«Но сердце нашло дорогу и цель»

Ю.Л.Рознатовская

...но сердце нашло дорогу и цель...

В свое время отец Алана Маршалла, узнав, что сын хочет стать писателем, посоветовал ему учиться у Роберта Блэчфорда, автора романа "Невиновен, или В защиту горемыки". "Это замечательная книга, - говорил Уильям Маршалл, - она была написана, чтобы помочь людям".

У сына были другие ориентиры в литературе. Но слова отца запомнились, определив для него навсегда смысл и цель писательского труда. Много лет Спустя Алан Маршалл - уже признанный и любимый писатель, чья слава перешагнула границы его родины, - обратился к начинающим авторам с таким напутствием: "Чтобы писать о людях, надо любить их. Чтобы писать о жизни, надо любить ее. Жизнь бьет нас, и ее, уроки ценны. Они обогащают опыт".

В этих словах сконцентрирован собственный творческий и человеческий опыт замечательного писателя-гуманиста, бесстрашно смотревшего в лицо действительности, стойко хранившего веру в человека и в торжество справедливости. Этот взгляд и эта вера выковывались в нелегкой схватке с судьбой. Самой своей жизнью Алан Маршалл доказал, что гражданское мужество неотделимо от писательского ремесла.

Алан Маршалл родился 2 мая 1902 г. в поселке Нурат на западе штата Виктория. Детство писателя прошло в сельской Австралии - буше. Буш тех времен - это экзотическая природа, редчайшие растения и животные, сохранившиеся только на этом Континенте, н тяжелый повседневный труд, борьба за каждый пригодный для посевов клочок земли, песчаные бури и лесные пожары.

Маленький Алан дышал этим воздухом, впитывал в себя красоту земли и одновременно постигал суровые законы буша. Как и другой знаменитый воспитанник буша, писатель Генри Лоусон, Маршалл, даже став городским жителем, не утратил привязанности к этой земле, к ее людям, увековечив их в своих книгах.

И первым среди них был отец, мудрый учитель и авторитет Алана. Австралиец во втором поколении, Уильям Маршалл начал работать с двенадцати лет. "Все его образование, - пишет Маршалл в автобиографической повести "Я умею прыгать через лужи", - ограничилось несколькими месяцами занятий с вечно пьяным учителем... Начав самостоятельную жизнь, отец колесил по дорогам от фермы к ферме, нанимаясь объезжать лошадей или перегонять гурты". К тому времени, когда у него родился сын, Билл осел в местечке Нурат. Отец Маршалла был типичным австралийским "бушменом", великолепно приспособленным к жизни, мастером на все руки, страстным любителем лошадей и всякого зверья - эту любовь он передал сыну, которого тоже хотел сделать объездчиком лошадей.

Педагогический дар Уильяма Маршалла раскрылся, когда он понял, что его сыну "придется помериться, силами с судьбой". Шести лет Алан заболел полиомиелитом, навсегда приковавшим его к костылям. Тактично, ненавязчиво окружили Алана в доме вниманием и заботой, так что не страдали его самолюбие и врожденная независимость. В автобиографической повести Маршалл рассказал, как он учился "прыгать через лужи" - овладевал тем, что было легко и естественно для его сверстников, а ему давалось ценой невероятных физических усилий. Родителям нередко бывало страшно за сына. Но они поддерживали в нем уверенность, что костыли лишь затрудняют путь к цели, но не преграждают его. Драматические обстоятельства жизни Алана Маршалла породили в нем не беспомощность и озлобление, а завидную стойкость и мужество, исключающие самую мысль о жалости. Он всегда удивлял своим умением "жить жизнью счастливого человека". И как-то не думаешь о том, что этот жизнелюб и оптимист прожил жизнь в постоянном физическом напряжении, что и у него бывали моменты отчаяния, тоски, предельной душевной и физической усталости...

Тяга к сочинительству обнаружилась у Алана Маршалла довольно рано: еще в детстве, увлеченный приключенческим романом Р. Валлантайна "Коралловый остров", он загорелся желанием написать такую же захватывающую книгу. С годами мысль стать писателем крепла и обретала определенное нравственное содержание: "...я хотел найти такую работу, которая явилась бы для меня испытанием и потребовала бы особого напряжения сил и способностей, свойственных мне одному". Окончив школу, Маршалл поступает в коммерческий колледж в Мельбурне с твердым намерением "учиться, чтобы стать писателем и бухгалтером". Первые литературные заповеди Алан получил от отца. Человек, прочитавший за свою жизнь не так много книг, Уильям Маршалл серьезно и уважительно относился к писательскому труду, считал создание книги делом сложным и ответственным, а ее высшим достоинством полагал правдивость.

После окончания коммерческого колледжа Маршалл остается в Мельбурне, пытается найти работу. Время для этого было самое неподходящее: с конца 20-х гг. в Австралии бушевал экономический кризис. К тому же работник на костылях вызывал недоверие, приходилось убеждать, уговаривать, доказывать. Маршалл брался за все: был муниципальным клерком, ночным сторожем, бухгалтером на обувной фабрике. А в свободное время писал. В 20-30-е гг. Алан Маршалл интенсивно сочиняет, правда, многое из написанного он уничтожал, но некоторые рассказы посылал время от времени в газету или журнал. Они не остаются незамеченными, даже удостаиваются премий на литературных конкурсах - к участию в них допускались и неопубликованные вещи, - но редко появляются в печати. Так случилось с рассказом "Сынок", написанным в 1933т. Молодой автор попытался передать состояние женщины в мучительный и прекрасный момент рождения ребенка. Происходящее мастерски вписано в контекст окружающей женщину природы - она живет в буше, - и все живое изнемогает в невыносимых страданиях и возрождается вместе с ней, приветствуя приход нового человека. В рассказе уже обозначилось "маршалловское" видение мира. Австралийское литературное общество отметило рассказ, однако журнал, которому его предложил вдохновленный удачей автор, отказался публиковать, сочтя "чрезмерно откровенным". Признавая талант Маршалла, издатели тем не менее считали, что его рассказы "не те произведения, которых ждут читатели". Он уже подметил свою способность видеть "истории" в обычных человеческих словах и поступках, выуживал свои повествования из потока повседневности, от него же хотели мелодрам со страстями и убийствами в духе массовой литературы того времени. Маршалл без труда сочинил нечто подобное, называвшееся "Под покровом ночи", чтобы лишний раз убедиться, что такая продукция гарантирует успех. Рассказ тут же напечатали, правда, под псевдонимом "Маршалл Кеннеди" - автору не хотелось ставить свое имя под вещью, которой он не дорожил. Путь свой он уже избрал и не собирался отступать.

Законченный в 1937 г. роман "Как прекрасны твои ножки" увидел свет только через двенадцать лет, когда литературная репутация его автора значительно упрочилась. Книга, демонстрирующая устойчивые черты писательской манеры Алана Маршалла, одновременно отражает его литературные поиски, процесс выработки собственного почерка.

Единственный роман, Маршалла, как и другие его произведения, в основе своей автобиографичен. Действие происходит в годы депрессии на мельбурнской обувной фабрике - той самой, где работал писатель. По словам автора, роман достоверная запись событий, свидетелем которых он был, "подслушаны" и диалоги действующих лиц - работниц, служащих фабрики. Критический настрой книги очевиден. Перипетии жизни героев, тяготы их существования складываются в картину глубокого социального неблагополучия, порождающего недовольство и жажду перемен.

Маршалл проявил в романе немалое мастерство психолога, причем не только когда развертывает характер, но и когда рисует эпизодическую фигуру.

Свремясь передать ритм производства и одновременно мысли я восприятия стоящего у конвейера рабочего, писатель прибегает к приемам экспериментальной прозы Дос Пассоса - он сам в этом признавался, - монтирует повествование с потоком сознания. Впоследствии, однако, он крайне редко возвращался к этому опыту (рассказ "Солнцу навстречу"). Становление художника шло по пути углубления живой естественности повествования и емкого лаконизма - важных составляющих писательской индивидуальности Алана Маршалла.

Важно подчеркнуть, что мировоззрение Маршалла и его эстетические принципы складывались и утверждались в 30-е гг. - такие же боевые и "красные" в Австралии, как и во многих других странах, требовавшие от художника четко определить свое место в социальной битве. Убежденность в необходимости социальных преобразований привела Маршалла в ряды прогрессивной интеллигенции. Он вступает в созданную в 1935 г. Лигу писателей, объединявшую в своих рядах радикально настроенных литераторов, и впоследствии избирается ее председателем. Маршалл активно участвует в кампании поддержки республиканской Испании, редактирует антифашистский журнал "Пойнт".

Еще не получив признания как писатель, Маршалл в эти годы становится известен как журналист-репортер. Журналистская деятельность соответствовала общественному темпераменту Маршалла и была к тому же подспорьем в его не очень обеспеченной жизни. Правда, корреспонденции Маршалла не всегда устраивали издателей. Его "Картинки из жизни пролетария", например, публиковала только "Уоркерс войс" - рабочая газета, не боявшаяся горькой правды этих очерков, опровергавших миф об исключительности Австралии, о ее якобы независимости от общих закономерностей развития капитализма.

С конца 30-х гг. на протяжении без малого двадцати лет Маршалл вел в сиднейском журнале "Уимен" колонку под названием "Говорит Алан Маршалл". За эти годы писатель получил тысячи писем от австралийцев, главным образом женщин, не очень счастливых и очень нуждавшихся в помощи, совете, просто в добром слове. В этом диалоге с читателями раскрылись душевная щедрость Маршалла, его удивительный дар сопереживания и сочувствия. Не всем, разумеется, пригодились советы писателя, но многим, наверное, скрасили одиночество его дружеское участие и готовность разделить с незнакомым человеком груз его забот.

В эти же годы на страницах газет нередко появляются сочиненные Маршаллом юмористические сценки и диалоги, впоследствии объединенные в сборники "Опустите штору" (1949) и "Сталкиваясь с друзьями" (1950). Австралийцы любят юмористический рассказ; еще первые поселенцы, осваивавшие эту землю, склонны были посмеяться над собственными трудностями и неудачами, а не жаловаться на них. Читатели, надо думать, ждали новых встреч в Аланом Маршаллом, предлагавшим им с юмором относиться к себе и к своим домашним неурядицам. В участниках комического действия соотечественники писателя узнавали себя, соседей, близких, да и сам автор с удовольствием смеялся над собственными промахами.

Юмористические зарисовки принесли известность Маршаллу, хотя еще и не раскрыли его дарования полностью. Юмор-г характерная черта мировосприятия и стиля Маршалла - присутствует и во многих "серьезных" его рассказах, причем оттенки юмора различны. С доброй улыбкой, сквозь которую просвечивает уважение, писал Маршалл о тех, кого любил. С горькой иронией, таящей негодование, выводил образчики человеческого ничтожества, лицемерия, жадности.

Активная писательская, журналистская, общественная деятельность Алана Маршалла в 30-е и 40-е годы свидельствовала о том, что он правильно определил свою дорогу, а беспокойная жизнь, которую он выбрал, ему по плечу. Еще одним подтверждением этого стала поездка Маршалла в качестве военного корреспондента по его родному штату Виктория, Новому Южному Уэльсу и Квинсленду, предпринятая им вместе с женой в годы второй мировой войны. Результатом поездки стала книга "Это мой народ" (1944) - первая его книга, увидевшая свет. Материалом для нее послужили встречи Маршалла с семьями фронтовиков. Для них, солдат Австралии, сражавшихся с фашизмом в далекой Европе, писалась эта книга: в ней звучит голос самих австралийцев, повествующих о своей жизни, о земле, сделавшей их такими, какие они есть, о красоте этой земли, о труде, без которого она погибнет. Интерес к людям разных профессий и убеждений, желание разделить печали и радости своих соотечественников, уважение к их труду - все это давало писателю право с гордостью сказать: "Это мой народ!"

Книга, принесшая автору первый настоящий литературный успех и сразу ставшая в Австралии бестселлером, победила осторожность издателей, до сих пор не рисковавших "ставить" на Алана Маршалла. За ней вышел сборник рассказов "Расскажи про индюка, Джо" (1946), С восторгом встреченный читателями. После многих лет неустанного и не всегда благодарного труда в середине 40-х гг. приходит признание.

А неугомонный кочевник уже готовится к новому путешествию. На этот раз его путь лежит в малоисследованные районы австралийского тропического Севера, туда, где издавна обитают племена аборигенов. Маршалл не преследовал научных или благотворительных целей. Просто его совесть не могла примириться с тем, что люди, издревле жившие на земле Австралии, лишены элементарных человеческих прав, по существу, обречены на вымирание. Девять месяцев писатель жил среди аборигенов, делил с ними пищу и кров, наблюдал их быт и ритуалы, принимал участие в их труде и празднествах, записывал их предания. Легенды и мифы аборигенов, бережно обработанные писателем и изданные под заглавием "Люди незапамятных времен" (1952), показывают, как своеобразно и поэтично отражается в сознании коренных австралийцев окружающий мир, сколь жива и "интимна" их связь с природой.

Непредубежденный и дружелюбный взгляд Маршалла помог ему сделать подлинные открытия, понять не только, как живут эти люди, но и чем они живут, проникнуть в их внутренний мир. Непосредственные и смешливые, темнокожие австралийцы поразили Маршалла своей отзывчивостью, готовностью ответить добром на добро, развитым чувством собственного достоинства. И они полюбили этого белого, который не поучал их, не навязывал свою веру, слушал с искренним вниманием и сам так интересно рассказывал...

Написанная по горячим следам, книга очерков "Мы такие же люди" вскрывала всю нелепость и бесчеловечность бытовавшего в Австралии и за ее пределами отношения к аборигенам, как к неполноценным людям. Ее автор хочет напомнить, что "все люди - дети Человека". Своеобразным прологом к книге стал разговор писателя с белым австралийцем, военным, встретившим его на земле аборигенов. Его суждения о коренных австралийцах, откровенно расистские ("Единственный понятный туземцу язык - это язык плетки"), не просто частное мнение, это выражение официальной позиции.

Автор ярких и живых очерков, рисующих характеры аборигенов, их жизнь и взаимоотношения, как бы полемизирует со своим собеседником, опровергает вымыслы буржуазной пропаганды, утверждающей, что эти люди ленивы и невосприимчивы к цивилизации и потому лишены будущего. Маршалл называет истинных виновников бедствий аборигенов: "Я прошел по деревне. Дома были из ржавого железа. Кругом бродили тощие куры. Да, белые оставили здесь глубокий след!"

Книга Алана Маршалла вышла в 1948 году. Тогда не были известны Кэт Уокер, Колин Джонсон, Биримоир Вонгар, другие писатели-аборигены, в чьих произведениях зазвучал голос этого народа. Очерки Маршалла заставили официальную Австралию выслушать, что думают чернокожие пасынки австралийской земли.

Очерки выдержали несколько изданий, публиковались в Англии, США, Канаде, переведены на другие языки. И до сих пор сохраняют актуальность. За последние десятилетия мало что изменилось к лучшему в положении аборигена. Хотя формально он сейчас уравнен в правах с белым, но по сути остается отверженным.

Алан Маршалл был не одинок, когда поднял голос в защиту аборигенов, он имел союзников в борьбе, которую вел все эти годы. Среди них известные писатели З. Герберт, К. С. Причард, В. Палмер. В этой борьбе участвует вся прогрессивная Австралия. Ныне в нее все активнее втягиваются темнокожие австралийцы, не желающие больше мириться с навязанной им участью.

После войны Алан Маршалл, известный писатель, самый популярный австралиец, как его называли, продолжает жить напряженно и деятельно, много ездит, принимает участие в международных писательских встречах. В течение многих лет Маршалл был президентом общества "Австралия - СССР", показал себя искренним и верным другом, чьи симпатии и настроения неподвластны изменениям политического климата. Писатель всегда с пристальным вниманием следил за жизнью нашей страны, радовался ее успехам" поддерживал нашу мирную политику и немало сделал для того, чтобы упрочить дружеские связи двух государств. Он способствовал расширению культурного обмена между Австралией и СССР, пропагандировал у себя на родине русскую литературную классику, произведения советских писателей. Русские всегда были желанными гостями в доме Алана Маршалла, а во время своих поездок по Советскому Союзу он смог убедиться, что и его хорошо знают и любят в нашей стране.

Созданное Аланом Маршаллом в 50-70-е годы разнообразно по характеру: проза, исторические очерки, посвященные крупнейшему торговому центру Мельбурна ("Веселый снабженец") и городку Элтам, где много лет жил писатель, ("Пионеры и художники"); попробовал он свои силы и в драматургии, в соавторстве с югославом Сретеном Божичем написал пьесу "Камень у меня в кармане".

Но главным в наследии Маршалла остается художественная проза. Его автобиографические повести, рассказы, составившие несколько сборников, давно стали классикой, хотя их автор обликом своим и стилем жизни меньше всего напоминал литературного мэтра.

Маршалл - признанный мастер рассказа, жанра, чрезвычайно популярного в Австралии. Австралийский рассказ имеет за плечами недолгую, но богатую победами историю. Демократические и гуманистические традиции, заложенные в конце прошлого века Генри Лоусоном и его литературными соратниками, былидостойно продолжены и обогащены писателями нового поколения - К. С. Причард, Ф. Д. Дэвисоном, Дж. Моррисоном, Д. Уотеном. К этой плеяде принадлежит и Алан Маршалл, чье творчество развивалось в русле реалистических традиций австралийской литературы.

Маршалл уподоблял сочинителя рассказов человеку, входящему в темную комнату с фонариком в руке. Рассказ - узкая полоска света во мраке, но все, что 6 нее попадает, проступает ярко и отчетливо. В своем последнем интервью писатель сетовал, что не смог выйти за пределы "узкой полоски", что ему не хватало широты видения, масштабности, отличающих мастеров "большого" жанра.

Творчество Алана Маршалла опровергает это суждение. Его яркая индивидуальность высветила еще не раскрытые возможности австралийского рассказа, окружающий пир засверкал в произведениях писателя новыми красками.

Маршалл никогда не мучился в поисках материала. "Я довольно рано заметил за собой способность воспринимать происходящее вокруг как некий рассказ. Я ничего не придумываю, я только отделываю то, что видел или о чем слышал". С юных лет, когда он только утверждался в своем решении стать писателем, истории и сюжеты виделись ему везде: в плывущих по глади озера утках, в неразговорчивом старателе, в толпе, собравшейся на улице, - во всем была своя тайна, поэзия, свой скрытый смысл:

Природа наделила его драгоценной способностью смотреть на мир изумленными глазами, и ему открывались истины, ускользающие от равнодушного взора.

В архиве писателя осталось множество записных книжек, куда он заносил увиденное, услышанное, свои мысли, впечатления. Это была литературная "руда", которую напряженный и вдохновенный труд художника, снедаемого, по собственному признанию, "проклятой жаждой совершенства", переплавлял в рассказ.

Многие рассказы Маршалла не что иное, как воссозданные художником сцены из жизни, происшествия, развернутые диалоги - суть в том, что писатель умеет выявить таящийся в частном случае общечеловеческий смысл, видит и показывает читателю, что скрывается за поверхностью факта. Вот рассказ "В полдень на улице". Обыкновенная уличная сценка: девушка, стоявшая на солнцепеке, упала в обморок, прохожие стараются привести ее в чувство. Писатель попытался представить, что думают и чувствуют те, кто суетится вокруг девушки. Мальчишка-рассыльный, которому наскучила его работа, доволен, что наконец-то случилось событие. Философски настроенного толстяка, напротив, ничем не удивишь. Толстуха, шагнувшая к девушке "с решительным видом воина, идущего в бой", готова применить богатый опыт поднаторевшего в таких делах человека. Для девушки они остались скоплением несимпатичных любопытствующих лиц. Она ведь не представляет, что спешивших по своим делам людей объединило вокруг нее не одно любопытство, но еще и человеческое участие, сострадание, хотя сами они удивились бы, узнав про это.

Встреча с неизвестным, будь то ребенок, взрослый, зверь, и раскрытие его "секрета" лежит в основе многих повествований Маршалла. Такой встречей-открытием стало в рассказе "Деревья умеют говорить" знакомство автора со старателем Джо, в молчаливой сосредоточенности работающим на заброшенной шахте. Герой рассказа произносит одну-единственную фразу - тем весомее она звучит, - он давно отвык от людей, но недолгое общение с Молчаливым Джо убеждает автора, что тот сохранил отзывчивое сердце и душевную чуткость, которую писатель особенно ценил в людях.

Маршалл владел искусством, схватив самое характерное в живом существе или явлении, передать его через выразительную деталь. Так рождается точный И емкий художественный образ: "Он был сродни деревьям, и они говорили его глазами". Но здесь не просто удачно найденный "ключ" к характеру - за ним авторское видение мира как взаимоотражения человека и природы.

Писатель тонко понимал и ощущал природу, умел передать задумчивость влажного от росы утра, красноречивое молчание деревьев, стихию разбушевавшегося пожара, когда "красногривые дикие кони" (так назван один из его рассказов) несутся по лесу, уничтожая в огненном вихре все живое.

У Маршалла особое отношение к животным. Он не просто знал их повадки; он улавливал и передавал различные оттенки их внутреннего состояния, их настроение: ревность щенка к девушке, в которую влюблен его хозяин ("Глупый щенок"), ужас кенгуру, преследуемой собакой ("Серая кенгуру"), обиду и гнев циркового осла, бесконечно уставшего от равнодушного людского внимания ("Осел"), Мир животных, каким он виделся писателю и каким предстает в его повествованиях, живет своей насыщенной жизнью; здесь кипят страсти, сталкиваются характеры. Здесь есть свое мужество, свое благородство, свои драмы. Так, автор в рассказе "К черту Карсона" наблюдает жестокую схватку быков - ветерана стада, старого, но еще полного жизни и не желающего без боя уступать место вожака, и молодого чемпиона, по-юношески тщеславного и дерзкого. В поразившей рассказчика победе старика ему видится торжество несокрушимой жизненной силы и высшая справедливость. Все свое мастерство художника Маршалл вложил в картину боя, живую, почти зримую, верную до последней детали. Душевное состояние автора передано предельно сдержанно лаконичной концовкой: "Повернув лошадь, я поехал к хижине, и на душе у меня чуть полегчало". Герой рассказа "Джентльмен" - дикий норовистый конь, которого силой и хитростью загоняют в неволю, а рассказчик, сам участвовавший в охоте, тайно выпускает на свободу. Автор не объясняет своего поступка, но и без слов ясно, что он отдал дань восхищения свободолюбивому животному, мужественно боровшемуся до конца. Не только о животном поведал Маршалл - он раскрыл человека.

Алан Маршалл всегда превосходно чувствовал себя в обществе детей и охотно принимал участие в их приключениях. Естественно, что и дети чувствовали в нем родственную душу - ведь он тоже видел вокруг много и никогда не смеялся над их заботами.

Юным читателям адресованы две книжки писателя: повесть "Борьба за жизнь" и написанная по совету С. Я. Маршака сказка "Шепот на ветру". Маршалл не разделял мнения, что писать для детей может любой, кто ас преуспел во "взрослой" литературе. Может быть, сознание ответственности, повышенная требовательность к себе и удерживали его от создания новых детских книг.

Зато дети стали героями многих рассказов Маршалла. С интересом и вниманием наблюдает писатель ребячью жизнь, видя в ней скрытый от взрослого глаза смысл и содержание. Ну что особенного в уличной сценке: две девчушки и щенок переходят через дорогу? Да ведь для них-то это целое приключение в большом и страшноватом мире, где несутся грузовики, грохочут трамваи так что маленькие путешественники чувствуют себя героями благополучно перебравшись на другую сторону ("Переходя улицу") А кому интересны шрамы, полученные четырехлетним Джимми за его недолгую жизнь? Однако как упоительно звучит для него рассказ старшего брата, повествующего заинтересовавшемуся прохожему о "боевом" прошлом малыша ("Расскажи про индюка, Джо"), Прелесть рассказа, в котором почти нет авторской речи, - в точно переданной ребячьей интонации, в забавных и трогательных реакциях Джимми, потрясенного собственным мужеством.

В то же время в детском мире Маршалл подмечает ростки уже недетских проблем, в детских отношениях усматривает возможность "взрослых" конфликтов. Примечателен рассказ "Это следы курицы", воссоздающий эпизод жизни Маршалла среди аборигенов. Путешествие по окрестностям, предпринятое автором в компании двух белых ребятишек и их товарища по играм аборигена Джона, обнажает еще не осознанное детьми, но уже существующее неравенство. Внешне отношения ребят вполне дружественны, и только чуткое сердце автора улавливает признаки подчиненности в, поведении темнокожего малыша. Рассказчику приходится примет нить немалую педагогическую изобретательность, чтобы заставить мальчика почувствовать себя равным в обществе белых приятелей. Зло, уродующее человеческие отношения, под пером Маршалла приобретает отчетливую социальную, окраску.

Мир детский существует у Алана Маршалла в орбите "взрослого" мира, высвечивает его драмы. В рассказе "Солнцу навстречу" одно и то же явление, как это бывает у Маршалла, передано через восприятие разных людей, в данном случае взрослого и ребенка. Мальчик и вернувшийся с фронта солдат наблюдают за уткой, мирно плавающей в зарослях. Охотничий азарт ребенка, которому не, терпится подстрелить утку, резко контрастирует с бурей чувств, поднявшихся в душе солдата, - для него птица становится олицетворением счастья, света, покоя, отнятых войной. Автору не надо объяснять, почему солдат спугнул птицу. В конце рассказа мужчина и мальчик эхом повторяют фразу: "Теперь нам ее ни за что не подстрелить". Только каждый вкладывает в нее свой смысл. Такие многозначительные реплики, нередко завершающие повествование, ставят заключительный смысловой акцент, заменяют авторский комментарий.

Тема "ребенок во взрослом мире" нашла воплощение в цикле автобиографических рассказов "Молотом по наковальне" (1975)., Знакомя читателей с обитателями поселка Туралла, писатель возвращается в собственное детство, приглашает вместе с ним заглянуть в "школу", где маленький Алан и его друг Джо Кармайкл постигали азы человековедения.

Маршалл не идеализирует своих односельчан. Мальчишки сталкиваются с тщеславием, жестокостью, лицемерием, показными добродетелями, видят, как ведут себя люди в драматических и комических ситуациях, учатся с осторожностью относиться к устоявшимся репутациям - а вместе с ними учимся и мы. Чудаковатая старуха Билсон, например, - все считают ее ненормальной - на самом деле насквозь видит свою приемную дочь, лицемерно внимательную к ней. Ее причуды - лишь форма протеста против навязываемого ей поведения. А для ребят она лучший друг и заводила во, всех проказах ("Старая миссис Билсон"). Скромный жизненный опыт Джо Кармайкла уже убедил его, что "самые почтенные жители нашего поселка, они и есть самые вредные". Жертвами этих радетелей морали, обличителей чужих грехов, быстрых на расправу, становятся и дети. Несладко пришлось мальчишкам, когда почтенный мистер Томас вздумал наказать их за сквернословие, "хотя никто в нашей школе не мог сравниться в сквернословии с его сыночками" ("Страх").

Сердце Алана легко откликается на доброту, потому он так любит миссис Тернер, специально для него пекущую сдобных гномиков с глазами-изюминками ("Мисс Армитедж"). Маленький рыцарь защищает ее дочь от пересудов соседей, которых охотно снабжает информацией мисс Армитедж, благо она работает на почте и не может отказать себе в удовольствии заглянуть в чужое письмо. Только вот непонятно еще Алану, почему так мила мисс Армитедж с миссис Тернер, так трогательно заботится о ней. Нехитрое детское объяснение иронически подчеркивает лицемерное благородство почтенной соседки. Маленький Алан всегда "чувствует" человека, хотя незрелый еще ум и отсутствие опыта мешают ему понять его поступки. Тут "подключается" Алая Маршалл-писатель, вносящий поправки и дополнительные штрихи в портрет, нарисованный детской рукой.

Широкую известность принесла Маршаллу автобиографическая трилогия "Я умею прыгать через лужи" (1955), "Это трава" (1962), "В сердце моем" (1963), рассказывающая о его борьбе с недугом и победе над ним, о родителях и товарищах, о мальчишеских приключениях и острых углах самостоятельной жизни.

В предисловии к русскому изданию трилогии автор писал: "В трех книгах, объединенных в этом томе, жизнь моя предстает как шествие к своего рода победе... Много препятствий одолевал я на своем пути, были в нем свои вершины, моменты озарения, когда передо мной раскрывался вдруг цесь предстоящий мне путь. Эти моменты могли быть вполне заурядными, ио для меня они были полны значения. Надеюсь, что они окажутся значительными и для вас".

Повесть "Я умею прыгать, через лужи", которую сам автор считал своей лучшей книгой, явилась настоящим учебником жизни для многих австралийцев. Переведенная на другие языки, эта книга сделала мужественного мальчика, ставшего впоследствии известным писателем, близким другом взрослых и детей в разных странах.

С повестью перекликаются рассказы сборника "Молотом по наковальне". Поистине неисчерпаем был для писателя мир его детства, затерянный в зарослях поселок, жизнь его обитателей, которых, кажется, знаешь уже в лицо. Только в повести иная тональность, другие акценты. В рассказах важен первый, порой болезненный опыт приобщения ребенка к многоликому миру человеческих скорбей и радостей. Здесь отчетливее проступают человеческие слабости. Главное в повести - противоборство мальчика с обстоятельствами своей жизни, не зависевшими от людского умысла. Ведется рассказ о том, как боролся ребенок, чтобы вопреки злой судьбе стать полноценным человеком, и что помогало ему в этой борьбе. Боролся прежде всего с Другим Мальчиком в себе, осторожным и беспомощным, пытавшимся уговорить Алана смириться с печальной участью калеки. Повесть развертывается как цепь эпизодов, спаянных глубоким внутренним смыслом: "Все, в чем я видел вызов своим силам, возбуждало меня, и я пытался совершить то, что Джо, которому не надо было доказывать свою физическую выносливость, вовсе не был расположен делать". Вот Алан пытается добраться до кулька с леденцами, лежащего неподалеку, вот дерется на палках с обидчиком, спускается в кратер вулкана, учится плавать и скакать на лошади... Все это для Алана - преодоление очередной вершины, новая победа над беспомощностью. Радость этой победы разделяют с Аланом его родители, убежденные в том, что, "ограждая его голову от ударов, мы можем разбить ему сердце", верный Джо Кармаикл и его мать, которая, "казалось, никогда не замечала моих костылей", старик Питер Маклеод, "крепкий, сильный человек с мягким сердцем". Поездка с Питером в заросли, одобренная отцом - "я хочу знать, может ли он быть самостоятельным", - стала прологом к деятельной жизни "на колесах", ждавшей Алана Маршалла впереди. Писателю важен не столько момент прикосновения ребенка к чужой жизни, как в рассказах, сколько отношение людей к неожиданным поступкам мальчика-калеки.

Мальчик растет не в идеальном мире. Вместе с тем писатель рельефнее выделяет то, что давало ему опору. Неназойливое людское внимание и участие. И столь нужный ребенку надежный родительский кров. А еще животворное общение с природой: "Часто я по вечерам уходил в лес, чтобы подышать запахами земли и деревьев. Среди мха и папоротников я становился на колени и тесно прижимался лицом к земле, впитывая ее аромат... Мне хотелось, подобно собаке, бегать, опустив нос к земле, чтобы не упустить ни одного благоухания, чтобы не осталось незамеченным ни одно из чудес света - будь то камешек или растение".

Вот истоки энергии, стойкости, веры, питавшие жизненную силу Алана Маршалла. Мы расстаемся с героем повести, уверенные в том, что мальчик, готовый жить дальше, не думая о костылях, сумеет утвердить себя в мире.

События других частей трилогии происходят в Мельбурне в 20-30-е годы. Повествование идет уже в ином ключе, лиризм, своеобразная романтика повести о детстве уступают место прозе большого города, где пройдет юность Алана.

Еще в Туралле он подметил, как по-разному живут семейство богатого землевладельца Карузерса и семьи других обитателей поселка, таких же неимущих, как Маршаллы, тяжким трудом Добывающих хлеб насущный. В городе наблюдательный и общительный Подросток становится свидетелем жестокой борьбы за существование, навязанной бедняку несправедливо устроенным обществом. Поразительны по силе воздействия с документальной точностью воссозданные автором картины бедственного существования мельбурнских безработных в годы депрессии: мрачные очереди, выстроившиеся за объедками, жалкая нищета, которую познал и Алан. Сотни других жизней пересеклись с жизнью Алана Маршалла... И всегда находились люди, готовые поделиться последним.

Утверждение себя "на равных" с окружающими, составлявшее до сих пор смысл жизни Алана, теперь сопровождается еще и осознанием причастности собственной судьбы к судьбам миллионов простых австралийцев. Эпиграфом к последней книге трилогии стоят слова Шелли:

Я видел в сердце собственном моем

Сердца других...

С этого начинался писатель Алан Маршалл.

Символичны названия последних книг писателя - "Австралия Алана Маршалла" и "Бойцы Алана Маршалла", Обе они составлены его секретарем Гвен Хардисти, ведущей в последние годы большую работу по собиранию литературного наследия Маршалла.

"Австралия Алана Маршалла" (1981) объединяет публикации писателя в популярном в провинции журнале "Пермьюэн ревью", где он вел в 50-е гг. постоянную страничку "Поболтаем с Аланом Маршаллом". Здесь печатались истории, случаи из сельской жизни, которые Маршалл во множестве привозил из буша, куда ездил по заданию редакции. Рассказы эти - сплав реальности с фольклором буша, передающий колорит почти ушедшей в прошлое провинциальной жизни. За ним проступают и приметы национального характера - умение видеть комичное в не располагающих к смеху ситуациях, страсть к рассказыванию, общительность и открытость.

Эта книга была дорога старому писателю, потому что многое связывало его с той Австралией, где "время двигалось неспешно, а вместо телевизора плели байки", как пишет он во вступлении к книге. Но не ностальгия диктовала эту книгу. Просто ее автор хотел, чтобы нынешнее поколение, молодежь, помнили об истоках нации, о том, с чего начиналась сегодняшняя Австралия.

Включенные в книгу "Бойцы Алана Маршалла" короткие рассказы, зарисовки, путевые очерки охватывают период с 1934 по 1980 г. и также извлечены из газет и журналов. Перед нами своеобразный конспект жизни писателя, жизни, прошедшей в борьбе, в гуще событий, прожитой с людьми и для людей. Эта жизнь оборвалась в 1984 г.

В год своего 80-летия Алан Маршалл был награжден орденом Австралии так был отмечен его вклад в развитие национальной литературы.

Он служил литературе без малого полвека. В контексте литературных баталий и экспериментов, смены мод и кумиров - а их немало было за его долгую жизнь - проза Алана Маршалла оставалась неколебимо традиционной в самом лучшем смысле этого слова.

В письме к редактору и издателю Клему Кристесену Маршалл высказал как-то сомнение, не устарел ли он для современного читателя, есть ли у него контакт с теми, кто приучен к сложному языку современной прозы. Действительно, принципам простоты и правды, с которыми он пришел в литературу, Маршалл остался верен до конца. Но эта простота, кажущаяся немудреность его повествований никак не освобождает читателя от работы мысли, какой требует, скажем, расшифровка философско-художественных систем других прозаиков. Только читающий Маршалла идет, как правило, от сопереживания, от преодоления своеобразного "эффекта присутствия" - к осмыслению сути событий, участником которых он только что себя ощущал, и к невольному изумлению тому, сколь неприметно являют себя порой вековечные законы бытия. В этой способности удивлять - залог долгой жизни книг Алана Маршалла. Писатель никогда не уклонялся от печальных истин и говорил нам о незаживающих ранах, оставляемых жестокостью и равнодушием, о попрании человеческого достоинства, о безжалостном истреблении природы, но черная краска не доминирует в его художественной палитре. У него было немало оснований для пессимизма, но и множество доказательств людского благородства и духовного величия. В его произведениях чувствуется вера в конечную победу справедливости, добра и разума, какой бы далекой от этих идеалов ни казалась порой реальная жизнь.

Книги Маршалла учат всматриваться в жизнь, в того, кто находится рядом, - тогда читателя может встретить нежданная радость и он не пройдет мимо чужой беды. Алан Маршалл и сам жил именно так.