы угля, воды и продовольствия, поддержать проходившие в городе антиправительственные выступления и встретиться с главными силами Черноморского флота, которые как полагали восставшие, присоединятся к восстанию. После того, как планы и надежды восставших не оправдались, броненосец, совершив поход от Констанцы до Феодосии и обратно, спустя одиннадцать дней сдался румынским властям в порту Констанца. Вскоре в Констанцу пришли верные царскому правительству корабли, и «Потемкин» был отбуксирован в Севастополь и переименован в «Святой Пантелеймон».

11–16 ноября 1905 года под руководством лейтенанта П. П. Шмидта началось восстание на крейсере «Очаков», к нему присоединилось 12 судов Черноморского флота. Для подавления восстания были приняты самые энергичные меры. «Очаков» был подвергнут артиллерийскому обстрелу. Большинство его команды погибло. Лейтенант Шмидт вместе с другими руководителями восстания был схвачен, и по приговору военного суда их расстреляли. Рядовые же участники были отправлены на каторгу и в тюрьму. Причины восстания на «Очакове», «Потемкине» и других кораблях Черноморского флота понятны — в 1905 году в России была революция.

Но что же произошло в Советском Союзе в относительно спокойный или, как сейчас говорят, застойный период брежневского правления? А произошло событие из ряда вон выходящее, можно сказать чрезвычайное.

8 ноября 1975 года заместитель командира корабля по политчасти капитан 3-го ранга Валерий Саблин поднял восстание на БПК «Сторожевой». В тот день он обратился к экипажу со словами: «Нынешний государственный аппарат должен быть основательно очищен и частично выброшен на свалку истории. План действий — идем на Кронштадт, а потом в Ленинград — город трех революций». Он изолировал командира, самовольно снял корабль с рейда в Риге, и повел в Ленинград. Восстание подавили сразу. В июле 1976 года Саблин, обвиненный в «измене Родине», был приговорен к смертной казни и расстрелян, ему было 37 лет. Его сообщника, матроса Шеина, осудили на восемь лет заключения.

Об этом случае уже немало написано статей и даже книг. Но страсти вокруг него не стихают. Можно услышать диаметрально противоположные оценки этого события даже в среде флотских офицеров. Интересно, что героизация Саблина началась после 1991 года, в советское время общественное мнение в военно-морских коллективах было единодушным — военный преступник. Правда, тогда информация о произошедшем была очень ограниченной.

В средине 80-х годов Голливуд выпустил на экраны художественный фильм «Охота за “Красным Октябрем”» с великим Шоном Коннери в главной роли. Фильм о том, как командир советской подводной лодки решил угнать ее в США, а советские диктаторы приказали ее потопить. В основу фильма был положен реальный факт, связанный с восстанием на БПК «Сторожевой».

О Саблине наш народ в массе своей узнал в годы безудержной горбачевской гласности. О нем говорили, как об искреннем идейном коммунисте, решившемся на такое действие, как захват корабля, чтобы бросить вызов системе зажравшейся партийной номенклатуры. Тогда, в духе того времени, подчеркивалась особая верность Владимира Саблина марксистско-ленинской идеологии и революционным идеям, за чистоту которых он положил жизнь. Но в 1991 году произошел государственный переворот, и СССР, социалистический строй и Коммунистическая партия перестали существовать.

В 1992 году на телеэкраны вышел трехчасовой телефильм «Русская трагедия», который стоился на тех же фактах, о которых говорили в перестроечные годы, но трактуя их совершенно с противоположных позиций. Теперь Валерий Саблин выглядел уже человеком, бросившим вызов тоталитарной системе, борцом за демократию, которую эта система безжалостно уничтожила. После него депутаты Верховного Совета РСФСР провели общественное слушанье по этому делу с участием бывшего председателя Конституционного суда Алексеева, на котором проголосовали за то, что Саблин не преступник, а герой и он «невиновен». Потом один за другим стали появляться претендующие на документальность телевизионные фильмы, в которых измышлений и предположений было больше, чем фактов. Так, осенью 2004 года вышел телефильм «Балтийский мятеж. Саблин против Брежнева». К показу фильма первый канал собрал якобы экспертов, которые в течение часа обсуждали детали мятежа и доказывали телезрителям, что Саблин не изменник, а идейный борец с коммунистической партократией.

Интересно, что в газете «Новый Петербургъ» автором Александром Молоковым была выдвинута конспирологическая версия о существовании спецпроекта «Саблин», якобы разработанного в недрах спецслужб людьми, которые замысливали перестройку, и что Саблин использовался ими «втемную». В обоснование этой версии приводились выдержки из интервью с бывшим директором ЦРУ Робертом Гейтсом, который на вопрос американских журналистов о том, когда, по его мнению, начался распад СССР, ответил: «В 1975 году, после выступления советских военных моряков». Далее Молоков вопрошает: «Почему же Гейтс ведет отсчет начала всего перестроечно-разрушительного процесса именно с мятежа на “Сторожевом”, ведь подавляющая часть советского народа узнала об этом мятеже лишь в конце 80-х годов? А не потому ли, что мятеж на “Сторожевом” был лишь первой локальной пробой сил будущего масштабного перестроечного наступления. Да, попытка не удалась, но ведь была лишь проба сил. Ну, а “процесс пошел” ровно через десять лет, словно по какой-то заранее определенной программе».

Приводятся и такие аргументы, что жене изменника родины Саблина была выделена квартира, а его сын поступил в высшее военно-морское училище.

В 1994 году приговор в отношении Саблина был пересмотрен. Обвинение по «измене Родине» снято и переквалифицировано на статьи о воинских преступлениях (превышение власти, неповиновение и сопротивление начальству). Казнь постфактум отменена, его посмертно приговорили к 10 годам лишения свободы. Матросу Шеину за соучастие дали 5 лет, вместо прежних полностью отбытых восьми. В определении коллегии Верховного Суда РФ указано, что ни Саблин, ни Шеин реабилитации не подлежат.

А теперь, отбросив явно натянутую конспирологическую версию о спецпроекте «Саблин», зададимся вопросом: как же так получилось, что офицер, который в течение продолжительного времени не скрывавший своих политических взглядов по переустройству общества, писавший Хрущеву письма с изложением своих мыслей о чистоте партийных рядов, как мог такой офицер не попасть в поле зрения органов военной контрразведки (в то время особые отделы КГБ СССР)? А если в отношении Саблина была информация, то почему особисты не смогли на ранней стадии предотвратить восстание на корабле «Сторожевой»? Ведь тогда Саблин был бы жив.

Как и Валерий Саблин, я окончил Ленинградское высшее военно-морское училище имени М. В. Фрунзе, только не в 1960, а в 1969 году. Как и он, я стал артиллеристом, командиром батареи 130-мм орудий эскадренного миноносца, только не на Северном флоте, а на Тихоокеанском. После службы на кораблях Саблин учился в военно-политической академии и стал замполитом, а я окончил высшие курсы военной контрразведки и стал «особистом».

Примерно за год до событий на корабле «Сторожевой» в составе группы кораблей я был на боевой службе в Индийском океане. В оперативном обслуживании у меня было два тральщика, дизельная подводная лодка и плавмастерская, которая шла на базирование в сомалийский порт Бербера.

Чтобы отслеживать оперативную обстановку в экипажах, мне периодически приходилось пересаживаться с одного корабля на другой. График был достаточно напряженный, но моряки к трудностям привычны. В один из дней по способу срочной связи, находясь за сотню миль от источника, я получил информацию о том, что на одном из тральщиков, который в это время стоял в иракском порту Басра, сложилась чрезвычайная ситуация. О полученном сообщении я незамедлительно доложил начальнику особого отдела эскадры, от которого получил приказание — немедленно убыть на корабль в порт Басра. Поскольку докладов по лини командования о каких-либо происшествиях не поступало, было принято решение под благовидным предлогом организовать мою отправку. После прибытия на тральщик и проведение необходимых встреч, я получил информацию о том, что 15 матросов-старослужащих, на флоте их называют «годками», вынашивают намерение после окончания стоянки в иностранном порту захватить и угнать корабль в открытое море, где заняться пиратством. Планировалось — командира и офицеров арестовать и закрыть их в одном из помещений, а помощника командира по снабжению утопить в море. Заговорщики распределили между собой роли: был назначен командир, штурман, механик, минер и даже особист, все согласно штатному расписанию. Следует отметить, что все заговорщики были классными специалистами, и вполне могли заменить офицеров и мичманов и угнать корабль.

В ходе тщательной перепроверки полученной информации выяснилось, что помощник командира по снабжению, ответственный за продовольственные запасы, перед выходом корабля на боевую службу, значительную часть продуктов оставил на складе, где работала его жена. У нее образовалась большая недостача, и чтобы избежать наказания, она решила таким образом ее покрыть. Поэтому с первых дней выхода в море, помощник установил жесткую экономию.

Естественно, что это сказалось на качестве питания членов экипажа. Усугубляло ситуацию еще и то, что мука, принятая на корабль, оказалась поражена жучком. Поэтому хлеб не выпекался, получалось какое-то жуткое, непонятное месиво, которое невозможно было жевать. Члены экипажа начали роптать, недовольство зрело. Командир корабля и замполит самоустранились: никаких мер не предпринимали и полнотой обстановки не владели.

Но больше всего моряков возмутило то, что помощник закрывался в каюте и тайком поедал тушенку, сгущенку, консервированные компоты и прочую снедь. Об этом «годкам» рассказал матрос их службы снабжения. Данная информация и послужила отправной точкой для формирования замысла по захвату власти на корабле и намерению утопить помощника.

До выхода из иностранного порта оставалась неделя. Нужно было срочно принимать меры по предотвращению готовящегося бунта. Шифром доложил начальнику отдела план мероприятий и, получив одобрение, приступил к легализации полученной информации. На корабль спешным порядком была направлена комиссия из офицеров политотдела и штаба эскадры, а также несколько мешков муки и другие продукты питания.

К прибытию комиссии у меня в папке было 15 объяснительных и другие документы, подтверждающие готовящийся факт захвата корабля. Эти документы мне крайне пригодились, так как политработники подвергли сомнению полученную мной информацию, и всячески пытались представить дело в ином ракурсе.

Командир эскадры и начальник политотдела обратились к моему руководителю с просьбой не подвергать широкой огласке случившееся на тральщике, и особый отдел пошел им на встречу. Вот почему в рассказе нет конкретных фамилий.

Заговорщики были профилактированы.

Очень жаль, что два офицера и один мичман из-за плохого питания, потеряли по 2–3 зуба. Командир, замполит и помощник были строго наказаны.

Надеюсь, теперь частично понятно, что при должной организации контрразведывательной работы на большом противолодочном корабле «Сторожевой», мятеж можно было предотвратить, и что бунтовщики — это не террористы, а офицер Саблин — не изменник Родины, и что любой бунт — бунт он на корабле, в шахте, на заводе или в тюрьме, не может возникнуть просто так — на все имеется своя причина.

Когда же мы перестанем наступать на одни и те же «грабли»?!

Медведев Владимир Тимофеевич

Полковник в отставке, выпускник Военно-инженерной космической академии в г. Ленинграде. С 1969 по 1978 год служил в Забайкальском ВО (ВВС), Сибирском ВО (РВСН). В период с 1978 по 1994 год проходил службу в органах военной контрразведки, где обеспечивал безопасность «ядерного щита СССР». С 1994 по 2003 год работал на телевидении в Санкт-Петербурге (заместителем руководителя телеканала). С 2003 года занимается общественной работой в Центре социально-консервативной политики (СЗО ЦСКП). В свободное время пишет книги философского и научно-фантастического жанра.

Ракетный щит СССР — гарант обеспечения национальных интересов России

© В. Т. Медведев, 2017

Укрепляя свою обороноспособность в условиях угрозы ракетно-ядерного нападения, в СССР в период 60–70-х годов происходило наращивание наземных шахтных пусковых установок (ПУ) со стратегическими ракетными комплексами. В создании такой техники большая заслуга принадлежит конструкторским бюро С. П. Королева, М. К. Янгеля, В. Н. Челомея, В. Ф. Уткина.

В США в это время велась активная разработка новых систем ядерного оружия, обладающих повышенной точностью попадания в цель, что могло привести к снижению живучести наших шахтных ПУ.

В СССР пришли к выводу, что шахтные ПУ не могут с большой вероятностью быть защищены от точечных ударов противника, даже при наличии достаточных средств противоракетной обороны (ПРО). Выход был найден: решили «оторвать» ракету и комплекс в целом от неподвижной точки пуска, сделав его мобильным, способным передвигаться в позиционном районе и производить пуск ракеты. Так пришли к мысли о создании подвижных ракетных комплексов с ракетами межконтинентальной дальности.

При этом в США такие разработки были начаты еще в самом начале 60-х годов, когда в СССР все усилия были направлены на запуск человека в космос ракетами на жидкостных компонентах топлива.

В 1960 году в США был создан комплекс с ракетой «Минитмен», размещенной на железнодорожной платформе. Он прошел испытания, но этот проект в 1961 году был закрыт.

Идея иметь на вооружении страны в постоянной боевой готовности стратегический ракетный комплекс повышенной живучести, то есть постоянно меняющий свое место пребывания (старта), уже давно будоражила умы и военных, и ученых не только в СССР, но и во всем мире. Такие разработки уже велись в разных странах в разные годы:

• в Германии — «ФАУ-1» (1943–1944 гг.);

• в Советском Союзе — «8К11М» на танковом шасси (1958 г.) и «Темп-С» на колесном шасси (1965 г.);

• в США — «Минитмен» (1960 г.).

Но это были оперативно-тактические ракеты или ракетные комплексы, не имеющие в мирное время (в постоянной готовности) боевых задач по пуску (через несколько минут) ракет для поражения объектов противника.

Родоначальником научного, инженерного и промышленного решения задачи по созданию стратегического подвижного грунтового ракетного комплекса (ПГРК) «Темп-2С» надо считать созданный в 1965 году в НИИ-1 и принятый на вооружение ПГРК оперативно-тактического назначения для сухопутных войск «Темп-С». Ученые и инженеры НИИ-1, используя опыт создания оперативно-тактической ракеты «Темп-С», начали проработку проекта твердотопливной межконтинентальной баллистической ракеты (МБР) мобильного базирования. В 1967 году НИИ-1 (будущий «МИТ» — Московский институт теплотехники) стал головным предприятием по разработке и производству подвижных ракетных комплексов.

В РВСН понимали, что жидкостные ракеты для длительной транспортировки не пригодны. Нужно было создать твердотопливную ракету для ПГРК. После проработок ОКБ М. К. Янгеля предложило для создания ПГРК «гибридную» ракету РТ-20П на гусеничной самоходной установке, на базе танка Т-10М. «Гибридность» ее заключалась в том, что первая ступень была твердотопливная, а 2-я — жидкостная. Такое решение было принято по нескольким причинам: вторая ступень при небольшом весе позволяла достичь межконтинентальной дальности; давала возможность создать ракету массой в пределах 30 тонн и разместить ее на танковом шасси; при наличии аналоговых систем управления (СУ), достичь заданных технических характеристик за счет коррекции ошибок на первом участке полета за период работы двигателя с ЖРД. В то время из-за отставания в разработке элементной базы для цифровых вычислительных машин использовались аналоговые системы управления, которые справлялись с регулировкой тяги жидкостных ракетных двигателей (ЖРД) и не справлялись при использовании твердотопливных ракетных двигателей (ТРД) из-за большого разброса тяги на участке полета ракеты. Испытания этого комплекса начались в 1967 году. (В ноябре 1967 г. комплекс был показан на праздничном параде в г. Москве на Красной площади.) На полигоне проводились транспортные испытания ракеты и летно-конструкторские с пуском ракет по полигону «Кура» на Камчатке. Транспортные испытания показали малую живучесть 2-й жидкостной ступени ракеты: топливо ракеты было самовоспламеняющееся; окислитель на основе азотной кислоты и очень агрессивное горючее гептил при транспортировке ломали успокоители, и в баках появлялись признаки трещин, что грозило воспламенением топлива и пожаром. Проведенные пуски показали, что ракета может летать, но эксплуатационные качества не отвечают требованиям как по твердотопливному, так и по жидкостному двигателям.

Вместе с тем в процессе проведения испытаний был получен положительный опыт по использованию порохового аккумулятора давления (ПАД) для минометного старта ракеты, запуска двигательной установки над ПУ, ослабления воздействия газовой струи двигателя на СПУ и ее системы.

Ранее было отмечено, что самоходные пусковые установки использовали шасси тяжелого танка Т-10, поэтому подвижность хода была сильно ограничена, сложна была и их эксплуатация. Кроме того, СПУ на гусеничном ходу могли двигаться только вне дорог с твердым покрытием. По этой причине для нового комплекса исследовалось несколько вариантов СПУ на гусеничном и автомобильном шасси. ВНИИ «Трансмаш» (Кировский завод) прорабатывал ряд вариантов гусеничных шасси СПУ на базе различных образцов бронетанковой техники (сочлененная СПУ, СПУ из двух отдельных танковых тягачей). Рассматривалась также возможность использования СПУ комплекса РТ-20П.

Одновременно с этим в СКБ МАЗ разрабатывались пятиосные колесные шасси МАЗ-547 на базе семейства тяжелых колесных тягачей МАЗ-535, 537 и 547.

По результатам работы было принято решение, заключающееся в том, что для нового комплекса создание гусеничного шасси весом менее 65 тонн невозможно. Для дальнейших исследований предлагался также вариант 4-гусеничного шасси с полным весом 70 тонн. Разработка СПУ на колесном и гусеничном шасси была продолжена, при этом вес СПУ уже был ограничен до 60-ти и 70-ти тонн соответственно.

Однако с учетом обеспечения надежности в работе других систем руководство НИИ-1 отвергло проекты гусеничных СПУ, справедливо полагая, что приборы систем управления не смогут выдержать вибрации, создаваемые танковыми шасси. Предпочтение было отдано колесным шасси Минского автозавода, на основе которых было создано пятиосное, а затем и шестиосное колесное шасси МАЗ-547, способные по бездорожью транспортировать груз заданной массы.

Ответственная задача по созданию ПГРК с межконтинентальной твердотопливной ракетой была возложена на Главного конструктора «МИТ» А. Д. Надирадзе, который сумел за достаточно короткий период времени организовать кооперацию, собрав в единое целое достижения науки, технологии и производства различных институтов и КБ страны. Всемерная помощь оказывалась и со стороны министра обороны СССР, маршала Советского Союза Д. Ф. Устинова и министра оборонной промышленности С. Н. Зверева.

Для достижения межконтинентальной дальности ракета получилась 3-х ступенчатой с моноблочной головной частью. Для управления на траектории полета она была снабжена газовыми и аэродинамическими решетчатыми рулями и стабилизаторами. Ракета помещалась в транспортно-пусковой контейнер (ТПК), из которого в вертикальном положении при пуске выбрасывалась (минометный старт) с помощью порохового аккумулятора давления (ПАД).

На первых прототипах старт производился из ТПК на маршевом двигателе 1-й ступени. Отвод газов осуществлялся через окно в донной части ТПК. Экспериментальные пуски показали, что при таком типе старта возможно повреждение СПУ. В итоге пуск был перепроектирован на пуск ракеты с помощью ПАД с раздвигаемой донной частью ТПК. Вес ракеты после всех проработок составил 37 тонн, ее температурно-влажностный режим поддерживался в ТПК благодаря системе обогрева ракеты, а наземная система управления получала тепло от специальных нагревательных пластин, устанавливаемых в бункерах СПУ. Ракета обеспечивала доставку головной части (ГЧ) массой до 940 кг на дальность до 10 тысяч км. Такая дальность достигалась за счет не только трех разгонных ступеней, но еще и за счет двигателей «боевой ступени», которые запускались после отделения третьей разгонной ступени. Ракета управлялась при работе первой ступени с помощью решетчатых аэродинамических рулей, раскрываемых в полете, газовых рулей из тугоплавкого вольфрама и решетчатых стабилизаторов. Была применена холодная схема разделения ступеней, при которой последующие ступени запускались только после отхода предыдущих на безопасное расстояние.

Впервые на боевой ступени ракеты была установлена разгонная твердотопливная двигательная установка. Ракета полностью находится в герметизированном транспортно-пусковом контейнере с отделяемой при пуске крышкой. ТПК выполнен из стеклопластика с толстым слоем теплоизолирующего пенопласта внутри. Маршевые двигатели ракеты после старта включались уже на высоте 15–20 м над контейнером, благодаря чему пусковая установка сильно не обгорала от струи двигателя и сохраняла свою работоспособность для повторного применения.

Наземная система управления размещалась на стартовой самоходной пусковой установке и решала задачи управления автоматикой пусковой установки, подготовки исходных данных для пуска и расчета полетного задания, которое вводилось в бортовую систему управления, выполненную на базе бортовой цифровой вычислительной машины (БЦВМ). Бортовая система управления имела гиростабилизированную платформу с высокоточными акселерометрами, ориентированными по всем направлениям, и имела оптическую связь с гиростабилизированной платформой системы прицеливания. Для повышения надежности каналы БЦВМ были троированы, то есть, по сути, имелось три идентичных канала. Доставка головной части ракеты (ГЧ) к цели регулировалась расчетом программ угла тангажа и отсечкой тяги с помощью поперечной рубки корпуса третьей ступени.

Пусковые установки были смонтированы на шестиосном шасси МАЗ-547А. На СПУ установлен ТПК с ракетой. Работающая от ходового двигателя гидравлика производила подъем и горизонтирование СПУ, а также подъем ТПК в вертикальное положение. В силу того, что комплекс перемещался по местности, система управления решала задачу навигации и азимутальной выставки чувствительных элементов при приведении комплекса в боевую готовность к пуску.

Первый мобильный ракетный комплекс «Темп-2С» на колесном шасси (подвижный грунтовой ракетный комплекс стратегического назначения, с твердотопливной МБР 15Ж42, по классификации НАТО СС-16) был разработан и создан в СССР. Первый пуск ракеты был совершен 14 марта 1972 года. Ее испытания проводились на полигоне Плесецк более 2-х лет.

Первые пуски ракет 15Ж42 с положительным результатом уже свидетельствовали о том, что наша страна в скором будущем получит мощное оружие, которое можно вывести из-под ракетно-ядерного удара США и сохранить для нанесения ответного удара по вероятному противнику, и которое было необходимо для создания паритета с США по ракетному вооружению.

Испытания комплекса проходили по частным и специальным программам. Проводились испытания ходовые, климатические, обитаемости, охраны и обороны ракетного комплекса на марше и в полевых условиях, на проходимость, опрокидываемость, износостойкость, скрытность и т. д.

За время испытаний было проведено 35 пусков, по результатам которых ракету приняли на вооружение.

Хотя испытания ПГРК «Темп-2С» и прошли успешно, сам комплекс энтузиазма у Министерства обороны не вызвал, серийное производство планировалось в небольших объемах, рекогносцировочные работы в позиционных районах развертывания, без которых невозможно было приступить к боевому дежурству, из года в год откладывались. И на тот период было много существенных вопросов, по которым необходимо было принимать конкретные решения: каким образом сохранить подвижный ракетный комплекс не только от ракетно-ядерного удара противника, но и от обычного стрелкового оружия, и при этом оставить ему способность произвести пуск ракет из постоянной боевой готовности за минимальное время?

Кроме того, в рассматриваемый период также еще не было достаточного опыта боевого применения стратегических мобильных комплексов ни в СССР, ни в мире, и никто не знал, как максимально использовать его преимущественное качество — подвижность, и в каком варианте, где и как поставить его на боевое дежурство.

Исходя из этого, необходимо было решить комплекс проблем, связанных с инфраструктурой: способностью дорог пропускать технику больших габаритов, грузоподъемностью мостов на пути следования боевой техники, производством трудоемких работ и на лесосеках, и по установке монолитов, и т. д.

Вероятнее всего, что надо всем этим довлели еще и договоренности с США об ограничении стратегических вооружений. США заявляли, что будут рассматривать постановку ПГРК на боевое дежурство как нарушение временного соглашения «Об ограничении наступательных стратегических вооружений» (ОСВ-1), и мотивировали они свое заявление невозможностью контроля над численностью таких комплексов.

Поскольку летно-конструкторские испытания ПГРК закончились успешно, то Государственная комиссия представила заключение о готовности комплекса к развертыванию и постановке его на боевое дежурство.

В конце 1974 года закончилась десятилетняя эпопея создания первого в мире стратегического подвижного грунтового ракетного комплекса 15П642, а в 1975 году вышло Постановление ЦК КПСС и СМ СССР № 1066-357 о принятии на вооружение подвижного грунтового ракетного комплекса «Темп-2С».

Основным подразделением ПГРК стал ракетный полк, в который входили три одинаковых комплекта для трех ракетных дивизионов, а также подвижный командный пункт ракетного полка.

В состав агрегатов ракетного дивизиона входили:

• машина командира ракетного дивизиона с путепрокладчиком на базе БТР, две самоходные пусковые установки на шестиосном автомобильном шасси МАЗ-547, с двумя ракетами в ТПК, каждая весом около 100 тонн;

• одна машина подготовки и пуска на шасси МАЗ-543, где несли боевое дежурство командир ракетного дивизиона, оператор пуска и дежурный по связи;

• две машины дизельных электростанций на шасси МАЗ-543;

• две машины бытового обеспечения на шасси МАЗ-543;

• машина дежурной смены охраны и обороны на шасси МАЗ-543.

В состав подвижного командного пункта ракетного полка входило 9 агрегатов:

• машина командира полка с путепрокладчиком;

• машина подвижного командного пункта ракетного полка, где несли боевое дежурство на средствах боевого управления (СБУ) и связи командир дежурных сил полка и дежурный офицер по средствам радиосвязи;

• машина радиосвязи;

• машина тропосферной связи;

• две машины дизельных электростанций;

• машина обеспечения боевого дежурства (столовая, кухня, помещение для длительного хранения продуктов питания и купе для проживания повара и кладовщиков);

• машина обеспечения боевого дежурства, состоящая из десяти 4-местных купе с системами кондиционирования;

• машина дежурной смены охраны.

В режиме постоянной боевой готовности агрегаты комплекса, заправленные дизельным топливом, были размещены в отапливаемых помещениях, кабельные линии находились в походном положении. Средства боевого управления и связи в дивизионе и подвижном командном пункте полка были выключены, самоходные пусковые установки вывешаны на гидравлических домкратах. Температурно-влажностный режим в контейнере с ракетой поддерживался за счет отопления боксов.

На стационарном узле связи полка в постоянной боевой готовности круглосуточно несли боевое дежурство дежурная смена боевого управления и дежурная смена связи полка.

Подвижный узел связи — это подвижный командный пункт полка, с обеспечением его средствами автоматизированного управления (АСУ) и связи, электроснабжением от дизельных установок, питанием в машине-столовой, отдыхом дежурной смены полка в машине-общежитии и обеспечением охраны и обороны на полевой боевой стартовой позиции (ПБСП) полка. Дежурство здесь несли офицеры управления полка.

В обязанность специалистов связи в первую очередь входило формирование из множества технических систем средства централизованного боевого управления конкретного полка и подчиненных ему ракетных дивизионов.

В день смены — после приема техники и документации — в установленное время боевые расчеты пуска подключались к колонкам связи, включали средства боевого управления и связи, и с ними проводились тренировки по автоматизированным средствам боевого управления, по боевому слаживанию расчетов пуска, по выполнению учебно-боевых задач из различных степеней готовности. Проводились также тренировки по переводу средств связи на радио (УКВ, КВ и СДВ диапазоны), по передаче управления с КП на ПКП полка и управлению с ПКП полка ракетным дивизионом.

Постоянно уделялось большое внимание обучению офицеров дежурных расчетов уверенным знаниям и умению работать на автоматизированных средствах боевого управления и связи. Возможность по дальнейшему изучению сложных технических систем появлялась при проведении регламентных работ, во время годового технического обслуживания, а также в процессе устранения неисправностей. Совершенствование боевых и тактических навыков происходило в ходе проведения тактико-специальных учений (ТСУ) и тактико-специальных занятий (ТСЗ), а ежемесячные тренировки с развертыванием агрегатов полка для организации связи от командного пункта (КП) дивизии до КП дивизионов только способствовали совершенствованию навыков управления.

Для подвижных ракетных комплексов самое главное — это боевое управление: вовремя получить приказ, довести его до пусковых установок и выполнить поставленную задачу. Все это возможно только при бесперебойной работе радио-, космических и проводных каналов связи. Успех в этом деле приходит тогда, когда дежурные расчеты обучены, постоянно участвуют в тренировках на командных пунктах и узлах связи. Офицеры, заступающие на боевое дежурство, должны уметь безукоризненно работать на средствах боевого управления и связи. Определяющее значение имели практические навыки, доведенные до совершенства, а также глубокие знания по системам управления, особенно, когда перед тобой находится пульт управления ракетно-ядерным оружием. Какие-либо ошибки при работе на «пианино» были недопустимы. Тем более, возможные ошибки сразу же стали бы видны на командных пунктах вышестоящих звеньев управления.

Дежурные смены дивизионов и подвижного командного пункта полка несли дежурство в готовности занять боевые посты, а с получением приказа на пуск — вывести агрегаты из сооружений и провести пуск ракет. Первые два ракетных полка заступили на боевое дежурство в феврале 1976 года.

Особенность дивизии с ПГРК заключалась в том, что в ней находилось большое количество подвижных командных пунктов ракетных полков и дивизионов, стационарных узлов связи, приемный и передающий радиоцентры, отдельная вертолетная эскадрилья с воздушным запасным пунктом управления. По числу автоматизированных средств управления (АСУ) и связи дивизия с ПГРК в несколько раз превосходила, например, дивизию с «ОС» (отдельными стартами). Командиры дежурных сил ракетной дивизии, оперативные дежурные имели большой опыт работы на автоматизированных системах управления и связи, участвовали в командно-штабных тренировках, проводимых вышестоящими звеньями.

Особенность служебной деятельности в ракетных войсках стратегического назначения заключалась в том, что только ракетные дивизии и полки в постоянной боевой готовности несли боевое дежурство на командных пунктах, оснащенных автоматизированными средствами боевого управления и связи. И только в ракетных дивизиях и полках командиры дежурных сил докладывали и о заступлении на боевое дежурство, и обо всех изменениях в состоянии боевой готовности техники ПГРК и личного состава в ходе дежурства, причем по прямой линии на центральный командный пункт (ЦКП) ракетных войск стратегического назначения (РВСН).

Необходимо отметить, что в начале 70-х годов (в этот период в нашей стране уже имелись опытные образцы техники ПГРК, а группа предприятий оборонной промышленности была готова организовать ее серийное производство) СССР и США приступили к обсуждению проблемы стратегических вооружений. Они признали существование между ними военно-стратегического паритета, а также неразрывной взаимосвязи между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями сторон. Отражением этой взаимосвязи стало одновременное заключение в 1972 году между СССР и США бессрочного Договора об ограничении систем ПРО и первого Соглашения об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ-1).

После заключения соглашений наша страна не преувеличивала степень устойчивости военно-стратегического равновесия, но она могла иметь тенденцию к понижению, ввиду навязывания американской стороной дальнейшей гонки ракетно-ядерных вооружений, целью которой было создание угрозы обезоруживающего первого удара.

Проблема же обеспечения защиты от ядерного оружия возникла вместе с его появлением, и основная трудность решения этой проблемы, связанная с его разрушительной мощностью, была осознана уже в 40–50-х годах. В 1945 году Р. Оппенгеймер отмечал исключительную роль ядерного оружия, неспособность техники того времени найти эффективные контрмеры против его применения и необходимость поиска политических решений проблемы международной безопасности. В 1953 году президент США Д. Эйзенхауэр произнес слова, которые не потеряли своей актуальности и сейчас: «Никто не должен думать, что расходы огромных сумм на оборонительные системы и оружие смогут гарантировать абсолютную безопасность. Неумолимая арифметика атомной бомбы не допускает такого простого решения. Даже при самой мощной обороне агрессор, имеющий минимальное количество для неожиданной атаки, сможет доставить достаточное число бомб на выбранные мишени и нанести неприемлемый ущерб».

В последующие годы аргументы, приведенные Оппенгеймером и Эйзенхауэром, в различных ситуациях повторялись многими учеными, общественными и политическими деятелями. Ведь для того, чтобы стратегические силы одной из сторон смогли выполнить задачу нанесения неприемлемого ущерба другой стороне в ответном ударе, их эффективность, измеряемая отношением числа ядерных боеприпасов, достигших намеченных целей, к первоначальному их числу, может составлять всего лишь один процент или даже менее. Не вызывает сомнений и то, что в дальнейшем развертывании наступательных и оборонительных вооружений заинтересован в первую очередь военно-промышленный комплекс (ВПК) США, а их европейские союзники намерены были присоединиться к этому процессу, получить доступ к новым технологиям и заказы на производство технических систем, и тем самым повысить свой статус в решении международных вопросов.

Вместе с тем представители ВПК утверждали, что эффективные системы противоракетной обороны могут быть созданы только при условии существенных ограничений на численность и технические характеристики наступательных систем и потенциальных средств противодействия противоракетному оружию. На женевских переговорах по ядерным и космическим вооружениям такого рода соображения сыграли немаловажную роль при выдвижении американской стороной предложения о запрете межконтинентальных баллистических ракет (МБР) с подвижным стартом. По некоторым оценкам, развертывание таких систем, наряду с повышением степени неуязвимости наземного компонента стратегических средств относительно ядерных средств другой стороны, может рассматриваться как одно из средств противодействия в ответ на развертывание космического противоракетного оружия. Каждая сторона, исходящая при оценке возможных военных конфликтов из наихудшего варианта, будет рассматривать противоракетную систему противника как угрозу возможности проведения ответного удара возмездия. Чтобы парировать такую угрозу, эта сторона будет разрабатывать средства противодействия ПРО и развивать свои наступательные силы. Исходя из этого и ложные цели, и разделяющиеся головные части (ГЧ) с боеголовками индивидуального наведения, а также подвижные ракетные комплексы, появились именно как средства противодействия потенциальным системам ПРО другой стороны.

Повышенная эффективность противоракетной системы по отношению к ослабленному ответному удару фактически подталкивает имеющую ее сторону к нанесению удара первой.

Эти выводы, ставшие очевидными еще в 60-х годах, явились одними из непосредственных причин заключения в 1972 году с американцами Договора о ПРО, как необходимой составной частью системы договоров об ограничении ядерных вооружений.

Для поддержания военно-стратегического равновесия в условиях, когда США почти каждое пятилетие выступали инициаторами его нарушения, принимая все новые программы наращивания своей военной мощи, Советский Союз был вынужден прибегать к адекватным мерам, чтобы обеспечить свою безопасность, не допустить над собой военного превосходства. Комплекс таких мер с целью устранения нарушения военного равновесия был предпринят СССР в ответ на начало размещения в Западной Европе баллистических ракет «Першинг-2» и крылатых ракет большой дальности наземного базирования. Разумеется, равновесие, нарушенное Соединенными Штатами, было восстановлено Советским Союзом, но уже на более высоком уровне, поскольку увеличилось количество ядерных боеголовок у обеих сторон, нацеленных на объекты друг друга, сократилось время для принятия решений в связи с ядерным нападением.

Выше было отмечено, что впервые в мировой практике в СССР был создан подвижный грунтовой ракетный комплекс (Темп-2С) стратегического назначения с твердотопливной межконтинентальной баллистической ракетой, обладающий высокой выживаемостью за счет подвижности и средств маскировки, малой продолжительностью предстартовой подготовки, возможностью пуска с плановых позиций на маршруте патрулирования. ПГРК был предназначен для нанесения ударов по хорошо защищенным средствами ПВО-ПРО и расположенным в глубине территории противника важным объектам военной и промышленной инфраструктуры.

По данным, опубликованным в США, в период с 1978 по 1985 год в СССР было развернуто от 50 до 100 межконтинентальных баллистических ракет (МБР) ПГРК «Темп-2С». В июне 1979 года Договор ОСВ-2 напрямую запретил дальнейшее развертывание ПГРК «Темп-2С». По этому договору, подписанному руководителями СССР и США, наша страна брала на себя обязательства не производить, не испытывать и не развертывать ракетный комплекс «Темп-2С», а также не производить его 3-ю ступень. (Запрет на производство 3-ей ступени был связан с тем, что на основе первых двух ступеней ракеты комплекса «Темп-2С» была создана ракета средней дальности (РСД) «Пионер» (по классификации НАТО СС-20), что, по мнению экспертов США, могло позволить СССР быстро переоборудовать двухступенчатую СС-20 в ракету межконтинентальной дальности.) В первой половине 1985 года по решению Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева подвижный грунтовой ракетный комплекс «Темп-2С» был снят с дежурства и уничтожен в 1986–1987 годах.

Необходимо отметить, что в 70-е годы США неоднократно пытались добиться односторонних преимуществ в стратегической ядерной сфере. Тем не менее, вследствие ответного наращивания Советским Союзом своих стратегических средств, несмотря на все усилия американской стороны, между двумя сторонами снова складывался стратегический паритет.

О стремлении США во что бы то ни стало добиться преимуществ в стратегических вооружениях свидетельствует и кардинальная смена концепций в стратегии обеспечения своей безопасности. Так, примерно с конца 50-х годов одной из важнейших предпосылок американской военной стратегии была невозможность сокращения разрушительных последствий тотальной ядерной войны для США до «приемлемого» уровня. Эта предпосылка была обусловлена созданием в СССР межконтинентальных средств доставки ядерного оружия и ростом у обеих сторон его запасов. После довольно кратковременных стратегических экспериментов с концепциями «контрсилы» и «ограничения ущерба» (они предусматривали сокращение потерь США путем нанесения ударов по части стратегических средств СССР на стартовых позициях), в начале 60-х годов их военная стратегия остановилась на признании ситуации «взаимного гарантированного уничтожения». И этот принцип оставался основой декларируемой военно-политической стратегии США с конца 60-х до начала 80-х годов.

Согласно этой стратегии, при наличии накопленных у обеих сторон ядерных потенциалов безопасность США обеспечивается не благодаря возможности сократить ущерб для США в случае всеобщей ядерной войны до сколько-нибудь приемлемого уровня, а способностью сдерживать другую сторону от применения ядерного оружия и угрозой нанесения ей ущерба в соответствующих или превосходящих масштабах. Концепции и технические системы для непосредственной защиты территории США от ядерного оружия как-то даже исчезли из официальных документов и заявлений американского правительства. А системы противоракетной обороны (ПРО) в этот период стали обсуждаться исключительно лишь в связи с соображениями повышения живучести самих стратегических средств США.

Однако все изменилось в марте 1983 года, когда президент США Р. Рейган выдвинул программу «стратегической оборонной инициативы», знаменовавшей радикальные изменения указанной основополагающей концепции военно-политической стратегии. Сдерживание, связанное со способностью двух великих держав уничтожить друг друга даже в ответном ударе, было объявлено «злом», а в качестве альтернативы была выдвинута идея прямой защиты территории США от ядерного удара всеми возможными средствами, включая ядерные средства средней и малой дальности, различные виды противоракетного оружия, в том числе космического базирования. Причем ставка была сделана именно на эти виды вооружений, и им отводилась решающая роль в создании всеобъемлющего противоракетного «щита».

Такова была международная обстановка в годы разгара «холодной войны» (1975–1985 гг.). Вот оценка этого периода, данная министром обороны США Р. Макнамарой в книге «Путем ошибок — к катастрофе»: «До середины восьмидесятых годов военная политика США и НАТО была нацелена на обеспечение превосходства стратегических наступательных вооружений США над СССР. Предусматривалась возможность ракетно-ядерной войны, причем войны с нашим превосходством над СССР». С этой целью в НАТО было принято решение, предусматривающее размещение в 80-х годах в Европе более 500 ракет «Першинг-2», малое подлетное время которых (6–8 мин) давало США возможность нанести первый удар по командным пунктам и пусковым установкам советских межконтинентальных баллистических ракет. На морских рубежах нашей страны появились военные корабли НАТО, оснащенные «крылатыми» ракетами, а в Германии и Италии было размещено 108 единиц боевых ракет «Першинг-2». Военные группировки в Европе были значительно усилены разведывательно-диверсионными подразделениями, предназначенными для боевых действий на территории нашей страны. С профессиональной точки зрения, вполне понятно желание американцев разместить свои противоракеты в странах, граничащих с нашим государством, и делается это для того, чтобы поразить наши ракеты во время работы их маршевых двигателей.

Эта тенденция переориентации официальной линии США создала (и продолжает создавать) принципиально новые научно-технические, стратегические и политические контексты, которые способствуют формированию выгодных для себя условий в осуществлении экономических и военных программ не только собственно на территории своей страны, но и в Европе и во многих других регионах мира. Представители американской администрации убедили западноевропейских членов НАТО в том, что, создавая широкомасштабные противоракетные системы, размещая на их территории ракетные установки средней и меньшей дальности, Соединенные Штаты, якобы, смогут прикрыть ими не только себя, но и своих союзников. Но, на самом деле, включение союзников США в Европе в зону действия создаваемой широкомасштабной системы ПРО означало необходимость обеспечения их защиты от носителей ядерного оружия совсем другого типа по сравнению с межконтинентальными баллистическими ракетами. (На европейском театре военных действий могут применяться ракеты средней дальности, ракеты с пологими траекториями полета, значительно более коротким временем прохождения активного участка траектории, укороченным подлетным временем к цели и т. д.)

Напряженная обстановка в мире (характерная для периода 70-х годов и первой половины 80-х годов) вызывала необходимость дальнейшего совершенствования нашей ракетной техники, способствовала созданию новых систем вооружений, способных нейтрализовать усилия НАТО по достижению стратегического превосходства. Главное же состояло в том, что наша страна была готова не только принять вызов НАТО, но и в короткие сроки организовать такое противодействие, которое было достаточным для приведения напряженной международной военно-стратегической обстановки в равновесное состояние.

Знаменитые конструкторские бюро С. П. Королева, М. К. Янгеля, В. Н. Челомея, В. Ф. Уткина и А. Д. Надирадзе, начиная с послевоенного времени, добились высочайших научных результатов в конструировании и создании ракетно-космической техники. А беспримерный по своей квалификации и отношением к делу ратный труд инженеров, мастеров, испытателей и рабочих сотен многопрофильных предприятий позволил производить и опытные образцы новой техники, и серийные партии более совершенных ракетно-космических систем.

Так, перспективные научно-технические решения, заложенные при разработке подвижного грунтового ракетного комплекса «Темп-2С» послужили основой для дальнейшего развития этого принципиально нового направления в ракетостроении. Он стал родоначальником подвижных грунтовых ракетных комплексов нового поколения. На базе ракетного комплекса «Темп-2С» был создан ракетный комплекс «Пионер» с твердотопливной баллистической 2-х ступенчатой ракетой средней дальности 15ж45, оснащенной тремя боевыми блоками. Самоходная пусковая установка комплекса «Пионер» создана на базе того же шестиосного МАЗ-547А. СПУ стала полностью автономной (комплексу «Темп-2С» требовались дополнительные машины для подготовки и производства старта). Летные испытания комплекса начались на полигоне «Капустин Яр» в сентябре 1974 года, а в марте 1976 года ПГРК «Пионер» был принят на вооружение. С этого времени в нашей стране началась эпоха оснащения вновь создаваемых полков и соединений подвижными грунтовыми ракетными комплексами «Пионер», «Тополь», а в дальнейшем и другими.

Первые ракетные полки с ПГРК «Пионер» ставились на боевое дежурство в условиях строжайшей скрытности и режима секретности. В период дежурства постоянно осуществлялся поиск методов совершенствования боевого применения, максимального использования таких особенностей подвижного комплекса, как способность преодолевать противодействие противника, боеготовность, надежность и живучесть.

Следует заметить, что без учета возможностей вероятного противника даже теоретически наберется не много вариантов боевого применения ПГРК с самоходными пусковыми установками, а практически их оказалось еще меньше. При этом каждый выбранный вариант еще рассматривался с учетом прогнозирования возможного воздействия вероятного противника по позиционному району дивизии и полка. Так, было известно, что для поражения ракетного полка планировалось до 50 ракетно-ядерных ударов и 5 разведывательно-диверсионных групп противника. Поэтому, исходя из объективной обстановки, выбирался реальный вариант боевого применения ПГРК, заключающийся в том, что ракетный полк постоянно перемещается по нескольким заранее выбранным полевым боевым стартовым позициям (ПБСП). Высокая боеготовность ПГРК «Пионер» также подразумевала максимальное использование его конструкторско-эксплуатационных возможностей по безусловному проведению пуска ракет в ответном ракетно-ядерном ударе из различных степеней боевой готовности, в том числе и постоянной, за минимально короткое время.

В первые годы после принятия на вооружение ПГРК из войск постоянно поступали в адрес Министерства оборонной промышленности замечания и предложения о необходимости доработок и внесения конструктивных изменений в ПГРК. Необходимо отметить, что без полигонных испытаний и полигонной приемки ракетные войска не смогли бы поставить на боевое дежурство ни одного ракетного комплекса. Вместе с тем по своему статусу полигон в большей степени работал с конструкторами ракетного оружия и с представителями оборонной промышленности. Объективную же оценку эксплуатационным качествам комплекса все-таки давало использование техники в войсках. С учетом накопленного опыта эксплуатации и несения боевого дежурства на подвижных ракетных комплексах Министерство оборонной промышленности совместно с головным КБ «МИТ» в 1977 и в 1979 годах провели модернизацию систем. Проведенные мероприятия по модернизации комплекса существенно улучшили войсковые и эксплуатационные качества подвижного ракетного комплекса, а также его тактико-технические характеристики. Кроме того, основными направлениями усилий стало и улучшение точности и увеличение районов разведения боевых блоков. По результатам летных испытаний 79–80 годов комплекс «Пионер-УТТХ» был принят на вооружение. Дальнейшее совершенствование комплекса проводилось в рамках опытно-конструкторской работы «Пионер-3».

Большие изменения претерпела и организационная структура ракетного полка «Пионер», после чего ПГРК «Пионер» уже значительно отличался от своих предшественников не только количеством ступеней и дальностью полета ракеты, но и многими другими эксплуатационными качествами.

Ракетные комплексы «Пионер» состояли на вооружении РВСН полтора десятилетия. За эти годы войсками был накоплен большой опыт эксплуатации первых в мире подвижных комплексов с баллистическими ракетами стратегического назначения и созданы необходимые предпосылки для производства новых, более совершенных, ракетных комплексов.

За четверть века существования РВСН (1960–1985 гг.) произошли существенные изменения и в самих подходах и требованиях к знаниям и навыкам офицеров ракетных полков. Так, в начальный период для эксплуатации и подготовки ракеты к пуску офицер-ракетчик должен был знать устройство ракеты, которое включало в себя:

• работу электрических и пневмогидравлических систем;

• устройство приборов систем управления;

• работу топливной системы ракеты.

Кроме того, он должен был уметь провести все предстартовые операции и проверки, находить неисправности и по возможности устранять их.

Но постоянное совершенствование систем управления привело к тому, что, например, офицеры ракетчики полков межконтинентальных ракет с отдельными стартами «ОС» при выполнении своих функций стали операторами автоматизированных систем управления.

Возросший уровень автоматизации (с использованием современных вычислительных систем) процессов контроля технического состояния, процессов подготовки и пуска ракет вызвал необходимость коренного изменения пропорций в теоретических знаниях «ракета — наземное проверочно-пусковое оборудование». И офицер-ракетчик должен был уже знать устройство всех систем и агрегатов ракетного комплекса, включая систему подготовки и пуска ракет (СДУК), систему жизнеобеспечения и энергоснабжения СПУ, систему привязки ракетного комплекса на местности. В дополнение к этим качествам офицера-ракетчика, он еще должен обладать знаниями и навыками:

• специалиста-электрика;

• офицера-связиста — специалиста по радио, радиорелейным, тропосферным и космическим средствам связи;

• офицера-автомобилиста:

• офицера инженерных войск — специалиста по вопросам фортификационных сооружений, маскировки, инженерной разведки боевых маршрутов, по минно-взрывному делу, по системам охранной сигнализации;

• офицера войск защиты от оружия массового поражения, который занимается организацией и выполнением мероприятий по защите и ликвидации последствий применения противником оружия массового поражения;

• офицера-десантника, обладающего навыками ведения разведки, ведения боя по отражению нападения разведывательно-диверсионных групп противника, владеющего всеми видами табельного оружия, умеющего хорошо ориентироваться на местности, владеющего приемами рукопашного боя и самозащиты.

Только обладая всеми вышеперечисленными знаниями и навыками, офицер может считать себя полноправным офицером-ракетчиком подвижного грунтового ракетного комплекса (ПГРК).

Перемещение боевой техники ПГРК «Пионер» по маршрутам патрулирования между основными боевыми стартовыми позициями (ОБСП) и полевыми боевыми стартовыми позициями (ПБСП) производилось только в периоды отсутствия спутников-разведчиков над позиционным районом. Такой же режим соблюдался и при перемещении боевой техники ПГРК на регламентные работы.

Для каждой СПУ были заранее выбраны точки старта, которые были привязаны в геодезическом отношении, а их координаты введены в полетные задания ракет. Пуск ракет комплекса предполагалось осуществлять с подготовленных в топогеодезическом смысле пусковых площадок в районах патрулирования дивизионов. Прицеливание ракет (ввод полетных данных, выставление осей гироскопов системы управления) происходило автоматически при нахождении ТПК с ракетой в горизонтальном положении на СПУ. С получением приказа от Верховного Главнокомандующего на проведение пуска ракет дивизионы должны были вывести технику ПГРК на точки старта и оттуда выполнить поставленную задачу.

Ракетные дивизионы с ПГРК постоянно выходили на маршруты боевого патрулирования, несли боевое дежурство на учебных полевых боевых стартовых позициях, участвовали в тактико-специальных учениях с ПГРК, приобретали опыт в организации марша, дежурства на ПБСП, боевого охранения ПКП полка и ракетного дивизиона на марше и на полевой боевой стартовой позиции.

Во время марша дежурной сменой подвижного командного пункта осуществлялся постоянный контроль за обстановкой на маршруте. Повышенное внимание было уделено:

• соблюдению установленной скорости движения техники ПГРК с учетом погодных условий;

• обеспечению скрытности проводимых мероприятий, контролю за спутниковой обстановкой (время начала и окончания перегона техники, время последнего пролета спутника-разведчика до перегона и первого после перегона);

• поддержанию в исправном состоянии боевой техники и систем управления;

• проведению мероприятий по маскировке (в случае вынужденной остановки);

• состоянию готовности сил и средств для ликвидации возможных аварийных ситуаций на боевой технике, для проведения мероприятий по восстановлению (в случае необходимости) дорог, мостов на маршруте движения колонны с техникой ПГРК.

Кроме того, ракетные дивизионы участвовали в исследовательских учениях, проводимых главнокомандующим РВСН, и в стратегических учениях со стратегическими ядерными силами, проводимых Министром обороны. Поэтому у личного состава, командиров всех степеней постепенно накапливался опыт боевого применения подвижного ракетного комплекса.

Постоянное перемещение техники ПГРК в позиционном районе, круглосуточная эксплуатация систем управления и связи в период несения боевого дежурства на командных пунктах вызывали необходимость своевременного и качественного обслуживания технических устройств, устранения возникших неисправностей. Техническое обслуживание боевой техники, состоящей на вооружении ракетных полков, производили специалисты технической ракетной базы (ТРБ).

На технической позиции находились сооружения, в которых производились регламентные работы:

• корпус регламентных работ, где проводилось обслуживание агрегатов и систем самоходных пусковых установок (СПУ);

• пункт технического обслуживания (ПТО), где проводилось обслуживание автомобильных шасси техники, входящей в состав комплекса;

• административно-служебный корпус, где размещались пункт управления и контроля регламента (ПУКР) и лаборатории с оборудованием для проведения проверок.

Все неисправности на боевой технике ПГРК устранялись офицерами технической ракетной базы. Наиболее сложные неисправности и поломки устранялись совместно с представителями промышленности.

Служба ракетного вооружения полка была предназначена для поддержания технической готовности ПГРК и его надежности, гарантирующих боевое применение ракетного вооружения в любой момент времени с заданной эффективностью и в любых условиях.

Специалисты службы ракетного вооружения полка разрабатывали задачи по организации проведения периодических регламентных работ на ПГРК и руководила работами при их проведении. Они обеспечивали профилактический ремонт систем жизнеобеспечения основной боевой стартовой позиции. К их функциям было отнесено также решение следующих задач:

• обеспечение безопасной эксплуатации ракетного вооружения;

• подготовка личного состава регламентных групп к работам по периодическим регламентам, по поиску и устранению неисправностей;

• метрологическое обеспечение эксплуатации техники;

• обеспечение вооружения техническими и материальными средствами;

• соблюдение мер безопасности при работе на силовых установках;

• ведение учета возникающих неисправностей на технике и разработка методик по их поиску и устранению;

• поддержание связей с заводами изготовителями, организация гарантийного и авторского надзора.

По отдельному плану со стороны командования организовывались и проводились регламенты, которые были связаны с необходимостью перегонов агрегатов между площадками. При этом особое внимание уделялось предотвращению аварийных ситуаций. Заранее предусматривались возможные варианты аварийных ситуаций, а также силы и средства для их ликвидации. Если еженедельный, ежемесячный, ежеквартальный и полугодовой регламенты проводились силами и средствами дивизиона и полка, то годовой регламент, требующий отстыковки ГЧ ракеты, проводился специалистами ремонтно-технической базы (РТБ), а также силами и средствами технической ракетной базы. Ремонтно-техническая база была предназначена для организации хранения головных частей ПГРК, для подготовки головных частей к боевому применению, доставки их к местам размещения пусковых установок и стыковки с ракетой. При проведении на ПГРК периодических регламентных работ, устранении неисправностей на ракетном вооружении головные части отстыковывались и увозились в хранилища головных частей.

Предметом особого внимания являлись хранилища головных частей, организация их охраны и обороны, а также поддержание в них установленного температурно-влажностного режима. К работам по отстыковке головных частей, их транспортировке на ракетно-техническую базу предъявлялись повышенные требования как по безопасности операций, так и по их сопровождению и охране. Основу охраны и обороны ракетных полков, вооруженных подвижными ракетными комплексами, которые размещались на основных боевых стартовых позициях, составляли электризуемые заграждения и технические средства сигнализации.

Основной задачей инженерных служб было поддержание технических средств охраны (управляемые минно-взрывные заграждения «Кактус-Д») и электризуемых заграждений («Зона-1М», «Радиан-М», «Сетка-100») боевых стартовых позиций в исправном состоянии. В процессе служебной деятельности специалисты инженерных служб вели постоянный контроль за состоянием дорог, по которым ходят ПГРК, мостов, снежных преград, грунтов, фортификационного оборудования ПБСП; ими также проверялась эффективность штатных средств маскировки и технических средств охраны. Эти службы проводили большую работу по инженерному дооборудованию дорог в летних и зимних условиях (по подготовке съездов, оборудованию бродов) на полевые боевые стартовые позиции. Для каждого ракетного полка были выбраны одна учебная и четыре ПБСП, для каждого из дивизионов в составе полка — по одной учебной и по четыре ПБСП. Полевые позиции позволяли размещать на них в рассредоточенном состоянии до десятка единиц крупногабаритной техники. Постоянно осуществлялся контроль за обустройством дорог для свободного прохождения техники ПГРК, вплоть до точки старта.

Для решения задач инженерного обеспечения в ракетных полках были сформированы инженерные взводы. Основу инженерной техники составляли путепрокладчики БАТ-М и ПКТ, землеройная техника, автокраны, компрессора и лесопильные рамы.

Командование уделяло большое внимание подготовке дежурных смен к несению боевого дежурства. Для этих целей активно задействовалась учебно-материальная база, с помощью которой осуществлялась подготовка номеров расчетов по всем специальностям. Учебно-тренировочный комплекс позволял вести как индивидуальную подготовку военнослужащих, офицеров и служащих, так и совместную подготовку расчетов (боевых расчетов пуска, связи, СПУ, АСО, наземной навигации и т. д.), комплексную подготовку групп подготовки и пуска, подготовку групп средств боевого управления командного пункта (КП) и подвижного командного пункта (ПКП) полка, комплексную подготовку дежурной смены полка.

Учебно-тренировочное поле (УТП) позволяло проводить обучение и тренировки личного состава в любое время суток и года по всем вопросам, определяющим боевую деятельность ракетного полка как в мирное, так и в военное время, и включало в себя:

• учебно-тренировочные поля дивизионов с различным рельефом местности и с соответствующей степенью инженерного оборудования для подготовки боевых расчетов дивизионов и подвижного командного пункта полка;

• маршруты движения различных категорий сложности, включающие водные преграды, подъемы и спуски различной крутизны, позволяющие вести подготовку всех механиков-водителей;

• стрельбище, площадки для проведения тренировок по обслуживанию и ремонту автотракторной и бронетанковой техники в полевых условиях; • городок для отработки вопросов защиты от оружия массового поражения;

• инженерный городок с набором технических средств охраны, электризуемых заграждений.

В дивизии с подвижным ракетным комплексом особое внимание уделялось подготовке механиков-водителей СПУ. В нашей стране созданы самые грозные стратегические подвижные грунтовые ракетные комплексы, но они не представляли бы из себя такой мощной силы без мастерски подготовленных механиков-водителей СПУ. На них лежала громадная ответственность. Реальная обстановка усложнялась тем, что выходы, например, на полевые учебные позиции ракетного дивизиона, как правило, проходили ночью, зачастую со светомаскировкой, то есть с полностью выключенными фарами. Техника ПГРК двигалась десятки километров по шоссейным, проселочным дорогам, а также по лесным просекам. Старший СПУ находится в кабине на расстоянии двух метров от механика-водителя, поэтому в критической ситуации не всегда имеется возможность повлиять на него. Водители перегоняли технику только в ночное время, с соблюдением особых режимов секретности и безопасности, в промежутках между пролетами спутников-разведчиков, в так называемое «окно», а если по каким-то причинам не успевали уложиться в «окно», то приходилось двигаться на ощупь, с выключенными фарами. В таких случаях командир СПУ шел впереди машины в зоне видимости водителя и руководил им. Твердое ракетное топливо для СПУ не терпело тряски — микротрещина, вызванная тряской, могла стать источником взрыва, поэтому плавность хода агрегатов была такой, что главной обязанностью старшего машины было не дать заснуть водителю во время продолжительного нахождения в пути. Так что боевая подготовка механиков-водителей, их профессиональные и личные качества требовали пристального внимания со стороны командования.

С деятельностью автомобильной службы, так или иначе, сталкивался каждый офицер и прапорщик. Эта служба обязана была поддерживать постоянную готовность автотракторной и бронетанковой техники, в том числе и автомобильные шасси МАЗ-543А и МАЗ-547А, к перемещению, а это означало, что все мастерские ПАРМ-1 обязаны постоянно быть готовыми к проведению ремонта БТРа, МАЗ-543А и МАЗ-547А. На автомобильную службу возлагались следующие задачи:

• проведение комплекса мероприятий по автотехническому обеспечению жизнедеятельности соединения, в плане обеспечения подготовки к несению боевого дежурства, организации эксплуатации машин боевой и транспортной групп;

• проведение регламента, технического обслуживания и ремонта;

• налаживание учебного процесса со всеми категориями водителей, в том числе и с офицерским составом и с механиками-водителями СПУ;

• организация работы во всех полках аккумуляторно-зарядных станций;

• контроль обслуживания и технического состояния огромного количества аккумуляторных батарей с машин ПГРК.

В ходе проведения периодических работ на автомобильной технике ПГРК проводилась принудительная замена всех АКБ, а их одновременно на зарядке находилось до 200 штук в каждом полку. Но автотракторная служба дивизии, постоянно работая в экстремальных условиях эксплуатации техники, делала свое дело спокойно и уверенно.

Большое значение имело обучение по организации марша на ПБСП, организации охранения техники ракетного комплекса на марше и на полевой боевой стартовой позиции как в мирное время, так и в условиях войны, с применением высокоточного оружия с обычными средствами поражения, в условиях действия разведывательно-диверсионных групп противника на маршрутах патрулирования, на ПБСП ракетных дивизионов и на полевой боевой позиции ракетного полка.

С самого начала формирования первых ракетных бригад, с созданием, совершенствованием и постановкой на боевое дежурство ракетных комплексов, соблюдение требований государственной и военной тайны для ракетчиков всегда было на первом месте. Правильное решение по неукоснительному соблюдению «Режима секретности» дает возможность нашему государству с меньшими финансовыми затратами осуществлять крупные военно-политические и оборонные мероприятия. Решение любых вопросов по службе у ракетчиков никогда не отделялось от соблюдения ими требований по сохранению военной и государственной тайны.

В 1977 году Министром обороны СССР был утвержден новый «Боевой устав РВСН», в котором ракетные дивизии с ПГРК были выведены в отдельный род войск в составе РВСН. В этом уставе впервые были даны определения таким понятиям, как «боевое дежурство на ПГРК», «основная боевая стартовая позиция (ОБСП) для ПГРК», «боевые маршруты патрулирования ПГРК». Для дивизий с ПГРК заложена новая сущность и содержание в такие понятия, как «боевая подготовка» и «организация всех видов боевого и тылового обеспечения боевых действий».

Неоценимый вклад в становление и развитие нового ракетного комплекса «Пионер» внесли выдающиеся ученые, КБ, заводы оборонной промышленности, инженеры-испытатели, военные строители, рабочие и служащие. Особые заслуги принадлежат коллективам конструкторов, которые возглавляли А. Д. Надирадзе, Б. Н. Лагутин, Ю. С. Соломонов, В. Г. Садовников, Н. А. Пилюгин, Б. Л. Шапошников, Б. П. Жуков, Г. И. Сергеев и многие другие, и создателям отечественного «щита» стратегического назначения главкомам РВСН В. Ф. Толубко, Ю. П. Максимову, Н. Е. Соловцеву.

Наше правительство и военное командование понимали, что у вероятного противника появление подвижных ракетных комплексов стратегического назначения вызовет особую озабоченность, так как в мире еще не были разработаны средства для противодействия им. Поэтому все особорежимные мероприятия в войсках проводились с соблюдением требований руководящих документов и в основном оставались тайной для вероятного противника. Тем более, опыт в подготовке и проведении крупномасштабных мероприятий с привлечением большого количества боевой техники и военнослужащих в нашей армии уже имелся, например, передислокация боевой техники на остров Куба (операция «Анадырь»).

Из рассекреченных разведданных ЦРУ о ПГРК «Темп-2С» известно, что они знали только некоторые общие характеристики комплекса:

• ракетный комплекс или подвижный, или стационарный;

• летно-конструкторские испытания комплекса завершились в декабре 1974 года;

• ракета межконтинентальная, твердотопливная;

• в подвижном варианте данный комплекс может быть принят на вооружение не ранее 1978 года.

Таким образом, вероятный противник о ПГРК «Темп-2С» знал очень мало, что свидетельствует о выполнении офицерским составом задачи по сохранению в тайне от вероятного противника тактико-технических характеристик комплекса.

В период службы (1985–1988 гг.) в должности заместителя начальника Особого отдела в 50 ракетной дивизии (Винницкая ракетная армия), на вооружении которой находились подвижные грунтовые ракетные комплексы, мне пришлось в полной мере быть задействованным в происходивших там событиях, связанных с организацией и несением боевого дежурства на командных пунктах соединения, ракетных полков и дивизионов, передвижением боевой техники по маршрутам патрулирования, выполнением боевых задач дивизионами на основных и полевых боевых стартовых позициях.

Отличительной особенностью оперативной обстановки (по сравнению с другими родами войск) являлось то, что сотни единиц техники ПГРК находились в движении, постоянно перемещаясь в пределах позиционного района дивизии. В постоянной боевой готовности на командных пунктах было задействовано большое количество средств автоматизированного боевого управления и связи, с помощью которых обеспечивалось централизованное управление ракетными комплексами.

Особый отдел был укомплектован оперативными работниками, которые имели достаточно высокие практические навыки работы на технике ПГРК, системах СБУ и связи, а также являлись грамотными инженерами по конструкторским особенностям данной ракетной техники, ее эксплуатационным возможностям. В служебной деятельности сотрудников отдела основное внимание было уделено оказанию помощи командованию в поддержании высокой боевой готовности полков, дивизионов; предотвращении чрезвычайных происшествий, несанкционированных действий на боевой технике; обеспечении ядерной безопасности на объектах и надежной охраны агрегатов ПГРК, хранилищ с ГЧ, ВВ и с горюче-смазочными материалами.

Оперативные работники постоянно находились на обслуживаемых ими объектах, принимали непосредственное участие во всех проводимых по линии командования мероприятиях. Во время проведения активных мероприятий оперативные сотрудники совместно с командованием принимали все меры для обеспечения скрытности проводимых работ, охраны и обороны агрегатов комплекса, соблюдения установленных правил по допуску военнослужащих к эксплуатации боевой техники. Согласованность действий с командирами разных подразделений, оказание им своевременной и действенной помощи только способствовало выполнению поставленных задач.

В свою очередь, руководители особого отдела постоянно поддерживали деловые отношения с командованием дивизии, особенно, по вопросам укрепления боевой готовности, обеспечения безопасности личного состава в период проведения мероприятий в войсках, а также проживающего в окружении режимных объектов местного населения. Совместно с административно-территориальными структурами, правоохранительными органами в окружении ракетных объектов, спецмилицией, систематически проводились мероприятия, позволяющие избежать каких-либо преступных проявлений, аварий и других нежелательных акций на маршрутах патрулирования ракетных комплексов ПГРК.

За время службы в дивизии не было происшествий, несанкционированных действий, которые могли повлиять на состояние боевой готовности. Выражаю признательность начальнику особого отдела армии генерал-майору А. Ф. Боброву, кадровому аппарату, полковникам В. К. Очеретько, В. Д. Селиванову, А. Ф. Матвееву за оказанную помощь в оперативно-служебной деятельности, а командиру дивизии генерал-майору Л. П. Вахрушеву — за тесное деловое сотрудничество в интересах службы и за спортивное соперничество на теннисных кортах и столах.

Следует отметить, что попытки распространить на Европу создаваемый в США противоракетный «щит» сразу же выводил эту задачу за рамки целесообразности и в первую очередь потому, что из-за специфических особенностей ракет средней дальности и ядерных средств доставки меньшей дальности эффективность рассматриваемой системы ПРО для союзников будет значительно ниже, чем ее эффективность (тоже невысокая) на стратегическом уровне. Даже если США удастся создать относительно эффективную объектовую ПРО для прикрытия, предположим, боевых позиций своих ракет, полностью ориентированную на противодействие ядерным средствам средней дальности, то в качестве ответной меры другая сторона может переориентировать свои боевые средства таким образом, чтобы обеспечить насыщение ряда комплексов ограниченных ПРО, расположенных вблизи стратегически важных объектов.

Сторонники широкомасштабной ПРО в США активно использовали тезис о том, что по сравнению с периодом конца 60-х — начала 70-х годов, когда разрабатывался советско-американский бессрочный Договор об ограничении систем ПРО, появились новые научно-технические возможности, которые кардинальным образом меняют соотношение между средствами обороны и нападения в ядерный век. И на основе этого тезиса сделали далеко идущие выводы научно-технического и военно-политического характера. Среди последних достижений в технике, которые создали не существующие ранее возможности для обороны, называли достижения в электронно-вычислительной технике и ее программном обеспечении (повышение быстродействия, микроминиатюризация, использование достижений искусственного интеллекта и т. д.), в сенсорной технике, в развитии различных видов лазеров, ускорителей нейтральных частиц, электродинамических ускорителей массы, в создании новых мощных ракет-носителей. Выдвигая тезис о значительном развитии техники, пригодной для средств обороны, сторонники расширения систем ПРО умолчали о том, что многие ее элементы могут быть использованы в составе средств нападения и нейтрализации этой системы. Кроме того, средства нападения могли развиваться такими же быстрыми темпами, и инициаторами этих процессов были сами же Соединенные Штаты.

Здесь в первую очередь следует упомянуть о появлении и совершенствовании баллистических ракет с разделяющими головными частями, крылатых ракет большой дальности, а также об оснащении средств доставки ядерного оружия новыми системами наведения, обладающими значительно более высокой точностью.

Вместе с тем исторический опыт свидетельствует о том, что наше государство не дает возможности ни США, ни их союзникам нарушить военно-стратегическое равновесие, какие бы попытки для этого не предпринимались. На разных этапах развития систем ядерного оружия стратегический паритет неизбежно восстанавливался, причем и на более высоком уровне.

Наша страна приложила много усилий, для того чтобы предотвратить гонку вооружений в космосе. Для этого всемерно использовалась солидная международная правовая база, которую необходимо всячески укреплять и развивать. Речь идет прежде всего о Договоре 1963 года о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой, Договоре 1967 года о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, Договоре 1972 года между СССР и США об ограничении систем противоракетной обороны и ряде других соглашений, которые существенно ограничивают возможности немирного использования космического пространства. Как известно, первый из упомянутых договоров запрещает осуществление в космосе любых испытательных взрывов ядерного оружия и других ядерных взрывов, второй — вывод на околоземную орбиту или размещение каким-либо иным образом в космическом пространстве любых объектов с ядерным оружием или другими видами оружия массового уничтожения. Последний договор также устанавливает, что Луна и другие небесные тела должны использоваться исключительно в мирных целях.

Несмотря на достигнутые договоренности, в рамках программы США предусматривали создание комплексной системы стратегической ПРО, включая элементы космического базирования, рассчитанной на противодействие массированной атаке современных межконтинентальных баллистических ракет. По их замыслу в первом эшелоне должно быть произведено поражение взлетающих баллистических ракет на стадии старта и разгона с помощью систем орбитальных и суборбитальных платформ, вооруженных разнообразными видами нестандартных вооружений (лазеры, кинетические перехватчики, боевые блоки и т. п.). В дополнение к этому, США в 1983 году начали развертывание ракет средней и меньшей дальности на территории Италии, Бельгии, Германии, Англии, Нидерландов. Малое подлетное время таких ракет давало возможность нанести первый удар по командным пунктам и пусковым установкам межконтинентальных баллистических ракет. Следует особо отметить, что действительный замысел администрации США состоял в том, чтобы прикрыть свою территорию от ответного ядерного удара, а Европу использовать как арену для ведения на ней разного рода военных действий. Поэтому в принципиальных вопросах, когда принимались решения о целесообразности создания систем противоракетной обороны, США не раз «забывали» об интересах союзников. В большей части подобные решения для руководителей западноевропейских стран оказывались неожиданными. Так было в 1967 году, когда президент США впервые объявил о планах развертывания систем ПРО и направил в конгресс запрос о выделении соответствующих ассигнований на сумму 375 млн. долларов. Таким же образом американская администрация поступила и в 1969 году, приняв решение о принципиальном пересмотре структуры перспективной противоракетной обороны, перейдя от планов «тонкой» обороны на основе ракет «Сентинел», к развертыванию противоракетной обороны стартовых позиций МБР с использованием ракет «Сейфгард». И совершенно неожиданной для союзников оказалась речь президента Р. Рейгана (1983 г.), давшая новый импульс программе создания широкомасштабной противоракетной обороны. Вопрос о проведении переговоров между союзниками и США мог быть просто использован как прикрытие, что, собственно, и случилось перед размещением американских ракет средней дальности в Европе, когда было принято так называемое «двойное решение».

Именно поэтому можно утверждать, что наряду со стремлением использовать ресурсы союзников, происходило создание базы для политической поддержки своих программ, что являлось одним из основных мотивов внешней политики США.

Что касается космического пространства в целом, в том числе ближайшего окружения Земли, то здесь пока еще не существует полного запрета военной деятельности. Среди частичных мер, ограничивающих военное использование космоса, важнейшее значение имеет обязательство участников Договора по космосу 1967 года «не выводить на орбиту вокруг Земли любые объекты с ядерным оружием или любыми другими видами оружия массового уничтожения… не размещать такое оружие в космическом пространстве каким-либо иным образом».

В соответствии с широко принятым толкованием термина «оружие массового поражения» он охватывает такие виды оружия, как ядерное, химическое, биологическое и другие, сравнимые с ними по разрушительному или поражающему действию виды оружия, в том числе и те, которые могут быть сделаны в будущем. Размещение всех этих видов оружия на орбите вокруг Земли или «каким-либо иным образом» в космическом пространстве запрещено. Некоторые ограничения военного использования космоса (как в количественном, так и в качественном отношениях) содержатся и в двусторонних советско-американских соглашениях.

Так же как и создание, испытание и развертывание противоракетных систем или компонентов космического базирования запрещены ст. 5 Договора об ограничении систем противоракетной обороны 1972 года. Согласно этому Договору, СССР и США обязались иметь лишь по одному району размещения зональных систем ПРО и не более 100 противоракет на стартовых позициях. И ничего общего с этим не имела так называемая «широкая интерпретация», которую пытались придать Договору некоторые представители американской администрации. В рассматриваемый период времени подобное толкование положений Договора было первым сигналом, свидетельствующим о том, что американская сторона не намерена выполнять требования этого основополагающего документа. Вопреки прямым запретам, содержащимся в Договоре, представители американской администрации утверждали, что он якобы «санкционирует и разрешает» развертывание и испытание систем ПРО космического базирования или по меньшей мере проведение исследований и испытаний в целях создания таких систем.

В соответствии с Временным соглашением о некоторых мерах в области ограничений стратегических наступательных вооружений (ОСВ-1), подписанным в 1972 году, СССР и США взяли на себя обязательство ограничить количество межконтинентальных баллистических ракет, что также налагало определенные количественные ограничения на военное использование космического пространства. Вступление в силу Договора ОСВ-2, подписанного в 1979 году, позволяло ввести новые количественные и качественные ограничения. Этим Договором предусматривалось обязательство сторон не создавать, не испытывать и не развертывать «средства для вывода на околоземную орбиту ядерного оружия или других видов оружия массового уничтожения», частично включая и орбитальные ракеты. Была надежда на то, что принятие этого обязательства послужит дополнительной гарантией соблюдения запрета на размещение в космосе оружия массового уничтожения.

Кроме перечисленных запретов и ограничений, многосторонние и двусторонние международные соглашения включали ряд положений, которые можно было охарактеризовать как косвенные ограничения военной деятельности в космосе. К ним были отнесены требования о проведении консультаций в случае, если деятельность или эксперимент в космосе, запланированные государством, могут создавать помехи мирному исследованию и использованию космоса другими государствами (Договор по космосу 1967 г.), запрещение чинить помехи национальным техническим средствам другой стороны, используемым для контроля за соблюдением положений Договора ОСВ-1 и Договора об ограничении систем ПРО.

Все предложения нашего государства имели своей целью полностью исключить применение силы в космосе и из космоса в отношении Земли, ликвидировать материальные предпосылки такой опасности, создать надежные гарантии того, чтобы космические объекты не представляли военную угрозу для других государств и сами находились в безопасности. Именно на решение этих задач были направлены:

• проект Договора о запрещении размещения в космическом пространстве оружия любого рода (1981 г.);

• проект Договора о запрещении применения силы в космическом пространстве (1983 г.);

• проект резолюции Ген. Ассамблеи ООН о международном сотрудничестве в мирном освоении космического пространства в условиях его немилитаризации (1985 г.).

В целях достижения позитивных результатов на переговорах наша страна в августе 1983 года в одностороннем порядке ввела мораторий на вывод в космос каких-либо видов противоспутникового оружия, а в июне 1984 года предложила США установить на взаимной основе мораторий на испытание и развертывание космических вооружений, к которому могли бы присоединиться другие государства. Принятие наших предложений обеспечило бы устранение угрозы распространения гонки вооружений на космос, способствовало дальнейшему продвижению вперед в деле ограничения и сокращения вооружений в целом и создало бы благоприятные условия для развития международного сотрудничества в исследовании и использовании космического пространства в интересах всех государств. Вместе с тем, для придания видимости законности программе разработки ударного космического оружия, администрация США не скупилась на заверения в том, что их программа осуществляется в полном соответствии со всеми международными обязательствами США. С такими заверениями многократно выступали Пентагон, госдепартамент и, наконец, сам президент США. «Мы никогда не будем нарушать этот Договор», — заявлял Р. Рейган в беседе с советскими журналистами относительно Договора между СССР и США об ограничении систем ПРО.

А каким образом в действительности соотносились обязательства США по международному праву с целями программы широкомасштабной ПРО и практическими действиями по ее реализации?

Со времени своего вступления в силу в 1972 году Договор об ограничении систем ПРО повсеместно рассматривался как краеугольный камень всей системы международных соглашений по ограничению и сокращению вооружений. Особая роль этого бессрочного (?) Договора определялась органической связью между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями. Наличие такой связи и взаимозависимости вооружений нашло свое прямое подтверждение в преамбуле Договора по ПРО, где говорится, что «эффективные меры по ограничению ПРО явились бы существенным фактором в деле сдерживания гонки стратегических наступательных вооружений и привели бы к уменьшению опасности возникновения войны с применением ядерного оружия».

Но официально объявленная США конечная цель программы — создание широкомасштабной ПРО с элементами космического базирования, была прямо противоположна цели Договора, а также обязательствам по нему. Так, в директиве Президента США (1983 г.) определялась цель программы — «устранение угрозы, созданной Соединенным Штатам баллистическими ядерными ракетами». В конечном счете речь шла о попытке создания «противоракетного щита», прикрывающего всю территорию США, что было запрещено ст. 1 Договора.

Из официальных высказываний представителей администрации США следовали утверждения о том, что программа носит лишь научно-исследовательский характер, и что решение о целесообразности развертывании систем ПРО будет принято не раньше начала 90-х годов. Поэтому на данном этапе программа не нарушает Договор по ПРО. Однако то, что пытались Соединенные Штаты представить как безобидные «исследования», на самом деле была беспрецедентная по своим масштабам, стоимости, концентрации научных и технических усилий программа, направленная на создание нового класса вооружений. Одновременно она была поэтапным созданием того, что в Договоре именовалось «основой» ПРО территории США. Составными элементами, «кирпичиками», этой «основы» были многочисленные технологии, устройства, субкомпоненты, модели и макеты, разработка и испытания которых проводились в соответствии с программой.

Кроме общего запрета на развертывание системы противоракетной обороны всей территории США и на создание основы для такой обороны, Договор и Протокол к нему от 3 июля 1974 года устанавливали конкретные количественные, качественные и географические ограничения противоракетной обороны. Стороны договаривались иметь лишь по одному району размещения системы ПРО с определенным числом пусковых установок и противоракет на стартовых позициях. Среди сугубо конкретных ограничений, прописанных в Договоре, исключительно важное значение имело обязательство «не создавать, не испытывать и не развертывать системы или компоненты ПРО морского, воздушного, космического и мобильно-наземного базирования». Явно в нарушение этих обязательств их (с большой степенью вероятности — долговременная) программа была нацелена именно на создание широкомасштабной системы ПРО с элементами космического базирования.

Стремясь путем юридических ухищрений обойти ясный и недвусмысленный запрет на создание систем и компонентов такой ПРО, администрация США пыталась доказать, что ст. 5 не препятствует проведению работы по программе, во-первых, потому что эта программа ограничивается лишь некими предварительными стадиями создания элементов такой системы, а во-вторых, потому что эти элементы якобы не подпадают под понятие «компонентов» системы, упоминаемых в ст. 2 Договора.

На самом деле программа предусматривала не только исследования, но и разработку, испытания элементов системы ПРО. Так, в докладе Пентагона (1985 г.) говорилось о «проведении испытаний, подтверждающих эффективность разработанной технологии», «демонстрации с моделями» и т. д. В действительности речь шла о нарушении запрета не только на создание новой системы ПРО и ее космических компонентов, но и на их испытание. Игра в слова, замена термина «испытания» термином «демонстрация» совершенно не меняло существа дела. Группа видных американских специалистов, исследовавших этот вопрос, в своем докладе для организации, именуемой «Национальная компания за спасение Договора по ПРО», отмечала: «“Демонстрация” — это термин, который Пентагон часто использует для описания своей деятельности, которая на языке Договора по ПРО определяется термином “испытания”».

Принципиальным являлось то, что эта программа с самого начала и по своей сути была направлена на изыскание путей и средств создания системы, которая запрещена Договором. Программа в целом, а не только ее заключительные стадии, противоречила Договору. А по мере своего развития (7090-е годы) она все более и более явственно входила в конфликт с самой буквой Договора, с конкретными запретами, содержащимися в нем. Было очевидно, что деятельность американской администрации по развитию широкомасштабной системы ПРО не только подрывала советско-американский Договор по ПРО, но и ряд многосторонних договоров, которые в течение длительного времени образовывали устои мирового правопорядка, в том числе и в космосе, например, такие как Договор по космосу 1967 года и Договор о нераспространении ядерного оружия 1968 года. В этой связи уместно привести высказывание американской газеты «Нью-Йорк таймс» о том, что «принципиальный вопрос в данном случае заключается не в том, как можно трактовать какие-то формулировки, а в том, что такое добросовестность в отношениях между странами». А среди основных принципов международного права особое место занимает один из его наиболее древних принципов — добросовестного выполнения международных обязательств.

По-видимому, хорошо понимая это, американская администрация пыталась бросить тень на Советский Союз, обвиняя его в мнимых нарушениях договоров об ограничении и сокращении вооружений, одновременно подготавливала почву к расторжению Договора по ПРО в тот момент, когда он будет уже мешать дальнейшим работам по созданию и развертыванию широкомасштабной ПРО. Руководящие военные круги США даже не скрывали такой перспективы. «Мы должны рассмотреть возможность реального разрыва Договора по ПРО», — заявлял К. Уайнбергер.

Необходимо также отметить, что особое внимание к программе США по ПРО было вызвано в большей степени тем, что ее реализация происходила в условиях явного противоречия одному из основополагающих принципов международного права и советско-американских отношений — принципу равенства и одинаковой безопасности. А этот принцип в отношениях между СССР и США именно в 1972 году приобрел юридическую силу с подписанием руководителями стран документа, определяющего основы взаимоотношений между двумя странами, в котором говорится: «Необходимыми предпосылками для поддержания и укрепления между СССР и США отношений мира являются признание интересов безопасности сторон, основывающихся на принципе равенства, и отказ от применения силы или угрозы ее применения». Там же сказано: «Обе стороны признают, что попытки получения односторонних преимуществ, прямо или косвенно, за счет другой стороны не совместимы с этими целями».

Трудно даже представить масштаб упущенных возможностей, прежде всего в сферах социально-экономического развития в интересах народа, совместного освоения дальнего космоса и совершенствования технологий, если бы, начиная с 1972 года строго придерживались подписанных договоренностей, что в значительной мере только способствовало бы развитию и всех остальных государств, а также поддержанию стабильности мирного сосуществования на нашей планете.

Возможно, существуют и другие пути развития, но у большинства людей наших стран присутствует уверенность в том, что только совместными усилиями можно обеспечить мирное сосуществование на Земле.

В период службы в должности начальника особого отдела Центра по реализации Договора о ракетах средней дальности мне не раз приходилось общаться с американскими инспекторами. Необходимо отметить, что это были не только технически грамотные специалисты, но и здравомыслящие люди, представляющие научно-техническую элиту США. В процессе контроля за соблюдением установленных требований Договора американцы довольно быстро убедились в том, что наши ракетные комплексы в полной мере соответствуют передовым достижениям науки и техники. При обсуждении вопросов инспекторской деятельности они неоднократно заявляли, что подобные совершенные системы могут создавать, грамотно обслуживать и обеспечивать безопасность только две великие державы — СССР и США. Поэтому в будущем нам не следует доводить отношения до конфликтов, а своевременно принимать меры по устранению причин напряженности, договариваться (как, собственно, это и произошло с подписанием Договора о взаимном сокращении РСД) и развивать взаимовыгодное сотрудничество. Ибо в противном случае «свято место пусто не бывает», и «вершителями» судеб народов будут другие страны, на роль которых имеются претенденты как в Европе, так и в других регионах планеты.

Несоблюдение договорных обязательств в конечном счете и привело к возникновению «турбулентных» процессов не только в отношениях между нашей страной и США, но и в международной обстановке в целом.

В условиях сложнейших «испытаний» в 90-е годы, наша страна все-таки сумела сохранить свою самобытность, научно-технический потенциал и, уверенно продвигаясь по пути отстаивания своих национальных интересов, продолжает совершенствование ракетной и космической техники, тем самым укрепляя свою безопасность.

Взаимосвязь процессов в природе, отношениях между государствами имеет тенденцию к повторению событий. И вполне возможно, что по прошествии времени две великие страны (с большой вероятностью) должны будут вернуться к выполнению тех обязательств, которые были достигнуты в 1972 году.

В завершающей части своего повествования необходимо особо отметить те ключевые события периода 80-х годов, которые в значительной степени повлияли на процесс сдерживания США от безудержной гонки вооружений, в том числе и в части космического базирования.

Нарастающая угроза со стороны блока НАТО вызывала необходимость укрепления обороноспособности нашего государства. В целях обеспечения безопасности СССР приступил к развертыванию на западных границах подвижных грунтовых ракетных комплексов. В короткие сроки было развернуто около 300 ракетных комплексов «Пионер», что позволяло в считанные минуты уничтожить военную инфраструктуру НАТО в Западной Европе: пусковые установки развернутых ракет, командные пункты и центры управления. Кроме того, в нашей стране было принято решение о размещении оперативно-тактических ракет «Ока» на территории Чехословакии и ГДР. (Ракеты этого класса могли нанести превентивный разоружающий удар по местам дислокации «Першингов».)

В результате предпринятых, грандиозных по масштабу военно-стратегических мер произошло значительное возрастание уровня обороноспособности нашего государства, что существенным образом подтолкнуло администрацию и военное руководство США к ведению переговоров о взаимном сокращении ракет средней и меньшей дальности, а также к «замораживанию» испытаний систем противоракетной обороны.

Основываясь на происходивших в тот период событиях, можно с уверенностью утверждать, что именно первые ракетные комплексы «Темп-2С», «Пионер» сыграли свою выдающуюся роль в деле защиты нашего государства от ракетно-ядерного нападения. Эти ракетные комплексы создавали тысячи ученых, конструкторов и инженеров руками десятков тысяч высококвалифицированных рабочих оборонных предприятий под руководством конструкторов КБ «МИТ» и их Главного конструктора, дважды Героя Социалистического Труда, академика РАН А. Д. Надирадзе. Но только благодаря высочайшей инженерной подготовке и войсковому опыту десятков тысяч командиров и инженеров в ракетных дивизионах, полках и дивизиях, под руководством и при высочайшей государственной ответственности Главнокомандующего ракетными войсками, Героя Социалистического Труда, Главного маршала артиллерии В. Ф. Толубко эти мощные ракетные агрегаты стали и стратегическими, и подвижными грунтовыми ракетными комплексами.

Надежное выполнение боевых задач на протяжении всего рассматриваемого периода требовало от всех военнослужащих ракетных войск стратегического назначения, особенно от руководящего состава (в условиях жесточайшего режима секретности по обеспечению скрытности проводимых работ), неимоверного напряжения физических и душевных сил, высоких и прочных знаний техники, руководящих документов по организации и несению боевого дежурства, обеспечения их строжайшего и грамотного выполнения под постоянным контролем вышестоящих органов управления.

Мы должны хорошо понимать, что только благодаря стратегической мощи ракетных войск, политическое руководство США и Пентагон перестали прибегать к угрозам немедленного применения ракетно-ядерного оружия.

По Договору о ракетах средней дальности (1987 г.) СССР уничтожил 826 развернутых и неразвернутых ракет средней и 926 малой дальности. Ради соблюдения договоренностей о сокращении стратегических наступательных вооружений Советский Союз пошел даже на некоторое снижение своей обороноспособности, уничтожив в 1987 году 42 межконтинентальные баллистические ракеты и агрегаты ПГРК «Тем-2С», а в 1988–1990 годах сократил и ликвидировал ракетные комплексы ПГРК «Пионер».

Но вот по какой-то причине Англия и Франция полностью сохранили свои стратегические ракеты, нацеленные и готовые в любую минуту взлететь для нанесения ракетно-ядерного удара по городам России. Да и США по договору уничтожили только небольшое количество устаревших ракет, а боеготовые межконтинентальные ракеты сняли с боевого дежурства и складировали.

На создание широкомасштабной системы ПРО в США были затрачены большие средства, но только со временем американцам стало понятно, что с ее помощью они не смогут гарантированно защититься от наших межконтинентальных баллистических ракет. В конце 90-х годов в США решили, что соглашение по ПРО более не удовлетворяет их интересам, и они в одностороннем порядке вышли из Договора по ПРО. Об истинных намерениях США может свидетельствовать дальнейшее размещение систем ПРО по периметру границы с Россией, например, в Румынии и Польше. Вместе с тем современные реалии показывают, что в период противостояния СССР и НАТО, если бы не наши ракетные войска стратегического назначения, то мировая история вполне могла бы пойти по другому сценарию. Ведь в этом мире выживает только тот, кто готов на силу ответить еще большей силой.

Несмотря на то, что в 1986 году закончилась эра ПГРК с самоходными пусковыми установками, а затем были произведены сокращения и стратегических ракетных комплексов (согласно Договоров между СССР и США 1979 г. и 1987 г.), целенаправленная работа наших ученых, конструкторов и испытателей по дальнейшему поэтапному развитию комплексов «Темп-2С», «Пионер» продолжалась и привела к созданию еще в первой половине 80-х годов более совершенного мобильного комплекса «Тополь», а затем «Тополь М» и других ракетных комплексов.

В истории нашей страны стратегические ракетчики на протяжении всего послевоенного периода обеспечивали и обеспечивают стабильность и мир на нашей планете. А самое главное заключается в том, что стратегические ракетчики не допустили 3-й Мировой термоядерной войны. И такое объективное, воистину вселенского масштаба, событие в полной мере свидетельствует только о том, что в ракетно-ядерном противостоянии Советского Союза и США наше государство одержало мирную победу (!) в холодной войне.

Благодаря самоотверженному труду наших стратегических ракетчиков, разработкам наших ученых и конструкторов, экспериментальным исследованиям наших испытателей, на вооружение нашей родины поступили самые совершенные ракетные комплексы, которые стали сдерживающей силой, способствующей стабильности и миру, что еще предстоит оценить не только нам, но и будущим поколениям.

Иванов Владимир Петрович

Родился в 1947 году в Москве. В 1966 году поступил в Куйбышевский авиационный институт им. академика С. П. Королева. Инженер-механик.

Работал в различных предприятиях и организациях. В 1980 г. закончил аспирантуру Ленинградского механического института. В 1981 г. защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата технических наук. Старший научный сотрудник Санкт-Петербургского института информатики и автоматизации Российской академии наук. Автор более 150 научных работ по системному анализу, теории управления, прикладной математике, информатике. Преподает в Государственном университете аэрокосмического приборостроения, доцент.

Член секции истории авиации и космонавтики Санкт-Петербургского отделения Российского национального объединения истории и философии науки и техники при Президиуме РАН. Член Союза писателей России. Автор 10 книг, в том числе «Неизвестный Поликарпов», «Легендарный У-2» и др.

Тень в чистом небе (документальная повесть)

© В. П. Иванов, 2017

28 марта 1960 г.

12 часов 17 минут

США, округ Колумбия, г. Вашингтон

Белый дом

Совещание закончилось. Президент США Дуайт Эйзенхауэр смотрел, как мягко закрывается дверь кабинета, после чего откинулся на спинку кресла. Его лицо внешне казалось бесстрастным, и только немногие могли отметить, что он устал. Нервная нагрузка велика, она зачастую выше физической, она подтачивает силы, разрушает организм. Принимать важные ответственные решения — нелегкая работа. Впрочем, к этому он давно привык. Армия научила его многому: умению складывать из мозаики разнородной, а иногда и противоречивой информации целостную картину явлений; прогнозировать развитие событий и на этой основе искусством управлять не менее разнородной и противоречивой системой — армией, государством; оперировать масштабами страны, континента; разрабатывать систему взаимосвязанных директив, приводящих к намеченной цели, которую кто-то называет стратегией; в критических ситуациях брать всю полноту ответственности на себя и принимать единственно правильное в данной конкретной обстановке решение.

Эйзенхауэр выпрямил спину, удобней устроившись в кресле.

«Болтуны из Капитолия заявляют, что я — солдафон, что я неспособен понять тонкости интеллигентских блужданий мысли, — думал он. — Что ж… Я искренне считаю, что любой бригадный генерал способен управлять государственными структурами, в то время как политик их толка вряд ли сможет командовать хотя бы батальоном, так как вместо того, чтобы анализировать, принимать решения, четко и лаконично отдавать приказы, он будет стараться в пустых дискуссиях с подчиненными добиться “консенсуса”. Поражение тогда будет обеспечено, но только ли его батальона?..

Меня иногда называют прямолинейным. Допустим. Но анализ информации всегда требует четкой, а не витиеватой работы мысли. Когда решение принято, оно в простой и доходчивой форме должно быть доведено до каждого солдата, каждого жителя Америки. Политика — это искусство возможного, искусство достижимого. Политика — это искусство все соизмерять, сопоставлять… Политика — это то, что оперирует не ценой, а ценностями. Политика государственного деятеля, разумеется, отличается от политики сенатора штата не только размерами территории, а главным образом, несоизмеримой ответственностью.

Вот, например, братья Даллесы… Хорошие политики, знают цену информации, то есть, сколько нужно затратить денег, чтобы ее добыть. Но государственному деятелю необходимо знать ее ценность. Цена и ценность — разные категории. Иногда недостающая крупица (ничтожная крупица!) информации позволяет выработать эффективную стратегию. А политика — искусство ее реализации. Перед Америкой стоит нелегкая задача — вести за собой весь мир. Безразлично, нравится кому-нибудь это или нет. И мы должны это делать!».

Эйзенхауэр задумался, мысли его невольно вернулись к только что завершившемуся совещанию.

Он встал, прошелся по кабинету, посмотрел в широкое окно. Безупречно ровная зеленая лужайка перед Белым домом радовала глаз.

Через пару месяцев в Париже состоится совещание глав государств в верхах. Там будет присутствовать и лидер СССР Хрущев… Недавно он объявил о создании в СССР ракетных войск стратегического назначения. Что кроется за его заявлением? У него действительно появилось достаточное количество межконтинентальных баллистических ракет или он блефует, как делал уже не раз? Действительно ли советы строят ракетные базы, угрожающие США? Мне сообщили, что анализ перехваченных станциями Северной Норвегии радиопереговоров русских свидетельствуют о том, что они создают центр по запуску межконтинентальных ракет вблизи железнодорожной линии Вологда — Архангельск и что, по-видимому, уже начали там подготовку к их запуску. Хрущев… Действительно ли он блефует? Нужны надежные козыри, чтобы «обломать» его, выяснить цели и намерения. Нужна информация, которой можно прижать его к стенке. Богатую и комплексную информацию могут дать лишь полеты самолетов-разведчиков U-2 совместно с работой агентурной разведки. Хотя риск каждого последующего полета велик, очень велик. Поступающие сообщения говорят о том, что в России ведутся интенсивные работы по созданию образцов ракет различных классов, в том числе и для противовоздушной обороны. Да, каждый полет — это колоссальный риск. Но есть и другое. На недавнем совещании в Кэмп-Дэвиде Хрущев ни разу не поднял вопрос о нарушении воздушного пространства России самолетами США. Нечего противопоставить? Нечем крыть? С этим согласен и его советник Джорж Кистяковский. Похоже, Хрущев смирился с отсутствием у России средств перехвата высотных самолетов-разведчиков. Рискнуть?.. Да, надо рискнуть.

Эйзенхауэр опять прошелся по кабинету, глядя в окно. Затем вернулся к столу и сел в кресло.

Перед собой он не кривил душой: если бы русские на подобном самолете вторглись в воздушное пространство США, он, не колеблясь, объявил бы им войну. Но Россия — не Америка, Россия слаба, а перед США стоит великая миссия вести за собой весь мир.

Цель оправдывает средства. Что ж, по-видимому, все же придется пойти на риск. Бог поможет нам в правом деле. Эйзенхауэр взял ручку и поставил подпись на лежавшем перед ним документе.

Механизм, приводящий в действие операцию «Большой шлем», был запущен.

10 апреля 1960 г.

9 часов 57 минут

США, округ Колумбия, Лэнгли

Штаб-квартира ЦРУ

Начальник отдела спецопераций Ричард Биссел сидел за большим столом и читал документ, полученный из аналитического отдела. В нем сообщалось о том, что с 15 по 18 апреля в России пройдут масштабные военные учения приграничных военных округов с участием войск ПВО.

Отметив для себя интересующие разделы документа, Биссел задумался.

В рамках операции «Большой шлем» на 18 апреля намечен полет U-2 через территорию СССР из Пешавара в Норвегию. Его придется перенести на другой срок.

Вчера американский высотный самолет-разведчик того же типа совершил длительный полет над Средней Азией. Он сфотографировал объекты всех основных атомных и ракетных полигонов русских, записал частотные спектры радиоэлектронных устройств, вскрыл дислокацию и характеристики систем ПВО, и по предварительным данным принес довольно интересную информацию, позволяющую более полно и достоверно оценить текущее состояние и возможности развития стратегического потенциала русских.

Биссел гордился тем, что первым в ЦРУ сумел понять, какие перспективы в стратегической разведке открывает использование сверхвысотных самолетов.

Тогда, в 1955 году, в беседах с главным конструктором фирмы Локхид Кларенсом Джонсом он, не вдаваясь в технические детали, выяснил главное: самолет-разведчик неуязвим для средств перехвата, если он летает на высоте, превышающей их технические характеристики, в том числе достижимые через 5–10 лет, и что такую машину можно создать.

Основная проблема — дальность полета на большой высоте. Так как запасы топлива на борту самолета ограничены, то дальность в этом случае во многом определяется экономичностью двигателя и сопротивлением самолета. Сопротивление существенно увеличивается по мере приближения скорости полета к скорости звука. С ростом высоты плотность воздуха падает, уменьшается и скорость звука, что приводит к увеличению сопротивления. Поэтому, для достижения требуемой дальности полета, необходимо избегать увеличения сопротивления самолета, для чего приходится уменьшать скорость полета, а, следовательно, снижать тягу. Но подъемная сила зависит от площади крыла и от квадрата скорости, и поэтому, естественно, она должна превышать силу веса. Следовательно, требуется значительно облегчить конструкцию самолета и при этом увеличить площадь крыла. Еще одна сложность заключается в том, что и тяга двигателя падает с ростом высоты. Тупик? Нет! Природа предоставляет нам один шанс: начиная с высоты 11 тысяч метров, температура воздуха и скорость звука, несмотря на снижение плотности, вплоть до высот порядка 30 тысяч метров остаются практически постоянными. Поэтому на высоте около 20 тысяч метров можно летать достаточно долго!

Инженеры фирмы «Дженерал моторс» сумели спроектировать прекрасный легкий и исключительно производительный компрессор. На высоте около 20 000 метров двигатель, созданный на его основе, обеспечит требуемую для горизонтального полета тягу и необходимую экономичность. На более низких высотах производительность компрессора выше требуемой, но даже на пониженных расходах топлива мощность турбины более чем достаточна для вращения компрессора, и сжатый им излишек воздуха выбрасывается через сопло, создавая тягу.

Прекрасная оптика бортовых фотоаппаратов с высоты 20 тысяч метров позволяла различать звездочки на погонах военнослужащих, чувствительные антенны могли принимать, а качественные магнитофоны надежно фиксировать перехватываемые сигналы в различных частотных диапазонах во время всего полета.

Вот так стараниями многих была создана уникальная техника.

Но ценную развединформацию доставляла не только аппаратура самолета. Анализ материалов радиоперехвата переговоров русских во время каждого полета U-2 показал, что это самая настоящая золотая жила для аналитиков из ЦРУ и специального подразделения американских ВВС (отдел полковника Гарри Тоувелла). Между 1956 и 1960 годами написанные ими отчеты дали наглядное представление о численности, боеготовности и боевых возможностях советских сил ПВО, о том, как год за годом повышалась точность советских радаров и как совершенствовалась система боевого управления, первоначально замедленно реагировавшая на динамичное изменение обстановки.

Отслеживая радиопереговоры между летчиками истребителей и их авиабазами, удалось идентифицировать десятки первоначально неизвестных советских истребительных полков ПВО. На своей территории русские довольно беспечно использовали радиосвязь, не особенно утруждая себя шифрами и кодами.

Биссел покрутил в пальцах карандаш. Что ж, надо вернуться к текущим событиям.

9 апреля рейд высотного самолета завершился успехом.

И все-таки следующий полет U-2 не может состояться ранее 19 апреля 1960 года. Но после 1 мая президент не даст разрешения на полет. Реальные сроки — 25–28 апреля. На подготовку к полету также требуется время, в том числе на проверку техники, на изготовление карт, на уточнение оперативной обстановки по трассе маршрута, на подготовку летчиков. Впрочем, с избытком хватает и задач, возлагаемых на аппарат ЦРУ: получение и обработка агентурной информации, разработка операций прикрытия, организация контрразведывательной деятельности…

Биссел откинулся в кресле, плотно прижавшись к его спинке, еще раз задумался. Резерв времени все же необходим. Мало ли что может случиться. Проведение подготовленной операции всегда можно сместить на несколько дней позже. Формально дата 19 апреля удовлетворит многих. С минуту посидев в той же позе, Биссел решительно пододвинул телефонный аппарат.

12 апреля 1960 г.

10 часов 05 минут

СССР, г. Москва

Зал заседаний Политбюро ЦК КПСС

Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв открыл совещание:

— Товарищи! Как многие из вас знают, три дня назад, 9 апреля, американский высотный самолет-разведчик нагло вторгся в воздушное пространство СССР, произвел облет полигона Сары-Шаган, сфотографировал базу стратегической авиации близ озера Балхаш, полигоны Семипалатинск и Тюра-Там, затем безнаказанно ушел в южном направлении.

Отпив несколько глотков воды из стакана, он продолжил:

— Как и почему допустили такое безобразие? Что нужно сделать, чтобы подобные пиратские акции не повторялись? Какие меры необходимо принять? Вот главная задача нашего совещания.

Закончив вступительную речь, Хрущев вгляделся в лица присутствующих. Перед ним сидели главные конструкторы боевой техники, руководители отраслей оборонной промышленности, военные из аппарата Министерства обороны и других ведомств, начальники соответствующих отделов ЦК… Сейчас каждый из них будет уверять, что делает все возможное, чтобы предотвратить наглые полеты высотных самолетов-разведчиков над нашей территорией, но ведь результатов как не было, так и нет!

Мы должны показать Западу «кузькину мать», показать все преимущества и силу социалистического общества.

16 мая в Париже состоится совещание лидеров ведущих мировых держав. Еще один полет американского самолета продемонстрирует Западу наше бессилие. В международных делах со слабыми не считаются. Да, я пускал пыль в глаза во время краткосрочной войны Запада с Египтом, пытаясь уверить их, что мы гораздо сильнее, чем они думают. Но вот и результат — Суэцкий канал национализирован, в Средиземноморье наши позиции усилились… Нет, больше никаких полетов над нашей территорией допускать нельзя!

Первым из приглашенных выступал председатель Государственного комитета по авиационной техники Дементьев. Ему вместе с главным конструктором Микояном на предыдущем совещании было поручено прикинуть возможные характеристики американского самолета-разведчика, оценить достоверность получаемой по различным каналам информации об этой машине.

«На основании проведенных Госкомитетом по авиационной технике исследований и расчетов можно сделать вывод о том, что американцы создали самолет, способный на высотах около 17 тысяч метров совершать длительный полет, продолжительностью до 5 часов, — говорил Дементьев, — а на высоте 20 километров — не более двух часов, даже если принять во внимание, что их двигатель имеет километровый расход топлива в два раза ниже самого экономичного нашего».

По мере его выступления в зале сначала стали раздаваться поскрипывания кресел, затем постепенно нараставший шум недовольных голосов.

Хрущев стукнул ладонью по столу, призывая присутствующих к порядку.

— А как же тогда оценивать их длительный семичасовой полет над нашей территорией 9 апреля на высоте 20 тысяч метров?

— Мне кажется, с этим надо разобраться. Возможно, командование ПВО, не сумев сбить нарушителя, для оправдания своих неэффективных действий выдвинуло тезис о том, что этот полет проходил на высоте 20 тысяч метров.

Вновь недовольный гул в зале.

— Но именно такая высота зафиксирована радиолокационными станциями! Это что, по-вашему, их галлюцинации?

Дементьев неопределенно пожал плечами.

— Что скажет конструктор Микоян?

— В своих оценках мы использовали всю имеющуюся у нас информацию. Возможно, она неполная.

— Покрываете друг друга? Сейчас другие времена! Сейчас партия и государство повернулись лицом к народу. Сейчас не спрячешься за чью-то спину!

Лицо Артема Ивановича нервно дернулось. Намек на его брата, члена ЦК КПСС Анастаса Ивановича Микояна, был очевиден. Но несправедливость обвинения жгла. Микоян хотел было резко ответить, что авиацию в стране разгоняет именно Хрущев, что сокращено число перспективных разработок и, соответственно, финансирование, что… Но, взглянув на присутствующих, передумал и решил промолчать.

— Вот Сухой, например, сделал истребитель и летает он у него на высоте 20 тысяч метров, правда, пока 15 минут, — продолжал Хрущев. — Значит, летать там можно! А вы лепечете что-то, пытаясь обмануть партию! Пусть Бирюзов встанет и доложит, как они прошляпили американцев 9 апреля.

Маршал Советского Союза Бирюзов лаконичными фразами обрисовал полет, детально остановившись на мерах, предпринятых войсками ПВО для его пресечения.

— Американский высотный самолет-разведчик, стартовав из Пешавара (Пакистан), прошел по маршруту: Ташкент, полигон Сары-Шаган, и, обогнув Балхаш, вышел к Семипалатинску, оттуда повернул к полигону Тюра-Там, затем через Мары ушел в Иран. На отрезках маршрута Ташкент — Балхаш и Балхаш — Семипалатинск его дважды пытались перехватить истребители Среднеазиатского корпуса ПВО. В первом случае перехват не состоялся из-за несогласованности авиации и радиотехнических частей, во втором случае перехват пришлось отменить, так как топлива на обратный полет не хватало, а для посадки на аэродром Семипалатинского полигона у летчиков не было специального допуска. Затем радиолокационные части потеряли самолет нарушителя. Истребители вновь стали наводить на цель непосредственно перед городом Мары. Но при перехвате сбитый самолет упал бы на территории Ирана. Поэтому наши машины повернули назад.

— Объективные причины, значит, — ехидно хмыкнул Хрущев. — А американец без всякого допуска сфотографировал Семипалатинск и улетел обратно!

Его круглое лицо побагровело.

— Страна вам дала все, а вы все и ваше раздолбанное командование блядствуете и мышей не ловите! — в ярости, стуча кулаком по столу, орал Хрущев.

«Даже Сталин себе никогда подобного хамства по отношению к приглашенным маршалам, генералам и офицерам никогда не позволял, — стиснув зубы, думал про себя Бирюзов. — Распоясался от своей безнаказанности, стервец!»

Ярость от несправедливости многих обвинений уже переполняла его. Встав, Бирюзов почти выкрикнул:

— Никита Сергеевич! Да если бы я сам был ракетой, то взлетел бы и сбил нарушителя!

— Словоблудием занимаетесь!

Грубый окрик Хрущева гулко разносился по кабинету, возмущая и оскорбляя присутствующих.

Вдруг он неожиданно спокойным голосом сказал:

— Еще один подобный полет — и вы все будете отвечать перед партией. За очередной проступок я вас в рядовые разжалую и в таком звании выгоню на пенсию.

Окинув взглядом кабинет, Хрущев добавил, дав понять, что совещание закончилось:

— Всё!

12 апреля 1960 г.

16 часов 47 минут

СССР, г. Москва

Главный штаб войск Противовоздушной обороны СССР

Главнокомандующий войсками Противовоздушной обороны СССР маршал Советского Союза Бирюзов молча оглядел присутствующих.

За продолговатым столом справа сидели его первый заместитель маршал артиллерии Яковлев, слева — начальник Главного штаба войск ПВО страны генерал-полковник авиации Демидов, за ними — командующий зенитными ракетными войсками генерал-полковник артиллерии Казаков, командующий истребительной авиацией ПВО генерал-полковник авиации Савицкий.

Современная система ПВО, по сути дела, еще только создавалась. Всего несколько лет назад на вооружении появились зенитные ракетные комплексы, усовершенствованные радиолокаторы, высотные истребители, управляемое ракетное авиационное вооружение. Качественному изменению систем вооружения должна соответствовать и структура войск ПВО страны. Два дня назад Бирюзов подписал приказ о переформировании структур ПВО. Основу боевой мощи войск теперь будут составлять отдельные армии и корпуса с приданными частями. Но для завершения этой титанической работы требуется время, а его практически нет.

Время! Как мало мы его ценим!

За окном моросил мелкий противный дождь или, скорее, тающий в воздухе мелкий снег. Серое небо было под стать настроению. Хотя пауза затянулась, приглашенные молчали, зная, что Бирюзов просто так вызывать в свой кабинет никого не будет. Но все же, после утреннего нелегкого совещания в Кремле еще одно — это уж слишком. Они уже прочитали только что пересланный приказ, подписанный министром обороны маршалом Малиновским, в котором «творящиеся в войсках ПВО безобразия» охарактеризованы как «преступная беспечность и недопустимая впредь расхлябанность». В этом же документе командующий Туркестанским корпусом ПВО генерал-майор Вотинцев был предупрежден о неполном служебном соответствии, а командующему войсками Туркестанского военного округа генералу армии Федюнинскому объявлялся строгий выговор.

Еще раз посмотрев в окно и тяжело вздохнув, Бирюзов сказал:

— Главное разведывательное управление нам сообщило, что между 25 апреля и 1 мая американцы совершат очередной полет над территорией СССР из Пешавара (Пакистан). По некоторым непроверенным данным приземлиться самолет должен на базе Будё в Северной Норвегии. Какие будут предложения?

Донесение ГРУ неприятно задело каждого из присутствующих. Все повернули головы, чтобы взглянуть на висящую на стене карту Северного полушария, мысленно прокладывая возможный маршрут: Пешавар — Ташкент — Тюратам — Урал (вариант — Поволжье) — Архангельск (не дай бог, если они по пути завернут за Плесецк на объект «Ангара») — Мурманск — Будё. Времени остается слишком мало…

— Надо прикрыть Тюратам, — предложил начальник Главного штаба генерал-полковник Демидов, повернувшись всем телом в сторону Бирюзова.

— Какими силами?

— Предлагаю перебросить туда из-под Ленинграда 677-й зенитно-ракетный полк Резерва Главнокомандования ПВО, — бросил реплику командующий зенитно-ракетными войсками ПВО генерал-полковник Казаков. — Два дивизиона его сейчас находятся на полигоне Капустин Яр: получают новую технику и проводят стрельбы.

— Еще что?

— Предлагаю дать команду: всем частям и подразделениям радиотехнической и радиолокационной разведки войск ПВО в Закавказье и Средней Азии во второй половине апреля резко усилить боевую работу. Мы должны точно знать, когда состоится полет, — сказал первый заместитель главкома маршал Яковлев.

— И известить о нем командующего Туркестанским корпусом ПВО Вотинцева, — вновь подал голос генерал-полковник Демидов.

Постепенно совещание, официально-казенное в начале, становилось рабочим. Выдвигались предложения, обсуждались мероприятия, назначались сроки.

Маршал Бирюзов приказал офицерам Оперативного управления обобщить предложения, на их основе составить план мероприятий и через два часа принести ему на подпись.

18 апреля 1960 г.

10 часов 5 минут

США, округ Колумбия, Лэнгли

Штаб-квартира ЦРУ

Начальник отдела спецопераций Ричард Биссел желтым маркером выделил даты из донесения метеорологов. В нем говорилось, что с 19 по 27 апреля большая часть Европейской территории России будет покрыта облачным покровом. Три мощных циклона — один с северо-запада и два из Средиземного моря — принесут с собой обильные осадки, сопровождаемые резкими порывами ветра. Но с 27 апреля, примерно на неделю, установится яркая солнечная погода.

— Все, что не делается, все к лучшему, — подумал Биссел. — Подготовку к полету можно не форсировать.

Соединившись с президентом США Эйзенхауэром, Биссел попросил его разрешить перенести дату полета, ввиду изменившихся погодных условий.

19 апреля 1960 г.

15 часов 35 минут

СССР, г. Москва

Главный штаб войск Противовоздушной обороны СССР

Командующий зенитно-ракетными войсками генерал-полковник Константин Петрович Казаков, подписав приказ о перебазировании 677-го зенитно-ракетного полка Резерва главнокомандования войск ПВО из-под Ленинграда в Тюратам, задумался.

В СССР за какие-то десять лет зенитные ракетные системы, начав практически с нуля, сделали колоссальный рывок вперед. К началу пятидесятых годов угроза ядерных ударов США по промышленным центрам СССР превратилась в острейшую проблему, решать которую надо было немедленно. Локальная война вблизи наших границ в Корее могла перерасти в глобальную.

Первоначально большие надежды возлагались на доведение до серийного производства принципиально новых на тот момент трофейных систем немецкого зенитного управляемого ракетного оружия, таких как «Вассерфаль» и «Шметтерлинг». Но головной ракетный институт НИИ-88 с этой работой не справился.

9 августа 1950 года, секретным постановлением Совета Министров СССР № 3389–1426, подписанного И. В. Сталиным, было официально принято решение о создании новой зенитной ракетной системы «Беркут» для защиты столицы от воздушного нападения. Говорят, что это обозначение возникло путем сокращения фамилий основных идеологов системы С. Л. Берии (сына известного государственного и партийного деятеля Л. П. Берия) и П. Н. Куксенко. Указанное задание ставилось в ранг важнейшей государственной задачи. Общее руководство работами возлагалось на специально созданное Третье главное управление при Совете Министров СССР (начальники В. М. Рябиков и А. Н. Щукин), финансирование шло через Первое (атомное) главное управление при Совете Министров. Отметим, что оба управления курировал Л. П. Берия, и что в подробности работ не посвящались даже высшие военные руководители страны.

12 августа 1950 года, приказом Министерства вооружения СССР № 427, для разработки системы начало формироваться закрытое КБ-1, ставшее головным разработчиком системы. Его руководителем был назначен заместитель министра вооружения К. М. Герасимов (позже, с апреля 1951 года — А. С. Елян), главными конструкторами — С. Л. Берия и П. Н. Куксенко, заместителем главного конструктора — А. А. Расплетин. Ведущими специалистами стали 30 человек, персонально отобранные из разных организаций Москвы и Ленинграда, они, в свою очередь, формировали свои списки сотрудников. В КБ-1 перешли вывезенные из Германии немецкие специалисты-ракетчики и «спецконтингент» из заключенных советских специалистов. Начальниками всех крупных подразделений назначались офицеры госбезопасности.

С конца 1952 года начались испытания системы.

Но еще до их завершения приступили к строительству инфраструктуры: пусковых площадок, складов, дорог, командных пунктов, центров связи, казарм, военных городков.

Система ПВО города Москвы состояла из дальнего (200–300 километров) и ближнего (25–30 километров) колец рубежей радиолокационных станций кругового обзора А-100, а также из 56 установок ракет В-300 с приданными радиолокационными станциями сопровождения и наведения Б-200, расположенных в двух кольцах, удаленных от центра Москвы на 40–50 и 8590 километров.

После смерти Сталина пришедший к власти Хрущев переименовал систему «Беркут» в «Систему-25» или С-25.

В 1954 году меня, генерал-лейтенанта, командующего артиллерией Центральной группы войск в Австрии, назначили начальником полигона ПВО в Капустином Яру. Не скрою, я воспринял новую сферу своей деятельности с некоторой обидой, как понижение в должности. Но служба есть служба…

Надо признать, начальство все же поступило мудро. Я не только руководил испытаниями новых образцов боевой техники, постигая ее принципы, сферы применения, впитывая в себя тактико-технические характеристики, оценивая все достоинства и недостатки. Под моим командованием находился расположенный на полигоне 10-й учебный центр войск ПВО, на котором проходили подготовку военные специалисты для обслуживания создаваемой системы С-25. Центр потом переименовали в воинскую часть 32396.

Приказом министра обороны СССР № 0129 от 15 июля 1955 года в/ч 32396 была развернута в 1-ю Армию ПВО Особого назначения в составе 56 полков, сведенных в четыре корпуса. Меня назначили ее командующим, позже присвоив звание «генерал-полковник артиллерии». Пришлось преодолевать неизбежные трудности становления, отсутствие опыта боевого применения, оперативно решать вопросы подготовки кадров, пытаясь гармонично включить армию в структуру войск Противовоздушной обороны.

А в 1958 году я вступил в должность командующего зенитно-ракетными войсками ПВО страны.

Несмотря на достоинства, система С-25 обладала и недостатками, главными из которых были сложность структуры и стационарность, что практически исключало возможность концентрации сил и средств на направлении главного удара противника. Поэтому с 1954 года стали создавать подвижную и структурно более простую систему С-75 с ракетой 1Д (В-750), принятую на вооружение ПВО страны и ПВО сухопутных войск Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 11 декабря 1957 года.

Выявленные недостатки системы быстро устранялись введением новых усовершенствованных модификаций системы. В частности, ракеты 1Д последовательно заменялись ракетами 11Д и 13Д с соответственно увеличенными наклонной дальностью и высотой перехвата.

Комплексы С-25 и С-75 создавались для отражения массированных атак стратегических бомбардировщиков на высотах до 16 тысяч метров. Максимальная наклонная дальность стрельбы и необходимость перекрытия зон действия предопределили и требования к предельному расстоянию между зенитно-ракетными дивизионами при их размещении на местности.

Для перехвата целей, летящих на высотах 20 тысяч — 22 тысячи метров, радиус перехвата по поверхности земли при фиксированной наклонной дальности снижался, и в системе обороны территории появлялись неизбежные «дыры». Предполагалось, что их закроет истребительная авиация войск, но самолеты для нее с соответствующими характеристиками еще только появляются на вооружении. К тому же не хватает подготовленных летчиков.

Сейчас меня, боевого генерала, прошедшего войны с Германией и Японией, остро волнует вопрос: как поведут себя зенитно-ракетные части в боевой обстановке, насколько эффективны зенитные ракеты против современных реактивных бомбардировщиков и истребителей? Пока тактика зенитно-ракетных подразделений выписана кончиком пера на основании достижимых характеристик систем и ограниченного опыта учений. Но, как говорили в старину, «гладко писаны бумаги, да забыли про овраги, а по ним ходить…»

Еще одна проблема — кадры. Продуманная система их подготовки явно отстает от бурного роста численности войск ПВО. Недостающий контингент приходится добирать из непрофильных военных училищ и академий, из офицеров других родов войск, подлежащих сокращению (авиация, флот, танковые части, артиллерия), выпускников гражданских высших учебных заведений. Требуется время, чтобы переплавить их в ракетчиков ПВО.

«Кадры решают всё!» — когда-то произнес Сталин. Правильная фраза! Я сегодня подписал приказ о перебазировании 677-го зенитно-ракетного полка из-под Ленинграда в Тюратам, а вместо него надо формировать новый. Несомненно, что в скором времени от меня потребуют еще 1–2 полка для прикрытия каждого из особо важных полигонов. Но все упирается в подготовленные кадры — и офицерские, и младшего командного состава, проверенные на учениях. Необходимо разработать предложения по кадровому развитию войск и выйти с ним в центральный аппарат Министерства Обороны, а далее, возможно, и в Совет Министров СССР.

Подняв трубку телефона, Казаков приказал:

— К 15 часам пригласить ко мне на совещание полковников Никифорова и Герасимова из Оперативного управления, а также полковников Борщевского и Семёнова из Управления кадров.

21 апреля 1960 г.

12 часов 07 минут

СССР, Астраханская область

полигон Капустин Яр Министерства Обороны СССР

Разбитый штабной автобус, поскрипывая на колдобинах, неторопливо вез по полигону офицеров 677-го зенитно-ракетного полка Резерва Главнокомандования войск ПВО.

Настроение у всех было хорошим. Полк, а точнее, 1-й и 2-й дивизионы полка (3-й остался дома, прикрывать Ленинград), прибыв на полигон 8 апреля 1960 года, в сжатые сроки получил и изучил новую технику. Новый комплекс С-75 «Двина» выгодно отличался от старого СА-75 «Десна». Во-первых, вместо шести кабинок управления с соответствующей системой коммутации использовалось только три, размещенные не в кунгах грузовиков, а в прицепах. Во-вторых, вместо зенитных ракет 1Д применялись более совершенные 13Д с немного увеличенной высотой и наклонной дальностью стрельбы. Завершая процесс обучения, полк провел стрельбы ракетами нового комплекса по мишеням с хорошими оценками. На 19 апреля был заказан эшелон, все готовились убыть домой, но вдруг в тот же день командира полка и замполита срочно вызвали в Москву в штаб. По слухам сегодня они вернулись.

— А вызвали их, чтобы наградить нас за отличные стрельбы, — балагурил лейтенант Журкин, — каждому дадут медаль, а Емельянову — орден!

— А за что Емельянову орден? — поинтересовался капитан Татонов.

— Борис самый высокий из нас и подпирает устои полка. Он наша опора!

Хохот.

— Емельянов! Что будешь делать с орденом? — поинтересовался капитан Татонов.

— Как что? Обмывать! В рюмке он не поместится, значит, в стакане, — в тон ему, подыгрывая, ответил лейтенант.

— А я, братцы, буду заниматься внутренним самоочищением. Бронхи и горло у меня полигонной пылью забиты. Вот вернемся домой, куплю шесть литров пива или семь, и целый день буду промывать носоглотку, — мечтательно произнес Журкин, блаженно закрывая глаза.

— Знаешь, как йоги это делают? Льют воду через одну ноздрю, а выливают через другую. Так же собираешься?

— Что я, изверг какой, пиво из организма выливать? У меня он и так обезвожен!

В это время автобус, скрипя тормозами, остановился у здания штаба. На крыльце стоял замполит.

— Не задерживаясь, проходите в Ленинскую комнату. Быстрее!

— К чему такая спешка? — недовольно бурчал Татонов, — Эшелон все равно раньше ночи не подадут.

Когда все расселись, вошел командир полка подполковник Николай Александрович Дмитриев. После приветствия, оглядев присутствующих, он произнес:

— Я только что вернулся из Москвы. Сообщаю решение Главного командования войск ПВО СССР. Домой под Ленинград полк не вернется, а срочно перебазируется в Среднюю Азию, в Тюратам у реки Сыр-Дарья.

Дмитриев поднял лежавшую перед ним на столе карту и повесил на стене. Указкой показал, где находится этот Тюратам.

— Технику немедленно и тщательно готовить к перевозке, — приказал он. — Эшелон заказан на 25 апреля.

Дмитриев указкой на карте прочертил маршрут движения.

— Третий дивизион в начале мая также прибудет в Капустин Яр, получит технику, изучит ее, проведет стрельбы и присоединится к нам. Приказываю немедленно отправиться по своим местам и готовиться к отправке. О любых неисправностях и задержках сроков докладывать мне лично.

Офицеры молча выходили из здания штаба. От былого радостного настроения не осталось и следа.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — бросил в сердцах капитан Татонов.

— Прощай, пиво! — мрачно ответил лейтенант Журкин.

25 апреля 1960 г.

17 часов 27 минут местного времени

США, округ Колумбия, г. Вашингтон

Белый дом

Советник президента США генерал Гудпастер набрал номер начальника отдела спецопераций ЦРУ Ричарда Биссела.

— Рад слышать твой голос, Дик! Все также бегаешь по утрам и заботишься о своем здоровье?

— Думаю, мне далеко до Вашей армейской подготовки. Спорт по утрам — это только повод хотя бы немного себя приободрить, поддержать в форме организм.

— Не прибедняйтесь! Нам, старикам, далеко до вас. Я знаю, что Ваши реальные возможности гораздо выше декларируемых. Но я, собственно, звоню не только для того, чтобы выразить свое восхищение Вашими спортивными успехами. У нас сегодня состоялся разговор с одной очень важной персоной по известному делу. Хочу сообщить, что один дополнительный полет может быть выполнен не позднее 1 мая. После 1 мая полеты запрещаются.

— Воспримем пожелание как приказ.

— Удачи!

Генерал положил телефонную трубку. Поручение президента он выполнил. Теперь пусть парни из ЦРУ занимаются своей работой.

27 апреля 1960 г.

0 часов 11 минут московского времени

0 часов 11 минут местного времени

Турция, Адана

авиабаза ВВС США Инджирлик

На взлетно-посадочной полосе стоял, шелестя турбинами, военно-транспортный самолет С-130. Взревели двигатели, самолет тронулся с места и, постепенно ускоряя бег, оторвался от земли, затем взял курс на восток.

Несмотря на эмблемы ВВС, машина все же принадлежала другому ведомству — ЦРУ, как и часть базы. На его борту, помимо экипажа, находились командир соединения 10–10, дислоцированного в Инджирлике и Пешаваре (Пакистан), полковник Уильям Шелтон, руководитель группы Джеймс Рэнкин, офицер разведки штурман соединения майор Дулак, доктор, механики, специалисты по фотооборудованию и электротехнике, радиооператоры, а также основной пилот разведывательного самолета Lockheed U-2 Фрэнсис Пауэрс и запасной пилот Джон Шинн. В хвостовой части, ближе к рампе, лежало аккуратно упакованное оборудование.

Как только военно-транспортный С-130 лег на курс, Пауэрс откинул назад спинку кресла, удобно устроился в нем и, несколько раз глубоко вдохнув, постарался уснуть. Уже за полночь. А через сутки он должен отправиться в архисложный и опасный полет из Пешавара в Норвегию через всю Европейскую часть территории СССР. И ему потребуется ясная голова.

Фрэнсис Гэри Пауэрс по праву считался одним из лучших пилотов США. Он родился 23 мая 1929 года в Дженкинсе, штат Кентукки, в семье шахтера. В 1950 году окончил медицинский колледж Миллиган близ города Джонсон-Сити, штат Теннесси, а затем добровольно пошел служить в армию США, с мая того же года начал учиться полетам в школе военно-воздушных сил в городе Гринвилл, штат Миссисипи, а затем на военно-воздушной базе в окрестностях города Феникс, штат Аризона. После окончания школы Пауэрсу было присвоено звание «лейтенант», и он служил летчиком на различных военно-воздушных базах США. Затем Пауэрс поступил в известную школу воздушного боя «Топ Ган». Отметим, что отбор в нее был очень строгим, и Пауэрс успешно закончил эту школу. Все это только подчеркивает его незаурядное летное мастерство. Почти сразу он получил новое звание — «старший лейтенант». Летал на истребителе-бомбардировщике F-84. Он должен был участвовать в Корейской войне, однако перед отправкой на театр военных действий из-за острого приступа аппендицита оказался на больничной койке. Пока он пребывал в госпитале, Корейская война закончилась. Пауэрс продолжал летать, старательно выполнял задания, и даже получил воинское звание «капитан». Но понимал, что больших перспектив повышения по службе у него нет — в ВВС США после Корейской войны слишком много тех, кто приобрел боевой опыт, кто сражался с «Мигами», и у них больше шансов сделать карьеру.

Поэтому в 1956 году он принял предложение ЦРУ участвовать в высотных секретных полетах на самолетах-разведчиках U-2. Ему обещали интересные полеты и хорошие деньги: ежемесячный оклад в сумме 2500 долларов плюс отдельные премиальные за каждый разведывательный полет (в ВВС США в месяц он получал меньше — 700 долларов). Формально он уволился из ВВС и подписал контракт с ЦРУ.

Для обучения полетам на высотном самолете Lockheed U-2 и прохождения специальной подготовки Пауэрса направили на секретный аэродром ЦРУ, расположенный в пустыне штата Невада. Этот аэродром одновременно являлся частью атомного полигона, что должно было как-то оправдать его усиленную охрану и жесткие меры безопасности. Каждый прибывал на полигон под псевдонимом. Пауэрс значился как Палмер.

Он учился набирать предельную высоту, даже немного превышающую официально объявленную, длительное время совершать высотные полеты в специальном скафандре. Из-за большого запаса подъемной силы посадка машины даже в безветрие требовала определенных навыков. U-2, после выравнивания, долго скользил вдоль посадочной полосы. Поэтому движением рычажка в определенный момент времени выпускались интерцепторы — специальные пластины, выдвигающиеся перпендикулярно потоку на верхней стороне крыла. Они гасили избыток подъемной силы, одновременно увеличивая сопротивление. После этого самолет плюхался колесами на бетон и катился, постепенно уменьшая скорость, по полосе на велосипедном шасси, у которого по одному колесу сзади и спереди. Подпружиненные боковые опоры для обеспечения поперечной устойчивости при пробежках, размещенные на концах крыльев, после взлета сбрасывались, поэтому при посадке на минимальной скорости машина заваливалась вбок, на крыло, касаясь бетона усиленной пяткой, после чего разворачивалась и останавливалась. Посадка в сильный боковой ветер превращалась в сплошное мучение: ведь порывы ветра увеличивали подъемную силу крыла и могли перевернуть U-2 или бросить самолет на бетон. Поэтому приходилось предугадывать последующие движения машины, чтобы затем, интенсивно работая рулями, не допустить аварии. В изучении конструкции и особенностей пилотирования самолета им, летчикам первого специального отряда ЦРУ, очень помог советами и разъяснениями главный конструктор фирмы Кларенс Джонс.

Пауэрс осваивал бортовое оборудование, учился с большой высоты фотографировать заданный участок местности, фиксировать радиосигналы и сигналы радиолокационных станций, перехватывать радиосообщения.

Длительные тренировочные полеты на большие расстояния над Калифорнией, Техасом и северной частью США позволили отработать навыки решения тактических задач.

Апофеозом его подготовки явилось задание сфотографировать ракетную базу США в штате Минесота. «Им о вашей миссии ничего не сообщат, отметчик “свой — чужой” будет отключен, — инструктировал Пауэрса сотрудник ЦРУ. — Поэтому, обнаружив над головой неопознанный объект, на ваш U-2 будут наводиться зенитные ракеты и истребители-перехватчики. Вас могут сбить». От этих слов неприятно заныл желудок. На большой высоте любое повреждение скафандра означает мгновенную смерть, ведь внутреннее давление организма разорвет живую плоть в клочки. Но все обошлось. В полете система Противовоздушной обороны Северо-Американского континента (NORAD) не обнаружила в воздухе его самолет. «Значит, и над русскими можешь летать спокойно, их система ПВО хуже нашей», — так прокомментировал полет Ричард Биссел.

После завершения подготовки Пауэрса направили в Западную Германию, а затем в Турцию, в подразделение «10–10» на американскую авиационную базу Инджирлик близ города Адана. По времени это совпало с Венгерскими событиями и с Суэцким кризисом. По заданию командования Пауэрс совершал на самолете Lockheed U-2 длительные разведывательные полеты над Средиземным морем в поисках кораблей, других объектов, работая против союзников США — Англии, Франции, Израиля.

Его часто перебрасывали на базу Пешавар (Пакистан). Высотная разведка Афганистана, северной части Индии и Китая — только часть той работы, которую ему пришлось выполнять. Гораздо чаще Пауэрс летал вдоль среднеазиатских границ СССР, периодически углубляясь на 20–30 километров вглубь советской территории и провоцируя систему противовоздушной обороны русских. Интенсивно работали радиолокационные станции. Пауэрс фиксировал их частоты, определял координаты их дислокации, перехватывал радиосообщения. Когда удавалось получить информацию о грядущих запусках русских баллистических ракет, Пауэрса направляли для перехвата телеметрии. Ночные полеты вдоль границы оставили в памяти неизгладимые впечатления. Черное небо с миллиардами звезд смыкалось с черной землей. Внезапно на земле вспыхивало багровое зарево, распространяясь, постепенно затухая, во все стороны и вверх. На его вершине сиял красный факел. Потом он прекращал гореть, на землю опускался мрак, и только звезды, не скрытые на высоте облачной завесой, сверкающим ковром усыпали небо.

Да, к сложным миссиям Пауэрс был готов. Сейчас главное — отдохнуть перед полетом.

27 апреля 1960 г.

1 час 37 минут московского времени

1 час 37 минут местного времени

СССР, Армения, г. Даларик

в/ч 55732

Оперативный дежурный капитан Ивочкин поставил последнюю точку в донесении. После согласования с командиром части его можно отправлять в Москву. А предварительно надо отзвонить в Главный штаб. Командующий войсками ПВО приказал немедленно сообщать о любых фактах появления воздушных объектов, в том числе неопознанных, вблизи границ СССР. Почти час назад радиолокационная станция и станция радиотехнической разведки войск ПВО зафиксировали пролет параллельно границе военно-транспортного самолета. Перехваченные короткие переговоры, частоты аппаратуры позволяли сделать вывод о его принадлежности к базе Инджирлик. Самолет держал курс на Пакистан.

Капитан подошел к телефону закрытой связи и поднял трубку. В далекой Москве звонкой металлической трелью пропел звонок.

27 апреля 1960 г.

9 часов 31 минута московского времени

СССР, г. Москва

Главный Штаб войск ПВО СССР

Начальник Главного штаба войск ПВО страны генерал-полковник Демидов перечитывал и анализировал разведдонесения, полученные из разных источников. Американский военно-транспортный самолет с персоналом и летчиками ночью вылетел из Турции и уже прибыл в Пешавар. За три часа до времени вылета, как уже неоднократно бывало, из Инджирлика они перегонят самолет-разведчик в Пакистан, где его подготовят к полету, дозаправят. После взлета, часа через 3–4, разведчик будет у границ СССР, то есть к 5–6 часам утра. Надо сообщить об этом командующему Туркестанским корпусом ПВО генералу Вотинцеву.

Взгляд Демидова скользнул по прогнозу метеообстановки на текущие сутки. Через Европейский север двигался мощный циклон. Если цель их полета — база в Будё, то полет они должны будут отложить. Какой смысл гонять самолет-разведчик, если внизу все будет прикрыто плотными облаками? Следовательно, если они перебросят U-2 в Пешавар сегодня ночью, то их полет ограничится южными районами. Но если самолет вернут назад, в Инджирлик, а потом повторят переброску 29–30 апреля, — значит, будут пересекать территорию СССР 30 апреля или 1 мая. Систему расхолаживать не следует, но сообщить командующему о своих соображениях необходимо.

Демидов нажал кнопку вызова дежурного офицера.

— Узнай, может ли маршал Бирюзов сейчас принять меня?

27 апреля 1960 г.

12 часов 27 минут московского времени

16 часов 27 минут местного времени

СССР, Сибирь, г. Новосибирск

авиационный завод им. В. П. Чкалова

Прилетевшие утром из Белоруссии для получения перехватчиков Су-9 капитаны ВВС Ментюков и Сакович неторопливо двигались между заводскими корпусами к проходной. Сегодня они, оформив командировочные документы, провели переговоры с дирекцией. Разнарядка на самолеты имеется, но машины будут готовы только через день-два.

— Игорь, — обратился к Ментюкову Сакович, — а не поужинать ли нам сейчас, и не отправиться ли затем в какой-нибудь театр? В «Красный факел», например? Или в театр Музыкальной комедии? Хотя, думаю лучше посмотреть оперетту. Нечто серьезное воспринять после перелета мой мозг просто не в силах. А тут — красотки в кордебалете, красивая душещипательная и страстная любовь, затем, как водится, счастливый конец.

— Красотки, красотки, красотки кабаре, — вы созданы лишь для наслажденья, — несколько фальшиво, но достаточно бодро пропел Сакович.

В ответ Ментюков только покачал головой.

— Без меня. Я лично устал и просто хочу спать. Сдвиг по времени сказывается. Да, сидеть нам здесь, по-видимому, придется дня два-три. Еще успеем.

— А я, пожалуй, пойду. Что делаем завтра?

В ответ Ментюков неопределенно пожал плечами.

— Будет день — будет видно.

Ручейки людей, выходивших из цехов, постепенно здесь, у проходной, слились в большой поток. И, находясь среди толпы рабочих, инженеров, служащих, можно было по-настоящему ощутить мощь этого предприятия, одного из крупнейших заводов города, воздвигнутого в считанные годы перед войной.

27 апреля 1960 г.

13 часов 27 минут московского времени

16 часов 33 минуты местного времени

Пакистан, Пешавар

авиабаза США

В отгороженном брезентом закутке ангара Френсис Гэри Пауэрс разделся и лег спать на раскладушку. Было жарко и душно. Металлические стены ангара за день разогрелись на солнце и сейчас щедро отдавали тепло. Он пытался заставить себя заснуть, но сон не шел. Пауэрс лежал, стараясь ни о чем не думать, чтобы расслабиться. Через час он задремал, нет, скорее забылся в полудреме, но в 22 часа 38 минут противный скрип раскрывающейся двери ангара вернул его в реальность бытия. Вновь уснул он уже после полуночи.

27 апреля 1960 г.

17 часов 43 минуты московского времени

17 часов 43 минуты местного времени

Турция, окрестности г. Тарсус

По шоссе D400 скользил серый «форд». Несмотря на весенний вечер, уже ощущалось приближение жары. Эдвин Уилсон, американский служащий по контракту на авиабазе Инджирлик близ города Адана, управляя машиной, вяло бросал взгляды по сторонам. Развалины древнегреческой, римской, византийской и армянской цивилизаций его мало интересовали. Да и проезжал он по этому шоссе не один раз. Пейзажи, неоднократно виденные за последнее время, давно примелькались, и поэтому никакого удовольствия от их созерцания Эдвин не испытывал.

Показались одно-двухэтажные домики, причем многие из них покоились на фундаментах более древних эпох. Следы Великой Армении встречались чаще других, и неудивительно — вплоть до конца Первой мировой войны армянское население преобладало в этом регионе, но было вырезано турками или бежало от геноцида в Сирию, Ливан, Грецию, Египет.

За рекой Кускун шоссе незаметно перешло в бульвар Саит Болат. Промелькнуло еще полтора километра домов, обрамленных деревьями. За рекой Тарсус перед развязкой у бульвара Ибн Сина Уилсон свернул с проезжей части улицы и подрулил к станции техобслуживания.

— Барахлит мотор, — бросил он хозяину автостанции.

— Посмотрим, сэр, — немедленно отозвался тот. И, улыбнувшись, слегка поклонился. — Не угодно ли пройти в соседний зал, выпить чашечку кофе или бокал пива?

Через пятнадцать минут Эдвин, не спеша допив пиво, поставил пустой бокал на стол и направился к конторке.

— Готово?

— Машина отрегулирована и заправлена, сэр. С Вас семь долларов.

Уилсон протянул стодолларовую банкноту.

— Извините, господин! Сейчас разменяю.

Через пару минут хозяин станции вернулся. В его руке топорщилась пачка банкнот.

— Прошу меня простить, но у нас только мелочь.

Хозяин протянул деньги Уилсону. Сверху и снизу можно было увидеть однодолларовые купюры. Вблизи, глядя на достаточно толстую пачку денег, можно было различить, что ее середина заполнена малопотертыми купюрами, а, как известно, однодолларовые среди них встречаются достаточно редко за пределами США. Но кого интересуют подобные нюансы?

Уилсон сел в машину, с минуту прогрел мотор, затем нажал на педаль газа. Мягко урча, его серый «Форд» рванул по шоссе D400 в сторону Средиземного моря. Прощай, Тарсус, родина апостола Павла! Здравствуй, Мерсин, с его пляжами и барами!

Поздно вечером в Москве прочитают депешу: «Группа специалистов США вылетела из базы Инджирлик в Пешавар, между 28 апреля и 1 мая состоится перелет самолета U-2 по маршруту Пешавар — Ташкент — Свердловск — Архангельск — Норвегия».

27 апреля 1960 г.

21 час 47 минут московского времени

СССР, Армения, г. Даларик

в/ч 55732

Технические средства воинской части зафиксировали полет неопознанного воздушного объекта параллельно границе, на высоте около 16 тысяч метров, в режиме радиомолчания, с запада на восток.

Оперативный дежурный капитан Ивочкин сверил его характеристики с указанными в полученных из Главного штаба ПВО материалах. Похоже, это тот самый объект. Поэтому он внес сведения о нем в журнал с указанием времени обнаружения и сообщил в Москву.

Через раскрытую форточку врывался прохладный воздух. На небе сверкали яркие звезды. Дежурство заканчивалось без происшествий.

28 апреля 1960 г.

11 часов 17 минут московского времени

СССР, г. Москва

Главный штаб войск Противовоздушной обороны СССР

Командующий истребительной авиацией ПВО генерал-полковник Евгений Яковлевич Савицкий нервно постукивал карандашом по столу. Конечно, предстоящий высотный полет американского нарушителя надо пресечь. Но какими средствами? На сегодняшний день авиация ПВО СССР не оснащена пригодной для этой цели техникой. Потолок состоящих на вооружении истребителей явно мал. МиГ-15бис поднимается всего на 15500 метров, МиГ-17Ф — на 16 470, МиГ-17ПФ — на 16 600, МиГ-19С — на 17 900, МиГ-19П — на 17 250, а МиГ-19ПМ — на 16 800 метров. Даже специально облегченный высотный МиГ-19СВ может достичь лишь 18 500 метров.

Предположим, цель летит именно на такой высоте. Но на потолке вести классический воздушный бой практически невозможно: небольшая потеря подъемной силы, вызванная не только ошибками летчика, но, например, отдачей пушек, приводящей к небольшой потери скорости, или неоднородностью атмосферы, — и самолет мгновенно «проваливается» вниз. Это только один аспект проблемы.

Есть и другой. Если вывести самолет в плоскость траектории цели и разогнать машину в относительно плотных слоях атмосферы до максимальной скорости, а затем перевести в набор высоты, то истребитель как пуля полетит по баллистической траектории и достигнет высоты, примерно на 2–3 тысячи метров превышающей потолок. Тот же МиГ-19СВ поднимается в таком режиме до 20740 метров. Это так называемый динамический потолок. Удержаться на этой высоте летчик не сможет — крыло не создаст необходимой подъемной силы из-за малой скорости и плотности воздуха, но успеет при пролете траектории цели довернуть машину и обстрелять ее из пушек или ракетами, если расчетная точка пересечения выбрана правильно. Если перехват по каким-то причинам не состоялся, требуется сбросить тягу двигателей, чтобы самолет «провалился» в плотные слои атмосферы, скорректировать плоскость набора высоты и повторить процесс заново.

Успех перехвата, таким образом, зависит от отработанного взаимодействия радиотехнических частей, истребителей и штаба, как оперативного звена управления. А в итоге от боевого опыта. Но его к настоящему моменту наработано мало.

Новейший перехватчик Су-9 имеет потолок 20 тысяч метров, а облегченный с частично снятым оборудованием — до 21170. В динамическом режиме он может подняться и до 25 тысяч метров. Но таких машин в войсках недостаточно, только год назад он стал поступать в войска.

Предполагается, что самолет-разведчик полетит на высоте 20 тысяч — 22 тысячи метров. Значит, и для Су-9 динамический режим также будет основным.

Характеристики истребителей формировались из обеспечения главного требования к системе ПВО — отразить массированный налет стратегических бомбардировщиков c ядерным оружием на высотах до 16 тысяч метров. Перехват отдельных высотных разведчиков рассматривался как дополнительная задача. А сейчас она становится основной.

Тактико-технические требования к новым самолетам уже направлены на предприятия авиапромышленности. Но соответствующая техника появится не скоро. Разработка ракет большого радиуса действия класса «воздух — воздух» для компенсации недостаточных характеристик носителей также потребует времени. В ближайшее время необходимо: 1) добиться проведения комплексных учений войск ПВО; 2) подготовить как можно больше летчиков-высотников; 3) в ближайшее время посетить подразделения Бакинской, Сибирской, Уральской армий ПВО, Приволжского и Туркестанского корпусов, ознакомиться на местах с проблемами, наметить пути их разрешения; 4) для этой же цели направить инспекторов ВВС ПВО на Дальний Восток, на Север, в западные армии и корпуса; 5) дать указание Оперативному управлению ВВС ПВО подработать тактику взаимодействия с другими видами войск, с привлечением для решения этой задачи соответствующих кафедр военных академий.

Пододвинув блокнот, Савицкий начал набрасывать основные положения проводимых мероприятий с указаниями для доработки в профильных управлениях штаба.

28 апреля 1960 г.

22 часа 12 минут московского времени

2 часа 02 минуты местного времени

Пакистан, Пешавар, база ВВС США

Руководитель группы Джеймс Рэнкин разбудил Пауэрса.

— Пора вставать. Колымага давно прибыла, сейчас ее готовят к полету.

Пауэрс сделал несколько энергичных движений, разминая мышцы, умылся теплой водой, и начал надевать нижний костюм из специальной, интенсивно впитывающей влагу, ткани.

Вошел радист и протянул Рэнкину бумагу. Тот, быстро прочитав ее, повернулся к Пауэрсу.

— Только что сообщили: над севером России задержался циклон. Сегодня полет отменяется.

Пауэрс мысленно выругался, и молча стал стягивать с себя одежду.

— Что ж, может быть, удастся поспать, — пробормотал он, направляясь к раскладушке.

В четыре часа уже следующих суток на недавно прилетевшем U-2 вновь заработала турбина. После долгого разбега самолет растворился в ночи, улетев обратно в Турцию.

29 апреля 1960 г.

18 часов 42 минуты московского времени

22 часа 42 минуты местного времени

Пакистан, г. Пешавар, база ВВС США

Пауэрс через небольшую дверь вышел из ангара немного размяться и подышать перед сном свежим воздухом. Ему уже порядком осточертело сидеть и лежать в душном ангаре. На небе ярко горели звезды, а на земле то тут, то там, тускло светились окна домишек. По шоссе проносились редкие автомашины, высвечивая перед собой пространство длинными языками фар.

Пауэрс вдыхал этот вечерний пряный воздух, чуть попахивающий дорожной пылью, и наслаждался темным звездным вечером. Ангар стоял в отдалении от основных построек аэродрома и вокруг не было ни души. Пауэрс смотрел на звезды, привычным глазом отыскивая знакомые созвездия, и постепенно ощущал, как душу наполняют спокойствие, умиротворение. Ему почему-то вспомнилась рождественская песенка «Jingl bells», в чем-то созвучная величию природы.

Пауэрс не знал, что за ним из кустов на окраине аэродрома через окуляры мощного бинокля наблюдает пара цепких глаз, фиксируя черты его лица.

Еще раз вздохнув, он открыл дверцу ангара и направился в свой закуток, отгороженный брезентом. Сон долго не шел, а когда уснул, то, как ему показалось, его сразу разбудили. Он взглянул на часы: оказалось, что он спал почти четыре часа.

Пауэрс умылся, оделся, начал дыхательные процедуры, — и этот момент ему сообщили, что полет вновь откладывается на 24 часа: над Севером СССР опять продолжается плохая погода. Чертыхнувшись, он опять отправился спать.

30 апреля 1960 г.

12 часа 07 минут московского времени

14 часов 07 минут местного времени

СССР, г. Свердловск

аэродром Кольцово

Пара серебристых истребителей Су-9 заходила на посадку на взлетно-посадочную полосу аэропорта Кольцово. Аэродромная публика, еще не привыкшая к таким новинкам техники, с любопытством смотрела, как эти чудища с треугольными крыльями катились вдоль полосы, заруливая на стоянку у дальнего края аэродрома, где обычно базировалась военная техника.

Ментюков, привычным движением отбросив назад фонарь кабины и отстегнув привязные ремни, вдохнул прохладный воздух. Низкие облака почти цеплялись за кроны деревьев. Похоже, метеорологи на этот раз не ошиблись: надвигается дождевой фронт. Вот почему их спешно посадили здесь. «А иначе через два часа мы с Саковичем уже сидели бы в точке назначения, — думал Ментюков. — Значит, такая судьба!»

Пока техник устанавливал лестницу, Ментюков, повернувшись, открыл люк отсека, чтобы достать фуражку и портфель. Краем глаза с удовлетворением отметил, что Сакович делает то же самое.

Вялой походкой они шли к зданию штаба, слегка поеживаясь от холодного сырого воздуха.

— Вот так, планируешь быть скоро дома, а застреваешь вдруг в Кольцово, — скаламбурил Ментюков.

— Как думаешь, мы здесь надолго? — отозвался Сакович после недолгого молчания.

— Кто знает: погода, как и женщина, непредсказуема.

Буквально через секунду им уже было не до беседы: внезапно налетевший шквал мелкого дождя мгновенно вымочил светло-серый бетон. Последние метры до здания штаба они уже почти бежали.

30 апреля 1960 г.

16 часов 02 минут московского времени

12 часов 02 минуты местного времени

Пакистан, г. Пешавар

база ВВС США

Руководитель группы Джеймс Рэнкин перечитал радиограмму. Она содержала приказ готовиться к вылету. Он мысленно составил план срочных действий. Итак, необходимо: 1) лично сообщить об этом командиру базы полковнику Шелтону; 2) известить Пауэрса; 3) дать соответствующие указания обслуживающему персоналу.

До полета требовалось выполнить достаточно большой объем подготовительных работ, в том числе проверить состояние взлетно-посадочной полосы, подготовить карты, детально проанализировать все имеющиеся сводки погоды, протестировать оборудование. После прилета U-2 необходимо тщательно проверить его, заправить топливом, кислородом, азотом, зарядить киносъемочную технику и магнитофоны новыми кассетами, провести комплексные проверки, подготовить и экипировать Пауэрса.

Резерв времени есть, но Рэнкин хорошо знал, как быстро он тает. Поэтому надо немедленно действовать. Никакой раскачки!

30 апреля 1960 г.

14 часов 15 минут московского времени

15 часов 15 минут местного времени

СССР, Средняя Азия

полигон Тюратам Министерства Обороны СССР

Яркое солнце пекло почти по-летнему. «Надо же, а утром все небо было в облаках», — вяло размышлял старший лейтенант Емельянов, проверяя кабельные разъемы.

Эшелон прибыл на станцию назначения в шесть чесов утра. Его загнали в тупик на запасные пути богом забытой среди пустыни станции. Приказ командира полка на утреннем построении звучал предельно лаконично и жестко: «Позиции первого дивизиона развернуть южнее Тюратама, второго — севернее. Командирам получить от меня дополнительные инструкции о местах развертывания. К вечеру вся техника должна быть в боеготовом состоянии!»

С утра личный состав сначала занимался разгрузкой эшелона, затем, когда колонны вышли на ровное пустынное место, приступили к размещению и расконсервации техники. Большую обеспокоенность у Емельянова вызывали двигатели генераторов: по инструкции с каждой детали требовалось снять предохранительную смазку, прогнать моторы, не подключая к генераторам, и только после этого собирать всю систему энергопитания. Но это означало, что к концу дня монтаж комплекса не будет завершен. Своими сомнениями он поделился с командиром дивизиона майором Фроловым. Тот, усталый и запыленный, буквально взорвался:

— Ставь без прогонки! Наплевать, если остатки смазки будут подгорать! У нас уже нет времени! Нет его!

Героическими усилиями личного состава дивизионов техника к восемнадцати часам была развернута. Пусковые установки, станция наведения и управления, высотомер, кабинки управления были связаны между собой кабельными магистралями. Поодаль расположилась со своими системами техническая позиция для проверки и заправки ракет.

Безмерно уставший личный состав дивизиона побрел к автобусам и машинам. Они должны были доставить офицеров в гостиницу, а солдат — в казарму.

— Сейчас неплохо поужинать, помыться и спать! — вяло планировал Емельянов. У него болели руки, плечи. Двенадцать часов напряженной, непрерывной работы, безусловно, сказались на состоянии организма.

— И зачем нужна такая спешка? Ведь завтра праздник — День солидарности трудящихся. И через день — тоже выходной, — думалось ему. — Видимо, командованию «для галочки» нужно, чтобы дивизион был развернут именно сегодня.

Впрочем, его сравнительно небольшой опыт службы в офицерском звании уже приучил к тому, что единственное, о чем должен думать каждый в армии, — в срок выполнить приказ. Даже внешне самый нелепый.

Вечернее солнце косыми лучами уже золотило степь. Ещё один день бежал в вечность.

30 апреля 1960 г.

19 часов 47 минут московского времени

23 часа 47 минут местного времени

Пакистан, г. Пешавар

база ВВС США

Невысокого роста черноволосый Ахмед Ниязи сидел в чайхане «Лепестки розы». Он заказал шербет, зеленый чай, немного пахлавы. Рядом сверкало огнями кафе для американских солдат, обслуживающих базу, раздавались полупьяные голоса и шум, доносились обрывки джазовых мелодий.

Его нелегкая работа уборщика закончилась час назад. А за полтора часа до того пришел хозяин дома подполковник Бхарат. Он был в дурном расположении духа, плюхнулся в кресло, потребовал принести бутылку холодного пива из холодильника.

— Чертовы американцы, — недовольно бурчал он. — Требуют до четырех часов утра проверить состояние взлетных дорожек, заделать привидевшиеся им трещины. А я по ночам спать должен! Спать! Придется обратно возвращаться на службу. С часок передохну и поеду.

Ахмед отложил тряпку, вымыл руки, подошел к креслу и легкими привычными движениями принялся массировать шею подполковника.

— Успокойтесь, хозяин, положитесь на мудрость Аллаха.

Разминая мускулы, он кончиками пальцев чувствовал, как уходит ярость, наполняя тело блаженным покоем. Умный слуга знает, как надо снимать стресс.

Покачав головой, словно сбрасывая остатки воспоминаний, Ахмед встал и подошел к хозяину чайханы.

— Еще я бы хотел заказать чашку кофе.

— По-явански?

— На Ваше усмотрение, хозяин. Лишь бы душа радовалась.

Положив деньги на стойку, Ахмед добрел до своего столика и с наслаждением вытянул уставшие ноги.

День выдался нелегким.

30 апреля 1960 г.

20 часов 01 минута московского времени

22 часа 01 минута местного времени

СССР, Средняя Азия

полигон Тюратам Министерства Обороны СССР

Старший лейтенант Емельянов шел по коридору гостиницы к номеру. Он только что помылся, удивляясь, как много грязи несла вода к сливному отверстию душа. И, хотя мышцы болели, тело наполнялось свежестью.

Внезапно в коридор влетел лейтенант Журкин.

— Командир срочно требует всем спуститься вниз. На построение.

Мысленно чертыхнувшись, Емельянов кинулся в номер натягивать полевую форму.

Офицеры дивизиона выстроились около гостиницы. Подъехал «газик», из которого вылезли командир полка подполковник Дмитриев и неизвестный полковник с ярко сверкавшей на груди новенькой Золотой Звездой Героя Советского Союза.

— Кто вам позволил самовольно оставить позицию? — в ярости буквально кричал командир полка. — Немедленно привести дивизион в первую степень готовности! Сейчас от казармы отправится машина с солдатами. За вами приедет автобус.

Неизвестный полковник вышел вперед.

— Об исполнении приказа доложить командиру полка.

Ночь темным пологом накрыла степь. Над головой сверкающим ковром светили миллиарды звезд. Но солдатам и офицерам дивизиона было не до возвышенной красоты. Кипела напряженная работа. С технической позиции доставили ракеты, перегрузили их при свете прожекторов на пусковые установки. Сейчас все системы дивизиона проходили комплексные проверки.

Старший лейтенант Емельянов щелкнул тумблером, проверил напряжение, выдаваемое генераторами, посмотрел, как сигнал отображается монитором, выслушал доклады подчиненных о работе систем.

— Техника в боеготовности, — доложил он командиру дивизиона.

Тот, заслушав рапорты других подчиненных, в свою очередь доложил командиру полка, что первый дивизион приведен в первую степень готовности. В ответ услышал:

— Всем до особого указания находиться на местах!

Командир дивизиона майор Фролов посмотрел на часы. Уже Первое мая. Два часа ноль две минуты. Личный состав двадцать часов находится на ногах. Без сна и отдыха. И он сам в их числе. Если (не дай бог!) дело дойдет до боевого применения, неизбежны ошибки подчиненных, да и его самого. И тогда…

Словно угадав ход мыслей, к нему обратился связист ефрейтор Ветлицкий:

— Товарищ командир! Поспали бы Вы. Если что случится, в первую очередь позвонят по телефону. А у него, — он кивнул на аппарат, — очень мощная мембрана. Мертвого разбудит. Гарантирую!

После минутного колебания Фролов сказал Емельянову:

— Борис Николаевич! Командуй тут. А я обойду другие подразделения, и, пожалуй, сосну. В шесть часов, если в праздник ничего не произойдет чрезвычайного, я тебя сменю.

— Есть!

Когда закрылась дверь за командиром дивизиона, ефрейтор Ветлицкий отстраненно, ни к кому не обращаясь, произнес:

— А все же звонок у телефона очень громкий!

— Что ж, тогда и мы будем спать, — хмыкнул Емельянов. — Здесь. Приказ комполка гласит: «Всем находиться на местах!».

30 апреля 1960 г.

20 часов 02 минуты московского времени

22 часа 02 минуты местного времени

СССР, г. Пермь, аэродром Савино

764-й истребительный авиационный полк

Летчики капитан Айвазян и старший лейтенант Сафронов заступили на боевое дежурство. В случае получения соответствующей команды, они должны были немедленно бежать к самолетам, запускать двигатели и идти на взлет, направляя машины в заданную точку мирового пространства. Никогда ранее в одной паре они не летали. Айвазян, как старший по званию и имеющий немалый опыт полетов, в том числе и боевых, связанных с уничтожением дрейфующих разведывательных аэростатов США, должен быть ведущим, Сафронов — ведомым. Но это в случае экстренного вылета. Пока же было все спокойно.

Сафронов, расслабленно разложившись в кресле, вяло листал журнал «Вестник Воздушного флота». Айвазян, сидя напротив него в таком же кресле, читал кем-то позабытый сборник «День поэзии».

— Красиво! — сказан он, ни к кому не обращаясь.

— Картинка или фотография? — спросил Сафронов, чтобы поддержать разговор. Дежурство ведь еще только началось.

— Нет, стихотворение. Вот послушай, как написано!

Айвазян переложил книгу в другую руку, поудобнее уселся в кресле. И, слегка откашлявшись, начал негромко читать:

Поезд последние версты мчит, Тревожен рокот колес. Выйдем в тамбур и помолчим — Не нужно ни слов, ни слез. Березы проносятся мимо нас, Бегут рябины ребят. И мне остается всего лишь час, Чтобы глядеть на тебя.

Ритм стиха, нарочито подчеркнутый голосом, чтобы лучше имитировать стук колес поезда, завораживал. Душа встрепенулась, будто порыв ветра задел натянутые струны гитары, и они зазвенели:

Станции чаще и небо бледней, Фабричные трубы вразброс. Город в сиянье ночных огней Бросается под откос. Многоэтажные корпуса Вдоль шпал начинают плыть. И мне остается всего полчаса, Чтоб рядом с тобою быть…

Дочитав последние строчки, Айвазян откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза. Ему было грустно. Он уже много пожил на белом свете, но, к сожалению, страстная любовь его миновала. Он искренне завидовал Сергею, у которого была красивая жена и очаровательная дочка. Айвазян подумал, как иногда бывает тоскливо возвращаться домой, сидеть в пустой комнате, особенно в выходные и праздничные дни. Служить всегда легче, если дома тебя кто-то ждет. По-видимому, командир полка понимал его состояние, назначив на боевое дежурство 1-го мая.

— Борис Гаврилович! — вдруг раздался голос Сафронова. — Если не брать в расчет известный тезис о том, что в человеке все должно быть прекрасно, то почему Вы взяли в руки томик стихов?

— Понимаешь, Сережа, чем шире кругозор, тем выше твои профессиональные качества. Но это только одна сторона медали. Есть и другая. Каждый человек, вольно или невольно хоть раз в жизни задает себе вопрос: зачем я живу на белом свете? Чтобы быстро в определенной последовательности нажимать на кнопки и двигать рычаги? Или чтобы есть, пить, спать и друг другу делать гадости? Произвести кучу говна, и считать, что выполнил свое предназначение? И для всего вот этого стоило являться на свет божий?

— А Вы считаете, что поэзия, литература, искусство помогут Вам найти ответы на эти вопросы?

— Нет. Но заставят задуматься. Человек живет только одну жизнь. В искусстве и литературе зафиксирован опыт многих поколений. Изучай, анализируй!

— Да, Вам хорошо, Вы живете один, у Вас есть время на это. А я прихожу домой со службы, а тут домашние проблемы, жена и дочка, требующие внимания… — В чем-то я тебе завидую…

Сафронов хотел было возразить, что профессиональные качества летчика определяются не только его кругозором. В частности, информацию о перегрузках летчик в полете получает, и считывает ее с приборов и спиной и задним местом, а чувствительность этих частей тела у каждого своя. Он вспомнил высказанную не так давно реплику заместителя командира полка подполковника Шкаранда: «Айвазян чувствует самолет жопой, и потому справляется с любым отказом в воздухе». Но, похоже, Борис Гаврилович прав. В полете важны и твои физиологические параметры, и хорошее знание техники, и достаточно широкий кругозор. Не случайно он с честью выходил из сложных ситуаций в воздухе.

Разговор летчиков прервался. Каждый погрузился в свои мысли, делая вид, что увлечен чтением.

Айвазян взглянул на часы. Они показывали полночь по местному времени. Еще часов восемь — девять — и дежурство закончится.

30 апреля 1960 г.

20 часов 07 минут московского времени

1 мая 1960 г.

0 часов 47 минут местного времени

Пакистан, г. Пешавар

авиабаза ВВС США

Офицер безопасности авиабазы майор Стоун просматривал распечатки перехваченных телефонных междугородних переговоров. Это входило в его служебную обязанность. Командование требовало особенно внимательно относиться к обеспечению безопасности перед каждым полетом самолета U-2.

19 часов. Звонок в Равалипинди. Лейтенант Рафик поздравляет брата с днем рождения. Напыщенно и цветисто.

22 часа. Звонки в Равалипинди и Карачи. Владелец чайханы просит прислать ему 3 килограмма имбиря, один ящик черного чая и три ящика зеленого, два ящика кофе, два ящика халвы, мед, фруктовый сахар, корицу, ваниль…

Стоун полистал журнал и нашел информацию о переговорах владельца чайханы месячной давности. Все то же самое. Отличия только в цифрах. Видимо, заказ на поставку продуктов находится в зависимости от спроса.

Ничего существенного.

Стоун положил документы в сейф, запер его, надел фуражку и вышел в ночь. На авиабазе, как и положено, светились огни, ночь прорезали лучи прожекторов, раздавалось урчание моторов.

30 апреля 1960 г.

22 часа 35 минут московского времени

СССР, г. Москва, Лубянка

Комитет государственной безопасности СССР

Председатель Комитета Государственной безопасности Александр Николаевич Шелепин подошел к окну большого кабинета.

Рабочие прихорашивали площадь имени Дзержинского к Первомаю: на осветительные столбы вешали красные флаги, гирлянды ламп. Чуть в стороне на красиво подсвеченных башнях ярко горели красные звезды. По площади проносились машины и, несмотря на поздний час, еще сновали люди.

Шелепин присел за письменный стол и задумался. Двадцать минут назад закончилось совещание, на котором начальники управлений докладывали о подготовке к первомайским праздникам. Обсуждалось, что сделано в столице и в областях СССР для того, чтобы не было никаких чрезвычайных происшествий во время манифестаций.

Но сейчас его беспокоило другое.

12 апреля Хрущев на совещании в ЦК, устроив разнос командованию ПВО, дал указание продумать, кто и чем может помочь для пресечения продолжающихся уже не один год высотных вторжений в воздушное пространство СССР.

К нему по каналам Службы внешней разведки и Разведки погранвойск стекалось достаточно много разнородной информации о подготовке и проведении ЦРУ разведывательных полетов.

Только что доставили сообщение из разведотдела штаба Туркестанского командования погранвойск КГБ СССР. В нем утверждалось, что американский высотный самолет U-2 стартует с авиабазы Пешавар в 4 часа утра 1 мая 1960 года.

Что делать с этой информацией?

У него достаточно сложные отношения с креатурой Хрущева, министром обороны СССР маршалом Родионом Яковлевичем Малиновским. Тот (надо признать, не без основания) полагает, что КГБ пытается подмять под себя структуры Главного разведывательного управления его министерства.

Умолчать о сообщении? Но тогда «радетели» из его окружения донесут Хрущеву о том, что «железный Шурик», как его называют за глаза в ЦК, скрыл важную для государства информацию. Его собственные отношения с Хрущевым напоминают маятник: тот то «по головке погладит», то «по носу щелкнет». Был бы повод, а причина для отставки найдется.

Шелепин не строил иллюзий в отношении Хрущёва — это просто обнаглевший от полной безнаказанности безграмотный партийный функционер. Все затеянные Хрущёвым внутренние перетряски и перестройки не увязаны с потребностями страны и чаяниями народных масс, они приводят к диспропорциям и росту внутренней напряженности. События в Новочеркасске лишь иллюстрируют этот тезис. Авантюрная внешняя политика Хрущёва несколько раз подводила государство к черте, отделяющей мир от войны.

Хамство в отношении коллег из ЦК, непоследовательность и беспринципность, безмерное тщеславие — вот черты Хрущёва как руководителя партии и правительства.

Сталин, всегда вежливый в общении, тщательно готовивший каждое свое решение, каждый шаг, на фоне Хрущёва являл собой яркий пример великого государственного деятеля. Да, были и репрессии. Но всегда ли неоправданные?

Шелепин с ностальгией вспомнил о своих встречах с вождем.

И все же, сообщить Малиновскому о грядущем полете американцев придется… Напрямую?..

Но Малиновский вряд ли расскажет Хрущёву о том, от кого получил информацию. При текущем положении дел надо обязательно ему дать понять, что КГБ всеми силами старается помочь государству.

Шелепин в раздумье прошелся по кабинету, взглянул на часы. Через полчаса начнется первое мая. Затем подошел к телефону и поднял трубку.

— Пожалуйста, позовите Никиту Сергеевича Хрущёва. Беспокоит Председатель Комитета Государственной безопасности Шелепин.

— Что у тебя? — услышал в ответ заспанный голос Хрущёва.

— По данным моей службы в четыре часа утра состоится высотный полет американского самолета-разведчика.

В трубке раздалась нецензурная брань Хрущева.

— Спать не даешь! Звони Родиону! Пусть примет решение!

Шелепин услышал, как Хрущёв швырнул трубку.

И улыбнулся.

Такой расклад его полностью устраивал.

30 апреля 1960 г.

22 часа 37 минут московского времени

1-го мая, 2 часа 37 минут местного времени

Пакистан, г. Пешавар

авиабаза ВВС США

U-2 заходил на посадку. Самолет, покрытый густой темно-синей, почти черной, матовой краской, был невидим на фоне черного звездного неба и лишь контурно выделяющихся на нем отрогов гор. Только негромкий гул двигателя и мерцающие аэронавигационные огни выдавали присутствие в небе этой машины.

Вот она коснулась колесами бетона взлетно-посадочной полосы и после пробега зарулила на освещенную прожектором стоянку.

Мгновенно появилась группа обслуживания. Многолетняя совместная работа превратила ее в прекрасно отлаженный механизм. Каждый знал свое дело. Вот подкатили лестницу, и техник, поднявшись по ступенькам, открывал фонарь кабины летчика. В это же время вскрывались лючки для проверки бортовых систем, механик же подлез под самолет, и, используя переносную подсветку, внимательно осматривал стойки шасси.

Пилот Роберт Эриксон с помощью техника снял шлем и вылез из самолета. С полминуты он постоял, вдыхая ночной воздух, а затем медленно побрел к поджидавшей его машине, которая сразу же помчалась в сторону близлежащего ангара.

30 апреля 1960 г.

22 часа 48 минут московского времени

1 мая 1960 г.

2 часа 48 минут местного времени

Пакистан, база ВВС США Пешавар

Пауэрс дремал на раскладушке в своем закутке. Но, услышав шорох открывающейся двери, мгновенно проснулся. Вошедших было двое — врач и руководитель группы Джеймс Рэнкин. Пауэрс вопросительно посмотрел на Рэнкина.

— Пора, — сказал тот в ответ.

Что ж, все ясно. Значит, полет состоится.

Пауэрс встал, умылся, побрился. За закутком быстро съел приготовленный по специальной рецептуре завтрак.

Вошел Эриксон. Они поздоровались.

— Готов? — спросил он.

В ответ Пауэрс неопределенно пожал плечами.

— Знаешь, что я тебе пригнал? — спросил Роберт. И, не дожидаясь ответа, выпалил: — Номер 360!

И улыбнулся.

— Спасибо, друг, — в тон ему отозвался Пауэрс. — Лучшего ты не смог для меня сделать.

«Боб теперь может улыбаться», — думал он. 9 апреля 1960 года Эриксон совершил свой полет, не менее опасный, чем предстоящий сегодня. Говорят, ему несладко пришлось.

Самолет U-2 c номером 360 пользовался у летчиков эскадрильи 10–10 дурной репутацией. 24 сентября 1959 года во время полета над Восточной Сибирью и Китаем у U-2 c этим номером остановился двигатель. Все попытки запустить его в воздухе оказались неудачными. Используя великолепные планирующие свойства самолета, летчик сумел долететь, постепенно теряя высоту, до Японских островов.

По счастью ни русские, ни китайцы не смогли обнаружить машину в воздухе, иначе она была бы непременно уничтожена.

Борясь буквально за каждый метр высоты, летчик дотянул почти до Токио и посадил U-2 в 65 километрах от японской столицы на маленьком аэродроме спортивной авиации Ацуга. Он по радио немедленно известил командование о своем местонахождении, но все же почти 20 минут ему пришлось ждать, пока не прибыли специалисты с необходимой техникой и подразделение военной полиции армии США, отогнавшее подальше от самолета любопытных и наехавших из Токио журналистов. До этого японцы облепили машину, пытались открыть фонарь кабины, фотографировали пилота и диковинное чудо секретной техники. Их фотографии, несмотря на предпринятые усилия, все же оказались на страницах прессы. После этого случая U-2 с бортовым номером 360 прошел капитальный ремонт в США, но почти в каждом последующем полете в нем барахлила или отказывала какая-нибудь система. Да, U-2 № 360 не вызывал положительных эмоций у всего персонала подразделения 10–10.

Предполетный медосмотр… Пауэрс автоматически отвечал на вопросы врача и также автоматически выполнял его указания.

Пульс… В норме… Давление… В норме.

Мысли неспешно текли как бы вне сиюминутного бытия. «Скверно, что дата вылета трижды переносилась», — думал он. — «Русские — не дураки, и если перехватили какое-нибудь радиосообщение или получили информацию по другим каналам, времени на подготовку к его встрече у них предостаточно».

Но факт предстоящего полета на машине с номером 360 не давал покоя и выводил из состояния душевного равновесия: «Неужели в Вашингтоне не смогли подобрать более качественного самолета? — Сверлила голову мысль. — Теперь весь полет придется быть в напряжении, внимательно следить за работой оборудования и за показаниями приборов».

Предполетный инструктаж по стандартной схеме проводили командир базы полковник Шелтон и Рэнкин. Чуть позже к ним присоединился штурман подразделения 10–10 Дулак.

Рэнкин по одному передавал Пауэрсу документы на его фамилию и имя, а тот рассовывал их по карманам комбинезона: 1) удостоверение личности № AFI 288 068, заверенное печатью Министерства обороны США; 2) медицинское удостоверение с указанием его принадлежности к Военно-воздушным силам США в качестве служащего; 3) именное наставление по испытательным полетам за № 5526, подписанные начальником штаба ВВС Томасом Уайтом 1 января 1959 года; 4) два удостоверения на право пилотирования самолетов по приборам, выданные командованием авиабазы ВВС США в Боллинге (округ Колумбия). Эти документы, снабженные подлинными подписями и печатями, должны были убедить советские компетентные органы (если Пауэрса собьют) в том, что летчик действительно служит в ВВС США и не имеет никакого отношения к ЦРУ.

Затем из пакета ему передали бортовой журнал, комплект листов полетной карты по маршруту от Пешавара до Будё, вырезку из синоптической карты с проложенным маршрутом и нанесенным прогнозом погоды по этапам маршрута и записями условий посадки в Норвегии, четыре листа двусторонних аэронавигационных карт ВВС США с грифом «для служебного пользования» достаточно мелкого масштаба 1:2000000 на случай резкого отклонения от заданного маршрута или вынужденной посадки на территории Советского Союза, журнал аэронавигационных карт (с отметкой времени и даты вылета (01 час 26 минут 1 мая 1960 года по Гринвичу), с указанием позывного самолета — «Паппи 68» и с отметкой наличия специального оборудования под шифром «В-Т» и номером вылета 4154), контрольный лист приборов самолета, перечни самолетного оборудования и справочник по аэродромам европейских стран. В рабочей части бортового журнала записан ряд действий летчика, используемые радиосредства, навигационные элементы полета, расход и остаток горючего в зависимости от пройденного расстояния. Все это хозяйство Пауэрс аккуратно уложил в летную сумку.

Полковник Шелтон, Дулак и Рэнкин продолжали инструктаж. Они акцентировали его внимание на ключевых моментах. Маршрут… Режимы полета… Диапазоны частот… До границы СССР в случае неисправности техники садиться на любом аэродроме на территории Пакистана, Афганистана, Ирана. Если неприятность случится на севере, ближайший запасной аэродром — Соданкюль в Финляндии…

Главное — добиваться безотказной работы техники. Перехват самолета маловероятен: у русских пока нет ни высотных перехватчиков, ни высотных зенитных ракет.

Последние напутствия и пожелания успешного выполнения задания.

Ну вот, кажется, и все. Теперь пора собираться в полет.

В «костюмерной» — еще одном закутке ангара, отгороженного перегородкой, на него надели специальный шлем-маску, достаточно плотно сидящий на шее, подсоединили к кислородному баллону шланги, открыли вентили.

Пауэрс постарался по возможности удобно устроиться в кресле: предстояла сравнительно длительная, и потому неприятная процедура удаления азота из крови. Азот — враг водолазов и летчиков-высотников.

Чтобы не терять напрасно время, Пауэрс открыл полетную карту, изучая предстоящий маршрут. Его нанесли карандашами различного цвета, выделяя отрезки пути от пункта Пешавар через территорию Афганистана на Сталинабад, затем к восточному побережью Аральского моря и далее через Челябинск, Свердловск, Киров, Архангельск на Кандалакшу. Далее маршрут раздваивался: одна ветвь проходила через Мурманск вдоль Скандинавского полуострова на территорию Норвегии до пункта Будё; другая — на запад через Финляндию и Швецию на территорию Норвегии. Выбирать, как лететь, придется ему, в зависимости от складывающейся обстановки.

Вдоль линии маршрута карандашами и специальными штампами проставлены курс и расчетное время полета по этапам, отмечены радиостанции с указанием частот их работы. Буквами QG обозначены рубежи и порядок включения разведаппаратуры.

Он мысленно «проигрывал» полет, вспоминая переданную ему последнюю информацию… Вот здесь у русских установлены зенитные ракеты… А здесь надо точнее выдержать маршрут, чтобы как можно лучше сфотографировать интересующие Лэнгли объекты…

Полтора часа пролетели незаметно.

30 апреля 1960 г.

23 часа 49 минут московского времени

СССР, г. Москва, Лубянка

Комитет государственной безопасности СССР

Председатель Комитета государственной безопасности Шелепин, выждав десять минут после разговора с Хрущёвым, вновь подошел к телефону и набрал номер министра Обороны маршала Родиона Яковлевича Малиновского.

— Никита Сергеевич просил сообщить Вам полученную по моим каналам следующую информацию: в четыре утра американский самолет из Пакистана поднимется в воздух и направится в СССР.

— Отзвони в ПВО Бирюзову. Я тоже дам команду известить его.

Телефон Бирюзова долго не отвечал. Шелепин, чтобы занять время, набрал телефон оперативного дежурного Туркестанского корпуса ПВО и потребовал поднять корпус по тревоге.

— Я это могу сделать только по приказу четырех лиц: Хрущёва, министра обороны, моего командующего, Главкома ПВО, — услышал он в ответ.

Что ж, дежурный знает устав. Шелепин звонил в корпус для того, чтобы составить собственное мнение о порядках и дисциплине в войсках ПВО. В известной степени это была его личная проверка. Да, потомственный военный генерал Вотинцев умеет заставить подчиненных нести службу, как подобает.

Шелепин постоял с минуту, подумал, и вновь набрал номер телефона маршала Бирюзова.

— Бирюзов на проводе, — еще через минуту услышал он.

Шелепин вкратце рассказал о сути проблемы.

Бирюзов поблагодарил его за звонок.

— Приму меры!

Шелепин положил трубку.

— Теперь можно и поспать, — подумал он. — Я сделал то, что хотел. Завтра, нет, сегодня — сейчас уже 0 часов 05 минут, — будет суматошный день.

1 мая 1960 г.

0 часов 06 минут московского времени

4 часа 06 минут местного времени

Пакистан, авиабаза США Пешавар

Высотная подготовка к полету закончилась. Теперь надо собрать необходимые мелочи. Рэнкин передавал Пауэрсу, а тот раскладывал по карманам комбинезона и в сумку: пистолет с глушителем и патронами, финский нож, средства для разведения костров, дымовые шашки, электрический фонарь, компасы, портативную пилу, рыболовные снасти, советские деньги (7500 рублей), золотые монеты, кольца, наручные часы для подкупа людей в случае вынужденной посадки. Компактно уложенную надувную лодку Пауэрс сразу сунул в сумку.

— Доллар возьмешь? — спросил Шелтон.

В специально изготовленном по заказу ЦРУ серебряном долларе была спрятана булавка, заостренный конец которой смазали смертельным ядом. Не все пилоты подразделения 10–10 брали его с собой в полет из-за опасения, что булавка может от вибраций из доллара выпасть.

— Да, — выдавил из себя Пауэрс после минутного колебания.

Шелтон подошел к сейфу, открыл его, затем, немного покопавшись, вернулся и протянул доллар пилоту. Тот аккуратно уложил его в карман.

После недолгого прощания с пожеланиями удачи открылась дверь, и он шагнул во мрак южной ночи, притягивающей и таинственной. Светились огни взлетно-посадочной полосы, а там, за ней, тускло мерцали окна зданий аэропорта, за ними — пригородов Пешавара. Вытянутыми светло-желтыми пятнами фар автомобили скользили вдоль шоссе Равалпинди — Кабул… Темнел кустарник вдоль обочины, а еще не выжженную солнцем траву темно-зеленым пятном высвечивал острый луч прожектора. Вдохнуть бы запах этой ночи, ароматный, терпкий и ощутить хрупкость жизни, скоротечность бытия, спрессованного в этом мгновении! Но плотно пригнанная маска и бьющая в ноздри кислородная смесь не позволяли дыханием прочувствовать хрупкое единение души и природы. Ему вдруг подумалось, что чистый кислород, которым он дышит, имеет едва уловимый привкус металла.

Джип резво домчал Пауэрса к освещенной прожектором стоянке самолета.

Технический персонал помог ему подняться в самолет и пристегнуться к сиденью. Подсоединили разъемы кабельной сети, а шланг от шлема-маски быстро переключили на питание от бортового кислородного баллона.

Высотный компенсирующий гермокостюм несколько сковывал движения. Сев в кресло пилота, Пауэрс подергал плечами, несколько раз нагнулся, пошевелил руками и ногами, «обживаясь» в кабине. Убедившись, что все в порядке, он стал проводить предполетную проверку бортовых систем самолета. Пальцы привычно переключали тумблеры. Эриксон стоял на приставной лесенке и контролировал показания приборов. Все в норме.

Теперь надо запустить двигатель. Щелчок тумблера. Запел пусковой мотор, раскручивая компрессор. Еще щелчок другого тумблера — и струя раскаленных газов с воем прорезала воздух. Легкая дрожь пронзила фюзеляж. Опять взгляд на приборы. Давление… Числа оборотов… Да, машина к взлету готова. Уже давно пора на полотно предполетной подготовки нанести последние штрихи.

Но в эту минуту к U-2 подъехал джип, из которого вылез командир базы полковник Шелтон.

Значит, что-то случилось.

Пауэрс бросил взгляд на часы — кто знает, может пригодиться для отчета. 5 часов 58 минут местного времени…

Пауэрс открыл прозрачную крышку шлема и вопросительно взглянул на приехавших. Шелтон сказал, что разрешение на полет до сих пор не получено. Возможна неполадка связи между Инджирликом и Пешаваром. В течение получаса будем ждать команды.

Пауэрс махнул рукой в знак того, что принял сообщение, и стал выключать двигатель. Все понятно: если разрешения не будет получено в течение ближайших двадцати — тридцати минут, полет отменят, персонал начнет проверки всех систем, а днем придется отсыпаться в изрядно надоевшим душном ангаре. Поздно вечером вновь прилетит С-130, заберет всех и отвезет «домой» в Инджирлик. На этом его миссия закончится.

Постоянные задержки и переносы времени вылета раздражали, нервировали. «Добром это не кончится, — думал Пауэрс. — Хотя, за время моей службы в подразделении 10–10 случалось и не такое».

Он сидел в открытой кабине самолета, глядя на чуть посветлевшую на востоке полоску над горизонтом, на едва заметные на фоне яркого звездного неба тени величайших горных систем, будто специально собранных вместе вокруг Пешавара. На востоке и северо-востоке сюда сбегали отроги Гималаев, на севере и западе — Гиндукуша.

С каждой минутой светлело. Вдали уже можно различить сверкание снеговых вершин. Но его лицо, лицо профессионала, оставалось бесстрастным, сосредоточенным и спокойным.

1 мая 1960 г.

6 часов 09 минут местного времени

2 часа 09 минуты московского времени

СССР, Тянь-Шань

радиолокационная станция в/ч 43571

Старший лейтенант Урбанович открыл дверь кабинки и вышел на площадку, на которой размещалась вся техника станции. Здесь, на высоте 4483 метра над уровнем моря, до весны еще было долго. Повсюду лежал снег, лед переливался тонкими оттенками голубовато-бирюзового. Он хмыкнул, вспомнив, как полгода назад, впервые приехав сюда, испытал приступ горной болезни. Сейчас к высоте он уже привык.

Тишина… Тарахтение генераторов не в счет — со временем его не замечаешь.

Здесь десять месяцев зима, а остальные месяцы напоминают не то раннюю весну, не то позднюю осень. «На Чукотке хоть выслуга лет идет», — недовольно бурчали офицеры, уже полгода прослужившие в этих экстремальных условиях.

Да, здесь нелегко. Но он сам выбрал место службы. Через два года обещали замену.

Местоположение радиолокационной станции на большой высоте, почти у вершины хребта, среди вечных льдов и снегов, было выбрано совсем не случайно. Внизу в 50 километрах проходило шоссе, по которому доставлялись все необходимые грузы. На высоте около четырех километров отроги гор и разряженная атмосфера мало мешали устойчивому приему слабых сигналов, поэтому тянь-шаньская станция «просматривала» небо гораздо дальше других. Несмотря на экстремальные условия личный состав отдельной радиолокационной роты войск ПВО (она же воинская часть 43571) под командованием майора Кулагина исправно нес нелегкую службу.

Урбанович еще раз глубоко вдохнул прохладный воздух, затем открыл дверь и вошел внутрь кабинки. Здесь было тепло, хотя и слегка душно. Дежурный расчет занимался своим делом. Светились индикаторные лампочки, зеленовато мерцали экраны. Командир старший лейтенант Щлещинский что-то писал в блокноте.

Урбанович уселся за свой стол. Скосив глаза, он увидел, что ефрейтор Лысов и рядовой Старцев подремывают перед экраном, но промолчал: они уже отдежурили ночь, еще два часа — и все закончится.

Подумав, Урбанович открыл «Инструкцию о проведении регламентных работ» и углубился в чтение.

1 мая 1960 г.

6 часов 23 минуты местного времени

2 часа 23 минуты московского времени

Пакистан, авиабаза ВВС США Пешавар

Подъехавшие к U-2 на джипе Шелтон и Рэнкин объявили, что несколько минут назад они, наконец, получили разрешение на вылет.

Слава богу! Через пару часов начнутся полеты самолетов примыкающего к базе местного аэропорта, и совсем необязательно посторонним наблюдать, пусть даже издали, взлет этой темной птицы.

Техник помог застегнуть шлем, пожелал счастливого пути и закрыл фонарь кабины U-2. Затем он откатил приставную лестницу.

Взревел двигатель, самолет задрожал на тормозах. Последние проверки бортовых систем, и U-2 медленно покатился по рулежной дорожке к началу взлетно-посадочной полосы, развернулся и снова замер. Получив разрешение на взлет, Пауэрс перевел двигатель на режим максимальной тяги и отпустил тормоза. Краем глаза он увидел, что часы показывают 6 часов 26 минут местного времени.

Словно нехотя, до предела заполненный топливом самолет начал разбег, постепенно ускоряя движение. Последним напутствием в шлемофоне прозвучали слова Рэнкина: «С богом!».

Пауэрс смотрел на стрелку указателя скорости. Увидев, что она достигла заветной черты, Пауэрс едва заметным движением потянул ручку управления на себя. Сначала прекратилась вибрация носового колеса и носовой стойки, затем хвостовой. Хлоп, хлоп… Шасси убралось в фюзеляж, возросла скорость.

На взлете левая рука сжимает ручку управления двигателем, правая — самолетом.

Большим пальцем Пауэрс включил передатчик. Короткое сообщение:

— Взлет произвел, все в порядке.

Триммером снял усилия на ручке управления, подстраиваясь под режимы полета и под текущую центровку. Взглянув на приборную доску, на черные циферблаты с белыми стрелками, он убедился, что показания всех приборов в пределах нормы, обозначенных выделенными секторами. Сзади ровным гулом шелестела турбина двигателя.

Сверкало солнце, на этой высоте очень большое и яркое. Легкая облачность осталась внизу.

Самолет медленно набирал высоту. Слева и прямо к северу тянулся хребет Спинагор, справа — отроги Гималаев. Пауэрс держал курс на север, туда, где светилась розовым цветом в лучах утреннего солнца пирамида Тирич-Мира, высочайшая вершина Гиндукуша, вздымавшаяся до высоты 7746 метров над уровнем моря. За ней уже виднелись семитысячники Памира. Пройдя примерно половину расстояния до Тирич-Мира, поднявшись выше хребта Спинагор, Пауэрс взял курс 345, то есть направил U-2 на 15 градусов западнее первоначального направления. В целом трасса полета была близка к так называемой ортодромии — дуге кратчайшего расстояния, соединявшей две точки на земной сферической поверхности. Отклонения от нее вызывались необходимостью заснять урановые рудники Таджикистана и оборонные предприятия Ташкента. В вертикальной плоскости U-2 летел по кривой экономного расхода топлива.

Пауэрс пилотировал самолет, почти не глядя на приборную доску, в этом не было необходимости. За долгие годы летной практики он чувствовал машину, своим телом воспринимал ее чуть заметную дрожь и перегрузки. U-2 стал как бы его продолжением, неотъемлемой частью его самого, и они вместе составляли одно неразрывное целое.

Высота 16 тысяч метров… 17 тысяч… 18 тысяч… Самолет вяло поднимался вверх, но пилот не форсировал события, памятуя о необходимости экономного расхода горючего: ведь в течение ближайших 7–8 часов заправка не предвидится.

На большой высоте уже ощущалась кривизна земли. Внизу проплывали хребты. Ослепительно ярко сверкали заснеженные вершины. Над ним в черном небе мерцали звезды (на больших высотах небо остается черным и днем). Ярким серпом серебрилась луна. Ниже к горизонту, где плотность воздуха нарастала, черный цвет постепенно переходил в темно-синий, затем синий, затем голубой. Красота, доступная немногим. Не каждый может такое даже вообразить.

И он был один в этой части Вселенной. Один…

Внезапно на приборной доске замигала красная лампочка, а в шлемофоне раздался слабый характерный писк индикатора облучения, настроенного на частоты русских радиолокационных станций.

Его обнаружили!

1 мая 1960 г.

9 часов 18 минут местного времени

5 часов 18 минут московского времени

СССР, Тянь-Шань

радиолокационная станция в/ч 43571

Старший лейтенант Урбанович отложил «Инструкцию о проведении регламентных работ» в сторону, посмотрел на экран, затем немного подстроил его. Одна точка на строке экрана выглядела неуловимо ярче других. «Показалось», — подумал он.

Понаблюдав за этой зоной несколько минут и оценив изменение яркости и координат точки, Урбанович понял, что это подвижный объект.

— Внимание! Азимут 184! — резко и четко произнес он.

Дежурный расчет, встрепенувшись, быстро нашел объект на своих экранах. Закипела работа. Командир старший лейтенант Щлещинский отложил блокнот и тоже впился глазами в экран. Сонное царство кабинки в мгновение ока превратилось в сгусток кипучей энергии. Посыпались доклады: азимут… курс… высота…

— Что командир думает по этому поводу? — поинтересовался Урбанович.

Щлещинский на минуту задумался, еще раз взвешивая и проверяя информацию.

— Я думаю, что это та самая цель, — негромко ответил он.

Вчера перед заступлением на дежурство их инструктировали в штабе об ожидаемом появлении объекта, идущего на большой высоте, между 3 часами ночи и 7 утра в секторе со средним азимутом 190 градусов. «Докладывать немедленно! — предупредил офицеров начальник штаба. — Возможно, он пересечет границу».

«Это было всего лишь вчера, то есть в дне прошедшем. День сегодняшний — сиюминутная реальность», — про себя подумал он. Еще раз взвесив в течение 10 секунд полученную информацию, Щлещинский решительно подвинул к себе телефонный аппарат.

В Москве в Главном штабе ПВО обнаруженный объект включили в специальный каталог как «цель 8630».

1 мая 1960 г.

6 часов 23 минуты московского времени

6 часов 23 минуты местного времени

Турция, база США Карамурсель

Круглосуточно работающие сложнейшие радиоэлектронные устройства, размещенные на базе Карамурсель, фиксировали достаточно большой объем информации: время включения и отключения радиолокационных станций, частотные спектры их сигналов, азимуты направлений источников радиоизлучений, радиоперехват передач систем ПВО, военного и государственного управления и т. д.

Вся, зачастую разрозненная, информация стекалась в аналитический отдел, где ее просеивали, отжимали, выискивая зерна ответов на поставленные начальством вопросы. Вот и сейчас надо было определить, когда и как системы ПВО обнаружат воздушный объект, как и с какой эффективностью будут задействованы системы перехвата, оценить их характеристики.

Анализ радиоперехвата ПВО СССР по информации, собранной к текущему времени, показал, что самолет Пауэрса обнаружен и сопровождается русскими радарами раннего предупреждения.

Справка об этом немедленно отправлена в Лэнгли.

Аналогичные справки были составлены и отправлены на тот же адрес станциями радиотехнической разведки в Германии, Норвегии и в США.

1 мая 1960 г.

5 часов 20 минут московского времени

8 часов 29 минут местного времени

СССР, Узбекистан, г. Ташкент

Штаб 30 отдельного (Туркестанского) корпуса ПВО

Оперативный дежурный корпуса сухощавый и подтянутый полковник Тяжелков только что записал в журнал полученное донесение. Ночь выдалась тяжелой. Один только звонок председателя КГБ Шепилова чего стоил! Кричал он, требовал, чтобы немедленно объявили боевую тревогу по Туркестанскому корпусу. И тем не менее звонок странный… Шепилов же прекрасно знает, что тревогу по корпусу имеют право объявить только его командующий, главком войск ПВО, министр обороны и Хрущёв. Какую цель он преследовал своим звонком? Что хотел? А ведь должность у Шепилова немалая, да и власти хватает… Здесь для меня главное не ошибиться и четко выполнять свой долг сообразно с уставами и должностными инструкциями.

Тяжелков отогнал мысли о событиях пятичасовой давности. Текущая оперативная обстановка просто не позволяла это делать. Указания, полученные из Главного штаба ПВО, инструкции командующего, да и последние сообщения, поступающие из частей, просто не позволяют расслабиться. Сейчас необходимо сосредоточиться и срочно проанализировать донесения с мест. В первую очередь от тянь-шаньской части. Любое сообщение, поступившее в штаб корпуса, должно быть тщательно проверено. А отсчет времени уже пошел на секунды. Высокогорная Тянь-Шаньская часть не так давно освоила недавно поступившую к ним новую радиолокационную станцию, обладавшую неплохими техническими характеристиками. Ее персонал достаточно хорошо обучен, несклонен к излишним фантазиям. «Я думаю, их сообщению можно доверять», — размышлял Тяжелков. Он набрал телефонный номер командующего корпусом генерал-лейтенанта Вотинцева.

— Еду, — услышал он в ответ. — Если объект пересечет границу, объявляй «Редут»!

«Редут»… Это кодированное слово означало введение боевой тревоги по всем частям и соединениям Туркестанского корпуса ПВО.

— И вот еще: сообщи о факте в Москву.

Несколько резкий голос командующего еще долго звенел в ухе полковника Тяжелкова, раздражая, провоцируя, напоминая.

1 мая 1960 г.

8 часов 25 минут местного времени

5 часов 25 минут московского времени

Борт самолета U-2 № 56-6693 (заводской номер 360)

Полет продолжался уже почти два с половиной часа. Пауэрс пересекал воздушное пространство Афганистана, продолжая медленно набирать высоту и экономя горючее. Только перед границей СССР он собирался выйти на заветный рубеж — 20 тысяч метров. В дальнейшем, по мере выработки топлива и облегчения машины, высота полета может быть увеличена.

Индикатор радиолокационного облучения продолжал попискивать. Однако Пауэрс, как и другие летчики подразделения 10–10, был готов к тому, что его самолет при приближении к границе могут обнаружить. Заранее отрабатывались различные варианты действий. Поэтому Пауэрс легким движением ручки управления довернул U-2 вправо. «Станция, по-видимому, расположена на южном склоне хребта, — размышлял он. — Она может сопровождать меня по азимуту еще максимум на 80 градусов». Своим маневром он хотел усложнить русским задачу отслеживания, так как пики и отроги еще одного хребта, простиравшиеся к западу на близком расстоянии от станции, отражали сигнал от них, создавая помехи в этом направлении.

Прошло еще 3 минуты полета. Пауэрс с удовлетворением убедился, что его расчет оказался верным и датчик облучения перестал пищать в наушниках.

Надолго ли?

На всякий случай перед границей Пауэрс все же решил включить станцию уводящих помех по высоте.

1 мая 1960 г.

5 часов 33 минуты московского времени

8 часов 33 минуты местного времени

СССР, Таджикистан, в/ч 47938

Расчет дежурной радиолокационной станции П-8 30-го Отдельного (Туркестанского) корпуса ПВО напряженно всматривался в экраны. Пять минут назад из штаба пришло указание уделить наибольшее внимание сектору с азимутами 170–190 градусов. Сложность работы заключалась в том, что близлежащие горные хребты ограничивали радиовидимость. В 5 часов 33 минуты светящаяся точка внезапно вспыхнула почти в центре экрана. Цель «выскочила» из-за вершины горы на дальности 130 километров. Параметры ее движения, в том числе высоту полета 9 тысяч метров, расчет станции определил достаточно быстро и передал в штаб 30-го отдельного корпуса. В 5 часов 36 минут московского времени цель 8630 пересекла границу СССР восточнее города Кировобад.

1 мая 1960 г.

5 часов 35 минут московского времени

8 часов 35 минут местного времени

СССР, Узбекистан, окрестности г. Алмалык

в/ч 35923

Полчаса назад старший лейтенант Васильев открыл глаза, потянулся. Он почувствовал, что полностью выспался. Голова была чистой и ясной. Он посмотрел на спящую рядом жену Светлану, прислушался к ее мерному дыханию, затем осторожно, стараясь не разбудить ее и дочь Юлию, встал, надел брюки и вышел в коридор.

Привычным движением нащупал на висевшей полочке папиросы, спички и открыл входную дверь.

Васильев любил утро, когда свежий воздух как бы сам собой вливается в легкие, когда косые лучи солнца мягко освещают землю. И хочется радоваться этим мгновениям пробуждения природы, чистому небу, поднимающемуся над горизонтом яркому солнцу, и хочется верить, что грядущий день будет насыщенным и счастливым. Да, в такие минуты хочется жить… Так хочется жить!

Он уселся на ступеньке крыльца, стал смотреть на розоватые горы вдали, а из глубин памяти непроизвольно вдруг выплыли любимые есенинские строчки:

Как бы не был прекрасен Шираз, Он не лучше рязанских раздолий, От того, что я с севера, что ли…

Год назад Васильев совершенно случайно приобрел сборник стихов Есенина. Купил он его скорее из любопытства, так как в свое время нудные уроки литературы в школе с тупым заучиванием того, что хотел (по мнению учителя) отобразить в своем произведении автор, казалось, навечно вытравили из него желание постичь душу и музыку поэтического слова.

Но первые же прочитанные строчки стихов произвели неизгладимое, ошеломляющее впечатление, перевернули и взбудоражили душу. С тех пор Васильев всюду таскал с собой книгу в офицерской сумке, стыдливо пряча ее от посторонних глаз.

Ему вдруг вспомнился родной город Старица, Пушкинская улица, сбегавшая вниз к Волге, густой туман над рекой, глушивший все звуки. Казалось, совсем недавно они с другом Вовкой ловили рыбу, потом купались и довольные возвращались с уловом домой. И в то же время как это было давно!

Сегодня праздник. На службу идти не надо. Дежурным по части его назначат только через три дня. Можно отдохнуть, расслабиться.

Васильев встал, потянулся, аккуратно бросил окурок в стоявшую сбоку от крыльца консервную банку, еще раз взглянул на чистое небо, на зелень травы на склонах холмов, и взялся было за ручку входной двери, но в это время истошно завыла сирена боевой тревоги. Васильев, судорожно вздохнув, кинулся надевать полевую форму.

Через несколько минут захлопали двери всех домов военного городка, офицеры выбегали на улицу. Загудели моторы, показались автомашины и автобус.

Туркестанский корпус ПВО приводился в состояние полной боевой готовности.

1 мая 1960 г.

5 часов 38 минут московского времени

8 часов 38 минут местного времени

Борт самолета U-2 № 56-6693 (заводской номер 360)

Пауэрс пометил на карте время пролета ориентиров, данные о фактической погоде. В течение полета он периодически записывал время включения разведаппаратуры, чтобы потом облегчить дешифровку информации, а также замеченные места дислокации аэродромов, складов горючего, других важных объектов.

Не меньше фиксировала память.

Степень важности развединформации для США отражали специальные инструкции, знание которых он сам, как исполняющий обязанности офицера безопасности, неуклонно требовал от всех летчиков подразделения 10–10.

Примерно через пять минут под крылом проплывут последние хребты Памира и Тянь-Шаня и развернется равнина. Надо подготовиться.

Перед хребтом Петра Первого опять запищал датчик облучения. Радиолокационные станции (сначала одна, затем вторая) вцепились в U-2.

«Мои козырные карты — это, во-первых, высота, — размышлял Пауэрс. — Во-вторых, отсутствие у них резерва времени. Еще 20–30 минут они будут поднимать свои подразделения по тревоге. За это время мне надо пролететь Ташкент, а дальше к северу у них нет наземных систем перехвата, а 7–10 высотных истребителей еще надо поднять в воздух, вывести на ту высоту, с которой они могут атаковать. А я уже буду далеко. И потом, у меня пока еще есть счастливый билет на обратный поезд: в крайнем случае, я могу повернуть обратно и через Памир уйти назад, в Пакистан».

Он мысленно разговаривал сам с собой, просил у себя совета. Краткие беседы со «Вторым Я» скрашивали одиночество долгого полета, во время которого пользоваться радиосвязью категорически запрещалось.

Еще раз взглянув на карту, он довернул самолет на полтора градуса вправо и снова включил автопилот.

1 мая 1960 г.

5 часов 40 минут московского времени

8 часов 40 минут местного времени

СССР, Узбекистан, г. Ташкент

Штаб 30-го отдельного (Туркестанского) корпуса ПВО

Генерал Вотинцев смотрел на прозрачный планшет, на который старшина-сверхсрочник с двумя солдатами наносили текущую обстановку. По характеру движения самолета-нарушителя, обозначенного в штабных документах ПВО как «цель 8630», он не сомневался, что тот идет на Ташкент. Он не сомневался также и в том, что, используя информацию о ранее выявленных американцами в предыдущих полетах местах базирования зенитно-ракетных дивизионов, нарушитель обойдет их.

Да и общее число дивизионов, имевшихся в его распоряжении, явно не соответствовало размерам территории и характеру решаемых задач. Вотинцев понимал, что ограниченные ресурсы страны вряд ли позволят в скором времени исправить сложившееся положение. Сейчас главное для него — не допустить появление нарушителя над секретными объектами Средней Азии, в первую очередь над полигонами в Семипалатинске, Тюратаме, Сары-Шагане, а в крайнем случае не дать ему возможности перелететь с полученной развединформацией обратно через границу.

Если нарушитель обойдет позиции зенитно-ракетных дивизионов, у него, пожалуй, остается только одно средство — авиация.

Предварительная информация о высоте полета цели № 8630 около 10 тысяч метров вселяла надежду, что перехват можно осуществить имеющейся в наличии устаревшей авиатехникой, входившей в состав подчиненной ему 13-й истребительной дивизии.

В 5 часов 41 минуту московского времени (8 часов 41 минуту местного) с аэродрома Кокайты в воздух поднялись два МиГ-15бис, а в 5 часов 48 минут с аэродрома Чирчик взлетели еще два самолета того же типа.

Штаб 13-й дивизии оперативно передавал в штаб корпуса информацию о принимаемых решениях.

Истребители уже набрали высоту около 13 тысяч метров, но нарушителя не обнаружили.

Параллельно, упреждая возможные действия цели, с аэродрома Андижан был поднят МиГ-19П. Но там дело ограничилось только барражированием на высоте в зоне Андижана: уточненная к этому времени трасса нарушителя проходила на значительном — до 450 километров — удалении от аэродрома.

Еще дальше от Андижана, к востоку, прикрывая Семипалатинский ядерный полигон, на боевом дежурстве находилась четверка истребителей Су-9.

Самолеты этого же типа и тоже на значительном удалении от трассы базировались в боеготовом состоянии на аэродромах Сары-Шаган, Мары, Карши, Ак-Тепе, Красноводск.

Только что на планшет нанесли новую информацию о высоте полета цели № 8630, замеренной радиолокационными высотомерами ПРВ-10. Она оказалась равной 19 тысячам метров. Ясно, что на такую высоту МиГ-15бис с потолком 15500 метров подняться никогда не сможет. Впрочем, и для МиГ-19 перехват становился достаточно проблематичным.

Вотинцев приказал выяснить запасы горючего на борту истребителей МиГ15бис и направить их севернее Ташкента к реке Сыр-Дарья вплоть до достижения предельно допустимого радиуса действия.

Он надеялся, что последующее уточнение обстановки внесет свои коррективы в принимаемые решения.

1 мая 1960 г.

5 часов 48 минут московского времени

СССР, г. Москва

Командный пункт Главного штаба войск ПВО СССР

Минуту назад маршал Бирюзов прибыл на командный пункт войск ПВО страны. Выслушав рапорт, он быстро направился к рабочему столу.

Выспаться сегодня не удалось. Впрочем, он сомневался, что после звонка Шелепина смог бы спокойно уснуть. Позвонил в штаб оперативному дежурному и приказал известить командный состав. Открыл шкаф, мельком взглянул на полевую форму, переложил в карманы кителя необходимые документы и направился в спальню.

Сон все же не шел. Бирюзову вспоминались резкие слова Хрущёва, брошенные в его адрес, и он знал, что Хрущёв своих угроз не забудет. Перед глазами выплывало искаженное яростью потное красное лицо политического лидера страны, и он почти физически слышал его истерический окрик. И только в три часа (утра?.. ночи?) сознание отключилось, и он провалился в пустоту.

Проснувшись после экстренного звонка, Бирюзов с удивлением обнаружил, что голова у него ясная, чистая, как после хорошего долгого сна.

Когда он приехал, все генералы и офицеры штаба уже находились на рабочих местах.

На командном пункте большой зал не походил на привычный ныне центр управления, ведь компьютерных систем тогда не было. У стены располагался большой экран отображения текущей обстановки, на котором специально подготовленные офицеры, по мере поступления новых данных, наносили информацию о положении целей, своих средств перехвата, состоянии систем. За большим столом перед экраном, уставленным телефонами, находились рабочие места главкома, его заместителей, начальников соответствующих управлений.

Как следовало из полученной информации, цель № 8630 со скоростью 700750 километров в час уже преодолела рубеж Ташкента и двигалась к северу.

Оценивая вероятные маршруты дальнейшего следования нарушителя, по приказу маршала Бирюзова были немедленно отданы распоряжения о приведении в боевую готовность частей и соединений Уральской, Архангельской, Ленинградской армий ПВО и Приволжского корпуса.

По предложению начальника штаба войск ПВО генерал-полковника Демидова на значительной части территории СССР — от Новосибирска до Волги, от южных границ до северных, — вводился утвержденный на государственном уровне план «Ковер», согласно которому независимо от ведомственной принадлежности и до особого указания все самолеты, незадействованные в перехвате, должны были оставаться на своих аэродромах, а находящиеся в воздухе срочно сесть на ближайшие. Указанное мероприятие расчищало воздушное пространство, облегчало работу операторов радиолокационных станций и штабов всех уровней.

Исходя из возможности обхода нарушителем позиций зенитно-ракетных подразделений, из-за отсутствия в частях дислоцированных внутри страны армий и корпусов пригодной для высотного перехвата авиационной техники, ее приходилось по крупицам собирать и перераспределять.

Последовал приказ о срочной переброске двух Су-9 и двух МиГ-19 из Мурманска в Архангельск, трех МиГ-19 из Мурманска в Амдерму, двух Су-9 из Новосибирска в Омск, одного Су-9 из Новосибирска в Свердловск, еще одного Су-9 с полигона ПВО Сары-Шаган в Ташкент, двух Су-9 из Красноводска в Кюрдамир, одного МиГ-19 из Перми в Свердловск, четырех МиГ-19 из Андижана в Луговую под Фрунзе.

В готовность № 2 переводились все имеющиеся в наличии высотные истребители Су-9, помимо Средней Азии базировавшихся на аэродромах Новосибирска, Владимировки, Кировского, Стрыя, Барановичи, Озерного, Килп-Явра.

Несмотря на отлаженную работу, на опыт, полученный при отражении вторжений целей в воздушное пространство СССР, нервное напряжение офицеров и генералов, прибывших на командный пункт Главного штаба войск ПВО, постепенно нарастало. Угрозы Хрущёва в отношении командования, высказанные на совещании 9 апреля, давили на психику, отвлекая, мешая оперативно принимать ответственные решения.

1 мая 1960 г.

6 часов 9 минут московского времени

7 часов 9 минут местного времени

СССР, г. Волгоград

Подполковник Иванов проснулся 20 минут назад и сейчас неторопливо и тщательно брился механический бритвой. Каждые пять минут он нажимал на клавишу тормозного механизма и заводил пружину. Многие рекомендовали ему купить новую электрическую, но он отшучивался: «Обязательно, но после того, как моя сломается». Его приверженность к этому устройству объяснялась не только привычкой, но и тем, что в разъездах, в полевых условиях под рукой не всегда можно было найти электрическую розетку, а искать ее — значит, терять драгоценное время. Закончив бритье, он аккуратно вычистил головку и сам механизм щеточкой на расстеленную газету, потом также аккуратно ее свернул, пошел на кухню и выбросил в мусорное ведро. Вернувшись, плеснул на ладонь немного одеколона «Шипр» и стал с наслаждением протирать лицо.

Через два часа, как когда-то было заведено им с первых послевоенных лет, он собирался сесть за накрытый стол, неторопливо позавтракать под репортаж какой-нибудь центральной радиостанции о Первомайском параде, налить и со вкусом выпить рюмку водки, а потом немного послушать праздничные мелодии, которыми в этот день забит эфир.

Он любил майские парады. Во-первых, потому что в мае закончилась тяжелая и кровопролитная война с фашизмом, которую он прошел с первого дня до последнего, и не в тылу, а почти все время на фронте. А потом, немного позже, в июне, в том памятном параде Победы, он шел, печатая шаг, по Красной площади, гордый за себя, за свою страну, сразу за знаменосцами. Десять раз принимал участие в парадах, когда учился в военной академии. Сколько всего было!

Ностальгия… Она будоражит душу, но кусает сердце.

Звонок прервал его размышления. Иванов пошел открывать дверь. У порога стоял солдат из штаба, которого он знал в лицо. Представляться не было необходимости.

— Товарищ подполковник, — обратился солдат, четко козырнув, — «Рапсодия»! Машина внизу.

— Сейчас буду!

Иванов кинулся надевать полевую форму. Командирская сумка и «тревожный» чемоданчик как всегда стояли наготове в дальнем углу шкафа.

25-й отдельный (Приволжский) корпус ПВО приводился в состояние полной боевой готовности.

1 мая 1960 г.

6 часов 17 минут московского времени

8 часов 17 минут местного времени

СССР, г. Свердловск

Штабная машина, в которой сидел подполковник Панжинский, мягко урча мотором, подъезжала к командному пункту бывшей Уральской, а ныне 4-й отдельной армии ПВО. Совсем недавно, 10 апреля 1960 года, главком маршал Бирюзов издал приказ о таком переформировании, хотя по привычке ее продолжали именовать «Уральской».

Уральская армия была сформирована в 1954 году и первоначально в ее состав входили пять истребительных авиационных полков, девять полков и два отдельных дивизиона зенитной артиллерии, один батальон и три отдельных радиотехнических взвода и другие обеспечивающие подразделения. Быстрый прогресс в развитии реактивной авиации, ракетостроения, радиотехники привел к необходимости изменения сложившейся структуры ПВО.

Теперь основу 4-й армии ПВО составляют 19-й и 20-й корпуса. Их задача — прикрытие основных экономических центров Урала — городов Пермь, Нижний Тагил, Свердловск, Челябинск и других. К сожалению, армия считалась «тыловой», поэтому оснащалась современным вооружением по «остаточному принципу». Истребительные полки 20-го корпуса были выставлены вдоль линии Пермь — Нижний Тагил — Комсомольск, а 19-го корпуса — по линии Орск — Троицк. Их задачей являлось прикрытие экономических объектов Урала от проникновения стратегической авиации США через Северный полюс либо с южных направлений. Зенитно-ракетные полки — 37-я и 57-я зенитные ракетные бригады — защищали небо Свердловска, Челябинска и других важных промышленных центров Урала. Информационное обеспечение боевой деятельности корпусов осуществляли радиотехнические части.

Двадцать семь минут назад, когда Панжинский после плотного завтрака просматривал газеты, раздался звонок у входной двери. Через полминуты жена подошла к нему, ласково потрепала волосы. Как он любил ее — вот такую, мягкую, уютную, в голубом домашнем платье!

— Сережа, тебя какой-то солдат спрашивает.

«Опять кто-то напился», — с тоской подумал Панжинский, почти бегом направляясь к входной двери. Его, как офицера политотдела, всегда вызывали в праздничные дни по такому поводу. Пьянки и драки личного состава, несмотря на запрет пить, все же случались. Ребята молодые, кровь играет. И каждый раз после этого звучал упрек в его адрес о недостатках в воспитательной работе с личным составом.

У двери стоял щупленький солдатик.

— Рядовой Полторака! — Лихо козырнув, отрапортовал он.

Потом, немного помявшись, добавил:

— Разрешите Ваше удостоверение!

«Ишь, какой бдительный!», — с уважением подумал Панжинский. Он достал из висевшего в шкафу кителя зеленую книжечку и протянул ее солдату. Тот, взглянув на документ, немного полистал его и сразу вернул владельцу.

— «Рамзес», товарищ подполковник! Машина у подъезда.

Машина, мягко урча мотором, остановилась. Панжинский чуть ли не бегом бросился к зданию.

За двадцать дней, прошедших после переформирования, комплексные учения, в которых должны быть задействованы достаточно разнородные силы и средства (истребительная авиация, зенитные ракетные части, радиотехнические подразделения), еще не проводились. Взаимодействие между структурами армии не было отработано в должной мере. И это беспокоило всех офицеров штаба.

Командный пункт в известной степени также отражал этапы организационного становления армии. В главном зале находились рабочие места командующего армией генерал-лейтенанта Коршунова, начальника штаба, а также специалистов соответствующих служб. В другом зале, отделенном от основного стеклянной стенкой, базировался командный пункт начальника истребительной авиации генерал-майора Вовка. Этажом выше располагались командование зенитно-ракетных войск и радиотехнических частей ПВО. При отсутствии достаточно продуманной системы отображения обстановки взаимосвязь между родами войск становилась проблематичной. Впрочем, это также отражало определенный этап формирования войск ПВО: ведь отсутствие боевого опыта применения зенитных ракет вместе с авиацией не всегда компенсируешь учениями.

Первое, на что он обратил внимание, буквально влетев в зал командного пункта, что вся аппаратура уже была включена. Политотдел во время боевых тревог по приказу командования включался в штатное расписание, и Панжинский, в частности, руководил группой отображения обстановки.

Почти одновременно с ним прибыл начальник штаба армии генерал-майор Сюхин.

Через несколько минут в зал вошел командующий армией генерал-лейтенант Коршунов.

— По местам! — скомандовал он, выслушав рапорт.

4-я отдельная (Уральская) армия ПВО приводилась в состояние полной боевой готовности.

1 мая 1960 г.

6 часов 18 минут московского времени

8 часов 18 минут местного времени

СССР, Казахстан, полигон Тюратам,

Второй дивизион 677-го зенитно-ракетного полка

Резерва войск Верховного главнокомандования ПВО СССР

Оглушительно над головой зазвенел телефон. Старший лейтенант Емельянов мгновенно вскочил с импровизированной кровати и протянул руку к телефону. Сержант не ошибся: звонок аппарата был действительно мощным. «Мертвого разбудит», — почему-то подумалось ему.

— Оперативный дежурный Второго дивизиона старший лейтенант Емельянов, — отрапортовал он, узнав голос командира полка.

И услышал в ответ: «Тревога! К вам движется цель 8630. Азимут 160».

Емельянов нажал кнопку и на всякий случай начал звонить в другие кабинки. Когда через несколько секунд он обернулся, то слева за столом увидел командира, изучающего обстановку. Боевой расчет сидел на рабочих местах. Урчали двигатели, крутившие валы генераторов. Негромко шумели вентиляторы, охлаждавшие шкафчики аппаратуры. Снаружи, слева от командной кабинки, крутились антенны станции наведения ракет и радиовысотомера, пока еще не излучая сигналы в эфир. Стартовые расчеты проводили последние операции перед пуском ракет, состыковывали их борта с ракетным комплексом разъемами ОШ-10, еще раз проверяли техническое состояние шести пусковых установок. Началась раскрутка гироскопов в автопилотах.

Прошло еще десять минут. На экране отображения обстановки слабо замерцала точка. Цель 8630 приближалась к позициям второго дивизиона на высоте 20 тысяч метров. Сорок километров… Тридцать километров… Когда расстояние до цели, отсчитываемое по поверхности земли, уменьшилось до 25 километров, старший лейтенант Емельянов, согласно «Наставлению по боевому применению комплекса С-75», дал команду на включение радиолокационной станции наведения ракет.

1 мая 1960 г.

6 часов 18 минут московского времени

8 часов 18 минут местного времени

СССР, Свердловская область, окрестности села Косулино

4-я отдельная армия ПВО, 20-й корпус

57-я зенитная ракетная бригада, 2-й дивизион

Временно исполняющий обязанности командира второго дивизиона 57-й зенитно-ракетной бригады майор Воронов занял свое рабочее место в командирской кабинке. Весь боевой расчет уже сидел за экранами и пультами. Выслушав рапорты от всех подразделений, он поднял телефонную трубку, набрал номер и доложил в штаб полка о готовности дивизиона.

— Жди команды, — услышал он в ответ.

Ждать… Что ж, к этому он давно привык за годы службы в армии. Слово «ждать» сейчас означало для него, с одной стороны, ожидание в данной конкретной ситуации, а с другой — ожидание окончательного решения своей судьбы.

Воронов посмотрел на боевой расчет, сидящий рядом с ним в относительно тесной командирской кабинке — рядовой Смолин, ефрейтор Слепов, сержант Шустер. Командует ими старший лейтенант Фельдблюм. Хороший специалист, но много в нем интеллигентских замашек. Вряд ли он дослужится до высоких должностей и высоких званий. Армия — не институт благородных девиц, армия — это жесткий, или если угодно, жестокий механизм спасения жизней многих ценой подавления собственного «я». Армия — прежде всего пот и кровь, и только потом, где-то на десятом месте, героизм и подвиги.

И Воронову вдруг вспомнилось, как его, молодого и необстрелянного солдата вместе со всем батальоном вдруг подняли по тревоге в пять часов утра и бросили маршем к линии фронта. Отстававших подгоняли: кого отборнейшим матом, кого страхом неизбежного расстрела (если они не прибудут вовремя), кого взыванием к долгу и совести («там ваши товарищи погибают, а вы плететесь, как сонные черепахи»). И когда батальон прибыл к десяти часам в намеченный пункт и все без сил повалились на землю, комбат Черпаков приказал построить личный состав, молча прошелся перед строем туда-сюда, и вдруг произнес:

— Приказываю немедленно отрыть окопы полного профиля. Комвзводам об исполнении доложить через час. Невыполнившим напоминаю приказ товарища Сталина: «Ни шагу назад!».

Воронов, проклиная все на свете, орудовал лопатой. Рядом работал насквозь промокший от пота и покрытый толстым слоем пыли, а точнее, грязи, белобрысый Вася Лопатин. «У меня такой же видок», — вяло подумал Воронов, подравнивая стенки наполовину откопанной ямы.

Сейчас он вспомнил фамилию напарника по ассоциации, но вряд ли ему удалось бы это в другое время и в другой обстановке. В батальоне Васю называли «Не я» или, в зависимости от обстоятельств, «Не он», что служило поводом для многих шуток и розыгрышей. Например, подходит сержант и спрашивает: «Кто пойдет за почтой?». «Не я!» — почти с восторгом отзывается весь взвод. И Вася, изрыгая проклятия в адрес «этих ублюдков», отправляется за почтой.

А дело было в том, что при знакомстве Лопатин каждому с какой-то затаенной гордостью говорил, что он родом из городка, где-то за Костромой, с древним названием Нея…

Когда окопы были отрыты, приехала полевая кухня. Воронов, получив полкотелка горячей каши, не смог ее есть. Он повалился на дно окопа. Болели руки, ноги, спина, перед глазами мелькали покрытые толстым слоем пыли сапоги, лопата, комья земли. На дне окопа было прохладно, пахло сыростью, глиной. Он впал в какое-то странное забытье, когда стирается грань между «я», глубоко запрятанным в глубине души, и внешним миром.

А минут через пятнадцать налетели «Юнкерсы». Воронов лежал на дне окопа и смотрел, как черные капельки бомб падали вниз, постепенно становясь все крупнее и крупнее. И одна из них летела именно в его окоп. Неотвратимо, неумолимо. Он буквально взвыл от бессилия и невозможности повлиять на неизбежное, и на мгновение закрыл глаза. Но бомба взорвалась метров в десяти, слегка присыпав сброшенной ударной волной с бруствера отрытой землей. Позже выяснилось, что никто не погиб и только два человека были легко контужены.

Воронов сидел, не в силах унять дрожь в ногах. Из глаз текли слезы. Подполз Вася Лопатин и схватил его за гимнастерку.

— Ты понял? Комбат спас нас. Что было бы с нами в поле?

Да, тогда он многое понял, и многое впоследствии пригодилось ему во время нелегкой армейской жизни.

Зазвонил телефон.

— Можешь расслабиться, — раздался нервный голос начальника штаба. — Цель повернула на восток, но дивизион до приказа не распускать!

Воронов про себя матюгнулся. «Разберитесь сначала с обстановкой, а потом тревоги объявляйте и приказы отдавайте!» — подумал он. Посмотрев на сидящих за экранами солдат, он вспомнил, что они еще не завтракали, и после некоторого колебания дал команду накормить личный состав.

«Возьму ответственность на себя. В конце концов, мне нечего терять, фактически я уже за штатом, и сразу, как только командир дивизиона вернется с полигона, подпишут приказ о моем увольнении», — думал он.

Хрущёв, затеяв очередной эксперимент в армии, приказал уволить старших офицеров без высшего образования. Сколько таких служак, прошедших до офицерского звания с десяток лет нелегкой солдатской службы, для которых армия стала родным домом и смыслом всей жизни, оказались за бортом!

«Специальности, пригодной для гражданской жизни, у меня нет, образования нет», — невесело размышлял Воронов, — «Пойду в управдомы. Если возьмут. Или дворником стану».

Да, техника сейчас стала сложной. Он вспомнил, как один из молодых офицеров, объясняя другому тонкости настройки полосовых фильтров, произнес фразу, глубоко задевшую самолюбие Воронова: «Это так просто, что даже наш Дед поймет».

Дед… Так молодежь называла его между собой. Но разве каждый, включая электрическую лампочку, знает особенности конструкции генератора? Он же может другое: в боевой обстановке выжать из людей максимум того, на что они способны или даже больше, и добиться выполнения поставленной задачи…

Раздался шум, послышались голоса вразнобой, а после команды «Стройся!» — мерный и постепенно затухающий стук солдатских сапог.

Воронов вышел из кабинки, присел на ступеньки и закурил. В ослепительно ярком небе сверкало еще более яркое солнце.

1 мая 1960 г.

6 часов 20 минут московского времени

8 часов 20 минут местного времени

СССР, г. Свердловск аэропорт Кольцово, гостиница

Утренний сон крепок, особенно после перелета, когда быстрая смена временных поясов ломает устоявшиеся биоритмы. Но надоедливая телефонная трель все же заставила открыть глаза и подойти к аппарату.

— Капитан Сокович на проводе! — краем глаза капитан видел, что Ментюков тоже проснулся и потягивается на кровати. В ответ он услышал:

— Вам надлежит срочно прибыть на командный пункт аэродрома. Через двадцать пять минут у дверей гостиницы будет машина.

— И что про нас говорят? — Ментюков еще раз сладко потянулся и зевнул.

— А говорят нам, Игорь, что срочно пора вставать, что через двадцать пять минут к дверям этого храма сна подадут авто и отвезут под светлые очи грозных дядек, принимающих важные решения.

— А какая на улице погода?

Сакович подошел к окну и отодвинул край занавески.

— Яркое небо. Безоблачно. Солнце.

— Думаю, раз погода резко улучшилась, нас торопят, чтобы быстрее отправить домой.

Через двадцать пять минут, не успев толком умыться и побриться, офицеры сидели в «газике», который мчал их к командному пункту аэродрома.

1 мая 1960 г.

6 часов 25 минут московского времени

8 часов 25 минут местного времени

Борт самолета U-2 № 56-6693 (заводской номер 360)

Пауэрс прильнул к окуляру перископа нижнего обзора. Инверсионные следы пяти русских истребителей показывали, что они завершают разворот в плоскость траектории его самолета. Значит, примерно через секунду они переведут свои двигатели на форсажный режим и начнут перехват.

Тон звукового индикатора облучения изменился. Пауэрс оставил перископ и посмотрел на приборную доску. По U-2 работала радиолокационная станция наведения ракет. «Скверно, — подумал Пауэрс, — 9 апреля, когда летал Боб Эриксон, вокруг Тюратама не было выявлено ни одной позиции зенитных систем русских». Взвесив все «за» и «против», Пауэрс счел на данный момент истребители более серьезной угрозой, чем зенитные ракеты. Во-первых, они уже начали перехват, во-вторых, они ближе. Поэтому Пауэрс включил для борьбы с радиолокационными станциями целеуказания и наведения зенитных систем аппаратуру создания уводящих помех «Рейнджер» и вновь прильнул к окуляру перископа нижнего обзора. По более контрастным и широким инверсионным следам он понял, что русские уже вывели двигатели на форсаж. Решение созрело быстро. «Расстояние между нами еще большое, визуально они меня не видят, и наводятся радиолокационными станциями у Ташкента, — размышлял Пауэрс. — Если я войду в створ пуска баллистических ракет, стартующих с полигона, то других станций там нет, а ташкентские из-за маневра и большой дальности меня на какое-то время потеряют. Маневр заставит их считать, что я направляюсь в сторону ядерного объекта в Семипалатинске и вынудит их дать новое целеуказание истребителям, которые для корректировки своего движения будут вынуждены “провалиться” в плотные слои атмосферы. Я могу оторваться от них. А там посмотрим».

И Пауэрс, отключив автопилот, плавным движением двинул ручку управления вправо.

1 мая 1960 г.

6 часов 55 минут московского времени

8 часов 55 минут местного времени

СССР, Казахстан, полигон Тюратам

Второй дивизион 677-го зенитно-ракетного полка

Резерва войск Верховного главнокомандования ПВО СССР

Цель 8630 неумолимо приближалась. Еще немного — и она войдет в зону стрельбы. Радиовысотомер, ранее фиксировавший практически неизменную высоту полета цели 8630 в 20 тысяч метров, стал показывать, что она уменьшается. 19 тысяч метров… 18 тысяч метров… 17 тысяч метров…

По новым данным непрерывно пересчитывались углы возвышения пусковых установок ракет и расчетные точки встречи.

«По-видимому, противник решил снизиться, чтобы лучше заснять полигон», — подумал командир дивизиона майор Фролов. Он уже приготовился дать команду на поражение цели 8630, но объект внезапно повернул на восток, все дальше и дальше удаляясь от полигона. Прошло еще пять минут и светящаяся точка исчезла с экранов отображения обстановки.

«Может быть, это и к лучшему», — подумал Фролов, но вслух произнес, обращаясь к старшему лейтенанту Емельянову:

— Борис Николаевич, не в службу, а в дружбу, открой дверь, что-то душно у нас.

Через распахнутую дверь в помещение кабинки ворвались струя свежего воздуха и сверкание майского утра. Емельянов смотрел на зелень еще невыжженной солнцем травы, на желтые и красные пятна на ней. Это цвели тюльпаны.

1 мая 1960 г.

6 часов 56 минут московского времени

8 часов 56 минут местного времени

Борт самолета U-2 № 56-6693 (заводской номер 360)

Пауэрс по инверсионным следам определил, что истребители уже завершили перестроение и вновь пошли на перехват. Пора! Плавным движением ручки управления он по широкой дуге повернул U-2 влево, на север.

Еще через несколько минут сигналы датчика радиолокационного облучения стали прерывистыми, а затем и вовсе прекратились. Специальное покрытие, поглощающее радиолокационные сигналы, и полировка поверхности до зеркального блеска для их рассеивания, сделали свое дело.

Русские потеряли его самолет!

Пауэрс продолжал движение по дуге окружности, направляя самолет обратно на запад, к Тюратаму.

Он был доволен собой: во-первых, потому, что обманул истребители русских, во-вторых, не предоставил им возможности осуществить по нему пуск ракет, а в-третьих, их радиолокационные станции на какое-то время потеряли его.

1 мая 1960 г.

6 часов 58 минут московского времени

8 часов 58 минут местного времени

г. Пермь, аэродром Савино

764-й истребительный авиационный полк

Пять минут назад прозвучал сигнал «Боевая тревога». Дежурные летчики капитан Айвазян и старший лейтенант Сафронов, сидя в кабинах истребителей МиГ-19 в высотно-компенсирующих костюмах, завершали предполетные проверки. Им предстояло совершить бросок к Свердловску, дозаправить самолеты, получить уточняющую информацию, включая полетные карты, а затем по командам, транслируемым из штаба авиации 4-й отдельной армии ПВО, идти на перехват нарушителя воздушного пространства. Летчикам полка, в том числе капитану Айвазяну, уже приходилось участвовать в подобных операциях в небе Урала и Средней Азии, включая события, произошедшие 9 апреля, меньше месяца тому назад.

Закрылись крышки фонаря кабин. Взревели турбины. Словно нехотя, но постепенно ускоряя бег, истребители с бортовыми номерами 15 (Айвазян) и 22 (Сафронов) двинулись вдоль рулежной дорожки, развернулись, выкатились к началу взлетно-посадочной полосы и замерли.

Последовал запрос разрешения на взлет. Вновь взревели турбины. Машины, одна за другой, рванули в синеву неба, в сверкание трепетного утра.

В 7 часов 03 минуты московского времени Айвазян и Сафронов вылетели по тревоге в Свердловск.

1 мая 1960 г.

6 часов 59 минут московского времени

9 часов 59 минут местного времени

СССР, г. Ташкент

Штаб Туркестанского корпуса ПВО

Генерал Вотинцев рассеянно слушал рапорт начальника штаба, думая о своем. Главное он уже понял — самолет нарушителя потеряли. Сейчас важно не дать противнику уйти с отснятой развединформацией обратно. Иначе… Об этом не хотелось думать. Неполное служебное соответствие ему уже объявлено за полет американцев 9 апреля. В случае любой промашки последуют отстранение от должности, понижение в звании… И опальный Климент Ефремович Ворошилов, который заменил отца после его смерти, воспитывал его и наставлял, ему никак уже не поможет. Средняя Азия — тоже его родная земля. Здесь его отец в годы Гражданской войны командовал Туркестанским фронтом, искренне веря, что освобождает порабощенных трудящихся от произвола и пережитков средневековья. И до сих пор стоит в Ташкенте ему памятник. Здесь теперь уже он сам, сын героя Гражданской войны, защищает южные рубежи страны.

Внезапно его душу всколыхнула ярость. Этот подонок Хрущёв, разгоняя и шельмуя армию и флот, делает государство беззащитным. Провозглашенная им политика мирного сосуществования, односторонне реализуемая, исходя не из политической целесообразности, а из его достаточно узколобого восприятия международной обстановки, нисколько не уменьшила число противников СССР. Хрущёв, восприняв идеи геббельсовского «роботблица», объявил их откровением военной стратегии в век ракетно-ядерного оружия. «Беда, коль сапоги начнет тачать пирожник…»

Вотинцев посмотрел на стоявшего в ожидании приказа начальника штаба.

— Так! — неожиданно резко сказал он. — Группу истребителей посадить, заправить и подготовить к немедленному вылету. Остальным не расслабляться. Цель номер 8630 найти!

1 мая 1960 г.

7 часов 07 минут московского времени

СССР, г. Москва

Главный штаб войск ПВО СССР

Из донесений штаба Туркестанского корпуса ПВО следовало, что цель 8630 потеряна, и что найти ее пока не удалось. Трасса, проведенная на прозрачном планшете в зале командного пункта, оборвалась перед полигоном Тюратам, обозначив поворот на восток.

— Если он пойдет дальше на восток, то прикрывать надо Семипалатинск, Новосибирск, Алтай, — заметил генерал-полковник Казаков.

— Да, в помощь Вотинцеву надо поднимать Сибирский корпус, — отозвался маршал Яковлев.

— Не будем забывать, что у нас пока нет информации об изменении американцами конечной точки маршрута. Поэтому, не отрицая возможного направления на Сибирь и Алтай, курс на северо-запад мне представляется более вероятным, — генерал-полковник Демидов произнес эти слова и посмотрел в глаза каждому из сидящих за столом.

— Мы должны быть готовы к любому маршруту в этом генеральном направлении движения цели, — добавил он после непродолжительной паузы.

— Что из этого следует? — маршал Бирюзов подался всем телом вперед.

— На всякий случай все же придется поднять по тревоге Сибирский корпус.

1 мая 1960 г.

7 часов 08 минут московского времени

9 часов 08 минут местного времени

Борт самолета U-2 № 56-6693 (заводской номер 360)

Пауэрс завершил разворот «на 11 часов» перед стартовой площадкой знаменитой впоследствии ракеты Р-7 («семерки») С. П. Королева. Мерно жужжали фотокамеры и записывающие устройства.

Индикатор радиолокационного облучения показывал наличие русской работающей станции системы целеуказания, но по прерывистому сигналу он понял, что U-2 она найти пока не может. Через четыре минуты сигнал и вовсе прекратился. У Пауэрса сразу поднялось настроение. Первый барьер он преодолел успешно.

Завершив съемку стартового комплекса, Пауэрс направил машину к реке.

Самолет летел вдоль Сыр-Дарьи и проложенной почти параллельно ей ниточки железной дороги. Периодически включались фотокамеры, фиксируя интенсивность грузопотоков. Дымчатым голубоватым пятном под левым крылом мелькнуло Аральское море.

Пауэрс взглянул на карту. Впереди Кустанай. Пролетев этот город, он должен изменить курс самолета к западу и далее двигаться к Челябинску.

Опять «запел» индикатор радиолокационного облучения.

1 мая 1960 г.

7 часов 12 минут московского времени

9 часов 12 минут местного времени

СССР, Оренбургская область

Адамовский район, селение Карабутак

Отдельная радиолокационная рота

37-го радиотехнического полка ПВО

Поднятый по тревоге расчет радиолокационной станции П-12 всматривался в экраны, единогласно проклиная вышестоящее командование за неуместную для праздничного дня боевую тревогу, — ни поспать не дали, ни позавтракать. Из всех радиотехнических частей 4-й Отдельной (Уральской) армии ПВО это подразделение дислоцировалось южнее всех остальных, за исключением, пожалуй, домбаровского отдельного радиотехнического взвода.

Ефрейтор Снегирев увидев, что одна точка в восточном секторе экрана чуть ярче других, сообщил об этом офицеру лейтенанту Бадтрединову. Подвижность точки не вызывала сомнений, что это воздушная цель. После уточнения ее координат информацию об объекте передали в Орск, в штаб 37-го радиотехнического полка ПВО, откуда она практически немедленно проследовала в Свердловск и в Москву.

Цель номер 8630 вновь была найдена!

1 мая 1960 г.

7 часов 14 минут московского времени

СССР, г. Москва

Главный штаб войск Противовоздушной обороны СССР

Только что командующий 4-й отдельной (Уральской) армией ПВО генерал-лейтенант Коршунов сообщил о радиолокационном контакте с целью № 8630.

Генерал-полковник Савицкий взглянул на планшет отображения обстановки. Самолет нарушителя двигался на Северо-Запад, снижаясь по высоте до 15 тысяч метров. Куда он направится дальше? Свердловск — Пермь и далее в Норвегию? Уфа — Пермь — Норвегия? Уфа — Киров — Норвегия? На вооружении авиационных полков ПВО на юге зоны ответственности 4-й отдельной армии и в Приволжском корпусе находятся только устаревшие истребители МиГ-15бис с потолком 15500 м. Если высота полета действительно будет оставаться неизменной, у них могут появиться шансы перехватить нарушителя.

Поэтому он, связавшись с командным пунктом 25-го отдельного (Приволжского) корпуса ПВО, приказал поднять в воздух дежурную пару МиГ-15бис из состава 683-го истребительного полка, дислоцированного в Бобровке, и бросить их на восток, упреждая возможные перемещения цели № 8630 в сторону Уфы.

Глядя на планшет отображения обстановки, командующий авиацией ПВО страны генерал-полковник Савицкий мысленно проигрывал возможные варианты развития ситуаций. Он не сомневался, что цель 8630 проследует на Урал.

Но в авиации 4-й отдельной армии ПВО в настоящий момент нет ни одного самолета, способного осуществлять перехват на высотах свыше 20 тысяч метров. Ни одного!

Согласно принесенной справке, в Свердловске в аэропорту Кольцово застряли из-за непогоды два истребителя Су-9, принадлежащих ВВС ПВО. Без вооружения и скафандров, без высотного оборудования кабин. Их перегоняют из Новосибирска в Белоруссию. По его приказу летчиков уже должны были доставить на командный пункт. Самолеты можно навести на цель и таранить ее. У летчика шансов остаться в живых просто нет: на такой высоте при разгерметизации кабины внутреннее давление разорвет его на мельчайшие клочки.

Сейчас установят связь с 4-й армией. Сейчас я должен буду послать ребят на смерть во имя Родины. Мучительная процедура, которую я оттягиваю до предела возможного. Потому, что именно мне потом предстоит подписывать бумаги их вдовам и детям. И именно мне предстоит нести до конца дней своих этот тяжелый крест.

— Генерал-майор Вовк на проводе!

Савицкий с уважением относился к Вовку. Он ценил его за летное мастерство, выдержку и мужество. Однажды, при подготовке к воздушному параду, у Вовка на истребителе Як-25 отказал двигатель. Возникшая асимметрия тяги от другого двигателя резко бросила самолет в сторону. Возглавляемая Вовком колонна летела в плотном строю, казалось, вот-вот он врежется в другой самолет, и они оба упадут на землю, на жилые постройки Подмосковья, но Вовк успел среагировать, затем аккуратно, боком, вышел из строя и с трудом приземлил свой «Як». Его наградили за этот подвиг, повысили в должности и в звании.

И к тому же Вовк неплохо себя показал как командир большого соединения: всегда требовательный, но справедливый.

Услышав характерное потрескивание включенного канала связи, Савицкий приказал поднять пару МиГ-15бис из дислоцированного в Домбаровке 412-го истребительного полка 101-й истребительной дивизии 19-го корпуса 4-й Отдельной армии и наводить их на цель № 8630. Об исполнении доложить ему лично.

— И ещё! У вас в Кольцово находятся два Су-9 без вооружения и скафандров, но с летчиками. Я уже дал команду их найти, разбудить, доставить на КП. Сейчас самолеты заправляются. Выйди с ними на связь, передай мой приказ: цель таранить. Взлет по готовности. Можешь также передать, что я выполню любую их просьбу. Последнюю. Слово генерала! Затем ты должен навести их на цель. О результатах доложить!

1 мая 1960 г.

7 часов 17 минут московского времени

9 часов 17 минут местного времени

СССР, г. Свердловск

аэродром Кольцово

Усталый дежурный подполковник после приветствия сообщил прибывшим на Командный пункт Ментюкову и Соковичу:

— Сейчас с вами будет говорить генерал Вовк. Подождите. Чтобы всем было слышно, включу громкую связь. Поднимите трубку.

— А в чем дело?

Но тут в динамике раздался легкий треск. И они услышали голос генерал-майора Вовка:

— Я «Сокол-732-й». Как меня слышите?

— Слышим нормально.

— Передаю приказ «Дракона». На Челябинск и Свердловск движется цель — реальная, высотная. Таранить! Сейчас завершается заправка самолета Соковича. Первым полетит он. Затем — Ментюков. Ясно?

«Дракон»… Этот известный со времен Великой Отечественной войны позывной генерал-полковника Савицкого в авиации знали все.

Цель реальная… Значит, это не учения.

Цель высотная… Вооружения у них нет. Таранить без скафандра на большой высоте — верная смерть.

— Сокович?

— Ясно. Если что… Хорошую пенсию семье, родителям.

— Выполню. Ментюков?

— К тарану готов. Просьба — не забыть семью, мать. И квартиру бы им побольше.

— Все будет сделано.

Взяв шлемофон, каску, перчатки Сокович побежал к самолету, Ментюков — в диспетчерскую, чтобы прослушать переговоры службы управления полетами, а затем, после взлета Соковича, он тоже направится к своему Су-9.

Прекрасная погода никак не соответствовала их мгновенно изменившемуся настроению.

1 мая 1960 г.

7 часов 36 минут московского времени

9 часов 36 минут местного времени

г. Свердловск, аэродром Кольцово

Два истребителя МиГ-19 заруливали на дальнюю стоянку. Дождавшись, когда остановились турбины, капитан Айвазян щелкнул тумблером, связавшись со своим напарником.

— Сейчас наши «миги» дозаправят. Я пойду на командный пункт за инструкциями и картами. Ты пересядешь в мой самолет на случай экстренного вылета и будешь дежурить. До моего возвращения кабины не покидать!

— Вас понял.

Техник уже приставил лесенку к борту самолета. Айвазян быстро спустился по ней и направился к отдельно стоящему домику на окраине аэродрома.

Прошлый раз, 9 апреля, когда он также по тревоге прибыл в Кольцово, помимо дозаправки опять же приходилось решать и проблему карт.

— Ты пойми, — инструктировал его час назад штурман полка, — нас не известили, куда вы направитесь после Свердловска. Может быть в Среднюю Азию, может быть на Чукотку, а может быть и в Молдавию. При каждом нарушении воздушного пространства командование тасует наличные силы и средства для надлежащего противодействия противнику. Поэтому у нас в полку карты только Уральского региона. На командном пункте армии при уточнении задания вам вручат и соответствующие карты.

Все это Айвазян хорошо понимал.

Направляясь к зданию, он пытался предугадать характер предстоящего полета.

«Высотный перехват — это плохо. У меня есть кое-какой опыт, а вот как быть с Сергеем? — думал капитан. — С другой стороны, и ему надо с чего-то начинать…»

Оказавшись в штабе, Айвазян неожиданно для себя попал в круговорот неотложных текущих дел. Карты, инструкции, наставления…

А в чистом бездонном небе сверкало ослепительно яркое солнце.

1 мая 1960 г.

7 часов 37 минут московского времени

9 часов 37 минут местного времени

Борт самолета U-2 № 56-6693 (заводской номер 360)

В районе города Кустанай индикатор облучения показал, что U-2 «схватила» еще одна радиолокационная станция. Опять Пауэрс решал сложную задачу: что делать дальше. Он знал, что Челябинск наверняка прикрыт зенитными ракетными комплексами. Вряд ли каждый населенный пункт русские будут прикрывать ракетами. Скорее всего, между крупными пунктами на него будут выводить истребители. Что ж, попытаемся усложнить им задачу.

По оценкам специалистов ВВС и ЦРУ радиовысотомер — самое слабое звено их информационных систем ПВО. И поэтому для себя он уже принял следующий план действий при полете в радиолокационном поле: на три — пять минут включать станцию уводящих помех «Рейнджер» для радиовысотомеров. Электронный сигнал создаст у русских ложное представление, что он снижается до высот 15 тысяч — 16 тысяч метров. Это внесет путаницу в их действия. При постоянно работающей станции они все же смогут обнаружить несоответствие замеряемых высот с истинными и принять соответствующие меры. Поэтому станцию он будет периодически отключать. К тому же это позволит более экономно расходовать его относительно небогатые энергетические ресурсы. Станцию постановки шумовых помех «Грэнджер» из-за ее относительно небольшой мощности он включит только против бортовых радиолокационных станций истребителей, когда они начнут выходить на перехват, потому что потребная мощность обратно пропорциональна квадрату расстояния, то есть станция шумовых помех наиболее эффективно работает при относительно малых расстояниях.

Впрочем, все зависит от конкретно складывающейся обстановки.

Приняв такое решение, Пауэрс щелкнул тумблером, включил станцию уводящих помех «Рейнджер» и продолжил маршрут согласно предписанному заданию.

1 мая 1960 г.

7 часов 40 минут московского времени

9 часов 40 минут местного времени

Борт самолета Су-9 № 37

Капитан Сокович завершил боевой разворот и аккуратно выводил истребитель в плоскость траектории полета цели на предписанную высоту 15 тысяч метров.

Высотные полеты требуют предельно точных движений ручкой управления, и при этом необходимо всем своим телом фиксировать даже малейшую дрожь машины. Ее вызывает вихревая пелена, срывающаяся с крыла при подходе к критическим углам атаки. Поэтому первоначально легкие, а потом нарастающие колебания предупреждают летчика — будь внимателен! В противном случае наступит срыв воздушного потока с крыла, после чего самолет провалится вниз, теряя с таким трудом набранную высоту.

Повторный выход на нее означает дополнительный расход горючего. Сокович уже потратил его достаточно много, выводя Су-9 в плоскость вдогон цели, так как особенность бортового оборудования практически исключала атаки с передней полусферы. Об этом недостатке самолета командование знало, но устранить этот недостаток можно было только в последующих модификациях самолета.

Сокович осторожно, буквально по миллиметру, двигал ручкой управления, стараясь удержать свой истребитель Су-9 на заданной высоте и не допустить срыва воздушного потока с крыла. По легкой дрожи машины он понял, что он приближается к этому состоянию. Поэтому легким, едва заметным движением ручки управления от себя, Сокович чуть-чуть уменьшил угол атаки.

— Цель не обнаружена, — сообщил он на землю.

— Понял, — раздался в наушниках спокойный голос генерала Вовка.

Самолет наводился по неточным данным, поступавшим от операторов радиолокационных станций. Не все станции были откалиброваны, и выдавали координаты цели с достаточно большой ошибкой. Поэтому к подобным «чудачествам» операторов Вовк уже привык. И станции новые, качественно не отъюстированные, и операторы еще недостаточно обученные, и должного взаимодействия между составляющими войск ПВО пока еще нет. Ведь совсем недавно генералу передали для наведения самолета Су-9 высоту полета цели 15 тысяч метров, но сейчас выдают ее другое значение: двадцать одна тысяча!

Запаса горючего на повторный перехват и обратный путь Соковичу не хватит. Вовк щелкнул тумблером:

— Иди на посадку в Троицк.

— Вас понял.

Несмотря на сложность предстоящей посадки, у Соковича все же отлегло от сердца. Его дальнейшее участие в перехвате отменяется.

Будем жить!

1 мая 1960 г.

7 часов 59 мин московского времени

9 часов 59 минут местного времени

СССР, Свердловская область

Штаб 4-й отдельной армии ПВО

Командующий авиацией 4-й отдельной армии генерал-майор Вовк, получив сообщение о вылете в 7 часов 26 минут московского времени пары самолетов МиГ-15бис из Домбаровки, наблюдал на экране отображения обстановки, как штаб 101-й истребительной авиационной дивизии 19-го корпуса ПВО выводит их в след траектории цели № 8630. Вот на машинах включили форсажный режим двигателей. Самолеты устремились вверх.

Но спустя две минуты радиотехнические части выдали обновленные координаты цели номер 8630: на экране опять появилась отметка, что она идет на высоте около 21 тысячи метров. В чем причина изменения высоты? Цель совершила маневр? Ошибка замера высоты, в том числе и из-за помех, выставленных целью?

Сейчас не время выяснять это. Сейчас надо принять решение, что делать с истребителями: горючее на форсажном режиме расходуется быстро. В любом случае технические характеристики МиГ-15бис не позволят им осуществить перехват на высоте 21 тысяча метров. Это быстро поняли и в штабе 101-й дивизии, приказав летчикам (майору Носкову и капитану Горюну) возвращаться на аэродром.

Вздохнув, генерал Вовк незамедлительно известил об этом своего начальника генерал-полковника Савицкого.

1 мая 1960 г.

8 часов 07 минут московского времени

10 часов 07 минут местного времени

СССР, г. Челябинск

Командный пункт 19-го корпуса 4-й отдельной армии ПВО

Донесения сыпались, одно за другим. 70-й Гвардейский зенитный ракетный полк (дислоцированный у Магнитогорска) сообщил: станция разведки и целеуказания установила радиолокационный контакт с целью на дальности 210220 километров. Но цель в зону огня этого полка не вошла, отвернув к востоку. Минимальное удаление составляло 165 километров.

Через минуту еще одна станция разведки целей 503-го зенитного ракетного полка (г. Челябинск) передала сообщение: «Цель № 8630 обнаружена на дальности 250–270 километров».

Факт радиолокационного контакта немедленно был ретранслирован в штаб 4-й Отдельной армии. Анализ трассы цели показал, что зону ПВО города Челябинска она пересекать не собирается, двигаясь между Магнитогорском и Челябинском на север к Свердловску, к Касли, Кыштыму, Озерску, где стояли дивизионы 37-й зенитной ракетной бригады.

Теперь надо ждать сообщений из ее штаба.

1 мая 1960 г.

8 часов 08 минут московского времени

10 часов 08 минут местного времени

Борт самолета U-2 № 56-6693 (заводской номер 360)

Пауэрс, «чиркнув» крылом отдаленные юго-западные окраины пригородов Челябинска, по огибающей дуге направлял самолет к Кыштыму. Трасса полета за Челябинском к Свердловску на карте была выделена красным цветом. Это означало, что он должен как можно точнее вести самолет по маршруту. По его самолету «работали» уже шесть радиолокационных станций.

Несмотря на попискивание системы радиолокационного облучения, до сих пор русские не выпустили по нему ни одной зенитной ракеты. А ведь пролетел он уже почти половину пути. Тем не менее Пауэрс продолжал включать, а затем отключать станцию уводящих помех, полагая, что русские на каждом последующем участке полета неоднократно будут повторять попытки перехвата его самолета.

Чистое небо позволяло визуально наблюдать проплывавшие под крылом населенные пункты, дороги, реки, озера. Поражало обилие лесов, необъятные просторы которых сине-зеленым ковром уходили к горизонту, растворяясь в нем.

Но внутри Пауэрса все сжалось от ожидания неизвестного. Пастораль природы явно дисгармонировала с нарастающим нервным напряжением.

1 мая 1960 г.

8 часов 16 минут московского времени

10 часов 16 минут местного времени

СССР, Свердловская область, г. Арамиль

Командный пункт Отдельной радиолокоционной роты

82-го Радиотехнического полка

4-й отдельной армии ПВО

Минуту назад боевой расчет обнаружил цель № 8630 на дальности 250270 километров. Успеху во многом способствовала информация, полученная из 19-го корпуса. Командир роты капитан Алипатов приказал вписать в журнал время и измеренные данные цели № 8630. Пододвинув телефон, он отрапортовал об этом на командный пункт 4-й армии, продублировав сообщение своему непосредственному командиру 82-го радиотехнического полка.

«О любых изменениях траектории цели немедленно сообщай мне и в Штаб армии», — услышал он в ответ.

На больших расстояниях незначительные изменения параметров траектории радиолокатором практически не фиксируются. Можно надеяться, что минут через пять, когда относительная дальность до цели уменьшится, маневры цели будут заметны более четко.

Но сейчас главное — не расслабляться!

1 мая 1960 г.

8 часов 20 минут московского времени

10 часов 20 минут местного времени

СССР, Челябинская область

Штаб 37-й зенитной ракетной бригады

19-го корпуса 4-й отдельной армии ПВО

Получено донесение: цель № 8630 вошла в зону обнаружения станции разведки целей 4-го дивизиона 37-й зенитной ракетной бригады 19-го корпуса ПВО на дальности 230 километров.

Перед этим цель пересекла зоны дислокации 1-го и 2-го дивизионов бригады, которые в настоящий момент находились слишком далеко — на стрельбах на полигоне Сары-Шаган в Средней Азии.

Сейчас курс цели проходил через зону поражения 4-го дивизиона. Однако из-за технической неисправности станции наведения ракет, возникшей в передатчике радиолокатора (перегорели предохранители в цепи высокого напряжения), дивизион по самолету-нарушителю не выпустил ни одной ракеты.

Командир 19-го корпуса полковник Савин надеялся, что 5-й и 6-й дивизионы 37-й бригады, куда направлялся самолет противника, проявят мастерство и выполнят свой долг.

Но события стали развиваться по другому сценарию. Хотя траектория полета цели проходила через зону поражения 6-го дивизиона, боеготовность техники, эксплуатируемой малоопытным персоналом, была невысока. Почему-то не к месту сгорел предохранитель вентилятора обдува магнетрона. А следом — и сам магнетрон станции наведения ракет. Личный состав дивизиона в спешке устранял неисправности, но время было упущено: самолет противника уходил из зоны стрельбы.

1 мая 1960 г.

8 часов 28 минут московского времени

(10 часов 28 минут местного времени)

СССР, г. Свердловск, аэродром Кольцово

Взревели турбины. Самолет Су-9 с бортовым номером 39 капитана Ментюкова начал разбег по взлетной полосе. Вот машина оторвалась от земли и, убрав шасси, молниеносно устремилась в небо. Пункт наведения Уктус выдал направление движения на Челябинск.

Полет продолжался почти десять минут. Самолет находился где-то между Челябинском и Касли. Ментюхов уже было подумал, что о нем забыли, как вдруг в наушниках раздалось характерное потрескивание, и он услышал голос генерал-майора Вовка:

— Как меня слышите?

— Нормально!

— Следуй этим курсом!

Еще две минуты полета. Вновь потрескивание в наушниках. И снова голос генерал-майора Вовка:

— Топливо выработал в баках?

— Нет еще.

— Бросай баки. Пойдешь на таран!

«В баках… Нет, чтобы сказать: “В подвесных баках!”, — пробормотал про себя Ментюков. — В пылу боя некогда думать! Вот взял бы я, да поелозил с полчасика до выработки топлива в основных баках! Каким только матом ты бы тогда меня покрыл!». Нажав на кнопку, Ментюков сбросил подвесные баки и ввел самолет в боевой разворот, чтобы, сообразно указаниям с земли, изменить его курс на 120 градусов и подстроить свою траекторию под траекторию цели.

Прозвучала команда: «Форсаж!».

Нажав кнопку, Ментюков включил форсированный режим работы двигателя. Резко возросла тяга. Самолет рванулся вперед, довольно быстро набрав скорость около 500 метров в секунду. Летчик потянул ручку управления на себя и перевел машину в набор высоты, действуя согласно командам, передаваемым с наземного пункта Уксун.

До достижения заветной отметки высоты двадцать километров оставались считанные минуты. А дальше — таран. Ментюков старался не думать, что будет потом.

1 мая 1960 г.

8 часов 30 минут московского времени

10 часов 30 минут местного времени

СССР, Свердловская область

4-я отдельная армия ПВО, 20-й корпус

командный пункт 57-й зенитной ракетной бригады

Станция разведки целей 57-й зенитной ракетной бригады 20-го корпуса ПВО «схватила» цель № 8630 на дальности 230 километров и перешла в режим ее сопровождения. Координаты передавались на командный пункт армии и в дивизионы.

57-я бригада готовилась к активным действиям.

1 мая 1960 г.

8 часов 35 минут московского времени

10 часов 35 минут местного времени

СССР, Челябинская область

4-я отдельная армия ПВО, 19-й корпус

37-я зенитная ракетная бригада

5-й дивизион

В 8 часов 25 минут цель № 8630 вошла в зону обнаружения станции разведки целей П-12 5-го дивизиона 37-й зенитной ракетной бригады 19-го корпуса ПВО на дальности около 200 километров. А через некоторое время в зону «ввалился» наш Су-9.

Сразу появились проблемы.

На радиолокационной станции была установлена, но не сдана в эксплуатацию, станция опознавания «свой — чужой» НРЗ-10. Об этом командир дивизиона знал, но отлаживать станцию можно было только в условиях комплексных регламентных работ, а время их проведения еще не наступило. Поэтому на экране отметки от двух самолетов выглядели одинаково. Первоначально, из-за значительного углового рассогласования, эти два объекта, находящиеся в воздухе, еще можно было как-то различать, но потом…

При подлете цели к зоне поражения 5-го дивизиона его командир подполковник Новиков постоянно получал из бригады сведения о координатах цели. Они, что естественно, отличались от данных дивизионной станции разведки целей П-12.

Цель № 8630 в зону стрельбы дивизиона не входила, а наш самолет пересекал ее!

Капитан Ментюков, завершив разворот Су-9 на 120 градусов, добился близости плоскости своей траектории к плоскости траектории цели № 8630. И перешел на набор высоты. В этот момент времени их трассы пересеклись. Су-9 находился ближе к радиолокационной станции и на меньшей высоте, но угловое рассогласование этих двух объектов в воздухе было малым.

Зная, что станция опознавания «свой — чужой» НРЗ-10 недееспособна, подполковник Новиков несколько раз звонил на командный пункт 19-го корпуса и просил уточнить координаты цели № 8630. Офицеры его дивизиона затем сравнивали их с полученными от собственной станции разведки целей П-12.

Однако это мало способствовало улучшению качества оценки обстановки информационными системами 5-го дивизиона.

Требовалось немедленно ответить на вопросы: «Где свой самолет? Где цель?»

1 мая 1960 г.

8 часов 37 минут московского времени

10 часов 37 минут местного времени

Борт самолета U-2 № 56-6693 (заводской номер 360)

Аппаратура радиопеленгации чуть ли не каждую минуту фиксировала координаты новых русских радиолокационных станций. Пауэрс надеялся, что из-за ограниченной дальности, до пуска зенитных ракет дело все же не дойдет. Но возможность перехвата U-2 истребителями его очень беспокоила.

Несколько минут назад он снова включил станцию уводящих помех «Рейнджер», а сейчас прильнул к перископу нижнего обзора, стараясь визуально не пропустить начало атаки русских самолетов.

Чистое небо ничуть не скрывало развернутый снизу зелено-голубой роскошный ковер безбрежных лесов. Но над ним сзади кривой дугой уже прочерчен инверсионный след русского истребителя. Ближе к его самолету он резко утолщался. Значит, русский летчик включил форсаж и набирает высоту.

Пауэрс на время оторвался от перископа, чтобы привести в действие станцию постановки активных помех «Грэнжер», неплохо работающую против бортовых радиолокационных станций истребителей, а затем опять прильнул к окуляру.

1 мая 1960 г.

8 часов 39 минут московского времени

10 часов 39 минут местного времени

СССР, Челябинская область

борт самолета Су-9 № 39

Капитан Ментюков аккуратно выводил самолет на высоту 21 тысяча метров по командам наземного пункта. С земли передали: «До цели 25 километров». Он включил бортовой самолетный радиолокатор. Но его экран оказался забитым белыми блестками. Работал постановщик помех «Грэнжер» с самолета U-2.

Ментюков безуспешно пытался визуально найти цель, несмотря на серебристый иней, покрывавший боковую и заднюю часть фонаря кабины.

И продолжал упорно вести машину вверх.

1 мая 1960 г.

8 часов 39 минут московского времени

10 часов 39 минут местного времени

СССР, Челябинская область

4-я отдельная армия ПВО, 19-й корпус

37-я зенитная ракетная бригада,

5-й дивизион

Отслеживаемая цель на дальности менее 40 километров приближалась к зоне стрельбы 5-го дивизиона, но пока не вошла в нее. В 8 часов 43 минуты включилась радиолокационная станция наведения ракет. Через 17 секунд цель, сблизившись на минимальное расстояние, уже начала удаляться от дивизиона в сторону дальней границы зоны поражения. Надо было немедленно принимать решение на обстрел противника. Командир 19-го корпуса ПВО полковник Савинов дал этот приказ.

Операторы станции наведения ракет зафиксировали следующие координаты цели: скорость 200 метров в секунду (720 километров в час), высота 15 километров. Такую скорость действительно имела цель № 8630, находясь вне зоны поражения, а станция уводящих помех U-2 снизила замеряемую высоту с 21 тысячи метров до 15 тысяч. Но и самолет капитана Ментюкова в этот момент находился на высоте 15 тысяч метров, а его скорость в режиме набора высоты упала до 750 километров в час. И именно его самолет, в отличие от цели № 8630, пересекал зону поражения.

Командир 5-го дивизиона подполковник Новиков в условиях, когда отметчик «свой — чужой» не работал, а определить по координатам — наш самолет или нет, было практически невозможно, приказал уничтожить воздушный объект, то есть Су-9 Ментюкова.

Из трех ракет стартовала только одна на дальности пуска 32 километра.

И с воем понеслась на самолет.

Свой?… Чужой?..

1 мая 1960 г.

8 часов 39 минут московского времени

10 часов 39 минут местного времени

СССР, Свердловск, аэродром Кольцово

Капитан Айвазян бежал на стоянку к «мигам» 764-го истребительного полка. Только что ему передали приказ генерала Вовка «Готовность № 1!» Он махнул рукой лейтенанту Сафронову, что означало — сиди в кабине, а сам полез в его самолет. Защелкали тумблеры, началась раскрутка турбин.

В первую очередь Айвазян включил «кубик». Так на слэнге тех лет обозначали приемопередатчик (отметчик) «свой — чужой». Если на земле посланный и принятый от отметчика импульсы по частотным спектрам совпадают, то на экране локатора возле точки от воздушного объекта появляется дужка. Значит, это «свой». Если ее нет — «чужой». Ввиду относительно небольших размеров экрана, когда летит пара самолетов, две точки от них и две отметки сливаются в одно большое пятно, за которым разглядеть цель достаточно трудно. Поэтому «кубик» включается только у ведущего.

— Идем на перехват, — передал он старшему лейтенанту Сафронову.

Медленно, один за другим «миги» двинулись по рулежной дорожке. Замерли, покачиваясь на шасси, у старта.

По команде руководителя полетами летчики перевели двигатели на режим максимальной тяги. Рев взорвал окрестности. Летчики отпустили тормоза. После короткого разбега истребители оторвались от земли.

1 мая 1960 г.

8 часов 39 минут московского времени

10 часов 39 минут местного времени

Борт самолета U-2 № 56-6693 (заводской номер 360)

Из-за ограничений на углы обзора нижней полусферы из перископа и бликов солнца Пауэрс не мог видеть всю траекторию атакующего его самолета, но знал, что он где-то рядом.

Его аппаратура зафиксировала включение радиолокационной станции наведения ракет. По расстоянию до нее и с учетом реальных предельных характеристик русских ракет он понял, что уже вышел из зоны поражения комплекса.

Но истребитель тоже наводился по целеуказаниям с земли.

И поэтому Пауэрс решил сорвать его атаку и повернуть градусов на десять— пятнадцать к востоку. Отключив автопилот, он положил машину на выбранный курс, затем снова включил автоматику.

Пауэрс не знал, что этим действием он направил свой самолет на стартовую позицию 2-го дивизиона 57-й зенитной ракетной бригады.

1 мая 1960 г.

8 часов 43 минуты московского времени

10 часов 43 минуты местного времени

СССР, Свердловская область

Командный пункт 4-й отдельной армии ПВО

Командующий авиацией 4-й армии генерал-майор Вовк смотрел на планшет отображения обстановки. Стало ясно, что, если атака Ментюкова сорвется, повторную атаку он выполнить не сможет из-за нехватки топлива. Вовк приказал поднять в воздух пару истребителей МиГ-19 764-го полка из Кольцово. И, хотя их характеристики не позволяли осуществить высотный перехват, существовала призрачная надежда, что цель может снизиться, и тогда они должны быть задействованы с надлежащей эффективностью.

Чтобы не мешать радиолокационщикам и ракетчикам, самолеты направлялись после взлета на север для обхода Свердловска по периметру.

1 мая 1960 г.

8 часов 43 минуты московского времени

10 часов 43 минуты местного времени

СССР, Свердловская область,

Командный пункт 4-й отдельной армии ПВО

На второй этаж командного пункта армии, то есть на командный пункт зенитно-ракетных войск, пришло сообщение: «Цель № 8630 обнаружена станцией наведения ракет 2-го дивизиона 57 зенитной ракетной бригады на дальности 70 километров».

Цель двигалась прямо на стартовые позиции дивизиона, создавая почти идеальные условия для атаки.

Сведения о любом изменении обстановки немедленно транслировались в Москву, о оттуда, зачастую минуя командование 4-й армии, непосредственно в корпуса от Главных командований авиации, зенитно-ракетных и радиотехнических войск, потоком шли руководящие указания.

В этих условиях штаб 4-й армии фактически самоустранился от непосредственного управления своими частями и подразделениями, пустив все на самотек.

1 мая 1960 г.

8 часов 44 минуты московского времени

10 часов 44 минуты местного времени

СССР, Челябинская область

борт самолета Су-9 № 39

Капитан Ментюков медленно набирал высоту. Согласно целеуказаниям, переданным с земли, до противника остается около 12 километров.

— Цель не вижу, — передал он.

После небольшой паузы с земли пришло новое сообщение, что цель № 8630 начала поворот на восток.

Ментюков осторожно, работая только рулем направления, а не крена, стараясь не допустить срыва потока с крыла, также стал доворачивать свою машину на восток.

1 мая 1960 г.

8 часов 45 минут московского времени

10 часов 45 минут местного времени

СССР, Свердловская область

Командный пункт 4-й отдельной армии ПВО

На второй этаж командного пункта армии пришло сообщение: «Цель № 8630 обнаружена станцией наведения ракет 1-го дивизиона 57 зенитной ракетной бригады на дальности 90 километров». Это означало, что помимо 2-го дивизиона к слежению за целью подключались системы и 1-го дивизиона.

На первом этаже генерал-майор Вовк с тревогой вчитывался в сообщение о пуске ракеты 37-й зенитной ракетной бригады. Ведь цель № 8630 уже находится над Свердловской областью, то есть вне зоны поражения 5-го дивизиона!

Значит…

И Вовк похолодел от мысли, что ракета «работает» по его самолету.

1 мая 1960 г.

8 часов 45 минут 30 секунд московского времени

10 часов 45 минут 30 секунд местного времени

СССР, Челябинская область

борт самолета Су-9 № 39

Капитан Ментюков, набрав высоту 20750 метров, почти предельную для его самолета, внимательно осмотрел передний сектор за лобовым стеклом, потом, насколько позволял иней на фонаре кабины, — по сторонам.

— Цель не вижу, — передал он.

— Она сзади справа! — необычно резкий голос генерала Вовка перешел почти в крик. — Выключай форсаж: сбавляй скорость!

«Выключать форсаж? Но это значит, что, потеряв скорость, я мгновенно “посыплюсь» вниз”, — вот мысль, которая на этот момент занимала Ментюкова. — Что это, на командном пункте не знают, как использовать и наводить Су-9?».

— Выключай, это приказ! — передал еще раз генерал Вовк.

Ментюков чертыхнулся, но форсаж выключил. Отрицательная перегрузка мгновенно швырнула его на привязные ремни. Самолет, теряя скорость, тут же стал терять и подъемную силу, а, следовательно, начал «проваливаться» вниз.

В наушниках раздался теперь уже более спокойный голос генерала Вовка: «Уходи из зоны, по тебе работают!»

Ментюков бросил беглый взгляд на приборную доску. Скорость понизилась до 300 километров в час, а высота — до 15 тысяч метров. Он успел заметить инверсионный след проскользнувшей мимо него ракеты. А чуть позже, справа, вспышку, сменившуюся беловатым облачком. Это взорвался самоликвидировавшийся «объект системы С-75».

Ментюков начал новый разворот на цель с тем, чтобы, включив затем форсаж, опять переходить в набор высоты и завершить его над Челябинской областью, над зоной поражения 5-го дивизиона 37-й зенитной ракетной бригады подполковника Новикова.

Как ослепительно голубело небо! Как сверкала зелень лесов, контрастно выделяясь на фоне снежников у вершин гор!

Но капитану было не до красот природы. Он сосредоточенно выводил истребитель в плоскость траектории, чтобы потом, по команде, устремиться ввысь. Загорелась лампочка, сигнализирующая о выработки основного запаса топлива.

1 мая 1960 г.

8 часов 50 минут московского времени

10 часов 50 минут местного времени

СССР, окрестности г. Свердловск

борт самолета МиГ-19 № 15

Пара «мигов», продолжая набирать высоту, по широкой дуге облетала Свердловск с севера.

С земли рявкнули: «Немедленно выключить отметчик! <мат> Вы что, порядка не знаете?».

Капитан Айвазян вспомнил, что он оставил на своем самолете включенный отметчик, и поэтому, щелкнув тумблером, выключил «кубик» у себя. Он не знал, что старший лейтенант Сафронов по этой же команде выключил свой, ведь он был ведомым.

Теперь пара наших «мигов» для радиолокационных станций считалась «неопознанными объектами». А таковые, в зависимости от обстановки, иногда причисляются к воздушным объектам противника.

1 мая 1960 г.

8 часов 50 минут московского времени

10 часов 50 минут местного времени

СССР, Свердловская область, окрестности с. Косулино

4-я отдельная армия ПВО, 20-й корпус

57-я зенитная ракетная бригада

2-й дивизион

Координаты цели операторы станции разведки цели 57-й бригады сержант Ягушкин, ефрейтор Некрасов и рядовой Хабаргин определили и отслеживали довольно точно, передавая информацию в другие подразделения.

Чуть позже, когда цель № 8630 подошла к зоне стрельбы 2-го дивизиона 57-й бригады, офицер наведения дивизиона старший лейтенант Фельдблюм и операторы во главе с сержантом Шустером уже прочно «держали» противника. Но в тот самый момент воздушная обстановка стала другой. Нарушитель изменил курс.

До входа цели в зону стрельбы 2-го дивизиона, по приказу врид командира майора Воронова, офицер наведения старший лейтенант Фельдблюм подготовил новые данные расчета встречи ракеты с целью на дальности 25–27 километров. Однако пуск пришлось отложить.

В зону стрельбы вошла пара наших самолетов МиГ-19, взлетев с аэродрома Кольцово.

Находившийся рядом с Вовком штурман истребительной авиации полковник Терещенко отслеживал на экране-планшете полет «мигов», в 8 часов 53 минуты приказал им — на высоте 11 тысяч метров следовать в сторону огня зенитных ракет, обходя Свердловск с севера. Но от управления самолетами в дальнейшем самоустранился, перестав фактически выполнять свои обязанности, в том числе извещать о принятых решениях командования армии, зенитно-ракетных войск, радиотехнических частей.

Пункт наведения Уктус, выполняя указания Терещенко, направил «миги» на север в обход Свердловска. Когда их маркеры исчезли с экранов, в дивизионе вновь стали готовить данные на стрельбу.

1 мая 1960 г.

8 часов 52 минуты московского времени

10 часов 52 минуты местного времени

СССР, Свердловская область

Командный пункт 4-й отдельной армии ПВО

Генерал-майор Вовк, получив сообщение, что топливо на борту Су-9 капитана Ментюкова выработано, приказал ему идти на посадку в Кольцово. Но дозаправка требует времени.

Пара Айвазяна выйдет на рубеж атаки минут через пятнадцать.

На всякий случай для подстраховки нужен резерв.

Подумав, он дал указание срочно направить из Перми из состава 764-го истребительного полка еще один Миг-19.

1 мая 1960 г.

8 часов 52 минуты московского времени

10 часов 52 минуты местного времени

СССР, Свердловская область, окрестности с. Косулино

4-я отдельная армия ПВО, 20-й корпус

57-я зенитная ракетная бригада

2-й дивизион

Когда относительная дальность до цели № 8630 стала меньше 25 километров, согласно инструкции временно исполняющий обязанности командира 2-го дивизиона майор Воронов дал команду: «Цель уничтожить!»

Для ее гарантированного поражения инструкцией предусматривался последовательный пуск трех ракет. Именно это количество и оставалось в дивизионе. Офицер наведения старший лейтенант Фельдблюм четко произнес, чтобы слышал каждый, находившийся в кабинке управления, включая майора Воронова: «Первая, пуск!» и нажал на кнопку. Но пуск не прошел. «Вторая, пуск!». Опять пуск не прошел. «Третья, пуск!». Вспыхнуло пламя, взревел двигатель стартовой ступени, и ракета понеслась к самолету нарушителя.

До выхода цели из зоны стрельбы оставалось пять секунд.

Операторы старались как можно точнее наводить ракету на цель.

Ракета приближалась к самолету Пауэрса.

Ее движение вместе с движением цели отображались на экранах офицера наведения Фельдблюма и майора Воронова. Вот точки совместились.

У ракет В-750 той эпохи при высоте цели 20 и дальности 27 километров точность наведения составляла около 37 метров. Поэтому для компенсации неизбежных промахов в условиях непрогнозируемого заранее состояния атмосферы, других неопределенных факторов между антенным отсеком ракеты спереди и приборным сзади была установлена облепленная стальными шариками неконтактная боевая часть ДВР-750 весом 190 килограммов. Ввиду такой компоновки, относительно точки подрыва большая часть осколков и шариков разлеталась по достаточно узкому кольцу с углом непараллельности боковых сторон около 10–11 градусов. Поэтому чтобы поразить цель, требовалось достаточно точно определить время подрыва заряда. Эта задача возлагалась на радиолокационный взрыватель «Шмель».

На расстоянии около 60 метров при пролете, то есть уже за целью № 8630, взорвалась неконтактная боевая часть. Только десять процентов кольцевого поля осколков создавали угрозу самолету, остальные рассеялись в пространстве.

Облачко легких блесток накрыло зону отметок на экране.

Несколько шариков пропороли обшивку хвостового отсека U-2, не причинив ущерба машине. Два шарика попали в силовой лонжерон крыла, один — в тягу правой консоли стабилизатора.

Но самолет летел!

1 мая 1960 г.

8 часов 53 минуты московского времени

10 часов 53 минуты местного времени

Борт самолета U-2 № 56-6693 (заводской номер 360)

Пауэрс не ожидал столь интенсивной работы систем противовоздушной обороны СССР. Но пока успешно преодолевал один рубеж за другим. «Может быть, за Свердловском будет полегче», — думал он. Хотя… вряд ли его надежды бы сбылись. К северу от Свердловска небо прикрывали ракетные дивизионы, дислоцирующиеся в Монетном, Решетах, Пальниках, Первомайском, Верхнем Тагиле, Невьянске. И это только в непосредственной близи от столицы Урала!

Будущее скрыто от нас. Но в тот конкретный, уже убегающий в вечность, момент времени Пауэрс записал в бортовой журнал показания приборов, а затем снова прильнул к окуляру перископа нижнего обзора. Небо под ним было расчерчено инверсионными следами. Он внимательно рассматривал сектор за сектором, пытаясь обнаружить атакующий самолет.

Едва различимая короткая вспышка в окуляре. Внезапно машину слегка тряхнуло. Обычно на шумы двигателя, приборов, шорох трущегося об обшивку воздуха, привыкая, не обращаешь внимания. Но тут на их фоне можно было различить слабые короткие перестуки, а затем опять все вернулось в привычную колею.

Пауэрс оторвался от перископа и осмотрелся.

Индикатор угла тангажа показал, что он ушел в отрицательную область на несколько градусов, то есть машина немного «клюнула» носом вниз. Приборы зафиксировали и небольшой угол крена.

Подобное иногда случалось в условиях высотной турбулентности и неоднородности атмосферы.

Чтобы вернуть пространственное положение самолета к требуемому, Пауэрс отключил автопилот, убрал крен, а затем потянул ручку управления на себя.

1 мая 1960 г.

8 часов 53 минуты московского времени

10 часов 53 минуты местного времени

СССР, Свердловская область, окрестности с. Косулино

4-я отдельная армия ПВО, 20-й корпус

57-я зенитная ракетная бригада

2-й дивизион

Майор Воронов и старший лейтенант Фельдблюм, не отрываясь, смотрели на область экрана, покрытую блестками, ожидая дальнейшего развития событий.

Вот из облачка вновь выделился сигнал ответчика ракеты, удаляющийся от цели. Что это значит?

Если бы стартовали три ракеты, то Воронов, скорее всего, счел цель уничтоженной, о чем немедленно доложил бы вышестоящему командованию. Но что делать в данном случае, он не знал.

А если противник поставил пассивные помехи в виде полосок алюминиевой фольги, отражающих радиолокационный сигнал? Значит, цель не поражена?

«Из трех ракет стартовала только одна. Цель № 8630 прошла над его позициями, “наверху” могут посчитать, что дивизион не выполнил боевой задачи, а за это — трибунал», — невесело размышлял Воронов.

Он позвонил на командный пункт 57-й зенитной ракетной бригады и сообщил, что стартовала одна ракета их трех, что после взрыва ее боевой части экран забит помехами. Возможно, это пассивные помехи, выставленные нарушителем.

В штабе бригады, базируясь на информации, полученной от своих и приданных радиолокационных станций, также решили, что противник, прикрываясь помехами, продолжает полет.

И на тот, предельно короткий момент времени, сделанные выводы соответствовали истине!

1 мая 1960 г.

8 часов 53 минуты московского времени

10 часов 53 минуты местного времени

Борт самолета U-2 № 56-6693 (заводской номер 360)

Пауэрс потянул ручку управления на себя, отклоняя руль высоты. Перебитая тяга правой консоли стабилизатора внезапно лопнула. Эффективность управляющих воздействий снизилась. Теперь работала только левая консоль. Пауэрс еще сильнее стал тянуть ручку. Вместе с углом тангажа увеличивался и угол атаки крыла, что приводило к увеличению подъемной силы, а вместе с ней и к росту нагрузки на силовые элементы крыла. И поврежденный лонжерон разрушился. Правая консоль крыла отлетела в сторону. Левая консоль резко завалила самолет вправо. И он стал падать, вымпелом повернув оставшуюся часть крыла вверх.

Весь этот процесс продолжался около двух секунд.

От срыва потока в воздухозаборнике заглох двигатель.

Правая консоль и фюзеляж с частью крыла по инерции продолжали движение к северо-востоку.

Перегрузка, возникшая во время резкого разворота машины, отжала Пауэрса от кресла, и он повис на ремнях, приняв почти горизонтальное положение на боку. Ноги находились у приборной доски.

Самолет падал, а стрелка альтиметра, бешено крутясь, отсчитывала потерянные футы высоты.

Чтобы катапультироваться, он должен был, лежа на боку, втиснуться в кресло и затянуть привязные ремни. «Предположим, я сделаю это, — думал Пауэрс, — но нет гарантии, что во время катапультирования в лежачем положении мой гермокостюм не зацепится за что-либо и не порвется. Любая дырка в нем на большой высоте — моя смерть».

Его беспокоил еще один аспект: через 70 секунд после срабатывания пиропатрона, который выбросит кресло с ним из самолета, автоматически включится система самоликвидации U-2 (чтобы сверхсекретное оборудование не досталось вероятному противнику), и заложенная в нем взрывчатка разнесет машину в клочья. А если какой-либо осколок попадет в меня или повредит гермокостюм?

Поэтому Пауэрс дождался, когда альтиметр показал высоту меньше 34 тысяч футов (10 тысяч метров), затем сбросил фонарь кабины. Гермокостюм раздулся. Пока через шланг в гермошлем поступал кислород из бака за спинкой сиденья, на высоте около 17 тысяч футов (5 тысяч метров) уже можно было вдыхать кислород из атмосферы. Он оторвал приборную доску, чтобы не мешала, и выбросил ее за борт, приподнялся, оборвал кислородный шланг. Ледяной воздух ворвался под гермошлем. Его стекло мгновенно покрылось инеем, но через несколько секунд вновь стало прозрачным. Затем предельно сильным толчком летчик отделился от кабины самолета.

Парашют открылся автоматически.

Усевшись, поудобнее, на лямках, Пауэрс огляделся. Вдали в сверкании яркого утра он увидел консоль крыла самолета, которая неслышно плыла в воздухе, словно осенний лист…

1 мая 1960 г.

8 часов 54 минут московского времени

10 часов 54 минут местного времени

СССР, Свердловская область

Командный пункт 4-й отдельной армии ПВО

На командном пункте зенитно-ракетных войск, получив и проанализировав донесения, поступившие из штаба 57-й бригады, от 2-го дивизиона, от радиотехнических частей, также сделали вывод, что цель, прикрываясь пассивными помехами, продолжает полет, и уже входит в зону стрельбы 1-го дивизиона.

Штабу 57-й бригады приказали: тремя ракетами этого дивизиона сбить цель № 8630!

1 мая 1960 г.

8 часов 55 минут московского времени

10 часов 55 минут местного времени

СССР, Свердловская область, окрестности п. Монетный

4-я отдельная армия ПВО, 20-й корпус

57-я зенитная ракетная бригада

1-й дивизион

Когда 2-й дивизион наводил ракету на цель, станция разведки целей 1-го дивизиона в это время также сопровождала неприятельский самолет. И после взрыва боевой части, расчет 2-го дивизиона тоже наблюдал на экране облако блесток, которое им было принято за выставленные пассивные помехи.

В связи с тем, что цель выставила помехи, офицер наведения лейтенант Букин перевел станцию из режима автоматического сопровождения в режим ручного и приказал операторам отслеживать головную отметку от цели, выделившуюся из «облака помех».

К моменту пуска объект атаки (по данным радиолокационной станции разведки целей) стал увеличивать высоту полета до 25 тысяч метров, а потом раздвоился. Командир 1-го дивизиона капитан Шелудько дал приказ открыть огонь на дальности 28–30 километров.

В 8 часов 55 минут дивизион выпустил три ракеты. Первая из них подорвалась у крыла с фюзеляжем. Взрыв неконтактной боевой части прошил и еще больше расчленил эту конструкцию. Вторая и третья ракеты пролетели мимо и самоликвидировались на предельной дальности.

Ни командир дивизиона капитан Шелудько, ни его офицер наведения лейтенант Букин не смогли достоверно оценить результаты своей стрельбы. Отметки на экране, образовавшиеся в момент подрыва ракеты у цели от шариков неконтактной боевой части, от обломков ракет и самолета, оба офицера приняли за повторное применение целью пассивных помех (полосок алюминиевой фольги), о чем доложили командиру бригады.

Когда через некоторое время облако блесток на экране рассеялось, исчезли и отметки цели. Шелудько доложил командиру бригады, что цель потеряна.

Подчеркнем: потеряна, а не уничтожена!

Впрочем, и на экранах некоторых других радиолокационных станций бригады цель также исчезла.

Поэтому на командный пункт армии последовало донесение:

— Цель усилила постановку помех и затем потеряна!

1 мая 1960 г.

8 часов 55 минут московского времени

(10 часов 55 минут местного времени)

СССР, г. Пермь

764-й истребительный авиационный полк ПВО

После непродолжительного разбега, включив двигатели на форсаж, капитан Гусев поднял свой МиГ-19П в воздух. Этот истребитель, в отличие от более ранних модификаций этого типа, был оснащен радиолокационным прицелом, что повышало эффективность его боевого применения.

Гусев едва ли не лучше других летчиков 764-го полка освоил технику пилотирования МиГ-19, поэтому именно его направили на помощь однополчанам.

Набрав высоту и убрав шасси, летчик устремил свой самолет в сторону Свердловска.

1 мая 1960 г.

8 часов 56 минут московского времени

10 часов 56 минут местного времени

СССР, Свердловская область, окрестности п. Березовский

4-я отдельная армия ПВО, 20-й корпус

Штаб 57-я зенитной ракетной бригады

Командир 57-й бригады полковник Гайдеров решал головоломную задачу. По донесениям Шелудько и Воронова, 1-й и 2-й дивизионы взрывами накрыли цель, а потом потеряли ее. Но из информации, поступающей из радиотехнических войск, следовало, что цель продолжает полет! К тому же, радиолокационная станция разведки целей 1-го дивизиона показала, что цель резко, вопреки всем законам физики, набирала высоту, поднявшись до 25 тысяч метров. Телефонные переговоры с направленцами Командного пункта зенитно-ракетных войск 4-й армии также не дали вразумительных объяснений.

(Комментарий автора.

Радиотехнические части 4-й армии ПВО, в частности, 92-я отдельная радиотехническая рота подполковника Репина, в течение почти получаса после сбития цели Вороновым продолжали выдавать ее координаты. Причина этого факта до сих пор остается неизвестной. Выдвигались различные предположения, в том числе плохая выучка операторов. Одна из возможных гипотез: станция уводящих помех «Рейнджер», работающая на обломках самолета U-2, создавала иллюзию полета на экранах при относительно слабой помехозащищенности радиолокационных станций первых серий.)

Гайдеров потребовал от Воронова и Шелудько оценить результаты своих стрельб.

На текущий момент времени вопрос оставался открытым: цель № 8630 сбита или нет?

1 мая 1960 г.

8 часов 57 минут московского времени

10 часов 57 минут местного времени

СССР, Свердловская область, окрестности с. Косулино

Пауэрс, спускаясь на парашюте, не без удивления наблюдал, как взрыв пронесшейся мимо ракеты прошил отдельно падающий обломок крыла с фюзеляжем — остаток его самолета. Сзади справа раздались еще два взрыва. Ему были непонятны попытки русских непременно добить обломки.

Но размышлять было некогда: приближалась земля. Пауэрс, управляя стропами, развернулся по направлению движения и готовился к приземлению.

1 мая 1960 г.

8 часов 58 минут московского времени

10 часов 58 минут местного времени

СССР, Свердловская область, окрестности с. Косулино

4-я отдельная армия ПВО, 20-й корпус

57-я зенитная ракетная бригада

2-й дивизион

Майор Воронов вновь позвонил по телефону в штаб 57-й бригады и повторил, что первая и вторая ракеты не сошли с направляющих пусковой установки. Причины выясняются. Его остро беспокоил вопрос о причинах задержки старта.

Главный инженер майор Боровцов попросил трубку: «Посмотрите на углы запрета».

При определенном размещении стартовых установок относительно станции наведения и кабинки управления, то один объект, то другой находились на директрисе полета стартующих ракет и могли быть сметены струей их двигательных установок. Автоматика в этих случаях блокировала пуски, формируя так называемые углы запрета.

В этот момент разговора один из офицеров дивизиона лейтенант Батухтин, подбежав к кабине управления, распахнул дверь. «Над нами спускается парашют с летчиком!» — почти с детским восторгом закричал он.

Воронов, не отрываясь от телефона и прикрыв микрофон ладонью, матюгнул лейтенанта и приказал закрыть дверь.

— Возникли новые обстоятельства. Я выясню и перезвоню вам через несколько минут, — сообщил он.

— Действуй!

Воронов аккуратно положил трубку и вышел из кабинки.

В ослепительно ярком небе можно было различить белый купол парашюта и черную точку под ним.

— Значит, сбили!

Воронов быстрым шагом вернулся к кабинке и снова взял трубку телефона.

— Докладываю! Над Косулино виден купол парашюта. Похоже, это летчик сбитого самолета…

В ответ услышал:

— Немедленно организуй его поиск и захват!

1 мая 1960 г.

9 часов 07 минут московского времени

11 часов 07 минут местного времени

СССР, окрестности г. Свердловск

борт самолёта МиГ-19 № 15

Капитан Айвазян вел пару «мигов» на высоте около 11 тысяч метров по дуге окружности — от северных окраин города через западные к южным.

Он слышал переговоры пункта управления полетами аэродрома Кольцово с приближающимся самолетом капитана Гусева.

— Мы западнее города, курс 180, — передал он Гусеву.

— Вас понял, держу дистанцию.

К востоку и юго-востоку Айвазян видел инверсионные следы ракет, немного расплывшиеся снизу. Еще минут десять — и их самолеты начнут наводить на цель.

Новое указание с наземного пункта управления Уктус: «Курс 320».

1 мая 1960 г.

9 часов 19 минут московского времени

11 часов 19 минут местного времени

СССР, Свердловская область

окрестности п. Старые Рёшеты

4-я отдельная армия ПВО, 20-й корпус

57-я зенитная ракетная бригада

4-й дивизион

Командир дивизиона майор Шугаев, понаблюдав некоторое время за обнаруженными воздушными объектами, снял трубку телефона и передал в штаб бригады: «Есть цель! Вижу пару, движущуюся к зоне поражения!».

Отметчик «свой — чужой» на его радиолокационной станции разведки целей не работал. Поэтому Шугаев ждал приказа «что делать» от вышестоящего командования, ведь информации о воздушных объектах там было больше, чем у него.

Его доклад был немедленно ретранслирован на командный пункт зенитно-ракетных войск 4-й армии.

А в дивизионе на основании полученных параметров движения парной цели оперативно готовились данные для стрельбы. Оставалось только ждать…

1 мая 1960 г.

9 часов 20 минут московского времени

11 часов 20 минут местного времени

СССР, Свердловская область

Командный пункт 4-й отдельной армии ПВО

На командном пункте зенитно-ракетных войск 4-й армии царила деловая обстановка. Общие вопросы командования находились в руках генерал-майора Солодовникова. Там же присутствовал член Военного совета армии генерал-майор Чубаров. Подготовкой и доведением до подразделений боевых приказов руководил опытный зенитчик полковник Певный.

Только что пришел приказ из Главного штаба ПВО: «Нарушителя уничтожить во чтобы то ни стало!».

Уничтожить!.. Мобилизующий приказ. Только как это сделать?

Глядя на проводку цели, двигающуюся с юго-востока к Свердловску с неопределенными с надлежащей степенью достоверности параметрами ее движения, сделать качественный прогноз о ее текущем местонахождении практически невозможно. Тем более что были зафиксированы пассивные помехи от нее, а затем раздвоение объекта.

А тут еще и парная цель на северо-западе. Откуда она взялась? Отметка «Я свой» отсутствует. Самолет нарушителя?

Проанализировав параметры траектории, полковник Певный решил, что это наши самолеты.

Но генерал Солодовников с ним не согласился.

— Отметок «Я свой» нет.

— Но, все же, это наши самолеты, — настаивал полковник.

И, хотя вопросами оперативного управления по статусу должен был заниматься полковник Певный, генерал Солодовников сам взял микрофон в руки и приказал командиру 57-й бригады уничтожить цель, летящую без отметок «свой — чужой».

Эта команда немедленно была доведена до командира 4-го дивизиона майора Шугаева.

1 мая 1960 г.

9 часов 23 минуты московского времени

11 часов 23 минуты местного времени

СССР, Свердловская область

окрестности п. Старые Рёшеты

4-я отдельная армия ПВО, 20-й корпус

57-я зенитная ракетная бригада

4-й дивизион

Командир дивизиона майор Шугаев приказал: «Цель уничтожить тремя ракетами!». Офицер наведения нажал кнопку пуска («Первая пошла!»), затем вторую («Вторая пошла!») и, наконец, третью («Третья пошла!»).

Три ракеты, с ревом сорвавшись с пусковых установок, устремились к групповой цели.

И, хотя операторы занимались их наведением, в кабинке управления повышалось нервное напряжение. Все впились в экраны, глядя на сближение отметок. Одну секунду отсчитанного времени сменяла другая…

1 мая 1960 г.,

9 часов 23 минуты московского времени

11 часов 23 минуты местного времени

СССР, окрестности г. Свердловск

борт самолёта МиГ-19 № 15

Капитан Айвазян увидел облако пыли на земле, а затем инверсионный след. Пуск ракеты? Забеспокоившись, он несколько раз передал на пункт наведения Уктус:

— Учтите, у меня «кубик» выключен!» У меня «кубик» выключен!

С земли передали: «Вам немедленная посадка, затем заправка и взлет!».

Айвазян принял решение: садиться не по установленным правилам, после предварительного круга над аэродромом, а с ходу, сразу.

И он дал команду Сафронову:

— Оттягивайся, будем садиться по прямой!

Новая команда с земли, но произносимая не в обычной тональности, а резко, лихорадочно:

— Снижайтесь!

Айвазян услышал ответ Сергея: «Снижаюсь!» Но сам на интуитивном уровне почувствовал: что-то не так! Поэтому он, передав «Мы снижаемся!», мгновенно перевернулся и пошёл вниз. На высоте около 2 тысяч метров с большой перегрузкой стал выводить истребитель из пикирования и перешел в горизонтальный полет всего лишь на высоте около 300 метров. Такой маневр Айвазян тренировался выполнять около года, доведя его до совершенства.

Это спасло летчика: в зону, где он недавно находился, начала наводиться ракета, которую затем перенацелили.

С ходу садиться Айвазян все же не стал, а сначала сделал круг, осматривая небо, и, ничего не увидев кроме инверсионных следов, пошел на посадку.

Когда, зарулив на стоянку, Айвазян выключил двигатели и открыл фонарь, техник подкатил стремянку, заглянул в кабину и взволнованно сообщил: «Ой, тут такая война идет! Там парашютист снижается! А там самолет горит, падает! Вот стреляют! Небо увешано следами от взрывов. Штуки четыре!..»

«Парашют снижается… Самолёт горит…», — Айвазян не сразу отошел после напряженного полета. Постепенно к нему возвращалась способность соображать. Еще не осознав трагичность произошедшего, в голову пришла первая мысль: «А ведь это мой самолет горит! Мы же поменялись!..» Вслед за ней душу потрясла другая: «Парашют… Сергей!.. Что с ним?».

И со злостью и горечью он подумал: «Снижайтесь!». Нет, не эту команду мы должны были услышать. Нам должны были крикнуть: «Стена!». Громко, четко, разборчиво! «Стена!» — это значит, ты в зоне действия ракетного комплекса. «Стена!» — это значит, по тебе работают! И тогда ты должен резко уходить от ракет, спасая свою жизнь…

1 мая 1960 г.

9 часов 24 минуты московского времени

11 часов 24 минуты местного времени

СССР, г. Свердловск

Праздничная демонстрация еще не началась. Раздавались звуки оркестра. В Свердловске продолжался первомайский парад войск Уральского военного округа. Но колонны трудящихся различных предприятий постепенно двигались к площади.

Молодой начальник Отдела Главного энергетика Уралмашзавода Николай Иванович Рыжков (впоследствии последний председатель Совета Министров СССР) с колонной работников своего отдела стоял в ожидании движения. Он наслаждался прекрасной погодой, нежным майским теплом. И настроение было под стать погоде. Директор завода и главный инженер находятся в Москве. Что ж, когда меньше начальства — спокойнее.

— Иваныч! — к нему подошел рабочий-ремонтник отдела Степан Дормидонтович Некрасов, невысокий, плотно скроенный, с широким лицом, на котором играла добрая улыбка. — Давай отойдем!

Рыжков с уважением относился нему, особенно после того, как год назад, в лютую январскую стужу, в 37-градусный мороз внезапно лопнула труба отопительной системы. Угроза прекращения работы нависла над гигантом индустрии — Уралмашзаводом. Место аварии удалось найти довольно быстро по пару, выбивавшемуся из-под проталины. И растаявший грунт быстро вскрыли экскаватором. Когда откачали воду, Некрасова на веревках спустили в горячую жижу. Два часа он вырезал лопнувший участок трубы и подваривал новый. После опрессовки, подтвердившей надлежащее качество выполненных работ, его подняли на поверхность. По моему приказу Никитина сунули в машину.

— В баню его! Срочно!

— Иваныч! — обратился Никитин, — мы же работали втроем.

— Всех в баню!

— Иваныч! В бане мы снаружи согреемся. А изнутри как?

Рыжков хмыкнул. Еще перед выездом на аварию в машину, в старый портфель, по его приказу для оттирания положили две бутылки спирта.

— Спирт подойдет?

— А как же!

— Найдешь в машине в портфеле. Завтра отдыхай, но послезавтра — как штык! — будешь у меня в кабинете.

Затем, подойдя к шоферу, Рыжков добавил: «После бани развезешь их по домам».

После этого случая Рыжков много раз имел возможность убедиться в безотказности этого рабочего, аккуратно и качественно выполнявшего любые задания.

Когда они оказались между кустов сирени, Никитин достал из одного кармана фляжку, из другого — стаканчики и что-то завернутое в белую тряпицу. Затем, буквально насильно сунув стаканчики в руки Рыжкова и налив по 100 граммов водки, взял один и с чувством произнес:

— За праздник!

— Не хочу.

— Запачкаться боишься? Мол, с подчиненным пить неприлично! Я уж не говорю про такие слова, как «Ты меня уважаешь?»

Глядя на его лицо, ставшее мгновенно серьезным, Рыжков вдруг понял, что повторно заслужить доверие у Никитина будет, ох, как непросто! Поэтому он махнул рукой и сказал:

— Давай!

Как только они выпили, стаканчики мгновенно оказались в кармане рабочего. Никитин развернул сверток, в котором были соленые огурчики, и один протянул ему.

— Закуси!

Они смотрели на небо, прочерченное инверсионными следами ракет, услышали дальние взрывы.

— Салют… В честь парада.

— Значит, скоро тронется и наша колонна. — Рыжков пожал Никитину руку. — Спасибо тебе, Дормидонтович!

— И Вас с праздником!

Из динамиков, развешенных на уличных столбах, донеслось: «Слава рабочему классу Урала! Ура!»

И Рыжков вместе со всеми радостно крикнул:

— Ура!!!

1 мая 1960 г.

9 часов 24 минуты московского времени

11 часов 24 минуты местного времени

СССР, Свердловская область

борт самолета Су-9 № 39

Капитан Ментюков после дозаправки топливом вырулил самолет, затем, получив команду на взлет, включил форсаж и, набрав скорость, оторвался от взлетной полосы.

Сначала он вел истребитель курсом на юго-запад и уже собирался было запросить «землю» о дальнейших действиях, как вдруг получил команду: «На посадку! Перехват отменен!».

После нового разворота Ментюков направил самолет к аэродрому.

1 мая 1960 г.

9 часов 24 минуты московского времени

11 часов 24 минуты местного времени

СССР, окрестности г. Свердловск

борт самолёта МиГ-19 № 22

Лейтенант Сафронов увидел, как истребитель Айвазяна с разворотом вошел в пикирование и устремился к земле. Он собирался повторить его маневр, но не успел. Сначала одна ракета, затем вторая, потом третья взорвались на минимальном расстоянии от его самолета. Миг-19 загорелся и стал падать.

Смертельно раненый осколком боевой части Сафронов успел нажать рычаг катапультирования. Пиропатрон выстрелил кресло с ним в воздух. Летчик отделился от кресла и открыл парашют, который опустился на землю в районе города Дегтярска.

Когда подоспела помощь, Сафронов уже был без признаков жизни.

1 мая 1960 г.

9 часов 24 минуты московского времени

11 часов 24 минуты местного времени

СССР, г. Свердловск

Особый отдел Уральского военного округа

Майор Жаглин бежал к потрепанному «козлику» — «газику» с брезентовым верхом. Полученный им приказ после преамбулы «…над Косулино сбит самолет нарушителя воздушного пространства СССР» гласил: «Сформировать группу захвата в составе… (далее перечислялись звания и фамилии офицеров). Командиром группы назначается майор Жаглин».

Надлежало взять пилота, организовать охрану, а затем сбор обломков самолета. Подразделениям 4-й армии, дислоцированным вблизи Косулино, уже предложено организовать поиск летчика и взять его в плен.

Еще один пункт приказа предписывал по пути заехать в аэропорт Кольцово и забрать с собой работника аэропорта, знающего английский язык.

1 мая 1960 г.

9 часов 25 минут московского времени

11 часов 25 минут местного времени

СССР, Свердловская область

окрестности д. Поварня

Население деревень неподалеку от Косулино готовилось отмечать Первомай. Глухой рев, раздавшийся из воинской части, инверсионный след воспринимались некоторыми жителями как своеобразный праздничный салют, а некоторыми с удивлением.

Совхозный шофер, недавно демобилизованный старший сержант Владимир Сурин вместе с родителями готовился сесть за праздничный стол, ждали только друга Владимира и еще одного приятеля шофера — Леню Чужакина. Сильный удар, похожий на взрыв, заставил выбежать на улицу. Над полем поднимался столб пыли. В этот момент подъехал Чужакин. В небе они увидели раскрывшийся купол, под ним — парашютиста.

Поле пересекала высоковольтная линия электропередач. Ближе к деревне поблескивала стеклами теплица. И, казалось, именно на нее легкий ветерок нес парашют.

Сурин и Чужакин кинулись к машине. Вдруг потребуется помощь?

Из домов выбегали люди.

Летчик приземлился в пятнадцати метрах от высоковольтки, упав на спину.

Первыми к нему подоспели Сурин, Чужакин, чуть позже Асабин, Карамышев, Черемисин. Летчика поставили на ноги. Сверху на него был надет комбинезон защитного цвета. Он шевельнул губами, но из-под гермошлема ничего не было слышно. Жестами показал, где находятся застежки строп, а когда их отстегнули — застежки белого гермошлема и кислородной маски.

По лицу было видно, что он устал. Невысокого роста, коренастый, с легкой проседью в висках и приятным выразительным лицом, он молча стоял, слегка покачиваясь, среди бедно одетых людей. Его похлопывали по плечу, задавали вопросы, ни на один из которых ответа так и не последовало.

Сурин заметил в кармане комбинезона пистолет и сказал об этом Черемисину. Тот вытащил оружие. Затем пилота взяли под руки и повели. Сам он прихрамывал — видно неудачно приземлился. Когда стали усаживать летчика в машину, Сурин увидел нож в узеньком кармане комбинезона.

— Смотри! — толкнул он Асабина. Тот сразу вытащил финку.

Летчика посадили рядом с шофером Черемисиным, на заднее сиденье сели Сурин с Асабиным. Чтобы разрядить возникшее напряжение, Черемисин слегка толкнул летчика плечом:

— Не отошел еще? Ничего, скоро расслабишься. Праздник ведь…

И, захохотав, щелкнул по горлу.

Парашютист никак не среагировал на этот известный всем жест, означавший хорошую выпивку, хотя внешне держался уверенно и спокойно. Сурин с Алябиным удивленно переглянулись — он не русский, что ли?

Машину остановили у дома заведующего отделением Косулинского совхоза в деревне Поварня Александра Васильевича Партина, так как у него был телефон. Гостя посадили на лавочку у ворот. Он рукой показал, что хочет пить. Партин, выслушав объяснения односельчан, сказал:

— Сейчас позвоню в дирекцию совхоза и в сельсовет. И пришлю хозяйку, пусть принесет чего-нибудь глотнуть.

Появилась его жена Мария Алексеевна с кринкой холодного молока.

Пауэрс пил с наслаждением. Никогда молоко не казалось ему таким вкусным! Последний раз он ел и пил достаточно ограниченный объем пищи и жидкости почти двенадцать часов назад. Но кислородная система гермокостюма пониженного давления «выкачала» воду при выдыхании, причем «выкачала» всю, без остатка.

Глядя, как Пауэрс жадно пьет молоко, Мария Алексеевна всплакнула:

— Бедненький! Сколько же натерпелся в воздухе! Не дай бог, чтобы мой сыночек Сашенька, тоже летчик, пережил нечто подобное!

Она обняла его, поцеловала, потрепав по голове, а потом, не в силах сдержать слезы, взяла кринку и побежала в дом.

Партин вышел из дома.

— Сказали, что его нужно везти в Косулино, в сельсовет.

Затем, обратившись к Черемисину, спросил:

— Толя! Ты не доставишь парашютиста на своей машине? Вместе с Суриным, Асабиным? Мало ли какие пояснения там придется давать…

— Раз надо, значит, надо!

Фыркнул двигатель, и машина покатилась по разбитой сельской грунтовой дороге.

Сельчане, судача, стали было расходиться по домам, как вдруг в деревню въехал военный «газик», в котором сидели капитан, старший лейтенант и два солдата.

— Вы не видели парашютиста со сбитого самолета?

— Так его минут десять назад на машине в Косулино повезли…

«Газик» резко развернулся и, набрав скорость, понесся к шоссе.

А еще через десять минут в Поварню прибыл грузовик с солдатами для охраны и сбора обломков.

1 мая 1960 г.

9 часов 26 минут московского времени

11 часов 26 минут местного времени

СССР, Свердловск

Управление Комитета государственной безопасности по Свердловской области

Несмотря на праздник, весь личный состав Управления Комитета государственной безопасности по Свердловской области находился на службе. Обеспечение безопасности общественных мероприятий — одна из приоритетных задач его деятельности.

Майор Фролов, заместитель начальника Следственного отдела Управления, смотрел в окно на красочную многотысячную толпу, на нарядно одетых людей, прибывших на демонстрацию. Чистое, безоблачное небо. Праздничное настроение народа.

Но его сейчас волновали другие мысли. Два часа назад от коллег из КГБ Узбекской ССР пришло сообщение о самолете-нарушителе, который пересек всю территорию республики и направился в сторону Урала. За ним последовали разрозненные донесения от Особых отделов КГБ 4-й Отдельной армии ПВО. Пока сбить его не удалось. Если собьют, необходимо проводить следственные мероприятия. К этому надо готовиться.

Раздался звонок телефона. Его приглашали на совещание в кабинет заместителя начальника Управления.

Совещание было предельно коротким ввиду острого дефицита времени. После лаконичного сообщения о сбитии подразделениями 4-й армии ПВО самолета-нарушителя было приказано: 1) установить телефонную связь с директором Косулинского совхоза и ближайшими сельсоветами и договориться о помощи в организации задержания парашютиста, а также его охраны до прибытия сотрудников органов госбезопасности; 2) срочно сформировать мобильную группу и выехать в Косулино для организации следственных мероприятий.

1 мая 1960 г.

10 часов 28 минут московского времени

10 часов 28 минут местного времени

Турция, база систем радиоэлектронной разведки США

Карамурсель

Информация о русских радиолокационных станций, их координатах, интенсивности работы, об интенсивности радиообмена, о перехваченных радиопереговорах сплошным потоком ложилась на столы и на экраны отображения, отбиралась по тематике, а затем пересылалась в Аналитический отдел ЦРУ.

Постепенно объемы перехватываемой информации на станции Карамурсель стали заметно сокращаться, а с какого-то момента они лишь на немного превосходили норму.

То же проходило и на других базах радиоэлектронной разведки в Норвегии, Германии, США.

Начальник Аналитического отдела Фенех, проанализировав все эти факты, пришел к определенными выводам и доложил ЦРУ, что U-2 потерян «по неизвестным причинам».

1 мая 1960 г.

9 часов 28 минут московского времени

11 часов 28 минут местного времени

СССР, Свердловская область

окрестности п. Старые Рёшеты

4-я отдельная армия ПВО, 20-й корпус

57-я зенитная ракетная бригада

4-й дивизион

Чистое небо… Ни одного облачка в бездонной синеве. Ни одной отметки на экранах локаторов.

Позвонили из штаба 57-й бригады, объявили отбой, поблагодарили дивизион за результативную стрельбу.

Открылись двери, боевые расчеты вышли из кабинок подышать свежим воздухом и покурить. Старший лейтенант Батурин вдруг спросил у командира:

— Товарищ майор, если нас похвалили, значит, мы хорошо стреляли, мы молодцы!?

Шугаев затянулся. Он не спешил с ответом. Он прошел Корейскую войну, видел пот и кровь. И поэтому знал цену скоропалительным заключениям. Его подчиненные по сравнению с ним — мальчишки. Им еще предстоит узнать, что такое жизнь со всеми ее условностями и противоречиями.

— Да, сейчас сказали: молодец. Через пять минут скажут: мудак Шугаев!

И опять с наслаждением затянулся и с не меньшим наслаждением выпустил струю дыма.

Неподалеку, под Дегтярском, догорали обломки сбитого истребителя МиГ-19 старшего лейтенанта Сафронова.

1 мая 1960 г.

9 часов 29 минут московского времени

СССР, г. Москва

Главный штаб войск Противовоздушной обороны СССР

Маршал Бирюзов сидел посередине комнаты на стуле, обхватив голову руками. После сообщения из Свердловска «Цель № 8630 уничтожена!» он всеми клеточками своего организма почувствовал, как резко, скачком, снизилось нервное напряжение, и ощутил безмерную усталость. Сказались и последствия бессонной ночи. Окружающий мир вдруг перестал существовать. Откуда-то, из небытия, доносились слова генералов его штаба, что о поражении неприятельского объекта необходимо доложить Хрущёву, что, возможно, потребуется создать комиссию для выяснения всех обстоятельств произошедшего.

Постепенно возвращалась способность ощущать пространство вокруг, анализировать его, принимать решение. Он резко встал и подошел к телефону.

— Докладывает маршал Бирюзов! Цель уничтожена над Свердловском!

Краем глаза Бирюзов посмотрел на часы, висевшие на стене. Они показывали 9 часов 30 минут. Для него, для генералов и офицеров штаба последние три с половиной часа пролетели как мгновение.

— А пилот жив?

— Известий пока нет.

— Как только выяснишь, приезжай в Кремль, на Красную площадь. Доложишь. Сейчас мне некогда. Скоро начнется парад.

Мембрана телефона причмокнула, затем раздались гудки.

Хрущёв положил трубку.

1 мая 1960 г.

10 часов 30 минут московского времени

3 часа 30 минут местного времени

США, федеральный округ Колумбия, Лэнгли

Штаб-квартира ЦРУ

Оперативный центр ЦРУ получил сообщение, что час назад русские перестали отслеживать полет самолета U-2 № 360. Начали собирать всю информацию из штаб-квартиры ЦРУ, со станций радиоперехвата на территории США, в Турции, Германии, Норвегии, с баз Инджирлик, Пешавар, из посольства в Москве.

И все стекалось в Аналитический отдел Штаб-квартиры.

Самолет сбит? Летчик погиб? Взят в плен?

Ричард Биссел дал срочное указание за три часа подготовить миф для прикрытия, вызвав на рабочие места всех необходимых сотрудников.

Сейчас ночь, звонить президенту не стоит. Но когда он проснется, придется идти в Белый дом с докладом. В запасе есть еще четыре — пять часов. Может быть, к этому времени что-то прояснится…

В Вашингтоне в черном небе серебрилась луна, а в Москве в этот час в голубом небе сверкало яркое солнце.

1 мая 1960 г.

10 часов 30 минут московского времени

СССР, г. Москва, Красная площадь

Традиционный первомайский парад близился к завершению. Снимавшие его советские и зарубежные кинооператоры периодически разворачивали камеры на Мавзолей. Они не могли не заметить, что Хрущёв заметно нервничал. Иногда к нему подходил военный, что-то шептал и отходил.

Парад проходил стандартно, по заранее отработанному сценарию. Четко вышагивая, шеренга за шеренгой, проходили слушатели военных академий, курсанты училищ, элитные подразделения Советской Армии. Рыча и дымя моторами, на Красную площадь вползали колонны современной боевой техники.

Вдруг внимание операторов привлек неизвестно откуда появившийся маршал, одетый, в отличие от остальных, не в парадную, а в полевую форму. Он поднялся на мавзолей, подошел к Хрущёву, встал рядом и несколько минут что-то говорил ему.

Это явное нарушение сложившихся традиций побудило операторов срочно развернуть камеры на трибуну.

После его доклада Хрущёв вдруг широко улыбнулся, сдернул с головы шляпу и стал приветственно махать ей.

Теперь и на его улице наступил праздник.

Вместо послесловия. «Разбор полетов»

В 12 часов 00 минут из Москвы в Свердловск вылетел самолет Ту-104 со специальной комиссией на борту. В ее состав вошли сотрудники аппарата ЦК КПСС, Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, Главного штаба Войск ПВО страны, Управления военной контрразведки КГБ СССР. Основными задачами комиссии были объявлены: 1) анализ действий соединений и частей ПВО в связи с произошедшими событиями, в первую очередь 4-й отдельной (Уральской) армии, 30-го отдельного (Туркестанского) корпуса, 25-го отдельного (Приволжского) корпуса; 2) анализ состояния боеготовности войск ПВО; 3) сбор и доставка в Москву всех обломков американского самолета-разведчика. А также (хотя это и не декларировалось официально) найти и примерно наказать виновников «преступной халатности».

Часом позже спецрейсом из Свердловска в Москву отправили Пауэрса. На Лубянке начались его допросы.

1 мая командующий 4-й отдельной армии ПВО генерал-лейтенант Коршунов направил рапорт о пресечении полета самолета, нарушившего воздушное пространство СССР, Министру обороны Маршалу Советского Союза Малиновскому. Он, изучив его, на странице, где описывались действия, в результате которых погиб на самолете МиГ-19 старший лейтенант Сафронов, начертал: «Кто же конкретные виновники?»

В тот же день, 1 мая, аналитики ЦРУ из добытой информации определили, что, по-видимому, U-2 сбит и надеялись, что пилот погиб. Ввиду этих обстоятельств руководство ЦРУ решило распространить легенду для прикрытия.

В Турции утром 2 мая местному журналисту в городе Адана приватно сообщили об исчезновении самолета с авиабазы Инжирлик, и он поспешил опубликовать статью об этом в своей газете.

Позже (ввиду сдвига времени по часовым поясам) НАСА сделало заявление для печати: «Один из самолетов типа У-2, находящихся в эксплуатации с 1956 года и принадлежащих Национальному управлению по аэронавтике и исследованию космического пространства, во время полета по изучению атмосферы и метеоявлений на больших высотах пропал без вести с 9 часов утра 1 мая (по местному времени) после того, как его пилот сообщил, что испытывает затруднения с кислородом и находится над озером Ван в Турции».

4 мая представитель Госдепартамента США Уайт на пресс-конференции официально заявил: «Американский самолет типа “Локхид” У-2, проводивший исследования в верхних слоях атмосферы в районе турецко-советской границы 1 мая этого года, сбился с курса из-за неисправности кислородного питания единственного пилота».

5 мая 1960 года Первый секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета министров СССР Никита Сергеевич Хрущёв выступил на заседании Верховного Совета с сообщением о том, что советские ракетчики сбили над Свердловском самолет-шпион, и осудил «американские агрессивные круги, которые с помощью провокации пытаются сорвать парижскую встречу в верхах». И больше не изложил никаких комментариев и подробностей.

Трудно сказать, как развивалась бы внешнеполитическая шумиха и к каким бы результатам она привела, но вечером на дипломатическом приеме изрядно подпивший заместитель министра иностранных дел СССР Яков Малик на вопрос старшины дипломатического корпуса (дуайена) и посла Швеции Сульмана о сбитом самолете и о том, что будет с пилотом, неожиданно ляпнул: «Не знаю точно, допрашивают». Шведский посол после приема сразу известил о содержании беседы американского посла.

Хрущёв был в ярости. Рушился весь план его внешнеполитической игры. Утром 6 мая Малика срочно вызвали в ЦК КПСС, устроили головомойку, исключили из партии, сняли с поста заместителя министра. Правда, через несколько дней Хрущёв все же простил Малика и направил его представителем в ООН.

6 мая Хрущёв выступил на заседании Верховного Совета СССР и сделал заявление, что летчик сбитого самолета Гарри Пауэрс жив, находится в Москве и дает исчерпывающие показания, что в распоряжении советских властей имеются неопровержимые доказательства шпионского характера его действий. Он ехидно упомянул о мифическом полете над озером Ван и о не менее мифических метеорологических замерах в верхних слоях атмосферы.

«Летчику, который якобы должен был исследовать атмосферу, дали семь с половиной тысяч рублей в советских деньгах. Спрашивается, когда и где он мог их использовать, для каких целей? Ведь не летел же он обменять старые рубли на новые деньги? — громогласно вопрошал Хрущёв. — Летчика снабдили также французскими золотыми франками. Эти золотые франки я видел в натуре, а вот посмотрите их на фотографии. Они в целлофане, который наклеен с одной и другой стороны на монеты. Культурно, по-американски сделано. У него была также западногерманская, итальянская и другая валюта. Зачем все это нужно ему в верхних слоях атмосферы? Или, может быть, летчик должен был лететь еще выше, на Марс, и там собирался соблазнять марсианок?»

Хрущёв махал над своей головой большой фотографией вещевых доказательств, и это выглядело исключительно убедительно.

По единодушному мнению ведущих средств массовой информации, никогда в истории дипломатии американское правительство не попадало в столь обескураживающий конфуз.

В мае 1960 года Леонид Ильич Брежнев, будучи председателем Верховного совета СССР, подписал Указ о награждении военнослужащих, отличившихся в операции по уничтожению самолета-шпиона. Ордена и медали получил двадцать один человек, ордена Красного Знамени были удостоены старший лейтенант Сергей Сафронов и командиры зенитных ракетных дивизионов капитан Николай Шелудько и майор Михаил Воронов. Причем, слово «посмертно» в Указе было опущено.

Рисковавший своей жизнью старший лейтенант Айвазян никаких наград не получил. Обидно. Несправедливо. Спустя годы он вспоминал, как после публикации Указа в газетах к нему подошел его командир Герой Советского Союза полковник Вильямсон и в утешение сказал: «Что ж, Сереже награда — орден, а тебе — жизнь…»

Позже другим Указом орденами и медалями награждался личный состав высокогорной тянь-шаньской радиолокационной станции.

Дважды к высокому званию Герой Советского Союза представляли Воронова и дважды его фамилию вычеркивали из этого списка: между ним и наградой витала тень погибшего Сафронова.

По указанию московской комиссии была проведена проверка боеготовности всех частей и соединений 4-й отдельной армии ПВО. В ряде дивизионов зенитно-ракетных и радиотехнических войск состояние боеготовности было просто плачевным. В дивизионе, прикрывающем атомные предприятия Туры, ввиду неисправности не заводились дизели системы электропитания ракетного комплекса. В другом выявили, что пробит гвоздем кабель управления пусковой установкой. В упомянутом кыштымском дивизионе ракета не стартовала, так как были замкнуты контакты цепи «пуск» отрывного штеккера ракеты (зимой на морозе солдат в трехпалых рукавицах стыковал кабель и повредил разъемы). А из дивизионов «наверх» в течение года шли благостные доклады о состоянии техники.

Авиация на их фоне выглядела «лучом света в темном царстве».

Комиссия выявила, что помимо штаба генерала Вовка, командования зенитно-ракетных войск и радиотехнических частей не всегда извещали командование 4-й армии о принимаемых решениях, а оно, в свою очередь, не всегда транслировало их в соответствующие штабы. Сейчас уже очевидно: главная причина всех просчетов состояла в нехватке опыта у офицеров командных пунктов. После переформирования армия не проводила широкомасштабных комплексных учений, на которых отрабатывалось бы взаимодействие, накапливался бы ценный опыт. Отметим также, что зенитные ракетные части совсем недавно были сформированы, и управлять ими совместно с истребительной авиацией только учились.

И все же… Когда перед московской комиссией предстал генерал-майор Вовк, он на вопрос, кто виноват в гибели его подчиненного лейтенанта Сафронова, в достаточно резкой форме ответил: «В старой русской армии было принято так. Если командир повел свой полк в бой, то это он победил. Если полк потерпел поражение, то потерпел поражение его командир». Члены комиссии переглянулись, и у них отлегло от сердца: «Вот он, виновник гибели! Сам признался!». И генерала Вовка сняли с должности командующего авиацией 4-й отдельной армии, назначив, с понижением, командующим авиацией 25-го отдельного корпуса ПВО.

Позднее, ввиду чрезвычайных обстоятельств только он согласился немедленно возглавить авиацию Дальневосточной армии, и отличился в выполнении приказов военно-политического руководства страны.

Но обида долго жгла его душу — «Я делал все необходимое, а меня… За что?»

***

События в мире шли своим чередом.

16 мая 1960 года Хрущёв прибыл в Париж, но отказался принимать участие в совещании на высшем уровне, так как Эйзенхауэр не принес публичных заявлений о полете U-2. В ответ президент США отменил свой визит в Москву.

17 августа в Москве в Колонном зале Дома Союзов начался судебный процесс над Пауэрсом. 19 августа 1960 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его к 10 годам лишения свободы. Но 10 февраля 1962 года Пауэрса и еще двух американских шпионов обменяли на находившегося в заключении в США нашего разведчика Рудольфа Абеля (Вильяма Фишера).

Мы завершим наше повествование известными с детских лет строчками: «Сказка — ложь, да в ней намек, добрым молодцам — урок!»

Бурцев Сергей Витальевич

Родился 14 февраля 1956 года. В 1978 году закончил финансово-экономический факультет ЛФЭИ им. Н. А. Вознесенского.

Кандидат экономических наук. Опубликовал более 30 работ по экономике строительных организаций, истории и развитии банковской системы России, формированию рынка драгоценных металлов (золото) и т. д. Участвовал в разработке и внедрении в г. Санкт-Петербурге механизма выдачи безвозмездных жилищных субсидий (с 1999 года) гражданам, имеющим на это право; разработке и внедрении схем ипотечного кредитования и т. д.

Работал на различных должностях в системе Промышленно-строительного банка (управляющий филиалом, начальник управления) и в холдинге Монолитстрой.

Золото в системе экономической безопасности России

© С. В. Бурцев, 2017

История золота теснейшим образом связана с историей развития человечества. Это первый металл, о котором люди впервые узнали много тысячелетий тому назад. Он обладает уникальными свойствами, которые на протяжении многих веков позволяли выполнять золоту все функции расчета, денег, и быть основой торгово-экономических отношений не только между людьми, но и государствами.

Однако задолго до того как золото стало деньгами, его эстетические качества и эмоциональное воздействие символизировали богатство, олицетворяли власть и могущество, играли важную роль в формировании и соблюдении культа различных религий. Золото всегда было символом власти. Как говорят, оно обладает определенной энергетикой.

Стремление владеть золотом порождало кровопролитные войны. Только в последней трети XX века золото перестало быть деньгами и перешло в категорию товаров, заняв среди них особое место. Оно стало валютным товаром, который легче и проще любых других превращается при необходимости в международные деньги или национальные деньги отдельных государств.

Золото — это вечный металл, который не теряет своих качеств в случае разнообразных физических и химических воздействий на него, и сохраняет свою ценность, несмотря на постоянное изменение общественных нравов, понятий и представлений.

Многие интересные события, связанные с этим металлом, описаны в художественной литературе разных народов, которая вызывает неослабевающий интерес.

За всю историю человечеством добыто не более 200 тысяч тонн этого металла. Если бы все это количество удалось собрать воедино, то оно легко поместилось бы в трюм современного судна. (Танкер одним рейсом перевозит сейчас 400 тысяч тонн нефти.)

Золото — металл различных оттенков желтого цвета. Как химический элемент оно относится к первой группе Периодической системы элементов Д. И. Менделеева, то есть к группе наиболее тяжелых металлов. Его химический символ «Аu» происходит от латинского слова «aurora», что означает утренняя заря. По мнению некоторых лингвистов, славянское слово «золото», английское и немецкое слово «gold» происходит от общего корня «gol» и могут быть связаны с ярко-желтым цветом — цветом Солнца.

Любой металл под физическим или химическим воздействием может быть изменен до неузнаваемости, золото же никогда не портится и не видоизменяется. Каждая его часть обладает одними и теми свойствами и одним и тем же внешним видом. Золото в монетах или серьгах, золото в нимбах, на фресках или иконах, золото на куполах и в соборах, золотые слитки в государственных запасах различных стран, — все это один и тот же металл.

Вес одного кубического сантиметра золота составляет 18,3 г. Тяжелее золота только ртуть и свинец. Золотой шарик диаметром 5 см имеет вес 1 кг. Если представить себе кубик золота с гранью в 10 см, то масса его будет равна почти 20 кг.

Температура плавления золота — 1046 °C; температура кипения — 2947 °C. Оно удивительным образом сочетает в себе низкую твердость и высокую температуру плавления, прекрасную пластичность и ковкость. Так, из слитка золота весом в одну тройскую унцию (31,1 г) можно вытянуть проволоку длиной более 100 метров или выковать пластину площадью 4 кв. м. Золото устойчиво к различным воздействиям. В обычных условиях оно не окисляется на воздухе или в воде, не меняется под действием кислот. Растворяется этот металл лишь в смеси концентрированных соляной и азотной кислот, а также в щелочных растворах цианистого калия или натрия. При нагревании до температуры, несколько меньшей температуры плавления, золото может свариться, как железо. Мелко распыленные частицы золота при нагревании агломерируются (спекаются) в более крупные образования. Благодаря всем этим качествам золото всегда сохраняет первозданный цвет и блеск, а изделия из него практически вечны. Золото отличается прекрасной электро- и теплопроводностью, и поэтому широко применяется в сложных электронных приборах, в связи с этим оно широко используется в промышленности, медицине, в быту, но и как объект операций на внутреннем и международном финансовом рынке. Этот металл является основным сырьем для ювелирной промышленности и постоянным компонентом электронных приборов, используемых в различных отраслях экономики, а также при изготовлении различного вида современного оружия.

Многообразны пути использования золота в повседневной жизни. Это вечный металл. Будучи неоднократно переплавленным, он никогда не теряет свои качества и присущие ему свойства, и не важно, выступает ли оно в виде ювелирного изделия, монеты, слитка или же выполняет роль контакта в компьютерах или приборах управления самолетом.

В силу своих физических свойств и социального значения добытое золото никогда не исчезает, оно только проходит многочисленные трансформации, переплавляясь из одного изделия в другое. Золото, добытое много веков назад в Америке или в Европе, используемое сейчас, например, как ювелирное изделие, возможно, прежде было монетой или золотым слитком, или украшало меч крестоносца.

Выдающийся русский ученый М. В. Ломоносов в одной из своих работ «О металлах и с ними в земле находящихся других минералах» писал: «Первый высокий металл есть золото, которое через свой изрядный желтый цвет и блещущую светлость от прочих металлов отлично. Непреодолимое сильным огнем постоянство придает ему между всеми другими металлами первенство».

Процесс очистки называется «рафинирование», или «аффинаж». Ему подвергается черновой металл. На территории России функционируют, например, шесть аффинажных заводов. Чистое золото сплавляется с другими металлами, чтобы придать ему определенную твердость и цвет. Для этого используются медь, серебро, цинк, платина, никель и другие металлы. Количество чистого золота в сплаве характеризуется показателем «проба». Этот показатель свидетельствует о количестве долей чистого золота в конкретном сплаве, независимо от того, в каком виде оно представлено — слиток, кольцо или браслет. Чистоту золота выражают в тысячных долях. Так, о сплаве, содержащем 750 частей золота на 1000 частей сплава, говорят, что это золото пробы 750.

Золото, полученное с помощью особых методов очистки и предназначенное для банковских вкладов или государственных хранилищ валютных резервов, как правило, имеет пробу 999, то есть теоретически допускается весьма ничтожная доля других металлов. Это наивысшая проба. Она же применяется при торговле золотом на международном рынке драгоценных металлов. Для ювелирных и других изделий из золота применяются более низкие пробы. Смешивание золота с другими металлами называется легированием золота. Оно производится не только для того, чтобы придать ему определенное качество, но и определенный оттенок. Это имеет важное значение при использовании золота в ювелирной промышленности.

Золото после рафинирования приобретает форму слитка. На нем проставляется его проба. Изделия, изготовленные из такого слитка, имеют тот же показатель пробы. Соответствие пробы, указанной на изделии из драгоценного металла, действительному его количеству гарантируется государством. Проба драгоценных металлов, из которых допускается изготовление ювелирных и других изделий, устанавливается правительством страны.

Изделия из золота, изготовленные в стране или ввозимые из-за рубежа, обязательно проходят пробирный контроль. На них должны стоять оттиски пробирных клейм с указанием одной из утвержденных правительством проб. Без проставления пробы металла изготавливаются ордена, медали и монеты, хотя пробы сплавов для их изготовления утверждаются правительством и контролируются органами пробирного надзора. Добавки цветных металлов в слитки благородных металлов для получения соответствующих сплавов производятся в строго определенных количествах. Таким образом, число обозначающее пробу, свидетельствует о долях золота, содержащегося в слитке или изделии. Существуют различные показатели пробы: метрическая, каратная. Ранее применялась и золотниковая.

В прошлом для измерения веса золота, драгоценных камней и драгоценных металлов использовались зерна тропического растения, которые будучи высушенными, не меняли свой вес. Растение называлось «карат». Этот показатель в некоторых странах используется для определения пробы золота. В настоящее время карат как единица веса используется всеми странами только для определения веса драгоценных камней. Об этом была достигнута международная договоренность еще в 1902 году. Карат равен 0,2 г.

В бывшем Советском Союзе знак пробы включал профиль рабочего, а также серп и молот. С 1 января 1994 года в Российской Федерации для изделий из драгоценных металлов также было введено государственное пробирное клеймо с изображением женского профиля в кокошнике.

Добавляя в золото легирующие металлы, специалисты не только делают сплав более прочным и дешевым, но в зависимости от пропорциональных соотношений этих металлов добиваются определенной его окраски. Палитра золотых сплавов весьма разнообразна. В структуре каждого сплава определенной пробы количество золото остается всегда постоянным, а вот пропорции легирующих металлов могут изменяться в зависимости от того, какой цвет золотому сплаву надо придать. Например, чтобы получить желтое золото со знаком пробы 750, увеличивают количество добавляемого серебра. При этом соответственно уменьшают содержание меди. Белое золото (светло-соломенный оттенок) получается благодаря добавлению в сплав никеля или палладия. Если в сплаве 75 % золота, 20 % палладия и 5 % лигатуры, то такое золото принято называть «белое золото».

Результаты многих археологических исследований достоверно доказали, что золото — это один из первых металлов, который познали люди. Изделия из золота обнаружены при раскопках стоянок эпохи неолита в горах Франции, в кельтских могильниках, в додинастических памятниках Египта, среди наиболее древних культурных слоев в землях Америки, Индии и Китая. Еще около 15 тысяч лет тому назад первобытный человек обратил внимание на блестящие камешки, которые встречались на отмелях различных рек, — это было золото. Благодаря высокой пластичности металла из этих «камешков» начали изготавливать различные фигурки богов, которым люди поклонялись, — за много веков до возникновения основных религий человечества.

Практически на всех стадиях развития во всех национальных культурах и социальных формах общества золото рассматривается как символ света, солнца. С золотом связываются идеи постоянства, достоинства, превосходства, величия, совершенства, силы, власти, богатства, мудрости, чистоты, жизненного начала. Блеск и сияние золота вызывали повышенный интерес людей еще в период зарождения человеческого общества, когда формировались культы. Первым культовым предметом стало золото. Оно для наших далеких предков олицетворяло Солнце. Например, у одного из древнейших народов Латинской Америки ацтеков золото считалось талисманом, излучающим божественную силу, проистекающую от солнца. В Библии содержится более 400 упоминаний о золоте, свидетельствующих о том, насколько этот металл играл огромную религиозную роль в далеком прошлом. Как указывается в Библии, когда Моисей взошел на гору Синай, чтобы услышать слово Божие, он получил от Бога скрижали с записью десяти заповедей. Согласно заповедям, Бог предписал людям основные правила поведения, заповеди, например:

пятая: Почитай отца твоего и мать твою;

шестая: Не убий;

седьмая: Не прелюбодействуй;

восьмая: Не кради;

девятая: Не произноси ложного свидетельства;

десятая: Не желай всего, что есть у ближнего твоего.

В Библии в ярких красках описан момент передачи Моисею заповедей Господних: Синай стоял в огне, окутанный густым дымом, земля дрожала, гремел гром, блистала молния, и в шуме разбушевавшейся стихии раздавался голос Божий, произносивший заповеди. Когда Моисей спустился с горы после сорокадневного пребывания на ней со скрижалями в руках, и увидел, что народ пляшет вокруг золотого тельца, забыв о Боге, он пришел в такой страшный гнев от вида разнузданного пиршества, что разбил о скалу скрижали с заповедями Бога. После последовавшего раскаяния его народа, Бог велел Моисею сделать две новые скрижали и написать на них десять заповедей.

Золото — и многими любимый, и многими ненавидимый металл. Ради золота творилось много зла в этом мире, и тем не менее показатель национального богатства выражается именно в золоте. Несмотря на выдающуюся роль, которую золото играло в различных культах, оно в то же время считается воплощением зла. Златолюбие во многих религиях — это смертный грех. В Библии, в частности, в Новом Завете, стремление к владению золотом рассматривается как грех. В христианстве всегда почитались за святых люди, раздававшие свое золото и серебро нищим и убогим. В исламе золото, любовь к золоту также осуждается, и, по закону шариата, мужчинам не рекомендуется носить золотые украшения. В буддизме монахам предписано не принимать в качестве подаяния ни золота, ни серебра, чтобы оно не стало соблазном на пути к вечному.

Тем не менее золото всегда занимало центральное положение в религиозном сознании. При определении места золота в религии явно прослеживается своеобразная ситуация, состоящая в том, что храмы и изображения духовных учителей, которые осуждали любовь к золоту, обильно украшаются тем же золотом.

Споры вокруг происхождения золота велись давно. Все попытки химиков доказать земное происхождение золота оказались безуспешными. Если бы доказательство было найдено, то можно было бы получать золото искусственным путем так же просто, как и алмазы.

Имеет место теория, основанная на космическом происхождении металлов, в том числе и золота. Эта теория призвана как бы решить противоречия, возникающие на стыке науки и религии. Согласно этой теории, мир, земля и человек происходят из живого развивающегося космоса.

Еще с библейских времен отмечались особые качества золота и присущая ему духовность. В одной из монографий, посвященной вопросам духовности, излагается процесс изготовления изделий из золота. Отмечается, что золотые шедевры не готовят заурядной штамповкой. К ним нужен особый подход. Какой? Прежде чем взять в руки золотой самородок, мастер должен убрать из себя гордыню, жадность, агрессивные мысли и чувства, приносящие мастеру славу, почести. Творец должен отдавать золоту свои благодатные мысли, чувства. Мастер должен обладать духовностью, помогающей понять свое будущее золотоносное произведение. Тогда внутреннее содержание золотого шедевра будет под стать изумительной, блистательной внешней красоте. Естественная красота золота требует для себя мастера, обладающего благодатной внутренней культурой, дающей возможность зарядить золото огненноносной духовной энергией. Не случайно в народе доброго и одухотворенного человека называют «золотым» или человеком с «золотой душой». О тех, кто вкладывает в дело душу, говорят, что у него «золотые руки».

Золото дает силу сложившимся личностям, но опасно для тех, у кого нет «стержня». Этот металл концентрирует энергию, помогает при истощении нервной системы, дает кристальную ясность сознания, и даже помогает при определенных обстоятельствах увидеть невидимое.

О лечении золотом писали еще во времена римского писателя Плиния Старшего, жившего во времена Иисуса Христа. Арабская медицина также активно использовала в своем арсенале препараты из золота. В качестве лекарственного средства благородный металл применяли и средневековые лекари. Особой популярностью пользовалось «питьевое золото», которое обычно принимали как укрепляющее сердце.

Золотой крестик или медальон, носимый постоянно на груди, тонизирует деятельность сердечно-сосудистой системы.

***

В результате общественного разделения труда и повышения его производительности значительно расширились границы торговли. В таких условиях наличие различных товаров-эквивалентов вызвало много дополнительных трудностей, в частности, связанных с сохранением, транспортировкой и взаимозаменяемостью эквивалентов. У товаропроизводителей и купцов возникла объективная потребность в денежном товаре, который был бы наиболее пригоден в качестве всеобщего эквивалента золота.

Процесс эволюции требовал, чтобы у этого товара были:

• способность выступать всеобщим эквивалентом, признаваемая как продавцом, так и покупателем;

• особые физические свойства, прежде всего прочность, и при этом он не должен терять своих потребительских качеств (потребительной стоимости), то есть не должен портиться под воздействием воздуха, воды, огня, холода и жары;

• он не должен терять свои физические свойства при делении на части;

• удобство при использовании и подсчете;

• потребительская стоимость, которая представляет собой концентрацию в небольшом объеме высокой стоимости, сопоставимой с затратами труда при изготовлении товара.

В связи с этим можно назвать две основные причины, почему золото стало использоваться как деньги:

• его уникальные физические свойства, придающие точность и делимость всем частям металла, которые, становясь монетами, слитками или другими изделиями, сохраняют все свои качества;

• редкость и рассеянность золота в недрах земли, и поэтому максимальная по сравнению с другими металлами трудоемкость извлечения из россыпей и руд и, как следствие, концентрация в небольшом объеме высокой стоимости, сопоставимой с затратами общественно необходимого труда при изготовлении иных товаров, а также инертность золота во взаимодействии с окружающей средой.

В природе имеется и другой материал, который даже при меньшем объеме концентрирует в себе больше стоимости, чем золото. Это драгоценные камни, например, алмаз. Однако алмаз, как и любой другой драгоценный камень, не может стать мерилом стоимости других товаров, потому что его собственная стоимость зависит от качества, количества и размеров. Разделив один камень на несколько частей, его можно обесценить. Кусок же золота, наоборот, можно разделить на нужное число частей, ценность каждой из которых будет соответствовать по содержанию и внешнему виду тому целому, от которого она отделилась.

Капиталистический строй начал развиваться в XV–XVI веках и для его развития требовались два условия:

• наличие свободных работников, то есть свободных от феодальной зависимости, и не имеющих никакой собственности, кроме рабочих рук;

• наличие золота, денег, необходимых для промышленного развития страны.

Первоначальное накопление капитала и было направлено на создание этих условий. В период первоначального накопления капитала возникла погоня за золотом, стремление как можно больше его накопить. Происходило это главным образом за счет ограбления других неевропейских территорий. По следам Христофора Колумба, открывшего Америку, в 1492 году к берегам ее обоих континентов устремилось множество предприимчивых авантюристов, но искомого металла в Северной Америке они не обнаружили, хотя в недрах здесь находились огромные запасы золота. Через четверть века после Колумба испанцы завоевали Южную Америку и начали вывоз в Испанию награбленного здесь золота. Высадившись на берегах Южной Америки, они были изумлены обилием золота.

В начале XVI века испанец Эрнан Кортес завоевал Мексику — империю ацтеков, потребовал от ее правителя все золото страны. Он разрушил столицу ацтеков, сжег идолов и захватил сокровища храмов и дворцов. Бессчетное число изделий из золота, сделанных со знанием всех секретов ювелирного искусства, украшавших некогда знатных ацтеков: солнечные золотые диски и маски, изображения пумы, ягуара (культ которого существовал более двух тысяч лет), обезьянок, птиц, выполненных в фантастическом декоративно-абстрактном стиле, и других сокровищ, — все это впоследствии было вывезено в Европу.

Одно из самых крупных сокровищ всех времен было захвачено испанцами в стране инков, которая находилась на территории, где сейчас расположены Перу, Чили, Эквадор, Аргентина и Боливия. Завоеватели взяли в плен верховного правителя инков и потребовали за него выкуп. В течение полугода со всех сторон страны приносили золото, народ инков собрал выкуп — великолепные золотые изделия, общим весом 5,5 тонн.

В середине XVI века Испания стала богатейшей страной Европы по количеству находившихся в ее распоряжении денег. Влияние этих немыслимых внезапных вливаний золота в монетарную систему ощущалось по всей остальной Европе и даже на Дальнем Востоке, но в Испании богатства, завоеванные фантастическими подвигами конкистадоров, проливших моря крови белых и индейцев, не задержались. Золото, как и деньги, приходило и уходило.

Огромный поток золота поощрял траты и в то же время ослаблял стимулы для развития производства. Один из современников писал: «Крестьяне забросили плуги, оделись в шелка, их прежде мозолистые руки стали мягкими. Торговцы напустили на себя вид благородных и… болтаются по улицам». Однако, вместо того чтобы вкладывать золото в развитие производства, испанцы платили этим металлом за иностранные товары, и тратили так много, что были в постоянно растущем долгу у иностранцев.

В 1492 году испанцы совершили дорого обошедшуюся их экономике ошибку: из страны были изгнаны евреи и мусульмане. Некоторые евреи приняли христианство и остались, но лучшие интеллектуальные силы, которые в течение столетий вносили большой вклад в развитие экономики и культуры, покинули страну. Большинство испанцев в это время были крестьянами или солдатами, не умевшими читать и писать, и не имевшими простейших арифметических знаний. Дворяне же вели праздный образ жизни. Евреи и мусульмане, напротив, были высокообразованными людьми. Они были умелыми администраторами и предпринимателями. Мусульмане же имели богатые традиции в торговой деятельности, импорте и экспорте. После того как они покинули страну, Испания потеряла класс собственных купцов, игравший огромную роль в экономике страны.

В конце XVI в. испанский король Филипп построил для борьбы с Англией, пытавшейся завладеть захваченным в Америке золотом, невиданную до этого армаду кораблей. Англичане разгромили испанский флот в проливе Ла-Манш. В результате потери огромного количества награбленного золота, ошибок в политике и военных поражений, Испания из могущественной державы превратилась на все последующие периоды истории во второстепенное европейское государство.

С тех самых пор, когда золото стало деньгами, до второй половины XX столетия оно выполняло роль международного платежного средства и служило в определенной степени обеспечением внутригосударственного обращения денег. Как резерв платежей для покрытия пассивного сальдо внешнеторговых операций и инструмент устойчивости национального денежного обращения, золото хранилось в центральных банках соответствующих стран. Перемещение золотого запаса между государствами было связано не только с закономерностями развития международных экономических отношений, но и с экстремальными политическими событиями, а также событиями, которые в последующем рассматривались как преступные. В качестве примера рассмотрим историю золотых запасов двух государств — Испании до начала Второй мировой войны и Германии после ее окончания.

***

В июле 1936 года испанский генерал Франко поднял мятеж против республиканского правительства. Мятеж вскоре перерос в кровопролитную гражданскую войну. Мятежники успешно продвигались по территории страны и приблизились к столице страны Мадриду. До начала гражданской войны Испания занимала четвертое место по запасу монетарного золота после США, Англии и Франции. В сентябре золото Испании было вывезено из столицы в горы и помещено в специально оборудованную пещеру, где оно находилось под охраной 60 испанских моряков. Испанское правительство обратилось к Советскому правительству с просьбой принять золотой запас на хранение. В октябре 1936 года были осуществлены перевозка золота в порт города Картахены и погрузка его на четыре советских судна — «Ким», «Кубань», «Нева» и «Волголес». Золото было помещено в 7800 стандартных ящиков, каждый весом в 65 кг. Перевозили его в порт на грузовиках 20 советских водителей-танкистов, переодетых в испанскую военную форму. После погрузки золота, каждый корабль с интервалом в один день следовал по отдельному маршруту. На всем пути по Средиземному морю были размещены военно-морские корабли для отражения возможного нападения.

Первый транспорт вышел из Картахены 26 октября, а уже в начале ноября все четыре судна, благополучно пройдя Средиземное море, Сицилийский пролив и Босфор, прибыли в Одессу. Для обеспечения секретности, разгрузка кораблей производилась ночью силами специально командированных в Одессу сотрудников госбезопасности. Из Одессы эшелон с золотом под усиленной охраной проследовал в Москву. Здесь за подписями Наркома финансов, заместителя Наркома иностранных дел и испанского посла был составлен соответствующий акт, в котором отмечалось, что на государственное хранение Наркомфином СССР получено золото, прибывшее из Испании, запакованное в 7800 ящиков стандартного типа общим весом 510 079 529,3 г, то есть 510 тонн. Документ был передан испанскому правительству. Прошли годы. В печати стали публиковаться материалы, что золото якобы было вывезено из Испании в карманах детей, которые были эвакуированы в Советский Союз в целях их безопасности.

У Испании появились претензии на это золото. Правительством СССР были опубликованы документы, согласно которым все испанское золото было израсходовано по распоряжению испанского республиканского правительства. Только за один 1937 год испанское правительство приняло и передало в Москву 21 распоряжение о расходовании своего золота. Оно было использовано на оплату поставок оружия из Советского Союза и содержание российских специалистов, активно помогавших испанскому командованию в качестве советников, а в качестве танкистов и летчиков непосредственно участвовали в боевых действиях на территории Испании.

СССР поставил в Испанию 806 самолетов, 347 танков и более 600 бронеавтомобилей, 1186 артиллерийских орудий, 20486 пулеметов, 500 тысяч винтовок и огромное количество других боеприпасов и военного снаряжения. Кроме оружия, СССР поставил в Испанию необходимое ей сырье — нефть и нефтепродукты, хлопок, лесоматериалы. Все это оплачивалось золотом. В боевых действиях на стороне испанского правительства участвовало более 3 тысяч советских граждан.

В силу сложившихся обстоятельств дипломатические отношения между Испанией и Советским Союзом были установлены только через 30 лет после отмеченных выше событий.

***

Заслуживает также внимания история золотого запаса Германии, которым она располагала накануне Второй мировой войны, и изменение его количества в течение этой войны.

В 1929 году в Государственном банке Германии хранилось 800 тонн золота. В связи с интенсивной подготовкой к войне, Германия уже к середине 1937 года израсходовала весь государственный золотой запас. С началом Второй мировой войны в 1939 году, Германия оккупировала почти всю Европу, и начала интенсивно воссоздавать собственный золотой запас путем изъятия золота из банков других стран, а также хищения ценностей у населения.

Германия практически полностью захватила государственные золотые запасы Австрии, Югославии, Греции и др. Французам удалось скрыть часть золота в своих африканских колониях. По некоторым оценкам, в странах Центральной Европы Германия захватила около 1300 тонн золота.

Истребляя миллионы людей в концентрационных лагерях, фашисты не брезговали забирать золото у трупов. На послевоенных судебных процессах были оглашены чудовищные по своему цинизму факты. Например, врач концлагеря Заксенхаузен показал, что он лично осматривал людей перед отправкой в газовые камеры и делал специальной краской пометку на лицах тех, кто имел золотые коронки. Перед сожжением трупов в специальных печах команды, состоящие из других узников, выламывали зубы и сдавали охранникам. Аналогичные показания на суде дал начальник концлагеря Освенцим. Согласно имеющимся сведениям, у жертв фашизма было изъято в виде украшений и зубных коронок около 76 тонн золота. Оно было передано немецкому Государственному банку и переплавлено в стандартные золотые слитки, на которых ставились клеймо Рейхсбанка и знак свастики. После этого слитки отправлялись в Швейцарию, а оттуда нередко в хранилища банков других нейтральных стран в уплату, например, португальского вольфрама или шведской руды. Часть нацистских денег была тайно переведена на счета отделений швейцарских банков в США.

Спустя 50 лет после освобождения Европы и разгрома фашизма, мировая общественность активно начала поднимать вопрос о судьбе золота, награбленного Германией в Европе. Это золото получило название «нацистское золото».

В конце войны, когда Рейх стал разваливаться, «нацистское золото» частично переместилось в Аргентину и другие латиноамериканские страны. Поэтому найти следы этого золота, особенно в полном объеме, маловероятно.

Проблема «нацистского золота» приобрела особую остроту, когда созданная правительством США комиссия обнародовала результаты расследования, в частности, о «затаившихся» в швейцарских банках счетах в золоте. Именно в Швейцарию многие граждане Европы успели перевезти свои сбережения за несколько месяцев, а порой и дней, до депортации в гитлеровские лагеря смерти. Туда же в 1945 году были тайно переведены активы Третьего рейха. В сейфах «швейцарских гномов» было спрятано золото, конфискованное у жертв нацизма.

В рассекреченных через 52 года архивах США обнаружен документ, из которого видно, что гитлеровский министр иностранных дел Риббентроп накануне того, как советские войска взяли штурмом Берлин, вывез из Германии 15 тонн золота. Часть этого золота (6 тонн) была отправлена в его замок в Австрию, а 2 тонны — в Шлезвигольштейн. Это золото попало в руки западных союзников СССР по антигитлеровской коалиции. Остальная часть, очевидно, оказалась у бывших фашистов, которым удалось скрыться и избежать наказания за преступления во время войны. Риббентроп был повешен в декабре 1946 года по приговору Нюрнбергского трибунала.

Недавно опубликованные документы, ранее находившиеся в секретных архивах Соединенных Штатов Америки, подтверждают, что слитки золота получены в результате переплавки золотых драгоценностей и зубных коронок узников, погибших в немецких концентрационных лагерях смерти. Из архивных документов также видно, что в апреле американская военная часть освободила немецкий населенный пункт, город Маркес, и сразу же послала информацию генералу Эйзенхауэру, который впоследствии стал президентом США. Генерал немедленно выехал в Маркес, где его ждала группа офицеров, охранявших более двухсот запломбированных металлических ящиков и мешков. Когда генерал Эйзенхауэр приказал вскрыть содержимое контейнеров и мешков, глазам американцев открылось жуткое зрелище: килограммы золота в виде обручальных колец, перстней, портсигаров, сережек, выбитых зубов, оправ для очков, цепочек, браслетов. За каждым предметом стояла человеческая жизнь жертвы нацизма…

В итальянской печати была опубликована информация об имеющихся документах, свидетельствующих о том, что 80 тонн золота из государственного запаса захватил в 1944 году воздушный десант из Германии. По данным, поступившим в итальянский парламент, мешки с золотом были погружены в два спецвагона и доставлены в Швейцарию, где их поместили в сейфы швейцарских банков. При этом есть и другая версия, согласно которой после окончания войны итальянское золото переправили в Лондон, а оттуда — в США.

В ноябре 1996 года «Российская газета» опубликовала статью под названием «Тайны золотого эшелона». В статье сообщалось, что в марте 1945 года из Венгрии было вывезено 110 ящиков золота в слитках общим весом в 5 тонн. В составе вывезенных ценностей были и регалии первого венгерского короля. Венгерскому правительству потребовалось почти 30 лет, чтобы найти и возвратить эти ценности из США, куда они попали из сейфов Германского банка.

***

На протяжении многих веков до начала второй половицы XX века уникальные свойства золота позволяли этому металлу успешно выполнять все функции денег. Однако, по решению международного сообщества, произошла демонетизация золота. В то же время свойства, которые в прошлом превратили золото в деньги, позволили этому металлу в настоящее время занять особое место в мире современных товаров. Оно приобрело экономическую особенность валютного товара. Как валютный товар золото через рынок легко превращается в любой вид общепризнанных в мире денег или в любой вид национальных денег. Указанное обстоятельство стимулирует государство постоянно поддерживать запас золота на определенном уровне в качестве резерва, который позволяет оперативно регулировать количество денег, необходимых для операций на внутреннем или международном рынке капитала. Движение этого металла и его использование как валютного товара постоянно находятся под контролем правительства соответствующей страны.

В результате различных экономических и политических обстоятельств запасы золота в государственных резервах после его демонетизации регулярно подвергаются значительным колебаниям. Они находятся на уровне 20–25 % от общего количества золота, добытого за всю историю человечества.

Золото функционировало как деньги еще в глубокой древности, на ранней стадии развития товарного производства. В те времена, по мере накопления драгоценных металлов, в мире все большее распространение, правда, постепенно и неравномерно стала приобретать такая ранняя форма металлических денег, как взвешенные и клейменые бруски, стержни, полоски, круглые и спиральные кольца. Они поэтапно вытесняли примитивные товар-деньги, в качестве которых у разных народов на разных стадиях развития применялись десятки наименований различных изделий.

В результате углубления общественного разделения труда, появились купцы, благодаря деятельности которых расширяется товарооборот. Это обстоятельство диктовало необходимость организации денежного обращения. Объективно возникли условия для его стандартизации. Купцы в процессе торговли начали использовать золотые слитки определенного веса и пробы, ставить на них свое клеймо, подтверждая вес и пробу.

Расширение границ торговли и выход ее за пределы городов и государств требовали более авторитетной гарантии точности веса и пробы золотых слитков. Постепенно такими гарантами стали корпорации купцов, храмы, городские власти.

С образованием рабовладельческих, а затем и феодальных государств появляются слитки золота, имеющие определенную форму. При их изготовлении гарантиями пробы и веса выступают правители страны. Первые такие слитки в форме монет появились в государстве Лидия в 7–6 веках до н. э. (впоследствии Лидия входила в состав империи Александра Македонского, а к началу нашей эры стало частью Римской империи). Как отмечал историк Геродот, это государство обладало огромными и легко добываемыми запасами золота. Оно достигло своего расцвета, когда императором был Крёз, образ которого был запечатлен на многочисленных разновидностях золотых монет. Геродот пишет, что лидийцы первыми научились чеканить золотые монеты.

Монета — это денежный знак, изготовленный из металла, имеющий определенный вид и вес. Общий вид монеты с указанием количества содержащихся в ней денежных единиц на аверсе («решка») и различными изображениями на реверсе («орел») не изменился, по сути, до наших дней. Вокруг, по краям, монеты изготовляется более высокий гурт с зубчатой насечкой или надписью. Цель этой детали — затруднить порчу монеты. При всем многообразии монет и их внешнего оформления значение в торговом обороте имеет лишь вес содержащегося в ней золота.

Происхождение слова «монета» связано с римской мифологией. Римляне почитали богами земли и неба Юпитера и его жену Юнону (римский прозвище Монета), которая считалась наставницей и покровительницей Рима. В честь нее был в свое время сооружен огромный храм. Римляне в течение многих лет вели войну с греческим царем Пирром, который разгромил римскую армию в 279 году до н. э., однако сам понес при этом тяжелейшие потери. Отсюда происходит выражение «Пиррова победа», то есть победа, из-за тяжелейших потерь равная поражению. Римляне решили продолжить войну с Пирром и запросили у Юноны совета, где добыть денег на войну. Жрецы уверили народ, что средства найдутся, если войну вести справедливо. Предсказание сбылось, война была выиграна. Считая, что этому способствовала их богиня-наставница Юнона-Монета, римляне в ее храм передали запасы серебра и золота, и ими был принят закон, разрешающий чеканить деньги только в храме Юноны-Монеты. При изготовлении на монетах размещалось изображение богини, и ставилась надпись «монета». В ряде стран слово «монета» стало синонимом слова «деньги», например, в английском языке — money (деньги), monetary (денежный, валютный).

Предшественниками монеты были бруски золота, имевшие определенный знак. Египтяне отливали золотые бруски и использовали их как деньги еще 4 тысячи лет назад, причем на каждом бруске штамповалось имя фараона Менеса.

Английские исследователи связывают историю банковского дела с деятельностью ювелиров и появлением банкнот. Владельцы золотых монет первоначально хранили свое золото в королевском монетном дворе, размещавшемся в хорошо защищенном замке — лондонском Тауэре. Однако этой традиции был положен конец в 1640 году, когда английский король присвоил 130 тысяч фунтов стерлингов, находившихся там на хранении. Крупные владельцы монет стали искать другие места, где они могли бы хранить в безопасности свои сокровища. За этой услугой они стали обращаться к ювелирам, которые принимали особые меры безопасности для защиты своих мастерских, где хранилось золото, необходимое для работы. Хранение чуть большего количества драгоценных металлов, принадлежавших собственникам монет, не составляло для ювелиров большой проблемы, но это избавляло владельцев от беспокойства за их сохранность. За предоставляемые услуги ювелиры назначали плату. Принимая монеты на хранение, ювелир выписывал квитанцию на вложенную сумму. Когда собственнику монет требовалось получить деньги для того, чтобы заплатить кому-то долг, он предъявлял ювелиру квитанцию и забирал монеты. Однако вскоре монеты возвращались в хранилище ювелира, потому что получатель денег хотел также их обезопасить. Процесс изъятия монет из хранилища с тем, чтобы они возвратились туда же через короткий отрезок времени, позволил сделать вывод, что гораздо удобнее было бы передать квитанцию от должника его кредитору, оставив монеты в хранилище. Это было возможно благодаря хорошей репутации ювелиров и вере в надежность квитанций, которые они выдавали. Квитанции приняли характер векселя, выданного ювелиром. Подобные векселя были на 100 % обеспечены золотыми монетами.

Анализ практики показал ювелирам, что выданные ими квитанции (векселя) не могут быть предъявлены все сразу. Обычно в день их предъявлялось определенное количество, но даже в этом случае часть монет в скором времени снова возвращалась к ювелирам. Стало очевидным, что из этого обстоятельства можно извлекать выгоду Ювелиры могли выдавать ссуды, либо используя часть запасов золотых монет, находившихся у них на хранении, либо прибегая к более сложному методу, а именно: выпуская векселя на сумму стоимости монет, которые они фактически не приняли на хранение. Из опыта ювелиры установили, что для удовлетворения ежедневных платежных требований и предоставления ссуд своими векселями достаточно иметь в хранилищах монет на сумму, равную приблизительно 10–15 % от суммы выданных ими обязательств. Выдача ссуд оказалась очень выгодным делом, так как по ним назначались высокие проценты.

В 80-х годах XVII века английский ювелир Френсис Чайлдз впервые эмитировал бессрочные векселя без указания в них векселедержателя, но с указанием банкира-векселедателя. Так появились банкноты — векселя на банкиров. Предоставление ссуд банкнотами стало основным занятием большой группы ювелиров. Они стали банкирами частных банков с правом эмиссии банкнот. Кроме ювелиров, группа бизнесменов организовала прием на гарантированное хранение золота с выдачей банкнот на предъявителя, впоследствии они также стали банкирами. Таким образом, эмиссионной деятельности банков предшествовала депозитная. Это происходило и в Англии, и в первых банках Гамбурга и Амстердама, но в целом банковская деятельность приобрела существенное значение именно с началом эмиссионной деятельности.

Наряду с Банком Англии, основанным как акционерный банк в 1694 году, и в начале XIX века обслуживающий преимущественно правительство Англии, функционировало еще более 800 частных банков. В это время в стране наблюдалась высокая инфляция, в определенной степени вызванная неограниченной эмиссией банкнот, не обеспеченных полностью золотом. Участились случаи банкротств. Стало очевидно, что государство должно контролировать деятельность частных банков. Держатели банкнот нуждались в защите от растущего числа крахов банков.

В 1844 году правительство Англии ввело ограничение на фидуциарную, то есть не обеспеченную драгоценными металлами, эмиссию банкнот. Была ограничена, а позднее прекращена, эмиссия банкнот частными банками. К началу XX века в обращении остались лишь банкноты Банка Англии, который стал впоследствии государственным банком — основным эмиссионным центром страны.

Как показывает опыт Англии, выделение из общего числа банков одного на роль центрального возникает на той стадии рыночных отношений, когда становится очевидным, что без органа государственного общественного надзора за деятельностью банков и обращением банкнот и монет в экономике постоянно возникают негативные явления.

Хранение золота и выпуск в обращение монет и банкнот является прерогативой центрального банка страны. Опубликованные данные свидетельствуют о том, что за 140 лет (с 1762 по 1903 год) на изготовление золотых монет в России было израсходовано 1900 тонн золота, в то время как добыто за этот период 2123 тонн, то есть обращение золотых денег «поглотило» почти всю добычу золота.

В результате Первой мировой войны золотые монеты были в основном изъяты из внутреннего денежного обращения. В то же время, до завершения демонетизации золота, слитки и монеты, «сбросив свои национальные мундиры», выполняли роль мировых денег. Золото сосредоточилось в банках как резерв для урегулирования мировой торговли — сальдо платежных балансов. Это золото носило общее название — «монетарное золото», и отличалось от золота, использованного в ювелирной и других отраслях промышленности, или тезаврированного металла.

Первоначально в роли мировых денег выступали слитки, имеющие определенный вес. Если надо было заплатить другой стране золотом, то есть погасить пассивное сальдо платежного баланса, монеты данной страны переплавлялись в слитки, и по весу использовались для оплаты результатов торговли в пользу другой страны, в которой слитки вновь чеканились в монету.

По мере расширения мировой торговли (торговлю, как правило, вели частные компании), пошлина за перечеканку монет увеличивала издержки обращения. Возникла идея — рассчитываться национальными валютами без переплавки их в слитки. Для этого необходимо было, чтобы все монеты, во-первых, чеканились из золота одинаковой пробы, во-вторых, их вес должен быть легко сопоставим, то есть быть взаимно кратным.

На территории бывшего Советского Союза начало чеканки собственных монет из золота относится к первоначальному периоду Киевской Руси, то есть к X–XI векам. До наших времен сохранилось несколько золотых монет того периода, их называют «златник князя Владимира».

В период феодальной раздробленности и монголо-татарского нашествия на территории России обращалась татарская монета «диргема» (дирхем, дирхам — денежная единица Марокко, Объединенных Арабских Эмиратов; мера веса в Египте, Судане; монета в Иордании, Кувейте), которую в России называли «денга» (татар. «звенящий»).

В русском языке слово «денга» постепенно трансформировалось в слово «деньги».

До начала VI века Россия не имела золотых монет, например, золотая монета князя Владимира «златник» использовалась как награда, а не как деньги.

В 1895–1897 годах в России были проведены денежные реформы, в результате которых денежная система была основана на принципах золотомонетного стандарта. Были выпущены в обращение золотые монеты достоинством 10 рублей с содержанием чистого золота 7,74 г и 5-рублевые монеты, золотое содержание которых составляло 3,87 г чистого золота.

Чеканка царских золотых монет продолжалась до 1914 года, то есть до начала Первой мировой войны. С началом же войны правительство пыталось изъять из обращения золотые монеты, заменив их банкнотами, однако население, потеряв доверие к царскому правительству, начало припрятывать золотые монеты. Накануне Октябрьской революции было изъято из обращения золотых монет менее чем на 60 млн. рублей. На руках у населения осталось золотых монет на 436 млн. рублей, или 337 тонн золота. Эти монеты до сих пор пользуются повышенным интересом у нумизматов всего мира. Монеты из драгоценных металлов начали изготовлять в Российской Федерации в 1923 году, в связи с переходом к новой экономической политике. Были эмитированы 10-рублевые золотые монеты, получившие название «сеятель», так как на ее аверсе был изображен крестьянин, сеющий из лукошка рожь. Всего было изготовлено 2,7 млн. таких монет, а на их чеканку были использованы 21,3 тонны золота. В 1975 году Банк России возобновил чеканку золотых монет «сеятель».

Золотомонетный стандарт как основная форма организации денежной системы был юридически оформлен Международным соглашением на Парижской конференции в 1867 году, и страны Европы и Америки признали золото единственной формой мировых денег. В США золотой стандарт был законодательно установлен в 1900 году. В России золотой стандарт был установлен в результате реформы 1895–1897 годов.

В период золотомонетного стандарта национальная и международная валютная системы были тождественны, с той лишь разницей, что монеты данной страны сбрасывали, по выражению К. Маркса, «национальные мундиры» и как слитки переходили в международный платежный оборот, а затем, после перечеканки, вновь обслуживали внутреннее денежное обращение. Золотомонетный стандарт исключал инфляцию. Он играл роль стихийного регулятора производства, международных экономических связей, международных расчетов, выравнивания мировых цен и платежных балансов. Страны с пассивным балансом, в целях предотвращения оттока золота, проводили политику по повышению курса своей валюты, вплоть до ограничения денежной массы в обращении. Стандарт способствовал развитию товарного производства, банков и международных денежных связей, которые постепенно сложились в первую мировую валютную систему. Этот стандарт стал одной из важнейших предпосылок развития международного разделения труда и экономических международных отношений на рубеже XIX и XX веков.

С началом Первой мировой войны во всех воевавших странах прекратился обмен банкнот на золото. В США он был остановлен в 1933 году. Золотые монеты изымались из внутреннего денежного обращения и обменивались на бумажные деньги. Были приняты различные меры по концентрации золота в государственных запасах, например, у населения скупались золотые изделия, и новая добыча полностью поступала в государственные резервные фонды. Золото как деньги перешло в распоряжение правительства, и его использование допускалось только для международных расчетов.

Франция, как и другие страны, тоже отменила золотой стандарт, девальвировала национальную валюту в 1936 году, и приказала своим гражданам сдать в казну принадлежащее им золото (в отличие от американцев, лишь немногие французы отдали свое золото). За Францией последовали Голландия и Швейцария. Только Бельгия сохранила золотой стандарт вплоть до начала Второй мировой войны.

В период войны возросла роль золота как стратегического резерва, который можно было оперативно превратить в оружие и другие материальные ценности, необходимые для ведения военных действий. Стало ясно, что при восстановлении золотомонетного стандарта внутри страны выпущенные золотые монеты уйдут из обращения в сейфы, и будут тезаврированы населением.

После развала Британской империи роль лидера в капиталистическом мире играют США. Соответственно доллар стал вытеснять из межгосударственного оборота фунт стерлингов, который постепенно утрачивает свое былое значение резервной валюты.

Становлению доллара как резервной валюты способствовало усиление экономической мощи и политического влияния США, особенно в период Второй мировой войны и после нее. Доллар стал самой устойчивой валютой мира. Он опирался не только на промышленную гегемонию США, но и на монопольное владение наиболее крупными государственными запасами золота в мире.

В 1944 году, когда был утвержден Устав Международного валютного фонда, усилилась привязка золота к доллару. Согласно принятому уставу, все другие страны получили возможность неограниченной покупки слитков золота за доллары по твердо фиксированной цене — 35 долл. за тройскую унцию (31,1 г). При этом правом покупки золота по этой цене не могли пользоваться отдельные частные лица.

В США официально золотой стандарт был введен в 1900 году, хотя и до этого золотые монеты имели свободное хождение. До 1934 года доллар открыто обменивался на золото по официальной цене 20,67 долл. за унцию, то есть подтверждалось золотое содержание доллара. В 1929–1933 годах в США и во всем капиталистическом мире разразился самый большой в истории экономический кризис. В 1933 году президентом США стал Ф. Д. Рузвельт, который начал проводить новый экономический курс. Одним из мероприятий этого курса было: усиление международного значения доллара и сосредоточение в руках государства всех монетарных запасов золота. Для решения этой задачи законодательством предусматривалось повышение цены золота до 35 долл. за унцию, то есть золотое содержание 1 долл. было установлено в 0,888 г золота (31,1 г — 35 долл. = 0,888 г/долл.). Одновременно всем гражданам, компаниям и банкам предлагалось в обязательном порядке продавать казначейству золотые монеты и слитки по цене 35 долл. за унцию. Правительство покупало золото по официальной цене, однако продажа этого металла внутри страны запрещалась (золото могло продаваться только покупателями из других стран). Исключение допускалось для отдельных фирм, использующих золото в промышленных и медицинских целях. Фирмам и отдельным лицам запрещалось вести торговые операции с золотом на территории страны, а впоследствии и за рубежом.

Государственные резервы — это созданные, пополняемые и сохраняемые запасы сырья, материалов, топлива, некоторых видов машин, оборудования, зерна и других продовольственных и промышленных товаров, необходимых для бесперебойного функционирования экономики на случай экстремальных обстоятельств, которые могут повлечь за собой нарушения хозяйственных связей в стране. В условиях международного разделения труда и интенсивного развития торговли между различными странами важнейшей частью государственных резервов становятся золотовалютные, состоящие из валютных резервов и официальных государственных запасов золота. Наибольшее значение имеет официальный государственный запас золота, потенциально играющий роль резерва, который в кратчайший срок может быть продан и превращен в деньги, несмотря на то, что юридически золото устранено из мировой валютной системы (демонетизировано). Способность золота быстро превращается в деньги регулярно используется государством, когда исчерпаны возможности получить иностранную валюту из других источников.

Золото не только способствует диверсификации официальных государственных резервов, но и является одной из составляющих экономической безопасности страны. Оно не зависит от валютного контроля или замораживания активов. При необходимости этот металл легко трансформируется в валюту любой страны. Золотые резервы государств управляются либо центральными банками, либо министерствами финансов. В обоих случаях они постоянно находятся под контролем правительства. Например, в Италии часть золотого запаса была изъята из Центрального банка в Валютное бюро, выступающее правительственной организацией, функционирующей под руководством Министерства финансов, а во Франции и Германии золотые запасы находятся на балансе центральных банков, которые управляют этими запасами. В США и Великобритании золотой запас находится в распоряжении казначейств. В США до 1934 года весь золотой запас находился в распоряжении Федеральной резервной системы (ФРС). В том же году он был передан Казначейству, которое выдало ФРС золотые сертификаты, использовавшиеся в качестве обеспечения эмиссии банкнот (долларов) до тех пор, пока они были обеспечены золотом. В Великобритании золотом распоряжается Валютный уравнительный фонд, созданный при британском Казначействе, выступающий в роли владельца золотого запаса государства.

Суть банковской операции — продажа золота за иностранную свободно конвертируемую валюту при одновременном совершении сделки, предусматривающей обратную его покупку через определенный срок. Осуществляя такие операции, банки-заемщики сохраняют право собственности на принадлежащее им золото.

Золотые государственные запасы в ряде случаев используются в качестве залога для получения кредита в других странах. Это позволяет государству сохранять право собственности на золото, и в то же время получать так необходимую валюту. Например, Италия, для сбалансирования платежного баланса, получила у Германии кредит в 2 млрд долл., под залог в 518 тонн золота. Это золото находилось на хранении в США, но Германия поставила условием кредита передачу металла из хранилищ Нью-йоркского банка в немецкий банк. Другой пример: Швейцарский банк международных расчетов предоставил Португалии кредит в 300 млн долл., под залог в 30 тонн золота. Кредиты под залог золота получали также Мексика, Уругвай и др. Неоднократно под залог своего золота получала кредиты и Российская Федерация.

Учитывая значение золотых запасов, государства стремятся поддерживать их на определенном уровне с тем, чтобы продать металл и использовать полученную валюту при экономических, политических или других осложнениях. Дело в том, что, когда валюта, находящаяся в иностранных банках, пускается этими банками в оборот, они получают от этого доход, часть которого передают стране-собственнице валюты путем начисления процентов на вклад. Золото же само не только не приносит доход, но и вызывает дополнительные непроизводительные расходы на охрану, транспортировку, страхование и др. В международной статистике установилась практика, когда золото включается в общую сумму валютных резервов, но отражается в них в той или иной оценке. Например, США оценивали свои золотые запасы из расчета 42,2 долл. за унцию, такой была последняя официальная цена золота. Бельгия также оценивает свои золотые запасы, Германия учитывает свои запасы исходя из средней цены приобретения золота. Франция каждые полгода переоценивает свои золотые запасы по средней мировой цене за предшествующие 3 месяца. ЮАР и Голландия при оценке своих золотых запасов учитывают колебания мировых цен за различные периоды со снижением их на определенный процент: так, Голландия регулярно учитывает свой золотой запас по низшей среднегодовой цене за предшествующие три года с уменьшением на 30 %.

Учет государственных запасов по неизменным низким ценам или по ценам, ниже рыночных, исключает колебание стоимости золотого запаса в зависимости от конъюнктуры рынка, но в то же время позволяет получить прибыль, если золото будет продано по более высокой цене.

Сохраняемые до сих пор государственные золотые запасы выполняют назначение страхового фонда для обеспечения бесперебойности зарубежных платежей, поддерживая источник пополнения валютных резервов. Золото — это высоколиквидный товарный актив, который можно в любой момент обратить в свободно конвертируемую валюту путем продажи на мировых рынках, а также посредством передачи его в виде залога при получении валютных кредитов от иностранных государств, коммерческих банков или международных организаций. Можно отметить, что золото выступает в настоящее время в «квазимонетарной» роли. Центробанки накапливают золото как резервные деньги. То же самое делают и другие банки, и население страны, в расчете на то, что золото всегда можно быстро поменять на любые другие деньги и в любой стране.

К тому же золото, в отличие от любых денег, не обесценивается, а только растает в цене, что дает возможность увеличивать его запас по стоимости, не расширяя его объема. Если сравнить золото с иностранной валютой в аспекте сохранности ликвидности и доходности, то можно выделить его следующие характеристики.

Золото в хранилищах банков не подвержено кредитным рискам.

В отличие от активов в иностранной валюте золото не является долговым обязательством какого-либо эмитента, и его стоимость не зависит от финансового состояния этого эмитента. Динамика цены на золото, как правило, находится в противофазе с динамикой обменного курса доллара США. Поскольку доллары США служат основной резервной валютой, наличие определенной золотой компоненты резервов играет роль автоматического компенсирующего механизма общей стоимости резервных активов.

Золото наиболее соответствует предъявляемому к резервным активам критерию сохранности.

Как правило, ликвидность активов в золоте уступает аналогичному показателю для активов в иностранной валюте. Однако в случае существенной нестабильности на мировых финансовых рынках, ликвидность рынка золота и его стоимость возрастают, в то время как возможны ситуации, когда эти показатели для какого-либо актива в иностранной валюте могут значительно снизиться.

Доходность от активных операций с золотом обычно существенно ниже, чем для аналогичных операций с иностранной валютой. Вместе с тем в отдельные периоды ставки по размещению золота возрастают. Например, в связи с последовательным снижением ставок рефинансирования федеральной резервной системой США, наметилась тенденция их сближения со ставками размещения активов в золоте.

Золото не только способствует диверсификации официальных государственных резервов, но и является составляющей экономической безопасности страны. Оно не зависит от валютного контроля или замораживания активов.

***

Понятие «золотовалютные резервы» применительно к России официально появилось в 1992 году, когда страна стала членом Международного валютного фонда, и приняла на себя обязательства представлять ему информацию по ряду показателей, характеризующих внутреннее и международное экономическое состояние. Государственные золотовалютные резервы Российской Федерации складываются из двух частей: одна находится в управлении Министерства финансов РФ, другая — в управлении Банка России.

Первая часть образуется от поступлений валюты в результате централизованного экспорта, таможенных пошлин в иностранной валюте, а также от продажи золота за рубежом. Министерство финансов пополняет свою часть резерва также путем покупки иностранной валюты на рынке за счет бюджетных средств. Необходимость в подобной операции возникает, когда наличной валюты недостаточно для оплаты внешних долгов или централизованного импорта. Однако возможно и противоположное явление. Министерство финансов не покупает валюту, а выступает в роли ее продавца с целью покрытия некоторой части дефицита государственного бюджета. Для этого используются кредиты, полученные Россией за рубежом в виде свободно конвертируемой валюты. Такая валюта зачисляется в государственный резерв, находящийся в распоряжении Министерства финансов, которое продает соответствующую сумму по официальному курсу за рубли, которые используются как дополнительный источник доходной части бюджета.

Вторая часть золотовалютного резерва Российской Федерации ранее формировалась за счет средств экспортеров. Они были обязаны продавать 50 % валютной выручки Центральному банку страны. Впоследствии обязательная продажа валюты была отменена. Первым источником пополнения резервов стали операции по покупке валюты на внутреннем рынке. Вторым источником являются покупки у Министерства финансов валюты, которую Россия получает от МВФ, Международного банка развития и реконструкции (МБРР) и других международных финансовых организаций и правительств иностранных государств. Третьим источником пополнения резервов Банка России служат прибыль, полученная от продажи золота, и доходы от размещения валютных резервов за рубежом. Основная часть валютных резервов, находящихся в распоряжении Центрального банка РФ, представлена в виде американских долларов и евро. Они помещены в краткосрочные и среднесрочные ценные бумаги правительства США и Европейских стран. Это позволяет получать определенный доход.

Общепризнанных критериев достаточности золотовалютных резервов пока в мире не выработано. Для оценки оптимального объема золотовалютных резервов страны используется несколько подходов. Например, этот резерв должен:

• быть не меньше 8 % ВВП;

• гарантировать исключение возможности дефолта по государственным внешним обязательствам;

• быть не меньше суммы, складывающейся из стоимости покрытия импорта и размера стоимости платежей по внешнему государственному долгу;

• позволять обходиться без внешних заимствований в течение одного года.

Наиболее часто в международной практике применяют так называемый коэффициент достаточности международных резервов. Этот показатель рассчитывается как возможность покрытия резервами среднемесячного импорта страны. По сложившейся практике, приемлемым считается уровень резервов, покрывающий трехмесячный импорт.

Начало XXI века характеризуется доминирующим влиянием сферы финансов на все стороны жизни общества. Если попытаться дать кроткое определение современного мира, то его можно назвать финансовым миром, или миром финансового капитализма. Этот мир существенно отличается от того, что был в прошлом или позапрошлом веках. В том, прошлом, мире господствовали промышленный капитализм, социализм и даже некоторые докапиталистические формы развития общества. Деньги, банки, финансы существовали и в нем, но они не занимали такого господствующего положения, как это наблюдается сегодня.

Один из признаков того, что в мировой финансовой системе происходят мощные тектонические сдвиги, — многочисленные события в мире золота. Они происходят в разных странах, в разных сферах международных финансов, на разных уровнях (международном, государственном, корпоративном, локальном). Мировые СМИ в основном обращают внимание на то, что в мире растет интерес к желтому металлу как объекту инвестиций. Это совершенно верно. Но за пестрой картиной событий вокруг золота просматривается еще более важный вектор изменений — золото постепенно возвращает себе статус денежного металла. Не исключено, что завтра золото из обычного биржевого товара может превратиться во всеобщий эквивалент и средство обмена и платежа. А это будет означать коренной переворот в мировой экономике и политике.

Золото — монетарный (денежный) металл, в этом качестве оно является прямым конкурентом доллара, печатаемого Федеральным резервом. Некоторые акционеры ФРС готовят «запасной аэродром» на случай краха Федерального резерва. Что это за «запасной аэродром»? Это — запасы монетарного золота, которые они накапливали в течение нескольких десятков лет после развала бреттонвудской системы. Для чего же акционерам ФРС необходимо золото? Для того, чтобы еще раз сыграть в беспроигрышную (на самом деле, очень прибыльную) для них игру под названием «Золотой стандарт». Еще недавно никто не верил в версию, что золотой стандарт может вернуться. Сегодня слишком много фактов говорит в пользу именно этой версии. Между тем стоит обратить внимание, что никакая другая проблема международных финансов не искажается СМИ так сильно, как проблема золота. Это и понятно: подготовка к золотому стандарту ведется в условиях строжайшей секретности, и эта секретность подкрепляется мощными дозами откровенной дезинформации. «Желтый» металл был, остается и будет оставаться в обозримом будущем «золотой осью» мировых финансов. Все остальное (декретные деньги, ценные бумаги, финансовые производные инструменты) — лишь «пена», которая в любой момент может исчезнуть.

За последние годы зафиксирован целый ряд случаев, когда отдельными государствами предпринимались попытки сделать золото официальным средством международных расчетов. Наиболее яркий пример — золотой динар Муаммара Каддафи. Ливийский лидер, как известно, был главным инициатором отказа от международных расчетов в долларах и евро. Более того, он призывал арабский и африканский мир к переходу к расчетам в единой валюте под названием «золотой динар». На этой финансовой базе полковник Каддафи предлагал создать единое африканское государство с арабо-негритянским населением численностью 200 млн. человек. Идеи создания единой золотой валюты и объединения стран Африки в одно могущественное федеративное устройство были активно поддержаны рядом арабских государств и почти всеми государствами Африки. Противниками идеи выступили ЮАР и руководство Лиги арабских государств, эти ливийские инициативы вызвали самую резкую реакцию и в некоторых европейских странах. Неоднократные увещевания лидера ливийской революции не дали никаких результатов, но Каддафи предпринимал все новые и новые шаги, направленные к созданию Единой Африки и введению золотого динара. В итоге в Ливии была развязана война. Для сокрытия же истинных причин военного воздействия на Ливию предлагаются две лживые версии: официальная — защита прав человека, неофициальная — попытка отнять нефть у Каддафи. Обе не выдерживают критики. Правда заключается в том, что Муаммар Каддафи решил повторить попытку генерала де Голля — выйти из зоны бумажных денег и вернуться к золоту, в частности к золотому динару, то есть замахнулся на власть хозяев «печатного станка», главных акционеров частной корпорации под названием «Федеральная резервная система США».

Некоторые страны переходят к использованию золота для международных расчетов явочным порядком. Чаще всего речь идет об использовании золота в контрабандной или «серой» торговле. В качестве примера можно привести Непал, который 2/3 всего импорта получает из соседней Индии, а оплату товаров осуществляет золотом. Часть желтого металла непальские импортеры приобретают в местных банках (порядка 15 кг в день), примерно столько же поступает по нелегальным каналам из соседнего Китая, где оно стоит дешевле, чем в Индии (4,80 млн. индийских рупий за 1 кг против 5,05 млн. рупий). Выходит, главным мотивом использования желтого металла в качестве средства расчетов выступает стремление заработать на разнице цен на золото.

Но имеются и другие причины перехода к использованию золота, и связаны они с организацией экономических и финансовых блокад против отдельных стран. На сегодняшний день самым ярким примером этому является Иран, против которого Запад организовал экономические санкции, в том числе запретил банкам Ирана осуществлять расчеты по экспортно-импортным операциям. В результате соседняя Турция перешла на оплату золотом за импортируемый из Ирана природный газ: в последнее время зафиксирован мощный отток (на миллиарды долларов) золота из турецкой экономики. Данный факт подтвердил заместитель премьер-министра Турции Али Бабаджан в письменном ответе на запрос парламентариев. «Переход двух стран на расчеты золотом за поставки газа является следствием санкций США, которые угрожают жесткими мерами третьим странам, использующим доллары при торговле с Тегераном. Переход на золотые слитки позволил Анкаре избежать “наказания” со стороны Вашингтона. Подобная торговля также не нарушает режим международных санкций, введенный против Ирана», — подчеркивается в письме, опубликованном в прессе.

Международные резервы Российской Федерации — основная часть всех внешних активов России, — это инвестиции с крайне низкой доходностью. Основная часть международных резервов России — ценные бумаги других государств, которые могут давать доход, измеряемый только долями процента в год, а иногда даже приносить убытки: прежде всего из-за изменений валютных курсов и падения цен долговых бумаг. Резервы в виде депозитов и других средств на счетах в иностранных банках также дают очень низкий доход. Есть опасения, что международные резервы никакого «навара» не дадут, вероятен «отрицательный финансовый результат», проще говоря, будут зафиксированы убытки.

Но и это не самое страшное. Могут быть другие, более драматические «сюжеты». Например, может произойти уничтожение части резервов. Фантастика? Не совсем. Банк России не разглашает, в бумагах каких государств он размещает резервы. Но имеются инструкции, в которых перечисляются страны, бумаги которых Банк России может покупать. В свое время был определен список стран, бумаги которых могут покупаться Банком России для формирования наших суверенных фондов (Резервного фонда и Фонда национального благосостояния). Эти фонды принадлежат Минфину, но в их валютной части они управляются Банком России. В этом списке фигурировали Греция, Италия, Португалия, Испания — страны, которые балансируют на грани дефолта. Может быть, сегодня эти страны уже исключены из списков. Но тем не менее риск дефолта государства, бумаги которого находятся в портфеле Банка России, никогда исключать нельзя. Кроме того, валютные резервы Банк России размещает также на депозитных и иных счетах зарубежных банков. Тут также возможен дефолт банков и, соответственно, потеря этих резервов. Например, в 2013 году произошел дефолт банков на Кипре. Правда, наших резервов в этих банках не было. Вспоминаются также события финансового кризиса 2007–2009 годов, когда на Западе «полегло» немало даже крупных банков: в августе 2008 года рухнул гигант Уолл-стрит «Леман бразерз»; примерно в это же время у Национального банка Украины (НБУ) были зафиксированы непонятные убытки. Началось расследование, и возникло серьезное подозрение, что часть резервов НБУ была размещена в указанном банке на Уолл-стрит. Расследование до конца доведено не было, версия связи потерь НБУ с банкротством «Леман бразерз» до сих пор не опровергнута.

Но если дефолты государств и банков — пока еще экзотика, то вот угроза потерь международных резервов в результате экономических санкций гораздо более реальна. Считается, что международные резервы центральных банков имеют иммунитет от таких санкций, как замораживание, арест, конфискация, национализация. Объектами подобных санкций в первую очередь становятся активы государств, а во вторую — активы частных компаний и физических лиц. Но это в теории, а на практике — прецедентов, доказывающих, что международные резервы не являются «священной коровой» для Запада, уже достаточно. С 1979 года США проводят политику экономических санкций против Ирана. В СМИ не раз сообщалось о том, что Вашингтон осуществил замораживание валютных резервов Центрального банка Ирана. В том, что такая заморозка проводилась, сомнений нет, поскольку, когда в 2013 году начались переговоры между Тегераном и Вашингтоном по поводу ядерной программы Ирана, Вашингтон официально заявлял, что готов частично разморозить резервы Ирана. Также известно, что в 2008 году Вашингтон стал давить на Европу с тем, чтобы союзники заморозили валютные резервы, которые Иран хранил в европейских банках, но Иран успел сориентироваться, и вывел в безопасные зоны от 70 до 80 млрд долларов.

Второй случай — заморозка валютных резервов Ливии в 2011 году. Инициатива, как всегда, исходила от Вашингтона, но он сумел сразу подключить к санкциям своих европейских союзников и Канаду. В общей сложности было заморожено около 150 млрд долларов резервов Центрального банка Ливии, а также активов Суверенного фонда Ливии. Вспоминается давнишняя история со швейцарской компанией «Нога». В 1990-е и 2000-е годы эта фирма выясняла свои отношения с правительством России, доказывая в судах, что ей Россия что-то недоплатила. Примечательно лишь то, что западные суды выносили решения об аресте государственного имущества России по искам владельца компании «Нога». И самое главное — Стокгольмский арбитражный суд в 2000 году вынес решение об аресте счетов Банка России и ВЭБа. 18 мая 2000 года Трибунал Парижа привел в исполнение решение арбитражного суда, в том числе произвел арест средств Банка России во французских банках. Правда, позднее это решение было отменено. Но важен факт, демонстрирующий, что никакого «иммунитета» международные резервы России не имеют.

Как известно, против Российской Федерации в 2014 году последовательно вводились санкции первого, второго и третьего пакетов.

В Конгрессе США и Белом доме сразу же приступили к подготовке четвертого пакета. Четвертый пакет не был введен в действие, и его содержание не было даже обнародовано. Однако, как сообщали СМИ, он уже предполагал арест внешних активов России, включая международные резервы. В конце августа премьер-министр Украины А. Яценюк громогласно призывал Запад произвести арест зарубежных активов России, включая ее международные резервы. Вашингтон не готов пока использовать столь мощное оружие, поскольку оно обоюдоострое. Блокирование международных резервов России может вызвать недоверие всего мира к доллару, последствия этого шага прогнозировать никто не берется. Тем не менее мы должны быть готовы и к развитию такого сценария. Подобно тому, как Генеральный штаб должен всегда учитывать возможность нанесения противником ракетно-ядерного удара по территории и объектам своей страны. Нам надо иметь в виду, что замораживание резервов может быть дополнено такой мощной санкцией, как блокирование международных расчетов Российской Федерации с использованием системы СВИФТ.

Самым безопасным, с точки зрения защиты от экономических санкций, активом в составе международных резервов является золото. Между прочим, в международных резервах многих стран Запада доля золота очень заметна, иногда она подавляющая. Что же касается США, то этой стране не нужны большие валютные резервы, поскольку подавляющая часть всех международных расчетов, как в сфере внешней торговли, так и в сфере операций на финансовых рынках, осуществляется с помощью долларов. А «печатный станок» ФРС, производящий эти доллары, находится в США, поэтому в их международные резервы состоят почти исключительно из золота. Американской спецификой является то, что золотые резервы находятся на балансе Казначейства, а не Центрального банка (как в подавляющей части стран мира, в том числе и в России). Кроме того, оценка золотого резерва осуществляется не на основе текущих рыночных цен, а по фиксированным ценам, равным 42,22 доллара за тройскую унцию (это цена, которая была зафиксирована еще в начале 1970-х годов). Если бы рассчитывать долю золота в текущих ценах, то США были бы вне конкуренции (доля была бы намного больше 90 %). Можно даже сказать, что для США понятия «международные резервы» и «золотые резервы» почти совпадают. На 1 июля 2017 года США были вне конкуренции по абсолютной величине золотого резерва — 8.133,5 тонн. Примечательно, что уже в течение многих лет золотые резервы США не меняются ни на одну унцию.

Дядя Сэм в начале 1970-х годов активно разрушал (или демонтировал) золотовалютный стандарт (Бреттон-Вудскую валютно-финансовую систему), и призывал все страны отказываться от золотых резервов, как «предрассудка прошлого». Даже провел несколько показательных аукционов за счет своих запасов, чтобы «вдохновить» другие страны на распродажи драгоценного металла. Однако большого эффекта это не возымело. С конца 1970-х годов США свой золотой резерв больше не тратили.

В то же время в странах, относящихся к периферии мирового капитализма, картина совсем иная. Всего по группе стран, которые принято называть «страны с формирующимися рынками» и «развивающиеся страны», на 1 января 2017 года доля золота в совокупных международных резервах составила около 5 %. Примечательно, что даже у Китая, который попал в эту группу, доля золота составила лишь 2,1 % (при величине золотого резерва, согласно официальным данным, 1842 тонны). Еще несколько лет назад, по показателю доли золота в международных резервах, Россия находилась на среднем уровне группы стран с формирующимися рынками и развивающихся стран, но в последние годы эта доля у России начала подниматься и достигла на 1 июля 2017 года — 1706,8 тонны. Кстати, если бы Банк России осуществлял выпуск рублей не под иностранную валюту, а под добываемое в собственной стране золото, то это решало бы сразу несколько взаимосвязанных задач, главные из которых: 1) плановый разворот Центробанка в сторону отечественной экономики; 2) поддержка развития «валютного цеха» страны; 3) осуществление денежной эмиссии, не создающей инфляции; 4) защита России от экономических санкций; 5) формирование стратегического резерва, который может понадобиться на случай войны.

Надо четко понимать, для чего необходимо накопление золота России. Некоторые полагают, что такое накопление нам нужно для того, чтобы укрепить рубль, а затем сделать его «золотой валютой». Укреплять рубль, можно и нужно, но не золотым обеспечением и введением свободной конвертации рубля в золото, а развитием реального сектора экономики, импортозамещением, индустриализацией страны. Печальный опыт введения золотого рубля в России («реформа» 1897 года) загнал ее в долговую петлю, поскольку для поддержания рубля требовалось и поддержание золотого запаса страны (золото постоянно уплывало за границу). Приходилось постоянно обращаться к мировым ростовщикам за золотыми кредитами для пополнения металлического запаса Государственного банка Российской империи. Страна накануне Первой мировой войны занимала 4-е или 5-е места по многим видам производств, а вот по внешнему долгу оказалась на первом месте в мире.

Золото России нужно не для проведения денежно-кредитной политики Центробанка (некоторые даже предлагают проводить Банку России «золотые интервенции»), а для того, чтобы у страны был стратегический резерв. В 1930-е годы, когда на Западе разразился экономический кризис, были ликвидированы остатки золотого стандарта. Деньги утратили связь с металлом. Но страны продолжали накапливать резервы золота, потому что для всех была очевидна близость войны, и что тогда золото, и только оно, будет единственным «всеобщим эквивалентом» на мировом рынке. СССР также накапливал золотой запас, и, по некоторым оценкам, в 1941 году он уже превышал 2000 тонн.

Кстати, в качестве стратегического резерва золото было бы целесообразно держать на балансе не Центробанка, а Минфина. Между прочим, в США все их многие тысячи тонн золота с 1934 года находятся в Казначействе. В СССР именно Минфин управлял золотым резервом, а Государственный банк (и подведомственный ему Банк для внешней торговли) лишь выполнял, по поручению Минфина, те или иные операции с золотом. Тем более, недопустимо накопление и хранение золота в учреждении, которое «независимо» от государства, а именно такой статус имеет сегодня Центральный банк Российской Федерации, сосредоточивший в своих руках почти 100 % резервного золота России. Больше того, за обеспечение устойчивости российского рубля Банк России де-факто не отвечает. В статье 75 Конституции РФ прямо записано: «Защита и обеспечение устойчивости рубля — основная функция Центрального банка Российской Федерации». На наших глазах курс рубля упал в два раза, а с головы председателя Банка России Э. Набиуллиной почему-то не упал ни один волос. Кредитовать нашу экономику Центробанк также отказывается, демонстративно вводя «запретительные» ключевые ставки.

Усилилась «долларизация» нашей экономики и в повседневной жизни. Между прочим, в статье 75 Конституции РФ черным по белому записано: «Введение и эмиссия других денег (помимо российского рубля. — В. К.) в Российской Федерации не допускаются». Да, эмиссии доллара на территории России нет, она осуществляется с помощью «печатного станка» Федерального резерва США, но вот «введение» иностранной валюты произошло еще на заре 1990-х годов, одновременно с рождением нового государства — Российской Федерации. Если бы Центробанк следовал нашей Конституции, он должен был ликвидировать долларизацию нашей экономики. Вместо этого Э. Набиуллина еще больше усилила позиции доллара в России, и на сегодняшний день объем наличной валюты, находящейся на руках населения, намного превышает, при пересчете по официальному курсу, всю наличную рублевую массу. Наивно ждать, что в экономике, где обращаются рубли и значительные объемы иностранной валюты, можно добиться устойчивости национальной денежной единицы. Это питательная почва для разного рода валютных спекуляций и подрывной деятельности наших «заклятых друзей». Уровень присутствия иностранной валюты в стране обратно пропорционален степени суверенности государства

Уже прошло много месяцев с того времени, когда дядя Сэм в марте 2014 года обнародовал первую серию экономических санкций против России. А на балансе Банка России объем казначейских бумаг нашего геополитического противника превышает 100 млрд. долларов. Банк России кредитует почти под нулевой процент нашего геополитического противника! Это отнюдь не натяжка. Ведь казначейские облигации Минфин США выпускает для того, чтобы закрывать дефицит федерального бюджета. А он (дефицит), в свою очередь, обусловлен гигантскими военными расходами Пентагона, которые нужны для того, чтобы поставить на колени своего главного геополитического противника, коим сегодня Белый дом объявил Россию. Более 100 млрд, долларов, инвестированных в облигации Казначейства США (фактически Пентагона), — это огромная часть военного бюджета России.

Сегодня все валюты мира являются производными от доллара, включая российский рубль и китайский юань, и даже несчастные валюты Венесуэлы и Аргентины. Пока они могут использоваться для покупки долларов, официально или на черном рынке, они будут оставаться в обращении. Если в скором времени зародится новое государство, и оно пожелает иметь собственную валюту, за нее можно будет покупать доллары. Даже в том случае, если бумажные деньги использовались бы внутри границ государства, без обращения в коммерческих целях за его пределами, такая валюта должна была бы иметь стоимость, соотносящуюся либо с долларом, либо с его производными. Бумажная валюта не может родиться из ничего; она должна иметь «родителя». И в наше время родителем должен быть, в конечном счете, доллар.

Размер национального долга США быстро достиг отметки в $19,5 трлн. Ни для кого не секрет, что эта цифра продолжит расти. Среднему американцу, с трудом сводящему концы с концами, очень сложно по-настоящему осознать, насколько велика эта сумма. Некоторые уже вовсю говорят, что налицо гигантская мошенническая схема, другие же успокаивают себя, сравнивая этот показатель с ВВП страны, но большинство замечает, что уровень их жизни продолжает падать.

Одним из способов понимания истинных размеров государственного долга США является их сравнение с объемом всей существующей в мире наличной валюты всех видов. Размер национального долга США сейчас больше всех наличных, золота, серебра и биткоинов вместе взятых. ФРС теперь превратилась в гигантского бумажного тигра. США в основном пытается двигать рынками с помощью слов, а не реального повышения ставок. Ставки повлияют на этот гигантский долг. Все физические наличные, золото, серебро и биткоины вместе взятые покроют лишь 65 % этого долга. И его размер быстро растет. Что же может произойти в случае, если этот шар лопнет?

В действительности, доллар сегодня является денежной единицей, подорванной кредитом и не имеющей реального покрытия. Исходя из гигантской массы циркулирующих долларов, требующих товарного покрытия, следует ожидать скорой гиперинфляции в долларовой зоне. Все состояние США в стоковых капиталах будет тогда мгновенно уничтожено накопленным долгом и процентами с него. На уровне реальной экономики это фактически уже произошло. Процесс роста долга неуклонно растет по экспоненте, и Америка неумолимо приближается к полному банкротству.

Можно лишь отметить, что мировой долг в бумажных долларах достиг астрономических размеров; после финансового кризиса 2007–2008 годов мировой долг не выплачивался, а, наоборот, рос не по дням, а по часам. Выплатить такой долг абсолютно невозможно. Таким образом, ситуация сегодня даже еще более критическая и неустойчивая, чем восемь лет назад, и рано или поздно произойдет неизбежный экономический и финансовый крах.

Для Европы и Японии такое банкротство будет иметь самые драматические последствия. Экспортный потенциал будет сведен к нулю, и денежные резервы в долларах будут уничтожены. Только валюты, имеющие стабильное покрытие в золоте (около 40 %), смогут выжить после обвала этой гигантской пирамиды кредитов.

Падение доллара означает крах всей мировой финансовой и денежной системы. Сегодня мы наблюдаем феномен «отложенной» инфляции. Денежные массы, порожденные постоянным ростом кредитов, не могут долго существовать только за счет процента с кредита. Они, под угрозой инфляции, устремятся в сферу товаров. Сохранение стабильности сегодня возможно только через рынок реальных товаров, поскольку через гиперинфляцию доллар уничтожится, а вместе с ним и мировая торговля, и международная финансовая система — рухнут пирамиды кредитов. Мир бумажных денег потерпит молниеносный крах. Останется в наличии реальная экономика и производство товаров, с одной стороны, и золото, как единственная истинная денежная единица, — с другой. Именно на золото будет опираться новая денежная система. Золото означает полную безопасность, полное доверие, доброжелательность и истину.

Мы должны осознавать еще одну вещь: деньги составляют основу национальной экономики, но деньги — это мост между производством товаров и сферой чистых финансов или между различными элементами общества плательщиков. Доверие, в том числе к валюте или национальным деньгам, — это двигатель экономики. Золотой резерв, накопленный центральным банком, составляет не абсурдно накопленный капитал, но последнюю валютную защиту нации перед лицом иррационального, перед лицом возможного краха международной финансовой системы, который может произойти из-за чрезмерных манипуляций с кредитами и валютой. Если национальная валюта гибнет, народ теряет все!

Экономическая реальность производства товаров управляется законом дефицита, который всегда остается константным параметром. Чисто денежная экономика, напротив, с помощью манипуляций избегает сопоставления с реальным дефицитом товаров и, постоянно увеличивая денежную массу, порождает иллюзии. На мировом уровне ценовое соотношение между товарами и деньгами сегодня достигло предельно допустимого уровня. Равновесие может быть достигнуто только путем молниеносного взлета цен на все товары.

Самая ликвидная на данный момент валюта — доллар США — обесценится. Под влиянием внешних и внутренних факторов, потери доверия кредиторов, доллар рухнет. Но станет ли такая ситуация концом для США, как лидера на мировой политической и экономической арене? Скорее всего, другие страны Европы потерпят больший крах, ведь немалую часть их резервного фонда составляет доллар США. В числе таких стран рискует оказаться и Россия. А последующий за обрушением доллара мировой кризис приведет к взлету цен на драгметаллы. И самым ликвидным ресурсом станет золото, как не раз показывала нам история.

На сегодняшний день золотой резерв США является лидирующим — 8133,5 тонн, что составляет 75 % в общем объеме национального резерва страны. И это только те цифры, что предоставила ФРС. А сколько хранится на территории США золота из других стран — можно только гадать. Поэтому можно с уверенностью сказать, что к моменту краха их собственной валюты, США останется лидирующей страной с золотым запасом, а с ростом цен на золото сможет установить новый золотой доллар, подкрепленный своими и чужими запасами, что поможет им устоять в качестве экономического лидера.

Введение, золотого доллара может ознаменовать крах не только доллара, но и всех других бумажных валют, не подкрепленных драгметаллами. В тот момент человечество окончательно вернется к золотым валютам. Золото можно будет получить только в обмен на вещи или услуги. Иными словами, золото снова станет мировыми деньгами.

За последние 16 лет большинство стран Европы не показывали активного роста золотого запаса. Наоборот, многие из них показывают отрицательную динамику золотого резерва. В 1970 году Германия обладала 3536 тоннами золота, на сегодняшний день их золотой резерв составляет 3381 тонна золота. В то же время Италия хранила 2565 тонн золота, а сейчас — 2451 тонна. Германия и Италия пытаются сохранить свои золотые запасы, которые были зафиксированы еще в 1970 году. Все же за 46 лет это отрицательная динамика небольшая, в сравнении с другими странами Европы. Например, Франция за 46 лет сократила свой золотой запас на 700 тонн, который на данный момент составляет 2435 тонн золота. Правда, за последние 6 лет видна динамика — в 2010 году сокращение золота Франции остановилось и держится на одной отметке. Швейцария — центр самых безопасных банков в мире — в последние 46 лет пыталась сохранить свой золотой запас. С 1970 по 2000 год у нее было в валютном фонде 2420 тонн золота, но за 10 лет, с 2000 по 2010, этот запас сократился на 1400 тонн. И только в 2010 году это сокращение остановилось и до сегодняшнего дня составляет 1040 тонн. Другие страны Европы, которые попали в топ-20 по запасам золота, уже давно его продали: Великобритания в 1970 году имела 1198 тонн золота, на данный момент их золотой резерв составляет всего 310 тонн.

Можно говорить о попытках России и Китая смягчить свою участь при таком развитии событий. Китай и Россия активно закупают золото и пополняют им свои резервные фонды. В начале нового тысячелетия золотые запасы России и Китая разнились в 9 тонн и составляли 384 тонн и 395 тонн соответственно, эта разница выросла до 300 тонн в промежутке между 2000 и 2010 годами. И если Китай на данный момент накопил 1835 тонн золота, что превышает наш золотой запас на 310 тонн, то Россия показывала за последние 5 лет не менее активную динамику роста, что позволило ей сократить этот отрыв Китая.

Чтобы освободиться от превосходства доллара и ускорить переход к следующей денежной системе, Китай стремится интернационализировать юань, и золото является ключевым элементом для достижения этой цели. Золото — абсолютный денежный актив для поддержания юаня, ахиллесова пята доллара и защита во время денежного дефолта. На фоне быстрого развития китайского розничного рынка золота, НБК тайно покупает золото, при этом он открыл Шанхайскую золотую биржу для подготовки интернационализацию юаня.

В данном случае Россия рискует оказаться не в самом выгодном положении, несмотря на высокий рост нашего золотого запаса, который сложно сопоставить даже с цифрами, представленными ФРС. Активная закупка золота в совокупности с усиленными политическими действиями России вызвали развертывание информационной войны, нацеленной на снижение ее внешнеполитической репутации.

В сложившейся ситуации вывод напрашивается сам собой: Россия должна как можно активнее скупать золото, при этом сдерживая информационные и политические нападки США и их союзников, а население страны должно осознать ценность и неминуемую максимальную ликвидность золота. Вложения в золото сейчас, принесут стабильность в будущем, даже в самые тяжелые и непредсказуемые времена.

Приложения

Даниил Павлович Носырев и др. Ленинград, 1985 январь

Александр Андреевич Григорьев (в первом ряду справа) в окружении афганцев

Тадж-Бек, известный также как дворец Амина и Дар уль-Аман — с араб. «Ворота в спокойствие»

Джон Скали

Александр Феклисов

Ракетный комплекс «Пионер»

Ракетный комплекс «Темп-2с»

Главнокомандующий ракетными войсками стратегического назначения, заместитель Министра обороны Союза ССР, генерал В. Ф. Толубко

Академик РАН А. Д. Надирадзе

Ракетный комплекс «Тополь»

Американский высотный самолет-разведчик lockheed U-2

Советский одноместный реактивный истребитель МИГ-19П

Часть 2 Исторические портреты

Перова Надежда (Надежда Ивановна Козлова)

Член Союза писателей России с 2013 года. Окончила Ленинградский государственный педагогический институт имени А. И. Герцена по специальности «Математика». В 1980–1984 годах — директор школы-интерната для детей сирот, затем работала в Комитетах правительства Санкт-Петербурга и Ленинградской области. С 1993 по 1997 год была помощником вице-мэра Санкт-Петербурга и ответственным секретарем Комиссии по выработке региональной политики в отношении женщин.

Автор двух монографий: «Из истории женского образования в Санкт-Петербурге» (1996), «Смолянки, мариинки, павлушки… бестужевки…» (2007). Автор-составитель сборников документов и статей «О государственной политике в отношении женщин» (1993, 1995). Автор девяти поэтических сборников и восьми книг художественно-документальной прозы о женских судьбах прошлого и настоящего времени. Написала более двадцати эссе о творчестве писателей Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России.

Женский взгляд на «рыцаря революции» Ф. Э. Дзержинского

Я люблю детей так, как никого другого… Я никогда не сумел бы так любить женщину, как их люблю.

Ф. Дзержинский

© Н. И. Перова, 2017

Такой необычный нынче 2017 год — и 100-летие Октябрьской революции и 100-летие ВЧК, ФСБ России! Первое сразу ассоциируется с именем Ленина, второе — с именем Дзержинского.

Я решила почитать и поразмышлять о Дзержинском. Как только его не называли и не называют: от «рыцаря революции» и «железного Феликса» до «апостола террора». Он прежде всего сумел создать мощный и эффективный механизм, защищающий по сей день государство от внешних и внутренних врагов. И это самая главная, не подлежащая сомнениям, его заслуга перед Россией, волею судеб вступившей в 1917 году на новый путь поиска социальной справедливости.

В моем женском восприятии Феликс Дзержинский всегда был революционером-романтиком, боровшимся с несправедливостью. Разве мы — женщины не зачитывались романом Этель Войнич «Овод»? И не наш ли он Овод или Гарибальди?

В ряды чекистов отбирали и отбирают по сей день самых разносторонне одаренных юношей, преданных, готовых бескорыстно служить Отечеству, а при особых обстоятельствах отдать жизнь. И примером такого служения для чекистов стал прежде всего сам Феликс Эдмундович Дзержинский, сформировавший принципы такого служения.

Сложившаяся сложнейшая тогда и в стране и в мире обстановка потребовала от него для сохранения завоеваний революции и целостности территории России принятия жестких мер. И сейчас на сложном этапе современного развития российских спецслужб, в условиях переосмысления и переоценки опыта предшественников, историческое прошлое спецслужб советского государства не отрицается. Остается название «чекист», как именовало себя не одно поколение работников органов госбезопасности, и так называют себя сотрудники ФСБ сейчас, и в которое вкладывают в первую очередь понятие государственного служения. Обаяние личности борца, революционера, защитника, готового погибнуть за сои убеждения, Отчизну, очень велико. Мне кажется, что приходит время формирования советской мифологии о героическом времени — попытки создания нового общества социальной справедливости. Образ любого исторического деятеля зависит от времени и места — конкретного исторического контекста. И мне кажется, что в этом смысле будет очень показательна история образа Феликса Дзержинского — «железного Феликса». И, несмотря на все-таки неблагоприятную для романтических героев социально-психологическую атмосферу в современном российском обществе, Феликс Дзержинский принимает в сознании людей в целом положительный образ.

И были и есть юноши, для которых по-прежнему актуально зазвучат строки из поэмы Владимира Маяковского «Хорошо»:

Юноше, обдумывающему житье, решающему — сделать бы жизнь с кого, скажу не задумываясь — «Делай ее с товарища Дзержинского».

Всегда хочется иметь представление о внешнем образе заинтересовавшей тебя персоны. Живописному портрету я отдаю большее предпочтение в сравнен и и с фотографией. Хотя вначале XX века профессиональные фотографы начали соперничать с художниками. Они тоже стремились передать внутренний мир человека — ловили момент, наиболее его отражающий. Но я думаю, что у истинного художника, если он пишет с натуры, есть возможность проникнуть в самую суть характера, души изображаемого на полотне.

Образ Ф. Э. Дзержинского за печатлен и на портретах, и в жанровых картинах. Меня заинтересовали два его персональных портрета: один написан в 1926 году (год смерти Ф. Э. Дзержинского) известным художником И. И. Бродским (1883–1939), другой — современным художником Н. К. Аблеевым в 2015 году.

И. И. Бродский. Портрет Дзержинского. 1926

И. И. Бродский первым в со-советской живописи разработал особый тип тщательно выписанной исторической картины, производящей впечатление документальности. На его жанровых картинах и, несомненно, на портретах образы людей почти фотографически точны, но еще они имеют и преимущество, о котором сказала выше. Так что изображению Дзержинского на этом портрете можно верить.

Современный портрет бесспорно стилизация под живопись соцреализма. Это лично меня порадовало, но главное, что у современного художника есть интерес к отечественной истории и надеюсь не конъюнктурный.

Н. К. Аблеев. Ф. Дзержинский. 2015

Исторический момент запечатлен на картине художника Н. П. Толкунова «Вручение Ф. Э. Дзержинскому постановления СНК об образовании ВЧК». Картина интересная во всех отношениях. А какой на ней мужественный, стройный и вытянутый в струнку Феликс Эдмундович! Ну как не влюбиться?! Но всему свое время — об этом поговорю позже. Именно этим историческим моментом, картина интересна. На ней изображены, кроме Дзержинского, Ленин, Сталин и Свердлов. Обстановка эмоциональная и торжественная. К сожалению, в 1953 году, из-за начавшейся десталинизации живописи, художнику пришлось картину переписать, и с полотна исчез Иосиф Виссарионович.

Прочитала книгу Сергея Кредова «Феликс Дзержинский. Вся правда о первом чекисте». Слова «вся правда» меня смутили. Таким словам трудно поверить. Но есть в книге факты, которым веришь, так как они подтверждают общую характеристику сложившегося в общественном сознании образа Дзержинского: «В 1894 году ученик седьмого класса гимназии Дзержинский начинает посещать марксистский кружок саморазвития. Уже через три года Феликсу выпадает тяжкое испытание: в полиции Ковно его подвергнут избиению березовыми палками. Во время экзекуции у юноши откроется горловое кровотечение, но он все выдержит, показаний на товарищей не даст. <…> Перед нами уже “железный Феликс” <…> Феликс в возрасте 18 лет уже готов умереть за свои идеалы».

Н. П. Толкунов. Вручение Ф. Э. Дзержинскому постановления СНК об образовании ВЧК. 1953

Через сколько испытаний прошел «Железный Феликс», как говорят, одному Богу известно. Приведу только несколько писем из разных тюрем. Из Ковенской тюрьмы 13 января 1898 года Феликс писал сестре Альдоне: «Если бы мне пришлось выбирать: тюрьма или жизнь на свободе без смысла, я избрал бы первое, иначе и существовать не стоило бы. Поэтому хотя и я в тюрьме, не унываю. Тюрьма тем хороша, что есть достаточно времени критически взглянуть на свое прошлое, а это принесет мне пользу… Тюрьма страшна лишь для тех, кто слаб духом». Ах, этот юношеский романтизм!

Но ведь он был живым человеком — из плоти и крови. Дзержинский пишет в одном из писем (1908–1909): «Когда-то я легче переносил тюрьму, теперь я уже стар, и мне тяжело <…> Не могу привыкнуть к тому, что я в заключении, что нет у меня своей воли». А это он пишет 2 февраля 1914 года из X павильона Варшавской цитадели, обращаясь к жене: «Зося, моя дорогая! Сегодня я получил коллективную открытку и твое письмо от 31 января. И мне сегодня хорошо в моей камере. Впервые после долгого времени я снова смог улыбнуться улыбкой, идущей из глубины души и озаряющей жизнь и весь мир… И сегодня снова мысли стремятся к радости жизни — нашей жизни. Беспокоит меня только состояние здоровья Ясика, но я слышу голос, который мне подсказывает, что он будет здоров, ибо имеет тебя и друзей».

В романе-хронике «Горение», который был издан в 4-х томах, Юлиан Семёнов создает привлекательный образ политического борца, в котором легко угадываются черты будущего чекиста, когда до начала его работы в ВЧК было еще очень далеко, когда только начинался ХХ век (1900–1916). В эти годы, которые часто проходили в тюремных застенках, иногда в самых отдаленных — сибирских, происходило окончательное становление Дзержинского, как одного из вождей большевистского крыла социал-демократии. Именно тогда в полной мере расцвели его способности политического руководителя и организатора масс, редкие нравственные качества, аналитический ум.

Канун 1916 года, Орёл, Каторжный централ. 2 октября 1915 года. Феликс Эдмундович пишет жене Софье: «Милая Зося моя! Обо мне не беспокойся — здоровье сносное, питаюсь хорошо. По моим расчетам, через 4 месяца, 13/III (29/II) 1916 года, окончится мой срок, и тогда, вероятно, переведут в Губернскую, где придется ждать конца войны, так как ожидать раньше суда нельзя».

В наши дни писательский интерес к «рыцарю без страха и упрека» не угасает. Но сражался он не с ветряными мельницами. Доктор исторических наук, профессор, полковник в отставке А. М. Плеханов написал книгу в 928 страниц «Кто Вы, “Железный Феликс”?» (2013). Он отмечает: «Автору, имеющему в своем распоряжении несколько тысяч документов, в конце этого многолетнего труда очень хочется, чтобы читатель сам составил мнение о деятельности Феликса Эдмундовича на одном из ответственнейших постов по обеспечению безопасности советского государства в очень сложное и противоречивое время, насыщенное событиями чрезвычайной важности». В его книге в части «Вместо заключения. Штрихи к портрету» есть такие слова: «Сбор компромата, сплетни, склоки, подсиживания, — все это было проявлением подковерной борьбы в высших эшелонах власти. Отметим, что к таким приемам Дзержинский не прибегал, считал это унижением для себя». И далее: «Феликс Эдмундович скончался 20 июля 1926 года, но если бы это не произошло, ему была бы уготовлена судьба М. В. Фррунзе или С. М. Кирова. Нельзя не согласится с Н. В. Валентиновым (Вольским), который работал в 1921–1928 гг. в ВСНХ. Он писал: “Дзержинский — шеф ВЧК — ГПУ, неоспоримо ‘правый’, даже самый правый. Коммунист. Проживи он еще десяток лет, и подобно Бухарину и Рыкову… кончил бы жизнь с пулей в затылке в подвалах Лубянки”».

Чему удивляемся? Феликс Дзержинский — герой из советских мифов и, несмотря ни на что, герой положительный. И смерть его, сгоревшего в пламени революционных преобразований, осталась загадкой — и страшной загадкой, высказанной в видеофильме «Последняя тайна Дзержинского». Возможно мудрый врач-патологоанатом А. И Абрикосов, поставленный в особые условия, специально для будущих медэкспертов оставил подсказку… Хотя надо бы оставить в покое измученную здесь на земле душу Феликса Дзержинского.

Ей ведь Там так хорошо!..

Кроме главного своего поста, чем только Дзержинский не занимался. Все согласно пословице: «Кто везет, тому и подкладывают». Он ведь был и незаурядным организатором народного хозяйства страны! C большим интересом прочитала статью» В. Х. Шестова и М. Х. Пшеунова «Взгляды Ф. Дзержинского». Неплохо было бы вернуться сегодня к его взглядам на экономическое развитие страны — сочетание централизованного планового руководства народным хозяйством с широкой обоснованной инициативой, предприимчивостью и ответственностью!

А вот, например, несколько высказываний Дзержинского о качествах чекистов:

*

«Чекисты должны иметь горячее сердце, холодную голову и чистые руки».

*

«Служить в органах могут или святые, или подлецы».

*

«Тот, кто станет жестким, и чье сердце останется бесчувственным по отношению к заключенным, должен уйти отсюда. Здесь, как ни в каком другом месте, нужно быть добрым и благородным».

Бесспорно у историков, политологов, экономистов, социологов, педагогов большое поле деятельности по изучению и взглядов, и жизни, и деятельности пламенного революционера-преобразователя.

* * *

Перейду к другому важному направлению деятельности Феликса Эдмундовича, которая мне, как педагогу, очень близка. Эта его деятельность подтверждает искренность и действенность, сказанного им. И я не случайно именно эти слова я взяла в качестве эпиграфа к своему очерку. Напоминаю их: «Я люблю детей так, как никого другого… Я никогда не сумел бы так любить женщину, как их люблю».

О своих сомнениях по второй части высказывания, выскажусь ниже.

Александр Михайлович Плеханов в заключительной 17-й главе «В борьбе с голодом и детской беспризорностью» пишет: «Одним из важнейших направлений работы председателя ВЧК ОГПУ было участие в ликвидации детской беспризорности. Первая мировая война, массовые переезды населения, голод, эпидемии и разруха, гибель родителей сделали беспризорность массовым явлением. <…> Уже в феврале 1919 г. в разгар Гражданской войны был образован Государственный совет защиты детей под председательством А. В. Луначарского для проведения мероприятий по охране подрастающего поколения. <…> По различным оценкам, число детей, нуждающихся в помощи государства, составляло в 1921 г. 4–6 млн. человек».

Об этом периоде в становлении принципов советской педагогики написано много. И каждый уважающий эти принципы педагог советского времени, читал труды Макаренко. И на полке моей домашней библиотеки на видном месте по-прежнему стоит семитомное собрание его сочинений 1957 года издания.

В то беспокойное время создавались дома ребенка, детские коммуны, колонии, интернаты. Детские колонии и коммуны НКВД просуществовали до самой Великой Отечественной войны. Двумя из них (имени Ф. Э. Дзержинского и А. М. Горького, которые при объединении получили имя Ф. Э Дзержинского) руководил Антон Семенович Макаренко. Однажды, его спросили о наградах, и он ответил: «Золотые часы от имени НКВД», давая понять, что это для него самая высокая награда.

В колонии имени Горького использовались новые методы трудового воспитания: применялся сельскохозяйственный труд и работа в мастерских (столярной, слесарной, сапожной и др.).

И здесь я опять хочу обратиться к живописи советского периода. У художницы Веры Александровны Дрезиной (1924–2004) есть полотно «Дзержинский среди детей в трудовой коммуне», на нем изображена именно столярная мастерская. Картина живая и теплая, и краски использовались осветленные, мягкие. Здесь Дзержинский оживленно, заинтересованно беседует с мальчиком лет 10–11-ти, стоящим по другую сторону от верстака, а рядом стоящего мальчика лет 8–9-ти, он приобнял. Остальная группа ребят с большим интересом слушают. Поодаль — явно довольный, улыбающийся мастер, преподаватель столярного дела. И дети, и Дзержинский, и мастер такие естественные, раскованные, что глядя на картину, ощущаешь себя соприсутствующим. И не удивительно, что на картине тон тёплый и светлый, ведь ее написала женщина, которая вложила в нее и материнское чувство, и доброе отношение к Феликсу Эдмундовичу за его неподдельный интерес к проблемам детей, — я это почувствовала.

В. А. Дрезина. Дзержинский среди детей в трудовой коммуне. 1953

В. А. Дрезина автор ряда работ на темы истории советского государства периода 20–30-х годов. Они находятся в музеях Москвы, Санкт-Петербурга и других городов России.

Вернемся к коммуне имени Дзержинского, в которой было организовано реальное промышленное производство: например, именно здесь впервые в СССР начали изготавливать фотоаппараты марки «ФЭД» (Феликс Эдмундович Дзержинский). Кроме большого экономического значения, это производство важно было и в педагогическом отношении, приучая воспитанников к ответственности, аккуратности и точности в работе (до тысячных долей миллиметра). Воспитанники коммуны работали на предприятиях по четыре часа в день, при этом учились в средней школе при коммуне, то есть сочетали свое образование с производственным трудом. В основе педагогических принципов лежала задача — воспитать преданных социалистической Родине патриотов, образованных людей, квалифицированных работников, людей, обладающих чувством долга и чести, имеющих организационные навыки, дисциплинированных и стойких. Разве не этот образ рисуется нам, когда мы вспоминаем Феликса Дзержинского?

В Оренбурге в 1990 году на проспекте Дзержинского, 26 установили памятник «Ф. Э. Дзержинский с детьми», работы автора Атюнина, скульптора Емаева и архитектора Анкина.

А вот высказывания Ф. Э. Дзержинского, которые он обращал к родителям и педагогам:

*

«Любовь к ребенку, как и всякая великая любовь, становится творчеством и может дать ребенку прочное, истинное счастье, когда она усиливает размах жизни любящего, делает из него полноценного человека, а не превращает любимое существо в идола».

*

«Огромная задача стоит перед нами: воспитать и сформировать души наших детей. Будьте зорки! Ибо вина или заслуга детей в огромной степени ложится на голову и совесть родителей».

*

«Ребенок умеет любить того, кто его любит, — и его можно воспитывать только любовью».

* * *

Как не поговорить о любви к женщинам такого настоящего мужчины и о тех женщинах, которые любили его?

И я не верю второй части высказывания Феликса Эдмундовича о том, что он никогда так, как любит детей, не смог бы полюбить женщину.

Начну с того, что это разная любовь. И психологи, и физиологи это легко обоснуют, и в этом я не сомневаюсь, и в их сферу изысканий не буду вторгаться. А свои поэтические размышления насчет этой разности женщины и мужчины себе позволю:

Он и Она

Он и она, пришедшие из Рая, Живущие на грешной здесь Земле, О неземной любви века мечтая, Бредут на ощупь, будто бы во мгле. Они сошли с полотен Боттичелли, Космический являя Миру лик. Весы Вселенной — звездные качели Их примиряют на один лишь миг. Они придумали богов и судей, Живя во власти силы колдовской. Им не познать вовек научной сути Той тайны тайн — любви земной, мирской. Он и Она — две жизни — две планеты, Летят они в Космической дали. В романсах, песнях судьбы их воспеты Здесь на Земле, им пели соловьи.

И этот вопрос о любви в первичном смысле (Адама к Еве), о любви к женщине, Дзержинского явно волновал. Но ведь сколько славных мужей писали о том, что та любовь, той силы, которую мог бы ощутить в своем горячем сердце и Феликс Дзержинский, и которую вряд ли можно сравнить с любовью к детям, — большая редкость. И великое счастье и узнать ее, и в нее поверить. Если бы он знал любовь, он бы не сказал следующее: «Как жалко, что она не мужчина. Мы бы могли бы быть тогда друзьями, и нам жилось бы хорошо».

Тайну одного из первых любовных увлечений молодого Феликса Дзержинского раскрыл профессор Академии ФСБ Александр Михайлович Плеханов. Он обнаружил его письма к Маргарите Николаевой. Письма относятся к 1999 году, когда Дзержинский был в ссылке в Вятской губернии, в небольшом городе Нолинске. Маргариту, дочь священника, бестужевку, тоже туда сослали за участие в студенческих беспорядках. Это ее-то он и хотел видеть мужчиной. Причина сложностей в их взаимоотношениях не такая и редкая для мужчин в молодые годы. Он старался быть честным и перед собой в первую очередь, и дневники его предельно откровенны: «Женщин же я, право, боюсь. Боюсь, что дружба с женщиной непременно должна перейти в более зверское чувство. Я этого допускать не смею. Ведь тогда все мои планы, вся жизнь должна будет очень и очень сузится. Я тогда сделаюсь невольником этого чувства и всех его последствий…»

Ключевые здесь слова «женщин я боюсь» и «зверское чувство», которое сейчас называют одним словом — тоже не приятным на слух. А оно не должно быть таким, оно должно быть продолжением эмоционального потрясения при обнаружении сильного влечения, вызванного любовью к женщине, и в таком случае даже грубый мужчина становится нежным.

Но близкие отношения с Маргаритой все-таки случились. И, как оказалось, это был не первый опыт близких отношений с женщиной у Феликса, поскольку он писал Маргарите: «Я Вас глубоко уважаю — и хотя узнал Вас хорошенько, однако, еще более стал уважать, что со мной никогда не случалось. Я обыкновенно при первом знакомстве с женщиной робел, при более же близком был грубым и терял всякое уважение…»

Мне этого достаточно, чтобы понять суть того, что он в себе сформировал и неудивительно, что далее идут такие строки: «…мы никогда не должны быть мужем и женой, зачем связывать себя, ограничивать свою свободу…»

Феликс Дзержинский сбежал из ссылки за границу и включился в бурную революционную деятельность. Когда, полюбившая его Маргарита через два года нашла Феликса, он в ответ на ее письмо дал отповедь. Но в его ответе были слова, говорящие о нем как о честном мужчине: «Я бродяга, а с бродягой подружиться — беду нажить…»

Конечно, странно — женщина говорит о любви, а он о дружбе, «подружиться». Если подумать, то в этой фразе можно увидеть, что Дзержинский хорошо знал, что в будущем у него будет скитание по тюрьмам и напряженная опасная революционная деятельность, которая не согласуется с нежностью, которая нужна любой женщине.

Изучив эту сторону жизни Феликса Эдмундовича А. М. Плеханов пишет: «Дзержинский быстро вырос в профессионального революционера-нелегала. Однако молодость брала свое — аскетом он, вопреки собственным рассуждениям в дневниках и письмах, все-таки не стал. И на внимание со стороны некоторых представительниц слабого пола отвечал взаимностью».

До знакомства с Маргаритой Николаевой он был сильно увлечен Юлией Гольдман, с которой познакомился еще до своего первого ареста. Спустя несколько лет Юлия разыскала Феликса в одной из тюрем. Она добилась с ним свидания, и их роман возобновился: они стали жить вместе, и друзья их считали супругами. Возможно, бракосочетание и состоялось бы, но… Плеханов пишет: «Помешала болезнь: у Юлии уже давно развился туберкулез. В 1902 году в Швейцарии Гольдман простудилась и умерла на руках у своего жениха». Трудно сказать, сколь глубока была у Феликса Дзержинского любовь к этой женщине, но ее смерть не могла не потрясти его.

Однажды на одной конспиративной квартире с ним встретилась революционерка по имени Черна, и сразу обратила внимание на известного революционера «товарища Юзефа». Наш современник, поэт Николай Доризо написал удивительно точно:

О, как нам часто кажется в душе, Что мы, мужчины, властвуем, решаем. Нет! Только тех мы женщин выбираем, Которые нас выбрали уже.

И революционерка Софья Сигизмундовна Мушкат стала женой революционера Феликса Эдмундовича Дзержинского. И вот какая их ждала супружеская жизнь: вскоре после свадьбы Софью арестовали и отправили в ссылку, а вернувшись, она узнала, что с очередным этапом заключенных отправился в дальние края ее муж.

В ссылке Софья Сигизмундовна родила сына Яна. Зная о заявленной любви к детям Феликсом Эдмундовичем, можно представить, как он любил сына.

Мне кажется, что Феликс Эдмундович не любил ни одну женщину той любовью, о которой написал в своих поэмах Низами. Жаль что этого «рыцаря революции» судьба не наградила этим чувством.

Но о любви он размышлял:

*

«Любовь — творец всего доброго, возвышенного, сильного, теплого и светлого».

*

«Где есть любовь, там нет страдания, которое могло бы сломить человека. Настоящее несчастье — это эгоизм. Если любить только себя, то с приходом тяжелых жизненных испытаний, человек проклинает свою судьбу и переживает страшные муки. А где есть любовь и забота о других, там нет отчаяния…»

Очень точно выразился на этот счет Лацис, сослуживец Феликса Эдмундовича: «Его единственной дамой сердца была пролетарская революция».

Белых Владимир Сергеевич

Доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки Российской Федерации, директор Института права и предпринимательства, заведующий кафедрой предпринимательского права Уральского государственного юридического университета, Почетный работник высшего профессионального образования РФ, Почетный адвокат России, судья Третейского суда при ТПП РФ, арбитр Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ, арбитр Третейского суда при Торговой палате и Аграрной палате Чешской Республики. Является экспертом Конституционного Суда РФ, Комитета по конституционному законодательству Совета Федерации РФ.

Ю. В. Андропов: страницы жизни

© В. С. Белых, 2017

Юрий Владимирович Андропов родился 29 июня 1914 года, на станции Нагутская Ставропольской губернии (ныне это село Солуно-Дмитриевское Андроповского района). Советский государственный и политический деятель, Генеральный секретарь ЦК КПСС (1982–1984), депутат Верховного Совета СССР 3-го и с 6-го по 10-й созывов, Председатель Президиума Верховного Совета СССР (1983–1984), Председатель Комитета государственной безопасности СССР (1967–1982). Умер 9 февраля 1984 года в г. Москва[12].

За этими строками краткой биографии вырисовывается жизнь и фигура интереснейшего и противоречивого человека в истории нашей многострадальной страны. До сих пор в отечественной литературе и даже в кино не утихают споры о личности Андропова. Как всегда, мнение авторов и историков разделились на две большие группы: одни говорят о нем с восхищением, другие не скрывают своего негативного отношения и даже отвращения. В книге известного телеобозревателя и писателя Леонида Млечина приводятся разные оценки личности Юрия Андропова. Так, кинорежиссер Андрей Кончаловский, сняв о нем фильм, восхищается им, и отмечает огромную позитивную роль КГБ в развитии государства. Напротив, Анатолий Черняев, бывший помощник Генерального секретаря ЦК КПСС, ничего выдающегося в нем не увидел, кроме того, что при нем велась борьба за дисциплину и появилось больше критики в газетах[13].

Известно, что Юрий Андропов осиротел в раннем возрасте. Его отец Владимир Константинович Андропов был служащим на железной дороге, окончил или только учился в Московском институте железнодорожного транспорта. Работал телеграфистом на станции Нагутской, и в 1919 году умер от сыпного тифа. Мать Андропова Евгения Карловна Флекенштейн была учительницей музыки, и, со слов самого Ю. В. Андропова, приемной дочерью богатых евреев, уроженцев Финляндии, владельцев магазина «Ювелирные вещи» Карла Францевича Флекенштейна и Евдокии Михайловны Флекенштейн. Евдокия Михайловна после смерти Карла Флекенштейна в 1915 году продолжила заниматься торговлей в магазине «Ювелирные вещи». Мать Андропова с 17 лет работала учителем музыки в женской гимназии Ф. Ф. Мансбаха в Москве. Евгения Карловна развелась с отцом Андропова вскоре после рождения сына, и уехала жить в Тверскую область. Второй раз вышла замуж в 1921 году в Моздоке за Федорова Виктора Александровича. Умерла в 1927 году, когда сыну было 13 лет[14]. Однако сведения о происхождении Андропова весьма противоречивы.

Ю. В. Андропов

По неофициальной версии, распространенным является мнение о еврейских корнях Андропова. О еврейском происхождении Андропова писали еще в советские времена эмигрант Абдурахман Авторханов и диссидент Рой Медведев. По мнению историка Марка Штейнберга, Андропов родился в еврейской семье. Отца его звали Вэлв (Владимир) Либерман, мать — Геня (Евгения) Файнштейн[15]. Поэтому автор делает вывод, что Юрий Владимирович был этнически чистокровным евреем, а не полукровкой по линии матери.

В подтверждение своего вывода Штейнберг ссылается на публикации после крушения «империи зла», где об этом говорится вполне откровенно. Он называет книги В. Болдина «Крушение пьедестала», Ю. Дроздова и В. Фортычева «Юрий Андропов и Владимир Путин», М. Калашникова «Сломанный меч империи», О. Платонова «Терновый венец России», С. Лихова «Призрак Агасфера», публикации И. Черняка, Н. Петровского, И. Зевцова, Е. Батуевой, А. Игнатьева и многих других. Но самые, пожалуй, полноценные исследования этого вопроса, по мнению Штейнберга, представляют книги Сергея Семанова и недавняя обширная публикация Валерия Легостаева «Гебист магический». Как видно (даже на первый взгляд), этот вопрос — предмет специального исторического исследования. Необходимы факты и доказательства.

По крайней мере, в книгах Роя Медведева можно обнаружить для сравнения ряд любопытных данных и сведений об Андропове. Прежде всего, хочу особо обратить внимание читателей, что Медведев весьма осторожно высказывается о происхождении Андропова. В книге «Андропов» он говорит о спекуляциях относительно чистоты родословной Юрия Андропова. «У него находили следы армянского, греческого и, конечно, еврейского происхождения. Особенно много спекуляций на этот счет встречается в работах Сергея Семанова»[16]. В свою очередь, С. Н. Семанов в книге «Андропов. 7 тайн генсека с Лубянки» пишет: «Как видно, интернационалист Рой о национальности своего героя не счел нужным упомянуть. Какая, мол, разница, товарищи»[17].

Далее, Семанов с некоторой долей сарказма заявляет: «Медведеву вторил другой крупный интернационалист, но уже русского происхождения, отставной генерал-политработник Д. Волкогонов, известный “кающийся коммунист”. В 1995-м он писал: “На Западе многие писали, в частности А. Авторханов, что у Андропова мать — еврейка. То, что в нормальном обществе никогда и никого не интересует, в СССР приобретало некий зловещий и магический смысл”. Странно. Ни чукчи, ни чеченцы, как и чуваши, черкесы и многие бесчисленные народы, никогда не скрывают своей национальности, напротив, охотно говорят о том, но вот о еврейском происхождении кого-либо толковать в “нормальном обществе” нельзя…Заметим, что оба интернационалиста напрочь уходят от вопроса о национальности Андропова. Ну, назвали бы его русским или греком, кем угодно еще. Нет и нет. А ведь лукавили оба автора, знали они истинное происхождение своего героя, иначе не петляли бы так в общих словах. Впрочем, знали об этом, как говорится, “все, кому положено”»[18]. Выходит, знали, но молчали. Семанов не захотел молчать!

Теперь посмотрим, что же знает Семанов о происхождении Андропова. Если коротко сформулировать, то выглядят они следующим образом: «Итак, документальных данных бесспорного характера о национальном происхождении Андропова до сих пор не имеется. А что есть? Только разного рода более или менее достоверные предположения»[19]. Семанов приводит мнение других авторов о еврейском происхождении Андропова. Например, русский писатель и публицист Вадим Кожинов писал: «Действительно еврейский тип лица был у Андропова, что казалось странным, ибо тот сделал карьеру в 1951 году (был переведен из Карелии в Москву, в ЦК партии), когда имели место гонения и ограничения в отношении евреев. Но в 1993 году я беседовал с бывшим заместителем председателя КГБ Андропова, Ф. Д. Бобковым, и он сообщил мне, что, как, в конце концов, выяснилось, мать Андропова родилась в еврейской семье, но еще в раннем детстве осиротела и была удочерена русской семьей, по всем документам являлась русской и, возможно, даже не знала о своем этническом происхождении»[20].

Другой писатель и публицист А. Игнатьев прямо написал, что Андропов — еврей, а его подлинная фамилия — Либерман. Но где доказательства? Их нет!

Не случайно на этом фоне С. Н. Семанов, не соглашаясь с мнением А. Игнатьева о еврейских корнях Андропова, пишет: «И в этом он не одинок, есть и другие авторы статей и брошюр, они называют разные фамилии еврейского происхождения, приводят всевозможные слухи на этот счет. В этой пестрой картине общее лишь одно — отсутствие документальных подтверждений»[21].

Весьма небезынтересно и даже несколько странно звучат утверждения разных авторов о происхождении Андропова. Так, о еврейском происхождении Андропова якобы писал диссидент Рой Медведев. Но в книгах последнего о национальности Андропова ничего не говорится. В свою очередь, С. Семанов также уходит от версии о еврейских корнях Андропова по причине отсутствия каких-либо доказательств, хотя его Рой Медведев и другие авторы обвиняют в спекуляциях по этому вопросу. Одним словом, картина маслом!

Далее, перейдем к профессиональной характеристике Андропова на посту Председателя КГБ СССР (1967–1982) и Генерального секретаря ЦК КПСС. Как я уже отмечал выше, существуют разные отзывы о деятельности Андропова. Например, резко отрицательные отзывы об Андропове встречаются на многих страницах книги Владимира Буковского, писателя, общественного деятеля, одного из основателей диссидентского движения в СССР и историка Дмитрия Волкогонова. Об этом красноречиво пишет Рой Медведев: «У многих публицистов, писателей и политиков внимание и интерес российской публики к фигуре Андропова вызывало раздражение и протест. “Что можно найти интересного в личности этого кагэбэшного людоеда!” — воскликнул в одной из дискуссий редактор журнала “Столица” А Малыгин»[22]. Леонид Млечин также рисует негативный образ Юрия Андропова: «Неуверенный в себе, зависимый от чужого мнения человек, который остерегался радикальных перемен и боялся новых людей. Он постоянно маневрировал, чего-то опасался, не был способен к неожиданным, смелым решениям. У него вообще, наверное, были непростые взаимоотношения с окружающим миром»[23].

Однако и в данном случае мы в очередной раз наблюдаем всплеск эмоций и субъективизма, без каких-либо доказательств. В чем же конкретно обвиняют Юрия Владимировича его недоброжелатели и критики? В суммированном виде сказанное в адрес Андропова можно сгруппировать следующим образом:

1) активное участие в Венгерских событиях 1956 года. В это время Андропов занимал должность посла в Венгрии. Он лично распорядился ввести советские войска для подавления восстания, хотя его соратники не советовали ему идти на такие резкие меры[24];

2) Андропов известен своей борьбой с диссидентским движением в СССР. Считается, что по его инициативе была высылка Солженицына и Сахарова. И не только;

3) Андропов, играя на честолюбии Брежнева, создавал «культ личности» последнего, пока не достиг своей цели — войти в доверие, поставить органы КГБ на один уровень с партией и армией. Конечная цель — захватить власть самому[25];

4) по мнению ряда историков, именно Андропов подготовил развал великой державы — СССР, а Михаил Горбачев и Борис Ельцин лишь завершили это подлое дело;

5) в борьбе за власть Андропов организовал целую серию смертей среди союзной и республиканской номенклатуры (Андрей Гречко, Федор Кулаков, Петр Машеров, Семен Цвигун, Михаил Суслов и др.);

6) утверждается, что вторжение в Афганистан, за которое либералы клянут Брежнева, подготовил Юрий Андропов при поддержке министра обороны Дмитрия Устинова, секретаря ЦК КПСС Бориса Пономарева и министра иностранных дел Андрея Громыко[26].

Безусловно, такого рода обвинения нуждаются, говоря юридическим языком, в доказательствах. Кроме того, объем и формат моей публикации не позволяют мне подробно проанализировать эти и другие обвинения в адрес Андропова. Тем не менее на некоторых из них остановлюсь.

Начну с анализа участия Андропова в Венгерских событиях 1956 года. Известно, что он был послом СССР в Венгрии с июля 1954 по март 1957 года. Его назначили послом в тот момент, когда социально-экономическая ситуация в Венгрии резко ухудшилась, особенно на фоне успешного развития экономик капиталистических государств Европы. Венгры были также недовольны тем, что после XX съезда КПСС у них не произошло такого же очищения от сталинского наследства, как в Советском Союзе. Интеллигенция требовала смены руководства, в первую очередь хозяина страны — Матьяша Ракоши, и реабилитации всех репрессированных. Далее Леонид Млечин пишет: «Поскольку без одобрения Москвы в стране ничего не делалось, советский посол был ключевой фигурой в Будапеште»[27]. Однако, будучи ключевой фигурой, Андропов не мог в силу своего статуса посла принимать решения о вводе советских войск для подавления восстания. Такое решение было принято в первую очередь Н. С. Хрущевым. Его поддержали другие члены Президиума ЦК КПСС на заседании 23 октября 1956 года. На основании этого решения начальник Генштаба Вооруженных сил СССР маршал В. Д. Соколовский приказал командиру Особого корпуса начать выдвижение в Будапешт для оказания помощи венгерским войскам «в восстановлении порядка и создания условий для мирного созидательного труда». Соединения и части Особого корпуса прибыли в Будапешт к 6 часам утра и вступили в бои с повстанцами.

Активная роль Андропова в Венгерских события заключалась в следующем:

1) он был жестким сторонником применения военной силы для подавления восстания. Даже идеолог партии М. А. Суслов в ходе венгерских событий оказался не таким твердым, как Андропов. Суслов и Микоян призывали к умеренности[28];

2) Андропов до последнего поддерживал Матьята Ракоши (урожденный Розенфельд)[29] и недовольно наблюдал за возвращением в большую политику ранее репрессированного Яноша Кадара, считая его восстановление в политбюро «серьезной уступкой правым и демагогическим элементам». Янош Кадар, став новым руководителем Венгрии, отметил, что «Товарищ Андропов очень достойный человек, профессионал. Но он был в сильной дружбе с Ракоши, поэтому, если это возможно, мы хотели бы видеть на его месте другого человека»[30];

3) 23 октября в семь вечера посол Андропов напрямую обратился к генерал-лейтенанту П. Н. Лащенко, командующему частями Особого корпуса с просьбой ввести войска в Будапешт. Генерал объяснил, что ему нужен приказ министра обороны. Посол связался с Москвой[31].

Поэтому еще раз обращаю внимание на то обстоятельство, что посол Андропов не мог самостоятельно принимать решение о вводе советских войск в Будапешт. Здесь надо согласиться с Роем Медведевым, по его словам: «Ни в октябре, ни в ноябре 1956 года Андропов не был главным действующим лицом венгерской драмы, хотя его роль была отнюдь не малозначительной. Все же не он принимал решения и не он проводил главные из них в жизнь»[32]. Считаю также явным преувеличением близость Яноша Кадара и Андропова, на что справедливо обращал внимание Рой Медведев, критикуя при этом утверждение Сергея Семанова о том, что именно Андропов настоял на избрании Яноша Кадара главой нового революционного правительства и лидером новой партии[33]. Спустя некоторое время, когда Андропов стал председателем КГБ, между ним и Кадаром сложились дружественные отношения.

И еще несколько интересных фактов и выводов в контексте Венгерских событий. Известно, что пережитый в Будапеште страх перед восставшим народом надолго запомнился Андропову. Юрий Владимирович видел, как в Венгрии линчевали сотрудников госбезопасности (и не только). И, конечно, он не хотел, чтобы нечто подобное случилось и с ним. Считается, что пережитое в Будапеште очень болезненно отразилось на здоровье жены Андропова (Татьяна Филипповна ур. Лебедева) и сына Игоря. «Она стала прихварывать, и он постепенно лишился полноценной семейной жизни. Осталась одна работа…»[34]. Супруга не смогла полностью оправиться от нервного потрясения до конца своей жизни (умерла в 1991 году в возрасте 74 лет), хотя по воспоминаниям современников, она была женщиной с очень сильным характером. Леонид Млечин, ссылаясь на воспоминание врача Прасковьи Николаевны Мошенцевой, в книге «Тайны Кремлевской больницы» указывает на факты применения Татьяной Филипповной наркотиков[35]. «Она не раз лежала в неврологическом отделении и непрестанно требовала уколов…Она просто придумывала себе разные недомогания и требовала наркотиков. От успокоительных уколов отмахивалась. Видимо, она привыкла к наркотикам с молодых лет. Может быть, виной тому был фронт. Сейчас мне кажется, что виноваты врачи. Это они уступали ее настойчивым просьбам, подсознательно трепеща пред одним именем ее мужа. Врачи и приучили ее к наркотикам»[36].

В этой связи резонно возникает принципиальный вопрос: насколько информация о болезнях вождей и членов их семей, а также любого гражданина, составляющая врачебную тайну, может быть открыта для широкого круга читателей? В соответствии с ч. 2 ст. 13 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» не допускается разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, в том числе после смерти человека, лицами, которым они стали известны при обучении, исполнении трудовых, должностных, служебных и иных обязанностей, за исключением случаев, установленных частями 3 и 4 настоящей статьи[37]. Так, в силу ч. 3 ст. 13 Закона с письменного согласия гражданина или его законного представителя допускается разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, другим гражданам, в том числе должностным лицам, в целях медицинского обследования и лечения пациента, проведения научных исследований, их опубликования в научных изданиях, использования в учебном процессе и в иных целях. Настоящий Закон вступил в силу со дня его официального опубликования, то есть с 21 ноября 2011 года, за исключением положений, для которых ст. 101 Закона установлены иные сроки вступления их в силу. Как видно, по общему правилу, существует запрет на разглашение врачебной тайны. Однако с разрешения гражданина или его законного представителя допускается разглашение сведений, в том числе в целях опубликования их в научных и иных изданиях. Без согласия гражданина или его законного представителя допускается предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, в случаях, предусмотренных ч. 4 ст. 13 Закона об основах охраны здоровья граждан. К ним относятся, например, случаи проведения медицинского обследования и лечения гражданина, который в результате своего состояния не способен выразить свою волю.

Кроме российского Закона об охране здоровья граждан для сохранения врачебной тайны умершего принято руководствоваться этическими нормами и нормами международного права. Так, в Женевской декларации (Международной клятве врача), принятой 2-ой Генеральной ассамблеей Всемирной медицинской ассоциации в сентябре 1948 года (в ред. 1983 г.) записано, что врач принимает на себя обязательства уважать доверенные ему секреты даже после смерти своего пациента[38]. Весьма актуально во все времена и эпохи!

Известно, что Евгений Иванович Чазов в течение двадцати лет (с 1967 по 1986 г.) возглавлял 4-е Главное управление при Минздраве СССР, которое обслуживало высших руководителей Советского Союза. Именно в это время состоялся так называемый «хоровод смертей», когда один за другим умерли три Генеральных секретаря ЦК КПСС (Брежнев, Андропов, Черненко). По долгу службы он обязан был знать все о состоянии здоровья и причинах смерти своих подопечных, о чем он рассказал в своей книге «Хоровод смертей. Брежнев. Андропов. Черненко»[39]. Как говорится, без комментариев!

По данным статистики, в связи с восстанием и боевыми действиями в период с 23 октября по 31 декабря 1956 года погибло 2652 венгерских повстанца, 348 мирных жителей, и было ранено 19 226 человек. Потери Советской армии, по официальным данным, составили 669 убитыми, 51 пропавшими без вести и 1251 раненными. Потери Венгерской Народной Армии составили 53 убитых и 289 раненых военнослужащих[40]. Такова цена Венгерского восстания и его подавления в период холодной войны. Но были не только людские потери.

После 10 ноября до середины декабря рабочие советы продолжали свою работу, нередко выходя на прямые переговоры с командованием советских частей. Так, Центральный рабочий совет под председательством венгерского рабочего-инструментальщика Шандора Раца (Sándo Rácz) функционировал в Будапеште и вел переговоры с Яношем Кадаром и советским генералом Кузьмой Гребенником. Однако после кровопролитного столкновения 6 декабря власти взяли курс на подавление движения рабочих советов. 11 декабря 1956 года Шандор Рац и его заместитель Шандор Бали были арестованы.

Венгерский опыт подсказывал Юрию Владимировичу Андропову, что главная опасность социализму исходит от идеологической эрозии. Поэтому, когда он возглавил в мае 1967 года Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР, сменив на посту руководителя ведомства Владимира Ефимовича Семичастного (1961–1967), по его инициативе было создано (17 июля 1967 г.) специальное подразделение КГБ — «Управление по организации контрразведывательной работы по борьбе с идеологическими диверсиями противника». Аналогичные подразделения был созданы на местах.

Как уже отмечалось ранее, Андропов известен своей борьбой с диссидентским движением в СССР. В чем же конкретно проявлялась эта борьба? Леонид Млечин приводит ряд случаев, ссылаясь при этом на архивные документы, когда Ю. В. Андропов и его ведомство следило за настроениями интеллигенции, в частности, за настроениями поэта Александра Твардовского, главного режиссера театра на Таганке Юрия Любимова, драматурга Виктора Розова, сатирика Михаила Жванецкого и др. При Андропове борьба с диссидентами велась с использованием психиатрии. В стране были построены специальные психиатрические больницы. «Почти все диссиденты — больные люди», — так якобы считал и говорил своим подчиненным Юрий Андропов[41].

По инициативе Андропова были высланы из страны Александр Исаевич Солженицын и Андрей Дмитриевич Сахаров. Так, после выхода первого тома книги «Архипелаг Гулаг» в Париже (в декабре 1973 г.), на заседании Политбюро был рассмотрен вопрос о пресечении антисоветской деятельности Солженицына. Мнение членов Политбюро разделилось на две группы: первая — большинство, включая Андропова, высказалась за высылку его из страны; за арест и ссылку проголосовала вторая, включая Брежнева, Громыко, Косыгина, Подгорного, Шелепина и др.[42]

Правда, даже на первый взгляд, ситуация с голосованием в Политбюро выглядит весьма странной (если не сказать, больше). Группа членов Политбюро во главе с Андроповым победила при голосовании аналогичную группу под руководством Генерального секретаря ЦК КПСС тов. Л. И. Брежнева. Трудно что-то добавить, поскольку отсутствует документальное подтверждение. Как всегда, нужны доказательства, архивные документы. А их нет!

Рой Медведев по этому поводу пишет: «Андропов был крайне озабочен возложенной на него миссией. Он понимал, что в случае ареста и судебного процесса пострадает не только престиж СССР, но и его личный престиж. Перед всем миром именно он, Андропов, а также КГБ предстанут в неприглядном виде»[43]. Возможно, именно этим можно объяснить поведение Андропова при голосовании. Даже такой сторонник крайних оценок и резких суждений, как Владимир Буковский, ознакомившись с протоколами и рабочими записями Политбюро, был удивлен относительным либерализмом Ю. Андропова[44].

По воспоминаниям генерала Чеслава Кищака, которого Войцех Ярузельский после военного переворота поставил во главе польской госбезопасности, Андропов полагал правильным действовать в духе времени и не увлекаться массовыми репрессиями. «Когда возникал затор на реке из бревен, сплавщики находили ключевое бревно и ловко его вытаскивали. Все! Затор ликвидирован, сотни бревен плывут дальше. Вот так лучше и действовать», — сказал шеф КГБ[45]. Таким бревном, в частности, был Александр Солженицын.

По мнению наблюдателей, этой же тактики в борьбе с оппозицией сегодня якобы придерживается Владимир Путин, начинавший службу в КГБ при Андропове. Так, Артем Кречетников утверждает, что тактика Владимира Путина в борьбе с оппозицией на данный момент определилась четко: он допускает словесную и печатную критику в свой адрес и жестко пресекает две вещи — массовые уличные протесты и появление активных и эффективных оппозиционных лидеров с электоральной перспективой[46]. В числе лидеров назван Алексей Навальный, которого вывели из игры при помощи уголовного дела.

Оппозиция в политике — партия или группа, выступающая против господствующей партии или мнения, поддерживаемого большинством. Также это политическая деятельность партий, групп и движений, противостоящих правительственному курсу и ведущих с правящей партией (партиями) борьбу за государственную власть. В странах Запада традиционно выделяются два основных типа оппозиции — внесистемная (структурная) и системная. К первому типу принадлежат лево- и праворадикальные партии и группировки, программные установки которых полностью (либо частично) отрицают преобладающую систему политических ценностей. Их деятельность нацелена на дискредитацию функционирующих институтов государственной власти, подрыв их легитимности и нарушение нормального хода политического процесса[47]. В современной России также существуют указанные типы оппозиции. К системным партиям относят КПРФ, ЛДПР, Справедливую Россию и др. Сложнее обстоит вопрос о внесистемных партиях и движениях, поскольку многие из них не зарегистрированы в установленном порядке или прекратили свое существование. На слуху такие партии, как «Яблоко», Союз правых сил, а также известные внесистемные оппозиционеры Михаил Ходоровский, Сергей Удальцов, Людмила Алексеева, Лев Пономарев, Александр Невзоров, Гарри Каспаров, Михаил Касьянов, Сергей Митрохин, Илья Яшин и др.[48]

Системные партии не образуют блоки реальной оппозиции. Справедливая Россия, ЛДПР, КПРФ — это не оппозиция; они создают политическую имитацию. На политическом небосклоне России указанные партии лишь дополняют главную партию России — «Единую России». Как бы не относиться к Единой России, но справедливости ради, надо отметить, что Единая Россия — прообраз коммунистической партии[49]. Она пропитана духом большевизма.

По мнению А. И. Солженицына, оппозиция, несомненно, нужна и желаема всеми, кто хочет стране здорового развития. «Сейчас, как и при Ельцине, в оппозиции разве что коммунисты. Однако, говоря “оппозиции почти не осталось” — Вы, конечно, имеете в виду демократические партии 90-х годов? Но взгляните же непредвзято: если все 90-е годы происходило резкое падение жизненного уровня, затронувшее три четверти российских семей, и все под “демократическими знаменами”, — то ничего удивительного, что население отхлынуло из-под этих знамен. А сейчас лидеры тех партий все никак не могут поделить портфели воображаемого теневого правительства»[50]. К большому сожалению, в России еще нет конструктивной, внятной и многочисленной оппозиции. Очевидно, что для ее формирования, как и для зрелости других демократических институтов, понадобится больше времени и опыта[51].

Правда, оппозиция оппозиции рознь. Если оппозиция, ее лидеры пропагандируют и реализуют ненасильственные методы протеста (организация митингов, шествий и пикетирований, забастовки, акции гражданского неповиновения: блокирование транспортных коммуникаций и официальных учреждений) — это мирный сценарий протеста. Напротив, если оппозиция призывает к насильственному свержению действующей власти (вооруженные восстания, военные перевороты и др.) — это насильственный сценарий.

Одно из самых серьезных обвинений в адрес Андропова — то, что он якобы подготовил матрицу развала СССР, а Михаил Горбачев и Борис Ельцин лишь ее завершили. На чем основаны такого рода обвинения? Опять на предположениях и умозаключениях.

Первое — будучи председателем КГБ, Юрий Андропов пришел к выводу о крахе построения социализма в СССР. Главная проблема — это неэффективная экономика, решать которую он предполагал через экономическую реформу. Основная цель реформы — превратить СССР в гигантскую корпорацию, которая должна действовать в рамках открытой экономики на базе совместных с иностранным капиталом предприятий. В целом не вижу здесь ничего плохого и драматичного для судьбы СССР.

Второе — для осуществления экономической реформы нужны новые кадры, особенно в сфере экономики. В результате, благодаря Андропову, на политической арене появились Михаил Горбачев, с которым он познакомился, отдыхая в Кисловодске. Кстати, Андропов благоволил и Борису Ельцину, по воспоминаниям Егора Лигачева, собирался забрать его из Свердловска в Москву, но не успел[52]. И не только. По инициативе и поддержке Андропова прошли обучение и набрались опыта в Международном институте прикладного анализа в Вене Анатолий Чубайс, Егор Гайдар, Петр Авен, Альфред Кох, Сергей Глазьев и другие известные экономисты и предприниматели. Отбор кандидатов был тщательным, более половины группы отсеялось[53].

Третье — действия Андропова были вписаны в планы тех политических сил Запада, которые старались повлиять на советское общество (читай — масоны).

Вывод некоторых авторов о том, что Андропов подготовил план (матрицу) развала СССР, выглядит неубедительным и даже фантастическим. Действительно, Юрий Владимирович Андропов — настоящий коммунист, творец, созидатель нового коммунистического мира. И вдруг такой абсурдный вывод?! В своей книге об Андропове Олег Хлобустов, историк и социолог, пишет: «В отличие от многих других партийных руководителей и догматиков, он прямо заявлял: “…на каждом повороте истории теория научного коммунизма обогащается, пополняется новыми идеями и выводами, поднимается на новую высоту”. Для Андропова были святы такие понятия, как партийная дисциплина и чувство долга»[54]. В этом духе рассуждают об Андропове и другие ученые. Так, немецкий исследователь Дирк Кречмар отмечал по этому поводу, что «значительная часть интеллигенции связывала с избранием Андропова на пост генерального секретаря большие надежды». И не только!

В разные годы своей политической биографии Андропов был непримиримым борцом с идеологическими и военными противниками СССР и социалистических стран. В хронологическом порядке это выглядит следующим образом:

1) активное участие в Венгерских событиях 1956 года;

2) в августе 1968 года он оказал влияние на принятие решения о вводе войск стран Варшавского договора в Чехословакию;

3) в конце 1979 года Андропов был одним из инициаторов ввода советских войск в Афганистан и устранение Амина;

4) в 1983 году (за год до смерти Андропова) СССР, США и страны Западной Европы начали втягиваться в новый виток дорогостоящей и опасной гонки вооружений.

На этом фоне смешно утверждать, что Андропов — идеолог и организатор развала СССР. Что касается Горбачева, Ельцина и других выдвиженцев Андропова, то и здесь вряд ли можно говорить о специальном подборе кадров, призванных в будущем развалить СССР и даже Россию. Все это чем-то напоминает сценарий международного заговора масонов. Кругом одни масоны!

Считаю, что такого рода выдвижения и назначения на высокие государственные должности, — это кадровые ошибки. Например, еще одной из ошибок Андропова называют назначение на высокий руководящий пост КГБ О. Д. Калугина[55].

Распространенным считается мнение, что распад советского государства (читай: советской империи) — закономерный процесс, имеющий в историческом сравнении известные аналогии (например, распад Римской или Оманской империй). На мой взгляд, такого рода аналогии неуместны. Причем здесь Римская либо Османская империи? Развал СССР — это результат многих причин и обстоятельств. В первую очередь распад обусловлен внутренними политическими причинами. Первый президент СССР М. Горбачев и первый президент России Б. Ельцин своими руками уничтожили СССР. Если первый в силу слабоволия и отсутствия здравого смысла, то второй, напротив, из-за избытка личного эгоизма. Б. Ельцину нужна была личная власть, власть президента, любой ценой, даже ценой гибели советской империи.

Под видом борьбы с коммунизмом демократы-коммунисты уничтожили СССР. Теперь же они — национальные герои, борцы за светлое будущее современной России. Я согласен, что коммунизм, коммунистическая идеология в нашей стране — все это привело к трагедии русского народа. «И двадцать миллионов на войне. И на войне с народов миллионы», — писал Е. Евтушенко.

Но в историческом плане возникает ряд вопросов: почему такая участь уготована СССР? Почему Соединенные Штаты — сверхдержава, «империя зла» не последовала советскому примеру? Почему Китай с его коммунистическим прошлым и настоящим остался на карте мира и процветает по законам капиталистического рынка? Почему до сих пор руководство России молчит и не дает оценки развалу СССР, тем последствиям, которые произошли в России после прихода власти команды Б. Ельцина? Что мешает, господа?

Итак, фигура Юрия Владимировича Андропова — не только колоритная, но и противоречивая. Следует согласиться, что Андропов был незаурядной личностью. Серьезный и умный политик широкого диапазона, неординарный организатор. Человек образованный, с разнообразным кругом интересов и в экономике, и в политике, и в международном праве, и в литературе, и в искусстве. Он был человеком, убежденным в правоте идеи социалистического переустройства общества, обладающим высокой порядочностью и ответственностью, не скрывавшим своих симпатий и антипатий. Он обладал, по мнению Роя Медведева, каким-то магнетическим влиянием[56].

Андропов любил бардовские песни Владимира Высоцкого и Александра Галича, писал и читал свои стихи, некоторые из них с большим юмором.

Лежу в больнице, весь измучен, Минутой каждой дорожа. Да, понимаешь вещи лучше, Коль задом сядешь на ежа!

Широнин Борис Александрович

Полковник. Закончил Алтайский политехнический институт, факультет повышения квалификации руководящего состава и специалистов при высшей Краснознаменной школе КГБ СССР имени Ф. Э. Дзержинского. В качестве советника выезжал в республику Афганистан в 1980–1981 гг. Награжден медалями КГБ СССР «За безупречную службу» и правительства Афганистана «За верность долгу и Отечеству».

Соратники Андропова в Петербурге: А. А. Курков

© Б. А. Широнин, 2017

Среди ярких ленинградских соратников Председателя КГБ СССР Ю. В. Андропова был генерал-лейтенант Анатолий Алексеевич Курков (1930–1998).

В мирное время он дважды был награжден боевым орденом Красной Звезды.

С будущим Президентом России В. В. Путиным он был не просто знаком, тот находился у него в подчинении.

В органах госбезопасности и внутренних дел А. А. Курков работал с 1953 года, был переводчиком в МВД Литовской ССР, в мае 1954 года уволен в запас по сокращению штатов.

Время было послевоенное. Органы госбезопасности крайне нуждались в высококлассных специалистах, обладающих знаниями иностранных языков, в том числе английского и немецкого.

А. А. Курков в 1956 году закончил факультет иностранных языков Ленинградского университета с красным диплом, был зачислен в число кандидатов на работу в органы государственной безопасности.

В 1956 году он принял военную присягу в УКГБ при Совете Министров СССР по Ленинградской области, где до 1974 года прошел все ступени — от помощника оперуполномоченного до начальника 2-ой Службы.

Вначале 60-х холодная война застала его в США, где он работал под прикрытием переводчика в составе ленинградского филармонического оркестра, в котором принимали участие Евгений Мравинский, Геннадий Рождественский, Давид Ойстрах. Во время событий, связанных с Карибским кризисом, проявил себя уверенным и хладнокровным офицером.

В 1974 году Курков был отправлен в командировку за границу в должности старшего офицера связи представительства КГБ при СССР при Министерстве госбезопасности ГДР.

Генерал-лейтенант А. А. Курков

В 1978 году он возвращается в Ленинград на должность заместителя начальника Управления КГБ СССР по Ленинградской области.

В 1983 году Курков возглавил ленинградскую милицию, за шесть лет работы он уволил за различные злоупотребления 1800 человек, удачно проведенная операция по предотвращению угона самолета семьей Овечкиных также в его активе.

Анатолий Алексеевич мог тогда стать замминистра МВД, но скромно отказался в пользу Б. Громова.

В апреле 1989 года он возглавил УКГБ по Ленинградской области.

Авторитет А. А. Куркова был чрезвычайным, особенно среди оперативных работников.

В августе 1991 года, во время путча в Ленинграде у Иссакиевского собора, взял всю ответственность на себя и спокойно и уверенно сказал: «Штурма не будет, и быть не может». Другого руководителя-силовика в городе тогда не было. Войска в город не вводились, и кровь не пролилась. Позже генерал-лейтенант А. А. Курков стал почетным гражданином Петербурга.

По мнению сотрудников Управления, а также бывшего мэра города В. Матвиенко и его друзей, он был в высшей степени достойный, умный и надежный офицер.

Во время отпуска Анатолий Алексеевич навещал родственников в Рыбинске — брата и отца Павла Ивановича Куркова, бывшего фронтовика.

После упразднения КГБ начальником Ленинградского агентства безопасности стал С. В. Степашин, уговоривший А. А. Куркова остаться его помощником. Анатолий Алексеевич не пропал в годы «демократии» и всегда был очень влиятельным человеком в Санкт-Петербурге.

Мне посчастливилось вернуть А. А. Куркову при увольнении партийный билет члена КПСС.

Это был день глубоких и всесторонних воспоминаний о его чекистской юности в Литве, трудной кадровой работе ленинградской милиции и сотрудничестве с Председателем КГБ СССР Ю. В. Андроповым, и о непосредственных вопросах, связанных с работой контрразведки.

Анатолий Алексеевич до конца своей жизни оставался верным делу КПСС и органам государственной безопасности. Он всегда уделял много внимания подготовке молодых сотрудников. Любил и обычно лично возглавлял сложные оперативные мероприятия по иностранцам и вел «чекистские игры». Не боялся провалов в оперативной работе, и всегда лично отвечал за неудачи. «За одного битого двух небитых дают» — был его принцип работы и жизни.

Соцков Николай Николаевич

Контр-адмирал в отставке, почетный сотрудник контрразведки. Окончил Высшее военно-морское училище имени М. В. Фрунзе в Ленинграде. Службу проходил на Тихоокеанском флоте. Участник четырех длительных походов в Индийский океан. Побывал в одиннадцати зарубежных портах. В военной контрразведке с 1972 по 2003 год. Прошел путь от оперуполномоченного до начальника Управления. Был председателем Совета ветеранов УФСБ РФ по ТОФ, заместителем председателя Союза ветеранов госбезопасности Приморского края, товарищем председателя Владивостокского морского собрания, Членом редакционного Совета журнала «Чекист Приморья». В настоящее время — заместитель председателя Лиги офицеров государственной безопасности Северо-Западного федерального округа. Проживает в Санкт-Петербурге.

Награжден орденами Почета, За Службу Родине в Вооруженных Силах III степени, холодным оружием и многими медалями.

Адмирал Г. А. Угрюмов

Смерть героев подобна закату солнца…

К. Маркс

© Н. Н. Соцков, 2017

Надо ли рассказывать о людях, чье имя уже увековечено в книгах, фильмах и памятниках, не будет ли это перебором?! Вопрос этот конечно философский, и ответ на него — сколько людей столько и мнений. А я, пожалуй, отвечу словами Вольтера: «Тот, кто не знает прошлого, не знает ни настоящего, ни будущего, ни самого себя». О героях и их подвигах надо вспоминать и рассказывать, дабы не ослабевала память людская.

Герман Алексеевич Угрюмов был личностью неординарной. Об этом я могу говорить с полной уверенностью, ибо без малого пять лет был одним из его заместителей в Управлении военной контрразведки Тихоокеанского флота.

Отношения наши в тот период не выходили за рамки служебных. Это позднее, когда я уже перестал быть в прямом подчинении, наши отношения переросли в дружеские. Мы почти одногодки, но для меня Герман Алексеевич был и остается всегда старшим товарищем. Его жизненный опыт, профессиональные знания, умение решать любые самые сложные проблемы, его не показная преданность Родине, без всяких сомнений давали ему право быть и оставаться лидером.

Адмирал Г. А. Угрюмов

Случались у нас разногласия и даже споры, особенно по вопросам реализации оперативных материалов, и даже обиды друг на друга возникали. Но Герман Алексеевич был мудрым руководителем, он давал возможность каждому проявить себя, реализовать свои способности, при этом оставался всегда рядом и не пускал дело на самотек.

Это, конечно же, придавало уверенности в своих силах, вырабатывало самоуважение и одновременно повышало авторитет начальника.

Когда началась первая чеченская кампания, Герман Алексеевич каждое утро собирал нас, своих замов, и давал анализ происходящих событий. Мы поражались его осведомленности, способности дать точную оценку действиям противоборствующих сторон. Но более всего поражало его умение спрогнозировать поведение чеченских боевиков. Нас удивляло, насколько точно он предугадывал, какие действия будут предприняты боевиками в той или иной складывающейся ситуации. Все это свидетельствовало о том, что Герман Алексеевич великолепно владел оперативной обстановкой в Чечне, глубоко знал национально-психологические особенности этого воинствующего народа.

Г. А. Угрюмов и Н. Н. Соцков на совещании в Самаре. Июнь 1999 г.

Как-то находясь под впечатлением происходящего, я прочитал ему свои стихи о Чечне:

Какие права человека?! Там, где трупы собаки съедают, Где каждый четвертый калека, И снайперы метко стреляют — Стреляют из пушек и «Града» И бомбы рвутся и мины, И в каждом подъезде засада И тысячи жертв невинных. Гибнут мальчишки безусые И нет виноватых в свалке. Гибнут-то больше русские, Но мне и чеченов жалко. И зачем нам война эта глупая И неправда, которую лопаем, А при этом глазами лупаем И ушами как водится хлопаем. Ах, министры Вы наши лживые Нужен Вам капитал политический Иль Чечня Вам нужна для наживы, Но зачем же эффект феерический?! Кто же Вас дураков образумит, Остановит развал России Или против такого безумия Наш народ совершенно бессилен?!

Герман Алексеевич внимательно выслушал меня и сказал: «Я знаю, что надо делать, чтобы война прекратилась, но для этого я должен быть там…»

Но понадобилось долгих пять лет, чтобы Герман Алексеевич оказался там, где, по моему разумению, должен был быть с самого начала.

Он лично хорошо знал Главу администрации Чечни Ахмата Абдулхамидовича Кадырова, ставшего впоследствии Первым Президентом Республики. Неоднократно встречался с ним, помогал, чтобы на территории Чеченской Республики установился мир и спокойствие. Ахмат Кадыров по праву считается Героем России. Именно он смог восстановить мир в Чеченской Республике и направить жизнь в спокойное русло. Ахмат Абдулхамидович остановил войну и заслужил любовь своего народа. И в этом немалая заслуга Германа Алексеевича Угрюмова.

А. А. Кадыров и Г. А. Угрюмов на одном из совещаний

22 января 2001 года, после того как В. В. Путин возложил на Н. П. Патрушева руководство контртеррористической операцией в Чечне, Г. А. Угрюмов был назначен руководителем регионального оперативного штаба контртеррористической операции в Ханкале.

При непосредственном участии Угрюмова были разработаны и проведены специальные мероприятия в рамках контртеррористической операции в Северо-Кавказском регионе, в результате которых были обезврежены многие руководители и активные члены бандформирований. Это и бескровное взятие Гудермеса в декабре 1999 года, и арест Салмана Радуева в марте 2000 года, и освобождение заложников в поселке Лазоревское в ноябре того же года.

31 мая 2001 года адмирал Г. А. Угрюмов скончался от сердечного приступа в своем рабочем кабинете в Ханкале. Похоронен в Москве на Троекуровском кладбище.

Президент Российской Федерации В. В. Путин и директор ФСБ РФ Н. П. Патрушев прощаются с Г. А. Угрюмовым

Ученики Германа Угрюмова ежегодно собираются на его могиле в Москве

У Германа Алексеевича было чему поучиться: и работать, и отдыхать, и принимать нестандартные решения. И за это я, да очевидно и многие другие, ему очень благодарны.

В 1995 году на день рождения я посвятил ему стихи. Их нельзя назвать литературным шедевром, но написаны они искренне и от души:

Уж полдень близится, а Германа всё нет…[57] С утра в осаде кабинет: Толпятся на доклад Заика[58], Он говорит всегда без крика, Живой, стремительный Агеев[59] За санкцией поймать злодея, Начальник тайного отдела — Просить валюту не для дела, Похожий чуть на монумента Петров[60] с охапкой документов. И, как всегда, Смирнов[61] с вопросом Как наказать того матроса, Который загубил машину И сбыл налево бак бензину?! И так почти что каждый день!.. Но шефу нашему не лень Решать сложнейшие вопросы И на «губу» сажать матросов. Но главное совсем не в этом И был бы я плохим поэтом, Не заострив вниманье Ваше, Как шеф самозабвенно пашет, Вопросы бытия решая, Сознанье тем определяя. Не знаю для кого обуза?! Но шефа посетила муза: Сломал он старую казарму И начал строить дом задаром, Составив так контракт умело, Что москвичи сказали: «Смело Ты можешь строить стройку века, Дадим тебе немного чеков!» Был рад тому он иль не рад — Об этом вдруг узнал Кондрат[62] Замечу Вам, а не для прессы, Что был он родом из Одессы. Соседи пали в изумленье, Узнав про Германа творенье, И тут же ловкость проявили: В напарники себя включили. Так без труда и без заботы Ушли от черновой работы. Но Герман наш совсем не тужит, Всегда с умом своим он дружит. Пример тому — автомобиль И катер, годный, что в утиль[63]. Итак, коснувшись, части дел, Сказать хочу, что Герман — смел. В чем убеждались мы не раз — Отдельный нужен здесь рассказ. Готовить мастер, что за чудо Его шашлык, другие блюда… Оближешь пальчики, дружок, Не раз нальешь на посошок. В решеньях спор и деловит, Кто не согласен — убедит. Бумагу ловко в Центр сладит, Где слово вставит, где пригладит — Глядишь и подчиненный рад — Поэма вышла, не доклад. Но Крицын[64] часто недоволен. Поскольку шеф бывает волен Свои идеи вверх толкать И всех работать заставлять. И так хвалебных слов немало Я молвил в адрес адмирала И вижу — ждать уж надоело, Пора бы перейти и к делу Коль рюмки налиты… и стоя Давайте выпьем за Героя!

В этом дружеском тосте речь идет о том, как Герман Алексеевич, решая вопрос об обеспечении сотрудников Управления жильем, принял нестандартное, неожиданное для всех решение. На территории, почти в центре города, где размещался взвод охраны, он спланировал строительство трех высотных домов.

Нашел подрядную организацию, которая согласилась на выгодных для Управления условиях построить жилые дома со всей сопутствующей инфраструктурой. При этом предварительное вложение финансовых средств, которых в тот период у контрразведчиков не было, не требовалось.

О жизни Германа Алексеевича, его службе и героических поступках можно много и долго рассказывать.

В 2005 году вышла в свет замечательная книга Вячеслава Морозова «Адмирал ФСБ (Герой России Герман Угрюмов)», она доступна для чтения в интернете. Создан замечательный, я бы даже сказал пронзительный по содержанию, документальный фильм «Сердце адмирала» (режиссер Сергей Ломакин). Он также доступен для просмотра.

В книге «Честь и верность», изданной в 2002 году к 70-лети ю воен ной контрразведки на Тихоокеанском флоте, Герману Угрюмову посвящена целая глава.

Дома для сотрудников Управления ФСБ РФ по ТОФ на ул. Некрасовская, построенные во Владивостоке, благодаря Г. А. Угрюмову

Издания, посвященные Г. А. Угрюмову

Не вижу смысла заниматься пересказом или перепечаткой выдержек из этих произведений, но осмелюсь напомнить читателю о том, что еще было сделано для увековечивания памяти Германа Угрюмова.

Осенью 2001 года его именем был назван боевой тральщик БТ-244 Краснознаменной Каспийской флотилии.

Тральщик «Герман Угрюмов»

В г. Владивостоке одна из улиц названа в честь Героя России Г. А. Угрюмова. В 2004 году там была открыта мемориальная доска, у которой дважды в год — в день рождения и день гибели — собираются ветераны и действующие сотрудники, возлагают цветы и делятся воспоминаниями о Германе Алексеевиче.

Друзья Г. А. Угрюмова у мемориальной доски

В городе Астрахани его имя носят улица и сквер, в сентябре 2016 года был открыт памятник.

В Новороссийске установлен памятник-барельеф.

Одна из центральных улиц Грозного, Дагестанская, носит имя адмирала Г. А. Угрюмова. В марте 2014 года в Грозном состоялась торжественная церемония переименования улицы и открытия мемориальной плиты в честь заместителя директора ФСБ РФ, Героя России Г. Угрюмова. В мероприятии приняли участие Глава ЧР Рамзан Кадыров и секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев.

Р. Кадыров отметил весомый вклад Г. А. Угрюмова в достижение мира на чеченской земле. «Принято решение назвать эту улицу в центральной части Грозного в честь Германа Алексеевича. Он внес большой вклад в обеспечение безопасности государства, сохранение суверенитета. Большой жизненный опыт и профессиональные качества позволили ему успешно осуществлять руководство сложной и многосторонней деятельностью по защите конституционного строя в Чеченской Республике и борьбе с терроризмом», — сказал Р. Кадыров.

Бюст в Морском садике г. Астрахани

Памятник-барельеф Г. А. Угрюмову в Новороссийске

Н. П. Патрушев подчеркнул: «Мы не только работали с Германом Алексеевичем, но и были друзьями. Он защищал конституционный строй Чеченской Республики и России. Делали мы это все вместе, с душой. Я думаю, что душевность Германа Алексеевича передавалась тем людям, с которыми он общался, работал». Обращаясь к Президенту Чеченской Республики, он отметил: «…полагаю, что это способствовало тому, что улица названа его именем. Это очень дорого для нас. Благодаря тому, что Вы приняли такое решение, память об этом человеке будет жить».

Турниры памяти Г. А. Угрюмова на Ставрополье

Ежегодно проводятся турниры по рукопашному бою имени Германа Угрюмова. На последней церемонии открытия соревнований было особо отмечено, что Герман Алексеевич Угрюмов, памяти которого посвящен турнир, внес большой вклад в обеспечение безопасности государства, сохранение его суверенитета. При его непосредственном участии были разработаны и проведены специальные мероприятия в рамках контртеррористической операции в Северо-Кавказском регионе, в результате которых были обезврежены руководители и активные члены бандформирований, спасены сотни человеческих жизней.

Особого внимания, на мой взгляд, заслуживает то, что сделал и продолжает делать по увековечиванию памяти адмирала Угрюмова его сослуживец, выходец из Управления военной контрразведки Тихоокеанского флота, Аркадий Аркадьевич Дранец. О нем много писали и продолжают писать в средствах массовой информации. Вот, например, выдержка из газеты «МК-Кавказ»: «Аркадий Дранец, гвардии полковник запаса, почетный сотрудник органов контрразведки, кавалер 18 правительственных наград, служил в морской пехоте, центральном аппарате ФСБ, экс-руководитель аппарата заместителя директора ФСБ РФ, экс-заместитель руководителя оперативного штаба по проведению контртеррористической операции на Северном Кавказе адмирала Г. А. Угрюмова (1999–2001). Из характеристики на ветерана морской пехоты, члена боевого братства: А. А. Дранец — человек войны, безгранично смел, провел более трех сотен боевых операций, трижды ранен. Обладает повышенным чувством справедливости. Состояние противостояния — его комфортное состояние, раскрываются его настоящие способности и талант командира, за которым идут бойцы без страха, с чувством победить и выжить».

А. А. Дранец

Я хорошо знаю Аркадия по совместной службе в военной контрразведке Тихоокеанского флота, и поэтому могу утверждать, что это очень точная и емкая характеристика. Конечно, о нем еще много можно рассказывать, и получится отдельная книга, но по известным причинам время для написания такой книги еще не пришло. Поэтому остановлюсь лишь на делах благотворительных.

Вместе с сыном Никитой, Аркадий создал благотворительный Фонд «В фарватере добрых дел. Меценаты — детям», который объединяет бывших и действующих сотрудников спецслужб.

В 2014 году на средства Фонда был построен Мемориальный Комплекс, посвященный памяти адмирала Германа Угрюмова, с огромным сквером и Аллеей Героев, которую величает Храм Архистратига Михаила с часовней. Здесь хранится реликварий, который содержит частицу Туринской плащаницы, мощи 11 апостолов и частицу гроба Иоанна Богослова. Построены также Свято-Никольский православный детский сад (с начальной школой) и детский спортивно-оздоровительный комплекс «Адмирал» в г. Михайловске. Идейным вдохновителем создания этого мемориала стал меценат, ветеран морской пехоты и спецслужб А. Дранец.

Мемориальный комплекс в г. Михайловске, посвященный памяти адмирала Германа Угрюмова

Свято-Никольский православный детский сад

Летняя часовня св. праведного воина Федора Ушакова с мозаичной иконой. Художник Вадим Нарцисов

Храм Святых мучениц Веры, Надежды, Любови и мудрой матери Софии Адмиральский парк г. Михайловска

Скульптурная композиция парка состоит из колоннады, бюстов адмиралов и памятника Федору Ушакову. Начинается парк с памятника адмиралу Г. А. Угрюмову

К сожалению, большинство наших ветеранов о благотворительных делах Аркадия Дранца знают немного, поэтому их описанию я уделил столько внимания в своем рассказе. А еще нагляднее будут, наверное, фотографии тех объектов, в создание которых Аркадий Аркадьевич Дранец со своими друзьями вложили колоссальную энергию и огромные средства.

Аркадий Дранец возглавляет попечительский совет Ставропольского президентского кадетского училища, который объединяет многих бизнесменов, политиков, спортсменов, военных, ректоров вузов края. На все праздники члены Совета делают подарки воспитанникам училища, покупают спортивный инвентарь.

Н. Н. Соцков и А. А. Дранец с супругой Надеждой на отдыхе. г. Кисловодск

В благотворительной деятельности Аркадия Дранца не последнюю роль играет его супруга — Надежда. Она не только поддерживает его начинания, она его правая рука. И да простит меня читатель за каламбур, она — его Надежда.

Пожелаем им доброго здоровья и дальнейших успехов в этом благородном деле.

Леонид Владимирович Шебаршин (1935–2012)

В 2012 году трагически ушел из жизни один из ярчайших представителей внешней разведки ЛЕОНИД ВЛАДИМИРОВИЧ ШЕБАРШИН. В этой книге мы публикуем его биографию и некоторые из его афоризмов. Светлая память…

© Архив Государственного музея политической истории России

Деятель советской разведки, генерал-лейтенант, начальник внешней разведки СССР (1989–1991), и. о. председателя КГБ СССР с 22 по 23 августа 1991 года.

В 1952 году, окончив среднюю школу с серебряной медалью, поступил на индийское отделение Московского института востоковедения, где изучал язык урду. В 1954 году Институт востоковедения был включен в состав Московского государственного института международных отношений (МГИМО), и Л. В. Шебаршин был переведен на 3-й курс восточного факультета этого института.

После окончания МГИМО Л. В. Шебаршин поступил на работу в МИД СССР. В октябре 1958 года начал работать в качестве переводчика посла СССР в Пакистане. В 1959 году получил дипломатический ранг атташе посольства. В 1962 году завершил командировку в должности 3-го секретаря посольства и был взят на работу в отдел Юго-Восточной Азии МИД СССР.

В 1962 году Л. В. Шебаршин был приглашен в Первое главное управление КГБ СССР (внешняя разведка), где поступил на службу в звании младшего лейтенанта и занял должность оперуполномоченного. Пройдя годичное обучение в 101-й разведывательной школе, направлен на работу в центральный аппарат разведки в отдел, занимающийся Юго-Восточной Азией. В 1964 году был командирован на разведывательную работу в Пакистан под дипломатическим прикрытием, где положительно себя зарекомендовал. В 1968 году вернулся в Москву, прошел годичную переподготовку в Краснознаменном институте КГБ на курсах усовершенствования руководящего состава. В 1970–1971 годах работал в центральном аппарате ПГУ КГБ СССР. В начале 1971 года Л. В. Шебаршин был направлен заместителем резидента КГБ в Индию; в 1975–1977 годах — резидент в Индии, и именно в эти годы советско-индийские отношения достигли пика своего развития.

До 1979 года Л. В. Шебаршин работал в центральном аппарате разведки. В конце 1978 года получил приказ готовиться к работе в Иране. В 1979 году назначен резидентом КГБ в Иране. В 1983 году вернулся в Москву, несколько месяцев работал в штабном подразделении при начальнике ПГУ В. А. Крючкове, затем был назначен заместителем начальника информационно-аналитического управления разведки. В 1984 году, сопровождая В. А. Крючкова, побывал в командировке в Кабуле. До середины 1991 года совершил более 20 полетов в Афганистан, где близко познакомился с руководителями страны Б. Кармалем, Наджибуллой, Кештмандом и др.

В 1987 году Л. В. Шебаршин назначен заместителем начальника Первого главного управления КГБ СССР. В феврале 1989 года сменил назначенного председателем КГБ В. А. Крючкова на посту заместителя председателя КГБ СССР — начальника Первого главного управления КГБ СССР. С 22 по 23 августа 1991 года временно возглавлял КГБ СССР. С 30 сентября 1991 года находился в отставке.

Л. В. Шебаршин был учредителем и президентом АО «Российская национальная служба экономической безопасности». C 2005 года являлся членом Совета директоров ОАО «Мотовилихинские заводы».

С возрастом у Шебаршина обострились проблемы со здоровьем, в последние дни жизни он полностью потерял зрение. 30 марта 2012 года в своей квартире на 2-й Тверской-Ямской улице Леонид Шебаршин трагически ушел из жизни.

5 апреля 2012 года состоялась гражданская панихида, в которой приняли участие сослуживцы и коллеги Шебаршина, среди них руководители Службы внешней разведки разных лет Евгений Примаков и Вячеслав Трубников, ветеран разведывательной службы Николай Леонов.

Похоронен на Троекуровском кладбище в Москве.

***

История, к сожалению, всегда остается орудием политики дня сегодняшнего. И тот, кто владеет прошлым, распоряжается и настоящим, и будущим. Но время неумолимо. Уходит в прошлое очередная смута с ее неразберихой, разрухой, временными вождями и вековечными проблемами, с ее кровопролитными войнами, катастрофами, путчами и заговорами. Это происходит по неизменному закону истории, но прошлое остается незримо присутствовать в жизни всех грядущих поколений.

Нередко потомки оказываются любознательнее и добрее, чем можно было бы рассчитывать. Нам очень интересно, о чем размышляли наши предшественники, какие мысли захватывали талантливых и ярких людей во второй половине ушедшего XX века. Весьма показательным примером этого служат афоризмы Леонида Шебаршина, которые интересны уже тем, что их автор долгие годы возглавлял внешнюю разведку КГБ СССР. Их подборка представлена в замечательных книгах «КГБ шутит. Афоризмы от начальника советской разведки» (издательство «Эксмо», 2012) и «КГБ шутит. Рассказы начальника советской разведки и его сына» (издательство «Алгоритм», 2016)[65].

Леонид Владимирович Шебаршин был профессиональным разведчиком, офицером, человеком гибкого склада ума. Возможно, поэтому он стал настоящим философом, который внимательно наблюдал за жизнью и остроумно ее комментировал. Впрочем, лучше самим почитать афоризмы от начальника советской разведки, чтобы убедиться в этом.

Афоризмы

© Л. В. Шебаршин, 2017

Мы никогда не меняем своих убеждений. Мы меняем только заблуждения.

Случайностью называется не понятая нами закономерность.

Если трезво взглянуть на жизнь, то хочется напиться.

Позади — сожженные мосты, впереди — разбитое корыто.

Рукописи не горят. Горят издатели.

Демократия отнимает те пустяки, которые народу дала диктатура — работу, жилище, стабильность, — и дает взамен свободу.

У нас всё впереди. Эта мысль тревожит.

Не стоит возвращаться в прошлое. Там уже никого нет.

Нельзя насытиться воспоминаниями о прошлогоднем банкете.

Если русские вымирают — значит, это кому-то нужно.

Чем глупее начальство, тем меньше оно сомневается в своей мудрости.

Если дела будут идти таким манером, то у народа не останется сил даже для гражданской войны.

Многие ушли в политику потому, что это более доходное дело, чем вооруженный грабеж.

Демократы стесняются употреблять слово «товарищ». Они слишком хорошо друг друга знают.

Из двух зол следует выбирать известное.

Такие тяжелые времена, а никого еще не расстреляли. Будто и не в России живем.

Велика Москва, а отступать некуда. Кругом Россия!

К вопросу о парламентском иммунитете: как можно поставить на место человека, если его нельзя посадить?

Есть два вида ораторов — одни говорят глупости экспромтом, другие зачитывают их по бумажке.

Не в свою лужу не садись.

Губят Россию грамотность без культуры, выпивка без закуски и власть без совести.

Дела все еще не так плохи, чтобы рассчитывать на улучшение.

Когда определилась победившая сторона, оказалось, что на побежденной стороне никого и не было.

Если бы государством управляли кухарки, они не оставили бы народ голодным. Преимущество диктатуры перед демократией очевидно каждому — лучше иметь дело с одним жуликом, чем со многими.

Идеальное демократическое общество — каждый гражданин может послать любого другого гражданина к чертовой матери без различия пола, национальности и вероисповедания.

Инструменты власти — тень кнута и призрак пряника.

Эпитафия — скончавшийся эпиграф.

Занимая место под солнцем, ты загораживаешь кому-то свет.

Демократия могла бы выжить, если бы не демократы.

Абсурд — это реальность, доведенная до отчаяния.

Что Вы цените в женщине? То, что отличает ее от мужчины!

Удивительная дама — демократия. Ее насилуют, а она еще кокетничает.

Мы, русские, очень талантливы. Особенно евреи.

Жизнь была прожита не напрасно, но зря.

Хорошо знакомая болезнь безопаснее, чем незнакомый врач.

Взгляды настолько широкие, что не лезут ни в какие ворота.

Есть женщины, способные дать только по шее.

Размышления молодого врача: гораздо увлекательнее давать жизнь новому человеку, чем продлевать ее старому.

Людей портят не столько деньги, сколько их отсутствие.

Неологизм: «Оторви, наконец, жопу от телевизора!»

Страна не вынесет еще одной победы демократии.

На смену юношескому романтизму неизменно приходит старческий ревматизм.

Если государственное учреждение не поражено коррупцией — значит, оно никому не нужно.

Вечный вопрос русского интеллигента — не «кто виноват?» и не «что делать?», а «кто будет платить?».

Общество специальной справедливости.

Ни одна работа не кажется грязной, если ее можно делать чужими руками.

Одно из фундаментальных прав человека — плевать в колодец.

Без России не может быть мировой войны.

Чем дороже хлеб, тем дешевле права человека.

Как армянин— он никудышный, а как человек — хороший.

Отказался от пагубной привычки не пить.

Демократия — всего лишь промежуток между диктатурами.

Наше время придет, но нас оно уже не застанет.

России нужна не столько твердая рука, сколько трезвая голова.

Трудно сказать что-то настолько глупое, чтобы удивить Россию.

Если нет мыслей, значит, они не нужны. Этим мысли отличаются от денег.

Переход от картошки к лососине чудесно меняет цвет лица.

Не забегай вперед. Спина — удобная мишень.

Нельзя два раза съесть одну и ту же курицу, а человека — можно.

Диагноз: острая алкогольная недостаточность.

Скромность украшает человека. Нередко это единственное украшение.

Россия не останется без иностранных друзей, пока у нее есть, что грабить.

Нас подвела психология «осажденной крепости». Мы ждали нападения извне.

Народ еще только подходит к рынку, а его уже ограбили.

Люди готовы испить любую чашу— была бы закуска.

Мы не против того, чтобы женщина торговала своим телом, а против того, чтобы она им спекулировала.

На переправе не меняют лошадей, но стоило бы поменять кучера.

Ни один человек у нас идеалам не изменял. Оказывается, идеалы изменили людям!

Обманывать, но не принуждать верить, — это и есть подлинная демократия.

Постулат российской политики: не стоит прислушиваться к мнению оппонентов — уж больно у них рожи противные.

Смотрим фильмы ужасов, чтобы отдохнуть от действительности.

Ошибки прошлого — строительный материал политики настоящего.

Доврались, наконец, до правды.

Парламент — это место, где люди собираются для обмена оскорблениями.

Россия — могучая гора. Но каких же мышей она родила!

Рац Сергей Васильевич

Исследователь истории органов государственной безопасности России, писатель. Автор книг: «Пикник над пропастью», «Морская бездна», «Третий кандидат», «НКВД СССР в Испании. 1936–1939» и других художественных произведения. С. В. Рац известен как составитель историко-документальных сборников по участию спецслужб СССР в гражданских войнах в Испании 1936–1939 гг. и Афганистане 1979–1989 гг. В настоящее время является доцентом кафедры конфликтологии института философии СПбГУ, кандидат политических наук, ветеран органов госбезопасности.

Исторический портрет Г. С. Сыроежкина

© С. В. Рац, 2017

ФСБ — так сегодня называется ведущая спецслужба России, занимающая особое место в системе национальной безопасности, вобравшая в себя уникальный опыт профессионалов предшествующих поколений, страницы истории которой отражают верное служение Отечеству и бесконечную драму тысяч сотрудников, прошедших закалку в ее коридорах. Судьба Григория Сергеевича Сыроежкина — одна из многих судеб офицеров спецслужб ушедшей эпохи.

Из личного дела Сыроежкина Григория Сергеевича (1900–1939). Майор госбезопасности в 1936 году. Родился в селе Волкове Балашовского уезда Саратовской губернии в крестьянской семье. Жил в Тифлисе (отец служил каптенармусом в Тифлисском военном гарнизоне). (К сожалению, об этом периоде Г. Сыроежкина до нашего времени дошли скудные сведения. Можно только предположить, как семья Сыроежкиных попала в Тифлис.)

В 1915 году пытался вступить в армию, но как несовершеннолетний был возвращен домой. Увлекался спортом и цирком: изучал искусство фокусника, джигитовку, был учеником знаменитых русских борцов Ивана Поддубного и Ивана Заикина, однако из-за травмы от цирковой карьеры отказался. Работал письмоводителем в управлении Закавказской железной дороги. Экстерном сдал экзамен за четыре класса гимназии.

В 1918 году вступил добровольцем в Красную Армию, воевал на южном фронте в 6-й дивизии Киквидзе, служил комендантом в ревтрибунале 9-й армии. Член коммунистической партии с 1919 года. Весной 1920 года откомандирован в Новочеркасскую ЧК, затем направлен следователем в ревтрибунал Кавказского фронта. С августа 1921 года следователь Ревтрибунала республики в Москве.

Молодой Г. Сыроежкин не понаслышке знал, что такое решение ревтрибунала, которое выносилось исключительно по классовому признаку. К слову, заметим, ревтрибуналы были успешным орудием правящей партии в подавлении любого инакомыслия или протеста. Ими было вынесено сотни тысяч смертельных приговоров с 1918 по 1921 год.

Г. С. Сыроежкин

В дальнейшем Г. Сыроежкин участвовал в подавлении антоновского мятежа на Тамбовщине и ликвидации банды Попова в Балашовском уезде Саратовской губернии.

В сентябре 1921 года Г. Сыроежкин был переведен в особый отдел ВЧК. С 1922 года, будучи в контрразведывательном отделе ГПУ, принимал активное участие в операции «Синдикат-2», задачей которой являлась ликвидация подпольной белогвардейской организации «Союз защиты Родины и свободы» и арест его лидера Б. Савинкова. Под псевдонимом «Серебряков» дважды пересекал польскую границу в качестве курьера легендированной организации «Либеральные демократы». Участвовал в задержании эмиссара «Союза защиты» полковника Павловского. За активное участие в контрразведывательных операциях был представлен к правительственной награде.

Из протокола Президиума Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР от 5 сентября 1924 г.:

«О награждении орденом Красного Знамени группы работников ОГПУ.

Принимая во внимание успешное завершение, упорную работу и проявление полной преданности делу, в связи с исполнением трудных и сложных заданий ОГПУ, возложенных на товарищей Менжинского В. Р., Федорова А. П., Сыроежкина Г. С., Демиденко Н. И., Пузицкого С. В., Артузова А. Х., Пиляр Р. А., Гендина С. Г., Кримана Я. П., Сосновского И. И.

Президиум ЦИК Союза ССР постановляет:

Наградить орденом Красного Знамени товарищей Менжинского В. Р., Федорова А. П., Сыроежкина Г. С., Демиденко Н. И., Пузицкого С. В. и Пиляр Р. А.

Товарищам: Артузову А. Х., Сосновскому И. И., Гендину С. Г., и Крикману Я. П. объявить благодарность рабоче-крестьянского правительства Союза ССР за их работу.

Председатель Союза ССР М. И. Калинин

Секретарь А. Енукидзе».

В сентябре 1925 года Г. Сыроежкин участвовал в операции «Трест» по выводу в СССР и аресту английского разведчика С. Рейли. Действовал Григорий Сергеевич под фамилией Щукина, боевика ранее разгромленной чекистами «Монархической организации Центральной России». Осенью 1925 года Г. Сыроежкин переведен в представительство ОГПУ по Северо-Кавказскому краю. В составе оперативно-разведывательного отряда участвовал в специальной операции Красной Армии по борьбе с бандитизмом в Чечне[66].

С 1926 по 1928 год был откомандирован в Ленинград, где работал в должности начальника 5-го отделения КРО ГПУ по ЛВО (см. архивное дело № 5033). В 1928 году был направлен в Якутию, где бывшие белогвардейцы готовили вооруженное восстание с целью отделения Якутии от СССР. Благодаря успешной контрразведывательной операции, проведенной Г. Сыроежкиным и его группой, попытка мятежа была ликвидирована. В том же году, весной, в Аллаиховском районе группа Г. Сыроежкина уничтожила американского разведчика Шмидта, являвшегося резидентом американской и японской разведок. К сожалению, в архивах ФСБ Саха-Якутии по этой, безусловно, интереснейшей операции, есть только несколько сухих сводок, которые не раскрывают в полной мере остроту разработки операции чекистами, возглавляемыми Г. Сыроежкиным.

Одну историю из жизни Г. Сыроежкина периода его «Северной одиссеи» мне рассказал во время встречи старейший работник КГБ-ФСБ Саха-Якутии С. Анастатов, (генерал-майор в 1998 г.). Привожу ее дословно: «В 1928 году Григорий Сыроежкин находился в Якутске, где формировал группу для проведения операции по уничтожению повстанческих банд бывших белогвардейцев. Как-то Сыроежкин пропал на несколько дней, его искали. Как выяснилось позже, он был в гостях у местного священника, дочь которого ему приглянулась. Возвращаясь на работу, увидел пожилого мужчину-якута, который сидел на завалинке и курил костяную трубочку. Был март месяц, температура была ниже 25 градусов — обычная для этого времени. На ногах у якута были торбаса — кожаная обувь, как правило, выделанная из шкур оленя мехом наружу. Обувь была настолько изношенной, что швы разошлись и из них торчали портянки. Сыроежкин разговорился с незнакомцем и выяснил, что он приехал продать лошадь, так как дела в семье идут совсем плохо. Григорий Сергеевич отговорил мужчину продавать лошадь, снял с ног сапоги и подарил незнакомцу, передав ему при этом все деньги, какие нашел в своем кармане. В отдел ОГПУ Григорий Сергеевич Сыроежкин пришел в носках. Позже якут стал проводником в сформированном отряде».

Согласно одной из легенд, группа Г. Сыроежкина, якобы из бывших офицеров, пробивалась на Аляску, чтобы уйти за границу. В качестве трофеев имела самородное золото, спирт, современное оружие. Как правило, Г. Сыроежкин входил в доверие к главарям и лично их ликвидировал во время «товарищеской, доверительной встречи и дальнейшей попойки». Изучая маршрут движения, можно сказать, что ранней весной на оленях и лошадях оперативная группа прошла по горам и лесотундре около шестисот километров.

Во время конфликта на КВЖД Г. Сыроежкин боролся с бандитизмом в Бурятии. В 1930–1931 годах участвовал в подавлении контрреволюционных мятежей в Монголии. В 1932 году был направлен в Белоруссию, где руководил борьбой с подрывной деятельностью подпольных националистических организаций. За ликвидацию антисоветского «Союза освобождения Белоруссии» был награжден золотыми часами.

С 1933 году Г. Сыроежкин работал в Ленинграде, участвовал в операциях по ликвидации шпионских и террористических групп, созданных немецкими спецслужбами и действовавших под прикрытием германских коммерческих представительств «Ашафенбург», «Вальдхоф», «Теодор-Торер». При проведении оперативных мероприятий выезжал в Германию, Норвегию, Финляндию и Швецию для встреч с агентурой. В Финляндии поддерживал связь с одним из бывших руководителей кронштадтского мятежа С. М. Петриченко, который дал подробную информацию о военных приготовлениях на советско-финской границе. В 1936 году Г. Сыроежкин назначен начальником контрразведывательного отдела УНКВД по городу Ленинграду.

Как начальник контрразведывательного отдела руководил разработкой и пресечением деятельности германских разведчиков Шица и Демеша, работавших под прикрытием инженеров-специалистов. За операцию по ликвидации резидентуры противника Г. Сыроежкину присвоено досрочное звание майор НКВД.

Кстати, резидентура немецкой разведки находилась в торговом представительстве «Зингер» и располагалась в здании, которое и сегодня можно увидеть на пересечении Невского проспекта и канала Грибоедова, известного петербуржцам как «Дом книги».

О бескорыстии Г. Сыроежкина ходили легенды. Например, свою ежемесячную зарплату он оставлял в плетеной металлической корзинке на рабочем столе. Каждый сотрудник его отдела мог брать денег в долг столько, сколько считал нужным. Однажды он отдал на улице свое новое пальто нищенке с ребенком.

С 1936 по 1938 год по линии внешней разведки НКВД Г. Сыроежкин находился в командировке в Испании, где являлся старшим советником 14-го партизанского корпуса республиканской армии, заместителем резидента НКВД СССР А. М. Орлова.

Вот как описывает Г. Сыроежкина автор мемуаров «Испанская хроника Григория Гранде» Л. Василевский, встретившийся с ним впервые в одном из номеров отеля «Мажестик» в Валенсии:

«Буйная русая шевелюра, мужественное лицо, словно вырубленное из гранита. Высокий и широкоплечий, он говорил слегка глуховатым, как бы простуженным голосом. Держался просто, скромно, даже чувствовалась в нем какая-то застенчивость, делавшая его еще более обаятельным…

В любой обстановке он ориентировался мгновенно, принимая нужное решение. У него было скромное образование, и тем не менее в его манере говорить было что-то от ученого: в суждениях осторожен, не спешил с выводами, взвешивал каждое свое утверждение, и в спорах у него всегда был убедительный довод»[67].

Г. Сыроежкин неоднократно участвовал в выполнении специальных заданий, руководил в лагерях подготовкой личного состава для совершения диверсий за линией фронта, сбором разведывательных данных.

«Приезжая в отряды, Григорий часто отправлялся с группой на выполнение заданий. Перед этим он обязательно сам изучал местность, переходил с одного наблюдательного пункта на другой и безошибочно определял, где безопасней перейти линию фронта, ночью шел с группой “на ту сторону”»[68].

Народный фронт, получивший большинство мест в кортесах (парламент Испании), был многопартийный. Советники НКВД, прибывшие в Испанию под чужими фамилиями, имели жесткие инструкции в отношении представителей иных, враждебных, с точки зрения идеологии ВКП(б), партий. В отношении них допускались любые методы, позволявшие скомпрометировать деятельность партий, а к их лидерам применять меры, вплоть до физического уничтожения.

В первую очередь это касалось троцкистов, которых И. Сталин оценивал как главных и основных противников существующего режима как внутри страны, так и за рубежом. Согласно указаниям руководителей советского государства, лидеры таких партий подлежали негласной ликвидации. После неудачного мятежа, предпринятого анархистами и троцкистами (испанская рабочая партия марксистского единства ПОУМ), в Барселоне весной 1937 г. был похищен из тюрьмы и убит руководитель троцкистов в Испании Андре Нина. Руководил операцией по его ликвидации резидент НКВД в Испании А. М. Орлов и его заместитель Н. И. Эйтингон.

Скупыми словами описывает Л. Василевский действие путчистов.

«В мае 1937 года 1500 анархистов и 1000 троцкистов из 29 дивизии ПОУМ, снявшись с фронта, пришли в Барселону и начали вооруженное восстание против республиканского правительства и коммунистов. Двое суток шли ожесточенные бои путчистов с правительственными войсками. И за этот короткий срок на улицах города было убито 950 человек и 2600 ранено»[69].

Советниками НКВД была создана контрразведка республики (СИМ). В состав каждого фронта входил ее представитель, в обязанности которого входила организация работы по выявлению агентуры и диверсантов «пятой колонны» Франко. Представители НКВД находились в четырех местных отделениях СИМ в городах Мадриде, Барселоне, Бильбао и Альмерии. В то же время сотрудниками НКВД осуществлялась агентурная работа среди советских добровольцев, которых за период гражданской войны сменилось более 3 тысяч человек.

«По решению ЦК ВКП(б) я был послан советником правительства республики для организации контрразведки и партизанской войны в тылу противника»[70], пишет в своей книге «Тайная история сталинских преступлений» А. Орлов, он же Л. Фельбин, военный атташе по политическим вопросам, старший майор и резидент ИНО НКВД в 1936 году в Испании. Оперативные отряды, занимавшиеся зачисткой Мадрида от террористов «пятой колонны», назывались «ЧК» и находились в подчинении контрразведки республики.

Близкими соратниками Г. Сыроежкина, направленными в Испанию по линии иностранного отдела НКВД, были Л. Василевский, Н. Эйтингон, А. Рабцевич, К. Орловский, Н. Прокопюк, С. Ваупшасов, В. Корж, Л. Озолин, Л. Фельбин.

Г. Сыроежкин был хорошо знаком с корреспондентами М. Кольцовым и И. Эренбургом, а также военной переводчицей С. Гринченко.

Близкими друзьями Г. Сыроежкина в годы, проведенные на испанской земле, можно смело назвать, прежде всего, ленинградского чекиста Льва Озолина-Хаскина, расстрелянного в 1939 году в Москве, Льва Василевского, который оставил уникальные мемуары о Сыроежкине, опубликованные под названием «Испанская хроника Григория Гранде».

По иронии судьбы, сын террориста Б. Савинкова проходил подготовку в группе Г. Сыроежкина и при его поддержке получил звание капитана республиканской армии. Он так и не узнал, какую роль сыграл его кумир и наставник Гранде (псевдоним Сыроежкина в Испании) в судьбе его отца, известного террориста Бориса Савинкова.

О каждом из упомянутых чекистов, участвовавших в гражданской войне в Испании, в борьбе против фашизма, можно написать не один роман. У каждого была своя необычная судьба, наполненная риском на ниве служения Отечеству.

А. М. Орлов в июле 1938 года, боясь ареста, ушел через Канаду в США. С сентября 1936 по июнь 1938 года он был прямым начальником Г. Сыроежкина. Находясь в США, в 1953 году опубликовал свои воспоминания под именем Александра Орлова. В этих мемуарах А. М. Орлов ни разу не упомянул своих ближайших соратников по работе в Испании Н. И. Эйтигона и Г. С. Сыроежкина, а также об активном вмешательстве НКВД в политическую жизнь страны в период гражданской войны. Можно только предположить, что именно уход А. М. Орлова сыграл трагическую роль в судьбе Г. С. Сыроежкина.

Гражданская война в Испании совпала с политическими процессами в СССР, невероятным «избиением» чекистов старой школы Ф. Дзержинского. По сей день трудно объяснить логику уничтожения тысяч сотрудников НКВД в канун Второй мировой войны. В этом смысле судьба Григория Сыроежкина ничем не отличается от судеб сотен его коллег, ставших жертвами политического террора.

В это же время советские люди жили и гордились успехами своей страны. В перовом номере «Известий» за 1937 год опубликован список из 17 офицеров-летчиков и танкистов, которым присвоено высокое звание Героя Советского Союза за оказание помощи братской Испании. В этом же номере опубликована статья И. Эренбурга «Мы пройдем» о героических буднях защитников республики. С 4 января открылись юбилейные пушкинские дни. С успехом проходили дни декады грузинского искусства. Печатались главы романа Шолохова «Тихий Дон». 9 января Л. Фейхтвангер был принят И. Сталиным. 22 января опубликован текст Конституции СССР, в первой статье которой говорилось: «Высшим органом власти является Верховный Совет РСФСР». 27 января опубликован доклад И. Сталина на пленуме ЦК ВКПб «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников». Началось грандиозное строительство Дворца Советов на месте взорванного храма Христа Спасителя (задумывалось здание высотой 420 метров, но из-за поступления почвенных вод пришлось ограничиться открытым плавательным бассейном).

В июне 1938 года Г. Сыроежкин отозван в Москву под предлогом подготовки отчета о проделанной работе и вручения правительственной награды, а 8 февраля 1939 года он был арестован по обвинению в шпионаже в пользу Польши и участии в контрреволюционной организации. 26 февраля он приговорен Военной коллегией Верховного суда к высшей мере наказания и в тот же день расстрелян. Посмертно реабилитирован в 1958 году.

Из воспоминаний Л. Василевского, известно, что в 1937 году в Ленинграде у Г. Сыроежкина родился сын Олег, который в настоящее время проживает за границей и носит имя своей матери.

Объясняя успехи Г. Сыроежкина на поприще оперативной работы, в том числе связанных с ликвидациями объектов разработок, приводим слова Василевского из документальной повести «Испанская хроника Григория Гранде»:

«Я не устану повторять, что Григорий Сыроежкин был удивительно непосредственным человеком, каких я на протяжении своей достаточно долгой жизни не встречал ни разу. Не смелость, не отвага, не хитрость и изобретательность (людей с такими качествами можно встретить часто), а именно непосредственность отличала его. Он умел держать себя так естественно, что соприкасавшиеся с ним очень осторожные люди проникались к нему полным доверием. Так бывало в самой напряженной и рискованной обстановке, обычно заставляющей людей быть особенно подозрительными и недоверчивыми. Как я уже говорил, уменье внушить к себе доверие совсем не определялось тонко и хитро построенной речью, умением уговорить нужного ему человека какими-то особенно убедительными словами, неопровержимой логикой, всем тем, к чему обычно долго и тщательно готовятся. Ничего этого не было! Получалось это у него просто и естественно, как бы интуитивно. В непосредственности выражалась его убежденность. В этом и таилась его сила, я бы сказал, неотразимая сила воздействия на людей»[71].

За выполнение особых заданий партии и правительства Г. Сыроежкин награжден орденами Ленина, Красного Знамени, именным оружием (двумя маузерами) от Коллегии ОГПУ, золотыми часами.

Г. Сыроежкин — разведчик-диверсант, уникальный ликвидатор в полной мере олицетворял эпоху дерзких, неустрашимых чекистов 1920–1940-х годов, слепо выполнявших волю партии и сам ставший ее жертвой. Можно предположить, что прах героя был предан земле на территории Донского монастыря, смешанным с интернациональным прахом других жертв террора. Мы — сегодняшнее поколение должны помнить о десятках тысяч сотрудников ОГПУ — НКВДМГБ, миллионов советских граждан, ставших жертвами сталинской диктатуры.

В среде сотрудников государственной безопасности Г. С. Сыроежкин уже был легендой, считался ярчайшим представителем плеяды чекистов 20–30-х годов ХХ столетия. При работе с архивами 1930-х годов КГБ Якутии в начале 1980-х мне удалось обнаружить редкие материалы, связанные с операциями, проведенными группой Г. С. Сыроежкина в северных районах Якутии по уничтожению главарей бандформирований и американского разведчика Шмидта (см. приложение, Справка о ликвидации резидента США и Японии, февраль — март 1928 г.)

Полагаю, заслуживает внимания читателей то, как материалы из архива КГБ Якутии о жизни и деятельности сотрудника госбезопасности СССР Г. С. Сыроежкина попали в руки автору данной статьи.

В этом мне помог случай — встреча с бывшим председателем КГБ Якутии (с 1964 по 1970 г.) Е. И. Первенцевым (генерал-майор в 1988 г.). В беседе со мной он рассказал, что по просьбе Л. П. Василевского в КГБ Якутии в конце 1960-х годов были подготовлены и отправлены автору будущей книги обобщенные материалы в отношении Г. С. Сыроежкина. По поручению Е. И. Первенцева сотрудниками КГБ Якутии Л. А. Жженых и В. С. Фроловым были лично Л. П. Василевскому передана папка с документами.

Эти материалы легли в основу главы «Северная одиссея» из книги «Испанская хроника Григория Гранде». После издания книги в Москве произошла встреча между автором Л. П. Василевским и Е. И. Первенцевым. Во время встречи автор вручил Е. И. Первенцеву экземпляр книги с дарственной надписью и свою фотографию в форме полковника авиации в знак благодарности за помощь в подготовке книги. В настоящее время эта книга хранится в личной библиотеке Е. И. Первенцева.

Позже, в беседах с бывшим председателем КГБ Якутии (с 1996 по 2004 г.) С. С. Анастатовым (генерал-майор в 1998 г.) я получил дополнительную информацию о пребывании Г. С. Сыроежкина в Якутии. Легенды, которые бережно передавались из поколения в поколение чекистами республики Саха-Якутия, дополнили образ Г. С. Сыроежкина в настоящем очерке.

В 2009 г. УФСБ России по республике Саха (Якутия) для осуществления оперативно-розыскной деятельности в бассейне реки Лена спущен на воду водометный катер КС-110 водоизмещением 9 тонн. Катеру присвоено имя Григория Сергеевича Сыроежкина.

Приложение

Архивное дело № 5033 Сыроежкина Григория Сергеевича

Анализ архивного дела № 5033 в какой-то мере проливает свет на жизнь и деятельность Г. С. Сыроежкина в период с 1926 по 1928 год. Архивное дело № 5033 было предоставлено автору для ознакомления УФСБ по городу Санкт-Петербургу и Ленинградской области, в связи с подготовкой книги о сотрудниках НКВД СССР, действовавших в Испании с 1936 по 1938 год.

Дело состоит из трех частей. В первой и второй частях имеются описи документов.

На обложке серого цвета от руки написано: «Сыроежкин Григорий Сергеевич». Ниже наклеен прямоугольник белой бумаги с типографской надписью «Управление КГБ при СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР по ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ». Ниже расположен прямоугольный штамп с грифом «секретно», правее номер — Арх. № 5033, находящийся ниже архивный номер № 29854 зачеркнут.

На обороте обложки приклеена фотография Г. С. Сыроежкина. На ней Г. С. Сыроежкин в гимнастерке с орденом «Красного Знамени» и знаком «Пять лет ВЧК». Знак носился выше ордена.

В деле имеется неподшитый лист учета лиц, ознакомившихся с делом.

Часть первая

В описи первой части перечислены следующие документы:

1. Обязательство <л.> 1

2. Подписка и сведения <лл.> 2–3

3. Извещение ГПУ № 10713 <л.> 4

4. Отношение <лл.> 5–6

5. Удостоверение № 23 <л.> 7

6. Подтверждение прибытия <л.>.8

7. Извещение ГПУ 6930/с <л.> 9

8. Отношение 7340/с <л.> 10

9. Заявление 6/2 <л.> 11

1 °Cл. Записка <л.> 12

11. Отношение 7338 <л.> 13

Опись составлена 20/1-28 делпр. Вибко

Получив новое назначение, Г. С. Сыроежкин подписал два документа, связанных с неразглашением государственной тайны. Приводим их полностью, сохранив стиль и орфографию подлинников. Текст отпечатан на машинке с двумя пробелами для фамилии и подписи лица, дающего обязательство.

ОБЯЗАТЕЛЬСТВО (л. 1)

Я, нижеподписавшийся, сотрудник КРО ГПУ Сыроежкин Г. С., состоя на службе, или будучи уволенным, настоящим обязуюсь хранить в строжайшем секрете все сведения и данные о работе ГПУ и его органов, ни под каким видом их не разглашать и не делиться ими даже со своими ближайшими родственниками и друзьями.

Неисполнение настоящего грозит мне ответственностью перед революционным судом.

31 августа 1926 г. подпись: Сыроежкин

Второй документ обозначен, как подписка, напечатан так же как предыдущий:

ПОДПИСКА (лист 2)

Я, нижеподписавшийся, Сыроежкин Г. С. даю настоящую подписку в том, что если по увольнении из органов ОГПУ буду заниматься литературной, или сценической деятельностью, то обязуюсь ни в коем случае не разглашать прямым, или даже косвенным путем в печати (периодической и не периодической) сценариях, литературных произведениях и т. п. диспутах, лекциях и в отдельных выступлениях, — сведений об агентурно-оперативной работе ВЧК и ОГПУ, как в прошлом, так и в настоящем, а в тех случаях, когда вышеуказанные произведения уже имеются в виде рукописей, подготовленных к изданию — не предоставлять издательству, или не выпускать авторским изданием без согласия на то соответствующих органов ОГПУ, для чего их предварительно передавать последним на просмотр.

31/8-1927 г. подпись: Сыроежкин

Судя по следующему документу, руководство ОГПУ было крайне заинтересовано в «чистоте» кадров, подбираемых в органы. По современной терминологии, это проверочный тест, который выглядит следующим образом:

Сведения (л. 3)

О совместительстве службы сотрудника ПП ОГПУ в ЛВО

1. Являетесь ли лично, или через подставных лиц участником какого-либо частного торгового или промышленного предприятия.

2. Занимаетесь ли подрядами и поставками.

3. Участвуете ли в договорах промышленной аренды с госучреждениями и предприятиями в отношении коммерческого свойства.

4. Являетесь ли поверенным третьих лиц по делам учреждений и предприятий, в которых они состоят на службе.

5. Совмещаете ли должности в нескольких учреждениях и предприятиях.

Примечание: за сокрытие требуемых сведений будете привлекаться к ответственности по ст. 114, 114/а и 108 УК.

31/8-1926 г. подпись Сыроежкин

На все поставленные вопросы Г. С. Сыроежкин ответил отрицательно.

Судя по документам, имеющимся в первой части личного дела, оно было заведено в связи с откомандированием Г. С. Сыроежкина из аппарата ОГПУ города Москвы в г. Ленинград на постоянное место службы:

Государственное Политическое Управление (л. 4)

6 сентября 1926 г. В Админ отдел. ОГПУ Москва

О прибытии Сыроежкина из ОГПУ г. Москва

Зачислен в ПП ОГПУ в ЛВО, назначен на должность Начальника 5 отделения КРО 30 августа 1926 г. по приказу 31 /8-26, № 176

Личное дело не поступило

Нач. общ. Админ. Части

Удостоверение № 23 (л. 7)

Государственное политическое управление

НКВД г. Москва 28/1-1927 г.

Предъявитель сего Сыроежкин Григорий Сергеевич командируется в Ленинград распоряжением ПП ОГПУ ЛВО для работы по линии КРО, с ним следует жена.

Извещение 6930/с (л. 9)

В Админ. Отдел. ОГПУ-Москва

Общ. Адм. Упр. ПП ОГПУ сообщает,

Что Сыроежкин Григорий Сергеевич, Вр. Нач. 5 отд. КРО утверждается начальником 5 отд. КРО с 1 января 1927 по приказу 24/1-27 № 17.

Мотивы — Переведен в порядке выдвижения в целях усиления работы по к-р в нашем отряде.

Оценка работы по предыдущей должности. В качестве вр. нач отдел показал хорошим ответственным чекистом, руководителем.

Нач. Общ. Адм. Части ПП и ЛГО ГПУ в ЛВО

Отношение 7340/с (л. 10)

В связи с упоминанием выше, в документе л. 7 представляет интерес заявление Г. С. Сыроежкина, написанное его рукой, стиль заявления сохранен:

Заявление (л. 11)

При регистрации брака с Ларисой Михайловной Шпилькиной, в декабре 1925 г. полученную мною справку я не представлял в адм. Орг. ОГПУ, почему соответствующего указания в моем послужном списке не имеется.

Прошу распоряжения о выдаче мне справки для представления в ЗАГС о моем браке на указанной гражданке.

6/6 нач 5 КРО Сыроежкин

Служебная записка (л. 12)

Отношение № 7338 от 14 января 1928 г. (л. 13)

ГПУ

Кому: в Админ. Отдел ОГПУ г. Москва

Полномочному Представителю ОГПУ в ЛВО

Ф. И. О. Сыроежкину Г. С.

Зан. Должность: вр. Начальника 5 отд. КРО

Переведен в ОГПУ 31 декабря 1927 по приказу от 27 декабря 1927

Мотив: распоряжение зам. Начальника КРО т. Ольского об откомандировании Сыроежкина в Москву.

Часть вторая

Опись бумаг:

1. Аттестация <л.> 1

2. Служебная записка <л.> 2

3. Аттестация от 13/12-27 г. <л.> 3

4. Послужной список <лл.> 4–5

5. Сводка <л.> 6

6. Телеграмма об откомандировании Сыроежкина <л.> 7

7. Запрос <л.> 8

Аттестация 15 марта 1927 (л. 1)

Место службы ПП ОГПУ в ЛВО

Занимаемая должность Вр. Начальник 5-го Отделения КРО с 4/10-26 г.

Аттестационный отзыв непосредственного начальника:

Довольно выдержан. Есть инициатива. Хороший агентурист. Приличный следственник. Имеет большой практический опыт в агентурно-оперативной работе. Как администратор приличен. Умеет держать сотрудников. Дисциплинирован. Энергичен, Довольно решителен. Умеет разбираться в обстановке. Взаимоотношение с сотрудниками хорошее, также с начальством. Политически ориентируется. Занимаемой должности соответствует. Выдвижению не подлежит (стиль и орфография сохранены. — С. Р.).

Зам. Нач. ОКРО: Шаров, Согласен: Нач. ОКРО Салынь.

Утверждаю: ПП ОГПУ в ЛВО Мессинг

Послужн. список (лл. 4–5)

Ф. И. О. Сыроежкин Григорий Сергеевич

Часть отд. — ОГПУ КРО

Заним. Должность — Вр. — о нач-к 5 отд КРО ПП

Прибыл — из Москвы

Время и место рождение — в Саратовской губ, Балашовского уезда, с. Волково в 1900 году.

Национальность — русский

Социальное положение — из крестьян

Профессия — не имею

Партийность — Моск. Орг. С июня 1920 г. № 118752, кандидат с окт. 19 г.

Окончил — Экстерном 4 класса Ср. Уч. Зав.

Сем. пол. — женат

Член семьи, живущий на иждивении — 1

Прохождение службы до и после Февр. Рев.

С 18 г. добров. Красн. Армии

С 19 в реввоентребунале

С 20 в ЧК

С 20 по 21 в РУПР

С 21 в ОО ВЧК и ОГПУ

Чекистский стаж с 20, вступление в органы ОГПУ (ВЧК), с апреля 1921 Новочеркасское ВЧК, ОО ВЧК 16 след отд с 8/8-21 по 13/7-22, КРО ОГПУ 6 отд Уполномоченный с 23/10-23

Сводка

Сообщено окончательное решение по вашей аттестации за 1926/27 г. ЦАГ и занимаемой должности Нач. 5 Отделения КРО ПП ОГПУ ЛВО

Соответствует.

1927 г. 13/3 Председатель ЦАГ, нач. админоргупр Воронцов

ПРОХОЖДЕНИЕ СЛУЖБЫ (л. 5)

Прибыл из ОГПУ и назначен ВРИО н-ка 5 отд КРО с с 30/8-26, пр. № 176

Вступил в брак с гражданкой Шпилькиной Ларисой Михайловной, декабрь 25 г.

С 4/10-26 г. служебная командировка в Петрозаводск

С 15/1-27 служебная командировка в Москву

С 1/1-27 утвержден в должности на-ка 5 отд КРО

С 22/2-27 служебная командировка в Москву

С 2/3-27 служебная командировка в Москву

С 28/3-27 служебная командировка в Псков

С 2/5 служебная командировка в Псков

С 5/7-27 служебная командировка в Архангельск

Искл. как ОТК. В ОГПУ 31/12-27 зам Нач. АОУ ПП Срочно. Секретно. Лит. «А» (лист. 7)

В админ. Отд. ОГПУ, г. Москва

Сводка (л. 6)

Характеризующего материала по занимаемой должности, предусмотренной груп-сеткой приказ ОГУ 273/94-24

На тов. Сыроежкина Григория Сергеевича

Краткая характеристика

Из семьи крестьянина, средника. По профессии — каппелярист, член ВКП(б) с 4/6-20, в органах ОГПУ с 1920 г.

1. КРО ОГПУ с июля 1921 по 12/11-24, упол. 6 отдела

В выполняемых заданиях проявляет достаточную инициативу. Проявляет умение подбирать работников и руководить ими. Весьма активен, хороший следственник. Участвовал в разработке Савинковского дела. Здоров, усердный, добросовестный. Ряд заслуг в области секретно опер. раб., и в частности, по борьбе с бандитизмом. На работе оставить. Энергичен. Настойчив. Выдержан. Ошибки признает. Хороший товарищ. Политически развит средне.

Хар. Пом. Нач. КРО т. Пузицкого от 13/11-24 г.

2. ПП ОГПУ в ЛВО Аттестация Шарова, Зам. Нач ОКРО. Вр. нач 5 отд КРО по 15/3-1927

Согласен: Нач КРО т. Салынь

Утверждаю: П. П. ОГПУ в ЛВО т. Мессинг

Срочно. Секретно. Лит. «А» (л. 7)

(о направлении Сыроежкина)

В дополнение нашего 7552/с админоргупр. ПП ОГПУ в ЛВО сообщает, что тов. Сыроежкин был отправлен в ОГПУ под конвоем.

Материалы находятся у тов. Фельдмана.

Зам. Нач. АОУ — Зарубин, ин-р Дрейман

Нач. ПП ОГПУ ЛВО (л. 8)

В дополнение Вашему 7552/с

Ад-ый отдел ОГПУ просит сообщить причину откомандирования тов. Сыроежкина в ОГПУ и по чьему распоряжению (см. наш запрос № 60592 от 18 января.

Нач. админ орг ОГПУ

Нач отд личн состав. АО ОГПУ

Часть третья

В третьей части приобщены материалы о направлении архивного дела № 5033 по запросам в другие органы в связи с ознакомлением. В том числе в УКГБ по городу Волгограду (в связи созданием музея истории УКГБ по Волгоградской обл.) и КГБ СССР. Кроме того, в третьей части содержатся два требования на проверку по оперативному учету в отношении: ОЗОЛИНА ЯНИСА ГЕРМАНОВИЧА, 1981, уроженец Ленинградской обл.

Предполагаю, что Я. Г. Озолин являлся сослуживцем Г. С. Сыроежкина и проверялся по учетам, как его бывшая близкая связь.

Выводы:

В первую очередь по материалам, находящимся в архивном деле № 5033, хранящимся в архиве УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской обл., можно судить об уровне делопроизводства ОГПУ середины 20-х годов, структуре документов, стиле и орфографии. Выявлены связи Г. С. Сыроежкина в 20-х годах (С. В. Пузицкий, С. А. Мессинг, Я. К. Ольский, Я. Г. Озолин, Л. М. Шпилькина), получены дополнительные характеризующие материалы о личности Г. С. Сыроежкины (аттестации, характеристики). Можно дать оценку карьерному росту Г. С. Сыроежкина, который, будучи старшим оперуполномоченным 6 отдела КРО Центрального аппарата ОГПУ, уже в 26 лет был назначен начальником 5 отд. КРО ПП КРО по ЛВО в г. Ленинграде, ни в одной из известных биографий Г. С. Сыроежкина этот факт не отражен. Получена дополнительная информация о личной жизни Г. С. Сыроежкина, его жене Шпилькиной Ларисе Михайловне. Секретная телеграмма об откомандировании Г. С. Сыроежкина в ОГПУ г. Москвы под конвоем.

В этой связи можно только предположить, что Г. С. Сыроежкин совершил очень серьезное правонарушение, пока не подтвержденное документально. Известно, что после возвращения Г. С. Сыроежкина в Москву в 1928 году, он вместе с Я. К. Ольским был отправлен в командировку в Якутию для выполнения задания по ликвидации бандформирований. Кроме того, по материалам архивного дела, можно судить об интенсивной оперативной работе Г. С. Сыроежкина, который с 4 сентября 1926 по 5 июля 1927 года побывал в семи командировках.

Несколько слов о судьбе сотрудников ОГПУ, проходящих по архивному делу № 5033. Все они ярко олицетворяли эпоху чекистов 20–30-х годов, верно служивших Советской власти и, в конечном счете, ставших ее жертвами, и были расстреляны: С. А. Мессинг в 1937 году, С. В. Пузицкий в 1937 году, Я. К. Ольский в 1938 году, Я. Г. Озолин в 1939 году, Г. С. Сыроежкин в 1939 году.

Как бы то ни было, Архивное дело № 5033, заведенное в 1926 году в связи с откомандированием Г. С. Сыроежкина в Ленинград, находилось в течении 2-х лет в архиве ОГПУ по ЛВО, и после возвращения Г. Сыроежкина в Москву оно осталось в этом архиве. Впервые оно было запрошено ЦСА КГБ СССР при СМ СССР 8 сентября 1972 года. Полагаю, в центральном архиве ФСБ РФ имеется другое дело на бывшего уполномоченного 6 отдела КРО ОГПУ Г. С. Сыроежкина, которое ждет своего часа для исследования.

Справка о задержании и ликвидации резидента США и Японии Шмидта (январь-февраль 1928 г.)

В 1927 году якутские чекисты получили оперативную информацию о том, что резидент японской и американской разведок Шмидт готовит вооруженное восстание в группе северных районов, с целью отделения Якутии от СССР. Прибыв в республику с открытием навигации первым пароходом, резидент Шмидт по пути вербовал жителей, отъявленных бандитов, которые должны были привлечь на свою сторону народ, и вести агитацию за отделение Якутии от СССР. Вот как описывает Г. С. Сыроежкин цель миссии иностранного разведчика в своем докладе руководству:

«Шмидт старается подготовленной работой затронуть по возможности больше районов и привлечь к выступлению коренное население. Затем объявить свержение власти, одновременно захватить пушнину и оружие торговых факторий, а затем уже выслать представителей “от восставшего якутского народа” за границу с соответствующей миссией».

Из материалов архивного дела резидента США и Японии (ОГПУ Якутии):

«Большие надежды Шмидт возлагал на поддержку Эльгинского района, где не раз имели место выступления бывших белогвардейцев. В целях получения оперативной информации об обстановке в указанном районе Шмидт завербовал работника промкооперации Димова, с помощью которого распространял среди местного населения агитационные листовки с текстом о предстоящей войне с СССР, и подготовке к восстанию как за границей, так и в Якутии. Позже обо всем этом Димов расскажет на допросе в ОГПУ.

По его показаниям, на территории улуса уже существовала банда, участники которой готовили мятеж. На совещании, проведенным Димовым, обсуждались организационные вопросы, а также тактика и стратегия будущих боев. Один из руководителей группировки, Орлов, настаивал на проведении индивидуального террора против коммунистов. Другой — бывший начальник штаба белогвардейцев на Севере разработал план организации отряда для борьбы с Советами из числа наиболее «надежных якутов», переодетых в красноармейскую форму.

Часть населения из числа бывших белогвардейцев примкнула к организации Шмидта. Были назначены уполномоченные организации, которым поручалось руководство выступлением, проведена подготовка к захвату пушнины и оружия, шхун и т. д. Распускались слухи о конфискации советской властью оленей у местного населения. Шмидт также организовал “Кооператив северных охотников”. Ближайшие его помощники устроились на службу в торговые организации, и под видом кредитования промышленников снабжали всем необходимым организацию Шмидта. Оставалось выбрать время мятежа. Выбрали апрель, так как из-за таянья множества рек, подкрепление “красным” быстро подойти не сможет.

После мятежа Шмидт и несколько его приближенных намеривались захватить шхуну “Пионер” и переправиться в Америку.

Руководством ОГПУ было принято решение об уничтожении организации Шмидта. С этой целью в феврале 1928 г. из Москвы был командирован Г. С. Сыроежкин, который сформировал отряд чекистов и лично возглавил его. По дороге в Среднеколымск бывшие белогвардейцы не раз пытались уничтожить отряд. Нашелся даже провокатор из числа проводников, который пытался вывести чекистов на уже подтаивающий лед в тайге, где их ждала засада. Попытка успехом не увенчалась. Во время своего похода с отрядом на север, Сыроежкин, не зная якутского и эвенкийского языков, сумел приобрести надежных помощников из местных жителей. Коллеги и помощники обрисовали чекисту ситуацию, после чего решено было не тянуть с арестом заговорщиков. Сыроежкин решил пробраться в дом к резиденту под видом инспектора-ревизора, прибывшего с проверкой в северные улусы. Так и было сделано. Согласно легенде, оперативного плана чекистов, к Шмидту из соседнего кооператива приехал местный житель (доверенное лицо Сыроежкина) и рассказал, что в их кооперативе уже несколько дней работает ревизор. Он охарактеризовал его так: “Оченно большой человек. Своего милиционером приехал, ругается, кричит, всех, однако, говорит, посажу. Но моя председатель велел передать, с ревизором договориться можно, спирт любит, водка любит, меха любит. Через два дня у вас будет”.

Спустя два дня к дому Шмидта подъехала оленья упряжка с ревизором. Последний прибыл в сопровождении милиционера (на самом деле своего коллеги) и проводника из местных (тоже свой человек). Шмидт пригласил гостей в дом и предложил завтрак. Ревизор отказался. Он выглядел очень сурово, все время что-то записывал, а потом и вовсе отправился на склад. Американский шпион явно нервничал, и вечером пригласил визитера к себе на ужин, помня о «слабостях» ревизора, предложил ему выпить. Удобного момента для задержания Шмидта в течение всего вечера не было. Вокруг крутились его телохранители. Расположив Шмидта к себе, Сыроежкин через несколько дней подписал все документы по ревизии и намекнул, что ему пора возвращаться домой. Тогда Шмидт предложил ему выехать к околице и выпить “на посошок”. Резидент сел на сани, не взяв с собой телохранителей. Обратно он уже не вернулся, так как был ликвидирован Сыроежкиным после задержания при попытке к бегству.

Вскоре были задержаны другие участники заговора. Мятеж не состоялся. Арестованных отправили в Среднеколымск, где во время допросов они признались в сотрудничестве со спецслужбами США и Японии и о планах отделения Якутии от СССР».

Бондаренко Александр Кириллович

Подполковник. Офицер запаса ФСБ РФ. Военный контрразведчик.

Родился в 1961 году в семье потомственного офицера, прошедшего Великую Отечественную от Пулковских высот до Кёнигсберга, командиром войсковой разведки, участником обороны Ленинграда в годы блокады, что определило стержень убеждений на всю жизнь.

Закончил Высшее военное зенитно-ракетное командное училище в городе Ленинграде с красным дипломом. С 1983 по 1988 служба в вооруженных силах России. С 1989 года служил в органах военной контрразведки. После окончания Высших курсов военной контрразведки, проходил службу в Управлении ФСБ РФ по ЛенВО. Оперативно обслуживал объекты военных академий и НИИ Санкт-Петербурга, затем работал по линии противодействия организованной преступности, коррупции и незаконному обороту оружия.

После очередного сокращения органов уволен в запас с должности старшего оперуполномоченного по особо важным делам. Занимался общественной деятельностью по защите граждан в недвижимости и строительстве. Создал агентство по безопасности в этой сфере. Учился по международной программе MBA. В настоящее время обеспечиваю безопасность строительства для МО РФ в системе гособоронзаказа. Заместитель председателя Совета ветеранской организации Управления ФСБ РФ по Западному военному округу.

Гений русской контрразведки

© А. К. Бондаренко, 2017

Военный контрразведчик Российской империи Александр Дмитриевич Нечволодов достоин стать одним из величайших героев тайного фронта, но имя его, к сожалению, широко не известно.

Нечволодов начинал путь офицером Генерального штаба, выявляющим каналы снабжения террористов оружием, но со временем вышел на главные тайные центры, управляющие разрушением Российского государства, и раскрыл их скрытые механизмы влияния, которые ровно столетие назад все же привели империю к гибели.

Обладая широчайшим кругозором и энциклопедическими знаниями, анализируя информацию о нелегальных террористических, революционных, масонских и других подрывных организациях, контрразведчик Нечволодов установил, что за ними стоит сила международной финансовой аристократии, нацеленной на слом государственности и закабаление народов.

А. Д. Нечволодов

Он сдернул покров c ее тайного влияния на политиков, государственные и финансовые структуры, вскрыл механизмы воздействия и их исполнителей, искусно прячущихся под масками различных идей. Ему удалось раскрыть и ее стратегический план по подрыву экономики для разорения и дестабилизации страны с целью последующего захвата власти.

Однако Александр Дмитриевич пришел к выводу, что совершенно недостаточно тайной борьбы с силой, наступающей тотально на экономическом и информационном фронте, с помощью подрывных организаций и через агентов в газетах, банках и на правительственном уровне. И тогда военный контрразведчик «с поднятым забралом» пошел на врага. Ему удалось издать открытые для общества труды, где он исследовал мощные тайные механизмы, искусственно затягивающие империю в катастрофу.

Сегодня его труды наиболее актуальны, ибо они построены как на знании тайных пружин, влияющих на общество, так и на блестящем анализе экономических и политических рычагов, идеологем и теорий, способных перевернуть привычный мир.

Александр Дмитриевич предупреждал об угрозах, которые не только разрушили империю в прошлом, но остаются опасными и сегодня. Он не только указал на силу, продолжающую угрожать нам и сегодня, но и предложил методы защиты, способные переломить тенденции от разорения к достатку.

Великолепный оперативник и гениальный аналитик, настоящий патриот поднялся до вершин контрразведывательного мастерства, выявил сокровенные тайны вражеских сил и, не боясь вызвать огонь на себя, раскрыл их обществу в своих трудах, таким образом, выполнив свой долг.

Контрразведчик был услышан даже царем, знавшим его лично, но противостоящие стране силы оказались сильнее. Их планам было суждено реализоваться, а генералу с горечью наблюдать трагедию разрушения и гибели Российской империи от тех сил, о которых он и предупреждал.

Сегодня, в год столетия разрушения империи, информация военного контрразведчика, его труды становятся еще более актуальными, подтверждаясь новыми источниками. Те же силы угрожают народам, а на пути к своим целям используют лишь несколько видоизмененное бесшумное оружие, направленное, в том числе против нашей страны.

Труды Нечволодова

Военный контрразведчик, и вдруг открытые труды об угрозах, нависших над империей… Нонсенс! Как правило, такие сотрудники пишут на службе секретные документы, а книги спустя годы, на основе воспоминаний.

Секретный доклад Нечволодова о поездке в Европу для разработки масонских организаций и материалы о нем впервые стали известны благодаря писателю, экономисту и общественному деятелю Олегу Анатольевичу Платонову. Он знакомился в закрытых архивах, в том числе сверхсекретном Особом архиве КГБ СССР[72], с трофейными документами о тайных организациях, собранными спецслужбами Гитлера во время оккупации Европы, материалами Женераль Сюртэ и других европейских, а также русской, разведок и контрразведок. В православном монастыре в США он нашел бумаги русских иммигрантов, в том числе и документы Нечволодова[73].

Доклад Нечволодова о тайных организациях особенно интересен в сопоставлении с другими материалами Особого архива КГБ СССР, опубликованными Платоновым в своих многочисленных книгах. Доступ в этот архив был открыт непосвященным на короткое время, и Олег Анатольевич совершил подвижнический подвиг, дав возможность многое узнать о том, что скрывают закрытые архивы о международных тайных организациях и сохранить то, что уже более нам не увидеть[74].

Но военный контрразведчик Александр Дмитриевич Нечволодов опубликовал и открытые труды, где, без упоминания секретных данных, представил выводы, построенные на сведениях из публичных источников, анализе экономики и финансов. В этих трудах представлена точная оценка сухих цифр статистки и фактов, помноженная на широчайший кругозор, виденье глобальных процессов и знания контрразведчика о действиях революционных, масонских и других тайных организаций. Блестящие идеи Нечволодова и экономистов-патриотов России С. Ф. Шарапова, Г. В. Бутми и других кристаллизованы в форму строгих доказательств и прочнейшей аргументации. Время придает им особую твердость и остроту. Тенденции развития человечества, происшедшие войны, революции и кризисы оттачивают их правоту и жесткость предложенных выводов.

Что же дало ему возможность во множестве экономических теорий, разных подходов и мнений выбрать и оценить подлинные жемчужины верных находок и открытий в этой сфере, составить из них строгую структуру доказательств, силу и жизненность которых подтвердило время?

Это — магический кристалл скрытых тайн, открытых судьбой контрразведчика, и широта виденья мира, умение разобраться в запутанных проблемах социума. Кто не знает, откуда исходят угрозы, может шарахаться от теней и принимать поддельные ценности. Но с помощью этого кристалла, можно сказать, настоящего алмаза, можно определить фальшивые посылы и ложные экономические решения.

Сегодня, когда знание о мировом финансовом закулисье стало известно многим, такой оселок позволяет из всех многообразных плодов экономических теорий отринуть те, что содержат скрытый яд, призванный разрушить нормальную экономику любого общества.

Интеллектуальное Оружие

Опубликованные работы Александра Дмитриевича показывают, какое чрезвычайное значение он придавал этим исследованиям. Это было выкованное им интеллектуальное оружие, острый меч разоблачений и крепкий щит правды, которыми он надеялся защитить народы от надвигающегося порабощения.

Первый открытый труд «От разорения к достатку» Александр Дмитриевич опубликовал в 1906 году, вернувшись из тайной поездки в Европу, где с блеском выполнил задание по разработке масонских организаций, которые были запрещены в России, но пытались оплести и ее своей тайной сетью.

До этого он организовывал стратегическую разведку сил противника в Русско-японской войне, а еще раньше боролся с тайными подрывными организациями, нацеленными на внутренний террор в России. Как много текущих неотложных дел, оставляющих так мало времени для изучения глобальных проблем, угрожающих стране в долгосрочной перспективе.

Исследование публичных работ Нечволодова — «От разорения к достатку», «Русский рубль» — показано в блестящих трудах российского ученого, доктора экономических наук Валентина Юрьевича Катасонова[75], в которых глубокий исторический анализ и параллели с сегодняшним днем показывают удивительную актуальность работ Нечволодова на текущий момент.

Повествуя о судьбе военного контрразведчика генерал-лейтенанта Генерального штаба Нечволодова, нельзя не отразить аспекты его трудов с точки зрения национальной безопасности, акцентировать внимание на сделанные им разоблачения и выводы о силах, угрожающих человечеству, а также на его предложения как их обезвредить. Собственно, его подход обогнал свое время, и, наверное, поэтому не во всем был услышан, что в последствие обернулось трагедией для Российской империи. Генерал-контрразведчик, положивший на алтарь свою судьбу, стал свидетелем крушения империи от тех угроз, о которых он и предупреждал. Однако в его ли или других людей силах было спасти Россию?

Александр Дмитриевич с честью прошел свой путь до конца, и, не смотря на опасности, он вооружил нас знаниями, предназначенными для защиты не только нашей Родины, но и человечества. В этом его сила и доблесть, и слава военной контрразведки.

Дорогой военного контрразведчика

Александр Дмитриевич родился 25 марта 1864 года в семье дворянина генерал-майора Дмитрия Ивановича Нечволодова. Его отец был участником русско-турецкой войны за освобождение балканских славян от османского ига, героем прославленной обороны Шипкинского перевала — ярчайшего эпизода в истории русского оружия.

У Александра и его брата Михаила, воспитанных на идеалах патриотизма, воинской доблести и офицерской чести, видимо не могло быть иной судьбы, кроме верного служения Отечеству. Мальчиками они слышали рассказы о военных походах, о всенародном любимце генерале Скобелеве, соратником которого был Дмитрий Иванович.

И судьбы его сыновей удивительно похожи. Мечтая о ратных подвигах оба пошли служить стране, с честью прошли испытания офицерской карьерой, участвовали в Русско-японской войне, прославились героизмом в Первой мировой и сполна испили горькую чашу крушения империи: трагедию ее распада, судьбу Белого движения и жизнь на чужбине. Оба и похоронены рядом, в Париже, вдали от любимой Родины.

Александр с юности выбрал путь ратного служения. После военной гимназии и первого курса военного училища пошел на военную службу в лейб-гвардии Павловский полк, как и генерал Скобелев, вольноопределяющимся[76]. А в восемнадцать лет, весной 1882 года экстерном выдержал экзамен за полный курс военного училища на офицерский чин при Главном управлении военно-учебных заведений[77].

В июле 1883 года Нечволодов получает унтер-офицерское звание подпрапорщик[78], через месяц ему присвоили первое офицерское — прапорщик[79], а в следующем году — подпоручик, и уже 4 августа 1887 года на службе в Павловском лейб-гвардии полку[80] он получил звание поручика.

Экзамен в академии Генерального штаба. Источник: «Россия. История в объективе. 1850–1940. (История России в фондах РГАКФД)». Архивы России

В двадцать один год, обгоняя сверстников, он поступил в Николаевскую академию Генерального штаба, которая была самым престижным военным заведением России, главным центром подготовки командиров и специалистов штабной службы, где ковалась военная элита страны. В академии преподавались недоступные для гражданских лиц дисциплины. Например, ее выпускник Алексей Куропаткин[81], в прошлом блестяще выполнявший задания разведки, а в будущем — военный министр Русской армии, читал там курс военной статистики[82]. На высочайшем уровне преподавались и другие дисциплины, в связи с этим уровень знаний выпускников Академии порой котировался выше, чем у лучших университетов империи.

Обучение было очень сложным: большое число офицеров отчислялись до окончания курса[83], но зато завершившие обучение в академии занимали впоследствии высшие командные посты. Ее талантливые выпускники имели возможность стать офицерами разведки и контрразведки[84].

Так, например, окончили академию по 1-му разряду (с отличием) граф Алексей Алексеевич Игнатьев, описавший свою судьбу агента разведки в воспоминаниях «50 лет в строю», и генерал Николай Степанович Батюшин, руководитель органов военной контрразведки Русской армии, оставивший труд «Тайная военная разведка и борьба с ней», да и многие другие[85].

Александр Дмитриевич Нечволодов, в 1889 году также окончивший академию по первому разряду,[86] выбрал судьбу контрразведчика. По некоторым данным он начал службу под началом полковника Генерального штаба князя Шиловского — начальника военно-аудиторского управления, получившего задачу перекрыть поступление оружия для бомбистов из армии[87].

Еще, когда террористической организацией «Народная воля» — одной из первых начавшей политический террор в России, был убит Александр II, переживший до этого пять неудачных покушений[88], при расследованиях было вскрыто наличие военного крыла народовольцев и планы по захвату власти с активным участием военнослужащих[89].

Покушение на Александра II 1981 год. Гравюра XIX века

Александр III предпринял энергичные меры для стабилизации политической системы страны и защиты армии, за что отвечал созданный Департамент полиции в составе МВД, в который в 1889 году был введен Особый отдел, ставший основным контрразведывательным органом. В структуре Главного управления Генерального штаба ГУГШ функции защиты информации и разведки осуществляло Военно-учетное отделение.

Систему дополняли принципы, заложенные Высшей военно-секретной полицией[90] еще со времен Барклай-де-Толли, позволявшие использовать офицеров Генерального штаба, которые назначались адъютантами штаба и штаб-офицерами, для выполнения задач разведки и контрразведки в западных приграничных округах[91].

Капитан Генерального штаба Нечволодов, зачисленный в 1989 году в корпус генштабистов, впоследствии служил старшим адъютантом штаба 4-й пехотной дивизии, а затем штаб-офицером для особых поручений при штабе Варшавского военного округа.

Пройдя ценз[92] командиром роты в родном гвардии Павловском полку и батальона в пехотном Ваврском полку Варшавского военного округа, он вновь назначается офицером для поручений при штабе 6-го армейского корпуса, где получает в 1993 году Орден Святого Станислава 3 степени, а затем, получив звание подполковника, штаб-офицером направляется в штаб Кавказского ВО.

В апреле 1896 года капитан Нечволодов предотвратил хищение для тифлисских эсеров оружия со склада 1-го Эрзерумского полка в Поти. В январе 1897 года с его помощью в Батумском порту арестован турецкий транспорт, завозивший в страну взрывчатые вещества, а в марте пограничной стражей задержан караван с грузом контрабандного золота и типографских форм для оттисков русских денежных ассигнаций[93].

В 1901 году по ходатайству командира корпуса жандармов генерала Джунковского, получившего полномочия руководства контрразведкой, Нечволодова, как офицера Генерального штаба, командируют в штаб Варшавской крепости начальником строевого отдела[94], где он занимается разработкой каналов снабжения из Польши подрывных организаций. Варшавский военный округ считался самым ответственным форпостом России, защищающим государство от европейских бурь.

Церемониальный марш чинов Лейб-гвардии Павловского полка перед Государем Императором в Санкт-Петербурге. Фото К. Булла

Нечволодов видел, что за спиной революционеров, пекущихся о «народных интересах», стоит мощный экономический капитал, влияющий на политику, сталкивая страны между собой в военно-экономическом противостоянии и подрывая их изнутри. В этом году он был награжден второй наградой — Императорским Орденом Святой Анны 3 степени[95].

В «Автобиографических заметках» Нечволодов напишет:

По территории Царства Польского проходила основная контрабанда оружия, нелегальной литературы и золота, предназначенная для революционеров… Эти потоки запрещенных к ввозу товаров были настолько изобильны, что заставляли несведущего человека задуматься о том, кто оплачивает эту дорогостоящую доставку в Россию… Нужно иметь финансовый бюджет небольшого европейского княжества, чтобы удовлетворить потребности наших бомбистов…

В январе 1902 года в Варшаве в результате расследования с участием офицеров отделения Штаба округа, военных агентов Генерального штаба и Департамента полиции Министерства внутренних дел был арестован сотрудник Варшавского штаба округа А. Н. Гримм, регулярно передававший в Вену и Берлин особо секретные военные документы русской армии. По свидетельству начальника Разведывательного бюро австрийского Генерального штаба Макса Ронге, «разведывательной деятельности против России был нанесен тяжелый удар», а русскими контрразведчиками получен опыт разоблачения тайного агента, работавшего в одном из важнейших штабов империи.

В январе 1902 года японский посланник в Лондоне барон Хаяси и министр иностранных дел Великобритании лорд Ленсдаун заключают соглашение против России, как главного потенциального агрессора, что стало основой втягивания Японии в противостояние с Россией. Хотя разведка и «прозевала» этот договор, для Генерального штаба угроза войны была очевидна.

Процессы на западе и востоке России поставили вопрос о реорганизации контрразведки, которая велась при помощи политического сыска Департаментом полиции Министерства внутренних дел Российской империи, а также офицерами Генерального штаба и Военно-учетного комитета Главного штаба, подключавшихся к ликвидации «шпионских дел» в русской армии.

В 1903 году военный министр России генерал-адъютант А. Куропаткин направил Николаю II докладную записку «О создании Разведочного отделения Главного штаба», которая была утверждена царем. Начался новый этап в деятельности русской контрразведки и Разведочного отделения Главного штаба, активизировалась работа по наиболее опасным направлениям.

Генерал-адъютант А. Н. Куропаткин

Русско-японское противостояние

Позже Нечволодов напишет об искусно созданных международными банкирами условиях начала Русско-японской войны:

Громадные займы делались и для вздутия, явно нелепого с экономической стороны, промышленного значения наших предприятий на Дальнем Востоке, пришедших к единоборству с Японией, которой, вследствие принятия золотой валюты, оставалось, чтобы отсрочить свое разорение, только одно решение — искать войны с надеждой на богатую контрибуцию.

«Добровольно-принудительное» принятие «страной восходящего солнца» золотого стандарта сразу же обострило ее экономическое положение. Это помогло мировым банкирам подтолкнуть Японию к подготовке войны со своими соседями (Россией, Кореей, Китаем). «Страна восходящего солнца» надеялась выйти из тяжелого экономического положения, рассчитывая на захват территорий, рынков сбыта и получение контрибуций[96].

29 ноября 1903 года полковник Генерального штаба А. Д. Нечволодов назначается в Корею военным агентом, чтобы принять негласную агентурную сеть, уже созданную подполковником Л. Р. фон Раабеном[97]. Однако Русско-японская война, начавшаяся в январе 1904 года, застала Александра Дмитриевича на пути к месту службы в Порт-Артуре[98].

В штабе возглавляемой Куропаткиным Манчьжурской армии тактической разведкой уже занимается его родной брат капитан М. Д. Нечволодов[99], а Александру Дмитриевичу поручается организация дальней (стратегической) разведки[100]. Уже через месяц — в конце апреля 1904 года — из Ляояне он направил в Японию и Корею трех тайных агентов, иностранных подданных: Шаффанжона, Барбея и Мейера[101].

Маньчжурская баня. Карикатура из журнала периода первой русской революции

Видя в нерешительности Куропаткина угрозу гибели Манчжурской армией[102], полковник Нечволодов, как представитель контрразведки при штабе наместника, после сражения при Ляояне попытался отправить на Высочайшее имя телеграмму с просьбой о его отстранении от командования[103]. За это Куропаткин личным распоряжением отправил Александра Дмитриевича в Приамурье, где он в штабе Приамурского военного округа продолжил заниматься разведкой[104].

Лишь после подписания Портсмутского мира[105], он возвращается в Петроград, где к этому времени развернулся настоящий террор.

Французский атташе капитан Бус и полковник А. Д. Нечволодов[106]

Революционный пожар и терроризм — «братья по крови»

Период, когда в России начинает разжигаться революция 1905–1907 гг.[107], характеризуется и новым всплеском терроризма, который стал кошмаром для руководителей охранных структур, ощущавших бессилие перед этой угрозой[108]. Политические убийства и революционные грабежи стали массовыми явлениями[109].

Руководители спецслужб империи, видя, что за спиной террористов стоят тайные силы, осознают, что привычные методы борьбы с террором устарели и нужно вырабатывать новые подходы для защиты от этого зла.

Нечволодов, прикомандированный с 28 сентября 1905 г. к Главному штабу, занимается разработкой влияния тайных, в том числе масонских, организаций на процессы в России. В этом же году он направляется в Западную Европу для выполнения специального задания по изучению сети масонской конспирации.

Русский военный агент собрал ценные сведения о деятельности масонских лож, провел доверительные беседы с осведомленными лицами в Стокгольме и Париже. По результатам этой поездки была подготовлена секретная записка для руководства[110].

Еще 3 января 1906 года Государю Императору лично был предложен секретный меморандум министра иностранных дел Российской империи графа Владимира Николаевича Ламздорфа, где на основе секретных данных докладывалось о материальной поддержке русских революционеров со стороны заграничных банкиров и о содействии им в этом масонских организаций. В этом представлении революционное движение в России было представлено как проявление общего революционного плана, сущность которого состояла «в водворении в политическом строе — республики, в экономическом — социализма и в религиозном — атеизма»[111]. Схожую записку царю о действиях масонов предоставляет министр внутренних дел П. А. Столыпин, назначенный в этом же году председателем Совета министров.

Нечволодов в этом же 1906 году издает книгу «От разорения к достатку», в которой он раскрывает механизмы действий международных банкиров не только через масонов, террористов и революционеров, но и через созданную ими финансовую систему, являющуюся ключевой в их планах. Он также выдвигает и предложения о том, как можно нейтрализовать их деструктивное влияние.

От разорения к достатку

Работу Нечволодова «От разорения к достатку» издали в 1906 году в Петербурге в типографии Штаба войск Гвардии и Петербургского военного округа. Именно здесь располагался Главный штаб Генерального штаба Русской армии, которому подчинялась и типография. Это свидетельствует, что Нечволодов опубликовал свою работу не только с санкции, но и при поддержке руководства Разведочного отделения Главного штаба, которое, видимо, согласилось с необходимостью донести эту информацию до общества и мобилизовать его здоровые силы.

В своем труде Нечволодов раскрывает действия международных банкиров по подчинению экономики и захвату власти, обнажает секреты их базовых «точек опоры» и рычагов, с помощью которых они планируют перевернуть привычный для русских мир.

Для неподготовленного читателя такая постановка вопроса может вызвать скепсис и ассоциацию с «теорией заговора». Но убедительность Нечволодова, в работе он не использует недоказанных абстракций, его четкий анализ проверенных фактов и рассуждений, позволяет ему проложить прочный мост между причиной и следствием, связать выводы в единую цепь цифр, которые показывают состояние экономики различных стран и, прежде всего, России.

Офицер Генерального штаба Нечволодов с блеском вскрывает план ведения против нашей страны бесшумной экономической войны:

1. Обескровливание производства, лишение его внутренних сил развития.

2. Разорение экономики, закабаление кредитом, усиление проблем и противоречий.

3. Раскачка кризисов и дестабилизация страны, захват экономической и политической власти.

С железной логикой военного, без эмоций и лишних обвинений он предъявляет факт за фактом, выстраивающихся, словно в следственном деле, в цепь жестких доказательств.

Прекрасно разбираясь в экономике, он с математической точностью описал скрытый процесс целенаправленного экономического ослабления страны, взращивания противоречий для последующего взрыва государства и захвата его ресурсов. Он установил применяемые в этой экономической войне средства, назвал главных действующих лиц и предложил меры, которые могли защитить Россию от разрушения.

Статья Нечволодова

Уже в предисловие книги он пишет:

Предлагаемый труд основан на ряде общеизвестных цифр. Связанные вместе, цифры эти проливают яркий свет на главнейшую причину наших современных бедствий. Они показывают также, в чем заключается тайна могущества всемирных ростовщиков, так искусно опутавших своими невидимыми сетями все трудящееся человечество. Наконец, цифры же эти указывают нам и путь для перехода от современного общего разорения к достатку в будущем.

Нечволодов начинает работу с анализа общедоступных показателей экономического состояния России, которые, как учит военная статистка, могут открыть важнейшие тенденции ее изменений. В этот период Россия не может выпускать денег столько, сколько необходимо для роста промышленного производства. Она связана обязательством — выпускать денежные средства не больше, чем в российской казне накоплено золотых запасов[112]. Но анализ Нечволодова приводит к неутешительным выводам: все используемые государством попытки увеличить это обеспечение при такой системе ведут лишь к большему разорению. Так, в целях увеличения золотого запаса, «займы из-за рубежа лишь наращивают долг». Привлечение иностранных капиталов в Отечество, «ведет в итоге к понижению общего благосостояния и высасыванию золота из страны», А рост «вывоза из России сырых и полуобработанных естественных продуктов, в условиях международной конкуренции с Новым Светом будет нам даваться путем все большего и большего разорения у себя дома»[113].

С болью Нечволодов пишет:

Нелепость русской денежной системы заключается еще в том, что деньги наши обеспечены золотом, которое нам не принадлежит, так как мы должны его в пять раз большую сумму, чем у нас имеется золотых денег; в долг же это золото, нужное исключительно для обеспечения наших бумажных денег, — мы берем под государственные процентные бумаги; бумаги же эти имеют, очевидно, ценность только потому, что верят Российскому Государству, которое их выпускает; потому, разумеется, и деньги наши вовсе не нуждаются в промежуточном золотом обеспечении, которое привело однако Россию к полному разорению и ежегодным платежам процентов свыше 482.000.000 руб. золотом.

Соответственно, Нечволодов делает логичный вывод, что «при существующей денежной системе… страна наша находится в пути самого потрясающего разорения», и придется, «чтобы временно удержать у себя наши золотые деньги, идти к еще большему разорению, и идти при этом неудержимо все в большую и большую кабалу к владельцам золота».

Контрразведчик прямо указывает, что крупные банкиры затягивают страны в кабалу:

Владельцами же этого золота являются международные торговцы деньгами, короли биржи: гг. Ротшильды, Карнеджи, Мендельсон, Монтефиоре, Блехредер, Стерн, Фильд, Гальб, Фульд, Эпштейн, Опенгеймер, Леви, Штерн, Кон, Фульд, Поляков, Малклиель и др.

Торговцы эти являются не только фактическими владельцами всего золота, находящегося на земном шаре; оно составляет лишь незначительную часть его богатств, так как портфели их обременены многочисленными обязательствами, состоящими из долгов всего человеческого мира, и при том обязательствами, переведенными ныне, на уплату золотом же.

Глобальная угроза человечеству

Россия не прошла еще революций 1917 года, круто замешанных на масонских и разного рода революционных организаций, за которыми стояли международные банкиры. (Это позже возникнет понятие «глобализм»; а ветеран британских спецслужб Джон Колеманн напишет книгу «Комитет 300. Тайны мирового правительства» об объединении самых богатых семей планеты; и лишь через 100 лет Джон Перкенс представит свою автобиографическую «Исповедь экономического убийцы» о системе закабаления государств, а далее будет раскрыто сугубо секретное «безмолвное оружие для бесшумных войн»[114] для экономической борьбы с человечеством, и станут известны многие другие разоблачения. Если бы все это случилось раньше, не было тогда и столь бешеной концентрации финансового капитала в одних руках[115].) Но русская контрразведка уже знала, кто стоит за террористическими и другими тайными организациями, как устроена система, ставшая угрозой для глобальной экономической безопасности, эпицентром мировых разрушительных сил, стремящихся закабалить планету. Эта система неминуемо угрожает человечеству, пишет Нечволодов:

Все государства мира, имеющие золотое денежное обращение… должны золотом, сумму вдвое большую сумму золота, находящегося на земном шаре… В уплату процентов и погашения по этому долгу, они должны ежегодно платить более полутора миллиарда рублей золотом же. Так как ежегодный прирост золотых денег из недр земли равен только около 300 миллионов рублей, то для уплаты только процентов, государства эти должны или отбирать его у соседей, путем промышленной конкуренции, то есть удешевления труда своих подданных, или же занимать его, опять-таки с уплатой капитала и процентов золотом же, то есть увеличивать в будущем свою золотую задолженность, а вследствие этого и нужду.

Итак, правительства, попадая в кабалу к мировым финансовым торговцам, вынуждены либо обирать свой народ, либо обирать соседей…

Очевидно, вытекает следствие огромного значения: что как бы не увеличивались в будущем производительные силы наций, каким бы тяжелым трудом не были подавлены народы, они никогда не уплатят золотом своего долга, который будет все нарастать в золоте же, даже и после того, когда эксплуатация всех «их собственных богатств», попадет во власть торговцев этим «золотом».

Русский контрразведчик предвидит безумный рост задолженности всех стран мировым банкирам, закабаление стран с помощью международных структур (типа Федеральной резервной системы и Всемирного банка), диктующих волю правительствам на планете.

Александр Дмитриевич обнажает главную цель последних — «создать всемирное царство главарей капитала на развалинах современных государств».

Военный контрразведчик в 1906 году обозначил то, о чем только в XXI веке начинают говорить ведущие философы и экономисты. Ключевое, принципиальное противостояние на Земле состоит не в антагонизме классов, не в геополитических противоречиях и не в борьбе религий, рас и народов друг с другом, но именно оно и порождает все конфликты, войны и революции, поскольку одна из сторон исповедует принцип «разделяй и властвуй»!

Концепция глобальных противоречий

Концепция, предложенная Нечволодовым, кардинально отличается от теории классовой борьбы, бродившей тогда в европейских умах на закваске Призрака коммунизма[116]. Маркс разделил мир на классы в наиболее дуальном виде: на пролетариат и эксплуатирующую его буржуазию. К пролетариату он приравнивает трудящихся (собственников рабочей силы), а к эксплуататорам — капиталиста, промышленника, владеющего капиталом и средствами производства.

Нечволодов же показывает, что и первые, и вторые, как основное население государств, участвуют в создании реального продукта, необходимого для нужд человечества. Они вкладывают труд и средства производства в общий котел, где создаются общественные ценности. Фактически все они являются представителями производительного труда, созидающей частью общества. Им противостоит другая группа — международные ростовщики, торговцы деньгами:

В этой картине мы видим две партии: с одной стороны, небольшую группу международных торговцев деньгами, людей обладающих только золотом, то есть предметом, не имеющим никакого практического применения, кроме выделки из него мелких украшений и пломбирования зубов, а с другой стороны, огромные государства, обладающие землею и сотнями миллионов населения, представляющего из себя гигантскую рабочую силу, то есть обладающие обоими источниками, которые только и служат для производства всего земного богатства, могущества и прогресса… хозяева золота не работают; они лишь отдают его взаймы для операций обмена, а затем получают его обратно, но уже с процентом в золоте же, купленных ценою человеческого труда, и так при каждом обороте[117].

Между представителями не упоминаемой Марксом партии, торговцами денег с создателями реальных товаров и ценностей возникают мощные противоречия:

Казалось бы, на первый взгляд — первая партия не имеет никакого значения перед второй, а в действительности, благодаря существующей денежной системе, первая группа неуклонно идет к полному порабощению себе второй, и дошла в этом движении уже очень далеко.

Нечволодов показывает, что противоречия между этими партиями и являются самыми существенными, что неминуемо ведет к глобальному противостоянию между ними. В этом Нечволодов далеко обгоняет свое время. По сути, он формулирует главный антагонизм, который рождает революции, войны, кризисы и разорение на планете: на одной стороне конфликта — представители созидательного, производительного труда, а на другой — представители паразитического капитала, горстка международных ростовщиков и их слуг.

Главная тайна золота

Прекрасный финансовый аналитик А. Д. Нечволодов раскрывает источник силы, которой владеют международные банкиры. Она заложена в системе, власть над которой захватили международные ростовщики, — то самое правило, навязанное ими государствам, по наполнению экономики денежными средствами лишь под обеспечение имеющегося у государства обеспечения, то есть золота[118].

Александр Дмитриевич указывает на систему закабаления не только России, но и других стран:

Запас этих знаков совершенно не соответствует современным потребностям человечества. Поэтому… правительства вынуждены прибегать время от времени к займам золота… сумма государственных долгов в 23 государствах, где введена золотая валюта, более чем вдвое превышает наличность всего золота на земле, а большая же часть обязательств по этому долгу — находится в портфелях упомянутых выше банкиров, — международных торговцев деньгами. Что же касается, в частности, России, то только по одним государственным и гарантированным правительственным долгам, мы должны золотом более половины всех золотых денег, находящихся на земном шаре.

Нечволодов показывает, в чем состоит магическая власть даваемого в кредит золота: «благодаря его неизменяемости, незаметно сосредотачивается весь труд и капитал человечества, временно пользующегося им, лишь с целью обмена своих произведений труда»[119].

Международные ростовщики создали денежную систему, «из которой выйти нельзя, несмотря на непосильную работу, недоедание и нищету, в которую, сохраняя ее, неизбежно впадает человечество, разрушив при том все свои нравственные устои»[120]. Она объясняет «поразительную связь между тайным учением Тамплиеров (обладавших несметными богатствами, так как вели ростовщическую торговлю), франсмасонством, теориями научного социализма Карла Маркса и Лассаля, и современной (для того времени) смутой в России».

Ротшильд переливает деньги (Rothschild pouring money. Die Generalpumpe). Карикатура XIX века

Нечволодов против Маркса

Нечволодов пишет, вспоминая теории Маркса, Энгельса и Лассаля:

Анархия, в которую была погружена Франция во время революции, вызвала страшное вздорожание денег и очень обогатила всех, кто ими торговал. Евреи поняли это и с тех пор являются руководителями всякого революционного движения[121].

В СССР многочисленными исследователями марксизма, к сожалению, не был изучен вопрос о возможной связи между Марксом, идеи «Капитала» которого разожгли огонь классовой войны в нашей стране, с правившим тогда в Европе некоронованным финансовым королем Ротшильдом. А работами русских мыслителей начала ХХ века А. Д. Нечволодова, С. Ф. Шарапова очень подробно доказывается ложность аргументации Маркса о природе денег и золота, как нужной Ротшильдам для обоснования системы закабаления государств.

Нечволодов пишет, что Маркс, конечно, понимал, но не объяснял непосвященным, тайную силу золота, которая заключается в его меняющейся стоимости. Вместо этого Маркс дал ложное определение стоимости золота в рабочих часах и на этом «создал путем строго логического построения и всю теорию так называемого научного социализма. Если выяснить это недоразумение в понятии неизменности ценности денег, то есть золота, поставленное Адамом Смитом и Карлом Марксом в основание их учений, то, конечно, все современные теории политической экономии, неизбежно приводящие к социалистическим принципам, совершенно не применимы к жизни, сейчас же рухнут, и человечество может пойти по новым путям, имея впереди самые светлые, и притом достижимые идеалы, — простым изменением своих понятий о деньгах», — писал Александр Дмитриевич о возможности успешного развития человечества.

В работах В. Ю. Катасонова, посвященных деятельности Нечволодова, обращается внимание, что Маркс, не только обосновывал роль золота как лучшего денежного эквивалента в нужном для Ротшильдов ключе, но «выступал в качестве провокатора, работавшего в интересах банкиров-ростовщиков и торговцев золотом».

Бороться необходимо с паразитами труда — торговцами золотом

Александр Дмитриевич указывает на необъяснимое для вождей пролетариата замалчивание роли мировых ростовщиков:

Вожди социализма, призывая пролетариев всех стран к борьбе с существующим порядком и капиталистами, под последними разумеют только землевладельцев и фабрикантов, но ни слова не говорят — ни о банкирах, ни о биржах…

Между тем деятельность мануфактуриста и организатора коллективных работ — это общественно необходимый труд, часть которого присутствует в конечном товаре. Следовательно, капиталисты не являются эксплуататорами, с какими нужно бороться, они такие же участники общего дела… Бороться необходимо с паразитами труда — торговцами золотом…[122]

Идеи классовой борьбы Маркса взорвут Россию и многие другие государства. Но Нечволодов, а также русские мыслители и общественные деятели С. Ф. Шарапов, Г. В. Бутми, работавшие над разгадками тайны золота, уже тогда доказали, что идеи борьбы классов навязаны международными торговцами деньгами с разрушительными для общества целями.

Карл Маркс оказал великую услугу ростовщическому капиталу тем, что «отклонил от него надвигавшуюся грозу, смешав понятия о чужеядном денежном капитале и о всяком другом, производительном имуществе. Карл Маркс, а тем более его последователи, называют “капиталом” всякое имущество — имение, фабрику, завод, — хотя бы имущество это было заложено выше своей стоимости, а “капиталистом” они называют всякого предпринимателя, хотя бы у него ничего кроме долгов не было… Хозяин, помещик, фабрикант или лавочник есть не более чем батрак, состоящий в кабале у денежного капиталиста. Но Маркс и его последователи этого батрака-предпринимателя окрестили “капиталистом” и возбудили против него рабочего, да еще в эту междоусобную войну вмешали государство»[123], — пишет Г. В. Бутми в 1906 году, ссылаясь на книгу Нечволодова «Россия на перепутье. Кабала или политическая свобода».

Маркс не мог не понимать данных противоречий, но умышленно не пишет о них в своем «Капитале», ставшим библией для вождей революционных партий всех стран, что подчеркивается в работах многих исследователей. Так, вывод о целенаправленном замалчивании Марксом противоречий между представителями труда и ростовщиками-паразитами обосновывает и В. Ю. Катасонов в работе «О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном»[124].

Ранее, возможно по идеологическим соображениям, на этой концепции не заостряли внимание, поскольку она не только подрывала сложившуюся идеологию социалистической системы, но и указывала на главное противоречие, а на сегодняшний день гипертрофированное противоречие капитализма — между силами, производящими реальные ценности, и мировыми ростовщиками, надувшими гигантский пузырь виртуальных обязательств, многократно превышающий стоимость реальных мировых активов.

Это требует пересмотра ключевых мировых противоречий, осознания новой парадигмы миропонимания, что открывает перед человечеством возможность освобождения от кабалы и новые оптимистичные перспективы развития.

Мог ли быть Маркс агентом влияния?

В поддержку аргументов о провокационных идеях «Капитала», хочется дополнить их фактами из истории жизни К. Маркса и Н. Ротшильда. Если учесть, что Маркс был автором базовых постулатов социализма, а Ротшильд спонсировал социалистическое движение, то можно предположить, что они «использовали в темную» вождя мирового пролетариата в интересах клана мировых банкиров. Эта версия, конечно, требует обоснования, поэтому рассмотрим его подробнее.

Из истории жизни Карла Маркса мы знаем, что этот пламенный романтик меняется после переезда в Лондон. Революция во Франции и революционные выступления 1848–1849 годов, которые они вместе с Энгельсом активно поддержали (в том числе написав захватывающий «Манифест коммунистической партии»), не только потерпели поражение, но и привели к росту реакции[125].

Сразу после этого периода они с Энгельсом отметили негативную ключевую роль в революции международных ростовщиков — «финансовой аристократии»[126], противопоставляя их государству и буржуазии, владевшей торговлей и промышленностью[127]. Но в более поздних работах Маркс выводит «финансовую аристократию» в тень и «замазывает» противоречия между банковским и промышленным капиталом, низводит процент к доле в прибыли, включает в свои труды идеи, в том числе о природе золота, циклов экономики и т. д., которые действуют в нужном мировым банкирам направлении.

После же революций 1848–1850 годов Ротшильды увидели в революционерах союзников. «Анархия, в которую была погружена Франция во время революции, вызвала страшное вздорожание денег и очень обогатила всех, кто ими торговал. С тех пор евреи являются руководителями всякого революционного движения: Карл Маркс, Энгельс, Лассаль», — напишет Нечволодов.

Маркс, изгнанный из Франции в Лондон в конце августа 1849 года, также остается с большой семьей без средств, в нищете, но у него есть общие связи с Ротшильдами. Кроме Энгельса, у него есть еще друг, дальний родственник, при этом революционный поэт, Генрих Гейне, который был в дружеских отношениях и с Дж. Родшильдом и вместе с ним успешно играл на бирже[128]. Есть и еще одна связь — часто посещающий Маркса в Лондоне немецкий эмигрант, филолог Вильгельм Пипер, являющийся членом Союза коммунистов и одновременно… домашним учителем Альфреда Ротшильда, сына главы банкирского дома в Лондоне Л. Ротшильда[129].

В это время Джеймс Родшильд активно влиял на политику в нужном для семьи ключе. Подарками (Douceurs), фактически подкупом и взятками он привлекал нужных министров, политиков, известных публицистов. Ротшильды также переманили на свою сторону и первого русского профессионального революционера Герцена, который остался после революции во Франции без денег в кармане. Благодаря Джеймсу Ротшильду Герцен был профинансирован в счет арестованного(!) у него в России имущества[130]. Ротшильд при этом вступил в прямой конфликт с Николаем I, и, как важный кредитор России, заставил царя отступить[131], а Герцен с 1853 года с помощью Ротшильда[132] открыл в Лондоне «Вольную русскую типографию» и стал звонить в «Колокол», призывая к революции в России, о чем было известно русской контрразведке[133].

Многие исследователи биографии Джеймса Ротштльда отмечают его стремление подкупать всех, кто мог быть полезен его влиянию на процессы в Европе, а также его тяготение к меценатству и поддержке соплеменников. Известно, что и глава крупнейшего банкирского дома Натаниэль Ротшильд в Лондоне финансировал политические движения.

В то же время Бакунин, лично знавший Маркса и привлеченный им к созданию I Интернационала, получал от Ротшильда деньги на работу в России. Бакунин писал: «Я уверен, что Ротшильды, с одной стороны, ценят заслуги Маркса, и что Маркс, с другой, чувствует инстинктивную привлекательность и большое уважение к Ротшильдам». Уважение к их силе действительно прослеживается в переписке Маркса и Энгельса.

Важно и то, что у Маркса были такие вдохновители, как Мозес Гесс, Леви Барух, мессианские подходы которых в соединении с их финансовой властью и влиянием на общество, разделяли и Ротшильды.

Данные о расходах Маркса позволяют предположить его сотрудничество с банкирами в Лондонский период, где сначала он прятался от кредиторов, а в период работы над «Капиталом» начал жить на «широкую ногу». Приблизительный подсчет расходов Маркса, указывает на то, что у Энгельса не было достаточно средств, чтобы финансировать и работу Маркса, и его проживание в одном из богатейших районов Лондона.

Бакунин выступает на Базельском конгрессе. Рисунок XIX века

Впрочем, американский ученый Энтони Саттон, работавший ранее в Гуверовском институте и ставший опальным в 1970-е годы из-за своих разоблачений, приводит найденные им документы, подтверждающие финансирование Маркса и Энгельса банкирами с Уолл-стрит[134].

Карикатура на Л. Ротшильда. XIX век

Однако простое финансирование вряд ли подвигло бы Маркса на сотрудничество с банкирами. По мнению российского философа Юрия Мефодьевича Бородая, Маркс пришел к выводу, что отношения между ссудным и промышленным капиталом имеют антагонистическую природу, но промышленники неминуемо победят ростовщиков, и поэтому он увидел в ссудном капитале союзника против общего врага[135].

Более Маркс не критикует финансовую аристократию, в «Капитале» она не обсуждается, а врагом пролетариата оказывается промышленная буржуазия. Ссудный процент становится безобидной частью прибавочной стоимости, а золото — оптимальным эквивалентом стоимости. Внедряются им в многотомный «Капитал» и другие нужные банкирам идеи, которые впоследствии активно будет разоблачать Нечволодов.

Витте — тайный агент Ротшильда

Другим агентом влияния Ротшильда, которого обличает Александр Дмитриевич, является министр финансов России Витте. Нечволодов подробно раскрывает его роль во внедрении губительной для России системы, навязанной Ротшильдами для закабаления страны.

Новый русский министр финансов статс-секретарь Витте начнет свою деятельность в 1892 году с искусственной фиксации курса рубля для перехода на золотую валюту. А роковой датой для России Нечволодов называет 29 августа 1897 года[136], когда Государь Николай II подписал Указ об эмиссионных операциях Государственного банка легализовавший «золотой» стандарт, который, в конце концов, стал «золотыми тисками» для России[137].

Для своего экономического развития наша страна жила в долг, при этом незаметно переходила под контроль иностранного капитала, поскольку займы 1894, 1896 и 1901 годов были осуществлены в основном Ротшильдами. Витте гордился тем, что ему удалось увеличить золотое обеспечение, но золотой рубль Витте покрывался на 100 % золотом, причем не собственным, а заемным[138]. Все это привело к тому, что Государственный банк фактически не использовал своего эмиссионного права, держал непроизводительно более чем миллиардный запас золота, в то время как в стране не хватало финансов. К началу же войны Яков Шифф и его мощная банковская группа не только отказывали России в займе, но и удерживали другие банки от кредитования российского правительства[139].

Шарж на С. Ю. Витте. Б. М. Кустодиев. 1905 год

Витте был протеже министра финансов И. А. Вышеградского. Талантливый, но алчный, предприниматель и мультимиллионер Иван Алексеевич Вышнеградский, будучи Председателем правления акционерного общества Юго-Западных железных дорог, познакомился с начальником эксплуатационного отдела общества Сергеем Юльевичем Витте, который имел полезные связи с крупнейшими «железнодородными королями» того времени. Вышнеградский ввел молодого Сергея Витте в высшие круги Российской империи, а последний, не иначе как в «благодарность», начнет интриговать против своего благоустроителя. Витте и ранее не отличался моральными принципами, например, «при сооружении железных дорог, раздаче казенных заказов, основании новых компаний он находил много способов к отнюдь не безвозмездному протежированию. Вообще, Сергей Юльевич не брезговал никакими средствами для осуществления всевозможных дел “протекционного” характера»[140].

В дальнейшем, уже став министром финансов, Вышеградский был пойман на прямой взятке от Родшильда в 500 000 франков за организацию займа России[141], и вскоре умер от апоплексического удара. А его преемником стал С. Ю. Витте, который значительно превзошел своего предшественника по масштабам займов от Ротшильдов, а Россия фактически попала в кабалу к мировым банкирам, из которых начала выбираться только после отставки Витте.

Нечволодов жестко разоблачал прикрывавшегося патриотическими лозунгами Витте, игравшего фактически в пользу мировых банкиров в качестве их агента влияния: «По количеству внешней задолженности Россия — первая держава в мире. Мы уплачиваем иностранцам в каждые шесть с половиной лет дань, равную по величине колоссальной контрибуции, уплаченной Францией своей победительнице Германии в войне 1870–1871 гг.».

Посвящается всем представителям производительного труда

Именно такой эпиграф ставит Нечволодов в своей работе «От разорения к достатку». Ибо он пишет ее не только для того, чтобы констатировать силу международных торговцев деньгами и угрозу закабаления человечества владельцами планетарного золота. Нечволодов конструктивен, он ставит «вопрос самой огромной важности: явится ли для России еще какая-нибудь возможность бороться с этим уже наполовину надвинувшимся над ней господством хозяев международного капитала и какие для этого должны служить меры?»

И он дает всем представителям производительного труда метод защиты, способный лишить их противников тех волшебных рычагов власти, с помощью которых они планируют перевернуть созданный чужими стараниями мир.

Военный контрразведчик, талантливый финансовый аналитик и патриот создает интеллектуальное оружие защиты с учетом передовых идей лучших интеллектуалов страны, основанное на глубоком знании устройства экономики и скрытых действий враждебных сил.

Александр Дмитриевич берет для анализа главное, «кровь экономики», — объем свободных денежных средств, необходимых стране в достаточном количестве для развития производства[142]. На основе фактов и цифр с математической точностью он доказывает, что недостаток средств ведет к угнетению и спаду производства, попаданию в порочный круг кредитной кабалы, а в итоге — к общему разорению экономики. Он приводит поразительные примеры того, как в разное время некоторые страны разорялись, поскольку ограничивали себя в выпуске денежных средств, или, напротив, выпуская деньги в достаточном для развития количестве, переживали бурный расцвет. Опираясь на здравый смысл и логику, Нечволодов прослеживает точные показатели видимых тенденций их развития и доказывает, что для процветания страны необходимо выйти из системы, навязанной ростовщиками и выпускать столько денег, сколько потребуется для ее развития[143]. Нечволодов показывает, что можно обеспечить меру достаточности денег для развития производства и при этом не скатиться в инфляцию[144]. Он предупреждает о необходимости предотвращения спекуляций землею, защиты от международных спекулянтов валютой и т. д. Нечволодов считает, что возможность выпускать деньги на этих принципах позволит государствам обезоружить мировых банкиров, привести к достатку не только Россию, но и все человечество:

Деньги сразу потеряют свою магическую силу и превратятся в безобидные знаки обмена для приведения во взаимодействие двух единственных составных частей капитала — труда и земли с ее произведениями.

Сейчас же наступит истинная свобода в этом взаимодействии, происходившем до сих пор исключительно под тяжелым золотым ярмом, составлявшим частную собственность, силу, могущество и власть масонов.

Теперь же деньги, превратившись в знаки обмена, будут составлять достояние всех граждан государства, и благодаря им, не только исчезнет нищета, но наступит постепенно, и при том совершенно мирным путем, та эпоха «Довольства для всех», которую ставит своим идеалом современный анархический коммунизм.

Все международные отношения, строящиеся ныне, вследствие тайного ига золота, на принципе убить друг друга, неизбежно сложатся сами собой по принципу — помочь друг другу.

Человечество начнет жить по законам Христа.

Царящий же ныне антихрист, князь мира сего — мамона, будет повержен в прах.

Великая мысль нашего ГОСУДАРЯ положит предел международным распрям — путем мирных конференций, может осуществиться в полном объеме[145].

Post scriptum

После выхода книги «От разорения к достатку» в прессе поднялся страшный шум с критикой Нечволдова[146]. Мнения банкиров, тратившие огромные средства на скупку газет и подкуп журналистов, господствовали тогда в прессе. Часть фракций I Государственной Думы потребовала предать автора книги открытому суду. И контрразведчика, полковника Генерального штаба ссылают в заштатный гарнизон г. Николаев на должность командира 58-го пехотного Прагского полка! Но он продолжает работу и издает следующую книгу «Русский рубль», где развивает свои идеи. Тогда же, в 1906 году, по «собственному желанию», его отправляют в отставку.

Член государственного совета, председатель Совета министров граф Витте, подписавший Портсмутский мир и сделавший кабальный заем во Франции[147], был тоже отправлен в отставку.

Карикатура на Витте, подписавшего Портсмутский мир. 1906 год

Николай II, осведомленный о разрушительной роли Витте, не простит ему предательства, и даже не пошлет телеграмму соболезнования супруге Витте после его кончины, что царю будет ставиться в укор.

Несмотря на террор, после отставки Витте Россия начинает выходить из кабалы международных ростовщиков. Страна прекращает жестко ограничивать выпуск денег, меняет экономическую политику, и вскоре начинается бум экономического роста.

Николай II, знающий об увлечении Нечволодова историей, поручает ему написать книгу об истории России[148]. Александр Дмитриевич выковывает новое оружие — идеологическое.

Действительный член Императорского русского военно-исторического общества, он создаст четырехтомник «Сказание о Русской земле», которое призвано поднять дух русского народа, напитать его патриотизмом и силой веры в Отечество[149]. Эта книга будет часто перечитываться семьей Николая II и станет одной из любимых книг царя[150].

Возвратившись из Николаева вновь в статусе контрразведчика, Александр Дмитриевич займется разработкой тайных масонских организаций[151]. Убийство Столыпина резко изменит политический климат страны, и выработка программы борьбы с масонством будет отложена на неопределенный срок, затруднится и контрразведывательная работа в армии[152].

С началом Первой мировой войны генерал-майор Нечволодов просится на фронт командиром на передовую, чтобы служить, как его кумир молодости, генерал Скобелев, своей Родине в открытом бою. Там он прославится храбростью и мудростью ведения боевых действий, о чем в романе «Август четырнадцатого» напишет Солженицын.

На фронте в звании генерал-лейтенанта он встретит и революцию, о чем расскажет в изданной им в 1924 году в Париже монографии «Император Николая II и евреи», повествующей прежде всего о действиях тайных организаций — от Тамплиеров и Розенкрейцеров до «Бнай Брит».

Нечволодов не стал антисемитом. Еще после выхода в свет «От разорения к достатку» в декабре 1906 г., «Союз русского народа» — политическая организация черносотенцев, призвала Александра Дмитриевича стать их почетным председателем, но он категорически отказался[153]. До конца жизни он считал, что мировые торговцы деньгами не связаны одной национальностью.

И все же, как контрразведчик, Нечволодов не мог не отметить и высокой доли представителей этой нации в революционных и масонских организациях, среди владельцев крупнейших банков, публицистов и редакторов, оказавших активное влияние на крушение Российской империи. Как патриот своей страны, он не мог отказаться от опасной роли свидетеля на процессе 1936–1937 годов над «Протоколами Сионских мудрецов»[154], тексты которых он хорошо знал и наблюдал, с какой последовательностью претворялись в жизнь постулаты этого произведения.

Офицеры 58-го Прагского полка 8-го армейского корпуса

25 декабря 1938 года один из величайших интеллектуалов и русский контрразведчик Александр Дмитриевич Нечволодов умер в Париже и похоронен на кладбище в Ла Шассане (La Chassagne), в этой же могиле позднее был захоронен и его родной брат Михаил.

P.P.S. (post post scriptum)

Гениальность Нечволодова в том, что, владея знаниями о тайных пружинах политических и экономических процессов, он разобрался в механике глубинных сил, движущих историю стран и народов в целом. Он выявил ключевые противоречия мира и предложил способы защиты созидательной части человечества.

Его концепции позволяют нам подняться над подходами геополитических противоречий Челлена, идеями столкновения цивилизаций Тойнби, теорией классовой борьбы Маркса, природой межконфессиональных и расовых различий, чтобы найти свой путь.

Он показал, что за дымом и пламенем переворотов, революций и войн прячется голем золотого дракона, созданного международными торговцами деньгами. Генерал раскрыл нам тайну, где кроется могучая сила этого дракона, и показал, как переломить «иглу в яйце», лишив его волшебства.

Могила А. Д. и М. Д. Нечволодовых

Сегодня те же силы и с теми же целями используют то же самое бесшумное, но всепроникающее экономическое оружие, разрушившее уже не одну страну мира. Золото заменено на золотовалютные резервы, но суть системы осталась прежней — мы живем по правилам Currency board[155], навязанным миру с целью обескровливания тела экономики для полного над ней контроля.

Страны не могут выпускать столько денег, сколько требуется для роста производства. Они связаны обязательством, устанавливающим, что выпуск новых банкнот прямо зависит от роста золотовалютного запаса казны, — поэтому и обездвижена промышленность одной из самых богатых стран в мире…

Так обескровленному больному «врачи» объясняют, что объем вливаемой крови может зависеть лишь от его кошелька. И пусть у пациента не хватает средств, зато не будет болеть голова от высокого давления! Увы, они лишь рассчитывают нажиться на его здоровье… или смерти.

Нечволодов обогнал свое время, но сегодня, когда его выводы подтверждаются тысячами других источников, когда указанные им противоречия обострены глобализацией, предложенная военным контрразведчиком защита — уйти от Currency board, становится нужной всем. На планете уже давно идет скрытая бесшумная война между создателями реальных ценностей (представителями производительного труда, созидательным большинством) и их антагонизмом — паразитирующим меньшинством, возглавляемым международными финансовыми олигархами. Первые рождены, чтобы суммировать и приумножать, а вторые умеют отнимать и делить. Первыми движет идеология улучшения мира, вторыми — потребления. Одни в итоге порождают расцвет, другие — разорение. Творцы и созидатели против паразитов и разрушителей. Гармония против энтропии. Планетарные идеи против психологии Чужих. Метафизика божественных сил против козней дьявола. Жизнь против смерти… Полнота и пустота. Вдох и выдох вселенной…

От того, кто победит в этой войне, и зависит, каким будет будущий мир, куда повернем, если еще можно повернуть, — туда и придем, либо к процветающей, либо к выжатой, мертвой планете…

Кристаллы знаний, завещанные нам в наследство генералом военной контрразведки, высвечивают лишь один путь — от разорения к достатку!

Литература

1. Батюшин Н. С. Тайная военная разведка и борьба с ней. София, 1939.

2. Бегунов Ю. К. Бернское дело «сионских мудрецов». Сенсационные находки в швейцарских архивах. — URL: -sky.com/history/library/articles/begunov.htm

3. Безмолвное оружие для бесшумных войн (Quiet Weapons for Silent Wars). —

4. Борисов А. Н. Особый отдел Империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб. СПб.: Нева, 2001.

5. Бородай Ю. М. К. Маркс о борьбе ссудного и промышленного капитала в процессе капиталистической индустриализации // Восток: альманах. Вып. 7(19). 2004, июль.

6. Волков С. В. Русский офицерский корпус. Гл. III. Подготовка и обучение. М.: Воениздат, 1993.

7. Галвазин С. Н. Охранные структуры Российской империи. Из истории создания контрразведки в дореволюционной России. М.: Совершенно секретно, 2001.

8. Гейфман А. А. Революционный террор в России, 1894–1917. М.: Крон-Пресс, 1997.

9. Деревянко И. В. Белые пятна Русско-японской войны. М.: Эксмо; Яуза, 2005.

10. Деревянко И. В. Русская разведка и контрразведка в войне 1904–1905 гг. Документы. Отчет № 1. О деятельности разведывательного отделения штаба Маньчжурской армии (с начала войны по 26 октября 1904 г.) и штаба главнокомандующего (с 26 октября 1904 г. по 25 февраля 1905 г. М.: Прогресс, 1993.

11. Еремин В. Н. Крымские «армагеддоны» Иосифа Сталина. М.: Вече, 2011.

12. Зимин И. В. Царская работа. XIX — начало XX в. М.: Центрполиграф, 2011.

13. Игнатьев А. А. Пятьдесят лет в строю. М.: Воениздат, 1986.

14. Катасонов В. Ю. Золото в мировой и российской истории XIX–XX вв. М.: Родная страна, 2017.

15. Катасонов В. Ю. Нечволодов: русский генерал, историк, экономист. М.: Родная страна, 2017.

16. Керсновский А. А. История Русской Армии: в 4 т. М.: Военная литература, 1933–1938.

17. Ковчинская С. Г. Центральный государственный (особый) архив СССР (ЦГОА СССР): История создания и первые годы деятельности, 1935–1953 гг. Петрозаводск: Изд-во Петрозавод. ун-та, 2013.

18. Лебедев В. А. Рождение российской контрразведки // Независимое военное обозрение. 2002, 12 июля.

19. Маркс К. Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений. 2-е изд. Т. 29. М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1962.

20. Мортон Ф. Ротшильды. История династии могущественных финансистов. М.: Центрполиграф, 2010.

21. Нечволодов А. Д. От разорения к достатку. М.: Родная страна, 2017.

22. Оффорд Д. Переписка Александра Герцена с Джеймсом Ротшильдом // Александр Герцен и Ротшильды. Александр Рашковский (31/03/2014). — Топос: Литературно философский журнал:

23. Платонов О. А. Масоны в русской истории ХХ века. М.: Родная страна, 2014.

24. Платонов О. А. Предисловие // Нечволодов А. Д. Император Николай II и евреи. М.: Институт русской цивилизации, 2013.

25. Платонов О. А. Русское сопротивление на войне с антихристом: в 2 т. М.: Столица-Принт, 2010.

26. Платонов О. А. Терновый венец России. Тайная история масонства. М.: Родник, 1996.

27. Русская армия в Великой войне: Высочайшие приказы. Бесплатное приложение к журналу Разведчик № 1292 // Русская армия в Великой войне — URL: ://

28. Саттон Э. Власть доллара. М.: ФЭРИ-В, 2003.

29. Сергеев Е. Ю. Военная разведка России в борьбе с Японией (1904–1905 гг.) // Отечественная история. 2004. № 3.

30. Стариков Н. В. Национализация рубля — путь к свободе России. СПб.: Питер, 2011.

31. Старков Б. А. Охотники на шпионов. Контрразведка Российской империи, 1903–1914. СПб.: Питер, 2006.

32. Чичкалюк Т. А. Тайная миссия генерала Нечволодова // Николаевские новости. — URL:

33. Янчевецкий Д. Г. У стѣнъ недвижнаго Китая. СПб.; Порт-Артур: Тип. Товарищества художественной печати, 1903 (переизд.: Янчевецкий Д. Г. 1900. Русские штурмуют Пекин. М.: Яуза: Эксмо, 2008).

Приложение

Биография[156]

Православный. Из дворян Екатеринославской губернии, сын офицера. Уроженец Санкт-Петербурга. Образование получил во 2-й Санкт-Петербургской военной гимназии (1881).

В службу вступил 24 сентября 1881 года вольноопределяющимся. Окончил младший класс Александровского военного училища, после чего оставил учебу и служил вольноопределяющимся 2-го разряда в лейб-гвардии Павловском полку. Выдержал экзамен на офицерский чин при Главном управлении военно-учебных заведений. Произведен в подпрапорщики в июле 1883 года, затем в прапорщики (ст. 04.08.1883). Служил в лейб-гвардии Павловском полку в звании подпоручик (ст. 04.08.1881) и поручик (ст. 04.08.1887). Окончил Николаевскую Академию Генерального Штаба по первому разряду (1889), получил звание штабс-капитан гвардии с переименованием в капитаны Генерального Штаба (ст. 10.04.1889).

Нечволодов Александр Дмитриевич 25.03.1864–25.12.1938

Николаевская академия Генерального штаба

Состоял при Варшавском ВО в должности старшего адъютанта штаба 4-й пехотной дивизии (26.11.1889–09.04.1891). Цензовое командование ротой отбывал в лейб-гвардии Павловском полку (24.10.1890–13.11.1891). Состоял для поручений при штабе 6-го армейского корпуса (09.04.1891–07.03.1894). И.д. штаб-офицера для поручений при штабе Кавказского ВО (07.03–21.03.1894). Начальник строевого отдела штаба Варшавской крепости (21.03.1894–16.09.1895). Подполковник (ст. 17.04.1894). Состоял для поручений при штабе 6-го армейского корпуса (16.09.1895–18.03.1896). Штаб-офицер при управлении 48-й пехотной резервной бригады (18.03.1896–29.11.1903). Цензовое командование батальоном отбывал в 193-м пехотном Ваврском полку (01.0501.09.1897). Полковник (пр. 1898; ст. 05.04.1898; за отличие). Военный агент в Корее (29.11.1903–28.09.1905). Участник русско-японской войны 1904–1905. Состоял при штабе наместника на Дальнем Востоке. После сражения при Ляояне пытался отправить на Высочайшее имя телеграмму с просьбой об отстранении генерала А. Н. Куропаткина от командования Манчжурской армией во избежание гибели последней. За это распоряжением А. Н. Куропаткина был отправлен в Приморскую область «для поправления здоровья». Состоял в прикомандировании к Главному Штабу (28.09.190527.06.1906). Состоял в прикомандировании к ГУГШ (27.06.1906–19.02.1907). Командир 58-го пехотного Прагского полка (19.02.1907–11.05.1909). Генерал-майор (пр. 1909; ст. 11.05.1909; за отличие). Командир бригады 65-й пехотной дивизии (11.05.190912.05.1910). Командир 1-й бригады 10-й пехотной дивизии (12.05.1910–23.07.1911). Являлся действительным членом Императорского русского военно-исторического общества. Командир 2-й бригады 4-й пехотной дивизии (23.07.1911–1915), с которой вступил в мировую войну. Участвовал в походе в Восточную Пруссию, в бою у Бишофсбурга 13(26) августа 1914, где командовал общим резервом 6-го армейского корпуса. Командующий 19-й пехотной дивизии (25.08.1915–27.11.1915). Награжден орденом Св. Георгия 4-й степени (ВП 09.11.1915). Генерал-лейтенант (пр. 27.11.1915; ст. 26.05.1915; на осн. Георгиевского статута) с утверждением в должности начальника той же дивизии (27.11.1915–12.04.1917). Состоял в резерве чинов при штабе Киевского ВО (с 12.04.1917).

В 1920 эмигрировал во Францию. Продолжал заниматься историей. Издал книгу «L`Empereur Nicolas II et les juifs» («Император Николай II и евреи») (Париж, 1924). Исследовал Сионские протоколы. В последние годы жизни работал над рукописью «Революционные финансы. История главного еврейского банка и его мировое господство», собрал для нее около 250 редких фотографий. Член Объединения лейб-гвардии Павловского полка. Почетный старик Кубанского казачьего войска.

Похоронен на кладбище в Ла Шассане, департамента Жура.

Награды

Ордена: Св. Станислава 3-й степени (1893); Св. Анны 3-й степени (1901); Св. Станислава 2-й степени (1908); Св. Владимира 3-й степени (06.12.1912); мечи к ордену Св. Владимира 3-й степени (ВП 31.01.1915); Св. Станислава 1-й степени с мечами (ВП 27.04.1915); Св. Анны 1-й степени с мечами (25.06.1915); Св. Георгия 4-й степени (ВП 09.11.1915); Св. Владимира 2-й степени с мечами (ВП 28.09.1916).

Медали: серебряная в память царствования Императора Александра III; темно-бронзовая за труды по 1-й Всеобщей переписи населения 1897; светло-бронзовая в память войны с Японией 1904–1905; в память 300-летия царствования Дома Романовых.

Сочинения

Сказание о русской земле. Т. 1–4 (1813).

Очерк явлений войны в представлении полководца, по письмам Наполеона за лето и осень (1813).

От разорения к достатку.

Русские деньги.

Император Николай II и евреи.

Источники

Военный орден святого великомученика и победоносца Георгия. Биобиблиографический справочник РГВИА. М., 2004.

Волков С. В. Офицеры российской гвардии. М. 2002

ВП 1916 // Военно-исторический журнал. 1990. № 10 (Информацию предоставил Валерий Константинович Вохмянин (Харьков)).

ВП по военному ведомству // Разведчик. 1915, 10.03. № 1270.

ВП по военному ведомству // Разведчик. 1915, 30.06. № 1286.

Залесский К. А. Кто был кто в Первой мировой войне. М., 2003.

Лодзинская операция. Сборник документов мировой империалистической войны на русском фронте (1914–1917). М., 1936.

Российское зарубежье во Франции. 1919–2000. Биографический словарь. Т. 2: Л-Р / сост. Л. Мнухин, М. Авриль, В. Лосская. М: Наука; Дом-музей Марины Цветаевой, 2008 (Информацию предоставил Константин Подлесский).

Русский Инвалид. 1915. № 146 (Информацию предоставил Павел Резниченко).

Русский Инвалид. 1915. № 268.

Русский Инвалид. 1915. № 287.

Список генералам по старшинству. Составлен по 10.07.1916. Петроград, 1916.

Список Генерального штаба. Исправлен на 01.01.1916. Петроград, 1916.

Список Генерального штаба. Исправлен на 01.06.1914. Петроград, 1914.

Список Генерального штаба. Исправлен на 03.01.1917. Петроград, 1917.

Список Генерального штаба. Исправлен по 01.03.1918 // Ганин А. В. Корпус офицеров Генерального штаба в годы Гражданской войны 1917–1922 гг. М., 2010.

Список старшим войсковым начальникам, начальникам штабов: округов, корпусов и дивизий и командирам отдельных строевых частей. СПб.: Военная Типография, 1913.

Фото с сайта РГАКФД (Информацию предоставил Евгений Неклюдов).

Отчет военного агента русской армии полковника Генерального штаба А. Д. Нечволодова

В 1906 году А. Д. Нечволодов был направлен в Западную Европу для выполнения специального задания по изучению сети масонской конспирации и ее связей с японской разведкой. Русский военный агент собрал ценные сведения о деятельности масонских лож, провел доверительные беседы с осведомленными лицами в Стокгольме и Париже. В результате этой поездки была подготовлена секретная записка для военного руководства[157].

НЕКОТОРЫЕ ДАННЫЕ О СОВРЕМЕННОМ ПОЛОЖЕНИИ ФРАНМАСОНСТВА (1906 г.)

Совершенно секретно

С 15 сентября по 15 ноября 1906 г. я совершил заграничную поездку с целью изучения вопроса о денежном обращении в Западной Европе и для сбора сведений о современном состоянии франмасонства.

Собранные данные по последнему вопросу имеют, конечно, совершенно отрывочный характер, а потому настоящая записка и представляет из себя лишь последовательное изложение тех сведений об этом тайном обществе, какие мне удалось собрать по мере посещения различных городов.

18 сентября я прибыл в город Стокгольм и посетил нашего генерального консула В. А. Березникова; на мой вопрос о франмасонстве в Швеции, о содействии со стороны шведов русской революции, о связи этих двух данных между собой, а также и о значении шведских евреев как во франмасонстве, так и в государственной жизни, г. Березников ответил мне следующее: франмасонство распространено в Швеции чрезвычайно сильно; начиная от королевской семьи и кончая кругом так называемого порядочного общества, принято принадлежать к той или другой ложе; чтобы быть членом парламента, надо почти обязательно быть масоном; в числе шведских масонов числятся много пасторов и офицеров; деятельность лож ограничивается, по-видимому, символическими обрядами и собраниями, а также и благотворительностью; евреи принимаются в число братьев; о выдающемся их значении в шведском масонстве ничего неизвестно; вообще же, они за последние годы сильно входят во все отрасли государственной жизни и в настоящее время все банковые и крупные промышленные дела сосредоточены в их руках; участие шведов и даже высшей администрации в нашем революционном движении несомненно; только за самое последнее время, ввиду сильного развития в самой Швеции социализма, находящегося в связи с русскими событиями, высшее Правительство переменило свою тактику; затем г. Березников сообщил мне, что, несмотря на весьма плохую постановку дела, за отсутствием денежных средств, относительно нашей тайной разведки о влиянии шведов на русское революционное движение, у него имеется список лиц, принимающих активное участие в этом движении посредством тайной доставки оружия, рассылки прокламаций, укрывательства наших государственных преступников и пр.

На вопрос мой, имеется ли какая-нибудь связь между этими лицами и франмасонами, г. Березников ответил мне, что это ему совершенно неизвестно, так как ему никогда не приходило в голову делать подобное сопоставление, да и вообще по поводу масонства как нашей миссией в Стокгольме, так и русским центральным Правительством, насколько ему известно, никогда никаких вопросов не возбуждалось.

В этот же вечер я имел случай познакомиться с ротмистром шведской конной гвардии графом Розеном, при посредстве которого мне удалось достать полные списки (матрикулы) всех шведских масонов.

Из этих матрикулов, между прочим, можно усмотреть, а) что все шведские масоны, помещенные в списках, имеют только низшие степени посвящения и б) что шведские ложи находятся в связи с ложами всего мира, причем, кроме того, в числе шведских братьев числятся масоны и иностранных лож: король английский Эдуард, наследный принц датский и др.

Матрикулы эти были показаны мною В. А. Березникову и возбудили в нем живейший интерес, так как он тотчас же нашел в них фамилии нескольких шведов, принимающих деятельное участие в революционном движении в России.

Я просил г. Березникова сверить означенные матрикулы с его секретным списком и, сделав соответственные пометки, выслать затем мне их в Киссенген, что и было им исполнено с величайшей готовностью.

Из трех этих матрикул видно, что мои предположения о принадлежности шведов, содействующих нашей смуте, к франмасонам вполне оправдались, так как все 40 человек, помещенных в секретном списке г. Березникова, оказались масонами, занесенными в матрикул.

Из Стокгольма я проехал в Копенгаген, где познакомился с неким г. Симкенсом, который при ближайшем знакомстве оказался мастером ложи Хирам-Абиф в Гааге; г. Симкенс начал убедительно уговаривать меня вступить в братство и в доказательство своей уверенности в том, что из меня выработается в самом непродолжительном времени выдающийся масон, подарил мне свой мастерский знак. Затем г. Симкенс предложил немедленно ввести меня в большую Копенгагенскую ложу, указывая на особые преимущества, связанные со вступлением в эту ложу, так как она имеет в среде своих братьев много членов различных царствующих фамилий; кроме того, при посредстве некоторых ее членов можно впоследствии достигнуть и посвящения в мартинизм.

Я отклонил любезное предложение г. Симкенса, объяснив ему, что русские служащие не могут принадлежать к тайным обществам; тогда он указал мне, что я могу поступить в ложу совершенно негласным образом, и моя фамилия нигде не будет записана, причем добавил, что имеется значительное количество такого рода членов; я вынужден был вторично отказаться под предлогом скорого отъезда.

На следующий день после этого разговора я имел случай убедиться в справедливости слов г. Симкенса относительно значения Копенгагенской ложи, так как ее посетил прибывший накануне из Христиании норвежский король Гакон в обществе многих других, весьма высокопоставленных лиц.

Из Копенгагена я направился в Киссенген, где познакомился с председателем Киссенгенского отделения Швейнфуртской ложи — доктором Дируфом. Доктор Дируф доставил мне франмасонский календарь на 1907 год, из коего видна та сторона организации франмасонства, которая не считается нужным быть скрытой.

Доктор Дируф с большой готовностью вызвался сообщить мне некоторые данные по масонству; по его словам, масонство — учение высокохристианское и борется с католицизмом; цель его — всемирное братство людей; никакой иудейской подкладки оно не имеет, в политику вовсе не вмешивается, и главнейшая тайна масонства заключается в том, что в нем вовсе нет ничего тайного.

Насколько был искренен доктор Дируф, я судить не берусь, но, согласно заявлениям лиц, виденных мною в Париже, большинство масонов действительно вовсе и не подозревают о том тайном верховном руководстве, которое направляет деятельность всех лож, а наивно считают, что братство служит исключительно гуманным целям, а тайной облечены только масонские обряды и символы.

По прибытии моему в Париж во время разговора на политические темы, которые я вел с двумя моими знакомыми, совершенно не причастными к какого бы то ни было рода общественной деятельности, герцогом Ришелье и виконтом де ла Уссе, ими, между прочим, было высказано следующее: в настоящее время Франция управляется всецело франмасонами, которые, в свою очередь, являются орудиями, с одной стороны, еврейства, а с другой стороны, английской политики, причем председатель Совета министров Клемансо, человек с гораздо большим значением, чем сам президент республики франмасон Фальер, только по виду социалист; в действительности же Клемансо — вполне покорный слуга Англии, давно ею купленный; ввиду значительного недовольства во Франции современным порядком вещей возможен даже государственный переворот, но переворот этот, если и совершится, то он будет произведен только для вида, действительная же власть останется по-прежнему в руках Клемансо, франмасонов, евреев и англичан.

Затем оба собеседника пояснили мне, что в ближайшем будущем, по тем данным, которыми они располагают, должно произойти решительное столкновение Англии с Германией, причем ныне ведется высшими английскими политиками с королем Эдуардом во главе подготовка к этому столкновению в следующем направлении: дабы воспрепятствовать Германии получить могущественного союзника на море в лице Соединенных Штатов, Англия, которая успела уже вернуть почти целиком свои капиталы, данные в долг Америке после междоусобной войны, вызовет столкновение между Японией и Соединенными Штатами, столкновение это, ввиду современного состояния флотов обеих сторон и неготовности Панамского канала, несомненно, должно решиться в пользу Японии; затем Англия в союзе с Францией вызовет войну с Германией, которую начнет с уничтожения флота последней державы, чем устранится всякая опасность высадки германских войск на побережье Соединенного Королевства; после этого Англия предоставит немецким войскам разгромить на суше Францию, в чем, по словам обоих лиц, говоривших мне это, не может быть, конечно, ни малейшего сомнения (к сожалению, этот же взгляд разделяется и всеми виденными мною французскими офицерами)[158].

Таким образом, благодаря этой войне все выгоды получит только одна Англия, так как, несмотря на победу на суше, Германия все-таки навеки потеряет свою морскую торговлю, причем война одинаково разорит как ее, так и Францию, что опять-таки послужит только на пользу Англии.

Настоящее зловещее положение вещей сознается многими французами, искренне желающими избегнуть столкновения с Германией, но состав современного французского правительства таков, что оно всецело руководствуется инструкциями из Лондона, а других сколько-нибудь способных лиц, могущих сплотить около себя все националистические и патриотические группы, решительно не имеется. Все эти партии имели было надежду, что таким лицом явится Поль Думер, особенно после ссоры его с франмасонами вследствие разоблачений их шпионской деятельности в армии, однако впоследствии и Поль Думер потерял доверие этих партий, так как он все-таки не порвал с масонами и вел за последнее время слишком очевидную двойную игру.

Затем оба мои собеседника высказали мне, что, хотя они лично стоят совершенно вне всяких политических партий, тем не менее охотно познакомят меня со всеми лицами, занимающимися борьбой с иудейством и франмасонством, причем виконт де ла Уссе вызвался даже, в случае, если я пожелаю, сопутствовать мне в Лондоне для оказания помощи по изучению франмасонства в Англии. В Лондоне мне, к сожалению, за недостатком времени побывать не удалось, но в Париже, благодаря любезному содействию упомянутых двух лиц, я вскоре познакомился с ближайшими помощниками Эдуарда Дрюмона, редактора «Свободного слова», — Гастоном Мери и Эрве де Ровиллем; с графиней Мирабо-Мартель (Жип), которая собирает в своем салоне всех светских антисемитов и антимасонов; с негласным агентом Рима в борьбе с масонством аббатом де ла Бессонери, и, наконец, с тремя главными деятелями антимасонства: Морисом Тальмейром, Андре Бароном и Копен-Альбанселли; последний был масоном, достиг степени розенкрейцера, но затем порвал с франмасонством и объявил ему самую беспощадную борьбу, когда при посвящении в высшую степень ему было открыто, что означенное общество служит тайным целям иудейства и английской политики.

Упомянутые выше группы лиц, работающие, по моему убеждению, весьма деятельно, но не в достаточной связи между собой, собрали ныне уже весьма обширный материал для полного освещения иудео-масонства, материал, большей частью привезенный мной в Петербург, и ведут ныне самую энергичную пропаганду против захвата власти евреями и масонами во Франции.

Наибольшее количество данных доставили мне гг. Тальмейр, Барон и Копен-Альбанселли.

Они подтвердили мне, так же как и графиня Мартель, и гг. Мери и де Ровилль, что все нити нашей революции сосредоточены в иудео-масонских руках, что из наших общественных деятелей некоторые находятся в несомненной связи с масонами и с главным раввином Парижа, что бывший член Государственной Думы г. Кедрин[159] открыто появлялся на заседаниях «Великого Востока» и что вожди конституционно-демократической партии (Милюков, Струве[160] и др.), несомненно, составили программу своей деятельности под непосредственным руководством высших франмасонов; кроме того, они отметили в переданном мне списке «Масонского генерального штаба» фамилии лиц, принимающих активное участие в русском революционном движении, причем лица, наименее важные в этом отношении, отмечены черточкой, более важные — одним крестиком, а самые выдающиеся — двумя.

Затем г. Тальмейр передал мне также собственный экземпляр «Ежегодника Великого Востока», в котором на с. 277 прямо говорится о существовании франмасонских лож в России в настоящее время.

По вопросу о современной политической программе Англии, изложенной мне гг. Ришелье и Уссе, упомянутые три лица вполне подтвердили ее существование, но сделали при этом следующее существенное дополнение: несомненно, таковая программа существует, и английские политики прилагают все усилия к ее осуществлению, и притом в самом ближайшем будущем, так как хотят ее провести при жизни короля Эдуарда, зная, что будущий король, принц Уэлльский, по своему характеру, мало способен к активной деятельности; кроме того, крайне благоприятным обстоятельством для возможно скорейшего проведения этой программы являются в настоящее время полная подчиненность английскому влиянию современного французского правительства с Клемансо во главе и неготовность морских вооружений Соединенных Штатов и Германии; однако существует сильнейший тормоз к осуществлению этой программы в лоне самого франмасонства; тормоз этот — франмасоны-евреи, которые отлично понимают, что если будущая война послужит исключительно на пользу Англии, то она в это же время разорит Францию и Германию, а в последних двух государствах в настоящее время слишком много еврейских капиталов, неизмеримо больше, чем в Англии; поэтому евреи-франмасоны и выступили решительными противниками английской программы.

По словам гг. Тальмейра, Барона и Копен-Альбанселли, евреи в этом вопросе на тайных франмасонских советах одержали в настоящее время победу, но разногласие это вызвало впервые со времени существования франмасонства сильнейший раскол между его английскими и еврейскими членами, раскол, который впоследствии может быть роковым для могущества самого франмасонства.

Осторожно опрошенный мною на другой день после этого разговора по поводу современных политических обстоятельств масон третьей степени и бывший член Совета «Великого Востока» г. Поль Думер, с которым я имел несколько совещаний по чисто финансовым вопросам, несмотря на уклончивость своих ответов, тем не менее высказал мне совершенно определенно, что в настоящее время для Франции возможно только соглашение с Англией, что он этому соглашению вполне сочувствует, и хотя и не верит в войну в ближайшем будущем, но находит, что в случае ее возникновения Франция должна искать реванш за 1870 год.

Относительно организации английского франмасонства и связи его с французским гг. Тальмейр, Барон и Копен-Альбанселли сообщили мне, что между ложами этих двух фракций масонства связи нет, и они находятся между собою официально даже в разрыве, равно как «Великий Восток» Франции находится в разрыве с германскими ложами; но разрывы эти созданы умышленно, чтобы скрыть от низших масонов интернациональный и антипатриотический характер этого братства; главные же руководители французского и английского франмасонства находятся между собою в самой тесной связи; при этом мне было пояснено, что истинные главари масонства не всегда имеют высшие степени посвящения, а иногда даже вовсе и не числятся масонами, как, например, Ротшильды и главный раввин Парижа, но тем не менее они именно и направляют деятельность лож всего мира, лож, в которых большинство членов преследуют свои личные мелкие карьерные и денежные интересы и далеки от понимания того, орудием чего они служат.

Относительно участия членов английского масонства в событиях в России гг. Тальмейр, Копен-Альбанселли и Барон затруднились дать мне какие-либо положительные сведения, но указали, что английским центром, где сосредоточена активная деятельность против России, являются лондонское «Общество иудейской территориальной организации» и лондонское же «Общество помощи русским евреям». По данным «Таймс» (от 8 октября и 13 декабря 1905 г.), членами советов этих обществ являются: а) «Общества иудейской территориальной организации» — Израэль Зангвиль, Артур Коген, Эдер, Тармель Гольшмид, Филип Гартог, Павел Гирш, Вениамин Киш, Макс Лангерман, Лазарь Лангдон, Виль Родштейн, Клемен Саламан, Соломон И. Соломон, Исидор Шпильман, Турнер, Люсьен Вольф, Юдифь Зангвиль; б) «Общества помощи русским евреям» — лорд Ротшильд, Самуил Монтегю, Давид Александр, Н. С. Иосиф, Клавдий Монтефиори, Леонард Коген и Стюарт Самуэль.

Через несколько дней после этого разговора я виделся с моим старым знакомым по Петербургу, германским послом в Париже, князем Радолиным.

Во время этого свидания я завязал разговор с князем по вопросам международной политики, причем спросил его, вероятно ли в будущем столкновение Англии и Германии при условиях, которые очерчены выше. На это князь выразил мне, что я совершенно верно оцениваю обстановку и, к сожалению, экономическая борьба между Германией и Англией все более и более обостряется[161]; относительно войны он, как дипломат, может мне сказать, что в самом ближайшем будущем ее ожидать нельзя, но за то, что произойдет через несколько месяцев, он поручиться не может и, во всяком случае, не подлежит ни малейшему сомнению, что современное французское правительство всецело на стороне Англии, так как состоит исключительно из франмасонов; можно поручиться, что Германия ничего не сделает для обострения современных отношений, которые в настоящую минуту вполне удовлетворительны, но, конечно, это обострение всегда может быть вызвано с другой стороны.

Когда я высказал князю Радолину мою мысль, что следовало бы создать в противовес Англии и Японии тесное соглашение между Россией, Францией и Германией, он ответил мне с большой живостью и откровенностью, которая даже несколько удивила меня, следующее: «То, о чем вы говорите, было всегда моим руководящим взглядом; скажу вам более, год тому назад, во время возникновения Мароккского вопроса, у нас, немцев, были все козыри в руках, чтобы это соглашение состоялось, и история покажет, что не я был причиною того, что события приняли, к сожалению, совершенно другой оборот. Как же исправить современное положение вещей — это вопрос очень трудный и, во всяком случае, в настоящее время ничего в этом отношении сделать нельзя, я даже не вижу и для ближайшего будущего, в чем будет заключаться тот благоприятный повод, который даст возможность совершить этот поворот».

Переходя к вопросу о русских внутренних делах и отмечая твердость, проявленную нашим Правительством в подавлении революции, князь Радолин сказал: «Придет время, когда Россия оценит политику Горемыкина, стоявшего за распущение Государственной Думы; теперь пишут, что у вас готовятся дать равноправие евреям; я отнюдь не берусь за разрешение еврейского вопроса в России, но могу с уверенностью сказать, что если им будет дано равноправие, то его уже никогда нельзя будет взять назад, а что будет при этом через 20 лет с Россией, нетрудно предвидеть, имея перед глазами современную Францию и Австрию; да и у нас более трех четвертей капитала принадлежит иудеям, а в Берлине на улицах вы встретите больше евреев, чем немцев».

Из остальных данных, собранных мною в Париже по франмасонству, заслуживают внимания беседа с аббатом де ла Бессонери и некоторые сведения о мартинизме.

С аббатом де ла Бессонери познакомил меня виконт де ла Уссе; аббат этот лично не играет никакой заметной роли в Париже, так как ведет всю антимасонскую деятельность через аббата Турмантена, но тем не менее именно он является истинным агентом Рима в борьбе с иудео-масонством. Аббат де ла Бессонери выразил мне, что ему хорошо известно про участие масонов в русской революции, но так как события в России не касаются непосредственно Ватикана, то он особенно не следил за этим вопросом; он глубоко убежден в том, что в настоящее время все христианские государства должны соединиться для борьбы с иудео-масонством, и предложил мне поддерживать с ним переписку, причем обещал сообщать мне данные по масонству, имеющие связь с событиями в России.

О мартинизме я услышал в Париже впервые от Инфанты Евлавии, которая неоднократно говорила мне, что это тайное общество, особенно распространенное среди высшей аристократии и царствующих фамилий, хотя и признает Христа, но Христа чисто гностического, и является, в сущности, очень ловким и опасным оружием того иудейства, которое руководит и масонством.

Андрэ Барон мне также показывал массу рукописных материалов по современному мартинизму и вполне подтвердил общность этого учения как с иудейством, так и с масонством.

Покинув Париж, я посетил на обратном пути Берлин.

В Берлине мне не удалось, за краткостью времени, собрать каких-либо существенных данных по масонству, и я успел лишь войти в сношение с главой германских антисемитов в Рейхстаге — бароном Либерманом фон Зоннебергом, который предложил мне свои услуги для совместной деятельности по исследованию еврейского вопроса.

Между прочим, барону Либерману удалось в самое последнее время войти в весьма знаменательное сближение с Бебелем, который, являясь главой социалистов, прозрел, наконец, что евреи под флагом социализма преследуют исключительно свои расовые цели, почему он, подобно Анри Рошфору во Франции, оставаясь при своей крайне радикальной программе, ныне переходит вместе с тем на сторону антисемитов.

Общие впечатления моей поездки по вопросу о франмасонстве следующие:

1) многие русские государственные люди и дипломаты недостаточно знакомы с масонством; в этом отношении заслуживают внимания германские дипломаты в Париже, которые очень считаются с франмасонством и внимательно его изучают;

2) ввиду очерченной выше английской политической программы можно ожидать новой войны России с Японией в ближайшем будущем лишь в том случае, если еврейская партия в высшем масонстве окончательно возьмет верх над английской, и в верховном масонском совете будет безусловно решено сохранить на несколько лет без изменения существующее политическое положение Соединенных Штатов, Англии, Франции и Германии. В противном же случае едва ли Япония ввяжется в новую войну с Россией, имея в виду, что ей одновременно может понадобиться огромное напряжение сил и для борьбы с Соединенными Штатами.

[Следующий абзац зачеркнут]

Во всяком случае, если нам предстоит новая война с Японией, план кампании с нашей стороны должен быть соображен так, чтобы затянуть ее на долгий срок, пока мы не будем в состоянии дать решительного сражения с надеждой на успех; до этого же следует избегать всего, что дало бы японцам возможность иметь отдельные успехи, в виде ли поражения наших передовых отрядов или взятия далеко выдвинутых укрепленных пунктов.

Так как неизвестно, как окончательно сложится политическая программа в высшем масонстве, и так как есть сильные шансы на победу иудейской партии, которая в настоящую минуту имеет верх, России теперь же следовало бы решить все вопросы, связанные с возможностью новой войны на Дальнем Востоке;

3) несмотря на огромную силу современного иудео-масонства, в настоящее время против него ведется уже ожесточенная борьба, и борьба успешная; во Франции все уже стали интересоваться этим обществом; истинные его цели перестают быть тайной, и число антимасонов растет с каждым месяцем. Гг. Тальмейр, Барон и Копен-Альбанселли твердо убеждены, что при их еще жизни им удастся быть свидетелями начала падения могущества франмасонства и еврейства.

В Англии ныне образовался в лоне самого масонства непримиримый раскол на почве столкновения английских и иудейских интересов.

Наконец, в Германии сильно растет и охватывает все большие и большие круги населения крайнее недовольство против евреев;

4) для более успешной борьбы с иудео-масонством всем антисемитам и антимасонам необходимо войти между собой в более тесное соглашение.

В этом отношении для России было бы особенно важно теперь же завязать по этому вопросу сношения с Ватиканом, который, по словам аббата де ла Бессонери, пойдет нам навстречу с самой большой готовностью.

А. Нечволодов.

1 декабря 1906 г.

С.-Петербург

РАПОРТ ПОЛКОВНИКА НЕЧВОЛОДОВА 28-ГО АПРЕЛЯ 1904 г[162]

В штабе возглавляемой Куропаткиным Манчьжурской армии полковнику Генерального штаба Александру Дмитриевичу Нечволодову поручается организация дальней (стратегической) разведки. Уже через месяц в конце апреля 1904 г. из Ляояне он направил в Японию и Корею трех тайных агентов

Копия

Военный агент в Корее В.

Секретно.

28-го апреля 1904 г.

№ 53

г. Ляоян

Генерал-квартирмейстеру полевого штаба Маньчжурской армии

Во исполнение приказания Вашего Превосходительства докладываю, что мною организуется дальняя разведка на следующих основаниях:

1) В настоящее время я заключил от лица штаба армии условие с тремя иностранными подданными: французом Иваном Шаффанжоном, швейцарцем Оскаром Варбей и германцем Отто Мейером, которые выезжают через Китай в Японию и Корею и под видом торговых людей будут следить за противником. Из упомянутых трех лиц первые два уже прибыли в Ляоян, третий же приезжает на днях.

2) Передача сведений, добытых агентами, будет производиться так: агенты телеграфируют доверенным лицам в Европу, эти лица передают телеграммы по условным адресам в Петербург, а оттуда телеграммы немедленно передаются в полевой штаб Маньчжурской армии.

Телеграммы посылаются из Японии и Кореи условными торговыми фразами, а из портов Китая — при посредстве особо установленного шифра, который агенты знают наизусть. Как условные фразы, так и шифр составлены для каждого агента отдельно.

3) Агентам даются инструкции для деятельности на все время кампании. В настоящее время мне поставлено первой задачей: а) определить состав и силу осадного корпуса, высаживающегося поблизости Артура, б) выяснить точно, какие части наступают из Кореи, кроме войск 1-й армии, а также и направление этих частей, в) следить за формированием 4-й армии, за временем ее посадки и за направлением транспортов.

Относительно вознаграждения с агентами заключены следующие условия:

а) Оскар Варбей получает в месяц <…> 1300 рублей, на покупку товаров — 1000 рублей, за каждое важное сведение, доставленное своевременно: 500 рублей за первое, 1000 рублей за второе, 1500 рублей за третье и т. д. По 500 рублей надбавки за каждое последующее важное сведение.

По окончании войны ему выдается 2000 рублей.

б) Жан Шаффанжон — по 1000 рублей в месяц, 500 рублей на покупку товаров и по 500 рублей за каждое своевременно сообщенное важное сведение.

По окончании войны — 2000 рублей.

в) Отто Мейер по 1300 рублей в месяц, 1000 рублей на покупку товаров, по 500 рублей за каждое важное сведение и 3000 рублей по окончании войны.

Всем агентам возвращаются телеграфные расходы и им выдается при отправлении сведений по телеграфу аванс в 500 рублей каждому.

Агенты получают при отправлении жалованье за 5 месяцев вперед, а дальнейшее содержание высылается им ежемесячными переводами через иностранные банки.

Агенты желают, чтобы настоящие условия были бы им официально заявлены штабом армии, также они желают быть уверенными, что будут продолжать получать содержание в случае моего назначения на другую должность или в случае моей смерти. В настоящее время ввиду прибытия Оскара Варбей и Жана Шаффанжона потребно отпустить:

1. Оскару Варбей:

Жалованье за два месяца — 2600 рублей.

На покупку товаров — 1000 рублей.

Телеграфный аванс — 500 рублей.

Всего — 4100 рублей.

2. Жану Шаффанжону:

Жалованье за два месяца — 2000 рублей.

На покупку товаров — 500 рублей.

Телеграфный аванс — 500 рублей.

Всего — 3000 рублей.

Итого — 7100 рублей.

Подписал:

Полковник Нечволодов

Ведение тайной разведки при разведывательном отделении штаба Маньчжурской армии было возложено на капитана М. Д. Нечволодова (родного брата Александра Дмитриевича). Этот обер-офицер был довольно продолжительное время помощником нашего бывшего военного агента в Китае генерал-майора Вогака, и служил долго на Дальнем Востоке.

РАПОРТ КАПИТАНА НЕЧВОЛОДОВА 5-ГО ИЮЛЯ 1904 ГОДА[163]

Прикомандированный к полевому штабу Маньчжурской армии

Начальнику разведывательного

№ 23 отделения штаба Маньчжурской армии

5-го июля 1904 года

Трехмесячный опыт ведения тайной разведки в районе расположения противника показал, как трудно установить постоянную тайную разведку в местах, нами оставленных, если этого не было сделано заблаговременно.

В настоящее время, когда отступление южной группы наших войск, хотя бы еще только на один переход, повлечет за собой оставление нами г. Инкоу, заблаговременная организация тайной разведки в этом пункте, по-видимому, является вопросом большой важности.

Г. Инкоу как большой коммерческий центр, лежащий в узле путей морских, железнодорожных и речного, обладающий при этом крайне разношерстным и космополитическим населением, всегда представлял из себя пункт, наиболее хорошо осведомленный о всем происходящем не только в тяготеющей к нему Южной Маньчжурии, но также и далеко за пределами ее.

Нет сомнения, что с оставлением нами этого города, он немедленно будет занят японцами, а вследствие своего положения приобретет весьма важное стратегическое значение для дальнейших действий, а потому и содержание там наших тайных агентов, казалось бы, является делом весьма важным.

Вместе с тем, будучи признан открытым портом, г. Инкоу представляет из себя широкое и благодарное поле деятельности для тайных агентов, которые, в случае чего, всегда найдут защиту у своих консулов, а потому сравнительно мало чем рискуют. Кроме того, так как трудно предположить, чтобы при настоящем положении дел на театре войны войскам нашим пришлось отступить слишком далеко, доставка сведений из Инкоу в нашу Главную Квартиру не должна встретить сколь-нибудь серьезных затруднений, тем более что может быть организована одновременно по трем направлениям: 1) из Инкоу в прямом направлении к месту нахождения нашей Главной Квартиры, на наши сторожевые посты, 2) из Инкоу по правому берегу р. Ляохэ (надо думать, он будет слабо наблюдаться японцами) на наш первый, находящийся на этой реке пост пограничной стражи и 3) из Инкоу по железной дороге в г. Шанхай-Гуань помощнику нашего первого военного агента в Китае, а в случае его отсутствия в г. Тяньцзин первому военному агенту в Китае.

Ввиду вышеизложенного я, с разрешения Вашего Высокоблагородия, отправился 2-го сего июля в г. Инкоу, дабы определить на месте, насколько представится возможным, если будет признано необходимым, устроить в этом городе тайную разведку.

Ниже я излагаю достигнутые мною в этом направлении результаты.

Прежде всего я обратился к г-ну Гроссе — градоначальнику г. Инкоу, который отнесся весьма сочувственно к делу организации тайной разведки в этом городе и обещал, если это будет признано необходимым, установить одну сеть китайцев-разведчиков, как в самом городе, так и в прилегающем районе.

После этого я предпринял переговоры с г-ном Пассеком на предмет устройства второй сети.

Г-н Пассек — германский подданный, теперь в запасе, делал поход в Китай в 1900 году, вообще проживает в разных местах Китая 8 лет и хорошо знаком с местным языком; также говорит немного по-русски. После похода 1900 г., будучи уволен в запас, остался в Тяньцзине и занялся всякого рода подрядами для международных отрядов, я познакомился с ним, покупая у него лошадей. Последний год служил в Инкоу в фирме Винклера, а в самое последнее время вошел в компанию с солидным китайским купцом и вновь стал заниматься подрядами, поставляя преимущественно фураж офицерам нашей армии, приезжающим для закупки его в Инкоу.

Выслушав меня, г-н Пассек дал мне на другой день следующий ответ по поводу сделанных мною предложений, он говорил со своим компаньоном-китайцем, и они соглашаются принять их под условием, что за 6 месяцев работы им будет уплачено по 10000 рублей каждому, то есть всего 20000 рублей. Деньги эти могли бы быть уплачены в два срока: половина через три месяца и другая половина через 6 месяцев. Кроме того, г-н Пассек желает получить ежемесячный аванс на расходы по содержанию китайцев-разведчиков.

На это я ему заявил, что было бы весьма желательно иметь дело с одним Пассеком, независимо, будет ли он пользоваться услугами своего компаньона-китайца и что вообще сумма вознаграждения в 20000 рублей представляется слишком высокой.

Тогда г-н Пассек согласился принять все дело на себя с оплатой всего 15000 рублей.

После этого я обещал г-ну Пассеку доложить начальству о моем разговоре с ним и дать ему в непродолжительном времени ответ. На случай же, если бы обстоятельства сложились так, что время не позволяло бы входить в дальнейшие переговоры с г-ном Пассеком, а было бы желательным все-таки воспользоваться его услугами, хотя бы и на предложенных им условиях, я дал ему самые подробные инструкции и вместе с тем поставил в известность обо всем деле г-на Гроссе, который обещал, в случае получения на сей предмет соответствующих указаний, немедленно заключить условия с г-ном Пассеком на вышеизложенных началах, я также вручил г-ну Гроссе условный шифр для г-на Пассека.

В заключение считаю долгом добавить, что если будет желательно воспользоваться услугами г-на Пассека, но на условиях более для нас выгодных, то, получив от Вашего Высокоблагородия надлежащие полномочия, я мог бы лично продолжить переговоры с ним.

Подписал: Капитан Нечволодов

Верно: Генерального штаба капитан Михайлов

ВЫСОЧАЙШИЕ ПРИКАЗЫ ПО ВОЕННОМУ ВЕДОМСТВУ

Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом: капитану Генерального штаба, исправляющему должность[164] штаб офицера для поручений отделения генерал-квартирмейстера штаба армии Александру Нечволодову.

ВЫСОЧАЙШИЕ ПРИКАЗЫ ПО ВОЕННОМУ ВЕДОМСТВУ К № 1292 «РАЗВЕДЧИКА»[165]

Высочайшим Приказом от 01 ноября 1915 года награжден орденом Св. Георгия 4-й ст.; «за то, что в бою 25-го и 26-го мая 1915 года у д. Бортники, командуя отрядом из трех родов оружия и находясь под сильным артиллерийским огнем противника, несмотря на стремительные атаки его в превосходных силах, сперва удержался на занятой позиции, а потом, получив подкрепления, быстро перешел в наступление и к вечеру 26-го мая нанес решительное поражение противнику, заставив его спешно отступить по всему нашему фронту и этим выручил 37-ю пехотную и 2-ю Финляндскую стрелковую дивизии из их тяжелого положения».

Приложение к двум книгам Продолжая славные традиции

Государственный музей политической истории России. Гороховая, 2

Зал Советской эпохи. Гороховая, 2

Зал Советской эпохи. Гороховая, 2

Сотрудники музея и гости, в центре Э. И. Кириллина. 5 мая 2017 г.

Памятник-часовня, Невская Дубровка

Ветераны государственной безопасности. 6 мая 2017, Невская Дубровка

В. В. Дубов, В. З. Щиголев, С. В. Рац

Вместо заключения

Юрий Шутов

ЧЕКИСТЫ

Нас Россия призвала в строй незримых бойцов, Строго нам наказала множить славу отцов, Щит она нам вручила и карающий меч И страну поручила защищать и беречь. Припев: Наш разум ясен, наши руки чисты, Горят в сердцах святые имена: Великий Ленин, пламенный Дзержинский, Родной Андропов. Мы их семена. Дело это святое — безопасность страны — Стало нашей судьбою, словно звук для струны. С вражьей тайною силой перемирия нет. Ордена и медали — знаки наших побед. Припев. Ветераны-чекисты — честь и совесть для нас, На хвалу не речисты и суровы подчас. Им на нас с укоризной не придется смотреть, Безопасность Отчизны не ослабнет и впредь. Припев.

Примечания

1

Без срока давности: в 2 кн. Кн. 1. В. А. Крючков. М.: Просвещение, 2006. С. 14–15.

(обратно)

2

КГБ — ЦРУ. Секретные пружины перестройки. М.: Ягуар, 1997. C. 109.

(обратно)

3

«Большой дом» без грифа «секретно». 2-е изд. М.: Русь, 2012. С. 57.

(обратно)

4

В своих воспоминаниях автор использовал мемуары и исторические документы, принадлежащие перу других участников и хроникеров указанных событий, в том числе Ю. Дроздову, В. Богданову, А. Ляховскому и В. Ютову.

(обратно)

5

Кузнецов Эдуард Самойлович, 1939 года рождения, уроженец Москвы, был судим еще в 1962 году Московским городским судом за антисоветскую агитацию по ст. 70 и 72 УК РСФСР и приговорен к семи годам заключения. Освобожден в октябре 1968 года по отбытии срока наказания.

(обратно)

6

Правда. 1962, 22 окт.

(обратно)

7

Правда. 1962, 24 окт.

(обратно)

8

Феклисов А. С. За океаном и на острове. М.: ДЭМ, 1994. С. 6.

(обратно)

9

Феклисов А. С. За океаном и на острове. С. 301.

(обратно)

10

Там же. С. 308.

(обратно)

11

Феклисов А. С. За океаном и на острове. С. 309.

(обратно)

12

См.: /Андропов,_Юрий_Владимирович

(обратно)

13

Млечин Л. Андропов. М.: ТК Велби; Проспект, 2006. С. 3–4.

(обратно)

14

См.: /Андропов,_Юрий_Владимирович

(обратно)

15

Штейнберг М. Кто Вы, генсек Андропов? [Электронный ресурс].

(обратно)

16

Медведев Р. А. Андропов. М.: Молодая гвардия, 2006 (Жизнь замечательных людей). С. 11 (электронная версия).

(обратно)

17

Семанов С. Н. Андропов. 7 тайн генсека с Лубянки. М., 2001. С. 5 (электронная версия).

(обратно)

18

Семанов С. Н. Андропов… С. 5–6 (электронная версия).

(обратно)

19

Там же. С. 5.

(обратно)

20

Там же. С. 6.

(обратно)

21

Там же. С. 7.

(обратно)

22

Медведев Р. А. Андропов. С. 9 (электронная версия).

(обратно)

23

Млечин Л. Андропов. С. 4.

(обратно)

24

См.:

(обратно)

25

См.: /0-66

(обратно)

26

См.: -02-13-10/

(обратно)

27

Млечин Л. Андропов. С. 36–37.

(обратно)

28

Известно, что в ходе Венгерского восстания 1956 года Суслов вместе с А. И. Микояном, И. А. Серовым (председателем КГБ СССР), М. С. Малининым (первым заместителем начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР) прибыл в Будапешт, и после неудачных переговоров с венгерским руководством присоединился к решению о вводе советских войск в Венгрию (см.: /Суслов,_Михаил_Андреевич).

(обратно)

29

Матьят Ракоши — легендарная личность. Родился 9 марта 1892 г. в Австро-Венгрии в бедной еврейской семье (был шестым ребенком). В годы Первой мировой войны воевал на Восточном фронте, где попал в плен, и вступил в Компартию Венгрии. Генеральный секретарь ЦК Венгерской КП (1945–1948), Первый секретарь ЦК Венгерской партии трудящихся (1948–1956), Председатель Совета Министров ВНР (1952–1953). Умер 5 февраля 1971 г., в г. Горький, РСФСР, СССР (см.: /Ракоши,_Матьяш).

(обратно)

30

Млечин Л. Андропов. С. 64.

(обратно)

31

Там же. С. 47.

(обратно)

32

Медведев Р. А. Андропов. С. 30 (электронная версия).

(обратно)

33

Семанов С. Н. Андропов… С. 16 (электронная версия).

(обратно)

34

Млечин Л. Андропов. С. 62–63.

(обратно)

35

Там же. С. 63.

(обратно)

36

Мошенцева П. Н. Тайны Кремлевской больницы или как умирали вожди. М., 2012. С. 44 (электронная версия).

(обратно)

37

См.: ИПС «КонсультантПлюс». Далее — Закон об охране здоровья граждан.

(обратно)

38

См.: -pravo.ru/Ethics/seventh.htm

(обратно)

39

Чазов Е. И. Хоровод смертей. Брежнев, Андропов, Черненко. М.: Алгоритм, 2014 (электронная версия).

(обратно)

40

См.: /Венгерское_восстание_1956_года

(обратно)

41

Млечин Л. Андропов. С. 123–138.

(обратно)

42

См.: /Солженицын,_Александр_Исаевич

(обратно)

43

Медведев Р. А. Андропов. С. 87 (электронная версия).

(обратно)

44

Там же. С. 88.

(обратно)

45

См.: Артем Кречетников. Юрий Андропов: новый Сталин или советский Дэн Сяопин? [Электронный ресурс].

(обратно)

46

См.:

(обратно)

47

См.:

(обратно)

48

См.: /Несистемная_оппозиция

(обратно)

49

См.:

(обратно)

50

См.: Интервью А. И. Солженицына журналу «Шпигель» [Электронный ресурс]. http:// /

(обратно)

51

См.: Белых В. С. Россия в лучах модернизации или новой перестройки // Бизнес, менеджмент и право. 2010. № 2. С. 44.

(обратно)

52

Медведев Р. А. Андропов. С. 217–226 (электронная версия).

(обратно)

53

См.: Артем Кречетников. Юрий Андропов: новый Сталин или советский Дэн Сяопин? [Электронный ресурс].

(обратно)

54

Хлобустов О. М. Феномен Андропова: 30 лет из жизни Генерального секретаря ЦК КПСС. С. 46, 123 и др. (электронная версия).

(обратно)

55

См.: /Калугин,_Олег_Данилович

(обратно)

56

Медведев Р. А. Андропов. С. 254 (электронная версия).

(обратно)

57

Герман Алексеевич, как правило, приезжал в Управление к 12:00 часам, а перед этим он посещал взвод охраны, проверял, как идет строительство дома и др. объектов.

(обратно)

58

Заика Вячеслав Петрович, капитан I ранга, начальник отдела флотилии.

(обратно)

59

Агеев Вячеслав Иванович, капитан I ранга, начальник отдела гарнизона.

(обратно)

60

Петров Виктор Николаевич, капитан II ранга, начальник секретариата.

(обратно)

61

Смирнов Эдуард Юрьевич, майор, начальник гаража.

(обратно)

62

Кондратов Виктор Евгеньевич, генерал-лейтенант, начальник Управления ФСБ по Приморскому краю.

(обратно)

63

Катер, о котором идет речь, был передан в аренду УФСБ по Приморскому краю в обмен на служебный автомобиль представительского класса.

(обратно)

64

Крицын Владимир Федорович, генерал-лейтенант, в указанный период — заместитель начальника Главного Управления ФСБ РФ.

(обратно)

65

Подробнее см.: bookvoed.ru — URL:

(обратно)

66

Колпакиди А. И. Энциклопедия секретных служб России. М., 2004. С. 370–371.

(обратно)

67

Колпакиди А. И. Энциклопедия секретных служб России. С. 27.

(обратно)

68

Там же. С. 27, 26.

(обратно)

69

Колпакиди А. И. Энциклопедия секретных служб России. С. 85.

(обратно)

70

Орлов А. Тайная история сталинских преступлений. Нью-Йорк; Иерусалим; Париж, 1983. С. 10.

(обратно)

71

Василевский Л. П. Испанская хроника Григория Гранде. М.: Молодая гвардия, 1985. С. 144.

(обратно)

72

Историю Центрального государственного (Особого) архива СССР (сейчас Российский центр хранения историко-документальных коллекций Российского государственного военного архива — РГВА) описал О. А. Платонов в книге «Русское сопротивление на войне с антихристом. Из воспоминаний и дневников».

(обратно)

73

Биографические данные о А. Д. Нечволодове были собраны О. А. Платновым при изучении фонда Н. Ф. Степанова, находящегося в Архиве Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле (США). Подробнее об этом см. на сайте: Институт русской цивилизации (www. rusinst.ru).

(обратно)

74

Россия активно возвращает в иностранные архивы ценные документы: по официальным данным РГВА, в 1993–1994 гг. РЦХИДК РГВА вернул Франции 944 718 ед. хр., в 1997 году Княжеству Лихтенштейн — 1 101 ед. хр., в 2001 году наследникам Ротшильдов — 419 ед. хр., в 2001–2003 гг. Бельгии, Нидерландам и Люксембургу — 23 898 ед. хр.

(обратно)

75

Эти исследования отражены, например, в кн.: Катасонов В. Ю. Золото в мировой и российской истории XIX–XX вв. М.: Родная страна, 2017; Катасонов В. Ю. Нечволодов: русский генерал, историк, экономист. М.: Родная страна, 2017; и др.

(обратно)

76

Вольноопределяющийся — военнослужащий из нижних чинов Российской Императорской армии, поступивший на военную службу добровольно.

(обратно)

77

В июне этого же года загадочной смертью погиб один из кумиров Нечволодова — народный герой, генерал М. Д.Скобелев, которого отравили, как предполагалось, иностранные шпионы.

(обратно)

78

Подпрапорщик — воинское звание; до 1880 года — высший унтер-офицерский чин в России.

(обратно)

79

Это было младшее офицерское звание, которое через год, в 1884-м, заменили на звание подпоручик.

(обратно)

80

Лейб-гвардии Павловский полк — гвардейская воинская часть Русской императорской армии в столице.

(обратно)

81

А. Н. Куропаткин — автор реформы военной контрразведки 1903 года.

(обратно)

82

Эта наука учила, как на основе анализа сухих цифр проникнуть в суть скрытых явлений, делать выводы о состоянии армии, экономики и работе государственного механизма других стран.

(обратно)

83

Только в течение 1881–1900 гг. было отчислено более четверти принятых — 913 человек.

(обратно)

84

О них Пикуль писал: «Все офицеры “корпуса генштабистов”, окончившие “полный” курс Академии Генштаба, давно учитывались в военных кругах Берлина и Вены как потенциальные разведчики, в любое время способные появиться в империях Гогенцоллернов или Габсбургов» (Пикуль В. С. Честь имею. Исповедь офицера российского Генштаба. М.: Голос, 1996).

(обратно)

85

Академия стала «альма-матер» почти для всех руководителей Военно-ученого комитета Главного штаба русской армии (Колпакиди А. И., Прохоров Д. П. Империя ГРУ. Очерки истории российской военной разведки. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1999).

(обратно)

86

Здесь и далее в основном используются биографические сведения, полученные Олегом Анатольевичем Платоновым при изучении фонда Н. Ф. Степанова, находящегося в Архиве Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле (США).

(обратно)

87

После упразднения в 1831 году созданной по инициативе Барклай-де-Толли Высшей военно-секретной полиции, ведавшей вопросами военной контрразведки, военно-судные дела о шпионстве, попытках перейти на французскую и австрийскую службу, дезертирстве, злоупотреблениях служебным положением, растрате казенных денег и т. д., перешли в ведение полевых генерал-аудиториатов и военных судов.

(обратно)

88

Террористы в тот день торопились, так как знали, что в ближайшие дни назначено утверждение Конституции, за которую «они боролись», что лишило бы цареубийство оправдания в глазах народа.

(обратно)

89

Контрразведка в армии того времени велась слабо, отдельные функции выполнял Генеральный штаб и штабы на местах.

(обратно)

90

Создание в российской армии специального органа, занимающегося разведкой и контрразведкой, относится к периоду, когда военным министром стал генерал от инфантерии Барклай де Толли. В январе 1810 года в условиях французской угрозы он доложил российскому императору о необходимости создания разведывательного и контрразведывательного органа, после чего и была организована «Экспедиция секретных дел». 27 января (8 февраля, по новому стилю) 1812 года она была переименована в «Особенную канцелярию» при военном министре для сбора сведений о французской армии и выполнения контрразведывательных функций (выявление и нейтрализация агентуры противника, действующей в отношении вооруженных сил). Для ведения контрразведки, непосредственно в войсках была создана так называемая «Высшая военная полиция», подчинявшаяся «Особенной канцелярии».

(обратно)

91

До того, как были сформированы органы военной контрразведки, на таких должностях состояли контрразведчики, например, один из будущих руководителей контрразведки Батюшин. Такая система использовалась и Белой армией, о чем рассказывал художественный телефильм СССР по роману И. Болгарина «Адъютант его превосходительства».

(обратно)

92

В Русской Императорской армии офицерам Генерального штаба по окончании Академии Генерального штаба нужно было пройти ценз в должности командира роты.

(обратно)

93

Об этом см.: Катасонов В. Ю. Александр Нечволодов. Последний идеолог империи. — URL: http://историк. рф

(обратно)

94

Николай II запретил ведение агентурной работы в армии и на флоте, считая достаточным общий надзор командного состава. Он полагал, что офицерский корпус имеет иммунитет от любой антиправительственной пропаганды и способен защитить рядовых и унтер-офицеров от влияния смутьянов. Устанавливать оперативное наблюдение за офицерами разрешалось лишь в исключительных случаях с разрешения генерал-квартирмейстера.

(обратно)

95

Императорский Орден Святой Анны 3 степени по статуту был установлен в награду подвигов, совершаемых на поприще государственной службы.

(обратно)

96

Нечволодов А. Д. От разорения к достатку. М.: Родная страна, 2017.

(обратно)

97

Военный агент того времени выполнял функции военного атташе. В Корее подполковник Л. Р. фон Раабен в короткий срок — за 1903 год — сумел привлечь к сотрудничеству начальника юнкерского училища, дворцового адъютанта, начальника военной канцелярии. Их то он и должен был передать для связи Нечволодову.

(обратно)

98

Вслед за полевым штабом армии в марте 1904 года центр разведки переместился в Ляоян.

(обратно)

99

«Ведение тайной разведки при разведывательном отделении штаба Маньчжурской армии было возложено на капитана Нечволодова, помощника бывшего военного агента в Китае генерал-майора Вогака» (Из Отчета № 1 «О деятельности разведывательного отделения штаба Маньчжурской армии). См.: Деревянко И. В. Русская разведка и контрразведка в войне 1904–1905 гг. Документы. М.: Прогресс, 1993. С. 8.

(обратно)

100

Работа разведки упорядочивалась по трем направлениям: «дальнее», или стратегическое; «разведка флангов», или тактическое, и «ближнее», или оперативное.

(обратно)

101

Доклад А. Д. Нечволодова — Отчет № 1 «О деятельности разведывательного отделения штаба Маньчжурской армии (с начала войны по 26 октября 1904 г.) и штаба главнокомандующего (с 26 октября 1904 г. по 25 февраля 1905 г., опубликовал в книге «Русская разведка и контрразведка в войне 1904–1905 гг.» И. В. Деревянко.

(обратно)

102

Чрезвычайно осторожный и нерешительный в сложной обстановке, генерал-адъютант Куропаткин в решающие моменты сражений ставил армию в критическое положение. Полковник Бардонно, военный представитель Италии при штабе русской Маньчжурской армии, в своем донесении в итальянский Генштаб написал: «Ни разу в течение всей Ляоянской операции командующий русской армией не руководил событиями. Потеряв всякую веру в себя и в своих подчиненных, он пассивно подчинялся воле противника и, не будучи к этому вынужденным, покинул поле сражения, признав себя, таким образом, побежденным» (Битва под Ляояном: победа, ставшая предательством. Николай Лысенко. — URL: ).

(обратно)

103

Куропаткина сняли с должности уже позже, в июне 1905 года, после поражения под Мукденом, и заменили генералом Н. П. Линевичем.

(обратно)

104

На левом фланге русских армий в штабе Приамурского военного округа Нечволодов вместе со штабом Амурского казачьего войска занялся формированием партизанских отрядов из корейцев-добровольцев с целью разведки позиций противника и проведения диверсий в тылу японских войск. Он также организовал сбор сведений о возможных десантах японцев в районе Владивостока, на Сахалине и Камчатке (Сергеев Е. Ю. Военная разведка России в борьбе с Японией (1904–1905 гг.) // Отечественная история. 2004. № 3).

(обратно)

105

Портсмутский мирный — договор об условиях прекращения войны подписан 23 августа 1905 года в США графом Витте. Этот договор резко ухудшил положение России на Дальнем Востоке, что считалось поражением.

(обратно)

106

Оригинальные снимки, сделанные майором М. М. Макомбом (Montgomery Meigs Macomb, 10.12.1852–01.19.1924). В 1904 и 1905 годах он был военным атташе США в Маньчжурии во время русско-японской войны и наблюдал сражения под Ляояном, Шахо и Мукденом. (Снимок из фондов Национального архива в Вашингтоне опубликован Дмитрием Анча. — URL: )

(обратно)

107

В 1905 году член финской партии Активного Сопротивления Жонни Циллиакус сообщил центральному комитету партии социал-революционеров, что «через него поступило на русскую революцию пожертвование от американских миллионеров (!) в размере миллиона франков, причем американцы ставят условием, чтобы деньги эти, во-первых, пошли на вооружение народа и, во-вторых, были распределены между всеми революционными партиями без различия программ». Это же отразил в своих воспоминаниях лидер террористического крыла («Боевой организации») партии эсеров Борис Савинков (Ропшин В. (Савинков Б.) Воспоминания террориста / предисл. Ф. Кона. 3-е изд. Харьков, 1928).

(обратно)

108

Так, руководитель Департамента полиции генерал Ратаев, курировавший агента Евно Азефа, возглавлявшего боевую организацию социал-революционеров, признавал, что «еще не было случая, чтобы охрана спасла кого-нибудь от смерти. На глазах этой охраны, так сказать, под самым ее носом, у самых ворот Департамента полиции самого Министра обкладывали и травили, как дикого зверя» (Зимин И. В. Царская работа. XIX — начало XX в. Департамент полиции Министерства внутренних дел. М.: Центрполиграф, 2011).

(обратно)

109

Только за один год, начиная с октября 1905-го, в стране было убито и ранено 3611 государственных чиновников, а к концу 1907 года их число достигло почти 4 500. Подробнее см.: Гейфман А. А. Революционный террор в России, 1894–1917. М.: Крон-Пресс, 1997.

(обратно)

110

Отчет А. Д. Нечволодова найден О. А. Платновым при изучении фонда Н. Ф. Степанова, находящегося в Архиве Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле (США).

(обратно)

111

Первоначально текст появился в «Сборнике секретных документов из Архива Народного Комиссариата по иностранным делам» (изд. Петроград, январь 1918 года), затем его текст был переведен на французский и помещен в газете «Меркюр дэ Франс» (1.10.1918) (Бегунов Ю. Тайные силы в истории России. М.: Институт русской цивилизации, 2016).

(обратно)

112

Согласно именному Высочайшему Указу от 29 августа 1897 года, была установлена денежная система, по которой Государственные кредитные билеты выпускаются Государственным Банком в строго ограниченном размере под обеспечение золотом. Для удовлетворения потребностям денежного обращения, обязательно увеличение запаса золота в Государстве рубль за рубль. Этот указ граф Витте дал на подпись государю на охоте в Беловежской Пуще (!), в обход предварительного обсуждения в Государственном совете.

(обратно)

113

Эту мысль Нечволодов продолжает и далее: «Полученное извне золото постоянно уходит назад в виде процентов и дивидендов на вложенные капиталы. Для его обратного привлечения Россия прибегает к новым займам в золоте. Так долговая удавка на шее нашей страны затягивалась все туже».

(обратно)

114

«Безмолвное оружие для бесшумных войн» («Quiet Weapons for Silent Wars») — тайная разработка Бильдербергов, ставшая известной благодаря офицеру морской разведки США. Подробнее см. на:

(обратно)

115

По докладу международной благотворительной организации Oxfam от 16.01.2017 г. «Экономика для 99 процентов населения»: восьмерка самых богатых людей планеты владеет капиталами, которые по объему равны состоянию половины населения мира, а один процент населения планеты владеет большим богатством, чем остальные 99 процентов.

(обратно)

116

«Призрак бродит по Европе, призрак Коммунизма» — первая фраза из «Манифеста Коммунистической партии», написанного в 1848 г. Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом.

(обратно)

117

Нечволодов А. Д. От разорения к достатку. М.: Родная страна, 2017. С. 38.

(обратно)

118

Сейчас ничего не поменялось с тех времен, даже после упразднения золотого стандарта. По-прежнему Россия, как и многие другие страны, может эмитировать рубли в экономику лишь в соотношении с размером ее золотовалютного резерва. Подробнее см.: Стариков Н. В. Национализация рубля — путь к свободе России. СПб.: Питер, 2011.

(обратно)

119

Нечволодов А. Д. От разорения к достатку. С. 38.

(обратно)

120

Там же. С. 39.

(обратно)

121

Нечволодов А. Д. От разорения к достатку. С. 39.

(обратно)

122

Катасонов В. Ю. Нечволодов: русский генерал, историк, экономист. М.: Родная страна, 2017. С. 167.

(обратно)

123

Бутми Г. В. Россия на перепутье. Кабала или политическая свобода. СПб.: Тип. Училища глухонемых, 1906.

(обратно)

124

Катасонов В. Ю. О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном. Т. 1–2. М.: НИИ школьных технологий, 2011.

(обратно)

125

Герцен после ее поражения пишет, что «революция, побитая на всех точках», уступила «все приобретенное» с 1789 года, с эпохи Великой Французской буржуазной революции.

(обратно)

126

«Финансовая аристократия издавала законы, управляла государством, распоряжалась всей организованной общественной властью», благодаря чему царили «страсть к обогащению не путем производства, а путем ловкого прикарманивания уже имеющегося чужого богатства… Экономическая эпидемия, поразившая торговлю и промышленность, сделала еще невыносимее самодержавие финансовой аристократии» (Маркс К. Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г. // Neue Rheinische Zeitung. Politisch-okonmische. 1850. Revue № 1, 2, 3, 5–6.

(обратно)

127

«Нынешняя законодательная власть больше, чем любая предшествующая, является воплощением слов Лаффита, сказанных им на следующий день после июльской революции: “Отныне править Францией будем мы, банкиры”. Она служит самым ярким доказательством того, что управление Францией находится в руках крупной финансовой аристократии. Подлинные министры — это не гг. Гизо и Дюшатель, а гг. Ротшильд, Фульд и прочие крупные парижские банкиры, чьи громадные состояния делают их наиболее видными представителями остальной части их класса», — пишет в статье «Правительство и оппозиция во Франции» Энгельс, часто называющий Ротшильда королем, имеющим безраздельное господство в Европе (Энгельс Ф. Правительство и оппозиция во Франции // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 4. М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1955. С. 27–29).

(обратно)

128

О трогательной дружбе Генриха Гейне и Джеймса Ротшильда, главы французской ветви семьи Ротшильдов, написано много, например, см.: Мортон Ф. Ротшильды. История династии могущественных финансистов. М.: Центрполиграф, 2010. Как описывают исследователи, Гейне часто бывал в доме Джеймса, зарабатывал на его сделках и без стеснения принимал «пожертвования». Революционному поэту принадлежат слова: «Деньги — Бог нашего времени и Ротшильд пророк его».

(обратно)

129

Как Вильгельм Пипер получил деньги на путешествие с Марксом в Шотландию от Альфреда Ротшильда, сам Маркс, не скрывая, пишет Энгельсу в письме от 6 июня 1856 г.: «Пипер. Он сопровождает меня в Шотландию, а затем возвращается в Лондон. Если бы я не согласился на этот план, то малый (он получил от своего бывшего ученика А. Ротшильда) поехал бы, как он твердо решил, с фальшивым паспортом в Париж, якобы для того, чтобы оттуда отправиться пешком в Женеву. Ты сам понимаешь, какой был бы, вероятно, нелепый и компрометирующий конец этой экспедиции. Твой К. М.» (Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений. 2-е изд. Т. 29. М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1962). Советские исследователи в приложении к данному собранию сочинений добросовестно указывают: «Ротшильд (Rothschild), Альфред (род. В 1842 г.) — сын Л. Ротшильда, главы банкирского дома Ротшильдов в Лондоне, в 1850–1852 гг. ученик Вильгельма Пипера, впоследствии банкир».

(обратно)

130

«После Июньских дней мое положение становилось опаснее; я познакомился с Ротшильдом и предложил ему разменять мне два билета московской сохранной казны… По первым билетам деньги немедленно были уплачены; по следующим, на гораздо значительнейшую сумму, уплата хотя и была сделана, но корреспондент Ротшильда извещал его, что на мой капитал наложено запрещение… Таким образом, я очутился в Париже с большой суммой денег, …купил себе американских бумаг, несколько французских и небольшой дом на улице Амстердам» (Герцен А. И. Былое и думы. Император Джемс Ротшильд и банкир Николай Романов. М.: Эксмо, 2007).

(обратно)

131

Более подробно см.: Стариков Н. А. Кто финансирует развал России? От декабристов до моджахедов. Гл. 2. На чьи деньги Герцен бил в свой «Колокол», или Зачем барон Ротшильд шантажировал русского царя. СПб.: Питер, 2010.

(обратно)

132

Опубликованная переписка Александра Герцена с Джеймсом Ротшильдом свидетельствует о регулярном финансировании Герцена Ротшильдом (Оффорд Д. Переписка Александра Герцена с Джеймсом Ротшильдом // Александр Герцен и Ротшильды. Александр Рашковский (31/03/2014). — Топос: Литературно философский журнал: )

(обратно)

133

Насколько русская разведка была осведомлена о лондонской работе Герцена можно прочитать в кн.: Борисов А. Н. Особый отдел Империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб. СПб.: Нева, 2001.

(обратно)

134

Энтони Саттон в своих трудах, таких как «Власть доллара», «Кто властвует в Америке», публикует документы из американских архивов о системе ФРС, в том числе подтверждающие, что Маркс получал от финансистов США деньги под «социальные заказы»: «Проведя изыскание, мы обнаруживаем, что средства поступали из четырех основных источников», в том числе и американских банкиров через «порученца» Лаффита, а также газеты «Нью-Йорк Трибьюн», опубликовавшей множество работ Маркса. «Для каких целей элита финансировала Маркса? Цель одна. Добиться господства элиты. Марксизм — это средство для упрочения власти элиты. Он не ставит своей задачей облегчить страдание бедных или способствовать прогрессу человечества. Это всего лишь план элиты» (Sutton A. C. The Federal Reserve Conspiracy. Публикация на русском: Саттон Э. Власть доллара. М.: ФЭРИ-В, 2003). Кроме Энгельса, указывается и немецкая аристократия, например, брат Женни — жены Маркса, Фердинанд фон Вестфален, который был министром внутренних дел Пруссии в 1850–1858 годах.

(обратно)

135

«На поклон к процентщику-ростовщику впервые в истории пришел такой клиент, который в перспективе неизбежно должен был экономически победить его — всецело подчинить его себе», — цитирует Бородай Маркса (Бородай Ю. М. К. Маркс о борьбе ссудного и промышленного капитала в процессе капиталистической индустриализации // Восток: альманах. Вып. 7(19). 2004, июль).

(обратно)

136

Есть ли совпадение в том, что в тот же день в Базеле открылся Всемирный сионистский конгресс под председательством Теодора Герцля, на котором среди 204 делегатов из 18 стран 80 было из России. На конгрессе обсуждался вопрос о создании «национального дома на земле Израиля». Ротшильды рассматривали сионистское движение по созданию государства Израиль как конкурирующее и вкладывали средства в подчинение правительств других стран

(обратно)

137

Технологию подчинения правительств и государств хорошо описал Натан Ротшильд (1777–1836): «Кто контролирует выпуск денег, контролирует правительство»; «Не важно, какая марионетка сидит на троне в Британской империи. Человек, который контролирует выпуск денег в Британии, контролирует Британскую империю, я и контролирую выпуск денег в Британии».

(обратно)

138

Подробно роль Витте изложена также в работе: Катасонов В. Ю. Золото в мировой и российской истории XIX–XX вв. М.: Родная страна, 2017.

(обратно)

139

В 1904 г. Шифф организовал в составе банкирского дома «Кун, Леб и К°» синдикат Национального и Коммерческого банков, выпустил заем для Японии на общую сумму 110 млн. долларов, который дал ей возможность достаточно долго не думать о прекращении войны.

(обратно)

140

Глинский Б. Б. Граф Сергей Юльевич Витте (материалы для биографии) // Исторический вестник. 1915. Т. CXL. № 4. С. 25.

(обратно)

141

Экономическая политика Вышнеградского была направлена на сближение с Францией. В 1889–1891 годах в конверсии русских процентных бумаг на сумму в 1,7 миллиарда рублей участвовали Ротшильды. Осенью 1892 года, перед тем как Вышнеградский перенес кровоизлияние в мозг, Александр III предъявил Витте записку Ильи Циона, агента министерства финансов в Париже, в которой говорилось, что Вышнеградский, осуществляя займ, взял от Ротшильдов взятку в 500 тысяч франков. К записке прилагалась копия из книг Ротшильда.

(обратно)

142

«Тот, кто контролирует объем денег в любой стране, является абсолютным хозяином всей промышленности и торговли. И, когда вы начинаете понимать, что вся система очень легко контролируется тем или иным образом несколькими очень могущественными людьми наверху, вам станет понятно, как возникают периоды инфляции и депрессии», — заявил Президент США Джеймс Гарфилд, который 12 июля 1818 года, через несколько недель после этого заявления, был убит.

(обратно)

143

«Спасение от напасти только одно: выработать правильное понимание сущности золотых денег и отказаться от них. Надо перейти на неразменные на драгоценный металл ассигнации, оставив золотой счет только для международной торговли и платежей по нашим внешним займам», — пишет А. Д. Нечволодов.

(обратно)

144

Это было в дальнейшем реализовано Сталиным в РСФСР и затем в Советском Союзе, что обеспечило долговременное развитие. См.: Катасонов В. Ю. Золото в мировой и российской истории XIX–XX вв. М.: Родная страна, 2017.

(обратно)

145

См.: Нечволодов А. Д. От разорения к достатку. М.: Родная страна, 2017.

(обратно)

146

С 30 июня 1906 по 19 февраля 1907 года Нечволодов был прикомандирован к Главному управлению Генерального штаба.

(обратно)

147

Витте, мотивируя необходимостью спасения пошатнувшихся основ самодержавия, в спешном порядке в июле 1906 г. заключил заем на сумму 2250 млн. французских франков (843,8 млн. руб.). В сравнении со всеми иностранными кредитами, полученными ранее Россией, этот заем был самым крупным и самым кабальным.

(обратно)

148

В период службы в Прагском полку Нечволодов много внимания уделяет истории. 23 мая 1909 года вышел в свет его первый труд «Сказания о Русской земле с древнейших времен, до расцвета могущества при Ярославе Мудром». Книга была издана в николаевской типографии братьев Белолипских тиражом 6 тысяч экземпляров. Выручку от издания книги Александр Дмитриевич отдал в доход Свято-Никольского братства.

Ознакомившись со «Сказанием», император Николай II поручил автору разработать более обширный труд, составить «общедоступную историю». Император дал совет: «следующее издание возможно полнее украсить рисунками». В 1913 году работа над «Сказанием о Русской земле» была завершена и получила Высочайшее одобрение Императора Всероссийского Николая II. Правительство издало специальный циркуляр, способствующий самому широкому распространению этого исторического труда, в котором также подчеркивалось, что с книгой должны быть знакомы все священники, офицеры армии и флота, народные учителя (см. об этом: Чичкалюк Т. А. Тайная миссия генерала Нечволодова // Николаевские новости. — ).

(обратно)

149

В предисловии к книге Александр Дмитриевич отмечал: «Предлагаемая книга написана с целью дать возможность каждому русскому человеку изучить жизнь и дела своих предков в давние времена. Оно показывает нам, от каких смелых, мудрых и благородных людей мы происходим; какие великие труды были положены ими на создание нашей Родины, и как обильно орошена их кровью каждая пядь Русской земли. Вместе с тем изучение это показывает нам и путь, по которому мы должны идти, чтобы исполнить священную обязанность перед потомством — сохранить для него в полной неприкосновенности святое наследие наших предков — Русскую землю».

(обратно)

150

Президент Российской Федерации В. В. Путин рекомендовал «Сказания» в качестве учебного пособия по истории для кадетских училищ.

(обратно)

151

Данные об этом периоде противоречивы. Согласно официальной биографии, Нечволодов состоял с 1909 года в должности командира бригады 65-й пехотной дивизии. Однако в трудах историка А. А. Керсновского «История Русской армии» указывается, что 65-я пехотная дивизия в составе российской императорской армии была сформирована лишь в июле 1914 года из кадра 19-й пехотной дивизии. В 1909 году Нечволодов получает звание генерал-майора, есть также данные о продолжении им службы в контрразведке. В дневниках Николая II имеются записи, что Нечволодов посещал царя (см.: Дневники императора Николая II: в 2 т. Т. 2. 1905–1917. М.: РОССПЭН, 2013).

(обратно)

152

В июне 1913 г., в связи с назначением масона В. Ф. Джунковского шефом Отдельного корпуса жандармов, были сильно ослаблены возможности правоохранительных органов, в том числе уничтожены органы секретного наблюдения в войсках, что во многом осложнило контрразведывательную работу в армии (см.: Платонов О. А. Терновый венец России. Тайная история масонства. М.: Родник, 1996; Еремин В. Н. Крымские «армагеддоны» Иосифа Сталина. М.: Вече, 2011; Старков Б. А. Охотники на шпионов. Контрразведка Российской империи 1903–1914 гг. СПб.: Питер, 2006).

(обратно)

153

Нечволодов считал, что труд его направлен не против еврейского народа, но против маленькой группки банкиров, менее тысячи человек еврейской национальности, которые посредством ростовщичества и финансовых махинаций с золотом в течение XIX в. сосредоточили в своих руках основной мировой капитал и с его помощью негласно правят всем миром. Нечволодов считал, что еврейский народ такая же жертва этой группки, как и все человечество. (см.: Еремин В. Н. Крымские «армагеддоны» Иосифа Сталина. М.: Вече, 2011).

(обратно)

154

Бернский суд 14 мая 1936 года признал подложность «Протоколов», но уже 1 ноября 1937 года Апелляционный суд в Цюрихе отменил это решение. Юрий Константинович Бегунов, российский филолог-славист, работавший в архивах бернского суда, сообщает о множестве доказательств подлинности документов, представленных на данном процессе, что послужило основанием вышестоящей инстанции отменить решение о его подложности (Бегунов Ю. К. Бернское дело «сионских мудрецов». Сенсационные находки в швейцарских архивах. — URL: -sky.com/history/library/articles/begunov.htm

В настоящее время сторонники подложности протоколов апеллируют к схожести текста с опубликованным в 1864 году памфлетом «Диалог в аду между Монтескьё и Макиавелли» французского адвоката и сатирика Мориса Жоли, направленного против Наполеона III, и некоторых других источников. Однако это лишь подтверждает наличие общего исходного текста, возможно также использованного и в остром конфликте между масонами и Наполеоном III.

(обратно)

155

Currency board — режим денежно-кредитной политики, при которой финансисты принимают на себя обязательство выпуска национальной валюты только под обеспечение другой, считающейся «резервной». Из служебной записки С. Алексашенко, первого заместителя председателя ЦБ РФ: «Председателю Банка России (от 22 мая 1997). Начиная с октября 1996 года Россия находится в принципиально новой ситуации в отношении проведения денежной политики: практически, мы перешли к механизму currency board, то есть каждый новый рубль прироста денежной базы обеспечен соответствующим ростом валютных резервов Банка России». В РФ с 2015 года соотношение роста денежной массы и золотовалютных резервов с учетом курса $ почти не меняется, в среднем 1 % в год! А скачок перед этим был вызван резким (на 45 % с 2013 г.) уменьшением ЗВР.

(обратно)

156

Источник: Проект «Русская армия в Великой войне». — URL: ;

(обратно)

157

Документ из Архивов Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле (США), фонд Н. Ф. Степанова. Опубликовано впервые.

(обратно)

158

Вот так уже в 1906 году планировалась Первая мировая война (28 июля 1914–11 ноября 1918) — один из самых широкомасштабных вооруженных конфликтов в истории человечества, где столкнулось два противоборствующих лагеря — Четверной союз (Германская, Австро-Венгерская, Османская империи и Болгарское царство) и Антанта (Российская империя, Французская республика, Британская империя). 20 августа 1916 года немцы вышли к французской границе. В ходе Пограничного сражения, в котором с обеих сторон участвовало свыше 2 млн. человек, три французские армии и английский корпус были разгромлены. Поражением закончились и наступления французов в Эльзасе и Лотарингии. Немцы стремительно двигались вглубь страны, к Парижу, и были остановлены лишь на реке Варна. Важную роль в переломе сыграли действия русских войск, вторгнувшихся в Восточную Пруссию, что потребовало перебросить туда значительные немецкие силы. Франция была спасена. Столкновение между Японией и Соединенными Штатами произошло значительно позже в 1941 году, в котором фактически также был реализован указанный сценарий.

(обратно)

159

Е. И. Кедрин — адвокат, член Государственной Думы, проходит по опубликованным материалам масонов (Берберова Н. Н. Люди и ложи. Русские масоны XX столетия. М.: Прогресс-Традиция, 1997).

(обратно)

160

Милюков, Струве неоднократно проходят как представители масонских кругов по материалам специальных служб, хранившихся в Анналах Центрального государственного (Особого) архива СССР. Так, в сентябре — октябре 1904 года в Париже собирается совещание «оппозиционных и революционных партий» Российского государства. На этом совещании побратались и вступили в сговор против России три главных ветви антирусских сил — масонско-либеральная, социалистическая и националистическая. Масонско-либеральную ветвь на этой сходке представляли деятели «Союза Освобождения» В. Я. Богучарский, князь Петр Долгоруков, П. Н. Милюков и П. Б. Струве. От социалистов присутствовали террорист и одновременно сотрудник полиции Азеф, лидеры эсеров В. М. Чернов и М. А. Натансон. Широко были представлены польские, латышские, финские, армянские, грузинские и, конечно, еврейские националисты.

Парижское совещание антирусских сил вынесло резолюцию об «уничтожении самодержавия» и о создании «свободного демократического строя на основе всеобщей подачи голосов». Участники высказались за использование в борьбе против законной русской власти всех возможных средств, в том числе широкого террора. Одним из самых главных результатов совещания было то, что его участники признали полезность для дела «освобождения» России ее поражение в войне с Японией и призывали всячески способствовать этому.

Позднее Милюков пытался утверждать, что деятели «Союза освобождения» не участвовали в принятии революционных резолюций, хотя агентурные данные русской полиции полностью изобличали их (СГАРФ, ф. 826, оп. 1, д. 49, л. 35). См. об этом: Платонов О. А. Масоны в русской истории ХХ века. М.: Родная страна, 2014.

(обратно)

161

Во время посещения мною Гамбурга при проезде из Копенгагена в Киссенген мне были показаны статистические отчеты, из коих видно, что торговые обороты Гамбурга превосходят ныне обороты Лондона.

(обратно)

162

Деревянко И. В. «Белые пятна» Русско-японской войны. М.: Эксмо; Яуза, 2005.

(обратно)

163

Деревянко И. В. Белые пятна Русско-японской войны. М.: Эксмо; Яуза, 2005.

(обратно)

164

Исправление должности — в Российской империи термин, обозначавший ситуацию, когда чиновник исполнял обязанности, сопряженные с должностью, не будучи в ней утвержденным, но располагая всеми правами, присвоенными этой должности. Кавалеры ордена Св. Станислава третьей степени с мечами, состоящие в военных чинах, присоединяют к знакам его бант из орденской ленты.

(обратно)

165

Русская армия в Великой войне: Высочайшие приказы. Бесплатное приложение к журналу Разведчик № 1292. Информация с проекта Русская армия в Великой войне:

(обратно)

Оглавление

Часть 1 Чекисты в годы холодной войны

  Чернов Сергей Владимирович

    Сша — Россия: необъявленная война

  Нелегал раскрывает тайны

  Щиголев Виталий Захарович

    Отряд особого назначения

    «Шторм 333»[4] (штурм дворца-крепости Тадж-Бек)

  Суродин Владимир Иванович

    Первые шаги опера от контрразведки

    Дело о контрабанде на таможне

    Как я был президентом

  Рац Сергей Васильевич

    Внешняя разведка СССР в разрешении Карибского кризиса

  Долгополов Николай Михайлович

    Командир Нелегалов

  Соцков Николай Николаевич

    Бунт на корабле

  Медведев Владимир Тимофеевич

    Ракетный щит СССР — гарант обеспечения национальных интересов России

  Иванов Владимир Петрович

    Тень в чистом небе (документальная повесть)

  Бурцев Сергей Витальевич

    Золото в системе экономической безопасности России

  Приложения

Часть 2 Исторические портреты

  Перова Надежда (Надежда Ивановна Козлова)

    Женский взгляд на «рыцаря революции» Ф. Э. Дзержинского

  Белых Владимир Сергеевич

    Ю. В. Андропов: страницы жизни

  Широнин Борис Александрович

    Соратники Андропова в Петербурге: А. А. Курков

  Соцков Николай Николаевич

    Адмирал Г. А. Угрюмов

    Леонид Владимирович Шебаршин (1935–2012)

    Афоризмы

  Рац Сергей Васильевич

    Исторический портрет Г. С. Сыроежкина

    Приложение

      Архивное дело № 5033 Сыроежкина Григория Сергеевича

      Справка о задержании и ликвидации резидента США и Японии Шмидта (январь-февраль 1928 г.)

  Бондаренко Александр Кириллович

    Гений русской контрразведки

    Приложение

Приложение к двум книгам Продолжая славные традиции

Вместо заключения Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg