Николай Стариков Войска НКВД в Великой Отечественной войне
Вступление
В соответствии с постановлением ЦИК СССР от 10 июля 1934 г. был создан Народный комиссариат внутренних дел (НКВД). В его состав вошли Главные управления государственной безопасности, рабоче-крестьянской милиции, пограничной и внутренней охраны, исправительно-трудовых лагерей (ГУЛАГ), другие службы. В 1937 году НКВД СССР сформировал единое Главное управление пограничных и внутренних войск, в состав которого были включены пограничные войска, внутренние войска, части оперативного назначения, части по охране железнодорожных сооружений, части по охране особо важных предприятий промышленности, конвойные части, военно-учебные заведения. Начальником Главного управления являлся заместитель Наркома СССР по войскам. В 1939 году части оперативного назначения, по охране железнодорожных сооружений, по охране особо важных предприятий промышленности, конвойные части получили наименования «войска».
Войска НКВД до 1934 года назывались войсками ОГПУ — войсками специального назначения. Основной составляющей служебной и служебно-боевой деятельности личного состава являлась защита государственной границы от проникновения на территорию страны всякого рода враждебного и преступного элемента, диверсионных и бандитских формирований, охрана важных объектов военного и народнохозяйственного значения, железных дорог и железнодорожных сооружений, а также конвоирование и охрана заключенных и военнопленных. На выполнение задач была нацелена служебная и боевая подготовка в войсках НКВД накануне Великой Отечественной войны. Командный состав войск, рядовые бойцы выполняли задачи службы в соответствии с Уставами — воинскими и ведомственными правовыми актами. Служба как служба, и войска как войска.
Время рождения войск НКВД связывается с началом существования Советской власти. Первыми специализированными вооруженными формированиями, предназначенными для борьбы с многочисленными врагами большевиков, стали отряды Красной гвардии, другие вооруженные группы, подразделения, созданные из рабочих, матросов. В марте 1918 года все они были объединены в Боевой отряд ВЧК и аналогичные отряды местных отделений чрезвычайных комиссий. Военизированные отряды ВЧК в ходе Гражданской войны выполняли оперативно-боевые задания по ликвидации не согласных с политикой Советской власти организаций, союзов, подпольных групп, отрядов анархистов и вооруженных мятежников, по пресечению массовых беспорядков. Большая работа проводилась отрядами ВЧК в борьбе с уголовным бандитизмом, преступниками всех видов.
К началу 1919 г. были сформированы войска ВЧК, части которых с первых дней существования принимали непосредственное участие в боевых действиях на фронтах Гражданской войны совместно с подразделениями Красной Армии. Но то были случаи, связанные с особыми обстоятельствами. Основной же обязанностью войск ВЧК являлась борьба с «контрреволюцией». В 1918–1919 гг. ими были пресечены более трехсот выступлений против Советской власти, ликвидированы четыре с половиной сотни враждебных советской власти вооруженных формирований и групп [1а].
Недобрую славу «беспощадных» приобрели в народе войска ВЧК-ОГПУ в последовавшие после Гражданской войны годы. Тогда недовольство граждан России, вызванное реквизициями, экспроприациями, национализациями, разграблением церквей, поруганием народных святынь, низкой оплатой труда, безработицей, привели едва ли не повсеместно, от Сибири до берегов Волги, Дона и Кубани, в Тамбовской губернии, к возникновению вооруженных групп, отрядов, иных формирований из людей, недовольных деятельностью большевиков. В жестокой форме подавлялись все эти народные выступления, в первую очередь войсками ОГПУ.
Получали части и подразделения войск ОГПУ боевые приказы от местных партийных и советских органов власти на выполнение задач по ликвидации бандитских групп уголовного толка, националистических формирований, иного характера заданий соответствующих политической обстановке. Судить сейчас, с высот прожитого времени, надо ли было применять войска ВЧК-ОГПУ в том или ином случае, вряд ли есть надобность. В настоящее время существует много вопросов, на которые нет ответа. Самый главный из них — ради какой надобности был совершен в пользу большевиков переворот государственной власти в России в 1917 году, а потом прошла глубоким плугом по телу страны Гражданская война, когда истинные патриоты страны во имя одной и той же Родины неистово убивали друг друга: «белые» «красных», «красные» «белых»? Зачем многие годы в форме ВЧК-КГБ властвовала «диктатура пролетариата», уничтожавшая всех инакомыслящих соплеменников, «контрреволюционеров», «врагов народа»? Во имя чего уже с принятой в 1936 году Конституцией, провозгласившей построение социализма в СССР, в конце тридцатых годов по стране прокатилась высокая волна политического террора? Ответ напрашивается один: все обрушившиеся на Великую Россию беды совершались по вине полуграмотных лидеров партии большевиков, захвативших неожиданно власть в стране и оказавшихся не способными понять, сколь большие беды с помощью военной силы и созданных ими особых органов несут они стране во имя призрачного коммунизма. А мечта о пустозвонном виртуальном мире, перевернувшая жизнь России с ног на голову, лопнула потом в одночасье, как мыльный пузырь, но унесла с собой бесчисленное количество безнаказанно загубленных судеб людских и человеческих жизней. Не порази Россию в 1917 году государственный переворот, власть партии большевиков с ее законами и беззаконьем, не исключено, могло и не быть Великой Отечественной войны с ее тяжелыми до сего времени политическими и экономическими последствиями. Могло бы не быть, в конечном итоге, развала Российской империи, которую те же самые большевистские «гении» поделили на составляющие территории по национальному признаку, так же как потом кучка не менее рьяных последователей, тоже «революционеров» до невозможности, не ведавших, что творят, в одночасье расчленила «Единую и неделимую», СССР. Получилось то, что имеем.
Но вернемся к концу тридцатых голов прошлого столетия. Шли годы, жизнь в новой советской стране набирала силу, подрастало молодое поколение в ореоле нового времени, в условиях полнокровной жизни народа с неизменным веянием надежд на светлое будущее. В предвоенные годы в советской стране жизнь наладилась. Повстанческие отряды прекратили свое существование. Повсеместно были ликвидированы уголовного толка бандитские формирования, снизилась до минимума преступность. Советский Союз стал признанной Родиной для равноправных народов Великой России. Люди жили небогато, старшее поколение свыклось или делало вид, что свыклось, с Советской властью, молодое воспринимало жизнь таковой, какую она видела. Для всех граждан страны существующая Советская власть стала своей, каждый гражданин имел работу, в полной мере пользовались другими социальными благами. Забывались страшные годы Гражданской войны, голод, раскулачивания, репрессии. Соблюдались объявленные Конституцией права и обязанности граждан. Страна жила полной жизнью, понятие «Родина», «Советская Родина» приобрело единое истинное звучание; милиция, армия, в том числе войска НКВД, партийные органы и руководители местных и иных органов государственной власти пользовались авторитетом и доверием. По всей стране строились фабрики, заводы, машинно-тракторные станции, стадионы, клубы, школы, появились футбольные и волейбольные команды, часто проводились соревнования при большом стечении народа, в домах появилось радио, многие граждане имели патефоны, песни звучали на новых и старых праздниках, просто на сходках, на завалинках по вечерам, люди радовались прелестями бытия. Но не все. В предвоенные годы омрачали жизнь, подрывали уверенность в будущем и надежности жизни в стране Советов грубые, ничем не оправданные политические репрессии.
Истина происходящего в стране репрессивного беспредела и любых иных событий руководством большевистской партии переиначивалась словоизлияниями революционной фразы в собственную «правду», в соответствии с которой граждане страны должны были говорить во всеуслышание и говорили не то, что есть в реальности, а то, что надо было сказать. Людям напористо внушалась мысль: «все делается во имя коммунизма», «Советские правоохранительные органы зря не арестовывают». Сомневающиеся, протестующие, не согласные с непонятными идеями коммунизма или с арестами органами КГБ простых мужиков — «врагов народа», — тоже пополняли ряды «контрреволюционеров», обитателей лагерей и тюрем.
Конвойные войска НКВД вновь вели по всей стране особые конвои из «контрреволюционеров», «врагов народа», и вновь, вместе с НКВД-НКГБ, они приобрели дурную славу недобрых, жестоких людей в военной форме. И опять-таки большевистская «правда» голословно внушала народу о разоблачении по всей стране шаек опасных государственных преступников. На виду люди верили, куда денешься. Партийные комитеты созывали на предприятиях собрания коллективов, на которых арестованные неведомо за что люди заочно клеймились как агенты иностранных держав, как злостные враги советского народа, принимались единогласно резолюции с требованиями расстрелять предателей Родины. Демократия налицо, безусловно. Но если кто-то из присутствующих не успел проголосовать или, упаси боже, поднял руку не тогда, когда поднимали все, он тут же превращался в контрреволюционера.
В эти относительно спокойные предвоенные годы в стране уменьшилось количество нападений бандитских формирований на охраняемые войсками НКВД железнодорожные сооружения, особо важные предприятия промышленности. Происшествия во время охраны объектов связывались в основном с тушениями пожаров, с наводнениями, неисправностями железнодорожного полотна, техногенными и природного характера катастрофами. Подразделения всех видов войск НКВД помимо выполнения своих непосредственных обязанностей нередко привлекались к выполнению задач по поддержанию общественного порядка и государственной безопасности во время проведения мероприятий в дни всенародных праздников, крупных спортивных состязаний.
Однако на благодушие ситуация в стране не настраивала. Накалялась военная обстановка. Войска НКВД в той или иной мере оказывались непосредственными участниками всех военных событий в предвоенные годы.
1. Состояние оперативной обстановки в западных районах страны и прифронтовой полосе в 1940–1943 гг., задачи войск
В 1938 году начались боевые столкновения с японскими захватчиками у озера Хасан. Вместе с местными пограничниками рубежи государственной границы СССР отстаивали подразделения Сибирского полка внутренних войск НКВД. С первых боевых дней личный состав мужественно сражался с нежданно-негаданно объявившимся врагом. Поражение у озера Хасан японцев не вразумило. Весной следующего года они вторглись в районе реки Халхин‑гол в пределы Монгольской Народной республики с целью создания плацдарма для последующего нападения на СССР. Советские войска пришли на помощь братской республике. В разгроме захватчиков принял непосредственное участие сводный отряд из личного состава пограничных и внутренних войск НКВД. За мужество и отвагу в боях на Халхин‑голе 230 бойцов и командиров сводного отряда были награждены орденами и медалями Советского Союза. Посильный вклад в победу над японскими захватчиками внес личный состав 8‑й дивизии войск НКВД по охране железнодорожных сооружений. Восточно-Сибирская железная дорога работала бесперебойно, военные грузы доставлялись по назначению в срок, диверсий и аварий допущено не было.
В конце 1939 года резко обострилась обстановка на северо-западных границах СССР вследствие враждебной политики, проводимой правящими кругами Финляндии. Разногласия стран по ряду территориальных вопросов привели к возникновению локальных боевых столкновений. Война оказалась неизбежной. Директивой Народного Комиссариата Обороны от 28 декабря 1939 года на войска НКВД была впервые возложены обязанности по охране армейских тылов Северо-Западного фронта. Для выполнения задачи было сформировано 8 полков из личного состава пограничных отрядов и частей войск НКВД оперативного назначения. Железнодорожные коммуникации военного значения, склады на железнодорожных станциях, вагоны с войсковым имуществом в пределах фронта охранялись частями 2‑й дивизии войск НКВД по охране железнодорожных сооружений.
С целью приобретения боевого опыта на передовую линию фронта советско-финской войны из состава войск НКВД, выполняющих задачи службы в тылу страны, в действующую армию направлялись отдельные подразделения и части. Подобную стажировку прошли состав 8‑го мотострелкового полка, 55‑го полка войск НКВД по охране железнодорожных сооружений, 13‑го мотострелкового полка, 3‑го полка оперативного назначения. В боевых действиях принимали также участие 4‑й, 5‑й и 6‑й полки войск НКВД [1].
Все предвоенные годы обстановка в западных приграничных районах СССР неизменно оставалась напряженной. Особую активность в это время проявляла военная авиация фашистской Германии. Количество нарушений воздушных границ СССР резко возросло с момента начала советско-финляндской войны. Так, с конца сентября 1939 года в течение двенадцати месяцев немецкие самолеты различных видов 120 раз залетали «по ошибке» на приграничную территорию СССР, с середины октября 1940 года до 1 мая 1941 г. — уже 185, а за последние 12 предвоенных дней пограничники зафиксировали 125 таких нарушений. Рапорты пограничников о нарушениях государственной границы по одним и тем же направлениям подавались всякий раз по команде. В ответ шли указания «На провокации не поддаваться». Как впоследствии выяснилось, «ошибки» летчиков Германских ВВС оказались, по существу, рекогносцировкой будущих путей движения наземных войск, разведкой местности, железных и грунтовых дорог, мостов через реки, самих рек.
Однако основные усилия разведки Германия сосредотачивала на ином направлении. Уже в 1940 году против СССР было нацелено 130 разведывательных и контрразведывательных органов и организаций военной разведки (абвер) и службы безопасности (СД), имевших в своем распоряжении 60 специальных школ по подготовке тайных агентов и диверсантов для выполнения задач на территории СССР. В том же году количество заброшенных в приграничные районы шпионов и диверсантов выросло, по сравнению с 1939 годом, почти в 4 раза [2].
Для проведения крупных диверсионных акций в тылу Красной Армии с началом войны абвером была сформирована войсковая часть особого назначения, «Бранденбург-800». Кроме обучения тактике диверсионных акций ее подразделения проходили подготовку по захвату важных в военном отношении железнодорожных объектов, мостов через реки, предприятий, выпускающих военную продукцию, их уничтожению или удерживанию до подхода армейских сил.
Одновременно для развертывания подрывной деятельности в стране в предвоенное время и в тылу Красной Армии с началом войны абвер проводил большую работу по созданию широкой сети враждебных националистических формирований и организаций. В этом отношении абвер преуспел. Враждебных СССР националистических организаций в западных районах страны расплодилось множество. Наиболее активными из них были: Белорусский комитет самопомощи (БКС); Белорусский националистический комитет (БНК); Белорусская национальная партия (БНП); Белорусская центральная рада; Союз белорусской молодежи; Организация украинских националистов (ОУН); Украинская повстанческая армия (УПА); Союз молодых славян и другие формирования.
Значительное количество враждебных движений, организаций, формирований было создано в Прибалтике. Это: Шяуляй; Добринику Таутабе Саланга (ДТС) — «Работники национального союза»; Единый фронт активистов; Литовская национал-социалистическая партия; Айзсарги; Кайтселийт; Окомайте; Вальдомарос; Вабс; Перконкрустс; Щяюлю-Салонга; Таутиники и другие националистические группы. Большинство из перечисленных организаций имело в своем составе вооруженные боевые группы.
Так, наиболее крупная латвийская профашистская организация Айзсарги насчитывала в своих рядах до 32 000 активных бойцов, из которых по территориальному признаку были сформированы отделения, взводы, роты и даже полки. В процессе восстановления Советской власти в Литве организация была разоружена и запрещена, но не репрессирована.
Националистические организации Западной Белоруссии, Прибалтики, Западной Украины продолжали функционировать нелегально. Накануне войны еще не разгромленные боевые группы активно включились в подрывную работу: совершали диверсии на железных дорогах, осуществляли террористические акции в отношении военнослужащих Красной Армии и представителей местных органов Советской власти, нападали на важные объекты военного назначения.
С апреля 1941 г. абвер начал забрасывать в западные приграничные районы страны войсковые разведывательные группы во главе с офицерами-разведчиками. Формирования обеспечивались снаряжением для совершения диверсий, имели подробные инструкции об объектах, которые должны были в первую очередь уничтожаться с началом войны [3]. Свое влияние немецкие разведывательные органы распространяли и на собственную армию. В каждом соединении вермахта были созданы разведывательные подразделения, «отделения 1с», которым вменялось в обязанность формировать собственную агентурную сеть в полках и даже батальонах на направлениях наступательных действий и в целях успешного выполнения иных задач, вытекающих из обстановки [4]. Сведений об эффективности деятельности вражеских «отделений 1с» нет. Можно полагать, в связи со стремительным продвижением германских вооруженных сил по западным районам СССР никакая агентура не смогла бы поспевать за наступающими войсками и тем более идти впереди наступающих войск. А вопросы обороны немцев не интересовали. До Москвы, а потом до Сталинграда и Кавказа было еще далеко.
В самый канун начала войны, с 15 июня 1941 года абвер и командование соединений вермахта осуществили массовую заброску в приграничные районы СССР агентуры и диверсионных групп с задачей оказывать помощь войскам разведывательными данными на основных направлениях наступления.
Органы НКГБ, НКВД, военная контрразведка, разведывательные аппараты пограничных войск НКВД проделали в предвоенное время большую работу по разоблачению и ликвидации вражеской агентуры и враждебных формирований. Так, в течение 1940 и первого квартала 1941 годов в западных районах Белоруссии, Украины, Прибалтики было раскрыто и ликвидировано 66 резидентур германской разведки, 1596 немецких агентов и их пособников. За семь месяцев 1940 года на территории Киевского особого военного округа было разоблачено и уничтожено 30 оуновских и родственных им банд. Только в течение последних предвоенных четырех суток было ликвидировано 211 диверсионно-разведывательных групп [5]. Общее количество вражеской агентуры, задержанной на всем протяжении западной границы СССР в первом квартале 1941 года, увеличилось по сравнению с 1940 годом в 5 раз, при этом на важных оперативных направлениях — в 10–12 раз [6].
В предвоенные годы западную границу СССР прикрывали: 6‑й, 9‑й, 10‑й, 12‑й, 105‑й, 106‑й, 107‑й пограничные отряды. В приграничных районах в это время дислоцировались 11 полков оперативного назначения, четыре дивизии войск НКВД по охране железнодорожных сооружений, одна дивизия и две бригады конвойных войск. Из состава частей оперативного назначения в Прибалтике борьбу с профашистскими националистическими формированиями вели 1‑й, 3‑й, 5‑й мотострелковые полки. Общая численность пограничных частей, частей оперативного назначения и других войск НКВД составляла около 100 000 человек [7].
Однако, несмотря на столь значительные силы и результативность действий органов НКГБ, военной разведки и контрразведки, войск НКВД, многие шпионы, диверсанты, националистического толка банды уцелели. Одной из причин неудач в борьбе с враждебным и преступным элементом в Прибалтике являлась слабо развитая агентурная сеть на местном уровне: в войсках НКВД она отсутствовала как таковая, не хватило времени на ее создание. В пограничных войсках она имелась, но лишь в интересах охраны государственной границы. В приграничных районах операции по ликвидации диверсионных групп и враждебны вооруженных формирований велись по большей части без оперативной осведомленности о положении дел, сугубо войсковыми методами. Потому многие из бандгрупп оказались не обнаруженными, сумели подготовиться и с началом войны приступили к активным действиям.
Оперативную обстановку в Прибалтике и Западных приграничных районах страны к началу войны можно характеризовать наличием значительного количества вооруженных враждебных СССР формирований (политический бандитизм), пользующихся, в подавляющемся большинстве, поддержкой местного населения, малым количеством бандформирований криминального толка, наличием лесных массивов, способных укрывать большие и малые националистические группы и организации, вражеских шпионов, диверсантов.
После первых же выстрелов на границе обстановка в тылу фронтов резко обострилась, в первую очередь, в результате активной деятельности оставшихся не репрессированными националистических групп. Местами еще за один-два часа до начала боевых действий националистическим формированиям удалось во многих местах спилить столбы и порвать линии проводной связи в звеньях «дивизия — корпус — армия», совершить ряд диверсий на железнодорожных станциях, аэродромах и террористических акций по уничтожению командного состава Красной Армии. Имелись случаи нападения бандгрупп на небольшие колонны военнослужащих.
Весьма активную деятельность с началом войны предприняли разведывательные органы противника. В тылу фронтов незамедлительно началось наращивание количества агентуры, диверсионных групп. Даже в пределах оперативного тыла появлялись небольшого состава десанты. Так, только за первые три дня войны в прифронтовой полосе и сопредельных районах Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов было зафиксировано более 40 случаев высадки таких десантов. Диверсионными группами и десантами в тылу фронтов удалось захватить 18 мостов на реках и несколько аэродромов, взорвать 5 военных объектов, совершить 12 нападений на позиции зенитных подразделений, посты ВНОС и объекты на железных дорогах [8].
Неблагоприятное развитие событий на фронтах войны для Красной Армии стало стимулом для более широкого размаха враждебной деятельности националистических групп на территории Западной Украины и Прибалтийских республик. Так, местные польские националисты организовали повстанческие выступления горожан в городах Львов и Тирасполь с призывами не подчиняться Советским властям [9]. Латвийские айзсарги открыто и активно оказывали военную помощь немецким войскам в захвате Риги и других городов [10].
По имеющимся материалам, в тылу указанных фронтов лидерами националистических организаций за шесть первых дней войны были совершены 12 повстанческих выступлений, захвачены и ликвидированы органы советской власти в 5 населенных пунктах, имелись случаи нападения вооруженных групп повстанцев на военные городки, совершения ими террористических акций в отношении военнослужащих, партийных и советских представителей местных органов государственной власти.
Как свидетельствует опыт, активная деятельность националистических формирований отмечалась чаще всего на удалении 30—100 км от линии фронта, но были случаи появления групп активистов-националистов в 170–250 км, в отдельных случаях в 300 км от переднего края.
В последующем оперативная обстановка в тылу фронтов начала обостряться деятельностью преступников всех мастей. Количество преступного элемента с началом войны заметно возросло за счет появления таких преступлений, как дезертирство, уклонение от мобилизации, мародерство, открытое и скрытое хищение продовольственных товаров со складов и из магазинов, из колхозных амбаров, разбойные вооруженные нападения на объекты народного хозяйства.
По мере приближения фронта вносили свою лепту в ухудшение обстановки заключенные, бежавшие из колоний и тюрем, а также во время пеших переходов колонн и нападений самолетов противника. Есть данные, когда в подобных условиях колонна заключенных в несколько сотен человек разбежалась. В ряде эпизодов (до 50 %) случаи побегов пресечены не были [11]. Сколько этих людей оказалось на прифронтовых дорогах, в лесах и населенных пунктах, сведений нет, но улучшению оперативной обстановки они, несомненно, не способствовали. Вероятнее всего, беглецы быстро сбивались в банды уголовников.
Обстановка в тылу фронтов и на сопредельных территориях, на прифронтовых дорогах в первые недели войны складывалась таким образом, что быстрое пресечение враждебных и преступных проявлений, наведение порядка и безопасности на прифронтовых коммуникациях превратились в первостепенную задачу органов государственной власти и военного командования. В соответствии с требованиями Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 22 июня 1941 года «Об объявлении в отдельных местностях СССР военного положения», обязанности по поддержанию общественного порядка и государственной безопасности возлагались на Военные советы фронтов и командование войсковых соединений на местах. Непосредственно контроль над соблюдением порядка и правил, установленных военным командованием, возлагался на военных комендантов городов и других населенных пунктов [12].
Постановления Совета Народных Комиссаров СССР от 24 июня 1941 года «Об охране предприятий и учреждений и создании истребительных батальонов», «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника» легли в основу организации и проведения мероприятий по укреплению общественного порядка и государственной безопасности не только в прифронтовой полосе, но и на всей территории СССР [13].
Учитывая чрезвычайно сложную обстановку в тылу фронтов и прилегающих местностях, Постановлением Совета Народных Комиссаров от 25 июня 1941 года для охраны тыла действующей армии, в первую очередь для борьбы с вражескими десантами и диверсионными группами, националистическими формированиями привлекались войска НКВД. На выполнение задач назначались в первую очередь пограничные войска НКВД западных округов и отдельные части войск НКВД оперативного назначения. Кроме того, в соответствии с Постановлением СНК СССР от 26 июня 1941 года для оказания помощи войскам по охране тыла привлекались части и подразделения других войск НКВД, находящихся в границах прифронтовой полосы. При этом старшим оперативным начальником всех войск НКВД, независимо от принадлежности, являлся начальник войск НКВД по охране тыла действующей армии. Для поддержания порядка и безопасности на подведомственных территориях в прифронтовых районах руководство местных органов государственной власти формировало свои вооруженные отряды и даже части. Но были они малочисленными, без достаточной военной подготовки, без четкой организации и организованности, потому особой роли в деле борьбы с националистическими и диверсионными бандитскими формированиями не сыграли. К тому же они незамедлительно включались по решению Военных советов фронтов в состав действующей армии. Так, созданный в Риге Латышский полк рабочей гвардии и другие небольшие отряды первоначально развернули активную борьбу с националистическими формированиями, но были вскоре включены в состав 22‑й дивизии войск НКВД оперативного назначения, личный состав которой уже вел боевые действия с противником.
В соответствии с директивой Центрального комитета ВКП(б) и Совета Народных Комиссаров СССР от 29 июня 1941 года, приказом НКВД СССР от 7 июля 1941 года к борьбе с враждебными формированиями и диверсионными группами противника были привлечены местные органы НКВД и милиция.
Известно, успех работы органов внутренних дел в значительной мере зависит от количества привлеченных местных жителей, сил общественности. В предвоенные годы во всех населенных пунктах создавались и активно помогали милиции и местным органам НКВД бригады содействия, а также группы по поддержанию общественного порядка [14]. Но вследствие массовой мобилизации граждан в ряды вооруженных сил, на строительство объектов оборонного значения и на производство продукции военного времени, а также большой миграции населения в прифронтовых районах, бригады содействия распались, органы НКВД и милиции утратили хорошо налаженные связи с активом местного населения, а вместе с тем возможность оперативно реагировать на враждебные и преступные проявления. Изменились и задачи милиции.
В результате быстрого перемещения фронтов в глубь СССР националистические формирования, бандитствующие группы вскоре остались далеко позади, диверсанты не успевали прибывать на место назначения, нередко выбрасывались на самолетах в расположение своих войск. Наиболее опасное развитие событий в тылу фронтов переместилось в ином направлении, но тоже требовало принятия не менее решительных мер. Фронтовые коммуникации оказались забитыми массами уходивших в тыл страны эвакуированных граждан с большой прослойкой враждебного и преступного элемента. Прифронтовые коммуникации перестали быть путями не только для совершения маневров войск, но и для обеспечения фронта продовольствием, боеприпасами, горюче-смазочными материалам и всеми другими видами снабжения, без которых действующая армия существовать не могла.
Регулированием движения на прифронтовых дорогах должны были заниматься дорожные войска Красной Армии, ведавшие дорожно-эксплуатационной и дорожно-комендантской службой [15]. Но они оказались неспособными справиться с громадным объемом работы. Войска НКВД по охране тыла едва ли не в полном составе были привлечены к выполнению задач по наведению порядка в прифронтовой полосе. При этом большое значение имело поддержание общественного порядка в крупных городах и других населенных пунктах, на железнодорожных станциях, в речных портах, в пунктах погрузки и выгрузки воинских грузов, оказавшихся на путях следования уходящих в тыл страны отступающих войск и гражданских лиц. Для выполнения задачи был задействован личный состав частей войск НКВД, расположенных или оказавшихся в данной местности, сотрудники местных органов НКВД и милиции, бригады содействия. В Москве и пригородах поддержанием общественного порядка и государственной безопасности занимался личный состав Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения (ОМСДОН), 15‑й, 16‑й, 36‑й дивизии войск НКВД. В октябре 1941 г. для усиления гарнизона Москвы была создана ОМСДОН-2. В Ленинграде задачу выполняли 13‑й мотострелковый, 225‑й конвойный полки НКВД, в Туле 115‑й и 156‑й полки внутренних войск [15-1].
Неблагоприятное развитие событий, большие потери на фронте требовали пополнений. Значительная часть пограничных войск и все части войск НКВД оперативного назначения были привлечены решением Военных советов фронтов к ведению боевых действий. Большая часть частей войск НКВД в полосе действий Южного и Юго-Западного фронтов не выводилась потом из боя в течение 6–7 месяцев.
Отток сил и средств милиции, местных отделов НКВД для поддержания общественного порядка в населенных пунктах и регулирования движениями потоков на фронтовых коммуникациях немедленно сказался на состоянии оперативной обстановки в малых населенных пунктах и прилегающих местностях. Как и в первые дни войны, в западных районах страны появились случаи мародерства, грабежей средь бела дня небольшими группами, воровства, стали повсеместно возникать бандгруппы. Для эффективного пресечения и быстрого раскрытия преступлений у местных органов милиции и НКВД попросту не хватало сил. Ушли на фронт добровольческие рабочие отряды, распались бригады содействия. Имели место случаи, когда местные жители приходили к пограничникам службы войскового заграждения и сообщали о лицах, совершивших враждебные и преступные деяния. Но тяжелая военная обстановка, приближение фронта не могли не сказаться на психологическом настрое жителей деревень и сел прифронтовых районов. Определенная часть граждан начала прислушиваться к шепоту вражеской агентуры, ее пособников о непобедимости и скором приходе немецко-фашистских освободителей от большевистского рабства, обещаниям хорошей жизни после победы. И хотя пропаганда немецкого «рая» не соответствовала сведениям, идущим из оккупированных врагом территорий, отдельные люди надеялись. В соответствии с этой верой можно было грабить склады и железнодорожные вагоны с военным и народнохозяйственным имуществом, срывать мероприятия, проводимые местными органами советской власти, военным командованием. Имели место случаи, когда в прифронтовых городах агитаторы профашистского толка открыто проводили антисоветские митинги, на которых призывали население противодействовать мероприятиям местных органов власти, запасаться продовольствием [16]. Оперативная обстановка в тылу отступающих фронтов, особенно в районах Подмосковья, оставалась кране напряженной. В этой связи вокруг столицы была организована усиленная служба войскового заграждения силами пограничных и других войск НКВД с задачей не допустить проникновения на территорию Москвы враждебного и преступного элемента, диверсионных групп противника, наводнения столицы идущими в тыл страны массами граждан, отступающими частями и подразделениями Красной Армии.
Таким образом, оперативная обстановка в западных районах страны накануне войны и в тылу фронтов с началом боевых действий во многом была связана с враждебной деятельностью против СССР профашистских националистических организаций, с активными действиями агентуры и диверсионных групп немецких спецслужб, появлением банд уголовного толка. В не меньшей степени была она связана с недостатком сил и средств для успешной борьбы с враждебными и преступными формированиями как в прифронтовой полосе, так и на сопредельных территориях.
Не менее важной причиной недостаточно результативной служебно-боевой деятельности органов НКГБ, военной разведки и контрразведки, войск НКВД, милиции являлась слабое между ними взаимодействие, потеря связей с местным населением, распад бригад содействия, слабо развитая агентурная сеть. В большей мере недостатки относились к южному крылу советско-германского фронта.
Оперативная обстановка в тылу фронтов в начале 1942 г.
В конце 1941 — начале 1942 гг. положение фронтов стабилизировалось, однако оперативная обстановка в прифронтовой полосе и сопредельных территориях вновь обострилась. Как и в начальный период Великой Отечественной войны, основные усилия подрывной деятельности враждебных формирований были нацелены на прифронтовую полосу [17].
Провал плана «Блицкриг» и перспектива затяжной войны вынудили немецкие разведывательные и контрразведывательные органы принимать лихорадочные меры для расширения диверсионно-разведывательной работы в тылу действующей Красной Армии с учетом перспективы боевых действий в глубоком тылу СССР. Кроме своих обычных шпионов и диверсантов с их разведкой и диверсиями были широко использованы предатели Родины, пособники врага, преступный элемент, находившиеся на освобожденных территориях. Переодетые в красноармейскую форму доморощенные агенты противника переправлялась через линию фронта под видом «отставших от своих частей военнослужащих», «разыскивающих свои части» или «вышедших из окружения» [18]. Перед ними немецкая разведка ставила задачи не менее важные, чем совершение диверсионных акций: «моральные диверсии». Морального толка агентура распространяла ложные и провокационные слухи, листовки с пропагандистскими измышлениями о «гуманности» немецких войск и оккупационных властей, в то же время распускала молву, дискредитирующую деятельность органов советской власти, военное командование Красной Армии, войск НКВД. Так, в тылу 6‑й армии Юго-Западного фронта были разоблачены несколько агентурных групп противника в составе 2–3 человек, которые под видом патрулей проверяли документы в населенных пунктах, при этом своим поведением и грубым обращением с жителями провоцировали недовольные высказывания в адрес властей всех уровней и военнослужащих Красной Армии [19].
Не брезговали немцы искренней дружбой и с матерыми уголовниками. Из этих «друзей» немецкой армии создавались диверсионно-бандитские группы. В конце 1941 — начале 1942 годов подобные формирования, сколоченные из разрозненных групп дезертиров и иного рода преступного элемента, начали создаваться на оккупированных территориях, а затем появляться в прифронтовой полосе действующих армий [20].Формы и методы работы разведывательных органов противника по созданию диверсионно-бандитских групп не отличались особой тщательностью подготовки. Надежные бандиты-предатели не могли сдаться органам НКВД или милиции, но и выполнять сложные задания в тылу Красной Армии тоже не были способны. Сколотить банду, совершить диверсионный акт, потом погибнуть — такая перспектива планировалась немцами для каждой группы подопечных «борцов с большевизмом». Так, 19 декабря 1941 года в тылу 21‑й армии был задержан немецкий агент. Он признался, что имеет задание сколотить бандитскую группу из уголовного элемента для уничтожения какого-либо штаба войсковой части или подразделения Красной Армии, а также для целеуказания ночным бомбардировщикам сигнальными ракетами мест расположения важных военных объектов. Аналогичные задачи имели агенты, заброшенные в тыл 13‑й армии [21]. 8 декабря 1941 г. оперативно-боевой группой 23‑го пограничного полка во взаимодействии с сотрудниками местной милиции была выявлена и ликвидирована диверсионно-бандитская группа в составе 7 человек, состоящая из уголовников и дезертиров, которая совершила ряд диверсионных актов на территории Ворошиловградской области. Возглавлял банду завербованный немцами агент-уголовник [22]. Для увеличения количества враждебных формирований в близких к прифронтовой полосе районах в первые месяцы 1942 г. стали появляться специально подготовленные немцами разведывательные группы, в задачу которых входило создание из преступного элемента диверсионных, террористических групп и повстанческих формирований для оказания помощи наступающим войскам.
В начале 1942 г. на ухудшение оперативной обстановки в тылу фронтов оказывал влияние тот факт, что в освобожденных от немецко-фашистских захватчиков городах и других населенных пунктах оставались укрывающиеся от органов НКГБ и милиции пособники врага, сотрудники оккупационной администрации, иного рода предатели Родины. Эти лица, как правило, имели оружие, скрытые тайники с продовольственными товарами, потому являлись потенциальными пособниками врага, перспективной базой возникновения бандитских и иных враждебных формирований [23].
По решению ряда Военных советов фронтов на освобожденных от оккупантов территориях, в крупных и малых населенных пунктах войсками НКВД были проведены крупные операции по очистке от ставленников и пособников врага, иного рода враждебного и преступного элемента.
В первом квартале 1942 года вновь увеличилось количество заброшенной в прифронтовую полосу и тыл страны разведывательной агентуры противника [24]. Улучшилась и работа по ее разоблачению. Показательными в этом отношении являются отчетные материалы по Юго-Западному фронту. Если с 1 сентября 1941 по 1 января 1942 годов личным составом войск НКВД в прифронтовой полосе было задержано 185 шпионов и диверсантов, то лишь в январе 1942 года — 155. Всего же за 1941 год войсками НКВД было задержано чуть более 1000 агентов, а только в течение первого квартала 1942 г. — 570 [25].
Представляют интерес данные о количестве задержанных в прифронтовой полосе и сопредельных территориях шпионов, диверсантов, бандитов за январь — февраль месяц 1942 г. по фронтам. По Волховскому, Калининскому и Брянскому фронтам показатели даны только за февраль [26].
Не надо быть особым стратегом, чтобы сделать вывод, что вражеская разведка не зря сосредоточивает внимание на южном крыле советско-германского фронта: значит, на этом направлении, вероятнее всего, будут разворачиваться основные события в перспективе. Неизвестно, в какой мере были учтены результаты служебно-боевой деятельности советских разведывательных и контрразведывательных органов, сотрудников милиции, проведение специальных операций войсками НКВД в планах Генерального штаба Красной Армии и Верховного Главнокомандующего на военные действия летнего периода 1942 г. Но именно на этих направлениях немцы дошли потом до Кавказа и Сталинграда.
В начале 1942 г. известно было также, что агентура противника стала проявлять интерес к важным промышленным объектам в глубоком тылу страны. Диверсионные группы противника были обнаружены в районе городов Куйбышев, Горький, Сталинград и даже в районах промышленного Урала [27].
В целях пресечения попыток проникновения враждебного и преступного элемента к крупным промышленным объектам по указанию Государственного Комитета Обороны СССР вокруг предприятий создавались линии войскового заграждения силами войск НКВД. Так, личный состав 11‑й, 15‑й и 16‑й дивизий внутренних войск НКВД выполнял служебно-боевые задачи на подступах к важным объектам в Московской зоне Западного фронта и на заставах вокруг Москвы.
При этом только личным составом 11‑й дивизии на линии заграждения было задержано почти две с половиной тысячи человек, идущих в сторону Москвы [28] без документов, удостоверяющих личность, с просроченными документами. с временными удостоверениями, вызывающими подозрение. На фильтрационных пунктах среди задержанных были выявлены несколько шпионов и диверсионных групп, диверсантов-одиночек, десятки различного рода преступников, идущих в Москву с враждебными и преступными намерениями.
Постановлением Государственного Комитета Обороны СССР от 4 января 1942 года перед войсками НКВД была поставлена задача в кратчайшие сроки по всем направлениям усилить борьбу с враждебными формированиями в тылу фронтов и страны. В первую очередь за счет создания надежной агентурной сети и дислокации войсковых частей и подразделений в наиболее важных с оперативной точки зрения местностях. Во исполнение постановления ГКО СССР в городах и других крупных населенных пунктах, освобожденных частями Красной Армии от оккупантов, выставлялись гарнизоны из личного состава внутренних войск НКВД. Они были сформированы по приказу НКВД СССР от 4 января 1942 года из частей войск оперативного назначения. В перспективе предполагалось, что Красная Армия будет и впредь успешно вести наступательные действия, что освобожденных городов и других населенных пунктов будет множество, так что создавалось соответствующее количество частей и соединений внутренних войск. Подразделения внутренних войск должны были входить в населенные пункты сразу после их захвата наступающими частями Красной Армии.
Перед личным составом ставились задачи: брать под охрану важные объекты, нести на объектах гарнизонную и караульную службы, поддерживать общественный порядок в населенных пунктах, оказывать всестороннюю помощь местным органам государственной власти в налаживании функций управления, местным отделениям НКВД и милиции в налаживании службы, выявлять и задерживать вражескую агентуру, преступников, пособников оккупантов [29].
Для выполнения поставленных ГКО СССР задач в составе внутренних войск НКВД были сформированы и переформированы десять стрелковых дивизий, три отдельных мотострелковых и один стрелковый полки. На основании Постановления ГКО СССР от 7 февраля 1942 года были сформированы еще восемь стрелковых бригад, один отдельный стрелковый полк и три отдельных стрелковых батальона [30].
Изменилась оперативная обстановка в прифронтовом тылу, изменились задачи и войск НКВД по охране тыла действующей армии. Вместо проверки документов в движущихся по фронтовым дорогам массах людей и регулирования движения на коммуникациях личному составу вменялось в обязанность вести борьбу с агентурой, диверсионными группами и десантами противника, бандитскими формированиями в прифронтовой полосе. Войска НКВД по охране железнодорожных сооружений и особо важных предприятий промышленности стали привлекаться для выполнения задач по поддержанию порядка и государственной безопасности по месту дислокации. Военными советами ряда фронтов на войска НКВД по охране железнодорожных сооружений были возложены обязанности по наведению порядка на железнодорожных магистралях в прифронтовой полосе и прилегающих местностях, по сопровождению и охране воинских грузов. Накопленный войсками опыт по наведению порядка на железных дорогах лег затем в основу Инструкции о порядке передвижения граждан по железнодорожным и водным путям в военное время. Инструкция была утверждена приказами НКВД СССР и Народного Комиссариата речного флота от 11 апреля 1942 года [31].
Для улучшения общественного порядка и безопасности Военные советы фронтов значительно ужесточили режим проживания и нахождения граждан в пределах фронтовой полосы и вблизи важных объектов военного и государственного значения. Местные органы советской власти, милиция обязывались систематически проводить проверки проживающих в населенных пунктах местных жителей, правомерность нахождения посторонних лиц. Хозяевам подворий и квартир запрещался прием на постой и проживание кого бы то ни было, в том числе военнослужащих, без разрешения местных органов советской власти [32]. В отдельных пунктах и районах прифронтовой полосы не разрешалось или ограничивалось передвижение гражданского населения. Гражданскому населению запрещалось также посещение пунктов и мест, имеющих важное военное значение: мест разгрузки воинских эшелонов, отгрузки или выгрузки боеприпасов, военных технических средств, складирования военного имущества. Запреты предпринимались с целью пресечения возможностей вражеской агентуры вести наблюдение за объектами военного значения, маскируясь под местных жителей. По решению Военного совета Северо-Западного фронта впервые было проведено отселение местных жителей из 10- километровой полосы, примыкающей к передовой линии фронта.
Улучшение военной обстановки на фронтах в начале 1942 года позволило Военным советам фронтов и НКВД СССР освободить большинство частей и соединений войск НКВД от ведения боевых действий. В соответствии с решением Ставки Верховного Главнокомандования, приказом НКВД СССР от 11 февраля 1942 года части и соединения других видов войск НКВД были выведены из оперативного подчинения начальнику войск НКВД по охране тыла. Указанием начальника Генерального штаба Красной Армии Военным советам фронтов запрещалось использовать части войск НКВД для выполнения задач, выходящих за рамки их непосредственных обязанностей.
Освобождение от обязанностей по охране тыла действующей армии позволило командованию частей сосредоточить внимание личного состава на совершенствовании методов выполнения собственных служебно-боевых задач, как в системе охраны объектов, так и в вопросах безопасности от нападения диверсионных групп и десантов противника. Командиры частей начали налаживать с территориальными органами НКВД и милицией регулярную телефонную связь, уточнять вопросы взаимодействия на случай возникновения реальной угрозы появления противника, бандформирований вблизи охраняемых объектов. Для организации непрерывного наблюдения за окружающей местностью и совместной работы начали создаваться в населенных пунктах бригады содействия. Частями, кроме того, были уточнены вопросы взаимодействия с подразделениями противовоздушной обороны, службой ВНОС, местными органами советской власти с целью своевременного получения соответствующей информации.
Проблемы организации борьбы с диверсионно-разведывательными группами противника и бандитскими формированиями в прифронтовой полосе в полном объеме решались Управлениями войск НКВД по охране тыла действующей армии. В оперативном отношении на время проведения специальных операций или отдельных акций Управлениям подчинялись войска и местные органы НКВД, милиция, другие задействованные в мероприятиях силы и средства.
Оперативная обстановка в прифронтовой полосе в последние месяцы первого полугодия войны складывалась следующим образом. Части Красной Армии в октябре и начале ноября месяцах продолжали отходить на восток. В городах и других населенных пунктах скапливалось огромное количество всевозможных грузов, эвакуированного скота, материальных ценностей, дворы и улицы были забиты военнослужащими, эвакуированным гражданским населением. В это же время наблюдался процесс стабилизации положения фронтов. Был освобожден Ростов-на-Дону, части левого крыла Южного фронта подходили к Таганрогу. В связи с переходов противника к обороне его разведывательные органы резко усилили свою деятельность в прифронтовой полосе Южного фронта и прилегающих районах. Абвер начал массовую заброску агентуры с целью шпионажа, совершения диверсий и террористических актов. Интенсивность заброски вражеской агентуры наблюдалась в декабре месяце после разгрома немцев под Москвой. Частями войск НКВД в декабре было задержано и разоблачено 202 вражеских агента. При этом значительная часть задержанных оказывались лицами из числа бывших военнопленных и «вышедших из окружения», «отставших от своих частей».
Переброска вражеской агентуры осуществлялось, как правило, упрощенным способом. Агенты получали задание, в сопровождении офицеров разведки переправлялись через линию фронта и, пользуясь гостеприимством граждан населенных пунктов, укрывались в них, как «разыскивающие свою часть», затем уходили в тыл. Агентура с более важными заданиями забрасывались в прифронтовую полосу или глубокий тыл на самолетах. Применяли немцы еще один способ забрасывания своей агентуры — оставление в населенных пунктах, освобожденных Красной Армией. Каким бы образом агентура ни забрасывалась, перед ней ставились задачи шпионского и диверсионного характера. Круг задач по разведке был различным, но неизменным оставался сбор сведений о частях Красной Армии, о подвозе грузов военного назначения, о наличии в прифронтовой полосе военных заводов, их работе и новых пунктах нахождения после эвакуации в отдаленные районы. Задания по диверсиям сводились к попыткам совершения диверсионных актов на железнодорожном транспорте и промышленных объектах. Приоритетным направлением деятельности вражеской разведки оставалось южное крыло советско-германского фронта. Вражеская разведка придавала большое значение и «моральным диверсиям». Это распространение пораженческой агитации с помощью листовок с ложными представлениями о «гуманности» немецкой армии, привлечение к этой работе лиц из числа недовольных советской властью граждан и особенно военнослужащих Красной Армии. Наряду с выполнением основного задания агентура немцев постоянно была нацелена на совершение террористических актов по отношению к командному составу Красной Армии и отравление красноармейцев действующей армии.
Решала вражеская агентура и еще одну задачу — создание бандгрупп т. н. политического толка, враждебных Советской власти вооруженных формирований с целью вовлечения их в борьбу с Красной Армией.
Так, 6 декабря 1941 года на территории Ворошиловградской области личным составом 23‑го пограничного полка во взаимодействии с местной милицией была ликвидирована банда в количестве 7 человек, состоявшая из уголовников и дезертиров. Во главе банды стоял агент немецкой разведки. Банда занималась грабежами и убийствами, а в последующем должна была перейти от совершения преступлений уголовного толка к борьбе против руководства местных органов власти и командного состава Красной Армии, совершать диверсии на промышленных объектах.
21 октября 1941 года в селе Ровеньки той же области была обнаружена и ликвидирована банда, состоящая из дезертиров, которая грабила местных жителей, убивала тех людей, которые пытались сопротивляться преступным действиям бандитов.
22 декабря 1941 года на ст. Луганская в штаб 23‑го пограничного полка поступила информация от местного жителя, что неизвестные только что вскрыли оружейный склад, при этом украдено 15 винтовок, ящик с боеприпасами и жидкостью «КС».
Как потом выяснилось, грабители имели задание немецкой разведки осуществлять в прифронтовой полосе Южного фронта грабежи, развивать среди гражданского населения панические настроения, срывать мероприятия советской власти по стабилизации обстановки, проведению оборонительных работ. В помощь группе с самолета противника были сброшены пачки листовок с призывами к местному населению о ликвидации местных органов советской власти.
Заметный рост активной деятельности агентуры противника наблюдался в начале 1942 года. Советские военные разведывательные и контрразведывательные органы на основе поступающих сведений из различных источников информировали руководство НКВД СССР о реальной угрозе появления весной и в летнее время в тылу фронтов и на сопредельных территориях крупных десантов и диверсионных групп противника. В целях придания организованного характера борьбе с противником в прифронтовой полосе и тылу страны НКВД СССР директивой от 17 марта 1942 года объединил все силы и средства на выполнение этой задачи.
Директивой было определено, что руководство борьбой с диверсионными группами и десантами противника в стране возлагается на КРУ НКВД и КРО НКВД-УНКВД СССР. Все органы НКВД при получении сведений о заброске противником диверсионных групп, задержании диверсантов и агентов должны были немедленно сообщать в НКВД, УНКВД и во второе управление НКВД СССР. При этом оперативные органы НКВД (территориальные, транспортные, экономические, особые, войсковые, милиции) обязывались принимать активное участие в поиске диверсантов. Командование войсковых частей НКВД и Красной Армии обязывалось выделять по требованию руководства местных органов НКВД необходимое количество бойцов и командиров для прочесывания местности и обнаружения десанта. В центре и на местах органы НКВД должны были установить тесные контакты с частями ПВО и службой ВНОС с целью своевременного получения от них сведений о выброске или высадке десанта. Директива требовала розыскные мероприятия по обнаружению десантников проводить быстро, используя для этой цели расположенные поблизости войсковые части НКВД, все находящиеся в распоряжении местных органов НКВД и милиции оперативные группы, истребительные батальоны [33].
Войска НКВД в срочном порядке были повсеместно предупреждены о вероятном развитии событий в ближайшее время и пребывали в постоянной боевой готовности к поиску и ликвидации десанта противника. Военными советами фронтов в спешном порядке были разработаны планы противодесантной обороны. При этом войскам НКВД отводилась роль основной войсковой силы, способной оперативно решать вопросы по ликвидации появившегося противника. Противодесантная оборона включала комплекс мероприятий по пресечению попыток немцев высаживать десанты в прифронтовой полосе и их уничтожению в кратчайшие сроки. Впервые подобные планы были разработаны и успешно выполнялись в Московской зоне обороны в конце 1941 г.
По согласованию с Военными советами фронтов, командным составом Управления войск НКВД по охране тыла и войсковых частей НКВД по месту дислокации, была проведена рекогносцировка наиболее вероятных районов выброски и мест высадки десантов, маршрутов выдвижения к ним от расположения воинских частей. На основе полученных данных были приняты предварительные решения на проведение операций по ликвидации противника [34]. Непосредственная ответственность за подготовку и готовность к противодесантной обороне возлагалась на командиров частей Красной Армии и НКВД, находящихся в данной местности.
Решениями Военных советов фронтов к подготовке противодесантной обороны было привлечено гражданское население [35]. В хуторах, селах, районных центрах были созданы штабы по подготовке противодесантной обороны. Они являлись ответственными за организацию работ по приведению в негодность для посадки самолетов вероятные посадочные площадки и районы выброски парашютистов. С этой целью предусматривались работы по расчистке территории от кустарника, забивке кольев в траве, отрывке канав, ям, разброске на ровных площадках стволов деревьев, борон и другого сельскохозяйственного инвентаря. Местные штабы обязывались также вести круглосуточное наблюдение за местами вероятной высадки (выброски) противника, немедленно задерживать или уничтожать парашютистов, не дожидаясь прибытия войсковых нарядов. Контроль и помощь этим штабам должны были осуществлять воинские части и подразделения НКВД, командиры которых имели круглосуточный резерв, подготовленный к выполнению задач по ликвидации десанта или диверсионной группы на любом направлении [36].
Стабилизация положения фронтов, мероприятия органов и войск НКВД, Военных советов фронтов в начале 1942 годов сыграли важную роль в деле наведения порядка на прифронтовых дорогах, прилегающих местностях. Несмотря на рост численности в прифронтовой полосе вражеской агентуры заметно улучшилась оперативная обстановка в тылу фронтов, способствовали этому и другие обстоятельства. Вследствие более организованной деятельности местных органов НКВД, милиции, войск НКВД снизилась преступность в прифронтовой полосе. Примером могут служить отчетные данные Управления войск НКВД по охране тыла Юго-Западного фронта. В январе 1942 г. по сравнению со среднемесячными итогами последнего квартала 1941 г. число случаев дезертирства уменьшилось на 38 %, количество опасных преступлений сократилось почти в 2,5 раза, а общая численность задержанных лиц без документов, нарушающих прифронтовой режим, в том числе военнослужащих, снизилась в 2, 22 раза [37].
Однако дальнейшему совершенствованию служебно-боевой деятельности сил правопорядка в прифронтовой полосе и прилегающих районах помешали события на фронтах летом 1942 г.
Оперативная обстановка в тылу фронтов летом 1942 г.
Последующее ухудшение оперативной обстановки в тылу фронтов, особенно на южном крыле советско-германского фронта, было связано с резким ухудшением военной обстановки. Успехи противника в Крыму и под Харьковом в мае и июне 1942 г., сосредоточение ударных сил танковых и механизированных войск позволили противнику начать стремительное наступление в южном направлении. Под натиском превосходящих сил войска Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов в течение месяца вынуждены были отступить на 150–400 км, на отдельных направлениях до 500–600 километров. В результате успехов противника линии обороняющихся фронтов были разорваны протяженностью до 170 км [38]. 12 июля Юго-Западный фронт был переименован Ставкой Верховного Главнокомандования в Сталинградский, а с 28 июля свое существование прекратил Южный фронт. Еще раньше, 19 мая 1942 года, решением Ставки Верховного Главнокомандования Крымский фронт был расформирован, а Северо-Кавказское направление преобразовано в Северо-Кавказский фронт.
Оперативная обстановка в тылу фронтов южного крыла советско-германского фронта летом 1942 года во многом имела то же содержание, которое было характерным для лета 1941 года. Вновь появились на прифронтовых дорогах большие колонны отступающих частей и подразделений Красной Армии, но теперь в сторону Кавказа и Сталинграда. В условиях поспешного отхода фронтов начались массовые эвакуации материальных ценностей и населения с территории Украины. Как и летом 1941 г., на прифронтовых дорогах появились большие группы граждан, не желавших оставаться на оккупированных врагом территориях. По мере продвижения разрозненных людских колонн их количество непрерывно увеличивалось за счет присоединения новых беженцев. На железных дорогах образовались пробки из воинских эшелонов. По всем дорогам от Северского Донца до Дона и Кубани в пыли и зное двигались сотни автомашин, сельскохозяйственная техника, гужевой транспорт, гурты эвакуированного скота.
Противник незамедлительно воспользовался сложившимися обстоятельствами, начал интенсивно наводнять прифронтовые полосы своей агентурой. Известно, в 1942 году ее количество в тылу фронтов увеличилось по сравнению с 1941 годом более чем в 2,2 раза [39]. При этом основная масса вражеской агентуры оказалась в тылу Южного и Юго-Западного фронтов. Рассчитывая на быстрое продвижение ударных группировок и дальнейшее благоприятное развитие событий на фронтах, немецкая агентура забрасывала своих шпионов и диверсантов в тыловые районы СССР.
Вражеская агентура в движущихся людских колоннах вела разведку перемещения частей Красной Армии, мест их дислокации, функционирования военных объектов, совершала диверсии на коммуникациях и железных дорогах, распускала ложные и провокационные слухи, разбрасывала листовки, прославляющие непобедимость немецкой армии, в ночное время сигнальными ракетами указывала ночным бомбардировщикам направление на военные объекты.
На дороги, по которым беспорядочно отступали части и подразделения Красной Армии противник засылал небольшие мобильные диверсионные группы, которые устраивали засады, уничтожали мелкие группы военнослужащих, нападали на штабы частей и подразделений, нарушали работу пунктов связи, совершали террористические акты [40]. Для захвата переправ и мостов через реки, важных узлов дорог, мостов на направлениях наступления и удержания их до подхода передовых отрядов войск немцы забрасывали через не занятые войсками Красной Армии участки обороны свои подвижные армейские группы [41].
В удручающее состояние приводило людей все то, что видели они на дорогах и в населенных пунктах: неорганизованный отхода частей и подразделений Красной Армии, более похожий с виду на движение отдельных групп и толп военнослужащих вперемешку с беженцами, налеты вражеской авиации и гибель людей, отсутствие медицинской помощи раненым, средств связи с внешним миром и налаженного продовольственного снабжения. Усугубляли положение бесперспективность ближайшего будущего беженцев, душевная тяжесть ухода с родной земли, апатия, потеря бдительности.
Обстановка оказалась благоприятной для активной деятельности преступного элемента. Этому способствовало большое количество заросших бурьяном колхозных полей, оказавшихся удобными для укрытия. В идущей неорганизованной массе людей имелось большое количество разрозненных групп и отдельных вооруженных людей в военной форменной одежде. Они в первую очередь начали объединяться в преступные группы для добычи продовольствия путем воровства, грабежей частных подворий местных жителей, колхозных амбаров; прибыльным оказалась возможность угона из плохо охраняемых эвакуированных гуртов крупного и малого рогатого скота [42].
Условия жизни в населенных пунктах на путях движения отступающих людских масс тоже ухудшались изо дня в день. Такими же темпами изменялась оперативная обстановка. В ряде населенных пунктов имели место случаи возникновения, по существу, очагов анархии, вакуума наличия советской власти, когда ее представители покидали преждевременно вверенные им населенные пункты, когда некому было поддерживать общественный порядок и охранять безопасность граждан, когда прекращались всякого рода общественные работы. Под лозунгом «Чтобы не досталось немцам» имели место случаи разграбления колхозного и государственного имущества. На видных местах в населенных пунктах стали появляться листовки антисоветского содержания.
Вражеская агентура в людских потоках с успехом распространяла ложные и провокационные слухи о скором подходе передовых частей немецко-фашистских войск. Слухи в потоках людей распространялись быстро, с не меньшей скоростью они проникали в среду местных жителей. Так, в результате ложных слухов о высадке десанта немцев была частично сожжена Пронинская МТС в Сталинградской области [43].
Положение в прифронтовой полосе вынудило командование Северо-Кавказского, Сталинградского и Юго-Восточного фронтов решительным образом заняться вопросами поддержания общественного порядка и общественной безопасности на всем протяжении фронтовых коммуникаций и на сопредельных территориях, пресечения деятельности враждебного и, не в меньшей степени опасного, преступного элемента.
Перед руководством Сталинградского фронта, местными органами советской власти стояла еще одна не менее важная задача: не допустить нескончаемые потоки отступающих людских масс непосредственно в Сталинград. Случись такое, городские власти попросту не смогли бы ни прокормить, ни дать приюта обездоленным людям. А в городе к тому времени проживало и просто находилось людей в два раза больше, чем их было до начала войны. К лету 1942 году в городе заметно ухудшились работа городского водоснабжения, прачечных, снабжение населения мылом, питание рабочих и служащих на предприятиях промышленности. Антисанитария наблюдалась повсеместно. В этих условиях, допустив приток в город неконтролируемых масс беженцев, можно было бы не браться за прогнозирование состояния оперативной обстановки в Сталинграде. Она, без сомнения, оказалась бы неконтролируемой в прифронтовом городе.
Скопление людей без достаточного количества жилого фонда, проживание в непригодных для этого подвалах, на чердаках, в частных подворьях, в условиях антисанитарного состояния территории города не могло не сказаться на состоянии здоровья людей. В конце июля 1942 года в Сталинграде появились случаи заболевания сыпным тифом [44]. В переполненном городе не прекращались налеты небольших преступных групп на продовольственные магазины, склады.
Требования о наведении порядка в прифронтовой полосе были изложены в директиве НКВД СССР от 29 июля 1942 года [45]. Решение этой задачи возлагалось в первую очередь на пограничные войска по охране тыла действующей армии, другие части и подразделения войск НКВД, находившиеся в прифронтовой полосе. Совместными усилиями их личный состав, территориальные органы НКВД и милиции должны были в кратчайшие сроки восстановить общественный порядок в прифронтовой полосе и прилегающих районах, не допустить проникновения вражеской агентуры к важным объектам, выпускающим военную продукцию
Задача отвести угрозу наводнения Сталинграда потоками отступающих людских масс, направить их в обход города, за Волгу, а вместе с ними колхозную технику, гурты эвакуированного скота, была возложена на 10-ю стрелковую дивизию внутренних войска НКВД СССР. При этом, кроме основной задачи, личный состав частей должен был выявить и задерживать среди идущих в сторону Сталинграда дезертиров, распространителей ложных и провокационных слухов, мародеров и другой преступный элемент [46]. 10‑я дивизия с задачей справилась в полной мере. Общественный порядок в городе из-под контроля не выходил. За все время боевых действий на подступах к Сталинграду и в самом городе была задержана и расстреляна по законам военного времени лишь одна группа мародеров.
Кавказское направление
Оперативная обстановка в районе Северного Кавказа и Закавказья оставалась неизменно особо сложной с начала войны. Особенно обострилась она к лету 1942 года
В ходе отступления войск Южного фронта обстановка в прифронтовой полосе была той же, что и на Сталинградском направлении. Там еще на подходах к переправочным средствам на левый берег Дона непрерывно скапливались большие массы войск и гражданского населения, гуртов скота. Только из северных районов Краснодарского края в начале августа 1942 года было эвакуировано около 58 000 лошадей, более 206 тысяч крупного рогатого скота, более 411 тысяч овец и коз. С воздуха переправы не были прикрыты от нападения вражеской авиации ни зенитной артиллерией, ни родной авиацией или дымовыми завесами. Потери среди военнослужащих и эвакуированных граждан на переправах от «бомбовозов» были огромными. На подходах к реке в отступающих людских массах, в которых находились подразделения войск НКВД, соблюдалась какая-то порядочность в движении на дорогах. При этом в силу возможностей личным составом велась работа по выявлению враждебного и преступного элемента, ликвидировались выявленные диверсионные группы, бандформирования.
Но после смешивания на переправах бомбежками военнослужащих, эвакуированного гражданского населения и всех иных людей, и которым удалось потом переправиться на левый берег Дона, фильтрация и оперативно-розыскная работа стала мало эффективной в «расползающихся» по многим направлениям в сторону Кавказа людских толпах. Военный совет Северо-Кавказского фронта с опозданием, только 11 августа 1942 г. издал директиву «Об упорядочении движения на дорогах» [47].
Для оказания помощи войскам НКВД по охране тыла в ряде случаях командующие армейских объединений предпринимали попытки своими силами выполнять задачи по наведению порядка на коммуникациях. В соответствии с директивой от 11 августа командующий 44‑й армии своим приказом от 14 августа 1942 г. возложил на командиров подчиненных соединений обязанность принять экстренные меры по пресечению бесконтрольного движения людских потоков по фронтовым дорогам в полосе выполнения боевой задачи. Во исполнение приказа командующего армии служба собственного войскового заграждения была организована командованием 223‑й стрелковой дивизии [48]. Создавались подобные рубежи заграждения и руководством других соединений. Но армейская помощь войскам НКВД оказалась запоздалой и малоэффективной. Пресечь неорганизованный наплыв людских потоков в район Кавказа не удалось. К августу 1942 года в предгорьях Кавказа скопились все и вся, что отходило в южном направлении во время отступления: армейские и фронтовые тыловые части, военные госпитали, эвакуированные граждане, одиночки и группы вооруженных военнослужащих, оборудование промышленных предприятий, сельскохозяйственная техника, гурты эвакуированного скота. Без особых задержек людские потоки оказались в горах.
К этому времени доморощенными уголовными и враждебными советской власти бандформированиями (политический бандитизм) были охвачены многие горно-лесистые районы Кавказа; началось это еще в довоенное время. С началом войны их количество непрерывно наращивалось за счет дезертиров, отказников службы в армии, другого рода преступников. Жили эти люди чаще всего дома, собирались для грабежей и воровства, совершения диверсий, а потом расходились. Информация о подобных случаях в местные органы НКВД и милицию поступала крайне редко.
Проникнув в горы, в леса, пришлый преступный элемент незамедлительно начал формироваться в мелкие бандитские группы с целью, в первую очередь, добычи пропитания. На их ликвидацию в сопредельных с местом несения службы районах по распоряжению начальника войск НКВД по охране тыла от частей войск НКВД выделялись отдельные подразделения. Так, от 161‑го полка 5‑й бригады войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности одна из стрелковых рот была передана в оперативное подчинение НКВД Дагестанской АССР. Рота выполняла задачи боевыми группами по 20–25 человек, каждая с помощью оперативного уполномоченного от местного органа НКВД Дагестанской АССР. Одна из этих групп уже в первые дни выполнения задач ликвидировала бандгруппу из 8 бандитов, при этом награбленное зерно, около 3 тонн, было возвращено колхозу. Вторая группа разгромила банду из 5 человек, колхозу возвращены 2 коровы и около 1 тонны зерна. Третья группа прибыла в один из колхозов, где бандиты под угрозой убить руководителя строительства запретили людям идти на работы по возведению оборонительных сооружений. Двое бандитов были уничтожены, остальные скрылись в лесном массиве. У банды было отбито 50 голов овец и 5 мешков зерна. Строительство объекта было возобновлено. Имел место успех в борьбе с уголовного толка бандами и в других подразделениях войск НКВД. Однако этот успех был каплей в море. К тому же местные бандформирования по большей части оказывались незамеченными, попросту растворялись среди местных жителей; особенно такая обстановка была характерной для Дагестана и Чечено-Ингушской АССР. В горных районах банды беспрепятственно переходили из одной республики в другую. С задачей пресечь случаи безнаказанного хождения по бандитским тропам приказом командующего 44‑й армией на этих маршрутах выставлялись заслоны силами до взвода.
Несмотря на определенные успехи местных органов НКВД, милиции, частей войск НКВД, грабежи колхозного имущества и частных хозяйств продолжались в нарастающих количествах. Много было хищений мелкого рогатого скота из гуртов эвакуированного скота. Имели место случаи боестолкновений банд с подразделениями Красной Армии. Бандами в ряде случаев контролировались дороги в горах. В целом оперативная обстановка в Дагестане в конце лета 1942 г. оказалась малоконтролируемой в первую очередь в результате активной деятельности бандгрупп. При этом местные бандгруппы в своем большинстве пользовались всесторонней поддержкой местных жителей и особенно многочисленных родственников. В качестве ответных мер руководство республики вынуждено было принимать мероприятия особого характера. Распоряжением Наркомата НКВД Дагестанской АССР было произведено изъятие семейств бандитов и их близких родственников с конфискацией принадлежавшего им имущества. При этом в случае добровольной сдачи властям с повинной бандиты возвращались к нормальной жизни. Только в течение двух дней октября 1942 г. с повинной пришли 47 бандитов. Во время боестолкновения с крупной бандой в Табасаранском районе 212 бандитов сдались без сопротивления.
Особенно успешно разъяснительная работа среди местного населения по склонению бандитов к явке с повинной велась личным составом 3‑й дивизии милиции. В результате за период с 24 октября по 14 ноября 1942 г. в расположение 2‑го полка явились с повинной сначала 70 бандитов, затем еще 117. Сдавшиеся лица были отпущены по домам, на КПП 3‑го полка оружие сложили 36 бандитов. К главарю этой банды был послан парламентер с предложением сдаться, бандит явился с повинной. 2 октября в селе Мекеги явилась в полном составе банда в составе 23 человек. Группа дезертиров в районе села Гублен 11 октября сдались в составе 82 человек. Приходили бандиты с повинной и в других населенных пунктах. Всего с повинной в 3‑й полк за октябрь месяц 1942 г. явилось 222 человек [48-1]. Однако подобных случаев было немного и на общую обстановку в прифронтовой полосе эти успехи особого влияния не оказывали. К тому же с приходом теплых весенних дней 1943 г. многие из явившихся с повинной осенью людей вновь оказались в числе бывших своих соратников.
Крупные хорошо вооруженные местные националистические группировки, как правило, владели собственными базами снабжения, гуртами украденных животных и тоннами похищенного колхозного зерна. Они имели подготовленные к обороне укрытия в горах и являли собой крупные враждебные Советской власти бандформирования активных пособников врагу. Для борьбы с ними привлекался не только личный состав от частей войск НКВД, но и от фронтовых подразделений Красной Армии. Так, в Чечено-Ингушетии одна из бандгрупп численностью в 150 боевиков совершила нападение на горное село, угнала в горы из колхозного стада и с личных подворий 600 баранов. Для ликвидации преступной группы и возвращения скота по принадлежности были задействованы снятые с оборонительных позиций боевые подразделений Красной Армии. В начале осени 1942 г. появились случаи, когда местные и пришлые бандгруппы вступали в вооруженное противоборство за право главенствования на той или иной территории. Разногласиями вооруженных и враждебных друг другу банд незамедлительно воспользовалась немецкая агентура. В конце сентября 1942 г. в горных районах Кавказа начали появляться немецкие офицеры-разведчики с заданием — в первую очередь подчинить себе существовавшие ранее и вновь возникшие бандитские группы уголовного и политического толка. В последующее время эти формирования должны были объединиться и находиться в готовности оказать содействие и помощь наступающим немецким войскам [49]. В ряде случаев объединенные формирования были созданы. Взятые немцами под свою опеку, но без продовольственной помощи, они тут же начали заготавливать на зиму продовольствие, совершать налеты на кишлаки и другие населенные пункты, забирать колхозные запасы хлеба, угонять в горы колхозный и с личных подворий скот. Вскоре эти банды стали объединяться в вооруженные формирования численностью до нескольких сотен человек, имевщих на вооружении различного вида стрелковое оружие. Объединенные вооруженные формирования преступного и политического толка под руководством немецких офицеров вскоре превратились в полувоенные враждебные формирования [50].
Под руководством немецкого офицера-разведчика одна из таких банд 1 октября 1942 г. в районе Меккетинских и Агиштыских гор совершила нападение с тыла на занимающие оборону подразделения Красной Армии [51]. Атака бандитов была отбита, но и личный состав обороняющихся понес значительные потери.
Бандитские группы несколько меньшей численности — 150–200 человек — начали совершать нападения на мелкие гарнизоны и колонны частей и подразделений Красной Армии, занимать важные в тактическом отношении горные высоты, перекрывать пути движения войск. Так, на перевале Анатарис-Гиле 20 сентября 1942 г. одна из подобных бандгрупп совершила нападение на сторожевую заставу 28‑й запасной стрелковой бригады, охранявшей перевал. Примерно в это же время банда численностью до 200 человек заняла выгодную в тактическом плане позицию в районе Шатали, застопорив тем самым передвижение отходящих подразделений Красной Армии [52]. Трудов стоило уничтожить банду и продолжить движение.
Имелось много случаев, когда мелкие хорошо вооруженные группы бандитов численностью от 3–5 до 10–20 человек занимали командные высоты, контролировали движение по ущельям граждан и военнослужащих, терроризировали местное население, принуждали людей уходить в горы [53], срывая тем самым мероприятия органов советской власти и военного командования по возведению оборонительных сооружений. Так, в течение 19–27 августа 1942 года в селах Бурдени, Кичи‑гомры, Мамакл и Мургун в Северной Осетии местное население, запуганное бандитами, не выходило на работы для строительства оборонительных сооружений [54].
Объявлялись на Кавказе и диверсионные группы немцев с особыми заданиями. В тылу Закавказского фронта перед диверсантами ставились задания захватывать важные в тактическом и оперативном отношении участки местности и гор, и даже крупные населенные пункты. Одна из таких диверсионных групп под командованием мастера хитроумных диверсионных операций имела намерение внезапно захватить расположенный в прифронтовой полосе город Грозный [55]. «Хитроумный» оказался в военном трибунале Северо-Кавказского фронта.
Оперативная обстановка на Кавказе ни в какое сравнение с событиями на Сталинградском направлении идти не может. В Заволжье была обнаружена одна крупная банда и несколько мелких банд уголовного толка в районах Малые Дербеты, Большие Дербеты, Черный Яр; банды были уничтожены подразделениями войск НКВД в короткие сроки [56].
На Северном Кавказе оперативная обстановка усугублялась еще и значительными сложностями, связанными с эвакуацией населения в Закавказье, особенно в предгорьях Главного Кавказского хребта. Людей, оборудование предприятий, колхозов, огромную массу скота надо было в короткие сроки по горным тропам и опасным дорогам переправить в Грузию. Для обеспечения безопасности передвижения эвакуированных людей привлекались части войск НКВД, местная милиция, а в ряде случаев и подразделения фронтовых частей. В том же направлении шли банды уголовного толка с надеждой улучшить в Закавказье условия преступного существования.
С целью наращивания усилий в подрывной деятельности в тылу Северо-Кавказского и Закавказского фронтов немцы летом 1942 г. начали забрасывать специально подготовленные для действий в условиях горной местности мобильные десантные группы. Формирования предназначались для ведения разведки обороны Красной Армией перевалов Главного Кавказского хребта, Военно-Грузинской и Военно-Осетинской дорог стратегического значения. «Специалистам-разведчикам» ставились и другие, не менее важные задачи: дестабилизировать обстановку в горных районах, совершать диверсии на военных объектах, готовить имеющиеся на связи бандгруппы к оказанию помощи немецким войскам в захвате Военно-Грузинской и Военно-Осетинской дорог [57]. Имела агентура немцев, кроме того, задание организовать восстания в Чечено-Ингушетии, Дагестане и в северной части Тепавского района Грузии, взять под контроль бандгрупп систему Архотских и других горных перевалов на путях в Закавказье.
Для поддержания порядка и государственной безопасности в прифронтовых районах Командование Северо-Кавказского и Закавказского фронтов вынуждено было для борьбы с бандитизмом и вражеской агентурой привлечь не только имеющиеся войска и органы НКВД, милицию, но и боевые части и подразделения Красной Армии. Решением Военного совета Северо-Кавказского фронта для борьбы с бандитизмом в Галанчажском районе Чечено-Ингушской АССР была привлечена в полном составе Орджоникидзевская дивизия внутренних войск НКВД [58]. Аналогичные задачи ставились перед войсками НКВД по охране тыла и по охране особо важных предприятий промышленности на территории Дагестана. Соответствующие боевые распоряжения по ликвидации банд на своих участках прифронтовой полосы собственными силами были получены командующими 44‑й и 56‑й, 24‑й и других армий. Военные советы армий обязывались периодически в радиусе до 30 километров проводить операции по прочесыванию местности, ликвидировать расплодившиеся бандитские формирования. В этих операциях во взаимодействии с местными органами НКВД и милиции принимали участие едва ли не все фронтовые части, в том числе, в первую очередь, подразделения войск НКВД. С 31 августа по 10 сентября 1942 года личным составом Северной группы войск Закавказского фронта были проведены ряд операций по прочесыванию участков местности, лесных массивов, на предмет выявления в них бандгрупп. Проведены были операции по сплошной проверке документов (облавы) в 14 населенных пунктах. Аналогичные операции проводились на побережье Каспийского моря и Махачкалинского района. Успехи были. Так, только на 28 августа было выявлено и ликвидировано 13 вольготно чувствовавших себя в горных условиях бандгрупп, задержано 8 спокойно проживавших в населенных пунктах дезертиров, 85 отставших от своих частей военнослужащих [59]. Никто у них не проверял документы ни на подступах к горам, ни на местах проживания.
При этом, следует отметить, войска НКВД по охране тыла, части и подразделения других войск НКВД в подавляющем своем большинстве стали прибывать на Кавказ вместе с отступающими частями Красной Армии, когда основная масса беженцев была уже в районе гор. Линия войскового заграждения в предгорьях как таковая не была своевременно создана, как это имело место под Москвой, Сталинградом. Потому мероприятия по наведению порядка на фронтовых коммуникациях оказались запоздалыми. Об этом можно судить по тому, что приказ по войскам Северной группы Закавказского фронта об усилении охраны коммуникаций в тыловых районах был подписан только 3 сентября 1942 г. [60] А категорический приказ командующего Закавказским фронтом: «Закрыть все перевалы, тропы и никого через них не пропускать…» — был подписан лишь несколькими днями раньше [61].
В особо сложной боевой обстановке на Кавказе войска НКВД, в силу сложившейся чрезвычайной военной обстановки, привлекались Военным советом фронта для ведения боевых действий или для подготовки оборонительных сооружений на подступах к важным промышленным и административным центрам. Потому реальных сил для борьбы со значительным количеством бандитских и враждебных формирований и преступным элементом оказывалось явно недостаточно. В этой связи в мероприятиях по борьбе с бандформированиями все больший и больший размах получало участие подразделения фронтовых частей и соединений. Так, личный состав 44‑й армии Закавказского фронта в середине сентября провел ряд операций по ликвидации бандгрупп в горных районах Дагестана и Чечено-Ингушетии. Общее руководство выполнением оперативно-боевых действий осуществлялось армейским особым отделом НКВД.
К концу сентября 1942 г. боевая обстановка на Северном Кавказе относительно стабилизировалась. В упорных боях Красная Армия остановила врага на всех фронтах кавказского направления. Однако оперативная информация военной контрразведки свидетельствовала: в горных районах Закавказского фронта следует ожидать высадки крупных десантов. В этой связи для выполнения оперативных задач по уничтожению десантов противника каждому соединению определялись ответственная полоса противодесантной обороны, необходимые силы и средства. Для разведки и наблюдения за местностью и для борьбы с десантами привлекались сотрудники местной милиции, сформированные для этой цели истребительные отряды, подразделения войск НКВД, расположенные в данной местности [61-1].
Передышка определила дальнейшее развитие оперативной обстановки в тылу действующих армий. Основным направлением в работе военного командования, местных органов Советской власти стала воспитательная работа среди бойцов кавказских национальностей и местных жителей районов, охваченных бандитизмом. Основной упор делался на привитие чувств братской солидарности народов Советского Союза в борьбе с общим врагом. Вопрос касался не только местных жителей, но и личного состава национальных соединений, принимавших участие в боях. Только в составе Северной группы войск Закавказского фронта имелись четыре азербайджанские, две грузинские и две армянские дивизии. Во многих других соединениях количество бойцов нерусскоязычных национальностей составляло более 42 % [62].
Личный состав войск НКВД не оставался в стороне, вел широкую разъяснительную работу с местным активом по вопросам оказания помощи в борьбе с бандитизмом, принимал участие в поддержании общественного порядка в населенных пунктах, охране важных объектов. Результаты не замедлили сказаться. По оперативной информации местных жителей были уничтожены несколько крупных и мелких бандформирований.
Большую работу с населением проводили разведывательные отделения частей войск НКВД по вопросам создания бригад содействия, агентурной сети. С помощью активной части местных жителей были проведены крупные оперативно-войсковые («чекистские») операции по очистке тыла действующей армии от враждебного и преступного элемента. В одной из таких операций частями войск НКВД по охране тыла Северной группы войск Закавказского фронта за период с 20 августа по 25 ноября 1942 года было задержано 13 вражеских агентов, 5 диверсионных групп, 413 бандитов, 52 мародера и 820 различного рода преступников. Только в сентябре было уничтожено 5 бандформирований [63]. По имеющимся данным, всего войсками НКВД на Кавказе было задержано 126 шпионов, около 1000 бандитов, ликвидировано 7 диверсионных групп [64].
Успехи в борьбе с враждебным и преступным элементом на Кавказе, безусловно, были, примеров тому много. Однако нельзя сказать, что общественный порядок и государственная безопасность в прифронтовой полосе, особенно Северо-Кавказского фронта и на сопредельных территориях, контролировались в полной мере. Обстановка продолжала характеризоваться: во-первых, значительным количеством бандгрупп криминального и политического толка, появлением националистических формирований, при этом и те, и другие, и третьи в конечном итоге стали пособниками врага, с помощью которых противнику удавалось захватывать важные опорные пункты и даже перевалы Главного Кавказского хребта; во-вторых, недостаточным количеством войсковых сил и средств для успешной борьбы с враждебными и преступными формированиями; в-третьих, слабо развитой осведомительской сетью на местах по причине частых передислокаций частей войск НКВД. Борьба велась чаще всего малыми силами подразделений НКВД, сугубо войсковыми методами, в условиях отсутствия в достаточной мере оперативной осведомленности о положении дел на местах, активной помощи определенной части местного населения бандформированиям; в-четвертых, важную, определяющую роль в развитии бандитизма играла горно-лесистая местность, надежно укрывающая большие и малые группы диверсантов, националистов, бандитов, преступников; в-пятых, с апреля до октября месяцев 1942 года в горах стояла хорошая теплая погода.
С целью пресечения активного пособничества со стороны местного населения бандитским формированиям, в своем большинстве ставшим активными помощниками немецко-фашистским захватчикам в войне против СССР, с конца 1943 до середины 1944 гг. на юге страны и Северном Кавказе была проведена депортация калмыков, карачаевцев, чеченцев, ингушей, балкарцев, крымских татар. Наказание понесли все без разбора. Мероприятие, безусловно, не правовое, даже для военного времени, жестокое, стало тяжелым испытанием для простого люда.
Сталинградское направление, начало осени 1942 г.
Оперативная обстановка в районе Сталинграда отличалась от той, что сложилась на соседнем Кавказе. Фронт движения отступающих военнослужащих, гражданского населения в сторону Волги был более узким. Командование Сталинградским фронтом своевременно выставило войсковое заграждение на подступах к городу, смогло более тщательно проводить фильтрацию идущих в сторону города граждан и военнослужащих.
По мере приближения линии фронта к Сталинграду на территории области и в городе были задержаны несколько хорошо подготовленных в специальных школах шпионов — одиночек и мелких групп диверсантов. Вражеская агентура имела задание вести разведку местности и готовности полевых фортификационных сооружений на подступах к городу, военных объектов, переправ через Волгу, разведать возможность совершения и совершать диверсии на железнодорожном транспорте. Увеличилось количество преступлений, в том числе грабежей, разбойных нападений. С 13 августа во всех районах Сталинграда начали функционировать военные комендатуры, в городе было запрещено передвижение пешеходов и транспортных средств с 00 до 05 часов утра. На дорогах по окраинам города и на переправах через Волгу пограничниками и другими частями войск НКВД были выставлены контрольно-проверочные пункты. В службе КПП принимали участие сотрудники местных органов НКВД и милиции. Задачей нарядов являлось задержание пешеходов и транспортных средств, не имеющих специальных пропусков. В Сталинграде запрещалась прописка лиц, прибывающих в город неорганизованным порядком. Без разрешения на то органов советской власти запрещался прием их на работу.
Большая заслуга в поддержании общественного порядка и государственной безопасности в Сталинграде и прилегающих районах принадлежит 10‑й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР, а также личному составу частей других войск НКВД, находящихся в районе Сталинграда. 13 июля 1942 года на основании решения Военного совета Юго-Западного фронта личным составом 10‑й дивизии на подступах к Сталинграду было выставлено войсковое заграждение. С интервалами в несколько десятков километров одна от другой были выставлены три линии заграждения [65].
10‑я дивизия внутренних войск НКВД задачу выполнила. С 13 июля по 23 августа 1942 года в Сталинград не проник никто из военнослужащих и гражданских лиц, кому не было разрешено. Во время выполнения служебно-боевой задачи на линиях войскового заграждения было задержано шестьдесят три с половиной тысячи человек. Из числа этих лиц в ходе фильтрации было выявлено 15 шпионов, более десятка тысяч различного рода преступников, свыше 50 000 военнослужащих направлено на фронтовой сборный пункт [66]. При этом, следует отметить, вся деятельность войсковых частей НКВД в районе Сталинграда и сопредельных районах осуществлялась в тесном взаимодействии с местными отделениями и органами НКВД и милиции, Сталинградским Городским комитетом обороны [67]. Совместными усилиями войск и органов НКВД и милиции на всех этапах Сталинградской битвы было захвачено и разоблачено 250 вражеских агентов, причем только за октябрь и первую половину ноября 1942 года две сотни [68]. Деятельность вражеской агентуры была парализована.
Общеизвестен факт: гитлеровская разведка в районе Сталинграда оказалась неспособной добыть необходимую информацию о замыслах командования Красной Армии, о сосредоточении войск Сталинградским и Юго-Восточным фронтами для решающего контрудара. Всего за несколько дней до перехода Красной Армии в контрнаступление начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта доложил Гитлеру, что для развертывания широких операций противник не располагает достаточным количеством сил и средств [69]. Ложный вывод генерала Цейтлера, сделанный на основе информации его агентуры из района Сталинграда, явился одной из важных причин поражения немцев на Волге.
Если сделать общий вывод по состоянию оперативной обстановки в тылу Сталинградского, Юго-Восточного, Донского фронтов во время Сталинградской битвы, была она вполне удовлетворительной. Враждебные и преступные деяния одиночек и небольших групп в большинстве своевременно пресекались. В это время обстановка характеризовалась: во-первых, значительным количеством преступного элемента и вражеской агентуры в движущихся к городу людских массах; во-вторых, достаточным количеством сил и средств для осуществления войсковых операций по розыску и уничтожения диверсионных групп, вражеской агентуры и бандитских формирований уголовного толка; в-третьих, глубокой фильтрацией движущихся в сторону Сталинграда людских масс для выявления враждебного и преступного элемента; в-четвертых, наличием тесных связей с бригадами содействия, созданных в войсковых частях НКВД; в-пятых, условиями местности (в большинстве своем открытая, мало лесистая) — в процессе движения колон отступающих военнослужащих и гражданских лиц она не способствовала созданию крупных банд; в-шестых, местное население принимало активное участие в обнаружении преступников и вражеских агентов, появившихся в окрестности во время проведения работ в сельской местности [70].
На других направлениях
Оперативная обстановка в тылу фронтов, не ведущих активных боевых действий, была существенно лучше по сравнению с тем, как она характеризовалась в прифронтовой полосе и сопредельных территориях южного крыла советско-германского фронта. Каждая территория в конкретных условиях военной обстановки, деятельности враждебного и преступного элемента, наличия войск НКВД, местных органов НКВД и милиции, особенностей местности и погодных условий отличалась своими особенностями.
Так, в тылу Карельского фронта, не имевшего единой линии обороны, и на сопредельных территориях она характеризовалась наличием значительного количества хорошо подготовленных немецких и финских диверсионных групп, отсутствием уголовного толка бандитских и националистических формирований. Войска НКВД по охране тыла во взаимодействии с местными органами НКВД, милицией в полной мере контролировали обстановку. Успеху содействовали хорошо развитая агентурная сеть, связь с местными жителями, партизанскими отрядами, которые были созданы на случай оккупации. Для проведения совместно с войсками НКВД операций по ликвидации диверсионно-разведывательных групп противника создавались, кроме того, боевые диверсионные группы. Однако основной задачей этих формирований являлась ликвидация центров по подготовке финских диверсантов и уничтожения других важных объектов в тылу врага.
Важными составляющими военной и оперативной обстановок в прифронтовой полосе Карельского фронта являлись географические особенности местности: много лесов, озер, рельеф грядовой, до 50 метров высотой (Карельский перешеек), к югу холмистый. Местность в одинаковой мере способствовала, как укрытию диверсионных групп, так и хорошей организации засад для их уничтожения.
На северном участке советско-германского фронта войска Карельского фронта в течение июня — середины сентября 1941 года вели тяжелые бои с целью не допустить захвата врагом Мурманска, Кировской железной дороги, Беломорско-Балтийского канала, других важных объектов. После провала наступательных операций в начале войны противник перешел к позиционной обороне и до июня 1944 года активных наступательных операций не предпринимал. Основными формами боевых действий немецко-финские войска считали совершение диверсий на важных военных объектах. С этой целью по установившемуся насту зимой 1941 года финны начали засылать диверсионные группы в прифронтовую полосу и прилегающие районы, в первую очередь на Медвежьегорском направлении и южнее. Эти районы не были прикрыты пограничными войсками. Количество диверсионных групп на этих и других направлениях непрерывно увеличивалось. Так, если с начала войны было зафиксировано 30 случаев появления в тылу Карельского фронта таких формирований, то лишь за февраль и март 1942 года — уже 18. При этом диверсионные группы имели различную численность — от нескольких человек до нескольких десятков солдат и офицеров. Так, в районе Шала было зафиксировано появление диверсионной группы численностью 80 человек. В ее ликвидации приняли участие подразделения 80‑го полка войск НКВД по охране железнодорожных сооружений, личный состав 181‑го отдельного батальона и один из партизанских отрядов.
Стабильное положение фронтов правого крыла и центрального направления советско-германского фронта положительно сказалось на улучшении оперативной обстановки в прифронтовой полосе и сопредельных районах. Очистились прифронтовые дороги от отступающих масс военнослужащих и гражданских лиц, общественный порядок в населенных пунктах в полной мере поддерживался местными органами милиции, добровольными народными дружинами. Задействованные ранее для выполнения этих обязанностей подразделения войск НКВД были переключены на выполнение иных задач. Их служебно-боевая деятельность была направлена на борьбу с вражеской агентурой, диверсионными группами и бандформированиями уголовного толка. Лишь в исключительных случаях по решениям Военных советов фронтов отдельные подразделения войск НКВД могли привлекаться к охране коммуникаций на особо важных участках прифронтовой полосы.
Обстановка в тылу фронтов тем не менее оставалась сложной. Хорошо законспирированная агентура противника не прекращала свою враждебную деятельность. Под ее бдительным оком оказывались система оборонительных сооружений и боевых порядков войск, разведка местности в направлениях вероятного наступления немецких армий, пропускная способность железнодорожных узлов.
В начале 1942 года во всех войсках НКВД широкое распространение получил опыт пограничников. В борьбе с вражеской агентурой, диверсионными группами и бандформированиями уголовного толка в приграничной зоне и на сопредельных территориях они успешно применяли разведывательно-поисковые группы (РПГ) в составе, чаще всего, отделения. Мобильные подразделения могли в отрыве от своих частей в течение нескольких часов только собственными силами и средствами решать оперативно-боевые задачи: вести разведку и поиск, преследование и уничтожение или пленение диверсионных формирований противника и бандгрупп. Во взаимодействии с местными органами НКВД и милиции, с помощью местных бригад содействия РПГ могли вести поиск и задержание шпионов, диверсантов, сигнальщиков. Они решали также задачи по задержанию дезертиров, мародеров, очищали населенные пункты, освобожденные Красной Армией, от ставленников и пособников врага, пресекали распространение ложных слухов, выявляли наличие и изымали оружие у местного населения.
Опыт деятельности войск НКВД в военное время показал: все части и подразделения НКВД, независимо от выполнения функциональных обязанностей, принимали участие в решении задач оперативно-боевого характера. Скоротечность проведения операций и их результаты в значительной мере оказывались в непосредственной зависимости от наличия агентурных данных, от сведений членов бригад содействия и местных жителей. Там, где оперативная осведомленность лежала в основе замысла операции, результаты были одни, совершенно иными они оказывались в процессе решения задач лишь войсковыми методами. Пример тому, с одной стороны, Кавказ, с другой — Волховский фронт, Московская зона обороны, Сталинград.
В январе 1942 года в полках всех видов войск НКВД по опыту пограничников были созданы разведывательные отделения (РО) с целью обеспечивать разведывательными данными выполнение оперативно-боевых и служебно-боевых задач частями и подразделениями. В короткие сроки разведывательные подразделения смогли в тылу фронтов наладить взаимодействие с местными органами НКВД и милицией, сформировать бригады содействия, наладить работу собственной агентуры. Результаты не замедлили сказаться.
Один из примеров. 8 марта 1942 года разведывательно-поисковая группа 88‑го пограничного полка Западного фронта вблизи деревни Троснянка задержала вооруженную группу в составе 22 немецких разведчиков-диверсантов. Группа в течение двух суток вела разведку переднего края обороны фронта в районе г. Белов и на других направлениях. Диверсионно-разведывательная группа была экипирована под бойцов одного из мотострелковых подразделений Красной Армии. Сведения о местонахождении вражеской ДРГ были получены разведывательным отделением полка от одного из членов местной бригады содействия. Банда была ликвидирована в течение нескольких часов после получения сведений о ее месте нахождения.
Проводимые войсками НКВД мероприятия в относительно спокойной военной обстановке не замедлили сказаться на оперативной обстановке в прифронтовой полосе. Она характеризовалась здесь, в первую очередь, резким уменьшением количества враждебного и преступного элемента, увеличением числа личного состава, привлеченного к выполнению оперативно-боевых задач, в результате вывода из боя и подчинения командованию Красной Армии частей войск НКВД. Количество задержанной агентуры, ставленников и пособников врага, различного рода преступников, задержанных в прифронтовой полосе войсками НКВД, в первые месяцы 1942 года увеличилось по сравнению с аналогичными данными за предыдущий период войны в 2,7 раза. Из этого количества 6,4 % задержаний было осуществлено с помощью местных граждан, бригад содействия и начавшей функционировать агентуры разведывательных отделений частей НКВД.
Оперативная обстановка в тылу Карельского, Волховского, Северо-Западного, Брянского, Калининского Западного фронтов особых изменений не претерпела во второй половине 1942 г. Она была напряженной, но вполне контролируемой. Относительно стабильное положение фронтов тому способствовало.
Источники, литература
1а. Белов В. Страницы истории. «На боевом посту», № 3, 1970, с. 28.
1б. Внутренние войска. Исторический очерк. М., МВД РФ, 2007, с. 89–93.
1. Соболь Н. Борьба против фашистской пропаганды на фронте в годы Великой Отечественной войны. «Военная мысль» № 2, 1974.
2. Российский Государственный военный архив (РГВА), ф. 32891, оп. 3, ед. хр. 1, л. 7–9; История Великой Отечественной войны Советского Союза, т. 6, М, Воениздат, 1965, с. 134–135.
3. Пограничные войска СССР 1939 — июнь 1941, Сборник документов и материалов, М., «Наука», 1970, С. 18–19; Ложкин И. Е. Борьба с диверсионно-разведывательной деятельностью противника в начальный период войны. М., Военная академия им. Фрунзе, 1960, кандидатская диссертация.
4. РГВА, ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 64. л. 142.
5. Некрасов В. В. Применение диверсионно-разведывательных подразделений во Второй мировой войне и взгляды наших противников на их использование в будущей войне. Борьба с десантами и диверсионно-разведывательными группами противника. М., УУЗ МВД СССР, 1969, с. 13; Биленко С. В. Истребительные батальоны в Великой Отечественной войне, М., Воениздат, 1969, с. 8; Головко. Борьба за Советскую Прибалтику в Великой Отечественной войне 1941–1945, Лиесма, г. Рига, 1966, т. 1, с. 31 (Автором не установлены инициалы Головко).
6. РГВА, 32891, оп. 3, ед. хр. 1, лл. 7–8.
7. Поздняков А. Н. Роль законодательства в укреплении дисциплины и повышения боевой мощи ВС СССР в период Великой Отечественной войны. Сборник статей «Вместе с армией и народом». Волгоград, изд. НИ и РИО ВСШ МВД СССР, 1970, с. 84; Внутренние войска Исторический очерк. М., МВД РФ, 2007, с. 102.
8. Ложкин И. Е. Указ. диссертационное исследование.
9. РГВА, ф. 32880; Архив МО РФ, ф. 229, оп. 161, д. 111, л. 21; Сборник примеров.
10. РГВА, ф. 32880; ф. 40, оп. 1, ед. хр. 209, лл. 45–50.
11. Пименов Ю. Ф., Лесов Б. М. Истребительные батальоны НКВД, Информационный бюллетень № 33. С.-Петербург, ГУВД, 1977, с. 102.
12. РГВА, ф. 39386, оп. 1, ед. хр. 4, л. 180; Военная администрация. М., Военно-политическая академия, 1970, с. 101, 104.
13 СССР в Великой Отечественной войне 1941–1945. Краткая хроника. Воениздат. М., 1970, с. 17; Задачи органов и войск МВД по борьбе с десантами и диверсионно-разведывательными группами противника. Борьба с десантами и диверсионно-разведывательными группами противника. УУЗ МВД СССР, 1970, с. 5; Биленко С. В. Истребительные батальоны в Великой Отечественной войне. Воениздат. М., 1969, с. 11.
14. Смагоринский Б. П. О некоторых специфических особенностях борьбы милиции с преступностью в условиях Сталинградской битвы. Указ сб. Вместе с армией и народом. Волгоград НИ и РИО ВСШ МВД СССР, 1970, с. 37.
15. Тыл Советской Армии. Воениздат. М.,1968, с. 108.
15-1. Внутренние войска, указ. очерк, с. 126.
16. РГВА, ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 64, л. 9.
17. История Великой отечественной войны Советского Союза 1941–1945, т. 6, Воениздат, 1965, с. 137.
18. РГВА, ф. 32880, оп. 1, ед. хр. 239, л. 44; оп. 4, ед. хр. 213, л. 2.
19. РГВА, ф. 32880.
20. РГВА, ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 64, л. 168.
21. РГВА, ф. 32880.
22. РГВА, ф. 32880.
23. Там же, ед. хр. 239, л. 47.
24. РГВА, ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 64, л. 148.
25. РГВА, ф. 42935, оп. 1, ед. хр. 64, л. 120; ед. хр. 5, л. 21.
26. РГВА, ф. 32880.
27. РГВА, ф. 38261, оп. 1, ед. хр. 64, лл. 42–48.
28. РГВА, ф. 32262, оп. 1, ед. хр. 57, л. 86 об.; ед. хр. 7, л. 534; ед. хр. 48, лл. 43, 50.
29. РГВА, ф. 38650, оп. 1, ед. хр. 1529, л. 122; ед. хр. 606, лл. 1, 144; ед. хр. 66, л. 27.
30. РГВА, ф. 78600, оп. 1, ед. хр. 606, лл. 282, 335.
31. РГВА, ф. 32880.
32. РГВА, ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 64, лл. 144, 145.
33. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 7, лл. 2, 3; ф. 38261, оп. 1, л. 4.
34. РГВА, ф. 32880.
35. РГВА, ф. 38666, оп. 1, ед. хр. 1, лл. 153, 154.
36. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 48, л. 41.
37. Подсчеты произведены в соответствии с данными РГВА, ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 64, л. 120.
38. История Великой Отечественной войны, указ. док., т. 2, с. 418.
39. Цыбов С. Н., Чистяков И. Ф. Фронт тайной войны. М., Воениздат, 1968, с. 51.
40. РГВА, ф. 38666, оп. 1, ед. хр. 1, лл. 36, 37 Директива штаба Северной группы войск Закавказского фронта от 20. 08. 42 г.; Чуянов А. В. В обороне Сталинграда. «Пограничник» № 8, 1967, сс.17–19.
41. РГВА, ф. 38678, оп. 1, ед. хр. 22, лл. 3, 26, 27, 35, 37; ед. хр. 35, л. 99; Говоров А. Провал Германской разведки. «Красная звезда» от 14.01.68 г.
42. Центр документации новейшей истории Волгоградской области (ЦДНИВО), ф. 171, оп. 1, ед. хр. 1а, л. 6.
43. ЦДНИВО, ф. 113, оп. 12, ед. хр. 62. л. 253.
44. ЦДНИВО, ф. 113, оп. 12, лл. 62, 267.
45. РГВА, ф. 38700, оп. 1, ед. хр. 1, л. 45.
46. Ванчинов Д. Воины-чекисты в Сталинградской битве. Сборник (юбилейный) № 9, М., Военное издательство МО СССР, 1967, с. 97.
47. Гречко А. А. Битва за Кавказ, изд. второе, доп. Военное издательство МО СССР, М., 1969, с. 64.
48. РГВА, ф. 38666, оп. 1, ед. хр. 1, лл. 7—10.
48-1. РГВА, ф. 39385, оп. 1, ед. хр. 4, лл. 35–39.
49. РГВА, ф. 32880; ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 48, лл. 151, 171–177.
50. РГВА, ф. 32880.
51. РГВА, ф. 32880.
52. РГВА, ф. 38664, оп. 1, ед. хр. 5, лл. 18, 41.
53. Там же.
54. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 48, лл. 179–172.
55. Биленко С. В. Указ. соч. с. 38.
56. Государственный Музей-панорама «Сталинградская битва», инв. № 5632, запись за 7 сентября 1942 г.
57. РГВА, ф. 39385, оп. 1, ед. хр. 4, л. 137; ф. 38664, оп. 1, ед. хр. 1, л. 167.
58. РГВА, ф. 38664, оп.1, ед. хр. 7, л. 69.
59. РГВА, ф. 38666, оп. 1, ед. хр. 1, лл.96, 127, 128.
60. Там же, л. 54.
61. РГВА, ф. 38666, оп. 1, ед. хр. 1, л. 19.
61-1. РГВА, ф. 38666, оп. 1, ед. хр. 1, лл. 128, 153.
62. Гречко А. А. Указ. соч. с. 237.
63. РГВА, ф. 39385, ор. 1, ед. хр. 4, лл. 35–39, 88, 176, 177.
64. РГВА, ф. 32880; ф. 39385, оп. 1, ед. хр. 4, л. 126.
65. Архив МО РФ, ф. 181сд, оп. 484378, д. 1, л. 2; Перелистывая страницы ЧК Царицын-Сталинград, Сб. док. и мат. Нижне-Волжское издательство, 1987, с. 173.
66. Архив МО РФ, ф. 181 сд., оп. 484378, д. 1, л. 2.
67. Архив МО РФ, ф. 181 сд, оп. 16113, д.1, лл. 71, 72, 98а; ЦДНИВО, ф. 171, оп.1, лл. 9, 10.
68. Ванчинов Д. Указ. сб. док. № 9, с. 97.
69. Скворцов А. С. Военное искусство в Сталинградской битве. Сталинградская битва. Взгляд через 65 лет. Материалы Международной научно-практической конференции. Волгоград, Издатель, 2008, с. 41; Цыбов С. И., Чистяков И. Ф. Указ соч., с. 51.
70. РГВА, ф. 38666, оп. 1, ед. хр.1, лл. 7, 9; ф. 38665, оп. 1, л. 2; ф. 38664, оп. 1, ед. хр. 7, л. 66; Рыжков И. З. У вишневой балки. Рассказы сталинградцев. Сталинградское Областное книгоиздательство, 1948, с. 33.
2. Оперативно-боевая деятельность войск
Оперативно-боевая деятельность войск НКВД — выполнение внезапно возникших, не терпящих отлагательств служебно-боевых и боевых задач по розыску, захвату и ликвидации вражеских десантов, диверсионных групп и агентуры противника, бандитских, повстанческих и националистических формирований, оказывающих сопротивление вооруженных преступников, нарушителей законов военного времени. Формы, методы, способы их выполнения относились к разделам «Специальная тактика» или «Специальные операции». Для решения оперативно-боевых задач могли назначаться войсковые соединения, части, подразделения, наряды, группы, отдельные военнослужащие, в военное время, кроме того, могли привлекаться вооруженные отряды, сформированные из числа местных жителей, но неизменно под руководством сотрудников органов НКВД, милиции или офицеров войск НКВД. Задачи, связанные с разведкой, розыском, задержанием, захватом вооруженных лиц или небольших групп решались отдельными нарядами, подразделениями, в соответствии с положениями специальной тактики; борьба с диверсионными группами, бандитскими или националистическими формированиями осуществлялись в форме специальных операций (чекистские, оперативно-чекистские, чекистско-войсковые, оперативно-войсковые) соединениями, частями, войсковыми группами на основе разработанных планов проведения данного мероприятия. В период Великой Отечественной войны специальные операции проводились с привлечением невооруженного местного населения, но под руководством офицеров от войск НКВД или местных органов НКВД, милиции и при наличии вооруженного войскового или милицейского резерва.
Основными видами нарядов были: контрольно-пропускные или проверочные пункты (КПП), разведывательно-поисковые группы (РПГ), засады, поисковые группы (ПГ), маневренные группы (МГ), оперативно-войсковые группы (ОВГ), заслоны, секреты, посты наблюдения.
Наиболее важными элементами боевых порядков в крупных операциях являлись группы: блокирования, поиска, оцепления, осмотра местности (прочесывание), сплошной проверки документов (облавы), резерв. Вспомогательными элементами боевого порядка в операциях могли быть: группы преследования, посты наблюдения, патрульные группы, посты охраны или регулирования движения транспортных средств, секреты, дозоры. В зависимости от оперативной обстановки операции проводились различными способами: поиском в блокированном районе, поиском в неблокированном районе, поиском по направлениям, сплошным поиском, выборочным поиском, поиском по направлениям, поиском на объектах, преследованием, окружением.
Контрольно-пропускные (проверочные) пункты в составе отделения, взвода — один из основных видов нарядов, которые не являлись элементами боевых порядков, но применялись во всех операциях войск НКВД в качестве составной части режимных мероприятий. Личный состав наряда выставлялся на путях массового передвижения гражданского населения и военнослужащих с целью сплошной проверки документов, удостоверяющих личность и необходимость нахождения на данной территории в соответствии с требованиями режимных мероприятий, проводимых по законам военного времени или приказам военного командования. Личный состав КПП в ходе проверки документов выявлял и задерживал людей, не имеющих удостоверений личности или имеющих таковые, но просроченные или поддельные, задерживал также лиц, вызывающих подозрения в принадлежности к враждебному или преступному элементу. С целью предотвратить попытки лиц, не желавших идти через контрольно-проверочный пункт, обойти его стороной на наиболее вероятных направлениях их движения выставлялись секреты, засады. В дневное время эти функции выполняли посты наблюдения. Резерв начальника КПП осуществлял все задержания и конвоирования.
Секрет — скрыто расположенный пост для наблюдения за окружающей местностью на наиболее вероятных путях движения диверсионных групп и десантов противника, бандформирований, разыскиваемых лиц. Наряд в составе 2–3 бойцов выставляется на определенное время, по истечении которого самостоятельно покидает место выполнения задачи. Служба секрета не проверяется из-за соблюдения секретности места расположения наряда. В зависимости от обстановки секрет мог выполнять задачу засады.
Засада — скрыто расположенная группа, подразделение для внезапного захвата или уничтожения противника, банды. Наряд выставлялся в местах, где они вероятнее всего должны были появиться. В случае надобности наряд мог осуществлять лишь захват. Количественный состав засады зависел от выполняемой задачи и мог насчитывать от 2–3 человек до нескольких подразделений. Большого состава засада могла включать в свой состав группу захвата, группу прикрытия и посты наблюдения.
Разведывательно-поисковые группы выполняли задачи в составе отделения или взвода в отрыве от места базирования. Наряд предназначался для ведения разведки, поиска и уничтожения диверсионных групп и агентуры противника, банд криминального и политического толка, в районах вероятного их нахождения. РПГ могли стать элементом боевого порядка в операциях «поиска по направлениям». В район выполнения задачи наряд выдвигался походным порядком, по мере подхода к объекту, где мог укрываться объект поиска (лесной массив, заросли кустарника), подразделение выстраивало цепь и начинало движение. Расстояние в цепи между военнослужащими устанавливалось таковым, чтобы бойцы могли постоянно поддерживать с соседом зрительную и огневую связь. После прохождения объекта поиска цепь сворачивалась в походную колонну и продолжала движение к следующему объекту. Разведка противника велась с помощью местных жителей, сотрудников органов НКВД и милиции, по следам и вещественным доказательствам, обнаруженным в районе поиска. После обнаружения противника РПГ охватывала место его нахождения с двух-трех сторон, предлагала сдаться, в случае отказа или сопротивления наряд открывал огонь на поражение.
Поисковые группы назначались для поиска дезертиров, террористов, диверсантов, особо опасных вооруженных уголовников, беглецов из-под стражи, когда район их нахождения и личность были известны. Для задержания или захвата одного особо опасного преступника в наряд назначались 3–4 человека, если разыскивалась небольшая банда, состав ПГ должен был иметь в своем составе количество бойцов в 2–3 раза больше числа разыскиваемых лиц.
Маневренные группы численностью 130–260 человек (было сформировано 14 подразделений) создавались накануне войны из личного состава пограничных отрядов западных районов страны для оказания помощи частям оперативного назначения войск НКВД в борьбе с бандами, повстанческими, националистическими и диверсионными формированиями [1]. МГ не имели постоянного места дислокации, перемещались по указанию Управления оперативных войск для наращивания сил и средств в районах с обостренной оперативной обстановкой на выполнение частных боевых задач или участия в боевых действиях в составе войсковых групп совместно с подразделениями частей оперативного назначения или иных войск НКВД. Основной составляющей организационной структуры маневренной группы являлись отдельные взводы.
Оперативно-войсковые группы предназначались для поиска особо опасных преступников или агентов противника в населенных пунктах и иных местах наиболее вероятного их нахождения. Состав ОВГ — стрелковая рота. Подразделение разделялось на 7—10 подгрупп по 5–7 человек в каждой, выделялся резерв в количестве 10–12 человек. В состав оперативно-войсковой группы включались 3–4 сотрудника из состава местных органов НКВД и милиции. Каждая подгруппа получала на день задание отработать 7—12 объектов. В населенном пункте это жилая постройка, хозяйственный двор, приусадебный участок. Каждая подгруппа имела на вооружении металлические 1,5–2‑метровые штыри для прощупывания вероятных мест схронов, скирдов соломы и стогов сена, мест хранения зерновых культур. Имелись на вооружении, кроме того, толовые шашки для подрыва препятствий, куда не мог проникнуть щуп, проволочные петли или металлические крючья для опрокидывания стогов сена. В ходе поиска наряд подвергал осмотру все помещения в жилой постройке, сараи, погреба; все стены, пол, потолок простукивались на предмет отыскания пустот. Каждый населенный пункт в зависимости от обстановки подвергался оперативно-войсковому воздействию в течение 2–3 дней или через сутки. Операции с широким применением оперативно-войсковых групп проводились в 1944–1945 годах и позже.
Заслоны выставлялись в виде отдельных нарядов для перекрытия вероятных путей движения к важным военным объектам или пресечения выходов из района проведения операций диверсионным группам, бандитским, националистическим, иным враждебным формированиям. Заслоны могли являться элементом боевого порядка группы блокирования в крупных оперативно-войсковых операциях. Состав заслона — отделение, взвод, рота. Отделение состояло из 3–4 нарядов по 2–3 человека с интервалами от 25 до 150 м, в зависимости от условий местности. Взвод мог перекрывать рубеж до 1,5, рота до 5 км. С целью сохранения в тайне места нахождения основного состава подразделения заслоны могли выставлять собственные наряды: посты наблюдения, секреты, высылать на отдельные направления дозоры. Заслоны выставлялись и несли службу скрыто с соблюдением жестких требований маскировки. Для противника, банды появление на пути их движения заслона должно было быть неизменно внезапным.
Блокирование — составная часть мероприятий по пресечению ухода противника из района проведения оперативно-войсковой операции, осуществляется группой блокирования. В зависимости от вида операции группа блокирования могла выполнять задачу заслонами, засадами, секретами, патрульными группами, группой перекрытия.
Поиск — основная составляющая операций или мероприятий по розыску преступников, диверсантов, бандитов, иного рода враждебного и преступного элемента. Он осуществлялся группой поиска в оперативно-войсковых операциях или отдельными нарядами. Конечная цель поиска — обнаружить место нахождения разыскиваемых лиц или групп, и, кроме того, их захват или уничтожение, если на то имелся боевой приказ. Боевой порядок группы поиска — цепь, интервалы в которой зависели от решаемой задачи, условий местности, времени суток и погоды. В особо сложных условиях бойцы в цепи выставлялись парами.
Основными видами оперативно-войсковых операций по розыску являлись: поиск в блокированном районе, поиск в неблокированном районе, поиск по направлениям, выборочный поиск, поиск на объектах.
Операции поиском в блокированном районе проводились, когда от их результатов зависел успех проведения войсковых операций армейского или фронтового масштабов или мероприятий аналогичного уровня. Операции считались максимально результативными, но требовали привлечения значительного количества сил и средств. Элементами боевого порядка являлись группа блокирования, группа поиска, резерв. Группа поиска могла вести односторонний (движение цепи в одном направлении) или встречный (движение сплошных цепей навстречу друг другу) поиск. Интервалы в единой без разрывов в цепи не превышали 10–15 шагов, темп движения — 1–2 км/ч.
Операции поиском в неблокированном районе считались менее результативными, но для их проведения требовалось значительно меньшее количество людей, времени на организацию и проведение. Элементами боевого порядка являлись группа поиска и резерв. На конечном рубеже поиска и на направлениях наиболее вероятного ухода противника из района поиска, могли выставляться заслоны, посты наблюдения, другие виды нарядов. Интервалы в цепи составляли 29–30 шагов, темп поиска зависел от условий местности и мог составлять от 2 до 4 км/ч. Этим видом чаще всего проводились оперативно-войсковые операции.
Операции по направлениям проводились в условиях отсутствия данных о районе нахождения разыскиваемых лиц или групп. Элементами боевого порядка являлись разведывательно-поисковые группы и резерв. РПГ могли вести поиск с исходного положения параллельными, расходящимися или сходящимися маршрутами.
Оперативно-войсковые выборочные операции проводились в условиях, когда район возможного нахождения разыскиваемых лиц или групп не имел определенных границ и не было каких-либо данных об их местонахождении. Определялись наиболее вероятные зона или небольшой населенный пункт нахождения противника, там велся поиск, по его результатам и полученным сведениям от местного населения принималось решение о дальнейшем ходе операции. Элементы боевого порядка составляли разведывательно-поисковые группы и резерв. На отдельных направлениях могли выставляться посты наблюдения. В населенных пунктах поиск велся путем сплошной проверки документов у находящихся там людей на право проживания и нахождения в данном хуторе, селе, деревне, ауле. Проверка проводилась, как правило, в присутствии представителей местных органов власти и милиции.
Операции поиском на объектах (по объектам) проводились поисковыми группами в составе отделения или взвода, в зависимости от размеров объекта. Элементами боевого порядка являлись: группа обследования (поиска), группа перекрытия наиболее вероятных путей ухода разыскиваемых, посты наблюдения, резерв.
Оцепление — составная часть оперативно-войсковой операции по поиску враждебного и преступного элемента в местах массового скопления гражданского населения и военнослужащих (облавы). Оцепление осуществлялось цепью с интервалами между бойцами на дальность вытянутой руки. Составной частью оцепления являлись контрольно-пропускные пункты.
Окружение — способ изолирования разыскиваемых лиц или групп, обнаруженных в ходе операции. Назначенный в группу окружения личный состав строил боевой порядок таким образом, чтобы путем маневрирования бойцы в любой момент могли оказаться на пути движения людей, пытающихся прорваться через рубеж окружения. Элементы боевого порядка — группа окружения, посты наблюдения и резерв. Состав группы окружения зависел от обстановки.
Преследование противника, бандитов, отдельных лиц, обнаруженных в ходе проведения операции, могло осуществляться группами преследования фронтальным или параллельным способами. Фронтальный способ — движение преследователей вслед за объектом преследования, который постоянно или периодически просматривался визуально. Параллельное преследование велось группами преследования параллельными маршрутами, вне видимости беглеца или беглецов. Целью преследования было вынудить их остановиться, затем осуществить охват или окружение. При наличии боевого приказа осуществлялся захват или уничтожение.
Таковыми были способы, приемы, формы, тактика действия отдельных нарядов войсковых частей и подразделений войск НКВД в оперативно-войсковых операциях в борьбе с враждебным и преступным элементом в довоенное время; значительное их совершенствование относится к периоду Великой Отечественной войны.
В начале войны
С первыми выстрелами на границе оперативно-боевая деятельность войск НКВД начала приобретать широкий размах. Отовсюду в войсковые части НКВД стали поступать сведения от местных жителей о вооруженном выступлении националистических формирований и появлении десантов противника. Для борьбы с теми и другими были направлены в первую очередь личный состав пограничных отрядов и других частей войск НКВД. В крайне сложных условиях военной обстановки и трудно поддающейся описанию оперативной ситуации в прифронтовой полосе личным составом войск НКВД были успешно проведены ряд операций против националистических формирований. Так, 26 июня 1941 года в прифронтовой полосе Северо-Западного фронта личным составом 5‑го мотострелкового полка оперативного назначения были ликвидирован отряд численностью свыше 120 человек, состоящий из националистических групп, и несколько мелких формирований.
Однако оперативно-боевые действия войск НКВД в прифронтовой полосе длились недолго. В силу сложившихся обстоятельств Военные советы фронтов начали привлекать части НКВД к выполнению задач по охране и обороне важных объектов военного значения. Борьба с бандами и националистическими формированиями сама собой отошла на второй план. Нередко командиры частей НКВД имели оперативную информацию о местонахождении банд националистического или уголовного толка и даже диверсионных групп, но вынуждены были не реагировать на ситуацию, продолжая выполнять распоряжения вышестоящих инстанций. Подобного рода примеры можно было наблюдать в использовании Таллиннского и Рижского полков оперативного назначения и пограничных частей войск НКВД в Прибалтике. Результаты сказались незамедлительно. Так, за первые семь дней войны в прифронтовой полосе Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов было ликвидировано только 15 диверсионных групп и националистических бандформирований, в то время как от одного полка «Бранденбург-800» на тех же территориях находились свыше 100 диверсионных групп [2].
В начале войны диверсионные и другие враждебные формирования действовали, как правило, в оперативном тылу обороняющихся войск Красной Армии, потому борьба с ними велась частями войск НКВД, расположенными поблизости. Организация операций, как правило, проводились в спешке, в условиях дефицита времени, без наличия достоверных данных о противнике, без достаточного количества личного состава. Основным способом операций являлся поиск в неблокированном районе цепью или поиск по направлениям разведывательно-поисковыми группами.
Отсутствие информации о противнике вынуждало командование частей в ходе принятия решений об операции задействовать большие площади на ее проведение. Потому операции выборочным поиском, как и поиском в неблокированном районе, применялись достаточно часто. Проводились операции в сжатые сроки, тем не менее нередко они заканчивались с положительными результатами. Объяснить их можно тем, что после получения оперативной информации о противнике и до момента его захвата или уничтожения проходило минимум времени, не более 3–6 часов [3]. Большая затрата времени чаще приводила к тому, что противник успевал поменять место пребывания, а для ведения преследования требовалось много времени, которого у личного состава не было. Обстановка в прифронтовой полосе менялась часто, уходить от своей части надолго было делом непозволительным, отставших от своих частей военнослужащих и без того было множество.
В ходе совместного отступления с частями Красной Армии информация о месте нахождения диверсионных групп нередко поступала от военной разведки или походного охранения частей Красной Армии. В этом случае проверка и перепроверка полученной информации о противнике не требовалась, что позволяло принимать решение о его ликвидации по ходу движения и немедленно. Назначенный на выполнение боевой задачи личный состав, чаще взвод, с ходу осуществлял охват или окружение место нахождения противника. При отказе сдаться личный состав открывал огонь на поражение. Так, после обнаружения местонахождения десанта противника головной походной заставой 3‑го полка войск НКВД оперативного назначения на проведение операции по уничтожению диверсионной группы понадобилось всего 2 часа. Другой пример. Только что высаженный десант противника был обнаружен военными разведчиками в нескольких километрах от идущей колонны полка Красной Армии. Командир полка выслал резервную роту на автомашинах к месту высадки десанта. Личный состав с ходу предпринял атаку на десант, не успевший в полной мере подготовиться к обороне. В ходе короткого боя противник был ликвидирован в короткие сроки, на все про все понадобилось 3 часа. Тактика действий личного состава в этом случае отличалась стремительностью, командир резерва с ходу выбросил с двух сторон местонахождения десанта по одному взводу, осуществил охват, затем огнем с места уничтожил вражеский десант.
По мнению автора, важным является знакомство с данными о затрате времени на организацию операций по ликвидации диверсионных групп и десантов противника в условиях отхода фронтов, когда личный состав находился в постоянной боевой готовности. Оценка обстановки проводилась в ходе совершения марша или на коротких остановках. При этом данных о противнике имелось мало или они вообще отсутствовали, анализировать было нечего, возможности своего личного состава, погодные условия в оценке не нуждались, замысел операции определялся с учетом имеющегося опыта. Решения об операциях принимались первоначально как предварительные, но с последующими поправками на реальные условия после выхода в исходное положение. Времени на эту работу в полевых условиях тратилось от 0,5 до 1,5 часов. На эту же работу при нахождении подразделений в гарнизонах затрачивалось от 3 до 6 часов.
Иное дело, если диверсионная группа или десант противника высаживался в прифронтовых районах. В этих случаях оперативная информация об их высадке в войсковую часть НКВД поступала от местных жителей (по опыту, в течение 2–4 часов), переброска личного состава в исходное положение занимала от 3 до 6 часов, на организацию и проведение операции уходило также 3–6 часов. Выходит, в среднем время пребывания противника в прифронтовой полосе составляло 10–11 часов. Выбрасывались диверсанты чаще в ночное время. Если на данной территории войсковая или иным способом ведущаяся разведка противника была организована соответствующим образом, вражеский десант за это время не мог предпринять активных действий и в достаточной мере подготовиться к обороне.
В начальный период войны, в быстро меняющихся условиях, в процессе организации операции ее руководитель из-за недостатка разведывательных данных о количественном составе диверсионной группе или националистического формирования, как правило, не мог анализировать соотношение сил и определять потребное количество личного состава на ее проведение. В этих случаях в операциях участвовали имеющиеся в наличии бойцы и командиры. Потому соотношение сил в успешных операциях в большинстве случаев было 1:7–1:9 не в пользу войск НКВД. Имело место немало случаев, когда оперативно-боевая задача решалась успешно при соотношении сил 1:2–1:3, но при этом время на организацию операции увеличивалось в разы, увеличивались и потери личного состава.
Обобщая, можно констатировать: оперативно-боевая деятельность войск НКВД в первые месяцы войны не имела системного характера и не основывалась в решениях командного состава о проведении операций или войсковых действий на надежной информации, вследствие ее отсутствия. Операции проводились с охватом больших площадей при постоянной нехватке личного состава для ведения поисковых действий. Из-за недостатка времени операции начинались без тщательной подготовки и должного взаимодействия между нарядами и подразделениями, что нередко приводило к уходу части сил противника из-под огня.
1942 г. Совершенствование оперативно-боевой деятельности
В начале 1942 года перед войсками НКВД была поставлена задача усилить борьбу со шпионами, диверсионными и иными враждебными формированиями в прифронтовой полосе, на охраняемых объектах и сопредельных территориях, во взаимодействии с территориальными органами НКВД и милицией очистить города и другие населенные пункты от агентуры противника, преступного элемента. Войсковые части и даже соединения войск НКВД привлекались к выполнению оперативно-боевых задач отдельными подразделениями и даже в полном составе. Так, 10‑я стрелковая дивизия внутренних войск по приказу НКВД СССР в период с 17 по 22 марта 1942 года проводила раз за разом одновременно по всей территории Сталинграда масштабную операцию по очистке города. Задача выполнялась путем проверки документов у всех без исключения граждан и военнослужащих на улицах, в ходе обследования чердачных, подвальных и складских помещений, жилых и нежилых построек с целью задержания лиц без документов или с таковыми, но просроченными или подделанными Каждому подразделению (отделение, взвод) определялся участок местности с жилыми и нежилыми постройками, на котором оно выполняло задачу поиском по объектам. В многоквартирном доме объектом поиска являлся этаж. Задержанные лица направлялись на фильтрационные пункты. В ходе операции в Сталинграде было задержано 9 вражеских агентов и около 300 человек, совершивших ранее различного рода преступления [4].
Силами внутренних войск и частей войск НКВД по охране тыла поисковые операции проводились в населенных пунктах и на прилегающих территориях, освобожденных от немецко-фашистских захватчиков. Целью выполнения оперативно-боевых задач являлся захват агентуры, ставленников и пособников врага, дезертиров, мародеров. Операции поиском по объектам осуществлялись в одних и тех же населенных пунктах по несколько раз и в разное время суток. Проводились подразделениями войск НКВД операции по проверке документов в местах массового скопления граждан и военнослужащих (облавы): на рынках, железнодорожных вокзалах, на переправах через реки. В отдельных случаях облавы осуществлялись в населенных пунктах, в случаях, когда имелись оперативные данные об укрывающихся в них агентах противника, ставленников и пособников врага. Элементами боевого порядка являлись: группа поиска по объектам, группа перекрытия и резерв. В этих случаях вместо группы оцепления на выходах из населенного пункта выставлялись посты наблюдения, секреты или засады. На наиболее вероятных путях ухода из населенного пункта разыскиваемых лиц или групп размещался резерв руководителя операции. Организация выполнения задачи неизменно осуществлялась в ночное время с расчетом, чтобы сигнал о ее начале поступал в подразделения поиска по объектам с началом рассвета. Операции проводились, как правило, силами батальона, при этом замысел мероприятия и ход его осуществления согласовывался с местными органами НКВД и милиции, которые в большинстве случаев становились участниками операции. В ходе операции задерживались все без исключения лица, пытающиеся уйти из населенного пункта. Результаты облав в населенных пунктах были чаще всего успешными. Например, при проведении операций в апреле 1942 г. в ряде населенных пунктов Сталинградской области, из числа задержанных было выявлено 2327 лиц уголовного толка и пособников врага [5].
Летом 1942 г. оперативная обстановка за пределами прифронтовой полосы центрального и южного направлений советско-германского фронта складывалась таким образом, что именно там сосредотачивался в большей мере враждебный и преступный элемент. Возникла надобность проведения мероприятий по очистке местности от нежелательного контингента. Одной из форм борьбы с ним являлись внезапные проверки лиц, передвигающихся в ночное время по дорогам в пешем порядке или на транспортных средствах, другой способ — проведение операций по прочесыванию лесных массивов, зарослей кустарника и бурьяна войсковыми частями НКВД и Красной Армии, местными органами НКВД и милиции с помощью местного населения.
Внезапные проверки проводились личным составом войсковых частей НКВД. Из дежурных подразделений в полках войск формировались оперативные группы в составе 30–40 человек, которые могли выполнять задачи в радиусе до 40 км от места дислокации. Наряды перекрывали по одной линии наиболее вероятные направления движения бандформирований, агентуры и пособников врага. На каждой из имеющихся на линии дорог выставлялись контрольно-проверочные пункты, между которыми службу несли секреты, засады или заслоны для задержания лиц, пытающихся обойти стороной КПП. Планы операций командование войсковых частей согласовывало с особыми отделами вышестоящих армейских штабов, местными отделениями НКВД и милиции, поселковыми или местными сельскими советами [6].
Операции по прочесыванию местности проводились территориальными органами НКВД и милиции своими силами или во взаимодействии с войсковыми частями НКВД. Автору в тринадцатилетнем возрасте довелось принять участие в одной из таких операций.
1942 года, начало осени. Фронт в 100–150 километрах. Одним солнечным утром директор Бударинской средней школы Сталинградской области перед началом занятий построил линейку и сделал объявление, что старшеклассники вместе с учителями будут участвовать в операции по прочесыванию зарослей бурьяна, занятия отменяются. Потом взволнованным голосом распорядился, чтобы немедленно всем сбегать домой, оставить тетради и книги, взять по куску хлеба и через один час вновь стать на линейку.
Через этот самый час перед школой была выстроена уже не линейка, а колонна из мальчиков и девочек по классам во главе с учительницами, классными руководителями. Выделять в классах отдельно группы мальчиков и девочек директор не разрешил. Перед колонной появился начальник райотдела милиции, рассказал, что и как надо делать, когда начнется операция, что впереди цепи будут идти вооруженные милиционеры, а позади с винтовками отделение красноармейцев. Он также сказал, что во время движения задача каждого ученика и учительницы — обнаружить чужого человека в бурьянах, тут же сесть на землю и передать по цепи голосом сигнал «Стой», и чтобы никто потом никаких иных действий не предпринимал. Классным руководителям вменялось в обязанность следить, чтобы расстояние между учениками было не более десяти шагов.
Полтора часа пылила школьная колонна по дороге к месту операции. Настроение приподнятое: еще бы, надо было поймать бандитов, которые похитили хлеб из колхозного амбара в соседнем районе. К школьной колонне по пути примкнули группы женщин, работниц районных учреждений и колхозниц из ближайших хуторов.
Цепь была выстроена на проселочной дороге, справа и слева бурьян по грудь и выше. В учебном классе было два десятка учеников, примерно поровну мальчиков и девочек. В школе существовал порядок, чтобы за партой сидели они неизменно парами. Классная руководительница таким же образом построила цепь, с чередованием тех, кто с кем сидел за партой. Милиционеры взяли в руки наганы, ушли вперед, Отделение бойцов осталось позади, вместе с ними начальник райотдела и еще два милиционера. В таком построении группа поиска пошла вперед. Девочки сразу стали идти так, чтобы быть поближе к ребятам. А те, гордые своей миссией шли с высоко поднятой головой. Трудов стоило классным руководителям выдерживать интервалы в цепи. Темп движения то и дело замедлялся, девочки не носили тогда брюк, а бурьян высокий и колючий, им то и дело приходилось отводить стебли растений от ног. Вели наблюдение по сторонам и вперед в основном представители сильного пола.
Цепь шла долго, пока наконец не вышла к какой-то балке. Начальник райотдела тут же подал команду «Отбой». Никого участники операции не обнаружили в высокорослых зарослях, и все были рады, что можно идти домой.
Подобного рода мероприятий по очистке местности проводилось много, вовлекалось для их проведения большое количество военнослужащих и местного населения. Практика, однако, показала, что подобного рода операции с привлечением значительных сил имели неплохие результаты, но были сложными в организационном плане, на их проведение затрачивалось много времени. В этой связи для выполнения оперативно-боевых задач во всех войсках НКВД начала внедряться тактика разведывательно-поисковых групп, апробированная в пограничных войсках [7]. В ряде указаний НКВД СССР по совершенствованию службы акцент делался на то, что способы выполнения задач РПГ должны лечь в основу всей оперативно-боевой деятельности в войсках. О тактике действий разведывательно-поисковых групп была даже издана и распространена в войсках специальная инструкция [8].
Простота организации, оперативность и маневренность наряда быстро завоевали популярность в войсках НКВД. Нарядами решались многие оперативно-боевые задачи. РПГ высылались на отдельные наиболее вероятные направления движения или нахождения лиц, подлежащих задержанию или ликвидации в случае оказания сопротивления. Количественный состав РПГ зависел от выполняемой задачи и весной 1942 г. составлял от 5–7 до 10–12 человек, которые несли службу в отрыве от своего подразделения в течение 10–12 часов [9]. Однако уже в начале лета количество личного состава в разведывательно-поисковых группах возросло до 20–25 человек, организационно — взвод. Такое количество людей в составе РПГ получило наибольшее распространение. Связан это было с тем, что при ликвидации даже небольших диверсионных групп и бандитских формирований разведывательно-поисковые группы в составе до отделения оказывались чаще всего неспособными в полной мере справиться с хорошо подготовленной и вооруженной диверсионной группой. По известной тактике бандитов они активно действовали, если имели численный перевес. Когда же численность разведывательно-поисковых групп удвоилась и даже утроилась, как правило, небольшого состава диверсионные группы ликвидировались без особых затруднений. РПГ в составе взвода успешно ликвидировали банды в количестве до 16 человек, т. е. при соотношении сил 1:4. Диверсионные группы противника, численность которых в 1942 году колебалась в пределах от 3–4 до 6–8 человек, уверенно уничтожались при соотношении сил от 1:3 до 1:5 в пользу разведывательно-поисковых групп.
Старшим наряда назначался командир отделения или взвода. Основой тактики действия РПГ являлся активный поиск в заданном районе или направлении. В случаях, когда наряд обнаруживал противника, личный состав перестраивался в цепь с интервалами 10–25 шагов между бойцами, 6–8‑метровыми рывками осуществлял сближение под прикрытием снайпера, забрасывал противника гранатами, преследовал в случае его ухода с места боестолкновения.
Опыт показывает: результаты выполнения оперативно-боевой задачи были более удачными, если старшим наряда назначался командир взвода или помощник командира роты по разведке. В качестве примера можно рассмотреть практику выполнения оперативно-боевых задач личным составом войск НКВД по охране тыла Брянского фронта. Под руководством оперативного работника РПГ 18‑го пограничного полка активным поиском и решительными действиями в течение нескольких дней задержала около сорока вражеских агентов и лиц, совершивших различные преступления в прифронтовой полосе. В тылу Западного фронта РПГ от 88‑го пограничного полка в составе 10 бойцов под руководством командира взвода активными действиями смогла своевременно обнаружить, затем уничтожить парашютный десант немцев в количестве более двух десятков солдат и офицеров.
В случаях, когда предполагалась встреча с крупной бандой или диверсионной группой, решением старшего начальника или по взаимной договоренности разведывательно-поисковые группы объединялись для совместных действий. При этом успех объединенной группы во многом зависел от прочности связей между собой нарядов и четкости взаимодействия между ними.
С весны 1942 года в войсках НКВД стала применяться новая форма решения оперативно-боевых задач — чекистско-войсковыми группами (ЧВГ). В состав группы включались 30–40 бойцов и командиров, 2–3 оперативных работника из разведывательных отделений частей НКВД или представителей особых отделов соединений Красной Армии. Основным назначением ЧВГ являлся розыск, захват сотрудников разведывательных и контрразведывательных органов противника, а также розыск и ликвидация его диверсионных групп. Задачи чекистско-войсковых групп были более сложными и ответственными по сравнению с РПГ, но ЧВГ обладали и бóльшими возможностями. Выдвигаясь в район вероятного места нахождения вражеской агентуры, ЧВГ вела разведку и поиск противника с помощью местных бригад содействия, органов НКВД и милиции.
Однако особого развития чекистско-войсковые группы не получили. Основной причиной являлось постоянное сотрудничество с местными органами НКВД и милицией, у которых своих дел было невпроворот. Своей агентуры в войсках НКВД не было, бригад содействия тоже.
С наступлением лета 1942 года войска НКВД провели ряд крупных чекистско-войсковых операций с охватом больших территорий и с привлечением значительных сил и средств для очистки местности от враждебного и преступного элемента. По единому плану старшего оперативного начальника осуществлялось блокирование района вероятного нахождения противника и бандформирований отдельными засадами или заслонами, в котором чекистско-войсковые и разведывательно-поисковые группы под руководством оперативных сотрудников разведывательных отделений частей НКВД вели разведку и поиск. При этом, как правило, обследование местности осуществлялось РПГ и ЧВГ по расходящимся направлениям из единого пункта [10].
Однако размах таких операций не всегда соответствовал результатам, в первую очередь в силу того, что действия по поиску диверсионных групп противника, бандгрупп осуществлялись сугубо войсковыми методами, без наличия достоверных разведывательных данных.
Примером может служить проведение операции по приказу руководства войск НКВД по охране тыла Центрального фронта. 26 июня 1942 года для розыска и ликвидации парашютного десанта неизвестной численности от частей НКВД, расположенных в радиусе 50–70 км от предполагаемого места высадки, было задействовано 28 разведывательно-поисковых групп численностью от 10 до 40 человек, одна чекистско-войсковая группа в составе 35 человек, один истребительный батальон, до 100 членов бригад содействия, 150 активистов из ближних сел, были выставлены три контрольно-проверочных пункта под руководством командиров-разведчиков. РПГ вели поиск, устраивали засады на вероятных путях движения противника, на КПП велась тщательная проверка документов. О содержании оперативной обстановки были оповещены УНКВД Орловской и Курской областей. Операция длилась несколько дней, но все было напрасно. Как потом выяснилось, с самолета был выброшен всего один парашютист.
В июле 1942 года войска НКВД провели на Кавказе ряд чекистско-войсковых операций по ликвидации различного рода бандформирований. Для выполнения оперативно-боевых задач в каждом конкретном случае формировались специальные отряды или оперативные группы. Обуславливалась надобность создания формирований специального назначения условиями местности, трудностями сообщения и обеспечения всем необходимым личного состава, отсутствием в большинстве случаев агентурных связей и данных о бандгруппах и бандитах.
Оперативная группа — это та же разведывательно-поисковая группа в количестве 20–25 бойцов и командиров от частей войск НКВД, но усиленная одним-двумя и более уполномоченными от местных органов НКВД [11].
Специальные отряды не имели определенной численности личного состава и структуры. Они формировались в зависимости от целей и условий решения оперативно-боевой задачи. Так, приказом командующего 58‑й армии от 11 сентября 1942 года на основании распоряжения НКВД СССР был создан отряд численностью 600 человек из состава 237‑го и 268‑го стрелковых полков Махачкалинской стрелковой дивизии НКВД. Несколько позже из состава 268‑го и 284‑го полков был создан еще отряд численностью 450 человек [12].
21 сентября 1942 г. на основании приказа начальника войск НКВД охране тыла Северной группы войск Закавказского фронта в тылу 1‑й дивизии милиции был сформирован отряд, в состав которого вошли 510 человек от частей НКВД, 263 из состава 1‑й дивизии милиции, 125 от подразделений Красной Армии, 40 от местных органов НКВД и 80 от истребительных отрядов.
Оперативные группы высылались по отдельным направлениям в район предполагаемого нахождения банды или к месту совершения преступной группой противоправных или враждебных акций. Уполномоченные через свои связи выясняли местонахождение или направление ухода банды. В соответствии с полученными данными оперативная группа вела поиск или преследование. После обнаружения бандитов личный состав сковывал их действия огнем, осуществлял охват и уничтожение. В случае внезапных для бандитов действий оперативные группы добивались успеха. Так, оперативная группа в составе 20 человек в аулах Хуштодаг и Холдага в конце июня 1942 года ликвидировала две банды общей численностью 30 бандитов. Успешными были операции и в других аулах.
Однако подобные операции оперативных и разведывательно-поисковых групп были длительными по времени и нередко неудачно заканчивались [13]. Не имели особых успехов операции специальных отрядов из подразделений войск НКВД, Красной Армии и истребительных отрядов [14].
Причина неудач во всех случаях была одна и та же. Личный состав частей НКВД, оказавшийся на Кавказе, совершенно не имел опыта оперативно-боевых действий в горных условиях. Для проведения операций неизменно требовались проводники, которые не всегда оказывались надежными. Но главным недостатком в начале деятельности войск НКВД было отсутствие бригад содействия и агентурных связей. Выполняя оперативно-боевые задачи только войсковыми методами, личный состав войск не мог рассчитывать на успех. В то же время бандформирования в своем составе имели людей из числа местных жителей, знавших пути и тропы в горах, проживающих в аулах родственников и доверенных лиц, которые своевременно информировали банды о передвижениях подразделений войск НКВД и проводимых ими мероприятиях. Деятельность уполномоченных местных органов НКВД в вопросах разведки банд не всегда оказывалась активной, а полученные сведения — надежными. Все это позволяло главарям бандгрупп успешно маневрировать и уходить от преследования и боестолкновений. Банды несли потери в перестрелках с личным составом войск НКВД, часто отрывались от преследований, оставляли трофеи в виде уворованных лошадей, рогатого скота, награбленного колхозного зерна.
Вскрывая недостатки оперативно-боевой деятельности войск НКВД на Кавказе, начальник войск НКВД по охране тыла Закавказского фронта в приказе от 13 августа 1942 года отмечал, что чекистские разведывательные органы еще не в полной мере развернули свою работу, не смогли наладить тесных контактов с местными органами НКВД, потому не могут своевременно вскрывать связи бандформирований с местными жителями, выявлять пути их передвижения и места укрытий. Приказ ставил перед войсками НКВД задачу немедленно наладить связь с территориальными органами НКВД, разработать совместно мероприятия по ликвидации диверсионных и бандитских групп, постоянно обмениваться информацией о развитии оперативной обстановки, о создании бригад содействия, налаживании агентурных связей с местным населением [15].
В приказе отмечались, кроме того, недостатки в вопросах организации и выполнения служебно-боевых задач. В частности, в документе был сделан упор на упущения в вопросах физической и специальной подготовки личного состава и в подборе бойцов и командиров для выполнения оперативно-боевых задач в составе тоги или иного вида наряда. В документе обращалось внимание и на то, что оперативные группы, разведывательно-поисковые группы, заслоны нередко выполняют служебно-боевые задачи в отрыве от расположения своих войсковых частей и подразделений, при этом они должны входить в контакт с местным населением, получать нужную информацию, а также добиваться своим поведением доброго отношения к бойцам и командирам Красной Армии.
Проведенные в войсках НКВД мероприятия по совершенствованию организации выполнения служебно-боевой задач дали положительные результаты. Неоднократно имели место случаи, когда отдельные оперативные группы в процессе проведения операций ликвидировали бандформирования, значительно превосходящие их по численности. Так, в конце октября 1942 г. в Табасаранском районе оперативная группа в составе 22 бойцов и командиров ликвидировала в десять раз больший по численности, чем ОГ, отряд бандитов. При этом два десятка бандитов было уничтожено и 215 взято в плен.
Более успешно начали действовать специальные отряды в процессе выполнения оперативно-боевых задач по ликвидации крупных банд. Имея оперативные данные о районе нахождения противника и надежных проводников, отряды блокировали выходы с его территории, затем вели поиск и уничтожение. В результате одной такой операции 10 октября 1942 года в районе Мехктинских и Агиштинских гор была разгромлен отряд бандитов численностью до 1000 человек. При этом взято в плен 247 бандитов, отбито и передано населению свыше тысячи голов крупного рогатого скота [16].
В процессе выполнения оперативно-боевых задач личным составом войск НКВД широкое применение имели служебно-розыскные собаки, особенно в районе Кавказа. Здесь осенью 1942 года в ряде районов, пораженных бандитизмом, с помощью четвероногих помощников было обнаружено свыше 20 % укрывающихся в укромных местах лиц из общего числа враждебного и преступного элемента, выявленного поисковыми и разведывательно-поисковыми группами [17].
К концу первого периода Великой Отечественной войны войска НКВД имели достаточно богатый опыт выполнения оперативно-боевых задач, повысилась их результативность. Уже осенью 1942 года заметно улучшилась организация операций на всех уровнях: анализ оперативной обстановки стал более тщательным, замыслы — более продуманными, а решения — обоснованными. Более совершенными стали тактические приемы всех видов войсковых нарядов, элементов боевых порядков в борьбе с вражескими десантами и диверсионными группами, националистическими и бандитскими формированиями. Неизменным составным элементом боевых порядков в операциях стал сильный резерв. Как правило, в операциях важную роль играли агентурные связи, бригады содействия, представители и подразделения местных органов НКВД и милиции. В зависимости от значимости конечного результата в операциях могли принимать участие части Красной Армии. Все это позволило старшему оперативному начальнику проводить сложные по своей организации операции поиском в блокированном районе. Неотступное преследование противника до полной его ликвидации стало непременным условием выполнения оперативно-боевых задач на завершающем этапе.
Опыт показывает: при наличии достаточного количества сил и средств наиболее целесообразным в борьбе с диверсионными группами является применение двух разведывательно-поисковых групп одновременно, под единым руководством, против одной хорошо подготовленной диверсионной группы противника. Соотношение сил при этом составляет 1:6–1:10 в пользу объединенных РПГ. В то же время при проведении войсковых действий по ликвидации бандитского формирования успех обеспечивался с соотношением сил 1:1 и меньше [18].
В оперативно-боевой деятельности первого периода войны имел место ряд недостатков, которые изживались в последующее время. Наиболее важным из них являлось отсутствие достаточного количества средств радиосвязи, вследствие чего оперативное руководство войсковыми нарядами командованием частей и подразделений было неизменно затруднительным; исключением являлись крупные операции. Слабым звеном оказалось взаимодействие с территориальными органами НКВД и милицией, неудовлетворительная работа с местными бригадами содействия, агентурным аппаратом и местным населением, следствием чего стало длительное время разведки диверсионных групп, бандформирований разведывательно-поисковыми, оперативными и чекистско-войсковыми группами и уход противника из-под удара [19].
В оперативном искусстве войск НКВД не получили особого распространения операции поиском в блокированном районе. В их организации и проведении в большей мере проявились перечисленные выше недостатки, особенно по вопросам взаимодействия и связи между элементами боевого порядка. Односторонний поиск на широком фронте без наличия достаточного резерва приводил к вытеснению противника из одного района в другой или к прорыву через рубеж блокирования. В ходе преследования прорвавшегося противника разведывательно-поисковыми группами без надежной радиосвязи невозможно было решать вопросы взаимодействия между нарядами преследования и перекрытия путей отхода. В результате диверсионная группа или банда уходили от преследования.
Опыт также показывает: операции или действия нарядов в процессе выполнения оперативно-боевых задач во всех случаях успешно заканчивались, если обеспечивались агентурно-войсковой разведкой и полной скрытостью подготовки. Проведение крупных операций по ликвидации диверсионных групп, особенно националистических формирований, только войсковыми методами с затратой большого количества времени на подготовку чаще всего заканчивалось неудачно.
Неизменно положительную роль играли члены бригад содействия в разведке противника, в качестве проводников для скрытого выдвижения к месту проведения операции, на допросах боевиков или диверсантов, захваченных в процессе выполнения задачи.
Заслуживает внимания опыт переподчиненности личного состава войск НКВД с целью более успешного проведения операций. К концу 1942 года различные виды нарядов, группы, отряды от войск НКВД в оперативном отношении достаточно часто подчинялись руководству УНКВД области, на территории которых проводились операции. В этих случаях к выполнению оперативно-боевой задачи подключался оперативный состав местных органов НКВД и милиции.
В начале 1943 года оперативно-боевая деятельность войск НКВД в прифронтовой полосе обогатилась еще одним способом выполнения задач. В ходе успешного контрнаступления советских войск под Сталинградом были освобождены многие населенные пункты, в кольце окружения оказалось значительное количество немецких, румынских, итальянских солдат и офицеров. Прифронтовая полоса наполнилась иного рода враждебным и преступным элементом. Это не успевшие в ходе контрнаступления уйти с отступающими войсками из освобожденных районов и осевшие в оврагах, балках, блиндажах, землянках, населенных пунктах, других укрытиях одиночки и группы вражеских солдат и офицеров, изменники Родины, ставленники и пособники врага, пытающиеся пробраться к «своим» в направлении Ростова. Другая часть враждебного элемента, оказавшаяся в прифронтовой полосе, состояла из солдат и офицеров, прорвавшихся из кольца окружения с теми же намерениями. Небольшие группы немцев и румын чаще состояли из физически здоровых и хорошо вооруженных офицеров, опасавшихся плена из-за совершенных злодеяний на оккупированных территориях. Пособники врага, проводники и помощники, бывшие полицаи, старосты, члены различного рода управ и пр. тоже были достаточно хорошо вооружены и знали о неизбежной расплате за предательство, так что о сдаче органам НКВД не помышляли. Все эти люди и нелюди в дневное время отдыхали, отогревались, вели наблюдение, отыскивали нужные объекты, а ночью добывали себе пропитание, одежду воровством, грабежами, шли в безлунное время на запад.
Перед войсками НКВД по охране тыла и другими видами войск НКВД была поставлена задача пресечь движение враждебных групп по тылам обороняющихся войск, брать их в плен или ликвидировать при вооруженном сопротивлении. К выполнению задач привлекались разведывательно-поисковые группы, выставлялись засады, секреты, посты наблюдения из состава войсковых частей НКВД. Основные задача поиска и ликвидации бандгрупп решались РПГ. Они ночами напролет ходили в назначенном районе без каких-либо маршрутов, осматривали по несколько раз за ночь одни и те же заброшенные землянки, блиндажи, вели наблюдение, отыскивали признаки костров, запаха дыма, вслушивались в ночную тишину, шли туда, где по признакам могли объявиться бандгруппы. Сближение с противником производилось скрыто.
Служба РПГ называлась рейдирующей, наряды получали такое же наименование. Захват и ликвидация обнаруженной группы начинались с внезапного, из темноты, требования сдаться, в случае отказа наряд уничтожал противника гранатами и огнем автоматов.
Разведывательные отделения частей войск НКВД вели разведку противника в населенных пунктах с помощью бригад содействия и путем опроса местных жителей. Общими усилиями оперативного аппарата и войсковых нарядов только за период с 26 января по 7 февраля 1943 года в боевых столкновениях с подобными группами были уничтожены 130 солдат и офицеров противника и две сотни взяты в плен [20].
Если обобщить оперативно-боевую деятельность войск НКВД, можно сделать вывод, что она непрерывно совершенствовалась, особенно в первый период Великой Отечественной войны. Командиры частей и подразделений в процессе организации и в ходе проведения операций в значительной мере использовали накопленный в войсках опыт по применению тактики борьбы с вражескими десантами и диверсионными группами, националистическими формированиями, бандами и преступным элементом. Успеху неизменно способствовала деятельность бригад содействия, контакты с оперативными аппаратами органов НКВД и милиции, особыми отделами частей и соединений Красной Армии. Повышалась и результативность.
В 1942 году войсками по охране тыла было ликвидированы два десятка диверсионных групп немцев, разгромлено свыше сотни крупных бандформирований, уничтожено и взято в плен свыше тысячи человек из числа враждебного элемента. В то же время внутренние войска НКВД ликвидировали около сорока диверсионных групп противника, свыше двухсот бандформирований численностью около четырех тысяч человек. Различными войсковыми нарядами были задержаны около четырех тысяч лиц, совершивших преступления, два десятка террористов, сотни ставленников и пособников врага [21].
В последующие периоды Великой Отечественной войны формы и методы решения оперативно-боевых задач принципиальных изменений не претерпели. В конце войны и в первые годы послевоенного времени внутренние войска широким фронтом вели долгую и трудную борьбу с националистическими вооруженными формированиями на территории западных областей Белоруссии, Прибалтики, Украины. В ходе выполнения оперативно-боевых задач войсками НКВД применялись все перечисленные тактические приемы нарядов и подразделений, успешно проводились операции по ликвидации небольшого состава националистических банд. Крупные группировки противника, как правило, длительное время оказывали упорное сопротивление, для их уничтожения применялась тактика и средства общевойскового боя. Так, весной 1944 г. операция по ликвидации крупного формирования украинских националистов в кременецких лесах длилась 7 суток, в течение которых имело место 26 боестолкновений. На отдельных участках боевые действия с применением приемов общевойсковой тактики наступательного и оборонительного боя продолжались по 8—11 часов.
Борьба с бандами, националистическими формированиями неизменно носила ожесточенный характер; так было и накануне войны, и после ее окончания. Были успехи, имелись и потери. За годы войны только внутренними войсками было проведено 9292 операции разного уровня по ликвидации бандформирований, при этом было уничтожено 47 451 и захвачено в плен 99 732 бандита, а пограничные войска только в 1944–1945 гг. ликвидировали 828 банд.
В 1944 году возможности войск НКВД по сравнению с предыдущими годами войны были иными. Личный состав уже имел большой опыт выполнения оперативно-боевых задач, вооруженные автоматическим оружием подразделения перебрасывались с одного места поиска на другое автомобильным транспортом, в соответствии с замыслом операции в состав разведывательно-поисковых групп могли включаться десятки и сотни бойцов и командиров. Так, в одной из операций по ликвидации крупной банды было задействовано четыре такие группы. При этом РПГ-1 в составе 150 бойцов и командиров, 3 оперативных работников выполняла задачу поиска на фронте протяженностью 4 км. РПГ-2 в составе 200 бойцов и командиров и 3 оперативных работников вела поиск на фронте 5 км. РПГ-3 в составе 100 человек (плюс 10 человек резерва) с 3 оперативными работниками выполняла задачу в полосе 4 км. РПГ-4 в составе 500 человек (15 находились в резерве) и 5 оперативных работников вела поиск в полосе до 9 км. В этой операции получила практику остановка поисковой цепи по команде руководителя операции или через определенное время для отдыха личного состава, приема пищи и выравнивания цепи.
Большой ценой были достигнуты успехи во всех этих операциях: только из состава внутренних войск НКВД в военное время погибли 2156 солдат и офицеров, а в послевоенный период, кроме того, в течение 1946–1955 годов еще 2367 воинов [22].
Источники, литература
1. Поздняков А. Н. Роль законодательства и укрепления дисциплины и повышения боевой мощи Вооруженных сил СССР в период Великой Отечественной войны. Вместе с армией и народом. ВСШ МВД СССР, Волгоград, 1970, с. 84.
2. Ложкин И. Е. Борьба с диверсионно-разведывательными формированиями противника в начальный период войны. М., ВАФ 1960, кандидатская диссертация.
3. Сборник примеров служебно-боевой деятельности войск НКВД № 1–2, 3–4.
4. Военный архив министерства обороны РФ, ф. 181‑й сд., оп. 16113, д. 1, л. 161.
5. Российский Государственный военный архив (РГВА), оп. 1, ед. хр. 606, л. 310.
6. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 48, л. 56.
7. РГВА, ф. 38650, оп. 1, ед. хр. 4, л. 35об.
8. РГВА, ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 594, л. 73.
9. РГВА, ф. 38700, оп. 1, ед. хр. 6л., 51 об., 52; Указ. сб. примеров № 3–4, с. 163.
10. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 48, л. 170.
11. Там же.
12. РГВА, ф. 38666, оп. 1, ед. хр. 1, лл. 96, 121.
13. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 48, лл. 171–174, 176–177. Операции 2—14 июля, 2—12 августа, 23–31 августа, 8–9 сентября, 12–21 октября 1842 г.
14. РГВА, ф. 386664, оп. 1, ед. хр. 5, лл. 4, 18, 47.
15. РГВА, ф. 32880.
16. РГВА, ф. 32880.
17. Сладкевич М. И. Особенности боевого использования войск КГБ (МВД) для борьбы с бандитизмом в горах. Учебное пособие. Военный институт КГБ, М., 1957, с. 14.
18. РГВА, ф. 32880.
19. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 48, лл. 170–175.
20. РГВА, ф. 38700, оп. 1. ед. хр. 4, л. 21; ед. хр. 111, л. 34.
21. РГВА, ф. 32880.
22. Внутренние войска. Исторический очерк. МВД РФ. М., 2007, сс. 124, 125.
3. Выполнение служебно-боевых задач
3.1. В прифронтовой полосе
Война. Жизнь гражданского населения, функционирование органов государственного управления в прифронтовой полосе становятся совершено иными. Существенно увеличивается движение на дорогах и вне дорог людей в военной форменной и гражданской одеждах, всех видов транспорта, неизбежно вспыхивает преступность, увеличивается опасность проживания местных жителей в населенных пунктах. Высшие и местные органы государственной власти принимаю все возможные меры для поддержания общественного порядка и государственной безопасности.
В день начала Великой Отечественной войны, 22 июня 1941 года Президиум Верховного Совета СССР объявил Указ «О военном положении». Основным требованием Закона военного времени стало требование обеспечить в интересах обороны страны общественный порядок и государственную безопасность в прифронтовой полосе.
На основании Указа постановлением СНК СССР от 25 июня 1941 года Управления пограничных войск Западных военных округов были подчинены Военным советам тех фронтов, на территории которых пограничники выполняли задачи до начала войны, и получили наименования «Управления войск НКВД по охране тыла действующей армии». Так, Управление пограничных войск УССР получило наименование «Управление войск НКВД по охране тыла Юго-Западного фронта». Пограничные отряды были переименованы в пограничные полки. К охране тыла действующей армии привлекались по надобности части других видов войск НКВД и части НКВД оперативного назначения, находящиеся в прифронтовой полосе. При этом старшим оперативным начальником войск НКВД являлся начальник Управления войск по охране тыла.
Охрана тыла действующей армии не была принципиально новым явлением во время войны. Существовала служебно-боевая деятельность в советско-финской войне, в той или иной форме она осуществлялась в других войнах России. Тем не менее в начале Великой Отечественной войны вопросы охраны фронтового тыла оказались трудноразрешимыми. Наступательная доктрина в советском военном искусстве в предвоенные годы была не только главной, но единственной. Соответствующим образом планировалась деятельность тыла. По иному развитию сценария военных событий в стране не было ни теоретических, ни практических разработок. Войска НКВД по охране тыла действующей армии оказались, по существу, не подготовленными к выполнению обязанностей, как в вопросах организации, так и в тактическом отношении [1]. Нормативные положения о деятельности личного состава в различных условиях военной обстановки на фронте разрабатывались на основании обобщенного опыта, накопленного уже в процессе выполнения задач. Одним из первых документов, регламентирующих выполнение служебно-боевых задач, стала инструкция «Основные принципы охраны и обороны тыла фронта», утвержденная Военным советом Юго-Западного фронта в начале июля 1941 года.
Фронтовая инструкция предписывала выполнять задачи по охране тыла, в условиях отступающего фронта, путем:
а) проведения агентурно-разведывательных мероприятий каждой частью в своей зоне;
б) организации заградительной службы на рубежах, установленных приказом начальника войск НКВД по охране тыла [2].
Однако военная обстановка в начале июля 1941 года складывалась не так, как хотелось бы. В условиях быстрого отступления Красной Армии совершенно нереальной была задача наладить в прифронтовой полосе агентурно-разведывательную работу, характерную для пограничных войск мирного времени. В последующих указаниях по охране тыла этот вопрос не поднимался. Нереальной оказалась и задача по организации службы на рубежах. Части войск НКВД вместе с войсками Красной Армии совершали в сутки марши по 40–50 км.
С первых дней войны войска НКВД принимали непосредственное участие в боевых действиях. Так, 22 июня 1941 года группа пограничников из состава 12‑й, 13‑й, 14‑й застав 24‑го пограничного отряда в течение четырех дней отбивала атаки немцев, вынудив захватчиков отойти к р. Прут. Полк выполнял потом задачи по охране тыла, с боями отходил до самого Кавказа.
26 июля 1941 года нависла реальная угроза окружения войск одной из армий Южного фронта. Решением Военного совета фронта для предотвращения попыток противника осуществить свои планы был создан сводный отряд из подразделений 43‑го резервного и 2‑й комендатуры 23‑го пограничных полков в количестве 1300 бойцов и командиров. При поддержке подразделений 15‑й танковой дивизии отряд активными контратаками отбросил противника с исходного для наступления положения, 23 июля захватил населенный пункт Краснополка. Личный состав 2‑й комендатуры в ночь с 23 на 24 июля овладел поселком Берестовец, а 25‑го освободил от оккупантов Ивановку. Задача была выполнена, замкнуть кольцо окружения немцам на этот раз не удалось.
Подразделения войск НКВД неоднократно принимали участие в боевых действиях совместно с частями Красной Армии. Так, 3 сентября 1941 года 101‑й особый пограничный полк без одного батальона вел ожесточенный бой с противником на подступах к населенному пункту Алакуртин с задачей обеспечить отход на новые рубежи частей Красной Армии. Один батальон полка выполнял задачу в тылу наступающего противника. Задача всеми батальонами была выполнена.
16‑й пограничный полк 15–16 октября 1941 г. в районе населенных пунктов Черкасово, Николо‑малица на подступах к г. Калинин осуществлял оперативно-боевые действия по очистке лесных массивов от просочившихся мелких групп противника, в последующем занял оборону на фланге 934‑го стрелкового полка Красной Армии. Стрелковый полк без должного сопротивления оставил занимаемые позиции, противник вышел во фланг пограничному полку. С большими трудностями пограничникам удалось избежать окружения [2–1].
В начале осени 1941 г. в прифронтовой полосе ряда фронтов наметилась какая-то определенность в деятельности государственных органов власти, военного командования, исполнении законов военного времени. В этих условиях командованием ряда фронтов были сделаны попытки сформировать общие для всех правила выполнения задач по охране тыла. Так, в начале осени 1941 г. Военный совет Юго-Западного фронта представил Государственному Комитету Обороны СССР проект Положения об охране тыла действующей армии, определяющий первый за время войны свод правил организации служебно-боевой деятельности по охране тыла действующей армии. Документ предлагал осуществлять службу войсками НКВД путем:
а) выставления заградительных отрядов, застав и постов на определенных рубежах, армейских коммуникациях, у населенных пунктов, на мостах и переправах через реки и болота;
б) высылки пеших и конных дозоров для проверки населенных пунктов, дорог и участков местности;
в) проведения облав в населенных пунктах с привлечением к этим мероприятиям сил местных военных гарнизонов, органов НКВД и милиции;
г) прочесывания лесных массивов, кустарников и других участков местности, которые могут служить укрытием для дезертиров, шпионов и диверсантов [3].
Таким образом, несение службы по охране тыла предлагалось осуществлять сугубо войсковыми методами, без учета накопленного пограничниками опыта агентурно-разведывательных действий в охране границы. Проект Положения не был утвержден, но его отдельные положения нашли применение на практике. В частности, легли в основу решений, которые привели фактически к ликвидации кадров разведчиков в пограничных войсках. Имевшиеся в штатах пограничных частей разведывательные отделения оказались не у дел. Личный состав стал использоваться не по назначению, оперативники переводились на другие должности, передавались в состав Красной Армии. На основании приказа НКВД СССР от 25 сентября 1941 года разведывательные отделения были исключены из штатов [4]. Вместо штатных разведчиков в полках были введены должности заместителя начальника штаба, а в батальонах — заместителей командира по разведке, в обязанность которых входила организация войсковой разведки и участие в работе фильтрационных пунктов.
К началу осени 1941 г. сформировалась более или менее единая форма организации службы по охране тыла действующей армии. Распределение и закрепление частей войск НКВД по охране тыла фронтов стало осуществляться на основании приказов НКВД СССР. Назначение рубежей и участков для выполнения служебно-боевых задач личным составом осуществлялось фронтовым Управлением войск НКВД по охране тыла. К тому времени в войсках уже имелся опыт службы в условиях военного времени. Однако организация службы в каждой конкретной обстановке имела свои особенности, в значительной мере зависящие от решаемых фронтом задач и его положения на театре военных действий. Обобщить накопленный опыт, сформулировать единые формы и методы службы по войскам пока еще никому не удавалось.
Так, на центральном направлении в соответствии с решением Государственного комитета обороны приказом НКВД СССР от 13 октября 1941 г. был создан штаб войск НКВД по охране тыла Московской зоны обороны, который формулировал свое понимание служебной деятельности исходя из реальной обстановки. К выполнению задач службы были привлечены шесть батальонов от 11‑й и пять от 12‑й дивизий войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности, части и подразделения Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения (ОМСДОН), специально созданной для этого 2‑й ОМСДОН, части и подразделения 36‑й конвойной дивизии НКВД. Помимо обязанностей по несению службы войскового заграждения перед личным составом ставилась задача оборонять занимаемые рубежи на случай появления противника. Охрана железных дорог, станционных и иных объектов в МЗО была усилена подразделениями от 19‑й дивизии войск НКВД по охране железнодорожных сооружений. Московская зона обороны подразделялась на 5 отдельных секторов, в каждом из которых службу войскового заграждения осуществляли по два батальона. ОМСДОН- 2 и часть сил ОМСДОН выполняли задачи по поддержанию общественного порядка и государственной безопасности непосредственно в Москве, усиленный резерв ОМСДОН находился в постоянной боевой готовности на случай высадки десантов противника. Соединение частью сил осуществляло, кроме того, службу по охране правительственной линии связи ВЧ на участках Московской зоны обороны.
Постановлением Государственного комитета обороны от 20 октября 1941 года в Москве и прилегающих районах было введено осадное положение. Перед войсками НКВД и милицией была поставлена задача поддерживать в зоне осадного положения строжайший общественный порядок. При этом войсковые и милицейские наряды наделялись особыми полномочиями: «Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте» [5].
Характерными особенностями службы войск по охране тыла центрального и юго-западного направлений советско-германского фронта стали: охрана важных объектов, узлов железных дорог в прифронтовой полосе, организация в районах с более сложной криминогенной обстановкой контроля правомерности нахождения и проживания гражданских лиц и военнослужащих в населенных пунктах. Обостренное оперативное положение в прифронтовой полосе в условиях отступающих фронтов вынуждало руководство войск по охране тыла чаще и чаще привлекать личный состав частей НКВД к поддержанию общественного порядка и безопасности на коммуникациях. В короткие сроки задача стала доминирующей, хотя она не была оговорена в приказах об организации службы по охране тыла. К ее решению привлекались все другие войска НКВД, находящиеся в приграничной полосе. По обстановке личный состав привлекался для решения других задач:
— круглосуточно охранял коммуникации от налетов диверсионных групп и бандитских формирований, обеспечивая тем самым безопасность идущих по дорогам эвакуированного гражданского населения и транспортных средств с военными и иными грузами;
— регулировал порядка движения неорганизованных потоков эвакуированных граждан, военнослужащих, транспортных средств на случай встрече с войсковыми колоннами, идущими в сторону фронта, направлял их временно для следования на параллельные дороги или по бездорожью;
— поддерживал порядок и безопасность на водных переправах, регулировал работу переправочных средств, следил за соблюдением светомаскировки и особых правил движения, установленных военным командованием;
— принимал участие в мероприятиях по обеспечению сохранности в тайне районов сосредоточения войсковых резервов Красной Армии, расположения их станций и пунктов снабжения.
В это же время в войсках НКВД по охране тыла фронтов, ведущих активные боевые действия (центральное, юго-западное, южное направления), при первой же возможности стала формироваться заградительная служба. В прифронтовой полосе с относительно стабильным положением фронтов задачи начали решаться подобным образом еще раньше.
От войсковых частей выставлялись контрольно-проверочные пункты на отдельных направлениях, у переправ и мостов с задачей пресечь враждебному и преступному элементу пути передвижения как вглубь страны, так и к линии фронта. Основной способ выполнения задач КПП — проверка документов у идущих, передвигающихся на транспортных средствах в ту и другую стороны лиц. При этом, следует отметить, заградительная служба или служба войскового заграждения в начале войны осуществлялась, как правило, вдоль оси фронтовых коммуникаций на основных направлениях отхода войск и эвакуированного населения или по рубежам крупных рек.
С 6 декабря 1941 года служба войск НКВД по охране тыла Центрального фронта приобрела иное направление. Задачи по наведению порядка на дорогах были выполнены. Назрел вопрос о задержании на освобожденных от оккупантов территориях ставленников и пособников врага, изменников Родины, о сборе трофейного и бросового оружия. Все задачи решались сугубо войсковыми методами. Ни бригад содействия, ни тем более агентуры на связи не было, не было налаженных контактов с местным населением.
Тыл Ленинградского фронта охраняли пять пограничных полков, пограничники Ханко и подчиненные в оперативном отношении истребительные батальоны г. Ленинграда. До сентября 1941 года охрана тыла осуществлялась сугубо войсковыми, пограничными методами службы на основных коммуникациях. Кроме того, проводились оперативно-войсковые действия по выявлению и уничтожению националистических и уголовного толка бандформирований, десантов противника. Когда приблизился фронт, из личного состава войск НКВД была сформирована 21‑я стрелковая дивизия, которая вела потом боевые действия на южных подступах к Ленинграду. Были сформированы еще два полка, которые приняли участие в боевых действиях: один сражался в районе Луги, другой оборонял Чудово. В сентябре месяце, когда противник начал предпринимать попытки форсировать р. Нева, для прикрытия направления была сформирована боевая группа численностью до стрелкового полка из личного состава войск НКВД и истребительных батальонов. Кроме того, до 1000 человек из числа пограничников было направлено в тыл противника для боевых действий в качестве партизан. В связи с трудностями продовольственного снабжения города и армии в декабре месяце в Ленинграде и прифронтовой полосе появились группы мародеров, грабителей, которые совершали нападения даже на автомашины с продовольственными товарами, с трудом пробивавшиеся по льду Ладожского озера в блокадный город. Беспощадную борьбу с преступным элементом вел личный состав 104‑го пограничного полка, других частей, и бойцы истребительных батальонов.
В декабре 1941 г., в январе и начале февраля 1942 г. служба войскового заграждения, по существу, была прервана из-за трудностей с обеспечением личного состава питанием. От истощения люди выбывали из строя один за другим, имели место случаи с летальным исходом.
Фронтовая норма для личного состава составляла 500 граммов хлеба и 50 граммов мяса в сутки, да и то в случае наличия. Бойцы истребительных батальонов получали гражданскую норму — 250 граммов хлеба и изредка еду из армейского котла. На почве истощения имели место случаи взяточничества, когда бойцы за кусок хлеба отпускали задержанных граждан и военнослужащих.
Уже с первых дней войны оперативная обстановка в прифронтовой полосе Северо-Западного фронта оказалась исключительно сложной. В период 26–28 июня 1941 года 8‑я и 27‑я армии отходили от границы в сторону Риги. Как грибы после дождя, повсеместно начали появляться и вести активную враждебную деятельность националистические формирования На многих крышах Риги сидели автоматчики, которые обстреливали идущие армейские колонны. В ночное время сигнальщики ракетами показывали немецким самолетам места расположения войск и боевой техники. За два дня напряженной работы пограничниками было задержано 126 автоматчиков и сигнальщиков и несколько десятков сбито с крыш огнем из винтовок. Так уж получилось, что войска по охране тыла во время отступления фронта оказывались в различных ситуациях. В одних случаях части сумели приобрести опыт несения службы в условиях, когда войска фронта занимали оборону, в других — когда вели наступление, совершали вынужденный или плановый отход. Обобщенный опыт лег потом в основу инструкций и наставлений деятельности войск НКВД по охране тыла в зависимости от положения фронтов. В прифронтовой полосе Северо-Западного фронта в период стабилизации фронта осенью 1941 года впервые за годы Великой Отечественной войны было проведено отселение местного населении. Вход в закрытую зону и выход из нее осуществлялись только по разрешению военного командования. Нарушившие запрет лица задерживались. В это время основной задачей службы в прифронтовой полосе являлась борьба с бандами, националистическими группами, преступным элементом.
Наиболее ответственной частью деятельности войск НКВД по охране тыла являлась работа фильтрационных пунктов (ФП). По опыту работы на границе в каждом подразделении и части определялось место, куда доставлялись задержанные на КПП граждане и военнослужащие для выяснения личности и причин нахождения в данном месте.
ФП играли важную роль в разоблачении враждебного и преступного элемента. Задержанные лица, вызывающие подозрение, арестовывались как вражеские агенты или уголовный элемент и передавались в особые отделы или военные трибуналы для ведения следственных действий. В момент создания службы на фильтрационных пунктах в пограничных частях и частях оперативного назначения войск НКВД опыта работы с задержанными не было, перед личным составом такая задача не ставилась и не предусматривалась какими-либо правовыми актами. Определенные навыки по первичному опросу задержанных на границе лиц у небольшой части командного состава пограничных войск имелись, но их было явно недостаточно для большого объема фильтрационной работы в прифронтовой полосе. При этом важную роль в ее совершенствовании играли контакты командного состава фильтрационных пунктов с территориальными органами НКВД и милиции, особыми отделами НКВД соединений и частей Красной Армии, которые оказывали посильную помощь в разборе наиболее сложных дел. В помощь фильтрационным пунктам для рассмотрения наиболее сложных дел по указанию НКВД СССР Управлениями войск по охране тыла во взаимодействии с территориальными органами НКВД были сформированы специальные группы из хорошо подготовленных юристов. Так, на Западном фронте в г. Клин была создана такая группа в составе 30 человек во главе с заместителем начальника Управления НКВД по Московской области. Группа в своей работе была непосредственно связана с фильтрационными пунктами войсковых частей НКВД, откуда в ее распоряжение направлялся соответствующий контингент задержанных.
Основная масса задержанных подвергалась фильтрации (выяснению личности) в ротах и батальонах силами командного и начальствующего состава, они первыми проводили дознание, выявляли, кто есть кто. Нагрузка на личный состав ведущих работы по фильтрации была огромной. На каждом ФП Юго-Западного и Южного фронтов в течение сентября-декабря 1941 года ежедневно рассматривались дела на 90—100 задержанных. Данных о результатах этой работы нет, но можно полагать, что в подобной обстановке трудно было ожидать тщательного рассмотрения материалов по каждому задержанному. А это стало одной из причин того, что в первые месяцы войны количество разоблаченного враждебного и преступного элемента было незначительным.
По мере приобретения опыта результаты работы фильтрационных пунктов повышались. Так, в первые месяцы войны на Юго-Западном фронте из числа задержанных выявлялось ежемесячно в среднем до 30 вражеских агентов и относительно небольшое количество различного рода преступников, в конце второго полугодия результаты были иными: шпионов задерживалось в два раза больше, преступного элемента — в разы. При этом если в начале организации службы фильтрационных пунктов они ежедневно рассматривали чуть более ста материалов на задержанных гражданских лиц и военнослужащих, в конце года их число было уже в десять раз больше. При этом важно отметить: количество задержанных на КПП к концу года возросло в основном за счет военнослужащих, находившихся в плену и освобожденных Красной Армией, а также вышедших из окружения, проверка материалов на которых в определенной мере упрощалась.
Факт повышения эффективности деятельности личного состава на контрольно-проверочных пунктах и ФП по задержанию, выявлению и разоблачению враждебного и преступного элемента показывают имеющиеся материалы раскрываемости. Так, в период с 31 августа по 31 декабря 1941 года раскрываемость по Юго-Западному фронту составила 49,5 %, но по месяцам она была далеко не равномерной. Если на 1 сентября раскрываемость составляла всего 11,6 %, то уже в сентябре достигла 40,5 %, в ноябре 49,9 %, а в декабре 73,1 %. При этом особенно заметен рост числа разоблачений подозреваемых в шпионаже лиц. Например, в декабре 1941 года войсками НКВД по охране тыла Юго-Западного фронта было задержано 147 шпионов и диверсантов, что составило 79 % от числа задержанных вражеских агентов с 1 сентября и свыше 50 % от числа задержанных и разоблаченных за все предыдущие месяцы войны [6].
Результаты деятельности войск НКВД по охране тыла на других фронтах в процентном отношении мало чем отличаются от приведенных. А это означает, что личный состав в полной мере стал справляться со своими обязанностями в борьбе с враждебным и преступным элементом только спустя полгода после начала войны.
1942 г. Совершенствование службы
В связи с изменением военной обстановки и стабилизации положения фронтов в конце 1941 — начале 1942 годов те задачи, которые пришлось решать войскам НКВД по обеспечению порядка и безопасности в прифронтовой полосе и на фронтовых коммуникациях, были ими выполнены. Обострение оперативной обстановки в тылу фронтов и на сопредельных территориях, вызванное расширением враждебной деятельности противника в начале 1942 г., диктовало необходимость принятия соответствующих мер, перестройки всей деятельности личного состава.
Директивой от 5 января 1942 года НКВД СССР потребовал от Управлений войск по охране тыла в кратчайшие сроки перестроить служебно-боевую деятельность с учетом требований времени и необходимости расширения форм и методов борьбы с десантами, диверсионными группами и агентурой противника, уголовной преступностью. Целью перестройки должна была стать организация службы таким образом, чтобы исключить возможность оседания враждебного и преступного элемента в прифронтовой полосе и перемещения его вглубь страны. Выполняя задачу, Главное управление войск НКВД по охране тыла, командование войсковыми частями начало в первую очередь налаживать работу по разведке противника и преступного элемента. Полугодовой опыт выполнения этой задачи убедительно свидетельствовал, что решить проблему в условиях короткого или длительного времени пребывания частей и подразделений войск НКВД на одном месте можно было лишь с помощью местного населения, бригад содействия и создания собственной агентурной сети.
В частях войск НКВД по охране тыла в обстановке стабилизации положения фронтов уже в конце 1941 года стали налаживаться пограничные методы службы. При первой же возможности штабами частей начинали проводить работу с местным населением по созданию бригад содействия и подбору агентов. Но созданная отдельными энтузиастами агентура ни количественно, ни качественно не соответствовала требованиям военного времени. Это были в основном более активные члены бригад содействия, которые были способны освещать лишь отдельные элементы состояния оперативной обстановки в данном районе.
Важную роль в налаживании разведывательной работы сыграл приказ НКВД СССР от 17 января 1942 года. Во исполнение приказа в каждом Управлении войск НКВД по охране тыла, в полках и батальонах вводились в штат разведывательные отделения, в ротах — заместители командира по разведке. Приказом определялись основные задачи вновь созданных разведывательных аппаратов — организовать и вести непрерывную разведку в прифронтовой полосе с целью:
— выявлять мелкие группы противника, оставленные или заброшенные в прифронтовую полосу, шпионов, диверсантов, террористов, сигнальщиков;
— вести борьбу с бандитизмом, мародерством, дезертирством;
— очищать населенные пункты, освобожденные Красной Армией от ставленников и пособников врага;
— вскрывать и пресекать провокационную деятельность антисоветских элементов, распространителей ложных и провокационных слухов, дезорганизаторов работы тыла;
— выявлять и изымать у населения оружие.
Вновь сформированные разведывательные подразделения в первую очередь активно включились в работу по организации поиска и разоблачению из числа задержанных гражданских ли и военнослужащих вражеских агентов и лиц, совершивших преступления. Не менее важной являлась деятельность разведывательных отделений по созданию бригад содействия и собственной агентурной сети. Работа по формированию добровольных помощников и привлечение их к выполнению задач разведки враждебного и преступного элемента в короткие сроки показала, что созданные разведывательные аппараты в войсках, методы их работы в полной мере соответствуют тем задачам, которые стоят перед личным составом.
По данным разведывательных аппаратов в январе и феврале 1942 г. войсками НКВД по охране тыла фронтов было задержано около пяти с половиной тысячи человек из числа враждебного и преступного элемента. При этом разоблачение шпионов и диверсантов противника по данным собственной агентуры оказалась незначительным. В прифронтовой полосе Волховского фронта оно составила чуть более 2 %, Брянского — и того меньше, а Юго-Западного — менее 1 %. Результат попервоначалу, безусловно, невысокий, тем не менее свидетельствовал, что вновь сформированные разведывательные подразделения стали активными помощниками в решении войсками оперативно-боевых задач.
В начале марта 1942 года Главное управление пограничных войск провело первую за время войны инспекторскую проверку деятельности войск по охране тыла Юго-Западного и Южного фронтов. Наряду с положительными фактами организации службы и выполнения оперативно-боевых задач комиссия отметила ряд существенных недостатков, основные из них:
— слабая деловая связь командования войск НКВД с Военными советами фронтов и армий, что лишает возможности постоянно быть в курсе оперативной обстановки;
— недостаточное внимание командования частей к вопросам организации службы;
— командование войск и частей недооценивает важность охраны стыков линейных частей и соединений, в результате отдельные участки вообще остаются без охраны;
— слабое взаимодействие командования войск НКВД с командованием частей Красной Армии;
— недостаточное внимание руководства частей к вопросам организации наземной и противовоздушной обороны районов дислокации подразделений, планированию этой деятельности;
— слабое знание командирами подразделений района несения службы с точки зрения знания вероятных путей движения враждебного и преступного элемента.
Итоги инспекторской проверки были отражены потом в директиве Главного управления войск НКВД по охране тыла «О недостатках в службе охраны тыла», содержание которой стало, по существу, первым обобщением опыта организации всей службы по охране тыла [7].
Организационного характера мероприятия в войсках по охране тыла проводились на протяжении всей весны 1942 г. НКВД СССР по результатам инспекторской проверки дал указание о расширении в частях по охране тыла агентурно-разведывательной деятельности. Во исполнение требований НКВД СССР Главное управление пограничных войск направило в войска директиву «Об организации агентурно-оперативной работы в пограничных частях НКВД охраны тыла фронтов», которая, по существу, закрепила право создавать в частях собственную агентурную сеть. Вслед за этим Главным управлением была утверждена и направлена в войска директива «О работе разведывательных аппаратов войск НКВД по охране тыла действующей армии». Эти два документа определили основное направление деятельности разведывательных подразделений в частях.
Важным нормативным актом, регламентирующим деятельность войск, несущих службу по охране тыла, стало «Положение о пограничных войсках НКВД, охраняющих тыл действующей армии», утвержденное 14 марта 1942 г. Начальником Генерального штаба Красной Армии и заместителем Народного комиссара внутренних дел. В соответствии с документом на войска НКВД возлагались задачи:
— вести борьбу с десантами, шпионами, бандитами, дезорганизаторами работы тыла в прифронтовой полосе;
— в особых случаях по решениям Военных советов фронтов охранять коммуникации.
В это же время вышли в свет и документы, определяющие деятельность фильтрационных пунктов. Одним из них была «Инструкция по фильтрации задержанных войсками НКВД по охране тыла действующей армии», которая определяла цели и организацию выполнения задач службы.
Директивой НКВД СССР от 18 марта 1942 года были определены основы взаимодействия войск по охране тыла с органами управления особых отделов НКВД частей и соединений Красной Армии, территориальными органами НКВД. Документ отразил накопленный опыт проведения дознания на фильтрационных пунктах по делам задержанных лиц, четко регламентировал деятельность всей системы службы. Документ определял положение, в соответствии с которым по делам всех категорий задержанных на фильтрационных пунктах должны были вестись дознания с целью выявления личности. По окончании предварительного административного расследования, но не позже 3 суток с момента задержания, материалы должны были быть переданы: на военнослужащих — в особые отделы НКВД частей и соединений Красной Армии, на гражданских лиц — в территориальные органы НКВД.
Кроме перечисленных правовых актов НКВД СССР направил в войсковые части по охране тыла ряд документов, определяющих организационные основы деятельности войск: «Инструкция начальникам Управлений войск по охране тыла действующей армии», «Инструкция по службе пограничных войск НКВД СССР по охране тыла фронтов», «Инструкция о порядке проверки документов служебными нарядами войск НКВД», «Инструкция о взаимоотношениях войск по охране тыла с внутренними войсками НКВД СССР». Таким образом, в начале 1942 года НКВД СССР и Главное управление пограничных войск с девятимесячным опозданием после начала войны смогли обеспечить войска основными правовыми документами, регламентирующими их деятельность по охране тыла действующей армии [8].
Свод правил по охране тыла, по существу, утвердил выработанные во время войны способы несения службы. Дополнением стало требование о необходимости иметь в частях и подразделениях резервы для выполнения задач, не связанных с несением службы войскового заграждения:
— для ликвидации групп противника, прорвавшихся в прифронтовую полосу, бандитских и иных враждебных формирований;
— для проведения облав, прочесывания лесных массивов, зарослей кустарника, других мест укрытия враждебного и преступного элемента;
— для увеличения плотности боевого порядка войскового заграждения, а также для прикрытия стыков линейных подразделений путем высылки от резервных подразделений дополнительных нарядов;
— для временного усиления линейных подразделений;
— для закрытия разрывов между подразделениями.
Событием большой важности стало совещание начальников Управлений войск НКВД по охране тыла в Москве во второй половине апреля 1942 года во главе с заместителем Наркома внутренних дел по войскам. На совещании были впервые подведены итоги деятельности войск за время войны и поставлена задача в сжатые сроки перестроить систему охраны тыла в соответствии с правовыми актами, спущенными в войска в марте.
В связи с изменением задач по охране тыла, существенным усложнением всей системы организации служебно-боевой деятельности в прифронтовой зоне НКВД СССР провел ряд организационных мероприятий. На основании постановления СНК СССР своим приказом от 28 апреля 1942 года войсковые части по охране тыла были выведены из подчинения Управления пограничных войск и переданы в распоряжение Главного управления внутренних войск (ГУВВ). При этом в составе ГУВВ было сформировано самостоятельное Управление войск по охране тыла действующей армии. В штат вновь созданного Управления был введен разведывательный отдел, принявший на себя руководство деятельностью по созданию бригад содействия и агентурно-разведывательной сети.
Рядом директивных указаний в практику войск по охране тыла была введена строгая отчетность о работе с местным населением, бригадами содействия и агентурой. Командирам частей и подразделений вменялось в обязанность выделять для этих целей наиболее подготовленный командный и политический состав, который должен был вести воспитательную работу с жителями населенных пунктов о необходимости оказывать помощь войскам по охране тыла в борьбе с враждебной и преступной деятельностью, вести разведку и немедленно сообщать о обнаруженных лицах, вызывающих подозрение в преступных или враждебных намерениях, о выявленных незнакомых предметах. С местным населением проводились также беседы о тактике действий диверсантов, ухищрениях уголовного элемента,
Работа разведывательных аппаратов войсковых частей с местными жителями оказалась не напрасной. Вот один из многочисленных примеров. 8 мая 1942 года в поселке Кодачи в прифронтовой полосе Карельского фронта к одной из колхозниц пришли «попить водицы» трое красноармейцев, которые отыскивали свою воинскую часть. В разговоре «гости» спросили у хозяйки подворья, какие воинские части есть в округе: одна из них могла оказаться той, которую они отыскивают. Женщина с желанием показать, где располагается воинская часть недалеко от поселка, привела пришельцев на КПП 80‑го пограничного полка. Следствием было установлено, что один из задержанных являлся кадровым разведчиком соседней Финляндии.
К концу 1941 года в прифронтовых полосах фронтов заметно возросла численность бригад содействия, был расширен фронт их деятельности. На ряде фронтов (Западный, Брянский) члены бригад содействия оказывали помощь личному составу частей НКВД в несении службы на КПП, в охране важных объектов. Масштабную работу выполняли бригады содействия и агентура в прифронтовой полосе Волховского и Карельского фронтов в связи со своеобразной военной обстановкой, сложившейся на северном крыле советско-германского фронта. В их оперативном построении линии обороны имелись значительные разрывы. Подразделениями войск НКВД охранялись только отдельные участки и рубежи, обеспечивающие деятельность тылов и коммуникаций оперативного назначения.
Постановлениями Военных советов перед частями войск НКВД по охране тыла была поставлена двоякая задача: закрыть бреши в обороне, не допускать случаев проникновения в прифронтовую полосу разведывательных и диверсионных формирований противника, пресекать попытки ухода в сторону государственной границы уголовного элемента, бандгрупп, одиночных граждан и военнослужащих. Однако из-за постоянной некомплектности личного состава в подразделениях создать сплошную линию войскового заграждения в разрывах линии обороны только своими силами и войсковыми методами службы части НКВД по охране тыла не могли.
По распоряжению Управлений войск по охране тыла участки местности, не имеющие войскового заграждения, стали перекрываться оперативно-разведывательными группами в составе отделения, выделенными от войсковых частей. Разведывательные отделения подключали к выполнению задачи членов бригад содействия и собственную агентуру. Бригады содействия состояли, как правило, из членов комсомола и наиболее активной части населения и формировались на добровольной основе. Руководителем бригады являлся секретарь комсомольской организации или один из членов партии. Он находился на связи с разведывательным отделением войсковой части или председателем сельского совета. Члены БС получали задания от своего руководителя, имели с ним, применительно к возможностям местного характеры, налаженные способы связи. Агентура создавалась на добровольных началах, а по мере надобности на важных направлениях деятельности войск НКВД к работе могли привлекаться лица, которые были нужны в сложившихся обстоятельствах.
Совместными усилиями войсковых подразделений и добровольных помощников из числа местных жителей была налажена работа по непрерывной разведке не только в разрывах боевых порядков обороняющихся войск, но и в прибрежной полосе крупных озер. Работая в поле, на фермах, вблизи дорог, в лесах, по берегам больших и малых озер люди вели наблюдение за окружающей местностью, сообщали руководителю своей группы или бригады, если увидели или услышали что-то необычное в повседневной жизни, если обнаружили чужих людей. Работа эта получила значительный размах. Только на Карельском фронте помощь войскам по охране тыла оказывали свыше сотни бригад содействия, в каждой из которых было не менее десяти человек. Члены бригад содействия привлекались даже к охране населенных пунктов. Оперативно-разведывательные группы выполняли задачу резерва на случай задержания или ликвидации обнаруженных банд или диверсионных групп.
Члены бригад содействия оказывали также помощь и в работе фильтрационных пунктов. Они могли сказать о задержанном человеке, местный он житель или нет, дать другие сведения о правдивости его показаний.
При этом, следует отметить, вся деятельность войск НКВД по охране тыла находилась под строгим прокурорским надзором. Надзор выражался не только в предупреждении нарушений законности в процессе работы с задержанными лицами, но и в непосредственным участии прокуроров в налаживании службы фильтрационных пунктов. Военные прокуроры, как специалисты в области юриспруденции и оперативной работы, оказывали помощь сотрудниками фильтрационных пунктов в разоблачении вражеской агентуры, дезертиров, в раскрытии наиболее сложных уголовных преступлений. Они, кроме того, обобщали материалы о формах и методах деятельности враждебного и преступного элемента, тактике их разоблачения, инструктировали работников разведывательных отделений по вопросам работы с членами бригад содействия, агентурой [9].
Одним из последних документов, завершающих большую работу по перестройке и совершенствованию службы, стала инструкция «О служебной деятельности войск НКВД по охране тыла действующей Красной Армии». Утвержденный приказом НКВД СССР от 19 июня 1942 года документ определял основные принципы организации служебно-боевой деятельности личного состава:
— агентурно-разведывательная работа;
— активный поиск;
— производство облав в населенных пунктах;
— систематическая проверка мест возможного укрытия враждебных и преступных элементов.
Результаты следственной фильтрации задержанных всеми видами нарядов граждан и военнослужащих за период с мая по ноябрь 1942 года показывают: проведенная в войсках НКВД по охране тыла реорганизация службы не была успешной. За шесть месяцев было разоблачено 608 шпионов и диверсантов, в том числе 63 квалифицированных агента противника, подготовленных в разведывательных и диверсионных центрах. В то же время было ликвидировано 13 диверсионно-разведывательных групп, заброшенных противником в тыл действующей армии. Полностью или частично были ликвидированы 75 бандитских групп, из состава которых было арестовано 314 человек; арестовано, кроме того, 102 бандита-одиночки. Банды состояли из различного рода преступного элемента: дезертиров, скрывающихся от призыва в армию лиц, бежавших из тюрем и лагерей уголовников, ставленников и пособников врага. «Особо опасные политические преступники» в бандах не состояли. Служебные наряды войск НКВД по охране тыла за указанное время задержали 427 094 человека. Из их состава 57 % были пропущены через следственную фильтрацию, 3104 человека отправлены в специальные лагери для более глубоких следственных действий, 142 098 составляли военнослужащие, которые ушли на пункты формирования Красной Армии. 41 548 задержанных лиц были направлены в органы НКВД и милицию как подозреваемые в совершении различного рода преступлениях [9–1].
Особенности охраны тыла в различных условиях военной обстановки
К середине 1942 года Управления войск НКВД по охране тыла фронтов в своем большинстве службу войскового заграждения организовывали путем создания полос охраны с границами по фронту, с флангов и тыла. Границы полос для частей определялись Военными советами фронтов. В зависимости от обстановки первая полоса охраны (войскового заграждения) создавалась, как правило, за главной полосой обороны первого эшелона оперативного построения войск армии, в 10–12 км от переднего края. С фланга она ограничивалась разграничительными линиями, с тыла — глубиной оперативного построения войск.
Однако уже в первые месяцы службы практика показала: вышедшие из окружения солдаты, дезертиры, агентура противника оседали между границами войскового тыла и потому длительное время оставались незамеченными. В этой связи в условиях стабильного положения фронта первая полоса войскового заграждения стала назначаться в 6–8 км от переднего края. Третья полоса определялась частям на удалении 40–50 км от переднего края, положение второй зависело от обстановки.
Полосы охраны делились на полковые участки, которые подразделялись на батальонные и ротные районы. В зависимости от обстановки части и подразделения строили боевые порядки в две-три линии войскового заграждения.
Размеры участка зависели от решаемых фронтом задач, других обстоятельств и могли достигать 100 км по фронту, 40–50 км в глубину. Основным звеном в боевом порядке части являлся батальон; первичным подразделением, организующим службу, являлась рота. В батальоне, как правило, две роты находились на линии войскового заграждения, выполняли задачи службы, третья числилась в резерве. Периодически роль резерва менялась между подразделениями. Батальонный район имел протяженность по фронту до 30, ротный 8—10 км, глубина районов достигала 20–25 и 5–6 км соответственно. Из состава роты назначались все виды суточных нарядов.
Служба войскового заграждения (заградительная служба) осуществлялась путем выставления КПП, перекрывающих основные направления и коммуникации, в промежутках между которыми службу несли дозоры, секреты, посты наблюдения с задачей не допустить проникновения через линию заграждения лиц и транспортных средств без проверки документов на контрольно-проверочных пунктах. При наличии в роте 50–60 бойцов (с учетом того, что часть личного состава находилась на отдыхе, другая составляла резерв) плотность войскового заграждения составляла 2–3 активных штыка на 1 км фронта. Для повышения надежности несения службы командиры подразделений вынуждены были выделять дополнительные наряды из состава резерва, увеличивая тем самым служебную нагрузку. На Юго-Западном фронте она достигала 12–16 часов в сутки, а количество нарядов было доведено до 40 в батальонах (Западный фронт) [10]. В целях увеличения плотности службы войскового заграждения Управления войск НКВД по охране тыла и командиры частей в пределах своих возможностей осуществляли маневры силами и средствами, увеличивая количество личного состава на активных участках фронта за счет более спокойных (Калининский фронт).
Рассмотренная организация службы по охране тыла была характерной для фронтов с установившейся линией обороны. Что касается вопросов организации службы во время отхода или наступления фронтов, деятельность пограничных частей имела ряд особенностей, не предусмотренных какими-либо заранее разработанными инструкциями или наставлениями.
Анализ деятельности войск НКВД по охране тыла во время проведения наступательных операций Северо-Западного, Западного, Волховского и других фронтов показывает, что полки НКВД в этих случаях решали две задачи: часть личного состава выделялась для следования за наступающими войсками, другая продолжала несение службы в полосе тех оперативных объединений, которые оставались на местах. При этом более целесообразным оказался боевой порядок частей НКВД в два эшелона, с выделением большего количества личного состава во второй эшелон. Равномерно охватывать весь фронт наступающих войск первому эшелону оказывалось не под силу, потому он перехватывал только наиболее важные направления, создавал по рубежам службу войскового заграждения. Во избежание отставания, подразделения войск НКВД приближали свои боевые порядки к наступающим войскам на расстояние до 5–6 км.
Сложные и разнообразные задачи приходилось решать вторым эшелонам полков. Вслед за наступающими войсками подразделения войск НКВД заходили в населенные пункты, уничтожали или захватывали в плен мелкие группы противника, отставшие от своих войск (остаточные группы противника), проводили аресты вражеских ставленников и пособников. Проверяли, кроме того, правомерность нахождения и проживания граждан по данным адресам, проводили операции по прочесыванию лесных массивов и других участков местности. Решали и другие вопросы, не терпящие отлагательств: собирали оружие на поле боя и у населения, брали под охрану важные объекты, выполняли обязанности местных органов НКВД и милиции, первичные функции органов Советской власти. В этой связи Управлениями войск НКВД по охране тыла, а в ряде случаев и штабами частей формировались оперативные группы, которые оставлялись в населенных пунктах и выполняли задачи до начала функционирования органов Советской власти и правопорядка или до того времени, пока их не сменяли прибывшие подразделения внутренних войск НКВД.
Как только положение фронтов стабилизировалось, разведывательные отделения частей начинали осуществлять работу оперативного характера во взаимодействии и с помощью местных жителей. С их участием выявлялось местонахождение укрывающихся шпионов и диверсантов противника, ставленников и пособников врага, дезертиров, уголовников, иного рода лиц, совершающих или ранее совершивших преступления. Проводили оперативники работу и по проверке информации, полученной от местных жителей. Сообщения нередко оказывались запоздалыми, являлись ошибочными или давались по злому умыслу.
Получали оперативники информацию и о деятельности противника в ближайшем тылу. Чаще всего она поступала от информаторов, родственники которых находились в ближних оккупированных районах. Эти сообщения, как правило, имели особую значимость. Они касались деятельности курсов по подготовке диверсантов, радистов, содержали сведения о личности курсантов, времени и месте их заброски в прифронтовую полосу, о преступлениях полицаев, деятельности иных пособников врагу. Проверить истинность информации и принять на ее основе соответствующие решения было делом затруднительным. На помощь вновь пришли местные жители. Один из членов бригады содействия сообщил находившемуся с ним на связи оперативнику, что его брат служит полицаем в соседнем за линией фронта районном центре и желает сотрудничать с пограничниками, имеет возможность перейти линию фронта и доставить важные сведения. Связь с «полицаем» была установлена, с его помощью к работе по сбору важной информации были подключены родственники и знакомые. Так был создан прецедент создания агентуры в ближайшем тылу противника. В начале второй половины 1942 года по указанию НКВД СССР в частях по охране тыла разведывательные подразделения начали создавать, по лексикону пограничников, «закордонную агентуру». Немалых трудов стоила эта работа, но мало-помалу дело делалось.
Собственная «закордонная» агентура с первых дней существования играла важную роль в деятельности войск по охране тыла в решении задач по выявлению заброшенной в прифронтовую полосу вражеской агентуры, а впоследствии — в разоблачении ставленников и пособников врага, уголовного элемента.
Совершенно иная организация службы существовала в войсках НКВД по охране тыла в период катастрофического развития событий на южном крыле советско-германского фронта летом 1942 года. После прохождения последних подразделений отступающих войск Красной Армии через рубеж заграждения части и подразделения войск НКВД прекращали службу. В соответствии с заранее подготовленными планами передислокации они переходили на новые рубежи, где вновь приступали к выполнению своих обязанностей. Не всегда так получалось. Имеется много примеров, когда подразделения пограничников и других войск НКВД занимали выгодные рубежи, чаще по берегам рек, и вели оборонительные бои, сбивая темп наступления противника, и только потом отходили на новый рубеж.
Один из примеров. 15 августа 3‑я застава 2‑го пограничного полка в количестве 22 человек несла службу войскового заграждения на левом берегу р. Дон и прикрывала переправу в вблизи населенного пункта Белоужино-Колдаиров. В округе войсковых частей Красной Армии не было.
В 7 часов утра 16 августа свыше десятка немецких самолетов бомбили переправу. Ближе к обеду переправа была атакована почти двумя десятками бомбардировщиков. Едва самолеты улетели, на подходах к переправе появились десятки танков и мотопехота немцев. Противник сделал попытку с ходу переправиться через Дон. К этому времени начальник заставы получил приказ не допустить переправу немцев на левый берег реки, держать оборону до подхода частей Красной Армии. Используя имеющиеся на берегу ДОТ и ДЗОТ, подготовленные для обороны переправы ушедшими саперами, начальник заставы организовал систему огня с использованием станкового и ручного пулеметов, установленных в долговременных огневых точках. Попытка немцев по-быстрому переправиться на противоположный берег была сорвана с потерями для них. Утром следующего дня застава задержала 120 бойцов и командиров Красной Армии, идущих в направлении Сталинграда, и поставила их в оборону. Ближе к вечеру под прикрытием огня танков и автоматчиков немцы попытались поставить понтоны и форсировать с их помощью Дон. Организованным огнем обороняющихся пограничников и сформированных подразделений Красной Армии намерения противника были вновь сорваны. С большими потерями враг отступил. В ночь на 19 августа немцы предприняли третью попытку форсировать Дон, но и на этот раз вынуждены были отступить. К вечеру следующего дня застава передала оборонительные сооружения и оборону 125‑му гвардейскому стрелковому полку Красной Армии.
Отдельные части войск НКВД по охране тыла Юго-Западного фронта за период отхода несли службу заграждения более чем на десятке рубежей, при этом даже в наиболее критических ситуациях подразделения стремились создавать на новом месте две линии заграждения — передовую и тыльную.
В условиях отхода фронтов части НКВД помимо службы войскового заграждения вели активный поиск агентуры и диверсионных групп противника, бандформирований, дезертиров. В ходе совершения марша совместно с отходящими войсками фронта части НКВД всякий раз выставляли КПП у переправ через реки, на оживленных перекрестках дорог, высылали разведывательно-поисковые группы в населенные пункты, лежавшие в стороне от основных дорог, для проверки документов у не проживавших там ранее граждан и находящихся там военнослужащих. Нередко по собственной инициативе подразделения войск НКВД проводили облавы, в случае если имели информацию о скопления людей в оврагах, балках, лесных массивах, иных местах. Решение оперативно-боевых задач разведывательно-поисковыми группами во взаимодействии с разведывательным аппаратом частей давало достаточно высокую результативность. Так, во время отхода войск Юго-Западного фронта только 98‑м пограничным полком было задержано 13 шпионов, более полусотни дезертиров и несколько десятков иного рода лиц уголовного толка [11]. Столь высокую результативность служебно-боевой деятельности отдельно взятой войсковой части можно объяснить тем, что в период отхода войск агентура противника и преступный элемент выходили из подполья, начинали проявлять активность на виду у местных жителей, разоблачали себя.
В сложных условиях отхода подразделениям войск НКВД нередко приходилось выполнять задачи, относящиеся ко всем видам войск НКВД.
Так, 89‑й отдельный батальон войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности в конце 1941 года выполнял задачи по охране тыла действующей армии, С 4 января 1942 года подразделение занимало оборону побережья Азовского моря на фронте от Азова до Приморско-Ахтарска и тут же выполняло задачи пограничной службы, несло службу войскового заграждения, не допуская высадки на побережье десанта противника, а также вело разведку прилегающей к берегу местности, проводило облавы, контролировало передвижение военнослужащих и гражданских лиц на дорогах, идущих к морю. За период с 5 декабря 1941 по 17 апреля 1942 года батальон задержал 25 вражеских агентов, 21 мародера, более 3000 лиц без документов и разного рода преступников. За это время личный состав батальона 5 раз переправлялся через Таганрогский залив, где вел разведку берега, занятого противником, и смог уничтожить два гарнизона вражеских ДОТов [11-1].
Одной из особенностей деятельности войск по охране тыла и других видов войск НКВД во время отступления летом 1942 года Юго-Западного и Южного фронтов являлись задержание и сбор неорганизованно отступающих одиночек, небольших групп и подразделений военнослужащих, формирование из них подразделений, частей и даже соединений. Так, 19‑я дивизия войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности, привлеченная начальником войск НКВД по охране тыла Южного фронта для выполнения задач войскового заграждения, за время отступления войск фронта направила на пункты формирования 15 000 задержанных военнослужащих. В то же время пограничники из подобного же контингента военнослужащих сформировали и передали в состав Южного фронта 102-ю стрелковую дивизию. Соединение потом успешно вело боевые действия во время обороны Манычского канала в Ростовской области [12].
Итак, анализируя состояние общественного порядка и государственной безопасности в прифронтовой полосе, соответствие их требованиям законов военного времени, можно констатировать: войска НКВД всех видов во взаимодействии с территориальными органами НКВД и милицией, местным населением в полной мере справились с задачей — оперативная обстановка из-под контроля не выходила. При этом особая роль была отведена пограничным войскам НКВД. К концу первого периода войны войска НКВД по охране тыла, начиная с нуля, имели уже богатый опыт выполнения служебно-боевых и оперативно-боевых задач в различных условиях военной обстановки, имели основные нормативные документы по организации и несению службы войскового заграждения. На ряде фронтов разведывательные аппараты частей приобрели опыт создания работающих бригад содействия и надежной собственной «закордонной» агентуры.
Еще на одном выводе можно сделать акцент. Все те оперативно-боевые операции по захвату и уничтожению десантов и диверсионных групп противника, националистических и бандитских формирований, различного рода преступного элемента неизменно заканчивались удачно, если решения принимались на основе информации, полученной от местных жителей. С помощью бригад содействия и собственной агентуры заметно улучшилась работа фильтрационных пунктов. Подтверждением могут служить соответствующие данные. Так, за последние шесть месяцев первого периода войны фильтрационными пунктами войсками НКВД по охране тыла было разоблачено свыше семи сотен шпионов, три десятка диверсантов, более семисот бандитов, значительное количество преступного элемента.
Имелись в войсках успехи по созданию и результатам работы «закордонной агентуры». На 1 ноября 1942 года в ее составе насчитывалось более четырех сотен человек. Из этого числа 9 были внедрены в разведывательные органы противника, 22 подставлены к офицерскому составу и другим работникам, связанным с работой разведок, к ставленникам и пособникам врага. Остальные люди были заброшены для ведения разведки и создания в оккупированных населенных пунктах базы содействия с целью выявления и учета предателей, агентуры противника, а при благоприятных обстоятельствах и их ликвидации. В результате агентурной работы за линией фронта было выявлено и взято на учет 497 лиц, подготовленных к заброске в прифронтовую полосу в качестве шпионов и диверсантов. Кроме того, было определено местонахождение 29 разведывательных пунктов, 32 школ по подготовке агентуры, 46 лагерей военнопленных, в которых противником велась вербовочная работа, и ряда других мест, причастных к подготовке лиц к диверсионно-разведывательной деятельности в прифронтовом тылу войск Красной Армии. К концу первого периода Великой Отечественной войны тыл действующей армии охраняли 37 пограничных полков, 5 полков и 5 отдельных батальонов внутренних войск. За это время войсками было задержано и разоблачено 2166 шпионов и диверсантов, свыше 170 тысяч различного рода преступного элемента, десятки тысяч ставленников и пособников врага. Трудно даже представить, как бы сложилась оперативная обстановка в прифронтовой полосе и тылу страны, если бы все эти люди смогли осуществлять свою враждебную и преступную деятельность. В этом состоит основная заслуга и целесообразность создания войск НКВД по охране тыла действующей армии.
Еще одна особенность служебно-боевой деятельности войск НКВД по охране тыла проявилась на заключительном этапе Сталинградской битвы. Она была непосредственно связана с результатами крахового положения и развалившейся дисциплиной войск противника, оказавшегося в кольце окружения, — с попытками немцев малыми разрозненными группами покинуть так называемый «Сталинградский котел». В этой связи перед войсками по охране тыла была поставлена не совсем обычная задача.
В приказе Военного совета Донского фронта от 16 января 1943 года говорилось, что части Красной Армии успешно ведут наступление по уничтожению немецко-фашистских войск, окруженных в районе Сталинграда. Появилось много случаев, когда солдаты и офицеры уходят из окружения в западном направлении для соединения со своими войсками. В сложившейся ситуации перед войсками НКВД ставилась задача:
— не допустить просачивания из кольца окружения в тыл вражеских солдат и офицеров, изменников Родины, ставленников и пособников противника, предателей, антисоветского и другого враждебного элемента;
— ликвидировать или пленить мелкие группы и одиночек противника, выходцев из окружения;
— очистить от указанного контингента освобожденные от оккупации населенные пункты, а также расположенные в этих районах естественные и искусственные укрытия: блиндажи, землянки, балки, овраги и т. д.;
— на важных направлениях выставить КПП, дозоры, РПГ и другие виды нарядов, вдоль правого берега Волги создать службу войскового заграждения с задачей задерживать в первую очередь всех лиц, пытающихся переправится через реку без соответствующих документов.
Приказом, кроме того, от войск по охране тыла требовалось:
— максимально приблизить линию войскового заграждения к боевым порядкам наступающих частей Красной Армии с целью создать наибольшую плотность служебных нарядов и пресечь попытки враждебного и преступного элемента укрыться на только что освобожденных территориях;
— в связи с быстро меняющейся обстановкой на фронте командирам частей самостоятельно осуществлять передислокацию подразделений в соответствии со сложившейся ситуацией;
— считать главнейшей задачей установление строгого режима пребывания и проверки проживания в населенных пунктах, в землянках и других укрытиях, как военнослужащих, так и гражданских лиц.
Примеров попыток небольших групп немцев вырваться с боем из «Сталинградского котла» было много, особенно в конце января и начале февраля 1943 года. Беглецы из окружения неизменно маскировались под красноармейцев, шли в маскировочных халатах с отечественным оружием и под покровом ночи. Группы эти чаще уничтожались, реже захватывались в плен; было немало случаев, когда они отрывались от преследования.
Так, 27 января 1943 года в районе Горной Поляны была обнаружена группа беглецов, в результате боестолкновения один офицер был убит, пятеро взяты в плен.
31 января 1943 года 14‑я застава в районе Ельшанки уничтожила группу немцев в количестве 5 офицеров. Этой же ночью в районе Даргоры были уничтожены один офицер и три солдата, один офицер и проводник оказались задержанными.
В 4:30 1 февраля 1943 года произошло боестолкновение РПГ в районе Питомника с одной из подобных групп. В результате беглецы в количестве четырех офицеров были уничтожены. В то же время другая группа оказала упорное сопротивление и смогла скрыться в ночи. В 7:00 была уничтожена еще пара немецких офицеров. Уже в 10:00 наряд задержал вооруженную группу из нескольких человек.
2 февраля наряд 15‑й заставы в районе Горной Поляны уничтожила целый отряд в количестве 9 офицеров, двух солдат и проводника.
3 февраля в трех километрах от хутора Старо-Дубовка такой же наряд уничтожил группу беглецов в составе пяти офицеров и одного солдата [12-1].
В качестве заключения, говоря о деятельности войск НКВД по охране тыла в первый период Великой Отечественной войны, следует отметить: апробированные ими формы и методы выполнения служебно-боевых задач применялись в последующее военное время без заметных изменений. Особенности службы в 1943–1945 годах были связаны с военной обстановкой на фронтах. Во время успешного наступления Красной Армии освобождалось от оккупантов большое количество больших и малых населенных пунктов с враждебным элементом в лице ставленников и пособников врага: бургомистров, старост, полицаев, осведомителей. Все они, как правило, были хорошо вооружены, сдаваться органам НКВД не стремились, укрывались в лесах, формировали бандитские группы. В прифронтовой полосе в тех же лесах и других укрытиях достаточно часто оказывались большие и малые остаточные группы немцев их агентура, диверсионные группы, распространители ложных и провокационных слухов. В войсках по охране тыла задачи по контролированию движения граждан и военнослужащих по прифронтовым дорогам к тому времени перестали быть приоритетными. В новых условиях, когда время пребывания войсковых частей НКВД на одном месте было ограниченным, оперативно-боевая деятельность в борьбе с враждебным элементом и группами регулярных войск противника стала осуществляться личным составом сугубо войсковыми методами.
В этот период войсками НКВД, в первую очередь частями и подразделениями внутренних войск, решалась другая задача. Они входили в населенные пункты сразу после ухода полевых войск Красной Армии, создавали службу военных гарнизонов, оказывали помощь в создании органов государственной власти, охраняли важные и иные объекты военного и народнохозяйственного назначения. В зависимости от величины и значимости населенного пункта гарнизон мог включать в свой состав роту или батальон. Гарнизоны выставляли на окраинах населенных пунктов КПП для проверки документов, осуществляли патрулирование.
Составной частью деятельности гарнизонов неизменно являлась работа фильтрационных пунктов. Особой обязанностью командования гарнизона была работа с местным населением по созданию бригад содействия с целью привлечения их к скорейшей очистке местности от враждебного и преступного элемента, налаживанию мирной жизни.
К концу 1943 года внутренними войсками была организована служба в 161 гарнизоне. Личным составом гарнизонов за годы войны выло задержано около трех тысяч лиц, из числа которых было выявлено 368 вражеских агентов, более полутора тысяч осужденных, бежавших из мест заключения, десятки тысяч разного рода преступного элемента [13].
В 1944–1945 годах основной задачей войск НКВД по охране тыла и внутренних войск являлась борьба с националистическими формированиями на территориях западных областей Белоруссии, Украины, Прибалтийских республик. Ожило большинство тех же самых враждебных формирований, которые существовали в тех местах в предвоенные годы и в начале Великой Отечественной войны. Отличались они тем, что количественный состав формирований значительно вырос, националисты имели на вооружении современное оружие и в тесном взаимодействии с немцами вели активные боевые действия против частей и подразделений Красной Армии. Под лозунгами националистов озлобленные вооруженные банды нападали на небольшие воинские колонны, сотрудников милиции, убивали представителей местных органов государственной власти и граждан, приветствующих деятельность Советской власти в городах и сельской местности, совершали диверсии на железных дорогах. К боевым действиям по ликвидации националистических формирований привлекалось значительное количество всех видов войск НКВД и даже фронтовые части Красной Армии.
В целях совершенствования организации и управления силами и средствами в проведении операций по уничтожению враждебных групп и отрядов, улучшения взаимодействия войск НКВД с органами государственной безопасности и милиции на территориях Украины, Белоруссии, Прибалтийских республик Постановлением ГКО СССР были сформированы специализированные округа внутренних войск НКВД. Так Украинский округ внутренних войск был создан в феврале 1943 г. в составе одной дивизии, 9 бригад, одного кавалерийского полка и одного танкового батальона. В апреле 1944 г. был образован Белорусский округ в составе трех дивизий и одного полка, в декабре того же года — Прибалтийский округ в составе двух дивизий [14].
Неимоверно трудной была борьба с националистическими формированиями, много загублено в тех боях человеческих жизней, но к весне 1945 г., ко дню Победы, основные силы националистических формирований были разгромлены, хотя боевые действия с разрозненными отрядами продолжались до средины 1955 г.
Отдельной строкой
Пограничникам войск НКВД по охране тыла действующей армии пришлось решать еще одну задачу, не предусмотренную какими-либо правовыми актами, не разъясненную соответствующими наставлениями, пособиями, опытом.
Для Вооруженных сил Советского Союза, как гром с ясного неба, 28 июля 1942 года вышел в свет приказ НКО СССР № 227 подписанный Верховным Главнокомандующим Сталиным и ставший впоследствии известным как приказ «Ни шагу назад». Официальное указание не имело разъяснений, что делать и как, приказ даже не имел даты введения в жизнь. Не будь под ним подписи Сталина, его никто не стал бы исполнять в действительности. Иное дело теперь, приказ подлежал немедленному и неукоснительному исполнению и без вольного толкования. Понятным было лишь одно: надлежало немедленно в пределах армии создавать 3–5 хорошо вооруженных заградотрядов численностью по 200 человек в каждом под командованием офицеров особых отделов и выставлять их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий с задачей в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов. А непонятного, о чем никто не мог говорить во всеуслышание, было больше: 200 человек — это ни рота, ни батальон, это отдельные бойцы, которых надо было подобрать, сформировать в подразделения, подготовить к выполнению задачи, вооружить, обучить. При этом сразу же встал вопрос, чему учить заградотрядовцев и кто это сможет сделать? Где и как организовать службу? Как подбирать командный состав, который понятия не имеет, что такое «заградотряд»? Кто станет определять место несения службы, если заранее неизвестно, проявит ли данное соединение устойчивость в бою или нет? Всё так, но заградотряды следовало выставлять незамедлительно, не исполнить приказ Сталина нельзя было даже в мыслях, тем более сославшись на объективные причины. Особые отделы были постоянно начеку. По предложению армейских Военных советов Сталинградского фронта было принято решение: на первое время, пока армейские особые отделы сформируют и подготовят свои заградотряды к выполнению обязанностей, решать их задачи незамедлительно поручить подразделениям пограничников войск НКВД по охране тыла с их знаниями специальной тактики.
Уже 28 июля были выставлены первые три заградотряда от пограничных войск по охране тыла для несения службы, каждый в составе пограничной роты, усиленной резервным взводом командира батальона. 200 человек в этих заградотрядах не набиралось, но факт выставления подразделений на службу в тылу неустойчивых дивизий был налицо. Можно полагать, приятная информация о начале работы приказа прошла через все высшие инстанции.
Сразу напрашивается вопрос: каковы были результаты деятельности первых заградотрядов? Пограничники без долгих размышлений организовали на указанных армейскими особыми отделами рубежах службу заслонов, при этом назвали выставленные на службу наряды «заградпостами». Заградпосты по тактике заслонов выполняли задачу скрыто и с таким расчетом, чтобы между соседними нарядами постоянно поддерживалась зрительная и огневая связь.
В сообщении ОО НКВД Сталинградского фронта в Управление особыми отделами НКВД СССР № 31 от 14 августа 1942 года давалась информация о результатах служебно-боевой деятельности трех заградотрядов. В течение первых десяти дней с момента появления приказа № 227 отряды задержали 363 человека, из которых 93 вышли из окружения, 146 отстали от своих частей, 52 потеряли свои части, 12 вышли из плена, 54 бежали с поля боя, 2 оказались с сомнительными ранениями [15].
Вопросов по поводу сообщения № 31 много. Во-первых, за десять дней службы три заградотряды задержали 54 беглеца, ежедневно, следовательно, 4–5 человек или по 1–2 каждым оперативно-войсковым подразделением. Плохо, что такие случаи имели место в действительности. Однако 200 заградотрядовцев ежедневно задерживали явно не такое количество беглецов с переднего края обороны неустойчивых дивизий, какое предполагалось. КПД оказался чрезвычайно низким, и не за счет плохого несения службы пограничниками, — людей, плохо выполнявших приказы Сталина, не было, — а вследствие малого количества паникеров и трусов, убегавших во время боя с передовых позиций.
Во-вторых, в соответствии с положениями приказа № 227, заградотряды должны были выставляться в непосредственном тылу неустойчивых дивизий. А это тыльная граница полковых участков обороны, проходившая в пределах двух километров от переднего края первой позиции [16]. На этой узкой полосе, на удобном для наблюдения за окружающей местностью рубеже, выстраивался боевой порядок заградотрядов. Вражеские снаряды, мины и даже пули крупнокалиберных пулеметов могли долетать до рубежа. Спрашивается, каким это образом могли оказаться перед заградпостами выходцы из окружения и плена, отставшие от своих частей? Вывод напрашивается сам собой. Факты в сообщении особого отдела № 31 СТФ в УОО НКВД СССР о деятельности заградотрядов не являются достоверными. Истину отражает только цифра «54», остальные данные отношения к заградотрядам не имеют.
Еще один документ, относящийся к заградотрядам, но уже сформированным армейскими особыми отделами. В Справке № 50 ОО НКВД СТФ в УОО НКВД СССР о деятельности заградительных отрядов Сталинградского и Донского фронтов (не ранее 15 октября 1942 г.) дается информация, что с 1 августа по 15 октября подчиненные особым отделам армий заградотряды задержали 140 755 военнослужащих, сбежавших с передовой линии фронта. Из числа задержанных было арестовано 3980 человек, расстреляно 1189, направлено в штрафные роты 27 776, в штрафные батальоны — 185, возвращены в свои части и на пересыльные пункты 131 094 человека [17].
Донской фронт был создан в конце сентября 1942 г. и имел в своем составе 25 заградотрядов, потому основная масса задержаний относится к Сталинградскому фронту с 16 заградотрядами. На их долю пришлось свыше 80 % задержаний, а это не менее 113 000 человек. Если в стрелковом полку в военное время числилось по списку 1500–2000 человек, то выходит, за два с половиной месяца с передовых позиций сбежало до 70 полков, каждый день по количеству личного состава, соответствующему одной стрелковой части, а это 20–23 дивизии или 4–5 армейских объединений, фронт! Известно, на начало Сталинградской битвы в составе Сталинградского фронта имелось в наличии 12 стрелковых дивизий с большими потерями личного состава в каждом соединении [18].
Выходит, во время наиболее тяжелых боев, от результата которых зависел ход и исход войны, воевать-то было некому, в бегах находилось больше воинов, чем числилось по спискам. Погибших тоже записывали в состав беглецов? Абсурд. К этому выводу еще одна добавка. Согласно подсчетам данных из Справки № 50, каждый заградотряд под руководством командного состава особых отделов ежедневно задерживал свыше 90 человек (рота) или до 4 человек ежечасно днем и ночью или каждые 15 минут. Валом валили беглецы? Подобного рода оглушительные цифры деятельности заградотрядов, без выделения отдельной строкой истинных результатов службы заградотрядов, встречаются во всех отчетах особых отделов Сталинградского и Донского фронтов.
Исключением являются данные одного из документов — докладной записки ОО НКВД ДФ в УОО НКВД СССР «О работе особорганов по борьбе с трусами и паникерами в частях Донского фронта за период с 1 октября 1942 г. по 1 февраля 1943 года» от 17 февраля 1943 г.
В докладной записке сообщается, что за указанный период, по неполным данным, особорганами фронта арестовано трусов и паникеров, бежавших с поля боя, 203 человека.
Это по численности столько же людей, сколько имелось в одном заградотряде. В составе Донского фронта их было 25. Выходит, каждый заградотряд сумел за четыре месяца задержать 8 беглецов с передовых позиций, или ежемесячно — по 2. Если «по полным данным» количество задержанных увеличить в два раза, то и такие результаты службы заградотрядов вряд ли заслужили бы благосклонного внимания высоких инстанций. Иначе явно просматривается несоответствие затрат на содержание заградотрядов и результатов. Отменить бы приказ, да подписан он самим Сталиным.
Что из этого следует? Намеренно или случайно особые отделы фронтов в раздел о задержаниях заградотрядами беглецов и трусов включили данные о лицах, задержанных войсками НКВД по охране тыла действующей армии. Не исключено, что такая форма оперативной отчетности была санкционирована свыше. Службы заградотрядов и войскового заграждения пограничниками созвучны. Можно полагать, во фронтовых условиях было не до того, чтобы разбираться в тонкостях терминологии. А вот в современных научных работах фактография не может считаться достаточной для доказательства истины, приводимые факты неизменно нуждаются хотя бы в простом арифметическом и логическом анализе. Не вникая в суть применяемой терминологии, без оглядки на доводы логики и ответственность за исторические истины, отдельные авторы фактографически используют количественные показатели в своих исследованиях. Характерна фактография для отдельных статей в научных сборниках, в научено-справочном издании, каким является энциклопедия «Сталинградская битва» [19]. Можно было бы не заострять внимание на цифры о беглецах с передовых позиций времен Великой Отечественной войны, ведь с тех дней прошло более 70 лет. Но в вопросе действенности воспитательной работы с подрастающим поколением в духе патриотизма на примерах преданности Родине бойцов и командиров в боевых условиях — очень даже важно, в каком количестве задерживались трусы и паникеры, сбежавшие с передовых позиций, единицы или сотни их было ежедневно. Указанная энциклопедия с опубликованными научно-справочными материалами по вопросам о заградотрядах окажется материалом антивоспитательного характера.
Важного значения опыт передали пограничники войск НКВД по охране тыла первых заградительных отрядов тем подразделениям, которые потом формировались армейскими особыми отделами. Во время службы по охране границы пограничники не открывали огня на поражение по лицам, перешедшим государственную границу СССР. Задача пограничника — задержать нарушителя границы, доставить на заставу. Аналогичным образом действовали пограничники первых заградотрядов в новых условиях. Они не могли знать, кто появился перед заградпостом. Этими лицами могли оказаться раненые, контуженные, подносчики боеприпасов, посыльные, саперы. Задержанных людей надо было доставить командиру отряда, эту задачу решали заградпосты. Не могли заградотряды вести огонь по отступающим подразделениям и частям, не зная, имеется ли у них приказ на отход. Да и отступающие могли открыть ответный огонь по заградотряду. За все время существования заградотрядов, а их было на всех фронтах около двух сотен, не зафиксировано ни единого случая открытия ими огня на поражение по одиночкам или группам военнослужащих. Огонь в воздух неоднократно открывался резервами заградотрядов для пресечения паники. Потому можно считать выдумкой, отголоском ложных и провокационных слухов времен войны сведения о массовых случаях стрельбы заградотрядами на поражение по своим войскам. И на месте заградотрядовцы не расстреливали паникеров и трусов, как этого требовал приказ Сталина № 227 от 28 июля 1942 года.
Источники, литература
1. Баранов Е. Ф. Боевое использование дивизий охраны фронтового тыла в наступательной операции фронта. Кандидатская диссертация. М., Военная академия им. Фрунзе, 1967.
2. Российский Государственный военный архив РФ (РГВА), ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 64, л. 7.
2-1. Сборник № 1 Примеров служебно-боевой деятельности войск НКВД в Отечественной войне. Отдел военно-учебных заведений войск НКВД СССР, М., 1943, с. 24, 34, 39.
3. РГВА, ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 64, л. 10–11.
4. РГВА, ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 64, л. 155.
5. Внутренние войска. Исторический очерк. МВД РФ, М., 2007. с. 126.
6. Подсчет произведен в соответствии с материалами РГВА, ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 64, лл. 12, 120, 122. Средние цифровые данные по войскам НКВД охраны тыла действующей армии за указанный период разнятся незначительными величинами.
7. РГВА, ф. 38650, оп. 1, ед. хр. 4, л. 35; ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 594, лл. 1–4.
8. РГВА, ф. 38650, оп. 1, ед. хр. 650, л. 397.
9. РГВА, ф. 38650, оп. 1, ед. хр. 66, л. 169; ф. 38925, оп. 1, ед. хр. 504, л. 78.
9-1. РГВА, ф. 32880, оп. 1, ед. хр. 413, л. 1.
10. РГВА, ф. 32925, оп. 1. ед. хр. 504, л. 2.
11. РГВА. ф. 32925. оп. 1, ед. хр. 64, л. 260а.
11-1. РГВА, ф. 38275, оп. 1, ед. хр. 38, л. 19.
12. РГВА, ф. 38678, оп. 1, ед. хр. 22, лл. 63, 64, 68, 69.
12-1. РГВА, ф. 32925, оп. 1. ед. хр. 4, лл. 21, 22; ед. хр. 64, 64, 265–269.
13. Внутренние войска, указ. ист. очерк, с. 120.
14. Там же, с. 124.
15. Сталинградская эпопея. Впервые опубликованные документы, рассекреченные ФСБ РФ, М., «Звонница‑мГ», 2000, с. 182.
16. Применительно к схеме обороны полка 1941 г. Тактика, Военное издательство МО СССР, М., 1966, с. 265.
17. Указ. Сталинградская эпопея, с. 230.
18. Советская военная энциклопедия (СВЭ), т. 7, М., Воениздат МО СССР, 1970, с. 517.
19. Сталинградская битва. Материалы Международной научно-практической конференции (ММНПК). Волгоград, Издатель, 2008, сс. 93—101, 169; Сталинградская битва. Энциклопедия, изд. 3, Волгоград, Издатель, 2013, сс. 245, 246.
3.2. Охрана тыла
В соответствии с «Положением о пограничных войсках, охраняющих тыл действующей Красной Армии», на пограничные войска возлагались задачи:
— вести борьбу с десантами, шпионами, бандитами, дезорганизаторами тыла и мародерами, с мелкими отрядами и группами противника, оказавшихся в тылу фронтов;
— в особых случаях (по решению Военного совета фронта) — охранять коммуникации.
Руководство деятельностью пограничных подразделений и частей в пределах фронта осуществлял начальник Управления пограничных войск НКВД по охране тыла, который в оперативном отношении подчинялся Военному совету фронта.
Граница полос для охраны пограничным частям определялась Военным советом фронта в зависимости от обстановки и назначалась: первая — в 6–8 км, третья в 40–50 км от переднего края обороны. Местонахождение средней полосы зависело от положения дел на фронте.
Полосы охраны делились на полковые участки, которые в свою очередь подразделялись на батальонные и ротные районы. В зависимости от обстановки пограничные части и подразделения строили боевые порядки в две-три линии войскового заграждения [1].
В оперативном отношении начальнику Управления войск НКВД по охране тыла подчинялись войсковые части других видов войск НКВД, находившиеся в прифронтовой полосе.
Уже с первых дней войны характер служебно-боевой деятельности войск по охране тыла приобрел совершенно иное направление. Обстановка в прифронтовой полосе потребовала переключить все наличествующие силы войск НКВД на контроль передвижения людских масс по прифронтовым дорогам и вне дорог, по лесам и болотам. Возникла необходимость создать вдоль фронта единую линию войскового заграждения, сформировать своего рода границу между тылом и фронтом. В ротных районах (пограничные заставы) начали выставляться контрольно-пропускные пункты (КПП) на основных путях передвижения людей и технических средств. Промежутки между нарядами контролировались патрульными группами и постами наблюдения; лесные массивы, заросли кустарников, овраги, балки осматривались разведывательно-поисковыми группами (РПГ).
Наряды проверяли удостоверяющие личность документы у всех без исключения граждан и военнослужащих, идущих или передвигающихся на всех видах транспортных средств, как в сторону тыла, так и в направлении фронта. Не имеющие необходимых документов или вызывающие подозрение в дезертирстве, мародерстве, в совершении иных преступлений или в принадлежности к вражеской агентуре лица задерживались и направлялись на фильтрационные пункты для выявления личности [2].
В случаях, когда наряды пограничников обнаруживали вооруженную группу людей, имеющих намерение обойти стороной КПП, заставы выставляли на пути их движения заслон или засаду, которые задерживали, а в случаях сопротивления уничтожали бандитские формирования.
В начале 1942 года Главное управление пограничных войск утвердило «Положение о пограничных войсках НКВД, охраняющих тыл действующей Красной Армии». С учетом накопленного опыта выполнения служебно-боевых задач документом были сформулированы новые основные положения несения службы по охране тыла. Они сводились к следующим принципам:
— агентурно-разведывательная работа;
— активный поиск;
— производство облав в населенных пунктах;
— систематическая проверка мест возможного укрытия враждебных и преступных элементов.
С такой организационной структурой, тактикой действий и правовой базой пограничные войска НКВД приняли участие в Сталинградской битве. Однако летом 1942 года в прифронтовой полосе южного крыла советско-германского фронта, вследствие быстрого отступления войск Южного и Юго-Западного фронтов, оперативная обстановка вновь внесла в их службу значительные изменения. Передвигаясь в прифронтовой полосе совместно с частями Красной Армии, командиры подразделений пограничных и других войск НКВД наспех, на короткое время, выставляли КПП на подходах к мостам, паромным, понтонным и другим переправам через реки. Высылали, кроме того, патрульные группы в населенные пункты, лежащие в стороне от основных дорог, для проверки документов у лиц, вызывающих подозрение, осмотра оврагов, балок, других мест вероятного нахождения враждебного и преступного элемента. За время отхода только 98‑м пограничным полком было задержано 13 шпионов, 54 дезертира и несколько десятков иного рода преступников [3].
По мере приближения противника войсковые части и подразделения войск по охране тыла переходили на новые рубежи, где вновь создавали службу заграждения. При этом даже в самых критических ситуациях пограничники стремились организовать две линии заграждения: передовую и тыловую.
В этот же период подразделения решали еще одну важную задачу: задерживали идущих в потоках людей одиночек, группы и небольшие подразделения военнослужащих, комплектовали из них отделения, взводы и даже роты, совместно с которыми наспех занимали выгодные позиции, сдерживали наступающего противника, после вынужденного отхода создавали в тылу новые рубежи. Сформированные подразделения передавали потом представителям Управления войск НКВД по охране тыла фронта. 102‑я стрелковая дивизия Красной Армии была сформирована из этих сборных подразделений. Соединение принимало активное участие в оборонительных боях на левом берегу р. Маныч в Ростовской области [4].
12 июля 1942 года по решению Ставки Верховного Главнокомандования управление Юго-Западного фонта начало передислоцироваться в Сталинград, после чего оперативно-стратегическое объединение получило наименование «Сталинградский фронт». Соответственно, появилось Управление войск НКВД по охране тыла Сталинградского фронта с местонахождением в подсобном хозяйстве Сталинградского областного Совета, в 25 километрах севернее города.
В подчинение Управлению вошли: 2‑й, 79‑й, 91‑й, 92‑й, и 98‑й пограничные, 228‑й конвойный полк и часть сил 103‑го пограничного полка [5].
2‑й пограничный полк с 17.07.42 выполнял задачи войскового заграждения в пределах тыла 62‑й армии по рубежу: Чернозубовка, Лозное, Спартак, Кузьмичи, Гумрак.
79‑й пограничный полк к 25.07.42 организовал службу войскового заграждения на линии: Алексеевка, Карповка, Бабурки, М. Россошки, Самофаловка, Коренная балка. На этом рубеже подразделения несли службу вплоть до 23 августа 1942 года.
92‑й пограничный полк с 14.07.42 выполнял обязанности войскового заграждения по восточному берегу р. Хопер на рубеже Урюпинск, Красный. 17 июля полк был сосредоточен на ст. Бударино, откуда по железной дороге передислоцирован на ст. Тингута для охраны тыла 64‑й армии, на рубеже: Питомник, Алексеевка, Варваровка, Перегрузный, Вершин Сал.
91‑й пограничный полк с 16 июля нес службу войскового заграждения на переправах через р. Хопер на рубеже: Красный, Кумылженская. К 20 июля войсковая часть была передислоцирована на охрану тыла 63‑й армии на рубеже: Правоторская, Березовский, Проносный, Арчединский, исключительно — Фролово.
98‑й пограничный полк отходил с Украины вместе с частями Красной Армии, периодически вел бои с противником, принимал участие в ликвидации десантов, заброшенных на пути отхода войск Юго-Западного фронта. 15 июля полк переправился на восточный берег р. Дон, с 17 июля он приступил к выполнению задач войскового заграждения на рубеже: Фролово, Березовский, далее по р. Суходол до Чернозубовки.
В тех случаях, когда пограничные части оказывались в условиях непосредственного соприкосновения с противником, они вели боевые действия на занимаемых рубежах до получения приказа на отход.
С 15 августа 3‑я застава 2‑го пограничного полка несла службу войскового заграждения на левом берегу р. Дон и прикрывала переправу вблизи с. Белужино-Колдаирово, восточнее станицы Сиротинская. Подразделений Красной Армии поблизости не было.
В 7:00 16 августа 12 немецких самолетов бомбили переправу, через четыре с половиной часа уже 19 вражеских бомбардировщиков атаковали причальные сооружения и паром. После налета авиации вблизи переправы появились до 50 танков и около 200 автомашин 305‑й пехотной дивизии немцев. Противник попытался с ходу переправиться через р. Дон. К этому времени застава получила приказ — не допустить немцев на левый берег реки, держать оборону до подхода подразделений Красной Амии. Пограничники имели в своем составе 22 человека.
Используя имеющиеся на берегу ДОТ и ДЗОТ, возведенные ушедшими саперами, начальник заставы принял решение: взаимодействуя огнем долговременных сооружений, сорвать попытки противника переправиться на левый берег. Утром следующего дня застава задержала 120 бойцов и командиров Красной Армии, идущих в направлении на Сталинград, и поставила их в оборону.
Ближе к вечеру немцы под прикрытием огня танков и автоматчиков предприняли попытку форсировать Дон на понтонах. Организованным огнем обороняющиеся подразделения принудили противника с потерями отступить от берега.
В ночь на 18 августа начальник заставы выслал на правый берег разведку, которая обнаружила в одном из оврагов вблизи реки раненых бойцов и командиров Красной Армии и значительное количество военного имущества. На взятых у местных жителей лодках на левый берег Дона было переправлено 59 раненых бойцов и командиров и перевезено большое количество боеприпасов, необходимых обороняющимся подразделениям.
В ночь на 19 августа противник предпринял третью попытку оказаться на левом берегу, но вновь отступил с потерями. К вечеру следующего дня застава передала оборонительные позиции и сооружения 126‑му гвардейскому стрелковому полку Красной Армии.
К 1 сентября 1942 года пограничные полки по охране тыла занимали рубежи: 2‑й — по линии Сучков — Красноярский — Заварыкин — Сазонов; 79‑й частью сил прикрывал переправы через Волгу в Сталинграде, вторая часть продолжала выполнять задачи на ранее занимаемых рубежах; 91‑й и 92‑й полки оставались на прежних рубежах; 98‑й находился на рубеже: Кумылженская, Мостовой, Ендовский, Подпесочный [6].
13 июля 1942 года решением Военного совета Сталинградского фронта 10‑я стрелковая дивизия внутренних войск НКВД, кроме 270‑го стрелкового полка, была привлечена к несению службы войскового заграждения непосредственно на подступах к Сталинграду [7].
В период с 10 по 23 августа, кроме службы войскового заграждения, части 10‑й дивизии возводили оборонительные инженерные сооружения как на подступах к Сталинграду, так и в черте города. На основных направлениях вероятного движения противника были созданы 14 батальонных районов обороны, возведено несколько баррикад, установлены минные заграждения. К тому времени основные силы дивизии были стянуты с дальних подступов в 5-километровую зону по окраинам города. Одновременно со строительством оборонительных сооружений личный состав продолжал выполнять задачи войскового заграждения и очистки Сталинграда от враждебного и преступного элемента.
Во время массированных бомбардировок города 23–25 августа 1942 года бойцы и командиры дивизии оказывали помощь населению в тушении пожаров, задерживали расхитителей государственного и личного имущества граждан.
269‑й стрелковый полк 10‑й дивизии НКВД выполнял задачи гарнизонной службы в Сталинграде и нес службу войскового заграждения на подступах к городу. Полком были выставлены заставы заграждения на ст. Котлубань, Гумрак, р. Мокрая Мечетка, Орловка, Дубовка, Городище. На перекрестках крупных улиц в Сталинграде были выставлены КПП, на отдельные важные направления высылались патрульные группы и дозоры. Одновременно в городе шесть раз проводилась сплошная проверка документов в местах массового скопления людей (облавы), а также в жилых домах, где находились беженцы, другие люди, прибывшие в город в военное время.
В результате выполнения задач войскового заграждения личный состав полка задержал 2733 человека, из числа которых направлены на сборные пункты 1812 военнослужащих, 921 гражданское лицо оказалось без документов, удостоверяющих личность. Среди этой категории задержанных оказалось 89 дезертиров и 2 вражеских агента. 23 августа по приказу командира 10‑й дивизии полк занял оборону в районе Городища, где в течение двух недель вел инженерные работы и подготовку к боевым действиям. Одновременно штабом полка велись разведка прилегающей местности и служба войскового заграждения.
7 сентября противник прорвал оборону 62‑й амии в районе ст. Гумрак. Обороняющиеся в этом районе части и подразделения начали беспорядочный отход. Командир 269‑го полка приказал задерживать отступающих бойцов и командиров. Перед передним краем обороны 1‑го батальона было задержано около 500 бойцов и командиров, 3‑й батальон остановил почти 400 человек [8].
270‑й полк 10‑й дивизии 23 июля был передан в распоряжение начальника войск НКВД по охране тыла Сталинградского фронта. Полк выполнял задачи войскового заграждения в тылу 64‑й и 57‑й армий на рубеже: Питомник, Басаргино, Цыбенко, Зеты, Варваровка, Абганерово, Аксай, Перегрузный. Штаб полка располагался в Ивановке. За период с 27 июля по 1 сентября 1942 года полком было задержано 9056 человек. Из этого количества людей было выявлено 12 дезертиров, 2 мародера и 2 агента вражеской разведки.
3 августа 6‑я рота полка (без одного взвода) выполняла задачи войскового заграждения в районе с. Аксай. В 3:00 посты наблюдения обнаружили движение колонны немцев в направлении села. Рота заняла подготовленные оборонительные сооружения, открыла огонь по противнику, остановила движение его передовых подразделений. Вскоре перед передним краем роты появились развернутые в боевую линию вражеские танки с пехотой на борту. Не имея средств борьбы с танками, достаточного количества патронов к винтовкам и пулеме-там для боя, способов связи со штабом полка, командир роты принял решение отойти в направлении Абганерово, на соединение с соседним подразделением полка.
В середине августа 1942 года одна из рот 270‑го стрелкового полка 10‑й дивизии была откомандирована в распоряжение Наркома внутренних дел Калмыцкой АССР в г. Элисту. Подразделение вело там активные боевые действия по ликвидации бандформирований.
4 сентября 270‑й стрелковый полк был выведен из подчинения начальнику войск НКВД по охране тыла Сталинградского фронта и направлен для обороны участка на городском оборонительном обводе [9]. Одна из его рот проводила в это время в Сталинграде оперативно-розыскные мероприятия по выявлению в местах массового скопления людей дезертиров, иного рода преступников.
271‑й стрелковый полк 10‑й дивизии с 16 июля по 22 августа выполнял задачи войскового заграждения на подступах к городу. Линия заграждения проходила через Карповку, Воропоново, Песчанку и южную часть Купоросного. Одновременно со службой штабом велась непрерывная разведка района Верхней Ельшанки и патрулирование по городским окраинам. Личный состав постов заграждения, кроме того, направлял подходившие к линии заграждения группы беженцев в обход города за Волгу. Совместно с местными органами НКВД и милицией личным составом подразделений задерживались лица, вызывающие подозрение и не имеющие права проживать или находиться в Сталинграде.
18 августа 2‑я рота 271‑го полка принимала участие в тушении пожара на ст. Воропоново. Бойцы и командиры подразделения вручную растащили шесть горящих вагонов, спасли от огня один вагон с автоматами ППШ, вагон с боеприпасами, остальные были загружены различными видами государственного имущества.
За время несения службы войскового заграждения полком было задержано 4288 человек, из числа которых направлено: в военную комендатуру — 398, на пересыльный пункт — 613, на сборный пункт — 317, в органы НКВД — 96, в особый отдел фронта — 467, остальные лица — в местные отделения милиции.
271‑й стрелковый полк вел инженерные работы по подготовке обороны на одном из наиболее важных направлений наступления противника, прикрывал южную часть Сталинграда. При этом 1‑й батальон до 8 сентября нес службу войскового заграждения по окраине города. 9 сентября две его роты заняли оборонительные позиции на окраине Верхней Ельшанки и вблизи кирпичного завода, одна рота продолжала нести службу войскового заграждения.
Одновременно с ведением оборонительных работ, в условиях непосредственной угрозы наступления противника, 2‑я и 3‑я роты частью сил выполняли задачи по войсковому заграждению по берегу р. Царица. Полк в это время осуществлял, кроме того, охрану складов хлебозавода, кожевенного и консервного заводов, кондитерской фабрики, а также эшелонов с грузами на ст. Ельшанка.
Из числа задержанных 271‑м полком было выявлено 96 дезертиров, 5 вражеских агентов, десятки различного рода преступников [10].
272‑й стрелковый полк 10‑й дивизии выполнял задачи войскового заграждения вдоль западных окраин Сталинграда. При непосредственной угрозе наступления противника с этого направления, один батальон полка с 28 августа по 9 сентября нес службу войскового заграждения в черте Сталинграда, на переправах через Волгу, имел заградительную заставу на ст. Гумрак. С 23 по 28 августа личный состав полка оказывал помощь местным жителям во время массовых бомбардировок жилых кварталов города, спасал от разграбления и пожаров народнохозяйственные и государственные объекты, задерживал мародеров, других преступников.
Всего полком задержано с 28 августа по 3 сентября 1935 человек, из числа которых направлено: в Особый отдел фронта — 810, в органы милиции — 1090, в особый отдел дивизии — 15, возвращено в свои части 20 военнослужащих.
В период с 23 по 25 августа 1942 года частями 10‑й дивизии было взято под охрану 50 важных объектов: работающие предприятия, склады, базы, магазины, небольшие заводы. Велась в это время работа по выявлению и задержанию преступного элемента. По решению военного трибунала дивизии было расстреляно 11 мародеров [11].
Итогом служебно-боевой деятельности пограничных и других войск НКВД в тылу Сталинградского, Юго-Восточного, Юго-Западного и Донского фронтов стала, хотя и с большими трудностями, контролируемая оперативная обстановка в прифронтовой полосе. Командование Красной Армии имело возможность не отвлекать силы и средства для наведения порядка в тылу, как это имело место на Кавказе. Подготовка оборонительных и наступательных операций осуществлялась в относительно спокойных условиях.
В период контрнаступления Сталинградского, Донского и Юго-Западного фронтов охрану их тылов осуществляли войска НКВД в составе: 2‑го, 79‑го, 91‑го, 92‑го, 98‑го пограничных полков, подразделений 281‑го отдельного стрелкового полка и 21‑й отдельной стрелковой бригады внутренних войск, 228‑го и 249‑го конвойных полков, 178‑го полка по охране особо важных предприятий промышленности. В частях насчитывалось в общей сложности свыше 10 тысяч бойцов и командиров.
В новых условиях претерпели изменения задачи войск НКВД. Помимо ранее существующих обязанностей, перед ними ставилась задача:
— не допустить выхода из окруженной в Сталинграде группировки противника вражеских солдат и офицеров, шпионов, диверсантов, изменников Родины, ставленников и пособников врага, бандитов, других преступников;
— осуществлять зачистку от указанного контингента в освобожденных от врага районах Сталинграда, других населенных пунктах, оврагах, балках, блиндажах, окопах, землянках;
— ликвидировать или захватывать в плен обнаруженные мелкие группы и действующих в одиночку солдат и офицеров противника [12].
С целью более действенного выполнения задач линия войскового заграждения войск по охране тыла была максимально приближена к боевым порядкам наступающих и обороняющихся частей Красной Армии. В связи с быстро меняющейся обстановкой в прифронтовой полосе командирам пограничных полков предоставлялось право осуществлять передислокацию подразделений самостоятельно, сообразуясь с обстановкой. По мере освобождения населенных пунктов командирам частей и подразделений вменялось в обязанность немедленно изымать ставленников и пособников врага, его агентуру. Подлежали задержанию бойцы и командиры Красной Армии, освобожденные из плена в ходе наступательных операций, находившиеся в населенных пунктах.
Активную помощь войскам НКВД в охране и поддержании общественного порядка и государственной безопасности в населенных пунктах, выявлении всякого рода и преступного элемента оказывали бригады содействия. Создавались они из местных жителей. По данным членов бригад содействия в полосе несения службы войскового заграждения по подозрению во враждебных и преступных намерениях было задержано: 2‑м пограничным полком — 360 человек, 91‑м — 88, 98‑м — 220 [13].
21‑я отдельная стрелковая бригада выполняла задачи по различным направлениям. В ее обязанности входили: установление жесткого режима контроля в населенных пунктах за проживанием местных жителей, за своевременным выявлением посторонних лиц, задержание гражданских лиц и военнослужащих, пытавшихся переправиться через Волгу без наличия соответствующих документов. Ее подразделения отдельными стрелковыми батальонами создавали рубежи заграждения:
— 227‑й — Рынок, Ударник, Старенький, Бобров (иск.);
— 229‑й — Бобров, Красная Слобода, Бакалда, Ямы, Тумак;
— 228‑й — восточная окраина Сталинграда (Краснооктябрьский район);
— 226‑й — Кировский район, остров Голодный. Батальон позже был перенацелен на очистку Сталинграда от враждебного и преступного элемента;
— 230‑й — осуществлял контроль входа в Среднюю Ахтубу и выхода из населенного пункта.
2‑й и 98‑й пограничные полки после прекращения сопротивления немецко-фашистских войск в Сталинграде несли службу войскового заграждения на рубеже: Рынок, Орловка, Древний Вал, Гумрак, Студеная Яблоновка, Верхняя Ельшанка, свх. Горная Поляна [14].
В заключение следует подчеркнуть: пограничные и другие войска НКВД успешно справились с задачами войскового заграждения в тылу действующей Красной Армии и тем самым внесли свой весомый вклад в дело Сталинградской победы.
Уже в начале контрнаступления Красной Армии под Сталинградом в тылу действующей армии начали быстро накапливаться большие массы военнопленных. Сначала это были румыны, венгры, итальянцы, а затем и немцы. Для них начали создаваться лагери-стационары НКВД, производственные лагери, специальные госпитали. Помимо функциональных обязанностей по охране осужденных граждан, перед конвойными войсками НКВД была поставлена задача конвоировать военнопленных из лагерей-распределителей во вновь созданные лагери-стационары и охранять все перечисленные объекты [15].
Важным элементом службы пограничных войск по охране тыла действующей армии с первых дней войны стали фильтрационные пункты (ФП). В каждом подразделении и в частях они являлись местом, куда конвоировались задержанные на КПП лица. Здесь же оформлялись первичные документы по их делам, выявлялась личность, определялись дальнейшие действия в отношении этих людей.
При этом, следует отметить, в первое время службы по охране тыла командный состав, задействованный в работе ФП, не имел опыта по фильтрации большого количества задержанных граждан и военнослужащих. Минимальные навыки пограничников в первичных опросах задержанных нарушителей границы они имели, но этого было недостаточно в военное время. В новых условиях важную роль играло взаимодействие фильтрационных пунктов с территориальными органами НКВД и милицией, особыми отделами НКВД частей и соединений Красной Армии, местными органами государственной власти. Для работы с наиболее сложными делами при Управлениях войск НКВД по охране тыла фронта могли создаваться специальные группы из наиболее подготовленного командного состава и сотрудников местных органов НКВД.
На основной же контингент задержанных лиц дела заводились и рассматривались в предварительном порядке на ФП рот и батальонов силами их командного и начальствующего состава. Факты показывают: вследствие отсутствия опыта и чрезмерной нагрузки на личный состав фильтрационных пунктов в первом полугодии войны результативность их работы оказалась низкой.
Заметное улучшение в работе произошло в 1942 г. Приказом НКВД СССР от 17.01.42 в штат Управлений войск НКВД по охране тыла, полков и батальонов вводились разведывательные отделения, командиры рот получили в подчинение заместителей по разведке. Приказом были также определены задачи разведывательных аппаратов — вести разведку и поиск мелких групп противника, оставленных или заброшенных в прифронтовую полосу, шпионов, диверсантов, террористов, сигнальщиков. А кроме того, они обязывались вести поиск и ликвидацию бандитских формирований, задерживать дезертиров, мародеров, очищать населенные пункты, освобожденные Красной Армией, от ставленников и пособников врага, вскрывать и пресекать провокационную деятельность антисоветских элементов, распространителей ложных и провокационных слухов, дезорганизаторов тыла, выявлять и изымать у населения оружие.
В целях расширения и совершенствования методов выполнения задач разведывательным подразделениям было разрешено формировать собственную агентурную сеть и привлекать к работе существующие на местах бригады содействия (БС). Командирам подразделений вменялась обязанность вести воспитательную работу с этим людьми, отвечать за результаты их деятельности. Большое значение в проводимых мероприятиях по организации и совершенствованию службы по охране тыла действующей армии имело создание в Главном управлении внутренних войск НКВД СССР разведывательного отдела, который принял на себя руководство всей агентурно-разведывательной деятельностью и бригадами содействия в войсках НКВД.
Одним из последних правовых актов, завершающих огромную организационную работу по перестройке и совершенствованию службы в военное время, стала инструкция «О служебной деятельности войск НКВД по охране тыла действующей Красной Армии», утвержденная приказом ГУ ВВ НКВД СССР № 19/10-00130 от 19.06.42. Документом были определены основные принципы несения службы: разведывательная работа, активный поиск, проведение облав в населенных пунктах, систематическая проверка мест вероятного укрытия враждебных и преступных элементов.
Следует, однако, подчеркнуть: за короткое время перестройки службы по охране тыла действующей армии создание разведывательных аппаратов, налаживание их работы в тылу Южного и Юго-Западного фронтов до начала трагических событий лета 1942 г. завершено не было. Оперативная обстановка с элементами анархии в прифронтовой полосе в период массового отступления войск и гражданского населения тому подтверждением.
13 и 14 марта 1942 г. Начальник Генерального штаба Красной Армии и заместитель наркома внутренних дел СССР утвердили «Положение о пограничных войсках НКВД, охраняющих тыл действующей Армии», которое определяло основы взаимодействия войск по охране тыла с органами управления особых отделов НКВД соединений и объединений Красной Армии, территориальными органами НКВД.
В соответствии с директивой НКВД СССР от 18.03.42 фильтрационные пункты получили собственный нормативный документ, определяющий их деятельность, — «Инструкцию по фильтрации задержанных войсками НКВД по охране тыла действующей армии». Правовой акт определял положение, в соответствии с которым по делам всех задержанных должно было вестись дознание для выяснения личности и цели появления в данной местности на момент задержания. По окончании дознания, но не позже 72 часов с момента задержания, материалы надлежало передавать: на военнослужащих — в особые отделы НКВД соединений или объединений Красной Армии, войск НКВД; на гражданских лиц — в территориальные органам НКВД [16].
Источники и литература
1. Российский Государственный военный архив (РГВА), ф. 38650, оп. 1, ед. хр. 66, л. 134–135, 169; ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 4, л. 7.
2. РГВА, ф. 32880.
3. РГВА, ф. 38650, оп. 1, ед. хр. 66, л. 124–135; ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 64, л. 10–11.
4. Из докладной записки командования войск по охране тыла Сталинградского фронта о состоянии дел к 17.07.42 Пограничные войска в годы Великой Отечественной войны. Сб. док. и мат. М., «Наука», 1968, с. 405–406.
5. Архив Внутренних войск МВД РФ. Ф. 2, оп. 1, ед. хр. 62, р. 2, л. 21.
6. РГВА. ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 504, л. 30.
7. Центральный архив МО РФ, ф. 181‑й ед. оп. 484379, д. 1, л. 2.
8. Центральный архив МО РФ, ф. 181‑й ед. Оп. 16113, д. 1, л. 54.
9. Там же, л. 62.
10. Там же, л. 74.
11. Там же, л. 98а.
12. РГВА, ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 64, л. 64, 265, 266–269.
13. РГВА, ф. 32924, оп. 1, ед. хр. 504, л. 73, 73об, 74, 79.
14. РГВА, ф. 38700, оп. 1, ед. хр. 60, л. 2, 3, 5; ф. 32925, оп. 1, ед. хр.4, л. 13, 14, 21–23; ф. 38700, оп. 1, ед. хр. 60, л. 2, 3, 5, 7.
15. РГВА, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 204, л. 110.
16. РГВА, ф. 32880.
3.3. Охрана и оборона важных объектов
В отличие от пограничных и оперативных войск НКВД СССР, деятельность которых в ходе войны была непосредственно связана с оперативной обстановкой в прифронтовой полосе, части НКВД по охране железнодорожных сооружений и особо важных предприятий промышленности продолжали выполнять обязанности в соответствии с существующими до военного времени ведомственными Уставами, наставлениями и инструкциями. Исключением являлась организация и сама деятельность подразделений и частей, охраняющих объекты, оказавшихся в прифронтовой полосе.
Многолетний опыт выполнения задач охранной службы в условиях военного времени России в Первой мировой и Гражданской войнах в полной мере был использован в период Великой Отечественной войны. Но первая проба сил по охране важных объектов в начале существования Советской власти осуществлялась ведомственными военизированными отрядами. Такие формирования с функциями сторожевого охранения были созданы Народным комиссариатом путей сообщения (НКПС), Наркомпродом, Главсахаром, Центртекстилем и другими ведомствами. В последующие годы охрана важных народнохозяйственных объектов непрерывно совершенствовалась, менялась организационная структура воинских формирований, стал использоваться опыт выполнения задач охраны важных объектов в дореволюционной России. Постановлением Совета Народных Комиссаров от 4 декабря 1931 года стрелковая охрана НКПС и военизированная охрана промышленных объектов ВСНХ были переданы в ведение Объединенного государственного политического управления (ОГПУ) и переформированы в воинские части, охраняющие железнодорожные сооружения и особо важные предприятия промышленности. С 1934 года воинские части вошли в состав НКВД СССР. Общее руководство их деятельностью стало осуществлять Главное управление пограничных и внутренних войск НКВД СССР.
Вследствие увеличения количества воинских частей по охране важных объектов, их специализации по видам службы, совершенствования служебной деятельности и усложнения руководством личным составом, разбросанным по всей территории Советского Союза, постановлением СНК СССР от 2 февраля 1939 года внутренняя и пограничная охраны получили наименование «войска». На основании этого же постановления приказом НКВД СССР от 8 марта 1939 года были образованы Управления войск по охране железнодорожных сооружений и по охране особо важных предприятий промышленности [1].
Войска НКВД по охране железнодорожных сооружений получили задачу охранять железнодорожные мосты, тоннели, насосные станции, водокачки, путепроводы, эстакады и другие важные объекты. Для выполнения задач войскам были утверждены штаты в составе семи дивизий и пяти бригад. Объекты, подлежащие охране, определялись НКВД совместно с НКПС и Генеральным штабом Красной Армии [2]. Организация и несение службы осуществлялись согласно Уставу службы по охране железнодорожных сооружений 1939 года караулами или различными видами войсковых нарядов: КПП, секреты, посты наблюдения, засады.
Войска НКВД по охране особо важных предприятий промышленности несли службу на объектах различных наркоматов и ведомств по номенклатуре, утвержденной СНК СССР. Организация и порядок несения службы на объектах определялись Уставом войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности 1940 года. В зависимости от расположения объекта и его значимости охрана могла осуществляться путем выставления постов часовых по периметру или жизненным центрам, а также тем и другим способами одновременно. Охрана по периметру исполнялась часовыми и различными нарядами, преграждающими доступ на объект всем лицам и транспортным средствам вне КПП. Часовые могли выставляться с внешней и внутренней сторон основного ограждения объекта. Охрана объекта по жизненным центрам могла осуществляться подвижными и неподвижными видами нарядов или часовыми, выставленными у наиболее важных цехов, производств, от работы которых зависела жизнедеятельность всего предприятия. В этих случаях часовые, КПП, другие наряды могли выставляться как перед входом на объект, так и внутри помещения.
Пропускной и внутриобъектовый режимы являлись важнейшим элементом всей системы надежности охраны. Их смысл заключался в том, чтобы не допустить проникновения на объект посторонних лиц, выноса или вывоза материальных средств за пределы периметра или вноса запрещенных предметов на территорию предприятия. Для обеспечения пропускного режима оборудовались объектовые и цеховые контрольно-проходные и контрольно-проездные пункты, устанавливалась особая система специальных пропусков на территорию предприятия, в тот или иной цех, на отдельные производства, определялся строгий порядок прохода и проезда на объект, выхода и выезда за его периметр.
Казалось бы, каждое Управление войск приобрело организационную самостоятельность, появился опыт управления подчиненными частями и соединениями, сформировалась система служебной, специальной и боевой подготовки личного состава. Однако такое положение просуществовало недолго. Приказом НКВД СССР от 26 февраля 1941 года Управления войск по охране железнодорожных сооружений и охране особо важных предприятий промышленности были объединены в единое Главное управление внутренних войск. После этого длительное время во вновь созданном Главке шли перестройка работы, переформирование отделов и направлений службы, которые в полной мере не была завершены до начала войны.
В принципе, формы, методы и сама служба войск НКВД по охране важных объектов в тылу страны с началом войны не претерпели особых изменений. Усложнилась работа штабов частей и соединений, вызванная тем, что в соответствии с мобилизационными планами с началом войны во всех частях увеличилось количество охраняемых объектов, в полках было проведено формирование третьих батальонов и переформированы существующие подразделения по штатам военного времени. Наиболее подготовленная часть личного состава была передана в резерв Красной Армии, днем и ночью велось обучение не знакомых со службой вновь прибывших по мобилизации бойцов и командиров.
В прифронтовой полосе забот прибавилось еще больше. В первую очередь возникла необходимость немедленно провести работы по полному затемнению охраняемых объектов, усилить пропускной и внутриобъектовый режимы. Быстрое приближение фронта боевых действий, постоянная угроза нападения бомбардировщиков противника, диверсионных групп, националистических формирований диктовали, кроме того, необходимость возводить дополнительные оборонительные сооружения на подступах к охраняемым объектам и внутри периметров. В короткие сроки, не считаясь со временем, личный состав подразделений, охраняющих заводы, фабрики, комбинаты, с помощью рабочих и служащих предприятий сумел подготовить на объектах и подступах к ним узлы сопротивления. Инженерные сооружения полевого типа включали разного рода объекты, в том числе окопы полного профиля, окопы для часовых, щели для личного состава караулов, площадки для установки пулеметов, ходы сообщений; строились дерево-земляные огневые точки (ДЗОТы), устанавливались проволочные заграждения. Система огня подразделений охраны непосредственно на объектах готовилась, как правило, для круговой обороны. На территории объектов с этой целью были отрыты окопы для стрельбы с колена на случай внезапного нападения противника, а также щели для укрытия личного состава от воздушных атак противника. Щели для укрытия рабочей смены предприятия на случай бомбежки готовились отдельно с учетом расположения как можно ближе к рабочим местам.
Для совершенствования противовоздушной обороны штабами подразделений и частей была налажена и постоянно поддерживалась связь с зенитными подразделениями ПВО, прикрывающими объект. Своими силами личный состав подразделений создавал огневые точки со спаренными и счетверенными пулеметными установками для отражения нападений вражеских самолетов [3]. А таких нападений было множество. Так, только 174‑й полк НКВД по охране железнодорожных сооружений в первом полугодии войны отражал нападения воздушного противника 21 раз.
Прифронтовая обстановка усложнила организацию службы (стала именоваться служебно-боевой). Караулы и войсковые наряды должны были выдвигаться к месту выполнения задач и нести службу скрыто. Для их передвижения на открытых участках внутри периметра и за его пределами были отрыты узкие щели. Простые инженерные сооружения помогали, кроме того, надежно поддерживать связь с нарядами, позволяли более оперативно маневрировать силами и средствами на случай нападения диверсионных групп и десантов противника. Стало системой положение, когда командование частей и подразделений начало принимать непосредственное участие в подготовке личного состава караулов и войсковых нарядов к выполнению служебно-боевых задач, в осуществлении повседневного контроля службы. В частях и подразделениях были увеличены плотность построения охраны внутри периметра, на наиболее угрожаемых направлениях велось непрерывное наблюдение за окружающей местностью; вокруг периметров, в зависимости от обстановки, несли службу патрульные группы, выставлялись засады, секреты. На каждом предприятии были отработаны планы подготовки объекта как к обороне, так и к уничтожению.
Таким образом, войска по охране особо важных предприятий промышленности уже в первые месяцы войны в достаточной мере перестроили служебно-боевую деятельность в соответствии с условиями крайне обостренной оперативной обстановки в прифронтовой полосе. Частями и подразделениями были осуществлены ряд мероприятий оборонительного характера, налажено взаимодействие с командованием армейских частей и подразделений, прикрывающих охраняемые объекты от воздушного и наземного противника. Потому можно утверждать: личный состав за короткие сроки сумел перестроить всю систему службы по охране и обороне объектов на военный лад. Однако такое положение дел отмечалось только в звене полк — батальон — рота. В деятельности вышестоящих штабов по вопросам управления подчиненными частями и подразделениями и связи с руководством НКВД СССР заметных успехов не наблюдалось. Несогласованность действий Управления войск по охране особо важных предприятий промышленности с командованием дивизий и полков нередко приводили к непоправимым последствиям. Через Управление части и подразделения получали особой важности приказы об уничтожении охраняемого объекта или о прекращении службы и его обороны. В условиях отступающих фронтов и значительного расстояния от охраняемых объектов командование соединений и частей не всегда знало реальную обстановку, сложившуюся на данный момент на объекте, и не могло осуществлять оперативное руководство подчиненными. В результате отдельные объекты были оставлены врагу не уничтоженными, в других случаях они уничтожались ошибочно. Так, 19 августа 1941 года был уничтожен мост через р. Волхов при следующих обстоятельствах. В гарнизон прибыл младший политрук со взводом красноармейцев и сообщил начальнику гарнизона, что он имеет задачу уничтожить мост, предъявил предписание на его взрыв, подписанный командиром 18‑го отдельного батальона Красной Армии. Как потом выяснилось, как таковой 18‑й батальон не существовал, младший политрук на службе не состоял, армейский штаб на этом участке фронта никому разрешения на взрыв не давал.
В то же время в ряде случаев караулы обороняли объекты, когда их служба уже не имела смысла, личный состав нес напрасные потери, попадал в окружение, пополнял ряды «без вести пропавших» [4].
Сама оборона объектов с первых дней войны имела свои особенности:
— велась в исключительно сложных условиях военной обстановки, чаще совместно с подразделениями Красной Армии или отходящими частями войск НКВД. Боевые действия личным составом велись в соответствии с приказами армейского командования, и, как правило, на дальних подступах к объекту. Были случаи, когда гарнизоны войск по охране железнодорожных сооружений вели бой с противником непосредственно на охраняемых объектах. В этих случаях бой характеризовался как боевые действия подразделений войск НКВД в условиях нападения на охраняемый объект численно превосходящих сил противника;
— наступление на объект осуществлялось неизменно превосходящими силами противника, чаще механизированных войск, для борьбы с которыми подразделения охраны не имели собственных огневых средств. Оборона приобретала смысл, если гарнизоны получали средства усиления от командования отступающих частей Красной Армии;
— по мере приближения линии фронта распоряжение о прекращении выполнения задачи по охране объекта или о его взрыве командиры подразделений получали от армейского командования. В соответствии с тем же приказанием личный состав переходил в подчинение командованию частей Красной Армии, ведущих оборонительные действия по сдерживанию продвижения противника в направлении охраняемого объекта.
Характерным примером обороны крупного объекта военного значения могут послужить боевые действия в Тульской области 115‑го отдельного батальона 69‑й бригады войск по охране особо важных предприятий промышленности в октябре 1941 года. Перед личным составом стояла задача до подхода частей Красной Армии оборонять своими силами один из объектов Наркомата боеприпасов СССР. По приказу командования отступающей 49‑й армии Центрального фронта батальон получил приказ занять оборону на дальних подступах к охраняемому объекту на участке: ст. Средняя, выс. 217, 5, населенные пункты Зайцево, Петровское и на нескольких промежуточных рубежах. Батальону были приданы две гаубичные батареи и одна противотанковая батарея, подразделение поддерживал огнем бронепоезд. После выхода на указанный рубеж командованием батальона были организованы разведка местности и противника, работа по возведению оборонительных позиций. Враг не заставил себя долго ждать. 16 октября 1941 г. в 16:30 переодетая в гражданскую одежду группа противника обстреляла из автоматов боевое охранение батальона. Личный состав открыл ответный огонь, обозначив тем самым свой передний край обороны. Уже вскоре появились наступающие цепи и танки немцев. Батальон с приданными огневыми средствами в течение нескольких дней отражал атаку за атакой противника, давая возможность руководству объекта осуществлять эвакуацию и вывоз ценностей охраняемого объекта.
113‑й отдельный батальон войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности в ночь 14 октября 1941 г. приказом Военного совета Южного фронта после вывоза материальных ценностей был освобожден от охраны завода № 31 в г. Таганрог. Совместно с частями Красной Армии уже утром следующего дня подразделение заняло оборону на западной окраине ст. Марцево с задачей не допустить продвижение противника в направлении г. Таганрог.
В г. Фастов охрану и оборону водокачки, плотины и шоссейного моста осуществлял гарнизон 56‑го полка по охране железнодорожных сооружений в количестве 16 человек. По мере приближения фронта гарнизон был усилен взводом железнодорожных войск и личным составом батальона Красной Армии в составе 45 человек. 19 июля 1941 года передовые подразделения немцев пехотой и танками без особой подготовки попытались с ходу захватить мост и водокачку. Однако одну за другой защитники объекта отбили вражеские атаки огнем стрелкового оружия и бутылками с зажигательной смесью. В этом бою противник потерял убитыми около двадцати солдат и офицеров, 5 танков были сожжены. На следующий день район обороны гарнизона в течение 8 часов подвергался интенсивному обстрелу орудий и минометов, затем враг вновь предпринял атаку, но, потеряв у водокачки убитыми еще до 40 пехотинцев, прекратил наступление. Рано утром 21 июля, после того как остатки моста и водокачки были сожжены, гарнизон с приданным личным составом отошел на оборонительные позиции 6‑го стрелкового полка Красной Армии, в составе которого благополучно вышел потом из окружения.
Только своими силами гарнизон войск по охране железнодорожных сооружений в составе 21 человека оборонял железнодорожный мост на 101‑м километре через р. Иржа на подходах к Киеву. Превосходящими силами противник неоднократно пытался захватить мост, но всякий раз с потерями вынужден был отходить. После взрыва моста гарнизон сумел успешно выйти из окружения [5].
Период относительно стабильного положения фронтов с декабря 1941 по январь 1942 годов для войск НКВД по охране важных предприятий промышленности был временем подведения итогов служебно-боевой деятельности в первом полугодии войны, периодом дальнейшего повышения качества охраны и возведения новых и совершенствования подготовлены ранее оборонительных сооружений. Опыт первых месяцев войны показал, что имелись случаи, когда ближайшие подступы к охраняемым объектам использовались диверсионными группами противника, националистическими формированиями для скрытого сосредоточения с последующим внезапным нападением на предприятие. В условиях отсутствия разведывательных подразделений в частях разведка прилегающей к объектам местности велась только наблюдателями и часовыми по периметру.
В это время в войсках проводилась большая работа по созданию бригад содействия на охраняемых объектах. До войны непосредственно деятельностью добровольных помощников из активной части рабочих и служащих данного предприятия занимались штабы частей и подразделений. Выделенный для этих целей командный состав проводил с членами бригад содействия занятия, беседы на правовые темы, организовывал совместное патрулирование на объектах. Члены БС вели наблюдение за порядком на производственных участках, за поддержанием пропускного и внутриобъектового режимов. В связи с мобилизацией мужчин в армию и эвакуацией оборудования для налаживания производства продукции в дальних от фронта районах страны состав рабочих и служащих на предприятиях существенно изменился. Взамен выбывших на работу принималось большое количество женщин, рабочих‑мужчин старших возрастов, подростков. В то же время командный состав, занятый выполнением мобилизационных планов и подготовкой прибывшего из военкоматов пополнения к выполнению служебных обязанностей по охране объекта, ослабил внимание к связям с бригадами содействия. В этой связи на большинстве охраняемых объектов члены БС прекратили свою работу, группы добровольных помощников распались.
Последствия не замедлили сказаться на результатах службы. Возросло количество разного рода нарушений пропускного и внутриобъектового режимов, правил пребывания на объекте лиц, ведущих различные работы на производствах, участились случаи хищений. Уже осенью 1941 года в частях НКВД по охране особо важных предприятий промышленности вновь берется курс на создание бригад содействия на производствах и объектах. О целесообразности и своевременности проводимых мероприятий свидетельствует тот факт, что уже к концу года штабы частей и соединений ежемесячно получали от членов бригад содействия десятки заявлений о возможных или совершившихся на объекте случаях хищений или нарушениях трудовой дисциплины рабочими и служащими. Только в ноябре 1941 года штабом 29‑й бригады от членов бригад содействия было получено более шестидесяти заявлений о случаях воровства, нарушений трудовой дисциплины и внутриобъектового режимов [5–1]. К концу 1941 года бригады содействия начали создаваться и на предприятиях, восстанавливающих производство вследствие улучшения военной обстановке на фронтах. Добровольные помощники уже вскоре начали давать важную информацию. С их помощью 15 декабря 1941 года на станции Воронеж среди ожидавших пассажиров был задержан неизвестный гражданин, который был разоблачен как вражеский агент. Он находился на оборонительных работах, имел задание устанавливать место расположения крупных войсковых частей Красной Армии, мест базирования складов с горюче-смазочными материалами, а также вести пропагандистскую работу среди местного населения и красноармейцев о гуманности Германских вооруженных сил. Днем раньше в г. Купянск был задержан диверсант, имевший задание давать целеуказания важных военных объектов ночным бомбардировщикам с помощью сигнальных ракет.
Большим событием в деятельности войск НКВД по охране железнодорожных сооружений стала передача в их ведение всех объектов НКПС СССР. При этом сразу же возникли организационные трудности в руководстве личным составом, осуществляющим охрану железнодорожных объектов, как в системе НКПС, так и в НКВД. Проблемы возникали вследствие того, что на одних объектах предприятия службу несли подразделения войск НКВД, на других — стрелковая охрана НКПС. При этом личный состав и того и другого ведомств не был подчинен друг другу ни в ведомственном, ни в оперативном отношении. В целях приведения охраны железнодорожных сооружений в соответствие с условиями военного времени решением Государственного Комитета Обороны от 14 декабря 1941 года военизированная стрелковая охрана НКПС была упразднена. На основании решения ГКО СССР 25 декабря 1941 года был подписан приказ НКВД СССР и НКПС СССР, которым на войска НКВД, охраняющие железнодорожные сооружения, была возложена задача взять под свою опеку станционные и линейные сооружения, грузы в их границах, денежные кассы, а также сопровождать вагоны с большими ценностями [6]. В связи с расширением обязанностей количество объектов, охраняемых частями НКВД, резко возросло. Если на 1 января 1942 года охранялись 2623 объекта, то после того, как были взяты под охрану новые, их общее количество возросло на 65 %. Решением ГКО СССР на войска, кроме того, была возложена задача охранять на подведомственных территориях правительственную линию связи ВЧ, хотя дополнительные штаты для выполнения задач не предусматривались [7]. Вследствие успешного наступления Красной Армии зимой в 1941 и 1942 годах количество принятых под охрану объектов тоже увеличилось.
В целях более оперативного решения возросших задач дальнейшего совершенствования служебно-боевой деятельности на основании решения ГКО СССР приказом НКВД СССР от 19 января 1942 г. было вновь проведено разделение на ведомственные войска по охране особо важных предприятий промышленности и войска по охране железнодорожных сооружений, с подчинением еще раз созданным своим Управлениям. При этом численность личного состава в войсках была увеличена, и Управления смогли сформировать ряд новых соединений и частей.
На основании совместного приказа НКВД СССР и НКПС СССР от 15 февраля 1942 года частям по охране железнодорожных сооружений было вменено в обязанность охранять и сопровождать грузы по железным дорогам. Для выполнения задачи из личного состава подразделений формировались наряды местного и дальнего сопровождения. Первые сопровождали грузы при прохождении или в процессе их перемещения в пределах периметра объекта, вторые — в процессе следования за его пределами. При этом наряд исчислялся из расчета одного суточного трехсменного поста на 6–7 вагонов.
Приказами вновь сформированных Управлений на подчиненные соединения и части войск по охране и обороне важных объектов и железнодорожных сооружений были возложены задачи немедленно брать под охрану объекты на освобожденных от оккупантов территориях, не дожидаясь на то особых распоряжений. В случае необходимости командиры всех степеней обязывались осуществлять охрану места работ по восстановлению разрушенных объектов [8].
Перестройка служебно-боевой деятельности в начале 1942 года
Накопленный за первое полугодие войны опыт показал, что в системе охраны и обороны особо важных объектов имеется ряд существенных недостатков. Охрана предприятий промышленности, как и до войны, осуществлялась караулами, которые менялись ежедневно, причем личный состав подразделений располагался, как правило, на значительном расстоянии от места несения службы. При этом за каждым подразделением неизменно закреплялось определенное количество постов на объекте. Все это приводило к обезличке в охране объектов, к ослаблению их обороноспособности, нерациональному использованию личного состава. Передвижение караулов от мест дислокации к охраняемым объектам, смена часовых по табелю постов проводились открыто в одно и то же время.
Аналогичные недостатки имели место в войсках по охране железнодорожных сооружений, где службу несли гарнизоны, обычно состоящие из целых подразделений, что приводило в одних случаях к недостатку людей, в других — к излишку. Гарнизоны в большинстве случаев возглавлялись младшими командирами срочной службы, не имеющими достаточного опыта в руководстве подчиненными. При этом средний и старший командный состав подразделений, частей и соединений выполнял в основном контрольные функции. Личный состав, как правило, размещался вне объекта, что не способствовало принятию своевременных мер оборонительного характера в случае внезапного нападения диверсионных групп или десантов противника.
Такая организация службы в условиях расширения и возросшей активности агентуры противника в прифронтовой полосе, которая была отмечена в начале 1942 года, явно не соответствовала требованию времени. К тому же расширение задач по охране и обороне объектов в условиях войны и потребность наркоматов в установлении войсковой охраны на ряде новых предприятий без дополнительной штатной численности войск диктовало необходимость более рационально использовать личный состав. С другой стороны, сложная оперативная обстановка настоятельно требовала повышения надежности охраны, исключающей всякую возможность проникновения агентуры противника на территорию объекта. Перед войсками была поставлена задача перестроить службу применительно к принципам, принятым в пограничных войсках [9]:
— охрана объектов осуществляется гарнизонами, расположенными непосредственно на объектах или вблизи них;
— в гарнизонах на выполнение задач службы ежедневно привлекается весь личный состав;
— каждый боец ежесуточно несет службу на объекте в течении 8 часов в два приема — по 3–4 часа, 3–4 часа занимается боевой подготовкой при непременном обеспечении ему семичасового непрерывного отдыха. В зависимости от обстановки могут применяться иные варианты;
— часовые выставляются только на тех постах, которые связаны с проверкой пропусков у жизненных центров объектов и хранилищ, другие точки берутся под охрану различными видами подвижных и неподвижных войсковых нарядов;
— систематическое и непосредственное участие начальствующего состава в службе отдельных видов нарядов и регулярная проверка качества несения службы;
— распорядок дня в гарнизонах должен соответствовать задачам и условиям служебно-боевой деятельности по охране и обороне, определяться для каждого объекта в отдельности;
— постановка задачи на службу всем видам нарядов производится начальником гарнизона, его помощником или политруком.
Руководствуясь принципами службы пограничных войск, в Управлениях войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности и по охране железнодорожных сооружений были разработаны типовые штаты частей и гарнизонов, уточнены задачи для каждого из них. По новым штатам, объявленным приказом НКВД СССР в начале 1942 года, части по охране особо важных объектов должны были состоять из линейных и резервных подразделений. В каждом полку создавались резервные роты и определенное количество гарнизонов, типы которых зависели от решаемых задач. Штатная численность в войсках была разработана для шести типов. В войсках по охране железнодорожных сооружений формировались восемь типов гарнизонов. Первый из типов насчитывал 12–16 человек, второй — 21, третий — 22–28, четвертый — 35–36, пятый — 50, шестой — 75, седьмой — 100 и 8‑й — 130. Все гарнизоны должны были возглавляться средним командным составом и политработниками.
На начало перестройки в войсках по охране железнодорожных сооружений насчитывалось семь дивизий и пять бригад, дислокация которых осуществлялась по принципу «Часть охраняет дорогу».
Согласно директиве Управления войск по охране особо важных предприятий промышленности от 10 февраля 1942 года, подчиненные части должны были перейти к выполнению служебно-боевых задач гарнизонами с 1 апреля 1942 года [10]. К этому числу командование частей обязывалось подобрать место и разместить гарнизоны таким образом, чтобы тратилось минимум времени на смену нарядов и своевременное прибытие личного состава на объект для отражения нападения диверсионных групп или десантов противника. Основными видами нарядов в гарнизонах являлись: часовые, дозоры, патрули, секреты и засады. Служебно-боевая деятельность, таким образом, стала представлять собой совокупность действий различных видов нарядов по охране объектов, высылаемых начальником гарнизона непосредственно из места размещения личного состава. Соответствующее изменение претерпела организация боевой подготовки и воспитательной работы в частях и гарнизонах.
Перестройка службы в войсках по охране особо важных предприятий промышленности вызвала неизбежные изменения во взаимоотношениях с другими видами охраны на тех предприятиях, где еще существовали ведомственная военизированная охрана (ВВО), военизированная пожарная охрана (ВПО) и вахтерская охрана (ВО), состоящие из отдельных команд. В их ведении находились небольшие цеха, мастерские, склады ГСМ, другие второстепенного значения производственные участки и подсобные помещения. И хотя в своей деятельности эти команды руководствовались положениями, утвержденными ведомственными наркоматами, в оперативном отношении по вопросам организации и несения службы, соблюдения правил пропускного и внутриобъектового режимов, вооруженная вахтерская и ведомственная охраны подчинялись начальнику гарнизона, который, по существу, являлся полностью ответственным за охрану всего объекта.
В войсках по охране железнодорожных сооружений перестройка коснулась лишь вопросов переформирования личного состава в гарнизонах и приведения их штатов в соответствие с объявленными типами. Из-за возросшей угрозы нападения диверсионных групп противника на охраняемые объекты в прифронтовой полосе и на сопредельных территориях приказом начальника Управления войск по охране железнодорожных сооружений от 5 мая 1942 года в частях была запрещена организация службы по шаблону [11]. Не разрешалось выставлять наряды по табелю постам, а организовывать службу только на основе сложившейся обстановки. Количество нарядов, их расположение должны были определяться начальником гарнизона, чередоваться по видам и выставляться в разное время. Приказ, таким образом, давал начальникам гарнизонов широкие возможности для маневра силами и средствами, позволял разумно подходить к вопросу о плотности охраны, об использовании особенностей прилегающей к объекту местности.
Исключительными по своей значимости стали мероприятия в войсках НКВД по охране железнодорожных сооружений и особо важных предприятий промышленности по созданию агентурной сети. В предвоенные годы войска не занимались этим вопросом. Войсковые методы службы, помощь бригад содействия в полной мере обеспечивали надежность охраны. Однако сложные условия военного времени, постоянная угроза нападения диверсионных групп на охраняемые объекты, увеличение количества производств и сооружений, расширение задач — все это побудило НКВД СССР принять решение о создании разведывательных аппаратов в частях по охране железнодорожных сооружений и особо важных предприятий промышленности. Приказом от 17 июля 1942 года в штабах дивизий, полков были сформированы разведывательные отделения. Перед оперативными подразделениями ставилась задача развернуть на вверенных объектах агентурно-разведывательную работу с целью совершенствовать формы борьбы с вражеской агентурой и преступностью, а также осуществлять общее руководство деятельностью бригад содействия [12]. При этом важным направлением работы оперативных аппаратов являлась разведка прилегающей к объекту местности, подходов к периметру. Радиус активных действий создаваемой агентуры определялся в 15 и более километров вокруг объекта. При этом считалось, что вопросы совершенствования внутриобъектового режима можно было решать с помощью бригад содействия.
К концу мая 1942 года перестройка служебно-боевой деятельности была в общих чертах завершена. Войска по охране особо важных предприятий промышленности выполняли обязанности на 378 объектах, в том числе на 41 объекте Наркомата боеприпасов, 28 — Наркомата вооружения, 35 — Наркомата авиационной промышленности, 50 электростанциях, 117 объектах Наркомата связи, 25 — Наркомата химической промышленности. В составе 723 гарнизонов службу несли 5597 суточных постов и 2349 блокпостов служебных собак. Из указанного количества гарнизонов имелось: 1‑го типа — 130, 2‑го — 86, 3‑го — 120, 4‑го — 150, 5‑го — 131, 6‑го — 106. Накопленный опыт перестройки позволил Управлению войск по охране особо важных предприятий промышленности разработать и выслать в войска для руководства «Временную инструкцию по службе гарнизонов», ставшую нормативным документом новых методов выполнения служебно-боевых задач по охране объектов в военное время.
Перестройка преследовала и другую цель — снизить затраты на охрану объектов. Более рациональное использование личного состава, даже с учетом увеличения количества охраняемых объектов на 39 единиц и 647 выставляемых постов, позволило уменьшить в войсках расчетное число личного состава на один пост с 14–16 до 11–12 человек. А это, в свою очередь, позволило сократить общую численность войск более чем на двадцать пять тысяч человек и создать резерв в количестве более пяти тысяч бойцов и командиров, за счет которых были сформированы один запасной полк и два отдельных батальона.
Реорганизация существующей ранее системы служебно-боевой деятельности позволила ликвидировать обезличку, повысить ответственность командного состава за состояние охраны и обороны объектов. Дислокация гарнизонов на объектах или максимальное приближение личного состава к ним создали предпосылки более надежной, гибкой и активной обороны. Располагаясь непосредственно на объектах, бойцы и командиры вольно и невольно, в реальных условиях обстановки, с учетом особенности местности могли непрерывно совершенствовать системы охраны и оборонительных сооружений. На большинстве объектов и вблизи периметров кроме окопов полевого типа были построены ДЗОТы с амбразурами для ведения огня из пулеметов с перекрытиями сооружений в 1–2 наката из бревен. В процессе подготовки обороны крупных объектов имелись случаи, когда вокруг периметра строились от 4–6 до 10–12 долговременных огневых точек. Территория охраняемых объектов и прилегающая местность разбивались на секторы, на которых в соответствии со значимостью каждого возводилось соответствующее количество оборонительных сооружений. Вокруг объектов или на отдельных направлениях создавались запретные зоны, границы которых обозначались предупредительными знаками. Оказавшиеся в запретной зоне лица задерживались и передавались в местные органы НКВД или милиции.
Период перестройки службы в войсках совпал с проведением ряда других мероприятий НКВД СССР. С февраля по июнь 1942 года из состава войск по охране особо важных предприятий промышленности был передан на укомплектование вновь создаваемых внутренних войск НКВД СССР наиболее подготовленный личный состав в количестве свыше двадцати шести тысяч бойцов и командиров. Войска по охране железнодорожных сооружений передали свыше семнадцати тысяч человек. Взамен войска по охране особо важных предприятий промышленности получили из военкоматов и запасных частей Красной Армии около двадцати пяти тысяч человек старших возрастов и ограниченно пригодных для выполнения служебно-боевых задач. Войска по охране железнодорожных сооружений получили взамен аналогичное пополнение [13].
Само собой разумеется, тут же во весь рост стала задача в короткие сроки подготовить прибывшее пополнение к выполнению служебно-боевых задач. Приказом начальника Управления войск по охране железнодорожных сооружений от 7 апреля 1942 года были введены ежедневные занятия с личным составом пополнения из расчета 100 часов в месяц. А директивой от 23 апреля 1942 года предусматривалось создание и оборудование каждой войсковой частью летних лагерей, куда должны были выводиться школы младшего начальствующего состава, резервные подразделения, проводиться сборы пулеметчиков, снайперов, автоматчиков, истребителей танков. Там же готовились полигоны для занятий с личным составом по тактико-специальной подготовке. В созданных летних лагерях за пределами прифронтовой полосы занятия проводились ежедневно по 4 часа [14].
В связи с призывом в армию мужчин из состава ведомственных военизированных и вахтерских охран и заменой их мужчинами старших возрастов и женщинами, совершенно не имеющими понятия о службе по охране объектов, директивой начальника Управления войск по охране особо важных предприятий промышленности от 7 мая 1942 года начальникам гарнизонов вменялось в обязанность оказывать личному составу ВО и ВВО помощь по вопросам начальной военной подготовки и специальной тактики. К этой работе был привлечен весь младший и средний начальствующий состав гарнизонов.
На ряде крупных промышленных предприятиях по согласованию с администрацией начальники гарнизонов стали привлекать к охране отдельных второстепенного значения цехов и производств наиболее активную часть бригад содействия. Новая форма охраны объектов местным активом получила в 1942 году значительный размах. Например, на охраняемых объектах 15‑й дивизии только в течение первого полугодия под охраной бригад содействия находились 44 цеха [14-1]. Участие в охране комсомольцев, активной части местного населения имело большое воспитательное значение. Сам факт выставления рабочей молодежи, других рабочих и служащих на посты для охраны, хотя и не основных цехов и производств, тем не менее положительно сказывался на усилении пропускного и внутриобъектового режимов, повышал плотность и надежность охраны объектов.
Усилившаяся угроза нападения на охраняемые предприятия диверсионных групп противника с начала 1942 года вынуждала командование частей принимать дополнительные меры по совершенствованию всей системы охраны и обороны. Одним из направлений этой работы стало налаживание взаимодействия с местным населением, которое можно было привлекать для ведения разведки прилегающей к объектам местности и своевременного обнаружения вражеской агентуры и десантов противника.
Управление войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности 1 июля 1942 года издало директиву, в соответствии с которой перед командованием частей была поставлена задача совместно с начальствующим составом провести рекогносцировку местности в радиусе 10–12 километров от объекта. Целью мероприятия являлось определение мест наиболее вероятной высадки или выброски десантов и диверсионных групп противника, и путей вероятного подходов к охраняемым объектам. С учетом результатов разведки местности штабами частей были разработаны планы проведения операций по ликвидации обнаруженного противника на подступах к объекту. Командованием частей и подразделений в частях была развернута большая работа с местными жителями, проживающими вблизи охраняемых объектов. В населенных пунктах проводились сходки, на которых людям разъяснялись вопросы, связанные с необходимостью повышения бдительности, важностью и значимостью охраняемого объекта для обороноспособности страны, обговаривались способы своевременного сообщения в случае обнаружения высадки или выброски десантов или диверсионных групп.
Из актива населения создавались на добровольных началах бригады содействия, перед активистами ставилась задача не допустить незамеченного подхода к объектам диверсионных групп и десантов противника, своевременно выявлять передвижение неизвестных лиц как в населенных пунктах, так и на окружающей местности, особенно вблизи охраняемых объектов.
Наряду с выполнением работ с местным населением начальники гарнизонов отрабатывали вопросы взаимодействия с ближайшими войсковыми частями Красной Армии, истребительными батальонами, местными органами НКВД и милиции. С целью своевременной подготовки к ликвидации обнаруженных десантов или диверсионных групп противника штабами частей были разработаны и согласованы планы обороны объектов совместно с взаимодействующими силами.
Проведенная работа в частях и гарнизонах не пропала даром. Были случаи, когда члены бригад содействия или местные жители обнаруживали неизвестных граждан или военнослужащих вблизи охраняемых объектов, сообщали об этом начальнику гарнизона. В ряде случаев тем самым были предотвращены попытки противника совершить диверсии на охраняемых объектах. Так, 29 августа 1942 года в районе одного из крупных заводов, охраняемого гарнизоном 16‑й дивизии, членами бригад содействия была обнаружена группа чужих людей вблизи объекта, которая при задержании оказала вооруженное сопротивление. После короткой перестрелки диверсионная группа в составе 6 человек была ликвидирована личным составом гарнизона. Диверсанты имели задание вывести из строя предприятие. Этим же днем вблизи крупного предприятия промышленности, охранявшегося гарнизоном 5‑й бригады войск по охране особо важных объектов, были задержаны два парашютиста. 5 сентября 1942 года членами одной из бригад содействия на крупном железнодорожном объекте был задержан неизвестный, который оказался вражеским агентом. 28 августа 1942 года в районе одного из номерных заводов, который охранялся гарнизоном 16 дивизии, была задержана диверсионная группа в количестве 6 парашютистов [15].
Проводилась большая работа по совершенствованию службы в войсках, охраняющих железнодорожные сооружения. Директивой НКВД СССР от 9 сентября 1942 года войскам было приказано охранять железнодорожное полотно. В этот же день Управление войск своей директивой обязало части обеспечить безопасность движения по железным дорогам. С этой целью войсковые части должны были выставлять на наиболее ответственных участках дорог оперативные наряды, организовать патрулирование вдоль железнодорожного полотна, организовать и непрерывно вести разведку местности и противника в 7—20 километровой полосе по обе стороны дороги. Особые задачи ставились директивой резервным подразделениям. Из их состава должны были создаваться подвижные оперативные группы с задачей нести службу патрулированием вдоль полотна железных дорог, поддерживать непрерывную связь со своими подразделениями, сообщать обстановку по месту нахождения. Во время несения службы оперативные группы могли находиться в отрыве от своих подразделений в течение 10–12 суток, на короткие сроки возвращаться для отдыха и пополнения продовольственных запасов [15-1]. Разведка местности, прилегающей к железнодорожному полотну, велась поисковыми группами, дозорами, постами наблюдения, другими войсковыми нарядами, а также с помощью местных бригад содействия и созданной агентуры.
На южном крыле советско-германского фронта войскам НКВД по охране железнодорожных сооружений было не до реформирования службы. Служебно-боевая деятельность протекала в условиях усиления воинских перевозок по всем дорогам СССР, активности диверсионных групп противника не только на железных дорогах, но и в глубоком тылу. Часть гарнизонов несли службу в непосредственной близости от линии фронта, зачастую подвергались нападению вражеской авиации, а в ряде случаев артиллерийскому обстрелу противника.
Все гарнизоны по охране железнодорожных мостов своими силами или с помощью подразделений и частей Красной Армии отражали атаки противника, пытавшегося захватывать объекты в исправном состоянии, уходили с отступающими войсками и гражданским населением вглубь страны. Таких случаев было много. Так, 7 июля 1942 года личный состав гарнизона 125‑го полка войск НКВД, охраняющий железнодорожный мост через р. Черная Калитва, отразил несколько атак танков противника. После взрыва саперами моста гарнизон отошел по приказу командира полка. 19 сентября 1942 года гарнизон 30‑й дивизии по охране железнодорожного моста на р. Н. Чисел в составе 25 человек в течение суток вел бой со значительно превосходящими силами противника, сорвал его замыслы захватить мост и переправиться через реку. Аналогичные задачи выполнял личный состав 113‑го, подразделения 90‑го и 91‑го, 56‑го стрелковых полков по охране железнодорожных сооружений во время отхода в район Сталинграда.
Привлечение местного населения к охране объектов способствовало в известной мере проведению еще одной реорганизации в войсках по охране железнодорожных сооружений. В конце 1942 года стало очевидным, что с помощью актива местного населения и бригад содействия, при более рациональной расстановке своих сил и частичном увеличении служебной нагрузки на личный состав можно без ущерба надежности охраны значительно снизить численность личного состава. В частях и гарнизонах еще раз были изучены возможности более продуманного использования бойцов и командного состава, в результате по войскам за штаты было выведено более тридцати тысяч человек. Это количество включало также сокращенный личный состав вследствие укрупнения ряда гарнизонов и незначительного уменьшения количества охраняемых объектов. Из полученного резерва было сформированы одиннадцать резервных батальонов и два полка.
К концу 1942 года в ведении войск по охране железнодорожных сооружений находилось около двух тысяч железнодорожных мостов и путепроводов, до полутора сотен тоннелей и эстакад, грузы более чем на пяти сотнях станций. Под охраной находилось также более семи сотен водокачек, около двух сотен электростанций, денежных касс и других станционных объектов, почти два десятка складов ОВС НКВД СССР. При этом в течение года количество охраняемых в пути следования вагонов с номенклатурными грузами непрерывно увеличивалось. Если в марте месяце 1942 года их было около пятидесяти тысяч, то в октябре в десять раз больше.
Воистину, в каждом деле есть место подвигу, безупречному исполнению воинского долга, верности Родине. Однажды из западных районов страны в Сталинград на базу «Вторчермет» прибыл сборный железнодорожный состав с металлоломом для завода «Красный Октябрь». Вагоны стали быстро разгружать. Но возле одного из них стоял боец, который не только не позволил провести разгрузку вагона, но даже не разрешал к нему приближаться. Грузчики сообщили руководству о происшествии, но боец не подпускал к охраняемому объекту и начальство. Когда прибыли представители госбезопасности, военной комендатуры, местных органов государственной власти, предъявили бойцу соответствующие документы, он доложил, что ему приказано сопровождать и охранять вагон с золотом. Боец покинул сторожевой пост лишь после того, как возле вагона его сменил другой часовой. Как потом выяснилось, боец несколько раз находился под бомбежкой, провел на посту ряд бессонных ночей, у него закончились продукты питания, но он выполнил поставленную перед ним задачу, доставил в Сталинград важный груз государственного значения в целости и сохранности [16].
При этом, следует отметить, служебно-боевая деятельность войск НКВД по охране железнодорожных сооружений и особо важных предприятий промышленности в 1941–1942 годах неизменно протекала в условиях повышенной готовности, непрерывно возрастающей угрозы нападения диверсионных групп и воздушных налетов противника не только в прифронтовой полосе, но и в прилегающих районах и даже в глубоком тылу. Тем не менее войска в полной мере выполнили стоящие перед ними задачи. Этому способствовали хорошо налаженные служба войсковых нарядов, контакты с местными органами НКВД и милиции, жителями городов и других населенных пунктов.
Во взаимодействии со всеми видами охраны (ВВО, ВО, ВПО), бригадами содействия на железнодорожных объектах личным составом гарнизонов войск НКВД был создан более жесткий пропускной и внутриобъектовый режим, в значительной мере была повышена безопасность движения транспорта и грузов на железнодорожных магистралях страны. Достаточно сказать, что на железных дорогах СССР в 1942 году диверсионным группам противника удалось совершить только шесть диверсий на подвижном составе с не особо значительными последствиями.
Так, 24 апреля на перегоне Пено — Сычево Калининской железной дороги дозором от 153‑го полка было обнаружено одно звено пути в разобранном состоянии, крушение поезда было предотвращено. 9 июля на перегоне Становая — Грунин, недалеко от города Елец под товарным поездом произошел взрыв двух мин, последствия взрыва были устранены в короткие сроки. Этим же днем на участке Верховье — Скорятино Дзержинской железной дороги под товарняком произошел взрыв, в результате которого имелись человеческие жертвы. Из-за схода с рельсов схода с рельсов было повреждено 10 вагонов. 22 июля на перегоне Ухта — Колежма Кировской железной дороги от взрыва мины сошел с рельсов паровоз, в результате были повреждены 4 звена пути. 27 июля на 86‑м километре Сарокско-Обозерной Кировской железной дороги под товарным поездом произошло два взрыва. Поезд потерпел крушение. 5 сентября на участке охраны 6‑го отдельного батальона Северной железной дороги товарный поезд на заминированном участке пути потерпел крушение.
В то же время войсками по охране железнодорожных войск НКВД было пресечено 7 попыток совершения диверсий (в 1941 году — 8), предотвращено 250 случаев крушения поездов, почти в двух сотнях эпизодов своевременно обнаружены неисправные пути. Кроме того, личным составом войск были своевременно приняты меры по недопущению возникновения пожаров на охраняемых объектах почти в трех сотнях случаев. Один из примеров. 22 марта 1942 года девять немецких самолетов бомбили железнодорожную станцию Валдай. Для ликвидации возникшего пожара и сохранения военных грузов была направлена из состава резерва 53‑го полка группа в количестве 12 бойцов. Самоотверженным трудом, в смертельно опасной обстановке группа спасла от взрыва 12 вагонов с боеприпасами и ящиками с порохом.
В процессе выполнения служебно-боевых задач в 1942 году подразделениям нередко приходилось принимать участие в отражении нападений противника на охраняемые объекты. Так, гарнизон 91‑го полка по охране моста через р. Быстрая, не имея связи с другими гарнизонами и подразделениями Красной Армии, в течение двух суток оборонял мост, сдерживая наступление значительно превосходящих сил противника, и только после взрыва моста саперами покинул место несения службы.
Гарнизон той же воинской части, охраняющий мост через р. Чир, вел бой с автоматчиками противника в течение четырех суток, пока враг для захвата объекта не бросил в наступление крупные силы пехоты и танков и не стало очевидным, что мост удержать не удастся; он был взорван, после чего гарнизон с боем отошел.
29 августа 1942 года на мосту через р. Малка личный состав гарнизона 91‑го полка задержал штабную автомашину. Находившиеся в машине офицеры и рядовые в военной форме не подчинились требованиям наряда, оказали вооруженное сопротивление. В результате боя двое диверсантов оказались убитыми, двое с ценными бумагами были взяты в плен [16-1].
2 октября в 6:00 рота автоматчиков противника пыталась захватить мост через р. Терек на перегоне Даркох — Алагир. Личный состав гарнизона с помощью находившихся поблизости подразделений от частей Красной Армии в течение 12 часов вел бой с противником и лишь по приказу командования, когда мост был взорван, покинул охраняемый объект.
В 1942 году имели место случаи, когда личный состав гарнизонов по охране особо важных объектов принимал участие в обороне того самого объекта, на котором нес службу. В Новороссийске городской телеграф охранял гарнизон в составе отделения. Во время одной из бомбежек города несколько человек погибло. По мере приближения противника к городу на улицах появились разрозненные группы бойцов Красной Армии. Командир гарнизона (сержант) задерживал этих людей, сформировал взвод в количестве 40 человек, организовал оборону телеграфа. Когда немцы ворвались в город и попытались с ходу захватить объект связи, гарнизон отразил нападение. После того как стало очевидным, что телеграф малыми силами долгое время удержать не удастся, оборудование объекта было выведено из строя. Гарнизон скрытыми путями ушел из охраняемого объекта, присоединился к одной из обороняющихся частей Красной Армии, командир гарнизона передал сформированный им взвод в распоряжение штаба батальона, на который он вышел, и убыл в свою часть [16-2].
Наряду с успехами в вопросах организации служебно-боевой деятельности в войсках, охраняющих железнодорожные сооружения, отмечались и серьезные недостатки, которые остались не изжитыми с 1941 года. Командование соединений зачастую не имело налаженного взаимодействия со штабами частей Красной Армии, с помощью которых поддерживалась связь с подчиненными частями. В результате во время наступления противника летом 1942 года имел место ряд случаев, когда терялось управление вверенными полками и подразделениями (41‑я и 26‑я дивизии). Не имели штабы дивизий конкретной договоренности с армейскими штабами по вопросам своевременного уничтожения охраняемых объектов. В итоге случалось, что охраняемые объекты взрывались раньше срока или оставлялись врагу в исправном состоянии.
Войска по охране особо важных предприятий промышленности не допустили ни единой диверсии с какими-либо последствиями. Личный состав войск по охране железнодорожных сооружений совместно с членами бригад содействия, местными жителями, при активной помощи личного состава местных органов НКВД и милиции только в 1942 году задержал на объектах, железнодорожных путях, участках местности вблизи железнодорожного полотна свыше ста семидесяти тысяч человек. Из этого числа задержанных было выявлено 127 шпионов и диверсантов, более 4000 разного рода преступного элемента и расхитителей, свыше 10 000 военнослужащих, отставших от своих частей, без документов, покинувших свои части, остальной люд — нарушителей режима. На железнодорожных путях у расхитителей было изъято более десятка тонн различных видов продовольственных товаров, около девяти тонн топлива и тонны мыла, свыше одной тонны табака. С помощью разведывательных органов и бригад содействия было предотвращено почти шесть тысяч случаев различного рода хищений.
При этом важно отметить: враждебный элемент, лица, совершившие крупные хищения, задерживались в основном по материалам и сведениям собственной агентуры и бригад содействия.
Наибольшее количество враждебного элемента на объектах и прилегающей местности в 1942 году задерживалось личным составом частей и соединений войск НКВД, которые осуществляли служебно-боевую деятельность в прифронтовой полосе. Только разведывательными органами 26‑й дивизии было разоблачено 52 шпиона, 24‑й — 25, 23‑й — 13. Задерживалась и разоблачалась агентура противника в прилегающей к прифронтовой полосе местности. Так, разведорганами 41‑й дивизии было разоблачено 11 шпионов, 31‑й — 9 и т. д.
Значительное количество преступного элемента задерживалось в местностях, прилегающих к прифронтовой полосе. Только личным составом 32‑й дивизии было задержано 123 человека, совершивших уголовные преступления, личным составом 31‑й дивизии — 769.
В глубоком тылу страны разведывательные аппараты частей и соединений войск НКВД вели в основном борьбу с преступностью на охраняемых объектах и сопредельных территориях. Так, только личным составом разведывательных отделений 27‑й бригады в Новосибирске было разоблачено 437 лиц, совершивших преступления, 34‑й дивизии в Свердловске — 922 [17].
Если сделать обобщение опыта служебно-боевой деятельности войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности и железнодорожных сооружений, можно утверждать: агентура противника в течение 1941–1942 годов основные усилия диверсионной деятельности направляла на важные и особо важные объекты оборонного значения в пределах прифронтовой полосы, меньше — на расположенные в прилегающей местности. В то же время преступный элемент в большей мере проявлял свою активность в глубоком тылу и в прилегающих к прифронтовой полосе районах. Прифронтовая полоса, таким образом, являлась районом наибольшей активности враждебного и преступного элемента.
Служебно-боевая деятельность войск НКВД по охране и обороне важных объектов в 1943 году не претерпела особых изменений по сравнению с предыдущим военным временем. Оперативная обстановка в прифронтовой полосе характеризовалась как относительно спокойная и в полной мере контролируемая.
В связи со стремительным продвижением Красной Армии в 1944 году количество объектов, взятых под опеку войсками по охране особо важных предприятий промышленности, непрерывно увеличивалось. К концу года личный состав выполнял задачи по охране 487 заводов и других объектов. При этом увеличивалась и нагрузка на личный состав, к тому же еще раз произошла большая замена личного состава. Более подготовленный в военном отношении личный состав был откомандирован в распоряжение командования Красной Армии, взамен пришел контингент крайних призывных возрастов, из госпиталей с ограничениями к строевой службе. В условиях постоянно повышенной готовности к отражению нападений десантов и диверсионных групп противника, возрастающей нагрузки на личный состав в войсках была налажена боевая и служебная подготовка, отрабатывались приемы специальной тактики по отражению нападения на объект диверсионных групп и предотвращению диверсий, борьбе с пожарами, техногенными авариями.
За годы Великой Отечественной войны промышленностью СССР было произведено 112 000 самолетов для нужд фронта, около 130 000 танков и самоходно-артиллерийских установок, более 800 000 орудий и минометов, сотни тысяч винтовок, автоматов, пулеметов, тонны боеприпасов. В этих грандиозных достижениях заложен немалый труд личного состава войск НКВД по охране заводов, фабрик, комбинатов, производств, складов с готовой продукцией для фронта.
Служебная нагрузка на личный состав войск НКВД по охране железнодорожных сооружений в 1943 и 1944 годах непрерывно увеличивалась. Фронт шел на запад, количество охраняемых объектов и железнодорожных магистралей росло не по дням, а по часам. Враг не оставлял без внимания железные дороги, не уменьшалось количество бомбежек станций и военных эшелонов, не меньше стало пожаров. В 1944 году личным составом было задержано и разоблачено более двухсот шестидесяти шпионов и диверсантов, предотвращено около восьми сотен крушений поездов, предупреждено и ликвидировано на охраняемых объектах и поездах около двух тысяч пожаров.
На заключительном этапе войны в 1944–1945 годах на территории западных областей Белоруссии, Прибалтики, Украины на войска по охране железнодорожных сооружений была возложена обязанность вести борьбу с диверсионными группами и бандформированиями на стальных магистралях и прилегающих к ним районах. В этой связи была усилена охрана мостов, организовано патрулирование вдоль полотна железных дорог, для их охраны были привлечены 15 бронепоездов с десантно‑маневренными группами в составе усиленной роты автоматчиков на каждом. Несмотря на принятые меры по совершенствованию охраны и обороны объектов, в 1944 году имело место свыше ста тридцати случаев совершения диверсий на железнодорожном транспорте или попыток их совершить. Диверсионным группам удалось поджечь 23 моста и подорвать 13, имели место подрывы поездов почти в сотне случаев. Тем не менее железные дороги работали, бесперебойно обеспечивали фронт войсками, боевой техникой, горюче-смазочными материалами, продовольствием. В этих достижениях, несомненно, есть заслуга личного состава войск НКВД по охране железнодорожных сооружений [18].
Источники, литература
1. Российский Государственный военный архив (РГВА), ф. 38260, оп. 1, л. 1; ф. 38261, оп. 1, л.1; ед. хр. 66. л. 129.
2. РГВА, ф. 38261, оп. 1, л. 1.
3. РГВА, ф. 38261, оп. 1, ед. хр. 49, л. 1.
4. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 5, лл. 110–114; Сборник примеров.
5. РГВА, ф. 38262. оп. 1, ед. хр. 65, л. 2.
5-1.РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 49, лл. 5, 38.
6. РГВА, ф. 38261, оп. 1, ед. хр. 65, л. 60.
7. РГВА, ф. 73826. оп. 1, ед. хр. 65, л. 286; ед. хр. 64, лл. 9—12; хр. 68. л. 155.
8. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 47, лл. 7–9; ед. хр. 49, л. 67.
9. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 2, л. 31; ед. хр. 49, л. 67; ф. 38261, оп 1, ед. хр. 274, л. 4.
10. РГВА, ф. 38261, оп. 1, ед. хр. 64, лл. 61–65.
11. РГВА, ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 64, лл. 11,156; ф. 38261, оп. 1, ед. хр. 65, лл. 3–4.
12. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 7, л. 60; ф. 38261, оп. 1, ед. хр. 65, л. 60.
13. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 2, лл. 4, 16; ед. хр. 47, л. 22.
14. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 47, л. 22; ед. хр. 64, л. 5.
14-1 РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр.47, л. 148.
15. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 47, л. 148; ф. 38261, оп. 1, ед. хр. 63, л. 30; ед. хр. 68, л. 19; ед. хр. 67, л. 2; ф. 38457, оп. 21. ед. хр… 4, лл. 11, 12, 81, 84.
15-1. Чуянов А. В обороне Сталинграда. «Пограничник» № 8, 1967, сс. 17–19.
16. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 65, лл. 4–6, 17, 43–44; ед. хр. 67, лл. 1–3.
16-1. РГВА, ф. 38261, оп. 1, ед. хр. 67, л. 1.
16-2. РГВА, ф. 38678, оп. 1, ед. хр. 22, л. 51.
17. РГВА, ф. 38261, оп. 1, ед. хр. 65, лл. 4–6, 15; ед. хр. 78, лл. 30–44.
18. Внутренние войска. Исторический очерк. МВД РФ, М., 2007, сс. 122–123.
3.4. Конвоирование осужденных и военнопленных
Вооруженная охрана, наряжаемая для конвоирования к месту назначения арестованных, осужденных, перемещения заключенных под стражу лиц, существовала всегда. Формы и методы выполнения задач не претерпевали особых изменений, неизменной являлась суть: служба осуществлялась на оснований требований правовых актов, существующих в системе государственного управления, ведомственных уставов, наставлений, распоряжений командования. Количество охранников и конвоиров диктовалось и диктуется обстановкой, формой власти в стране, числом осужденных и заключенных.
Уже с октября 1917 года новые власти в России непрерывно наращивали количество конвоиров для сопровождения многочисленных врагов Советской власти с непонятным содержанием состава преступлений: контрреволюция («контра»), классовые враги, враги рабочего класса, наймиты буржуазии, «инакомыслящие», «злейшие враги трудящихся» и т. д. и т. п.
Приказом Народного комиссариата по военным делам от 20 апреля 1918 года было объявлено «Положение о конвойных командах», которое положило начало созданию на основе добровольного найма конвойной стражи по всей стране [1]. Формирования конвойной стражи создавались в форме уездных и губернских конвойных команд, входили в непосредственное подчинение военным отделам местных органов власти. Общее руководство командами осуществляло Управление комиссариата Главного управления мест заключения (ГУМЗ) и главная инспекция конвойной стражи Народного комиссариата внутренних дел.
Постановлением Совета народного комиссариата юстиции и приказом Главного политического управления (ГПУ) от апреля 1922 года конвойная стража Республики Советов в количестве 16 900 человек была включена в состав ГПУ [2] с задачей, помимо конвоирования, охранять места заключения и оказывать помощь администрации тюрем и колоний в обеспечении должного порядка среди заключенных. Все команды и части были объединены в корпус конвойной стражи. После ряда преобразований в последующие годы приказом НКВД СССР от 8 марта 1939 года из конвойных частей формируются соединения, которые были подчинены Главному управлению конвойных войск. Конвойные войска в то время имели в своем составе 28 800 человек [3]. В сентябре этого же года НКВД СССР принял Устав службы конвойных войск НКВД (УСКВ-39), утвердивший шесть видов конвоирования: эшелонный, плановый, особый, сквозной, городской и дополнительный.
Эшелонный конвой предназначался для перевозки больших партий заключенных по железным дорогам страны. Посадка в пункте формирования, маршрут движения и высадка заключенных в конечном пункте согласовывались с соответствующими начальниками железнодорожных станций и Управлениями железных дорог. Количество людей для посадки в товарные вагоны определялось Уставом: в двухосном могло размещаться 36 человек, в четырехосном — 80. Охрана заключенных осуществлялась часовыми, которые выставлялись во время движения эшелона на тормозных площадках, а на остановках — возле вагонов. Крыши вагонов были под присмотром наблюдателей.
Служба особого конвоя определялась специальными инструкциями. Сам конвой назначался для сопровождения особо опасных преступников. Перемещение заключенных могло осуществляться в специальных железнодорожных вагонах или в купе пассажирских поездов.
Плановый конвой назначался для перевозки заключенных по железным дорогам по установленным маршрутам и расписаниям. Заключенные перевозились в специальных железнодорожных вагонах. Документы для конвоя разрабатывались штабами соединений конвойных войск и согласовывались с Народным комиссариатом путей сообщения (НКПС СССР). Основная задача конвоя — обмен заключенными с конвоями лагерей, исправительно-трудовых колоний, частей конвойных войск, милицией на строго установленных пунктах обмена, железнодорожных станциях.
Сквозной конвой предназначался для конвоирования заключенных из одной тюрьмы в другую, из тюрем в лагери или колонии НКВД в случаях, когда данное направление плановым конвоем не обслуживалось. Он назначался также в случаях, если перевозилось одновременно более 30 заключенных, следующих в один пункт назначения, а также для конвоирования заключенных из тюрем и колоний НКВД в пункты формирования эшелонного конвоирования или в случаях, если эту работу не мог выполнить плановый конвой.
Городской конвой предназначался для конвоирования осужденных из судебных учреждений на обменные пункты. Задачу могли решать местные органы милиции.
Дополнительный конвой назначался для конвоирования заключенных во всех других случаях.
Организацию службы всех видов конвоя осуществлял штаб батальона. Он определял состав конвоя, составлял план охраны и обороны заключенных, табель расположения постов во время движения, на остановках, во время обмена, определял особые обязанности личного состава на случаи побега, нападения, крушения поезда, пожара, аварии.
Охрана тюрем, исправительно-трудовых колоний и лагерей ГУЛАГа осуществлялась конвойными частями в соответствии с положениями УСКВ-39 и Устава гарнизонной и караульной службы.
Таким образом, конвойные войска НКВД накануне Великой Отечественной войны имели хорошо налаженный, отработанный и закрепленный правовыми актами порядок организации и выполнения задач службы по конвоированию и охране заключенных. Потребность выполнения таких задач была огромной. Только в лагерях и исправительно-трудовых колониях на 1 марта 1940 г. содержалось более полутора миллионов человек.
По составу преступлений особо опасными заключенными считались лица, осужденные в соответствии с положениями Уголовного кодекса РСФСР: по ст. 58 1-14 (контрреволюционная деятельность), которых насчитывалось около 29 % от общего числа заключенных; и по ст. 59 (преступления против порядка управления) — свыше 12 %. Не уменьшалось количество заключенных в 1941–1942 годах, в том числе по статьям 58 и 59 Уголовного кодекса [4].
Особенности организации службы в начале войны
Начало Великой Отечественной войны не внесло принципиальных изменений в формы и методы выполнения обязанностей личным составом конвойных войск, но служебная деятельность превратилась в служебно-боевую. Война в значительной мере усложнила условия конвоирования и охраны заключенных и в целом организацию выполнения задач. Работа железнодорожного транспорта была перестроена в соответствии с особым военным графиком. В результате пассажирское движение ограничивалось, «зеленая улица» предоставлялась исключительно воинским эшелонам, при этом часть пассажирских вагонов была переоборудована для перевозки раненых
К этому времени в западных районах СССР дислоцировались одна дивизия и две бригады конвойных войск численностью около 17000 человек [5]. Именно этому личному составу выпала доля испытать наибольшие трудности выполнения задач службы в условиях военного времени. В особенно сложных условиях оказались части 13‑й дивизии и 42‑й бригады конвойных войск НКВД, оказавшиеся в прифронтовой полосе.
С первых минут внезапно начавшейся войны в связи с быстрым продвижением противника конвойные войска должны были немедленно эвакуировать за пределы прифронтовой полосы и прилегающих к ней районов в глубокий тыл страны значительное количество заключенных из тюрем, исправительно-трудовых колоний, вывести из лагерей военнопленных без предоставления для этих целей железнодорожного транспорта. И вся эта работа должна была проводиться в условиях бомбежек объектов вражеской авиацией, угрозы нападения диверсионных групп, националистических и бандитских формирований, резко возросшей активности заключенных и военнопленных к совершению побега. Нежданно-негаданно возникла совершенно новая задача, не предусмотренная какими-либо правовыми актами или хотя бы наставлениями, — «пешее конвоирование». Вопрос никогда не обсуждался даже на служебных совещаниях. При отсутствии связи с руководством конвойных войск и НКВД СССР командиры частей в прифронтовой полосе по собственной инициативе начали осуществлять и осваивать одновременно это самое конвоирование на большие расстояния — до 700 километров. При этом служба личного состава конвоев перестала ограничиваться рамками какого-либо времени. Служба велась все 24 часа в сутки.
Правовыми актами служебно-боевой деятельности подразделений и нарядов при пешем конвоировании стали приказы командования частей и подразделений. С учетом конкретной обстановки они определяли порядок конвоирования и состав конвоя, маршрут движения, контрольное время передвижения колонн. Ограниченное количество маршрутов движения и времени на эвакуацию вынуждало командование комплектовать колонны заключенных и военнопленных различной численности — от нескольких десятков до 2500 человек, а для их сопровождения назначать конвои в составе от нескольких человек до подразделений в полном составе [6].
Маршруты движения колон выбирались по возможности в стороне от фронтовых коммуникаций. Хотя и в этих случаях вероятность встречи с бандитскими и националистическими группами и даже с десантами противника почти не исключалась, тем не менее эти дороги позволяли избегать пересечения маршрутов движения колонн заключенных и военнопленных с потоками эвакуированного населения и отступающих войск, маршевых подразделений, идущих в сторону фронта, позволяли тем самым уменьшить вероятность непредвиденных тяжелых встречных эксцессов. В связи с постоянной угрозой нападения вражеской авиации движение колонн заключенных и военнопленных осуществлялось не только днем, но и ночью [7]. В ночных условиях с безапелляционным режимом светомаскировки предусматривалось построение боевого порядка конвоя и походного охранения с наиболее высокой плотностью и повышенной боевой готовностью.
В процессе выполнения задач пешего конвоирования неоднократно имели место случаи нападения на колонны заключенных бандитских и националистических формирований, диверсионных групп и десантов противника. Тактика действий конвоя при этом была стандартной: по приказу начальника конвоя заключенные или военнопленные укладывались на землю лицом вниз, личный состав занимал оборону, вел бой по отражению нападения до полного уничтожения напавших или их пленения. Если позволяли условия местности, подконвойные размещались в укрытиях или складках местности.
Активную роль в боевых столкновениях с противником играло походное охранение. Оно находилось, как правило, с той стороны колонны, откуда вероятнее всего следовало ожидать вражеского нападения. Если такое случалось, походное охранение первым вступало в бой, резерв начальника конвоя оказывал помощь в уничтожении противника. В случае нападения на колонну с иной стороны походное охранение осуществляло охват противника с фланга или тыла и помогало резерву конвоя уничтожать напавших людей. После отражения нападения противника колонна заключенных или военнопленных возобновляла движение.
Однако такого рода боестолкновения не всегда заканчивались удачно. В значительной мере результат зависел от соотношения количественного состава конвоя и конвоируемых. Так, в ходе конвоирования из г. Перемышль 185 особо опасных уголовников конвой в составе 27 человек успешно выполнил задачу, в то же время сумел отразить неоднократное нападение бандитских и националистических групп. В то же время другая колонна в составе 800 заключенных под конвоем 14 человек разбежалась во время отражения нападения банды. В рассмотренных случаях соотношение количества конвоиров и конвоируемых 1:7 способствовало успешному выполнению задачи, 1:50 — привело к грубому неисполнению самой сути служебно-боевой деятельности конвойных войск — «ни при каких обстоятельствах не допустить побега».
Трудов стоит оценить значение службы пешего конвоя в условиях отсутствия связи с командованием в начале войны. Это постоянная угроза беззащитной колонне заключенных или военнопленных со стороны вражеской авиации, наземных бронетанковых и механизированных войск где-то прорвавшегося и неожиданно оказавшегося перед колонной противника. Это столь же постоянная, днем и ночью, опасность нападения со стороны подконвойного контингента, враждебное отношение гражданского населения и военнослужащих к военнопленным и заключенным при встречах на маршрутах. Тем не менее личный состав 35‑й дивизии конвойных войск НКВД в пределах Южного и Юго-Западного фронтов за период с 22 июня 1941 по 1 мая 1942 года смог отконвоировать пешим порядком 161 412 человек [7–1].
За пределами прифронтовой полосы служба конвойных войск по форме оставалась прежней, но с существенными поправками на военное время. Сбились существующие договоренности с НКПС о графике плановых конвоев. Конвои вынуждены были длительное время ожидать вагоны, простаивать по пути следования на железнодорожных переездах или станциях. В результате задержек продолжительность службы конвоев увеличивались в 2–3 раза, что, в свою очередь, приносило немало хлопот конвоям в обеспечении заключенных или военнопленных и собственного личного состава питанием и водой. Из-за перебоев в движении поездов появилась новая обязанность начальников плановых конвоев — надобность высылать телеграммы на обменные пункты с сообщением о предполагаемом времени прибытия вагона с осужденными, без чего стали невозможными своевременный обмен подконвойных; необходимо было предотвращать их бесцельный провоз через станцию назначения и обеспечивать в полной мере питанием. Жесткие требования светомаскировки затрудняли и сам процесс обмена заключенных. По ряду маршрутов деятельность плановых конвоев из-за отсутствия необходимого количества вагонов была прекращена.
Изменились условия службы городских конвоев. В прифронтовой полосе и прилегающих к ней районах судебные учреждения прекратили свою работу. Судебные функции были переданы военным трибуналам. Конвои, помимо своих обязанностей по обслуживанию трибуналов, были привлечены к выполнению оперативных заданий прокуроров или председательствующих трибуналов, в том числе и для охраны трибуналов, проводивших заседания в не подготовленных для этого помещениях. При этом значительно увеличилось количество конвоируемых лиц. Заявки на выделение конвоя зачастую поступали в спешном порядке, за короткое время до начала заседания трибуналов, личный состав не всегда успевал подготовиться к выполнению задачи в полной мере, как этого требовал УСКВ-39. В этой связи штабы частей формировали 1–2 хорошо подготовленных для службы резервных конвоя [8].
Сложная оперативная обстановка в тылу фронтов и прилегающих районах, полная светомаскировка в значительной мере усугубили условия караульной службы по охране конвойными войсками тюрем, лагерей, исправительно-трудовых колоний, других объектов. Так, караулы частей 13‑й и 14‑й дивизий, 41‑й и 43‑й бригад конвойных войск с первых дней войны выполняли служебно-боевые задачи в условиях не только непосредственной угрозы нападения вражеской авиации, но и систематических бомбежек объектов, нападения диверсионных групп, активной деятельности националистических бандгрупп. При этом заметно понизилась дисциплина заключенных, увеличилось количество лиц, склонных к побегу.
В качестве ответных мер в частях и подразделениях получили распространение различного рода приспособления и устройства, облегчающих несение службы: крепление звенящих предметов к проволочным заграждениям, засыпка предупредительных зон опилками или песком, устройство контрольных полос с внешней стороны ограды охраняемых объектов. С целью улучшения просмотра часовыми территории охраняемых объектов в ночное время белой известью окрашивались столбы, стволы деревьев, наружные и внутренние стены жилых и производственных эон.
Голь на выдумку хитра, гласит пословица. Личный состав конвоев нередко использовал самодельные устройства для повышения надежности охраны. В службе планового конвоя на вагонах с особо опасными заключенными, где отсутствовали тормозные площадки, конвой пристраивал подвесные тамбуры, а в случаях конвоирования заключенных в открытых вагонах (гондолы, пульманы), на их торцах приваривались или просто привязывались необходимых размеров уголки, на которых могли размещаться часовые. Кроме того, торцевые стенки и все люки в вагонах обматывались колючей проволокой, а на крышах создавались огневые пулеметные точки для борьбы с вражескими самолетами. Для этих целей конвои получали на вооружение ручные пулеметы, для которых мастерились своими силами специальные турельные установки. Эшелонные конвои могли получать на вооружение крупнокалиберные пулеметы с собственными турелями. Имели место случаи, когда в качестве пулеметчиков использовались конвоируемые, знающие дело. В случае успешного выполнения задачи эти пулеметчики могли освобождаться из-под стражи и направляться в состав действующей Красной Армии.
С началом войны служебно-боевые задачи по конвоированию и охране военнопленных стали выполнять конвойные войска. С первых дней войны во фронтовых соединениях и частях Красной Армии стали создаваться временные пункты для приема военнопленных, откуда они конвоировались в армейские приемные пункты, а затем во фронтовые лагери-распределители. Вопросы конвоирования военнопленных как в звене «дивизия — армия», так и «армия — фронт» не были в довоенные годы разработаны в достаточной мере, потому оказались проблемными в начале войны. Получилось так, что захваченные в ходе оборонительных и наступательных операциях пленные конвоировались личным составом боевых подразделений, пленивших вражеских солдат и офицеров. По ходатайству ряда фронтов решением Ставки Верховного Главнокомандования все обязанности по конвоированию военнопленных были возложены на конвойные войска НКВД.
Прием военнопленных во фронтовых лагерях-распределителях производился командованием конвойных частей на основе распоряжения начальника войск НКВД по охране тыла действующей армии. Состав конвоя и маршрут его движения во всех случаях определялись командованием частей в зависимости от обстановки и наличия личного состава. Но в основе решений неизменно лежало требование УСКВ 1939 г. В целях упорядочения вопросов организации новой службы приказом НКВД СССР от 4 июля 1941 года была утверждена «Временная инструкция о порядке конвоирования военнопленных из приемных пунктов в лагери-распределители частями конвойных войск». Первые большие группы военнопленных немецко-фашистской армии появились в связи с успехами наступательных операций Красной Армии в конце 1941 — начале 1942 годов. С этого времени количество военнопленных в тылу страны непрерывно увеличивалось, соответствующим образом росло количество личного состава конвойных войск для их охраны и конвоирования [9].
Важную роль в вопросах налаживания работы всех видов конвоев, организации и поддерживания регулярной связи с частями играло Управление конвойных войск. В сложных фронтовых условиях начального периода войны, во взаимодействии с ГУЛАГ НКВД и НКПС СССР оно решало многие, казалось бы, неразрешимые проблемы службы, не утратило контроля управления подчиненными частями и соединениями [10]. Потому, как показала практика, совершенно необоснованно, приказом НКВД СССР от 26.08.41. Управление конвойных войск было расформировано, а руководство конвойными частями передано вновь созданному Главному управлению внутренних войск НКВД СССР [11].
1942 г. Расширение задач службы
В начале второго полугодия войны конвойные войска начали осваивать новый вид конвоирования. С переходом Красной Армии в контрнаступление под Москвой и на других направлениях в конце 1941 г. в тылу фронтов появилось значительное количество бывших военнослужащих, освобожденных из плена, бойцов и командиров, длительное время находившихся в окружении. Как показала практика, военная разведка Германии под видом окруженцев и освобожденных из плена людей забрасывала в тыл фронтов шпионов и диверсантов. В этой связи Ставкой Верховного Главнокомандования было принято решение о тщательной проверке этих людей на предмет выявления среди них враждебного и преступного элемента. На основании решения Ставки приказом НКВД СССР от 28.12.41 года в глубоком тылу страны были созданы специальные лагери [12]. Конвоировать «спецконтингент» со сборно-пересыльных армейских пунктов в лагери и осуществлять их охрану было поручено конвойным войскам НКВД. Конвоировались эти люди в товарных или пассажирских вагонах без решеток на окнах, сокращенным составом конвоя. Подконвойным разрешалось выходить из вагона во время длительных стоянок, совершать прогулки в пределах границ вагонов и ближних железнодорожных путей.
В целях повышения ответственности за организацию перевозок спецконтингента Главное управление внутренних войск распорядилось в пределах одного фронта решать вопросы конвоирования отдельно взятой частью конвойных войск. Так, на выполнение задачи в прифронтовой полосе Юго-Западного фронта был привлечен 233‑й конвойный полк, Южного — 237‑й, в Крыму — 230‑й [13]. Командование выделенных частей с первых дней поддерживало связь напрямую с руководством войск НКВД по охране тыла фронта. С их штабами велось уточнение дислокации сборно-пересыльных пунктов спецконтингента, куда затем высылались представители частей для формирования колонн пешего конвоирования или для перевозки эшелоном.
В результате успешного продвижения фронтов на армейских приемных пунктах скапливались большие массы военнопленных, что вынуждало армейское командование назначать для их конвоирования и охраны собственный боевой состав. В этой связи решением Ставки Верховного Главнокомандования в начале 1942 г. и приказа НКВД СССР на конвойные войска была возложена задача осуществлять охрану и конвоирование военнопленных в пределах оперативного тыла. По требованию руководства фронтов или начальников войск НКВД по охране тыла конвойные части стали принимать под охрану армейские приемные пункты военнопленных, конвоировать их во фронтовые лагери-распределители, лагерные отделения и госпитали, а также брать под охрану эти объекты.
Расширение задач конвоирования и охраны возросшего количества заключенных, спецконтингента, военнопленных в неизменно сложной военной обстановке заметно усложнило организацию служебно-боевой деятельности конвоев и охрану объектов частями. Главное управление внутренних войск не могло уделять достаточного внимания руководству конвойными войсками, дальнейшему совершенствованию их службы. НКВД СССР своим приказом от 19.01.42 вывел конвойные части из подчинения Главного управления внутренних войск и передал вновь сформированному Управлению конвойных войск в составе 4 дивизий, 5 бригад, объединенных в 24 полка, 15 отдельных батальонов и 9 школ младшего начальствующего состава [14].
Восстановленное Управление войск в первую очередь разграничило направление деятельности подчиненных соединений. Так, для охраны приемных пунктов и конвоирования военнопленных в пределах Карельского, Ленинградского и Северо-Западного фронтов была назначена 41‑я бригада; Калининского, Западного и Брянского фронтов — 36‑я дивизия; Юго-Западного и Южного — 35‑я дивизия; Крымского — 43‑я бригада.
При этом нагрузка на личный состав по конвоированию заключенных не уменьшалась. Так, 36‑я дивизия в течение 3‑го квартала 1941 г. эшелонными конвоями отконвоировала до 200 000 человек, за первый квартал 1942 г. — более 134 000. Плановые и городские конвои, соответственно по времени, — 400 000 и 141 000 [15].
Собственной директивой Управление конвойных войск НКВД определило общий порядок организации охраны военнопленных. Если приемный пункт находился на значительном расстоянии от расположения конвойной части и связь с ним была затруднена, выделялся наряд численностью 35–40 человек. Наряд осуществлял охрану приемного пункта и конвоировал военнопленных в фронтовые лагери-распределители. При наличии надежных средств связи состав наряда сокращался до 25 человек, но только для охраны приемного пункта. В этих случаях для конвоирования военнопленных в лагери-распределители назначался специальный конвой, состав которого зависел от количества конвоируемых, расстояния до пункта назначения и оперативной обстановки и мог насчитывать 100–150 военнослужащих [16].
Большая работа в начале 1942 года была проделана в войсках для повышения боевой и служебной подготовки личного состава. В связи с передачей значительного количества наиболее подготовленного личного состава частей на формирование соединений внутренних войск, а также откомандированием бойцов и командиров в состав Красной Армии, конвойные войска были обновлены на 1/3. Пополнение пришло за счет призыва в армию контингента, в состав которого входили бойцы и командиры старших возрастов, ограниченно пригодные для строевой службы, не имевшие, как правило, военной подготовки. В своем большинстве люди оказывались малограмотными или совершенно неграмотными, многие из них не владели русским языком [17]. Для подготовки пополнения в короткие сроки к несению службы в частях были привлечены наиболее подготовленный младший и средний командный состав и даже рядовые бойцы. Особое внимание уделялось подготовке младшего начальствующего состава.
В связи с уходом из конвойных войск опытных в делах службы военнослужащих командование частей вынуждено было назначать на должности начальников конвоев и караулов рядовых бойцов или вновь прибывший младший и средний командный состав, не имеющий необходимых знаний в вопросах служебно-боевой деятельности. Для их ускоренной подготовки к службе в качестве начальников эшелонных и плановых конвоев в частях были организованы занятия по 60-часовой программе. Основным содержанием занятий стало знакомство с опытом организации службы конвоев, тренировка выполнения задач, действий оперативно-поисковых групп в ходе поиска и задержания лиц, совершивших побег из-под стражи.
В то же время Управление конвойных войск издало ряд пособий и инструкций методического характера, направленных на совершенствование служебно-боевой деятельности личного состава по конвоированию и охране объектов в военное время. В мае 1942 года НКВД СССР утвердил текст учебного пособия «Действия начальников городских конвоев в судебных учреждениях» [18]. В работе обобщался опыт деятельности начальников городских конвоев в условиях военного времени. Документ впоследствии стал руководством в вопросах планирования службы и проведения инструктажей нарядов.
С целью упорядочения организации передвижения и осуществления контроля службы конвоирования эшелонов с осужденными, военнопленными, спецконтингентом на основании приказа НКВД СССР от 8 февраля 1942 года и директивы Управления конвойных войск от 06.03.42 на крупных железнодорожных станциях были созданы специальные контрольные пункты, подчиненные непосредственно соответствующим структурам НКВД СССР. В помощь начальникам конвоев Управление своим приказом от 4 апреля 1942 года утвердило инструкции «О порядке конвоирования бывших военнослужащих, находившихся в плену и окружении противника» и «О порядке обеспечения военнопленных, перебрасываемых из одного лагеря в другой». Инструкции стали основными документами, регламентирующими порядок выполнения соответствующих задач.
В процессе выполнения задач конвоирования начальники конвоев и командование частей в той или иной мере взаимодействовали с местными, республиканскими и государственными органами власти. Эксцессы были нередкими случаями. Управление конвойных войск своей директивой от 7 апреля 1942 года предупредило командование соединений и частей об ответственности за связь и взаимодействие с руководством войск по охране тыла, командирами дивизий и полков Красной Армии, с которыми вольно или невольно приходилось контактировать в решении вопросов, связанных с выполнением задач службы. Директивой для каждой из частей устанавливалась ось движения и маршруты конвоев по территории страны. Оси движения определялись не только в глубоком тылу страны, но и на территории временно оккупированных областей и республик, с перспективой их освобождения. Так, ось движения для конвоев 233 полка определялась пунктами следования: Воронеж, Курск, Бахмач, Киев, Здолбунов, Львов, большинство из которых находились еще в глубоком тылу оккупантов.
Этой же директивой на конвойные части возлагались задачи по мере продвижения Красной Армии на запад восстанавливать прежние накатанные маршруты конвоирования, брать под охрану тюрьмы, приемные пункты, лагери, госпитали для военнопленных, не дожидаясь особых на то указаний и распоряжений. И кроме того, командование частей обязывалось восстанавливать нормальную деятельность плановых конвоев по старому своду маршрутов, а также устанавливать по мере надобности новые железнодорожные, водные и грунтовые маршруты с целью обеспечения своевременной перевозки военнопленных, заключенных и спецконтингента [19].
Управление конвойных войск провело и ряд мероприятий по совершенствованию системы охраны объектов и эшелонов с военнопленными, заключенными и спецконтингентом. С помощью листовок, чтения лекций и проведения бесед распространялся передовой опыт организации и выполнения служебно-боевых задач караулами. Пропагандировался опыт внедрения в практику технических новшеств: установка в запретных зонах сети сигнальных приборов типа «сторожевой сигнал». В частях проводилась работа по изысканию более совершенных методов построения охраны эшелонов и объектов, улучшения службы различных видов нарядов, в том числе поисковых групп. В войсках было внедрено шахматное расположение постов охраны эшелонов в ночных условиях. При этом часовые выставлялись на тормозных и дополнительных площадках всех товарных вагонов. В дневных условиях часовые несли службу четырехсменными постами из расчета один пост на 4–5 вагонов. Наружное освещение эшелонов и железнодорожного полотна в условиях светомаскировки осуществлялось с помощью подвешивания к днищу вагона электрических лампочек, прикрытых козырьками. На лобовых стенках товарных вагонов вместо проволочных сеток устанавливался прибор «сторожевой сигнал». В системе организации службы было вменено правило, согласно которому ежедневно менялся табель выставления часовых и других видов нарядов на охрану объекта. При этом дозоры или патрульные группы каждый раз высылались для несения службы по новым маршрутам, расположение секретов, засад, наблюдателей, дополнительных блокпостов служебных собак ежедневно назначалось в разных местах [20]. 4 апреля 1942 года НКВД СССР утвердил временную инструкцию о порядке конвоирования бывших военнослужащих, находившихся в плену и освобожденных Красной Армией (спецконтингента).
В результате проводимых мероприятий в конвойных войсках в начале 1942 г. наблюдалось улучшение состояния служебно-боевой деятельности в частях: более слаженно работала служба эшелонных, плановых, сквозных конвоев, а также караулов по охране объектов с военнопленными, заключенными, спецконтингентом, уменьшилось количество побегов. Документы свидетельствуют: в частях наблюдалось улучшение оперативности и четкости в работе штабов соединений и частей по вопросам организации службы всех видов конвоев и охраны объектов.
В связи с расширением задач в конвойных войсках заметно увеличилась нагрузка на личный состав. В первом квартале 1942 г. на все виды службы постоянно было задействовано около 47 % личного состава, при этом на сквозное и эшелонное конвоирование — 32,4 %, плановое — 8,5 %, городское — 40 %, особое — 0,8 %, на караульную службу — 35,1 %, внутренние наряды — 19,2 %.
Во втором квартале расход личного состава по всем видам службы был увеличен на 10,5 % за счет роста количества личного состава на городские, плановые, эшелонные и сквозные конвои. Увеличение количества конвоиров произошло вследствие укрупнения состава конвоев, вызванного ростом в начале 1942 г. попыток побегов военнопленных, заключенных и спецконтингента. При этом количество выполненных заявок на конвоирование по войскам непрерывно сокращалось вследствие того, что часть личного состава перенацеливалась на охрану лагерей, приемных пунктов, госпиталей спецконтингента и военнопленных. Так, всеми конвоями 36‑й дивизии в первом квартале 1942 г. было откомандировано заключенных и военнопленных в два раза меньше, чем в третьем квартале 1941 г. При этом, если в марте 1942 г. конвойные войска охраняли только два лагеря с военнопленными, 7 спецлагерей и госпиталей, то на 1 мая 1942 г. войска охраняли в общей сложности 150 объектов (наиболее крупные из них — лагери-распределители, приемные пункты военнопленных, лагери спецконтингентов, госпитали для них (спецгоспитали), склады спецобъектов). Произошло своего рода переливание сил и средств от конвоирования к охране объектов [21].
Особенности служебно-боевой деятельности летом и осенью 1942 г.
Особенности организации и несения службы конвойными войсками летом и осенью 1942 года были связаны с обстановкой, сложившейся на советско-германском фронте в это время. Успешное наступление немецко-фашистских войск в начале лета 1942 года вынудило руководство страны немедленно эвакуировать в тыл страны заключенных и военнопленных, оказавшихся в прифронтовой полосе. А это 27 исправительно-трудовых колоний, 210 лагерей, в которых насчитывалось 750 000 заключенных, по большей части эвакуированных сюда разными видами конвоев в первое полугодие войны. В то же время обстановка заметно сказалось на поведении военнопленных: резко повысилась их активность к совершению побегов из расположения лагерей и с места работ [22]. Увеличилось количество попыток к побегам заключенных и в ходе эшелонного и планового конвоирования.
Как отмечалось в оперативно-информационных сводках и обзорах по службе конвойных войск, основными причинами увеличения числа побегов, из которых половина удавалась, являлись отступления от требований Устава службы конвойных войск и Устава караульной службы (УКС-41) в вопросах организации служебно-боевой деятельности конвоев и караулов. Это, в первую очередь, низкий уровень проведения предупредительных мероприятий по предотвращению побегов заключенных, шаблонное построение боевого порядка нарядов охраны, недостаточный контроль выполнения задач службы со стороны командного состава.
В документах также приводятся факты, когда во время подготовки конвоя или караула их начальники назначались в спешке, без инструктажа со стороны штабов батальонов о порядке и особенностях конвоирования данного контингента или охраняемого объекта. При этом младшие командиры, начальники конвоев, караулов зачастую не имели достаточной подготовки и навыков для выполнения ответственной задачи. Отмечались также случаи, когда конвои и караулы формировались из бойцов, не знающих друг друга, а в оперативно-розыскные группы на поиск бежавших из-под стражи лиц включались бойцы, не имеющие специальной подготовки.
Приказом от 15 мая 1942 года начальник Управления конвойных войск указал на допущенные частями и подразделениями недостатки в службе, потребовал в кратчайшие сроки навести порядок, пресекать участившиеся случаи подготовки и совершения побегов осужденными, организовать специальную и боевую подготовку, обмениваться передовым опытом службы первого года войны.
В обзоре за второй квартал 1942 года по конвойным войскам отмечалось, что в связи со стабилизацией положения фронтов наблюдается положительная тенденция, когда части и подразделений передислоцируются за пределы населенных пунктов, полевым порядком, размещают личный состав в землянках, блиндажах. В этих условиях более успешно ведется боевая и служебная подготовка. Военная обстановка на фронтах дает также возможность командованию частей и подразделений исправить имеющиеся недостатки, улучшить всю систему службы. Однако добрые намерения руководства конвойными войсками в границах южного крыла советско-германского фронта оказалось несбыточными.
В июле 1942 года вновь резко ухудшились условия охраны объектов и конвоирования осужденных. Личному составу частей вновь пришлось осуществлять эвакуацию военнопленных, заключенных, спецконтингента пешими конвоями на большие расстояния в условиях частых налетов вражеской авиации и попыток массовых побегов.
Один из примеров. 4 июля 1942 года во время конвоирования 2244 заключенных пешим порядком из г. Воронеж в г. Тамбов конвоем 229‑го полка 36‑й дивизии при переходе одного из мостов на колонну совершили налет несколько вражеских самолетов. На узком пространстве началась паника, многие подконвойные делали попытки совершить побег. Однако вследствие умелого руководства подчиненными со стороны начальника конвоя, высокой бдительности бойцов и командиров побеги были пресечены.
В этом же конвое по пути следования группа особо опасных преступников предпринимала попытку напасть на конвой и совершить массовый побег. Но намерения подконвойных были пресечены. Важную роль в этом сыграла боковая походная застава (в документе — боковой дозор), сумевшая своевременно перекрыть направление побега. Особая заслуга принадлежит оперативным работникам конвоя. С помощью доверенных лиц они своевременно получили сведения о преступных намерениях зачинщиков и приняли соответствующие меры, чтобы не допустить массового побега [23].
Особенностью конвоирования всех контингентов подконвойных лиц летом 1942 года стало то, что колонны военнопленных, осужденных, спецконтингента нередко шли в одном направлении с отступающими войсками Южного и Юго-Западного фронтов. При более или менее спокойном передвижении колонны двигались в пределах оперативного тыла по параллельным с отходящими войсками дорогам. В период спешного отступления войск движение конвоев могло осуществляться по тем же дорогам, по которым шли разрозненные войсковые подразделения, массы эвакуированных гражданских лиц; конвои пользовались теми же переправами через реки, одновременно подвергались нападению вражеских самолетов, десантов противника, заброшенных в тыл отступавшим войскам. Так, 229‑й полк 35‑й конвойной дивизии в процессе выполнения служебно-боевых задач около сорока раз подвергался бомбардировкам вражеских самолетов. Во время отражения нападений воздушного противника полком были сбиты два самолета. При этом имели место случаи, когда заключенные помогали конвою отбивать атаки немецких бомбардировщиков или истребителей.
В условиях отрыва от своих частей, без связи с ними, при угрозе захвата немцами начальники конвоев оказывались в сложной ситуации. С одной стороны, часть осужденных, имевших небольшие сроки наказания или с закончившимися сроками, могли быть освобождены и призваны в ряды Красной Армии. В то же время другая часть подконвойных лиц с большими сроками наказания были способны пополнить ряды предателей Родины. Заслуживает внимания инициатива отдельных начальников конвоев. Они при первой возможности связывались с местными прокурорами и военкоматами, вместе с ними решали вопросы освобождения людей из-под стражи. Аналогичным образом решались вопросы в отношении женщин, подростков, лиц преклонного возраста. Из оставшихся в строю осужденных формировалась новая колонна, которая форсированным маршем уходила по намеченному для конвоя маршруту [24].
Однако таких случаев было немного. Инициатива — дело ответственное, не каждый начальник конвоя был способен на такое решение. Большинство колонн имели в своем составе различные категории осужденных по статьям, возрасту и здоровью. Потому колонны были громоздкими, недостаточно мобильными, подверженными большей угрозе нападения вражеских самолетов. Сами колонны в пути разрывались, больные и пожилые люди не поспевали за молодыми и здоровыми подконвойными. В этих случаях появлялась необходимость создавать отдельные конвойные группы для малосильных. Происходило распыление личного состава конвоя, усложнялся вопрос обеспечения групп всеми видами довольствия.
Следует также отметить, несмотря на особой сложности процесс конвоирования в условиях, не предвиденных какими-либо нормативными документами, большинство конвоев выполнили поставленные задачи. Как показал опыт, конвоирование в пешем порядке оказывалось успешным, если соотношение конвоиров и конвоируемых, как и в 1941 г., было в пределах 1:6–1:7. Так, колонна осужденных численностью 800 человек успешно конвоировалась ротой в составе чуть больше 100 бойцов и командиров, другую колонну в количестве 2522 осужденных с благополучным исходом конвоировали 394 конвоиров. Колонна становилась более мобильной, если ее численность не превышала 500 осужденных и для нее выделялся самостоятельный конвой, а сама колонна разбивалась на группы по 100 человек с построением в ряду не менее 5 осужденных и под охраной отдельного караула. При этом лица, склонные к побегу, размещались во втором и третьем рядах и прикрывались с головной и тыльной частей колонны не менее чем одним рядом, а сами колонны охранялись с флангов не менее чем тремя идущими с боков конвоирами. Непосредственно с флангов колонны охранялись часовыми из расчета не более 12 рядов на каждого из них. В спокойной обстановке охрана колонн осужденных, идущих на работы, осуществлялась конвоем из расчета 5 % конвоиров от количества конвоируемых лиц, охрана — четыре единицы на один суточный пост.
Конвоирование военнопленных с армейских приемных пунктов осуществлялось в большинстве случаем пешим порядком. При этом суточный переход составлял 20–25 км, в сложных климатических условиях он уменьшался на 5 км. Если колонна военнопленных имела длину в пределах 700 м, непосредственно на их конвоирование выделялось 40 конвоиров, а с разведкой, оперативным составом, руководством — до 50 человек. Расчет потребного количества конвоиров для пешего конвоирования производился из расчета 8—10 конвоиров на 100 военнопленных. На охрану армейского приемного пункта, в зависимости от обстановки, назначались караулы в составе 1–2 взводов. Охрана фронтовых приемно-пересыльных лагерей, их лагерных отделений и госпиталей осуществлялась гарнизонами с личным составом от 25 до 100 человек. Непосредственно службу несли часовые, дозорные, секреты, засады.
Колонны военнопленных строились по отдельным караулам, в каждом из которых количество конвоируемых должно было быть в пределах 400 человек. Охрана колонн осуществлялась конвоирами, которые находились по обе стороны колонны на расстоянии 2–3 м, а также спереди и позади нее по 1–2 человека. С флангов колонны на удалении до 100 м выставлялись дозоры с целью предупредить о внезапном нападении на конвой со стороны бандитских формирований или диверсионных групп, а также с целью пресечения побегов пленных. В случае нападения противника на колонну военнопленные укрывались в складках местности, охранники на флангах колонны оставались на своих местах, остальной личный состав отражал нападение.
Если конвоирование осуществлялось на автомашинах, на каждые два транспортных средства для охраны военнопленных выделялся конвой в составе до 30 конвоиров [25].
Рассматривая вопрос о деятельности конвойных войск в наиболее сложной обстановке военного времени, нельзя не остановиться на вопросе вынужденной многоподчиненности. Конвои чаще всего выполняли обязанности в отрыве от своих частей, нередко теряли связь с командованием, потому вольно или невольно вынуждены были входить в оперативное подчинение старшим начальникам на местах нахождения, от которых получали иногда одновременно несколько распоряжений противоречивого содержания, выполнить которые не могли. Так, 146‑й отдельный батальон, дислоцировавшийся в г. Елец, 3 июля 1942 года получил от заместителя командующего Брянским фронтом распоряжение о немедленном занятии одной из боевых позиций и подготовке района обороны с расчетом ведения боя всем личным составом. Доклад командира батальона о том, что полученное распоряжение ставит под угрозу выполнение задач по предназначению, во внимание приняты не были. Одновременно начальник УНКВД по Орловской области поставил задачу батальону эвакуировать заключенных из тюрем Орловской области. Начальник войск НКВД по охране тыла действующей армии распорядился выделить в его распоряжение часть сил для создания войскового заграждения на одном из участков прифронтовой полосы [26]. Подобного рода эпизоды имели место в процессе выполнения задач всех видов конвоев неоднократно, ставили руководство частей, подразделений, начальников конвоев в крайне затруднительное положение. В любом случае чьи-то приказы, распоряжения, указания не исполнялись с последующими разбирательствами существа дела.
Служебно-боевая деятельность конвойных соединений, частей, подразделений осуществлялась на всех этапах Сталинградской битвы. При этом количество военнопленных непрерывно увеличивалось. Только войсками Донского фронта было взято в плен 91 000 бывших завоевателей многих стран Европы. В период контрнаступления Красной Армии, с 19 ноября 1941 по 3 февраля 1943 года конвойные войска НКВД приняли под конвой и охрану 151 246 военнопленных. А за весь период Сталинградской битвы было взято в плен 239 775 немцев, румын, итальянцев и пр. [27] В 1944 году только в результате успешной Ясско-Кишиневской операции было взято в плен 208 600 вражеских солдат и офицеров.
Для военнопленных стали создаваться лагери-стационары НКВД, производственные лагери, госпитали. В этой связи задачи частей и подразделений были расширены. Личному составу была поставлена дополнительная задача: конвоировать военнопленных из лагерей-распределителей во вновь созданные лагери и охранять эти объекты.
К тому времени в конвойных войсках имелся опыт выполнения аналогичных задач. Территории охраняемых объектов, как правило, ограничивались высокими заборами из колючей проволоки в 2–3 ряда кольев высотой не менее 2 метров. С наружной стороны заборов создавались контрольно-следовые полосы шириной 4–6 метров. В большинстве случаев по углам периметра заборов устанавливались смотровые вышки. Техническая сторона организации охраны военнопленных особой сложности не представляла, опыт охраны объектов с заключенными имелся. Проблемой стал подбор состава охранников. В соответствии с приказом НКВД СССР охрана объектов должна была осуществляться гарнизонами от конвойных частей, как это уже было сделано в войсках НКВД по охране особо важных объектов и железнодорожных сооружений. Когда в конвойных частях приступили к исполнению приказа, оказалось, что людей во многих случаях не хватало, особенно подготовленного младшего командного состава для выполнения задач отдельными гарнизонами. Количественный состав гарнизонов зависел от многих обстоятельств, но в первую очередь от числа военнопленных. Их массовое поступление, как один из главных показателей итога Сталинградской битвы, оказалось тяжелой ношей для конвойных войск.
К концу Сталинградской битвы военнопленных на охраняемых объектах набиралось в два-три раза больше расчетных возможностей. Для обслуживания трудно подсчитываемой массы раненых и больных военнопленных как конвойные войска, так и армейская медицинская служба оказались не подготовленными.
В четвертом квартале 1942 г. военнопленные большими партиями стали привлекаться к работам на строительных объектах оборонного и народнохозяйственного значения. Для вывода бывших оккупантов на работы и их охраны были привлечены конвойные войска без увеличения общей численности личного состава. Обстановка сложилась таким образом, что командование частей и подразделений не могло иметь какого-либо резерва или осуществлять маневры силами и средствами, создавать необходимые плотность охраны и конвоирования и количество конвоев. Из-за проблем с нехваткой людей к концу 1943 года на выполнение задач эшелонного и сквозного конвоирования было задействовано только 15,3 % личного состава, а планового — всего 3,3 %. В то же время доля участия в выполнении задач конвоирования в войсках достигла 36,6 %. В этой связи приказом НКВД СССР был разрешен вывод военнопленных на работы уменьшенным составом нарядов из расчета на одного конвоира 15, а не 8 бывших захватчиков, как это предусматривалось существующими нормами.
По мере продвижения фронтов на запад количество военнопленных непрерывно увеличивалось, рос процент занятости личного состава их конвоированием и охраной. Передвижения большинства колонн военнопленных с одного места на другое осуществлялось пешим порядком. Инструкция НКВД СССР от 3 января 1943 года определяла расчет личного состава пешего конвоя. Так, колонну в 100 военнопленных должен был сопровождать конвой из 10 человек, колонну в 300 пленных — 22 конвоира, в 500 — 45, в 1000 — 80 бойцов и командиров. Величина суточного перехода определялась 20–25 километров, привалы малые через 10–15 километров, большой привал через 4–5 часов в пути на 2–3 часа, расчетная скорость движения 3–4 километра в час.
Осенью 1944 года конвойные войска охраняли 118 пунктов приема военнопленных, 125 лагерных отделений и госпиталей для бывших оккупантов, выводили на работу по восстановлению объектов народного хозяйства 120 000 бывших вражеских солдат и офицеров [28].
Практика деятельности конвойных войск НКВД в период Великой Отечественной войны показала, что организационная структура, формы и методы выполнения служебно-боевых задач подразделениями, частями и соединениями, Управлением, существовавшие в довоенные годы, оказались приемлемыми и в условиях военного лихолетья. Не менялись они существенным образом и в связи с появлением новых видов конвоев: пешее конвоирование в прифронтовой полосе на большие расстояния в условиях нападения воздушного и наземного противника, конвоирование спецконтингента, конвоирование и охрана больших масс военнопленных.
Следует также отметить: в период значительного обострения военной обстановки неизменно резко повышалась активность военнопленных и заключенных к побегам, возрастало количество нападений на конвои и охрану. К концу войны заметно проявилась тенденция: центр тяжести выполнения служебно-боевых задач непрерывно перемещался в сторону работы с военнопленными, количество которых непрерывно росло, что требовало увеличения нагрузки на личный состав подразделений, частей и войск в целом. Таковы, видимо, закономерности деятельности конвойных войск в военное время.
Подразделения, части, войска в целом задачи военного времени выполнили. Так и хочется сказать в память тем бойцам и командирам: «Честь вам и хвала, конвойщики». Но, думается, не согласятся с высокой оценкой многие соотечественники. Так уж сложилось общественное мнение в нашем обществе, навеянное солженицынским «Архипелагом…» и другими его работами, что конвоировали заключенных грубые, жестокие, безжалостные люди-звери в военной форме. На основе субъективного негативного восприятия ареста, судебного процесса, конвоирования, порядка охраны колоний и лагерей, не без влияния ходивших в среде заключенных баек и небылиц, бывшие заключенные в угоду радетелям антисоветской, антироссийской зарубежной демократии дают нелестные характеристики тем рядовым и офицерам, которые независимо от времени года, суток и погоды неизменно в смертельно опасной обстановке выполняли задачи в соответствии с существующими тогда правовыми актами. Репрессивному праву, сформулированному Коммунистической партией большевиков, следует выдавать нелестные отзывы. Конституция СССР 1936 года укрепила диктатуру рабочего класса, предопределила социалистическую демократизацию общественной жизни на принципах этой самой диктатуры, которые полной мерой проявились в стране в период «Большого террора» и репрессий конца тридцатых годов прошлого столетия. «Революция» — идол партии ВКП(б) — вновь, как это имело место с первых дней существования Советской власти, вершила суд с применением ленинской терминологии: «революционные позиции», «революционный порядок», «веление революционной совести», «революционный правопорядок», «революционные понятия», «подлинная диктатура пролетариата». «враги народа», «беспощадная борьба». И не какими-то обычными гражданскими судами, а военными трибуналами, да внеправовыми «особыми тройками», с помощью которых прививался твердый революционный правопорядок в стране. По решениям этих репрессивных органов люди расстреливались только за то, что их заклеймили, измазали непонятными, не имеющими сути, смысла терминами: «контрреволюционер», «классовый враг», «враг народа», попросту во имя победившей во всех делах и устремлениях ахинеи.
С высот нынешнего времени трудно даже осмыслить, во имя чего, за что казнили нужных обществу людей. А они считались «особо опасными преступниками», для их конвоирования назначались особые конвои. Были и действительно особо опасные преступники, злобные, безжалостные убийцы, готовые предать интересы Родины и совершить побег при первой возможности. Осужденные по соответствующим статьям УК РСФСР на большие сроки заключения, они были неизменно опасными для общества и конвоиров людьми. Нередко «особо опасные контрреволюционеры» конвоировались с действительно опасными преступниками.
При этом, конвоиры, в подавляющем большинстве неграмотные или полуграмотные люди, искренне верили, что опасные преступники, будь они «политическими» или уголовниками, все одинаковые, потому необходимо находиться в постоянной боевой готовности для отражения внезапного нападения. Вряд ли те бойцы и командиры могли испытывать к подконвойным чувство уважения, сочувствия, коли от них исходит постоянная опасность нападения. Тем не менее знакомство с архивными материалами конвойных войск дает основание полагать, что факты рукоприкладства, самовольных расстрелов заключенных конвоирами и охранниками, травля собаками подконвойных, как это нередко показывается в кино и по телевидению, обнаружены не были, хотя реальная обстановка во многих случаях к этому располагала.
«В семье не без урода», гласит пословица. Можно полагать, единичные случаи проявления сути уродства имели место, но жесткие требования основного закона конвойных войск, Устава конвойной службы, соблюдались неукоснительно. Однако послабления были. В процессе эшелонного конвоирования заключенным не разрешались переговоры с конвоирами и между собой. Но если в вагоне находились подконвойные женщины, удержать их от излияния чувств, соблюдать тишину не удавалось. Имел место случай, когда один из конвоиров заплакал во время посадки в вагон для отправки в ГУЛАГ членов семей «изменников родины». В 1940 г. таких семей было 13 044, в 1941 — 12 128, в 1942 г. — 12 429 [29].
Источники, литература
1. Российский Государственный военный архив (РГВА), ф. 40, оп. 1, л. 1, 2.
2. Там же, ед. хр. 24, л. 183.
3. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр.43, л. 100, 160.
4. Чолак С. Архипелаг ГУЛАГ, «Аргументы и факты» № 45 (474) от 11–17 ноября 1989 г.
5. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945, М., Воениздат, 1960, т. 2, с. 160; Внутренние войска. Исторический очерк. М, МВД РФ, 2007, с. 102.
6. РГВА, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 208, л. 2, 12; ед. хр. 212, л. 12, 13, 17, 19.
7. 229‑й конвойный полк в период конвоирований заключенных и военнопленных подвергался нападению вражеской авиации свыше 40 раз. В ходе отражения атак вражеских самолетов личный состав конвоев сбил два немецких самолета. Ф. 40, оп. 1, ед. хр. 212, л. 50.
7-1 РГВА, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 212, лл. 2, 14.
8. РГВА, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 212, л. 21, 22, 26.
9. Сборник инструкций по конвойно-караульной службе конвойных войск НКВД СССР. М., НКВД СССР, 1943.
10. РГВА, ф. 40, оп. 1. ед. хр. 208, л. 12; ед. хр. 209, л. 8.
11. Служим Отчизне. М., Воениздат, 1968, с. 152.
12. РГВА, ф. 32880.
13. РГВА, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 208, л. 1, 20, 31.
14. РГВА, ф. 40. оп. 1, ед. хр. 87, л. 1.
15. РГВА, ф. 40 оп. 1, ед. хр. 209, л. 11; ед. хр. 212, л. 63
16. Там же, ед. хр. 208, л. 56.
17. Там же, ед. хр. 209, л. 39.
18. РГВА, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 208, л. 124;, ед. хр. 204, л. 62, 68.
19. РГВА, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 204, л. 14, 50, 58, 59, 62, 68.
20. Там же, ед. хр. 208, л. 124;, ед. хр. 209, л. 43.
21. РГВА, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 48, л. 146; ед. хр. 212, л. 63, 303; ед. хр. 209, л. 1, 40, 45; Сборник инструкций по конвойно-караульной службе конвойных войск НКВД СССР, НКВД СССР, М., 1943.
22. РГВА, ф. 40, ед. хр. 208, л. 124; Рубцов С. Н. Сталинградская битва и необходимость изучать деятельность советских пенитенциарных учреждений в 1941–1945 гг. Сталинградская битва. Материалы Международной научно-практической конференции 1–2 февраля 2008 (ММНПК) г Волгоград, Издатель, 2008, с. 241.
23. Там же, ед. хр. 208, л. 148, 151, 152, 163, 164.
24. Там же, уд. хр. 210, л. 20; ед. хр. 212, л. 45, 50.
25. РГВА, ф. 40, оп. 1, ед. хр.212, л. 29, 30; ед. хр. 1042, л. 15; Геращенко С. Т. Конвоирование и охране военнопленных (пособие). М., Военный институт МВД СССР, 1955.
26. РГВА, ф. 40, ор. 1, ед. хр. 211, л. 25.
27. Цунаева Е. М… К вопросу о численности военнопленных в Сталинграде. Указ. сборник статей ММНПК, с. 390; Внутренние войска, указ. ист. очерк, с 122.
28. РГВА, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 204, л. 110; Указ. Сб. инстр. НКВД СССР, 1943.
29. Чолак С. Указ. ст. в газете «Аргументы и факты».
4. Участие войск НКВД в боевых действиях 1941–1943 гг
С первых дней существования органов НКВД подчиненные им вооруженные отряды неоднократно привлекались для борьбы с регулярными войсками противника. Так было в период Гражданской войны, в боях на о. Хасан, Халхин‑голе, в советско-финской войне. Но в тех сражениях участие принимали отдельные отряды и подразделения. Иной характер приняли боевые действия войск НКВД в период Великой Отечественной войны. В сражения вводились едва ли не все части и подразделения войск НКВД, находившиеся в прифронтовой полосе. Они вводились в бой, как правило, по решению Военных советов фронтов или по собственной инициативе, когда к тому обязывала сложившаяся ситуация.
При этом важно отметить: личный состав был обучен выполнять боевые задачи только на уровне начальной военной подготовки, не имел для ведения боя необходимого вооружения. Специальная тактика в войсках НКВД рассматривала формы и методы борьбы с вооруженными преступниками, бандформированиями, организацию и проведение специальных операций. В годы войны личному составу войск НКВД пришлось на практике осваивать тактику общевойскового боя. Тем не менее в большинстве случаев бойцы и командиры всех видов войск НКВД выполняли поставленные перед ними боевые задачи, неизменно проявляя стойкость и упорство в бою.
Вторжение немецко-фашистских войск на территорию Советского Союза было вероломным, внезапным. Потому первыми, кто встретил врага огнем, были пограничные войска НКВД. Пограничники в оборонительных боях героически отстаивали каждую пядь советской земли, пытаясь сдержать натиск противника до подхода частей Красной Армии. В течение первых дней войны большинство пограничных частей западных областей СССР участвовало в боевых действиях. С 22 июня по 13 июля 1941 года в местах постоянной дислокации в боях с противником участвовали: 4‑й, 82‑й, 96‑й, 97‑й, 100‑й, 101‑й пограничные отряды Муромского пограничного округа; 6‑й. 8‑й, 12‑й пограничные отряды Прибалтийского округа; 13‑й, 73‑й, 80‑й, 94‑й и 95‑й пограничные отряды Карело-Финского округа; 5‑й, 9‑й, 11‑й, 102‑й, 103‑й пограничные отряды Ленинградского пограничного округа; 13‑й, 16‑й, 17‑й. 18‑й, 83‑й и другие отряды, выполняющие служебно-боевые задачи на территории Белоруссии; все отряды Особого Киевского пограничного округа. Личный состав 2‑го, 23‑го, 24‑го, 25‑го и 79‑го отрядов Молдавского пограничного округа [1] сдерживал наступление противника в основном своими силами, без существенной поддержки подразделений Красной Армии [2]. Только своим составом вели боевые действия подразделения пограничников и других войск НКВД на Карельском фронте. В их числе 181‑й отдельный батальон по охране важных объектов, прикрывавший левый фланг обороны Муромского направления, 82‑й пограничный отряд, защищавший от вторжения врага восточный берег Нотозера [3].
Одновременно с боями на границе личный состав войск НКВД в Прибалтийских республиках вел боевые действия в прифронтовой полосе не только с немецко-фашистскими войсками, но с националистическими формированиями. Накануне войны борьбу с повстанческими отрядами и националистическими бандами в Прибалтике вели части войск НКВД оперативного назначения. В первый день войны 1‑й Каунасский, 3‑й Таллиннский и 5‑й Рижский полки оперативного назначения проводили совместную специальную операцию по ликвидации крупной банды на территории Литвы.
Появление немецких парашютистов в окрестностях Каунаса оказалось совершенно неожиданным как для войск, так и всех жителей города, до предела обострив оперативную обстановку. Но совместными усилиями личного состава 1‑го мотострелкового полка войск НКВД оперативного назначения, 107‑го пограничного отряда и наспех сформированных истребительных батальонов удалось предотвратить захват города десантом немцев во взаимодействии с националистическими группами и обеспечить тем самым хотя и срочную, но эвакуацию населения.
26 июня 1941 года в предместьях Риги был выброшен десант немцев, который совместно с националистическими группами «айзсаргов» пытался проникнуть в город, но личным составом 5‑го мотострелкового полка десант и его помощники были уничтожены. 28 июня полевые части противника стали приближаться с запада к Риге. Частей и подразделений Красной Армии на его пути не оказалось. Возникла опасность, что передовые части немцев подойдут к рижским мостам через Даугаву раньше, чем туда прибудут части 10‑го стрелкового корпуса Красной Армии. В связи с создавшейся ситуацией по приказу начальника войск по охране тыла Северо-Западного фронта на защиту переправ в Риге были поставлены имеющиеся в наличии подразделения мотострелковых полков. На борьбу с бандами националистов в городе и его окрестностях были направлены, кроме того, один батальон конвойных и два подразделения пограничных войск. Личный состав войск НКВД оперативного назначения вел в Риге бои до 30 июня и покинул город по приказу.
По мере ухудшения военной обстановки войска НКВД, находившиеся в прифронтовой полосе, оказались в подчинении Военных советов фронтов, стали привлекаться к выполнению боевых задач в интересах военного командования. Так, при отходе войск Северо-Западного фронта полки войск НКВД оперативного назначения получили задачу в качестве арьергарда обеспечить отход из Прибалтики войск Красной Армии. За время отхода личный состав применял самостоятельно выработанную тактику «подвижной обороны». В этом случае часть личного состава одного из полков занимала выгодный в тактическом отношении рубеж для организации засады, другие подразделения в это время отходили, на новом выгодном рубеже садилась вторая группа, обеспечивая отход полков и личного состава первой засады, затем на выполнение аналогичной задачи назначалась третье подразделение [4].
С началом отхода Южного фронта по решению Военного совета части войск НКВД по охране тыла прикрывали фланги отходящих войск. Такую же задачу решали подразделения и части войск НКВД по охране тыла в период отхода войск Юго-Западного фронта [5].
В летне-осенних оборонительных боях 1941 года части различных видов войск НКВД принимали непосредственное участие во многих операциях Красной Армии. На Карельском фронте подступы к Петрозаводску, а затем городу Кондопога обороняли 185‑й отдельный стрелковый батальон и 15‑й мотострелковый полк войск НКВД оперативного назначения. 155‑й и 80‑й полки по охране железнодорожных сооружений вели оборонительные бои на Медвежьегорском направлении [6].
В составе Северо-Западного фронта в обороне городов Порхов, Демянск активную роль играли ушедшие из Прибалтики 1‑й, 3‑й и 5‑й полки войск НКВД оперативного назначения. Подступы к Ленинграду с южного направления со стороны Урицка, Пулкова прикрывал личный состав 21‑й дивизии войск НКВД оперативного назначения. С юго-восточного направления Северную столицу обороняли 1‑я, 20‑я и указанные выше полки войск оперативного назначения. Личный состав частей и соединений не только успешно оборонял занимаемые рубежи, но и совместно с частями Красной Армии сумел захватить небольшой участок земли на берегу Невы, который впоследствии стал именоваться «Невским пятачком». Со стороны Пулковских высот продвижение противника к Ленинграду успешно сдерживали 21‑я и 23‑я дивизии войск НКВД оперативного назначения. В последующих оборонительных боях за Ленинград в боях участвовали личный состав 5‑й дивизии, 1‑й бригады по охране особо важных предприятий промышленности, 225‑й конвойный полк, Хаапсалуский пограничный отряд, два полка, сформированных начальником войск НКВД по охране тыла, Петергофское военно-политическое училище НКВД и другие части.
Важная миссия была возложена на 23-ю дивизию войск НКВД по охране железнодорожных сооружений. Соединение обеспечивало перевозку грузов и людей по льду Ладожского озера, по «Дороге жизни». Сформированные войсками НКВД автоколонны в более чем трудных, смертельно опасных условиях непрерывных атак авиации противника не прекращали боевую службу ни днем, ни ночью, охраняли дорогу от диверсионных групп врага и расхитителей ценных продуктов продовольствия, необходимых голодающему городу. Личный состав также охранял и сопровождал грузы по Кировской железной дороге с западного берега Ладоги до Ленинграда, охранял грузы на железнодорожных станциях, на складах в самом городе [7].
Приказом командования войск внутренней обороны от 11 апреля 1942 года на части 1‑й бригады НКВД была возложена задача по обороне северо-западной части Ленинграда с возведением новых и ремонтом всех видов инженерных сооружений в районах обороны батальонов. Одновременно с проведением мероприятий по совершенствованию обороны приказом командования Ленинградским фронтом от 18 апреля на части НКВД была возложена задача по подготовке к действиям на случай высадки десантов или диверсионных групп противника. С целью совершенствования системы управления войсками в блокадном городе или его окрестностях Ленинград был разделен на участки и районы. Части 1‑й бригады получили задачу подготовить противодесантную оборону на территории 5 участков города. Соединению в оперативном отношении были подчинены все войсковые части Красной Армии и части пожарной службы, находящиеся в данном районе или на участке. Для удобства управления все эти разрозненные силы и средства были порайонно сведены в полки, отдельные батальоны и роты противодесантной обороны участка. Командованием 1‑й бригады была разработана «Временная инструкция по борьбе с воздушным десантом противника в районе 5‑го участка противодесантной обороны г. Ленинграда». Инструкция потом была разослана по всем районам. В соответствии с требованиями наставления в каждом штабе участка создавались оперативные резервные группы, на вооружении которых находились в полной боевой готовности дежурные станковые пулеметы. Вся эта работа проводилась во взаимодействии с системой местной противовоздушной обороны и войсками ПВО.
С левого фланга обороны 1‑й бригады, в четвертом боевом секторе, для отражения нападения десанта противника готовился конвойный полк войск НКВД, с такой же задачей справа к обороне готовился 438‑й стрелковый полк Красной Армии. Личный состав 1‑й бригады войск НКВД подготовил для обороны 5 боевых секторов с батальонными районами обороны и системой ДОТов и ДЗОТов, которые потом были заняты для обороны 61‑м, 62‑м, 64‑м и 104‑м отдельными батальонам войск Ленинградского фронта [7–1]. Однако во время боевых действий на подступах к Ленинграду и блокадные дни не было случаев появления десантов противника в городе и окрестностях, как и не было зафиксировано ни единого эпизода диверсий и высадки диверсионно-разведывательных групп.
В составе войск Западного фронта в боях на Березине участвовали части 42‑й бригады войск НКВД, в районе ст. Капцевичи — 18‑й пограничный отряд, в районе населенного пункта Обликушки — 13‑й пограничный отряд, в обороне городов Невель и Адрианополь — 85‑й пограничный полк, в районе населенного пункта Борк — 53‑й полк по охране железнодорожных сооружений, на окраине города Мценск — 34‑й полк тех же войск, в районе города Боровск — 2‑й мотострелковый полк войск оперативного назначения.
На Юго-Западном фронте в обороне городов Рава Русская, Перемышль и Ровно участвовали 233‑й конвойный, 92‑й и 98‑й пограничные полки. 94‑й полк вел бои в районе населенных пунктов Софино, Раевка [8].
В полном составе в боях под Харьковом участвовала 57‑я бригада по охране особо важных предприятий промышленности. 20 октября 1941 года бригада в оперативном отношении была подчинена командованию 38‑й армии. По его приказу она заняла район обороны Харькова по линии населенных пунктов Алексеевка, Сов. Пост, Холодная Гора. Бригада в ходе оборонительных боев выполнила поставленные перед ней задачи. При этом важно подчеркнуть: в боях за Харьков 57‑я бригада войск НКВД находилась в подчинении Комитета обороны города и командования 30‑й стрелковой дивизии до 6 декабря, затем была переподчинена командованию 13‑й армии для обороны в районе ст. Дон, с 25 декабря перешла в подчинение 3‑й армии Брянского фронта. Столь частые переподчинения, переброски с одного участка обороны на другой, беспрерывное участие в боях без компенсации боевых потерь со стороны командования соединений и объединений Красной Армии было делом обычным для частей и подразделений войск НКВД. После вывода из боя от них нередко оставались одни наименования. Тенденция, к сожалению, сохранялась все годы войны.
Во время приближения фронта к охраняемым объектам, боевые действия вели отдельные гарнизоны 23‑й, 24‑й, 25‑й, 26‑й и 31‑й дивизий войск НКВД по охране железнодорожных сооружений [9].
Значительное количество войск НКВД СССР приняли участие в 70-дневной обороне Киева. На дальних и ближних рубежах столицу Украины защищали части и подразделения 76‑й мотострелковой бригады войск оперативного назначения, 4‑й, 5‑й и 10‑й дивизий по охране железнодорожных сооружений, 13‑й дивизии конвойных войск, 57‑й и 71‑й бригад по охране особо важных предприятий промышленности, личный состав 91‑го, 92‑го, 93‑го, 94‑го пограничных полков [10].
На юге страны бои с противником вели в полном составе отдельные соединения и части. Так, в сражениях за Крым участвовали 184‑я стрелковая дивизия войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности, под Севастополем — сводный полк войск НКВД, в обороне Одессы — личный состав 249‑го полка 13‑й дивизии конвойных войск и 26‑го пограничного полка, в составе Приморской армии — сводный полк НКВД [11].
На подступах к Ростову боевые задачи выполняли части 36‑й дивизии и 71‑й бригады, личный состав 23‑го полка конвойных войск, 114‑го полка 4‑й дивизии, 95‑го полка пограничных войск, 59‑го полка по охране железнодорожных сооружений, 33‑го полка войск оперативного назначения, 113‑го отдельного батальона войск оперативного назначения [12].
Наибольшая группировка войск НКВД участвовала в боевых действиях под Москвой. На различных рубежах подступы к столице в боях с немецко-фашистскими захватчиками приняли участие подразделения, части и соединения всех видов войск НКВД СССР: ОМСДОН, 2‑я ОМСДОН, 34‑й мотострелковый полк оперативного назначения, личный состав 53‑го, 73‑го, 76‑го, 79‑го полков 3‑й дивизии войск по охране железнодорожных сооружений; 115‑й, 125‑й полки 5‑й дивизии, 158‑й, 159‑й, 160‑й, 164‑й, 169‑й, 196‑й и 199‑й полки 12‑й дивизии, 156‑й, 180‑й полки и 115‑й отдельный батальон 69‑й бригады войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности; части 36‑й дивизии и 42‑й бригады конвойных войск, 16‑й отряд и отдельный батальон пограничных войск, 73‑й отдельный бронепоезд 19‑й дивизии войск по охране железнодорожных сооружений, другие части и соединения.
В соответствии с решением ГКО от 24 июля 1941 года в радиусе 150 километров от столицы командованием Московского военного округа были созданы два боевых участка — западный и восточный. Каждый участок разбивался на три сектора. Для выполнения боевых задач в 3‑м, 4‑м и 5‑м секторах западного боевого участка были выделены: 1‑й, 2‑й и 10‑й мотострелковые полки, артиллерийский полк, подразделения саперного батальона Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения НКВД. В 1‑м, 2‑м и 6‑м секторах восточного боевого участка должны были выполнять 226‑й, 246‑й конвойные полки и четыре военных училища НКВД. В состав боевых участков были включены также 62 истребительных батальона, 15 полков истребительной авиации, 10 артиллерийских частей ПВО. В пределах западного боевого участка все боевые силы подчинялись командиру ОМСДОН.
В случае появления в тылу Западного фронта крупных десантов или передовых частей противника дивизия обязывалась выставлять на наиболее важных направлениях передовые отряды-заслоны силой до батальона, которые должны были занимать позиции, перекрывать в первую очередь шоссейные дороги, идущие в направлении Можайска и Малоярославца.
В начале августа с целью улучшения организации борьбы с десантами противника на территории Москвы были созданы пять внутренних городских секторов. Для ликвидации вражеских десантов в городских секторах были определены личный состав академий, учебных частей гарнизона, 25 истребительных батальонов и милиции.
Общее руководство силами и средствами в секторах возлагалось на начальника гарнизона Москвы. При этом для каждого сектора были разработаны планы взаимодействия с другими секторами по вопросам разведки и ликвидации десантов противника. В случае обострения оперативной обстановки в том или ином секторе для несения патрульной службы в данном районе и перекрытия дорог, ведущих в Москву, предусматривалась выброска сводных батальонов от войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности. Во время оборонительных боев на южном направлении Москвы, а затем во время контрнаступления активно действовал личный состав 156‑го полка войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности. На юго-западном направлении столицы в оборонительных боях приняли участие личный состав 4‑й, 10‑й, 13‑й, 19‑й дивизий НКВД, 43‑й и 71‑й бригад, 6‑го полка по охране особо важных предприятий промышленности, 16‑го и 28‑го мотострелковых полков войск оперативного назначения, 227‑го, 230‑го и 249‑го конвойных полков [13].
Не прекращались работы по совершенствованию системы противодесантной обороны Москвы и в 1942 году, уже после ликвидации непосредственной угрозы ее захвата регулярными войсками противника. Противодесантная оборона 6‑го тульского района, наиболее вероятного направления активных действий противника, приказом по войскам Московской зоны обороны от 27 апреля 1942 года была поручена 2‑й бригаде войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности. Командиру бригады в оперативном отношении были подчинены 531‑й, 793‑й, 680‑й и 263‑й батальоны аэродромного обслуживания. Непосредственно для выполнения боевых задач батальоны могли выделять по одному взводу.
Таким образом, уже в первые месяцы бои с противником вели части 15 дивизий, 3 бригады, 20 отдельных полков, до 35 пограничных отрядов, 5 отдельных батальонов войск НКВД. Характерной особенностью их участия в боевых действиях является отсутствие всякой системы использования. Они вводились в бой командованием фронтов вследствие чрезвычайных обстоятельств военной обстановки по принципу «лишь бы остановить врага». Поэтому части и подразделения довольно часто переподчинялись и перебрасывались с одного места на другое. Исключением являлось северное крыло советско-германского фронта, где войска НКВД обороняли свои участки наравне с частями Красной Армии. Особенность заключалась и в том, что бои чаще всего носили скоротечный характер — без подготовки обороны в инженерном отношении, без авиационного и артиллерийского прикрытия и наличия средств усиления.
Опыт боевых действий войск НКВД в летне-осенний период 1941 года показал, что существенным недостатком в организации частей и подразделений войск является их слабая вооруженность. К примеру, они не имели автоматического оружия, достаточного количества собственных артиллерийских систем и минометов, средств борьбы с танками [14]. К тому же, как правило, постоянно имел место некомплект даже стрелкового оружия. Так, 184‑я дивизия войск НКВД, принимавшая участие в боевых действиях в Крыму, имела некомплект винтовок — 31 %, ручных пулеметов — 66 %, станковых пулеметов — 24 %, 45‑мм пушек — 83 %, минометов — 82 %. С таким вооружением, да еще с некомплектом личного состава, соединение получило задачу оборонять рубеж протяженностью до 200 километров [15]. Несколько позже дивизия была переброшена на другой участок фронта, где в первых же боях понесла тяжелые потери. Не менее существенным недостатком в использовании соединений и частей войск НКВД был поспешный ввод их в бой после сформирования. Следствием спешки стали большие потери 22‑й дивизии войск НКВД оперативного назначения под Ленинградом.
В наступательных операциях Красной Армии осенью и зимой 1941, в начале 1942 годов войска НКВД принимали участие отдельными частями и соединениями. Так, на Южном фронте 71‑я бригада войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности в составе 37‑й армии принимала участие в ростовской наступательной операции. Особо отличился при этом 175‑й полк. 16 ноября 1941 года в районе населенного пункта Егоровка он вел наступление на выс. 153, 0, которую оборонял полк СС. Не имея артиллерийской поддержки, полк под непрерывным огнем противника в течение 4 часов ползком, маскируясь глубоким снегом, преодолел расстояние до двух километров, приблизился вплотную к переднему краю вражеской обороны и атаковал высоту. Высота несколько раз переходила из рук в руки, но в рукопашной схватке воины-чекисты преодолели сопротивление врага [16].
Активно действовала 71‑я бригада и в последующих боях, чем снискала себе славу одного из лучших соединений Южного фронта. Приказом Военного совета фронта соединение было переброшено в район Дебальцево, вошло в состав 12‑й армии. 7 декабря 1941 года с утра бригада заняла исходное положение на подступах к городу, затем перешла в наступление и в этот же день захватила северную часть Дебальцево. Важную роль в освобождении города сыграл 95‑й пограничный полк войск НКВД. При непосредственной поддержке 71‑й бригады пограничники ворвались в центр города и завершили его освобождение. В последующие дни бригада вела успешные наступательные действия в направлении населенных пунктов Октябрьский и Новогригорьевка. В этих боях 71‑я бригада во взаимодействии с частями Красной Армии участвовала в разгроме 50‑го и 70‑го полков 111‑й немецкой армии СС.
После успешных оборонительных боев в районе г. Тула 156‑й полк войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности совместно с частями 413‑й стрелковой дивизии Красной Армии принимал непосредственное участие в изгнании с родной земли оккупантов. В ожесточенных боях полк способствовал освобождению 27 населенных пунктов.
На Юго-Западном фронте 57‑я бригада войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности в составе 13‑й армии освободила от оккупантов 192 населенных пункта, захватила при этом в качестве трофея 10 танков, 25 орудий разного калибра, сбила, вдобавок, 4 вражеских самолета. Бригада участвовала также в боях за Харьков [17].
Таким образом, части и соединения войск, участвовавших в наступательных операциях Красной Армии зимой 1941–1942 годов, несмотря на недостаток вооружения, успешно выполняли поставленные задачи. Личный состав проявил в сражениях мужество и отвагу, упорство и волю к победе над сильным врагом, потому заслуженно получил общепризнанный статус «надежные», как в оборонительных, так и наступательных боях.
На тех фронтах, где военная обстановка находилась в состоянии относительной стабильности, войска НКВД продолжали выполнять прежние задачи, совершенствовали боевую подготовку.
Войска НКВД в боях на южном крыле советско-германского фронта летом 1942 года
К лету 1942 года личный состав войск НКВД уже имел богатый опыт выполнения боевых и оперативно-боевых задач как в процессе отступления фронтов, так и в наступательных операциях. В соответствии с требованиями приказа НКО СССР № 130 от 1 мая 1942 года и директивы НКВД СССР от 8 мая того же года во всех гарнизонах, частях и соединениях войск НКВД были налажены регулярные занятия по боевой подготовке. Особо интенсивно велась боевая подготовка в созданных соединениях внутренних войск НКВД и в войсках НКВД по охране тыла действующей армии. Помимо повседневных занятий по тактической и огневой подготовке, в частях создавались кружки пулеметчиков для стрельбы из ручных и станковых пулеметов, расчетов противотанковых ружей, минометчиков и радистов. Для повышения уровня боевой подготовки начальствующего состава подразделений и частей в дивизиях были проведены сборы, на которых отрабатывались вопросы организации и тактики ведения общевойскового оборонительного и наступательного боя.
Учитывая вероятность привлечения в последующее время войск НКВД к боевым действиям, приказом НКВД СССР от 5 февраля 1942 года в штат полков внутренних войск были введены минометные роты и роты автоматчиков [18]. Боевые действия войск НКВД на южном крыле советско-германского фронта начались с переходом противника в наступление на Керченском полуострове. Утром 8 мая 1942 года после массированных атак авиации по переднему краю обороняющихся войск вражеские передовые части перешли в наступление вдоль побережья Черного моря с острием удара в направлении 44‑й армии. В это время на Крымском фронте служебно-боевую деятельность осуществляли 26‑й и 276‑й полки 11‑й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД, 26‑й и 95‑й полки пограничных войск, одно подразделение 59‑го полка войск по охране железнодорожных сооружений. В период с 15 по 20 мая части войск НКВД совместно с войсками фронта вели тяжелые арьергардные бои в районе г. Керчь, обеспечивая переправу частей Красной Армии на Таманский полуостров. В этих боях с превосходящими силами противника подразделения войск НКВД уничтожили десятки сотен вражеских солдат и офицеров, свыше пятидесяти танков, сбили два десятка самолетов, но понесли и тяжелые потери. До последней минуты на пределе сил они сдерживали яростные атаки противника, организованно покинуть берег Крыма не смогли, переправлялись через пролив одиночками и небольшими группами с использованием подручных средств. В результате на Таманский полуостров прибыло вместе с Управлением войск НКВД по охране тыла всего около 2000 бойцов и командиров из состава войск НКВД. В последних боях в Крыму и во время переправы части войск НКВД не досчитались 1231 человека [19].
На Изюм-Барвенковском направлении, во время Харьковского сражения, подразделения 2‑го и 79‑го пограничных полков оказались в окружении совместно с частями 6‑й армии Юго-Западного фронта. 25 мая в составе 103‑й стрелковой дивизии подразделения войск НКВД во главе ударных групп прорыва штурмом овладели населенным пунктом Лозовеньки. Под огнем противника личный состав восстановил мост через р. Северский Донец, обеспечив тем самым переправу войск 6‑й армии на левый берег. 20 мая подразделения 79‑го пограничного полка в районе населенного пункта Чепель первыми вступили в бой с противником, прорвали кольцо окружения, способствовали выходу части сил 6‑й и 57‑й армий [20].
Боевые действия в Воронеже
Так уж случилось, что одно из крупнейших сражений в период Великой Отечественной войны — боевые действия в Воронеже — как-то выпало из истории. Есть ссылки по этому поводу, что материалы долгое время были засекречены. Но секретного там ничего не было, а были ожесточенные, тяжелые и кровопролитные сражения с большими потерями советских людей. Засекреченными были материалы об участии войск НКВД в боях за Воронеж, а они принимали участие в обороне города только в начальный период. Можно полагать, заодно присвоили гриф «секретно» документам и о других участниках сражений. В данном разделе показаны события в Воронеже по ранее закрытым архивным материалам о войсках НКВД.
В конце весны 1942 года немецко-фашистское руководство Германии было готово к решительным действиям по осуществлению плана летней кампании 1942 года — стремительным броском овладеть Кавказом, выйти к Волге, захватить Сталинград. Гитлер и вермахт считали Воронеж воротами, через которые их войска начнут победоносное завершение войны. Но пройти через эти ворота оказалось делом несбыточным. Воронеж, таким образом, оказался в эпицентре войны.
После прорыва обороны войск Красной Армии на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов враг устремился через образовавшуюся брешь к Воронежу и Дону. В это время армейских частей и подразделений Красной Армии в городе не было. В архивах нет упоминаний об истребительных батальонах, других формирований, способных противостоять регулярным войскам противника.
Находившиеся в Воронеже части войск НКВД оказались, по существу, единственной боевой силой, способной сдержать наступление противника до подхода войск Красной Армии. По приказу Ставки от 4 июля 1942 года и по последующему распоряжению командующего Брянским фронтом части НКВД начали готовиться к обороне на окраинах города. 233‑й полк конвойных войск получил задачу не допустить врага в Воронеж с северного и северо-западного направления, 287‑й полк внутренних войск 13‑й стрелковой дивизии — с западного, 41‑й полк внутренних войск 10‑й стрелковой дивизии — со стороны Монастырщины; батальон 125‑го полка НКВД по охране железнодорожных сооружений должен был занять круговую оборону в районе железнодорожного моста ст. Отрожка. Совместно с частями войск НКВД оборону на южных окраинах города занял учебный батальон 232‑й стрелковой дивизии. Части войск НКВД имели на вооружении только винтовки и небольшое количество пулеметов; какой-либо артиллерийской поддержки не было. При этом в 233‑м полку в наличии имелись лишь один батальон, пулеметная рота, взвод связи, в 287‑м полку — 2 батальона без одной роты, в 41‑м полку — 3 батальона.
Город совершенно не был подготовлен к обороне, на занятых рубежах личный состав подразделений в течение с 4 по 6 июля в спешном порядке возводил оборонительные сооружения и готовился к боям с врагом. Утром 5 июля противник передовыми частями прорвал оборону находившейся в стадии незавершенного формирования 232‑й стрелковой дивизии западнее Воронежа и занял рощу юго-западнее города. Вечером 6 июля сквозь плохо организованную оборону учебного батальона 232‑й дивизии с южной окраины (со стороны Малышево) в город просочились немецкие автоматчики. 287‑й полк по распоряжению командира 13‑й дивизии, без согласования своих действий с другими частями войск НКВД покинул оборону и переправился на левый берег р. Воронеж. В ту же ночь 41‑й полк по приказу командира 10‑й дивизии из Сталинграда тоже ушел на левый берег. Без приказа ушел со своих позиций учебный батальон. 233‑й полк НКВД остался в Воронеже в одиночестве. Без какой-либо информации об обстановке, по приказу заместителя командира полка, личный состав тоже в спешном порядке переправился на левый берег реки.
Таким образом, не имея единого руководства, по приказам командования соединений, находившихся более чем за тысячу километров от Воронежа, войсковые части без приказа оказались на левом берегу реки Воронеж. С большим запозданием оборона Воронежа была возложена Военным советом фронта на начальника гарнизона, командира 233‑го полка НКВД, который незамедлительно предпринял попытку возвратить полки и учебный батальон к месту подготовленной обороны. Но переправиться в город части не смогли: там уже хозяйничали немцы. Утром следующего дня начальник гарнизона получил приказ Военного совета Брянского фронта очистить Воронеж от противника. В середине дня 7 июля 287‑й полк без единого выстрела, неожиданно для врага переправился через реку и выбил немцев из северной части города. Другие полки переправиться через реку не смогли. Немцы уже опомнились. Последующие два дня 287‑й полк войск НКВД вел непрерывные оборонительные бои с превосходящими силами противника. Но, не имея соседей, испытывая затруднения с пополнением боеприпасами и продовольствием, вынужден был возвратиться в исходное положение.
Начиная с 8 июля части войск НКВД действовали в оперативном подчинении командиру 6‑й стрелковой дивизии Красной Армии, совместно с его частями с большими потерями неоднократно пытались переправиться в город, но безрезультатно. 9 июля на основании распоряжения командования фронта из остатков подразделений частей НКВД был сформирован сводный полк войск НКВД. Используя накопленный опыт и зная город, личный состав в последующих боях успешно выполнял боевые задачи. Так, уже 10 июля во взаимодействии с 174‑й танковой бригадой полк войск НКВД с боем переправился на правый берег р. Воронеж, захватил кирпичный завод и район сельскохозяйственного института, создав плацдарм, который потом успешно использовался частями Красной Армии.
С утра 14 июля 1942 года в течение суток армейские части фронта вели упорные, ожесточенные наступательные бои за освобождение Воронежа от захватчиков. Сводный полк НКВД совместно с 796‑м стрелковым полком и частями 121‑й стрелковой дивизии Красной Армии успешно вел наступление в направлении Архиерейской рощи. Сводный полк штурмом захватил стадион «Динамо» и железнодорожный вокзал Воронеж-1. Сосед справа, 796‑й стрелковый полк Красной Армии, занял западную окраину города, еще правее стрелковая дивизия овладела селами Подклетное и Подгорное и продолжила движение в направлении Семилук. Соседняя 121‑я стрелковая дивизия овладела восточной окраиной города в направлении Чернявского моста. Батальон 125‑го полка НКВД со стороны стадиона «Динамо» принял участие в прочесывании и очистке леса от остаточных групп отступающего противника [21].
В боях за Воронеж в сводном полку впервые в войсках НКВД был получен опыт создания штурмовых групп для захвата зданий и других опорных пунктов противника. Боевой опыт впоследствии широко применялся войсками Красной Армии в уличных боях. В Воронеже был получен еще один уникальный опыт — возведение «подводного моста». После взрыва мостов через реку, с помощью набросанных узкой полосой на дно реки железобетонных блоков, кирпичей из разрушенных жилых зданий и других объектов, строилась переправа. Укладывали весь этот материал так, чтобы до поверхности воды оставалась два-три десятка сантиметров. С самолета немцы мост не видели, а танки и другая техника шли как бы по воде.
Даже без анализа боевых действий войск НКВД в Воронеже можно сделать заключение: отсутствие единого руководства частями в городе привело к тяжелым непоправимым последствиям. Уход полков с оборонительных позиций и оставление города врагу без боя — преступление, а получилось так, что виновных не оказалось. Части НКВД до начала боевых действий приказа на оборону не получили. Личный состав не был подготовлен к защите города, плохо знал тактику общевойскового боя в крупном населенном пункте, в результате подразделения вели боевые действия разрозненно, несли большие потери. Только во время боевых действий между частями начало налаживаться взаимодействие.
Однако, несмотря на отмеченные недостатки, личный состав без поддержки артиллерии и танков стойко удерживал оборону левого берега р. Воронеж, пресекая всякие попытки врага форсировать реку. Ворвавшись затем неожиданно для врага в город, с большим напряжением сил несколько дней удерживал его северную часть. Личный состав ушел с оборонительных позиций по своей воле. Потом те же бойцы и командиры сумели вновь форсировать р. Воронеж, захватить плацдарм, который потом был использован армейскими частями, вместе с которыми войска НКВД приняли участие в боевых действиях, освобождая от врага город. На 20 июля 1942 года г. Воронеж был на 70 % освобожден наступающими частями Красной Армии. В ходе боевых действий личный состав уничтожил сотни вражеских солдат и офицеров, 14 танков, свыше сорока разного калибра орудий, 12 автомашин [22]. Немцы сумели частично восстановить свое положение. Линия фронта с тяжелыми непрекращающимися боями потом многие месяцы проходила по улицам Воронежа.
В последующее время части и подразделения войск НКВД вели арьергардные и оборонительные бои в основном на подступах врага к переправам через реки, важным объектам. Так, 6 июля 1942 года одно из подразделений 125‑го полка 41‑й дивизии НКВД в течение суток отражало атаки противника, пытающегося захватить железнодорожный мост через р. Черная Калитва. Личный состав покинул район обороны по приказу после того, как мост был взорван. 9 июля в районе города Богучар личный состав 228‑го конвойного и 98‑го пограничного полков отразили несколько атак десанта противника, пытавшегося захватить переправу через р. Дон. В ночное время бойцы и командиры переправили через реку до 500 автомашин с грузами, до одной тысячи лошадей, несколько гуртов эвакуированного скота, потом переправились сами. Подобные задачи выполнялись подразделениями войск НКВД при обороне мостов и переправ через рр. Северский Донец, Аксай, Нижний Чир. В районе станица Раздорная третий батальон 25‑го пограничного полка в течение 22–24 июля 1942 года оборонял переправу через Дон, обеспечивая отход частей Красной Армии и эвакуированных гуртов скота. 25 июля батальон в качестве арьергарда 295‑й стрелковой дивизии в течение всего дня вел бой с десантом противника у хутора Калинкин. Задача была выполнена [23].
В битве за Кавказ
Началом сражений за Северный Кавказ считается 25 июля 1942 года; бои начались на рубеже нижнего течения Дона в районе переправ через реку. Личный состав принимал участие в арьергардных боях с врагом и во время обороны важных участков местности. В боях с немецко-фашистскими захватчиками участвовали десятки соединений, частей и отдельных подразделений войск НКВД СССР. Различного рода задачи решал личный состав, но неизменно на самых трудных участках фронта, и в этих сражениях бойцы и командиры не потеряли славу «самых надежных» войск. В боях с противником на Кавказе приняли участие Грозненская, Махачкалинская, Орджоникидзевская, Сухумская, Тбилисская, 1‑я отдельная стрелковые дивизии внутренних войск, а также личный состав Орджоникидзевского военного училища НКВД (Особый полк НКВД), 11‑й Краснодарской стрелковой дивизии, 19‑й дивизии войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности, 41‑й дивизии по охране железнодорожных сооружений, 1‑й дивизии милиции, пограничных полков войск НКВД по охране тыла Северо-Кавказского и Закавказского фронтов, отдельных 23‑го, 25‑го, 26‑го, 33‑го и 40‑го пограничных полков, 8‑го моторизованного полка внутренних войск, 45‑го и 46‑го бронепоездов войск НКВД по охране железнодорожных сооружений.
В боях на Манычском канале
К концу июля 1942 года немецко-фашистские войска оказались на подступах к Кавказу. На первом оборонительном этапе битвы за Кавказ оборонительный рубеж по берегам рек Сал, Маныч, Кагальник, как и все другие направления, к началу боев оказался не подготовленным. Так уж сложилось, что бреши в обороне, образовавшиеся в ходе неудачных боевых действий войск Красной Армии, нередко закрывались частями и подразделениями войск НКВД. Не стало исключением и Кавказское направление.
По приказу Военного совета Южного фронта от 23 июля 1942 года и последующему оперативному распоряжению начальника войск НКВД по охране тыла Южного фронта был сформирован передовой отряд в количестве 70 человек из состава 2‑го батальона 175‑го полка войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности. Отряд получил задачу занять оборону в районе х. Веселый, перекрыть дорогу на подступах к Манычскому каналу и не допустить продвижения противника в направлении переправ. Тем же распоряжением была создана вторая группа войск в составе 24‑го, 26‑го пограничных полков и 1‑го батальона 175‑го полка 19‑й дивизии войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности. Группа получила задачу оборонять берег и переправы через канал в районе ст. Маныч [24]. На совершенно не подготовленном для обороны месте, в сжатые сроки, личный состав отрядов сумел выполнить большого объема инженерные оборонительные работы и к моменту начала боевых действий был готов к выполнению задачи.
28 июля 1942 года противник прорвал оборону советских войск на рубеже р. Сал и к исходу дня появился у северной окраины х. Веселый. Разведкой передового отряда было установлено, что в направлении переправ ведет наступление свыше двух рот автоматчиков при поддержке 8 танков и минометной батареи.
Первая атака передового отряда была предпринята противником силами до четырех десятков автоматчиков при поддержке двух танков. Подпустив атакующих на расстояние до 200 метров, отряд внезапно для врага открыл ружейно-пулеметный огонь, не выявляя наличия противотанковых ружей. Бой длился около часа. Потеряв до двух десятков солдат и офицеров, немцы в вечерних сумерках отошли в исходное положение.
С новой силой бой на подступах к переправам через Манычский канал возобновился на рассвете 29 июля. После интенсивного огневого налета артиллерии и минометов немцы предприняли очередную атаку. Танки с десантом автоматчиков на борту двинулись по обе стороны дороги к плотине, подбадривая себя огнем из пушек и автоматов с расстояния 1000–1200 метров. Подпустив врага на расстояние 300–400 метров, отряд открыл огонь из всех видов имеющегося оружия, в том числе из противотанковых ружей (ПТР). Десант был сбит с танков и стал окапываться. Танки тоже остановились. Воспользовавшись заминкой противника, командир отряда сосредоточил на наиболее угрожаемом направлении имевшиеся в наличии ПТР. Маневр был сделан своевременно, но без особого результата. После непродолжительного перерыва немцы вновь пошли в атаку. Огнем ПТР был подбит один танк, но три другие ворвались в оборону отряда, пытаясь гусеницами раздавить огневые средства обороняющихся. Бойцы противотанковыми гранатами и бутылками с зажигательной смесью подбили два танка, одновременно пресекли попытки пехоты приблизиться к переднему краю.
В течение дня немцы неоднократно предпринимали попытки ликвидировать отряд войск НКВД, мешающий продвижению через плотину, но с потерями вновь и вновь откатывались в исходное положение. К вечеру противник большими силами предпринял новое наступление на оборону отряда. Не имея достаточного количества личного состава и средств для отражения значительно превосходящих сил врага, отряд в составе 20 бойцов и командиров небольшими группами отошел на противоположный берег канала, на котором в обороне уже стояли подразделения частей войск НКВД [25].
Таким образом, небольшой отряд НКВД смог ценой больших потерь свыше суток сдерживать натиск превосходящих сил противника, пресек возможность его передовым отрядам с ходу переправиться через Манычский канал.
Второй отряд войск НКВД в ходе подготовки обороны получил значительное количество средств усиления. Так, только в обороне 1‑го батальона 175‑го полка имелось 23 миномета, 12 ПТР, 32 ручных и станковых пулемета, 100 автоматов и 4 противотанковые пушки. В глубине обороны располагался 2‑й гвардейский артиллерийский полк Красной Армии. 1‑й батальон 175‑го полка занимал оборону в центре боевого порядка отряда, напротив железнодорожного и автогужевого мостов, справа располагался 24‑й, на левом фланге 26‑й пограничные полки. На участке 26‑го полка к обороне готовились курсы младших лейтенантов и курсы усовершенствования начальствующего состава Северо-Кавказского военного округа. Вся группировка войск по охране мостов в оперативном отношении подчинялась командованию 7‑й стрелковой дивизии Красной Армии. Основные события в обороне мостов развернулась в районе обороны 1‑го батальона 175‑го полка НКВД.
29 июля 1942 года в 17:00 противник занял станицу Пролетарская и пытался с ходу захватить мосты через Манычский канал, но был встречен ружейно-пулеметным огнем боевого охранения 1‑го батальона. В 20:00 немцы предприняли вторую атаку на боевой охранение силами 20 танков с десантом автоматчиков на борту. Под прикрытием огня артиллерии и минометов немцы вышли на подступы к мосту, но огнем 2‑го гвардейского артполка, огневыми средствами 1‑го батальона атака была отбита. С потерями противник возвратился в исходное положение.
После неудачных атак по захвату мостов, казалось, немцы попритихли. Поздно вечером перед боевым охранением у моста, приготовленного к взрыву, появилась большая группа людей в форменной красноармейской одежде. Настораживало то, что «красноармейцы» были в хороших гимнастерках, новых сапогах, шли бодрым шагом, в ногу. На вопрос командира боевого охранения, к какой части относится подразделение, последовал ответ, что «бойцы» отстали от своих частей, теперь идут на их поиски через канал. Командир охранения попытался выяснить, какую именно воинскую часть «красноармейцы» ищут, но послышалась команда на немецком языке и пришельцы бросились в атаку. Однако тут же залпом из винтовок, огнем пулеметов, гранатами, а затем штыками бойцы охранения отбили атаку нападавших. Оставив на поле боя до 80 трупов, пользуясь наступившими сумерками, остатки группы пришельцев отступили. Вскоре район обороны подразделений войск НКВД подвергся двухчасовому артиллерийскому обстрелу, а затем массированному налету вражеских бомбардировщиков.
30 июля противник в течение всего дня вел разведку мостов и обороны группы войск НКВД, подвергал их позиции периодическим атакам с воздуха и артиллерийским обстрелам. Отсутствие наземных атак было использовано личным составом для совершенствования оборонительных позиций, организации системы огня и перестановки сил и средств в соответствии со сложившейся обстановкой. В течение дня снайперы подразделений уничтожили несколько вражеских офицеров, ведущих рекогносцировку подходов к мостам и противоположного берега. К вечеру под прикрытием огня артиллерии противнику удалось закрепиться на подступах к мостам и сделать попытку переправиться через канал на собранных в округе разнокалиберных лодках. В ответ командир 1‑го батальона сформированной группой резервных станковых и ручных пулеметов уничтожил большую часть десанта противника, остальные вплавь возвратились на покинутый берег. Огнем пулеметной группы батальона и 2‑го гвардейского артполка была пресечена повторная попытка немцев переправиться через Маныч. Оставив на берегу и на воде десятки убитых, противник отошел от мостов.
В то же время 24‑й и 26‑й пограничные полки подверглись атакам противника с флангов, которые оказались открытыми. Немцы воспользовались этим обстоятельством. Переправившись на понтонах через канал на небольшом удалении от обороны подразделений войск НКВД, они оказались у них на этих самых флангах. На участке обороны 24‑го пограничного полка в атаке немцев принимали участие два штрафных офицерских батальона.
Поздно вечером 30 июля и глубокой ночью уже 31 июля противник при поддержке огня артиллерии дважды пытался захватить мосты, однако и эти попытки были отбиты. Тем не менее во время этих атак немцы смогли высадить десант автоматчиков на стыке 1‑го батальона с соседним 26‑м пограничным полком. Десант с флангов атаковал позиции батальона и стал распространяться в тыл обороны всей группы войск НКВД. В ночном бою пограничный полк и 1‑й батальон частично уничтожили вражеских автоматчиков. При этом пулеметная группа 1‑го батальона вновь проявила себя в отражении вражеских атак. В этом бою понес тяжелые потери и без того ослабленный в предыдущих сражениях 26‑й пограничный полк. Его остатки в ночное время по приказу отошли с занимаемых позиций в направлении железнодорожной станции Манычская. Командир батальона переставил пулеметную группу на левый фланг, но положение спасти уже не удалось. В это время, после очередного огневого налета вражеской артиллерии, противник высадил десант автоматчиков на стыке 24‑го пограничного полка и 1‑го батальона. Командир пограничного полка получил приказ прекратить оборону мостов, в результате батальон оказался в окружении и занял круговую оборону. Утром батальон контратакой прорвал кольцо окружения. Бой не прекращался до середины дня. В 12:00 31 июля командир батальона получил приказ на отход, однако осуществить его в условиях полуокружения оказалось делом непростым. В подразделении были созданы три пулеметных расчета прорыва. При огневой поддержке 2‑го гвардейского артполка остаткам батальона в количестве 36 человек все же удалось вырваться из полуокружения.
Воины-чекисты в полной мере выполнили поставленную задачу: удерживали мосты на Маныче, обеспечивая тем самым войскам Красной Армии этого направления условия более или менее планомерного отхода в направлении Кавказа. Однако и в этих боях слабым звеном оказались вопросы взаимодействия. 24‑й пограничный полк ушел по приказу Военного совета фронта с занимаемых позиций, не предупредив соседей и, более того, при этом не передал полученного распоряжения на отход. В результате 26‑й и 1‑й батальон отходили разрозненно в условиях полуокружения, несли и без того большие потери.
После захвата Ставрополя практически без боя воодушевленный успехами противник устремился на юго-восток в направлении Невинномысска, Минеральных Вод, Григорьевска. Решением Ставки Верховного Главнокомандования для сдерживания рвущегося вперед врага были созданы две группы войск. Командованию основной из них в оперативном отношении была подчинена 11‑я стрелковая дивизия внутренних войск НКВД и 26‑й пограничный полк. Дивизия в составе 275‑го, 278‑го и отдельного батальона 279‑го стрелковых полков получила задачу занять оборону на подступах к Минеральным Водам, Пятигорску и Ессентукам на фронте 45 километров. Дивизия заняла оборону в ночь с 8 на 9 августа 1942 года. К этому времени соединение не имело эффективных средств борьбы с танками противника. В частях не было ни единого ПТР, отсутствовали полковая артиллерия и батальонные минометы. Для борьбы с танками дивизия располагала четырьмя горновьючными 76‑мм орудиями 1927 года выпуска, одним 45‑мм орудием и бутылками с зажигательной смесью. При этом к орудиям полностью отсутствовал боекомплект.
9 августа утром со стороны Орбальяновки, Прикумска противник перешел в наступление в направлении Минеральных Вод. Его попытка форсировать р. Кума в районе Минеральных Вод была пресечена курсантами Новочеркасского кавалерийского училища и правым флангом 17‑го кавалерийского полка 11‑й стрелковой дивизии НКД. Этим же днем немцы предприняли наступление на Минеральные Воды с северной стороны, но и эти атаки были отбиты. На следующее утро противник, после перегруппировки сил и средств, на узком участке фронта атаковал танками и мотопехотой позиции 17‑го кавполка. Кавалеристы подбили 5 танков, уничтожили десятки вражеских солдат и офицеров. Но, имея на вооружении только винтовки, пулеметы и бутылки с зажигательной смесью, они не смогли остановить вражеские танки. Немцы прорвали оборону полка и вышли в направлении конного завода и к шоссе Минеральные Воды — Пятигорск.
В середине дня 9 августа противник, сосредоточив до 40 танков и до двух с половиной сотен автоматчиков, на узком фронте атаковал правый фланг 275‑го стрелкового полка, смял танками боевой порядок 1‑го батальона и вышел на северо-западную окраину Пятигорска. Полк тем не менее продолжал удерживать занимаемый рубеж до полуночи 19 августа, после чего по приказу командования дивизии отошел и занял оборону по берегу р. Малка.
278‑й стрелковый полк держал оборону по лесной опушке вблизи г. Бештау. И уже к концу первого дня боя вместе с тылами дивизии оказался в полном окружении. После доклада об этом руководству дивизии командир полка получил задачу громить тылы противника, а когда будут на исходе боеприпасы и продовольствие, прорываться на соединение с частями дивизии.
2‑й батальон 279‑го стрелкового полка оборонял район конного завода. После прорыва обороны 275‑го стрелкового полка немцы оказались перед боевыми порядками батальона. После непродолжительного боя танки противника разрезали боевой порядок подразделения, после чего одна часть личного состава отошла в район обороны 278‑го стрелкового полка, вторая вышла к штабу дивизии.
Несмотря на несравнимое превосходство сил и средств противника, отсутствие эффективных средств борьбы с танками, широкий фронт наспех занятой обороны, который не был в полной мере занят подразделениями, заранее известные результаты обороны, личный состав дивизии стойко оборонял свои позиции. Примером тому может послужить оборона 2‑го батальона 275‑го стрелкового полка. На оборону 4‑й роты немцы наступали силами 17 танков, до 150 автоматчиков, 50–60 мотоциклистов. Превосходство врага в боевой технике и живой силе было огромным, однако личный состав роты не дрогнул, вступил в бой, сумел уничтожить 3 танка, два мотоцикла, одну автомашину и до восьми десятков вражеских солдат и офицеров [26].
Развивая успех, противник пытался с ходу захватить Пятигорск. На его окраине оборонялся 26‑й пограничный полк в составе 400 бойцов и командиров. Активными действиями, без средств борьбы с танками, полк в течение двух дней сдерживал продвижение немцев сначала на окраинах города, затем на городских улицах. Личный состав в одиночестве, без соседей справа и слева выполнил задачу, при этом смог уничтожить 5 танков, около десятка бронетранспортеров, до сотни солдат и офицеров противника [27].
18 августа 8‑й моторизованный полк внутренних войск НКВД совместно с подразделениями 63‑й кавалерийской дивизии сорвали попытки противника спуститься в Баксанское ущелье с намерениями выйти в тыл войскам 37‑й армии. Подразделения смогли не только отразить наступление противника, но и вынудили его отступить с восточных склонов горы Эльбрус.
Приказом НКВД СССР от 10 августа 1942 года были сформированы Орджоникидзевская, Грозненская и Махачкалинская стрелковые дивизии внутренних войск НКВД.
Орджоникидзевская дивизия включала в свой состав Особый полк (Орджоникидзевское училище НКВД), 169‑й, 273‑й, 34‑й (Тульский) стрелковые полки внутренних войск НКВД. Соединение предназначалось для защиты Особого района обороны города Орджоникидзе и Военно-Грузинской дороги. Оборона объектов выделялась в отдельное оперативное направление.
Оперативной директивой командования Северной группы войск Закавказского фронта от 23 августа 1942 года командующему Орджоникидзевского особого оборонительного района сообщалась:
— события последних дней показывают, что глубоко ошибаются те командиры, которые думают, будто Главный Кавказский хребет сам по себе является непроходимой преградой. Примером является позорная сдача врагу Клухорского перевала, так как оборонявшие его войска не оказали упорного сопротивления и совершили отход без приказа;
— войска Закавказского фронта должны выявлять и пресекать попытки противника проникнуть на территорию Закавказья через Главный Кавказский хребет или побережье Черного моря.
В директиве указывалось, что оборона Военно-Грузинской дороги на участке, предусмотренном соответствующим планом обороны, возлагается с 25 августа на руководство Особого Орджоникидзевского района. Все перевалы и проходы через Главный Кавказский хребет в районе обороны в ближайшее время должны были подготовлены к взрыву.
На момент получения задачи оперативное направление было усилено 26‑м и 40‑м пограничными полками, 34‑м мотострелковым и 290‑м стрелковым полками внутренних войск НКВД, 140‑м истребительно-противотанковым артиллерийским полком, одним полком резерва Главного командования Красной Армии, отдельным минометным батальоном, 266‑м отдельным танковым батальоном в составе 20 танков Т-26. В оперативном отношении командиру Орджоникидзевской дивизии подчинялись: 276‑я стрелковая дивизия в составе 871‑го, 873‑го, 876‑го стрелковых, одного артиллерийского полков, два батальона противотанковых орудий, один стрелково-пулеметный батальон, одна огнеметная рота. Непосредственно оборона города Орджоникидзе возлагалась на 34‑й мотострелковый полк. Таким образом, к началу боевых действий в районе Орджоникидзе была, по существу, создана армейская группировка войск. Это был первый и единственный за время войны случай, когда войскам НКВД определялось для ведения боевых действий отдельное оперативное направление. На основании приказа НКВД СССР от 11 августа 1942 года была сформирована Махачкалинская стрелковая дивизия НКВД. Своим распоряжением от 14 августа командующий Закавказским фронтом приказал создать Особый оборонительный район на подступах к г. Орджоникидзе. Дивизия получила задачу возвести оборонительные сооружения в созданном районе, в короткие сроки подготовить к обороне города Махачкала и Дербент, а также перевалы Курах, Нусса-Даг, Мурах. Обязанностью соединения являлась также непрерывная разведка прилегающей к этим объектам местности, особенно наиболее вероятных мест высадки десантов противника, как на суше, так и побережье Каспийского моря.
Приказом командования 44‑й армии от 14 сентября на дивизию НКВД была возложена, кроме того, обязанность навести порядок на территории укрепрайона. В приказе говорилось, что беспорядочное хаотичное движение большого количества одиночек и групп красноармейцев и начальствующего состава из отступающих частей Северо-Кавказского фронта все еще продолжается на территории Закавказского фронта. Пользуясь бесконтрольностью и отсутствием службы войскового заграждения, эти люди используют воинские, санитарные и товарные поезда для быстрого перемещения с одного места на другое. Командование Махачкалинской дивизии обязывалось немедленно выставить в границах укрепрайона постоянно действующие КПП на подступах к городам, на железнодорожных станциях и в морском порту, проверять поезда. Немедленный разбор дел задержанных возлагался на прокуратуру и начальника особого отдела армии.
С учетом наличия значительного количества частей и соединений войск НКВД на фронте Северной группы войск Закавказского фронта, директивой ее командования от 23 августа на период боевых действий были определены вопросы взаимодействия между войсками НКВД и полевыми войсками Красной Армии, действующими на фронте группы. В приказной части директивы говорилось, что:
— полевые войска, выполняющие боевые задачи, взаимодействуя с частями НКВД, занимают оборонительные позиции, подготовленные гарнизонами в укрепрайонах вдоль важнейших дорог и на перевалах, ведущих через Главный Кавказский хребет;
— все части НКВД, находящиеся в полосе обороны войск Северной группы войск, выполняют боевые задачи в соответствии с приказами и распоряжениями командования гарнизонов и оперативных направлений, исходящих от армейского руководства. При этом части НКВД не могут быть использованы в обороне в составе боевых порядков частей и подразделений действующей армии;
— части войск НКВД занимают отведенные им участки и районы обороны, которые они не могут покинуть без приказа НКВД СССР;
— запрещается использовать части НКВД для частных контратак противника в составе боевых порядков подразделений действующей армии;
— в случае отхода полевых войск в район обороны частей войск НКВД прибывшие подразделения выводятся на фланги гарнизона или полевого укрепрайона, где приводят себя в порядок, занимают заранее подготовленные позиции, составляют второй и третий эшелоны боевого порядка обороны;
— полевые войска, отходящие в укрепрайон, обороняющийся частями НКВД, решительными действиями деблокируют гарнизон войск НКВД и совместными усилиями уничтожают противника;
— для увязывания вопросов взаимодействия между полевыми войсками и частями НКВД, действующими в полосе обороны Северной группы войск, командующие армий и командиры укрепрайонов Орджоникидзевской, Махачкалинской, Грозненской, Нальчикской стрелковых дивизий в кратчайшие сроки разрабатывают планы взаимодействия войск [27-1].
Для укрепления обороноспособности гарнизонов и оперативных направлений на Кавказе были проведены инженерные работы большого объема. Принимали в них участие подавляющее большинство подразделений полевых войск Красной Армии и войск НКВД, а также местное население. Проводились работы исходя из особенностей местности в ее равнинной части и горных условий, в первую очередь, с учетом высоты гор, скал и возвышения их над окружающим ландшафтом. Общими усилиями было возведено значительное количество всех видов инженерных сооружений. Так, с помощью жителей близлежащих населенных пунктов только личный состав 34‑го мотострелкового полка НКВД подготовил для боя 20 ДЗОТов, 38 железобетонных ДОТов для станковых пулеметов, в том числе высверленных в скале — 3, полную систему оборонительных инженерных сооружений. Всего на оборонительных позициях Главного Кавказского хребта были построены свыше сотни ДОТов и в полтора раза больше ДЗОТов, отрыт противотанковый ров общей протяженностью более чем 16,5 километров, подготовлено большое количество эскарпов, землянок, установлены четыре с половиной сотни железобетонных колпаков. К 4 октября все основные работы по возведению инженерных сооружений в Особом оборонительном районе были завершены. Передний край обороны проходил по рубежу: восточная окраина Орджоникидзе, изгиб р. Терек, отметка 656,4, ферма, развилка дорог северо-восточнее отметки 745,4.
Подготовку оборонительных сооружений на ближних подступах к г. Грозный осуществляла 8‑я бригада войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности. Личный состав соединения проводил также работы в районе гор — Беликова, Сыр-Карт, Ханкалинского прохода и по восточным окраинам Грозного. В ходе оборонительных работ личный состав подготовил 9 батальонных районов обороны, в которых возвел 12 ДОТов, около сотни ДЗОТов, установил 53 железобетонных колпака, 148 пулеметных огневых площадок, 117 постов наблюдения и командных пунктов. Подобные инженерные сооружения подразделения войск НКВД возводили в районе г. Гудермес.
В соответствии с указанной выше директивой командования Северной группы войск оборонительные сооружения строилась по принципу создания взаимодействующей системы батальонных узлов сопротивления по всей линии обороны. В том же документе давалось распоряжение о том, что части войск НКВД не имеют права отступать без особого на то разрешения НКВД СССР [28].
Личный состав частей НКВД принимал непосредственное участие в проводимых НКВД СССР и командованием фронта мероприятиях по совершенствованию обороноспособности перевалов. Так, для упорядочения движения и усиления обороны перевалов Главного Кавказского хребта из личного состава частей НКВД на добровольных началах были сформированы 18 оперативно-боевых групп по 10–12 человек, командиры которых обязывались возглавлять гарнизоны войск, находящиеся на перевалах. Для руководства деятельностью этих групп и обеспечения взаимодействия гарнизонов с частями и подразделениями Красной Армии 15 августа 1942 года при штабе Закавказского фронта была создана особая оперативная группа НКВД СССР. Совместно с командованием фронта особой оперативной группой из добровольцев войск НКВД и запасных частей было создано еще десять оперативно-боевых групп, но уже по 50—150 человек в каждой. Они предназначались для усиления обороны гарнизонов на наиболее важных перевалах. С той же целью директивой командования Северной группы войск Закавказского фронта от 20 октября 1942 года армейское командование обязывалось формировать истребительные отряды, в состав которых включать отряды военизированной охраны важных объектов, милицию, отряды гражданской самообороны.
Для совершенствования управления обороной перевалов весь Главный Кавказский хребет был разделен на 11 направлений. Оборона группы перевалов составляла, как правило, отдельное направление, которое возглавлялось наиболее опытными командирами и штабными работниками, в том числе командным составом войск НКВД. Примерами таких направлений были Санчарское (перевалы Леба, Цегеркер, Чемашха, Аллаштраху, Санчаро, Чмахара, Адзапш, Доу и Ачавчар) и Марухское [29].
Однако принятые НКВД СССР и командованием фронта меры во многом оказались запоздалыми. Начиная с 17 августа противник сумел захватить ряд перевалов на Клухорском и Санчарском направлениях. Перевал Санчаро обороняли рота 808 стрелкового полка и сводный отряд войск НКВД. 26 августа немцы внезапной атакой захватили перевал Санчаро и сумели продвинуться по южным скатам до 15 километров от Главного Кавказского хребта в направлении Сухуми. Поэтому предназначенные для обороны этих перевалов подразделения и части войск НКВД и Красной Армии были направлены в первую очередь для восстановления положения на перевалах. Так, для восстановления положения на перевале Санчаро была сформирована боевая группа в составе 25‑го пограничного полка, истребительного батальона НКВД и до двух полков Красной Армии, отрядов Сухумского и Тбилисского пехотных училищ. Для решения аналогичной задачи на Азишском перевале действовала боевая группа в составе 23‑го пограничного полка и 33‑го мотострелкового полка внутренних войск НКВД. 25 августа боевая группа после короткой подготовки атаковала противника, вынудив его прекратить наступление и перейти к обороне.
29 августа противник попытался захватить перевалы Доу и Ачавчар, однако подошедший к тому времени Особый полк НКВД Санчарской боевой группы неожиданно для врага сходу атаковал его позиции, вынудив с потерями отступить в сторону р. Бзыбь. Развивая успех, боевая группа в начале сентября овладела селением Псху, преодолевая упорное сопротивление специально обученных для ведения боевых действий в горах егерских частей противника.
В течение более полутора месяцев шли упорные бои за овладение перевалами, и только к 20 октября вся группа Санчарских перевалов была освобождена. 25‑й пограничный полк в это время захватил Чемшхинский и Цегеркерский перевалы. Упорные бои за Белореченский перевал вели 23‑й и 33‑й пограничные полки. Они были выдвинуты командованием Закавказского фронта для усиления 20‑й горнострелковой дивизии. Преодолевая упорное сопротивление противника, личный состав частей НКВД к 10 октября захватил Белореченский перевал. 25‑й пограничный полк обосновался к этому времени на Мамисонском перевале. 26‑й пограничный полк во взаимодействии с 83-ей морской стрелковой бригадой и подразделениями 30‑й стрелковой дивизии принимал участие в освобождении от оккупантов населенного пункта Фанагорийск. Стремительной атакой со слабо защищенного фланга крупный опорный пункт немцев был захвачен в короткие сроки. 26‑й пограничный полк потом занимал оборону на Елисаветпольском перевале. 3‑й мотострелковый полк внутренних войск НКВД захватил, затем вел оборонительные бои в районе Чертова моста. 82‑й пограничный полк оборонял в это время Рестикантский перевал [29-1].
Опыт этих боев показал, что почти все лобовые атаки обороны противника на перевалах Главного Кавказского хребта успехов, как правило, не приносили. Положительные результаты в бою достигались путем совершения обходных маневров, хотя на их подготовку и совершение требовалась большая затрата сил, средств и времени. В применении подобной тактики и достижении лучших результатов отмечался 25‑й пограничный полк.
Это были первые в районе Кавказа успешные наступательные бои частей войск НКВД. Уничтожая противника в ущельях, на скалах, склонах гор и перевалах, личный состав подразделений в горах, на большой высоте захватывал и закреплялся на важных в военном отношении объектах, продвигался вперед до середины октября.
К этому времени части 11‑й дивизии внутренних войск НКВД в составе 37‑й армии оборонялись на рубеже рек Терек и Баксан. Махачкалинская стрелковая дивизия НКВД вела оборонительные бои на махачкалинском направлении. Соединение успешно справилось со своими задачами.
Однако пока еще далеко не везде на фронте дела шли успешно. 1 ноября под ударами превосходящих сил противника части войск Красной Армии разрозненными группами отступали в направлении Алагир. Этим же днем немцы заняли населенный пункт и переправились через р. Ардон. Возникла реальная угроза выхода противника к Орджоникидзе. В этой связи укрепрайон был усилен пятью полками истребительно-противотанковой артиллерии, тремя гвардейскими минометными полками реактивной артиллерии и двумя танковыми бригадами. В результате предпринятых командованием Закавказского фронта мер продвижение противника удалось приостановить, однако ненадолго.
С утра 2 ноября после артиллерийской подготовки немцы несколькими десятков танков с пехотой на борту прорвали оборону частей Красной Армии на внешнем оборонительном обводе Орджоникидзевского укрепрайона и к исходу дня захватили Трудколонию и Гизель [30]. Весь следующий день они продолжали вести наступление в направлении на Орджоникидзе, но теперь уже со стороны Гизель силами до двух полков пехоты при поддержке танков. После выхода на рубеж балки Сухая противник оказался перед боевым охранением 26‑го пограничного полка. Под напором превосходящих сил боевое охранение отошло на основные оборонительные позиции. Однако по приказу командира дивизии пограничники контратаковали противника и полностью восстановили утраченное положение, захватив Трудколонию. С утра 4 ноября противник вновь предпринял наступление в направлении г. Орджоникидзе, нанося удар в стык 26‑го пограничного полка и 273‑го полка внутренних войск НКВД. Бой не утихал весь день, но под напором значительно превосходящих сил противника части НКВД оставили аэродром и Трудколонию. Однако огнем приданных подразделений артиллерии и минометов укрепрайона немцы были остановлены в полосе обеспечения главной полосы обороны дивизии, затем с большими потерями отошли в исходное положение. 5 ноября противник из района Трудколонии нанес сильный удар артиллерией и минометами по позициям энкаведистов, затем при поддержке танков вновь атаковал передовые позиции укрепрайона. В течение дня не прекращались упорные бои, неоднократно перерастая в рукопашные схватки. При поддержке огня артиллерии атаки врага были отбиты с большими для него потерями в танках и живой силе. Столь же ожесточенно проходили бои на подступах к Орджоникидзе на участках обороны 26‑го и 273‑го полков НКВД и 6 ноября. Но и этим днем все вражеские атаки были отражены. Не добившись успеха в четырехдневных боях, враг стал закрепляться на достигнутых рубежах.
К этому времени наступление немцев было приостановлено на большинстве оборонительных рубежей Северной группы войск Закавказского фронта. Выдвинутая несколько вперед вражеская группировка войск под Орджоникидзе оказалась в полуокружении. Части Красной Армии затем полностью окружили противника в районе Гизели. В наступательных боях принял участие и личный состав войск НКВД. Развивая успех, командование Северной группы войск распорядилось продолжить наступление на Гизель Особым полком Орджоникидзевской дивизии НКВД.
Утром 8 ноября, после огневого удара по боевым порядкам противника, батальон курсантов НКВД пошел в наступление. Немцы держали оборону упорно. Дело доходило до рукопашной, однако к вечеру курсанты выбили противника из Трудколонии, захватили артиллерийские позиции, с которых поддерживались огнем его наступающие на Орджоникидзе войска, и после чего продолжили преследование врага в направлении Гизель до выхода к балке Заячья, в 1000–1200 метрах от окраины населенного пункта. Действовавшие совместно с наступающими курсантами подразделения 4‑й гвардейской бригады и 155‑й отдельной стрелковой бригады в этот день успеха не имели. 9 ноября бои под Гизелью разгорелись с новой силой. Наращивая усилия Особого полка, командир дивизии ввел в бой 34‑й мотострелковый полк внутренних войск и часть сил 276‑го полка НКВД. Весь день бои не прекращались, наступающие подразделения отразили несколько контратак, но к вечеру курсанты подошли к окраинам Гизели на 500–600 метров, личный состав 34‑го и 276‑го полков приблизился на 800–900 метров. В течение 9 ноября подразделения 276‑го полка НКВД и 155‑й бригады при поддержке огня артиллерии вышли на окраину Гизели и населенного пункта Новая Саниба.
В течение всего последующего дня подразделения частей войск НКВД во взаимодействии с личным составом 4‑й гвардейской бригадой и 155‑й отдельной стрелковой бригады вели не прекращающиеся ни на минуту бои, и поздним вечером 10 ноября Гизель была освобождена.
За время боевых действий под Гизелью воины-энкаведисты уничтожили сотни вражеских солдат и офицеров, 14 танков, сбили два самолета, захватили 16 исправных танков и 15 автомашин, другие трофеи [31].
Успехи Красной Армии и войск НКВД в боях под Орджоникидзе стали как бы прологом последующих наступательных действий Северо-Кавказского и Закавказского фронтов, имели большое значение в воспитании наступательного духа бойцов и командиров. Стало очевидным: в битве за Кавказ наступил перелом.
Была сорвана попытка немцев выйти к нефтяным районам Баку и Грозного, оказаться на берегу Черного моря. После разгрома на подступах к столице Северной Осетии противник полностью утратил инициативу и перешел к обороне.
В последующих наступательных операциях Красной Армии на Кавказе отдельные соединения и части войск НКВД принимали непосредственное участие. Так, в ликвидации ардон-дигерской группировки немцев в составе 37‑й армии в начале декабря 1942 года принимал участие 278‑й стрелковый полк и 17‑й кавалерийский полк 11‑й стрелковой дивизии НКВД.
В конце марта — начале апреля 1943 года в крайне тяжелых боях по освобождению станицы Крымской приняла участие 1‑я Отдельная стрелковая дивизия войск НКВД. 29 апреля дивизия в составе ударной группировки 56‑й армии начала наступление с целью освобождения станицы. После пяти дней непрерывных боев, сопровождавшихся многочисленными ежедневными контратаками противника, 4 мая 1943 года Крымская была освобождена. С 26 мая в течение двух недель дивизия в составе ударной группы 56‑й армии принимала участие в тяжелых малорезультативных боях в районе Молдаванского, Первомайского.
В конце августа в боях по освобождению Новороссийска в составе 18‑й армии принимал участие 290‑й стрелковый полк внутренних войск НКВД. Полк в составе второго десантного отряда морской десантной группы 10 сентября под непрерывным огнем противника высадился у пристаней Элеваторная и Нефтеналивная и с ходу вступил в бой, сумев захватить несколько пристаней в северо-западной части Новороссийска.
Это были последние бои частей НКВД с регулярными войсками противника на Кавказе.
Войска НКВД в Сталинградской битве
На различных этапах Сталинградской битвы в прифронтовой полосе действующих фронтов служебно-боевые задачи войск НКВД выполняли: 10‑я стрелковая дивизия в составе 269‑го, 270‑го, 271‑го, 272‑го и 282‑го стрелковых полков, 281‑й отдельный стрелковый полк и 21‑я отдельная стрелковая бригада внутренних войск; 178‑й полк по охране особо важных предприятий промышленности; 91‑й полк, часть сил 90‑го, 113‑го и 125‑го полков, отдельный батальон 56‑го полка, 73‑й отдельный бронепоезд войск по охране железнодорожных сооружений; 249‑й, 227‑й и 228‑й конвойные полки; 2‑й, 79‑й, 91‑й, 92‑й и 98‑й пограничные полки [32]. К выполнению боевых задач, кроме того, привлекались отдельные истребительные батальоны и рабочие отряды заводов Сталинграда и Сталинградской области.
В составе 10‑й стрелковой дивизии числилось 8479 бойцов и командиров, 528 из них имели боевой опыт. Основная масса личного состава представляла собой кадровый состав пограничных и других войск НКВД. Большинство перечисленных частей и подразделений войск НКВД в той или иной мере принимали участие в боевых действиях.
Первым из добровольческих формирований в боевые действия на Сталинградской земле вступил истребительный батальон Чернышковского района Сталинградской области. Когда поступили первые сведения о появлении противника вблизи районного центра, подразделение, состоящее из сотрудников органов НКВД и милиции, выдвинулось по тревоге на окраину населенного пункта с целью разведать силы врага и задержать продвижение его мотопехоты. Силы, однако, оказались далеко не равными. Истребительный батальон погиб. Он не был готов к боевым действиям с регулярными войсками противника [33]. В последующее время истребительные батальоны Сталинграда, рабочие отряды принимали участие в боевых действиях, если враг оказывался на окраине города или вблизи родного предприятия. Тем не менее заметных результатов в боевых действиях ни одно из добровольных формирований не достигло.
В соответствии с решением НКО СССР участие в составе боевых сил Сталинградского фронта началось для войск НКВД с боевого распоряжения командующего 62‑й армии от 27.07.42 года об оперативном подчинении 10‑й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД командованию армии. Этим же распоряжением командир дивизии получил указание силами двух полков организовать оборону по восточному берегу р. Дон на участке Алаев, Песковатка с задачей не допустить форсирования противником водного рубежа и высадки на левый берег [34].
Однако приказ командования 62‑й армии оказался запоздалым. К тому времени, когда передовые подразделения 10‑й дивизии прибыли к месту назначения, немцы переправились через Дон. В этой связи дивизия получила новую задачу: быть в готовности организовать оборону на окраинах Сталинграда [35].
20 августа, при поддержке крупных сил авиации, безнаказанно господствующей в небе, противник форсировал р. Дон на рубеже х. Вертячий, Песковатка, захватил плацдарм на восточном берегу реки. Попытки наших войск контратаками восстановить утраченное положение успеха не имели. Враг не только отстоял захваченную территорию, но и непрерывно наращивал силы.
21 августа командование Юго-Восточным фронтом отдало распоряжение о приведении частей войск НКВД, находившихся в районе Сталинграда, в боевую готовность. На следующий день командир 10‑й дивизии получил приказ занять оборону на окраинах города. Полки дивизии прекратили службу войскового заграждения, начали выходить на рубежи по городскому оборонительному обводу «Г» [36]. 269‑й стрелковый полк приступил к подготовке района обороны на подступах к населенному пункту Городище, 272‑й стрелковый полк в составе двух батальонов, с приданными ротами автоматчиков, минометчиков и связи, артиллерийской батареей, получил задачу создать район обороны на рубеже: Опытная станция, выс. 146, 1. 271‑й стрелковый полк принял для обороны участок от В. Ельшанки до Купоросного. 282‑й стрелковый полк находился в резерве в районе Опытной станции. Дивизия поддерживалась с левого берега Волги 80‑м полком гвардейских минометов, 284‑м гаубичным артиллерийским, 416‑м истребительно-противотанковым, 85‑м артиллерийским РГК полками. Командование соединения по своей инициативе сформировало дивизионную батарею тяжелых (160 мм) минометов в составе 12 расчетов [37].
Ранним утром 23 августа противник начал интенсивную бомбардировку переднего края войск, занимающих оборону на рубеже: Вертячий, Песковатка. Одновременно ударам авиации подверглись линии войскового заграждения 2‑го и 3‑го батальонов 79‑го пограничного полка, оказавшихся в полосе наступления немцев.
После массированной огневой подготовки передовые части 14‑го танкового корпуса немцев перешли в наступление. Прорвав оборону войск 62‑й армии, противник узким клином по цепи высот между Доном и Волгой устремился на восток [38].
Едва улетели бомбардировщики, пограничники 2‑го и 3‑го батальонов заняли растянутые на широком фронте окопы, подготовленные на случай внезапного нападения десанта противника. Имея на вооружении лишь стрелковое оружие да стеклянные бутылки с горючей смесью, пограничники изготовились к бою. Однако лавина немецких танков с мотопехотой с ходу разорвала рубеж войскового заграждения, подразделения оказались в полуокружении, начали отходить: 2‑й батальон в Сталинград, 3‑й в сторону Дубовки.
11‑я и 13‑я заставы в трех километрах от Ерзовки были атакованы легкими немецкими танками с десантом на борту. Пограничники поспешно заняли оборону, встретили врага дружным ружейно-пулеметным огнем, сбили десант с брони, танки забросали гранатами и бутылками с горючей смесью. С потерями в живой силе и танках немцы отступили. Батальон через два дня вышел из окружения и был направлен для несения службы войскового заграждения на левый берег Волги [39].
Как начальник военного гарнизона в Сталинграде, командир 10‑й дивизии внутренних войск НКВД получил сообщение о стремительном продвижении противника к Волге севернее города в середине дня, когда враг был уже в районе ст. Котлубань. К тому времени дивизия, представлявшая собой основную боеспособную силу в Сталинграде, готовилась к обороне на западных и юго-западных подступах к городу. С этих направлений ожидалось наступление противника, он же приближался к северным окраинам.
В это же время командование 10‑й дивизии НКВД получило устный боевой приказ на оборону по рубежу (иск.) Орловка, Городище, Опытная станция, Верхняя Ельшанка, Купоросный, общей протяженностью 25 километров [40]. Северную окраину города на фронте Рынок — Орловка должна была оборонять 99‑я танковая бригада в составе 21‑го и 23‑го отдельных танковых батальонов (учебные, по 25 машин в каждом), а также сводный отряд морской пехоты волжской военной флотилии и истребительные батальоны города. Соответствующий план оборонs северных окраин города малыми силами не предполагал возможность наступления крупных сил противника именно с этого направления.
После получения информации о приближении противника к северным окраинам Сталинграда начальник военного гарнизона вызвал к себе командира 249‑го полка войск НКВД и приказал частью сил немедленно выдвинуться в направлении Орловки с задачей занять оборону по высотам 99,6, 135,4, западные скаты выс. 128, 0, остановить продвижение противника в направлении Сельскохозяйственной станции.
Во второй половине дня Сталинградский Городской комитет обороны принял решение создать Северный участок обороны Сталинграда и направить на рубеж р. Мокрая Мечетка истребительные батальоны, отряды рабочих заводов и народного ополчения [41].
Передовые отряды 14‑го танкового корпуса немцев на подходе к северным окраинам Сталинграда разделились на две части. Одна из них направилась к Волге, другая — вдоль берега р. Мокрая Мечетка. Вторая группа, минуя Орловку, двигалась через танкодром Сталинградского тракторного завода, где ее встретили огнем танки 21‑го учебного танкового батальона, экипажи которого отрабатывали плановые учебные стрельбы. Вместо мишеней танкисты открыли огонь по живым целям. После короткой перестрелки танки противника отошли в сторону высот, расположенных севернее окраин города. Руководитель стрельб отвел свои танки на правый берег р. Мокрая Мечетка, затем возвратился на тракторный завод, доложил командиру бригады о боестолкновении с немецкими танками.
Для обороны правого берега р. Мокрая Мечетка распоряжением коменданта г. Сталинграда были направлены два батальона танков (учебные), истребительный батальон НКВД Тракторозаводского района, рабочий отряд СТЗ. К вечеру 23 августа назначенные для обороны северных окраин города отряды приступили к подготовке обороны.
Сформированный из подразделений 249‑го конвойного полка сводный батальон форсированным маршем из района Городища прибыл в район совхоза Баррикадный и в ночь с 23 на 24 августа занял оборону в районе Орловки, выс. 128, 0. К тому времени находящиеся рядом выс. 135, 4 и 144,2 были уже занятыми противником.
Приказ занять оборону на рубеже р. Мокрая Мечетка получили также истребительные батальоны, отряды народного ополчения заводов «Красный Октябрь» и «Баррикады», ремонтно-восстановительный батальон (100 человек). В качестве основной боевой единицы туда же был направлен 282‑й стрелковый полк 10‑й дивизии НКВД [42].
Основная масса танков и мотопехоты немцев продвигалась в сторону Латошинки и населенного пункта Рынок. Западнее Акатовки их передовые части были встречены огнем подразделений 1077‑го и 1078‑го зенитных артиллерийских полков Сталинградского корпуса ПВО. К полуночи 24 августа в тяжелом, не прекращавшемся в течение нескольких часов бою артиллеристы сумели подбить 43 вражеских танка, сбить 5 самолетов. На этом направлении враг вынужден был приостановить безостановочное движение к Волге. Его передовые части вышли к реке со стороны Акатовки только к утру 24 августа [43].
После боестолкновения с учебными танками немцы вынуждены были на короткое время остановиться и выслать разведку для выяснения обстановки. Только после этого передовые подразделения на танках с десантом на борту продолжили движение вдоль р. Мокрая Мечетка. Разведка попыталась переправиться на противоположный берег реки по мосту на Дубовку, однако была остановлена огнем 21‑го и 28‑го учебных танковых батальонов, истребительного батальона НКВД Тракторозаводского района. Подразделения к тому времени едва-едва успели выйти в район обороны. Других попыток выйти к северным окраинам Сталинграда 23 августа немцы не предпринимали [44]. Вечером этого же дня на помощь танкистам и сотрудникам милиции начали прибывать группы бойцов рабочего отряда тракторозаводцев. Рабочие отряды и подразделения тут же включились в совершенствование обороны на случай возможного наступления противника через р. Мокрая Мечетка в направлении тракторного завода.
Вражеские атаки, однако, не повторились и в ближайшие дни. Единственный мост через реку находился под огнем танков и других огневых средств. Ее глубокое русло едва ли не километровой ширины было непроходимо для любых видов техники. К тому же для противника более важным, чем захват северных окраин Сталинграда, стало удержание флангов 60-километрового коридора, образовавшегося в результате стремительного броска 14‑го танкового корпуса от Дона к Волге [45].
К вечеру 23 августа оборона города с севера начала приобретать организованный характер. К тому времени на оборонительные позиции прибыл начальник военного гарнизона для выяснения обстановки и принятия неотложных мер. Вдоль берега р. Мокрая Мечетка в боевой готовности стояли 30 вкопанных танков, в Спартановке находилась резервная группа в количестве 5–6 машин. Весь район был заранее подготовлен для обороны в инженерном отношении. Многочасовой труд рабочих СТЗ не пропал даром.
Слабым звеном в обороне северных окраин Сталинграда оставалось Орловское направление. Здесь сеть инженерных оборонительных сооружений существовала лишь в зачаточном состоянии. Поздно вечером 23 августа командир 10‑й дивизии направил на выс. 154, 8, что севернее Орловки, усиленную пулеметным взводом стрелковую роту 56‑го полка войск НКВД по охране железнодорожных сооружений, прибывшую в Сталинград накануне. Но высота к тому времени оказалась захваченной противником. Рота отошла в Орловку, начала окапываться на окраине села.
В ночь на 24 августа в район обороны начали прибывать подразделения 378‑го истребительно-противотанкового артиллерийского полка, подразделения ПВО. Утром 24 августа в район обороны прибыл истребительный батальон Краснооктябрьского района. Образовался северный участок обороны Сталинграда, силы которого непрерывно наращивались. Ночью на участок прибыл батальон морской пехоты Волжской военной флотилии.
Ранним утром 24 августа, первым в истории битвы за Сталинград, командир сводного батальона 249‑го конвойного полка по собственной инициативе, при поддержке стрелковой роты 56‑го полка НКВД атаковал противника, занимающего высоты севернее Орловки. При поддержке огня артиллерии и минометов враг оказал упорное сопротивление. Однако к 10 часам утра высоты 135,4 и 144,2 были энкаведистами захвачены. Воодушевленные первой победой над врагом, бойцы и командиры сводного батальона приступили к подготовке обороны на достигнутом рубеже [46].
На рубеж р. Мокрая Мечетка продолжали прибывать на подготовку оборонительных рубежей рабочие отряды (только с тракторного завода 600 человек), сформированные на заводе «Баррикады» две артиллерийские батареи.
К вечеру в район обороны начал прибывать подразделения 282‑го стрелкового полка 10‑й дивизии НКВД и с марша занимать оборону, 2‑й батальон занял оборону на северо-восточных скатах выс. 99, 7 [47], сменив на этом участке 28‑й учебный танковый батальон. На левом фланге полка совершенствовал оборону сводный батальон 249‑го конвойного полка НКВД, справа располагались 21‑й учебный танковый батальон и истребительный батальон Тракторозаводского района. Берег Волги прикрывал ремонтно-восстановительный батальон, в Спартановке находилась 32‑я сводная морская бригада, освободившая населенный пункт минувшей ночью [48]. Утром командиру 282‑го стрелкового полка была подчинена в оперативном отношении 3‑я рота 56‑го полка войск НКВД по охране железнодорожных сооружений. Она охраняла и обороняла ст. Причальная. С подходом немцев подразделение с боем вырвалось из окружения.
Охрану железнодорожной понтонной переправы Причальная — Паромная на левом берегу Волги осуществляла 2‑я рота 56‑го полка. На долю подразделения выпала историческая миссия — предотвратить первую попытку немцев переправиться на левый берег Волги. С 00:00 до 03:00 часов 25 августа противник силами до трех рот, небольшими группами на лодках глубокой ночью пытался высадиться на левый берег Волги в районе ст. Паромная. Наблюдатели вовремя обнаружили приближение врага, огнем стрелкового оружия рота вынудила вражеский десант с потерями возвратиться в темноту. На усиление обороны ст. Паромная и прилегающей местности приказом командира 91‑го полка войск НКВД по охране железнодорожных сооружений была направлена 1‑я рота 56‑го полка, находившаяся в его резерве. Начальником гарнизона ст. Паромная был назначен командир роты старший лейтенант Фадеев.
Выдвижение на северный участок обороны Сталинграда 282‑го стрелкового, сводного батальона 249‑го конвойного и двух рот 91‑го полков войск НКВД, со штатной численностью и вооружением, значительно укрепило силы обороняющихся войск. Начальником северного участка обороны приказом руководства 10‑й дивизии был назначен командир 282‑го стрелкового полка.
Высланная ночью на левый берег р. Мокрая Мечетка разведка к утру 25 августа доложила, что перед фронтом обороны находятся разрозненные мелкие группы противника. На основании этих данных командир 10‑й дивизии принял решение, утвержденное командующим фронтом, организовать наступление с целью ликвидировать находившегося на противоположном берегу противника. При поддержке огня танков и артиллерии в наступлении приняли участие 282‑й стрелковый полк НКВД, 21‑й учебный танковый батальон, истребительные батальоны Тракторозаводского и Краснооктябрьского районов.
Наступление началось в полдень 25 августа. 282‑й полк атаковал противника в направлении высот 101,3 и 135,4, 21‑й учебный танковый батальон во взаимодействии с истребительным батальоном Тракторозаводского района наступали в сторону лесхоза, краснооктябрьцы — в направлении хутора Мелиоративный. В ходе наступления 282‑й полк НКВД продвинулся на 600–700 метров, но из-за сильного флангового огня стрелкового оружия и минометов противника вынужден был остановиться. Наступающий на лесхоз истребительный батальон Тракторозаводского района продвинулся вперед до 1500 метров, но понес большие потери, остановился, затем возвратился в исходное положение. Истребительный батальон Краснооктябрьского района достиг окраины хутора Мелиоративный, но, встретив упорное сопротивление противника, вынужден был остановиться и затем с большими потерями возвратиться в исходное положение [49]. Таким образом, результаты наступления истребительных батальонов, без предварительной разведки местности, с не подготовленными для стрельбы ручными пулеметами, без знания элементарной тактики наступательного боя атаковавших регулярные войска противника, оказались равными нулю с большими потерями для рабочих заводов.
26 августа во второй половине дня силами 282‑го стрелкового полка НКВД и истребительных батальонов была предпринята попытка захватить скаты выс. 135, 4, имеющие большое тактическое значение, но наступление вновь оказалось неудачным.
Выход немецко-фашистских войск к Волге севернее Сталинграда существенно обострил военную обстановку на сталинградском направлении. Появилась реальная угроза захвата врагом города. Сталинградский фронт оказался расчлененным. В соответствии с решением Ставки Верховного Главнокомандования Военный совет Сталинградского фронта предпринял ряд мер, направленных на уничтожение прорвавшейся к Волге группировки противника. Однако выполнить задачу войска не смогли, враг остался на занимаемых рубежах и непрерывно совершенствовал оборону.
Войска Сталинградского фонта не смогли ликвидировать прорвавшуюся к Волге группировку противника, но активными действиями вынудили немцев отвлечь значительные силы для удержания захваченных рубежей и на короткое время отказаться от фронтального наступления на Сталинград [50]. Тем не менее угроза наступления немцев оставалась реальной. На усиление обороны северного направления в район реки Мокрая Мечетка продолжали прибывать дополнительные силы. 27 августа в распоряжение командира 282‑го стрелкового полка НКВД была передана резервная рота 91‑го полка войск НКВД по охране железнодорожных сооружений, 1186‑й истребительно-противотанковый артиллерийский полк. Оставшиеся после провального наступления 25 и 26 августа силы и средства истребительных батальонов и ополченцев были сведены в отдельный батальон [51].
В ночь с 26 на 27 августа противник предпринял наступление в направлении Орловки силами до батальона пехоты при поддержке четырех танков, артиллерийской батареи и минометов. Атака была отбита сводным батальоном 249‑го конвойного полка НКВД с тяжелыми потерями для наступающих немцев. Вечером 27 августа противник мелкими группами пытался просочиться в Орловку, зайти в тыл обороняющимся подразделениям. Вылазка немцев окончилась для них неудачей.
В 17:00 27 августа по решению командира 10‑й дивизии НКВД началось наступление с целью выбить врага с господствующих выс. 135, 4 и 101,3 силами 282‑го и батальона 249‑го полков НКВД, взаимодействующих морских пехотинцев, при поддержке танков и артиллерии. В результате рукопашного боя противник был выбит из занимаемых окопов. На занятых позициях подразделения начали готовиться к обороне [52].
В ночь с 27 на 28 августа на северный участок обороны прибыли передовые подразделения 115‑й и 124‑й отдельных стрелковых бригад. Приказом командующего фронтом командир 124‑й бригады был назначен начальником Северной группы войск с подчинением ему всех боевых сил и средств, занимающих оборону на рубеже р. Мокрая Мечетка. Отдельный сводный батальон 249‑го полка НКВД передал район обороны 115‑й отдельной стрелковой бригаде, после чего в качестве резерва отошел во второй эшелон 282‑го стрелкового полка. В распоряжение начальника Северной группы войск к тому времени начали прибывать подразделения других частей и подразделений полевых войск.
29 августа утром Северная группа войск основными силами предприняла наступление по всему фронту. К концу дня противник был выбит из населенных пунктов Спартановка и Рынок, отброшен на 3–4 километра от р. Мокрая Мечетка за птицеферму [53].
282‑й стрелковый полк НКВД во взаимодействии другими частями принял участие в наступлении, имея задачу захватить выс. 135, 4. В результате тяжелого боя высота была захвачена. Полк несколько продвинулся в направлении соседней выс. 101, 3, но под сильным фланговым огнем противника вынужден был остановиться и начал окапываться.
Сводный батальон 249‑го полка НКВД в атаке участия не принимал, но своим ружейно-пулеметным огнем сковывал действия противника на левом фланге наступающего 282‑го стрелкового полка. В ночь с 29 на 30 августа немцы вновь попытались просочиться в тыл сводному батальону в районе северо-восточных скатов выс. 144, 2, но и эта попытка была пресечена с потерями для противника. В последующие дни немцы неоднократно штурмовали позиции 282‑го стрелкового полка НКВД, но безрезультатно. В то же время полк отдельными ночными атаками улучшил свое положение. На 2 сентября он занимал положение: (иск.) выс. 93, 2, юго-восточные скаты выс. 135, 4, выс. 85, 1 [54].
В начале сентября военная обстановка в районе Сталинграда значительно осложнилась. К тому времени противник навел ряд переправ через Дон и начал усиленную подготовку к наступлению на Сталинград с западного направления.
Резко обострилась обстановка и с юго-западной стороны Сталинграда. На этом направлении 4‑я танковая армия противника прорвала оборону 64‑й армии, начала угрожать выходом в тыл 62‑й армии. В этой связи приказом командования Юго-Восточного фронта 30 августа обе армии были отведены на средний оборонительный обвод. Этим же днем противник захватил населенный пункт Григорьевка в 20–25 километрах северо-западнее Бекетовки [55].
Части и соединения своевременно вышли из-под удара, но на новых рубежах закрепиться не успели. Противник к 1 сентября вышел на рубеж: Гумрак, Бабаево, Воропоново, Песчанка. Отсюда враг уже мог вести наблюдение за окраинами Сталинграда.
Внутренний оборонительный обвод «С» протяженностью 105 километров был последним рубежом, за которым начиналась городская черта. Городской оборонительный обвод «Г» непосредственно окаймлял город, проходил по его окраинам от Рынка до Купоросного. Оборону рубежа готовили части 10‑й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД.
Городской обвод включал 14 батальонных районов обороны и один ротный опорный пункт. Пять батальонных районов обороны находились во втором эшелоне, прикрывая пристани и переправы через Волгу.
В начале сентября 1942 г. наибольшую опасность для Сталинграда представлял прорыв противника силами 71‑й, 295‑й мотопехотных и 24‑й танковой дивизий линии обороны 62‑й армии на рубеже Цыбенко, Гавриловка. В направлении их удара находились Ежовка, Опытная станция, р. Царица.
Приказом командующего 62‑й армии в район Опытная станция должна была выдвинуться 35‑я гвардейская стрелковая дивизия из района Самофаловки, Малых и Больших Россошек. Но выполнить задачу соединение не смогло — находилось к тому времени в полуокружении. По приказу командования дивизия была отведена в район Александровки, В. Ельшанки [56]. Вследствие этих перемещений подходы к Сталинграду с запада оказались открытыми. Сюда в срочном порядке были переброшены 272‑й стрелковый полк 10‑й дивизии НКВД и взаимодействующее с ним Сталинградское военно-политическое училище (около 1000 курсантов).
На усиление 272‑го стрелкового полка командир 10‑й дивизии направил свой резерв — сводный батальон 91‑го полка войск НКВД. Оборону полка и военного училища поддерживали две батареи 416‑го истребительно-противотанкового и подразделения 748‑го артиллерийского полков, 73‑й отдельный бронепоезд войск НКВД. Сводный батальон двухротного состава 91‑го полка занял оборону на северо-западных окраинах Сталинграда. Командир 272‑го полка имел приказ: любой ценой удержать занимаемые позиции до подхода частей Красной Армии.
Для создания второго эшелона обороны на западных окраинах Сталинграда командование 62‑й армии выдвинуло 42-ю отдельную стрелковую бригаду. Соединение заняло оборону в тылу 272‑го полка и военно-политического училища (СВПУ) [57].
В связи с выходом 272‑го стрелкового полка на новый рубеж линия обороны 269‑го стрелкового полка оказалась выдвинутой далеко вперед и с открытыми флангами. Командир 10‑й дивизии НКВД переместил подразделения полка на северо-западную окраину Сталинграда. После выхода на новый рубеж полк оказался во второй линии обороны дивизии, на фронте: выс. 93, 6, западнее поселка «Красный Октябрь», аэродромный поселок, выс. 112, 5. На правом фланге, за боевыми порядками 42‑й стрелковой бригады, оборону занимал 270‑й стрелковый полк 10‑й дивизии. По окраинам Дар‑горы готовил оборонительные позиции третий батальон 270‑го полка НКВД [58].
К вечеру 3 сентября 1942 года передовые части немецко-фашистских войск появились перед оборонительными позициями 272‑го стрелкового полка НКВД и Сталинградского военно-политического училища. Сосредоточив к середине дня в балке севернее Ежовки до 200 танков и крупные силы мотопехоты, противник начал наступление на Сталинград вдоль шоссе на Калач и севернее ст. Садовая. Только на боевые порядки третьего батальона 272‑го полка шло свыше 20 танков и два батальона пехоты, примерно такими же силами было атаковано СВПУ. Мужество и отвагу проявили этим днем воины-чекисты 3‑го батальона. В течение всего дня они отбили несколько атак врага, вынуждая его раз за разом с потерями откатываться в исходное положение. Однако к вечеру до десятка танков и подразделения пехоты противника ворвались в район обороны батальона. Командир 272‑го полка организовал контратаку силами фланговой роты, резервной ротой автоматчиков, при поддержке танков 169‑й танковой бригады, отошедшей к тому времени на боевые порядки полка. С большими потерями враг был отброшен в исходное положение.
В то же время на правом фланге района обороны 272‑го стрелкового полка противнику удалось вклиниться в стык с СВПУ и захватить господствующую над окружающей местностью высоту 146,1. Совместной контратакой второго батальона полка НКВД и курсантов военного училища при поддержке танкистов положение было восстановлено. Дело доходило до рукопашных схваток. Подоспела рота автоматчиков, резерв командира полка, и высота была очищена от врага. Однако вечером немцы повторили массированную атаку и вновь захватили выс. 146, 1, хотя расплатились за это более чем двумя десятками сожженных танков и гибелью нескольких сот солдат и офицеров [59].
К концу дня 3 сентября сводный батальон 91‑го полка НКВД был подчинен командиру 272‑го полка с приказом организовать оборону ст. Садовая. Но в связи с захватом немцами выс. 146.1 подразделение получило новую задачу. По распоряжению командира 272‑го стрелкового полка батальон ранним утром 4 сентября, при поддержке огня соседних подразделений, внезапной для противника атакой захватил высоту [60]. Под непрерывным пулеметным и минометным огнем противника личный состав батальона приступил к совершенствованию имеющихся на высоте оборонительных позиций.
4 сентября с новой силой разгорелись бои в районе обороны 272‑го стрелкового полка НКВД. Едва рассвело, перед передним краем третьего батальона появились 37 танков противника с десантом на борту. Только на позиции девятой роты шло 18 танков. Противотанковая батарея полка подбила семь вражеских машин, но остальные на полной скорости ворвались в расположение роты. В этом бою бессмертный подвиг совершил комсорг полка младший политрук Дмитрий Яковлев. Когда вражеские танки ворвались на позицию роты, в которой он находился в это время, политрук с двумя противотанковыми гранатами бросился под головную машину, взорвал себя, но остановил бронированного врага. Воодушевленный подвигом комсомольского вожака, личный состав подразделения гранатами и бутылками с горючей смесью вынудил противника отступить.
После перегруппировки противник двумя полками пехоты с 12 танками возобновил наступление в направлении выс. 146, 1, сумел углубиться до 800 метров в глубину обороны 272‑го полка [61]. В контратаке против вклинившихся подразделений противника принял участие сводный батальон 91‑го полка НКВД совместно с шестой ротой и саперным взводом 272‑го полка. Контратаку поддерживала взаимодействующая артиллерия. Несмотря на явное превосходство в силах, немцы поспешно отошли в исходное положение.
Встретив упорное сопротивление, противник до 5 сентября активных действий перед фронтом обороны 10‑й дивизии войск НКВД не предпринимал. В течение первых двух дней боевых действий 272‑й стрелковый полк восемь раз переходил в контратаку, неизменно вынуждая немцев отступить.
На 5 сентября 1942 года севернее и западнее Сталинграда фронт проходил по пунктам: Рынок, сельскохозяйственная Опытная станция, совхоз Тракторизация, Гумрак, Опытная станция, Верхняя Ельшанка. Непосредственное соприкосновение с противником имели 282‑й и 272‑й стрелковые полки, 249‑й, 271‑й и 270‑й полки готовились к оборонительным боям.
Утром 5 сентября противник вновь предпринял атаку на позиции второго батальона 272‑го стрелкового полка. Бой носил исключительно упорный и кровопролитный характер. Не считаясь с потерями, враг рвался вперед, но атака вновь была отбита [62].
Во второй половине дня, сосредоточив несколько подразделений пехоты и танков, противник вновь повел наступление, сумел вклиниться в оборону 272‑го стрелкового полка и захватить Опытную станцию. По приказу командира полка командир второго батальона контратаковал вклинившегося врага ослабленными силами своего и сводного батальонов 91‑го полка НКВД. И на этот раз противник был отброшен из района обороны, полк восстановил прежнее положение. Решающую роль сыграла в этом бою штыковая атака воинов-энкаведистов.
Почти одновременно с этими событиями немцы вновь предприняли наступление на правый фланг 272‑го полка на стыке с СВПУ, сумели и здесь вклиниться в оборону. В контратаке по уничтожению противника приняли участие первый батальон 272‑го стрелкового полка, курсанты СВПУ, полковые разведка и резервная рота автоматчиков. Поддерживали огнем наступающие подразделения 73‑й отдельный бронепоезд войск НКВД по охране железнодорожных сооружений и взаимодействующая артиллерия. Положение полка было восстановлено.
В этом бою подвиг Героя совершил рядовой роты автоматчиков Ващенко Алексей Егорович. Своей грудью красноармеец закрыл амбразуру вражеского ДОТа [63].
В 16:00 противник вновь перешел в наступление, но на этот раз по лощине р. Царица, стремясь овладеть южными скатами выс. 146, 1. Основные усилия враг сосредоточил против обороны пятой роты второго батальона. Под напором значительно превосходящих сил противника подразделение начало отходить. Командир полка организовал контратаку ротой автоматчиков, остановил отходившую роту, совместными усилиями двух подразделений восстановил утраченное положение [64].
7 сентября 1942 года по распоряжению штаба фронта ослабленный в людях до крайности непрерывными боями 272‑й стрелковый полк НКВД передал свой участок обороны 914‑му стрелковому полку 244‑й стрелковой дивизии Красной Армии и передислоцировался в район «Красного Октября». На своем участке обороны 272‑й стрелковый полк выполнил поставленную задачу. Во взаимодействии со Сталинградским военно-политическим училищем, приданными и поддерживающими огневыми средствами, обороняющиеся заставили топтаться на месте в течение пяти дней две пехотные и одну танковую дивизии, имевшие задачу первыми ворваться в Сталинград.
На усиление обороны западных окраин Сталинграда 4 сентября командир 10‑й дивизии направил 270‑й стрелковый полк, выведенный из подчинения начальника войск НКВД по охране тыла Сталинградского фронта. Полк занял оборону во втором эшелоне по городскому обводу «Г» на втором, третьем и четвертом батальонных районах обороны. На рубеже: центральное кладбище (отм. 112,5), р. Царица занял оборону первый батальон. Второй батальон получил задачу удержать рубеж по линии Дар‑гора — дом НКВД. Центральную часть города, подходы к переправам через Волгу прикрывал третий батальон, который вскоре был переброшен на оборону Мамаева кургана.
Приказом командующего Юго-Восточным фронтом от 4 сентября в распоряжение командования 10‑й дивизии НКВД был передан 28‑й отдельный отряд собак — истребителей танков. Подразделение усилило противотанковую оборону первого и второго батальонов 270‑го стрелкового полка [65].
Не добившись успеха в наступлении на Сталинград с западного направления, командование 6‑й немецкой армии начало наращивать силы для нанесения удара со стороны северо-западных окраин города. В то же время с юго-запада к Сталинграду подходили передовые части 4‑й танковой армии фашистской Германии. 5 сентября немцы захватили ст. Воропоново и начали развивать наступление на город через ст. Садовая, в стык 62‑й и 64‑й армиям Сталинградского фронта.
К тому времени северо-западную окраину Сталинграда начали занимать и готовить оборону отошедшие с внутреннего оборонительного обвода ослабленные в предыдущих боях части 62‑й армии. 269‑й стрелковый полк 10‑й дивизии внутренних войск НКВД оказался во втором эшелоне. Ранним утром 7 сентября авиация противника большими группами самолетов (30–40 машин) атаковала передний край обороны первого батальона. Бомбежке подверглась и балка Банная — место расположения штаба и резерва полка. Бомбовая атака не прекращалась до самого вечера.
В 11:00 противник прорвал оборону частей 62‑й армии в районе ст. Гумрак и устремился в направлении Разгуляевки. К середине дня немцы силами до полка приблизились к обороне 269‑го стрелкового полка на расстояние 500–600 метров. Боевое охранение открыло пулеметный и минометный огонь, дальнейшее продвижение противника было остановлено [66].
Ранним утром следующего дня немцы начали вести массированный минометный огонь по боевому охранению и району обороны третьего батальона 269‑го стрелкового полка НКВД, затем перешли в наступление. Однако огнем боевого охранения, третьего батальона и танков, оставленных отступающими частями 62‑й армии, враг был остановлен и возвратился в исходное положение [67].
Не добившись заметных результатов в наступлении на оборону 272‑го и 269‑го стрелковых полков войск НКВД, противник перешел в наступление в направлении южных окраин Сталинграда. Рубеж Верхняя Ельшанка — Песчанка — Дубовка оборонялся ослабленными в предыдущих боях частями 35-ой гвардейской и 131-ой стрелковой дивизий 62‑й армии [68]. В 131‑й дивизии к тому времени насчитывалось 150–200 активных штыков, в 35‑й гвардейской до батальона.
8 сентября противник начал наступление силами более чем 100 танков и до полка пехоты в направлении Воропоново, на правый фланг 64‑й армии (138‑я и 204 стрелковые дивизии) и левый фланг 62‑й армии (35‑я гвардейская дивизия). По приказу командующего 62‑й армии 35‑я дивизия отошла на городской оборонительный обвод. В результате противник появился перед передним краем обороны 271‑го стрелкового полка 10‑й дивизии НКВД в районе позиции второго батальона [69]. С этого момента полк, численностью чуть более 2000 бойцов и командиров, вошел в непосредственное соприкосновение с противником, имеющим десятикратное превосходство в живой силе и огневых средствах, не учитывая танки и самолеты.
С раннего утра 8 сентября противник начал массированную бомбардировку переднего края обороны полка 271‑го полка. Бомбежка продолжалась до середины дня. Еще не успели вражеские бомбардировщики скрыться из виду, немцы силами до батальона пехоты, при поддержке около 40 танков, начали наступление в стык второго и третьего батальонов. После длительного боя противник отошел в исходное положение [70]. В этот день враг трижды предпринимал атаки на позиции полка, но неизменно с потерями откатывался назад. В отражении вражеских атак подразделения поддерживались из-за Волги огнем 80‑го полка гвардейских минометов и 73‑го отдельного бронепоезда войск НКВД.
На следующий день противник потеснил остатки 35‑й гвардейской и 131‑й стрелковых дивизий от Песчанки в направлении Горной Поляны, затем своими передовыми подразделениями вышел к Волге у пос. Купоросный. Развернув фронт на север, враг атаковал левый фланг 271‑го стрелкового полка [71]. Силами до батальона пехоты при поддержке танков противник вклинился в стык седьмой и восьмой рот, затем вышел в тыл седьмой. Огнем 73‑го бронепоезда НКВД, оставшимися четырьмя орудиями 416‑го истребительно-противотанкового артиллерийского полка, третьего батальона полка, наступление противника было остановлено. Командир 271‑го полка резервной ротой автоматчиков и подразделениями третьего батальона организовал контратаку, в результате которой вклинившийся противник был частично уничтожен, с потерями отошел в исходное положение.
В середине дня 8 сентября немцы вновь перешли в наступление на левый фланг 271‑го полка, но во взаимодействии с шестой ротой, поддерживающей артиллерией и 73‑м бронепоездом полуокруженные подразделения отбили вражескую атаку.
В середине дня первый батальон 271‑го полка НКВД, находившийся в резерве командира 10‑й дивизии, выдвинулся на правый фланг своего полка и совместно с резервом второго батальона (взвод) контратаковал противника. После трехчасового боя, доходившего до рукопашных схваток, враг был уничтожен, угроза нападения с тыла на подразделения второго батальона была ликвидирована [72].
Утром 10 сентября 270‑й стрелковый полк 10‑й дивизии частью сил занял оборону в центре Сталинграда.
С раннего утра до середины дня 10 сентября вражеская авиация непрерывно бомбила оборону 271‑го стрелкового полка. До батальона вражеской пехоты при поддержке танков без промедления перешли в наступление на стыке второго и третьего батальонов, в направлении западной окраины пос. Купоросный. Атака была отбита при поддержке огня 73‑го бронепоезда НКВД и 85‑го артиллерийского полка РГК. Атака противника трижды повторялась этим теплым днем, но все они были отбиты [73].
К вечеру немцы двумя батальонами пехоты с танками атаковали левый фланг 271‑го полка вдоль берега Волги, одновременно двумя ротами наступая на позиции седьмой роты со стороны балки Купоросная. По атакующему противнику велся огонь 80‑м полком гвардейских минометов и орудиями 416‑го истребительно-противотанкового полка. Однако, несмотря на помощь, седьмая рота оказалась в окружении. Высланные на помощь рота первого батальона и небольшие группы бойцов и командиров от соседних подразделений пробиться к окруженным соседям не смогли. Седьмая рота погибла, но со своих позиций не ушла. Ночью из окружения возвратились лишь тринадцать бойцов и командиров с легкими и тяжелыми ранениями. В боевых действиях этого дня немцы захватили кожевенный и купоросный заводы, пос. Купоросный.
Командиру 271‑го стрелкового полка НКВД было приказано восстановить прежнее положение обороны, выбить немцев из пос. Купоросный. Разведкой полка было установлено наличие в населенном пункте свыше батальона пехоты противника с танками. Ночью с 10 на 11 сентября по расположению немцев была произведена артиллерийская подготовка атаки реактивной артиллерией. Едва она закончилась, в наступление пошел первый батальон 271‑го полка. В результате хорошо подготовленной, неожиданной для немцев атаки задача была выполнена.
На 11 сентября подразделения 271‑го стрелкового полка занимали оборону совместно со сводным полком 35‑й гвардейской стрелковой дивизии вдоль берега Волги по южной окраине поселка Купоросный. 271‑й полк оборонялся по рубежу: южные скаты балки Купоросная, по линии железной дороги до завода «Куйбышева», окраины пос. Войков, Ельшанка, пригород Минина.
Утром, после бомбовых ударов и артиллерийской подготовки, противник перешел в наступление силами свыше батальона пехоты с танками в направлении южной окраины поселков Купоросный и Войков. В результате удачной работы поддерживающей артиллерии и умело организованного огня обороняющихся подразделений немцы с большими потерями бежали с поля боя. Через полтора часа, после артиллерийской подготовки, противник вновь предпринял атаку в направлении Войкова и сумел захватить поселок. Небольшими группами оставшиеся в живых и раненые бойцы восьмой и девятой рот третьего батальона отошли на западную окраину пос. Купоросный и юго-западную окраину Ельшанки. Бой длился два часа, в результате наступление немцев было остановлено.
В это время на рубеж обороны 271‑го стрелкового полка отошли сводный полк 35‑й гвардейской стрелковой дивизии в количестве 276 человек и 10‑я стрелковая бригада в составе 300 активных штыков. Подразделения заняли оборону восточнее ст. Садовая по линии железнодорожного полотна [74]. Приказом командующего 62‑й армии 271‑й полк был подчинен командиру 35‑й гвардейской стрелковой дивизии, совместно с которой вел боевые действия в полуокружении в течение двух дней. Своих позиций без приказа полк не оставил.
12 сентября в середине дня, наступая вдоль железнодорожного полотна со стороны ст. Садовая, противник вышел в тыл 911‑му полку 244‑й стрелковой дивизии в районе кладбища (выс. 112, 5), создав реальную угрозу его окружения. Находившиеся поблизости в обороне пятая и шестая роты 270‑го стрелкового полка НКВД внезапной контратакой во фланг наступающему противнику вынудили его остановиться и с большими потерями бежать с поля боя.
269‑й стрелковый полк 10‑й дивизии НКВД оборонял северо-западные окраины Сталинграда. В начале второй декады сентября полковая разведка выявила факт подготовки противника к наступлению на этом направлении. Полк был усилен вышедшими из боя в районе Опытной станции сводными подразделениями 272‑го стрелкового полка и третьим батальоном 270‑го стрелкового полка, находившимися в резерве командира 10‑й дивизии.
12 сентября совместным распоряжением руководства Юго-Восточного и Сталинградского фронтов 10‑я дивизия НКВД была подчинена в оперативном отношении командующему 62‑й армии [75].
В ночь на 13 сентября противник активизировал боевые действия против 269‑го стрелкового полка 10‑й дивизии НКВД, вел разведку, непрерывный беспокоящий огонь стрелковым оружием и минометами, Под покровом темного времени суток немцы предприняли попытку захватить выс. 154, 8. Боевое охранение вовремя обнаружило приближение врага, встретило его дружным пулеметно-ружейным огнем, обратило в беспорядочное бегство.
13 сентября 1942 года стало очевидным: враг начал штурм Сталинграда. После продолжительной авиационной и артиллерийской подготовки началось наступление двумя группировками. Одна группа вражеских войск в составе трех пехотных дивизий при поддержке танковой дивизии из района Разгуляевки двинулась в направлении центра города. Вторая группа, включающая моторизованную и танковую дивизии, имея в своем составе до 250 танков, с теми же намерениями повела наступление со стороны Ельшанки.
К концу дня гитлеровцы потеснили 6-ю гвардейскую танковую бригаду 23‑го танкового корпуса в направлении заводов «Красный Октябрь» и «Баррикады», захватили выс. 126, 3, авиагородок и больницу. Вторая группировка захватила МТС восточнее ст. Садовая, вышла к западным окраинам пригорода Минина.
С рассветом 13 сентября немцы начали сильную бомбардировку боевого охранения, позиции третьего батальона, обороны первого батальона и тыловых подразделений 269‑го стрелкового полка. Бомбежке подвергся Мамаев курган. Вражеская авиация не прекращала смертельную работу до 10:00 утра.
После артиллерийской подготовки до 30 танков противника при поддержке пехоты перешли в наступление на передний край третьего батальона 269‑го полка. Атака велась узким клином в направлении девятой роты. Потеряв десяток танков и несколько сотен солдат и офицеров, враг прорвался в район обороны третьего батальона, подразделение начало отходить на левый фланг второго батальона [76]. В результате авиагородок был оставлен противнику.
В середине дня немцы предприняли наступление на боевые порядки второго батальона. На усиление подразделения командир полка выслал свой резерв — роту автоматчиков, которая с ходу вступила в бой. Вражеская атака была отбита. Успешно отразил наступление противника этим днем и первый батальон 269‑го стрелкового полка.
Во время атаки немцев, наступающих в направлении южных окраин Сталинграда, подразделения 271‑го стрелкового полка НКВД совместно с остатками 244‑й стрелковой дивизии под напором значительно превосходящих сил противника вынуждены были отойти с занимаемых рубежей. Второй батальон полка совместно с поредевшими в предыдущих боях подразделениями 35‑й гвардейской стрелковой дивизии продолжал удерживать позиции на юго-восточных окраинах Нижней Ельшанки. В этот день разрозненные подразделения 271‑го полка были подчинены командованию 131‑й стрелковой дивизии, совместно с которой вели непрерывные боевые действия вплоть до 15 сентября [77].
13 сентября в бой вступил первый батальон 270‑го стрелкового полка НКВД. Боевые порядки подразделений, примыкающие к левому флангу 269‑го стрелкового полка, враг подвергал бомбардировке в течение всего дня. После того как противник к 17:00 захватил выс. 112, 5 (кладбище), которая оборонялась восьмой ротой 269‑го стрелкового полка, командир 270‑го стрелкового полка организовал контратаку. При поддержке огня гвардейских минометов вторая и третья роты 270‑го стрелкового полка выполнили приказ командования. К исходу дня выс. 112.5 была освобождена от захватчиков, фланг второго батальон 270‑го полка оказался сомкнутым с третьим батальоном 269‑го полка НКВД [78].
Приказом командира 10‑й дивизии находившийся в резерве 272‑й стрелковый полк, получивший пополнение рабочими заводов Сталинграда, вечером 13 сентября занял оборону на стыке 270‑го и 269‑го стрелковых полков с задачей с утра контратаковать противника, прорвавшегося на левом фланге 269‑го стрелкового полка, восстановить прежнее положение. Но решение командира дивизии не было осуществлено.
В обстановке активных действий немцев командующий Юго-Восточным фронтом поставил перед командованием 62‑й армии задачу выбить противника с участков, где ему удалось вклиниться в оборону. Командующий армии принял решение в ночь на 14 сентября силами 38‑й мотострелковой бригады, сводного полка 399‑й стрелковой дивизии, частью сил 269‑го, 270‑го и 272‑го стрелковых полков войск НКВД контратаковать противника, выйти на рубеж разъезд Разгуляевка — выс. 153, 7 — больница, восстановить положение, утраченное 62‑й армией еще неделю назад.
272‑й стрелковый полк НКВД получил задачу от выс. 112, 5 атаковать противника в направлении выс. 126, 3 и 144,3 (южнее Разгуляевки). Правый фланг наступающего 272‑го полка обеспечивал сосед, 269‑й стрелковый полк. Общее руководство наступлением осуществлял командующий артиллерией 62‑й армии.
Как отметил в своем докладе командир 10‑й дивизии войск НКВД, решение о наступлении оказалось непродуманным, что сказалось на действиях войск уже с первых минут боя. Силы указанных частей были истощены. В 38‑й мотострелковой бригаде насчитывалось до девяти сотен человек, сводный полк 399‑й стрелковой дивизии имел в своем составе 762 бойцов и командиров. К тому же перед боем этот полк совершил длительный марш по разрушенному городу, а наступать должен был на совершенно незнакомой местности, имея на подготовку всего три часа ночного времени.
В 3:00 14 сентября поддерживающая наступление артиллерия начала огневую подготовку, а через полчаса наступающие части двинулись вперед. 38‑я мотострелковая бригада наступала в стыке между 269‑м и 270‑м полками НКВД. Из-за сильного огня противника она вскоре остановилась. Остановились с открытыми флангами 269‑й и 270‑й стрелковые полки. Сводный полк 399‑й стрелковой дивизии, наступающий на фланге 272‑го полка, в 5:20 попал под сильный огонь противника и начал отходить [79].
В центре боевого порядка контратакующих частей осталось лишь два батальона 272‑го стрелкового полка войск НКВД. Его второй батальон из-за сильного артиллерийского и минометного огня вынужден был остановиться на окраинах аэродромного поселка. Для наращивания усилий командир полка развернул для атаки третий батальон, свой резерв. Но ранним утром группами по 50–60 самолетов противник начал наносить бомбовые удары по боевым порядкам подразделений, готовых продолжить атаку.
В 9:00 до полка пехоты противника при поддержке 12 танков перешли в наступление на боевые порядки 272‑го стрелкового полка НКВД. Подразделения начали отходить в исходное положение. По приказу командира 10‑й дивизии НКВД в исходное положение возвратились 269‑й и 270‑й стрелковые полки. На прежних позициях части велись оборонительные бои в полуокружении до 16 сентября. К тому времени 38‑я мотострелковая бригада из-за больших потерь во время контрнаступления не смогла удержать занимаемых позиций. Враг прорвался на участке ее обороны, оказался в тылу подразделений 270‑го и 272‑го полков НКВД, по улице Медведицкая вышел к железнодорожному вокзалу.
В 12:00 противник силами шести батальонов пехоты при поддержке танков перешел в наступление со стороны Исторического вала в направлении стыка первого и второго батальонов 269‑го стрелкового полка НКВД. Организованным огнем подразделений враг был остановлен, затем отошел в исходное положение. Однако к 16:00, в результате массированной атаки с воздуха, пехоты и танков по земле, противнику удалось достичь лощины фруктового сада. Здесь немцы были остановлены огнем подразделений 269‑го стрелкового полка и начали окапываться. Намерения врага прорваться в направлении завода «Красный Октябрь» были пресечены. 14 сентября 269‑й полк продолжал удерживать занимаемые позиции.
С утра 14 сентября немцы начали массированную бомбардировку боевых порядков первого батальона 270‑го стрелкового полка НКВД на выс. 112, 5 (Центральное кладбище). В 15:00 враг перешел в наступление силами до батальона пехоты при поддержке семи танков. Этим днем на выс. 112, 5 для уничтожения бронированного противника были применены собаки — истребители танков. Потеряв до 150 солдат и офицеров, три танка, немцы отошли в исходное положение. На левом фланге первого батальона 270‑го полка успешно отбивалась от наседавшего врага отдельная рота, сформированная из сотрудников милиции [80].
В это же время противник предпринял массированные наступательные действия пехотой и танками на стыке 271‑го стрелкового полка НКВД и подразделений 244‑й стрелковой дивизии. Обессиленные тяжелыми потерями в предыдущих боевых действиях подразделения 244‑й стрелковой дивизии отошли на новые позиции. В результате этого маневра враг оказался на фланге шестой роты 271‑го стрелкового полка. В течение дня подразделение отразило три атаки врага, но свои позиции удержало.
В ночь с 14 на 15 сентября в Сталинград должна была переправляться 13‑я гвардейская стрелковая дивизия. В этой связи планировалось разделение города на две зоны обороны. Гвардейцам доверялась оборона с четвертого по десятый батальонных районов обороны, завода «Баррикады», аэродрома, военного городка. 10‑я дивизия внутренних войск НКВД должна была взять под контроль 3‑й, 11‑й, 12‑й и 13‑й батальонные районы обороны. Однако сложная военная обстановка внесла в план кардинальные изменения. 13‑я гвардейская дивизия после переправы была сразу же втянута в уличные бои, 10‑я дивизия НКВД продолжала оставаться разобщенной по различным частям города.
Исходя из того, что в распоряжении командира 10‑й дивизии находились несколько отрядов вооруженной охраны заводов и других важных объектов в городе (около 1500 чел.), командующий 62‑й армии отдал распоряжение создать из этих людей в центре Сталинграда сеть опорных пунктов с гарнизонами по 50—100 бойцов и командиров, используя наиболее прочные здания. Ставилась задача удержать объекты до смены армейскими подразделениями. Приказ был выполнен.
В середине дня 14 сентября 1942 года до батальона немецких автоматчиков с тремя танками поддержки захватили в тылу 269‑го стрелкового полка НКВД Мамаев курган. Предыдущей ночью с объекта перебазировался командный пункт 62‑й армии в район р. Царица. Знаменитая на весь мир высота 102,0 осталась без войскового прикрытия. Для очистки от врага Мамаева кургана была назначена рота автоматчиков 269‑го стрелкового полка НКВД и сводная рота 416‑го стрелкового полка 112‑й стрелковой дивизии, при поддержке двух танков. К 18:00 Мамаев курган был очищен от немцев. Оборона важного объекта была возложена на 416‑й стрелковый полк [81].
Однако противник не смирился с потерей господствующей над Сталинградом высоты. Сосредоточив более значительные силы, враг вновь атаковал Мамаев курган. На усиление обороняющихся подразделений из 6‑го батальонного района обороны была направлена часть гарнизона 270‑го стрелкового полка НКВД.
14 сентября 1942 года вошло в героическую историю Сталинградской битвы как один из критических дней обороны. Враг бросил на город семь лучших своих дивизий, до 500 танков, при поддержке нескольких сотен самолетов и около 1400 орудий и минометов [82].
Особенно ожесточенные бои развернулись этим днем в районе Мамаева кургана, по берегам р. Царица, в районе элеватора и на западных окраинах Верхней Ельшанки.
Во второй половине дня враг прорвался на улицы города с нескольких направлений: со стороны территории авиагородка, по берегу р. Царица, через окраины Дар‑горы и с направления Ельшанки.
В ходе уличных боев гитлеровцы прорвались по р. Царица к Волге, отрезали от центра города Ворошиловский район, где продолжали вести боевые действия с идущим со всех сторон врагом 42‑я отдельная стрелковая бригада и остатки 271‑го стрелкового полка НКВД.
К середине дня вражеские автоматчики прорвались к железной дороге и захватили вокзал Сталинград-1. В это же время отдельные группы противника захватили дома специалистов, здание госбанка и с этих опорных пунктов начали обстреливать из пулеметов и автоматов берег Волги и центральные переправы.
Непосредственно переправы через Волгу охраняли пограничники. Три причала переправы № 1 охранялись заставами второго батальона 79‑го пограничного полка войск НКВД. Два причала переправы № 2 находились под надзором девятой заставы, еще один причал переправы № 1 охранялся отделением шестой заставы. Этот же личный состав выполнял задачи войскового заграждения на правом берегу Волги.
К середине дня 14 сентября до трех десятков солдат и офицеров противника приблизились к оборонительным позициям пограничников на дальность до 150 метров. Пограничники открыли по немцам огонь. Потеряв несколько солдат убитыми, гитлеровцы засели в развалинах ближайших домов, продолжали вести обстрел пограничников. Неоднократные попытки противника продвинуться вперед неизменно пресекались огнем защитников переправ.
Через пару часов вторая группа вражеских автоматчиков, имея на вооружении противотанковое ружье и крупнокалиберный пулемет, предприняла атаку в направлении переправы № 2. Нападение было отражено. В дальнейшем немцы от намерений атаковать причалы отказались, но из развалин соседних домов продолжали вести огонь по пограничникам и переправочным средствам на Волге. К вечеру в бой вступила подошедшая резервная рота 79‑го пограничного полка. Она с ходу открыла огонь по засевшим в укрытиях немцам из крупнокалиберного пулемета и минометов. Однако полностью подавить огонь противника по обороняющимся и переправочным средствам на Волге не удалось.
К этому времени пришла помощь и пограничникам. Для обороны переправ по линии пивзавод — мельница — дома специалистов прибыл сводный отряд из сотрудников областного управления НКВД и милиции в количестве 80 человек. Вскоре к чекистам присоединилась еще две группы бойцов и командиров, сформированные из командного состава и охранников штаба 62‑й армии. Группы были усилены несколькими танками [83].
В то же время к пограничникам прибыл офицер от командования 13‑й гвардейской стрелковой дивизии. Он сообщил командиру второго батальона 79‑го пограничного полка, что с наступлением темного времени суток части соединения начнут переправу через Волгу, и просил обеспечить безопасность. Комиссар второго батальона 79‑го пограничного полка по личной инициативе принял решение группой пограничников, охранявших переправу № 1, атаковать противника, выбить его из развалин. Атака особого успеха не имела, немцы к тому времени получили подкрепление. Пограничники смогли приблизиться к укрытиям противника, забросать захватчиков гранатами, вынудили снизить интенсивность стрельбы по переправочным средствам на Волге.
Поздним вечером высадился первый батальон 13‑й гвардейской дивизии, который сразу же был направлен на уничтожение немцев, засевших в развалинах. До того момента, пока не закончился бой, вместе с гвардейцами активное участие в ликвидации очагов сопротивления противника принимали пограничники, оборонявшие переправу № 1. Перед рассветом 15 сентября по приказу начальника войск НКВД по охране тыла Юго-Западного фронта заставы 79‑го пограничного полка прекратили боевые действия и переправились на левый берег Волги для несения службы войскового заграждения.
На 15 сентября части 10‑й стрелковой дивизии НКВД находились в оперативном подчинении 62‑й армии, по-прежнему вели оборонительные бои в составе соединений Красной Армии на различных направлениях. На северном участке обороны Сталинграда 282‑й стрелковый полк входил в состав 124‑й отдельной стрелковой бригады; 269‑й стрелковый полк выполнял задачи под руководством командования 137‑й танковой бригады на западном направлении; 272‑й стрелковый полк вел боевые действия в тесном контакте с 13‑й гвардейской дивизией в центре города; 271‑й стрелковый полк принимал участие в боях в составе 35‑й гвардейской дивизии на южном направлении обороны; 270‑й стрелковый полк батальонами занимал оборону в различных частях города, подчинялся командиру 280‑й стрелковой дивизии.
С утра 15 сентября противник предпринял массированное наступление на Сталинград с двух направлений. Одна группировка немцев атаковала левое крыло 62‑й армии в районе пригорода Минина, пос. Купоросный, вторая вела наступление в направлении центра города, железнодорожного вокзала и Мамаева кургана [88].
В условиях непрекращающихся за последние дни атак противника личный состав 272‑го и первого батальона 270‑го стрелковых полков вели бои в полуокружении; во второй половине этого дня они оказались в полном окружении. В этой связи приказом командира 10‑й дивизии НКВД правый фланг 270‑го стрелкового полка и его третья рота во втором эшелоне были повернуты фронтом на север с задачей пресечь попытки врага расширить коридор, по которому он вышел к центру Сталинграда [89].
К концу дня противник прорвался на стыке 271‑го стрелкового полка НКВД и 244‑й стрелковой дивизии, вышел к элеватору, начал продвигаться в направлении р. Царица и центра Сталинграда. Весь день шестая рота 270‑го стрелкового полка НКВД вела бой в окружении немцев, прорвавшихся на правом фланге 244‑й стрелковой дивизии.
Из состава бойцов и командиров охраны штаба 10‑й дивизии была сформирована рота в количестве 70 человек. С батареей противотанковых орудий рота заняла оборону по улице Баррикадная. Сначала на этих позициях, затем в районе элеватора подразделение сдерживало натиск до батальона пехоты противника.
269‑й стрелковый полк 13 и 14 сентября вел непрерывные бои, удерживая пятый и южную часть четвертого батальонного района обороны. Третий батальон 270‑го стрелкового полка НКВД был снят из шестого батальонного района обороны и передислоцировался на левый берег р. Царица с задачей не допустить продвижения противника в направлении центра города.
К вечеру 14 сентября 272‑й стрелковый полк НКВД правым флангом занял оборону от вокзала Сталинград-1, по линии железнодорожного полотна до железнодорожного моста. Далее через р. Царица оборонялся первый батальон 270‑го стрелкового полка, правее, в районе Дар‑горы, оборону занимал второй батальон.
271‑й стрелковый полк НКВД 15 сентября выполнял боевые задачи в районах элеватора, железнодорожного переезда и консервного завода. Остатки 35‑й гвардейской стрелковой дивизии и подразделений 271‑го стрелкового полка НКВД вели боевые действия на малом участке обороны по берегу Волги, с трех сторон окруженные врагом.
Группа автоматчиков 271‑го стрелкового полка НКВД в количестве восемнадцати человек в течение трех суток вела бой за элеватор, из-за железобетонных укрытий уничтожила за это время свыше сотни вражеских солдат и офицеров. Гарнизон элеватора включал также небольшие группы бойцов и командиров из 35‑й гвардейской стрелковой дивизии [90].
Глубокой ночью 15 сентября немцы вновь пытались высадиться на левый берег Волги. Без неизменных бомбовых ударов и артиллерийской подготовки до батальона десантников на плотах в темноте медленно и беззвучно приближались к ст. Паромная. Десант был замечен своевременно, гарнизон паромной переправы в составе двух стрелковых рот 56‑го полка войск НКВД по охране железнодорожных сооружений внезапно для врага открыл плотный ружейно-пулеметный огонь. Попытка врага захватить причал паромной переправы вновь оказалась сорванной.
После повторной попытки немцев переправиться на левый берег Волги командир 10‑й дивизии вывел третью роту 56‑го полка НКВД из состава 282‑го стрелкового полка НКВД, в ночь на 16 сентября 1942 г. переправил подразделение на усиление обороны ст. Паромная. Кроме того, берег Волги в обе стороны от причальных ряжей и подходы к ним со стороны реки были заминированы. Меры предосторожности диктовались обстановкой. Имелись разведывательные данные, что немцы не отказались от намерений переправиться на левый берег Волги [91]. Тем не менее других попыток подобного рода противник не предпринимал; он не наносил бомбовых ударов и не совершал артиллерийских огневых налетов на причалы ст. Паромная. Можно полагать, немцы до последнего момента не теряли надежд использовать глубоководные причалы для массовой переброски своих войск на левый берег Волги в случае удачного исхода сражений за Сталинград.
16 сентября бои с нарастающим напряжением разгорались в районах Мамаева кургана, вокзала Сталинград-1, элеватора. В этих боях непосредственное участие приняли понесшие тяжелые потери в предыдущих боях подразделения 270‑го и 272‑го стрелковых полков войск НКВД. К концу дня 272‑й стрелковый полк был выведен из окружения и по приказу командира 10‑й дивизии НКВД занял оборону: (иск) вокзал станции Сталинград‑1, железнодорожный мост через р. Царица, по берегу этой реки до Волги, улица Ленина, Площадь павших борцов. В полку к этому времени оставалось 115 человек [92]. Полк удерживал занимаемые позиции до 20 сентября.
16 сентября с утра противник перешел в наступление на боевые порядки 270‑го стрелкового полка НКВД из района выс. 112, 5 в направлении старой церкви, сов. больницы, по существу, на его тылы. Одновременно со стороны железнодорожного вокзала Сталинград-1 противник повел наступление вдоль железнодорожного полотна с целью захватить железнодорожный мост через реку Царица. Враг значительно превосходящими силами на узком участке фронта захватил мост.
К вечеру командир 10‑й дивизии войск НКВД приказал командиру 270‑го стрелкового полка вновь овладеть мостом, в дальнейшем вести наступление в направлении станции Сталинград-2, элеватора. Непосредственно задачу захватить железнодорожный мост получил первый батальон двухротного состава. Внезапной для врага атакой к 21:00 батальон овладел мостом, вышел на правый берег р. Царица и занял оборону на рубеже от железнодорожного моста до стыка с 272‑м стрелковым полком НКВД.
Поздним вечером 270‑го стрелковый полк НКВД приказом командующего 62‑й армии был подчинен командиру 244‑й стрелковой дивизии и получил распоряжение закрепиться на достигнутом рубеже. В 270‑м стрелковом полку на этот момент имелось 205 человек [93].
17 сентября 1942 года с утра противник начал наступление из района военно-политического училища, кладбища, Дар‑горы, вдоль правого берега р. Царица и железнодорожного полотна. Ближе к вечеру его танки и пехота вышли к сов. больнице, трамвайной линии и далее к железнодорожному полотну. Командные пункты 10‑й дивизии и 270‑го полка НКВД, их тылы оказались в окружении. С середины дня и до вечера подразделения полка находились под непрерывным обстрелом немцев. В 20:00 командир 244‑й стрелковой дивизии приказал 270‑му полку отойти на линию железнодорожного полотна и занять оборону в разрыве между 1345‑м и 94‑м полками дивизии: справа — виадук, слева — мост через реку Царица и далее 200 метров по левому берегу. Бои в этот период носили исключительно ожесточенный характер с применением ручных гранат с обеих сторон. Оборона железнодорожного моста через р. Царица была возложена на гарнизон от первой роты 91‑го полка войск НКВД по охране железнодорожных сооружений.
К исходу дня немцы вновь предприняли наступление на железнодорожный мост силами до 80 автоматчиков с танками, при поддержке авиации и артиллерии. Атака была отбита. Этой же ночью железнодорожный мост через реку Царица был взорван саперами 244‑й стрелковой дивизии. Рота 91‑го полка НКВД по охране железнодорожных сооружений была снята с оборонительных позиций [94].
18 сентября после артиллерийской подготовки противник перешел в наступление по всему фронту. 1345‑й стрелковый полк 244‑й дивизии, не предупредив соседей, второй батальон и четвертую роту 270‑го стрелкового полка, отошел с занимаемых позиций, тем самым открыв их правый фланг. Противник не замедлил воспользоваться представленной возможностью, атаковал с фланга подразделения полка НКВД и оказался в их тылу. В результате личный состав первого и второго батальонов понес тяжелые потери. По приказу командира 270‑го полка подразделения развернулись флангами, перегруппировались и контратакой на узком участке частично восстановили утраченное положение.
После отхода с занимаемых позиций подразделений 42‑й стрелковой бригады до полка пехоты немцев при поддержке танков перешли в наступление на оборону 272‑го стрелкового полка НКВД. Но огнем приданной и поддерживающей артиллерии, во взаимодействии с огнем обороняющихся подразделений, вражеская атака была отбита. К вечеру немцы вновь предприняли массированную атаку, прорвали оборону полка на левом фланге, овладели взорванным железнодорожным мостом через реку Царица. В это же время 92‑я стрелковая бригада, наступая по Рабочекрестьянской улице, выбила немцев из захваченного вокзала Сталинград-2 и пробилась к элеватору. В результате подразделения 42‑й отдельной стрелковой бригады и часть сил 271‑го стрелкового полка НКВД были выведены из окружения, но удержаться на достигнутых рубежах бригада не смогла [95].
Напряженная обстановка сложилась к тому времени в районе обороны 34‑го гвардейского стрелкового полка 13‑й гвардейской дивизии, обороняющего прилегавшую к домам специалистов местность. Немцы вели атаки значительно превосходящими силами. Во избежание их прорыва к Волге и переправам гвардейцы были усилены двумя ротами 178‑го полка войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности. 34‑му гвардейскому полку приказом командира 10‑й дивизии НКВД, кроме того, передавалась сводная рота от этого же полка [96].
Вечером 18 сентября командир 271‑го стрелкового полка НКВД получил приказ командира 10‑й дивизии о выходе из боя. Однако командир 35‑й гвардейской стрелковой дивизии задержал выход в связи с очередной атакой противника в полосе совместной обороны. В 24:00 271‑й стрелковый полк НКВД в составе нескольких десятков человек был выведен из боя и переправлен на левый берег Волги [97].
19 сентября на рассвете сводный батальон из личного состава 270‑го и 272‑го стрелковых полков по приказу командира 10‑й дивизии предпринял наступление в направлении взорванного железнодорожного моста. Без артиллерийской поддержки, ценой больших усилий и потерь развалины моста были захвачены, но закрепиться на объекте подразделение не смогло. Этим же днем распоряжением командования 10‑й дивизии 270‑й стрелковый полк в количестве 107 человек был выведен из боя и переправлен на левый берег Волги.
С утра 19 сентября 272‑й стрелковый полк НКВД вновь отражал атаки противника. На этот момент полк был сильно ослаблен в предыдущих боях, немцы же, напротив, наступали двумя переукомплектованными пехотными полками при поддержке танков. Боевые действия полка НКВД поддерживались дивизионом 266‑го пушечного артиллерийского полка, 80‑м полком гвардейских минометов и ротой тяжелых минометов, сформированной из рабочих завода «Красный Октябрь». Атака врага была отбита.
Согласно приказам командования Юго-Восточным фронтом от 18 сентября и 62‑й армии того же дня, ослабленные потерями в предыдущих боях части 13‑й гвардейской стрелковой дивизии перешли в наступление с задачей очистить от немцев центр города. Вместе с 34‑м гвардейским полком в наступлении приняли участие сводная рота 178‑го полка НКВД. В этот день 34‑й полк успеха добиться не сумел. Сводная рота 178‑го полка продвинулась вперед до 200 метров, но встретила упорное сопротивление противника и по приказу командира 34‑го полка начала закрепляться на достигнутом рубеже.
Глубокой ночью наступившего 20 сентября сводная рота 178‑го полка НКВД по приказу командира 10‑й дивизии была выведена из подчинения командира 34‑го гвардейского полка и переведена на охрану командных пунктов 10‑й дивизии войск НКВД и 13‑й гвардейской дивизии. В течение трех дней рота отбила три атаки противника [98].
С 15 по 21 сентября на боевые порядки 269‑го стрелкового полка 10‑й дивизии, занимавшего оборону по линии: завод «Красный Октябрь», авиагородок, балка Банная, немцы наступления не вели. С утра 20 сентября 269‑й стрелковый полк был подчинен командиру 9‑й мотострелковой бригады. К концу следующего дня от командира бригады был получен приказ подготовить одну стрелковую роту для совместной с девятой ротой бригады ночной вылазки. Сформированному отряду предстояло скрыто приблизиться и атаковать противника на выс. 126, 3, выйти на Исторический вал и перерезать дорогу, идущую из Сталинграда в Гумрак. В 5:20 21 сентября подразделения без артиллерийской поддержки двинулись на выполнение задачи. Однако, пройдя всего 200–300 метров, они попали под сильный артиллерийский и минометный огонь и с потерями возвратились в исходное положение [100].
Этим днем распоряжением штаба 62‑й армии было произведено сокращение участка обороны 272‑го стрелкового полка НКВД с передачей освобожденного участка 42‑й отдельной стрелковой бригаде. С этого момента и до 25 сентября 272‑й полк оборонял район: (иск.) вокзал Сталинград-1, виадук у горсада, улицы Тургенева и Голубинская, городской драматический театр. Из личного состава 272‑го стрелкового полка был сформирован сводный батальон.
С утра 21 сентября части 62‑й армии контратаковали противника западнее и юго-западнее поселков СТЗ, «Баррикады», «Красный Октябрь» и в районе южнее поселка Купоросный. В то же время крупными силами пехоты при поддержке танков и ударов авиации враг перешел в наступление на фронте 39‑го гвардейского стрелкового полка 13‑й гвардейской стрелковой дивизии, с явным стремлением прорваться в центр Сталинграда, к Волге [101]. Полк не выдержал натиска значительно превосходящих сил врага и отошел к берегу Волги. В результате правый фланг 272‑го стрелкового полка НКВД оказался открытым. Под нажимом противника, наступавшего от вокзала Сталинград-1, отошли подразделения 42‑й стрелковой бригады. 272‑й полк НКВД оказался в окружении, связь со штабом 10‑й дивизии была прервана.
23 и 24 сентября 272‑й полк НКВД отбивал яростные атаки врага со всех сторон. Оборону полка поддерживали 85‑й артиллерийский полк РГК и 80‑й полк гвардейских минометов. Ранним утром 24 сентября противник прорвал оборону 272‑го стрелкового полка в районе Комсомольского садика, захватил драматический театр имени М. Горького и окружил командный пункт полка.
Последнее донесение из 272‑го стрелкового полка в штаб 10‑й дивизии поступило в 11:00 от военного комиссара первого стрелкового батальона: «Противник подошел к пожарке вплотную, ведет огонь из танков и автоматчиками. В батальоне осталось девять человек. Ведем бой гранатами». Немногим больше было активных штыков и во втором батальоне. Бой в окружении продолжался весь день. Было принято решение идти на прорыв из окружения. Первая группа, 6–7 человек, вышла из командного пункта, находившегося под землей в Комсомольском садике, броском захватила драматический театр и удерживала его до вечера, отбиваясь от яростных атак немцев. С наступлением темного времени суток фашисты начали закачивать на командный пункт 272‑го полка НКВД отравляющие газы и обстреливать выход из подземелья в упор из танков. Задыхаясь от газов, оставшиеся на командном пункте люди, бросая в разные стороны гранаты и стреляя из автоматов, броском пробились к драматическому театру и по развалинам ближайших домов пробились к памятнику Хользунову.
Вблизи памятника Хользунову прорвавшиеся бойцы и командиры объединились с оставшимися людьми из других подразделений 272‑го полка. В количестве тридцати шести человек сводная группа отошла за линию обороны 92‑й стрелковой бригады. В течение 25 и 26 сентября эта группа продолжала сражаться в составе подразделений 42‑й и 92‑й стрелковых бригад. В ночь на 27 сентября командование и штаб 92‑й бригады переправились на остров Голодный, вслед за ними неорганизованно переправились остатки обеих стрелковых бригад [102]. Сводная группа 272‑го полка НКВД осталась на оборонительных позициях в одиночестве.
В сводной группе 272‑го полка на 27 сентября оставалось около тридцати человек, которые держали оборону, не допуская немцев к переправам. К вечеру этого дня в полку осталось одиннадцать человек. По приказу командира 10‑й дивизии группа ночью переправилась на левый берег Волги. Последним из Сталинграда ушел командир 272‑го стрелкового полка войск НКВД.
В период с 22 по 27 сентября противник ограничил свои действия на фронте 269‑го стрелкового полка НКВД артиллерийским и минометным огнем, нанесением бомбовых ударов по всей глубине обороны. Враг неоднократно пытался небольшими группами просочиться через боевые порядки, но каждый раз с потерями вынужден был возвращаться в исходное положение. Полк занимал к этому времени оборону по выс. 126, 3, северный отрог оврага Долгий, рощу «Северная», подступы к заводу «Красный октябрь» [103].
К вечеру 26 сентября противник подтянул в район Авиагородка, Исторического вала до сотни автомашин с пехотой и несколько десятков танков. Из опроса «языка» стало известно: противник имеет намерения предпринять наступление в направлении заводов и Мамаева кургана. Для срыва замыслов врага командование Юго-Восточным фронтом приняло решение нанести контрудар по скоплению его войск [104]. На решение заведомо невыполнимой задачи были назначены приказом командующего 62‑й армии 269‑й стрелковый полк НКВД и 137‑я танковая бригада. В частях приказ о наступлении был получен в час ночи 27 сентября. В 5:00 по району скопления противника была произведена слабой мощности артиллерийская подготовка. В 6:00 сводная группа начала наступление. Первым в направлении Исторического вала (до двух километров открытого пространства) пошел второй батальон 269‑го полка НКВД, вслед за ним первый и третий. Подпустив наступающие подразделения на 200–300 метров, немцы открыли сильный пулеметный и минометный огонь со стороны Исторического вала и Авиагородка. Кроме того, боевые порядки атакующих батальонов подверглись сильной бомбардировке. Подразделения залегли, танки 137‑й бригады остановились.
Едва улетели самолеты, немцы предприняли массированную контратаку. На центр боевого порядка наступающих шли до двадцати танков, на левый фланг полка — одиннадцать. Вслед за танками двинулась пехота.
Потеряв в результате неподготовленного и ненужного наступлении двести семьдесят человек, 269‑й полк в составе семидесяти оставшихся в живых бойцов и командиров возвратился в исходное положение, где до 14:00 малыми силами на широком фронте отражал вражеские атаки. К этому времени немцы через незащищенные участки обороны полка приблизились к полотну железной дороги, автоматчики проникли в рощу «Овражная».
Остатки подразделений отошли в район расположения командного пункта 269‑го стрелкового полка, где совместно с руководящим составом, охраной штаба вели оборонительные бои до получения приказа командира 10‑й дивизии на отход. В 5:00 28 сентября 269‑й полк НКВД малыми остатками личного состава сдал участок обороны 193‑й стрелковой дивизии. В 16:00 подразделения переправились через Волгу и убыли в с. Заплавное на переформирование [105].
В первые дни октября 1942 года 62‑я армия оказалась прижатой к Волге от р. Мокрая Мечетка до Купоросного. Фронт обороны достигал ширины 25 км и глубины от 0,2 до 2,5 километров. Основным направлением ударов противника стал Сталинградский тракторный завод. Передний край на северном участке обороны занимали 124‑я, 149‑я стрелковые бригады и 282‑й стрелковый полк 10‑й дивизии НКВД. Батальон 56‑го полка войск НКВД по охране железнодорожных сооружений оборонял паромную переправу на левом берегу Волги.
29 сентября немцы силами танковой и пехотной дивизий при поддержке авиации перешли в наступление в районе «Орловского выступа». Бои здесь сразу же приобрели ожесточенный характер. Несмотря на значительно превосходящие силы, немцы только 1 октября смогли овладеть выдвинутой уступом вперед линей обороны 115‑й стрелковой бригады [107].
Из-за неудачных действий соседей левый фланг 282‑го стрелкового полка НКВД оказался открытым. Полк был вынужден растянуть свою линию обороны, прикрыть оголенные участки. 5 октября свыше полка пехоты противника при поддержке 25 танков атаковали позиции 282‑го полка НКВД и 149‑й стрелковой бригады. Одновременно нападению подвергся первый батальон 124‑й стрелковой бригады. Бои не прекращались весь день. К вечеру противник окружил второй батальон 282‑го полка НКВД на выс. 135, 4. Первый и второй батальоны по приказу командира полка отошли на левый фланг 149‑й стрелковой бригады. Отразив семь атак противника, 7 октября второй батальон в составе пятидесяти девяти человек вырвался из окружения.
На 7 октября вторая рота 178‑го полка войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности находилась на оборонительных позициях завода № 221. Противник в течение трех дней вел по позициям роты, заводу и прилегающему поселку сильный артиллерийский огонь. В то же время его небольшие группы неоднократно делали попытки проникнуть на охраняемый объект, но диверсанты своевременно обнаруживались и уничтожались [108].
8 октября из оставшегося личного состава 282‑го стрелкового полка НКВД был сформирован сводный батальон и поставлен в оборону на левый фланг 149‑й стрелковой бригады. Подразделение до 16 октября вело ожесточенные бои на выс. 101, 3, сдерживая продвижение противника. С 9 по 16 октября сводный батальон НКВД отразил два десятка вражеских атак.
С рассветом 14 октября противник на узком участке фронта бросил в наступление пехотную дивизию при поддержке полусотни танков. После четырехчасового боя враг ворвался на территорию тракторного завода, затем вышел на этом участке к Волге. Фронт 62‑й армии оказался разорванным.
На основании боевого распоряжения командующего 62‑й армии от 17 октября личный состав сводного батальона НКВД был передан в оперативное подчинение командиру 124‑й отдельной стрелковой бригады [109]. Штаб 282‑го стрелкового полка по приказу командира 10‑й дивизии переправлялся за Волгу.
В составе 124‑й бригады сводный батальон НКВД вел непрерывные бои до 25 октября, принял участие в ряде контратак, сам отразил несколько атак противника. За период боевых действий в Сталинграде 282‑й полк НКВД потерял 1520 бойцов и командиров.
Вторая рота 178‑го полка войск НКВД с 15 октября обороняла подступы к заводу «Баррикады». 17 октября, согласно боевому распоряжению штаба 62‑й армии, подразделение было подчинено командиру 37‑й гвардейской стрелковой дивизии и включено в состав 42‑го отдельного батальона истребителей танков [110].
Десять дней несколько десятков бойцов и командиров 178‑го полка НКВД удерживали один из участков территории завода. Почти все они погибли в неравных боях, но не отступили с занимаемых позиций [111].
Таким образом, в битве за Сталинград войска НКВД приняли непосредственное участие. Им принадлежит персональная заслуга в предотвращении попыток противника с ходу ворваться в город с запада и юго-запада, высадиться на левый берег Волги. Подразделения и части войск НКВД решали задачи обороны и наступления как на самостоятельных участках, так и в составе частей и соединений Красной Армии. Общим для личного состава является факт: никто не оставлял занимаемых позиций без приказа. При этом действия бойцов и командиров отличались упорством и высокой активностью. Воины 272‑го стрелкового полка 10‑й дивизии в течение четырех суток успешно отбивали атаки немцев, восемь раз сами переходили в контратаку. 282‑й стрелковый полк за время боев на северном участке обороны Сталинграда семьдесят два раза отражал атаки противника, сам переходил в контратаку до десятка раз [112].
На заключительном этапе Сталинградской битвы части и подразделения внутренних войск НКВД обороняли менее активные участки фронта, ликвидировали разрозненные группы противника в развалинах города, пресекали их попытки вырваться из окружения. Только за период с 17 января по 13 февраля 1943 года было уничтожено свыше пяти и взято в плен более шести сотен немецких, румынских, итальянских солдат и офицеров [113].
Много было сделано общими усилиями войск НКВД и Красной Армии в Сталинградской битве. Вместе с тем в боях именно вопросы взаимодействия оказались слабым звеном. Так, в середине сентября 1942 года 1345‑й стрелковый полк 244‑й стрелковой дивизии отошел с занимаемых позиций, не предупредив командование 272‑го стрелкового полка НКВД, в результате немцы оказались в тылу. Аналогичные факты имели место в отношениях между 271‑м полком 10‑й дивизии и 35‑й гвардейской стрелковой дивизией, между 272‑м полком НКВД и 39‑й гвардейской стрелковой дивизией, между 282‑м стрелковым полком НКВД и 115‑й отдельной стрелковой бригадой. Недостатки, однако, так и не были изжиты.
Существенным недостатком в боевой деятельности войск НКВД являлся некомплект штатного оружия в частях. В боевых действиях на важнейшем юго-западном направлении обороны Сталинграда в 271‑м стрелковом полку НКВД вместо 12 станковых и 81 ручных пулеметов имелось 6 и 33 соответственно, а из 27 противотанковых ружей числилось лишь 10. Постоянно ощущалась нехватка противотанковых мин и гранат. Некому оказалось позаботиться об этом. Своих баз снабжения для ведения боевых действий войска НКВД не имели, а у руководства взаимодействующих частей и соединений Красной Армии своих забот хватало.
Недостатком являлось достаточно частое подчинение и переподчинение частей войск НКВД командованию соединений Красной Армии. 271‑й стрелковый полк НКВД 11 и 12 сентября подчинялся 35‑й гвардейской стрелковой дивизии, с 13 по 15 сентября — 131‑й стрелковой дивизии. Подобные явления наблюдались во взаимоотношениях 270‑го, 272‑го, 282‑го и 269‑го стрелковых полков 10‑й дивизии НКВД с соседними частями и соединениями Красной Армии. Недостатки, безусловно, сказывались на боеспособности личного состава, тем не менее все поставленные перед ним боевые задачи успешно выполнялись. Особые заслуги перед Сталинградом, перед Родиной имеет 10‑я стрелковая дивизия внутренних войск НКВД. Соединение неоднократно пополнялось по мобилизации или на добровольных началах рабочими заводов и жителями города, не подготовленными, по существу, для ведения не только наступательного, но и оборонительного боя. Тем не менее 56 дней и ночей личный состав войск НКВД не выходил из непосредственного соприкосновения с противником, оборонялся и наступал, защищая Сталинград. В ходе боевых действий воины дивизии уничтожили более сотни вражеских танков, до полутора десятков тысяч солдат и офицеров. Главное, за что отдали свои жизни бойцы и командиры прославленного соединения, — предотвращение внезапного захвата города. Без преувеличения, не окажись 10‑й дивизии в Сталинграде, немцы вошли бы в город еще 3–4 сентября 1942 года.
На всех этапах Сталинградской битвы в боевых действиях принимали участие более сотни стрелковых дивизий, танковых и механизированных корпусов [114]. Многие из них были награждены орденами Советского Союза, но только единственное соединение — 10‑я стрелковая дивизия войск НКВД — получило высшую награду государства — орден Ленина [115]. Подобного прецедента не было в ходе Великой Отечественной войны.
Итак, в боях с регулярными войсками, диверсионными группами и десантами противника, националистическими формированиями и бандами войска НКВД принимали самое непосредственное участие на всем протяжении Великой Отечественной войны 1941–1945 годов. При этом основное количество случаев непосредственно боевых действий: от первых сражений на западных границах СССР до самых дальних рубежей — Сталинград, Волга, Главный Кавказский хребет.
Только в 1942 году в боях приняли участие: 20 пограничных частей и 7 отдельных батальонов войск по охране тыла действующей армии, 8 дивизий и до семи полков внутренних войск, 2 дивизии и несколько полков по охране железнодорожных сооружений, личный состав 5 дивизий и пяти полков войск по охране особо важных предприятий промышленности и до пяти полков конвойных войск НКВД СССР. При этом личный состав войск НКВД нанес врагу значительный урон в живой силе и технике. Непосредственно в боях только внутренними войсками и пограничными войсками по охране тыла действующей армии уничтожено свыше тридцати двух тысяч солдат и офицеров противника, 24 самолета, 235 танков и другой техники противника. Личный состав войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности сбил 37 вражеских самолетов.
Частями войск НКВД было организовано несколько сотен выходов оперативно-боевых групп в тыл противника для совершения диверсий и разгрома баз подготовки вражеской агентуры. В результате было уничтожено свыше тысячи солдат и офицеров противника, ставленников и пособников врага.
Источники и литература
1. Российский Государственный военный архив (РГВА), ф. 40, оп. 1, ед. хр. 87, л. 45.
2. РГВА, ф. 32880; Пограничные войска в годы Великой Отечественной войны. Сборник документов и материалов, М., «Наука», 1968, с. 238.
4. Головко Г. Борьба за Советскую Прибалтику в Великой Отечественной войне, ч.1, Лиесма, Рига, сс. 29, 37, 41.
5. РГВА, ф. 32880.
6. РГВА, ф. 32262, оп. 1. ед. хр. 48, л. 10; Пограничные войска в годы Великой Отечественной войны, указ сб., сс. 261, 263, 272, 267; «На боевом посту», № 5, 1972, сс. 2–7.
7. РГВА, ф. 32880; Внутренние войска. Исторический очерк. МВД РФ, М., 2007, с. 112.
7-1. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 48, лл. 1, 4, 30.
8. РГВА, ф. 38052, оп. 1, ед. хр. 6, л. 110; ф. 40, оп. 1. ед. хр. 212, л.5; ф. 32880, оп. 1, ед. хр. 5, лл. 31, 204.
9. РГВА, ф. 32262, оп. 1, ед. хр. 57. лл. 180, 220, 229, 234; ф. 38261, оп. 1, ед. хр. 65, л. 288.
10. Буланов Н. Одна из самых ярких страниц в истории войск; Мажирин Ф. В огненном кольце; Паджев М. Г. В донесениях не сообщалось, М., Политиздат. 1969.
11. Архив МО РФ, ф. 288, оп. 990, ед. хр. 8, л. 201; Ванеев Г. И., Ермаш С. Л. Героическая оборона Севастополя 1941–1942, М., Воениздат. 1969, сс. 61–62; Пограничные войска в годы Великой Отечественной войны, указ. сб., сс. 326–347, 348–352.
12. РГВА, ф. 38678, оп. 1, ед. хр. 18, лл. 35; ф. 39026, оп. 1, ед. хр. 792, лл. 1, 17; ед. хр. 517, р. 2. с. 2; Багромян И. Х. Так начиналась война. М, Воениздат, 1971, с. 465; Мажирин Ф., Чугунов Б. Защищая столицу. «На боевом посту» № 13, 1973.
13. РГВА. ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 57, сс. 67–69, 87, 110–114; ф. 38262. оп. 1, ед. хр. 48, л. 41; Старов М. В битве за Москву. Ключко И. За нами столица. Сборник примеров № 9. М., МВД СССР, 1970, сс. 69–73, 76–81; Ваупшасов С. А. На тревожных перекрестках. М., М., 1972, с. 206; Внутренние войска. Указ соч. с. 113..
14. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 57. л. 124.
15. РГВА, ф. 32880.
16. РГВА, ф. 38678, оп. 1, ед. хр. 18, лл. 4, 35; ед. хр. 18, лл. 4. 5, 21; ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 48. лл. 104–129.
17. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 57. лл. 132, 220, 229, 234;. ед. хр. 49, л. 43. ф.32925, оп. 1, ед. хр. 504, лл. 5. 48; ф. 38700, 1с, ед. хр. 1, л. 26.
18. РГВА, ф. 38650, оп. 1, ед. хр. 606, лл. 95, 107; ед. хр. 846, л. 13.
19. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945, т. 2, М., Воениздат, 1963, с. 465.
20. РГВА, ф. 38457, оп. 21, ед. хр. 2, л. 219; ф. 38261, оп. 1, ед. хр. 64, л. 70.
21. Архив ВВ МВД РФ, ф. 2, оп. 1, ед. хр. 64. р. 2, л. 20.
22. РГВА, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 211, л. 80.
23. РГВА, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 205, лл. 60, 67–79, 180; ед. хр. 211, лл. 1, 80, 81; ф. 38457, оп. 21, ед. хр. 4, л. 17.
24. РГВА, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 203, лл. 81, 83; ф. 38457, оп. 21, ед. хр. 5, л. 21.
25. РГВА, ф. 38457, оп. 21, ед. хр. 4, л. 11; ф. 38678, оп. 1, ед. хр. 22, л. 1—50; ф. 38261, оп. 1, ед. хр. 67, л. 1; ед. хр. 68, лл. 1—64; Указ. сб. № 2 примеров, 1944, с. 2025; Архив ВВ МВД РФ. ф. 2, оп. 1, ед. хр. 62, р. 2, л. 10.
26. РГВА, ф. 38676, оп. 1, ед. хр. 22, л. 31.
27. РГВА, ф. 38664, оп. 1, ед. хр. 1, лл. 47–48; Гречко, указ. соч., с. 75.
27-1 РГВА, ф. 38666, оп. 1, ед. хр. 1 лл. 19, 36, 37, 49.
28. РГВА, ф. 38864, оп. 1, ед. хр. 7, лл 19–20; ф. 38666, оп. 1, ед. хр. 1, лл. 38–40; ед. хр. 2, л. 33; ф. 38678, 1, ед. хр. 22, лл. 67, 77.
29. РГВА, ф. 38666, оп. 1, ед. хр. 1, лл. 36, 37; Фонды музея ВВ МВД РФ, отд. 4, л. 10, сс. 1–3; 50 лет Вооруженных Сил СССР. М., Воениздат, 1968, с. 319.
29-1. РГВА, ф. 32880
30. РГВА, ф. 38664, оп. 1. ед. хр. 1, лл. 156–160; ед. хр. 7, л. 7.
31. РГВА, ф. 38664, оп. 1, ед. хр. 7, лл. 70–75; Фонды музея ВВ МВД РФ, инв. № 1349, лл. 1–3.
32. Отдельные эпизоды участия войск НКВД СССР в боевых действиях на Кавказе приводятся в соответствии с материалами Гречко А. Л. «Битва за Кавказ» и «Очерки истории Краснознаменного Закавказского военного округа», Воениздат, МО СССР, М., 1965.
33. Подсчет произведен в соответствии с данными Российского Государственного военного архива (РГВА) ф. 38415, оп. 2, ед. хр. 5, л. 85, 112; ед. хр.6, л. 52–57; ф. 38085, оп. 1, ед. хр. 4, л. 94; Центральный архив Министерства обороны РФ (ЦА МО РФ), ф. 2, оп.1, ед. хр. 62, р. 2, л. 10; ед. хр. 63, р.1, л. 6.
34. Так сражались чекисты. Нижне-Волжское книжное издательство. Волгоград, 1974, с. 11; ЦА МО РФ, ф. 345, оп. 5483, оп. 5483, д. 5, л. 20.
35. ЦА МО РФ. Ф. 181‑й сд., оп. 16113, д. 1, л. 162.
36. Самсонов А. М. Сталинградская битва. Монография. М., «Наука», 1968, с. 80; Государственный музей-панорама (ГМП). Дневник комиссара 10‑й сд. НКВД, инв. № 5632, п. 312, запись 21 и 22 августа 1942 г.
37. ЦА МО РФ, ф. 181‑й сд., д. 1, л. 52, 98, 163.
38. Пограничные войска в годы Великой Отечественной войны. Сб. документов и материалов, М., «Наука», 1968, с. 411; Ширина пробитого коридора не превышала 10 км. Рокоссовский К. К. Солдатский долг. Военное издательство МО СССР, М., 1968, с. 141.
39. РГВА, ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 504, л. 69 об.49.
40 ЦА МО РФ, ф. 181‑й сд., оп. 484378, д. 1, л. 2.
41. Самсонов А. М. Указ. монография, с. 136; Архив Внутренних войск (ВВ) МВД РФ, ф. 2, оп.1, ед. хр. 77, р. 2, л. 9; Постановление Сталинградского Городского комитета обороны (СГКО) от 23.08.42 г. ЦДНИВО, ф. 171, д. 1а, л. 27. 42.
42 РГВА, ф. 773, оп. 1, ед. хр. 3, л. 133; ф. 171, ед. хр. 1а, л. 1; Пограничные войска в годы Великой Отечественной войны. Указ. сб. док и мат., с. 411; Водолагин М. А. Очерки истории Волгограда. Монография. «Наука», М., 1968, с. 313.
43. Так сражались чекисты. Указ. сб., с. 36.
44. Героический Сталинград, Сталинградское книжное издательство. Астрахань, 1943, с. 54; Логинов И. Ополченцы в боях за родной город. Волжское книжное издательство. Сталинград, 1963, с. 23–25; Василевский А. М. Победа, не меркнущая в веках. М., Военное издательство МО СССР, 1968, с. 23.
45. Дерр Г. Поход на Сталинград. М., «Наука», 1957, с. 48; Рокоссовский К. К. Указ. соч., с. 23–25.
46. ГМП. Указ. док. с. 8–9; РГВА, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 205, л. 151; ед. хр. 205, л. 17; Архив ВВ МВД РФ, ф. 2, оп. 1, ед. хр. 77, р. 2, л. 10.
47. ЦДНИВО, ф. 773, оп.1, ед. хр. 3, л. 133; Герасимова Е., Шмерлинг В. Рассказы сталинградцев. Областное книгоиздательство, Сталинград, 1948, с. 53; ЦА МО РФ, ф., 181‑й сд., оп. 16113, д. 1, л. 113, 114, 151.
48. ЦДНИВО, ф. 773, оп.1, е хр.3, л. 132; ф. 171, оп. 1, ед. хр. 18, л. 28; ГМП. Инв. № 3096. н/вф., п. 2, с. 9, 11; РГВА, ф. 36457, оп. 21, ед. хр. 4, л. 84–85; ед. хр. 5, л. 18, 78, 81, 84.
49. ГМП, инв. № 3096, н/вф., п. 2, с. 3; Битва за Волгу Воспоминания. Сталинградское книжное издательство, Сталинград, 1968, с. 302; ЦДНИВО, ф. 773, оп. 1, ед. хр. 3, л. 133; Самсонов А. М. Указ. монография, с. 175.
50. Так сражались чекисты. Указ. сб., с. 39; Рассказы сталинградцев. Указ. сб. с. 58–64; Усик Б. Г. Волгоградское научное издательство. Волгоград. 2006, с. 116; История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945, т. 2, М., Военное издательство МО СССР, 1963, т. 6, с. 136–137.
51. РГВА, ф. 38457, оп. 21, ед. хр.5, л. 12; 32. ГМП, указ. док., с. 11.
52. Архив ВВ МВД РФ., ф. 2, оп. 1, ед. хр. 77, р. 2, л. 10; Самсонов А.М. Указ. монография, с. 175; Так сражались чекисты. Указ. сб., с.40.
53. Город-герой на Волге. Военное издательство МО СССР, М., 1963, с. 109, 118.
54. Архив ВВ МВД РФ., ф. 2, оп. 1, ед. хр. 77, р. 2, л. 10; ГМП. Указ. док., с. 3; РГВА, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 205, л. 152.
55. РГВА, ф. 38457, оп. 21, ед. хр. 5. Л. 17; История Великой Отечественной войны Советского Союза, т. 2. Указ. соч. с. 438.
56. Сараев А. А. В боях за Сталинград. «Пограничник», № 7, 1945, с. 27; ГМП, инв. № 2310, н/вф., п. 170, с. 11.
57. РГВА, ф. 38457, оп. 21, ед. хр. 4, л. 1; Сараев А. А. Указ. источник, с. 12; Самсонов А. М. Указ. монография, с. 191.
58. ЦА МО РФ, ф. 2, оп. 1, ед. хр. 77, р. 2, л. 54; 45. ГМП, инв. № 2310, н/вф., п. 170, с. 26–32; ЦА МО РФ, ф. 2, оп. 1, ед. хр. 77, р. 2, л. 62.
59. ГМП, инв. № 3096, н/вф., п. 2, л. 5, 16.
60. РГВА, ф. 38457, оп. 21, ед. хр. 2, д. 363.
61. ГМП, инв. № 3096, н/вф., п. 2, л. 16; РГВА, ф. 38457, оп. 21, ед. хр. 2, л. 363.
62. Там же, ед. хр. 4, л. 92; ГМП, инв. № 3096, н/вф., п. 2, л. 18–19.
63. Битва за Волгу. Указ. соч., с. 33.
64. ГМП, инв. № 3096, н/вф., п. 2, л. 18.
65. ЦА МО РФ, ф. 2, оп. 1, ед. хр. 77, р. 2, л. 62–63; Еременко А. И. Сталинград. Военное издательство МО СССР, М., 1961, с. 163.
66. Чуйков В.И. Начало пути. Изд. 3-е Волжское книжное издательство, Волгоград, 1967, с. 72; ЦА МО РФ, ф. 181‑й сд., оп. 16113, д. 1, л. 54.
67. ЦА МО РФ, ф. 181сд, оп. 16113, д.1, л. 55.
68. ГМП, инв. № 2310, н/вф… п. 170, л. 14–15.
69. Там же, л. 19.
70. ЦА МО РФ, ф. 181‑й сд., оп. 16113, д.1, л. 76.
71. ГМП, инв. № 2310, н/вф., п. 170, л. 20.
72. ЦА МО РФ, ф. 181‑й сд., оп. 16113, д. 1, л. 77.
73. РГВА, ф. 38457, оп. 21, ед. хр. 2, л. 364.
74. ГМП, инв. № 2310, н/вф., п. 170, л. 23; ЦА МО РФ, ф. 181‑й сд., оп. 16113, д. 1. Д. 64.
75. ГМП, инв. № 2260, н/вф., п. 165, л. 89–90; 69. ЦА МО РФ, ф. 181‑й сд., оп. 484378, д. 1, л. 2.
76. Чуйков В. И. Сражение века. «Советская Россия», М., 1975, с. 115; ЦА МО РФ, ф. 181‑й сд., оп. 484378, д. 1, л. 56.
77. Самсонов А. М. Указ. монография. Изд. 2-е, с. 190; ЦА МО РФ, ф. 181‑й сд., оп. 484378, д. 1, л. 78.
78. ГМП, инв. № 2260, н/вф., п. 165, л. 32.
79. Самсонов А. М. Указ монография, с. 207; ГМП, инв. № 2260, н/вф., п. 165, л. 30. Там же.
80. Со слов бывшего командира первого батальона 270‑го сп. 10‑й дивизии НКВД Коваленко, перед фронтом обороны его подразделения с помощью собак было уничтожено два немецких танка; Глебов И. А. Ратный подвиг Сталинградской милиции. Сб. Вместе с армией и народом. Волгоград, ВСШ МВД СССР, 1970, с. 13.
81. Чуйков В. И. Начало пути. Указ. соч., с. 10; В 112‑й стрелковой дивизии к тому времени насчитывалось около 150 активных штыков. ГМП, инв. № 2260, н/вф., п. 165, л. 31.
82. Родимцев А. И. Гвардейцы стояли насмерть. Досааф, М., 1969, с. 27–28.
83. Военно-исторический журнал № 12, 1968, с. 34.
84. Перелистывая документы ВЧК. Царицын-Сталинград, сб. док. и мат. Нижне-Волжское книжное издательство, Волгоград, 1987, с. 186–188; Рассказы сталинградцев. Указ. сб., с. 83.
85. ГМП, инв. № 2260, н/вф., п. 165, л. 31.
86. РГВА, ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 504, л. 34; Ефремов П. У волжских переправ. «Пограничник» № 9, 1965, с. 17; Швецов Ю. Год как жизнь. Сб. Подвиг продолжается. Нижне-Волжское издательство, Волгоград, 1968, с. 169.
87. ЦА МО РФ, ф. 181‑й сд., оп. 16113, д. 1, л. 163.
88. Чуйков В.И. Сражение века. Указ. соч. с. 125.
89. ЦА МО РФ, ф. 181‑й сд., оп. 16113, д. 1, л. 62.
90. Там же, л. 78.
91. РГВА, ф. 38457, оп. 21, ед. хр. 4, л. 101, 108, 114.92.
92. ГМП, инв. № 3096, н/вф., п. 2. Справка о служебно-боевой деятельности 10‑й стрелковой дивизии войск НКВД на период с 03.02.42 по 18.09.42.
93. ГМП, инв. № 2310, н/вф., п. 170, л. 36.
94. РГВА, ф. 38457, оп. 21, ед. хр. 4, л. 119.
95. Самсонов А. М. Указ. монография, изд. 2-е, с. 198, 201.
96. РГВА, ф. 38415, оп. 2, ед. хр.4, л.85; ед. хр. 6, л. 52.
97. ЦА МО РФ, ф. 181‑й сд., оп. 16113, д. 1, л. 78–79.
98. РГВА, ф. 38415, оп. 2, ед. хр. 6. Л. 53.
99. ГМП, инв. № 3096, п. 2, указ. справка, с. 8.
100. ЦА МО РФ, ф. 181‑й сд., оп. 16113, д. 1, л.
101. Еременко А. И. Сталинград. Военное издательство МО СССР, М., 1961, с190.
102. ЦА МО РФ, ф. 345. Оп. 5487, д. 5, л. 390; Там же микросборник документов полевого управления 62‑й армии с 12. 07.42 по 19.11.42, кор. № 6, док. 1—274. Гр. 15.
103. ЦА МО РФ, ф. 181‑й сд., оп. 16113, д. 1, л. 58.
104. Самсонов А. М. Указ. монография, изд. 2-е, с. 215.
105. ЦА МО РФ, ф. 181‑й сд., оп. 16113, д. 1, л. 58–59.
106. Чуйков В. И. Сражение века. Указ. соч., с. 166–157.
107. Чуйков В. И. Начало пути. Указ. соч. с. 196–197.
108. РГВА, ф. 38415, оп. 2, ед. хр. 6, л. 35.
109. ЦА МО РФ, ф. 181‑й сд., оп. 484378, д. 1, л. 2.
110. РГВА, ф. 38415, оп. 2, ед. хр. 6, л. 48.
111. Еременко А. И. Сталинград. Указ. соч., с. 235; Чуйков В. И. Начало пути. Указ. соч., с. 201–202.
112. ЦА МО РФ, ф. 181‑й сд., оп. 16113, д.1, л. 122.
113. Сталинградская битва. Энциклопедия. Волгоград, 2007, с. 79.
114. Морозилин В. Опыт стратегических оборонительных операций в Великой Отечественной войне. «Военно-исторический журнал», № 10, 1970, с. 25.
115. РГВА, ф. 38664, оп. 1, ед. хр. 1, л. 47; Контрнаступление под Сталинградом в цифрах, таб. № 9, «Военно-исторический журнал», № 3, 1968, с. 74; Баранов В. П. Внутренние войска в Сталинградской битве. Сталинградская битва. Взгляд через 65 лет. Материалы Международной научно-практической конференции (ММНПК). Волгоград, Издатель, 2008, с. 87.
116. Сталинград 1942–1943. Сталинградская битва в документах. М., Издательство «Библиотека», 1995, с. 411.
117. ММНПК, с. 162–167.
Заключение
Войска НКВД — формирования ведомственного предназначения. Создавались они для решения специализированных задач государственного значения как в мирное, так и военное время: для охраны границ СССР, особо важных объектов, связанных с обороноспособностью страны, железнодорожных сооружений, конвоирования осужденных. Накануне войны возникла необходимость борьбы с националистическими вооруженными формированиями в западных районах страны; в этой связи были сформированы войска оперативного назначения. Однако обстановка на фронтах Великой Отечественной войны внесла существенные поправки в дела службы по предназначению. Соединения, части и подразделения войск НКВД принимали непосредственное участие в боевых действиях во всех крупных сражениях страны: под Ленинградом, Киевом, Москвой, Сталинградом, на Кавказе, в обороне других городов, не будучи подготовленными для этого в военном отношении, не имея соответствующего вооружения. Во всех известных случаях личный состав неизменно выполнял поставленные перед ним боевые задачи.
В начале войны были сформированы из пограничных отрядов западных округов войска по охране тыла действующей армии с целью поддержания общественного порядка и государственной безопасности в прифронтовой полосе. Несмотря на чрезвычайно сложную обстановку на фронтах войны в 1941 г. и летом 1942 г. в тылу южного крыла советско-германского фронта, пограничники с обязанностями справились. В начале 1942 г. были сформированы внутренние войска НКВД для выполнения служебно-боевых задач в освобожденных от оккупантов городах и других населенных пунктах. Однако свои задачи они не выполняли, не было соответствующих задачам населенных пунктов. Войска, по существу, оказались резервом НКВД СССР и в своем подавляющем большинстве (одиннадцать дивизий) были задействованы в ведении боевых действий, принимали участие в охране тыла действующей армии, выполняли различного рода задачи оперативно-войскового характера (чекистско-войсковые операции).
Войска НКВД по охране особо важных предприятий промышленности и железнодорожных сооружений, конвойные войска выполняли функциональные обязанности в условиях военного времени. Со своими задачами они справились в полной мере.
В период Сталинградской битвы войска НКВД соединением, отдельными войсковыми частями и подразделениями продолжали выполнять функциональные обязанности. Кроме того, совместно с подразделениями и частями Красной Армии или только своими силами непосредственно они принимали участие в боевых действиях с противником. В период Великой Отечественной войны многие соединения Красной Армии были награждены за заслуги перед Родиной боевыми орденами. И только одна дивизия — 10‑я дивизия внутренних войск НКВД за выполнение служебно-боевых задач в период Сталинградской битвы получила высшую награду СССР — орден Ленина. Личный состав соединения ценой жизни предотвратил внезапное вторжение немецко-фашистских войск в Сталинград в начале сентября 1942 г. Исторической значимости факт до сего времени не известен в полной мере. Виной тому — длительное время закрытые архивные материалы, касающихся войск НКВД. В данной работе делается попытка показать реальное развитие событий на западных и юго-западных окраинах Сталинграда в период с 4 по 9 сентября 1942 г.
В работе показаны формы и методы выполнения служебно-боевых задач войсками НКВД по охране тыла действующей армии, по охране особо важных предприятий промышленности и железнодорожных сооружений в военное время. Опыт заслуживает внимания.
Особой строкой в работе представлено приложение № 1. Материал не в основном тексте, потому как в составе войск НКВД не было заградотрядов в соответствии с приказом НКО СССР № 227 от 28.07.42. Но первые заградотряды формировались из пограничников, по опыту которых создавались затем подразделения армейскими особыми отделами Красной Армии. При этом важно отметить: материалы о результатах служебно-боевой деятельности войск НКВД по охране тыла действующей армии и заградотрядов проходили через фронтовые особые отделы. Войска по охране тыла несли службу «войскового заграждения» или, как нередко указывается в документах, «службу заграждения». Заградотряды в то же время выполняли свои задачи. Созвучие терминов «заграждение» и «заградотряд» в условиях боевых действий могло вызвать неточности в сообщениях и отчетных документах. В результате заградотрядам приписывалось большее количество задержанных беглецов с передовых позиций, чем реально имелось бойцов и командиров в войсках.
Во фронтовых условиях неточности в терминологии допустимы, чего нельзя сказать об исследованиях исторических фактов в современных условиях. Фактография и незнание терминологии, применяемой в войсках специального назначения, отсутствие простых арифметических подсчетов привели к тому, что в научных работах и даже в научно-справочном издании фигурирует тот же цифровой материал. Казалось бы, какая разница, кто и где задержал тех людей, важно, что задержали. Однако в вопросах патриотического воспитания молодого поколения очень даже важна разница: задерживали заградотряды ежедневно единицы беглецов с переднего края или их было сотни и даже более тысячи. Трудов стоит воспитателю прокомментировать подобные результаты в патриотическом плане.
Исторический опыт может стать поучительным, если он опирается на выверенные факты. Излишняя пропитка их политическим и патриотическим пафосом, как и черные краски, нагромождение фактографических данных, может привести к нелепости. Пример тому — закостенелая дезинформация о зверствах заградотрядов.
Напрашивается вывод. Во-первых, не все публикуемые материалы времен Великой Отечественной войны являются базой данных для установления исторической истины. Во-вторых, не является правомерным и целесообразным использование «впечатляющих», но не проверенных и не перепроверенных материалов о количестве казней, убитых и раненых, дезертиров, предателей Родины, пособников врага в ходе войны.
Эти сведения не имеют научного потенциала, но могут стать источником духовно-нравственного заблуждения в исторической памяти о героическом и патриотическом и в то же время трагическом прошлом народов России.
Приложения
Приложение 1. Терминология
В процессе изучения архивных материалов, научных статей, мемуаров и воспоминаний ветеранов о деятельности войск НКВД в период Великой Отечественной войны бросается в глаза неупорядоченность терминологии. Сложной оказалась работа по обобщению материалов по роду деятельности войск. Решаемых войсками НКВД задач было множество, как в мирное, так и военное время. Личный состав мог выполнять задачи по поддержанию общественного порядка и государственной безопасности, нести службу по охране важных объектов и тыла действующей армии, конвоировать осужденных и военнопленных, осуществлять оперативную, оперативно-розыскную, оперативно-боевую деятельность в борьбе с диверсионными группами, бандформированиями, особо опасным уголовным и иного рода преступным элементом, вести боевые действия с регулярными войсками противника. Каждая из перечисленных функций войск НКВД имела множество терминов, отражающих особенности службы. Немудрено запутаться. И такие казусы имели место быть. Так, особые отделы фронтов (Сталинградский, Донской) в отчетах в адрес НКВД СССР о своей деятельности в графу о результатах выполнения задач заградотрядами, созданными по приказу Сталина № 227 от 28 июля 1942 года, вписывали данные выполнения служебно-боевых задач пограничными войсками НКВД по охране тыла действующей армии. В результате получалось, что фронтовые заградотряды ежедневно задерживали в прифронтовой полосе такое количество людей, из которого можно было формировать полки и дивизии. А виновата всего-навсего путаница в понятиях: «заградотряд» и «служба заграждения», «заградительная служба» или «войсковое заграждение».
Недостаточно четкое понимание терминов встречается сплошь и рядом в архивных материалах, особенно в наименованиях документов. Одни и те же действия именуются по-разному, а в некоторых подборках материалов под одним и тем же названием фигурирует разная по содержанию деятельность частей и подразделений войск НКВД. Так, в понятие «боевая и служебная деятельность», «служебно-боевая деятельность» [1] включены материалы по результатам деятельности пограничных войск в прифронтовой полосе, по служебной нагрузке личного состава, по успехам и недостаткам боевой подготовки. В другой подборке материалов «Служебно-боевая деятельность» имеются материалы только по вопросам борьбы с диверсионными группами и преступным элементом [2]. В материалах «Оперативно-служебная деятельность» [3] кроме вопросов разведывательного характера освещаются вопросы несения службы войскового заграждения, по охране железнодорожных объектов, здесь же оказались и отчеты о боевых действиях с противником. В материалах «Боевая и оперативно-служебная деятельность» [4] собраны документы только по охране тыла действующей армии; «Служебная и боевая деятельность» [5] — данные о вопросах эвакуации осужденных ведения боевых действий. В документах «Оперативно-служебная и войсковая деятельность» [6] освещаются вопросы службы по охране тыла действующей армии. Материалы «Боевая деятельность» [7] наряду с подборкой документов о результатах борьбы с диверсионными группами, боевых действиях частей и подразделений войск НКВД, включают данные о партийно-политической работе, о службе суточных нарядов в подразделениях. Более конкретное содержание имеют подборки документов «Сводки по службе» [8], «Обзор боевых действий» [9] и другие.
Подобный перечень наименований материалов и документов можно было бы продолжить. Однако и приведенные факты позволяют сделать вывод: единого содержания специальных терминов в войсках НКВД, выполнявших большой объем разнообразных задач, попросту не существовало. Трудов стоило обобщить и систематизировать материалы по службам. Такие попытки были. Авторы в своих работах [10] неизменно подчеркивали, что применение терминов, одинаково понятных для всех, в значительной мере облегчает понимание содержания приказов, наставлений, принимаемых решений, задач обучения личного состава, процесса изучения вопросов теории и практики. Были попытки как-то упорядочить терминологию. Так, Уставом боевой службы [11] к «боевой службе» были отнесены действия войсковых частей, подразделений и нарядов при выполнении только строго определенных задач. Проектом наставления по участию органов и войск МВД СССР в борьбе с диверсионно-разведывательными формированиями [12] вся деятельность органов и войск МВД была разделена на служебную и оперативно-боевую. Причем оперативно-боевая деятельность включала только вопросы борьбы с десантами, диверсионными группами противника и вражеской агентурой. Все остальное — служебная деятельность.
Делая обобщения архивных материалов, автор полагает: терминологию войск НКВД следует формулировать от исходных понятий: служебная, боевая, оперативная деятельность. В зависимости от решаемых задач определялся ее смысл и соответствующий термин.
Служебная деятельность — выполнение обязанностей или задач службы личным составом без наличия боевого оружия, в соответствии с требованиями воинских уставов, наставлений, распоряжениями командования.
Боевая деятельность — выполнение задач нарядами, подразделениями с помощью боевого оружия. Обязательным содержанием боевой деятельности является наличие боевого приказа. Боевой приказ отличается от других видов официальных распоряжений тем, что только он дает право применить оружие на поражение в определенных условиях.
Служебно-боевая деятельность — выполнение задач службы вооруженными любыми видами оружия нарядами, подразделениями при наличии боевого приказа на применение оружия в определенных условиях. Боевой приказ — особого рода официальное распоряжение. В отличие от всех других видов приказаний оно дает право применить оружие на поражение.
Боевая служба — выполнение нарядами, подразделениями задач службы при наличии боевого оружия, но при отсутствии боевого приказа на его применение. Использование боевого оружия оговаривается правовыми актами. Сюда относятся задачи часовых, постовой службы, патрульной службы, сторожевых постов и др.
Оперативная деятельность. В процессе выполнения служебных и боевых задач личным составом органов и войск НКВД термин «оперативный» (оперативно, оперативность, оперативник и др.) достаточно часто использовался в официальных документах, на служебных совещаниях, в качестве наименования должности и т. д.
Оперативность — неотложное решение возникшей проблемы. Оперативная информация — только что поступившие или в назначенный срок полученные сведения, необходимые для принятия решения.
Оперативная обстановка — имеющаяся на данный момент информация о количественном и качественном состоянии, наличии вооружения, намерениях, возможном характере действий противника, банды, преступного элемента; о возможности своими силами и средствами выполнить задачу; аналогичные сведения о соседях, их способности к взаимодействию; о состоянии погоды и др.
Оперативное решение — определение способа проведения операции или войсковых действий на основе выводов из оценки оперативной обстановки. Оперативная работа — процесс расследования фактов совершенного преступления оперативником.
Оперативный характер — система деятельности частей и подразделений по выполнению задач борьбы с враждебным и преступным элементом.
Оперативно-боевая деятельность — сочетание оперативной работы с боевыми действиями. Оперативные мероприятия — агентурно-разведывательные, розыскные и иного характера действия по вскрытию намерений, выявлению состава, задач, района нахождения разыскиваемых лиц или групп. Мероприятия осуществлялись преимущественно негласными методами силами разведывательных аппаратов частей и подразделений войск НКВД, особых отделов, местных органов НКВД и милиции.
Режимные мероприятия — установленный порядок проживания и передвижения местного населения и военнослужащих в местностях, где объявлено чрезвычайное положение, другие особые условия (комендантский час, поддержание установленного порядка и правил передвижения граждан и военнослужащих при чрезвычайных ситуациях). Содержание режимных мероприятий всякий раз зависело от военной и оперативной обстановки. Со стороны войск они осуществлялись службой нарядов и подразделений выставлением КПП, постов охраны объектов, постов регулирования движения людских потоков и транспортных средств, патрулированием. Режимные мероприятия могли осуществляться частями и подразделениями во взаимодействии с местными органами НКВД, милиции, бригадами содействия.
Войсковые действия — выполнение личным составом войск задач по пленению или ликвидации бандформирований, диверсионных групп с использованием общепринятых тактических приемов нарядами и подразделениями. Они проводились без наличия разведывательных данных войсковой разведки и помощи со стороны местных органов НКВД, милиции, бригад содействия, местного населения. Объектом войсковых действий являлись вооруженные преступники, небольшие по количеству людей банды или диверсионные группы.
Операция — комплекс оперативных, режимных мероприятий и войсковых действий частей войск НКВД, проводимых по единому замыслу, плану и руководству с целью получения необходимых данных о местонахождении предмета операции, с последующим его захватом или уничтожением. Объектом операции могли стать крупные националистические формирования, диверсионные группы, бандформирования, особо опасные группы уголовников. По способу проведения операции подразделялись на поисковые и боевые. Поисковые операции проводились для разведки и отыскания предмета операции, когда известен район его нахождения. Объектом поиска являлись особой важности и опасности диверсионные группы, националистические формирования. Чаще поисковые операции проводились поиском в блокированном районе с привлечением значительного количества личного состава с большими затратами времени на организацию операции и на ее проведение. В блокированном районе во взаимодействии с руководством операции разведку и поиск противника могли вести разведывательно-поисковые и оперативные группы. Успешно проведенные операции поиском в блокированном районе заканчивались чаще всего уничтожением противника группой поиска или блокирования в процессе проведения операции. В этом их недостаток, хотя они и считаются самыми результативными.
Боевые операции — войсковые действия на заключительном этапе каждой операции.
Приложение 2. Развитие снайперского движения в войсках НКВД
Снайперское движение в войсках НКВД получило широкий размах в годы Великой Отечественной войны. В войсках оно возникло в конце лета 1941 года на Ленинградском фронте, когда положение фронтов приобрело определенную стабильность. Тогда Военный совет фронта обратился к личному составу подразделений войск НКВД, выполняющему задачи службы по охране тыла действующей армии и особо важных предприятий промышленности, с призывом стать инициаторами снайперского движения и тем самым помогать фронту в истреблении захватчиков. На призыв Военного совета откликнулись десятки бойцов, имеющих опыт участия в боевых действиях и отличные результаты стрельбы из винтовки. Результаты работы тех первых снайперов на передовой линии обороны сразу же обратили на себя всеобщее внимание личного состава и привлекли многочисленных последователей. В короткие сроки снайперами частей НКВД были уничтожены сотни вражеских солдат и офицеров.
В марте 1942 года Управлением войск НКВД по охране тыла Ленинградского фронта был проведен первый сбор снайперов. Потом его участники в составе единой команды выехали на фронт, выполняли боевые задачи в полосе обороны 23 армии [14]. Опыт применения первой снайперской команды выявил ряд организационных недостатков, в первую очередь, в вопросах работы по подбору личного состава в частях, его перевозке на фронт, учета результатов выполнения боевых задач, взаимодействия с командованием подразделений, в составе которых снайперы находились во время пребывания на передовой. Однако не все выявленные недостатки оказались разрешимыми. Командировки на фронт единицами или мелкими группами по 2–3 человека оказались более приемлемым.
Особенно широкий размах снайперское движение получило летом 1942 года. В первомайском приказе НКО СССР № 130 была отмечена важная роль высокой огневой выучки личного состава частей и отдельных снайперов в деле победы над врагом. Во исполнение приказа НКО директивой ГУВВ НКВД СССР от 6 мая 1942 года перед личным составом войск НКВД была поставлена задача значительно улучшить огневую выучку, с тем чтобы каждый боец и командир стал мастером меткого огня, и на этой основе расширить снайперское движение в войсках. Аналогичные приказы были изданы Управлениями конвойных войск, войск по охране особо важных предприятий промышленности и железнодорожных сооружений. В короткие сроки снайперское движение охватило все части и подразделения войск НКВД. Результативность их была высокой. Так, на конец июля 1942 года снайперы Ленинградского фронта уничтожили свыше пяти тысяч вражеских солдат и офицеров, Волховского — более 1300, Калининского — около трехсот, а всего во войскам НКВД — свыше восьми тысяч [15].
Однако возможности снайперов поначалу были ограничены. Когда в основе снайперского движения лежала индивидуальная или небольшими группами командировка отличных стрелков в действующую армию, штабы частей войск НКВД оказались не в состоянии удовлетворить желание бойцов, выразивших желание стать снайперами. Организационные трудности, связанные с направлением снайперов на фронт и их возвращением в части, сдерживали размах движения. Возникла необходимость в разработке новых организационных начал.
С учетом недостатков, выявленных первой мартовской снайперской командой, 19 июля 1942 года в 52‑м полку 23‑й дивизии войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности была сформирована и подготовлена специальная группа снайперов для «боевой стажировки» на фронте — так называлось мероприятие. Эта команда за 10 дней выполнения боевых задач уничтожила 167 вражеских солдат и офицеров и без потерь возвратилась в свою часть [16].
По указанию НКВД СССР опыт 23‑й дивизии был внедрен во все части и соединения войск НКВД. В целях придания снайперскому движению более организованного характера общее руководство боевой деятельностью добровольцев было возложено на отделы боевой подготовки управлений войск НКВД, по указанию которых в частях и соединениях по вопросам организации снайперского движения были проведены совещания командного состава, а также сборы начальников снайперских команд. С августа 1942 года деятельность снайперов в войсках осуществлялась только в составе команд.
Непосредственно вся работа по подготовке снайперов проводилась в частях. Команды формировались штабами из добровольцев, прошедших отборочные и проверочные стрельбы. В состав команд зачислялись отличные стрелки, имеющие хорошие физические данные, обладающие быстрой реакцией и сообразительностью. Набранные в частях таким образом бойцы составляли команду. Во главу каждой из них приказом командира полка назначались командир и политрук. Уже после сформирования команда в течение 20 дней непосредственно, отдельным подразделением, готовилась к выполнению боевых снайперских задач. Команда на фронт отправлялась неизменно в боевые порядки частей Красной Армии через отделы боевой подготовки штабов войск НКВД по охране тыла.
Важную роль в вопросах совершенствования уровня подготовки снайперов играло распространение опыта проведенных предыдущими командами командировок. Было увеличено, кроме того, время подготовки и интенсивность тренировок в выборе огневой позиции, способов маскировки. Тем не менее количество выведенных из строя снайперами вражеских солдат и офицеров неизменно уменьшалось. Так, в августе 1942 года снайперы 1‑й бригады войск НКВД в количестве 43 человек за 10 дней уничтожили 307 захватчиков, а это 0,71 ежедневно на счету каждого снайпера. В сентябре 1942 года 87 снайперов войск НКВД охраны тыла Юго-Западного фронта уничтожили 524 солдат и офицеров, или на каждого стрелка ежедневно 0,6 единиц. Суммарно по войскам НКВД за октябрь и ноябрь эта цифра уменьшилась до 0,55 [18]. Сам факт объясняется тем, что в результате успешного выполнения боевых задач по уничтожению вражеских пулеметчиков, минометчиков, орудийных расчетов, наблюдателей, подносчиков пищи и боеприпасов, других солдат и офицеров на переднем крае и в глубине обороны, в районе деятельности снайперов войск НКВД противник становился пугливым и осторожным, менее активным.
Массовая подготовка снайперов потребовала перестройки работы штабов в вопросах организации деятельности команд. Уже в начале осени 1942 года в полках войск НКВД стали создаваться группы командного состава, которые непосредственно занимались вопросами жизнедеятельности снайперских команд: разработкой графиков подготовкой личного состава, согласованием со штабами частей Красной Армии мест нахождения и проведения стажировок, порядка выхода в намеченный район, контроля боевой работы и т. д. [19].
Снайперское движение в войсках способствовало улучшению огневой выучки личного состава. Каждый боец стремился стать снайпером. В результате к концу первого периода войны в каждом стрелковом отделении уже имелось не менее чем по два снайпера. Имели место случаи, когда отделения, взводы и даже роты в полном составе становились снайперскими [20].
В течение лета и осени 1942 года основой тактики действий снайперских команд являлась индивидуальные или парные выходы на передний край для уничтожения одиночных солдат и офицеров противника. Однако в ряде случаев имело место применение снайперских команд в полном составе для отражения атак противника. В этих случаях снайперы, как правило, наносили врагу значительный урон. Так, командой снайперов 32‑го батальона войск НКВД в районе Белого Бора в полосе обороны Северо-Западного фронта, на участке 146‑й отдельной бригады Красной Армии во время четырежды предпринятых атак были уничтожены более двухсот вражеских солдат и офицеров [21].
Следует отметить: возникшее летом 1941 года в войсках НКВД Ленинградского фронта снайперское движение получило затем развитие в войсках Красной Армии, превратилось к концу первого периода Великой Отечественной войны в могучее оружие в борьбе с захватчиками. К осени 1942 года оно охватило все части и подразделения войск НКВД и стало неотъемлемой частью их боевой деятельности. В частях и подразделениях были подготовлены десятки снайперских команд, которые к концу первого периода войны стали наносить врагу заметный урон в живой силе. Отдельные части и подразделения имели лучшие результаты в сравнении с итогами деятельности снайперов Красной Армии. Так, снайперы Донского фронта уничтожили солдат и офицеров противника больше, чем снайперы Сталинградского фронта, а только одна упомянутая 23‑я дивизия НКВД своими снайперскими командами уничтожила больше захватчиков, чем снайперы 62‑й и 64‑й армий Сталинградского фронта. Однако здесь следует отметить: количество снайперов в указанных армейских объединений было в 3 раза меньше, чем в войсках НКВД. В частях войск НКВД отдельные снайперы имели значительные результаты, по 130–140 уничтоженных вражеских солдат и офицеров [22], но на счету большинства снайперов было всего по несколько выведенных из строя захватчиков. За незначительный срок пребывания на фронте на большие результаты трудно было рассчитывать.
В начале 1943 года руководством войск НКВД был проведен сбор снайперов, на котором были подведены итоги боевой работы снайперского движения за 1942 год, обобщен опыт, поставлены задачи на 1943 год. После проведенного мероприятия участники сбора в составе сводного батальона (291 человек) проходили боевую стажировку на передовых позициях 49‑й армии. За 10 дней участники сбора уничтожили 2375 вражеских солдат и офицеров.
В 1943 году в связи с успешным проведением наступательных операций Красной Армии количество уничтоженных огнем снайперов вражеских солдат и офицеров резко увеличилось. Так, к середине июня 1943 года в войсках НКВД было подготовлено 27 604 снайпера, из которых около 20 000 человек прошли боевую стажировку в частях Красной Армии. При этом каждый снайпер во время боевой стажировки в среднем уничтожал до десятка вражеских солдат и офицеров [23].
Снайперское движение в войсках НКВД существовало до конца Великой Отечественной войны.
Приложение 3. Боевые действия войск НКВД в тылу врага
Партизанское движение в период Великой Отечественной войны на оккупированных территориях стало неотъемлемой частью всеобщей борьбы советского народа против немецко-фашистских захватчиков. В рядах партизан действовали бойцы и командиры войск НКВД, чаще всего в форме диверсионных групп; назывались они тогда агентурно-боевыми или специальными группами. В их состав включались проверенные, хорошо подготовленные бойцы и командиры, лица из состава бригад содействия и оперативных работников. После короткой подготовки группы вооружались и направлялись через линию фронта в тыл противника. Группы могли оставаться на месте во время отхода войск Красной Армии и приступали к активным действиями, оказавшись на оккупированной территории. Первыми открывателями диверсионных методов борьбы с врагом стали пограничники. Так, на участке Юго-Западного фронта уже 22 июня 1941 года диверсионная группа 79‑го пограничного полка НКВД, оказавшись в тылу рвущихся вперед немцев, уничтожила 7 вражеских солдат, захватила ручной пулемет, который активно помогал пограничникам. В течение шести последующих дней пребывания в тылу врага пограничники уничтожили еще 10 оккупантов, захватили и уничтожили несколько ручных и станковых пулеметов. Группа неоднократно вырезала части проводной линии связи между вражескими штабами частей и подразделений. Аналогичную задачу выполнял личный состав 23‑го пограничного полка [24].
Диверсионные акты в тылу противника осуществляли пограничники войск НКВД по охране тыла действующей армии и другие виды войск НКВД на всех фронтах войны. На Ленинградском фронте в первые месяцы войны было сформировано несколько специальных отрядов, в составе которых находились 1000 добровольцев из состава войск НКВД. В первые месяцы войны пограничные части Карельского фронта сформировали и направили в ближайшие прифронтовые районы противника десять диверсионно-разведывательных групп с задачей нарушать нормальную работу объектов на основных фронтовых коммуникациях, уничтожать мелкие группа противника [25]. Эти подразделения формировались в основном из личного состава 1‑го пограничного полка.
Активно и результативно действовали диверсионные группы в полосе обороны Северного фронта. В их состав включались добровольцы из частей войск НКВД, подготовленные в военном отношении сотрудники местных партийных и советских органов, участники Гражданской войны, жители, знающих местность. Сборные возрастные диверсионные группы уходили за линию фронта на глубину до 250–300 километров, находились на вражеской территории длительное время; их действия, как правило, отличались особой дерзостью, смелостью и решительностью. За время пребывания на вражеской территории личный состав спецгрупп уничтожил около 3000 вражеских солдат и офицеров, захватил 42 военнопленных, разгромил 19 вражеских гарнизонов, взорвал 22 землянки с живой силой противника, более 30 продовольственных складов и 13 с боеприпасами, пустил под откос несколько вражеских эшелонов [26].
По решению Военного совета Северо-Западного фронта для диверсионной деятельности в тылу противника из личного состава 9‑го, 11‑го и 37‑го полков войск НКВД было создано 6 диверсионных групп по 15 человек. Несколько позже из состава этих подразделений, добровольцев 10‑го пограничного полка и 155‑го отдельного батальона войск НКВД по охране железнодорожных сооружений был создан первый отряд НКВД, который принимал участие в боевых операциях против регулярных войск противника. Операции эти включали войсковые действия и агентурную разведку, имеющуюся на связи разведывательных подразделений пограничных частей.
Успешные действия первых диверсионных групп и первого отряда войск НКВД стали предпосылкой к созданию в конце 1941 года 18 диверсионных отрядов, которые тоже проводили боевые операции против войск противника.
21 декабря 1941 года решением Военного совета Северо-Западного фронта все диверсионные отряды были сведены в истребительный полк войск НКВД для борьбы с противником на его территории. Полк переброшен во вражеский тыл, однако его действия оказались неудачными, личный состав понес большие потери и остатками подразделений был возвращен по своим частям. Неудача была связана с отсутствием агентурных и иных разведывательных данных о содержании оперативной обстановки в районе передислокации истребительного полка.
Активно действовали специальные группы в начале 1942 года. Так, только в период с 1 по 15 февраля линию фронта переходили двадцать диверсионных групп. Все они выполнили поставленные перед ними оперативно-боевые задачи и успешно возвратились на свои базы подготовки. Базой подготовки диверсионных формирований фронтов в центре страны являлась Отдельная мотострелковая бригада особого назначения НКВД СССР (ОМСБОН). Соединение было создано в октябре 1941 года для подготовки подразделений по борьбе с захватчиками на оккупированных территориях. Бригада с начала сформирования до конца войны подготовила и перебросила в тыл противника 108 диверсионных групп и отрядов, в состав которых числилось более 2,5 тысяч воинов-чекистов. В своем большинстве все эти формирования возглавлялись командным составом пограничных и оперативных войск НКВД, отдельные отряды находились под руководством командиров из состава конвойных и иных войск НКВД.
Посланные в тыл противника специальные группы и отряды выполняли не только диверсионную и разведывательную работу. Они, кроме того, в глубоком тылу врага создавали в населенных пунктах подпольные организации, боевые отряды народных мстителей, оказывали помощь партизанским отрядам и соединениям в получении разведывательных данных, планировании и проведении операций по уничтожению захватчиков, мостов, железнодорожных и иных объектов военной инфраструктуры [28].
Вся деятельность диверсионных отрядов и групп осуществлялась в тесном взаимодействии с партизанскими отрядами под непосредственным контролем со стороны местных подпольных комитетов партии ВКП(б).
Таким образом, с первых дней войны части НКВД широко применяли диверсионные методы борьбы с захватчиками. Специальные формирования неизменно наносили врагу ощутимые удары, как в его тылу, так и непосредственно на переднем крае, во время совершения маршей, на местах стоянок и дислокаций. На всех фронтах Великой Отечественной войны диверсионные группы и отряды войск НКВД выполняли боевые задачи вплоть до самого Дня Победы. За время активных диверсионных акций в тылу врага они пустили под откос почти полторы тысячи воинских эшелонов, взорвали более трехсот тридцати железнодорожных и шоссейных мостов, разгромили свыше ста двадцати гарнизонов войск противника, уничтожили полторы сотни танков, обезвредили более двух тысяч агентов врага [29]. Наибольших успехов в борьбе с противником в его тылу добились такие известные диверсионно-разведывательные группы и отряды НКВД, как «Местные», «Неуловимые», «Олимп», «Охотники», «Победители», «Ходоки».
Опыт тем не менее показал, что сведение диверсионных групп в крупные отряды и части нередко приводило к использованию их для ведения боевых действий с регулярными войсками противника, к которым они не были подготовлены и не имели соответствующего вооружения. Их кропотливая и упорная специальная подготовка попросту оказывалась ненужной. Несколько диверсионных групп и отрядов небольшого состава наносили врагу больший урон, нежели объединенные из этих сил формирования.
Принимали бойцы и командиры войск НКВД непосредственное участие и в партизанском движении в период Великой Отечественной войны. В первые месяцы войны из добровольцев частей пограничных и других войск НКВД, а также сотрудников местных органов НКВД на Юго-Западном фронте были сформированы два партизанских отряда. На Ленинградском фронте в это же время была создана 3‑я ленинградская партизанская бригада, в ее составе имелись подразделения 13‑го мотострелкового полка частей оперативного назначения НКВД. История знает немало примеров, когда после первых удачных операций диверсионные группы НКВД за счет притока местного населения, бойцов и командиров, вышедших из окружения, быстро превращались в крупные партизанские отряды и соединения.
Приложение 4. К вопросу о режиме регулировании дорожного движения в прифронтовой полосе
В начале Великой Отечественной войны в прифронтовой полосе ограничений на порядок передвижения транспортных средств, будь то автомобильный или гужевой транспорт, не существовало как таковых. Беспорядок — он везде беспорядок. А особенно когда все спешат и каждый вправе думать, что его задание самое важное, да и он тут самый главный, когда автомашин много, а дорога не рассчитана на такое количество транспортных средств. Подобная ситуация нередко приводила к конфликтам, особо опасным в прифронтовой полосе, когда в их разрешении задействованы вооруженные люди. Проблема движения транспортных средств и его регулирования в такой обстановке становилась объектом рассмотрения Военными советами фронтов и даже органами государственной власти.
В начале Великой Отечественной войны дорожно-комендантскую службу осуществляли дорожные части Красной Армии и Главное управление шоссейных дорог НКВД. Основными задачами дорожно-комендантской службы являлись регулирование движения и диспетчерский контроль на дорогах, строгий контроль соблюдения правил дорожного движения и маскировки, оповещение командования колонн об обстановке на пути следования. Опыт уже первых недель войны показал, что занимающаяся вопросами регулирования дорожно-комендантская служба совершенно не справляется со своими обязанностями. Нельзя объять необъятное. Дорожно-комендантский участок протяженностью 100–300 километров определялся для организации службы одному подразделению. Подразделения должны были своими силами создавать службу КПП, пункты обслуживания, выставлять посты регулирования. Когда на вверенных участках многократно возросло количество автотранспорта, дорожно-комендантская служба как бы потерялась в движущихся потоках людей и машин. Транспортные средства двинулись повсюду: по ближним и дальним дорогам, по обочинам, по вновь накатанным вдоль дорог параллельным путям, при этом по различным направлениям и на высоких скоростях. Автомобили зачастую пересекали пути движения воинских колонн, делали попытки их обгона, тормозили ход движения, нередкими стали несчастные случаи и аварии. Военными советами фронтов и руководством войск НКВД по охране тыла действующей армии были предприняты ряд мер по наведению порядка на фронтовых коммуникациях, вблизи населенных пунктов. Для решения этих задач было привлечено значительное количество личного состава войск НКВД. К концу осени 1941 года обстановка на дорогах в прифронтовой полосе более или менее стабилизировалась.
И если соблюдение скоростного режима, упорядочение движения на дорогах и самопроложенных колонных путях в значительной мере зависело от количества КПП и постов регулирования, то вопрос о порядке обгона воинских колонн и засекреченности должностных лиц, пользующихся автотранспортом, достаточно долго оставался трудноразрешимой проблемой. Решалась она на самом высоком уровне.
На основании приказа НКО СССР от 14 сентября 1941 года армейскими автодорожными отделами на весь автомобильный транспорт стали выдаваться специальные пропуска. Документ давал право обгона армейских колонн или проезда через КПП без проверки документов в зависимости от должностной категории лиц, пользующихся автотранспортом. До этого времени на контрольно-проверочных пунктах документы, удостоверяющие личность, проверялись у всех без исключения граждан и военнослужащих, невзирая на просьбы и угрозы со стороны высоких армейских и гражданских чинов. Пропуск с отметкой «Без предъявления документа для проверки» подписывался старшим оперативным начальником от войск НКВД на данной территории и скреплялся гербовой печатью.
Так, в прифронтовой полосе 19‑й армии Красной Армии такой пропуск подписывался командиром 101‑го пограничного полка, который выполнял служебно-боевую задачу по охране тыла на ее территории, в полосе обороны 26‑й и 32‑й армий пропуск подписывался командирами 72‑го и 75‑го пограничных полков соответственно. В прифронтовой полосе для лиц командного состава фронтового значения документ на право проезда через КПП без проверки подписывался начальником войск НКВД по охране тыла. На каждом пропуске имелся особый знак, действительный только на прифронтовой полосе данного фронта или армии. В качестве таких знаков использовались изображения зверей, птиц, геометрические фигуры различных размеров и окраски. Личный состав КПП знал рамки действий того или иного условного знака. Они периодически менялись [30].
Введение специальных пропусков в значительной мере способствовало упорядочению передвижения командного состава по прифронтовым дорогам, облегчало службу личного состава контрольно-проверочных пунктов. Простым, но важным новшеством в служебных отношениях были довольны и рядовые, и генералы.
Приложение 5. Выписка из Инструкции о взаимоотношениях войск НКВД по охране тыла действующей Красной Армии и частями внутренних войск НКВД СССР
5. В целях лучшей организации взаимодействия командиры соединений внутренних войск и начальники войск НКВД по охране тыла действующей Красной Армии обязаны систематически поддерживать связь и взаимно иметь данные о дислокации войск НКВД в пределах участка охраны тыла фронта.
7. Части и подразделения внутренних войск НКВД могут привлекаться начальниками войск НКВД по охране тыла фронта:
а) для розыска и задержания агентуры противника, дезертиров, других враждебных и преступных элементов путем проведения массовых облав, проверки документов, выставления контрольно-пропускных пунктов, засад, секретов, высылки дозоров, отдельных разведывательных и поисковых групп. К этой работе привлекать не более 1/3 личного состава одного или нескольких гарнизонов, несущих службу, целые подразделения, не несущие службы или не выполняющие другие спецзадания;
б) для ликвидации мелких групп противника и бандитских формирований в полосе охраны тыла действующей Красной Армии;
в) к разведке местности силами разведывательных групп;
г) в отдельных случаях в качестве оперативного резерва начальника войск НКВД по охране тыла.
11. Распоряжением начальника внутренних войск НКВД СССР в отдельных случаях могут выделяться части внутренних войск для службы по охране тыла действующей Красной Армии.
13. Командиры войск НКВД постоянно поддерживают деловую связь с местными органами НКВД и районными партийными и советскими организациями по вопросам поддержания порядка в населенных пунктах прифронтовой полосы, осуществления прифронтового режима.
14. Для проведения массовых мероприятий по согласованию с местными органами НКВД могут привлекать себе в помощь истребительные батальоны и группы бригад содействия [31].
Появление Инструкции по взаимодействию войск НКВД по охране тыла действующей Красной Армии и внутренних войск НКВД было вызвано осложнением взаимоотношений между руководством этих войск. В соответствии с постановлением СНК СССР от 25 июня 1941 года начальник войск по охране тыла являлся старшим оперативным начальником всех войск НКВД, находящихся в пределах того или иного фронта. Внутренние войска появились в начале 1942 года для выполнения задач, связанных с наведением порядка и обеспечением государственной безопасности в населенных пунктах и прилегающей местности, освобожденных от оккупантов. Задачи, таким образом, во многом совпадали, нередко ведомственные амбиции брали верх над здравым смыслом. Утвержденная НКВД СССР Инструкция по взаимодействию, по существу, подчиняла внутренние войска руководству войск НКВД по охране тыла.
Приложение 6. Справка о выполнении войсками НКВД иных задач
Кроме осуществления служебно-боевой деятельности в соответствии со своими функциональными обязанностями, в военное время личный состав войск НКВД решал и другие задачи, важные не только в данной обстановке, но и в перспективе, на будущие времена.
Война. Район боевых действий, особенно затяжных. На поле боя оставлено с одной и другой стороны множество оружия, боевой техники, различного имущества, документов и иных печатных материалов, имеющих историческую значимость. Местность, где проходили бои, как магнитом притягивает преступный элемент. Посетила группа людей бывшее поле боя и вышла оттуда уже вооруженной бандой.
Постановлением Государственного Комитета Обороны СССР от 16 января 1942 года перед НКВД СССР была поставлена задача вести сбор трофейного оружия на полях сражений, а кроме того, изымать его у местного населения. На основании постановления ГКО СССР приказом НКВД СССР от 19 января 1942 года войска НКВД, прибывшие в пункты, освобожденные Красной Армией, обязывались немедленно организовать сбор трофейного и отечественного оружия, боеприпасов, автомашин, другой техники и имущества [32]. О той громадной работе, которую проделал личный состав войск НКВД по сбору различных видов оружия и боевой техники, свидетельствуют ее результаты. В течение только 1942 года было сдано на соответствующие склады в исправном состоянии: 6 самолетов, 17 танков, 667 орудий разного калибра, 730 минометов, 227 противотанковых ружей, 2461 ручной и станковый пулемет, 45 436 винтовок, 3026 пистолетов и револьверов, 98 804 снаряда, свыше 7 миллионов патронов различного назначения, 475 автомашин, 389 мотоциклов [32].
25 февраля 1942 года НКВД СССР издал приказ «О порядке собирания, учета и хранения документальных материалов о зверствах, разрушениях, грабежах и насилиях германских властей на оккупированных ими советских территориях». В выполнении приказа были задействованы местные органы и войска НКВД. Так, приказом начальника Управления внутренних войск НКВД от 20 марта 1942 года командиры частей и начальники гарнизонов в городах и других населенных пунктах, освобожденных Красной Армией от оккупантов, обязывались проводить сбор всех видов документальных материалов, как то: приказы, акты, книги распоряжений, кинофильмы, фотоснимки, различного рода письма, свидетельские показания, денежные знаки, дневники, плакаты, печатные издания, результаты допросов пленных и перебежчиков, записанные разговоры по телефону. Приказ требовал также собирать материалы, зафиксированные в любой форме и отражающие во всех без исключения случаях проявления немецко-фашистскими войсками зверств, грабежей и насилий над советскими людьми, а также факты разрушения памятников национальной и мировой культуры [33].
Все собранные в частях материалы передавались местным органам НКВД, которые осуществляли их учет и хранение. В результате проведенных мероприятий были собраны обширные материалы, раскрывающих суть фашизма, истину о деятельности оккупантов по насаждению «нового порядка» на захваченных территориях, примеры подлинного мужества и героизма советских людей в тылу врага, преданности Родине.
Приложение 7. Справка о вооружении и наличии транспортных средств в войсках НКВД по охране особо важных предприятий промышленности на 1 июля 1942 года [34]
Винтовки — 108,1 % от штатной положенности
Винтовки самозарядные — 52,7 % — «-
Винтовки снайперские — 35,2 % — «-
Пистолеты ТТ — 60 % — «-
Ручные пулеметы ДП — 45,6 % — «-
Автоматы ППШ — 19 % — «-
Револьвер «Наган» — 98 % — «-
Станковый пулемет «Максим» — 76,3 % — «-
Ручной миномет РМ-50 — 48, 7 % — «-
Противотанковых ружей — всего 47 шт.
Автотранспорт
Легковые автомашины — 90,4 % — «-
Грузовые 1,5 т — 109 % — «-
Грузовые 3 т — 103 % — «-
Спец. автомашины — 22,5 % — «-
Пикапы — 16,4 % — «-
Автобусы — 100 % — «-
Катера — 100 % — «-
Приложение 8. Справка о количестве задержанного враждебного и преступного элемента войсками НКВД по охране железнодорожных сооружений за период первого полугодия 1942 года
Примечание. Числитель показывает количество задержанных шпионов и диверсантов, знаменатель — уголовно-преступных элементов [35].
Приложение 9. Справка о взаимодействии войск НКВД с местными органами НКВД и милицией
Уже в первые дни Великой Отечественной войны войскам НКВД всех видов приходилось выполнять служебные и служебно-боевые задачи совместно или во взаимодействии с местными органами НКВД и милицией. По большей части взаимодействие касалось вопросов оперативного характера. В соответствии с Постановлением Совета Народных Комиссаров от 24 июня 1941 года «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами в прифронтовой полосе» и «Об охране предприятия и учреждений и создании истребительных батальонов» в каждом административном районе создавались истребительные батальоны численностью по 100–200 человек. Командирами истребительных батальонов назначались оперативные работники органов НКВД или начальники районных отделов милиции. Военная обстановка в начале войны, однако, складывалась таким образом, что задача охраны объектов отошла как бы на второй план. Война требовала иного подхода к применению истребительных батальонов и самих сотрудников правоохранительных органов.
Уточненные задачи перед личным составом местных органов НКВД и милиции были поставлены директивой НКВД СССР от 7 июля 1941 года. В документе говорилось, что военная обстановка требует от личного состава органов НКВД и милиции в любое время суток быть в постоянной готовности самостоятельно или во взаимодействии с войсками НКВД и подразделениями Красной Армии выполнить боевые задачи по ликвидации диверсионных групп, парашютных десантов противника, а также вести иного рода работу в соответствии со сложившейся ситуацией.
На основании требований директивы НКВД СССР начальники войск НКВД по охране тыла фронтов подчинили себе в оперативном отношении личный состав милиции тех районов, которые оказались в прифронтовой полосе. В этих случаях работники милиции могли осуществлять служебно-боевую деятельность совместно с войсками НКВД по охране тыла или выполнять задачи самостоятельно в соответствии с решениями военного командования. Так, милиция г. Киева была подчинена начальнику охраны тыла Юго-Западного фронта и выполняла задачи по наведению порядка в прифронтовой полосе, несла службу на фронтовых коммуникациях, вылавливала враждебный и преступный элемент. Выполняла она также задачи по обеспечению порядка и безопасности во время эвакуации людей и материальных ценностей. По решению Военного совета фронта из сотрудников милиции были сформированы подразделения по охране важных объектов: аэродромов, нефтебаз и т. д. [36]. В последующее время аналогичные задачи сотрудники милиции решали в прифронтовой полосе других фронтов, неизменно во взаимодействии с командованием войск НКВД и местными органами государственной власти.
Взаимодействие это обуславливалось постановлением ГКО СССР от 22 октября 1941 года. На основании его требований войска НКВД и милиция в оперативном отношении были подчинены Городским комитетам обороны, которые создавались в крупных промышленных центрах [37]. Разрешение спорных вопросов по службе, оперативно-боевой деятельности, возникших между войсками и органами НКВД, милиции, осуществлялось через УНКВД областей или НКВД союзных республик. При этом следует отметить: несмотря на различие сфер деятельности войск и территориальных органов НКВД, милиции, решение всех вопросов оперативного характера и выполнения служебно-боевых задач осуществлялось, как правило, при всесторонней поддержке друг друга, взаимопомощи и согласованности.
Приложение 10. Инструкция (выписка) по фильтрации задержанных войсками НКВД по охране тыла действующей армии
1. Основная задача фильтрации — выявление в среде задержанных шпионов, диверсантов, другой агентуры противника, дезертиров, ставленников и пособников врага и прочего враждебного и преступного элемента.
2. Фильтрацию организуют разведывательные отделы с привлечением к этой работе командного и политического состава подразделений войск НКВД по охране тыла действующей Красной Армии, имеющего соответствующий опыт и навыки оперативной деятельности. Первичная (предварительная) фильтрация производится немедленно после доставки задержанного на фильтрационный пункт. Здесь выявляется личность задержанного. Если личность проверяемого вызывает подозрение, командир подразделения направляет задержанного в распоряжение начальника разведывательного отделения батальона. Каждое задержание оформляется протоколом.
Ответственным за работу фильтрационного пункта являются командир батальона и его заместитель по разведывательной работе.
Непосредственное руководство по фильтрационной работе возлагается на заместителя командира батальона по разведывательной работе и осуществляется оперативными работниками разведывательного отделения, а также допущенным к проведению фильтрационной деятельности командным составом подразделений.
Разоблаченные в процессе фильтрации шпионы, диверсанты, ставленники и пособники врага направляются для окончательной фильтрации в распоряжение разведывательного отделения полка.
Приложение 11. Приказы Сталина
Середина лета 1942 года. Идет война народная. Ее горячее дыхание ощущается во всех делах советских людей, в их горестях, слезах, в труде. Катастрофическое поражение Красной Армии на южном крыле советско-германского фронта. Решается вопрос существования Советского государства. Враг на Дону, всей своей военной мощью нацелен на захват Кавказа, берегов Волги и победоносное завершение войны. В Красной Армии прижились устойчивые отступательные настроения.
Как крик отчаяния за судьбу Родины, как призыв напрячь все силы, сдержать натиск врага, покончить с бесконечными отступлениями, как зов спасти положение, вышел в свет приказ НКО СССР, известный как приказ «Ни шагу назад!».
Приказ наркома обороны СССР № 227 28 июля 1942 г.
Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором.
Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток.
Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много территории, много земли, много населения, и что хлеба у нас всегда будет в избытке. Этим они хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах. Но такие разговоры являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам.
Каждый командир, красноармеец и политработник должны понять, что наши средства не безграничны. Территория Советского государства — это не пустыня, а люди — рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы, матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, — это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн метала в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину.
Поэтому надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо если не прекратим отступление, останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог.
Из этого следует, что пора кончить отступление.
Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв. Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности. Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас, в ближайшие несколько месяцев — это значит обеспечить за нами победу.
Можем ли выдержать удар, а потом и отбросить врага на запад? Да, можем, ибо наши фабрики и заводы в тылу работают теперь прекрасно и наш фронт получает все больше и больше самолетов, танков, артиллерии, минометов.
Чего же у нас не хватает?
Не хватает порядка и дисциплины в ротах, батальонах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять Родину.
Нельзя терпеть дальше командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу.
Паникеры и трусы должны истребляться на месте.
Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование — ни шагу назад без приказа высшего командования.
Командиры роты, батальона, полка, дивизии, соответствующие комиссары и политработники, отступившие с боевой позиции без приказа свыше, являются предателями Родины. С такими командирами и политработниками и поступать надо как с предателями Родины.
Таков призыв нашей Родины.
Выполнить это призыв — значит отстоять нашу землю, спасти Родину, истребить и победить ненавистного врага.
После своего зимнего отступления под напором Красной Армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали более 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали, далее, около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на еще более опасные участки фронта и приказали им искупить свои грехи. Они сформировали, наконец, специальные отряды заграждения, поставили их позади неустойчивых дивизий и велели им расстреливать на месте паникеров в случае попытки самовольного оставления позиций и в случае попытки сдаться в плен. Как известно, эти меры возымели свое действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой. И вот получается, что немецкие войска имеют хорошую дисциплину, хотя у них нет возвышенной цели защиты своей родины, а есть лишь одна грабительская цель покорить чужую страну, а наши войска, имеющие возвышенную цель защиты своей поруганной Родины, не имеют такой дисциплины и терпят ввиду этого поражение.
Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?
Я думаю, что следует.
Верховное Главнокомандование Красной Армии приказывает:
1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтами:
а) безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на Восток, что от такого отступления не будет якобы вреда;
б) безусловно снимать с поста и направлять в ставку для привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования фронта;
в) сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины.
2. Военным советам армий и прежде всего командующим армиями:
а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования армии, и направлять их в военный совет фронта для предания военному суду;
б) сформировать в пределах армии 3–5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (до 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной;
в) сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной.
3. Командирам и комиссарам корпусов и дивизий:
а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров полков и батальонов, допустивших самовольный отход частей без приказа командира корпуса или дивизии, отбирать у них ордена и медали и направлять их в военные советы фронта для предания военном суду;
б) оказывать всяческую помощь и поддержку заградительным отрядам армии в деле укрепления правопорядка и дисциплины в частях. Приказ прочитать во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах [38].
Народный комиссар обороны СССР И. Сталин
Комментарии
Сразу же возникает вопрос: каковы результаты выхода столь необычного по форме и по содержанию приказа? Имел ли он какое-то значение для страны?
Данных о результатах задержания беглецов с переднего края до выхода в свет приказа № 227 нет, как не будет их и после. Сравнивать не с чем. Исключением являются два документа, в соответствии с которыми можно делать какие-то выводы.
Выписка Из № 31 Сообщения ОО НКВД
Сталинградского фронта в УОО НКВД СССР
«О ходе реализации приказа № 227
и реагирования на него личного состава
4‑й танковой армии»
14 августа 1942 г.
На основании приказа № 227 сформировано три армейских заградотряда, каждый по 200 человек. Указанные отряды полностью вооружены винтовками, автоматами и ручными пулеметами. Начальниками отрядов назначены оперативные работники особых отделов.
Указанными заградотрядами и заградбатальонами на 7.8.42 г. (10 дней с начала существования приказа № 227 от 28 июля 1942 года) по частям и соединениям на участках армии задержано 363 человека, из которых: 93 человека вышли из окружения, 146 — отстали от своих частей, 52 — потеряли свои части, 12 — пришли из плена, 54 — бежали с поля боя, 2 — с сомнительными ранениями.
Комментарии
Приказ Сталина четко поставил задачу выставлять заградотряды в тылу неустойчивых дивизий. А это не далее 2 километров от переднего края обороны. Спрашивается, как это могли оказаться в пределах досягаемости огня минометов, орудий и даже крупнокалиберных пулеметов противника перечисленные в сообщении № 31 выходцы из окружения, отставшие от своих частей, потерявшие свои части, пришедшие из плена? А никак. Все данные, кроме «54 бежали с поля боя», не имеют отношения к заградотрядам, созданным по приказу № 227. Кто же тогда задерживал остальных?
Плохо, безусловно, что беглецы с переднего края обороны были. Но за десять дней 600 заградотрядовцев задержали всего 54 человека, а это 5,4 или около двух человек каждым заградотрядом в сутки, а не в семь раз больше, как указано в сообщении.
Другой документ. Докладная записка ОО НКВД Донского фронта в УНКВД СССР «О работе особорганов по борьбе с трусами и паникерами в частях Донского фронта за период с 1 октября 1942 года по 1 февраля 1943 года».
В отчете сообщается, что за указанный период, по неполным данным, особорганами арестовано трусов и паникеров, бежавших с поля, боя 203 человека [39]. Это по количеству столько же людей, сколько в одном заградотряде. В составе Донского фронта их было 25. Выходит, каждый заградотряд сумел за четыре месяца задержать 8 трусов и паникеров или по 2 ежемесячно. Если «по полным данным» количество задержанных удвоить, получится, что ежедневно каждый заградотряд задерживал 0,07 беглецов.
Можно полагать, вождю всех народов такой КПД заградотрядов вряд ли понравился бы, а ошибаться в своих решениях он не мог. Потому в графу отчетов о деятельности его детища, заградотрядов, стали включать данные службы заграждения войск НКВД по охране тыла действующей Красной Армии. Благо термины «заградотряды» и «служба заграждения» созвучны, одни и те же особые отделы составляли отчеты, да и желающие заняться уточнением их смысла вряд ли нашлись бы. Штрафные батальоны действовали.
Аналогичные отчеты особых отделов фронтов в НКВД СССР в последующее время по форме были неизменными. Не было тогда у составителей отчетов проблем с патриотическим воспитанием подрастающего поколения. Большая разница будет в результатах, если говорить в воспитательных целях молодым людям, что задерживалось очень малое количество трусов и паникеров, или что они валили с передовой сотнями ежедневно. А до сего времени в научных трудах и даже в энциклопедии «Сталинградская битва» приводятся те же данные о тысячах трусов и паникеров, убегающих с передовой линии обороны.
Повлиял ли приказ № 227 на количество трусов и паникеров, судить можно лишь логически. Отступления Красной Армии продолжались, опасная военная обстановка не претерпела качественных изменений, разве что в худшую сторону. Вероятнее всего, беглецов с передовой все-таки стало поменьше, если сравнить результаты приведенных двух документов.
Однако приказ НКО СССР № 227 от 28 июля 1942 года оказался нужным и сыграл свою положительную роль. В первую очередь в психологическом плане. Сталинский крик отчаяния, призыв «Ни шагу назад!» в войсках был услышан. Приказ стал переломным моментом в сознании бойцов и командиров, понявших, что отступать-то действительно уже некуда. В 100 километрах от Волги на восток земля российская кончается, начинаются казахские степи. За Кавказом — Турция, готовая напасть на СССР, недалеко и Урал, а враг жесток, безжалостен. Все это проявилось в полной мере в уличных боях в Воронеже, в горах Кавказа, в Сталинграде. Враг-то вот он, за углом, на другом этаже, в другой комнате, иди сдавайся — и для тебя конец войны. А никто не шел, бойцы и командиры воистину стояли насмерть.
О боевых ста граммах
Вряд ли кто не слышал слова фронтовой песни: «…Налейте в солдатскую кружку мои боевые сто грамм…» Но мало кто знает, откуда взялись эти «сто грамм». Появились они в Постановлении Государственного Комитета Обороны от 22 августа 1941 года. Потом оно было трансформировано в Постановление ГКО от 11 мая 1942 года и уточнено другими документами.
Постановление Государственного Комитета
обороны о порядке выдачи водки войскам
действующей армии № ГОКО-1227, 11 мая 1942 г.
1. Прекратить с 15 мая 1942 года массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии.
2. Сохранить ежедневную выдачу водки только военнослужащим частей передовой линии, имеющим успехи в боевых действиях против немецких захватчиков, увеличив норму выдачи водки военнослужащих этих частей до 200 г на человека в день.
Для указанной цели выделять водку ежемесячно в распоряжение командования фронтов и отдельных армий в размере 20 % от численности войск фронта-армии, находящихся на передовой линии.
3. Всем остальным военнослужащим передовой линии выдачу водки по 100 г на человека производить в следующие революционные и общественные праздники: в дни годовщины Великой Октябрьской социалистической революции — 7 и 8 ноября, в день Конституции — 5 декабря, в день Нового года — 1 января, в день Красной Армии — 23 февраля, в дни Международного праздника трудящихся — 1 и 2 мая, во Всесоюзный день физкультурника — 19 июля, во Всесоюзный день авиации — 16 августа и в Международный юношеский день — 6 сентября, а также в день полкового праздника (сформирование части).
4. Постановление Государственного Комитета Обороны от 22 августа 1941 года отменить.
Председатель Государственного
Комитета Обороны СССР И. Сталин
Приказ о порядке выдачи водки войскам действующей армии.
№ 0373, 12 мая 1942 г.
1. Объявляю для точного и неукоснительного исполнения Постановления Государственного Комитета Обороны № ГОКО 1227 от 11 мая 1942 года «О порядке выдачи водки войскам действующей армии».
2. На Военные советы фронтов и армий, командиров соединений и частей возлагаю ответственность за правильность назначения и выдачи водки на довольствие военнослужащих, согласно объявленному Постановлению Государственного Комитета Обороны.
3. Приказ и Постановление ГКО ввести в действие по телеграфу.
4. Приказ НКО № 0320 1941 года отменить.
Заместитель народного комиссара обороны
генерал-лейтенант интендантской службы
Хрулев
Приказ о порядке хранения и выдачи водки
войскам действующей армии, № 0470, 12 июня 1942 г.
Несмотря на неоднократные указания и категорические требования о выдаче водки в действующей армии строго по назначению и по установленным нормам, до сих пор не прекращаются случаи незаконной выдачи водки.
Водка выдается штабам, начсоставу и подразделениям, не имеющим права на ее получение.
Некоторые командиры частей и соединений и начсостав штабов и управлений, пользуясь своим служебным положением, берут водку со складов, не считаясь с приказами и установленным порядком.
Контроль за расходом водки со стороны военных советов фронтов и армий поставлен плохо. Учет водки в частях и складах находится в неудовлетворительном состоянии.
В соответствии с постановлением Государственного Комитета Обороны от 6 июня с. г. № ГОКО-1889 приказываю:
1. Выдачу водки по 100 граммов в сутки на человека производить военнослужащим только тех частей передовой линии, которые ведут наступательные операции.
2. Всем остальным военнослужащим передовой линии выдачу водки в размере 100 граммов на человека производить в следующие революционные и общественные праздник: в дни годовщины Великой Октябрьской социалистической революции — 7 и 8 ноября, в день Конституции — 5 декабря, в день Нового года — 1 января, в день Красной Армии — 23 февраля, в дни Международного праздника трудящихся — 1 и 2 мая, во Всесоюзный день физкультурника — 19 июля, во Всесоюзный день авиации — 16 августа, а также в день полкового праздника (сформирование части).
3. Отпуск водки армиям и соединениям производить только с разрешения начальника тыла Красной Армии, по представлениям военных советов фронтов и армий.
4. Для хранения водки организовать особые хранилища при фронтовых и армейских продовольственных складах.
Назначить заведующего хранилищем и одного кладовщика из числа специально подобранных честных, проверенных лиц, могущих обеспечить полнейшую сохранность водки, строго проверенных лиц.
Хранилища после приемно-раздаточных операций опечатывать, ставить караул.
В состав караула выделять строго проверенных лиц.
5. Начальникам управлений продовольственного снабжения фронтов и начальникам отделов продовольственного снабжения армий все имеющееся наличие водки в войсках и на складах по состоянию на 13 июня взять на строгий учет и немедленно передать на хранение в соответствующие фронтовые и армейские склады.
6. Оформление отпуска водки производить начальнику Главного управления продовольственного снабжения Красной Армии через начальников управлений и отделов продовольственного снабжения фронтов и армий на основе указаний начальника тыла Красной Армии о сроках выдачи и численности состава соединений, которым разрешена выдача водки.
7. На военные советы фронтов и армий, командиров и венных комиссаров возлагаю ответственность за правильность хранения, расходования и учет водки, водочной посуды и тары.
8. Приказ ввести в действие по телеграфу.
9. Приказ НКО 1942 г. № 0373 отменить.
Заместитель народного комиссара обороны СССР
генерал-лейтенант интендантской службы
Хрулев [40]
Источники, литература
1. Российский Государственный военный архив (РГВА), ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 504, лл. 2, 48.
2. Сборник примеров служебно-боевой деятельности войск НКВД СССР в период Великой Отечественной войны. М., УУЗ войск НКВД СССР, 1945.
3. РГВА, ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 504, л. 73; ф. 40, оп. 1, ед. хр. 209, лл. 1, 17; ф. 38261, оп. 1, ед. хр. 65, по всем лл.
4. РГВА, ф. 38650, оп. 1, ед. хр. 68 по всем лл.
5. РГВА, ф. 49, оп. 1, ед. хр. 211, по всем лл.
6. РГВА, ф. 39385, оп. 1, ед. хр. 4, лл. 35–39, 88.
7. Архив МО РФ, ф. 181 сд, оп. 16113, д. 1, по всем лл.; РГВА, ф. 32925, оп. 1, ел. хр. 64, по всем листам.
8. РГВА, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 208, по всем лл.
9. Архив МО РФ РГВА, ф., ф. 181 сд, оп. 68018, д. 1, по всем лл.; ф. 40, оп. 1, ед. хр. 211, по всем лл.
10. Надиров В. Развитие военной терминологии, «Военная мысль» № 6, 1970; Прокопцов В. Развитие военной терминологии «Военная мысль» № 7, 1970.
11. Устав боевой службы МВД СССР 1969 г.
12. Наставление (проект) по участию органов и войск МВД СССР в борьбе с диверсионно-разведывательными формированиями и десантами противника. М., МВД СССР, 1970.
13. Оперативно-боевая деятельность органов МВД, р. 1, М., ВСШ МВД СССР, 1966.
14. РГВА, ф. 38700, оп. 1, ед. хр. 1, л. 26; ф. 38650, оп. 1, ед. хр. 14, л. 14; Фонды музея ВВ МВД РФ, отд. 4, д. 15 л. 15.
15. РГВА, ф. 38650, оп. 1, ед. хр. 573, л. 28.
16. Фонды музея ВВ МВД РФ, отд. 4, д. 15, лл. 151–152.
17. РГВА, ф. 38262, оп. 1, ед. хр. 2, л. 79.
18. РГВА, ф. 32925, оп. 1, ед. хр. 504, лл. 5, 68а, 71.
19. Там же.
20. РГВА, ф. 38650, оп. 1, ед. хр. 14, л. 14; 32925, оп. 1, ед. хр. 504, л. 5;
21. Фонды музея ВВ МВД РФ. отд.4, лл. 15, 158.
22. Мальцев Н. Снайперское движение в Сталинградской битве. Военно-исторический журнал № 2, 1970; РГВА, ф. 38261, оп. 1, ед. хр. 67, л. 1: фонды музея ВВ МВД РФ, отд. 4, д. 15, л. 163.
23. Внутренние войска. Исторический очерк. МВД РФ, М., 2007, с. 31.
24. РГВА, ф. 32880.
25. РГВА, ф 32880.
26. РГВА, ф. 32880.
27. Пограничные войска в годы Отечественной войны, Сборник документов и материалов, М., «Наука», 1968, сс. 323, 324, 370.
28. Ваупшасов С. С. О деятельности отряда НКВД специального назначения. На тревожных перекрестках.
29. Внутренние войска. Указ соч., с. 117.
30. РГВА. ф. 32880.
31. РГВА, ф. 38650, оп. 1, ед. хр. 66, лл. 339–342.
32. РГВА, ф. 38650, оп. 1, ед. хр. 66, л. 42.
33. РГВА, ф. 38700, оп. 1, ед. хр. 1, л. 25.
34. РГВА.
35. РГВА, ф. 38261, оп. 1, ед. хр. 65, лл. 128–141.
36. Маслов С.А. Сотрудники Киевской милиции в боях за Украину. Вместе с ар‑мией и народом. Изд. ВСШ МВД СССР, Волгоград, 1970, с. 43–52.
37. Выдря М. М., Михайлов В. А. Некоторые вопросы взаимодействия милиции и войск в боях за Сталинград. Там же, сс. 19–22.
38. Сталинградская эпопея. Впервые опубликованные документы, рассекреченные ФСЮ РФ, М., «Звонница‑мГ», 2000, сс. 441–445.
39. Там же, сс. 182, 403.
40. Там же, с. 438.
Комментарии к книге «Правда о войсках НКВД. На фронтах Великой Отечественной», Николай Николаевич Стариков
Всего 0 комментариев