«Авиация великой войны»

Авиация великой войны (fb2) - Авиация великой войны 2481K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Геннадьевич Рохмистров

М Д1Ш1ЖШ

ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА

ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКАЯ

В.Г. РОХМИСТРОВ

ИЗДАТЕЛЬСТВО

БЗОИ МОСКВА 2004

УДК 629.7(091) ББК 68.53 Р58

Серия основана в 1998 году

Серийное оформление А.А. Кудрявцева

Подписано в печать с готовых диапозитивов 23.06.2004. Формат 84х108!/з2. Печать офсетная. Бумага газетная. Уел. печ. л. 38,64. Тираж 4000 экз. Заказ 1810.

Рохмистров В.Г.

Р58 Авиация великой войны / В.Г. Рохмистров. — М.: ООО «Издательство АСТ»: ОАО «ВЗОИ», 2004. — 730, [6] с.: 32 л. ил. — (Военноисторическая библиотека).

ISBN 5-17-015605-7 (ООО «Издательство АСТ»)

ISBN 5-9602-0002-3 (ОАО «ВЗОИ»)

Первая мировая война явилась своеобразным испытательным полигоном для применения результатов технического прогресса. В это время значительно усилилась роль авиации. Если в начале войны использовалась лишь авиаразведка, то к концу 1918 г. боевые действия охватили все воздушное пространство. Самолеты-разведчики, истребители, бомбардировщики и штурмовики — все они сформировали новый род войск и изменили стратегию и тактику ведения войны.

УДК 629.7(091) ББК 68.53

© Текст, приложения. В.Г. Рохмистров, 2004 © ООО «Издательство АСТ», 2004

Почему люди не летают как птицы

На глазах очки, на ушах — клапаны; в руках --железные палки и — вот — в клетке из проволоки, с холщовой крышей над головой, поднимается с разбега в пятнадцать сажен птичка бо-жия, ощупывая бока.

Л.С. Грин. Состязание в Jlucce1

Великая война - так называлась поначалу в Европе война 1914-1918 гг. Этим названием европейцы ясно давали понять, какое она имела для них значение, оставив в сознании поколений глубокий след. «Без сомнения, в странах, принимавших участие в этой войне, мало осталось людей, не затронутых ею, - писал Олдингтон в „Смерти героя“. — Тем, кого перемирие застало еще детьми... просто не понять, в каком безмятежном спокойствии мы пребывали когда-то».

Но этому названию не дано было закрепиться в истории. И не только потому, что наименование «Великая война» уже было дано когда-то фактически завершившейся в

1410 г. знаменитой Грюнвальдской битвой войне 1409—

1411 гг. между Тевтонским орденом с одной стороны и Польским королевством и Великим княжеством Литовским — с другой. А прежде всего потому, что, неудовлетворенная результатами Первой, Германия вскоре развязала Вторую мировую войну.

Не осталась она в истории и как Отечественная, каковой ее хотели признать по политическим соображениям Германия и Россия. И не только потому, что Отечественной в России уже называлась война 1812 г., а Германия тщетно пыталась оправдать войну, происходившую большей частью за ее пределами, защитой Отечества. А также и не потому, что война эта касалась интересов не только этих двух стран. Но прежде всего потому, что после этой войны ни в той, ни в другой стране фактически не осталось того Отечества, которое они хотели защитить.

Эта война не только перекроила карту Европы, она изменила сознание европейцев.

* * *

Но что человека вечно тянет взлететь подобно птице? Рисунки и скульптурные изображения древних египтян, сделанные за несколько тысячелетий до нашей эры, нередко представляют фигуры людей с крыльями. Такие же изображения можно найти в ассиро-вавилонских, греческих, римских памятниках. В античные века и в эпоху средневековья совершались безуспешные попытки осуществить полет, подражая пернатым обитателям планеты. Люди придумывали различные конструкции крыльев и пытались с их помощью взлететь, оторваться от матушки-земли. Затем, осознав всю бесплодность попыток взлететь с земли, испытатели начали забираться на возвышенности и колокольни, пытаясь начать полет с планирования. Но и эти попытки заканчивались увечьями либо смертью.

Однако вера в возможность машущего полета была настолько сильна, что даже крупнейший ученый эпохи Возрождения Леонардо да Винчи (1452-1519) создал несколько проектов летательных аппаратов с машущими крыльями, и полная бесперспективность мускулолетов была впервые научно обоснована лишь в конце XVII века итальянским ученым Д. Борелли, который выявил всю значительность различия мышечного аппарата птиц и человека. Одновременно с ним английский механик Р. Гук (1635— 1703) пришел к выводу, что человек сможет полететь только при помощи механического двигателя.

В XVIII веке в Европе зарождается машинно-фабричное производство. Это вызывает интенсивное развитие науки и техники и способствует укреплению научного подхода к решению проблемы полета. После долгих опытов исследователи приходят к мысли использовать для осуществления полета подъемную силу, возникающую при быстром движении слегка наклоненной относительно воздушного потока пластины. К этому времени уже хорошо изучены воздушные змеи различных конструкций, а академик Эйлер (1707-1783) впервые вычисляет подъемную силу.

В это же время русский ученый М.В. Ломоносов (1711-1765) проводит исследования в области физики атмосферы и метеорологии. В связи с этими исследованиями у Ломоносова возникла мысль о создании летательного аппарата, с помощью которого можно было бы поднять над землей метеорологические приборы. Ученый обратился к идее создания вертикально взлетающего аппарата; его «аэродромическая машина» представляла собой летательный аппарат типа вертолета. Полет подобной модели впервые удалось осуществить в 1784 г., и осуществили его французские изобретатели Лоннуа и Бьенвеню, использовав в качестве источника энергии силу упругости сжатого лука.

Впрочем, также издревле известен и другой путь к покорению человеком воздуха. Этот путь заключается в использовании статического принципа полета, основанного на законе Архимеда. Шествие по этому пути в какой-то момент показалось более перспективным; вес летательного аппарата стал считаться не только важнейшим, но и принципиальным препятствием. Следуя но пути решения проблемы полета при помощи аппаратов легче воздуха, 5 июня 1783 года2 во Франции братья Монгольфье осуществили первый запуск шара — оклеенного бумагой холста с веревочной сеткой, наполненного горячим воздухом. Благодаря легкой, герметичной и устойчивой по форме оболочке удалось реализовать принцип, по которому в сплошной среде тело, обладающее весом меньше вытесненной им массы этой среды, всплывает вверх.

19 сентября братья Монгольфье в Версале подняли в воздух баллон с животными, а 21 ноября 1783 года в Париже наконец-то состоялся первый полет людей. Счастливцами оказались де Розье и д’Арланд; они пробыли в воздухе 20 минут и пролетели около 9 км. Вскоре после этого, 1 декабря 1783 года, состоялся полет человека на аэростате более совершенной конструкции, созданной французским ученым Ж. Шарлем. Аэростат был наполнен водородом и имел подъемную силу в несколько раз превышавшую подъемную силу аэростата братьев Монгольфье. Шарль преодолел на своем аппарате расстояние около 40 км.

Наступила эра воздухоплавания.

Однако у этого способа передвижения по воздуху имелись существенные недостатки. Основным являлась невозможность совершать полет по заранее намеченному маршруту — налицо была полная зависимость от направления движения и силы ветра. С одной стороны сначала возникла идея, в целях упрощения управления летательным аппаратом легче воздуха, придать аэростату вытянутую форму. С другой — начало XIX века ознаменовалось широким распространением паровых машин. Первым применить паровой двигатель для управления аэростатом предложил английский ученый Д. Кейли (1773-1857). Он же в 1816 г. дал в своем проекте расчет конструкции аэростата длиной 90 м с экипажем 7 человек. В 1852 г. состоялся первый полет управляемого аэростата с паровым двигателем мощностью 3 л. с. с толкающим винтом, осуществленный французом А. Жиффаром. Так родился дирижабль, что в переводе с французского означает «управляемый».

Казалось, что создание летательного аппарата легче воздуха означает полный переворот в развитии идеи полета. Стремление усовершенствовать аэростат надолго отвлекло внимание ученых от летательных аппаратов тяжелее воздуха. Но работы по созданию и изучению управляемых аэростатов (дирижаблей) способствовали не только развитию этого вида воздушных сообщений. Они способствовали также накоплению большого практического опыта, сыгравшего впоследствии значительную роль в создании летательных аппаратов тяжелее воздуха. Ведь именно на воздухоплавательных устройствах были впервые применены и испытаны тепловые двигатели, пропеллеры, аэродинамические рули, исследованы принципы уменьшения аэродинамического сопротивления.

Кроме того, одной из основных причин, долго препятствовавших появлению самолета, являлось отсутствие легкого и достаточно мощного двигателя. Паровые машины, хотя они и были к концу XIX века значительно облегчены и усовершенствованы, из-за парового котла оказались мало пригодными для авиастроения. А основным препятствием на пути создания реактивного самолета являлась чрезвычайная неэкономичность известных в те годы двигателей прямой реакции. Даже в случае достижения требуемой тяги, продолжительность полета измерялась секундами. Опыты с электрическими двигателями сдерживались большим весом гальванических батарей питания. Только в наши дни, благодаря созданию солнечных батарей, появились некоторые перспективы воплощения этой идеи. А в те годы наибольший интерес у воздухоплавателей в конце концов вызвал изобретенный и сконструированный в 1860 г. французом Э. Ленуаром (1822-1900) двигатель внутреннего сгорания.

И вот, в середине XIX века, когда трудности создания дирижаблей начали все более вызывать сомнения в умах воздухоплавателей, вновь повсеместно возродился интерес к крылатым машинам. Теперь работы повелись сразу в двух направлениях: одни ученые создавали машины с паровыми, другие — с реактивными двигателями. Кроме того, изучение планирующих движений птиц показало возможность полета на безмоторном аппарате тяжелее воздуха — планере. Также наряду с разработкой проектов монопланов, прообразом которых являлась птица, в середине XIX века зародилась идея самолета с несколькими несущими поверхностями, что позволяло существенно уменьшить вес и габариты летательного аппарата.

Принципиальная схема аэроплана — фюзеляж в виде лодки с неподвижно закрепленным над ней крылом и крестообразным хвостовым оперением — была определена еще в 1799 г все тем же Д. Келли. Вскоре Келли в процессе раз-работо! добавил к этой конструкции шасси, рули направления и высоты, неподвижные стабилизаторы, образующие хвостовое оперение и пропеллер. Затем, к концу XIX века, в основном отработались свойства несущих поверхностей и определился тип двигателя.,

Первый полет человека на аппарате тяжелее воздуха был осуществлен французским инженером Адером 9 октября 1890 г.3 Это был аэроплан с легким паровым двигателем мощностью 40 л. с.

Затем, благодаря опытам немецкого инженера Отто Лилиенталя (1848-1896), трагически погибшего 9 августа 1896 года, исследователи поняли всю необходимость создания прежде всего обладающего хорошей управляемостью и устойчивостью планера. В 1896 году за эти разработки принялись два американских инженера Шанют и Херринг. Эстафету подхватили их соотечественники — братья Вилбур и Орвил Райт, начавшие работать над совершенствованием планеров летом 1900 года. В 1903 году они построили легкий 16-ти сильный бензиновый двигатель и, после целого ряда попыток, 17 декабря 1903 года совершили первый полет продолжительностью 12 секунд. Затем за 59 секунд было преодолено расстояние в 259 м. В 1905 году уже был совершен полет, позволивший преодолеть расстояние в 17 км, а затем — в 37 км. В 1908 г. Вилбур Райт продержался в воздухе 2 часа 20 минут. Несмотря на то, что в Европе ничего не знали о проводимых братьями Райт опытах, там также удалось создать аэроплан. Впервые отделился от земли на аппарате тяжелее воздуха собственной конструкции с легким бензиновым двигателем Антуанет в 50 л. с. французский воздухоплаватель Альберто Сантос-Дюмон. На биплане собственной конструкции он продержался в воздухе 21 секунду, успев преодолеть расстояние в 220 метров. Это произошло 12 ноября 1906 года; с тех пор этот день считается днем рождения европейской авиации4. С этого времени начался, наконец, новый и последний этап в истории развития самолета, продолжающийся и по сей день — совершенствование его конструкции и свойств.

Параллельно процессу освоения возможности полета развивалась и история использования человеком нового вида передвижений. Поначалу полеты, кроме изучения свойств и возможностей этого нового вида передвижения, носили чисто развлекательный характер. Но это продолжалось недолго. Первое практическое использование аэростата произошло в период Великой французской революции в 1794 г. И первое же практическое использование этого нового средства передвижения произошло в военных целях; с его помощью была произведена разведка под Флерюсом. И только в 1804 г. русская Академия наук организовала первый в мире полет воздушного шара с научными целями. 30 июня в Петербурге, с плаца 1-го Кадетского корпуса, академик Я.Д. Захаров поднялся на воздушном шаре, управляемом бельгийским воздухоплавателем Робертсоном. Во время полета были проведены замеры давления, температуры, взяты пробы воздуха на различных высотах, выполнены опыты со статическим электричеством и магнитом, некоторые простейшие физиологические эксперименты.

Однако идея использования летательного средства в военных целях никогда не покидала умы людей. Весной 1812 г. немецкий механик Франц Леппих обратился к русскому посланнику в Штутгарте Алепиусу с предложением построить для русского правительства управляемый воздушный шар. Как писал Алепиус Александру I: «...Леппих обещал мне построить пятьдесят таких воздушных кораблей в течение трех месяцев... По сделанным доселе расчислениям наиудобнейшие воздушные корабли могут вмещать в себе 40 человек и поднимать 12 ООО фунтов5. В числе артиллерийских предметов, коими он хочет снабдить себя, ожидает он особливо большого действия от ящиков, наполненных порохом, которые брошены будучи сверху, могут разрывом своим, упав на твердые тела, опрокинуть целые эскадроны».

Леппих по приглашению Александра I поселился в России под именем Шмидта и начал в обстановке полной секретности осуществлять свой проект под видом устройства земляной машины. Градоначальник Москвы Ростопчин докладывал царю: «Нельзя не удивляться деятельности Леппиха: он встает первым и ложится спать последним. Рабочие трудятся по 17 часов в день; их уже более ста человек в его мастерской». Однако все опыты предприимчивого немца окончились неудачей; уровень развития техники того времени еще не позволял добиться устойчивого управ-ляемого полета огромного аэростата объемом около 8 тыс. м3. В 1813 году Леппих, потратив на работы 180 тыс. рублей, покинул Россию с репутацией шарлатана. Наполеон был выпровожен из России и без «немецкого чуда». Однако приоритет немецких умов на такого рода ведение боевых действий никем так и не был оспорен.

К середине XIX века воздухоплаватели уже участвовали в военных действиях в новом качестве. В 1849 г. с аэростата была произведена бомбардировка Венеции — первая бомбардировка с воздуха. А в 1859 г. аэростат участвовал в сражении при Соль-Ферино. В России генерал-майор Кра-евский в 1869 г. писал: «... для успеха в современной войне недостаточна уже одна тайна суворовских побед... необходима еще другая, новейшая, тайна побед, новое средство ведения войны... применение воздухоплавания на войне русскою армиею было бы небесполезно...»

Военно-ученый комитет, подробно изучив вопрос применения аэростатов в военных действиях, пришел к заключению, адресовав его русскому военному министру (5) 18 декабря 1869 г.: «Было бы несправедливо пренебрегать таким средством, с помощью которого является возможность своевременно раскрывать силы противника, стягиваемые к полю сражения, или предотвращать скрыто подготовляемые им удары, определять расположение атакуемой крепости или работ осаждающего, наконец, наблюдать на более или менее значительном расстоянии операции противника по переправе через реки, по занятию лесных или пересеченных пространств, по обороне берегов и пр. Во всех случаях воздушные рекогносцировки, произведенные при благоприятных обстоятельствах, могут доставить неоценимые услуги».

Однако несмотря на то, что опыты с применением аэростатов в военных целях в России проводились, в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. аэростаты не участвовали, в то время как в армиях Европы и Америки уже были организованы воздухоплавательные части. Во Франции в 1878 г. была учреждена воздухоплавательная школа в Медоне и создана специальная военная воздухоплавательная комиссия. Англия к этому моменту уже имела свою воздухоплавательную школу в Вулвиче и несколько воздухоплавательных рот. Также была создана рота воздухоплавателей в Германии. А с 1884 г. создается военное воздухоплавание и в России. И с этих пор применение летательных аппаратов легче воздуха в военных целях уже становится делом обычным. Для этой цели даже были созданы специальные привязные аэростаты, которые использовались как высотные наблюдательные пункты.

Привязные аэростаты применялись, хотя и очень ограниченно, для разведки в русско-японскую войну 1904-1905 гг. Сначала лейтенант воздухоплавательной службы Лавров организовал в Порт-Артуре постройку самодельного воздушного шара. Затем с этого шара был рассмотрен неприятельский укрепленный лагерь, который выстрелами с наших броненосцев был расстрелян 12-дюймовыми снарядами, так что японцы поспешно должны были его бросить и перенести в более отдаленную от Порт-Артура местность. Однако (23 ноября) 5 декабря 1904 г. Лавров погиб и работы с самодельным привязным шаром прекратились. Эстафету подхватил командир воздухоплавательного батальона Ко-ванько А. М., прибывший месяц спустя с двумя змейковыми аэростатами на Дальневосточный театр военных действий по настоянию военного министра Сахарова. Затем подключился к боевой работе и батальон Н. Г. Баратова.

Параллельно этому развивались и средства защиты от вновь появившихся воздушных средств разведки и нападения. К концу XIX века в Германии были достигнуты немалые успехи в практике стрельбы по воздушным шарам. Германский военный агент писал в 1892 г.: «Опыты на Кум-мерсдорфском полигоне показали, что воздушный шар, находившийся на высоте 150-250 м, при стрельбе с расстояния 5000 м спустился один раз после десятого, а другой раз после двадцатого выстрела.

Опыты на полигоне в Группе (недалеко от Грауденца) показали, что воздушный шар, находившийся на высоте свыше 200 м, опустился после четвертого залпа крепостной артиллерии».

Но, несмотря на столь явные успехи воздухоплавателей, с началом XX века аэроплан все больше и больше завоевывал внимание общественности. И тут всех опередили французы. Когда 17 октября 1891 г. избранная публика, «весь Париж», хлынула в распахнутые двери выставки на Елисей-ских полях, «гвоздя» экспозиции — летательного аппарата «Эол» французского инженера Клемана Адера — уже не было на месте. Загадочная машина, о которой мало что знали даже вездесущие газетчики, исчезла с выставки за несколько часов до открытия, сразу же после того, как «Эол» осмотрел военный министр Франции. Позже пресса писала, что Адер продолжает работу в интересах военного ведомства, конечная цель — «выработка воздушной стратегии и тактики, создание авиационной армии». Французские военные теоретики уже тогда, едва ли не за четверть века до начала Великой войны поняли — авиации предстоит изменить тысячелетние представления о стратегии и тактике военных действий. Теперь реки, горы и моря — все эти непреодолимые преграды предшествующих войн — послужат отличными ориентирами для новых участников военных действий.

Конечно же, выгоды нового вида техники видели не только французские военные. В Америке братья Райт уже к осени 1908 года совершили немало полетов над дюнами американского побережья в Атлантике. Велись работы по освоению воздушных машин и в Европе. Теперь уже исследователи стремились ко все большему расширению возможностей аэропланов. В Европу прибывает Вилбур Райт с намерением продать патент на свой аппарат. А с 1909 г. начинаются непрекращающиеся соревнования за первенство в небе между Анри Фарманом и Луи Блерио. 25 июля 1909 г. Луи Блерио вырывается вперед, впервые перелетев по воздуху Ламанш за 37 минут. В 1910 году Губерт Летам поднял на своем аппарате кинооператора; фильм с небывалыми видами Парижа «с высоты птичьего полета» демонстрировался во всех кинотеатрах французской столицы. Все это побудило французское военное командование закупить аэропланы для своих нужд. 13 аэропланов и 4 воздушных судна принимают участие в 1910 г. на маневрах французской армии в Пикардии. Они были предназначены для воздушной разведки, с каковой целью проведены интересные испытания; были проведены фотосъемки с воздуха и передача разведданных по радио. В последующие несколько лет совместными усилиями конструкторов, летчиков и предпринимателей «аэроплан, бывший так недавно простой игрушкой, прыгавшей на расстояние нескольких метров, превращается в летательную машину, поднимающуюся до 4 тыс. м, пролетающую безостановочно более 8 час. и более 800 км», — писал в начале 1912 г. русский журнал «Техника воздухоплавания». И в том же году французский журнал «Артиллерийское ревю» заметил: «Итало-турецкая война предоставила аэроплану случай доказать свою пригодность не только в смысле орудия разведки6, но также и как средства для нападения; польза аэроплана в первом случае всегда казалась неоспоримой, что же касается второго применения, то в нем часто сомневались». Уже изобретены для атаки наземных войск металлические стрелы-дротики размером чуть больше карандаша и весом 30 г., которые, благодаря ускорению свободного падения, пробивали доску толщиной 150 мм. Такие стрелы использовались практически в течение всей Первой мировой войны7.

Не покидала умы военных деятелей и возможность бомбометания с воздуха. Итальянский лейтенант К. Ципелли начал эксперименты с авиационной бомбой еще до Великой войны. Главной проблемой было создать взрыватель, который срабатывал бы именно в тот момент, когда снаряд касается цели. Во время итало-турецкой войны (сентябрь 1911 — октябрь 1912) на турецкие позиции сбрасывались 10-кг бомбы, в массивном цилиндрическом корпусе которых вместе со взрывчатым веществом располагалась картечь, поражавшая при разрывах живую силу8. В конце лета 1911г. даже в России проводились первые военные маневры с пробными полетами аэропланов.

Одна из первых бомбардировок с самолета была произведена 1 ноября 1911 г. Джулио Гавотти сбросил со своего «Румплер-Таубе» 4 маленьких бомбы весом 2 кг на североафриканские населенные пункты Тагуира и Айн Цара; он же обстрелял при этом скопление арабских войск из личного оружия. Однако результат бомбардировки всех разочаровал.

В октябре 1912 г, начались боевые действия на Балканах. Черногория, Сербия, Греция и Болгария объявили войну Турции. В этой войне участвовали уже не единичные самолеты, а целый авиаотряд с русскими летчиками-доб-ровольцами. Под руководством С. Щетинина, одного из основателей Российского товарищества воздухоплавания, летчики Агафонов, Евсюков, Колчин и Костин составили первое в истории боевое подразделение русской авиации. Они много раз летали над осажденным Адрианополем, в котором засели турецкие войска, фотографировали вражеские позиции, сбрасывали бомбы и листовки.

Вернувшись в Россию, Щетинин обстоятельно доложил о деятельности авиаотряда в Обществе ревнителей военных знаний. Он, в частности, отметил, что болгарская армия могла бы оказаться в затруднительном положении, если бы турки располагали хотя бы парой аэропланов. Осадив Адрианополь, болгары подвозили войскам снаряжение и провиант по единственному мосту через реку Марицу. Будь у турок авиация, они бы разбомбили мост и отрезали от тылов передовые войска противника.

Естественное стремление военных летчиков стрелять с самолета по наземным целям привело к тому, что в России еще в 1912 г. был создан А.А. Пороховщиковым двухместный аэроплан БИ-КОК-2, имевший двойное управление, бронированное днище вынесенной вперед гондолы9, достаточные обзор и обстрел из подвижного пулемета вперед-вниз. (6) 19 августа 1913 г. на Клементьевском полигоне недалеко от Можайска проводились испытания этой воздушной машины, заключавшиеся в стрельбе с воздуха по наземным целям. Из 200 манекенов, по 7 в ряду, через 7 шагов один от другого, была выстроена пехота; в цель попало 8,1% от общего числа выпущенных пуль. Однако военное ведомство не придало значения этим испытаниям. Официальное заключение комиссии только и отметило, что стрельба с аэроплана возможна, при этом необходима полная слаженность работы пилота и пулеметчика.

Однако такая осторожность оценок объясняется не только недостаточным количеством испытаний, но прежде всего резко отрицательным отношением большинства военных теоретиков и исследователей к боевому применению авиации. Это происходило по многим причинам. Во-первых, высший командный состав того времени, будучи подготовленным старой школой, традиционно еще с XV в. считавшей главной ударной силой артиллерию, не видел за авиацией действительной военной мощи. Авиация даже в качестве помощницы артиллерии еще серьезно не рассматривалась, поскольку корректировать огонь артиллерии тогда казалось гораздо более удобным с привязных аэростатов; на них можно было установить телефон.

Во-вторых, в силу решающей зависимости от веса не представлялось возможным брать на борт аэроплана большое количество бомб, что и в самом деле, как показал опыт итало-турецкой и балканской войн, не позволяло оказывать серьезного влияния на ход боевых действий. Даже тяжелые многомоторные «Муромцы», появившиеся в России в 1913 г., проигрывали в грузоподъемности и дальности действия достаточно развитым к тому времени дирижаблям и особенно цеппелинам.

В-третьих, в силу большой скорости, казалось невозможным вести с аэроплана прицельный огонь из огнестрельного оружия. И, наконец, в-четвертых, аэропланы были еще настолько ненадежными и постоянно ломались в полете от самых незначительных причин, что применять их к каким-либо наступательным действиям казалось просто немыслимым. В результате у командного состава ело-жилось мнение, что боевое применение авиации, не дав никаких значительных результатов само по себе, не позволит авиации выполнить и ее основную задачу — разведку

С другой стороны, например, знаменитый ученый Эдисон (1847-1931), полагал, что аэроплан в качестве средства нападения может превратиться в такое «абсолютное» оружие, против которого не окажется «средств для обороны». В этом случае, заключал знаменитый изобретатель, война станет невозможной. Скептики, наоборот, видели помеху в практическом применении аэроплана именно в его замечательных свойствах. «Аэропланы, вследствие своей большой скорости, не позволят успешно пользоваться оружием и бросать в цель снаряды, а потому и не могут иметь значительной наступательной силы», — таково было мнение некоторых германских высших военных деятелей. Главную роль в грядущих бомбардировках там отводили именно цеппелинам, тем более, что в этом виде вооружения Германия имела несомненный перевес перед всеми остальными державами.

Так же смотрели на новое средство войны и во Франции. На больших маневрах французской армии в 1912 г. аэропланам отвели лишь роль разведчиков. Бомбардировок с воздуха не проводилось, даже несмотря на то, что во Франции только-только закончился конкурс «Воздушной мишени» Мишлена. Победителями конкурса были признаны летчик Гебер и стрелок — лейтенант американской армии Скотт. Сбросив снаряды с 200-метровой высоты, Скотт уложил 12 бомб из 15 в круглую мишень диаметром 20 м. Бомбометание с высоты 800 м увенчалось попаданием 8 снарядов из 15 в четырехугольную цель размером 120x40 м! Подобные же испытания проводились и в России. Однако считалось, что из-за ограниченной грузоподъемности и из-за повышенного риска самопоражения при бомбометании на малой высоте такое использование аэропланов неэффективно.

Тем не менее, военные продолжали искать пути развития нового вида техники. До начала Великой войны русское командование провело три конкурса аэропланов, стимулируя деятельность отечественных авиаконструкторов.

В 1912 г. выдвигались для участия в конкурсе следующие требования:

1. Аэроплан должен быть построен в России (допускалось использование материалов и отдельных частей иностранного производства);

2. Полезная нагрузка должна составлять — два человека экипажа, необходимые инструменты и приборы (буссоль, фотографический аппарат, все необходимое для ремонта и т.п. + запас бензина и масла на 3 часа полета);

3. Скорость — не менее 80 км/час;

4. Скороподъемность — не менее 500 м за 15 мин.

Также особо оговаривались длительность полета, длина разбега, возможность взлетать «со вспаханного (но не свежевспаханного) и засеянного поля и опускаться на них же без каких бы то ни было поломок». Кроме того, самолеты должны были легко разбираться, транспортироваться и собираться не долее, чем за два часа. Полковник Ульянин еще в 1911 г. выдвинул идею «складного самолета». В результате под руководством летчика В. Лебедева был построен складной «Фарман», который неплохо летал, но уступал по характеристикам оригиналу «Фарману-IV».

Было требование и такого рода: «аэроплан должен представлять наибольшие удобства для обращения с огнестрельным оружием и для бросания бомб».

Биплан Сикорского С-6Б на конкурсе 1912 г. продемонстрировал отличные свойства:

Скорость до 113,5 км/час, скороподъемность — 500 м за 6,4 мин., на полную разборку аэроплана уходило всего 18,2 минут!

А отобранный комиссией на конкурсе 1913 г. «прибор для бросания снарядов с аэропланов и управляемых аэростатов», изготовленный штабс-капитаном Толмачевым, использовался в русской авиации до 1916 г.

Занимались развитием воздушного флота и Военно-морские ведомства. Еще (27 января) 9 февраля 1910 г. отставной капитан I ранга М. Парфенов сделал доклад в императорском Русском техническом обществе «О воздухоплавании в нашем флоте», в котором говорилось: «Можно безошибочно сказать, что разведка, совершенная с военно-морскими целями на дирижабле или аэроплане, должна дать во время морской войны поразительные результаты, предел которых ум наш не в состоянии даже определить». В этом же году во Франции конструктор А. Фабр (практически одновременно с американцем Г. Кертисом) уже создал гидросамолет.

В 1911 г. русский инженер Я. Гаккель продемонстрировал свою оригинальную конструкцию «Гаккель V». В 1912 г. на воду был спущен поплавковый аэроплан И. Сикорского. Однако до 1913 г. русское морское ведомство предпочитало импортировать для нужд флота французские и американские гидроаэропланы: «Вуазены», «Мораны», «Фарма-ны» и «Кертисы».

В предвоенные годы естественным образом зарождался и высший пилотаж — как искусство управления новым воздушным средством. На Западе пионером высшего пилотажа стал французский авиатор Адольф Пегу. Он еще в 1913 г. летал «вверх колесами», уходил в пикирование, круто набирал высоту и демонстрировал «немыслимые» эволюции своего «Блерио», доказав, что, имея достаточный запас высоты, машину можно выровнять в воздухе из любого положения.

В России впервые начал летать «вниз головой» Петр Нестеров; он оставил в память о своем искусстве фигуру высшего пилотажа, названную «мертвой петлей». Пегу, прибывший вскоре в Петербург, лично признал первенство русского летчика в выполнении такой фигуры высшего пилотажа, и с тех пор она стала называться «петлей Нестерова». Другой русский летчик, Константин Арцеулов, уже во время войны впервые продемонстрировал возможность выведения самолета из штопора, благодаря чему штопор также обогатил арсенал возможностей пилотирования. В Германии, также во время войны, обогатил арсенал пилотирования Макс Иммельман.

Наряду с освоением военными летчиками стрельбы, бомбометания и высшего пилотажа соревновались и конструкторы. Высота подъема и продолжительность полета все возрастали и неуклонно возрастала скорость полета. Уже в 1911 г. «стариков» Блерио, Морана и Вуазена обставили на гоночных трассах Ньюпор, Ведрин и Прево.

Первоначально конструкторы полагали, что главное — это оснастить машину как можно более мощным мотором, который способен поднять в воздух практически любой аппарат. Ньюпор, представив на конкурс обтекаемый, буквально зализанный фюзеляж и гладкие поверхности крыльев с минимумом растяжек, поколебал эту точку зрения. Ему удалось в 1911 г. развить скорость 80 км/час всего с 20-сильным мотором. Эдуард Ньюпор погиб в 1911 г. в авиационной катастрофе, а в 1913 г. также погиб и его брат Шарль, основатель фирмы; оба так и не узнали, каких высот достигнут их идеи.

В 1913 г. самолет конструкции Луи Бешеро «Депер-дюссен» под управлением Мориса Прево развил скорость 200 км/час!

Росла скорость, росла и грузоподъемность. 13 мая 1913 г. недалеко от Петербурга впервые в мире поднялся в небо аэроплан И. Сикорского «Русский витязь», весивший четыре тонны. Этот гигант уже способен был составить конкуренцию дирижаблям.

Однако скептики тормозили этот процесс. Английский ученый Ланчестер опубликовал аэродинамическое исследование, в котором доказывал, что самолеты уже достигли предельных размеров, дальнейший рост приведет к неспособности машин летать. Предельным весом при этом признавалась одна тонна. Голоса скептиков были еще очень сильны.

В результате, несмотря на все столь очевидные, казалось бы, достижения, еще в период итало-турецкой войны, аэропланы прозвали «аппаратами для циркового искусства». Ограниченная грузоподъемность и в самом деле не позволяла брать с собой действенных бомб. К тому же точность попадания в боевых условиях оказалась весьма незначительной. Более того, за эти несколько недель аэропланы даже не проявили себя особо выдающимся средством разведки. И вместо них стали использовать привязные аэростаты. Итало-турецкая война, прежде всего, подтвердила мнение, особенно распространенное в Германии, что именно воздушные суда (особенно цеппелины) будут наиболее действенным военным средством. Таким образом, развитие аппаратов легче воздуха также продолжалось с неменьшим напряжением. С созданием соответствующих мощных бензиновых моторов строительство воздушных судов испытывает настоящий взлет с конца XIX столетия, прежде всего во Франции и в Германии.

Противостояние Франции и Германии, источник постоянной тревоги европейского континента, неуклонно вело к вершине воздушного судостроения, а затем и самолетостроения, к острой конкуренции между обеими державами, подстегивавшими себя взаимным недоверием ко все большему увеличению собственных усилий.

2 июля 1900 г. над Бодензее поднялся в воздух первый цеппелин. Франция отреагировала на эту воздушную угрозу незамедлительно. 19 октября 1902 г. был устроен полет французских воздушных судов вокруг Эйфелевой башни. Это было важным достижением — дирижабль оказался управляемым. В 1903 г. воздушное судно Лебоди удерживается в воздухе 1 час 16 мин. и развивает скорость 44 км/час. В 1905-1906 гг. граф Фердинанд фон Цеппелин строит второй и третий дирижабли. Последние проходят в 8 часов 350 км, что возможно при скорости в 43 км/час. Известие о закупке воздушных судов французским военным министерством дало германскому генеральному штабу желанный предлог выделить значительные средства на собственные разработки. В 1907 г. граф Цеппелин получил 400 тыс. золотых марок, а в 1908 — 2 млн. 150 тыс.

Газета социал-демократов «Вперед» с полным правом констатировала: «Ив самом деле, похоже, в нашей прекрасной военной стране пока еще не все прекрасно, нам просто необходимо вооружить воздух». С 1913 г. военные и морские силы Германии имеют уже 11 воздушных судов. И Германия продолжает наращивать техническую мощь. Германский генеральный штаб видит в этом значительный инструмент войны, который, наряду с дальней разведкой, можно эффективно использовать для бомбардирования крепостей и крупных городов. В 1912 г. глава генерального штаба фон Мольтке поясняет: «Мы видим в этих новых судах Цеппелина инструмент войны, в котором мы далеко превзошли всех противников, и в обозримое время они не смогут догнать нас, поскольку мы с энергией работаем над усовершенствованием своей техники. Нам необходимо ускорить его развитие, чтобы с началом войны сделать первый и действенный удар, каковой фактическим и моральным действием может оказаться совершенно дезорганизующим».

То, что германский генеральный штаб видел в дирижаблях выдающееся средство не только для дальней разведки, но также и для бомбардировки целей в глубоком тылу противника, весьма отрицательно сказалось на развитии авиации в Германии. Вся ставка была сделана на цеппелины, которые могли не только извещать о мобилизации и выступлении военных сил противника, но и мешать этому, а также подрывать военное хозяйство и дух населения враждебных государств. Германские военные политики со всей серьезностью в начале войны возлагали надежды на то, что их воздушные суда смогут рассеивать собрания войск и полностью дезорганизовывать жизнь в крупных городах. В связи с этим предполагалось в самом же начале военных действий направить 20 цеппелинов на Лондон или Париж, и вызвать там посредством сброшенных 6000 бомб так много пожаров, чтобы было невозможно подавить их гигантский огонь.

Возможность употребления воздушных судов в качестве бомбоносов, о котором кайзеровские генералы в предвоенный год говорили не скрываясь, вовлекло всю западную Европу в живую дискуссию о возможностях проявления воздушной войны против гражданского населения. Прежде всего, это касалось Великобритании; островное государство увидело себя под угрозой цеппелинов, сводящих на нет все преимущества островного положения. Поэтому не случайно первое видение ужаса воздушной войны, в котором воздушный флот, посредством безжалостной бомбардировки глубокого тыла, вынуждал противника к капитуляции, дал Герберт Джордж Уэллс в 1908 г. в своей книге «Война в воздухе».

В феврале 1912 г. Уэллс, Артур Конан Дойль и 200 других известных людей подписали протест против воздушной войны, от которой предостерегали все народы, призывая правительства всех стран удержаться от такого употребления воздушного флота. «Цивилизованный мир выражает свое желание мира и доброй воли и требует ограничения чрезмерного груза вооружения». Не следовало бы использовать «славное изобретение человеческого духа — покорение воздуха — для целей уничтожения человека».

Уэллс и его друзья имели при этом в виду, прежде всего, воздушные суда. Однако инструмент воздушной войны, за который германский генеральный штаб ручался, как за наиболее действенный, уже в 1912 г. начал терять свое значение перед лицом быстрого прогресса, который делал аэроплан.

В военных кругах французской армии серьезно задавались вопросом о ставке самолета против цеппелина. В 1912 г. военный министр Франции Мильеран говорил: «Мы должны задаться целью дать нашему отечеству бесчисленные полчища аэропланов для непрерывной и неутомимой охраны наших границ». В Германии также интересовались этим вопросом, и мнение, господствующее в военных кругах, окончательно выразил в конце 1908 г. майор Август фон Парсефаль: «Аппарат Райта всегда будет менее работоспособным, чем воздушный шар».

Еще более способствовало установлению этого предубеждения то, что к 1910 г. во Франции в области освоения аэропланов имелось абсолютное превосходство. Сказалось также и следствие сильного давления, которое оказывали определенные круги крупной германской буржуазии на правительство. Не следует забывать и того, что во время столь усердного отстаивания цеппелинов, воздушное судно относилось к аэроплану, примерно как автомобиль к велосипеду. Тем не менее, в Германии 19 мая 1909 г. была основана первая большая германская фабрика самолетов — ТОО «Летающие машины Райта», с уставным капиталом в 500 тыс. германских марок. Эта сумма была внесена AEG (Всеобщим Электрическим Объединением), Круппом, фирмой «Людвиг Лёве и Ко», электромеханическим заводом Биттерфельда и некоторыми другими крупными промышленниками. Собственное военное производство самолетов началось в апреле 1909 г. со строительства первого аэроплана по проекту штутгартского правительственного конструктора Зигфрида Хоффманна. А 15 июля 1910 г. началось обучение первых четырех офицеров-летчиков.

В конце 1910 г. английский морской писатель Ф. Т. Жан впервые опубликовал обозрение о воздушном флоте мира.

Согласно его исследованиям сила воздушного флота мира в конце 1910 года представляла собой следующую картину:

страна воздушныесуда самолеты Г ермания 9 5 Англия 2 4 Франция 3 36 Италия 3 2 Австрия 3 2 Япония 1 2 Россия 3 3 Бельгия 2 2 США 2 2 Итого 28 58

Таким образом, основное строительство воздушных машин началось лишь во втором десятилетии XX века.

Несмотря на быстрое улучшение самолетостроения, прусско-германский генеральный штаб обсуждал возможности самолета более чем скептически. В 1912 г. генерал-лейтенант Метцлер заявил: «Перенесение планомерных боевых действий в воздух пока что относится к области фантастики». А генерал-майор Теодор фон Дитфурт говорил, что "французы, пытаясь развитием летного дела оказать влияние на ведение войны или хотя бы на исход отдельных битв, стреляют далеко мимо цели.

Вследствие этого к 1912 г. преимущество французских воздушных сил было бесспорным. Также и Великобритания, которая в мае 1912 г. создала Королевский Воздушный Корпус, превзошла Германию по числу своих самолетов. Даже царская Россия по воздушной мощи в 1912 г. выдвинулась на второе место. Такой взлет авиации в России был особенно замечательным если учесть, что первый самолет был поднят в воздух лишь в июле 1909 года. После чего царское правительство предпринимает значительное напряжение, позволившее стране создать вполне достойные по тем временам воздушные силы. В результате подобных усилий, согласно уже упомянутым исследованиям Жана, состояние воздушного флота в мире к 1912 г. значительно изменилось.

Состояние авиационного парка в наиболее развитых странах в 1911-1912 гг.

страна 1911 1912 армия флот части. армия флот части. Англия 57 31 167 23 6 130 Китай 1 - 1 1 - 2 Франция 161 10 400 259 1 422 Г срмания 50 2 101 46 2 100 Италия 31 4 36 22 4 50 Япония 4 4 3 10 4 2 Россия 23 5 41 99 1 50 США 11 3 301 3 2 750 (?)

Таким образом, по оценке Жана, к маю 1912 г. в мире имелось уже около 2000 самолетов против 58 в 1910 году! Перед лицом обострившихся противоречий между Центральными державами — Германия, Австро-Венгрия, Италия — и Антантой — Франция, Россия и Великобритания — и перед лицом превентивных военных планов германского генерального штаба в 1912 г. была открыта (близкая к концертной) совместная акция промышленности и генерального штаба, направленная на то, чтобы в течение короткого срока значительно увеличить численность германских воздушных сил. В апреле 1912 г. комитет под руководством графа Артура фон Посадовского-Венера обратился к немецкой общественности и попросил пожертвовать средства на строительство аэропланов. Наряду с Ратенау, Германским банком и Хеншелем в этот комитет вошли также представитель Дисконтного общества, Северо-германский Ллойд, Хапаг и Сименс-Шукерт-Концерн. Свыше 7 млн. полновесных золотых марок положили они в основание строительства германской авиапромышленности, которая таким образом в 1912 г. пережила свой «Год основания». Германский генеральный штаб, который требовал в нескольких меморандумах значительного развития воздушных войск, заботился и о будущем сбыте. С 1912 г. германская самолетная промышленность выполнила заказ армии на 90%. В результате директор завода «Альбатросов» Отто Винер констатировал, что военное управление «из терпеливого покупателя превратилось во властного заказчика».

Значительные суммы, которые теперь в Европе отпускались на воздушное вооружение, можно представить по следующей таблице:

Затраты на воздушное вооружение* Германия Франция Великобритания 1910 общие расходы: на самолетостроение: 3 918 400 М 307 500 М 5 212 350 fr 2 600 000 fr (4,1 Mln.M) 160 000 £ st (3,2 Mln.M) 1911 общие расходы: на самолетостроение: 4 653 500 М 2 359 100 М 15 279 800 fr 9 770 000 fr (12,2 Mln.M) 131 000 £ st (2,6 Mln.M) 1912 общие расходы: на самолетостроение: 10 098 550 М 3 959 150 М 32 528 000 fr 23 464 230 fr (26 Mln.M) 232 000 £ st (4,6 Mln.M) 1913 общие расходы: на самолетостроение: 39 985 650 М 17 475 100 М 41 211 000 fr 29 767 800 fr (32,9 Mln.M) 526 000 £ st (10,5 MIn.M) 1914 общие расходы: на самолетостроение: 62 759 350 М 27 029 600 М 46 733 900 fr 29 256 900 fr (37,3 Mln.M) 1 000 000 £ st (20 Mln.M) * фунт стерлингов стоил 21 рубль, французский франк — 77 копеек, 1 немецкая марка — 1 рубль 5 копеек.

В результате столь мощной кампании кайзеровской Германии к началу войны практически удалось догнать Францию по количеству военных аэропланов. А исходя из того, что наиболее великое значение в войне господствующие военные круги все-таки приписывали воздушным судам, превосходство Германии теперь казалось вполне обеспеченным и в воздушных силах. И все же генерал Ханс Хартвиг фон Безелер объяснял в 1913 г., что аэроплан не может считаться вполне надежным средством ведения войны. «Их помощь для разведки и связного дела, а при случае также и как транспортного средства, может иметь большое значение, однако в борьбе они никогда не будут принимать решительного участия». Сходные мнения тогда же высказывала и французская газета «Военная Франция», в которой можно было прочесть: «Ныне частенько говорят и пишут, что самолет станет впредь выигрывать битвы! Следовало бы вместо этого спросить, как все это может статься... Об использовании аэроплана как средства борьбы, по крайней мере, теперь и в обозримом времени, даже не может быть и речи. Аэроплан не является машиной разрушения. Хорошо хотя бы то, что он уже теперь пригоден для разведки».

Итак, к началу Первой мировой войны авиация была уже не в младенчестве, а скорее «здоровым и хорошо растущим ребенком». В 1913 г. аэроплан преодолел рубеж скорости 200 км/час, а авиаторы к тому времени освоили многие фигуры высшего пилотажа. Но генералы, начинавшие войну, не видели на театре военных действий места этой крылатой игрушке богатых чудаков-авантюристов. «Боевое применение аэроплана не представляется возможным», — утверждали военные чины. И их можно понять: авиация многим казалась всего лишь еще одним техническим видом спорта. Так что на начальных этапах войны допустимы были только самолеты-разведчики. Но даже воздушная разведка оказалась намного эффективнее, чем предполагали генералы. Она оказалась надежнее конной — пока лихие кавалеристы прорубались к своим, летчики уже успевали доложить обстановку

Присутствие самолета в небе стало для армии далеко не безобидным. Ружейный огонь с земли не сильно помогал, хотя самый первый авиатор, ставший жертвой Первой мировой, погиб именно от него. Становилось очевидным, что орудием для борьбы с самолетом может стать только другой самолет. Но каким он должен быть и чем мог уничтожать неприятеля?

Начинал войну самолет безоружным, если, конечно, не считать личного оружия пилота. Для борьбы с воздушным противником нужно было найти нечто гораздо более серьезное. И Великая война предложила для этих поисков самое неограниченное поле действия.

Первая мировая война охватила своим пожаром практически все страны Европы. Помимо огромных масс мужского населения, к участию в боях была привлечена и самая передовая техника. Впервые в истории войн над полями сражений появился самолет. Мощь воздушного оружия очень скоро ощутил на себе не только фронт, но и тыл. Новорожденная авиация внесла немалый вклад в массовое уничтожение людей, городов, военных и промышленных объектов, транспорта. На протяжении войны воздушный флот значительно усовершенствовался. Резко возрос парк самолетов.

Окончание войны оставило без работы тысячи и тысячи летчиков. Во время войны их сравнивали с птицами: соколами, орлами, ястребами. А после — они с трудом находили себе работу...

Когда Уильяма Фолкнера спросили: «В вашем рассказе „Все они мертвы, эти старые пилоты"... создается впечатление, что люди, прошедшие войну, так или иначе, умерли для новой жизни. Это так?» Он ответил: «Да, в каком-то смысле, они действительно мертвы». «И вы считаете, что в этом положении оказались прежде всего молодые люди, служившие в авиации?» — «В то время — да».

В. Рохмистров

Пролог

Европа цезарей! С тех пор, как в Бонапарта Гусиное перо направил Меттерних, —

Впервые за сто лет и на глазах моих Меняется твоя таинственная карта!

О. Мандельштам (Европа, 1914 г.)

Их было четверо, тех, кто вновь претендовал на передел мира. В их распоряжении имелись гигантские ресурсы, позволявшие покрывать неумеренную расточительность, и невероятно возросший уровень технических возможностей. Имена этих четырех гигантов — Германия, Франция, Англия и Россия.

Всего лишь сто лет минуло с той поры, когда Германия, может быть, впервые по-настоящему ощутила свои силы, тягаясь на полях брани с великим Наполеоном. Тогда они были вместе против Франции. И тогда Германия еще не называлась Германией. Но вскоре после разгрома французской республики Пруссия и Австрия стали мечтать об объединении всех германских племен. В 1864 г. они вместе напали на Данию и отторгли у нее Шлезвиг и Гольштейн. А в 1866 г. Пруссия, объединившись с Италией, выступила уже против своего недавнего союзника Австрии, которую поддержали четыре других германских «государства» — Ганновер, Гессен-Кассель, Нассау и город Франкфурт-на-Майне. Пруссия нанесла сокрушительное поражение Австрии и стала во главе движения за объединение германских племен.

Тогда на сцене вновь появилась Франция, не заинтересованная в возникновении по соседству крупного и сильного государства. В ходе франко-прусской войны 1870— 1871 гг. мощь Германии возросла еще больше. Франция капитулировала, отдав две своих провинции в бассейне Рейна и Мозеля — Эльзас и Лотарингию.

К началу нового века возросшая, насквозь проникнутая прусским казарменным духом Германия, налилась силой и решила нанести новый удар по своим соседям. Победоносный Мольтке-старший10 приступил к составлению плана войны против Франции и России сразу же после окончания франко-прусской войны. Вначале он придерживался ведения одновременных военных действий против России и Франции. Затем, вследствие быстро возраставшей мощи Франции, предпочел направлять главный удар против этого наиболее опасного противника. Это был первый период разработки германских военных планов, датирующийся 1871-1879 гг.

Во второй период (1879-1892) намечалось бросить против Франций половину германских сил. Они должны были, опираясь на укрепления Эльзаса и Лотарингии, сдерживать натиск французов. Главный удар теперь предполагалось нанести по России. Мольтке-старший планировал одновременно с Восточной Пруссией и Австро-Венгрией отрезать от России Царство Польское. Вся кампания рассчитывалась на семь лет.

Третий период разработки военных планов (1892-1906) связан уже с Мольтке-младшим11 и Шлифеном12 — призывавшими к быстрой войне. Главные усилия германских войск они вновь направляли прежде всего на разгром Франции, а против России намеревались выставить лишь заградительные силы, действующие совместно с Австро-Венгрией. Только после разгрома Франции предполагалось перебросить на Восточный фронт основные силы. Шлифен предлагал молниеносными ударами сначала по Франции, а затем по России, разгромить противников, не дав им возможности воспользоваться имеющимися у них позиционными

преимуществами. При этом Шлифен рассчитывал на извечную медлительность России в мобилизации своих потенций.

Четвертый и последний период подготовки к войне (1906-1914) начался сразу же после отставки Шлифена; его преемником стал Мольтке-младший. Последний внес существенные изменения в распределение сил. Опасаясь вторжения французов в Эльзас и Лотарингию, которые Франция надеялась вернуть в свои владения, он усилил левое крыло войск за счет правого ударного, изменив тем самым соотношение сил от 7:1 (по Шлифепу) на 3:1. План Шлифена, предполагавший возможность оставления Восточной Пруссии и вторжения французов в Эльзас и Лотарингию, вызывал большое недовольство прусских землевладельцев и промышленников.

Германия открыто стремилась упрочить за собой господство в Европе, отняв у Франции и Англии их колонии, у России — Польшу, Украину и Прибалтику и прочно закрепиться на Балканах. Германия угрожала господству Англии на Ближнем Востоке, построив Багдадскую железную дорогу, облегчавшую ей проникновение в Турцию. Господство Германии над Черноморскими проливами было невыгодно России.

Людендорф13: «Россия хотела окончательно ослабить Австро-Венгрию и приобрести полное господство на Балканах. Во Франции с новой силой ожила мысль о реванше, старые германские имперские провинции должны были вновь стать французскими... Англия с завистью смотрела на рас-' цвет нашей промышленности, на дешевизну нашей работы и на наше^железное прилежание. При этом Германия была самой сильной континентальной державой в Европе. К тому же она имела хороший и быстро развивающийся флот. Это заставило Англию бояться за свое мировое господство. Анг-ло-сакс почувствовал угрозу своей барской жизни...»

Для осуществления своих намерений Германия еще в 1879 г. заключила направленный против России и Франции военный союз с Австро-Венгрией. К ним в 1882 г. присоединилась Италия, завершив образование тройственного союза. В ответ Россия и Франция в 1891-1893 гг. создали свой союз. В 1904 г. с Францией заключила соглашение Англия, положив начало Антанте (от французского Entente cordiale — Сердечное согласие), к которому в 1907 г. присоединилась и Россия.

Разработка плана войны во Франции также началась сразу после франко-прусской войны. За этот период было предложено 16 различных вариантов. В результате столь длительной подготовки французы создали на границе с Германией сильную систему крепостей. Последний план (№ 17), по которому производилось развертывание войск, был разработан в 1911 — 1914 гг. французским генеральным штабом, возглавлявшимся генералом Жоффром14. Удовлетворяя требованиям французских промышленников, генеральный штаб, конечно же, планировал наступательные операции в Эльзасе и Лотарингии. Говоря о плане № 17, Жоффр указывал, что «активность французских армий должна проявиться в виде двух главных операций — одна на правом фланге, в районе между лесистыми горами Вогез и Мозелем, другая на левом — к северу от линии Верден — Мец».

Русский план войны являлся исключительно наступательным, причем наступательные действия предполагалось развернуть одновременно против Австро-Венгрии в Галиции и против Германии в Восточной Пруссии. Существовало два варианта плана. По варианту «А» главные усилия направлялись против Австро-Венгрии, но при условии, если Германия сосредоточит свои главные силы против Франции, а по варианту «Г» — против Германии, если последняя выберет для главного удара вместо Франции Россию. Силы

Россий распределялись следующим образом: 33% — на восточно-прусском участке, 52% — на австро-венгерском, 15% — для прикрытия Петрограда, Балтийского побережья и румынской границы.

Основным интересом Англии было стремление отстоять свои многочисленные колонии, на которые покушался германский империализм. При этом Англия стремилась придерживаться своей традиционной политики — воевать чужими руками.

Ллойд Джордж15: «Мы представляли себе наше участие в войне в согласии с традиционной ролью Англии в континентальных войнах. Наш флот должен был контролировать моря в интересах союзников. Наше богатство должно было помочь финансировать их заказы за границей. Наша же армия должна была играть в войне второстепенную роль».

И вот летом 1914 г. главные претенденты на передел мира шли к конфликту решительными шагами. Весь мир, затаив дыхание, следил за каждым их движением.

1914 ГОД «Если бы войско знало, войско побило бы войско»16

В древнем китайском военном каноне сказано: «Искусство победы на войне состоит в том, чтобы тщательно разведать замыслы врага и воспользоваться выгодой, внезапно нападая там, где враг не ожидает».

28 июня — Во время посещения аннексированной Боснии и Герцеговины вблизи австрийской границы в г. Сараево был убит единственный наследник австро-венгерского престола эрцгерцог Франц-Фердинанд (1863-1914).

Брусилов17: «Общее негодование было ответом на этот террористический акт, но никому и в голову не могло прийти, что это убийство послужит поводом для начала страшной всемирной войны, которой все ждали и опасались».

В эти дни, отдыхая в Германии, на курорте в Киссингене, Брусилов был свидетелем «интересной картинки». «В тот памятный вечер весь парк и окрестные горы были великолепно убраны флагами, гирляндами, транспарантами. Музыка гремела со всех сторон. Центральная же площадь, окруженная цветниками, была застроена прекрасными декорациями, изображавшими московский Кремль, его церкви, стены, башни. На первом плане возвышался Василий Блаженный. Нас это очень удивило и заинтересовало. Но когда начался грандиозный фейерверк с пальбой и ракетами под звуки нескольких оркестров, игравших „Боже, Царя храни" и „Коль славен", мы окончательно поразились. Вскоре масса искр и огней с треском, напоминавшим пушечную пальбу, рассыпаясь со всех гор на центральную площадь парка, подожгла все постройки и сооружения Кремля. Перед нами было зрелище настоящего громадного пожара. Дым, чад, грохот и шум рушившихся стен. Колокольни и кресты церквей наклонялись и валились наземь. Все горело под торжественные звуки увертюры Чайковского „12-й год11. Мы были поражены и молчали в недоумении. Но немецкая толпа аплодировала, кричала, вопила от восторга, и неистовству ее просто не стало предела, когда музыка сразу при падении последней стены над пеплом наших дворцов и церквей, под грохот апофеоза фейерверка загремела немецкий национальный гимн. „Так вот в чем дело! Вот чего им хочется!11 — воскликнула моя жена. Впечатление было сильное. „Но чья возьмет?11 — подумалось мне».

ИЮЛЬ

20 июля — Во Франции прекращены отпуска высшего комсостава.

23 июля — Австро-Венгрия объявляет Сербию виновной в убийстве эрцгерцога и предъявляет ей ультиматум.

25 июля — Сербия отвергает ультиматум.

Австро-Венгрия разрывает дипломатические отношения с Сербией. В Сербии объявлена мобилизация. В Германии отозваны из отпусков офицеры, находящиеся за пределами страны, все крупные сооружения взяты под охрану.

27 июля — В Германии начаты работы в крепостях Мец и Диденгофен, войска возвращены из лагерей в места постоянного расквартирования, усилена охрана железных дорог, объявлен частичный призыв резервистов.

Французские войска собраны в пунктах постоянной дислокации.

Британский флот сосредоточен в Портсмуте.

28 июля — Австро-Венгрия объявляет Сербии войну.

Начата частичная мобилизация в Бельгии.

Во Франции прекращены отпуска и вступили в силу меры по охране границ.

Австро-венгерская осадная артиллерия, расположенная на северном берегу Дуная, произвела обстрел Белграда.

29 июля — В России объявлена частичная мобилизация.

В Великобритании введен режим «предварительного военного положения».

Франция начинает частичную мобилизацию младших возрастных групп в восточных районах страны.

30 июля — Германия призывает шесть возрастов резервистов и начинает выдвижение воинских частей к границе.

Франция вводит в действие план прикрытия границы. Мобилизованы пять приграничных корпусов.

31 июля — Ввиду угрожающего положения, Россия объявляет всеобщую мобилизацию.

Всеобщая мобилизация объявлена в Бельгии и Австро-Венгрии.

В Германии объявлено «положение, угрожающее войной». Германия предъявляет ультиматум России о полной демобилизации и обращается к Франции с ультимативным запросом относительно поведения Франции в случае русско-германского конфликта.

Тем не менее, пока на верхах государств происходят все эти грозные телодвижения, низы продолжают пребывать в блаженном неведении.

Степун18: «Вспоминая последнее предвоенное лето в России, я удивляюсь тому, как мало внимания мы уделяли войне, как мало тревожились быстротою и неотвратимостью ее приближения.

Не помню, чтобы я хоть раз, когда это было еще возможно, попытался купить иностранную газету или узнать через знакомых, что думают в кругах немецкого консуль-ствалУ нас в Ивановке, в доме и парке, как в старинном романсе, царили „и мир, и любовь, и блаженство"».

И такое состояние было характерно не только для гражданского человека, но и для будущего выдающегося германского летчика, а пока еще лейтенанта кавалерии Манфреда фон Рихтгофена:

«За день до мобилизации мы сидели компанией своего эскадрона в офицерском клубе километрах в десяти от границы. Ели устриц, пили шампанское и играли по маленькой. Было очень весело, о войне никто и не думал. Надо сказать, что всего за несколько дней до этого нас весьма поразила матушка Веделя, которая прикатила из Померании, чтобы успеть увидеть сына до того, как начнется война. Но, найдя всех в самом замечательном расположении духа и видя, что о войне никто и не помышляет, она настолько приободрилась, что даже пригласила нас всех на весьма недурной завтрак.

Словом, мы веселились и шумели, когда дверь внезапно распахнулась и на пороге появился граф Коспот. Выглядел он, как привидение.

Мы приветствовали нашего старинного друга громким „Ура!“, но он быстро объяснил нам причину своего появления. Граф специально лично прибыл на границу, дабы удостовериться в правоте слухов о начавшейся мировой войне. Его уверили, что самую достоверную информацию можно получить только на границе, и потому он оказался несказанно удивлен, когда увидел наши мирно смеющиеся физиономии. От него мы узнали, что все мосты в Силезии усиленно охраняются военными, а войска уже занимают различные укрепленные позиции.

Мы быстро убедили его, что возможность войны практически равна нулю, и продолжили свое веселье.

На следующий день был получен приказ выступать.

Мы перешли границу».

АВГУСТ

1-й день этого месяца (суббота) считается официальной датой начала Первой мировой войны. В этот день, не дождавшись удовлетворительного ответа на свой ультиматум, Германия объявила всеобщую мобилизацию и войну России.

Согласно последнему плану, германский генеральный штаб рассчитывал, обороняясь малыми силами против России, за 42 дня разгромить Францию, а затем, перебросив войска на Восточноевропейский театр, также быстро разгромить Россию. Замысел наступления против Франции заключался в том, чтобы непрерывным глубоким обходом крупными силами через Бельгию, западнее и юго-западнее Парижа, окружить французскую армию, прижав ее к франко-германской границе, и разгромить.

В соответствии с этим замыслом намечалось развертывание двух групп армий: ударной и вспомогательной. Ударная группа (правое крыло) — три четверти сил, предназначавшихся для разгрома Франции, развертывалась севернее Меца. Эта ударная группа в составе пяти армий должна была осуществить глубокий охватывающий маневр с целью окружения французской армии. Вспомогательная группа в составе двух армий имела своей задачей привлечь на себя как можно больше французских сил и, сковывая их, способствовать ударной группе в осуществлении охватывающего маневра. Для обороны Восточной Пруссии развертывалась одна армия. В Силезии для связи с австро-венгерской армией развертывался один корпус. Идея одностороннего охватывающего маневра одним заходящим крылом была позаимствована германским генералитетом у Наполеона. Основной ударной силой Германия считала свою мощную артиллерию, способную, по их мнению, сломить любую оборону19. Но кроме этого было приготовлено и нечто по тем временам необычное.

Германский штаб, прекрасно зная о том, как далеко вперед ушла Франция в развитии авиационной техники, делал ставку на свое супероружие, творение графа Цеппелина, не имевшее в то время аналогов в мире. В Германии к этому моменту насчитывалось 32 воздушных корабля, из них 12 цеппелинов. Все цеппелины имели емкость в 20 тыс. м3 и более, и могли поднимать груз до 10 т. Большая часть этих воздушных кораблей была снабжена пулеметами и скорострельными орудиями. Цеппелины развивали скорость до 82 км/час и могли пролететь без посадки до 4,5 тыс. км. Все они были снабжены станциями беспроволочного телеграфа и прожекторами. А самое главное — они могли свободно сбрасывать груз до 600 кг, нисколько не нарушая своего равновесия.

Кроме цеппелинов в Германском воздушном флоте имелись на вооружении 1 воздушный крейсер I класса «Шют-те-Ланц» емкостью в 24 тыс. м3, 9 воздушных крейсеров II класса, два разведывательных воздушных корабля и 9 сторожевых и учебных воздушных кораблей.

Для обслуживания столь значительного воздушного флота в Германии имелось 44 эллинга и 21 маяк для ночных полетов; такими маяками служили высокие металлические башни с прожекторами. Вблизи главных воздушных гаваней располагались водородные заводы.

После передачи дирижаблей «Виктория Луиза» и по-лужесткого M-IV морскому ведомству в распоряжении главного германского командования остались:

На Западноевропейском театре цеппелины: Z-VI (в Кельне), Z-VII (в Бадене), Z-VIII (в Трире), Z-IX (в Дюссельдорфе), Z-Саксония (во Франкфурте-на-Майне);

На Восточноевропейском театре: Z-IV (в Кенигсберге), Z-V (в Познани) и «Шютте-Ланц DL-2» (в Лигнице).

Помимо эллингов в указанных пунктах, имелся ряд военных и частных эллингов для дирижаблей жесткого типа в Меце, Дрездене, Алленштейне, Гота, Иоганнистале и Лейпциге. Готовились эллинги близ Дюссельдорфа, Бонна, Дармштадта, Мангейма, Фридрихсгафена, Ганновера, Шей-Демиля и Ютеборга.

Всего в Германии имелось 39 оборудованных стоянок для дирижаблей, имевших 53 эллинга (из них 39 больших).

То, что германский генеральный штаб видел в дирижаблях выдающееся средство не только для дальней разведки, но также и для бомбардирования целей в глубоком тылу противника, весьма отрицательно сказалось на развитии авиации в Германии. Даже несмотря на то, что по численности военных аэропланов ей удалось догнать Францию, германские аппараты в большинстве своем уступали французским, а после мобилизации французами большого количества частных аэропланов резко отстали и в количественном отношении.

Гепнер: «Франция далеко опередила нас в этом отношении... Начиная с 1910 г., не только французская армия, но и вся страна стали возлагать свои надежды на „пятый род войск“. Французы были убеждены, что самолет явится тем средством, которое позволит им добиться победы в будущей войне».

Авиационные силы Германии к этому моменту были следующими.

При мобилизации из пяти имеющихся на тот момент авиационных батальонов в Германии были сформированы 34 полевых и 7 крепостных авиационных отрядов с общим числом аэропланов — 232. Большей частью это были двухместные бипланы «Альбатрос» и одноместные монопланы «Таубе» со скоростью около 100 км/час. Кроме того, были развернуты 8 авиационных парков и 5 запасных авиационных отрядов. Каждой армии и каждому армейскому корпусу придавалось по одному полевому авиационному отряду (Staffel), имевЩему 6 аэропланов. В пограничных крепостях авиационные отряды имели по 4 аэроплана. Планомерная мобилизация полевых авиаотрядов завершилась в пять дней.

Кроме того, по некоторым данным было подготовлено 1500 летчиков, в том числе — 500 военных. Имелось более 40 заводов, строящих аэропланы и двигатели для. них.

ГЕРОИЧЕСКАЯ БЕЛЬГИЯ

Вплоть до Ватерлоо судьбы Европы всегда решались в Бельгии. Мне кажется, что трудно отказаться от этого района.

Фоги20

2 августа — Германия оккупировала герцогство Люксембургское. Быстрый захват этого района был необходим Германии для обеспечения развертывания в нем одной из своих армий. Но еще важнее было теперь захватить участок р. Маас около голландской границы, как ближайший к району развертывания германских армий. Здесь должны были переправиться на левый берег вся 1-я германская армия и правый фланг 2-й.

Но этот участок запирала крепость Льеж, которой было необходимо овладеть в кратчайший срок. Особенно важное значение имело сохранение крупного железнодорожного моста в крепости. Германское командование обратилось к бельгийским властям с предложением пропустить германские войска через бельгийскую территорию, обещая взамен сохранение государственной целостности. Однако бельгийские власти ответили категорическим отказом.

В этот день в Брюсселе во всех киосках было вывешено объявление: «Бельгия отказала». Бельгийская интеллигенция мысленно благодарила правительство за то, что «были приняты меры, оградившие нацию от позора пренебречь своими обязанностями охранительницы мира и стража большой дороги Европы».

Как только стало несомненным, что германские войска предполагают вторжение в пределы Бельгии, были приняты соответствующие меры. Офицерский состав предупрежден, что вступление на территорию Бельгии французских войск не должно считаться нарушением нейтралитета; при любых же попытках германских войск пересечь границу было приказано открывать огонь на поражение. Были разрушены стратегические сооружения, расположенные на бельгийско-германской границе. Во избежание использования германской артиллерией заснятых шпионами ориентиров, власти северо-восточного форпоста Бельгии — города Льежа — ломали дома, вырубали деревья, даже снесли одну церковь. В этот день «впервые, кажется, — писал Брюссельский журналист, — бельгиец понимает с первого слова и делает то, что ему велят...»

3 августа — Германия объявила войну Бельгии.

Германское командование рассчитывало, в 2-3 дня пройдя Бельгию, напасть на Францию с той стороны, где (как ему казалось) германского нападения не ждали.

Германский статс-секретарь иностранных дел фон-Ягов говорил английскому послу в Берлине Гошену: «Нарушение нейтралитета Бельгии продиктовано необходимостью. Нам надо проникнуть во Францию самым кратким и легким путем, чтобы опередить ее военные операции и нанести ей возможно скорее решительный удар. Для Германии это вопрос жизни и смерти!»

Правительство Бельгии издало декрет: «Оказывать сопротивление германским войскам, стараясь в то же время сохранить независимость Бельгии и неприкосновенность ее территории».

3-я бельгийская дивизия должна была, опираясь на укрепления Льежа, задержать противника, а остальные, за исключением 4-й, на которую возлагалась оборона Намюра, развернуться против наступающих германских армий. Сообразно с этим 1-я дивизия была направлена из Гента в Тирлемон, 2-я из Антверпена в Лувен, 5-я из Монса в Первез, а 6-я из Брюсселя в Вавр. Прикрытие этих передвижений возлагалось на кавалерийскую дивизию в Варене, сводную бригаду 3-й дивизии в Тонгри и смешанную бригаду 4-й дивизии в Гуне.

Согласно конституции Бельгии, во главе армии стал король Альберт21.

4 августа — В 8 часов 02 минуты по среднеевропейскому времени 2-я и 4-я германские кавалерийские дивизии перешли границу в окрестностях Визе и вступили на территорию Бельгии; мост через р. Мез оказался разрушенным, подходы к реке прикрывал батальон 12-го бельгийского полка. К полудню германской кавалерии удалось переправиться выше по течению и бельгийские пограничники были вынуждены отойти.

Бельгийская армия пришла в движение согласно с заранее разработанным планом.

К вечеру этого дня на подходах к Льежу сконцентрировалось около 300 тыс. германцев.

5 августа — Утром к коменданту Льежа генералу Леману явились парламентеры с предложением пропустить германские войска через город, но вновь получили категорический отказ.

Обеспокоенный задержкой у Льежа, дававшей возможность французской армии беспрепятственно закончить мобилизацию и двинуть большую армию к бельгийской границе, император Вильгельм сделал попытку склонить короля Альберта к заключению мира. Король Альберт отверг предложения германского правительства и обратился к защитникам Льежа: «Независимости нашей страны угрожает опасность. Но я всецело полагаюсь на ваши полки. Я вам доверяю эти знамена, символы независимости страны, и приглашаю полки сплотиться вокруг них... Я всецело предан нашей прекрасной национальной армии. Душой и сердцем я с вами!»

Авангарды кавалерийского корпуса фон Марвица переходят Маас. Начато обложение Льежа и обстрел его фортов 210-мм артиллерией. Германские военные пригрозили разрушить город бомбардировками, если форты не сложат оружие.

Передовые германские разъезды появились под Намюром.

В этот день германский цеппелин Z-VI произвел разведку и бомбардировку крепости Льеж.

Из записок очевидца22 осады Льежа: «Один инцидент, разыгравшийся в самом начале, свидетельствует о том, каким образом слагаются легенды в осажденных городах. Мой сосед Т. прибежал к нам и рассказал о виденной им перестрелке между цеппелином и фортами, о том, как обстреливали цеппелин с аэроплана и как произошел взрыв. Он сам видел, что аэроплан остался невредим. Несколько недель спустя я прочел в газете „Таймс“ описание того же случая... Корреспондент „Таймс“ видел двух бельгийских летчиков, которых сперва обстреляла германская авиация, а потом вслед за ней и оба форта, приняв их за неприятельских авиаторов».

Здесь любопытна путаница, характеризующая начало военных действий. Пролетевший прежде всего с целью разведки германский цеппелин Z-VI отбомбил крепость Льеж и достаточно быстро скрылся из глаз, чтобы многим не показаться миражом. Безрезультатный и беспорядочный обстрел аэропланов (как своих так и чужих) также являлся наиболее характерной чертой военных действий этих дней. Неудивительно, что два события, произошедших примерно в одно и то же время, сплелись в возбужденном мозгу простого человека в одно целое.

Что касается бельгийских летчиков, то следует отметить, что у Бельгии практически не было своей авиации, с бельгийской стороны принимали участие в военных действиях в основном французские летчики.

Из Главной квартиры генерального французского штаба: «Париж, 5 августа, 7 ч. 20 м...

1. Французским самолетам и дирижаблям разрешено летать над бельгийской территорией. Но так как еще вчера бельгийские войска имели приказ стрелять по всякому воздушному кораблю, и контрприказ может быть еще не известен всем, необходимо, чтобы наши пилоты летали достаточно высоко...

Верховный главнокомандующий Жоффр».

Песле полуночи завязались бои за крепость Льеж. Основное острие атаки было нацелено на наименее (как это показалось с воздуха) защищенный сектор между р. Урт и р. Мез. 13 тыс. германцев бросились в атаку при лунном свете, но их встретил убийственный огонь с шанцев и заграждений. В предрассветном тумане германская армия понесла первые потери — около полка пехоты, расстрелянной из митральез фортов23.

Бельгийская армия закончила свое развертывание раньше других союзных армий и к этому дню располагалась всеми своими силами в треугольнике Брюссель — Льеж — Намюр. Главные силы заняли район Лювен — Вавр — Тир-лемон — Первез; кавалерийская дивизия расположилась впереди этого района у Вартема. Общее число бельгийских войск достигало 175 тыс. человек (из них в полевых войсках 117 тыс.).

7августа — Жители Льежа прячутся в подвалах своих домов от германских бомбардировок, производимых дальнобойной артиллерией. В ночь происходит прорыв к Льежу 14-й бригады (под руководством Людендорфа) в промежутке между фортами.

Бельгийская армия начинает отход. Льеж капитулирует. Начинается захват фортов и мостов через Маас и Урт. Фактически угроза германского командования сработала.

Основная часть ремесленного населения Льежа не видела смысла ни в войне, ни в сопротивлении. Простые горожане жаловались, что лай собак, обучаемых по ночам доставлять пулеметы и провизию на позиции, а также стрельба и разрывы мешают им спокойно спать.

Германские войска занимают город Льеж и берут под контроль переправы. Железнодорожный мост через Маас остался цел. Бельгийцы отводят войска с правого берега Мааса. Форты Льежа изолированы от полевой армии.

Германские офицеры ведут себя подчеркнуто вежливо, уверяя, что не собираются воевать с Бельгией и пройдут через страну, не причинив ей вреда.

Из письма французского министра Думерга президенту Франции Пуанкаре: «Господин президент! В момент, когда Германия, произвольно нарушая признанный международными договорами нейтралитет Бельгии, не поколебалась совершить нашествие на бельгийскую территорию, городу Льежу, призванному в первую очередь войти в соприкосновение с германскими войсками, удалось в неравном и героическом бою отразить вторгшуюся в страну армию. Этот блестящий военный успех устанавливает для Бельгии, и в особенности для города Льежа, право на славу, которую французскому правительству приличествует увековечить, даруя городу Льежу орден Почетного легиона...»

Известный французский корреспондент из Лиона Гар-по заканчивает свою статью о Бельгии следующими словами: «Фермопилы после легендарной защиты Льежа — ничто, ибо льежская защита была плотиной, сдерживавшей напор германских полчищ на европейскую цивилизацию».

Но Льеж пал. Война охватывала все большие и большие территории. Ее действие разворачивалось первоначально на двух основных театрах:

1) на западе Европы (поначалу вся полоса местности вдоль границы Германии с Бельгией и Францией, а затем и вся северо-восточная часть Франции). Этот театр войны, раскинувшийся между Северным морем и Швейцарией, имел общую протяженность в 700 км; 400 км по границе Германии с Бельгией от моря до Лонгви и 300 км французско-германской границы. Это — Французский или Западноевропейский театр военных действий;

2) на востоке Европы; сначала в маневренный период войны, вся полоса местности вдоль границы России с Германией и Австро-Венгрией, а затем преимущественно вся приграничная западная полоса России. Э го — Русский или Восточноевропейский театр военных действий.

Вообще война охватила 33 страны, в нее было втянуто свыше полутора миллиардов человек. Вооруженная борьба велась многомиллионными армиями, оснащенными разнообразной техникой на трех материках: в Европе, Азии и Африке. Театрами военных действий, имевшими менее важное значение, были Азиатско-Турецкий, Итальянский, Балканский; небольшую роль играли отдаленные колониальные районы в Африке, Океании и Восточной Азии. Также военные действия развернулись на океанах и многих морях. Наиболее активно они велись на Северном море, в Северо-восточной части Атлантического океана, в Средиземном, Балтийском, Черном, Баренцевом и Белом морях.

Однако главными театрами являлись все же Французский и Русский, и именно события, происходящие на полях Европы и с непременным участием четырех основных гигантов прежде всего оказали решающее влияние не только на передел мира, но и на становление авиации как нового рода оружия. Поэтому прежде всего именно происходившие в Европе события и будем мы рассматривать далее.

С первых же дней этого месяца вступила в войну и Франция.

3 августа — Два германских цеппелина атаковали французский аэродром, находящийся у границы Эльзаса в крепости Нанси. Французские авиаразведчики, несмотря на регулярный облет по секторам окрестностей, не смогли обнаружить приближения врага; цеппелины возникли совершенно неожиданно.

Из воспоминаний командира 20-го французского корпуса генерала Сервента: «В 14.25 со стороны Арракура появились 2 цеппелина, вместимостью на глаз до 28 тыс. куб. метров. Держась на высоте 1500-1000 м, они скоро оказались над Нанси. В 14.30 раздалось несколько оглушительных взрывов... С правильностью артиллерийской стрельбы цеппелины бросили бомбы: 2 на вокзал, 6 на авиапарк, 3 на казармы, к счастью, пустые в этот час... Атака длилась всего 4 минуты... Снаряды 90-100 кг. Трое из наших товарищей погибли...»

Крепостной авиационный отряд Туля, расположенный в 20 км от Нанси, имеющий в своем распоряжении 6 бипланов Блерио, получает задачу нанести ответный удар.

4 биплана были немедленно отправлены к Мецу с приказанием взорвать германский авиационный парк во Фраскати. 2 аэроплана с приказанием разрушить железнодорожные мосты и тоннель на магистралях Страсбург — Мец, Карлсруэ — Мец, а также стратегический железнодорожный узел, расположенный в Меце, с целью задержать продвижение германских войск на этих направлениях. Авиаторы вылетают в заданных направлениях, вооруженные только личным оружием и легкими фугасными бомбами, которые нужно бросать через борт вручную. В начале Первой мировой войны французская авиация применяла для сбрасывания с самолета переделанные артиллерийские снаряды калибра от 75 до 155 мм. Для устойчивости в падении к снарядам прикреплялся стабилизатор. Но эти первые французские авиационные бомбы не отвечали требованиям воздушного бомбометания. Устойчивость бомбы была недостаточна, очень часто они падали боком, и поэтому взрыватели не действовали. В дальнейшем для снаряжения бомб, переделанных из снарядов, был сконструирован специальный взрыватель, действовавший при ударе бомбы о землю любой стороной.

Другого вооружения летчики еще не имели. Правда, командир этой эскадрильи, лейтенант Сен-Бри, утверждал, что на его аэроплане уже в первый день войны был установлен пулемет. Однако далее он рассказывает, что ему пришлось, хотя и с сожалением, снять пулемет с борта во время первого же боевого вылета из-за возникших проблем с мотором.

'Франция разорвала дипломатические отношения с Германией и начала наступательные операции в Верхнем Эльзасе (Мюльгаузенская операция). Также развернуто наступление 21-го французского корпуса в Вогезах.

Французский план войны имел пассивно-выжидательный характер. С объявлением войны предполагалось вначале выявить намерения противника, а затем, маневрируя силами в том или ином угрожаемом направлении, нанести ему решительное поражение24. Согласно этому плану силы французов развертывались в двух эшелонах. Первый эшелон состоял из трех групп: правое крыло, левое крыло и центр. Правое крыло в составе 1-й и 2-й армий развертывалось на фронте Бельфор — Нанси с задачей наступать главными силами в Лотарингию и частью сил — в Эльзас. Левое крыло в составе 5-й армии развертывалось на фронте Монмеди — Мезьер с двоякой задачей — наступать в Бельгийский Люксембург, если немцы предпримут наступление через Бельгию, или на Диденгофен — Люксембург, если нейтралитет Бельгии не будет нарушен. Центральная группа в составе 3-й армии развертывалась в районе Вердена. Она являлась связующим звеном между двумя фланговыми активными группировками (правой и левой) и имела задачей блокировать крепость Мец. Второй эшелон в составе 4-й армии сосредоточивался в районе Бар-ле-Дюк. Это был резерв, который, в зависимости от обстановки, предназначался для усиления армий либо правого, либо левого крыла.

Что касается военно-воздушных сил Франции, то здесь, несмотря на все предыдущие успехи, у нее пока явного перевеса все же не было. К началу войны она имела в строю только 138 аэропланов, в основном «Ныопор-11» и «Фар-ман-16» и «22». Однако в первые же дни войны 370 частных пилотов со своими спортивными машинами значитель-но увеличили численность воздушного флота Франции, что

позволило французскому командованию в первые же дни войны развернуть вдоль всего фронта еще 25 авиаотрядов.

4 августа — После отказа Германии сохранить нейтралитет Бельгии, к России и Франции присоединилась Англия.

Таймс: «Мы вступаем в войну, в которую мы вынуждены вмешаться, как защитники слабых и борцы за свободу Европы».

Из выступления английского премьер-министра Асквита25 на состоявшейся 27 августа Ассамблее: «Мы были связаны обязательствами, принуждающими нас обеспечивать и поддерживать маленькое, нейтральное государство — Бельгию, которой угрожала опасность...»

Английский план войны сводился к развертыванию во Франции (в районе Ле-Като, Мобеж, Гирсон) небольшой экспедиционной армии с целью самостоятельных действий вдоль морского побережья26.

Британская воздушная служба на 5 августа состояла из Морского Крыла (Naval Wing), известного под инициалами RNAS (Royal Naval Air Service — Королевская Морская Воздушная Служба), Военного Крыла (Military Wing), известного под инициалами RFC (Royal Flying Corps — Королевский Летный Корпус) и Центральной Летной Школы (Central Flying School).

Морское Крыло, подведомственное Адмиралтейству, заключало в себе отряд дирижаблей, недавно взятых из Военного Крыла, 3 авиационных и 1 гидроавиационный отряды с общим количеством в 93 аэроплана. Военное Крыло, подведомственное Военному министерству, состояло из 4 авиационных отрядов с общим количеством в 179 аэропланов. Летный состав обоих Крыльев вместе взятых — 197 офицеров и 1647 других чинов.

По объявлении войны RNAS сформировала несколько добавочных отрядов, два из которых были посланы в Бельгию с морской дивизией для защиты Антверпена. Всего Британия насчитывала к этому моменту 272 аэроплана. Кроме того, к началу войны военное ведомство Британии располагало двумя старыми дирижаблями «Бета» и «Гамма» и одним дирижаблем «Парсефаль», купленным в Германии.

Австрия признала заключенный с Турцией договор, и генерал Лиман фон Сандерс, глава германской военной миссии, с бароном фон Вангенгеймом и германским посланником в Турции сделали попытку склонить Порту к немедленному объявлению войны России.

3-я французская эскадрилья, впоследствии названная эскадрильей Гийнемера, поступила в распоряжение центра воздушного наблюдения над Бельфором. Эскадрилья с этого дня приступила к выполнению первых боевых заданий по воздушной разведке Сернея, Мюльгаузена, Лорраха, Альткирхена.

5 августа — Французский военный летчик 3-й эскадрильи де Серр, выполняя боевое задание по разведке германских позиций, впервые перелетел на своем Блерио через Рейн на высоте 1200 м.

В Дарданеллах 4 и 5 августа внутри проливов были поставлены два ряда мин, и мобилизована расположенная в районе Галлиполи 9-я пехотная дивизия Эссад-паши27.

В эти же дни начинаются первые столкновения в форме разведывательных операций на Восточноевропейском театре силами значительной конницы на территории Восточной Пруссии и Галиции.

Соперничая в разведке с кавалерией, активно работала авиация.

6 августа — В Германии началось великое развертывание; мост через Рейн ежедневно стали пересекать 550 поездов.

Во Франции Верховное командование требует от 1-й французской армии Дюбайля немедленно занять Верхний Эльзас.

Пилот 3-й французской эскадрильи Тьерсонье при перелете из Кольмара к Фрайбургу был впервые обстрелян германской артиллерией. Разрывы снарядов лопались «как раскаленные орехи», не причинив никакого вреда летчику и его машине.

Австро-Венгрия объявила войну России.

Австро-венгерский план был рассчитан на ведение войны на два фронта — против России и против Сербии и Черногории. Исходя из этого плана австро-венгерская армия развертывалась тремя группами (эшелонами). Первая группа («эшелон А») предназначалась для действий против России. Вторая (Минимальная Балканская группа) развертывалась против Сербии и Черногории. Третья группа («эшелон Б») являлась по существу стратегическим резервом и в случае войны с Россией предназначалась для усиления «эшелона А», а в случае войны с Сербией и Черногорией — для усиления «Минимальной Балканской группы».

План войны Австро-Венгрии против России был согласован с германским генеральным штабом. Оба штаба рассчитывали концентрическим наступлением германских войск из Восточной Пруссии и австро-венгерских из Галиции окружить и разгромить русские войска в Польше. Согласно этому плану австро-венгерский Генеральный штаб предусматривал развертывание четырех армий в составе ударной и вспомогательной групп. Ударная группа, состоящая из 1-й и 4-й армий должна была нанести удар между

Западным Бугом и Вислой в общем направлении на Сед-лец — навстречу германскому удару из Восточной Пруссии. Вспомогательной группе, состоящей из 3-й и 2-й армий, ставилась задача взять Дубно, Ровно, Луцк и активными действиями на Проскуровском направлении обеспечивать выполнение задачи ударной группировки.

Что касается воздушных сил, Австро-Венгрия имела всего 3 дирижабля. Самый большой из них «Военный-2» — 5000 м3. Воздушных гаваней в Австро-Венгрии было две. Вся воздухоплавательная часть состояла из австрийских офицеров штаба и 10-ти воздухоплавательных парков. Аэропланов, в основном, германских — 100.

8 августа — Мюльгаузен занят без боя; германские войска отходят за Рейн. Воззвание Жоффра к гражданам Эльзаса. Бои за перевалы в Вогезах.

В этот день из директивы № 1 главнокомандующего Жоффра высший командный состав Франции впервые узнал о задачах армий. Директива указывала на намерение главнокомандующего после сосредоточения всех войск атаковать германские армии, развивая атаку в двух главных направлениях: на юго-восток из района южнее крепости Туль, между лесистыми массивами Вогезов и р. Мозель, и на северо-восток из района, расположенного к северу от линии Верден — Мец. Обе эти атаки должны были быть поддержаны силами, действовавшими на Маасских высотах и на Ваврском плато.

В соответствии с этой задачей правое крыло, состоящее из 1-й и 2-й армий сосредоточивалось между Тулем и Бельфором, причем, главные силы 1-й армии в районе Эпиналя, а 2-й — в районе Нанси. Обе эти армии должны были первоначально действовать между реками Рейн и Мозель, южнее Туля, и по течению р. Мозель. Левое крыло, состоявшее из 5-й армии и отдельного кавалерийского корпуса, сосредоточивалось на линии Вуазье — Гирсон. Для связи операций обоих крыльев служила 3-я армия, главные силы которой сосредоточивались у Вердена. 4-я армия временно располагалась во второй линии в районе Сен-Дизье — Бар-ле-Дюк.

На случай продвижения германских войск через Бельгию 5-я армия выдвигалась на линию р. Маас, на участок Музон — Мезьер, а 4-я — к Сан-Менеуль на Верхней Эне в 40 км западнее Вердена, для заполнения промежутка между 5-й и 3-й армиями.

Сверх этого в распоряжении главнокомандующего оставались 2 фланговые группы в составе 3-х резервных дивизий.

Обстрел германской артиллерии впервые вынуждает французского пилота сменить курс полета своего аэроплана.

Английский флот начал операцию против немецких колоний в Восточной Африке.

9 августа — Германский штаб начинает совершать первые ошибки, оттягивая часть сил от ударного правого крыла для освобождения Эльзаса. Германские корпуса 7-й армии (XIV и XV) развертываются по обоим берегам Рейна, сосредоточиваясь против южного фланга эльзасского отряда. Бой у Танна. Бой у Мюльгаузена. Атака 7-го французского корпуса захлебывается. Командующий дает указание 3-й эскадрилье провести разведку района атаки. Пилот д’Ал ьаизье, вылетев на разведку, обнаружил германскую дивизию. Однако, ввиду отсутствия на этом участке французской артиллерии, рассеять ее было нечем. Командир эскадрильи лейтенант Бельемуа приказывает пилоту вновь вылететь в том же направлении, прихватив с собой коробку, в которой упаковано 1500 стрел.

Действительность берет свое, военные пилоты не могут просто так летать над противником и безучастно наблюдать за его действиями. Поэтому прибегают хотя бы к сбрасыванию с аэроплана стрел, поскольку выпуск авиабомб еще не налажен.

Тем не менее, в этот день германские аэропланы впервые «бомбили» Париж. Вместе с бомбами были сброшены листовки: «Парижане! Германская армия находится у ворот Парижа, и вам остается только сдаться!» Погибло три человека.

Британия выполняет свои обещания. Начата посадка на суда частей британской экспедиционной армии.

И^августа — Бельгийская армия, отбиваясь от наседающих немцев, отходит. Над ней в ярком солнечном свете летают германские аэропланы; это разведчики из авиаотряда III армейского корпуса. Пока они бессильны что-либо сделать и бельгийские военные посматривают на них лишь с любопытством. Однако по возвращении из полета германские летчики четко докладывают командованию об очищении бельгийских позиций у Гента и об общем отходе бельгийской армии к Антверпену

Потерпевшие тяжелое поражение в верхнем Эльзасе, французские войска отброшены к границе. VIII и X французские корпуса выдвигаются к реке Мерта.

Восточноевропейский театр

Командир 11-го авиаотряда 3-й русской армии военный летчик штабс-капитан П.Н. Нестеров производит первую с российской стороны регулярную военную разведку в районе Дубио с наблюдателем генерального штаба штабс-капитаном Лазаревым; продолжительность полета — 1 час 35 минут.

Аэродромы были неподготовлены, после сильного дождя, шедшего накануне, земля размокла. Выдержка из отчета: «при спуске на пахоть аппарат „Моран-Сольнье“ № 218 с мотором „Гном“ 80 HP28 за № 328/957, управляемый военным летчиком штабс-капитаном Нестеровым, скапотировал. Сломаны: винт, руль, направления, нижние брусья фюзеляжа, погнуты оси колес, кожух и носок мотора, порваны амортизаторы. Часть сломанного аппарата взята для исправления другого аппарата. Подан акт об исключении за № 51».

11 августа — Завершены перевозки главных сил германской армии.

Начата переправа английских войск через Ла-Манш.

Энвер-паша29 пропустил через проливы в Константинополь плававшие в Средиземном море под флагом контр-адмирала Сушона германские крейсера «Гебен» и «Бреслау». Вслед за Сушоном в Турцию прибыло около 450 офицеров и нижних чинов в качестве морских инструкторов. Английский адмирал Трубридж, преследовавший германские крейсера, опасаясь подводных мин и трудности прохода без лоцмана, не решился войти в проливы, куда за несколько часов до него вошли германские моряки.

12 августа — По желанию императора Вильгельма взятие последних фортов после падения Льежа не должно было больше стоить ни одной капли немецкой крови. В район Льежа прибыла осадная армия генерала Эйнема, оснащенная 420-мм орудиями. Комендант Льежа, генерал Леман, укрылся со своим штабом в одном из последних фортов, заявив офицерам о безнадежности дальнейшей борьбы и готовности умереть под развалинами укреплений. Тяжелая артиллерия приступила к разрушению продолжающих держаться фортов Льежа. Начато выдвижение из Аахена 1-й германской армии фон Клюка. Бой у Элена (Гелена): бельгийские войска обороняют переправы через р. Жету против германской кавалерии.

Продолжается сражение за Вогезские перевалы. Бой у р. Мерты.

На Балканском фронте началось первое наступление австро-венгерских войск, продолжавшееся до 24 августа. Сербы отказались от обороны своей столицы и отошли в Ниш.

13 августа — В Дублине собраны все пилоты и машины Королевского Военного Крыла (RFC), пригодные для службы на континенте в составе 4-х авиаотрядов (56 аэропланов), которые затем в сопровождении авиационного парка переправились во Францию.

Англия из 272 имеющихся на ее счету воздушных машин направила на Западноевропейский театр военных действий лишь 30.

14 августа — 8-й и 13-й французские корпуса форсируют р. Мерту и начинают наступление на Саарбург. 2-я французская армия переходит в общее наступление в Лотарингии.

Впервые зафиксировано воздушное нападение авиаторов на военную базу. Французы — поручик Цезари и капрал Прудоммо на самолете «Вуазен-5», поднявшись с аэродрома под Верденом и прихватив с собой 4 артиллерийских гранаты 90-мм, снабженных стабилизатором, атаковали немецкую базу в крепости Мец.

15 августа — Из письма штабс-капитана Нестерова жене: «Дорогая Диночка!.. Какой-то тип пишет в газете „Киев", что я собираюсь повторить опыт Гарро. Свинство помещать подобные вещи в газетах... Целую тебя, детишек... Петя»30.

История с Гарро свидетельствует о том, что авиаторы всех воюющих государств в эти дни были немало озабочены средствами борьбы в воздухе с воздушным противником.

В России состоялся выпуск в гатчинской летной школе, где периодически бывал в это лето Нестеров. Выпускники, среди которых находились будущий выдающийся русский военный летчик Крутень, Мачавариани и др., сразу же по окончании школы отправились на фронт.

Мачавариани: «Пока оформлялись командировочные документы и выдавались деньги на проезд к местам назначения, мы обсуждали между собой, что станем делать при встрече с аэропланом противника, не располагая никаким вооружением. У каждого из нас было личное оружие — пистолет „браунинг" или револьвер „наган", — которые, конечно, в воздухе не представляли никакой опасности для противника. Они могли пригодиться лишь в случае вынужденной посадки у немцев для самообороны или для того, чтобы, прострелив бензобак, поджечь и уничтожить свой аэроплан. Характерно, что никто из нас тогда и не помышлял о возможности тарана, слишком памятны были столкновения на гатчинском аэродроме, кончавшиеся катастрофами31. Невыполнимой представлялась возможность повредить вражеский аэроплан так, чтобы не пострадал твой.

Кто-то напомнил о способе, рекомендованном на занятиях по авиационной тактике: постараться опрокинуть машину противника воздушным потоком, создаваемым движением твоего аэроплана. Однако и этот способ был забракован, так как во время учебных полетов над аэродромом нам неоднократно приходилось попадать под воздушную струю от другого аэроплана, а за этим следовала лишь сильная, но быстро прекращающаяся болтанка.

Так и разъехались мы по местам своего назначения, не представляя себе реальных средств борьбы с воздушным противником».

Япония объявила ультиматум Германскому правительству с требованием немедленно отозвать все военные суда и передать японским властям не позже 15 сентября всю арендуемую Германией территорию Кяочао32.

Шавгуста — Захвачены два последних форта Льежа — Холонь и Флемаль. Завершена Льежская операция. Осадная артиллерия переброшена к Намюру. 2-я армия форсировала Маас в районе Льежа. В этот же день захвачено укрепление Гюи, незанятое бельгийской армией (находящаяся там дивизия отошла к Намюру).

Французские авиаторы на самолете «Вуазен» повторили свою атаку на крепость Мец.

Началась переброска английского экспедиционного корпуса от Гавра в направлении Като.

17августа — К этому дню Рейн пересекло около 11 тыс. поездов; Германия перебросила на фронт более 3 млн. человек.

2-я германская армия фон Бюлова сосредоточивается на левом берегу Мааса. Ей подчинены 1-я армия и кавалерийский корпус Марвица. Войска 3-й германской армии вышли к границе и заняли Сен-Вит. Немецкая кавалерия обнаруживает перегруппировку 5-й французской армии к месту слияния Самбры и Мааса. Завершено сосредоточение резервных корпусов германской армии.

Французами вновь занят Танн. VIII и XIII корпуса выходят к р. Саар.

Закончена переправа английских войск через Ла-Манш.

Восточноевропейский театр

Россия, вопреки ожиданиям многих, смогла развернуться быстро и начать наступление согласно намеченному плану. Началась Восточно-прусская операция наступлением вглубь Пруссии 1-й Неманской армии Ренненкампфа33 севернее Мазурских озер, охватывая левый фланг противника. Завязался бой у Сталлупенена.

Авиация продолжает заниматься преимущественно тактической разведкой.

11-й русский авиаотряд выполнил 4 разведывательных полета, обследовав перед фронтом 3-й армии полосу шириной около 50 км и глубиной от места вылета 70 км, проникнув за государственную границу на 20-25 км.

Телеграмма в штаб 3-й русской армии: «в 6 час. 30 мин. утра вылетел на Ныопоре № 5 из Дубно. В 6 час. 50 мин. пролетел Рудня, в 7 час. замечена на дороге Михайловка — Крупец часть силою около двух батальонов, направление движения части не выяснено. Мелкие части и заставы обнаружены к югу от дер. Михайловка и к юго-западу от дер. Крупец к Радзивилову; по линии Немировка — Батьков — Старики войск не обнаружено; артиллерии, обозов, коновязей нет. На улицах селений и по дорогам движение. Броды достигли 7 час. 30 мин. На площади и во дворах замечено много людей. Обозов, артиллерии, коновязей нет. По шоссе Броды — Суходолы замечены две небольшие части и три крытых парусиной повозки, двигались направлению Суходолы. Пролетели Радзивилов 7 час. 50 мин. Заметили к юго-востоку от города часть силою один или два батальона в строю по-ротно. У Батьково крупных частей конницы нет. Прилетели Рудно 8 час. 10 мин. В аппарате имеются пробоины от ружейных пуль. Военный летчик штабс-ка-иитан Гавин. Наблюдатель капитан Лазарев».

Русский план войны разрабатывался с одной стороны с учетом собственных интересов России, с другой — исходя из выполнения договорных обязательств перед союзниками. Собственные интересы России требовали нанесения главного удара по Австро-Венгрии, с разгромом которой появлялись возможности для захвата проливов Босфор и Дарданеллы и нанесения удара по Германии с юга. Однако франко-русская конвенция обязывала Россию не позднее 15-го дня мобилизации начать наступление против Германии.

Русский генеральный штаб планировал одновременно разгромить германские войска в Восточной Пруссии и австро-венгерские войска в Галиции. Для этой цели развертывалось два фронта: Северо-Западный и Юго-Западный. Северо-Западный фронт в составе двух армий имел задачей концентрическим наступлением севернее и юго-западнее Мазурских озер окружить и разгромить германские войска в Восточной Пруссии и с выходом на нижнюю Вислу захватить плацдарм для последующего удара на Берлин. Юго-Западный фронт в составе четырех армий должен был концентрическим наступлением окружить австро-венгерские армии и разгромить их, открыв дорогу на Будапешт и Вену для последующего наступления на Германию с юга.

Кроме того, русский штаб развертывал одну армию в Петербургском округе с задачей прикрытия столицы и побережья Балтийского моря, а также по одной армии в Одесском и Варшавском округах.

Россия к началу войны имела 39 авиационных отрядов, в составе которых насчитывалось 263 аэроплана, предназначенных для использования в военных целях, а также 18 гидроаэронланов. Большинство аэропланов было иностранного производства.

До начала войны военное ведомство в России обучило около 300 пилотов.

Основными центрами подготовки военных летчиков являлись авиационные школы в Гатчине и Севастополе. Обучение летчиков велось также при аэроклубах Петрограда, Москвы и Одессы. Русскому командованию казалось, что этого вполне достаточно, поэтому сеть летных школ не только не расширялась, но и прием в существующие был достаточно строго регламентирован; принимались только офицеры не менее двух лет прослужившие в действующей армии.

В первой половине 1914 г. эти школы подготовили 133 военных летчика.

Накануне войны, в связи с крупными успехами авиации, в России было приостановлено строительство дирижаблей.

Из 14 имеющихся в наличии дирижаблей в России, за исключением четырех самых крупных, все были устаревшими и различных конструкций, что очень осложняло их эксплуатацию. Их скорость не превышала 55 км/час. Для разведки тыла неприятеля они были признаны непригодными и оставались на своих базах.

Большие управляемые дирижабли России были построены и приняты на вооружение в 1913 г. и распределялись следующим образом. Дирижабль «Кондор» придавался 2-й воздухоплавательной роте, расквартированной в Брест-Литовске. Его объем 9600 м3, скорость полета 55 км/час, потолок — 3000 м, экипаж — 7-10 человек. Строился на заводе «Клеман-Баяр» во Франции. Дирижабль «Астра» находился на вооружении 3-й воздухоплавательной роты в г. Лиде. Этот нежесткий корабль объемом 9800 м3 был построен на заводе «Астра» во Франции. Скорость полета — 63 км/час, потолок — 2500 м, экипаж — 8-12 человек. Дирижабль «Буревестник» был придан 4-й воздухоплавательной роте, расквартированной в г. Бердичеве. Этот нежесткий дирижабль типа «Парсеваль» был построен в Германии. Его объем — 10 тыс. м3, скорость — 75 км/час, потолок — 2000 м, экипаж — 7-10 человек. Дирижабль «Альбатрос» находился при 12-й воздухоплавательной роте в Сализи. Этот дирижабль нежесткой системы был построен на Ижор-ском заводе по проекту Д. В. Голубова и Д. С. Сухоржевского. Его объем — 10 тыс. м3, скорость — 75 км/час, потолок — 2000 м, экипаж 8-12 человек. Все четыре дирижабля были вооружены пулеметами, имели приспособления для сбрасывания бомб и обладали продолжительностью полета до 20 часов. Эти дирижабли активно участвовали в боевых действиях; доставляли командованию ценные сведения о передвижениях австро-германских войск, бомбили склады боеприпасов, железнодорожные узлы.

В штабе русского верховного главнокомандования дирижабли считали главным средством стратегической разведки. Как только армия и флот были переведены на военное положение, началась перестройка воздухоплавательных частей в соответствии с требованиями военного времени. Батальон офицерской Воздухоплавательной школы был расформирован, его личный состав направлен на укомплектование запасного воздухоплавательного батальона, 12, 13 и 14-й воздухоплавательных рот. Остальные воздухоплавательные роты пополнены личным составом в соответствии со штатами военного времени. Роты с управляемыми аэростатами дислоцировались в Луцке, Бердичеве, Белостоке, Лиде, Сализи (близ Петрограда), Брест-Литовске, Ковно, Гродно и др. Для обслуживания дирижаблей здесь были построены 14 эллингов.

Русские воздухоплавательные части имели к началу войны на вооружении 14 управляемых аэростатов.

Помимо управляемых аэростатов на вооружении русской армии находились наблюдательные станции с неуправляемыми — змейковыми и сигнальными — аэростатами, которые служили средством артиллерийского наблюдения и ближней разведки. К началу войны военное ведомство располагало 46-ю змейковыми аэростатами, приписанными к 11-ти воздухоплавательным ротам, в основном крепостным. Каждая рота имела 2-3 наблюдательные станции. Каждая станция располагала одним змейковым и одним запасным, аэростатом с лебедками для их подъема и спуска. Численный состав воздухоплавательной роты составлял от 60 до 100 человек.

18 августа — Столкновение на р. Жета между 1-й германской армией и бельгийскими войсками. Бельгийская армия отходит за р. Диль. Первое столкновение правофланговых германских армий с французами — конница 2-й германской армии отбрасывает за франко-бельгийскую границу кавалерию Сорде.

Французы занимают Саарбург.

Восточноевропейский театр

Русские войска начали наступление на австрийском фронте; с Галич-Львовской операции (встречное сражение на р. Золотая Липа и сражение на р. Гнилая Липа, инициированные 8-й и 3-й русскими армиями) разворачивается грандиозная Галицийская битва, в которой приняло учас-

3 Авиация великой войны тие девять армий (пять русских и четыре австро-венгерских).

19 августа — Не задерживаясь на р. Диль, бельгийская армия отходит к Антверпену, открыв германским войскам дорогу на Брюссель. Германское командование требует у мэра Брюсселя сдать город. В 14 часов германские войска входят в город. Вечером германские авиаторы устраивают фейерверк из ракет над центральной площадью Брюсселя, что приводит в панику жителей города, принявших ракеты за бомбы.

На Брюссель была наложена военная контрибуция в 200 млн. франков.

2-я германская армия приступает к штурму Намюра. План, принятый генералом Гальвицем, заключался в одновременной атаке трех фортов, расположенных по обоим берегам Мааса, вместе с их промежутками. Было решено ввести в действие сразу всю тяжелую осадную артиллерию. Обилие оврагов в окрестностях Намюра давало возможность избрать для расположения артиллерии необходимое количество закрытых позиций.

Для того чтобы захватить нужное расположение, германцам пришлось оттеснить передовые части бельгийцев к фортам. В результате этих подготовительных боев, проводившихся в тесной связи с воздушной разведкой, выяснилось, что промежутки между фортами хорошо подготовлены к обороне и о внезапном нападении не может быть и речи. Уже в этом эпизоде выявилось достаточно внимательное отношение германских военных к авиационной разведке. Тем не менее, оно пока выглядит эпизодом не только в нашем изложении.

Геннер: «...часто случалось, что авиаотряды вообще не получали никакого приказа... и наблюдатели иной раз не знали, где свои, где неприятельские войска.

Вообще на воздушную разведку особенно больших надежд не возлагали. Считалось нормальным, если целыми неделями не появлялись в воздухе ни свои, ни неприятельские аэропланы. Успешная работа летчиков, которые день за днем доставляли все более исчерпывающие сведения о противнике, поражала командование; эти сведения вызывали недоверие, и в штабах обычно ждали подтверждения их другими видами разведки...»

Французами вновь занят Мюльгаузен. XIV французский корпус продвигается к Кольмару.

Восточноевропейский театр

В ночь германские войска под командованием Притви-ца отходят к Гумбиннену. Телеграмма из штаба 3-й армии: «Начальнику авиационного отряда одиннадцатого корпуса. Выслать на разведку два аэроплана: первый на Лопатин, Топоров, Радехов, Стоянов, Друшкополь — выяснить, есть ли противник в этом районе, где именно и в каких силах. Номер второй на Подзамче, Подгорце, Сасов, Злочев — нет ли движения колонн в восточном и северо-восточном направлениях. Полковник Духонин».

Эта телеграмма не свидетельствует о широко применявшейся практике, а лишь о частном случае особого интереса и к данным авиаторов тоже.

20 августа — IV корпус 1-й германской армии занимает Брюссель и Ватерлоо, выдвигает войска к Антверпену;

3-я германская армия авангардами выходит к Маасу в районе Динана. Внутренние фланги 3-й и 2-й армий смыкаются в районе фортов Намюра. 3-я армия подходит к Маасу. Начинается захождение 1-й армии правым флангом: западное направление движения меняется на юго-западное.

Германские войска (XIV резервный корпус и второочередные части) переходят в контрнаступление в Вогезах. Сражение у Саарбурга.

6-я германская армия переходит в наступление в Лотарингии.

Восточноевропейский театр

Армиям Северо-Западного фронта русское командование ставило задачи окружить и разгромить 8-ю германскую армию, обходя Мазурские озера с севера и юга. 1-я русская армия перешла в наступление 17-го, 2-я — 19-го августа. Наступление обеих армий поначалу развивалось успешно. Войска 1-й армии нанесли поражение I германскому корпусу и основным силам 8-й армии. Германские войска, потеряв до трети своего состава, поспешно отступили. Однако вместо развития успеха и организации преследования командующий 1-й русской армии генерал Ренненкампф приказал приостановить наступление.

8-я германская армия, проиграв бой под Гумбинненом, начинает отступление за Вислу.

2-я Наревская армия пересекает границу. Авангарды русских корпусов к вечеру достигли линии Остров — Выш-городок.

Командование Юго-Западного фронта (3-й и 8-й русских армий), поглощенное своими планами, сосредоточило направление разведдеятельности на окрестностях Львова и оставило другие районы фронта без серьезного внимания авиации.

Из письма Нестерова жене: «Дорогая Дина! Сегодня у нас был серьезный день: все летали на разведку. Передков34 и я летали к неприятелю, дали некоторые сведения, стреляли в нас и те и другие, т.е. и наши и австрийцы, но толку не было, т.к. высоко поднимались. Летали довольно далеко в глубь Австрии, как-то забавно себя чувствовать, смотря на неприятеля сверху. Хотя дел у меня и много сейчас, но чувствую себя довольно хорошо, т.к. все более или менее урегулировалось...»

21 августа — Начался обстрел 9 фортов Намюра тяжелой 420-мм германской артиллерией.

Развернулось грандиозное Пограничное сражение на 250-км участке фронта от Шельды до Мозеля (Лотарингия). Участвует девять армий (пять германских, три французских и одна английская). 7-я германская армия переходит в контрнаступление на Сааре (Эльзас-Лотарингия). Поражение французских войск в Лотарингии: 2-я армия отступает по всему фронту.

Арденны: начало сражения у Лонгви. Начало сражения у Невшато (бой на р. Семуа).

2-я германская армия входит в соприкосновение с 5-й французской на Самбре. Английская армия выходит на верхнюю Самбру.

Только в этот день впервые в зону действия германской разведывательной авиации попала английская армия, которая уже успела добраться до Като и теперь следовала к Мобежу. Таким образом, ввиду осуществления летчиками лишь ближней тактической разведки, переправа и начало движения английской экспедиционной армии но Франции остались неизвестными германскому командованию. Теперь германские авиаразведчики доносили командованию об усиленном железнодорожном движении у Монса, об интенсивном автомобильном движении к нему с юго-запада, а также о походном перемещении батареи от Баве к Би-нигу.

Продвижение пяти германских армий, начавшееся 18 августа, к вечеру 21 августа достигло следующего положения: 5-я армия находилась по обе стороны Лонгви, растянувшись на фронте в 45 км.; 4-я армия была разбросана на фронте в 50 км от Нефшато до Живе; правый фланг ее, таким образом, был выдвинут далеко на запад; промежутки между отдельными корпусами составляли около 15 км. До сих пор серьезных встреч с противником не было. Однако перспектива такой встречи весьма волновала командование обеих армий, так как трудно было представить себе, как могли реагировать на атаку сомкнутой массы противника армии, разбросанные на пространстве 100 км, занимавшие к тому же линию, каждый пункт которой мог быть подвержен фланговому удару. В 5-й армии было известно, что передовые посты французов находятся по рекам Шьер и Крюн на линии Монмеди — Лонгийон — Мерси-ле-Ба. Авиационная разведка 4-й германской армии констатировала наличие французских частей к северу от Мааса и Шьер, севернее линии Мезьер — Монмеди. Что замышлял противник, и как следовало реагировать на его действия?

В этой крайне неопределенной обстановке кронпринц выносит решение немедленно атаковать противника, находящегося между реками Шьер и Крюн.

Восточноевропейский театр

Поняв из перехваченных донесений, что Ренненкампф не собирается преследовать германские войска, Притвиц сосредоточивает силы против 2-й русской армии генерала Самсонова35.

22 августа — Район Самбры и Мааса: прорыв германской пехоты в промежутке между фортами Намюра.

Эльзас-Лотарингия: общий отход французских войск в районе Саарбурга. Германская главная квартира отдает 6-й армии приказ продолжать наступление за р. Мерта и действовать в направлении Эпиналя. Сражение у Шармского прохода.

Формирование «Лотарингской армии» генерала Мону-ри в стыке между 3-й и 2-й французскими армиями.

Арденны: поражение 3-й французской армии в боях у Виртона, Лонгви, Уньи, Филиера. Поражение 4-й французской армии в боях у Месэна, Ошана, Росиньоля.

2-я германская армия форсирует Самбру (сражение при Шарлеруа). Английская армия выходит к Монсу и каналу Конде.

Германская авиационная разведка доносит о движении многочисленных обозов от Англе-Фонтен до Баве. Поступил приказ из штаба главного германского командования использовать для ближней разведки в Лотарингии цеппелины Z-VII и Z-VIII; им ставилась задача отыскать с рассветом отходящие в Эльзасе французские войска и расстроить их ряды бомбардировкой.

1-я германская армия все еще не примкнула к фронту

2-й армии; она получила приказ отклониться левее, чтобы поддержать эту последнюю в атаке против 5-й французской армии. Но при этом упускалась из виду английская армия, которая, по данным германскою главного командования, должна была находиться в Лилле. Только в полдень было выяснено присутствие англичан в районе Мон-са. Командующий 1-й германской армией, учитывая возможность встречи с английской армией, намеревался продолжать свой марш в направлении к юго-западу, чтобы быть готовым принять сражение фронтом к западу, востоку или югу, но получил подтверждение первоначального приказа. По выяснении местоположения англичан Клюк намеревался охватить их левый фланг. Между тем командующий 2-й германской армией Бюлов отдал приказ немедленно атаковать французов по ту сторону Самб-ры, получив от авиации сведения, что перед ним находятся лишь слабые силы противника. Из этого примера вновь следует, что германское командование гораздо серьезнее отнеслось к возможностям воздушной разведки с первых же дней войны, чем ее противники.

На переправах через Самбру начались бои, в результате которых части 2-й армии стали переходить на правый берег реки и продвигаться вперед, оттесняя французов к югу.

Восточноевропейский театр

Вместо Притвица командующим 8-й армии назначается Гинденбург, начальником штаба — Людендорф. Нарев-ская русская армия продвинулась силами двух корпусов за линию Прасныш — Цеханнов. Перед германским командованием встал вопрос — продолжит ли армия Ренненкамн-фа движение на Кенигсберг или отправится на поддержку Наревской армии?

Провинция Циндао

Германское правительство отозвало своего посланника из Японии. В этот же день прогремели первые выстрелы и пролилась кровь на Дальневосточном театре военных действий; германские береговые батареи преподали урок осторожности блокирующим кораблям, заставив их отойти подальше от побережья.

Губернатор Циндао Мейер-Вальдек телеграфировал кайзеру что крепость будет держаться до последней возможности. Вечером этого дня он получил ответную телеграмму: «Бог защитит вас в предстоящей тяжелой борьбе. Мысленно с вами. Вильгельм».

Крепость практически не имела своего флота, зато располагала мощной береговой артиллерией. Что касается авиации, то в крепости имелось лишь два аппарата «Румп-лер-Таубе», один из которых разбился накануне при посадке. Весь авиапарк обслуживали два военных летчика (один из них — австриец) и 4 техника.

Авиационные силы Японии состояли из 4-х аэропланов береговой авиации (1-го «Румплера» и 3-х «Фарманов»), имевших 75 человек обслуги, и 3-х судовых аэропланов (2-х поплавковых и 1-го колесного бипланов типа «Фарман»).

Всего Япония имела в 1914 г. 38 аэропланов.

23 августа — Район Самбры и Мааса: город Намюр взят германцами, захвачены форты Маршовелет, Коньеле, Ме-зере. Германская пехота доходит до Самбры и Мааса в районе Намюра, мосты через реку взорваны. 3-я германская армия переходит Маас у Динана.

Эльзас-Лотарингия: отход французских войск от Вогез-ских перевалов.

Сражение у Монса между 1-й германской армией и британскими экспедиционными силами.

Из штаба 3-й германской армии главному командованию: «... около 10 часов утра по донесению летчика армейского авиаотряда противник предпринял отход в юго-западном направлении... на основании этих данных мы предприняли преследование отходящего противника с целью опередить его в направлении Филиппвиль — Ромере, для чего была назначена одна дивизия восточнее Живе и Фюме»36.

В штаб 3-й армии прибыл офицер штаба 2-й армии с просьббй поддержать ее наступление с рассветом на позиции, защищаемые силами около пяти корпусов с правым флангом, упирающимся в Меттей; штаб 2-й германской армии просил о поддержке в виде наступления 3-й армии с востока на запад. Командующий 3-й армии двинул четыре корпуса из шести на запад. С наступлением темноты германским войскам удалось овладеть западным берегом Мааса между Гуке и Лэнн.

Посланные на разведку германские дирижабли Z-VII и Z-VIII с задания не вернулись.

Гёппнер писал впоследствии, что оба дирижабля погибли из-за необходимости действовать «в гористой местности с высотами до 1500 м».

Восточноевропейский театр

1-я русская армия в 15 км от Гумбиннена, ее конница бездействует. Ренненкампф направляет усилия против крепости Кенигсберг.

После 13,5-час. полета около австрийской главной квартиры снизился дирижабль «Шютте-Ланц-2», который вел разведку в районе Холм — Люблин — Красник и сообщил о начале сражения у Красника.

Начинается Люблин-Холмская операция (встречное сражение у Красника между 1-й австрийской и 4-й русской армиями и у Томашова между 4-й австрийской и 5-й русской армиями). Австрийцы сбили XIV правофланговый корпус 4-й русской армии и вынудили его отойти к Крас-нику. В образовавшееся между XIV корпусом и р. Висла «горло» проникли значительные силы австрийцев, угрожавшие дальнейшим обходом правого фланга 4-й армии.

Русская воздушная разведка на четвертый и пятый день стремительно развивавшегося наступления 2-й армии выявила скопление германских войск численностью до двух пехотных корпусов на левом фланге русской армии. Однако в штабах армии и фронта эти сведения воздушной разведки были взяты под сомнение на том основании, что по «наиболее надежным» данным агентурной разведки такое количество германских войск едва насчитывалось на всем фронте армии. Командование русских не приняло никаких мер ни но проверке данных воздушной разведки, ни по пре-дупре» дению возможного нападения. Это пренебрежение окажется роковым.

Сбит с земли и из-за повреждения мотора совершил вынужденную посадку около Львова на австрийской территории один из лучших российских летчиков-спортсме-нов Васильев37, вместе с которым в качестве военного наблюдателя на борту находился генерал Мартынов38. Оба попали в плен.

24 августа — Район Самбры и Мааса: штурм фортов Намюра на южном берегу Самбры: захвачены Малой, С.-Эрибер, Андуа.

Эльзас-Лотарингия', сражение на р. Мерте.

5-я французская армия отходит на юго-запад. Английская армия отходит на юг.

Из «Записки французского командования для всех армий»: «в первые дни боев выявились недостатки... атаки производятся без тесной связи между пехотой и артиллерией». Пока еще об авиации даже речь не идет.

Разворачиваются бои за Шармский проход.

Из донесений авиационной разведки IX армейского корпуса 3-й германской армии: «8 час. 15 мин. утра. Противник отходит с линии Сен-Гислен — Живри в западном и южном направлениях. Главные пути отхода: Живри— Баве, Моне—Ле-Лонгвиль, Моне—Жанли—Баве, Баве— Сен-Вааст—Жанле, Одреньи—Ангр, Руазен—Бри, Ангр—

Вибург...»; «Общий отход к Мобежу». Кроме того, этим же утром было получено донесение авиаразведки о беспорядочном отходе франко-английских войск в юго-западном направлении. Также сообщалось, что на прикрытие отхода оставлены лишь слабые арьергарды. Тотчас же в 9 час. 45 мин. утра был отдан приказ по 3-й германской армии преследовать противника в юго-западном направлении и преградить ему пути отступления. В этот же день главные силы

3-й германской армии переправились через Маас.

Как мы помним, по данным авиаразведки 2-й армии, германцам противостояли французские войска силой до пяти корпусов, в связи с чем штаб 2-й армии обратился в штаб

3-й армии за поддержкой. Тем не менее в штабе 3-й армии, сначала двинувшись было на поддержку соседей, на следующее утро предпочли поверить авиаразведке своих летчиков и сменили направление удара. Это движение свидетельствует о серьезном доверии со стороны германского штаба своим пилотам-наблюдателям, и полученное подтверждение правоты воздушных разведчиков уже в скором времени принесет германцам хорошие плоды.

Ошибки в донесениях авиаразведки 2-й германской армии объясняли тем, что большинство аэропланов 2-й армии, вопреки протестам их командиров, использовалось для поддержания связи между частями и штабами армий.

Восточноевропейский театр

Германская авиаразведка донесла, что армия Реннен-кампфа продолжает движение на Кенигсберг. Основываясь на этих данных, а также на данных агентурной разведки, германское командование сделало заключение, что Реннен-кампф не собирается идти на помощь 2-й русской армии и двинуло VII армейский корпус 8-й армии из района восточнее Инстербурга и I резервный корпус для решительного удара по Наревской армии под Танненбергом.

Из письма Нестерова: «Дорогая Дина!.. Ты, по-видимо-му, думаешь, что у нас здесь происходят на наших „Моранах" бои, но пока этого не было заметно, хотя ведут пленных австрийцев в довольно порядочном количестве, но все это в небольших стычках. Надо думать, что теперь приближаются дни, когда крупные силы столкнутся, т.к. у нас по всей линии наступление массой. На днях и мы думаем переходить поближе и, может быть, перейдем границу, где остановимся биваком. Каждый из нас уже побывал по 2-3 раза за границей и произвел разведку, давшую те или иные сведения. Я открыл фабрику „Моранов“; успел поломать три раза „Моран", два раза серьезно, а один раз встал „на попа“ и согнул только носок у мотора, винт остался цел. Объясню это вообще переутомлением из-за деятельности по командованию отрядом. Часто приходится бывать в штабе армии, т. е. в тылу и в передовых отрядах, т. е. на границе, так что впечатления сменяются очень быстро. Получил автомобиль „Мерседес" с гудком таким, как ходил мимо нас, и часто на нем ездим...

Ну, целую крепко, пойду посплю — 12 с четвертью ночи. Времени свободного мало, все отрывают для бумаг... Твой Петя».

На Балканском фронте закончилось первое наступление австро-венгерских войск. Сербы, постепенно перейдя в контрнаступление, оттеснили противника к рекам Саве и Дрине.

25 августа — Район Самбры и Мааса: пали последние форты Намюра. В обороне города наряду с бельгийцами принимало участие 12 тыс. французов; тем не менее, в Бельгии все упорнее распространяется крылатая формула: «Спасти Бельгию могут только — стихийность русских и стойкость англичан».

Арденны: сражение у Лонгви проиграно французами,

3-я французская армия отходит к Вердену и на линию Ма-асских высот. Следует директива генерала Жоффра о прекращении Приграничного сражения и общем отходе французских войск.

Не будучи в состоянии сходу овладеть Антверпеном, германцы подвергли его бомбардировке под прикрытием ночи. Ранним утром германский цеппелин сбросил несколько бомб на Антверпен, в одном доме было убито 6 жителей прямо в постели. Всего в этот налет погибло 10 человек и двое умерли впоследствии от ран.

Однако несколько иная картина вырастает из опубликованного вскоре после этого события рассказа очевидца39: «Я проснулся в первом часу ночи от оглушительной канонады. Выбежав на улицу, я увидел вверху, футах в 700 над землей, огромный цеппелин. Бродя по городу, я насчитал не менее 10 различных улиц, пострадавших от бомб. По моим расчетам около 900 построек разного рода получили легкие повреждения, а 60 домов подверглись почти полному разрушению. Число жертв еще не установлено. Лично я на своем пути наткнулся на 4 трупа. В одном участке уцелел один только дом. Вокруг него но всем направлениям разбросаны были тела изувеченных обывателей. Главная площадь являла картину самого страшного разрушения, какие мне только приходилось видеть. Я ходил в сопровождении королевского секретаря. Бомбы бросались в публичные здания, особенно усердно — в королевский дворец. Секретарь дал мне осколки бомбы, найденные у дворца, дабы все правительства Европы и Америки по свидетельствам очевидцев могли объединиться в протесте. Я попросил секретаря по иностранным делам барона фон-дер Эль-ста, папского нунция, русского посла, министра Вандер-вельде, министра Иманса и графа Гобле сопровождать меня. Они пришли в ужас при виде разрушений, произведенных бомбами».

Корреспондент американской газеты Александр Пауэлл, бывший в Антверпене, когда над городом появились первые цеппелины, писал в своей заметке, вышедшей в Британии три месяца спустя: «Когда я зашел в комнату разбомбленного дома, где перед тем спала женщина, то у меня закружилась голова и меня затошнило, поскольку женщина была разорвана буквально на клочки. Пол, стены, потолок — все было заляпано... словом, все, что осталось от женщины, можно было собрать только полотенцем... В сквере поблизости один полицейский на посту на дальнем конце площади был убит мгновенно, а другому оторвало обе ноги... Женщине, которая проснулась при первых взрывах и высунулась из окна, чтобы посмотреть, что происходит, оторвало голову».

Боевая вылазка бельгийской армии из Антверпена окончилась неудачей.

В это время назревают роковые события под Парижем.

Из донесения авиационной разведки IX армейского корпуса 3-й германской армии: «8 час. 50 мин. утра... противник в 6 час. 50 мин. утра от перекрестка дорог у Баве большими силами отходит к Авен — Ле-Като — Ле-Кенуа и только малыми — к Мобежу».

Экипаж погибшего дирижабля Z-VIII добрался до расположения своей части и доставил нужные сведения.

Восточноевропейский театр

5-я русская армия, выполняя директиву о поддержке 4-й армии, сделала захождение левым плечом и к вечеру заняла следующие позиции: XXV корпус — на линии Машов — Михалев — Бодачев — Замостье; XIX корпус — в районе Комаров — Зубовице; V корпус — Новоселки — Варенж; XVII корпус — севернее Сокаль.

Командование 4-й австрийской армии решило продолжить начатое наступление, направляя левое крыло на Холм. В результате произошло встречное сражение 5-й армии Плеве с 4-й армией Ауффенберга. Завязались бои II австрийского и XXV русского корпусов за переправы у Богданова и Михалева.

С русской стороны произведены два разведывательных полета: 9-й авиаотряд — в небольшом районе Буск, Красне, Глиняны (направление на Львов); 11-й авиаотряд — в районе Львова. Из рапорта Нестерову: «...По окончании разведки примерно в районе дер. Винники встретили неприятельский аэроплан системы Райт, поднявшийся навстречу из района восточнее Львова; от встречи с нами Райт уклонился, пролетев мимо на расстоянии около полуверсты; ввиду того, что мы везли ценные сведения, от сближения с противником на выстрел маузера пришлось отказаться... Поручик Рихтер. Поручик Передков...»

Из этого донесения видно, что у выполнявших разведку летчиков при встрече с аэропланом противника возникало естественное желание напасть на него. Однако сама возможность ведения воздушного поединка была еще настолько неопределенной, а средства борьбы настолько малоэффективными, что доводы разума перевешивали и принуждали пилотов отказываться от таких попыток.

К донесению Рихтера—Передкова была приложена схема укреплений Львова. Район южнее Глиняны не обследовался, поэтому подход двух австрийских корпусов к р. Золотая Липа, а также нескольких частей к р. Буг обнаружен не был; командующий фронтом Иванов был поглощен своим решением «брать Львов независимо ни от чего» и по сторонам не смотрел.

Русские авиаторы снова отмечали продолжавшееся сосредоточение германских сил на левом фланге русской армии. Но и к этим сведениям отнеслись с недоверием, и прежде всего командир VI армейского корпуса, действовавшего на левом фланге.

26 августа — 4-я французская армия отходит за Маас и взрывает переправы.

Король Альберт получает письмо от генерала Лемана: «После целого ряда упорных боев я пришел к заключению, что форты Льежа могут играть роль лишь временной задержки. Тем не менее, я сохранил военное управление, дабы не нарушать согласованных оборонительных мер и оказать нравственное воздействие на дух гарнизона. Я 24 часа находился в форте Люсин. Этот форт был взорван... офицеры штаба вынесли меня... германский капитан взял меня в плен. Высоко чтя наше оружие, я не сдавал ни крепости, ни фортов. Благоволите простить меня, государь. Все мои помыслы были всегда с Бельгией и моим королем. Я охотно отдал бы свою жизнь за них, но мне не дано было умереть».

Германская главная квартира совершает еще одно отступление от первоначального плана, принимает решение о переброске на Восточный фронт гвардейского резервного корпуса и XI корпуса, а также 8-й кавалерийской дивизии.

Но это еще не все. Мольтке, забрав с французского фронта два корпуса и приказав им следовать в Восточную Пруссию, еще два корпуса отправил на Антверпен и один корпус против Мобежа, ослабив таким образом, основную ударную силу под Парижем на целую армию.

В районе Марны сформирована французская эскадрилья из четырех «Моранов-Солнье» под командой капитана Жанеро, в состав эскадрильи входит пилот Роланд Гарро (вот когда этот замечательный летчик впервые действительно появляется в военных донесениях).

3-я французская эскадрилья в составе шести аэропланов «Блерио» придается «Эльзасской армии» с задачей летать в районе боев, беря на борт по 3 легких бомбы40, и бомбардировать любые попадающиеся на глаза скопления противника.

Из донесения штаба 7-й германской армии главному командованию: «Наши летчики отлично выполняют свои обязанности. Французские летчики не используются для дальней разведки и работают больше в целях ближней разведки, в разведке поля сражения, и в этом отношении они превосходят наших летчиков».

Это донесение свидетельствует о внимательном отношении немцев к действиям не только своей авиации.

САМСОНОВСКАЯ КАТАСТРОФА

Завязывается сражение между 2-й русской и 8-й германской армиями («самсоновское сражение», «Канны мировой войны», «самсоновская катастрофа», «операция Гин-дейбурга», «сражение под Танненбергом» или просто «Тан-ненберг»).

В это же время разворачивается встречное сражение 5-й русской и 4-й австрийской армий к северо-востоку от города Томашов. Около 14 часов неожиданно для русских завязывается сражение у р. Золотая Липа. Столкновение IX и VI австрийских и XIX русского корпусов постепенно разрастается в большое встречное сражение, называемое в австрийских источниках сражением у Комарова, в русских — Томашовским.

4-я пехотная дивизия, находившаяся у Бишофсбурга, была внезапно41 атакована подошедшими с северо-востока германскими войсками и отброшена к Шопенгену.

Русские армии подошли ко Львову. Готовится решительное наступление. Подготовка операции сопровождается перегруппировкой войск. Австрийцы всеми силами пытаются приостановить наступление русских; спешно подтягивая резервы. Австрийской авиации поставлена задача разведать передвижения и коммуникации русских, а также места расположения их штабов, аэродромов и артиллерийских позиций. Австрийские летчики в эти дни развернули активную деятельность, занимаясь не только разведкой, но сбрасывая попутно небольшие бомбы и многочисленные стрелы. Средств помешать им в этой работе у русских практически не было.

27 августа — Директива германского командования о порядке преследования союзных армий — «немедленно наступать к французской столице».

В районе Мондидье начинает формироваться новая французская армия (Лотарингская, она же Соммская, она же Парижская, она же 6-я французская).

Французское командование рассылает в войска «Указание для употребления артиллерии», в котором требует обеспечить полную связь между пехотой и артиллерией. Далее в указании говорится: «Наконец, следует подражать нашему противнику, широко применяющему аэропланы для подготовки своих атак. Эти аэропланы летают над местностью впереди фронта и дают возможность артиллерии брать под обстрел на максимальную дальность ее орудий наши сосредоточения и наши колонны, так что мы не можем даже приблизительно определить расположение батарей.

Теперь, когда мы вошли в соприкосновение с противником на всем фронте армий, число самолетов, необходимых для стратегической разведки, сильно сократилось. Таким образом, командующие армиями впредь отдадут в распоряжение командиров армейских корпусов и резервных дивизий некоторое количество аэропланов, которые будут применяться для следующих задач:

1. Отыскивать цели;

2. Давать батареям все необходимые сведения для производства стрельбы.

Опыты, произведенные в этой области в течение нескольких лет, достаточно многочисленны, чтобы в каждом армейском корпусе или резервной дивизии командующий артиллерией мог, после получения сведений от службы авиации, принять необходимые исполнительные меры.

Главнокомандующий Жоффр».

Любопытное свидетельство. И это несмотря на то, что французы первыми начали активно применять аэропланы для корректирования огня артиллерии; у русских и германских войск этим занимались преимущественно привязные аэростаты. Здесь любопытно привести свидетельство командующего германской авиацией Гёпнера: «Первые артиллерийские стрельбы в Германии с участием летчиков были проведены при артиллерийской школе в октябре 1912 г., а затем весной 1913 г. Три офицера артиллериста получили специальную подготовку по этому делу... Дальнейших шагов в этом направлении вплоть до начала войны сделано у нас не было...»

И у него же в другом месте: «В конце 1912 г. главная инспекция нашей артиллерии указывала, что „преимущество Франции в деле применения аэропланов для нужд артиллерии надо рассматривать в известной мере как компенсацию ее отсталости в области тяжелой артиллерии"».

Французы предпринимают атаку на Сен-Кантен с целью прикрытия отхода основных сил.

Восточноевропейский театр

6-я австрийская армия предпринимает попытку окружения 5-й русской армии.

Из письма Нестерова жене: «Дорогая Диночка!.. Мы уже три дня за границей в Бродах. Сегодня переходим еще глубже ко Львову. Все мы здоровы, кроме Гавина, которого со вчерашнего дня не дождались. О судьбе его никто не знает, по всей вероятности, попал в плен. Вчера мне сообщили бумагу о награждении меня орденом Владимира 4-й степени за мирное время... Живем мы в помещичьем доме как баре, но работа у нас тяжелая. Вчера вечером был в штабе армии и ездил на передовые позиции, наблюдал первый раз бой. Был большой бой, картина очень сильная, впечатление такое получается, что приходишь к заключению о бессмысленности войны. Раненые идут спокойно, с чувством исполненного долга и безропотно. В тылу, где мы помещаемся, до сих пор этого не было видно, поэтому о войне не думалось. Ну, целую тебя... Твой Петя».

К вечеру на участке от Каменки до Дунаева обстановка для русских складывалась благоприятно; более восьми австрийских дивизий отступили, неся большие потери.

Выписка из журнала о боевых действиях: «...13-го авг. в 7 час. 20 мин. утра военный летчик штабс-капитан Гавип, с наблюдателем, причисленным к Генеральному штабу поручиком 168 пех. Миргородского полка Рихтером на Ныопо-ре № 45 с мотором ГНОМ 70 HP вылетел на разведку укреплений г. Львова. Над Львовом аппарат был подбит шрапнелью в левое крыло, причем одновременно остановился мотор; ввиду этого был сделан вынужденный спуск в районе, занятом австрийскими войсками. Дабы не дать аппарат неприятелю — аппарат был подожжен, а сам летчик с наблюдателем направились к русской армии. Пройдя от аппарата небольшое расстояние, они увидели, что аппарат был охвачен пламенем. Летчики благополучно возвратились. Подан акт об исключении аппарата за № 121». По дороге летчики взяли в плен австрийского солдата, который «оказался хорошим проводником».

Телеграмма из штаба 3-й армии командиру IX корпуса: «Случаи стрельбы по своим аэропланам продолжаются, несмотря на ясные признаки, сегодня был обстрелян летчик капитан Нестеров сборной командой 42-й пехотной дивизии близ деревни Ясиновице, телеграфной командой шестого саперного батальона, частями 128-го Старооскольского полка у Злочева. Аппарат прострелян в нескольких местах. Прошу принять самые энергичные меры, чтобы прекратить эту беспорядочную стрельбу по своим аэропланам. Драгомиров».

В районе 2-й русской армии летчики XIII корпусного авиаотряда доносят командиру о приближении с севера германского корпуса. Однако командир XIII корпуса, имевшего задачей продвижение в сторону Алленштейна, ожидал прибытия в качестве подкрепления IV корпуса и посчитал, что летчик ошибся в определении принадлежности корпуса. Подобные ошибки действительно происходили, и это являлось одной из проблем воздушной разведки первых месяцев войны. На всякий случай посланный в этом направлении конный разъезд не вернулся. Также по неизвестным причинам не вернулся и посланный в этом направлении аэроплан. Еще через некоторое время русский корпус неожиданно был атакован с севера и отошел в беспорядке.

28 августа — Начало сражения на Маасе. Бои на путях к Ретелю. Столкновение у Гиза. Продолжение сражения у Сен-Кантена.

Командующий 4-й германской армией вновь предлагает своим правофланговым корпусам форсировать победу, стремясь выходом к Вандрес обрушиться на тылы 4-й французской армии, все еще продолжающей удерживаться на западном берегу Мааса. Но французам удается подтянуть на свой левый фланг еще одну, 52-ю резервную дивизию. Чтобы парировать эту новую угрозу, командир VIII герман-cicdro корпуса перебрасывает часть 15-й дивизии на правый берег реки в район Вивьер. Здесь еще с утра заняла позиции германская тяжелая артиллерия, огонь которой заставил французов податься назад. Тем не менее в течение всего дня 16-я германская дивизия бездействовала, VIII резервный корпус атакует противника, но, встреченный сильнейшим огнем французской артиллерии, вынужден к концу дня отвести свои части на исходные позиции; XVIII корпусу удается продвинуться на линию восточнее Рокур — Фла-ба, где его части окапываются; XVIII резервный корпус выходит на линию Ионк — Бомон, VI корпус остается на месте.

В 17 часов авиация сообщает командованию 4-й германской армии об отходе французов. В 21 час 30 минут германским корпусам отдается приказ о преследовании противника: XVIII корпусу в направлении Сапонь, XVIII резервному корпусу — на Безас.

В 8 час. 30 мин. генерал Монури узнает, что вся 1-я германская армия отступает к северу перед фронтом 5-й французской армии. Ряд сильных колонн противника в движении на дорогах к Марне. В10 час. 20 мин. авиаторы сообщают о скоплении крупных масс противника южнее Ферте-Ми-лон. В 13 час. 15 мин. Монури, оценивая таким образом, сложившуюся обстановку, как отступление 1-й германской армии к северу вдоль р. Урк, приказывает возобновить наступление с «крайней энергией по всему фронту».

Германский флот предпринимает попытки прорвать установленную британскими военно-морскими силами морскую блокаду. На подступах к Гельголандской бухте происходит бой английской крейсерской эскадры адмирала Битти с германскими крейсерами; немцы несут крупные потери: три легких крейсера и один эскадренный миноносец потоплены; англичане не потеряли ни одного корабля.

Восточноевропейский театр

XIV корпус 4-й австрийской армии сбил XVII корпус

5-й русской армии, еще два фланговых корпуса русских отброшены, а центральные взяты в полукольцо.

8-я и 3-я русские армии выигрывают сражение у р. Золотая Липа.

Подбит вылетевший на разведку аэроплан 9-го авиаотряда 3-й армии, управляемый Войткевичем. Телеграмма из штаба 3-й армии командиру XI корпуса: «Вчера утром Старооскольским полком был обстрелян при спуске в Злочеве летчик штабс-капитан Нестеров, сегодня при спуске летчики штабс-капитан Плотников и поручик Войткевич в районе Скварова были расстреляны частями вверенного Вам корпуса, в том числе вторично Старооскольским полком. Расстрел продолжался после спуска с дистанции 300 шагов42, прошу распоряжения производстве расследования. Рузский».

Подобные истории происходили тогда на всех фронтах. Быть может, наиболее яркой иллюстрацией этого феномена является признание Рихтгофена: «Я был совершенно не в курсе деятельности нашей авиации, но каждый раз при виде летчика сердце мое трепетало. Разумеется, при этом я и понятия не имел, немецкий аэроплан я вижу или вражеский, а уж о таких тонкостях, как кресты на наших машинах и круги на вражеских, не мог и подумать. В результате мы все палили по любому появлявшемуся аэроплану».

Район Танненберга. С германской стороны капитан генерального штаба XVII армейского корпуса доставил с воздушной разведки сведения о благополучном совершении прорыва корпуса в тыл русских. 43-й авиаотряд установил, что на путях к западу, кроме уже известного левого крыла нет никаких новых русских войск, которые могли бы препятствовать обходу, направленному в тыл русских на Вил-ленберг.

Германский цеппелин подверг бомбардировке станцию Млава (Восточная Пруссия), занятую русскими войсками. По свидетельству одного из летчиков, рано утром «...цеппелин начал уже кидать бомбы, причем одна из них попала в зал I класса вокзала, пробила крышу и разорвалась, а другая бомба была брошена на полотно железной дороги, на

Mecto высадки одного из эшелонов. На месте оказалось несколько трупов... Всего сброшено было десять бомб».

Цеппелин был сбит русской артиллерией.

29 августа — Французы оставили верхний Эльзас. В районе Ретеля сформирована армейская группа генерала Фоша. Бой у Гиза. Сражение у Сен-Кантена. Бой на р. Сомме между 1-й германской и 6-й французской армиями.

Осада французской крепости Мобеж

1-я германская армия готовится к наступлению на англичан, правый фланг которых, по расчетам германского штаба, находится южнее Ля-Ферте — Милон. Однако, когда левофланговый IX корпус армии, двигавшийся в южном направлении, уже проходил Ля-Ферте, командир корпуса получил донесение летчика, что левый фланг французских войск, силой около 3-х армейских корпусов стремится почти параллельно направлению движения германских войск к переправам через Марну восточнее Шато-Тьерри и что арьергарды французов в районе Брена и Фима только еще выступают. Германский генерал Кваст решил использовать продвижение вперед своих войск и самостоятельно двинуться на Шато-Тьерри.

Из телеграммы графа Игнатьева в Россию: «16/29 августа 1-я правофланговая германская армия, имея уступом слева 2-ю армию, стремительно и безостановочно двигаясь на Париж, достигнув Сен-Кантена сегодня утром, стала проникать еще более на запад, стремясь захватить переправы на Сомме, обороняемые англичанами. Немецкий кавалерийский корпус направляется на Шольн, где он должен был сегодня натолкнуться на значительные французские силы.

5-я французская армия, сосредоточенная за р. Уазой, перешла в решительное наступление во фланг обходящим немецким колоннам в направлении Сен-Кантена. Общее руководство этой решительной операцией принял на себя сам генерал Жоффр. На всех остальных фронтах ведутся кровопролитные бои, приближающие нас, на мой взгляд, к концу первого периода войны».

Восточноевропейский театр 8-я армия Гинденбурга окружила центральные корпуса

2-й русской армии. Вечером остатки двух окруженных русских корпусов втянулись в Грюнфлисский лес и предприняли попытку прорыва.

Аэроплан 14-го германского авиаотряда заметил русскую колонну, которая шла в тыл сражающегося под Ней-денбургом I армейского германского корпуса. Летчик дал знать об этом, выкинув донесение с вымпелом; благодаря этому германским командованием были приняты срочные меры, позволившие отразить корпус, идущий на выручку русским, попавшим в мешок у Танненберга.

8-я и 3-я русские армии завязывают сражение с австрийцами у р. Гнилая Липа.

30 августа — Генерал Клюк производит отклонение 1-й армии с юго-западного направления (на Нижнюю Сену в обход Парижа с запада) на южное направление (восточнее Парижа, к р. Уазе, на линию Компьен-Нуайон).

Из телеграммы графа Игнатьева в Россию:

«17/30 августа обходящая левый фланг германская армия неудержимо двигается на Париж, делая переходы в среднем около 30 км, и к вечеру этого дня достигла линии Морейль, Руа, Нуайон. Против Мобежа оставлены резервные войска. На мой взгляд, вступление немцев в Париж вопрос уже дней, так как французы не располагают достаточными силами, чтобы перейти в контратаку против обходящей группы без риска быть отрезанными от остальных армий. В силу той же причины удачная контратака корпусов 5-й армии против гвардии и X корпуса не могла быть развита сегодня ввиду решительно веденного наступления двух саксонских корпусов против IX французского корпуса; немецкая гвардия и X корпус понесли громадные потери, так как находились все под огнем трехсот французских полевых орудий. На восточном лотарингском участке фронта утомление обоих противников в связи с громадными потерями привело сегодня к канонаде без особо важных столкновений. I баварский корпус отправлен в Мюнхен для полного переформирования вследствие потерь, достигших 75%. За 5-й германской армией открыты две новые резервные сводные дивизии, составленные из эрзац-батальонов разных корпусов».

Над Парижем появились два германских аэроплана «Таубе»43. Германские летчики сбросили несколько бомб на собор Парижской Богоматери, затем флаг с надписью: «Мы взяли Антверпен44, скоро очередь дойдет и до вас!» Публика рукоплескала французским солдатам, стрелявшим по аэропланам из митральез.

Одного германского «Таубе», бомбившего Париж, с легкостью догнал английский «Бристоль» и стал прижимать его сверху, не давая возможности германскому пилоту Вернеру применить против него единственное на то время про-тивосамолетное оружие — бомбу. Вернер и его наблюдатель начали палить по англичанам из личного оружия, англичане ответили тем же. «Пули жужжали вокруг. Так длилось полчаса», — рассказывал затем Вернер. Тут к англичанам присоединился французский «Блерио», который «с ужасающей быстротой... бросался то вверх, то вниз, и яркие вспышки говорили о непрерывных выстрелах», — писал американский корреспондент. В конце концов, немцы предпочли сдаться на милость победителей.

Другому самолету, управляемому пилотом Францем фон Хиндессеном, удалось вернуться домой.

Таким было первое боевое столкновение авиаторов, закончившееся пленением германских пилотов.

Восточноевропейский театр

2-я армия генерала Самсонова терпит поражение, два русских корпуса пленены. Генерал Самсонов застрелился.

Командование 8-й германской армии, принявшее было решение об оставлении Восточной Пруссии, воспользовавшись пассивностью войск 1-й русской армии, быстро перегруппировало свои войска, направив их против 2-й армии. В результате германские войска окружили и разгромили два выдвинувшихся вперед корпуса 2-й русской армии (XIII и XV). Окружение и разгром этих двух русских корпусов во многом стали возможны именно благодаря данным германской воздушной разведки. Остальные корпуса русских отошли из Восточной Пруссии.

Германская авиация непрерывно следила за всеми передвижениями русских войск, и ее данные внимательно изучались германским командованием. Летчики своевременно вскрыли передвижение и концентрацию 2-й русской армии. Им удалось также своевременно вскрыть движение русских дивизий в тыл I германского армейского корпуса. Несколько дней спустя Гинденбург, награждая военного летчика Зигерта, руководившего действиями германской авиации на этом участке фронта, скажет: «Не будь летчиков — не было бы и Танненбергской победы». В этой фразе запечатлелся первый действительный восторг от деятельности авиационной разведки, намного превзошедшей осторожные ожидания генералитетов.

Гинденбург: «Танненберг! Это слово пробуждает тяжелые воспоминания для могучего немецкого рыцарства, боевой клич побеждающих славян, память об этом все еще свежа в истории, несмотря на то, что прошло более пятисот лет»45.

Из донесения Нестерова: «Вследствие неисправности двухместного аппарата я в 9 час. 30 мин. вылетел без наблюдателя на одноместном Моране. Близ с. Унтервальден идет артиллерийский бой. Наши позиции полукругом между Якторов — Полухов. Под нашим огнем горят деревни Станимирж, Куровице. Австрийцы заняли высоты и лес юго-западнее железной дороги. Бивак части около полка пехоты к юго-западу Поджарков и видимо пехота в резервных колоннах в разбросанном виде в долине между высотами 398 и 363 протяжением около 2 верст...»

3f августа — Завершение боев на Маасе. 4-я французская армия отходит за р. Эн.

Мольтке одобряет решение Клюка и 1-я армия устремляется в погоню за отходящей английской армией, изменяя направление своего движения с южного на юго-восточное.

Из телеграммы графа Игнатьева в Россию: «18/31 августа положение резко ухудшилось. Англичане, отступавшие все последние дни за французские войска, занимали линии Суассон, Компьен, однако при известии о наступлении немцев неожиданно покинули позиции, оголив совершенно левый фланг 5-й французской армии, расположенной вокруг Лаона. Правофланговая немецкая армия, по-видимому, свернула с направления Парижа и предприняла глубокий обход левого фланга французских армий, центр коих занимал вчера линию Лаон, Реймс, Верден. На лотарингском участке Восточного фронта — без перемен».

Восточноевропейский театр

Австрийцы терпят поражение у р. Гнилая Липа.

Авиация 3-й русской армии выполнила три боевых полета. Штабс-капитан Воротников с наблюдателем штабс-капитаном Плотниковым добыли в этот день важные сведения — установили направление отхода австрийских войск на Львов. Другой аэроплан повредили, и разведка была прекращена. Летчик Мрочковский и наблюдатель Лазарев из разведки не вернулись. В 11-м авиаотряде осталось всего два исправных аэроплана. Однако летчики 3-й армии отлично справлялись со своими задачами.

На правом крыле Юго-Западного фронта, в 4-й и 5-й русских армиях, воздушная разведка не справлялась со своими задачами. Русское командование не имело ясного представления о силах и группировке противника. Так, например, отсутствие должной организации воздушной разведки привело к тому, что не были своевременно обнаружены стратегическое развертывание 1-й австро-германской армии и ее выход из Танневских лесов. А при сражении у Крас-ника 4-я русская армия, намечавшая охват левого фланга австрийских войск, сама оказалась под угрозой охвата своего правого фланга и вынуждена была вместо широко задуманного наступления перейти к обороне.

Не лучшим образом обстояло дело и на фронте 5-й русской армии. Так, сражение у Томашова фактически было выиграно войсками 5-й армии и австрийцы начали отступление. Однако командование русской армии, не имея данных воздушной разведки, вместо развития наступления •приняло решение об отходе «на три перехода».

Первый месяц войны закончился. Наиболее значительными событиями месяца были гибель русской армии Самсонова и бомбардировка Антверпена.

Окончательно утвердилась за авиацией ее важнейшая задача — оперативная разведка. Ранее командование фронтов и армий основные задания по разведке глубокого тыла противника возлагало на конницу, проникавшую иногда на сотни километров в глубь территории противника, а авиацию рассматривало лишь как средство ближней разведки и связи в радиусе 100-120 км. Однако после первых же разведывательных полетов выяснилось, что авиация способна гораздо быстрее, точнее и документированнее, чем конница, доставлять все необходимые сведения командованию.

Гёпнер: «Несмотря на величайшее самопожертвование, — баварская кавалерийская дивизия потеряла уже в августе 1400 коней и лучших начальников патрулей, — кавалерии не удавалось проникнуть более чем на 15 км в расположение противника... На левом фланге командование принимало решения, основанные почти исключительно на донесениях летчиков... Донесения летчиков позволили 6-й армии в Лотарингии выйти из-под удара превосходящих сил противника и тотчас же остановиться, как только приостановилось наступление противника. Донесения летчиков сыграли также значительную роль в принятии решения начать сражение в Лотарингии...»

Поражение 2-й русской армии генерала Самсонова в большой мере явилось следствием пренебрежения русского командования к данным авиаразведки, своевременно вскрывшей движение корпуса Макензена в обход правого фланга армии и предупредившей о сосредоточении противника на флангах русской армии.

Также французская авиационная разведка вскрыла концентрацию германских войск у бельгийской границы, что позволяло своевременно раскрыть замысел германского генерального штаба — нанесение удара через Бельгию. Однако французское военное командование скептически отнеслось к этим данным авиаразведки, посчитав, что летчики преувеличивают, и половина германской армии не может быть сосредоточена у Бельгии.

Авиация в военной массе продолжала еще восприниматься весьма скептически, и только наиболее передовые военные уже по результатам этого месяца поняли все превосходство авиационной разведки над всеми прочими видами.

Вот что писал генерал Брусилов о первых днях войны: «Воздушная разведка вследствие недостатка и плохого качества самолетов была довольно слабая, но, тем не менее, то, что мы знали, получалось главным образом через ее посредство: агентов шпионажа у нас мало и те, которых мы наскоро набрали, были плохи. Кавалерийская разведка проникнуть глубоко не могла, так как пограничная река Збруч была сплошь и густо занята неприятельскими пехотными заставами...»

Конечно же, конница и агентурная разведка продолжали свою работу. Но авиация теперь уже начала выполнять задачи не только тактической разведки фронта и прифронтовой полосы, но и глубокой разведки тыла, проникая на 300-400 км в глубь территории противника.

Поначалу разведка носила визуальный характер. На первом этапе войны при средних условиях видимости и почти полном отсутствии маскировки можно было наблюдать невооруженным глазом с высоты до 600 м отдельных людей, с высоты 1200-1500 м — группы людей, с высоты 2500-3000 м — колонны войск. Особо срочные результаты визуальной разведки передавались наземным частям с помощью вымпела, сбрасываемого летчиком в расположении своих войск. В отдельных случаях уже начинали применяться и фотокамеры (Нестеров, Мачавариани и др.) Даже при таких примитивных способах организации дела штабы армии получали от корпусных и армейских авиаотрядов ценнейшие сведения о противнике.

Но в первый же месяц войны авиация успела проявить себя в качестве не только эффективного разведывательного средства, но также бомбардировочного, корректировочного и истребительного, хотя и в значительно меньшей степени. В первые дни войны провел бомбардировку железнодорожного узла в Меце французский военный летчик Сен-Бри. Также французский военный летчик Адольф Пегу, испытывая новый аппарат, попутно разбомбил железнодорожное депо на германской территории и аэростат-корректировщик, использовав в общей сложности 10 небольших бомб.

В этот первый месяц войны уже произошло два воздушных столкновения, каждое из которых было по-своему замечательным. Первое из них в небе над Парижем, а второе очень похоже еще на одну легенду. В небе над Лондоном британскому пилоту удалось застрелить германского летчика. Последний мертвой хваткой сжал рукоятку управления, в результате чего его аэроплан благополучно спланировал и достался британцам в абсолютно исправном виде.

Также в этом месяце германские и британские авиаторы успели обменяться налетами на штаб-квартиры. Британские летчики разбомбили полевую резиденцию кайзера Вильгельма, однако по счастливой для германцев случайности кайзер всего за 20 минут до этого выехал на другую квартиру. Бомбы разнесли в клочья автомобиль и замешкавшихся адъютантов. Вскоре после этого, после тщательной разведки с помощью тайных агентов, германские авиаторы совершили налет на загородную виллу бельгийского короля Альберта, но все бомбы угодили в сад.

Однако все эти бомбардировки с аэропланов имели пока что лишь моральное значение, гораздо больше ущерба принесли бомбардировки с дирижаблей, но и они практически не оказывали серьезного влияния на ход боевых действий.

Летчики продолжали искать средства для воздушной борьбы. Нестеров еще накануне войны оснастил свой аэроплан якорем, подвешенным на конце 20-метрового троса. Идея заключалась в следующем: подлететь к неприятелю сзади и сверху, зацепить якорем крыло или хвостовое оперение и вывести его машину из равновесия. Кроме того, Нестеров считал, что, получив превосходство в воздухе по высоте, можно, искусно маневрируя, прижать противника к земле и принудить его опуститься в расположении русских. Для борьбы с дирижаблями и аэростатами Нестеров укрепил на хвосте своего аэроплана пилу; он предполагал вспарывать ею оболочки воздушных кораблей. Затем он прицепил под самолетом на длинном стальном тросе грузик, выпуская который в нужный момент, рассчитывал опутать тросом винт вражеской машины и заставить ее приземлиться. Другой способ, более опасный, но также выполнимый, состоял, по мнению Нестерова, в прямом нападении на противника — достаточно «чиркнуть» колесами своей машины по центроплану или крылу противника, чтобы сбить его. Нестерову указывали на опасность подобного маневра, но он считал, что при умелом исполнении здесь нет большого риска. Пытался Нестеров добиться и установки на своем аэроплане пулемета для стрельбы поверх винта. Но получить пулемет ему не удалось: «военным летчикам пулемет по штату не положен».

ГВТУ (Главное военно-техническое управление) русской армии представило Генеральному штабу в августе месяце следующие соображения относительно военного применения авиации: «На первом месте должна стоять задача разведки, если эта задача будет заслонена погоней за превращением аппаратов в средства воздушного боя, то может случиться... что ни та, ни другая задача не будет достигнута». С начала войны верховное командование русской армии не придавало никакого значения воздушному бою. И даже уже в ходе войны, когда ГВТУ представило в Генеральный штаб соображения о возможных видах боевого применения самолетов, мысль о воздушном бое не встретила поддержки в высших военных кругах. Руководители Генерального штаба особенно подчеркивали в своем заключении, что «мысль о том, что во время войны придется раньше всего сразиться, чтобы овладеть воздухом, едва ли верна, это значило бы поставить на карту воздухоплавательные средства и при том без надобности». Поэтому никаких мероприятий по вооружению самолетов в России не проводилось.

Но столкновения и смертельная борьба между крылатыми людьми неизбежно должны были возникнуть. И, помимо создания зенитной артиллерии, лучшим средством борьбы с авиацией противника могла стать только хорошо организованная собственная авиация.

Отдельные летчики и конструкторы, предвидя возможность воздушного боя, еще накануне войны различным образом готовились к таким столкновениям. Затем при встрече с противником уже во время военных действий отдельные летчики пытались стрелять из пистолетов, но при скорости полета 100-115 км/час такая стрельба оказалась совершенно безрезультатной.

Просьбы русских авиаотрядов дать им хотя бы немного пулеметов отклонялись под предлогом, что это оружие не положено по штату летным подразделениям. Экипажам предлагалось брать в полет крупнокалиберные пистолеты. И это несмотря на то, что еще в феврале 1911 г. по представлению Шишкевича начальник русского Генштаба Я. Г. Жилинский испрашивал у военного министра Сухомлинова разрешения передать первые 30 легких пулеметов «Виккерс» в авиаотряды. Сухомлинов ответил согласием и первые 6 пулеметов были установлены 18 июля 1911 г. в 8-й авиационной роте на «Фарманах-15».

А с 31 июля по 6 августа 1913 г. поручик Поплавко совершил 19 полетов с пулеметом «Максим» весом 18,4 кг на аэроплане с максимальной скоростью 90 км/час и потолком 1300-1500 м, в зависимости от веса летчика и наблюдателя. «Происходили задержки из-за перекоса патронов, который получался оттого, что при полете ветром ленту отбрасывает... Общее заключение: 1. Стрельба с аэроплана возможна; 2. Произведенные опыты не дают возможности дать заключение о действительности огня с аэроплана;

3. Опыты в этом направлении желательно продолжить...»

Весной 1914 г. пилот А. Габер-Волынский испытал самолет «Фарман-16» с бронированной кабиной и пулеметом «Максим» (он весил 21 кг).

Мачавариани:«Установка пулемета увеличила вес и значительно снизила потолок аэроплана. Снизилась и скорость, так как пулемет и приспособления для его установки увеличили лобовое сопротивление. А снижение высоты и скорости полета повышало вероятность поражения аэропланов ружейным и пулеметным огнем наземных войск. Пришлось прекратить попытки вооружения аэропланов. Оно стало возможным с появлением более совершенных машин и облегченных пулеметов».

Эта ситуация была характерна не только для России, где и по сю пору многое создается по принципу «голь на выдумки хитра».

Зигерт: «При первых боевых полетах нам вручались автоматические пистолеты с удлиненным прикладом. Теперь покажется диким, если сказать, что я лично во время полета над Бельфором в августе 1914 г. имел единственным оружием карабин, на ствол которого мною был надет граммофонный рупор, чтобы при встрече с неприятелем застращать его хотя бы этим видом. Позднее стали применяться датские Мадзен-мускеты и 25-ти зарядные маузеры».

Однако «маузер» при стрельбе в сторону, противоположную движению аэроплана, плохо выбрасывал гильзы из-за ветра сзади, и его часто заклинивало. «Виккерс» приходилось приспосабливать таким образом, чтобы водяное охлаждение заменить воздушным.

Даже облегченный пулемет «Лыоис», который с начала сентября стали устанавливать в британских ВВС, далеко не снимал проблем. Стрелять приходилось поверх вии-

4 Авиация великой войны та. Гашетка, правда, находилась на ручке управления, но перезарядка требовала быстрых манипуляций одной рукой: нужно было наклонить к себе казенную часть и сменить диск. Противник мог различным образом использовать эту вынужденную задержку.

СЕНТЯБРЬ

Итак, «первый период войны», согласно определению графа Игнатьева, шел к завершению. Однако окончился он отнюдь не взятием Парижа. Расчет германского командования на мощь своей артиллерии и цеппелины не оправдался, и иллюзии германских военных в реалиях войны быстро разрушились. Во-первых, им не удалось пройти в 2-3 дня, как они надеялись, Бельгию; во-вторых, из-за энергичных усилий русских войск им пришлось сиять с западного фронта и перебросить на восточный несколько корпусов, ослабив тем самым свою ударную группировку еще более. Кроме того, из 8 действовавших воздушных судов (5 на западном фронте, 3 на восточном) в первые же недели войны было потеряно 4. И теперь, начиная с сентября 1914 г., дирижабли посылаются только ночью. Несмотря на все это Цеппелин-концерн продолжает выпуск воздушных судов. Их технические характеристики все более совершенствуются, но гигантские сигары по-прежнему остаются относительно легкой добычей наземной защиты.

А аэропланы становятся все более и более боеспособными. В этом месяце на аэропланы британских воздушных сил начали устанавливать первые облегченные пулеметы «Виккерс» и «Лыоис».

Несмотря на не столь блестящее, как ожидалось, применение дирижаблей и цеппелинов в первый месяц войны, Англия срочно налаживает их производство. Но, в отличие от Германии, предназначает эти воздушные машины целиком для нужд морского ведомства, и прежде всего для охраны морей от германских подводных лодок. Было замечено, что летательный аппарат в деле обнаружения подводных лйдок имеет неоспоримое преимущество; он позволяет заметить перископ на значительно большем расстоянии, чем это возможно с корабля. Кроме того, выяснилось, что с воздуха в спокойную погоду хорошо видны подводные лодки на глубине от 10 до 30 м, в зависимости от состояния воды. Поэтому обе воюющие стороны уже в этом месяце организовали береговые воздушные отряды, вооруженные гидросамолетами. Однако деятельность их в первые годы войны была малоэффективной и в основном ограничивалась разведкой.

Германия на главном театре военных действий в проливе Ла-Манш и на Северном море имела только один отряд на Гельголандском острове из шести гидросамолетов, способных вести разведку лишь в прибрежных районах.

1 сентября — Директива Жоффра о дальнейшем отступлении французских войск на линию Ножан — Бар-ле-Дюк. 6-я армия Моиури подчинена коменданту Парижа.

Германский разведывательный дирижабль Z-IX ночью обнаружил на северном участке фронта французские биваки близ Гента46.

Из телеграммы графа Игнатьева в Россию: «...немецкая радиотелеграмма известила о полном будто бы поражении нашей 2-й армии под Танненбергом, что мы приписываем фабрике фальшивых сведений.

Обойденная с фланга 5-я французская армия сумела за сегодняшний день выйти из трудного положения и отойти за р. Эн к востоку от Суассона. Для облегчения отхода 1-я армия перешла в частичное наступление. Германские армии к сегодняшнему дню достигли следующих результатов: кавалерийский корпус силою в три дивизии, поддержанный, как всегда, пехотой, прошел Компьенский лес.

1-я германская армия дошла до линии Мондидье, Руа.

2-я германская армия — впереди Ретеля.

3-я германская армия — к западу от Монмеди.

4-я германская армия — к востоку от Стене.

5-я германская армия не перешла еще на левый берег Мааса между Стене и Верденом.

6-я и 7-я германские армии, по-видимому, истощены в непрерывных боях.

Указанная мною вчера (18/31 августа) немецкая радиотелеграмма о полном поражении нашей второй армии под Танненбергом остается без опровержения, между тем в ней упоминается о взятии немцами в плен 60 ООО русских и командиров частей XIII и XV корпусов. Так как исход войны зависит от дружного действия нашей и французской армий, признаю совершенно необходимым наладить дело оповещения французского главнокомандующего о наших операциях, возможно, ежедневно».

Восточноевропейский театр

Австро-Венгрия проводит перегруппировку своих войск и бросает ко Львову против 3-й и 8-й русских армий 4-ю и

3-ю австрийские, а также прибывшую с Сербского фронта

2-ю австрийскую армию. 1-я австрийская армия Иосифа Фердинанда осуществляет прикрытие.

В ночь по приказу командующего русские армии отступают к Люблину и Холму. 4-я русская армия генерала Эверта, под давлением превосходящих сил противника, отходит на север.

Дирижабль «Шютте-Ланц-2», находящийся в распоряжении австрийского командования, произвел успешную разведку в районе Лодзь — Петроков.

2 сентября — Французское правительство из Парижа переехало в Бордо.

Германская воздушная разведка донесла, что на вокзалах Сюипп, Тюрли, Сент-Илер происходит погрузка войск. Что это может означать?

Восточноевропейский театр

Потерпел поражение в Люблин-Холмской операции X австрийский корпус, приступивший к охвату левого крыла

4-йфусской армии, наступление 1-й австрийской армии захлебывается. Русские войска занимают Галич.

Облака висят низко над землей, целый день моросит дождь, летать невозможно.

3 сентября — 1-я германская армия последовала за своим авангардом к Шато-Тьерри, к переправе через Марну, так как, согласно донесениям летчиков, дальнейшее преследование англичан не предвещало успеха. Это общее решение, миновать крепость Париж, сосредоточило все внимание командования германской армии на южном направлении и заданий воздушной разведке по обследованию правого фланга не давалось, а IV резервный корпус, игравший роль заслона со стороны Парижа, своей авиации не имел.

6-я французская армия назначена для обороны Парижа; два сильно потрепанных в последних боях корпуса командующий армии отправляет в Париж, четыре корпуса оставляет на позициях.

Германская авиаразведка донесла: «в 10 час. 40 мин. утра одна пехотная дивизия расположена в боевом порядке южнее и юго-западнее Демартен. Замечен артиллерийский дивизион, двигающийся от Вильнев к Демартен»; «5 час. 30 мин. пополудни район Санли — Крепль — Лазарш — Демартен — Нантейль свободен... Около Виллерон 8 рот, у Ле-Неф — одна рота». Также сообщалось о 15-20 воинских поездах «на вокзалах Шалон и Менеуль с паровозами на запад» и о интенсивном движении поездов на линии Сен-Ревиньи, На основании всех этих данных германское главное командование отказалось от проведения намеченной наступательной операции.

Французские летчики установили, что 1-я германская армия прекратила движение на Париж и свернула мимо укреплений столицы с юго-восточной стороны. На основании этих данных Жоффр принимает решение начать 6-го сентября контрнаступление.

6-я армия, согласно приказу Жоффра, перемещается северо-восточнее Парижа. Но ее марш прерван известием, поступившим от авиаторов, о появлении колонны противника на дороге Вербери — Санлис — Шантильи. Колонна французов перешла Уазу у Крейль, направляясь на Шантильи. VII корпус быстро развернулся фронтом на север, но противник не обращал на этот корпус никакого внимания: он проходил мимо 6-й армии, направляясь на юго-восток.

У французского главного командования все больше множились сведения о том, что вся 1-я германская армия устремляется мимо Парижа в юго-восточном направлении. В 19 часов об этом телефонировал из Ренси Монури. В 21 час то же подтверждалось губернатором Парижа на основании сведений авиационной разведки. В это же время полковник Гюге телефонировал: «По вполне проверенным и совпадающим данным английских летчиков, вся 1-я германская армия, за исключением IV резервного корпуса, направляется на юго-восток, чтобы перейти Марну между Шато-Тьерри и Ла-Ферте-су-Жуар с целью атаковать левый фланг 5-й армии. Его головные отряды, вне сомнения, в этот вечер достигнут реки».

В четверг разыгралось воздушное сражение над Францией.

Телеграфирует в Лондон корреспондент «Evening News»: «Вечером около половины шестого я отдыхал в тени большого грушевого дерева. Вдруг послышался жужжащий звук — странный и как будто знакомый...

Высоко над головой повис в воздухе крылатый корабль, точь-в-точь как тот, который я видел недавно, когда бомбили железнодорожную станцию.

„Летит чертовски быстро. По виду как будто немецкий. Наверное, направляется к стаду коров, которых пригнали для армии, хочет бросить 6омбу“, — сказал мой сын.

В следующий момент машина повернулась носом к земле и стала быстро спускаться, прорезая воздух, словно ястреб, падающий на добычу. Затем, нырнув немного в сторону, аэроплан помчался над самой землей, словно ласточка перед дождем.

Удивительное зрелище, хотя за рулем сидел враг, я не мог удержаться от восторга, видя его хладнокровие. Лететь низко над землей, значит рисковать быть изрешеченным пулями. Ведь на такой высоте его можно сбить при помощи обычного охотничьего ружья.

Их было двое. Сидевший за рулем, вероятно, был человеком высокого роста с льняного цвета бородой. Вся поза его, — сгорбленные плечи, вытянутая вперед голова, согнувшееся тело, — напоминала хищную птицу. Глаза закрывали большие авиационные очки. Длинные волосы и вся внешность ясно говорили, что это не военный. Ни головного убора, ни пиджака на нем не было. Рукава были высоко засучены, белые как у женщины руки обнажены. Второго я не успел разглядеть подробно.

Тут поднялись в воздух два французских аэроплана. Немецкий рулевой рванулся вверх, почти вертикально направляясь к самым облакам. Это был его единственный шанс — забраться вверх и сбросить оттуда бомбы или опуститься на один из французских аэропланов и вместе с ним разбиться насмерть. Французы знали это. Они летели вслед за немцем, все время оставаясь поверх его и с обеих сторон подбирались все ближе и ближе, словно орлы, готовые кинуться на цаплю. Пилот левого французского аэроплана начал стрелять по немцу, и в следующую минуту тот полетел стрелой вниз. Затем немец повернулся и, пролетев под левым преследователем, ринулся в сторону. Это был великолепный маневр, позволивший ему избавиться от преследования с двух сторон. Однако правый француз в следующий момент стал пересекать ему дорогу. Немец вновь увернулся, но теперь ему пришлось лететь прямо к фортам. Оттуда наблюдали за боем и уже ждали своей очереди. Надежды впереди не было. Игра была кончена. Немец это знал и начал еще и еще поворачивать, взмывать в вышину, бросаться то вправо, то влево. Но французы неотступно прижимали его к земле до тех пор, пока он не рухнул на землю и не превратился в груду развалин. Оба немецких летчика погибли».

Ллойд Джордж: «3 сентября 1914 г. по предложению лорда Китченера, Черчилль47 взял на себя все дело воздушной защиты Англии. Считая, что лучший метод защиты — нападение, он перебросил аэропланы в Дюнкерк для атак на воздушные базы неприятеля. Это послужило толчком к широкому самостоятельному развитию операций морской авиации; это же привело впоследствии к организации Королевской морской воздушной службы в качестве независимой от Королевского летного корпуса единицы... Когда Черчилль подал в отставку, воздушно-морская служба перешла в ведение Адмиралтейства».

4 сентября — Французская армия левого фланга проходит через покинутый правительством Париж.

На основании данных авиационной разведки германское командование издает директиву, в которой отмечает, что противник уклонился от обходного движения и перебрасывает войска на запад. Ввиду этого «оттеснение всех неприятельских сил в юго-восточном направлении к швейцарской границе является уже невозможным». В результате германские армии развертываются фронтом к Парижу между Уазой и Сеной, готовясь отражать удары союзных сил. Направление удара против левого крыла французских армий переносилось на правое; 6-я и 7-я армии должны были занять Нанси. Армия Клюка перешла Марну.

Четыре корпуса 6-й французской армии, назначенной для обороны Парижа, получают подкрепление в виде 45-й пехотной дивизии, которая, выйдя из Парижа, дошла до Ле-Бурже. 3-я французская эскадрилья, расположенная у Эпи-наль, получила приказ отправиться в район боев в распоряжение армии Фоша.

Из донесений германской авиаразведки: «5 час. 30 мин.

пополудни на линии Виллерон — Шенвьер — Эпиэ-ле-Лувр развернувшиеся войска. Южнее Ле-Блан — Мениль полк пехоты. В Париже колонны обозов двигаются на восток. В восточной части Парижа большой лагерь, полный больших и малых палаток». Все остальные донесения летчиков в этот день свидетельствовали преимущественно об отходе французов южнее Марны и Большого Морена и о присутствии

6-й французской армии севернее Парижа.

Из приказа штаба корпуса 3-й германской армии: «Воздушную разведку направить в треугольник Демартен — Париж — Шуази с обращением особого внимания на обстановку у Куломмье».

«Армии эти уже достигли реки Марны, не оставляя ничего против Парижа», — сообщал граф Игнатьев и уточнял это так: «Опасное положение 1-й германской армии, имеющей с фланга парижскую армию, должно быть причиной начала генерального сражения».

6-я французская армия остается на своих позициях северо-восточнее Парижа, которые она укрепляет. Части VII корпуса в высшей степени утомлены беспрерывными передвижениями сначала из Эльзаса, затем во время отступления от Соммы. Авиационная разведка, обследовав район к северу от Парижа, нигде не обнаружила противника: вся 1-я германская армия находилась уже восточнее Парижа. В результате 6-я армия разворачивается фронтом на восток, не опасаясь за свой левый фланг.

Английская армия располагается юго-восточнее Парижа, где она получает пополнение в 10 тыс. человек.

В 22 часа по штабам французских армий разослан приказ Жоффра о наступлении, начинающийся словами: «Следует использовать рискованное положение 1-й германской армии, чтобы сосредоточить на ней усилия союзных левофланговых армий. Все меры должны быть приняты 5 сентября с целью двинуться в атаку 6-го».

Этот день ознаменовался беспрерывным треском аэро-планных моторов в окрестностях Парижа.48

Восточноевропейский театр

Русские войска занимают Львов. Австро-Венгрия создает 9-ю армию.

В штабе армии получена телеграмма: «... у деревни Ар-тыщов мотор был подбит, пришлось спускаться. Аппарат взорвали... Военный летчик поручик Мрочковский. Наблюдатель капитан Лазарев». Оба летчика благополучно добрались до русских позиций с пленным австрийцем. Об исключении аппарата Ньюпор N° 29 с мотором ГНОМ 70 HP N° 2280 подан акт за N° 122.

4-я, 5-я и 9-я русские армии переходят в общее наступление на юго-западном фронте.

Из штаба Нестерову: «Согласно последовавшего приказания Главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта, летчики вверенного Вам отряда штабс-капитан Гавин и поручик Мрочковский, аппараты коих подверглись уничтожению при полетах над неприятельским расположением, должны быть немедленно командированы в Петербург в Главное техническое управление для обучения их на аппаратах новой системы. О дне отбытия летчиков донесите. Основание: Телеграмма штаба Главнокомандующего N° 7».

В 11-м авиаотряде осталось только два военных летчика: штабс-капитан Нестеров и поручик Передков.

МАРНСКАЯ БИТВА

Марнская битва началась утром 5 сентября49 столкновением 6-й французской армии с IV германским резервным корпусом севернее р. Марны и западнее р. Урк. Этим встречным сражением разворачивается грандиозное Марнское сражение с участием шести англо-французских и пяти германских армий. Эта битва считается в истории военного искусства первым большим военным сражением, в котором авиация сыграла активную роль.

5 сентября — IV германский резервный корпус 1-й армии Клюка, еще не знавшего о смене планов германского главного командования, атакует передовые части 6-й французской армии Монури к западу от р. Урк.

В 10 часов утра французская авиаразведка доставляет в штаб исключительно важные сведения: наблюдается отход значительных сил противника в районах Монсе-ле-Про-вен — Монмирай. Что это должно означать? Не разгадал ли Клюк ловушку?

В И часов штаб телеграфирует в 6-ю армию: «Важно, чтобы британская армия и 6-я армия начали действовать во фланг отступающих немецких колонн».

В полдень командующий 5-й французской армии генерал д’Эспере приказывает передовому X корпусу остановиться и окопаться на гребне к северу от дороги. Вскоре над их позициями появляется германский аэроплан. После того как германский разведчик выбросил ракету в 13 часов на позиции окопавшихся французов обрушивается град 150-мм снарядов; в результате этого артобстрела выведен из строя французский артиллерийский дивизион, находившийся за холмом.

Вслед за этим разворачивается мощная атака германской пехоты. Завязывается упорное сражение пехотных частей, временами доходящее до рукопашной. К ночи бой стихает. В первый день не удалось добиться заметного успеха ни той, ни другой стороне на всем 50-ти км участке фронта50.

Несмотря на активность французских авиаразведчиков ясной диспозиции германских войск установить не удалось. Утром, между 7 и 8 часами, летчики отмечали значительное передвижение германских войск в районах Куртакон, Ферте-Гоше, Монмирай, Эстерне, Монсе-ле-Провен. Авиаторы сообщали, что вся эта масса войск направлялась на северо-восток. Но не было ли это ловушкой? Тем более, что восточнее, перед X корпусом и армией генерала Фоша, были замечены передвижения крупных сил к югу, в направлении Сен-Бон. Д’Эспере: «Нужно иметь крепкие нервы, чтобы командовать армией, растянутой почти на 50 км, когда бой прерван наступлением ночи. Наполеон называл это „иметь храбрость после полуночи"». Ночью аэропланы ничем не могли помочь. Кавалерия измотана и также не в состоянии что-либо прояснить в диспозиции противника.

Мобеж: прорыв пехоты в промежутке между фортами, взяты форты Берсильи и Салемань.

К вечеру англо-французские войска располагались по изломанной 600-км линии Париж — Верден — Бельфор.

Донесения германских авиаразведчиков свидетельствуют о том, что все дороги между Марной и Сеной покрыты направляющимися на юг войсками. В 7 часов вечера в штабе II армейского корпуса, находившегося восточнее IV резервного и двигавшегося в Большой Морен, было получено донесение воздушной разведки, что IV резервный корпус в 5 час. 45 мин. пополудни северо-восточнее Мо ведет бой с противником, появившимся из Парижа. Это сообщение было немедленно передано по телефону в штаб армии, где ему не придали серьезного значения. Около полуночи командир II корпуса вновь донес о том, что IV резервный корпус наткнулся на превосходящие силы и отходит за ручей Теруан. Только после того (т. е. когда приказ на 6-е пошел уже войскам) командование 1-й армии начинает осознавать серьезность угрозы со стороны Парижа. Но в какой степени? Что предпримет оно теперь? Во всяком случае, того наполеоновского приказа, о котором сообщает рейхсархив, Клюком отдано не было. Это совершенно неоспоримый факт. В полночь посылается распоряжение одному только II корпусу: «...II корпус, по получении этого приказа, как можно быстрее выступает в направлении к мостам через Марну у Лизи — Жерми-ньи на поддержку IV резервному корпусу, кавалерия и артиллерия вперед; тотчас установить связь с IV резервным корпусом; занять мост у Жерминьи. Выслать вперед тяжелую артиллерию. На Б. Морене оставить слабые арьергарды». Уже после отсылки приказа является в штаб армии задержавшийся в пути офицер из IV резервного корпуса с подробным донесением о бое 5 сентября.

3-я французская эскадрилья при подлете на новое место расположения понесла свою первую потерю; разбился лейтенант Третарр, потеряв при посадке скорость на вираже и упав с высоты 400 м.

Германская подводная лодка «U-21» впервые в открытом море потопила английский легкий крейсер «Патфайн-дер».

Восточноевропейский театр

8-я немецкая армия, усиленная гвардейскими корпусами и кавалерией, начала сближение с 1-й армией Реннен-кампфа. 4-я и 9-я русские армии предпринимают фронтальную атаку окопавшихся на 45-км линии фронта австрийцев.

6 сентября — «Общий приказ.

В момент, когда завязывается сражение, от которого зависит спасение страны, необходимо напомнить всем, что нельзя больше оглядываться назад; все усилия должны быть направлены на то, чтобы остановить и отбросить неприятеля; часть, которая не может больше двигаться вперед, должна будет, чего бы это ни стоило, сохранить захваченное пространство и скорее дать убить себя на месте, чем отступить. При настоящих обстоятельствах не может быть терпима никакая слабость.

Жоффр».

В 8 час. 30 мин. новое телеграфное сообщение генерала Юге взволновало весь штаб 5-й французской армии. По донесению английских летчиков германские части, противостоящие авангарду французов, отступают на север. На разложенные карты лихорадочно нанесены синие стрелы.

Несколько минут спустя от французских летчиков (лейтенант Жермен) получены донесения о том, что начиная с 7 часов утра «многочисленные крупные колонны противника всех родов оружия отступают на север. Передвижение из Ферте-Гоше и Эстерне к Монмирай, дорога из Фер-те-Гоше в Эстерне сильно загружена; большие колонны направляются в 7 час. 50 мин. из Куртакон в Ферте-Гоше». В 9 часов французские летчики I корпуса сообщают, что германские войска, похоже, оставили район Эстерне.

Эти сведения были сразу же переданы в штабы армий и всем трем кавалерийским дивизиям, так же как и сообщение о том, что английская кавалерия находится в Даньи, а большие силы германской кавалерии — у Шуази.

В 10 час. утра в штаб выдвинувшейся на острие атаки 5-й французской армии французские авиаторы доставляют важные сведения: наблюдается отход значительных сил противника в районах Монсо—Ле-Провен—Монмирай. Во французском штабе срочное совещание; почему немцы отходят? Клюк догадался, что попал в западню, или сам готовит ловушку?

В 11 часов утра штаб 5-й французской армии связывается со штабом 6-й и уточняет детали взаимодействия. «Важно, чтобы британская и 6-я армии успели ударить во фланг отступающим немецким колоннам».

На основании этих данных в 11 час. 40 мин. во все корпуса по телеграфу разослан приказ: «Противник на всем фронте отступает. 5-я армия должна приложить все старания, чтобы достигнуть сегодня вечером Малого Морена (река, протекающая через Монмирай)51. Корпуса сохраняют ранее указанные направления движения».

Начинается общее наступление союзников от Парижа до Вердена. На р. Урк весь день происходит ожесточенный бой 6-й французской армии с IV резервным корпусом и со И, подошедшим к нему на помощь с утра. 6-я армия не может продвинуться вперед, 5-я французская армия также задержана III и IX германскими корпусами (1-я армия) и правофланговыми частями 2-й германской армии.

В 9 часов утра штаб 1-й германской армии переходит в Шарли. Клюк лично является на высоты восточнее Лизи. Обзор положения успокаивающе действует на него: боя не слышно. Он считает принятые меры достаточными.

Здесь-то и начинается роковое течение событий на р. Урк. Удар армии Монури, севернее Марны, оказывается роковым для Клюка вовсе не в силу реальной опасности, какую он представлял, а скорее в силу своей внезапности и той неизвестности, которой он был окутан вначале. Правда, Клюк догадывался, что угроза очень серьезна, ибо даже небольшие части, прорвавшиеся в тыл, грозят разгромом обозов и сообщений армии. Но размеры этой угрозы оставались для него неясными. Клюк рассчитывал справиться с ней силами двух корпусов. Поэтому остальным он оставил их прежние задачи. Существует удачное сравнение армии Монури с пиявкой, которая присосалась к армии Клюка.

Из донесения, сброшенного на вымпеле с аэроплана в 9 час. 20 мин. утра у штаба II армейского корпуса 3-й германской армии: «Противник силою не менее одного армейского корпуса наступает по линии Мо — Сен-Патюс правым флангом к Нефмонтьер, левым — к Сеп-Патюс, и частично появился уже у Брежи. Продвижение вперед отдельных рот и батарей в восточном и северо-восточном направлениях; главные силы у Сен-Супле». Одновременно с этим летчиком IX армейского корпуса 3-й германской армии было установлено продвижение французов силою от одного до полутора армейских корпусов между Эстерне и Сеной, а вскоре после этого было установлено приближение англичан по линии Жуй—Ле-Шатель—Розуа.

От II кавалерийского корпуса и от авиационной разведки поступают сведения о продвижении англичан. В 10 часов утра их передовые части обнаружены у Куломье. Отмечается также выгрузка новых войск противника в Нантейль-ле-Годуэн. Французы, видимо, стремятся к охвату северного германского крыла. В 12 часов прибывает офицер связи капитан Шютц из расположения 3-й пехотной дивизии и сообщает, что она не сможет продержаться без поддержки из-за сильнейшего артогня со стороны Мо. Это сообщение заставляет командование 1-й армии потерять всякое равновесие. В 12 час. 15 мин. II кавалерийскому корпусу отдается приказ немедленно направить артиллерию в Трильпор для поддержки левого фланга фронта на р. Урк. Командование 1-й армии бросает на фронт и части, охраняющие штаб армии. Вскоре после полудня из 2-й армии сообщают, что III и IX корпуса отправлены, сама армия ведет тяжелый бой между Монмираем и Фер-Шампенуазом. В 13 час. 15 мин. направляется приказ обоим корпусам ускорить их движение «насколько только возможно». III корпус должен направить пехотную бригаду с тяжелой артиллерией на Трильпор. Генерал Марвиц получает приказ прикрывать нижнее течение Большого Морена.

Но вскоре и эта иллюзия разрушена. В 4 часа дня английская пехота отмечена в движении на Куломье; в 5 часов авиационная разведка наблюдает большой бивуак пехоты на северо-восточной окраине леса Креси, у Фармутье, ля-Сель и Морсерф. Это II и III английские корпуса. Движение этих сил во фланг фронту на р. Урк грозило взорвать его. А между тем продолжали поступать сведения о расположении крупных сил противника также и в районе Нан-тейль-ле-Годуэн.

В промежутке между 5-й и 6-й французскими армиями англичане начинают медленно двигаться на восток. Левое крыло 2-й германской армии наталкивается на сопротивление армии Фоша (9-я); 4-я и 5-я германские армии задержаны 4-й и 3-й французскими армиями на Марно-Рейн-ском канале и южнее Вердена.

Положение становится исключительно серьезным. Надо действовать быстро и решительно. В 9 час. 15 мин. вечера Клюк отдает приказ на 8 сентября — II, IV и IV резервный корпуса под командованием генерала Линзингена должны окопаться и удерживаться на месте. Левое крыло от Варе-да должно быть отведено на более удобные позиции.

В полдень авангард 10-й французской дивизии входит в Куртакон. Деревня горит. В ней перед этим стояла германская гвардейская кавалерийская дивизия. Кавалеристы обливали дома бензином и заставляли жителей самих поджигать свои дома; несколько человек при этом было расстреляно.

Французские войска двигались вперед стремительно, встречая множество трупов своих товарищей и фельдграу52. Вскоре вошли в Эстерне. Замок не пострадал, повсюду были разбросаны тысячи пустых бутылок из-под шампанского, в подвале обнаружили около 200 человек мертвецки пьяных пленных. Германские войска настигнуты только к вечеру у Малого Морена и Монмирая.

В ночь Клюк отходит обратно за Марну 2-я и 3-я германские армии развивают наступление на юг через болота Сен-Гонд. Продвижение германских армий к Вердену остановлено.

Восточноевропейский театр

Завязывается встречное Городокское сражение западнее Львова. Продолжается атака русских войск на австрийские укрепления на Юго-Западном фронте.

7 сентября — В 4 час. 30 мин. утра германские войска предпринимают атаку на X корпус 5-й французской армии; французы отбивают атаку при помощи артиллерии 19-й дивизии, и наступает спокойствие. Самолет, приданный на этот день французскому корпусу, производит разведку и доносит, что германские колонны отступают к северу от Монмирай, а перед 42-й французской дивизией наоборот разворачивается очень серьезное наступление. В то время как войска Клюка отступили, войска Бюлова предприняли захождение плечом вперед с целью выхода на линию Монмирай — Ножан-сюр-Сен.

Французские летчики между 7 и 8 часами утра приносят сообщения о замеченном передвижении в северо-восточном направлении значительных сил германских войск в районе Куртакон, Ферте-Гоше, Монмирай, Эсперне, Мои-со-ле-Провен. А на фронте передового X корпуса 5-й французской армии замечено перемещение германцев к югу. Вновь лихорадочное совещание в штабе; что это? Ловушка?

Утром генерал Жоффр получает все более учащающиеся сообщения об отступлении 1-й. германской армии в северном направлении. Между 10 и 11 часами по донесениям британской авиации «вся германская армия перед фронтом

5-й армии отступает с боем к северу». В свою очередь из

5-й французской армии сообщают, что она начинает преследование «1-й германской армии, которая отступает к северу на всем фронте Эстерне — Куртакон».

В 7 час. 30 мин. французская артиллерия приступила к артиллерийской подготовке наступления. Артподготовка продолжалась вплоть до 13 часов, в результате 3-й батальон 74-го германского пехотного полка был уничтожен практически полностью. (Около 10 часов над их окопами был поднят белый флаг, но немцы неоднократно прибегали к подобным приемам с целью обмана, поэтому французы не поверили им и не прекратили огня). Днем французская пехота пошла вперед и обнаружила на линии германских укреплений из 500 человек только 60 живых с ранениями различной степени тяжести.

При дальнейшем наступлении французов встречает сильный артиллерийский огонь с правого фланга. Французы приостанавливают движение и посылают в том направлении самолет-корректировщик.

В 15 часов совещание во французском штабе; генералы пытаются понять тактику германцев — к западу от Монми-рая отступление, к востоку — сильная атака.

К фронту на р. Урк подходит IV германский корпус, но положение здесь остается без перемен. Клюк отводит III и IX корпуса сначала южнее Марны, а затем приказывает им идти к р. Урк. В соответствии с этим 2-я германская армия загибает свой правый фланг к Монмираю. Левое крыло 5-й французской армии медленно продвигается вслед отступающему противнику вместе с англичанами, выходя на Большой Морен. Фош продолжает удерживать наступление левого крыла 2-й германской армии, 3-я германская армия распределяет свои силы, примыкая ко 2-й и 4-й армиям. Восточнее, до Вердена, обе стороны не могут продвинуться вперед.

В 15 час. 45 мин. генерал Жоффр отдает новый приказ всем армиям: «1-я германская армия, как кажется, отступает к северо-востоку перед лицом комбинированных усилий союзных армий левого крыла. Эти последние должны следовать за противником всеми своими силами таким образом, чтобы все время сохранять возможность охвата правого германского крыла».

С утра в течение дня в район боев на р. Урк стягивается вся 1-я армия Клюка. Клюк начинает переброску III и IX корпусов на правый берег Марны.

Происходит первая в истории войн массовая перевозка войск автотранспортом — 14-я французская пехотная бригада сосредоточена на р. Урк. Английская армия переходит Большой Морен. 5-я французская армия выдвигается на позиции между Большим и Малым Мореном. Продолжаются бои на выходах из Сен-Гондских болот, в направлении на Витри-ле-Франсуа и Верден.

Мобеж: захвачены форты Сарт, Лево, Серфонтейн. Вечером крепость сдана генералом Фурнье, германские войска захватывают город и железнодорожный вокзал.

Балканский театр

Началась вторая операция австро-венгерских войск на Балканах; австрийские войска встретили стойкое сопротивление сербов.

8 сентября — В 4 часа утра Мольтке получает телеграмму от Бюлова о том, что его армия очень устала. В 8 час. 45 мин. радиотелеграмма от командира I кавалерийского корпуса Рихтгофена о том, что его фронт прорван и дивизия отходит к р. Долуар. Итак, брешь открыта — 30 км фронта между Ферте-су-Жуар и Монмирай никем не охраняются и даже не прикрываются завесой. Это катастрофа.

Утром в 10 часов французский штаб получил известие, что англичане дошли до Малого Морена и собираются переправляться через него. Летчики доносили, что одна крупная колонна германцев направляется от Монмирай к Шато-Тьерри, а другая, менее крупная колонна — на Шери. Французы немедленно атакуют эти колонны.

Ожесточенный бой на р. Урк продолжается; III германский корпус подходит сюда во второй половине дня; IX корпус весь день в пути. 6-я французская армия по-прежнему не может продвинуться к р. Урк. Зато англичане и левофланговые корпуса 5-й французской армии движутся в брешь между 1-й и 2-й германскими армиями, достигнув в этот день Малого Морена. Под угрозой охвата, 2-я германская армия загибает свое правое крыло за р. Вердонель, еще более расширяя брешь. Зато левое ее крыло с частью 3-й армии преодолевает сопротивление армии Фоша и продвигается вперед. В восточных районах положение в основном остается прежним.

Корпуса 1-й германской армии Клюка ведут оборонительные бои. Клюк предлагает с подходом подкреплений утром следующего дня начать наступление. 1-я германская армия собрана на р. Урк. 6-я французская армия окончательно перешла к обороне на этом участке. Английские войска перешли Малый Морен, нанесли поражение 5-й германской кавалерийской дивизии и подошли к Ла-Ферте-су-Жуар. 5-я французская армия переходит Малый Морен, правый фланг 9-й армии разбит и отброшен к югу; Фер-Шампенуаз и Майи заняты германцами, между 9-й и 4-й французскими армиями возникает разрыв.

Авиационная разведка сообщает о движении трех длинных колонн противника, две из которых направляются к Нижнему Морену, а одна к Марне, ниже Ла-Ферте-су-Жуар. Так как кавалерия явным образом не могла сдержать продвижение таких сил, Клюк вынужден, наконец, отказаться от идеи защиты одной лишь кавалерией промежутка между двумя армиями. Но откуда взять другие силы? Их нет, и Клюк прибегает к ослаблению последнего своего маневренного ресурса — IX корпуса. На этот корпус снова возлагается охрана бреши.

В 11 час. 20 мин. Клюк приказывает генералу Квасту направить две пехотных бригады с двумя артиллерийскими полками на оборону переправ.

Но правый фланг 1-й армии снова вызывает тревогу.

Авиационная разведка в 11 час. 30 мин. утра доносит о скоплении крупных сил французов у Маклин; противник, силою в одну дивизию, продвигается от Нантейль и Буаси-Френуа на Левиньян. Не грозит ли и отсюда угроза охвата?

Галактионов: «Гвардейский корпус 2-й германской армии наступал на крайнем левом фланге. Это было отборное войско, превосходно вооруженное, располагающее двумя кавалерийскими полками. 5 сентября корпус сделал сравнительно небольшой переход, так как соседняя 3-я армия отставала, и к вечеру достиг своей цели: района Вертю и западнее. Поход казался скорее военной прогулкой, утомительной, но увлекательной. Кровавый кошмар войны еще не коснулся своим уничтожающим воздействием гвардии. 1-я гвардейская пехотная дивизия расположилась бивуаком вокруг Шальтре-о-Буа и Виллер-о-Буа. Картина лагеря скорей напоминала о маневрах мирного времени, чем о боевом расположении во вражеской стране. Люди отдыхали, мылись, чистили лошадей. Пришла почта и первые газеты с родины. Заиграла полковая музыка.

Вдруг раздалось стрекотание мотора сверху — в те дни это было еще редкостью. Самолет! Вслед за тем шипение и оглушительный треск: первая авиационная бомба упала среди расположения дивизии — жертвы и кровь. Молчание охватило весь лагерь; нарастало смутное ощущение, что с врагом еще не покончено, что впереди еще тяжелая кровавая борьба».

Далеко вперед посланы конные разъезды. Противник занимает Колиньи.

На участке XI корпуса артиллерия немцев продолжает с утра вести сильный огонь. Авиационная разведка сообщает о присутствии батареи тяжелых гаубиц, скоплений пехоты между Пьер-Мореиом, Кламанжем и окопов, в 2 км севернее Ланаре. В 13 час. 50 мин. Фош приказывает XI корпусу перейти в наступление, вводя 18-ю дивизию из армейского резерва на линию, севернее Конантре. Но только 21-я дивизия на левом фланге достигает окраины Малого Морена. На правом крыле, напротив, немцы переходят в атаку при поддержке тяжелой артиллерии и овладевают Васимоном. Весь день на участке XI корпуса непрерывный огонь тяжелых немецких батарей, причиняющий частям серьезные потери.

В 17 час. 30 мин. 9-я армия получает приказ французского главного командования, предписывающий ей удержаться на занятом фронте до подхода подкреплений.

Командированный Мольтке полковник Хенч посещает штабы 5-й, 4-й, 3-й и 2-й германских армий, и находит положение на фронте 2-й армии тяжелым.

Из телеграммы графа Игнатьева в Россию: «8 сентября упорное сражение продолжалось на всем фронте с некоторым успехом для французов на некоторых участках; обходное движение против правого фланга 1-й германской армии не вполне удалось, так как немцы успели перебросить на правый фланг своего заслона, на запад, И, IV и VI резервный корпуса, которые повели наступление и потеснили парижскую армию с фронта Лизи, Бетц.

В образовавшийся прорыв 1-й германской армии английская армия продолжала наступать и с рассветом 9 сентября начала переправу на северный берег Марны у Ферте. Далее к востоку французы продвинулись также вперед до ручья Малый Морен, имея перед собой III и IX корпуса в полном составе, а также X резервный. В центре, наоборот, немцы имели успех у Фер-Шампенуаза, где вели бой гвардия, XI и, вероятно, XII резервный корпуса».

9 сентября — В 9 часов утра германская кавалерийская разведка донесла в штаб 1-й армии, что сильная колонна французов движется из Ферте-су-Жуар к востоку

В 10 часов лейтенант Бертхольд, летчик 23-й германской эскадрильи, донес: «Насчитал 5 больших неприятельских колонн, переходящих Малый Морен между Ферте-су-Жуар и Монмирай и двигавшихся на север.

Одна колонна переходила Малый Морен в Сен-Сир, голова колонны в 9 час. 15 мин. в Сааси около Марны.

Одна колонна двигалась от Орли на Малый Морен, голова колонны на Марне в Нантейль.

Одна колонна двигалась через Малый Морен через Бу-атрон, голова в 9 час. 10 мин. в Паван на Марне.

Одна колонна двигалась от Саблоньер, голова в тот же час в Ножан-л’Арто.

Одна колонна двигалась от Старого-Мезона, голова в 9 часов в Шези.

Кроме того, значительные группы кавалерии в районе Эсиз».

В 10 час. 30 мин. эти сведения подтверждены кавалеристами.

Положение кавалерии Рихтгофена неизвестно. Никаких сведений о 1-й армии Клюка нет.

В 11 час. 30 мин. получено важное донесение французской авиаразведки. Авиатор, капитан Канатрель, вылетевший утром в 8 час. 30 мин. из Ромийи, пролетел над всем районом сражения 5-й армии. В 9 часов он видел ожесточенные бои, происходившие вокруг Сен-При, Монживрез и Бруси. В 11 часов, возвращаясь, наблюдал бой 9-й армии, значительно передвинувшейся к югу. Она находилась уже между Гургасен и Семуан на р. Морьенн. «Майи горит... таким образом, правый фланг 5-й армии широко обойден, и если 9-я армия будет еще отходить, то бой придется вести всеми силами и фронтом, скорее, на юго-восток, чем на север». В другом направлении авиаразведчик отметил большое перемещение обозов, удаляющихся в северном направлении от Марны. Он видел, что Шато-Тьерри оставлен, мосты у Ази и Жольгонн целы, только мост у Мери разрушен. Опять пустота впереди тянет французов к северу, а тяжелое положение армии Фоша к востоку.

Командующий 5-й французской армии генерал д’Эспе-ре переносит командный пункт в Монмирай; он страшно недоволен отсутствием донесений от кавалерийской разведки; «пилот наблюдал важные события, почему кавалерийский корпус не дошел уже до Марны?»

В 8 часов он начинает давать указания для продолжения движения вперед тремя колоннами. В 8 час. 30 мин. над французским КП начинает летать германский самолет и почти сразу же после этого град снарядов накрывает ближайшее к КП скопление французских войск, велосипедов, лошадей и повозок. Все разбегаются по укрытиям, откуда уже направляются на боевые позиции.

Французские колонны движутся на Вошан, когда над ними появляется самолет с крестами. Все ждут обстрела, однако, германская артиллерия молчит. К 11 часам авиационная разведка и захваченный приказ позволяют уточнить расположение частей противника.

Наступление французов развивается успешно. Германская воздушная разведка доносит, что колонны войск союзников приближаются к Марне; их головные части к 9 часам утра находятся между Сааси, Шарли и Ножаном. Командующий 2-й германской армии генерал Бюлов, опасаясь, что союзники отрежут 1-ю армию от 2-й, в 12 час. дня отдал приказ об отступлении к Марне.

В 12 час. 30 мин. генерал Рихтгофен приказал своей гвардейской кавалерии отступать. 1-я германская армия отошла на линию Крепи-ан-Валуа — Ферте-Милон — Нейи-Сен-Фран, а затем далее до р. Эн.

Только к вечеру французский штаб окончательно решился наступать в северном направлении. В 23 часа составлен общий приказ по 5-й армии.

Подошедший к р. Урк IX корпус начинает успешное наступление на крайнем правом фланге 1-й германской армии. Но англичане с частью сил 5-й французской армии уже перешли Марну, преодолевая сопротивление слабого кавалерийского заслона. Для внутренних флангов 1-й и 2-й германских армий создается крайне опасное положение. После полудня обе они начинают отступление, хотя левое крыло 2-й армии до самого вечера продолжает успешно наступать против армии Фоша. Вечером отдается приказ об отступлении 3-й армии, 4-я и 5-я германские армии продолжают вести бой.

Но уже поздно: участь битвы решена. Германские армии начинают отступление к р. Эн.

Неожиданный для французов удар правофланговой rpyniibi 1-й армии на Нантейль. Наступление группы Ква-ста (III и IX корпуса 1-й германской армии) на Нантейль и Дамартен. Хенч в штабе 1-й германской армии; решение об общем отступлении. 5-я армия занимает Шато-Тьерри. Армия Фоша возвращает Фер-Шампенуаз. Сражение на Марне закончилось отступлением германских войск.

Марнское сражение отличается от величайших битв прошлых эпох грандиозностью сзоих масштабов. Около 2 млн. человек приняло в ней участие. В бой были брошены огромные войсковые массы с той и с другой стороны.

И роль авиации обеих сторон в сражении на Марие была весьма значительной. Так, французская авиация своевременно вскрыла движение германских армий восточнее Парижа к Марне. Кстати говоря, это сделали пилоты эскадрильи, в которой служил Гарро, который якобы уже геройски погиб, согласно русской пропаганде. На основании этих данных французское командование организовало контрудар из района Парижа в правый фланг 1-й германской армии, заставив ее отказаться от наступления и перейти к обороне. При этом важно отметить, что авиация 1-й германской армии своевременно доносила о скоплении французских войск в районе Парижа. Однако германское командование не обратило внимания на эти сведения и не приняло надлежащих мер к обеспечению открытого правого фланга, контрудар французов по которому явился для немцев полной неожиданностью. Солидные генералы старого закала еще не прочувствовали к этому моменту в полной мере, что сверху все их маневры ясным днем видны, словно на ладони.

Также авиация английской армии своевременно донесла командованию об образовавшемся разрыве между 1-й и 2-й германскими армиями. В результате английское командование предприняло наступление, сковавшее инициативу германской стороны.

Однако английское наступление проводилось с чрезмерной осторожностью и развивалось крайне медленно. Воздушная разведка Германии вскрыла намерение англичан, и командование 2-й германской армии своевременно приняло решение на отход.

Основным недостатком организации воздушной разведки сторон являлось сосредоточение усилий, главным образом, на поле боя. Вследствие этого германская авиация не вскрыла более глубокой перегруппировки французских войск на Марне, а англо-французская авиация не обнаружила отхода германских войск на рубеж р. Эн.

Жоффр: «Марнская битва, которая была начата с нашей стороны маневром охвата правого крыла врага, окончилась расчленением неприятельского расположения, в котором открылись две бреши: одна между 1-й и 2-й германскими армиями, другая — между 2-й и 4-й, причем 3-я армия была разбита на две части, которые примкнули соответственно к левому флангу Бюлова и правому принца Вюртембергского. Этой неожиданной ситуацией мы воспользовались полностью».

Ллойд Джордж: «...все исследователи сходятся в вопросе о факторах, решивших исход сражения:

1. Поворот 6-й французской армии под командованием Монури... против правого фланга фон Юшка. Фон Клюк не ожидал этого нападения и не был подготовлен к нему...

2. Ослабление германских армий, создавшееся из-за отправки двух корпусов в Восточную Пруссию для того, чтобы отразить неожиданное наступление армии Самсонова — еще одна неожиданность — и оставление еще двух корпусов в Бельгии у Антверпена...

3. Новым появлением в полной боевой мощи той самой английской армии, которую немцы, по их расчетам, якобы окончательно разбили...»

НЕСТЕРОВ

На Восточноевропейском театре в дни Мариских боев произошло немаловажное для истории военно-воздушных сил событие — был совершен первый воздушный таран.

7 сентября — Пять дивизий 4-й русской армии после артиллерийской подготовки из 264 орудий атаковали австрийцев на 12-км участке фронта и продвинулись в течение дня на 2-3 км.

В 6 час. 30 мин. утра на разведку района Равы-Русской, расположенной на северо-запад от Львова, вылетел штабс-капитан Нестеров с наблюдателем поручиком Титовым. Ввиду важности полета экипаж собственными силами переделал для сбрасывания с большой высоты две артиллерийских трехдюймовых гранаты, которые во время проведения разведки были сброшены на противника. Из донесения в штаб армии: «...Гранаты были брошены над площадью, занятой обозами близ железной дороги у Равы-Русской. До бросания не было видно дыма и пыли, которые появились после. О результатах трудно что-нибудь сказать. Военный летчик штабс-капитан Нестеров». Это было одно из первых бомбометаний с аэроплана, произведенных русскими летчиками в Великой войне.

В этот день Нестеров трижды летал в разведку. Из донесения: «1 час. 35 мин. Из Жолкева. Русская карта 2 версты в дюйме. Вылетев в 7 час. утра на разведку и долетев до боев на линии Рава-Русская, я принужден был возвратиться, так как сломался карандаш. В 10 час. 5 мин. поднялся снова и полетел на Сокаль, Грубешов, где облетел район Варенж, Грубешов, Тышовцы, Лащов, Уно, Бельз. Ввиду того, что мне неизвестно расположение своих войск, доношу о всем замеченном...

У Микулина бой, у Телятина бой, у Лащова резерв около бригады. У Телятина резервная колонна около полка. В районе Тишовцы-Телятин бой, в котором трудно разобраться. Станция Бельз горит. По железной дороге движения нет. Вследствие прекращения бензина вернулся в 12 час. 10 мин. Военный летчик штабс-капитан Нестеров».

Телеграмма из штаба армии командиру 11-го корпуса. Отправлена 1 час. 50 мин. дня. Получена 4 час. 20 мин.: «Только что летчиком доставлены сведения Рава-Русской около полка пехоты на западной окраине, южнее Унува около двух бригад ожидают посадки на станциях Зелена, Юзе-фовка. Движения к боевым линиям от Рава-Русская нет.

По шоссе Немиров на Яворов обнаружено движение пехоты. У Равы-Русской огромное количество обозов, стоящих в полном беспорядке. От Томашова и Унува производится усиленная железнодорожная эвакуация. У Бельжеца стоит до дивизии пехоты и движется на Раву-Русскую около бригады, дошедшей до Мосты.

Ввиду этих обстоятельств командующий армией приказал X корпусу немедленно перейти в наступление на Немиров — Смолин, поддерживая связь с IX корпусом. Генералу Сиверсу подчиняется бригада XII корпуса, прибывающая к часу дня в Вольдорф. IX корпусу вместе с X энергично наступать на противника с фронта, широко пользуясь для подготовки атаки тяжелой артиллерией. XI корпусу наступать в прежних направлениях, приняв нужные меры к охране правого фланга. Действовать крайне энергично, скорее прервать железнодорожное сообщение у Равы-Русской. XXI корпусу продвинуться вперед против указанной линии, сковать противника, расположенного у Бельжеца. Драгомиров»53.

Над русскими позициями также летали австрийские разведчики. Особенно настойчиво вел разведку австрийский летчик Фридрих Розенталь, сын владельца имения, в котором расположился штаб 3-й армии. Он уверенно летал над русскими войсками и даже сбросил на аэродром 11-го авиаотряда бомбу типа артиллерийского снаряда, которая, зарывшись в песок, не разорвалась.

Состоялось совещание в отделе разведки штаба армии, расположенном в Жолкевском замке барона Розенталя. Полковник Бонч-Бруевич заявил, что ввиду сложившейся на фронте ситуации «совершенно недопустимо... терпеть наглые полеты австрийца, который может сорвать наши намерения». Нестеров дал честное слово офицера, что «австриец перестанет летать, раз это необходимо».

8 сентября — Русское командование объединяет усилия 4-й, 5-й и 9-й армий, и к исходу дня 9-я армия прорывает позиции австрийцев.

Акт расследования гибели летчика П.Н. Нестерова:

«Осмотром разбитых аппаратов и опросом свидетелей воздушной борьбы штабс-капитана Нестерова с австрийским бимонопланом системы „Альбатрос" выяснилось:

1. Штабс-капитан Нестеров уже давно выражал мнение, что является возможным сбить неприятельский воздушный аппарат ударом сверху колесами собственной машины по поддерживающим поверхностям неприятельского аппарата, причем допускал возможность благополучного исхода для таранящего летчика.

2. Штабс-капитан Нестеров неоднократно выражал мысль, что неприятельская воздушная машина летать над 11-м авиационным отрядом беспрепятственно не будет.

3. Решение таранить и сбивать неприятельские воздушные машины у штабс-капитана Нестерова зародилось уже давно. Так, в г. Дубно, числа 5-6 сего августа54 им был приспособлен нож к задней конечности фюзеляжа, которым он предполагал разрезать оболочку неприятельского дирижабля. Во время пребывания в Злочеве он решил приспособить к хвосту аппарата длинный трос с грузом, которым надеялся опутать винт неприятельского аэроплана, пролетая перед носом такового.

4. Об опасности такого рода действия товарищи покойного ему неоднократно указывали, настаивая на том, что при ударе в воздухе таранящий аппарат должен обязательно поломаться, на что штабс-капитан Нестеров отвечал, что это еще не доказано, а, наконец, если аппарат и сломится, то это еще ничего не значит, так как все равно когда-нибудь разбиваться придется, а жертвовать собой есть долг каждого воина.

5. 26 августа55 штабс-капитан Нестеров для преследования неприятельского аппарата подымался два раза; при первом подъеме56 догнать неприятельский аппарат не удалось, кроме того, при подъеме, еще на земле, оборвался трос с грузом57, после чего штабс-капитан Нестеров спустился и поехал в канцелярию, велев предупредить себя, если появится неприятельский аппарат.

Вскоре вновь появился тот же аппарат; штабс-капитан Нестеров поехал на аэродром на автомобиле, спешно сел на свой двухместный аппарат системы Моран-Солнье, так как одноместный разбился58; садясь в аппарат, он настолько спешил, что даже к нему не привязался.

На слова поручика Кованько: „что же ты будешь делать, возьми хоть браунинг", — штабс-капитан Нестеров ответил: „ничего, я как-нибудь обойдусь".

6. Штабс-капитан Нестеров быстро выиграл высоту и нагнал неприятельский аппарат в трех с половиной верстах (северо-западнее деревни Липина) в 12 час. 5 мин. дня. Здесь, будучи значительно выше неприятельской машины, он спланировал не нее, очевидно, с целью сбить ее колесами.

7. Вследствие трудности учесть поступательную скорость обеих машин, аппарат штабс-капитана Нестерова не ударил австрийский аэроплан колесами, а врезался мотором между двумя несущими поверхностями бимоноплана59. Доказательством сего служат: а) совершенно изломанный винт Морана, б) обмотавшаяся вокруг обломка того же винта наружная покрышка Бауденовского гибкого вала от счетчика оборотов, в) поломка вала, отделение мотора от аппарата и отдельное его падение на землю метрах в 130 от первого.

8. По характеру падения Морана штабс-капитана Нестерова спиралью можно заключить, что крылья такового в первый, последовавший после столкновения момент, остались целы, а если прогнулись, то незначительно.

9. Штабс-капитан Нестеров вылетел из аппарата и упал на землю отдельно от машины метрах в 25 от нее, момент отделения его от аппарата установить не удалось; имеются показания, что он вылетел в самый момент столкновения аппаратов, но некоторые показывают, что это случилось значительно ниже указанной точки.

10. Осмотр обломков Морана указывает на то, что шасси прогнулось или подломилось уже в воздухе, нижние тросы ослабли, и в момент касания земли аппарат сложился так, что концы крыльев смотрели в одну сторону.

Из всего вышеизложенного надлежит вывести заключение, что штабс-капитан Нестеров сознательно, презрев личную опасность, преднамеренно поднялся, настиг и ударил неприятельский аэроплан собственной машиной; что от силы столкновения собственный аппарат штабс-капитана Нестерова настолько пострадал, что штабс-капитан Нестеров спуститься на нем не мог, был выброшен из аппарата при одном из резких движений последнего и погиб, разбившись о землю.

Подписал: председатель комиссии генерального штаба капитан Лазарев, члены: военный летчик поручик Передков и военный летчик поручик Кованько».

Из приказа по войскам 3-й армии № 33 от (26) августа 1914 г.: «Слава ему, геройски исполнившему свой долг перед Родиной! Да будет его подвиг всем примером и да найдет в себе силу каждый поступить, как поступил штабс-капитан Нестеров, если обстоятельства этого потребуют...

Командующий армией генерал от инфантерии Рузский,

Начальник штаба армии генерал-лейтенант Драгомиров».

Телеграмма: «Австрийский летчик поручик Розенталь и унтер офицер Молина погибли 26 августа при воздушной атаке их северо-западнее Воля Высоцкого штабс-капитаном Нестеровым также погибшим при этом. Драгомиров».

Вот как описал первый в истории воздушный таран механик П. Н. Нестерова, доставивший тело героя в Киев: «25 августа появились австрийские аэропланы над нашими позициями. Мы насчитали три штуки. Один из них бросил фитильную бомбу, и они улетели. Наша стрельба из винтовок не причинила им никакого вреда. Нестеров попробовал их догнать, но у него почему-то зачихал мотор, и ему пришлось совершить посадку.

На следующий день, едва появились аэропланы австрийцев, Нестеров сразу же бросился к своему аппарату и стал быстро набирать высоту. Поднявшись на высоту 2000 м, он нагнал австрийца сверху и задел его своим шасси. Аэроплан противника стремительно полетел вниз. Аппарат Нестерова после этого стал спирально спускаться. Мы обрадовались, значит он жив и все нормально. Но еще на большой высоте он вдруг опрокинулся и камнем полетел в болото еще быстрее австрийца.

Сначала сорвался с петель мотор и глубоко ушел в землю, затем выпало тело и, наконец, грохнулась в болото рама. После этого упал австрийский аэроплан.

Нестеров был мертв. Осмотр тела показал следующее. Удар Нестерова по противнику был рассчитан точно и произведен правильно. Это доказывает первоначальное снижение аэроплана по заранее заданной ему спирали. Но аппарат в последний момент был случайно задет пропеллером австрийского аэроплана. От неожиданного толчка Нестеров сломал позвоночник о спинку своего сиденья. Смерть наступила моментально.

Оба австрийских летчика также погибли. Рядом с ними нашли две бомбы».

А вот что написал после гибели Нестерова в редакцию газеты «Новое время» Евграф Крутень: «Все мы, военные летчики, уверены, что Нестеров не просто воткнулся, зажмурив глаза, своим аппаратом в неприятельский, как казалось из первых газетных сообщений. Для Нестерова это было бы слишком плоско. Он не стал бы так тратить аппарат. Он знал себе цену, знал, что он нужен авиации общественной и военной как летчик и как конструктор. Нет, он выполнил свою идею, которую высказал на товарищеском обеде в Гатчине после своего замечательного перелета Киев — Петербург в 18 часов всего. Он сказал: „Я не фокусник. Моя первая мертвая петля — доказательство моей теории: в воздухе везде опора60. Необходимо лишь самообладание. Перелет такой, как мой, без всяких предварительных подготовок, сами знаете, какое имеет значение у нас в военной авиации.

Теперь меня занимает мысль об уничтожении неприятельских аппаратов таранным способом, пользуясь быстроходностью и быстроподъемностью аэроплана. Например, ударив на лету своим шасси неприятельский аппарат сверху".

Мы, участники обеда, были захвачены его идеей. Так Просто!..

Как за два года до петли, говоря о ней, Нестеров и показал ее на практике, так и теперь Нестеров не говорил на ветер. 12 мая этого года он сказал о бое, а 26 августа это и было им приведено в исполнение...

Итак, начало боя в воздухе положено...

Поручик Крутень».

9 сентября — Бельгийская армия совершает новую военную вылазку из Антверпена.

Утром Мольтке отдает приказ о срочном сближении 1-й и 2-й германских армий.

Германский аэроплан «Таубе» бомбил город Нанси. Вместе с бомбами сбрасывались листовки следующего содержания: «Желаем всего доброго жителям Нанцига, которые скоро сделаются германскими подданными. Мы извиняемся за этот несколько эксцентрический способ рекомендации бомбами и пулями. Скоро мы познакомимся поближе. Лейтенанты Виммер и Шнейдер, военные авиаторы из Страсбурга». На обратном пути аэроплан был сбит французской зенитной артиллерией; оба летчика погибли.

Восточноевропейский театр

8-я германская армия перешла в наступление на 1-ю русскую. На Юго-Западном фронте 4-я русская армия атаковала австрийцев на 26-ти км участке фронта после сильной артиллерийской подготовки. К вечеру наступил перелом, сопротивление австрийцев было сломлено, захвачено много пленных и 30 орудий.

10 сентября — В 18.00 французская главная квартира отдает приказ о порядке преследования отходящих германских армий.

Эскадрилья Гарро перемещается в Сен-Супин.

Восточноевропейский театр

К утру 4-я и 9-я русские армии продвинулись вперед на 7-9 км и, начав преследование 1-й австрийской армии, в течение дня продвигаются еще на 30-32 км.

11 сентября — Распоряжение германского командования о переброске 7-й армии к р. Эн. Мольтке прибывает в штаб 5-й германской армии и приостанавливает атаку фортов Вердена. Директива Мольтке об организации обороны па р. Эн.

Восточноевропейский театр

Перед фронтом 8-й армии в Гродекском районе русская авиация обнаружила сосредоточение крупных сил противника. Благодаря этим сведениям командованию стало ясно, что австро-венгерские войска готовят контрудар по центру армии с целью последующего захвата Львова. Стянув резервы на угрожаемое направление, русские с рассветом 12 сентября внезапно перешли в наступление.

Брусилов: «Около полудня... мной было получено донесение генерала Радко-Дмитриева, что его воздушная разведка выяснила: несколько больших колонн стягиваются к Гродеку и, очевидно, центр тяжести боя переносится к нашему центру. Из этих сведений было ясно, что... австрийцы предполагают пробить мой центр, разрезать армию пополам и по ближней дороге от Гродека ко Львову захватить этот важный административный и политический пункт. Это чрезвычайно важное и своевременное донесение, которое только и могло быть выяснено воздушной разведкой, дало мне возможность стянуть все мои резервы к VII и VIII корпусам...

Мной было приказано VII и VIII корпусам, усиленным... резервами, перейти в наступление. Не потому, что они тут же разгромят неприятельские полчища, сосредоточенные против них, но в надежде, что такое наступление именно в том месте, где австрийцы рассчитывали неожиданно нанести нам всесокрушающий удар, собьет их с толку».

12 сентября — 1-я германская армия отошла на правый берег р. Эн. Бой на р. Вель. Вновь возникает брешь между 1-й и 2-й германскими армиями.

Жоффр отдает приказ: «Сражение, длившееся в течение пяти дней, закончилось несомненной победой. 1-я, 2-я и 3-я германские армии отступают... 4-я также начинает отходить на север...»61

Эскадрилья Гарро перемещается сначала в Виллер-Кот-ре, затем ее передают в распоряжение бельгийского войскового подразделения, которым командует генерал д’Ур-баль.

Восточноевропейский театр

В ночь начинается общее отступление австрийцев на Юго-Западном фронте. Воздушная разведка установила, что австрийские войска отступают за р. Верещица, причем настолько поспешно, что бросают боевую технику. В этот же день русские войска заняли Раву-Русскую.

13 сентября — Сражение на р. Эн, англо-французские войска разворачивают наступление между 1-й и 2-й германскими армиями. XIII французский корпус перебрасывается к Уазе. 5-я и 6-я французские и экспедиционная английская армии переходят р. Эн.

VII резервный германский корпус (из-под Мобежа) форсированным маршем выходит на Краонское плато и на виду у противника занимает стратегически важные высоты Шмен-де-Дам.

Бельгийская армия возвращается в Антверпен.

Английская подводная лодка «Е-9» потопила германский легкий крейсер «Хела».

14 сентября — Бои на высотах Шмен-де-Дам. Последнее распоряжение генерала Мольтке: отвод 1-й германской армии к Ла-Феру (не выполнено). Сражение на Краонском плато: XVIII корпус захватывает высоты Шмен-де-Дам. Подход XV германского корпуса и стабилизация положения.

Мольтке отстранен от должности и заменен Фалькен-хайном62.

Удет: «Временами мы встречали противника. Но мы, пилоты аэропланов-разведчиков, не могли причинить друг другу никакого вреда. У нас на борту почти не было ника-котд оружия и обе стороны это знали. Поэтому мы расходились как корабли на море. С началом осени война в воздухе становилась все более жестокой. Поначалу с аэропланов на войска внизу стали метать стальные стрелы. Сейчас начали изготавливать бомбы, воздействие которых было почти равно эффекту от разрыва снарядов. Для того, чтобы поразить противника возможностями этого нового изобретения, 14 сентября был предпринят воздушный налет на Бельфор, в котором участвовали все имеющиеся в наличии аэропланы».

15 сентября — Подход XII германского корпуса и контрнаступление 2-й германской армии на Краонском плато.

Жоффр отдает приказ о прекращении наступления на р. Эн.

Восточноевропейский театр

Завершилась Восточно-Прусская операция.

Вновь перегруппировавшись, германские войска вытеснили из Восточной Пруссии 1-ю русскую армию.

Людендорф: «Ренненкампф как будто вообще не думал о серьезном сопротивлении. Во всяком случае, он очень своевременно начал отступать и двигался по ночам. Наши летчики указывали дороги, по которым двигались колонны, но их донесения звучали слишком неопределенно...»

16 сентября — На Французском театре военных действий начался так называемый «Бег к морю», борьба обеих сторон за открытые фланги.

17 сентября — На Гинденбурга, возглавившего вновь созданную в Кенигсберге 9-ю армию, и на 8-ю армию генерала Шуберта возлагается руководство операциями на востоке.

22 сентября — Германская подводная лодка «U-9» потопила три английских броненосца: «Абукир», «Хог» и «Кресси».

23 сентября — Бельгийская армия совершает третью вылазку из крепости Антверпен во время установки перед ней германскими войсками тяжелых батарей.

24 сентября — В районе Вердена германцы овладели городом и фортом Сен-Миель и прорвали французский фронт по маасским высотам.

26 сентября — На Восточноевропейском театре завершилась Галицийская операция.

Австро-венгерские армии потерпели тяжелое поражение в развернувшейся на фронте свыше 400 км операции, начавшейся еще 18 августа. Русские войска заняли Галицию и блокировали австрийскую крепость Перемышль, имеющую 120-тысячный гарнизон.

При этом очень важную роль сыграла русская авиация.

В 3-й и 8-й русских армиях, наступавших на Львовском направлении, воздушной разведкой последовательно освещалась обстановка на фронте, систематически доставлялись командованию сведения о направлениях отхода и пунктах сосредоточения войск противника, о подготавливаемых ими оборонительных рубежах и контрударах.

Авиация все более и более начинает доказывать собственную значимость в военных действиях.

28 сентября — Начало германской атаки юго-восточного сектора периметра крепости Антверпен. Бельгийская пехота отходит на линию фортов.

Разрушительное действие снарядов германской тяжелой артиллерии при обстреле Льежа, Намюра, Мобежа и других укрепленных пунктов не могло вызывать сомнений относительно той участи, которая ожидает Антверпен. Было ясно, что вопреки общепринятому к началу Первой мировой войны мнению, никакие крепости при современной артиллерии уже не могут являться убежищем.

Восточноевропейский театр

Начинается Ивангород-Варшавская операция; германоавстрийские войска переходят в наступление и, не встречая серьезного сопротивления, продвигаются в направлении рек Вислы и Сан.

Из газеты: «...в субботу, около 2 часов дня над Варшавой стал кружить большой германский аэроплан. Первоначально он держался большой, недосягаемой для выстрелов, высоты, затем опустился гораздо ниже, так что простым глазом можно было рассмотреть его конструкции. Воспользовавшись этим случаем, военные стали с двух сторон обстреливать его. Все население города высыпало на улицы и с жгучим интересом начало следить за разыгравшейся в воздухе редкой, небывалой картиной. Канонада продолжалась около получаса. Оглушительные выстрелы раскатывались по всей Варшаве. С балконов, из окон, с площадок трамваев, с мостовых — отовсюду жадно следили за отчаянным, дерзким авиатором. У всех было только одно желание вполне понятное при настоящих тревожных временах: чтобы выстрелы достигли, наконец, своей цели. Авиатор сделал попытку взлететь выше, но аэроплан, по-видимому, уже плохо повиновался ему. Аппарат стало заметно кренить. Еще несколько выстрелов, и аэроплан планирующим спуском начал идти вниз, по направлению к Мокотовскому полю.

— Подбит! Подбит! — радостно загудела толпа народа.

Все облегченно вздохнули: одним, очень опасным врагом стало меньше. Большинство публики на трамваях, на извозчиках и просто пешком поспешили по направлению опускавшегося германца...»

Закончился второй месяц войны, весьма богатый событиями и принесший новые результаты.

Главным достижением авиации в этом месяце является успех французских пилотов-разведчиков. Французские авиаторы вскрыли движение германских войск к Марне, а не к Парижу, как предполагало французское главное командование. Это обстоятельство оказало важнейшее влияние на весь дальнейший ход боевых действий.

Также больших успехов достигла авиаразведка и на Восточном фронте. В этом месяце на Юго-Западном фронте русская авиаразведка помогла вскрыть стратегические планы германского командования в районе гродекской позиции. Генерал Брусилов, в первый же месяц войны оценивший значение воздушной разведки, смог предотвратить катастрофу подобную той, в какую попал генерал Самсонов, весьма скептически относившийся к донесениям русских авиаторов.

Однако в этот период войны еще далеко не все русские военачальники разделяли отношение Брусилова к возможностям авиации. Например, командование 3-й армии не обратило должного внимания на донесения своих воздушных разведчиков о скоплении на ее фронте крупных германских сил. В результате ударной группировки Макензе-на, удалось прорвать русский фронт и вынудить русских отойти из Галиции.

Однако, быть может, гораздо более важным итогом этого месяца следует считать тот факт, что военное командование обеих воюющих сторон осознало, наконец, чрезвычайную важность еще одной функции авиации. Во время разведки в тылу противника у авиаторов неизбежно возникало желание, видя скопления неприятельских войск, орудий и эшелонов, бросить хотя бы гранату. В то время как французские и русские авиаторы бросали с аэропланов небольшое количество легких бомб мимоходом, в Германии в сентябре по приказу Верховного командования создается бомбардировочная эскадра под секретным названием Brieftauben Abteilung Ostende (BAO) — «Отделение голубиной почты. Остенде».

Келлер: «Сначала планировалось направить действия отряда бомбардировщиков против Англии. Но такое решение было преждевременным и его не удалось привести в исполнение за недостатком аэропланов и из-за дальности расстояния, отделявшего нас от английского берега. Отряд ВАО состоял из лучших и самых опытных летчиков всех авиачастей. Ему был предоставлен специальный железнодорожный поезд (спальные вагоны) для большей его подвижности, и сначала он был размещен на аэродроме во Фландрии. Отсюда отряд предпринял свои первые полеты на Дюнкирхен и другие цели перед фронтом 4-й армии...»

Также искали возможности заниматься бомбометанием с аэропланов и в России, имевшей первый в мире тяжелый многомоторный летательный аппарат, наиболее пригодный прежде всего именно для бомбометания в недоступный для артиллерии тыл противника.

Мачавариани: «Мы получили бомбы Гелпара — первые авиационные бомбы. Представьте себе алюминиевую фляжку, только не сплющенную, а грушевидную, в горлышко которой вставлено жало, соединительное приспособление с капсюлем и предохранитель в виде разрезной чеки. Стабилизатором служила суконная лента около полутора метров длиной и двадцати пяти миллиметров шириной. Весила эта бомба около 600 г. и заключала в себе около 300 г. обыкновенного ружейного дымного пороха! На скаковом круге, служившем нам аэродромом, было произведено испытание. Выбрали место подальше от зданий и аэропланов, очертили круг-цель радиусом в 5 м. Долго обсуждали, с какой высоты сбрасывать, чтобы разрывом не повредить аэроплан, и решили — не ниже 300 м.

Аэроплан взлетел, на борту летчик-испытатель держал картонную коробку с шестью бомбами. Наблюдающие расположились подальше от цели и замерли в ожидании мощного взрыва.

Вот от аэроплана отделилась бомба, несколько раз перекувырнулась, но, направляемая лентой-стабилизатором, выправилась. Ударившись о землю подскочила и разорвалась. Густой дым столбом... Ни взметнувшейся земли, ни сотрясения воздуха, а звук — будто от большой елочной хлопушки!

Когда «отхлопали» все шесть бомб, мы кинулись к цели. Вокруг валялись почерневшие, сильно раздутые, с лопнувшими стенками оболочки бомб со всеми деталями, включая и суконные ленты. На месте первоначального соприкосновения с землей — неглубокие высеребреные алюминием желобки.

Весело посмеялись, но чтобы не доставлять такого же удовольствия немцам, решили эти бомбы на них не сбрасывать...

Через день из штаба 3-го корпуса в отряд явился военный инженер поручик Тарасов с бомбами своей конструкции.

Изобретение представляло собой жестяной цилиндр, охватывающий две кавалерийские пироксилиновые шашки, с одним взрывателем и оседающим на него жалом со взводор l Ни стабилизатора, ни предохранителя от случайного спуска жала не было. При деятельном участии летчиков и техников в течение 2-х дней производилось усовершенствование...

По единодушному решению сбрасывать бомбы должен был сам изобретатель. Перед вылетом конструктор был предупрежден о необходимости соблюдать осторожность при сбрасывании бомб, дабы не угодить в свой винт или в расчалки хвостовой фермы. Было также обусловлено, что все бомбы должны быть сброшены на немецкой стороне...

Аэроплан взлетел. Одну бомбу Тарасов держал в руках, еще две лежали у него на коленях. Перелетев линию фронта, наметив и указав изобретателю объект, летчик трижды пролетел над ним и поднял руку — сбрасывать. В надежде обнаружить места попаданий бомб после каждого захода летчик кружил над целью, но ничего не обнаружил. После третьего захода, считая, что все бомбы сброшены, летчик полетел обратно...

Однако, подрулив к месту стоянки, он увидел все три бомбы в руках конструктора. Инженер очень подробно объяснял, что чеки на всех бомбах заело, что кое-что нужно доработать, изменить... Мы не спорили... Но от его предложения оставить бомбы у нас отказались. Мы предоставили в распоряжение конструктора легковой автомобиль для возвращения в штаб корпуса, наказав шоферу ехать осторожно и, избави бог, не трясти...»

Около этого времени появились зажигательные бомбы. Вначале они были очень примитивны. Например, одна из первых зажигательных немецких бомб имела жестяную оболочку в виде шара, наполненную бензолом. Внутри шара находился стакан, содержащий термит и запальное устройство. На бомбу надевалась попона из ткани, служившая стабилизатором. Русские летчики того времени в качестве зажигательных бомб также сбрасывали бутылки, заполненные паклей, пропитанной смесью керосина и мазута и снабженные пиротехническим воспламенителем.

Сбрасывать бомбы приходилось вручную, перегнувшись через борт аппарата. Такой способ имел два основных недостатка, во-первых, приходилось снижаться, что было опасно, а во-вторых, точность попаданий была весьма относительной. Кроме того, бомбы иногда взрывались прямо в гондоле во время полета, поскольку лежали просто в ногах у летчика.

ОКТЯБРЬ

С этого месяца во французской авиации вооружение аэропланов пулеметами стало обязательным. Сначала французы, а несколько позднее англичане начали устанавливать в носовой части на аэропланах с ферменной хвостовой частью и толкающим винтом пулеметы «Виккерс» или «Льюис».

Германское военное министерство, обеспокоенное бомбардировкой с аэропланов, реквизировало на всех своих заводах заказы иностранных государств на зенитные орудия и довело парк своих противовоздушных орудий до 36 стволов.

В этом месяце германские авиаторы начали свою бомбардировочную деятельность, сбросив бомбу на Венский вокзал в Варшаве.

В ответ на это русский летчик также сбросил бомбу на позиции австрийцев. Бомба была подвешена к самолету при помощи сыромятных ремней, что привело к многочисленным подражаниям.

Хроника событий этого месяца такова.

Антверпен

1 октября — Пали форт Вавр-С-Катерин и редут Дор-нфельд.

2 октября — Пали форты Вэльхейм, Льер и Кенишс-хойкт, редуты Бошбэк, Талер, железнодорожный.

3 октября — Германские войска вошли в бельгийский город Ипр.

4 октября — Занят форт Кессель, внешнее кольцо фортов прорвано, фронт по р. Неге занят германцами. Искусственное наводнение на Неге. Бельгийцы, взорвав плотины, затопили долины между Брюсселем и Антверпеном, в результате чего германские войска понесли большие потери.

5 октября — Французскому пилоту Йозефу Францу и наблюдателю Луису Кено на «Вуазене-3» тип LA удалось впервые в воздушном бою сбить выстрелами из пулемета Гочкисс германский «Авиатик». Хотя пулемет и заклинило, но первыми же выстрелами наблюдатель попал в пилота. Германский самолет упал на землю. Это был первый зарегистрированный случай, когда самолет противника был сбит в воздушном бою из пулемета.

Восточноевропейский театр

Русские войска под напором австро-германцев отходят за р. Сан и к Перемышлю.

Русские обложили австрийскую крепость Перемышль, австро-германские войска при попытке переправиться через р. Сан несут большие потери и оставляют эти попытки.

Из записной книжки А.А. Блока: «Пробую бельгийские стихи».

7 октября — Германская артиллерия начинает обстрел Антверпена. Захвачены форты Брэхем и Брендонк, англичане и бельгийцы начинают уничтожение запасов и крепостного имущества. До этого дня поезда еще ходили в бельгийскую столицу.

Восточноевропейский театр

Вследствие недостатка артиллерии русские войска отошли от Перемышля на восточный берег р. Сан.

8 октября — Полевые войска союзников покинули Антверпен.

Британским аэропланом, бомбившим Дюссельдорф, был уничтожен бомбардировкой с воздуха германский цеппелин Z-XI. За рулем аэроплана сидел лейтенант британского воздушного флота Реджинальд Марике.

Из статьи «Times»: «Не может быть двух разных законов для цивилизованного мира и для Германии. Когда лейтенант Колле63 летал над Дюссельдорфом не было убито ни женщин, ни детей. Все 37 церквей остались нетронутыми, и, хотя Кельнский собор в 20 милях представлял солидную мишень, англичане не запятнали себя позором разрушения храмов или убийства мирных граждан. Поэтому, восторгаясь метанием бомб в Антверпен, пусть немцы помнят, что им будут отвечать тем же в прирейнских провинциях. Дюссельдорфский рейд лейтенанта Колле был предпринят, как предостережение. Пусть Германия решит теперь сама, желает ли она своим городам участи Реймса и Антверпена».

Гепнер: «На 2-й мирной конференции в Гааге представитель Франции добился того, что конференция признала возможным бомбардирование с воздушных судов. В начале войны мы стояли на той точке зрения, что бомбардирование, признанное международным соглашением как оружие для ведения сухопутной войны, должно вестись исключительно против крепостей и имеющих важное военное значение пунктов, а также тех районов, где происходят боевые действия. Отступлений от этого мы не допускали. Англия пошла в этом отношении дальше; осенью 1914 г. английские летчики разрушили находившийся в эллинге близ Дюссельдорфа цеппелин Z-XI; произвели налет на Фридрисгафен и на ряд других военных объектов, значительно удаленных от театра военных действий. Но англичане все же щадили при этом мирное население. Другое дело Франция: 4 декабря 1914 г. французские летчики произвели нападение на мирный город Фрейбург, расположенный в 80 км за линией фронта, что привело к значительным человеческим жертвам...»

Зигерт: «Иными целями, кроме военных, мы не задавались никогда. Многочисленные слухи о намеренных бомбардировках лазаретов могли возникнуть, как с нашей, так и с неприятельской стороны, только по злому умыслу какого-нибудь теоретика, но никак не на основании ночной летной практики. Различить с аэроплана красные кресты лазаретов нет возможности даже в лунные ночи. С другой стороны надо иметь в виду, что при большом рассеивании бомб легко могут быть попадания в места, лежащие за несколько сотен метров от намеченной цели».

Восточноевропейский театр

Австро-германские войска выходят к р. Висле.

Завершилась Ивангород-Варшавская операция, начавшаяся 28 сентября.

В Ивангород-Варшавской операции русская авиаразведка не вскрыла рокировки войск 9-й германской армии. 9-я германская армия нанесла внезапный удар в стык между 1-й и 2-й русскими армиями из района Торна, в направлении которого вообще не велось никакой разведки.

9 октября — Город и крепость Антверпен сданы, бельгийская армия отходит на линию Остенде — Ипр и присоединяется к войскам союзников.

На востоке Гинденбург отдает приказание к наступлению на Варшаву.

10 октября — Капитулировали последние форты Антверпена.

Король Альберт I вывел войска из города, полагая, что сохранность армии для государства важнее удержания города. Альберт I получил среди европейской интеллигенции прозвище «король-герой».

Меттерлинк: «Из всех героев этой чудовищной войны, которые навсегда останутся в памяти людей, один из самых чистых, один из тех, кого всегда будут обожать, будет, несомненно, молодой и великий король Бельгии... Он сумел красиво олицетворить глубинную волю своего народа. В один миг Бельгия нашла себя и открылась для всех. Это было большим счастьем — поступить по совести в самый трагический момент... Если бы не было короля Альберта... не были бы сказаны нужные, точные и твердые слова и не былибы сделаны сильные и красивые жесты, лучше которых нельзя было бы себе и представить. Благодаря королю Альберту, прямая и ясная героическая линия поведения была выдержана до конца».

А 21 октября в Петербурге вышел 286-й номер газеты «День», посященный «Героической Бельгии», в котором наряду со стихотворениями 3. Гиппиус («Три креста»), Д. Мережковского («Убийца лебедей»), Ф. Сологуба («Утешение Бельгии»), И. Северянина («Поэма о Бельгии») и др. было напечатано и стихотворение А. Блока «Антверпен», заканчивавшееся словами:

«Но все — притворство, все — обман:

Взгляни наверх... В клочке лазури,

Мелькающем через туман,

Увидишь ты предвестье бури —

Кружащийся аэроплан».

Восточноевропейский театр

Ожесточенные бои русских и австро-германских армий под Варшавой и Ивангородом.

Здесь большую работу проводили русские воздухоплаватели.

Из воспоминаний Шабашева: «По прибытии в крепость Ивангород... производились подъемы на аэростате для изучения крепостного района...

В период с (15) по (23 сентября) на роту были возложены обязанности следить за приближающимся к крепости противником и наблюдать за небом днем и ночью, чтобы своевременно обнаруживать самолеты врага. В эти дни аэростат работал непрерывно, несмотря на то, что скорость ветра достигала 18-26 м/с.

Переместившись (27 сентября) к деревне Борова, чтобы улучшить условия наблюдения... наблюдатель обнаружил с аэростата присутствие немцев в лесу у деревни Бон-ковец. Аэростат был обстрелян сильным шрапнельным огнем. Благодаря маневрированию с лебедкой и изменению высоты подъема удалось избежать попаданий в аэростат...»

11 октября — Началась серьезная бомбардировка германскими авиаторами Лилля.

На Русском фронте начинается Лодзинская операция.

12 октября — В течение двух дней на г. Лилль было сброшено более 5 тыс. бомб и разрушено 800 зданий.

Понедельник, 4 часа дня, корреспондент «Dagens Nyhcter» телеграфирует из Парижа: «Когда я час тому назад проходил по бульвару Bonne Nouvelle, то увидел высоко в воздухе небольшую темную точку... Все движение на улицах, словно по мановению волшебной палочки, вдруг остановилось. Все люди смотрели с тревогой вверх. Вскоре аэроплан очутился как раз над бульваром. Тут среди публики поднялась паника, потому что всем хорошо было известно, как опасно находиться под аэропланом. Многие выпрыгнули из трамвая, кучера хлестали лошадей, а женщины спешили увезти коляски с детьми на соседние улицы. Аэроплан спускался все ниже, однако, до меня не доносилось еще жужжания его мотора, бомб также не было видно. Вдруг авиатор стал быстро подниматься вверх. В следующее мгновение раздался страшный грохот. На бульваре поднялось смятение. Люди, словно обезумев, метались во все стороны, натыкаясь друг на друга, и никого не успокаивало то обстоятельство, что бомба упала на далеком расстоянии от бульвара. Многие бросились на Rue St. Matin. Я последовал за ними. Наконец, мы прибежали к площади перед северным вокзалом. Здесь уже успела собраться громадная толпа, а на самом вокзале стояли полиция и солдаты. Оказалось, что бомба попала в поезд, стоявший у станции. Предполагают, что немецкий авиатор бросил бомбу в пустой поезд по ошибке и что эта бомба предназначалась для уничтожения военного поезда, приготовленного у соседнего вокзала на Place de la Republique...»

Восточноевропейский театр

Германские войска вышли на линию упраздненных фортов Варшавы; русские войска удержались только в Козе-нице. В Холме совещаются командующие фронтами; принято решение возвратить на юго-западный фронт 2-ю русскую армию и усилить ее 5-й армией с целью разгрома 9-й германской и 1-й австрийской армий.

Возникает необходимость реорганизации системы руководства и снабжения авиаотрядов.

Штаб верховного главнокомандующего вынужден был направить следующий приказ командованию Юго-Западного фронта: «Опыт выяснил необходимость изменения деятельности авиационных рот, которые, оставаясь в месте своего постоянного квартирования, теряли связь с авиационными отрядами и не могли их питать необходимыми предметами. С этой целью на время военных действий Верховный главнокомандующий приказал:

1. Каждой отдельной армии придать по указанию Главнокомандующего фронтом одну авиационную роту или часть роты;

2. Все авиационные отряды, выделяемые в одну группу при армии в техническом и хозяйственном отношении, непосредственно подчинить командиру находящейся при армии роты;

3. Находящийся при армии командир роты или части ее непосредственно подчиняется начальнику штаба армии...»

Этот приказ положил начало отделению авиации от воздухоплавательных частей.

Общее руководство воздушным флотом на театре военных действий в начале войны осуществлялось ГВТУ, где был воздухоплавательный отдел, возглавляемый В.А. Сем-ковским.

14 октября — Директива германского командования па проведение операций во Фландрии силами новой 4-й армии.

Германским войскам сдался Лилль.

15 октября — В бельгийской армии осталось 82 тыс. человек (из них 48 тыс. пехоты).

Германская подводная лодка «U-9» потопила английский легкий крейсер «Хоук».

19 октября — Поражение французских кавалерийских дивизий в бою к северу от леса Хутульст. 4-я германская армия переходит в наступление.

20 октября — Начинаются затяжные сражения на р. Изер и у Ипра.

24 октября — Аэроплану 17-го авиаотряда германской армии удается установить связь с отрезанным XXV корпусом, и тем самым впервые подтвердить реальность использования авиации как средства связи во время боя.

25 октября — В этот день во Франции впервые управляли артиллерийским огнем с самолета посредством радио.

До сих пор привязные аэростаты, благодаря наличию телефона, и дирижабли, благодаря наличию беспроволочного телеграфа, имели явное преимущество перед аэропланами при корректировке артиллерийской стрельбы и разведке. Однако установить радиопередатчик на аэроплан до сих пор не решались. Германские специалисты объясняли это так: «А вы хотели бы добавить к опасности полета еще и возможность казни на электрическом стуле?»

Однако технические требования войны принуждают военных пересмотреть свое понимание. Проведенные во Франции исследования, в которых использовали беспроволочный телеграф для связи с самолетом, состоялись 25 октября 1914 г. Германия быстро последовала этому примеру. «Телефункен» и фирма «Хут» стали поставлять в феврале 1915 г. 15-ти кг радиоприборы, имевшие дальность действия от 30 до 42 км.

26 октября — По утверждению французского военного летчика де-Шаваня именно в этот день произошел первый воздушный бой, заключавшийся в том, что французский авиатор капрал Тиссо с наблюдателем сержантом Пегу на борту погнался за германским бипланом и «послал ему вдогонку несколько пуль из карабина». Бой закончился ничем. Тиссо продолжил свой путь, имея задачей разбомбить ангары германской эскадрильи 6-й армии. После выполнения боевого задания он был обстрелян у р. Эн из ружей, но благополучно вернулся на свой аэродром.

27октября — На востоке Людендорф издает приказ об отступлении «широким фронтом», принято решение при отходе произвести основательную порчу дорог и мостов.

28 октября — Подрыв шлюзов на Изере. Наводнение разделяет войска противников.

У Малаккского полуострова Пенанга легкий германский крейсер «Эмден» под видом английского крейсера вошел в порт и потопил русский легкий крейсер «Жемчуг» и французский миноносец.

Так как Турция не поддавалась немецким уговорам, ее участие в войне на стороне Германии было спровоцировано; из Константинополя в Черное море отправились крейсеры «Гебен» и «Бреслау».

29 октября — Из рапорта русского командования: «В некоторых авиационных отрядах имеются летчики-добровольцы, обладающие пилотскими дипломами, причем некоторые из них пользуются большой известностью и в авиационном мире.

Одни из таких летчиков оказались в армии на определенном жаловании по контрактам, а другие, менее практичные, поступили прямо в авиационные части на правах охотников, т.е. без всякого жалования, причем, несмотря на это, некоторые из них принесли с собой безвозмездно даже свои собственные аэропланы...

Испрашивается: угодно ли будет Вашему Высокопревосходительству согласиться на установление для всех лет-чиков-добровольцев, как состоящих уже в частях, так и вновь поступающих туда, а также для летчиков при штабах, однообразного вознаграждения по 300 рублей в месяц?..»

Мачавариани: «В обоих случаях — и с Орловым и с Агафоновым — вызывали удивление неведомо чьи распоряжения, по которым летчики-спортсмены направлялись в непосредственное распоряжение командования армии, не подлежа включению в состав действующих авиационных отрядов. Не располагая техническим составом, запасными частями, горючим и смазочным материалом, в общем, всем необходимым в эксплуатации аэропланов, они, естественно, не могли успешно выполнять задания. И, наконец, самое главное, — какие сведения о противнике могли сообщить эти отличные, но не имевшие никакого военного образования пилоты, не умеющие отличить полка от дивизии...»

Из воспоминаний Шабашева: «По приказанию коменданта крепости подъемы аэростата с (28 сентября) по (13) октября вновь производились в районе у полустанка Го-ломб.

За это время разведка с аэростата обнаружила множество батарей противника и его биваки, а к (5) октября коменданту крепости представили отчетную карточку, на которой была нанесена целая линия неприятельских осадных работ и батарей, замеченных с аэростата по насыпям окопов, блеску от выстрелов, по движению людей, по дыму от костров на биваках.

О месте замеченных батарей немедленно доносили по телефону коменданту крепости и одновременно начальнику группы батарей у разъезда Голомб. Открываемый по указываемому месту артиллерийский огонь корректировался с аэростата. (2) октября, благодаря корректированию стрельбы крепостной артиллерии по осадной батарее противника, громившей железнодорожный мост через Вислу, была сохранена единственная в то время надежная переправа через эту реку. (6) октября с аэростата было обнаружено, что немцы оставляют позиции под крепостью.

С (9) по (13) октября, когда к крепости подошли австрийские корпуса и под крепостью вновь начался горячий бой, аэростат переместили на левый берег Вислы в Казе-нецкий лес. Здесь с аэростата была разведана позиция противника по линии деревень Полячно — Грудек — Бердзе-жа. На северной опушке леса около деревни Бердзежа были обнаружены неприятельские окопы.

Огнем артиллерии, корректировавшейся с аэростата, неприятельские позиции были разрушены. Противник бежал из окопов, не приняв атаки нашей пехоты. Это решило судьбу боя под крепостью...

^ Работа привязного аэростата под Ивангородом с (26 сентября) по (13) октября 1914 г. была отмечена в приказе коменданта крепости, который назвал ее «молодецкой и полезной».

Вписав в боях под Ивангородом первую славную страницу в историю боевого применения аэростатов в русской армии в войне 1914-1917 гг., 14-я воздухоплавательная рота с таким же успехом продолжала свою боевую деятельность и в дальнейшем.

29-30 октября — Турецко-германская эскадра потопила под Севастополем транспорт «Прут» и обстреляла Одессу, Севастополь, Феодосию и Новороссийск.

По мнению английских дипломатов, Турцию еще можно было удержать от войны, чтобы не создавалось Константинопольского вопроса, так как великий визирь, принц Саид-Халим, и его сторонники были против войны, но русское правительство самостоятельно, не предупредив Англию и Францию, в ответ на враждебное выступление крейсеров «Гебен» и «Бреслау», 31 октября объявило войну Турции.

Единственная на всю бельгийскую армию эскадрилья Гарро получает дополнительно два «Блерио» из 35-й смешанной эскадрильи и один «Вуазен» из бомбардировочной эскадрильи.

Закончился третий месяц, в который не происходило решающих событий и в который война начала входить в «рабочую» затяжную фазу. И к исходу этого месяца выяснились неожиданные вещи.

В штабах верховного главнокомандования поначалу считали, что потери в летном составе будут незначительными, не предполагая возможности воздушных схваток.

В первые дни войны и в самом деле авиаторов в русской армии оказалось больше, чем аэропланов.

Гибель штабс-капитана Нестерова считалась случайным явлением.

Верховный главнокомандующий русской армии великий князь Николай Николаевич в приказе от 25 октября 1914 г. писал: «Прием в армию со стороны добровольцев-летчиков и летчиц, казалось бы, правильным обусловить лишь прибытием со своими собственными аппаратами, так как к представлению этим лицам казенных аппаратов, которых в большинстве отрядов недостаточно и для летчи-ков-офицеров, не имеется никаких оснований».

Однако в первые три месяца войны русские летчики понесли большие потери и прежде всего не из-за боевых действий, а по причине поломок и изношенности самих машин. Машины и летчики выбывали из строя в результате: вынужденной посадки на территории противника, при разрушении самолета в воздухе вследствие несовершенства конструкции (разрушение аэроплана, переход в отрицательное пике, скольжение на крыло, штопор и пр.), при пожаре в воздухе из-за несовершенства двигателя и т. д.

Одно немецкое летное отделение от подобных причин несло потери до 50% своих машин, многие из которых разрушались даже прежде чем вообще вступить в дело. С августа до октября 1914 г. германскими авиачастями таким образом было потеряно 100 из 232 самолетов; 52 пилота при этом простились с жизнью. Дважды разбил самолет на взлете только начинавший летать Удет; однако он оба раза отделался только гауптвахтой. Летные кадры таяли еще даже и не поучаствовав толком в боевых действиях. То же самое происходило и во французской, и в английской авиации. У русских на южном фронте упало число самолетов с 99 от начала войны до 6 в декабре 1914 г.

Особенно быстро выходили из строя авиадвигатели. Немало было случаев, когда в полете отлетала обшивка, обламывались крылья, конец вала двигателя вместе с винтом, ломались расчалки и пр. Частой причиной гибели летчиков была «остановка мотора на взлете».

Средний срок службы самолета до капитального ремонта составлял 2-3 месяца, общая долговечность не превышала 9 месяцев, двигателя — 500 часов. До первой переборки двигатель работал около 50 часов.

Ремонт силами авиапарков возвращал в строй около 50 % NfauiHH. В России во время войны было 7 авиапарков.64 Самый крупный парк был в Варшаве.

Одновременно в авиапарке обычно ремонтировалось от 30 до 40 самолетов. Парк был способен сняться с места и перебазироваться в 2-3 дня. Так как обслуживание авиаотрядов сильно затруднялось отдаленностью парков, были организованны специальные ремонтные поезда. Первый такой поезд появился в России на Западном фронте в октябре 1914 г. Вначале поезд состоял из 3-х вагонов, впоследствии их число достигло 50.

То же самое происходило и в авиачастях других воюющих государств.

Учитывая сложившееся угрожающее положение в Германии в этом месяце для решения проблем авиачастей была создана «Инспекция летчиков».

НОЯБРЬ

В этом месяце британскими воздушными разведчиками была произведена первая удачная аэрофотосъемка позиций в районе д. Невшатель.

К этому месяцу, уступив напору японцев, Германия лишилась всех своих колониальных владений на Тихом океане.

В этом месяце вступила в войну на стороне Германии Турция. На смену Дальневосточному театру войны явился Турецко-Азиатский.

Хроника важнейших событий этого месяца такова:

1 ноября — Гинденбург из перехваченной радиограммы узнает о намерениях русского командования «после 120 верстного преследования» остановить пехоту для подготовки дальнейшего наступления; германское командование в целях противодействия наступлению русских войск на левом берегу Вислы принимает решение нанести силами 9-й армии Гинденбурга удар по правому флангу русских между реками Висла и Варта.

2 ноября — Русская Ставка отдает директиву о глубоком вторжении в Германию силами четырех армий (2-й и 5-й Северо-Западного и 4-й и 9-й Юго-Западного фронтов); наступление назначено на 14 ноября.

4 ноября — Германский план наступления одобрен Ставкой и согласован с Конрадом. Фалькенхайн обещает усилить 9-ю армию несколькими корпусами, снятыми с французского фронта.

7 ноября — Сербы отходят в глубь страны, австро-венгерские войска входят в Белград.

Провинция Кяочао (Циндао)

После нескольких месяцев упорных боев японцы захватили важнейшую военно-морскую базу Германии — Циндао, расположенную на южном побережье Шаньдуньского полуострова (Китай). На этом заканчивается участие в войне Японии.

Япония очень активно использовала в боевых действиях все свои семь аэропланов. Они выполняли разведку укреплений, бомбометание на береговые батареи и другие объекты обороны. Военным летчикам впервые в истории авиации ставилась задача по обнаружению подводных минных заграждений, с которой они успешно справились. Однако, несмотря на упорные, практически ежедневные полеты всех семи машин, авиация не оказала серьезного влияния на ход боевых действий — как из-за своей малочисленности, так и из-за несовершенства и слабости бомбовой нагрузки. За все время боевых действий, несмотря на хорошо организованный заградительный огонь германской артиллерии, японцы не потеряли ни одного аэроплана. При встречах в воздухе с единственным германским летчиком противники поначалу обменивались приветствиями, и лишь в последний месяц пулями из личного оружия, тем самым еще раз доказывая неизбежность именно такого развития отношений между авиаторами враждующих сторон.

Наибольший интерес представляет работа германского военного летчика обер-лейтенанта Плюшова. Он осуществлял всю боевую работу один, не допуская австрийца к своей машине. Австрийский летчик все время активно работал над восстановлением своего аппарата. Учитывая малые размеры и неудобство зажатого меж гор единственного крепостного аэродрома, он заодно решил установить на своем аппарате вместо шасси поплавки. В этот день он как раз закончил работу, однако, вместо того, чтобы испытать свое детище в полете, вынужден был сжечь аппарат.

Плюшов в первые месяцы, так же как и на Европейском театре, сам назначал себе задачи, летал куда считал нужным и бросал бомбы лишь мимоходом65. Он летал практически каждый день, бросая на палубы неприятеля кофейные банки, начиненные порохом и мелкими железками, которые взрывались едва ли не через одну, и регулярно осуществлял разведку. Постепенно командование крепости осознало всю ценность его работы, и круг обязанностей Плюшова расширился. Он стал отыскивать батареи противника и корректировать огонь артиллерии. Несмотря на многочисленные попытки японцев сбить его, Плюшов смог сохранить свой аппарат в целости до самого последнего дня блокады, летая даже на самодельных винтах. О его значении для обороняющихся хорошо свидетельствует следующее напутствие, данное ему накануне падения крепости начальником штаба обороны: «Помните, Плюшов, вы теперь для Циндао важнее насущного хлеба. Возвращайтесь сами и сохраните аэроплан. И думайте также о том, как мало у нас снарядов, и что мы здесь их расстреливаем по вашим наблюдениям». В условиях горной местности у гарнизона крепости и в самом деле не было никакой иной возможности обнаруживать места дислокаций батарей и войск противника.

Перед занятием крепости японцами, Плюшов сумел вылететь со всеми документами в направлении Пекина. Неподалеку от столицы Китая он сжег свой самолет и, будучи интернирован китайским правительством, смог, в конце концов, добраться до Германии.

8 ноября — Русские войска находятся на линии фронта р. Варта — Мехов — Тарнов — р. Дунаец — Карпаты.

9 ноября — Английской эскадрой в Индийском океане потоплен легкий германский крейсер «Эмден».

Германские авиаторы работали на совесть. За три месяца войны, начиная с 15 августа, 3-й авиаотряд 3-й германской армии ежедневно вылетал на разведку прифронтовой полосы, пропустив лишь два дождливых дня, даже несмотря на то, что за это время 18 раз сменил место базирования.

10 ноября — Германские войска занимают Диксмюд.

Германское командование восточного фронта перебрасывает по железной дороге из района Ченстохов — Калиш на север в район Торна (расстояние около 300 км) 9-ю армию, возглавляемую генералом Макензеном, а для действий против русских оставляет в районе Ченстохова 4 дивизии под командой генерала Войрша.

1t ноября — Начинается Лодзинская операция. Германское командование, опасаясь, что русские знают о замысле операции и о сосредоточении войск, сходу бросает 9-ю армию в наступление.

12 ноября — 9-я германская армия стремится окружить и уничтожить у Влоцлавска левофланговый V Сибирский корпус 1-й русской армии; корпус отходит.

13 ноября — Во Франции сформировано I отделение бомбардировщиков (Groupe de Bombardement) из аппаратов «Вуазен». А в России царское руководство (29 октября) 1914 г. все заказы на дальнейшее построение первых в мире тяжелых многомоторных самолетов «Илья Муромец» («ИМ») аннулировало, так как посчитало их для военных задач непригодными. Дело в том, что в это время имелось лишь несколько готовых кораблей, построенных для мирного времени, с большими удобными каютами, которые летали сравнительно невысоко. Да и вообще на огромные многомоторные аэропланы высшие круги смотрели тогда в России с большим недоверием.

Сикорский: «Это недоверие к большим аэропланам вызывалось отчасти тем, что машины такого рода, построенные до того времени за границей, оказались никуда не годными и совершенно не могли летать».

К концу ноября во Франции действовало уже 6 авиаотрядов английской авиации вместо первоначальных 4.

14 ноября — 5-я, 4-я и 9-я русские армии переходят в наступление. 9-я германская армия подходит к р. Бзура.

15 ноября — Командующий Северо-Западным фронтом начинает перегруппировку русских войск. 9-я армия Ма-кензена наносит поражение II корпусу 1-й русской армии у р. Бзуры.

На Французском театре войны английская бомбардировочная авиация подожгла склад бензина в Остенде.

16 ноября — 2-я армия Макензена приступила к окружению 2-й русской армии, которая, будучи обойденной с правого фланга, заняла дугообразное расположение в районе Лодзи.

17 ноября — 4-я русская армия возвращается в состав Юго-Западного фронта. Макензен предпринимает охват Лодзи с востока и юга, но на его пути встают два корпуса 5-й русской армии.

18 ноября — Германская авиация бомбардирует Амьен и Мондидье.

20 ноября — Наступление Макензена приостановлено.

21 ноября — Около двух корпусов русских из района Ловима входят в соприкосновение с правым флангом 2-й армии восточнее Лодзи у Брезины; обходная германская группа Шеффера сама оказывается в окружении. Окружение русскими группы Шеффера явилось полной неожиданностью для германских войск.

На Французском театре проводится бомбардировка англичанами эллингов цеппелинов во Фридрихсгафене.

22 ноября — На Восточно-европейском фронте поражением австро-германских войск завершилась Лодзинская операция, начавшаяся 11 ноября. Однако и русские вынуждены были отказаться от наступления на Берлин. Войска обеих сторон на всем фронте перешли к обороне.

23 ноября — Группа Шеффера пытается выйти из окружения.

24 ноября — Ожесточенные бои между группой Шеффера и 6-й Сибирской дивизией 1-й русской армии; остатки группы Шеффера прорвались из окружения на северо-восток.

Командование XVIII армейского корпуса телеграфировало в штаб 9-й русской армии, что летчики авиаотряда обучаются полетам на захваченных немецких аппаратах и ввиду этого воздушная разведка не может быть выполнена.

ДЕКАБРЬ

Удет: «Декабрьское небо холодно и ясно, земля ломкая от мороза. Если хорошо закутаться и смазать лицо маслом, полет становится даже приятным. Почти как катанье в санках по облакам».

i декабря — Первый германский аэроплан был оснащен радиоаппаратурой, позволявшей ему летать над линией фронта и сообщать о расположении французских и английских соединений артиллерии и передвижениях войск.

На Русском фронте германские войска предпринимают новое наступление на 2-ю и 5-ю русские армии; разворачиваются упорные бои с большими потерями. Генерал Ренненкампф снят с должности командующего 1 -й армией.

4-5 декабря — I французское отделение бомбардировщиков атаковало Фрайбург. Бомбардировка, согласно германским источникам, привела к многочисленным человеческим жертвам.

Со всех сторон и, прежде всего, со стороны военной промышленности поднят вопрос о необходимости усиления противовоздушной обороны тыла. Принято решение о переделке трофейных русских и французских зенитных орудий для противовоздушной обороны тыла.

6 декабря — Металлическая стрела, уроненная с французского аэроплана, смертельно ранила сидевшего верхом немецкого генерала.

8 декабря — В России из созданных И.И. Сикорским66 больших самолетов «Илья Муромец» («ИМ») под Петербургом образована первая в мире эскадра тяжелых многомоторных аэропланов, которая прежде всего предназначалась для дальней разведки. Благодаря энтузиазму конструктора и его соратников к концу ноября удалось создать новый воздушный корабль, который летал быстрее и поднимался значительно выше. Однако, несмотря настоль значительную грузоподъемность, предназначался прежде всего для дальней разведки.

Очень характерный факт. От авиации ждали прежде всего стратегической разведки, не предполагая за ней никакой другой действенной помощи. В Германии авиационные силы и вообще были поначалу размещены в списке между инженерными войсками и войсками связи. Потому что авиация поначалу рассматривалась лишь как вспомогательное средство не только для работы пехоты и штабов, но и для работы артиллерии, на которую возлагалась основная ударная сила.

М. В. Шидловский, председатель Русско-Балтийского вагонного завода (РБВЗ) был одним из наиболее важных защитников Сикорского. Опираясь на перелет Сикорского из Санкт-Петербурга в Москву, Шидловский доказывал в своем отчете, что Муромец — мощная воздушная машина, и предупреждал, что любой отказ от использования этих воздушных судов — преступен.

Ставка согласилась с позицией Шидловского и предложила ему принять лично командование новой эскадрильей Муромцев, которая должна была быть названа Эскадрой воздушных кораблей (ЭВК). Ставка назначила Шидловского командиром ЭВК в декабре 1914 г. Как высокопоставленный чиновник и государственный советник Шидловский был произведен в генерал-майоры российской армии. Для должности своего помощника Шидловский выбрал профессора Николаевской военно-инженерной академии полковника В.Ф. Найденова, который ранее служил в военной авиации и был хорошо известен в кругах аэронавтов.

Однако значение этого дня для русской авиации не исчерпывается одним только этим событием.

Одновременно с этим русский царь Николай II утвердил решение военного совета о разделении авиации на тяжелую, подчиненную штабу Верховного главнокомандующего, и легкую, используемую в интересах армий и корпусов действующих армий.

Более того, в этот день по приказу главнокомандующего 6-й русской армией за № 90 была создана одна из первых систем защиты от воздушного нападения вокруг Петрограда. Для этой цели использовались батареи зенитной артиллерии, сеть постов воздушного наблюдения и авиационные экипажи, предназначенные специально для борьбы с летательными аппаратами противника. Руководителем воздушной обороны Петрограда и императорской резиденции в Царском Селе стал генерал-майор, Г.В. Бурман67.

15 декабря — В этом месяце русская авиация впервые в истории войн проявила себя еще в одном очень полезном для ведения военных действия качестве — осаде крепостей. Подробная разведка укреплений, наведение артиллерии и бомбометания собственно с аэропланов намного упростили процесс взятия крепостей. К подобному активному использованию авиации русское командование принудило отсутствие тяжелой осадной артиллерии и катастрофический недостаток в этот период в русской армии артиллерийских снарядов.

Из штаба Юго-Западного фронта начальнику Авиакан-ца: «В дополнение к докладу моему Вашему высокопревосходительству № 1355 от (28 ноября) с. г. докладываю, что предпринятое авиационными отрядами метание бомб в крепость Перемышль и фотографирование ее укрепелений успешно продолжаются.

За время с (18) по (28 ноября) Брест-Литовским крепостным и 24-м корпусным авиационными отрядами было сброшено 23 бомбы общим весом 29 пудов 15 фунт., из них по 2 пуд. 30 фунт. — 8, по 1 пуд. 20 фунт. — 1,25 фунт. — 8 и по 5 фунт. — 6. Два полета были использованы для фотографирования укреплений крепости.

Метание бомб производилось в орудийный склад, склады снарядов, электрическую станцию, места расположения сферического аэростата и газодобывания и в казармы.

По сведениям, полученным штабом 2-й армии путем опроса пленных, выяснено, что сброшенные нашими летчиками бомбы причинили повреждения электрической станции, казармам уланского полка, обозам и произвели много пожаров.

Предпринятое нашими авиационными отрядами энергичное бомбометание и притом бомбами большого веса, по-видимому, произвело сильное моральное впечатление на гарнизон осажденной крепости.

Прежнее, слабое сравнительно, обстреливание наших аппаратов сменилось ураганным обстрелом как артиллерийским, так и пулеметным, даже в районе крепости, где осколки и шрапнельные пули могут нанести вред самим стреляющим. Наблюдениями установлено, что вокруг одного аппарата за полет происходило до 300 шрапнельных разрывов. До бросания бомб большого веса представлялась возможность летать на высоте 1200 метров, теперь же разрывы снарядов наблюдались над аппаратом при полетах даже на высоте 2200 метров.

Представляю 8 новых снимков, которые по миновании надобности прошу возвратить.

Полковник Барсов».

Балканский театр войны

Завершилось второе наступление австро-венгерских войск в Сербии. Сербские войска вытеснили австрийцев и вновь заняли Белград. Первый этап боевых действий Австро-Венгрии в Сербии не принес нападающей стороне почти никаких достижений; но сербская армия обескровлена.

16 декабря — Предпринята артиллерийская атака с германских кораблей трех британских прибрежных городов Скарборо, Витби и Хартлпул, которая дала возможность британцам развернуть сильную пропаганду. Немцы изображались как убийцы детей. Британцы были в шоке; впервые с 1690 г. погиб в их стране от вражеской руки мирный житель.

19 декабря — Отошедшие русские армии занимают оборону на рубеже рек Бзура, Равка и Нида; на Восточном фронте начинается позиционная борьба.

21 декабря — Три британских аэроплана совершили первый дальний рейс для бомбардировки, пролетев от французского города Бельфор до Фридрихсгафена на озере Констанц, где базировались немецкие цеппелины. Каждый аэроплан нес по 4 бомбы. Был уничтожен один цеппелин и разрушен водородный танк. Один британский пилот, совершивший вынужденную посадку, был атакован немецкими гражданами и тяжело пострадал. Спасли его от смерти только подоспевшие германские солдаты.

25 декабря — Война в воздухе продолжалась даже в Рождество; 9 британских морских аэропланов атаковали германскую базу цеппелинов в Куксгафене. Из-за плотного холодного тумана летчики не смогли обнаружить базу, но сам полет аэропланов над двумя германскими крейсерами наделал такого переполоха, что один цеппелин попытался сняться с якоря и повредил другой цеппелин.

В этот же день германский морской аэроплан сбросил 2 бомбы на деревню Клифф около Гравезунда. Никто из жителей деревни не пострадал.

«Русские записки» №1, январь 1915 г.: «25 декабря 1914 г. англичане произвели атаку аэропланами, которые конвоировала небольшая надводная и подводная флотилия, на германские суда, цеппелины и гидроаэропланы у Кукс-гафена... в ста километрах к северо-западу от Гамбурга... Этот вполне современный иолувоздушный, полуморской бой если и не дал англичанам непосредственных больших результатов, то вызвал во всей Германии значительное беспокойство, то есть показал возможность нападения англичан на такие жизненные центры Германии, как Гамбург...»

В Яблонну, расположенную в 15 км от Варшавы прибыли три самолета-гиганта «ИМ» («Илья Муромец»). Именно отсюда должна была начаться боевая работа вновь созданной ЭВК. Пока еще первые в мире тяжелые многомоторные самолеты, созданные в мирное время и для мирных целей, не были оснащены никаким вооружением.

26 декабря — На Турецком фронте разворачиваются упорные бои за Сарыкамыш. У Босфора на русских минах подорвался германский крейсер «Гебен».

30 декабря — IX и X турецкие корпуса предпринимают очередную атаку на Сарыкамыш, фронт прорван.

Английская авиация бомбардирует Дюнкирхен.

6 Авиация великой войны

В российской авиации дефицит самолетов и летчиков становится угрожающим. В ряде случаев отряды уже не могут выполнять боевых заданий. Капитан Гончаров, командир авиаотряда, находившегося в распоряжении штаба

9-й армии, телеграфировал командованию в середине декабря 1914 г.: «В отряде аппаратов четыре, но здоровых летчиков всего два, поэтому прошу впредь до выздоровления давать одну или две задачи на день».

Следовало как можно скорее увеличивать выпуск военных летчиков в существующих школах и открывать новые учебные заведения.

ИТОГИ КАМПАНИИ 1914 года

1914 год завершился. Год, пять последних месяцев которого полыхала Великая война. Эти месяцы принесли множество смертей, разрушений, крушения надежд и иллюзий. Но они принесли и много новых идей. Германии не удалось совершить молниеносную войну. Эти пять месяцев погубили репутацию цеппелинов, но открыли военным глаза на действительное значение и возможности авиации.

Поначалу место, которое занимала авиация в военных планах, определялось весьма скептически. Скептицизм военных во многом основывался на состоянии и уровне самой авиационной техники. Она действительно была еще очень слаба и ненадежна.

Согласно представлениям о характере будущей войны как о маневренной, аэроплан был интересен военным только как разведстредство, способное проникать глубоко на территорию противника и быстро прояснять стратегические движения больших масс войск. На их взгляд, авиация должна была в сотрудничестве с кавалерией вести стратегическую и тактическую разведку, и именно это являлось основной боевой задачей авиации. Таким образом, из всех возможностей, какие могло предоставить военным новое техническое средство, выбирались лишь скорость и способность достаточно свободно перемещаться в пространстве.

Иными словами, аэроплан в первый период войны использовался преимущественно как средство передвижения. Быстро посмотреть, что где происходит, быстро доставить информацию и т. д.

Однако попутно естественным образом все больше и больше стала применяться и еще одна возможность — прихватывать с собой смертоносный груз. Развитие этого направления применения авиации сдерживало наличие дирижаблей, явно превосходящих аэропланы в перевозке значительных грузов. Тем не менее, к концу 1914 г. появились самолеты, способные брать с собой на борт не только символический дополнительный вес (до 100 кг). В результате с обеих воюющих сторон начали создаваться бомбардировочные подразделения. Так начала использоваться ударная сила авиационной техники — способность разрушать объекты и преграды.

Не могли миновать пилоты и третьей возможности применения нового технического средства — вести прицельный огонь по живой силе и технике противника. Поначалу это казалось вообще невозможным. Всем известно, как трудно попасть в быстро летящую цель, но стоя спокойно все-таки можно прицелиться. Л как прицелиться, перемещаясь со скоростью 100 км/час?! Однако и это оказалось не таким уж сложным делом. Тем не менее, поначалу стрельба из стрелкового оружия с аэропланов не велась еще по наземным целям. Таким образом уже к концу этого года аэроплан начал использоваться по всем трем направлениям, какие может предоставить техническое средство — движение, огонь, удар.

И все же ударную силу пока еще по-прежнему возлагали на дирижабли, не только способные переносить большие грузы на большие расстояния, но и казавшиеся гораздо более надежными, чем аэропланы. Исходя из этих соображений, германское главное командование полагало, что, имея в своем распоряжении цеппелины, имеет и неоспоримое превосходство в технической мощи перед своими противниками.

Однако Ставка германского главнокомандования на цеппелины не оправдывалась. Дирижабль вообще оказался не таким уж и надежным средством, как предполагалось накануне войны. Уже в первые месяцы войны Германией было потеряно 5 цеппелинов. А это, если посмотреть на затраты по их производству, огромный ущерб. Если аэроплан по тем временам стоил от 2 до 15 тыс. рублей русскими деньгами, дирижабль 150-200 тыс. рублей, то цеппелин около 1 миллиона! Около 200 тыс. рублей стоил ангар для воздушного корабля и от 20 до 50 тыс. рублей приходилось затрачивать на одноразовую заправку. От применения дирижаблей в военных целях все больше начинали отказываться. И происходило это не только потому, что они очень зависели от погодных условий — около 30 % повреждений воздуш^ ные корабли получали именно по этой причине, — но и потому, что из-за своих громоздких размеров они оказались все же слишком уязвимыми.

Из журнала «Война», Петроград, 1914 г., № 11: «Непобедимая армада цеппелинов больше в воображении немцев, чем на самом деле. Вы никогда не увидите эту гигантскую сигару днем, такая храбрость слишком дорого обошлась бы цеппелину. Но только наступит ночь, как чуткое ухо уже различает шум моторов, который предусмотрительно сдерживается глушителем. Как только солдаты узнают о приближении цеппелина, радости их нет конца.

— Граф летит! Граф летит! — несется по всему лагерю.

Кто только может, выскакивает из окопов и считает своим долгом пустить пару добрых пуль по направлению к цели. Артиллеристы моментально бросаются к орудиям, и глядишь, уже через несколько минут огромная масса, медленно плавающая по воздуху, сплющивается, превращается в комок и падает.

Часто при летчиках находили документы, чертежи, донесения. От неожиданности авиатор не успевает уничтожить все это, и ценная добыча сплошь и рядом увеличивалась поимкой важных бумаг.

Момент падения цеппелина ужасен. Взрываются бомбы, останавливаются моторы и авиатор гибнет.

Если на цеппелине и существуют какие-нибудь орудия, то во всяком случае не для наземных целей, а для действий по воздушному противнику...»

Аэроплан явно начинает выигрывать соревнование со своим воздушным собратом.

Поначалу, поскольку технические возможности аэроплана были ограничены и позволяли использовать его для одной единственной задачи, прежде всего стремились, чтобы аэроплан обладал дальностью полета. Его снаряжение оружием, боеприпасами, техническими средствами разведки, средствами связи очень понижало эту возможность. Зато благодаря уменьшению нагрузки существенно возрастала дальность полета и высота, что тоже становилось с каждым днем все более важным. Поэтому использование аэроплана для других целей кроме разведки не принималось во внимание.

Это становится понятным, если посмотреть на тот тип аэроплана, которым были вооружены в 1914 г. военно-воздушные силы. В кайзеровской Германии наряду с «Альбатросами» продолжали активно применяться «Румплер»— и «Этрих»-Таубе, во Франции, Англии и России наряду с Моранами, Кодронами, Ньюпорами и Фарманами — Бле-рио-моноплан, Вуазен— и Бреге-бипланы, использование которых в военных целях стало практически невозможным уже в начале 1915 г.

Другое заблуждение относительно возможностей аэроплана у военных исходило из стремления к молниеносной войне. Как ни странно, но возможно именно из-за этого стремления поскорее расправиться со своими противниками, за авиацией закрепили задачу разведки, и более требования войны в воздухе ни теоретически, ни практически никак не разрабатывались. Поэтому воздушные силы были обречены военной доктриной, развивавшейся в условиях предшествующих лет, очутиться в фазе военных действий в трудном положении, в котором их затраты и достижения поначалу почти совсем не соотносились с военными целями. В кайзеровских воздушных силах не было составлено даже общего плана разведки. Каждая летная часть получала задание от командования армии или армейского корпуса, вследствие чего разведданные в соответствующем секторе фронта производили впечатление случайных находок. Центральная оценочная установка, которая из деталей могла бы реконструировать общую картину, не существовала.

Впрочем, даже несмотря на то, что французским генеральным штабом были устроены перед началом войны 6 воздушных баз для разведки у границ, которые доносили свои результаты во 2-й отдел генерального штаба, не удалось достигнуть действительного эффекта; во 2-м отделе не распоряжались ни мощью, ни средствами, чтобы быстро и целесообразно использовать результаты воздушной разведки. С другой стороны, в одном вечернем донесении даже были все данные разведки собраны вместе и предоставлены высшему руководству, но сведения оказались настолько противоречивыми, что на их основании невозможно было принять решение.

Да, поначалу было много и недоработок и прямых ошибок. Но причины первоначальной недооценки авиации находятся прежде всего в предвзятости восприятия, а не в технических препятствиях. Как в немецкой, так во французской и русской разведке возможности авиации рассматривалась поначалу скептически; и без подтверждения через другие средства разведки к оперативной работе просто не принимались. Понятно, что этот скепсис частично поддерживался ложными и ошибочными донесениями воздушной разведки, которые происходили из-за недостатка опыта наблюдателей. Так, неоднократно переоценивалась мощь следующих в боевом порядке колонн, в то время как с другой стороны замаскированные скопления войск в населенных пунктах и лесах не опознавались.

В этом сказалась не только неопытность в подобного рода действиях. В начальный период войны были случаи, когда авиаторы принимали сверху расположения своих войск за неприятельские, порой даже бросали на своих бомбы и наводили огонь артиллерии. В этом они, как мы видели, были взаимно вежливы с наземными войсками. Кроме того, есть свидетельства, что некоторые авиаторы выдумывали донесения, чтобы создать видимость активной боевой работы, которую на самом деле по разным причинам не проводили. Во избежание всех этих недоразумений, а главное — более отчетливой «зримости» ситуации, при отчетах стали требовать фотографии обследованных районов. Ведь каждый командир хочет своими глазами, а не глазами летчика, увидеть поле боя. Исходя из этого, становятся более понятными недоверие и скептицизм по отношению к авиации в первые месяцы войны.

Не было также продумано и распределение авиационных сил. Их просто равномерно раскидывали по армиям и корпусам, вследствие чего в отдельных местах аппаратов могло оказаться в избытке, в наиболее же горячих точках их было совершенно недостаточно для того, чтобы прояснить всю картину боя. Это тоже отрицательно сказывалось на составлении оперативных планов, учитывавших данные воздушной разведки, потому что отсутствие централизованного руководства ее проведением не позволяло получить полной картины происходящего на всех фронтах.

Но если весь этот скепсис, сложившийся на основании слабого технического развития авиатехники, кажется вполне понятным, то пренебрежение военного командования к техническим проблемам авиационных частей вызывает истинное удивление. Обеспечение аппаратов, их ремонт, подготовка взлетно-посадочных полос были вопросами, для решения которых военные власти почти ничего не предпринимали. При этом также усложняло положение еще и то, что никаких мер, чтобы организовать налаженное снабжение, принято практически не было. Правда в Германии была создана «Инспекция летчиков», но она не успевала заботиться о более чем 40 полевых авиаотрядах. Более того, в результате установившейся организационной рутины стала даже препятствовать решению их проблем. В отрядах все более начинали понимать, что восполнять свои потери и осуществлять ремонт аппаратов лучше всего своими собственными силами, не дожидаясь, пока запросы пройдут через многочисленные инстанции. Офицеры германских летных частей самостоятельно устанавливали контакты с 8-ю авиазаводами и 4-мя фабриками моторов, чтобы иметь возможность ремонтировать свои самолеты. С требованиями военного руководства соответствующие приготовления и планы выпуска продукции в промышленности были не согласованы. Германские фирмы Альбатрос, Общество воздухоплавания, Завод аэропланов Ago, Завод-Румплер, Германский завод аэропланов, Вагоностроительный завод Готта, Завод аэропланов Фоккера, Автомобильная фирма Авиатик и Заводы авиамоторов Бенц, Даймлер, N.A.G.-Берлин и Аргус, находившиеся в состоянии сильной конкуренции, имели свою программу выпуска продукции, которую старались выполнить при минимуме затрат. И хотя вся изготовленная продукция тотчас приобреталась, из-за недостатка квалифицированной рабочей силы и соответствующих материалов, заводы с начала войны не могли достигнуть существенного прироста производства, поэтому очень скоро начал проявляться постоянно увеличивающийся дисбаланс между все возрастающими потерями и практически остающимся на прежнем уровне выпуском новой продукции.

Военное руководство Германии даже подало иск на аэро-планные и моторные заводы с требованием повысить качество выпускаемой продукции, но заорганизованная рутина не позволяла ничего сдвинуть; у фирм просто не было ни достаточного количества материалов, ни рабочей силы, ни достаточного финансирования.

Это явление было характерным для всех воюющих стран, так как все они сильно недооценили экономический фактор в войне вообще и значение военно-воздушных сил в особенности. Даже в августе 1914 г. полеты все еще рассматривали как спорт, а не как оружие.

В Великобритании в 1913 г. было подготовлено 115 самолетов для летного корпуса и 49 для морской воздушной службы. Этого казалось вполне достаточным. Однако высокие военные потери уже в первые месяцы войны показали, что запланированной производством продукции ничтожно мало. Великобритания страдала прежде всего от того, что в распоряжение авиастроителей поступали непригодные авиамоторы. Английская авиапромышленность была в этот момент полностью зависима от французских поставок авиамоторов 70-сильных Рено и 80-сильных Гномов.

Авиапромышленность Франции с начала войны, благодаря заказам Великобритании, России и Италии, нуждавшихся во множестве аэропланов и прежде всего моторов к ним, а также насущной необходимости восполнять быстро растущую нужду собственных военно-воздушных сил, наращивала темпы производства гораздо значительнее, чем в Германии. Но и французская авиапромышленность страдала от так называемого военного удара. Скоро стало недостаточно шарикоподшипников, стальных труб и кабелей, а также и квалифицированных рабочих. Поэтому производительность французской авиапромышленности поначалу даже снизилась в среднем с 96 самолетов в месяц в 1913 г. до 50 в августе 1914 г., и лишь затем стала вновь возрастать — в сентябре было произведено уже 62, а в октябре — 100 самолетов.

Требования мировой войны принуждали производителей всех стран, изменить подход к мобилизации и использованию военно-научных потенциалов. Это было особенно актуально для такого молодого производства как авиапромышленность. Спрос на авиационную продукцию неимоверно возрос благодаря новому характеру сбыта (боевым действиям).

Более того, теперь, по исходу первых месяцев боевых действий, всем стало ясно, что вместо блицкрига все должны приготовиться к длительной затяжной войне. Из подвижной война превращалась в статичную, что предъявляло отчасти и совершенно новые требования к вооруженным силам и к вооружению.

Что касается конкретного применения аэропланов в боевых действиях, то уже в этом году обозначились едва ли не все возможные виды их использования.

Все шире стали применять аэропланы для корректирования артиллерийской стрельбы.68 Как действенное средство сигнализации стали рассматривать в 1914 г. ракетницу. Во Франции применялись, как правило, следующие уведомления: артиллерия сначала стреляла на далекое расстояние, а артнаблюдатель красной ракетой корректировал дальнюю, а зеленой — ближнюю стрельбу. Затем устанавливалась успешность стрельбы по сторонам. Вместо ракет можно было также направлять стрельбу благодаря правому или левому наклону крыльев. Такой способ корректировки оказался не только весьма трудоемким и медленным, но еще и способствовал множеству ошибок. Часто один сигнал принимали за другой, особенно с тех пор как артиллерия стала применяться массированно, и работали многочисленные батареи одновременно. Техническое решение было найдено благодаря развитию беспроволочного телеграфа.

Что касается организации воздушных сил, здесь также выявилось немало недостатков.

В британской армии, например, выводы были сделаны уже в конце 1914 г., RFC были распределены в эскадрильях по армиям и созданы специальные отряды для артиллерийской и фоторазведки с соответствующими пригодными образцами летательных аппаратов. Французской стороной раньше всех были развиты тактические концепции, которыми отводилось все повышающееся значение воздушной борьбе. Это позволяло конструировать соответствующие образцы машин. С начала войны генеральные штабы всех воюющих стран скептически обсуждали возможности воздушной борьбы, однако уже в сентябре 1914 г. почти все летные подразделения были вооружены тяжелыми пистолетами, карабинами или скорострельным оружием. У французских и позднее у английских воздушных сил с октября на аэропланах с ферменной хвостовой частью и толкающим винтом стали устанавливать в носовой части пулемет.

Наряду с истребителем и его самостоятельной боевой тактикой стали образовываться специальные бомбардировочные воздушные силы. Правда, бомбардировочные части поначалу страдали от еще несоответствующих типов самолетов для этой цели и от неясных тактических и оперативных начальных принципов. Их развитие было форсировано установлением позиционной войны с обеих сторон фронта; из-за провала молниеносной войны в них увидели средство, способное ухватить в оперативном глубоком тылу фронта то, что недоступно длинной руке артиллерии. Здесь снова Франция опередила всех; аппараты Вуазена использовались как многоцелевые, способные также выполнять функции бомбардировщиков.

Ввиду незначительной грузоподъемности представленных в распоряжение самолетов и перед лицом чрезмерно преувеличенных в Германии ожиданий от цеппелинов как бомбоносцев развитие самолетов-бомбардировщиков относительно долго сдерживалось. Бросание бомб рассматривалось как попутная задача самолетов-разведчиков.

В этом смысле даже образование «Почтового отделения в Остенде» (ВАО), не принципиально. Первые бомбардировочные эскадры германских ВВС были в истории воздушной войны прежде всего не авиационными союзами бомбардировщиков, но некими элитными подразделениями, которым было поставлено задание, служить в качестве резерва высшего руководства. В ВАО насчитывалось 36 самолетов в шести отрядах, и они применялись для многообразных задач, в том числе и для бомбардировки. Основными задачами для них были: усилить стрельбу тяжелой артиллерии, нанося удары по недоступным для нее целям, препятствовать воздушному прорыву противника и проводить в глубоком тылу собственные боевые задачи, связанные прежде всего со стратегической разведкой. Таким образом, это были многоцелевые подразделения.

Также с британской стороны производились воздушные бомбовые атаки против ангаров воздушных судов в Кельне и Дюссельдорфе. Гораздо лучше соответствовали требованиям бомбардировочного нападения созданные в 1913 г. в России И.И. Сикорским большие самолеты «Илья Муромец». Но в 1914 г. они еще не участвовали в боевых действиях. Бомбардировочной деятельностью занимались другие самолеты. Летчики 28-го русского авиаотряда совместно с летчиками гренадерского авиаотряда произвели удачный воздушный налет на станцию Виткеман и германский аэродром. Было сброшено 39 авиабомб, уничтожен ангар с самолетами и вызваны большие пожары. Перед штурмом крепости Перемышль русские летчики сбросили на позиции германских защитников крепости 200 бомб.

На протяжении всей борьбы за Перемышль, особенно в период его блокады, русская авиация играла весьма важную роль. Она систематически вела наблюдение за гарнизоном крепости, бомбардировала укрепления и другие важные объекты, а также корректировала огонь артиллерии. Русские военные опередили всех остальных участников боевых действий еще и в активном применение аэрофотографирования69.

Воздушное фотографирование Перемышля, его крепостных и полевых укреплений велось систематически. Аэрофотоснимки развертывались в планы, на основании которых артиллеристы вычисляли данные, необходимые для ведения точного огня. Степень точности артиллерийского огня проверялась по аэрофотоснимкам после каждой стрельбы, и при необходимости вносились соответствующие поправки в расчеты артиллеристов. Аэрофотоснимки применялись также для постановки задач на бомбометание и для контроля их выполнения.

В случае осады Перемышля воздушная разведка оказалась единственным средством, при помощи которого были выяснены все объекты обороны крепости, а также попытки австрийцев деблокировать гарнизон крепости вылазками изнутри и ударами извне, что позволяло командованию русских принимать соответствующие и своевременные меры. Таким образом, в истории военного искусства борьба за Перемышль является первым примером активного участия авиации в осаде крупного населенного пункта, а также применения эшелонированной бомбардировки.

С самого начала войны в русской армии широко использовался опыт корректирования огня артиллерии с привязных аэростатов. Теоретический спор, который велся до начала войны между Генеральным штабом русской армии и Главным инженерным управлением о целесообразности применения в военных действиях змейковых аэростатов, разрешился довольно быстро. Оказалось, что аэроплан не в состоянии полностью взять на себя боевую работу привязного аэростата. За аэростатами еще долго удерживалась задача ближней разведки, общее отыскание целей и пристрелка. Довольно быстро возникла и совместная работа привязных аэростатов с аэропланами. Аэростат, подолгу вися в воздухе, позволял, в отличие от аэроплана, непрерывно наблюдать за полем сражения. Наконец, очень большое значение имела хорошо налаженная постоянная телефонная связь между наблюдателями, находящимися на аэростате и артиллеристами. Видимость с аэростата достигала 10-12 км. Змейковый аэростат часто одним своим присутствием деморализовывал противника.

Из воспоминаний участника войны Шабашева: «Аэростат невольно казался глазом, все видящим, от которого ничто не может скрыться. Следствием этого нередко являлось: артиллерия противника во время нахождения аэростата в воздухе во избежание ее обнаружения не открывала огня, усиленно стреляя лишь в то время, когда аэростат приземлялся для смены наблюдателей; всякое передвижение обозов и войск, расположенных ближе к нашим позициям, днем останавливалось, и таковые передвижения производились под прикрытием ночной темноты, вне наблюдения аэростата».

Несмотря на очень ограниченные возможности русской авиации, роль ее в боевых действиях 1914 г. оказалась весьма заметной. За весь период кампании 1914 г. русская авиация произвела 3229 боевых вылетов.

С вооружением аэропланов пулеметами русская авиация наряду с выполнением задач воздушной разведки начала успешно противодействовать воздушной разведке германских и австро-венгерских войск. Так, летчики 20-го корпусного авиаотряда уже в декабре 1914 г. систематически патрулировали над своими войсками, не допуская в район их расположения разведывательные аэропланы противника.

Однако, несмотря на это, русская авиационная техника значительно уступала темпам развития количества и качества авиационной техники двух основных соперников — Франции и Германии. В общем же в первые месяцы войны авиационная техника воюющих держав была еще очень несовершенной и малочисленной для того, чтобы оказывать действительно сильное влияние на ход боевых действий.

Однако будущее уже начинало грезиться военным умам.

Фош: «Наступление, оснащенное всеми... средствами, не будет, как и во времена Наполеона, знать позиционной войны. Оно вновь приобретет подвижность, которую оно утратило из-за худосочия, из-за своего бессилия перед препятствиями... темп развития войны зависит от имеющихся налицо машин и материальной части. Человек, каким бы доблестным он ни был, не может один его изменить. Без... техники он совершенно бессилен. А так как количество... техники все время увеличивается, то одна из первых задач бойца в армии заключается в том, чтобы одухотворять, обслуживать эту технику.

Таковы были уроки войны уже к концу 1914 г. Чего только нельзя ожидать в войнах будущего от успехов авиации и развития химической войны...»

И это написал тот самый Фош, который еще совсем недавно говорил об авиации: «Это хороший спорт. Но для армии самолет ни к чему».

Таким образом, уже первые месяцы войны в корне изменили отношение военных к авиации. Теперь они вдруг поняли, как хорошо наблюдать сверху за разворотом событий, а иногда и вмешиваться в них. Именно под этим знаком прошла кампания 1914 г. И теперь недалек уже тот день, когда у летчика возникнет желание не только кидать гранаты в наземные цели, но и стрелять в походные колонны из пулемета, а у командующего — руководить боем по радиопередатчику, наблюдая за ходом сражения с борта самолета.

Недаром русский летчик Н. Попов сказал в 1914 году: «Если бы в сражении при Ватерлоо у Наполеона был хотя бы один летчик, Наполеон непременно выиграл бы».

1915 год «Отделение голубиной почты»

Воздушный путь свободен мой;

Воздушный конь меня не сбросит,

Пока мотора силен вой И винт упорно воздух косит.

Над пропастью полуверсты Слежу неутомимым взором За неоглядным, с высоты,

Географическим узором.

Стальные жилы дальних рек Блестят в отрезах желтых пашен.

Я мимолетный свой набег Стремлю к массивам вражьих башен.

На ясном зареве небес

Поет шрапнель, взрываясь бурно...

Как невелик отсюда лес!

Как цитадель миниатюрна!

Недвижны кажутся отсель Полков щетинистые ромбы,

И в них — войны живую цель,

Я, метясь, сбрасываю бомбы.

Германских пуль унылый свист Меня нащупывает жадно.

Но смерилось: резкий воздух мглист;

Я жив, и ухожу обратно.

Лечу за флагом боевым И на лугу ночном, на русском,

Домой, к огням сторожевым Сойду планирующим спуском.

А.С. Грин. «Военный летчик» (1914)

В кампанию 1914 г. Германия не смогла осуществить своих планов. Против всяких ожиданий ей пришлось едва ли не дольше воевать с Бельгией, чем она намеревалась воевать с Францией. Расчет германского генерального штаба на блицкриг не оправдался, война приняла затяжной характер.

Россия успешно выполнила союзнические обязательства, русские армии, выручая Францию, отвлекли на себя кадровые корпуса германской армии и ее лучшие авиационные силы. Однако осуществить свои собственные планы России также не удалось.

Англия втянулась в войну гораздо серьезнее, чем предполагала изначально. Ее стратеги недооценили возможности летательных средств, сводящих практически на нет все прелести островного положения. Британцам пришлось срочно заниматься развитием и совершенствованием собственных воздушных сил.

Франция успешно выдержала первый натиск. И показала зубы.

На кампанию 1915 г. Германия изменила установку. Она поставила себе стратегическую цель — вывести из войны Россию, а затем, используя ее ресурсы, довести до победного конца войну против Англии и Франции. Главный удар по России австро-германское командование предполагало осуществить в виде грандиозного охвата обоих флангов русского фронта с целью окружения и разгрома всех сил русских. Для этого планировалось наступление по сходящимся направлениям: германцев — из Восточной Пруссии и австро-венгров из района Карпат.

В соответствии с решением нанести главный удар по России, на Западноевропейском театре германский штаб предполагал ограничиться стратегической обороной.

Русское командование со своей стороны также планировало нанесение двух одновременных ударов: войсками Северо-Западного фронта — по Германии, войсками Юго-Западного — по Австро-Венгрии. Главные усилия направлялись на Берлин, в качестве ближайшей задачи выдвигалось овладение Восточной Пруссией.

Осведомленное о русских планах, германское командование создает ударные группировки в Восточной Пруссии и на Карпатах.

Англия и Франция, задавшись целью накопления людских и материальных резервов, решили обороняться. «Мы предоставили Россию ее судьбе» (Ллойд Джордж).

Таким образом, центр тяжести кампании 1915 г. переместился на Восточноевропейский театр.

Теперь, в условиях установившейся позиционной войны, с обеих сторон главной задачей стало решение проблемы прорыва фронта, и, соответственно, перед воздушными силами на первый план выступала тактическая, ближняя разведка. Главными задачами летчиков стали теперь: наблюдение фронта, обнаружение артбатарей, депо, складов амуниции и боеприпасов, фронтовых сообщений и передвижений в прифронтовом тылу Марнская битва и осада Пере-мышля доказали высокую эффективность авиации в такого рода делах.

С другой стороны, наземные войска стали перемещаться гораздо быстрее, начинали лучше маскироваться и приноравливаться к местности. Теперь благодаря простому визуальному наблюдению даже с близкого расстояния нельзя было более обеспечивать точности разведданных. В результате потребовалось создать для воздушных наблюдателей специальные фотокамеры. До сих пор применявшиеся единично приборы с 25-см фокусным расстоянием, которыми снимали вручную наискось, в 1915 г. стали заменять на более тяжелые аппараты с 50- и 70-см фокусным расстоянием, которые фотографировали перпендикулярно вниз, позволяя делать снимки с большой высоты и тем самым успешно уклоняться от все совершенствующейся зенитной артиллерии70.

Также все более важное значение обретала работа аэроплана с артиллерией; разведка укрытых или закопанных батарей противника и корректировка стрельбы собственной артиллерии. Теперь привязные аэростаты из-за ограниченных высоты и угла наблюдения становились все более недостаточным средством корректирования артогня и наблюдения за линией фронта.

Возросло значение и ударной силы авиации, возможности наносить бомбовые удары по стратегическим объектам и местам скопления войск, недоступным артиллерии. Из новых условий ведения воздушной войны с неизбежностью вытекали высокие требования и к производству самолетов. В Германии из-за первоначального ориентирования на блицкриг возникло большое отставание в военно-воздушной промышленности, что вынуждало форсировать развитие производства. В России и Англии строительство аэропланов очень тормозилось отсутствием собственных авиамоторов71.

Пока лучше всего дело по производству и организации воздушных сил обстояло во Франции. Революционным оказалось решение французских военных, созревшее на рубеже 1914-1915 гг., создавать вместо прежних многоцелевых аппаратов машины, предназначенные для конкретных целей и соответственно с этим разрабатывать их конструкцию и вооружение. Исходя из этого французы первыми стали создавать тип аппарата, специализирующегося прежде всего на уничтожении воздушного противника — истребителя72.

Уже в октябре прошлого года в ВВС Антанты были опробованы различные системы установки пулемета. Поначалу в чрезвычайно выигрышном положении оказались аппараты с толкающим винтом, позволявшие устанавливать пулемет на носу аэроплана. Именно с такой машины и был сбит первый германский самолет в октябре 1914 г. Однако эти машины оказались совершенно незащищенными с хвостовой части. Кроме того, находящийся в передней кабине летнаб почти неизбежно погибал при достаточно часто случавшемся капотировании73.

Тогда отдали предпочтение установке пулемета на аппаратах с тянущим винтом на подвижной турели, перенеся место летнаба в заднюю кабину74 Однако из-за свойственного проволочным растяжкам аэроплана перенапряжения пришлось впоследствии отказаться и от подвижных пулеметных установок и связывать вооружение неподвижно с носом аппарата.

В первом удачном французском истребителе, биплане «Ныопор-11-Бебе», пулемет устанавливался на верхней несущей плоскости и стрелял поверх омета винта. Это вооружение не оправдало себя из-за его сложного обслуживания в воздушном бою75. У улучшенного истребителя «Мо-ран-Солнье», тип N или L, пулемет был закреплен неподвижно параллельно оси мотора, так что пилот целился всем самолетом76. Он стрелял через омет винта. Чтобы избежать повреждения лопастей пропеллера, их с февраля этого года укрепляли с внутренней стороны стальными скобами, которые перехватывали и отклоняли относительно мягкие медные пули (изобретение Гарро). Правда, при этом, хотя и незначительно, терялась работа мотора и около 30% пуль.

В результате всех этих нововведений на рубеже 1914— 1915 гг. со стороны Антанты на фронт стали поступать новые образцы аэропланов, и испытывающие недостаток в вооружении германские машины несли тяжелые потери. Немецкое руководство вынуждено было полностью отказываться от дальней разведки, а ближняя и артиллерийская разведка осуществлялись только при особенно острой необходимости.

Впервые в войне было установлено полное воздушное превосходство одной стороны. Германские воздушные силы в первые месяцы этого года на Западноевропейском театре военных действий выпали почти полностью. Германское руководство частично старалось компенсировать недостатки вооружения благодаря улучшению технических свойств и снаряжения своих машин. В связи с этим все имеющиеся в Германии самолеты были поделены на различные типы, обозначаемые заглавными латинскими буквами:

А — двухместный моноплан без вооружения;

В — двухместный биплан без вооружения;

С — двухместный биплан с вооружением.

Было принято решение постепенно в течение года все самолеты типов А и В переводить в разряд учебных и вытеснять их с фронтов самолетами типа С. Однако этого оказалось недостаточно. Германским конструкторам и авиаторам пришлось предпринять более энергичные усилия в воздушной деятельности, дабы преодолеть британо-французское превосходство в воздухе.

Инспекция летных войск в Германии, обсуждая возможности роста продуктивности авиапромышленности на заседании в военном министерстве, предлагала в корне изменить научную мобилизацию авиастроения. Промышленность, со своей стороны, требовала твердого заказа на длительное время, обеспечения квалифицированными рабочими, финансовой поддержки и бесперебойной поставки сырья и материалов, что в условиях тотальной морской блокады было не так-то просто осуществить. Сами заинтересованные в прибылях авиапредприятия переходили на многосменную систему и эксплуатировали рабочих — как говорилось в одном меморандуме — «до предела возможностей». Военное министерство со своей стороны тоже делало все возможное, прежде всего обеспечивая твердый государственный заказ, по крайней мере на три месяца.

Несмотря на все эти экстраординарные усилия, производство продукции увеличилось ненамного. В здании рейхстага в течение года постоянно проводились совместные встречи представителей военного управления, гражданской власти, рейхстага и авиапромышленности. Авиапромышленность ультимативно требовала выдачи большого кредита в виде задатка на будущие поставки, увеличения заказа, дальнейшего направления людей и материалов. В секретном меморандуме есть следующая запись: «со стороны всех органов власти и народных представителей была выказана направленная к общей цели поддержка, особенно поставили на вид необходимость поощрения выдающихся успехов».

В военном министерстве был создан специальный центр, принимавший все пожелания авиапромышленников с целью их наиболее адекватного и своевременного обеспечения. Он состоял из высоких чинов офицеров-летчиков, членов рейхстага и служащих управления. Авиапромышленность наконец стала получать вместо небольших серий от 6 до 12, как практиковалось до сих пор, заказ сразу на сотни самолетов. Причем государство взяло на себя обязательство заботиться о предоплате заказа и незамедлительной оплате готовой продукции. Военным поставщикам были даны указания не затягивать поставки посредством переговоров о ценах, дабы обеспечить промышленности «достаточную выгоду». Как это было выражено в уже упомянутом меморандуме: «Деньги государства, отпускавшиеся в мирное время для этой цели в незначительной массе, оказались отныне практически неограниченными».

Высокие прибыли, которые достигались в авиапромышленности таким путем, побуждали большие концерны — особенно Сименс и АЕГ — бросить на строительство аэропланов все силы. Благодаря их и без того ведущей роли в системе военного хозяйства они быстро выиграли значительное положение и в авиапромышленности. Сверх того военное министерство, помимо увеличения продуктивности существующих заводов, поощряло строительство новых заводов по производству аэропланов.

Следующим шагом военные стали требовать от авиапромышленников наряду с повышением производительности существенного улучшения качества самолетов и ставили в зависимость от этого повышение заказа. Причем военный аппарат предпочитал отдавать заказ таким фирмам, которые перестраивали себя на серийное производство. Такие гиганты освобождались от ремонтной деятельности. Но в то же время поддерживались и маленькие фирмы как лаборатории, разрабатывавшие модели, соответствующие требованиям времени.

Кроме этого, ввиду неожиданной поначалу большой убыли летчиков, теперь главным требованием к совершенствованию конструкций аэропланов стало уменьшение рисков. В связи с этим военное снабжение брало на себя обязательства поддерживать так называемую полноту заказа. Такая полнота заказа состояла в строительстве учебных самолетов, а также в лицензионном строительстве. Столь тесная взаимосвязь между военными и промышленностью способствовала тому, что на авиазаводах были специально созданы заводские школы по обучению военных пилотов. Военное ведомство осуществляло лишь надзор за этим образованием.

Важнейшим следствием такого взаимодействия было еще и то, что производство аэропланов в Германии в 1915 г. действительно значительно возросло и качество их улучшилось77. Устаревшие аппараты 1914 г., так называемые А и

В типы были в течение 1915 г. изъяты с фронтов и заменены новыми едиными аэропланами типа С. Они были снабжены 160-сильными моторами, достигали высоты 3000 м и располагали грузоподъемностью, позволявшей брать аэрокамеру, радиоприемник и вооружение. В двухместном аппарате типа С наблюдатель и пилот поменялись местами. Теперь наблюдатель, сидящий сзади пилота, был в состоянии применять фотокамеру вертикально и отражать воздушного противника при помощи турельного пулемета.

Хотя часть самолетов типа В все еще в начале этого года продолжала специализироваться на артиллерийской разведке и в каждой армии еще оставался в распоряжении отряд из 4-х таких машин, руководство воздушных сил неуклонно вело дело к полной унификации воздушного оружия. Это позволило германскому руководству в противоположность к фактическому состоянию, требовавшему в затянувшейся позиционной войне добиваться еще более тесного взаимодействия между воздушными силами и наземными войсками, перейти к развитию специальных аппаратов и разработке соответствующей тактики, позволяющей прибегнуть почти исключительно к глубокому бомбардированию незащищенных селений противника. Именно с начала 1915 г. в Германии стали выпускать аэропланы, специально предназначенные для бомбардирования78. В этом году было выпущено 185 таких аэропланов.

С авиабомбами в Германии дело обстояло лучше, чем у союзников. В начале 1915 г. в штаб русского верховного главнокомандования стали поступать сведения о германских авиабомбах, дающих большое количество осколков. Такие бомбы имели в головке длинный наконечник и взрывались над землей. Осколками, разлетавшимися над самой землей, они буквально косили траву и поражали все живое, встречающееся на пути.

Тогда же командующий ЭВК Шидловский доносил в

Ставку: «Наши бомбы, насколько позволил судить опыт последних бомбометаний, имея значительные фугасные свойства, почти не дают осколков... ходатайствую о присылке для опыта бомб с зарядами в 10, 15, 25 пудов тротила в бомбе, не менее двух снарядов каждого типа». Шидловский настаивал на необходимости «снабжения воздушной эскадры снарядами, дающими большое количество осколков». Поступали подобные требования и из других авиачастей. В результате в России под давлением фронта ГВТУ приступило к срочной разработке специальных авиационных бомб фугасного и осколочного типа.

Много вопросов было предъявлено в первые месяцы войны и к принципам организации воздушных сил. Наиболее рациональное их построение исследовалось военными в течение всего 1915 г. На основе всеобщих тенденций развития этот процесс во всех странах был примерно одинаков.

В связи с установившейся позиционной войной события на фронтах в 1915 г. имели не такую плотность, как в предыдущие пять месяцев. Частыми были затишья, особенно на Западноевропейском театре военных действий, имевшем в этом году второстепенное значение.

ЯНВАРЬ

В январе в германской армии ручные лебедки для привязных аэростатов были заменены механическими.

I французское отделение бомбардировщиков атаковало Баадскую анилино-содовую фабрику в Людвигсгафене.

Кайзер Германии Вильгельм дал разрешение на бомбардировку Лондона и других крупных городов союзников.

II января — После окончания Гатчинской военной авиационной школы на фронт в 4-й корпусной авиаотряд прибыл военный летчик Александр Казаков.

19 января — Германия все не оставляла идею массового удара по городам Антанты с цеппелинов. Как только установилась погода три воздушных судна отправились к берегам туманного Альбиона выполнять поставленную высшим командованием задачу: «Разрушить Англию огнем». На рассвете два судна пересекли Северное море, достигли побережья Норфолка и произвели бомбардировку. Было убито два мирных жителя в Ярмуте и два в Кингз Линне.

В этот день, возвращаясь из разведки на поврежденном самолете, при посадке погиб русский военный летчик Ефимов.

Русский фронт

22 января — Телеграмма командующего XVII армейского корпуса в штаб армии командующему авиадивизионом капитану Гончарову:

«В районе Прусна Хрустовица и леса восточнее них установлены противником три батареи: одна из них — легкая и две — гаубичных; артиллеристы утверждают, что из последних одна — тяжелая. Этот район батарей трудно поддается подробной разведке, а, между тем, его огонь беспокоит наши войска у Чиркова Сениславице и может угрожать мостовой переправе через Вислу у нового Кирчина.

Выявлению положения этих батарей, особенно их наблюдательных пунктов, придаю важное значение. Знаю, что точно с аэроплана указать их трудно, однако задачу разведки можно облегчить следующим образом:

1) летчик, обследуя этот район и заметив наблюдательный пункт или батарею, выбрасывает над ними красного цвета бумажную ленту с грузом, на которую артиллеристы берут засечку, определяя потом по этим засечкам и своим разведкам положение наблюдаемого летчиком пункта или батареи. Чем больше он выбросит лент, тем работа будет точнее, желательно не менее трех, этим определяется первая артиллерийская задача;

2) артиллерийской задачей летчику следует определить место нахождения артиллерийского конского состава в деревнях или укреплениях, уничтожение которых является существенным. Я предпочел бы это сделать раньше, чем обстреливание батарей и наблюдательных пунктов, для воспрепятствования передвижению артиллерийских частей противника. Вместо ленты можно выбрасывать медленно горящие магниевые составы, обыкновенно хорошо днем наблюдаемые. Если летчик выполнит эти указания, то очень поможет разведке и после этого уже можно будет дать ему другие задачи. О времени полета необходимо меня предупредить за несколько часов.

Генерал-лейтенант Будатов».

«Русские записки» №1, январь 1915 г.: «Наконец упомянем о последних двух фактах воздушной войны. Вечером 20 января флотилия из нескольких германских цеппелинов описала большую дугу с востока на запад вдоль северного побережья английского графства Норфолк, бросая бомбы над незащищенными городами и местечками Ярмут, Кромер, Шеррингем, Кингс-Линн и соседней королевской резиденции Сендрингем. В результате было разрушено несколько зданий и убито несколько человек. Два дня спустя 22 января германские летчики сбросили над Дюнкерком и окрестностями около 80 бомб, которыми было убито 7 человек и ранено 13».

В ночь группа из 14 немецких самолетов впервые осуществила ночную бомбардировку, выбрав для этой цели Дюнкирхен — «первый опыт нападения под защитой темноты» (Зигерт: «Это тем более замечательно, что у нас не было ни малейших потерь — ни в личном составе, ни в материальной части»). До этого времени ночные полеты самолетов были практически невозможны.

Зигерт: «Для всего света было ясно, что по развитию военно-летного дела Франция превосходит все другие страны численностью и техникой. Все же прусское военное министерство колебалось проводить на основании этих фактов нужные мероприятия. Еще в начале сентября 1911г. оно было в сомнениях, исполнить ли требование большого Генерального штаба, поддержанное тогда еще полковником Людендорфом о сформировании к 1 октября 1912 г. 10-ти полевых и 6-ти корпусных авиационных отрядов. Начальник Генерального штаба сообщил военному министру, что „таким способом мы не догоним Франции. Последняя обеспечила себя преимуществами, которых у нас нет“...Надо было добиться умения и приобрести опыт в малоизвестной до сих пор области летания в темноте... В феврале 1913 г. изучение ночных полетов было начато в широком масштабе в крепости Мец».

В этом году русские летчики также начали совершать ночные полеты.

Командир 41-го авиационного отряда подполковник Глубоковеков, одним из первых организовавший ночные полеты своего подразделения, утверждал: «Значение для русской авиации ночных полетов огромно по причине:

а) недостатка технических средств,

б) сравнительного их несовершенства,

в) технической отсталости и необходимости продуктивно использовать весь имеющийся запас устарелых, но надежных самолетов...

Ночные полеты, происходя в необычной обстановке, требуют проявления необычных свойств и со стороны летчиков. Но этот вопрос, принимая во внимание испытанную доблесть наших летчиков, легко разрешим, необходима только планомерная работа для приобретения навыка».

Из практики ночных полетов выяснилось, что нормальная видимость, необходимая для наблюдателя при высоте полета 500 м, достигает 3 км. В целях борьбы с ослепляющим действием лучей прожектора русские летчики применяли различные средства: темные очки, козырьки, щитки и т. п.

Из письма военного инженера полковника К.А. Антонова в ГВТУ: «Доношу, что на принятых мною аэропланах „Вуазен“ № 385, 487, 672, 689 и 690 поставлено для пробы электрическое освещение, позволяющее совершать ночные полеты».

Ночные полеты стали в русской авиации довольно частым явлением, хотя были сопряжены с серьезной опасностью, так как выполнялись на несовершенных самолетах, все приборное оборудование которых сводилось к счетчику оборотов и высотомеру, привязываемому, во избежание влияния на него тряски, к ноге летчика.

Восточноевропейский театр

Организован специальный истребительный отряд для воздушной обороны Варшавы и особенно мостов через Вислу от налетов германских самолетов и дирижаблей. По получении от пограничных постов телеграфных сообщений о появлении самолетов или дирижаблей с германской стороны очередная пара самолетов отряда поднималась в воздух и дежурила на высоте 2000 м.

Основные военно-воздушные силы России сосредоточивались в этот период на Юго-Западном фронте.

23 января — Два юных авиатора — пилот Ричард Белл Девис и наблюдатель Ричард Пайрс на низкой высоте сбросили 8 бомб на немецкую субмарину около побережья Зее-брюгге. Пайрс был несколько раз ранен и получил за эту акцию орден.79 В небе над оккупированным побережьем Северного моря британские авиаторы постигали новое искусство воздушных бомбардировок моря.

23-25 января — Германский план перенесения главного удара на Россию начал воплощаться. Происходит наступление германских войск в Карпатах, предпринятое с целыо опередить намеченное на 25 января наступление русских. Однако, несмотря на это, наступление 8-й русской армии, призванной выполнять главную задачу вторжения в Австро-Венгрию, началось согласно плану. Встречные сражения сопровождались большими потерями с обеих сторон.

24 января — Из письма капитана Гончарова в штаб армии: «Для лучшего исполнения задачи корректирования (XVII корпусу) просил по телеграфу начальника штаба третьей дивизии выслать в отряд для полета наблюдателя — офицера-артиллериста, до сих пор ответа нет».

Начинает свою деятельность Эскадра воздушных кораблей. И. Сикорский на «ИМ-3» совершает первый испытательный полет с аэродрома в Яблонне.

Происходит бой у Доггер-банки в Северном море между пятью английскими и четырьмя германскими крейсерами. Бой закончился потоплением германского крейсера «Блюхер».

26января — Совершает первый полет «ИМ-Киевский» с 12 пассажирами на борту, пилотируемый капитаном Г. Г. Горшковым. «ИМ-Киевский» достиг высоты более 2500 м за 49 мин. Во время этого полета, когда «ИМ-Киевский» пролетал недалеко от Варшавы, к нему приблизился «Моран-Сол ьнье», один из русских самолетов, используемых для специальных заданий. Этот «Моран» был расквартирован в Варшаве и с юмором окрещен «Бристольский», в честь знаменитого отеля и ресторана в пригороде Харькова. Пилот «Морана» признался позднее, что принял «Илью Муромца» за вражеский самолет и был уже готов открыть огонь из револьвера, потому что в эскадрильи единогласно считали, что «Муромцы» не могут подняться на такую высоту. Этот случай проиллюстрировал, как мало русские военные пилоты знали о воздушных судах Сикорского, несмотря на то, что аэродром ЭВК находился всего в 18 км от Варшавы. В то же самое время эта история показывает нам, чем одномоторные самолеты были в то время вооружены для воздушного боя.

Первый месяц кампании 1915 г. закончился. Выявились основные направления использования воздушных сил, происходившие в ближайший период военных действий: тактическая разведка обороны противника, корректирование артогня, бомбовые удары по военным объектам противника в глубоком тылу.

ФЕВРАЛЬ

К февралю германскому командованию удалось сформировать 25 новых авиаотрядов; «Отделение голубиной почты» перестало быть отдельной самостоятельной единицей, к ней присоединили крепостные авиаотряды; кроме того, было сформировано 3 армейских авиаиарка. В результате этих мероприятий число германских авиачастей по отношению к началу войны почти удвоилось.

Кроме того, в феврале германской артиллерией был проведен ряд удачных стрельб с помощью авиационного наведения, после чего, начиная с этого месяца, совместная работа с артиллерией стала одной из основных задач германской авиации80.

В феврале 1915 г. французский летчик Гарро применил специальный отклонитель. Это незначительное на первый взгляд событие привело к качественному изменению воздушной войны.

Фирма «Моран-Сольнье» незамедлительно приступила к постройке самолетов, оборудованных приспособлением Гарро. Стрельба с безобидного до этого самолета «Моран» из неподвижно закрепленного пулемета через винт была неожиданной для немцев, и в короткий срок Гарро и Жильбер сбили 3 немецких самолета.

I французское отделение бомбардировщиков атаковало Карлсруэ.

В Англии в этом месяце дано разрешение на постройку нового дирижабля Submarine Scout, предназначенного для поиска и уничтожения подводных лодок. До конца года будет построено 27 таких судов. Германская подводная война дорогоначинает обходится Англии.

4 февраля — Германия объявила военной зоной воды, омывающие Великобританию и Ирландию, включая Английский канал. Всякое встреченное в них судно подлежало потоплению. Жизнь и безопасность экипажа не гарантировались.

7 февраля — В этот день перешла в наступление против левого (южного) фланга русских войск, растянувшегося в линию перед укрепленной германской позицией по р. Ангерапп и Мазурским озерам, группа дивизий 8-й германской армии, а днем позднее начала осуществлять обход северного фланга 10-я германская армия. Дивизии 8-й армии встретили упорное сопротивление русских и к 14 февраля были остановлены у Лыка и Райгорода. 10-я армия беспрепятственно вышла на фронт Сувалки — Сейны, отрезав русским корпусам путь на восток. В течение следующей недели шли упорные бои в Августовских лесах с попавшим в окружение XX русским корпусом. После гибели русского корпуса наступление обеих германских армий было остановлено у крепости Осовец, которая в течение шести с половиной месяцев прикрывала 50-ти км промежуток между двумя русскими армиями. Оборона крепости Осовец вошла в военную историю как первый образец глубокой обороны. Общая глубина обороны вместе с главной крепостной позицией доходила (в центре) до 15 км.

Германские армии несли большие потери. Русская 10-я армия, подкрепленная свежими соединениями, в начале марта перешла в наступление от Гродно. Германские войска отошли на линию Августов — Сейны — Калвария. 27 февраля германские корпуса были выбиты из Прасныша (занятого ими три дня назад). 2 марта 1-я, 12-я и 10-я русские армии перешли в наступление и 18 марта германские войска были опрокинуты в районе Прасныша ударом во фланг со стороны Еднорожца. Таким образом в зимней (Августовской) операции германские войска не решили поставленной перед ними задачи.

Поскольку авиация обеих сторон не играла в этих событиях особой роли, мы не рассматриваем их подробнее.

12 февраля — Кайзер выразил надежду на успешность воздушной войны против Англии: «Война должна вестись с величайшей энергией». Были намечены цели: военные базы, казармы, нефтяные склады и лондонские доки. По специальному указанию кайзера была запрещена бомбежка королевских дворцов и резиденций.

ДАРДАНЕЛЛЬСКАЯ ОПЕРАЦИЯ

Турки, после жестокого поражения под Сарыкамышем, к январю оправились, получили подкрепления и сильно потеснили передовые части русских на Кавказском театре. Английскому представителю при русской Ставке было заявлено, что русское Верховное командование посылает IV

Сибирский и Гвардейский корпуса на Варшавский фронт и будет продолжать наступательные операции, призванные облегчить положение союзников на западном фронте, хотя следовало бы эти войска послать на Кавказ. Как компенсацию русская Ставка потребовала от Англии произвести диверсию в Турции.

Англичане ответили русскому правительству согласием на демонстрацию. Одновременно с этим Черчилль обратился к командующему английским флотом в Средиземном море, вице-адмиралу Кардену, со следующим вопросом: «Считаете ли вы, что операция по форсированию Дарданелльского прохода может быть выполнена силами только флота?»

Карден ответил: «Я не думаю, что через Дарданеллы можно прорваться внезапной атакой, но они могут быть форсированы при помощи морской операции большого напряжения, при очень большом числе кораблей».

Адмирал Карден располагал для операции в Дарданелльских проливах 13 линейными крейсерами, разделенными на три отряда. Кроме того, имелось 4 легких крейсера, 16 истребителей81, 7 подводных лодок и авиаматка с 6 гидросамолетами.

14 февраля — В 9 час. 51 мин. был дан первый выстрел с крейсера «Корнуэлл» по форту Оркание; так началась Дарданелльская операция англичан. Стрельба велась с дистанции 7-11 тыс. м, стоя на якоре. В полдень гидросамолет донес, что все орудия на Кум-Кале, Седд-эль-Бар и Оркание целы, несмотря на то, что донесения судовых наблюдателей говорили за успешность стрельбы. После полудня обстрел производился судами на ходу. К 15 час. 50 мин. казалось, что форты совершенно разрушены. Однако, когда «Венжанс» подошел поближе, чтобы присмотреться к фортам, то Кум-Кале и Хеллес ожили, к ним присоединились Седд-эль-Бар, а затем Оркание.

Таким образом, шестичасовая бомбардировка судовой артиллерии не смогла сломить огневого сопротивления фортов. Только в 17 час. 15 мин. «Инфлексибль», по-види-мому, внес беспорядок в стрельбу с «Оркание». Стало темнеть. Карден прекратил обстрел, так как наблюдать за попаданием на берегу стало трудно.

Форты молчали, только Оркание продолжал стрелять. Создавалось впечатление, что флот имел успех. Превосходство дальнобойности морской артиллерии над береговой было налицо, но в то же время выявились недостатки корректирования стрельбы на дальних расстояниях судовыми средствами. Поправку дал гидросамолет, указавший, что орудия на фортах целы. Продолжать бомбардировку фортов на другой день, т. е. 20 февраля, не представлялось возможным из-за неблагоприятной погоды.

16февраля — Французы предприняли наступательную операцию в Шампани. После незначительных первоначальных успехов операция вылилась в ряд отдельных боев на изнурение. Способов прорыва фронта в наступившей позиционной войне еще не найдено.

18 февраля — Германия начала тотальную подводную войну; германские подводные лодки нападали на любые суда, заходившие в обозначенный ими район военных действий. На ведение «неограниченной подводной войны» Германия возлагала большие надежды — нанести подводной блокадой сокрушительный удар по экономике Англии.

19 февраля — Три цеппелина по личному приказу кайзера отправились в Англию, но над Ютландом были застигнуты снежной бурей и повреждены.

25 февраля — Дарданеллы. Погода позволила приступить к дальнейшему выполнению начатого плана, однако без воздушной разведки по причине сильного ветра. Задача дня состояла в окончательном разрушении наружных фортов и тралении входа в пролив, причем теперь уже требовалось «разрушить каждое отдельное орудие прямым выстрелом». К 15 часам, после того как было выпущено по фортам около 200 снарядов, форты замолчали, и тральщики спокойно приступили к тралению мии у входа в проливы. В результате этой бомбардировки почти все турецкие орудия фортов были временно выведены из строя и около 1/3 из них надолго.

26 февраля — На следующий день погода снова испортилась, и продолжение операции пришлось отложить.

Китченер отдает командиру австралийско-новозеландского корпуса (Анзак) Бирдвуду следующий приказ:

«Форсирование Дарданелл должно быть предпринято только флотом. Составьте план содействия флоту, имея в виду: а) пока Дарданеллы не будут открыты, нужно ограничиться небольшими операциями, чтобы окончательно разрушить батареи; б) возможно, однако, что некоторые тяжелые батареи, укрытые в складках местности, не смогут быть приведены к молчанию огнем наших кораблей. Тогда, если к вам обратится адмирал Карден, вы можете предпринять для разрушения их несколько мелких десантных операций; в) напоминаю вам, однако, о значительных силах противника, расположенных на обоих берегах проливов, чтобы вы не предпринимали операций этого рода без воздушной разведки и без обеспечения ваших десантов полным прикрытием огнем флота; г) в крайнем случае вы можете просить подкреплений от нашего армейского корпуса в Египте и даже истребовать его полностью».

Утром этого дня англо-французские войска, последовательно выполняя намеченный план, повели при помощи старых кораблей «Триумф», «Альбион» и «Мажестик» операцию против группы фортов Дарданос, прикрывавшей огнем своих батарей минные поля внутри проливов. Первоначальная задача состояла в разрушении всех батарей до Кефец, для чего, пройдя по протраленному уже проходу между Седд-эль-Баром и Кум-Кале, в первую очередь довершить их разрушение обстрелом с тыла. Пройдя около 4 миль внутрь пролива, флот открыл огонь из 305-мм орудий по фортам Дарданос и по полевым батареям, впервые себя обнаружившим. Миноносцы также приняли участие в обстреле полевых батарей на северном берегу. С 8 до 15 часов все шло благополучно, как вдруг «Мажестик» и «Альбион», обстреливавшие Дарданос, попали под огонь полевой тяжелой артиллерии, стрелявшей с близкой дистанции, месторасположение которой определить не удалось. Эти полевые батареи, принудили прекратить всю задуманную на этот день операцию.

Этого можно было бы избежать, если бы в распоряжении англичан было достаточное количество самолетов.

Русский фронт

27 февраля — В этот день начала свою боевую деятельность ЭВК. В 8 часов утра после предварительных экспериментов и тренировочных полетов «ИМ-Киевский» отправился в свой первый боевой вылет. Ему была поставлена задача выяснить наличие переправ на участке Вислы до Добржан и в случае обнаружения разрушить их. Он имел бензина на 3,5 часа полета и груз бомб 246 кг. Экипаж включал пилота, капитана Г.Г. Горшкова, его заместителя лейтенанта И.С. Башко, артиллерийского офицера штабс-капитана А.А. Наумова и одного авиамеханика. Боевой вылет продолжался 1 час 51 мин. «ИМ-Киевский» летел на высоте 2800 м, достигнув этой крейсерской высоты за 40 мин. Из-за сплошной облачности воздушное судно долетело только до Плоцка и вернулось на свой аэродром.

По-настоящему развернуть боевую работу с начала этого года ЭВК смогла только благодаря проведенной подготовке летного состава, организации аэродромной службы и сборочных мастерских. Эскадра базировалась в это время на аэродроме у деревни Старая Яблонна в полосе действий 1-й армии Северо-Западного фронта. Перед ней были поставлены задачи вести усиленную воздушную разведку, особо обращая внимание на все изменения боевой обстановки, всеми силами мешать противнику осуществлять переброску войск на этот участок фронта, воздействуя на ж/д узлы, станции и аэродромы в городах Нейденбург, Сольдау, Вилленбург, Плоцк, Млава, а также помочь войскам фронта в форсировании Вислы.

По странной иронии судьбы русские военные, единственные в этот период войны располагавшие тяжелыми многомоторными самолетами, способными брать на борт большой груз, использовали их в качестве разведчиков, даже не предполагая возможности создания специальной бомбардировочной авиации, в то врем как французское и германское командование создали бомбардировочные отряды из самолетов, гораздо в большей степени пригодных для разведки и воздушного боя.

Журнал «Техника воздухоплавания»: «Никто не уяснил себе, что „Ильи Муромцы“ должны заменить не маленькие и быстроходные „Мораны“ и „Ныопоры“, а большие и требующие грандиозных эллингов цеппелины, „Парсевали“, „Клеман-Баяры“ и прочие. Если бы на изобретение И. И. Сикорского сразу смотрели бы с этой точки зрения, никогда не могло бы получиться такого взгляда на «ИМ», который получился на самом деле82. Двух мнений после недавних успехов „ИМ“ быть не может — будущность принадлежит большим аэропланам, а отнюдь не грандиозным дирижаблям».

28 февраля — Во время второго вылета состоялось для «ИМ-Киевского» крещение огнем; с тем же экипажем самолет пролетел над вражеской территорией и бомбил траншеи противника. Во время этого полета, который продолжался 2 час. 30 мин., было обнаружено, что через Вислу в районе Плоцка не было переброшено ни одного моста.

Этот полет «ИМ-Киевского» заставил немцев обратить внимание на аэродром Муромцев. Немецкие самолеты начали появляться над Яблонной. Они сбросили бомбы на аэродром через три часа после того, как «ИМ-Киевский» вернулся из своего второго боевого вылета. Эти бомбы, сброшенные с вражеских самолетов, не нанесли Муромцам никакого вреда, но в самом городе Яблонна несколько человек было убито и ранено.

МАРТ

В начале марта германскими воздухоплавателями было предпринято еще несколько попыток добраться на цеппелинах до британского побережья Северного моря. Однако все они были пресечены противовоздушной батареей Ньюпорта.

Весной 1915 г. германская бомбардировочная эскадрилья ВАО была переброшена на Восточный фронт для участия в Горлицком прорыве. Одновременно с этим было создано еще одно бомбардировочное подразделение, названное по месту его первоначальной дислокации «Отделение голубиной почты Мец» (Brieftauben-Abteilung Metz).

4 марта — С начала этого года в России шла речь о создании органа, который был бы ответственен за строительство и деятельность отечественной военной авиации. В результате этой кампании приказом ВГК №117 от (19 февраля) 1915 г. на бывшего неофициального «шефа авиации» великого князя Александра Михайловича было возложено «заведывание организацией авиационного дела вообще»83.

Дарданеллы

5 марта — Крейсер «Королева Елизавета» с якоря на позиции в одной морской миле от Габа-Тепе открыл перекидной огонь уменьшенными зарядами с дистанции 12,5 тыс. м по форту Гамидие. Корректирование велось весьма неудачно как кораблями, так и гидросамолетами. Скрытые турецкие полевые батареи внезапно открыли огонь по «Королеве Елизавете», который, получив в короткое время 18 попаданий, принужден был отойти за предел досягаемости полевых батарей.

6 марша — Крейсер «Королева Елизавета» безрезультатно обстреливал северный форт у Чанака и снова попал под огонь гаубичных батарей и турецкого броненосца «Хай-реддин- Барбаросса».

7марта — «Агамемнон» и «Нельсон» в течение 2 !/2 часов вели огонь изнутри пролива по фортам у Келид-Бара и Чанака. Форты отвечали, и огневая мощь их не пострадала.

8 марша — Решено использовать «Королеву Елизавету» с его мощной артиллерией внутри пролива. В целях защиты его от огня береговых батарей он был окружен другими менее ценными кораблями. Выпустив 11 залпов по батареям Чанака, крейсеру пришлось прекратить огонь, так как низкая облачность затруднила корректирование огня гидросамолетом.

Полным сюрпризом вновь явились полевые батареи, которые, применяясь к местности в зависимости от положения стреляющих и стоящих на якоре кораблей, действовали по ним настолько успешно, что принуждали их сниматься с якоря и вести обстрел на ходу, а это вело к бесцельной трате снарядов. Сказались также недостатки корректирования огня с судов. Воздушное корректирование не дало ожидаемых от него результатов, так как этому мешала, с одной стороны, непогода, с другой — недостаток воздушных средств. Действенный способ заставить замолчать береговые орудия — прямое в них попадание — требовал стрельбы с близких дистанций и особенно тщательного наблюдения, но средств для такого наблюдения у англофранцузских войск не было.

Русский фронт

9марта — «ИМ-Киевский» воспользовался благоприятной погодой и совершил 3 У2 часовой полет над Восточной Пруссией с целью разведки района Сурово — Круко-во — Зарембы — Вилленбург — Хоржеле и бомбардировки Вилленбурга. Сделав два круга над Вилленбургом, одним из тех мест, где погибла армия генерала Самсонова, «ИМ-Киевский» сбросил 17 бомб — от 16 до 32 кг каждая — на железнодорожную станцию, ангары и конные повозки. Он также провел тщательную разведку этого района с целью собрать информацию о передвижении немецких войск в районе Млавы. Наконец, самолет сделал фотографии некоторых вражеских позиций и благополучно вернулся на аэродром.

10 марта — «ИМ-Киевский» повторил вылет. На этот раз он сбросил 45 бомб на Вилленбург, 10 из которых были

16-кг. В результате железнодорожная станция и подвижной состав были уничтожены. Согласно информации, полученной позднее штабом 1-й русской армии, рейд вызвал сильную панику. Кроме разрушения железнодорожной станции, поездов и складов, было убито два германских офицера и семнадцать нижних чинов. Был ранен также начальник станции. В одной немецкой газете, полученной в Петрограде, сообщалось, что русские имеют специальные аэропланы, которые вызывают большой ущерб и оказались неуязвимыми для артиллерии.

11 марта — В Германии в начале 1915 г. высшее военное командование предложило военному министерству реорганизовать воздушные силы, а также снабжение и организацию тыла. Во главе кайзеровских воздушных сил «Полевой авиации» был поставлен майор Германн Томсен, которому теперь были подчинены все воздушные силы и тыловые (резервные) ведомства за исключением Flugab-wehrformationen (ВВС ПВО). Армиям отныне выпали на долю полевые авиаотряды, и у каждой армии был свой офицер штаба летчиков, имевший в высшем командовании армии с летной стороны совещательный голос и в то же время отвечавший за снабжение.

18 марта — Из рапорта Начальника штаба 1-й армии генерал-лейтенанта Одешелидзе Начальнику штаба Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта: «В течение февраля месяца сего года аппаратом „Илья Муромец Киевский" по заданию штаба армии выполнены три боевых полета: 1)15 февраля с задачей выяснить, есть ли переправы на реке Висле на участке до Добржина и в случае, если бы таковые оказались, разрушить их; 2) 24 февраля разведать район Сурово — Круково — Зарембы — Вил-ленберг — Хоржеле, произвести разрушение станции Вил-ленберг; 3) 25 февраля — та же задача.

Результаты разведок с фотографическими снимками препровождаются в подлинниках.

Полеты эти показали крупное преимущество аппаратов „Илья Муромец" по сравнению с аппаратами других систем. Большая грузоподъемность, удобство наблюдения, возможность взять большую высоту (на последних полетах 3200 м), большой радиус полета, вооружение аппаратов и большая меткость попадания бомбами — все это составляет чрезвычайно крупное преимущество по сравнению с аппаратами обыкновенного типа. И если аппарат и не успел дать крупных результатов, то только вследствие того, что погода не позволяет производить систематические ежедневные полеты и отсутствуют крупные цели для разрушения.

Большое значение имеет также достоверность результатов разведки, так как каждое наблюдение может свободно фотографироваться.

Произведенные три боевых полета вполне показали, каких крупных результатов можно ожидать от аппаратов типа „Илья Муромец".

Взятые у Прасныша немецкие летчики показали, что им известно о существовании у нас больших боевых аппаратов и что в Германии сильно ощущается недостаток такого типа аппаратов. С тех пор как на аэродроме в Яблонне установлено дежурство одного из аппаратов „Илья Муромец", германские аэропланы не смеют появляться в районе аэродрома».

Во Франции военный летчик лейтенант Брокар, летавший на «Депердюссене» был назначен командиром вновь сформированной эскадрильи «Моран-Сольнье», которая должна была заменить в 6-й армии эскадрилью «Блерио». Французы также начали процесс замены на фронтах устаревших самолетов более современными.

Бой в Дарданеллах 18 марта 1915 года

Погода 18 марта была благоприятна. Корректировать стрельбу должны были исключительно гидросамолеты.

Во исполнение намеченного плана 1-я дивизия кораблей вошла в пролив в 10 час. 30 мин. и открыла огонь с 14 тыс. м. В ответ она получила многочисленные попадания с новых промежуточных турецких батарей, которые, несмотря на все старания, не могла привести к молчанию.

Во время этого обстрела «Инфлексибль», расстреливаемый в свою очередь снарядами разных калибров, наткнулся на дрейфующую мину и понесся по воле течения.

В 12 час. 20 мин. 3-я дивизия Гепратта получила приказ выдвинуться вперед, чтобы начать разрушение фортов с более короткой дистанции. Дивизия вошла в пролив в двух линиях и, следуя вдоль восточного берега под прикрытием миноносцев, открыла стрельбу прямой наводкой по Чанак-ской группе и Килид-Бару. Корабли скоро были взяты под огонь многочисленных промежуточных турецких батарей разных калибров, из которых многие обнаружили себя впервые. Среди этих батарей были тяжелые крепостные и полевые, расположенные на берегах.

С близкой дистанции попадания турецких снарядов были многочисленны. 3-я дивизия тем не менее оставалась на месте, ожидая подхода 2-й дивизии.

В 14 час. 30 мин. французские корабли (3-я дивизия) сделали полуоборот, чтобы отойти назад. К этому времени оставался неповрежденным лишь один «Шарлемань»; «Сюффрен», получивший несколько тяжелых снарядов, с трудом отходя, отстреливался; «Голуа» наткнулся на мину и возвратился к Тенедосу; «Буве» погиб от неизвестной причины (торпеды, мины или крупного снаряда) в три минуты, почти со всем экипажем. 1-я и 2-я дивизии продолжали бой с 14 час. 45 мин. до ночи. Результаты стрельбы по фортам казались хорошими. Но что касается промежуточных гаубичных и полевых батарей, стоявших в большинстве на закрытых позициях, то против них судовой огонь был бессилен. «Агамемнон» потерпел от огня турецких батарей тяжелую аварию, «Ирресистибль» и «Океан» погибли, подорвавшись под огнем артиллерии на минах, которые турки разбросали в бухте Эренкиой.

В 18 часов Робек дал отбой.

Все суда, участвовавшие в бою, получили крупные повреждения. У турок остались целыми все полосы минных заграждений. Повреждения фортов в общем были невелики. Всего было выведено из строя 8 орудий, из которых 4 окончательно. Потери турок в личном составе за этот день оказались ощутимыми: 40 убитых и 74 раненых, в том числе 18 немцев.

Борьба флота с береговыми батареями, с точки зрения Дарданелльской операции, разрешается в пользу берега. Однако к окончательным выводам нужно подойти с некоторой осторожностью, так как в продолжение всего этого опыта, начиная с 3 ноября 1914 г. по 18 марта 1915 г. включительно, средства корректирования огня и наблюдения за разрушениями были крайне недостаточны. Кроме того, материальная часть флота, приспособленная к борьбе с себе подобным противником, т. е. флотом же, не в достаточной мере соответствовала целям стрельбы по объектам береговой обороны. Однако вскоре, благодаря возрастающему могуществу морских орудий и совершенствованию авиации, сделалась возможной бомбардировка на небывало больших расстояниях.

На основании этой операции были сделаны, среди прочих, следующие выводы: Флоту для корректирования стрельбы необходимо как можно более полное содействие авиации.

Принимая во внимание, что флот при использовании дымовой завесы, находясь в движении, может стать для береговых батарей совершенно невидимым, корректируя свою стрельбу самолетами, — берег также должен обладать мощной авиацией.

Наконец, берегу необходима мощная боевая авиация, могущая бомбометанием и сбрасыванием торпед заставить флот, кроме борьбы с берегом, вести борьбу также и за обладание воздухом.

19 марта — Во время очередного рейда немецких бомбардировщиков И. Сикорский едва не был ранен. Бомба упала близко к тому месту, где находились он и механик, прикомандированный от фабрики РБВЗ. Механик был тяжело ранен осколками разорвавшейся бомбы. Помимо бомб, немцы также бросали флешетты (стрелы с заточенным концом) с надписью «Invention francaise, fabrication allemande» (изобретено во Франции, сделано в Германии). Эти флешетты, которые обладали значительной пробивающей способностью, обычно не приносили большого вреда, но производили неприятное впечатление на тех, кто находился на земле84.

Капитан Горшков вылетел на самолете «Илья Муромец» с целью произвести разведку Северного Прасныша, разыскать батареи неприятеля, сфотографировать их и произвести бомбардировку Вилленбурга. Полет продолжался около 4-х часов на высоте 3000 м. На Вилленбург было сброшено 10 бомб, одна из них попала в полотно железной дороги, бомбежке подверглись также аэродром и обозы противника. Из донесения командованию стало ясно, что весь район обследования представляет собой сильно укрепленные германские позиции; разведчики предоставили 17 фотоснимков с указанием артиллерийских точек.

Телеграмма в штаб армии: «Прибывший агент из Вилленбурга показал, что за три полета „Илья Муромец“ в городе и на станции произвел следующие разрушения: раз-рушёно станционное здание и пакгауз, 6 товарных вагонов и вагон коменданта, причем комендант ранен, в городе разрушено несколько домов, убито 2 офицера, 17 нижних чинов, 7 лошадей, в городе паника, жители в ясную погоду прячутся в погребах».

В эскадрилью Брокара вступил добровольцем военный летчик Ведрин.

20 марта — Со вступлением Турции в войну, открылись возможности захвата Константинопольских проливов, и вопрос о том, кто впоследствии будет ими владеть, принял актуальный характер. Россия не замедлила предъявить свои претензии английскому и французскому послам в Петрограде. Русское правительство, объявляя войну, намеренно не предупредило об этом англо-французов, желая поставить их перед фактом. Таким образом немцы сыграли на руку русской дипломатии.

Стремление свалить Турцию и заинтересовать Россию в Дарданеллах в этот момент в представлении англо-францу-зов было столь велико, что секретным договором от 18/20 марта Константинополь передавался России в рамках меморандума от 4 марта, который гласил: «добавляются к русской территории: город Константинополь, западный берег Босфора, Мраморное море и Дарданеллы, Южная Фракия до линии Энос — Мидия, малоазиатский берег между Босфором и побережьем Сакария и один из пунктов залива Измид, который будет определен позже, острова Мраморного моря и острова Имброс и Тенедос».

22 марта — Русские войска заняли крепость Пере-мышль. Во взятии крепости очень большую роль сыграла русская авиация. За несколько месяцев осады благодаря корректировке с самолетов были подавлены средства сопротивления крепости, а благодаря фотографированию изучена вся система укреплений. Штурм проводился согласно созданным по фотоснимкам планам крепости и предмостных укреплений. Это был первый опыт применения авиации в подготовке взятия укреплений противника.

Русская Ставка изменяет стратегический план и принимает решение перейти всем Северо-Западным фронтом к чисто оборонительным действиям.

Следуя заветам Нестерова, русский военный летчик Казаков, летавший на самолете «Моран-Ж», придумал «кошку с лапками». Идея его заключалась в следующем: необходимо было зацепиться «кошкой» за самолет противника, в результате чего должен был произойти взрыв капсюля, детонировавшего пироксилиновую шашку, укрепленную на «кошке». В этот день, летая в районе деревни Гузав, западнее Вислы, он обнаружил германский «Альбатрос» и напал на него. Зацепить кошкой аэроплан не удалось, и Казаков пошел на таран. Он нагнал аэроплан противника, ударил его колесами, и «Альбатрос» полетел камнем вниз. Сам Казаков при этом остался жив.

Казаков: «Что было делать — два фронта, сорок тысяч глаз русских и немецких смотрят на нас из окопов, уйти, не сделав ничего, находясь в нескольких метрах от противника, позор перед этими 20 ООО русских глаз... Проклятая кошка зацепилась и болтается под днищем самолета... Тогда я решил ударить „Альбатроса" колесами по его верхней поверхности. Не долго думая, дал руль вниз... Где-то рвануло, толкнуло, засвистело, в локоть ударил кусок от крыла моего „Морана". „Альбатрос" наклонился сначала на один бок, потом сложил крылья и полетел камнем вниз... Я выключил мотор — одной лопасти в моем винте не было. Я начал планировать, потеряв ориентировку, и только по разрывам шрапнелей догадался, где русский фронт. Садился парашютируя, но на земле перевернулся. Оказывается, удар колесами был настолько силен, что шасси было вогнуто под крылья».

Так Казаков доказал, что расчет Нестерова был абсолютно верным. Замечательно, что поединок в воздухе происходил между теми же типами самолетов. Петру Николаевичу помешало осуществить этот маневр настолько же точно, скорее всего, сильное нервное перенапряжение последних дней. Доказательством этому может также служить и еще один подобный таран, совершенный 19 августа в 1918 г. германским асом Удетом.

Удет: «Через два дня прибывает моя машина, быстроходный новый Фоккер. Он выглядит элегантно и колоритно, как настоящий ястреб. Стоящий рядом с ним старый „ Авиатик Г‘, на котором я летал в 206-й, кажется толстым и неуклюжим как гусь. Половина всех курсантов собирается к моменту моего взлета.

— И помните о главном, ребята: как можно больше тренироваться, - кричу я им, махая на прощание рукой.

Деревянные колодки из-под колес убраны, рычит мотор Гном, и я взлетаю. Машина кренится вправо. Я всего лишь в каком-то метре от земли. Я дергаю ручку влево, налегая на нее изо всей силы. Но ничего не происходит, абсолютно ничего! Ангар несется мне навстречу с головокружительной скоростью. Треск, какие-то обломки летят у меня над головой... Я врезался в ангар! Какое-то время я сижу не двигаясь, как будто парализованный шоком. Затем я встаю, колени мои трясутся, и выбираюсь из кабины. Я невредим, но от самолета осталась куча обломков. Курсанты и механики бегут ко мне через летное поле. Все видели мою аварию. Бегут даже со стороны казарм и штаба. Они стоят вокруг меня большим полукругом, с любопытством разглядывая машину. Несколько человек подходят ко мне с вопросами, на которые я не могу ответить.

Я стою молча, все во мне трясется. Подходит капитан и долго смотрит на меня.

— Итак, — говорит он, как будто он ждал, что именно так и произойдет.

Я, запинаясь, бормочу:

— Ручку заклинило, элероны не работали.

— Разберемся, — говорит он и кивает старшему механику.

Я иду в мою комнату и сижу у окна, уставясь в него ничего не видящими глазами, как будто забыв о том, что произошло. Другие из чувства сострадания, оставляют меня в покое. Вечером становятся известны результаты расследования. Привод пулемета перепутался с тягой дроссельной заслонки и тем самым заблокировал ручку управления. Старший механик приносит фотографию кокпита. Я реабилитирован. Мне дают еще одну машину, но на этот раз это старый „Фоккер“. На следующее утро я вылетаю в Хаб-схайм».

Турецкий фронт

В течение целого месяца англо-французы со стороны Эгейского моря мало беспокоили турок, зато начались бомбардировки Босфора русским Черноморским флотом, намеченные взаимным соглашением английского и русского командования.

27 марта — Для обстрела укреплений Босфора и нанесения по ним бомбового удара авиацией корабельного базирования из Севастополя вышли пять линкоров, гидрокрейсер «Император Николай I», имевший на борту пять самолетов, яхта «Алмаз», несшая 1 самолет, 10 эсминцев, 3 заградителя в качестве тральщиков и 2 тральщика.

28 марта — Была произведена первая бомбардировка Босфора.

Два линкора подошли на расстояние 11 км к берегам Босфора и с 10 час. 30 мин. до 11 часов обстреливали батареи анатолийского берега, а с 11 часов до 12 час. 30 мин. — батареи румелийского берега. Обстрел сопровождался пожарами; один большой турецкий пароход выбросило на берег, и он сгорел. Форты не отвечали из-за дальности расстояния. По наблюдениям с самолетов снаряды ложились хорошо. На следующий день бомбардировка не состоялась из-за спустившегося на побережье густого тумана.

Авиация становится все более и более неотъемлемой частью не только наземной артиллерии, но и морской.

Западноевропейский театр

30 марта — Французы предприняли еще одну попытку прорвать фронт в Вевре, закончившуюся также безрезультатно. Для прорыва глубокой обороны необходимо найти новые средства. В России они уже найдены при осаде и штурме Перемышля. Но для развития успеха у России не хватает экономической мощи. Союзники же на этот год, похоже, совсем перестали следить за тем, что происходит на Восточноевропейском театре военных действий.

Зато французы придумали еще один способ использования авиации в целях разведки — высаживать шпионов в глубоком тылу. Первая попытка организации полета с целью высадки шпиона в тылу была произведена уже в конце 1914 г. сержантом Гобером. Затем его инициатива была подхвачена другим знаменитым французским летчиком — Вед-рином из 23-й эскадрильи «Моранов-Сольнье». Ведрин семь раз доставлял шпионов в глубокий тыл и три раза прилетал для того, чтобы забрать своих пассажиров обратно. Это приходилось делать не каждый раз, так как некоторые из засланных шпионов погибали, а некоторые возвращались сами через Голландию. Обычно такие «гости» брали с собой почтовых голубей.

Такие полеты принадлежали к разряду особо опасных поручений и назывались «специальными заданиями». Во время войны военная цензура запрещала публиковать в печати даже слабые намеки на подобный род действий авиации.

Наварр: «Это было в марте, когда я выполнил мое первое специальное задание. На моем „Моран-Парасолеи я должен был отвезти одного учителя из захваченной области. Он отправился, конечно, в штатском костюме с котелком на голове. Мне во что бы то ни стало хотелось одеть его в кепи, чтобы было удобнее, но он отказался от этого...

Мы отправились в полдень — дурной час для полета, но превосходный для нашей работы. Мы должны были отправиться к одному месту вблизи от Вердена... пересекли линию фронта без приключений, — ни пушек, ни самолетов, — такая удача. Я весь поглощен своим заданием: первое задание невольно производит сильное впечатление, так как не знаешь, чем это кончится. Перспектива смерти, — ничего. Но двенадцать пуль в грудь — это скверно!85

Я спустился с высоты с тяжелым чувством, отыскивая луг для посадки, и закончил спуск целой серией спиральных виражей у самой земли „а la Navarr", как другим было угодно прозвать их...

Мой пассажир покинул меня. Я был доволен, что покончил с этим делом...

Бедный учитель, впоследствии оказалось, что он отослал своих трех голубей со сведениями, но через месяц мы узнали, что немцы поймали его и расстреляли...»

31 марта — В штабе 1-й русской армии получена информация, что в их сектор переброшены значительные германские силы. Встревоженный этим развитием событий, штаб приказал «ИМ-Киевскому» тщательно обследовать вражеские тылы для того, чтобы определить движение и размещение неприятельских сил. Капитан А. А. фон Горст, офицер разведки 1-й армии, вошел в состав экипажа воздушного судна, который включал командира корабля капитана Г. Г. Горшкова, второго пилота лейтенанта И. С. Башко и артиллерийского офицера штабс-капитана А. А. Наумова.

«ИМ-Киевский» нес на борту 524 кг бензина, 98лсг масла, четыре пулемета — два Максима и два Мадсена, и две камеры, Потте и Ульянина. Миссия продолжалась четыре часа, на высоте от 3200 до 3600 м. За это время было покрыто расстояние в 533 км. Район цели для разведывательного полета примерно соответствовал границе с Германией, включая такие географические пункты как Вилленбург, Нейденбург, Сольдау, Лаутенбург, Страсбург, Торн и определенные узловые станции на железных дорогах, по которым перевозились немецкие войска.

В Торне полет проходил над верхним течением реки Вислы до Плоцка, затем к северу, до Млавы и далее на восток. «Илья Муромец» затем повернул на юг и полетел назад к линии фронта от ее восточного края к западу по направлению к Плоцку. В результате были тщательно разведаны передовые позиции противника. Были сфотографированы наиболее важные пункты и большие города, всего — более 50 фотографий.

Стало ясно, что враг не перемещал свои войска в этом районе. Вывод был очевидным. В штаб 1-й армии пришла ложная информация. Разведывательный полет «Ильи Муромца» продемонстрировал, что вражеские силы из этого района были перемещены куда-то в другое место. Копия этого доклада была направлена в Ставку русской армии.

На самом деле Германия концентрировала силы южнее этого района. Задуманная ими новая операция связывалась с прорывом фронта между Верхней Вислой и подножьем Бескидов (в районе Горлице), а не с действиями против одного или двух флангов, как это имело место раньше. На этот удар германский генеральный штаб делал очень большую ставку.

Согласно принятым планам ведения операций на Восточном фронте сводная 11-я армия Макензена86 в Галиции была снабжена тремя авиаотрядами №№ 1, 8, 21 и одним бомбардировочным дивизионом Верховного главнокомандования (Отделение голубиной почты в Остенде) — всего в количестве 54 самолетов.

Зигерт: «В марте 1915 г. после того как за зиму условия ведения воздушной войны на западном фронте сделались для нас невыносимыми, авиакорпус Верховного главнокомандования был переведен также на восток, где ему открылось широкое и благодарное поле деятельности. Базируясь на Алленштейн, он произвел в течение 30 дней 20 воздушных бомбардировок: на Ломжу, Остроленк, Прасныш, Це-ханов, Новгород и Белосток, при средней дистанции походов около 280 км».

Зигерт: «Весной 1915 г. русские направили против 12-й армии большие воздушные силы, которые делали нападения даже на штабное расположение армии фон Гальвица».

«Русские записки» №3, март 1915 г.: «Что касается слухов от 24-25 марта о бое английской и немецкой эскадр у острова Сильт, то дело шло о налете английских гидропланов, подкрепленных флотилией крейсеров и контрминоносцев на западном берегу Шлезвига, причем четырьмя британскими контрминоносцами было потоплено два германских сторожевых судна, и один британский контрминоносец погиб от столкновения во время бури с британским же судном.

Некоторое значение для морских колониальных операций может иметь объявление 10 марта Голландией войны Португалии за реквизицию немецких судов в портах республики...

Из действий воздушного флота, кроме уже упомянутого нападения британских гидропланов на Шлезвиг, следует упомянуть налет 17 марта германских гидропланов на восточные берега Англии, где бомбы были сброшены над Дилем, Рамсгэтом и Маргэтом, и экспедицию 25 марта французских аэропланов против немецкого лагеря в Мат-чикове (на Балканах, к юго-западу от Дойранского озера)».

«Русские записки» №4, апрель 1915 г.: «Упомянем, наконец, главнейшие факты войны в воздухе. 20 марта по пути из Компьена в Париж и обратно германские цеппелины сбросили дюжину бомб на столицу и столько же на Компьен. В Париже было ранено 8 человек и властями приняты серьезные меры для того, чтобы предотвратить возможные новые атаки на Париж. Скоро союзные летчики взяли свой реванш. В непосредственно следовавшие за нападением дни французскими воздушными силами было сброшено 20 бомб на немецкий аэродром и на станции Лихтерфельде и Эессон, в Бельгии, на вокзал в Серне и Альткирхе и казармы в Миль-гейме (Эльзас), на казармы и вокзал во Фрейбурге (Баден); и, наконец, в районе Эн, на казармы в Лафер и на здания вокзалов в Анизи, Шони, Тернье и Куси-ле-Шато. С другой стороны 24 марта английские летчики произвели значительные разрушения между германскими подводными лодками, строившимися в Гоболене, близ Антверпена. Подожжены антверпенские морские доки; убито и ранено около 100 немецких рабочих; повреждены дирижабли в Сент-Агате и Гоболене. 27 марта французские летчики снова проникли в Эльзас-Лотарингию и бомбардировали вокзал в Меце и казармы в окрестностях Страсбурга...

На Балканском полуострове австрийские аэропланы сбросили десяток бомб 19 марта над городом Антивари, а 13 марта австрийский аэроплан сбросил 7 бомб на рынке в Подгорице, убив 22 человека и ранив 62».

АПРЕЛЬ

После того как французский летчик Ролан Гарро установил на своем самолете легкий пулемет с синхронизатором, позволявшим стрелять через лопасти пропеллера87, союзники тут же позаимствовали этот опыт. Резко возросли потери воюющих сторон в людях и технике. Немцы организовали охоту за усовершенствованными машинами.

1 апреля — Установив на свой самолет пулемет, стреляющий сквозь омет винта, и бомбосбрасыватели своей конструкции, Гарро в первый раз отправился испытать свои устройства. По пути к станции Гондзам он заметил на высоте 1700 м «Альбатрос» и обстрелял его из пулемета. «Альбатрос» развернулся и тоже атаковал Гарро. Однако вторая очередь французского летчика оказалась более точной. Германский самолет начал падать и на высоте 1000 м загорелся.

2 апреля — Наварр добивается отправки на новое спецзадание; его направляют с пассажиром в Ретель.

Наварр: «...На обратном пути я замечаю Лаонский аэродром немцев. Идея! Не удивить ли мне зрелищем французского „митинга". Я спускаюсь падающим листом на 500 м над ними и начинаю представлять серию всех трюков, какие только знал.

Должно быть, это заинтересовало их, потому что никто и не думал стрелять по мне... Вдруг я слышу ружейные выстрелы, — оборачиваюсь: это старый «Альбатрос» добросовестно обстреливает меня. Глупец, прервал мою программу... я не мог его сбить, потому что на спецзадание отправляют без оружия. Что делать? Мне кажется, что высмеять этого господина — единственное нормальное решение. Я принимаюсь за это: как будто не видя его, я спускаюсь падающим листом до 100 м над аэродромом; немец продолжает свое. В следующий момент я прерываю фигуру, забираюсь круто вверх, и мой „Парасоль" мгновенно производит такое впечатление» точно взлетает к небу, тогда как «Альбатрос» не может и думать следовать за мной. Потом я вновь проделываю мой непогрешимый падающий лист, ошеломляя моего бессильного противника.

Должно быть, смеялись же внизу. Этой мысли достаточно было, чтобы развлечь меня и заставить забыть всякие заботы...»

Этот случай очень хорошо характеризует не столько самого Наварра, сколько большинство военных летчиков начала войны. Хотя, конечно же, по всем свидетельствам На-варр был одним из самых недисциплинированныхпилотов.

Доставленный на этот раз пассажир Наварра также вскоре погиб. У французского летчика сложилось впечатление, что он приносит несчастье. На третье спецзадание он согласился отправиться только в паре с Ведрином, всегда совершавшим заброс шпионов удачно; и не ошибся.

4 апреля — Русские авиаторы на «ИМ» обнаружили на Хорженевском направлении большое скопление войск и обозов. Германская артиллерия открыла ураганный огонь по аэроплану.

«Илья Муромец» опять подтвердил свою абсолютную надежность; в то время как другим русским летчикам постоянно мешали выполнять их боевую работу всевозможные трудности, в том числе и технического характера, «ИМ» оказывался в любой ситуации безотказным и надежным средством разведки.

Телеграмма генерала М.Д. Бонч-Бруевича в ставку: «Постоянная неисправность моторов в отрядах, особенно в 5-м отряде, мешает разведке, в течение минувшей недели в этом отряде было три случая остановки моторов в расположении противника, сегодня летчик Кононенков вследствие порчи мотора сел недалеко от Плоцка, пользуясь отсутствием противника поблизости, починил мотор, завел машину, на ходу вскочил и полетел, но у Старжебы мотор вторично остановился, удалось спланировать к нашим окопам».

Подобные остановки мотора не всегда заканчивались столь безобидно. Много летчиков при вынужденных посадках погибло, попало в плен или получило увечья.

Сикорский: «При полетах на малых аэропланах нередко случалось, что летчик бывал вынужден спуститься, не будучи в состоянии почему-либо долететь до места назначения или вернуться на свой аэродром. Очень нередко приходилось слышать, как у кого-нибудь испортился двигатель и он спустился в огород или в болото и поломал свой аппарат. Мелкая случайная неисправность двигателя всегда возможна. Поэтому на аэроплане с одним двигателем летчик частенько осматривается по сторонам, выбирая местечко, куда бы спуститься, если мотор вдруг остановится. Но на большом воздушном корабле дело о»6стояло совершенно иначе. Летчики на нем знают, что все моторы сразу не остановятся. А если с каким-нибудь одним случиться какая-нибудь неисправность — это неважно. Корабль будет свободно продолжать свой путь. Починкой мотора займется механик, а остальные будут спокойно оставаться на своих местах и делать свое дело».

8 апреля — Технический комитет ГВТУ в России продолжает напряженную работу по созданию более совершенных бомб и бомбосбрасывателей. В составе авторитетных специалистов комитет признал желательным определить теоретически необходимые поправки к уже использующимся в русских войсках прицельным приборам Толмачева, Тираспольского и Лебеденко. Профессору Г. А. Ботезату, представившему исследование «О движении снаряда», были отпущены необходимые средства и сделано предложение руководить работами.

15 апреля — Французсй летчик Гарро сбивает второй германский самолет.

18 апреля — Гарро сбивает третий германский самолет и отправляется бомбить станцию Куртре. Германцам наконец-то удается сбить Гарро с земли. Французский летчик-новатор совершает вынужденную посадку на немецкой территории в 10 км от Куртре и попадает в плен, его самолет немедленно доставляют германскому авиаконструктору Фоккеру. С этого дня возможность стрельбы через винт перестала быть секретом для германцев.

Бомбардировочная эскадрилья из 18 «Вуазенов», впоследствии эскадрилья Фонка, бомбит химические склады в Людвигсгафене, доменные печи в Тиссене, центральную электростанцию в Ромба и пороховые погреба в Буссе.

ЭВК подвергает интенсивной бомбардировке Плоцк и речную пристань. Разбиты две баржи с военным грузом.

19 апреля — «ИМ-Киевский» совершает налет на Мла-ву, экипаж состоит из командира лейтенанта Башко, его заместителя, лейтенанта М.В. Смирнова и артиллерийского офицера лейтенанта Г. Бойе. Разрушена железнодорожная станция во Млаве. Командир Башко и его экипаж сбросили одиннадцать 16-ти кг и шесть 8-ми кг бомб. «ИМ-3», экипаж которого составляли штабс-капитан Бродович, его заместитель, лейтенант М.П. Спасов и артиллерийский офицер лейтенант Гагуа, пролетел над Плоцком, и обнаружил, что мост через Вислу взорван.

Кроме того, «ИМ-Киевский» сбросил бомбы на немецкий аэродром в Санниках. Эти бомбы разрушили палаточный ангар и аэроплан. «ИМ-3» над Бзурой напоролся на сильный зенитный огонь, но удачно миновал его.

20 апреля — «ИМ-Киевский» завершил миссию по разрушению железнодорожной станции Сольдау. Гигант сделал шесть кругов над станцией, на которой стояло 15 поездов, затем начал бомбить железнодорожные составы. Команда сделала фотографии взрыва локомотива, который только что начал двигаться. Во время этого полета штабс-капитан Наумов и прапорщик Андреев вылезали на крыло и чинили маслопровод, вероятно перебитый осколком или пулей.

Через полчаса после полета «ИМ-Киевского» «ИМ-3» под командованием штабс-капитана Бродовича бомбил ту же самую станцию. Этот налет вызвал еще большую панику. Экипаж «ИМ-3» заметил другой локомотив, движущийся от станции на полном ходу, возможно, вследствие паники, вызванной «ИМ-Киевским», который разрушил один из локомотивов во время первого рейда.

Всего оба воздушных судна сбросили 40 бомб, из которых тридцать весили более 16 кг каждая.

22 апреля — Германский штаб испытывает новые средства прорыва обороны в позиционной войне; у Ипра немцами применены против французов химические средства борьбы в виде газа хлора, выпущенного с попутным ветром из баллонов88. Отравились хлором 15 тысяч человек, из них 5 тысяч умерло. Операция была проведена прежде всего с целью скрыть крупномасштабную подготовку германских войск к прорыву русского фронта в Галиции. Перевозка корпусов с Западноевропейского фронта началась 17 апреля. Для обеспечения скрытности войска перевозились кружным путем; германская авиация вела непрерывную воздушную разведку, предоставляя сведения о всех передвижениях русских войск. Приказ на занятие германскими войсками исходного положения был отдан 25 апреля. Смена австрийских частей была завершена к 28 апреля; вся подготовка операции заняла 16 суток.

24 апреля — Два «Муромца» совершили полеты над Восточной Пруссией. Во время этого рейда «ИМ-Киевский» сбросил одиннадцать 16-ти кг и одну 82-х кг бомбы на город Нейденбург. Через час «ИМ-3» завершил разрушения. В результате железнодорожная станция была выведена из строя, и пожары, вызванные бомбежкой, свирепствовали всю ночь.

Представитель Ставки полковник Гаслер, прибывший на аэродром перед полетами, был вполне удовлетворен результатами бомбардировки.

25 апреля — Утром 6 немецких аэропланов атаковали русскую базу в Яблонне; они сбросили 26 бомб, отчего вылетели стекла в доме управляющего имением графини Потоцкой. Один самолет, «ИМ-5», использовавшийся в основном в учебных целях, был поврежден. Бомба большой силы упала в 30-ти шагах от него; осколки повредили картер двигателя, пропеллеры, радиатор. Жертв не было.

Этот налет свидетельствует о том, что немцев очень беспокоило наличие в непосредственной близости с намечаемым ими местом прорыва такого эффективного разведывательного и ударного средства. Ведь внезапность нападения является одной из составляющих успеха наступательных операций, нацеленных на прорыв позиционного фронта.

Вновь разгорелись бои в Дарданеллах.

В 1 час. 30 мин. утра англичане высадили десант на окруженном крутыми скалами пляже севернее Габа-Тепе. Когда намерение англичан точно обнаружилось, их обстреляла артиллерия турок. Тем не менее, при поддержке судовой артиллерии англичане бросились в штыки на передовой турецкий батальон и к 9 часам взобрались на скалы. Однако к этому времени турецкие передовые части были усилены 19-й пехотной дивизией. Наступавшие англичане встретили упорное сопротивление. Высаженные 12 тысяч человек, не имея возможности продвинуться вперед, сконцентрировались на площадке 1,5x0,5 км.

С турецкого корабля «Тургут Рейс», стоявшего на якоре у Нагары, по ним был открыт огонь тяжелыми снарядами. Перекидная стрельба турецкого судна корректировалась по телефону, а затем, когда подошедшим к турецкому линкору английским миноносцем был перебит телефонный провод, — при помощи гелиографа. Англичане несли большие потери.

Однако вскоре британский самолет обнаружил «Тур-гут Рейс» и навел на него огонь с британского линкора «Триумф». Турецкий линкор был вынужден прекратить огонь и отойти в глубь пролива. Высадка англичан продолжилась.

Высадка англичан 25 апреля у Седд-эль-Бар для турок была неожиданностью, они до последнего момента полагали, что здесь будет демонстрация, и главную группировку своих сил имели в глубине залива Сарос, у Булаира и Май-доса, где, по их мнению, могла быть истинная опасность.

Части 5-й турецкой армии выполнили свое назначение и задержали распространение противника, но, чтобы окончательно решить дело в свою пользу, сил на южной оконечности полуострова не хватало.

Только вечером Сандерсу стало ясно, что в заливе Сарос все же простая демонстрация, что французы из Кум-Кале уходят обратно на суда, и что, напротив, у Ари-Бурну давление вырастало в серьезную опасность, и что, наконец, на южной оконечности полуострова два полка 9-й пехотной дивизии, атакованные превосходящими силами противника, стали отходить. Сандерс просил Энвер-пашу дать ему подкрепления для перехода в контратаку и, поджидая их, разделил всю оборону на три участка: 1) азиатский — полковника Вебера, 2) южный — Соденштерна и 3) Ари-Бурну — Эссад-паши, и перенес свой штаб в Бигалй (между Майдосом и Ари-Бурну).

26апреля — С утра англичане несколько продвинулись вперед и улучшили свое положение. Узкий пляж, где производилась выгрузка австралийской горной артиллерии и вообще всякого рода запасов снабжения, создавал впечатление большого кораблекрушения, следствием которого была масса обломков, выброшенных между прибрежными скалами. Эта картина, переданная очевидцем, была живым изображением хаоса, который царил на всех пляжах высадки.

Между тем бой не прерывался, утомление стало сказываться на людях, не спавших около 36 часов.

В таком же тяжелом положении оказались и турки, потери их также были велики.

Это обстоятельство вынуждало турецкую сторону вследствие сильного утомления войск, дравшихся с 25 апреля, последовательно подавать подкрепления. С этой целью были организованы перевозки морем. Перевозку 11-й дивизии с азиатского берега на европейский прикрывали «Гебен» и «Тургут Рейс». Однако эти корабли, обнаруженные британским привязным аэростатом с транспорта «Моника» и самолетами, были обстреляны с дистанции 70 кабельтовых линкором «Куин Элизабет» и укрылись под берегом, но один из турецких транспортов, только что закончивший выгрузку войск, получил попадание снарядом и затонул. В результате этого турецкие суда с войсками стали направляться не по кратчайшему пути в Мейдос, а в окруженный горами Акбаш, не имевший удобных мест для высадки.

28 апреля — Прошло всего лишь десять дней с того момента, как был захвачен немцами самолет Гарро, и авиаконструктор Фоккер, которому предоставили для изучения трофейный аэроплан, предложил свое устройство для синхронизации огня пулемета с вращением пропеллера. Он предложил механизм, задерживающий выстрел в момент прохождения ствола лопастью винта89. Это приспособление вскорости надолго укрепит превосходство германской авиации и вынудит французских конструкторов совершенствовать маневренные качества своих машин. Результатом этого соревнования станет первый в истории специальный самолет-истребитель биплан «Ньюпор Х1-Бе6е».

Восточноевропейский театр

В январе—апреле Россией и Австро-Венгрией были проведены Августовская, Праснышская и Карпатская операции, приведшие к крушению стратегических планов обеих сторон. Австро-германским войскам не удалось охватить войска русского фронта, а русским не удалось осуществить вторжение в Германию и преодолеть Карпаты. Благодаря возросшей роли воздушной разведки ни в одной из предпринимаемых сторонами операции не удалось достичь внезапности.

Напряженно работала и истребительная авиация, перешедшая в режим барражирования — летчики регулярно летали в районы особо важных военных объектов с целью не допустить проникновения разведчиков и бомбардировщиков противника. 20-й корпусной авиаотряд, начиная с декабря 1914 г. 55 раз преследовал вражеские самолеты из положения «дежурство в воздухе». Также 16 раз поднимались в воздух пары истребителей по телеграфным сигналам с пограничных постов.

Не дремала и разведка, причем довольно успешно работали не только приданные 1-й армии «Муромцы». В этом месяце, на основании поступавших от разведчиков 11-го авиаотряда сведений, штаб 3-й русской армии смог в течение трех дней успешно сдерживать превосходящие силы противника и предотвратить полный разгром центра армии.

На Юго-Западном фронте в апреле 1915 г. летчики 5-го армейского авиаотряда на трех самолетах типа «Вуазен» испытывали усовершенствованный кассетный (цилиндрический) бомбосбрасыватель. Благодаря некоторым приспособлениям в него можно было помещать бомбы различных калибров. Бомбометы впоследствии «использовались отрядом в течение семи месяцев, причем ни разу не снимались с аппаратов и проявили полную безотказность в действии».

«Русские записки» № 4, апрель 1915 г.: «16 апреля повредили центральную электрическую станцию Лизьер-ле-

Мец, снабжавшую город Мец и его форты освещением. В ответ на нападение немецких цеппелинов на Нанси 12 апреля, французские аэропланы 14 апреля бомбардировали здание штаба германского императора в Мезьер-Шарлевиль и военные постройки в Остенде. 15 апреля немецкие цеппелины бросали бомбы на юго-восточное побережье Англии, в Мельдоне (Эссекс) и Лоусторе, причинив лишь незначительный ущерб. Впрочем, подробности еще неизвестны».

МАЙ

Начиная с мая 1915 г. на фронт стали поступать германские самолеты, снабженные синхронизатором.

Вскоре один из таких самолетов был сбит, несмотря на запрет перелетать линию фронта, и секрет синхронизатора стал всеобщим достоянием.

С этого момента наступает новый поворот в развитии военной авиации. Дифференциация самолетов по боевому назначению отныне становится неизбежной. Выделяются истребительная и штурмовая авиация.

В эскадрилье Брокара на 1 мая 1915 г. насчитывается пять военных летчиков унтер-офицеров, четыре наблюдателя офицера и один наблюдатель унтер-офицер.

В Англии сеть учебных аэродромов увеличилась до 11, на них проходят обучение 234 офицера. К этому моменту с начала войны в Англии изготовлено 530 самолетов.

Дарданеллы

1 мая — В 10 часов вечера, когда часть подкреплений уже прибыла, турки перешли в энергичное наступление на всем южном участке. Английские части, бывшие перед Кри-тией, отошли назад, стык англичан и французов снова был прорван, и турки глубоко проникли в расположение противника.

2 мая — Около 4 часов утра англичанами было восстановлено положение, и турки были отброшены на те же позиции> которые они занимали утром 1 мая, с потерей 4000 убитыми и ранеными только в одной 15-й пехотной дивизии. Неуспехи турок, продолжавшиеся с 25 апреля, несмотря на значительные силы, имели своим следствием обсуждение в германской главной квартире вопроса: не следует ли Сандерса отозвать из Турции. Эти же неудачи вызвали переход турок к обороне с последующими энергичными работами над усилением позиций и проволочных заграждений.

Таким образом, и в этом районе боевых действий позиционная война все еще продолжала ставить перед военными проблему прорыва прочной современной обороны.

ГОРЛИЦКИЙ ПРОРЫВ

Русские войска Юго-Западного фронта, овладевшие карпатскими проходами, угрожали выходом на равнины Венгрии. Нависла угроза окончательного сокрушения Австро-Венгрии. К тому же Австро-Венгрии угрожала вступлением в войну Италия, вышедшая в начале войны из тройственного союза. Австро-венгерские войска, понесшие большие потери, не могли самостоятельно предпринять крупную операцию, поэтому на поддержку союзника с французского фронта перебрасываются крупные германские силы.

Фалькенхайн: «Пришел момент, когда дальше нельзя было уже откладывать решительного наступления на Востоке».

Подготовка прорыва осуществлялась самым тщательнейшим образом. 12 апреля кайзером был утвержден план прорыва и на следующий день согласован с Конрадом. Командующим вновь сформированной из трех германских и одного австрийского корпуса 11-й армией, предназначенной специально для этого прорыва, был назначен генерал Макензен. Его армии была поставлена задача: прорвать русский фронт на линии Горлице — Громник и, развивая наступление в направлении на Санок, вынудить русские войска оставить Западную Галицию.

Для прорыва были назначены «особенно испытанные части». Также в подчинение Макензену была отдана 4-я австрийская армия. Кроме присланной бомбардировочной эскадрильи ВАО Макензену были приданы три авиаотряда.

Общий фронт прорыва в районе Горлице охватывал 35 км. Германским армиям Восточного фронта предписывалось повести военные действия, отвлекающие внимание русских от Галиции. Одним из таких отвлекающих действий была газовая атака у Ипра.

Несмотря на то, что русское командование уже 25 апреля располагало полными данными своей разведки о готовящемся ударе, никаких упреждающих мер принято не было.

1 мая — В 9 часов вечера началась артиллерийская подготовка, возвестившая о начале Горлицкой наступательной операции германских войск.

2 мая — В 9 часов утра артиллерия замолкла, после чего в русские окопы неожиданно полетели мины. Устрашающий грохот и вой, развороченные окопы, разрушенные проволочные заграждения облегчали начало атаки германской пехоты. В 10 часов утра в районе 3-й русской армии была предпринята атака пехоты, поддержанная фланкирующим огнем артиллерии. До первой линии русских укреплений было всего 800 м, однако встреченная плотным пулеметным огнем германская пехота была вынуждена приостановиться.

Германская корпусная артиллерия стала сосредоточивать огонь против определенно избранных объектов. Ценой больших потерь германским войскам удалось к концу дня овладеть первой линией русских укреплений.

3 мая — Развернулись упорные бои за вторую линию русской обороны.

7мая — Германской подводной лодкой потоплен самый крупный английский пассажирский пароход «Лузитания». На пароходе среди погибших пассажиров было около 1000 американцев.

Эта акция вызвала протест США. В результате чего Германия вынуждена была отказаться в дальнейшем от потопления пассажирских пароходов.

Пока в Галиции идут ожесточенные бои, союзники России на Западноевропейском театре делают попытки найти слабые места в германской обороне.

9-15мая — Французы предпринимают наступательную операцию в Артуа, севернее Арраса. Французская пехота углубилась на 2 км, но затем была остановлена и повела безуспешные бои за «прогрызание обороны». Атака, предпринятая англичанами, была также безуспешной. Наступление велось в густых цепях, что приводило к большим потерям, даже несмотря на мощную предварительную шестидневную артподготовку. Прорвать фронт снова не удается.

13 мая — После упорных боев 3-я русская армия отошла к р. Сан.

Барражировавшая группа из пяти самолетов 12-й русской армии атаковала в районе Снядово германский разведывательный самолет «Альбатрос». Ни той ни другой стороне не удалось добиться успеха, однако, германский разведчик вынужден был удалиться.

Тем не менее, русским летчикам не удавалось полностью воспрепятствовать противнику в его воздушной деятельности.

14 мая — Германские авиаразведчики, после того как германское командование потеряло из вида русские войска, обнаружили скрытый отход русских к Галичу.

Дарданеллы

Произошли перемены во французском командовании: генерала д’Амада сменил вновь назначенный генерал Гуро.

Между тем положение против участка англичан с точки зрения турок стало настолько тревожным, что они задумали повести решительное наступление, использовав для этого присланную Эивер-нашой из Константинополя отлично подготовленную 2-ю пехотную дивизию.

Через пару дней 2-я пехотная дивизия закончила свою высадку в порту Акбаш. До этого времени позиции против

8 Авиация великой войны

Анзака занимали 19-я и 5-я пехотные дивизии, имея во второй линии 16-ю пехотную дивизию. Для предстоящей атаки левый фланг был усилен 16-й, а центр 2-й пехотными дивизиями. Таким образом, на фронт атаки были выведены, начиная с правого фланга, 19-я, 5-я, 2-я и 16-я пехотные дивизии, силой до 42 тыс. штыков. Главный удар наносился 2-й пехотной дивизией против центра расположения англичан, насчитывавшего в своем составе к этому времени всего до 20 тыс. штыков.

Атака началась в 3 час. 30 мин. 19 мая ударом в штыки, дабы избежать артиллерийской подготовки, в виду недостатка в снарядах. 19-я и 5-я пехотные дивизии энергичным ударом частично заняли окопы противника, атаки 2-й и 16-й пехотных дивизий успехом не увенчались. На рассвете 5-я и 2-я дивизии возобновили свои атаки, каждый раз останавливаемые ружейным и пулеметным огнем. В то же время 19-я пехотная дивизия контратакой, произведенной левым флангом англичан, была отброшена в исходное положение. Тем не менее, невзирая на огромные потери, турки продолжали свои безуспешные героические атаки до 15 час. 30 мин., когда части англичан, поддержанные судовым огнем, в свою очередь перешли в общее контрнаступление, закончившееся тем, что турки удержались на своих прежних позициях. Турецкое наступление привело лишь к потере 10 тыс. человек, из коих 9 тыс. — из 2-й пехотной дивизии. Англичане потеряли в этом бою 600 человек, расстреливая из пулеметов и орудий турок, шедших в атаку без выстрела.

Начиная с этого дня, суда эскадры более не становились возле берегов на якорь, так как английское адмиралтейство получило сведения, что благодаря помощи греков и испанцев в Средиземное море прошли германские подводные лодки. Наблюдение за морем было, насколько возможно, усилено при помощи вновь прибывших эскадренных разведчиков и истребителей (эсминцев). В этой разведке неизменно участвовала и гидроавиация.

В это время в Галиции события для русских складывались не самым лучшим образом.

16 мая — XXIV русский корпус отброшен за р. Сан.

17-18мая — 11-я германская армия при поддержке 4-й австрийской переправляется через р. Сан.

23 мая — В войну на стороне Антанты вступила Италия. По соглашению, подписанному в апреле этого года в Лондоне ей были обещаны богатые приобретения за счет Австрии и Турции и выдан заем в 50 млн. фунтов стерлингов от Англии.

Италия располагала почти миллионной армией, имела 14 линейных кораблей.

Итальянские войска повели наступление против Австро-Венгрии в районе р. Изонцо, где наносился главный удар, а также в Карийских и Кадорских Альпах и в Трентино.

Габриеле д’Аннунцио: «Жадность и жестокость германцев отличаются от таких же чувств первобытных народов только своей большей тяжеловесностью. Еще древний историк Тацит говорил, что германцы дисциплинированно занимаются грабежом.

Нельзя медлить перед лицом свежих ужасов: перед лицом убийств, совершенных над детьми и беременными женщинами, пожаров, разрушений и истребления всех живых сил и всех памятников человеческой славы.

Необходимо остановить эту лавину варварства во имя блага всего человечества».

24мая — Германо-австрийские войска, несмотря на контрудары русских, прочно заняли правый берег р. Сан между Ярославом и Перемышлем.

«ИМ-Киевский» вылетел во Львов. Этот полет продолжался 4 часа 15 минут.

Дарданеллы

25 мая — От попадания торпеды погиб линкор «Триумф». Корабль потонул в 20 минут. Турки, на глазах которых это произошло, приветствовали его гибель криками.

В 7 часов утра, против мыса Хеллес был потоплен адмиральский корабль «Мажестик».

Эти события внесли тревогу за участь сверхдредноута «Королева Елизавета», который был отозван в английские воды. Вскоре у Дарданелл остались лишь старые единицы.

Все транспорты были собраны в гавани острова Имб-рос и в Мудросскую бухту При помощи присланных из Франции и Англии в значительном количестве мелких каботажных судов и тральщиков были образованы специальные флотилии для наблюдения и несения на море дозорной службы. Мало-помалу боевой флот совершенно вышел из боев и стал на якорь на Мудросском рейде.

Экспедиционный Дарданелльский корпус, предназначенный по первоначальному замыслу служить поддержкой флоту, остался один на злополучных скалах Седд-эль-Бара и мыса Теке.

В результате боев за обладание высотами Ачи-Баба с начала операции число потерь, понесенных англо-францу-зами, достигло 50 тыс. человек, погребенных на этом уголке кладбища мировой войны — Галлиполийском фронте.

Восточгюевропейский театр

27 мая — «ИМ-3» присоединился во Львове к «ИМ-Киевскому». Перевод этих двух судов в Галицию был вызван большой концентрацией немецких войск в этом районе. Русская армия начала отступление из Прикарпатья.

На Западноевропейском театре военных действий продолжались накопление резервов и поиски новых путей прорыва фронта. Пока военные не видели возможности активных действий наземных войск, авиация и здесь вела свою, хотя и не очень масштабную, но все же разрушительную работу.

Французские «Вуазены» бомбили анилиновые фабрики в Людвигсгафене и новый завод в Оппау. В последний попали 3 бомбы, и завод сгорел.

В России продолжались поиски новых технических средств, повышающих качество работы авиации.

29 мая — Начальник штаба 10-й дивизии полковник Петров совместно с военным летчиком штабс-капитаном Коноваловым производили опытное корректирование стрельбы с помощью «холодных ракет». Опыты дали положительные результаты. Изобретение передали в ГВТУ; к пояснительной записке приложили подробное описание ракеты и фотографические снимки ее действия.

Находившиеся до сих пор на вооружении русских корректировщиков артиллерийского огня ракеты оказались очень ненадежными, были случаи их самовоспламенения во время полета. Кроме того, сбрасывать такую ракету необходимо было двумя руками, и она давала клуб дыма, который издали можно было принять за шрапнельный разрыв. Поэтому в начале этого года по предложению летчиков гвардейского авиаотряда начальник искровой станции поручик Самойлов приступил к конструированию так называемых холодных ракет.

Холодные ракеты представляли собой следующее. Дымовой состав из голландской сажи заключался в особом мешке, вокруг которого обматывался парашют. При броске ракеты с аэроплана парашют раскрывался, и состав высыпался, вытягиваясь в столб, достигавший большой длины, и сохранялся в воздухе продолжительное время. При испытании дымовой столб даже при слабом освещении был виден невооруженным глазом на расстоянии до 8 км. Время видимости столба составляло 1-3 минуты.

Французский летчик Ведрин летал в германский тыл и забрал обратно внедренного им несколькими днями ранее агента.

31 мая — Был впервые атакован с воздуха Лондон. Один цеппелин добрался до Лондона и сбросил 9 небольших бомб и 30 гранат. Против него было поднято 9 английских самолетов, которые пытались атаковать цеппелин. Один из самолетов был сбит. Потери составили 7 человек убитыми, 35 ранеными. Как писал полковник А. Ролинсон «урон был совершенно ничтожным».

Союзники также не дремали.

Гепнер: «Почти все воздушные нападения являлись совершенно неожиданными. Вследствие этого чувство беспокойства и беззащитности населения и в промышленности сильно увеличивалось, звучавшие все громче требования о помощи, исходившие из всех областей западной части государства и в особенности все более возраставшее опасение, что работающая на оборону страны промышленность будет парализована воздушными нападениями, выдвинули в мае 1915 г. вопрос об объединении управления ПВО тыла».

В конце мая 1915 г. произошло одно незначительное, но имевшее большие последствия событие — измученный бездельем под Верденом, Рихтгофен, тогда лейтенант кавалерии, написал рапорт командующему: «Ваше превосходительство! Я отправился на войну вовсе не для того, чтобы реквизировать сыр и яйца, а совершенно для иных целей!» Поначалу над ним посмеялись, но потом вняли желанию молодого лейтенанта, и он был зачислен в авиацию. Точно так же поступил впоследствии и младший брат Манфреда фон Рихтгофена — Лотар.

«Русские записки» №6, июнь 1915 г.: «И воздушный флот продолжает свои действия в обоих лагерях. 22 мая летал над Парижем и сбросил 8 бомб германский аэроплан, а 23 австрийские аэропланы бросали бомбы над Венецией, но не причинили серьезного вреда. Зато французы обнаружили 25 мая очень энергичную деятельность на всем протяжении фронта, выбросив более 200 снарядов, произведших взрывы в германском авиапарке в Эрвильи и в германском же парке в Гран-Приеле, в окрестностях Сен-Кантена, тогда как в самом Сен-Кантене пострадал вокзал. 26 мая немцы бросали бомбы на Виленуа, близ Мо, в 30-ти с небольшим километрах к востоку от Парижа. Но в окрестностях Суассона эти германские авиаторы были сбиты французским аэропланом. На Англию немцы в это время сделали 3 воздушных налета. 26 мая их цеппелин бросал бомбы на Соусендэд, в 45-ти км к востоку от Лондона.

ИЮНЬ

Частая гибель авиаторов из-за попадания пуль в бензиновые баки и возникновения пожаров в воздухе привела к изобретению поручиком Григоровым в июне 1915 г. покрытия бензиновых баков последовательно слоями из ваты толщиной 14-18 мм, резины — 4 мм и брезента. Это препятствовало утечке бензина и масла в случае пробития баков, а также служило хорошим утеплителем.

Приспособление поручика Григорова было испытано в июле 1916 г. и Технический комитет УВВФ постановил: «защита баков системы штабс-капитана Григорова для аэропланов „Фарман-30“ с технической стороны является приемлемой».

Это решение было утверждено начальником военно-воздушного флота 26 января 1917 г.

За все это время большое количество летчиков успело сгореть в воздухе из-за попадания пуль в бензобаки самолетов.

Тем временем германское наступление в Галиции продолжало успешно развиваться.

3 июня — Русские оставили крепость Перемышль.

4-7 июня — Несмотря на губительный огонь германской артиллерии русский авиатор Ткачев В.М. неоднократно прорывался в тыл противника и добывал важные разведданные. В одном из полетов, при встрече с германским истребителем, Ткачев вступил с ним в бой и обратил в бегство.

На Западноевропейском театре продолжала разворачиваться воздушная война, в отличие от наземных войск практически не имевшая в это время непроницаемых преград на своем пути.

7июня — В ночь Германия попыталась произвести комбинированную атаку на британские морские и воздушные силы. Три цеппелина поднялись с аэродрома, базировавшегося в оккупированной Бельгии и направились к Англии. Один из них L.7 по техническим причинам сразу же совершил посадку. Два остальных пересекли Северное море, но из-за густого тумана были вынуждены повернуть обратно еще до того как добрались до Восточного побережья. Один из них — LZ-38 — был обнаружен британским пилотом, летавшим на «Фармане» MF-7. От взрывов бомб дирижабль снесло и он совершил вынужденную посадку в районе Брюсселя. Другой — LZ-37 — был обнаружен около Гента молодым английским пилотом младшим лейтенантом Рексом Варнефордом, которому удалось на самолете « Моран -Солнье» LA, несмотря на интенсивный огонь с цеппелина, зайти сверху и сбросить три килограммовые бомбы, последняя из которых разрушила цеппелин. 9 из 10 человек команды погибли сразу. Десятый — Альфред Мюллер выжил, оказавшись в гондоле цеппелина, которая рухнула на крышу собора Св. Елизаветы в Генте. Мюллера отшвырнуло метров на 30. Собор загорелся. Погибли 2 монаха. Силой взорвавшегося цеппелина самолет Варнефорда стало крутить так, что мотор заглох. Кое-как пилот дотянул до поля за Гентом и сел, поломав бензопровод. В баках оставалось еще немного бензина. Молодой летчик находился в 30-ти минутах ходьбы от германских позиций, и стал поспешно чинить бензопровод, надеясь взлететь. Через несколько минут вдали появилась немецкая кавалерия, явно направлявшаяся к его самолету. Однако молодому англичанину удалось взлететь прямо у них перед носом. Варнефорд перед взлетом успел крикнуть: «Привет кайзеру!»90 За этот подвиг Варнефорд был награжден орденом Почетного легиона.

«Русские записки» №6, июнь 1915 г.: «2 июня цеппелин показался над окрестностями Лондона и сбросил 90 преимущественно зажигательных бомб, жертвами которых пали 4 человека. Наконец, 6 июня германский цеппелин зажег несколько зданий, убил 4 человека и ранил 40 на восточном побережье. В свою очередь британские аэропланы произвели 7 июня пожар в германском ангаре цеппелинов к северу от Брюсселя, и в тот же день британскому авиатору удалось взорвать немецкий цеппелин между Гентом и Брюсселем на огромной высоте в 1800 м. 3 июня 30 французских аэропланов бомбардировали главную квартиру гер-майского кронпринца, сбросив около 180 снарядов и 1000 стрел, нанесших неприятелю значительный вред. Француз-ские аппараты подверглись сильному обстрелу, но возвратились без повреждений. 8 июня погиб итальянский дирижабль, бросавший бомбы над Фиуме. 9 июня некоторые пункты итальянского побережья, в том числе Венеция, подверглись набегу австрийских аэропланов, был убит один человек и ранено несколько».

10 июня — Рихтгофен: «я прибыл в Гроссенхайн, откуда отправился на фронт. Я торопился, чтобы прибыть туда как можно скорее, и все время боялся опоздать из-за какого-нибудь внезапного окончания мировой войны. На три месяца меня должны были направить на курсы пилотов, а за эти три месяца могут заключить мир! И мне никогда не придется повоевать летчиком! А уж в своих способностях наблюдателя, я, отслуживший в кавалерийской разведке, совершенно не сомневался. И посему я был очень счастлив, когда узнал, что меня посылают в единственное место, где сейчас шла настоящая война — меня послали в Россию.

А про Маккензена говорили с восторгом, что он прорвал русские позиции под Горлице, и я присоединился к его армии как раз в то время, когда она брала Раву Русскую. Проведя день на авиабазе, я отправился в знаменитую 69-ю эскадрилью. Поначалу я, конечно, был совсем дурачком, даже при том, что пилотом у меня был такой ас, как лейтенант Цоймер».

Книга Рихтгофена написана в конце 1917 г., когда понятие «ас», впервые появившееся в боях под Верденом, уже было широко в ходу. А в описываемые дни ие только не существовало понятия «ас», но еще и не было летчиков, сбивших не менее 5 самолетов.

В России Рихтгофен был определен в 69-ю эскадрилью, базировавшуюся в Галиции. Он летал в качестве наблюдателя на двухместном «Альбатросе».

12 июня — Французский летчик Каузак и наблюдатель Маршан из эскадрильи Гарро выполняли плановую двухчасовую разведку над Остенде и Диксмюнде. На железнодорожной станции в Остенде они заметили 20 составов, из которых 3 были с паровозами под парами. Они сфотографировали станцию и хотели возвращаться, но в этот момент в 10-ти метрах от их самолета разорвался снаряд. Верхний левый элерон фюзеляжа был перебит в двух местах, лонжерон и нервюра повреждены, масляный бак пробит, подкос шасси поврежден. Кроме того, в карте, сложенной в 8 слоев на груди наблюдателя застрял осколок. Однако им удалось дотянуть до своих позиций.

Проблемы с моторами не давали покоя не только русским летчикам. Не все благополучно с этой важной частью летательного средства обстояло и у главного поставщика авиадвигателей для всех союзников Франции.

16 июня — Французский летчик Фор из эскадрильи Гарро после очередного полета на своем «Моране-Солнье» записал: «Моторы всегда отказывают; мы, однако, не имеем других. Вот уже 8 месяцев, как мы мучаемся с моторами „Рон“. К сожалению, все те, кто конструирует это, не говорят об этом... об этом было уже время подумать...»

Жак Дюваль: «Летчик-истребитель должен иметь право на безопасность производства маневра; он должен быть уверен, что его самолет не взорвется в воздухе и что у него не рассыпятся крылья...»

Тем временем германо-австрийские войска продолжают вытеснять русских из Галиции.

22 июня — Русские войска оставили Львов.

После взятия Львова германское командование отозвало бомбардировочный дивизион ВАО с восточного фронта, оставив здесь лишь его часть, названную сначала «фон Либерман», а затем отряд № 66. Этот отряд вместе с отрядом «Мюллер» (№ 69) принимал активное участие в осаде Брест-Литовска, после чего с точностью установил отход русских войск в болотистый район Припяти.

Приступила к боевой работе на новом месте ЭВК.

27 июня — «ИМ-Киевский» пролетел над железнодорожной стацией Пржеворска, расположенного к югу от Ярослава. Эта четырехчасовая миссия включала также разведывательную работу в районе р. Сан и сброс четырех бомб на окопы в Лежайске. Над Пржеворском «ИМ-Киевский» сделал три круга, затем сбросил семь бомб на поезд с боеприпасами. Команда «ИМ» наблюдала взрывающиеся бомбы, языки пламени и огромный столб дыма, поднимающийся над пятью поездами с боеприпасами, стоявшими на станции. После нескольких минут бомбежки, станция Пржевор-ска была окутана дымом, рвались снаряды. Согласно свидетельствам военнопленных, позднее подтвержденным в немецких газетах, было уничтожено примерно 30 тысяч снарядов.

Противник потерял также и в живой силе. Кроме того, рейд привел к серьезным разрушениям железнодорожной станции и надолго прервал сообщение во всем районе. Вследствие рейда «Муромцев» в городе началась паника. За эту миссию лейтенант И.С. Башко, командир «ИМ-Ки-евского», и штабс-капитан Наумов, артиллерийский офицер, были награждены орденами св. Георгия IV степени. Заместитель командира лейтенант М.В. Смирнов получил Георгиевский меч, а механик Шкудов — Георгиевский крест. Это были первые члены ЭВК, получившие Георгиевские награды.

Досаждала немцам не только ЭВК.

Летом этого года во время упорных боев германское командование в течение двух недель ежедневно бросало на крепость Брест-Литовск самолеты в надежде уничтожить изрядно досаждавшие им русские дирижабли «Кондор» и «Беркут»91. Ежедневно в течение недели германские бомбардировщики появлялись над крепостью в 9 часов утра. Основными объектами бомбардировок «Альбатросов» являлась территория воздухоплавательной роты с эллингами для дирижаблей. Однако германским летчикам не удалось уничтожить дирижабли. После сдачи крепости они были перебазированы на другой участок фронта.

Также изрядно продолжали досаждать австро-германским войскам дирижабль «Астра», успешно разбомбивший железнодорожный узел г. Лык, взорвав эшелоны с боеприпасами и взорвав саму станцию, а также дирижабль «Альбатрос», производивший боевые налеты на военно-морские объекты германской армии.

Тем не менее, с середины этого года боевая работа воздухоплавательных рот сильно осложнилась из-за появления истребителей, стрелявших зажигательными пулями, от которых наполненные водородом дирижабли легко воспламенялись. Также грозным противником дирижаблей стала зенитная артиллерия. При отсутствии истребителей сопровождения, высоте полета, не превышающей 2000-2500 м, а также малой скорости, дирижаблям становилось все сложнее и сложнее выполнять боевые задачи. Дирижабли «Кондор» и «Беркут» вскоре погибли. Также погиб и дирижабль «Альбатрос» из-за неблагоприятной погоды.

Дарданеллы

29 июня — Турки под личным управлением Энвер-паши произвели нажим значительными силами, чтобы сбросить в море левый фланг австралийского корпуса; атака эта была отбита с большими для турок потерями.

Зацепившись ценой больших жертв за мыс Хеллес и Габа-Тепе, англо-французский экспедиционный корпус теперь окончательно попал в положение позиционной войны, укрепляя позиции по образцу, уже принятому на Европейском театре.

Неудачи англо-французских войск при правильном, в общем, решении своей задачи Гамильтоном объясняются, прежде всего, потерей времени, давшего туркам возможность принять свои меры обороны.

Недостаток у турок легкой артиллерии (24 орудия на дивизию), и особенно тяжелой, а в силу этого невозможность прорвать при помощи надлежащей артиллерийской подготовки фронты, упирающиеся флангами в море, принудили турок прибегнуть к ночным наступлениям, не считая непосредственных контратак. Это и дало главным образом чудовищные потери, например, во 2-й пехотной дивизии 19-20 мая.

В период с 25 апреля по 4 июня ряд интенсивнейших боев не дал сторонам искомых результатов. Турки, черпая подкрепления из своих Фракийских армий, не добились успеха по причине отсутствия должных материальных средств. Англо-французские войска платились за постоянную потерю времени и дошли, наконец, до того, что их флот, бывший всегда поддержкой берегу, принужден был, опасаясь подводных лодок, стать на якорь в защищенной Муд-росской бухте.

Обращает внимание крайне ограниченное употребление авиации, так как на турецкой стороне было считанное количество устаревших германских аппаратов, а на стороне союзников явно недостаточное для решения оперативных задач число.

На Восточноевропейском театре военных действий в конце этого месяца русские войска были окончательно вытеснены из Галиции; они понесли большие потери, по оценке Фалькенхайна более полумиллиона человек. Однако нелегко давался этот успех и германской стороне.

В конце этого месяца в эскадрилью Брокара пришел новый пилот — Гийнемер.

ИЮЛЬ

Германия продолжает активные действия против России. За последние два месяца русские войска оставили Галицию, понеся большие потери. В середине июня германские войска заняли Перемышль, а к началу июля — Львов.

Теперь германское командование изменяет направление своего наступления; войска Макензена перегруппировываются для удара на Север. Одной из причин такой перемены явилось опасение, что операции против русских могут «затянуться до бесконечности». Поворот на Север преследовал далеко идущие цели и сочетался с наступлением Гин-денбурга на Восточном фронте. Линия фронта русских представляла собой широкий дугообразный выступ, доходивший в полосе основания до 300 км; тянулась она от Осов-ца, севернее Нарева, на юг, огибая с Запада Варшаву и Иван-город, подходила к Западному Бугу в районе севернее Со-каль. План Фалькенхайна и заключался в том, чтобы двумя ударами в полосе основания этого выступа отрезать русские армии, зажать их в клещи и уничтожить.

В русле осуществления этих планов в конце июня происходит Томашевское сражение, а с 1 по 8 июля Красник-ское. 13 июля для содействия ударной группе Макензена начала свое наступление у Прасныша армейская группа Гальвица.

Русские отчаянно сопротивлялись, ведя военные действия в трудных условиях, при недостатке оружия и боеприпасов; русские батареи за неимением снарядов практически молчали, солдаты отгоняли батареи противника, выдвигая вперед группы пулеметчиков.

Что касается авиации, то здесь происходили следующие изменения.

Начиная с середины 1915 г. невооруженный самолет уже считался неполноценной боевой машиной.

На первых боевых самолетах наблюдатель сидел впереди, а летчик сзади. Тактика воздушного боя заставила изменить положение и перенести штурвал управления вперед, а пулеметную турель назад.

Для одноместного истребителя было важным, чтобы капот двигателя не мешал обзору. Сиденье пилота пришлось поднять, на фюзеляже возник так называемый горб.

Главному конструктору французской фирмы «Депер-дюссен» инженеру Бешеро удалось построить истребитель «СПАД», который имел вместо ферменного фюзеляжа ко-ковый, выклеенный из тополевого шпона. Хорошие аэродинамические формы машины и двигатель «Рено» мощностью 220 л. с. позволили ей развивать скорость свыше 170 км/час!

В середине 1915 г. русским летчикам пришлось столкнуться с немецкими самолетами, стрелявшими через винт. Это были главным образом двухместные монопланы «Фок-кер», представлявшие собой почти точную копию французских «Моранов».

Обхваты, передвижения и остановки русской армии при ее отступлении после прорыва германской армии у Горлице беспрерывно отслеживались германскими летчиками.

31-й германский авиаотряд достиг того, что его самолеты находились в воздухе беспрерывно с 3-х часов утра до 8-ми вечера, возвращаясь на аэродром исключительно для пополнения горючего.

Русские летчики, летавшие в основном на самолетах с толкающими винтами, поскольку только на них возможно было установить пулемет спереди, оказались фактически безоружными из-за большой мертвой зоны сзади. Большие потери в авиаотрядах ставили под угрозу срыва важнейшие военные операции и вынудили командование фронтов и армий забить тревогу. В Ставку поступали многочисленные запросы и требования.

Однако Россия, оказавшись в более стесненных условиях, возможно, вынужденно опережала противника в способах применения авиации; в этом месяце произошло одно, на первый взгляд, незначительное, но имевшее большие последствия событие. Русский летчик Солодовников провел на самолете «Ньюпор» эксперимент бомбометания с пикирования. Он попал под интенсивный обстрел наземных войск. Снарядом был поврежден винт и сорван капот двигателя. Аппарат резко перешел в пикирование. В этот момент русский летчик увидел прямо под собой германскую батарею и потянул на себя рукоятку бомбосбрасывателя. Бомба точно попала в цель, причинив большие разрушения батарее.

В этом же месяце в Галиции русский авиатор 30-го авиационного отряда Шадский, также летавший на самолете «Ньюпор», повторил подобный прием. Он обнаружил в районе Черновиц австрийский змейковый аэростат. Спикировав на цель с высоты 1200 м, Шадский тремя 16-ти кг бомбами уничтожил аэростат, затем выровнял самолет и спланировал к русским окопам.

2 июля — Русский флот выполняет свою главную задачу — недопущение прорыва немцев в Финский залив; у острова Готланд в Балтийском море происходит морской бой между русскими и германскими крейсерами. Русские крейсера выводят из строя германский минный заградитель «Альбатрос». В бою у Готланда штаб Балтийского флота впервые применяет радио для наведения своих сил на крейсера противника; радиопеленгованием командование флота обнаруживает в районе действий русских крейсеров крейсера противника, устанавливает за ними наблюдение и наводит на них свои крейсера.

Попытки Германии большими силами флота оказать содействие приморскому флангу своих войск в Рижском заливе успеха не имели. Балтийский флот развернул действия подводных лодок в сочетании с действиями надводных кораблей по нарушению морских сообщений противника. Германцы для защиты своих военных и торговых перевозок на Балтийском море усиливают противолодочную оборону, используя для этой цели не только силы военно-морского флота, но и авиацию.

3 июля — Французский военный летчик Брокар сбивает свой первый самолет противника.

В 5 час. 20 мин. утра среди разрывов снарядов, выпускаемых французской артиллерией был замечен германский «Альбатрос», который шел в направлении Беллемантуар. Брокар на «Ньюпоре», вооруженном пулеметом, имея при себе карабин и маузер, вылетел на перехват. Он настиг германский самолет на высоте 2500 м недалеко от Компьена и с расстояния 200 м открыл огонь из пулемета. Пулемет заело.

Германский пилот, заметив атакующего француза, сделал вираж влево и дал возможность своему наблюдателю открыть огонь по нападавшему французу. В результате первых выстрелов оба крыла «Ньюпора» оказались пробиты пулями. Брокар, приблизившись к противнику на 80 м, открыл огонь из карабина. Когда обе обоймы карабина по 9 патронов в каждой кончились, Брокар начал стрелять из маузера. Однако и в маузере патроны закончились, а результат так и не был достигнут. Брокар все же не сдавался, и когда вновь приблизился к противнику па 50 м, смог, наконец, открыть огонь из пулемета. Французский летчик расстрелял всю ленту, прежде чем «Альбатрос» завалился и начал пикировать.

На высоте около 1000 м германский наблюдатель вдруг встал и поднял руки вверх, делая при этом знаки с просьбой больше не стрелять. Брокар продолжал резко снижаться вслед за «Альбатросом» до высоты 400 м. Далее французу пришлось отстать; «Альбатрос» на малой высоте выровнялся и перетянул через линию фронта на свою территорию.

4 июля — Германские летчики обнаружили отход русских войск к р. Днестр.

Русский летчик Ткачев, производя воздушную разведку в районе рек Лины и Стыри, вскрыл сосредоточение сильной ударной германской группировки.

В России все продолжали совершенствовать смертоносный авиационный груз.

9 июля — Неплохой зажигательный снаряд для метания с аэропланов удалось изготовить инженеру Голубу. Первые зажигательные бомбы изготовлялись с применением белого фосфора. Острый дефицит этого химического элемента заставил искать заменители. Военно-промышленный комитет Москвы обратился к приват-доценту Московского университета Е. И. Шпитальскому с просьбой добиться получения белого фосфора из красного. Ученый изготовил 50 авиабомб небольшого размера, не требующих фосфора. 27 июня 1915 г. они были переданы в распоряжение командира авиаотряда при 1-й армии капитана Медведева.

Испытание авиабомб в боевой обстановке дало положительные результаты.

Заведующий авиацией и воздухоплаванием в действующей армии в июле 1915 г. обратился к профессору Жуковскому с просьбой изыскать способы изготовления зажигательных снарядов малого и большого калибра. Для организации опытов ГВТУ отпустило в его распоряжение 1500 рублей. К решению задачи Жуковский привлек своих учеников: Б. Н. Юрьева, Б. С. Стечкина, В. П. Ветчинкина и др. 14 сентября 1915 г. был составлен отчет об этих испытаниях.

Турецкий фронт

15 июля — Союзная авиация бомбардировала новый авиационный турецкий лагерь, расположенный к северу от Чанака (Дарданеллы), бросая бомбы в ангары и склады с бензином. Несколькими удачными попаданиями был вызван значительный пожар.

С началом войны в Турции не было своей авиации, однако в ходе войны Германия не только сделала все для того, чтобы Турция вступила в войну на ее стороне, но позаботилась и о вооружении союзника. С начала этого года в Константинополе начал строится авиационный завод, предназначенный для ремонта и строительства самолетов. Но это было не все; самолеты доставлялись также через Болгарию в поездах под красным крестом. Таким путем в мае в Константинополь было переправлено 18 германских самолетов, в июне 4 вагона с запчастями, еще 8 самолетов и 11 вагонов с бензином. Также различными путями, часто в штатских одеждах, в Константинополь пробирались германские летчики и технический персонал. К сентябрю в Турции насчитывалось уже около 150 германских летчиков и техников.

18 июля — Русский агент полковник Антонов отправил из Парижа донесение в ГВТУ о новом способе воздушного боя, примененном французами. В донесении подчеркивалось — французская военная авиация считает лучшим средством воздушного боя одноместный самолет, «обладающий возможно большей скоростью и вооруженный пулеметом, неподвижно закрепленном на самолете. Летчик при стрельбе прицеливается самим самолетом и стреляет, не обращая внимания на вращающийся винт. Такие аэропланы сделаны Мораном для летчиков Гарро и Жильбера и Ньюпо-ром — для Пегу».

19 июля — Гийнемер сбивает на счет эскадрильи Бро-кара второй самолет противника, завоевывая свою первую победу.

Гийнемер поднялся с наблюдателем Гердером для поиска германского самолета, замеченного над Кевром и настиг его над Пьеррефондом. Выпущенные из пулемета 50 пуль не достигли цели, затем пулемет заклинило. Противник скрылся в направлении Ланжа.

На обратном пути в 10 час. 15 мин. утра французские летчики заметили германский «Авиатик», направлявшийся к Суассону. Гийнемер до самого города следовал за ним, затем спикировал и зашел сзади и чуть ниже германца, в его мертвом воздушном конусе. Гердер, успевший наладить пулемет, с 50 м открыл огонь. Наблюдатель с германского самолета ответил огнем из карабина. Одна из пуль попала Гердеру в правую руку, а вторая пробила шлем, едва не задев голову. Следующей очередью Гердера, германский летчик, по всей видимости, был убит. Германский наблюдатель поднял руки вверх, однако в следующий момент «Авиатик» загорелся, стал падать и развалился прямо в воздухе. На часах было 10 час. 25 мин.

В следующий момент по французским летчикам ударила германская артиллерия. Гийнемер поспешил к своей территории, однако из-за повреждений самолета до аэродрома не дотянул и посадил самолет в поле. При посадке самолет врезался в стог сена и сломал винт.

Русский фронт

Германская армия продолжает наступление.

Летом этого года произошло еще одно немаловажное для развития военной авиации событие. Именно к этому периоду относятся первые штурмовые действия русских авиаторов. Пять русских самолетов 31-го авиационного отряда с небольшой высоты атаковали скопление немецких войск на переправе через р. Буг у местечка Влодава. Пулеметный огонь с аэропланов и сброшенные бомбы внесли смятение в ряды наступающего противника и обеспечили успех атаки 1-й гвардейской пехотной дивизии. И вновь это произошло случайно, причем, скорее из-за недостатка средств, чем по причине их избыточного количества.

События развивались следующим образом:

27-30 июля — Постоянные проливные дожди исключали всякую возможность полетов. Русское командование потеряло из виду германские войска.

31 июля — С рассветом установилась ясная погода. В 5 часов утра по маршруту Влодава — Холм — Файславице — Бела — Брест-Литовск выслан для разведки самолет 31-го авиаотряда. Летчиками было обнаружено движение на Вло-даву двух пехотных колонн с артиллерий; одна колонна двигалась из Файславице, другая — из Холма.

Летчик полетел над колонной для уточнения численности, однако немецкая батарея очень быстро развернулась и открыла по нему прицельный и довольно точный огонь, в результате чего одним из осколков был выведен из строя мотор.

Самолет находился на высоте 2500 м, до русских позиций было около 35 км. На счастье русских авиаторов в их сторону дул довольно сильный ветер, и пилоту удалось дотянуть до своих окопов.

Оба летчика были немедленно доставлены в штаб корпуса 13-й армии.

Движение германских войск к Влодаве оказалось совершенно неожиданным для русского командования. Русские войска не располагали даже достаточными резервами на этом участке, способными помешать переправе германских войск.

По всем расчетам германцы должны были начать переправу на следующий день на рассвете. Нужно было принимать срочные меры.

К этому дню из трех авиаотрядов на этом участке фронта остался всего один 31-й корпусной авиаотряд 3-й армии, в котором оказалось на данный момент лишь пять исправных самолетов и 250 пудов (4 т) бомб. Было решено использовать полностью все имеющиеся средства. К Влодаве была срочно направлена 1-я гвардейская дивизия — единственный армейский резерв. Самолеты должны были присоединиться к действиям дивизионной артиллерии после того как германские войска наведут мосты и часть их успеет переправиться. Пехота 1-й гвардейской дивизии, при поддержке артиллерии и авиации, должна была ударить по успевшим переправиться германским войскам.

АВГУСТ

1 августа — В 6 часов утра все пять русских самолетов, взяв на борт по 5 пудов (80 кг) бомб каждый, вылетели в направлении Влодавы. Подлетая к предполагаемому месту переправы, летчики и в самом деле увидели, что понтоны наведены и часть германских войск уже находится на русской стороне реки. Дождавшись общего сигнала начала боевых действий со стороны дивизионной артиллерии, все пять самолетов по знаку ведущего снизились на высоту 250 м и атаковали наведенные мосты пулеметным огнем и бомбами. Растратив боезапас, самолеты вернулись на аэродром, заправились, зарядили пулеметы, вновь взяли по 5 пудов бомб и вылетели к Влодаве. В течение дня летчики произвели по шесть боевых вылетов, атакуя с низких высот (30-50 м) германские войска на переправах через р. Западный Буг. Всего за этот и следующий день русскими авиаторами было сброшено на переправы около 4 т бомб и израсходовано около 3 тыс. патронов. На следующий день германцы ввели в бой основные силы, но им так и не удалось овладеть переправой. Пулеметный огонь с аэропланов и бомбовые удары по наведенным мостам совместно с действиями артиллерии и пехоты 1-й гвардейской дивизии вынудили германцев отказаться от форсирования реки и перейти к обороне. Эти действия русских авиаторов являются одним из первых случаев целенаправленного применения авиации против пехоты противника на поле боя. Вскоре после этого действия русских авиаторов против наземных сил становятся регулярной практикой. Летчики нападали на противника в прифронтовом тылу, на марше и в местах сосредоточения, рассеивая их пулеметным огнем и осколочными бомбами. Так зарождалась штурмовая авиация.

Продвижение германских войск в районе Влодавы застопорилось. Тем не менее, в первых числах августа русскими войсками была оставлена Варшава, 19 августа сдалась крепость Новогеоргиевск, 22 августа — крепость Ковно. К 30 августа русские войска отходят на линию Гродно — Свис-лочь — Пружаны — верховье р. Ясельда.

Что касается оставления русскими Новогеоргиевска, то в связи с этим следует упомянуть об одном любопытном эпизоде. Вообще свободные полеты неуправляемых аэростатов в Первую мировую войну практически не применялись. Несколько случаев, имевших место в этом году, окончательно сделали для всех ясным полную непригодность в военных условиях подобного вида передвижения по воздуху Австрийцы накануне сдачи одной из своих крепостей ночью вылетели на воздушном шаре со всеми знаменами, документами и ключами от крепости. Однако ветер отнес их к Бресту, где они со всем своим грузом были взяты после приземления в плен.

Русские, при оставлении Новогеоргиевска, учли этот опыт и эвакуировали документы самолетом.

Если союзники все продолжают искать средства прорыва позиционной обороны, то Германия, вероятно, благодаря более тесному контакту с русскими, успешно использует авиацию в деле взятия укрепленных мест противника.

1 августа — 51-й пехотный прусский полк прорывает предмостные укрепления Ивангорода; штурм предмостных укреплений был произведен согласно плану, разработанному на основании данных фотосъемок разведки, произведенной 64-м авиаотрядом. Вслед за этим была произведена интенсивная бомбардировка с воздуха русских штабов, вокзалов, аэродромов и артиллерийских батарей для взятия Брест-Литовска. В эти дни здесь летал на разведку в качестве наблюдателя Рихтгофен.

Рихтгофен: «Мы решили поменять место посадки и ис-калит на какой луг сядем. Отыскивая поляну получше, чтобы не травмировать машину, полетели в направлении Брест-Литовска. Русские повсюду отступали. Вся местность горела. Это была захватывающая дух прекрасная картина! Мы решили проследить направление вражеских колонн и для этого полетели над горящим городом Вишнице. Гигантское облако дыма на высоте 6000 футов позволяло нам все же продолжать полет, поскольку для того, чтобы лучше видеть, мы летели на высоте всего 4500 футов92. На секунду Хольк заколебался. Я посоветовал ему облететь облако, что за-няло бы не больше пяти минут. Но Хольк решил поступить совершенно по-иному, ведь опасность всегда привлекала его больше всего на свете. Он решил прорваться через облако! И я тоже пришел в восторг от этой идеи, особенно интересно ее осуществление с таким храбрецом, как Хольк! Но наша любовь к приключениям стоила нам дорого. Как только аэроплан полностью втянулся в дымовое облако, нас закачало. От дыма, выжимавшего из глаз слезы, я ничего не видел. Воздух становился все горячее и горячее, а под нами бушевало только море огня. Неожиданно аэроплан потерял равновесие и стал падать, беспрерывно крутясь. Мне пришлось изо всех сил уцепиться за борта, иначе я просто выпал бы в этот ад. Но в тот же момент я взглянул на Холька и вернул свое мужество, поскольку прочитал на его лице железную уверенность. Правда, я успел еще подумать о том, как глупо будет умереть смертью героя столь бессмысленно.

Потом я спросил Холька, что он думал в тот страшный момент, и он ответил просто — никогда не испытывал более неприятных ощущений.

Мы были приблизительно уже в 1500 футах над горящим городком, но то ли благодаря уменью пилота, то ли благодаря Высшей Воле, то ли и тому и другому вместе взятым, аэроплан внезапно вынырнул из дымного облака. Наш славный „Альбатрос" выправился и снова потянул вперед, как ни в чем не бывало. Но с нас уже хватило приключений, и мы решили не искать новое место посадки, а вернуться на старую и притом как можно быстрее. Мы все еще находились над русской территорией и всего лишь на высоте 1500 футов, как через пять минут я услышал, что Хольк за моей спиной чертыхнулся: „Мотор сдает". А надо сказать, что Хольк понимал в моторах не больше, чем в котлетах из конины, а я и того меньше. Знал я только одно — если мотор заглохнет, нам придется приземлиться у русских. Итак, одна неприятность сменилась другой.

Я убеждал себя, что русские под нами уходят, но поглядев вниз, обнаружил, что они стреляют по нам из пулеметов; выстрелы раздавались, как лопающиеся в огне орехи.

Внезапно мотор заглох вообще — очевидно, в него попали. Мы спускались все ниже и ниже, кое-как протянули над лесом и приземлились на брошенной артиллерийской позиции, которая еще вчера вечером принадлежала русским, как я рапортовал в штаб.

Я сказал об этом Хольку, мы выпрыгнули из аэроплана и попытались скрыться в близлежащем леске, где могли хотя бы как-то защищаться. У меня был пистолет с шестью обоймами, у Холька — ничего.

Остановившись в леске, я вытащил бинокль, увидел бегущего к аэроплану солдата и пришел в ужас от того, что на нем было кепи, а отнюдь не остроконечный шлем. Я был уверен, что это русский. Но когда он подбежал поближе, Хольк закричал от радости, поскольку солдат оказался гренадером прусской гвардии. Оказывается, наши войска снова штурмовали эту позицию на рассвете и смяли сопротивление русских».

Тем временем германские авиаторы продолжали свои безуспешные попытки доставить своим конструкторам трофейного «Муромца», поскольку им также страшно хотелось иметь в своем распоряжении тяжелые многомоторные самолеты.

Три германских «Бранденбурга» пытались сбить над германской территорией «Илью Муромца».

Вражеские зенитные батареи не могли нанести серьезного ущерба «Муромцам», летящим на высоте 3000 м. В то же самое время немецкие истребители предпочитали держаться подальше от хорошовооруженных рыцарей воздуха. Это чувство неуязвимости чуть не привело к трагедии экипаж «ИМ-Киевского». В этот день экипаж решил снять с самолета несколько пулеметов, чтобы увеличить бомбовую загрузку. Три из четырех пулеметов были удалены, и самолет остался вооруженным только скорострельным пулеметом Мадсена и одним карабином.

Из рапорта капитана Горшкова, старшего офицера ЭВК:

«Командующему ЭВК 19 июля 1915 г., рапорт № 125 Влодава.

Настоящим я докладываю о полете „ИМ-Киевского“, состоявшемся в вышеуказанный день.

Члены экипажа: командир корабля, капитан Башко; заместитель командира, лейтенант Смирнов; артиллерийский офицер, штабс-капитан Наумов; механик, лейтенант Лавров.

Загрузка: бензин — 491 кг; масло — 98 кг; десять 16-ти кг бомб; пять 11-ти кг бомб; двенадцать зажигательных бомб; карабин; 260 патронов.

Вес: 1163 кг.

Полетный план: Влодава — р. Буг — восточнее деревни Грабовец — Юнивь — Бельжец — Шебржешин — Красно-став — Холм.

Продолжительность полета: 4 часа, с 4:00 до 8:00 утра.

По данным нашей разведки неподалеку от деревни Гос-тинное были расположены три вражеских батареи, к северу и западу от Юнивь находился вражеский аэродром, с несколькими палаточными ангарами и зенитной батареей. На станции Любух стояли три вражеских поезда из 50 вагонов. К северу от Юнивь находилось почти 400 товарных вагонов. Далее к северу поездов замечено не было. В Шеб-ржешине стоял небольшой поезд из 60 товарных вагонов.

Во время рейда мы сбросили пять бомб на аэродром в окрестностях Юнивь. Кроме того, мы сбросили 4 бомбы на поезд неподалеку от станции Бельжец и пять бомб на станцию Любух. Двенадцать зажигательных бомб были сброшены на поля к югу от Шебржешина.

Во время полета, когда мы находились на высоте 3200-3500 м., нас атаковали три немецких истребителя. Первый самолет противника, приблизившийся на 50 м снизу был замечен через нижний люк. В момент атаки „ИМ-Киев-ский“, пилотируемый лейтенантом Смирновым, пролетал над Шебржешином, который находился в 42 км от линии фронта. Немедленно командир корабля Башко заменил Смирнова у штурвала. Тем временем немецкий истребитель, имея большую скоростью быстро занял позицию в 50-ти м выше и справа от „ИМ-Киевского“ и открыл огонь из пулеметов. Команда заняла свои места по боевому расписанию. Лейтенант Смирнов оставался рядом с командиром корабля Башко, штабс-капитан Наумов открыл огонь из легкого пулемета, а лейтенант Лавров начал стрелять в противника из карабина.

Во время первого захода вражеским пулеметным огнем были пробиты верхние топливные баки, топливные фильтры обоих правых двигателей, радиатор, топливопроводы, ведущие к левым двигателям, и окна в передней и правой части кабины. Как только топливопроводы были перебиты, левые двигатели были выключены. „ИМ-Киевский“ продолжал полет лишь с двумя оставшимися двигателями на правой стороне. Немецкий самолет возобновил свою атаку, зайдя с левой стороны, но и на этот раз враг встретил сосредоточенный оборонительный огонь „Ильи Муромца". Немец затем резко отвернул вправо, нырнул и пошел вниз по направлению к Замостью.

После атаки лейтенант Смирнов взял на себя управление воздушным кораблем, и лейтенант Лавров перевязал капитана Башко, который был ранен в голову и в ногу Через короткое время Башко вновь вернулся к управлению, в то время как Смирнов и Лавров по очереди закрывали ру-камй пробитый топливный фильтр в надежде остановить утечку топлива. Во время первой вражеской атаки было выпущено двадцать пять патронов из одного магазина и пятнадцать из другого, прежде чем пулемет заклинило. Позднее было обнаружено, что сломана пружина возвратного механизма.

Появился другой вражеский самолет, сделал проход по левой стороне и открыл огонь из пулемета. Смирнов ответил на этот огонь стрельбой из карабина. К сожалению, Лавров находился в кабине рядом с фильтром и не мог отреагировать. Наумов тщетно пытался починить легкий пулемет. Смирнов затем передал карабин Наумову, заменив Лаврова у фильтра. Лавров, пытаясь предотвратить утечку топлива, серьезно обморозил руки. К счастью, вражеский истребитель не стал делать еще один заход.

Когда „ИМ-Киевский“ достиг линии окопов, третий немецкий истребитель приблизился сверху и слева и открыл огонь с большого расстояния. В то же самое время открыла огонь немецкая зенитная артиллерия. Когда началась эта атака, „ИМ-Киевский“ находился на высоте 1400-1500 м.

Во время подхода к городу Холм на высоте 700 м топливо кончилось, и двигатели с правой стороны резко остановились. Экипаж... совершил вынужденную посадку на заболоченный луг неподалеку от деревни Городище, которая расположена в 4-х или 5-ти км от Холма. Место вынужденной посадки оказалось поблизости от аэродрома 24-го авиационного отряда. У „ИМ-Киевского“ была повреждена левая сторона шасси, четыре стойки, пропеллер второго двигателя, нервюры...

Во время осмотра самолета после посадки команда обнаружила серьезный ущерб от вражеского пулеметного огня — пропеллер третьего двигателя был пробит в двух местах; крепление третьего двигателя было повреждено; кожух второго двигателя был также пробит; повреждено магнето двигателя номер два; получило попадание крепление двигателя номер два; выбоины и пулевые отметки по всей поверхности аэроплана.

Несмотря на свои раны, капитан Башко сумел посадить „ИМ-Киевский“. Его раны были обработаны в деревне Городище. Позднее он был отвезен в госпиталь Всероссийского дворянского общества во Влодаве. Башко получил пулевое ранение в икру ноги, выше колена и в бедро, а по касательной — в голову.

Подпись: Старший офицер ЭВК капитан Горшков».

Телеграмма из Ставки № 373 лейтенанту Башко:

«Ставка верховного командования предписала нам выразить нашу искреннюю благодарность вам и вашему экипажу за ваш героический поступок.

... Янушкевич».

По приказу Ставки лейтенант Башко и лейтенант Лавров были повышены и получили Крест св. Георгия II степени. Штабс-капитан Наумов и лейтенант Смирнов также получили награды. Телеграмма с описанием воздушного боя, подписанная капитаном Горшковым, была послана Николаю И.

2 августа — В Лиду на аэродром «Муромцев» прибыл «ИМ-2» — в день авиации (День Ильи Пророка). Это воздушное судно было оснащено двигателями, произведенными на РБАЗ в Риге.

Дарданеллы

6 августа — Операция началась атакой англичан под командой генерала Дугласа на южном участке в направлении на Ачи-Баба. Центр и левый фланг англичан пошли в атаку после небольшой артиллерийской подготовки. Они с большим трудом овладели несколькими участками передовых турецких окопов, после столкнулись с двумя турецкими дивизиями, которые в свою очередь по случайному совпадению получили распоряжение атаковать неприятеля часом позднее, чем начали атаку англичане, оказавшись, таким образом, совершенно готовыми к контратаке. В результате ни одна из сторон не достигла решительных успехов.

7августа — Гамильтон, высадив подкрепления, приказал повторить атаку. Эта атака также не увенчалась успехом; чз общем, на этом участке в продолжение пяти дней англичане не имели никакого успеха, понеся колоссальные потери.

Вновь начал действовать флот. Тринадцать траллеров несли сторожевую службу между мысом Алики и мысом Теке, а одиннадцать других — между северной оконечностью бухты Сувла и северовосточной оконечностью Имб-роса. В каждой из этих двух групп линия патрульных судов составлена была из судов на интервалах максимум в одну милю, остальные находились внутри патрульной линии для действия на случай появления подводной лодки, кроме того, в защите боевых судов, обстреливавших побережье приняли участие 20 дрифтеров по бокам боевых судов и два судна с аэростатами. Для непосредственного прикрытия было привлечено 10 истребителей.

С восходом солнца 7 августа, с целью заградить вход в бухту Сувла, была быстро спущена в море первая линия тяжелых сетей против подводных лодок, эту операцию произвели два специально назначенных корабля. В последующие дни заграждение бухты было усилено прибавлением новых участков сети. Меры, принятые в Сувле, оказались действенными, потому что, несмотря на присутствие одной неприятельской подводной лодки в Саросском заливе, ни одно судно не было торпедировано.

8 августа — За день успехи англичан достигли своего кульминационного пункта. Продвижение обозначалось на всем фронте, кроме крайнего левого фланга, где тщетно ожидалось соединение с английскими колоннами, высадившимися у Сувлы.

Достигнув вершины Кодья-Шимендаг, наступающие увидели Дарданеллы, Майдос, Нагару и азиатский берег. Положение турок было очень серьезным, в Константинополе царила паника.

Район Сари-Баир защищался постепенно прибывавшими частями 8-й, 9-й, 4-й, 5-й и 12-й турецких дивизий. Все, что можно было стянуть от Галлиполи, Ачи-Баба и с азиатского побережья, было двинуто сюда. Турецкой артиллерии удалось поджечь сухой кустарник, покрывающий горы, после чего турецкая пехота двинулась в контратаку. Сначала отошла 29-я индусская бригада, которая за собой увлекла ланкаширских стрелков (13-я пехотная дивизия). В ночь на 9 августа турками было потеряно плато Чунук-Баир.

9 августа — С утра контратаки турок возобновились. Жара в этот день превзошла все предшествующие дни; части, страдающие от зноя и недостатка воды, стали подаваться назад под повторяющимися атаками арабских войск турок. Мало помалу англичанами были потеряны гребни возвышенности и лощины, имеющие тактическое значение на склонах Сари-Баира. К вечеру англичане были оттеснены к подножью Сари-Баира, почти в исходное положение. Только крайняя усталость наступающих и артиллерийский огонь англичан задержали дальнейшее развитие наступления турок.

10 августа — Утром англичане снова пытались перейти в общее наступление после 2-х часовой артиллерийской подготовки, использовав свои последние резервы на этом участке, но и эта атака была отбита турками.

Высадка в Сувле, в значительной степени увеличив приток на Галлиполи турецких войск, вызвала напряженное движение турецкого флота в Мраморном море, на кратчайшем пути Константинополь — Галлиполи. С целью помешать этим перевозкам англичанами был использован воздушный торпедоносец. Авиатранспорт «Веп-Му-Chree» бросил якорь в заливе Сарос, чтобы быть ближе к объекту действий. Несмотря на большой вес торпеды и малую мощность мотора, позволявшую самолету держаться в воздухе не более 45 минут, пилотировавшему самолет Эдмондсу все же удалось приблизиться к турецкому транспорту, перевозившему войска, и выпустить торпеду. Транспорт (5 тыс. т) был потоплен.

17 августа — Еще один английский самолет потопил турецкий транспорт с войсками, выпустив торпеду. Таким образом, англичане в Дарданелльской операции также неожиданным образом успешно расширили возможности применения авиации.

ТеЫ не менее, несмотря на столь успешное применение самолетов как торпедоносцев, больше они в этом качестве не использовались. Дело в том, что отрыв от воды тяжело груженого поплавкового самолета в этот период требовал исключительно благоприятных погодных условий и безотказной работы на полном пределе маломощных двигателей. По-настоящему эта возможность применения авиации будет использована только в следующую мировую войну, когда будут созданы специальные смолеты-торпедоносцы.

14 августа — Русский летчик Ткачев сбил в воздушном бою австрийский аэроплан; аппарат и оба летчика оказались в руках у русских.

19 августа — Накануне взятия германскими войсками крепости Новогеоргиевская 33-й корпусной авиаотряд, которым командовал военный авиатор Ю.М. Козьмин, вывез из крепости знамена и секретные документы. Русские авиаторы пролетели над территорией противника 200 км и опустились у Белостока.

Таким образом, и в случае эвакуации из осажденных крепостей аэропланы оказались более надежным средством, нежели воздушные шары, хотя накануне войны именно воздушные шары предписывалось использовать для эвакуации, как наиболее подходящее средство.

Германская подводная лодка потопила английский пассажирский пароход «Арабик».

Дарданеллы

21 августа — Началась атака, организованная новым командиром IX корпуса Лилем.

Туман мешал корректированию артиллерийского огня в период подготовки, таким образом, авиация вновь не участвовала. Атакующие части 29-й пехотной дивизии сильно пострадали от огня турецкой артиллерии, зажегшей сухой кустарник, покрывавший склоны возвышенностей, одна бригада была почти целиком уничтожена. Этот день стоил 29-й дивизии 5 тыс. чел., тем не менее 29-я пехотная дивизия овладела возвышенностями Симитар.

В то время, как обозначилась общая неудача у Сувлы, бои частного значения продолжались перед Габа-Тепе и Критией. Здесь потери также были настолько велики, что вновь перейти в наступление было нельзя.

Турецкая победа была неполной, англичане не были сброшены в море, к чему стремились турки, но неудача обошлась англичанам очень дорого.

Рихтгофен: «Все лето 1915 г. я оставался в эскадрилье, участвовавшей в прорыве Маккензена от Горлице к Брест-Литовску. Я был очень юным наблюдателем и практически ни о чем не имел никакого представления.

Как в кавалерии военная жизнь состоит из разведки и рекогносцировок, так и в авиации приходится делать то же самое, только на гораздо больших территориях...

Немецкое наступление в России постепенно выдохлось, и меня 21 августа 1915 г. неожиданно перебросили на большой военный аэроплан93, на аэродром, базировавшийся под Остенде. Там я встретил своего старого знакомого дружище Цоймера».

24 августа — Французский штаб посылает на двух самолетах двух шпионов; на спецзадание летят два с неприязнью относящиеся друг к другу пилота Боу и Берти. Им следует оставить своих пассажиров в 90 км за линией фронта, за Мезьером. Боу перелетел линию фронта благополучно, Берти же был ранен пулей в бедро, а на его самолете осколками перебило тяги, крылья также были повреждены в нескольких местах. Пассажир предложил Берти вернуться, но пилот, узнав, что агент невредим, ответил, что задание должно быть выполнено. Самолета Боу уже нигде не было видно, и Берти направился прямо к месту высадки, старательно удерживая самолет в воздухе. Несмотря на довольно серьезные повреждения, французскому пилоту удалось успешно посадить самолет и даже, высадив пассажира, зновь взлететь. Однако машина и летчик были уже на пределе. Обратно Берти летел на высоте всего 100 м.

Вдруг он увидел на земле горящий «Моран-Солнье» Боу, пилота рядом с ним, а вдалеке — бегущих к самолету немецких солдат. Оказалось, что его товарища сбили, и пас-’ сажир при этом был убит. Не раздумывая ни секунды, Берти посадил свой искалеченный «Моран» рядом, помог раненому Боу забраться в свой самолет и взлетел в виду уже подбегающих немцев. Это произошло около фермы, имевшей странное название «Несмотря ни на что»94. Солдаты остановились и начали стрелять по ним из винтовок, но Берти выжимал из своего самолета последние возможности и благополучно дотянул до своей территории.

Берти получил орден Почетного Легиона, и оба летчика стали до конца дней, которых им, увы, осталось немного, неразлучными друзьями. На следующий год весной Берти погиб, застрелившись, дабы избежать пленения, на своем самолете, называвшемся «Несмотря ни на что». Вскоре после этого разбился Боу.

27 августа — Перед лицом германских войск, наступающих на Северном фронте по направлению к Риге, состоялся 710-ти км перелет ЭВК из Лиды в Псков. Эскадра имела уже семь «Муромцев»: «ИМ-1», «ИМ-2», «ИМ-3», «ИМ-4», «ИМ-5», «ИМ-6» и «ИМ-Киевский». Полет пришлось проводить в трудных погодных условиях, заставлявших лететь через туман и дождь. Большинство командиров по привычке летели, не пользуясь компасом. Только лейтенант Г.И. Лавров, летевший на «ИМ-1», избежал воздействия плохой погоды, подняв свое воздушное судно выше облаков, затем, пройдя через облака, благополучно приземлился в Пскове.

Лавров летал с Сикорским в 1914 г. из Петербурга в Киев и приобрел большой опыт в полетах над морем по компасу. Штабс-капитан Башко, пилотировавший «ИМ-Киевский», выражал некоторый скептицизм относительно компаса и, более того, опасался, что его воздушный корабль может попасть в руки немцам, которые в то время наступали на Вильно. Поэтому он решил лететь в Псков под нижней кромкой облаков — иногда на высоте всего 100 м. Существуют свидетельства о том, что на некоторых псковских крестьян этот пролетавший гигант навел настоящий ужас. Чтобы достичь Пскова, Башко понадобилось 5 час. 15 мин. «ИМ-5», под командой лейтенанта Г.В. Алехновича, приземлился в поместье в 20-ти км от Пскова. «ИМ-2», под командованием капитана А.В. Панкратьева, заблудился по дороге и приземлился в Ново-Свенцянах.

Каждый из этих «Муромцев» позднее добрался до Пскова. Только «ИМ-4», под командованием лейтенанта М. В. Смирнова, вынужден был остаться в Режице.

28 августа — Русский военный летчик Орлов с наблюдателем Готовским, несмотря на пробоины в самолете, выполнив разведку в районе Фридрихштадта, обнаружили в лесу значительные силы германцев, готовые к прорыву русских позиций. Русские летчики тут же доставили эти сведения в XXXVII армейский корпус, который решительным контрударом сорвал замысел противника.

Также в конце августа германское командование, решив прорвать фронт в районе Риги, перебрасывало сюда на автомашинах большие силы. Летчики 20-го русского авиаотряда вскрыли эти перемещения. В результате, не успев сконцентрироваться, германские силы были рассеяны и отброшены от Риги. Особенно отличился при проведении воздушной разведки военный наблюдатель В.И. Брожевский.

Французский военный летчик Брокар сбивает своего второго противника.

Брокар на «Ньюпоре» встретил германский самолет, направлявшийся на Компьен на высоте 3600 м, и приблизился к нему на 50 м. Прежде чем германский летчик успел его заметить и что-либо предпринять, Брокар уже выпустил из своего пулемета 50 пуль. Германский самолет стал пикировать, Брокар преследовал его. На высоте 100 м один из германских летчиков выпал из самолета, самолет завертелся, упал и загорелся.

31 августа — Происходят новые перестановки в русском командовании. Верховный главнокомандующий Великий князь Николай Николаевич смещен, Верховным главнокомандующим становится царь Николай II. Генерал Алексеев оставляет пост командующего Северо-Западным фронтом и становится Начальником штаба Веховного главнокомандующего. Северо-Западный фронт разделен на Северный во главе с генералом Рузским и занявший центральное положение Западный во главе с генералом Эвертом.

В конце лета в Германии весь полученный опыт ночных бомбардировок был использован при составлении «Руководства для произведения ночных полетов».

Зигерт: «Не было надобности брать с собой оружие, и это увеличивало полезную нагрузку бомбами. Возможность ходить низко увеличивала шансы попадания. Планирование без шума позволяло приближаться к цели на самое близкое расстояние». Однако, несмотря на это «штабом армии и генеральным штабом был выражен тот взгляд, что „для производства ночных полетов нет достаточных причин и необходимости". Может быть, в эти понимания слишком вкрадывалось беспокойство о том, что противник пожелает отплатить тем же и похитит этим у штабов остаток их сна, и так скупо им отмеренного?»

СЕНТЯБРЬ

В сентябре германские войска предприняли последнее крупное наступление, имевшее целью глубокий охват русского правого фланга. 10-я армия наступала с севера на Вильно, а Неманская — на Двинск. Русские отходят, оставляя Вильно. На южном крыле фронта, в районе Луцка, русским удалось добиться успеха; 8-я армия генерала Брусилова сильным контрударом (14-22 сентября) разгромила наступавшую 4-ю австрийскую армию.

Только теперь действительно начались наступательные действия союзников России на Западноевропейском театре. Проведенная в мае наступательная операция французов в Артуа окончилась ничем. Предпринятая атака англичан также окончилась безрезультатно. 7 июля на межсоюзнической конференции в Шантильи было принято решение оказать русским войскам действенную помощь. Однако наступление в Шампани началось лишь 22 сентября. Эта операция, по словам Фалькенхайна, «уже не могла более принести пользы русским». Однако и для немецкой стороны активные действия на Восточноевропейском театре обошлись недешево.

Людендорф: «Фронтальное оттеснение русских в Галиции, как бы оно ни было для них чувствительно, не имело решающего значения для войны... К тому же при этих фронтальных боях наши потери являлись немаловажными».

Брусилов: «Было ясно уже осенью 1915 года, что Германией война вперед проиграна по ее собственной вине. Если бы с начала войны она все время держалась на востоке в общем оборонительно, до уничтожения французской армии, то эта задача была бы ею почти наверняка закончена к осени 1915 года, и тогда расправа с восточным противником оказалась бы довольно простой и неизбежной...»

Во второй половине сентября 11-я германская армия вместе с авиаотрядами №№ 1, 66, 69 и 57 отправилась на Сербский театр военных действий.

Что касается действий русской авиации, то среди русских летчиков-истребителей в этот период была широко распространена тактика ведения воздушного боя парами. Часто вылетали звеном, при этом третья машина служила как бы приманкой. Летая над вражеским аэродромом, она старалась привлечь на себя внимание противника. Если это удавалось, и вражеский самолет поднимался в воздух, то на него неожиданно обрушивался командир со своим ведомым. Русские летчики смело шли прямо в лобовую атаку, от которой противник обычно предпочитал уклоняться, и расстреливали самолет противника с расстояния в 10-15 метров.

В этом месяце 1-я русская истребительная эскадрилья под командованием штабс-ротмистра Казакова устроила в районе Луцка непроницаемую завесу для аэропланов противника. В течение месяца истребительная эскадрилья Казакова провела 40 воздушных боев, сбив несколько самолетов противника и потеряв один свой.

Во Франции в этом месяце была сформирована отдельная эскадрилья Наварра.

Германия поставила на фронт свои первые двухмоторные самолеты «Гота G-1», которые оказались неудачными и не пошли в серийное производство.

1 сентября — Рихтгофен отправляется в испытательный полет на новом двухмоторном самолете «Гота», который поначалу все называют просто «Grossflugzeuge» — большой самолет.

Рихтгофен: «В одном из полетов мы оказались далеко над морем. Наш аэроплан имел теперь два мотора, и мы экспериментировали с новым рулевым механизмом, который, как все утверждали, может позволить лететь по прямой даже при одном работающем моторе.

И вот тогда-то я вдруг увидел внизу, но не на воде, а под водой, судно. Это было забавно. Когда море спокойно, то действительно можно видеть почти до дна. Конечно, не на глубину в двадцать пять миль, но на несколько сотен ярдов95 — точно. И мое предположение о том, что корабль плывет не по воде, а под водой, оказалось истинным, хотя поначалу мы очень сильно в этом сомневались. Я сказал о моем открытии Цоймеру и мы спустились ниже, чтобы окончательно удостовериться. Я, конечно, не великий знаток морского дела, но все же смею утверждать, что это была субмарина. Но какого государства? Этот сложный вопрос мог быть разрешен только специалистом, да и то не всегда. Различить под водой цвета — дело нелегкое, а флага на судне не было. Кроме того, подводные лодки вообще ходят без опознавательных знаков. У нас была с собой пара бомб, и я долго думал, бросать их или нет. Нас с лодки, конечно, не видели. Мы могли летать прямо над ней без всякого для себя риска и дожидаться, пока она не всплывет на поверхность. Тогда можно было бы и уронить наши яйца.

Так мы летали до тех пор, пока я неожиданно не заметил, что вода из аппарата охлаждения постепенно испаряется. Мне это не понравилось, и я сообщил об этом напарнику. Лицо у него вытянулось, и мы поспешили домой. Тем не мене мы находились в двенадцати милях от берега и могли бы залететь еще дальше. Мотор начал работать медленнее, и я уже приготовился к непредвиденному холодному купанию. Но ура, гип-гип ура, мы дотянули до берега! Наш огромный круглобокий, как яблоко, аэроплан дотянул на одном моторе и новом рулевом механизме. Мы достигли берега и умудрились приземлиться в гавани без особых трудностей».

5-11 сентября — С необычайной силой разгорелись воздушные нападения на Англию.

6 сентября — Немецкие цеппелины совершили нападение на город Люневиль в базарный день. Погйбло 41 человек и 50 человек было ранено.

7 сентября — В ночь цеппелин прорвался в Лондонский Сити и сбросил бомбы. Начался большой пожар — 30 раненых, 18 убитых, из них шестеро детей.

8 сентября — В ночь цеппелин произвел бомбардировку Холборна и Блумбери. Было разбито 2 автобуса и погибло 22 человека96.

Лондонцы требовали создания мощной противовоздушной обороны. Полковник Ролинсон был послан в Париж, где генерал Пелле, начальник французского генерального штаба, согласился поставить Англии 75-ти мм автоматические пушки на подвижных бронированных платформах. Пушки были доставлены в Лондон в течение 2-х следующих дней. Тут же было заказано еще 30 таких орудий. Начальником ПВО Лондона был назначен герцог Майкл, праправнук Екатерины Великой. Орудия ПВО были расставлены вокруг Лондона, что весьма затрудняло проникновение к столице сначала цеппелинов, а затем и самолетов. Каждый расчет ПВО имел свое имя. Один назывался «Молния», другой «Нож в сердце», третий — «Счастливчик» и т. д.

БИТВА ЗА ШАМПАНЬ

Проблема прорыва позиционного фронта все еще оставалась нерешенной. Готовясь к новому большому наступлению в Шампани и Артуа, французское командование, используя опыт наступательных операций первой половины 1915 г., издало инструкции, которыми устанавливалось, что прорыв должен осуществляться не на узких, а на широких фронтах, и непрерывно. В приказе Жоффра от 14 сентября говорилось, что «наступление должно быть общим... состоять из нескольких больших и одновременных наступлений, которые должны производиться на очень широких фронтах... Задача всех частей, принимающих участие в наступлении, сводится не к тому только, чтобы отнять передовые неприятельские окопы, но чтобы без остановки день и ночь пробиваться вперед, через вторую и третью линии...» Далее в приказе говорилось об одновременности атак в Шампани и Артуа, чтобы «помешать противнику сосредоточить на одном пункте свои пехотные и артиллерийские резервы». На кавалерию возлагалась задача использовать успех на далеких расстояниях впереди пехоты. Атакующая же пехота для поддержания непрерывности штурма должна была строиться в виде последовательного ряда «набегающих волн» цепей.

Авиации по-прежнему отводилась второстепенная роль.

22-27 сентября — После артподготовки, начавшейся 22 сентября, французские войска 25 сентября атаковали германские позиции и за два дня продвинулись на несколько километров, заняв первую линию обороны на участке в 25 км. Затем артиллерия французов приступила к обстрелу второй линии обороны германских войск. Огонь батарей корректировался с аэропланов при помощи установленных на них беспроволочных телефонов. Меры, принимавшиеся при поддержке атаки, состояли в развитии артиллерийского огня впереди пехотной линии. При атакующих частях находились артиллерийские офицеры; предусматривалось специальное воздушное наблюдение с аэропланов и аэростатов. Однако осуществить поддержку наступления с воздуха не удалось из-за плохой погоды.

Англичане наступали в Артуа. В первый день наступления 25 сентября они использовали газы и дымовую завесу из нейтрального дыма.

Бои в Шампани продолжались до 20 октября, в Артуа до 13 октября.

Рихтгофен: «Приятные дни в Остенде скоро миновали, поскольку разгорелась битва за Шампань, и мы вылетели на фронт, чтобы помочь нашим войскам своими огромными аэропланами...

Однажды я летел с Остеротом, у которого аэроплан был много меньше моего. Мили за три перед фронтом мы столкнулись с двухместным „Фарманом“. Он позволил нам приблизиться, и первый раз в жизни я увидел своего воздушного противника буквально лицом к лицу. Остерот умело летел прямо бок о бок с ним, давая мне прекрасную возможность стрелять. Может быть, поначалу он нас просто не заметил и начал стрелять только тогда, когда у меня заело винтовку. Выпустив весь запас пуль (около сотни), я не поверил своим глазам, вдруг обнаружив, что мой враг круто уходит вниз, нелепыми спиралями. Я проводил его глазами и постучал по шлему Остерота, чтобы привлечь и его внимание. А враг все падал и падал и, наконец, рухнул в огромную воронку. Аэроплан воткнулся носом в землю, а хвост указывал прямо в небеса.

Судя по карте, он упал в трех милях от линии фронта — значит, мы посадили его на вражеской территории. А жаль, так бы я официально записал себе одну победу. Но как бы то ни было, я был горд своим успехом — ведь я его все-таки подбил! И мне было все равно, поверят мне или нет».

Победой, или, точнее, «засчитанной победой», являлась «заявленная победа», которая получила официальное подтверждение. Для подтверждения требовалось свидетельство других летчиков, наземных наблюдателей, разведки, либо «вещественное доказательство» в виде куска сбитого самолета или фотографии места падения. Во всех странах требования для подтверждения побед были в общем одинаковы, хотя встречались и некоторые отклонения от «генеральной линии» (например, совсем не доверять летчикам).

В Первой мировой войне самую «разветвленную» систему учета побед разработали англичане. Их летчики, в зависимости от результата боя, могли заявить о победе одной из нескольких категорий: Destroyed («уничтожен»), в случае, если наблюдался удар самолета о землю (Crash) или он разрушался в воздухе (Broken Up); Destroyed in Flames («уничтожен в огне»), если противник загорался; Out Of Control («потерял управление»), т.е. «вроде бы сбит, но падения никто не видел», в эту категорию включались не только беспорядочно падающие самолеты, но и те, что отвесно пикировали на небольшой высоте; Drived Down («ушел со снижением»); Forced То Land («принуждён к посадке»). Если последнее случалось на своей территории, то самолет указывался как Captured («захваченый»). В Палестине экипажи двухместных истребителей «Бристоль F2B Файтер» нередко добивали бомбами или пулеметным огнем самолет противника, совершивший вынужденную посадку. В этом случае победа значилась как Forced То Land & Destroyed, что являлось полным аналогом термина Destroyed.

Официальными сокращениями для побед были (в том же порядке, что и в предыдущем абзаце): Des, Des(Fla), OOC, DD, FTL, Capt и FTL(Des). Из них собственно победой считались Des, Des(Fla), ООС и Capt. «Ушедшие со снижением» в качестве победы не засчитывались, а «принужденные к посадке» шли в зачет только в случае пленения или последующего уничтожения самолета наземными войсками.

Часто случалось так, что победу одерживали в группе, в таком случае записывали каждому из участников по одной победе. Но этому правилу следовали не всегда. В некоторых случаях победы записывали не всем участникам боя, а одному или нескольким летчикам, внесшим максимальный вклад. Подобная практика существовала не только в британское авиации.

Победы, одержанные экипажами разведчиков и бомбардировщиков, записывались следующим образом: летчик получал все победы, а летнаб только те, что сбил сам. Но это было исключительной особенностью Королевской авиации, во всех остальных странах и летчику и стрелку засчитывали одни и те же победы.

Во Франции использовалась более строгая система учета побед: таковыми считались самолеты, упавшие на территории победителя, либо за линией фронта, но лишь в том случае, если их падение подтверждалось «независимыми свидетелями». Принужденные к посадке засчитывались только в случае пленения (уничтожения). Самолеты, чье падение не подтверждалось, считались «правдоподобно сбитыми» и учитывались отдельно, хотя обычно о них упоминали только как о «множестве правдоподобно сбитых» в дополнение к «достоверно сбитым».

Французская система была самой распространенной на фронтах Первой мировой, безо всякого изменения ее использовали бельгийские и румынские летчики. В России, Италии и Австро-Венгрии использовались ее слегка модифицированные варианты. В этих странах победы не делили на достоверные и правдоподобные, они либо были, либо нет. Еще одним отличием было то, что австрийцы всегда засчитывали как победы «принужденные к посадке», вне зависимости от того, на чьей стороне фронта приземлилась подбитая машина.

Позже всех вступили в войну Соединенные Штаты, которые при создании своих ВВС пользовались в основном французским опытом, более того, первая американская боевая эскадрилья была переведена из состава французской армии. Поэтому и в деле подтверждения побед они следовали тем же стандартам.

В полном объеме все вышеизложенные правила действовали не с самого начала воздушной войны, а только после введения соответствующих стандартов, в некоторых странах — неписаных. В Великобритании это произошло весной 1916 г., во Франции и Германии — в конце 1915 г., а в остальных странах — летом 1916 г. До того англичане и французы засчитывали все победы, включая FTL, DD и «правдоподобные», а в Германии и России, в противоположность этому, не засчитывали самолеты, упавшие за линией фронта, даже если их падение отлично наблюдалось.

23 сентября — В этот день французский военный летчик Гийнемер впервые отправляется на спецзадание.

Гийнемер: «Первое задание было довольно трудным, потому что погода была отвратительная. По дороге туда ветер был мне попутчиком, но при возвращении он задерживал меня, и я боялся, что никогда уже не доберусь до своих.

Понадобилось три часа для исполнения моей работы...»

Французскому командованию для успешного проведения операции в Шампани необходимы были сведения, поэтому в этот день на спецзадание отправился не один Гийнемер.

В 11 час. 30 мин. вылетели на спецзадание: лейтенант Квиллен с пассажиром капитаном Эврардом на «Ньюпо-ре», также на «Ньюпоре» капитан Буш с пассажиром капралом Гранджан, пилот Павлацци на «Моране-Солнье» с пассажиром сержантом Пьерром и пилот Пао на «Моране».

Из них только первая пара справилась с задачей благополучно. Павлацци с Пьерром погибли при высадке. Буш также погиб, а Гранджан смог скрыться и с большим риском для жизни пробрался через Антверпен в Голландию. На самолете Пао был пробит бензобак, поэтому о возвращении не могло быть и речи. Однако пилот дотянул до места высадки, дал возможность своему пассажиру скрыться и был взят в плен при уничтожении своего самолета. Пао долго скрывал на допросах истинную цель своего полета, отрицал наличие пассажира и в конце концов на следующий год смог бежать из плена. Пао был награжден орденом Почетного легиона.

25 сентября — 4 немецких самолета произвели нападение на русский морской отряд, состоящий из 10 судов, и сброшенными бомбами принудили его прекратить огонь, открытый им по береговым укреплениям. Эта акция еще раз ясно продемонстрировала, что в данный период военных действий воздушный флот имел явные преимущества в боевых действиях против военно-морского флота.

26 сентября — летчики 1-й русской истребительной эскадрильи Казакова рассеяли и обратили в бегство 16 германских бомбардировщиков.

Успешно продвигались в России и научные изыскания по изготовлению авиабомб.

27сентября — Из отчета профессора Н.Е. Жуковского Военному ведомству об испытаниях зажигательных бомб в июне—июле 1915 года:

«Испытания сначала производились при Аэродинамической лаборатории императорского технического училища, причем испытывались различные системы зажигательных снарядов, из которых оказались удовлетворительными стрела, спроектированная прапорщиком Б. Н. Юрьевым, и аппарат с химическим запальником, спроектированный студентом Имп. Техн. Училищ. Б. С. Стечкиным. Эти два аппарата сбрасывались с высоты около 15 м (крыша физического института ИТУ) и давали большое пламя, причем стрела, имеющая специальное приспособление для разбрасывания горючей жидкости, давала большой радиус зажигательного района. Кроме того, были разработаны и приготовлены студентом Имп. Техн. Уч. А. А. Микулиным в лаборатории образцы больших зажигательных бомб, для сбрасывания которых необходима была большая высота...

При опытах сбрасывания с аэроплана оказалось, что горючая жидкость, падая на землю с большой высоты в тонкостенных сосудах, сама весьма хорошо разбрызгивается, поэтому специальные приспособления для разбрызгивания, как это было в стреле Б.Н. Юрьева, нет надобности применять;

вследствие этого опыты со стрелами были приостановлены, и все внимание было направлено на опыты с зажигательными снарядами системы Б. С. Стечкина и А. А. Микулина.

Как горючее употреблялась смесь керосина, бензина и скипидара, причем внутренность бомбы еще наполнялась паклей и льняными очесами.

Зажигание производилось при падении бомбы на землю. В запальнике Б.С. Стечкина его зажигание получалось при соединении серной кислоты с ватой, пропитанной порошком марганцевокислого калия, запаянная ампулка с серной кислотой завертывалась в эту самую вату и все вместе помещалось в широкую пробирку, на которую надевалось свинцовое кольцо, которое при падении разбивает обе пробирки. На аэроплане запальник является безопасным вследствие того, что кольцо не позволяет ему ни сжаться, ни сместиться... При сбрасывании с аэроплана зажигательных бомб Б. С. Стечкина (около 20 штук) не было ни одного отказа...

При испытании зажигательных аппаратов была сделана небольшая партия из 20 бомб системы Микулина и 150 бомб системы Стечкина и послана для пробы в Ивангород к полковнику Вегенеру...»

Искали в России и улучшения воздухоплавательных возможностей.

В сентябре отдел изобретений Центрального военно-промышленного комитета, рассмотрев предложенный К. Э. Циолковским проект, вынес следующее заключение: «Проект... является... не настолько разработанным, чтобы можно было тотчас же приступить к постройке аэростата такой системы для военных целей». Таким образом, за время войны ни один из строившихся в России и за границей управляемых аэростатов не был принят на вооружение.

В России после лета этого года практически не осталось боеспособных дирижаблей. Новые дирижабли не строились. Купленные в Англии четыре военных дирижабля типа «Черномор» объемом 4500 м3 из-за отсутствия достаточного количества химических средств практически не использовались.

В Англии, начиная с февраля этого года было построено 200 дирижаблей. Здесь проводились успешные опыты по применению дирижаблей во взаимодействии с морским флотом для борьбы с подводными лодками противника. Дирижабли конвоировали суда и несли береговую охрану. Обладая большим радиусом действия они оказывали флоту серьезные услуги.

На Галлиполийском полуострове в течение всего сентября продолжалась упорная борьба, требовавшая больших жертв. Хотя здесь не было намечено ни одного крупного плана действий; в результате небольших боев англичане продвинулись к концу сентября вперед на несколько сот метров у Габа-Тепе и против Анафарты, а французы окончательно закрепились на линии Керевез-дере. К концу сентября и солдаты и начальники чувствовали, что способность турок к сопротивлению уменьшилась; было ясно, что бои на трех фронтах Галлиполи истощили их артиллерийские парки, и действительно, как теперь известно, по турецким донесениям того времени, они испытывали острую нужду в боеприпасах.

Попутно следует отметить, что, когда после неудачи под Сувлой англо-французское командование особенно заинтересовалось Салониками, Германией в Эгейское море было послано 13 подводных лодок, которые в первые три недели сентября потопили возле Крита пять, а с 28 сентября по 11 октября — восемнадцать пароходов. Потеря этих судов, везших боевое снаряжение, сильно ухудшила положение союзников в Галлиполи.

Восточноевропейский театр

В мае—сентябре были проведены операции: Горлицкая, отход русских в Польше и Свенцянская операция. В этот период русские оставили Галицию и в условиях чрезвычайно сложной обстановки вывели войска из-под угрозы окружения в Польше.

К октябрю воюющие стороны на всем Восточноевропейском театре военных действий перешли к позиционной обороне.

ОКТЯБРЬ

К началу октября на Восточноевропейском театре фронт стабилизировался; русские войска занимали фронт в 1300 км. Германский стратегический план — разгром и выведение из войны России, не был ими выполнен. «Русские вырвались из клещей и добились фронтального отхода в желательном для них направлении» (Гинденбург).

В этом месяце для поддержки Сербии союзниками был создан Салоникский фронт.

1 октября — Рихтгофен: «Дружище Цоймер раздобыл себе моноплан „Фоккер“, и мне снова пришлось плыть одному в волнах житейского моря. Битва в Шампани разгоралась все сильнее. Французы стали опережать нас, и мы были вынуждены создать истребительную эскадрилью. 1 октября 1915 г. мы выехали для ее создания».

Далее Рихтгофен рассказывает о своей первой встрече с лучшим на тот момент германским военным летчиком Бельке: «Сидя в вагоне-ресторане, за соседним столиком я увидел молодого и незначительно выглядевшего лейтенантика. И не было бы смысла о нем упоминать, если бы не тот факт, что он тогда был единственным летчиком, сбившим не один, а целых четыре вражеских аэроплана. Имя его упоминалось во всех донесениях. И я имел на него большие виды именно в связи с его опытом. Мне-то в этом решительно не везло, как я ни старался.

И потому мне ужасно хотелось узнать, как лейтенант Бельке добивается своих побед.

— Скажите, как вам это удается? — наконец спросил я.

Кажется, он очень удивился и рассмеялся, хотя спрашивал я его совершенно серьезно.

— Да это просто, — в конце концов, ответил он. — Я подлетаю совсем близко, хорошенько прицеливаюсь, и он, естественно, падает...»

Заметим, что на этот момент четыре сбитых самолета противника — абсолютный рекорд на всех фронтах. На втором месте, как мы знаем, Гарро и Жильбер по три самолета, на третьем месте Брокар — два самолета. По одному самолету сбили Нестеров, Казаков, Ткачев, Гийнемер и Рихтгофен. Борьба за первенство еще только разгорается, и она вся впереди. И в ближайшее время вперед вырвется француз Гийнемер, который в этот день производит вторую успешную высадку шпиона в глубоком германском тылу.97

Гийнемер: «Второе задание было еще более жуткое, и я поклялся не исполнять больше таких полетов...

Я прибываю к назначенному месту, ставлю мотор на малый газ, чтобы не привлекать внимания немцев, и спускаюсь спиралью. Два поля подо мной: одно — великолепное, настоящее зеленое биллиардное сукно, — как будто магнитом притягивает меня; другое — полное выбоин, изрезанное бороздами... Я не колеблясь выбираю первое и начинаю спускаться. Продолжая планировать, я не могу удержаться от размышления: „Эта почва, зеленеющая и имеющая такой чудесный вид, точно она переоделась в свои праздничные одежды, чтобы принять меня, — не слишком ли она прекрасна для того, чтобы стать гостеприимной?"

Внимание! Гляжу пристально, наблюдаю и что же замечаю: проволочные заграждения, которые коварно пересекают ее. Это была ловушка для пилотов.

Какое счастье, что я оказался недоверчивым. Я быстро даю полный газ и снова поднимаюсь на высоту и... собираюсь спуститься на другой участок... который я только сейчас бранил...

Но он оказался сносным и, несмотря на многие тревожные толчки при посадке, я имел удовольствие убедиться, что ни одна часть моего самолета не была повреждена. Спустя несколько секунд после высадки своего пассажира, я поднялся без помех и полетел к себе. Все кончилось хорошо, но меня бросало в жар. Право, специальное задание очень скверная штука!»

3 октября — Технический комитет ГВТУ под председательством военного инженера генерал-лейтенанта Н. Л. Кир-пичева рассмотрел предложенные Жуковским зажигатель-ньщ бомбы и отметил, что снаряд, разработанный Стечки-ным и Синягиным, «является опасным в обращении, так как его воспламенитель при попадании в него пули может загореться на аэроплане... зажигательный снаряд студента Ми-кулина своему назначению удовлетворяет и может быть допущен на снабжение авиационных частей». (Зажигательный снаряд Стечкина и Синягина состоял из бычьего пузыря, наполненного паклей, бензином и нефтяными остатками.)

Таким образом, зажигательная авиабомба большой мощности была принята на вооружение русских ВВС, однако вопрос зажигательных бомб малого калибра не был решен.

4 октября — Августовские неудачи в Дарданеллах до крайности осложнили политическое положение па Балканах. Вследствие турецкой полупобеды у Сувлы Болгария начала мобилизовывать свою армию. Сербы тщетно просили разрешения напасть на Болгарию, прежде чем она закончит мобилизацию; французская миссия в Софии продолжала переговоры, и сербам в их просьбе было отказано. Благодаря этому Болгария спокойно провела мобилизацию и развернула на сербской границе армию под аккомпанемент заверений о благожелательном нейтралитете.

Русские внесли окончательную ясность, послав 3 октября ультиматум, требовавший в 24-часовой срок удалить из болгарской армии германских и австрийских офицеров и прекратить сосредоточение болгарских войск на сербской границе. Результатом этого ультиматума была выдача 4 октября русскому, английскому и французскому представителям в Софии их паспортов.

5 октября — Немецкий цеппелин разрушил станцию и три дома в Брест-Литовске. В городе начался пожар и распространилась паника.

6 октября — «ИМ-Киевский» совершил пятичасовой полет во вражеский тыл, в окрестности города Шавли, где находился командир германского фронта со своим штабом. Русское воздушное судно появилось над Шавли неожиданно, сбросив бомбы и напугав безмятежно спящий германский штаб, который вскоре сменил свое местоположение.

После усиленной артиллерийской подготовки была предпринята повторная атака французских войск в Шампани. Волны цепей французской пехоты поражались огнем. Французы несли большие потери.

7 октября — Началось наступление центральных держав в Сербию, но наступление болгар еще не начиналось.

11 октября — На стороне Германии вступила в войну Болгария, располагавшая 500-тысячной армией на границе с Сербией. В трудных условиях войны, атакуемая с конца октября по всему фронту 200-тысячная сербская армия не смогла сдержать натиск армий коалиции центральных держав. Потеряв почти половину своего состава, сербская армия была эвакуирована на остров Корфу.

В этом же месяце с высадкой англо-французских дивизий в Салониках по соглашению с правительством Греции образовался Салоникский фронт.

13 октября — Произошел один из самых тяжелых налетов этого года на Британию. К Лондону прорвалось 5 цеппелинов. Было сброшено 189 бомб, погибло 71 человек.

Завершилась наступательная операция англичан в Артуа. Английские войска понесли большие потери, вновь не выполнив поставленных задач.

15 октября — Гамильтон был заменен генералом Монро, которому вместе с тем было поручено представить рапорт о точном состоянии всех фронтов Дарданелл.

Между тем во Франции произошел министерский кризис; ушел в отставку Делькассе — противник Салоникской операции, и французское командование приказало Саррай-лю двинуться в Сербию, как только он получит к этому возможность. Англичане протестовали, настаивая на прямом объявлении войны Болгарии, и прервали с ней сношения, болгарам также была объявлена война со стороны России, Франции и Италии.

18 октября — Три «Муромца», «ИМ-2», «ИМ-5» и «ИМ-9» бомбили железнодорожную станцию Фридрих-штадта, сбросив на противника 48 16-ти кг бомб. Во время этого рейда «ИМ-9» под командованием капитана Р. Л.

Нижевского, сбросил бомбу весом 245 кг, которая одна полностью уничтожила два соседних здания.

Великий князь Александр Михайлович телеграфировал в штаб Верховного главнокомандования: «Наместник Кавказа просит срочно назначить в авиационные отряды опытных наблюдателей. Прошу с вашего фронта одного и сообщить мне фамилию. Ввиду тяжелых условий полетов в горах должен быть легкого веса».

19 октября — Над городом Баусский, в 50 км от линии фронта, все четыре двигателя «ИМ-Киевского» остановились; замерзла вода, попавшая в бензопроводы. Штабс-капитан Башко, пилотировавший «ИМ-Киевский», повернул назад и начал планирование в сторону русских траншей. Два члена экипажа, артиллерийский офицер штабс-капитан Наумов и унтер-офицер А. В. Середницкий, заместитель командира, попытались отогреть замерзшие бензопроводы.

Экипажу с большими трудностями удалось запустить два двигателя, но они работали неустойчиво. Чтобы облегчить самолет, экипаж сбросил не только бомбы, но также пулеметы и боеприпасы к ним. «ИМ-Киевский» с двумя работающими двигателями пролетел над вражескими траншеями на высоте всего 100 м. Немцы заметили неуклюже летящий русский аэроплан и открыли огонь из винтовок и пулеметов. В «ИМ-Киевский» попало более 60 пуль, но большинство из них пробили хвост самолета, что позволило экипажу избежать ранений. Перелетев через линию фронта «ИМ-Киевский» благополучно приземлился на русской территории у города Олаи.

Когда «ИМ-Киевский» приземлился, русские солдаты (сибирские стрелки) бросились к самолету, думая, что это германские шпионы. Несмотря на то, что кто-то из экипажа обнял от радости одного из солдат, те упрямо продолжали считать летчиков германскими шпионами и угрожали застрелить их на месте.

Этот случай свидетельствует о широко распространенной уже к этому моменту практике заброски шпионов в глубокий тыл посредством авиации не только со стороны французов.

20 октября — Наступательная операция французских войск в Шампани завершилась, не принеся французам ожидаемых результатов. Недостатком боевого порядка волнами оказалось то, что наступавшая пехота не могла использовать свои огневые средства (пулеметы и минометы) в полную силу; считалось, что для этого достаточно одной артиллерии.

В обобщенном материале «Опыт сентябрьских боев 1915 г. (особенно боя в Шампани) с точки зрения общей атаки», разосланном 27 декабря 1915 г. в войска главной квартирой западных армий говорилось: «С момента начала атаки артиллерийский огонь вообще стал мало действительным... что останавливало порыв наших войск...»

Таким образом, сражение в Шампани показало всю трудность, если не невозможность захватить одним ударом последовательные укрепленные позиции противника, используя только артиллерию и пехоту

27 октября — Начальник 30-го корпусного авиаотряда Замитан в ответ на телефонограмму авиадарма98 телеграфировал: «специальных прицелов для сбрасывания бомб в отряде не имеется, имеется лишь приспособление для точного определения местонахождения аэроплана по отношению к цели, лучшее приспособление выработано поручиком Шатским, опыты проводились лишь последнее время».

Тем не менее к этому моменту во многих авиаотрядах уже вовсю применялись различные приборы для прицельного бомбометания. Наибольшей популярностью у фронтовых летчиков пользовался прицельный прибор системы штабс-капитана Толмачева. Прибор состоял из специального секундомера со шкалой высот и лампочкой, укрепленного на браслете, который летчик одевал на левую руку, и визирного приспособления примитивного типа в виде четырех шпилек, вбитых в гондолу. Секундомер предназначался для указания момента сбрасывания бомбы после предварительного двукратного визирования на цель. По отзыву комиссии военного ведомства, осматривавшей прицел, секундомерное устройство было «очень компактно, удобно в обращении, хорошо выполнено». Комиссия признала принцип действия прицела теоретически правильным, конструкцию — остроумной, а манипуляции — простыми. Несмотря на то, что Россия располагала в основном устаревшими на данный момент типами самолетов и технически проигрывала по всем параметрам германским машинам, русские авиаторы героически выжимали из своих машин все возможное.

Из статьи военного обозревателя австрийской газеты «Pester Loyd», октябрь 1915 г.: «Было бы смешно говорить с неуважением о русских летчиках. Русские летчики более опасные враги, чем французы. Русские летчики хладнокровны. В атаках русских, быть может, отсутствует планомерность так же, как и у французов, но в воздухе русские летчики непоколебимы и могут переносить большие потери без всякой паники.

Русский летчик есть и остается страшным противником » 99.

НОЯБРЬ

С марта до ноября месяца германские цеппелины 37 раз бомбили британскую столицу. На Лондон было сброшено в общей сложности 35 т бомб. Вообще в первой фазе этой цеипелиновой войны против Англии с января по ноябрь было совершено 50 цеппелиновылетов, из которых только 37 достигли Англии. Во время 23-го нападения было сброшено 35 т бомб, 208 англичан было убито и 531 ранен.

7 цеппелинов были потеряны.

Во 2-м армейском авиаотряде, которым командовал Е. Н. Крутень, в ноябре 1915 г. была испытана зажигательная бомба, изобретенная подполковником В.И. Горчинским. Снаряд имел массу около 4-х кг, был снабжен стабилизатором. Летчик Шебалин сбросил несколько таких бомб с высоты 200-250 м. Бомбы при падении глубоко уходили в грунт, бензин не расплескался по поверхности, а быстро сгорел в воронке.

Испытание показало, что «бомба вполне безопасна и имеет надежный воспламенитель, но требует развития горючего состава для снаряжения и изменения наружной формы, после чего необходимо произвести еще испытание».

5 ноября — По неизвестным причинам «ИМ-3» разбился южнее Барановичей неподалеку от Прилук. По мнению капитана Горшкова, который участвовал в работе комитета по расследованию воздушной катастрофы, ее причиной могло быть решение штабс-капитана Озерецкого, командира «ИМ-3», удалить вторую пару рычагов управления с целью увеличить скорость полета, которая обычно составляла 120-130 км/час. Эта переделка на самом деле уменьшила стабильность большого самолета.

«ИМ-3» был заправлен топливом на пять часов и имел бомбовой груз 425 кг. На борту, кроме командира, находился экипаж из трех человек: заместитель командира, лейтенант М.П. Спасов; полковник Звягинцев, член Государственной Думы; и механик, унтер-офицер Фогт.

В ходе бомбежки Барановичей, «ИМ-3» попал под сильный вражеский огонь, но сбросил восемь бомб на Барановичи, поразив железнодорожную станцию. По всей видимости, в этот момент рядом с воздушным судном разорвался немецкий зенитный снаряд, повредив тяги элеронов. Озерецкий увидел ущерб, нанесенный левому элерону и повернул назад.

Опустившись на высоту 2800 м, «ИМ-3» внезапно накренился влево и вниз. Озерецкий не смог удержать судно под контролем. «ИМ-3» резко спикировал и ударился о землю. Погиб весь экипаж, кроме лейтенанта Спасова, который уцелел чудом, хотя и получил много ранений и переломов.

Также следует упомянуть тот факт, что бомбы, все еще находившиеся на борту, хотя и были повреждены в момент удара, не разорвались. Русские бомбы, согласно наблюдениям, были высокого качества, и оснащались спусковым механизмом, который никогда не отказывал.

19 ноября — Англичане бомбят станцию Феррик.

Германским зенитчикам удается повредить мотор самолета, которым управлял пилот Смили. Английский летчик совершает вынужденную посадку на германской территории. Выскочив из самолета, он видит, что одна из сброшенных им бомб зацепилась за расчалки. Смили решает уничтожить самолет и скрыться, для чего простреливает бензобак и поджигает свою машину.

Не успев отбежать нескольких шагов, он видит, что рядом с его горящим самолетом намеревается совершить посадку его товарищ по эскадрилье Дэвис. Смили быстро падает на землю и разряжает весь свой револьвер в запутавшуюся стабилизатором бомбу; его машина взрывается, не причинив никому вреда. В следующий момент Дэвис совершает посадку, и оба летчика благополучно улетают.

А вот как этот эпизод был описан в прессе. «Вокруг света», № 28,17 июля 1916 г.:

«Ускользнувшая добыча

Во время операций у Дарданелл два английских летчика совершали полеты над турецкими позициями, корректируя стрельбу судов, делая разведки и сбрасывая бомбы над неприятельским расположением.

Однажды им было поручено сбросить бомбы над местечком, где стояли болгары. Они подлетели к местечку, и один из них, летчик Смили, снизился и сбросил первую бомбу. Болгары тотчас же открыли по нем огонь, но он продолжал снижаться и сбрасывать бомбы...

Когда у него оставалась всего одна бомба, пуля попала в бак, и ему ничего не оставалось делать, как приземлиться. Он выбрал равнину и стал снижаться.

Для того, чтобы аппарат не достался врагу, он поджег его, надеясь, что от огня взорвутся и бомбы и закончить таким образом дело разрушения. Исполнив это важное дело, он осмотрелся и побежал.

Болгары бежали за ним. Смили спустился среди болота и побежал по направлению к реке Марица, чтобы перейти болгаро-турецкую границу. Он предпочитал попасть в руки турок, которые были, на его взгляд, честными врагами. В болгарах он видел только предателей...

В это время другой летчик Дэвис, увидя несчастье своего товарища, решил его выручить и тоже стал снижаться. Спасти Смили было очень трудно, потому что аэроплан Дэвиса был рассчитан только на одного человека, к тому же, Смили был высок ростом и довольно тучен.

А Смили, убегая от своих врагов по болоту... с удивлением услышал вдруг за собой шум аппарата, и оглянувшись, увидал и понял намерения своего товарища...

Тогда ему оставалось сделать еще одно важное дело — выбрать место спуска для своего товарища... аппарат, наконец, спустился, и Смили бросился к нему. Запыхавшись от быстрого бега, он с трудом забрался в тесное сиденье, пока аппарат еще медленно двигался. Потом мотор загудел снова, и аппарат поднялся ввысь прямо перед носом добежавших болгар. Оба летчика получили боевые награды».

ДЕКАБРЬ

В этом месяце верховным главнокомандованием России было созвано совещание по вопросам авиационного снабжения, одним из главных вопросов, рассматриваемых на нем, было обеспечение воздушной разведки фотооборудованием. Предписывалось заготовить в достаточном количестве «фотографические аппараты желательно системы Потте, и, кроме того, заготовить 100 американских фотографических аппаратов нового типа».

2 декабря — Лейтенант Дыбовский самостоятельно изобрел и изготовил на заводе «Дуке» оригинальное приспособлении для стрельбы из неподвижного пулемета через винт. Чтобы согласовать количество выпускаемых в минуту пуль с числом оборотов винта, изобретатель установил на коленчатом валу двигателя кулачковые шайбы, которые через систему передач нажимали на спусковой механизм пулемета в момент прохождения лопасти осевой линии пулемета.

В этот день правление завода направило письмо в ГВТУ: «Производственное испытание этого прибора дало хорошие результаты, то есть ни одного попадания в винт». К письму прилагались чертежи.

Также в конце 1915 г. командир 11-го корпусного авиаотряда штабс-капитан Яблонский сконструировал специальный станок для самолета, который должен был «винтовку обратить в пулемет». (В частях имелись ружья-пулеметы на 25 патронов, но ими пользовались неохотно.) Предложение Яблонского осталось без ответа.

5 декабря — Гийнемер в районе Компьена одерживает свою вторую победу.

Из приказа французского командования: «Гийнемер... пилот высокого достоинства, образец самоотверженности и мужества. Выполнил за шесть месяцев два специальных задания, требовавших высшего духа самопожертвования, и дал тринадцать воздушных сражений, из которых два закончились пожаром и падением вражеских самолетов...»

8 декабря — Гийнемер одерживает свою третью победу.

Гийнемер вылетел с заданием обнаружить новую железную дорогу, которую немцы, по непроверенным сведениям, проложили по направлению в Нель. Во время полета Гийнемер заметил перелетающий линию фронта германский самолет и в 10 час. 35 мин. вступил с ним в бой. Зайдя в мертвую воронку германского самолета, Гийнемер выпустил всю обойму. Германский самолет стал пикировать, затем загорелся и упал.

14 декабря — Гийнемер одерживает четвертую победу!

В этот день Гийнемер сопровождал бомбардировочную

эскадрилью на д’Эрвилли и был атакован во время бомбометания двумя монопланами типа «Фоккер». Один из атаковавших после первой же очереди Гийнемера развернулся и исчез из вида. Второй «Фоккер» вступил в схватку с «Вуазеном»-бомбардировщиком.

Вдруг исчезнувший «Фоккер» вновь появился перед Гийнемером, и француз выпустил в него с расстояния в 100 м остатки обоймы. «Фоккер» ушел в пике. Второй «Фоккер», когда Гийнемер поспешил на помощь «Вуазену», «сбежал».

По возвращении на аэродром Гийнемер обнаружил в своем самолете 5 пробоин.

15 декабря — Удет: «Однажды утром тревога звучит очень рано. Это необычно. Наблюдатели на переднем крае докладывают, что только что над их головами пролетел „Кодрон“ и направляется в нашу сторону. Я залезаю в свой аппарат и взлетаю. Облака висят низко, на высоте всего каких-то четырехсот метров. Я устремляюсь в серую дымку и карабкаюсь все выше и выше. На высоте двух тысяч метров надо мной дугой изгибается голубое небо, с которого светит странно-бледное декабрьское солнце. Я оглядываюсь вокруг. Далеко на западе, над облачным покрывалом, я вижу маленькую точку, похожую на парусное судно, курсирующее на самом горизонте, — это „Кодрон“. Я направляюсь прямо к нему, а он продолжает лететь мне навстречу. Мы быстро сближаемся. Я уже могу различить широкий размах крыльев, два мотора, гондолу между крыльями, узкую как туловище хищной птицы. Мы летим на одной высоте, продолжая сближаться. Это против всех правил, потому что „Кодрон“ — самолет-разведчик, а я — на истребителе. Одним нажатием на кнопку, расположенную на ручке управления, я извергну из моего пулемета поток пуль, достаточный, чтобы разнести противника на куски прямо в воздухе. Он должен это знать так же хорошо, как и я. Но все равно он продолжает лететь мне навстречу. Сейчас он так близок, что я как будто могу дотронуться до головы наблюдателя. В своих квадратных очках он похож на гигантское злое насекомое, которое подбирается ко мне, чтобы отнять жизнь. Наступает момент, когда я должен стрелять. Но я не могу. Как будто ужас леденит кровь в моих венах, парализует руки, мохнатой лапой выметает все мысли из головы. Я остаюсь сидеть на своем месте, лечу дальше, и продолжаю смотреть, как будто заколдованный на «Кодрон», который теперь слева от меня. Затем я слышу лай нацеленного на меня пулемета. Удары пуль в мой Фок-кер звучат как металлические щелчки. Машина дрожит, сильный удар по щеке, мои очки разбиты. Я инстинктивно касаюсь рукой лица, нащупываю на лице осколки. Моя рука мокрая от крови. Я ныряю в облака. Я как будто парализован. Как это случилось, как такое возможно? „Ты просто робок, ты трус“, — молотом грохочет мотор. И затем только одна мысль: „Слава Богу, никто этого не видел 1“ Подо мной несется зеленая трава, верхушки сосен, аэродром. Я приземляюсь. Ко мне подбегают механики. Я не жду их. Я вылезаю из кабины и направляюсь в штаб. Медик удаляет стеклянные осколки с помощью пинцета. Они впились в плоть вокруг моих глаз. Это должно быть больно, но я ничего не чувствую. Затем я поднимаюсь в свою комнату и бросаюсь на кровать. Я хочу спать, но мои мысли снова и снова возвращаются, не давая расслабиться. Можно ли назвать трусостью, когда у кого-то сдают нервы в первый момент боя? Я хочу успокоить сам себя и говорю: „Нервы — это может со всяким случиться. В следующий раз ты сделаешь все как надо!“ Но мое сознание отказывается удовлетвориться этим простым заявлением. Оно ставит меня лицом к лицу с неопровержимым фактом: „Ты проиграл, потому что в момент боя ты думал о себе. Ты боялся за свою жизнь“. И в этот момент я понимаю, что такое на самом деле быть солдатом».

Дарданеллы

18 декабря — Завершилось наиболее крупное событие 1915 г. на море — Дарданелльская десантная операция в Средиземном море. К вечеру все приготовления к эвакуации были закончены. Начавшись в 18 час. 45 мин. 18 декабря, благодаря строжайшему расчету времени и дисциплине, эвакуация плацдармов закончилась в 4 час. 30 мин. 20 декабря, в полнейшем порядке. Вторая фаза эвакуации началась 29 декабря.

Основной сутью этой военной операции являлось действие флота против береговых укреплений. Англо-французским войскам, действуя силами в основном своего линейного флота, не удалось найти возможности преодолеть береговую оборону турок. Военные меры, проводимые союзниками в Дарданеллах, были всегда запоздалыми, импровизированными, слабыми и кратковременными. Единственным исключением в этой кампании считается превосходно спланированная и проведенная операция по

эвакуации союзных войск из этого района; понеся большие потери, англо-французские войска покинули Дарданеллы.

21 декабря — В России продолжались испытания бомбосбрасывателей. Ботезат представил сводку поправок. Исследование показало, что пренебрежение сопротивлением воздуха и влиянием ветра может привести к уклонению снаряда от цели до километра.

Ботезат разработал оптический прицел для бомбометания. Но слабо развитая российская промышленность не смогла освоить их производство в достаточном количестве.

22 декабря — Комиссия по изучению воздушной артиллерии признала, что лучшими прицельными приборами она считает приборы профессора Ботезата, инженера Гарфа и капитана Иванова. Но русские фронтовые летчики по-прежнему предпочитали пользоваться прицельными приборами Толмачева.

30 декабря — В германском военном министерстве состоялось заседание, основной повесткой дня которого была морская блокада Германии, осуществляемая прежде всего со стороны Англии.

Адмирал Тирпиц: «Немедленное и безоговорочное применение подводного оружия является, безусловно, необходимым. Дальнейшее откладывание неограниченной подводной войны даст Англии время для принятия важнейших мер политической и экономической обороны, повысит наши потери в будущем и поставит под вопрос успех в ближайшее время. Чем скорее мы применим подводное оружие, тем раньше мы достигнем успеха, тем быстрее и решительнее мы уничтожим надежду Англии побороть нас посредством войны на истощение. Помимо Англии мы сломаем хребет всей коалиции наших врагов».

ИТОГИ КАМПАНИИ 1915 года

Восточноевропейский театр

Германии вновь не удалось вывести из войны Россию, и, несмотря на столь явные успехи и вытеснение русских

войск из Галиции, она фактически потеряла в кампании целый год, в который ее противники, наоборот, смогли накопить хорошие технические и материальные ресурсы.

Немаловажное значение в сохранении русскими армии и фронта сыграла русская авиация. Наряду с воздушной разведкой, позволившей неоднократно избежать фланговых обходов и разгрома отдельных соединений, русская авиация в кампании 1915 г. эффективно выполняла и ряд других задач. Она прикрывала свои войска и важные объекты от австро-германского воздушного флота. Основным способом боевых действий в воздухе являлось барражирование. Производились штурмовые действия. Особенно эффективно работала бомбардировочная эскадра воздушных кораблей «Илья Муромец». Она систематически совершала налеты на железнодорожные узлы и станции, базы, склады и аэродромы противника. Например, на железнодорожной станции Та-уэркальн была полностью уничтожена продовольственная база германских войск, а на станции Митава — склады горючего, а также разрушено полотно железной дороги. Первая эскадра «ИМ» составила сердце русских бомбардировочных сил в Первую мировую войну. За 10 месяцев этого года «Муромцы» совершили 100 боевых вылетов.

За весь 1915 г. русская авиация произвела в общей сложности 9993 самолетовылета.

Западноевропейский театр

Англичане и французы предприняли наступательные операции в Шампани (16.02—10.03 и 25.09—6.10), в Вевре (30.03-6.04) и в Артуа (9.05-16.06 и 25.09-13.10), а германцы у Ипра (22.04). Французы рассчитывали достигнуть успеха применением мощной (от 40 до 70 орудий на 1 км фронта) и длительной (от 3 до 6 дней) артиллерийской подготовки, а германцы и англичане — при помощи газовой атаки. Однако ни одной из сторон не удалось прорвать оборону противника. Операции, повлекшие тяжелые потери, закончились весьма ограниченными тактическими результатами и сколько-нибудь значительного влияния на ход войны не оказали. Не удалось Германии и в этом году, уничтожив армию Сербии, создать прямое сообщение через Балканы с Турцией из-за создания союзными державами Салоникского фронта, угрожавшего германским коммуникациям с фланга.

Одной из существенных причин неудачного исхода операций англичан и французов являлось пренебрежение противовоздушной маскировкой. Германская авиация регулярно вскрывала все подготовки англичан и французов к наступлению.

Второй причиной неудач англичан и французов явилась плохая постановка воздушной разведки и корректирования артиллерийского огня. Например, в Шампаньской операции французы имели 200 самолетов, но практически не использовали их. Оборона противника не вскрывалась. В результате, наступление французских войск захлебнулось, напоровшись на вторую линию обороны, о которой они даже не подозревали. Также не проверялись воздушной разведкой результаты артиллерийской подготовки, из-за чего многие огневые точки германской обороны не были подавлены, и французы понесли тяжелые потери.

В подводной войне Германии не удалось достигнуть своей цели, в то время как при осуществлении подводной блокады немцы потеряли в 1915 г. 19 подводных лодок.

В Дарданелльской операции применение авиации вообще было исключительно ограничено. Указания целей для обстрела их флотом давались начальником десанта, который устанавливал связь с флотом при помощи базисных сигнальных и расположенных на флангах семафорных или флажковых станций. Эти станции переговаривались только с теми судами, которые назначались для обстрела данного района.

Вообще в Дарданелльской операции авиация употреблялась в основном лишь для разведки и отчасти для корректирования артиллерийской стрельбы флота, причем, как в первом, так и во втором случае в крайне ограниченном размере. Применение авиации для торпедирования судов противника было весьма эффективным, но использовалось всего дважды и не принесло особо значимых для хода военных действий результатов.

Что касается воздушной войны вообще, то здесь необходимо сказать следующее.

Соотношение сил в воздухе изменилось, прежде всего, после того, как германской авиапромышленностью летом 1915 г. был разработан специальный самолет «Фоккер Е I» — первый специальный самолет с германской стороны, обладающий, благодаря синхронному вооружению более, подходящими авиатехническими свойствами для действий против самолетов противника. Снабженный 80-сильным мотором, он летал со скоростью 130 км/час и поднимался на высоту 3000 м. Тем не менее сначала этот самолет поставлялся исключительно для воздушной разведки. Это не должно казаться странным, потому что для непосредственных боевых действий разведка является гораздо более важной функцией авиации, чем истребление самолетов противника. Истребление же самолетов противника, по сути, является задачей второстепенной, призванной обеспечить свободную работу разведчиков. Поначалу казалось, что хорошо вооруженный и маневренный самолет сможет сам себя защитить при осуществлении разведывательных задач. Однако вскоре выяснилось, что необходимость отбиваться от воздушного противника сводит почти на нет собственно разведдеятельность пилотов. Произошло то, чего и боялись русские военные в начале войны; увлечение борьбой в воздухе стало отрицательно сказываться на самой главной работе авиации.

В результате каждый полевой авиаотряд в Германии был поначалу снабжен одним самолетом специально предназначенным только для целей борьбы с воздушным противником. И на исходе этого года германские воздушные силы завоевали воздушное превосходство. На стороне Антанты вскоре начались разговоры о «Fokkergeissel» (фоккер-биче), препятствовавшем дальней разведке французских и британских сил. Чтобы сломить германское превосходство в воздухе, в британских и французских воздушных силах, стали понемногу создавать защитные боевые формирования.

Людендорф: «Воздушные боевые силы... приобрели такое распространение, что оказалось необходимым подчинить их особому авиационному командованию, которое, в свою очередь, было подчинено начальнику генерального штаба. Первым командующим воздушными боевыми силами был генерал фон Гепнер. Испытанный начальник штаба армии и строевик, он по мере своих сил содействовал развитию этого оружия будущего. Начальником его штаба был полковник Томсен, до того самостоятельно руководивший воздушным флотом. Несмотря на усилия генерального штаба мы вступили в войну недостаточно подготовленными к борьбе в воздухе. Огромной творческой энергии полковника Томсена и действовавшего в тылу подполковника Зигерта Германия и германская армия обязаны успешным развитием во время войны воздушного флота. Теперь главное значение представлялось увеличению числа летчиков-истребителей и снабжению их хорошими боевыми аппаратами. При этом другие виды военной авиации также не были позабыты. Много внимания уделялось и бомбардировочной авиации.

Дирижабль был исключен из числа боевых средств армии. Он представлял собой слишком удобную мишень. Морское ведомство еще сохранило его. Оружие для стрельбы с аэропланов было усовершенствовано и увеличено в числе.

Также была широко организована противоаэропланная оборона фронта».

Что касается получившей особенное значение в этом году бомбардировочной авиации, то, несмотря на кажущийся эффект таких нападений, она все же имела небольшое влияние.

В совокупности каждое из этих нападений, благодаря еще относительному несовершенству самолетов, не оправдало возложенных на них надежд. Гораздо большего значения достигли они, воздействуя на непосредственный тыл фронта. На английской стороне к концу 1915 г. победило предложение бригадного генерала Гуго Тренчарда, предложившего систематическую бомбовую войну против оперативных линий противника, не позволяющую ему планировать фронт и налаживать соответствующее материальное обеспечение.

С немецкой стороны В АО и «Отделение голубиной почты в Меце» в конце 1915 г. были расформированы; из них создали 6 военных эскадр OHL (Каголь). Однако они по-прежнему все еще предназначались для многоцелевого применения, а не только для бомбардировочной деятельности, и считались элитными подразделениями, аккумулировавшими лучшие воздушные силы.

В конце года была создана первая истребительная эскадрилья во главе с лучшим германским летчиком Белке. Таким образом, к началу следующего года авиация начала готовиться всерьез к переключению с земных целей на воздушные.

Большие потери среди летного состава заставляли руководство воюющих держав все более расширять подготовку и обучение новых военных летчиков.

Гатчинская и Севастопольская школы были расширены. Об интенсивности учебных полетов говорит тот факт, что в Севастопольской школе летчиков с 1 июля 1914 г. но 3 февраля 1915 г. курсанты налетали 1436 часов. Однако выпуск летчиков в России хотя и увеличивался из месяца в месяц, все еще оставался недостаточным. В январе 1915 г. было подготовлено 3 военных летчика, в мае — 32, в осенне-зимние месяцы в среднем выпускалось по 12-15 человек. К концу года все школы выпустили 190 военных летчиков, в том числе обучено было 45 офицеров, переучено — 35. Кроме того, был подготовлен 81 «охотник»100.

В разведке возникли новые трудности.

В ответ на аэрофотосъемку развилась новая отрасль военного дела — маскировка. Военные объекты стали маскироваться тщательнее, устраивались ложные артиллерийские позиции, ходы сообщений, целые ложные укрепленные районы и города.

Это, в свою очередь, потребовало подготовки профессиональных дешифровщиков фотоснимков. Была создана военная аэрофотограмметрическая служба, ставшая неотъемлемой частью воздушной разведки.

Обычно снимать начинали с первой линии окопов и далее в тыл на глубину 5-10 км. Съемки велись с высоты 1200-1500 м, а иногда и с высоты 2500 м из-за интенсивного обстрела с земли. Фотоснимки этих лет, сделанные при помощи аппарата Потте отличаются четкостью, позволяющей различать достаточно мелкие детали обороны.

За каждым авиаотрядом закреплялся определенный участок фронта для проведения авиаразведки и корректировки огня артиллерии. Причем, каждый авиаотряд подстраховывался соседними подразделениями.

Согласно свидетельству Зигерта, в этом году при подготовке летнего контрнаступления силами авиачастей 12-й германской армии была произведена подробная аэрофотосъемка Новогеоргиевска, Варшавы, Росхана и Остроленка, на основании которых были составлены точные топографические планы. Также штурм предмостных укреплений Иванго-рода 51-м прусским пехотным полком был совершен по плану, составленному на основании таких фотосъемок.

Кавалерия окончательно потеряла значение как наиболее надежное и мобильное разведсредство. Более того, ее использование в условиях современной позиционной войны практически вообще потеряло всякое значение; из-за значительного увеличения пулеметов (практически вдвое по отношению к предыдущему году) она несет огромные потери и все больше переходит на ведение боевых действий в пешем строю.

Что касается корректирования артиллерийской стрельбы, то к концу этого года, в добавок ко всем прочим своим ограничениям, змейковые аэростаты стали совсем уж легкой добычей истребителей. Это вынудило русское командование все чаще прибегать для этой цели к помощи авиации. Передача результатов наблюдений за стрельбой артиллерии производилась с помощью условных сигналов;

самолёт выполнял различные маневрирования: покачивание крыльями, кабрирование, пикирование и пр.

Лишь в конце этого года русское командование приняло решение сформировать на фронтах 34 приемные радиостанции. В отряды стали поступать приемные радиостанции и аэропланные передатчики на аккумуляторах. Летчики стали изучать азбуку Морзе. Аппараты закупались во Франции. Большой популярностью у русских летчиков пользовалась французская рация фирмы SFR101.

К концу 1915 г., благодаря увеличению грузоподъемности аэропланов, появлению ветрочетов системы Журавчен-ко и других приборов, бомбардировочная деятельность окончательно сложилась в самостоятельную деятельность работы авиаторов.

Развивалась бомбардировочная деятельность и в морской авиации. Русские летчики Демченко и Марченко в конце этого года впервые в истории русской гидроавиации осуществили попадание 16-ти кг бомбы в германский военный крейсер «Гебен» в Черном море.

Появились в русской армии на Черном море и первые авианосцы — корабли «Император Николай I» и «Император Александр I». Гидроаэроплан садился на воду и поднимался на борт при помощи специальной «стрелы».

1915 г. прошел под знаком наращивания ударной мощи авиации. Частые бомбардировки различных районов и объектов начали открывать военным глаза на возможность использования авиации в деле прорыва укрепленных позиций противника. Первыми успешно осуществили такое использование авиации русские военные при взятии Пере-мышля. Этот опыт быстро переняла Германия.

В этом году зародились и штурмовые действия авиации.

1916 год «Летун отпущен на свободу»102

Согласно толковому словарю Даля, «летуном» в народе именуют «злого духа», «огненного змея», «нечистую силу». Именно такое отношение запечатлено в стихотворении, которое заканчивается следующими строками, по-своему объясняющими гибель пилота:

«Иль отравил твой мозг несчастный Грядущих войн ужасный вид:

Ночной летун, во мгле ненастной Земле несущий динамит?»

Это предощущение неудивительно. В 1910-1911 гг. в газетах появились сообщения о том, что за развитием авиации наблюдают различные военные ведомства, закупающие новейшие летательные аппараты и патенты на их изготовление.

В 1910 г. вышла статья Д. Зеленина «Русская народная сказка об аэроплане», в которой рассказывалось, что «смерд Никита, боярского сына Лупатова холоп», летал на деревянных крыльях в Александровской слободе и «за сие дружество с нечистою силою» был по приказу Грозного казней. «Человек не птица, — гласил приговор, — крыльев не имать... Аще же приставит себе аки крылья деревянны, про-тиву естества творит. То не божье дело, а от нечистой силы».

Подобное отношение свойственно не только русским. В книге английского.историка Т. Карлейля (1795-1881) «Французская революция. История» также говорится о том, что технические достижения и, в частности, полеты на воздушном шаре, являются ярким примером бездуховности общества, стремящегося «достичь неба» с помощью технических средств.

В кампании 1915 г. Германии не удалось осуществить свой стратегический план и вывести из войны Россию. Обе стороны понесли большие людские и материальные потери и в 1916 г. активная роль перешла к французам и англичанам. Центр тяжести вновь переместился на Западноевропейский театр войны.

На первый взгляд сложившаяся к этому году обстановка, казалось, благоприятствовала Германии и ее союзникам. Все фронты центральных держав стояли прочно. Русская армия была оттеснена далеко от позиций, которые занимала в 1914 г. Австро-Венгрия, едва не разгромленная к 1915 г., теперь упрочилась. Сербия была разбита, усиливала позиции втянутая в войну Болгария. Однако на самом деле положение противников Антанты было тяжелым.

Союзники Германии нуждались в постоянной материальной и военной помощи, в то время как в самой Германии ощущался крайний недостаток и сил, и средств. Германское население снабжалось по строгой карточной системе и сидело на голодном пайке. Все сильнее сказывались последствия тотальной морской блокады.

В связи с этим любопытна заметка, помещенная в журнале «Вокруг света» № 23 от 25 (12) июня 1916 г. «Немцы „переучиваются" есть»: «Проповедь, с которой выступает газета Koelnische Volkzeitung: Нас не возьмут голодом! Наших запасов хватит до новой жатвы! В наших траншеях солдаты даже с ничтожными запасами хлеба не будут испытывать голода... Каждый солдат будет здоровее, удовлетвореннее и трудоспособнее! Средство для этого просто, не стоит денег, труда, лишений... Но благороднейшей выгодой явится гордое сознание: и я помогаю моему отечеству победить!»

Спасительное средство называется «флетчерованием» и состоит в крайне медленном пережевывании пищи и обильном смачивании ее слюной. Согласно теории американского ученого Горация Флетчера, такая обработка значительно повышает питательность пищи...

«Флетчерование не требует никакой борьбы с собой.

Нужна только добрая воля и желание продержаться... Мы должны переучиться в еде. Каждый должен чувствовать себя обязанным флетчеровать раз в три дня... ради самого себя, ради своей семьи, ради своего отечества! Солдат в поле, офицер и командующий армией, дети и взрослые, мужчины и женщины, богатые и бедные, — пусть... всякий покажет „на еде“, что готов способствовать победе Германии!»

Германское командование искало всевозможные пути прорыва блокады. В качестве одного из наиболее радикальных средств предлагалось ударить по Англии беспощадной подводной войной. Предложение Австро-Венгрии о нанесении удара по Италии не было принято; это принесло бы выгоду союзнику, но не пользу общему ходу военных действий. Исключалась как объект наступления и Россия. Теперь германский план предусматривал стратегическую оборону против России и нанесение главного удара по Франции с целью вывести ее из войны. Таким образом, объектом германского наступления опять оказывалась прежде всего Франция. Местом решительного наступления был избран Верден. Верденский укрепленный район обеспечивал всю систему обороны на правом крыле французского фронта. Успешный удар по Верденскому выступу открывал германским армиям путь к Парижу.

План Антанты на кампанию 1916 г. предполагал согласованное наступление. Англичане и французы должны были перейти в наступление 1 июля на р. Сомме. Россия также планировала начать мощное наступление на всем русско-германском фронте 15 июня.

Германское командование планировало провести наступление в районе Вердена, упредив французов. Германский штаб намеревался сначала при помощи артиллерии перемолоть резервы французов, накопленные в 1915 г., а затем перейти к широким наступательным действиям по всему фронту. Германские военные, стремившиеся в 1916 г. взять в свои руки инициативу на Западноевропейском театре, планировали благодаря нападению на Верден вынудить французское высшее командование задействовать пос-ледник силы, чтобы этим истощить Францию и побудить ее к капитуляции. Крепость Верден должна была быть взята, несмотря на собственные ограниченные силы, в «ускоренном порядке». И здесь неожиданности нападения придавалось большое значение.

Осведомленное о планах Антанты, германское командование планировало повести свое наступление в феврале месяце.

Таким образом, в 1916 г. планировались три крупных военных операции; две на Французском фронте — у Вердена и на Сомме, и одна на Русском.

Что касается авиации, то этот год можно отметить как начало второго периода воздушной войны.

Первый период воздушной войны в Первой мировой (август 1914 - февраль 1916) характеризовался недостаточной готовностью всех держав к организации нового вида вооружения и принципам ведения воздушной войны. Основной парадокс заключался в том, что, стремясь вести подвижную войну, самому скоростному техническому средству предписывалось заниматься прежде всего наблюдением за ходом боевых действий — разведкой, которая к тому же носила импровизированный характер. После нескольких первых месяцев, не успев толком понять все действительные возможности применения авиации в маневренной войне, стороны перешли к длительной позиционной войне, с началом которой проблемы организации воздушных сил приобрели еще ббльшую важность. И тут, в том, что касается тактики применения и первых принципов построения воздушных сил, Англия и Франция оказались впереди. Германия же опередила всех в мобилизации и регулировании своих военно-научных потенциалов. Однако влияние ВВС на ход военных действий на земле было все еще очень ограниченным.

Позиционная война в воздухе

В ходе двух первых лет войны военно-воздушные силы воюющих держав быстро развивались. Заметно возросла их численность. Германия имела в распоряжении в начале 1916 г. более 1200 самолетов на западном фронте, Франция и Англия более 2000. Технические данные самолетов были улучшены; теперь все машины достигали высоты 3000 м и развивали скорость от 150 до 160 км/час. Почти все самолеты были теперь с пулеметами103, частично с радиоаппаратами и более лучшими аэрофотокамерами со 120-ти см фокусным расстоянием. Кроме того, развитие воздушной войны неуклонно вело ко все большей дифференциации воздушных сил. Теперь наряду с ближней, дальней и артиллерийской разведкой целенаправленно создавались истребительная и бомбардировочная авиация. Многочисленная мощь воздушных сил и их возросшие благодаря техническому развитию возможности все более повышали их влияние на ход боевых действий. Поэтому с 1916 г. генеральные штабы начинают разрабатывать не только принципы тактического использования авиации, но и впервые осознают выгоды массированного применения воздушных сил. Их функции в рамках прорыва фронта становятся намного важнее.

Также был достигнут прогресс и в бомбардировочной практике.

На русском фронте корпусные и армейские авиаотряды применяли фугасные бомбы системы Орановского, массой 4, 6, 10, 16 и 32 кг. Они сбрасывались в основном с самолетов «Вуазен» и «Фарман». Бомбы массой 48, 80, 160, 240 и 400 кг поступали в ЭВК.

В начале 1916 г. на Балтийском судостроительном заводе были изготовлены бомбы массой 640 кг. Они предназначались для бомбардирования германской базы подводных лодок в оккупированной Либаве.

Были созданы также и осколочные авиабомбы массой 4 и 10 кг.

До конца 1916 г. снабжение русской армии заграничными самолетами происходило не систематически. Во Франции непрерывно появлялись новые образцы военных самолетов, наиболее совершенные из них направлялись во французские части, а в Россию продавались в основном устаревшие и снятые с вооружения образцы. Генерал-майор Пнев-ский публично признавал, что новейшие аппараты не поступали вовсе.

Например, истребители «Ньюпор-17» и «21» были приняты во Франции на вооружение в 1915 г., на русском же фронте они появились лишь в — 1916 г.

Не развернув своевременно подготовку необходимого количества летных кадров в России, царское правительство в начале 1916 г. заключило соглашение с союзниками о подготовке летных кадров в их странах. В соответствии с этим соглашением во Франции при авиационной школе вблизи г. Казо обучалась группа русских офицеров и солдат, направленных по специальной аттестации командования. Наиболее способные курсанты, окончившие летную школу, проходили школу высшего пилотажа и воздушного боя в Казо. Здесь совершенствовали свое искусство Крутень, Павлов, Сапожников. Такая же школа была в Сен-Максе-не, близ Лиона. Там в 1916 г. обучались высшему пилотажу и авиамоторному делу 58 русских офицеров и солдат. Эту школу окончили Китченко, Савельев, Веллинг, Агафонов и другие.

Кроме массированного применения к 1916 г. назрела необходимость маневра авиачастями в рамках армий для усиления наступательной ударной группировки или противодействия противнику. Для этой цели формировались авиадивизионы (по одному на армию), которые включали, помимо корпусных отрядов, армейский, разведывательный и истребительный авиаотряды.

В этом году произошли изменения и в организационной структуре английских ВВС. Весь 1915 г. их воздушные силы были разделены на крылья, каждое из которых насчитывало по три отряда. С начала же 1916 г., признав деление на крылья неудобным, англичане сформировали более крупные летные подразделения — бригады. Поначалу было создано всего несколько бригад, каждая из которых насчитывала 14 отрядов.

Авиация начинала выполнять все более и более сложные задачи. Например, русские летчики в начале этого года проделали огромную и очень сложную работу по проведению плановой съемки передовых позиций австро-германских войск от Черного до Балтийского морей.

Поскольку в позиционной войне наиболее важное значение приобрела необходимость прорыва обороны, именно такое детальное изучение линии фронта и стало первоочередной задачей тактической разведки авиации. Для выполнения этой задачи русская авиаразведка сфотографировала все укрепления противника не только передовой линии, но и непосредственного тыла фронта. Эти фотоснимки с помощью специального проекционного фонаря трансформировались в планы, доводились до нужного масштаба и помещались на карты. Для этой цели были заранее подготовлены на курсах специалисты фото- и радиодела104. Снимки в смонтированном виде были переданы в штаб верховного главнокомандования и послужили основой разработки оперативных планов..

Также в ходе боев авиации ставилась задача непрерывно информировать командование о всех переменах, происходящих на поле боя.

Непрерывное улучшение летных качеств самолетов расширяло их радиус действия. Например, двухместный самолет «Вуазен» в начале 1916 г. мог находиться в воздухе в течение 4-х часов со скоростью полета 100 км/час, т; е. максимальная глубина его действия (радиус) составляла 200 км.

ЯНВАРЬ

Начало года ознаменовалось отсутствием активных военных действий. Решительные схватки были впереди, пока же и та и другая сторона собирались с силами.

1 января — Германское командование все более серьезное значение начинает придавать бомбардировочной авиации; отряд «Остендского отделения голубиной почты» переименован в 1-й бомбардировочный дивизион (KG— Kampfgeschwader), а отряд «Отделение голубиной почты Мец» — во 2-й KG. В течение нескольких следующих месяцев будут сформированы 3-й, 4-й, 5-й и 6-й KG.

19 января — Брусилов: «Помню яркий светлый день Крещенья. Мы все после службы вышли из собора, чтобы присутствовать на молебне с водосвятием и традиционным крещенским парадом. Народу собралось множество — весь мой штаб, войска, горожане, представители администрации, лазаретов госпиталей, наши приезжие гости.

В самом начале молебна я услышал знакомый шум в воздухе и, подняв глаза, увидел на ярко-синем небе совсем низко над собором два вражеских самолета. Быстро оглядев всех стоявших близ меня, я с радостью убедился, что все достойно и спокойно продолжают молиться, нисколько не выражая тревоги. Торжественное пение хора неслось ввысь навстречу врагу. Вдруг раздался сильный взрыв и треск упавшей бомбы. Было очевидно, что она попала в крышу одного из ближайших домов.

Молебен продолжался. Я с гордостью взглянул на группу сестер милосердия: ни одна из них не дрогнула, никакой сумятицы не произошло, все женщины и молодые девушки стояли по-прежнему спокойно. Но к ужасу своему я вдруг заметил, что голос главного священника не только дрожит, но губы его посинели, и он, бледный как полотно, не может продолжать службу. Крест дрожит в его руке, и он едва не падает. Спасли положение второй священник, дьякон и певчие, заглушившие этот позор перед всеми стоявшими несколько дальше. Молебен благополучно окончился. Вражеские самолеты сбросили еще несколько бомб, но попали уже в болото за городом. Наша артиллерия обстреляла их и выпроводила.

После правда мне доложили, что бомба разрушила верхний этаж одного из больших домов, убила и искалечила несколько жильцов...»

27 января — Под давлением командующих армиями и командиров авиаотрядов великий князь Александр Михайлович телеграфировал в Петроград генералу Пневскому: «Настоятельно необходимо скорее выслать приспособления для стрельбы через винт во все отряды с „Моранами“ и для „Ньюпоров“. Все неприятельские аппараты имеют пулеметы и мешают нашей работе».

После этой телеграммы на заводы были командированы представители ГВТУ с заданием всеми средствами ускорить вооружение самолетов.

31 января — До сих пор стояли неблагоприятные для воздушных нападений погодные условия, но с этого дня улучшенные цеппелины снова предприняли свои рейды со смертоносным грузом против Британии. 9 цеппелинов произвели бомбардировку Мидланда. Было сброшено 389 бомб. На обратном пути один из воздушных кораблей рухнул в море; вся его команда из 16 человек погибла.

Из еженедельного иллюстрированного журнала «Вокруг света» № 14, (3 апреля) 1916 г.: «Сама себя раба Божья бьет, коль нечисто жнет.

...Кажется, вся полуторагодовая история войны не дала нам еще такого яркого, красноречивого примера возмездия немцам за все их вероломство, варварство и бешеную жестокость, как имевший недавно место инцидент между германским цеппелином „Г-19“ и английской рыболовной шхуной „Король Стефен“...

Читатели, следящие за телеграммами, должно быть припомнят, что не так давно шесть немецких «цеппелинов» совершили налет на целый ряд мирных английских городов и деревень и сбросили несколько сот бомб, которыми убито 26 мужчин, 28 женщин, 7 детей и приблизительно столько же народа ранено.

На обратном пути через Северное море один из «цеппелинов» потерпел повреждение, спустился на воду и стал тонуть. Когда его экипажу угрожала уже верная гибель, ему повстречалась маленькая английская рыболовная шхуна „Король Стефен“...

Из рассказа шкипера шхуны Вильяма Мартина: Было прекрасное ясное утро. Мы могли видеть на 15 миль вокруг. Был полный штиль и поверхность моря была гладкая, как зеркало. Мы заметили на далеком расстоянии нечто похожее на белое облако, но в виду полной ясности горизонта мне это облако показалось странным. Я подумал, не корабль ли это в бедственном положении. Я приказал дать полный ход вперед...

Когда мы приблизились к этому облаку, мы убедились, что это был немецкий „цеппелин". Они мне слишком хорошо знакомы. Лишь каких-нибудь 120 футов этой гигантской сигары торчали над поверхностью воды. Вся остальная часть воздушного корабля была под водою... На верхушке оболочки копошилось человек пятнадцать в белых меховых костюмах, похожих на полярных путешественников.

Я крикнул им:

— В чем дело?

Один из немцев ответил:

— Спустите лодку и снимите нас. Я дам вам пять фунтов стерлингов...

Я подумал с секунду, и меня взяло сомнение. Дело в том, что я слышал, как внутри оболочки громко стучали молотками... Кроме того, из трапа, ведущего внутрь цеппелина, стали показываться новые головы. По-видимому, немцев было гораздо больше пятнадцати человек. Кроме того, они были все вооружены револьверами. У нас же не было никакого оружия...

— Но вас слишком много. Что, если мы пустим вас на шхуну, а вы нас выбросите за борт и вернетесь в Германию? За это вам только дадут железный крест.

Немецкий офицер выпрямился и сказал:

—Даю вам честное слово, что мы не сделаем ничего подобного.

Он поклялся, что никто нас не тронет...

Между прочим, я заметил три огромных черных креста, нарисованных на оболочке цеппелина. Это, вероятно, были знаки отличия за какие-нибудь три смелых военных предприятия, и не захотел стать жертвой четвертого.

— Нет, — сказал я ему, — я боюсь, что вы с нами только расправитесь по-своему.

Я направил шхуну назад.

Некоторые немцы кричали нам вслед:

— Спасите, спасите!

А другие грозили нам кулаками и ругались по-своему...»

ФЕВРАЛЬ

В этом месяце, обеспечивая подготовку решительного удара, германская авиация приступает к активной развед-деятельности.

3 февраля — Гийнемер сбивает пятый самолет противника.

5 февраля — Гийнемер сбивает шестой самолет противника.

15 февраля — Меморандум французского генерального штаба, составленный для предстоящей весной общесоюзнической конференции, определяет сроки наступления — наступательные операции должны начаться до 1 июля, но не позже.

Кавказско-Турецкий фронт

16 февраля — Завершилась Эрзерумская операция, в которой русские войска прорвали позиционную оборону турецких войск на Кеприкейском направлении и с выходом к Эрзеруму взяли его штурмом.

Основой для прорыва явились данные аэрофотосъемки турецких позиций, проведенной русскими летчиками, а основой для взятия Эрзерума — данные русской воздушной разведки о беспорядочном отходе турецких войск в направлении Эрзерума.

Само взятие Эрзерума также обеспечивалось данными аэрофотосъемки мест расположения артиллерийских батарей и резервов турецких войск, а также укреплений сильнейшей турецкой крепости Деве-Бойну и форта Чобан-Деде. Вскрытый русской авиацией, слабо укрепленный турками десятикилометровый промежуток между фортами Тафта и Чобан-Деде был использован для нанесения главного удара.

Во время штурма Эрзерума русская авиация вела воздушную разведку и бомбардировку скоплений турецких войск, а также артиллерийских точек; русская авиационная разведка своевременно сообщила о начале отвода войск 3-й турецкой армии, преследовала и бомбардировала отступающих.

Эрзерумская операция явилась первым примером успешных боевых действий авиации в особых условиях высокогорного театра и суровой зимы (25-30° мороза), при нахождении аэродромов до 3000 м над уровнем моря. Начальник штаба Кавказской армии назвал деятельность летчиков «самоотверженной и высокодоблестной».

На Кавказском фронте у русских к этому моменту было размещено 2 авиаотряда по 6-8 самолетов в каждом. Командиром 2-го авиаотряда был назначен Мачавариани, который в 1916 г. собьет 2 турецких «Альбатроса».

Мачавариани: «...в декабре 1915 г. в Москве началось формирование нового авиационного отряда, предназначенного для экспедиционного корпуса генерала Баратова, который вел боевые операции в Персии. Отряд формировался из летно-технического состава авиационных отрядов, действовавших на разных фронтах... Командиром был назначен старейший военный летчик капитан лейб-гвардии Преображенского полка Сергей Иванович Виктор-Берчен-ко. Неожиданно в последних числах января 1916 г. последовало распоряжение ускорить формирование отряда и отправить его на Кавказский фронт, именуя впредь 2-м Кавказским авиационным отрядом...

Самолетно-моторный парк кавказских авиационных отрядов до самого конца их существования был очень устаревшим. Скорость наиболее современного по тем временам самолета-истребителя „Ньюпор-21“ не превышала 150 км/час, а самолетов-разведчиков „Вуазен“, „Кодрон“, „Мо-ран-Парасоль“ — 110-120 км/час. Летчики предпочитали летать на „Кодронах“, потолок которых достигал 4000 м, и, самое главное, позволявших производить посадки на ограниченных по размерам площадках».

19 февраля — В этот день русские гидросамолеты с авиатранспортов «Император Николай I» и «Император Александр I» нанесли бомбовый удар по турецкому порту Зангулдак.

Рихтгофен: «Перед Верденом я присоединился ко 2-й боевой эскадрилье и стал учиться воздушному бою уже как пилот».

ВЕРДЕНСКАЯ НАСТУПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ

Верден представлял собой не самостоятельную крепость (вера в устойчивость долговременной фортификации к этому моменту уже была потеряна окончательно), а опорный пункт фронта полевой армии. Обнесенный широким поясом фортов, бронированных убежищ и батарей, он в общей системе армейской обороны намного увеличивал свою мощь.

По фронту укреплений Верденский район обороны тянулся на 112 км и делился рекой Маас на восточный и западный сектора. Глубину обороны составляли 4 позиции (линии обороны), опирающихся на ряд центров сопротивления, рассчитанных на батальон. Центры сопротивления представляли собой немногочисленные бетонные сооружения, прикрытые проволочными заграждениями в несколько рядов перед каждой линией обороны. В самом большом форте крепости, форте Дуомон, находилась команда в 58 человек для обслуживания двух броневых башен 75- и 155-мм орудий.

Германский штаб рассчитывал быстро овладеть Верденским укрепрайоном, разбив укрепления тяжелой и сверх-тяжелой артиллерией. Овладение Верденом возлагалось на 5-Ю армию, которой были приданы девять совершенно отдохнувших и специально обученных новых дивизий, а также артиллерия исключительной мощности, как по числу, так и по калибрам; запас снарядов был практически неограниченным.

Большую работу провело германское командование и в деле организации воздушных сил. При подготовке к Верденской операции германское командование изъяло из разведывательных авиационных отрядов часть истребителей и временно свело их в две истребительные авиационные группы, по 10-12 самолетов в каждой. Именно в подготовке нападения на Верден впервые в истории воздушной войны стали планомерно собираться и готовиться к применению относительно мощные воздушные силы. К началу операции германцы сосредоточили 12 разведывательных авиаотрядов, 4 бомбардировочных эскадры и 2 истребительные авиагруппы — общим количеством 189 самолетов (из них 40 истребителей). (Французы к этому времени имели под Верденом всего лишь несколько десятков самолетов различных назначений.)

В руках главного германского командования армии остались лишь одна бомбардировочная эскадра и истребители. Каждая генеральская команда держала один авиаотряд и один отряд корректировщиков, каждая военная дивизия — один авиаотряд. Собранные в процессе подготовки операции воздушные силы были равномерно распределены по всему воздушному пространству района нападения. Чтобы скрыть приготовления к нападению, германское руководство решило устроить настоящую воздушную блокаду, с целью не дать противнику возможности вести ни дальнюю, ни ближнюю разведку. Для этой цели воздушное пространство было разделено на две зоны, в которых расположились две военных эскадры, из которых одна но четным, другая по нечетным дням в составе шести машин осуществляли этот воздушный заслон. На аэродромах дежурили истребители, готовые подняться в любой момент и нейтрализовать прорыв самолетов противника. Более того, дополнительно к патрулю время от времени поднимались в воздух еще по два самолета.

Также включилась авиация и в ударную подготовку предстоящего наступления.

19-20 февраля — Две ночи подряд соединенные авиаотряды 6-й германской армии для отвлечения внимания французов от готовящегося места прорыва фронта предпринимают ночные бомбардировки в количестве сначала 18, затем 21 самолета на линии Газебрук — Дуллен — Амьен. Сброшено в общей сложности 879 кг бомб; все самолеты благополучно вернулись на свои аэродромы.

21 февраля — В 7 час. 15 мин. началась артподготовка способом последовательной концентрации и по площадям, длившаяся 9 часов.

Гаскуин: «Никогда еще германцы не применяли таких больших калибров, столь большого количества крупных мортир и гаубиц».

Затем в 16 час. 15 мин. началась мощная атака пехоты. Пехота атаковала волнами цепей.

С самого начала нападения были задействованы в помощь продвигающимся вперед наземным войскам воздушные силы. Они исполняли в уже ставшим традиционным способе ближнюю и артиллерийскую разведку под защитой истребителей. Одиночные самолеты военной эскадры бомбардировали тяжелые французские батареи и прилегающие к фронту территории и склады, а также аэродромы французов. Французские летчики сразу же ощутили колоссальное давление германской авиации.

Наварр: «Против такого количества самолетов противника надо создать еще более мощные воздушные силы».

У Наварра на этот момент на счету 4 сбитых самолета противника.

Однако, воспользовавшись тотальным вниманием германских летчиков в первый день наступления к непосредственным объектам атаки их 5-й армии, французские летчики успевают нанести несколько бомбовых ударов по германским объектам, расположенным немного в стороне от основного эпицентра развития событий. Бомбардировочная эскадра в составе 28 самолетов сбросила 106 бомб на военный завод в Меце. Другая группа французских бомбардировщиков в составе 17 самолетов бомбила товарную станцию в Меце и аэродром Хабсхайм.

22 февраля — В ночь французская бомбардировочная авиация подвергла бомбардировке штабы и центры снабжения германских войск.

Однако это были всего лишь единичные успехи; германское наступление успешно развивается, и французам уже не до сторонних целей.

Германская пехота получает непосредственную артиллерийскую поддержку путем переподчинения части артиллерии дивизиям. Приданные германским пехотным частям минометы и огнеметы намного усиливают ее боевые возможности.

25 февраля — Германским войскам, несмотря на упорное сопротивление и контратаки французов, удается захватить первую и вторую линии обороны. Среди наиболее важных объектов французской обороны немцами был взят форт Дуомон. Французское командование решает во что бы то ни стало удержаться на правом берегу Мааса и формирует 2-ю армию специально для обороны Вердена.

В связи с численным превосходством и наличием специальных истребительных групп германская авиация в первые дни Верденской операции полностью подавила французскую. Французское командование приняло срочные меры к сосредоточению в район Вердена авиационных эскадрилий. При этом было решено создать истребительную авиационную группу в составе 4-х эскадрилий по 6 самолетов в каждой. Для этой цели из армейских разведывательных эскадрилий были изъяты одноместные «Ныопоры» и подобран наиболее опытный летный состав. «Отыскивайте неприятельские самолеты и атакуйте их повсюду, где вы их встретите», — гласил первый приказ французским истребителям. Впервые в истории войн развернулась активная борьба обеих сторон за господство в воздухе.

Все активнее разворачиваются и наземные войска; обе стороны вводят в бой все новые и новые соединения.

27 февраля — Французское командование энергично разворачивает автомобильное движение по шоссе Бар-ле-Дюк — Верден («священный путь» или «дорога в рай»). 65-ти км трасса разделена на 6 участков, автомобильный транспорт на 200 отделений по 20 машин. По дороге проходит до 6 тыс. машин в сутки, и за ближайшие 9 дней перевезено почти 200 тыс. солдат и около 25 тыс. т боеприпасов и прочих грузов.

Положение французских воздушных сил в начале Верденской операции стало окончательно неблагоприятным. До верденских боев французская авиация предпочитала тактику одиночных воздушных столкновений, в которых уступала однако германским летчикам. Теперь для французского командования становится ясной необходимость массированного применения авиации. Для этой цели в конце февраля начальник французской истребительной группы «Аистов» подполковник де Роз был командирован в Бар-ле-Дюк (юго-западнее Вердена) с заданием «очистить небо от противника». Для осуществления этого задания ему были даны самые широкие полномочия.

Что касается названия «Аисты», то его история такова. В 1884 г. во Франции вышла в свет детская книга А. Доде «Аисты» с иллюстрациями Ж. Жюндта. В нескольких детских сказках живо и увлекательно повествовалось о том, как семья аистов вела борьбу с немецкими завоевателями... В этих сказках аисты выставлялись подлинными носителями идеи освобождения Эльзаса и Лотарингии от чужеземного ига.

Поначалу, в первый год войны, группа «Аистов» состояла из 4-х эскадрилий, по 6 аэропланов «Блерио», а в следующем 1915 г. — «Моранов» и затем в 1916 г. — «Ньюпо-ров». Именно в этой группе воевали Гийнемер и Фонк, и на их машинах были нарисованы аисты. (Только 62-я французская эскадрилья предпочла традиционную эмблему петуха.)

В конце же февраля де Роз собрал около 60-ти лучших летчиков-истребителей (эскадрилья Наварра, эскадрилья Брокара с Гийнемером, эскадрилья Моранкура, летчики Оже, Пеллетье, Дуази, Робер, де Шавре, Шаню и др.)

Чтобы создать перевес в воздухе, не имея существенного преимущества в общем количестве задействованных на этом участке фронта самолетов, французское командование нашло замечательный выход — оно впервые прибегло к централизованному управлению всеми авиасилами фронта. Объединив истребительные силы всех армий, французский штаб фронта направлял их в наиболее ответственные участки боевых действий, создавая значительный перевес на отдельных участках. Это позволило французам сначала довольно быстро восстановить равновесие, а затем и полностью взять инициативу в воздухе в свои руки. Германский штаб не оказался настолько мобильным и продолжал применять свои воздушные силы, равномерно распределив их по всем участкам фронта. На этот раз завидная германская педантичность сослужила немцам плохую службу.

МАРТ

К началу марта силы французов под Верденом уже превосходят германские. Верденская мясорубка затягивается, превращаясь в упорные и кровопролитные бои за отдельные укрепления и высоты.

1 марта — В ночь германская бомбардировочная авиация в составе 15 самолетов произвела бомбардировку железнодорожных станций и колонн французских войск в районе Вердена.

Восточный фронт

Пытается приводить свои авиационные силы в соответствие с европейскими и Россия. В этом месяце в русской армии сформировано 12 (но одному на каждую армию) истребительных авиаотрядов.

С начала войны до марта 1916 г. авиационные отряды получили 100 пулеметов, тогда как к этому времени в отрядах имелось около 200 самолетов, пригодных для истребительных целей.

Брусилов: «В течение этой зимы мы усердно обучали войска и из неучей делали хороших боевых солдат, подготовляя их к наступательным операциям... Постепенно и техническая часть поправлялась — в том смысле, что стали к нам прибывать винтовки, правда, различных систем, но с достаточным количеством патронов; артиллерийские снаряды, по преимуществу легкой артиллерии, стали также отпускаться в большом количестве; прибавили число пулеметов и сформировали в каждой части так называемых гренадер, которых вооружили ручными гранатами и бомбами. Войска повеселели и стали говорить, что при таких условиях воевать можно и есть полная надежда победить врага. Лишь воздушный флот, по сравнению с неприятельским, был чрезвычайно слаб. Между тем, помимо воздушной разведки и снятия фотографий неприятельских укреплений, самолеты имели еще незаменимое значение при корректировании стрельбы тяжелой артиллерии. Много раз обещали увеличить число самолетов, но так это одним обещанием и осталось».

3 марта — Телеграмма Начальника контрразведки штаба Северо-Западного фронта в Ставку:

«Германском официальном сообщении от 18 февраля помещено кавычки К Северо/Западу Митавы после воздушной схватки спустился русский аэроплан захвачен нами вместе с летчиками кавычки точка Очевидно сообщение относится летчику 20 авиаотряда прапорщику Качару наблюдателю штабскапитану Губкину точка Считаю долгом ходатайствовать снабжения отрядов армии пулеметами для воздушной борьбы так как нападения немецких аэропланов на наши особенно Митавском районе участились... Генерал Беляев».

5 марта

«Штаб 4-й армии Начальнику канцелярии заведываю-щему авиацией и воздухоплаванием в действующей армии. Секретно. Ходатайство.

В гренадерском авиационном отряде был произведен удачный опыт установки пулемета системы „Кольт" на аппарате типа „Альбатрос", причем начальник отряда находит вполне возможным установить пулеметы „Кольт" и на аппаратах других систем.

Не будет ли признано возможным исходатайствовать выдачу пулеметов системы „Кольт" на вооружение наших самолетов до наступления весенней кампании; это несомненно принесло бы большую пользу авиационному делу, тем более, что аэропланы противника также вооружены пулеметами.

Эверт».

6 марта — Телеграмма Начальника штаба Северо-Западного фронта в Ставку:

«Подано: 21/2 1916 7 ч. 3 м. по полудни

Получено: 22/2 1916 1 ч. 19 м. по полуночь

Всепреданнейше доношу, что в феврале месяце германские самолеты два раза не пропускали летчиков 12-й армии на шоссе Митава — Шавли отгоняя их с дистанции 300/400 шагов пулеметным огнем точка Для успешной борьбы наших летчиков с неприятельскими ходатайствую о снабжении авиационных отрядов фронта пулеметами в количестве достаточном для вооружения всех аппаратов точка... Бонч-Бруевич».

Под давлением фронта ГВТУ (3) марта запросило у Главного артиллерийского управления еще 100 пулеметов.

После длительной переписки между двумя управлениями, наконец, последовало решение отпустить с Тульского оружейного завода 104 пулемета «Максим». 60 пулеметов были оставлены в Петрограде (у Веденера), 22 направлены в Киевский авиапарк, остальные розданы по авиаотрядам.

Западный фронт

Истощив имеющиеся силы на правом берегу Мааса, германское командование решает наступать на левом берегу.

6марта — Германские войска стремятся овладеть важнейшими высотами Морт-Омм и 304 при поддержке огня 100 тяжелых батарей. Однако в этом районе уже сконцентрированы превосходящие французские силы и немецкие атаки не приносят никакого результата. С обеих сторон начинаются затяжные бои на истощение.

9 марта — Группа «Аистов» справилась со своей задачей. За 16 дней боев под Верденом один русский летчик Федоров сбил 8 германских самолетов. Из приказа генералиссимуса Жоффра о награждении Федорова: «...Вы удвоили славу, покрывшую знамена Верденской армии. От имени этой армии благодарю Вас за услугу, оказанную Франции».

Французский военный летчик майор Брокар в газете «Matin», вышедшей 20 мая 1916 г., назвал русских летчиков, воевавших во Франции «рыцарями воздуха без страха и упрека».

12 марта — В воздушном бою у Компьена Гийнемер сбивает седьмой самолет противника.

13 марта — Гийнемер, Брокар и Деллен в течение дня сбивают 6 германских самолетов (4 — утром и 2 после полудня); в последнем бою у Бар-ле-Дюка Гийнемер ранен двумя пулями в левую руку. Общий счет Гийнемера достигает уже 10 машин.

17марта — Над Верденским театром боевых действий было зафиксировано 32 воздушных поединка между германскими и французскими летчиками; до сих пор воздушная война еще не достигала такого разгара.

В результате массированного применения авиации с обеих сторон произошло качественное изменение воздушных столкновений. До Верденских боев имели место только одиночные воздушные поединки, носившие преимущественно случайный характер, в которых германские летчики превосходили летчиков Антанты. Особенно легко немцы сбивали многочисленные «Фарманы». В пылу же Верденских боев произошло настоящее рождение истребительной авиации. Начались групповые бои. Количество и качество самолетов обеих сторон сближалось, вырабатывались особые приемы ведения воздушной борьбы.

С тех пор, с легкой руки американцев, воздушные схватки Первой мировой войны получили прозвище «Собачьи бои».

Способы боевых действий истребительных групп сторон были различны. Германские истребители придерживались оборонительной тактики. Они применяли так называемую воздушную завесу, сущность которой заключалась в барражировании над расположением своих войск мелкими группами (по 2-3 самолета). Французские истребители широко применяли наступательную тактику, так называемое косвенное обеспечение боевой деятельности своей авиации. Полуэскадрильи и эскадрильи истребителей в боевых порядках направлялись в расположение германских войск, отыскивали барражирующие германские самолеты и атаковывали их.

Таким образом, причина потери германскими авиаторами господства в воздухе находилась не столько в численном превосходстве французских воздушных сил, сколько прежде всего в новых принципах их организации. Верховный главнокомандующий французских военно-воздушных сил дю Пети дал указание большую часть истребителей направить на обеспечение деятельности самолетов разведчиков, и лишь небольшую часть оставить в резерве командования. Этот резерв, в любой момент готовый усилить действие авиации на особенно горячем участке, также сыграл немаловажное значение в перевесе, завоеванном воздушными силами Франции.

И это произошло несмотря на то, что основу германских истребительных групп составляли «Фоккеры Е 1», превосходившие большей частью действовавшие с французской стороны «Ньюпоры 16 С 1» как по скорости, так и по маневренности.

Таким образом, немцам так и не удалось удержать запланированную ими воздушную блокаду под Верденом. Для действительного установления подобной блокады им нужно было, согласно их же собственным расчетам, подготовить не менее 800 самолетов. В распоряжении же всего западного фронта было только в общей сложности около 1000 самолетов и собственно у Вердена лишь около 170. Поэтому французские воздушные силы регулярно проламывали воздушную блокаду германских воздушных сил, которые тщетно старались ввести некий вид позиционной войны в воздухе. Вдобавок ко всему эта воздушная блокада свела на нет действенность собственно германской воздушной разведки. Германские самолеты-разведчики хотя и были самолетами типа С, вооруженными пулеметами с носа и с хвоста, из-за малой скорости и маневренности не могли тягаться с французскими истребителями. Они подвергались массированным атакам истребителей и либо погибали, либо вынуждены были отказываться от выполнения своих задач и возвращаться на аэродромы.

Стремясь выровнять противостояние в воздухе, на германской стороне начали усиленно строить сеть наблюдательных мест, связанных с групповым руководством истребителей, и оповещать через телефон или радио о количестве, высоте и поведении воздушных сил противника, чтобы таким способом уведомлять специально для этого созданные отделения о приближении врага. Таким образом, на основании логики развития событий воздушной войны в Верденской операции можно утверждать, что подлинное начало германских истребительных сил последовало из обороны.

Прежде всего благодаря преобладанию именно наступательной тактики французской авиации воздушные бои в эти дни разгораются не только в районе Вердена, они охватывают пространство от острова Эльбы до самого центра Германии.

18 марта — Первая воздушная победа Удета.

Удет: «Мы над Дарнбахом, совсем близко от Мюльхау-зена. Внизу люди, цветные пятнышки в коричнево-зеленом ландшафте. Они бегают взад и вперед, жестикулируют и указывают вверх. Затем я преодолеваю барьер. С этого мгновения я вижу только одно: этот большой „Фарман" в центре строя. Я опускаю нос вниз, набираю скорость и пикирую на полном газу. Вражеский самолет вырастает в размерах. Наблюдатель встает. Я вижу его круглый кожаный шлем. Он хватается за пулемет и направляет его на меня. Когда до противника остается восемьдесят метров я хочу открыть огонь, но я должен быть абсолютно уверен. Ближе, ближе, сорок метров, тридцать, огонь! Вот он закачался из стороны в сторону. Голубое пламя вырывается из выхлопной трубы, он кренится, пошел белый дым, попадание в топливный бак! Клак... клак... клак... — с металлическим звуком пули ударяются в мою машину как раз перед кабиной. Я оборачиваюсь и смотрю назад. Два „Кодрона“ поливают меня пулеметными очередями. Я остаюсь спокойным. Все должно быть сделано так, как будто это тренировка на аэродроме. Ручка вперед, и я пикирую. В трехстах метрах ниже сбитого мной аппарата я выравниваю машину. Фюзеляж „Фармана“ проносится мимо меня как гигантский факел, волоча за собой темное облако, из него бьют яркие языки пламени. Вниз падает наблюдатель, его руки и ноги растопырены, как у лягушки. В этот момент я не думаю о нем, как о человеке. Я чувствую только одно — победа, победа, победа!

Железные тиски в моей груди лопнули и кровь течет в моем теле мощным, свободным потоком' Воздух надо мной наполнен сейчас оглушающим органом моторов. Время от времени слышится торопливый лай пулеметов. Все машины поднялись в воздух с Хабсхаймского аэродрома и бросились на врага. Не выдержав этого напора, французская эскадрилья распадается на части и начинаются индивидуальные схватки. Куда ни посмотри, машины кружатся в воздушном бою. Одиночный „Кодрон“ поспешно пытается скрыться на запад. Никто его не преследует. Я иду за ним, дав полный газ. Опьянение от первого боя уже прошло. Уничтожение врага стало тактической проблемой и ничем больше.

Я открываю огонь с расстояния 150 метров и вновь останавливаюсь. Слишком далеко, еще слишком далеко. С расстояния восемьдесят метров я выпускаю еще одну очередь. На этот раз я ясно вижу результат. „Кодрон“ дрожит, правый двигатель выпускает маленькое облако дыма, пропеллер замедляет свой ход и останавливается. Пилот оборачивается и смотрит на меня. Через секунду самолет входит в крутое пикирование. Я следую за ним. Он летит только на одном моторе, никак не может оторваться от меня. Я сейчас так близко к нему, что ощущаю поток воздуха от его пропеллера. Новая очередь — пилот пригибается к штурвалу. Затем заедает пулемет: во время почти отвесного пикирования перекосило патроны в пулеметной ленте. Я бью по пулемету обоими руками. Никакого толка, пулемет молчит. Я не могу стрелять, у меня нет другого выбора кроме как оставить в покое своего оппонента и вернуться домой. В пять двадцать пять я приземляюсь на аэродроме в Хабсхайме. Я взлетел в четыре шестнадцать. Все заняло у меня чуть больше часа. В середине поля стоит капитан Макентхун, командир Хабсхаймской базы. Он стоит, расставив ноги, и наблюдает за боем в бинокль. Я подхожу к нему:

— Сержант Удет вернулся с боевого задания. Сбит двухместный Фарман.

Он опускает бинокль и смотрит на меня, его лицо не отражает никаких эмоций, как будто заморожено.

— Только что на острове Наполеона разбился наш большой самолет, — говорит он.

Я знаю, что пилотом на нем был лейтенант Курт, близкий друг Макентхуна. Я отдаю честь и иду к ангарам. Только вечером мы смогли разобраться в том, что произошло. Французская атака, первая крупномасштабная воздушная атака на Германию, отбита. Пять вражеских машин сбито на нашей стороне фронта. Из девяти офицеров французского подразделения, взлетевшего в полдень, вернулось только трое. Из наших летчиков не вернулось на базу три человека: Курт, Хопфгартен, и Валлат, экипаж AEG из 48-й эскадрильи. Они атаковали „Фарман“, были протаранены во время боя другим самолетом, обломки упали прямо на остров Наполеона. Это произошло 18 марта 1916 года. В нашей вилле в Хабсхайме окна были освещены всю ночь. Сегодня погибли наши, но и мы не просто так покатались по воздуху. Пфальцер, Вайнгартен, Глинкерман и я, каждый из нас сбил по самолету. Мы молоды, и мы празднуем победу».

20марта — Командир 3-й французской эскадрильи Брокар был атакован тремя германскими самолетами. В результате отчаянной схватки француз был ранен в челюсть, и один германский самолет совершил вынужденную посадку.

24 марта — Германской подводной лодкой потоплен французский пассажирский пароход «Суссек».

28марта — Русский военный летчик прапорщик Ком-панеец Н.И. с наблюдателем подпоручиком Куницей, выполняя боевой полет на «Вуазене», вступил в воздушный бой с германским «Альбатросом» и сбил его. Аппарат Ком-панейца вернулся на аэродром, имея 16 пробоин.

АПРЕЛЬ

Командующим русского Юго-Западного фронта вместо генерала Иванова назначен генерал Брусилов, командующим Западного фронта — генерал Эверт. Россия вновь активно готовится к выполнению своих союзнических обязательств.

Германия продолжала свои воздушные нападения на Англию. За апрель Лондон подвергался бомбардировкам пять раз.

1 апреля — Немцы бомбили Сандерланд, Лейт и Эдин-бург.

Германские авиаторы не оставляют идеи добыть «Му-ромца». Несмотря на известную неприступность летающих русских крепостей, «ИМ-2» атаковали два вражеских истребителя. Экипаж «ИМ-2» отбил атаку, сбив один истребитель. (Сбитым вражеским истребителем предположительно был «Бранденбург», на котором летал немецкий пилот капитан Макензен. Когда немецкий истребитель упал в лес, Макензен был тяжело ранен и позднее скончался. Другой летчик, находившийся в «Бранденбурге», лейтенант Богомил Марек отделался легкими ранениями).

На Русском фронте идет активная подготовка к наступлению.

14 апреля — В русском генеральном штабе состоялся военный совет, на котором новый командующий Юго-Западного фронта генерал Брусилов высказался за необходимость решительного наступления на всех участка фронта.

Брусилов: «Я заявил, что, несомненно, желательно иметь большее количество тяжелой артиллерии и тяжелых снарядов, необходимо также увеличить количество воздушных аппаратов, выключив устаревшие, износившиеся...»

В результате на узком участке фронта русским удалось собрать мощный кулак, насчитывавший свыше 100 самолетов105.

«Затем я изложил мой взгляд на порядок атаки противника. Он расходился довольно крупно с тем порядком, который, по примеру немцев, считался к этому моменту войны исключительно пригодным для прорыва фронта противника в позиционной войне. До начала этой войны считалось аксиомой, что атаковать противника с фронта (в полевой войне) почти невозможно ввиду силы огня; во всяком случае такие лобовые удары требовали больших жертв и должны были дать мало результатов. Решения боя следовало искать на флангах, сковав войска противника на фронте огнем; резервы же сосредоточивать на одном или на обоих флангах, в зависимости от обстановки, для производства атаки, а в случае полной удачи — и окружения. Однако, когда полевая война... перешла на позиционную и благодаря миллионным армиям вылилась в сплошной фронт от моря до моря, то только что описанный образ действий оказался невозможным. И вот немцы под названием „фаланги“ и разными другими наименованиями применили такой образ действий, при котором атака в лоб должна была иметь успех, так как флангов ни у одного из противников не было ввиду сплошного фронта. Собиралась огромная артиллерийская группа разных калибров до 12-дюймовых106 включительно и сильные пехотные резервы, которые сосредоточивались на избранном для прорыва противника боевом участке...

Такой способ действий в 1915 году дал полную победу австро-германцам над русской армией, отбросив нас далеко па восток...

В тех же случаях, когда принимались соответствующие меры для противодействия, прорыв фронта вышеозначенным способом успеха не имел. Дело в том, что такая подготовка к прорыву фронта при наличии воздушной разведки секретной быть не может: подвоз артиллерии, громадное количество огнестрельных припасов, значительное сосредоточение войск, интендантских складов и т. д. требует много времени... Следовательно, противник, безошибочно определив выбранный пункт удара, имеет полную возможность собрать к назначенному месту и свою артиллерию, и свои резервы и принять все меры для того, чтобы отразить удар...

Во избежание вышеуказанного важного неудобства я приказал не в одной, а во всех армиях вверенного мне фронта подготовить по одному ударному участку, а кроме того, в некоторых корпусах выбрать каждому свой ударный участок и на всех этих участках немедленно начать земляные работы для сближения с противником. Благодаря этому... противник увидит земляные работы в 20-30 местах, и даже перебежчики не будут в состоянии сообщать противнику ничего иного, как то, что на данном участке подготовляется атака».

В оперативных планах было четко оговорено участие авиации во взаимодействии с наземными войсками. Давая указания командующим армиями, Брусилов особенно отмечал, что для того, чтобы видеть результаты артиллерийской подготовки, необходимо привлечь к наблюдению и корректированию огня аэропланы.

В результате в русских ВВС именно командованию Юго-Западного фронта принадлежит инициатива дифференцированного применения самолетов с учетом их боевых качеств и тактических свойств. По указанию штаба все самолеты были разделены на три основных группы:

1) дальние разведчики для ведения разведки глубокого тыла противника — двухместные самолеты «Ныопор», «Анатра-Д» и «Фарман»;

2) ближние разведчики, способные корректировать стрельбу артиллерии — самолеты «Вуазен» и «Моран»;

3) истребители — одноместные самолеты «Ныопор».

Это деление было принято впоследствии и на других

фронтах.

Более того, на Юго-Западном фронте был впервые для русских ВВС создан маневренный резерв боевых самолетов, находившийся в прямом подчинении командующему фронтом, предназначавшийся для выполнения не только тактических, но и стратегических задач.

В распоряжение штабов армий были переданы самолеты дальней разведки и организованы специальные истребительные группы.

Именно здесь появилось наиболее значительное количество русских асов.

16-17 апреля — Удет: «Глинкерман сбивает „Кодрон“, Эссер — „Ныопор". Остальные пилоты наблюдают за тем, как Эссер преследует другой вражеский самолет и исчезает на западе. Больше о нем ничего не слышно и я провожу ночь один в комнате с красными вельветовыми занавесками. На следующий день нам звонят из траншей. Наш командир едет туда и к вечеру возвращается. В его автомобиле лежит мешок, такой маленький, что там может поместиться только ребенок, это все, что осталось от Эссера».

Эскадрилья Брокара переведена в Каши.

20 апреля — Во Франции сформирована специальная

Цеппелин LZ-13 «Ганза». Воздушное судно имело в длину 150 м, диаметр 14 м, объем 19 тыс м3, мощность трех моторов составляла 170 л. с., что позволяло развивать скорость до 80 км/час. 1914 г.

А. Казаков и его «Ныопор-10» с двуглавым орлом на капоте. Самолет был переделан из двухместного в одноместный истребитель и вооружен пулеметом Максим, стрелявшим поверх винта. Сверху в крыле виден специальный вырез, сделанный для увеличения сектора обстрела. 1915 г.

Трофейный британский ВЕ2Ь, помеченный железным крестом, как опознавательным знаком немецкого самолета для полета над Германской территорией с целью испытания летных качеств самолетов противника. 1915 г. Немецкая почтовая карточка

Германский BFW С-I. Наблюдатель демонстрирует технику сбрасывания бомб. 1915 г.

Немецкая великолепная четверка: Пфалыдер, Вайнгартен, Удет, Глинкерман на аэродроме в Хабсхайме. 18 марта 1916 г.

«Альбатрос В II» над Западными Альпами, снятый с другого самолета. Немецкая почтовая карточка

Бельгийский «Фарман-40» с маской смерти на носу. Пилот лейтенант Жомотт (слева) и наблюдатель младший лейтенант Уотерс. 1916 г.

Летающая лодка FBA с русским Андреевским флагом на хвосте. Всего в России было 30 таких машин, закупленных во Франции и 30, сделанных на заводе Лебедева

Экипаж «ИМ-2». Вторым слева стоит командир воздушного гиганта А. Панкратьев (погиб в авиакатастрофе 16 июля 1923 г.) 1916 г.

Константин Арцеулов перед своим знаменитым полетом 7 октября 1916 г. в Качинской школе под Севастополем.

«Фарман», сбитый фельдфебелем Вагнером, позирующим перед турецкими и болгарскими солдатами. 30 сентября 1916 г.

Русский пилот Кибанов перед своим «Ньюпором-23». На фюзеляже изображена голова лошади; кокарды и триколор на хвосте французские. Кибанов был сбит и погиб под Минском 11 октября 1917 г.

Князь Фридрих Карл Си-гизмунд Прусский перед своим «Альбатросом С VII». Князь был командиром 258-го летного объединения, но при любой возможности вылетал на патрулирование на одноместном истребителе в составе истребительной эскадрильи Бельке. В один из таких рейдов, 21 марта 1917 г., одна пуля пробила его мотор, другая ранила в ногу. Князь совершил вынужденную посадку на ничейной земле. Однако свои не успели его спасти; получив еще несколько пуль в спину от австралийских пехотинцев, князь был взят в плен. Умер в плену 6 апреля 1917 г.

Немецкий пилот Хартмут Бальдамус из 9-й истребительной эскадрильи на своем «Альбатросе D II» под Шампанью. Март 1917 г.

Немецкий аэродром во Фрайбурге. В центре в темном плаще Манфред фон Рихтгофен со своей любимой собакой «болонкой» Морицем во время отпуска 4 мая 1917 г.

Разбившийся «Ньюпор-23» Евграфа Крутеня с его эмблемой на фюзеляже. 17 июня 1917 г.

Германский LVG С V, проводивший корректирование артиллерийской стрельбы близ Мервиля.

Пилот лейтенант Микао и наблюдатель Шродер погибли. 1917 г.

Подвешивание бомб на «Гота G IV». 1917 г. Немецкая почтовая карточка

Подготовка «Гальберштата CL II» к боевому вылету. 1917 г.

Король Бельгии Альберт I, вылетающий на самолете «СПАД-Х1» в качестве наблюдателя в район реки Изер.

Кабина самолета «Сопвич Кэмел» со спаренными пулеметами Виккерс.

1917 г.

Лейтенант Герман Геринг на своем «Альбатросе D III». Его первая воздушная победа была одержана 8 июня 1917 г. Немецкая почтовая карточка

Вернер Фосс и Манфред фон Рихтгофен. Август—сентябрь 1917 г.

Лейтенант Пфайфер на своем «Альбатросе D II» с зеркальцем заднего вида над кабиной. 1917 г. Немецкая почтовая карточка.

Фотография кабины сбитого «Фоккера Dr 1» Гонтермана. 30 октября 1917 г.

Немецкий экипаж и механики готовят к полету «Альбатрос С VII».

1917 г.

Аэродром 65-й эскадрильи RFC в Зедгефорде. Снимок сделан с самолета 12 октября 1917 г.

Британский пилот Д.М.Б. Голбрайт (14 побед) перед своим «Сонвич-Кэмелом» № 8 «Счастливый Хаукинс» RNAS. 1918 г.

Британский дирижабль R 27 над Каналом

«Фоккер Dr 1» № 477/17 М. Рихтгофена («Красненький») перед ангаром Бессоно в Лешелле 26 марта 1918 г. Рихтгофен летал на нем с 25 марта по 11 апреля 1918 г. и одержал на этой машине с 69-й по 75-ю, а также 77-ю и 78-ю победы

Самолеты начинают забираться все выше, и пилотам уже требуются кислородные аппараты. На снимке запечатлен старший лейтенант Вильгельм Хипперт, пилот «Фоккера D VII» из 74-й истребительной эскадрильи, готовящийся к разведывательному полету в район Мерси-Ле-Хот. Октябрь 1918 г.

Русские передвижные 760-мм орудия ПВО на автомобилях «Руссо-Балт-Т»

Американская позиция ПВО

Военный летчик штабс-капитан Петр Николаевич Нестеров

Николаи IГ и конструктор Смкорскнп па балконе самолета «Русский Витязь»

эскадрилья из 180 американских волонтеров. Она получила название эскадрилья Лафайета. За всю войну ее пилоты сбили 200 немецких самолетов; 51 человек из этой эскадрильи погиб.

В начале 1916 г. русскому военному ведомству было сдано 57 аэропланных бомб (массой 160 кг — 25; 240 кг — 15; 400 кг — 15; 640 кг — 2). (7) апреля «бомбы приняты и, как годные своему назначению, приготовлены к отправке».

США заявило германскому правительству ноту протеста в связи с неограниченной подводной войной, распространяющейся на уничтожение пассажирских судов и пригрозило разрывом дипломатических отношений. По требованию президента Вильсона кайзер Вильгельм вынужден был наказать командира подводной лодки, потопившей французское пассажирское судно «Суссек».

В результате действия германских подводных лодок на британских морских сообщениях практически почти полностью прекратились.

21-22 апреля — Весной фронт на Восточноевропейском театре военных действий несколько стабилизировался, временами происходили лишь отдельные незначительные стычки.

«Вокругсвета», № 15, (10) апреля 1916 г. «Хроника войны»: «В Галиции неприятель делал ряд усилий, чтобы отбить у нас захваченную нами высоту „Попова Могила". Последнее наступление велось там (8) 21 апреля, но гора осталась за нами. Неприятелем сделано было несколько воздушных налетов на Тарнополь. К югу от Ново-Олексин-ца найден был (9) 22 апреля горевший германский аэроплан, один из тех, которые только что участвовали в налете на вышеупомянутый город».

«Кинофотографирование в небесах

Известно, что командующим армиями могут принести огромную пользу фотографические снимки с неприятельских позиций, снятых с аэроплана...

Еще большую ценность представляют кинематографические съемки. Оператор, производящий съемку над полем

12 Авиация великой войны сражения, является наиболее самоотверженным и наиболее драгоценным сотрудником высшего командного состава...

Воздушные съемщики подвергаются большому риску, так как им приходится держаться по возможности небольшой высоты. Они не имеют никакой защиты от пуль, и поэтому большинство съемщиков погибало во время опасной экспедиции. На аэропланах, приспособленных для кинематографической съемки, имеются приспособления для моментального уничтожения фильмов в случае несчастья с авиаторами.

Военные воздушные фильмы дают возможность обозревать в несколько секунд огромные площади и отмечать малейшие рельефы местности. Особенное значение такие съемки имеют для выяснения расположения артиллерии. Облачко дыма, отмеченное у одного края экрана, и столб пыли после попадания снаряда в постройку дают указания относительно направления огня. При достаточном навыке наблюдателя удается захватить передвижения войсковых частей и распознать характер работ — рытье траншей, установку тяжелых орудий.

Фильмы, снятые над поверхностью моря, дают не менее интересные сведения. Они позволяют наблюдать маневрирование флота, указывают нахождение подводных камней и мелей; еще важнее то обстоятельство, что таким путем удается обнаружить присутствие подводных лодок».

По этой заметке еще более отчетливо видна необходимость командному составу лично видеть то, что происходит на поле боя. Это желание, в конце концов, приведет к тому, что однажды командующий попытается лично подняться на самолете и наблюдать развитие сражения. Однако этот способ ведения боя не оправдает себя; управлять боем с самолета практически невозможно, да к тому же еще и существует большая опасность оказаться сбитым и оставить фронт без командующего. Поэтому командующие впоследствии стали управлять боем, опираясь на радиосвязь с летиабом, который на ходу передавая все изменения обстановки, мог, посредством сбрасываемых вымпелов, тут же передавать указания командующего наземным войскам.

Насколько легче было бы командиру руководить боем, если бы в то время были видеокамеры с синхронными мониторами.

24 апреля — Удет: «Я одерживаю свою первую победу на этом участке фронта. Над Шавиньоном я встречаюсь с „Ныопором“ и зажигаю его после короткого боя. Я вижу как он взрывается на земле, среди воронок от снарядов. Э го моя пятая подтвержденная победа, потому что после моего боя над Мюльхаузеном я сбил еще три самолета, когда мы базировались в Хабсхайме. Через два дня, 26 апреля, — мой день рождения».

25 апреля — Новые немецкие истребители «Фоккеры Е-Ill» превосходили по боевым качествам самолеты союзников. Однако французская и английская промышленность не заставили себя ждать и весной этого года на фронт стали поступать новые улучшенные «Ныопоры-11» с пулеметом над верхним крылом биплана и «Де Хевиленды». Легкий британский биплан «DH2» стал достойным соперником немецкому истребителю и в этот день записал на свой счет первую победу над «Фоккером».

26 апреля — Рихтгофен: «Первый раз в официальном коммюнике я был упомянут 26 апреля 1916 г., хотя и без фамилии — просто полет. Я установил на своем аэроплане107 пулемет таким же образом, как они стояли на „Ныопо-рах“, и был весьма горд такой идеей. Народ вокруг смеялся, поскольку сооружение выглядело, конечно, примитивным, но я не обращал внимания, и очень скоро получил возможность доказать практическую пользу своего приспособления.

Я столкнулся в небе с „Ныопором“, который вел явно такой же новичок, как и я, судя по его идиотским действиям. Когда я ринулся ему навстречу, он стал удирать да еще и отстреливаться. Я вовсе не собирался ввязываться в бой, но подумал, что интересно будет посмотреть на последствия, если я тоже начну сейчас стрелять. Я полетел за ним, приблизился на максимально близкое расстояние и начал стрелять из своего пулемета короткими очередями и прицельно. „Ньюпор“ взмыл вверх и пошел кругами.

Поначалу мы оба с наблюдателем думали, то это один из тех трюков, которыми всегда пользуются французы, но трюки все не прекращались. Кружась, вражеский аэроплан стал опускаться все ниже, и, наконец, мой наблюдатель заколотил меня по шлему и заорал:

— Поздравляю! Он падает!

Аэроплан этот упал в лес за фортом Дуомон и скрылся среди деревьев. Стало ясно, что я его подстрелил, но снова на другой стороне фронта. Тогда я вернулся и честно доложил:

— У меня была стычка, и я подбил „Ньюпор“108.

На следующий день я прочитал о своих действиях в коммюнике. Конечно, я ужасно возгордился...

Коммюнике от 26 августа 1916 года гласило: „Две летающие машины противника были сбиты в воздушном бою над Флери, к югу и к западу от Дуомона“».

27 апреля — Удет: «Прибывает наш новый командир — лейтенант Гонтерман. У него отличная репутация. Он сбил двенадцать самолетов и шесть аэростатов. Его тактика совершенно нова и всех нас удивляет. Прежде чем открыть огонь, он уже побеждает врага тем, что выбирает самую удобную позицию. И когда он наконец начинает стрелять, ему требуется самое большее десяток патронов чтобы разнести на куски вражескую машину, поскольку к тому времени он обычно приближается к ней на расстояние двадцати метров. От него веет спокойствием. Его круглое, как у фермера, лицо, не выражает никаких эмоций. Но одно в нем меня смущает: его раздражает каждое попадание в его машину, которое он может найти после приземления. В этом он видит доказательство своих недостатков как летчика. Согласно его системе, правильно проведенный воздушный бой не позволяет его оппоненту сделать ни одного прицельного выстрела. В этом отношении он полностью противоположен Рихтгофену. Красный Барон109 принимает рапорт своих механиков о попаданиях в аэроплан с улыбкой пожимая плечами. Почти одновременно с прибытием Гонтермана эскадрилья перебазируется из Ле Сельве обратно в Бонкур».

Происходят организационные перемены и в структуре российских ВВС.

29 апреля — (16) в России на базе ГВТУ создано Управление военного воздушного флота (Увофлот — УВВФ), во главе которого стал генерал-майор Пневский; его ближайшими помощниками назначены полковники Д.В. Яковлев и С.А. Ульянин.

Русский военный летчик подпоручик Н.В. Осипов с наблюдателем подпоручиком Калиновским, выполняя боевой полет на «Вуазене», вступили в бой с германским «Альбатросом» и сбили его. Самолет Осипова не дотянул до своего аэродрома, имея 152 пробоины с повреждениями важных частей аппарата. Осипов был легко ранен, Калиновский — тяжело. Калиновский умер в госпитале 6 мая.

В связи со стабилизацией фронта на Восточноевропейском театре активизировалась работа воздухоплавательных частей с привязными аэростатами. Стали выставлять свои змейковые аэростаты и германцы, до сих пор использовавшие их только на Западноевропейском театре. Стали нередкими артиллерийские дуэли с участием привязных аэростатов.

Из официального отчета: «На Северном фронте в районе Двинска производились подъемы змейкового аэростата близ дер. Катеневка. Задачей было поставлено отыскание батарей противника и исследование окопов второй линии и всего ближайшего тыла противника. Подъемами руководил командир 12-й воздухоплавательной роты подполковник князь Баратов.

Около 19 часов, когда в корзине аэростата находились наблюдатели штабс-капитан Бошенятов и прапорщик Ано-щенко, противник открыл по аэростату огонь тяжелой артиллерии.

Пристрелка была произведена противником крайне быстро, снаряды рвались в непосредственной близости от лебедки аэростата, вследствие этого командир 12-й воздухоплавательной роты предпринял маневр, уводя из-под огня лебедку с поднятым аэростатом. Вначале лебедка (весом свыше 200 пудов110) переносилась нижними чинами, а когда позволили условия местности, — в нее впрягли лошадей.

Стрельба, корректируемая, по-видимому, с неприятельского привязного аэростата, велась настолько точно, что по мере увода лебедки место ее стоянки сейчас же засыпалось снарядами. Обстрел продолжался 1,5 часа, всего противником было выпущено 114 снарядов.

Во время обстрела аэростата, представлявшего собой большую цель (по длине около 12 саженей*), за противником велись наблюдения из корзины аэростата. Была точно определена стрелявшая тяжелая батарея; о месте ее, калибре и числе орудий посланы донесения в штаб XXIII армейского корпуса и начальнику тяжелой артиллерии левого берега Двины. В это же время удалось наметить места окопов 2-й линии; произведенные при этом наблюдения являются основой для дальнейших исследований тыла противника.

Благодаря удачному маневрированию лебедки с поднятым аэростатом задача по разведке выполнена без потерь в личном составе...»

Из журнала «Вокруг света», № 16, (24) апреля 1916 г. «Хроника войны» от (11) до (17) апреля: «Против Англии Германия в отчетный период опять возобновила свои воздушные и морские покушения. Снова сделан был массовый налет цеппелинов на несколько английских графств, не давший, однако, никаких сколько-нибудь серьезных последствий...

Впрочем, и налет цеппелинов и набег крейсеров не имели самостоятельного значения, а сделаны были с целью отвлечь внимание англичан от Ирландии, где ирландцы под шумок наладили восстание... Восстание, впрочем, уже через несколько дней было почти совсем подавлено...»

Там же: «Когда над восточным побережьем Англии появляется в ночное время цеппелин, за ним сейчас же начинается охота. Десятки огненных щупальцев устремляются к нему, гремят выстрелы зенитных орудий, снаряды которых звездами рассыпаются в вышине, и обнаруженный воздушный пират спешит удалиться».

Бои под Верденом все не ослабевают.

30 апреля — Погиб германский военный летчик Хольк. Рихтгофен: «В бытность мою молодым летчиком мне однажды довелось лететь над фортом Дуомон в тот момент, когда он подвергался ураганному огню. Я заметил, что наш „Фоккер“ атакует сразу трех „Кодронов“. К моему невезению дул сильный западный ветер, очень неблагоприятный для меня. Я указал на это своему наблюдателю, и тот заметил, что наш, видно, парень отчаянный и ловкий. Мы подумали, что, наверное, это Бельке и собирались узнать о бое подробнее, когда вернемся. И тут, к моему ужасу, я увидел, что наш аэроплан, который только что атаковал, переходит к обороне. Силы французов вдруг выросли до десяти машин и совместными атаками они заставляют нашего опускаться все ниже и ниже. „Фоккера“ теснили к Вердену в самое пекло битвы.

А я не мог прийти нему на помощь! Я был слишком далеко от схватки, а тяжелая машина все равно не сумела бы преодолеть сопротивление ветра. „Фоккер“ сражался с отчаянием обреченного. Противники прижимали его все ниже и достигли уже высоты в 18 сотен футов. Неожиданно, в очередной раз атакованный французским аэропланом, »Фоккер“ скрылся в небольшом облаке. Я вздохнул свободней, поскольку посчитал, что облако спасло его.

По прибытии на аэродром я доложил о виденном и услышал в ответ, что на „Фоккере“ летел граф Хольк, мой старый товарищ по восточному театру войны. Граф упал на землю, убитый пулей в голову. Его смерть глубоко опечалила меня, поскольку Хольк всегда был для меня образцом военного летчика с железным характером и мужчиной среди мужчин, чьей энергии я всегда старался подражать».

Восточная Африка

Леттов-Форбек: «Воздушная разведка, при наличии густого кустарника и высокого леса, под защитой которого находился наш лагерь, едва ли могла дать противнику какие-либо сведения. Бомбы, сброшенные летчиками у Кахе, причинили лишь небольшие потери и не помешали проходившему через этот пункт подвозу наших запасов. Чтобы вызвать наш огонь, опять появились северо-западнее Ней-Штеглица знакомые уже нам английские всадники, редкими и сильно растянутыми цепями...»

МАЙ

Командиры отдельных отрядов ЭВК на румынском фронте и в Галиции, в районе Тарнополя и Черткова, продолжали совершать боевые вылеты.

В этом месяце была открыта новая школа военного воздухоплавания в Оксфорде. Вообще в Англии на этот момент уже работало 15 тренировочных станций и 10 готовилось к открытию. Всего на данный момент в Англии находилось в обучении 963 человека.

В мае этого года 12-я истребительная группа «Аистов» насчитывает уже 8 эскадрилий. В каждой эскадрилье по 12 летчиков. К маю месяцу один Наварр увеличил свой личный счет до 11 машин, положив начало применения слова «ас»111, с легкой руки французских репортеров очень быстро вошедшее во всеобщее употребление. 67-я эскадрилья Наварра в плюс к победам своего командира сбила еще 15 самолетов.

Охота германских авиаторов на русские самолеты-гиганты продолжается.

1 мая — «Муромца», который под командованием А.В. Панкратьева выполнял боевое задание, атаковали 2 «Фок-кера», один из нападавших был сбит. «ИМ» на трех моторах дотянул до своего аэродрома. В бою были смертельно ранен военный летчик офицер Ушаков и тяжело ранен военный летчик поручик Федотов.

9 мая — Состоялся один из боевых вылетов «ИМ-10», который заслуживает специального упоминания. Этим воздушным судном командовал лейтенант А.М. Констенчик. Констенчик и его экипаж получили приказ уничтожить огромную железнодорожную станцию Даудзеваса. Эта станция была расположена неподалеку от Фридрихштадта и «ИМ-10» бомбил этот важный железнодорожный узел ранее. Во время этих вылетов бомбы, сброшенные с «ИМ-10» вызвали ряд пожаров во вражеских складах.

Сей iac, получив приказ уничтожить Даудзевас, «ИМ-10» должен был атаковать укрепленные немецкие позиции, защищенные сильными зенитными батареями. Во время этой атаки, на втором заходе, «ИМ-10» напоролся на интенсивный зенитный огонь, однако, продолжая полет на высоте 2400 м, сбросил 13 бомб. Лейтенант Констенчик получил ранение шрапнелью. Упав с пилотского кресла, раненый командир потянул штурвал на себя, вынудив воздушное судно подняться вверх. Гигант потерял скорость, затем стал круто пикировать. Немцы с большим воодушевлением наблюдали за падением огромного самолета, но их ликование оказалось преждевременным. Во время пикирования, военный пилот Янковиус смог добраться до пилотского кресла и с большим трудом стабилизировал машину на высоте 1500 м. Это была нелегкая задача, поскольку «ИМ-10» оказался серьезно поврежденным, получив попадания сразу в три двигателя.

Во время обратного полета нужно было пролететь 26 км над вражеской территорией и 40 км над своей. В момент перелета линии фронта «ИМ-10» находился на высоте 1000 м. Лейтенант Янковиус посадил самолет на аэродром Зегевольде, во время посадки были повреждены стойки правого крыла, и правое крыло почти полностью отвалилось от фюзеляжа. Кроме поврежденных двигателей «ИМ-10» получил семьдесят пулевых пробоин.

Кроме лейтенанта Констенчика были ранены и другие члены экипажа: лейтенант Г.Н. Шнеур, артиллерийский офицер был ранен в руки, когда работал с фотокамерой, разбитой в этот момент шрапнелью. Заместитель командира лейтенант Янковиус также был ранен. Вместе с добровольцем Касаткиным, Янковиус во время полета перевязал раны лейтенанта Констенчика.

Во время свирепого зенитного огня, когда «Илья Муромец» спикировал на высоту 900 м сержант-мажор французской армии Марсель Плиат (француз по отцу и африканец по матери) находился на верхней пулеметной площадке и спасся от падения с пикирующего гиганта только тем, что успел перед этим привязаться. В конце концов он пробрался в кабину воздушного корабля и объявил всем, что предпочел бы больше никогда «не падать так быстро». Затем Плиат вылез на крыло, чтобы починить поврежденный двигатель и оставался там на протяжении получаса.

За этот боевой вылет лейтенант Констенчик, командир «ИМ-10», получил орден Св. Георгия IV степени. Лейтенант Янковиус был награжден мечом Св. Георгия. Сержант-мажор Плиат получил Георгиевский крест III степени. Наконец, доброволец Касаткин был рекомендован для получения офицерского звания. Это награждение состоялось 18 октября 1916 г. (Приказ по 7-й армии № 770).

Досаждали немцам не только «Муромцы». Было очевидно, что боевой отряд русских истребителей в Риге также очень досаждал неприятелю, атакуя аэродром в Зеге-вольде группами по двенадцать и более самолетов. В ночь с (28) на (29) апреля для налета на аэродром немцы послали цеппелин. Оказавшись неспособным заметить в темноте ангары, цеппелин лишь немного покружил над аэродромом. Зенитные батареи морских 75-ти мм орудий, прикрепленные к аэродрому, огонь не открывали. Повисев над аэродромом с выключенными двигателями, цеппелин затем направился на станцию Легат, где сбросил большие бомбы, попавшие в здание госпиталя.

17 мая — В Англии, обеспокоенной все развивающейся воздушной войной против ее населения, полным ходом шел процесс реорганизации руководства воздушными силами, которые в предыдущие годы были буквально раздираемы на части военным ведомством с одной стороны и Адмиралтейством — с другой. Руководство страны все более видело необходимость объединения воздушных сил под единым командованием. В феврале лорд Асквит объявил об учреждении объединенного комитета военной авиации во главе с лордом Дерби. Однако лорд Дерби не смог противостоять самовольству британского Адмиралтейства, и уже в этом месяце лорд Керзон112 предложил организовать более влиятельный орган. В этот день в палате общин было объявлено об учреждении бюро авиации.

Керзон: «На двадцать втором месяце войны наши военные аэропланы значительно хуже германских машин. Мы утратили господство в воздухе. Хотя мы сейчас и выпускаем прекрасные новые машины, на фронте мы оперируем главным образом машинами старого типа, и наши летчики вынуждены состязаться с противником, который превосходит их по классу и быстроходности своих машин. Координация действий обеих служб поставлена из рук вон плохо... Нет сотрудничества, есть конкуренция, часто очень вредная, между обоими ведомствами...»

19 мая — «Вокруг света», № 18, (8 мая) 1916 г. «Хроника войны»: «На Черном море турко-немецкий крейсер „Бреслау” бомбардировал беззащитный крымский курорт Евпаторию. С военной точки зрения эта бомбардировка была совершенно бесцельна и ее можно отнести к числу многих других проявлений немецкого военного хулиганства...

Борьба за Верден велась в течение отчетного периода с большим напряжением. Ожесточенные „ураганные” бомбардировки чередовались с такими же ожесточенными пехотными атаками...

На итальянском фронте появились признаки, что австрийцы готовятся в южном Тироле к серьезному наступлению».

В этот период военных действий аэропланы уже не считались военными только хорошим спортивным средством. Однако за ними укрепилось другое название — «оружие хорошей погоды». Плохая погода и в самом деле весьма ограничивала возможности применения этого нового вида оружия, и вызывала немало раздумий во всех кругах.

21 мая — «Как погода влияет на воздушную войну.

В истории имеется много примеров, когда погода послужила причиною поражения... Как на один из самых ярких примеров можно указать... судьбу наполеоновского нашествия на Россию.

...Современная война выдвинула новый вид военной службы — авиацию, которая особенно подвержена влиянию неблагоприятных условий погоды...

Современная воздушная война пользуется тремя основными типами воздухоплавательных аппаратов...

Привязные аэростаты являются во всех армиях одним из наилучших средств наблюдения, в особенности в артиллерии...

Ввиду того, что он подвергается сильной качке и заставляет всех находящихся в корзине аэростата страдать от морской болезни, его форма была изменена и сделана в виде удлиненной большой колбасы с воздушным мешком на заднем конце. Эта конструкция придала аэростату большую устойчивость и позволила производить наблюдения даже при самом сильном ветре...

...Воздухоплавательная машина, наполненная газом более легким, чем воздух, применяется для военных целей только тогда, когда она в состоянии оставаться на высоте, которая требуется для продолжительного пребывания в воздухе... Но на высоте 1500-2000 м воздушный корабль теряет большое количество своего газа...

...Уравновешивание уходящего газа зависит также от падения температуры при подъеме. Это падение обыкновенно считается в 0,5-0,8° по Цельсию на каждые 100 м подъема. Колебания температуры могут всегда служить причиной опасности. Если, например, в какой-либо момент дирижабль попал под прямые лучи солнца, то газ его может нагреться до 40°, и если это произошло на большой высоте, то неминуема большая потеря газа.

Если дирижаблю придется вернуться на свою базу не раньше наступления ночи, то дирижабль, попадая в более холодные слои воздуха, начинает очень быстро опускаться, потому что в нем начинает сжиматься газ. Если же не было выброшено достаточное количество балласта или если находящиеся внизу люди не успели вовремя поймать дирижабль, то корабль неминуемо сломает продольное крепление, или же могут быть еще более печальные последствия.

Поэтому лучше всего подниматься в конце ночи, но никак не наоборот, так как с наступлением дня более теплый воздух будет расширять более холодный газ и давать ему большую подъемную силу. Это обстоятельство и имеет огромное значение при ночных экспедициях цеппелинов на Англию.

...Ветер является также серьезным источником опасности, так как он может причинить дирижаблю серьезный вред, если только скорость корабля не будет превышать скорости ветра. В противном случае авария или крушение корабля почти неизбежны.

...Еще одну опасность представляет ветер, когда он дует перпендикулярно эллингу. В подобном случае нет никакой возможности ввести дирижабль в эллинг, и он должен быть подвешен на якоре на открытом воздухе. При таких обстоятельствах некоторые цеппелины были разрушены или серьезно повреждены, или они были сорваны с причальных канатов.

...Молния во время бури с грозой может уничтожить дирижабль и его экипаж, а если даже несчастье и не произойдет, то почти всегда подобная буря прерывает беспроволочное телеграфное сообщение с землей.

В более выгодных условиях по отношению к погоде находятся аэропланы, особенно тех конструкций, у которых двигатели очень сильные. Аэропланы почти не зависят от погоды. Успех каждого авиатора находится в зависимости только от безупречной работы двигателя, и погода не может иметь на него никакого влияния, исключая только сильного холода».

Однако авторы этой статьи пока еще излишне оптимистичны.

Рихтгофен: «Наши военные действия в 1916 г. под Верденом нарушались частыми оглушительными грозами. Нет ничего хуже для летчика, как летать в грозу В битве при Сомме целая английская эскадрилья вынуждена была из-за грозы сесть за нашими позициями и была взята в плен».

22 мая — Французские войска непрерывными контратаками при поддержке тяжелой артиллерии овладели фортом Дуомон.

23 мая — Сэр Генри Роулинсон, командующий британской 4-й армией, записал: «Новая машина „Де Хэвиленда“ безусловно доказала свое преимущество над „Фоккером“, превосходя его в скорости, маневренности, скороподъемности и общей эффективности для боя».

Русский военный летчик прапорщик Кострицкий с наблюдателем Яковлевым на аппарате «Вуазен» выполняли задание по фотографированию германских позиций. Едва они закончили выполнение задания и начали разворачивать аппарат по направлению к своим позициям, их атаковали два германских «Фоккера». Русские летчики вступили с ними в бой и один из них сбили. Затем у них отказал пулемет и второй германский истребитель, расстреляв беззащитный «Вуазен», пробил бак с бензином. Мотор заглох, русские летчики стали планировать к своим позициям, до которых оставалось 15 км. На высоте 600 м, обстреливаемые ураганным артиллерийским и ружейным огнем, они пересекли линию фронта. После посадки на своей территории, изрешеченный пулями и осколками аппарат развалился окончательно, однако оба летчика остались живы.

24 мая — После упорных боев французам не удается удержаться на захваченной позиции, и форт Дуомон снова переходит в руки к немцам.

25мая — Удет: «Мы вылетаем на патрулирование — как обычно, в клиновидном строю. Я впереди, за мной братья Вендель, затем Пуц и Глинкерман. Мы на высоте примерно двух тысяч метров. Небо ясное, как будто его только что подмели. Намного выше нас несколько перистых облаков. Ярко светит солнце. Полдень, врага нигде не видно. Время от времени я оборачиваюсь и киваю остальным. Они летят за мной — братья Вендель, Пуц и Глинкерман, — все так, как и должно быть. Не знаю, есть ли на свете такая вещь как шестое чувство, но неожиданно у меня появляется уверенность, что нам угрожает какая-то опасность. Я полуобо-рачиваюсь и в этот момент вижу, как совсем близко от меня, не дальше чем в двадцати метрах, самолет Пуца окутывается огнем и дымом. Но Пуц сидит прямо в центре этого ада, голова повернута ко мне. Вот он медленно поднимает пра-вую руку к своему шлему. Может быть, это последняя конвульсия, но это выглядит так, как будто он отдает мне салют — в последний раз.

— Пуц, — кричу я. — Пуц!

Затем его машина разваливается в воздухе. Фюзеляж ныряет вертикально вниз как огненный метеор, за ним следуют оторвавшиеся крылья. Я ошеломлен и гляжу через борт вслед падающим обломкам. Французские эмблемы на крыльях сверкают как два злобных глаза. В тот же самый момент у меня появляется чувство, что это может быть только сам Гийнемер! Я иду вниз, я должен его достать! Но крылья „Альбатроса" не рассчитаны на такие перегрузки. Они начинают трястись все больше и больше, и я боюсь, что машина развалится в воздухе. Я выхожу из преследования и возвращаюсь домой. Все остальные уже приземлились. Они стоят группой на летном поле, подавленно говорят друг с другом. Глинкерман стоит в стороне от остальных. Он углублен в свои мысли, что-то чертит на земле своей тростью. Его собака прижалась к коленям. Но его мысли так далеко, что он ее не замечает. Когда я подхожу к нему, он поднимает голову и смотри на меня:

— Прости меня, Коротышка, но я правда не мог помешать этому. Он зашел на нас со стороны солнца, и когда я сообразил, что происходит, все уже было кончено.

На его лице — боль. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы понять, что он будет теперь мучить себя неделями. Потому что он летел вслед за Пуцем и обязан был защищать его хвост от атаки. Но я также знаю и то, какой Глинкерле товарищ. Когда я летаю с ним, я чувствую себя в безопасности, потому что он скорее даст разорвать себя на куски, чем хотя бы на секунду оставит без прикрытия мою спину

— Оставь это, Глинкерле, — говорю я ему и похлопываю его по спине, — никто не виноват, или мы все в равной степени виновны.

Затем я иду к себе и пишу рапорт для начальства, и письмо родителям Хейниша».

26мая — В приказе по IV армейскому корпусу русской армии отмечено, что с наступлением весны возобновились воздушные бои русских авиаторов с германскими. В четырех последних боях было сбито два «Альбатроса».

28 мая — «Вокруг света» № 19-20, (15 мая) 1916 г.: «Тот, который хочет захватить всю землю».

«Французский летчик в тумане приземлился среди немецких позиций и попал в плен. Немецкий офицер приказал ему лететь с ним вместе над французскими позициями для разведки. Летчик поднялся, а через несколько минут немец, выброшенный из аппарата французом, уже летел вниз головой».

Там же: «Приключения воздушной „колбасы"».

«Внезапным порывом ветра сорвало с места парашют, который раскрылся, полетел в бок и потянул за собой „колбасу" с наблюдателем. Последний спасся только тем, что быстро перерезал веревку парашюта»113.

«Хроника войны. Австро-германский фронт.

...Под Двинском в районе озера Свентена наши войска захватили один германский окоп, и у Олыки опять продвинулись дальше вперед. По всему фронту то там, то здесь вспыхивала обычная артиллерийская перестрелка, взрывались горны, шла борьба за воронки и производились взаимные воздушные налеты.

Итальянский фронт.

Здесь начались крупные бои...»

29 мая — Под Псковом произошел инцидент, во время которого разбился «ИМ-14», пилотируемый штабс-капитаном Иньковым, не имевшим достаточного опыта и погибшим в этой катастрофе. Причины катастрофы были очевидными. Иньков попытался при заходе на посадку на высоте 100 м развернуть свое воздушное судно без крена, то есть произвести плоский разворот (известный военным пилотам также как «штабной»). С земли наблюдали, что еще в воздухе сломался фюзеляж самолета вблизи хвостового оперения, после чего самолет внезапно пошел на снижение и с работающими двигателями врезался в землю. Кроме смерти штабс-капитана Инькова, ранения получили также штабс-капитан Валевачев, механик Ковальчук и военный пилот лейтенант Полетаев. К несчастью, Валевачев и Ковальчук через несколько дней скончались. Пятый член экипажа, доброволец Насонов, который в момент удара о землю находился в задней части кабины, отделался только переломом запястья.

30 мая — Погиб русский военный летчик Н.К. Кокорин, подвергшись нападению пяти германских «Фоккеров».

ЮТЛАНДСКОЕ МОРСКОЕ СРАЖЕНИЕ

Вынужденная Америкой прекратить тотальную подводную войну против своего главного противника Англии, Германия усиленно искала иные средства прорыва морской блокады.

Адмирал Шеер, занявший пост главы германского флота в январе этого года, являясь сторонником активного рода действий, разработал тактику наступательной войны. Он пять раз выводил флот линейных кораблей в море под прикрытием воздушных кораблей и подводных лодок, нападая на отдельные районы английского побережья, в надежде спровоцировать отдельные эскадры англичан и разбить британский флот по частям.

Также действовал германский адмирал и на этот раз, направляясь в район Скагеррака с целью бомбардировать линейными крейсерами расположенный на английском побережье Сендерленд. Шеер рассчитывал спровоцировать этой атакой отдельные соединения британского флота и разбить их силами всего германского флота Открытого моря до того, как Гранд Флит (основные силы британского флота) успеет прийти им на помощь.

В результате этого маневра 31 мая — разгорелось крупнейшее морское сражение Первой мировой (Ютландский бой), в котором участвовало в общей сложности 150 судов Открытого моря британского флота, ядро которых составляли линейные корабли под руководством адмиралов Битти и Джеллико, и около 100 судов германского флота Открытого моря под руководством адмирала Шеера.

Это сражение было спровоцировано германской стороной с целью прорвать практически тотальную морскую блокаду, вынуждающую германскую экономику работать на голодном пайке. Адмирал Шеер разработал подробный стратегический план сражения. Выходы из английских гаваней сторожило 16 подводных лодок, занявших свои позиции еще 23 мая. Предполагалось использовать в целях разведки 10 дирижаблей. Однако из-за плохой погоды дирижабли не применялись, и адмирал принял решение начать операцию без воздушной разведки, так как подводные лодки к 1 июня должны были сняться со своих позиций и вернуться на базу, соответственно времени ждать погоды не оставалось. Британская разведка по оживленным переговорам в эфире догадалась о предпринятых германским флотом серьезных намерениях и, против всех ожиданий германской стороны, вывела весь свой флот, предварительно определив место соединения двух эскадр, еще накануне — 30 июня, о чем германская сторона из-за отсутствия воздушной разведки не догадывалась.

Английский адмирал Джеллико повел весь свой флот (Гранд Флит) к Скагерраку, решив навязать противнику бой в невыгодных для него условиях. Таким образом, главнокомандующий германским флотом Открытого моря адмирал Шеер вывел свой флот из Вильгельмсгафена, не подозревая, что английский флот уже находится в море. В результате около 15 часов дня шедшая для провокации на

Скагеррак небольшая группа германских судов наткнулась на передовые суда эскадры Битти. Бой начался перестрелкой авангардов обоих флотов — шести английских линейных крейсеров и пяти германских. Линейные крейсера продолжали сближение. В целях определения сил германского флота в 15 часов 08 минут с английской авиаматки «Энгедайна» поднялся гидросамолет и, несмотря на плохую видимость, обнаружил 3 неприятельских крейсера и несколько эскадренных миноносцев. Однако сигналы гидросамолета доходили только до авиаматки.

Шеер, узнав о разгоревшемся сражении, поспешил со всем флотом на помощь своей передовой группе, намереваясь превосходящими силами разбить англичан. Битти также подвел основные силы, но, заметив приближение превосходящих сил противника, стал отходить к предварительно оговоренному месту встречи с Джеллико, продолжая на ходу вести бой и уже потеряв два линкора. Германская сторона также уже успела потерять два корабля. Увидев, что английский флот отходит, германская сторона начала преследование. Этим практически закончилась первая фаза сражения.

Во второй фазе боя (от 18 до 21 часа) происходило сражение между полными флотами той и другой сторон. Только в начале шестого часа Битти удалось связаться с основными силами Гранд Флита и в 17 час. 40 мин. он возобновил атаку на преследующие его германские корабли. В 18 час. 15 мин. стал перестраиваться для атаки германских кораблей и адмирал Джеллико. Он решил охватить голову флота противника и не дать ему уйти.

150 кораблей различных классов и типов развернулись в боевой порядок и сходу вступили в бой. Германский флот оказался охваченным, английские линкоры расположились на его курсе. Осознав опасность своего положения, германский адмирал в 18 час. 35 мин. осуществляет полный поворот всем флотом и, пустив дымовую завесу, совершает отрыв.

Из отчета английского Адмиралтейства: «Неприятель был потерян в дыму. Образовался перерыв боя».

Однако, успешно совершив маневр отрыва, германский флот не изменил общей неблагоприятной для него обстановки. Английские линкоры по-прежнему преграждали германскому флоту путь к его базам. Это давало англичанам преимущество навязать германскому флоту с рассветом бой в невыгодных для германской стороны условиях. Шеер совершает новый разворот своего флота и предпринимает попытку еще до рассвета под покровом темноты прорваться к своим базам.

Германские линкоры выходят в самый центр боевого порядка английского флота и в 19 час. 12 мин. происходит вторая огневая схватка линейных кораблей. Однако Гранд Флит находится в более благоприятной обстановке и германский флот в 19 час. 17 мин. вновь совершает полный разворот и повторяет маневр отрыва.

Третьей фазой сражения стал ночной бой, начавшийся в 21 час и длившийся до 3 часов ночи уже 1 июня.

Джеллико, не желая подвергать свой флот опасностям ночного боя, взял курс на юг, с тем чтобы утром навязать германскому флоту бой в более выгодных для себя условиях. Это решение многие впоследствии осуждали.

1 июня — Все начало ночи оставленное заграждение вело перестрелку с германскими судами. На рассвете адмирал Джеллико узнал, что ночные перестрелки отдельных кораблей закончились тем, что германский флот просочился на юго-восток и ушел к своим базам. Англичанам не оставалось ничего другого, как направиться к своему побережью.

Шеер: «Ночью 5 дирижаблей поднялись в воздух для ранней разведки. Дирижабль ,,L-11“ донес о направлении движения двух больших соединений английских кораблей. Воздушный корабль сильно обстреливался, но продолжал следить за неприятелем, пока не был отогнан».

Победа и той и другой стороны осталась сомнительной. Вероятно, нанести сокрушительное поражение германскому флоту в этом сражении помешало, во-первых, то, что Битти и Джеллико ошиблись в определении места встречи на десять морских миль, в результате чего соединение флотов произошло позднее намеченного срока, а во-вторых, из-за не очень ясной погоды и невозможности в полной мере воспользоваться воздушной разведкой. Шееру же не удалось выполнить своей задачи из-за фактического отсутствия воздушной разведки и излишней болтливости радистов.

Таким образом закончилась весна 1916 г. и началось лето.

В России активно происходило обучение летного состава. За первые пять месяцев этого года сдали экзамены на звание военного летчика 37 офицеров, 29 «охотников», 75 солдат. Кроме того, прошли переучивание 10 офицеров, 3 «охотника» и 2 солдата.

К концу мая количество жертв воздушных нападений в Англии составило 550 человек.

ИЮНЬ

Русские армии практически были уже готовы начать наступление и Брусилов ждал лишь приказа Ставки. Возлагая ответственную задачу в предстоящем наступлении на летчиков и артиллеристов, командующий Юго-Западным фронтом в одном из приказов требовал даже «доверия» и «душевной связи» в ходе совместной работы авиационных отрядов и артиллерийских частей. Он отмечал, какое «громадное значение в смысле увеличения действенности артиллерийского огня имеет воздушное наблюдение с аппаратов... Весьма часто одно оно и является средством определения результатов нашей стрельбы». В развернувшихся в этом месяце боях боевая работа авиации и привязных аэростатов во многом способствовала успеху русских войск.

Вообще в ходе войны задачи авиации и воздухоплавателей разделялись. Там, где удавалось увязать действия авиаторов и воздухоплавателей, эффективность стрельбы артиллерии резко возрастала. Например, на Северном фронте Н. Д. Анощенко применял такой метод: открытую с аэростата батарею противника фотографировал связанный с нашим воздухоплавательным отрядом летчик; командир тяжелой батареи, которой предстояло уничтожить открытую германскую батарею, поднимался для ознакомления с обстановкой на привязном аэростате, а затем иногда для уточнения летал над целью и на самолете; все это позволяло ему руководить огнем своей батареи более четко и тратить минимальное количество снарядов на пристрелку

Например, сводная артиллерийская группа полковника Александрова получила задание подавить артиллерию противника и разрушить его долговременные укрепления. Для этой цели русское командование решило разрушить плотину на р. Золотая Липа. Установили дальнобойные 12-ти дюймовые орудия «Канэ» и при помощи корректировщиков 4-го авиаотряда, летавших на самолетах «Вуазен», плотина была полностью разрушена, и все артиллерийские позиции австро-венгерских войск оказались под водой.

На фотографиях других участков фронта отчетливо видны черные пятна воронок от снарядов тяжелой артиллерии, разбитые блиндажи, разрушенные и заваленные траншеи, спутанные в клубки проволочные заграждения, выжженная голая земля с торчащими кое-где стволами разбитых орудий, грудами громоздящихся разбитых повозок и трупы лошадей, кучками и в одиночку лежащие трупы солдат.

1 июня — Французский летчик лейтенант Маршаль, вылетев с аэродрома в Нанси, сбросил несколько бомб на Берлин, но был сбит и попал в плен.

2 июня — «Вокруг света» № 21-22, (29) мая 1916 г.: «Хроника войны. От (7) до (20) мая.

Австро-германский фронт

...На протяжении всего фронта на многих участках велась все время сильная артиллерийская перестрелка. На южном фронте пехотных атак не было, но все время шла артиллерийская перестрелка и производились разведки.

Во второй половине периода усилилась деятельность воздушных эскадр. Неприятель сделал налеты со сбрасыванием бомб на станцию Вилейка, на местечко Войстом и на станцию Будслав. Наши летчики бомбардировали неприятельскую электрическую станцию в местечке Комай, район местечка Солы и станции Маневичи. В налете на Солы участвовала с нашей стороны эскадра из 6 аппаратов, сбросившая 48 бомб, а в налете на Маневичи участвовали 14 аппаратов и сбросили 66 бомб. В обоих случаях наши летчики и аппараты вернулись невредимыми, несмотря на неприятельский обстрел.

(20) мая неприятельский летчик сбросил 4 бомбы на станцию Молодечно...»

ЛУЦКИЙ (БРУСИЛОВСКИЙ) ПРОРЫВ

Россия начинает мощную наступательную операцию. Замысел русской ставки заключался в том, чтобы серией одновременных ударов на нескольких участках фронта взломать оборону противника и разгромить его. Главный удар на участке протяженностью в 20 км должна была нанести 8-я русская армия силами четырех корпусов в направлении Луцка. 11-я русская армия должна была нанести удар на фронте протяженностью в 10 км силами одного корпуса в направлении Злочева. 7-я русская армия — на участке протяженностью в 13 км силами полутора корпусов на Яз-ловецком направлении; 9-я армия — на участке в 15 км силами двух корпусов в районе Онут-Добронауц. Остальные корпуса всех четырех армий должны были наносить вспомогательные удары на своих участках.

При подготовке наступательной операции исключительно большую роль играла авиационная разведка.

Брусилов: «Уже заранее с помощью войсковой агентуры и воздушной разведки мы ознакомились с расположением противника и сооруженными им укрепленными позициями... Выяснилось, что германцы сняли с нашего фронта несколько своих дивизий для переброски их на французский. В свою очередь, австрийцы, надеясь на свои значительно укрепленные позиции, также перебросили несколько дивизий на итальянский фронт...

Преимущество противника над нами состояло в том, что его артиллерия была более многочисленна по сравнению с нашей, в особенности тяжелой, и, кроме того, пулеметов у него было несравнимо больше, чем у нас. Агентурная разведка, кроме того, сообщила нам, что в тылу у неприятеля резервов почти нет и что подкреплений к нему не подвозится. В свою очередь, воздушная разведка с самолетов сфотографировала все неприятельские укрепленные позиции — как ее боевой линии, так и лежавшие в тылу. Эти фотографические снимки с помощью проекционного фонаря разворачивались в план и помещались на карте; фотографическим путем эти карты легко доводились до желаемого масштаба. Мной было приказано во всех армиях иметь планы в 250 саженей в дюйме114 с точным нанесением на них всех неприятельских позиций. Все офицеры и начальствующие лица из нижних чинов снабжались подобными планами своих участков.

На основании всей этой работы выяснилось, что неприятельские позиции были чрезвычайно сильно укреплены. По всему фронту они состояли не менее чем из трех укрепленных полос на расстоянии друг от друга приблизительно от 3 до 5 верст115. В свою очередь, каждая полоса состояла из нескольких линий окопов, не менее трех, и на расстоянии одна от другой от 150 до 300 шагов, в зависимости от конфигурации местности. Все окопы были полного профиля, выше роста человека; и везде в изобилии были построены тяжелые блиндажи, убежища, лисьи норы, гнезда для пулеметов, бойницы, козырьки и целая система многочисленных ходов сообщения для связи с тылом. Окопы были сооружены с таким расчетом, чтобы подступы к позициям обстреливались перекрестным ружейным и пулеметным огнем. Убежища были устроены чрезвычайно основательно, глубоко врыты в землю и укрывали людей не только от легких, но и от тяжелых артиллерийских снарядов. Они имели сверху два ряда бревен, присыпанных слоем земли толщиной около 2 х/2 арш.116; в некоторых местах вместо бревен были железобетонные сооружения надлежащей толщины; в некоторых местах они устраивались даже с комфортом: стены и потолки были обиты досками, полы были или дощатые или глинобитные, а величина таких комнат была шагов 12 в длину и 6 в ширину; в окна там, где это оказывалось возможным, были вставлены стеклянные рамы... Каждая укрепленная полоса позиций противника была основательно оплетена колючей проволокой: перед фронтом тянулась проволочная сеть, состоявшая из 19-21 ряда кольев. Местами таких полос было несколько на расстоянии 20-50 шагов одна от другой; некоторые ряды были оплетены столь толстой стальной проволокой, что не поддавались резке ножницами; на некоторых боевых участках через проволоку заграждений пропускался сильный переменный электрический ток высокого напряжения, в некоторых местах были подвешены бомбы, а во многих местах впереди первой полосы были заложены самовзрывающиеся фугасы...»

В полосе наступления фронта было заблаговременно произведено фотографирование с воздуха всех линий обороны противника. Аэроснимки демонстрировались на экранах всему офицерскому составу. В штабах корпусов, армий и фронта данные воздушного фотографирования переносились с аэрофотоснимков на планы и карты. Этими планами и картами были обеспечены все штабы и командный состав вплоть до командиров рот и батарей. Планы позиций австро-венгерских войск с приложенными к ним аэрофотоснимками использовались при разработке операции, при выборе участков прорывов, пунктов атаки и объектов, подлежавших уничтожению или подавлению артиллерийским огнем. Артиллерия получила возможность вести прицельный огонь на основе предварительно вычисленных данных по конкретным целям.

4 июня — Между 4 и 5 часами утра началась артиллерийская подготовка, ознаменовавшая собой начало наступательной операция русского Юго-Западного фронта силами четырех армий, имевших около 100 боевых самолетов различного назначения. Войскам русского фронта противостояли четыре австро-венгерские и одна германская армии, имевшие хорошо развитую двухполосную позиционную оборону и более чем тройное численное превосходство в артиллерии.

Продолжительность артиллерийской подготовки была различной: в 8-й армии — 29 часов, в 11-й армии — 6 часов, в 7-й армии — 46 часов, в 9-й армии — 8 часов. Таким образом, войска 11-й и 9-й армий атаковали противника в первый же день.

5 июня — Начали переходить в атаку на австрийские позиции отдельные корпуса 8-й армии.

6 июня — Атаковал австрийские позиции II армейский корпус 7-й армии. Постепенно бои охватывали все больше и больше различных участков австро-венгерской обороны. Австрийцы упорно сопротивлялись, местами переходя в контратаки.

На участке 8-й армии артиллерийской подготовкой были частично разрушены укрепления второй линии австрийской обороны, а часть окопов первой линии была брошена на второй же день. В результате за первые три дня наступления отдельные соединения 8-й армии продвинулись на 80-ти км участке фронта в глубину до 25-30 км.

Причем большую помощь русским наземным войскам оказали на этом участке фронта «Муромцы». Накануне наступления они совершили много удачных налетов на стратегические пункты и железнодорожные узлы австро-венгерских войск. Для дезорганизации крупных железнодорожных узлов совершили массированные налеты на станции Бучач и Язловец, забитые железнодорожными составами и военной техникой. В результате бомбардировки были взорваны вагоны с боеприпасами, поврежден железнодорожный путь и разрушены станционные постройки.

7 июня — Русские войска 7-й армии, прорвав три линии окопов австро-венгерских войск, захватили поселок Язловец. Войска 8-й армии заняли город Луцк. 4-я австрийская армия эрцгерцога Фердинанда беспорядочно отступала, ее солдаты и офицеры целыми массами сдавались в плен.

9 июня — Начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Алексеев приказывает Юго-Западному фронту, продолжая сковывать противника, сосредоточить все усилия на правом фланге и развивать дальнейший удар в общем направлении Луцк — Рава Русская.

На участках остальных армий не удалось добиться столь существенных успехов, и только войска 9-й армии захватили в первый же день все укрепления первой линии обороны и в последующие дни на отдельных участках продвинулись до 50 км в глубину австрийской территории.

Разбор наступления показал, что наименьшего количества жертв и наибольшего успеха удалось достичь именно на тех участках фронта, которые были наиболее тщательно обработаны артиллерией по заранее намеченным и откорректированным авиацией объектам обороны.

«Вокруг света» № 23, (12) июня 1916 г. «Хроника войны. От (21) до (28) мая

Австро-германский фронт

Рассматриваемый период ознаменовался блестящими успехами наших армий южного фронта, состоящих под начальством генерала Брусилова...

Наступление было подготовлено ураганным артиллерийским огнем, который разрушил все колоссальные неприятельские укрепления и прикрытия...»

Большая наступательная операция русского Юго-Западного фронта грозила полным разгромом Австро-Венгрии. Германский штаб вынужден был перебросить на русский фронт несколько дивизий.117

Германское командование перебрасывает на Восточноевропейский театр также и большое количество самолетов, и зенитные пушки. С первых же дней операции развернулась и активная борьба в воздухе. В некоторые дни по каждому русскому самолету выпускалось до 200 снарядов.

Рихтгофен: «В июне мы получили неожиданный приказ сворачиваться, никто не знал для чего и почему, но кое-какие подозрения все же имелись, и потому мы очень удивились, когда командир сообщил, что мы отправляемся в Россию. Мы ползли через всю Германию в походной гостинице в виде спального вагона и вагона-ресторана и, наконец, прибыли в Ковель. Там нам пришлось жить прямо в тех вагонах, в которых мы приехали и которые дают такие замечательные удобства для путешествующих. Я, например, всегда готов путешествовать поездом, и не променяю его ни на что другое.

Но, надо сказать, что в летнем аду России спальный вагон — это самый ужасный инструмент умерщвления, какой только можно себе вообразить. И потому я со своими товарищами Герстенбергом и Шееле все-таки согласился жить не в вагоне, а в лесу поблизости».

Германские истребители стали особенно досаждать ЭВК. Стоило только «ИМ» вылететь на боевое задание без боевого охранения, как он тут же атаковывался германскими истребителями. Германские авиаторы налетали целыми эскадрильями, предварительно отрабатывавшими взаимодействие в воздушном бою.

Обстановка боевой деятельности «ИМ» резко изменилась. Это заставило усилить вооружение «ИМ» и выработать новую тактику их боевого применения. «Муромцы» перешли к групповым полетам — звеном по 2-4 самолета. В полетах был принят «уступный» строй, обеспечивавший при нападении вражеских истребителей взаимную огневую защиту. В целях усиления вооружения на «ИМ» была установлена полуавтоматическая морская 37-мм пушка системы П. А. Гельвиха.

Также для избежания встреч с германскими истребителями ЭВК начала применять ночные полеты. Но ночные полеты, избавляя от артиллерии и истребителей, не позволяли фотографировать военные объекты, снижали качество прицельного бомбометания и разведки. Поэтому дневные полеты оставались предпочтительными.

В «Первоначальных указаниях для организации и выполнения групповых полетов», написанных в этом году, говорилось, что «Муромцам» должны предоставляться важнейшие цели, и для их охраны должны создаваться особые звенья из истребителей.

Особенно замечательным был в этом году совместный налет трех «ИМ» и 16 истребителей на военные объекты германской 89-й дивизии в районе Борзина. Было сброшено 78 бомб общим весом 1600 кг, взорван артиллерийский склад, сбито 4 германских истребителя. ЭВК практически не было причинено никакого ущерба.

Летный состав ЭВК к началу года насчитывал уже 1350 человек. При эскадре действовали метеостанция, школа для обучения полетам, различные мастерские, фотолаборатории и прочее. ЭВК имела даже собственную зенитную батарею.

Что же касается русской истребительной авиации, то здесь ситуация по-прежнему оставалась неудовлетворительной. Начальник УВВФ в докладе военному министру в июне 1916 г. признавал: «Наша же потребность начинает удовлетворяться уже тогда, когда при быстрой эволюции техники, трудностях и медленности доставки аппараты оказываются уже устаревшими и армию более не удовлетворяют».

Рихтгофен: «Если только русский аэроплан поднимался в небо, то ему всегда не везло и он непременно оказывался подбитым. Противоаэропланные орудия, используемые русскими, порой, правда, были неплохи, но их было очень мало. Словом, сравнительно с полетами на Западе, летать на Востоке было сплошным отдохновением».

Из доклада начальника УВВФ помощнику военного министра летом 1916 г. следует, что в авиационных частях действующей армии на 1 июня 1916 г. состояло 383 аппарата, из них 250 вполне исправных и 133 — в ремонте.

Не менее сложной была доставка всего закупленного в Россию. Она осложнялась ожесточенной подводной войной. Немецкие шпионы почти всегда заранее знали о дне отправки авиационных транспортов в северные порты России и наводили на них подводные лодки. Многие пароходы, перевозившие авиационные грузы в Россию, погибли.

Военное ведомство России, кроме Франции, рассчитывало еще на англичан и на итальянцев, но авиапромышленность этих стран сама нуждалась в поддержке. Например, английская авиапромышленность сдала армии 11 536 авиадвигателей. Несмотря на это, в период войны англичане ежегодно тратили 500 тыс. фунтов стерлингов на импорт двигателей из заграницы.

Русское командование предпринимало все возможное для совершенствования своих ВВС. К лету, после совещаний в Ставке Верховного главнокомандующего, были, наконец, установлены тактико-технические требования на боевые самолеты в России. В зависимости от рода службы отдельных авиачастей все самолеты были разделены на три группы: армейские, корпусные и истребители.

К самолетам армейских авиаотрядов были предъявлены следующие требования:

продолжительность полета 5 часов при наименьшей скорости 130 км/час;

вооружение — 2 пулемета с 500 патронами и возможностью кругового обстрела;

наличие приспособления для сбрасывания бомб (бомбомета);

наличие радио и фотоаппаратуры; двигатель жидкостного охлаждения автомобильного типа.

Самолеты этого типа предназначались для глубокой разведки и бомбометания по тыловым объектам противника. При утверждении этих требований было подчеркнуто, что из существующих типов самолетов наиболее пригодными для этих целей являются «Фарман» с двигателем «Рено» мощностью 220 л. с. и «Ньюпор» с двигателем «Ис-пано-Сюиза» мощностью 150 л. с.

Самолеты корпусных авиаотрядов должны были удовлетворять следующим требованиям:

продолжительность полета 3-4 часа при скорости не менее 130 км/час (особо оговаривалась «возможность горизонтального полета при уменьшенной скорости»);

скороподъемность на высоту 2000 м за 15-20 минут; вооружение — 1 пулемет с 250 патронами; наличие радио и фотоаппаратуры, а также бомбомета; обеспечение удобства летчика-наблюдателя; двигатель предпочтительно автомобильного типа.

Эти самолеты должны были обеспечивать фронтовую разведку и корректирование огня артиллерии. Наиболее подходящими были признаны «Фарман-27» и «30», «Лебедь-12» и «Анатра-Д».

К самолетам истребительных авиаотрядов было предъявлено основное требование «управляемости и поворотливости». Горизонтальная скорость полета должна была быть не менее 150 км/ час118; длительность полета — не менее 1,5 часов; вооружение — 2 пулемета; двигатель ротатив-ного типа. Наиболее подходящими (из имеющихся) были признаны «Ньюпор-10» и «11», «Сопвич» («Виккерс»), «Моран», «Моска», «СПАД».

На Западноевропейском театре военных действий германские войска продолжали упорно продвигаться вперед.

7 июня — Пал еще один рубеж французской обороны — форт Во, расположенный южнее Дуомона. В последние пять дней немцы выпускали по форту Во около 150 тыс. снарядов в день.

Эскадрилья Фонка, вооруженная новыми «Ныопора-ми», была придана в качестве 103-й истребительной эскадрильи 6-й французской армии.

Под Луцком австрийцы предпринимают попытку откинуть продвинувшиеся далеко вперед войска русской 8-й армии.

16 июня — Ударная группа генерала Линзингена начала концентрическую атаку с разных направлений, пытаясь опрокинуть русских. Завязываются упорные бои, которые продолжаются вплоть до 3 июля.

18 июня — Германия понесла большую утрату; погиб Макс Иммельман. После гибели Иммельмана лучшим нс-мецким летчиком остался Бельке (на данный момент только они двое были награждены крестом за храбрость). Бельке был не только выдающимся пилотом, но и прекрасным учителем для новичков. Его боевой опыт был столь цепей, что сразу же после гибели Иммельмана кайзер Вильгельм специальным указом запретил ему летать.

Иммельман летал на «Фоккере-E-IH» и мог выполнять практически все известные сегодня фигуры высшего пилотажа. Его синхронный пулемет выпускал 250 пуль в минуту калибра 7,92. Макс Иммельман именно на «Фок-кере» обессмертил свое имя, проделав названный впоследствии в его честь боевой разворот — полубочку в верхней части полупетли. Иммельман был столь знаменит по обе стороны фронта, что через 10 минут после его появления в воздухе небо становилось свободным от английских самолетов. Он одним из первых стал использовать тактику внезапности, заходя со стороны солнца. Многие из его жертв понимали что атакованы, лишь когда его пули уже начинали стучать по обшивке. Иммельман был первоклассным стрелком — для победы ему редко требовалось больше 25 выстрелов. Однажды он возвратился с победой, использовав всего 15 патронов. Карьеру героя прервал отказавший синхронизатор его пулемета — расстреляв собственный винт, Иммельман разбился. Такова германская версия.

Однако победу над ним записали на свой счет британский пилот Г.Р. Маккаббин с наблюдателем Уоллером из 25-й эскадрильи RFC, которые вступили с ним в бой над Ленсом. Казалось бы, ферменный биплан FE.2b типа «Фар-мана», на котором летали британцы, не мог противостоять «Фоккеру», и версия германской стороны выглядит правдоподобнее. Однако именно в поединке с типом FE.2 погиб осенью 1917 г. германский ас из эскадрильи Рихтгофена — Шефер, имевший 30 побед. Сам Манфред фон Рихтгофен также едва остался жив летом 1917 г., сойдясь в поединке с FE.2d, пилотируемым Каннеллом.

22 июня — Несколько французских бомбардировщиков

13 Авиация великой войны прилетели в Карлсруэ, произвели бомбардировку и убили около 200 мирных граждан.

Под Верденом был подбит летчик эскадрильи Лафайе-та лейтенант Болели, но смог посадить самолет и остался в живых.

27июня — Произведено первое ночное бомбометание с «Ильи Муромца» — сброшено 20 бомб на станцию Митава.

Из донесения: «Корабль поднялся с аэродрома в 23 часа. Подойдя по компасу в 1 час 15 мин., бомбардировал ярко освещенную станцию и склады Митавы, сбросив при этом 20 бомб общим весом 15 пудов. Попадания очень удачные, вызвавшие разрушения и пожары, которые были видны с корабля все время маршрута от Митавы до Риги. В обратном пути корабль подвергся беспорядочному обстрелу зенитных батарей противника, стрелявших, очевидно, на звук моторов».

Из воспоминаний русского военного летчика А.К. Петренко о полете с целью обнаружения германских батарей в боях под Тарнополем:

«Несколько минут мы кружились над этим узким участком, противник пристрелялся к самолету. Хотя я и менял высоту, но снаряды все чаще и чаще разрывались поблизости. Осколки их, разлетаясь, напоминали выпущенные ракеты. После одного из очень близких разрывов самолет резко бросило в сторону. Я впервые видел так много разрывов в воздухе. В сгущавшихся сумерках картина была поисти-не фантастическая. Кузьмин нанес на карту расположение тринадцати батарей, мы повернули обратно».

После посадки в самолете было обнаружено 17 пробоин.

Наши авиаторы стали посылать для отвлечения внимания германской зенитной артиллерии специальные «приманки». Например, самолет «Вуазен-4», управляемый военным летчиком поручиком Мортировым, во время таких маневров, отвлекая внимание от двух разведчиков, фотографировавших позиции противника, получил 90 пробоин.

К середине 1916 г. создалось весьма тяжелое положение для русских ВВС из-за устаревших типов и слабого вооружения самолетов. Часть самолетов была вообще снята с вооружения, в частности, все монопланы со средним расположением крыла. В то же время начался процесс дифференциации самолетов по назначению.

Развитие авиации находилось в прямой зависимости от летно-тактических требований, предъявляемых к самолету как к новому виду оружия. Эти требования все возрастали, особенно после того, как одна из воюющих сторон делала шаг вперед по отношению к дальности, скорости, высоте полета и вооружению своих машин.

Заграничный биплан был шагом вперед по сравнению с бипланами, разработанными в России.

28 июня — Русский военный летчик Орлов совершил 10 боевых вылетов, во время одного из которых сбил австрийский аэроплан «Альбатрос».

На «ИМ», совершавший боевой полет под командованием военного летчика А.Н. Шарова, напали 8 «Фоккеров». В воздушном бою были ранены командир «ИМ», второй пилот АЛО. Лутц, артиллерийский офицер и пулеметчик. Однако русскому экипажу удалось дотянуть до своего аэродрома и посадить самолет.

К середине 1916 г. произошли серьезные изменения в структуре российских ВВС. Появление разведывательной, истребительной и бомбардировочной авиации породило специализацию летчиков, потребовало от них специальных знаний и навыков.

К середине 1916 г. в русской авиации находилось 132 офицера-артиллериста, в том числе 46 военных летчиков и 70 офицеров-наблюдателей в авиаотрядах, 16 человек — в дивизионах, ротах, парках, авиационных школах. Из них окончили школу наблюдателей только 9 и продолжало учиться 8 человек.

ИЮЛЬ

Высокие боевые потери русских, до 50% самолетов, по-прежнему оставались результатом слабой вооруженности самолетов.

Русское командование принимает решение увеличить фронтовые истребительные отряды.

В действующей армии хронический некомплект материальной части.

В среднем на фронте одновременно действовало не более 500 боевых самолетов с обеих сторон.

Германский штаб перевел 1-й KG на Болгарский фронт. Выделенные из него три отряда стали ядром 3-го KG, который разместился в Генте. Этот бомбардировочный дивизион был снабжен большими самолетами «Гота» особой конструкции с большой горизонтальной и вертикальной скоростью и предназначался специально для бомбардировок в Англии.

ОПЕРАЦИЯ НА СОММЕ

Несмотря на тяжелые бои под Верденом Франция и Англия, против всех ожиданий германской стороны, все же не отказались от своих планов и начали запланированную еще зимой мощную наступательную операцию. Операция на Сомме явилась крупнейшей в этой войне по численности участвовавших в ней войск и применению технических боевых средств — тяжелых орудий, самолетов, впервые — танков. Операция, продолжавшаяся 4,5 месяца (с 1 июля по 18 ноября) проводилась с решительной целью. Англофранцузское командование планировало прорвать германский фронт на 37-км участке обоих берегов Соммы и, развивая успех в направлении Камбрэ — Валансьена — Мобе-жа, нанести удар по флангу германской группы армий в нуайонском выступе, где фронт наиболее близко подходил к Парижу.

Инструкция Жоффра указывала, что «атака должна вестись методично, чтобы сохранить связь... Порядок важнее быстроты». Таким образом, наступательная операция сводилась к материальному измору противника.

Германская оборона, совершенствуемая в течение двух последних лет, была глубоко эшелонирована (7 км) и тщательно применена к местности, имела бетонные убежища, промежуточные позиции и прикрывалась проволочными заграждениями.

Англо-французские войска при подготовке операции не соблюдали строгой маскировки, тем не менее германское верховное командование, по словам Людендорфа, было застигнуто врасплох.119 Фалькенхайн, увлеченный верденской бойней, считал, что французы неспособны сейчас к проведению еще одной масштабной операции.

Наступлению франко-английских войск предшествовала начатая 24 июня артподготовка, которая сопровождалась нападением групп французских истребителей на расположения германских войск и вытеснением из воздушного пространства германской авиации. Бомбардировочная авиация французов действовала по германским аэродромам, корректировочная авиация производила фотоконтроль результатов артиллерийской подготовки. Этот подготовительный период наступательной операции французов на р. Сомме длился семь дней.

К началу операции на Сомме у французов насчитывалось около 300 самолетов, а у германцев — 129. Германская авиация была равномерно распределена по корпусам и имела в общем составе всего 19 истребителей.

Во время подготовки операции очень активно работала разведывательная авиация обеих сторон. Французские авиаразведчики вскрыли оборонительные укрепления германской армии на участке прорыва, а германские авиаразведчики регулярно дркладывали о всех перемещениях французов, в результате чего германское командование успело усовершенствовать систему оборонительных сооружений и создать третью, резервную линию обороны. Это стало возможным прежде всего потому, что в последний месяц перед началом наступления французов на Сомме наступило странное затишье в действиях истребительной авиации. Группе «Аистов» была поставлена задача заниматься разведкой германских позиций и они почти не участвовали в воздушных боях.

Кроме того, французские авиаторы переходили на групповую тактику ведения боевых действий. Именно в эти дни французский летчик Деллен выдвинул следующее предложение: «Необходимо введение среди летного состава строжайшей дисциплины для обучения и действия в групповом воздушном бою, обеспечивающем огневую и моральную поддержку для каждого воздушного бойца».

1 июля — В атаку была брошена пехота, сопровождаемая огневым валом. Авиация французов атаковала уцелевшую германскую пехоту и германскую артиллерию. Благодаря активной авиационной поддержке 6-й французской армии удалось сходу продвинуться на 8 км и выйти к южному берегу р. Соммы. Здесь французы приостановили наступление в ожидании англичан, которым не удалось достигнуть того же рубежа.

Германское командование еще в период артподготовки быстро перебрасывало подкрепления в район Соммы, однако преодолеть перевеса в артиллерии и авиации немцам не удалось.

Фалькенхайн: «В результате чудовищной массы снарядов, брошенных на германские укрепленные линии, все препятствия впереди исчезли совершенно, окопы в большинстве случаев были сравнены с землей. Лишь отдельные особенно прочные постройки выдержали бешеный град снарядов. Еще тяжелее было то, что нервы людей должны были сильно страдать под семидневным огнем».

Артиллерийская подготовка велась и химическими снарядами. Германские окопы обстреливались пулеметным огнем авиации, в первые же дни захватившей полное господство в воздухе.

Людендорф: «Могучая неприятельская артиллерия, хорошо ориентируемая аэропланами, подавила на Сомме огромным количеством снарядов нашу артиллерию. Обороноспособность нашей пехоты была до такой степени истощена, что предпринятая неприятелем массовая атака удалась...

В то время летательные аппараты не применялись еще как оружие против земных целей так планомерно, как в 1917, а особенно в 1918 году, но уже во время сражения па Сомме неприятельские аэропланы, летая очень низко, производили на нашу пехоту сильное впечатление. Впечатление это вызывалось не потерями убитыми и ранеными, а тем обстоятельством, что пехота оказывалась обстрелянной там, где до того находила укрытие».

Восточноевропейский театр

Австрийцам так и не удалось опрокинуть выдвинувшиеся вперед войска 8-й русской армии.

4 июля — Начинается второй этап наступательной операции русского Юго-Западного фронта. Одновременно с этим перешли в наступление под Барановичами войска русского Западного фронта.

2-7июля — Русская авиация сыграла исключительную роль в прорыве фронта под Конюхами. Участок передовой линии окопов австро-венгерских войск перед фронтом 11-й русской армии был полностью заснят фотокамерой Потте с высоты 1000-1200 м. Вся пленка была развернута в карту и передана артиллерийскому командованию с приложением фотоснимков. Затем в течение нескольких дней и ночей тяжелая артиллерия русских производила обстрел австрийских позиций, руководствуясь данными аэрофотосъемки. В результате этого обстрела окопы первой линии австровенгерских укреплений были фактически все разрушены, пулеметные гнезда ликвидированы.

Такая подготовка позволила русской пехоте за одни сутки преодолеть первую, вторую и третью линии обороны австро-венгерских войск, неся потери только в непрорабо-танных артиллерией участках фронта.

Из воспоминаний участника этой операции Н.М. Брагина: «Отдельные фотоснимки, произведенные до начала артиллерийской подготовки, а затем после нее, давали наглядную картину, с какой точностью ложились наши снаряды на окопы, батареи и другие объекты противника. Фотоснимки наглядно характеризовали разрушительное действие нашей артиллерии. На некоторых снимках воронки от снарядов буквально перекрывали друг друга. Снимки, произведенные мной в полдень, в ясные дни июньского наступления120, были особенно четки, на них легко можно было различить не только разбитые нашей артиллерией батареи, окопы и ходы сообщений противника, а также отдельные повозки или артиллерийские патронные ящики, стоявшие во дворе какого-либо деревенского дома».

Летчик Брагин вел корректировку огня артиллерии со специально обученным для этого в Гатчинской военной авиационной школе офицером-артиллеристом Лапчин-ским, впоследствии известным советским теоретиком в области военной авиации. Брагин вспоминает:

«Все мои полеты с ним на самолетах „Вуазен“, „Фар-ман“, „Сопвич“ для корректировки артиллерийских батарей обычно заканчивались уничтожением 2-3 батарей противника... При отсутствии вблизи корректируемой батареи земной радиостанции мы вели пристрелку при помощи вымпелов, сбрасываемых с самолета непосредственно на батарею, в которых А.Н. Лапчинский давал подробные указания по ведению артиллерийского огня.

Иногда по требованию Лапчинского я совершал на подходящей местности вблизи корректируемой батареи посадку самолета, особенно при корректировке тяжелой батареи, которая располагалась на значительном расстоянии от передовых окопов. На батарее Лапчинский договаривался с командиром о деталях дальнейшей стрельбы, после чего мы вновь поднимались в воздух и продолжали корректирование огня».

Новые методы массированной артиллерийской атаки во взаимодействии с авиацией и пехотой, заставили германское командование создать «программу Гинденбурга», предусматривавшую резкое увеличение производства артиллерийских средств борьбы.

Интенсивная деятельность артиллерийских авиаотрядов вызвала к жизни особую боевую тактику — всяческое препятствование корректированию огня. Имея на вооружении новые «Фоккеры» с установкой для стрельбы через винт, германские летчики легко поражали устаревшие русские корректировщики «Фарманы» и «Вуазены», безнаказанно заходя им в хвост.

Русские летчики, в свою очередь, приняли меры, установив боевой порядок передвижения корректировщиков в тройках. Первый самолет держался на высоте 2000 м, второй — на 500 м ниже и уступом за первым, третий — еще на 100 м ниже и уступом за вторым, прикрывая таким образом «мертвое пространство» под хвостом впередилегяще-го.

Однако это оказалось малоэффективным и вскоре пришлось прибегать к защите своих истребителей.

7 июля — «ИМ-Киевский» из первого отряда был переведен на Западный фронт, на аэродром города Станько-во, к югу от Минска. «Муромцы» понадобились на этом участке из-за возросшей неприятельской активности. После гибели «ИМ-3» Муромцев здесь больше не было. Поэтому русская армия послала сюда этот специальный воздушный отряд под командованием штабс-капитана И. С. Башко, который также командовал «ИМ-Киевским».

На Кавказском фронте началась Трапезундская операция.

На Юго-Западном фронте русские продвинулись еще немного вперед и отбили у немцев станцию Маневичи.

8 июля — Рихтгофен: «В России наша эскадрилья занималась преимущественно бомбежкой, мы дразнили русских, как могли. Мы сбрасывали наши яйца на самые лучшие их станции. Однажды нас всех послали бомбить одну особенно важную станцию. Местечко называлось Маневичи и находилось примерно в двадцати милях от линии фронта. Это недалеко. Русские планировали наступление, и вся станция была буквально забита поездами, они стояли впритык, ими было покрыто пространство на многие мили путей. Сверху их было отлично видно — лучшего объекта для бомбардировки и не придумаешь.

Я всегда впадаю в энтузиазм при возможности удачного дела. А тогда я особенно увлекался бомбардировками. Мне доставляло колоссальное удовольствие бомбить этих лапотников сверху, и часто я вылетал два раза на дню...

Аэропланы тяжело выкатились на старт. Они несли бомбовый запас по максимуму своих возможностей. Иногда на обыкновенной машине я нес триста фунтов121 бомб! Кроме того, на этот раз со мной летел очень тучный наблюдатель, который, по-моему, вообще никогда не ограничивал себя в еде. Еще была и пара пулеметов, но толку от их применения в России не было. И жаль, что в числе моих трофеев так и нет ни одного русского. Лететь на груженой машине, переполненной смертоносным грузом, удовольствие маленькое, особенно в самую полдневную русскую жару. Машина начинает капризничать. Она, конечно, не упадет, от этого ее удерживает мотор в 150 лошадиных сил, но все-таки весьма неприятно нести такое количество зарядов вместе с бензином. Наконец, мы выбрались в спокойное место, и началась самая прелесть бомбометания. Ах, как дивно иметь возможность лететь по прямой, иметь точный приказ и отличный объект! После того, как ты сбросил бомбы, всегда испытываешь чувство, что ты выполнил что-то настоящее и чего-то добился, тогда как проплутав в поисках врага и не сойдясь с ним в воздушной стычке, возвращаешься домой с ощущением проигрыша и имеешь полное право сказать себе: „сегодня ты действовал глупо“.

Итак, я всегда бомбил с наслаждением, к тому же, мой наблюдатель скоро выучился с помощью прицельного телескопа выбирать удобный момент для скидывания вниз наших яиц.

Полеты к Маневичам были чистым удовольствием, и я не раз летал туда. Надо было сначала пролететь над огромным лесом, в котором, вероятно, водилось немало лосей и рысей, потом над деревнями. Но деревни были пустыми и жалкими, Маневичи были, пожалуй, самым приличным населенным пунктом. Вокруг виднелось немереное количество палаток и бараков, но знаков Красного Креста видно не было.

До нас на станции только что побывала другая эскадрилья, поскольку от палаток и бараков тянулся густой дым. Ребята поработали неплохо. Выход на станцию был испорчен мощным и удачным ударом. Паровоз еще стоял иод парами, но машиниста не было видно — очевидно, он сбежал в укрытие. По другую сторону здания тоже пыхтел паровоз, медленно продвигаясь вперед, и мне отчаянно захотелось разбить его. Пролетев на высоте в несколько сотен ярдов, я бросил бомбу и достиг желаемого результата. Паровоз встал. Мы развернулись и стали бомбить станцию, внимательно определяя цель по прицельному телескопу. У нас было много времени, поскольку никто нас не беспокоил, хотя вражеский аэродром находился совсем неподалеку. Однако не было и следа русских летчиков. Залаяло несколько противоаэропланных установок, но стреляли они почему-то совершенно в другую сторону. Мы даже сохранили несколько бомб, чтобы иметь возможность воспользоваться ими где-нибудь на обратном пути.

Неожиданно мы увидели, что из ангара выводят вражеский аэроплан, но мы сомневались, что он станет нас атаковать. Я вообще не верил в атаку — скорее всего, летчик считал, что сейчас во время бомбежки ему гораздо безопаснее будет в воздухе, а не на земле. Воздух в такой ситуации — место самое подходящее. Мы вернулись домой кружным путем, ища русские лагеря, было отчасти даже весело поливать этих молодцов внизу пулеметным огнем, тем более, что эти полудикие стада азиатов удивлялись такому огню куда больше, чем, например, цивилизованные англичане. Интересно было стрелять и по кавалерии. Воздушные атаки наводили на них чудовищную панику, огромные массы всадников начинали беспорядочно скакать во всех направлениях. Да, не хотел бы я быть командиром казачьей сотни, когда начинается стрельба из пулеметов с аэропланов!

Вскоре внизу показались наши траншеи, надо было сбрасывать последние бомбы, и мы решили устроить подарок русскому наблюдательному воздушному шару — единственному, который у них имелся. Мы совершенно комфортабельно спустились к нему на расстояние всего в несколько ярдов, чтобы атаковать. Поначалу русские стали очень быстро тянуть его, но когда бомбы упали, движение прекратилось. Правда, мне не верилось, что я попал — скорее, русские просто бросили свое начальство в воздухе на произвол судьбы и удрали. Но вот мы и на своей территории, тем удивительней показался приветствующий нас снизу огонь. Один аэроплан даже изрядно продырявило».

9 июля — Войска 3-й и 8-й русских армий, ломая упорное сопротивление австрийцев вышли к р. Стоход от Лю-бешова до железной дороги Ковель — Луцк, но овладеть р. Стоход сходу не смогли, хотя отдельные части и зацепились за левый берег. Генерал Брусилов приказывает приостановить атаки и заняться сосредоточением достаточных резервов и сил для дальнейшего продвижения.

Атаки 11-й и 7-й армий вновь не имели успеха, зато войска 9-й армии вышли на линии Долина (на Днестре) — Делатынь — Тартаров.

Войска Западного фронта, в первые два дня наступления продвинулись до второй линии австрийской обороны, но в следующие дни вынуждены были оставить завоеванные позиции и вернуться практически к исходному положению.

Рихтгофен: «Примерно в это же время и в этом месте мы получили приказ атаковать русских, которые намеревались перейти реку Стоход. Мы отправились к месту назначения с огромным запасом бомб и множеством лент к пулеметам. Но по прибытии были удивлены тем, что вражеская кавалерия, оказывается, уже начала переправу. Шли они через единственный мост, и нам сразу стало ясно, что, разрушив только один этот мост, можно нанести врагу колоссальный ущерб.

Мы пошли на бреющем полете и ясно видели кавалеристов, стремившихся с отчаянной поспешностью покинуть мост. Первая бомба упала в воду около моста, за ней так же последовали вторая и третья. Начался страшный беспорядок, однако, мост был все еще цел. Движение же по нему прекратилось практически полностью, люди и лошади рвались во все стороны, давя друг друга. Итак, всего три бомбы — а успех блестящий. За нами шла новая эскадрилья. После бомб мы занялись стрельбой. Мой наблюдатель поливал из пулеметов разбегающиеся толпы, и удовольствие от этого было невыразимо словами. Правда, реальных размеров причиненного нами вреда я не знаю, русские мне об этом не сообщили, однако можно было себе вообразить, что я один сорвал русскую атаку. Может быть, после войны русский Генеральный штаб и сообщит мне об этом какие-нибудь подробности».

Брусилов: «Одна из причин, не давших возможности овладеть Ковелем, помимо сильных подкреплений, подвезенных немцами, заключалась в том, что у них было громадное количество самолетов, которые летали эскадрильями в 20 и более аппаратов и совершенно не давали возможности нашим самолетам ни производить разведок, ни корректировать стрельбу тяжелой артиллерии, а о поднятии привязных воздушных шаров для наблюдений и думать нельзя было. На все мои требования увеличить количество наших самолетов, для „осо6ой“ и 3-й армий в особенности, я получал неизменный ответ, что самолеты ожидаются, что некоторое количество находится уже в Архангельске, но что пропускная способность железных дорог не допускает их перевозки в настоящее время, и, в общем, мне не следует ожидать их прибытия в более или менее скором времени. Между тем, наш воздушный флот был столь слаб, что почти не имел возможности подниматься, и потому точное расположение неприятельской артиллерии мне было неизвестно, а корректировать стрельбу тяжелой артиллерии на ровной местности, покрытой густым лесом, было невозможно. Вследствие этого наша метко стрелявшая артиллерия не могла проявить своих качеств...»

13 июля — По данным русского штаба потери русских войск составляли убитыми 62 155 офицеров и солдат. Ранеными и заболевшими 376 910 и без вести пропавшими — 59 802. Всего — 497 967 солдат и офицеров.

Из еженедельного иллюстрированного журнала «Вокруг света» №30 за 1916 г. «Хроника войны»:

«(29) июня неприятельские аэропланы бомбардировали Двинск, а наши — станцию Еловку».

14 июля — Авиация Англии также сыграла заметную роль в битве на Сомме. Наблюдатель Королевских ВВС лейтенант Т.В. Сталлибрас писал: «Британские самолеты из 3-й эскадрильи засекли немецкую пехоту на дороге из Найвуда, спустились на высоту в 500 футов и расстреляли колонну из пулеметов Льюиса».

Штурмовые действия авиации стали обычным и повсеместным явлением.

15 июля — Из рапорта Авиадарма начальнику штаба Верховного главнокомандующего:

«Появление на нашем фронте быстроходных и сильно вооруженных неприятельских аппаратов истребителей вызвало необходимость формирования у нас отрядов истребителей, задачей которых явились бы:

1) защита менее быстроходных и слабее вооруженных аппаратов во время исполнения последними задач по разведке, фотографированию и корректированию стрельбы;

2) недопущение аппаратов противника к разведке важных в военном отношении пунктов и районов;

3) преследование неприятельских аппаратов с целью их уничтожения.

Успешное выполнение этих задач требовало значительного числа аппаратов истребителей. На получение же необходимого числа таковых полностью и в короткий срок рассчитывать было трудно: ввиду больших потерь в аппаратах истребителях под Верденом, французское правительство значительно ограничило число отпускаемых нам аппаратов и отказало в моторах Рон; постройка же истребителей на наших заводах по французским чертежам и образцам затруднялась тем, что приходилось вносить значительные изменения ввиду необходимости ставить на них вместо мотора Рон — мотор Мопо-супап. Соображения эти заставили ограничиться на первое время формированием всего лишь 12 отрядов истребителей (по одному на армию), силой в 6 аппаратов каждый122.

Признавая настоятельную необходимость увеличения числа истребителей на фронте, мной были приняты меры к развитию наших аэропланостроительных заводов, которым были поставлены задания на конструирование истребителей собственного типа.

В настоящее время на некоторых заводах уже приступле-но к постройке истребителей по заграничным чертежам, на других же — к постройке истребителей собственной конструкции, давших на испытаниях в полете отличные результаты.

Обстановка на фронте вполне оправдала предположения о необходимости увеличения числа истребителей на фронте. Воздушные бои, ставшие обычным^явлением, принимают все более ожесточенный характер, причем появление быстроходных, сильно вооруженных аппаратов противника парализует деятельность наших летчиков, не давая им возможности выполнять крайне важные задачи разведки тыла противника, столь необходимые в период настоящих операций. Примером может служить обстановка в 8-й армии, где несколько попыток наших летчиков пролететь до Ковеля неизменно кончались нападением на них, тотчас же по переходе через позиции, нескольких (5, 6, а иногда и 8) истребителей противника, причем лишь благодаря счастливой случайности летчики наши отделывались разбитым винтом или простреленным баком, принуждавшим их спускаться, что, благодаря близости своих войск, им удавалось делать в расположении последних.

Меры к увеличению наших воздушных сил в районе 8-й армии мной приняты: в 8-м авиационном дивизионе спешно будут сосредоточены: 4 французских офицера со своими аппаратами-истребителями и 8-й отряд истребителей, которому спешно выдаются только что прибывшие из-за границы аппараты.123 Но вместе с тем можно с уверенностью сказать, что обстановка, сложившаяся в 8-й армии, не замедлит стать обычным явлением и в остальных армиях. Поэтому приходится признать, что наличие на фронте армии всего лишь 6 аппаратов отряда истребителей явится недостаточным для успешной борьбы в воздухе.

Ввиду усиливающейся за последнее время деятельности наших заводов можно предположить, что в недалеком будущем производительность их даст возможность увеличить число истребителей на фронте. Увеличение числа истребителей на фронте представлялось бы наиболее желательным произвести придачей каждому авиационному отряду по два аппарата-истребителя, задачей коих являлась бы защита других менее быстроходных аппаратов своего отряда, при выполнении последними ответственных задач. При этих условиях 6 аппаратов отрядов истребителей, с которых будет снята забота о защите аппаратов остальных отрядов, более успешно справятся с задачей недопущения к разведке важных районов и пунктов неприятельских летчиков, их преследования и уничтожения.

...В случае, если приведенные выше соображения будут признаны Вашим высокопревосходительством правильными, прошу об утверждении дополнения к штату и табели авиационного отряда и о разрешении мне, по окончании формирования 12 отрядов-истребителей, немедленно приступить к постепенному пополнению авиационных отрядов двумя истребителями, по мере выпуска аппаратов нашими заводами и начиная с армий, на фронте которых воздушные силы противника проявляют наибольшую деятельность.

Генерал-адъютант Александр Михайлович».124

К этому времени воздушный бой принял совершенно иной характер. До сих пор русские летчики летали в основном на двухместных самолетах с толкающими винтами. С большинства из них можно было вести огонь только вперед, а на германских — только назад. Естественно, что при такой организации германский биплан не мог атаковать, так как для этого ему необходимо было развернуться на 180°. Однако и стреляющий вперед русский биплан тоже был лишен возможности атаковать из-за малой скорости. Но как только появились самолеты, стреляющие через винт, бипланы с толкающим винтом стали их легкой добычей. Поэтому такие самолеты действовали, начиная с середины этого года, лишь под охраной истребителей или под покровом ночи.

Из «Наставления по применению авиации на войне», составленного в России в 1916 г.:

«Целью борьбы с авиацией противника является обеспечение своему воздушному флоту свободы действий в воздухе и стеснение таковой противнику. Цель эта может быть достигнута беспрестанным преследованием неприятельских аппаратов для их истребления в воздушном бою, который является главной задачей отрядов истребителей».

Каким диссонансом с этими наставлениями звучит французский инструктаж этих дней.

Из наставлений французского военного летчика Жана Дюваля: «Делайте повороты через крыло, штопор, пике и другие номера по отношению к противнику, делающему то же самое; точно рассчитайте расстояние, откуда вы вышли, амплитуду вольта, точку, где вольт закончится; занимайте позицию для стрельбы, имея пулемет уже направленным на цель, и все это в четверть секунды — только тогда будет успех. Встречи самолетов имеют молниеносную быстроту... Расстояние между противниками в бою не превосходит обычно 200 м. Чаще оно измеряется дистанцией от 100 до 10 м. Не более чем в две секунды истребитель должен прицелиться, стрелять, сделать маневр, чтобы отбиться, и снова должен занять боевую позицию. В это мгновение проявляются ум, ловкость, глазомер, рефлективная способность, одним словом, весь человек. Такая точность в движениях может быть только инстинктивной...

Летчик-истребитель является великим фехтовальщиком в воздухе, а самолет — его рапирой. Бой между двумя ловкими противниками объясняет все летное искусство; это ослепительная джигитовка, головокружительная карусель в смертельной дуэли».

16 июля — Начали наступление с Рижского плацдарма войска русского Северного фронта. Однако это наступление не принесло никаких результатов и вскоре было приостановлено Ставкой.

18 июля — Завершилась Трапезундская операция на Кавказско-Турецком фронте, проводившаяся силами сухопутных войск и военно-морского флота, русскими взят Тра-пезунд, который затем превратился в базу русской армии на этом театре военных действий.

В этой операции заметную роль сыграла русская гидроавиация. Она вела разведку мест высадки десанта, прикрывала десантные войска с воздуха при их подходе к берегу и высадке, а также способствовала развитию успеха десантной группы корректированием артиллерийского огня поддержки и бомбардированием войск и укреплений турок.

Русские сделали хорошие выводы из Дарданелльской десантной операции англо-французов.

20 июля — Благодаря фотосъемочной разведке, произведенной 6-м германским авиаотрядом были установлены главные военные склады английской армии.

Зигерт: «Благодаря фотосъемочной разведке 6-го авиаотряда были установлены неприятельские расположения весьма важного значения с многочисленными железнодорожными путями южнее Одрик по линии станции Омер — Кале. Они находились в 60 км за неприятельским фронтом и представляли собой главные военные склады английской армии. Нападение днем не обещало никакого успеха в виду того сильного противодействия, которого надо было ожидать со стороны врага... Поэтому атака была назначена в ночь...»

На Восточном фронте погиб, прибывший из Франции, военный летчик Э. Пульпе.

Он всегда смело бросался в бой, невзирая на количество встретившихся машин противника. 20 марта над территорией Германии он атаковал три немецких самолета; один сбил и, несмотря на множество пробоин, смог добраться до своего аэродрома.

31 марта Пульпе вновь атаковал два немецких самолета; один сбил, другой обратил в бегство. И вновь вернулся на свой аэродром на сильно поврежденном самолете.

В небе над Верденом Э. Пульпе, вступив в бой один против восьми немецких самолетов, сбил два из них, сам оставшись цел.

В момент гибели на счету Пульпе было 5 сбитых самолетов противника, по русским меркам он был летчик-ас.

Из акта французской военной миссии в России: «...причины смерти младшего лейтенанта Пульпе из 8-го авиаотряда.

Опрашивая свидетелей и изучив обломки самолета, случившееся представляется так: в семь часов утра пролетело пять вражеских истребителей. Через некоторое время над ними появился один наш истребитель, атаковавший противника. Два вражеских самолета обратились в бегство, в то время как остальные втянулись в бой с нашим самолетом, который после множества атак на врага резко упал на левое крыло, закрутился. На высоте триста метров он выпрямился и упал вертикально на землю.

После изучения обломков самолета следует, что во время воздушного боя была перебита тяга элерона, вследствие чего самолет потерял управление. Пилот был ранен в левую руку и в область поясницы...»125

21 июля — В ночь 4 германских самолета 40-го авиаотряда, взяв одну 20-кг и десять 13-кг термитных бомб, а также 43 фугасных (по 12 кг) и 10 зажигательных (общим весом 770 кг) произвели бомбардировку английских военных складов. Скученными попаданиями всех сброшенных бомб была уничтожена половина общего лагеря площадью в 1 км2, совершенно сгорели находившиеся на поверхности постройки; в полной невредимости остался только один сарай, от взрыва находившихся на складах массы снарядов образовались огромные воронки126.

«Вокруг света», № 30, (31) июля 1916 г.: «Как летают ночью. Очерк Я. Златогорова».

«Тихо... появляется воздушный пират над беззащитным городом ночью, спокойно и уверенно сбрасывает свои смертоносные разрушительные бомбы и также незаметно и безмолвно исчезает...

Что же требуется воздушному кораблю при его ночном путешествии?

...Для освещения аппаратов... покрывают все приборы и указатели фосфором, который не ослепляет авиатора...

Для наблюдения за правильным положением аппарата во время полета... применяются контрольные лампы, установленные на концах крыльев... Лампы эти обыкновенно делаются красного цвета; третья лампа — красная или белая — помещается на хвосте аэроплана...

Довольно интересно организована в Германии ночная сигнализационная служба, позволяющая и авиаторам и воздухоплавателям легко определять свое местонахождение... Для этого на многочисленных германских аэродромах и в местах приземления установлены специальные воздушные маяки... стекла фонарей маяков подобраны так, что в то время когда одна часть светового луча омывает горизонт, другая часть, состоящая из расходящихся лучей, освещает небесный свод в вертикальном направлении; благодаря этому авиаторы, находящиеся на больших высотах, легко замечают эти сигналы...

Большие воздушные маяки... устанавливают на особых башнях или на коньках наиболее высоких из прилегающих к аэродрому зданий. Большинство из них имеют вращающиеся фонари или же фонари издающие сверкания... Так, например, воздушный маяк в Иоганнистале дает следующий ряд сверканий: одно сверкание, затем промежуток в одну секунду; два сверкания, промежуток в одну секунду, и, наконец, три сверкания... что составляет цифру 123, обозначающую Иоганнистальский аэродром...

Но... авиатор должен знать, в каком положении он находится по отношению к аэродрому... Одна из таких систем применяется в Германии и заключается в следующем: на известном расстоянии один от другого помещены два или несколько... вертикально поставленных диска, усеянных но окружностям лампочками белого каления. Когда их зажигают ночью, наблюдатель видит два светящихся венца... Когда он находится против них, он видит правильные два круга; когда он оказывается сбоку, то эти два круга кажутся ему эллипсами... если летчик на очень большой высоте, то эти два эллипса кажутся ему совершенно отдельными, а по мере приближения к земле эти эллипсы приближаются друг к другу... Когда эти эллипсы стремятся превратиться в окружность пилот знает, что он приблизился к земле.

...Посредине авиационного поля устанавливается по ватерпасу стеклянная плита достаточной прочности, чтобы аппараты в случае надобности могли безопасно пройти по ней. Плита эта имеет площадь в 1 м2 и освещается снизу одной или несколькими белыми лампами, помещенными под землей.

Вокруг этой освещенной плиты расположены 4 красных лампы ил и 4 группы таких красных ламп... образуя своим симметричным освещением квадрат со стороной в 80 м...

Лампы имеют электрическое соединение с анемомет-ровым флюгером... таким образом, что когда скорость ближайшего к земле ветра равна нулю, освещается одна только белая лампа, а все красные погашены. Когда же ветер дует например, с севера, то зажигается северная красная лампа...

В случае неожиданного спуска авиатор может воспользоваться либо бортовым прожектором, либо освещающими местность гранатами на парашютах...

Опыты со светящейся миной, сделанной в Австрии, показали, что сброшенная с высоты 500 м мина падает как огненный шар очень медленно и освещает пространство радиусом в 2 км в течение 3-4 минут; потом она гаснет приблизительно в 100 м над землей. Сам же авиатор все время остается невидимым...»

25 июля — В ночь 11-я русская армия перешла в наступление и, ведя упорные бои в течение целых суток, стала медленно продвигаться вперед.

28 июля — Начался третий этап операции русского Юго-Западного фронта. Одновременно перешли в наступление войска 3-й, 8-й армий и специально созданной Особой армии генерала Безобразова. Отбивая контратаки и неся большие потери, русские упорно двигались вперед.

В ближайшие два дня армия Безобразова продвинулась вглубь австрийской обороны на 10 км.

В июле ЭВК произвела 31 боевой вылет и сбросила 2137 кг бомб.

Из них особенно эффективны были: ночной налет на станцию Гауркальн — на германские военные эшелоны было сброшено 60 бомб;

дневной налет 10 самолетов 4-го авиадивизиона — сбросили на станцию Барановичи 55 авиабомб; были хорошо видны попадания в артиллерийские склады, вызвавшие большие пожары;

успешные налеты на станции Калина, проведенные авиаторами 5-го авиадивизиона.

Кроме того были совершены налеты на станцию Елов-ка и другие.

Восточная Африка

Леттов-Форбек: «Теперь, в течение следующих недель, англичане нас беспокоили, главным образом, бомбами с аэропланов. По-видимому, они точно узнали место расположения командования лагеря в Тулиани. Я вспоминаю день, когда 4 аэроплана, против которых мы ничего не могли предпринять, часами кружились над нашим лагерем и сбрасывали бомбы. Однако мы научились маскироваться. Только европеец, занятый на телефонной станции в хижине, был так тяжело ранен, что потерял руку. Расположенная рядом хижина с ценными документами загорелась от зажигательной бомбы».

АВГУСТ

На Юго-Западном фронте действует группа из трех русских истребительных авиаотрядов. Им помогает служба воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС), наводящая своих истребителей на цель с помощью больших полотнищ и стрельбы из зенитных орудий.

Из донесения инспектора русской авиации Юго-Западного фронта в Ставку: «Лихие действия славной авиагруппы заставили противника забыть Луцк».

На Западноевропейском театре в августе летчики истребительной группы Бро кара начинают экспериментировать с заменой авиамоторов. В их распоряжении появляются авиамоторы фирмы «Испано-Сюиза».

6 августа — Одержана первая победа Рене Фонка. На своем двухмоторном «Кодроне С-4» он нанес повреждения атаковавшему его «Фоккеру», а затем заставил совершить вынужденную посадку «Румплер».

8-9 августа — 3-я и Особая армии Юго-Западного фронта возобновили наступление, но не добились никаких результатов. Дальнейшее продвижение русских было остановлено. Тяжелые бои на Стоходе окончились безрезультатно; план концентрического наступления на Ковель силами двух армий с двух направлений потерпел неудачу.

10 августа — Рухнул в море германский дирижабль L-XII. Катастрофа была обнаружена германскими летчиками и германским морякам удалось спасти команду воздушного корабля.

11 августа — Преодолевая упорное сопротивление и отбивая контратаки 7-й австрийской армии, правое крыло 9-й русской армии заняло Станислав.

12 августа — 3-я и Особая армии Юго-Западного фронта переданы в распоряжение командующего Западным фронтом Эверта для продолжения наступательных действий в направлении Ковеля. Однако Эверт не спешил наступать.

Брусилов: «К этому времени закончилась операция армий Юго-Западного фронта по овладению зимней, чрезвычайно сильно укрепленной неприятельской позицией, считавшейся нашими врагами безусловно неприступной. На севере фронта нами была обратно взята значительная часть нашей территории, а центром и левым флангом вновь завоевана часть Восточной Галиции и вся Буковина. Непосредственным результатом этих удачных действий был выход Румынии из нейтрального положения...

К1 августу для меня уже окончательно выяснилось, что помощи от соседей... я не получу. Одним же моим фронтом, какие бы успехи мы ни одержали, выиграть войны в этом году нельзя... Поэтому я продолжал бои на фронте уже без прежней интенсивности...

Подводя итоги боевой работе Юго-Западного фронта в 1916 г., необходимо признать следующее:

1. По сравнению с надеждами, возлагавшимися на этот фронт весной 1916 года, его наступление превзошло все ожидания. Он выполнил данную ему задачу — спасти Италию от разгрома и выхода из войны, а кроме того, облегчил положение французов и англичан на их фронте...»

Рихтгофен: «Августовское солнце на песчаной земле Ковеля пекло невыносимо и как-то среди болтовни мой товарищ сообщил, что, наконец-то к нам — или как он выразился „скорее, к своему брату“ — прибыл великий Бельке. Вечером великий летчик появился собственной персоной. Все его обожали, а он поведал нам немало интересного о своей командировке в Турцию. Он как раз ехал оттуда в главную штаб-квартиру и предполагал, что отправится прямо на Сомму продолжать свое дело. Ему было поручено организовать истребительную эскадрилью и дано право отбирать из всех воздушных корпусов тех летчиков, которые казались ему особенно пригодными для этой цели. Я не рискнул обратиться к нему с просьбой, да и война в России еще не утомила меня. Наоборот, полеты наши становились все интенсивней и интересней. Мы бомбили русских на станциях и с успехом, но идея снова оказаться на Западном фронте тоже привлекала меня немало. Да, для юного кавалериста лучше кавалерии может быть только небо! На следующее утро Бельке покидал нас, но на самом рассвете кто-то постучал в мою дверь и передо мною оказался сам великий летчик с „Ordre pour le Merite“127 на груди. Как я уже упоминал раньше, я знал его лично, но и представить себе не мог, что он явится ко мне, чтобы пригласить в свои ученики. И я почти бросился ему на шею, когда услышал, что он зовет меня с собой на Сомму Три дня спустя я уже сидел в поезде и ехал обратно, снова через всю Германию к новым просторам моей деятельности. Итак, мое самое заветное желание исполнилось. Именно с этого момента началась самая прекрасная полоса моей жизни. Правда, в то время я еще и не мечтал, и не надеялся, и не подозревал, каких успехов я добьюсь очень скоро. А ведь на прощание один мой товарищ по востоку крикнул мне: «Смотри, без „Ordre pour le Merite“ не возвращайся!»

13 августа — «Вокруг света», № 32, 1916 г. «Хроника войны»: «(30 июля) над Дувром появились 2 неприятельских гидроплана, сбросили 4 бомбы не причинившие вреда и были прогнаны зенитной батареей».

14 августа — Из приказа от (2) августа 1916 г. по 2-й армии Западного фронта:

«(1) августа сего года, около 19 часов, над Несвижем появился неприятельский самолет. Командир 2-го авиационного отряда истребителей штабс-капитан Е.Н. Крутень, всего лишь (30) июля сбивший немецкого летчика в районе Своятичи, тотчас же поднялся на своем „Ныопоре", нагнал немца и вступил с ним в бой.

Я, многие чины моего штаба и весь город любовались смелым поединком двух самолетов. Штабс-капитан Крутень коршуном налетал на немца и после короткого, но чрезвычайно эффектного боя сбил немецкий „Альбатрос", вынудив раненого летчика спланировать недалеко от города. Население, с захватывающим интересом следившее за смелыми и искусными действиями нашего героя-лет-чика, радостно кинулось за город, где и устроило ему овации.

Штабс-капитану Крутеню за проявленную им исключительную выдающуюся удаль, бесповоротную решимость и доблесть в борьбе с врагом объявляю мою сердечную благодарность. Приказываю представить его к награде.

Командующий армией генерал-от-инфантерии Смирнов».

15 августа — «Вокруг света» №31 за 1916 г. Из раздела «Хроника войны»: «Австро-германский фронт... В ночь на (2) августа неприятель (германцы) в районе Сморгони произвел сильную газовую атаку. В течение ночи шесть раз подряд был выпущен газ с часовым промежутком. Атака была отражена нашим огнем. В районах к северу и северо-востоку от Барановичей временами отмечалась оживленная перестрелка. На прочих участках боевые действия ограничивались налетами аэропланов, бросанием с них бомб и воздушными разведками.

Ввиду критического для австро-германцев оборота, принимаемого военными событиями на русском театре войны, фельдмаршал Гинденбург назначен верховным главнокомандующим всех войск, как австрийских, так и германских на этом фронте...

На балканском фронте начались стычки между союзниками и болгарами...»

17августа — В ночь германские бомбардировщики совершили налет на аэродромы 12-й истребительной группы «Аистов», базировавшиеся в районе Каши. Одна бомба попала в емкость с бензином, загорелся ангар, в котором сгорело 6 самолетов 3-й эскадрильи. Один из механиков, спавших в ангаре, был найден обуглившимся, другой — в тяжелом состоянии. Выведена из строя большая часть самолетов 25-й и 26-й эскадрилий. Всего — один человек погиб и семь было ранено.

19 августа — Завершилась крупнейшая в истории Первой мировой войны наступательная операция войск русского Юго-Западного фронта, начатая 4 июня.

В итоге операции австро-венгерская оборона была взломана на всем 480-км протяжении фронта; 4-я и 7-я австровенгерские армии были разгромлены; русские войска продвинулись на правом крыле фронта (8-я армия) до 80-90 км, на левом (9-я армия) — до 150 км.

Ллойд Джордж: «Если бы у русских оказалась достаточная артиллерия, чтобы использовать эту победу, их неожиданное наступление могло бы решить исход войны».

В начальном процессе наступления русская воздушная разведка обеспечивала командование и войска необходимыми данными об австро-венгерских войсках и позициях. Корпусные авиационные отряды вели наблюдение за полем боя, донося по радиотелеграфу о неподавленных артиллерийских батареях, а также о местонахождении и действиях тактических резервов австро-венгерских войск. Армейские авиационные отряды наблюдали за железнодорожными перевозками в оперативном тылу противника.

В развитии операции воздушная разведка вскрывала пути отхода, места сосредоточения и подготовки новых оборонительных рубежей австро-венгерских армий. В частности русская воздушная разведка вовремя обнаружила подготовку германских войск к нанесению контрудара по флангам наступавшей 8-й русской армии, что позволило русскому командованию принять меры к отражению контрудара.

На главном, Луцком, направлении русская авиация группами до 20 самолетов бомбардировала аэродромы противника, подвергала бомбардировке и пулеметному обстрелу железнодорожные станции, эшелоны и колонны войск.

Деятельность разведчиков, корректировщиков и бомбардировочной авиации обеспечивали армейские истребительные отряды русской авиации. Они вели упорную борьбу с германскими истребителями, которые поначалу, пользуясь своим превосходством в скорости, уходили от столкновений с русскими летчиками. Обеспокоенное стремительным продвижением русских войск, германское командование перебросило в район Ковеля из-под Вердена крупные силы истребительной авиации, и расклад сил в воздухе в этом районе боевых действий существенно изменился. Германской авиации удалось очень быстро, благодаря подавляющему численному и техническому превосходству, захватить полное господство в воздухе и практически пресечь деятельность русской разведывательной и корректировочной авиации и тем самым обеспечить полную свободу своим разведчикам и корректировщикам.

В связи с утратой воздушного пространства, русское командование образовало в начале августа специальную истребительную авиационную группу фронта в составе трех авиационных отрядов. Эта авиационная группа смогла переломить ситуацию и захватить воздушное господство на Луцком направлении. Однако основной наступательный порыв русских армий к этому времени уже выдохся. Русские понесли значительные потери, — более полумиллиона солдат и офицеров.

Основными способами боевых действий русской авиагруппы являлись барражирование с вынесением зоны на территорию австро-венгерских войск и перехват австрийских и германских самолетов из положения «дежурство на аэродроме». В последнем случае вылет производился по сигналам постов воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС). Сигналы передавались на аэродром но телефону.

Западноевропейский театр

Здесь господствуют в воздухе французы и англичане, деятельность германской авиации почти совершенно парализована. В период боев на р. Сомме английская и французская разведывательная и корректировочная авиации постоянно обеспечивали деятельность наземных войск, особенно артиллерии, которая благодаря этой поддержке быстро и успешно подавляла германскую артиллерию. Бомбардировочная авиация французов днем и ночью действовала по германским аэродромам, скоплениям войск и артиллерийским огневым позициям. Германские войска, боясь обнаружения английской и французской авиацией, не вели обстрела самолетов противника и не подавали сигналов своим самолетам, что приводило к нарушению взаимодействия германской авиации с пехотой и артиллерией.

За период с 19 марта по 19 августа одна эскадрилья Бро-кара, участвуя в боях под Верденом и на Сомме, провела 338 воздушных боев, сбила 38 германских самолетов и 3 привязных аэростата, 36 самолетов заставила совершить вынужденную посадку.

Германское командование приняло меры к увеличению количества самолетов и зенитной артиллерии, улучшению качества работы артиллерии и взаимодействию ее с истребительной авиацией. В августе в Германии были созданы армейские истребительные авиационные группы в составе 6-8 отрядов истребителей.

23 августа — Истребительная группа «Аистов» в районе Комбль — Шольн вела активные воздушные бои. В результате сбито 2 германских самолета, 3 серьезно повреждены и 7 были вынуждены вернуться в свое расположение, не выполнив поставленных им задач разведки.

26 августа — Несмотря на низкую облачность 12-я истребительная группа «Аистов» почти целый день находится в воздухе, мешая работе германских корректировщиков и сражаясь с истребителями охранения к северу и к югу от р. Соммы. Французские летчики провели 22 воздушных боя и сбили 8 германских самолетов.

27 августа — В войну на стороне Антанты вступила Румыния.

Фалькенхайн: «Окончательный переход Румынии на сторону Антанты был вызван событием, которое не было и не могло быть предвидено, а именно разгромом австро-венгерского фронта летом 1916 г. со стороны противника, конечно, не имевшего в обстановке Восточного фронта явного перевеса в силах».

28 августа — Произошла замена германского верховного командования; начальником генерального штаба вместо Фалькепхайна назначен Гинденбург, первым генерал-квартирмейстером — Людендорф. Людендорф приказал остановить германское наступление под Верденом.

Людендорф: «Несмотря на то, что мы сами считались с возможностью наступления на нашем фронте мы немедленно приготовили несколько дивизий для отправления на юг, и войсковая группа Леопольда Баварского поступила также. Верховное командование предъявило несколько дивизий с Западного фронта, так как бои на Сомме в то время еще не начинались. Австро-Венгрия постепенно приостановила свое наступление в Италии и тоже послала войска на свой Восточный фронт. Тогда итальянская армия перешла в свою очередь в наступление на Тироль, и военная обстановка совершенно изменилась. С началом боев на Сомме и затем с объявлением нам войны Румынией она вскоре еще резче изменилась в пользу наших врагов. Мы продолжали считаться с возможностью русского наступления у Сморгони или же, как теперь снова казалось, на местах мартовских боев и под Ригой, где русские располагали крупными силами...»

Восточный фронт

8-я, 11-я, 7-я и 9-я русские армии вновь произвели попытку продвинуться вперед; 7-й и 9-й армиям несколько удалось потеснить австо-веигров, однако никаких значительных успехов достигнуто не было — наступательные возможности иссякли. Россия не добилась окончательной победы над Австро-Венгрией. Тем не менее, русское наступление летом 1916 г. спасло Италию от разгрома и вывело из нейтрального положения Румынию, что существенно сказалось на общем ходе военных действий.

Большое значение имело летнее русское наступление и для развития русских ВВС. Командование Юго-Западного фронта во главе с генералом Брусиловым выступило инициатором дифференцированного применения самолетов в русской армии, и инициатором массированного применения авиации на решающих участках фронта.

Начальник штаба Юго-Западного фронта генерал Клем-бовский телеграфировал заведующему авиацией и воздухоплаванием в действующей армии о том, что, обладая по сравнению с немецкими слабыми по количеству и качеству авиационными средствами, можно успешно бороться с неприятельской воздушной разведкой только при условии решительного сосредоточения воздушных сил на важнейшем операционном направлении, жертвуя направлениями второстепенными. При этом в пределах фронта такое сосредоточение может выразиться:

а) в перемещении части аппаратов из всех армий в ту армию, на которую в данное время возлагается главная оперативная задача;

б) в назначении в ту же армию новых аппаратов, необходимых для пополнения воздушных средств фронта.

Таким образом, русская авиация достаточно быстро переняла опыт своих союзников.

Активно работала и русская бомбардировочная эскадра. В августе ЭВК произвела 46 боевых вылетов и сбросила 4416 кг бомб.

«Вокруг света», № 34, 1916 г. «Хроника войны»: «25 августа на болгарский город Варну был произведен налет наших гидроаэропланов, сбросивших бомбы на портовые сооружения, гавань и противоаэропланные батареи. Повреждено было бомбами стоявшее в гавани судно и загорелись военные мастерские... 27 августа Италия объявила войну Германии, с которой до сих пор у нее были только прекращены дипломатические отношения... В Салониках высадился отряд русских войск и вступил в состав союзной операционной армии. 27 августа Румыния объявила войну Австрии. В ответ на это Германия объявила войну Румынии».

СЕНТЯБРЬ

В России, несмотря на то, что в отдельных районах фронта авиадело более менее налаживалось, серьезные проблемы строительства ВВС в целом по-прежнему решены не были. Начальник штаба 12-й армии доносил в Ставку в сентябре 1916 г.: «Моторов нет, нет аэропланов, пулеметов — полная неподготовленность... Молодежь самоотверженна, иногда приходится почти „на убой“ посылать: вернутся, либо нет... пока то, что делается, — выше всякой похвалы».

Русские авиаторы, несмотря на все свои старания и мужество, из-за отсталой техники все же не могли тягаться с германскими. Проигрывали они и французам в смысле обретения личных достижений. Тем не менее, хотя и в меньших масштабах, русские авиаторы проделывали все то же, что французы и немцы. Выполняли русские летчики и специальные задания. Осенью этого года таким образом (потом это было подтверждено перехваченными немецкими донесениями) на Ровненском участке был произведен взрыв железнодорожного полотна и моста.

Продолжала наращиваться и система подготовки военных пилотов. Осенью 1916 г. в Тифлисе открылась Кавказская военная авиационная школа.

На Западноевропейском театре в сентябре на 103-ю эскадрилью Фонка, в которой начали появляться первые «СПАДы», была возложена задача барражировать в воздушном пространстве и вести воздушные бои. Начинаются «воздушные карусели ,,СПАДов“».

Германия продолжает атаковать с воздуха туманный Альбион.

2 сентября — Было совершено самое крупное воздушное нападение этого года на Англию. 16 немецких самолетов, совместно с воздушными кораблями, произвели атаку на Восточное побережье Англии. 10-ти самолетам удалось пересечь Северное море и около полуночи достичь Лондона. Была сброшена 371 бомба, но погибло всего 4 человека. Через 10 минут в воздух поднялись английские летчики, поддерживаемые огнем ПВО. Один немецкий самолет был сбит над Нертфордширом — британские ПВО, сбив германский бомбардировщик, впервые достигли успеха.

Горящий дирижабль Шютте-Ланц был виден за 35 миль вокруг. Люди впали в экстаз, они пели «Боже, храни короля» и плясали на улицах, ревели городские гудки и сирены. На следующий день на место падения дирижабля пришло за сувенирами более 10 тыс. человек. Очевидец пишет, что 16 погибших немецких авиаторов были отправлены в местную церковь и там британские полицейские играли, сидя на гробах и перекидываясь немецкими шлемами.

«Вокруг света», №42, (23 октября) 1916 г.: «2 сентября в 11 часов вечера эскадра из 13 цеппелинов совершила на-

14 Авиация великой войны лет на Англию, тридцать седьмой по счету с начала войны. Жертвами налета оказались двое убитых и тринадцать раненых, и, кроме того, незначительный материальный ущерб. Германия понесла во время налета гораздо более значительный урон. Она лишилась одного из дирижаблей со всем его экипажем в 16 человек. Благодаря тому, что англичане не зажигают больше огней в Лондоне, эскадра не смогла разыскать его в темноте. Только три цеппелина очутились вблизи Лондона. По одному из них был немедленно открыт огонь из специальных орудий, но ни один снаряд не попал в цеппелин. В это же время поднялся и летчик В.Л. Робинсон, специалист по ночным полетам. Он поднялся над дирижаблем и стал сбрасывать в него зажигательные снаряды. Один из этих снарядов попал в хвостовую часть цеппелина и поджег его... Сначала загорелась хвостовая часть, затем пламя распространилось на перед и охватило весь дирижабль. Наконец, он перевернулся головой вниз и полетел на землю. Он упал в окрестностях Лондона между небольшой деревенской церковью и хозяйственными постройками фермы. Англичане похоронили своих врагов, как жертв долга, с воинскими почестями».

Рихтгофен сражался с английским лейтенантом Леоне-лем Моррисом и его наблюдателем Рисом и сбил их.

3 сентября — Болгарские самолеты бомбили Бухарест.

4 сентября — Вновь приступивший после ранения к боевым полетам Гийнемер сбил германский самолет. При постановке в начале этого месяца на свой «СПАД» 150-ти сильного мотора «Испано-Сюиза», Гийнемер достиг необычайного по тому времени результата — скорости в 220 км/час.

Русский военный летчик М. Изегов с наблюдателем С. Л. Гриневым вели разведку германского тыла и проводили бомбометание над позициями. Огнем германской артиллерии Изегов был ранен осколком в голову, самолет получил различные повреждения. Однако летчик смог дотянуть до своего аэродрома и посадить аппарат с легкой поломкой шасси.

«Вокруг света», N° 33, 1916 г. «Хроника войны»: «На северной половине Австро-Германского театра происходили только действия летчиков и налеты цеппелинов».

Русская ставка, по настоянию Эверта, отменила все наступательные операции на Русско-австрийском фронте.

9 сентября — Приказом начальника штаба русского главнокомандующего устанавливалось «прикомандирование к корпусным авиационным отрядам и воздухоплавательным ротам офицеров-артиллеристов чином не ниже поручика для образования кадра аэронаблюдателей»128.

«Вокруг света», № 36-37,1916 г. «Хроника войны»: «На северном фронте продолжалось затишье. Впрочем, севернее Двинска наши войска переправились через Двину и овладели частью неприятельских позиций. Неприятельская атака, произведенная с целью вернуть утраченный участок, не имела успеха. 9 сентября на о. Руно в Рижском заливе сделали безуспешный налет неприятельские гидроаэропланы. Появлялись они также и над Ирбенским проливом (вход в Рижский залив), но наши летчики их успешно отогнали».

13 сентября — «Вокруг света», № 36-37, 1916 г. «Хроника войны»: «13 сентября эскадрилья наших гидроаэропланов совершила удачный налет на Варну».

15 сентября — Гийнемер вновь сбил германский самолет, доведя счет своих побед до 16.

Впервые англичанами в операции на Сомме были применены танки. Из 49 танков, имевшихся в наличии, в атаке приняли участие 32. По ходу операции 5 машин застряли, у

9-ти заглохли моторы, 10 были повреждены. Тем не менее этот новый вид оружия произвел сильный моральный эффект и полностью оправдал себя, разрушая проволочные заграждения, подавляя пулеметные точки и уничтожая пехоту (каждый танк был вооружен двумя пушками и четырьмя пулеметами).

Наступательные бои на Сомме продолжаются с неослабевающей силой. По количеству введенных в дело людей и военного снаряжения здесь развернулись самые крупные бои всей Первой мировой войны.

Риттер: «Бои на Сомме представляли высшее напряжение боевой истребительной стихии. В течение целых недель на фронте протяжением в 40 км день и ночь, подобно молниям, пылали сверкающие ряды огней тысяч самых тяжелых орудий. День и ночь дрожал воздух от равномерного грохота выстрелов. День и ночь бушевала орудийная гроза над истерзанной землей, превращая ее лик в однообразное изборожденное воронками поле, по которому вяло перекатывались зеленоватые ядовитые волны газов и носился град стальных и железных осколков, душивших и рвавших все живое».

17 сентября — Освальд Бельке, первый немецкий пилот, сбивший на истребителе самолет союзников, создал первое Прусское Королевское истребительное авиакрыло — «Ягдштаффель» (Jagdstaffel).

Рихтгофен: «Во всех битвах мы испытывали свои пулеметы. Незадолго до этого мы получили новые аэропланы129, и на следующий же день Бельке стал летать с нами. Все мы были, в общем, новички, успехов у каждого мало, и все, что вещал нам Бельке являлось для нас прямо-таки божественным откровением. А сам Бельке каждый день за эту последнюю неделю „подстреливал на завтрак", как он говорил, од-ного-двух англичан.

17 сентября стоял с самого утра прекрасный сияющий день, и ожидалось, что англичане проявят достаточно сильную активность. Перед вылетом Бельке повторил свои инструкции, и мы в первый раз полетели эскадрильей под предводительством великого летчика, за которым были готовы слепо пойти куда угодно. Оказавшись над линией фронта, мы сразу увидели вражескую эскадрилью, летевшую в направлении Камбрэ. Конечно, первым ее заметил Бельке, поскольку он даже видел лучше, чем простые смертные. Скоро мы поняли его маневр и стали стараться действовать буквально след в след Бельке. Всем было ясно, что первый экзамен нам предстоит сдать перед ясными очами любимого учителя.

Мы неуклонно сближались с противником. Избежать нас он не мог, мы просто перехватили его, находясь между ним и фронтом. То есть, если они захотели бы вернуться, то им все равно пришлось бы прорываться сквозь нас. Мы посчитали машины противника — их оказалось семь. Нас же только пятеро. Все англичане летели на крупных двухместных бомбардировщиках, и, спустя несколько секунд, начался наш воздушный танец. Бельке приблизился к первому англичанину, все еще не стреляя. Я последовал его примеру, а за мной и остальные. Самый ближний ко мне англичанин летел на большом аэроплане, раскрашенном темными пятнами, и не сомневаясь больше, я прицелился и выстрелил. Он тоже, я — в ответ, и оба промазали. Борьба началась, и мне приходилось все время заходить сзади, поскольку пулемет мой мог стрелять только вперед, его же пулемет мог разворачиваться и стрелять по всем направлениям.

К тому же англичанин был явно не новичок, поскольку он сразу почувствовал, что настал его последний час, как только я зашел к нему сзади, но я-то еще не знал, что в такой позиции я подстрелю его совершенно точно! Тогда же я мог только гадать, собью или нет? Между этими двумя чувствами — большая разница. Только когда сбит один, другой, третий противник, появляется, наконец, уверенность.

Но мой англичанин завертелся, затрясся и пошел писать вензеля. Мне тогда и в голову не приходило, что остальные английские летчики могут сейчас броситься на помощь товарищу, я думал только о том, что противник должен рухнуть. Должен — и все, что бы ни произошло дальше. И этот желанный момент настал. Противник потерял меня из виду и полетел вниз почти отвесно, я же через секунду уже висел у него на хвосте и давал короткие точные очереди из пулемета. Я подлетел настолько близко, что стал уже опасаться, как бы не врезаться в англичанина, но тут его пропеллер вообще остановился; я разнес его мотор в клочья. Противник неминуемо должен был сесть, будучи не в силах дотянуть до своих. Его раскачивало во все стороны, и тут же что-то случилось с летчиком. Наблюдателя вообще не было видно, и пулемет молчал. Вероятно, я убил наблюдателя, и он рухнул со своего сиденья.

Англичанин опустился неподалеку от расположения нашей эскадрильи. Я сделал то же самое, но был так возбужден, что чуть не размазал свой аэроплан о землю. Оба наши аэроплана стояли рядом. Я ринулся к англичанину, краем глаза заметив, что к нам бегут наши солдаты. Подойдя поближе, я убедился, что мои предположения оказались верными: я разнес ему мотор в клочья, а пилот и наблюдатель получили множественные ранения. Наблюдатель умер тут же, а летчика отправили в ближайший лазарет. Я уважил память павшего врага, водрузив камень на его красивой могиле.

Когда я вернулся, Бельке и компания уже завтракали и весьма удивлялись тому, что я пропал. Тогда я с гордостью доложил, что сбил англичанина, и все закричали от радости, тем более, что я был не единственным победителем в тот день. Как обычно, Бельке тоже подстрелил себе на завтрак очередного англичанина, и все остальные тоже.

Замечу, кстати, что с тех пор ни одна английская эскадрилья не залетала так далеко под Камбрэ, пока там находилась эскадрилья Бельке».

Если англичане, как уверяет Рихтгофен, не залетали больше так далеко, то русские гиганты продолжали успешную деятельность, правда, не в тех краях, где размещалась эскадрилья Бельке.

Особенно эффективным оказался групповой налет силами «ИМ-1», «ИМ-6», «ИМ-8» и «ИМ-9» на германскую гидробазу, расположенную на озере Ангерн (вблизи Риги), где были сосредоточены свыше 20 германских гидропланов.

Этот групповой полет был совершен под командованием лейтенанта Г.И. Лаврова, военно-морского пилота и командира «ИМ-1». «Муромцы» нанесли удар по станции гидропланов с помощью 73 больших бомб, весивших вместе 832 кг. В районе цели отмечено «22 отличных попадания в ангары и 11 в пристань, 2 бомбы легли вплотную у разбегавшихся аппаратов и последние остановились вовсе. Из 12 пулеметов все время поддерживался огонь по оставшимся на воде без движения пяти гидропланам». Огнем пулеметов с «Муромцев» был подавлен вражеский зенитный огонь. Всего на земле было замечено 17 гидропланов. Некоторые попытались взлететь навстречу «Муромцам», но их атаки были также отбиты пулеметным огнем. В результате взрывов бомб, сброшенных «Муромцами», загорелись ангары и в воздух поднялись столбы дыма.

«Муромцы» не получили никаких повреждений и благополучно возвратились на базу. Незадолго до этого группового полета «ИМ-8», под командованием военного пилота лейтенанта В. Лобова, во время разведки оказавшись в районе немецкой базы гидропланов на озере Ангерн, вступил в бой с семыо гидропланами. Атакующие не решились подойти к «Муромцу» слишком близко из-за сильного пулеметного огня.

20 сентября — Происходили многочисленные воздушные бои между русскими и германскими летчиками в районе боевых действий 11-й русской армии. Отличились русские военные летчики Попов, Никулин, Пожарский, Сах-но. Особенно отличились русский летчик-истребитель Панкратов с летчиком-наблюдателем лейтенантом французской службы Анри Лораном. Вылетев навстречу эскадрилье германских самолетов в районе Двинских позиций, они вступили в неравный бой и сбили один германский самолет. После чего были атакованы сбоку германским летчиком, смертельно ранившим Панкратова. Лоран, также дважды раненый, принял управление самолетом, смог выровнять его и повел к своим позициям, однако через несколько минут скончался от потери крови, и русский самолет камнем упал вниз.

22 сентября — 12-я истребительная группа «Аистов» в районе боевых действий 10-й армии провела 30 воздушных боев.

23 сентября — «Вокруг света» № 39, (2) октября 1916 г.: «„Пожиратель" германских аэропланов».

«...На французском фронте летчик лейтенант Гийнемер, считает за собой рекорд в 18 сбитых неприятельских аэропланов, причем семнадцатый и восемнадцатый были сбиты им в один день 23 сентября нов. ст.»

25 сентября — 12-я истребительная группа «Аистов» провела 37 воздушных боев. Всего за последние дни французские истребители сбили 10 германских самолетов и вынудили к посадке три.

А тем временем германским авиаторам наконец-то удалось сбить русского гиганта над своей территорией.

Из отчета: «Один „Муромец" дрался с 4четырьмя немецкими аппаратами, из коих сбил три, а затем сам погиб...»

ЭВК вновь предприняла дерзкую операцию по бомбардированию глубокого германского тыла; глава разведотдела штаб-квартиры Западного фронта взял на себя организацию этой миссии. Впервые легкая и тяжелая авиация должны были оперировать совместно. Тем не менее, в планировании этой уникальной операции были допущены ошибки по ряду причин, включая новизну тактики и игнорирование требований, выполнение которых было необходимо для успешной работы.

Все участвующие в операции самолеты поднялись один за другим. Наши истребители отделились, затем стали кружить над линией фронта. Имея недостаточную дальность полета, они не могли вести операции в глубоком тылу противника. «Муромцы», напротив, могли с успехом выполнять такие задания, особенно если летели в строю, как они доказали это во время операций в секторе Риги и вокруг озера Ангерн. Летая в строю, «Муромцы» обладали сильным оборонительным огнем, но во время этой совместной операции они рассеялись и летели по одиночке.

Начальник разведывательного отдела летел на «ИМ-

Киевском». Только это воздушное судно успешно выполнило свое задание. «ИМ-Киевский» достиг цели, обнаружил штаб немецкой дивизии и летал над ним пятнадцать минут, точно сбрасывая бомбы на цель. Затем «ИМ-Киевский» благополучно возвратился на базу. «ИМ-16» во время выполнения задания был атакован четырьмя истребителями. Враг открыл сильный огонь, град разрывных и зажигательных пуль обрушился на аэроплан. Топливный бак «ИМ-16» взорвался и воздушное судно упало на землю, объятое пламенем. «ИМ-16» упал на вражескую территорию неподалеку от озера Крево. Все члены экипажа погибли: командир корабля лейтенант Макшеев; заместитель командира лейтенант Рахмин; артиллерийский офицер лейтенант Гаубов; и кадет Карпов. Текст перехваченной немецкой радиограммы описывал эти события так: «Накоиец-то нам удалось сбить огромный русский четырехмоторный самолет, хотя и ценой гибели трех истребителей».

Следуя традиции, немцы сбросили записку с одного из своих самолетов, в которой говорилось, что члены экипажа были погребены с воинскими почестями. Позднее в немецкой газете была напечатана фотография могилы, над которой был поставлен восьмиконечный православный крест. Надпись на кресте гласила: «Здесь лежат четыре русских летчика, героически погибшие в воздушном бою 25 сентября».

Рапорт лейтенанта Вольфа, летчика 45-го истребительного отряда, об уничтожении бомбардировщика «Илья Муромец», сентябрь, 1916 г.:

«В семь часов утра солнечным осенним утром 25 сентября 1916 г. в длинном гулком коридоре дома, в котором жили офицеры, раздался крик: „Сикорский летит! “

Уже два раза эти самолеты пролетали над нашим аэродромом, сбрасывая с большой высоты бомбы на нашу железнодорожную станцию и казармы. Тем не менее, эти бомбежки не причинили серьезного ущерба.

Оба наших одномоторных истребителя уже находились в воздухе, в то время пока мы, пилоты бипланов, по большей части еще спали. Большинство летчиков побежало на аэродром — некоторые были еще не одеты, — чтобы посмотреть на гигантский аэроплан. Я, однако, быстро оделся, и приказа л подготовить мой самолет к вылету. Я думаю, в этот раз мы побили все рекорды по скорости сборов в полет. Стояло чудесное утро. Воздух был почти неподвижным, самолет быстро поднимался вверх. За двадцать минут мы достигли высоты 2500 метров и увидели над линией фронта длинный, тонкий, темный силуэт: это был „Сикорский“, который как раз пролетал над нашими окопами на высоте примерно 3000 метров. Я описал широкий круг над нашим аэродромом, затем с небольшим разворотом направился к русскому самолету, поднявшись к этому времени на его высоту. Я должен был быстро решить, как мне атаковать, потому что „Сикорский" был внушающим страх противником; нам сообщили, что он очень хорошо вооружен и во время предыдущих воздушных боев уже успел сильно повредить ряд наших самолетов. Затем мы заметили, что его эскортируют моноплан типа „Парасоль" и три или четыре „Вуазена". Я позволил противнику углубиться на нашу территорию на три или четыре километра и занял позицию, следуя параллельным курсом, примерно в 100 метрах в стороне от него, для того, чтобы определить, какую цель он выбрал на этот раз. Судя по направлению его полета, он летел к штабу нашей дивизии, который находился примерно в 10 км за линией фронта. Однако, за несколько дней до налета мы переместили штаб в другое место.

Когда солнце оказалось у меня за спиной, я атаковал «Сикорского», переместившись на его левую сторону, целясь в закрытую пилотскую кабину, которая казалась самым уязвимым местом. С расстояния 300 метров мой наблюдатель открыл огонь. Цель была большой и ясно видной. Гигант продолжал следовать своим курсом, как будто нас не замечая. Он был относительно медленным, но затем довольно быстро начал набирать высоту, поскольку по нему открыли огонь наши зенитные батареи. Через несколько минут я приблизился на расстояние в 150 метров и смог понять, с большим удовлетворением, что во время первого столкновения мы попали в цель, поскольку крайний правый двигатель был поврежден. Пропеллер терял обороты и внезапно остановился. Теперь только три мотора обеспечивали тягу. „Сикорский" начал терять высоту.

Неожиданно, в середине верхнего крыла открылся люк, в нем появился пулеметчик и открыл по нам огонь. Тем временем, я приблизился на расстояние 100 метров и мой наблюдатель начал стрелять вперед. Я расположил самолет таким образом, чтобы наблюдатель мог вести огонь по главной кабине между крыльями. Мой самолет бросало из стороны в сторону сильной воздушной струей от его винта и мне несколько раз приходилось стабилизировать машину и держаться той же скорости, чтобы не обогнать его, потому что он мог затем атаковать меня сзади.

К этому времени я находился в 50-ти метрах в стороне и мог ясно видеть каждое движение членов экипажа. Стрелок исчез с верхнего крыла, неожиданно открылся другой люк в задней части кабины и в нас стали стрелять из двух или трех пулеметов. Пули с грохотом били о мой самолет, как будто кто-то сыпал горошины на крышку стола. Поскольку я дал полный газ и резко отошел в сторону и вверх от вражеского самолета, большая часть пуль прошла ниже моей машины. Я немедленно убрал газ и опять подошел ближе к вражескому самолету, так, чтобы мой наблюдатель мог вновь открыть огонь, находясь немного сбоку и выше кабины.

Я повторил этот маневр три раза. Русский самолет сейчас находился в 6-10 км за нашими линиями и медленно терял высоту. Я начал надеяться, что смогу заставить его совершить вынужденную посадку. Тем временем мы опустились до высоты 2500 метров. Неожиданно он начал разворачиваться влево, все еще ведя по мне огонь, вероятно пытаясь спланировать в безопасную зону за русскими окопами. Я немедленно развернул мой самолет и мы атаковали его еще раз, стреляя в кабину. Я заметил, что самолет начал раскачиваться из стороны в сторону и затем неожиданно свалился в штопор. Когда вращение стало почти отвесным, внешняя часть верхнего крыла, на которой была нанесена эмблема русской военной авиации, отломилась и полетела вниз. Вероятно, мы повредили внешнюю часть главной стойки крыла, потому что, когда мы позже нашли ее на земле, в ней было множество пулевых отверстий.

Я начал пикировать, следуя за вражеской машиной. Во время второго разворота мой двигатель остановился. Все мои попытки запустить его снова оказались бесполезными. Судя по выражению лица у моего наблюдателя, он не ожидал скорого приземления. Я спустился над летным полем, которое использовали наши самолеты-корректировщики, и приземлился без затруднений. Во время спуска с высоты 2400 метров я имел возможность оглядеть мой самолет. С обеих сторон наши крылья были изрешечены пулями, лопасть пропеллера была пробита дважды, бензин и масло лились на дно фюзеляжа. После посадки я насчитал семьдесят пулевых пробоин. Тем не менее, нас самих не задело. На одной пуле было написано мое имя и я, скорее всего, был бы ранен ею в живот, если бы она не застряла в стартере.

После приземления нас приветствовала группа ликовавших солдат, которые наблюдали за воздушным боем, продолжавшимся около десяти минут...

26 сентября экипаж был похоронен со всеми воинскими почестями на кладбище города Борун.

Место катастрофы — Богданов, восточнее Лиды».

Немцы собрали обломки сбитого «Муромца», намереваясь по их образцам построить свой тяжелый бомбардировщик.

28 сентября — Приблизившись к Констанце, прапорщик Ефимов увидел пожар стоявших в порту вагонов-цистерн, зажженных бомбами, и заметил шесть неприятельских аэропланов. Пять из них бросали бомбы, один истребитель охранял. Прапорщик Ефимов вступил с ними в бой, другие старались окружить его. Отбив последний аппарат от Констанцы, Ефимов отправился на аэродром.

29 сентября — Встретив «Альбатрос» противника, подходящий к Меджидие со стороны Констанцы, Ефимов преследовал его и, открыв огонь, выпустил 47 пуль, затем два раза перезаряжал. Сбить не удалось, так как много времени уходит на перезаряжание.

Западноевропейский театр

В сентябре, с прекращением наступления под Верденом, германское командование перебросило на Сомму значительную группу истребителей. На вооружение истребительных отрядов поступили новые самолеты «Гальберштадты» и «Альбатросы», превосходившие по боевым качествам английские и французские самолеты. Индивидуальному искусству воздушного боя французских асов германская истребительная авиация противопоставила тактику группового воздушного боя, сущность которой заключалась в атаке самолета противника одновременно двумя и более самолетами. Самым распространенным приемом борьбы германской истребительной авиации с асами противника являлось заманивание их одиночными самолетами под удар своих барражирующих групп.

Однако отдельные наиболее выдающиеся летчики, как с той, так и с другой стороны, продолжали практиковать индивидуальный бой.

Новый самолет-истребитель «Альбатрос-Dl» более всего способствовал тому, что инициатива в воздухе вновь перешла на сторону немцев. Двигатель их машины был мощнее, скорость выше. На нее ставились уже два, а не один, как раньше, пулемета конструкции Шпандау. Англичанам на их «DH-2» теперь приходилось, в основном, лишь уворачиваться от атак.

В России все продолжается процесс технического совершенствования вооружения самолетов. Поскольку русский воздушный флот не имел на вооружении бомбосбрасывателей и бомбодержателей какого-либо определенного типа, Комиссия по воздушной артиллерии в составе крупнейших специалистов артиллерии и военных летчиков при УВВФ занялась решением этого вопроса. На заседании (11) сентября 1916 г. она после внимательного обсуждения сформулировала основные требования к бом-босбрасы вател ям:

1. Должны быть пригодны по возможности для всех типов бомб как фугасных, так и осколочных.

2. Должны освобождать бомбу при горизонтальном ее положении. Бомба должна освобождаться прибором одновременно во всех точках подвески, если их несколько.

3. Аппараты для сбрасывания не должны оказывать большого вредного сопротивления. Помещать прибор желательно в гондоле или фюзеляже летательного аппарата. При расположении сбрасывателя снаружи аппарата все его части должны иметь небольшое сопротивление.

4. Бомба должна быть расположена в сбрасывателе головной частью вперед, а стабилизатором — назад.

5. Сбрасыватели не должны давать задержек в сбрасывании бомбы.

6. Приспособление, контрящее пропеллер взрывателя бомбы при нахождении ее в сбрасывателе должно быть надежно.

7. Сбрасыватели должны иметь возможно малый вес.

8. Должны удобно и быстро устанавливаться на аппараты, имеющиеся на вооружении и в отрядах».

Эти требования к бомбардировочному оборудованию самолетов были (16) сентября утверждены начальником УВВФ и разосланы заводам, строившим самолеты.

Осенью этого года на вооружение поступил парашют Котельникова, более совершенный, чем французский парашют Жюкмеса. Небольшое количество таких парашютов было изготовлено в Петрограде на заводе «Треугольник» и направлено в действующую армию. После появления на фронте истребителей противника, стреляющих через винт, воздухоплаватели стали более внимательно относиться к этому единственному средству спасения жизни в случае гибели аэростата.

30 сентября — Впервые в истории морской авиации русский летчик Нагурский сделал мертвую петлю на гидросамолете.

Из докладной записки: «В 9 часов 30 минут летчик лейтенант Нагурский при перелете из Ревеля в Папенгольм на летающей лодке «М-9» (условный номер 40) попал в шквал. Из-за шквала самолет сделал две мертвые петли. Механика выбросило из гондолы, и он застрял в моторной раме. Весь инструмент вылетел. Был поврежден винт. Нагурский посадил самолет. Механик получил незначительные ушибы головы, летчик не пострадал. В 11 часов 30 минут самолет прибыл в Папенгольм».

Осенью следующего года командир авиационного отряда Балтийского флота Я.И. Нагурский был сбит в воздушном бою над Рижским заливом. Подобран поляками вместе с наблюдателем после двух часов плавания в спасательных поясах. Умер в Варшаве в 1976 г.

В конце сентября была создана войсковая группа Ма-кензена и Фалькенхайна для удара по Румынии.

Людендорф: «Трудно было, но все же пришлось решиться отнять у находившихся в тяжелой борьбе западных армий еще несколько дивизий, чтобы направить их на Восток и взять там инициативу в свои руки для нанесения решительного удара по Румынии».

Германское верховное командование отдает распоряжение о постройке на Западе больших тыловых позиций: позиции Зигфрида по линии Аррас, западнее Камбрэ — Сен-Кантен — Ла-Фер — Вальи на р. Эн, чтобы срезать большую нуайонскую дугу и выступ Сен-Миель к югу от Вердена.

ОКТЯБРЬ

В Германии к этому времени стала отчетливо ясной необходимость объединения всех авиационных, воздухоплавательных и противовоздушных сил под одним командованием; в октябре 1916 г. была учреждена должность главнокомандующего воздушными силами, на которую был назначен генерал фон Гепнер; это значительно улучшило общее руководство боевой работой германских ВВС.

В первый же день этого месяца в Германии было создано 7 истребительных эскадрилий.

Россия все больше понимает необходимость развития собственной авиапромышленности. Особое совещание по обороне государства, имевшее место в России в октябре 1916 г., приняло решение заказать 400 самолетов «Анатра-Д» для корпусных авиаотрядов.

1 октября — 7 цеппелинов сбросило на Восточное побережье Англии 200 бомб. Один из них расстрелян расчетом английского лейтенанта У. Темпеста. Все 19 человек команды погибли.

3 октября — Русский военный летчик Орлов провел шесть воздушных боев и сбил один самолет противника.

«Вокруг света» № 39, (2) октября 1916 г.: «Хроника войны. От (16) до (22) сентября

Австро-германский фронт

...В боях на юго-западном фронте в последнее время принимали деятельное участие наши воздушные эскадры. Раньше роль воздушных судов ограничивалась разведкой и корректированием артиллерийского огня, в последнее время воздушная эскадра стала выполнять чисто боевые функции, обстреливая из орудий и пулеметов резервы противника и даже его сторожевые цепи. Происходили также бои с неприятельскими воздушными эскадрами, в большинстве удачные для наших воздушных судов...»

5 октября — «Вокруг света» № 39, (2) октября 1916 г.: «Вокруг войны. Сценки из британского наступления

Артиллерия под землей

Несмотря на ужасающий орудийный обстрел и разгром германских окопов, англичанам пришлось продвигаться вперед, сквозь завесу пулеметного огня. Было установлено, что германцы провели ряд тоннелей по всему фронту, которые все вели в большое подземелье, на 20-ти футовой глубине, прекрасно обставленное и защищенное. Это „жилое" помещение... Отсюда, еще ближе к передовой линии, несколько ступеней ведет в другое подземелье, поменьше и расположенное выше, как раз перед парапетом, под прочной крышей. Тут стоит орудие „в деле" и помещается двое наводчиков. Никакие снаряды не опасны им...

Подземная крепость.

До прошлой субботы германские позиции представляли собой огромную подземную крепость, на 30-ти футовой глубине. Теперь эта площадь словно покрыта вулканами. Там и сям зияют ямы, сквозь которые можно спуститься в подземный город...»

6 октября — Немцы, воодушевленные удачей, теперь при каждой возможности посылали свои быстроходные истребители на перехват «Муромцев». Они пытались воспользоваться любой ошибкой русских; преследовали «Муромцев» и атаковали их сзади, где эти самолеты были наиболее уязвимы. Этим атакам помогала излишняя самонадеянность экипажей «Муромцев», что подтверждается атакой вражеского истребителя на «ИМ-6»... (23 сентября) «ИМ-6» возвращался с боевого задания. Пролетая над Рижским заливом, команда потеряла бдительность, думая, что они находятся за пределами зоны действия вражеских истребителей. Неожиданно сзади появился вражеский истребитель, который открыл огонь практически в упор, стреляя с расстояния 10 метров.

Пулеметными очередями было ранено несколько членов экипажа, включая командира корабля штабс-капитана С.Н. Головина, артиллерийского офицера В.А. Иванова и штабс-капитана Лойко. Кроме того, был поврежден бортовой пулемет Виккерс. Другой легкий пулемет заклинило после первой же короткой очереди. Лейтенант АЛО. Луттс отбил атаку, выпустив во вражеский истребитель десять пуль с близкого расстояния.

Противник спикировал и полетел в направлении города Тукумс. Вероятно, вражеский пилот потерял самообладание и решил выйти из боя, или его самолет был поврежден; у экипажа «ИМ-6» не было времени проследить, в каком направлении снижается вражеский самолет. Для них ситуация была критической, поскольку «ИМ-6», как обнаружилось позднее, получил 293 пулевые пробоины. Однако гигант благополучно приземлился на аэродроме под Ригой. Как позднее вспоминал один из членов экипажа: «Когда полетаешь над морем, земля кажется такой прекрасной».

7 октября — Русский военный летчик Арцеулов впервые в русской авиационной практике освоил выведение самолета из штопора. До этого дня вхождение самолета в штопор считалось верной гибелью.

Этот маневр, ставший впоследствии одной из фигур высшего пилотажа, так же как и «мертва петля» Нестерова, был выполнен не случайно. Константин Арцеулов, получивший пилотский диплом еще в сентябре 1911 г., с начала войны служил в кавалерии и в авиацию вернулся только в 1915 г. Сдав экзамен на военного летчика в Севастопольской авиационной школе, он был поначалу в чине прапорщика направлен в 18-й корпусной авиаотряд, где занимался в основном воздушной разведкой и корректировкой артиллерийской стрельбы. В начале 1916 г. на московском заводе «Дуке» Арцеулов вместе с Крутенем проводил испытания отечественного истребителя «Моска», после чего отбыл в 8-й авиационный отряд в качестве истребителя.

Воевал Арцеулов дерзко и самоотверженно, совершил свыше 210 боевых вылетов и провел до конца лета 1916 г. более 20 воздушных боев. За мужество и отвагу летчик был удостоен пяти орденов и, поскольку фронту были необходимы умелые летчики-истребители, был назначен Увофло-том в Севастопольскую летную школу (на реке Каче) обучающим офицером класса истребителей. Именно этот факт и явился решающим в истории возникновения новой фигуры высшего пилотажа.

В то время считалось, что сорвавшийся в произвольное винтообразное свободное падение самолет удержать уже невозможно. Число катастроф от срыва в штопор особенно возросло во время войны, когда условия выполнения боевых полетов требовали от летчиков выполнения резких маневрирований при встрече с воздушным противником. И у Арцеулова еще во время его боевой деятельности родилась идея о поиске взможностей вывода самолета из штопора. Именно оказавшись на учебном поле при Качинской школе, Арцеулов смог спокойно подготовиться к осуществлению своего замысла.

В 11 часов утра (24 сентября) Арцеулов поднялся в воздух на самолете «Ньюпор-21» и быстро набрал высоту 2000 м. Несмотря на то, что он предупредил о своем замысле только двух ближайших друзей — Цветкова и Капуст-няна, наблюдать за его полетом высыпал весь личный состав школы. Арцеулов, сделав круг над аэродромом. Решительно свалил самолет на левое крыло и ввел в штопор. Затем, после трех витков, спокойно перевел самолет в крутое пикирование, легко выйдя из которого, вновь набрал высоту и повторил штопор, сделав на этот раз пять витков.

С конца октября штопор уже был введен в программу обучения школы на отделении истребителей.

9 октября — 12-я истребительная группа «Аистов» провела 58 воздушных боев и сбросила 12 тысяч стрел над Ми-зери, Муассоном, Перонном и в районе форта Во.

Французы пытались вернуть свои позиции, занятые немцами при наступлении под Верденом.

16 октября — Из доклада председателя комиссии по авиационным вопросам В. Гурко при Особом совещании по обороне государства: «У Риги на протяжении 45 верст фронта неприятеля расположены 43 зенитных батареи в составе 4-6 орудий каждая, стреляющих с большой меткостью... После одного из сентябрьских полетов „Муромец" вернулся на базу с 293 повреждениями, из коих много было довольно существенных... До бросания бомб большого веса представлялось возможным летать на высоте 1200 м, теперь же разрывы снарядов наблюдались над аппаратом при полетах даже на высоте 2200 м».

Этот доклад свидетельствует о том, что в последнем боевом столкновении (23 сентября) «Муромец» пострадал не только от нападения германского истребителя.

Западноевропейский театр

18октября — Рихтгофен: «Как-то мы совершали обычный полет, как всегда под предводительством Бельке. Когда он был с нами, все испытывали удивительное чувство защищенности и безопасности, ведь он был единственным на свете. Погода стояла отвратительная, все небо было затянуто облаками. Кроме истребителей никто не летал.

Тем не менее, мы издалека увидели двух нахальных англичан, которые явно вознамерились побаловаться ужасной погодой. Нас было шестеро, но даже если бы их было и двадцать, мы, ничуть не задумываясь, последовали бы приказу Бельке атаковать.

Схватка началась как обычно. Бельке наметил одного, я — другого. Но мне пришлось пропустить выстрел, поскольку один из наших внезапно пересек мне дорогу. Я оглянулся и увидел, что Бельке гонит свою жертву ярдах в двухстах от меня. Это была привычная штука: он его подстрелит, а я должен проконтролировать. Рядом же с Бельке летел один его старый приятель. Борьба становилась все интересней, стреляли уже оба, и было ясно, что англичанин вот-вот рухнет. Но неожиданно я заметил странные непривычные движения двух наших машин и немедленно понял: столкновение. Я еще ни разу не видел столкновения в воздухе, и мне казалось, что выглядеть оно должно совсем по-другому. Впрочем, на самом деле то, что случилось, не было столкновением, аэропланы только коснулись друг друга. Но надо себе представлять, что когда две машины идут на такой скорости, то даже легкое соприкосновение производит эффект столкновения.

Бельке оторвался от своей жертвы и пошел вниз широкими кругами, но не было похоже, что он надает. И только когда он пролетал подо мной, я с ужасом заметил, что часть его крыла оторвалась. Что произошло дальше, я не видел, но, скрывшись в облаке, он потерял и остальную часть крыла. Теперь его машина не могла больше держаться в воздухе, и он упал, до конца сопровождаемый своим верным другом.

Вернувшись на аэродром, мы обнаружили рапорт со словами „Бельке мертв“, но поверить в это было трудно.

Самую ужасную боль испытывал, конечно, тот, кто был невольной причиной этого ужасного случая.

Странная вещь: любой, кто когда-либо встречался с Бельке, всегда считал, что именно он его лучший друг. Я знал, по крайней мере, человек сорок, каждый из которых воображал это, будучи уверенным, что только он один по-настоящему привлек к себе сердце Бельке. Даже люди, чьи имена вообще не могли быть ему известны, верили, что они ему нравились. Это любопытный феномен, которого я не замечал больше по отношению ни к кому. У Бельке не было врагов, он был всегда и везде ровен со всеми, не делая никаких исключений.

Единственным человеком, который действительно был к нему немного ближе, чем остальные, был тот, по чьей несчастной вине Бельке погиб. Ничто не совершается без Божией воли — и это было единственным утешением, согревавшим нас во время этой войны».

Жизнь Освальда Бельке прервалась на 25-м году жизни, в результате трагического столкновения в воздухе с машиной его лучшего друга — Эрвина Боме. К моменту своей гибели Бельке был среди пилотов-истребителей абсолютным авторитетом. Его храбрость вызывала уважение даже у врагов. Вечером в день его гибели на аэродром Первого истребительного соединения английский самолет сбросил вымпел. Надпись на нем гласила: «В память о капитане Бельке, нашем мужественном и благородном сопернике, от британских Королевских воздушных сил». На счету Бельке в момент гибели было уже 40 аэропланов противника! Он был абсолютным лидером на этот момент среди истребителей.

22 октября — 12-я истребительная группа «Аистов» провела 49 воздушных боев! Но французские летчики не только одерживали победы; лишь за сентябрь—октябрь французская авиация потеряла 87 самолетов.

24 октября — Французы отбили важный в тактическом отношении форт Дуомон.

А в России все продолжали биться над решением технических и прочих проблем. Из отношения начальника УВВФ от (25 октября) 1916 г. великому князю Александру Михайловичу: «попытки заказать коллиматоры в России были сделаны, но ни один завод и мастерская за этот заказ не брались».

Отсутствие надежных прицелов ставило русских летчиков в неравные условия в борьбе с немецкими истребителями, имевшими хорошие цейсовские оптические приборы.

В русской авиации до сих пор так и не была решена задача вооружения. Кроме того, в русских авиачастях между пилотами различного происхождения нарастала напряженность, которая в мае следующего года приведет к гибели «ИМ-1» со всем экипажем.

Командиры авиационных дивизионов, сохраняя кастовую замкнутость офицеров, задерживали присвоение офицерских званий летчикам из «нижних чинов». Несмотря на то, что многие летчики из солдат имели многочисленные боевые вылеты, были награждены Георгиевскими крестами, их «не производили в прапорщики». Однако, положение с офицерскими кадрами становилось критическим, и командование вынуждено было принять меры. Приказ от (7 октября) 1916 г. гласил: «Такое явление совершенно недопустимо, так как оно ставит этих нижних чинов, честно и с отличием выполняющих свой долг, в худшие условия для достижения офицерского звания, чем это установилось в других родах оружия».

Например, летчик-солдат 2-го сибирского авиаотряда, бывший рабочий Путиловского завода, А.Г. Мортиров с 1915 г. совершил около 600 боевых вылетов. За подвиги в войне получил три Георгиевских креста. В начале 1917 г. получил чин поручика, вскоре после этого был награжден орденом Владимира IV степени и золотым Георгиевским оружием. Однако дальнейшего продвижения по службе не имел.

Кроме того, летчик-солдат получал 90 руб. в месяц, летчик-офицер, выполнявший ту же работу — 300 руб. жалованья и не менее 200 руб. так называемых залетных денег130;

всего — 500 руб. Столь существенное различие в оплате одинаковой работы не могло не вызвать антагонизма между летчиками.

НОЯБРЬ

С февраля до ноября 1916 г. в 22-х нападениях на Англию участвовало 123 цеппелина, каковыми было сброшено 120 т бомб, погибло 1913 британцев и 692 было ранено. В это же время однако было уничтожено над Англией 13 цеппелинов, 5 из них истребителями, оснащенными пулеметами с зажигательными пулями. Сверх этого далее было потеряно 11 дирижаблей из-за повреждений, огня или вынужден--ной посадки. Английская воздушная оборона, которая защищалась системой противосамолетных пушек, световых и баллонных заграждений, наблюдательных постов так же как и отрядами ночных истребителей, нанесла столь тяжелый урон цеппелинам, что Верховное командование и адмиральский штаб, в чьих руках прежде всего находилось бомбардирование, увидели себя принужденными к прекращению подобных нападений.131 Эта фаза дальней войны закончилась крушением дирижабля как оружия нападения.

Вся истребительная группа «Аистов», состоявшая на данный момент из восьми эскадрилий, была разбита на две группы по четыре эскадрильи, полностью вооруженные «СПАДами». Первая истребительная группа была названа группой Брокара или группой Каши, по месту своего базирования близ Амьена.

В самом начале этого месяца из-за сильного ветра при посадке в 12-й истребительной группе было разбито 10 самолетов.

1 ноября — Выдержка из приказа по 7-й армии, датированном (19 октября) 1916 г.:

«Орденом св. Георгия IV степени награждается штабс-капитан и военный пилот А.В. Панкратьев, командир первого боевого отряда ЭВК и командир „Ильи Муромца-2“ за боевые вылеты 17, 18 мая и 7, 8 июня 1916 г. и воздушные разведывательные полеты в районе Язловца и Бучача.

Штабс-капитан Панкратьев лично совершал полеты на „ИМ-2“ в условиях сильного артиллерийского огня и давал точные отчеты о числе и диспозиции вражеских батарей, также, как вражеских позиций на берегах реки Стрельцы. Во время боя (18) мая 1916 г. он обнаружил отсутствие вражеских резервов в районе Руссилова, и верно доложил о причинах движения вражеских войск. Эта разведывательная информация помогла нам предпринять дальнейшие действия, которые увенчались успехом.

Бомбардировка и пулеметный огонь из „ИМ-2“ нанесли потери противнику и вынудили его к неорганизованному наступлению. Вследствие прямых попаданий начались пожары в городе Язловец, который позднее был взят русскими войсками. Он разрушил также дорожное полотно к западу от железнодорожной станции Бучач, который затем был оставлен противником. Посредством точного пулеметного огня он вывел из строя вражескую зенитную батарею, стрелявшую по его самолету и отбил атаку вражеского истребителя, который пытался ему помешать. Во время полета он сделал фотографии вражеских позиций. Эти фотографии были использованы нашими войсками во время боя за Язловец.

Эти действия штабс-капитана Панкратьева существенно способствовали успеху наших войск...

Командующий 7-й армии генерал Щербатов

Начальник штаба генерал Головин».

9 ноября — Рихтгофен: «Я вылетел навстречу противнику с моим товарищем Иммельманом, который был старше меня на целых восемь лет. Мы оба состояли в истребительной эскадрилье Бельке, часто работали на пару, и получалось у нас это отлично. Дружба — великая вещь, и мы продолжали совместно трудиться. На моем счету уже было семеро, а у Иммельмана — пять. Тогда это было очень прилично.

Вскоре после того, как подлетели к линии фронта, мы увидели эскадрилью бомбардировщиков, которые перли вперед с нахальной уверенностью. И количество их, как это всегда бывало во время битвы на Сомме, все росло и росло. Я думаю, там было около сорока или пятидесяти машин, более точно сказать не могу. Они выбрали объект для бомбометания неподалеку от нашего аэродрома, и я смог добраться до них только тогда, когда они уже были почти готовы сбросить бомбы. Я приблизился к последнему аэроплану и первыми же выстрелами вывел из строя вражеский пулемет. Может быть, задело и летчика. Во всяком случае, со всеми своими бомбами он начал спускаться, и я дал еще несколько очередей, дабы ускорить этот процесс. Он грохнулся почти рядом с нашим аэродромом в Ланникуре.

Пока я разбирался со своим, Иммельман наметил себе другого англичанина и тоже посадил его в той же местности, после чего мы оба быстро вернулись домой, чтобы успеть посмотреть, что сталось с подбитыми аэропланами».

В этот день произошло одно немаловажное для истории развития военной авиации событие. Германская воздушная разведка Английского канала в конце этого года была передана из ведения авиационной станции в Зеебрюг-ге вновь учрежденной морской авиационной станции в Остенде. И вот настала погода, благоприятная для действий авиации над водой.

В 2 часа по полудни три воздушных германских миноносца и звено истребителей охранения поднялись в воздух с задачей «поразить торговые суда в устье Темзы».

В 3 час. 45 мин. германские самолеты достигли цели и в 3 час. 49 мин. произвели сбрасывание мин на скопление английских судов. Из трех сброшенных мин две достигли цели, и одно британское судно затонуло в течение трех минут.

В 4 час. 55 мин. все германские самолеты совершили благополучную посадку на своей базе.

Британия ставит новые задачи перед своими противовоздушными силами.

18 ноября — Завершилась наступательная операция французов на р. Сомме, начатая 24 июня.

В этой наступательной операции 6-я французская, 4-я и 3-я английские армии наносили удар на участке фронта шириной 40 км. За пять месяцев упорных боев стороны потеряли более миллиона человек. Англичанам и французам удалось вклиниться в оборону германских армий местами на 10-15 км.

Операция велась в условиях небывалого насыщения армий техническими средствами, из-за чего операцию на Сомме, как и операцию под Верденом, называют материальным сражением. Боевые действия авиаций на Сомме достигли еще большего накала, чем в Верденских боях. Всего в операции на Сомме со стороны союзников участвовало около двух тысяч самолетов, в то время как с германской стороны лишь 365. Поначалу господство в воздухе было полностью на стороне союзников. Авиация широко применялась против наземных целей, атаковала массированно, группами, обстреливала пулеметным огнем пехоту противника, производила бомбардировку и в тылу и на поле боя. При поддержке атакующей пехоты союзная авиация делала первые шаги по налаживанию взаимодействия наземных и воздушных сил. Также очень активно применялась на Сомме корректировочная авиация, уже имевшая опытных артиллерийских наблюдателей и производившая разведку целей и корректирование огня своих батарей.

Германские разведчики во время боев на Сомме производили разведку, летая на предельных высотах от 4800 до 5200 м. Однако некоторых из них Гийнемер и Фонк доставали и там. Это свидетельствует о невероятных успехах авиации, сделанных за один только летний период этого года, ведь еще только в марте 1916 г. перелет на высоте 4000 м считался чем-то совершенно необыкновенным.

Чтобы заставить германские самолеты летать ниже, многие французские летчики стали прибегать к маскировочной окраске своих самолетов либо в голубой цвет неба, либо под цвет желтеющей листвы.

Однако в октябре—ноябре германская авиация вновь завоевала господство в воздухе за счет присылки на фронт более совершенных истребителей «Альбатросов» и «Фок-керов». Авиация англичан и французов отказалась от наступательной тактики и перешла к барражированию над расположением своих войск и важных военных объектов, а также к непосредственному сопровождению других видов своей авиации. Важно отметить, что с потерей господства в воздухе снизилась эффективность действий англичан и французов и на земле, особенно упала точность работы артиллерии. Это заставило французов взять на вооружение новые самолеты-истребители «СПАД», которые превосходили по тактико-техническим данным германские истребители. Однако до конца операции французы не успели освоить этот самолет, и господство в воздухе оставалось за германскими летчиками.

Тем не менее, новые французские истребители уже не отставали от немецких самолетов по высоте полета. Тогда германские разведчики стали уходить от них на такие малые высоты, что французские истребители рисковали быть сбитыми с земли германскими пехотинцами и артиллерией.

Операцией на Сомме Антанта вновь не решила своих задач; германский фронт не был прорван. И тем не менее ее роль в общем ходе войны весьма существенна. Тесно связанная с Верденской операцией и Луцким прорывом, она значительно увеличила материальный и моральный ущерб центральных держав. Огромные людские потери сказались на Германии, имевшей значительно более ограниченные человеческие ресурсы.

Людендорф: «два первых года войны нанесли чувствительный урон: цвет нашей армии погиб».132

19 ноября — Подводились итоги в эскадрилье Брокара; от 19 августа до 19 ноября летчики эскадрильи сбили еще 36 германских самолетов.

«Вокруг света», № 45, (13) ноября 1916 г.: «Хроника войны. От (30 октября) до (6) ноября): Западный фронт

Здесь происходили большие бои в районе Соммы...

Воздушная война на западном фронте велась в обозреваемый период с усиленной энергией. Сделаны были большие налеты на Эссинген, Гогендинген и Мюнхен. В налете на Эссинген и Гогендинген участвовало 11 английских гидропланов и 5 французских аэропланов. В результате получилось серьезное разрушение крупных германских сталелитейных заводов. Налет на Мюнхен не имел практических военных целей, а был предпринят в отместку за бомбардировку германцами незащищенного города Амьена. Этот налет был совершен одним только летчиком французом Бошаном, который сбросил бомбы на железнодорожный вокзал и на город и перелетел в Италию, где благополучно опустился. Между тем Мюнхен, как известно, отстоит от границы очень далеко — это уже у немцев глубокий тыл. Налет на Мюнхен не замедлил произвести в Германии очень сильное впечатление».

23 ноября — Войска Макензена переправились через Дунай и соединились с войсками Фалькенхайна.

Манфред фон Рихтгофен сбил английского майора Л. Хоукера133.

Рихтгофен: «23 ноября 1916 г. я сбил еще одного англичанина, и ужасно возгордился, когда узнал, что сбитый мной противник прямо-таки настоящий английский Иммельман.

Еще судя по характеру нашего боя, я сразу понял, что мне попался настоящий ас. В тот день я просто полетел на охоту и скоро заметил трех англичан, которые явно занимались тем же. Я видел, что замечен, и поскольку имел в тот день сильное желание подраться, решил не лишать и их подобного удовольствия. Летел я низко и стал потихоньку ждать, пока какой-нибудь из моих английских дружков ринется на меня сверху Действительно, спустя какое-то время один из них так и сделал, зайдя мне в хвост. Сделав выстрелов пять, он прекратил это занятие, потому что я дал резкий крен вправо.

Он все пытался зайти мне в хвост, а я соответственно ему, и так мы кружили друг за другом, как сумасшедшие на высоте в 10 ООО футов134.

Сначала мы раз двадцать провертелись влево, потом раз тридцать вправо, каждый хотел оказаться сзади, и скоро я понял, что на этот раз мне достался далеко не новичок. Он и не собирался покидать поле боя и управлял своей машине легко и блестяще. Однако мой аэроплан оказался более легким на подъем, и мне, наконец, удалось зайти выше и сзади моего вальсирующего партнера.

Тем не менее, спустившись на высоту 6000 футов, я ничего толком не добился, но тут мой противник раскрыл свои карты — ему надо было уходить. А ветер благоприятствовал мне, поскольку он относил нас все ближе и ближе к нашим позициям. Наконец, мы очутились над Бапомом, в полумиле от наших окопов. Мой нахальный визави был полон оптимизма и, спустившись на высоту 3000, весело помахал мне крылом, словно говоря: „Ну, как поживаешь, дружище?“

Круги, которые мы описывали, становились все уже и под конец сузились чуть ли не до 250-300 футов, и я мог как следует рассмотреть своего врага, следя за каждым движением его тела. Если бы не его шлем, то мне было бы прекрасно видно даже выражение его лица.

О, мой англичанин оказался отличным спортсменом, но и его постепенно начинало припекать. Теперь ему уже приходилось выбирать только между двумя возможностями: приземлиться на немецкой территории или улететь за линию фронта. Конечно, он попытался проделать последнее, потратив немало времени на то, чтобы обмануть меня всяческими петлями и прочими трюками. Засвистели вокруг моей головы и первые пули, хотя до этого мы оба воздерживались от выстрелов.

Спустившись ниже 300 футов, он попытался уйти от меня резким зигзагом, при котором, как известно, стрелять наблюдателю очень неудобно. Это й был мой самый любимый момент. Я погнался за ним, варьируя свою высоту от двухсот пятидесяти до ста пятидесяти футов и беспрерывно стреляя. Англичанин неизбежно должен был рухнуть, но мой заевший пулемет едва не лишил меня моего успеха.

Англичанин все-таки грохнулся в ста пятидесяти футах от наших окопов, и выстрелил себе в голову. Его пулемет вырыли из земли, и теперь он украшает мое жилище».

27 ноября — 7 цеппелинов вновь бомбили Восточное побережье, сбросив более 200 бомб. Два из них было сбито.

28 ноября — Морской самолет германских ВВС сбросил 6 бомб на Кенсингтон; 6 человек было ранено.

В России (15 ноября) начальником УВВФ была утверждена новая программа практических испытаний на звание военного пилота. Для получения звания военного летчика требовалось:

1) совершить полет общей продолжительностью не менее 2 часов по заданному маршруту с полной приемной нагрузкой, набирая высоту до 2500 м. На этой высоте пробыть не менее часа;

2) подняться на высоту не менее 500 м и совершить планирующий спиральный спуск с выключением двигателя над местом спуска; при этом окончательная остановка должна произойти для аппаратов со скоростью полета больше 130 км/час на расстоянии не более, чем в 150 м, а для аппаратов менее быстроходных не более чем в 100 м от заранее намеченной точки;

3) совершить три полета продолжительностью не менее 30 минут на высоте не менее 1000 м по заданному маршруту со спуском вне аэродрома на заданной местности;

4) совершить полет на высоте 2500 м по определенному маршруту с разведкой и фотографированием заданных участков.

Наконец, от военного летчика требовалось детальное ориентирование сделанных снимков, а также умение толково сделать донесение.

ДЕКАБРЬ

4 декабря — Румыны без боя сдали Бухарест.

Ллойд Джордж: «Быстрый разгром Румынии в сентябре-октябре 1916 г. должен считаться одной из наиболее успешных кампаний за все время войны... Эти события показывают, что окопная война и воздушная разведка не устраняют элемента внезапности».

11 декабря — Французам пришлось вновь брать, в очередной раз отвоеванный у них форт Дуомон. При этом ружейным и пулеметным огнем из форта германцами было сбито около 20 французских самолетов. Это стало возможным потому, что из-за сильного тумана приходилось летать на высоте около 50 м; французские истребители расстреливали поднимавшуюся в контратаки германскую пехоту и забрасывали ее бомбами. Особенно в этом бою отличился французский летчик де Севен.

12 декабря — Гинденбург: «мы объявили неприятелю о своей готовности заключить мир. В ответ на это последовали издевательства в пропагандистских листках и со стороны правительственных сфер противника. За нашим мирным предложением последовало известное выступление президента Северо-Американских Соединенных штатов».

Союзники и в самом деле именно сейчас менее всего были настроены на мирные переговоры. В начале ноября этого года начальник английского генерального штаба Вильям Робертсон на запрос Ллойда Джорджа о предполагаемой длительности войны ответил, что война никогда раньше не связывалась с такими широкими проблемами международных финансового и торгового обмена; теперь она ведется не за какие-нибудь второстепенные цели, достигнуть которых можно в результате решительной битвы с противником, а за полное уничтожение военного господства Пруссии.

14 декабря — Русский военный летчик Н.П. Пушкель с наблюдателем Ковенко вели разведку в германском тылу западнее р. Двины и были трижды атакованы германским «Фоккером». Ковенко, раненый в руку и живот, продолжал отстреливаться и вынудил «Фоккер» прекратить нападения. Летчик Пушкель, также раненый, смог дотянуть самолет до своего аэродрома.

Западноевропейский театр

15 декабря — Французские войска провели успешное наступление в районе Вердена с использованием штурмовой авиации.

12-я истребительная группа «Аистов» потеряла около 40 самолетов только при неудачных посадках на аэродромы (капотирование и пр.) Сказались плохие погодные условия.

16 декабря — На основе операций на Сомме и под Верденом французский генеральный штаб выпустил инструкцию о целях и условиях весенней наступательной операции в 1917 г. В этой инструкции впервые подчеркивается значение эксплуатации успеха первоначальной атаки. «Единственно своевременное введение в борьбу больших сил авиации может привести к успеху», — говорится в инструкции.

20 декабря — Завершилась Верденская операция, начатая немцами 21 февраля этого года.

Французы упорными атаками вернули форты Дуомон и Во и к 18 декабря вышли к бывшей своей первой линии обороны, вернув практически все свои позиции. Так закончилась Верденская операция, одна из крупнейших и продолжительнейших операций Первой мировой. Более 100 дивизий (65 у французов и 50 у немцев) были, по словам Фалькенхайна, «перемолоты на мельнице Маасского района».

В Верденской операции 5-я германская армия пыталась осуществить прорыв Верденского укрепленного района. На участке фронта шириной 15 км германское командование нанесло удар по французам силами трех корпусов, при поддержке 946 артиллерийских орудий. За десять месяцев напряженной борьбы под Верденом, в которой обе стороны потеряли около миллиона человек, германцы вначале вклинились на 7 км в оборону французов, но затем были вытеснены на 5 км обратно. Этим и закончилась Верденская операция.

В период подготовки операции и особенно в ходе ее важную роль сыграла разведывательная авиация обеих сторон. Германские разведчики вскрыли оборону французов в районе прорыва, французские авиаторы, в свою очередь, вскрыли подготовку германских войск к наступлению, даже несмотря на применение тщательной противовоздушной маскировки. Благодаря бдительности и уже накопленному опыту французских авиаторов был устранен фактор внезапности германского наступления.

Далее, при потере французами выгодных наблюдательных пунктов, особенно форта Дуомон, авиация осталась единственным средством наблюдения за действиями германских войск, и французские авиаразведчики регулярно доставляли командованию сведения о скоплениях, резервах, инженерных работах, артиллерийских батареях и складах германской армии. Это позволяло французскому командованию ставить конкретные задачи бомбардировочной авиации и артиллерии.

Германская бомбардировочная авиация действовала группами по 15 самолетов, французская — до 28. Опасность встречи с истребителями противника заставила бомбардировочную авиацию той и другой стороны перейти к ночным действиям. Днем бомбардировочная авиация действовала на глубину не более 15 км от линии фронта.

Действия авиаразведки заставили командование сторон производить все перегруппировки и железнодорожные перевозки также преимущественно по ночам, что, несомненно, неблагоприятно сказалось па маневренности и мобильности войск.

Тактика французской истребительной авиации оказа-

15 Авиация великой войны лась более эффективной. Если в начале Верденской операции германская авиация господствовала в воздухе, то постепенно французы все более успешно выполняли свои задачи, и к концу операции господство в воздухе полностью перешло к французам.

Одна истребительная эскадрилья Наварра за время Верденских боев осуществила 1492 вылета, провела 319 воздушных боев и сбила 15 германских самолетов.

Воздушные столкновения происходили день ото дня все чаще и становились все ожесточеннее. Несмотря на действия группами, при столкновениях преобладал индивидуальный бой одиночных самолетов, закончившийся в итоге общей победой французских летчиков. Германское командование вынуждено было привлечь к барражированию бомбардировочную и разведывательную авиацию в ущерб исполнению их основных функций.

Истребительная и бомбардировочная авиация обеих сторон в ходе Верденской операции действовала также и по войскам на поле боя. Особенно большую помощь наземным войскам оказала французская авиация в октябре—декабре. Действуя с бреющих высот (50 м и ниже), она подавляла пулеметным огнем войска и огневые точки германцев.

Германское руководство, которое до конца Верденской битвы, длившейся едва ли не до конца 1916 г., упорно не отходило от стремления удержать воздушную блокаду, в конце концов, было вынуждено поменять принципы организации своих истребительных сил, чтобы приспособить их к новым условиям. В результате из небольших летных отделений были собраны большие группы от 10 до 12 одноместных истребителей и поставлены под единое руководство офицеров-летчиков. Только благодаря новому порядку организации звеньев и отрядов появилась надежда побеждать собранные в группы французские воздушные силы.

Таким образом битва у Вердена привела не только к видоизменению сражений за воздушное превосходство и воздушное господство, но также к некоему дальнейшему спе-циализированию воздушных сил обеих сторон.

И неслучайно битва под Верденом называется «материальной битвой, так как здесь впервые в военной истории на ничтожном пространстве более полугода противники соревновались в технических средствах. Самолеты-корректировщики управляли огнем своих батарей в тяжело простреливаемой местности, находящейся все это время под беспрестанным массированным артогнем, что в свою очередь крайне затрудняло работу авиации. Тактическая авиаразведка, которая обычно производилась на больших высотах, перед лицом все возрастающей непроглядности мест сражения едва могла следить за ходом собственной и неприятельской линии фронта. Сверх того, благодаря бесперебойному огню артиллерии, связи между передовыми частями и высшим командованием оборвались, и здесь вновь пригодились самолеты, быстро передававшие известия в глубину фронта. Также в накале верденских боев окончательно установился новый род самолета, представлявший собой смесь связного и штурмового (Schlachtflugzeug), так называемый самолет пехоты. Для такого рода деятельности в это время еще не существовало специальных типов машин и авиаторы весьма страдала от этого. Кроме того, штурмовая авиация часто оказывалась не особенно эффективной из-за неотработанного взаимодействия самолета с пехотой.

Боевые действия у Вердена имели значительное влияние на развитие воздушной войны. Борьба за превосходство и господство в воздухе стала отныне планомерно готовиться и проводиться. Соответствующие структуры воздушных сил — прежде всего истребители — целенаправленно прокладывали путь в воздухе для своей авиации. С этих дней лицо воздушной войны уже окончательно перестало представляться одиночными самолетами и запечатлелось групповыми полетами. Кроме того, теперь окончательно определился разрыв между так называемым рабочим самолетом (разведчиком всех видов, так же как и новым только что появившимся самолетом пехоты) и боевым самолетом (бомбардировщиком и истребителем).

Но самым главным результатом Верденской бойни следует все же считать рождение авиации как самостоятельного рода оружия, ибо до сих пор авиация использовалась лишь как вспомогательное средство для командования, пехоты, артиллерии и прочих военных целей, а воздушные бои считались лишь вынужденной помехой основной задаче авиации. Но именно в Верденской наступательной операции появилась, а затем стала уже целенаправленно планироваться новая самостоятельная «сфера фронта» — борьба за воздушное господство. Авиация полностью приступила к самостоятельным боевым действиям.

Были у «Верденской мясорубки» и побочные отрицательные явления.

Французское правительство и главнокомандующий Жоффр заверяли, что с начала 1916 г. в Россию будет доставлено значительное количество самолетов и двигателей. Но Франция не смогла выполнить своих обещаний. В боях под Верденом французская авиация понесла тяжелые потери. Граф Игнатьев писал, что во время Верденских боев французские эскадрильи, имевшие поначалу по десять аппаратов каждая, дошли до одного-двух, то есть за 3 месяца потеряли на одном корректировании стрельбы своей артиллерии около 85% машин.

21 декабря — Невиданные жертвы под Верденом и на Сомме, недооценка своевременной подготовки для оказания помощи Румынии поколебали авторитет Жоффра. В декабре он подал в отставку, и был заменен генералом Ни-велем, прославившимся последним наступлением под Верденом.

Из письма генерала Нивеля командующему британскими военными силами во Франции Дугласу Хейгу: «В наступлении 1917 г. франко-английские армии должны стремиться к уничтожению главной массы неприятельских армий на Западном фронте. Этот результат может быть достигнут только при помощи решительного сражения, которое мы должны начать с значительным численным перевесом...»

25декабря — Ф. Степун, Шумляны (Галиция), из письма жене: «Немец за последнее время что-то очень развозился. Все время не смолкает раскатистая стрельба по нашей пехоте; нам, артиллеристам, тоже слегка влетает. Вчера выбило шрапнелью окна в халупе второй батареи и убило на наше счастье двух крестьянских коров, которых артельщик не преминул поспешно купить по дешевой цене.

Вчера мы целым отрядом во главе с командиром дивизиона ездили на рекогносцировку позиции. День выдался на редкость прекрасный: теплый и тихий; на синем небе ни одного облака. Неприятная сторона таких прекрасных дней — громадное количество немецких аэропланов. Так как наш отряд был довольно многочислен, коней в тридцать, то мы естественно ожидали, что немцы сбросят нам на головы несколько бомб. Некоторая неприятность этого ожидания увеличивалась тем, что наша артиллерия, желая предупредить немецкое бомбометание, усиленно обстреливала аэропланы и потому неустанно обсыпала нас шрапнельными пулями, трубками и стаканами».

ИТОГИ КАМПАНИИ 1916 года

В кампании 1916 года ни одна из сторон не осуществила свои стратегические планы. Антанте не удалось нанести поражение противнику согласованными ударами. Не удалось и германской коалиции вывести из войны Францию.

Ллойд Джордж: «Обзор положения, создавшегося к концу 1916 г.

... Три союзных державы — Бельгия, Сербия и Румыния — были почти совершенно уничтожены как военные единицы... Все еще громадная Россия барахталась... таила колоссальные возможности... Русские уступали неприятелю по всем видам военного снаряжения; состояние их транспорта было плачевным...

Предстоящий крах Румынии и России должен был дать перевес центральным державам. Главная тяжесть должна была пасть на обе крупнейшие промышленные державы союзной коалиции — Англию и Францию, считая и дополнительную помощь, которую они могли получить в Америке...

Германия проживала ужасную „зиму репы". В Германии был неурожай картофеля и население Германии должно было питаться репой... Началась война на истощение... Возможный голод был поэтому наиболее мощным орудием войны. Пока Британия правила морями, ни она, ни ее союзники не могли быть побиты в силу недостатка продовольствия или необходимых военных материалов; с другой стороны центральные державы не могли победить, будучи отрезаны от ресурсов всего остального мира. Этот расчет беспощаден, но ведь всякая война есть организованная жестокость.

...Подводная война нанесла серьезные потери нашему судоходству в последние месяцы 1916 г.»

Боевые действия на всех театрах проходили в условиях образования сплошных фронтов и характеризовались поисками способов преодоления позиционной обороны.

Сфера боевого применения авиации за этот год значительно расширилась. Авиация стала подразделяться на разведывательную, корректировочную, бомбардировочную и истребительную. Была осознана необходимость централизованного управления авиацией и сосредоточение ее усилий на важнейших направлениях.

Извлекая уроки из опыта борьбы за воздушное господство над Соммой, германское командование довело к концу года число созданных в сентябре первых истребительных эскадрилий до 35, по 14 самолетов в каждой.

Опыт кампании 1916 г. показал, что господство в воздухе является одним из основных условий успеха боевых действий наземных войск.

Наряду с этим значительно возросло значение средств противовоздушной обороны и связи.

Выявилось преимущество централизованного управления воздушными силами, позволяющее перейти к массированному применению авиации на наиболее ответственных участках фронта.

В изданном в конце 1916 г. в русской армии проекте «Наставления по применению авиации на войне», обобщавшем русский и зарубежный опыт, было сказано следующее:

«Успех борьбы за господство в воздухе требует сосредоточения на важных участках фронта самолетов-истребителей в сильные боевые группы, способные на большое и длительное напряжение.

Обеспечить господство в воздухе одновременно на всем нашем фронте невозможно, но можно достигнуть этого господства и сохранить его за собой в нужный момент на определенном участке фронта, сосредоточивая в одном пункте и под общим начальством все самолеты-истребители армии и усиливая их, когда нужно, истребителями других армий».

За всю кампанию русская авиация произвела 15 435 самолетовылетов.

Германское командование, несмотря на то, что оно было вынуждено похоронить свои надежды на цеппелины как на средство дальней войны, крепко держалось замысла, благодаря бомбардированию глубокого тыла противника, — деморализовать гражданское население и дезорганизовать военное хозяйство противоборствующих держав. Теперь, когда цеппелины не добились желаемого результата, оно стремилось добиться этого силами авиации. Быстро развивающиеся бомбардировщики представлялись для них как вполне подходящая замена цеппелинов. Конечно же, воздушные суда служившие в 1916 г. могли нести до 4 т груза, а самолеты «Гота G-4», предназначенные специально для использования в дальних нападениях, — в лучшем случае 200 кг. Однако, хотя грузоподъемность самолетов была незначительной, самолеты были быстрее и представляли для противовоздушной обороны практически недоступную по тем временам цель, достигая высоты едва ли не 4,5 тыс. м против максимально возможной для цеппелинов 4 тысяч. Кроме того, цеппелин при благоприятных условиях мог развивать скорость не более 100 км/час, «Гота G-4» от 135 до 140 км/час.

Приняв во внимание все эти соображения, Верховное командование к концу 1916 г. собрало у бельгийского побережья Ла Манша боевую эскадру-3 под командованием га-уптмана Эрнста Бранденбурга с 25-ю «Гота G-4» для ведения дальней войны против Англии.

О том, какую важность придавал германский штаб этим нападениям, можно судить по следующим цифрам — Германия построила в 1916 г. всего 8182 самолета, из них 565 самолетов-бомбардировщиков.

В конце 1916 г. англичане также построили свой бомбардировщик — двухмоторный биплан «Хэндли-Пэйдж», который по внешним данным очень напоминал «Илью Муромца».

Для сопровождения разведчиков в британских ВВС в этом году высылалось до 12 истребителей на каждого наблюдателя.

В России же, намного опередившей как союзников, так и Германию в создании тяжелых самолетов, наоборот, старались создать собственные истребители. В конце 1916 г. на РБВЗ были построены первые истребители конструкции Сикорского, предназначенные прежде всего, для сопровождения «Муромцев». Они были вооружены синхронным пулеметом, имели скорость 160 км/час. Однако их количество было ничтожным и не оказало влияния на ход военных действий. Вообще в России в 1916 г. было создано свыше 60 различных экспериментальных моделей, из них далеко не все действительно добрались до полей сражений. Наиболее удачными были различные модификации истребителей «Лебедь», «Анатра», «Моска». Было построено в 1916 г. на РБВЗ и 42 новых «Муромца» улучшенных модификаций, из которых начальник ЭВК признал 17 «вполне пригодными для боевой работы».

Из доклада генерал-майора Пневского «О положении авиационного снабжения в нашей армии», представленного в июне 1916 г. в Ставку Верховного главнокомандующего, следует, что совещание, происходившее в штабе авиации (7 апреля) 1916 г. установило принятую позже правительством программу снабжения армии самолетами па

1916 г. Она предусматривала потребность действующей армии до 1 января 1917 г. в 1886, а с 1 января по 1 июня

1917 г. еще в 1400 самолетах. Пневский утверждал, что «все это количество аппаратов относится к новейшим типам, появившимся в самое последнее время».

От 1 июля до 1 ноября в русские фронтовые авиачасти поступило 525 самолетов и 1166 двигателей. Всего от начала войны в Россию было доставлено 883 самолета и 2326 двигателей.

За этот же срок (от начала войны до 1 ноября 1916 г.) русские авиазаводы сдали военному ведомству 1893 самолета и 920 двигателей. Для сравнения — французская авиапромышленность построила только в этом году 7552 самолета.

Русское военное ведомство во второй половине 1916 г. переработало все программы и курсы авиационных и воздухоплавательных школ.

Тяжело было в России и с опытными кадрами.

В конце 1916 г. авиационные части в России имели только 30% необходимого числа технически грамотных механиков и мотористов.

Летный состав нес большие потери. Особенно высокими были они среди истребителей. Обычно в течение года полностью менялся весь летный состав авиаотряда. Причем, летчики-солдаты, составлявшие около 30% летного состава, по отношению к числу погибших летчиков составляли 40 %.

В конце 1916 г. великий князь Александр Михайлович писал начальнику штаба верховного главнокомандующего: «Для пополнения убыли летчиков-офицеров в авиационных частях и для новых формирований в 1917 г. потребуется назначить в авиационные школы 494 офицера». В авиацию направляются из частей офицеры «не вполне соответствующие по своим служебным и нравственным качествам сложности и серьезности тех задач, которые выпадают на долю летчика и летчика-наблюдателя». Великий князь просил отдать распоряжение воинским начальникам командировать в авиацию вполне достойных офицеров, «представляя на кандидатов аттестации, за соответствие которых отвечают командиры частей», а также разрешать прикомандирование к авиационным отрядам, исключая истребительные, двух (седьмого и восьмого) сверхштатных наблюдателей. Последняя мера основывалась на предположении довести в 1917 г. число самолетов в каждом отряде с 6-ти до 10-ти. Но основной смысл рапорта заключался в том, чтобы «всегда иметь готовый кадр как для командирования в авиационные школы, так и для замещения должностей штатных наблюдателей, назначаемых во вновь формируемые отряды». Мера эта, по мысли Великого князя, должна была позволить «избежать командирования офицеров непосредственно из войсковых частей в авиационные школы... и дать возможность шире применять отслаивание неспособных и недостойных».

В этом году прошло обучение около 250 русских летчиков135 во Франции, однако далеко не все они были направлены обратно в Россию. После окончания курса и сдачи экзамена русские офицеры в течение трех месяцев стажировались при боевых частях Французской армии. К концу этого года на Западноевропейском театре воевало около 200 русских летчиков-истребителей.

Кроме того, после неудачной Галиполийской операции во Франции создавался новый экспедиционный корпус для Ближнего Востока. Французское командование, ощущая острую нехватку пилотов, зачислило русских офицеров и солдат в состав двух самостоятельных авиаотрядов в экспедиционный корпус маршала Франше д’Эспере. В конце 1916 г. они были переброшены на греческий остров Корфу. Затем переправились на Салоникский аэродром.

Продолжало повышаться в этом году качество корректировочной авиации.

В русских авиационных отрядах находилось уже 132 офицера-артиллериста. Опираясь на эти обученные кадры, удалось даже сформировать несколько новых артиллерийских авиаотрядов. В частности, в Гатчинской военной авиационной школе был сформирован 2-й артиллерийский авиаотряд под командованием штабс-капитана Чернышева. Этот отряд отбыл на Юго-Западный фронт в распоряжение 11-го авиадивизиона, входившего в состав 11-й армии. Именно этот авиаотряд сыграл решающую роль в прорыве обороны австро-венгерских войск под Конюхами, близ Тарнополя.

Однако корректирование артиллерийского огня в русской армии по-прежнему производилось на устаревших самолетах «Фарман», «Вуазен», «СПАД», что значительно снижало его эффективность. Только в конце этого года в русской армии стали применяться для этой цели самолеты «Вуазен» с двигателями воздушного охлаждения мощностью 150 л. с.

Также были сделаны новые шаги и в области противовоздушной обороны.

К концу этого года сложилась специальная служба, представлявшая собой целую систему ПВО отдельных городов и важных военных объектов, состоящая из зенитной артиллерии, истребительной авиации, осветительных прожекторов и пр.

В Восточной Англии именно в этом году впервые было применено в целях защиты от воздушных нападений затемнение.

Расширялась сеть ПВО и в России. За год германскими авиаторами было сожжено 6 русских аэростатов. Поэтому для борьбы с истребителями противника в местах подъема аэростатов устанавливались пулеметы и зенитные пушки.

Сильно возросла роль авиации в борьбе на море.

Русский Балтийский флот к началу этого года имел до 40 самолетов, которые интенсивно вели разведку и борьбу с самолетами противника, 11 раз наносили удары по кораблям в море, а также по береговым объектам. Кроме того гидросамолеты корректировали огонь кораблей и вели их противовоздушную оборону Русские летчики морской авиации провели в этом году 20 воздушных боев, сбили 6 самолетов противника и потеряли 3 своих.

В Балтийском море были также установлены противо-аэропланные батареи, наблюдательные посты, создан Ре-вельский район противовоздушной обороны.

Активно действовала русская гидроавиация и на Румынском фронте.

1916 год прошел под знаком выхода авиации из вспомогательного вида вооружения в самостоятельный род войск.

1917 год «Особый вид охоты на людей»136

К началу года, несмотря на видимые успехи, выразившиеся в занятии всей Бельгии, значительной части Франции, Польши, части Прибалтики и Белоруссии и победы над Сербией и Румынией, положение германской коалиции оставалось тяжелым. «Виды на будущее были чрезвычайно серьезны... а наше положение чрезвычайно затруднительным и почти безвыходным... Наше поражение казалось неизбежным», — писал Людендорф. Гнет блокады, созданный английским флотом становился все более невыносим. Германская коалиция с трудом сдерживала натиск Антанты уже в предшествующую кампанию и даже предприняла попытку начать мирные переговоры. Однако переговоры не состоялись. Положение осложнялось еще и тем, что общая обстановка в Европе к началу кампании 1917 г. характеризовалась назреванием революционной ситуации; население воюющих государств начинало уставать от бесконечной, бессмысленной бойни.

Для стран Антанты обстановка складывалась более благоприятно. Английская и французская армии превосходили германскую по артиллерийскому вооружению, авиации, имели танки, а также добились значительного численного превосходства в живой силе. Все ббльшую помощь Антанте начинала оказывать Америка. Австро-Венгрия втайне от своего союзника вела переговоры о мире.

Германский военный план на предстоящую кампанию предусматривал стратегическую оборону на суше и развертывание тотальной подводной войны на море с одновременным тотальным наступлением в воздухе. Этим германское верховное командование надеялось вывести из войны Англию. Германской стороной были выработаны «Общие указания для ведения оборонительного боя в условиях позиционной войны». Согласно этому документу, «успех обороны основывается не на численности вводимой в бой пехоты, а, главным образом, на употреблении материальных средств». Специальный раздел был отведен воздушным силам. Летчики должны вести разведку, наблюдение за стрельбой своей артиллерии, бросание бомб и стрельбу из пулеметов; должны препятствовать противнику завоевать господство в воздухе.

План Антанты строился на решительном использовании превосходства в силах и средствах; союзники стремились закончить войну уже в этом году.

Главная роль отводилась англо-французским армиям; русский фронт должен был лишь не допустить переброску германских войск с Восточноевропейского театра на Зя-падиоевропейский.

По плану русского верховного командования главные усилия направлялись против Австро-Венгрии. Главный удар должен был нанести Юго-Западный фронт на Львовском направлении; Северный и Западный фронты должны были осуществить вспомогательные удары. Предполагался также переход в наступление на Румынском фронте.

В связи с поставленными задачами в этом году резко возросла роль бомбардировочной авиации и в связи с этим усилилось огневое воздействие на позиции противника, на его ближайшие тыловые объекты с воздуха. Применяется, и уже не как исключение, дневное бомбардирование (наряду с ночным) ближайших объектов тыла. Подвергаются интенсивным бомбардировкам аэродромы противника.

И все большее значение приобретает в этом году борьба за воздушное господство, на деле выражающаяся в непосредственном истреблении всеми возможными способами воздушных сил противника. Для этого создаются все более и более скоростные и маневренные машины.

Россия продолжает безнадежно проигрывать техническую гонку. В этой огромной стране до сих пор все еще не установилось даже четкой специализации самолетов. Одни военные летчики считали «Ньюпор-10», «Моска» и «Соп-вич» — разведчиками, другие относили их к истребителям. Такой же разнобой в оценке машин можно встретить и в официальных документах. Также добавляло путаницы и то, что роль отдельных самолетов то и дело менялась в ходе боевых действий. В начале 1916 г. «Ньюпор-10» считался истребителем. Позже, когда появились самолеты с большей скоростью, «Ныопор» стали использовать в качестве разведчика. В 1917 г. лучшими разведчиками считались «Сопвичи», но эту машину нередко использовали и в качестве истребителя. Кроме того, зачастую, из-за недостатка самолетов, выполнение особо ответственных заданий по разведке и фотографированию позиций противника возлагалось на истребителей, способных обороняться и уходить от воздушного противника. По-прежнему многоцелевому использованию предназначались гиганты «ИМ».

В этом году планировалось поставить на вооружение 120 «ИМ» (построить 80 новых). Норма потерь для самолетов типа «ИМ» исчислялась ГВТУ в 200% в год.

Здесь также потери самолетов происходили не только в результате боевых действий. В начале 1917 г. на одном из «Муромцев» для повышения поперечной устойчивости между стойками крыла установили щитки из фанеры, в надежде устранить скольжение самолета при небольшом крене. Однако при маневре в воздухе щитки были сорваны, а стойки вывернуты в узлах. Самолет развалился в воздухе, экипаж погиб.

Что касается вопросов организации воздушных сил, то к 1917 г. стала очевидной необходимость маневра авиасилами в рамках фронтов, не только в целях противодействия авиации противника и для корректировки огня артиллерии, но и для поддержки пехоты при прорывах фронта. Для этой цели в России были созданы истребительные авиагруппы из 3-4-х отрядов и специальные авиаотряды с прямым подчинением штабам фронтов.

Однако эти меры оказались недостаточными, поскольку к этому времени требовалась уже полная централизация руководства авиацией. Это требовалось прежде всего по двум причинам: возросшие технические возможности самолетов и в целом недостаточное количество авиатехники.

Совершенствовался и технический уровень оснащения авиации.

К началу этого года даже в каждом авиационном отряде в России уже насчитывалось до 20 радистов, были установлены должности начальника радиослужбы отряда (он же летчик-наблюдатель) и старшего радиотехника отряда.

С конца 1916 — начала 1917 г. русское военное командование стало вводить на вооружение самолеты типа «Де-кан-А» и «Лебедь-12», а также самолет «Сопвич» производства французских и английских заводов. Это резко изменило условия боя. Полеты с целью глубокой разведки и бомбометания проводились теперь строем из 6-8 самолетов. Стали все чаще разгораться групповые воздушные бои и на русском фронте.

Германские летчики были вынуждены признать, что вследствие действий русских истребителей им также пришлось отказаться от одиночных полетов и заменить их сначала парными, а затем полетами в группах до пяти самолетов, «чтобы добиться разведки при всяких обстоятельствах».

Определенных успехов достигла и противовоздушная оборона. У немцев уже к 1917 г. появились усовершенствованные противосамолетные орудия, дававшие до 40 выстрелов в минуту, благодаря применению 4-х стволов, охлаждаемых поочередно. Однако их эффективность была не особенно высокой; по оценке немецких специалистов из одной тысячи выпущенных снарядов только один попадал в цель.

Что касается германской истребительной авиации, то этот год можно смело назвать годом Рихтгофена.

Рихтгофен: «Случилось так, что я взял да и покрасил свой аэроплан в удивительный ярко-красный цвет, в результате скоро все сходу узнавали мою красную птицу. Услышал о ней и противник.

Сражаясь как-то на совсем другом участке фронта, я сумел подстрелить двухместный „Виккерс", который мирно фотографировал наши артиллерийские позиции и потому у моего друга-фотографа, увы, не осталось времени на защиту Ему осталось только поспешить посадить свою машину на твердую землю, поскольку она проявляла все признаки близкого пожара, и мы даже хором закричали: „Он смердит!"

По-человечески я даже испытывал к своему противнику жалость — я вовсе не хотел, чтобы он разбился. К тому же, он, наверное, был ранен, поскольку ни разу по нам не выстрелил.

На высоте около 15 сотен футов, неполадки в моторе вынудили приземлиться и меня, причем, весьма резко — в результате чего получилось, что мой противник приземлился гораздо мягче, чем я, его победитель; я умудрился врезаться в траншею и перевернуть машину.

Англичане, крайне изумленные моим падением, приветствовали меня как настоящего спортсмена, но все еще недоумевали, почему я упал, поскольку ни одного выстрела по мне они действительно не сделали. Это были первые англичане, которых я посадил на землю живыми, и поэтому мне даже доставило удовольствие поговорить с ними. Я спросил их, видели ли они мой аэроплан в воздухе раньше, на что один из них ответил:

— О, да! Я отлично знаю вашу машину! Мы называем ее „Красненький"»137.

Грей: (из предисловия к английскому изданию книги

Рихтгофена Der Rote Kampfflieger (Красный военный летчик), 1917): «Истребительная эскадрилья Рихтгофена, называемая у немцев Ягдштаффель, поначалу была известна как „Летающий цирк“, ибо даже удивительный отряд знаменитого Бельке не мог достигнуть в своих действиях такой сплоченности, как подразделение Рихтгофена.

Члены Яшты138 порой пускались в авантюрные операции в количестве от 12 до 15 машин во главе с маленьким „Альбат-росом“ своего командира, окрашенным в пронзительно-яркий красный цвет. Остальные тоже разрисовывали свои самолеты, как кому захочется. Была машина с желтым носом, синим корпусом и зелеными крыльями, была бледно-голубая снизу и черная сверху, была в полоску, была в пятнышко.

И в бою они вытворяли такое, что действительно было под силу лишь совершенным акробатам. Кроме того, эскадрилья передвигалась по фронту как самостоятельное подразделение, появляясь в самой гуще боев, или нападая на наших разведчиков. Одну неделю они летали над Верденом, на следующей уже воевали на севере Арраса, еще через несколько дней — на Сомме. Но, как правило, они работали на Британском фронте. Видя эти арлекинские цвета, курбеты и представления по два раза на дню, мы прозвали их „Бродячим цирком Рихтгофена" (von Richthofen’s Traveling Circus)».

События в этом году развивались следующим образом.

ЯНВАРЬ

На этот раз январь месяц на Восточноевропейском театре начался активными боевыми действиями. Русский генеральный штаб решил в этом году не раскачиваться долго.

МИТАВСКАЯ ОПЕРАЦИЯ

3 января — Командующий Северным фронтом генерал Рузский определил фронт для атаки между болотом Тируль и мызой Олай, общая протяженность — 30 км. Задача: сбить противника с «занимаемых позиций, прорвать его расположение и, маневром в открытом поле, отбросить за реки Экау и Аа».

Цель: овладеть станцией Митава и железнодорожной линией Митава — Якобштадт.

Из приказа от (27 декабря) 1916 г.: «(20 декабря) 8 самолетов фронтовой авиагруппы капитана Якобешвили вылетели для боя и фотографирования. Во время полета самолеты выдержали четыре боя, причем два неприятельских самолета были сбиты, один — прапорщиком Н.К. Кокориным, другой — старшим унтер-офицером И.В. Смирновым с наблюдателем штабс-капитаном Пентке. Неприятельские летчики (три офицера и один унтер-офицер) убиты ружейными пулями в воздухе».

После тщательной авиаразведки с фотографированием русские перешли в наступление.

5января — Перед рассветом, внезапно, без артиллерийской подготовки, русские соединения устремились к укрепленной линии противника. На участке главного удара фронт обороны австрийцев был прорван в трех местах; русские заняли район Скудр — Граббе — Скангель.

7января — (25 декабря) был сформирован Петроградский авиадивизион из 3-х отрядов с подчинением начальнику противовоздушной обороны Петрограда генерал-майору Л. С. Бурману — это положило начало авиации ПВО в России.

9 января — Бомбардировочным эскадрам Эрнста Бранденбурга была поставлена непосредственная задача разведки и подавления британских подводных лодок. Этим надеялись принудить Англию к капитуляции, что должно было, по расчетам германского командования, привести к быстрому достижению победного мира.

Командование Антанты, в свою очередь, намеревалось согласованными наступательными действиями развить свой успех на всех фронтах с целыо нанесения окончательного поражения Германии и ее союзникам.

12 января — Завершилась Митавская операция на Восточноевропейском театре.

В этой операции войска 12-й русской армии успешно прорвали германскую оборону и создали угрозу прорыва на Якобштадском и Двинском участках фронта.

Все последующие дни, вплоть до 3 февраля, русские ведут оборонительные бои, сдерживая яростно наседающие германские войска. Силами одной только армии русским войскам не удалось развить успех и выполнить поставленную задачу.

Русская истребительная авиация обеспечила скрытность подготовки наступления, подавив действия австрийской авиационной разведки, и обеспечив действия своей; русские разведчики провели успешную аэрофотосъемку австро-венгерских позиций, позволившую вскрыть слабые пункты обороны противника между Леси, Мантель и Пулеметной горкой. Атака на этом направлении была предпринята без предварительной артиллерийской подготовки и явилась полной неожиданностью для австро-венгерских войск.

Людендорф: «Неожиданно всполошил удар русских в направлении на Митаву; поспешно стянутыми резервами едва удалось его локализовать».

ФЕВРАЛЬ

В этом месяце в Петрограде (впервые на Восточном фронте) была проведена межсоюзническая конференция с целью согласования действий союзных сил. Русское верховное командование настойчиво добивалось правильного распределения военных ресурсов, имеющихся в распоряжении союзников. Россия нуждалась в орудиях, аэропланах, военном снаряжении.

4 февраля — (22 января) 1917 г. УВВФ разрешило «допустить к сдаче и отправке 25 самолетов „Лебедь-12“ с установленными на них 4-мя круглыми бомбосбрасывателями системы инженера Шкульника».

8 февраля — Гийнемеру удалось сбить бомбардировщик «Гота». Германский гигант бомбардировал Нанси, когда французский истребитель привычно зашел ему в хвост и снизу для атаки. Однако германский наблюдатель не дремал и, едва Гийнемер приблизился, воспользовался сюрпризом — последним изобретением германских летчиков. Француз вдруг увидел, как в пузе у гиганта открылся люк и оттуда высунулся пулемет. Гийнемер отреагировал тотчас и, сделав быстрый маневр, в следующую минуту атаковал немца в 3/4 с носа, первой же короткой очередью с близкого расстояния пробил мотор гиганта и вынудил его совершить посадку на французской территории у Понт-а-Мусона. Оба летчика были взяты в плен.

9 февраля — Летчик из эскадрильи Гийнемера капитан Оже, сбив «Альбатрос», одержал третью победу в воздушном бою.

11 февраля — В ночь самолету 12-го германского авиаотряда впервые удалось сбить два французских самолета. Все началось с планомерной разведки ночной деятельности летчиков с аэродрома в Мальзевиле. Время вылета было установлено по сигнальным огням на аэродроме. Кружась около 20 минут над местом старта француза, германский самолет терпеливо поджидал его возвращения. Первое предупреждение о приближении противника немец получил, услышав огонь германской зенитной артиллерии на линии фронта. Вскоре летчик заметил в воздухе и красно-зеленые огоньки двухместного биплана, приближающегося к своему аэродрому. Германский самолет крутым виражом пристроился ему в хвост и расстрелял с близкого расстояния. После того, как он выпустил всего 25 пуль, французский самолет загорелся, затем взорвался и рухнул вниз. Этот факт был подтвержден артиллерийскими частями 47-й бригады.

Спустя совсем непродолжительное время появился второй французский самолет, возвращавшийся с ночного задания. Германский летчик повторил маневр. После короткой очереди французский биплан исчез в темноте. Впоследствии немцы узнали от французских военнопленных о том, что и второй самолет разбился.

14 февраля — К (1) февраля поступило на вооружение ЭВК 38 машин.

20 февраля — Во Франции командующий Нивель подает в Военное министерство на утверждение подробный план воздушных бомбардировок. Теперь уже и Франция собирается приступить к централизованному утверждению объектов воздушного нападения.

25 февраля — Союзники начинают выполнять решения последней межсоюзнической конференции и посылают в Россию военных летчиков.

«Е. Крутень

Нашествие иноплеменников

У нас всегда зовут варягов. Авиация не может представить исключения. Были одиночные французы-летчики в начале войны, потом назвали механиков, потом стали выписывать летчиков вагонами — все мало — едет в Россию целая организованная банда в виде двух отрядов — разведочного и истребительного.

И этого мало — едут около двадцати англичан...

Но учиться у них пока что авиации решительно нечему.

В Англии, слов нет, лихая авиация, но без систематической организации и без хороших технических средств...

О французах надо говорить иначе.

...Вполне достаточно было бы ограничиться призывом инженеров, мотористов и прочего технического люда. Но вот призыв летчиков не находит себе никакого оправдания...

Едет компания не лучших летчиков, а „так себе“...

...В августе 1916 г. какой-то Смольянинов писал в газете „Новое Время" о том, как вдруг все изменилось на нашем фронте, когда к нам приехал французский авиационный отряд139, летчики которого ежедневно сбивали по несколько немцев и совсем заставили их перестать летать в этом месте...

Так это писалось еще тогда, когда французского отряда и в помине не было у нас. Что же будет теперь, когда вдруг среди заплеванных обществом русских летчиков появится в самом деле отряд истребителей из 16 летчиков*, среди которых, верно, хотя один да будет порядочный, да еще на лучших аппаратах „СПАД“, с которого довольно просто сбивать неподготовленных немцев...

Мы в технике уступаем, но в работе боевой французы не смеют сделать нам упрека.

Не только французы нас презирают, но и свои нас оплевывают, начальство не доверяет, а французов, которые смотрят на нас, как англичане на негров или мы на персюков, у нас сажают на первое место и дают полную возможность омертветь еще пока ретивому сердцу русского военного летчика.

Кризис близок.

25 февраля 1917 г.»140

27 февраля — На англо-французской конференции в Кале был одобрен план операций Нивеля. С целью обеспечения полного единства командования «в течение предстоящих военных операций» общее руководство французской и английской армиями возлагалось на французского главнокомандующего.

В Англии создан Комитет войны под председательством Ллойда Джорджа. Ллойд Джордж сменил на этом посту лорда Китченера, погибшего в июне 1916 г. при подрыве британского крейсера на миме.

МАРТ

В этом месяце в истребительную эскадрилью Рихтгофена «влился» его младший брат Лотар.

Рихтгофен: «По прибытии он, конечно, был очень молодым и невинным летчиком, который и понятия не имел о мертвой петле и всяких такого рода трюках. Но был весьма доволен уже тем, что может поднять машину в воздух и успешно посадить ее. На следующий же день я взял его с собой в разведку, прося лететь как можно ближе ко мне, чтобы он мог внимательно смотреть, как я буду расправляться с англичанами. На третий наш совместный полет я заметил, что он вдруг отделился от меня, ринулся на англичанина и сбил его. Сердце мое преисполнилось радостью. Ведь искусству поражать аэропланы противника научиться негде, все зависит лишь или от личности летчика или от решимости победить. Я не Пегу и быть им не хочу. Я всего лишь солдат, исполняющий свой долг».

Россия все больше и больше отставала в этой европейской авиационной гонке.

1 марша — Из отчета русского авиационного командования в Ставку: «...сложилась крайне неблагоприятная обстановка для нашей авиации. Материальная часть очень изношена. Новых самолетов поступает очень мало. Наша авиация действует в условиях значительного количественного и качественного превосходства самолетов противника. Разведывательная авиация вынуждена перейти к групповым полетам под прикрытием истребителей. Дальняя разведка производится одиночными самолетами-истребителями, а в особо важных случаях — группами по 5-7 самолетов... На сегодняшний день за первые два месяца кампании 1917 г. произведено 2505 самолето-вылетов, а всего с начала войны 31 162 самолето-вылета...»

Молль141: «При первых же воздушных боях весной 1917 года у русских... было сбито виндавскими истребителями 4 самолета без всяких потерь с нашей стороны. И с тех пор все русские гидросамолеты, при виде даже одного нашего, поворачивали обычно назад и спускались в районе своих авиачастей или дозорных кораблей. Их не удавалось расшевелить и вызвать на бой, даже применяя особые приманочные самолеты... И только над собственной территорией русские пытались всегда сбить наши гидросамолеты с помощью большого числа своих истребителей».

3 марта — Немцы разбомбили английский госпиталь, в котором погибли раненые — жертвы недавнего налета германских бомбардировщиков.

10 марта — Немецкие самолеты разбомбили еще один английский госпиталь; погибли все раненые и 2 сестры.

12 марта — (27 февраля) в России произошла Февральская буржуазно-демократическая революция.

После революции в летных школах была проведена чистка, обнаружены офицеры, которые не имели ни одного боевого вылета. От руководства летными школами были освобождены барон Буксгевден, полковник Стаматьев и др. Многих офицеров вернули в кавалерию и пехоту.

15 марта — Рихтгофен: «Летя с эскадрильей, я вдруг заметил противника, который теперь тоже летал только эскадрильями. Это все произошло над нашими артиллерийскими позициями по близости от Линса, то есть достаточно далеко, а нет ничего более возбуждающего, чем видеть противника, когда до сражения остаются считанные минуты. Я даже думаю, что в такие мгновения лицо мое немного бледнело, но сказать это с точностью не могу — зеркала с собой у меня никогда не было. Мне нравится это чувство опасности, поскольку оно сильно стимулирует поведение. Итак, ты видишь врага. Ты видишь целую эскадрилью. Ты считаешь вражеские машины и быстро рассчитываешь условия боя. Очень многое зависит в этом случае от направления ветра, куда он тянет машину — к фронту или от фронта. Например, однажды я подстрелил англичанина и сделал этот фатальный выстрел над английскими позициями, но ветер был настолько силен, что английский аэроплан приземлился не у своих, а как раз рядом с нашим наблюдательным воздушным шаром, так что мне повезло...

Нас было пятеро, англичан в три раза больше. Они летели, как мошкара. Расстроить такой порядок в таком скоплении машин — дело непростое, и одному аэроплану это не под силу. Это тяжело даже для нескольких, особенно, если имеется такое численное превосходство, как было в тот раз. Но, тем не менее, мы чувствовали такое воодушевление, что совершенно не сомневались в победе. На войне всегда главное высокий боевой дух, нападение, порыв, и бой в воздухе — не исключение. Правда, наши противники, наверное, думали точно так же, что я сразу и отметил про себя. Заметив нас, они построились кругом и атаковали, теперь нам пятерым надо было глядеть в оба. Мы сбились в тесный кружок и приготовились к приближению английских джентльменов.

Я внимательно смотрел, не поспешит ли какой-нибудь из них и не оторвется ли от компании. Ага! Вот и нашелся дурачок, который так и сделал. Теперь добраться до него было легко, и я сказал себе: „Этот пропал“. Громко закричав, я ринулся на него и подлетел совсем близко. Он в ответ тут же открыл беспорядочную стрельбу, что говорило только о том, что господин нервничает: Тогда я снова сказал себе: „Давай, голубчик, стреляй! Все равно промахнешь-ся“. Он стрелял из какого-то неизвестного мне оружия, но все равно мазал. Мне казалось, что я сижу перед гигантским кипящим котлом, и в этом было мало приятного. Правда, англичане всегда стреляют много из своих дьявольски отличных пулеметов, и мы более или менее привыкли к ним. Привыкнуть ведь можно решительно ко всему. Кажется, в тот момент я даже громко рассмеялся, но скоро получил за это хороший урок. Приблизившись к англичанину почти вплотную, то есть на триста футов, я приготовился стрелять, прицелился и дал несколько пробных очередей. Пулемет был в порядке и мысленно я уже видел своего противника падающим.

Возбуждение несколько улеглось. В таком положении надо оставаться очень спокойным, собранным и постоянно иметь в виду, что и тебя тоже смогут сбить. Однако воздушного боя без возбуждения все-таки не бывает — просто ему должна быть мера, ибо без меры ты непременно совершишь ошибку или, хуже того, ошибки, и никогда никого не собьешь. Но спокойствие — дело привычки. Во всяком случае, в тот раз ошибки я не сделал. Я приблизился к англичанину на расстояние в пятьдесят ярдов142 и стал стрелять прицельно, будучи полностью уверенным в своем успехе. Я просто верил в него. Но едва расстреляв десять лент, я неожиданно услышал чудовищный грохот, что-то ударило в мою машину. Затем мне стало ясно, что меня подбили. В тот же момент я почувствовал опасный запах бензина и увидел, что поврежден мотор. Это, конечно, заметил и англичанин, поскольку начал стрелять с удвоенной силой. Мне пришлось оставить его, уйдя резко вниз. Инстинктивно я выключил мотор и, надо сказать, весьма вовремя. Когда пробит бензобак, и дьявольская жидкость уже струиться по ногам, существует весьма реальная опасность пожара. А там и взрыв мотора в 150 лошадиных сил, и так уже горячего до красноты. Если хотя бы одна капля бензина попадет туда — аэроплан вспыхнет.

Машина моя оставляла в воздухе тонкое светлое облачко, а я уже хорошо знал, что это значит на примере моих противников. Появление такого облачка — первый знак приближающегося взрыва. Я же находился на высоте девяти тысяч футов и до приземления мне оставалось еще ого-го! Но заботою Провидения, мотор вдруг заглох, и теперь я даже не понимал, с какой скоростью опускаюсь вниз. Однако скорость была очень приличной, поскольку я даже не мог высунуть головы без того, чтобы меня не отшвырнуло обратно плотной струей воздуха.

Вскоре я потерял своего врага из виду — единственное, что я успел заметить, были мои оставшиеся четверо товарищей, которые продолжали бой. Слышна была оживленная перестрелка. Неожиданно я заметил вспышку ракеты. Было ли это вражеским сигналом? Такое вряд ли могло случиться, да и свет был слишком ярок для простой ракеты. Должно быть, это вспыхнул какой-то аэроплан, но чей?! Кажется, наш... но нет, слава Господу, горит аэроплан врага! Кто же подбил его? Не успел я ответить на этот вопрос, как увидел еще одну машину, падающую прямо перпендикулярно земле, и вращающуюся точно так же, как и я сам, но затем неожиданно вернувшую равновесие. Аэроплан летел теперь прямо за мной. Вероятно, у такого же „Альбатроса" были и такие же повреждения.

Я уже находился на высоте около тысячи футов и должен был высматривать место для посадки. Теперь такие непредвиденные посадки обычно заканчиваются аварией, но тогда дела обстояли проще143. Я нашел луг, не очень большой, но все же достаточный для моих целей. К тому же, он был очень удачно расположен неподалеку от дороги Хенин-Литар. Там я и собирался сесть.

Все пока шло нормально, и меня терзала только одна мысль, что же произошло с моим товарищем?

Как оказалось, он приземлился в нескольких километрах от моего луга.

У меня было достаточно времени, чтобы изучить повреждения; аэроплан оказался пробит в нескольких местах, а выстрел, заставивший меня выйти из боя, пробил бензобак. Теперь у меня не было ни капли бензина, да и сам мотор был прилично попорчен пулями. Жаль, это был очень хороший мотор!»

16 марта — Германское командование начинает отвод войск на предварительно подготовленные позиции Зигфрида. Этот неожиданный отход германских войск нарушил планы союзников, заставив их произвести перегруппировку армий. План захвата в клещи нуайонского выступа потерял смысл, однако общая идея наступательной операции Нивеля осталась в силе. Главному удару должен был предшествовать удар англичан у Арраса.

Ллойд Джордж: «На самом деле этот отход немцев был действительно неожиданностью для союзников. Наши планы были опрокинуты, и немцам удалось вывести из окопов целые дивизии и тем самым накопить в ближайшем тылу огромные резервы; при помощи этих резервов они подготовились к контратаке и покрывали потери в передовых частях. Нельзя себе представить, чтобы эта крупная операция германской армии могла быть проведена, оставаясь совершенно неизвестной французской и английской разведке. Аэропланы пересекали германские линии и возвращались назад, не замечая подготовки, которая продолжалась неделями и даже месяцами и состояла в постройке новой и массивной линии окопов... они не замечали увода солдат, пушек, запасов...»

Рихтгофен: «Название „позиция Зигфрида“ известна в Германии каждому юноше. К тому времени, когда мы выдвинулись на эту позицию, активность в воздухе возросла до немыслимых пределов. Мы позволяли противнику оккупировать наши территории, которые были уже полностью эвакуированы, но не отдавали ему ни пяди наших воздушных пространств. Истребительная эскадрилья, натасканная Бельке, гонялась за англичанами, которые тоже отчаянно бились за воздушное пространство, и нам удавалось удерживать их в рамках только ценой чудовищных усилий.

Это было время, когда свою жизнь отдал за родину даже принц Фредерик Чарльз.

В ходе охотничьей экспедиции истребительной эскадрильи Бельке лейтенант Фосс выиграл у англичанина воздушную дуэль, и тот вынужден был сделать посадку на нейтральной территории, на ничейной земле. В данном случае это была земля, которую мы уже покинули, но противник еще не занял. По неоккупированной зоне ходили только наши и английские патрули. Английский аэроплан стоял между двумя позициями, и наш добрый англичанин поверил, что земля эта уже принадлежит его соотечественникам — во всяком случае, верить в это было ему удобнее...

Лейтенант же Фосс придерживался иного мнения. Не раздумывая ни секунды, он приземлился рядом со своей жертвой и быстренько перетащил английские пулеметы и другие полезные вещи в свой собственный аэроплан, достал коробку спичек, и через минуту английская машина уже пылала факелом. Потом Фосс, улыбаясь, помахал крылом сбегавшимся со всех сторон англичанам — и был таков».

К тому времени, когда он писал эти строки Рихтгофен сам уже стал, согласно его же определению, «мясником». А еще в начале этого года он думал немного иначе.

Рихтгофен: «Мой отец всегда различал спортсмена и мясника. Последний убивает для забавы. Но когда я сбивал англичанина, то моя охотничья страсть успокаивалась на четверть часа.

Таким образом, я никогда не стремился сбить сразу двоих; когда один падал, я был вполне удовлетворен, и только много, много позже я превратился действительно в мясника.

Брат мой оказался устроен совсем по-иному. Я имел возможность наблюдать за ним в то время, когда он сбивал своего четвертого и пятого противника. Мы атаковали всей эскадрильей. Первым танец начал я и настиг свою жертву очень быстро. Обернувшись, я увидел, что брат рвется вслед за машиной, которая пылает и тут же взорвалась. Рядом оказался еще один англичанин, и брат, преследовавший первого, тут же направил свой пулемет на второго, несмотря на то, что первый все еще был в воздухе и не коснулся пока земли. Вторая жертва после короткой борьбы отправилась туда же.

Когда мы встретились дома, он гордо спросил меня: „Ну, и скольких ты сбил?" — „Одного", — скромно ответил я, а Лотар повернулся ко мне спиной и заявил: „А я — двоих!". Тогда я послал его узнать все обстоятельства падений, имена летчиков и так далее. Вернулся он уже после полудня с информацией только об одном англичанине.

Выглядел он при этом совершенно беспечно, как и водится среди мясников. Рапорт о втором сбитом противнике я получил только на следующий день, хотя, конечно, в правдивости брата никто не сомневался».

Из письма военного министра Франции главнокомандующему Нивелю: «20 февраля Вы представили мне очень подробный план, согласно которому теперь должны выполняться воздушные бомбардировки на фронте северных и северо-восточных армий. Этот план был рассмотрен военным комитетом и привел к следующим общим положениям.

1. Наша воздушная деятельность окажется эффективной только в том случае, если будет сосредоточена на существенных объектах военной промышленности, на коммуникациях и на военных нуждах противника, и если бомбардировочные действия по данному индустриальному району будут выполняться в течение достаточно длительного времени для того, чтобы дезорганизовать работу.

2. Следует избегать бесполезных бомбардирований одиночными самолетами трудно уязвимых и несущественных для противника объектов, т.к. подобные бомбардирования могут только навлечь на нас репрессии.

3. Бомбардирование открытых городов воспрещается в принципе.

4. Необходимо выбирать объекты насколько возможно крупные, стараясь бомбардировать преимущественно военные и индустриальные объекты, наиболее удаленные от городов, однако, не делая из этого абсолютного правила. Поэтому ниже указываются категории объектов, на которые, по мнению военного комитета, надлежит сосредоточить в дальнейшем нашу воздушную активность.

1. Индустриальные объекты

Министерство вооружений установило прилагаемый список индустриальных объектов противника, имеющих для него существенное значение.

Вы заметите, что этот список содержит только металлургические предприятия с доменными печами, которые представляют собой объекты для бомбардирования днем и ночью, являясь в то же время объектами чрезвычайно уязвимыми.

2. Коммуникации

Тут нужно предусмотреть: сортировочные станции, на которых сосредоточивается большое количество подвижного состава; в нем противник начинает испытывать недостаток, а пополнять его он может лишь с большим трудом; станции, у которых расположены военные учреждения (склады различного назначения).

3. Военные объекты

Казармы, магазины, арсеналы являются объектами бомбардирования (они должны быть удалены от населенных пунктов, как об этом сказано выше).

Измените план, который Вы мне представили, на этих основаниях. Что же касается открытых городов, то их бомбардирование остается запрещенным. Однако, эти действия против германских городов могут иметь место в виде репрессий в особых случаях, которые будет определять правительство. Лиотэ.

Приложение: Список индустриальных объектов:

Саар (29 домен) — 10 объектов;

Занятая часть Лотарингии (66 домен) — 16 объектов;

Люксембург (43 домны) — 8 объектов;

Бриэ (43 домны) — 12 объектов;

Люксембург бельгийский (7 домен) — 5 объектов».

17марта — Одержал свою первую действительную победу, сбив германский «Альбатрос D-III» Рене Фонк. За свою славную победу, одержанную на неповоротливом «Кодроне», он приглашен в истребительную группу «Аистов», где он пересел на «СПАД-VII».

23 марта — Русский военный летчик Гусев из 17-го корпусного авиаотряда с наблюдателем Лозовским вылетели ранним утром на «Моран-Парасоле» фотографировать германские позиции. Примерно через час после вылета на аэродром сообщили, что их самолет вступил в воздушный бой с «Альбатросом», после чего штопором упал на немецкой территории. Наши летчики сбросили немцам записки с просьбой сообщить о судьбе своих товарищей.

На четвертый день с «Альбатроса» на передовые окопы русских сбросили вымпел с пакетом, в котором на немецком языке было написано: «Аппарат „Моран-Парасоль“ типа L № 301 был сбит в воздушном бою 23 (10) марта в районе деревни Космичевки. Летчик мертв и похоронен нами на поле чести, наблюдатель ранен, находится в госпитале на пути к выздоровлению».

Впоследствии наблюдатель Лозовский вернулся на Родину и получил Георгия IV степени, так как «Альбатрос», с которым они с Гусевым вели свой последний воздушный бой, также упал.

Летчик Гусев А.М., окончивший в 1916 г. Севастопольскую школу авиаторов и погибший 23-х лет, также был удостоен Георгия IV степени. Незадолго до своей гибели, 12 марта (27 февраля), он, летая с наблюдателем Валлейко на своем «Моране», сбил одноместный германский истребитель.

В результате успешного действия союзных войск появилась возможность перебросить русские авиаотряды с Салоникского аэродрома в Южную Сербию, на аэродром под городом Монастырь, где, летая, в основном, на самолетах «Вуазен», они вели армейскую разведку, бомбометание, корректирование артогня.

Русскими авиаразведчиками было вскрыто обходное движение противника в стык между австрийским и болгарско-македонским фронтами.

АПРЕЛЬ

В этом месяце особенно сильно разгорелась подводная война, она достигла апогея. Британия значительно расширила производство дирижаблей и вдвое увеличила количество береговых станций. Начиная с этого месяца, все суда выходили в море только под охраной миноносцев, дирижаблей, привязных аэростатов и гидросамолетов.

Британия располагала уже специально созданными для противолодочной обороны дирижаблями «Разведчик подводных лодок» — SS (Submarine Scout) с мотором «Рено» 70 л. с., развивавших скорость 50 км/час. Они порой брали

16 Авиация великой войны на борт 7-9-кг бомбы и имели запас хода 4 часа. Начали разрабатываться дирижабли более совершенного типа с обтекаемой оболочкой.

В Германии, наоборот, производство дирижаблей было свернуто; из 15 имеющихся в наличии военных дирижаблей 6 были переданы морскому ведомству, а прочие в августе разобраны. В морских вооруженных силах служили они по обстоятельствам, и вместо разрушительных нападений на Англию использовались теперь как дальние разведчики над морем.

Гинденбург: «Я с живым интересом следил за попыткой в 1917 г. воздушным путем снабжать нашу охрану в Восточной Африке оружием и медикаментами. Цеппелин, как известно, должен был повернуть через Судан, так как наша часть в это время подвинулась уже к югу и перенесла свои операции в португальские владения Восточной Африки144».

Русские авиаторы по-прежнему тщетно пытались догнать по уровню вооружения своих европейских собратьев и противников. По состоянию на (1) апреля 1917 г. только 11 истребителей и небольшое число одноместных импортных самолетов «СПАД» и «Сопвич», находившихся в распоряжении корпусных авиаотрядов, были оснащены синхронизаторами для стрельбы через винт. Все остальные самолеты-истребители имели пулеметы для стрельбы поверх винта.

(30 сентября) 1916 г. УВВФ заказало 109 турельных установок Колпакова145. В январе 1917 г. было принято лишь 23. Они с успехом применялись на самолетах «Ле-бедь-12», «Анаде» и «Сопвич». На (1) апреля 1917 г. в русской авиации числилось 1069 пулеметов, в том числе «Льюис» — 479, «Кольт» — 352, «Виккерс» — 186, «Гочкинс» — 52. В это число входили также все запасные пулеметы, находившиеся на центральном складе.

На Западноевропейском театре продолжалась трагическая гонка технических достижений авиапромышленников. Если в 1916 г. техническое совершенство самолетов только еще начало играть решающее значение, чему свидетельством гибель замечательного британского пилота Л. Хоу-кера, то в этом году оно начинает принимать воистину угрожающие размеры. На «Альбатросе-DII», появившемся в конце 1916 г., улучшили обзор, DIII, появившийся в начале 1917 г., был еще быстрее и скороподъемнее. Преимущества одной стороны вылились в трагедию для другой — апрель 1917 г. именовался союзниками не иначе, как «кровавый». Средняя продолжительность жизни пилота союзников не превышала тогда трех недель.

2 апреля — Рихтгофен: «2 апреля 1917 года был жарким днем для моей эскадрильи. Гром и лай пулеметов слышен был даже в моей квартире и становился все сильнее.

Я еще валялся в постели, когда в комнату ворвался ординарец и крикнул: „Англичане!" Совершенно сонный, я выглянул в окно и увидел, что мои товарищи окружили аэродром плотным кольцом и стоят задрав головы. Выскочив из постели и кое-как натянув форму, я бросился к своему „Красненькому", который был уже выведен из ангара и готов к старту Мой механик знал, что я не упущу такой замечательный случай, и поэтому все было уже готово. Я натянул унты и залез в машину.

Я вылетал последним, товарищи мои были гораздо ближе к неприятелю, и я очень боялся, что добыча ускользнет у меня из рук и мне останется только смотреть на битву со стороны.

Неожиданно один из наглецов попытался спикировать на меня. Я позволил ему подойти поближе, и тут началась превеселая кадриль. Мой противник, двухместный истребитель, то ложился на спину, то кувыркался, но я быстро почувствовал свое превосходство и понял, что он от меня не уйдет.

Среди какой-то секундной передышки я обнаружил, что деремся мы с ним вдвоем и, следовательно, победа достанется тому, кто спокойней, кто лучше стреляет и кто сохраняет более ясный ум в момент опасности. Скоро я загнал его под себя, практически не пользуясь пулеметом. Мы находились примерно в двух километрах от линии фронта, и я думал, что он хочет сесть. Но ошибся. Неожиданно, когда англичанин был всего в нескольких ярдах от земли, он снова почти отвесно взмыл вверх и попытался таким образом уйти от меня. Это не входило в мои планы, я бросался в атаку на такой небольшой высоте, что боялся задеть колесами за деревья и крыши домов лежащей внизу деревеньки. Англичанин защищался до последнего, и в самый последний момент я ощутил, что мотор мой пробит. Но упустить врага! Он должен упасть! Англичанин стал резко уходить вправо, прямо к домам, но шансов у него было уже мало, и это был, скорее, шаг отчаянного мужества, чем реальной защиты. Он дрался, как лев, хотя, на мой взгляд, вся эта храбрость смахивала больше на глупость. Это был именно тот случай, когда надо понимать различие между энергичностью и идиотизмом. Он все равно должен был сесть, но предпочел почему-то расплатиться за свою тупость жизнью.

Мне очень понравилась работа моего „Красненького" этим утром и, довольный, я вернулся домой. Товарищи еще не вернулись, но потом были очень удивлены, когда за завтраком я рассказал им о моем тридцать втором трофее. В этом бою один молоденький лейтенант также сбил свою жертву, и потому мы все были особенно веселы и стали готовиться к новым сражениям с удвоенным энтузиазмом. Только потом я пошел и привел себя в порядок, а до этого не было даже времени. Тут же ко мне пришел лейтенант Фосс из эскадрильи Бельке и мы много болтали. Фосс перед этим сбил свой двадцать третий аэроплан, и стоял теперь в списке сразу за мной. Он и по сей день один из самых серьезных моих конкурентов.

Когда он стал уходить, я предложил полететь вместе с ним на какое-то расстояние, и мы отправились кружным путем через фронты. Погода портилась, и найти еще какую-нибудь забаву мы даже не рассчитывали.

Под нами стояли плотные облака, местности Фосс не знал и стал потихоньку нервничать. Над Аррасом мы встретились с моим братом, который тоже служил в моей эскадрилье и тоже потерял дорогу домой. Он присоединился к нам, тотчас узнав меня по цвету моей машины.

Неожиданно мы увидели приближающуюся к нам эскадрилью, и мне сразу пришла в голову мысль — вот летит мой тридцать третий голубчик. Но несмотря на то, что англичан было в три раза больше и находились они над своей территорией, они предпочли не ввязываться в бой. Тогда-то я в первый раз подумал, что, может быть, мне все-таки лучше перекрасить свою птичку. Однако мы их все-таки догнали — хорошо, что аэропланы могут развивать такую скорость!

Я оказался к противнику ближе всех и тут же атаковал его в хвост. С удовольствием видя, что он принимает сражение, я увидел еще с большим удовольствием и то, что товарищи его бросили, а значит, мне предстояла новая дуэль. Этот бой очень напомнил тот, что произошел утром, противник ловко выкручивался, демонстрировал прекрасное знание приемов и, к моей досаде, отлично стрелял. Все это стало мне ясно очень скоро.

Но мне на помощь пришел удачный ветер, который потащил нас обоих к нашим позициям, и мой противник смекнул, что все не так просто, как ему казалось. Он нырнул и скрылся в облаке, считая себя практически спасенным.

Но я нырнул за ним и, к своему счастью, обнаружил, что попал прямо к нему и, что еще лучше, чуть сзади. Я открыл огонь, правда, без особого толку, хотя, в конце концов, мне удалось попасть, судя по замеченному мною беловатому облачку бензина. Враг должен был сесть из-за полной остановки мотора.

Но он оказался упрямым парнем и не хотел признать, что игра проиграна. Если бы он продолжал стрелять, то я просто убил бы его, поскольку тем временем мы уже опустились на высоту в девятьсот футов. Однако англичанин продолжал защищаться точно также как его соплеменник сегодня утром. Он боролся до самого приземления, а когда он уже почти сел, я пролетел над ним в тридцати футах, чтобы проверить убил я его или нет. И что же, вы думаете, сделал этот подлец?! Он схватился за пулемет и пробил дырку в моей птичке!

Потом Фосс говорил мне, что если бы подобное произошло с ним, то он непременно убил бы летчика прямо на земле, да и я действительно должен был так сделать, поскольку официально англичанин не сдался. Но он оказался одним из немногих счастливчиков, спасших свою жизнь».

6 апреля — В военные действия на стороне Антанты вступили Соединенные Штаты Америки.

«Вестник Европы», март 1917 г.: «В заседании конгресса прочитано послание президента: „...Германия топит всякого рода суда не только враждебных, но и нейтральных дружественных держав, даже госпитальные суда, снабженные пропусками, выданными германским же правительством...

В своем образе действий Соединенные Штаты должны руководствоваться исключительно желанием отстоять принципы человеколюбия...

Президент Соединенных штатов Америки Вильсон“».

США быстро создали самый мощный по тому времени 12-цилиндровый V-образный двигатель водяного охлаждения «Либерти». Цилиндры были расположены под углом 45° и имели размеры 127x178 мм. Мощность двигателя 400 л. с. при 1700 об/мин. Расход топлива 225 г/лсч, масса 375 кг. Английские самолеты «Де Хевиленд» с двигателем «Либерти» развивали скорость свыше 200 км/час.

С этого месяца начались дневные налеты британских двухмоторных бомбовозов «Хендли-Пейдж 0/400».

АПРЕЛЬСКАЯ НАСТУПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ

Апрельская наступательная операция французских и английских войск, успешный исход которой связывался с разгромом Германии и окончанием войны, началась, как и планировалось, атакой англичан у Арраса.

7 апреля — Началась артподготовка, которая продолжалась двое суток; в воздухе шла борьба за воздушное господство.

9 апреля — В 5 час. 30 мин. английская пехота под прикрытием огневого вала в районе Суше — Круазиль бросилась в атаку, сопровождаемая танками (60 машин). Первая линия германских укреплений была захвачена менее чем через час, но вскоре пехота остановилась. Первоначальный успех не был использован, вновь завязались тяжелые изнурительные бои.

Рихтгофен: «Полнолуние — самое подходящее время для ночных полетов. И в эти апрельские ночи, когда сияла полная луна, наши английские приятели особенно много работали. Все это происходило во время сражения под Аррасом. Может быть, их очень подвигал на это тот факт, что мы с удобствами расположились на прекрасном большом аэродроме в Дуэ.

Однажды поздно вечером, когда мы все сидели в офицерском клубе, зазвонил телефон, и нам сообщили, что пожаловали англичане. Началась суматоха. У нас имелись бомбоубежища, построенные нашим блестящим Симоном — архитектором, сапером и строителем.

Мы спрятались в бомбоубежище и услышали поначалу очень слабый гул, а потом смогли разобрать и рев моторов. Заметались прожекторы, но первый аэроплан противника был еще слишком далеко, чтобы начать атаку, чему мы, конечно, несказанно обрадовались. Боялись мы теперь только того, что вдруг англичане не сумеют найти наш аэродром. Найти какое-то определенное место среди ночи — дело непростое, а нас найти было и вдвойне труднее, потому что аэродром располагался не около шоссе, не у воды и не рядом с железнодорожной станцией, то есть вдали от тех мест, которые еще как-то можно заметить в темноте. Англичане, к тому же, явно летели на большой высоте. Поначалу они сделали какой-то нерешительный круг, и мы уже подумали, что они соберутся лететь на другой объект. Вдруг ближайший из аэропланов выключил мотор и спустился значительно ниже. „Дело становится серьезным4', — заметил Вольф.

У нас оказалось две винтовки, из которых мы стали палить в англичанина, правда, не видя его, на слух. Но все равно, звуки выстрелов почему-то успокаивающе действовали на наши нервы.

Неожиданно аэроплан попал в полосу прожектора, со всего аэродрома началась пальба, и мы с удивлением увидели, что англичанин летит на каком-то динозавре146, который мы безошибочно узнали даже за доли секунд. Аэроплан врага находился в полумиле от нас и летел прямо к аэродрому.

Он спускался все ниже и ниже, и, наконец, спустился до трёхсот футов. Тогда он снова завел мотор и оказался как раз над нашим убежищем. Вольф правильно угадал, что он очень заинтересовался этим сооружением, и скоро действительно упала первая бомба, сопровождаемая еще какими-то снарядами.

Англичанин удивил нас своей грязной работой — его бомбы могли испугать только лишь труса. Короче говоря, в ту ночь я понял, что ночные бомбардировки имеют лишь моральный эффект, да и то только для тех, кого можно запросто запугать падающими в ночи бесполезными бомбами. Всем остальным на это абсолютно наплевать.

Словом, это посещение весьма нас развеселило, но вместе с тем, мы посчитали, что на этом дело не кончится. Летающий гроб сбросил свои бомбы с высоты никак не больше ста пятидесяти футов — это была неслыханная наглость, но и тупость, поскольку в лунную ночь я смогу из винтовки попасть в кабана с такого расстояния. Тогда почему же я не попал в англичанина? Было бы здорово подбить его прямо с земли! И хотя на моем счету было уже немало сбитых вражеских машин, ни одной уничтоженной с земли за мной еще не числилось!

Когда налет кончился, мы вернулись в клуб и стали обсуждать, как бы нам утроить так, чтобы снова заманить англичан на аэродром следующей ночью. Весь следующий день наши ординарцы и еще многие работали со всем усердием. Они рыли укрепления, в которые поставили пулеметы и хорошо укрыли их земляными пластами. Мы приготовились к нападению и как следует проверили трофейные английские пулеметы, приготовив их для ночной стрельбы. Все находились в состоянии великого любопытства, что же будет. Я, конечно, не скажу вам, сколько было у нас пулеметов — можете поверить, их было для этой цели достаточно. У каждого офицера, по крайней мере, был свой.

Мы снова засели в клубе, обсуждая все ту же проблему ночных полетов. „Вот они! Вот!“ — раздался крик ординарца, и все разбежались по укрытиям, то есть по своим пулеметным гнездам. Некоторым нижним чинам, которые славились как отличные стрелки, тоже дали по пулемету, остальные довольствовались винтовками. Словом, вся эскадрилья вооружилась до зубов, чтобы устроить нашим ночным гостям самый радушный прием. Первый англичанин, появился, как и вчера, на очень большой высоте, но потом снова спустился до 150 футов и, к нашему великому удовольствию, начал кружиться, ища, где бы отбомбиться. Он снова попал в свет прожекторов и уже начал уходить, но тут кто-то выстрелил, и все остальные за ним. На нахальный аэроплан обрушилась настоящая кавалерийская атака.

Выстрелы из такого количества оружия, конечно, достали его, а ведь слышать грохота оружия он не мог, поскольку все заглушал рев мотора. Правда, он должен был видеть вспышки разрывов. Но наш неуклюжий англичанин вместо того, чтобы уйти, продолжал тупо выполнять свой план, и только когда он оказался прямо над нами, мы прыгнули в настоящее бомбоубежище. Глупо все-таки летчику погибнуть от какой-то гнилой бомбы! Но как только он пролетел дальше, мы снова выскочили и снова стали стрелять из всего, что было. Шэфер утверждал, что он все же попал в него, а Шэфер — стрелок действительно хороший. Но все же в этом случае я ему не поверил — мы все могли утверждать это с такой же вероятностью.

И чего-то мы все-таки добились: враг сбросил бомбы совершенно не прицельно, хотя надо сказать, что одна из них упала почти рядом с моим „Красненьким", но не повредила его.

За ночь потеха наша возобновлялась несколько раз. Потом я уже крепко спал, и все слышал во сне противо-аэропланный огонь. Вдруг, проснувшись, я обнаружил, что все это был не сон, и что некоторые англичане летают безобразно низко прямо над моим жилищем. Я натянул одеяло на голову и в тот же момент услышал отвратительный звук за окном. Тогда я, как был в одной рубашке, выскочил, чтобы угостить их парой выстрелов. Стреляли все и повсюду, а я позорно проспал свою возможность.

Наутро мы весьма удивились и обрадовались, обнаружив, что подбили с земли не менее трех аэропланов. Они приземлились неподалеку от аэродрома, и их летчики попали к нам в плен.

Как правило, мы попадали в моторы и тем вынуждали пилотов садиться по нашу строну фронта. Шэфер, наверное, был прав в своем утверждении. Да и в любом случае, мы были вполне удовлетворены своими успехами. Англичане же наоборот, поскольку с тех пор предпочитали избегать район нашего аэродрома. И это жаль — мы лишились такой замечательной забавы! Оставалось лишь надеяться, что они снова появятся, где-нибудь через месяц».

Союзники продолжали следовать своему плану.

8 апреля — В ночь под Дуэ повторилось нападение французских истребителей на возвращавшиеся на свой аэродром германские бомбардировщики; немцы принимают меры для отражения подобных атак, усиливая огневую поддержку с земли возвращающихся с задания бомбардировщиков.

11 апреля — Английский военный летчик С.Т. Фолл на новом самолете «Сопвич-Пап» сбил 2 «Альбатроса» и 1 «Гальберштадт» в одном воздушном бою.

14 апреля — В ночь в районе Крамуазель при нападении на возвращающийся германский бомбардировщик был сбит французский самолет из истребительной группы. На трофее обнаружен специальный прицел, приспособленный для ведения боя ночью.

15 апреля — Для поддержки наступления французских войск 12-я истребительная группа «Аистов» переведена из Лотарингии на р. Эна.

Приказ главнокомандующего воздушного флота действующей армии командирам ле-Реверену, Брокару и Мор-ранкуру гласил: «Начиная с полудня 15 апреля группа воздушного боя возобновляет без всяких ограничений свою наступательную тактику, задача которой — уничтожение германской авиации.

Ни один самолет группы воздушного боя не должен более встречаться в пределах фронтовых линий... патрули должны состоять из 10 машин в среднем; они никогда не должны состоять меньше, чем из пяти... кроме летчиков, которым Реверен даст отдельные поручения, запрещается вылетать в одиночку.

Наступил момент дать наш максимум усилий, не взирая ни на усталость, ни на потери».

Ле Реверен потребовал от своих пилотов самой суровой дисциплины и абсолютной хронометрической точности в смысле времени вылета на задание и времени возвращения на аэродром.

Вечером, едва успев разместиться на новом месте, все летчики были высланы атаковать привязные аэростаты. Немцы быстро снизили свои аэростаты, а германские авиаторы ответили незамедлительно контратакой.

В результате французы потеряли 12 привязных аэростатов и несколько самолетов.

16 апреля — В 6 часов утра началось наступление главных французских сил в районе Суассон — Ретель. Французское верховное командование намеревалось осуществить прорыв в одни сутки.

Подготовленный небывалой силы артиллерийским огнем прорыв немецких позиций принял угрожающие для немцев размеры. Все это потребовало от немцев огромного напряжения и больших потерь. Наступление французов на фронте между Суассоном и Реймсом по численности дивизий, артиллерии, аэропланов и танков было самым грандиозным. Позади боевых эшелонов были собраны сильные резервы.

Однако прорыв фронта так и не был осуществлен, французское наступление опять захлебнулось. Но Нивель, несмотря на всю критику, свалившую предшествующего главнокомандующего, не приостановил наступления; сражение, то замирая, то вновь вспыхивая, длилось едва ли не весь апрель. Битва народов, которая призвана была решить их судьбу, носила по существу истребительный характер, в результате чего Апрельскую операцию назвали во Франции «бойней Нивеля». Тем не менее, накал сражения был необычайно силен.

Людендорф: «Я враг бесполезных соображений, но я не могу отказаться думать, что было бы, если бы Россия наступала в апреле и мае... В апреле и мае 1917 года... нас спасла только русская революция».

17 апреля — Английское бюро авиации доложило, что «увеличение выпуска аэропланов улучшенного типа обеспечено. Ежемесячный выпуск авиамоторов почти в два с половиной раза превысит цифры 1916 г., а за четыре месяца (июль—октябрь) мы получим в три с половиной раза больше машин, чем за весь 1916 г.»

В России же в этот период активно вели себя, пожалуй одни только авиаторы-офицеры.

Русский военный летчик Гилыиер сбил в воздушном бою германский аэроплан.

20 апреля — Русский военный летчик Гилыиер на истребителе «Ньюпор» в паре со своим ведомым военным летчиком В.Н. Янченко смело вступил в бой с восемью германскими самолетами. Вскоре после начала этого боя появилось еще десять германских истребителей. Самолет Гильшера был сбит и камнем упал на землю. Янченко приземлился рядом с местом падения сбитого «Ньюпора», забрал тело погибшего товарища и доставил его на свой аэродром в Тарнополь.

В конце апреля — начале мая было предпринято в поддержку Апрельской операции англо-французов наступление союзных войск на Салоникском фронте, но это наступление также не принесло результатов.

Успех германской подводной войны в первые месяцы этого года выражался весьма значительным числом потопленных кораблей. В апреле потери торгового тоннажа Антанты достигли наивысшего уровня — 881 тыс. т (в марте — 578,2 тыс. т). В апреле и мае в море в среднем постоянно находилось около 40 подводных лодок. Наибольшие потери несла Англия.

В апреле, во время наступления англичан в районе Суше — Круазиль и удара французов между Суассоном и Ретелем, очень активно работала артиллерия. Для успеха артиллеристов требовалась постоянная работа корректировщиков. Чтобы обеспечить безопасность их работы французским командованием было организовано и постоянно поддерживалось три серии патрулей: низкие, в составе 3-5 «Ньюпоров» или «СПАДов», летали на 2000-2500 м с целью оказания непосредственной помощи корректировщикам; средние, летающие на высоте около 4000 м группы из 3-5 самолетов, предназначались для атак на появляющиеся в этом районе германские истребители и привязные аэростаты; и, наконец, третьи, летающие на предельных высотах, прикрывали средних своих коллег.

25 апреля — Из Бельгии поднялись 23 «Гота», несущие по 13 бомб каждый, и направились на Лондон. Из-за сильной облачности до цели добрались лишь два бомбардировщика и сбросили на город всего пять бомб. Однако разрушения при этом были больше, чем после налетов цепелли-нов. Погибло 16 солдат, 16 гражданских, 30 женщин, 25 детей. Всего было убито 95 и ранено 192.

29 апреля — Рихтгофен: «29 апреля к нам должен был приехать отец, о чем он объявил нам с братом заранее. Отец тогда служил комендантом в одном маленьком городке в окрестностях Лилля, и таким образом, жил не очень далеко от нас. Я даже иногда встречался с ним во время своих полетов.

Он хотел приехать на девятичасовом поезде, но прибыл на аэродром уже в половине девятого — мы только что успели вернуться с задания. Брат первым вылез из машины и приветствовал старика словами: „Доброе утро, отец. Я только что сбил очередного англичанина44. Сразу после него я повторил в точности все движения и слова брата. Было видно, что отец очень доволен и счастлив. Наш отец не из тех, кто трясется за своих сыновей, наоборот, он скорее захотел бы залезть в аэроплан да помочь нам пострелять. Мы позавтракали вместе и снова вылетели.

Тем временем воздушное сражение разыгралось прямо над аэродромом. Отец следил за боем с начала до конца с большим интересом. К сожалению, мы не принимали в нем участия.

К аэродрому прорвалась английская эскадрилья, которая была встречена нашими аэропланами-разведчиками. Вдруг одна машина закувыркалась, но потом выправилась и заскользила вниз уже в нормальном положении. Увы, это оказался наш аэроплан.

Англичане улетели. Наша машина явно имела повреждения, но приземлилась почти правильно, пытаясь сделать это непосредственно на аэродроме, хотя свободного места было слишком мало для такого гиганта, и, кроме того, поверхность была пилоту незнакома. А земля, надо сказать, была у нас не совсем ровная. Все бросились к самолету и с сожалением обнаружили, что один из летчиков, стрелок, убит. Такой спектакль был для отца внове и очень его расстроил.

Но для нас день обещал быть замечательным. Погода по-прежнему оставалась ясной, а зенитки отовсюду продолжали стрелять, что говорило о множестве находящихся в воздухе вражеских аэропланов.

Ближе к полудню мы вылетели еще раз. И мне опять повезло, я подстрелил второго англичанина за день. Наш комендант вновь обрел хорошее расположение духа.

После я немного поспал и снова стал свеж и бодр. Тем временем Вольф умудрился посадить еще аэропланы и с эскадрильей, и в одиночку. Еще одного скушал и Шэфер. После полудня мы с братом, Шэфером, Фестнером и Аль-менродером полетели опять.

Первый послеполуденный полет оказался неудачным. Второй — лучше. Мы очень быстро встретили вражескую эскадрилью, но, к несчастью, они летели гораздо выше нас, так что мы ничего не могли сделать. Мы, правда, попытались подняться до них, но неуспешно, и вынуждены были отпустить их нетронутыми. Тогда мы полетели вдоль линии фронта, брат рядом со мной и впереди остальных. Неожиданно я заметил два вражеских артиллерийских аэроплана, приближающихся прямо к нам самым наглым и провокационным манером. Я махнул брату, и он тут же понял мои намерения. Мы шли бок о бок, набирая скорость, и каждый из нас знал, что он сильнее врага. Было здорово, что мы могли полностью полагаться друг на друга — это вещь в бою принципиальная. Ты должен верить в своего партнера по сражению.

Брат первым добрался до врага и первым атаковал, а я занялся вторым. В последний момент я быстро оглянулся, чтобы проверить, нет ли поблизости третей машины — нет, мы были одни и могли сражаться с врагом с глазу на глаз. Скоро я вышел к своему с удобной стороны, дал несколько точных коротких очередей и машина англичанина развалилась на куски. Никогда не выпадало мне столь быстрого успеха!

Наблюдая за падающими обломками, я, однако, не упускал из виду и брата. Он чуть ниже меня все еще вел бой.

У меня образовалось время посмотреть на сражение, и должен признаться, что я и сам не смог бы вести его лучше, чем брат. Он стремился за противником, как волк и они хищно кружили вокруг друг друга. Неожиданно вражеский аэроплан стал опускаться, что является явным признаком попадания. Вероятно, летчик был ранен в голову. Машина стала падать, а крылья ее разламываться в воздухе. И этот аэроплан упал почти рядом с моим. Я подлетел к брату, мы поздравили друг друга, махнув рукой, и улетели, весьма довольные своим делом. Здорово, когда ты можешь летать вместе с родным братом и, кроме того, воевать столь удачно!

Тем временем остальные машины эскадрильи наблюдали за нашим спектаклем, но, конечно, не могли нам помочь, поскольку бороться в воздухе приходится один на один. Если летчик наметил себе цель, то другим незачем ему помогать. Они могут только смотреть и защищать его спину, иначе его могут атаковать сзади.

Мы полетели дальше и поднялись на приличную высоту, поскольку и там можно было встретиться с членами ан-тирихтгофенского клуба. Нас, то есть наши алые прекрасные машины было видно издалека, а тем более в мощном солнечном свете Мы летели близко друг к другу, поскольку знали, что наши английские друзья никогда не прочь подкараулить нас. И точно, они появились, но к несчастью, опять гораздо выше, так что нам ничего не оставалось, как самим ждать их атаки. Знаменитые трипланы „СПАД“ были действительно отличными машинами, но, тем не менее, качество аэроплана значит еще далеко не все. Все зависит от того, кто сидит в этом аэроплане. Англичане начали осторожную игру, но пока еще не кусались. Мы решили атаковать их со своей стороны. В ответ мы увидели: нет, спасибо. Какого же черта было выставлять против нас эскадрилью, а потом просто взять и показать хвост?!

Правда, один из них все же сохранил лицо и обрушился на нашу последнюю машину. Сражение было принято, несмотря на невыгодность позиции. Если хочешь заниматься торговлей, то прежде всего надо готовить себя к желаниям покупателей. Словом, мы все выстроились в круг, но англичанин все сразу же понял и улетел.

Другой попытался сыграть такую же штуку и со мной, но я тут же поприветствовал его плотным огнем двух моих пулеметов. Он попытался уйти, резко упав вниз, но это движение оказалось роковым для него; он оказался подо мной, а все, что находится в воздухе подо мной, особенно, если это аэроплан одноместный и к тому же истребитель, можно считать потерянным. Он не может зайти мне в хвост — и дело кончено.

У моего противника на сей раз была отличная скоростная машина, но, увы, он не долетел до английских окопов. Оказавшись над Ленсом, я начал стрелять, но начал слишком рано. Таков был мой трюк: не попасть в него я хотел, а лишь напугать и заманить. Он купился и начал летать кругами, что позволило мне приблизиться. Я пустился в свой обман и во второй, и в третий раз, и каждый раз мой дурачок все кружился, а я подбирался все ближе.

Скоро я приблизился к нему почти вплотную и прицелился очень тщательно. Выждав момент, когда оказался всего в пятидесяти ярдах, я нажал сразу обе гашетки. Послышался легкий шипящий звук, явно говорящий о том, что пробит бензобак. Потом я увидел яркое пламя, и мой милорд исчез где-то внизу

Это была четвертая победа за день. У брата тоже оказалось двое. Оказывается, отец приехал на истинный пир. Радость его была неописуема.

Вечером я пригласил гостей, среди которых оказался и мой друг Ведель, служивший поблизости. Мы действительно устроили пир. Два брата сбили шесть англичан за один день! Это же целая эскадрилья! И я понял, что англичане окончательно лишили нас своих симпатий».

Вечером этого дня, имея на счету пятьдесят сбитых самолетов, Рихтгофен был вызван в Главный штаб. Несмотря на запрет до прибытия в штаб участвовать в боевых действиях, Манфред успевает до отъезда сбить еще двух англичан за следующие два дня.

МАЙ

Кавказская военная авиационная школа в Тифлисе к (1) мая 1917 г. помимо самолетов «Фарман» и «Вуазен» имела 4 самолета «Альбатрос», 4 — «Моран», 2 — «Кодрон», 3 — «Моран-Солнье» и 37 — «Моран-Парасоль». Всего — 88 самолетов. Все эти самолеты уже устарели на данный момент военных действий. Тем не менее, многие русские летчики и на фронте еще продолжали летать на таких машинах.

На французском же фронте разгоралось противостояние английских, французских и германских летчиков. Счастливо пережив кровавый апрель, Р. Фонк сбил в этом месяце на своем «СПАД S-VII» трех германцев.

Британия стала поставлять на фронт триплан «Сопвич-Кэмел», еще более лучшие машины, чем господствовавшие на этот момент в воздухе германские «Альбатросы». Знаменитая канадская «черная эскадрилья» под командованием сублейтенанта Рэймонда Коллишоу, сбившая за май-июль 1917 года 87 немецких самолетов, летала именно на этих трипланах. Каждый самолет, входивший в эту эскадрилью, имел имя, неизменно начинавшееся со слова «черный»: «черная смерть», «черный принц» и т. д.

1 мая — Рихтгофен: «В полдень мы прибыли в Главный штаб и были сердечно встречены товарищами, с которыми я когда-то был знаком и которые теперь работали в самой святая святых. Мне искренне жаль этих несчастных растратчиков чернил. В войне они не видят и половину ее прелести. Первым делом я отправился к командующему Воздушными Силами».

2 мая — Рихтгофен: «Наутро настал великий момент встречи с Гинденбургом и Людендорфом, правда, мне пришлось их немного дожидаться.

Мне трудно описать свою встречу с этими генералами, из которых сначала я разговаривал с Гинденбургом, а уж потом с Людендорфом.

Чарующее чувство охватывает тебя в кабинете, где вершатся судьбы мира, но все же я был очень рад, когда вырвался из святая святых и получил приглашение на завтрак к Его Величеству. Это был день моего рождения, и кто-то явно сообщил об этом ему Он поздравил меня первым делом с моими успехами, а уж потом с двадцатипятилетием. Он вручил мне и маленький подарок по этому случаю.

До этого времени я, конечно, не мог и представить, что в свое двадцатипятилетие буду сидеть по правую руку от генерала полевого маршала Гинденбурга и даже буду упомянут в его речи.

На следующий день я обедал уже с Её Величеством, для чего приехал в Гомбург.

Её Величество тоже поднесла мне подарок, а я был счастлив показать ей, как взлетает аэроплан. Вечером я снова оказался у Гинденбурга».

Гинденбург: «Были у нас, по нашему приглашению, молодые непобедимые герои: Белке и фон Рихтгофен. Добрые и скромные, они радовали нас. Честь их памяти...»

3 мая — Французский летчик Фонк одерживает победу над двумя германскими «Румплерами»; эта победа также не входит в зачет, как и прошлогодняя.

5 мая — Рихтгофен: «Я получил телеграмму: „Лотар ранен, но не смертельно4' — и все. Как потом выяснилось, он слишком увлекся, охотясь на врага вместе с Альменро-дером. Вдалеке и внизу на другой стороне фронта он заметил крадущегося одинокого англичанина. Это был один из тех пехотных аэропланов, которые плевали на действия наших войск, и мы тоже задирали их порядочно. Так что уж не знаю, какие там сведения они добывали из этих своих ползаний.

Брат находился на высоте около шести тысяч футов, в то время как англичанин — только в три. Брат быстро приблизился к противнику, приготовился нырнуть и через несколько секунд был уже над ним. Англичанин решил, что сможет избежать дуэли, и тоже нырнул. Брат снова за ним, совершенно не думая, на какой стороне фронта он находится. Он был воодушевлен единственной мыслью — заставить нахала сесть. Это, разумеется, правильная мысль, я сам постоянно действую именно так, но брат, побеждая в каждом бою, наверное, немного расслабился.

Уже над самой землей он увидел удобную позицию для удара и дал несколько очередей по кабине. Англичанин упал. Делать больше было нечего.

После такой борьбы, особенно на такой малой высоте, когда приходится постоянно крутиться, качаться и описывать круги, он совсем забыл об опасности. А воздух в тот день был очень туманным, погода крайне неблагоприятная. Кое-как брат определил, что находится далеко за линией фронта, за хребтом Вими. Вершина этой горы возвышается над местностью, по крайней мере, на триста футов, и брат, по сообщению наземных наблюдателей, скрылся за вершинами Вими.

Лететь домой через вражескую территорию — дело, скажу я вам, весьма малоприятное. В тебя могут стрелять, а ты в ответ — нет. Попадают, правда, очень редко.

Брат приблизился к линии фронта и отчетливо слышал каждый выстрел, напоминающий треск жаримых в огне орехов. Неожиданно он почувствовал, что ранен, все поплыло у него перед глазами. Мой брат, к сожалению, из тех людей, что не переносят вида собственной крови. Если истекает кровью кто-нибудь другой, это не производит на него сильного впечатления, но вид собственной крови приводит в полное замешательство. Он почувствовал, как кровь течет по правой ноге теплым потоком, и одновременно возникла боль в бедре. Стрельба внизу не прекращалась, что говорило о том, что он все еще над вражеской территорией. Неожиданно стрельба разом прекратилась — он пересек линию фронта. Теперь надо было собрать все силы, чтобы быстренько перелететь и нейтральную полосу. Он увидел лес, а рядом с ним луг. Подлетев туда, брат механически, почти бессознательно выключил мотор и в тот же миг потерял сознание.

Брат летел на одноместной машине, и помочь ему, естественно, никто не мог. Еще просто чудо, что он сумел посадить аэроплан, поскольку ни одна летающая машина не поднимается и не взлетает автоматически. Ходили слухи, будто в Кельне есть один старый «Таубе», который взлетает сам, как только пилот занимает свое место, сам делает круги и сам садится ровно через пять минут. Многие утверждали, что сами видели эту удивительную машину. Я лично не видел, но убежден, что это действительно так.

Однако брат мой летал не на такой волшебной автоматической машине, но, тем не менее, при посадке он никак не пострадал. Пришел он в себя только уже в госпитале и был отправлен в Дуа».

6мая — Рихтгофен: «Я приехал в Швайдниц, мой родной городок. Несмотря на то, что прибыл я туда в семь утра, на вокзале уже собралась огромная толпа, и приняли меня очень сердечно. В полдень начались всевозможные посвященные мне демонстрации и шествия, в том числе и парад бойскаутов. Мне стало ясно, что мой народ проявляет к сражающимся воздушным бойцам самый живой интерес».

7мая — Рене Фонк в воздушном бою сбивает «Фокке-ра». Младший Рихтгофен сбивает британского аса Болла.

Рихтгофен: «Через четыре недели брат сбил уже двадцать англичан, и этот рекорд воистину уникален. Такого, кажется, еще не бывало, чтобы летчик сразу же после экзамена сбил свою первую жертву, а через практически месяц довел счет уже до двадцати!

Двадцать вторым противником брата стал знаменитый капитан Болл. Он, пожалуй, был лучшим английским летчиком. Для меня была большая радость в том, что брат сбил второго по известности английского аса.

Капитан Болл летал на триплане и встретился с братом над линией фронта. Каждый решил поймать другого, будучи уверен в своем превосходстве. Противники были очень близко друг от друга и постоянно атаковали друг друга. Но зайти в хвост так никому и не удавалось. Неожиданно оба дали по несколько прицельных коротких очередей, затем стали сближаться и снова выстрелили, целя теперь уже по моторам. Правда, вероятность попадания была очень мала, поскольку аэропланы сходились на скорости, в два раза превышавшей нормальную. Было сомнительно, что кто-нибудь попадет. Брат, бывший чуть ниже, слишком резко бросил машину вправо и в результате перевернулся. На мгновение его аэроплан стал беззащитен и потерял равновесие, но брат быстро выправил положение и тут же заметил, что у него прострелены оба бензобака. Оставалось только выключить мотор и быстро садиться, в противном случае машина загорелась бы прямо в воздухе.

Но брата не оставляла мысль, что же сделалось с противником? В тот момент, когда его машина, переворачиваясь, делала сальто, он видел, что англичанин тоже делает кульбит и падает. Значит, он должен быть где-то неподалеку, но где — выше или ниже? Вверху англичанина не оказалось, и, посмотрев вниз, брат увидел, что триплан падает, продолжая делать свои сальто-мортале. Он падал, падал, падал, пока не коснулся земли и не разлетелся вдребезги. Все это произошло на нашей территории. Оба противника атаковали друг друга лоб в лоб, у брата оказались размож-жены бензобаки, а у капитана Болла прострелена голова. У последнего было с собой несколько фотографий и газетных вырезок из своего родного города, где его обожали. Во времена Бельке капитан Болл уничтожил тридцать шесть наших машин, но и на него нашелся мастер. И случайно ли было то, что такой известный человек погиб смертью простого солдата? Конечно, именно он командовал этой анти-рихтгофенской эскадрильей, и теперь англичане должны были явно удвоить усилия по моей поимке. К сожалению, я уже и так пропустил уйму возможностей заставить их полюбить себя еще больше».

12мая — Эскадрилья из семи британских самолетов «Соп-вич-Пап» в воздушном бою сбивает пять «Альбатросов».

Началось десятое наступление итальянцев на Изоццо. Наступление должно было начаться одновременно с наступлением англичан и французов, однако генерал Кадор-на нарушил принятый в ноябре 1916 г. в Шантильи план и начал наступление, когда Апрельская операция на Западном фронте уже провалилась. Бои, длившиеся до 4 июня, не вышли за рамки мелких тактических достижений, хотя и сопровождались большими потерями с обеих сторон.

Итальянский военный исследователь Виллари писал, что десятое сражение на Изонцо «сопровождалось более тяжелыми потерями, чем наступления Нивеля».

16 мая — Генерал Нивель, обещавший «новый план» и новую стратегию, фактически продолжал войну на истощение; поэтому в этот день он был сменен генералом Пете-ном147. Начальником генерального штаба вместо Петена стал генерал Фош.

Генералы Фош и Петен после тщательного пересмотра основных фактов военного положения на настоящий момент вырабатывают следующие положения:

«...Обещанный нам миллион американских солдат гарантирует неоспоримое превосходство наших войск на 1 июля 1918 г.

Четыре большие производственные программы гарантируют нам... определенное превосходство по линии обеспечения боевыми средствами. Вот эти программы:

1. Расширенное производство боевых самолетов, за которым последует осуществление большой программы постройки бомбовозов, сделают нас хозяевами в воздухе.

2. Мы удвоим нашу наличность дальнобойных орудий.

3. Заказ на постройку 2500 танков...

4. Огромный заказ на ядовитые газы и дымовые средства...

Эти программы были внушены печальными уроками 16 апреля о необходимости овладения воздухом для разрушения подземных траншей и укреплений, защиты от пулеметного огня с помощью танков...»

18 мая — В США (впервые после гражданской войны) издается закон о всеобщей воинской повинности, по которому в армию призываются лица мужского пола в возрасте от 21 года до 30 лет.

В России по-прежнему успешно продолжала свою боевую деятельность ЭВК.

21 мая — Капитан Г.В. Клембовский на «ИМ-15» вступил в воздушный бой с тремя немецкими истребителями и сбил двух из них, которые осмелились подойти слишком близко. На борту «ИМ-15» механик Голубец был легко ранен в плечо. Воздушное судно получило несколько попаданий, которые повредили пропеллер и вывели из строя один из двигателей.

История этого рейда такова: «ИМ-15» вылетел из Ягель-ницы, неподалеку от Черткова утром (8 мая) 1917 г. Экипаж состоял из командира корабля, капитана Г.В. Клембовского; заместителя командира лейтенанта Демичева-Иванова; артиллерийского офицера капитана П.В. Ивановского; военного пилота штабс-капитана Федорова; и механика, унтер-офицера Голубца. На борту самолета было 606 кг бензина, 131 кг масла, шесть 16-кг бомб и четыре пулемета, включая Виккерс и Льюис, а также два легких пулемета Мадсена. Патронов — с избытком. Маршрут вылета: Ягельница, Мон-стрежиско, Липица, Дольна и сельскохозяйственный комплекс в Хутиско, где находился штаб 22-й турецкой пехотной дивизии. Во время полета экипаж воздушного судна стрелял из пулеметов по вражеским окопам. Четыре бомбы, сброшенные на Хутиско, попали в строения и вызвали пожары. На обратном пути, примерно в десяти километрах от наших окопов, в районе деревни Мечищув, три «Фоккера» приблизились и атаковали «ИМ-15» сзади. Ответным огнем один истребитель был сбит и упал в лесу неподалеку от германских траншей. Второй «Фоккер» был сбит уже над нашей территорией. Из-за повреждений, которые получил «ИМ-15» и из-за ранений механика Голубца экипаж не видел падение «Фоккера». Информация об уничтожении германских самолетов была передана в штаб армии частями XLI армейского корпуса. Свидетели указывали, что воздушный бой проходил на высоте от 1800 до 2400 метров.

За эти боевые действия заместитель командира «ИМ-15» лейтенант Демичев-Иванов был награжден орденом Св. Георгия IV степени. Капитан Ивановский и штабс-капитан Федоров — Георгиевскими мечами, унтер-офицер Голубец — Георгиевским крестом. Командир «ИМ-15», капитан Клембовский был также рекомендован к награждению орденом Св. Георгия IV степени. Эта рекомендация была послана через штаб Юго-Западного фронта в Георгиевский совет в Петрограде, но последующие революционные события помешали капитану Клембовскому получить награду.

. После воздушного боя капитан Клембовский получил следующую телеграмму от командующего Юго-Западным фронтом:

Главнокомандующий приказал передать свою глубокую благодарность всем членам экипажа «ИМ-15» за их отважные действия во время воздушного боя в районе деревни Мечищув.

24 мая — Один из отрядов ЭВК неподалеку от Тарнопо-ля испытал глубокий революционный кризис, который имел трагические последствия; (11 мая) 1917г. у города Микули-ста, вместе со всем экипажем разбился «ИМ-1». Теперь уже офицеры начали страдать от нижних чинов. Когда воздушное судно находилось в воздухе, сломалась одна из стоек. Инцидент был результатом преднамеренного саботажа. Кто-то ослабил стойку и удерживающие ее тросы, и этот ущерб мог быть предотвращен, если бы штатный механик «ИМ-1» М.Т. Шидловский, который всегда тщательно обследовал самолет перед вылетом, находился на службе. Шидловский заявил, что был болен в результате постоянных оскорблений и угроз от нижних чинов эскадрильи. Он был помещен в госпиталь. Офицеры «ИМ-1», отправлявшиеся на боевое задание, могли просмотреть такую вещь, как ослабленную стойку или даже удаленную гайку.

Во время катастрофы погиб весь экипаж. Командир «ИМ-1» лейтенант Г.И. Лавров был флотским авиатором, который в 1914 г. совершил полет в Киев вместе с Сикор-ским. В то время Лавров командовал отдельным отрядом ЭВК. Другими членами экипажа, погибшими в результате этой трагической аварии были: заместитель командира лейтенант В.К. Витковский; лейтенант Шокальский, капитан Отрешко, прапорщик Балашов и механик Сафонов.

25 мая — Германские бомбардировщики Готта предприняли свое первое воздушное нападение на Англию. С аэродрома в Бельгии отправились 23 самолета, каждый из них нес на борту по 13 бомб. Из-за сильной облачности до Лондона добрались только 2 машины. Они сбросили 5 бомб, которые причинили разрушения более значительные, чем производили цеппелины. Было убито 95 человек, в том числе 25 детей и 16 военных, 192 человека было ранено. Остальные самолеты сбросили бомбы в Кенте.

Грей: «В Англии стали известны так называемые „Вонг-вонги“, прозванные так за характерный звук, когда они „выходили из фазы11. Теперь, увы, он хорошо известен всем жителям Юго-Восточного побережья Англии как звук бомбардировщиков ,,Гота“».

Гийнемер ставит рекорд — в один день сбивает четыре германских самолета.

27мая — Французский летчик Оже один атаковал группу из шести германских самолетов и смог принудить ее снизиться с высоты 4500 м до высоты 2500 м. Затем он же атаковал другую группу из восьми германских двухместных самолетов и заставил ее рассыпаться, один из самолетов снизив до высоты 500 м. Однако ни одного самолета сбить ему не удалось.

28 мая — В России главнокомандующим русской армии назначен генерал Брусилов.

Брусилов: «...в половине мая 1917 г. я был назначен верховным главнокомандующим. Я понимал, что, в сущности война для нас кончена, ибо не было безусловно никаких средств заставить войска воевать. Это была химера...»

Тем не менее служба шла своим чередом. Наконец-то в русских войсках появился парашют Котельникова, изобретенный и испытанный еще в 1911 году.

В этом месяце парашют Котельникова испытывался в 28-м корпусном воздухоплавательном отряде. Вначале с ним с высоты около 300 м сбрасывали чучело. Первый прыжок с парашютом сделал подпоручик Остратов. «С высоты около 500 м подпоручик Остратов выпрыгнул из корзины ногами вниз. Парашют падал около 4 секунд, не открываясь, а затем раскрылся, и падение продолжалось плавно и довольно медленно, но ближе к земле падение несколько ускорилось. Спуск закончился вполне благополучно. По словам подпоручика Остратова, при спуске толчков и каких-либо болезненных явлений не ощущал».

Тем не менее, несмотря на положительное заключение об испытании парашюта Котельникова, многие относились к этому виду спасения скептически. Опасались главным образом того, что во время падения до момента раскрытия парашюта человек будет испытывать болезненные явления. При этом ссылались на практику быстрого спуска на аэростате, когда наблюдались прилив крови к голове, кровотечение из горла и носа, шум и боль в ушах. Командир 5-го армейского воздухоплавательного отряда Анощен-ко свидетельствовал о высказываемых опасениях, что в первый момент раскрытия парашюта получится слишком сильный толчок, который произведет общее сотрясение пилота и т. п. Дело осложнялось еще и тем, что командование закупило во Франции парашюты Жюкмеса, ненадежные и опасные, и усиленно рекомендовало их к применению.

г Впрочем, даже этот парашют вполне мог порой спасти жизнь летчика. Незадолго до этих испытаний, 25 января произошел забавный случай. «Внезапно раскрывшийся и оторвавшийся от оболочки змейкового аэростата парашют насильно вытащил из корзины воздухоплавателя 6-го отряда Мищкойта. К счастью, спуск на землю прошел благополучно». Подобный случай имел место и в мае предыдущего года, но в тот раз наблюдатель успел обрезать парашют и остался в гондоле.

Для устранения подобных случаев подпоручик 12-й воздухоплавательной роты Н.Д. Анощенко разработал и предложил свою систему подвески парашюта.

В первые годы войны к парашютам все авиаторы и воздухоплаватели относились с большим недоверием. Однако, подвергавшиеся все более частым нападениям истребителей воздухоплаватели, стали пользоваться парашютами. И, как это ни странно, парашюты применялись в русской армии только в воздухоплавательных ротах, летчики тех лет пренебрегали этим средством. Никто из них не высказался открыто по этому поводу, но скорее всего, у каждого из них в подавляющем большинстве случаев была надежда спасти самолет, так или иначе дотянув до подходящего места и посадив его. В Англии же пользование парашютом было даже запрещено; летчикам предписывалось стремиться в любой ситуации спасать дорогостоящие машины.

Из состава русских авиаторов в мае месяце выбыло 22 человека; из них 7 пилотов-офицеров и 1 солдат, а также погибли во время совершения боевых полетов 5 наблюдателей, еще 4 солдата и 5 наблюдателей погибли из-за неисправностей самолетов. Вероятно, как минимум в половине этих случаев летчики могли бы остаться живы, если бы воспользовались парашютом. Однако, никто даже не пытался предлагать подобного решения.

И это несмотря на то, что парашют, казалось бы, уже был достаточно испытан. Многие пытались найти средство для спасения летчиков в аварийных ситуациях. Однако первым создал действительно вполне совершенный для этой цели парашют русский изобретатель отставной артиллерийский поручик Глеб Евгеньевич Котельников. Из докладной записки Котельникова: «Длинный и скорбный синодик славных жертв в авиации натолкнул меня на изобретение весьма простого полезного прибора для предотвращения гибели авиаторов». Основная заслуга Котельникова состоит в том, что он первым создал парашют, укладывающийся в ранец и имевший стропы, соединявшиеся с подвесной системой в двух точках. Котельникову долго чинили препятствия. Председатель Комиссии по рассмотрению его изобретения М.М. Кованько заявил, что после того как летчик выбросится из самолета и откроет парашют, он будет больше ему не нужен, так как при рывке у него оторвутся ноги. Однако Котельников добился своего.

Первые опыты по испытанию парашюта Котельникова производились (10) августа 1911г. На парашюте сбрасывали манекен. Этих опытов оказалось недостаточно. (6) июля 1912 г. по ходатайству военного министра, до которого дошел Котельников, были вновь проведены опыты. «Парашют вполне раскрылся на третьей секунде, т. е. пролетев всего 15 м, и без всяких колебательных движений опустился... имея скорость 1,5 м/с... трава на месте спуска оказалась едва примятой». Однако русское военное руководство вновь отнеслось к этому скептически.

Генерал Вернардер: «Кукла-то... может упасть более или менее счастливо, а кто же из живых первый решится сделать опыт лично? Изобретатель прибора также ведь еще не пробовал лично опускаться на изобретенном им парашюте...» Частное товарищество В.А. Ломач изготовило опытную партию парашютов, демонстрировало их сначала в Севастопольской школе, а в 1913 г. в Париже и Руане. Два парашюта Ломач оставил за границей.

В Европе первые прыжки с самолета с парашютом производились еще в начале 1913 г. Француз Бури прыгал с самолета «Депердюссен», управляемого пилотом Лемуа-ном. Во время одного из таких опытов, уже весной 1914 г., парашют запутался в одной из рулевых поверхностей самолета и разорвался; пилот потерял возможность управлять самолетом. Оба летчика упали на землю, однако выжили.

В области прыжков с парашютом с борта самолета среди женщин первое место принадлежит Джорджии (Тайни) Бродвик, которая была первой женщиной в мире, совершившей такой прыжок 21 июня 1913 г. с высоты 1000 футов в Лос Анжелесе, чтобы продемонстрировать эффектность нового парашюта Глена Л. Мартина. Джорджия сидела на маленькой платформе, укрепленной на правом крыле самолета и, когда настало время прыгать, нажала на устройство, опрокидывающее сиденье и позволяющее упасть отвесно вниз. Парашют раскрылся, и она приземлилась на ноги. Мартин сам был летчиком и вел этот самолет. К этому времени Тайни была ветераном прыжков с парашютом с воздушных шаров. В 1915 г. Тайни прыгнула с парашютом конструкции ее брата Чарльза Бродвика с самолета, летящего со скоростью 75 миль/час на высоте 1500 футов.

Тем не менее авиаторы все еще не обращались даже мысленно к такому, казалось бы, вполне естественному средству спасения, особенно из горящего самолета.

ИЮНЬ

Летом 1917 г. на русском фронте имелся лишь 461 исправный самолет. На вооружении состояло, прежде всего: 70 — «Ньюпор-11-Бебе»,68 — «Ньюпор-21»,43 — «СПАД», 70 — «Фарман-30», 39 — «Морис-Фарман-40», 37 — «Код-рон», 150 — «Вуазен», 76 — «Анатра-Д», 41 — «Лебедь-12», 25 — «СПАД» с кабиной. Всех прочих в незначительном количестве; всего имелось не менее 30 типов.

Такая многотипность самолетов являлась бичом для русской армии. Трудно было не только наладить массовое производство самолетов, но и переучивать в боевых условиях личный состав. В довершение всего нехватка запчастей крайне усложняла эксплуатацию этой массы разнотипных самолетов.

Подполковник Ткачев, инспектируя авиацию Юго-Западного фронта в начале 1917 г. вынужден был признать, что «лучшими из имеющихся сейчас на фронте систем являются истребители французских заводов».

За время войны импорт в Россию составил: из Франции — 65% самолетов и 90% двигателей, из Италии — 25% самолетов и из Англии — 10% самолетов и 10% двигателей. В 1917 г. в Италии были размещены заказы на 1700 двигателей (20 млн. руб.), которые, однако не были реализованы.

Многое из посланного в Россию союзниками не доходило до места назначения. Летом 1917 г. на пути в Архангельск был потоплен английский пароход «Буревестник», на борту которого находились самолеты «Сопвич» и сорок ящиков инструментов для авиамехаников. Вместе с английским пароходом «Вариоль» пошли ко дну двигатели «Клер-же», свечи «Рев», 100 бомбовых прицелов и др. На потопленном французском корабле «Кинг Давид» находилось 46 самолетов типа «Ньюпор» («21» и «24») и «Фарман-40» с запасными частями для двигателей, а также 4 ящика образцов для постройки самолета «СПАД».

Наиболее ценными на данный момент аппаратами являлись «Ньюпор-17» (всего 14 машин) и «СПАД».

В 1917 г. в России все еще продолжали строить самолеты типа «Фарман» и «Вуазен», в то время как во Франции и в Англии они уже были сняты с производства. Однако в этом году в авиаотряды начали поступать самолеты отечественного производства «Декан» одесского завода «Анатра», а также «Фарман-30» с двигателем «Сальмсон» мощностью 160 л. с., «Сопвич» с двигателями «Клерже» мощностью 130 л. с., «СПАД» с двигателями «Рон» мощностью 120 л. с. и др.

Наиболее насыщенными материальной частью были Юго-Западный и Румынский фронты — 259 самолетов, Западный фронт — 125 самолетов, Северный — 93, Кавказский фронт и другие — 104 самолета, но значительная часть этих машин была на базах. Всего на фронтах числился 1031 самолет, однако реально боеспособных из них было меньше половины. Эти данные относятся к началу июньского наступления 1917 года.

На истребительные группы была возложена задача прикрывать корректировщиков от нападения неприятельских истребителей. Такая охрана называлась среди истребителей барражированием. Из-за небольшого запаса горючего каждый истребитель нес вахту не более полутора часов. Затем, слегка покачав крыльями, — как бы говоря своему подзащитному: «я ухожу, смотри в оба» — возвращался на аэродром, и на охрану вылетала другая машина. Однако были в это время в России и такие истребители, которые могли летать гораздо дольше.

Участник войны русский летчик Северский писал, что в 1917 г. во время полетов «Муромцев» над Рижским заливом и нанесения ударов по военно-морским базам врага русские истребители сопровождали бомбардировщиков на всем протяжении их пути, позволяя им беспрепятственно производить бомбардировку Этими истребителями были «Ньюпоры» и «СПАДы», построенные в России. Прежние истребители не могли соперничать с «Муромцами» в дальности полета.

Все активнее начинали использоваться самолеты в морских условиях.

2 июня — В Тихом океане в 15 час. 50 мин. с германского сторожевого корабля «Волк» был спущен на воду и взлетел гидросамолет «Волченок» с заданием: «Задержать торговое судно, появившееся севернее о. Рауль, и привести его к кораблю».

Через несколько минут «Волченок», летевший на высоте 350 м, приблизился к судну, по спирали спустился за его кормой до 80 м и, пролетая над ним, сбросил на палубу парусиновый мешочек со свинцовым грузиком и запиской внутри (кису). В записке был ультиматум на английском языке: «Берите курс южнее германского крейсера и не смейте пользоваться радиотелеграфом. Если не исполните приказа, будете атакованы бомбами».

Вслед за этим «Волченок», пройдясь над судном вторично, сбросил небольшую бомбу, упавшую в 20 м от носа судна.

Новозеландское судно «Вайруна» в 3900 т (груз на несколько млн. марок золотом), шедшее из Окленда в Сан-Франциско, выполнило приказ.

4 июня — Состоялось второе воздушное нападение германских бомбардировщиков «Готта» на Англию. Убито 13 человек.

5 июня — В ночь группа из трех германских двухмоторных трехместных самолетов «Готта», сопровождаемых тремя двухместными «Альбатросами» бомбили аэродром французской истребительной группы «Аистов». Три бомбы упали перед бараками, в которых находились летчики — погибло три человека из 3-й эскадрильи.

Эти налеты германских бомбардировщиков на различные объекты в глубоком французском тылу совершались в июне регулярно.

7 июня — После провала Апрельского наступления западные державы отказываются от решения крупных стратегических задач. В этот день англичане силами своей 2-й армии наступают у Мессин (район Ипра). Цель наступления — срезать выступ, вклинившийся 15-км дугой в участок английского фронта. Операция готовилась долго и тщательно. Прокапывались подземные галереи, доходившие местами даже до второй линии германских укреплений. Артиллерийская подготовка с короткими перерывами велась с 28 мая днем и ночью.

В 3 час. 10 мин. был произведен взрыв 19 горнов (подкопов)148; на воздух взлетела часть германских позиций. Первая и местами вторая линии окопов были превращены в груду развалин. Образовавшиеся воронки достигали глубины 60 м и диаметра до 120 м.

Гинденбург: «В роковой день, 7 июня, поднимается минированная почва под линией обороны, и главная ее опора рушится под падающей массой земли, английская атака повергает последние остатки немецкой обороны».

8 июня — После получасовой воздушной схватки 24-летний германский летчик Герман Геринг сбил свой первый самолет.

12 июня — (31) мая русский военный летчик Макаров, набрав высоту 1800 м, устремил машину вниз и на высоте 1500 м сделал подряд две «мертвые петли». Наблюдавшие с земли летчики засвидетельствовали, что и вторая петля была сделана «вполне чисто». По осмотру самолета после полета выяснилось, что его регулировка нигде не нарушилась. Акт подписали 22 авиатора.

Впервые в России фигуры высшего пилотажа были выполнены на непредназначенном для этого самолете.

Этот полет производился не для демонстрации летного мастерства пилота. У русских авиаторов очень большие нарекания вызывали отечественные самолеты производства одесского завода. Заводские конструкторы старательно учитывали и исправляли все недостатки своих машин в новых выпусках. Но даже после того, как машина была улучшена заводом и на нее установлен двигатель «Клерже», летчики по-прежнему с опаской пользовались ею. Например, в 4-м артиллерийском отряде Юго-Западного фронта за июнь 1917 г. шесть новых самолетов вышли из строя. И причины их поломок не всегда были до конца ясны; появилось подозрение, что летчики сознательно портят самолеты на земле, не доверяя им в воздухе.

Чтобы рассеять недоверчивое отношение летного состава к машине, командир 11-го армейского авиационного отряда штабс-капитан Макаров решил выполнить на ней фигуры высшего пилотажа. Для этой цели был взят боевой самолет нормальной регулировки «Анатра-Д» с двигателем «Гном-Моносупап» мощностью 100 л. с. Вместо пассажира был пристегнут мешок с песком.

13 июня — Последовал планировавшийся целый месяц воздушный удар по Лондону, в котором приняли участие 22 самолета «Гота» G.II; 14 из них добрались до британской столицы. Немецкие бомбардировщики впервые атаковали Лондон днем (около 12 часов дня) и с высоты около 3,5 тыс. м сбросили более 100 бомб общим весом 4300 кг. Это было тяжелейшее нападение Первой мировой. Потери гражданского населения Лондона составили 594 человека, из которых 162 погибло. В одной части города началась паника, когда подробности этого воздушного удара стали известны. В городской школе во время налета было убито 15 школьников. Английская общественность приложила энергичные усилия к воздушной обороне и нанесению ударов возмездия по Германии.

Это был первый групповой налет германской авиации на британскую столицу. Все самолеты успешно вернулись на свою базу в Остенде.

С этого момента началась массовая эвакуация детей из Лондона.

14 июня — Ллойд Джордж: «Очень участились налеты германских аэропланов на Лондон и юго-восточные графства; убытки и число человеческих жертв принимали серьезные размеры. Мы никак не могли воспрепятствовать этим неприятельским воздушным рейдам... Мы могли только создать сильный воздушный флот в самой Англии, который встречал бы неприятеля в воздухе, истреблял его машины и сделал бы для него воздушные рейды слишком дорогим предприятием; мы могли также производить карательные налеты на его города и доказать ему, что этот способ ведения войны нерентабелен. И в том и в другом случае нам нужно было иметь много аэропланов...

На заседании военного кабинета, происходившего на другой день после серьезного рейда немецких аэропланов... мы решили сформировать сильный отряд лучших летчиков на лучших машинах, чтобы в следующий раз организовать „жаркую встречу" неприятелю. Мы отозвали для этой цели две эскадрильи из Франции и поместили их близ Кентербери и близ Кале.

Мы тщательно изучали вопрос о карательных рейдах на германские города... и пришли к заключению, что мы еще не располагаем достаточным числом хороших машин для того, чтобы начать регулярную бомбардировку германских городов... Случайные же рейды только раздразнят немцев...»

17июня — (4) июня, совершая посадку без горючего на свой аэродром у деревни Плотычи возле Тарнополя, капитан Крутень на самолете «Ныопор-23» сделал разворот на небольшой высоте и, неожиданно потеряв скорость, разбился.

Из приказа: «Возвращаясь с боевого полета, разбился насмерть один из самых доблестных и отважных наших летчиков капитан Крутень».

Из газеты: «После великого Нестерова он был наиболее видным из боевых летчиков. Погибшему Крутеню шел всего лишь двадцать пятый год... Для характеристики боевой деятельности погибшего авиатора достаточно указать, что в одну последнюю неделю им было сбито три немецких самолета».

Из воспоминаний корректировщика Брагина: «В одном из полетов капитан Крутень сбил на моих глазах самолет противника. Заметив немца, Крутень атаковал его сверху, со стороны солнца. Две-три коротких очереди из пулемета, и мы увидели, как немецкий самолет стал падать. Это была предпоследняя воздушная победа Крутеня. Через несколько дней, находясь на своем аэродроме (у деревни Денисув) вблизи Тарнополя, я услышал короткие пулеметные очереди. Бой шел в стороне от аэродрома на высоте 2000-2500 м. В синеве безоблачного неба, освещенного лучами летнего южного солнца, трудно было различить самолеты, ведущие воздушный бой.

Через час на аэродром пришла телефонограмма от капитана Крутеня с просьбой выслать в указанный им район самолет „Вуазен" с бидоном горючего и „мандолиной" (так назывался костыль самолета „Ньюпор-23" за его сходство с этим музыкальным инструментом). Кроме того, Крутень просил выслать санитара с перевязочными материалами. По приказанию командира авиаотряда я, несмотря насильную болтанку, вылетел с санитаром в указанный район, где легко нашел два стоявших на земле самолета. Один из них — сбитый немецкий аэроплан, рядом — самолет Крутеня со сломанным костылем и без капли горючего.

Пока санитар оказывал помощь раненым в бою немецким летчикам, мы с Крутенем произвели ремонт самолета. Сдав раненых в ближайшую воинскую часть, я вылетел на свой аэродром, а капитан Крутень, наполнив баки самолета бензином, вылетел в расположение своей истребительной группы».

На момент гибели на счету выдающегося русского летчика Крутеня было официально зарегистрировано 15 (а по неподтвержденным данным — 20) сбитых самолетов противника, он был абсолютным лидером среди русских летчиков. Конечно же, ему было еще далеко до лидировавшего в этот момент и имевшего на счету 52 сбитых самолета противника Манфреда фон Рихтгофена. Однако, например, на счету второго (а по некоторым источникам — первого) по результативности аса Великой войны француза Рене Фонка на этот момент было всего 2 (5) зарегистрированных побед. Так что основная борьба за первенство была еще впереди.

Миф же об отсталости русских летчиков зиждется на трех основных предпосылках:

1) на пренебрежении русского командования к отечественным летчикам;

2) на недостаточном количестве совершенной авиатехники;

3) на германской пропаганде.

Рихтгофен: «...нет ничего хуже, как совершить вынужденную посадку на чужой территории, особенно в России. Русские ненавидели летчиков, и если они их ловили, то убивали. Это был единственный риск войны в России, поскольку своих летчиков там не было... ну, скажем, почти не было».

Когда Рихтгофен был в России, он еще не был истребителем, а Крутень воевал на другом участке фронта. На Восточном фронте Крутеню не было равных. Лучшие летчики Германии и Австрии в схватках с ним неизменно терпели поражение. Так, австрийский ас обер-лейтенант Франк фон Линко-Кроуфорд (30 побед) трижды «скрещивал в воздухе шпаги» с Крутенем и, как отмечал сам австриец, каждый раз был вынужден «снижаться» (приземляться), спасая свою жизнь.

Много приемов в арсенал воздушного боя внес Евграф Крутень. Его наиболее отработанные приемы — атака с преимуществом в высоте, проход со стороны солнца в 50-100 метрах ниже противника, крутой боевой разворот в хвост вражеского аэроплана. Огонь Крутень открывал с короткой дистанции — 15-20 метров.

Он говорил: «Крайне необходимо первому обнаружить противника в воздухе, что даст возможность овладеть инициативой, а значит, принесет успех... „поймав" врага, летчик-истребитель не должен выпускать его из „захвата“ до тех пор, пока не будет истрачен последний патрон, после чего полезно обозначить стремление таранить неприятельский аэроплан. Такой маневр часто вынуждает противника производить посадку на нашей территории».

21 июня — При прыжке с парашютом машиниста лебедки змейкового аэростата Деревенко случилось несчастье: лопнувшая в воздухе стропа захлестнула остальные и не дала куполу наполниться воздухом. Деревенко разбился. Это была первая в России жертва при прыжках с парашютом. Всего в этом году в России было совершено 62 прыжка (5 с парашютом Котельникова, остальные с парашютом Жюкмеса) и 17 из них закончились катастрофой.

Гибли наблюдатели змейковых аэростатов не только по вине парашютов. Их также расстреливали во время снижения с парашютом германские истребители.

23 июня — Англичане с аэродрома в Газе бомбили немецкие железнодорожные станции в Тулкарме, турецкие штабы в Иерусалиме и немецкий военный санаторий в Монт Оливье.

Все большие трудности испытывали русские воздухоплаватели, работавшие наблюдателями на привязных аэростатах. Для борьбы с германскими истребителями их вооружили одиннадцатизарядными «Винчестерами». При помощи пулеметов и зенитной артиллерии, которыми были снабжены воздухоплавательные роты, а также «Винчестеров» и других средств самозащиты, воздухоплаватели в этом году сбили 15 германских истребителей. Однако, несмотря на все это германским авиаторам удалось уничтожить в этом году 48 змейковых аэростатов русских (41 из них в воздухе)149.

Особенно эффективно действовал против змейковых аэростатов германский авиатор Циммерман; ему удалось уничтожить в районе Тарнополя 15 русских аэростатов, корректировавших огонь артиллерии. Обычно Циммерман атаковал аэростат сверху, из-за облаков, скрытый от находящихся в корзине наблюдателей оболочкой аэростата. Поэтому русское командование установило дежурство двух истребителей для охраны работающего корректировщика. Тем не менее и эта мера ни к чему не привела. Прежде чем истребители успевали подняться в воздух, германский летчик расстреливал аэростат и скрывался.

Тогда русские подготовили специальный змейковый аэростат, в корзину которого положили около 100 кг динамита и посадили чучело наблюдателя. Подрывной капсюль соединили проводником с индукторной машиной, которая приводилась в действие с земного поста. Аэростат был поднят на 1000 м.

27 июня — В 6 часов вечера Циммерман в очередной раз атаковал русский привязной аэростат. В момент, когда германский авиатор приблизился к аэростату на 50 м, индуктор был приведен в действие, и шар взорвался. Силой взрыва из атакующего самолета вышибло мотор. Самолет, вместе с сидевшим в нем пилотом, рухнул неподалеку. Пилот погиб.

В этом году ночные полеты становятся уже вполне обычным делом не только для специально обученных авиаторов.

Из воспоминаний Брагина: «Зачастую, возвращаясь с разведки, мне приходилось делать посадку на своем аэродроме почти при полной темноте. Ожидавший моего возвращения технический персонал авиаотряда обставлял такую встречу следующим образом. В центре аэродрома разжигались три больших костра в виде треугольника, причем два костра, изображавшие входные ворота, горели ярко и были разнесены широко, третий — малый костер, зажигался в вершине треугольника. Он горел слабее, и на посадку надо было идти на него между двумя ярко горевшими кострами.

Расчет на посадку делался весьма точно с тем, чтобы коснуться колесами земли перед двумя ярко горящими кострами на освещенном участке, где легче увидеть землю для выравнивания самолета. Я совершил несколько посадок в таких условиях, все они кончились без аварий».

В июне Антанта добилась свержения короля Греции

Константина, проводившего германофильскую политику; Греция была вовлечена в войну. Это полностью обеспечило тыл Салоникского фронта.

ИЮЛЬ

Несмотря на происходящие в России беспорядки план наступления русских войск оставался в силе.

ИЮЛЬСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА РУССКОМ ФРОНТЕ

1 июля — После двухдневной артиллерийской подготовки войска 7-й и 11-й армий Юго-Западного фронта перешли в наступление на Львовском направлении и заняли несколько участков австро-германских позиций. Однако в последующие дни наступление застопорилось.

В летней операции Юго-Западного фронта активно участвовала авиация. Поскольку личный состав авиационных частей состоял большей частью из офицеров, он не подвергся еще революционному разложению.150 Авиационные средства фронта к началу операции составляли 36 авиаотрядов, насчитывавших 225 аэропланов (Особая армия — 36,11-я — 86,7-я — 72,8-я — 31). Кроме того, имелось два отряда ЭВК. Австро-германский фронт к этому моменту насчитывал 37 авиаотрядов и рот, имевших 226 аэропланов.

Авиации Юго-Западного фронта были поставлены следующие задачи: корректирование артиллерийской стрельбы, фотографирование позиций и артиллерийских целей, охрана фотографирующих и корректировщиков, разведка тыла противника, отражение самолетов противника по вызову корпусов, фотографирование в бою произведенных своей артиллерией разрушений в укреплениях противника, связь с пехотой и бомбардирование тыла противника.

3 июля — На железнодорожную станцию в Тионвиле сброшено французскими летчиками девять бомб, пять из них не разорвались; также одна бомба сброшена на Северный вокзал.

6 июля — Русские войска Юго-Западного фронта возобновили наступление, но оно опять не имело успеха.

Из телеграммы Брусилова Керенскому: «Настроение на фронте пятой армии (Северный фронт) очень скверное... В некоторых полках открыто заявляют, что для них, кроме Ленина, нет других авторитетов...»

7 июля — Наступавшие на Южном направлении корпуса 8-й русской армии под командованием генерала Корнилова прорвали австро-венгерский фронт и захватили большое количество пленных.

Наземным войскам очень активно помогала авиация. Взаимодействие наземных войск с авиацией, являвшееся слабым местом русских армий, продолжало развиваться и совершенствоваться опять же прежде всего на Юго-Западном фронте. В телеграмме инспектора авиации фронта, разосланной всем авиаотрядам во время боев летом 1917 г., говорилось, что на фронте 7-й и 11-й армий в период артиллерийской подготовки и первых дней наступления впервые русская авиация работала в полной тесной связи с артиллерией и наступающей пехотой и принесла неоценимую поддержку наземным родам оружия.

Например, во время боя под Конюхами военный летчик 2-го артиллерийского авиаотряда 11-го дивизиона, входившего в состав 11-й армии, прапорщик Андреев вместе с летчиком-наблюдателем Ермоловым, выполняя боевое задание на самолете «Вуазен», обнаружили, что на одном из участков фронта идет горячий бой. Пехота противника вела наступление. Летчики по собственной инициативе решили обстрелять из пулемета германскую пехоту. Андреев, переведя машину в крутое пикирование, повел ее на наступающие колонны немцев. Стрельба велась с высоты 30-50 м. В первый заход летчик-наблюдатель, стоя в гондоле, выпустил три обоймы, во второй заход — еще несколько обойм.

Русская пехота, заметив смятение в рядах наступавших германских войск, пошла в контратаку и захватила первый оборонительный рубеж германцев.

При втором заходе аппарат был обстрелян из винтовок и пулеметов, в результате чего летчики стали ощущать тряску двигателя и были вынуждены вернуться на свой аэродром, расположенный у деревни Деница. Одна из бронебойных пуль попала в гайку крепления винта и там застряла. При осмотре самолета было обнаружено до 30 пробоин. Тем не менее, летчики сделали в этот день три боевых вылета, производя разведку и корректируя огонь артиллерии, в результате чего было уничтожено несколько германских батарей.

Воевавшие на русском Юго-Западном фронте в английском авиационном отряде летчики Смит, Аберкрамби и Невилл, повторили в районе Бржезан у деревни Подгайцы подобные атаки на самолетах «Сопвич» с пулеметами «Виккерс», стрелявшими через винт.

Западноевропейский театр

Лондон вновь бомбили 24 «Гота», которые сбросили в общей сложности 4 т бомб. Это был второй групповой налет германской авиации на британскую столицу. На этот раз им пришлось натолкнуться на противовоздушную оборону британской столицы, состоящую из эскадрильи истребителей. В результате 5 гигантов не вернулись на базу. В Лондоне после налета было 57 убитых и 1913 раненых.

Прибывшие с Западного фронта эскадрильи около трех недель несли сторожевую службу в небе Англии. Однако за весь этот период по случаю плохой погоды налетов германских бомбардировщиков не было. 6 июля, согласно предварительной договоренности генерал Дуглас Хэйг отозвал прибывшие из Франции для защиты городов Англии две эскадрильи истребителей и вновь отправил их на Западный фронт. По странной иронии судьбы на следующий же день наступила ясная погода.

Ллойд Джордж: «На следующий день погода была хорошей и ясной, и рано утром целая эскадра германских аэропланов появилась над центральной частью Лондона и сбросила огромное количество бомб на Сити и на южный берег Темзы, убила и ранила множество народа и причинила нам большой материальный ущерб. Ист-Энд, которому пришлось перенести всю тяжесть этого налета, был охвачен паникой. Паника росла с каждым днем. При первых же слухах о приближении аэропланов мужчины, женщины и дети устремлялись в туннели метро. В ясную погоду каждую ночь дороги и пригороды были черны от беженцев из столицы. Надо отметить, что страх перед беспощадным небом не вырвал у населения ни одной жалобы, ни одной мольбы о мире. Напротив, эти налеты только ожесточили население пораженных городов и вызвали энергичные призывы к возмездию»151.

Всего с мая месяца германские авиаторы провели семь (только два из них групповых) воздушных нападений на Лондон. Однако они оказались для англичан очень чувствительными.

11 июля — Ллойд Джордж: «...на тайном заседании... я обрисовал парламенту положение дел...

Первая обязанность правительства — обеспечить достаточным количеством аэропланов нашу армию во Франции. Достаточное количество аэропланов имеет решающее значение. Аэропланы — глаза армии, без них она не может продвигаться. При помощи аэропланов армия нащупывает местоположение неприятельских траншей, орудий, пулеметов; для того, чтобы сфотографировать все это, надо иметь первенство в воздухе, и бросать войска в наступление, не имея такого первенства, значит посылать их просто на убой... Малейший промах в работе воздушных разведчиков, какой-нибудь незамеченный пулемет может обречь на гибель тысячи отважных сердец...

Если немцы узнают, что, бомбардируя наши города, они действительно могут заставить нас ослабить наши авиасилы во Франции, они преисполнятся величайшего воодушевления... Когда мы сможем обеспечить аэропланами и фронт и наши противовоздушные силы в Англии, мы конечно это сделаем. Пока это еще невозможно, на первом месте — фронт. И очень важно, чтобы немцы узнали, что это так, и не иначе».

Военный кабинет Англии постановил создать Комитет по руководству воздушными силами страны в составе Ллойд Джорджа и генерала Смутса.

12 июля — Британский сторожевой корабль «Патриот», оборудованный привязным аэростатом, обнаружил германскую подводную лодку на расстоянии около 52 км. Лодка погрузилась на дно и скрылась из поля зрения привязного аэростата. Когда наблюдатели приблизились на 11 км, лодка всплыла, но тут же вновь погрузилась. Сторожевой корабль атаковал лодку, пользуясь наведением с аэростата и повредил ее корпус.

В этом году практически все флагманские корабли британского флота были снабжены привязными аэростатами, имевшими телефон и поднимавшими на высоту 120-200 м одного-двух наблюдателей.

Восточноевропейский театр

13 июля — Войска 8-й армии русского Юго-Западного фронта продвинулись в среднем на 25-30 км. Германское командование начинает спешно перебрасывать к месту прорыва 11 дивизий с Французского фронта.

14 июля — Русские авиаразведчики сообщили о начав-шеся переброске в район прорыва германских войск.

В боях под Конюхами русская авиация, несмотря, а, возможно, благодаря своей малочисленности, работала с полной отдачей и стремилась сделать все, на что только была способна, часто по собственной инициативе. Одни и те же «Вуазены» вели разведку, атаковали пехоту с воздуха и занимались бомбардировочной деятельностью.

Брагин: «По своей инициативе я начал разговоры с командиром авиаотряда Вамелкиным о разрешении совершить ночной полет в тыл противника с целью бомбометания. Случай скоро представился. Был июнь 1917 г., шли бои под Конюхами. 2-й артиллерийский авиаотряд стоял в деревне Денисув вблизи Тарнополя. Аэродром был достаточно хорошим. К концу июня, когда развернулось наступление наших войск, из штаба 11-й армии поступили сведения, что немецкое командование перебрасывает войска и боеприпасы к фронту. Это подтвердила и авиаразведка. Переброска шла на грузовиках по шоссе и по железной дороге Львов — Злочув — Тарнополь. Воздушная разведка установила, что железнодорожная станция Злочув забита железнодорожными составами. У меня появилась мысль подвергнуть эту станцию ночной бомбардировке. Изложив свои соображения в докладной записке на имя командования, я получил разрешение на полет».

15 июля — В ночь состоялся налет русского бомбардировщика на одно из мест скопления прибывающих по ночам германских подкреплений.

Брагин: «Самолет „Вуазен“ имел максимальный запас горючего 256 кг. Мною было налито только 130 кг, а за счет облегчения решено было взять груз бомб. На примитивных ухватках около бортов гондолы, ближе к крыльям самолета, были укреплены две пудовые бомбы. Одну двухпудовую бомбу и две двадцатифунтовых разместили в гондоле. Общая бомбовая нагрузка составляла 80 кг. Моим товарищем в полете был летчик-наблюдатель штабс-капитан Бонч-Бруевич. Вместе с нами на втором самолете „Вуазен“ должен был лететь прапорщик Н.А. Андреев. Его самолет имел такую же бомбовую нагрузку, как и моя машина. Вылететь мы решили около часа ночи, чтобы произвести посадку самолетов на рассвете.

Стояли летние июньские лунные ночи. Взлет со знакомого аэродрома не представлял трудностей. Освещение кабины я сделал от двух сухих батарей и маленькой елочной электролампочки. Горизонт при лунном освещении был достаточно хорошо виден, и вести самолет в горизонтальном полете не представляло затруднений. Сделав круг над аэродромом, я увидел, что самолет Андреева не взлетел — как потом выяснилось, из-за неисправности мотора. Мы взяли курс на высоте 800-1000 м. Залитая лунным светом местность, знакомая по многочисленным дневным полетам, облегчала ориентировку в ночном полете. Шоссе и реки были видны отчетливо. Перед Езерней я повернул самолет в тыл противника и повел его по линии железной дороги на станцию Злочув, которая являлась целью нашего полета. Пройдя линию своих и неприятельских окопов, мы оказались вблизи станции Злочув.

Во время полета я заметил, что иду с тенденцией сноса вправо, о чем поставил в известность штабс-капитана Бонч-Бруевича. От него последовало указание подвести самолет к станции Злочув, ориентируясь по окну самолета, расположенному в передней части кабины под ножным управлением. Я должен был держаться линии железной дороги по правому борту окантовки окна. Когда мы подлетели к станции на высоте 800 м, штабс-капитан Бонч-Бруевич бросил друг за другом две двадцатифунтовые бомбы. Обе бомбы разорвались от станции справа. Тогда мы сделали второй заход много левее, ориентируясь по окну и поглядывая через борт кабины. Штабс-капитан Бонч-Бруевич бросил пудовые бомбы, укрепленные на бортах кабины. Обе бомбы упали на железнодорожные пути, забитые поездными составами.

Раздались два взрыва. От одной из бомб загорелся, по-видимому, вагон в составе одного из товарных поездов. Уйдя за территорию станции, чтобы сделать третий заход, мы услышали сильный взрыв и увидели, как пламя бушует среди железнодорожных составов. Очевидно, взорвался один из вагонов со снарядами. Бонч-Бруевич выбросил оставшийся груз бомб за борт самолета, и мы полетели обратно. При уходе со станции Злочув отдельные зенитные батареи открыли по нас огонь, но снаряды рвались беспорядочно. Мы заметили два прожектора, в лучц которых наш самолет не попал, хотя работа их началась после нашего первого захода. Обратный полет замедлял боковой встречный ветер. Я хорошо помнил, что имею только один бак горючего. Глядя на бензомер, Бонч-Бруевич сделал заключение, что до своего аэродрома нам не дотянуть. К счастью, мы уже прошли линию фронта и решили сесть на аэродроме в Езерне. Там стоял 35-й корпусной авиаотряд, которым командовал в то время летчик Святогор.

Аэродром в Езерне мне тоже был знаком по дневным полетам, и я не раз совершал на нем посадки. Восток начинал светлеть, ночь подходила к концу. Земля стала видна лучше. Зайдя за Езерню, я повел самолет на посадку со стороны видневшихся зданий. Вдруг летчик-наблюдатель заметил, что из нескольких дворов по нашему самолету ведется не только винтовочный, но и пулеметный огонь. Когда я совершил посадку и осмотрел самолет, то обнаружил восемь пулевых пробоин в крыльях, оперении и гондоле. Пробоины тотчас же были заклеены кусочками перкаля и покрыты эмалитом. Обстрел нашего самолета был произведен пехотными частями, расположенными в Езерне, которые приняли наш самолет за неприятельский.

Я решил дожидаться полного рассвета и отдал распоряжение залить бензином оба бака. Не прошло и получаса, как мы услышали на аэродроме тревогу. Оказывается, два немецких самолета довольно низко сделали круг над аэродромом и ушли к себе в тыл. Воспользовавшись свободным временем, я сделал донесение в штаб 11-го авиадивизиона о совершенном полете. Связаться со своим отрядом мне не удалось, что вызвало тревогу всех ожидавших нашего возвращения. Когда совсем рассвело, мы взлетели с аэродрома 35-го корпусного авиаотряда и вскоре благополучно приземлились на своем аэродроме. Солдаты и офицеры уже знали через 11-й авиадивизион о нашем удачном полете. Как только я подрулил к ангару, и мы вышли из самолета, нас подхватили и на руках донесли /до беседки, расположенной у радиостанции.

Произведенная днем фотосъемка станции Злочув подтвердила наши предположения о разрушениях после бомбометания. К вечеру я узнал, что аэродром 35-го корпусного авиаотряда днем был подвергнут немецкими летчиками бомбежке и обстрелу палаток, в которых находились самолеты. В результате этого два самолета выбыли из строя, а несколько оказались поврежденными. При первой же встрече со мной командир 35-го корпусного авиаотряда Свято-гор сказал мне, чтобы после ночных полетов я возвращался на свой аэродром, так как немцы отомстили ему за меня и исковыряли бомбами его аэродром».

16 июля — Германский самолет «Волчонок» привел к «Волку» четырехмачтовый американский бриг «Вайслоу» (567 т) с углем, съестными припасами, бензином и дровами. В этот раз «Волчонок» дважды не смог попасть «кисой» на палубу и пригнал судно прямыми угрозами.

На следующий день, в виду установившейся плохой погоды, самолет был разобран и укрыт внутри судна.

17 июля — Русские войска Северного и Западного фронтов нанесли вспомогательные удары; после мощной артиллерийской подготовки заняли первую полосу австрогерманских укреплений, но дальше не пошли.

18 июля — Впервые в истории войн атакой с британского самолета в проливе Ла-Манш уничтожена германская подводная лодка UB-32.

Эта удача явилась результатом длительного и планомерного развития морской авиации, до этого года не имевшей машин, способных действовать вдали от берега и имеющих достаточную грузоподъемность. По-настоящему включилась в боевую работу морская авиация только начиная с этого года.

В предыдущем месяце британские и французские гидросамолеты только в противолодочных операциях налетали около 140 тыс. км, обнаружили 18 лодок и атаковали 7 из них.

На морскую авиацию возлагались следующие задачи:

1. Обследование водных пространств в поисках неприятельских подводных лодок.

2. Охрана узкостей и подходов к базам.

3. Охрана флота на переходе в море.

4. Бомбардирование баз подводных лодок.

5. Уничтожение обнаруженных подводных лодок.

Для обнаружения подводных лодок использовались

также дирижабли и привязные аэростаты. Для уничтожения подводных лодок — только самолеты.

Опыты по наблюдению за подводными лодками дали следующие результаты. Лучшая видимость получается при нахождении самолета в зените над лодкой и со стороны солнца. При уходе лодки на глубину ее можно видеть еще в течение 10-15 секунд, затем она исчезает.

Однако лодки не могли находится на больших глубинах в течение долгого времени. Поэтому, в случае ухода лодки, самолет замечал это место, сбрасывая специальный буек, растекающийся на поверхности воды хорошо видным с самолета масляным пятном. Затем самолет начинал делать вокруг этого пятна круги со все возрастающим радиусом, исчислявшимся предположительной скоростью лодки и прошедшим с момента ее исчезновения временем. При новом всплытии лодки самолет обычно атаковал ее бомбами.

19 июля — Активно включившись в работу по организации военно-воздушных сил, генерал Смуте представил военному кабинету свой первый доклад. Генерал предлагал в первую очередь объединить командование всеми противовоздушными защитными силами под руководством первоклассного офицера-специалиста. На этот пост был назначен генерал Эшмор.

Все наличные аэропланы были объединены в отряды и прошли специальную подготовку. По разработанной генералом Смутсом схеме были усилены и реорганизованы все силы противовоздушной обороны Лондона. Вокруг города было образовано несколько полос зенитных орудий. В результате уже в ближайшее время дневные налеты германской авиации стали почти невозможными, а ночные становились для них все опаснее и труднее.

Восточноевропейский театр

Прибывшие германские подкрепления нанесли мощный удар по русским армиям в районе Тарнополя, прорвали фронт и, развивая успех, отбросили русские армии Юго-Западного фронта на линию Броды — Збараж — Гржима-лов — Боян — Кимполунг.

20 июля — Была активна в основном авиация; русское звено истребителей Юго-Западного фронта из трех самолетов атаковало 8 германских самолетов; один русский самолет был сбит, летчик погиб.

Началось наступление русских войск на Румынском фронте, развернувшееся почти на 500-км участке и в ближайшие дни протекало успешно, однако 25 июля по приказу Керенского было прекращено по причине неблагоприятной обстановки на других фронтах.

21 июля — Из обращения в Военное министерство Франции младшего лейтенанта Л ежена: «Наиболее мощным фактором сопротивления Германии является обладание железной рудой Лотарингии и Люксембурга, из которых она извлекает 76% своего потребления для военной промышленности, для морского строительства, для железных дорог. Эта руда является для нее материалом, без которого она обойтись не может, и ей можно было бы нанести решительный удар, нарушив пользование рудой каким бы то ни было способом...

Мы не можем думать о том, чтобы воспрепятствовать добыче руды более чем в ста предприятиях, но можем противодействовать тому, чтобы она могла питать домны Саара, Пруссии и Австрии.

Местонахождение лотарингско-люксембургских руд делает возможным их изолирование; необходимо прервать коммуникации этого района с Германией, и эта блокада может быть осуществлена путем разрушения семи железнодорожных узлов, миновать которые нельзя, как это видно из приложенной схемы...

Обычно поезда идут почти исключительно через станции Люксембург и Тионвиль, и затем направляются из

Люксембурга на Сен-Вит и Экс-ля-Шапель, а из Тионвиля на Саар и на линию Сиерк, Трев, а дополнительные поезда идут через Мец, Саарбрюкен. Таким образом, мы имеем дело с двумя постоянно забитыми пунктами: Люксембургом и Тионвилем.

Если бы вследствие какой-либо причины эти два пункта были подавлены, немцы не имели бы другого выхода... кроме как на север через Петанж и Атюс... на восток... через окружной западный путь через Конфлан, Лонгвин и Атюс.

Ясно, что можно было бы достигнуть полной изоляции района, нарушив работу семи станций: Тионвиль, Люксембург, Вуани, Атюс, Петанж, Конфлан и Лонгвин».

25 июля — Во Францию прибыла первая американская дивизия.

У устья Темзы атакой с гидросамолета уничтожена вторая германская подводная лодка UC-1.

28 июля — Капитан Оже вступил в бой с пятыо германскими самолетами и был ранен в шею. Летчик смог посадить самолет на французской территории, но тотчас же после посадки скончался.

29 июля — У фландрского побережья атакой с гидросамолета уничтожена третья германская подводная лодка UB-20.

31 июля — После 16-дневной артподготовки англичане начинают следующую наступательную операцию в районе Ипра. Эта операция с небольшими перерывами продолжалась до 10 ноября.

Инженер-механик прапорщик Кулебакин предложил довольно простой отклонитель для пуль. Его построили на московском заводе Моска для самолета «Моран». Специальные кулачки, связанные с валом двигателя, показывались из-под капота в момент прохождения лопасти через линию полета пули, предохраняя винт от повреждений. Аппарат испытывался с 23 по 28 июля 1917 г. Отчет: «При стрельбе на месте, винт и аппарат никаких повреждений от осколков и брызг пуль не имели».

Установка отклонителя не требовала никаких переделок ни в двигателе, ни в самолете, ни в пулемете.

Старший приемщик писал в рапорте: «Преимущества такового слишком очевидны: 1) невозможность попадания в винт при любом изменении числа оборотов; 2) легкость установки и приспособляемость; 3) простота конструкции и доступность; 4) установка не отнимает места; 5) дешевле всех существующих; 6) полная безопасность для летчика...; 7) независимость действия пулемета». Отклонитель весил 5 кг.

Изобретение не было реализовано.

ВВС России к 20 июля 1917 г. насчитывали 91 авиаотряд, в том числе 4 крепостных, находившихся в Одессе, Ревеле, Кронштадте и Петрограде, и 3 авиаотряда (32 самолета) — в управлениях. Кроме того, было 5 авиаотрядов тяжелых многомоторных кораблей типа «Илья Муромец». Морская авиация располагала 32 авиаотрядами, в основном укомплектованными летающими лодками системы Григоровича, базировавшимися на Черном и Балтийском морях. Таким образом, всего было 135 авиаотрядов. Что касается авиации непосредственно приданной войскам, то она насчитывала 44 корпусных, 4 артиллерийских, 12 армейских и 24 истребительных авиаотряда.

В состав каждого корпусного отряда входило 6 самолетов дальней и ближней разведки, 2 артиллерийских самолета и 2 истребителя. Следовательно, общее число самолетов, полагавшихся для этой группы по табели, должно было составлять 264 корпусных, 88 артиллерийских, 88 истребительных, всего 440 самолетов. Подавляющая часть (346 машин) предназначалась для ближней разведки. Между тем, к 20 июня 1917 г. все корпусные авиаотряды насчитывали только 144 самолета.

АВГУСТ

С мая по август 1917 г. 177 самолетов «Гота G-4» произвели 8 нападений на Англию, при этом 401 англичанин погиб и 983 было ранено. Было сброшено 20 т бомб. Цеппелины могли бы произвести это за один день.

В августе 1917 г. «Бомбардировочная эскадра 3» совершила нападение на Соутленд, Рамсгейт, Маргейт и Дувр. Однако возросшая мощь британских ПВО принудила германский генеральный штаб впредь прекратить дневные нападения, так как они вели к большим потерям. Именно в этом месяце все британские силы ПВО были объединены под единым командованием.

В Великобритании под впечатлением возросшей деятельности ВВС с лета 1917 г. кампания военных, промышленников и парламентариев требовала значительного усиления воздушных сил и их самостоятельности, как третьего рода войск наряду с наземными и морскими военными силами. Это было качественным шагом вперед, поскольку в Германии и Франции к этому времени авиация считалась пятым видом войск, наряду с артиллерией, пехотой, кавалерией и морским флотом.

На Итальянском фронте генерал Кадорна предпринял в этом месяце одиннадцатое наступление на р. Изонцо, которое также на принесло ощутимых результатов.

9 августа — В 9 часов вечера 12 германских «Альбатросов» на высоте 3800 м в районе Диксмюнде атаковали французские бомбардировщики. Эскортировал бомбовозы Фонк. С высоты 5000 м французский истребитель атаковал напавших. Первой же очередью, выпустив лишь 20 пуль с близкого расстояния, Фонк сбил одного «Альбатроса» и тот стал вертикально падать. Через пять минут Фонк повторил атаку и вынудил к посадке второй германский самолет. Теперь на счету Фонка стало 7 зарегистрированных побед.

10 августа — Германские военные создали эскадру из 58 самолетов (из них 40 одноместных), которая была разделена на группы по 5 или 10 самолетов, имевшие своей задачей оказывать друг другу огневую поддержку в воздухе. Эти группы стали выслеживать и уничтожать одиночные французские самолеты и обычно избегали столкновений с хорошо дисциплинированными французскими группами «СПАДов».

11 августа — В воздухе царило необычайное оживление. Сначала 6 самолетов эскадрильи «Аистов» при патрулировании были обстреляны плотным огнем германской артиллерии; 4 самолета, хотя и смогли вернуться на свой аэродром, были серьезно повреждены.

В ответ на это летчики 103-й эскадрильи в 17 часов атаковали бомбами с высоты 500 м германские бараки, расположенные неподалеку от Ипра. А истребители 26-й эскадрильи с высоты 150-200 м обстреляли из пулеметов расположенные на опушке леса поблизости германские батареи, а также расквартированные в бараках вблизи батарей германские части.

В 18 часов летчики 26-й эскадрильи повторили свою атаку на бараки и сбросили бомбы на двигавшуюся в сторону Стадена колонну германских войск.

В воздух поднялись 35 германских самолетов (7 из них двухместные) различных типов и разгорелось множество воздушных боев. Немцы группами по 7-12 самолетов налетали на французских разведчиков и корректировщиков и вступали в схватки с истребителями. В 22 часа активность германских авиаторов спала.

В 23 часа та же 26-я французская эскадрилья сбросила бомбы на расположение германских войск неподалеку от Лангемарна.

17 августа — Представлен второй и последний доклад генерала Смутса.

«Авиация... может применяться как самостоятельное боевое средство при военных операциях.152 Никто из наблюдавших атаку на Лондон 11 июля153 не станет в этом сомневаться ни одной минуты. В отличие от артиллерии воздушный флот может производить большие операции вдали от основных сил армии и флота и независимо от них. Уже сейчас можно предсказать, что масштабы военного применения авиации будут совершенно безграничны. И может быть скоро настанет день, когда воздушные операции... станут основными военными операциями, а все операции сухопутных армий и флота — подсобными и подчиненными...

Я считаю, что нет разумных оснований сохранять бюро авиации в нынешней его форме совещательного клуба представителей старых ведомств, а следует возвысить его в ранг самостоятельного министерства...

Уже в ближайшие весну и лето армия и флот будут иметь полностью необходимое для военных операций количество аэропланов. Сверх того мы будем иметь значительный излишек для самостоятельных выступлений военной авиации. Кто будет следить и направлять деятельность этого „излишка"?

... Непрерывное и стремительное давление авиации на индустриальные центры неприятеля и на его коммуникационные линии может стать одним из важнейших факторов мира...»

19 августа — Необычный день — Гийнемер вылетел в патрулирование в паре с Фонком. Это знаменательно тем, что Гийнемер был непримиримым сторонником индивидуальных полетов, а Фонк убежденным представителем групповой тактики. Оба летчика сбили по двухместному германскому самолету, которые сгорели в воздухе.

21 августа — Два французских летчика-истребителя Дюма и Дезаруа встречают в воздухе плотную группу германских истребителей, сопровождающих своих двухместных разведчиков. Всего им встретилось около 30 германских самолетов. Оба француза не задумываясь бросаются в атаку, в результате которой Дюма, тяжело раненый в голову, совершает вынужденную посадку в Лови; Дезаруа, раненый в бедро, возвращается на своей изрешеченной машине на базу.

Фонк отыгрался за товарищей и получил в зачет десятую победу.

В истребительную эскадрилью Рихтгофена прибыло два первых новых самолета «Фоккер» Dr-I. Этот триплан, скопировавший «Сопвич-триплан» отныне станет любимой и последней машиной Манфреда. Вторая машина досталась другому германскому асу — Фоссу.

20-26 августа — Английские войска проводят следующую тактическую наступательную операцию в районе Вердена с целью улучшения своих позиций и захвата опорных пунктов, не отбитых у германцев в ходе Верденской операции 1916 г. В целом операция завершена успешно.

24 августа — Британский военный кабинет обсуждает последний доклад генерала Смутса. Адмиралтейство в лице сэра Эрика Гаддела яростно сопротивляется основной идее доклада — созданию отдельного министерства. Лорды Адмиралтейства видят в авиации хорошее подсобное средство для морского флота и не хотят выпускать его из своих рук.

25 августа — В России накопился большой опыт ночных полетов, который попытался подробно проанализировать один из командиров русских авиаотрядов.

Сообщения о ночных полетах вообще и ночном корректировании стрельбы, в частности, командира 41-го авиационного отряда подполковника Глубоковекова:

«1) Идея ночных полетов вообще: решение боевых задач при относительной, в сравнении с днем, безопасности для активно действующих самолетов.

2) Значение для русской авиации ночных полетов огромно по причине:

а) недостатка технических средств,

б) сравнительного их несовершенства,

в) технической отсталости и необходимости продуктивно использовать весь имеющийся запас устарелых, но надежных самолетов.

3) Ночные полеты, происходя в необычной обстановке, требуют проявления и необычных свойств со стороны летчиков; но этот вопрос, принимая во внимание испытанную доблесть наших летчиков, легко разрешим: необходима только планомерная работа для приобретения навыка (общее руководство, вытекающее из общих целей, в свою очередь вытекающих из общих идей).

4) Раз признана необходимость и возможность ночных полетов с целью решения боевых задач (главная из которых — разведка и разрушение), то появляются новые вопросы о способах выполнения их.

5) Отсюда особая работа военного летчика и летчика-наблюдателя по разведке и разрушению целей ночыо.

6) Разрушение целей: I) бомбометание и II) артиллерийский огонь.

I. Бомбометание.

а) Вероятность попадания больше чем днем, так как меньше высота.

б) Рамкой служит нормальная видимость.

Подготовительная работа:

1) Тренировка летчиков и наблюдателей.

2) Аэродром (общие требования).

3) Освещение его: костры, прожектор.

Костры, — как определяющие высоту самолета от земли для выравнивания при посадке.

Качество аэродрома по линии посадки не определить.

Прожектор: точно освещает линию посадки.

При дальних полетах направленный вертикально луч служит ориентиром самолетам, что позволит удаление на десятки верст.

Уменьшает возможность заблудиться.

4) Освещение самолета — энергия-элементы (вес до 30 фунтов).

Лампочки: 3 освещающих приборы и капельник (для последнего между мотором и капельником — просвечивает).

5) Опознавательные на концах верхней плоскости, бросающие свет на нижнюю (резкость); левая — красная, правая — белая. Дают возможность самолету определить направления и положение в воздухе относительно другого.

6) Групповая работа:

Строго определенный маршрут полета.

При встречах — расходиться по опознавательным обязательно вправо.

При подлете к аэродрому прожектор опускается, освещая место и направление посадки. С земли сигнал ракетой о посадке. Принимается ракетой садящимся самолетом. Сел, старт свободен, сигнал следующему. Принимается самолетом, сел и т. д.

И. Для действенности артиллерийского огня необходимо корректирование его, что в свою очередь выдвигает вопросы:

а) ориентирование ночью;

б) разведки с артиллерийской целью (над местностью хорошо известной и изученной днем);

в) целеуказания;

г) собственно корректирования стрельбы (техника огня);

д) связи земли с воздушным наблюдателем, так как обратная связь по радио может считаться обеспеченной вполне (ночью радиопередача совершеннее, как показал опыт).

7) Ночной полет 21/7, 23 час. 30 мин. и вытекающие из него ответы на вопросы...

А) Условия полета:

атмосферные — воздух влажен, накануне был дождь, ветра нет;

освещение: на земле костры, небо безоблачное, не мешающее непрерывности лунного освещения;

видимость самолета с земли (начиная с 300 м) очень незначительная.

Б) Выводы:

а) нормальная видимость, необходимая для артиллерийского наблюдателя, при высоте полета в 500 м достигала по радиусу 3 версты; в районе ее (видимости) наблюдатель отлично мог ориентироваться на местности. Величина этого района достаточная для корректирования, ибо за ее пределы артиллерийские снаряды выйти никак не могут;

б) ввиду того, что туман (даже влажность) мешает более дальнему наблюдению, ориентирование и связанная с ним разведка должны быть последовательными, переходя от одного ориентира к другому по пути следования к предполагаемому месту отыскиваемой цели. Наблюдатель, идя на высоте 500 м, будет видеть полосу шириной 5-6 верст, что является вполне достаточным. Видимость некоторых протяжений и подробностей рельефа отлична (дороги, реки, леса, строения) благодаря резким теням от предметов, следовательно, разведка над местностью, изученной днем, не представляет трудности: цель может быть найдена, положение ее определено на местности относительно ориентиров и нанесено на карту, что в свою очередь повлечет за собой легкость:

в) целеуказания в ординатах на карте;

г) корректирование артиллерийской стрельбы (раз видна цель, то можно наблюдать и передавать наблюдения) с технической стороны затруднений не представит. Наблюдение должно быть «планным», т. е. аппарат должен находиться над целью (над неприятельским расположением, не выходя за пределы нормальной видимости, указанной для упомянутых выше условий полета в п. „а“. Наибольшую трудность представит определение положения директрисы „батарея — цель“, но и это достижимо. Надо рассматривать: 1) корректирование стрельбы ночью по уже днем пристреленной цели для выяснения ночной поправки; 2) корректирование пристрелки и стрельбы по цели, отысканной днем; 3) корректирование пристелки и стрельбы по цели, неизвестной днем и обнаруженной ночью. Все эти случаи корректирования с артиллерийской точки зрения, раз наблюдатель видит, не представляют затруднений и разрешимы. Практика показывает продуктивность;

д) связь земли с наблюдателем пока возможно установить световыми сигналами, а впоследствии установкой приемной радио на самолетах.

Что может помешать наблюдателю:

1. Самолеты неприятеля (едва ли).

2. Огонь противоаэроплановых батарей.

3. Ослепляющие наблюдателя лучи неприятельского прожектора. Третий фактор очень серьезен, ибо может лишить наблюдателя способности видеть; поэтому целью последующих ночных полетов будет:

а) выяснение, насколько прожектор в состоянии ослепить наблюдателя и летчика каждого в своей работе?

б) какие возможно принять меры против этого?

в) насколько виден самолет с земли для его обстреливания?

г) возможно ли с достаточной для стрельбы по самолету точностью определить необходимые данные при полете в темноте, при пролете с опознавательными, при пролете над лучами прожектора?

А) Задача на ночной полет на высоте 10ОО м. По ориентированию: пройти над определенной местностью 10-12 верст, в район предполагаемых целей; обратно — от найденной цели к позиции батареи по директрисе. Выяснить, насколько точно можно провешать директрису на местности (с целью последующего корректирования) попутно: вопросы разведки цели, ее местоположение по ориентирам на местности, и определение ее положения на карте; заметить и найти место вспышек.

По корректированию то же, что и в п. „а“, кроме того, выяснить следующее: каков размер наблюдаемой площади?

Глазомерный масштаб: определение величины отклонений разрывов от цели (по направлению и дальности). Насколько виден с воздуха свет лампочки электрического фонаря для определения положения директрисы. Дальность видимости с земли опознавательных самолета.

Б) На 1500 м: то же, что и для полета на 1000 м. Главный вопрос: на сколько уменьшается мешающее действие прожектора? Радиус его действительного влияния. Может быть, если нельзя наблюдать на высоте 1000 м, то можно наблюдать на высоте 1500 м, не выходя за пределы нормальной ночной видимости. Действие прожектора: ослепляет ли совершенно; если нет, то мешает ли выполнению задач (по наблюдению, корректированию и технике полета). В последнем случае — что можно предпринять для парализования его действия:

а) уйти из конуса света, мешающего работать (пассивная мера); способы защиты: очки, козырек, щит и т. п.

Как долго и непрерывно может держать прожектор работающий самолет в своих лучах.

Максимальная дальность отлета, когда направленный вверх луч прожектора служит ориентиром.

Особенное значение для ночных полетов детально разработанного плана и педантичного сто выполнения.

Подполковник Глубоковеков».

СЕНТЯБРЬ

Как при дальних нападениях, так и при нападениях на прифронтовую полосу в поддержку наземных войск приходилось переходить к ночным вылетам, поэтому завод Сименс-Шукерт приступил прежде всего к выпуску улучшенных типов гигантских самолетов «Гота» для «Бомбардировочной эскадры 3». Новые модели поднимали от 4 до 8 человек, используя от 3 до 7 пулеметов и от 3 до 5 моторов. Гигантские самолеты могли брать на борт до 2,5 т бомб, достигали высоты до 5900 м и скорости от 130 до 140 км/час. Их глубина проникновения составляла таким образом, от 600 до 700 км. С этими самолетами-гигантами, число которых из-за низкой производительности все еще оставалось недостаточным, германский штаб продолжил дальнюю войну против Англии.

Несмотря на то, что русская армия разваливалась, ее ВВС продолжали совершенствоваться, хотя в снабжении авиачастей по-прежнему русская авиация сильно зависела от стран Антанты. В этом году только 36% заказов на авиационную продукцию выполняли российские промышленники.

В пути следования из Архангельска в Москву застряли 143 ящика с французскими и английскими самолетами и 182 ящика с французскими, английскими и итальянскими авиадвигателями. Они так и не дошли до фронта.Такая медлительность в доставке на фронт даже своевременно закупленной техники неизменно приводила к тому, что российские летчики постоянно летали на уже устаревших образцах, а порой и снятых к этому времени с вооружения.

Тем не менее, из списка самолетов, имеющихся в центральном авиационном складе в Москве видно, что в сентябре 1917 г. на складе находилось 70 «Ньюпоров-23» с двигателями «Рон» мощностью 110 л. с., 23 «Ньюпора-17», 4 «СПАДа» с двигателями «Испано-Сюиза» мощностью 140 л. с., 12 «Фарманов-40», 15 «Кодронов» и другие самолеты. Здесь же хранились 72 английские машины, в числе которых были «Сопвичи» и «Виккерсы», а также сотни современных моторов.

В сентябре был издан приказ штаба верховного главнокомандования о деятельности авиации, в котором подводились итоги за истекшие весну и лето. Приказ отмечал «исключительно доблестное и самоотверженное отношение к делу всего личного состава боевых авиационных частей... Понеся потери более значительные, чем прочие рода войск, наша авиация нанесла противнику втрое больший урон, достигая во многих местах превосходства в воздухе и приковывая к нашему фронту значительные его воздушные силы».

За два последних месяца авиачасти Юго-Западного фронта совершили 3983 самолето-вылета общей продолжительностью 5928 часов, провели около 200 воздушных боев, сбив 23 самолета противника (5 самолетов сбила артиллерия). Вражеские самолеты при встрече с русскими старались избегать боя, потому что никто кроме русских не атаковал в лоб. Русские летчики-истребители действовали не только в составе звеньев из 2-3 самолетов, но и в одиночку, смело ввязывались в групповые и одиночные бои.

Однако несмотря на все эти оптимистические сводки и настойчивые требования командования, обстановка в авиачастях России была уже не столь боевой как прежде.

Из циркуляра полковника Ткачева, разосланного (30) августа 1917 г. инспекторам авиации армий и командирам авиационных дивизионов видно, что случаи грубого нарушения воинской дисциплины среди летчиков стали обыденным явлением. «По имеющимся у меня сведениям, летчики одного из авиаотрядов, совершая перелет из одного места стоянки в другое, опустились в попутном большом городе, в котором под предлогом ремонта самолетов пробыли целую неделю, а один из летчиков позволил себе взять на самолет знакомую женщину».

Тем не менее русское командование все еще пыталось улучшить состояние своих ВВС.

В начале сентября Верховный главнокомандующий направил в Петроград телеграмму на имя Военного министра о необходимости спешно пополнить авиаотряды самолетами, «коих некомплект около 50% особенно разведывательного типа», а также обеспечить присылку из-за границы «не менее 1000 самолетов с моторами и запасными частями».

Начальник авиационного отдела УВВФ подполковник Селиванов дал дополнительно указание: «Все аэропланы, кроме истребителей, должны быть приспособлены к установке на них станций беспроволочного телеграфа».

Совсем иначе обстояли дела с авиацией на Западноевропейском театре боевых действий. Здесь продолжало развиваться противостояние германских, английских и французских авиапромышленников.

Ответом на успех союзников, который принес им «Соп-вич Кэмел», стал новый самолет конструктора Энтони Фоккера — Drl — триплан. Эту машину получили все лучшие немецкие асы. Манфред фон Рихтгофен одним из первых пересел с «Альбатроса» в новый «Фоккер», сразу, как только машина прибыла на фронт.

В умелых руках она творила чудеса. Двадцатилетний Вернер Фосс за три недели полетов на Drl одержал 22 победы. Фоккер лично пригласил его на торжественный вечер в отеле «Бристоль», устроенный по поводу успеха своего детища.

РИЖСКАЯ ОПЕРАЦИЯ ГЕРМАНСКИХ ВОЙСК

Наступление германских войск в Рижской операции осуществлялось на основе положений, обобщавших последний опыт наступлений в условиях позиционной войны. Артиллерийская подготовка, в целях достижения внезапности, должна была проводиться лишь несколько часов. Целью операции являлось овладение Ригой, которую прикрывала 12-я русская армия.

1 сентября — После короткой артиллерийской подготовки (с массовым применением химических снарядов)154 германские дивизии 8-й армии форсировали Западную Двину и повели бои за овладение русскими позициями. Поддерживаемые мощным артиллерийским огнем, они рвались вперед. Русские соединения оказывали упорное сопротивление и неоднократно переходили в контратаки. В первый день наступления германская гвардия была с большими потерями отброшена к станции Икскюль, а баварская дивизия не смогла переправиться через Западную Двину.

3 сентября — В ночь германская артиллерия произвела обстрел станции Огер, находившейся на расстоянии 50 км от батареи. 253-й авиационный отряд 6-й германской армии взял на себя наблюдение за результатами произведенной стрельбы. Летчикам удалось установить 8 несомненных попаданий, вызвавших большие пожары.

Русские летчики в ответ на этот*обстрел атаковали германскую батарею, что затруднило продолжение ведения огня. Также активно стала вести себя артиллерия ПВО, которая, ведя с помощью прожекторов достаточно точный огонь, вынуждала германских летчиков постоянно и усиленно маневрировать, что очень мешало производить наблюдение за точностью стрельбы.

3-6 сентября — На третий день германского наступления русские войска по директиве Корнилова оставили Ригу и стали отходить на Венденские позиции, где остановились 6 сентября. Германская 8-я армия вяло преследовала русских и тоже остановилась.

4 и 5 сентября — Состоялись ночные налеты германских бомбардировщиков на Лондон, Чирнес, Мэргет и Чатам.

Из донесения: «При прогрессирующем усовершенствовании неприятельской обороны продолжение воздушных нападений на Англию в скором времени может оправдать себя только с самолетами, обладающими потолком свыше 6000 м или при условии полного перехода к ночным действиям».

5 сентября — Французским летчиком сброшена одна бомба на станцию в Тионвиле.

10 сентября — Гийнемер вел бой на высоте 5700 м. Пуля, попавшая в его мотор, перебила воздушную помпу, мотор зачихал, винт остановился. Однако французскому асу удалось спланировать на свои позиции.

11 сентября — Гийнемер отправился в патрулирование и в районе Поель Капелля сошелся в воздушном бою с двухместным «Альбатросом». Но на этот раз удача отвернулась от великого французского летчика. Он был сбит и погиб смертью героя. Его победил знаменитый германский ас Виссеман, который вскоре погиб, сойдясь в поединке с Фонком.

Гийнемер пошел на войну добровольцем в возрасте двадцати одного года, за два года боевых действий он одержал 54 победы и получил 25 наград. Палата депутатов Франции предложила похоронить героя в Пантеоне.

Незадолго до этого рокового дня Гийнемер повстречался в небе с другим знаменитым германским асом.

Патрулируя осенним днем участок в небе восточной Франции, немецкий ас Удет увидел самолет с изображением аиста на фюзеляже. Такая машина могла принадлежать только одному человеку — французу Гийнемеру, и Удет понял это сразу155. Французский летчик тоже узнал его. Два сильнейших аса воюющих сторон сошлись в поединке. Бой был жарким. Но когда Удет получил небольшой шанс для результативного огня, у него заклинило пулемет. Пытаясь что-то предпринять, он несколько раз сильно ударил по нему кулаком — это вроде помогло, но секунды были упущены, а француз уже был у него на хвосте. Однако Гийнемер не стал стрелять. Увидев, что его соперник безоружен, не открыл огонь по беззащитному Удету — удовольствия от тактической победы в поединке было вполне достаточно. Его самолет пролетел вплотную с машиной германского аса, Гийнемер улыбнулся, помахал рукой и, покачав на прощание крыльями, отвалил в сторону.

Удет: «Я взлетаю рано утром, так, чтобы солнце светило мне в спину когда я буду заходить в атаку на воздушный шар. Я лечу выше, чем обычно. Альтиметр показывает 5000 м. Воздух прозрачный и холодный. Мир подо мной кажется гигантским аквариумом. Над Лиервалем, где погиб Рейнольд, летает вражеский самолет с винтом сзади. Он прокладывает себе путь в воздухе как маленькая водомерка. С запада быстро приближается маленькая точка. Крошечная и черная поначалу, она быстро растет по мере того, как приближается ко мне. Это „СПАД", вражеский истребитель. Одиночка, такой же, как и я, высматривающий добычу. Я усаживаюсь в пилотском кресле поудобнее. Будет бой. Мы стремимся навстречу друг другу, находясь на одной и той же высоте, и расходимся, едва не задевая друг друга. Его машина отсвечивает на солнце коричневым. Мы делаем левый поворот и начинаем кружиться. Снизу, наверное, кажется, что две большие хищные птицы ухаживают друг за другом. Но это смертельная игра. Тот, кому противник зайдет в хвост, проиграет, потому что одноместный истребитель с неподвижно закрепленным пулеметом может стрелять только прямо вперед. Его хвост беззащитен. Иногда мы проходим мимо друг друга так близко, что я могу ясно видеть узкое, бледное лицо под кожаным шлемом. На фюзеляже между крыльями черными буквами написано какое-то слово. Когда он проходит мимо меня в пятый раз, так близко, что струя от винта мотает меня взад и вперед, я могу разобрать: „Vieux Charles"— Старина Шарль. Это — Гийнемер! Да, только он один летает так на всем нашем фронте. Гийнемер, который сбил уже тридцать немецких самолетов. Гийнемер, который всегда охотится один, как все опасные хищники, внезапно нападает от солнца, в секунды сбивает своего оппонента и исчезает. Так он сбил Пуца. Я знаю, это будет поединок, где у жизни и смерти одна цена. Я делаю полупетлю, чтобы зайти на него сверху. Он тут же понимает это, и сам начинает петлю. Я пытаюсь поворачивать, но Гийнемер следует за мной. Выйдя из поворота, он сможет мгновенно поймать меня в прицел. Металлический град с грохотом сыпется на мое правое крыло, и звенит, ударяя в стойку. Я пробую все, что могу, самые крутые виражи и почти отвесные скольжения, но он молниеносно предугадывает все мои движения и немедленно реагирует. Его самолет лучше. Он может делать больше, чем я, но я продолжаю бой. Я нажимаю кнопку на ручке... пулемет молчит... заклинило! Левой рукой я держу ручку, правой пытаюсь загнать патрон в патронник. Ничего не получается — патронник никак не очистить. На мгновение я думаю о том, чтобы спикировать и выйти из боя. Но с таким противником это бесполезно. Он тут же окажется у меня на хвосте и прикончит. Мы продолжаем виражи. Отличный пилотаж. Если бы ставки не были столь высоки. У меня еще никогда не было такого проворного оппонента. На время я забываю, что передо мной Гийнемер, мой враг. Мне кажется, это я с моим товарищем участвую в спарринге над нашим аэродромом. Но иллюзия длится всего лишь секунды. Восемь минут мы кружим друг за другом. Самые длинные восемь минут в моей жизни. Вот сейчас, повернувшись на спину, он проходит надо мной. На секунду я бросаю штурвал и колочу по коробке патронника обеими руками. Примитивный прием, но иногда он помогает. Гийнемар видит все это сверху, он должен это видеть, и сейчас он знает, что со мной случилось. Он знает, что я беззащитен... И затем случилось то, что случилось: он медленно машет мне рукой, и исчезает на западе, летя по направлению к своим траншеям. Я иду домой. Я ошеломлен. Некоторые полагают, что пулемет Гийнемера тоже был неисправен. Другие считают, что я должен был протаранить его в отчаянии. Но я никому из них не верю. Я и по сей день считаю, что рыцарские традиции прошлого не погибли. Поэтому я кладу запоздалый венок на его безымянную могилу».

11 сентября — Германский пилот Курт Вольф вернулся в строй после двухмесячного отсутствия в результате ранения в левую руку в бою с трипланами RNAS восточнее Ипра. Он был произведен в обер-лейтенанты и сразу же получил новый «Фоккер Dr 1», однако не смог уже добавить ни одной к своим 30 победам.

13 сентября — Французское авиационное командование определило те основные условия, при которых должна была производиться атака германских привязных аэростатов.

Уничтожение привязных аэростатов являлось одной из далеко не самых простых задач для истребителя; многие летчики уже погибли, выполняя подобное задание.

Поэтому Главная квартира пошла на разработку специальных инструкций.

Пилот должен был тщательно выбирать час атаки аэростата, чтобы иметь возможность зайти на него со стороны солнца. Он должен был атаковать наименее обдуваемую ветром сторону, так как она больше нагревалась на солнце и была более предрасположенной к загоранию (трехслойная огнеупорная оболочка была довольно устойчивой). Расстрел аэростата должен производиться с максимально возможного близкого расстояния.

15 сентября — Погиб в схватке с трипланами RNAS №70и№10 неподалеку от Моорследе германский ас Курт Вольф. Вольф сошелся в схватке с «Сопвич-Кэмелом» В 3833, управляемым младшим лейтенантом М. МакГрегором. Германский пилот упал с высоты 1730 м неподалеку от Вервика. Перед тем как обер-лейтенант Вольф погиб в воздушном бою, на таком же самолете, одном из двух первых трипланов, Рихтгофен одержал свои 60-ю и 61-ю победы. Ведомый Вольфа, Карл Август фон Шоенебек, единственный из оставшихся в живых пилотов 11-й истребительной эскадрильи, был последним свидетелем гибели Курта Вольфа: «Как-то раз мы полетели с ним к фронту вдвоем. Это практиковалось часто, так как засечь двоих труднее, чем целую эскадрилью. Если человек оказывался достаточно опытным, чтобы использовать солнце с выгодной для себя стороны, то можно было вполне надеяться на успех. Вольф был очень опытным ведущим, и мы атаковали самолеты противника со стороны солнца. Вольф был также блестящим стрелком. Однако этот бой оказался очень тяжелым. Я летел следом, в то время как у меня со спины неожиданно возник англичанин. Единственное, что мне удалось сделать, это с трудом увернуться от него. Пока я был занят этим маневром, Вольф был атакован сзади другой машиной. Прежде чем я успел что-либо сделать, Вольф уже спиралью летел вниз и врезался в землю. Лейтенант Вольф, спину которого я должен был прикрывать, сам спас меня и рухнул на землю на моих глазах. Я был глубоко шокирован и после похорон взял его эмблему себе».

Восточноевропейский театр

20 сентября — Германские войска неожиданным ударом захватили якобштадский плацдарм на Западной Двине.

22 сентября — В проливе Ла-Манш уничтожена атакой с гидросамолета четвертая германская подводная лодка UB-72.

23 сентября — Спустя несколько дней после тостов за конструктора и его машину, Фосс в одиночку принял свой последний бой против семи британских самолетов. Он дрался отчаянно, повредив каждого из противников, но пулеметы сержанта Артура Рис-Дэвидса из 56-й эскадрильи RFC решили дело. Серебристо-голубой триплан ударился о землю и разлетелся на тысячу осколков. «Если б я только мог сбить его, не убив», — писал Дэвиде вскоре после этого боя.

25 сентября — В ночь германские бомбардировщики атакуют аэродром 12-й истребительной группы.

25 сентября — Германский самолет «Волчонок» в Тихом океане пригнал к «Волку» японское судно. После чего самолет был вновь разобран.

28 сентября — В проливе Ла-Манш атакой с гидросамолета уничтожена пятая германская подводная лодка UС-6.

Эта лодка оказалась последней германской подводной лодкой, уничтоженной авиацией союзников. Всего в сентябре авиация союзников в противолодочных операциях преодолела около 170 тыс. км; при этом было обнаружено 25 подводных лодок и атаковано 18. В эти месяцы противолодочной авиацией порой в сутки сбрасывалось до 6-8 тонн бомб.

29 сентября — Русские артиллеристы переняли опыт германских и в эту ночь производили ночную корректировку артиллерийской стрельбы по германским объектам.

Зигерт: «Мы, также как и наши противники, имея в виду уберечься от глаз авиации, перенесли на ночное время выполнение таких операций, как передвижение войск, подвоз снарядов, провианта, снаряжения, производство всех строительных и осадных работ...

Лето 1917-го и зима 1917/1918 гг. должны быть отмечены, как эпоха сильного развития с обеих сторон бомбардировки, которая была направлена, прежде всего, на укрепленные пункты, промышленные центры, пути и базы снабжения...»

ОКТЯБРЬ

С этого месяца британские двухмоторные бомбовозы «Хендли-Пейдж 0/400» переведены на ночной график работы.

В октябре 12-я истребительная группа перемещается во Фландрию.

Удет: «Осенью я сбил три английских самолета над Ленсом. Это был удивительный успех в стиле Гийнемера. Я зашел на них со стороны солнца и атаковал последнего слева, сбив его короткой очередью из пяти выстрелов.

Затем — следующего, и последним — их ведущего. Двое остальных были столь поражены, что не сделали ни одного выстрела в ответ. Вся схватка продолжалась не более двадцати секунд, как это было тогда, во время атаки Гий-немера. На войне нужно учить ремесло пилота-истребите-ля или погибать. Третьего выхода нет. Когда я приземлился, Грассхофф уже знал об этом. „Когда меня переведут отсюда, когда-нибудь, Коротышка, ты унаследуешь эскадрилью", — сказал он».

2 октября — Сброшена одна бомба на восточную станцию в Тионвиле.

МООНЗУНДСКАЯ ОПЕРАЦИЯ ГЕРМАНСКИХ ВОЙСК

12-20 октября — Германские войска, создав многократ-ное превосходство в силах, проводят операцию по захвату Моонзундских островов. Ядро германских морских сил в этой операции составляли 10 линейных кораблей, сопровождаемые 68-ю эскадренными миноносцами, в то время как русские морские силы располагали только 2 дредноутами, имели 3 крейсера (1 линейный) и 33 эскадренных миноносца. Кроме того с германской стороны принимали участие 6 подводных лодок (против 3 русских), 6 дирижаблей и 94 самолета (против 30 русских).

Русские моряки оказали героическое сопротивление. Моонзундские о-ва были заняты германцами ценой больших потерь. Русские были вытеснены из Рижского залива. Но попытки противника задержать и уничтожить русские корабли в проливе Моонзунд не осуществились; заградив минами путь, они ушли в Финский залив.

Молль: «Виндавские гидросамолеты потопили, кроме одного торгового судна, два больших эскадренных миноносца и причинили серьезные разрушения русским авиастанциям в Лебаре и Пешенгольме. Самолеты с Ангерна потопили два судна, совершенно уничтожили морскую авиастанцию в Аренсбурге и вывели из строя 12-дюймовую батарею на острове Эдель.

Хотя отдельные бомбардировки радиопередающей станции в Руно и имели целый ряд последствий, но ими не было достигнуто окончательное ее разрушение, и поэтому... было решено высадить на Руно самолеты под защитой пулеметов нескольких истребителей и окончательно уничтожить боевое оборудование... Хотя русская команда и имела в своем распоряжении пушку и пулеметы, но они были настолько подавлены нашими бомбами и пулеметным огнем, что двум нашим самолетам удалось спуститься невредимыми, подойти к берегу и взорвать там наблюдательную станцию, береговую базу подводводных лодок и пристани. Сомнительными и одновременно жуткими были те минуты, когда самолеты стояли на берегу, оставленные летчиками, и легко могли быть разбиты или забраны русскими. Успех дела был блестящий: остров Руно... уже не тревожил больше нашей авиации».

16 октября — В британском парламенте без всяких проблем проходит билль о создании отдельного министерства авиации в Англии.

17 октября — В британских ВВС создана 8-я бомбардировочная бригада из самолетов типа «Хендли-Пейдж».

19 октября — В ночь германские бомбардировщики предпринимают нападение на русские позиции. Противовоздушная артиллерия ведет мощный обстрел германских самолетов.

Келлер: «От рвущихся гранат некоторые самолеты подкидываются, стонут и трещат по всем швам; осколки с грохотом бьют по крыльям...

Все прожекторы направляют свои световые щупальца в пространство над целью. Они ищут нас, стараясь достичь и охватить нас своими могучими руками. Увеличивая скорость, мы стараемся избегнуть этих объятий, но ничто не помогает... прожектор улавливает наш самолет и цепко держит его в своем свете. Все остальные прожекторы тотчас же направляют свои лучи тоже на нас. Никак не выбраться из этой переделки. Артиллерия ожесточенно стреляет, и вот уже несчастье: сильный треск где-то в левом крыле. „Ну, теперь конец", — шевелится мысль... Но оказалось, еще не так скверно. Осколок попал только в левый пропеллер и расщепил его. Пилот немедленно выключает левый мотор... Тем временем мы отошли от цели, и прожекторы и артиллерия оставляют нас в покое, набрасываясь на самолет, следующий за нами...

Воздушный поход строевым порядком целой группы в темноте невозможен, так как видимость от самолета к самолету очень плохая, и потому была бы очень большая опасность столкновений...»

Из донесения: «В ночь с 18 на 19 октября дивизион бомбардировал несколькими налетами... сбросив 14 ООО кг бомб. Один бомбардировщик сбит, другой — не возвратился...»

23-26 октября — после шестидневной артподготовки французы проводят наступательную операцию у Мальме-зона; в 5 час. 15 мин. начинается атака пехоты, поддержанная танками. Три линии германских окопов захвачены, поставленная задача — срезать мальмезонский выступ — выполнена.

Итальянский фронт

Гинденбург: «Наш австро-венгерский союзник выяснил нам, что у него больше нет сил выдерживать двенадцатое наступление Италии на фронте Изонцо». Вопрос приобрел для Германии огромное значение, потому что дело шло «не только о потере линии Изонцо, но и о крушении всего сопротивления Австро-Венгрии».

24 октября — началось сражение у Капоретто. В 2 часа австрийцы и германцы повели обстрел итальянских позиций химическими снарядами, а затем обрушили на них невиданной силы артиллерийский огонь. В 8 часов утра после взрыва двух огромных мин XIV австро-германская армия устремилась на итальянские позиции. Не выдержав удара, 2-я итальянская армия, неся большие потери, бросая технику и артиллерию, беспорядочно откатывалась на тыловые позиции.

Англо-французское командование с началом катастрофического отступления итальянских войск стало спешно направлять в Италию свои дивизии.

27 октября — Фонк атаковал два «Альбатроса» и обоих сбил

28 октября — Погиб русский военный летчик Турун-даевский, командир 13-го корпусного авиаотряда. Турун-даевский на своем «Ньюпоре» вступил в бой с германским «Альбатросом» и умелым маневрированием вынудил немецкого пилота пересечь линию фронта в направлении русских позиций. Однако полностью прижать немцев к земле не успел, был сбит русской артиллерией.

29 октября — Французским бомбардировщиком сброшено две бомбы на железнодорожный путь Трев — Бас Юц, одна из них не разорвалась.

30 октября — В итальянскую Ставку прибыл генерал Фош.

31 октября — Состоялся очередной налет 22-х немецких «Гота» на Лондон с 83 десятифунтовыми бомбами на борту. Налет был отражен силами британских ВВС. 5 самолетов было сбито на обратном пути. Погибло 10 горожан.

НОЯБРЬ

В этом месяце появились первые' британские бомбардировщики «Виккерс-Вими».

12-я истребительная группа «Аистов» переместилась во Фландрию. Ввиду принципиально изменившейся в последнее время воздушной войны, командир группы Деллен всеми силами пытается вытравить из своих подопечных отвращение к групповому бою, продолжающему владеть сердцами французских пилотов, несмотря на гибель такого аса, как Гийнемар. Чувствуя себя бессильным, он в бешенстве топает ногами и, наконец доходит до того, что издает приказ расстреливать не подчиняющихся дисциплине летчиков.

Французы начинают летать тройками; впереди ведущий, за ним чуть выше на расстоянии 100 м и 200 м два ведомых. При появлении летящего более высоко противника, рекомендовалось уклоняться от боя.

Деллен: «Когда командир патруля замечает противника и решает его атаковать, он подает своим летчикам сигнал внимание, покачивая свой самолет с крыла на крыло. Затем он начинает маневрировать... Он должен занять более выгодное положение по отношению к противнику, то есть... на большей высоте и проектироваться неприятельскому летчику на солнце. В большинстве неприятельских патрулей один из самолетов держится отдельно на высоте приблизительно 1000 м выше своих товарищей, готовый пикировать на противника... Нужно его обнаружить, сблизиться с ним, сбить его или заставить снизиться до уровня своих летчиков.

Если маневр удастся, то командир патруля дает сигнал к атаке и бросается на избранного им противника. Один из летчиков, назначенный заранее, следит за ведущим, готовый использовать благоприятный случай для атаки и поддержать его. Третий продолжает летать, наблюдая за боем, чтобы в нужный момент прийти на помощь тому из своих товарищей, кто окажется в затруднительном положении.

... Атака под хвост становится почти невозможной...

Вот почему всегда надо держаться выше самого высокого из самолетов противника и атаковать его, только пикируя сзади или спереди, но никогда не сбавляя газа, чтобы запас мощности и скорости позволял сделать свечу, дающую преимущество в высоте. Атака и стрельба в лоб... трудна и требует большого искусства».

Правила маневрирования патрулей предполагали также сбор на вертикали над каким-нибудь заранее оговоренным ближайшим пунктом. Над назначенным местом сбора самолеты становились в круг налево и поворачивали к фронту. Лететь в группе предписывалось с мотором, работающим на 200 оборотов меньше полной мощности.

Если же противника раньше замечал ведомый, то он ни в коем случае не должен был сам вступать в бой или выходить из строя, но, снизившись на высоту ведущего, предупредить его, покачивая крыльями.

Рихтгофен: «В воздушном бою главное заключается вовсе не в умении владеть всевозможными трюками, а только в личных способностях и энергии летчика. Он, конечно, должен знать, как крутить все эти петли, но это умение еще никоим образом не гарантирует ему сбитых аэропланов врага. Я считаю, все заключается именно в агрессивном духе, а дух этот сильнее всего именно у нас, немцев. И потому мы всегда имеем превосходство в воздухе.

У французов характер иной. Они любят устраивать ловушки и атаковать врага исподтишка. Это в воздухе, разумеется, делать трудно, ловятся на такую удочку только новички — ведь аэроплан в воздухе не спрячешь. Невидимых аэропланов до сих пор не придумали. Но порой, галльская кровь, естественно, все равно проявляет себя, и французы яростно атакуют. Увы, боевой дух французов — всего лишь лимонад, в нем нет крепости.

Англичане же, наоборот, как заметил кто-то, все-таки ближе нам по крови. Они спортсмены по природе, и в полетах тоже видят лишь спорт. Они получают наслаждение от идеально выполненной петли, переворотов на спину и выполнения прочих трюков на радость наблюдающих из окопов солдат. Все эти упражнения могут произвести впечатление на публику стадионов, но на войне, к счастью, цениться совсем другое. Война требует высочайшей подготовки, а не курбетов в воздухе. И потому кровь английских летчиков так часто капает прямо с неба».

3 ноября — Первые потери на Европейском фронте понесли американские войска; германцы неожиданно напали на их позиции — трех человек убили, пять ранили и двенадцать захватили в плен.

7ноября — В России свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция. Вслед за этим Россия фактически вышла из войны.

К этому времени российские ВВС насчитывали около 2200 самолетов, из которых 1109 числилось за французской авиацией и авиашколами, 240 — в морской авиации, около 800 — в ремонте и резерве и 35 — в ЭВК. Российские ВВС занимали, по-прежнему, 4-е место в мире, но лидировали в применении тяжелой бомбардировочной авиации и в гидроавиации.

В организационном отношении российские ВВС имели четкую структуру, базисным звеном которой являлся авиаотряд. Авиаотряды подразделялись на корпусные, армейские и истребительные, а в морской авиации — на корабельные (размещенные на авиатранспортах) и береговые. Если вначале в авиаотрядах по штату имелось по 6-8 аэропланов, то к моменту выхода России из войны — по 8-10156. Подчинялись они штабам соответствующих корпусов армий и других объединений, а в плане технического и кадрового обеспечения являлись составными частями авиационных рот. Всего к этому моменту в российских ВВС насчитывалось 132 авиаотряда (против 39, имевшихся к началу войны), из них 91 в сухопутных войсках, из них истребительных — 17 (фронтовых — 15 и противовоздушной обороны городов — 2); разведывательных — 71 (армейских — 12, корпусных — 56, крепостных — 2 и учебных —

1); корректировочных — 3, а также 5 — в ЭВК и 36 — в морской авиации.

Морская авиация состояла из двух дивизий: воздушная дивизия Балтийского моря и воздушная дивизия Черного моря. Дивизия состояла из двух воздушных бригад, имевших по 2-3 воздушных дивизиона. В каждом воздушном дивизионе было по 2-3 авиаотряда. 5 авиаотрядов базировались на пяти транспортах (4 — в Черном море и 1 — в Балтийском). За весь период участия России в войне на фронт поступило 6812 самолетов (в морскую авиацию — 1030), из них 73% было произведено в России, в основном по французским образцам.

Непосредственно в авиаотрядах, действовавших на фронтах, из 662 летчиков 263 были солдатами. Вместе с воздухоплавателями личный состав воздушных сил доходил до 2000 человек.157 Общее число привлеченных в воздушный флот вместе с тыловыми учреждениями и школами составляло на этот момент в России 35 тысяч человек.

Таков был состав ВВС России на момент ее фактического выхода из активных участников Первой мировой войны.

С лета 1914 по конец 1917 российская промышленность произвела 5012 аэропланов и закуплено за границей было 1800.

Всего к концу этого года в России имелось 27 предприятий (14 строили самолеты, 7 — двигатели, 3 — воздушные винты, лыжи, поплавки, 2 — магнето, 1 — авиаприборы). На этих предприятиях было занято около 10 тыс. рабочих. 81% фондов имели и 87% самолетов производили предприятия ДУКС, РБВЗ, Анатра, Лебедева, Щетинина; на них было занято около 8 тысяч рабочих.

Если к 1 мая 1916 г. отечественное самолетостроение получило от предприятий России 461 двигатель, или 36% от необходимого количества, то к концу 1917 г. русские заводы покрыли только 5% заказов. Основные отечественные самолетостроительные заводы, имея заказы на 2290 самолетов, получили от военного ведомства к октябрю 1917 г. только 525 двигателей. Программа была обеспечена только на 15%. Таким образом, почти 50% построенных в России самолетов оставалось без двигателей.

К концу этого года в России было 12 действующих авиационных школ.

Киевскую школу летчиков-наблюдателей в 1917 г. перевели в Евпаторию.

В 1917 г. была организована небольшая летная школа в Феодосии.

В Севастополе работала военная школа морских летчиков, где обучение велось на гидросамолетах Григоровича.

За годы войны германскими дирижаблями на Россию было сброшено 60 322 кг бомб.

«ИМ» совершили за время войны более 400 боевых вылетов, сбросив около 65 т бомб.

Всего из 150 русских летчиков-истребителей было 26 асов158. За годы войны русские летчики сбили 188 германских самолетов.

10 ноября — Сражение у Ипра, длившееся с небольшими перерывами с 31 июля, ни к чему не привело, кроме значительных потерь с обеих сторон.

На Юго-Западном фронте в районе Гусятина произошел воздушный бой трех германских «Бранденбургов» с двумя русскими истребителями 19-го корпусного авиаотряда, которые пилотировали прапорщик Смирнов и унтер-офицер Липский. Смирнов сбил один из аэропланов противника, и тот упал, объятый пламенем, в тылу русских войск у деревни Зеленая Слобода. Два других «Бранденбурга» попытались уйти. Липский в преследовании сбил одного из них, и тот упал на проволочные заграждения у деревни Зелена. Третий германский самолет совершил вынужденную посадку в своем тылу у деревни Кру-живенка.

ОПЕРАЦИЯ У КАМБРЭ

На Западноевропейском театре военных действий началась наиболее крупная наступательная операция англичан этого года у Камбрэ. Цель операции — осуществить прорыв позиционного фронта, впервые используя новое оружие — танки.

Таким образом, операция у Камбрэ является одной из самых интересных операций Первой мировой войны. Она вошла в военную историю как «триумф танков», явившись первым опытом их массированного применения.

Германская оборона состояла из трех позиций. Впереди главной позиции находилась позиция охранения, прикрытая прочной сетью проволочного заграждения. Между этой позицией и главной на предполье, глубиной около 1000 м, были расположены многочисленные гнезда сопротивления, опутанные проволокой. За первой траншеей главной позиции шириной свыше 3 м, имевшей перед собой также проволочные заграждения и отлично устроенные оборонительные сооружения, на расстоянии 200-300 м располагалась вторая траншея, оборудованная подобным же образом. В двух километрах от главной позиции находилась вторая позиция, также состоявшая из двух линий траншей, за второй позицией располагалась третья.

20 ноября — В 6 час. 10 мин. (за 1 час 20 мин. до восхода солнца) танки, развернутые позади английских окопов, двинулись в атаку, за ними по отделениям, рядами, следовала пехота.

В 6 час. 20 мин. открыла огонь артиллерия, сопровождая танки и пехоту огневым валом. Взрывы дымовых снарядов окутали впереди лежащую местность дымовой завесой. Перед началом наступления английская авиация в течение полутора часов действовала по всей полосе обороны германских войск с целью скрыть направление главного удара. Затем, с началом наступления, все усилия авиации были сконцентрированы на главном направлении. Штурмовые атаки велись по артиллерии, штабам и резервам германских войск. Истребительная авиация, применив трехъярусное барражирование, не допустила германские самолеты к полю боя. К началу операции англичане сконцентрировали в месте прорыва 289 самолетов против 78 германских; из них 158 английских истребителей противостояли 12 германским. Абсолютное господство в воздухе накануне операции и в первый день наступления обеспечило полный успех наземных действий английских войск.

Войска 3-й английской армии в сопровождении огневого вала из 1000 орудий и при поддержке 378 танков успешно прорвали тактическую зону германской обороны на участке фронта протяженностью 12 км, вклинившись в расположение противника на 8-10 км.

Первая волна танков прошла через проволочные заграждения, за ней последовала вторая. К 16 часам англичане продвинулись на 10 км, в последующий день еще на несколько километров.

22 ноября — Германское командование подтянуло к месту прорыва свежие дивизии, и сражение вновь перешло в обычную позиционную форму.

Таким образом, англичане снова не смогли серьезно развить достигнутый в первый день наступления успех.

28 ноября — 30 немецких самолетов бомбило колонну английских танков на континенте. Завязался массовый воздушный бой, в котором было сбито 11 немецких и 7 английских самолетов.

29 ноября — Билль о создании в Англии самостоятельного министерства авиации утвержден королем Георгом.

Итальянский фронт

К середине ноября итальянские войска отошли за р. Пьяве. Австро-германцы углубились в итальянскую территорию более чем на 100 км.

В ноябре—декабре войска центральных держав неоднократно предпринимали сильные атаки на разных участках Итальянского фронта. Но добиться значительных результатов более не смогли.

Прикрывая отход войск союзников, успешно действовали некоторые кавалерийские части. Итальянская авиация бомбардировала наступающую пехоту и артиллерию австро-германцев, смело вступала в воздушные бои и сбила несколько германских самолетов. Отход войск правого фланга прикрывал флот.

Поражение итальянских войск вновь спасло австро-венгерскую монархию.

Людендорф: «Австро-Венгрия и ее армия получили новый импульс. Так как и Россия заключила теперь перемирие, то двуединая монархия как будто могла продолжать войну».

Гинденбург: «Итальянская армия была надломлена... но наша попытка сломить и этот фронт не удалась. Я не мог отделаться от чувства неудовлетворенности, несмотря на достигнутые успехи. Большая победа осталась все же незаконченной».

ДЕКАБРЬ

Истребительная группа «Аистов» переводится в Лотарингию. В это время там свирепствуют морозы. У авиаторов возникают новые трудности.

Жак Булянже: «Восемь самолетов эскадрильи не могли взять старта. Моторы не заводились. По утверждению механиков, два радиатора разорвались от холода. В радиаторы остальных шести самолетов без затруднений влили воду, разбавленную глицерином. Тем не менее, моторы отказались заводиться. Наконец, когда в достаточной степени смешали с теплой водой для радиаторов спирт, а в цилиндры моторов впрыснули через клапаны с помощью шприца слегка подогретый бензин, один из них стал проворачивать винт. Этот мотор зашумел среди скромного молчания своих товарищей и дал возможность своему самолету взлететь. Но на высоте 50 м мотор так сильно стал сдавать, что летчик поспешил скорее сесть на аэродром...

С помощью грелок в кабине, картонных козырьков перед радиаторами, с помощью согретой и наспиртованной воды, с помощью впрыскивания через клапаны в цилиндры подогретого бензина, с помощью, наконец, лести и всех других средств, удавалось, и довольно часто, заводить моторы...»

5 декабря — Французскими авиаторами брошено 5 бомб на восточную станцию в Тионвиле и на железнодорожный путь Мец — Фонтуи, две из них вызвали пожар на станции, две — прервали сообщение по железной дороге.

6 декабря — На Западноевропейском театре завершилась наступательная операция английских войск у Камбрэ.

В этой операции германское командование, воспользовавшись пассивностью английских войск после первого дня активного продвижения, перегруппировало свои силы, перебросив к участку прорыва дополнительные соединения и контрударом по сходящимся направлениям почти полностью вернуло утраченные в первый день английского наступления позиции.

Также переброской к району прорыва крупных сил истребительной авиации германскому командованию удалось к концу операции подавить английскую авиацию и захватить воздушное господство в свои руки. Контрудар германских войск поддерживали 100 самолетов штурмовой авиации, нанесшие большие потери отступавшим английским войскам.

Операция у Камбрэ, завершившая военную кампанию 1917 г., не оказала существенного влияния на общий ход военных действий.

Однако с этой операцией связано рождение новых способов и форм ведения боя. Массированное применение, наряду с артиллерией и пулеметами, танков и авиации позволило по-новому осуществить прорыв 12-ти км участка фронта. Вместо длительного прогрызания обороны в операции у Камбрэ удалось решительным натиском сходу прорвать три хорошо укрепленных линии обороны германских войск. Таким образом, с операцией у Камбрэ связано начало тактики общевойскового боя, основанного на взаимодействии пехоты, артиллерии, танков и авиации.

С германской стороны также впервые были применены новые способы обороны. Для отражения прорвавшихся танков были выделены подвижные взводы полевых и автомобильных зенитных пушек; атаковали танки и штурмовые самолеты, забрасывая их бомбами и стреляя бронебойными пулями из пулеметов.

Ллойд Джордж: «Где были наши аэропланы? Вероятно, кружились над болотами Пашенделя...»

15 декабря — Гинденбург: «15 декабря на русском фронте было заключено перемирие. Ввиду разложения русской армии мы еще раньше отвели оттуда большую часть сил... Зимой 1917-1918 гг. мы, наконец, достигли того, к чему я стремился три года назад. Мы могли без всякой помехи обратиться к западному фронту...»

17 декабря — Удет: «Последние несколько недель я командую Яштой 37. Мы базируемся в Виндгене, маленьком городке в центре фландрских низменностей. Местность сложная, пересечена насыпями и каналами с водой. Здесь при любой вынужденной посадке можно разбиться вдребезги. Когда поднимаешься достаточно высоко, можно увидеть Остенде и море. Серо-зеленое, бесконечное, оно простирается за горизонт. Многие были удивлены решением Грассхоффа поставить меня командиром, когда его самого перевели в Македонию. Здесь есть летчики постарше меня и с более высоким рангом. Но осенью, когда я сбил три английских самолета над Л енсом, он пообещал эту должность мне... Так я стал командиром Яшта 37. Перед нами стоят англичане. Молодые, бойкие ребята, они не медлят, открывая огонь, и не перестают стрелять, пока не добиваются своего. Но мы деремся с ними на равных. Исчезло погружающее в депрессию чувство неполноценности, которое приводило нас в уныние в Бонкуре. У эскадрильи длинная вереница побед и у меня самого девятнадцать подтвержденных. Зима вступает в свои права и воздушные бои затихают. Часто идет снег и дождь. Даже когда сухо, тяжелые облака дрейфуют так низко, что приходится отменять все полеты. Мы сидим в наших комнатах. Иногда, когда я стою у окна, то вижу ремесленников-кустарей, несущих свои товары. Сгорбленные, одетые в лохмотья, они протаптывают себе путь по снегу. Сын хозяина вступил в Бельгийский королевский военно-воздушный корпус, воюющий против нас. Но эти люди не пытаются меня смутить. „Он выполняет свой долг, а я — свой“, — вот их точка зрения, резонная и ясная».

31 декабря — Общая численность американского экспедиционного корпуса в Европе составила 9805 офицеров и 165 080 солдат

Гинденбург: «Я хочу возразить на утверждение, будто со вступлением Америки в ряды наших противников наше дело было окончательно проиграно. Дождемся прежде исследования тех результатов, к которым привели наша подводная война и наши крупные успехи на суше весной 1917 г. Тогда мы, пожалуй, узнаем, что мы иногда были близки к тому, чтобы вырвать у неприятеля победный венец, и убедимся, что не военные причины лишили нас победного венца или хотя бы сносного исхода войны».

ИТОГИ КАМПАНИИ 1917 года

В военном отношении ни та, ни другая сторона не добились никаких решительных результатов.

Стратегический план Антанты добиться победы над германской коалицией не был осуществлен. Самым слабым местом стратегии союзников являлось отсутствие согласованности, стратегического взаимодействия фронтов. Наступательные операции велись разрозненно. Несогласованно наносили удары даже французы и англичане на одном фронте.

Ллойд Джордж: «Вот как представлялось положение на фронте главному командованию: „Союзники имеют пять солдат на каждых трех, которых может выставить неприятель. Поэтому, если мы сможем затратить четырех солдат на уничтожение трех неприятельских солдат, неприятель должен быть в конце концов разгромлен44... и кампания 1917 г. лишний раз дала пример дряблого ведения военных операций, задуманных людьми без всякой инициативы или слишком усталыми, чтобы думать о каком-либо новом варианте борьбы».

Выявил свою несостоятельность и германский план — добиться победы успешным отражением предстоящих наступательных ударов и тотальной подводной войной. Более того, последняя привела к крупному стратегическому проигрышу — выходу из нейтрального состояния Америки.

По мере развертывания подводной войны Англия усиливала противолодочную борьбу, которая состояла теперь из трех направлений: не допускать выхода подводных лодок в море, в случае выхода лодок в море топить их по мере обнаружения и непосредственно организовать охрану торговых судов.

Совершенствовались и выявлялись новые способы, формы и средства борьбы с подводными лодками. Для этих целей начинает широко использоваться авиация, вводятся улучшенные типы гидросамолетов.

В течение года Германия потеряла 63 подводные лодки; потери тоннажа снизились, составляя к концу года 300-400 тыс. т в месяц.

Хотя подводная война тяжело ударила прежде всего по Англии, однако вывести таким образом ее из войны Германии все же не удалось.

На Кавказском фронте в этом году не происходило крупных столкновений.

К концу года англичане выбили германские отряды из Восточной Африки, вытеснив их в португальские владения, где германский отряд продолжал вести партизанскую войну вплоть до заключения перемирия.

Кампания 1917 г. характеризуется дальнейшими поисками способов и средств прорыва позиционного фронта. И именно в эту военную кампанию появилось новое средство для этого — танки. Авиация в этот год еще более утвердила свои позиции: теперь она выступает уже официально не только как весьма эффективное средство помощи наземным операциям, но и как самостоятельный род войск.

Усилия бомбардировочной авиации все больше направлялись на объекты глубокого тыла, недосягаемые для артиллерии — на железнодорожные станции, оперативные резервы и аэродромы. Наряду с поддержкой наступления наземных войск бомбардировочная авиация вела большую самостоятельную работу преимущественно по ночам.

Наряду с ночными действиями бомбардировочной авиации вновь возродились и ее дневные рейды, стали все более распространяться тяжелые бомбардировщики159. Германская бомбардировочная авиация приступила к плановым бомбардировкам Лондона и Парижа и военных объектов в районе Нанси. Значение ночной бомбардировочной деятельности настолько возросло, что в конце этого года в Германии насчитывалось уже не два, а шесть бомбардировочных дивизионов; но теперь они уже назывались не Kampfgeschwader (KG), как ВАО и ВАМ, а — Bombengeschwader (BG — Бомбардировочные эскадры). Несколькими бомбардировками только одного такого дивизиона было сброшено на Дюнкир-хен около 125 т бомб (груз девяти ж/д вагонов).

Французские бомбардировщики совершали налеты на промышленные центры Бриэ и Саар. Регулярно бомбили Тионвиль. Английская бомбардировочная авиация систематически бомбардировала верфь германских подводных лодок в Брюгге.

Бомбардировочные отряды (эскадры) действовали одиночными самолетами и держали в напряжении объект атаки на протяжении почти всей ночи. Германская авиация применяла бомбы замедленного действия весом от 100 до 300 кг. В результате систематических налетов германской бомбардировочной авиации, большинство французских военных предприятий в Невмезоне было остановлено. Они возобновили свою деятельность только тогда, когда были совершенно прекращены налеты германской авиации на район Нанси.

Ночная бомбардировочная авиация обеих сторон эффективно действовала и по аэродромам. Так, например, после германских бомбардировок, продолжавшихся подряд в течение двух ночей, англичане вынуждены были совершенно покинуть аэродром в Кудкерке, с которого систематически производили налеты на германскую верфь подводных лодок. Действия германской бомбардировочной авиации по аэродромам были особенно эффективны. Так, в Леме и в Оше германскими летчиками было уничтожено 60 самолетов за одну ночь. Также по ночам совершали нападения на Англию и цеппелины, хотя количество этих нападений и снизилось до 7 против 22 в предыдущем году.

В связи с этим возникла необходимость действия истребителей в ночных условиях, и в этот год бои в воздухе стали происходить не только днем. Для борьбы с ночными налетами были подготовлены специальные части ночной истребительной авиации. Ночной воздушный бой в эту кампанию стал довольно частым явлением. Однако наибольшие потери германские бомбардировщики несли при посадке на свой аэродром.

В этой военной кампании началось планирование действий не только бомбардировочной авиации. Начали выделяться авиационные резервы отдельных армий и групп армий. Авиации предъявлялись конкретные требования, имеющие своей целью, прежде всего, завоевание господства в воздухе. Для этого массированные нападения на воздушные силы противника назначались накануне планируемых наступлений. Также важной задачей авиации была признана всесторонняя поддержка войск на поле боя во время проведения боевых операций.

Еще больше возросла роль истребительной авиации. В воздушных боях участвовали одновременно по 20 и более истребителей с каждой стороны, бои происходили на высотах до 4000 м. Наиболее тренированные летчики сторон сражались на высоте до 6000 м.

В этом году резко возросло производство самолетов и двигателей к ним. Ежемесячное производство двигателей во Франции в сорок раз превышало продукцию русских заводов. Заводы Англии поставили в 1917 г. 11 536 двигателей. В то же время Германия построила в1917г. 19 746 самолетов. Германия имела в строю не менее 1500 боевых машин только в начале 1917 года.

Именно в этом году по-настоящему развернулось соревнование военных летчиков за первенство в списке асов Великой войны.

С конца этого года французское командование стало широко применять на Западном фронте авиацию для штурмовых действий на решающих участках фронта.

Все эффективнее начинает работать и противовоздушная оборона. Для этих целей используются специальные зенитные орудия с приборами управления огнем и истребительная авиация. Применяются аэростаты заграждения, зенитные прожекторы, оформляется служба ВНОС.

Что касается политических итогов, то здесь результаты кампании заключались в следующем.

В этом году произошло два главных события — выход из войны России и вступление в войну на стороне Антанты Соединенных Штатов Америки. Правда, в этом году Антанта получила лишь материальную поддержку, использование живой силы могло развернуться лишь в следующем году.

1918 ГОД

«Мир, который никто из нас не принимает»160

Военное положение на рубеже 1917-1918 гг. казалось благоприятным для центральных держав. Россия, наконец-то, была выведена из войны, Америка могла развернуть значительные силы лишь к середине года. Германия с союзниками занимали обширные территории в России, Румынии и Франции, всю Бельгию, Сербию, Черногорию и почти всю Албанию. Итальянская армия потерпела серьезное поражение при Капоретто и была небоеспособной. Теперь перед Германией остался только один — Западноевропейский театр.

Однако в экономическом отношении Германия находилась в весьма тяжелом положении. Почти полностью изолированная от внешнего мира она переживала продовольственный кризис. Производство сельскохозяйственных продуктов значительно уменьшилось. Для промышленности не хватало стратегического сырья. Несмотря на то, что в конце 1917 г. из армии было возвращено 125 тыс. квалифицированных специалистов, рабочих рук не хватало.

Едва держались и союзники Германии. Экономика Австро-Венгрии была почти полностью дезорганизована. Плохо было с продовольствием в Турции и Болгарии. «Четверной союз держался единственно надеждой на победу германского оружия» (Людендорф). Очень возрос и еще один фактор. Выход России из войны усилил стремление воюющих сторон к миру.

Экономическое положение Англии и Франции также было тяжелым. Большой ущерб причиняла Англии тотальная подводная война. Однако военные возможности союзников значительно превосходили германские. Английская и французская авиапромышленность в эти дни производили ежемесячно около 3 тыс. самолетов, что вдвое превышало германское производство. Страны Антанты располагали и несравнимыми людскими ресурсами; они широко использовали колониальные войска.

Однако, выработка плана Антанты на предстоящую кампанию затягивалась из-за разногласий союзников, даже несмотря на то, что в конце 1917 г. они создали Высший военный совет, в который вошли: от Франции — генерал Вейган, от Англии — генерал Вильсон, от США — генерал Блисс, от Италии — генерал Кадорна (с совещательным голосом).

Исходя из сложившейся ситуации, Антанта планировала вести в кампанию 1918 г. стратегическую оборону с тем, чтобы в 1919 г., после сосредоточения американских войск и накопления большого количества самолетов и танков, перейти в решительное и окончательное наступление против Германии.

Германское командование посчитало сложившуюся военную обстановку особенно благоприятной для своих активных действий и даже планировало сначала быстро сокрушить молодое Советское государство, и только затем, перебросив силы на Запад, разгромить англичан и французов еще до того, как Америка сосредоточит в Европе свои силы.

Боевые действия в воздухе на Западноевропейском театре военных действий в 1918 г. вели с обеих сторон к дальнейшему совершенствованию и развитию воздушных сил. Во Франции и Великобритании продолжали оттачиваться организационные формы и все более уточнялись основные принципы ведения воздушной войны.

Характерным для этого процесса был окончательно обозначившийся резкий разрыв между так называемыми рабочими и тактическими боевыми самолетами с одной стороны и оперативными боевыми самолетами — с другой; причем, центр тяжести постройки воздушных сил все более смещался в пользу оперативных боевых самолетов. Важнейший урок прошедших лет французское и британское высшее командование видело прежде всего в централизации и увеличении своих истребительных сил. Во Франции с конца 1917 г. имелось свыше 5 истребительных групп, к февралю 1918 г. их число возросло до 11, в результате чего

6 из них были объединены в две истребительные эскадры. В этом французские военные последовали примеру Германии. Однако французские истребительные эскадры, в отличие от германских, подчинялись не штабам армий, а оставались в руках Главного руководства воздушных сил. Наряду с построением истребительных эскадр концентрировались в эскадры и разрозненные дневные и ночные группы бомбардировщиков; эти эскадры еще и комбинировались с истребителями.

В июле, благодаря построению во Франции единого воздушного дивизиона под командованием генерала Мари-Виктора Дюваля, этот процесс пришел к своему логическому завершению. Воздушный дивизион насчитывал в совокупности 788 самолетов и был первым оперативным объединением ВВС в мировой истории.

Вообще Франция в 1918 г. насчитывала 146 развед-эскадрилий, 80 истребительных эскадрилий и 32 бомбардировочные.

Германский Генеральный штаб, продолжавший терять инициативу в воздухе, стремился умножить свои воздушные силы, чтобы они стали действенным инструментом нападения и смогли завоевать господство в воздухе. Проходившая для этой цели под названием «Американская программа» акция предусматривала к 1 марта 1918 г. удвоить истребительные силы и создать 17 новых отделений. Для выполнения этой программы требовалось ежемесячное производство 2 тыс. самолетов; 2,5 тыс. моторов; 12 тыс. т горючего; 1200 т моторного масла и 1500 пулеметов,

7 тыс. квалифицированных рабочих должно было быть передано из военной сферы в авиапромышленность, а летный состав усилен на 24 тыс. человек. Людендорф одобрил этот план, считая, что в последнем большом наступлении на всем фронте ВВС Германии сыграют решающую роль.

Рубеж 1917-1918 гг. окончательно толкнул германский штаб на мобилизацию всех своих возможностей. «Американская программа» намного превосходила его силы. Инспекция летчиков изыскивала все возможности покрыть недостаток сырья и материалов, для чего в летных частях был проведен сбор металлолома. Несмотря на это германская авиационная промышленность в первой половине 1918 г. падала. Если в среднем в 1917 г. поставлялось 1600 самолетов ежемесячно, то в январе 1918 г. — 1009, в феврале — 890, в марте — 1306, в апреле — 1202, в мае — 930 и в июне — 1189. Таким образом «Американская программа» была выполнена едва наполовину. Еще катастрофичнее обстояло дело с производством авиамоторов. В 1917 г. выпускалось ежемесячно 1200 моторов, что должно было, согласно «Американской программе», быть удвоено. Однако удалось поднять ежемесячный выпуск только до 1500 моторов. Также не могла более обеспечиваться смена летного состава, что явилось не только следствием высоких потерь, но и недостаточной в последние годы деятельностью в области образования.

Поэтому Верховному командованию пришлось пересмотреть первоначальную программу Было создано 40 новых отрядов истребителей, но они имели вместо 16 планировавшихся машин на отряд только по 7-8.

Численность ВВС не могла быть более усилена, поэтому германское командование пыталось найти выход в качественном превосходстве маленьких самолетов против количества больших. Таким образом, руководство ВВС видело выход, прежде всего, в техническом развитии.

Но и здесь все выгоды Германии, которые она установила в истребительной авиации еще в начале 1917 г., были потеряны. Техническое развитие истребительной авиации у всех империалистических держав сравнялось. В ответ на новые самолеты типа «Альбатрос» британская авиапромышленность создала «Сопвич» — триплан, который благодаря маневренности в воздушном бою значительно превосходил германские истребители. Завод «Фоккер» стал выпускать еще более удачные трипланы, но Антанта опять вышла вперед, выпустив улучшенные бипланы типа «СПАД», «Сопвич-Кэмел», «Сопвич-Дельфин» и «СЕ-5а».

«Фоккер» на основании этого разработал модификации «Д-VII» и «Д-VIII», которыми опять восстановил равновесие. Для боевых воздушных нападений германская авиаиндустрия развила из самолетов типа С особые самолеты типа CL, представлявшие собой смесь истребителя и разведчика. Они были быстрее, чем разведчики, маневрен-нее в воздушной борьбе и защищеннее. Специально для самолетов пехоты во избежание слишком больших потерь от стрельбы наземных войск Гуго Юнкере создал цельнометаллический самолет.

Теперь классификация самолетов в Германии выглядела следующим образом:

1) самолеты для разведки и наблюдения:

А — двухместный моноплан без вооружения;

В — двухместный биплан без вооружения;

С — двухместный биплан с вооружением;

CL — облегченный биплан с вооружением;

I — пехотный самолет, двухместный бронированный с вооружением.

2) самолеты для воздушного боя:

Е — одноместные монопланы с вооружением;

D — одноместные бипланы с вооружением;

Dr — одноместные трипланы с вооружением.

3) самолеты для бомбардирования:

G — двухмоторные бипланы с вооружением;

GL — облегченный тип G;

R — трех- и более моторные бипланы с вооружением;

N — двухместные ночные с вооружением.

Однако в развитии бомбардировочной авиации Германия к концу войны отстала. Германские конструкторы нуждались в существенном совершенствовании моторов, так как в дорогостоящем горючем в изолированной Германии был недостаток. С 1918 г. на все тяжелые самолеты в Германии устанавливали только шестицилиндровые моторы в 300 л. с., мощность которых могла быть увеличена лишь незначительно, в то время как в державах Антанты устанавливались 12-ти цилиндровые моторы мощностью от 400 до 500 л. с., что гарантировало им в области бомбардировочной авиации явное преимущество. Британский ночной бомбардировщик «Хандли-Пэйдж 0/400» своими превосходящими авиатехническими свойствами явно обошел германские образцы.

ЯНВАРЬ

Германия готовится к наступательным действиям; одной из важнейших сторон этой подготовки германское командование считает действия своей бомбардировочной авиации.

Французское командование считает действия собственной бомбардировочной авиации по промышленным районам Германии одним из важнейших средств обороны.

В Англии продолжается процесс реорганизации национальных воздушных сил.

3 января — В Британии создано из воздушного совета при правительстве воздушное министерство.

4 января — Ллойд Джордж, дабы не допустить в стране народных восстаний, выступил с речью, в которой попытался доказать, что союзники ведут войну только «в целях самозащиты».

Действия многочисленных германских бомбардировщиков и разведчиков, направленные на подготовку наступления, вызывают активное противостояние французских истребителей.

19 января — Добавив две победы, Фонк увеличил свой личный счет до 21 самолета противника.

21 января — Французским бомбардировщиком сброшено 5 бомб в Тионвиле на восточную станцию, на железнодорожные пути и на паровозное депо, 2 из них не разорвались.

24 января — Сброшено 15 бомб на железнодорожные пути в Тионвиле, 7 из них не разорвались.

28 января — В Берлине вспыхнула крупная забастовка с требованием, по примеру России, заключения немедленного мира без аннексий и контрибуций на основе самоопределения народов. Правительство и военное руководство Германии использовало все свои возможности, чтобы не дать ей распространиться.

29 января — В ночь 7 самолетов «Гота» совершили налет на Лондон и сбросили 12 тонн бомб на предместья; 3 немецких самолета-гиганта бомбили Восточное побережье Англии. Погиб 21 человек.

В ближайший период боевых действий германское командование серьезно сосредоточилось на бомбардировках французской столицы.

Из приказа о воздушном нападении на Париж:

«1. По приказу Верховного главнокомандования дивизионы 1,2, 5 и 7 производят под моим начальством нападения на крепость Париж, в возмездие неприятельских нападений на незащищенные германские города.

2. Приказ об отправлении последует не позже 4-х часов пополудни в один из дней, благоприятных по погоде...

4. Общая цель: для всех дивизионов — северная часть Парижа, между Северным и Южным вокзалами и Сеной, в особенности же фабрики и вокзалы.

Особые цели. Чтобы нанести ущерб неприятельской промышленности, указываются еще особо важные цели. Такая бомбардировка производится по указаниям командиров дивизионов или тремя отдельными самолетами, или дивизионом в полном составе, но с использованием лишь части всех бомб...

a) для 2-го бомбардировочного дивизиона: аэропланостроительный и артиллерийский заводы в юго-западной части Парижа...

b) для 7-го бомбардировочного дивизиона: завод взрывчатых веществ и артиллерийских снарядов...

c) для 5-го бомбардировочного дивизиона: та же цель, что и для 2-го;

d) для 1-го бомбардировочного дивизиона: заводы снарядов и центральная электрическая станция в северной части Парижа...

8. Запрещается сбрасывание какой бы то ни было литературы или записок, кроме выданных...

10. Кроме личных воинских книжек никаких других бумаг с собой не брать. На планах не должно быть никаких пометок. Обязательно иметь при себе специальные спички (горящие на ветру)...

12. Все летчики должны быть точно осведомлены о положении, освещении и путевой сигнализации аэродромов, посадочных пунктов и маяков в районах 7-й, 8-й и 2-й армий...

Командующий Келлер».

30 января — В ночь 31 самолет «Гота» отправился на бомбардировку Парижа; сброшено 267 бомб; 259 человек пострадало.

31 января —• В ночь предпринята бомбардировка Парижа, в которой участвовало 30 самолетов, 11 из них пролетали над самим городом; французские зенитчики истратили 2836 снарядов, 1 немецкий самолет был сбит около населенного пункта Шель.

ФЕВРАЛЬ

1 февраля — Завершилось начавшееся еще 30 января заседание Высшего военного совета Антанты в Версале. Главы правительств приняли план, предложенный генералом Фошем. «Обстановка вынуждает нас в начале 1918 г. оставаться в выжидательном положении...» — говорил Фош. Союзники не рассчитывали закончить войну в этом году. Ллойд Джордж предлагал сначала вывести из войны Турцию. Планировалось также организовать поход на Россию. Предложение о создании единого командования на Западноевропейском театре не прошло, но был создан под председательством генерала Фоша исполнительный комитет, на который возлагалось создание и использование общесоюзнического резерва.

5 февраля — Рене Фонк дал достойный ответ всем, кто обвинял его в том, что он предпочитает безопасные полеты

19 Авиация великой войны

над французской территорией. Обнаружив группу из восьми германских самолетов, он проник на 15 миль за германскую линию фронта, а затем развернулся, с большой скоростью зашел на цель с направления, откуда противники меньше всего могли его ожидать, и сбил их ведущего.

10 февраля — Троцкий, возглавлявший делегацию Советской России, нарушил решение партии и отказался подписать предложенные Германией условия мира.

Во Франции шесть истребйтельных групп объединены в две истребительные эскадры.

Французские летчики выискивают новые пути для наказания германских бомбардировщиков.

15 февраля — Вечером над аэродромом 2-го германского бомбардировочного дивизиона при Энкуре появился самолет и подал световой опознавательный сигнал дивизиона для посадки. Ввиду того, что в дивизионе в это время производился взлет, команда аэродрома приняла его за свой самолет, срочно нуждающийся в посадке, и осветила посадочную полосу. Тотчас же после этого французский летчик обстрелял все видимые объекты из пулемета и сбросил 6 бомб. Находившийся около посадочной полосы начальник 252-го авиационного отряда был убит на месте осколком, выстрелами из пулемета было ранено много механиков.

16 февраля — В ночь французский летчик предпринял еще одну попытку вызвать освещение германского аэродрома и сбор команды. Однако, наученные только что горьким опытом, немцы на этот раз не поддались на его уловку.

Наступило неожиданное оживление на Восточноевропейском театре военных действий.

18 февраля — Германское командование, воспользовавшись отказом Троцкого подписать договор, нарушило перемирие между Германией и Россией, и австро-германские войска перешли в наступление по всему Восточному фронту.

22 февраля — Совет Народных Комиссаров в России опубликовал воззвание «Социалистическое отечество в опасности!»

23 февраля - В России проведена массовая мобилизация на защиту Социалистического отечества. Этот день считается днем рождения Красной Армии.

В этот же день Советское правительство получило ультиматум.

27 февраля — Немецкий бомбардировщик сбросил бомбу на набережную Фонтанки в Петрограде.

Американские летчики в первый период своих боевых действий воевали только на английских и французских машинах. Первые 50 американских офицеров прошли обучение в Оксфордской авиационной школе. Командующим американскими воздушными силами был назначен генерал Першинг.

28 февраля — Из телеграммы генерала Першинга Сенату: «В настоящее время в Европе нет еще ни одного аэроплана, произведенного в Америке».

МАРТ

С этого месяца начинается массовое прибытие американских войск во Францию (но 250-300 тыс. человек в месяц).

Рикенбекер: «Прошло три недели с того момента, когда мы появились на аэродроме Вильнёв, и все это время погода была отвратительной. Лишь несколько американских пилотов из нашего соединения смогли совершить вылеты. Март 1918-го изобиловал снежными бурями, проливными дождями и сильным ветром. К тому же наши аэропланы вовсе не были лучшими...»

Наконец-то завершились активные боевые действия на Восточноевропейском театре.

3 марта — В Брест-Литовске подписан мирный договор между Германией и Россией.

Гинденбург: «Несмотря на заключение мира, мы и теперь, конечно, не могли отвести все наши боеспособные силы с Востока... Уже одно желание установить барьер между большевистскими властями и освобожденными нами землями настоятельно требовало оставления на Востоке сильных немецких военных частей»161.

Деникин: «Осенью 1918 г. германские корпуса, оккупировавшие Дон и Малороссию, разложились... повторив до известной степени пройденную нами историю митингов, советов, комитетов, свержения офицерского состава... Только тогда немцы поняли трагедию русского офицерства».

4 марта — Вся авиация ПВО Германии организована в охранные отряды (Schutzstaffeln), которые собраны в три боевые отрядные группы — эскадры охранения. Этой части воздушных сил германское руководство в 1918 г. уделяло огромное внимание. Количество истребителей должно было быть к концу войны удвоено и вместо 3-х создано 10 боевых эскадр. В таких отрядах к каждому рабочему самолету присоединялось 2-3 боевых, которые должны были постоянно держаться как можно ближе к своему подопечному и обеспечивать его безопасность от воздушных нападений.

Именно в эти дни были созданы в Германии и специальные штурмовые отряды (Schlachtstaffeln). Каждые 4 штурмовых отряда объединялись в штурмовые группы (Schlacht-staffelgruppe) с общим количеством в 24 самолета. В особо жаркие дни сражений возвращаясь на аэродром, они едва успевали снаряжать свои самолеты, чтобы снова идти в бой.

На Итальянском фронте в этот период также активно работала бомбардировочная авиация.

Австрийские самолеты бомбили Венецию, Падую и Тревизо. Треть нападавших самолетов была уничтожена.

7 марта — В ночь германский гигант R-VI сбросил на Лондон 1000-кг фугасную бомбу. Взрывом были повреждены десятки домов, из которых четыре разрушились полностью. Погибло 12 человек. Это была первая и единственная бомба такого веса, сброшенная за весь период Первой мировой войны.

8марта — В ночь 60 германских самолетов «Гота» предприняли бомбардировку Франции, 3 из них бомбили Париж; сбросили более 90 бомб; французские зенитчики истратили 9618 снарядов и сбили один самолет.

9 марта — Австрийцы разбомбили итальянскую морскую базу и военный завод в Неаполе.

12 марта — В ночь 70 германских самолетов вылетели бомбить Францию, 5 из них — Париж; французские зенитчики выпустили по ним 10 538 снарядов, 4 немецких самолета не вернулись с этого задания, будучи сбитыми в районах Шато-Тьерри, Суассона и Ля-Ферте-Мион.

Германские цеппелины отправились бомбить Лондон; ущерб, причиненный ими был совсем незначительным.

15марта — Произошла роковая ошибка; французский дирижабль обнаружил в Канале подводную лодку и, приняв ее за германскую, успешно атаковал. Как впоследствии выяснилось, эта единственная подводная лодка, уничтоженная с дирижабля была английской.

Удет: «Весной 1918 года неспокойно на всем немецком фронте, от Фландрии и до Вогез. Конечно, не только весна в этом виновата. Везде солдаты и офицеры говорят о неизбежном большом наступлении. Но никто не знает наверняка. 15 марта эскадрильи приказано немедленно собираться в путь. Место назначения неизвестно. Мы все знаем, что это означает начало наступления. Мы ставим наши палатки по дороге в Ле-Като. Идет дождь, который медленно превращает все — деревья, дома, людей, в однообразную серую кашу. Я уже надел свою кожаную куртку и помогаю механикам прикреплять края палаток к земле. Подъезжает машина. По этой дороге ездит много машин, и мы уже перестали обращать на них внимание. Мы продолжаем работать в угрюмой тишине. Кто-то трогает меня за плечо, и я быстро оборачиваюсь. Рихтгофен. Дождь падает ему на фуражку, струится по лицу.

— Привет, Удет, — говорит капитан и прикасается к козырьку. — Гнилая погодка сегодня.

Я молча отдаю ему честь и смотрю на него. Спокойное лицо, большие, холодные глаза, полуприкрытые тяжелыми веками. Этот человек уже сбил шестьдесят семь самолетов, он лучший из нас всех. Машина стоит на дороге за его спиной... Я жду.

— Скольких ты свалил, Удет?

— Девятнадцать подтвержденных, на одного еще нет свидетельских показаний, — отвечаю я.

Он ворошит тростью влажную листву.

— Гм, ну, тогда двадцать...

Он оглядывается вокруг и смотрит на меня испытующе.

— В таком случае, кажется, ты созрел для нас. Хочешь с нами летать?

Хочу ли я? Конечно да! Если бы я мог, то тут же схватил бы свои вещи и поехал с ним. В армии много хороших эскадрилий, и Яшта 37 не самая плохая из них. Но на свете есть только одна группа Рихтгофена.

— Да, герр ритмейстер, — отвечаю я, и мы пожимаем друг ДРУГУ руки.

Я гляжу ему вслед, вижу как его худощавая и стройная фигура спускается вниз по склону, залезает в автомобиль и исчезает за следующим поворотом, скрытым дождевой завесой».

18 марта — 18 английских самолетов-разведчиков вылетели под прикрытием 30 истребителей в район Ле-Като, по были встречены двумя германскими истребительными группами, насчитывавшими 60 самолетов, и были вынуждены вернуться.

Гинденбург: «Мы оставили Спа вечером 18 марта...

Большие дождевые тучи плыли по небу. Нам были, в сущности, безразличны тучи и дождь. Они, пожалуй, скрывали последние наши приготовления к наступлению. Были ли у нас, однако, основания надеяться, что противник еще не знает о наших мероприятиях? Вражеская артиллерия время от времени проявляла особое оживление. Неприятельские летчики ночью отыскивали наши важнейшие линии передвижения и стреляли по нам из пулеметов. Но все это еще не давало ответа на вопрос: Может ли удаться нам сюрприз?»

ВЕСЕННЕЕ НАСТУПЛЕНИЕ НЕМЦЕВ В ПИКАРДИИ

К тому моменту, когда началась наступательная операция германских войск в Пикардии, на континенте находилось уже около 300 тыс. американских солдат. Германия же все еще держала на Восточном фронте 39 дивизий, в том числе и всю кавалерию (более миллиона человек — едва ли не треть всех своих войск!)

Предпринимая наступление в Пикардии Германия предполагала нанесением решительного удара по английским войскам между Аррасом и Ла-Фером прорвать фронт, разъединить французские и английские армии и отбросить англичан к побережью Ла-Манша.

В целях достижения внезапности подготовка к операции велась весьма скрытно. Передвижения совершались только ночью. В последнюю неделю активно действовала авиация, совершая частые налеты на Париж.

20 марта — Гинденбург: «Почти весь день была гроза и лил дождь. Перспективы на 21 были неопределенными, возможен был туман. Несмотря на это, в полдень было решено начать битву утром следующего дня. На рассвете 21 марта северная Франция от берега до Авена была в тумане...»

21 марта — В 4 час. 40 мин. началась артиллерийская подготовка, после которой развернулась решающая наступательная операция германских войск, вошедшая в военную историю под названием «Мартовское (весеннее) наступление в Пикардии» или «Великое сражение во Франции 1918 г.» Сильный огневой удар, начатый внезапно, без предварительной пристрелки и с массовым применением химических снарядов в течение двух часов обрушивался почти исключительно на батареи английских армий.

В 9 час. 40 мин. началась атака.

Гинденбург: «Туман не прояснялся. В 10 часов утра в полосу тумана вошла наша доблестная пехота...

Невидимая и невидящая, работала наша артиллерия.

Только добросовестность и хорошая подготовка обеспечивали успех наших батарей».

В 11 часов, когда рассеялся туман, в воздух поднялись боевые самолеты. За пехотой последовала зенитная артиллерия для защиты от воздушного нападения и на расстоянии 2-2,5 км привязные аэростаты для корректирования артогня.

К 12 часов армии уже имели ясные сведения об общем ходе сражения.

С 15 часам ринулись волна за волной эскадрильи охранения, увлекая за собой наземные войска и разрежая ряды противника. В первый день наступления германцы в основном дошли только до второй линии английских позиций.

К началу операции германское командование сосредоточило в районе прорыва 1203 самолета (733 истребителя, 400 разведчиков и 70 бомбардировщиков) против 500 английских162.

Истребительная авиация должна была во время прорыва фронта обеспечивать господство в воздухе; штурмовая авиация получила задачу поддерживать наступающую пехоту, причем действовать отрядами иногда до 20 самолетов и на низких высотах (50-100 м). Бомбардировочная авиация должна была атаковать тыловые объекты и днем и ночью; также привлекалась она для бомбардировки отходящих войск противника и его резервов. Издаваемые в эти дни инструкции большое внимание уделяли взаимодействию авиации и пехоты.

Во время подготовки операции германским командованием даже была проведена специальная военно-авиационная игра, на которой отрабатывались следующие вопросы: использование авиации в предстоящей операции, организация взаимодействия авиации с наземными войсками, обеспечение скрытности сосредоточения авиации, организация авиационной радиосвязи и авиационного тыла. На основе опыта военной игры были сделаны выводы, использованные затем в подготовке авиации к боевым действиям.

Скрытность перегруппировки авиации достигалась повышением интенсивности боевых действий авиационных частей на второстепенных участках фронта, минимальным количеством полетов в полосе предстоящего наступления, доведением задач авиации до летного состава не ранее чем за сутки до начала операции, оставлением на аэродромах макетов самолетов, неисправных самолетов и действующих радиостанций, маскировкой новых мест сосредоточения самолетов.

Перед началом наступательной операции, еще до артиллерийской подготовки, германская бомбардировочная авиация нанесла удары по штабам английских корпусов и английским аэродромам, а с началом операции — по железнодорожным станциям в местах дислокации английских войск.

В период подготовки германскими войсками к предстоящему наступлению попытки англичан вести воздушную разведку одиночными экипажами и группами самолетов под прикрытием истребителей успеха не имели. С самого начала наступления германская войсковая авиация корректировала огонь артиллерии и вела непрерывную разведку поля боя.

В первый день германского наступления отмечалась повышенная активность германской войсковой истребительной авиации. Она уничтожала живую силу, нарушала управление войсками, подавляла артиллерию англичан, наносила штурмовые удары по железнодорожным эшелонам и аэродромам. Усилия германской авиации сосредоточивались прежде всего на тех участках фронта, где английские войска оказывали наиболее упорное сопротивление. Германская авиация действовала двумя-тремя эшелонами, каждый из которых состоял из двух волн, а волна из эскадрильи (9 самолетов). Вызов истребителей для штурмовых действий и уточнение их задач осуществляли специально выделенные авиационными частями офицеры связи, находившиеся на командных пунктах командиров пехотных дивизий. В случаях нарушения связи истребители вели штурмовые действия самостоятельно.

Именно благодаря активным действиям авиации войска 18-й вспомогательной армии имели в этот первый день наступления наибольший успех. Им удалось прорвать главную полосу сопротивления англичан и захватить почти всю их тяжелую артиллерию. Особенно эффективно действовала штурмовая авиация в моменты преследования отступающих войск.

Однако при штурмовых действиях авиация несла большие потери от огня наземных войск. Например, во время одной из атак было сбито 17 германских самолетов из 44.

Английские летчики прилагали все силы к оказанию противодействия превосходящей их численно германской авиации. Состоялось колоссальное воздушное сражение, в котором принимали участие 362 немецких самолета и 261 английский. Потери немцев составили 14 самолетов, англичан — 16.

Истребительная авиационная группа «Аистов» получила срочный приказ немедленно отправиться в район разгоревшихся боев. В 18 часов на аэродроме уже не осталось ни одного самолета. Группа всем составом отправилась на разведку и приземлилась в районе Мондидье, в местечке Ми-шель-Сен-Жорж, где на скорую руку было собрано несколько ангаров Бессоно. По этим крупным, вмещавшим от 8 до 12 самолетов разборным ангарам, а также специальным палаткам типа SFA (Service Fabrication Aeronautique) всегда можно было узнать аэродром знаменитой группы.

Техническая часть прибыла к месту новой стоянки только утром следующего дня.

В эскадрилью Рихтгофена прибывает Эрнст Удет.

Удет: «Я прибываю в расположение группы в десять часов и уже в двенадцать я вылетаю на свою первую вылазку с эскадрильей №11. Кроме нее, в группе эскадрильи 4,6 и 10. Рихтгофен сам ведет в бой № 11. Он лично испытывает каждого нового человека. Нас пятеро, капитан во главе. За ним Юст и Гуссман. Шольц и я замыкаем. Я в первый раз лечу на Фоккере-триплане. Мы скользим над рябым ландшафтом на высоте 500 м. Над развалинами Альбера, прямо под облаками висит RE, британский корректировщик артогня... Мы идем немного ниже, но он по всей очевидности нас не замечает, продолжая описывать круги. Я переглядываюсь с Шоль-цем. Он кивает. Я отделяюсь от эскадрильи и лечу к „Томми", захожу на него спереди снизу и стреляю с короткой дистанции. Его двигатель изрешечен пулями... Он тут же кренится и рассыпается на куски. Горящие обломки падают совсем недалеко от Альбера. Через минуту я возвращаюсь в строй и продолжаю полет в сторону вражеских позиций. Шольц снова кивает мне, коротко и счастливо. Но капитан уже заметил мое отсутствие. Кажется, что он видит все. Он оборачивается и машет мне. Ниже справа идет древняя римская дорога. Деревья все еще голые и сквозь ветки мы видим колонны на марше. Они идут на запад. Англичане отступают под нашими ударами. Прямо над верхушками деревьев скользит группа „Сопвич Кемел". Возможно, они прикрывают эту старинную римскую дорогу, одну из главных артерий британского отступления. Я с трудом успеваю все это рассмотреть когда красный „Фоккер" Рихтгофена ныряет вниз и мы следуем за ним. „Сопвичи" разлетаются в разные стороны как цыплята, завидевшие Яштреба. Только одному не уйти, тому самому, который попал в прицел капитана. Все это происходит так быстро, что никто потом не может точно вспомнить. Все думают на секунду, что капитан собрался его протаранить, он так близко, я думаю, не дальше 10 м. Затем Сопвич вздрагивает от удара. Его нос опускается вниз, за ним тянется белый бензиновый хвост и он падает в поле рядом с дорогой, окутанный дымом и пламенем. Рихтгофен, стальной центр нашего клиновидного строя, продолжает пологое снижение к римской дороге. На высоте десяти метров он несется над землей, стреляет из обоих пулеметов по марширующим колоннам. Мы держимся следом за ним и добавляем еще больше огня. Кажется, что войска охватил парализующий ужас. Только немногие укрываются в канавах. Большинство падает там, где шли или стояли. В конце дороги капитан закладывает правый вираж и заходит еще раз, оставаясь на одной высоте с верхушками деревьев. Сейчас мы можем ясно видеть результат нашей штурмовки: бьющиеся лошадиные упряжки, брошенные пушки, которые как волноломы раскалывают несущийся через них человеческий поток. На этот раз по нам стреляют с земли. Вот стоит пехота, приклады прижаты к щеке, из канавы лает пулемет. Но капитан не поднимается ни на метр, хотя в его крыльях появляются пулевые отверстия. Мы летим следом за ним и стреляем. Вся эскадрилья подчинена его воле. Так и должно быть. Он оставляет дорогу и начинает подниматься вверх. Мы идем за ним. На высоте 500 м мы направляемся домой и приземляемся в час дня. Это третий вылет Рихтгофена в это утро. Когда моя машина касается земли, он уж стоит на летном поле. Он идет ко мне, и улыбка играет на его губах.

— Ты что, всегда их сбиваешь атакой спереди? — спрашивает он. Но в его тоне слышится одобрение.

— Я так уже нескольких сбил, — говорю я с самым небрежным видом, который только могу на себя напустить.

Он ухмыляется и поворачивается, чтобы идти.

— Между прочим, с завтрашнего дня можешь вступать в командование эскадрильей JNfe 11, — говорит он через плечо».

Напрягали все силы и американские пилоты.

Рикенбекер: «До нас доходили тревожные слухи о множестве пленных, захваченных Гансами, и о стремительном продвижении врага после каждой атаки.

В Эпье к 94-й эскадрилье присоединились капитан Джеймс Норман Холл, а также капитан Дэвид Мак Петерсон из Хонсдейла, штат Пенсильвания. Оба являлись опытными пилотами, известными еще по работе в эскадрилье „Лафайет“. Они не только поддерживали, но и обучали нас в то отчаянное время. Мы знали этих пилотов и преклонялись перед ними задолго до личного знакомства. Я не нахожу слов для того, чтобы описать то воодушевление, которое поселилось в нашем лагере вместе с этими ветеранами воздушных схваток».

22 марта — Германская разведывательная авиация выявила начавшееся сосредоточение резервов войск Антанты к месту прорыва. В гаванях Булонь, Этапль и Кале она обнаружила высадку войск и их движение к фронту. Также германские разведчики выявили усиленное движение поездов и автоколонн из района Парижа в район Амьен-Ком-пьен-Бове.

В первые дни операции германская авиация полностью господствовала в воздухе. В полосе каждой армии на малых и средних высотах барражировали войсковые истребительные эскадрильи, сведенные в армейские авиагруппы, а на больших высотах сильные группы армейских истребительных эскадр. Все попытки небольших групп английской авиации проникнуть в расположение противника успеха не имели.

Англо-французское командование приняло меры по перегруппировке истребительной авиации. Развернулись напряженные воздушные бои над Камбрэ и Бапомом, в каждом из которых участвовало до 100 и более самолетов с обеих сторон.

Тактика англо-французской авиации по-прежнему заключалась в поочередном разгроме барражирующей авиации каждой германской армии в отдельности (сначала 17-й, затем 18-й и, наконец, — 2-й), начиная с уничтожения и вытеснения истребителей, действовавших сначала на больших высотах, а затем на средних и малых. В результате такой тактики в первую очередь была выведена из строя лучшая часть германской авиационной техники и лучшие германские летчики. При этом англичане и французы продолжали ежедневно вводить в бой свежие силы, в то время как германское командование из-за отсутствия резервов лишено было такой возможности.

Английское командование бросило значительную часть истребителей на действия по войскам на поле боя, что значительно замедлило продвижение 17-й германской армии, действовавшей на главном направлении.

Удет принимает командование 11-й эскадрильей 2-й истребительной группы Рихтгофена.

Удет: «На фронте много хороших эскадрилий, но группа Рихтгофена только одна. И сейчас я вижу, в чем секрет его успехов. Другие эскадрильи живут в замках или маленьких городках, в двадцати—тридцати километрах от линии фронта. Группа Рихтгофена обитает в гофрированных железных лачугах, которые могут быть собраны и разобраны в считанные часы. Они редко базируются дальше, чем двадцать километров от передовых постов. Другие эскадрильи поднимаются в воздух по два-три раза в день. Рихтгофен и его люди взлетают пять раз в день. Другие сворачивают операции при плохой погоде, здесь летают почти при любых погодных условиях. Тем не менее, самая большая неожиданность для меня — аэродромы подскока. Это изобретение Бельке, учителя немецкой военно-воздушной службы. Рихтгофен, его самый одаренный ученик, следует этой практике. Всего лишь в нескольких километрах за линией фронта, часто в пределах досягаемости вражеской артиллерии, мы, в полной боевой готовности, сидим в открытом поле на раскладных стульях. Наши самолеты, заправленные и готовые к взлету, стоят рядом. Как только на горизонте появляется противник, мы поднимаемся в воздух — по одному, по двое, или целой эскадрильей. Немедленно после боя мы приземляемся, усаживаемся в наши кресла, вытягиваем ноги и обшариваем небо в бинокли, ожидая новых противников. Обычных патрульных полетов нет. Рихтгофен в них не верит. Он разрешает лишь полеты в тыл противника.

— Эти сторожевые посты в воздухе расслабляют пилотов, — утверждает он.

Так что мы поднимаемся в воздух только для боя».

23 марта — Войска 18-й германской армии полностью преодолели всю тактическую оборону и повели бои по преодолению оперативной обороны союзников. III корпус 18-й армии до конца дня продвинулся на 10 км. На помощь англичанам перебрасываются французские дивизии, подвозимые к фронту на автомашинах и с ходу бросаемые в бой.

Париж подвергся обстрелу из сверхдальнобойных орудий, занимавших позиции в районе Лаона (в 120 км от французской столицы). Трехорудийная батарея продолжала обстрел французской столицы 44 дня; треть снарядов падала в черте города, было убито и ранено 876 человек.

На основе данных авиационной разведки о движениях англо-французских резервов германское командование централизовало оперативное управление бомбардировочными эскадрами, изъяв их из подчинения командующих армиями. С этого дня германская бомбардировочная авиация начала производить регулярные ночные налеты на железнодорожные станции. Налеты производились преимущественно небольшими группами (4-5 самолетов), это способствовало задержке движения резервов к месту прорыва.

Английская бомбардировочная авиация в этот день предприняла бомбардировку германских аэродромов на главном направлении прорыва.

24 марта — В результате срочных мер, принятых английским и французским командованием, авиации союзников удалось достичь перелома в воздушной войне в районе прорыва германской армии в Пикардии. Английская бомбардировочная авиация подключилась к бомбардированию германских войск на поле боя, что способствовало приостановке наступления 18-й германской армии.

Только истребительная группа Рихтгофена неизменно доставляет союзникам много хлопот. Удет сбивает свою очередную жертву.

Удет: «Лотар фон Рихтгофен, брат капитана, сбил еще одного. Это английский майор, и его самолет падает рядом с нашим лагерем. Рядом нет пехоты, и мы держим пленника у себя. Вечером он появляется вместе с Рихтгофеном в казино, и его со всеми знакомят. Он сухощавый, немного вычурный, но спортивного вида и настоящий джентльмен. Мы беседуем о лошадях, породистых собаках и самолетах. Мы не говорим о войне. Англичанин — наш гость, и мы не хотим создать у него впечатление, что из него выкачивают какую-то информацию. В середине разговора он шепчет что-то своему соседу, затем поднимается и выходит. Лотар смотрит ему вслед, немного озадаченный.

— Куда это он пошел? — спросил он.

— Прошу прощенья, где здесь туалет? — отвечает Мышиный зуб.

На мгновение устанавливается тишина. Маленькая хи: жина находится на самом краю лощины, в которой расположен лагерь. За ней — лес. Спортсмену не так уж трудно сбежать. Высказываются противоположные мнения. Упитанный Маусхаке — самый предприимчивый. Он хочет выйти и поприсутствовать рядом с англичанином. Это можно сделать без всяких затруднений. Но Лотар не соглашается:

— До сих пор мы обращались с этим человеком как с гостем, и он не сделал ничего, что дало бы нам повод сомневаться в его хороших манерах.

Но напряженность остается. Кроме того, мы несем ответственность за пленника. Если он сбежит, нам не поздоровится. Кто-то становится к окну, чтобы наблюдать за англичанином. Через секунду к нему присоединяются еще шесть или восемь человек. Я тоже поднимаюсь. Англичанин идет по открытому месту размашистым шагом. Он останавливается, закуривает сигарету и оглядывается. Мы немедленно пригибаемся. Наше гостеприимство священно и наши подозрения могут оскорбить его. Он исчезает за сосновыми дверями домишка. Нижний край дверцы не доходит до земли, и мы видим его коричневые ботинки. Это ободряет. Но у Маусхаке поднимаются подозрения.

— Парни, — говорит он шепотом, — эти ботинки стоят там просто так. Он перескочил через заднюю стенку в одних носках и сбежал. Ботинки не могут стоять так, если... — он показывает, как именно должны стоять ботинки, если человек занимается этим делом.

Англичанин появляется из-за стены. Приседая, мы бросаемся по местам. Когда он входит, мы говорим о лошадях, породистых собаках и самолетах.

— Я никогда бы не простил себе, если бы разочаровал таких гостеприимных хозяев, — говорит английский майор с легкой улыбкой в уголках рта.

Мы благодарим его серьезно и церемонно. На следующее утро коротконогий бородатый резервист уводит пленника, который то и дело оборачивается, чтобы помахать нам. Через пять дней Мейер привозит любопытные новости из Гента. Какой-то англичанин напал на своего стражника и на полном ходу сбежал из туалета поезда-экспресса, переодевшись в немецкую форму. Охранника нашли там же/связанного по рукам и ногам.

— Это был майор? — спросил взволнованно Мышиный зуб.

— Ты что, ясновидящий? — удивился Мейер.

— Точно, майор, летчик.

— Он все-таки воспользовался туалетом! — крикнул Мышиный зуб.

Мейер смотрит по сторонам в изумлении. Мы хохочем, пока у нас не начинают болеть челюсти».

25 марта — К концу дня измотанная 5-я английская армия начала отход к морю, а французы — на юго-запад, создавая прикрытие Парижа. Французские и английские армии оказались разъединенными, между ними открывался путь на Амьен.

Французские бомбардировщики неуклонно продолжают свою планомерную атаку на стратегические узлы Германии. Сброшено три бомбы на восточную станцию в Ти-онвиле и на железнодорожные пути из Меца, одна из них не разорвалась.

Германское наступление вынуждает французов и англичан прилагать все силы для удержания своих рубежей. В этой ситуации союзники окончательно осознают губительное действие отсутствия единоначалия на Западноевропейском театре военных действий.

26марта — Генерал Фош назначается главнокомандующим союзными войсками во Франции и Бельгии.

2-я германская армия получает приказ наступать на Амьен.

Гинденбург: «Со взятием Амьена поле действия противника разбивается на две части. Англия остается по одну сторону, Франция — по другую. Политические и стратегические интересы раздробляются; это может быть выражено двумя словами: „Кале“ и ,,Париж“».

27 марта — германские войска, хотя и продолжают медленно продвигаться вперед, однако, не имея кавалерии и танков, не успевают до исхода дня воспользоваться 15-км разрывом фронта.

Людендорф: «Перенос центра тяжести на Амьен не дал результатов... наша наступательная сила здесь уже теперь оказалась недостаточной против сосредоточившегося и перешедшего к активным действиям противника... Переход же к сражению на истощение был недопустим».

Союзникам удалось остановить продвижение германских войск не только на земле. Англо-французская авиация подавила германскую в небе над Пикардией и достигла полного воздушного господства.

Всю неделю все 4 эскадрильи «Аистов» вели активную разведку, вступали в воздушные бои и производили атаки германских наземных войск. В результате на исходе недели им пришлось переменить место стоянки и перебраться поближе к р. Сенли.

28 марта — Удет: «...я лечу с Гуссманом. Патруль в сторону Альбера. Уже полдень, и солнце светит с запада. Его слепящие лучи бьют прямо в глаза. Время от времени я прикладываю ко лбу руку, чтобы не упустить противника. Иначе они застанут нас врасплох. Покойный Гийнемар преподал этот урок всему фронту. Неожиданно, как будто ниоткуда, появляется англичанин. Он пикирует на Гуссмана, который пытается уйти от него, ныряя. Я вижу как они маневрируют в сотне метров ниже. Я ищу позицию, откуда смог бы снять англичанина, не задев Гуссмана. Но, на секунду подняв голову, вижу, как ко мне летит второй англичанин. Он всего в 150 м от меня. С расстояния в 80 м он открывает огонь. Я не могу его избежать и продолжаю лететь навстречу. Tax... тах... тах... стучит мой пулемет, тах... тах... тах... грохочет его. Мы находимся друг от друга в 20 м и кажется, что в следующую секунду мы протараним друг друга. Но вот он проносится прямо над моей головой. Воздушная струя от его винта ударяет в меня, и я чувствую запах раскаленного машинного масла. Я закладываю крутой вираж. „Вот и начинается воздушный бой“, — думаю я. Но он тоже поворачивает и мы снова несемся друг на друга, стреляя в упор, как два рыцаря с копьями наперевес. На этот раз уже я прохожу над ним. Еще один разворот. И вновь он летит прямо на меня, и снова мы сближаемся. Тонкие, белые следы трассеров висят в воздухе как занавеси. Он опять проносится надо мной на таком расстоянии, что его можно коснутся рукой... „8224“ — написано на его фюзеляже черными буквами. Четвертый заход. Я чувствую, как мои руки становятся влажными. Этот приятель явно похож на человека, который ведет решающий бой своей жизни. Он или я... один из нас должен проиграть... иного выхода нет. Пятый заход! Нервы натянуты до предела, но мозг работает с холодной ясностью. На этот раз должно прийти какое-то решение. Я ловлю его в прицел и лечу навстречу. Я не уступлю ни на шаг. Вспышка в памяти! Я вижу бой над Ленсом. Две машины вот так же мчались друг на друга и столкнулись лицом к лицу. Фюзеляжи падали вниз как металлический шар, сплетенные вместе, а крылья продолжали лететь по отдельности, пока не ударились о землю и не рассыпались. Мы несемся друг на друга, как сумасшедшие дикие кабаны. Если он не потеряет самообладания, мы погибнем оба! Затем он отворачивает, чтобы избежать столкновения. В этот момент я выпускаю в него очередь. Его самолет становится на дыбы, переворачивается на спину и исчезает в гигантской воронке. Фонтан земли, дым... Дважды я пролетаю над местом его падения. Пехотинцы в серой форме стоят внизу. Машут мне руками и что-то кричат. Я лечу домой, мокрый от пота. Мои нервы еще трепещут. В то же время в моих ушах серая, нестерпимая боль. Я никогда не думал прежде о тех людях, которых сбивал. Тот, кто сражается, не должен смотреть на наносимые им раны. Но на этот раз мне хотелось знать, кем был тот парень. К вечеру, в сумерках, я сажусь в машину и еду. Недалеко от того места, где я его сбил, находится полевой госпиталь, и, возможно, сто уже доставили туда. Я спрашиваю доктора. Белый халат, освещенный карбидными лампами делает его похожим на привидение. Пилот получил пулевое ранение в голову и умер на месте. Доктор передает мне бумажник. Визитные карточки: лейтенант Маасдорп, Онтарио, Королевский военно-воздушный корпус, 47. Фотография старой женщины и письмо. „Тебе не следует так много летать. Подумай о нас с отцом". Санитар приносит мне номер самолета. Он вырезал его из обшивки. Номер покрыт распыленными в воздухе кровавыми каплями. Я еду назад, в эскадрилью. Не следует думать о том, что каждого убитого будет оплакивать мать. В следующие дни боль в ушах становится все хуже. Как будто кто-то в моей голове не переставая работает долотом и сверлом».

Германский Генеральный штаб приурочил к мартовскому наступлению 1918 г. серию из 28 нападений на Париж, подготовив для этого 483 самолета, из которых, однако, только 37 смогли преодолеть сильную противовоздушную оборону Парижа и бомбардировать город.

Не дремали и германские подводные лодки. За первые три месяца этого года потери союзного и нейтрального тоннажа от тотальной подводной войны составили 300 тысяч тонн.

АПРЕЛЬ

Рикенбекер: «За плечами британцев и французов было более трех лет воздушной войны, и ветераны их эскадрилий посматривали на американских пилотов с недоумением и этаким вежливым пренебрежением. Они поверили в историю с двадцатью тысячами аэропланов, доставка которых была обещана к апрелю. И вот он апрель, а мы летаем на слабо оснащенных машинах, которые нам посчастливилось выклянчить у французов и англичан. Наши пилоты не проходили подготовку под началом ветеранов, как это происходило у британцев, а наши методы были новыми и неопробованными. Вероятно, союзники не ставили под сомнение нашу решительность и боевой дух, но каждый из нас чувствовал: нам необходимо показать этим опытным эскадрильям, что мы можем тягаться с ними в любой области авиации даже на таких плохоньких машинах — лишь бы была возможность летать. А дождь все не прекращался!»

1 апреля — Были созданы из RFC и RNAS Королевские Воздушные силы (Royal Air Force — RAF). Впервые в военной истории выступил наряду с традиционными наземными и морскими военными силами новый род войск. Как и во Франции в RAF различали тактические и оперативные воздушные силы.

Ллойд Джордж: «Результаты, полученные на всех театрах войны, а также при обороне Англии, более чем оправдывают сформирование Королевской Воздушной Силы. Как независимой боевой силы Королевства».

2 апреля — В ночь вылетели на бомбардирование 7 немецких самолетов, 1 из них на Париж; французские зенитчики выпустили 2 921 снаряд и не добились успеха.

3 апреля — Рикенбекер: «К 3-му апреля 1918 года на фронте находилась только моя эскадрилья (94-я, под командованием майора Джона Хаффера — одного из старых представителей эскадрильи ,,Лафайет“) и 95-я эскадрилья капитана Джеймса Миллера. Оба соединения вместе базировались в Вильнёве и вместе перелетели в Эпье. Ни один из пилотов обеих эскадрилий не мог принять участия в боевых действиях из-за отсутствия пулеметов на аэропланах. Фактически, пилоты 95-й не были даже обучены обращению с самолетным вооружением, хотя и прибыли на фронт незадолго до нас. Что касается 94-й эскадрильи, то нас направили в воздушную стрелковую школу в Казо месяцем раньше, и мы были готовы попытать счастья в настоящем воздушном бою. Но на наших машинах не было пулеметов!»

4 апреля — Германские войска 18-й и 2-й армий предпринимают последнюю отчаянную попытку захватить Амьен, но и эта попытка разбивается о стойкое сопротивление французских войск.

Гинденбург: «Сопротивление врага становится все сильнее и сильнее, а наше движение все медленнее и медленнее. Надежды на Амьен должны рассеяться...

Великая битва во Франции окончена!».

Так закончилась наступательная операция германских войск в Пикардии, начатая 21 марта.

Эта наступательная операция, которая по замыслу германского командования должна была быть поддержана наступлением на р. Лис, ставила своей целью вначале разгромить англичан, а затем — французов. Германское командование рассчитывало внезапным ударом на участке фронта протяженностью 70 км прорвать английскую оборону, охватить правый фланг английской армии, нанести ей решительное поражение и отбросить ее к побережью.

Операция проводилась силами трех армий; главный удар наносили 17-я и 2-я германские армии, а вспомогательный — 18-я. В полосе наступления германское командование создало двойное численное превосходство над англичанами.

В итоге операции германские войска, имея наибольший успех на вспомогательном направлении, вклинились в расположение англичан на глубину 65 км. Однако, за неимением резервов, развить столь крупный успех германским войскам не удалось. Более того, наступление германцев привело к прямо противоположным результатам; на германском фронте образовался большой мешок, вдавленный в сторону противника.

Однако в этой операции была одна очень важная сторона. Германское наступление в Пикардии явилось первым примером применения крупных сил авиации во время наступления, полностью оправдавшим себя на начальном этапе. Последующая утрата инициативы в воздухе, а соответственно и потери преимуществ в проведении наземных операций, связана не только с недостатком самолетов.

Основными недостатками боевого применения германской авиации явились ее равномерное распределение по армиям и отсутствие взаимодействия между авиационными частями соседних армий, исключавшее возможность массированного применения авиационных сил.

5 апреля — Сначала Япония, а затем и Англия приступили к высадке войск во Владивостоке. Начинается интервенция Антанты в Советскую Россию.

Над европейскими полями сражений продолжается упорное противостояние английских, французских и германских летчиков. Их боевые действия, в отличие от наземных войск, не прекращаются практически ни на день.

6 апреля — Удет: «Я сбиваю еще одного. „Сопвич Ке-мел“, я выхватил его из середины вражеского строя. Это моя двадцать четвертая победа. Когда я приземляюсь, боль такая сильная, что я еле-еле могу ходить. Рихтгофен стоит на летном поле и я, спотыкаясь и не отдавая ему честь, бреду мимо него в сторону бараков...

У нас на аэродроме только фельдшер. Доктор нам еще не положен. Фельдшер — приятный, грузноватый парень, но я не очень верю в его медицинские познания. Он так ковыряет в моих ушах своими инструментами, что мне начинает казаться, будто он решил просверлить мне череп.

— Там внутри все заполнено гноем, — произносит он, наконец.

Дверь открывается и входит капитан:

— Удет, что с тобой? — спрашивает он.

Фельдшер объясняет. Капитан хлопает меня по плечу:

— Готовься к поездке на лечение.

Я протестую:

— Может быть, это пройдет?

Но он прерывает меня:

— Ты уезжаешь завтра. Дома пройдет быстрее...

Нужно привыкнуть к тому факту, что его одобрение всегда происходит в сухой манере, без малейшего следа сантиментов. Он служит отечеству всеми фибрами своей души и ожидает того же самого от своих летчиков. Он судит людей по тому, что им удается достичь и также, возможно, по их товарищеским качествам. Того, кто оправдывает его надежды, он всячески поддерживает. Того, кто не может их оправдать, он отчисляет, не моргнув глазом. Тот, кто демонстрирует во время вылазки равнодушие, должен покинуть группу — в тот же самый день. Конечно, Рихтгофен ест, пьет и спит, как любой из нас. Но он делает это только для того, чтобы сражаться. Когда есть опасность, что запасы еды подойдут к концу, он посылает Боденшатца, своего образцового адъютанта в тыл... чтобы тот реквизировал все, что требуется. Для этого случая Боденшатц берет с собой коллекцию фотографий Рихтгофена с его автографом: „На память моему уважаемому боевому товарищу../4 Эти фотографии чрезвычайно высоко ценятся у тыловых снабженцев. Дома, в какой-нибудь пивной, они способны вызвать почтительную тишину у всех сидящих за столом. А в группе Рихтгофена никогда не кончаются запасы сосисок и ветчины».

7 апреля — Немецкий цеппелин L-59 сбросил бомбу в 14 тыс. фунтов на Неаполь. Погибло 22 человека.

Удет: «Мне трудно покидать мою новую эскадрилью и прерывать череду успехов. Манфред фон Рихтгофен тоже это знает, потому что мы все в той или иной степени верим в закон черно-белого, когда период удач сменяется неудачами. На следующее утро он сам ведет меня к двухместному самолету. Он стоит на поле и машет мне вслед фуражкой. Его белокурые волосы блестят на солнце».

НАСТУПЛЕНИЕ НЕМЦЕВ ВО ФЛАНДРИИ НАРЕКЕЛИС

Гинденбург: «В годовщину большого кризиса у Арраса наши войска, готовые к бою, снялись со своих заболоченных позиций на фронте Лис от Армантьера до Ла-Бассе...

Под прикрытием огня нашей артиллерии и аэропланов... маленькими группами и редкими колоннами переходили вброд болота, пробирались между глубокими, заполненными водой воронками...»

Поддержкой нового удара должно было служить удержание амьенского выступа, образовавшегося в результате предыдущего наступления в Пикардии.

9 апреля — На рассвете войска 6-й германской армии атаковали англичан на 16-км участке фронта между Арман-тьером и каналом Ла-Бассе. После полудня удар был распространен еще на несколько километров к северу. В первые дни наступление германцев развивалось успешно.

Истребительная группа «Аистов» вновь переменила место своей стоянки, перебравшись поближе к новому очагу военных действий. В одной из палаток группы, как обычно, был размещен разведотдел (Bureau de renseignements); все стены палатки были увешаны разноцветными картами и всевозможными распоряжениями. Эта палатка представляла собой едва ли не сердце эскадрильи.

В палатке разведотдела висел, например, такой приказ: «О времени вылета патрулей предписывается телефонировать за 45 минут до начала вылета во все три сектора; сектора надо запросить: имеют ли они самолеты в воздухе или, если они только что вылетели, — то в котором именно часу, с каким заданием и на какой высоте они будут держаться...»

Висела также памятка для летчиков, сбивших в воздушном бою самолет противника: «...чтобы победа была зарегистрирована официально летчику необходимо указать:

1) Точное время сбитая противника;

2) Место падения сбитого самолета или проекцию падения самолета на данную местность;

3) Условия и обстановку сбития самолета;

4) Систему сбитого самолета;

5) Самолеты, замеченные во время воздушного боя».

10 апреля — Начала наступление в поддержку 6-й армии 4-я германская армия на 7-км участке фронта от Арман-тьера до Мессин. Германцам в отдельных местах в первые же дни наступления удается отбросить англичан на 10 км.

На помощь англичанам спешно перебрасываются французские дивизии.

Рикенбекер: «Внезапно прибыло вооружение! Всевозможное великолепное новенькое снаряжение буквально посыпалось на нас. Инструменты для аэропланов, теплые костюмы для пилотов, дополнительные запчасти для машин. И в это же время глупых новичков из 95-й эскадрильи... отправили обратно в школу Казо, тогда как старой

94-й, избранной судьбой стать лучшей американской эскадрильей по числу побед, было приказано оставить аэродром в Эпье и переместиться на северо-восток к Тулю. 10 апреля 1918 года мы вылетели на наших „Ньюпорах“163 к старому аэродрому на восток от Туля, который уже был подготовлен французами. Амуниция, кровати, посуда, масло, бензин и все бесчисленные личные принадлежности авиационного лагеря следовали за нами на грузовиках».

11 апреля — Рикенбекер: «Пару дней мы были заняты обустройством и изучением карты нашего сектора. Мы находились в двух милях к востоку от Туля — одного из наиболее важных транспортных узлов по эту сторону линии фронта, который враг практически ежедневно пытался сокрушить при помощи авиационных бомб. Мы располагались в неполных 18 милях от линии фронта посреди холмистой местности, покрытой густыми лесами.

Когда мы узнали, что нашей любимой эскадрилье предназначено стать первым формированием, сражающимся за Америку, вопрос о нашем обозначении и соответствующих опознавательных знаках приобрел первостепенное значение. Во время пребывания в Туле, мы занимались покраской наших машин в красный, белый и синий цвета государственной принадлежности164 и нанесением личных эмблем, чтобы наши самолеты были полностью готовы к первому боевому вылету. И тут мы решили обзавестись отличительным знаком нашей эскадрильи!

Майор Хаффер предложил изображение звездно-полосатого цилиндра дядюшки Сэма. А наш офицер медицинской службы — лейтенант Уолтерс из Питтсбурга, штат Пенсильвания, поднял всем настроение, придумав „Цилиндр-в-коль-це“. Все это было немедленно принято и на следующий день изображено лейтенантом Джоном Вентвортом из Чикаго, чтобы вскоре увенчать символы дерзкого вызова, нанесенные на бортах наших машин. Таким образом, Туль стал свидетелем рождения первой американской истребительной эскадрильи. Именно с этого аэродрома за последующие 30 дней я совершил вылеты, в которых одержал первые пять побед».

12 апреля — в ночь 2 немецких самолета бомбили Париж; французские зенитчики выпустили 1268 снарядов и не добились успеха.

13 апреля — Рикенбекер: «Вечером мы были обрадованы появлением на новой доске оперативной информации первого боевого приказа от командира американской эскадрильи американским пилотам. Скупыми фразами он сообщал, что капитан Петерсон, лейтенант Рид Чемберс и лейтенант Рикенбекер вылетают на патрулирование над линией фронта в шесть часов утра следующего дня. Полет на высоте 16 ООО футов, зона патрулирования от Поит-а-Мус-сона до Сен-Мийеля, возвращение в восемь часов. Возглавить патруль предстояло капитану Петерсону.

В 20-ти милях строго на север от Понт-а-Муссона расположен Мец. В окрестностях Меца находятся логова немецких бомбардировщиков и истребителей, откуда они и вылетают к позициям, которые нам приказано патрулировать. И когда погода позволяла поднимать в воздух аэропланы, в секторе между Понт-а-Муссоном и Сен-Мийелем разворачивалась бурная воздушная активность».

14 апреля — Имея на вооружении аэропланы «Ныопор-28», первая американская истребительная эскадрилья вступила в бой, и первый лейтенант Дуглас Кэмпбелл, а затем второй лейтенант Алан Винслоу сбили «Пфальц D-IIIa» и «Альбатрос D-Va». В этой эскадрилье начал свою боевую карьеру самый результативный американский летчик Рикенбекер.

Рикенбекер: «Срочно! Два аэроплана бошей замечены над Фугом. Выслать дежурное звено!»

Практически в то же мгновение стало слышно, как две машины покидают поле. Это были Кэмпбелл и Винслоу, целое утро ожидавшие шанса, который, казалось, им уже не выпадет. Я побежал к ангарам, но, прежде чем я оказался на поле, меня перехватил рядовой, сказав, что на наш аэродром только что упал горящий немецкий самолет!

Это было правдой. С того места, где я стоял, виднелись языки пламени. Еще не добравшись до места падения, я обратил внимание на пронзительные крики. Обернувшись, я увидел, как другая немецкая машина вонзилась носом в землю на расстоянии, не превышавшем пятисот ярдов. Первый самолет поджег Алан Винслоу через три минуты после того, как поднялся в воздух. Второго прижал к земле Дуглас Кэмпбелл; машина разбилась в дымке, прежде чем пилот заметил опасность. Это были первые немецкие аэропланы, сбитые американской эскадрильей буквально на пороге нашего аэродрома в день открытия боевых действий».

20 апреля — Манфред фон Рихтгофен сбил свою 80-ю жертву — 19-летнего летчика из Родезии лейтенанта Льюиса и взял его в плен.

21 апреля — Манфред фон Рихтгофен сбит канадцем Роем Брауном; найден мертвым. Согласно легенде, лучший германский летчик был сбит не в воздушном бою, а с земли пехотинцем. Никто не хотел верить в возможность его поражения в воздухе.

Грей: «21 апреля 1918 года в пылу жестокой схватки Рихтхофен атаковал „Сопвич Кэмел“ Уилфреда Мэя. Защищая своего школьного приятеля, капитан Рой Браун бросился на увлекшегося боем барона и сбил его. «Фоккер» рухнул на английские окопы. Медицинское освидетельствование показало: единственная пуля попала точно в сердце. Тело Рихтгофена было предано земле со всеми воинскими почестями. После его смерти руководителем JSt-2 был назначен Герман Геринг».

Французские и английские летчики в день похорон Рихтгофена пролетели над его могилой и сбросили венки.

23 апреля — Рикенбекер: «Я дежурил на аэродроме, когда около полудня по телефону пришло предупреждение о пролете с запада на восток вражеского аэроплана, замеченного между Сен-Мийелем и Понт-а-Муссоном. Майор Хаффер приказал мне немедленно подняться в воздух и найти боша. Больше никто не был готов к вылету, и я вылетел самостоятельно.

Задрав нос машины и взяв курс прямо на Понт-а-Мус-сон, я тянул мой маленький „Ныопор“ вверх настолько круто, насколько это было возможно. День выдался пасмурный и дождливый, а с тех пор, как в воздухе наблюдалась активность, прошло несколько дней. Через пять минут я достиг реки и маленького городка Понт-а-Муссон, расположившегося вдоль ее берегов. К тому времени самолет взобрался на восемь тысяч футов.

Теперь городом владели французы. Вражеская артиллерия нанесла значительные повреждения мосту и зданиям — все это сейчас было перед моими глазами. Многие крыши сорваны, да и весь город имел жалкий вид. Я оторвал взгляд от земли и стал осматривать небо в поисках движущегося пятнышка.

Вдруг сердце забилось чаще, потому что, стоило мне бросить взгляд в сторону Германии, я действительно увидел точку. Там, на высоте приблизительно равной моей, висел осиный силуэт аэроплана. Мной овладело опасение, не заметил ли он меня первым, пока я прогуливался над Понт-а-Муссоном, и не замыслил ли какую ловушку, прежде, чем это сделаю я. Мы продолжали сближение лоб в лоб в течение двадцати секунд, пока практически не вышли на дистанцию прицельного огня. И тут я с облегчением рассмотрел на машине перед собой французскую кокарду с синим центром; самолет оказался „СПАДом“. К счастью, никто из нас не произвел ни единого выстрела.

Внезапно француз взмыл вверх и попытался зайти мне в хвост. Делал он это в шутку или нет, но я не мог позволить подобного маневрирования, так что я быстро спикировал под него и в свою очередь занял выгодную позицию. „Ныопор“ маневреннее „СПАДа“ и несколько быстрее в скороподъемности; в общем, незнакомец быстро убедился в том, что встретил достойного противника. Но, к моему изумлению, парень продолжал кружить вокруг моей машины, пытаясь поймать меня в прицел пулеметов. Я заинтересовался: может это какой-то идиот, который не способен узнать союзника. Или это действительно бош, летающий над нашей территорией на захваченной французской машине? Последняя версия казалась наиболее правдоподобной, но когда я снова пролетал мимо, то развернул плоскости по направлению к нему, чтобы он смог увидеть американские кокарды с белым центром на моих крыльях. Это представление, очевидно, удовлетворило моего настойчивого друга, и он вскоре отвернул, что позволило мне продолжить выполнение задания. Я извлек еще один урок из этого маленького эпизода. С тех пор я не оставлял шансов на преимущество ни одному аэроплану в поле зрения — будь то друг или враг. Бывает, что друзья стреляют лучше случайного противника».

24 апреля — Рикенбекер: «В полдень, когда я был на дежурстве, пришло тревожное сообщение о появлении боша над Сен-Мийелем. В тот день тучи висели низко над землей. Самым решительным образом я был настроен сбить своего боша при любых обстоятельствах. Итак, вылет точно в направлении вражеских позиций, высота — около 3000 футов. На такой маленькой высоте моя машина представляла прекрасную мишень для „Арчи“165, так как после первого выстрела по мне они смогли определить точную высоту облачности, и понять, что я находился сразу под ней. Соответственно и мне стало понятно, что наступила горячая пора, и я прибегнул к некоторым дополнительным уловкам, пролетая над двумя или тремя батареями.

Буквально через минуту после того, как я пролетел северную часть Сен-Мийеля и „Арчи“ открыли огонь, я заметил впереди вражеский самолет. Я стал заходить на него сзади, посчитав идеальным пересечь линию фронта на половине расстояния до Вердена и перехватить боша с такого ракурса, откуда он меньше всего ожидает нападения. Все было разыграно, как по нотам: я даже недоумевал, как он умудрился не заметить черных разрывов зенитных снарядов вокруг меня. Но враг по-прежнему не показывал видимого намерения оторваться от преследования. Меня терзала мысль: все идет слишком хорошо. Может, это не бош?

Так как это была первая немецкая машина, которую я повстречал в воздухе, — а её принадлежность я установил лишь по очертаниям плоскостей и фюзеляжа, — то я решил получше рассмотреть опознавательные знаки, прежде чем открывать огонь, и убедиться, что на машину нанесены черные кресты. Поэтому я убрал палец с гашетки и нырнул поближе.

Да! Это был бош. Но вместо черного креста, он нес черную кокарду! Черная кокарда с белым центром. Нечто новенькое, по крайней мере, такие опознавательные знаки не были известны в нашем штабе. Вобщем, он не был другом, и я мог сбивать его. Но почему он так любезно подставляется под мои пулеметы?

И тут мне припомнились наставления относительно вражеских наблюдательных машин, которые часто повторял майор Лафбери: „Всегда помните — это может быть ловушкой!“ Я быстро оглянулся через плечо — очень своевременно! Из облаков над моей головой вывалился прекрасный черный истребитель „Альбатрос“, который прятался там, ожидая, пока я влезу в ловушку. Тяну за ручку и взмываю, вися „на винте" и не думая больше о легкой добыче, что осталась подо мной.

С удовольствием обнаруживаю, что я проворней соперника не только по скороподъемности, но и по маневренности. Через несколько секунд я уже над ним и снова жму на гашетки, чтобы сделать свои первые выстрелы в большой войне, как вдруг решаю еще раз взглянуть, не притаился ли сверху еще кто-нибудь, наблюдающий за нашей возней и намеренный присоединиться, пока мое внимание отвлечено. Бросаю быстрый взгляд через плечо.

Моментально забываю о преследовании бошей — мной овладевает огромное желание добраться домой как можно быстрее. Два немецких аэроплана заходят на меня в атаку с расстояния в 500 ярдов. Я решил не выяснять, сколько ещё машин находится за ними. До меня дошло, в какую изумительную западню меня завели неопытность и глупость. Это были гонки на выживание.

По пути домой мне довелось пережить целую гамму чувств. Я верил в то, что немецкие самолеты не слишком хороши и что у нас есть возможность оторваться от них в любой момент. Когда я оглядывался назад и убеждался, что они настигают меня, несмотря на все мои маневры, то проникался своего рода восхищением перед их отточенным умением летать, смешанным с невыразимым презрением к суждениям инструкторов, якобы знавших все о немецких аэропланах. Я кабрировал, пикировал, штопорил и маневрировал скоростью. Они разгадывали каждый маневр и продолжали настигать меня. На какое-то мгновение я оказался в выгодной позиции и решил выжать из нее все. Резко изменив курс, стал карабкаться вверх. После тридцати минут, полностью посвященных попыткам стряхнуть с хвоста моих преследователей, я выполз из „укрытия'4 и с удовольствием направился домой. На поле два добрых старых друга ждали моего возвращения. Какую тревогу им довелось бы пережить, узнай они в какую передрягу я попал!»

25 апреля — В ночь один немецкий самолет отправился к Парижу для бомбардировки, но был принужден к посадке в районе Ножан-Лерто; в эту ночь французские зенитчики выпустили 1307 снарядов.

29 апреля — Рикенбекер: «От северной части Понт-а-Муссона в нашем направлении летел истребитель. Он находился на высоте, примерно равной нашей. В тот же миг, когда я увидел его, то узнал в нем ганса по знакомым очертаниям их нового „Пфальца44. Более того, моя уверенность в Джеймсе Нормане Холле была такова, что я знал: он не мог допустить ошибки. А он по-прежнему набирал высоту, точно сохраняя позицию между сиянием солнца и приближающимся самолетом. Я же буквально вцепился в Холла. Ганс неуклонно сближался, не подозревая о грозящей опасности, так как мы полностью находились на фоне солнца.

С первым же пике машины Джимми, я оказался рядом. Мы располагали преимуществом по высоте над противником по крайней мере в тысячу футов, и нас было двое на одного. Он мог уйти от нас в пикировании, так как „Пфальц44 превосходен в этом маневре, в то время как наши более скороподъемные „Ньюпоры“ обладали маленькой забавной привычкой избавляться от обшивки крыльев при слишком неистовом нырянии через воздух. Шансов удрать у боша не было. Его единственным спасением могло стать пикирование к своей территории.

Все эти мысли пронеслись в моем сознании подобно вспышке, и я мгновенно определил для себя тактику предстоящего боя. Пока Джимми заходит в атаку, я, сохраняя высоту, буду держаться с другой стороны „Пфальца", отрезая гансу путь к отступлению. Прежде, чем я изменил курс, германский пилот заметил, как я выхожу из лучей солнца. Холл находился почти в половине расстояния до него, когда тот задрал нос и стал бешено набирать высоту. Я пропустил его и оказался с другой стороны как раз в тот момент, когда Холл открыл огонь. Не думаю, что бош вообще заметил „Ныопор" Холла.

Удивленный появлением нового соперника прямо по курсу, пилот „Пфальца" мгновенно отказался от идеи ввязываться с ним в бой и, заложив правый вираж, направился домой, в точности как я и ожидал. В мгновение ока я повис у него на хвосте. Снижаемся на полном газу. Холл приближается где-то сзади меня. От страха бош даже не пытается маневрировать. Он убегает, как перепуганный кролик, подобно тому, как я убегал совсем недавно. С каждым мгновением я приближаюсь к нему, прочно удерживая прицелы на месте пилота.

На расстоянии 150-ти ярдов я нажимаю гашетки. Трассирующие пули протягивают огненную полосу к хвосту „Пфальца". Слегка поднимаю нос аэроплана, за которым, словно струя воды из садового шланга поднимается и огненный росчерк. Еще немного — и он утыкается в кабину пилота. „Пфальц" резко меняет курс: его рули более не управляются рукой человека. С высоты 2000 футов над позициями противника я совершаю безрассудное пикирование, наблюдая за полетом вражеской машины. Слегка вираж-нув влево, „Пфальц" некоторое время разворачивается в южном направлении, а еще через минуту врезается в зем-

20 Авиация великой войны лю прямо на окраине леса в миле от линии фронта на своей территории. Я сбил свой первый вражеский аэроплан, не будучи сам даже обстрелян!

...Каждый из нас был представлен к награждению Военным Крестом с пальмовой ветвью (Croix de Guerre), что и было одобрено нашим правительством.166 Но в то время офицеры армии США не имели права принимать награды иностранных правительств, поэтому церемония награждения прошла без нас. Награды удостоились капитан Холл и я, в связи с тем, что, согласно французским правилам, отмечались оба пилота, одержавшие групповую победу».

30 апреля — Завершилась наступательная операция германских войск во Фландрии. После 14-дневной упорной борьбы германские войска стремительным штурмом овладели горой Кеммель. Действия штурмовой авиации при прорыве обороны противника становятся такой же естественной и необходимой вещью, как и артиллерийская подготовка.

Германн: «Если нужно было в позиционной войне выбросить противника из окопов пехотной атакой, то для слом-ления его сопротивления оказалась еще недостаточной предварительная артиллерийская подготовка. В момент штурма не хватало деморализующих действий. Этот пробел и восполнили штурмовые самолеты... Низко, едва на 50 м над землей, проносились летчики впереди атакующих и, действуя пулеметным огнем и ручными гранатами, заставляли противника укрываться в его окопах. Поворачивая затем обратно, они с неослабевающим упорством продолжали свои нападения несколько раз...

Так молниеносно завершился штурм высоты Кеммель».

Однако проникнуть до более важных в стратегическом отношении Кессельских высот германцам не удалось. В результате наступления на р. Лис, германские войска попали в такое же тяжелое положение, как и под Амьеном. Образовавшийся новый мешок на Хазебрук ничего кроме опасности для германских войск не представлял.

МАЙ

В этом месяце англичане высадили свой десант в Мурманске под предлогом защиты севера от германского вторжения.

3 мая — Французы упорно продолжают разрушать стратегические пункты германских войск. Сброшено две бомбы на станцию в Тионвиле и одна бомба на Северный вокзал; один человек погиб, станция разрушена, повреждено несколько вагонов.

6 мая — Рикенбекер: «В понедельник 6 мая 1918 года монотонность еще одного „дрянного“ дня была прервана прибытием на наш аэродром старых товарищей из 95-й эскадрильи, находившихся вместе с нами в Эпье. Они только что завершили стрелковое обучение в Казо и теперь были готовы к большой войне. С этого дня и до конца войны эскадрильи 94 и 95 располагались на одном аэродроме. Никакая другая пара американских эскадрилий во Франции даже не сравнялась с ними по количеству воздушных побед и часов, проведенных над линией фронта.

95-я эскадрилья преимущественно состояла из такого же материала, что и моя. Джон Митчелл из Бостона, теперь капитан эскадрильи, окончил школу Фэй, Св. Марка и Гарвард.

Квентин Рузвельт был одним из вновь назначенных пилотов 95-й. Как приписанный состав, так и друзья-пилоты нашли, что Квент полагался скорее на собственные навыки, чем на репутацию своего известного отца, и можно сказать, что Квент Рузвельт был обожаем эскадрильей. Чтобы показать стремление Квентина к честности и безукоризненности, я могу открыть маленькую тайну, которую — останься Квентин в живых — продолжал бы хранить.

Его командир — вероятно под впечатлением того, что Квентин был сыном Теодора Рузвельта — назначил новичка командиром полетов до того, как тот совершил хотя бы один вылет к линии фронта. Квентин прекрасно осознавал, что его руководство может поставить под угрозу жизни людей, следующих за ним. Соответственно, он отклонил лестное предложение. Но вышестоящее начальство заставило его подчиниться приказу и занять соответствующую должность. Под его начало было отдано трио пилотов, каждый из которых имел значительно больший опыт боевых вылетов, чем Квентин. Кроме того, был отдан приказ о вылете на первое патрулирование крыла лейтенанта Рузвельта сразу следующим утром.

Квентин собрал пилотов вместе.

— Послушайте, ребята, кто из вас совершил наибольшее число вылетов к линии фронта? Ты, Кёртис?

Кёртис покачал головой и ответил:

— Бакли или Буфорд — любой из них видел побольше, чем довелось мне.

Квентин оглядел всех и принял решение:

— Что ж, каждый из вас видел больше, чем я! Завтра утром ты, Бакли, будешь коммандером вместо меня. Как только мы взлетим, командование возьмешь ты. Я займу твое место. Мы попробуем каждого по очереди. Формально они могут сделать меня командиром, но фактически лидировать группу будет лучший пилот.

Вплоть до того дня, когда он пал смертью храбрых, Квентин Рузвельт продолжал летать под командованием одного из его пилотов. Сам он никогда не лидировал крыло.

Самнер Сьюэлл из Гарварда, Билл Тэйлор, погибший позже в бою, старина Хейни Хендрикс, который позже попал в германский плен, получив в бою десять ранений, и еще добрая дюжина незаурядных личностей составляла

95-ю эскадрилью, — собрание, равного которому не было в мире — за исключением моей 94-й».

7 мая — Рикенбекер: «Около восьми часов утра телефонный звонок французов поднял нас по тревоге. Четыре вражеских аэроплана летели над Понт-а-Муссоном в южном направлении. Джимми Холл, Эдди Грин и я запрыгнули в машины и с волнением наблюдали, как механики раскручивали пропеллеры...

Холеный мотор заходится ревом с первого оборота... Мгновение спустя три машины отрывают вращающиеся колеса от земли и направляются к маленькому городу Понт-а-Муссон на Мозеле.

Когда я взглянул вниз и обнаружил иод собой крыши Понт-а-Муссона, мой альтиметр показывал высоту 12 ООО футов. В глубине германских позиций в небе никого не было, поэтому я обратил пристальный взгляд на восток по направлению к Сен-Мийелю. Извилистая река бежала расплывчатой линией вокруг холмов близ Сен-Мийеля и, наконец, исчезала вдали у Вердена. Я рассмотрел местность поближе и мгновенно различил движущуюся тень в двух или трех милях вглубь нашей территории в окрестностях Бомона, на половине расстояния до Сен-Мийеля. Вот и бош — это я увидел с первого взгляда; двухместник, явно корректирующий артиллерийский огонь гансов против каких-то американских позиций за Бомоном. Я покачал крыльями, чтобы проинформировать о моем открытии компаньонов, и как только сделал это, увидел, что „Ньюпор“ Джимми Холла выполняет такой же маневр. Наша тройка вместе устремилась в атаку.

Как только мы приблизились к нашей беспечной жертве, я заметил взрыв снаряда немецкого „Арчи", но не возле себя, а поблизости от их машины. Снаряды гансов образовывали черный дым, что и отличало их от снарядов союзников, для которых был характерен белый дым. Двухместный „Альбатрос" мгновенно развернулся и стал снижаться в сторону Германии.

Через мгновение еще три немецких снаряда разорвались перед отступающим двухместником. И эти три разрыва находились приблизительно на нашей высоте. Это был заранее условленный метод общения, которым артиллеристы на земле поддерживали связь с аэропланом высоко над ними. Они сообщали „Альбатросу", что три наших быстрых истребителя приближаются с востока, и дымами разрывов они указывали точную высоту, на которой мы летели. Много раз мне доводилось наблюдать эту удивительную сигнальную сработанность между зенитчиками и немецкими аэропланами...

Я повернул голову и огляделся в поисках вражеских аэропланов, привлеченных этими сигналами. Сзади по направлению к Понт-а-Муссону я заметил что-то в небе. Вглядевшись пристальнее, я понял, что мои подозрения подтвердились. Четыре истребителя „Пфальц" гнались за нами, стремясь по диагонали пересечь нам курс и отрезать путь к отступлению...

По какой-то необъяснимой причине капитан Холл стал уходить все дальше и дальше вглубь немецких позиций... он по-прежнему игнорировал близкое присутствие четырех „Пфальцев". Секунду я колебался, а затем „подрезал" Джимми и вновь просигналил. Будучи в полной уверенности, что теперь он увидел группу бошей, которая находилась уже не более, чем в миле от нас, я вышел из виража и свалился в атаку. С таким человеком, как капитан Холл, меня не страшил исход схватки. Его машина следовала по пятам.

Воспользовавшись превышением по высоте, мы быстро набрали скорость, которая позволила занять очень выгодную позицию. Я выбрал задний „Пфальц", намертво загнал его в прицелы и приготовился открыть огонь. Моя цель даже не дрогнула, пока дистанция между нами сокращалась. На расстоянии 200 ярдов я нажал гашетки и увидел, как трассирующие пули устремились к крыльям „Пфальца". Мой пулемет непрерывно стрелял, пока я не подобрался к „Пфальцу" на 50 ярдов. Затем вражеская машина перевернулась и упала в штопор. Я не решился следовать за ней, и начал набирать высоту, практически став на хвост; в таком положении я быстро осмотрелся.

Моей первой мыслью было то, что в горячке погони за жертвой один из ее компаньонов мог зайти мне в хвост. С величайшим облегчением я увидел, что позади никого нет. Но не более, чем в сотне ярдов справа я заметил круто снижающийся „Ньюпор", а за его хвостом пикировал „Пфальц", поливая огнем фюзеляж и кабину американской машины. Пока я наблюдал за этим смертельным преследованием, расклад неожиданно изменился. Холл... казалось, устав от монотонности, быстро „выдернул" машину, и, описав полную петлю, вышел из нее в тот момент, когда „Пфальц" проходил под ним. Ситуация переменилась в мгновение ока, и теперь уже „Ныопор" стал поливать летящую впереди машину боша.

Бош упал, и я, спикировав, пролетел мимо победоносного Джимми Холла. Представьте, каково было моё удивление, когда я обнаружил не Холла, а Грина, глядящего на меня из кабины! И больше ни одной машины в небе. Что могло случиться с Джимми Холлом?»

Так Рикенбекер одержал вторую свою победу, но подтверждена она была лишь после войны, когда Холл, сбитый в том же бою и оказавшийся в плену, сообщил о смерти лейтенанта Вильгельма Шерера из захватившего его 64-го Королевского Вюртембургского штаффеля.

Рикенбекер: «Я не в силах описать радость, которую испытала эскадрилья около месяца спустя, когда мы получили письмо от Джимми Холла лично. Он писал из госпиталя в Германии, где он лежал со сломанной лодыжкой. Он не был сбит в бою, как мы предполагали, а ввел „Ныопор" в слишком глубокое и быстрое пике, и слабая конструкция крыла разрушилась в полете; и когда он почти достиг земли, ему удалось выровнять аэроплан. Аварию Джимми пережил, отделавшись поломанной лодыжкой. Он надеялся полностью выздороветь за последующие две недели».

9 мая — Фонк сбил двухместный самолет и два истребителя за 45 секунд, а вечером одержал еще одну, третью за один день победу.

10 мая — Погиб один из опытнейших американских пилотов майор Лафбери.

Рикенбекер: «Как рассказал наш командир — майор Хаффер, около десяти часов противозенитные орудия на вершине горы Мийель начали извергать огромные клубы дыма на большую высоту. В эскадрилью незамедлительно поступило тревожное сообщение о том, что к нам летит немецкий фоторазведчик, и к тому моменту он находился практически точно над нашим аэродромом.

Единственным готовым к вылету пилотом оказался лейтенант Жюид... Практически сразу же лейтенант Жюид бросился в атаку.

Он открыл огонь с невероятно большой дистанции и продолжал обстрел до тех пор, пока не израсходовал весь боекомплект, не причинив двухместному „Альбатросу" сколько-нибудь заметных повреждений. Когда вражеский аэроплан направился домой, за дело принялись батареи „Арчи", находившиеся по соседству. Они буквально выстроили стену шквального заградительного огня, „укутав" в него одинокого оппонента со всех сторон. Но все без толку. „Альбатрос" неуклонно отступал в направлении Нанси, потихоньку набирая высоту.

Тем временем майор Лафбери, находившийся рядом с казармами и наблюдавший за ходом боя, вскочил на мотоцикл и помчался к ангарам. Его собственный аэроплан был неисправен. На поле находился другой „Ньюпор". Машина принадлежала лейтенанту Дэвису. Механик подтвердил полную готовность аппарата, после чего Лафбери без лишних слов впрыгнул в машину и, не теряя ни секунды, взлетел.

Хотя на счету майора уже имелось множество побед, ему еще не довелось сбить хоть один вражеский аэроплан над нашей территорией. Все семнадцать предыдущих побед в составе эскадрильи „Лафайет“, а также и последние, когда он вылетел отомстить за Джимми Холла, — все они были завоеваны за линией фронта... Лафбери вступил в бой даже не проверив, в каком состоянии находились пулеметы его машины, да и вообще ничего не зная об особенностях поведения пилотируемого им аппарата...

Когда прошло около пяти минут после взлёта, он поднялся на 2000 футов и оказался недалеко от „Альбатроса" в шести милях от аэродрома. Свидетелями первой атаки стали все, кто находился на поле.

Атаковав противника, Лаф выпустил несколько коротких очередей. Затем он резко отвернул в сторону: вероятно, ему пришлось повозиться с пулеметами, которые, похоже, заклинило. Еще один круг над их головами — и неисправность устранена. Он снова набрасывается сзади на врага, как вдруг машину старины Лафа охватывает бушующее пламя. Она проскакивает мимо „Альбатроса“ и еще в течение трех или четырех секунд летит прямо. Затем шокированные наблюдатели видят, как в безрассудном прыжке из огненного горнила появляется фигура их доблестного героя. Лафбери предпочел выброситься навстречу верной гибели, чем подвергаться медленной пытке превращения в угли. Его тело упало в сад возле крестьянского дома, в маленьком поселении строго на север от Нанси...

Мне припоминается разговор, который произошел у нас с майором Лафбери на предмет пожара в воздухе незадолго до этого трагического случая. Я спросил Лафа, что он предпримет в таких обстоятельствах — выпрыгнет или останется с машиной? Все мы относились к опыту майора Лафа с безграничным уважением и потому подались вперед, чтобы услышать его ответ. „В любом случае, я предпочту остаться с машиной, — ответил Лаф. — Выпрыгнув, вы точно не оставите себе никаких шансов. Кроме того, всегда есть возможность попытаться так скользнуть машиной на крыло, что вы сможете сбить огонь с себя и с крыльев. Возможно, вам даже удастся погасить пламя до того, как вы достигнете земли. Такое уже случалось. Так что я за то, чтобы оставаться со старой повозкой в любом случае!"

Капитан Де Род, командовавший соседней французской эскадрильей, повстречал нас и рассказал, что один из его пилотов — фактически, ас соединения — стал свидетелем смерти Лафбери и немедленно начал преследование „Альбатроса", чтобы отомстить за американского авиатора. В первой же атаке он получил пулю прямо в сердце и камнем рухнул вниз. Его машина разбилась в миле или двух от того места, где упал Лафбери. Однако, в конце концов, немецкий аэроплан был сбит огнем другого французского самолета и свалился в миле от линии фронта на нашей территории, а пилот и наблюдатель попали в плен.

Что касается Дуга Кэмпбелла, то вскоре мы узнали, что он тоже поднялся в воздух, желая отомстить за смерть Лаф-бери. Час спустя он вернулся и доложил о том, что „Аль-батрос“ удалился слишком далеко и пускаться за ним в погоню бессмысленно, но над Бомоном он вступил в бой с двухместным „Румплером" и после ожесточенной схватки убил кормового стрелка, а пилота ранил. Машина упала на нашей территории, а оба ее крыла оторвались во время стремительного беспорядочного падения.

Сдержанно приняв поздравления, Дуглас заверил нас, что этот „Румплер" — лишь первый из того множества аппаратов, которыми гансам придется заплатить за гибель Рауля Лафбери. И Дуглас Кэмпбелл сдержал свое слово!»

11 мая — С этого дня и до самого окончания войны ежедневно над водным пространством ведут дозор, выискивая подводные лодки, 300 английских гидросамолетов, 189 самолетов и дирижаблей. За этот срок летчиками было обнаружено 192 подводных лодки, атаковано 130, потоплено 4, серьезно повреждено 6, легко повреждено 20 и в 120 случаях летчикам удалось добиться ухода подводных лодок.

16 мая — В ночь 30 немецких самолетов отправились на бомбардировку Франции; французские зенитчики выпустили 1196 снарядов безрезультатно.

17 мая — Рикенбекеру едва удалось заставить свой «Ныопор» совершить удачную посадку после того, как оторвалась обшивка верхнего крыла.

Рикенбекер: «Утром ординарец выгнал меня из постели ровно в четыре часа, в соответствии с приказаниями, которые я отдал ему прошлой ночью. Я послал ординарца в комнату Рида, чтобы он поднял и его.

Через пятнадцать минут я и Рид обсуждали за чашкой кофе нашу маленькую схему утреннего рейда. Мы планировали подняться в воздух до рассвета и занять высоту вне видимости и слышимости гансов до того, как они выберутся из постелей. Околачиваясь вдоль их передовой, мы надеялись перехватить какую-нибудь отдельную машину, пересекающую линию фронта для фотосъемки. Великолен-ный план. Непонятно, почему никто не додумался до этого раньше.

Я направился к Мецу. Там должен быть хороший клев. В 25 милях от линии фронта, кроме знаменитой крепости, находился один из лучших немецких аэродромов...

Знаменитые укрепления вскоре лежали под крыльями моей машины... Хотя я и нашел Мец очаровательным, но все же на какое-то мгновение пожалел, что не управляю бомбардировщиком, с которого можно было бы сбросить в многолюдные лагеря внизу несколько сувениров. Вне всякого сомнения, в Меце расположились сотни тысяч солдат и множество высоких чинов, так как безопасный маленький город являлся воротами между Германией и линией фронта по Мезу. С такой высоты мой пулемет не мог причинить никакого вреда. С сожалением я описал прощальный круг и взял курс домой, снизившись в долину Мозеля. Ни один аэроплан оттуда даже не собирался подниматься в воздух.

Но все же в то утро у меня оставался еще один шанс достать боша. Я знал, что можно обнаружить воздушную активность над одним аэродромом по эту сторону от Тья-кура. Время патрулирования почти истекло, так как горючее было на исходе. Мысль о возможных проблемах с двигателем в двадцати милях за линией фронта заставила меня немного ускорить шаг...

Я выполнил два или три круга над Тьякуром с замолкшим движком. В конце концов, мой взгляд отыскал вражеский аэродром, который занимал маленькое поле сразу за маленьким городком. Там явно происходило что-то, а когда я проплывал над этой площадкой, то заметил три грациозных „Альбатроса“, поднимающихся в воздух один за другим. Судя по их курсу, они направлялись за линию фронта, набирая высоту по мере продвижения в южном направлении. Я постарался быть как можно более незаметным, пока последний из трех самолетов не оказался далеко впереди меня. Затем я вернулся на прежний курс и стал постепенно сокращать дистанцию между нами.

К тому времени, когда мы достигли Монсека — этой знаменитой горы к северу от Сен-Мийеля — меня и мою неожиданную добычу разделяло около 3000 футов. Мне так хотелось, чтобы противник оказался над нашими позициями прежде, чем я атакую его, что я совсем позабыл о том, что теперь представляю прекрасную мишень для немецких „Арчи". Два внезапных разрыва прямо перед моей машиной указали мне на ошибку. Не тратя времени на выяснение того, попали в меня или нет, я, призвав всю свою дерзость, бросился в отвесное пике на замыкающий „Альбатрос". Одиночный черный разрыв, посланный батареей снизу, заставил германских авиаторов оглянуться. Из этого сектора они никак не ожидали нападения.

Когда их ведомый заложил первый вираж, я находился уже менее, чем в 200 ярдах от последнего „Альбатроса". Я несся вниз в бешенном темпе, не обращая внимания ни на что, кроме цели впереди. „Ньюпор" летел со скоростью не меньше 200 миль в час. Не обращая внимания на спидометр, я держал нос самолета направленным в хвост „Альбатроса", который, в свою очередь, перешел в резкое снижение, чтобы уйти из-под удара. С дистанции около 50 ярдов я мог видеть, как яркие трассы пуль прошивают спинку кресла пилота. Я вел огонь, наверное, целых десять секунд. Испуганный бош допустил ошибку тогда, когда решил спасаться пикированием, вместо того, чтобы использовать маневр. За эту оплошность он заплатил жизнью...

Я несколько увлекся излишне скоростным спуском. Как только вражеский аэроплан потерял управление и перешел в беспорядочное падение, я притянул ручку к креслу и начал стремительный подъем. Печально известная слабость конструкции „Ныопора" быстро напомнила о себе. Жуткий треск, отозвавшийся в моих ушах, как звук трубы, возвещающей Страшный суд, означал, что внезапная перегрузка разрушила правое крыло. Обшивка верхнего крыла была целиком сорвана напором воздуха и исчезла позади. Лишенный поддержки с этой стороны, „Ньюпор" стал разворачиваться направо. Хвост задирался вверх, несмотря на все мои старания, — удержать его с помощью ручки управления и руля. Он стал вращаться поначалу медленно, а затем все быстрее и быстрее. Все больше и больше становилась скорость нашего падения. Я попал в штопор, а с такими повреждениями, как у моей машины, выйти из него не представлялось возможным...

И, хотя я постоянно экспериментировал с рулем, ручкой управления и даже перемещением веса собственного тела, мне совершенно не удавалось повлиять даже в малейшей мере на вращение аэроплана... Я мог разглядеть людей на дороге перед линией грузовиков. Побледневшие, они пристально глядели в мою сторону. Мысленно они уже подбирали сувениры из обломков машины и моего тела.

Была не была — я дал полный газ! Дополнительное ускорение, которое дал вновь запущенный движок, оказалось достаточным для того, чтобы стоявший перпендикулярно хвост занял горизонтальное положение прежде, чем я смог осознать что-либо. Я мгновенно схватился за джойстик и переложил руль направления. Теперь пропеллер тянул машину вперед. Только бы она смогла продержаться так пяток минут, тогда я смогу перетянуть через траншеи...

Над самой линией фронта я скользнул вниз и теперь находился на высоте тысячи футов. Избежав опасности приземления на немецкой территории и применив несколько маленьких хитростей, я выжал из поврежденного самолета еще одно усилие. Впереди виднелись крыши родных ангаров. С мотором, работающим на полных оборотах, машина скользнула по ангару старой 94-й и плюхнулась на поле».

18 мая — 33 английских самолета бомбили Кельн; погибло 110 человек.

В ночь 3 германских самолета отправились бомбить Францию, один из них пролетал над Парижем; французские зенитчики выпустили 99 снарядов и не добились успеха.

19мая — В ночь 3 самолета типа R, 18 — «Гота» и 2 типа С (АЕГ С.4) совершили групповой налет на Лондон. Было сброшено 3200 кг бомб.

27 мая — Союзники снова бомбили Тионвиль — важный железнодорожный узел в тридцати милях к северу от Меца. На этот раз бомбардирование производила группа Британских двухместных «Де-Хэвилендов» с двигателями «Либерти»; каждая такая машина была способна поднимать до тонны бомб. Некоторые из этих бомбардировочных эскадрилий находились на аэродроме всего в нескольких милях к югу от базы американских истребителей. Истребители эскадрилий «Цилиндр-в-кольце» часто встречались над линией фронта с возвращающимися с задания бомбовозами.

Рикенбекер: «Лейтенант Кэмпбелл заметил, что один из британских самолетов отстал от основной группы почти на милю во время ее возвращения из рейда. Истребители не сопровождали бомбовозы, и, чтобы отбить возможные атаки, им приходилось полагаться на плотность строя. Очевидно, у отставшей машины приключились неполадки в двигателе, и потому она не могла находиться на нужной высоте, а отставала от группы все больше и больше. Ситуацию усугубляло еще и то, что как раз в этот момент ее атаковали одновременно три истребителя „Пфальц".

Дуг бросился на помощь без колебаний.

Выстроив курс таким образом, что солнце на востоке оказалось у него за спиной, Кэмпбелл описал длинный, но стремительный круг, в результате чего он незаметно пристроился в хвост вражеской группе. Дуг поймал в прицел ближайший „Пфальц" и мастерски сбил его, практически первой очередью. Довернув аэроплан на два других „Пфальца", он стал свирепо посылать в них очередь за очередью. Обе машины развернулись и устремились в спасительное пике.

Продолжив преследование Гансов на протяжении нескольких миль, американец затем развернулся и быстро догнал изувеченный „Де-Хэвиленд". Сопроводив пилота и наблюдателя до места назначения, Кэмпбелл покачал им на прощанье крыльями и отправился домой.

Через час нам позвонил командир английской эскадрильи и спросил, как зовут отважного пилота, который сбил одного ганса и отогнал от намеченной жертвы двух других.

Он сообщил также, что английские пилот и наблюдатель были ранены во время атаки истребителей «Пфальц», и, если бы не своевременное появление лейтенанта Кэмпбелла, — они оба, несомненно, были бы убиты».

28 мая — Германская авиация прибегает к обеспечению действий своих разведчиков под прикрытием истребителей. Однако и это не всегда помогает им до конца выполнять свои задачи.

Рикенбекер: «Спустя приблизительно час после того, как мы с Кемпбеллом поднялись в воздух, я заметил, что из района Марс-ла-Тур к нам приближается группа самолетов... Я разглядел по курсу два двухместных истребителя „Альбатрос44 на высоте около 16 ООО футов, а над ними находились четыре одноместных истребителя „Пфальц44 в качестве прикрытия. Несомненно, перед экспедицией стояла задача проведения важной фотосъемки...

Как только мы перешли в снижение, два „Альбатроса44 незамедлительно развернули хвосты и устремились к фронту. Четыре истребителя сомкнули строй и тоже повернулись, держась между нами и аэропланами, которые они защищали. Хотя расстояние до них и было слишком велико, мы с Кэмпбеллом сыпанули вслед несколькими очередями, сохраняя преимущество по высоте и не давая возможности открыть огонь по нам. Так мы все пересекли линию фронта и вскоре оказались над Тьякуром...

Очевидно, гансов начала утомлять эта унизительная игра, потому что в этой точке мы заметили, как их строй распался: два „Альбатроса44 развернулись над Тьякуром назад, в то время как четыре „Пфальца44 отвалили на восток и стали подыматься в направлении долины Мозеля. Несколько минут мы наблюдали за этим маленьким хитрым маневром. Затем, чтобы проверить коварную ловушку, явно приготовленную для нас, наша пара резко снизилась или, скорее ложно, обозначила снижение к покинутым „Альбатросам44. Кэмпбелл кинулся прямиком на ближайшего из них, в то время как я оставался над ним и присматривал за четырьмя истребителями.

Моментально вся четверка легла на обратный курс и поспешила на выручку. Дуглас мастерски набрал вновь высоту и занял позицию прямо подо мной, и мы продолжили медленный отход к линии фронта. „Пфальцы" держались на безопасном расстоянии далеко позади.

Тогда хитрые гансы предприняли новый причудливый маневр. Мы заметили, как один „Альбатрос" внезапно направился на запад, прямиком к Сен-Мийелю, в то время как другой прекратил наматывать круги и поспешил нагнать четыре истребителя впереди. Они дождались его, а затем впятером повернули к Мозелю, оставив одинокий „Альбатрос" в двух милях позади себя в качестве лакомой наживки для нашей пары.

С максимальной точностью мы постарались определить расстояние до него. Прекрасно осознавая, какая ловушка перед нами расставлена, мы понимали, что успех предприятия будет зависеть от нашей способности снизиться к приманке, разделаться с ней, а затем вновь набрать высоту прежде, чем вражеская группа спикирует на нас. Наш замысел был таким же, как у них. Однако наша позиция была несколько лучше, так как мы могли с большей точностью определить расстояние от нашей точки в небе до медленного „Альбатроса", оставленного на западе в качестве наживки. С другой стороны, мы знали возможности наших „Ныопоров" до дюйма, а гансы, возможно, недооценили нашу скорость. Им достаточно было ошибиться всего на долю секунды. И они допустили эту ошибку!

Словно молнии, наши аэропланы развернулись и на полном газу стремительно бросились бок о бок на одинокий „Альбатрос". „Пфальцы" незамедлительно начали преследование. Но едва они поступили таким образом, как должны были понять тщету погони — ведь между нами не только пролегла миля или больше, но это расстояние еще и стремительно увеличивалось. По мере приближения к „Альбатросу" мы довернули машины таким образом, что прицелы оказались направлены точно на него. Каждый из нас сделал около сотни выстрелов, прежде чем мы отвернули машины и стали набирать высоту. Оглянувшись, мы убедились, что с „Альбатросом" полностью покончено. Он спикировал сначала в одну сторону, затем — в другую, перейдя в последний штопор, после чего мы видели, как аппарат разбился у окраины Флири в лесах Ратта.

Задолго до финального крушения последней жертвы мы с Кэмпбеллом заняли прежнюю высоту. И тут случился сюрприз дня!

Вместо нанесения сокрушительного удара в отместку, четыре истребителя Гансов поспешно вернулись к оставшемуся „Альбатросу" и, окружив его, заботливо повели на север — еще дальше вглубь собственной территории! Позже я много раз сталкивался с этой малодушной чертой вражеских пилотов. Не имеет значения, насколько существенным преимуществом по количеству или расположению он обладает — если нам удавалось сбить одного из них, остальные почти всегда уклонялись от драки, оставляя за нами поле боя. Такое поведение, может быть, и оправдано с точки зрения боевой эффективности, но для меня это казалось банальной трусостью».

Авиация, как новый род войск, представила собой еще одну замечательную возможность, выявившуюся в полной мере только в этом году. Она могла вести наступательные действия даже тогда, когда наземные войска отступали.

19 мая — 28 немецких самолетов бомбили Лондон; погибло 48 человек. 6 самолетов было сбито силами британских ПВО, 3 разбились при посадке на свои аэродромы. Это была последняя бомбардировка Лондона в этой войне, на которую всего вылетело 43 самолета.

Немецкие бомбардировщики разгромили склад авиации союзников, на котором было заготовлено 12 тыс. т грузов. А также разбомбили английский госпиталь в Этапле. Союзниками также было сброшено 9 бомб на Северную станцию в Тионвиле и на путь из Люксембурга в Трев; 2 бомбы не разорвались, 2 разрушили пути и вызвали перерыв в движении поездов.

20 мая — Сброшена одна бомба на Восточную станцию в Тионвиле.

21 мая — В ночь 7-й бомбардировочный немецкий дивизион атаковал одним тяжелым бомбардировщиком вокзал и склады в Бларжи, сбросив в два захода 13 — 12-кг бомб и 2 — 50-кг; на станции взорвались поезда со снарядами.

Английские самолеты под жаргонным названием «Кровавые парализаторы» (Bloody paralisaters) бомбили немецкий химзавод в Оппау, газовый завод в Мангейме и железнодорожную станцию в Картхаузе.

22мая — В ночь 10 немецких самолетов бомбили Французские города; французские зенитчики потратили 6255 снарядов и сбили один самолет в районе Вербери.

Всего 8 самолетов было сбито, к Парижу прорвался только один. Во французской столице погиб один человек.

23 мая — В эту ночь дважды немецкие самолеты бомбили Францию и один из них — вновь Париж; французские зенитчики истратили 11 202 снаряда безрезультатно.

Активно действуют также и германские подводники. С подводной лодки в ясную погоду можно видеть корабли противника на расстоянии до 35 км, и германские моряки использовали каждую возможность подкрасться незаметно.

27 мая — Германская подводная лодка атаковала английский корабль в тот момент, когда осуществлявший его охрану привязной аэростат был спущен для смены наблюдателей. Все флагманы английского флота были снабжены привязными аэростатами, поднимавшимися на высоту 120— 210 м и прекрасно просматривавшими морское пространство на 40-50 км вокруг. Англичане все группы своих судов сопровождали дирижаблями или привязными аэростатами, позволявшими заблаговременно обнаруживать германские подводные лодки. Однако, как показала практика, хотя с привязного аэростата и достаточно хорошо просматривалось водное пространство, их возможности были все-таки ограничены. Что касается дирижаблей, то за весь 1918 г. из 2141 случая конвоирования судов дирижаблями только однажды германской подлодке удалось подойти незамеченной и атаковать транспорт — это произошло, когда дирижабль отвлекся на второстепенные задачи.

НАСТУПЛЕНИЕ НЕМЦЕВ НА РЕКЕ ЭН

Германский штаб тщательно подготовился к этому наступлению. Накануне этого наступления пехотные роты, имевшие по 4 легких пулемета, получили еще по одному пулемету, а также улучшенные ружейные гранаты. Обозы и транспорты получили пулеметы для защиты от аэропланов. Поступили на вооружение первые противотанковые ружья. Для поддержки наступления было сконцентрировано 2608 орудий и 687 самолетов. Германцам удалось обеспечить скрытность подготовки операции.

27 мая — В 2 часа началась мощная артподготовка из всех орудий и минометов. Артподготовкой, длившейся 2 часа 40 минут, удалось настолько нейтрализовать французскую артиллерию, что она не смогла удержать первую линию укреплений. За последующие 6 часов германская пехота 7-й армии достигла р. Эн, находившейся в 9 км. Переправившись через р. Эн, германские дивизии к вечеру достигли р. Вель. За первый день им удалось пройти 20 км.

Генерал Фош в помощь 6-й армии направляет 9 пехотных и 4 кавалерийские дивизии 5-й французской армии.

Германская бомбардировочная авиация продолжает свою неутомимую работу.

28 мая — В ночь 15 немецких самолетов бомбардировали Францию; зенитчики истратили 1587 снарядов безрезультатно.

29 мая — После ожесточенной борьбы и уличных боев германскими войсками занят Суассон.

29-30мая — В ночь 5 немецких самолетов отправились бомбить Францию; зенитчики истратили 2377 снарядов и сбили один самолет «Гота» в районе Плесси Бельвиль. Французами сброшено 2 бомбы на станцию в Тионвиле; погиб 1 человек.

Рикенбекер одержал свою пятую победу. Правда, на этот момент он еще не стал асом, поскольку подтверждение на его пятую победу придет несколькими днями позже.

30 мая — Французам удается вновь отбить Суассон, но фронт германского наступления расширяется, на поддержку 7-й армии приходит 18-я германская армия. Однако попытка сходу взять Реймс германцам не удается.

Союзникам удалось, наконец, преодолеть германское превосходство в воздухе.

В 94-ю эскадрилью на смену «Ньюпорам-28» начинают поступать более мощные «СПАДы-13».

31 мая — В ночь 6 немецких самолетов бомбардировали Францию, пдин из них — Париж; зенитчики безрезультатно истратили 2372 снаряда.

7-я и 18-я германские армии и подключившаяся к ним 1 -я армия продолжают атаковать по всему фронту, но Реймс так и остается в руках французов.

Вечером все пилоты 94-й американской эскадрильи сердечно поздравили Дугласа Кэмпбелла с тем, что он стал первым американским асом, то есть первым пилотом, одержавшим пять официально подтвержденных побед. Он сбил «Румплер».

Германское командование обычно использовало аэропланы «Румплер» для разведки и фотосъемки. Это была двухместная машина, в которой как пилот так и наблюдатель позади него могли вести огонь из пулеметов, обеспечивая таким образом защиту самолета по курсу и с задней полусферы. Горизонтально расположенные курсовые пулеметы были зафиксированы на капоте двигателя и для прицеливания пилоту требовалось поднимать или опускать нос аэроплана. Наблюдатель на заднем сиденье, тем не менее, имел возможность перемещать спаренные пулеметы и наводить их в любую точку. Потому атака против такой машины, как правило, осуществлялась сзади и снизу. В этом случае наблюдатель не имеет возможности вести огонь, не прострелив при этом хвост собственного самолета. А пилот, находящийся впереди, вообще лишен возможности применить курсовые пулеметы. Единственной защитой в таком случае служит энергичный вираж влево или вправо, позволяющей обеспечить наблюдателю достаточный обзор и сектор обстрела. Атакующему пилоту следует остерегаться подобных маневров.

Рикенбекер: «Лейтенант Кэмпбелл отправился на свободное патрулирование один, то есть, Дуг полетел искать приключений на свою голову, будучи в трех или четырех милях за линией фронта, Дуг разглядел немецкий „Румп-лер“, который, судя по всему, осуществлял фотографирование наших передовых позиций точно к югу от Флири. Флири находился на нашей территории приблизительно на половине расстояния от Понт-а-Муссона до Сен-Мийеля...

Кэмпбелл вышел на дистанцию эффективного огня с очень выгодного ракурса. Солнце находилось у него за спиной, более того, Дуг направлялся с немецкой территории к французской и, о его присутствии там никто не подозревал.

Маневрируя до тех пор, пока ему не удалось занять выгодную позицию, лейтенант Кэмпбелл предпринял атаку с пикирования, находясь сзади и выше „Румплера“. У него был великолепный шанс убить наблюдателя первой же очередью, еще до того, как тот успеет развернуть пулеметы и прицелиться. Однако его не ждала столь легкая победа.

Дуг открыл огонь, как только начал снижение. Единственный пулемет „Ньюпора" произвел шесть или семь выстрелов, и его заклинило. Обернувшись, наблюдатель увидел „Ньюпор“ практически над собой. Он быстро ухватился за пулемет и принялся за работу. Кэмпбеллу пришлось описать широкий круг, пока он возился с затвором, устраняя неполадку. И вот начался поединок между одно-и двухместным истребителями. Победит тот, кто владеет более совершенным пилотажем и обладает более крепкими нервами.

Как только Дуг начал новую атаку, то обнаружил, что ему противостоит ветеран. Экипаж „Румплера“ не проявил ни малейших признаков паники или страха. Гансы даже и не думали об отступлении!..

С мастерством, вызвавшим еще большее уважение Кэмпбелла, немец заложил энергичный вираж, что сделало „Ньюпор“ великолепной мишенью для наблюдателя. Мешкать в такой ситуации нельзя, и Дуглас быстро ретировался...

Постоянно кружась вокруг противника на такой скорости, которая делала для последнего невозможным тщательное прицеливание, Кэмпбелл мрачно усмехался, наблюдая как кормовой стрелок продолжает яростно вести огонь. При таком темпе стрельбы он должен был вскорости израсходовать весь боекомплект, и тогда придет черед Дугласа...

Кэмпбелл продолжал маневрирование в течение пятнадцати минут. За это время, насколько он знал, в его аэроплан не попала ни одна пуля. Затем он отметил, что пилот внезапно изменил тактику. Вместо того, чтобы держать „Ныопор“ в зоне досягаемости огня наблюдателя, неприятельский авиатор отворачивал хвост, пытаясь сам подстрелить оппонента из курсовых пулеметов...

Подлетая по диагонали со стороны наблюдателя, Кэмпбелл сблизился с противником на расстояние в пятьдесят футов и стал свидетелем забавного зрелища. Наблюдатель стоял гордо выпрямившись, со скрещенными на груди руками! С края его кабины свешивалась и трепалась на ветру пустая пулеметная лента. Он... придал лицу надменное выражение. Как говорил Кэмпбелл позже, его настолько потрясло подобное бесстрашие, что он почувствовал, что не сможет продолжить бой против безоружного врага. Пруссак словно говорил всем своим видом: „Давай, застрели меня! Я знаю — ты победил".

Однако уже через секунду Кэмпбелл вспомнил, что он участвовал отнюдь не в игре. Это была война. У тех людей были фотографии наших позиций, что могло обернуться гибелью сотен наших ребят. Они сделали все, на что были способны, лишь бы убить его, а он лез под их пули, чтобы дождаться этой возможности. Да и пилот по-прежнему изо всех сил старался перехитрить американца и нанести свой удар.

Во время следующего маневра Кэмпбелл открыл огонь. Практически после первой же очереди он понял, что одержал победу. Машина противника внезапно перешла в снижение с очень большой скоростью, еще через секунду — в беспорядочное падение, а несколькими минутами позже лейтенант Кэмпбелл стал свидетелем ее крушения на нашей территории в нескольких сотнях ярдов к северу от маленькой деревни Мениль-ла-Тур».

Так как машина упала на территории союзных войск, потребовалось всего несколько часов, чтобы пятая по счету победа лейтенанта Кэмпбелла получила официальное подтверждение.

В начале того же дня, когда Кэмпбелл добыл исключительную славу 94-й эскадрилье, произошел другой случай, иллюстрирующий, какую неоценимую помощь способна оказать авиация наземным соединениям. Эта иллюстрация скорее негативна, нежели позитивна, так как она демонстрирует беды, которые влечет за собой постоянное пренебрежение войсками к применению аэропланов перед готовящимся наступлением.

Американская пехота запланировала небольшое наступление к северо-западу от Зайшпре. Германский штаб заранее получил информацию о готовящейся атаке и подготовил западню.

В соответствии с предварительными договоренностями американская артиллерия провела мощную артподготовку. В течение часа на небольшой участок земли было обрушено около 20 ООО снарядов. После этого в атаку пошла пехота.

Наступление развивалось на редкость успешно. Американцы быстро пересекли нейтральную полосу и ворвались в первую линию немецких окопов. Затем сходу направились ко второй. После этого, также стремительно, — к третьей. И только здесь они обнаружили странную пустоту на всех трех линиях обороны.

Не успели американцы опомниться, как на них посыпались немецкие снаряды с газом. Прежде чем пехотинцы распознали дьявольскую угрозу, более 300 из них получили отравления различной степени тяжести. Получилось, что они расходовали боеприпасы против пустых траншей, после чего слепо полезли в тщательно подготовленную для них ловушку!

Рикенбекер: «Единственный предварительный облет той территории на аэроплане перед началом наступления открыл бы нашим войскам всю картину. Откровенно говоря, я считаю, что из всех родов войск функция „глаз армии“ наиболее присуща авиации. Бомбардировки, патрулирование и уничтожение вражеских аэропланов в воздушных боях не так уж значительны в сравнении с огромной важностью информации о точном расположении сил противника и разведкой».

ИЮНЬ

1 июня — В эту ночь дважды 6 немецких самолетов бомбили французские города; зенитчики истратили 544 снаряда и не добились успеха.

Чтобы обеспечить возможность разведки, германские авиаторы придумывают все новые и новые приемы обороны. Например, они нашли оригинальный способ, позволивший ликвидировать уязвимое место «Румплера».

Рикенбекер: «Когда разведчик оставил Коммерси позади, я решил не медлить более. Я стремительно „вывалил-ся“ из солнца и набросился на него сзади, отрезая путь к отступлению. Это будет честный бой на равных. И пусть победит сильнейший!

Удача снова оказалась на моей стороне, так как я занял положение точно за ним и изготовился сделать первые выстрелы до того, как мое присутствие будет обнаружено. Тактика была уже продумана. При пикировании по диагонали, первые же очереди, несомненно, заставят противника бросить машину в штопор. Предвидя такой оборот, я намеревался взмыть вверх над ним и перехватить в следующей атаке с пикированием. Приближаясь к хвосту „Румплера" с ракурса в три четверти, я заметил, как наблюдатель внезапно выпрямился и посмотрел в мою сторону. Он находился внизу своей кабины, занимаясь, по-видимому, фотосъемкой окрестностей под самолетом. Пилот увидел мою машину в зеркале и предупредил кормового стрелка. Как только он увидел меня, я открыл огонь.

Сразу же произошло два непредвиденных события.

Вместо того, чтобы свалиться в штопор, как это, несомненно, сделал бы любой воспитанный немец, этот пилот резко взмыл вверх и пропустил меня под собой. По сути, в моем распоряжении была тысячная доля секунды, чтобы успеть проскочить под ним, чтобы не таранить монстра. Таким образом, все мои хитрые планы были расстроены из-за того, что мой антагонист отказался выполнить предусмотренный мной для него маневр. Мы поменялись местами; я хотел оказаться над ним и вести огонь, но вышло наоборот — он оказался надо мной и неким необъяснимым чудом стрелял в меня.

Заложив вираж, я ушел из-под огня и оглянулся, чтобы распутать эту загадку. Решение было найдено быстро. Хищное жерло пулемета с невиданной скоростью плевалось в меня трассирующими пулями из брюха „Румплера“! Это был новый и доселе неслыханный способ защиты — стрельба через низ фюзеляжа167. Не удивительно, что он набирал высоту вместо того, чтобы попытаться улизнуть.

...Снова подобравшись к нему снизу, я выпустил две или три хороших очереди, которые должны были произвести впечатление, но не тут то было! С учетом люковых пулеметов, позиция снизу показалась мне чрезвычайно опасной для того, чтобы находиться там долго — поэтому я внезапно взмыл вверх и выполнил разворот, рассчитывая застать наблюдателя врасплох. Я проделывал этот трюк несколько раз, но лишь обнаружил, что на заднем сиденье в тот день находился самый расторопный акробат Германии. Вот он лежит лицом вниз в хвосте своей машины и ведет по мне огонь, а уже через две секунды я, взлетев, проходил над ним и обнаруживал, что он стоит на ногах, готовый встретить меня...

Мы продолжали эту игру уже сорок минут, а пилот „Румплера“ не сделал ни единого выстрела. Я давно распрощался с надеждой, что они когда-нибудь израсходуют боеприпасы. У них должен был быть небольшой комплект для кормовых пулеметов. К тому же, теперь мы снова здорово углубились в немецкую территорию. Я продолжал виражить и посылать короткие очереди, но нашел невозможным прорваться сквозь их защиту на время, достаточное для уверенного прицеливания по какой-нибудь жизненно важной части машины.

Мы все снижались и снижались. Они готовились к посадке. Я выпустил прощальную очередь, посреди которой мой пулемет вновь заклинило. Пилот помахал мне на прощание, наблюдатель выпустил последнюю оживленную очередь из турельного пулемета, и шоу на тот день закончилось. Не судьба была желанному номеру „16“ украсить стены моей спальни тем вечером».

2 июня — В ночь 11 немецких самолетов и 2 из них тяжелых отправились бомбардировать Францию, 2 самолета бомбардировали Париж; зенитчики истратили 6095 снарядов и сбили один тяжелый самолет; экипаж (3 офицера и 7 солдат), успев сжечь самолет, был взят в плен.

Активно работала и истребительная авиации обеих сторон. Только за один этот день немцы потеряли 17 самолетов, союзники — 38.

4 июня — В ночь 7 немецких самолетов бомбардировали города Франции; зенитчики безрезультатно истратили 65 снарядов.

В эту же ночь 25 гигантов «Гота» отправились бомбить Гарвич. Из всей эскадры только двум самолетам удалось прорваться к городу. 5 самолетов было сбито на подлете к городу.

5 июня — В результате хотя и медленно, но все же успешно развивающегося наступления на р. Эн от 27 мая до сего дня германские войска продвинулись на 60 км. Они вышли на Марну и приблизились к Парижу менее чем на 70 км.

6 июня — В то время как большинство воздушных британских бригад оставались подчиненными армии, британский штаб создал из части объединений Независимые Воздушные Силы (Independent Air Force) под командованием генерала Тренчарда, предшественницу печально известной позднее Бомбардировочной команды (Bomber Command)168. В июне 1918 г. IAF имела более 5 бомбардировочных эскадрилий. Таким образом 8-я бомбардировочная бригада, образованная в октябре 1917 г. и сделавшая за прошедшие месяцы 57 боевых вылетов, закончила свое существование.

Главной задачей IAF также как и — хотя и в меньшей мере — главной задачей воздушного дивизиона было бомбардировать глубокий тыл противника. Британское руководство формулировало цель этого нападения так: «должен быть причинен материальный ущерб, который замедлит изготовление и доставку военных материалов и неблагоприятно повлияет на положение промышленного населения».

7 июня — В ночь 20 немецких самолетов отправились на бомбардировку, 2 из них — на Париж; французские зенитчики безрезультатно истратили 5660 снарядов.

9-10 июня — Развивая наступление, германские войска 18-й армии предприняли атаку на р. Уаза в общем направлении на Компьен с целью спрямить фронт между Амьенским выступом и вновь образовавшимся выступом у Шато-Тьерри и тем самым ликвидировать угрозу войскам 7-й армии с фланга.

11-13 июня — 5 французских дивизий при поддержке 163 танков переходят в контратаку, поддержанную контратакой 4-х французских и 2-х американских эскадрилий. Разгораются упорные бои, в результате которых план наступления 18-й германской армии сорван. Однако в воздухе наблюдалось превосходство германской техники; у союзников сбито 40 самолетов, у немцев — 19.

14 июня — В ночь 3 немецких самолета бомбардировали города Франции; зенитчики безрезультатно истратили 103 снаряда.

15 июня — Закончилась наступательная операция германских войск на р. Эн, начатая 27 мая. Немцам не удалось решить поставленные задачи.

Более того, после полного провала наступления австро-венгерских войск в Италии положение Германии значительно ухудшилось.

Гинденбург: «...голод, яд пропаганды, подкупы... внутренняя борьба в государстве... Только военный успех мог дать выход из этого тяжелого положения. Я не только определенно желал с его помощью достичь счастливого конца, но и надеялся на это».

Для поднятия боеспособности войск германское командование объявило, что готовится последнее наступление, целью которого будет заключение мира.

Австро-Венгрия также напрягает последние силы; 50 дивизий переходят в наступление на Итальянском фронте на р. Пьяве, стремясь разгромить итальянскую армию.

16 июня — В ночь 10 самолетов бомбардировали французские города, один из них — Париж; зенитчики безрезультатно выпустили 4558 снарядов.

Австрийское наступление в Италии сорвано небывалым до тех пор способом — 600 самолетов союзников атаковало першедшие в наступление войска и нанесло сильный урон австро-венграм при р. Пьяве.

20 июня — Замысел Австро-Венгрии на Итальянском фронте потерпел окончательный крах.

22 июня — В ночь германские гиганты отправились бомбить Соутхенд; пять самолетов не вернулось с задания. Один из них был сбит британским ночным истребителем.

27 июня — В ночь 18 немецких самолетов отправились на бомбардирование французских городов, один — на Париж; зенитчики выпустили 4065 снарядов безрезультатно.

28 июня — В ночь вылетело на бомбардирование Франции 40 самолетов, 2 из них — на Париж; зенитчики истратили 8459 снарядов и 2 самолета сбили, 3-й, будучи поврежденным, смог дотянуть до своих позиций.

29 июня — В ночь 2 немецких самолета отправились на бомбардировку, один — на Париж; зенитчики безрезультатно истратили 3008 снарядов.

ИЮЛЬ

К июлю во Францию было переброшено около миллиона американских солдат.

В этом месяце воздушные бомбардировки достигли своего наивысшего развития.

Союзники создали мощные эскадры из 70-80 самолетов каждая. Эти эскадры, постоянно поднимая в воздух около 2/3 своего состава добивались господства в воздухе на всех высотах, давая тем самым другим авиационным подразделениям союзников планомерно и почти беспрепятственно осуществлять нападения на германские аэродромы. Благодаря такой тактике союзная авиация пулеметным огнем и бомбами уничтожила в течение нескольких дней июля месяца все самолеты трех истребительных отрядов в районах Лилля и Картойля.

Британцы также усилили защиту от воздушного противника; воздушное пространство Канала постоянно просматривалось при помощи не менее 30-ти аэростатов, которыми были снабжены все сторожевые эскадры кораблей.

Кроме того, начиная с 11 мая в воздух ежедневно поднималось для патрулирования 300 гидросамолетов и 189 самолетов и дирижаблей.

Германцы выискивали все возможные способы осуществления разведки, столь необходимой им теперь для подготовки последнего решительного наступления. Необычайные размеры принял и размах доставки шпионов в тыл германскими авиаторами. В связи с этим во Франции, несмотря на полную секретность этого способа работы разведки, даже было опубликовано следующее официальное распоряжение:

«На случай посадки самолетов французскому населению предлагается:

1) Всякий раз при посадке самолета вне отведенной для этого территории безотлагательно предупредить военные или, за неимением таковых, гражданские власти.

2) В том случае, если будет высажен на землю пассажир, доставить его к военным или, за неимением таковых, гражданским властям. Если невозможно настичь пассажира, то постараться запомнить его приметы и взятое им направление. Будет дана награда всякому, кто захватит, или по чьему указанию будет захвачен неприятельский агент, высаженный самолетом».

1 июля — В ночь 4 самолета бомбардировали Францию; зенитчики безрезультатно истратили 1568 снарядов.

2 июля — В ночь 3 самолета бомбардировали Францию; зенитчики истратили 32 снаряда безрезультатно.

8 июля — Количество авиаотрядов Независимых Королевских Воздушных Сил Британии увеличено с трех до десяти, из которых пять предназначались для дневного бомбардирования, четыре — для ночного и последний — для защиты девяти остальных отрядов от истребителей противника.

11 июля — Союзная авиация вновь предприняла бомбовый удар по Тионвилю. С первого захода сброшено 8 бомб на Северную станцию и на железнодорожные пути в Тионвиле; 9 человек погибло, 5 было ранено. Со второго захода сброшено 3 бомбы на ту же Северную станцию; одной разрушен путь, другой вызван взрыв поезда со снарядами; погибло 4 человека и 6 ранено, убито 66 лошадей.

ВТОРАЯ МАРНА Наступление германских войск на Марне

Для последнего решительного наступления германское командование избрало 80-км участок в районе Шато-Тьер-ри — Реймс. Это наступление было названо «Сражением за мир». Общее соотношение сил было в пользу Антанты. С немецкой стороны в сражении участвовали 33 пехотные и 3 кавалерийские дивизии в первой линии и 10 пехотных — во второй, 8800 орудий, 1464 самолета (348 разведчиков, 1008 истребителей, 108 тяжелых бомбардировщиков. Все самолеты были традиционно равномерно распределены по армиям (7-я армия — 576,1-я — 445,3-я — 443). Германские войска развернули по фронту атаки 8800 орудий.

С французской стороны к началу сражения было 1254 самолета (406 разведчиков, 600 истребителей, 48 тяжелых бомбардировщиков, 200 легких бомбардировщиков). Из них 626 самолетов находились в подчинении командующих армиями, а все бомбардировщики и 360 истребителей в подчинении центрального командования фронта. В момент прорыва германских армий к р. Марна французы бросили против наступающих частей 220 штурмовых самолетов. По данным французского генерального штаба, союзники имели на этот момент во всех родах войск 3 592 242 человека, из них 68 978 — в ВВС.

На французскую воздушную дивизию были возложены следующие задачи: завоевание господства в воздухе, нанесение ударов по переправам германских войск через Марну и по скоплениям войск у переправ, непрерывное ведение воздушной разведки поля боя (с приложением схемы целей и объектов наблюдения).

Несмотря на всю скрытность подготовки этого наступления, французское командование было точно осведомлено о дне и часе его начала.

15 июля — В 0 час. 10 мин., предупреждая готовящееся немецкое наступление, французы приступили к контрартобстрелу немецких позиций, предварительно отведя свои войска на вторую линию обороны. В 1 час 10 мин. ночи, несмотря ни на что, по намеченному плану, началась мощная артподготовка немцев, обрушившаяся практически на пустые позиции. Из воспоминаний Гинденбурга: «„Тысячеголовая артиллерия" начала свою боевую работу на новом фронте»; артиллерия работала в течение 4-х часов, затем наступлением 1-й, 3-й и 7-й германских армий развернулось сражение на Марне.

Германские разведчики подробно информировали свое командование о расположении сил французов, в том числе и о больших авиационных силах, скопившихся на аэродроме Виллер-Коттрэ, однако германское командование не располагало достаточным резервом для нейтрализации этой угрозы.

Французская воздушная разведка помогла артиллеристам подавить огневые точки германской артиллерии. В первый день сражения основные усилия французской авиации были сосредоточены в недосягаемом для артиллерии районе Дорман, где германские войска начали переправу через Марну с целью прорыва к Парижу. Французские бомбардировщики большими группами от 80 до 120 самолетов последовательно бомбили переправы германских войск, сбросив в общем количестве около 18 т бомб. Помогали бомбардировщикам английские и французские истребители. Германцы говорили: «На переправах — ад». Командование бросило на обеспечение своих переправ все наличные авиационные силы. Германские истребители производили до 7 боевых вылетов за день, в каждом столкновении теряя десятки самолетов. Однако, переломить положение в воздухе германским авиаторам, несмотря на все их мастерство и героизм, все же не удалось.

16 июля — Из воспоминаний английского генерала: «...это продолжается уже второй день. В борьбе за переправы принимает участие до тысячи наших и французских самолетов. Эскадрилья за эскадрильей бомбардируют мосты и понтоны, наведенные немцами. Но как яростно летчики последних пытаются помешать работе наших бомбовозов! По 10-20 германских истребителей бросается в бой с нашими охраняющими самолетами. В разгар воздушных боев я смотрел в бинокль и следил за часами: буквально каждую минуту падала вниз наша или же их машина... Часть сбитых самолетов была объята пламенем — это были чудовищные, жуткие факелы, стремительно летевшие вниз... В этот день, как оказалось впоследствии, мы сбили 29 неприятельских самолетов, потеряли немногим меньше...»

Контрнаступление французов на Марне

Из отчета германского командования: «Несмотря на самопожертвование и самое острое напряжение в боевой работе, не было больше возможности противостоять неприятельскому превосходству в воздухе. Оно стало боевым фактором, с которым пришлось считаться». Германские войска начали отходить, французская авиация продолжала преследовать отходящие колонны германских войск.

18 июля — В 4 час. 35 мин. французская артиллерия открыла огонь по всему фронту наступления. Артиллерия 10-й армии сразу же создала огневой вал — «густую завесу из железа и дыма». Под прикрытием огневого вала с массой танков, пехота 10-й армии атаковала германские позиции. Авиация содействовала пехоте. По приказу командующего 10-й армией генерала Манжена на 400 самолетов возлагалась задача «очистить небо от противника». С этой целью самолеты были подразделены на три группы, действующие в трех этажах: первый — 2 тыс. м и выше предназначался для борьбы с германскими истребителями, второй — 2 тыс. м и ниже — для нейтрализации разведчиков и третий — 1 тыс. м и ниже — для обстрела наземных целей и для борьбы со штурмовиками и бомбардировщиками противника.

Атака, начавшаяся практически одновременно с артподготовкой, застала германцев врасплох. 6-я и 10-я французские армии наносят мощный контрудар в тыл и фланг 7-й германской армии на фронте рек Эн и Марна.

К вечеру французские войска продвинулись на 5-10 км. За этот день только 10-я французская армия в борьбе за очищение неба потеряла 35 самолетов.

Для обеспечения более успешной деятельности авиационных сил во Франции создан единый воздушный дивизион под командованием генерала Мари-Виктора Дюваля. Ему подчинены две бригады с одной эскадрой дневных бомбардировщиков и одной эскадрой истребителей также как и эскадра ночных бомбардировщиков и две группы ночных бомбардировщиков. Каждая истребительная эскадра состо-

21 Авиация великой войны

ит из 216 истребителей, обе эскадры дневных бомбардировщиков из 195 самолетов, а ночных бомбардировщиков в общей сложности — 161 самолет. Воздушный дивизион насчитывал в совокупности 788 самолетов и был первым оперативным объединением ВВС в мировой истории.

19 июля — Германские войска оказывают упорное сопротивление. На поддержку 10-й германской армии переходят в наступление 5-я и 9-я армии. Бои охватывают весь фронт марнского выступа. Германские армии начинают постепенный отход на линию pp. Урк, Эн и Вель.

20 июля — В ночь 10 немецких самолетов бомбардировали Париж; зенитчики истратили 896 снарядов и не добились успеха.

22 июля — В ночь снова германские бомбардировщики атаковали французские города, стремясь к Парижу. Только за последние две ночных атаки было сброшено в общей сложности 166 480 кг взрывчатых веществ (содержимое 11 железнодорожных вагонов).

26 июля — Английские самолеты сбросили более 300 тонн бомб в район Амьена. Английский летчик Эдуард Маннок сбил свой 73-й самолет и был сбит сам с земли.

31 июля — В 94-ю эскадрилью вернулся после лечения Рикенбекер. У него, также как и у Удета, развился сильный отит.

АВГУСТ

К августу 1918 г. Великобритания 20 раз подвергалась ночным воздушным нападениям. 259 самолетов, из которых 30 гигантов, сбросили 50 т бомб. 63 германских бомбо-носца было сбито. В британских городах 435 человек было убито и 980 ранено.

2 августа — В ночь 10 самолетов отправились бомбардировать Францию; зенитчики потеряли 245 снарядов.

А тем временем союзники продолжают интервенцию в Советскую Россию; войска Антанты захватили Архангельск.

4 августа — Завершается операция «Вторая Марна».

Германские войска, неся большие потери, вынуждены оставить Марнский выступ у Шато-Тьерри.

Опыт «Второй Марны» показал исключительно важное значение фронтового авиационного резерва. Главным недостатком германской тактики было применение авиации исключительно во время боя, без предварительного действия по аэродромам.

В четырех последних наступательных операция Германия потеряла около 700 тыс. человек, не добившись ожидаемого стратегического успеха.

После победы на Марне французское командование приступает к ликвидации «мешков».

А англичане тем временем высадили десант в Баку.

6 августа — В ночь Германия в последний раз в этой войне предпринимает атаку цеппелинов на Лондон, но цеппелины не достигают цели.

Французское правительство вручает генералу Фошу маршальский жезл.

АМЬЕНСКАЯ ОПЕРАЦИЯ СОЮЗНИКОВ

Цель операции, по словам Фоша, ликвидировать угрозу Амьену и железной дороге Париж — Амьен, а также разбить и отбросить противника с плацдарма между реками Сомма и Авр. Англичане и французы создали в месте удара почти тройное превосходство в пехоте, в четыре раза — в артиллерии, в пять раз — в авиации, а также применили вообще не имевшиеся в германских войсках 688 танков.

К началу операции у германского командования имелось 365 самолетов (171 разведчик, 158 истребителей и 36 легких бомбардировщиков). У англичан и французов было 1904 самолета (430 разведчиков, 988 истребителей, 342 легких бомбардировщика и 141 тяжелый). Кроме того, в ходе сражения привлекалась еще и авиация 3-й английской армии.

Англо-французское командование поставило перед своей авиацией следующие задачи: завоевание господства в воздухе, уничтожение германских войск на поле боя, изоляция района боевых действий от притока германских резервов.

Однако в самом начале операции авиация бездействовала из-за густого тумана. Когда туман рассеялся, французские авиаразведчики сразу же донесли о начавшемся отходе германских войск, и вся англо-французская авиация была брошена на действия по отходящим германцам. Посчитав борьбу за господство в воздухе излишней ввиду подавляющего численного превосходства, английское командование отменило также первоначально запланированные удары по германским аэродромам и бросило все свои авиационные силы на бомбардирование переправ. Такое огромное количество самолетов, действовавшее по живой силе и переправам через р. Сомму создало сильный подавляющий эффект и способствовало большому успеху в первый же день операции.

Разведывательная авиация англичан и французов также обстреливала германские войска из пулеметов и сбрасывала перед его опорными пунктами и артиллерийскими позициями фосфорные бомбы, создавая дымовые завесы с целью скрыть приближение танков и ввод в бой частей австралийского и канадского корпусов.

8 августа — На рассвете одновременно с артподготовкой англичане атаковали германские позиции. Внезапность наступления, мощный артогонь, удар массы танков и самолетов позволили англичанам одним броском вклиниться в оборону германцев на 3 км.

Людендорф: «Штабы дивизий были захвачены врасплох на своих стоянках неприятельскими танками. Это самый черный день германской армии в истории мировой войны; боевой механизм утратил свою полноценность. Надежда на победу окончательно рухнула. Надо было кончать войну».

В течение дня англо-французские войска продвинулись на 11 км.

9 августа — Французы усиливают натиск, в наступление переходит 1-я французская армия.

Из-за действия истребителей по живой силе германских войск англо-французская разведывательная и бомбардировочная авиация, оставленная в момент боевых действий без прикрытия, понесли в эти дни значительные потери. Также способствовал этому и отказ от борьбы за воздушное господство и бомбардирования германских аэродромов. Англичане потеряли за первые два дня операции 142 самолета.

Правда, сказались в этом не только усилия германских асов, но и неравноценная выучка летного состава (большое количество новобранцев) и неотработанность взаимодействия отдельных групп и одиночных самолетов.

Непосредственное сопровождение бомбардировщиков и окаймление района их боевых действий барражирующими истребительными группами оказалось неэффективным. Четыре английские бомбардировочные эскадрильи, наносившие в этот день сосредоточенный бомбовый удар, подверглись безнаказанному нападению германских истребителей, потому что 50 английских истребителей сопровождения и 74 английских истребителя, патрулировавшие воздух, просто потеряли свои бомбардировщики из виду.

Союзники, небывалое дело, начинают нести неоправданные боевые потери из-за избытка сил. Командование еще не способно четко организовать такую массу одновременно действующих самолетов.

На своем боевом самолете SVA.5 летает над Видином (Северная Болгария) славный военный летчик Габриеле д’Аннунцио и разбрасывает листовки с воззванием об окончании войны.

10 августа — Французское наступление продолжает развиваться, в наступление переходит 3-я французская армия. Французы продолжают продвигаться вперед.

11 августа — В ночь германский воздушный крейсер № 43 отправился бомбить Дюллен (25 км за линией фронта) и с задания не вернулся. Большая группа «Гота» вполне успешно атаковала Этапль, расположенный неподалеку от Булони.

Одиночный самолет из эскадрильи Лафайета летал в немецких тылах и внезапно подвергся нападению семи немецких самолетов, однако смог уйти.

12 августа — В ночь германский воздушный крейсер № 52 отправился бомбардировать расположенный в 50-ти км за линией фронта небольшой городок Бове. Ввиду отсутствия противовоздушной обороны городка, крейсер успешно отбомбился, однако, на обратном пути потерпел катастрофу и сгорел; весь экипаж (командир и 4 пилота) погибли.

13 августа — Французское наступление, наткнувшись на сильное сопротивление германских войск, застопорилось.

14 августа — В Германии в Спа состоялся государственный совет, решивший приступить к мирным переговорам.

Фонк сразил три немецких самолета в одном лобовом заходе за десять секунд. Его жертвы упали на расстоянии 300 футов друг от друга.

К этому дню на счету всей истребительной группы «Аистов» было уже 652 сбитых германских самолета (из них 347 официально зарегистрированных). Однако и французские летчики несли потери; 30 пилотов погибло и 26 пропало без вести.

15 августа — Амьенская операция Антанты завершена.

В итоге операции англо-французские войска продвинулись за 8 суток на глубину 23 км.

Амьенская наступательная операция является крупнейшей за всю войну по количеству применявшейся в ней техники.

Но при этом выявились недостатки в слаженности и взаимодействии различных видов авиации и особенно авиации и танков; радиосвязь была неудовлетворительной, а связь самолетов с танками посредством вымпелов не оправдала себя.

Также, несмотря на мощный моральный эффект, малоэффективными оказались и бомбардировки переправ и железнодорожных узлов из-за применения слабых бомб (не более 50 кг).

Тем не менее, ни та, ни другая сторона не собирается отдыхать.

16 августа — В ночь 10 немецких самолетов бомбардировали Францию; зенитчики истратили 924 снаряда и не добились успеха.

17 августа — 10-я французская армия переходит в наступление с задачей развить успех Амьенской операции; ее поддерживают 3-я и 1-я английские армии. Союзники последовательными и упорными ударами в последующие недели неуклонно теснят германцев, заставляя германский штаб отводить войска от р. Скарп до р. Вель — на позиции Зигфрида.

18 августа — Вновь добивается победы Фонк. Этот день замечателен тем, что за год, с 18 августа 1917 г. до сего дня, Фонк одержал ровно 50 побед.

19 августа — Возвращается к боевой работе замечательный германский летчик Удет.

Удет: «Все предшествующие дни английские самолеты огневой поддержки ежедневно штурмовали наши позиции. Каждый вечер с восьми до девяти часов два „Сопвич Кеме-ла" сбрасывают листовки. Кто-то показывает мне одну из них. У листовки черно-красно-желтая кайма. Дезертиры призывают солдат в окопах последовать их примеру „С восьми до девяти, говорите?" — Я сливаю немного горючего с самолетов моих товарищей и взлетаю. Солнце совсем низко на западе, оно окаймляет облака бледно-золотым. К югу от Фукокура я встречаю двоих. Один тут же летит на запад, другой остается и продолжает сбрасывать листовки. Мы маневрируем. На своем маленьком и более легком самолете он может делать более крутые виражи, чем я на тяжелом — „Фоккере D VII". Но я держусь за ним. Он пытается сбросить меня с хвоста и начинает петлю на высоте всего ста метров. Я следую за ним по пятам и в верхней точке петли чувствую легкий удар, а когда снова смотрю вниз, то вижу, как он с трудом выбирается из-под обломков своего самолета. Немецкие солдаты берут его в плен. Я не знаю, что произошло. Наверное, я протаранил его, когда пролетал над ним. Сегодня это уже мой третий полет. На часах 8:40».

20 августа — Сброшено 6 бомб на Восточную станцию в Тионвиле, 2 из них не разорвались, 1 разрушила железнодорожные пути.

В истребительной группе «Аистов» появляется легендарный Гарро, бежавший из германского плена, в который он попал еще весной 1915 г. Легендарный летчик вновь начинает учиться летать, поскольку техника за это время ушла далеко вперед. Обучает его командир эскадрильи капитан де Севен. Гарро летает в очках по причине плохого зрения.

Гарро обучается не только у де Севена; с ним обсуждает проблемы современного воздушного боя Фонк, который советует Гарро подниматься повыше, на высоту 6000 м и искать врага там.

— А если противник будет летать на 2000 м, вы будете его атаковать или нет?

— Если он летает у себя, за своими линиями, то с ним не надо связываться. Нужно искать, начиная с 4-4,5 тысяч метров, так как это самолеты-разведчики, и маневрировать таким образом, чтобы заманить их за свои линии, а затем отрезать путь к отступлению.

Удет: «С каждым днем воевать все тяжелее. Когда взлетает один наш самолет, с той стороны поднимается в воздух пять. И когда один из них падает рядом с нами, мы набрасываемся на него и снимаем все что можно, потому что нам никогда не хватает таких замечательных инструментов, сияющих никелем и медью. Этому изобилию мы не можем противопоставить ничего, кроме нашего чувства долга и четырехлетнего опыта. Каждый взлет означает непременный воздушный бой, а мы взлетаем часто. С третьего по двадцать пятое августа я сбиваю двадцать самолетов противника. На одном из мертвых найден мой портрет, вырезанный из газеты с надписью: „Ас из асов“. Капитан мертв и у меня 1еперь — самый большой счет. Вечером восьмого числа приходит приказ всем исправным машинам переместиться выше по течению Соммы. Здесь англичане уже несколько дней накапливаются для прорыва. Ситуация становится для нас критической. Четырьмя четверками, как хищные птицы мы летим на север».

22 августа — В ночь наблюдалась повышенная активность германской бомбардировочной авиации. Многие летчики за одну ночь совершили по 6 нападений.

Удет: «Взволнованный голос в телефонной трубке: „У нас только что сбиты два аэростата. Вражеская эскадрилья все еще кружит над нашими позициями14. Мы тотчас взлетаем и направляемся к Брийе на высоте около 1000 м. Под нами цепь немецких аэростатов, прямо над нами — британская эскадрилья, пять SE-5. Мы остаемся под ними и ждем их следующей атаки. Но они медлят и, похоже, избегают боя. Неожиданно один из них стрелой проносится мимо меня но направлению к аэростатам. Я иду за ним. Это их командир. Я вижу узкий вымпел на боку. Я иду вниз, вниз, вниз. Ветер свистит в ветровом щитке. Я должен настигнуть его, не дать ему подойти к аэростатам. Слишком поздно! Тень его самолета проносится по туго натянутой коже аэростата, как рыба по мелководью. Наружу выбивается маленький голубоватый язычок пламени и медленно ползет по боку. В следующий момент фонтан огня выбрасывается там, где всего лишь мгновение назад желто-золотой мешок плыл в шелковистом солнечном сиянии... Солдаты, обслуживавшие кабель аэростата разбегаются в разные стороны, но SE-5 уже выровнялся и несется на запад над самой землей. Он так низко, что машина сливается со своей тенью. Но я уже повис на его хвосте и начинается дикая гонка всего в трех метрах над землей. Мы перепрыгиваем через телеграфные столбы и огибаем деревья. Могучий прыжок над шпилем церкви в Марекуре, но я лечу за ним как приклеенный. Я не собираюсь его отпускать. Главная дорога на Аррас. Обсаженная зелеными деревьями, она тянется через ландшафт как зеленая стена. Он летит справа от деревьев, я — слева. Каждый раз, когда между деревьями разрыв, я стреляю. Вдоль дороги, на лугу, укрепилась немецкая пехота. Хотя я у него на хвосте, он начинает стрелять в них. Это его ошибка.

В этот самый момент я перепрыгиваю через верхушки деревьев — нас разделяет не больше десяти метров — и выпускаю очередь. Его машина трясется. Ее кидает из стороны в сторону. Сваливается в штопор, касается земли, отскакивает снова как камень, пущенный над поверхностью воды, и скрывается за маленькой березовой рощицей. Вверх вздымается облако пыли. Пот струится у меня по лицу, затуманивая летные очки. Я вытираю лоб рукавом. 12:30 дня, самый горячий день года. Почти сорок градусов выше нуля, а во время преследования мой мотор делал 1600 оборотов в минуту. Я оглядываюсь по сторонам и вижу три SE-5. Они оторвались от моего эскадрона и теперь пикируют на меня, чтобы отомстить за смерть своего командира. У самой земли я облетаю березовую рощу, быстро оглядываюсь через плечо. Они разделились. Двое поворачивают к западу, оставив меня наедине с третьим. Теперь я знаю, что имею дело с тактически грамотными и умелыми оппонентами. Новички налетели бы на меня всем скопом. Старый летчик-истребитель знает, что во время преследования ты только мешаешь другим. Дела мои складываются неважно. Тот, третий самолет приближается ко мне. Я оцениваю дистанцию примерно в тридцать метров, но он не стреляет. „Он хочет сбить меня тремя-четырьмя выстрелами", — догадываюсь я. Ландшафт состоит из мелко перекатывающихся холмов, испещренных маленькими рощицами. Я кружусь вокруг них. Среди деревьев я замечаю немецких пулеметчиков. Они глазеют на нас. „Если бы они только начали стрелять, чтобы избавить меня от преследования". Но они не стреляют. Возможно, мы слишком близко друг к другу, они боятся, что попадут в меня во время этих скачков вверх-вниз. Я смотрю на землю. Вот здесь мне и предстоит разбиться! Затем я ощущаю легкий удар по колену. Я смотрю вниз и чувствую сладковатый запах фосфора, — дыра в коробе для боеприпасов. Жарко — начиненные фосфором зажигательные патроны загорелись — через несколько секунд мой самолет будет объят пламенем. В такой ситуации лучше не раздумывать. Нужно либо действовать, либо погибать. Нажатие на спуск пулемета и я разряжаю свои пулеметы в голубое небо, за трассерами тянутся белые дымки. Я оглядываюсь через плечо, затаив дыхание, и затем делаю несколько глубоких вдохов-выдохов. Противник поворачивает, избегая полос белого дыма. Может быть, он подумал, что я стреляю назад. Я лечу домой. Коснувшись земли я продолжаю какое-то время сидеть в кабине. Беренд помогает мне вылезти».

23 августа — Удет: «Я взлетаю с моим звеном. Разрывы на горизонте, маленькие черные облачка немецких зениток показывают, что артиллеристы заметили вражеский самолет. Они подходят ближе, семь самолетов, двухместные, типа „Де Хевилленд-9“. Мы — вшестером. Но это американцы, новички на фронте, в то время как самый молодой из нас имеет минимум два года фронтового опыта. Мы встречаемся неподалеку от летного поля. Вся битва длится не больше пяти минут. Глючевски сбивает одного, Краут — другого. Мой падает, объятый пламенем, недалеко от Мон-тенингена. Другие разворачиваются и летят домой. Один проносится прямо надо мной. Я захожу на своем „Фокке-ре“ ему в хвост и открываю огонь. Он не может ускользнуть от меня. Он сам влетает в очередь и взрывается в пятидесяти метрах надо мной, так что мне приходится резко пикировать и отворачивать в сторону, чтобы избежать столкновения с горящими обломками. Третий проходит мимо меня, направляясь на запад. На его хвосте — полоски командира. Я иду за ним. Когда он замечает, что его преследуют, поворачивается и смотрит на меня. Откуда-то сбоку раздаются звуки стрельбы. Я чувствую сверлящую боль в левом бедре, горючее хлещет из пробитого бака, поливая меня как из душа. Я выключаю зажигание и сажусь. Мои товарищи собираются вокруг. Они могли наблюдать весь ход боя прямо с летного поля. Они говорят взволнованно:

— Ну, Удет, парень, тебе повезло...

Я вылезаю из самолета и смотрю на рану. Пуля прошла через бедро. Рана все еще кровоточит. Все расступаются в стороны и ко мне подходит Геринг. Я докладываю:

— Шестьдесят первый и шестьдесят второй сбиты. Я легко ранен. Прострелена левая щека, лицо не повреждено.

Геринг смеется и трясет мне руку.

— Здорово, когда сидишь здесь и оставляешь друзьям все победы, — говорит он, как хороший боевой товарищ».

Грей: «Первым убитым из своего цирка Рихтгофен называет Шеффера. Этот человек до войны жил в Лондоне, учил английский, работал в Сити и занимался спортом, и все говорили, что он чудесный парень.

Потом был сбит Фосс, который погиб в бою, названном его участниками одним из самых галантных сражений этой войны. На „Фоккере" с французским мотором Рон — явно экспериментальной машине, созданной для быстрого маневрирования — он один сражался с шестью нашими патрулями. Это был храбрец и ас, всегда поступавший умно и хладнокровно.

Остальные циркачи погибли позже, и сейчас Яшта Рихтгофена состоит из разношерстной толпы отчаянных смельчаков, частично набранных из эскадрильи Бельке. Они вовсю стараются поддерживать славу Рихтгофена. И в нашей авиации нет никого, кто бы не восторгался гибелью любого из них — и кто не захотел бы посидеть с ними за одним столом после войны. Они честные враги и храбрые люди».

Эрнст Юнгер: «Как-то раз в августе 1918-го я делил комнату с молодым летчиком из эскадрильи барона Рихтгофена. Венцель принадлежал к когорте атлетически сложенных, отчаянно смелых людей, которые еще рождаются в нашей стране. Он свято следовал девизу своей эскадрильи „Железная воля и безоглядный риск!“ и уже сбил 12 самолетов противника. Лишь в последнем бою пуля раздробила ему предплечье».

30 августа — Сброшены одна бомба на Северную станцию в Тионвиле и семь — на Восточную.

Гарро заявляет, что уже вполне готов к боевым полетам. Вечером он вылетает в первое боевое патрулирование с де Севеном и еще двумя истребителями. Де Севен, заметив «Фоккер», покачиванием крыльев предупреждает товарищей. Только один Гарро не замечает сигнала и продолжает лететь, не меняя курса.

Семь «Фоккеров» зашли на атакующую позицию, но де Севен прикрыл Гарро и принял бой на себя. Гарро по-прежнему продолжал полет, не заметив даже боя, и скоро пропал из вида. Обеспокоенный судьбой товарища, де Севен резко выходит из воздушного боя, отыскивает Гарро и возвращается с ним на аэродром.

«Я больше никуда не годен, на боевых скоростях я ничего не вижу», — сокрушался Гарро после посадки.

СЕНТЯБРЬ

К началу сентября англо-французские войска продвинулись на 150-км участке фронта до 35 км. Германские войска отходят от р. Скарп до р. Вель, ими очищен выступ на р. Лис.

Операции проводились союзными армиями при подавляющем превосходстве сил и технических средств, с массовым применением танков и самолетов и мощными, хотя и короткими, артподготовками.

В ходе проведенных до сентября 1918 г. бомбардировок погибло 237 человек французов и 539 было ранено. 13 германских бомбардировщиков были уничтожены. Войска ПВО, во всех империалистических государствах, в начале войны существовавшие лишь в зачаточной форме, стали к концу войны играть значительную роль.

В начале месяца стратегическая разведка была невозможна из-за низко висящих облаков. На небольшой высоте отдельные разведывательные самолеты в этот период уже совсем легко расстреливались с земли. Охрана истребителей также имела смысл лишь по пути в тыл противника; при возвращении, свои истребители не могли защитить от нападавших сзади. Наблюдать же за тылами угрожавших в районе Камбрэ прорывом англичан было необходимо. В особенно оживленных местах сражений германцы стали применять для воздушного заграждения, сводя их воедино, охранные отряды, созданные в целях ПВО тыла. Эти группы весьма успешно производили разведку, несмотря ни на какое сопротивление.

В первые дни сентября, дни больших сражений на Сомме, германские летчики беспрестанно с рассвета и до позднего вечера не только осуществляли разведку, но и несли штурмовую службу. Авиация оказалась самым активным видом из всех германских войск в этот период войны.

3 сентября — Германская подводная лодка атаковала в Канале британское судно в момент смены наблюдателей на привязном аэростате; корабль был потоплен. В конце концов, британской стороной был сделан вывод, что применение привязных аэростатов для охраны судов от подводных лодок нецелесообразно.

4 сентября — Германн169: «Утром пехотный летчик доставил ошеломляющее донесение, что неприятельские войска всех родов оружия наступают густыми длинными колоннами к р. Сомме, южнее Перонна, в том месте, где были мосты у Бри и Сен-Крист. Такая обстановка как нельзя более благоприятствует действию штурмовой авиации. Несколькими минутами позже все 24 самолета дивизиона поднимаются при ясной осенней погоде... на назначенной высоте выстраиваются в боевой порядок. Одной линией, как по шнуру, стремительные „Гальберштадты“ летят вперед, к фронту...

Мы на высоте 500 м. По ракетному сигналу дивизион образует две линии, одна за другой. В 2-3 минуты мы над противником. Нервы напряжены до крайности... В разрушенной огнем Перонне, вправо перед нами, в полном разгаре пожар, и скоро из дыма выделяется блестящая лента Соммы. Через несколько секунд мы у цели. Быстро ориентируемся по плану; правильно: там направо Бри и влево Сен-Крист! И мосты можно тоже ясно различить в виде тонких нитей... Вдруг, близко перед нами, как белые мячи, первые шрапнели... но они не мешают. С командного самолета подается ракетный сигнал, и все летчики круто идут вниз к мостам... Стрелка альтиметра быстро показывает 300 м, 200, 150... Сердце колотится, готовое разорваться...

Еще ниже — в самую толщу неприятельских войск... спереди нас густые колонны пеших, конных и обозов...

Бешеный пулеметный огонь забрасывает противника. Сначала кажется, будто мы стреляем без видимого результата. Но скоро происходит всеобщая суматоха, переходящая в панику. Пешие люди, всадники и повозки начинают метаться как угорелые... и в диком безумии разбегаются во все стороны. На мостах же смятение еще большее: проходящие запряжки прыгают в реку, тянут за собой людей... и невольно думается: не вселился ли в эту толпу сам дьявол.

В такой хаос неумолимо летят бомбы и ручные гранаты, из которых — как я заметил — некоторые попали в самые мосты. Мы на высоте едва в 100 м. Видны все мелочи. Пролетев над колоннами, поворачиваем назад для вторичного нападения. Взгляд невольно охватывает местность восточнее реки. В одном саду видно от 20 до 30 всадников, вплотную прижавшихся к стене. Наверное, какой-нибудь высший штаб. Снова трещит пулемет; и здесь происходит смятение, все рассеиваются и скачут в разные стороны... Вдруг два одноместных самолета, типа „Сопвич", нападают на наш дивизион с левого фланга. После короткого боя я вижу, как один из них быстро падает, а другой поворачивается и уходит.

Еще два раза возобновляли мы нападение на колонны пулеметным обстрелом, пока не израсходовали почти все патроны. Возвратясь на свой аэродром, мы быстро пополнили боевые запасы и идем снова в атаку... И на этот раз тоже с хорошим успехом...

Своим воздушным штурмом мы парализовали наступление целой английской дивизии. Наша пехота выиграла время и смогла спокойно занять и укрепиться на новых позициях».

6 сентября — Неоднократные атаки англичан, производимые при сильном содействии танков и артиллерии, принудили немцев оставить Перонну.

СЕН-МИЕЛЬСКАЯ ОПЕРАЦИЯ

Операция, проводимая 1-й американской армией, имела целью срезать Сен-Миельский выступ. Это была первая полномасштабная военная операция, проведенная американской армией.

Для участия в операции было сконцентрировано 2900 орудий, 273 танка и 1100 самолетов (половина самолетов была предоставлена американцам французами).

12 сентября — Атака производилась на 64-км участке фронта. Германское командование, осведомленное о готовящемся наступлении, распорядилось отвести с выступа часть войск и артиллерии.

Артподготовка, тем не менее, началась неожиданно в момент эвакуации германских войск. Американская пехота атаковала при поддержке танков и большого количества самолетов и имела большой успех.

13 сентября — Германские войска беспорядочно отступают под напором американцев.

14 сентября — Рикенбекер достиг нового успеха, сбив «Фоккер D-VII».

15 сентября — Американские войска вышли на фронт Норуа — Одимон. Сэн-Миэльская операция Антанты успешно завершена. В результате операции возвращены важные железнодорожные линии и на 24 км сокращен фронт.

Союзники предприняли решительное наступление на Балканском фронте.

16 сентября — В ночь 50 немецких самолетов вылетели на бомбардировку Франции, 3 из них бомбардировали Париж; зенитчики истратили 13 434 снаряда и сбили 2 самолета.

Среди прочих городов англичане бомбили и Камбре.

Эрнст Юнгер: «Полнолуние благоприятствовало частым визитам вражеских летчиков, из чего мы заключили, что превосходство противной стороны в боевой технике непрерывно возрастало. С наступлением ночи десятки самолетов подплывали по светящемуся небу к Камбре и его окрестностям и сбрасывали свой смертоносный груз. Из душевного равновесия нас выводили не столь комариное нытье моторов и долгое эхо разрывов, сколько топот ног и тревожные голоса хозяев, торопливо спускавшихся в подвал... Одна из бомб разорвалась прямо под окнами гостиной, разворотила угол кровати, швырнула на пол спящего главу семейства, оглушив его, а также испещрила осколками каменную стену дома».

17сентября — Английские и австралийские ВВС бомбили немецкие и турецкие линии связи в Йенине.

18 сентября — Союзники прорвали фронт болгарской армии на участке в 25 км. В прорыв была введена кавалерия. Отступавшие войска подвергались сильным налетам союзной авиации.

19 сентября — Началась наступательная операция англичан в Турции.

24 сентября — Турецкие армии частью уничтожены, частью пленены.

25 сентября — 37 французских и американских эскадрилий непрерывно в течение 6-ти часов бомбили Арденнский лес.

Рикенбекер стал командиром 94-й эскадрильи и в этот же день вызвался в одиночное патрулирование. Он обнаружил группу из пяти «Фоккеров» и двух «Гальберштад-тов CL-И» возле Бийи и ворвался в их строй. Пролетев через группу и ведя огонь, он сумел сбить по одному самолету каждого типа. Эта агрессивная стычка принесла ему французский Военный Крест (Croix de Guerre) и столь желанную Медаль Почета (U.S. Medal of Honor), хотя она и нашла его только 12 лет спустя.

ОБЩЕЕ НАСТУПЛЕНИЕ АНТАНТЫ. МААС-АРДЕННСКАЯ ОПЕРАЦИЯ

Начиная с Сен-Миельской операции и вплоть до начала Маас-Арденнской операции французские и британские войска продолжали изматывать противника постоянными ударами на фронте между реками Скарп и Эн.

Германское верховное командование сосредоточило все усилия на ведении обороны на всех участках от моря до Мааса. Спешно строились укрепленные позиции и усиливались существующие.

26 сентября — В 5 час. 30 мин. утра после трехчасовой артподготовки началась Маас-Арденнская операция; 1-я американская армия, имевшая 15 пехотных и 1 кавалерийскую дивизии, 2400 орудий, из которых больше половины тяжелых, 840 самолетов и 790 танков, сопровождаемая огневым валом, атаковала немецкие позиции на 35-км участке фронта; войска 4-й французской армии присоединились к 1-й американской после 10-ти часовой артподготовки. Союзники продвинулись на глубину от 3-х до 9-ти км. Маас-Арденнская операция знаменовала собой общее тотальное наступление войск Антанты.

Истребительная группа «Аистов» перемещается в Шампань для поддержки наступления 4-й армии. Гарро, последние недели летавший в качестве разведчика, вновь приободрился. Он вылетает в паре с де Севеном и при атаке командиром германского разведчика старательно прикрывает хвост де Севена. Гарро даже не атакует второго разведчика, выполняя строгий приказ де Севена не предпринимать самостоятельных действий.

В это время Фонк поставил рекорд Первой мировой, сбив шесть германских самолетов в один день.

27 сентября — Наступление 1-й американской армии застопорилось. Планы американского командования были нарушены не без активного участия германской штурмовой авиации.

Германн: «Я и сейчас вижу американскую батарею тогда под Верденом, — она стояла наготове за небольшой рощей: раненые лошади поднимались на дыбы, разгоняли других по полям, и все в суматохе бежали в разные стороны...»

В наступление перешли 1-я и 3-я британские армии.

28 сентября — Переходит в наступление Фландрская группа — 12 бельгийских пехотных дивизий и 1 кавалерийская, а также 2-я английская и 6-я французская армии.

29 сентября — При поддержке 1-й французской армии в наступление переходит 4-я британская армия.

Болгария подписывает перемирие с Антантой.

Составленный Фошем план союзников, рассчитывавший не давать германским войскам никакой передышки и построенный на нанесении сильных ударов по сходящимся направлениям, создавал угрозу окружения сразу трех германских армий.

30 сентября — наступление союзников приостановлено. Германские войска, усилив сопротивление, начинают переходить в контратаки.

ОКТЯБРЬ

На других фронтах наступление союзников развивалось в форме веера на Албанию, Сербию, Румынию и Константинополь.

Значительно увеличилось количество сделанных с воздуха фотоснимков. За один только этот месяц одной британской авиаразведкой было доставлено 23 247 снимков.

1 октября — Английская конница вошла в столицу Сирии Дамаск. Турецкая армия в Палестине была уничтожена. Весьма эффективно действовала немногочисленная авиация союзников, удерживая господство в воздухе и тем самым полностью «ослепляя» противника.

2 октября — Гарро вновь вылетает на патрулирование в паре с де Севеном. В ходе патрулирования легендарный летчик не выдерживает и бросается в атаку на 6 германских «Фоккеров». Де Севен успевает прикрыть своего ведомого и сбивает одного «Фоккера». Воспользовавшись неожиданным поворотом боя, Гарро также сбивает одного «Фоккера».

3 октября — Германское правительство, видя безнадежность борьбы, обращается к президенту Вильсону с просьбой о немедленном заключении перемирия.

Сброшена одна бомба на Восточную станцию в Тион-виле и 14 — на Северную, 2 из них не разорвались, 3 нарушили железнодорожные пути в трех направлениях.

Германским пилотам становится все труднее. Даже такой ас из асов, как Удет начинает терпеть поражение за поражением. И это, в конце концов, приводит к неожиданному результату. Германские летчики соглашаются брать в полет ранцевый парашют.

Удет: «Все теперь изменилось. Французы летают только большими группами — по пятьдесят, иногда по сто самолетов. Они затемняют небеса как саранча. Очень трудно выхватить кого-то из такого строя. Артиллерия с той стороны работает только вместе с воздушным наблюдением. Аэростаты висят над горизонтом длинными рядами и наблюдатели кружат над ландшафтом, изрытым воронками. Больше всего страдают войска... Я все еще в постели, когда звонит телефон. Пьяный ото сна, я бросаюсь к трубке. Артиллерийский капитан с передовой. На север от леса Вил-лер-Коттре летает „Бреге“, корректирующий огонь вражеской артиллерии. Эффект ужасен. „Где это?“ — Он читает координаты со штабной карты... Через пять минут я готов и взлетаю. На фронте сегодня что-то невообразимое. Снаряды падают так близко друг от друга, что дым, пыль и фонтаны земли образуют занавесь, скрывающую солнце. Ландшафт подо мной окутан бледно-коричневой дымкой. К северу от леса Виллер-Коттре я встречаю „Бреге“, летящего на высоте 600 м. Я немедленно атакую его сзади. В „Бреге“ наблюдатель сидит позади пилота. Я ясно вижу его голову над полукруглым креплением для пулемета. Но он не может стрелять, пока я держусь прямо за ним. Его обзор закрыт стабилизатором и рулями высоты. Мой пулемет лает короткими очередями. Голова исчезает из вида. „Попал", — думаю я. Пилот этого „Бреге" кажется смышленым парнем. Хотя я постоянно стреляю, он делает элегантный разворот на своей неуклюжей птице и пытается долететь до своих траншей. Я должен зайти на него сбоку, чтобы попасть в него или в двигатель. Если наблюдатель все еще жив, это будет большой ошибкой, потому что я окажусь в его секторе обстрела. Когда я приближаюсь на расстояние двадцать метров, за пулеметом вновь появляется наблюдатель, готовый открыть огонь. Через мгновение он начинает стрелять. Раздается звук, как будто галька падает на металлическую поверхность стола... Мой „Фоккер" становится на дыбы, как закусившая удила лошадь. Руль высоты весь в дырках, трос между ним и ручкой управления перебит и его конец болтается в воздухе. Моя машина охромела, ее ведет влево и она кружит на месте, постоянно кружит. Я не могу ею управлять.

Подо мной — иссеченный воронками ландшафт, каждый раз перепахиваемый взрывами новых снарядов. Есть только одна возможность выбраться. Каждый раз, когда „Фоккер" направляется на восток, я осторожно открываю дроссельную заслонку. Таким образом, круги удлиняются и я могу надеяться, что сумею долететь до наших позиций. Это медленный, мучительный процесс. Неожиданно машина останавливается в воздухе и падает вниз как камень. Парашют — вытащить ноги — встать на сиденье! В одно мгновение давление воздуха отбрасывает меня назад. Удар в спину. Я ударяюсь спиной о стабилизатор. Слишком свободно подогнанные лямки парашюта зацепились за закрылок руля высоты и падающая машина тянет меня за собой с непреодолимой силой! „Ло будет плакать...", — думаю я. — „Мама... меня не опознают... у меня с собой никаких бумаг... они там внизу стреляют как сумасшедшие...“

В тот же самый момент я пытаюсь со всей силы отогнуть закрылок. Это трудно, неимоверно трудно. Земля несется на меня со страшной скоростью. Затем — рывок — я свободен! Машина летит, кувыркаясь, уже подо мной... и я как будто плыву, подвешенный на стропах. Сразу же — приземление. Парашют раскрылся в последний момент. Парашютный шелк вздымается надо мной. Вокруг меня — взрывы снарядов. Я сражаюсь с белым потолком как тонущий. Наконец, свободен. Ландшафт, изрытый воронками, мрачен и гол. Должно быть я на ничейной земле, но не знаю, где. Я должен идти на восток, там дом. Восемь часов утра, солнце бледно, как будто выгорело. Здесь, внизу, завеса пыли, выброшенной в воздух взрывами снарядов, кажется еще гуще. Я отстегиваю парашют и бегу. Разрывы снарядов все ближе, будто гонятся за мной. Большой ком земли кулаком бьет меня в затылок. Я падаю, снова поднимаюсь, продолжаю бежать. Правая нога болит. Должно быть, я подвернул ее, когда приземлился».

Это всего лишь второй случай успешного применения парашюта военными летчиками. Даже имея парашют, они обычно практически не использовали его.

Германский военный летчик Кромер: «Большая самоуверенность, свойственная каждому летчику, и доверие его к самолету, который не раз благополучно выносил его из бури и смертельной опасности... часто не дают даже вспомнить о... парашюте... Все сознание и все действия летчика поглощаются одной твердой уверенностью, что все же вновь овладеешь самолетом...»

Незадолго до этого случая парашют на Западноевропейском театре был применен впервые другим и тоже германским военным летчиком Штейнбрехером: «...В это время меня атакует сзади другой английский самолет. Сильный запах бензина и длинная белая полоса сзади ясно говорят мне, что пробит бак с бензином. Крутым пикированием я выхожу из воздушного боя... На высоте примерно 2500 м я опять выравниваю свою машину. Вдруг становится страшно жарко... В тот же момент снизу, из корпуса самолета, ко мне врывается яркое пламя... Не долго думая, я отстегнул свои ремни и быстро увалил машину носом вниз. Благодаря толчку я оказался сам на корпусе. А в следующее мгновение, вследствие сильного течения воздуха, я уже скинут с самолета, который стремительно летит подо мной. Столкновения с рулевыми поверхностями, которого я всегда так опасался, к счастью, не произошло. Я тотчас же перекувыркнулся в воздухе. Потом, после непродолжительного падения, мой парашют стал раскрываться. От сделанного курбета я висел несколько секунд вниз головой, но, сделав легкое движение и вытянувшись... принял нормальное положение...

При приближении к земле я немного согнул ноги в коленях, чтобы смягчить падение. Но, несмотря на это, удар о землю был довольно сильным. Меня опрокинуло навзничь в большую воронку. На расстоянии примерно 700 м горел мой самолет...

До этого случая я относился к парашюту с большим недоверием и думал, что спуск... может быть удачным только в очень редких случаях... Кроме того, я никак не мог уяснить себе, что нужно делать, чтобы выбраться из самолета. Но в тот момент, когда пламя ударило мне в лицо, я сразу же сообразил, что должен делать...

С тех пор я беру парашют при каждом полете и без него уже не летаю... Насколько мне известно, это был первый случай применения парашюта в серьезной опасности, и притом еще из одноместного самолета».

4 октября — 1-я американская армия возобновила наступление.

5 октября — Утром легендарный французский летчик Роланд Гарро вылетает на боевое патрулирование, ведомый своим командиром капитаном де Севеном и сопровождаемый еще четырьмя товарищами по эскадрилье. Де Севен, как обычно, заметив «Фоккера», начинает маневр, который сходу понимают все члены его эскадрильи, за исключением Гарро. Последний, вместо того, чтобы перестроиться вслед за ведущим и прикрывать ему хвост, вырывается вперед. Де Севен, маневрируя, пытается отозвать Гарро, но безрезультатно, и командир занимает позицию ведомого, предупредив остальных, что бросает патруль. Остальные 4 «СПАДа» атакуют отдельно летящего германского разведчика.

Гарро, идущего в атаку на «Фоккера», встречают сначала 6, а затем еще 7 германских машин. Де Севен вновь тщетно пытается отозвать Гарро. Разгорается жаркий воздушный бой, в котором французский атакующий самолет действует несколько неуклюже, и его пять раз подряд спасает от поражения его ведомый. После каждой неудачной атаки де Севен вновь пытается отозвать Гарро, но безрезультатно.

В 10:30 Гарро уходит вверх и идет над семью «Фокке-рами», повернувшими в сторону фронта. Де Севен вновь тщетно пытается остановить Гарро, тот продолжает лететь в направлении Вузьер. Когда они находятся уже в 10 км над территорией германских войск, их замечает патруль «СПАДов» из 48-й эскадрильи и дает сигнал, что идет на помощь.

В следующий момент Гарро сверху атакует эскадрилью «Фоккеров», де Севен неотступно следует за ним. Вновь разгорается жаркий воздушный бой, в котором де Севен в какой-то момент теряет Гарро из вида. Выйдя из боя под прикрытием подоспевшей 48-й эскадрильи, де Севен некоторое время тщетно ищет пропавшего Гарро, затем возвращается на свой аэродром.

Прибыв в 48-ю эскадрилью, де Севен узнает следующее. Летчики видели «СПАД», атаковавший 3-х «Фоккеров». 2 германских самолета отвалили в сторону, но 3-й принял бой, в конце которого «СПАД», падая, развалился на мелкие части.

Так практически в последний месяц войны погиб тот, кого русская пропаганда «убила» в первый ее месяц.

Всего эскадрилья, в которой служил Гарро, одержала на данный момент 53 официально зарегистрированных воздушных победы и подредила 70 германских самолетов.

8 октября — К наступлению 1-й американской, 4-й и 5-й французских присоединились войска 10-й французской армии.

Самолеты союзников производили массированную бомбардировку 20-мильного фронта между Сен-Кантеном и Камбрэ. Для задымления были применены фосфорные бомбы.

13 октября — Англо-французские войска прорывают позицию Зигфрида.

14-20 октября — Союзные армии продолжают наносить удары по германским позициям, захватывая много пленных и орудий. Германские армии отступают на заранее заготовленные позиции Герман, Гундинг, Брунгильда, Кримгильда.

25 октября — На Итальянском фронте начинается операция «Витторио Венето». Итальянская армия переходит в решительное наступление и, форсировав р. Пьяве, быстро продвигается вперед.

29 октября — Австро-Венгрия запросила мира.

4-й австралийский дивизион осваивал в небе новую версию «Сопвича» 5F.1 — «Сопвич-Снайп» (Бекас), который проявит себя, в основном, уже после Первой мировой. Во время полета эскадрилья из 10-ти «Снайпов» столкнулась с эскадрильей «Фоккеров» D-VII. В результате боевого столкновения было сбито 10 «Фоккеров».

30 октября — Турция заключает перемирие с Англией.

В течение октября 1918 года Рикенбекер одержал еще

14 побед, доведя, таким образом, свой общий счет до 26. Налет Эдуарда составил 300 часов — больше, чем у кого-либо из американских пилотов; ему удалось пережить 134 воздушных поединка с врагом. «Я так часто был на волосок от смерти, что это возродило мою признательность Силе Свыше, которая, судя по всему, оберегала меня».

Рихтгофен: «Правда, иногда происходит и чудо; например, однажды я видел упавший в огне английский аэроплан. Загорелся он на высоте где-то в пятнадцать сотен футов, и горела вся машина целиком. Но когда мы вернулись домой, нам сообщили, что один из англичан выпрыгнул из машины на высоте в сто пятьдесят футов. Это был наблюдатель. Сто пятьдесят футов — это высота хорошей колокольни. Представьте, что кто-нибудь прыгнул бы с конца шпиля на землю — что бы с ним стало? Большинство переломало бы себе все кости, даже прыгая из окна второго этажа! Но, как бы там ни было, этот парень выпрыгнул из горящего аэроплана на высоте в сто пятьдесят футов, из аэроплана, горящего уже целую минуту — и ничего! Он отделался лишь простым переломом ног. Вскоре после этого он сделал заявление в печати, из которого явствовало, что ни рассудком, ни нервами он тоже не повредился.

И еще один случай. Я сбил англичанина. Летчик был смертельно ранен в голову, и машина падала перпендикулярно земле с высоты в девять тысяч футов. Спустя некоторое время я на бреющем полете подлетел к земле и увидел то, что осталось от машины — груду подрагивающих осколков. Но, к моему удивлению, мне сообщили, что наблюдатель только разбил себе голову и находится совершенно вне опасности. Воистину существуют на земле счастливчики!

Когда-то однажды Бельке подбил „Ньюпор“, и я при этом присутствовал. Аэроплан падал камнем. Обследовав место падения, мы обнаружили, что аэроплан затащило в суглинистую почву. Летчик же, раненый в живот, потерял сознание, и при ударе о землю вышиб себе из плеча руку. Но он тоже остался жив.

С другой стороны, был случай с моим другом. При посадке случилась маленькая авария, одно колесо попало в кроличью норку, и аэроплан шедший уже на минимальной скорости слегка ткнулся носом в землю и от удара развернулся сначала в одну сторону, а потом в другую. И что? Бедняга сломал спину и умер».

В октябре месяце Независимые бомбардировочные силы, вооруженные бомбардировщиками «Хендли-Пейдж» фактически завершили свою деятельность.

НОЯБРЬ

Рикенбекер: «К концу войны 94-я эскадрилья занимала первое место среди всех американских эскадрилий не только по длительности пребывания на фронте; нам также принадлежал рекорд по количеству сбитых самолетов противника и рекорд по количеству асов в наших рядах. Думаю, что ни одной эскадрилье в мире не удалось одержать столько побед, сколько записала на свой счет 94-я американская эскадрилья „Цилиндр-в-кольце“ в течение первых шести месяцев своего существования. Количество наших подтвержденных побед равнялось 69, включая последнюю воздушную победу войны, которую одержал майор Керби, сбив свою первую и последнюю машину противника к юго-востоку от Вердена около полудня в воскресенье 10 ноября 1918 года.

Многие американцы — „ранние" асы, одержавшие пять или более побед до того, как 94-я эскадрилья начала боевой путь — такие как Лафбери, Бейлис и Патнем из французских эскадрилий или Вормен, Либби и Мегун, воевавшие в рядах англичан, — тренировались по зарубежным методикам и пилотировали зарубежные машины. Таким образом, первый официальный американский ас „родом“ из нашей эскадрильи. Настоящим американским летчиком-истребителем, вступившим в войну вместе с американцами, прошедшим обучение вместе с американцами и проведшим все бои вместе с американцами, был лейтенант Дуглас Кэмпбелл из Сан-Хосе, штат Калифорния».

К ноябрю 1918 г. французская авиация развилась очень сильно по отношению к началу войны. Против нескольких сотен несовершенных аппаратов 1914 г. теперь Франция располагала количеством в 7300 самолетов, из которых 3900 находилось в данный момент на фронте; 2800 самолетов находилось в школах и 600 числилось в резерве. Количество летчиков во Франции в последний месяц войны превосходило 12 тысяч человек.

Интересна также другая статистика. Если к последнему году войны германские дирижабли и дирижабли других воюющих держав практически не принимали участия в боевых действиях и производство их было свернуто, то в Англии наоборот — против трех дирижаблей, имевшихся к началу войны, в последний месяц войны Британия имела 103 дирижабля различной конструкции. Столь мощный флот воздушных судов в Англии обслуживало 580 офицеров и 6534 человека из нижних чинов.

1 ноября — Была одержана 75-я и последняя подтвержденная победа в воздухе Фонка.

3 ноября — Подписано перемирие с Австро-Венгрией.

5 ноября — Союзными армиями прорваны запасные германские позиции; германские армии отступают к подготовленной линии Маас — Антверпен.

7 ноября — В неравном воздушном бою погиб русский летчик-ас Федоров, который так и не дождался возможности вернуться на Родину.

Французская авиация ПВО работала весьма эффектов-но. Из 483 германских самолетов, вылетевших бомбить Париж в 1918 г., до цели добралось только 37; 13 из этих долетевших до цели были сбиты на обратном пути. Тем не менее, за год на французскую столицу упало 11,5 т бомб.

Французское правительство было очень обеспокоено такой ситуацией, и все последние месяцы недалеко от Парижа, там, где Сена делает изгиб, напоминающий излучину реки в центре французской столицы, происходило грандиозное строительство. Рабочие и солдаты прокладывали железнодорожные линии, возводили деревянные сооружения, красили... землю. Электрики монтировали лампы с тусклым мерцающим светом, хлопотали над какими-то искрящимися механизмами и вопреки здравому смыслу стремились, чтобы искр было побольше. Еще несколько недель, и рядом с замаскировавшимся, затаившимся Парижем вырос бы новый, лже-Париж, «выдающий себя» искрящимися «трамваями» и будто бы притененными огнями заводов и вокзалов. Но...

8 ноября — В Компьенский лес на станцию Ретонд прибыла германская делегация. Маршал Фош, принявший делегацию, продиктовал условия перемирия.

По условиям перемирия Германия обязывалась очистить занятые ею территории, выдать союзникам 5 тыс. орудий, 25 тыс. пулеметов, 3 тыс. минометов, 5 тыс. паровозов, 150 тыс. вагонов, 5 тыс. исправных автомобилей и 1700 самолетов. Германия фактически разоружалась. Рейнская область оккупировалась союзными войсками.

11 ноября — Подписано перемирие.

КОНЕЦ ВОЙНЕ!

Война длилась четыре года, три месяца и одиннадцать дней.

Гинденбург: «Я твердо верю, что и на этот раз... старый немецкий дух снова пробьется... Наши противники знали силу этого духа; они наблюдали за ним и ненавидели его в мирной работе, они удивлялись ему и боялись его на полях битв Великой войны... Этот дух поможет нам восстать заново...

И когда снова возродится эта национальная идея, это национальное сознание, тогда нам принесут нравственно ценные плоды теперешние горькие дни, и Великая война, на которую ни один народ не может обернуться с большей гордостью и более чистой совестью, чем наш...

С этим упованием и с надеждой на тебя, немецкое юношество, я кладу перо!»

ОСНОВНЫЕ ИТОГИ ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ

Мировая война двинула далеко вперед теорию и практику авиации; это — одно из важнейших достижений войны в области технического прогресса... Для опытов... предоставился материал в неограниченном количестве: человеческие жизни, материальные ценности и технические орудия... Вскоре после начала войны мы, равно как и другие державы, поняли, что авиация может быть полезным вспомогательным боевым средством для всех родов оружия.

Ллойд Джордж

С подписанием германской делегацией перемирия 11 ноября 1918 г. закончилась Первая мировая война. Закончилась полным поражением и капитуляцией Германии и всех ее союзников. Поражение Германии в войне было не случайным. Ее военные цели и военное руководство стояли в резком противоречии с реальным соотношением сил.

Напротив, страны Антанты накопили за годы войны огромный промышленный потенциал, в результате чего новый передел мира оказался неизбежен. Англия еще более укрепила свое морское господство и расширила колониальные владения. Франция вернула Эльзас и Лотарингию. Только Россия, в большей степени благодаря свершившейся там революции, не только не увеличила свои владения, но й лишилась части своих территорий.

Но Великая война изменила не только «таинственную карту», вновь перекроив границы Европы. Великая война изменила сознание людей. В феврале 1919 г. союзники планировали провести тяжелые воздушные нападения с бомбами, начиненными ядовитым газом на германскую столицу. Огрубление руководства воздушными силами является кульминацией Великой войны. Правда, не стоит упускать из виду, что к подобному террористическому ведению воздушной войны против гражданского населения англичане пришли благодаря примеру, который подали им германские военные. То, что планировали британские и французские военные к концу войны, было военной доктриной Германии с самого ее начала. Таким образом, вещи, ужасавшие цивилизованную Европу перед началом войны, стали для всех естественными после ее окончания. И авиация в полной мере отразила этот процесс.

В операциях 1918 г. стала окончательно ясной решающая роль технического обеспечения войск. Особенно ярко выявились роль господства в воздухе и значение авиационного резерва главного командования, при помощи которого достигался решающий перевес в силах на важнейших направлениях. Роль разведывательной авиации в подготовке и ходе операций еще больше возросла. Благодаря воздушной разведке усложнилось достижение внезапности удара, являющееся одним из главных факторов, необходимых для успешного развития наступления. Становилось все более сложным делом материальное обеспечение операции, осуществление бесперебойного подвоза в условиях сильных и непрерывных бомбардировок с воздуха. В последние годы войска все больше зарывались в землю, создавая порой целые подземные крепости. А для обеспечения секретности передвижений перекрывали ложными изображениями пейзажей огромные пространства, скрывая от глаз повсюду стрекочущих военных птиц целые железнодорожные узлы.

Также выявилось огромное значение согласованного действия авиации с артиллерией, пехотой и танками. Самолеты начинают придаваться не только пехотным и артиллерийским, но и танковым соединениям для борьбы с противотанковыми орудиями.

К концу войны значительно улучшились материальная часть, способы и формы применения истребительной, бомбардировочной, штурмовой, корректировочной и разведывательной авиации. Все более значительное влияние на исход операций оказывали эскадры штурмовых и бомбардировочных самолетов. Налеты на места скоплений войск, склады и аэродромы производились днем и ночью. Истребители научились атаковать неприятельские бомбардировщики по ночам. Сбрасывание осветительных снарядов на парашютах позволило даже вести разведку ночью.

Авиация в Последние годы войны буквально пронизывала все воздушное пространство. На значительной высоте от рассвета до заката вели неустанное воздушное наблюдение за развитием военных событий летчики-истребители. Немного ниже истребителей несли свою ежедневную кропотливую службу самолеты-разведчики. Еще ниже — авиационные отряды корректирования артиллерийского огня. Над самой же землей носились, поливая огнем вражеские цепи и колонны, самолеты атаки, прозванные иначе пехотными. То и дело под прикрытием истребителей шли в глубокий тыл тяжелые бомбардировщики. Но все больше и больше такие рейды начинали совершаться под покровом ночи.

Что касается стороны технического развития, то здесь нужно отметить следующее.

Несмотря на обилие типов, атакующий самолет за последние два года войны принципиально изменился мало. Схемы аэропланов, их пропорции, формы и компоновка коробки крыльев, фюзеляжа и управления, казались уже незыблемыми. Неизменным оставалось даже число нервюр на крыле. Летные и боевые качества в последнее время улучшались, главным образом, за счет мощности мотора и вооружения. Казалось, никаких принципиальных усовершенствований для истребителя уже не найти...

Также и основные принципы дальней, ближней и боевой разведки, как и артиллерийской и штурмовой авиации в 1918 г. практически не изменились. Тактика истребительных сил тоже осталась на уровне равном предыдущему году, только борьба истребителей против истребителей точно так же как и бомбардировщиков против истребителей больше выдвинулась на передний план. 1918 г. характеризуется особенно массовым применением авиации. «Стаи неприятельской авиации, сопровождавшие наступление противника, становились все более густыми» (Арндт). Уже в марте 1918 г. во время германского весеннего наступления имели место воздушные сражения, в которых порой участвовали сотни истребителей; так было над Хэмом, Нуайоном и Амьеном. Особенно проводились французской и британской сторонами летом 1918 г. планомерные нападения на пути сообщения, резервы войск и базы снабжения.

В последний год войны только английские летчики сбросили 5,5 тысяч тонн бомб.

Но главное, что произошло в развитии авиации в 1918 г. — авиаторы воюющих держав почувствовали такую силу в своей массовости, что это стало исходным пунктом для всего послевоенного развития авиации. Воздушные операции стали крепкой составляющей боевых действий ВВС. Без соответствующих приготовлений в воздухе уже в 1918 г. невозможно было проводить наступательные операции. Более того, как показала боевая практика 1918 г., авиация могла вести наступательные действия даже тогда, когда наземные войска отступали.

Германия, воздушные силы которой численно, тактически, организационно и технически в последний год явно отставали от ВВС Антанты, должна была неизбежно проиграть и в воздушной войне. Единичные успехи не могли более никого ввести в заблуждение. Не случайным было и то, что германское руководство отстало в деле более эффективной организации своих ВВС. Не было у них ни времени, ни избытка для каких-либо экспериментов в этой области.

С этой точки зрения интересен опыт организации французских воздушных сил. Образованием единого воздушного дивизиона, этого мощного стратегического соединения, французское руководство обнаружило свое намерение привести, наконец, в единство бомбардировочную авиацию и сопровождающие истребители. Однако, подобные объединения не оправдали себя на практике. Истребители с од-

22 Авиация великой войны ной стороны не располагали необходимой дальностью действия, а с другой стороны были быстрее, поэтому совместные действия становились все более проблематичными. Французские объединения бомбардировщиков терпели при этом высокий урон во время своих рейдов. В конце концов, для их защиты французская авиапромышленность разработала трехместный «Кодрон R-11», вооруженный четыр-мя пулеметами с двумя 150-сильными моторами, который был в состоянии постоянно сопровождать бомбардировщик. Но против всяких ожиданий это лишь окончательно убедило всех в нецелесообразности такого использования мощной истребительной авиации, поэтому от таких громоздких и неэффективных симбиозов пришлось отказаться. Гораздо более важное значение имел истребительный дивизион. Постоянно оставаясь в распоряжении главного командования, он явился превосходной тактической и стратегической боевой единицей, часто решавшей исход того или иного сражения. Поэтому в конце июля 1918 г. собранные в бригады бомбардировщики и истребители были вновь разъединены, эскадры вновь подчинили армиям, из-за чего летные дивизионы утратили свою роль самостоятельных оперативных объединений. К этому вела сумма факторов. Самым важным было, что французские армии требовали единства сильных истребительных сил непосредственно над фронтом; и наиболее удобным оказалось объединение их в бригады. А с другой стороны результаты воздушных бомбардировок выглядели разочаровывающими и не соответствующими затратам.

Наиболее часто возникал на исходе войны вопрос, могут ли бомбардировщики самостоятельно защитить себя от столкновений с истребителями. Ряд удачно проведенных в конце войны бомбардировочных нападений по мнению большинства гражданских воздушных теоретиков доказал, что вооруженные двумя или тремя пулеметами дневные бомбардировщики в тесном сомкнутом воздушном строю могут не только обороняться против сильных истребительных групп, но и прорываться, и выполнять свою задачу. Это положение всецело оправдает себя в ходе Второй мировой войны. В России, благодаря наличию тяжелых многомоторных самолетов «ИМ», это было ясно уже в 1916 г.

В Великобритании, Франции и Италии в последний год также особенно много говорилось об обнаружившемся кризисе одноместных истребителей. Казалось, решение многообразных задач ВВС следует искать в создании более быстрых и маневренных многоцелевых самолетов, которые можно было бы использовать для любых целей благодаря сильному вооружению и относительно высокой грузоподъемности. Так называемый воздушный крейсер по представлениям военной науки должен был стать самолетом, способным переносится в воздушной войне на любые далекие расстояния. Но эти идеи, возвращавшие едва ли не к началу опыта Великой войны, отрицались всем ходом становления боевой авиации в горниле ее испытаний. От все более строгой дифференциации воздушных сил было уже невозможно отказаться.

В организации, технике и принципах использования ВВС в течение Первой мировой произошли значительные изменения. Из множества подвергавшихся насмешкам летных объединений 1914 г., которые не отваживались более чем на вспомогательную роль, были созданы сильные оперативные летные объединения — частично уже являющиеся самостоятельной частью воздушных сил. Из двухместных военных самолетов августа 1914 г., применявшихся только в целях разведки, развились разведчики, истребители, бомбардировщики и штурмовики, в которых в зародыше применялось почти все современное воздушное вооружение. Начавшись с простых спортивных машин, по мнению многих военных пригодных лишь для цирковых трюков, за годы войны ВВС развились в самостоятельный род войск. Влияние ВВС на ход бревых действий за время войны заметно возросло. Первые боевые столкновения этой войны происходили еще практически без учета влияния авиации. Это, как мы видели, пагубно сказывалось на их исходах и заставляло военных задумываться. В результате в конце войны без полноценных воздушных сил ни наступательные, ни оборонительные операции стали более просто невозможны. Воздушные операции стали прочной составной частью совместных боевых операций всех вооруженных сил.

Поэтому к концу войны резко возросло производство воздушных машин во всех воюющих государствах. Если Россия сумела за время войны увеличить производство самолетов по сравнению с довоенным уровнем в десять раз, то Германия, Франция и Англия увеличили производство самолетов в среднем в 5(\раз.

Первая мировая война со всей силой проявила решающую роль экономики и техники в ходе боевых действий. Промышленность напрягалась из последних сил, невероятно возросли темпы производства. Авиационная промышленность за годы войны практически создается заново. Если в 1914 г. Франция выпустила 541 самолет, то за один 1918 г. уже 24 652 самолета. Всего Германия произвела за четыре года войны 47,3 тыс. самолетов, Франция — 52,1 тыс., Англия — 47,8 тыс., Россия — 3,5 тыс., США — 13,8 тыс. самолетов. Только четыре союзных державы произвели за годы войны более 120 тыс. воздушных машин различных типов.

Отмечая развитие ВВС в Англии, профессор Смит писал: «До войны 1914-1918 гг. было очень много „практических" критиков из среды военных моряков, которые считали авиацию безумным, фантастическим, бесполезным начинанием, растратой времени и денег; спустя четыре года у нас было несколько тысяч машин и летчиков, огромные Королевские воздушные силы и гигантская авиационная промышленность. Летательные машины стали жизненно важным фактором в деле достижения победы».

Численность авиации во время войны росла быстро. Всего у воюющих стран ко дню заключения перемирия насчитывалось в строю 10 136 самолетов (6784 у Англии, Франции, США, Италии и Бельгии, и 3352 у Германии и Австрии); из них разведчиков — 4578, истребителей — 4068, дневных бомбардировщиков — 686, ночных бомбардировщиков — 804.

О совершенствовании авиации говорят следующие показатели.

В начале войны летно-тактические данные самолетов были:

мощность моторов 60-80 л. с., у отдельных самолетов — до 120 л. с.;

скорость редко превышала 100 км/час; потолок — 2500-3000 м; продолжительность полета — 2-3 час.

В 1918 г.:

мощность моторов отдельных видов самолетов достигала от 300 до 900 л. с.,

скорость от 130 до 220 км/час;

потолок — 4-7 км;

продолжительность полета до 7 час.;

самолеты могли нести боевую нагрузку от 300 до 1000 кг.

Радиус действия достигал к концу войны:

истребителя — 150 км,

бомбардировщика — 500 км.

Организационно авиация подразделялась на отряды (эскадрильи) в 10-12 самолетов, группы, эскадры (из групп) и бригады. Французское командование в 1918 г. сформировало первую воздушную дивизию, насчитывавшую 600 самолетов.

Воздушный бой велся пулеметным огнем. Пулемет являлся основным оружием воздушного боя в течение всей войны. Проводились эксперименты со скорострельными автоматическими пушками. Был сконструирован бронированный самолет.

Несмотря на все эти технические достижения, авиация продолжала нести большие потери.

И потери эти она несла не только от столкновений в воздушных боях. За годы Великой войны появился и окреп еще один вид войск — войска ПВО. И хотя французские зенитчики, например, сбили огнем с земли 220 германских самолетов, а истребительная авиация — свыше 600, все же их немаловажного значения уже нельзя было не учитывать. Конечно, зенитная артиллерия была тогда еще очень несовершенной. На каждый сбитый с земли самолет французы израсходовали более 3 тыс. артиллерийских снарядов. Тем не менее, из 485 германских бомбовозов, вылетевших бомбить Париж, долетели до цели и сбросили бомбы лишь 37. Столь успешно развившаяся за время войны система ПВО кроме фронтовых зон и крупных городов все более охватывала важнейшие хозяйственные объекты, расположенные в глубоком тылу.

Германские зенитчики оказались более результативными. Они затрачивали примерно по 1000 снарадов на каждый сбитый самолет и сбили огнем с земли 748 самолетов.

Общие потери за время войны составляют около 15 тыс. самолетов.

80% всех вышедших из строя самолетов за время войны сбито в воздушных боях. Из 12 220 аэропланов, сбитых в общей сложности за время Великой войны, 9 900 было уничтожено истребителями. Остальные — при помощи зенитных орудий и по прочим причинам.

Даже в самом начале войны были известны случаи, когда огонь зенитных батарей препятствовал выполнению боевой задачи, вынуждая авиаторов противника возвращаться или сбрасывать свой опасный груз, где попало.

Очень большие потери нес и летный состав. Например, французская авиация с 5 августа 1914 г. по 11 ноября 1918 г. потеряла в зоне своих армий убитыми летчиков и наблюдателей 1945 человек, пропавшими без вести — 1461, ранеными — 2922. В неприятельской зоне потеряно 1927 летчиков и наблюдателей. Итого за годы войны выбыло из строя 7757 французских летчиков. Такие колоссальные потери привели к развитию большой сети летных школ и многократному увеличению выпуска военных пилотов во всех воюющих государствах. К концу войны в одной лишь Англии насчитывалось 199 учебных отрядов, школ и курсов воздушного флота, во Франции — около 100, в Германии — около 60.

Проблемы ПВО постоянно привлекали внимание военного руководства всех воющих держав. С тех пор как самолеты стали главными носителями бомбовой нагрузки, вес и взрывная сила бомб значительно возросли. Быстрые, высоко летящие и тяжело нагруженные бомбардировщики шли теперь в нападение в сплоченном единстве до 50 машин. Опасность того, что средства воздушного нападения преодолеют средства ПВО, особенно возросла к концу войны. Лондон был окружен несколькими поясами ПВО. Во франции незадолго до окончания войны началось строительство лже-Парижа. Однако больше всего опасений вызывала возможность воздушных нападений, и особенно в последний год войны, в Германии. Из-за высокого напряжения сил на западном фронте и скованных германских военных потенциалов на четвертом году войны страна была более не в состоянии усилить до соответствующего уровня воздушной войны свою ПВО, как это было во Франции и Великобритании. Более того, германское командование в последние месяцы войны было вынуждено задействовать авиацию ПВО для обеспечения боевых действий, тем самым не давая ей возможности успешно выполнять свои основные задачи.

Германия подвергалась с самого начала войны бомбардировкам Антанты, но в 1914 г. союзники атаковали преимущественно аэродромы и эллинги воздушных судов. С 1915 г. британские и французские воздушные силы перешли к систематическим бомбардировкам лотарингско-люксембургских промышленных областей. В течение войны от всех сброшенных бомб шестая часть попала на промышленный район Мозеля и Саара, следующие в округа Фрайбурга, Маннгейма и Кельна. И лишь единичным нападениям подверглись Гессен, Гамбург и Мюнхен. Число жертв воздушной войны среди мирного населения в Первой мировой в Германии составляет 729 человек убитыми и 1754 ранеными. Особенно высокими были потери в последний год войны, так как не только более интенсивно велись нападения, но и германские ПВО при защите от воздушных нападений испытывали все возрастающие трудности. Германские ПВО состояли из зенитной артиллерии, службы воздушного оповещения, боевых одноместных истребителей и воздушно-заградительных отделений. Западные области были поделены на четыре округа воздушных отделений оповещения, в каковых состояли 12 артиллерийских команд для обороны объектов. Они поддерживались девятью боевыми одноместными отрядами истребителей, которые охраняли объекты вдоль линии Рейна. Особенно важные промышленные предприятия в Саарской долине, в Люксембурге, в долине Мозеля и т.д. обеспечивались воздушно-заградительными отделениями, которые составлялись из заградительных воздушных шаров и змеев. В 1918 г. было задействовано в германских ПВО свыше 20 тыс. человек, 896 зенитных пушек, 454 прожектора, 170 истребителей, 327 воздушных заградительных шаров и 209 змеев. Уже имелись достаточно эффективные счетверённые зенитные пушки, по отношению к 1915 г. в 1918 г. было в 20 раз больше прожекторов и в 60 раз — заградительных шаров.

Персональный и материальный ущерб от воздушных нападений оставался, однако, — по сравнению с боевыми действиями миллионных армий — незначителен и мало влиял на ход и исход войны. Прусское военное министерство оценило материальный ущерб от воздушных нападений в

23,5 млн. марок, что на фоне 180 млн. марок ежедневных военных расходов Германии в 1918 г. едва имеет значение. Также и в Англии причиненный материальный и персональный ущерб относительно незначителен. В Англии погибло от воздушных нападений 1414 человек и 3416 было ранено. Для сравнения в 1913 г. в Англии только в дорожных происшествиях погибло 2099 человек и 42 544 было ранено. Материальный ущерб от воздушных нападений величиной в 3 млн. фунтов стерлингов за всю войну можно противопоставить ежедневным военным расходам в 1918 г. в размере 7 млн. фунтов стерлингов. Таким образом, следует еще задуматься о том, не принесло ли Германии такое применение авиации в Великой войне более вреда, нежели пользы.

Несмотря на это, все же нельзя отрицать и тот факт, что дальние воздушные налеты означали перелом в картине войны. Для миллионов людей случилось неслыханное. Непреодолимый разрыв между фронтом и глубоким тылом неожиданно исчез. Большая часть населения стала осознавать, что они едва ли не точно так же участвуют в войне, как и солдаты на фронте. Состояние и стойкость гражданского населения получили при этом такое значение, о каковом военные круги в канун Первой мировой войны и не догадывались.

Обострение дальней воздушной войны на рубеже 1917— 1918 гг. и варварские планы британских и французских военных, готовившихся развязать газовую войну с воздуха, имели соответствующее значение для послевоенного развития ВВС. Германские военные также недалеко ушли, с середины 1918 г., ведя дальнюю воздушную войну против Франции и Англии, они вынашивали авантюрный план — бомбардировать в 1919 г. цеппелинами Ныо-Йорк. Кстати говоря, за 1918 г. цеппелины с целью бомбардировки Англии применялись всего 4 раза, причем последний налет не достиг вообще никаких результатов. Тяжелая авиация, поднимаясь до высоты в 5000-6000 м и беря на борт в последний год уже более 1000 кг бомбовой нагрузки, обладала явным преимуществом и окончательно выиграла соревнование. Дирижабли, несмотря на явный успех этого вида воздушного транспорта у Британского Адмиралтейства, практически исчерпали себя в Великой войне.

Авиация восходила во всем своем величии.

В самом конце войны Ллойд Джордж, выступая перед Парламентом, говорил: «Позвольте мне особо отметить работу наших летчиков. У них поле битвы — небеса; они — наша кавалерия в облаках. Высоко над землей, грязыо и несчастьями, незримые с земли, они в облаках решают вечный спор правого с виноватым; днем — да и ночью — они ведут борьбу, которая приводит на память мильтоновские картины сражений духов света и тьмы... Они подобно вооруженным птицам порхают по линии фронта, настигают бегущего неприятеля и поливают его огнем из винтовок и пулеметов. Они громят пехоту, они уничтожают обозы, они разрушают поезда. Каждый полет — подвиг, каждая сводка — поэма. Они — воздушные рыцари без страха и упрека. Они напоминают нам старые рыцарские легенды не только своими летными подвигами, но и благородством общего духа этой корпорации. И когда мы вспоминаем о героях, давайте вспомним об этих рыцарях воздуха!»

Однако здесь следует отметить один парадокс.

Говоря о рыцарях воздуха, прежде всего, имеют в виду асов Великой войны — прекрасных и благородных истребителей, в то время как наиболее важную и трудную работу в военных буднях выполняли разведчики. Генералы начала войны были не такими уж и примитивно мыслящими людьми, когда говорили, что воздушная борьба отвлечет летчика от выполнения его основной задачи. И в этом смысле деятельность истребителей против истребителей, одно из самых «благороднейших и героических» проявлений Великой войны, по сути дела являлась не более чем досадной второстепенной задачей, собственно для боевых действий на земле не приносящей ничего, кроме обеспечения возможности разведки и корректировки артогня. И, тем не менее, именно эта второстепенная задача не только вышла на первый план, но и поглощала наиболее ощутимые технические и людские ресурсы в авиации. Это привело к еще одному побочному следствию: несмотря на столь большое, на несколько порядков возросшее за время войны количество самолетов, сила их влияния увеличилась незначительно. Авиация во многом поглощала сама себя. Французский генерал Арманго, подводя итоги участия авиации в Великой войне, назвал это ошибкой масштаба; не столь уж и сильное влияние оказала истребительная и бомбардировочная авиация на всю войну в целом, как это представлялось при первом взгляде. Главное ее влияние выразилось в развед-деятельности и в штурмовых действиях.

Но если большинство военных вступило в войну с пониманием значимости авиации для разведки, то родившееся в ходе боевых действий штурмовое применение авиации было настоящим детищем Великой войны. Именно в уело-виях длительной позиционной войны и родилось это мощное средство прорыва обороны противника, которое является первостепенной задачей авиации сегодняшнего дня.

Теперь, когда со дня первого полета человека в аппарате тяжелее воздуха прошло сто лет, всякая военная операция начинается уже не артиллерийской подготовкой, а точечными прицельными ударами с воздуха. Именно таким образом начинались все последние военные операции США против Югославии и Ирака.

И если во Второй мировой войне асы считали сбитые самолеты противника уже не десятками, а сотнями, то сегодня опять наступил такой день, когда трудно представить воздушный бой истребителей. На таких скоростях поражение самолета противника возможно лишь ракетами с больших расстояний.

Об этом ли мечтал Рихтгофен в июне 1917 г., заканчивая свою книгу словами:

«По мне нет лучше машины вроде моего „Красненько-го“. Когда летишь в таком аэроплане, то сам себе кажешься легким, нематериальным, способным лететь и на спине, и на голове, и вверх, и вниз. Можешь выкидывать любые трюки и оставаться легким и свободным, как птица. Единственная разница в том, что я не машу крыльями, как альбатрос — эту работу выполняет мотор. Я думаю, что дело идет к тому, что всякий сможет покупать себе летный костюм за полкроны, надевать его и включать расположенный на одном конце маленький пропеллер, а на другом моторчик. Потом раскидывать руки, как крылья, а ноги сводить, как хвост и, взмахнув несколько раз для старта, уносится в бездонное небо подобно птице...

Мой дорогой читатель, я слышу, как ты смеешься над моей сказкой, но посмотрим, станут ли смеяться над ней твои дети».

Именной указатель

АЛЕХНОВИЧ Глеб Васильевич (1886-1918) — русский военный летчик. В 1910 г. сам научился летать на планере, но, будучи близоруким, не мог поступить в военную авиашколу В 1911 г. получил диплом авиатора № 30 Всероссийского аэроклуба, испытывал самолеты Гаккеля и Сикорского. С 1912 года — летчик-испытатель на Русско-Балтийском заводе (РБВЗ). В начале войны призван в армию, командиром экипажа «Ильи Муромца», с февраля 1915 г. совершал боевые вылеты, выполнял задания по бомбардировке и разведке. Награжден Георгиевским крестом. Был основным помощником А. Жуковского в создании ветрочета (треугольника учета бокового ветра). После революции обучал курсантов, воевал летчиком против белогвардейцев, погиб при перегоне «Муромца» через снежный циклон.

АРЦЕУЛОВ Константин Константинович (1891-1980) — русский летчик, внук Ивана Айвазовского; диплом летчика № 45 Всероссийского аэроклуба получил в 1911 г., работал инструктором. В 1912 г. был призван в армию кавалеристом и, несмотря на нехватку летчиков, в авиацию перешел только в начале 1915 г. Сдал экзамен на звание военного летчика в Качинской летной школе и был назначен в 18-й корпусной авиаотряд. Выполнял задания по разведке и корректировке артиллерии. Испытывал отечественный истребитель «Моска». В 8-м авиаотряде истребителей провел более 20 воздушных боев, совершив свыше 210 боевых вылетов. Удостоен пяти воинских орденов. Работал начальником истребительского отделения Качинской летной школы. Впервые продемонстрировал возможность выхода самолета из «штопора», ранее считавшегося смертельным (24 сентября 1916 г.) на самолете «Ньюпор». После революции готовил кадры военных летчиков, был организатором планеризма, потом профессиональным художником.

БЕЛЬКЕ Освальд (1891-1917) — германский военный летчик (одержал 40 побед), командир первой истребительной эскадрильи «Ягдштаффель». В авиации с 1914 г., один из первых асов Великой войны, в январе 1916 г. получил орден «За храбрость» за 7 сбитых самолетов противника. Погиб 28 октября 1916 г. на Сомме.

Бельке считал, что «главное в воздушном бою — вертикальная скорость».

БИШОП Уильям Эверли (Билли) (1894-1956) — канадский военный летчик (одержал 72 победы), маршал авиации Канады.

Получил образование в Военном королевском колледже (Кингстон). Во Францию попал с британским экспедиционным корпусом. В 1915 г. перевелся в авиацию. Награжден Крестом Виктории и другими орденами. С 1931 г. — капитан Канадских ВВС, с 1936 г. — маршал, с 1938 г. — маршал ВВС. Написал книги: «Крылатая война», «Летающая эскадрилья», «Воздушная охота».

Бишоп говорил: «Осуществление внезапности атаки сопряжено с работой, требующей большого терпения; успех достигается только после целого ряда неудач».

Упомянут в рассказе Уильяма Фолкнера «Ad Astra».

БОЛЛ Альберт (1896-1917) — британский военный летчик, одержал 43 победы. Родился 21 августа в Ноттингеме, закончил колледж в Тренте в 1913 г. С самого начала войны в армии. Выучился летать (за свой счет) летом 1915 г. в Хендоне (Милсекс) и в октябре 1915 г. получил сертификат пилота. С февраля 1916 г. приступил к боевой работе во Франции в качестве второго пилота. В июне 1916 г. был зачислен в 11-ю эскадрилью в качестве разведчика, летал на самолетах типа «Ньюпор», несколько позднее перешел сначала в 56-ю, а затем в 60-ю истребительную эскадрилью. Был сбит младшим Рихтгофеном недалеко от Аннулена 7 мая 1917 г.

БУРМАН Георгий Владимирович (1855-1922) — русский генерал-майор (1910). Окончил Николаевское военное инженерное училище. Был назначен начальником Офицерской электрической школы. В декабре 1914 г. с оставлением прежней должности назначен начальником воздушной обороны Петрограда и Царского Села. Находился в этой должности до весны 1918 г. В дальнейшем проходил службу в военно-инженериом ведомстве Красной Армии.

ВАСИЛЬЕВ Александр Алексеевич (1881-1918) — по образованию юрист, окончил во Франции школу Блерио и получил диплом пилота N°192 (1910). Популяризировал успехи авиации, совершил в 1910 г. беспосадочный перелет Елисаветполь — Тифлис, одержал победу в групповом перелете Петербург — Москва (725 км) на самолете «Блерио». С 1913 г. работал летчиком-испы-тателем в Петербурге. С начала войны принимал участие в боевых действиях в качестве «охотника» (добровольца). 23 августа 1914 г. из-за повреждения мотора сделал вынужденную посадку около Львова и попал в плен к австрийцам. После неудачного побега оказался в лагере строгого режима, умер в плену.

ВЕД РИН (18??-1919) — французский военный летчик, впервые прославился в 1911 г. перелетом Париж — Мадрид. В 1912 г.

поставил рекорд скорости — 167 км/час. Воевал в истребительной эскадрилье «Аистов». Погиб 20 апреля 1919 г. вылетев со своим механиком из Парижа в Рим. Через несколько часов полета по неизвестным причинам самолет упал, оба летчика погибли.

ВЕЛЛИНГ Борис Константинович (1892-1923) — русский летчик; студент Московского технического училища, окончил Московскую школу авиации со званием военного летчика. Служил в 12-м корпусном авиаотряде, выполнял разведывательные полеты на «Ньюпоре», потом работал с Крутенем на заводе «Дуке» и в авиашколе. В январе 1918 г., летя на бомбометание, его «Моран», перегруженный бомбами, вследствие остановки мотора перевернулся и упал на землю, но летчик выжил. Потом воевал в 18-м корпусном отряде, где совершил много боевых вылетов. С сентября 1916 г. работал инструктором Московской школы авиации, несколько раз награждался боевыми наградами. После революции возглавлял летную школу, воевал с белогвардейцами и басмачами, а после Гражданской войны получил известность рекордными перелетами через Кавказский хребет, Каракумы. Погиб при выполнении тренировочного полета на «Юнкерсе».

ГЕРИНГ Герман (1893-1946) — немецкий военный летчик. Принял командование группой Рихтгофена в июне 1918 г. и закончил войну с 22 воздушными победами. С 1922 г. руководитель штурмовых авиационных отрядов. С 1933 г. глава правительства Пруссии, имперский министр авиации, непосредственный организатор провокационного поджога Рейхстага в феврале 1933 г. После прихода к власти нацистов начал рекрутировать своих старых боевых товарищей во вновь создаваемые германские военно-воздушные силы. В 1935 г., став главнокомандующим немецкими Люфтваффе, присвоил имя Иммельмана 2-й штурмовой эскадре пикирующих бомбардировщиков.

После окончания Второй мировой войны приговорен к смертной казни, покончил жизнь самоубийством.

ГИЙНЕМЕР Жорж (1894-1917) — французский военный летчик. Воевал в истребительной группе «Аистов». По его просьбе в 1916 г. конструктор Марк Биркигт вмонтировал в развал V-об-разного мотора «Испано-Сюиза» короткую 37-мм гладкоствольную, стреляющую картечью пушку. Вопреки требованиям времени не перешел на тактику групповых полетов истребителей, был сбит 11 сентября 1917 г.

ГРИГОРОВИЧ Дмитрий Павлович (1883-1938) — русский военный конструктор, капитан. Во время Первой мировой войны успешно работал над созданием гидросамолетов тяжелого типа. Создал морские истребители сопровождения — одноместный М -11 и двухместный М -12. Налеты летающих лодок Григоровича на станцию германских гидропланов в Атерне, по признанию немцев, «отличались большой смелостью».

ДЫБОВСКИЙ Виктор Владимирович (1884-1950) — лейтенант флота, закончил Севастопольскую авиашколу в 1911 г. Осуществил эксперимент по поиску подводных лодок с воздуха на самолете «Блерио». С 1911 г. занимался конструкторской деятельностью: сделал приспособление для запуска мотора без посторонней помощи, обтянул полотном фюзеляж, остеклил борта фюзеляжа. В 1913 г. построил оригинальный моноплан «Дельфин». Во время войны разработал схему синхронизатора для стрельбы из пулемета через винт, но она не была принята. С осени 1915 г. отозван с фронта и направлен в Лондон. В Россию не вернулся. Схему синхронизатора передал в январе 1916 г. британскому адмиралтейству и уже через пол года синхронизатор Скарффа-Дыбов-ского был установлен на самолетах «Сопвич».

ЕФИМОВ Михаил Никифорович (1881-1919) — первый русский летчик. Окончил школу Фармана в 1910 г. с дипломом № 31. Через десять дней установил мировой рекорд продолжительности полета с пассажиром. 21 марта 1910 г. совершил в Одессе первые публичные полеты. Участвовал в соревнованиях в Италии, Франции, Венгрии, получая призы за скорость и продолжительность полетов. Был в числе первых летчиков мира, осуществивших виражи, спирали, пикирование и планирование с выключенным двигателем и первым продемонстрировал их в России. Совершил (совместно с Л. Мациевичем) первые в России ночные полеты, получил призы военного ведомства за подъем наибольшего груза и лучший планирующий спуск. С апреля 1915 г. в действующей армии в качества летчика-охотника 32-го авиаотряда, полный Георгиевский кавалер; летал на «Ньюпоре-11». После революции флагманский летчик при комиссаре гидроавиации. При захвате белогвардейцами Одессы был расстрелян; там его именем названа улица.

ЖУКОВСКИЙ Николай Егорович (1847-1921) — русский ученый, член-корреспондент Петербургской АН, основоположник современной аэродинамики. Пытался поставить авиационную науку на службу обороноспособности страны — создать авиационный институт. Под руководством Жуковского велись работы по созданию авиабомб большого калибра, осуществлены многие научные открытия в области динамики полета, устойчивости, методов расчета на прочность, дальнейшие разработки по теории воздушного винта. Жуковским была создана новая наука — аэробаллистика; в работе «Бомбометание с аэропланов» (1916) он научно объяснил полет авиабомбы и указал возможные типы бомбардировочных прицелов. Благодаря его трудам была создана и новая наука — техническая аэромеханика. Несмотря на возраст, во время войны ученый занялся разрешением вопросов плохой конструкции самолетов и ошибок пилотирования, то есть причинами большинства катастроф русских военных летчиков. Он читал слушателям летных курсов специальный курс лекций по устойчивости самолетов; также читал лекции и по динамике полетов, в которых сформулировал вывод о том, что «увеличение скорости полета аэроплана делает размахи его колебаний менее значительными». Теоретические работы Жуковского по методу тяг и мощностей (которые, кстати использовали зарубежные ученые и дали им название «кривых Пено» в то время как они должны были бы по праву называться «кривыми Жуковского!») позволили создать винт НЕЖ, который во время войны был принят для русской авиации. Во время войны ученый создал первый систематический курс «Теоретические основы воздухоплавания», и уже в 1916 г. этот труд был переведен на французский и издан в Париже. А накануне войны на немецкий была переведена его книга «О поддерживающих планах аэроплана», что дало возможность немецким конструкторам в разгар войны выпустить свободнонссущие монопланы с толстым профилем крыла. По многим вопросам Жуковский опередил западноевропейских ученых, которые широко воспользовались плодами его трудов.

И М М ЕЛ ЬМ АН Макс (1890-1916) — краса и гордость немецкой авиации, один из первых германских асов. Родился в Дрездене. Внес большой вклад в практическую разработку тактики и методики воздушного боя. Был сбит и погиб над территорией Франции 18 июня 1916 г. Его именем назвали фигуру высшего пилотажа — переворот Иммельмана.

О том, что касается искусства воздушного боя, Иммельман писал: «Я безоружен, пока я ниже».

КАЗАКОВ Александр Александрович (1880-1919) — русский военный летчик, полковник (1917). Окончил Гатчинскую военную авиационную школу. Был назначен командиром авиаотряда, затем командиром первой боевой авиагруппы (1916). Сбил лично 17 самолетов противника, 15 из которых в составе группы. Всего одержал 32 воздушных победы. В марте 1915 г. совершил первый в мире воздушный таран самолета противника с благополучным исходом. Гражданскую войну начал в составе Красной Армии; рассматривался на должность начальника Главного управления Красного воздушного флота (1918); перешел на сторону белых; рассматривался на должность начальника штаба авиационной армии генерала Е.К. Минкера. Был назначен командиром 1-го авиадивизиона, затем заместителем командующего Славяно-Британского авиационного корпуса (1918). Погиб в авиационной катастрофе 1-го августа 1919 г.

КРУТЕНЬ Евграф Николаевич (1892-1917) — русский военный летчик, штабс-капитан. Родился (17) 30 декабря 1892 г. в Киеве, образование получил в Киевском кадетском корпусе. В 1914 г. закончил Гатчинскую военную авиационную школу. Совершенствовал летное искусство во Франции и Англии. С 1916 г. назначен командиром 2-й истребительной группы русской авиации, базировавшейся около Броды.

Сначала летал на самолете «Ныопор-17» с ротативным двигателем «Рон» мощностью 80 л. с., затем на «Ньюпоре-23» с двигателем «Рон» мощностью 120 л. с., на борту которого была нарисована голова русского витязя в древнем шлеме.

«В начале августа, перед отъездом в действующую армию, Крутень с помощью нескольких молодых летчиков, также уже получивших назначение на фронт, выкатил из ангара „Фарман-20“, на котором летал Пуарэ. Набрав кругами высоту около 1000 м над гатчинским аэродромом, Крутень проделал одну за другой две мертвые петли. Так впервые после Нестерова была повторена мертвая петля в России» (Мачавариани).

Внес много приемов в арсенал воздушного боя. Его наиболее отработанные приемы — атака с преимуществом в высоте, проход со стороны солнца в 50-100 м ниже противника, крутой боевой разворот в хвост противника. Сбил лично 17 самолетов.

Однажды, сбив немецкий самолет и взяв в плен летчика, он уже приступил к допросу, как вдруг услышал шум мотора другого самолета противника. Ни минуты не раздумывая, Крутень поднялся в воздух и сбил вторую машину, в которой оказался командир только что сбитого им немецкого пилота, отправившийся на поиски своего подопечного. В другой раз, охраняя корректировщика, он израсходовал весь бензин и стал планировать на свой аэродром. Встретив на пути германский самолет, обстрелял и сбил его, не имея в баках ни капли горючего.

Крутень рекомендовал летчикам всегда нападать внезапно, первыми, пользоваться мертвыми углами зрения и стрельбы противника, для надежности стрелять с максимально короткого расстояния, приближаясь практически вплотную. «Надо, — говорил он, — иметь глаза сзади, атаковать один раз. «Крайне необходимо первому обнаружить противника в воздухе, что даст возможность овладеть инициативой, а значит, принесет успех... „Поймав" врага, летчик-истребитель не должен выпускать его из „захвата" до тех пор, пока не будет истрачен последний патрон, после чего полезно обозначить стремление таранить неприятельский аэроплан. Такой маневр часто вынуждает противника производить посадку на нашей территории», — писал он. Им сформулированы основные требования к летно-тактическим качествам самолета-истребителя: «1) скорость вертикальная и горизонтальная; 2) верткость аппарата; 3) высокий потолок». Считал, что «воздушный бой слишком индивидуален для каждого отдельного случая, и никакого вполне определенного рецепта дать нельзя». Поэтому относительно своих наставлений предупреждал: «Излагаемым здесь надо воспользоваться, чтобы не сделать слишком грубых ошибок и чтоб применить в собственном бою комбинацию из боевой оценки своей обстановки и указанных здесь данных опыта».

Кроме того, писал, что «наблюдатель нужен лишь для охраны тыла летчика во время самой его работы. Но это проще достичь парным полетом истребителей, причем такая раздельная пара будет всегда могущественнее двух человек, связанных один с другим и сидящих на одном аппарате без возможности помогать друг другу взаимным маневром».

В брошюре «Нашествие иноплеменников» обрушивался на тех летчиков, которые не знают техники, ведут легкомысленный образ жизни, пьют. Горько сетовал на то, что в России не изучают боевой опыт, нет даже военного авиационного журнала. «Мы, как древние люди, узнаем все с языка, да на собственной спине или гибели товарища, в которой каждый немного виноват нашей необязательностью, шутливым отношением к серьезному делу, обладающему такой будущностью и красотой».

Написал книги: «Наставление летчику-истребителю», «Воздушный бой», «Нашествие иноплеменников», «Что думалось в Лондоне», «Военная авиация во Франции».

МАЧАВАРИАНИ Михаил Сергеевич (1888-19??) — русский военный летчик; в 1910 г. окончил Константиновское артиллерийское училище в Петербурге и получил назначение в чине подпрапорщика в 39-ю артиллерийскую бригаду. В 1913 г. на основании личного рапорта командирован в Карсский крепостной авиационный отряд на должность летчика-наблюдателя; в ноябре поступил в Гатчинскую военную летную школу. В мае 1914 г. приступил к летной практике на Гатчинском аэродроме. Окончив школу, со званием военного летчика был откомандирован в 3-ю авиационную роту, находящуюся в г. Лида Вильненской губернии. 15 августа получил назначение в 10-й армейский авиационный отряд при 1-й армии генерала Реннен-кампфа, стоявший в Вержблово. В январе 1916 г. направлен на Кавказский фронт. С лета 1916 г. — командир 2-го авиационного отряда Кавказского фронта. В 1929 г. уволен из военной авиации по состоянию здоровья с персональной пенсией от РВС. Занимал различные высокие посты в правительстве Грузии.

Лично сбил во время проведения разведки 2 турецких аэроплана.

НАВАРР (1895-1919) — французский военный летчик, разбился И июля 1919 г. в Виллакубли, упражняясь в полетах под триумфальной аркой, через которую должны были пройти армии стран победителей.

НАГУРСКИЙ Ян Иосифович (1888-1976) — первый полярный летчик, поручик. Окончил авиашколу Всероссийского авиаклуба и получил диплом № 117 в 1913 г., затем осенью того же года и Петербургскую воздухоплавательную школу со званием военного летчика. Когда началась организация спасательных отрядов для поиска пропавших арктических экспедиций, включился в эту работу в качестве летчика. Амундсен писал ему: «С вашими полетами связываются большие надежды. Если они осуществятся, Север будет наш, льды не будут препятствием для человека...» В августе 1914 г. совершил пять полетов с Новой Земли, прошел около 11 100 км. Во время войны служил в авиации Балтфлота командиром авиаотряда, выполнил более ста боевых вылетов, награжден пятью орденами. 30 сентября 1916 г. впервые выполнил петлю Нестерова на летающей лодке. Осенью 1917 г. над Рижским заливом был сбит, но продержался в воде более двух часов и был подобран подводной лодкой. После революции остался в Польше.

НЕСТЕРОВ Петр Николаевич (1887-1914) — русский военный летчик; капитан (посмертно). Основоположник высшего пилотажа. Первым ввел крены на вираже, выполнил ряд фигур высшего пилотажа, в том числе (27.08.1913) «мертвую петлю» (петля Нестерова).

Родился (15)27 февраля 1887 г. в Нижнем Новгороде, в семье офицера-воспитателя Нижегородского гр. Аракчеева кадетского корпуса. В 1897-1904 гг. обучался в Нижегородском кадетском корпусе. Закончил курс по 1-му разряду. В 1904-1906 гг. учился в Михайловском артиллерийском училище. Вышел оттуда подпоручиком. Получил назначение в 9-ю Восточно-Сибирскую стрелковую бригаду.

Высказал мысль о возможности применять в качестве наблюдательных пунктов для корректировки артиллерийской стрельбы аэростаты. Неоднократно поднимался в воздух на аэростате Владивостокской крепостной воздухоплавательной роты.

В 1910 г. поставил перед собой задачу построить собственный летательный аппарат. В июле—августе 1911 г., находясь в отпуске в Нижнем Новгороде, подружился с учеником знаменитого профессора Н.Е. Жуковского — П.П. Соколовым и стал членом Нижегородского общества воздухоплавания. Вместе с П.П. Соколовым построил планер, на котором поднялся в воздух. Испытания проходили в поле за Петропавловским кладбищем, в районе нынешних улиц Белинского и Сестер Невзоровых.

В 1911-1912 гг. учился в Петербургской офицерской воздухоплавательной школе. 12 сентября 1912 г. осуществил первый самостоятельный вылет. В составе авиаотряда был переведен из Петербурга в Варшаву, где в ноябре 1912 г. начал тренировочные полеты на боевых «Ньюпорах».

В мае 1913 г. был прикомандирован к 7-й воздухоплавательной роте в Киеве. В июне 1913 г. переведен в 11-й корпусный отряд 3-й авиароты, исполнял обязанности начальника.

Зарекомендовал себя как летчик-экспериментатор. В 1913— 1914 гг. совершил рекордные перелеты Киев—Одесса—Севастополь и Киев—Петербург.

В начале Первой мировой войны — в действующей армии. Прославился как мастер воздушной разведки и бомбометания.

Погиб в воздушном бою 8 сентября 1914 г., впервые применив воздушный таран в районе г. Жолква. Похоронен в Киеве.

Посмертно награжден орденом Святого Георгия 4-й степени

НУНЖЕССЕР Шарль (1892—1927) — французский военный летчик, член эскадрильи «Аистов», сбивший 45 самолетов. В 1927 г. решил пересечь Атлантику на одномоторном самолете фирмы «Левассер» (совместно с Ф. Коли). Готовясь к полету, убрал с машины все необходимое, включая радиостанцию, чтобы увеличить запас горючего; шасси сбрасывалось при взлете окончательно, поскольку считалось, что самолет сядет на воду. Машину назвали «Белой птицей» и на ее борту Нунжессер нарисовал свой счастливый знак времен войны — червоный туз внутри которого — гроб с двумя свечами, череп и кости. Но, вылетев из Ля Бурже 8 мая 1927 г. в 5 часов 18 минут утра, самолет исчез. Последнее сообщение о нем было из Бостона: «6 мая в 16 часов 40 минут „Белая птица“ проследовала в направлении Нью-Йорка». В 1961 г. была случайно найдена в море деталь «Белой птицы» — предположительно, при посадке мотор сразу же зарылся в волну, и самолет перевернулся, не дав возможности летчикам спастись.

ОРЛОВ Иван Александрович (1895-1917) — русский летчик, студент Петербургского университета, закончил авиашколу Всероссийского аэроклуба и в 1914 г. получил диплом № 229. С начала войны ушел добровольцем — рядовым в 1 -й армейский авиаотряд, выполнял задания по бомбометанию и разведке. В 1915 г. получил звание прапорщика, затем подпоручика, а в июле — военного летчика. Перешел во 2-й армейский авиаотряд и обнаружил редкий талант летчика-истребителя. В 1916 г. назначен командиром 7-го авиаотряда истребителей — одноместных «Ньюпоров» с пулеметами на центроплане, стреляющими поверх винта. Разработал новые приемы воздушного боя. В служебной аттестации характеризовался так: «Выдающийся боевой летчик, смелый и находчивый. Боевая работа поставлена блестяще. Внутренний порядок в отряде хорош». В 21 год он имел награды, доступные офицеру и солдатского Георгия трех степеней. В декабре 1916 г. для ознакомления с постановкой авиадела у союзников выехал в Англию, затем во Францию, прошел ускоренную подготовку в Школе воздушного боя и в Школе воздушной стрельбы. Вместе с Крутенем был направлен в 3-ю эскадрилью 12-й группы воздушного боя («Аисты»), воевал на «Ньюпорах» и «СПАДах» вместе с французскими летчиками. Сбил два немецких самолета, удостоен Военного креста. Увидев его опознавательный знак — голову орла — вражеские летчики избегали боя. Написал работу «Приемы воздушного боя», в которой рекомендовал: пикировать со стороны солнца перпендикулярно полету неприятельского аэроплана, нырнуть под него, начать петлю и кончить ее переворотом на крыло с выравниванием иод неприятельским аэропланом и в непосредственной близости от него. Предлагал он также и другой способ — заходить неприятелю с хвоста и, все время делая зигзаги, выбрать наиболее удобную для стрельбы позицию. С апреля 1917 г. командир 7-го отряда истребителей, сбил 10 самолетов противника. Погиб 30 июня 1917 г. в неравном воздушном бою.

ПАНКРАТЬЕВ Алексей Васильевич (1888-1923) — русский военный летчик, поручик, окончил Временный авиаотдел Петербургской офицерской воздухоплавательной школы в 1911 г. Оставлен при ней летчиком-инструктором (учитель Нестерова). В начале войны назначен командиром «Ильи Муромца», совершал боевые вылеты днем и ночью, в одиночку и группой, наносил меткие бомбовые удары по немцам, вел дальнюю разведку, награжден Георгиевским крестом, с 1917 г. — командир эскадры «Муромцев». После революции обучал красвоенлетов — командиров кораблей, воевал с белогвардейцами, разрабатывал вопросы оперативно-тактической подготовки авиации, был инициатором создания первых воздушных линий в СССР. Погиб при авиакатастрофе.

ПОПОВ Николай Евграфович (1887-1929) — русский военный авиатор, по профессии журналист. С 1909 г. работал в фирме «Ариель» по эксплуатации и продаже самолетов «Райт», летать научился самостоятельно. В 1910 г. получил диплом летчика Mb 50 в аэроклубе Франции. Имел призы за наибольшую высоту подъема (454 метра) и за наибольшую продолжительность полета без остановки (2 часа 4 мин.) После тяжелейшей аварии в июне 1910 г. продолжал заниматься журналистикой, доказывал необходимость создания мощного воздушного флота. С декабря 1916 г. до конца войны служил рулевым на дирижабле французских ВВС. Покончил с собой в Каннах.

ПОТТЕ В. Ф. (1866-19??) — полковник русской армии, инженер-изобретатель. Родился в Самаре в семье военного топографа. Окончил кадетский корпус, военное пехотное училище. Изобрел первый в мире фотоаппарат, при помощи которого можно было без перезарядки получать 50 снимков. Размер снимка, сделанного этим аппаратом, получался 13x18 см. Масса аппарата была 9 кг. Фокусное расстояние — 21 см. Аппарат Потте был особенно популярен у русских летчиков.

ПУЛЬПЕ Эдуард Вильгельм Александр Мартинович (1880— 1916) — русско-французский военный летчик, прозванный «летчик с вулканом в сердце»; сбил пять немецких самолетов, последний в составе русского 8-го авиаотряда. Родился в г. Риге. В 1907 г. закончил Петербургский университет с дипломом Первой степени; с 1906 по 1907 гг. работал в Механическом кабинете вместе с С. Чаплыгиным под руководством Н.Е. Жуковского над исследованием силы тяги воздушных винтов. Был рекомендован для работы над магистерской диссертацией в Гейдельбергский университет. После защиты магистерской диссертации преподавал в Риге, затем эмигрировал во Францию. С началом военных действий адъютант 23-й истребительной эскадрильи французской армии. В 1916 г. направлен с эскадрильей в Россию.

РАЕВСКИЙ Александр Евгеньевич (1887-1937)— русский военный летчик. Начал работать мотористом во Всероссийском Аэроклубе, в 1911 г. получил диплом пилота-авиатора № 539 во Франции в школе Блерио. Создал свою систему инструктажа по обучению пилотов, проводил испытания и показательные полеты; написал множество работ по фотографии в воздушном деле. Входил в первую пятерку «петлистов» (Васильев, Габер-Волынский, Ефимов, Шпицберг). Его фотографии до сих пор имеют историческую ценность. С июня 1915 г. служил охотником в 32-м авиаотряде Юго-Западного фронта, награжден Георгиевским крестом. С 1917 г., после года инструкторской работы, снова на фронте, командовал 10-м отрядом истребителей. После революции заведовал аэростанцией Главного Аэродрома (научное учреждение), готовил летчиков, работал в журнале «Самолет», в бюро А. Туполева.

РИКЕНБЕКЕР Эдуард Вернон (1890-1973) — американский военный летчик, капитан. Родился в Колумбусе, штат Огайо, 8 октября. Сын иммигрантов из Швейцарии, он был третьим из восьмерых детей. Родители нарекли его Эдвардом Рикенбэхером (Rickenbacher), но позже он взял второе имя Вернон, потому что «это звучало классно» и изменил написание фамилии на Рикенбекер, так, чтобы она звучала менее «немецкой». Он охотно отзывался на имя «Рик», но в последующем был наиболее известен как «капитан Эдди».

В 12 лет, после гибели отца, бросил школу и стал кормильцем семьи. Страстью молодого Рикенбекера стали двигатели. В 1906 году Эдди нанялся к Ли Фрэйеру — автогонщику и главе автомобильной компании «Фрэйер-Миллер» — и вскоре Эдди удалось приобрести репутацию бесстрашного водителя и выиграть несколько гонок, правда, не без множества аварий и чрезвычайных происшествий. После каждого крушения он посылал телеграмму матери с просьбой не волноваться.

В 1914 г. Рикенбекер установил мировой рекорд скорости, развив в Дайтоне 134 мили в час170. В ноябре 1916 г., во время подготовки к гонкам на кубок Вандербилта в Калифорнии, он впервые поднялся в воздух на самолете, пилотируемом Гленном Мар-тином, который только начинал карьеру пилота и производителя самолетов. Всю жизнь Рикенбекер страдал боязнью высоты, но во время полета страха не испытывал.

Когда Америка в 1917 году вступила в войну, Рикенбекер записался добровольцем, несмотря на тот факт что, согласно отчетам, в то время он зарабатывал 40 тыс. долларов в год. Он хотел научиться летать, но в свои 27 лет Эдди был уже староват для обучения и не имел высшего образования. Тем не менее, благодаря славе автогонщика, он был приведен к присяге в чине сержанта, отплыл в Европу в должности шофера и добился назначения водителем на быстроходный «Паккард» полковника Вильяма «Билли» Митчелла. Эдди донимал Митчелла до тех пор, пока не добился перевода в лётную школу, заявив, что ему 25 лет — максимально допустимый возраст для зачисления в авиаторы.

Всего после 17 дней обучения Рик стал выпускником школы и, получив звание лейтенанта, был зачислен в 94-ю авиационную эскадрилью под командованием майора Джона Хаффера, расположившуюся на аэродроме Жангуль близ Туля, во Франции.

Излюбленной тактикой Рикенбекера было осторожное сближение с выбранной жертвой — ближе, чем кто-либо иной мог себе позволить, — затем — огонь на поражение.

10 июля почувствовал резкие боли в правом ухе. В Париже ему поставили диагноз — острый абсцесс, который потребовал оперативного вмешательства и последующего лечения.

Рикенбекер получил звание майора уже после того, как оставил выполнение служебных обязанностей. Но он сказал: «Я чувствую, что мне более соответствует чин капитана». Именно это звание Эдди с гордостью носил до конца жизни.

Эдди верил в будущее авиации и выступал с речами, пророчащими расцвет ее неограниченного потенциала. Его второй карьерой стало автомобилестроение. С тремя известными представителями руководящего состава компании EMF — Барни Эвереттом, Вильямом Мецгером и Уолтером Флэндерсом в качестве спонсоров — Рикенбекер стал вице-президентом и директором по продажам компании «Рикенбекер Мотор» («Rickenbacker Motor Company»). В 1922 году из сборочного цеха в Детройте выехали первые автомобили, снабженные полноприводной тормозной системой и разработанные по исходному дизайну Эдварда. Однако эко-номичекий спад 1925 года и жесткая конкуренция стали причиной сложного положения компании. Рикенбекер оставил свой пост.

Новую признательность он заслужил, помогая склонить отцов 25-ти крупных городов к постройке аэропортов, включая и столичный. В 1926 году он впервые принимается за коммерческую авиацию, основав вместе с несколькими компаньонами предприятие «Флорида Эйрвэйз».

В апреле 1938 года Рикенбекер с несколькими компаньонами выкупил авиалинию за 3,5 миллиона долларов, став ее президентом и генеральным директором.

26 февраля 1941 года удача едва не покинула Рикснбекера. Он находился на борту DC-3, оборудованного спальными местами, когда самолет столкнулся с деревьями на подходе к Атланте. 11 пассажиров и 2 пилота погибли. Несколько дней Рик, получивший тяжелые травмы, был между жизнью и смертью; прошел почти год, прежде чем он смог вернуться к работе. Некоторые утверждали, что Рикенбекер выздоровел лишь благодаря упрямому до вздорности характеру Впоследствии его движения стали несколько неуклюжи, а при ходьбе Эдди немного прихрамывал.

Осенью 1942 года он едва не погиб, потерпев крушение над Тихим океаном и 22 дня проведя на плоту без всяких запасов.

С большим нежеланием Рикенбекер вышел на пенсию в последний день 1963 года в возрасте 73 лет. В октябре 1972 года у него был инсульт, но его знаменитая удача еще раз поддержала Эдди, и он выздоровел настолько, что смог посетить Швейцарию, где и умер от пневмонии 23 июля 1973 года.

В некрологе, опубликованном в национальном журнале, Вильям Ф. Рикенбекер — один из двух сыновей капитана Эдди, написал: «Его сильными сторонами были вера в Бога, непоколебимый патриотизм, то как он принимал опасности и удары судьбы и его вера в упорный труд. Ничье презрение не сравнится с тем, как он презирал людей, которые ограничиваются полумерами, признают полуправду, малодушничают, либо признают возможность провала или поражения. Если у него и был девиз, то это должна была быть фраза, которую я слышал тысячу раз: «Я буду драться, как дикая кошка!»

РИХТГОФЕН Манфред фон (1892-1918) — капитан, германский военный летчик, с 1917 г. командир эскадрильи, названной его именем.

«До этой войны члены моей семьи фон Рихтогфен не играли никакой особой роли в военных действиях. Они всегда жили за городом — у редкого из Рихтогфенов не было своего поместья — и только совсем немногие находились на государственной службе. Мой дед и все его предки владели поместьями под Бреслау и Штри-гау. И только во времена моего отца один из Рихтгофенов — его кузен — стал генералом.

Моя мать принадлежит к роду фон Шикфуссов и Нойдорфов, но и они близки по своему складу к Рихтгофенам — солдат было мало и в этой семье; большинство было аграриями. Брат моего прадеда Шикфусса погиб в 1806-м, а во время революции 1848-го сгорел один из красивейших замков нашей семьи. Самое большее, чего достигли в военном отношении Шикфуссы — это звание капитана запаса.

В роду Шикфуссов и Фалькенхаузенов — моя бабушка в девичестве была Фалькенхауз — имелось лишь два основных увлечения: верховая езда и спортивная стрельба. Брат моей матери, Александр Шикфусс широко прославился своими результатами в стрельбе по всей Африке, Цейлону, Норвегии и Венгрии.

Отец мой практически первым из обеих семей избрал поприще профессионального военного. В самом раннем возрасте он поступил в кадетский корпус, а потом служил в 12-м Уланском полку. Он был, на удивление, добросовестным солдатом, но потом у него начались проблемы со слухом, и он вынужден был уйти в отставку. Слух у него испортился из-за того, что спасая одного из своих подчиненных, который тонул, отец вымок совершенно, но не хотел уйти с поста, несмотря на мороз и мокрую одежду...

В самом начале войны я уже потерял шестерых кузенов, и все они служили в кавалерии.

Меня самого назвали Манфредом в честь моего дяди, служившего в мирное время адъютантом Его Величества и командиром Гвардейского корпуса. Во время войны он стал командующим кавалерийским корпусом.

Когда я родился, 2 мая 1892 г., отец мой служил в 1-м Кирасирском полку в Бреслау. Потом мы переехали жить в Клейнбург, и первые девять лет я получал домашнее воспитание. Потом на год меня отправили в школу в Швайднице, а уж после определили кадетом в Валыптатт. В Швайднице все относились ко мне, как к родному, и, став кадетом, я вступил в 1-й Уланский полк.

Мой брат, Лотар171, тоже один из летающих Рихтгофенов, удостоенный Ordre pour le Merite. Младший же мой брат все еще находится в кадетском корпусе и с нетерпением ждет, когда сможет приступить к настоящей военной службе172. Сестра моя, как и все женщины нашей семьи, ухаживает за ранеными.

Маленьким мальчиком одиннадцати лет попал я в кадетский корпус. Конечно, это было немного рано, но так решил мой отец. Моего желания никто не спрашивал.

Для меня оказалось очень тяжелым переносить всю строгую дисциплину училища и в точности исполнять приказы. Получаемым наставлениям я тоже не очень-то внимал. Учиться мне не нравилось, и я делал только минимум, чтобы как-нибудь отделаться. На мой взгляд, неправильно было делать больше, чем просто достаточно, и потому я трудился как можно меньше. Последствием этого стало то, что мнение учителей обо мне было очень невысоким. Но с другой стороны мне очень нравился спорт; особенно я любил гимнастику, футбол, и прочие подвижные игры. Я прекрасно выполнял все упражнения на брусьях и получал за это немало разнообразных призов от командования.

А особенно имел я склонность ко всякого рода опасным шалостям. Например, в один прекрасный день мы с приятелем Фран-кенбергом взобрались на знаменитую Вальштаттскую колокольню и привязали к концу шпиля мой носовой платок. Я до сих пор прекрасно помню, как трудно было отрицать свою причастность к этому. Десять лет спустя, приехав к моему младшему брату в тот же Вальштатт, я увидел, что злополучный платок так и развевается высоко в небе.

А Франкенберг, насколько я знаю, стал первой жертвой этой войны.

Гораздо больше мне нравился институт в Лихтерфельде. Там я не чувствовал себя настолько изолированным от мира и понемногу начал жить более человеческой жизнью. Мои самые счастливые воспоминания о Лихтерфельде связаны со спортивным соперничеством с принцем Фредериком Чарльзом. Чарльз выиграл у меня много призов в беге и футболе, поскольку тело мое еще не было столь совершенно натренировано, как у него...

Разумеется, мне очень хотелось попасть как можно скорее в армию. Сразу же по сдаче экзаменов (после Пасхи 1911 г.) я был зачислен в 1-й Уланский полк императора Александра III. Я сам выбрал этот полк, квартировавший в моей любимой Силезии, где я уже имел некоторые знакомства и связи...

Мне очень нравилось служить в моем полку: что может быть лучше для молодого человека, чем кавалерия!..

О времени моей учебы в Военной Академии скажу лишь вкратце. Это время очень напоминает мне времена кадетского корпуса, и воспоминания эти не самые приятные...

Осенью 1912 г. я получил эполеты. И когда меня стали называть лейтенантом, чувство было удивительное.

Мой брат Лотар является лейтенантом 4-го драгунского полка, перед войной он закончил Военную Академию, получил офицерское звание при самом начале войны и начал ее кавалеристом, так же, как и я. О его службе в то время я ничего не знаю, поскольку сам он никогда о ней не рассказывал...

Зимой 1915-го он внял моим советам и перешел служить в воздушные силы. Сначала он стал наблюдателем, а спустя год и пилотом. Работа наблюдателем является отличной тренировкой и опытом, особенно для истребителя. В марте 1917-го он сдал третий экзамен и влился в мою эскадрилью...»

Манфред фон Рихтгофен погиб в воздушном бою 21 апреля 1918 г. На его счету было к этому моменту 80 воздушных побед.

СЛАВОРОССОВ (Семененко) Харитон Никанорович (1886— 1941) — русский военный летчик, псевдоним взял еще в юности, желая прославить родину Работал механиком в варшавском обществе «Авиата», в 1911 г. получил диплом авиатора № 41 Всероссийского авиаклуба на самолете «Этрих». Отличался мастерством, отвагой и азартом; пролетел впервые под мостом через Вислу. Совершал публичные полеты по всей Европе, в одном их которых самолет загорелся; пассажир сгорел, а Славороссов полгода пролежал в госпитале в Турине. В начале войны добровольно вступил во французскую армию, в 1-й авиаполк. Сдав экзамен на звание военного летчика, стал выполнять дерзкие полеты в глубокий тыл противника. В конце октября 1914 г. летчик Райман был при разведке ранен и спустился на своем «Блерио» между французскими и немецкими линиями. Это с воздуха заметил Славороссов, приземлился рядом, вытащил тяжелораненого летчика и доставил на перевязочный пункт. За это он был награжден высшим французским боевым орденом — Военной медалью, снятой прямо с груди командующего, получившего ее за храбрость еще в военную кампанию 1870-1871 гг. Был ранен и награжден также французским Военным крестом. Говоря о всех русских летчиках, сражавшихся в небе Франции, майор А. Брокар писал: «Наряду с дисциплиной русский летчик проявляет инициативу и активность. Они проявляются особенно часто в разведках и воздушных боях, которые требуют подчас безумной храбрости, большой настойчивости и выдержки. И того, и другого, и третьего в русском летчике чрезвычайно много». В 1915 г. вернулся в Россию, опробовал самолеты перед сдачей заказчику, восстанавливал школу пилотов.

После революции окончил ВВА им. Жуковского, стал инженером -механиком.

ТРЕНЧАРД Хью Монтегю (1873-1956) — маршал британских ВВС, виконт, создатель RAE Родился 3 февраля в Таунтоне. В армии с 1893 г. Участник Англо-бурской войны; в 1912 г. по инвалидности был уволен в запас. В 1913 г. стал учиться летать и вскоре стал помощником командира центральной летной школы. В январе 1918 г. стал главнокомандующим британских ВВС, в 1927 г. — первым британским маршалом ВВС. Создал кадетское летное училище в Кренвилле и летную школу в Халтоне. В 1931— 1935 гг. провел реформу ВВС, разрабатывал научные методы ведения воздушной войны.

УДЕТ Эрнест (1896-1941) — немецкий военный летчик. Родился в семье мюнхенского предпринимателя 26 апреля во Франк-фурте-на-Майне. Начал Первую мировую войну в качестве курь-ера-мотоциклиста, но был переведен в авиацию и впоследствии стал одним из наиболее известных пилотов-истребителей Имперской германской армии. В 1917 г. стал командиром 11-й эскадрильи 2-й истребительной группы Рихтгофена. Одержав 62 подтвержденные победы в воздухе, он пережил войну, добившись второго результата после «Красного барона» Манфреда фон Рихтгофена. Невероятный успех Удета отчасти объясняется тем, что в нем удачно совмещались два ключевых для пилота-истребителя качества — превосходный пилотаж и выдающееся тактическое зрение. Удет был одним из немногих пилотов Первой мировой войны, который сумел покинуть в воздухе поврежденный самолет, выпрыгнув на парашюте, и остался при этом в живых.

После войны Удет был демобилизован, а германские военно-воздушные силы, в соответствии с Версальским мирным договором, прекратили свое существование. Сначала выдающийся летчик работал в авиамастерских и по воскресеньям участвовал в показательных воздушных боях. В 1922 г. вместе с компаньонами, основал частную самолетостроительную фирму, выпустившую несколько спортивных и тренировочных машин, но вскоре прекратившую свое существование из-за финансовых проблем. В 1925 г. перебрался в Буэнос-Айрес; много путешествовал, охотился на львов в Африке, снимал фильмы, организовывал полярные экспедиции, посещал Северную Америку и завел там многочисленных друзей. В Америке вновь увлекся самолетами. Начал испытывать новые машины, прокладывать гражданские авиалинии и демонстрировать искусство пилотажа на аэрошоу но всему миру.

На Национальных авиационных состязаниях в Кливленде, в 1931 г., Удет наблюдал за полетами бомбардировщика «Хеллдай-вер» фирмы Кертисс и, пораженный точностью попаданий в цель при пикировании, уговорил своего боевого товарища Геринга приобрести две машины для испытаний и демонстрационных полетов. Именно этот факт положил начало рождению пикирующих бомбардировщиков, наводивших ужас на мирное население во Второй мировой войне.

В начале 1930-х Удет начал работу над книгой мемуаров, подкупавшую позднее читателей своим искренним и драматичным стилем, напоминающим «Назападном фронте без перемен» Э-М. Ремарка.

1 июня 1935 г. по приглашению Геринга вступил в Люфтваффе в чине полковника. 10 февраля 1936 г. стал преемником Риттера фон Грейма на посту Инспектора истребительной и пикирующей авиации. Но Удет недолго занимал эту должность, так соответствовавшую его кругозору и темпераменту. 9 июня он был назначен главой Технического департамента Люфтваффе и сделан ответственным за проведение всей технической политики.

Оставаясь в первую очередь пилотом до мозга костей и предпочитая во всем личный пример, урок покойного Рихтгофена, Удет продолжал активно участвовать в испытаниях новых самолетов. В начале 1936 г. он организует показательный бой, в ходе которого, пилотируя истребитель «Арадо-68», одерживает верх над оппонентом — «Хейнкелем-51». Затем заказывает главным промышленникам сконструировать отечественный пикирующий бомбардировщик. Вскоре Удет лично взлетает на новом пикирующем бомбардировщике «Хе-118», но, не разобравшись со сложным механизмом регулировки шага винта, терпит аварию и в последний момент спасает свою жизнь, выбрасываясь с парашютом. В итоге окончательное предпочтение отдает более консервативному по конструкции, но надежному пикирующему бомбардировщику «10-87», которому суждено стать символом ударной мощи немецкой авиации в годы Второй мировой войны, а душераздирающий звук его сирены — идея Удета — вскоре будет раздаваться над многими странами Европы. Опираясь на всемерную поддержку Геринга и, поначалу, Мильха, Государственного секретаря по делам авиации, 1 апреля 1937 года Удет произведен в генерал-майоры. 6 июня 1936 года он ставит новый мировой рекорд скорости на самолете «Хе-100У2» — 635 км/час, а 1 ноября 1938 г. получает чин генерал-лейтенанта.

В это время Удет, достигший пика своего влияния, дает волю одному из самых негативных качеств своей противоречивой натуры — маниакальной подозрительности. Постепенно оттеснив Мильха на задний план и не ставя его в известность о работе Технического департамента, Удет теряет его поддержку и теперь должен полагаться только на себя в решении сложных текущих проблем своего ведомства, не имея к этому ни особых административных склонностей, ни практического опыта.

Результатом некомпетентности Удета в организационных и технических вопросах стал низкий выпуск боевых самолетов, длительные задержки массового производства бомбардировщиков «Ю-88», недостаточный радиус действия разрекламированного дальнего бомбардировщика «Хе-177», неудачи двухмоторных истребителей «Me-110» в ходе «Битвы за Англию» летом 1940 года, фатальное промедление с созданием боевых реактивных самолетов. Удет, ставший к тому времени генерал-полковником, отказался сократить число моделей, предназначенных для массового производства и за первых полтора года войны инициировал шестнадцать крупных самолетостроительных программ, не считая большого числа специальных самостоятельных проектов по модернизации. Одних только заместителей у Удета насчитывалось 22 человека. Представитель Хейнкеля в Берлине в письме к своему шефу назвал сумятицу, которую он наблюдал в Техническом департаменте «просто невероятной». В это время первым руководителем технического отдела министерства авиации становится будущий генерал-фельдмаршал Вольфрам фон Рихтгофен, младший брат знаменитого Манфреда.

С началом войны с Советским Союзом и ростом потерь, ошибки, допущенные ведомством Удета, становятся очевидными. Теперь даже правильные, как об этом можно судить в ретроспективе, предложения Удета не получают должной поддержки. Ему не удалось повлиять на решение Гитлера, принятое в ходе подготовки к плану Барбаросса о снижении приоритета Люфтваффе в получении финансовых и сырьевых ресурсов. Мало внимания было уделено идеям Удета о срочном создании мощной истребительной авиации ПВО, способной остановить воздушные бомбардировки Германии. Никто не слушает его предостережений о необходимости сохранить хорошие отношения с США и не допустить их присоединения к антигитлеровской коалиции.

Геринг, в гораздо большей степени доверяющий теперь административным талантам Мильха, 20 июня 1941 года сделал этого главного соперника Удета ответственным за исправление допущенных ошибок в технической политике и возложил на него же задачу в течение полугода увеличить выпуск боевых самолетов в четыре раза. Тем не менее, не желая обидеть Удета, своего старого боевого товарища, он отказался от ограничения его полномочий, и не стал искать для него другой, более подходящей должности, что, возможно, сохранило бы Германии жизнь одного из ее наиболее известных летчиков.

Самолюбие Удета болезненно ущемлено, любезные приглашения Геринга поохотиться больше ни в чем не убеждают, а пошатнувшееся здоровье не могут уже поправить ни сильнодействующие лекарственные препараты, ни длительное пребывание в санаториях. Авиапромышленник Фриц Зибель, старый друг Удета, описывал его в те дни как «смертельно усталого, апатичного человека, страдающего от кровотечений, головокружения и сильных болей в ушах, с которыми так и не смог справится ни один доктор».

Утром 17 ноября 1941 года Удет переоделся в полную генеральскую форму, позвонил своей любовнице Инге Блейль и сказал торопливо, что не может больше выдержать унижений и решил покончить жизнь самоубийством, после чего та, оцепенев от ужаса, услышала в телефонной трубке звук пистолетного выстрела. Одна из предсмертных записок, оставленных Удетом, была адресована лично Герингу и обвиняла «Железного человека» в предательстве их старой дружбы, начавшейся в 1918 году. В официальном правительственном сообщении было объявлено, что Удет погиб при испытаниях новой техники, а чтобы пресечь распространение слухов о самоубийстве, его похоронили в закрытом гробу.

«Один из талантливейших летчиков своего времени, он принадлежал к богеме. Внутренне Удет был мягким и впечатлительным человеком. Он очаровывал людей своей сердечностью и остроумием... Переход Удета в стан военной бюрократии опечалил многих, кто был с ним хорошо знаком» (Э. Хейнкель).

Смерть Удета стала косвенной причиной еще одной невосполнимой потери для Люфтваффе. Вернер Мельдерс, выдающийся немецкий ас, одерживавший победы в Испании, Франции, России и первым преодолевший рубеж 100 сбитых самолетов, получив сообщение о смерти Удета, срочно отправился в Берлин на похороны, но, в условиях плохой видимости, транспортный «Хе-111», на котором он летел пассажиром, при заходе на посадку в Бреслау задел крылом за фабричную трубу и разбился вместе со всеми, кто находился на борту.

УЛЬЯНИН Сергей Алексеевич (1871-1920) — русский военный летчик; изобретатель; полковник; начальник Гатчинской военной летной школы. В 1895 г. закончил офицерский класс Учебного Воздухоплавательного парка, служил в Польше. В1910 г. получил диплом авиатора французского аэроклуба № 181. С сентября 1910 г. руководил авиационным отделом офицерской Воздухоплавательной школы; занимался изобретательской и конструкторской деятельностью, аэрофотосъемкой. Накануне войны разработал двухмоторный самолет типа «Утка», но, не располагая достаточно мощными двигателями, вынужден был перейти на четырехмоторную схему аэроплана. За время войны в опытных мастерских РБВЗ ему удалось построить четыре «двуххвостки». В 1916 г. направлен во Францию в качестве председателя комиссии по приемке закупаемого Россией военно-авиационного имущества. После революции в Россию не вернулся.

УТОЧКИН Сергей Исаевич (1876-1916) — летчик-самучка, с 1907 г. летал на воздушном шаре, затем освоил планер, экзамен название пилота сдал в 1910 г. в аэроклубе Одессы. Первым показал полеты самолета во многих городах России, способствовал пропаганде авиации. После аварии 1911 г. лечился с применением наркотиков, в 1913 г. заболел психической болезнью. Во время войны был прапорщиком автоавиационной дружины под Петроградом, в войне практически не участвовал.

ФЕДОРОВ Виктор Григорьевич (1885-1918) — русский военный летчик-ас, воевавший во Франции. 11 воздушных побед. Германские авиаторы называли его «русским воздушным казаком Вердена»; за 16 дней иод Верденом в девяти воздушных боях он сбил 8 германских самолетов. В одном из боев был ранен в ногу, но благополучно посадил самолет на своем аэродроме. Из приказа генералиссимуса Жоффра о награждении Федорова: «...Вы удвоили славу, покрывшую знамена Верденской армии. От имени этой армии благодарю Вас за услугу, оказанную Франции». Говорил: «после выздоровления — в Россию. Очень уже здесь „выслужился“, все военные награды французской армии получил в две недели. А у меня также безумное желание послужить в России, — там и умереть страшно не будет. Мне и здесь не страшно. Но ведь не свой — чужой я для них. И никогда своим не буду. А в России ушел бы весь в разрушительную работу — бить и бить немца». Однако вернуться в Россию ему было не суждено. Германские авиаторы устроили на него охоту. Погиб за несколько дней до окончания войны.

23 Авиация великой войны

ФИННЕ Константин Николаевич (1877-1957)— После окончания в 1903 г. Военно-медицинской академии, он начинает службу в должности хирурга военного госпиталя. В 1914 г. Финне назначен начальником медицинской службы формирующейся Эскадры воздушных кораблей (ЭВК), первого в мире авиационного соединения тяжелых четырехмоторных бомбардировщиков, оснащенного самолетами «Илья Муромец». В годы войны Финне организует медицинскую службу для всех четырех авиаотрядов эскадры, находившихся на разных фронтах.

В годы революции Финне, находившийся на главной базе ЭВК в Виннице, был свидетелем развала эскадры и всего германского фронта, в 1918 г. вступил в деникинскую армию. Его брат был арестован большевиками и позднее расстрелян. В 1920 г. после ряда злоключений Финне вместе с семьей удалось покинуть Россию и уехать в Югославию, где он открыл медицинскую практику. Переехав в 1926 г. в Белград, Константин Финне все больше начинает посвящать себя литературной работе. В 1930 г. завершает работу об истории ЭВК, также пишет статьи по русской истории, короткие рассказы и полемические заметки о послереволюционной России. Во время Второй мировой войны Финне оставался в Европе и после многих лет скитаний уехал в 1949 г. в Нью-Йорк, где и умер.

Главная работа Константина Финне 4 Русские воздушные богатыри И.И. Сикорского», опубликованная в 1930 г. на русском языке в Белграде.

ФОНК Рене (1894-1953) — французский военный летчик. Весной 1915 г. Фонк был переведен в 47-ю эскадрилью, где летал на двухмоторных самолетах «Кодрон G.IV», занимаясь разведкой, обнаружением артиллерии противника и бомбардировками. 2 июля он несколько раз выстрелил из винтовки по немецкому двухместному самолету, но безрезультатно.

Год спустя «Кодроны» были оснащены пулеметами. Первая решающая победа Фонка была одержана 6 августа 1916 г., когда он со своим наблюдателем нанес повреждения «Фоккеру» и заставил приземлиться «Румплер». Его вторая победа последовала только 17 марта 1917 г., когда в бою двое против пятерых он сбил «Альбатрос D.III». Этот успех способствовал его переводу в истребительную группу, где он летал на самолетах «СПАД VII».

Именно в истребительной группе «Аистов» Фонк начал оттачивать свою тактику, принесшую ему, в конце концов, огромный успех. Понимая, что внезапность является наиважнейшнм фактором, он тщательно изучал скорости и соответствующие углы атаки. В то же время он практиковался в меткой стрельбе, особенно в стрельбе с упреждением. В результате он стал таким снайпером, что достигал победы лишь с горстью патронов. С другой стороны, его лозунгом была осторожность. Его философией стало нанесение максимального ущерба при наименьшем риске, и здесь он повторял Джеймса МакКаддена и Манфреда фон Рихтгофена. Имея ежедневно перед собой энергичные примеры Гийнемера, Нунжес-сера и других, многие пилоты группы «Аистов» находили подход Фонка слишком научным. Возникли две группировки, сторонники Фонка и фанатики, предлагающие отправить их в школу. И обстановка настолько накалилась, что настал момент, когда Фонку предложили перейти в другую часть. Но он отказался. Ему предложили командовать эскадрильей, куда он мог бы перевести сторонников его метода, но он отказался и от этого. Еще один фактор способствовал непопулярности Фонка — скромность не являлась чертой его характера, и он мог быть крайне самоуверенным, приводя в доказательство своей правоты пространные цитаты.

Многие из его подтвержденных побед были, по общему признанию, проявлением виртуозности в воздухе, но другие, одержанные им, когда он летал один, часто, особенно теми, кто недолюбливал егорассматривались как плод слишком большого воображения.

Тем не менее, в сопоставлении с числом воздушных боев успех Фонка просто поразителен. Следует отметить, что число неподтвержденных побед Фонка составляло 52. Если бы даже пятая их часть была подтверждена, его личный счет был бы самым большим в той войне.

Летал Фонк на «СПАДе», вооруженном пушкой. Вообще у него было две машины: одна с двумя пулеметами, а другая пушечно-пулеметная.

В 1926 г. Фонку было доверено право первого перелета через Атлантический океан на самолете Сикорского S-35. Он стал командиром интернационального экипажа, но при взлете случилась грандиозная авария, самолет вспыхнул, и Фонк с помощником едва успели выскочить; двое других пилотов погибли. Фонк стремился стать командиром и второго самолета этой серии, лично занимаясь приобретением новых моторов для него, но первым перелететь Атлантику ему так и не удалось. Рене Фонк вышел в отставку из Armee de Г Air (Воздушная Армия — официальное название французской военной авиации) в 1939 г. и умер в июне 1953 г. в возрасте 59 лет.

ЦЕППЕЛИН Фердинанд (1838-1917) — германский изобретатель, генерал в отставке, граф. Закончил военную школу в Люд-вигсбурге и в чине лейтенанта, был определен для прохождения службы в Вюртембергскую армию. В 1860-х годах уезжает в Америку и принимает там самое активное участие в гражданской войне севера с югом. Там он очень быстро выдвигается в число наиболее инициативных и отважных военных разведчиков. Затем, вернувшись в Германию, молодой офицер столь же рьяно включается во франко-прусскую войну и скоро становится офицером прусского генерального штаба. Принимает участие в осаде Парижа. В 1890 г. выходит в отставку и посвящает свою дальнейшую жизнь воздухоплаванию. Скрупулезно с немецкой педантичностью исследуя свойства различных материалов, Цеппелин приходит к выводу, что дирижабли надо делать из алюминия.

Вскоре он женился в России на баронессе Вольф, владеющей крупными поместьями в Прибалтике, и построил свой первый дирижабль, проект которого представил на рассмотрение комиссии, специально созданной Вильгельмом И, в 1894 г. В 1898-1900 гг. граф строит свою первую машину LZ-1; ее длина 128 м, диаметр около 12 м. Внутри алюминиевого корпуса 17 баллонов для газа, сделанные из специальной хлопчатобумажной ткани, два бензиновых двигателя Даймлера по 15 л. с., каждый весом 450 кг и с пропеллерами более 1 м диаметром. Вес дирижабля превышал 11т.

Этот дирижабль был построен на берегу Боденского озера, в местечке Фридрихсгафен. Здесь же 2 июля 1900 г. состоялся его первый полет, длившийся двадцать минут и закончившийся неудачно. Два с половиной месяца конструктор устранял недостатки и неисправности, после чего первый цеппелин дважды поднимался в воздух 17 и 21 октября. Дирижабль устойчиво летал и хорошо слушался рулей. Однако 21 октября корпус машины разломился пополам, и дирижабль пришлось разобрать.

Судьба второй машины оказалась еще более печальной. 30 ноября 1905 г. при попытке выполнить первый полет, внезапно налетевший порыв ветра сильно помял дирижабль. Однако, после основательного ремонта, 17 января 1906 г. он все же полетел, хотя и показал себя весьма неустойчивым и плохо слушался рулей. Цеппелин, лично управлявший воздушным судном, вынужден был посадить его в незнакомом месте, и ночью буря совершенно уничтожила его детище.

На постройку третьей модели собирали деньги друзья и почитатели таланта графа. И наконец 9 октября 1906 г. была запущена первая удачная модель дирижабля его конструкции. На следующий день корабль Цеппелина, взяв на борт 11 человек, пролетел за 2 часа 17 минут 110 км. Это явилось неслыханным достижением. Граф получает ученую степень доктора инженерных наук. Рейхстаг выделяет полмиллиона марок на продолжение работ. На Боденском озере строится за государственный счет специальный плавающий эллинг, который в сентябре 1907 г. преподносится графу как подарок от имени нации.

Осенью 1907 г. Цеппелин летает без посадки 8 часов, после чего получает предложение правительства — если дирижабль сможет продержаться в воздухе на высоте 1200 м не менее суток, правительство купит его для нужд армии.

Для этой цели граф создал новую модель, в которой были учтены все недостатки, замеченные им в прежних конструкциях. Длина корабля была увеличена до 136 м, установлены двигатели по 110 л. с., а газовая вместимость доведена до 15 м3. И вот 1 июля 1908 г. LZ-4 совершил первый 12-часовой полет над Щвейцарией. Затем, после нескольких дополнительных проб и доработок, Цеп-. пелин 4 и 5 августа совершил двухсуточный перелет. Правда, ему пришлось сделать по пути несколько остановок, и весь полет закончился полной катастрофой; сильный порыв ветра перевернул корабль, ударил носовой частью о землю, в результате чего произошел взрыв, и разгоревшийся пожар полностью уничтожил цеппелин. При этом один человек погиб и двое получили ранения.

Тем не менее, в Германии создается общество ревнителей, благодаря которому собраны достаточные средства для продолжения работ. Модернизированный LZ-3 приобретается правительством для нужд армии. В 1909 г. LZ-5, после полуторасуточного путешествия, также куплен государством. В этом же году граф совершил перелет до Берлина и обратно на LZ-6, преодолев почти 600 км за

22,5 часа. Во Франкфурте-на-Майне создается акционерное общество, поставившее задачу организации пассажирского воздушного сообщения посредством дирижаблей.

Из газеты «Русская мысль» от 23 сентября 1909 г.: «Граф Цеппелин — старый барин, важный, молчаливый, строгий, с обликом Бисмарка и манерами маркиза Позы. Он, как известно, поместный „юнкер“ по рождению, кавалерист по карьере, отставной генерал по своему нынешнему положению в обществе, по убеждениям узкий консерватор и пиэтист; на всех и на все, кроме только Берлина и Потсдама, глядит он сверху, даже направляясь за облака, увешивает свою грудь орденами и держит себя в своей мертвой и замкнутой фридрихсхафенской резиденции, точно в осажденной крепости. Каким образом он мог подарить миру свое замечательное изобретение — необъяснимо».

В 1910 г. 22 апреля на военных маневрах из-за сильного ветра терпит катастрофу LZ-5. 28 июня терпит крушение первый пассажирский LZ-7 («Германия»)— первое приобретение акционерного общества. 14 сентября в Бадене взорвался LZ-6. Цеппелин восстановил LZ-7, сделав его LX-8 («Эрзац-Германия»), и построил LZ-9. Однако 16 мая 1911 г. при подведении к ангару в Дюссельдорфе LZ-9 ветром разбило вдребезги; целыми остались только моторы. LZ-10 также сгорел в Дюссельдорфе, врезавшись в свой ангар.

26 августа 1913 г. потерпел крушение дирижабль военно-морского ведомства LZ-14; почти весь экипаж (15 человек) погиб. 18 марта 1913 г. в бурю в Карлсруе гибнет LZ-15.4 октября 1913 г. в час ночи на высоте 300 м почти мгновенно сгорает от воспламенения топливных баков LZ-18; погибло 28 человек, в том числе и члены военной приемной комиссии. Однако император Вильгельм заявил: «Для самой постройки цеппелинов эта катастрофа не будет иметь никаких последствий. Напротив, мы с еще большим рвением должны стараться сделать это воздушное оружие сильным и непобедимым», и присвоил графу Цеппелину почетное звание «Величайший немец XX века».

Гинденбург: «Граф Цеппелин тоже посетил нас в Плессе173 и на всех нас подействовал трогательной простотой своего обращения. Он уже тогда считал, что его воздушные корабли устарели для войны. По его мнению, будущее господство в воздухе принадлежит аэроплану. Граф умер вскоре после этого посещения, до несчастий своего отечества. Счастливый человек!»

ЧАПЛЫГИН Сергей Алексеевич (1869-1942) —русский ученый, один из основоположников аэродинамики.

Еще осенью 1913 г. приближенно решил ранее считавшуюся неразрешимой трехмерную задачу о крыле конечного размаха. В 1914 г. опубликовал свою работу «Теория решетчатого крыла», к которой зарубежные ученые отнеслись скептически. Впоследствии заслугу создания разрезного крыла приписали немцу Лахману и англичанину Хэндли Пейджу.

Во время Первой мировой войны продолжал развивать теорию крыла Н.Е. Жуковского, а также занялся изучением крыла моноплана. В результате этой работы ему удалось создать науку о профилях и указать основные методы изучения их работы.

Анатолий ДОКУЧАЕВ «Краснаязвезда*-, Эсентября 1995 г. РОССИЙСКИЕ ВОЗДУШНЫЕ АСЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

1. Штабс-капитан Александр Казаков 17 самолетов

В таблице приведены только подтвержденные победы. Некоторые исследователи считают, что российские летчики П.Маринович, В.Федоров, И.Орлов сбили не менее 10 самолетов противника каждый, а Э.Пульпе, Г.Сук, О.Тетер, Я.Махлануу, В.Янченко и еще одиннадцать пилотов — не менее 5.

ЗАРУБЕЖНЫЕ ВОЗДУШНЫЕ АСЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

1. Фонк (Франция) 75 самолетов

17. Мадон (Франция) 41 18. Якобс (Германия) 41 19. Бельке (Германия) 40 20. Брушовский (Австрия) 40 21. Бюхнер (Германия) 40 22. Лотар фон Рихтгофен (Германия) 40 23. Менкгофф (Германия) 39 24. Гонтерман (Германия) 39 25. Коппенс (Бельгия) 37 В активе асов — уничтоженные самолеты и аэростаты против- ника. На счет некоторых летчиков занесены и неподтвержденные воздушные победы.Из британских асов в таблице приведены только англичане.

САМОЛЕТЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

ГЕРМАНИЯ

Альбатрос

На раннем этапе войны разработанный в конструкторском бюро фирмы Альбатрос Флюгцойгверк в Иоханнештале Эрнстом Хейнкелем, многоцелевой двухместный биплан имел деревянный фюзеляж-полумонокок с фанерной обшивкой и характерной стреловидной формой оперения. Крылья с деревянным каркасом, полотняной обшивкой и межкрыльевыми стойками из стальных труб каплевидного сечения.

Первым появился трехстоечный «Альбатрос ВI», установивший летом 1914 г. несколько авиационных рекордов. За ним последовал ВII — несколько меньших размеров с двухстоечной бип-лаиной коробкой. Имелась также учебная модификация В На. Оба типа были приняты на вооружение и выпускались на заводах фирм Альбатрос (включая филиал Остдойч Альбатрос Верк — OAW), Бавариш Флюгцойгверк (BWF), Авиатик, Кондор, Роланд, Мср-кюр и Линке-Хоффман.

Пилот сидел в задней кабине, а летнаб — в передней. Последним самолетом такого типа стал В III, разработанный в конце 1914 г. инженером Шубертом. «Визитной карточкой» Шуберта являлась округлая форма стабилизаторов. За относительно небольшие размеры В III был прозван «Голубой мышью» (Блау Маус). Размещение пилота в задней кабине затрудняло установку вооружения, и в начале 1915 г. Хейнкель разработал модификацию С I, в которой летчик сидел в передней кабине, а летнаб с пулеметной турелью — в задней. Вооруженной модификацией В III стал С III. Эти самолеты широко применялись в качестве разведчиков, до 1916 г. были наиболее популярными как на западном, так и на восточном фронтах. На них летали австрийские и болгарские летчики. В России название «Альбатрос» даже сделалось нарицательным. За первые два года войны было построено около 2000 машин разных модификаций.

Двигатели: «Мерседес», 100 или 120 л. с., «Бенц» — 110 л. с. или «Аргус» — 120 л. с.; В III и С III — те же двигатели от 160 до 180 л. с., а также австрийский «Рапп* — 150 л. с.. Вооружение: 1 турельный «Парабеллум* или синхронный «Шпандау*.

ТТД ВI (С I): размах крыла — 14,5 м (12,9), площадь — 44,2 м кв. (40,4 , длина — 8,6м (7,8), взлетный вес — 1080 кг (1190), максимальная скорость — 105 км/час (132), скороподъемность на высоту 800 м — 10 мин. (на высоту 1000 м — 6 мин.), потолок — (3000) м.

В 1915 г. Хейнкель перешел на фирму Ганза-Бранденбург и дальнейшие разработки компании Альбатрос велись под руководством инженеров Шуберта и Телена. В начале 1916 г. они спроектировали разведчик С V, основные отличия которого заключались в более мощном моторе и улучшенной аэродинамике, широкого распространения не получил из-за малой надежности, позднее выпущена несколько улучшенная модификация С V/17.

Осенью 1916 г., установив более сильный и надежный двигатель «Бенц» (200 л. с.), выпустили модификацию С VII (более 600 машин). Первые из них попали на фронт в декабре 1916 г., а уже к февралю 1917 г. их насчтывалось более 350 экземпляров; входили в большинство германских разведывательных авиаподразделений.

Самолет отличался простотой управления и легкостью посадки; о нем говорили, что для его посадки достаточно лишь выключить двигатель.

На западном фронте с начала 1917 г. появилась модификация С VIII (или N-1), представлявшая собой трехстоечную бипланную коробку с элеронами на крыльях. Эта модификация использовалась в качестве ночного бомбардировщика.

Двигатель: «Мерседес DIV* — 220 л. с. (С V) или «Бенц IV* — 200 л. с. (С VII). Вооружение: 1 турельный «Парабеллум» или 1 синхронный «Шпандау»; С VIII — до 300 кг бомб.

ТТД С V: размах крыла — 12,6 м, площадь — 43,4 м кв., длина — 8,9 м, взлетный вес — 1585 кг, максимальная скорость — 170 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 8 мин, потолок — 4800 м.

К началу 1917 г., установив двигатель «Мерседес» в 260 л. с., выпустили еще одну модификацию — С X, она отличалась также увеличенным размахом крыльев и измененной формой законцо-вок. До октября 1917 г. на западный фронт поступило не менее 300 машин такого типа. Использовались в качестве разведчиков.

Вершиной развития двухместных «Альбатросов» стала модификация С XII, созданная в середине 1917 г. Фюзеляж — клееный монокок овального сечения и радиатор, вписанный в контур верхнего крыла, создавали минимальное лобовое сопротивление. Его максимальная скорость достигала 210 км/час. К недостаткам относилось отсутствие возможности брать бомбовую нагрузку.

ТТД: размах крыла — 14,37 м, длина — 8,5 м, площадь крыльев — 38,5 м кв., взлетный вес — около 1640 кг, скорость максимальная — 175 км/час (с мотором «Мерседес IVА»), скороподъемность

4,7 м/с, практический потолок — 6500 м (с мотором «Бенц IV»).

Несколько позднее была также выпущена модификация С XV, более простая в производстве и с более мощным двигателем «Бенц». Но этот самолет практически не успел принять участия в боевых действиях.

Параллельно развивалась и другая ветвь разработок. В 1916 г. выпущен «Альбатрос D I» — цельнодеревянный одностоечный биплан со смешанной обшивкой. Фюзеляж — фанерный полумо-нокок, крылья и оперение покрыты полотном. Автор проекта — шеф-конструктор иоханнештальской фирмы Альбатрос Флюгцой-гверк ГмБХ Роберт Телен при участии инженеров Шуберта и Гней-динга. Первый полет — в мае 1916 г. Серийное производство развернуто в июле, а в сентябре первая эскадрилья отправлена на западный фронт. В том же месяце появилась модификация D II с пониженным для улучшения обзора верхним крылом. Всего построено 50 «Альбатросов» D I и 275 — D И.

Двигатель: «Мерседес D III» — 160 л. с. Вооружение: 2 синхронных пулемета LMG 08/15 «Шпандау».

ТТД DI (D И): размах крыла — 8,5 м, длина — 7,4 м, площадь крыльев — 24,9 м кв., взлетный вес — 921 (898) кг, скорость максимальная — 165 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м —

9,5 мин.(9 мин. 10 с), практический потолок — 5200 м.

Весной 1917 г. заменены модификацией DIII, разработанной Р. Теленом в сентябре 1916 г. и запущенной в серийное производство в октябре. На фронт начал поступать с декабря 1916 г. В начале 1917 г. к выпуску машины приступила фирма OAW в Шней-демюле. Всего построено 1340 самолетов.

Уменьшена площадь крыльев до 20,86 м кв. и увеличена мощность двигателя до 180 л. с.; увеличились потолок до 5500 м и ско-роподьемность, максимальная скорость осталась прежней.

К марту 1917 г. составлял 2/3 самолетного парка германской истребительной авиации; активно применялся на всех фронтах. Однако уже в апреле этого года был снят с серийного производства.

В 1917 г. выпущен «Альбатрос D V», разработанный Р. Тале-ном в марте 1917 г. Отличался измененной формой хвостового оперения, овальным сечением фюзеляжа и облегченной конструкцией планера. В серийном производстве с апреля 1917 г. В августе появилась субмодификация «D Va» с повышенной прочностью крыльев. Серийный выпуск продолжался до весны 1918 г. Всего построено 900 самолетов D V и 1662 — D Va. Двигатель и вооружение идентичны предыдущим модификациям. Облегчение конструкции привело к многочисленным катастрофам.

В феврале 1917 г. построен разработанный венской фирмой Остеррейхиш Флюгцойгфабрик АГ (Оэффаг) «Альбатрос DIII — Оэффаг». Благодаря более мощному мотору превосходил свой прототип. После доработки стал лучшим истребителем Австро-Венгерской империи. Начал поступать на фронт в мае, широко применялся с лета 1917 г. и до конца войны на итальянском фронте.

Двигатель: «Австро-Даймлер» 185 л. с. (серия 53) — 45 машин, с двигателем «Австро-Даймлер» 200 л. с. (серия 153) — 280 машин, с форсированным двигателем до 245 л. с. (серия 253) — 201 машина. Вооружение: 2 синхронных «Шварцлозе».

ТТД D III (Oef)- размах крыла — 9 м, площадь — 20, 64 м кв, длина — 7,35 м, взлетный вес — 964 (1005) кг, скороподъемность на высоту 2000 м — 5 мин. 55 с (5 мин. 15 с), на высоту 3000 м — 10, 25 (9,25) мин, на высоту 5000 м — 21 мин. 40 с (20 мин. 15 с), максимальная скорость — 188 (202) км/час.

Также принимал участие в боевых действиях с 1916 г.

Альбатрос W-4 —одноместный биплан, с одним мотором «Мерседес» D III; размах крыльев — 9,5 м, площадь — 31,6 м кв., длина — 8,5 м, взлетный вес — 1070 кг, максимальная скорость — 158 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 5 мин., потолок — 3000 м; вооружение — 1-2 пулемета.

Альбатрос D-5 — с 1917 г., иплан, с одним мотором «Мерседес» D III; размах крыльев — 9 м, площадь — 20,9 м кв., длина — 7,36 м, взлетный вес — 915 кг, максимальная скорость — 170 км/ час, скороподъемность на высоту 2000 м — 8 мин. 50 с; вооружение — 2 пулемета.

Фоккер

«Фоккер айндеккер» — расчалочный моноплан смешанной конструкции с полотняной обшивкой. Фюзеляж и оперение сварные из стальных труб, крыло деревянное. Разработан руководителем фирмы Фоккер Аэропланбау ГмБХ Энтони Фоккером при участии инженера Рейнольда Платца на базе французского моноплана «Моран G».

Первоначально создавался как многоцелевой невооруженный самолет под обозначением М5К. Впервые представлен как истребитель 23 мая 1915 г. С начала июня этого года на вооружении. В серийном выпуске на заводе в Иоханненштале до апреля 1916 г. Всего построено 415 машин в 4-х модификациях. Первый в мире истребитель, вооруженный курсовым синхронным оружием. На западном фронте — до середины 1916 г., в Турции и Палестине — до декабря 1916 г. На восточном фронте встречался ив 1917 г. 6 экземпляров были проданы Австро-Венгрии, 22 — Турции, 3 — Болгарии.

Двигатель: «Оберурсель» U 0 — 80 л. с. (модификация E-I), U I — 100 л. с. (модификация E-II иЕ-III), UIII — 160 л. с. — двухрядный восемнадцатицилиндровый ротативный (модификация E-IV). Вооружение: 2 синхронных пулемета LMG 08/15.

ТТД: размах крыла — 9,52 м, площадь — 14 м кв., длина — 7,2 м, взлетный вес — 610 кг, скорость максимальная — 140 км/час, потолок 3500 м.

Весной 1916 г. начата разработка проекта под фабричным обозначением М-19 модификаций DII и DIII — одноместного двухстоечного биплана. Испытания в августе 1916 г. Первая серийная машина прибыла на фронт 1 сентября 1916 г. Серийный выпуск продолжался до февраля 1917 г. Всего построено 120 машин D II и 153 — D III. Появился одновременно с «Альбатросом D I», которому уступал. К марту 1917 г. в строю осталось только 10 машин; впоследствии их продали Голландии.

Потолок — 4720 м, максимальная скорость — 160 км/час., размах крыльев — 9,04 м, длина — 6,29 м, взлетный вес — 708 кг.

Весной 1917 г. спроектирован одностоечный безрасчалочный триплан смешанной конструкции с полотняной обшивкой, под влиянием трофейного триплана «Сопвич». Отличался от своего прототипа металлическим каркасом фюзеляжа (сварная ферма из труб) и крыльями толстого профиля без наружных расчалок. Главный конструктор Рейнольд Платц.

Прототип под обозначением «Фоккер V.4» облетан в июне 1917 г. Первые два экземпляра успешно прошли испытания на западном фронте в августе. В октябре поступил на вооружение эскадры Рихтгофена, после чего стал поступать и в другие подразделения. Всего выпущено 320 машин Dr.I.

Фоккер Dr-I (драйдеккер) — одноместный триплан, с одним мотором «Оберусель» UR И; размах крыльев — 7,19 м, 6,225 м и 5,725 м, площадь — 18,66 м кв., длина — 5,77 м, сухой вес — 406 кг, взлетный вес — 586 кг, максимальная скорость — 165 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 2,9 мин., на высоту 2000 м — 6 мин. 5 с; потолок — 6000 м; вооружение — 2 синхронных пулемета.

Обладая хорошей скороподъемностью и уникальной маневренностью, в то же время был сложен в пилотировании и опасен для пилотов низкой квалификации. В декабре 1917 г. были запрещены полеты из-за выяснившейся в результате нескольких катастроф недостаточной прочности крыльев. Через месяц вернулся на фронт с усиленным крылом.

Излюбленная машина германских асов.

В декабре 1917 г. разработан одностоечный безрасчалочный биплан смешанной конструкции с полотняной обшивкой D VI, и параллельно D VII.

Первые полеты в марте 1918 г. Первый серийный экземпляр D VI выпущен 26 апреля. Всего сделано 59 машин. Использовались большей частью в учебных целях, некоторые поступили на фронт, 7 машин продано Австро-Венгрии. Постройка модификации D VII началась в сентябре 1917 г. 28 января 1918 г. этот тип победил на конкурсе перспективных моделей истребителей в Ад-лерсхофе. С февраля развернуто серийное производство фирмами Фоккер и Альбатрос. До конца войны построено 3100 машин. С октября 1918 г. по лицензии начал выпускаться венгерской фирмой MAG, где произведено 50 машин, вошедших в строй уже после окончания войны.

Многими исследователями считается лучшим истребителем Первой мировой войны.

Двигатель: «Мерседес DIII» — 160л.с.илиВМ\¥-Ша —185 л. с. (около 600 машин). Вооружение: 2 синхронных LMG 08/15 «Шпан-дау».

ТТД: размах крыла — 8,9 м, площадь — 20,5 м кв., длина —

6,95 м, взлетный вес — 880 кг, максимальная скорость — 200 км/ час, скороподъемность на высоту 2000 м — 4 мин.(фактически — 6 мин.), на высоту 5000 м — 14 мин. (фактически — 16 мин.), потолок — 6400 м.

27 мая 1918 г. впервые продемонстрирован на конкурсе истребителей в Адлерсхофе «Фоккер Е V/D VIII ► — безрасчал очный моноплан-парасоль смешанной конструкции. С 3 июля по 24 сентября в серийном производстве. С 24 сентября начат выпуск модификации с усиленным крылом. Всего построено 139 машин обеих модификаций.

В войсках с начала августа 1918 г. После войны — в Голландии и Польше.

ТТД: размах крыла - 8,4 м, длина — 5,86 м, площадь крыльев — 10,7 м кв., взлетный вес — 565 кг, скорость максимальная — 185 (204) км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 5 мин. 5 с, практический потолок — 6300 м.

Авиатик

Германская фирма Аутомобилунд-Авиатик из Мюльхаузена (Эльзас) выпустила в 1914-1916 гг. несколько типов многоцелевых военных аэропланов, представлявших собой «остроносые» бипланы с тянущим винтом и рядным мотором водяного охлаждения. Первым незадолго до войны появился «Авцатик В-I» (заводское обозначение Р. 15А) — двухместный аэроплан с двух или трехстоечной бипланной коробкой без вооружения. Применялся в качестве разведчика на западном и восточном фронтах до начала 1915 г. Особенно отличался ярко выраженной стреловидностью крыльев, унаследованной от довоенных разработок.

Следующей модификацией стал В-I I (Р. 15В), отличавшийся более мощным мотором.

Осенью 1914 г. предприятие, оказавшееся в прифронтовой полосе, было эвакуировано во Фрайбург, где в начале 1915г. была выпущена новая модификация С-I (Р25), первая машина с вооружением. Летнаб размещался в передней кабине, пилот — в задней. Один или два пулемета устанавливались на специальных кронштейнах с рельсовыми направляющими вдоль бортов фюзеляжа. Конструкция на практике показала себя неудобной и не гарантировавшей от простреливания собственных крыльев и расчалок.

Впоследствии летнаба и пилота поменяли местами и установили в задней кабине кольцевую пулеметную турель Шнейдера. Эта модификация, выпускавшаяся серийно на заводах фирм Авиатик и Ханновериш Вагонфабрик имела обозначение С-1а.

В 1915 г. была разработана модификация C-III, отличавшаяся улучшенной аэродинамикой; более округлой носовой частью, закрытой коком втулкой винта и вписанным в контур верхнего крыла радиатором.

Две последние модификации использовались на всех фронтах до 1916 г. для ближней разведки, корректирования артогня и бомбардировки позиций противника. В конце 1916 г. в основном были сняты с вооружения.

Двигатель: «Мерседес» 100 л. с. (В-1), 120 л. с. (B-II), 160 л. с. (С-I, C-Ia, C-III). Вооружение: 1 турельный «Парабеллум», до 60 кг бомб.

ТТД С-Ia: размах крыла — 12,5 м, площадь — 43 м кв., длина — 8,1 м, сухой вес — 750 кг, взлетный вес — 1242 кг, максимальная скорость — 142 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 12 мин., потолок — 4800 м.

Румплер

Двухместный многоцелевой биплан смешанной конструкции. Спроектирован в 1914 г. владельцем и главным конструктором фирмы Румплер Флюгцойгверк доктором Эдмундом Румплером. За основу взят фюзеляж моноплана «Румплер-Таубе». Был принят на вооружение под индексом В-I (заводское обозначение 4 А) и запущен в серийное производство на фирмах Румплер и Пфальц. Всего было построено 198 машин. Применялся в 1914-1915 гг. на западном и восточном фронтах.

В начале 1915 г. появилась модификация С-I с пулеметом в задней кабине и 160-сильным мотором, а затем С-Ia со 180-силь-ным мотором. Обе эти модификации выпускались серийно до октября 1916 г. на фирмах Румплер, MFW (Маркиш Флюгцойгверк), ARF (Альберт Ринн Флюгцойгверк), Германия и Пфальц, а также в баварском филиале фирмы Румплер (Байру).

На фронт поступило около 1000 машин, часть их продержалась до 1918 г.

Дальнейшим развитием аппарата стала модификация С-III, отличавшаяся улучшенной аэродинамикой, более мощным мотором, синхронным пулеметом и бомбовой кассетой в фюзеляже. Э го был в военном отношении универсальный аппарат, способный выступать в любой роли от истребителя до бомбардировщика. Построено всего 75 машин такого типа. Эта модификация была заменена еще более усовершенствованным образцом C-IV, оснащенным самым мощным на тот момент в Германии 260-сильным авиационным двигателем. Самолет отличался также усиленной структурой планера и элеронами с роговой аэродинамической компенсацией.

Эта модификация выпускалась в течение 1917 г. фирмами Румплер, Байру и Германия. На восточный фронт она попала лишь накануне завершения боевых действий. Активно использовалась во Франции, в Палестине, в Северной Италии. C-IV по мнению пилотов Антанты считался одним из самых трудносбиваемых противников.

Для выполнения задач стратегической фоторазведки Румплер установил на С-IV мотор «Майбах» германского производства, обладавший повышенной степенью сжатия. Благодаря этому практический потолок машины достиг рекордной по тем временам величины — 7300 м. Для работы на такой высоте пилот и летнаб были снабжены кислородной маской и комбинезонами с электрообогревом. Фотосъемка осуществлялась автоматической фотокамерой «Герц» с электроприводом. Эта модификация получила обозначение С-VII — Рубильд (Ру мил ер-фотограф). Эти машины, недоступные для зениток и истребителей, доставляли в германские штабы немало ценной информации. Но это происходило уже в последние недели войны и на фоне общей катастрофы не могло иметь решающего значения.

Двигатель: «Мерседес» 100 л. с. (В-1), 160 л. с. (С-1), 260 л. с. (C-IV), «Майбах» 180 л. с. (С-1а), 240 л. с. (C-VII), «Бенц» 220 л. с. (C-III). Вооружение: 1 синхронный «Шпандау» и 1 турельный «Парабеллум» (C-III, C-IV), только турельный (С-I, С-VII), до 100 кг бомб.

ТТД С-IV: размах крыла — 12,7 м, площадь — 930 м кв., длина — 8,4 м, сухой вес — 930 кг, взлетный вес — 1390 кг, максимальная скорость — 170 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 8 мин., потолок — 6800 м.

Румплер Ru-IV — A-II «Таубе» — с 1914 г., двухместный моноплан, с одним мотором «Мерседес» DI; размах крыльев — 13,6 м, площадь — 28,9 м кв., длина — 9,6 м, взлетный вес — 920 кг, максимальная скорость — 105 км/час; без вооружения.

Гота

Двухмоторный бомбардировщик. Построен в марте 1915 г. по проекту инженера Урсинуса при содействии полковника Фриделя фирмой Готаэр Ваггонфабрик AG, ранее занимавшейся выпуском железнодорожной техники. Сначала был назван «Гота-Урсинус», затем получил военное обозначение G-I. Представлял собой двухкилевой трехместный многостоечный биплан смешанной конструкции с фанерно-полотняной обшивкой. Двигатели в обтекаемых дюралевых капотах крепились к нижнему крылу, а фюзеляж — к верхнему. Такое решение обеспечивало, по замыслу конструктора, лучший обзор для экипажа и практически неограниченное поле обстрела для турельного пулемета. Чтобы бомбы при сбрасывании не попадали в винты или нижнее крыло, установили вертикальную трубу-бомбоировод.

Первый полет состоялся 29 июля 1915 г. У специалистов машина вызвала противоречивые отклики. Малый запас устойчивости грозил катастрофами и при капотировании мог раздавить экипаж. Тем не менее, в августе аппарат был запущен в серийное производство. Всего было выпущено не более 19 машин.

Бомбардировщики Урсинуса прослужили в частях до осени 1916 г. Несмотря на то, что их было не так уж много, они успели проявить себя и на западном и на восточном фронте. В октябре 1915 г. в двух боевых эскадрах германской армии числилось 8 самолетов этого типа. Один из них бомбил царскую ставку в Виннице, незадолго до того как туда прибыл русский император. Применялись эти самолеты также и для поиска субмарин в Северном море.

Двигатели: «Бенц» 2 по 150 л. с. Вооружение: пулемет «Шпан-дау» или «Парабеллум» в носовой турели с круговым обстрелом, до 300 кг бомб.

В конце 1915 г. на этой же фирме была разработана новая модификация G-II инженером Гансом Буркхардом и полковником Карлом Розиером. Эта модификация положила начало целому семейству машин, сыгравших заметную роль в боевых действиях Первой мировой войны. Впервые поднялся в воздух в марте 1916 г. Это был двухмоторный трехстоечный биплан деревянной конструкции с полотняной обшивкой. Двигатели с толкающими винтами в дюралевых мотогондолах крепились к нижнему крылу. В переднюю плоскость гондол были вписаны радиаторы. Экипаж 3 человека (пилот, передний стрелок-бомбардир и задний стрелок).

Запущен в серию в сентябре 1916г., однако к октябрю уже была разработана новая модификация G-III с более мощными моторами и усиленной структурой фюзеляжа. Внешне машины почти неотличимы, но характеристики последнего были значительно выше. До конца года было построено 25 машин последнего типа, которые поступили на западный и на балканский фронт.

В начале 1917 г. появилась модификация G-IV, в конструкции которой была применена еще не встречавшаяся в мировом авиастроении новинка — в хвостовой части фюзеляжа был сделан сквозной трапециевидный вырез, позволявший вести огонь из хвостового пулемета не только вверх, но и вниз. Прочность фюзеляжа усилили, заменив полотняную обшивку на фанерную. Аппарат выпускался серийно на нескольких заводах Германии. Фирма Гота построила 50 машин, Сименс-Шукерт около 80 и LVG около 100. Около половины машин, построенных фирмой Сименс-Шу-керт было выполнено в учебном варианте с менее мощными 180-сильными моторами «Аргус» или NAG.

G-IV поступили на вооружение 3-й эскадры тяжелых бомбардировщиков, предназначавшихся для действий против Великобритании, весной 1917 г. Летом и осенью этого же года такой машиной вооружили еще несколько подразделений на западном, итальянском и балканском фронтах. 25 мая 1917 г. эскадра «Гота» совершила первый дневной налет на Лондон. Начиная с июля они регулярно бомбили Лондон, Париж и другие города Франции, Англии и Италии. Для усиления ПВО англичанам даже пришлось отзывать часть истребителей с фронта.

В августе 1917 г. была разработана очередная модификация машины G-V. Внешне аппарат отличался более обтекаемыми мотогондолами овального сечения, укрепленными на стойках между крыльями. Всего было построено 120 машин этой модификации, из них несколько штук с укороченным носом и бипланным хвостовым оперением (G-Va).

Бомбардировщик «Гота» стал в глазах союзников символом германской стратегической авиации. Часто так называли любой германский двухмоторный самолет. Эти машины оказались серьезным противником для авиации Антанты. За всю войну было сбито истребителями не более 20 аппаратов такого типа. Примерно столько же было сбито и огнем зенитных батарей. Основной урон «двухмоторники» несли от различных катастроф. Одна только 3-я эскадра потеряла в авариях 37 машин типа «Гота». Пик боевого применения аппарата приходится на апрель 1918 г., когда на западном фронте одновременно находилось 36 машин этого типа. В дальнейшем их число все более сокращалось, однако отдельные экземпляры провоевали до самого конца войны.

30 аппаратов G-IV приобрела Австро-Венгрия. Австрийцы установили на машины собственные 230-сильные моторы «Гие-ро» и весьма активно применяли их на итальянском фронте.

Двигатели: «Мерседес» 2 по 220 л. с. (G-II) или по 260 л. с. (G-III, G-IV и G-V). Вооружение: носовая и хвостовая турели с пулеметами «Парабеллум», бомбовая нагрузка от 300 до 600 кг (в зависимости от дальности полета).

ТТД G-I (G-IV): размах крыла — 22 м (32,71), площадь — 82 м кв. (89,5), длина — 12,9 м (12,36), взлетный вес — 2800 кг (3635), максимальная скорость — 130 км/час (140), скороподъемность на высоту 3000 м — 35 мин. (21), потолок — 2700 м (5000), дальность — 540 км (700).

Гота G-II — с 1916 г., биплан с двумя моторами «Даймлер-4»; размах крыльев — 23,7 м, площадь — 89 м кв., длина — 12,4 м, взлетный вес — 3192 кг, максимальная скорость — 148 км/час, скороподъемность на высоту 3000 м — 28 мин., потолок — 4100 м; вооружение — 2 пулемета, 600 кг бомб.

Гота G-III — с 1916 г., биплан с двумя моторами «Даймлер-4а»; размах крыльев — 23,7 м, площадь — 89 м кв., длина — 12,4 м, взлетный вес — 3618 кг, максимальная скорость — 152 км/час; вооружение — 3 пулемета, 300 кг бомб.

Гота G-V — с 1917 г., биплан с двумя моторами «Даймлер-4а»; размах крыльев — 23,7 м, площадь — 89,5 м кв., длина — 12,36 м, взлетный вес — 3975 кг, максимальная скорость — 140 км/час, скороподъемность на высоту 3000 м — 17 мин., потолок — 6500 м; вооружение — 3 пулемета, 459 кг бомб.

Гота G-VI — с 1918 г., трехместный биплан, с двумя моторами «Мерседес» D IVa; размах крыльев — 23,7 м, площадь — 98,5 м кв., длина — 12,36 м; вооружение — 2 пулемета.

Гота WD-10 (Урсинус) — с 1916 г., одноместный биплан, с одним мотором «Бенц» Bz III; размах крыльев —9 м, длина — 7,8 м, взлетный вес — 1000 кг, максимальная скорость — 130 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 13,1 мин., потолок — 3000 м; вооружение — 2 пулемета, 500 кг бомб.

Гота WD-14 — с 1916 г., трехместный биплан, с двумя моторами «Бенц» Bz IV; размах крыльев — 25,5 м, площадь — 133 м кв., длина — 14,4 м, взлетный вес — 4642 кг, максимальная скорость — 200 км/час; вооружение — 1 пулемет.

Гота WD-27 — с 1918 г., четырехместный биплан, с двумя моторами «Бенц» Bz IV; размах крыльев — 34 м, площадь — 197 м кв., длина — 17,6 м, взлетный вес — 6860, максимальная скорость — 135 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 15 мин., потолок — 3000 м; вооружение — 3 пулемета, 1200 кг бомб.

Гота LE-3 (А-I) «Таубе» — с 1913 г., двухместный моноплан, с одним мотором «Мерседес» D I; размах крыльев — 14,5 м, площадь — 33,4 м кв., длина —10 м, взлетный вес — 1026 кг, максимальная скорость — 96 км/час, скороподъемность на высоту 800 м — 12 мин.; без вооружения.

Сименс-Шуккерт

Столкнувшись на фронте с русским гигантом «Ильей Муромцем», германские военные пожелали иметь такую машину у себя. Шведский инженер Форсманн попытался еще осенью 1914 г. скопировать машину и начал постройку четырехмоторного аэроплана, полностью повторявшего конструктивную схему аппарата Си-корского. В мае 1915 г. аппарат его конструкции был выставлен на испытания, однако 110-сильные моторы оказались слабыми, а удлинение крыла — недостаточным.

В декабре 1914 г. на этой же фирме приступили к проектированию отечественного гиганта братья Бруно и Франц Штеффены. Они решили создать оригинальную конструкцию. Высокий фюзеляж с большой застекленной кабиной раздваивался в задней части наподобие ласточкина хвоста. Сужающиеся к концам балки треугольного сечения соединялись между собой стойками и расчалками. Три двигателя размещались внутри фюзеляжа и вращали посредством сложной системы передач два винта большого диаметра, установленные перед крыльями. Специальные муфты сцепления позволяли отключать любой из двигателей.

Каркас аппарата был выполнен из дерева и тонкостенных металлических труб. Обшивка передних частей дюралевая, остальных — полотняная. Экипаж — 4 человека (2 пилота и 2 механика).

Аэроплан такой конструкции, названный «Сименс-Шуккерт G-I» (затем получил обозначение R-I) впервые поднялся в воздух в мае 1915 г. Его технические данные оказались недостаточными и в дальнейшем аппарат использовался только в учебных целях. Такая же участь постигла и две последующие машины братьев Штеффенов.

Первым бомбардировщиком «Сименс-Шуккерт», попавшим на фронт, стала модификация R-IV, впервые оторвавшаяся от земли в конце января 1916 г. И хотя его летные данные были признаны еще недостаточными, однако они вполне успешно действовали на восточном фронте, ввиду слабости русских истребительных сил и средств ПВО.

R-IV начал совершать боевые полеты в сентябре 1916 г. с аэродрома Вильно (Вильнюс). Он участвовал в дневных и ночных налетах на позиции русских войск и тыловые объекты. В течение года стали прибывать и новые модификации, сначала R-V, а затем и R-VI. Наконец, в феврале 1917 г. на фронт прибыла модификация R-VII. Аппараты были объединены в 501-ю эскадру тяжелых бомбардировщиков, вскоре после этого переброшенную под Ригу, на аэродром Алът-Ауц, откуда они совершили около 20 налетов на позиции русских войск. За все время боевых действий 501-я эскадра не понесла никаких боевых потерь, разбился лишь один R-V при посадке из-за технических неполадок. Однако в сентябре 1917 г. машины были сняты с вооружения и переведены в учебные подразделения.

Двигатели: «Бенц» 3 по 220 л. с. Вооружение: 3 турели с пулеметами «Парабеллум», до 500 кг бомб.

ТТД R-I: размах крыла — 33,44 м, площадь — 210 м кв., длина — 18,5 м, взлетный вес — 7960 кг, максимальная скорость — 130 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 27 мин., потолок — 3700 м, дальность — 560 км.

Кроме этого участвовали

Жаннин А-I «Таубе» — с 1913 г., двухместный моноплан, с одним мотором «Аргус» As II; размах крыльев — 13,9 м, площадь —

29,7 м кв., длина — 9,7 м, взлетный вес — 1035 кг, максимальная скорость — 100 км/час; без вооружения.

ЛВГ B-I/B-II - с 1914 г., двухместный биплан, с одним мотором «Бенц» Bz I; размах крыльев — 14,5 м, площадь — 40 м кв., длина — 7,8 м, взлетный вес — 1132 кг, максимальная скорость — 100 км/час; без вооружения.

ЛВГ С-И — с 1915 г., двухместный биплан, с одним мотором «Мерседес» III; размах крыльев — 12,86 м, площадь — 32,5 м кв., длина — 7,1 м, взлетный вес — 1400 кг, максимальная скорость — 130 км/час, потолок — 3000 м, вооружение — 20 кг бомб.

ЛВГ C-VI — с 1917 г., двухместный биплан, с одним мотором «Мерседес» III; размах крыльев — 13 м, площадь — 34,6 м кв., длина — 7,45 м, взлетный вес — 1300 кг, максимальная скорость — 158 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 6 мин., потолок — 5000 м; вооружение — 2 пулемета, 90 кг бомб.

АГО С-2 — с 1915 г., биплан с одним мотором «Бенц»; размах крыльев — 14,5 м, площадь — 40,8 м кв., длина — 9,84 м, взлетный вес — 1360 кг, максимальная скорость — 137 км/час, потолок — 4500 м; вооружение — 2 пулемета, 50 кг бомб.

АЕГ К-I (G-I) — с 1915 г., трехместный биплан, с двумя моторами «Мерседес» D I; размах крыла — 16 м, длина — 8,6 м, взлетный вес — 1954 кг, максимальная скорость — 125 км/час, скороподъемность на высоту 800 м — 12 мин.; вооружение — 3 пулемета, 100 кг бомб.

АЕГ G-4 — с 1915 г., биплан с двумя моторами «Мерседес-1 V»; размах крыльев — 18,35 м, площадь — 67 м кв., длина — 9,85 м, взлетный вес — 3630 кг, максимальная скорость — 145 км/час, скороподъемность на высоту 3000 м — 23 мин., потолок — 4000 м; вооружение — 3 пулемета, 300 кг бомб.

АЕГ C-IV — с 1916 г., двухместный биплан, с одним мотором «Бенц» III; размах крыльев — 13,46 м, площадь — 36,52 м кв., длина — 7,15 м, взлетный вес — 1200 кг, максимальная скорость — 143 км/час, потолок — 3000 м; вооружение — 300 кг бомб, 2 пулемета.

АЕГ N-I — с 1917 г., двухместный биплан, с одним мотором «Мерседес» IVA; размах крыльев — 15,3 м, площадь — 44,5 м кв., длина — 7,3 м, взлетный вес — 1400 кг, максимальная скорость — 175 км/час, потолок — 5000 м; вооружение — 300 кг бомб, 2 пулемета.

ЛФГ Роланд C-II (Вальфиш) — с 1916 г., двухместный биплан, с 1 мотором «Мерседес» D. III; размах крыльев — 10,3 м, площадь — 26 м кв., длина — 7,7 м, взлетный вес — 1284 кг, максимальная скорость — 165 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 6 мин., потолок — 4000 м; вооружение — 2 пулемета, 70 кг бомб.

Фридрихсгафен G-III — с 1917 г., четырехместный биплан, с двумя моторами «Мерседес» D IVa; размах крыльев — 23,8 м, площадь — 95 м кв., длина — 12,8 м, взлетный вес — 3930 кг, максимальная скорость — 135 км/час, скороподъемность на высоту 3000 м — 20 мин., потолок 3500 м; вооружение — 3 пулемета, более 1 т бомб.

Гальберштадт CL-II — с 1917 г., двухместный биплан, с одним мотором «Мерседес» D III; размах крыльев — 10,8 м, площадь —

27,5 м кв., длина — 7,3 м, взлетный вес — 1166 кг, максимальная скорость — 165 км/час, скороподъемность на 1000 м — 5 мин., потолок — 5000 м; вооружение — 2-3 пулемета, 50 кг бомб.

Гальберштадт D-И — с 1916 г., одноместный биплан, с одним мотором «Мерседес» DII; размах крыльев — 8,8 м, площадь — 23,8 м кв., длина — 7,3 м, взлетный вес — 771 кг, максимальная скорость — 145 км/час, скороподъемность на 1000 м — 4 мин., на 2000 м — 9 мин., потолок — 5000 м; вооружение — 1-2 пулемета.

Ганновер CL-II — с 1917 г., двухместный биплан, с одним мотором «Аргус» As III; размах крыльев — 11,7 м, площадь —

32,7 м кв., длина — 7,6 м, взлетный вес — 1081 кг, максимальная скорость — 165 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 5,3 мин., потолок — 5000 м; вооружение — 1 пулемет, 200 кг бомб.

Юнкере J-I — с 1917 г., двухместный биплан, с одним мотором «Бенц» Bz IV; размах крыльев — 16 м, площадь — 49,4 м кв., длина — 9,1 м, взлетный вес — 2176 кг, максимальная скорость — 155 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 32 мин.; вооружение — 3 пулемета.

Юнкере CL-I — с 1918 г., двухместный моноплан, с одним мотором «Мерседес» D Ша; размах крыльев — 12 м, площадь —

23.4 м кв., длина — 7,9 м, взлетный вес — 1050 кг, максимальная скорость — 161 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 3,9 мин.; вооружение — 2 пулемета.

Юнкере D-I — с 1918 г., одноместный моноплан, с одним мотором BMV Ша; размах крыльев — 9 м, площадь —14,8 м кв., длина — 7,3 м, взлетный вес — 834 кг, максимальная скорость — 185 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 2,3 мин., потолок — 6000 м; вооружение — 2 пулемета.

ДФВ R-I — с 1915 г., пятиместный биплан с четырьмя моторами «Мерседес» IVa; размах крыльев — 30,5 м, площадь — 186 м кв., длина — 17,6 м, взлетный вес — 9400 кг, максимальная скорость — 120 км/час; вооружение — 5 пулеметов, 800 кг бомб.

ДФВ R-II - с 1917 г., 5-6-местный биплан, с четырьмя моторами «Мерседес» D IVa; размах крыльев — 35 м, площадь — 364 м кв., длина — 21м, взлетный вес — 12 460 кг, максимальная скорость — 132 км/час; вооружение — 5 пулеметов, до 2 т бомб.

ССВ (SSW R-I) — с 1915 г., биплан с тремя моторами «Бенц-111»; размах крыльев — 28 м, площадь — 138 м кв., длина — 17,5 м, взлетный вес — 5200 кг, максимальная скорость — 110 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 35 мин., потолок — 3700 м; вооружение — 4 пулемета, 500 кг бомб.

ССВ (R-VII) - с 1917 г., биплан с тремя моторами «Мерседес» IVa; размах крыльев — 33,4 м, площадь — 210 м кв., длина —

18.5 м, взлетный вес — 7960 кг, максимальная скорость — 130 км/ час, скороподъемность на высоту 2000 м — 27 мин., потолок — 3200 м; вооружение — 4 пулемета, 500 кг бомб.

ВГО R-II — с 1915 г., биплан с тремя моторами «Майбах» IV; размах крыльев — 42,2 м, площадь — 332 м кв., длина — 23,78 м, взлетный вес — 10 203 кг, максимальная скорость — 130 км/час, скороподъемность на высоту 3000 м — 60 мин., потолок — 2500 м; вооружение — 7 пулеметов, 500 кг бомб.

Линке-Гофман R-I — с 1916 г., пятиместный биплан, с четырьмя моторами «Мерседес» D IVa; размах крыльев — 33,2 м, площадь — 265 м кв., длина — 15,6 м, взлетный вес — 12 300 кг, максимальная скорость — 130 км/час, потолок — 3000 м, скороподъемность на высоту 3000 м — 2 часа.

Линке-Гофман R-II — с 1918 г., шестиместный биплан, с четырьмя моторами «Мерседес» D IVa; размах крыльев — 42,2 м, площадь — 320 м кв., длина — 20,3 м, взлетный вес — 12 000 кг, максимальная скорость — 130 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 20 мин., потолок — 3200 м; вооружение — 3 пулемета.

Цеппелин-Штаакен VGO-I — с 1915 г., восьмиместный биплан, с пятью моторами «Майбах» Mb IV; размах крыльев — 42,2 м, площадь — 332 м кв., длина — 24 м, взлетный вес — 11 485 кг, максимальная скорость — 110 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 39 мин., потолок — 3000 м, вооружение — 4 пулемета.

Цеппелин-Штаакен VGO-III — с 1916 г., восьмиместный биплан, с шестью моторами «Мерседес» D III; размах крыльев —

42.2 м, площадь — 332 м кв., длина — 24,5 м, взлетный вес — 11 600 кг, максимальная скорость — 120 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 29 мин., потолок — 3000 м; вооружение — 5 пулеметов.

Цеппелин-Штаакен R-IV — с 1916 г., восьмиместный биплан, с двумя моторами «Мерседес» D III и четырьмя моторами «Бенц» Bz IV; размах крыльев — 42,2 м, площадь — 332 м кв., длина —

23.3 м, взлетный вес — 13025 кг, максимальная скорость — 125 км/ час, скороподъемность на высоту 3000 м — 89 мин., потолок — 3700 м; вооружение — 6-7 пулеметов.

Цеппелин-Штаакен R-IV — с 1915 г., пяти-семиместный биплан с четырьмя моторами «Бенц» IV и двумя моторами «Мерседес» III; размах крыльев — 42,2 м, площадь — 332 м кв., длина —

32.2 м, взлетный вес — 13 035кг, максимальная скорость — 125 км/ час, скороподъемность на высоту 2000 м — 35 мин., потолок — 3700 м; вооружение — 8 пулеметов, 1000 кг бомб.

Цеппелин-Штаакен R-VI — с 1917 г., десятиместный биплан, с четырьмя моторами «Майбах» Mb IV или «Мерседес» D IVa; размах крыльев — 42,2 м, площадь — 332,2 м кв., длина — 23,1 м, взлетный вес — 11 848 кг, максимальная скорость — 135 км/час, скороподъемность на высоту 3000 м — 43 мин., потолок — 4300 м; вооружение — 4 пулемета.

Цеппелин-Штаакен R-XIV (R-XIVa) — с 1918 г., восьмиместный биплан, с пятью моторами «Майбах» Mb IV; размах крыльев — 42,2 м, площадь — 334 м кв., длина — 22,5 м, взлетный вес — 14 450 (14 250) кг, максимальная скорость — 130 (135) км/час, скороподъемность на высоту 3000 м — 60 (45) мин., потолок — 3700 (4500) м; вооружение — 5 пулеметов, 1000 кг бомб.

Цеппелин-Штаакен 8301-L — с 1918 г., восьмиместный биплан, с четырьмя моторами «Мерседес» D IVa; размах крыльев —

42.2 м, площадь — 360 м кв., длина — 22,2 м, взлетный вес — 11 800 кг, максимальная скорость —125 км/час, скороподъемность на высоту 1680 м — 60 мин., потолок — 2500 м; вооружение — 4 пулемета.

Дорньер Rs-III — с 1917 г., пятиместный моноплан, с четырьмя моторами <Майбах» Mb IVa; размах крыльев — 37 м, площадь — 226 м кв., длина — 22,7 м, взлетный вес — 10 670 кг, максимальная скорость — 135 км/час, потолок — 2000 м; вооружение — 3 пулемета, 600 кг бомб.

Дорньер Rs-IV — с 1918 г., пятиместный моноплан, с четырьмя моторами 4Майбах» Mb IVa; размах крыльев — 37 м, площадь — 226 м кв., длина — 22,3 м, взлетный вес — 10 700 кг, максимальная скорость — 145 км/час, потолок — 2000 м; вооружение — 3 пулемета, 600 кг бомб.

Дорньер D-I — с 1918 г., одноместный биплан, с одним мотором BMV Ша; размах крыльев — 7,8 м, площадь — 18,7 м кв., длина — 6,4 м, взлетный вес — 890 кг, максимальная скорость — 200 км/час, скороподъемность на высоту 3000 м — 18 мин., потолок — 8000 м; вооружение — 2 пулемета.

Сименс D-VI — с 1918 г., одноместный моноплан, с одним мотором «Сименс» Sh Ilia; размах крыльев — 9,4 м, площадь — 12,5 м кв., длина — 6,5 м, взлетный вес — 710 кг, максимальная скорость — 220 км/час, скороподъемность на высоту 6000 м — 16 мин., потолок — 6000 м; вооружение — 2 пулемета.

Пфальц-D-III (D-IIIa) - с 1917 г., одноместный биплан, с одним мотором «Мерседес» D III; размах крыльев — 9,4 м, площадь — 22,17 м кв., длина — 6,95 м, взлетный вес — 922 кг, максимальная скорость — 165 км/час, скороподъемность на 2000 м — 7,25 мин; вооружение — 2 синхронных пулемета.

Пщросамолеты

Фридрихсгафен FF-ЗЗе — с 1915 г., двухместный биплан, с одним мотором «Бенц» Bz III; размах крыльев — 16,75 м, площадь — 52,7 м кв., длина — 10,45 м, взлетный вес — 1635 кг, максимальная скорость — 119 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 17,5 мин., без вооружения.

Фридрихсгафен FF-49c — с 1917 г., двухместный биплан, с одним мотором «Бенц» Bz IV; размах крыльев — 17,1 м, площадь —

71,2 м кв., длина — 11,6 м, взлетный вес — 2147 кг, максимальная скорость — 140 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 8 мин.; вооружение — 2 пулемета.

Ганза-Бранденбург W-29 — с 1918 г., двухместный моноплан, с одним мотором «Бенц» Bz III; размах крыльев — 13,5 м, площадь — 32,2 м кв., длина — 9,4 м, взлетный вес — 1494 кг, максимальная скорость — 175 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 6 мин., вооружение — 2-3 пулемета.

Ганза-Бранденбург KDW — с 1916 г., одноместный биплан, с одним мотором «Бенц» Bz III; размах крыльев — 9,2 м, площадь — 20 м кв., длина — 8 м, взлетный вес — 1210 кг, максимальная скорость — 170 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 5,9 мин., вооружение — 1-2 пулемета.

Оертц W-6 — с 1916 г., четырехместный биплан, с двумя моторами «Майбах» Mb IV; размах крыльев — 20 м, площадь — 162,7 м кв., длина — 14,5 м, взлетный вес — 5030 кг, максимальная скорость 118 км/час, вооружение — 2 пулемета.

АВСТРО-ВЕНГРИЯ

Авиатик

Цельнодеревянный биплан с фанерным фюзеляжем и полотняной обшивкой крыльев и оперения. Первый истребитель австро-венгерской конструкции, спроектированный главным конструктором венгерской фирмы Авиатик ГмБХ инженером Юлиусом фон Бергом. Отличался простотой и технологичностью конструкции, позволявшей собирать его на небольших слабо оснащенных предприятиях.

Впервые Авиатик (Берг) D-I поднялся в воздух в январе 1917 г. В серийное производство запущен с февраля и выпускался по октябрь 1918 г. фирмами Авиатик, Зони и Фиала, Лохнер, WKF, MAG. Всего изготовлено 740 машин.

С весны 1917 г. широко применялся на итальянском, русском, румынском и македонском фронтах.

Основные модификации по мощности двигателя: серия 38 — двигатель 185 л. с.; серия 138 — 200 л. с. (2 синхронных рулемета); серия 238 — 160 л. с.; серия 338 — 225 л. с. (усиленная конструкция крыла).

Двигатель: «Австро-Даймлер». Вооружение: изначально 1 несинхронный «Шварцлозе», установленный на капоте под углом 45 (вверх; впоследствии синхронные пулеметы).

ТТД: размах крыла — 8 м, площадь — 21,8 м кв., длина — 6,95 м, сухой вес — 610 кг, взлетный вес — 852 кг, максимальная скорость — 185 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 4 мин. 36 с, потолок — 6100 м.

Авиатик В-Н — с 1915 г., двухместный биплан, с одним мотором «Даймлер»; размах крыльев — 14 м, площадь — 35,2 м кв., длина — 8 м, взлетный вес — 880 кг, максимальная скорость — 140 км/час, потолок — 2500 м; вооружение — 2 пулемета, 60 кг бомб.

Ганза-Бранденбург

Цельнодеревянный двухстоечный биплан. Единственный серийный двухмоторный бомбардировщик, выпускавшийся в Австро-Венгрии, имел германское происхождение. В конце 1915 г. авиаконструктор Эрнст Хейнкель, работавший в то время на фирме Ганза-Бранденбург, спроектировал аэроплан G-1.

Аэроплан прошел испытания в начале 1916 г. и им сразу же заинтересовалось австрийское военное командование, недавно приобретшее у этой фирмы модификацию С-1.

Вскоре на венгерском авиационном заводе Унгариш Флющойг-фабрик АГ (UFAG) началась лицензионная постройка бомбардировщика G-1, имевшего деревянный фюзеляж с фанерной обшивкой, бипланную коробку с элеронами на верхнем крыле и характерными заваленными вовнутрь стойками. Пилот и хвостовой стрелок размещались в общей кабине с большим овальным вырезом. В носовой кабине сидел третий член экипажа — стрелок-бомбардир. Оригинальной особенностью машины являлся способ установки двигателей, прикрепленных к лонжеронам фюзеляжа на длинных ажурных фермах из стальных труб — громоздкая подверженная вибрациям конструкция.

В Венгрии было построено 12 машин, некоторые экземпляры отличались заостренной носовой концовкой фюзеляжа, у некоторых аппаратов не были закапотированы двигатели. Аппараты поступили на вооружение одной из бомбардировочных эскадр австро-итальянского фронта в январе-феврале 1917 г. За три месяца боевой работы на машинах этого типа был совершен всего один удачный боевой вылет. В апреле 1917 г. все самолеты были сданы на базы и заменены на закупленные в Германии «Гота». Весной 1918 г. G-1 еще раз попытались использовать в качестве ночных бомбардировщиков, однако довольно быстро отказались и от этого. До самого конца войны аппараты применялись только в учебных подразделениях.

Двигатели: «Австро-Даймлер» 2 по 160 л. с. Вооружение: 2 пулемета «Шварцлозе» на горизонтальных полутурелях.

ТТД: размах крыльев — 18 м, площадь — 70 м кв., длина —

9,8 м, взлетный вес — 2740 кг, максимальная скорость — 133 км/ час, скороподъемность на высоту 3000 м — 30 мин.

Ганза-Бранденбург СС (W18) — с 1916 г., одноместный биплан, с одним мотором «Гиеро»; размах крыльев — 9,3 (10,7) м, площадь — 26,52 (34,38) м кв., длина — 7,69 (8,15) м, взлетный вес — 1080 (1145) кг, максимальная скорость — 160 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 4 мин. 50 с, на высоту 2000 м — 11,2 мин., вооружение — 1-2 пулемета.

Ганза-Бранденбург С-I — с 1915 г., двухместный биплан, с одним мотором «Даймлер»; размах крыльев — 12,25 м, площадь —

38,5 м кв., длина — 8,45 м, взлетный вес — 1196 кг, максимальная скорость — 140 км/час, скороподъемность на высоту 4000 м — 36 мин., потолок — 5000 м; вооружение — 2 пулемета, 170 кг бомб.

Ганза-Бранденбург D-I — с 1917 г., двухместный биплан, с одним мотором «Даймлер»; размах крыльев — 8,5 м, площадь —

23,95 м кв., длина — 6,35 м, взлетный вес — 920 кг, максимальная скорость — 187 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 3 мин.; вооружение — 2 пулемета.

Кроме этого участвовали

Ленер С-I — с 1915 г., двухместный биплан, с одним мотором «Даймлер»; размах крыльев — 13,45 м, площадь — 32 м кв., длина — 9,22 м, взлетный вес — 1360 кг, максимальная скорость — 137 км/час, потолок — 3500 м; вооружение — 2 пулемета, 80 кг бомб.

Ллойд С-И — с 1915 г., двухместный биплан, с одним мотором «Гиеро»; размах крыльев — 14 м, площадь — 38 м кв., длина — 9 м, взлетный вес — 1400 кг, максимальная скорость — 128 км/ час, потолок — 3000 м; вооружение — 2 пулемета, 90 кг бомб.

Берг С-I — с 1917 г., двухместный биплан, с одним мотором «Австро-Даймлер»; размах крыльев — 8,4 м, длина — 7,6 м, взлетный вес — 865 кг, максимальная скорость — 186 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 3,75 мин., потолок — 6400 м; вооружение — 2 пулемета.

Уфаг С-1 — с 1917 г., двухместный биплан, с одним мотором «Гиеро»; размах крыльев — 10,72 м, площадь — 32,1 м кв., длина —

7,2 м, взлетный вес — 1250 кг, максимальная скорость — 190 км/ час, скороподъемность — 6 м/с, потолок — 4900 м; вооружение — 2 пулемета, 100 кг бомб.

Феникс С-I — с 1917 г., двухместный биплан, с одним мотором «Гиеро» L; размах крыльев —11м, площадь — 29 м кв., длина — 7,5 м, взлетный вес — 1240 кг, максимальная скорость — 182 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 10,7 мин., потолок — 6000 м; вооружение — 2 пулемета, 50 кг бомб.

Феникс A (W-18) — с 1917 г., одноместный биплан, с одним мотором «Австро-Даймлер»; размах крыльев — 10,7 м, площадь —

34,5 м кв., длина — 6,1 м, взлетный вес — 1150 кг, максимальная скорость — 180 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 7 мин., потолок — 6000 м; вооружение — 1 пушка.

Феникс D-I (D-И) — с 1917 г., одноместный биплан, с одним мотором «Гиеро»; размах крыльев — 9,8 (9,9) м, длина — 6,62 (6,6) м, взлетный вес — 805 кг, максимальная скорость — 180 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 7 мин. (на высоту 1000 м — 3 мин.); вооружение — 2 пулемета.

Мизес R-I — с 1916 г., двухместный биплан, с четырьмя моторами «Даймлер»; размах крыльев — 22,6 м, площадь — 118 м кв., длина — 15,4 м, взлетный вес — 4720 кг, максимальная скорость — 150 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 7 мин., потолок — 2500 м; вооружение — 4 пулемета, 500 кг бомб.

Гидросамолеты

Ленер L — с 1915 г., двухместный биплан, с одним мотором «Австро-Даймлер»; размах крыльев — 16,3 м, площадь — 52,7 м кв., длина — 10,2 м, взлетный вес — 1031 кг, максимальная скорость — 104 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 20 мин., вооружение — 1 пулемет, 200 кг бомб.

ФРАНЦИЯ

Блерио

Цельнодеревянный расчалочный высокоплан с полотняной обшивкой передней части фюзеляжа, крыла и оперения. Создан в 1909 г. Строился серийно во многих модификациях на фирме Блерио, а также по лицензии в Италии на фирме Сосьета Итальяна Трансаэро (SIT) и в России на заводах Щетинина и «Дуке».

Первым из этой серии принял участие в военных действиях «Блерио XI», прославивший своего хозяина перелетом через Ла-Манш. Он принимал участие уже в кампаниях Итало-Турецкой (1911-1912 гг.) и Балканской (1912-1913 гг.) К началу Первой мировой войны состоял на вооружении Франции, Италии, Великобритании, Бельгии, а также Болгарии. В России к началу войны было около 50 самолетов этого типа (из них 30 русской постройки), которые использовались в учебных целях.

На западном фронте применялся как разведчик и самолет связи и иногда для бомбометания. Ими были вооружены 6 французских и 6 итальянских эскадрилий, имелись они и в 4-х английских дивизионах. Появление в Германской авиации истребителей вынудило перевести весной 1915 г. все тихоходные невооруженные аэропланы в учебные подразделения.

Основные военные модификации:

с Блерио XI Милитэр» (военный) — экипаж 1 человек, двигатель с Гном» 50 л. с.;

«Блерио XI Артиллери» (артиллерийский) — экипаж 2 человека, двигатель «Гном» 70 л. с.;

«Блерио XI Жени» (инженерный) — «артиллерийский» с усиленным шасси и видоизмененным хвостовым оперением.

Вооружение не предусмотрено; в отдельных случаях на борт брали до нескольких небольших бомб, сбрасываемых вручную или при помощи самодельных приспособлений.

ТТД Блерио XI-2: размах крыла — 10,35 м, площадь — 25,5 м кв., длина — 8,5 м, взлетный вес — 585 кг, максимальная скорость — 106 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 14 мин., потолок — 1300 м.

Вуазен

Ферменный двухместный биплан с толкающим винтом. Конструкция смешанная. Стойки хвостовой фермы, лонжероны, крыла и стойки бипланной коробки — стальные трубы. Гондола обшита фанерой, крылья и оперение обтянуты полотном. Первая модификация («Вуазен L») с мотором ротативного типа построена братьями Вуазен в самом начале 1914 г. В апреле того же года была испытана модификация «Вуазен LA», оснащенная звездообразным двигателем водяного охлаждения «Сальмсон» и с увеличенным размахом верхнего крыла.

С началом войны «Вуазен LA» принят на вооружение французской авиации. Был развернут серийный выпуск аппарата. Всего за 1914-1915 гг. во Франции было построено около 800 аппаратов этого типа. Было также выпущено небольшое количество модификации «Вуазен LB», вооруженной 37-мм пушкой «Гочкисс».

В ноябре 1914 г. во Франции было сформировано первое бомбардировочное подразделение (Groupe de Bombardement).

Аппарат этой конструкции, не обладая выдающимися летными данными, был прочен, надежен и легок в управлении, поэтому получил широкое распространение и использовался не только во фронтовых эскадрильях, но и в летных школах.

С середины 1915 г. начали зыпускать модификацию «Вуазен LAS» (Sureleve — улучшенный) с усиленным шасси, более мощным мотором и рядом других нововведений. До конца года было выпущено 350 аппаратов такого типа.

Растущие потери тихоходных слабовооруженных машин вынудили французов осенью 1915 г. временно приостановить дневные бомбардировочные рейды. «Вуазены» переквалифицировались в ночные бомбардировщики. На первый план вышла необходимость увеличения дальности полета и полезной нагрузки, в результате чего появилась модификация «Вуазен 8 LAP», отличающаяся лишь двигателем водяного охлаждения «Пежо», слегка измененной формой гондолы и крупными каплевидными бензобаками, расположенными между плоскостями. Аппарат мог нести 180 кг бомб. Прежние модификации в 1916 г. стали переводить в учебные подразделения. В 1916-1918 гг. было выпущено 1100 экземпляров новой модификации, ставшей наиболее массовым ночным бомбардировщиком. В начале 1918 г. на него был установлен 300-сильный «Рено» (модификация LAR), благодаря чему бомбовая нагрузка возросла до 270 кг. Эти модификации были вооружены 37-мм пушкой «Гочкисс» (LBP и LBR), однако это не получило распространения из-за невозможности прицельной стрельбы в ночное время.

Первые «Вуазены LAP» поступили на фронт в конце 1916 г., а к марту 1917 г. они полностью заменили все модификации с двигателем «Сальмсон». Состояли на вооружении 26-ти эскадрилий Франции. Регулярно совершали бомбовые рейды на военно-промышленные объекты Германии.

В России сначала производились на московском заводе «Дуке» аппараты «Вуазен LA», а впоследствии «LAS». Их производство продолжалось ив 1917 г. Всего заводом «Дуке» сдано военному ведомству не более 350 аппаратов такого типа, 153 самолета построил завод Лебедева в Петербурге и около 10 — мастерские Терещенко под Киевом. На 1 сентября 1917 г. в авиационных отрядах России насчитывалось около 70 машин этого типа.

Также 112 аппаратов построила итальянская фирма SIT, оснастив их моторами водяного охлаждения «Фиат», «Изотта-Фрас-кини» или «Рено». Эти машины имели полуофициальное название «Вуазен SIT».

В британском Королевском воздушном корпусе числилось 94 «Вуазена LA», из которых 44 были куплены во Франции, а остальные построены английской фирмой Сэвиджз. Эти самолеты летали в Месопотамии, Палестине и бассейне Эгейского моря.

Двигатель: (L): «Гном» 70 л. с. или «Рон» 80 л. с.; (LA): «Саль-мсон» 120-130 л. с.; (LAS): «Сальмсон» 150-160 л. с. Вооружение: 1-2 шкворневых пулемета, от 47 до 230 кг бомб.

ТТД: размах крыла III LA (V LAS) — 14,74 м (15,95) LAP — 18, площадь — 54 м кв (45) LAP — 63, длина 9,5 м (9,6) LAP — 10,35, взлетный вес — 1200 кг (1470) LAP — 1860, максимальная скорость — 115 км/час (105) LAP -- 118, скороподъемность на высоту 2000 м — 23 мин., потолок — 3000 м (3500) LAP — 4300.

Фарман

Двухстоечный полутораплан с толкающим винтом. Разработан Анри Фарманом в 1912 г. Конструкция смешанная. Продольные балки хвостовой фермы, контуры оперения и элементы шасси из стальных труб, крылья деревянные с полотняной обшивкой, гондола выклеена из фанеры.

В 1913 г. принят на вооружение французских, английских, бельгийских и русских ВВС «Фарман-15» в качестве средства связи и разведки. Позднее появился в Италии и Румынии, а также некоторых других странах. Созданные вслед за первой принятой на вооружение модификации 16, 20 и 21 отличались площадью крыльев и рядом незначительных технических улучшений. Все три модификации серийно выпускались на заводах фирмы Фарман в Билланкурте, а также на русских заводах Щетинина, Лебедева и «Дуке». Всего в России было построено около 300 Ф-16, около 200 Ф-20 и Ф-21.

В 1914 г. во Франции и в России запущен в производство Ф-22; у него улучшена конструкция шасси (нет противоканотажных лыж) и более широко использован металл.

К началу войны Фарманы всех модификаций были весьма популярны из-за простоты пилотирования. На западном фронте ими были полностью оснащены 5 французских, 6 английских и 2 бельгийских эскадрильи. Однако установка пулемета и принятие на борт небольшой бомбовой нагрузки резко ухудшали летные качества аппарата. В результате к лету 1915 г. на западе, а в начале 1916 г. в России их перевели в разряд учебных.

В начале 1915 г. появился Ф-27, имевший существенные изменения в конструкции планера и силовой установки. Увеличен

24 Авиация великой войны

размах нижнего крыла, установлено четырехколесное шасси «ву-азеновского типа» и значительно более мощный двигатель водяного охлаждения «Сальмсон». Кроме того, в отличие от предыдущих моделей, здесь летчик размещался спереди, а наблюдатель — сзади. На фирме Фарман в 1915 г. построено около 100 машин такого типа и в 1917 г. 50 аппаратов выпустил завод «Дуке» в Москве. Эта модификация не получила широкого распространения; большинство из них применялись в качестве разведчиков на второстепенных фронтах: в Македонии, Месопотамии и Палестине. 30 аппаратов, переданных англичанам, принимало участие в Дарданелльской операции.

Двигатели: «Гном» 70, 80 и 100 л. с., «Рон» 80 л. с., «Клерже» 80 л. с., «Гном-Моносупап» 100 л. с., «Сальмсон» 150 л. с.

Вооружение не предусмотрено. На некоторых машинах устанавливали «Кольт», «Виккерс» или «Льюис» на шкворневой установке в кабине летнаба.

ТТД: размах крыла Ф-16 (Ф-22; Ф-27) — 13,6 м (15,0; 16,15), площадь — 35 м кв. (41; 60,6), длина — 8,06 (8,9; 9,22), взлетный вес — 650 кг (680; 1050), максимальная скорость — 90 км/час (90; 132), скороподъемность на высоту 2000 м — 55 мин. (55; 20), потолок — 2500 м (2500; 4500).

Кроме того, существовали модификации Фармана, разработанные родным братом Анри Морисом Фарманом. «Морис Фарман» представлял собой многостоечный двухместный биплан смешанной конструкции с толкающим винтом. Морис предпочитал не ротативные, а стационарные двигатели, иной способ устройства гондолы («подвешивания» ее на стойках между крыльями), двойные рули поворота и т. д. Благодаря более мощным моторам, аппараты Мориса превосходили машины его брата.

МФ-11 выпускался серийно на фирме Фарман, а также в Италии, где на него устанавливали мотор «Фиат А-10». Аэроплан начал поступать на фронт в мае 1915 г., постепенно заменяя модификации Анри. Этот аппарат получил более широкое распространение на западе, в России почти не встречался. В1915-1916 гг. на МФ-11 воевали 37 французских и 24 итальянских эскадрильи. Отдельные аппараты использовались англичанами в Македонии и в Дарданелльской операции. В начале 1916 г. стали переводиться в разряд учебных, дольше всего продержались на итальянском фронте.

Двигатели: «Рено» двухрядный V-образный водяного охлаждения 80, 100 или 130 л. с., или аналогичный «ДеДион» 100 или 130 л. с.

Вооружение — на некоторых машинах устанавливался шквор-невый пулемет.

ТТД: размах крыла — 15,9 м, площадь — 60,6 м кв., длина —

9,3 м, взлетный вес 960 кг, максимальная скорость — 116 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 21 мин., потолок — 4100 м.

В середине 1915 г. братья объединили усилия. Первым результатом их совместной работы стал Ф-30 — двухместный полуто-раплан смешанной конструкции с толкающим винтом и ферменным фюзеляжем. На западе широко не применялись, но стали наиболее массовыми аэропланами в России. Это объясняется тем, что Ф-30 наряду с Вуазеном, оказался наиболее подходящим для установки самого распространенного в России двигателя «Сальм-сон».

Первые Ф-30 попали на франко-германский фронт в декабре 1915 г., но вскоре фирма запустила в производство Ф-40, отличавшийся увеличенными размерами, двигателем, улучшенной системой шасси и более обтекаемой гондолой, выклеенной из шпона. В дальнейшем выпускался целый ряд вариантов этой машины, активно применявшихся во французской и бельгийской военной авиации. 47 французских и 2 бельгийских эскадрильи летали в 1916 г. на Ф-40 и его модификациях. Модификации отличались прежде всего мощностью двигательной установки, и иногда другими мелкими усовершенствованиями. Например, в Ф-41 и Ф-61 — был уменьшен размах верхнего крыла. Однако неустранимый порок всех самолетов такой конструкции — отсутствие защиты хвоста — делал их легкой добычей для германских истребителей. Поэтому в феврале 1917 г. французский Директорат аэронавтики издал приказ о запрете дальнейшего строительства боевых самолетов, в том числе и разведчиков, с задним расположением силовой установки. Фарманы начали снимать с вооружения, хотя некоторое время они еще использовались в роли ночных бомбардировщиков.

Двигатель: Ф-30 — «Сальмсон» от 135 до 175 л. с.; Ф-40 — «Рено» водяного охлаждения 150 или 160 л. с.; Ф-56 — «Рено» 170 л. с., увеличен размер радиатора; Ф-60 — «Рено» 190 л. с. Вооружение: 1 пулемет «Гочкисс», «Лыоис» или «Кольт» на шкворневой или турельной установке; до 220 кг бомб.

ТТД: размах крыльев Ф-30 (Ф-40) — 15,81 м( 17,6), площадь — 50 м кв. (53), длина — 9,2 м (И), взлетный вес — 1120 кг (1180), максимальная скорость — 135 км/час, потолок — 4500 м.

В конце 1917 г. Департамент Аэронавтики Франции разослал по авиафирмам техническое задание BN2 на тяжелый ночной бомбардировщик. Машина должна была поднимать не менее 500 кг бомб и иметь радиус действия до 500 км. Фирма Фарман разработала крупный самолет принципиально иной схемы постройки — двухмоторный цельнодеревянный многостоечный биплан с закрытым фюзеляжем, который получил обозначение «Ф-50» Двигатели и бензобаки размещались в обтекаемых дюралевых гондолах. Экипаж состоял из 3-х человек (кроме пилота, бомбардира и штурмана, выполнявших обязанности стрелков).

Первый экземпляр «Ф-50» поднялся в воздух 5 июня 1918 г. и в течение месяца испытаний показал вполне приемлемые летные данные. В июле был запущен в серийное производство, и к осени уже было выпущено 17 экземпляров машины, затем до конца войны еще 45. Первые серийные машины поступили на фронт 30 июня. Первый боевой вылет состоялся в ночь с 10 на 11 августа.

В первой половине сентября произошло три катастрофы из-за недостаточной надежности двигателя «Лоррен-Дитрих» 240 или 275 л. с. (расследование показало, что механики недостаточг о тщательно и своевременно производили чистку моторов). Германские же боевые самолеты оказались практически бессильными против них, и боевых потерь не было. В октябре «Ф-50» совершали регулярные ночные налеты на железнодорожные станции в заЦадной Германии и в оккупированной части Франции, сбросив в общей сложности около 20 т бомб. Последний боевой вылет «Ф-50» совершил в ночь с 9 на 10 ноября, за сутки до заключения перемирия.

ТТД «Ф-50»: размах крыла — 22,8 м, площадь — 95,4 :м кв., длина —12 м, взлетный вес — 3116 кг, максимальная скорость — 151 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 12 мин., потолок — 4750 м, дальность — 1800 км.

Также принимали участие в боевых действиях модификации МФ-20 с 1914 г. и МФ-40 с 1915 г.

Фарман МФ-20 (МФ-40) — размах крыла — 15,5 (17,6) м, площадь — 40 (50,1) м кв., длина — 8,2 (9,25) м, взлетный вес — 660 (1120) кг, один мотор «Рено», максимальная скорость — 100 (135) км/час, скороподъемность — 1,5 м/с (на высоту 2000 м — 14 мин.), потолок — 3150 (4500) м, вооружение — 2 пулемета, 100 (227) кг бомб.

Кодрон

Двухмоторный биплан. Модификация R.4 впервые поднялась в воздух в июне 1915 г. Это был громадный шаг вперед по сравнению с G.4. На фоне распространенных в то время ферменных аппаратов с толкающим винтом элегантный остроносый «Кодрон» смотрелся весьма прогрессивно. Однако у французов не было в то время моторов мощнее 130 л. с., и его ТТД все же оставляли желать много лучшего. В результате эту машину, предназначавшуюся первоначально на роль бомбардировщика, стали использовать в качестве фоторазведчика, поскольку без бомбовой нагрузки он показывал вполне приличные летные данные. С января 1916 г. «Кодроны» стали поступать в разведподразделения.

Гастон Кодрон, работавший над устранением недостатков аппарата, погиб в декабре 1915 г., и его заменил брат Рене. Рене довел разработки брата до завершения, в результате чего появился «Кодрон G.6», очень похожий по внешнему виду и по конструкции на R.4, но значительно меньших размеров и массы. Из трехстоечного биплана аппарат превратился в двухстоечный полутораплан с моторами «Рон». Экипаж сократился с трех человек до двух. Первая машина этой модификации поднялась в воздух в июне 1916 г., после чего сразу же была принята на вооружение и запущена в серийное производство. Всего было построено 249 модификаций R.4 и 512 — G.6. Однако еще весной 1916 г. французская промышленность освоила производство двигателей в 200 л. с., поэтому машины с более слабыми моторами стали очень быстро устаревать. В июле 1917 г. во фронтовых эскадрильях насчитывалось около 300 таких машин.

Двигатели: на R.4 два «Рено-8» по 130 л. с., на G.6 два «Рона» по 110,120 или 130 л. с. Вооружение: 1 или 2 пулеметные турели с «Льюисами», до 100 кг бомб.

ТТД R.4 (G.6): размах крыла — 21м (17,22), площадь — 42 м кв. (39), длина — 8,15 м (8,6), взлетный вес — 1650 кг (1440), максимальная скорость — 136 км/час (145), скороподъемность на 2000 м — 7,5 мин., потолок — 4600 м (4400), дальность — 275 км [3 часа].

Также принимали участие в боевых действиях:

Кодрон G.4 — с 1915 г.; размах крыла — 17,2 м, площадь — 38 м кв., длина — 7,27 м, взлетный вес — 1336 кг, два мотора «Рон», максимальная скорость — 132 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 16 мин., потолок — 4300 м, вооружение — 2 пулемета, 110 кг бомб.

Кодрон R.11 — с августа 1918 г.; размах крыла — 17,92 м, площадь — 54,25 м кв., длина — 11,22 м, взлетный вес — 2167 кг, два мотора «Испано-Сюиза», максимальная скорость — 183 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 8 мин. 10 с, потолок — 5900 м, вооружение — 2 пулемета, 300 кг бомб.

Моран

Модификация «Моран-Солнье S» — первый французский тяжелый бомбардировщик — разработан в 1915 г. Это двухмоторный трехместный биплан. Первый образец по конструкции фюзеляжа напоминал сильно увеличенный в размерах «Моран-Моно-кок». Однако из-за дороговизны не был пущен в серийное производство и остался в единственном экземпляре. Вместо него закупили более дешевые «Капрони». К концу 1915 г. появился облегченный вариант «Моран-Солнье Т».

Аппарат обращал на себя внимание оригинальной носовой стрелковой кабиной с множеством круглых иллюминаторов. Комиссия приняла аппарат с оценкой «удовлетворительно» и заказ на серийное строительство был оформлен лишь в августе 1916 г. Впервые попал на фронт в апреле 1917 г., уже став устаревшим. Состоял на вооружении шести французских разведэскадрилий западного фронта.

Аппарат оказался сложным в управлении и неустойчивым из-за задней центровки, также были проблемы с хвостовым оперением. Из-за отрыва руля высоты произошло несколько катастроф, и уже к концу 1917 г. машина была снята с вооружения.

Двигатели: два мотора «Рон» по 110 л. с. Вооружение: две кольцевых турели с пулеметами «Льюис», до 100 кг бомб.

Моран-Солнье «L» (MS-3) — с 1913 г., двухместный моноплан с одним мотором «Антуанетт»; размах крыльев — 10,3 м, площадь — 18 м кв., длина — 6,4 м, взлетный вес — 680 кг, максимальная скорость — 80 км/час.

Моран-Солнье «Т» (MS-25) — с 1914 г., трехместный биплан с двумя моторами «Рон»; размах крыльев — 17,6 м, длина — 10,6 м, максимальная скорость — 135 км/час; вооружение — 2 пулемета.

Моран-Солнье «Р» (MS-26) — с 1915 г., двухместный моноплан с одним мотором «Рон»; размах крыльев — 11,2 м, площадь — 18 м кв., длина — 7,2 м, максимальная скорость — 163 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 7,5 мин, потолок 4800 м; вооружение — 1 пулемет.

Моран «N» (MS-5) — с 1915 г. (модификация I с 1917 г.), одноместный моноплан с одним мотором «Рон»; размах крыльев — 8,15 (8,24) м, площадь — 11м кв., длина — 5,83 (5,81) м, взлетный вес — 444 кг, (510) максимальная скорость — 144 (164) км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 10 мин. (6 мин. 40 с), потолок — 4000 м; вооружение — 1 пулемет.

Ньюпор

Семейство самолетов «Ньюпор» (так сложилось в русском произношении) имело множество типов и очень широкое распространение. Свое название эти самолеты получили по имени французского летчика и конструктора Эдуарда Ньепора, который в 1910 г. построил свой первый удачный самолет. Возникла фирма, в которой было поначалу разработано два основных типа с несколькими модификациями по размерам и двигателям — боевой и учебный. «Ньюпор-И», «Ныопор-Астра» и «Ньюпор-Ill», построенные в 1911 г. применялись как учебные. «Ньюпор— IV», более известный как «Ньюпор с ложкой» был одним из самых популярных самолетов, начиная с 1912 г., даже несмотря на то, что не имел специального военного назначения и поначалу вообще не нес на себе никакого вооружения. До 1916 г. применялся в основном в качестве разведчика, затем в качестве учебного. Представлял собой расчалочный среднеплан, одноместный, но с возможностью посадки второго человека непосредственно за спиной летчика. Оба сиденья были расположены на бензобаке. Отличительной особенностью являлось рессорное шасси, снабженное впереди противо-капотажной «ложкой» под винтом.

В дальнейшем постоянно совершенствовался. Первым в истории специальным самолетом-истребителем явился «Ньюпор-11». Жесткая «коробка», образуемая верхним и нижним крыльями, оказалась удачной находкой. Самолет являлся фактически полуторапланом, поскольку размах верхних крыльев был больше, чем нижних. Монопланное крыло при той же несущей плоскости вышло бы куда тяжелее.

Ньюпор 11 (Бебе) — с 1915 г., одноместный биплан с одним мотором «Гном»; размах крыльев — 7,5 м, площадь — 13,6 м кв, длина — 6,9 м, взлетный вес — 550 кг, максимальная скорость — 152 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 11 мин., потолок — 4560 м; вооружение — 1 пулемет.

Ньюпор 14А2 — с 1916 г., двухместный биплан с одним мотором «Испано Сюиза»; размах крыльев — 12 м, площадь —

34,8 м кв., длина — 7,8 м, максимальная скорость — 110 км/час; вооружение — 1 пулемет.

Ньюпор 16 С1 — с весны 1916 г.; размах верхнего крыла — 7,52 м, нижнего — 7, 4 м, площадь — 13,3 м кв., длина — 5,64 м, взлетный вес — 550 кг, один мотор «Рон», максимальная скорость — 156 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 5 мин. 50 с, потолок — 4800 м, вооружение — 2 пулемета.

Ньюпор 17 С1 (17 бис С1) — с 1916 г., одноместный биплан с одним мотором «Рон»; размах верхнего крыла — 8,16 м, нижнего — 7,8 м, площадь — 14,75 м кв, длина — 5,8 м, взлетный вес — 560 (573) кг, максимальная скорость — 160 (186) км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 6 мин. 50 с, потолок — 5300 м; вооружение — 2 пулемета.

Ньюпор 24 — с 1917 г.; размах крыла —8,21 м, площадь — 14,75 м кв., длина — 5,87 м, взлетный вес — 547 кг, один мотор «Рено», максимальная скорость — 171 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 5 мин. 40 с, потолок — 6900 м, вооружение — 2 пулемета.

Ньюпор 29 CI — с 1918 г., одноместный биплан с одним мотором «Испано Сюиза» 8Fb; размах крыльев — 9,7 м, площадь — 27 м кв, длина — 6,5 м, взлетный вес — 1160 кг, максимальная скорость — 232 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 5,5 мин., потолок — 8500 м; вооружение — 2 пулемета.

СПАД

Цельнодеревянный двухстоечный биплан с полотняной обшивкой. Прообразом машины был довоенный гоночный «Депер-дюссен», созданный под руководством Луи Бешеро в основанной в 1910 г. фирме SPAD — Societe des production des Aeroplanes Deperdussin (Общество производства аэропланов Депердюссен). С 1913 г. фирма перешла в руки предпринимателей, возглавляемых Луи Блерио и была переименована в Societe pour Г Aviation et ses Derives (Общество но авиации и ее отраслям).

Особенно удачными считались истребители СПАД, созданные под руководсвтом Луи Бешеро и достигшие к концу войны превосходства над германскими истребителями.

СПАД SA2 — с 1915 г., двухместный биплан с одним мотором «Рон»; размах крыльев — 9,6 м, площадь — 25,3 м кв., длина — 7,3 м, взлетный вес — 815 кг, максимальная скорость — 112 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 20 мин., потолок — 3000 м; вооружение — 1 пулемет.

СПАД S-VIICI- с 1916 г., одноместный биплан с одним мотором «Испано Сюиза» 8А; размах крыльев — 7,78 м, площадь — 17,85 м кв., длина — 6,18 м, взлетный вес — 775 кг, максимальная скорость — 192 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 6 мин. 20 с, потолок — 6000 м; вооружение — 1 пулемет.

СПАД S-XI Сп2 — с 1917 г., двухместный биплан с одним мотором «Испано Сюиза» 8ВА; размах крыльев — 11,2 м, длина —

7,7 м, взлетный вес — 1050 кг, максимальная скорость — 170 км/ час, скороподъемность на высоту 2000 м — 6,9 мин., потолок — 7000 м; вооружение — 3 пулемета.

СПАД S-XII Са1 - с 1917 г., одноместный биплан с одним мотором «Испано Сюиза» 8ВЕс; размах крыльев —8 м, площадь —

20,2 м кв., длина — 6,4 м, взлетный вес — 883 кг, максимальная скорость — 203 км/час, потолок — 6850 м; вооружение — 2 пулемета.

СПАД S-XIII С1 - с 1918 г., одноместный биплан с одним мотором «Испано Сюиза» 8ВЕ; размах крыльев — 8,08 м, площадь — 20,2 м кв., длина — 6,25 м, взлетный вес — 865,5 кг, максимальная скорость — 217 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 4 мин. 40 с, потолок — 6800 м; вооружение — 2 пулемета.

СПАД S-XIV Cml - с 1918 г., одноместный биплан с одним мотором «Испано Сюиза» 8ВА; размах крыльев — 9,7 м, площадь — 25,3 м кв., длина — 7,4 м, взлетный вес — 1060 кг, максимальная скорость — 205 км/час, потолок — 5000 м; вооружение — 2 пулемета.

На базе одноместного истребителя СПАД S-VII был создан и закончен к ноябрю 1916 г. двухместный истребитель S-II. Однако выявившиеся при испытаниях недостатки вынудили военных переквалифицировать его в разведчик. На самолет установили фотоаппаратуру и подвеску для легких бомб. В таком виде он и начал поступать на фронт с августа 1917 г. Выпускался серийно до 15 марта 1918 г.; в этот день пожар полностью уничтожил завод в Курнье, на котором производилась сборка этих машин.

S-II оказался сложным в управлении и малоустойчивым из-за чрезмерной задней центровки. Имелись и некоторые другие недостатки. Однако высокие потери вынуждали военных использовать эту машину в качестве разведчика почти до самого окончания боевых действий. На нем работали 14 французских и 3 бельгийских эскадрильи. 35 машин использовались американцами. Самолет был снят с вооружения и заменен более надежными «Бреге-14» и «Сальмсон» только в июле 1918 г.

Также в военных действиях участвовали

Летор Le-4 — с 1916 г.; размах крыла — 17,7 м, площадь —

55,1 м кв., длина — 11,3 м, взлетный вес — 2186 кг, два мотора «Лоррен-Дитрих», максимальная скорость — 132 км/час, скороподъемность на высоту 3000 м — 25 мин., потолок — 5200 м, вооружение — 3 пулемета, 150 кг бомб.

Шмитт 7В2 — с 1916 г. размах крыла — 17,65 м, площадь — 72 м кв., длина — 9,6 м, взлетный вес — 2100 кг, один мотор «Рено», максимальная скорость — 125 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 22 мин., потолок — 4300 м, вооружение — 2 пулемета, 152 кг бомб.

Бреге ВМ.5 — с 1916 г.; размах крыла — 17,58 м, площадь — 50 м кв., длина — 7,94 м, взлетный вес — 2150 кг, один мотор «Рено», максимальная скорость — 138 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 22 мин., потолок — 4300 м, вооружение —12 пулемета, 300 кг бомб.

Бреге Br. 14А2 — с 1917 г., двухместный биплан с одним мотором «Рено»; размах крыльев — 14 м, площадь — 49,6 м кв., длина — 9 м, взлетный вес — 1560 кг, максимальная скорость — 184 км/час, скороподъемность на высоту 3000 м — 17,5 мин., потолок — 5900 м; вооружение — 3 пулемета.

Бреге Br. 14В2 — с 1917 г., двухместный биплан с одним мотором «Рено-12»; размах крыльев — 14,86 м, площадь — 51м кв., длина — 8,87 м, взлетный вес — 1765 кг, максимальная скорость — 177 км/час, скороподъемность на высоту 3000 м — 34 мин., потолок — 5800 м; вооружение — 2 пулемета, 235 кг бомб.

Сальмсон SAL-2A2 — с 1918 г., двухместный биплан с одним мотором «Сальмсон» Z-9; размах крыльев — 11,7 м, площадь —

37,5 м кв., длина — 8,4 м, взлетный вес — 1300 кг, максимальная скорость — 186 км/час, скороподъемность на высоту 5000 м — 27 мин., потолок — 5000 м; вооружение — 3 пулемета.

Гидросамолеты

FBA «S» — с 1916 г., двухместный биплан с одним мотором «Испано Сюиза» 8Ва; размах крыльев — 15,6 м, площадь — 46,5 м кв., длина — 10,8 м, взлетный вес — 1530 кг, максимальная скорость — 140 км/час; вооружение — 1 пулемет.

Теллье — с 1917 г., трехместный биплан с одним мотором «Сан-бим»; размах крыльев — 23 м, площадь — 85 м кв., длина — 14,7 м, взлетный вес — 3160 кг, максимальная скорость — 144 км/час, скороподъемность на высоту 1800 м — 7, 5 мин., потолок — 5900 м; вооружение — 1 пулемет и 1 пушка.

АНГЛИЯ Де Хевилленд

Цельнодеревянный двухстоечный двухместный биплан с полотняной обшивкой. Разработан английским летчиком и авиаконструктором, владельцем фирмы Эйркрафт Мэньюфэктуринг Компани Лимитед (Эйрко) сэром Джефри Де Хевиллендом. Первый испытательный полет состоялся в августе 1916 г. Признан годным для использования в военных целях при условии замены мотора «Бердмор» 160 л. с. более мощным.

Первые серийные аппараты вышли с завода фирмы Эйрко в Хендоне в январе 1917 г. Первый дивизион, оснащенный DH.4, прибыл на западный фронт в марте 1917 г. До конца 1918 г. в Великобритании было построено 1449 машин такого типа. Еще около 2500 выпущено по лицензии в США. На американские DH.4 устанавливались двигатели «Либерти».

Хорошо проявил себя в качестве фронтового бомбардировщика и фоторазведчика. Высокая скорость и большой потолок делали его малоуязвимым для зенитного огня и истребителей. Около 70 машин с двигателем «Игл VIII» было использовано в качестве ночных истребителей для отражения налетов цеппелинов на Британские острова. Аппарат с успехом применялся на всех фронтах, где участвовали Королевские ВВС Британии, а также в составе американского экспедиционного корпуса. Основным недостатком самолета считались далеко разнесенные по фюзеляжу кабины пилота и летнаба, что затрудняло их взаимодействие.

В июле 1917 г. в Великобритании приступили к серийному выпуску модификации DH.9 со вплотную придвинутыми кабинами пилота и летнаба (впереди, на бывшем месте кабины пилота, был размещен топливный бак), была также несколько изменена конструкция крыльев и сделан выдвижной подфюзеляжный радиатор. Из-за проблем с доводкой силовой установки первые два дивизиона DH.9 появились на фронте только в апреле 1918 г. Вопреки ожиданиям аппарат не превзошел своего предшественника, и германские истребители нового поколения легко сбивали их.

В течение лета 1918 г. DH.9 активно применялся на западном фронте, в Палестине, в Македонии и в Месопотамии в качестве разведчика и легкого бомбардировщика. Всего им было вооружено 12 дивизионов RAF, из которых 2 входили в состав «Независимых воздушных сил», совершавших дальние рейды на стратегические объекты Германии. После неудачной бомбардировки Майнца 31 июля 1918 г., когда из 12 машин 7 было сбито, а у 3-х отказали двигатели, их стали постепенно заменять модификацией DH.9A, ставшей лучшим английским фронтовым самолетом Первой мировой войны, благодаря установке самого мощного по тем временам двигателя «Либерти». Он лишь немногим уступал легким бомбардировщикам начала Второй мировой войны.

Переоборудование машины произвели специалисты фирмы Уэстланд Эйркрафт. Кроме нового мотора они увеличили размах крыльев, деревянные раскосы в каркасе фюзеляжа заменили стальными расчалками и вместо ненадежного выдвижного радиатора поставили лобовой радиатор «автомобильного типа» с регулируемой решеткой жалюзи.

Первые 18 машин типа DH.9 вышли из заводских цехов в июле 1918 г. В августе этими аппаратами были вооружены 2 дивизиона «Независимых воздушных сил», затем до окончания войны еще 4 английских и 1 американский дивизионы западного фронта. Эта модификация не успела сыграть заметной роли в военных действиях.

Двигатель: ВНР (Бердмор-Халфорд-Пуллинджер), названный позже Сиддли «Пума» 230 л. с. или Ролс-Ройс «Игл III» 270 л. с., «Игл VIII» 375 л. с. или «Либерти» 400 л. с. Вооружение: 1 синхронный «Виккерс» и 1-2 турельных «Льюиса», до 240 кг бомб; на американских машинах вместо «Виккерса» устанавливались 2 «Мерлина».

ТТД DH.9 (DH.9A): размах крыла — 12,92 м (14), площадь —

40,4 м кв. (46,1), длина — 9,2 м (9,22), взлетный вес — 1670 кг (2120), максимальная скорость — 179 км/час (180), скороподъемность на высоту 1000 м — И мин. (на высоту 2000 м — 10 мин.), потолок — 4710 м (4900).

Аирко DH.2 — с 1916 г., ферменный биплан с мотором «Рон»; размах крыльев — 8,61 м, площадь — 23,13 м кв., длина — 7,68 м, взлетный вес — 654 кг, максимальная скорость — 150 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 13 мин., потолок — 4270 м; вооружение — 2 пулемета.

Де Хевилленд DH.4 — размах крыла — 12,92 м, площадь —

40,3 м кв., длина — 9,35 м, взлетный вес — 1503 кг, максимальная скорость — 188 км/час, потолок — 4870 м, вооружение — 2 пулемета, 227 кг бомб.

Де Хевилленд 10 — с 1918 г.; размах крыла —20 м, площадь —

77,2 м кв., длина — 11,2 м, взлетный вес — 4100 кг, два мотора «Либерти», максимальная скорость — 180 км/час, скороподъемность — 1,5 м/с (на высоту 2000 м — 14 мин.), потолок — 4900 м, вооружение — 3 пулемета, 410 кг бомб.

Сопвич

Цельнодеревянный биплан с полотняной обшивкой. Из-за способа крепления крыльев назывался полуторастоечным. Отличался рядом передовых технических решений: тормозные щитки на нижнем крыле и стабилизатор с регулируемым в полете углом возвышения. Именно на этом аппарате впервые в ВВС союзников был установлен синхронный пулемет.

С октября 1916 г. применялся на западном фронте, в Палестине и в Македонии в качестве разведчика и легкого бомбардировщика. Выпускалось три основных модификации: IА2 — двухместный разведчик, IB2 — двухместный бомбардировщик и В1 — одноместный фронтовой бомбардировщик. Последняя модификация гораздо больше соответствовала классу истребителей.

Массовые поставки на фронт начались только в апреле 1917 г. Началось лицензионное строительство во Франции и в России. Большинство воевавших «полуторастоечных» было именно французской постройки. К осени 1917 г. аппарат стал даже преобладающим среди дневных бомбардировщиков французских ВВС. Однако, из-за ограниченной бомбовой нагрузки, с января 1918 г. машину стали переводить в учебные части. Всего за войну Сопвичами были оснащены 30 французских и 3 бельгийских эскадрильи, а также 3 разведдивизиона RFC, 2 авиакрыла RNAS и 3 дивизиона AEF.

Двигатель: «Клерже» 110,130 или 135 л. с. или «Рон» 80,110 или 130 л. с. Вооружение: 1 синхронный «Виккерс» и 1-2 турель-ных «Льюиса» (на двухместных), до 50 кг бомб.

Сопвич полуторастоечный — с 1916 г., двухместный биплан; размах крыла — 10,21 м, площадь — 32,5 м кв., длина — 7,7 м, взлетный вес — 1062 кг, максимальная скорость — 164 км/час, скороподъемность на высоту 1800 м — 7 мин., потолок — 3962 м, вооружение — 2 пулемета, 114 кг бомб.

Сопвич Pup — с 1916 г., биплан с мотором «Рон 9С»; размах крыльев — 8,08 м, площадь — 23,62 м кв., длина — 5,89 м, взлет-

ный вес — 556 кг, максимальная скорость — 169 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 9 мин., потолок — 5300 м; вооружение — 2 пулемета.

Сопвич (Триплан) — с 1916 г., одноместный триплан с одним мотором «Клерже»; размах крыла — 8,08 м, площадь — 21,45 м кв., длина — 5,74 м, взлетный вес — 700 кг, максимальная скорость — 188 км/час (на высоте 4000 м — 158 км/час), скороподъемность на высоту 2000 м — 6 мин. 40 с, потолок — 6200 м; вооружение — 1-2 пулемета.

Сопвич F-1 (Кэмел) — с 1917 г., одноместный биплан с одним мотором «Клерже»; размах крыла — 8,5 м, площадь — 21,5 м кв., длина — 5,6 м, взлетный вес — 660 кг, максимальная скорость — 183 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 6 мин., потолок — 5800 м; вооружение — 2 пулемета.

Сопвич TF-2 (Саламандра) — с 1918 г., одноместный биплан' с одним мотором «Бентли» BR-2; размах крыла — 9,5 м, площадь —

23.5 м кв., длина — 5,9 м, взлетный вес — 1150 кг, максимальная скорость — 200 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 9 мин., потолок — 3960 м; вооружение — 2 пулемета.

Сопвич 5F-1 (Дельфин) — с 1918 г., одноместный биплан с одним мотором «Бентли» BR-2; размах крыла — 9,9 м, площадь —

24.5 м кв., длина — 6,78 м, взлетный вес — 911 кг, максимальная скорость — 180 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 6,5 мин., потолок — 5650 м; вооружение — 2 пулемета.

Хэндли-Пэйдж

В декабре 1914 г. Воздушный департамент британского Адмиралтейства выдал авиафирмам заказ на крупный двухмоторный аэроплан, предназначенный для дальнего противолодочного патрулирования. В начале 1915 г. фирма Хэндли-Пэйдж предложила проект аппарата, годного не только для поиска субмарин, но и для использования в качестве тяжелого бомбардировщика. Главным заказчиком оставалось Адмиралтейство, заинтересованное в возможности атаковать вражеские суда в гаванях и на якорных стоянках.

В марте 1915 г. фирма подписала контракт на 40 машин, а 18 декабря этого же года в воздух поднялась первая машина, названная «Хэндли-Пэйдж 0/100». Это был двухмоторный полуторап-лан с бипланным хвостовым оперением, деревянным каркасом и полотняной обшивкой. Двигатели и бензобаки в вытянутых обтекаемых гондолах крепились на межкрыльевых стойках. Для того

чтобы аэроплан мог помещаться в стандартных ангарах, полуко-робки крыльев сделали складывающимися поворотом назад вдоль фюзеляжа.

Большое внимание было уделено защите экипажа и силовых установок. Полностью закрытая остекленная кабина летчиков первоначально имела бронированный пол и заднюю стенку, моторы также были защищены броней. Однако в ходе испытаний это было сочтено излишним. Ради улучшения обзора и снижения веса решили пожертвовать комфортом и безопасностью, убрав бронирование и остекление. Экипаж машины состоял из 4-х человек: двух пилотов, носового и хвостового стрелков.

Первые машины поступили на вооружение в ноябре 1916 г. в 3-е крыло RNAS, базировавшееся на севере Франции. Первоначально на машинах осуществлялось патрулирование над Ла-Маншем и вдоль берегов Фландрии. Затем аппарат стали привлекать к более серьезным операциям. С марта 1917 г. они совершали групповые налеты на германские военные заводы, железнодорожные станции и базы подводных лодок. Несколько машин было отправлено в Грецию и в Палестину. Одна из них участвовала в бомбардировке Константинополя.

В ходе серийного выпуска продолжалось совершенствование аппарата. После сдачи 46-го экземпляра фирма стала производить новую модификацию «0/400», отличашвуюся моторами повышенной мощности, усиленным силовым набором, а также рядом изменений в топливной системе. Также был значительно увеличен объем бензобаков. «Хэндли-Пэйдж 0/400» был оборудован радиотелеграфной станцией, для чего был введен пятый член экипажа — радист, выполнявший также обязанности бомбардира. Эта модификация явилась самым массовым тяжелым бомбардировщиком Первой мировой войны. Всего было построено 554 машины такого типа. Аппараты активно применялись на западном фронте, отдельные экземпляры — в Палестине и в Македонии.

С августа 1918 г. регулярно бомбили германские промышленные центры в Сааре и Рейнской области. С сентября англичане нагружали аппарат сверхтяжелыми по тем временам 750-кг бомбами.

К началу ноября в дивизионах на фронте числилось 258 машин модификации «0/400».

Двигатели: модификация «0/100» — 2 мотора «Роллс-Ройс» «Игл II» 250 л. с., на последних 6 экземплярах — Санбим «Кос-сак» 320 л. с.; модификация «0/400» — 2 мотора «Роллс-Ройс» «Игл IV, VII или VIII» от 285 до 375 л. с., иногда «Либерти» 400 л. с. или «Фиат» 260 л. с., или Санбим «Маори» 275 л. с. Вооружение: носовая и хвостовая турели спаренных «Льюисов» с рельсовой направляющей (иногда 1 или 2 таких же турели по бортам), бомбовая нагрузка от 800 до 920 кг.

Хэндли Пэйдж 11 (НР/100) — с 1916 г.; размах крыла — 30,48 м, площадь — 153 м кв., длина — 19,5 м, взлетный вес — 6350 кг, два мотора «Роллс-Ройс», максимальная скорость — 132 км/час, потолок — 2100 м, вооружение — 4 пулемета, 454 кг бомб.

Хэндли Пэйдж 12 (НР/400) — с 1917 г.; размах крыла — 30 м, площадь — 152 м кв., длина — 18,85 м, взлетный вес — 6309 кг, два мотора «Роллс-Ройс», максимальная скорость — 158 км/час, скороподъемность на высоту 3000 м — 30 мин., потолок — 2400 м, вооружение — 5 пулеметов, 810 кг бомб.

Хэндли Пэйдж 15 (НР/1500) — с 1917 г.; размах крыла — 30,30 м, площадь — 279 м кв., длина — 18,8 м, взлетный вес — 13 500 кг, четыре мотора «Роллс-Ройс», максимальная скорость — 160 км/ час, скороподъемность на высоту 3000 м — 21 мин., потолок — 3300 м, вооружение — 4 пулемета, 3300 кг бомб.

Также в боевых действиях участвовали

Авро 504 — с 1914 г., двухместный биплан с одним мотором «Гном»; размах крыльев — 10,98 м, площадь — 30,7 м кв., длина — 8,98 м, взлетный вес — 828 кг, максимальная скорость — 140 км/ час, скороподъемность на высоту 1100 м — 7 мин., потолок — 3650 м, вооружение — 2 пулемета, 37 кг бомб.

Армстронг-Витворт FK-8 — с 1916 г.; размах крыла — 13,26 м, площадь — 37,6 м кв., длина — 9,45 м, взлетный вес — 1275 кг, один мотор «Бердмор», максимальная скорость — 149 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 10 мин., потолок — 3962 м, вооружение — 2 пулемета, 73 кг бомб.

Бристоль Д «Скаут» (Разведчик) — с 1914 г., одноместный биплан с одним мотором «Рон»; размах крыльев — 7,5 м, площадь —

18,4 м кв., длина — 6,3 м, взлетный вес — 543 кг, максимальная скорость — 150 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 10 мин. 40 с, потолок — 4700 м; вооружение — 36,5 кг бомб.

Бристоль F.2B — с 1916 г., двухместный биплан, с одним мотором «Роллс-Ройс»; размах крыльев — 11,96 м, площадь — 37,68 м кв., длина — 7,87 м, взлетный вес — 1261 кг, максимальная скорость — 192 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м —

6,5 мин., потолок — 6100 м; вооружение — 2 пулемета.

Бристоль 13 М (R-1) — с 1918 г., двухместный биплан с одним мотором «Испано Сюиза»; размах крыльев — 12,8 м, площадь — 42,5 м кв., длина — 8,2 м, взлетный вес — 1274 кг, максимальная скорость — 176 км/час, скороподъемность на высоту 1500 м — 8 мин.; вооружение — 2 пулемета.

Бристоль 24 Мк-1 (Брэмер) — с 1918 г., пятиместный триплан с четырьмя моторами «Пума»; размах крыльев — 24,9 м, площадь — 176 м кв., длина — 15,6 м, взлетный вес — 6120 кг, максимальная скорость — 164 км/час, скороподъемность на высоту 1800 м — 14,2 мин., потолок — 4260; вооружение — 5 пулеметов, 2260 кг бомб.

Бристоль М1С — с 1918 г., одноместный моноплан, с одним мотором «Рон»; размах крыльев — 9,38 м, площадь — 13,5 м кв., длина — 6,24 м, взлетный вес — 609 кг, максимальная скорость — 210 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 5 мин. 50 с, потолок — 6400 м; вооружение — 2 пулемета.

Блэкбор Кэнгуру — с 1917 г.; размах крыла — 22,8 м, площадь — 78 м кв., длина — 14 м, взлетный вес — 3636 кг, два мотора «Роллс-Ройс», максимальная скорость — 160 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 18 мин., потолок — 3430 м, вооружение — 3 пулемета, 490 кг бомб.

ВЕ-2 (2а, 2Ь) — с 1911(14) г., двухместный биплан с одним мотором «Гном»; размах крыльев — 11,7 м, площадь — 34,5 м кв., длина — 8,9 м, взлетный вес — 730 кг, максимальная скорость — 112 км/час, скороподъемность на высоту 3000 м — 22 мин., потолок — 3048 м.

ВЕ-2е — с 1916 г., двухместный биплан с одним мотором «RAF» la; размах крыльев — 12,42 м, площадь — 34,5 м кв., длина — 8,31 м, взлетный вес — 953 кг, максимальная скорость — 132 км/час, скороподъемность на высоту 1700 м — 20 мин., потолок — 3050 м; вооружение — 1-2 пулемета, 100 кг бомб.

FE-2b — с 1914 г., двухместный ферменный биплан с одним мотором «Бердмор»; размах крыльев — 14,56 м, площадь — 46 м кв., длина — 9,84 м, взлетный вес — 1376 кг, максимальная скорость — 130 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 19 мин., потолок — 3350 м; вооружение — 2 пулемета.

FE-8 — с 1916 г., ферменный биплан с мотором «Рон»; размах крыльев — 9,6 м, площадь — 20,2 м кв., длина — 7,22 м, взлетный вес — 670 кг, максимальная скорость — 150 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 9 мин. 10 с, потолок — 4400 м; вооружение — 2 пулемета.

RE-8 — с 1916 г., двухместный биплан с одним мотором «RAF» 4а; размах крыльев — 12,98 м, площадь — 35 м кв., длина — 8,5 м, взлетный вес — 1215 кг, максимальная скорость — 164 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 21 мин., потолок — 4100 м; вооружение — 2-3 пулемета, 118 кг бомб.

Виккерс FB-5 (Ганбас) — с 1914 г., двухместный биплан с одним мотором «Гном»; размах крыльев — 11,1м, площадь — 35,5 м кв., длина — 8,3 м, взлетный вес — 930 кг, максимальная скорость — 112 км/час, скороподъемность на высоту 1500 м — 16 мин., потолок — 2700 м; вооружение — 1 пулемет.

Виккерс FB-9 — с 1915 г., двухместный биплан с одним мотором «Гном»; размах крыльев — 10,3 м, площадь — 31,6 м кв., длина — 8,5 м, взлетный вес — 858 кг, максимальная скорость — 133 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 19 мин., потолок — 3350 м; вооружение — 1 пулемет.

Мартинсайд G-102 — с 1916 г.; размах крыла — 11,59 м, площадь — 32,2 м кв., длина — 8,24 м, взлетный вес — 1116 кг, один мотор «Бердмор», максимальная скорость — 107 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 9 мин., потолок — 4880 м, вооружение — 1 пулемет, 118 кг бомб.

AD-тип 1000 — с 1915г., пятиместный биплан с двумя моторами «Санбим» 8; размах крыльев — 35 м; вооружение — 1 пушка.

mopTS-81 - с 1914 г., двухместный биплан с одним мотором «Гном»; вооружение — 1 пушка.

Шорт Бомбер — с 1916 г.; размах крыла — 25,91 м, площадь —

62,2 м кв., длина — 13,72 м, взлетный вес — 3084 кг, один мотор «Роллс-Ройс», максимальная скорость — 124 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 26 мин., потолок — 2890 м, вооружение — 2 пулемета, 420 кг бомб.

Гидросамолеты

Феликстове-Порте F-2a — с 1916 г., четырехместный биплан с двумя моторами «Игл» 8; размах крыльев — 29,6 м, площадь — 105 м кв., длина — 13,2 м, взлетный вес — 4980 кг, максимальная скорость — 153 км/час, скороподъемность на высоту 3000 м — 39,5 мин., потолок — 3000 м; вооружение — 4 пулемета, 210 кг бомб.

Феликстове-Порте F-3—с1917г., четырехместный биплан с двумя моторами «Игл» 8; размах крыльев — 31м, площадь — 132,8 м кв., длина — 14,9 м, взлетный вес — 5580 кг, максимальная скорость — 153 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 24 мин., потолок — 2450 м; вооружение — 4 пулемета, 420 кг бомб.

Фэри 127 (N-9) — с 1917 г., двухместный биплан с одним мотором «Фалькон» 1; размах крыльев — 15,25 м, площадь — 39 м кв., длина — 10,7 м, взлетный вес — 1730 кг, максимальная скорость — 137 км/час, скороподъемность на высоту 1500 м — 9,5 мин., потолок — 2640 м; вооружение — 1 пулемет.

РОССИЯ

Анатра

Двухместный цельнодеревянный биплан с полотняной обшивкой. Разработка начата летом 1915 г. на Одесском заводе, принадлежавшем банкиру А.А. Анатре. Авторы проекта В.В. Хиони и французский инженер Декан. Первый полет 19 декабря 1915 г. После многочисленных доработок утвержден эталонный образец и 26 апреля 1916 г. завод подписал договор с УВВФ на 80 машин.

Завод освоил производство двухместного самолста-разведчи-ка «Анатра-Д». Эта машина строилась по типу «Лебедь-12», но отличалась от него меньшими размерами.

Первый серийный самолет «Анатра-Д» (Анаде, Анатра-Декан) был выпущен 16 мая 1916 г. Первые самолеты этого типа, поступившие на вооружение в середине 1916 г., приняли участие в боевых действиях. Пилоты отмечали вялую реакцию на рули и тенденцию сваливаться на нос во время планирования, затем обратили внимание на недостаточное охлаждение двигателя. Заводские конструкторы приняли меры к ликвидации этих недостатков. Новая машина с более мощными двигателями «Клерже» (модификация «Анакле» или «Анаклер») получила впоследствии название «Анатра-Клер». На фронт начала поступать летом 1916 г. До ноября 1917 г. было построено 170 машин.

Несмотря на множество аварий обе модификации широко применялись в русских ВВС, состояли на вооружении многих корпусных авиаотрядов южного и юго-западного фронтов.

Следующая модификация, разработанная в первой половине 1916 г. под более мощный мотор «Сальмсон», имела слегка увеличенные размеры, фанерную обшивку и называлась «Анасаль». Впервые поднялась в воздух 25 июля 1916 г., затем долго доводилась и была запущена в серийное производство лишь в начале 1917 г. Всего построено не более 70 машин. В феврале 1917 г. выпущено несколько машин с двигателем в 160 л. с. (модификация «Анатра-

ДСС» или «Анасаль-СС»). Этот самолет применялся не только как разведчик и корректировщик, но и как двухместный истребитель.

Двигатель: «Гном-Моносупап» 100 л. с., «Клерже» 110 л. с., «Сальмсон» 150 или 160 л. с. Вооружение: 1 шкворневый «Льюис», «Кольт» или «Максим» в задней кабине, иногда синхронный «Виккерс» или «Кольт»; на последней модификации оба варианта одновременно.

ТТД: размах крыла (Анасаль) — 11,5 м (11,42), площадь — 35 м кв.(37), длина — 7,7 м (8,1), взлетный вес — 865 кг (1164), максимальная скорость 132 км/час (144), скороподъемность на высоту 2000 м — 16 мин. (на 3000 м — 24 мин.), потолок — 4000 м (4300), вооружение — 2 пулемета, 100 кг бомб.

Лебедь

Цельнодеревянный двухстоечный биплан со смешанной обшивкой. Фюзеляж фанерный, крылья и оперение обшиты полотном. Спроектирован на базе трофейного германского Альбатроса модификации С-И, захваченного русскими летом 1915 г. Осенью того же года слегка поврежденный аэроплан доставили на завод В.А. Лебедева с предложением разработать аналогичную машину, установив на нее вместо германского двигателя «Мерседес» двигатель «Сальмсон» отечественного производства. Первый аппарат такого типа, названный «Лебедь 12» поднялся в воздух (28 декабря 1915 г.) 10 января 1916 г.

А (19 апреля) 2 мая 1916 г. завод Лебедева подписал с ГВТУ договор на постройку 225 машин. Первые 10 машин были сданы военному ведомству в августе 1916 г. 10 (23) октября 1916 г. было принято решение заменить новым аппаратом во всех фронтовых авиаотрядах устаревшие машины «Вуазен». Всего до октября 1917 г. завод сдал 192 машины такого типа. Некоторые из них были изготовлены в учебном варианте: без вооружения, с кабиной учлета впереди, а инструктора — сзади; эта модификация обозначалась «Т-12».

Несмотря на ряд недостатков, трудное выведение из пикирования, пожары из-за засасывания выхлопных газов в кабину, широко использовался на фронте. Имел много модификаций (до 24).

Двигатель: «Сальмсон» 140, 150 или 160 л. с. Вооружение: 1 «Кольт» или «Льюис» на шкворневой установке, до 30 кг бомб

ТТД «Лебедь-12»: размах крыла — 13,15 м, площадь — 42 м. кв., длина — 7,96 м, взлетный вес — 1170 кг, максимальная скорость — 115 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 13 мин., потолок — 3000 м, вооружение — 2 пулемета, 100 кг бомб.

Илья Муромец

Цельнодеревянный многостоечный биплан с полотняной обшивкой. Первый многомоторный тяжелый бомбардировщик. Создан русским авиаконструктором И.И. Сикорским в 1913 г. на базе четырехмоторного аппарата «Русский Витязь». Первая машина, созданная на РБВЗ в Санкт-Петербурге поднялась в воздух 10 (23) декабря 1913 г. 12 (25) мая 1914 г. завод подписал договор с ГВТУ на изготовление 10 аппаратов такого типа. Всего за время войны построено около 80 машин.

В 1914 г. по заказу морского ведомства Сикорский создал самолет «ИМ-Б» (поплавковый). Самолет был на трех поплавках, 4 двигателя «Аргус» по 100 л. с. на нем были заменены двумя двигателями «Сальмсон по 200 л. с. Первый полет состоялся 14 мая 1914 г. На тот момент это был самый большой в мире гидросамолет.

Первая серийная модификация, названная в честь перелета первой машины такого типа из Петербурга в Киев 16-17 (29-30) июня 1914 г. «Илья Муромец Киевский» (ИМ-Б Киевский, серия Б), была оснащена двигателями «Аргус» (два но 140 и два по 125 л. с.) или «Сальмсон» (два по 200 и два по 135 л. с.) и имела экипаж 4 человека. Вооружение изначально не устанавливалось. Построено 6 машин (2 с «Аргусами», 4 с «Сальмсонами»), почти до середины 1915 г. применялись главным образом в качестве учебных.

Вторая модификация «ИМ-В» была несколько облегченной, уменьшенных размеров, с бензобаками, перенесенными на крышу фюзеляжа, вооруженная двумя пулеметами разных систем на шкворневых установках в надфюзеляжном вырезе верхнего крыла. Иногда брали ручной пулемет для стрельбы через окна в фюзеляже. Экипаж также 4 человека. Бомбовая нагрузка достигала 500 кг. В 1914-1915 гг. было построено около 30 машин «ИМ-В», оснащенных чаще всего 4-мя двигателями «Санбим» по 150 л. с.

Модификация «ИМ-Г» (ширококрылый) выпускалась с декабря 1915 г. Отличалась более крупными размерами, шириной (хордой) крыльев, усиленным стрелковым вооружением и увеличенным до 6 человек экипажем. Строилась с моторами различных типов. С моторами РБВЗ машины назывались «Руссобалтами», с мотрами «Рено» — «Ренобалтами». Эта модификация выпускалась с 1916 по 1918 г. и имела несколько субмодификаций. ИМ-Г-1 отличалась менее развитыми элеронами. ИМ-Г-2 отличалась более мощным вооружением (5 пулеметов), обеспечивавшими почти сферический обстрел, бомбовая нагрузка сократилась до 180 кг. (построено 8 самолетов). «ИМ-Г-3» — еще более мощно вооруженная модификация — добавлен пулемет в нижней люковой установке, внесены некоторые изменения в бензосистему. Бомбовая нагрузка до 190 кг (построено 8 самолетов). ИМ-Г-4 с еще более увеличенным запасом прочности силового набора (построено около 10 экземпляров). «ИМ» серии Д («ДИМ») значительно меньших размеров, чем все прочие модификации, с полностью остекленной носовой частью и 4-мя двигателями «Санбим» по 150 л. с. в тандемных силовых установках (построено 3 машины).

Первые «ИМ» поступили на восточно-европейский фронт осенью 1914 г. В декабре была создана ЭВК — первое в мире боевое соединение тяжелых многомоторных самолетов. По штату в ЭВК к концу 1915 г. входило 10 боевых и 2 учебных машины. Всего на восточном фронте действовало около 50 ИМ, совершивших более 300 боевых вылетов и сбросивших около 48 т бомб.

Илья Муромец Киевский — с 1913 г., пяти-семиместный биплан с четырьмя моторами «Аргус»; размах крыльев — 32 м, площадь — 182 м кв., длина — 22 м, взлетный вес — 5100 кг, максимальная скорость — 95 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 25 мин., потолок — 1500 м.

Илья Муромец Б — с 1914 г., пяти-семиместный биплан с четырьмя моторами «Аргус»; размах крыльев — 30,95 м, площадь — 150 м кв., длина —19 м, взлетный вес — 4600 кг, максимальная скорость — 105 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 30 мин., потолок — 3000 м; вооружение — 6 пулеметов.

Илья Муромец В — с 1915 г., биплан с четырьмя моторами «Аргус»; размах крыльев — 29,8 м, площадь — 125 м кв., длина —

17,1 м, взлетный вес — 4456 кг, максимальная скорость — 125 км/ час, скороподъемность на высоту 2000 м — 25 мин., потолок — 3700 м; вооружение — 6 пулеметов, 400 кг бомб.

Илья Муромец Г-1 — с 1915 г., биплан с четырьмя моторами «Санбим»; размах крыльев — 30,87 м, площадь — 148 м кв., длина — 17,1 м, взлетный вес — 6100 кг, максимальная скорость — 110 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 18 мин., потолок — 4000 м; вооружение — 6 пулеметов, 500 кг бомб.

Илья Муромец Д-1 — с 1916 г., биплан с четырьмя моторами «Санбим»; размах крыльев — 24,9 м, площадь — 132 м кв., длина — 15,5 м, взлетный вес — 4400 кг, максимальная скорость — 120 км/час, потолок — 3200 м; вооружение — 3 пулемета.

Илья Муромец Е-1 — с1917г., биплан с четырьмя моторами «Рено»; размах крыльев — 34,5 м, площадь — 220 м кв., длина —

18,8 м, взлетный вес — 7460 кг, максимальная скорость — 130 км/ час, скороподъемность на высоту 3000 м — 63 мин., потолок — 4000 м; вооружение — 6 пулеметов, 500 кг бомб.

Также принимали участие в боевых действиях

РБВЗ С-18 — с 1916 г., двухместный четырехстоечный биплан с двумя моторами «Санбим»; размах крыльев — 16,5 м, площадь — 58 м кв., длина — 9,75 м, взлетный вес — 2100 кг, максимальная скорость — 135 км/час, скороподъемность на высоту 2000 м — 18 мин., потолок — 4000 м; вооружение — 2 пулемета.

Сикорский С-16 — с 1915 г., двухместный биплан, с одним мотором «Гном»; размах крыльев —8 м, площадь — 25,4 м кв., длина — 5,9 м, взлетный вес — 676 кг, максимальная скорость — 120 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 8 мин., потолок — 3500 м; вооружение — 1 турельный пулемет.

Сикорский С-20 — с 1916 г., одноместный биплан, с одним мотором «Рон»; размах крыльев — 8,2 м, площадь — 17 м кв., длина — 6,5 м, взлетный вес — 570 кг, максимальная скорость — 190 км/час, потолок — 5900 м; вооружение — 1 синхронный пулемет.

Гидросамолеты

Григорович М-5 — с 1914 г., двухместный биплан с одним мотором «Гном»; размах крыльев — 13,62 м, площадь — 38 м кв., длина — 8,6 м, взлетный вес — 960 кг, максимальная скорость — 105 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 9,6 мин., потолок — 3300 м; вооружение — иногда 1 пулемет.

Григорович М-15 — с 1916 г., двухместный биплан с одним мотором «Испано Сюиза»; размах крыльев — 11,9 м, площадь —

34,5 м кв., длина — 8,3 м, взлетный вес — 1320 кг, максимальная скорость — 125 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 8,5 мин., потолок — 3500 м; вооружение — 1 пулемет.

ИТАЛИЯ

Капрони

Цельнодеревянный биплан с полотняной обшивкой и трехкилевым («трехрулевым») оперением. Экипаж — 4 человека (2 пилота, носовой и кормовой стрелки).

В 1913 г. итальянский авиаконструктор Джанни Капрони первым в Западной Европе, следя за сообщениями о полетах русского гиганта, взялся за конструирование тяжелого многомоторного аэроплана. Он создал принципиально новую схему двухбалочного трехмоторного аэроплана с коротким фюзеляжем-гондолой. Двигатель «Изотта-Фраскини» с толкающим винтом размещался в хвостовой части, а перед бипланной коробкой были установлены два «Гнома» с тянущими винтами.

Весной 1914 г. появилась первая модификация «Са.ЗО». Сложная ременная передача на двигатели с тянущими винтами вызывала много проблем, и конструктор перенес «Гномы» в носовые части балок, отказавшись от трансмиссии, а также заменил «Гномом» и «Изотту-Фраскини». Эта модификация, названная «Са.31», оказалась настолько удачной, что ею сразу же заинтересовались военные. Принятая на вооружение и запущенная в серийное производство машина получила марку «Са.1».

Дальнейшим развитием модели стал «Са.32» (Са.2) с тремя «Фиатами» Л. 10 жидкостного охлаждения. Эта машина также выпускалась серийно и состояла на вооружении нескольких бомбардировочных эскадрилий. Новая модификация с моторами «Изотта-Фраскини» по 150 л. с. называлась «Са.З». Эта серия стала наиболее массовой версией бомбардировщиков «Капрони» времен Первой мировой войны. Всего в Италии было построено 269 аэропланов такого типа. Ими были вооружены 15 итальянских и 2 французские бомбардировочные эскадрильи.

Франция купила лицензию на производство машины, и фирмой Эно-Пельтри было построено 60 аэропланов «Са.З», которые обозначались буквами СЕР (Caproni-Esnault-Pelterie).

Аппарат оснащался торпедной подвеской, получал различные мелкие усовершенствования, касавшиеся формы гондолы, конструкции шасси. «Са.36» был оборудован складывающимися крыльями, а «Са.37» крыльями уменьшенного размера. Однако все они имели общее военное обозначение «Са.З», за исключением санитарного варианта с закрытой кабиной «Са.ЗМ».

В целях безопасности почти всегда летали на боевое задание ночью. Впервые «Са.2» и «Са.З» бомбили австрийские войска в Каринтии 20 августа 1915 г. В дальнейшем эти итальянские трех-моторыне самолеты регулярно совершали налеты на военные и железнодорожные объекты Австрии, на города Лайбах (Любляна), Триест. Для этого им приходилось преодолевать высокогорные Альпы и вступать в воздушные бои с истребителями. Несколько самолетов не вернулись с заданий. 18 февраля 1916 г. на родной аэродром вернулся «Капрони», ведомый тяжело раненым пилотом; все остальные члены экипажа были мертвы.

В конце 1916 г. Капрони установил на свою машину 200-сильные моторы «Фиат», и, чтобы компенсировать возросший взлетный вес, добавил третье крыло. Этот гигантский триплан «Са.40» с восьмиколесной тележкой шасси выпускался серийно и участвовал в боевой работе. Бомбы в нем подвешивались вертикально, экипаж составлял 5 человек (2 пилота и 3 стрелка).

В начале 1917 г. появилась модификация «Са.41» с более узкой обтекаемой гондолой и тандемным расположением пилотов, затем «Са.42», на которые были установлены самые мощные по тем временам моторы «Либерти» в 400 л. с. По величине боевой нагрузки этот аэроплан в авиации союзников не имел себе равных, но их было немного; в 1917 г. построено всего 3 экземпляра, а в 1918 г. — 20.

Большая грузоподъемность этой модификации, носившей военное наименование «Са.4» привлекла внимание британского морского командования, закупившего 6 таких машин. Остальные состояли на вооружении двух итальянских бомбардировочных эскадрилий.

Кроме этого выпускались «Са.43» торпедоносец, «Са.51» с бипланным оперением, «Са.48», «Са.52», «Са.58» и «Са.59» — транспортные (без вооружения). В 1917 г. на вооружение была принята серия модификаций «Са.5», которые к окончанию войны вытеснили практически все предыдущие модификации «Капрони». В Италии их было выпущено 255 экземпляров, кроме этого «Са.5» выпускался по лицензии во Франции и в США.

Двигатели: «Гном» 3 по 80 л. с., «Изотта-Фраскини» 3 по 150 л. с., «Фиат» 3 по 200 л. с. («Са.5» — 3 по 300 л. с.), «Либерти» 3 по 400 л. с. Вооружение: 2 кольцевых турели в носовой и хвостовой части с одним или двумя пулеметами «Ревелли», до 450 кг бомб (с двигателями «Фиат» до 1200 кг, с двигателями «Либерти» до 1950 кг).

ТТД «Са.З» («Са.4»; «Са.5»): размах крыла — 22,2 м (29,9; 23), площадь — 98 м кв. (200; 150), длина — 10,9 м (15,1; 12,4), взлетный вес — 3312 кг (7460; 5312), максимальная скорость — 135 км/ час (140; 152), скороподъемность на высоту 4000 м — 40 мин. (на высоту 3000 м — 26 мин.), потолок — 4100 м (3900; 4500), дальность — 450 км (4-5 часов), вооружение — 4 (5; 3) пулемета, 500 (1950; 533) кг бомб.

Также в боевых действиях принимали участие

SP-2 — с 1916 г., биплан с одним мотором «Изотта-Фраскини»; размах крыльев — 16,74 м, площадь — 54, 75 м кв., длина — 10,77 м, взлетный вес — 1700 кг, максимальная скорость — 120 км/ час, скороподъемность на высоту 1000 м — б мин., потолок — 5000 м; вооружение — 2 пулемета, 60 кг бомб.

SIA-7B — с 1917 г., биплане одним мотором «Фиат» А12; размах крыльев — 13,32 м, площадь — 40 м кв., длина — 9,06 м, взлетный вес — 1100 кг, максимальная скорость — 200 км/час, скороподъемность на высоту 5000 м — 24 мин., потолок — 7000 м; вооружение — 2 пулемета, 60 кг бомб.

SAML S-1 — с 1917 г., биплан с одним мотором «Фиат» А12; размах крыльев — 13,80 м, площадь — 45 м кв., длина — 8,5 м, взлетный вес — 1420 кг, максимальная скорость — 151 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 5 мин.; вооружение — 2 пулемета, 90 кг бомб.

SVA-5 — с 1917 г., биплан с одним мотором «SPA» б А; размах крыльев — 9,1 м, площадь — 30 м кв., длина — 8,1 м, взлетный вес — 1050 кг, максимальная скорость — 220 км/час, скороподъемность на высоту 1000 м — 10 мин., потолок — 6000 м; вооружение — 1 пулемет, 90 кг бомб.

США

Гидросамолеты

Кертис Н.4 «Литл Америка» — с 1916 г., трехместный биплан с двумя моторами «Санбим»; размах крыльев — 28,3 м, площадь — 104 м кв., длина — 12,1 м, взлетный вес — 3630 кг, максимальная скорость — 135 км/час; вооружение — 2 пулемета, 190 кг бомб.

Кертис Н.12 «Лардж Америка» — с 1917 г., четырехместный биплан с двумя моторами «Игл» III; размах крыльев — 29,5 м, площадь —111м кв., длина — 14 м, взлетный вес — 4600 кг, максимальная скорость — 152 км/час, скороподъемность на высоту 1800 м — 14,5 мин., потолок — 3640 м; вооружение — 3 пулемет, 200 кг бомб.

Кертис NC — с 1918 г., шестиместный биплан с четырьмя моторами «Либерти»; размах крыльев — 38,5 м, площадь — 222,5 м кв., взлетный вес — 12700 кг, максимальная скорость — 155 км/ час, скороподъемность на высоту 1000 м — 10 мин., потолок — 1500 м; вооружение — 3 пулемет, 600 кг бомб.

Оглавление

Издательство ACT представляет серию «Энциклопедия военной техники»

В серии вышли следующие книги:

АРТИЛЛЕРИЯ XX ВЕКА ТАНКИ И САМОХОДНЫЕ УСТАНОВКИ ПОДВОДНЫЕ ЛОДКИ РЕАКТИВНЫЕ САМОЛЕТЫ БИПЛАНЫ, ТРИПЛАНЫ, ГИДРОСАМОЛЕТЫ САМОЛЕТЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ЭСМИНЦЫ И ЭСКОРТНЫЕ КОРАБЛИ

По вопросам оптовой покупки книг «Издательской группы АСТ» обращаться по адресу:

Звездный бульвар, дом 21, 7-й этаж Тел. 215-43-38, 215-01-01, 215-55-13

Книги «Издательской группы АСТ» можно заказать по адресу:

107140, Москва, а/я 140, АСТ-«Книги по почте»

Издательская группа ACT

Издательская группа ACT, включающая в себя около 50 издательств и редакционно-издательских объединений, предлагает вашему вниманию более 20 ООО названий книг самых разных видов и жанров.

Мы выпускаем классические произведения и книги современных авторов.

В наших каталогах — интеллектуальная проза, детективы, фантастика, любовные романы, книги для детей и подростков, учебники, справочники, энциклопедии, альбомы по искусству, научно-познавательные и прикладные издания, а также широкий выбор канцтоваров.

В числе наших авторов мировые знаменитости:

Сидни Шелдон, Стивен Кинг, Даниэла Стил, Джудит Макнот, Берт-рис Смолл, Джоанна Линдсей, Сандра Браун, создатели российских бестселлеров Борис Акунин, братья Вайнеры, Андрей Воронин, Полина Дашкова, Сергей Лукьяненко, братья Стругацкие, Фридрих Незнанский, Виктор Суворов, Виктория Токарева, Эдуард Тополь, Владимир Шитов, Марина Юденич, Виктория Платова, Чингиз Абдуллаев; видные ученые деятели академик Мирзакарим Норбе-ков, психолог Александр Свияш, авторы книг из серии «Откровения ангелов-хранителей» Любовь Панова и Ренат Гарифзянов, а также любимые детские писатели Самуил Маршак, Сергей Михалков, Григорий Остер, Владимир Сутеев, Корней Чуковский.

Издательская группа ACT

129085, Москва, Звездный бульвар, д. 21,7-й этаж Справки по телефону:

(095) 215-01-01, факс 215-51 -10

E-mail: astpub@aha.ru Книги издательской группы ACT вы сможете заказать и получить по почте в любом уголке России. Пишите:

107140, Москва, а/я 140

ВЫСЫЛАЕТСЯ БЕСПЛАТНЫЙ КАТАЛОГ

Книги издательской группы ACT вы сможете заказать и получить по почте в любом уголке России. Пишите:

107140, Москва, а/я 140

ВЫСЫЛАЕТСЯ БЕСПЛАТНЫЙ КАТАЛОГ

Вы также сможете приобрести книги группы ACT по низким издательским ценам в наших фирменных магазинах:

Регионы

г. Архангельск, 103-й квартал, ул. Садовая, д. 18, тел. (8182) 65-44-26

Illllllllllllll

г. Белгород, пр. Б. Хмельницкого, д. 132а, тел. (0722) 31-48-39

г. Калининград, пл. Калинина, д. 17-21, тел. (0112) 44-10-95

г. Краснодар, ул. Красная, д. 29, тел. (8612) 62-55-48

г. Курск, ул. Ленина, д. 11, тел. (0712) 22-39-70

г. Н. Новгород, пл. Горького, д. 1/16, тел. (8312) 33-79-80

г. Новороссийск, сквер имени Чайковского, тел. (8612) 68-81 -27

г. Оренбург, ул. Туркестанская, д. 23, тел. (3532) 41 -18-05

г. Ростов-на-Дону, пр. Космонавтов, д. 15, тел. (88632) 35-99-00

г. Рыбинск, ул. Ломоносова, д. 1 / Волжская наб., д. 107, тел. (0855) 52-47-26

г. Рязань, ул. Почтовая, д. 62, тел. (0912) 20-55-81

г. Самара, пр. Кирова, д. 301, тел. (8462) 56-49-92

г. Смоленск, ул. Гагарина, д. 4, тел. (0812) 65-53-58

г. Тула, пр. Ленина, д. 18, тел. (0872) 36-29-22

г. Череповец, Советский пр., д. 88а, тел. (8202) 53-61-22

Издательская группа ACT

129085, Москва, Звездный бульвар, д. 21, 7-й этаж

Справки по телефону:

(095) 215-01-01, факс215-51-10

E-mail: astpub@aha.ru

Книги издательской группы ACT вы сможете заказать и получить по почте в любом уголке России. Пишите:

107140, Москва, а/я 140

ВЫСЫЛАЕТСЯ БЕСПЛАТНЫЙ КАТАЛОГ

Вы также сможете приобрести книги группы ACT по низким издательским ценам в наших фирменных магазинах:

Москва

м. «Алексеевская», Звездный б-р, д. 21, стр. 1, тел. 232-19-05

11111 I 11111111

м. «Алтуфьево», Алтуфьевское шоссе, д. 86, к. 1

м. «Варшавская», Чонгарский б-р, д. 18а, тел. 119-90-89

м. «Крылатское», Осенний б-р, д. 18, к. 1

м. «Кузьминки», Волгоградский пр., д. 132, тел. 172-18-97

м. «Павелецкая», ул. Татарская, д. 14, тел. 959-20-95

м. «Перово», ул. 2-я Владимирская, д. 52, тел. 306-18-91,306-18-97

м. «Пушкинская», «Маяковская», ул. Каретный ряд, д. 5/10,

тел. 209-66-01,299-65-84

м. «Сокол», Ленинградский пр., д. 76, к. 1,

Торговый комплекс «Метромаркет», 3-й этаж, тел. 781-40-76

м. «Сокольники», ул. Стромынка, д. 14/1, тел. 268-14-55

м. «Таганская», «Марксистская», Б. Факельный пер., д 3, стр. 2, тел. 911-21-07

м. «Царицыно», ул. Луганская, л 7, к. 1, тел. 322-28-22

Торговый комплекс «XL», Дмитровское шоссе, д. 89, тел. 783-97-08

Торговый комплекс «Крокус-Сити», 65—66-й км МКАД, тел. 942-94-25

Издательская группа ACT

129085, Москва, Звездный бульвар, д. 21, 7-й этаж

Справки по телефону:

(095) 215-01-01, факс215-51-10

E-mail: astpub@aha.ru

Рохмистров Владимир Геннадьевич Авиация великой войны

Редакторы В. Муромский, А. Сидорович Художественный редактор О. Адаскина Компьютерный дизайн: Ю. Хаджи Компьютерная верстка: В. Смолянинов Корректор А. Владимирова

Общероссийский классификатор продукции ОК-005-93, том 2; 953004 — научная и производственная литература

Санитарно-эпидемиологическое заключение № 77.99.02.953. Д.000577.02.04 от 03.02.2004 г.

ООО «Издательство АСТ»

667000, Республика Тыва, г. Кызыл, ул. Кочетова, д. 28 Наши электронные адреса:

E-mail: astpub@aha.ru

ОАО «ВЗОИ»

143000, Московская обл., г. Одинцово-6, ул. Союзная, д. 7

При участии ООО «Харвест».

Лицензия № 02330/0056935 от 30.04.04.

РБ, 220013, Минск, ул. Кульман, д. 1, корп. 3, эт. 4, к. 42.

Республиканское унитарное предприятие «Издательство «Белорусский Дом печати».

220013, Минск, пр. Ф. Скорины, 79. Зак. 1775.

Открытое акционерное общество «Полиграфкомбинат им. Я. Коласа».

220600, Минск, ул. Красная, 23.

ISBN 5-17-015Ь05-7 9Н785170м156054

Первая мировая война явилась своеобразным испытательным полигоном для применения результатов технического прогресса. В это время значительно усилилась роль авиации. Если в начале войны использовалась лишь авиаразведка, то к концу 1918 г. боевые действия охватили все воздушное пространство. Самолеты-разведчики, истребители, бомбардировщики и штурмовики — все они сформировали новый род войск и изменили стратегию и тактику ведения войны.

1

Рассказ написан весной 1910 г., вскоре после авиационной педели в Петербурге.

(обратно)

2

Все даты (кроме заключенных в скобки) даются по Григорианскому календарю (новый стиль).

(обратно)

3

Некоторые исследователи утверждают, что первым па аппарате тяжелее воздуха взлетел па самолете своей конструкции русский генерал-майор в отставке А.Ф. Можайский (1825-1890). (7) 20 июня 1883 г. вблизи станции Дудсргоф в Красном Селе, возле лагеря кавалерийского училища, он построил наклонную плоскость, скатываясь по рельсам которой, аппарат должен был набрать необходимую для взлета скорость. При испытаниях аппарат приподнялся, ему, по всей видимости, удалось отделиться от земли, по при взлете он накренился, задел за забор, окружавший место постройки, крылом и сломался. Как показали расчеты, сделанные конструкторами уже в начале XX века по чертежам Можайского, этот самолет не смог бы летать из-за множества ошибок, допущенных изобретателем в оценке аэродинамических качеств аппарата.

(обратно)

4

Впервые отделиться от земли па аэроплане собственной конструкции Сантос-Дюмону удалось 22 августа 1906 г. И, хотя преодоленное им в тот раз расстояние было совсем незначительным, именно с этого момента в Европе окончательно перестали сомневаться в возможности летать па аппаратах тяжелее воздуха.

(обратно)

5

Русский фунт равнялся сороковой части пуда, примерно 0,41 кг, то есть 12 ООО фунтов соответствует весу около 5 т (300 иудов).

(обратно)

6

Первая рекогносцировка позиций противника с аэроплана была проведена 22 октября 1911 г. итальянским пилотом капитаном Пьсцца па аппарате Блерио.

(обратно)

7

Даже в 1917 г. военное ведомство России в массовом количестве заготовляло такие стрелы. Акционерному обществу «Дека* в начале года было заказано 400 тыс. «пуль для метания с аэропланов». Завод к июлю сдал этот заказ армии.

(обратно)

8

Тогда в Ливии было использовано в военных целях 20 самолетов. Сначала 5 в качестве разведчиков, которые пилотировали Джулио Гавотти, Пьсцца, Мойцо, Посси и Руда. Затем нашли им дополнительное применение, снабдив их калий-нитратпыми бомбами, которые они бросали с 300 и 500-метровой высоты в турецкие войска.

(обратно)

9

В 1912 г. ка III Воздухоплавательной выставке в Париже впервые экспонировался «блиндированный» моноплан « Моран-Сол ньс» ссигарооб-разиым корпусом, полностью обшитым листовой сталыо. И хотя по замыслу конструктора сталь была применена не столько для зашиты пилотов, сколько для укрепления конструкции самолета, летчики на этих машинах стали мепее уязвимыми.

(обратно)

10

Мольткс Хельмут Карл (1800-1891) — граф, германский фельдмаршал. В 1858-1888 гг. начальник генштаба, фактически командующий в войнах с Данией, Австрией и Францией. Пропагандировал идеи неизбежности войны, внезапного нападения и молниеносного разгрома.

(обратно)

11

Мольткс Хельмут Иоганн (1848-1916) — граф, германский генерал-полковник. В 1906-1914 гг. начальник Генштаба и штаба Верховного главнокомандующего. Уволен за поражение в Марпском сражении.

(обратно)

12

Шлифен Альфред фон (1839-1913) — граф, германский генерал-фельдмаршал, сторонник молниеносной войны, создатель теории стратегического окружения.

(обратно)

13

Людендорф Эрих (1865-1937) — германский генерал. В 1914-1916 гг. фактический командующий германскими поисками на Восточном фронте. В 1916-1918 гг. — гланнокомандующий германскими вооруженными силами.

2 Авиация великой войны

(обратно)

14

Жоффр Жозеф Жак (1852-1931) — марш ал Фраи ци и. В 1911 -1914 гг начальник Генштаба. В 1914-1916 гг. главнокомандующий французской армией. Уволен в отставку за «Верденскую мясорубку».

(обратно)

15

Ллойд Джордж Дэвид (1863-1945) — английский политический деятель. В 1908-1915 гг. министр финансов, в 1916-1922 гг. премьер-министр Великобритании.

(обратно)

16

Старая французская военная поговорка «Si l’ost savait, I’ost battrait Post».

(обратно)

17

Брусилов Алексей Алексеевич (1853-1926)— русский полководец, генерал от кавалерии. В августе 1914 г. был назначен командующим 8-й армии Юго-Западного фронта, в марте 1916 г. — командующим Юго-Западного фронта, в мае 1917 г. — верховным главнокомандующим.

(обратно)

18

Степун Федор Августович (1884-1965) — русский философ, критик, журналист. В 1914-1917 гг. артиллерийский офицер, участвовал в военных действиях в Галиции, затем стал членом Временного правительства. После Октябрьской революции эмигрировал. Последние годы жил в Германии, был профессором кафедры истории русской культуры Мюнхенского университета.

(обратно)

19

Брусилов: «У нас было твердое убеждение, что артиллерию большого калибра подвезти нельзя, а германцы сумели скрыть те чудовищные калибры орудий, которые они приготовили для быстрой атаки крепостей, что впервые обнаружилось во время прохождения их через Бельгию».

(обратно)

20

Фош Фердинанд (1851-1929) — маршал Франции (1918). В 1914 г. командовал XX армейским корпусом. 5января 1915 г. назначен командующим Северным фронтом, 27 декабря 1916 г. смещен с должности. Получил приказ от нового командующего Нивсля: разработать план возможных операций на случай нарушения немцами нейтралитета Швейцарии. 12 января 1917 г. этот план был одобрен. С 15 мая 1917 г. начальник генерального штаба французских войск. С марта 1918 г. главнокомандующий союзными армиями во Франции.

(обратно)

21

Альберт 1 (1875-1934) — король Бельгии с 1908 г.

(обратно)

22

Очевидец — профессор Льежского университета Поль Гамслиус.

(обратно)

23

Крепость Льеж была построена знаменитым бельгийским военным инженером генералом Бриальмоном между 1880 и 1892 гг. Она имела 12 фортов (но 6 па каждом берегу Мааса), в пределах фортового пояса па Маасе было 13 мостов. Форты представляли собой сводчатые бетонные постройки с прикрытыми броней или расположенными во вращающихся броневых башнях орудиями. Вооружены они были орудиями трех основных калибров: четырьмя 120-мм, двумя 150-мм и двумя 210-мм, среди которых имелись и дальнобойные. Кроме того, каждый форт был вооружен четырьмя скорострельными 57-мм пушками, предназначенными для фланкирования рвов,.и пулеметами для отражения пехоты.

Однако по условиям современной войны, укрепления самого Льежа практически не являлись преградой для великолепно организованной и полной сил немецкой военной машины. Кроме того, несмотря па все усилия бельгийских военных, немецкие шпионы при помощи фотоаппаратов н авиации давно уточнили расположение всех укреплений восточного форпоста Бельгии.

(обратно)

24

Французский план войны за№ 17 был окончательно утвержден еще 15 апреля 1914 г. Однако главнокомандующий французской армией генерал Жоффр говорил, что планом кампании является основная идея, которая вынашивается в голове главнокомандующего, по не запечатлевается письменно.

(обратно)

25

Асквит Герберт Гсири (1852-1928) — граф Оксфорд. В 1908-1916 гг. премьер-министр Великобритании.

(обратно)

26

Британское военное руководство, хотя и не отказывало союзникам в военной помощи, однако, несмотря па все запросы французского военного командования, не давало никаких конкретных обещаний.

(обратно)

27

Интересно отмстить, что, начиная с 5 августа, Россия стала получать от Турции в лице Энвср-паши настойчивые и неоднократные заверения, что Турция пи с кем не связана. Болес того, с се стороны поступили даже предложения предоставить в распоряжение русского командования турецкую армию «для использования ее в своих целях». В то же время 2 августа между Турцией и Германией был подписан дружественный трактат, сущность которого состояла в том, что, соблюдая нейтралитет, Турция, в случае вооруженного вмешательства России в австро-сербский конфликт, сохраняет за собой «casus foederis» (обязательство вступить в войну на стороне союзника).

Но несмотря па то, что, как говорит М.Н. Покровский, «в Петрограде желали получить турецкую столицу, а им предлагали турецкую армию», русское правительство в эти дни отнюдь не стремилось к обострению отношений с Портой, прекрасно осознавая собственную неготовность к войне на два фронта. Вопрос о притязаниях па проливы возник на повестке дня только в ноябре 1914 г.

Степун: «Славянского вопроса для леворадикальной интеллигенции так же не существовало, как вопроса Константинополя и Дарданелл».

(обратно)

28

От англ. Horse-Power — лошадиные силы.

(обратно)

29

Эмвср-иаша (1881-1922) - поенный министр Турции.

(обратно)

30

В России и это время широко обсуждался так называемый подвиг Гарро — яркое свидетельство пропагандистской кампании. Была издана брошюра: Быстров К. «Геройский подвиг французского авиатора Ролана Гарро. Гибель немецкого „Цеппелина"». Спешно сфабрикованная брошюра начиналась следующими словами: «(24 июля) 6 августа 1914 года телеграф принес известие о геройском подвиге Ролана Гарро...» Далее рассказывалась со всеми драматическими подробностями, вплоть до «врешь, не уйдешь, — сказал Ролан», история о том, как известный французский летчик погнался за цеппелином, производившим разведку в районе французской крепости Туль, догнал его, бросил в него бомбу, от которой цеппелин сумел уклониться (!), и только после этого, в качестве последнего средства, французский летчик решился па прямой таран гигантского снаряда. И погиб смертью героя. Вот так вскользь высказанное соображение о возможной встрече аэроплана с цеппелином вырастает порой в легенду и... предваряет действительные события. Мы видели, что происходило близ Туля 3 августа. Гарро же не только не было в той эскадрилье, по п погиб он в октябре 1918 г.

(обратно)

31

'* У выпускников гатчинской школы лета 1914 г. был свежим в памяти такой случай: «В погожий летний день над аэродромом с утра летал и учебные аэропланы, пилотируемые учлетами, имевшими по несколько самостоятельных вылетов. Один из пилотов, набрав высоту, начал повороте левым виражем, чтобы стать в общий круг, и в этот момент па пего налетел другой аэроплан, шедший потому же кругу. Столкнувшиеся аэропланы рухнули па землю. Из-под груды обломков извлекли разбив!пегося насмерть поручика Шеншина и находившегося в бессознательном состоянии, по не получившего никаких повреждений поручика Подгорного».

(обратно)

32

Германия захватила населенный пункт Циндао в китайской провинции Кяочао в ноябре 1897 года и за это время создала па полуострове военно-морскую базу. Японский флот при поддержке англичан блокировал эту германскую базу в первый же день войны.

(обратно)

33

Рсппспкаммф Павел Карлович (1854-1918) — русский генерал от кавалерии. Во время русско-японской войны командовал Цимхэчснским отрядом. Командовал карательным отрядом в Восточной Сибири в 1905— 1906 гг. В начале Первой мировой войны назначен командующим 1-й армией, в декабре смещен с должности как один из виновников поражения русских войск в Восточной Пруссии. Расстреляй по приговору революционного трибунала.

(обратно)

34

Жена поручика Псрсдкова жила по соседству с женой Нестерова.

(обратно)

35

Самсонов Александр Васильевич (1359-1914) — русский генерал от кавалерии (1910). Участник русско-турецкой войны 1877-1878 гг. В русско-японской войне 1904-1905 гг командовал конницей в армии А. Н. Куропаткипа. В начале Первой мировой войны назначен командующим 2-й армией.

(обратно)

36

Получено в главном штабе 25 августа.

(обратно)

37

Васильев Александр Алексеевич (1881-1918) — но образованию юрист, окончил во Франции школу Блерио и получил диплом пилота №192 в 1910 г. В том же году совершил беспосадочный перелет Елисаветполь — Тифлис па самолете «Блерио» и победил в групповом перелете Петербург — Москва (725 км); он оказался единственным из девяти летчиков долетевшим до финиша. С 1913 г. работал летчиком испытателем в Петербурге. С начала войны принимал участие в боевых действиях в качестве охотника. После неудачного побега из плена оказался в лагере строгого режима, где и умер.

(обратно)

38

Генерал Мартынов вернулся в Россию из плена в июле 1918 г.

(обратно)

39

Ни н одном издании не указано, кто являлся этим очевидцем; но, судя по всему, повествование ведется от имени короля Альберта.

(обратно)

40

В первые месяцы войны каждый липший предмет па борту аэроплана влиял на снижение скорости и высоты полета, поэтому летчики неохотно брали с собой бомбы и стрелы. Тем более, что 5-кг и 10-кг бомбы, имевшиеся в отрядах, обладали весьма незначительным действием.

(обратно)

41

Внезапность германского нападения — результат недоверия русского командования к данным воздушной разведки, все последние дни доносившей о концентрировании германских войск палевом фланге.

(обратно)

42

«Расстрел» русскими солдатами своего аэроплана прекратился лишь после того, как «услыхали пашу брапь».

(обратно)

43

Die Taubc — голубь (нем.) — так в Германии сначала называли монопланы Этриха, а позже Гарлаиа и Румплера.

(обратно)

44

Антверпен будет взят только 9 октября.

(обратно)

45

Немцы связали эту победу с именем Танненберг, которое было хороню известно с 1410 г. как место, где славяне наголову разбили тевтонских рыцарей.

(обратно)

46

Дирижабль Z-IX базироиался в Дюссельдорфе. От Дюссельдорфа до Гента но прямой не более 240 км. На западном фронте в это время более дальних разведок на дирижаблях не предпринималось.

(обратно)

47

Китчепер Гораций Герберт (1850-1916) — английский фельдмаршал. В 1900-1902 гг. — главнокомандующий войсками в Апгло-бурской войне. В 1914-1916 гг. — военный министр Великобритании.

Черчилль Уинстон Леонард Спенсер (1874-1965) — премьер-министр Великобритании в 1940-1945 гг. и 1951-55 гг. С 1911-1915 гг. — морской министр Великобритании. В1919-1921 гг. — военный министр и министр авиации.

(обратно)

48

А. Блок говорил, что шум пропеллера «ввел в мир новый звук».

(обратно)

49

Интересно отмстить, что именно в этот знаменательный день союзные державы заключили пакт, но которому все члены Антанты торжественно согласились не заключать сепаратного перемирия и не прекращать военных действий.

(обратно)

50

В этот день погиб сражавшийся в пехоте французский писатель Шарль Пеги (1873-1914). Он поднялся с земли и кричал остававшимся лежать солдатам: «Стреляйте! Стреляйте же, ради Бога!» Пуля попала ему в лоб.

(обратно)

51

Фраза в скобках вставлена в приказ не случайно; название Монмирай должно было напомнить французам об одной из славных побед Наполеона над пруссаками.

(обратно)

52

От псм. Feld — ноле и grau — серый. Так называли германских солдат за их серую форму, резко отличавшуюся от синих мундиров французской армии.

(обратно)

53

Приказ составлен на основании весьма обстоятельного донесения наблюдателя штабс-капитана Плотникова, летавшего в разведку утром этот дня с летчиком 9-го авиаотряда 3-й армии Малышевым.

(обратно)

54

18-19 августа н.с.

(обратно)

55

8 сентября н.с.

(обратно)

56

10 час. 30 мин. утра.

(обратно)

57

Эта идея в несколько трансформированном виде проявилась во Второй мировой войне. Немецкие летчики пытались уничтожить группы сильно вооруженных американских бомбардировщиков подвешенной па 1000-метровом тросе 250-кг бомбой.

(обратно)

58

♦...на одноместном были смяты клапаны», — из письма Кованько жене Нестерова. Военный летчик Кованько прибыл в отряд накануне. Он предлагал Нестерову атаковать австрийца в парс и принудить сто к посадке. Приказ Нестерова перебрать клапаны па его аэроплане некоторые расценивают как преднамеренный; при повторном появлении австрийца к полету был готов только один аэроплан. На предложение Кованько взять его па место лети аба, Нестеров ответил отказом.

(обратно)

59

Удар колесами шасси снес австрийцу верхнее крыло. Нижнее сложилось само, и машина, порхая, как огромная бабочка, упала вниз.

(обратно)

60

Когда аэропланы впервые начали подниматься в воздух, вопрос о их устойчивости стал паиважнейшим. Конструкторы и летчики стремились к непременному сохранению горизонтального положения аппарата и быстрого выравнивания его в случаях поворота и наклонов. Аппараты с естественной устойчивостью, способные спокойно планировать даже при выключенном моторе были к 1912 г. уже построены. Однако Нестеров, сначала рассчитав и затем доказав на практике свойство аэроплана безопасно возвращаться в положение правильного полета из всякого другого, сделал гигантский шаг вперед в развитии авиации. Его «мертвая петля» означала, что аппарат может лететь прямо вверх, затем опрокинуться (!) и лететь «вниз головой», и после всего вернуться в исходное положение. Для специалистов это означало целую революцию. А для старых генералов — пустые забавы.

Шишкевич: «Опыты военных летчиков, подобные тому, который проделал Нестеров, бесполезны... Наше Центральноеуиравлсиисотрицатслlino относится к подобным выступлениям военных летчиков». Здесь можно вспомнить н о наказании В.П. Чкалова за пролет под Кировским мостом в Ленинграде.

5 Авиация великой войны

(обратно)

61

Именно в этот 43-й день войны, согласно планам германского командования, должна была начаться переброска германских войск па Русский фронт после полнот разгрома французских армий.

(обратно)

62

Фалькспхайи Эрих фон (1861-1922) — германский генерал. В 1913-1914 гг. военный министр Германии, в 1914-1916 гг. — начальник Генштаба. Снят после «Верденской мясорубки». В 1916-1918 гг. командовал армией в Румынии, затем в Турции.

(обратно)

63

В газете имя было изменено.

(обратно)

64

1-й авиамарк, расположенный в Петрограде, обслуживал Северный фронт и авиационные школы Петрограда (командир — капитан Вегенер); 2-й парк дислоцировался в Варшаве и обеспечивал Западный фронт (командир - полковник Воротников); 3-й парк находился в Киеве и обслуживал Юго-Западный фронт (командир — капитан Макаровский);7-й парк, размещавшийся сначала в Пскове, а позже — в Твери, обслуживал Северо-Западный фронт (командир — полковник Бойпо-Радзсвич), также были свои парки у авиации Южного, Кавказского и Румынского фронтов.

(обратно)

65

В этом смысле интересно свидетельство хорошо понимавшего значение авиации Людендорфа накануне Таипспбергской победы, в котором германская авиация сыграла значительную роль. «Еще несколько случайностей имели место, прежде чем мы смогли окончательно увериться в победе. Рано утром 29 августа мы узнали из донесений летчика, что неприятельский армейский корпус двигается с юга па Найдспбург и уже приближается к городу...» Судя по тому, что донесение летчика названо случайностью, система проведения разведки в первые месяцы войны еще не была отработана полностью а только устанавливалась и па континенте. Если в первые числа августа все представлялось вполне правильно организованным (французские летчики строго по графику летали на разведку по предварительно распределенным секторам, что, однако, не спасло их от неожиданности появления цеппелина под Нанси), то с началом активных боевых действий такая организация работы быстро нарушилась необходимостью решать не входящие в график тактические задачи. Для того же, чтобы работать по графику и решать постоянно возникающие боевые задачи, требовалось гораздо больше машин. Поэтому в первые месяцы многие сектора фронта оставались без внимания авиации, что приводило к необратимым последствиям. Например, германские разведчики, увлеченные наступательным порывом, не смогли своевременно обнаружить перегруппировку французских войск, в результате чего фланговый удар 6-й армии Мопури практически предрешил исход не только Марпского сражения, по, возможно, и всей военной кампании.

(обратно)

66

Сикорский Игорь Иванович (1889-1972)— русский авиаконструктор. Построил первые в мире тяжелые многомоторные самолеты «Русский витязь» и «Илья Муромец». В 1919 г. эмигрировал в США.

(обратно)

67

Бурман Георгии Владимирович (1865-1922) — генерал-майор (1910). Окончил Николаевское Восипо-иижснсрное училище; начальник офицерской Электротехнической школы. Руководил воздушной обороной столицы до весны 1918 г.

(обратно)

68

В Германии вопрос о необходимости совместной работы артиллерии с авиацией обострился настолько, что высшее командование вышло с предложениями в военное министерство о создании специальных авиационных отрядов для обнаружения целей и корректирования артиллерийской! стрельбы.

(обратно)

69

Британская разведывательная авиация в 1914 г. за время боевых действий сделала 40 аэрофотоснимков.

(обратно)

70

Русские авпаразвсдчики с начала этого года были снабжены полуавтоматическим фотоаппаратом системы Поттс, рассчитанным па 50 фотоснимков и позволявшим четко фотографировать отдаленные предметы в масштабе 100 м в 1 см.

(обратно)

71

С начала 1915 г. французское правительство, озабоченное прежде всего созданием собственного мощного воздушного флота, распорядилось отменить выданное ранее разрешение па ввоз в Россию авиадвигателей «Сальмсоп».

(обратно)

72

В этом году создаются два первых истребительных авиаотряда и в русской армии. Один для защиты Варшавы, другой — царской Ставки.

(обратно)

73

Однажды летнаб даже был задушен в результате захвата винтом его шарфа.

(обратно)

74

В России большинство летчиков все еще продолжало летать па «Фар-маиах». Когда в начале 1915 г. ГВТУ попросило начальников авиаотрядов указать «случаи и результаты применения па некоторых аэропланах пулеметов и маузеров», то один из командиров авиационного отряда ответил: «Пулеметы па войне не применялись (хотя были установлены) ввиду невозможности запять выгодное маневренное положение. Маузеры не применялись (выбрасывание гильз не даст уверенности при ветре сзади), желательно нечто вроде ружья Лыоиса».

Впрочем, пулеметы «Максим» все же использовались, для облегчения у них срезали половину кожуха. Однако использовались они в начале войны в России только для вооружения тяжелых самолетов «Илья Муромец».

Вначале па них устанавливались пулеметы «Максим», затем «Лыоис» калибром 7,62 мм, имевшие скорострельность около 400 выстрелов в минуту. На верху фюзеляжа, между плоскостями, располагались два пулемета, стрелявшие вперед, в боковых окнах по одному пулемету, которые стреляли в стороны под углом около 60°. Один пулемет помещался в нижнем люкс стрелка и, наконец, па хвосте самолета устанавливалась задняя пулеметная точка, которую летчики называли «вороньим гнездом».

(обратно)

75

Стрельба поверх винта из пулеметов новейших систем крайне затрудняла летчиков, даже несмотря на то, что гашетка находилась па рукоятке управления. Как только расходовались имевшиеся в магазине пулемета «Лыоис» 47 патронов, надо было, наклонив пулемет, сменить диск. Все это приходилось проделывать одной рукой, что затрудняло маневрирование самолетом и давало явное преимущество противнику.

(обратно)

76

В этом году в России был создан самолет-истребитель (РБВЗ-16), вооруженный двумя пулеметами, из которых один синхронный.

(обратно)

77

Германия построила в 1915 г. — 4532 самолета.

(обратно)

78

В нача/ic этого года граф Цеппелин заявил, что если авиация будет развиваться такими темпами, то его дирижабли очень скоро станут ненужными.

(обратно)

79

В 1940 г. он стал главнокомандующим бомбардировочной авиации Британии.

(обратно)

80

В ([ювралс на Восточноевропейском театре у Германии имелось всего 9 привязных аэростатов, включая и крепостные.

(обратно)

81

Истребителями (от англ. destroyer) называли крупные миноносцы, в России — эскадренные миноносцы.

7 Авиация великой войны

(обратно)

82

Мощное вооружение «Муромцев» вводило всех в соблазн использовать их в качестве истребителей.

(обратно)

83

Полного единоначалия в руководстве русской авиацией не было. Фактически руководство авиационными силами фронтов вначале возлагалось па генерала от кавалерии барона фон Каульбарса. Только с конца 1915 г. при Ставке верховного главнокомандующего вопросами авиации действительно стал заниматься великий князь Александр Михайлович.

(обратно)

84

Нечто подобное для поражения живой силы и главным образом кавалерии применялось и русскими летчиками. Такие «стрелы» — свинцовые нули каплеобразной формы конструкции В.А. Слссарсва, снабженные стабилизатором из жести сбрасывались с большой высоты. Они превосходили размеры нормальных нуль в четыре раза. «Стрела» массой 30 г была способна пробить брусок дерева толщиной свыше 150 мм.

Из воспоминаний пилота Н. Лигова: «Снижаясь над противником, мы высовывались из кабины и опрокидывали фанерный ящик, в котором находились „стрелы". Падая, они приобретали колоссальную пробивную силу. Я видел, как „стрела", попав в темя всадника, пронзила насквозь и его лошадь».

(обратно)

85

Летчиков, пойманных при высадке шпиона, быдо приказано расстреливать на месте.

(обратно)

86

Максизси Август (1849-1945) — германский генерал-фельдмаршал. В Первую мировую войну сначала командовал корпусом в Восточной Пруссии, затем армией в Галиции, а затем группой армий в Сербии и Румынии.

(обратно)

87

Гарро рассчитал, что но сравнению с общей площадью омстасмого винтом диска поверхность двух лопастей весьма невелика — она составляет лишь сотые доли площади круга. По закону вероятности только 7% нуль встречается с лопастями. На этот случай Гарро предложил использовать треугольные металлические накладки па лопасти в месте их встречи с трассой стрельбы, которые предохранят винт, отклоняя попадающие в него нули.

(обратно)

88

Впервые химические средства в виде снарядов с удушающими газами были применены германскими войсками на Восточном фронте 31 января 1915 года.

Фалькспхайп: «Там, где, благодаря переходу к позиционной войне, какая-либо из сражающихся сторон имела время для применения в полном объеме средств обороны, зачастую оружие атакующего оказывалось также не на высоте. В результате приходилось стремиться к созданию такого оружия, которое могло бы успешно с ним состязаться, но изготовление которого было бы осуществимо и при учете ограниченных возможностей германской военной промышленности. Таким оружием являлись удушливые газы».

(обратно)

89

Здесь следует отмстить, что германская фирма LVG («Эльфаугс») запатентовала синхронизированный с мотором пулемет еще в 1913 г. Тогда же идея синхронизатора была предложена французским конструктором Солньс и инженером Ф. Шнейдером. Однако идея так и осталась псвоп-Л01ЦСПН0Й. Более того, в том же 1913 г. фирмой «Даймлер» была запатентована пушка, стрелявшая через полый вал редуктора, что также оставалось пока лишь на бумаге.

(обратно)

90

После войны па соборе в Генте была повешена табличка в память о молодом лейтенанте Варнсфорде, а соседняя улица названа его именем.

(обратно)

91

Дирижабль «Беркут» был построен во Франции в 1910 г., имел нежесткую систему, объем 2140 м3, скорость 35 км/час, потолок 2000 м, экипаж — 5-8 человек и запас горючего на 10 часов полета.

(обратно)

92

1 фут равен 12 дюймам иди 0,3048 м; то есть облако дыма на высоте немногим менее 2000 м, высота полета немногим мспее 1500 м.

(обратно)

93

В германские авиачасти поступили первые пробные тяжелые двухмоторные самолеты, построенные немецкой фирмой AEG (Allgcmeine Elektrizitaets Gescllschaft, Berlin — Всеобщая Электрическая Компания) — AEG-G-I.

(обратно)

94

По-французски — «Malgretout» (Мальгрэ ту).

9 Авиация великой войны

(обратно)

95

1 ярд равен 3 футам или 0,9144 м; 1 миля равна 1,852 км.

(обратно)

96

За день до этого из Блумбери уехал В. И: Ленин.

(обратно)

97

Вскоре звание аса будет присваиваться также и за три выполненных спецзадания.

(обратно)

98

Великий князь Александр Михайлович.

(обратно)

99

В этом году чет вертая часть всего офицерского летного состава русской авиации была награждена орденами Георгия 4-й степени. 56 офицеров получили Георгиевское оружие. 115 авиаторов-солдат (25%) были награждены солдатскими Георгиевскими крестами.

(обратно)

100

Охотниками и русской армии называли гражданских летчиков. Чтобы они выполняли боевую работу болесс эффективно нх также стали посылать в летные военные школы.

10 Авиация великой войны

(обратно)

101

И вес это несмотря па то, что радио было изобретено в России еще в 1905 г. А в 1911 г. полковником Сокольским был изобретен и испытан радиопередатчик для самолета. Начальники авиаотрядов говорили: «Едва ли есть в них надобность, кроме того, отнимают энергию и осложняют конструкцию». Однако в этом же 1915 г. русским ученым М.А. Бонч-Бруевичем была изобретена высоковакуумпая лампа, ознаменовавшая революцию в радиосвязи. Первый ламповый радиоприемник появился в 1917 г.

(обратно)

102

Этими слонами начинается стихотворение А.А. Блока «Авиатор», набросанное в 1910 г. во время знаменитой авиационной педели в Петербурге и закопченное позднее. В рукописи имеется посвящение В.Ф. Смиту, разбившемуся па глазах у Блока 14 мая 1911 г.

(обратно)

103

Французам удалось в 1916 г. установить па самолетах «Вуазен» 37-ми мм пушки Гочкиса, стрелявшие картсчыо. В этом году даже в России внедрялся оригинальный синхронизатор Дыбовского для двигателя «Рои».

(обратно)

104

В изданном в этом году в России «Руководстве воздушной фотографией по программе для испытаний военного летчика» говорилось: «Разведка, произведенная с летательного аппарата, толь ко тогда является ценной, когда в виде иллюстрации к донесению летчика приложена фотография всего того, что запечатлено всевидящим оком объектива».

(обратно)

105

В некоторых источниках говорится о 200 самолетах, однако полностью исправных и способных действительно выполнять боевые задачи в современных условиях боя было только около 100.

(обратно)

106

Около 300-мм.

(обратно)

107

Рихтг(х|юи летал в это время на «Альбатросе С-НЬ.

(обратно)

108

Рихтгофен описывает здесь свою вторую воздушную победу, которая также как и первая не вошла в окончательный счет его подтвержденных побед.

(обратно)

109

Это прозвище Рихтгофен получит лишь в следующем году.

(обратно)

110

Болес 6 т.

(обратно)

111

Слово «ас» в переводе с французского означает туз, а в разговорном языке «дока», мастер своего деда. По некоторым данным, «изобретателем» этого термина был майор дс Роз, командующий авиацией 11-й фрап-цузской армии, в состав которой входила знаменитая истребительная авиагруппа «Аистов». Возможно также, что первым стал называть лучших пилотов «тузами» кто-то из фронтовых газетчиков. Вслед за французами, термин «ас» начали использовать англичане, итальянцы и американцы, а после окончания войны он стал общепринятым.

Кроме понятия «лучший», слово «ас» имеет также и конкретное цифровое значение, которое, правда, варьировалось в зависимости от времени и страны. Изначально это были 4 победы для Германии, где регулярно публиковались списки наиболее результативных летчиков, правда, еще не называвшихся асами, и 5 побед для Франции, Америки и Италии (распространен нос мнение о том, что немецкие летчики становились асами после 7 побед пс соответствует действительности, по крайней мерс, применительно к периоду Первой мировой войны).

Кстати говоря, по окончании Первой мировой войны была подытожена статистика, давшая любопытные результаты. Оказалось, что асов чересчур много (только в Германии более 400!), и «планку» подняли до 10 побед. В таком значении термин «ас» до конца 1930-х гг. употреблялся в учебниках по тактике истребительной авиации, точнее — в их исторических разделах. В Англии слово «ас» имело только значение «лучший», и британские летчики воспринимали его именно в этом смысле. В царской России термин «ас» практически не употреблялся. Можно сказать, что тогда «мода па асов» туда еще пс дошла. В годы Гражданской войны слово «асе» (именно так, с двумя «с») стало встречаться па страницах советских газет, по лишь в значениях «лихой, отчаянный пилот, сорвиголова».

(обратно)

112

Керзон Джордж Натаписл (1859-1925) — английский политический деятель, маркиз, лидер консервативной партии. В 1899-1905 гг. вице-король Индии; в 1919-1924 гг. — министр иностранных дел Великобритании. Его именем («линия Керзона») названа установленная Верховным советом Антанты восточная граница Полыни.

(обратно)

113

В России в это время пользовались очень ненадежными парашютами Жюкмеса и то лишь в воздухоплавательных частях. Парашют Котельникова появился в армии только в мае следующего года.

(обратно)

114

Русские меры длины: сажень — 2,1336 м, дюйм — 2,54 см; соответственно, масштаб — 210 м в 1 см.

(обратно)

115

Русская мера длины верста равнялась 500 саженям (1,0668 км).

(обратно)

116

Русская мера длины аршин 71,12 см; соответственно 2 У2 арш. равняется 1,788 м.

(обратно)

117

Тем пс мспсс, на европейском фронте германские войска по-прежнему стремились во что бы то пи стало взять Верден.

(обратно)

118

В дальнейшем требования к боевым качествам самолетов продолжали расти. В 1917 г. от истребителей уже требовалась скорость около 200 км/час.

(обратно)

119

Ллойд Джордж: «Большие сражения па Сомме и впоследствии при Пашсиделс являются великолепной иллюстрацией длительной попытки своевременно уведомить неприятеля о наших намерениях. Дороги в течение педели были покрыты движением колонн войск; тяжелые орудия подавали одно за другим на транспортах и больших грузовиках; небо кишело аэроплапами-разведчикамп; в воздухе плавали воздушные шары, которые указывали противнику точное направление нашего удара...»

(обратно)

120

Операция проводилась 20-25 июня по старому стилю.

(обратно)

121

Около 120 кг.

(обратно)

122

К 1 июля 1916 г. из-за границы в Россию поступило 358 самолетов и 1160 двигателей. Таким образом, к середине 1916 г. из всего числа самолетов, поступавших в русскую армию, 73% были построены в России и только 27% — за границей.

За каждый строившийся в России самолет заграничной конструкции УВВФ платило фирме «Ныопор» но 1435 франков, фирме «Фарман» но 1800 франков. Только осенью 1916 г. иностранным авиационным фирмам было выплачено около двух миллионов франков золотом.

(обратно)

123

То, что даже в документе такого уровня наиболее серьезной из принятых мер считается приглашение четырех французских офицеров с их аппаратами, свидетельствует о широко распространившейся в России дискриминации всего отечественного. Вместо того, чтобы энергичнее помогать русским летчикам, их еще и самих, возможно, того не замечая, обижали.

(обратно)

124

Этот доклад (от 02.07.1916 г. по старому стилю) считается официальной точкой отсчета возникновения истребительных авиаотрядов в русской авиации.

Летом этого года были созданы при 11-й армии 1-я истребительная группа в составе 4-х авиаотрядов под командованием Казакова, несколько позже па Юго-Западном фронте — 2-я истребительная группа под командованием Крутепя, а па Западном фронте — 3-я истребительная группа, которой командовал русский летчик-ас Шереметьевский. На Западном фронте также действовал истребительный авиаотряд из гвардейских офицеров, подчиненный непосредственно великому князю Александру Михайловичу. Однако против всех ожиданий этот отряд не представлял собой никакой реальной силы. Летчики этого отряда плохо знали технику летного дела и пренебрежительно относились к механикам.

(обратно)

125

Этот эпизод имел место в Ковельском районе над р. Стырь.

(обратно)

126

Из перехваченного письма: «Блепдск (Па-де-Кале)... во вчерашнем ночном кошмаре но предварительным подсчетам погибло около тысячи двухсот человек...»

(обратно)

127

Орден «За храбрость» (фр.) — учрежден в 1667 г. Фридрихом Вильгельмом I, сначала назывался «Ordre de la Gencrositc» (орден «Великодушия»), Переименован в орден «За храбрость» Фридрихом II Великим в июне 1740 г. Первым из летчиков его получил Макс Иммельман, после чего орден получил известность как «Голубой Макс».

(обратно)

128

Наконец в русской армии было утверждено «Приказом» то, о чем командиры авиачастей просили уже почти два года. См. письмо капитана Гончарова от 24 января 1915 г.

(обратно)

129

«Альбатрос D I».

(обратно)

130

«Залетными» назывались деньги, выплачиваемые летчику-офицеру за совершение боевых (сопряженных с опасностью для жизни), служебных (но неотложному приказанию командования) и охранных полетов, «когда они совершаются по приказанию командующего армией пли лица, равного ему по власти».

(обратно)

131

Руководитель морскими воздушными судами, корвет-капитан Петер Штрасссрсщс 10 августа 1916 г. уверен по заявлял, что Англия могла быть выведена из войны благодаря массированным бомбардировкам с воздуха, для чего советовал установить террор прежде всего против гражданского населения.

(обратно)

132

Уже в сентябре германское верховное командование потребовало от правительства поголовной мобилизации, чтобы каждый немец в возрасте от 15 до 60 лет являлся военнообязанным и чтобы эта повинность, «хотя бы и с ограничениями, была распространена и на женщин».

(обратно)

133

Леной Хоукср —лучший па тот момент ас Великобритании, летавший на «DH2» — стал одиннадцатой жертвой Рихтгофена.

(обратно)

134

Около 3000 м.

(обратно)

135

Всего во Франции в 1916 г. подготовили 2700 летчиков разных национальностей.

(обратно)

136

«Eine bcsondcrc Art von Mcnschcnjagd». Так лучший германский ас Манфред фон Рихтгофен называл свою работу в истребительной авиации. Если русское слово «истребитель», использовавшееся уже к тому времени во флоте для эскадренных миноносцев, означало прямое назна-чснсие — истребление, уничтожение вражеских судов и подлодок, также французское «destructcur» и английское «destroyer», то нсмсцкосслово — Jagdflugzcug — буквально переводится «охотничий аэроплан».

(обратно)

137

В оригинале по-французски — «La petit rouge». В это время Рихтгофен летал на «Альбатросе D III». Рихтгофен пересел с «Альбатроса» на noBMii «Фоккер Dr 1» в сентябре 1917-го, сразу, как только машина прибыла па фронт. Впоследствии за окраску своей машины он получил прозвище «Красный барон», к которому почти неизменно прибавлялось «непобедимый». К 1918 г. для немцев он был национальным героем, а для союзников — самой большой проблемой в воздухе. Кайзер наградил его крестом за храбрость с персональной дарственной надписью и австрийским военным крестом от императора Франца-Иосифа. Его эскадрилья «Летающий цирк», прозванная так англичанами за пеструю раскраску истребителей, наводила па союзников ужас.

(обратно)

138

Яшта — сокращенное название истребителей группы но первым буквам — JSt. (jagdstaffcl).

(обратно)

139

Погибший па Русском фронте в июле Э. Пульпе, был в общем-то русским летчиком, служившим во Франции. Но он прибыл с французской эскадрильей и значился как французский летчик. Но таких было немного. Русские летчики воевали во Франции, па Салоникском фронте, па Балканах; английские и французские летчики воевали в России — это была обычная ситуация. Крутспь и сам стажировался во Франции и Англии. И претензия замечательного русского летчика относится, прежде всего, к тому низкопоклонству, которое испытывают в России ко всему заграничному.

(обратно)

140

Эта брошюра «Нашествие иноплеменников» была сначала опубликована в Лондоне, где Крутсиь находился па стажировке.

(обратно)

141

Германский морской летчик, капитан II ранга, командир Виндавского отряда гидросамолетов.

(обратно)

142

Грей: «В небе дистанцию определить сложно, ее можно только почувствовать. На то время 50 ярдов — сказочно большое расстояние, паши, например, предпочитали 50 футов. Правда, порой Р. признается, что открывал огонь и па расстоянии в 1000 ярдов».

(обратно)

143

Эта фраза свидетельствует о том, как существенно изменялись самолеты в это время всего за пару месяцев. Книга написана Рихтгофеном во время летнего отпуска в этом году

(обратно)

144

В португальские владения германский колониальный отряд ушел в конце ноября этого года. Никаких свидетельств командующего немецкими войсками в Восточной Африке Лсттова-Форбска о прибытии цеппелина пег, воздушный корабль не справился с этой задачей.

(обратно)

145

Ведомство признавало, что по сравнению с другими, «пулеметные установки инженера Колпакова гораздо надежнее, удобнее и лучше во всех отношениях».

(11) апреля 1917 г. Технический комитет УВВФ в составе П.А. Ботсза-та, А.П. Фап дер Флита, А.А. Лебедева и др. признал: «Предложенные г-ном Колпаковым пулеметные установки его системы могут быть рекомендованы (предпочтительно тип со штангой) для оборудования па аппаратах типа „Лс6сдь-12“; „Соивич“; „СПАД“ и т.д.,т.с. иабимоиоилапах со стрелком сзади».

(обратно)

146

«Хэндли Пэйдж».

(обратно)

147

Пстси Аири Филипп (1856-1951)— маршал Франции (1918). С 1914 г. — командующий армии, в 1917 г. — главнокомандующий. В1940-1944 г. — глава французского «Вишистского» правительства; в 1945 г. приговорен к расстрелу (заменен пожизненным заключением).

(обратно)

148

Один гори (двадцатый) немцам удалось обнаружить и ликвидировать. 17 Авиация великой войны

(обратно)

149

В Германии лебедки с двигателями 80-100 л. с. позволяли снижать аэростат с вертикальной скоростью до 8 м/с, что позволяло ему при тогдашних скоростях самолетов уходить на безопасную высоту до приближения к нему воздушного противника.

(обратно)

150

На (1) июня в русских авиационных отрядах, действующих па фронтах (без морской авиации) состояло всего 645 летчиков (411 офицеров и 234 солдата). Всего в русской армии состояло 775 летчиков (521 офицер и 254 солдата).

(обратно)

151

В Британских газетах после каждого такого налета писали, что большинство сброшенных бомб попали па поля, в реки, в морс, а теми бомбами, которые все же попали в черту города убито столько-то школьников, СТОЛ ЬКО-ТО ЖСШЦИП, СТОЛ ЬКО-ТО стари КОН и СТОЛ ЬКО-ТО ДОМЭ111IIИ X Ж! I ВОТ! !ЫХ.

(обратно)

152

Таким образом, с этого момента можно вести отсчет рождения авиации как самостоятельного рода оружия — третьего, наряду с морскими и наземными силами, но Британской квалификации. Похоже, генерал Смуте первым отмстил то, что уже родилось год назад.

(обратно)

153

Имеется в виду налет 7 июля. И июля происходило тайное заседание парламента по результатам этого налета, па котором генерал Смуте был избран инспектором Комитета по руководству ВВС Британии.

(обратно)

154

В 4 часа утра началась стрельба химическими снарядами, в 6 часов утра — стрельба па поражение пехотной позиции, в 9 часов утра — атака.

(обратно)

155

К этому времени одиночные полеты почти прекратились. Только самые он ыт11 ые и отваж! i ыс асы осмсл и вал ись ci це i ia такое. Ги й i юмер был о;н i им из них. Во французской авиации его прямым оппонентом был Фоик, считавший такое лихачество неразумным. Фопка прозвали «воздушным математиком» (la petit commcrcant dc Pair — буквально «мелкий лавочник воздуха»), некоторые поясняли: «Слишком похоже на то, как удачливые коммивояжеры принимают заказы». Фонк и в самом деле воевал очень аккуратно, много тренировался в стрельбе с упреждением. Согласно легенде, за все время войны в его самолет попала только одна пуля.

18 Авиация великой войны

(обратно)

156

Для сравнения в этот момент английские эскадрильи насчитывали по 16 самолетов, французские — по 10-15, немецкие — по 9.

(обратно)

157

Во Франции, например, только в 1917 г. подготовили 5700 летчиков.

(обратно)

158

В России асом считался летчик, сбивший ис менее 5 самолетов противника.

(обратно)

159

В этом году германская авиационная промышленность построила 1133 бомбардировщика.

(обратно)

160

Такими словами заканчивает свою книгу воспоминаний о Первой мировой войне один из замечательнейших германских асов Эрнст Удст.

(обратно)

161

На самом деле Германия фактически продолжала вторжение. Германские войска захватил и Финляндию, прибалтийские области, Украину, Донскую область, Чсрпоморьс и, по соглашению с грузинскими меньшевиками, Грузию. Захват Закавказья помогали осуществлять турецкие войска.

(обратно)

162

Всего па этот момент у Антанты было 3784 самолета, а у Германии — 2890.

(обратно)

163

Эскадрилья в эго время была вооружена «Ныонорами-28».

(обратно)

164

Самолеты американских ВВС носили французские опознавательные знаки.

(обратно)

165

Так американские летчики называли германскую зенитную артиллерию.

Рикенбекер: «Я знал, что это были за облачка: „Арчи!“ Немцы стреляли по мне восемнадцатифунтовыми снарядами со шрапнелью. И батарея, стрелявшая ими, оказалась очень знакомой. Нам уже рассказывали о самой точной батарее в секторе, с которой столкнулась союзная авиация. Она располагалась в пригороде Сюииа».

(обратно)

166

Значок пальмовой ветви ис был неотъемлемым атрибутом французского Военного Креста. Его прикрепляли к орденской ленте в знак повторного награждения этим орденом. Иногда количество «пальм» превышало десяток. Возможно, французское правительство, вручив Риксн-бекеру Крест с «пальмой», хотело таким образом подчеркнуть, насколько оно ценит заслуги американских авиаторов.

(обратно)

167

Эта фраза свидетельствует о том, как мало на Западноевропейском театре военных действий было известно о русской авиации. «Илья Муромец» использовал такой способ защиты (люк для стрельбы в днище фюзеляжа) уже в 1915 году.

(обратно)

168

Эти Бомбардировочные команды планировалось в самом начале 1919 г. направить на германскую столицу с тем, чтобы мощнейшим бомбовым ударом вызвать в городе огромные разрушения и пожары. То, с чего германский штаб планировал начать войну, британский штаб намеревался устроить перед се завершением.

(обратно)

169

Командир германской штурмовой авиации.

(обратно)

170

215,6 км/час.

(обратно)

171

Лотар фон Рихтгофен (1894-1922) — воевал вместе со старшим братом. Сбил 40 самолетов.

(обратно)

172

Вольфрам фон Рихтгофен так и пс успел принять участие в этой войне. Но он проявил выдающуюся энергию впоследствии и в годы Второй мировой войны возглавлял ВВС гитлеровской Германии.

(обратно)

173

Встреча графа Цеппелина с Гипдснбургом состоялась осенью 1916 г.

(обратно)

Оглавление

Почему люди не летают как птицы

Пролог

1914 ГОД «Если бы войско знало, войско побило бы войско»16

  ИЮЛЬ

  АВГУСТ

  СЕНТЯБРЬ

  ОКТЯБРЬ

  НОЯБРЬ

  ДЕКАБРЬ

  ИТОГИ КАМПАНИИ 1914 года

1915 год «Отделение голубиной почты»

  ЯНВАРЬ

  ФЕВРАЛЬ

  МАРТ

  АПРЕЛЬ

МАЙ

  ИЮНЬ

  ИЮЛЬ

  АВГУСТ

  СЕНТЯБРЬ

  НОЯБРЬ

  ДЕКАБРЬ

  ИТОГИ КАМПАНИИ 1915 года

1916 год «Летун отпущен на свободу»102

  ЯНВАРЬ

  ФЕВРАЛЬ

  МАРТ

  АПРЕЛЬ

  МАЙ

  ИЮНЬ

  АВГУСТ

  СЕНТЯБРЬ

  ОКТЯБРЬ

  НОЯБРЬ

  ДЕКАБРЬ

  ИТОГИ КАМПАНИИ 1916 года

1917 год «Особый вид охоты на людей»136

  ЯНВАРЬ

  ФЕВРАЛЬ

  МАРТ

  АПРЕЛЬ

  МАЙ

  ИЮНЬ

  ИЮЛЬ

  АВГУСТ

  СЕНТЯБРЬ

  ОКТЯБРЬ

  НОЯБРЬ

  ДЕКАБРЬ

  ИТОГИ КАМПАНИИ 1917 года

  ЯНВАРЬ

  ФЕВРАЛЬ

  МАРТ

  АПРЕЛЬ

  МАЙ

  ИЮНЬ

  ИЮЛЬ

  АВГУСТ

ОСНОВНЫЕ ИТОГИ ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ

  Именной указатель

Оглавление

  107140, Москва, а/я 140

  107140, Москва, а/я 140

  107140, Москва, а/я 140 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg