«Зиновий Колобанов. Время танковых засад»

Зиновий Колобанов. Время танковых засад (fb2) - Зиновий Колобанов. Время танковых засад 19421K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Денис Николаевич Базуев

Денис Базуев Зиновий Колобанов. Время танковых засад

© Бузуев Д. Н., 2017

© ООО «Яуза-каталог», 2017

© ООО «Стратегия КМ»

Вступление

В книге подробно разобраны танковые сражения, которые произошли в наиболее сложный и противоречивый период битвы за Ленинград, а именно на дальних подступах к городу в августе 1941 года.

В июне 1941 года немецкие войска нанесли дивизиям Красной Армии тяжелое поражение в приграничных сражениях, и продолжили успешное наступление вглубь Советского Союза. На острие удара находились немецкие танковые дивизии. На разных участках фронта шли жестокие встречные танковые сражения, которые неизменно заканчивались поражением советских танковых дивизий. Чаще всего наши танкисты вступали в бой, не имея разведданных о противнике. Также не всегда удавалось наладить взаимодействие с пехотой и артиллерией. Нередко советские танки вступали в бой после длительных и тяжелых маршей, под ударами немецкой авиации. В таких условиях контрудары против сильного и хорошо подготовленного противника были изначально обречены.

Подобным образом сложилась ситуация и на дальних подступах к Ленинграду. В приграничном сражении кадровые дивизии Красной Армии понесли серьезные потери, и на защиту своего города встали ополченцы. Кроме того, для защиты Ленинграда началось возведение двух рубежей обороны. На дальних подступах оборудовали Лужский рубеж, на ближних – Касногвардейский укрепрайон. И Лужский рубеж и Красногвардейский УР нельзя было обойти, их можно было взять только штурмом.

Также части Красной Армии от танковых контрударов перешли к тактике танковых засад. Эта тактика была идеальна при отражении танкового клина противника, когда тот прорвал оборону на узком фронте, и глубоко вклинился своим острием в глубину нашей обороны. Появление перед вражеским клином сплошной глубоко эшелонированной зоны танковых засад, существенно замедляло продвижение противника, и приводило к большим потерям. Для немцев в данном случае ситуацию усугубляло то, что они при стремительном наступлении просто не успевали как следует провести разведку предстоящего поля боя. Под Ленинградом такие бои характерны для августа 1941 года.

Именно в танковых засадах полностью раскрыли свои превосходные боевые качества тяжелые советские танки КВ. Именно в этот период под Молосковицами произошло танковое сражение, где с обеих сторон в противоборстве сошлись около 400 танков. Это было самое крупное танковое сражение за все время битвы за Ленинград (1941–1944 гг.), в книге впервые подробно описано это практически забытое советскими (и современными) историками сражение. В нем советские танкисты впервые и применили тактику глубокоэшелонированных засад. На второй день сражения фактически все танки советской дивизии были поставлены в засаду.

Именно в этот период под Красногвардейском совершил свой легендарный подвиг танкист старший лейтенант Зиновий Колобанов. Рота тяжелых танков под его командованием (пять КВ-1) уничтожила 43 вражеских танка, из которых 22 подбил КВ экипажа Колобанова.

Но тактика танковых засад не была «панацеей от всех бед». Как только противник подтягивал к месту боя пехотные подразделения, и проведя серьезную разведку местности, начинал активно действовать по широкому, а не в узкому сектору наступления, танковые засады теряли свою актуальность. Немцы могли легко маневрировать своими ударными группами вдоль фронта, и наносить основные удары там, где у нас была слабая оборона. Для отражения таких ударов советским танкистам приходилось наносить контрудары по прорвавшимся немецким танковым колоннам, а это значит, что вновь приходилось вести маневренные танковые бои, где немцы были явно сильнее.

Но к сентябрю 1941 года наши танкисты уже приобрели достаточный опыт, и, вступая в маневренные бои под Пушкиным и Хандрово, стали, неожиданно для немцев, останавливать продвижение их танковых подразделений и наносить им серьезные потери.

В последнее время принято критиковать «нерасторопное» командование Ленинградского фронта, которое не отдало вовремя приказ об отводе 41-го стрелкового корпуса генерала Астанина из района города Луга. Считается, что из-за этого защитники Луги попали в так называемый «Лужский котел». Автор считает это утверждение очень спорным. В книге, на основе советских и немецких данных указываются другие причины поражения 41-го корпуса.

1-я Краснознаменная танковая дивизия

До наших дней не утихают споры, чьи танкисты были лучше – советские или немецкие. Каждая сторона приводит свои исторические документы и их трактовку, но до сих пор к единому мнению обе стороны не пришли, и спор уже давно напоминает непримиримую вражду. Для того, что бы разобраться в спорных вопросах автор предлагает детально изучить применение танков в боях за Ленинград. Ведь под Ленинградом в 1941 году в смертельной схватке сошлись одни из лучших танковых дивизий СССР и Германии. По этой причине анализ танковых боев под Ленинградом летом и осенью 1941 года может ответить на многие спорные вопросы, которые «будоражит» историческое сообщество. Много «спорных вопросов» снимает изучение действий 1-й Краснознаменной танковой дивизии, которая отличилась в этих боях.

Ленинград был вторым по значимости городом в Советском Союзе. Его обороне руководство страны уделяло большое внимание. Надо отметить, что большая часть территории Ленинградской области представляет лесисто-болотистую местность, и танкодоступных участков очень мало. Можно выделить лишь два района, где относительно свободно могут действовать крупные танковые соединения. Это знаменитое Капорское плато и район ближайших пригородов Ленинграда. По этой причине местность больше подходит для противотанковой обороны небольшими маневренными бронированными подразделениями, а не для массированных танковых атак.

Несмотря на это, в Ленинградском военном округе перед войной размещались два механизированных корпуса: 1-й, которым командовал генерал-майор М. Л. Чернявский (1-я Краснознаменная танковая, 3-я танковая, 163-я моторизованная дивизии) и 10-й генерал-майора И. Г. Лазарева (21-я и 24-я танковые, 198-я моторизованная дивизии).

В 1941 году все дивизии этих корпусов храбро сражались с немецкими и финскими войсками, и внесли свой весомый вклад в оборону Ленинграда. Особенно хочется выделить из них 1-ю Краснознаменную танковую. Она была одним из лучших танковых соединений Ленинградского военного округа, да и в целом в Красной Армии. Ее сформировали летом 1940 года на основе двух отличившихся в советско-финляндской войне танковых бригад: 20-й Краснознаменной и 1-й легкотанковой.

20-я бригада, имевшая на вооружении танки Т-28, покрыла себя славой во время боев по прорыву линии «Маннергейма». За этот подвиг бригаду наградили орденом Красного Знамени – она стала Краснознаменной. За мужество и героизм многих танкистов этой бригады наградили орденами и медалями, а 15 из них было присвоено звание Героя Советского Союза. Новая танковая дивизия, как преемница отличившейся бригады то же стала Краснознаменной.

В ходе советско-финляндской войны часть танков Т-28 20-й бригады для усиления броневой защиты, получили дополнительные броневые экраны. При формировании 1-й Краснознаменной дивизии эти танки включили в ее состав. В 1941 году лобовая броня экранированных Т-28 выдерживала попадания бронебойных снарядов 37-мм немецкой противотанковой пушки Pak 35/36[1].

Также в состав 1-й Краснознаменной дивизии включили танкистов 1-й легкотанковой бригады, отличившейся в советско-финляндскую войну. В конце февраля – начале марта 1940 года танкисты этой бригады сражалась под Выборгом.

Таким образом, к лету 1941 года часть экипажей 1-й танковой дивизии уже имели боевой опыт, полученный в ходе советско-финляндской войны. За эти бои многие из танкистов были награждены орденами и медалями, а некоторым присвоили высокое звание Героя Советского Союза. Поэтому летом 1941 года танкисты 1-й Краснознаменной стали одними из первых успешно применять тактику танковых засад.

Командиром 1-й Краснознаменной назначили Героя Советского Союза полковника Виктора Ильича Баранова, танкиста имевшего богатый боевой опыт. В ходе гражданской войны в Испании 1936–1939 гг. он командовал танковой ротой, затем батальоном, был ранен. В 1937 году за мужество и героизм, проявленные при выполнении интернационального долга, Баранова наградили орденами Красной Звезды и Красного Знамени.

В советско-финляндскую войну Виктор Ильич командовал 13-й легкотанковой бригадой, которая, совместно с 20-й танковой, участвовала в прорыве «линии Маннергейма». За отличие в боях, в числе тринадцати других танкистов бригады, Виктору Баранову присвоили звание Героя Советского Союза.

1-я Краснознаменная танковая дивизия в бою под Саллами

Салльское сражение оказало заметное влияние на появление и развитие тактики танковых засад 1-й Краснознаменной танковой дивизии. Здесь, на кандалакшском направлении, она впервые столкнулись с «панцерваффе»: 211-м и 40-м отдельными танковыми батальонами. В начале войны 1-ю Краснознаменную, как наиболее сильную и опытную, направили на очень ответственный участок фронта в районе Кандалакши. Здесь у немцев и их союзников финнов была возможность одним коротким ударом отсечь порт Мурманск, и всю Мурманскую область от Большой земли, при этом перерезалась и стратегически важная Кировская (сейчас Мурманская) железная дорога.

Естественно, что немцы и финны решили нанести удар именно на этом направлении, но наше командование к такому развитию событий было готово.

В качестве контрмеры в районе деревни Саллы, на пути вероятного наступления противника, была создана линия полевых фортификационных укреплений, которая пусть и не имела большой глубины, но представляла серьезное препятствие. Здесь заняла оборону 122-я стрелковая дивизия (715, 596 и 420-й стрелковые полки), а вдоль границы располагались пять погранзастав.

Отдельно хочется отметить 122-ю стрелковую дивизию, которой командовал генерал-майор Петр Семенович Шевченко. Бойцы и командиры этой дивизии имели большой боевой опыт. Еще до Великой Отечественной им пришлось сражаться в исключительно сложных условиях в составе 47-го стрелкового корпуса (163-я, 122-я, 54-я и 44-я стрелковые дивизии) в советско-финляндскую войну. В 1941 году 122-й стрелковой дивизии пришлось воевать в том же самом месте, что и в «Зимнюю войну», и точно также ее не смог окружить противник, хотя очень к этому стремился.

Под Саллами была труднопроходимая лесисто-болотистая местность, с небольшими высотами, которые и являлись основными узлами обороны. Наши бойцы возвели ДЗОТы, отрыли окопы, оборудовали батальонные опорные пункты. Повсюду лежали валуны, которые являлись «природным противотанковым препятствием». Боевые действия велись, главным образом, вдоль немногочисленных дорог.

Безусловно, советское командование сильно перестраховалось, перебросив на этот участок фронта, целую танковую дивизию. Из-за непроходимой местности наша дивизия не могла развернуться в боевой порядок в полном составе. По этой причине на передовую, в район Саллы, был направлен только 2-й батальон 1-го танкового полка, все остальные подразделения находились в резерве. 28 июня 1941 года, за несколько дней до начала Салльского сражения, в 1-й Краснознаменной танковой дивизии имелось 30 танков Т-28,199 БТ-5 и БТ-7, 4 КВ-1 и 2 КВ-2.

В имеющихся у автора документах 1-й танковой не указано, сколько именно боевых машин находилось во 2-м танковом батальоне 1-го полка в июне-июле 1941 года, но исходя из общей численности дивизии, и зная принцип формирования танковых дивизий РККА можно предположить, что в батальоне имелось около 50 танков БТ-7 (три роты по 17 машин и штаб батальона).

Для решающего удара в сторону Кандалакши немцы сосредоточили у границы под Саллами 36-й горный корпус генерала Ганса Фейге в составе: 169-й пехотной дивизии (378, 379 и 392 пехотные полки), боевой группы СС «Норд» (с сентября 1941 года дивизия СС «Норд») (6-й и 7-й полк), 211-го отдельного танкового батальона и части сил 40-го отдельного танкового батальона.

211-й отдельный танковый батальон, являлся самым сильным немецким танковым подразделением на данном участке фронта – он имел 44 трофейных французских танка, модернизированных под стандарт «панцерваффе»: 12 танков Pz.Kpfw. S35 739 (f), бывшие Somua S-35, и 32 танка Pz.Kpfw. 38H 735 (f) бывшие Hotchkiss Н 35/39. Для легких танков БТ-7 это был очень грозный противник, но слабые орудия не позволяли немецким танкистам эффективно бороться с советскими полевыми фортификационными сооружениями.

Уничтоженный танк Pz.III из 3-й роты 40-го отдельного танкового батальона (фото CA-Kuva).

211-й батальон сосредоточили против правого фланга советских войск, и напрямую подчинили 169-й пехотной дивизии генерал-майора Курта Диттмара. Батальон поддерживал обходной маневр этой дивизии, и своими действиями решил исход всего сражения в пользу немцев.

Группу СС «Норд» поддерживала часть 40-го отдельного танкового батальона: штабная рота и 2-я танковая рота, а все остальные подразделения сражались на других участках фронта. Из 80 боевых машин батальона под Саллами использовалось 25:

штабная рота: один командирский танк Kl. Pz. Bf.Wg, четыре танка Pz.I.

2-я танковая рота:

штабной взвод – один командирский танк Kl. Pz. Bf.Wg, три Pz.I, один Pz.II,

1-й взвод – пять Pz.III,

2-й взвод – пять Pz.III,

3-й взвод – три Pz.I, два Pz.II.

В 40-м батальоне было всего пять танков Pz.III с 37-мм орудиями и 15 танков Pz.III с 50 мм орудиями. Какие именно Pz.III были во 2-й роте, автору установить не удалось.

Этой группе нужно было прокладывать дорогу полкам СС через советские укрепления и вести бой с нашими танками БТ. Безусловно, для такой задачи данная танковая группа была мало пригодна, что и привело к большим потерям, несмотря на боевой опыт танкистов батальона, отличившихся в 1940 году при захвате Норвегии.

Операция наступления на Кандалакшу была спланирована стандартно для немецкого штаба. Полки группы СС «Норд» вместе с танками 40-го отдельного батальона сковывали фронтальной атакой 122-ю стрелковую дивизию РККА, а тем временем 169-я пехотная дивизия при поддержке 211-й отдельного танкового батальона прорывает позиции на нашем правом фланге, обходит Салльский узел и окружает советскую группировку.

Немцы отметили, что все Салльское сражение (1–7 июля 1941 года) происходило во время полярного дня, когда солнце не уходит за горизонт ни днем, ни ночью. Это особенно поразило танкистов 211-го танкового батальона и означало, что боевые действия можно было вести и днем и ночью без перерыва.

1 июля 1941 года немцы решительно атаковали погранзаставы и позиции 122-й стрелковой дивизии, но в это день атаки двух полков группы СС «Норд» и 196-й пехотной дивизии были успешно отбиты. Очень удачно действовала советская артиллерия, она смогла остановить атаку 169-й дивизии и танков 211-го батальона на нашем правом фланге. Во время сражения начался лесной пожар, который сильно мешал продвижению немцев.

Геройски сражались советские танкисты 2-го батальона 1-го танкового полка. Командовал ими капитан Оскотский Арон Захарович. Он умело использовал свой боевой опыт (за советско-финляндскую войну награжден орденом Красного Знамени), и танкисты под его командованием наносили противнику большие потери. Впоследствии за Салльское сражение Арона Захаровича наградили орденом Красной Звезды. В наградном листе командира очень точно описана тактика действия батальона:

Немецкие танкисты 3-й роты 40-го отдельного танкового батальона проверяют пулемет и 20-мм пушку у танка Pz.II. 3-я рота не принимала участие в Салльском сражении, она поддерживала финские войска в 70 км от Саллы (фото CA-Kuva).

«Батальон действовал в 4-х направлениях мелкими подразделениями. Правильно организовывал управление боем, быстро маневрируя с одного направления на другое, 2-й батальон под командованием капитана т. ОСКОТСКОГО А. З. нанес чувствительные потери противнику».

Советские танкисты в Салльском сражении умело чередовали тактику маневренных танковых засад с короткими контрударами по прорвавшимся частям противника. В результате враг понес значительные потери.

Немецкие танкисты также действовали небольшими группами. 2 августа 1941 года танковый взвод 2-го батальона под командованием лейтенанта Ашакина Максима Григорьевича, поддерживая успешную контратаку пехоты, вступил в бой с немецким танком. В наградном листе лейтенанта Ашакина описана дуэль с вражеским экипажем:

«Неожиданно появился средний танк противника и стал вести огонь из крупнокалиберного пулемета.

Лейтенант АШАКИН фланговым огнем зажег танк противника, после чего вылез из танка и взял в плен вражеский экипаж.

Три атаки отбил АШАКИН своим взводом, противник понес большие потери и отошел».

С очень большой вероятностью в наградном листе описан бой легкого танка БТ-7 с немецким танком Pz.II 40-го батальона. Скорее всего, немецкий танк вел огонь из 20-мм автоматической пушки, которая и была принята за крупнокалиберный пулемет.

С 2 по 4 июля 1941 года немцы методично атаковали нашу оборону, очень активно используя авиацию. Постепенно вражеским штурмовым группам удалось вклиниться в боевые порядки 122-й стрелковой дивизии. 392-й пехотный полк 169-й дивизии противника смог пробиться между батальонными узлами обороны 715-го и 420-го стрелковых полков. Советские пограничники, пехотинцы и танкисты короткими контратаками сдерживали немецкое наступление, но солдаты противника 3 июля вышли к мосту через реку Куолайоки. Мост находился в глубине советской обороны, и имел важное тактическое значение. Река Куолайоки была глубокой, и переправа через нее серьезно замедлило бы наступление противника и выход его штурмовых отрядов к железнодорожной станции Салла.

За мост разгорелся жестокий бой. Наши бойцы понимали его значение и сражались до последнего патрона. Большую помощь им оказали советские танкисты. Возле этого моста геройски сражался экипаж легкого танка БТ-7 старшего сержанта А. М. Борисова. Своей боевой машиной он эвакуировал с поля боя наш подбитый танк и его экипаж, а затем вступил в бой за мост. В документах 1-й танковой дивизии отмечено:

«Выполняя задачу по удержанию рубежа у моста, что два километра севернее казармы у р. Куола-Йоки метким огнем БОРИСОВ заставлял противника отказаться от этого рубежа переправы, и в течение 32 часов отбил ряд атак, уничтожил при этом два взвода пехоты и несколько пулеметных точек.

Его танк имел 7 прямых попаданий, экипаж и он сам получил тяжелые ранения, но товарищ БОРИСОВ продолжал вести огонь до тех пор, пока не потерял последних сил и был эвакуирован с поля боя экипажем сержанта САТКОВА в тыл вместе с танком».

За мужество и героизм 22 июля 1941 года старшему сержанту Борисову Александру Михайловичу было присвоено звание Героя Советского Союза. Но 15 августа 1941 года от полученных ран Александр Борисов скончался.

Сухие цифры отчета 1-й танковой зафиксировали, что экипаж БТ вел бой 32 часа, напомню, что из-за полярного дня бои шли круглосуточно. Танк имел семь прямых попаданий, это указывает на храбрость и хладнокровие экипажа. Напомню, что двигатель танка БТ работал на бензине, и боевая машина, при попадании снаряда, мгновенно вспыхивала как свечка. У экипажа просто не хватало времени, чтобы покинуть подбитый танк, который мгновенно превращался из грозной боевой машины в погребальный костер. Зиновий Колобанов, в интервью журналисту Лисочкину рассказывал, что в советско-финляндскую войну экипажи покидали танк БТ, при малейшем запахе гари. Иначе можно не успеть…

Немецкие танкисты на Pz.III из 3-й роты 40-го отдельного танкового батальона (фото CA-Kuva).

С фронта продолжали настойчиво атаковать 6-й и 7-й полки группы СС «Норд». Основной удар они наносили по обороне 715-го стрелкового полка 122-й дивизии. Начались небольшие танковые бои между группами танков (три-пять боевых машин) и отдельными танками 2-го танкового батальона и 40-го батальона немцев. Советские и немецкие экипажи начали использовать тактику танковых засад.

Советские БТ-7 вступили в бой с немецкими Pz.I, Pz.II и Pz.III, для противника это закончилось плачевно: «бетешки» без труда жгли «единички» и «двойки» с минимальными для себя потерями, доставалось и немецким «трешкам».

Заранее предсказуемый результат таких боев был отражен в отчетах нашей 1-й танковой дивизии. Отмечено, что за период боев 3 и 4 июля 1941 года, 2-й танковый батальон, совместно с 122-й дивизией уничтожил: два средних танка (предположительно Pz.III), четыре легких танка (предположительно Pz.I и Pz.II), три крупнокалиберных пулемета, пушечную батарею и большое количество пехоты.

За этот период 2-й батальон потерял: четыре танка БТ-7, двоих убитыми и девять раненными.

Изучая документы 1-й танковой, я обратил внимание на нетипичные для лета 1941 года потери немцев. В наших отчетах особенно выделена успешно воевавшая танковая рота 2-го батальона под командованием старшего лейтенанта Печникова. Рота поддерживала 715-й стрелковый полк, который с фронта атаковали полки СС. 3 и 4 июля 1941 года танки роты четыре раза ходили в контратаку. Вот цифры, которые свидетельствуют о серьезном поражении немцев. За время боев рота Печникова уничтожила: 1 средний танк и много огневых точек, захватила в плен 26 солдат и 2 офицеров.

На сайте Министерства обороны РФ «Подвиг народа» удалось найти наградной лист старшего сержанта Рыбакова Анатолия Ивановича из роты старшего лейтенанта Печникова, в котором более подробно описан этот бой.

«Тов. РЫБАКОВ с 2 по 4 июля 1941 года три раза атаковал противника на участке 3-й стрелковой роты 715 СП уничтожил при этом до двух взводов противника. Обнаружив танк противника, совместно с другим экипажем своего взвода разбил фашистский танк. Выйдя из танка, увлек за собой бойцов 3-й стрелковой роты 715 СП – бросился в атаку, в результате захватил в плен 26 немецких солдат и 2 офицера.

После этого старший сержант РЫБАКОВ залез в подбитый танк противника, взял документы у двух немецких офицеров и доставил их в штаб». За мужество и героизм старший сержант Рыбаков был награжден орденом Красного Знамени.

Захват в плен 28 солдат и офицеров врага только на небольшом участке фронта танковой ротой в 1941 году не может не обратить на себя внимание, это очень большая цифра. Она указывает на то, что рота старшего лейтенанта Печникова (по штату в ней должно было быть 17 танков БТ-7) участвовала в бое, о котором немцы не очень любят вспоминать. Рота обратила в паническое бегство весь 7-й полк группы СС «Норд». Вот как это было.

4 июля 1941 года в 1.00 ночи по берлинскому времени, позицию 7-го полка группы СС «Норд» атаковали советские танки. Атака боевых машин была отражена зенитной батареей, но командир полка сообщил по телефону ошибочную информацию, что танки все-таки прорвались. Началась паника, которая быстро распространилась по всему подразделению, в результате полк в полном составе бросил позиции и побежал, причем беглецов смогли остановить только в глубоком тылу.

Танки Pz.I и Pz.II из 3-й роты 40-го отдельного танкового батальона (фото CA-Kuva).

Бегство с поля боя целого полка, не улучшило положение на фронте, для 122-й стрелковой дивизии. Остальные подразделения немецких войск продолжали настойчиво окружать наши позиции.

Примечательно, что в документах нашей 1-й танковой нигде не зафиксировано массовое бегство немцев со своих позиций. Судя по всему, советские танковые экипажи провели короткую контратаку, отбросили врага, попали под огонь 20-мм зенитных орудий «Эрликон» и быстро отошли на исходные рубежи. То, что «отброшенный враг» толпой побежал в свой тыл, наши танкисты просто не заметили (зато заметили штабные офицеры группы СС «Норд»).

Сгоревший легкий танк БТ-7 из 1-й Краснознаменной танковой дивизии. Район Саллы (фото CA-Kuva).

5 и 6 июля немцы смогли переломить ход боя в свою пользу. Полки 169-й пехотной дивизии практически завершили окружение станции Саллы. Понимая, что 122-я стрелковая дивизия оказалась в тяжелом положении, советские танкисты стали наносить контрудары по прорвавшимся немецким войскам.

Легкие БТ-7 вступили в бой с вражеской пехотой и танками 211-го отдельного батальона. На помощь танкистам 2-го танкового батальона капитана Оскотского подошел 3-й танковый батальона под командованием капитана Анисимова Николая Федоровича. В наградном листе отважного командира отмечено:

«Тов. АНИСИМОВ Н. Ф. умело организовал управление подразделениями, удачно маневрируя отбил три интенсивные попытки немцев прорвать оборону 122 СД нанося тяжелые потери немецкой дивизии немецкой дивизии «НОРД» (до 50 %). 6 июля 1941 г. в самый критический момент боя, когда под натиском врага наша пехота начала отходить, тов. АНИСИМОВ вышел из танка, собрал отходящую пехоту и, повел в атаку, выбил противника. В этом бою тов. АНИСИМОВ был контужен авиабомбой».

На поле боя, наконец, появились средние танки Т-28 1-го батальона 1-го танкового полка. Теперь полк сражался в полном составе, но было уже поздно. Т-28 пошли в бой в конце сражения за Саллы, а до этого с противником вели бой только экипажи легких БТ.

Экипажам БТ-7 с противопульной броней пришлось вести бой с немецкими танками французского производства Pz.Kpfw. S35 739 (f) и Pz.Kpfw. 38H 735 (f) с толщиной брони 25–46 мм. Безусловно, немецкие танкисты оказались в лучшем положении, чем советские. Именно в эти дни мы понесли самые большие потери в танках за все время сражения.

7 июля 1941 года противник захватил Саллы. 2-й и 3-й танковые батальоны нанесли контрудар, пытаясь выбить немцев с этой железнодорожной станции, но не были поддержаны советской пехотой. Танковую атаку пришлось прекратить. Начался общий отход на новые позиции. Танковые батальоны 1-й Краснознаменной дивизии прикрывали отступление.

По данным 211-го отдельного танкового батальона, немецкие танки вели бой с советским танковым батальоном, который вырывался из Салл. Немцы сообщают, что подбили много танков БТ-7 и Т-28, но точную цифру не указывают. Заранее отмечу, что Т-28 из 1-го батальона 1-го танкового полка не понесли потерь, а вот БТ-7 из 2-го и 3-го батальона понесли значительные потери.

Сам 211-й батальон за период с 1 по 7 июля 1941 года потерял четыре машины. Но, по статистике на один безвозвратно потерянный танк приходиться не менее двух или трех поврежденных, но восстановленных.

В Салльском сражении потери понес и 40-й отдельный немецкий танковый батальон. Отчета этого батальона с итогами сражения автору обнаружить не удалось. Есть данные, что в июле 1941 года погиб командир 2-й танковой роты гауптман Толке, роту возглавил оберлейтенант Хартман. Напомню, что 2-я рота принимала самое активное участие в боях под Саллами.

По документам 1-й Краснознаменной танковой дивизии ее потери в период с 30 июня по 7 июля 1941 года составили 71 БТ-7, из них 33 безвозвратно (это потери 2-го и 3-го батальонов 1-го танкового полка), 2 автомашины ЗИС-5, 1 бензоцистерну, 23 человека убитыми, 58 ранеными, 30 пропавшими без вести.

Значительную часть этих потерь (90 %) соединение понесло 6–7-го июля 1941 года, во время отчаянных контратак. Тем не менее, в целом, действия танкистов в Салльском сражении были оценены командованием 1-й танковой дивизии, как успешные.

Хотя 7 июля немцы смогли захватить Саллы, но советские части нанесли противнику очень тяжелые потери, и сбили темп наступления на Кандалакшу. В итоге немцы и финны не смогли прервать железнодорожное сообщение, и отрезать Мурманск от Большой земли.

Салльское сражение оказало огромное влияние на тактику 1-й Краснознаменной танковой дивизии в последующих боях августа-сентября 1941 года. Простой подсчет и анализ показал, что большая часть танков была потеряна в ходе контратак. При использовании танков в засадах и маневренных засадах в начале боя, потери противника превышали наши. Вывод напрашивался сам собой – врага нужно бить из засад, причем боевые машины должны быть поставлены так, чтобы район танковых засад было сложно обойти.

Кроме того, под Саллами экипажи 1-й дивизии получили первый опыт борьбы с танками противника. Важно отметить, что под Саллами наши танкисты сражались в системе небольшого укрепрайона и получили важный опыт взаимодействия с обороняющейся пехотой. Опыт Салльского сражения показал, что легкие танки БТ-7 лучше не использовать для обороны укрепрайона. Для взаимодействия с гарнизонами ДЗОТов идеально подходили неуязвимые КВ-1, в крайнем случае, средние Т-28, которые имелись в составе 1-й танковой дивизии. Легкие БТ-7 не могли использовать свое основное преимущество – скорость и маневр, не позволял характер местности.

Это было учтено при обороне Красногвардейска. В системе ДОТов и ДЗОТов Красногвардейского укрепрайона в первую очередь старались использовать тяжелые КВ-1, а легкие танки применяли на второстепенных участках, где танков КВ-1 не хватало.

Бои за Лужский оборонительный рубеж

Летом 1941 года группа армий «Север» стремительно приближалась к Ленинграду. Для защиты города Военный совет Северного фронта принимает решение построить два рубежа обороны: по берегу реки Луга – Лужский оборонительный рубеж, а по линии ближайших пригородов – Красногвардейский укрепленный район (УР). Центром укрепрайона был город Красногвардейск (ныне Гатчина).

Красногвардейский УР, несмотря на быстрые темпы его строительства, представлял серьезную преграду на пути немецких войск. Лужский рубеж в отличие от укрепрайона, имел меньшую глубину обороны, но его усиливала естественная водная преграда – река Луга. Тысячи ленинградцев и жителей области строили многочисленные фортификационные укрепления. Между Лужским рубежом и Красногвардейским УРом была прямая связь. Чем дольше держался рубеж, тем сильнее успевали укрепить УР.

10 июля 1941 года 4-я немецкая танковая группа генерал-полковника Эриха Гепнера нанесла удар по самому короткому пути к Ленинграду через город Луга. Но чем дальше наступали немецкие дивизии, тем ожесточенней становилось сопротивление советских войск. Здесь отважно сражался 41-й стрелковый корпус А. Н. Астанина, который поддерживала 24-я танковая дивизия.

Последняя имела в своем составе, главным образом танки БТ-5, а также немногочисленные КВ и Т-28. Значительная часть БТ была сильно изношена.

Город Луга являлся ключевым и хорошо укрепленным узлом обороны Лужского рубежа, и немцы быстро поняли, что «с ходу» его не взять. Кроме того, сразу за городом на протяжении 60 километров были леса и болота с немногочисленными дорогами. Даже если бы противнику удалось захватить Лугу, выйти на оперативный простор все ровно бы не получилось. Проанализировав ситуацию, немецкое командование решило прорвать Лужский рубеж в другом месте, на Кингисеппском участке обороны. Здесь полоса лесов и болот за советской обороной была заметно меньше, от 14 до 30 км, и после прорыва основного рубежа советской обороны можно было выйти на Капорское плато, местность, подходящую для маневрирования танковыми частями.

После прорыва обороны противник планировал выйти в глубокий тыл и нанести «удар в спину» 41-му корпусу генерал-майора Астанина. В этой ситуации уже защитники города Луга оказываются «в мышеловке», при том, что стенки мышеловки формировали те самые леса и болота. Скорее всего, командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал фон Лееб планировал этот маневр заранее, вряд ли это была «импровизация». В своих записях за 15 августа 1941 года Гепнер указывает, что информировал свое военное руководство об этом решении, а сам разворот на юг был осуществлен 20 августа.

Для реализации этой задачи часть дивизий 4-й танковой группы Гепнера осталась под Лугой, а танковые колонны совершили маневр вдоль фронта и атаковали правый фланг Лужского рубежа. Под ударом немецких танкистов оказался Кингисеппский сектор обороны. Под городом Луга были оставлены большей частью пехотные подразделения.

Появление немецких войск в районе Кингисеппа оказалось полной неожиданностью. Расстояние от города Луга до Кингисеппа около 100 километров. Немецкие танкисты совершили бросок вдоль фронта по лесным дорогам, которые считались непроходимыми для техники. Но здесь сказалось мастерство немецких саперных подразделений и экипажей боевых машин.

В результате 14 июля 1941 года немцы смогли занять два плацдарма на берегу реки Луга. Так 6-я танковая дивизия захватила мост в районе Ивановского и плацдарм возле него. Это был исключительно важный плацдарм. Здесь, за советской обороной был участок леса шириной всего в 14 км, дальше поля и стратегическое Таллинское шоссе, соединявшее Ленинград с Прибалтикой.

Успех сопутствовал и 1-й немецкой танковой дивизии. Хотя она не смогла захватить мост через Лугу в районе Сабска (его успели взорвать), но смогла форсировать реку и захватить второй плацдарм, оттеснив от реки курсантов Ленинградского пехотного училища имени С. М. Кирова (ЛПУ). Здесь за советской обороной была полоска леса шириной примерно в 30 километров, за ней находилась железнодорожная станция Молосковицы, поля, развитая сеть дорог и выход на Таллинское шоссе. Из двух плацдармов наиболее опасным был Ивановский плацдарм, именно за него развернулись наиболее ожесточенные бои.

Несмотря на первоначальный успех, дальнейшее продвижение немцев остановили решительные контратаки советских резервных частей. В бой пошли бойцы 2-й Ленинградской стрелковой дивизии народного ополчения Московского района (ДНО), танкисты сводного учебного полка Ленинградских Краснознаменных бронетанковых курсов усовершенствования командного состава (ЛКБТКУКС) и курсанты Ленинградского пехотного училища.

После тяжелых боев на плацдармах сложилось равновесие сил. Немцы смогли вклиниться в нашу оборону, но не могли прорвать позиции. Советские войска упорными контратаками и авиаударами сократили размеры Сабского (самого опасного для нас) плацдарма, нанесли немцам тяжелые потери, но не могли сбросить противника в реку Луга.

К 21 июля 1941 года силы противоборствующих сторон иссякли и активные бои прекратились. Немцы, стали срочно подтягивать к линии фронта резервы и готовить новое наступление. Несмотря на всю спешность, из-за растянувшихся коммуникаций, они потратили на это целых три недели. Такая длительная задержка ставила под сомнение весь дальнейший план наступления на Ленинград. Если в Прибалтике немцам удавалось, используя тактику «блицкига», поддерживать высокий темп наступления, то на дальних подступах к Ленинграду немецкие войска заметно снизили темп наступления и все больше и больше втягивались в «позиционную бойню».

За то время, пока немцы подтягивали резервы, наши войска сумели создать новую глубокоэшелонированную оборону у Сабского и Ивановского плацдармов. Совершенствовалась советская оборона и в районе города Луга. На этом участке противник тоже концентрировал свои силы. Немцы стягивали войска и готовили прорыв Лужского рубежа на двух основных участках: в полосе Кингисеппского участка (с Ивановского и Сабского плацдармов) и в полосе Лужского участка под городом Луга. В случае успеха немцы выходили к Красногвардейску с двух направлений. Красногвардейский УР еще не был полностью занят нашими войсками, и немцы могли прорвать его с ходу. Но, как было указано выше, фон Лееб особо не рассчитывал на успех наступления слабыми силами пехотных дивизий под Лугой. Они должны были своими атаками «сковывать» 41-й корпус Астанина и «держать в напряжении» советское командование. Также противник готовил удар и на третьем направлении – на Новгород.

Таким образом, из трех корпусов 4-й танковой группы (38-й, 41-й, 56-й) на Ленинград, по наиболее короткому наступали два (41-й, 56-й). Основную тяжесть боев по прорыву Лужского рубежа должен был нести 41-й моторизованный корпус, наступая с Сабского и Ивановского плацдармов. Прорвав советскую оборону и выйдя на оперативный простор, ему необходимо было, часть подразделений развернуть на 180 градусов на юг, и ударить в тыл 41-му корпусу Астанина у города Луга, с задачей окружить дивизии этого корпуса и впоследствии разгромить их.

Надо отметить, что советское командование не смогло вовремя разгадать замысел противника, оно восприняло решительное наступление 41-го корпуса 4-й немецкой танковой группы, как попытку прорыва противника одним броском с Лужского рубежа в Ленинград через Красногвардейск.

К началу генерального наступления 8 августа 1941 года в состав 4-й танковой группы, которой командовал генерал-полковник Эрих Гепнер, входили: 38-й армейский, 56-й моторизованный и 41-й моторизованные корпуса. Самым сильным из них был 41-й, в котором имелось пять дивизий: 1-я, 6-я и 8-я танковые, 36-я моторизованная и 1-я пехотная дивизии. Эти соединения и должны были прорвать Лужский рубеж в районе Ивановского и Сабского плацдармов.

56-й моторизованный корпус: 3-я мотопехотная дивизия СС «Мертвая голова», 269-я пехотная дивизия, полицейская дивизия СС. Корпус был сосредоточен под городом Луга.

До 15 августа в составе 56-го корпуса действовала 3-я мотопехотная дивизия СС «Мертвая голова». Затем она была переброшена для отражения советского контрнаступления в район Старой Руссы. После этого 269-я пехотная и полицейская дивизия СС вошли в состав 50-го моторизованного корпуса, и теперь под городом Луга в немецких документах отмечается действие 50-го корпуса, а не 56-го. Это вносит некоторую путаницу в понимание отчетов вермахта.

В результате, для решительного прорыва Лужского рубежа противник сосредоточил очень мощные ударные группы. Ситуация осложнялась тем, что у Ленинградского фронта не было крупных резервов. В случае прорыва немцев, советское командование могло бросить в бой 1-ю Краснознаменную танковую дивизию, 1-ю ДНО и 281-ю стрелковую дивизию. Но назвать три наши дивизии полностью полноценными боевыми единицами было нельзя.

1-я Краснознаменная танковая дивизия была не полного состава, ее недавно перебросили по железной дороге из Кандалакши под Ленинград, но часть подразделений остались на старом месте. В итоге она располагала двумя танковыми, артиллерийским полками и разведывательным батальоном.

2 августа 1941 года наша танковая дивизия имела в своем составе:

1-й танковый полк.

1-й танковый батальон – 11 танков КВ, 7 танков Т-28;

2-й танковый батальон – 29 танков БТ-7;

огнеметная рота – 4 танка Т-26 и 8 огнеметных танков;

разведрота – 5 бронемашин БА-10.

2-й танковый полк.

1-й танковый батальон – 11 танков КВ, 7 танков Т-28;

2-й танковый батальон – 19 танков БТ-7, 7 танков Т-50;

разведрота – 5 бронемашин БА-10. Разведывательный батальон – 10 бронемашин БА-10, 2 БА-6, 9 БА-20.

1-й артиллерийский полк – 12 152 мм гаубиц предположительно М-10 обр. 1938 г. и 18 тягачей СТЗ-5 НАТИ.

Отчетливо видно, что 2-е батальоны двух танковых полков располагают только половиной танков, положенных по штату, и бывших у дивизии перед войной. Это следствие тяжелых потерь в Салльском сражении. Хочется отметить, что часть подбитых под Кандалакшей танков ремонтным бригадам удалось восстановить, но остались воевать на прежнем месте, на огромном удалении от основных сил танковой дивизии.

Но 1-я Краснознаменная танковая дивизия получила перед решающей битвой пополнение. В дивизию прибыли 22 экранированных танка КВ-1, что полностью компенсировало потери в Салльском сражении и сделало дивизию опасным противником для любой танковой дивизии вермахта, тем более что, экипажи для тяжелых танков отбирались из самых опытных танкистов.

Вместе с 1-й танковой советское командование планировало бросить в бой 1-ю гвардейскую Ленинградскую стрелковую дивизию народного ополчения Володарского района (1-ю гв. ДНО). Но эта дивизия была сформирована из только что набранных плохо обученных и плохо вооруженных ополченцев и для взаимодействия с кадровой танковой дивизией не годилась.

К бою готовилась и 281-я стрелковая дивизия, которая также была недавно сформирована, и у бойцов не было боевого опыта. 281-я стрелковая по подготовке личного состава не сильно отличалась от 1-й гв. ДНО.

В августе 1941 года Ленинград оказался в очень тяжелом положении. Красной армии приходилось одновременно отражать немецкое наступление с юга и финское наступление с севера. Причем и немцы и финны безукоризненно координировали свои действия.

Так 31 июля 1941 года финны перешли в наступление на Карельском перешейке, а 10 августа в Карелии. По этой причине держать большое количество дивизий в резерве, не позволяла тяжелая обстановка на фронте, а перебрасывать дивизии с одного участка фронта на другой, в этих условиях, было очень рискованно. Советское командование знало, что противник накапливает силы перед Кингисеппским участком и перед Лужским участком, и в районе Новгорода. Где удар будет сильнее, и где немцы прорвут Лужский рубеж, было неизвестно.

По этой причине резервную 1-ю Краснознаменную танковую дивизию сосредоточили в районе Войсковицы, Малые Парицы, Скворицы. С этого перекрестка дорог имелась возможность быстро ввести ее в бой и под Кингисепп и под Лугу. В это время 1-я гв. ДНО спешно заканчивала формирование и готовилась к отправке на фронт. Но, несмотря на все старания, в дивизии был некомплект личного состава, не хватало стрелкового оружия. А 281-я дивизия к этому времени не была подчинена Кингисеппскому участку обороны. 8 августа 1941 года немцы начали хорошо подготовленный генеральный штурм Лужского рубежа. По Кингисеппскому участку противник наносил удар с Ивановского и Сабского плацдармов силами 41-го корпуса 4-й танковой группы генерала Гепнера.

Самая сильная вражеская ударная группировка была сосредоточена у Сабского плацдарма. Здесь, перед фронтом 90-й стрелковой дивизии противник сосредоточил 1-ю танковую и 36-ю моторизованную дивизии. Противник правильно учел, что советское командование будет уделять основное внимание подготовке к обороне Ивановского плацдарма, а не Сабского, ведь за Сабским плацдармом полоса леса была в два раза больше, чем за Ивановским.

На Ивановском плацдарме готовились к атаке 6-я немецкая танковая и 1-я пехотная дивизии, им противостояли ополченцы из 2-й ДНО. Здесь советские войска возвели мощную глубокоэшелонированную линию фортификационных укреплений, превратив участок обороны под Ивановским в мощный укрепрайон.

Ивановский и Сабский плацдармы находились рядом, и немцы планировали наладить тесное взаимодействие наступающих войск. В случае успеха войска противника выходили на оперативный простор на Копорском плато и могли наступать как по Таллиннскому шоссе, так и по шоссе Молосковицы-Волосово-Красногвардейск. Но приказа наступать на Ленинград 41-й корпус 4-й танковой группы не получил, так как у фон Лееба был другой план.

В 1-й, 6-й и 8-й танковых дивизиях сильно различались типы танков. Основной боевой машиной 1-й танковой был танк Pz.III, в 6-й дивизии преобладали легкие танки чехословацкого производства Pz.35(t), в 8-й танковой было больше легких чехословацких танков Pz.38(t). В 1-й танковой дивизии танковый полк был двухбатальонного состава, в 6-й и 8-й дивизиях – трехбатальонного. Но во всех трех дивизиях было общее то что, в каждом батальоне одна из четырех рот, имела на вооружение средние Pz.IV.

Из трех немецких танковых дивизий наиболее сильной была 1-я танковая. На ее вооружении состояли самые современные немецкие танки Pz.III и Pz.IV, причем Pz.III были с 50-мм пушками. 6-я и 8-я сильно уступали ей по качеству танков, но отчасти это компенсировалось наличием «дополнительных» третьих танковых батальонов.

Перед началом наступления, по отчетам за 3 августа 1941 года, в этих трех танковых дивизиях были боеспособны: в 1-й немецкой танковой дивизии: 5 танков Pz.I Ausf.B, 30 танков Pz.II, 57 танков Pz.III, 11 танков Pz.IV, 2 командирских танка Sd.Kfz. 265 на базе танка Pz.I, 9 командирских танков Sd.Kfz. 266–268 на базе танка Pz.III.

В 6-й немецкой танковой дивизии: 9 танков Pz.I Ausf.B, 36 танков Pz.II, 112 танков Pz.35(t), 26 танков Pz.IV, 7 командирских танков Sd.Kfz. 266 на базе танка Pz.III, 11 командирских танков Pz. Bf. Wg.35(t) на базе танка Pz.35(t).

В 8-й немецкой танковой дивизии: 10 танков Pz.I Ausf.B, 41 танк Pz.II, 86 танков Pz.38(t), 17 танков Pz.IV, 7 командирских танков Sd.Kfz. 266 на базе танка Pz.III, 7 командирских танков Pz. Bf. Wg.38(t) на базе танка Pz.38(t).

Другой мощный удар немцы наносили на Лужском участке обороны, где противник поставил перед собой цель взять штурмом город Лугу и наступать на Ленинград по самому короткому пути – по Лужской дороге (она же Киевское шоссе).

Этот участок обороны находился на удалении 80 километров от Сабска и Ивановское, и здесь развернулось отдельное сражение. На этом участке фронта советское командование сосредоточило сильные кадровые подразделения. Участок Лужского рубежа оборонял 41-й корпус генерал-майора Астанина, у которого была очень мощная артиллерийская группировка, насчитывающая три превосходно подготовленных и вооруженных артполка. Прорывать советскую оборону под Лугой готовился 56-й моторизованный корпус 4-й танковой группы. Для решительного броска вперед сосредоточились 4-я дивизия СС «Полицай» и 269-я пехотная дивизия, рядом действовала 3-я моторизованная дивизия СС «Мертвая голова». Еще одна крупная группировка врага атаковала наши позиции в районе Новгорода. Фактически немцы хотели мощным «трезубцем» пронзить нашу оборону.

В период подготовки наступления по ежедневным отчетам 4-й немецкой танковой группы в этот период потери в технике у вермахта были следующие (по данным предварительного отчета):

5 августа 1941 года – потерян (серьезно поврежден или сгорел) бронеавтомобиль Sd.Kfz. 222. Такие легкие бронеавтомобили с пулеметно-пушечным вооружением в немецкой армии использовали для разведки и пехотные, и моторизованные, и танковые дивизии, другими словами, понять, какая дивизия противника его потеряла невозможно.

6 августа 1941 года – потерян (серьезно поврежден или сгорел) легкий танк Pz.II. Но Pz.II были во всех трех танковых дивизиях, и установить, какой дивизии танк принадлежал на данный момент, невозможно.

Анализируя немецкие потери, можно сделать вывод, что противник в эти дни вел перед фронтом активную разведку накануне решающего наступления, так как в эти дни потеряна исключительно легкая бронетехника, которая чаще всего и используется в разведке.

Данные о потерях в технике в окончательном отчете 4-й немецкой танковой группы не указаны.

Потери личного состава 1-й немецкой танковой дивизии убитыми и ранеными:

4 августа 1941 года – 27 человек, 5 августа 1941 года – 11 человек, 6 августа 1941 года – 7 человек. Данные по потерям 6-й и 8-й танковой дивизии за этот период не обнародованы. Данные о захваченных советских пленных и трофейной технике в окончательном ежедневном отчете 4-й немецкой танковой группы за эти дни не указаны.

Прорыв Лужского рубежа: бои 8–9 августа 1941 года

8 августа 1941 года немецкие войска начали генеральный штурм Лужского рубежа. Из-за дождя, идущие в атаку штурмовые группы, не могла поддержать авиация противника. К тому же, на опасных участках наши войска за три недели смогли создать глубокоэшелонированную оборону. Под Ивановским, Сабском и городом Луга тонкая линяя укреплений Лужского рубежа превратилась в полноценный укрепрайон.

Штурмовые группы противника пошли в атаку, но натолкнулись на упорное сопротивление красноармейцев и ополченцев. Под городом Луга захлебнулась атака 4-й дивизии СС «Полицай». Попав под огонь артиллерийских полков, и будучи контратакованы солдатами 177-й стрелковой дивизии, немцы с тяжелыми потерями откатились назад. Провалом закончилась и атака соседней 296-й пехотной дивизии противника. Понеся тяжелые потери, обе немецкие дивизии, смогли лишь немного вклиниться в советскую оборону. Основные потери наносила противнику артиллерия, которая буквально сметала с поля боя немецкие штурмовые группы.

Тяжелые бои развернулись в районе Кингисеппского участка Лужского рубежа. 6-я танковая и 1-я пехотная дивизии, понеся тяжелые потери под Сабском, прекратили атаки. Хорошо подготовленным немецким солдатам оказались «не по зубам» позиции, которые обороняли ленинградские ополченцы 2-й ДНО. На этом рубеже мужественно сражались танкисты сводного учебного полка ЛКБТКУКС.

6-я танковая и 1-й пехотная дивизии действовали шаблонно и понадеялись на силу своей артиллерии. Хотя немцы и вклинились в наши боевые порядки и захватили Среднее Село, прорвать оборону 2-й ДНО они не смогли. Утром в районе Среднего Села наши артиллеристы подбили четыре вражеских танка, но по отчетам 4-й танковой группы в этот день безвозвратно не был потерян, ни один танк. Возможно, артиллеристы подбили немецкие танки, но после боя их отремонтировали. Первые три не подлежащие восстановлению Pz.35(t) из 6-й танковой дивизии в отчетах 4-й группы зафиксированы 11 августа.

Вопреки всем теоретическим выкладкам о том, что ополченческие дивизии сражаются хуже кадровых, как раз в полосе обороны кадровой дивизии немцы и прорвали Лужский рубеж. В районе Сабского плацдарма оборона 90-й стрелковой дивизии не выдержала энергичной атаки частей 1-й танковой и 36-й моторизованной дивизий противника. Находясь в обороне на Лужском рубеже, 90-я дивизия не смогла восстановить свои силы после жестоких боев в Прибалтике.

В 1-й танковой дивизии немцев, помимо собственно танков, имелось два сильных мотопехотных полка (1-й и 113-й) двухбатальонного состава. При этом в каждом из этих полков первый батальон был полностью оснащен бронетранспортерами. Наличие в дивизии 150 бронетранспортеров и броневиков делало ее особенно опасной при прорыве линии укреплений. Танкисты этой дивизии могли атаковать советские полевые укрепления на высокой скорости, зная, что пехота, прикрытая бронетранспортерами, не отстанет и не будет отсечена огнем стрелкового оружия от танков.

8 августа 1941 года, во время прорыва Лужского рубежа, командир 1-й танковой дивизии генерал-майор Вальтер Крюгер применил военную хитрость. Он, верно, определил, что перед ним находится мощная советская артиллерийская группировка, которая могла поставить непреодолимую «стену» заградительного огня. По этой причине немцы начали наступление неожиданно, без артиллерийской подготовки. В результате, советская артиллерия не успела вовремя открыть огонь, и немецкая мотопехота прорвала позицию 90-й стрелковой дивизии.

Впереди, в пешем строю, шла боевая группа подполковника Вестхофена (2-й батальон 1-го мотопехотного, 2-й батальон 113-го мотопехотного полков и один батальон соседней 36-й моторизованной дивизии). Эти подразделения, используя тактику штурмовых групп, прорвали нашу оборону. В образовавшуюся брешь устремились первые батальоны мотопехотных полков на бронетранспортерах и танковая рота в составе боевой группы Витерсхайма. В ее состав входили: 1-й батальон 1-го мотопехотного и 1-й батальон 113-го мотопехотного полка и одна танковая рота. Примерный численный состав группы, по мнению автора, был 20–25 танков и около 100 бронетранспортеров и бронеавтомобилей.

Прорвав оборону, немцы стали уничтожать советские тыловые части. Вскоре танки 2-й роты 1-го батальона 1-го танкового полка совместно с солдатами 113-го мотопехотного полка после тяжелого боя захватили Ганьково, где находился штаб 90-й стрелковой дивизии. В результате, управление дивизии было окончательно нарушено. Противник нарушил телефонную связь между полками, радио связь не действовала, 90-я стрелковая дивизия была разбита. Ее разрозненные подразделения стали отходить в общем направлении Батово – Сиверская – Суйда.

Но так как немецкое командование опасалось, что 1-я танковая дивизия, находящаяся на узком участке фронта может попасть в окружение, был дан приказ отойти на исходные позиции.

Но командир немецкой боевой группы подполковник Витерсхайм, находившийся в Ганьково, категорически отказался этот приказ выполнять. В свою очередь командир 1-й танковой дивизии генерал-майор Крюгер поддержал своего подчиненного. В свою очередь Крюгеру не пришлось сильно уговаривать командующего 41-м моторизованным корпусом генерала Рейнгарда. Генерал был очень амбициозным человеком, и всегда стремился только наступать. В результате 1-й дивизии «дают добро» идти вперед. Это волевое решение и принесло немцам долгожданную победу.

Продолжая наступление, 1-я танковая и 36-я моторизованная дивизии нанесли удар по двум основным направлениям. На встречу 6-й танковой, заходя в тыл нашей 2-й ДНО, шла 36-я моторизованная, а в направлении железнодорожной станции Молосковицы – 1-я танковая. После прорыва советского фронта 6-й танковой дивизией, немецкие соединения должны были наступать в направлении Молосковиц и вырваться из глухих лужских лесов и болот на шоссейные дороги, ведущие в Ленинград. При благоприятном развитии наступления командование 4-й танковой группы было готово бросить в бой свой резерв – 8-ю танковую дивизию.

Советское командование попыталось контратаковать прорвавшиеся танковые части противника, но, к сожалению, не смогло организовать управление боем. 9 августа 1-ю немецкую танковую дивизию контратаковали наши танки. По немецким данным эту контратаку им удалось отбить и на поле боя остались 12 пылающих КВ. Немцы утверждают, что в бой машины вели рабочие. По советским данным в этой атаке действовали танки учебного полка ЛКБТКУКС, этим и объясняется, наличие в экипажах рабочих. Личный состав данного танкового подразделения в основном состоял из командиров – преподавателей танковых курсов, и рабочих ленинградских заводов.

Отразив советскую контратаку, немецкие танкисты продолжили наступление, и уже 10 августа захватили Сумск.

В окончательном отчете о потерях 4-й немецкой танковой группы указаны следующие данные (данных предварительного отчета за этот период нет): 8 августа 1941 года: потерь нет, 9 августа 1941 года: два реактивных миномета Nebelwerfer, три пехотные гаубицы. Потери личного состава 1-й немецкой танковой дивизии убитыми, ранеными:8 августа 1941 года – 146 человек, 9 августа 1941 года – 44 человек. Данные по потерям 6-й и 8-й танковой дивизии за этот период не обнародованы.

Данные о захваченных советских пленных и трофейной технике в окончательном ежедневном отчете 4-й немецкой танковой группы за эти дни указаны следующие:

8 августа 1941 года захвачено 50 пленных;

9 августа в полосе наступления 1-й немецкой танковой дивизии – 17 танков, 18 артиллерийских орудий, три противотанковых пушки.

Анализируя немецкие данные, можно сделать выводы, о том, что в первые дни наступления максимально активно действовала артиллерия противника, так как она имела значительные потери.

Основной урон в танках приходится на боевую технику учебного полка ЛКБТКУКС.

Молосковицкое сражение

10 августа 1941 года. В этот день окончательно стало понятно, что немцы добились успеха только на кингисеппском участке. В Центральном секторе у города Луга мощная атака дивизии СС «Полицай» вновь была отбита. В этой атаке погиб командир дивизии генерал Мюльферштедт. Накануне в его в штаб пришло гневное письмо от вышестоящего начальства. В письме было высказано неудовольствие тем, что элитная эсесовская дивизия «топчется» на одном месте, и не может взять город Лугу. В нем также было указано, что если генерал не может эффективно руководить своими подчиненными, находясь в штабе, то пусть идет на передовую. По воспоминаниям наших ветеранов, в этот день немцы предприняли «психическую атаку». Эсесовцы шли в полный рост, стройными рядами со штандартами и под барабанный бой.

Немецкие ветераны рассказывают о том что, подразделения дивизии СС «Полицай», шедшие в атаку, действовали в составе штурмовых групп и перемещались перебежками. Возможно, за штандарты были приняты небольшие штабные вымпелы, со знаками подразделений, которые на флагштоках устанавливаются в полевых условиях рядом со штабами для «полевой навигации». Они играют роль указателей. Но то, что эсесовская дивизия понесла в этот день тяжелые потери, сообщают и немцы и наши.

Когда стало понятно, что атака дивизии СС на город Луга окончательно захлебнулась, командир генерал Мюльферштедт поехал на передовую что бы вдохновить своим примером подчиненных и поднять их в решительную атаку. Немецкий генерал приехал на передовую, с пистолетом в руке пошел впереди солдат, и был убит.

После провала штурма города Луга все внимание и советского и немецкого командования было приковано к действиям танковых дивизий на кингисеппском участке. Противник готовился ввести в бой свой резерв – 8-ю танковую дивизию, чтобы поддержать и развить наметившийся успех. В свою очередь советское командование тоже стало стягивать к месту боя свои последние крупные резервы. По воспоминаниям начальника инженерного управления фронта подполковника Б. В. Бычевского командующий войсками фронта М. М. Попов планировал остановить противника следующим образом:

Дорога от Морозово к Волпи. Место жестокого танкового боя 11 августа 1941 года. (Фотография Дениса Базуева).

«Немедленно выдвинуть 14-ю артиллерийскую противотанковую бригаду и всю войсковую артиллерию к рубежу прорыва танков противника. За этим заслоном поставить второй – из частей 1-й танковой дивизии полковника В. И. Баранова. Этими силами прикрыть ввод в бой 1-й гвардейской дивизии народного ополчения».

Сейчас сложно сказать, была ли у советского командования возможность объединить войска в единый кулак, и нанести мощный удар. Резервы вводились в бой по очереди, что, в конечном счете, привело к поражению советских войск в Молосковицком сражении. Немцы, у которых было прекрасно налажено взаимодействие между родами войск, уничтожали наши воинские подразделения по очереди. Вначале артиллерию, затем танки, потом пехоту.

10 августа 1941 года путь 1-й танковой дивизии вермахта преградили артиллеристы 14-й противотанковой бригады полковника Лебедева. Бригада состояла из двух артиллерийских полков и предположительно имела в своем составе 40–50 орудий. На ее вооружении были 85-мм зенитные орудия и, возможно, 76-мм дивизионные пушки Ф-22. В ходе боя батарея 85-мм зенитных орудий лейтенанта Дельцова подбила 12 вражеских танков. Но благодаря тесному взаимодействию танков, пехоты и авиации немцы прорвали позиции наших артиллеристов. Уцелевшие расчеты, отступив, продолжили сопротивление.

В этот день противник перешел в наступление на Новгородском направлении. Здесь немецкие части, дождавшись, пока прекратятся дожди, при поддержке авиации прорвали наш фронт.

В окончательных отчетах 4-й танковой группы потери бронетехники в этот день не зафиксированы. Но в предварительных отчетах значится потерянным легкий пулеметный разведывательный бронеавтомобиль Sd.Kfz. 221. Потери личного состава 1-й немецкой танковой дивизии – убитыми, ранеными за 10 августа 1941 года 44 человека. Данные по потерям 6-й и 8-й танковой дивизии за этот период не обнародованы.

Сведений о захваченной нашей технике в окончательном ежедневном отчете 4-й немецкой танковой группы за 10 августа нет, взято в плен 270 советских солдат.

При анализе немецких данных, удивляет, что среди трофеев нет ни одного орудия, ведь в этот день была уничтожена 14-я противотанковая бригада. Впервые с начала наступления указано большое количество советских пленных солдат. С высокой степенью вероятности это воины 90-й стрелковой дивизии.

11 августа 1941 года. В этот день настала очередь наших танкистов. К месту прорыва обороны подошла из резерва 1-я Краснознаменная танковая дивизия, которая нанесла удар по частям 1-й немецкой танковой. В историю это танковое сражение вошло как Молосковицкое, одно из самых крупных танковых сражений в Ленинградской битве. Под Молосковицами решалась и судьба Ленинграда, и судьба защитников Лужского рубежа.

Как отмечает в отчетах командир 1-й Краснознаменной дивизии Герой Советского Союза генерал-майор Виктор Ильича Баранов, план Молосковицкого сражения ни кем не разрабатывался, так как и само танковое сражение на этом рубеже не планировалось. Немцы здесь появились неожиданно. Решения приходилось принимать на месте в сложной обстановке. Советская танковая дивизия вводилась в бой без поддержки со стороны пехоты и артиллерии.

В своем отчете В. И. Баранов отмечает, что командование планировало, что танкистов поддержит пехота, которая с боями отступала в этот район. Но, прибыв на место, танкисты пехоты не обнаружили. Есть данные, что для совместной атаки планировалось привлечь части 4-й ДНО, но на деле этого не произошло.

Зная, что 1-я немецкая танковая дивизия пока прорвалась в наш тыл одна, части 1-й Краснознаменной нанесли контрудар. В воспоминаниях советские ветераны пишут, что соединению ставилась задача остановить врага, но, исследовав большое количество наших наградных листов и информацию из немецких документов, невольно приходишь к выводу, что советские танкисты в начале сражения пытались разгромить врага, отбросить его на исходные позиции, и тем самым восстановить оборону на Лужском рубеже.

Деревня Волпи. Въезд в деревню со стороны Морозово (фотография Дениса Базуева).

Молосковицкое танковое сражение началось в ночь с 10 на 11 августа 1941 года. Первым вступил в бой 1-й танковый полк 1-й Краснознаменной танковой дивизии под командованием Героя Советского Союза полковника Дмитрия Дмитриевича Погодина. В его состав полка входили:

1-й танковый батальон – 11 КВ, 7 Т-28;

2-й танковый батальон – 29 БТ-7, огнеметная рота – 4 Т-26 и 8 огнеметных танков, разведрота -5 бронемашин БА-10.

Всего имелось 59 танков (из них 11 тяжелых) и 5 бронемашин. Причем, часть танков КВ и Т-28 были экранированы.

Вперед в направлении Яблониц была выслана наша разведрота в составе пяти бронеавтомобилей и саперного взвода. Ночью в 1.30 11 августа 1941 года отряд разведчиков вступил в бой с разведкой противника. Потеряв два броневика БА-10, разведрота отошла к окраине деревни Лятцы, где и заняла оборону на выгодной позиции. Вскоре к разведчикам подошло подкрепление, и они надежно перекрыли дорогу между двумя болотами. Ранним утром в 6.00 в бой вступили главные силы советской танковой дивизии. Выполняя приказ командующего фронтом, командир 1-й Краснознаменной танковой дивизии В. И. Баранов направил 2-танковый батальон 1-го танкового полка (около 30 танков БТ-7) в район деревни Шадырицы, с задачей не допустить прорыва механизированных частей противника в северном направлении. Танкисты должны были не дать немцам вырваться на хорошие шоссейные дороги. Но, выполняющие этот приказ, передовые части были встречены мощным артиллерийским и минометным огнем противника. На помощь 2-му танковому направили 1-й батальон (танки КВ и Т-28). Он устремился в направлении Шадырицы – Яблоницы. Но в районе лесов у деревни Шадырицы немцы подготовили нашим танкистам засаду. Они пропустили разведку, и неожиданно ударили во фланг и тыл по основным силам батальона. Были выведены из строя боевые машины комбата и военкома, практически сразу нарушилось управление.

По данным Баранова в лесу у Яблониц противник сосредоточил 18 танков, в самих Яблоницах – 30, в Сырковицах – 2 танка с 75-мм пушками (предположительно Pz.IV), а также пехоту и артиллерию.

По немецким данным у Яблониц действовал 2-й батальон 1-го танкового полка 1-й танковой дивизии под командованием капитана графа фон дер Шуленбурга. Его поддерживали артиллеристы 73– го артполка. Немецкие танки наступали через летное поле аэродрома к западу от Яблониц. В 9.30 (по берлинскому времени) они захватили деревню Сырковицы, которая находилась под защитой советских танков.

Сопоставляя наши и немецкие данные и сведения из отчета генерал-майора В. И. Баранова можно сделать выводы, что наш 1-й танковый батальон попал в засаду боевой группы Шуленбурга. Но, судя по всему немцы не смогли уничтожить из засады основные силы батальона, так как бороться с экранированными КВ-1 и экранированными Т-28 противнику было тяжело. По всей видимости, сражение распалось на множество танковых дуэлей, и бой продолжался весь день.

В этом бою нашим танкистам не помогала ни пехота, ни артиллерия, но их отсутствие отчасти компенсировала советская авиация, которая действовала очень успешно. В районе Яблониц немцам удалось захватить неповрежденный мост, который выдерживал тяжелую технику, но наши летчики его уничтожили. В течение дня авиация наносила эффективные удары по позициям 1-й танковой дивизии вермахта. По воспоминаниям немцев, особенно пострадал ее 73-й артиллерийский полк, под авиаудар попал и штаб немецкого танкового полка. Успешному применению нашей авиации способствовало близкое расположение советских аэродромов, которые находились в пригородах Ленинграда.

Экранированный танк КВ-1 1-го полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии, подбитый 11 августа 1941 года в деревне Волпи. 88-мм снаряд зенитного орудия пробил лобовую броню советского танка (фотография с сайта ). На схеме этот танка обозначен как № 1.

Поняв, что под Яблоницами натолкнулись на тяжелые советские танки, и наступление на этом направлении будет стоить им больших потерь, немцы силами боевой группы Витерсхайма нанесли удар в направлении Волпи – Морозово, тем самым пытаясь обойти боевые машины 1-го танкового батальона.

Состав боевой группы Витерсхайма на момент первого боя можно назвать только приблизительно. В нее входили танки 2-й роты 1-го танкового полка, 1-й батальон на бронетранспортерах 1-го моторизованного полка, 1-й батальон на бронетранспортерах 113-го моторизованного полка и взвод 88-мм зенитных орудий Flak 36. Группа по численности была примерно равна усиленному танками моторизованному полку. Но навстречу этой боевой группе были направлены экранированные КВ-1 и Т-28 из 1-го батальона 1-го полка 1-й танковой дивизии. В результате советские танкисты вели два боя: в районе Яблониц и в районе Волпи – Морозово. Точную численность наших танков вступивших в бой в районе Волпи – Морозово пока автору установить не удалось. А вот состав немецких подразделений, участвовавших в этом бою примерно известен. 2-я немецкая танковая рота 1-го танкового полка, единственное танковое подразделение, входившее в боевую группу, должна иметь по штату 22 танка. Из них два танка Pz.III из взвода управления, пять танков Pz.II из «легкого» взвода, и 15 танков Pz.III из трех взводов. Та как это подразделение уже два месяца находилось на передовой, то вряд ли оно сохранило штатную численность. Но в документах 1-й и 6-й танковых дивизий, указано, что для усиления танковых рот, вооруженных Pz.III или Pz.35(t) выделялись в среднем по 2 танка Pz.IV, так как у «четверки» было мощное 75-мм орудие.

В каждом мотострелковом батальоне танковой дивизии вермахта имелось около 50 бронетранспортеров и бронемашин. 1-я немецкая танковая дивизия была единственной танковым соединением в вермахте, которое могло похвастаться наличием двух батальонов на БТР. В 1941 году очень часто танковые дивизии имели всего одну роту на БТР (25 бронемашин) в составе разведывательного батальона.

В положенной по штату батальону, роте тяжелых орудий имелось два легких пехотных 75-мм орудия lelG18 и три противотанковых 37-мм Pak-35/36. Кроме того в каждом была моторизированная рота пехотных орудий. Это еще четыре легких 75-мм орудия lelG18 и две тяжелых 150-мм гаубицы sFH18 (или 105-мм пушки). Итого в боевой группе имелось предположительно: 22 танка (Pz. II, Pz.III), приблизительно около 100 бронетранспортеров и бронемашин, 27 орудий, две 88-мм зенитки, минометы и другая техника.

Причем сразу хочется отметить, что все немецкие танки и большая часть артиллерии не годились для борьбы с КВ. Из 29 орудий, только две зенитные пушки были способны уверенно поражать тяжелые советские танки.

Грозным соперником для немецких танкистов были и средние экранированные Т-28. Танкисты, вступив в бой на экранированных КВ-1 и Т-28, имели подавляющее превосходство в качестве танков, но у немцев была и артиллерия с пехотой, на бронетранспортерах, чего у советского танкового полка в первый день Молосковицкого сражения не было.

Состав и соотношение сил на поле боя сразу определил тактику боя. Наши танки, используя свое превосходство и неуязвимость брони от штатных противотанковых орудий противника, постоянно атаковали, пытаясь разгромить врага.

Немцы, встретившись в бою с большим количеством тяжелых танков, применили уже отработанную много раз тактику. Они отвели в тыл бронетранспортеры и автотранспорт, выдвинули вперед противотанковые артиллерийские орудия, создав глубокоэшелонированную противотанковую оборону. Противник в течение всего дня и ночи отражал наши танковые атаки, расположив свои противотанковые орудия в деревне Волпи и Морозово, а также на опушках леса, рядом с этими населенными пунктами. Причем немецкие машины находились за артиллерийскими позициями и танковые бои происходили в основном тогда, когда наши танки прорывались сквозь артиллерийский заслон, вглубь обороны противника. Немцы использовали свои машины как мобильный резерв.

Наши наградные листы, документы и немецкие данные свидетельствуют о том, что в течение 11 августа 1941 года советские танкисты постоянно атаковали противника по дороге Морозово – Волпи, причем в дневнике генерала Лееба есть строки, указывающие, что атаки продолжались и всю ночь с 11 на 12 августа. Эта информация отчасти подтверждается в наших наградных листах.

В наградном листе политрука Чернышева Анатолия Николаевича, который получил за этот бой орден Красного Знамени, указывается, что его рота тяжелых танков (1-го танкового батальона 1-го полка) удачно действовала под Морозово. В ходе боя она неожиданно попала под огонь немецкой тяжелой артиллерии и противотанковых орудий, но смело атаковала позиции противника. В ходе боя были уничтожены 20 немецких танков, 12 противотанковых орудий и до роты пехоты.

Деревня Волпи. Место боя сейчас. (Фотография Дениса Базуева).

В разгар сражения вражеский снаряд пробил броню танка, боевая машина загорелась, а сам Чернышев был ранен. Но, несмотря на это, экипаж ворвался на позицию вражеской противотанковой батареи и уничтожил ее. Только после этого танкисты покинули горящую машину. Исходя из того, что политрук воевал в тяжелой роте 1-го батальона 1-го танкового полка, можно сделать предположение, что он воевал на тяжелом танке КВ.

Танк, в котором механиком-водителем был старший сержант Борис Иванович Чертов, на подступах к деревне Морозово раздавил противотанковую батарею противника. Продолжая атаку, танкисты ворвались в Морозово и уничтожили орудие, замаскированное в сарае. Умело, маневрируя на поле боя, советская боевая машина сблизилась с двумя танками противника и уничтожила их. Ставшая шаблонной тактика отражения немцами танковой атаки к августу 1941 года уже не была секретом для наших командиров. Они знали, что немецкие танкисты на своих слабых машинах не вступают в бой с тяжелыми КВ, а прячутся за линией противотанковых батарей и ждут своего часа, что бы нанести неожиданный фланговый удар или бросится преследовать наши части.

Деревня Волпи. Фотомонтаж. Наложение старой фотографии на современную. Немецкие солдаты на подбитом КВ-1.

По воспоминаниям советских ветеранов, для «выманивания» немецких танков из-за линии противотанковых батарей использовался следующий тактический прием. Взвод тяжелых танков атаковал противотанковый узел сопротивления врага. Совершив короткий огневой налет по противнику, советские танки начинали отступление, имитирую бегство с поля боя.

Немецкие танкисты, видя отступающие советские машины, выходили из-за линии обороны, и начинали преследование. В этот момент на противника обрушивались наши основные силы, которые до поры до времени ждали в засаде. В открытом бою с танком КВ у немецких танкистов практически не было шансов на успех.

Что касается использования немецких бронетранспортеров в Молосковицком бою, то, похоже, немцы отвели их как можно дальше в тыл, так как наши танкисты, даже прорываясь вглубь немецкой обороны, видели перед собой только вражеские противотанковые орудия, танки и пехоту. В наградных листах советских танкистов отмечены единичные случаи поражения бронетранспортеров и бронемашин противника. Но как раз 11 августа 1941 года у деревни Морозово танк 1-го танкового полка лейтенанта Агафонова Аркадия Яковлевича уничтожил вражеский танк и 2 бронемашины. Наградной лист лейтенанта Агафонова очень интересно изучать, так как в нем передана вся динамика Молосковицкого боя в сжатом лаконичном стиле официального документа:

«11.8.41 г. в направлении дер. Морозово, идя на правом фланге взвода, тов. АГАФОНОВ заметил среди трех горящих фашистских танков четвертый танк, который начал отход. Тов. Агафонов направил свой танк за уходящим танком и двумя выстрелами уничтожил его.

Продолжая движение, тов. АГАФОНОВ заметил, что из-за сарая ведут огонь два вражеских ПТО, тогда по команде танк обрушился на ПТО и всей своей массой уничтожил вместе с прислугой.

Войдя в укрытие, тов. АГАФОНОВ посылает двух человек экипажа в разведку с задачей обнаружить огневые средства противника. Разведкой обнаружены две бронемашины противника, идущие в деревню Морозово, которые по команде тов. АГАФОНОВА были уничтожены».

Примечательно, что в этот день в отчете 4-й танковой группы зафиксировано два подбитых разведывательных колесных бронеавтомобиля, один пулеметно-пушечный Sd.Kfz. 222 и один тяжелый Sd.Kfz. 232.

Подавляющее превосходство в танках и почти полная неуязвимость КВ, позволяли советским танкистам беспрерывно атаковать врага, врываясь в деревню Морозово и даже в Волпи. Возможно, отсутствие пехоты не позволяло закрепить успех. Можно предположить, что наши танки, истратив боеприпасы и получив повреждения, были вынуждены каждый раз отходить назад.

И самое обидное, что пехота на поле бое была. В то время, когда советские танкисты вели бой южнее Морозово, севернее этой деревни наносили контрудар во фланг и тыл прорвавшегося противника ополченцы 4-й ДНО. Но взаимодействие между танкистами и пехотой не было налажено. Более того, ополченцы не знали, что рядом воюют танкисты, а те ничего не знали об ополченцах.

Боевая группа Витерсхайма заявила об уничтожении нескольких танков КВ-1 и Т-28. Причем Т-28 были подбиты танками из 2-роты. Скорее всего, эти цифры появились по результатам утреннего боя, но сражение с неослабевающей силой продолжалось и днем, и вечером, и ночью. Немцы отмечают успешное применение зенитных 88-мм орудий.

11 августа 2012 года ровно через 71 год после боя за Волпи автор книги приехал осмотреть поле битвы. Маленькая деревня Волпи не изменилась за последние десятилетия. Деревня по своей планировке сильно отличается от соседних. В отличие от них дома в Волпи построены не вдоль основного шоссе, а возведены под углом 90 градусов к нему и линия строений пересекает шоссе с севера на юг. На карте деревня напоминает крест. Судя по немецким фотографиям подбитых советских танков, КВ ворвались в деревню Волпи с северной окраины, которая выходит к лесу. Боевые машины пытались ударить во фланг и в тыл оборонявшим Волпи немцам. Танки шли по деревенской дороге, к перекрестку с шоссе, но были обстреляны из 88-мм зенитных орудий. Причем место засады немецкие зенитчики выбрали очень искусно. Советские КВ оказались «зажаты» на узкой деревенской дороге. Свернуть влево им мешала река Сумка, а вправо – постройки деревни.

В объектив немецких фотографов попали три советских танка подбитых в Волпи.

У танка КВ (обозначенный на схеме как № 1) немецкий снаряд пробил лобовую броню, после чего машина загорелась. Этот танк еще долго стоял на месте боя. Местные жители и сейчас безошибочно показали место, где он был подбит. Танки (№ 2 и № 3), судя по всему, свернули с заблокированной горящим КВ дороги и попытались прорваться в сторону деревни Морозово через деревенские дворы. И танкистам почти это удалось, боевая машина (№ 2) вырвалась в поле, но здесь вражеский снаряд разбил гусеницу и танк завертелся на месте. На КВ видны многочисленные следы попаданий 88-мм немецких снарядов, но видно, что далеко не все из них смогли пробить броню экранированного КВ. Рядом был подбит КВ (№ 3). Изучив местность, я пришел к выводу, что немецкие артиллеристы вели огонь по нашим танкам с минимально короткой дистанции. Так что экранированный КВ был «трудной» целью и для 88-мм немецких зениток.

Немцы заявляют, что в этот день они уничтожили 64 наших танка. Эта цифра явно завышена, так как на поле боя находилось около 58 танков 1-го танкового полка.

По советским данным, полк потерял 28 танков и два бронеавтомобиля. Ощутимые потери понесли КВ – от пяти до десяти тяжелых танков. В целом, 1-й танковый полк потерял примерно половину своих машин, но, сохранил боеспособность, что подтвердилось в боях 12 августа. Имеется поименный список танкистов 1-й Краснознаменной танковой дивизии, в котором указаны все бойцы, погибшие и пропавшие без вести в Молосковицком сражении. В бою 11 августа 1941 года у деревни Морозово погибло 19 танкистов (из них четыре командира), у Яблониц – погибло пять человек. В результате тяжелого боя, который шел 11 августа 1941 года, противника удалось остановить, однако отбросить и разгромить немецкие части не удалось. Казалось, что планы советского командования, наконец, стали осуществляется, и немецкое наступление окончательно остановлено.

Экранированный танк КВ-1 1-го полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии, подбитый 11 августа 1941 года в деревне Волпи (фотография с сайта ). На схеме этот танка обозначен как № 2.

11 августа в районе Ивановского плацдарма немцы пытались прорвать нашу оборону, но в результате «увязли» в системе укреплений. В этот день, действуя из засады артиллеристы отразили танковую атаку подбив два вражеских танка. Примечательно, что эти данные подтверждаются немецкими документами. 11 августа в отчетах 4-й группы впервые за август появляются сгоревшие танки Pz.35(t) «Шкода» которыми была вооружена только 6-я танковая дивизия. Немцы признают потерю трех таких танков.

12 августа мотопехота 6-й немецкой танковой дивизии, после жестокого рукопашного боя, захватила деревню Юрки и прорвала оборону 2-й ДНО. Вражеские танки устремились по дороге Юрки – Лопец – Выползово и встретились с наступавшей им на встречу 36-й немецкой моторизованной дивизией. Продолжая наступление на Молосковицы 6-я танковая, в районе Выползово, нанесла фланговый удар по частям 1-й Краснознаменной танковой дивизии.

По данным предварительных отчетов 4-й танковой группы, за 11 августа потеряны:

1 командирский танк Sd.Kfz.266–68 на базе танка Pz.III, 3 танка Pz.35(t) из 6-й танковой дивизии, 1 тяжелый пулеметно-пушечный бронеавтомобиль Sd.Kfz.232, 1 легкий пулеметно-пушечный бронеавтомобиль Sd.Kfz.222.

Потери личного состава 1-й немецкой танковой дивизии убитыми, ранеными за 11 августа 1941 года – 92 человека.

Данные по потерям 6-й и 8-й танковой дивизии за этот период не обнародованы.

Данные о захваченных советских пленных и трофейной технике в окончательном ежедневном отчете 4-й немецкой танковой группы за 11 августа в полосе наступления 41-го корпуса (направление на Красногвардейск): 64 советских танка, из них 7 сверхтяжелых, 2 бронеавтомобиля,3 артиллерийских орудия, 350 пленных.

В этом отчете еще не даны основные потери немецких танкистов 1-й танковой дивизии в Молосковицком сражении, хотя по количеству захваченных советских танков видно, что идет танковое сражение. Точно такое же количество подбитых советских машин отмечает и Лееб в своем дневнике за 11 августа. По мнению автора, немцы сообщают завышенные данные о советских потерях.

Хочется еще раз отметить, что в 1-м танковом полку 1-й Краснознаменной дивизии всего в момент боя было 59 танков (из них 11 тяжелых КВ-1) и пять бронемашин. А немцы заявляют об уничтожении и захвате 64 танков и 2 бронемашин. В таком случае наш 1-й танковый полк должен быть полностью уничтожен еще в первый день Молосковицкого сражения, но танкисты этого полка отличились 12 и 13 августа, и геройски сражались в последующие дни. Возможно, что немцы в этот период вели бой и с танкистами учебного полка ЛКБТКУКС, который также понес потери. Но по советским данным его потери в этот день составили семь танков и две бронемашины, при этом один подбитый танк был эвакуирован с поля боя.

12 августа 1941 года. В критический момент боя полковник Баранов ввел в бой почти все силы 1-й Краснознаменной танковой дивизии (1-й и 2-й полки), на помощь танкистам пришли бойцы 1-й Гвардейской дивизии Ленинградской армии народного ополчения. К сожалению, ополченцы были плохо обучены и вооружены, они не могли эффективно взаимодействовать с танкистами, но сражались геройски. Мужество ополченцев отмечали и немцы. Командовал данной дивизией полковник Иван Михайлович Фролов.

Урочище Выползово. Вместо леса была деревня Выползово. 12 августа 1941 года перед этой деревней советские танкисты и ополченцы отражали атаки 6-й и 1-й немецкой танковой дивизии. В декабре 1943 года немцы сожгли деревню (фотография Дениса Базуева).

Военная карьера Ивана Михайловича до Великой Отечественной войны мало чем отличалась от карьеры большинства командиров дивизий РККА. Он воевал в Первую мировую, дослужился до звания унтер-офицера. После Великой Октябрьской революции вступил в ряды Красной Армии, участвовал в гражданской войне. В межвоенный период успешно продвигался по «карьерной лестнице». Воевал в советско-финляндскую. Летом 1941 года назначен командиром 1-гв. ДНО. Полковник Фролов Иван Михайлович командовал дивизией в исключительно тяжелых условиях августа 1941 года. Как кадровый военный он прекрасно понимал, что немцы отлично подготовлены и вооружены, а ему предстоит с плохо обученными ополченцами остановить врага. И, несмотря на подавляющее превосходство противника, он смог грамотно командовать своей дивизией. Причем в журналах боевых действий немцы, всегда отмечали исключительное мужество и упорство советской пехоты на тех участках фронта, где сражались ополченцы. Судьба Ивана Михайловича сложилась трагически. В декабре 1941 года ему и ополченцам поставили заранее не выполнимое задание по прорыву блокады Ленинграда. Дивизия к тому времени понесла огромные потери и выполнить приказ не могла, о чем командованию и сообщил сам Фролов. За отказ выполнять боевой приказ Иван Михайлович был расстрелян. Впоследствии, в 1950-е годы Фролов был реабилитирован.

Основу 1-й гвардейской Ленинградской стрелковой дивизии народного ополчения (Володарского района) составляли:1-й, 2-й, 3-й стрелковый и 1-й артиллерийский полк. Согласно докладной записке военкома и начальника политотдела дивизии, к 8 августа 1941 года в соединении числилось 10341 человек (при некомплекте 438 человек) из них 1383 бойца совершенно не обучены (не проходили ни какого военного обучения), а из 781 человека начсостава только 82 были кадровыми командирами. Из стрелкового оружия, кроме винтовок в дивизии на вооружении имелись: 162 автоматические винтовки (предположительно АВС-36), 108 станковых и 162 ручных пулемета.

Худяков Иван Степанович – лейтенант 2-го танкового полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии. Геройски погиб в Молосковицком танковом сражении. Сгорел в танке в районе деревни Беседа. Иван Степанович начал войну на границе, в составе 7-й танковой дивизии генерала Борзилова 22 июня 1941 года. Лейтенанту Худякову удалось вырваться из «Белостокского котла». Вскоре он был направлен в 1-ю Краснознаменную танковую дивизию генерал-майора Баранова (фотографию предоставил сын И. С. Худякова – Геннадий Иванович Худяков).

Артиллерийский полк 1-й гв. ДНО располагал 28 76-мм орудиями, значительную часть которых составляли старые царские «трехдюймовки», прошедшие модернизацию (76-мм полевая пушка обр. 1900/1930 гг.), но, как говорится, иногда «минус на минус дает плюс». В артполку служили командиры, воевавшие еще в Гражданскую войну. Они хорошо знали знаменитую «трехдюймовку». Причем старые военачальники использовали против немцев приемы борьбы, наработанные еще в гражданскую, и использовали очень эффективно. Кроме того, имелось четыре гаубицы 122-мм (хотя по штату положено восемь) и минометы: шесть полковых 120-мм, 18 батальонных 82-мм, 54 ротных 50-мм.

Часовня в Кряково (фотография Дениса Базуева).

На правом фланге, по воспоминаниям полковника Баранова, у деревни Кряково наши позиции усилили уцелевшие расчеты 14-й противотанковой артиллерийской бригады. Прибыв на фронт, бывшие рабочие и служащие из 1-й гв. ДНО, практически сразу оказались под массированным ударом двух немецких танковых дивизий. В 1941 году такой удар редко выдерживала и кадровая дивизия. Ополченцы смогли продержаться день, в конце концов, их оборона рассыпалась, но ДНО не утратила боеспособность. Отдельные «осколки» дивизии сражались с исключительным мужеством. Оказавшись 12 августа в трудной ситуации, Баранов принял единственное верное решение, он приказал 1 и 2-му танковым полкам занять глубокоэшелонированную оборону и действовать из засад. Опытный советский командир превратил леса в районе Молосковиц в сплошной «огненный лабиринт», через который предстояло пройти немецким танкистам. В небольших лесных массивах укрылись отдельные группы ополченцев, превратив линию своей обороны в непроходимый рубеж. В своих документах немцы отмечают, что такие «лесные рубежи обороны» их пехота преодолевала с очень большим трудом.

Командир 1-й Краснознаменной танковой дивизии приказал при выборе позиции учитывать расположение инженерных заграждений, для танков готовить такие капониры, чтобы боевая машина могла выходить из укрытия и вперед и назад. Экипажам было категорически запрещено бросать неисправные машины, комдив организовал эвакуацию поврежденных танков.

Баранов абсолютно правильно предположил, что 1-я и 6-я танковые дивизии противника будут наносить удар по сходящимся к станции Молосковицы направлениям. Исходя из этого, он расставил танки и огневые средства таким образом, что чем ближе подходили немцы к станции, тем серьезней для них становилась преграда. Глубокоэшелонированная система танковых засад строилась по следующему принципу.

В первый эшелон входили легкие танки БТ-7, в глубине обороны занимали свои позиции тяжелые КВ, средние Т-28, легкие новые Т-50, на тыловом рубеже находились 12 152-мм гаубиц, четыре из которых были готовы открыть огонь прямой наводкой.[2]

В своей книге «Город-фронт» начальник Инженерного управления Северного фронта Борис Владимирович Бычевский указывает, что применять танки из засад предложил командующий войсками Северного фронта генерал-лейтенант Маркиан Михайлович Попов. По мнению автора точно установить, кто первый предложил массово использовать тактику танковых засад Баранов или Попов на данный момент не возможно. В любом случае идея их применения уже буквально «витала в воздухе» и 1-я Краснознаменная танковая использовала такую тактику в боях за Саллы в июле 1941 года.

12 августа немцы снова перешли в атаку, но успех был на стороне советских танкистов. Немецкие танковые колонны последовательно попадали в искусно расставленные танковые засады и несли тяжелые потери. Лесисто-болотистая местность и малое количество дорог, вынуждали противника штурмовать укрепленные позиции «в лоб». Враг маневрировал в огненном лабиринте засад, из которого казалось, нет выхода.

На правом фланге в треугольнике Выползово – Кряково – Котино упорно оборонялся 2-й танковый полк, который, совместно частями 4-й ДНО, 3-м стрелковым полком 1-й ДНО и расчетами 14-й артиллерийской противотанковой бригады отбивал атаки 1-й и 6-й немецкой танковых дивизий. Причем 1-я атаковала с фронта, а 6-я во фланг. По немецким документам видно, что противник был вынужден буквально «прогрызать» нашу оборону, неся тяжелые потери.

Здесь отважно сражался танк 2-го батальона 2-го танкового полка, в составе экипажа которого был стрелок радист ефрейтор Долгих Николай Николаевич. В боях за Выползово экипаж уничтожил четыре вражеских танка и несколько десятков пехотинцев. Ефрейтор Долгих сражался, скорее всего, на БТ-7.

Генерал Раус в своих мемуарах особенно выделяет бой за Выползово. По его воспоминаниям это был сильнейший опорный пункт, состоящий из противотанкового рва, бункера с бронированными башнями и бетонированных артиллерийских позиций.

Против 1-й немецкой танковой дивизии на этом участке успешно сражалась боевая группа танков КВ 1-го тяжелого батальона 2-го танкового полка старшего политрука Николая Ивановича Васильева. В бою за Котино, она уничтожила 14 танков противника, причем сам Васильев подбил два вражеских танка.[3]

Лишь спустя сутки немцы смогли оттеснить наши поредевшие части в район Беседа – Ястрибино.

В районе деревни Котино отличились и артиллеристы 1-го гвардейского дивизиона артиллерийского полка 1-й ДНО. Расчеты двух орудий хладнокровно подпустили вражескую пехоту на дистанцию 100 м и расстреляли ее картечью в упор. Жестокие бои шли в центральной части оборонительных позиций. В районе деревни Неревицы отважно сражались танкисты 2-го батальона 1-го танкового полка и части 1-го полка 1-й ДНО. 19 танков БТ-7 заняли оборону на стратегически важном участке от деревни Рагулово до Неревицы. Немцы настойчиво атаковали наши позиции, пытаясь прорваться к Старым Смолеговицам, а затем и к станции Молосковицы. В этот день атаки противника были отбиты. Здесь серьезные потери понес 2-й батальон 1-го танкового полка 1-й немецкой танковой дивизии. Так в 6-й танковой роте из 12 Pz.III в строю осталось только пять.

Бои под Неревицами показали, что легкие БТ-7, действуя из засады способны успешно бороться с Pz.III. Но одними только легкими танками и необстрелянными ополченцами долго удерживать оборону под Неревицами было сложно, и немцы в любой момент могли прорваться дальше, к Старым Смолеговицам. Зная об уязвимости позиций 1-го танкового полка, генерал Баранов выдвинул к деревне Старые Смолеговицы батарею из четырех 152-мм гаубиц М-10. Они заняли замаскированную позицию для огня прямой наводкой. Артиллеристы ждали своего часа.

На нашем левом фланге в районе Лялино – Сырковицы – Лятцы оборонялся понтонный и разведывательный батальоны танковой дивизии и 2-й стрелковый полк 1-й ДНО. И здесь немцы встретили ожесточенное сопротивление, хотя удерживать правый фланг было труднее всего, так как понтонный и разведывательный батальоны имели в своем составе в основном устаревшие танки Т-26 и бронемашины БА-10. У противника здесь действовал 1-й танковый батальон 1-го полка 1-й немецкой танковой дивизии, а затем сменивший его 10-й танковый полк подошедшей из резерва 8-й танковой дивизии. К сожалению 1-я гв. ДНО не выдержала танковых атак и стала быстро отступать, на позициях остались только наши танкисты и отдельные части 1-гв ДНО, которые не утратили боеспособности.

Особенно храбро сражались ополченцы разведывательного батальона. Их успешные действия нашли отражение и в немецких воспоминаниях. Немецкие ремонтные службы в ночное время были вынуждены сражаться за каждый свой подбитый и поврежденный танк, так как наши разведчики постоянно их атаковали.

152-мм гаубица М-10 обр. 1938 г. Такими орудиями была вооружена 5-я батарея 1-го артиллерийского полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии, которая устроила немцам «танковый погром» под Старыми Смолеговицами (фотография Дениса Базуева).

Безусловно, такое противодействие отрицательно сказывалась на качестве и сроках ремонта поврежденной техники. Судя по всему ночью, разведчики проникали на «ничейную территорию» поджигали выведенные из строя, но не уничтоженные, вражеские боевые машины. Так по нашим данным боец разведбата Валов бутылками с горючей смесью сжег три вражеских танка.

За 12 августа немцы не зафиксировали потерь в бронетехнике ни в предварительных, ни в окончательных отчетах 4-й танковой группы. Но в отчетах ветерана Штофеса, указано о трех уничтоженных танках Pz.III. Это означает, что в отчеты 4-й танковой группы данные о потерях техники будут приходить с опозданием.

Потери личного состава 1-й немецкой танковой дивизии убитыми, ранеными за 12 августа 1941 года – 44 человека. Данные по потерям 6-й и 8-й танковой дивизии за этот период не обнародованы.

Данные о захваченных советских пленных и трофейной технике в окончательном ежедневном отчете 4-й немецкой танковой группы за 12 августа в полосе наступления 41-го корпуса (направление на Красногвардейск): 9 советских танков, 14 артиллерийских орудия, 6 тракторов, 34 грузовых автомобиля.

В полосе наступления 56-го корпуса (направление на г. Луга) в этот день были захвачены 15 танков. В отчете за 12 августа есть данные о трофеях 56-го корпуса с 1 по 10 августа: 26 мотоциклов, 19 легковых автомобилей, 3 малолитражных автомобиля, 178 грузовиков, 4 гусеничных тягача, 3 автобуса, 200 пленных.

По немецким данным видно, что среди немецких трофеев появились в большом количестве и артиллерийские орудия, и тракторы, и грузовые автомобили. Под удар вражеских танков попали тыловые подразделения 1-й Краснознаменной танковой дивизии и 1-й гв. ДНО. Судя по всему немцы, хоть и медленно, но продолжают наступление.

13 августа 1941 года. В этот день наступила развязка. Немцы, наступая 1-й и 6-й танковыми дивизиями, и введя в бой из резерва 8-ю танковую, уже почти прорвали оборону наших танкистов. В этот день 8-я танковая нанесла удар по левому флангу советских частей в направлении Остроговицы – станция Молосковицы. Практически сразу противник встретила ожесточенное сопротивление. В решающий момент сказали свое веское слово советские артиллеристы.

В истории 1-й немецкой танковой дивизии отмечено, что уже в ночь с 12 на 13 августа 1941 года передовые боевые группы были накрыты огнем тяжелых артиллерийских орудий. Пехота противника была вынуждена срочно окапываться, чтобы укрыться от осколков. Это из 152-мм гаубиц открыли огонь артиллеристы 1-й Краснознаменной танковой дивизии. Противник сразу понес ощутимые потери, так как в момент обстрела, немецкая техника находилась в походных колоннах. Немецкие артиллеристы попытались подавить наши гаубичные батареи, но не смогли. Сказалась высокая выучка наших артиллеристов, они все время меняли свои позиции.

Под огнем советских гаубиц войска противника продолжили наступление на Новые Смолеговицы и Старые Смолеговицы, за этими деревнями находилась основная цель их наступления – станция Молосковицы.

Немцы бросили в атаку боевую группу в составе 30 танков предположительно из 2-го батальона 1-го танкового полка. Вражеские боевые машины неотвратимо приближались к месту артиллерийской засады 5-й батареи. Расчеты замаскированных 152-мм гаубиц М-10 приготовились открыть огонь, командовал 5-й батареей младший лейтенант Николаев Петр Александрович.

В 13.00 немцы вышли к засаде, и артиллеристы открыли огонь. В 1941 году 152-мм снаряд гаубицы М-10 пробивал броню любого немецкого танка. У наших артиллеристов был выбор. Они могли расстреливать бронетехнику врага как бетонобойными, так и осколочно-фугасными снарядами или шрапнелью «на удар». По воспоминаниям ветеранов, после попадания 152-мм снаряда в танк, последний превращался в груду металла…

Попав под огонь советских гаубиц, и понеся потери, немцы открыли ответный огонь. В результате в огневом взводе старшего сержанта Щербакова Николая Акиндиновича вышли из строя два артиллериста у одного из орудий. Тогда он сам встал у гаубицы и метким огнем уничтожил пять немецких танков. Во время первой атаки четыре 152 мм гаубицы уничтожили девять танков врага, во время второй атаки еще пять и две огневые точки противника. Остальные немецкие танки, не выдержав огня, отступили. Итог боя: четыре гаубицы уничтожили 14 немецких танков и две огневые точки. Бойцы и командиры батареи были представлены к правительственным наградам.

Так в наградном листе старшего сержанта Щербакова отмечено, что он был представлен к званию Героя Советского Союза, но в результате был награжден орденом Ленина.

В бою за Старые Смолеговицы отличился танк младшего лейтенанта Никонова Елладия Ивановича. Командир танка выбрал прекрасную огневую позицию для танка и искусно замаскировал машину. 13 августа советскую боевую машину атаковали 15 вражеских танков и рота пехоты. В ходе боя наши танкисты подбили три танка противника, остальные отошли.

На помощь танкистам и ополченцам пришли экипажи бронепоездов. Немцы в ходе своего наступления приблизились к железной дороге Кингисепп – Молосковицы – Красногвардейск, и по ним открыли огонь бронепоезд № 60 и мотоброневагон МБВ № 02с тремя башнями от танка 28. Мотоброневагон действовал на участке Кингисепп – Молосковицы и Ястрибино – Молосковицы. Скорее всего, он наносил артиллерийские удары и по 6-й и по 1-й танковым дивизиям противника. На этих же участках вел бой и бронепоезд № 60. В ходе ожесточенного сражения МБВ № 02 попал под огонь немецкой артиллерии, было повреждено железнодорожное потно, но экипажу удалось спасти мотоброневагон и вывести его из-под удара.

Православная церковь Воскресенье Словущего в Яблоницах. В 1937 церковь была закрыта. В 1942 году, во время немецкой оккупации, храм был открыт, и больше его не закрывали (фотография Дениса Базуева).

13 августа немцы смогли потеснить правый фланг 1-й Краснознаменной танковой дивизии, и овладеть деревней Беседа. Вечером 12 августа 6-й немецкой танковой дивизии удалось захватить советские укрепления у деревни Выползово, продолжая движение по дороге, она вышла к деревне Беседа. Рано утром за эту деревню разгорелся ожесточенный бой. Семь советских танков из 2-го батальона 2-го танкового полка (предположительно БТ-7) геройски сражались с противником. По воспоминаниям местных жителей, в ходе маневрирования один из наших танков застрял в заболоченном овраге рядом с бывшей усадьбой барона Веймарна. Советский танк окружили солдаты противника, они предложили экипажу сдаться в плен, но наши воины сражались до последнего. Когда кончились снаряды и патроны экипаж попытался покинуть танк, попал под огонь противника и геройски погиб. Немецкий офицер, потрясенный мужеством танкистов, приказал похоронить экипаж с воинскими почестями. Фотографы врага сделали много снимков этого танка. Есть снимок с могилами наших танкистов. Бой проходил вблизи нашего госпиталя, из которого 17 раненых бойцов не успели вовремя эвакуировать. Немцы вынесли раненых в парк и бросили их умирать под открытым небом.

Потери противника по предварительным ежедневным отчетам 4-й немецкой танковой группы за 13 августа 1941 года были следующие: два легких танка Pz.II, один легких бронеавтомобиль с пулеметным вооружением Sd.Kfz.221, один бронетранспортер Sd.Kfz.251. Данные о потерях 4-й немецкой танковой группы в окончательном отчете не указаны.

Однако, в отчетах ветерана Штофеса, указано, что уничтожено: пять Pz.III, четыре Pz.IV и несколько танков (тип не указан) из 1-й, 2-й и 4-й рот 1-го танкового полка. Это означает, что в отчеты 4-й танковой группы данные о потерях техники вновь будут приходить с опозданием.

Потери личного состава 1-й немецкой танковой дивизии убитыми, ранеными за 13 августа 1941 года – 273 человека. Это самые большие потери в личном составе дивизии за август и сентябрь 1941 года. Данные по потерям 6-й и 8-й танковой дивизии за этот период не обнародованы.

Сведения о пленных и трофеях в окончательном ежедневном отчете 4-й немецкой танковой группы за 13 августа в полосе наступления 41-го корпуса (направление на Красногвардейск): 20 танков.

В полосе наступления 56-го корпуса (направление на г. Луга) в этот день захвачены 20 танков и 170 пленных.

По данным видно, что оба немецких корпуса ведут сражение с крупными танковыми соединениями Красной Армии. 41-й корпус под Молосковицами сражался с 1-й Краснознаменной танковой дивизией, а 56-й корпус под городом Луга ведет бой с 24-й танковой дивизией, которая наносит контрудар под Стояновщиной.

14 августа 1941 года. 13 августа немецким войскам удалось переломить ход сражения в свою пользу. Однако остатки 1-й Краснознаменной дивизии и 1-й ДНО продолжали удерживать отдельные очаги обороны. В центре наших позиций, за деревней Старые Смолеговицы немцы натолкнулись на упорное сопротивление. 1-й мотопехотный полк 1-й немецкой танковой дивизии, наступавший на этом направлении, был остановлен.

113-й мотопехотный полк 1-й танковой смог прорваться далеко на восток и вышел в район Большая Вруда. Но быстро развить наметившийся успех немцы не могли, так как попадали в новые засады. То в одном, то в другом месте их встречал убийственный огонь артиллерийских орудий или отдельных танков.

Самую результативную артиллерийскую засаду в этот период устроила немцам батарея старшего лейтенанта Кузанова у хутора Прологи. На вооружении батареи имелись 76-мм орудия обр.1902/30 г. 1-го гвардейского артиллерийского полка 1-й ДНО, расчеты состояли из плохо обученных красноармейцев. Командир батареи Владимир Петрович Кузанов имел боевой опыт. В годы Гражданской войны он добровольцем вступил в Красную Армию, закончил артиллерийские командные курсы, штурмовал Перекоп. Но с тех пор прошло много времени, перед самой войной Владимир Петрович работал администратором в Ленгосэстраде. 12 августа 1941 года эта батарея отличилась в Молосковицком сражении. В бою у деревни Котино артиллеристы нанесли удар по немецким танкам, которые сконцентрировались у Кряково. Причем сам командир корректировал огонь с вершины сосны. Вскоре батарею отвели за позиции ополченческой дивизии (за Молосковицами) в тыл к хутору Прологи. Предусмотрительный командир выбрал оптимальную позицию для орудий, и приказал замаскировать пушки. Неожиданно на батарею прибежал боец, и доложил, что видел немецкие танки.

22 немецких танка с группой пехоты, прорвавшись через боевые порядки 1-ДНО, внезапно появились перед позицией наших артиллеристов. Предположительно это была усиленная танками боевая группа 1-го батальона 113-го мотопехотного полка 1-й немецкой танковой дивизии. Именно это подразделение наступало в направлении Вруды, и могло проходить мимо хутора Прологи. Вражеские танки шли по дороге через ржаное поле. Для того, что бы немцы пошли прямо на позицию батареи, нужно было заставить боевые машины врага свернуть с дороги.

С этой целью, по приказу командира, одно из орудий выдвинулось к дороге и подбило два головных танка, затем его вернули на основную позицию. На дороге образовалась «пробка», а немецкие танки, как и предполагалось, повернули на батарею. Печальный опыт первых месяцев войны показывает, что при таком соотношении сил батарея с артиллеристами-ополченцами была обречена на немедленную гибель. Но произошло невероятное. У плохо обученных ополченцев хватило выдержки подпустить танки на дистанцию прямого выстрела 600–700 м и открыть губительный огонь. В ходе боя у 2-го орудия выбыл из строя наводчик, его заменил командир батареи. Меткими выстрелами он лично поразил два танка врага. Всего батарея расстреляла 11 вражеских танков. Противник не выдержал огня и отступил.

За подвиг старший лейтенант Кузанов был награжден орденом Красной Звезды. Об этом бое сохранились воспоминания артиллериста, они же подтверждены текстом наградного листа.

На правом фланге под Лятцами и Летошицами геройски сражались бойцы 2-го полка 1-й ДНО. Им удалось на день задержать наступление 8-й танковой дивизии. Только вечером 1– танковый батальон 10-го танкового полка 8-й немецкой танковой дивизии захватил Летошицы.

14 августа отдельные боевые группы немецких танковых дивизий вышли на оперативный простор, но их быстрому продвижению мешала упорная оборона советских войск под Молосковицами, и противотанковые засады. Оказавшись в окружении, бойцы продолжали упорно оборонять свои позиции, немцы не решались идти вперед, не подавив сопротивление советских войск у себя в тылу.

Два друга из 1-й Краснознаменной танковой дивизии сфотографировались на память в начале 1941 года. Слева Павельев Сергей Павлович, справа – Разумов Александр Николаевич. Младший лейтенант Сергей Павельев сгорел в танке в бою за Яблоницы 12 августа 1941 года (фотографию предоставил автору внук А. Н. Разумова – Александр Разумов).

Потери противника в личном составе за 14 августа: 1-я танковая дивизия – 225 человек убито и ранено, 8-я танковая – 79 человек убито и ранено. Скорее всего, это лишь часть потерь 8-й дивизии.

По ежедневным отчетам 4-й немецкой танковой группы 1941 года потери в технике 4-й танковой группы за 14 августа следующие. По предварительному отчету уничтожен один легкий танк Pz.II, в окончательном отчете указано, что уничтожены: 3 танка Pz.38 из 8-й танковой, 3 танка Pz.III из 1-й танковой дивизии, 2 танка Pz.IV и 1 бронетранспортер Sd.Kfz.251. Данные по потерям 6-й танковой дивизии за этот период не опубликованы.

По окончательному ежедневному отчету 4-й танковой группы за 14 августа 41-м корпусом захвачено 10 танков, 4 зенитных орудия и 200 пленных.

В отчете 4-й танковой группы с опозданием в два дня, наконец, появились сведения о потерях 1-й и 8-й танковых дивизий. Опоздание с фиксацией своих потерь связано или с тем, что нужно было время, что бы определить степень повреждения танков, или с нежеланием сразу докладывать командованию о больших потерях в технике. Но за 14 августа большие потери в танках в отчетах 4-й группы появились, и тут в боевые части приехала инспекция для выяснения истинной ситуации за этот день.

15 августа 1941 года. В этот день немцы окончательно выиграли Молосковицкое танковое сражение. Бронированные колонны 4-й группы из лужских лесов стали выходить на оперативный простор Копорского плато. Следующей преградой, для наступавших на Ленинград немецких танков, должен был стать Красногвардейский укрепленный район, который проходил по ближайшим пригородам города. Но укрепрайон еще не был достроен, а ДОТы, ДЗОТы и траншеи еще не были полностью заняты войсками.

На счету был буквально каждый день. Особенно большое значение имели бои в предполье Красногвардейского укрепрайона. От Молосковиц до линии боевого охранения в предполье укрепрайона противнику требовалось пройти 40 километров, и до основной линии ДОТов и ДЗОТов, еще 15.

Большая часть бойцов из понесшей весьма тяжелые потери 1-й гв. ДНО отходила под натиском 6-й и 1-й танковых дивизий в направлении Красногвардейска и Таллинского шоссе. Левый фланг ополченцев находился под ударом 36-й мотопехотной дивизии противника, которая стремилась обойти боевые порядки и ударить во фланг и в тыл. 1-ю гв. ДНО поддерживали лишь отдельные группы танков 1-й Краснознаменной танковой дивизии, которые уцелели в жестоком сражении. Ленинградские ополченцы сражались яростно, их упорное сопротивление превосходящим силам противника вызывает восхищение. Под натиском двух танковых и одной мотопехотной дивизии ополченцы медленно отходили, не давая врагу совершить прорыв наших позиций и окончательно обрушить фронт. Как это удалось сделать бойцам, значительная часть которых не имела военной подготовки, объяснить сложно, отмечу, что 1-я гв. ДНО уже вынесла на себе всю тяжесть боев под Молосковицами, понесла серьезные потери. Позиции ополченцев не раз утюжили немецкие танки и бомбила вражеская авиация.

Вместе с ополченцами геройски сражались остатки 1-й Краснознаменной танковой дивизии. 15 августа 1941 немногочисленные боевые машины 1-го и 2-го танковых полков удерживали оборону за станцией Молосковицы в районе Большие Хотыницы рядом с деревней Каложицы.

В 2.30 15 августа противник в районе Остроговицы – станция Молосковицы окружил остатки 1-го танкового полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии. По приказу командира дивизии танкисты прорвали вражеское окружение, но к утру 15 августа в 1-м танковом полку остались в строю шесть танков (один КВ и пять БТ-7) и три бронемашины. Продолжая вести бой, советские танкисты в районе Молосковиц подбили шесть машин противника.

В этот день жестокий бой шел на правом фланге советской обороны. Пытаясь продолжить наступление, 8-я танковая дивизия противника понесла большие потери – 200 человек убитыми и ранеными. Но, несмотря на героическую борьбу наших танкистов, остановить наступление трех немецких танковых дивизий не удалось.

Вечером 15 августа поступил приказ командования Кингисеппского участка обороны отвести танки 1-й Краснознаменной танковой дивизии в ближайший тыл в район Черенковицы. В прежнем районе обороны остался 1-й артиллерийский полк 1-й танковой дивизии: артиллеристы продолжали поддерживать ополченцев, причем одну батарею вновь выдвинули на позицию для стрельбы прямой наводкой. Отвод боевых машин 1-й танковой начался в 23.00 15 августа и закончился в 8.00 16 августа.

Геройская оборона 1-й гв. ДНО и 1-й Краснознаменной танковой дивизии позволила развернуть три полка 281-й стрелковой дивизии, которые заняли оборону на фронте 17 км от Пружницы до Малой Вруды, перекрыв местность от Таллинского шоссе до железной дороги Кингисепп – Молосковицы – Красногвардейск. Теперь две стрелковые дивизии, поддержанные танками, сражались против двух танковых и одной мотопехотной дивизии противника.

Вступившая в бой в самый тяжелый момент 281-я стрелковая дивизия (1062-й, 1064-й, 1066-й стрелковые и артиллерийский полки) была сформирована в июле 1941 года в городе Боровичи Новгородской области. На полноценную подготовку бойцов и «боевое сколачивания» частей времени не хватило – за две недели до своего первого боя красноармейцы приняли воинскую присягу.

Командиром был полковник Иван Васильевич Бурбо. Он родился в 1895 году в крестьянской семье. В 1915 году закончил в Петрограде 1-ю школу прапорщиков. Военную карьеру ему удалось сделать с приходом Советской власти, которую он поддержал, став командиром Красной Армии. Своей упорной обороной 281-я коренным образом изменила обстановку в нашу пользу на данном участке фронта, так как советские войска были в «одном шаге» от катастрофы.

В этот день остатки 90-й стрелковой дивизии находилась в окружении, пытаясь лесами пробиться через позиции 8-й танковой дивизии немцев в общем направлении на деревню Межно.

Ревизский (крепостной) каменный столб в Яблоницах. Единственный в России уцелевший столб, где было указано количество крепостных душ в деревне (фотография Дениса Базуева).

15 августа 1941 года в 18.00 по Берлинскому времени произошло очень важное событие. В день, когда 4-я танковая группа, добилась решающего успеха, у нее забирают 3-ю мотопехотную дивизию СС «Мертвая голова». Она срочно направляется в район Старой Руссы, для отражения советского контрудара.

Все последующие дни, 4-й танковой группе будет остро не хватать этого соединения. Советское командование уже израсходовало все свои крупные резервы, и удар 3-й мотопехотной дивизии мог сильно ускорить темпы немецкого наступления на Ленинград после затяжных позиционных боев на Лужском рубеже.

Потери в технике по данным предварительного отчета 4-й танковой группы за 15 августа составили 3 уничтоженных танка Pz.38(t) из 8-й танковой дивизии и 1 легкий бронеавтомобиль Sd.Kfz. 221. В окончательном отчете приведены следующие данные: уничтожено 2 противотанковых орудия, 1 танк Pz.II, 7 Pz.III из 1-й немецкой танковой дивизии, 2 танка Pz.IV и 4 бронетранспортера Sd.Kfz.251.

1-я танковая дивизия убитыми и ранеными потеряла за этот день 78 человек, 8-я танковая -200 человек. Данные по потерям 6-й танковой дивизии за это время не обнародованы.

Согласно окончательного ежедневного отчета 4-й танковой группы за 15 августа 41-й корпус захватил 9 танков, 1 15-см орудие, 4 гусеничных тягача, 18 грузовиков, 1000 пленных.

В отчете 4-й танковой группы вновь с опозданием дается информация о потерях в танках. Основные танковые бои были с 11 по 13 августа, а информация о потерях попала в штаб только 14 и 15 августа. С запозданием в несколько дней немцы сообщают свои потери только в исключительных случаях, когда потери очень высоки. За август 1941 года немцы лишь дважды дадут данные с опозданием: после Молоскоицкого сражения и после танкового погрома, который учинили немцам танкисты роты Колобанова.

Таким образом, за все время Молосковицкого сражения с 11 по 15 августа 1941 года 41-й корпус потерял безвозвратно: 1 командирский танк Sd.Kfz. 266–268 на базе Pz.III, 4 Pz.II, 10 Pz.III из 1-й, 3 танка Pz.35(t) из 6-й и 6 танков Pz.38(t) из 8-й танковых дивизий.

Благодаря данным, приведенным в книге Рольфа Штофеса можно точно вычислить количество и потерянных безвозвратно, и подбитых, но потом восстановленных танков в 1-й немецкой танковой дивизии.

3 августа 1941 года перед Молосковицким сражением в 1-й танковой дивизии в строю было:

5 Pz.I Ausf.B (из саперного батальона дивизии), 30 Pz.II, 57 Pz.III, 11 Pz.IV, 2 командирских Sd.Kfz.265 на базе Pz.I Ausf.B и 9 командирских Sd.Kfz. 266–268 на базе Pz.III. По данным Штоффеса после сражения 15 августа 1941 года в строю осталось: 18 Pz.II, 20 Pz.III, 6 Pz.IV, нет данных о командирских танках Sd.Kfz.265, Sd.Kfz. 266–268 и Pz.I Ausf.В.

Если сопоставить данные от 3 августа и 15 августа 1941 года то получается, что за указанный период 1-я танковая потеряла (безвозвратно и подбитыми, но подлежащими восстановлению): 12 Pz.II, 37 Pz.III и 5 Pz.IV, то есть как минимум 54 танка.

Причем благодаря Штофесу можно понять соотношение между танками, не подлежащими восстановлению, и подбитыми, подлежащими восстановлению. Из 37 подбитых Pz.III 10 не подлежат восстановлению (соотношение 1 к 4), из 5 подбитых Pz.IV 4 не подлежат восстановлению (соотношение 1 к 1). Таким образом, из 42 подбитых Pz.III и Pz.IV не подлежат восстановлению 14 танков, то есть среднее соотношение между сожженными и подбитыми, но подлежащими восстановлению будет 1 к 3.

Как было указано выше, безвозвратно потеряно 3 Pz.35(t) 6-й и 6 Pz.38(t) 8-й танковых дивизий. Соответственно, общие потери в танках в этих дивизиях были примерно в 3 раза больше чем безвозвратно потерянных. Таким образом, общие потери трех немецких танковых дивизий были предположительно около 80 танков сгоревшими и подбитыми.

Из выше приведенных данных видно, что за победу в Молосковицком танковом сражении захватчики заплатили высокую цену.

Только 1-я немецкая танковая дивизия в период Молосковицкого сражения (11–15 августа) потеряла 712 солдат и офицеров убитыми, ранеными, пропавшими без вести.

По данным 1-й Краснознаменной танковой дивизии с 12 по 15 августа было уничтожено 103 немецких танка, 12 орудий и 2 батальона пехоты. К этим цифрам следует прибавить вражескую технику, уничтоженную 11 августа.

Анализируя эти цифры видно, что количество подбитых немецких танков почти в 10 раз превышает количество уничтоженных орудий. И это вполне закономерно. С 12 августа советские танкисты били врага из засад, а при наступлении впереди шли танки, которые и уничтожались.

Сопоставление наших данных об уничтоженных немецких танках и немецких данных о потерях показывает, что, скорее всего, за уничтоженные немецкие танки наши экипажи в «горячке боя» засчитывали и сгоревшие вражеские танки и подбитые, но подлежащие восстановлению. Это и понятно – поле боя осталось за немцами, и проверить степень повреждения немецких танков было невозможно.

Молосковицкое танковое сражение в корне отличается от большинства крупных танковых сражений лета 1941 года. В большинстве пограничных танковых битв численное преимущество в танках было у Красной Армии, но в маневренных боях немцы наносили поражение советским танковым дивизиям. При этом панцерваффе несли гораздо меньшие потери. Под Молосковицами у немцев было подавляющее преимущество в танках, однако соотношение наших и немецких потерь примерно 1 к 1. Безусловно, для лета 1941 года это выдающийся результат, который удалось достигнуть использованием тактики танковых засад. Очень жаль, что Молосковицкое сражение до сих пор остается «в тени» для современных историков. Возможно, в советское время это сражение особо не популяризировали, потому что мы его проиграли, а в современной России о нем особо не пишут, из-за того, что оно не вписывается в стереотипы многих современных историков, чье формирование происходило в конце 1980-х годов и в «лихие» 1990-е. В эти годы было принято всячески подчеркивать превосходство вермахта над Красной Армией, а Красную Армию и весь советский период было принято подвергать жестокой критике.

Древнерусский каменный крест в Старых Смолеговицах. Самый известный каменный крест Ижорского плато. 13 августа 1941 года Старые Смолеговицы оказались в центре Молосковицкого танкового сражения (фотография Дениса Базуева).

В битве за Ленинград 1941–1944 гг. Молосковицкое сражение было самым крупным сражением по количеству участвующих танков. С обеих сторон, на небольшом участке фронта сошлись в смертельной схватке около 400 машин. На месте Молосковицкого остались братские могилы советских воинов. Недалеко от них возвышаются величественные древние каменные православные кресты. Особенно много каменных крестов в районе Старых-Смолеговиц. Наши предки в далеком средневековье как будто знали, что в XX веке здесь будет эпицентр жестокой битвы. Вновь как во времена Александра Невского наши воины будут защищать свою землю.

16 августа 1941 года. 1-я гв. ДНО, отходя под натиском противника, сместилась к левому флангу 281-й дивизии и теперь отходила частью сил к Красногвардейску, а частью в направлении Таллинского шоссе. Против нее действовали 1-я и 8-я немецкие танковые дивизии. Противник пытался отбросить ополченцев на юго-восточном направлении и пробить огромную брешь в нашем фронте, но пока безрезультатно. 16 августа ополченцы, под натиском 8-й танковой отходили к Волосово. В 8.00 этого дня танкисты 1-й Краснозаменной дивизии завершили отход в район Черенковицы. Но даже при выходе из боя они нанесли панцерваффе очень серьезные потери, которые подтверждают немецкие документы.

В отчетах 1-й Краснознаменной танковой дивизии (журнал боевых действий) указано, что:

«Во время выхода из боя 2 тп из ранее указанного района обороны, с боем 1 тб с противником уничтожено 3 легких, 1 средний и 1 тяжелый танк противника, 1 ПТОр и до взвода пехоты. Свои потери: повреждена пушка «КВ», который эвакуирован в тыл…»

Кроме того, были сожжены своими экипажами 2 танка Т-28, так как было невозможно их эвакуировать.

16 августа 1941 года в отчетах 4-й немецкой танковой группы отмечено, что 6-я танковая дивизия потеряла сгоревшими и тяжело поврежденными 5 Pz.35(t). В отчетах 11-го танкового полка 6-й танковой о потери пяти «Шкод» сообщается 17 августа, с опозданием в 1 день. В этих отчетах указано, что 16 августа от деревни Каложицы через Хотыницы в направлении Княжево наступал 1-й танковый батальон 11-й танкового полка и 65-й батальон 6-й танковой дивизии.

Немецкие танкисты на легких Pz. 35(t) «Шкода» рискнули бросить вызов немногочисленным советским экипажам 1-го батальона 2-го танкового полка, которые воевали на экранированных тяжелых танках КВ-1 и таких же средних Т-28. Советские боевые машины были практически неуязвимы для снарядов 37-мм пушек «Шкод», бой закончился очередным «танковым погромом» панцерваффе. При этом немцы провели образцово-показательный бой по всем правилам военного искусства, один отряд сковывал наши части под Хотыницами фронтальной атакой, другой вдоль кромки леса обходил левый фланг.

Чтобы компенсировать потери, немцы были вынуждены направить в 1-й танковый батальон взвод средних Pz.IV из 7-й резервной танковой роты.

Потери в личном составе только в 11-м танковом полку 6-й дивизии составили в этот день:15 убито, 14 ранено. Хочется отметить почти 100 процентное совпадение результатов боя в двух немецких документах и документах 1-й Краснознаменной танковой дивизии, только по данным противника выходит, что панцерваффе потеряли пять «Шкод», а по советским данным среди пяти подбитых танков были легкие, средние и тяжелые. Есть немецкая фотография, датированная 16 августа 1941 года. На снимке разбитый Pz. 35(t) с сильно поврежденной ходовой частью, а на переднем плане могильные кресты с беретами немецких танкистов. В подписи указано, что это могила лейтенанта Бругемана и его экипажа, а танк был обстрелян под Каложицами. Удалось найти наградной лист советского танкиста сержанта Филатова Александра Никифоровича, который отличился в этом сражении. В бою за деревню Большие Хотыницы, используя местность, его боевая машина пробралась во фланг прорвавшимся танкам противника. Метким огнем было подбито три немецких танка. Филатов сражался в составе 2-го батальона 2-го танкового полка. В его наградном листе указано, что бой произошел 17 августа, но это, скорее всего, опечатка. Утром 16 августа наши танки покинули район Каложицы-Большие Хотыницы, и больше сюда не возвращались. В наградном листе не указано, на каком танке вел бой Филатов, ведь в составе 2-го батальона были и БТ-7 и редкие Т-50, которые танкисты Ленинградского фронта очень любили и называли «полтинниками». Но в основных отчетах 1-й Краснознаменной дивизии указано, что бой вел 1-й танковый батальон 2-го танкового полка, а это танки КВ-1 и Т-28. Отмечу, что в боях за Таллинское шоссе в августе 1941 года отличились сразу три танкиста с фамилией Филатов. В одном танке с Александром Филатовым механиком был его брат (2-й Филатов), а недалеко от братьев на КВ-1 сражался однофамилец младший лейтенант Филатов (3-й Филатов).

Но есть еще один интересный наградной лист. В нем указано, что 15 августа 1941 года в районе Большие Хотыницы башенный стрелок 3-го батальона 2-го танкового полка красноармеец Кулешев Александр Иванович уничтожил пять танков противника. Но 3-го батальона в составе 2-го полка в августе 1941 года уже не было, нет данных, на каком танке сражался Кулешов, и в каком батальоне он на самом деле был.

На уничтожение части танков 16 августа 1941 года претендуют и ополченцы. В докладной записке военкома и начальника политотдела 1-й гв. ДНО указано:

«В ночь на 16.8 подразделения 1СП, оказавшиеся раздробленными на 2 группы в 100 и 140 чел. Продолжали вести бой, выходя из окружения. При этом под дер. Княжево минометный взвод лейтенанта Савченко при выходе из окружения уничтожил 4 танка противника».

По мнению автора разгром немцам под Каложицами устроила смешанная группа танков 2-го полка, в которую могли входить и КВ-1, и Т-28, и БТ-7, и Т-50. Бой мог начаться вечером 15 августа и закончиться утром 16 августа 1941 года, но его результат не вызывает сомнения, это пять сгоревших или тяжело поврежденных немецких машин. Проходившие ночью через район танкового боя ополченцы добили гранатами и бутылками с зажигательной смесью часть поврежденных советскими экипажами вражеских танков. Теперь сгоревшие вражеские боевые машины не подлежали восстановлению.

281-я стрелковая дивизия попала под первый мощный удар противника. Ближе к Таллинскому шоссе, на правом фланге дивизии, занимал позицию 1064-й стрелковый полк, левее от него направление на Красногвардейск прикрывал 1062-й полк, и наконец, 1066-й полк находился во второй линии обороны. Причем с фронта 281-ю стрелковую дивизию теснили и 1-я и 6-я танковые дивизии противника, а 36-я моторизованная атаковала правый фланг, пытаясь обойти его в районе Корчаны-Пружицы.

Отмечу, что 281-я дивизия не занимала никаких подготовленных полевых фортификационных сооружений, максимум что успевали сделать бойцы – это отрыть одиночные стрелковые ячейки. Именно они стали основным укрытием для бойцов и ополченцев во время боев между Лужским рубежом и Красногвардейским укрепрайоном, а иногда последним пристанищем для многих бойцов и командиров. В наши дни, в редких цепочках стрелковых ячеек поисковики находят останки бойцов, которые выполнили свой долг перед Родиной до конца.

Выдержать удар двух танковых и моторизованной дивизий противника, находясь без окопов «полного профиля» в «ровном поле» в стрелковых ячейках, было практически невозможно. Безусловно, это понимало наше командование, ведь шел уже 56-й день войны, но больше резервов не было. И здесь огромную роль сыграли немногие уцелевшие тяжелые танки КВ-1 из 2-го танкового полка. Даже один или два таких танка, занимая стратегически важные участки обороны, заставляли останавливаться танковые группы противника. 16 августа 1941 года в течение 10 часов (с 8.00 до 18.00) танки 1-го и 2-го полков 1-й Краснознаменной танковой дивизии находились в районе деревни Черенковицы Волосовского района, где «производили восстановление и дозаправку матчасти». В 18.00 поступил новый приказ, и танковые полки направились на передовую.

1-й танковый полк занял оборону в районе Терпилиц на стыке 281-й дивизии и 1-й гв. ДНО. Его противником была 6-я танковая дивизия, но входе последующих боев, уцелевшие танки 1-го полка будут смещаться ближе к Волосово и отходить в направлении Красногвардейска. 1-й танковый полк попадет под удар 1-й и 6-й танковых дивизий, и будет сражаться отдельно от 2-го танкового полка.

2-й танковый создал глубоко эшелонированную систему танковых засад в районе Голятицы – Буяницы – Черенковицы – Тухово, прикрывая стратегически важное направление – выход на Таллинское шоссе в районе Гомонтово – Бегуницы. Танкисты своими боевыми машинами «армировали» оборону 1064-го полка 281 дивизии.

1064-м стрелковым полком командовал майор Гражевич Иосиф Фомич. Полк удерживал стратегически важное Таллинское шоссе и дрался геройски в исключительно сложных условиях. С фронта его атаковали группы 6-й танковой, а во фланг наносила удар 36-я моторизованная дивизия. 16 августа противник смог немного потеснить 1064-й полк, но прорвать оборону в этот день нигде не смог.

Вновь оказавшись на линии фронта 2-й танковый полк тут же организовал разведку. В направлении деревни Черенковицы был выслан дозор в составе двух КВ-1 и одного БТ-7. В результате активных действий разведки было уничтожено до 2-х взводов пехоты и танк противника. Своих потерь не было.

Молосковицкое сражение показало, что бронеавтомобили БА-10 не в полной мере подходят для разведки, если перед фронтом наших войск действуют крупные танковые подразделения противника, для этих целей лучше использовать тяжелые КВ-1. Очевидно, что при неожиданном столкновении с танками противника, у КВ значительно больше шансов уцелеть, чем у БА-10.

Вечером 16 августа 10-й танковый полк 8-й немецкой танковой дивизии вошел в Волосово. По немецким данным, этот важный город немцы захватили без боя, но сразу за ним противник встретил ожесточенное сопротивление.

В 1941 году Красная Армия старалась не вести бои в населенных пунктах, противнику давали бой или перед городом, или за ним. Немцы придерживались другой тактики, они каждую маленькую деревушку стремились превратить в серьезный опорный пункт обороны. По окончательному ежедневному отчету 4-й танковой группы потери за 16 августа 1941 года составили: 5 Pz.35(t) 6-й танковой дивизии, 1 пехотная и 2 тяжелые гаубицы, 3 противотанковых ружья, 8 пистолетов-пулеметов MP. Потери личного состава 1-й немецкой танковой дивизии убитыми, ранеными – 44 человека. Данные по потерям в личном составе 6-й и 8-й танковых дивизий за этот период не обнародованы.

В предварительном отчете 4-й танковой группы указано, что захвачено 9 советских танков, в окончательном отчете эти танки не упоминаются. Также в окончательном отчете за 16 августа фигурируют 1200 пленных, 6000 мин, 1000 винтовок, 42 пулемета, 1 противотанковая пушка, 100 мешков с овсом. Позже к списку трофеев прибавили 12 орудий, 4 зенитки, 1 самолет, 3 канонерские лодки (возможно в Финском заливе в районе Нарвы).

В немецких отчетах видны высокие потери нашей пехоты, с большой вероятностью это 1-я гв. ДНО.

17 августа 1941 года. В ночь на 17 августа части 1-й ДНО отошли дальше за Волосово на новый рубеж обороны по линии Роговицы – Волгово. Несмотря на понесенные потери, 1-я гв. ДНО продолжала сдерживать фронтальные атаки 1-й немецкой танковой дивизии, сбивая ее темп наступления. 1-я ДНО геройски сражалась и не покидала поле боя. С 11 по 17 августа 1941 года 1-я гв. ДНО потеряла до 50 процентов личного состава, это значит, что в строю осталось около 5000 ополченцев.

Ополченцы и танкисты 1-го полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии вели бой с 8-й немецкой танковой дивизией на дороге Молосковицы – Красногвардейск за станцией Волосово. На обочине дороги у деревни Роговицы длительное время стоял подбитый Т-28. Немцы любили оставлять возле дорог разбитую советскую технику, как небольшие памятники своего триумфа. Этот танк очень часто фотографировали немецкие солдаты, в последствии рядом с ним появился указатель на немецком языке с названием деревни.

Скорее всего, эту машину подбили в ночном бою с 16 на 17 августа 1941 года танком (предположительно Pz 38(t)) унтер-офицера Вайса из 6-й роты 10 полка 8-й танковой дивизии. 6-ю роту, после занятия Волосова направили в ночную разведку на Роговицы. В этом районе боевая машина Вайса натолкнулась на советские танки, и в ходе скоротечного боя он подбил четыре из них.

Тяжелые бои шли и на Таллинском шоссе. Утром 17 августа противник атаковал позиции 1064-го полка 281-й дивизии и район танковых засад 2-го танкового полка. На этом участке совместно действовали танкисты 6-й немецкой танковой дивизии и пехотинцы 36-й моторизованной: «…с 4.30 17.8.41 г. противник начал вести интенсивную артподготовку по обороняющимся частям 281 сд, в 10.00 из ГОЛЯТИЦЫ выдвинулся один танк противника, который был уничтожен (в последствии сгорел) огнем из танка л-та ВАРИЛОВА».

После этого позиции танковых засад атаковала немецкая пехота. Наши экипажи подпустили противника на расстояние 200–300 метров и отбили атаку пулеметным огнем и огнем танковых орудий. Также успешно была отражена и вторая атака. В результате танкисты 2-го танкового полка уничтожили: до роты пехоты, 1 противотанковое орудие, 1 средний танк, 2 мотоцикла (один уничтожен, а один захвачен вместе с немецким мотоциклистом).

2-й танковый полк потерял поврежденным только один КВ, во время 1,5 часового артобстрела района танковых засад, у него вышло из стоя орудие и он был направлен в тыл для ремонта. Но все же 17 августа немцы смогли потеснить наши войска в районе Таллинского шоссе. 281-я стрелковая дивизия под ударами двух дивизий противника, отошла на 5–6 км на линию Гомонтово – Терпилицы. 36-я моторизованная дивизия смогла продвинуться от Корчаны до деревни Гомонтово, но здесь она была окончательно остановлена 1064-м полком и танками 2-го танкового полка, действовавшими из засад. Уже 17 августа все отчетливее стали выделятся два основных направления наступления противника. Первое – Таллинское шоссе в обход Красногвардейска, второе – по дороге от Молосковиц, через Волосово, на Красногвардейск. Советское командование решило перекрыть этот участок двумя батальонами курсантов-пограничников Ново-Петергофского пограничного училища НКВД имени К. Е. Ворошилова. 1-й батальон прибыл 18 августа 1941 года, он перекрыл Таллинское шоссе в районе Анташи. 2-й батальон капитана А. А. Золотарева срочно выдвинули на фронт уже вечером 17 августа. Батальон должен был перекрыть дорогу Молосковицы – Красногвардейск в районе железнодорожной станции Елизаветино, то есть прикрыть второе направление. К вечеру 17 августа здесь образовалась 10 километровая брешь в советской обороне. К счастью разведка 8-й танковой дивизии не смогла вовремя обнаружить этот разрыв, его и перекрыл 2-й батальон курсантов. Для усиления батальону должны были выделить батарею 76-мм орудий, но она не прибыла в его расположение. В итоге, все последующие дни курсанты 2-го батальона отражали атаки танков 8-й немецкой дивизии исключительно гранатами и бутылками с зажигательной смесью.

Ново-Петергофское училище готовило политработников для пограничных и внутренних войск НКВД. В училище принимали лучших из лучших из пограничных войск и внутренних войск НКВД, прошедших срочную службу.

Другими словами пограничники были отборной пехотой.

Оказавшись на фронте, курсанты 2-го батальона тут же направили дозор в направлении захваченного 8-й немецкой танковой дивизией Волосова. Благодаря этому, пограничники своевременно обнаружили идущие к станции Елизаветино, колонны вражеской техники. Впереди шел броневик, за ним в 500 м двигалась колонна автомашин с пехотой.

По ежедневным предварительным отчетам 4-й немецкой танковой группы 17 августа 1941 года потери в технике у вермахта были следующие: 1 Pz.II, 9 Pz.III из 1-й немецкой танковой дивизии, 2 Pz.IV, 5 бронетранспортеров Sd.Kfz.251. По данным о потерях 4-й немецкой танковой группы в окончательном отчете указаны: 1 бронетранспортер Sd.Kfz.251. Потери личного состава 1-й немецкой танковой дивизии убитыми и ранеными за 17 августа составили 32 человека. Данные по потерям 6-й и 8-й танковой дивизии за этот период не обнародованы.

Сведения о трофеях в окончательном ежедневном отчете 4-й танковой группы за 17 августа: 1160 пленных (позднее немцы захватили еще 900 советских солдат), 3 танка, 1 противотанковое орудие (4,7-см) (вероятно это 45-мм орудие), 1 миномет, 1 миноискатель, 2 пехотных орудия (разбитых) и 1 зенитка.

В черновом отчете вновь появилась очень высокая цифра потерь в танках. 1-я танковая потеряла девять Pz.III – возможно, это те машины, которые расстреляла советская батарея в районе Вруда – Прологи. Скорее всего, противник засчитал большие потери в технике с опозданием. В отчете за 17 августа 1941 года вновь отмечены большие потери советской пехоты. Немцы захватили в плен более 2060 солдат, с большой вероятностью это были бойцы 1-й гв. ДНО и 281-й стрелковой дивизии.

Бои в предполье Красногвардейского ур. Курсанты

18 августа 1941 года – дорога на Красногвардейск. 18 августа 8-й мотопехотный полк 8-й танковой дивизии занял железнодорожную станцию Елизаветино и Елизаветинский дворец с окружающим его прекрасным парком у деревни Пульево. Курсанты внимательно следили за противником. По данным пограничников противник действовал двумя мотопехотными батальонами дивизии СС и одним разведывательным батальоном 8-й немецкой танковой дивизии. Скорее всего, черную форму экипажей немецких броневиков и бронетранспортеров с «черепами» на петлицах, курсанты ошибочно приняли за форму войск СС.

Немецкие солдаты «опьяненные» победами прошлых дней утратили бдительность и разбрелись по пристанционным постройкам в Елизаветино с целью грабежа. Часть вражеских солдат пошла в Елизаветинский парк, где было живописное озеро, в котором плавали лебеди. Здесь немецкие солдаты устроили настоящую «охоту» на бедных птиц. Пограничники воспользовались тем, что враг «распылил» свои силы, и неожиданно нанесли карающий удар. В 5.00 утра 5-я рота 2-го батальона курсантов сосредоточилась на исходной позиции, а затем выбила немцев со станции Елизаветино, и отбросила их в Елизаветинский парк. Здесь враг смог закрепится, используя каменные постройки дворца. Особенно ожесточенно противник оборонял Владимирскую церковь. Следы от винтовочных пуль до сих пор отчетливо видны на колокольне. Вот тут-то в первый раз сказалось отсутствие той самой 76-мм батареи. Курсантам приходилось с большими потерями штурмовать каменные здания парка. Когда у пограничников и немцев кончились патроны, курсанты провели успешную штыковую атаку. В результате Елизаветинский парк был очищен от противника. На помощь к своим солдатам в парк подошли два немецких танка, которые были сожжены пограничниками бутылками с зажигательной смесью и связками гранат.

В отчетах 4-й танковой группы за 18 августа, отмечен только один уничтоженный танк, который можно было бы отнести к потерям 8-й танковой дивизии. Это Pz.I Ausf.B, который использовался в саперном батальоне этого соединения для минирования. Он был единственным Pz.I Ausf.B, безвозвратно потерянный в течение августа 1941 года во всей 4-й танковой группе.

Но к Елизаветино подошли основные силы 8-й немецкой танковой дивизии, и в бой вступил весь 2-й батальон курсантов-пограничников и гарнизоны двух артиллерийских ДЗОТов 267-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона Красногвардейского укрепрайона. ДЗОТы были расположены в районе станции Елизаветино. Причем 700 курсантов батальона удерживали 10-километровый участок фронта, закрыв собой огромную брешь. Линия обороны растянулась от деревни Дылицы до деревни Хюльгизи. В районе Хюльгизи действовали и ополченцы 1-й гв. ДНО, но установить с ними связь не удалось. В итоге 2-й батальон курсантов вел бой против всей 8-й немецкой танковой дивизии на своем левом фланге и в центре (район Дылицы – Елизаветино), а на правом фланге под Хюльгизи с танками 1-немецкой танковой дивизии сражалась 8-я рота батальона курсантов. Она сражалась отдельно от основных сил батальона. Получается, один батальон пограничников вел бой с частями двух немецких танковых дивизий, и продержался на своих позициях с раннего утра до позднего вечера. Причем офицеры 8-й немецкой танковой дивизии отмечают в документах упорную оборону бойцов «ленинградской школы унтер-офицеров». Поздно вечером, в 23.00 куранты, под натиском превосходящих сил противника, оставили свои позиции под Елизаветино и организовано отошли на 4 километра на новый рубеж обороны в районе Микино – Шпаньково.

18 августа 1941 года – Таллинское шоссе. 18 августа немцы усилили натиск на советские войска, которые обороняли участок от Таллинского шоссе до железной дороги Кингисепп – Молосковицы – Красногвардейск. На этом участке оборону 1-й гв. ДНО, 281-й стрелковой и 1-й Краснознаменной танковой дивизий пытался пробить классический немецкий танковый клин.

В центре клина, на его острие наступала 1-я танковая дивизия, правее ее уступом – 8-я танковая, правый фланг которой был открыт, но здесь ей никто не угрожал: остатки 90-й советской стрелковой дивизии отходили в район железнодорожной станции Сиверская. Левее 1-й танковой, рядом с Таллинским шоссе, уступом наступала 6-я танковая дивизия, левее ее шли полки 36-й моторизованной дивизии. Два последних соединения находились в самом тяжелом положении – со стороны Таллинского шоссе, на них все время «давили» вытесненные в этот район советские части. К вечеру 18 августа это привело к тому, что наступление 36-й моторизованной и 6-й танковой было остановлено, по этой причине остановилось быстрое наступление всей 4-й танковой группы.

На снимке разбитый танк Pz.KpfW. 35(t) «Шкода», с сильно поврежденной ходовой частью, а на переднем плане могильные кресты с беретами немецких танкистов. В подписи к фотографии указано, что это могила лейтенанта Бругемана и его экипажа, его танк был обстрелян под Каложицами 16 августа 1941 года (фотография из альбома 11-го танкового полка и 65-го батальона).

1-я гв. ДНО в течение 18 августа медленно отступила под натиском противника в район Клопицы – Торосово – Муратово. На этом рубеже обороны по ополченцам нанесла удар боевая группа 6-й танковой дивизии под командованием подполковника Вальденфельса. В ее состав входили: 2-й батальон 4-го и 1-й батальон 114-го мотопехотных полков, половина 64-го танкового батальона. 18 августа только отдельным подразделениям боевой группы Ванденфельса удалось вклиниться в оборону подразделений 2-го полка 1-й гв. ДНО.

Т-28 1-й Краснознаменной танковой дивизии, подбитый 18–19 августа 1941 года в Губаницах в бою с 1-й немецкой танковой дивизией. В борту танка отчетливо видны попадания немецких снарядов (фотография с сайта ).

В районе Клопицы – Торосово бойцы разведроты, саперы и оставшиеся в строю воины 2-го полка нанесли врагу серьезные потери. В докладной записке военкома и начальника политотдела 1-й гв. ДНО указано, что на позицию ополченцев, которые только начали окапываться, вышла колонна немецких танков:

«Бойцы проявили исключительную выдержку, стараясь оставаться незамеченными. Приблизившись к позициям роты, танк остановился, а из отрытого люка на головном танке появился офицер. Снайперским выстрелом бойца Михельсона фашистский офицер был убит. Через несколько минут бойцы уничтожили 2 вражеских танка, остальные немецкие танки, не приняв боя, повернули обратно».

В районе Торосово ополченцев поддерживали экипажи 1-й Краснознаменной танковой дивизии. В ее журнале боевых действий нет информации о том, как сражались экипажи боевых машин в этом районе. Возможно, советские танкисты все погибли, и некому было сообщить, что здесь произошло. Но поле боя в районе Роговицы – Губаницы – Торосово попало в объектив немецких фотографов. В районе Губаниц был сфотографирован подбитый средний танк Т-28. На снимке видно, что его правый борт в районе моторного отделения буквально изрешечен снарядами немецких противотанковых пушек. По количеству попаданий и по повороту башни, можно смело утверждать, что экипаж сражался до конца. На другом снимке, сделанном в Губаницах, запечатлен сгоревший Т-26 (образца 1939 года) с конической башней. Орудие танка повернуто назад. Судя по всему, наш экипаж отступал и отстреливался от наседавшего противника.

Тот же танк Т-28 в Губаницах (фотография с сайта ).

Утром 18 августа отличились две батареи артполка 1-й гв. ДНО, скорее всего это были старые трехдюймовки 1902/30 г., они составляли основу артполка ленинградских ополченцев. Со стороны деревни Медники в район Волгово – Муратово прорвались отдельные танки 6-й танковой дивизии противника. Они входили в состав боевой группы подполковника Вальденфельса:

«Орудия приняли бой. Вся штабная батарея была сведена в стрелковую роту под командованием капитана Корень. Огнем артиллерии 2 танка противника были сожжены и 1 подбит. Бой длился 2 с половиной часа. Бойцы и командиры штабной батареи сдерживали наступление противника и лишь под давлением превосходящих сил его перешли в район совхоза Сельцо. По предварительным данным, за время боев с 11 по 18 августа частями 1-й Гвардейской Стрелковой Дивизии подбито и уничтожено до 50 танков противника, сбит 1 самолет и взорвано 3 склада противника с боеприпасами».

В альбоме 11-го танкового полка и 64-го танкового батальона 6-й дивизии есть фотографии сделанные немцами под Муратово. На снимках два, тех самых, сгоревших под Муратово танка 6-й дивизии. На одном снимке сгоревший Pz.KpfW. 35(t) «Шкода» унтер-офицеров Дальмана и Альберта. Боевая машина восстановлению не подлежит, у нее отсутствует ствол 37-мм орудия, судя по всему оторванный советским артиллерийским снарядом. В подписи к фото указано, что из экипажа танка погиб радист Гефрид Махазер. На второй фотографии сгоревший Pz. 35(t) фельдфебеля Матуссека.

Утром 18 августа, на Таллинское шоссе, в район Анташи – Ожогино – Волгово, был срочно переброшен 1-й батальон курсантов-пограничников Ново-Петерговского Военно-политического училища НКВД под командованием майора Н. А. Шорина, усиленный батареей зенитных орудий. Основные силы заняли оборону в районе деревни Русские Анташи, а 4-ю роту пограничников выдвинули навстречу наступающему противнику в район Волгово. На этом направлении немцы теснили разрозненные остатки 1-гв. ДНО к Таллинскому шоссе, но пока в этот район вышли лишь передовые и разведывательные группы 6-й танковой дивизии.

Оказавшись на фронте, курсанты в начале столкнулись не с немцами, а с враждебными действиями бывших «кулаков». Пользуясь безвластием, местные «антисоветчики» решили устроить расправу над сельской учительницей, подготовили виселицу. Подошедшие курсанты спасли женщину.

На позиции батальона стали выходить разрозненные группы бойцов разбитой 1-й гв. ДНО. Пограничники останавливали бойцов, и формировали из них новые подразделения, раненым оказывали помощь. По-разному реагировали измученные и усталые ополченцы, многие из которых по возрасту были старше пограничников. Кто-то сразу подчинялся их приказам, кто-то сомневался в возможности курсантов остановить врага. Отчасти они были правы.

Первый же бой, курсанты батальона майора Н. А. Шорина проиграли. В тяжелое положение попала 4-я рота, выдвинутая в район Волгово. Ей было приказано наступать в направлении Торосово – Губаницы. Таким образом, пограничники наносили фланговый удар даже не по частям 6-й танковой дивизии, а по боевой группе 1-го мотопехотного полка 1-й немецкой танковой дивизии. Но сил для такого удара было явно недостаточно. Уже вечером 18 августа 4-я рота была атакована танками и мотопехотой 1-й немецкой танковой дивизии и окружена. После жестокого боя курсанты смогли вырваться, но в расположение батальона не вернулся 21 пограничник. Несмотря на эту неудачу, основные силы 1-го батальона курсантов продолжали удерживать узкую полоску земли перед Таллинским шоссе в районе Анташи.

Благодаря четким и слаженным действиям курсантов, удалось сформировать из разрозненных групп отступивших ополченцев два полноценных стрелковых батальона, где командные должности заняли преподаватели пограничного училища. Эти два вновь сформированных батальона и 1-й батальон курсантов по силе равнялись стрелковому полку, и являлись серьезным препятствием на пути противника. 1-й батальон пограничников стал своеобразным ядром, вокруг которого сплотились ленинградские ополченцы. Благодаря прибытию 1-го батальона курсанта оборона 1-й гв. ДНО в районе Таллинского шоссе стала более устойчивой. Курсанты смогли навести порядок и на фронте и в тылу. Пограничники уничтожили немецкую разведгруппу, которая пряталась в часовне, и обстреливала отступающих бойцов. У вражеских солдат на немецкую форму была одета форма красноармейцев, немецкая диверсионная группа была оснащена радиопередатчиком и в целом превосходно экипирована. С очень высокой вероятностью можно утверждать, что это были солдаты сводной группы 8-й роты 800-го учебного полка особого назначения «Бранденбург». Диверсанты 8-й роты, которыми командовал старший лейтенант Зигфрид Граберт, всегда очень точно определяли уязвимые места в советской обороне. С большой вероятностью диверсанты вышли в район отступления ополченцев, чтобы спровоцировать среди них панику и превратить отступление в бегство, этот прием у них был отработан. Но на Таллинском шоссе немецкий спецназ столкнулся с пограничниками, которые были мастерами по противодиверсионной борьбе. Пограничники выследили и уничтожили противника. Известно, что сводная группа 8-й роты «Бранденбург» июле 1941 года отличилась тем, что захватила для 6-й танковой дивизии невредимым стратегически важный мост через реку Луга.

Т-28 1-й Краснознаменной танковой дивизии, подбитый 18–19 августа 1941 года в Роговицах. В эту деревню ворвались танки и 1-й и 8-й танковых дивизий противника (фотография с сайта ).

1-я гв. ДНО удерживала свои рубежи обороны, но как раз в этот момент на ее правом фланге немцы прорвали фронт, что едва не привело к катастрофе. В этот день противник прорвать оборону 281-й стрелковой дивизии, разгромив 1062-й и резервный 1066-й стрелковые полки. Положение спасло то, что под Гомонтово и Бегуницами, продолжал геройски сражаться 1064-й полк, которым командовал майор Гражевич Иосиф Фомич, и танкисты 2-го танкового батальона, которые словно «волнорезы» останавливали пехоту и танки противника. Проявляя исключительное мужество и героизм, они удерживали немцев от прорыва по Таллинскому шоссе. Наши бойцы занимали небольшой участок фронта от Гомонтово до Артюшкино, намертво приковав к себе 36-ю моторизованную дивизию и часть 6-й танковой дивизии.

Несмотря на разгром двух полков 281-й стрелковой дивизии, немедленного обрушения фронта не произошло. Сохранившие боеспособность небольшие подразделения Красной Армии продолжали сдерживать противника, медленно отступая под его натиском. Среди этих отступающих групп храбро сражались одиночные танковые экипажи и артиллерийские расчеты.

В 1,5 километрах южнее Гомонтово (между Гомонтово и Артюшкино) действовал КВ-1 младшего лейтенанта Петра Филатова (третий танкист в 2-м полку с фамилией Филатов). В наградном листе на него сказано, что он уничтожил «… две немецких танкетки, две автомашины и до взвода пехоты. За проявленное мужество и отвагу, и военную хитрость достоин правительственной награды ордена «Красного Знамени».

С очень высокой вероятностью младший лейтенант Филатов уничтожил две самоходные установки 4,7-cm Pak(t) на базе легкого Pz.I, которые были засчитаны 4-й немецкой танковой группой, как потери на следующий день. Вполне возможно, что самоходные орудия были приняты советскими танкистами за танкетки.

18 августа, на дальних подступах к Гомонтово, в районе деревни Голятицы отличился танк однофамильца младшего лейтенанта Петра Филатова – сержанта Александра Филатова (Филатова 1-го) и его брата (Филатова 2-го):

«18.8.41. в районе ГОЛЯТИЦЫ умело организовал засаду и уничтожил один средний танк и до роты пехоты».

Но левее Артюшкино фронт был прорван, противник занял бывшие позиции 281-й дивизии под Ильеши и Терпилицами, пытаясь общим ударом с юга на север выйти широким фронтом на Таллинское шоссе, и обойти позиции 1064-го полка под Бегуницами и Артюшкино. Но сделать это ни в этот, ни в последующие дни не удалось, хотя противник смог захватить Гомонтово и вплотную приблизиться к Бегуницам.

В боях за Гомонтово особенно отличился КВ-1 младшего лейтенанта Филатова Петра Григорьевич (третий танкист с фамилией Филатов). Против его боевой машины немцы неожиданно применили новый прием борьбы с советскими тяжелыми танками, штурмовые группы противника ночью атаковали позиции наших танкистов. В свою очередь, находчивые советские танкисты тут же изобрели свой «контрприем». Вот как это было.

Тот же танк Т-28. Рядом название деревни на немецком языке (фотография из сайта ).

В ночь с 18 на 19 августа танк Филатова прикрывал отход своих частей, при этом вражеская пехота окружила боевую машину, пытаясь захватить танк. В темноте через смотровые приборы действия противника были плохо видны. Но младший лейтенант Филатов нашел выход из создавшегося положения. Он высадил одного танкиста через десантный люк, и тот стал указывать направления, откуда атакуют немцы. Филатов «просунул запасные пулеметы в револьверные отверстия башни, вращая последней, открыл ураганный пулеметный огонь. Действуя таким образом, в течение ночи отбил 6 атак противника, уничтожил около 60 человек немецкой пехоты». У КВ была возможность вести огонь через два отверстия для стрельбы, которые находились в бортовых листах башни, по одному с каждой стороны. В наставлении по эксплуатации танка КВ-1 сказано:

«По бокам, в башне имеются смотровые щели, закрытые смотровыми приборами. Ниже смотровых приборов расположены отверстия для стрельбы из ручного оружия, закрываемые конусными пробками. Пробки выталкиваются из отверстия и втаскиваются обратно за стальной трос».

Таким образом, танк Филатова смог вести огонь из пяти пулеметов! Каким образом в КВ Филатова появились запасные пулеметы можно только гадать. Скорее всего, они были сняты с наших подбитых танков в предыдущих боях. Но в любом случае, теперь на врага обрушивался шквальный огонь по всем «четырем сторонам света».

Весь день 18 августа 1941 года немцы пытались найти способ, чтобы уничтожить в районе Таллинского шоссе тяжелые танки КВ, эти боевые машины были для немецкого командования «как кость в горле». Для этой цели из 36-й моторизованной в состав 6-й танковой перебросили 88-мм зенитные орудия. Для этого немцы в ночь с 18 на 19 августа применили свое «ноу хау», ночной бой штурмовых групп с «советскими бронированными монстрами». Но в результате «количество перешло в качество» и, применив весь комплекс мер, противнику, все же, удалось подбить и захватить четыре наших танка, из них два сверхтяжелых. Причем в один захваченный КВ немцы посадили свой экипаж.

В свою очередь противник признает потерю в этот день семи Pz. 35(t) «Шкода» сгоревшими и тяжело поврежденными. Это самые высокие потери «Шкод» за первые две недели августа 1941 года.

В сети «Интернета» встречается фотография, на которой запечатлены подбитый немецкий бронетранспортер и танк Pz.35(t). С очень большой вероятностью эти машины были подбиты именно 18 августа 1941 года, так как в отчетах 4-й танковой группы есть только два дня, когда одновременно подбивались и Pz.35(t) и бронетранспортеры – 18 и 22 августа 1941 года (причем 22 августа было предположительно «техническое» списание потерь). На фотографии изображено танк № 144 из 1-го батальона 11-го танкового полка 6-й танковой дивизии, который 18 августа 1941 года, вероятно, был подбит районе Гомонтово. По данным предварительного отчета 4-й танковой группы 18 августа 1941 года безвозвратные потери в технике были следующими: 1 Pz.I Ausf.B, 2 Pz.III из 1-й танковой дивизии. 1 Pz.IV, 7 Pz.35(t), 1 легкий бронеавтомобиль Sd.Kfz.221. В окончательном отчете фигурирую следующие цифры: 7 Pz.35(t), 2 Pz.IV, 1 бронетранспортер, убито и ранено 8 человек из 1-й танковой дивизии. Полные данные по потерям 6-й и 8-й танковых дивизий за этот период не обнародованы.

Сведения о трофеях, приведенные в окончательном ежедневном отчете 4-й танковой группы за 18 августа, следующие: 480 пленных, 25 казематных орудий (пригодных), 3 казематных орудия (непригодных), 2 зенитные установки, 7 минометов, 1 легковая машина, 1 истребитель. В отчете за 18 августа отмечено, что с всего с 14 по 16 августа 4-й танковой группой захвачено 17 мотоциклов, 5 легковых и 96 грузовых автомобилей и 1 автобус.

Данные отчетов за 18 августа показывают, что в этот день немцы потеснили, но окончательно не разгромили полки 281-й стрелковой дивизии. Если бы она была разгромлена, то количество пленных и захваченных пушек было бы значительно больше. 25 казематных орудий немцы захватили с высокой вероятностью в бою с гарнизонами ДОТов Кингисеппского укрепрайона (21-й укрепрайон). Он был построен в конце 1920-х – начале 1930-х годов на старой границе между СССР и Эстонией. Прорвав Лужский рубеж и выйдя на оперативный простор, немецкие войска ударили в открытый фланг и тыл Кингисепского укрепрайона. Гарнизоны ДОТов и ДЗОТов сражались мужественно, но оказались в безвыходном положении.

19 августа 1941 года – дорога на Красногвардейск. К 8.00 утра 19 августа 1941 года 2-й батальон курсантов-пограничников закрепился на новом рубеже обороны в районе Микин – Шпаньково, и вновь остановил продвижение 8-й танковой дивизии. Здесь бои шли весь день.

20 августа 1941 года утром немцы спланировали массированную танковую атаку на позиции пограничников. Примечательно, что в это время немецкая разведка не располагала информацией, что против нее действуют лишь горстка храбрецов, об этом они узнают позже, 23 августа. А пока противник считал, что столкнулся с крупными силами. 19 августа 4-я танковая группа получила приказ остановить наступление на Ленинград и развернуть 8-ю танковую дивизию на 180 градусов, ударив в спину частям 41-го стрелкового корпуса, оборонявшего город Лугу. В районе Красногвардейска немцы планировали захватить ключевые позиции, с которых можно будет наступать на Ленинград, когда подойдут резервы. За два дня боев с 8-й и 1-й танковыми дивизиями, 2-й батальон пограничников понес большие потери. Подавляющее превосходство немцев в численности позволяло им постоянно обходить курантов с флангов.

За Красногвардейск, в район Тайцы, отошли лишь отдельные танки 1-го полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии. Сюда в Тайцы из Ленинграда спешно направляли новую боевую технику. 18 августа 1941 года 1-й танковый полк передал 2-му полку практически всю оставшуюся материальную часть – 16 машин (КВ, Т-28, 6 танков БТ-7, Т-26 и 7 огнеметных танков). 19 августа 1-й полк, получив пополнение, насчитывал 59 танков: 1-й батальон (капитана Шпиллера) – 20 КВ, 2-й (капитана Антонова) – 22 Т-26, 3-й (старшего лейтенанта Чистякова) – 2 Т-28, 10 Т-26, 3 БТ-7, БТ-5 и БТ-2.

В 20.00 19 августа распоряжением начальника АБТУ Северного Фронта № 093888 от 19.8.1941 г. пять КВ танковой роты были направлены в распоряжение 1-стрелкового полка 2-й ДНО. Судя по всему, это и есть легендарная рота старшего лейтенанта Зиновия Колобанова. Она готовилась занять позиции за основной линией обороны курсантов-пограничников 2-го батальона.

19 августа 1941 года – Таллинское шоссе. Вечером 18 августа 1941 года 36-я немецкая моторизованная дивизия все же смогла захватить Гомонтово, а в ночь с 18 на 19 августа штурмовые группы 6-й танковой дивизии смогли пробить небольшие бреши в наших позициях. Казалось, еще немного и вся советская оборона здесь рухнет.

В сложившейся обстановке командование Кингисеппского участка обороны решает контратакой остановить наступление противника и в целом перехватить у него инициативу. Но резервов, для того, чтобы нанести мощный контрудар по 4-й танковой группе противника не было, в контратаку перешли уже обескровленные, в предыдущих боях, соединения 281-й стрелковой дивизии.

По советским данным контрудар нанесли днем, по немецким наступление 281-й дивизии под Гомонтово и Артюшкино началось в 7.00 утра по Берлинскому времени. Здесь наши атаки отбили боевые группы Вальденфельса и Рауса. Причем с обеих сторон активно действовали и танки, и артиллерия.

В целом советская контратака оказалась полной неожиданностью для 6-й танковой дивизии. Пока немецкие экипажи выбегали из своих теплых палаток, по советским боевым машинам вели огонь противотанковые орудия. На позиции 5-й танковой роты 2-го батальона 11-го танкового полка вышел одиночный русский танк, который был сразу уничтожен расчетом противотанкового орудия.

Наиболее тяжелое сражение разгорелось в районе Артюшкино. Здесь, в тяжелых условиях вел бой геройский 1064-й полк 281-й стрелковой дивизии, который поддерживали одиночные советские танки. У немцев на этом участке фронта находился 4-й мотопехотный полк 6-й танковой дивизии и 1-й батальон 11-го танкового полка, который входила в группу Рауса. Еще ночью 2-й немецкой танковой роте 1-го батальона пришлось вести бой с двумя тяжелыми советскими танками и смело атакующей пехотой. 23 Pz.35(t) и два Pz.IV пытались захватить опушку леса севернее Артюшкино. Через этот лес и Негодицкое болото проходила важная рокадная дорога Гомонтово – Артюшкино – Терпилицы – Волосово. Ее и пытались очистить от советских с войск немецкие танкисты: в случае удачи противник получал ценную коммуникацию от Таллинского шоссе до железной дороги Кингисепп – Молосковицы – Волосово – Красногвардейск. Танкистов 2-й танковой роты поддерживали две роты 2-го батальона 4-го мотопехотного полка 6-й танковой дивизии. Чем закончился ночной бой в лесу немцы в своих донесениях не указывают, но есть все основания считать, что это и был тот бой, в котором КВ-1 младшего лейтенанта Филатова (Филатова-3) пятью пулеметами отбивал натиск немецкой пехоты и прикрывал отход своей. Судя по тому, как развивались события, дальше утреннюю контратаку советской пехоты немцы отразили, захватив и лес, и болото и дорогу, но на этом успехи противника закончились. Танки КВ-1 и Т-28 смогли удержать под своим контролем стратегически важный Т-образный перекресток рокадной дороги с Таллинским шоссе. Свой участок этой важной рокадной дороги брала под контроль 1-я танковая рота 1-го батальона (16 Pz.35(t) и 2 Pz.IV). Танки роты атаковали части 1-й гв. ДНО в районе Терпилец. 1-ю танковую роту поддерживали 3-я рота (5 Pz.IV и 3 Pz.II) и 4-я штабная рота (4 Pz.II). Штаб танкового батальона находился рядом с Терпилицами в деревне Кюльвия.

Бронетранспортер и танк Pz.35(t) № 144 из 1-го батальона 11-го танкового полка 6-й танковой дивизии подбитые предположительно в районе Таллинского шоссе 18 августа 1941 года.

Автор намеренно перечислил количество всех танков 1-го танкового батальона 11-го танкового полка 6-й танковой дивизии. Из выше приведенных цифр четко видно, какие потери понесли роты с танками «Шкода» (1-я и 2-я роты), по штату в них должно быть 25 Pz.35(t). Видно, что для усиления танковым ротам выдали по два танка Pz.IV. В 9.00, по берлинскому времени, боевая группа Вальденфельса контратаковала 281-ю дивизию и прорвала фронт севернее Артюшкино на глубину 15 км, выйдя основными своими силами к Муратово. На начальном этапе продвижению группы сильно мешал тяжелый 52-тонный советский танк, который немцы никак не могли уничтожить. Для борьбы с ним из 36-й моторизованной дивизии специально выслали в 6-ю танковую 88-мм зенитную пушку. Боевая группа Рауса была скована на Таллинском шоссе 1064-м стрелковым полком 281-й дивизии. Несмотря на яростное сопротивление частей Красной Армии, глубина прорыва в этот день была очень большой – солдаты 6-й танковой захватили деревню Большое Жабино, и вышли в район обороны 1-го батальона курсантов-пограничников. Теперь позиция 281-й стрелковой дивизии и 1-й гв. ДНО проходила по полоске земли перед Таллинским шоссе. Несмотря на тяжелые потери, советские войска смогли 19 августа 1941 года окончательно остановить немецкое наступление на Таллинском шоссе. До сентября линия фронта здесь будет почти неподвижна, а на позициях наступит относительное затишье.

На снимке сгоревший танк Pz.KpfW. 35(t) «Шкода» унтер-офицера Дальмана и унтер-офицера Альберта. Район деревни Муратово 18 августа 1941 года. Уничтожен огнем артиллеристов 1-й гв. ДНО (фотография из альбома 11-го танкового полка и 65-го батальона).

Огромную роль в этих боях сыграли стрелковые полки 281-й дивизии, оставшиеся в строю ополченцы 1-й ДНО и танкисты 2-го танкового полка. Они окончательно остановили 36-ю моторизованную и 6-ю танковую дивизии противника в районе Таллинского шоссе, не получая при этом никаких крупных подкреплений. Разгромленные и прижатые к полоске шоссе они все-таки смогли переломить ход сражения в свою пользу. Большую роль здесь сыграл и 1-й батальон курсантов-пограничников. О том, какие страшные потери понесла 281-я, говорит тот факт, что списки погибших и пропавших без вести бойцов сохранились только в 1064 полку, а документы 1062 и 1066-го полков были уничтожены в ходе сражения. Таким образом, несмотря на безукоризненную работу поисковых отрядов, установить поименно всех погибших у Таллинского шоссе воинов 281-й стрелковой дивизии практически невозможно.

Геройская оборона 1-й гв. ДНО, 281-й и танкистов привела к остановке наступления 4-й танковой группы по принципу «эффекта домино». В журнале боевых действий 1-й танковой дивизии немцы пишут, что не могут наступать из-за того, что не наступает левофланговая 6-я танковая. В свою очередь 6-я танковая сообщает, что ее левофланговая 36-я моторизованная дивизия прекратила наступление и стоит на Таллинском шоссе. 36-ю дивизию остановил 1064-й полк 281-й стрелковой дивизии, которую поддерживали одиночные танки 2-го танкового полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии.

Таким образом, геройская оборона 1064-го стрелкового и танкистов 2-го танкового полка, которые действовали из засад, остановила продвижение танкового клина 4-й группы на Ленинград.

Безусловно, большую роль в этом сыграли и другие наши соединения и то, что выйдя в предполье Красногвардейского УРа немцы, неожиданно для себя, обнаружили здесь мощную советскую оборону. Но судьба немецкого наступления все-таки решилась на Таллинском шоссе на развилке дорог в стратегическом треугольнике Гомонтово – Бегуницы – Артюшкино.

В последнее время среди историков идут ожесточенные споры, могли ли отдельные тяжелые танки КВ-1 серьезно влиять на действие немецкой танковой дивизии в 1941 году. Пример обороны Гомонтово – Артюшкино показывает, что несколько КВ-1, которые поддерживали 1064-й полк 281-й стрелковой дивизии, оказывали исключительно серьезное влияние и на темпы наступления 6-й танковой дивизии, и на действие всей 4-й танковой группы. Они остановили ее наступление. Таким образом, отдельные КВ-1 могут серьезно влиять на ход боевых действий на большом участке фронта, если используются тактически грамотно на выгодных позициях, как это было под Гомонтово – Бегуницы – Артюшкино (действия 2-го танкового полка) или в треугольнике Учхоз – Войсковицы – Большие Борницы – Вопша (действия танковой роты Колобанова 1-го танкового полка).

На фотографии сгоревший танк Pz.KpfW. 35(t) «Шкода» фельдфебеля Матуссека. Район деревни Муратово 18 августа 1941 года (фотография из альбома 11-го танкового полка и 65-го батальона).

В результате боя 19 августа 1941 года 2-й танковый полк 1-й Краснознаменной дивизии занимал глубокоэшелонированную оборону в районе Гомонтово – Бегуницы – Кайкино. При этом, тяжелые КВ-1 и средние Т-28 1-го батальона располагались в первом эшелоне по опушке леса сразу за Гомонтово (в Гомонтово были немцы) и держали под контролем Т-образный перекресток Таллинского шоссе с рокадной дорогой Гомонтово – Волосово, а легкие БТ-7 2-го батальона находились во втором эшелоне за 1-м батальоном в районе Кайкино.

19 августа полк уничтожил шесть вражеских танков и нанес большие потери немецкой пехоте. Свои потери за этот день составили: подбито два КВ-1, сгорела от минометного огня одна бронемашина (возможно БА-10), повреждена башня БТ-7.

19 августа под Гомонтово погиб герой Молосковицкого сражения старший политрук тяжелого батальона 2-го танкового полка Васильев Николай Иванович. В предыдущих боях от вражеского снаряда он получил сильный ожег лица, но не покинул поля боя и сражался до последнего, удерживая стратегически важную позицию на Таллинском шоссе. В этот день было ранено восемь танкистов из 2-го полка.

Тяжелые потери понесла в этот день и 6-я танковая дивизия противника, причем цифры потерь в разных немецких документах разнятся.

По данным предварительных ежедневных отчетов 4-й танковой группы, 6-я танковая 19 августа 1941 года безвозвратно потеряла: 2 самоходные установки 4,7-cm Pak(t) на базе легкого Pz.I и тяжелый бронеавтомобиль Sd. Kfz. 232.

В окончательном отчете указано, что был безвозвратно потерян только один Pz.35(t). По данным отчета 6-й танковой дивизии, потери в технике составили: 7 Pz.35(t) и 2 Pz.IV. Но отчет 6-й танковой дивизии один в один совпадает с ежедневным отчетом 4-й танковой группы за 18 августа 1941 года, и его следует рассматривать как запоздалый уточняющий отчет.

Потери 6-й танковой дивизии в личном составе за 19 августа (по данным журнала боевых действий) составили 35 человек (10 убитых и 25 раненых). В отчете 6-й танковой дивизии указана другая цифра потерь за этот день -88 человек.

Отличаются данные в разных немецких источниках и в оценке потерь советской стороны: в отчете 4-й танковой группы указан один танк, а в журнале боевых действий 6-й танковой дивизии и в ее отчете в штаб 41-го корпуса – три. Кроме того, 6-я танковая в этот день захватила (здесь данные в отчетах совпадают): 600 пленных, 1 тяжелое, два пехотных и одно зенитное орудие, 6 минометов, 36 пулеметов, 2 грузовых автомобиля.

В своем дневнике унтер-офицер Брасс из 6-й танковой вспоминает, что в состав 1-го взвода 1-й роты 1-го танкового батальона 11-танкового полка (боевая группа Рауса) был включен захваченный советский 48-тонный танк. Нет сомнения, что это тяжелый КВ. На корпус и башню трофейного танка были нанесены немецкие кресты («балочный крест», как написал унтер-офицер), а для того, чтобы танк не атаковала немецкая авиация, на крышу нанесли свастику. Эту информацию подтверждает унтер-офицер из 5-й роты 2-го батальона 11-го танкового полк. Он указывает, что танк был 48-тонный с 7,62-см орудием и двумя пулеметами (третий пулемет танка был, видимо, кем-то снят). Но, ни в этот день, ни на следующий в отчете 4-й танковой группы не появилась информация о захваченном советском тяжелом танке, хотя подсчет подбитых и захваченных КВ немцы вели очень точно. Получается, что это может быть танк, захваченный 18 августа 1941 года. Тогда было захвачено два тяжелых танка (эта цифра есть в отчетах 4-й танковой группы), или этот танк 1-й взвод 1-й танковой роты захватил 19 августа в районе Терпилиц, но командование дивизии не сочло нужным сообщать об этом в штаб корпуса (чтобы не отобрали ценный трофей). Но, ни 19 августа 1941 года, ни в другие дни, автору не удалось найти данных по боевому использованию этого трофея.

С 20 августа 1941 года 4-я танковая уже не наступает на Ленинград большими силами. Немецкое командование приняло решение ударить в тыл нашим войскам под городом Луга, для чего на 180 градусов разворачивается 8-я танковая дивизия. А 1-я и 6-я танковые начинают маневр вдоль фронта, чтобы заменить полки 8-й перед основной линией Красногвардейского укрепленного района, и защитить их от возможного удара «в спину». Именно в этот период маневрирующие вдоль фронта немецкие танковые колонны попадают под удар тяжелой танковой роты Зиновия Колобанова.

Герой молосковицкого танкового сражения старший политрук 2-го танкового полка Николай Иванович Васильев. Представлен к званию Героя Советского Союза, награжден орденом Ленина посмертно. Погиб 19 августа 1941 года под Гомонтово (фотография предоставлена Евгением Тимофеевым).

19 августа 1941 года свой подвиг совершил летчик осетин лейтенант Алибек Газимович Слонов. На дороге Волосово – Красное Село советская разведка обнаружила колонну немецкой техники. Используя эти данные, по врагу нанесли удар восемь самолетов И-153 «Чайка» из 7-го истребительного авиаполка под командованием старшего лейтенанта Свитенко Николая Ивановича. После второго захода самолет Свитенко был подбит огнем с земли и совершил вынужденную посадку у деревни Клопицы. Лейтенант Алибек Слонов спас своего командира. Он приземлился рядом и Свитенко, забравшись на крыло самолета Слонова, уцепился за стойку крыла. Через 10 минут «Чайка» Алибека Слонова приземлилась на нашем аэродроме. Николай Свитенко был спасен. За этот подвиг лейтенант Алибек Газимович Слонов был награжден орденом Ленина.

На деревню Клопицы наступали части 6-й танковой дивизии, это перед их позициями Алибек Слонов спас Свитенко. По данным журнала боевых действий 6-й немецкой танковой дивизии советская авиация атаковала в темноте, нанося удар за ударом. Потери 6-й танковой дивизии по отчетам 4-й группы уже были указаны. Потерь личного состава 1-й немецкой танковой дивизии за 19 августа нет. Полные данные по потерям 6-й и 8-й танковой дивизии за этот период не обнародованы.

Сведения о захваченных советских пленных и трофеях в окончательном ежедневном отчете 4-й танковой группы за 19 августа следующие: 280 пленных, один танк (20 тонный), возможно Т-28 (у него боевая масса 25,4 т), 2 миномета, 3 7,5-см и противотанковое орудие, 4 уничтоженных, грузовых автомобиля, 30 лошадей со сбруей, 420 артиллерийских снарядов и мин, три истребителя. Судя по весьма скромным трофеям, захваченным немцами 19 августа 1941 года, советским войскам удалось стабилизировать ситуацию на фронте. Скорее всего, среди трех сбитых наших истребителей был и один И-153 «Чайка» старшего лейтенанта Свитенко, сбитая зенитчиками 6-й танковой дивизии.

20 августа 1941 года. Пограничники. Подвиг роты Колобанова. Дорога на Красногвардейск. Перед боем командир 1-й Краснознаменной дивизии Баранов вызвал старшего лейтенанта Зиновия Колобанова в штаб, и лично поставил ему задачу, указав на карте дороги, которые тот должен был перекрыть своими танками. Причем советское командование, судя по всему, еще не знало о том, что 20 августа 1941 года немцы уже не станут пытаться всеми силами 4-й танковой группы наступать на Ленинград, а будут осуществлять заранее запланированный разворот 8-й танковой дивизии.

В этот день штурмовыми группами противник пытался прорвать оборону в районе Центрального сектора Красногвардейского укрепрайона, но эти атаки производились с целью улучшить свои позиции под Красногвардейском. Штурмовать Красногвардейск немцы не собирались, но если бы в ходе этих локальных атак оборона ополченцев была бы легко прорвана, несомненно, противник пересмотрел бы свои планы и захватил город.

Как показывает опыт прорыва Лужского рубежа в августе 1941 года, для достижения успеха командиры боевых групп немецких танковых дивизий, могли полностью игнорировать приказы начальства и действовать по обстановке, по принципу «победителей не судят». 20 августа немцы планировали окружить и уничтожить 2-й батальон курсантов-пограничников, который в течение несколько дней срывал их график наступления.

Колобанову была поставлена на первый взгляд неосуществимая задача. Он пятью танками должен был остановить три (!) немецкие танковые дивизии (1-ю, 6-ю и 8-ю), если те прорвутся через позиции курсантов или будут с фланга обходить их. То, что прорыв немецких танков произойдет, никто не сомневался. Обескровленный боями 2-й батальон курсантов не мог бесконечно долго сдерживать противника. 20 августа кроме танковой роты Колобанова для помощи пограничникам на передовую прибыли две роты ополченцев из 2-й ДНО. Они заняли оборону на флангах 2-го батальона курсантов. Несмотря на то, что Колобанов готовился к отражению немецкого наступления на Ленинград, его роте предстояло занять тот район, через который и будет происходить маневрирование немецких бронированных колонн. С этого момента неравный бой пяти экипажей КВ-1 с немецкими танками был уже неизбежен. Задача осложнялась тем, что в районе Красногвардейска имелась развитая дорожная сеть, и немецкие боевые группы могли быстро маневрировать по предполью укрепрайона.

Но были факторы, которые помогали танкистам Колобанова. В состав его роты входили новые, прибывшие только с завода экранированные КВ-1. В 1941 году у панцерваффе не было машин, способных на равных сражаться с этими машинами. В состав экипажей входили опытные кадровые танкисты. Советские танки должны были действовать в предполье укрепрайона, где маневрирование вражеских машин было ограничено противотанковыми препятствиями и минными полями. Так, перед Красногвардейским УРом был вырыт 12-километровый противотанковый ров, который протянулся по дуге от Пижмы до Красногвардейского военного аэродрома, а отдельные его участки доходили до деревни Скворицы. Ров практически полностью прикрывал Красногвардейск с юга, и хотя прерывался автомобильными дорогами, существенно затруднял маневрирование немецких танковых соединений.

Этот ров имел огромное значение в предстоящем бою, его начертание и предопределило направления маневрирования немецких танковых колонн. Так как ров строили в спешке, не всю работу удалось выполнить строго по канонам полевой фортификации. Если на правом фланге (в районе Сквориц) и в центре наших позиций (участок Корпиково – Вопша – Лядино) был перекрыт пулеметно-артиллерийским огнем стрелковых частей, то 3-километровый участок от Вопши до Воскресенского практически не имел такой защиты. На левом фланге ров прикрывал позиции Пижменского узла обороны (участок Пижма-Пустошка), но здесь было и его самое уязвимое место. В этом районе он заканчивался, и начинались леса и болота, которые, как считалось, непроходимы для немецких танков.

К сожалению это оказалось не так. С 20-го августа в район Пижма-Пустошка будет стремиться 1-я немецкая танковая дивизия. Немцы правильно определили «ахиллесову пяту» советской обороны. В районе Красногвардейска активно действовала вражеская авиаразведка, и если искусно замаскированные танковые засады и ДЗОТы было почти невозможно обнаружить с воздуха, то ров был виден как на ладони. Нет сомнений, что немцы учитывали это препятствие в своих планах. Но в целом для немцев было полной неожиданностью обнаружение на своем пути мощного укрепрайона. В условиях «дефицита времени» разведка противника не успела его досконально изучить. По этой причине разворот на 180 градусов 8-й танковой и последующее смещение 1-й и 6-й дивизий проходило не в самом «удачном» месте. Танковые колонны маневрировали в предполье Красногвардейского района, а значит, что бронированным машинам пришлось действовать в районе минных полей, танковых и артиллерийских засад, где их уже ждали тяжелые КВ-1, гарнизоны артиллерийских ДЗОТов боевых охранений укрепрайона и расчеты 45-мм противотанковых орудий. Выполнение маневра в таком месте без тщательной разведки просто не могло не привести к исключительно высоким потерям. В отличие от немцев, советские командиры, похоже, владели исчерпывающей информацией о противнике. Курсанты-пограничники, практически каждый день высылали разведгруппы и брали «языков». Было понятно, какие дивизии сосредоточились перед их позициями, но определить, планы немецкого командования на разворот 8-й танковой дивизии по данным «языков» скорее всего не удалось. Знали о составе сил противника и наши танкисты. Не зря перед боем в танк Колобанова загружали в основном бронебойные снаряды. Готовясь к предстоящему бою, старший лейтенант Колобанов не стал располагать свои машины в полосе обороны пограничников, так как в этом случае (по опыту Молосковицкого сражения) они были бы быстро обнаружены немцами и уничтожены либо авиацией, либо артиллерией. По воспоминаниям танкистов, воевавших на КВ на Ленинградском фронте в 1941 году, если противник обнаруживал этот танк, то по нему тут же открывали огонь из всех артиллерийских орудий и минометов. По воспоминаниям лейтенанта Александра Мнацаканова (он воевал на КВ-1 в районе Синявинских высот в 1943 году), если немцы не видели танк, а слышали шум работы его двигателя, то этот район тут же подвергался интенсивному артиллерийскому обстрелу. При этом, поврежденный танк нельзя было эвакуировать с поля боя из-за обстрела. Дело доходило до того, что кроме немцев, свои артиллеристы обстреливали свой танк (!) требуя, чтобы он заглушил двигатель. Ведь от шквального огня противника «по площадям» доставалось всем. Если бы тяжелая танковая рота заняла позицию в полосе обороны пограничников, то противотанковая оборона в этом случае вытягивалась в одну линию и не имела бы глубины. Зиновий Колобанов решил встретить немцев в глубине обороны из танковых засад. Таким образом, линия обороны пограничников имела протяженность по фронту примерно 6 км, за ней на расстоянии 4–5 км располагалась рота Колобанова, заняв позицию по фронту примерно 9 км. В результате, ничтожно малыми силами перед тремя наступающими немецкими танковыми дивизиями удалось создать глубокоэшелонированную противотанковую оборону. Лейтенант Колобанов тщательно готовился к бою и учел буквально все. Он лично ездил по позициям роты и указывал, где разместить боевые машины.

Танки роты были установлены в капониры и тщательно замаскированы, у боевых машин имелись запасные позиции. В засаде, танки КВ проявляли свои лучшие качества, такие как: толстая броня, мощное орудие, большой запас боеприпасов. И «сглаживали» отрицательные свойства: большой вес, плохой обзор из приборов наблюдения. Боевые машины заняли оборону в таких местах, где, либо местность, либо фортификационные заграждения не давали врагу развернуться из походных колонн в боевой порядок. По какой бы дороге немецкие колоны не пошли, они неминуемо попадали бы в одну из танковых засад.

Местность не позволяла попавшим в засаду немецким танкам отойти и спрятаться от КВ за позициями противотанковых батарей. В свою очередь расчеты немецких противотанковых орудий на этой территории не могли незаметно подкатить их к советским танкам. Огромное значение имел и человеческий фактор. В танковой роте Колобанова были опытные танкисты. В состав экипажа командирского танка входили ленинградцы, которые были готовы драться за свой город. Известный журналист Лисочкин Игорь Борисович 1980-ые годы, брал у Зиновия Григорьевича Колобанова интервью, и любезно предоставил мне эту аудиозапись. В интервью Колобанов рассказывал, что в его танке была полная взаимозаменяемость экипажа. В августе 1941 года в строю находилось много кадровых танкистов с очень высокой подготовкой. При грамотном руководстве эти бойцы успешно громили противника. По воспоминаниям Владимира Федоровича Мельникова, единственного ныне живущего ветерана из роты Колобанова, за короткий срок командир роты смог заслужить доверие подчиненных. Это было очень важно, так как после поражения в летних сражениях 1941 года многие рядовые бойцы уже не верили в возможность своих командиров организовать достойное сопротивление немцам. Стоит отметить, что приказ командира дивизии «Стоять насмерть» Колобанов воспринял как боевой командир, и был готов погибнуть на поле боя.

Тяжелые танки советской роты заняли оборону на следующих позициях. Ближе всего к курсантам занял оборону танк младшего лейтенанта Ласточкина. Его КВ поставили в засаду у железной дороги в лесу, недалеко от Больших Борниц. На некотором расстоянии от танка Ласточкина, предположительно в районе деревень Выселки – Рябицы размещался танк лейтенанта Федора Сергеева. Его машина прикрывала участок, где огромный противотанковый ров примыкал к Борницкому карьеру. Оба эти танки действовали без пехотного прикрытия. Расстояние от танка Сергеева до танка Ласточкина было около 2,5 километров. На правом фланге обороны роты, возле Учхоза Войсковицы, у перекрестка дорог, готовился встретить врага командирский КВ-1 Колобанова. Здесь немцы могли выйти на засаду и с фронта (прорвав позиции курсантов) и с правого фланга (обойдя позиции пограничников через Вохоново). Танк Колобанова, в отличие от танка Сергеева находился в 5 км впереди от противотанкового рва, который проходил в районе деревни Корпиково. Здесь находился основной рубеж обороны Красногвардейского района. Судя по всему, правый участок обороны Зиновий Колобанов считал самым опасным, и именно здесь занял позицию его командирский танк. Его предположение полностью подтвердилось. Через Учхоз немцы и производили основной маневр своими танковыми дивизиями. Колобанов смог правильно предугадать ход предстоящего боя и выбрал исключительно выгодную позицию. Есть данные, что танку Колобанова было выделено пехотное подразделение, но в аудиозаписи автор не слышал, что бы об этом говорил сам Колобанов. Два танка Колобанов поставил в засаду на Лужской дороге, на случай, если немцы решат обойти левый фланг пограничников. Танк лейтенанта Евдокименко был замаскирован за линией боевого охранения 267 го ОПАБа в районе Черницы – Вопша, а КВ-1 младшего лейтенанта Дегтяря занял позицию во втором эшелоне обороны, за танком Евдокименко в районе Вакколово – Лядино. Расстояние между танками Евдокименко и Дегтяря было около 3 километров. И пограничники, и боевое охранение ОПАБов, и танковая рота Колобанова должны были удерживать стратегически важный перекресток дорог у деревни Илькино и железнодорожной станции Войсковицы. Значимость этого перекрестка отмечена и в истории 1-й танковой дивизии противника. В случае его захвата немцы могли свободно атаковать главную линию обороны как у деревни Колпаны, так и у деревни Пижма, а также могли штурмовать Красногвардейск через Колпаны. Причем район Пижма – Пустошка был самым уязвимым местом центрального сектора обороны укрепрайона. Напомню, что здесь заканчивался противотанковый ров, и немецкая аэроразведка это заметила. Через этот перекресток враг планировал силами 1-й танковой дивизии выйти на Киевскую дорогу в районе Вопши и на первом этапе прикрыть разворот 8-й танковой дивизии, а на втором этапе нанести удар по «ахиллесовой пяте» укрепрайона на участке Пижма – Пустошка. Если перекресток будут удерживать советские войска, то наступление на основную линию обороны укрепрайона в районе Пижмы будет невозможно, даже в случае окружения защитников.

Владимирская церковь в Дылицах. Каменная церковь была построена в 1766 году рядом с Елизаветинским парком. 18 августа 1941 года немецкие солдаты превратили храм в мощный узел обороны, вечером курсанты-пограничники 2-го батальона закидали противника гранатами и подавили сопротивление (фотография Дениса Базуева).

20 августа 1941 года 1-я, 8-я и 6-я немецкие танковые дивизии 4-й танковой группы стали производить намеченный заранее маневр. Утром боевая группа под командованием подполковника Гризолли атаковала позиции пограничников у Больших Борниц. Боевая группа состояла из 8-го моторизованного полка 8-й танковой дивизии, усиленного машинами 1-го батальона 10-го танкового полка. Немцы попытались с хода прорваться через позиции пограничников. Колонна вражеской техники устремилась вперед по шоссе почти параллельно железной дороге, и вскоре приблизились к месту, где автодорога проходит мимо высоты. Дальше шоссе не просматривалось, высота закрывала его своим крутым склоном. Здесь, на ключевой позиции, заняли оборону курсанты 6-й и 7-й рот. Они прекрасно понимали значение стратегического перекрестка у Илькино, который находился всего в 4 километрах за их позициями, и поэтому под Борницыми пограничники решили драться до последней капли крови, но не отступать. Впоследствии, участок обороны курсантов-пограничников войдет в историю как легендарный «Борницкий рубеж». Немцы все ближе и ближе приближались к их линии обороны. Колонну мотоциклистов, которая шла впереди, курсанты намеренно пропустили через свои позиции. Как только они, двигаясь по шоссе, скрылись за высотой, то сразу попали в засаду и были уничтожены. Но за мотоциклами шли танки, а у курсантов не было ни одного противотанкового орудия.

Владимирская церковь в Дылицах. Интерьер храма (фотография Дениса Базуева).

Против танков пограничники применили военную хитрость. Зная, что из него плохой обзор, курсанты, взяв с собой бутылки с зажигательной смесью и гранаты, забрались, на деревья, чтобы сверху поражать боевые машины врага. Танки стали вспыхивать один за другим. Немцы не понимали, откуда поражают их машины. Те, что прорвались к окопам, уничтожались гранатами. Вскоре на поле боя горели уже шесть танков, под снайперским винтовочным огнем пограничников захлебнулась и атака немецкой мотопехоты. Увидев, что враг понес потери и у него царит замешательство, пограничники бросились в решительную контратаку. В ходе контратаки курсант Семен Коваленко вскочил на подбитый вражеский танк, открыв люк, он за шиворот вытащил из боевой машины обезумевшего немецкого танкиста. Продолжая атаку, пограничники ворвались в деревню Большие Борницы и захватили на ее окраине легковую машину. При этом был пленен немец с ценными документами.

В истории 8-й немецкой танковой дивизии признается то, что 8-й мотопехотный полк был остановлен под Большими Борницами, и что со стороны Борниц имелась угроза атаки. Сейчас написано много книг и статей про отлаженный инструмент блицкрига – немецкую танковую дивизию. Современные авторы «рассыпаются в похвалах» продуманному взаимодействию мотопехоты, танков и артиллерии, и их сбалансированности в штате дивизии. По опыту боев 1941 года поредевший батальон курсантов (уже менее 700 человек), который занял оборону только со стрелковым оружием в наспех вырытых окопах, должен был с ходу разгромлен танковой дивизией врага. Отлаженная немецкая «машина блицкрига» имела в наличии все «инструменты», для того чтобы быстро разбить пограничников, понеся минимальные потери, но этого не произошло. Помимо количественного превосходства, мощи военной техники и боевого опыта, огромную роль на войне имеет мужество и желание сражаться «до последней капли крови». К сожалению, многие современные историки иногда очень сильно увлекаются математическим подсчетом количества танков, орудий и солдат, очень часто пресловутый «человеческий фактор» не учитывается вообще. В результате, когда читаешь такие книги, складывается впечатление, что историки описывают какую-то компьютерную игру, а не реальное сражение. Для того чтобы этого не происходило помимо «сухих» архивных материалов нужно изучать и воспоминания участников сражений.

Пока 8-й моторизированный полк вел бой с пограничниками под Борницами, 28-й мотопехотный полк 8-й дивизии усиленный 3-м батальоном 10-го танкового полка под командованием подполковника Шеллера, совершив маневр, вышел в районе Сяськелево (Никольское) на Лужскую дорогу и перерезал снабжение советских войск, оборонявших город Луга. Теперь защитники Луги оказались в «тактическом окружении». Боевая группа Шеллера развернула у Лужской дороги 88-мм зенитные орудия. В районе Вохново и Мишкино перешли в наступление части 1-й немецкой танковой дивизии. У Вохново вступили в бой солдаты боевого охранения 276-го ОПАБа. В ходе завязавшегося боя, расчету 76-мм орудия под командованием Генусова удалось подбить один вражеский танк и на время приостановить атаку.

Утром 20 августа 4-я танковая группа выполнила приказ штаба группы армий «Север» и развернула 8-ю танковую дивизию в тыл нашим войскам. Фактически половина этой танковой дивизии выводилась из боя, разворачивалась на 180 градусов и направлялась от фронта в сторону города Луги. Этот маневр потребовал того, чтобы 1-я танковая заняла позиции 8-й танковой, а 6-я танковая выделила часть сил для прикрытия фронта после ухода 1-й. Выполняя маневр разворота 28-й мотопехотный полк, усиленный танками, закрепился на Лужском шоссе, причем у немцев были 88-мм зенитки для борьбы с тяжелыми советскими танками. Затем силами 3-го танкового батальона 10-го полка 8-й танковой дивизии немцы попытались вновь прорвать оборону Красногвардейского УРа на участке Черново – Вопша. Зачем части 8-й танковой остановили свой разворот на 180 градусов, и вновь нанесли удар в направлении Ленинграда можно только гадать. Скорее всего, 8-я дивизия надеялась, что найдет слабое место в советской обороне и прорвет ее, затем, в брешь пойдут солдаты 1-й немецкой танковой дивизии, а 8-я танковая продолжит разворот. В любом случае, нанося удар в районе Черново-Вопша части 8-й танковой втягивались в тяжелый бой, и теряли драгоценное время.

На рубеже Вопша – Черново находились три орудийных ДЗОТа боевого охранения 3-й роты 267-го ОПАБа и КВ-1 лейтенанта Евдокименко из роты Колобанова. Утром 20 августа к позициям боевого охранения стали выходить беженцы, они сообщили, что в Никольское ворвались немцы. Неожиданно на шоссе со стороны Никольского показался конный обоз, который преследовали немецкие танки. Повозки уже достигли прохода между надолбами. Враг понял, что добыча ускользает из его рук и открыл огонь. Спастись удалось немногим.

В документах 8-й танковой указано, что ее подразделения вышли на Киевское шоссе, имевшее исключительно важное значение для 41-го стрелкового корпуса Астанина, оборонявшего Лугу, практически не встретив сопротивления. Это еще раз указывает, на то, что советское командование не ожидало маневра немцев вдоль фронта, а ждало штурма Красногвардейского укрепрайона и броска немецких танковых дивизий на Ленинград.

Памятник курсантам-пограничникам 2-го батальона «Борницкий рубеж». Находится на «ключевой» высоте у шоссе рядом с деревней Борницы (фотография Дениса Базуева).

19 танков из 3-го батальона 10-го полка 8– танковой дивизии приближались к нашим позициям. Расчеты боевого охранения приготовились к первому в своей жизни бою. Все они были добровольцами из ополчения. В трех ДЗОТах находились по одному 45-мм противотанковому орудию. Сами ДЗОТы были тщательно замаскированы. Перед их позициями был широкий противотанковый ров, который прерывался на Киевском шоссе. Его остатки сохранились до сегодняшнего дня, с шоссе они отлично просматриваются. Участок противотанкового рва под Черницами и Вопшой рыли в основном ленинградские женщины. Там был очень тяжелый грунт, но ленинградки выполнили свою работу, совершив трудовой подвиг. Уходя, они просили бойцов храбро сражаться. На шоссе стояли противотанковые надолбы, в которых был оставлен небольшой проход для машин, на нем был установлен мощный фугас. Но перед боем саперы, которые должны были подорвать фугас, никого не предупредив, ушли. В ночь накануне боя, по непонятным причинам, покинуло позиции и пехотное прикрытие, которое должно было защищать противотанковый ров и поддерживать огнем гарнизоны ДЗОТов. В наше время из отчетов 8-й немецкой танковой дивизии стало ясно, куда делись советские саперы – их захватили в плен.

Приблизившись к позициям боевого охранения, танки 3-го батальона 10-го немецкого танкового полка попытались с ходу прорвать советскую оборону. Так как Лужское шоссе не было взорвано, колонна устремилась вперед. Но 10-й танковый полк 8-й танковой дивизии состоял преимущественно из слабых чехословацких танков Pz.38(t), лишь отдельные танковые роты батальонов имели более мощные Pz.IV. Эти машины были вооружены 75-мм орудиями, которые были смертельно опасны для наших ДЗОТов. Скорее всего, против ополченцев действовала танковая рота 3-го батальона смешанного состава. В ее состав входили Pz.IV и Pz. 38(t).

В 4-й танковой группе практиковалось усиление рот танками Pz.IV. Как правило, роту усиливали двумя Pz.IV. Как только головной немецкий танк стал проходить между надолбами, прозвучал выстрел из орудия Александра Волкова, его ДЗОТ находился ближе всего к шоссе. Машина врага была подбита, колонна противника открыла ответный огонь. Вражеские снаряды буквально раскидали верхний накат и подбили орудие. От гибели расчет спас щит «сорокапятки». Скорее всего, по ДЗОТу вели огонь именно Pz.IV 3-го батальона, и их 75-мм орудия и разрушили укрепление. От огня 20-мм орудий Pz.II или 37-мм орудий Pz.38(t) не мог быть подобный эффект. Предположительно, 19 вышедших к боевому охранению немецких танков, принадлежали одной роте и два из них были Pz.IV, которые шли впереди колонны.

Получив достойный отпор, противник отошел на исходные позиции и вызвал на помощь авиацию. По советскому боевому охранению нанесли удар 10 штурмовиков, но вражеские летчики не смогли поразить хорошо замаскированные ДЗОТы. Решив, что авиаудар достиг своей цели, немецкие танки вновь пошли в атаку, но были остановлены снайперским огнем наших противотанковых орудий. Одна машина с перебитой гусеницей застыла перед нашими позициями.

Противник продолжал подтягивать к месту боя все новые и новые силы. Наши бойцы наблюдали, как в километре за танками из автоколонны спешивается немецкая мотопехота. Это готовились к атаке пехотинцы 28-го моторизованного полка 8-й танковой дивизии. Вскоре немецкие танкисты смогли обнаружить орудие расчета Кропачева. Град вражеских снарядов обрушился на наш ДЗОТ, и у «сорокапятки» был поврежден прицел. К концу боя только орудие Владимира Хренова продолжало вести огонь. Его расчет находился в искусно замаскированном под сарай, ДЗОТе и, возможно, поэтому немцы все никак не могли его обнаружить. Наступила кульминация боя. Враг подтянул пехоту и пошел в решительную атаку. Расчет Кропачева стал выкатывать свое орудие из ДЗОТа, чтобы дать последний бой. Когда казалось, что немцы вот-вот прорвут нашу оборону, по противнику неожиданно ударил КВ, замаскированный за позицией боевого охранения и в засаде ждавший своего часа.

Метким огнем экипаж подбил два немецких танка, сбив одному из них башню. Вскоре были уничтожены еще два танка противника. Проход между надолбами окончательно заблокировала подбитая немецкая техника. С большой вероятностью это был КВ лейтенанта Максима Ивановича Евдокименко. Это был очень опытный командир, который получил орден Красной Звезды во время советско-финляндской войны. В ходе боя он, проявляя выдержку, не открывал огонь, а ударил по врагу в самый неожиданный момент, когда немецкая колонна проходила между надолбами. Как показал бой, и на этом направлении Зиновий Колобанов выбрал исключительно выгодную позицию для танковой засады. Как было указано выше, он лично указывал место засады каждому экипажу.

Попав под разящий удар наших танков, немцы срочно выдвинули на передовую взвод 50-мм противотанковых орудий. Их огнем у КВ было повреждено орудие, но танк младшего лейтенанта Дегтяря прикрыл своего командира взвода, и позволил ему исправить повреждение. В документах 276-го ОПАБа есть данные, в которых указано, что танки противника в районе противотанкового рва были уничтожены двумя КВ. Вот как описан этот бой в наградном листе механика-водителя Сидикова (танк Евдокименко):

«В период боя 20.8.41 г. в районе деревни ВОПША экипаж, в котором находился тов. СИДИКОВ, встретившись с фашистской колонной, уничтожил 6 фашистских танков. Остальные скрылись».

В документах 8-й немецкой танковой дивизии указано, что под Черницами 3-й батальон 10-го танкового полка попал под огонь тяжелого советского танка, был выведен из строя немецкий танк. В район боя был спешно направлен взвод 50-мм противотанковых орудий. Правда бой под Черницами немцы описывают очень коротко, более подробно они повествуют о том, как уничтожали наши тыловые автоколонны на Лужской дороге, и о том, какая паника там царила.

В отчете 1-го полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии указано, что в районе Вакколово – Лядино в бой вступил танк младшего лейтенанта Дегтяря. В начале боя он уничтожил три танка противника, огнеметную батарею и большое количество пехоты противника. Скорее всего, под огнеметной батареей подразумевается батарея 150-мм шестиствольных реактивных минометов «Nebelwerfer 41».

Встретив под Черницами отпор, 28-й полк повернул направо и продолжил движение вдоль противотанкового рва по направлению к Суйде, чтобы затем развернутся и начать наступление на Лугу. Но на подступах к Суйде в районе Новокузнецово немцы вновь попали в противотанковую засаду. Еще накануне боя для защиты Суйды возле дороги Никольское – Суйда, рядом с деревнями Новокузнецово и Погост, занял позицию расчет противотанкового орудия Финогенова. Позиция орудия находилось в ржаном поле, расчету для его защиты не было выделено пехотное прикрытие.

Командир орудия Василий Ефимович Финогенов воевал еще в Гражданскую войну и прекрасно понимал, что противотанковое орудие, стоящее посреди поля, будет немедленно обнаружено и уничтожено противником. Чтобы этого не произошло, он применил давно ставший классическим способ маскировки. Позиция орудия была прикрыта стожками сена. Утром 20 августа перед ними показалась колонна из девяти машин – это 3-й батальон 10-го полка 8-й танковой дивизии, встретив отпор под Черницами, двигался к Суйде. Они беспечно высунулись из люков и явно не ожидали артиллерийской засады. Расчет Финогенова подпустил вражескую колонну на близкое расстояние, и открыл огонь. Четыре танка были подбиты, вражеская атака отражена. Но немцы вызвали на подмогу авиацию, вражеские штурмовики нанесли бомбовый удар, погиб почти весь расчет и командир орудия, в живых осталось только три артиллериста. Вражеские танки вновь пошли вперед, и опять попали под губительный огонь противотанкового орудия, наши бойцы решили выполнить свой воинский долг до конца. Были подбиты еще два вражеских танка. Противник снова отошел и применил авиацию. Взрывом авиабомбы пушку перевернуло верх колесами, расчет отбросило в сторону. В третий раз, оставшиеся в строю, три немецких танка пошли в атаку, и вышли к железной дороге Ленинград – Красногвардейск – Луга.

Панихида на могиле курсантов-пограничников в деревне Борницы. 20 августа 2011 года. Мотопробег «Защита Колобанова». На фотографии о. Вячеслав (Харинов) (фотография Дениса Базуева).

Эта дорога имела огромное значение, по ней 41-й стрелковый корпус Астанинина получал пополнение и боеприпасы, вывозил раненых. Захват дороги привел к катастрофическим последствиям для корпуса. В тот момент, когда немцы только вышли к железнодорожному полотну, из Луги в Красногвардейск шел поезд с ранеными. В районе Суйды его обстреляли три немецких танка, и поврежденный состав остановился. Часть раненых покинули вагоны и попытались уйти через лес, другие остались в поезде. Понимая, что тяжелораненые солдаты, у которых нет сил выбраться из вагонов, обречены на гибель, мужественный машинист поезда совершил подвиг. Он повел состав вперед и прорвался в Красногвардейск. Примечательно, что почти до последнего момента по железной дороге курсировали пригородные поезда, которые возили дачников. Зная, что фронт надвигается многие приехали на дачи за своими детьми и престарелыми родителями, но уехать уже не смогли. Немцы перерезали дорогу, и эти люди оказались на оккупированной противником территории.

О том, что противник вышел к железной дороге Ленинград – Луга, многие службы не знали, и это привело к трагедии. По воспоминаниям мирных жителей в ночь с 20 на 21 августа из Красногвардейска с Варшавского вокзала был направлен пригородный поезд в сторону Луги! В темноте состав дошел до Суйды, до места, где железнодорожное полотно было разрушено немецкими саперами. Пассажиры поезда пешком пошли на станцию, на которой давно хозяйничали немцы. В результате мирные пассажиры поезда оказались в немецкой оккупации. Перерезав железнодорожное сообщение, немцы ворвались в Суйду. Взвод советской пехоты пытался остановить врага, но под давлением превосходящих сил был вынужден отойти. Наши бойцы срочно отходили к основной линии обороны Красногвардейского УРа в район Пижмы.

В Суйде находилось боевое охранение 90-й стрелковой дивизии, которое отошло в сторону Сусанино. Немецкие танки и пехота 28-го моторизированного полка 8-й танковой дивизии, захватив Суйду, стали сосредотачивать здесь силы, чтобы развернуть боевые позиции в направлении Луги. Вскоре силы противника были обнаружены нашей разведкой, и советское командование приняло решение нанести по Суйде артиллерийский удар. В 13.40 четыре мощных 122-мм пушки 7-й батареи 365-го отдельного артиллерийского дивизиона произвели артиллерийский налет по Суйде. По воспоминаниям командира 7-й батареи Н. Г. Енишева, приказ открыть огонь по Суйде сильно удивил артиллеристов. Никто на батарее не предполагал, что немцы так близко подошли, наши бойцы думали, что под Красногвардейском их расположили временно, и что скоро батарею направят дальше на фронт. Для перевозки орудий использовались тягачи СТЗ-НАТИ. Примечательно, что почти для всех артиллеристов батареи выстрелы по Суйде были первыми артиллерийскими выстрелами в их жизни.

Легендарный командир 2-го батальона курсантов-пограничников Золотарев Антон Афанасьевич. На фотографии виден орден Красного Знамени, которым Антон Афанасьевич был награжден за бой на подступах к Красногвардейску.

Потерпев неудачу в попытке прорвать Красногвардейский УР с ходу, и направив часть сил в тыл защитников Лужского рубежа, немцы продолжили давление на защитников предполья центральный сектор обороны УРа. Только теперь противник изменил тактику. Немцы стали более активно маневрировать вдоль линии фронта в поисках слабых мест в советской обороне. Днем они силами 8-го мотопехотного полка еще раз атаковали курсантов 2-го батальона, но вновь были отбиты. Находясь в полуокружении, курсанты 6-й и 7-й рот 2-го батальона продолжали прочно удерживать оборону, и не пропустили врага через свои позиции. В ходе боя противнику удалось отрезать от центральной позиции пограничников фланговые роты, в том числе и две роты ополченцев из 2-й ДНО. Причем одну из них, которая находилась в небольшом лесочке рядом с деревнями Дубицы и Таровицы, немцам удалось уничтожить. Две роты 8-го мотопехотного полка противника атаковали ополченцев с двух сторон. По немецким данным, ополченцы потеряли 45–50 человек убитыми и 88 пленными, были захвачены два 45-мм противотанковых орудия, четыре станковых пулемета и один миномет. Понимая исключительную важность Борницкой позиции, в 12.00 в расположение 2-го батальона приехал член Военного совета Н. В. Соловьев с приказом закрыть дорогу на Красногвардейск. Он обещал пограничникам дивизион артиллерии, шесть танков, минометы, воду и продукты. Курсанты с сожалением вспоминали, что обещанная помощь к ним не прибыла. Но ни член Военного совет, ни курсанты не знали, что пять танков уже с самого утра поддерживают оборону пограничников, находясь на флангах и на втором рубеже. Как указывают пограничники:

«В 14.00 противник начал сильную артиллерийскую и минометную стрельбу по району обороны и стал обходить батальон…».

Пока 80-й артиллерийский полк 8-й танковой дивизии вел ураганный огонь по нашим позициям, части 10-го танкового полка попытались обойти позиции курсантов.

Подвиг экипажа Зиновия Колобанова. Бой на «Царской» дороге

«…14.00… доложили, о появлении танковой колонны на совхоз Войсковицы. С подходом головного танка к совхозу, тов. Колобанов подал команду артиллеристу открыть огонь…».

Это строки из наградного листа Зиновия Колобанова повествуют о начале самого известного танкового боя Великой Отечественной войны, в котором КВ-1 уничтожил 22 немецких танка. О том, какой немецкой дивизии принадлежала колонна, идут жесточайшие споры между историками. Сложность заключается в том, что через перекресток прошли в разное время (по мнению автора) все три немецкие танковые дивизии. Вопрос заключается в том, чья же танковая колонна вышла к перекрестку в 14.00 по московскому или в 12.00 по берлинскому времени (в 1941 году разница между московским и берлинским временем составляли два часа – один час астрономический и один «декретного» времени). Не разобравшись, какая дивизия вышла к засаде Колобанова, описывать ход знаменитого танкового боя, по мнению автора некорректно.

Колонна № 1. Если исходить из времени прохождения, то это усиленная 6-й танковой ротой колонна 113-мотопехотного полка 1-й немецкой танковой дивизии. Но не совсем точно совпадает время: в журнале боевых действий этой танковой дивизии указано, что она, осуществляя маневр вдоль фронта, действительно проходила по маршруту Сяськилево – Сеппелево – Илькино – Черницы – Суйда, причем в Сеппелево она оказалась в 13.45 по московскому времени или в 11.45 по берлинскому. Там колонна встретила сопротивление противника, и расстояние в 3,5 километра от Сеппелево до Илькино мотопехотное подразделение преодолевало 3 часа 35 минут, оказавшись в Илькино в 17.20 по московскому времени или в 15.20 по берлинскому. Другими словами, скорость продвижения колонны техники составляла примерно один километр в час. Очевидно, что была очень веская причина, чтобы выполнять тактически важный маневр с такой «черепашьей» скоростью. В журнале боевых действий указано, что этой причиной была советская боевая группа (неуказанного состава) и минные заграждения. Причем Сеппелево, это соседняя с Учхозом деревня, между ними один километр. В Сеппелево находился наблюдательный пункт командира танкового батальона Колобанова капитана Шпиллера.

По мнению автора, колонна 113-го полка 1-й немецкой танковой дивизии на 15 минут опоздала к началу боя, и находилась за танковой колонной другой дивизии, которую расстреливал танк Колобанова. После ухода советской боевой машины с позиции на дозаправку снарядами и топливом, колонна 113-й мотопехотной дивизии продолжила движение, но для этого ей пришлось помогать эвакуировать с дороги подбитые и сгоревшие танки другой танковой дивизии. Возможно, вдоль дороги и были мины, а против колонны действовала наша боевая группа. Но в этом районе были лишь небольшие разрозненные группы ополченцев, и задержать продвижение целого усиленного мотопехотного полка они не могли. Крупные силы ополченцев находились в пяти километрах у противотанкового рва в районе Корпиково. Потери всей танковой дивизии за 20 августа 1941 года составили четверо убитыми и восемь ранеными. В этот день, в 1-й немецкой танковой, был потерян безвозвратно только один командирский танк на базе легкого Pz.I.

Колонна № 2. По немецким картам видно, через лес в районе Малые Борницы в расположение танковой засады Колобанова вышла колонна 8-й немецкой танковой дивизии (неустановленного состава), которая отрезала правый фланг курсантов от левого фланга. Она пересекла маршрут боевой группы 113-го полка, прошла место засады Колобанова у Учхоза и, преодолев еще пять километров в направлении Красногвардейска, остановилась у противотанкового рва Корпиково. Впоследствии часть 8-й танковой заменили на части 1-й танковой. По мнению автора, маловероятно, чтобы в засаду попала эта колонна 8-й танковой. Следуя по своему маршруту, она вышла к засаде Колобанова со стороны усадьбы, а это не соответствует условиям боя, описанного самим Колобановым. Информации о потерях в личном составе 8-й танковой не обнародована. По отчетам 4-й танковой группы 20 августа был безвозвратно потерян один Pz.38(t), следующий, безвозвратно потерянный Pz.38 (t,) отмечен только 22 августа 1941 года.

Колонна № 3. По немецким данным, танки 6-й танковой дивизии дальше всех находились от места засады. Но на основном участке фронта 6-й танковой, 20 августа было относительно тихо, по этой причине танковые колонны всех трех танковых батальонов этой дивизии очень активно маневрировали на большие расстояния, выходя на те участки фронта, где их помощь была нужна. В журнале боевых действий это маневрирование танковых колонн не отмечено, но частично отражено в дневниках танкистов 6-й танковой дивизии. С 20 по 27 августа 6-я танковая не вела никаких серьезных боев, на ее участке фронта было затишье. Это подтверждают и документы советских подразделений, которые были ее противниками. Но по непонятным причинам именно на этот период приходятся массовые потери соединения в танках, сопоставимые с потерями 1-й танковой дивизии в Молосковцком сражении. По черновым отчетам 4-й танковой группы, 22 августа 6-я дивизия теряет безвозвратно девять Pz.35(t). Кроме них потеряны и два Pz.IV, но не указан номер дивизии, которой они принадлежали. По данным немецких отчетов, дивизия в течение 23 августа потеряла безвозвратно 13 Pz.35(t) и два Pz.IV.

По мнению автора, в засаду танка Колобанова попала одна из танковых рот 6-й танковой дивизии, а бой с немецкой танковой колонной проходил следующим образом.

Позиция командирского КВ была выбрана у перекрестка дорог Дубицы – Ванга – Стараста – Мариенбург и Вохоново – станция Войсковицы. Боевая машина была установлена в капонир на небольшой возвышенности, за озером. Примечательно, что танк Колобанова занял позицию в историческом месте. Здесь, до революции находилось царское охотничье поместье, в котором очень любил бывать император Николай II, отсюда по дороге на Вохоново он ездил на охоту. Поэтому местные жители называли дорогу Вохново – Учхоз Войсковицы – «Царской». Дореволюционные газеты изобилуют информацией об охоте императора и его свиты в этом месте. Именно по «Царской» дороге, скорее всего, и должны были наступать вражеские танки.

В 1937 году на месте царского охотничьего поместья было образовано учебное хозяйство Ленинградского Зоотехнического института. Возле дороги возвышалось красивое деревянное здание бывшей усадьбы с колоннадой в центре и двумя большими флигелями. Рядом с усадьбой находились хозяйственные постройки, стены которых были построены из камня. Эти каменные постройки сохранились до сих пор. Основная позиция танка предположительно была у старинного озера. Местность вокруг него болотистая и советский танк размещался на небольшой высотке, единственном сухом участке. В результате перед советской боевой машиной находилась местность непроходимая для танков противника. Рядом с КВ, возможно, заняло оборону пехотное прикрытие, предположительно из 2-й ДНО.

Экипаж старшего лейтенанта Зиновия Колобанова. Перед экранированным танком КВ-1 после боя.

Противнику же предстояло наступать по «Царской» дороге, которая прекрасно просматривалась. Справа от нее были луга со стогами сена, но август 1941 года был дождливым, и это поле стало непроходимо. Фактически «Царская» дорога превратилась в «мышеловку», которую в любой момент могли «захлопнуть» наши танкисты. Запасная позиция находилась, по словам Колобанова, в деревне, которая была рядом (предположительно в деревне Ванга Стараста). Примерно в одном километре от места засады, в Сеппелево, был наблюдательный пункт командира танкового батальона капитана Шпиллера.

Днем появилась немецкая танковая колонна – Колобанов в аудиозаписи говорит, что четко видел каждый немецкий танк (всего их было 22). Колобанов опознал вражеские танки Т-3 и Т-4. Перед ними шла штабная машина. Впереди колонны двигалась разведка – три вражеских мотоциклиста. По мнению автора, это была колонна, которая состояла из двух Pz.IV и 20 Pz.35(t). Наличие легковой машины и трех мотоциклов в «ордере» немецкой танковой колонны никого смущать не должно. По воспоминаниям немецких танкистов, автомобили и мотоциклисты выделялись отдельно действующим танковым ротам 6-й танковой, это было нормально практикой. Еще перед боем Колобанов выбрал на местности два ориентира: ориентир № 1 – две березы у перекрестка дорог, ориентир № 2 – сам перекресток. Зиновий Григорьевич приказал не открывать огонь по мотоциклистам, а дождаться подхода к перекрестку вражеской танковой колонны. Неожиданно по рации послышался голос командира батальона: «Колобанов, почему пропускаешь противника».

Капитан Шпиллер находясь на КП в Сеппелево, был в одном километре от танковой засады Колобанова, и видел, как враг подходит к перекрестку. Но у последнего уже не было времени ответить комбату, так как немецкие танки были уже на перекрестке и приближались к двум березам (ориентир № 1). Старший лейтенант приказал командиру танкового орудия Усову открыть огонь по головному танку. С короткой дистанции (в интервью Колобанов рассказывает, что расстояние было 150 метров) первыми выстрелами были подбиты два танка, шедшие впереди колонны. На дороге образовалась пробка. Затем по приказу командира Усов перенес огонь на танки замыкающие колонну и поджег их. В результате меткого огня советского КВ вражеская колонна оказалась заперта на дороге. Немцы не сразу разобрались, откуда их обстреливают, и в начале стали расстреливать стога сена, стоящие в поле. Возможно, противник решил, что по ним ведут огонь замаскированные в стогах советские противотанковые орудия. Маскировка 45-мм орудия под стог сена была самым распространенным приемом у советских артиллеристов, в тех случаях, когда позицию приходилось занимать в чистом поле.

Шпиллер Иосиф Борисович. За оборону Красногвардейска представлен к ордену Ленина, награжден орденом Красного Знамени (фотография из музея Колпинской школы № 467).

Вскоре вражеские танкисты обнаружили позицию советской боевой машины. На КВ обрушился град снарядов, но к счастью, ни один из них не смог пробить броню и повредить 76-мм орудие. Из-за интенсивной стрельбы боевое отделение советского танка было заполнено пороховыми газами, от которых задыхался экипаж. Немецкие снаряды, хотя не пробивали броню, но от их ударов с внутренней стороны отскакивала от брони окалина и впивалась в лица, от постоянных ударов бронебойных снарядов танкисты глохли. После боя на танке насчитали 147 вмятин от вражеских снарядов. Положение немецкой танковой колонны продолжало становиться все хуже и хуже. Вражеские машины, оказавшись в западне, пытались съехать с дороги, но слева и справа от нее были заливные луга, и немецкая техника застревала в грязи.

В течение часа танк Колобанова методично расстреливал обездвиженного врага, 22 вражеских танка были уничтожены. По воспоминаниям ветерана 1-й танковой дивизии Н. С. Семенова, сразу после боя к месту засады подъехал командир дивизии Баранов, комбат Шпиллер и корреспондент газеты «Известия» Павел Майский. Командир дивизии поблагодарил Колобанова и экипаж танка за мужество и решительные действия, а корреспондент заснял горящую вражескую колонну на кинокамеру. Вскоре они уехали. По мнению автора, из двух Pz.IV и 20 Pz.35(t) немецкой танковой колонны все были или подбиты, или уничтожены, а шедшие в голове колонны два Pz.IV и 13 Pz.35(t) сожжены. Их и зафиксировали как безвозвратные потери 23 августа в немецких отчетных таблицах состояния техники.

В аудиозаписи Колобанов сообщил, что это был его первый в жизни бой с танками противника. Вскоре, по месту засады танка Колобанова, немцы открыли массированный огонь, затем появилась вторая вражеская колонна. К сожалению, в аудиозаписи Зиновий Колобанов не указывает состав этой колонны, и не называет направление ее движения. Возможно, это была колонна 113-го полка 1-й танковой дивизии. В ходе неравного боя советский КВ был поврежден, но самое опасное было то, что в боевой машине кончились снаряды. В интервью Колобанов рассказывал, что осталось несколько осколочных. Он доложил обстановку капитану Шпиллеру и получил приказ покинуть поле боя и двигаться в тыл, чтобы исправить повреждения и пополнить боекомплект.

Есть данные, что в ходе боя немцы пытались применить против танка Колобанова противотанковое орудия, но в аудиозаписи сам он ничего про это не говорит. Не указаны уничтоженные противотанковые орудия и в наградных листах экипажа КВ-1 Колобанова.

В аудиозаписи Колобанов указывает на два эпизода боя. Они отражены в статье журналиста Лисочкина «Мир смотрит на равнину». Во время боя заклинило башню, и механику-водителю пришлось поворачивать танк, для наведения орудия. Фактически танк превратился в штурмовое орудие. Вовремя боя, был сбит перископ и Родинков (Родников) его поменял. Колобанов вспоминает, что когда танк покидал поле боя, кто-то постучал в люк с просьбой о помощи. Оказалось, что недалеко от места боя находится группа раненых бойцов и командиров. Зиновий Григорьевич проверил документы у солдата, который стучал в танковый люк, а затем раненых погрузили на КВ и боевая машина пошла в тыл. В наградном листе механиков-водителей (в экипаже было два механика-водителя) Родникова и Никифорова указано, что они эвакуировали семь раненых красноармейцев. Причем, Колобанов вновь ничего не говорит про пехотное подразделение, которое было придано танку – судя по всему этого подразделения и не было, иначе бы он рассказал, как оно в месте с танком выходило из боя, а он сообщает о группе раненых, которая случайно оказалась у танка. Причем факт спасения раненых отражен в наградных листах.

Сразу после ухода танка Колобанова с позиции, по мнению автора, части 113-го мотопехотного полка, 6-й танковой роты и 73-го противотанкового дивизиона 1-й танковой дивизии противника прорвались по маршруту Вохоново – Учхоз – Сеппелево – ст. Войковицы и вышли на Лужскую дорогу в районе Больших Черниц, чтобы занять место 8-й танковой дивизии, которая разворачивалась и уходила в сторону Луги. Это отмечено в журнале боевых действий 1-й танковой дивизии. Лишь ненадолго 113-й мотопехотный батальон занял стратегический перекресток у Илькино, а затем колонна ушла на Киевское шоссе. Если бы немцы длительное время удерживали Илькино и станцию Войсковицы, это было бы замечено курсантами-пограничниками 2-го батальона, так как эти два населенных пункта находились на стратегически важной дороге сразу за их позициями. Захват Илькино и станции Войсковицы означал окружение батальона, но по данным наших пограничников, ни 20, ни 21, ни 22 августа 1941 года враг так и не смог прорваться через их позиции – курсанты попали в окружение только 23 августа.

Вечером 20 августа 1941 года под Борницами боевая группа 8-го моторизованного полка 8-й танковой дивизии попыталась еще раз прорвать оборону 2-го батальона курсантов. Пользуясь своим преимуществом в живой силе и технике, немцы все время пытались обойти батальон пограничников с флангов. Жестокий бой продолжался с 17.00 до 19.30. Во время одной из таких попыток вражеским танкам удалось обойти позиции курсантов. Немецкие боевые машины вновь попытались нанести удар в тыл батальону, но попали в засаду двух советских КВ. Танки лейтенанта Сергеева и младшего лейтенанта Ласточкина заняли оборону за позициями курсантов 2-го батальона у Больших Борниц. В районе Выселки – Рябиси приготовился к бою экипаж Сергеева, его машина находилась за левым флангом курсантов-пограничников. За центральными позициями стоял в засаде танк лейтенанта Ласточкина. Его позиция находилась примерно в одном км за окопами курсантов возле железнодорожного полотна. КВ установили в капонир, и он был готов отразить атаку немцев, если противник прорвет фронт перед нашим танком. В 16.00, по мнению автора, танки 10-го танкового полка 8-й танковой дивизии, которые обходили позиции курсантов-пограничников, появились перед засадой лейтенанта Федора Сергеева. КВ вступил в бой, который длился до вечера. В районе Выселки экипаж уничтожил четыре машины, в районе Рябиси еще столько же. В ходе боя танк Сергеева подбили. Один вражеский снаряд выбил шаровую установку с пулеметом, был поврежден компрессор накатника пушки, другой снаряд вывел из строя двигатель танка. Экипаж понес потери и был вынужден оставить тяжело поврежденную боевую машину на поле боя.

Могила Шпиллера Иосифа Борисовича на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. г. Санкт-Петербург (фотография Дениса Базуева).

Сохранились фотографии сделанные танкистами 6-й роты 1-го танкового полка, той самой роты, которая возможно, и усиливала 20 августа 113-й мотопехотный полк 1-й немецкой танковой дивизии (совершая тактический маневр). На фотографии подпись, что этот танк был уничтожен танкистами 6-й роты в конце августа 1941 года. Почти 100 процентов это танк Сергеева. Судя по всему, 6-я танковая рота пыталась отклониться от основного маршрута движения группы и нанести удар в спину пограничникам, оборонявшим «Борницкий рубеж», танк Сергеева оказался между «молотом и наковальней». С фронта его теснили танкисты 8-й танковой, а с тыла нанесла удар 6-я рота 1-й танковой дивизии. Причем 6-я рота, как потом покажут события, предположительно была смешанного состава. В ней кроме Pz.III для усиления были приданы, предположительно два Pz.IV. Судя по вмятинам от снарядов на корме КВ-1, по нему вели огонь из 50-мм танковых орудий, но они не пробивали броню. Танк был тяжело поврежден снарядами более крупного калибра в правой части кормового листа брони. Возможно что, кроме 6-ой танковой роты 113-й мотопехотный полк усиливали и 88-мм зенитки. На фотографии видно, что башня КВ-1 сорвана взрывом.

По документам 1-й Краснознаменной танковой дивизии указано, что за оставление поврежденного танка на поле боя лейтенанта Сергеева хотели отдать под трибунал. Но передумали, решив дать ему шанс искупить вину. Попытки эвакуировать ценный танк КВ с поля боя успехом не увенчались, в своем дневнике командир капитан Шпиллер сообщает, что ночью легкие танки смогли пробиться к машине лейтенанта Сергеева (немцы потом видели их следы у КВ Сергеева). Возможно, именно экипажи этих легких танков и подорвали КВ.

Очень интересно то, что подбитый 6-й ротой 1-й танковой дивизии КВ Сергеева солдаты 8-й танковой обнаружили только 22 августа 1941 года. В этот день он был отмечен и в предварительном ежедневном отчете 4-й танковой группы.

Здесь хочется особенно подчеркнуть тот факт, что журналы боевых действий 1-й, 6-й и 8-й танковых дивизий велись, в первую очередь, на основе данных мотопехотных подразделений, так как немецкие боевые группы танковых дивизий возглавляли чаще всего командиры мотопехотных полков. Вот они и отмечали в первую очередь успехи мотопехотных подразделений. А танковые роты и батальоны им выдавали на время для усиления, танкисты для них были чужими. И их успехи и поражения практически не фиксировались. Для того, чтобы составить окончательную картину боя 20 августа 1941 года, нужны отчеты именно танковых полков и батальонов за 20 августа, а они на данный момент не обнародованы. Отчасти этот пробел компенсируют воспоминания немецких танкистов 6-й танковой дивизии. Вот и получается, что мотопехота 8-й танковой, по немецким данным, 22 августа в 16.45 по берлинскому времени в 400 м к северо-западу от Тяглино (за Большими Борницами) обнаружила поврежденный и подорванный русскими тяжелый танк, который накануне оказал немцам упорное сопротивление. Возле него были следы легких машин. Противник смог прорваться дальше, и зашел в тыл курсантам, но попал в засаду танка Ласточкина. Экипаж младшего лейтенанта Ласчточкина был готов отразить атаку немцев, если те прорвутся через центр курсантов-пограничников, но те зашли с тыла. Нападения было неожиданным. К счастью, заряжающий в этот момент сидел на башне и заметил немецкую танковую колонну. Она шла между железной дорогой и кромкой леса.

Перекресток, на котором была остановлена и уничтожена немецкая танковая колонна. Вражеские танки шли с право налево. Справа на фотографии видно старинное озеро (Фотография Дениса Базуева).

В наградном листе Ласточкина указано, что немецкие танки появились в 18.00. По воспоминаниям стрелка-радиста Мельникова Владимира Федоровича, КВ вышел из капонира, развернулся и атаковал вражескую танковую колонну.

В ходе скоротечного боя были подбиты два вражеских танка, но и немцам удалось повредить орудие нашей машины. Танк мог вести орудийный огонь, но наводка пушки на цель была сильно затруднена. В этот момент, лейтенант Ласточкин приказал механику-водителю Иовлеву таранить немецкий танк. Мощным ударом КВ разбил вражескую машину, но танкисты получили ранения.

Последний четвертый танк совершил неудачный маневр, в результате которого сам попал в прицел орудия КВ и был подбит. Поврежденный вражеский танк, наша машина таранным ударом отбросила в болото. И этот бой закончился полной победой советских танкистов. После боя, танк Ласточкина ушел на ремонт в Тайцы. В наградных листах наших танкистов указаны повреждения советской боевой машины: «…сбито 2 нижних и один верхний каток, разбит ленивец, много пробоин». Во время таранного удара больше всех пострадал командир танка. Лейтенант Ласточкин не успел приготовиться к таранному удару, и после боя его сразу увезли в госпиталь.

Пока советские танкисты вели жестокие бои с превосходящими силами противника, ремонтные группы пытались спасти вышедшие из строя по техническим причинам машины. В районе железнодорожной станции Войсковицы старший сержант Петр Багун под артиллерийским обстрелом производил сложный ремонт Т-28. Благодаря умению, настойчивости и мужеству ему удалось заменить коробку скоростей и ввести танк в стой. Отремонтированная машина принадлежала нашему 1-му танковому полку.

В донесениях 8-й танковой дивизии отмечено, что вечером 20 августа против них действовали три советских танка, причем один из них был или 32, или 52 тонный. Это немцы установили по следам гусениц. По их данным этой небольшой группе советских танков вечером удалось подбить 6 бронетранспортеров и один гусеничный тягач с тяжелым орудием. Предположительное место боя – район между Большими Борницами и Илькино. Но, возможно, колонну бронетранспортеров уничтожила 6-я рота 2-го танкового батальона 1-го танкового полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии. В состав роты входило восемь легких Т-26, и в отчете командира 1-го танкового полка Погодина указано, что роту направили для флангового удара по немецкой танковой колонне в районе Малые Борницы, Илькино, Большое Тяглино. И именно следы этих легких машин противник видел у подбитого под Тяглино КВ Сергеева. Возможно, что колонну немецких бронетранспортеров уничтожила сводная группа КВ-1 и легких Т-26, что, по мнению автора, наиболее вероятно. В своем отчете командир 1-го полка Герой Советского Союза Погодин указывает, что к концу дня, 20 августа:

Каменные строения бывшего учебного хозяйства Войсковицкого ленинградского зоотехнического института. Деревянная царская охотничья усадьба сгорела после войны (фотография Дениса Базуева).

«5. Израсходовав боеприпасы и оставшись без нашей пехоты 2 танка КВ, действовавшие в лесу Вост. Бол. БОРНИЦЫ отошли на рубеж ИЛЬКИНО, где своими силами остановили отход пехотных подразделений, принудив их расположиться в обороне на рубеже танков.

6. Танки КВ по израсходовании боеприпасов выходили по одному на дозаправки в р-он Красногвардейска.

7. Правая истребительная группа в движении, сведений о ее действии не поступало. Левая истребительная группа достигла рубежа ИЛЬКИНО, совместными действиями с танками КВ удерживает рубеж».

Левая истребительная группа и состояла из восьми легких Т-26, которые и сражались вместе с КВ-1. Но возможен и третий вариант – немецкую колонну бронетранспортеров уничтожил отремонтированный средний Т-28 и два легких Т-26.

В результате боя 20 августа на нашем правом фланге немецкая 1-я танковая дивизия прорвала боевое охранение 276-го ОПАБа и вышла в район Учхоз, Войсковицы и Мотчино. Части 113-го мотопехотного полка, 37-го артиллерийского полка и 37-го противотанкового батальона прорвались в район Черницы – Вопша – Лядино, и стали взаимодействовать с частями 28-го моторизованного полка 8-й танковой дивизии. По советским данным боевое охранение 267-го ОПАБа отступило к Лядино. В центре немцы в течение всего дня так и не смогли прорвать позицию пограничников 2-го батальона. Хотя отдельные группы танков прорывались в тыл и пытались нанести удар, но танкисты из роты Колобанова блестяще отбили все эти атаки. Немцы только смогли взять позиции курсантов под Борницами в полукольцо.

На левом фланге, к вечеру, после ухода советских танков в районе Черницы противник все же смог сбить с позиции боевое охранение 3-й роты 267 го ОПАБа, и оставшиеся в живых расчеты ДЗОТов отошли к новой линии обороны Лядино – Вошпа. Немецкие танки вышли к Варшавской железной дороге, и вечером 20 августа саперы лейтенанта Мёрша из 8-й танковой дивизии взорвали железнодорожное полотно. К железной дороге их провел местный житель. Подрыв железной дороги окончательно прервал снабжение 41-го стрелкового корпуса Астанина с Ленинградом. Это был страшный удар по защитникам Луги.

Немецкие саперы еще днем на двух танках пытались прорваться к железной дороге, но попали под огонь наших войск и были вынуждены вернуться. В ходе боя один Pz.III из состава 1-й танковой дивизии был подбит, а Pz.IV застрял. С большой вероятностью, это были танки 6-й танковой роты 1-й танковой дивизии, которая усиливала 113-й мотопехотный полк. Если это так, то 6-я рота была смешанного состава, в ней были и Pz.III и Pz.IV.

В ходе боя 20 августа общие потери 1-й и 8-й танковых дивизий, по советским данным, составили около 60 танков, из них 43 машины уничтожила рота Колобанова. Причем сама рота безвозвратно потеряла, только танк лейтенанта Сергеева. В отчете командира 1-го танкового полка указаны следующие сведения:

«Всего рота ст. лейтенанта Колобанова, пятью танками КВ за этот день уничтожила 42 танка противника, одну танкетку, одну легковую машину, огнеметную батарею и до роты пехоты. Взят один мотоцикл».

Танкисты отвели в тыл два поврежденных КВ из пяти (машины Колобанова и Ласточкина). Но на следующий день танк Колобанова отремонтировали, и он вновь вернулся на поле боя. В роте в строю остались три машины: Колобанова, Евдокименко и Дегтяря.

Понимая, что 8-я танковая дивизия разворачивается в сторону города Луга, в ночь с 20 на 21 августа 1941 года, советское командование попыталось эвакуировать Сиверский военный аэродром, который теперь находился на пути движения немецких танковых колонн. Для этой цели выделили железнодорожный состав. Ночью загруженный аэродромным имуществом он пошел к Красногвардейску, но под Суйдой состав был подорван противником, а затем подожжен нашими железнодорожниками, чтобы ценное имущество, не досталось врагу. Желая спасти оборудование аэродрома, к горящему поезду из Красногвардейска вышел состав с ремонтной бригадой, который в свою очередь был расстрелян немецкой артиллерией.

Уничтожение советского состава артиллерийским огнем отмечают и немцы. В истории 1-й немецкой танковой дивизии указано, что 21 августа 1941 года 73-й артиллерийский полк танковой дивизии расстрелял железнодорожный эшелон.

Таллинское шоссе

20 августа 1941 года дивизии 4-й группы стали выполнять маневр, чтобы высвободить 8-ю танковую для удара в тыл 41-му стрелковому корпусу Красной Армии. Немецкая танковая группировка, как огромная змея разворачивалась, для удара в южном направлении. Сложнее всего было выполнять маневр 6-й танковой дивизии, которая наступала рядом с Таллинским шоссе. 36-я моторизованная дивизия безнадежно отстала, поэтому левый фланг 6-й танковой оказался слабо прикрыт, и по нему стали наносить удары курсанты 1-го батальона Шорина.

Подразделения этой дивизии были разбиты на три боевые группы. К 20 августа 1941 года, для синхронного маневрирования с 1-й немецкой танковой дивизией командование 6-й танковой сформировало боевую группу Зекендорфа (1-я боевая группа). Она была создана на основе 114-го мотопехотного полка усиленного танками и артиллерией. Но по странному стечению обстоятельств в нее входила только одна 5-я танковая рота 2-го батальона 11-го танкового полка. Фактически у группы Зекедорфа было самое слабое танковое усиление, а ведь ей предстояло вести основные бои с советскими войсками. Основу боевой группы Рауса (2-я боевая группа) составлял 1-й батальон 4-го мотопехотного полка и разведбат дивизии, усиленные различными подразделениями. Она находилась напротив советской 281-й стрелковой дивизии и активных боевых действий ни 20-го августа, ни в последующие дни не вела. Но по непонятной для автора причине, Раусу был подчинен весь 1-й танковый батальон 11-го танкового полка. С какой целью немцы держали целый танковый батальон на участке фронта, где наступило затишье неясно. Но есть данные, что отдельные танковые подразделения 1-го батальона активно маневрировали 20 августа. В качестве резерва была создана боевая группа Вальденфельс (3-я боевая группа). Она была создана на основе 114-мотопехотного полка и 65-го танкового батальона. Вновь не понятно, с какой целью в ответственный момент сложного маневрирования второе крупное танковое подразделение находиться в глубоком немецком тылу. Почему боевая группа Зекендорфа была усилена только одной танковой ротой, хотя ей был отведен самый опасный участок фронта, автор ответа не нашел. Как не нашел ответ на вопрос: где находились, и что делали танкисты 6-й, 7-й и 8-й рот 2-го батальона 11-го танкового полка. Данных о них за 20 августа нет ни в документах 6-й дивизии, ни в дневниках участников.

Эта фотография предположительно сделана у железнодорожной станции Елизаветино. На снимке сборный пункт с подбитыми экипажем старшего лейтенанта Колобанова танками 6-й немецкой дивизии. На фотографии часть подбитой техники. Видны 7 из 13 уничтоженных танков Pz.KpfW. 35(t) «Шкода» и 2 танка Pz IV.

Отмечу, что 6-я танковая дивизия в период с 20 по 25 августа понесла самые большие потери в танках среди дивизий 4-й танковой группы. Цифры в немецких документах отличаются. Так по разным данным, было потеряно безвозвратно от 11 до 14 танков «Шкода» и два Pz.IV. С 20 августа до сентября 6-я танковая дивизия в серьезных боях не участвовала, а с 20 по 25 августа в полосе ее обороны было затишье, что подтверждают данные советских дивизий, которые были «по ту сторону фронта» напротив 6-й дивизии. Но потери в «дни затишья» были такие, будто она только что вышла из крупного танкового сражения. Они сопоставимы с потерями 1-й немецкой танковой дивизии, которая «вынесла на себе» основную тяжесть Молосковицкого танкового сражения (11–15 августа 1941 г.). 6-я танковая вполне могла попасть в засаду роты Колобанова и понести серьезные потери.

К сожалению, в отличие от предыдущих дней, действия 6-й танковой в период 20 по 25 августа очень плохо отражены в обнародованных документах дивизии. Есть только общие данные о месторасположении боевых групп, но в альбоме 11-го полка и 65-го танкового батальона размещены дневники немецких танкистов, где хоть и очень коротко, но изложены события 20 августа 1941 года (и последующие дни). По крайней мере, можно установить маршрут передвижения отдельных танковых подразделений и отчасти понять логику их перемещения.

Основным противником 6-й танковой дивизии в период с 20 по 25 августа были 281-я дивизия, 1-я гв. ДНО и курсанты-пограничники 1-го батальона Шорина, но активно действовали только пограничники и роты ополченцев из 1-й гв. ДНО, которые сформировали курсанты из отходящих подразделений дивизии.

Курсанты не вели в этот период крупных боев. Они наносили болезненные удары по немецким тылам небольшими диверсионными группами, направляли отдельные подразделения во вражеский тыл, чтобы вывести оттуда окруженных бойцов разбитых дивизий. Поняв, что противник не оказывает серьезного сопротивления, курсанты стали действовать более решительно, и на некоторых участка фронта немного потеснили 6-ю танковую, но в любом случае это были небольшие локальные бой «местного значения», в которых в бой направлялись подразделения не более стрелковой роты. Основным местом противостояния курсантов-пограничников с 6-й танковой дивизией был район Большое Жабино – Малое Жабино – Волгово. И лишь один раз курсанты, направили в тыл немцам, целую роту и «очаг противостояния» сместился в район Волосово. Большое Жабино немцы заняли 19 августа. Это была самая дальняя точка в направлении города на Неве, которую достигли солдаты 6-й танковой дивизии. Напомню, что прорыв немцев по Таллинскому шоссе не получился, и противник прорвался на удалении 3–5 км параллельно Таллинскому шоссе и достиг Большого Жабино.

Судя по немецким данным, в эту деревню вошли сначала солдаты разведбата, а затем и мотопехотные подразделения. Жабино стало опорным пунктом немецкой обороны, которая теперь проходила перед Таллинским шоссе, от него его отделял небольшой лес. Ближе к лесу на окраине Жабино находились мощные каменные постройки бывшего имения Румянцева-Задунайского, остатки парка и пруды. Правда, каменные постройки были возведены в середине XIX века, когда усадьба принадлежала другим хозяевам. Они были единственным местом в деревне, которое можно было превратить в серьезный укрепленный пункт обороны, так как все остальные дома деревни были деревянными. Но солдаты 6-й танковой дивизии не сделали этого. В 2-х километрах от Большого Жабино находилась деревня Малое Жабино между ними была дорога, которая проходила через поле.

Через Большое Жабино проходила важная дорога, пересекавшая советские позиции на Таллинском шоссе, и уходившая в тыл через Волгово к Волосово. Район деревень Волгово – Горки являлся ближайшим тылом 6-й немецкой дивизии. Они были расположены настолько удачно, что здесь очень часто концентрировались танковые резервы, притом из всех трех боевых групп 6-й танковой.

20 августа в деревню была направлена та самая 5-я танковая рота 11-го полка, которая являлась единственным танковым подразделением группы Зикедорфа, которая и осуществляла маневр вдоль фронта. В альбоме 11-го танкового полка и 65-го батальона опубликован дневник лейтенанта Зандера из 5-й роты, благодаря которому можно очень точно отследить ее перемещения в этот день.

На фотографии предположительно уничтоженный взрывом танк КВ-1 лейтенанта Сергеева (фотография с сайта ).

Точный состав роты на 20 августа не известен, есть данные, что основу ее составляли «Шкоды», которые поддерживали не меньше трех Pz.IV. Есть данные, что вечером 22 августа 1941 года, когда 5-я рота находилась в Никольском, в ней осталось очень мало танков и другой техники: 8 «Шкод», из которых одна командирская, 3 Pz.IV из взвода Вильгельма Лопеса, пять автомобилей. Тут могут быть только два варианта – или уже сильно ослабленную в боях роту присоединили «для усиления» к боевой Группе Зекендорфа, или она понесла очень тяжелые потери в период с 20 по 23 августа 1941 года. По необъяснимым причинам, 20 августа 1941 года 5-я танковая рота – единственное танковое подразделение боевой группы Зекендорфа – покидает линию фронта и уходит из Большого Жабино в ближайший тыл, где сосредотачивается у деревни Горки.

Сюда в район Горки – Волгово из Клопицы приходит и 1-я рота 1-го батальона 11-го танкового полка 6-й танковой дивизии из группы Рауса. В ее состав входит трофейный советский тяжелый КВ, танкисты 5-й роты с интересом рассматривают этот танк. Танкисты 1-й танковой роты не сразу смогли добраться до Горок, им пришлось возвращаться в Клопицы, так как был замечен противник, а потом вновь продолжать движение в Горки. 1-я танковая рота с трофейным КВ вечером возвращается обратно из Горок в Клопицы. 20 августа в районе Горки – Волгово маневрируют танки 65-го батальона резервной боевой группы 6-й танковой дивизии. Таким образом, практически все танковые подразделения 6-й танковой дивизии активно маневрируют 20 августа в глубине своей обороны, причем это не отражено в обнародованных документах соединения. Частичная информация есть только в личных дневниках танкистов, и по этой причине не удается отследить все маршруты маневрирования немецких частей. Это значит, что на данный момент нужно считать, что абсолютно любое танковое подразделение 1-го и 2-го батальонов 11-го танкового полка и 65-го батальона могло попасть в засаду старшего лейтенанта Колобанова и понести тяжелые потери.

Какие факторы могли повлиять на направления маневрирования танковых подразделений 6-й танковой дивизии 20 августа 1941 года? Основными факторами являются активные действия разведывательно-диверсионных групп и отдельных подразделений курсантов-пограничников 1-го батальона. Известно, что в период с 20 по 21 августа в немецкий тыл, в район Волосово, была направлена рота курсантов под командованием лейтенанта Алексея Гамаюнова. В ходе рейда по тылам противника курсанты должны были вывести из окружения ополченцев и спасти штаб полка 1-й гв. ДНО. Для эвакуации раненых роте был выделен грузовой автомобиль. Продвигаясь в сторону Волосова, курсанты не встретили противника, зато обнаружили большое количество раненых. В результате машина совершила несколько челночных рейсов, вывозя их из глубокого немецкого тыла. К нашим позициям она везла раненых, а обратным рейсом доставляла медикаменты.

Немцы выследили наш грузовой автомобиль, когда он вез медикаменты укрывшейся в лесу в районе Волосова роте курсантов. Группа, состоящая из танков и бронетранспортеров, следовала за санитарным автомобилем, находясь до последнего момента вне зоне его видимости. Причем, танки вели бронетранспортеры на буксире. Судя по всему у немецких бронетранспортеров «не хватало сил» бороться со знаменитым русским бездорожьем. Когда автомобиль зашел в лес, где был отряд курсантов, немецкий танк открыл по нему огонь, санитарный автомобиль был подбит. В 50 метрах от роты пограничников немцы высадили из бронетранспортеров своих солдат. В этот момент решающее значение имело то, что у курсантов были отлично подготовленные минометные расчеты. Метким огнем они загнали немецких пехотинцев обратно в бронетранспортеры. Наши бойцы отмечали, что немецкие танкисты маневрировали нерешительно, что и понятно, лес существенно уменьшал и не без того небольшой обзор из вражеских танков, к тому же экипажи видели, что бой складывается явно не в их пользу. Пользуясь замешательством врага, курсант Иван Жадан гранатами закидал один из танков. У вражеской машины была сорвана гусеница. Огнем из бронетранспортера Жадан был ранен. Воодушевленные примером Жадана курсанты закидали бутылками с зажигательной смесью другие танки и БТРы. Сколько именно в этот день было уничтожено и повреждено курсантами вражеской боевой техники информации нет. Потери курсантов в этом бою составили четыре человека ранеными.

С большой вероятностью, бой произошел рядом на подходе к Волосово, в районе Горки – Волгово, и противником роты лейтенанта Алексея Гамаюнова были танкисты 1-й роты 1-го батальона 11-го танкового полка, входившего в боевую группу Рауса, в составе которой находился трофейный КВ. Бронетранспортеры в 6-й танковой были в разведывательном батальоне дивизии, который тоже входил в группу Рауса. Возможно, что из-за действия роты курсантов им пришлось возвращаться обратно в Клопицы, не доехав до Горок. Но, ни в немецких документах, ни в дневниках танкистов панцерваффе нет информации об этом. Рота лейтенанта Гамаюнова вышла к штабу полка 1-й гв. ДНО в районе Волосово, но к этому времени его уничтожили немцы. Это был единственный бой 20-го августа, когда курсанты сражались с вражескими танками и бронетранспортерами.

Вечером 20 августа Большое Жабино неожиданно атаковала разведывательно-диверсионная группа курсантов 1-го батальона, она спровоцировала перестрелку между гарнизонами Малого и Большого Жабино. Но танки противника в районе этих населенных пунктов замечены не были, обнаружен только автотранспорт. Таким образом, активные действия курсантов в тылу противника могли серьезно «подкорректировать» немецкий график перемещения резервов, другими словами внести путаницу в немецкие планы.

Но на перемещение немецких резервов могли влиять и действия 2-го танкового полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии, который занимал оборону в районе Гомонтово – Бегуницы. Хотя в журнале боевых действий полка отмечено, что противник в этот день активных боевых действий не вел, тем не менее, за 20 августа 1941 года танкисты уничтожили: одну танкетку, одно противотанковое орудие, две автомашины.

По предварительным ежедневным отчетам 4-й немецкой танковой группы 20 августа 1941 года потери в технике у вермахта были следующие: один Pz.II, один Pz.38(t) из 8-й танковой дивизии, один командирский Sd.Kfz.265 на базе Pz.I, четыре бронетранспортера Sd.Kfz.251.

На фотографии предположительно уничтоженный танк лейтенанта Сергеева. Видны следы попадания немецких снарядов (фотография с сайта ).

По окончательному отчету 4-я танковая группа за 20 августа потеряла 14 пистолетов-пулеметов MP-40, 50 лошадей (из дивизии СС «Полицай), один Sd.Kfz.275 (в отчете опечатка, это командирский Sd.Kfz.265), одну тяжелую и одну пехотную гаубицы, одно тяжелое орудие. Потери личного состава 1-й немецкой танковой дивизии за 20 августа – 4 убито и 8 ранено. Данные по потерям в личном составе 6-й и 8-й танковой дивизии за этот период не обнародованы.

Данные о трофеях, приведенные в окончательном ежедневном отчете 4-й немецкой танковой группы за 19 августа: 800 пленных, один тяжелый и 14 легких пулеметов, 3 легких миномета, один большой артиллерийский склад в 2 км восточнее Волосово с 1000 снарядами 15-см, 10 новых, только что с завода 7,5-см пехотных орудия. В конце отчета дополнительно сообщено о захвате или уничтожении одного танка, орудия, трех грузовых автомобилей и двух самолетов.

Из этого отчета видно, что в черновом отчете уже стали фиксировать отдельные танки подбитые ротой Колобанова, но в чистовом отчете эти данные еще не отмечены, указан лишь один уничтоженный командирский танк из состава 1-й немецкой танковой дивизии. Результаты танкового погрома немцы отметят в своих отчетах через несколько дней.

Повторилась ситуация с Молосковицким сражением, когда при исключительно высоких потерях, немцам нужно время для определения степени поврежденности своих танков. Среди трофеев обращает на себя внимание захваченный советский танк, возможно, это танк Сергеева. Также им достались 10 абсолютно новых, только что с завода 76-мм орудий. Они будут включены в состав 6-й немецкой танковой дивизии. Как мы видим, немцы активно использовали захваченную советскую технику и танки, и артиллерийские орудия и поэтому понятно негодование Погодина, когда он узнал, что Сергеев и его экипаж оставили свой поврежденный танк на территории занятой противником.

21 августа 1941 года. Контрудары РККА. Дорога на Красногвардейск. В этот день советские войска нанесли ряд контрударов, и не только в районе Красногвардейска, но и под Кингисеппом. Части Красной Армии сделали попытку вырвать инициативу из рук противника, и не дать ему подойти к основной линии обороны Красногвардейского УРа. Для этого требовалось, во чтобы то не стало, удержать ключевую позицию предполья укрепрайона – перекресток дорог у Илькино.

Болезненный контрудар нанесли советские части в районе Кингесеппа. 21 августа 1941 года они выбили из города немцев, и создали угрозу тылам 1, 6 и 8-й танковых дивизий. Игнорировать это опасное наступление немцы не могли, и были вынуждены часть своих сил бросить на его отражение.

В предполье Красногвардейского УРа удар по врагу нанесли ополченцы. На правом фланге в районе Мочино-Акколово должен был атаковать 1-й батальон 3-го полка 2-й ДНО под командованием старшего лейтенанта В. К. Грунева. Против ополченцев действовал усиленный танками 1-й моторизованный полк 1-й танковой дивизии (боевая группа Вестхофена). Атаку груневцев на Мотчино должна была поддержать танковая рота и артиллерийская батарея.

В 5.30 батальон старшего лейтенанта Василия Кузьмича Грунева атаковал противника. По воспоминаниям ветеранов, немцы подпустили ополченцев на короткую дистанцию и неожиданно открыли огонь. Затем в контратаку пошли танки. Понеся большие потери, бойцы 2-й ДНО отступили. Под Акколово в трех братских могилах лежат 300 ополченцев…

По данным наших танкистов, 5-я танковая рота 2 батальона 1-го танкового полка в 3.00 21 августа сосредоточилась для атаки немецких позиций на Мотчино. Но командир батальона ополченцев тактически неверно поставил боевую задачу танкистам. Они должны были атаковать впереди пехоты, без поддержки артиллерии, при этом не были разведаны огневые точки врага, не известна его численность. Надо отметить, что 5-я рота была вооружена танками Т-26, которые в подобных условиях легко могли стать добычей немецких противотанковых орудий. Танкисты пытались возразить против подобного плана атаки, но командир ополченцев стал угрожать оружием. В результате в ходе боя Т-26 неожиданно попали под огонь немецких танков, и понесли потери. Советская пехота, попав под удар, была рассеяна и в беспорядке отступила. В ходе неудачной атаки 5-я рота потеряла подбитыми и сгоревшими 3 Т-26 из имевшихся 7, было убито 5 танкистов, один ранен, один без вести пропал.

На левом фланге, на Киевском шоссе, в контратаке участвовали танки роты Колобанова: машины Евдокименко, Дегтяря и Колобанова. В ходе боя у танка Дегтяря вышло из строя орудия, танк Колобанова, действуя в районе Больших, Колпан уничтожил немецкого мотоциклиста и захватил мотоцикл, а танк Евдокименко поддержал советскую пехоту, которая пыталась вернуть утраченные позиции в районе Вопша-Черницы.

Во время боя за Черницы КВ Евдокименко уничтожил легковую машину и мотоцикл. Один из немецких снарядов повредил гусеницу, но отважный экипаж продолжил разить врага. Следующий снаряд пробил броню башни и убил лейтенанта Евдокименко, были ранены младший механик Сагдиев и командир орудия Куцевич, сам танк был сильно поврежден. Механик-водитель Сидиков, заметив слева от КВ немецкий танк, уничтожил его таранным ударом, и направил свой танк в сторону советских войск. В это время у КВ отказали тормоза и Сидиков вывел из боя танк регулируя его движение газом.

У немцев здесь держали оборону 73-й противотанковый артиллерийский дивизион 1-й дивизии, части 28-го моторизованного полка 8-й дивизии и 113-го моторизованного полка 1-й танковой дивизии. В истории 1-й немецкой танковой дивизии сказано, что во время отражения советской танковой атаки погиб командир 73-го противотанкового дивизиона майор Кондуи.

Пока на флангах, советские воины контратаковали врага, в центре, курсанты 2-го батальона продолжали отражать атаки. 21 августа 8-моторизованный полк 8-й танковой дивизии, ведя разведку боем, пытался найти слабые участки в обороне батальона под Борницами, но все атаки противника были отбиты. Тем временем части 8-й танковой дивизии наступая на Лугу, уже далеко ушли от линии фронта. В этот день они захватили станцию Прибытково.

Подводя итоги боя 21 августа можно смело утверждать, что противник вновь не смог прорваться к основной полосе обороны Красногвардейского УРа. Фактически весь день немцы «топтались на одном месте».

Потери противника в боях 20 и 21 августа с ротой Зиновия Колобанова, по наградным листам, составили: 43 танка, 1 автомобиль и 2 мотоцикла. Шпиллер указал в своем дневнике, что немцы потеряли 43 танка, 2 бронетранспортера и транспортер. За бои 20 и 21 августа многие бойцы и командиры роты Колобанова получили правительственные награды. Почти весь экипаж танка Колобанова был представлен командованием танковой дивизии к званию Героя Советского Союза, но никто из участников боя эту высокое звание не получил. В состав экипажа тяжелого танка КВ входят 5 танкистов. В наградных листах наших бойцов сохранилась следующая информация.

Командир тяжелого танкового батальона капитан Шпиллер Иосиф Борисович – представлен к ордену Ленина, награжден орденом Красного Знамени.

Экипаж танка танка Колобанова:

Старший лейтенант Колобанов Зиновий Григорьевич – командир танковой роты. Представлен к званию Героя Советского Союза, награжден орденом Красного Знамени.

Старший сержант Усов Андрей Михайлович – командир орудия. Представлен к званию Героя Советского Союза, награжден орденом Ленина.

Старшина Никифоров Николай Иванович – механик-водитель. Представлен к званию Героя Советского Союза, награжден орденом Красного Знамени.

Старший сержант Кисельков Павел Иванович – радист. Представлен к ордену Ленина. Достоин звания Героя Советского Союза, награжден орденом Красной Звезды.

Красноармеец Родников Николай Феоктистович. Механик-водитель. В бою выполнял роль заряжающего. Представлен к званию Героя Советского Союза, награжден орденом Красной Звезды.

Экипаж танка Евдокименко:

Лейтенант Евдокименко Максим Иванович – командир танкового взвода. Представлен к ордену Ленина, награжден орденом Красной Звезды посмертно.

Старшина Сидиков Николай Захарович – механик-водитель. Представлен к ордену Красного Знамени, награжден орденом Красного Знамени.

Экипаж танка младшего лейтенанта Дегтяря-нет информации.

Экипаж танка лейтенанта Федора Сергеева – нет информации.

Экипаж младшего лейтенанта Ласточкина:

Младший лейтенант Ласточкин Василий Иосифович. Представлен к ордену Красного Знамени, достоин ордена Ленина. Награжден орденом Красного Знамени.

Старшина Иовлев Иван Дмитриевич – механик-водитель. Представлен к ордену Красного Знамени получил орден Красной Звезды.

Из вышеперечисленной информации видно, что практически всех участников боя наградили наградой более низкого уровня, чем представляли. Более того, Колобанова наградили наградой на два уровня ниже, а Киселькова и Родникова на три уровня ниже. К сожалению, это типичная картина для 1941 года.

Но заслуженные награды не получили и пограничники. Так командир 2-го батальона пограничников Золотарев свой первый орден получил только в 1942 году, когда сражался в составе Волховского фронта, командуя полком 177-й стрелковой дивизии. Героя Борницкого рубежа наградили орденом Красного Знамени и за августовские бои 1941 года и бои 1942 года на Волховском фронте. Хотя за оборону Борницкого рубежа Золотарева можно было представлять и к званию Героя Советского Союза.

21 августа 1941 года. Таллинское шоссе. На Таллинском шоссе в полосе обороны 281-й стрелковой и 1-й Краснознаменной наблюдалось затишье. Но в этот день активные боевые действия вел 1-й батальон курсантов-пограничников майора Шорина. В указанный период бойцы этого батальона провели два боя с немецкими танками и бронетехникой.

Первый бой с танками произошел 21 августа, когда курсантам удалось выбить части 6-й танковой из Большого Жабино и немцы использовали танки для контратаки. Произошло это при следующих обстоятельствах.

Накануне вечером 20 августа, группа из 8 разведчиков пробралась в немецкий тыл и перерезала телефонные провода между Большим и Малым Жабино. Затем неожиданно атаковала Большое Жабино, закидав врага гранатами. Бронетехники 5-й роты разведчики не обнаружили, ими был зафиксирован один автофургон. После налета наша разведывательно-диверсионная группа не стала сразу уходить в лес к Таллинскому шоссе, а, применив военную хитрость, отошла к Малому Жабино, обозначая свой отход взрывами гранат. На какое-то время курсанты были между Большим и Малым Жабино, затем покинули это место. В результате был спровоцирована «дружественная перестрелка» между немецкими гарнизонами этих деревень.

Майор Шорин понял, что Большое и Малое Жабино это самое уязвимое место немецкой обороны. Утром 21 августа Большое Жабино штурмовала уже рота курсантов, немцы были выбиты из деревни и бежали. Днем противник подтянул к месту боя танки и контратаковал, под натиском противника рота пограничников была вынуждена оставить Большое Жабино и отойти на исходные позиции.

Во время этого боя три пожилых бойца из 1-й гв. ДНО гранатами подбили несколько вражеских танков (точное число не указано). Это и есть первый бой с танками противника в период с 21 по 25 августа. В районе Жабино находилась «зона ответственности» 5-й танковой роты 6-й немецкой танковой дивизии. Но в своем дневнике немецкий офицер про этот бой ничего не пишет.

Командир 1-го батальона 3-го полка 2-й ДНО старший лейтенант Василий Кузьмич Грунев. 23 августа 1941 года пал смертью храбрых в бою за железнодорожную станцию Войсковицы (фотография из музея Войсковицкой школы № 1).

Анализируя этот эпизод видно, что немцы использовали танки как «пожарную команду», выдвигали их на угрожаемый участок, затем уводили в тыл. Если учесть что танковые подразделения всех 3-х немецких боевых групп сидели в тот день без дела в тылу, то вычислить какое именно танковое подразделение выбило курсантов из Жабино пока не представляется возможным, как и не предоставляется возможным понять, куда после боя немецкие танки отошли.

Та же самая картина складывается и по возможному участию танков 6-й танковой дивизии против танка КВ старшего лейтенанта Зиновия Колобанова под Учхозом 20 августа 1941 года. Как и против курсантов под Жабино, немецкая танковая рота любой из трех групп могла выдвинуться к Учхозу Войсковицы, вступить в бой с танком Колобанова, а затем отойти, эвакуировав свою сожженную и подбитую технику. И точно так же без батальонных и полковых документов вычислить откуда пришли, и куда ушли танки невозможно.

21 августа 1941 года был единственным днем в августе, когда немецкие офицеры 4-й танковой группы не успели посчитать свою потерянную в боях технику и захваченные трофеи. Можно только гадать, что помешало им это сделать. Только в предварительном отчете указан один потерянный бронетранспортер Sd.Kfz.251. Потери 1-й немецкой танковой дивизии за 21 августа составили 11 убитыми и 25 ранеными. Полные данные по потерям в личном составе 6-й и 8-й танковой дивизии за этот период не обнародованы. Известно, что по данным журнала боевых действий, только 8-й немецкий мотопехотный полк 8-й танковой дивизии потерял под Борницами 100 человек, из них 15 пропавшими без вести.

Братская могила под Акколово. Здесь похоронены 300 ополченцев батальона Грунева.

По немецким отчетам видно, что 1-я танковая дивизия, отражая советские контратаки понесла сравнительно небольшие потери, а вот 8-я танковая имела очень тяжелые потери в боях с курсантами-пограничниками 2-го батальона капитана Золотарева.

Бои 22 августа 1941 года. Бой за предполье Красногвардейского укрепрайона. Дорога на Красногвардейск. 22 августа 1941 года часть подразделений 8-й танковой дивизии продолжала двигаться от Красногвардейска к Луге. В этот день 28-й мотопехотный полк этой дивизии захватил деревню Куровицы, и вышел к поселку Сиверский, где заняли оборону остатки 90-й стрелковой дивизии.

Из-за геройской обороны Борницкого рубежа значительная часть 8-й танковой дивизии оказалась скована боем с курсантами 2-го батальона пограничников, и не могла все силы бросить для удара в тыл 41-му стрелковому корпусу Астанина, а выделенная для этого боевая группа 8-й танковой дивизии, вместо стремительного удара в тыл 41-му корпусу, медленно и осторожно двигалась в сторону Луги. Это привело к тому, что в будущем значительная часть нашего 41-го корпуса сумеет прорваться из окружения в леса, и немцы потратят большое количество времени и сил чтобы вновь блокировать их.

22 августа предполье Красногвардейска небольшие заслоны курсантов и ополченцев были окончательно обескровлены. Пользуясь этим, боевая группа 1-й немецкой танковой дивизии под командованием Хейденбранда в составе 113-го моторизованного полка, восстановленной после тяжелых боев 6-й танковой роты и 73-го противотанкового артиллерийского дивизиона, совершив вдоль фронта маневр, вышла к северовосточной окраине Красногвардейска.

Боевая группа Хейденбранда стала сосредотачивать силы для штурма основной полосы обороны Красногвардейского УРа через деревню Пижма. Последняя была самым уязвимым участком обороны – недалеко от нее, под Пустошкой заканчивался огромный противотанковый ров, который немцы планировали здесь обойти.

Для предстоящего штурма Пижмы немцы накапливали силы и в деревне Высокоключевой, в которой практически сразу после ее захвата начались казни мирных жителей. Немцы расстреляли двух местных жителей.

Под Большими Борницами остатки 2-го батальона курсантов-пограничников под командованием Золотарева продолжали геройски удерживать свои позиции. Хотя в этот день немцы не смогли окружить горстку храбрецов, им все же удалось совершить глубокий охват батальона с флангов. Тяжелые бои развернулись в тылу 2-го батальона курсантов за станцию Войсковицы. Судя по всему, в последние дни она неоднократно переходила из рук в руки. 22 августа станцию атаковал батальон Грунева, после тяжелого боя в ночь с 22 на 23 августа немцы были вновь выбиты из Войсковиц, но победа досталась ополченцам дорогой ценой. В этом бою погибли многие солдаты батальона, в том числе и сам Василий Кузьмич Грунев.

Благодаря героическим действиям груневцев, противник и 22 августа не смог окружить 2-й батальон курсантов-пограничников. Но последние были сильно обескровлены потерями. Положение пограничников усугубило и то, что в этот день немецкая разведка смогла точно определить их численность под Борницами. Теперь противник знал, что он сражается не с советской дивизией, а с остатками батальона. С этого момента немцы стали действовать более уверенно.

В этот день советское командование наконец решило начать отвод наших дивизий от города Луга к Красногвардейску, но было слишком поздно – Лужская дорога оказалась перерезанной 8-й танковой дивизией. Более того, колонна немецкой техники сама шла по этой дороге на встречу отступающим дивизиям.

В населенных пунктах, захваченных 8-й танковой, солдаты противника казнили советских людей. В деревне Мелница, недалеко от железнодорожной станции Прибытково ночью был убит часовой. Немцы согнали всех жителей деревни, выбрали 16 заложников мужчин и расстреляли их у железнодорожного полотна.

В соседней деревне Кобрино, в которой находится знаменитый домик няни Пушкина, Арины Родионовны, немцы совершили очередное свое злодеяние. Здесь немцы повесили четырех советских партизан.

22 августа 1941 года. Таллинское шоссе. В этот день 281-я стрелковая дивизия, 1 гв. ДНО и 2-й танковый полк 1-й Краснознаменной танковой дивизии активных действий не вели. Продолжали вести бои местного значения курсанты-пограничники 1-го батальона майора Шорина.

В ночь с 21 на 22 августа курсанты повторили атаку на Большое Жабино. Танков в этот момент у немцев в деревне уже не было и враг дрогнул, не выдержав стремительной атаки. Бросая грузовики и мотоциклы, гарнизон Жабино побежал в сторону Волгово. Чтобы догнать противника, курсанты использовали два трофейных немецких мотоцикла. В результате смелых действий курсантов Большое Жабино было освобождено.

Курсанты смогли потеснить немцев на своем участке фронта, им удалось освободить от врага Большое Жабино, Малое Жабино и Котино. Но по приказу командующего Кингисеппским укрепрайоном дальнейшее продвижение курсантов было прекращено, 1-й батальон пограничников был возвращен на исходные позиции.

22 августа 1941 года с танковыми батальонами 6-й танковой дивизии стали происходить странные события. Они стали один за другим выходить из боя и уходить в глубокий тыл в район железнодорожной станции Елизаветино. Такой роскоши не могли себе позволить танкисты ни 1-й, ни 8-й танковой, они в эти дни буквально надрывались от непосильных задач, поставленных им командованием. Обе эти дивизии действовали на огромном фронте. И в этот тяжелый момент все танковые батальоны 6-й танковой отводятся в тыл!

Первым вышла из боя 5-я рота 2-го танкового батальона. 22 августа вечером получен приказ, а 23 августа она уже в Елизаветино. 5-я рота выступит на помощь 8-й танковой только через 5 дней, а пока танкисты 8-й воевали «за себя и за того парня».

23 августа в Елизаветино перебирается и 65-й танковый батальон, а вот 1-й батальон переходит в Елизаветино позже всех – 25 августа. С очень высокой вероятностью это означает, что танковые подразделения 6-й танковой серьезно утратили свою боеспособность. Первыми должны были выйти из боя те подразделения, которые понесли самые большие потери. На первом месте 5-я рота 2-го танкового батальона 11-го танкового полка, на втором – отдельный 65-й батальон 11-го танкового полка, на третьем 1-й батальон 11-го танкового полка.

По ежедневным отчетам 4-й немецкой танковой группы 22 августа 1941 года потери в технике у вермахта были следующие.

По предварительному отчету: 1 танк Pz.38(t), 9 Pz.35(t), 2 Pz.IV, 7 бронетранспортеров Sd.Kfz.251. В окончательном отчете указаны: 6 Pz.35(t), 1 Pz.38(t), 7 бронетранспортеров.

Потери противника в личном составе: только по 1-й танковой дивизии за 22 августа 1941 года 42 убитых и раненых. Данные по потерям в личном составе 6-й и 8-й танковой дивизии за этот период не обнародованы.

Сведения о трофеях: в окончательном ежедневном отчете 4-й немецкой танковой группы за 22 августа: 190 пленных, 1 танк (52 тонный), 20 зенитных орудий 4,3-см (захвачены в районе Губаниц), 10 орудий 7,6-см (захвачены там же), 1 большой склад с инженерным оборудованием (у ст. Волосово), 2 уничтоженных 7,6-см орудия, 38 вагонов с зерном и топливом (у станции Суйда).

В данном отчете огромный интерес представляют 9 танков Pz.35(t) «Шкода» и 2 «четверки» отмеченные в черновом отчете – это потери 6-й танковой дивизии, которые предположительно подбил экипаж Колобанова 20 августа. 22 августа эти 9 Pz.35(t) и 2 «четверки» появятся в табличном отчете.

Но в чистовом отчете за 22 августа 1941 года отмечена только часть этих данных: указано лишь 6 Pz.35(t), судя по всему ремонтники еще не определились, какую технику отнести к окончательно выведенной из строя, а какую посчитать как подлежащую ремонту. Но общие «контуры» потерь танкового погрома, который учинил танк Колобанова, уже проступают.

В отчете мы видим и 7 бронетранспортеров из 8-й танковой дивизии, которые были сожжены вечером 20 августа в районе Большие Боницы – Илькино сводной группой тяжелых танков КВ-1 и легких танков Т-26. Напомню, что в журнале боевых действий 8-й танковой указано 6 подбитых бронетранспортеров, 1 тягач и 1 тяжелое противотанковое орудие. В отчете за 22 августа 6 бронетранспортеров и тягач, судя по всему обозначены как 7 бронетранспортеров.

В отчете за 22 августа немцы, наконец, указывают уничтоженный и захваченный танк Сергеева, и тот самый железнодорожный состав с имуществом Сиверского аэродрома, захваченный у станции Суйда 8-й танковой дивизией.

Бои под Краногвардейском

23 августа 1941 года. К утру части, сражавшиеся в предполье Красногвардейского УРа, имели настолько тяжелее потери, что больше не могли сдерживать врага. Подразделения ополченцев батальона Грунева, которые прикрывали тылы 2-го батальона курсантов, понеся тяжелые потери, оставили станцию Войсковицы. Окончательно захватив стратегически важный перекресток в районе станции Войсковицы – деревня Илькино, немцы получили возможность беспрепятственно доставлять подкрепление и боеприпасы двум своим боевым группам по кратчайшему пути и по хорошим дорогам. Теперь 1-й мотопехотный полк 1-й немецкой танковой дивизии мог атаковать основную линию укрепрайона под Колпанами, а 113-й мотопехотный полк под Пижмой. Пользуясь своим подавляющим превосходством, усиленный танками 8-й моторизованный полк 8-й танковой дивизии окружил курсантов. Вскоре у пограничников кончились боеприпасы, а немцы продолжали наносить удары по батальону, стремясь раздробить общий котел окружения на небольшие участки. Находясь в безвыходной ситуации, куранты даже не помышляли о плене. Понимая, что без боеприпасов им не прорваться, они собрали у убитых немцев ручные гранаты и решительно атаковали врага. В ближнем бою пограничники пробили себе дорогу из окружения. Всего вышло 214 бойцов. Примечательно, что часть курсантов прорывалась из окружения через Сеппелево и станцию Войсковицы. В наградном листе командира 2-го батальона курсантов-пограничников – капитана Антона Афанасьевича Золотарева подробно перечисленные потери, которые они нанесли противнику. В период с 17 по 26 августа 1941 года они уничтожили «до 200 фашистов, в том числе 12 офицеров и 1 генерала, 8 средних танков, 6 легких танков, 2 бронемашины, 5 грузовиков, 1 легковой автомобиль, 2 санитарные машины, 6 мотоциклов, 1 зенитное орудие, 5 минометов и много пулеметных расчетов». За этот период курсанты захватили в качестве трофеев «… 6 станковых и 4 ручных пулемета, 20 автоматов, 30 пистолетов, много снарядов, патронов, документов, карт и др.». По воспоминаниям местных жителей, которые под надсмотром немцев хоронили курсантов, солдаты противника расстреливали на месте всех, кто пытался взять и сохранить документы павших советских героев. Напомню, это были солдаты 8-го моторизованного полка 8-й немецкой танковой дивизии. В этот день две боевые группы 1-й немецкой танковой дивизии попытались прорвать основную линию обороны Красногвардейского УРа в районе Колпан и Пижмы, но потерпели неудачу. К этому времени УР уже был надежно занят пехотой, а 1-й танковый полк 1-й Краснознаменной танковой дивизии восстановил боеспособность, и в полном составе вступил в бой.

Мост через реку Пижма со стороны советских позиций. На этом мосту были подбиты танки 1-й немецкой танковой дивизии.

Усиленная танками боевая группа 1-го моторизованного полка под командованием Вестхофена, наступая через Парицы, вдоль железной дороги и шоссе Волосово – Красногвардейск попыталась прорвать центральный сектор обороны Красногвардейского укрепрайона в районе Колпаны. В результате тяжелого боя противник захватил Малые Парицы и стал приближаться к основной линии укреплений 2-й роты 267-го ОПАБа, которая занимала Колпанский узел обороны.

На помощь гарнизонам укреплений пришли танкисты 1-го полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии. Восемь Т-26 из 6-я рота 1-го танкового полка смогли удержать позиции на дороге между Малыми Парицами и Колпанами. В дневнике Шпиллер указал, что накануне вражеской атаки на Колпаны, ополченцам удалось взять в плен немецкого офицера, который и рассказал, что немцы готовятся атаковать Колпаны. В результате, части были готовы к предстоящему штурму, и все вражеские атаки удалось отбить. Более успешно действовала другая боевая группа 1-й немецкой танковой дивизии. Накопив достаточное количество сил в Высокоключевом, боевая группа 113-го полка Хейденбранда приготовилась к штурму основной линии укрепления в районе Пижма – Пустошка. Советская разведка вскрыла подготовку немцев к штурму Пижмы, было вовремя замечено сосредоточение большого количества танков и мотопехоты. В определении численности врага помогали и местные жители. Особенно ценную информацию сообщил 12 летний мальчик Михаил Алексеев. Юный патриот, житель Воскресенского, тщательно изучил немецкие позиции и потом все подробно рассказал ополченцам, он насчитал 12 вражеских танков. По данным нашей разведки у противника было 40 танков. Из этих цифр видно, что мальчик сообщил более достоверную информацию, так как в истории 1-й немецкой танковой дивизии отмечено, что Пижму готовилась атаковать только что восстановленная 2-я танковая рота 1-го батальона 1-го танкового полка. По штату в ней должно было быть 25 танков. Но к 23 августа это танковое подразделение едва успели восстановить ремонтные службы, и оно не имело штатной численности. 2-я немецкая танковая рота должна была поддержать наступление боевой группы Хейденбранда, в состав которой входили части 113-го моторизованного полка, 2-й и 3-й дивизионы 73-го артиллерийского полка 1-й немецкой танковой дивизии.

ДОТ у деревни Химози. Позиция 267-го ОПАБа. Этим ДОТом, который находился возле дороги, командовал Демин. Немецкие танки обошли ДОТ и пробили снарядами бронированную дверь. Именно такие ДОТы составляли «костяк» основной линии Красногвардейского укрепрайона. Одноамбразурные бетонные ДОТы вооруженные 45-мм орудием и пулеметом в казематной установке ДОТ-4 (фотография Дениса Базуева).

В Пижме приготовились встретить врага бойцы 1-й роты 267-го ОПАБ под командованием Косарева. Их основные позиции проходили по реке Пижма, которая делила деревню на две части. Так как река была мелкой с пологими берегами, сразу за ней вырыли противотанковый ров. Он являлся составной частью общего большого противотанкового рва, который был сооружен перед Красногвардейском. Сразу за рвом начиналась линия окопов 1-й роты Косарева, причем она была усилена как минимум одним артиллерийским ДЗОТом, орудие которого держало «на прицеле» мост через реку на дороге Пижма – Красногвардейск. Рядом находился бетонный ДОТ с казематной артиллерийской установкой Л-17.

В районе Пустошки первую линию обороны усиливало зенитное орудие, оно защищало второй мост через реку Пижма на дороге Пижма – Пустошка. В глубине нашей обороны, в одном километре от 1-й линии, находилась 2-я линия укреплений. По советским данным это были два бетонных артиллерийских ДОТа с 45-мм казематными артиллерийскими установками ДОТ-4. По немецким данным, здесь находилась целая линия с орудиями и огнеметами. И в одном километре от 2-й линии обороны у деревни Красный Хутор в засаде стояли Т-34 и БТ-7 из 1-й Краснознаменной танковой дивизии. Таким образом, прорваться по основной дороге в Красногвардейск через Пижму без больших потерь было невозможно.

Но у Пижменского узла обороны было уязвимое место, о котором уже говорилось выше. Противотанковый ров заканчивался на краю болотистого леса, который посчитали непроходимым для немецких танков, но ошиблись. Ситуацию усугубляло то, что за три дня до немецкого наступления, находившиеся под Пустошкой ополченцы 4-й гв. ДНО, были сняты со своих позиций и отведены в тыл. Теперь ее на первой линии оборонял расчет зенитного орудия без пехотного прикрытия. Хейденбранд решил провести атаку Пижменского узла обороны по уже много раз отработанному шаблону. 2-й мотопехотный батальон 113-го мотопехотного с танковой ротой атакует деревню Пижма с фронта, через мост на дороге Пижма – Красногвардейск, и тем самым сковывает наши войска, а тем временем 1-й батальон обходит советские позиции в районе Пустошки, где наиболее уязвимый участок обороны.

23 августа группа Хейденбранда пошла на штурм Пижмы. Пехотинцы 2-го батальона 113-го мотопехотного полка сходу смогли захватить южную часть деревни, которую никто и не оборонял, но как только противник вышел к основной линии обороны 1-й роты 267-го ОПАБа на реке Пижма то сразу же был остановлен. Наиболее уязвимым местом советской обороны был мост через реку Пижма. Немецкие танки 2-й танковой роты старшего лейтенанта Изакофикса пытались с ходу проскочить мост, но рядом находился советский артиллерийский ДЗОТ с противотанковым орудием, которым командовал Евгений Смирнов. ДЗОТ находился во дворе одного из домов и был замаскирован под баньку. Понимая исключительную важность центральной позиции у моста, расчет был натренирован так, чтобы уничтожать все цели на нем без промаха. Первый немецкий танк был поражен снарядом прямо на мосту, ломая перила, он переехал мост и застрял в заболоченной местности. Второй тоже попытался преодолеть мост, но был подбит, и перегородил дорогу всей колонне. Всего 23 августа расчет Смирнова подбил три вражеских танка. Скорее всего, это были Pz.III, которые составляли основу 2-й немецкой танковой роты, но, возможно, среди подбитых были Pz.IV, если рота имела смешанный состав и была усилена Pz.IV. По отчетам 4-й танковой группы в период с 19 по 31 августа 1-я немецкая танковая дивизия не потеряла безвозвратно ни одного танка Pz.III. Это значит, что все подбитые Pz.III были восстановлены ремонтными подразделениями дивизии.

Братская могила ополченцев 2-й гв. ДНО у деревни Пижма.

Защитники Пижмы, отбив танковую атаку через мост, успешно отразили наступление 2-го батальона 113-го мотопехотного полка. Но скованные фронтальной атакой бойцы 1-й роты Косарева не смогли оказать помощь левому флангу обороны в районе Пустошки. Сюда вышли бронетранспортеры 1-го батальона 113-го мотопехотного полка, их поддерживали танки. Немцы не стали обходить торец противотанкового рва через заболоченный лес, прекрасно понимая, что здесь должны вначале поработать саперы, а решили атаковать наши позиции через второй мост на реке Пижма на дороге Пижма – Пустошка, которую оборонял только расчет зенитного орудия под командованием Поцюса. В район обороны зенитного расчета вместе с беженцами проник вражеский диверсант, вооруженный советской снайперской винтовкой и переодетый в форму красноармейца, скорее всего это был диверсант из 8-й роты «Бранденбурга». И когда немцы атаковали позиции зенитного расчета, вражеский снайпер убил командира расчета Пацюса. Атакующий немецкий танк воспользовался замешательством и раздавил зенитное орудие. В образовавшуюся брешь устремились пехотинцы 1-го батальона и танки. В глубине обороны в районе Пустошки, по данным журнала боевых действий дивизии, они захватили 8 орудий и 14 огнеметов. Скорее всего, это были 45-мм противотанковые орудия и ранцевые огнеметы РОКС-2.

Уничтоженные и оставленные в районе дороги Пижма – Красный Хутор два экранированных КВ-1 из 1-й Краснознаменной танковой дивизии (фотография с сайта ).

Нанеся поражение нашему левому флангу под Пустошкой, 1-й мотопехотный батальон обошел деревню Пижма с тыла и вышел к дороге Пижма – Красногвардейск на участке обороны двух бетонных ДОТов 2-й линии обороны. Они смогли сковать боем немецкие танки, в результате в район Красного Хутора и района торфозаготовок немецкая пехота вышла без поддержки панцерваффе. Здесь она была контратакована батальоном 2-й гвардейской Ленинградской дивизии народного ополчения и отброшена за Красный Хутор. А тем временем гарнизоны двух ДОТов вели геройскую борьбу с немецкими танками. Изначально наши бойцы оказались в исключительно невыгодном положении. У каждого ДОТа была только одна амбразура, в которой была установлена 45-мм казематная установка ДОТ-4, с ограниченным сектором обстрела. Ночью с 23 на 24 августа Косарев посылал к ДОТам разведку, но она не смогла пробиться к осажденным гарнизонам маленьких крепостей. По немецким данным гарнизоны ДОТов держались до 24 августа.

23 августа части 8-й танковой дивизии продолжали идти от фронта для удара в тыл защитникам Лужского рубежа. Утром 59-й разведывательный батальон этой дивизии захватил Сиверскую. Части 90-й стрелковой дивизии отошли на три километра к деревне Белогорка и заняли позицию в огромном поле перед деревней. Немцы концентрировали свои силы в лесу перед Белогоркой. Таким образом, с 20 по 23 августа 28-й мотопехотный полк и разведбат 8-й танковой дивизии преодолели всего 13 километров, немецкое мотострелковое подразделение двигалось с «черепашьей» скоростью – примерно четыре километра в сутки. При этом маршрут пролегал через район, где были сосредоточены очень слабые подразделения Красной Армии. Здесь находились остатки двух полков 90-й стрелковой дивизии разбитой немцами во время генерального штурма «Лужского рубежа». Надо отметить, что, несмотря на тяжелые потери, оставшиеся в строю солдаты и командиры воевали геройски. В районе деревни Куровицы геройски сражается 19-й стрелковый Выборгский Краснознаменный полк 90-й дивизии. Эта дивизия удерживала последние коммуникации, которые связывали 41-й стрелковый корпус генерал-майора А. Н. Астанина с основными силами фронта. Противник перерезал основные пути снабжения корпуса, вышел на Киевское шоссе и на Варшавскую железную дорогу, которая связывала Ленинград с городом Луга. Это были две основные транспортные артерии, но восточнее Варшавской железной дороги была сеть дорог, по которым 41-й корпус мог вырваться из окружения по маршруту станция Дивенская – Дружная Горка – Балогорка – Куровицы – Вырица – Сусанино. Причем в районе Белогорка и Куровицы имелись обширные поля, по которым можно было обойти немецкие заслоны, если противник выйдет и на эту коммуникацию. Важно было преодолеть район станции Дивенская и Дружная Горка. Здесь заканчивались лужские леса и болота и начинались поля.

Те же уничтоженные КВ, что и на предыдущем фото (фотография с сайта ).

Значение этого района понимали обе воюющие стороны. Поэтому солдаты и командиры 90-й стрелковой дивизии сражались за каждый клочок земли. По этой причине и разведбат и 28-й мотопехотный полк 8-й танковой дивизии так медленно шли вперед. Для стремительного броска и удара в тыл защитникам города Луга эта боевая группа была слишком слаба.

Помощь ей очень долго не приходила, так как 8-й мотопехотный полк 8-й танковой слишком долго был связан боем под Большими Борницами, а 6-я танковая дивизия целую неделю «приводила в порядок» все три батальона 11-го танкового полка, после боя с ротой старшего лейтенанта Колобанова 20 августа 1941 года. Теоретически помощь могла оказать 1-я немецкая танковая, но она сама вела жестокие бои под Красногвардейском, и нуждалась в поддержке. Не имея возможности ударить в тыл 41-му стрелковому корпусу, боевая группа 28-го мотопехотного полка 8-й танковой дивизии отрезала последние коммуникации защитников города Луга. С 23 по 30 августа 1941 года немцы последовательно стягивали подразделения 4-й танковой группы, что бы занять район Дивенская – Дружная Горка – Балогорка – Куровицы – Вырица и окончательно окружить 41-й стрелкой корпус в лужских лесах. С 26 августа в этой операции примут участие и танкисты 6-й танковой дивизии, которые, наконец, «придут в себя» после тяжелых потерь.

По окончательным ежедневным отчетам 4-й немецкой танковой группы, 23 августа 1941 года было потеряно 9 пистолетов-пулеметов M P, 4 противотанковых ружья, 20 лошадей. Потери личного состава 1-й немецкой танковой дивизии за 23 августа: 54 убито и ранено. Полные сведения по потерям в личном составе 6-й и 8-й танковых дивизий за этот период не обнародованы.

В окончательном ежедневном отчете 4-й немецкой танковой группы за 23 августа приведены следующие данные о трофеях: 110 пленных, 6 казематных орудий. Кроме того, в немецких табличных отчетах 4-й танковой группы указано, что за 23 августа 6-я танковая дивизия потеряла безвозвратно 13 Pz.35(t) и 2 Pz.IV.

Находясь у железнодорожной станции Елизаветино, немецкие ремонтники, наконец, сосчитали точное число окончательно выведенных из строя танков. Для компенсации потерь шесть командирских «Шкод» переделали в боевые. Судя по всему, с них сняли рации и установили недостающий пулемет. И еще интересный момент, который выявлен в табличных отчетах 6-й танковой дивизии. Так в отчете от 3 августа 1941 года в дивизии числится 43 легких танка Pz.II. В это число входят и находящиеся в строю, и поврежденные и сгоревшие. В утреннем немецком табличном отчете за 23 августа указан уже 51 Pz.II, а в вечернем вновь – 43 танка. При этом нигде не отмечено что 6-я танковая получала пополнение из восьми Pz.II, нигде не отмечено, что 1-я или 8-я танковые передавали в 6-ю танковую восемь легких танков. Получается что в 6-й танковой после 3 августа, необъяснимым образом появились восемь Pz.II, но вечером 23 августа они куда-то исчезли не оставив и следа в немецких документах. Возможно эти «исчезнувшие» легкие танки то же были уничтожены танкистами роты Колобанова.

24 августа 1941 года. Бои за Пижму. 24 августа немецкие танкисты и штурмовые группы смогли уничтожить два бетонных ДОТа у дороги Пижма – Красногвардейск. ДОТ, который находился в поле между дорогой и Пустошкой, немцы подорвали. Гарнизоном этого ДОТа до последней минуты своей жизни командовал Карпов. Руины этого ДОТа видны в поле и сейчас.

ДОТом, который находился возле дороги, командовал Демин. Немецкие танки обошли ДОТ и пробили снарядами бронированную дверь. Гарнизон геройски погиб. ДОТ Демина, как немой свидетель подвига его гарнизона до сих пор возвышается возле дороги Пижма – Гатчина, возле него установлен Поклонный крест. Благодаря геройской обороне гарнизонов ДОТов Карпова и Демина части 1-й немецкой танковой дивизии не смогли ни удержать Красный Хутор, ни ударить в тыл позициям защитников Пижмы.

24 августа 2-й батальон 113-го мотопехотного полка вновь провел фронтальную атаку в районе Пижмы. По нашим данным, атаку вражеской пехоты поддержали несколько танков и две пулеметные танкетки. По немецким данным в районе Пижмы действовал саперный батальон 1-й танковой дивизии. Он должен был построить обходные пути вокруг противотанкового рва через заболоченный лес. В состав саперного батальона входила рота Pz.I, эти танки предназначались для установки взрывчатки, и были оборудованы соответствующим приспособлением. Скорее всего, пулеметные танкетки, которые увидели наши бойцы, и есть те самые Pz.I.

Немецкие танкисты не стали вновь «испытывать судьбу» и прорываться через мост, а попытались форсировать мелкую реку Пижму. В результате приблизиться к советским позициям смогли только легкие танкетки. Но их атака была легко отражена, одна танкетка подбита, другая ушла в тыл. Но немцы не прекращали атаки из района Пустошки в сторону Красногвардейска. В 15.00 противник потеснил 1-й стрелковый полк 2-гв. ДНО и вновь занял Красный Хутор, точнее то, что от него осталось. К этому времени все 12 домов этой маленькой деревни сгорели.

Чтобы развить успех, противник бросил в бой 15 танков. Они наступали от Красного Хутора к деревне Химози. Целью наступления и танков и пехоты противника был захват небольшого леса, который находился на окраине Красногвардейска. Размеры леса 2,5 × 2,5 километра в треугольнике Пижма – Красный Хутор – Химози. Он имел большое тактическое значение. При его захвате немцы могли скрытно накапливать здесь силы для штурма жилых кварталов Красногвардейска. Если лес оставался в руках советских частей, это позволяло держать под постоянным обстрелом немецкие подразделения.

Немецкая танковая колонна устремилась вперед, но была встречена танковой засадой экипажей 3-го танкового батальона. В бой вступил средний Т-34 под командованием старшего лейтенанта Чистякова и легкий танк БТ-7. Танкисты находились в засаде в районе Красного Хутора и могли держать под огнем кромку леса. От Красного Хутора начинались основные дороги и просеки, которые вели через лес. Здесь проходила и дорога на Химози. На Т-34 вышли восемь вражеских танков. В отчете 1-й Краснознаменной дивизии указано, что Чистяков остановил их продвижение, и три из них подбил. В нем также указано, что из трех подбитых танков два подбито на восточной окраине Красного Хутора, а один 500 м севернее Пижмы. Из этих данных можно сделать следующий вывод.

Церковь Сергия Радонежского, деревня Большая Ящера. В этой церкви в 1941 году геройски сражались советские бойцы в августе 1941 года.

Со стороны Пустошки атаковали основные силы немецкого танкового подразделения, они вышли на восточную окраину сгоревшей деревни Красный Хутор. Два танка из этой группы были подбиты, остальные отошли. Скорее всего, часть танков обходила район засады со стороны Пижмы, пользуясь тем, что советские танкисты были скованы боем. Экипаж Т-34 вовремя заметил опасность, и перенес огонь на технику врага, которая шла в обход. В результате был уничтожен еще один танк в 500 м севернее Пижмы, другими словами между Красным Хутором и Пижмой. С очень высокой вероятностью можно сказать, что «тридцатьчетверка» в ходе боя активно маневрировала. Всего Т-34 старшего лейтенанта Чистякова уничтожил три танка и три противотанковых орудия. По нашим данным в ходе боя с вражескими танками Т-34 и БТ-7 поддержал легкий танк Т-26, при этом БТ-7 и Т-26 были подбиты, легко ранен старший лейтенант Чистяков и красноармеец. По отчетам 4-й танковой группы противник в этот день не потерял безвозвратно ни одного танка и противотанкового орудия. Судя по всему, подбитую технику немцы восстановили. Из бронетехники в этот день был потерян редкий разведывательный колесно-гусеничный бронеавтомобиль Sd.Kfz.254. Кроме гусениц, этот бронеавтомобиль был оснащен убирающимися автомобильными колесами, таким образом, по дороге он мог передвигаться на колесах, по бездорожью на гусеницах. Такой бронеавтомобиль очень часто использовали артиллерийские наблюдатели.

Несмотря на успешные действия советских танкистов, 24 августа 113-й мотопехотный полк к концу дня смог выбить роту Косарева из Пижмы, и последовательно захватить и Красный Хутор и тактически важный лес в треугольнике Пижма – Красный Хутор – Химози. Фактически немцы вышли к окраине города Красногвардейск, и достигли максимального продвижения в этом направлении за август 1941 года. Теперь противник мог накапливать в лесу резервы, для штурма Красногвардейска. По советским данным в этот день в районе Пижмы мы потеряли: 300 человек убитыми и ранеными, 5 орудий, 1 танк. Советское командование отчетливо понимало нависшую над Красногвардейском угрозу и готовило силы для контрудара.

24 августа 1941 года. «Лужский котел». Встречный бой под Большой Ящерой. 24 августа противник продолжал последовательно проводить операцию по окружению Лужской группы советских войск. Три немецких дивизии (8-я танковая, 285-я охранная и 96-я пехотная) должны были окружить основные силы 41-го корпуса генерал-майора А. Н. Астанина. Кольцо окружения медленно, но неотвратимо сжималось. 22 августа 1941 года Лужская группа получила приказ начать отход с занимаемых позиций. Отступление планировалось начать 24 августа. К сожалению, решение на отвод войск было принято слишком поздно.

Части 28-го мотопехотного полка и разведбат 8-й танковой дивизии продолжали медленное движение в направлении города Луга. Тем подразделениям, которые двигались по Киевскому шоссе, удалось захватить село Рождествено и важный мост через реку Грязна. В Рождествено немцы столкнулись с отдельными машинами из 24-й танковой дивизии, также здесь находились ее тыловые подразделения. Утром 24 августа 1941 года в походном порядке по Киевскому шоссе в сторону Красногвардейска выступила 111-я стрелковая дивизия подполковника Сергея Васильевича Рогинского. Вслед за ней начал отход и весь 41-й корпус Лужской группы. Командир дивизии планировал за два дня дойти до Красногвардейска. Точной информации, где находится противник, не было. Перед началом отхода генерал-майор А. Н. Астанин приказал Рогинскому вести усиленную разведку впереди и на флангах. Бдительные разведчики спасли колонны стрелковой дивизии от разгрома, так как на встречу 111-й шли танки и мотопехота 8-й танковой дивизии и жестокий встречный бой был уже неизбежен.

При подходе головного батальона 486-го полка 111-й дивизии к деревне Большая Ящера в темноте послышались частые выстрелы. Командир батальона остановил движение, и развернул его в боевой порядок. Впереди была рота противника. Начался встречный бой. Все новые советские и немецкие части подходили и сразу вступали в сражение. Противник задействовал легкую артиллерию и минометы. Наши войска вслед за головным батальоном развернули в боевой порядок 486-й полк, и он отбросил немцев к Дивенской.

Разведчики из 111-й захватили пленных, они оказались из 8-й танковой дивизии противника. Стрельба на время прекратилась, и командир 486-го полка майор Воробьев приказал начать движение, но вскоре встретились не только пехота, но и немецкие танки. Бой разгорелся по линии Большая Дивенская – Беково. Грамотные действия бойцов и командиров 111-й стрелковой дивизии спасли дивизию от разгрома на марше. В этот день 41-й стрелковый корпус чудом избежал полного окружения, из которого бы не вырвался никто. Если бы боевая группа 28-го мотопехотного полка двигалась хотя бы немного быстрее той «черепашьей» скорости, которую она выбрала, и смогла бы выйти раньше наших войск в район деревни Сорочкино, то корпус Астанина попал бы в максимально плотное кольцо окружения. Между Ящерой и Сорочкино всего 10 километров, к счастью 111-я стрелковая дивизия заняла эти деревни раньше противника.

Если бы наша 111-я стрелковая дивизия не смогла опередить немцев, и не вышла бы к Большой Ящере раньше немцев, то дорогу 41-му стрелковому корпусу преградили непроходимые Мшинские лесные болота, через которые не пройти летом и в наше время. Их особенность заключается в том, что в центе находятся огромные лесные озера с болотистыми берегами. Через такую местность не смогли бы пройти солдаты с легким пехотным вооружением. Выход немцев в район Сорочкино 24 августа означал бы полное окружение нашего 41-го стрелкового корпуса, без какой-либо возможности вырваться, хотя бы небольшим подразделениям. К счастью защитники города Луга этой участи смогли избежать.

Как раньше было указано, 28-й мотопехотный полк наступал медленно по причине того, что под Большими Борницами длительное время сдерживалась значительная часть 8-й танковой дивизии, а 6-я танковая занималась восстановлением подбитых танков. Таким образом, и танковая рота Колобанова и 2-й батальон курсантов пограничников повлияли на ситуацию на фронте в целом.

Уничтоженный танк Т-28 из 24-й танковой дивизии. Деревня Большая Ящера (фотография с сайта ).

Потери противника в личном составе. Данные только по 1-й танковой дивизии противника за 24 августа: 43 убито и ранено. Сведений по 8-й танковой нет.

По ежедневным отчетам 4-й немецкой танковой группы 24 августа 1941 года потери в технике у вермахта были следующие. По предварительному отчету – 4 пехотных гаубицы, по окончательному – 1 разведывательный колесно-гусеничный бронеавтомобиль Sd.Kfz.254, 4 легких пехотных гаубицы, 8 артиллерийских орудий требуют капитального ремонта.

Сведения о захваченных пленных и трофеях за 24 августа:120 пленных (карандашом подписано – 235),1 орудие, 1 тяжелый миномет, 4 пулемета, много стрелкового оружия, позднее подписано 14 огнеметов, 5 сдвоенных пулеметов (возможно сдвоенные и счетверенные зенитные установки), 8 пулеметов, 8 орудий. В конце отчета за 24 августа указаны 14 огнеметов и 8 орудий, скорее всего, их захватил 23 августа 1941 года 1-й батальон 113-го мотопехотного полка 1-й немецкой танковой дивизии под Пижмой.

25 августа 1941 года. Бой за Большую Ящеру. 25 августа стало окончательно понятно, что прорваться по Киевскому шоссе из Луги в Красногвардейск 41-му стрелковому корпусу не удастся. 111-я стрелковая дивизия продолжала теснить немецкий авангард на Киевском шоссе, за боевыми частями идут автоколонны, которые дошли до Покровки. Но уже понятно, что Киевское шоссе надежно блокировано противником. Теперь части стали пытаться пробить себе дорогу через железнодорожную станцию Дивенская, чтобы по маршруту станция Дивенская – Дружная Горка – Белогорка – Куровицы – Вырица, вывести не только стрелковые подразделения, но и автоколонны и обозы с ранеными, орудия, танки. В районе Большая Ящера – Красный Маяк – станция Дивенская бой разгорелся с новой силой. И хотя 8-я немецкая танковая дивизия захватила станцию Дивенская раньше советских частей, последние не теряли надежды выбить оттуда противника. Навстречу 41-му корпусу от Белогорки пыталась наступать 90-я стрелковая дивизия.

25 августа 1941 года основные силы 8-й танковой дивизии спешили на помощь 28-у мотопехотному полку и разведывательному батальону, которые вели тяжелый бой в районе Большая Ящера – станция Дивенская. В этот день основные силы 8-й танковой вышли в район Рождествено (на следующий день они придут на помощь своему авангарду под Большими Ящерами). Тем временем основные силы 41-го корпуса сосредотачивались в 5 километрах от Большой Ящеры у деревни Сорочкино. Если 41-му корпусу не удастся пробить выход из окружения в районе станции Дивенская, то ему придется выходить из окружения через Старое болото, где от Сорочкино до Вырицы нужно было преодолеть 35 километров. В отличие от Мшинского болота, Старое болото можно было преодолеть неся на себе только стрелковое оружие и эвакуируя раненых. Для техники оно было непроходимо – чтобы провести автомашины, танки и тягачи требовалось построить гать, а на это ушло бы драгоценное время.

25 августа 1941 года. Бой за Пижму. 25 августа части 2-й гв. ДНО приготовились решительной атакой выбить противника из леса в треугольнике Пижма – Красный Хутор – Химози. В самом лесу еще держались отдельные танковые экипажи 1-й Краснознаменной танковой дивизии. Действуя из засад, они удерживали лесную дорогу Красный Хутор – Химози. В 10.00 немцы, после интенсивного артобстрела переднего края, нанесли контрудар из Красного Хутора. В атаку пошли три немецких танка, но в 1 километре северо-западнее Красного Хутора (на лесной дороге Красный Хутор – Химози) их подстерегали в засаде Т-34 и Т-28 из 1-го полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии. Один танк противника был подбит, два отступили. Немцы подтянули к месту боя противотанковую артиллерию и повредили оба наших танка.

Немецкие бронетранспортеры, подбитые во встречном бою с советской автоколонной, в состав которой входил пушечный бронеавтомобиль БА-10. Этот бой произошел во время отступления наших войск из города Луга.

По приказу командира 2-й дивизии народного ополчения три КВ-1 атаковали Красный Хутор. Экипажи тяжелых танков должны были уничтожить боевые машины в Красном Хуторе и вывести на буксире поврежденные Т-34 и Т-28. Но немцы сосредоточили на машинах артиллерийский огонь, и подбили два из трех КВ-1. В результате из всех танков у Красного Хутора невредимым остался только 1 КВ.

В 13.00 по приказу командира 2-й ДНО еще два КВ-1, поддержанные артиллерией и пехотой, атакуют Пижму. К ним присоединился один неповрежденный КВ. Три советских тяжелых танка с пехотой вели бой в течении 4 часов. В ходе боя были потеряны все три КВ-1, причем два из них сгорели на территории противника, а остальные подбитые танки (три КВ, Т-34 и Т-28) удалось эвакуировать. Несмотря на решительные атаки 2-й гв ДНО, выбить противника из леса не удалось. Немцы в журнале боевых действий 1-й танковой дивизии зафиксировали 10 атак на позиции 1-го батальона 113-го мотопехотного полка, все они были отражены с большими потерями для советских подразделений. Но ополченцам удалось удержать тот участок леса, где были подбиты танки, благодаря чему и удалось их эвакуировать.

Танк Т-34 был подбит на лесной дорог Красный Хутор – Химози и находился ближе всех к немецким позициям и его решили эвакуировать ночью. Видя эвакуацию остальных танков, немцы знали, что рано или поздно постараются вытащить с поля боя ценную «тридцатьчетверку». В 300 м от Т-34 немцы поставили в засаде противотанковое орудие. Ночью командир тракторного взвода воентехник 2-го ранга В. П. Егоров на тяжелом тягаче «Ворошиловец» попытался эвакуировать Т-34, но тягач был расстрелян немецким орудием из засады. Снаряд попал в топливный бак, «Ворошиловец» загорелся, В. П. Егоров погиб.

В начале сентября 1941 года два подбитых и оставленных на поле боя экранированных КВ-1 осмотрел артиллерист-ополченец младший лейтенант Борис Николаевич Соколов. Он обнаружил, что оба танка были поражены в корму. В броне были аккуратные отверстия в размер карманных часов «Кировец». Диаметр карманных часов выпущенных 1-м ГЧЗ им. Кирова в 1930–50 годы составлял 48 мм. С очень высокой вероятностью тяжелые КВ-1 были уничтожены огнем 50-мм противотанковых орудий. Сохранилось много немецких снимков этих подбитых танков. Скорее всего, одну машину пыталась взять на буксир с помощью троса другая, и в момент буксировки оба танка обстреляли из 50-мм противотанковых орудий замаскированных в лесу. Огонь велся с короткой дистанции, и в результате оба танка были подбиты и остались на поле боя. У одного из танков от взрыва с погона сорвана башня.

Потери личного состава 1-й немецкой танковой дивизии убитыми, ранеными за 25 августа составили 39 человек. Данные по потерям в личном составе 6-й и 8-й танковой дивизии за этот период не обнародованы. По предварительным ежедневным отчетам 4-й немецкой танковой группы 24 августа 1941 года немцы потеряли 5 Pz.35(t), 1 разведывательный колесно-гусеничный бронеавтомобиль Sd.Kfz. 254, а по окончательным отчетам были потеряны 24 лошади (из дивизии СС «Полицай»).

В полосе наступления 50-го корпуса (269-я пехотная дивизия и дивизия СС «Полицай», наступающие с фронта на город Луга) в период с 21 по 23 августа немцы захватили 3 легковые машины, 18 грузовиков и 3 прицепа. В отчете за 25 августа видно, как 6-я танковая дивизия продолжает уточнять количество потерянных предположительно 20 августа танков.

Братская могила ополченцев 265-го ОПАБа у деревни Скворицы.

26 августа 191 года. На Киевском шоссе в районе Покровка – Большая Ящера в бой вступили главные силы 8-й танковой дивизии, а на помощь 111-й стрелковой дивизии пришли танкисты 24-й танковой. По противнику вела ураганный огонь советская артиллерия, которую немцы никак не могли подавить. Но общими усилиями пехота 8-й танковой отбросила части Красной Армии из Покровки к Большой Ящере. В районе Покровки немцы уничтожили советскую автоколонну. В изданном на западе фотоальбоме дивизии СС «Полицай» есть две фотографии, сделанные во время наступления этой дивизии на Красногвардейск через Большую Ящеру. На снимках с очень большой вероятностью запечатлены последствия этого боя под Покровкой. На одном запечатлена разбитая советская колонна с орудиями и тракторами, на другом – уничтоженные немецкие бронетранспортеры из 8-й танковой дивизии. Встретив упорное сопротивление на Киевском шоссе, 2-й батальон 28-го мотопехотного полка 8-й танковой дивизии попытался обойти советские части по маршруту Большая Дивенка – станция Дивенская – Красный Маяк. Этим маневром немцы «убивали двух зайцев» – они одновременно обходили правый фланг 111-й стрелковой дивизии, и отрезали части от запасного пути прорыва из окружения. У Лужской группы еще оставался шанс – свернуть с Киевского шоссе на станцию Дивенская, и затем прорваться через Вырицу к войскам, защищавшим Ленинград. Причем до конца августа Вырица удерживалась 90-й стрелковой дивизией. 111-я дивизия Лужской группы действовала по двум направлением – частью сил атаковала вдоль Киевского шоссе, стремясь прорваться в Красногвардейск, а частью контратаковала немцев под станцией Дивенская, не давая противнику отрезать Лужскую группу от запасной дороги на Сиверскую и Вырицу. На обоих направлениях разгорелись жестокие бои. Вскоре под Большой Ящерой образовалась линия фронта, которая перпендикулярно пересекала Лужское шоссе и шла через Большую Ящеру – Красный Маяк – станция Дивенская. Особенно жестокие бои шли за поворот дороги от ст. Дивенская к Красному Маяку. Он все время переходил из рук в руки. По немецким данным в 14.45 (по берлинскому времени) этот поворот атаковали четыре советских танка, атака была отражена, один танк подбит. Безусловно, это были машины 24-й танковой дивизии. В наше время, в районе поворота дороги поисковики нашли гильзу от 37-мм танкового орудия, а это значит, что здесь воевал легкий танк БТ-2 с 37-мм орудием. Ощутимые потери немцам продолжают наносить советские артиллеристы, только в районе Большой Ящеры немцы обнаружили три наших батареи.

26 августа 1941 года. Бой за Пижму. Утром 26 августа ополченцы вновь атаковали немцев в лесу за Пижмой, но в этот раз удар нанесли более крупными силами. Через лес на Пижму и Красный Хутор атаковали бойцы 2-й гв. ДНО. Здесь в бой пошел 1-й стрелковый полк состоящий из студентов Горного института и рабочих Балтийского завода, рядом атаковал 1-й батальон 3-го полка. В направлении Пустошки наступал 2-й стрелковый полк 4-й гв. ДНО. 26 августа ополченцы под Пижмой сделали невозможное, они смогли выбить немцев из леса и даже атаковать их позиции в деревне Пижма. Фактически 2-я гв. ДНО отбросила противника на позиции, которые он занимал 23 августа. 26 августа в журнале боевых действий 1-й немецкой танковой дивизии впервые отмечается участие в боях немецких танкистов, хотя немецкий ветеран Рольф Штофес в истории 1-й танковой дивизии указывает на действия 2-й танковой роты 23 августа 1941 года. Немецкая пехота, оказавшись в тяжелом положении, попросила помощи у танкистов.

Тем временем ополченцы 2-й гв. ДНО вышли из леса, и через ржаное поле атаковали Пижму, эту атаку поддержали три легких танка Т-26 из 1-й Краснознаменной танковой дивизии. На подступах к Пижме немцы встречают ударную группу массированным артиллерийским огнем и контратакой пяти танков и одной бронемашины. В ходе разгоревшегося танкового боя, Т-26 подбили четыре немецких танка, но также были подбиты и сгорели.

В результате этой атаки удалось выбить немцев из Красного Хутора, но Пижму немцы вновь удержали. На нашем левом фланге, под Пустошкой атака 2-го полка 4-й гв. ДНО не удалась. Здесь батальоны наступали без разведки. Ополченцы 4-й гв. ДНО дошли до противотанкового рва, и попытались по нему ворваться в Пустошку. Когда основная масса ополченцев спустилась в ров, два немецких танка, с двух сторон въехали в ров и стали расстреливать солдат, те, кто выбирался изо рва были уничтожены пулеметным огнем. Солдаты 2-го полка 4-й гв. ДНО отступили на исходные позиции, на поле боя остались 100 убитых бойцов.

Потери личного состава 1-й немецкой танковой дивизии за 26 августа -36 человек. Данные по потерям в личном составе 6-й и 8-й танковой дивизии за этот период не обнародованы.

По окончательном ежедневным отчетам 4-й танковой группы 24 августа 1941 года потери составили 2 противотанковых орудия Pak 5-см. В полосе наступления 50-го корпуса (269-я пехотная дивизия и дивизия СС «Полицай», наступающие с фронта на город Луга) немцы захватили 115 пленных (позднее было указано 948) и 7 танков.

Из этого отчета видно, 269-я пехотная и дивизия СС «Полицай» продолжает с фронта теснить 41-й стрелковый корпус под Лугой. Советские части оказались здесь между молотом и наковальней, так как с тыла корпус теснила 8-я немецкая танковая дивизия.

27 августа 1941 года. 177-я стрелковая дивизия в бою за Большую Ящеру. В 9.00 (берлинское время) 28-й мотопехотный полк 8-й танковой дивизии, наступая по Киевскому шоссе, смог подойти к северной окраине деревни Большая Ящера. 111-я стрелковая дивизия пыталась фланговыми атаками остановить врага. Небольшие группы 8-й танковой прорвались сквозь боевые порядки 111-й дивизии и стали выходить к Сорочкино. Во время наступления 1-й батальон 28 мотопехотного полка захватил 3 орудия 76-мм, 1 орудие 122-мм, 1 подбитый танк. Всего 8-я танковая дивизия в этот день подбила 7 танков и захватила 4 орудия 76-мм, 4 орудия 122-мм, 1 орудие 45-мм, 1 трактор, 47 автомобилей. Немцы продолжали теснить 111-ю дивизию в Сорочкино, но на помощь ей подошел 486-й стрелковый полк 177-й дивизии полковника Андрея Федоровича Машошина. Полк решительно контратаковал немцев, в результате противник был выбит из Сорочкино и отброшен к совхозу Красный Маяк. Наступление пехоты поддерживал «огнем и колесами» 706-й легкий артиллерийский полк майора П. С. Мазеца. 27 августа помочь Лужской группе пыталась 90-я стрелковая дивизия, нанеся удар из Вырицы в сторону деревни Куровицы, пытаясь разблокировать дорогу через Сиверскую. Но немцы остановили это наступление на окраине Куровиц.

27 августа на помощь 8-й немецкой танковой дивизии подошли части 6-й танковой. Так 5-я рота 2-батальона 11-го танкового полка сосредоточилась в Сорочкино. В последующие дни 6-я танковая окончательно блокировала район Куровицы – Сиверская – Дружноселье, и сделала прорыв 41-го корпуса по маршруту станция Дивенская – Белогорка – Куровицы – Вырицы окончательно невозможным.

27 августа 1941 года. Бои под Пижмой. В районе Красногвардейска, под Пижмой, в этот день активные боевые действия не ведутся. И наши, и немцы приходят в себя после тяжелых боев. В этот день немецкая авиация ошибочно нанесла удар по своим войскам в п. Высокоключевой. Погибло 22 немецких солдата.

Потери личного состава 1-й немецкой танковой дивизии за 27 августа -94 убито и ранено. Данные по потерям в личном составе 6-й и 8-й танковой дивизии за этот период не обнародованы. По данным 4-й танковой группы за 27 августа 1941 года в окончательном отчете указан только один безвозвратно потерянный танк Pz.IV. Сведения о захваченных советских пленных и трофейной технике в окончательном ежедневном отчете 4-й немецкой танковой группы за 27 августа не указаны.

Брошенные 122-мм корпусные пушки обр. 1931 г. (А-19) и трактора С-60 «Сталинец» из состава 41-го стрелкового корпуса. Киевское шоссе, район деревни Большая Ящера.

28–30 августа 1941 года. Лужский котел. Под Большой Ящерой инициатива стала постепенно переходить к немцам. Противник вновь отдельными группами прорвал фронт, и немецкие танки, и мотопехота смогли выйти за Большие Ящеры. Здесь с ними в бой вступили танки 24-й танковой дивизии и батареи 706-го артполка. Наученное «горьким опытом» борьбы с советскими КВ-1, немецкое командование теперь всегда старалось держать «под рукой» 88-мм зенитные орудия. На картах 8-й немецкой танковой на Киевском шоссе у Большой Ящеры четко обозначены позиции немецкой 88-мм зенитки. В наше время, за деревней Большие Ящеры, возле дороги поисковики нашли остатки легкого танка БТ и среднего Т-28, причем люк механика-водителя Т-28 был пробит 88-мм снарядом.

28 августа в 11.00 советская пехота вновь атаковала совхоз Красный Маяк, пытаясь пробиться к станции Дивенская. На южной окраине ее встретили два немецких танка, которые были подбиты артиллерийским огнем 4-й батареи 2-го дивизиона 706-го артполка. Вскоре противник повторил атаку, бросив в бой 10 танков. Развернувшись в боевой порядок, вражеские машины атаковали 4-ю и 5-ю батареи 706-го артполка. На опушке леса танки уничтожили отделения конной тяги, ответным огнем орудия сожгли четыре немецких танка, но остальные ворвались на артпозиции, и «проутюжили» их, раздавив шесть орудий. В этом бою смертью героя пали семь артиллеристов, которые до последнего момента вели огонь по машинам противника. По советским данным, перед разбитыми орудиями остались шесть танков. В отчете 4-й танковой группы за 28 августа 1941 года нет сведений о потерях техники, но 31 августа в предварительном отчете указано сразу два тяжело поврежденных танка. Это Pz.38(t) и Pz. IV. С очень высокой вероятностью эти машины были отмечены в отчете с опозданием, на 4-й день после боя. Можно предположить, что из шести подбитых по советским данным, два были тяжело повреждены, а четыре после боя восстановлены.

В 2012 году поисковики отряда «Лужский рубеж», проводя разведку в районе Большой Ящеры, обнаружили раздавленные немецкими танками артиллерийские позиции 706-го артполка. Были найдены останки четырех артиллеристов. По медальонам удалось опознать двоих – это лейтенант Василий Яковлевич Гришин и наводчик орудия Федор Семенович Кожевников. Причем лейтенант Гришин своим телом закрывал полевой телефон, а в его спину немцы воткнули семь винтовок со штыками. По торчащим из земли винтовкам и было найдено место боя. 10 октября 2012 года останки героев были перезахоронены в братском мемориале у станции Мшинская.

По фрагментам раздавленного танковыми гусеницами орудия удалось установить, что батарея была вооружена 76-мм полковыми пушками образца 1927 года. Судя по всему, противниками наших артиллеристов были танки Pz.IV, так как вдоль Киевского шоссе поисковики нашли гильзы от 75-мм танковых орудий Pz.IV. Там же были найдены и фрагменты мин от 150-мм немецких шестиствольных реактивных минометов Nebelwerfer 41. По данным журнала боевых действий 8-й танковой дивизии, во второй половине дня советские войска дважды, силами до батальона, атаковали немецкие позиции на Киевском шоссе. Обе атаки отбивались артиллерийским огнем и огнем шестиствольных реактивных минометов.

В этот день геройски сражались расчеты тяжелых орудий. В журнале боевых действий 8-й немецкой танковой дивизии отмечалось, что из деревни Низовская по немецким войскам постоянно вели огонь несколько батарей 122 или 152-мм орудий.

28 августа жестокий бой шел в самих Больших Ящерах, 10 наших бойцов укрылись в церкви Сергия Радонежского и до последнего патрона сражались с врагом. В этот день 90-я стрелковая дивизия пыталась «пробить коридор» в районе Дружной Горки, но немцы и в этот раз остановили ее наступление. Пробиться из окружения Лужской группе по маршруту Большая Ящера – ст. Дивенская – Дружная Горка – Суйда не удалось. По воспоминаниям местных жителей, после боев у станции Дивенская осталось лежать много убитых советских солдат. 29 и 30 августа танки 6-й танковой дивизии были переброшены в район Куровицы – Ново-Сиверская, с этих позиций они начали теснить бойцов 90-й стрелковой дивизии к станции Вырица. 1 сентября 1941 года 5-я танковая рота 2-го батальона 11-го танкового полка 6-й дивизии ворвалась в Вырицу, тем самым закрыв этот путь выхода из окружения. С этого момента централизованный выход из окружения частей 41-го стрелкового корпуса стал невозможен.

30 августа генерал-майор А. Н. Астанин окончательно решил прорываться из окружения из Сорочкино через деревню Луги в направлении Вырицы. Из кольца выходили: 111-я, 177-я, 235-я стрелковые и 24-я танковая дивизии, 3-й полк 1-й ДНО.

Бойцы шли по проходимой северной части Мшинских болот. Здесь могли пройти пехотинцы с легким стрелковым оружием, но провести за собой тяжелую технику было очень сложно. Командование хотело «вытащить» и автотранспорт, и тяжелые орудия, и танки. Солдаты стали прокладывать дорогу через леса и болота строили гать. Но скорость продвижения составляла два километра в сутки для автомобиля и 0,5 километра для трактора, а до Вырицы нужно было преодолеть 35 километров. В результате авангард 41-го корпуса вышел к Вырице только через неделю – 7 сентября. Но к 1-го сентября здесь уже были немцы. В результате, части корпуса оказались перед сильным противником без достаточного количества боеприпасов, без топлива, без продовольствия. Лишь 15 сентября часть подразделений смогли прорваться к своим между деревнями Мины и Каушта. Другим частям корпуса удалось выйти в направлении Волховского фронта. Из 43000 человек 41-го корпуса из окружения вырвалось более 10000 бойцов и командиров. По немецким данным в плен попали 20000 советских солдат. Но все могло быть и хуже, если бы 28-й мотопехотный полк 8-й танковой дивизии успел захватить Сорочкино. В таком случае 41-й стрелковый корпус был бы отрезан от Вырицы непроходимой средней частью Мшинских болот, и был полностью уничтожен противником.

Был ли у 41-го корпуса шанс прорваться из окружения в полном составе с танками и артиллерией? Да, безусловно, был. Для этого нужно было отводить корпус в район Красногвардейска 15 августа, когда стало окончательно понятно, что Молосковицкое сражение Красная Армия проиграла. Крайним сроком вывода было 23 августа, в этот день еще имелся шанс вырваться из «мешка». Но 23 августа 111-ю стрелковую дивизию направили на погрузку к Варшавской железной дороге, где она ждала составы, которые так и не были поданы. Нужно было сразу направлять 111-ю дивизию по Киевской дороге, а не ждать 24 августа. В таком случае, первая встреча с противником произошла бы не под Большой Ящерой, а, скорее всего, в районе Рождествено или под Вырой. При таких условиях у основой части 41-го корпуса были все шансы выйти с тяжелым вооружением по маршруту Большая Ящера – станция Дивенская – Белогорка – Куровицы – Вырица.

Подбитые во время встречного боя с частями 41-го стрелкового корпуса у деревни Большая Ящера немецкие бронетранспортеры Sd. Kfz.251 из состава 8-й танковой дивизии.

До сих пор не удается найти ответ на очень важные вопросы. Основные пути снабжения 41-го корпуса были перекрыты противником 20 августа 1941 года. Не заметить этого в течение трех дней было невозможно, так как в это время не подвозились боеприпасы и топливо, а по железной дороге нельзя было вывести эшелоны с ранеными. То, что эти коммуникации перерезаны, корпус должен был ощутить на себе практически сразу, более того, все железнодорожные станции были связаны надежным телефонным сообщением (для обеспечения безопасного движения составов), и до любой станции можно было дозвониться и узнать, что там происходит. Почему в этих условиях 23 августа 111-я дивизия ждала вагоны на погрузку, чтобы ехать в Красногвардейск? Почему, когда 24 августа 1941 года она направилась по Киевскому шоссе в Красногвардейск у нее не было никаких данных о противнике, и встреча с 8-й немецкой танковой дивизией оказалось полной неожиданностью? В опубликованных на данный момент документах автор книги не смог найти ответы на эти вопросы.

28–30 августа 1941 года. Бои под Пижмой. После тяжелых боев 26 августа линия фронта здесь существенно не менялась, Несмотря на то, что немцы удерживали Пижму и Пустошку, советские войска надежно закрепились в лесу за Пижмой, сведя к «нулю» первоначальный успех противника. 30 августа 1941 года 1-й и 2-й стрелковые полки 2-й гв. ДНО неожиданной атакой выбили немцев из Пустошки, еще больше уменьшив немецкий плацдарм за рекой Пижмой и не позволили противнику создать «трамплин» для броска на Красногвардейск. В течение десяти дней ожесточенных боев за Пижму и Пустошку потери 2-й гв. дивизии народного ополчения составили 1700 человек убитыми и ранеными, потери 1-й немецкой танковой дивизии на всем участке фронта -387 человек.

Потери и трофеи 4-й танковой группы в период с 28 по 31 августа 1941 года.

28 августа: потери в технике ни в предварительном, ни в окончательном списке отчета не отмечены. Захвачено 900 пленных, 14 ручных и 8 станковых пулеметов, 12 легких минометов, 4 противотанковых орудия, 7 счетверенных пулеметных зенитных установок, 3 миноискателя, 441 снаряд 7,6-см. При этом 285-й пехотной дивизией в период с 22 по 28 августа было захвачено: 13 орудий разного калибра, 5 грузовых автомашин, 3 полевые кухни. Большую часть трофеев захватили немецкие дивизии, которые стягивали кольцо окружения вокруг 41-го стрелкового корпуса под Лугой. Так 285-я немецкая дивизия наступала на 41-й корпус с правого фланга, в то время как 8-я немецкая танковая наносила удар с тыла.

29 августа по предварительному отчету потеряно 1 орудие 10-см и 4 бронетранспортера Sd Kfz.251, по окончательному отчету это орудие потеряно из-за разрыва снаряда в канале ствола (50 корпус, район города Луга). За этот день было захвачено 335 пленных. С очень высокой вероятностью можно сказать, что в предварительном списке указаны четыре бронетранспортера, подбитые у разведбата 8-й немецкой танковой дивизии во встречном бою с советской колонной 41-го стрелкового корпуса под Большой Ящерой.

30 августа – в окончательном отчете указаны следующие данные: потеряно 2 бронетранспортера Sd Kfz.251, захвачено 350 пленных, 1 танк, 24 орудия, 2 противотанковых пушки, 9 пулеметов, 1 миномет, 8 грузовых автомобилей, 3 трактора, 18 лошадей, 1 саперный склад с минами и 1 инженерный склад. В этом отчете обращает на себя внимание сравнительно небольшое количество взятых в плен советских солдат, и значительное число захваченной техники. Из этого можно сделать вывод, что 41-й стрелковый корпус не смог взять с собой в прорыв по северной части Мшинских болот всю технику, часть ее пришлось бросить.

Погибшие советские солдаты в придорожной канаве Киевского шоссе. Район деревни Большая Ящера. На заднем плане подбитый бронеавтомобиль БА-10 предположительно из 24-й танковой дивизии.

В предварительном отчете за 31 августа указано, что 41-й танковый корпус потерял 1 танк Pz.38(t) и 1 танк Pz.IV, сведений о пленных и трофеях нет. Судя по всему, 31 августа в черновом отчете отмечены тяжело поврежденные под Большими Ящерами танки 8-й немецкой танковой дивизии – в этот день весь 41-й стрелковый корпус уже ушел на прорыв через леса и болота в направлении Вырицы. С высокой степенью вероятности танки были списаны через 3 или 4 дня после боя.

Рота Колобанова в обороне Красногвардейска 9–13 сентября 1941 года

9 сентября 1941 года. К этому времени немецкие войска подтянули к Красногвардейску пехотные подразделения и резервы. Теперь противник готовился наступать не на узких участках фронта, как это было в 20-х числах августа, немцы готовили генеральное наступление по всему широкому фронту. Если в августе противник нанес удар в районе Пижмы и Пустошки, то теперь немецкое командование решило нанести основной удар по правому флангу, и здесь были сосредоточены наиболее сильные подразделения.

На этом направлении к наступлению готовился «бронированный кулак» 4-й танковой группы: 36-я моторизованная, 1-я и 6-я танковые дивизии. Им предстояло прорвать советскую оборону, и начать окружение Красногвардейска. При этом 36-й мотопехотной и 1-й танковой предстояло окружить город по большой дуге (с радиусом 16 километров) от деревень Скворицы и Русско-Высоцкое на Дудергофские высоты и далее на Пушкин. В это время 6-я танковая дивизия противника должна была окружить Красногвардейск по «малой дуге» (с радиусом 5 километров), фактически наступая по окраине Красногвардейска, точнее, по линии ближайших к городу деревень Педлино – Сализи – Верево. Готовясь к генеральному штурму Красногвардейского укрепрайона, немцы произвели тщательную разведку, и в целом правильно определил уязвимые места обороны. К сожалению, советское командование не смогло разгадать замысел противника. Наиболее боеспособные части Красной Армии были стянуты в центр позиции, к самому городу Красногвардейску. Судя по всему, здесь и ожидали главный удар, ведь через Красногвардейск пролегал самый короткий путь наступления на Ленинград. По этой причине большая часть КВ-1 из 1-й Краснознаменной танковой дивизии была сосредоточена на окраине города, а на флангах находились в основном легкие танки. Так, на направлении главного удара противника в районе деревни Скворицы находились всего два БТ-5. При широком фронте наступления противника тяжелых танков для обороны не хватало. Их было недостаточно даже для обороны ближайшего периметра Красногвардейска.

Фронтальную, или «лобовую» атаку Красногвардейска должна была провести дивизия СС «Полицай». Кстати, во время боев под городом Луга, в августе 1941, ей была отведена точно такая же роль, и с ней она не справилась. Атаковать левый фланг нашей обороны в районе Пижма – Пустошка должна была 269-я пехотная дивизия, сменившая здесь накануне наступления 1-ю танковую дивизию. После двух недель боев Пижма так и не стала для немцев «трамплином» на Ленинград. 269-й вновь предстояло штурмовать и деревню Пустошку, и лес между Пижмой и Красногвардейском. Но именно против 269-й пехотной и дивизии СС «Полицай» и были сосредоточены практически все советские КВ-1 1-й Краснознаменной танковой дивизии.

На юго-восточной окраине Красногвардейска в районе деревни Большие Загвоздки приготовились к бою три танка КВ-1 2-й роты старшего лейтенанта Колобанова, пред ними выдвигались на рубеж атаки штурмовые группы дивизии СС «Полицай». В каких условиях приходилось сражаться защитникам Красногвардейска? За день до генерального штурма, произошла страшная трагедия – противник вышел к южному берегу Ладожского озера и захватил город Шлиссельбург, Ленинград оказался в блокадном кольце. Это коренным образом повлияло на всю обстановку на Ленинградском фронте. Защитники Ленинграда оказались в исключительно тяжелом положении, теперь никто не мог гарантировать, что город на Неве удастся отстоять.

Подорвавшийся на мине танк Pz.IV старшего лейтенанта Мюллера, командира 6-й роты 65-го танкового батальона. Район деревни Салези (альбом 65-го батальона и 11-го танкового полка).

Командование Ленинградского фронта было в подавленном состоянии. Безусловно, это самым негативным образом сказалось на управлении войсками, оборонявшими Красногвардейск. 7–8 сентября авангард 41-го стрелкового корпуса Астанина уже выходил из лесов и болот в районе Вырицы – Мины, но выяснилось, что эти населенные пункты заняты противником, и корпус оказался в окружении. За время 35-и километрового марша по болотам, 41-й корпус потерял боеспособность. Кончились боеприпасы, топливо, продовольствие, часть тяжелого вооружения пришлось оставить в болотах. Теперь немцам не было никакого смысла держать против него крупные силы. Противник выставил небольшие блокирующие отряды, а основные части направил на штурм Красногвардейска.

9 сентября немцы устремились на штурм Красногвардейского укрепрайона. На направлении главного удара, в районе Скворицы – Русско – Высоцкое 36-я моторизованная немецкая дивизия прорвала оборону 265-го ОПАБа, и 1-я немецкая танковая дивизия готовилась войти в прорыв. Советские легкие БТ-5, которые усиливали здесь оборону, не смогли повлиять на исход боя, хотя они и стояли в засаде. Ситуацию могли бы исправить КВ-1, но они находились на других участках фронта, а ведь при обороне Красногвардейского района у них была решающая роль.

Подорвавшийся на мине гусеничный тягач 6-й немецкой танковой дивизии с 37-мм противотанковой пушкой. От взрыва тягач перевернуло вверх гусеницами. Район деревни Салези (альбом 65-го батальона и 11-го танкового полка).

Дело в том, что этот укрепрайон строился в спешке по упрощенной схеме, и у большинства ДОТов и ДЗОТов была только одна амбразура, и стоило немецким боевым группам оказаться между ДОТами, они автоматически оказывались в «мертвом» не простреливаемом пространстве, и участь гарнизонов маленьких крепостей была предрешена. Но советские тяжелые танки «исправляли» этот недостаток укрепрайона, они короткими контратаками выбивали врага из «мертвых пространств» между укреплениями, и фактически сами были «маневренными бронированными дотами». В целом против наступающего по широкому фронту противника тактика танковых засад стала не эффективна. Немцы успевали провести тщательную разведку и сосредоточить основные ударные группы там, где засад нет, или где они слабые. В этом случае у наших танкистов других участков обороны был выбор: или дальше продолжать ждать врага в засаде, и при этом неминуемо оказаться в окружении, или срочно контратаковать прорвавшегося врага. К счастью к сентябрю 1941 года мастерство наших танкистов выросло настолько, что они стали или вести маневренные бои «на равных», или даже переигрывать противника.

9 сентября 1941 года успех сопутствовал солдатам 6-й танковой дивизии, они смогли вклиниться, в советскую оборону и захватить деревню Сализи. Хуже всего обстояли дела у дивизии СС «Полицай», она штурмовала самый сильный Колпанский узел обороны, и не смогла захватить сложную систему ДОТов и фортификационных сооружений в районе Колпанского озера и Больших Колпан. Неудача ждала дивизию СС и в районе Корпиково – здесь до последнего патрона ополченцы удерживали противотанковый ров. У дивизии СС «Полицай» изначально, не было никаких шансов прорвать эти мощные укрепления. Они были рассчитаны для отражения атаки танковых соединений, а у дивизии СС «Полицай» ни танков, ни самоходных орудий, ни мощных саперных подразделений не было.

10 сентября 1941 года. В этот день в районе деревни Скворицы 36-я моторизованная дивизия смогла развить успех и вышла к Дудергофским высотам, прорвав основную линию советской обороны на глубину 12 километров. К району прорыва подошла 1-я танковая дивизия. На юго-западной окраине Красногвардейска, после захвата Сализи, командование 6-й танковой дивизии решает бросить в наступление танки, но на этом участке имелись мощные минные поля, которые не смогли вовремя обнаружить немецкие саперы. В результате, когда группа танков 65-го отдельного танкового батальона, перешла в наступление, советские мины стали одна за другой срабатывать. Из четырех Pz.IV и одного Pz.II подорвались на минах два Pz.IV, причем вместе с ними, в буквальном смысле слова, взлетел на воздух гусеничный тягач с 37-мм противотанковой пушкой. Сохранились несколько фотографий с места взрыва. Судя по всему, здесь сработали несколько управляемых фугасов большой мощности. От взрыва тягач перевернулся вверх гусеницами, при этом противотанковая пушка оказалась на тягаче. Очень сильно пострадал от взрыва головной Pz.IV, старшего лейтенанта Мюллера, командира 6-й роты 65-го танкового батальона. От взрыва погибло два немецких танкиста, но, несмотря на понесенные потери 6-я танковая продолжила наступление в направлении реки Ижора, в обход Красногвардейска.

В этот день дивизия СС «Полицай» решила прорваться в Красногвардейск через деревню Большая Загвоздка, которая находилась на юго-восточной окраине города. Здесь ополченцев поддержали танки роты Колобанова, которые нанесли противнику тяжелые потери. В отчете 1-го полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии сказано, что в этот день три КВ уничтожили два противотанковых орудия, две минометные батареи, три транспортных машины и до 150 человек пехоты.

На левом фланге, на позиции 2-й гв. ДНО, продолжала медленно наступать 269-я пехотная дивизия. Она смогла захватить Пустошку и теперь двигалась к Красногвардейску по торфоразработкам. В истории 269-й дивизии указано, что здесь немецкая пехота подвергалась многочисленным танковым атакам. Примечательно, что в своей рукописной биографии Зиновий Колобанов отметил, что он вел бой в районе торфоразработок, а значит, танки его роты участвовали в контратаках на позиции 269-й пехотной дивизии. Для усиления ей был придан батальон 8-й танковой дивизии. Правда, он мало чем помог, так как на этом направлении практически все действующие советские танки были КВ-1, которые короткими контратаками уничтожали прорвавшиеся между укреплениями немецкие штурмовые группы. Когда противник вызывал авиацию, танки быстро отходили в район жилых построек на окраине Красногвардейска и там маскировались. Такие атаки изматывали пехотинцев 269-й дивизии, по этой причине она наступала очень медленно, фактически выдавливала советские подразделения.

11 сентября 1941 года. В этот день положение защитников Красногвардейска стало безнадежным – в пробитую 36-й моторизованной дивизией брешь, устремилась 1-я танковая, захватившая Дудергофские высоты, с которых открывался вид на Ленинград. Продолжая наступление, немецкие танкисты и штурмовые группы пехоты, в состав которых входили и огнеметчики, уничтожили большую часть пушек батареи «А», состоявшую из девяти морских 130-мм орудий, снятых с легендарного крейсера «Аврора».

В этот день большого успеха достигла 6-я танковая дивизия. Она смогла форсировать реку Ижору и 11 сентября, развивая наступление, приблизилась к Киевскому шоссе на участке Красногвардейск – Пушкин, находясь фактически в одном шаге, от того, чтобы перерезать эту стратегически важную дорогу.

В этот день продолжала свое медленное наступление пехота 269-й дивизии. Захватив торфоразработки, она вышла к железной дороге и старому Гатчинскому кладбищу. Теперь бой развернулся за железнодорожную насыпь, которую советские войска использовали как оборонительный вал и кладбище, где в церкви находился штаб ОПАБа.

Из-за того, что теперь танкам КВ-1 приходилось действовать на большом удалении от жилых построек, танкисты не всегда успевали укрыться в них от ударов немецкой авиации. По данным 269-й дивизии, в ходе авианалета бомбардировщиков Ю-88, удалось уничтожить один советский танк. Сохранилось много немецких фотографий с подбитым авиабомбой КВ-1, рядом с которым видна огромная воронка (предположительно от 0,5 тонной бомбы). У машины взрывом буквально срезало почти все катки правого борта. Указано, что снимок сделан у железнодорожной станции Фрезерная под Красногвардейском.

Танк КВ-1 из батальона Шпиллера подбитый немецкой авиацией днем 11 сентября 1941 года у железнодорожного полотна рядом со станцией Фрезерная. Северо-восточная окраина Красногвардейска. За танком видна воронка от немецкой авиабомбы. Это одна из немногих фотографий боевых машин тяжелого танкового батальона, который воевал под Красногвардейском. Рота старшего лейтенанта Колобанова входила в этот батальон (фотография с сайта ).

12 сентября 1941 года. В этот день 1-я танковая захватила Тайцы, где находились тыловые подразделения и резервы 1-й Краснознаменной танковой дивизии. 6-я танковая сконцентрировала свои усилия на двух направлениях. Ее саперы пытались окончательно перерезать Киевское шоссе за Красногвардейском, и захватить плацдарм на берегу реки Ижора у Верево. В это время рота Pz.IV 2-го танкового батальона и 3-я танковая рота 65-го батальона атаковали в направлении на Тайцы. Перерезать Киевское шоссе в этот день 6-й танковой не удалось.

Утром на передовые позиции дивизии прибыли артиллерийские наблюдатели, которые стали корректировать огонь по советским колоннам, пытавшимся уйти из Красногвардейска. С 12 сентября отрезок Киевского шоссе Красногвардейск – Пушкин превратился в «дорогу смерти». Немцы расстреливали все, что по ней двигалось. Ранним утром по шоссе, благодаря туману, смог вырваться танковый батальон и 7-я батарея 365-го отдельного артиллерийского дивизиона лейтенанта Н. Г. Енишева. Гусеничные тягачи НАТИ смогли вывести 122-мм пушки образца 1931 года. С небольшим интервалом за батареей Енишева, пыталась прорваться 8-я батарея лейтенанта Василия Васильевича Трохина, но спасительный туман рассеялся и на батарею обрушился шквальный артиллерийский огонь. Один за другим вспыхивали тягачи НАТИ, были разбиты все 122-мм орудия.

После боя немцы обнаружили на дороге 4 тяжелых длинноствольных орудия 12,6-см (это 122-мм пушки батареи Трохина), 4 орудия 7,6-см (из них 1 казематное), 1 зенитное 7,5-см, 1 тяжелое противотанковое на самоходной установке (не понятно, что именно имеют ввиду немцы), 1 бронеавтомобиль с 4,7-см орудием, 1 танк массой 28 тонн (или Т-34, или Т-28), 9 гусеничных транспортеров (тягачи НАТИ из батареи Трохина), 5 грузовых автомобилей, 2 станковых пулемета, 1 легкий пулемет. Также на дороге взяли в плен 30 советских солдат. Немецкие потери в бою за Киевское шоссе по данным 6-й танковой дивизии: 3 убито, 10 ранено, 2 Pz.IV, 1 Pz.35(t).

Советские танкисты пытались отбросить противника от шоссе. 12 сентября, позицию 6-й немецкой танковой дивизии в районе реки Ижора и Киевского шоссе атаковали два КВ-1. Они подошли на расстояние 500 метров и открыли огонь. В бой с ними вступил Pz.IV лейтенанта Михаэлиса и Pz.IV лейтенанта Лопе. Немецкие танкисты добились большого количества попаданий в советские танки, после чего КВ-1 отступили.

Кроме прямой дороги Красногвардейск – Пушкин, существовала еще и вторая дорога на Ленинград: Красногвардейск – Романовка – Пушкин. Она шла вдоль берега реки Ижора, и советские войска ее удерживали дольше. Причина была в том, что 269-я очень медленно наступала, и не успевала перерезать эту последнюю коммуникацию. Кроме того, командование немецкой дивизии совершило ошибку – вместо того, что бы все силы бросить в обход Красногвардейска, и окончательно окружить город, оно часть своих сил направило на штурм города, пытаясь ворваться на окраину Красногвардейска через старое кладбище. Все эти попытки были отражены 267-м ОПАБом и тяжелыми танками.

Особенно тяжелый бой шел в районе старого Гатчинского кладбища. Здесь вновь отличились танкисты роты Колобанова. Старое кладбище было последним рубежом обороны 276-го ОПАБа, здесь, в церкви Всех Святых находился штаб батальона. Территория кладбища нещадно обстреливалась немецкой артиллерией. Сама церковь была уже так сильно разрушена, что напоминала груду руин. Примечательно, что на кладбище были и немецкие могилы, так как в царской Гатчине проживало много немцев. Теперь артиллеристы вермахта сносили с лица земли их надгробия. На старом Гатчинском кладбище до сих пор стоит разрушенная церковь Всех Святых со следами войны, а рядом можно увидеть поврежденные осколками старинные могилы.

12 августа штурмовая группа 269-й дивизии совершила бросок от линии железной дороги к кладбищу. Начался жестокий бой, на защиту последнего рубежа обороны поднялись все, кто мог держать в руках оружие. Исход боя решили подошедшие танки КВ-1 – они выбили немцев с кладбища и стали на поле давить вражеских солдат гусеницами. В журнале боевых действий 269-й дивизии указано, что их атаковали советские танки, причем приданные дивизии танкисты 8-й танковой наотрез отказались вступать в бой с вражескими танками, и предпочли наблюдать на расстоянии за истреблением своей пехоты.

В отчетах 1-го полка информации об этом бое нет, но в рукописной биографии Колобанов указывает, что он сражался на кладбище. Вероятно, в этом бою участвовали остававшиеся в строю танки двух рот КВ: три танка Зиновия Колобанова, и машины роты лейтенанта Бориса Давидовича Швеца. Борис Швец погиб накануне этого боя – его КВ-1 был уничтожен авиабомбой 9-го сентября 1941 года.

13 сентября 1941 года. После отражения атаки на кладбище, роту Колобанова перебросили в район Колпанского узла обороны, где она до 13 сентября помогала отбивать атаки штурмовых групп дивизии СС «Полицай». Здесь тяжелые танки очень эффективно взаимодействовали с гарнизонами ДОТов. 13 сентября наступила развязка – противник в любой момент мог окончательно перерезать две последних дороги из Красногвардейска. По основной дороге Красногвардейск – Пушкин проехать уже было невозможно, она простреливалась и была завалена разбитой техникой.

Утром 13 сентября перед выходом из Красногвардейска образовалась огромная пробка из автомашин, повозок, тягачей с орудиями. Зиновий Колобанов получил приказ по рации прикрыть выход колонны из города. Три КВ-1 роты, следуя из Больших Колпан, пересекли город с юга на север и вышли к окраине Красногвардейска. Причем, когда колонна танков проходила мимо Гатчинского парка, в нем была слышна перестрелка – пехота дивизии СС «Полицай» уже проникла в город.

Перед прорывом в танк Колобанова погрузили секретные документы. В рукописной биографии Колобанов сообщил, что они принадлежали 1-му танковому полку, а колонна состояла из 64 единиц (повозки). Танкисты выдвинулись вперед, и, действуя из укрытий, заставили замолчать артиллерию противника. Воспользовавшись этим, колонна прорвалась в Пушкин, туда же отошла и рота Колобанова. Медсестры плакали, и благодарили танкистов. Колонна, которую вывела из Красногвардейска рота Колобанова, была последней, которой удалось пройти по дороге Красногвардейск – Пушкин. Остальные подразделения были вынуждены выходить по второстепенной дороге Красногвардейск – Романовка – Пушкин, пока ее не перекрыли части 269-й пехотной дивизии.

Тот же самый танк КВ-1 у Фрезерной (вид с другого борта). Видны повреждения, которые причинил танку взрыв немецкой авиабомбы. У танка сильно повреждена ходовая часть. Гибель этого советского танка зафиксирована в истории 269-й пехотной дивизии (фотография с сайта ).

Для перекрытия отступления в городе осталась группа разведчиков под командованием политрука Андрея Григорина. Ее основные силы заняли позицию в доме на углу улиц 25-го октября и Соборной. Здесь 35 храбрецов вступили в бой с частями дивизии СС «Полицай». Разведчики Григорина не позволили немцам с ходу пройти по основной артерии города (улице 25-го Октября) с юга на север, и ударить в тыл отступающим советским подразделениям. В ходе боя часть бойцов погибла, а часть попала в плен. Андрей Григорин был схвачен и казнен немцами. Дом, в котором геройски сражались советские разведчики, сохранился, на нем есть мемориальная табличка с именами бойцов, оборонявших этот рубеж.

После ухода танков роты Колобанова, 13 сентября 1941 года в районе Колпаны – Химози шел жестокий бой. Дивизия СС «Полицай» вскоре окружила этот участок обороны, но отважные гарнизоны ДОТов не сдавались, а продолжали геройски сражаться с врагом в безвыходной ситуации. Красногвардейск уже был полностью захвачен, а защитники маленьких бетонных крепостей еще держались, отбивая атаки противника шквальным пулеметным и артиллерийским огнем. Часть укреплений сражалась до утра 14 сентября, и лишь израсходовав все боеприпасы, гарнизоны ДОТов стали прорываться к своим. Бойцы перехитрили немцев, и вышли из окружения по болотам.

13 сентября, несмотря на общее тяжелое положение войск Ленинградского фронта, произошло два боя, которые для советских танкистов являются знаковыми. Они нанесли два болезненных поражения панцерваффе, действуя не из засад, а в маневренном бою. В районе Пушкина 84-й отдельный танковый батальон майора Константина Ушакова контратакой остановил продвижение 1-й танковой дивизии противника. По советским данным, немцы потеряли 12 танков, 10 орудий, 120 солдат. При этом вновь отличились танки КВ-1. У деревни Хандрово поражение 12-й танковой дивизии нанесли танкисты 122-й танковой бригады подполковника Андрея Владимировича Зазимко и бронепоезд войск НКВД № 82, которым командовал капитан Мушкет Юрий Филиппович. В ходе маневренного боя было уничтожено и захвачено 29 танков, 3 бронетранспортера. 13 сентября стал переломным моментом в тактике применения танков – теперь мастерство наших танкистов выросло настолько, что они могли побеждать врага в маневренных боях. Теперь и советские танкисты научились тесно взаимодействовать с другими родами войск. Под Хандрово удалось блестяще провести совместную атаку танков (КВ-1 и Т-34), пехоты и бронепоезда. Фотографии с подбитыми под Хандрово Pz.II 12-й танковой дивизии опубликовала центральная газета СССР «Правда».

Бои за Пушкин 14–17 сентября 1941 года. После того, как противник захватил Красногвардейск, он перенацелил часть своих сил на другой исключительно важный для обороны Ленинграда город – Пушкин. К Пушкину отошли, понесшие тяжелые потери защитники Красногвардейска. На Пушкин по берегу реки Ижора наступали полки 269-й пехотной дивизии, которые поддерживали танки. На этом направлении немецкое наступление пытались остановить немногочисленные танки 1-го батальона тяжелых танков 1-го полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии под командованием капитана Шпиллера Иосифа Борисовича. В составе батальона сражались и три КВ-1 роты старшего лейтенанта Колобанова. За Пушкиным заканчивалась полоса ближайших пригородов, и начинались поля перед окраиной Ленинграда. От борьбы за Пушкин и находящиеся рядом Пулковские высоты зависела судьба города на Неве. Проблема была в том, что к Пушкину отходили разрозненные, остатки разбитых подразделений, которые накануне вырвались из почти окруженного Красногвардейска. В этих боях советские танкисты вновь являлись своеобразным «армированным металлическим каркасом», который удерживал фронт от полного развала. Оставшиеся в строю танки батальона капитана Шпиллера продолжали вести бой.

14 августа 1941 года, сдерживая наступление противника в районе Онтолово, у Пенделево капитан Шпиллер уничтожил шесть танков и бронетранспортеров противника. В бою под Онтолово Шпиллер был контужен. 15 сентября рота Колобанова вела тяжелые бои на подступах к городу Пушкин. В этот день 1-й Краснознаменная танковая дивизия сдерживала противника в районе Пушкин – Средняя Рогатка – Пулково. В составе роты старшего лейтенанта Зиновия Колобанова имелось три КВ-1, два Т-26 и один БТ-7. 15 сентября рота отразила атаки в районе Новое Катлино и Кискисары, но в ходе боя два КВ были выведены из строя. Противник потерял три противотанковых орудия, шесть минометов, до двух рот солдат.

Церковь Всех Святых на старом Гатчинском кладбище. В 1941 году здесь находился штаб 267-го ОПАБа. Бойцы 267-го ОПАБа отразили штурм Красногвардейска 23 августа 1941 года и остановили немецкое наступление на Ленинград. Во время обороны Красногвардейска церковь была буквально изрешечена снарядами и минами. Следы войны видны до сих пор… (фотография Дениса Базуева).

Ночью 15 сентября 1941 года во время заправки танка топливом и боеприпасами под Пушкиным, рядом с КВ разорвался вражеский снаряд. Старший лейтенант Зиновий Колобанов был тяжело ранен и эвакуирован с поля боя в Ленинградский госпиталь, а затем вывезен на Большую землю.

17 сентября немцы захватили Пушкин, но дальше его северной окраины продвинутся уже не смогли. Рядом с Пушкиным возвышались непокоренные Пулковские высоты, тыловой рубеж Красногвардейского укрепрайона. На этом участке фронт стабилизировался до 1944 года.

Подводя итог участия танкистов в боях за Красногвардейск, можно сделать вывод, что при массированном наступлении противника на широком фронте с участием бронетехники, танковые засады уже не могли задержать врага, немцы концентрировали ударные силы на более слабых участках. При массированном наступлении на широком фронте неизбежно приходилось вести маневренный танковый бой, контратаковать неожиданно прорвавшиеся машины врага. Время танковых засад закончилось, наступило время танковых атак.

Следует сказать, что Зиновий Колобанов сражался под Ленинградом в самый драматический период его обороны (август – сентябрь 1941 года), когда судьба города на Неве висела на волоске. Но Колобанов всегда был настроен драться «до последней капли крови» и был уверен в нашей победе, и эту уверенность он вселял в танкистов своей роты.

Анализ немецких потерь

В качестве приложения в книге представлены таблицы с указанием потерь 1-й, 6-й и 8-й немецких танковых дивизий. Чтобы получить полное представление о потерях этих соединений в период с 3 по 23 августа 1941 года можно сопоставить данные дивизионных немецких таблиц с данными потерь из сводной таблицы ежедневных отчетов 4-й танковой группы. При сопоставлении этих данных нужно учитывать следующее:

1. Имеет смысл сопоставлять только сведения по безвозвратно потерянной технике, эта величина почти всегда постоянная. В исключительных случаях немцам удается ремонтировать тяжело поврежденные легкие танки Pz.I и Pz.II.

2. Нужно учитывать, что по немецким дивизионным табличным данным по танковым дивизиям можно высчитать потери только с 3 по 23 августа, а в ежедневных отчетах 4-й танковой группы (сведенных в таблицу) потери даны до 31 августа, это значит, что часть цифр в ней будут лишними.

3. Данные по 6-й танковой дивизии в табличных дивизионных отчетах даны и на утро 23 августа, и на вечер 23 августа 1941 года, а по 1-й и 8-й танковым только на утро 23 августа.

По количеству безвозвратно потерянных танков в период с 3 по 23 августа в дивизионных табличных отчетах лидирует 6-я танковая дивизия. За указанный период она потеряла, сгоревшими 27 танков всех типов. Причем в период с 3 по утро 23 августа 1941 года потери 6-й танковой составили: Pz.I Ausf.B -0, Pz.II – 3, Pz.35(t) – 10, Pz.IV – 0, Pz.Kfz. 266–1, Pz. Bf. Wg.35(t) – 0.

Для усиления боевых танковых рот ремонтные подразделения 6-й танковой шесть командирских Pz. Bf. Wg.35(t) переделали в боевые Pz.35(t), к тому же два Pz.35(t) пришли из резерва на пополнение. Но 6-ю танковую ждали новые потери, в течение дня 23 августа (с утра до вечера) дивизия потеряла: Pz.I Ausf.B – 0, Pz.35(t) – 13, Pz.IV – 2, Pz.Kfz.266 -0, Pz. Bf. Wg.35(t) – 0, но при этом было восстановлено 2 тяжело поврежденных танка Pz.II, которые числились безвозвратно потерянными.

Общие безвозвратные потери в период с 3 августа до вечера 23 августа составили: Pz.I Ausf.B – 0, Pz.II – 1, Pz.35(t) – 23, Pz.IV – 2, Pz.Kfz.266–1, Pz. Bf. Wg.35(t) – 0.

Итого: 27 танков.

Таким образом в течение 23 августа, когда 6-я танковая активных боевых действий не вела, она смогла восстановить два сильно поврежденных Pz.II и непостижимым образом безвозвратно потерять 13 Pz.35(t) и два Pz.IV. 6-я танковая дивизия понесла потери, сопоставимые с потерями 1-й немецкой танковой дивизии за все время жестокого Молосковицкого сражения. С большой вероятностью это и есть те танки, которые уничтожил экипаж Колобанова 20 августа, а 23 августа немцы окончательно удостоверились, что их восстановить нельзя. Скорее всего, фотография сборного пункта с танками Pz.35(t) и Pz. IV сделана у станции Елизаветино, где сосредоточились танковые батальоны 6-й дивизии. На этой фотографии и зафиксированы часть безвозвратно потерянных в бою с Колобановым танков: в кадр попали семь Pz.35(t) и два танка Pz.IV.

Если сосчитать все танки Pz.35(t) в предварительных и основных ежедневных отчетах 4-й танковой группы, то в период с 5 по 23 августа будет безвозвратно потеряно 25 танков. Эта цифра почти один в один совпадает с данными дивизионных таблиц. Но не надо забывать, что есть еще пять Pz.35(t), уничтоженных по данным предварительных отчетов 4-й группы, 25 августа. Но 25 августа все три танковых батальона 6-й дивизии были сосредоточены в тылу у железнодорожной станции Елизаветино и активных боевых действий не вели. Возможно и эти танки тоже были списаны с опозданием. Таким образом, с очень высокой вероятностью, именно танкистам 6-й танковой дивизии устроил погром экипаж КВ-1 старшего лейтенанта Зиновия Колобанова.

На втором месте по безвозвратным потерям в период с 3 по 23 августа идет 1-я немецкая танковая дивизия. В период с 3 до утра 23 августа она безвозвратно потеряла 20 танков, из них: Pz.II – 4, Pz.III – 11, Pz.IV – 3, Pz.Kfz.265–1, Pz.Kfz.266–268–1, но при этом было восстановлено 3 тяжело поврежденных танка Pz.I, которые числились безвозвратно потерянными. Но из 20 танков около 18 были уничтожены в Молосковицком танковом сражении, а 20 августа, в день боя танковой роты Колобанова 1-я немецкая танковая потеряла один командирский Pz.Kfz.265 на базе Pz.I.

По данным только основных ежедневных отчетов 4-й танковой группы 1-я танковая дивизия безвозвратно потеряла в период с 3 по 23 августа 1941 года 10 танков Pz.III, а по данным из основных и предварительных отчетов 4-й группы за этот период потерян безвозвратно 21 Pz.III. Данные основных отчетов 4-й танковой группы практически совпадают с данными дивизионных отчетных таблиц 1-й танковой дивизии.

Меньше всего в период с 3 до утра 23 августа безвозвратные потери в танках у 8-й танковой дивизии, всего семь машин по дивизионным отчетным таблицам: Pz.I Ausf.B – 1, Pz.II – 1, Pz.38(t) – 5, Pz.IV – 0, Pz.Kfz.266–0, Pz. Bf. Wg.38(t) – 0. По данным окончательных ежедневных отчетов 4-й танковой группы, за этот период ее потери составили четыре Pz.38(t), а по данным и предварительных и окончательных отчетов 4-й группы – восемь танков. В предварительных отчетах указано, что 20 августа 1941 года, в день боя роты Колобанова, 8-я танковая потеряла или сожженным, или тяжело поврежденным один Pz.38(t), с большой вероятностью, это танк 3-го танкового батальона, уничтоженный на Киевском шоссе экипажем КВ-1 лейтенанта Евдокименко.

Анализируя немецкие данные по потерям легко заметить, как сложно немецким ремонтным службам установить степень повреждения танка. По этой причине очень часто в предварительный отчет 4-й танковой группы вместе со сгоревшими танками попадают и тяжело поврежденные, которые еще можно восстановить. В окончательном отчете почти всегда фиксируется техника, не подлежащая восстановлению. Таким образом, можно сделать следующий вывод. Анализ немецких отчетов четко указывает на то, что в период боев за предполье Красногвардейского укрепрайона 4-я танковая группа понесла большие потери в танках, а именно в этот период и сражалась рота старшего лейтенанта Колобанова. Причем по немецким отчетам мы можем точно выявить, только сгоревшую или тяжело поврежденную технику противника, но ведь были и подбитые, но восстановленные после боя немецкие танки, которых должно было быть больше сгоревших. По мнению автора, немецкие данные подтверждают результат боя роты Колобанова 20 и 21 августа 1941 года.

Источники и литература

1. Материалы Национального управления архивов и документации (National Archives and Records Administration, NARA): документы 4-й танковой группы, журналы боевых действий 1-й и 8-й немецких танковых дивизий.

2. Интернет-ресурсы:

Сайт «Память народа»: -naroda.ru/

Сайт «Подвиг народа»: /

Сайт «ОБД Мемориал»: -memorial.ru/

3. Соколов Б. Н. В плену. СПб.: «Галея-принт». Альманах «Цитадель», 2000.

4. Прохоров Н. А. «В суровый час». Л.: «Лениздат», 1981.

5. На ближних подступах к Ленинграду. Составители: Любецкий И. Г., Прохоров Н. А. «Лениздат», 1986.

6. Цитадель под Ленинградом. Составитель Любецкий И. Г., «Лениздат», 1992.

7. Кринов Ю. С. Лужский рубеж. Год 1941-й. Л.: «Лениздат», 1987.

8. Лебедев Ю. М. Ленинградский «Блицкриг». М.-СПб.: «Центрполиграф», «Русская тройка – Спб», 2011.

9. Шевченко А. М. Дивизия ЛАНО (история 2-й («Московской») дивизии Ленинградской армии народного ополчения. СПб. ГП ИПК «Вести», 2015.

10. Мосунов В. А. Битва за Ленинград. М.: «Яуза», «Эксмо», 2014.

11. Мощанский И. Б. У стен Ленинграда. М.: «Вече», 2010.

12. Хомяков И. Лужский рубеж. Хроника героических дней. СПб. «Аврора-Дизайн», 2014.

13. Коломиец М. В. Советский тяжелый танк КВ-1. Первые танки Победы. М.: «Стратегия КМ», «Яуза», «Эксмо», 2017.

14. Коломиец М. В. Ленинградский КВ-1. Конструирование и производство. М: «Тактикал пресс», 2012.

15. Пограничные войска СССР в Великой Отечественной войне. 1941 г. М.: Наука, 1976.

16. Мнацаканов А. С. «Записки военного дипломата». Гатчина, 2004.

17. Фелисова В. М. Стояли насмерть. Л.: «Лениздат», 1984.

18 Степанов А. Л. Подвиг танкиста. М.: «Селадо», 2015.

19. Скворцов О. «Незамеченная» победа Колобанова или «белые пятна» в мемуарах немецких генералов. Журнал «Техника и вооружение» № 3. 2009.

20. Смирнов А. Ю. Герой, не ставший героем. Журнал «Танкомастер» № 1. 2003.

21. Бурлаков А. В. Суйдинский край в годы Великой Отечественной войны. «Лукоморье». Краеведческий альманах музея-усадьбы «Суйда». № 1 2006.

22. Бурлаков А. В. Суйдинский край в годы Великой Отечественной войны (продолжение). «Лукоморье». Краеведческий альманах музея-усадьбы «Суйда». № 2 2007.

23. Лисочкин И. Б. Мир смотрит на равнину… Составитель Любецкий И. Г., «Лениздат», 1992.

24. Раус. Э. Танковые сражения на Восточном фронте. М.: ACT: ACT МОСКВА, 2006.

25. Танк КВ. Руководство службы. М. Военное издательство Народного Комиссариата Обороны Союза ССР. 1941.

26. Rolf O. G. Stoves. 1. Panzer-Division 1935–1945. Chronik einer der drei Stamm-Divisionen der deutschen Panzerwaffe. Podzun, Bad Nauheim, 1962.

27. Wolfgang Pau. Brennpunkte. Die Geschihte der 6. Panzerdivision (1. leichte) 1937–1945. Höntiges-Verlag, Krefild, 1977.

28. Michael Schadewitz. Panzerregiment 11, Panzerabteilung 65 und Panzerersatz und Ausbildungsabteilung 11. Teil 01. FLECHSIG, 2013.

29. Richard Kindel. Die 8. Panzer-Division der Deutschen Wehrmacht. Wuppertal, Eigenverlag «Sammlung Alte Armee und Deutsche Wehrmacht». Archiv 8. Panzer – Division. 1992.

Иллюстрации

Примечания

1

Правда, общаясь с ветеранами-танкистами, автор книги (в личной беседе) слышал и другую точку зрения о танках Т-28. По их рассказам танк Т-28 был очень ненадежен и на учения (перед войной) его старались, по возможности не брать, чтобы не было лишних хлопот.

(обратно)

2

Через неделю боев Баранов изменит систему построения танковых засад, учитывая опыт этого боя: в первом эшелоне обороны станут располагаться тяжелые танки, а легкие будут составлять второй эшелон обороны.

(обратно)

3

За совершенный подвиг Васильева представили к званию Героя Советского Союза, но награжден он был орденом Ленина (посмертно).

(обратно)

Оглавление

Вступление

1-я Краснознаменная танковая дивизия

1-я Краснознаменная танковая дивизия в бою под Саллами

Бои за Лужский оборонительный рубеж

Прорыв Лужского рубежа: бои 8–9 августа 1941 года

Молосковицкое сражение

Бои в предполье Красногвардейского ур. Курсанты

Подвиг экипажа Зиновия Колобанова. Бой на «Царской» дороге

Таллинское шоссе

Бои под Краногвардейском

Рота Колобанова в обороне Красногвардейска 9–13 сентября 1941 года

Анализ немецких потерь

Источники и литература

Иллюстрации Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg