«Доктрина "богатых и бедных стран"»

Доктрина "богатых и бедных стран" (fb2) - Доктрина "богатых и бедных стран" (За фасадом буржуазных теорий) 350K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Камиль Всеволодович Иванов

ДОКТРИНА «БОГАТЫХ И БЕДНЫХ СТРАН» Иванов Камиль Всеволодович

1.Действительность в кривом зеркале

На страницах западной прессы часто появляются материалы с интригующими заголовками: «Война с бедностью», «Поход против нищеты», «Новые нации в наступлении», «Отсталость — дилемма века»... Поверхностные опусы газетчиков порою сменяются солидными фолиантами маститых ученых. Во всех без исключения изданиях сквозит неприкрытая тревога за судьбы «разделенного мира» — так иногда буржуазные авторы называют капиталистическую систему хозяйства. Противоречия между ведущими империалистическими державами и большинством стран Азии, Африки и Латинской Америки настолько обострились, что идеологи монополистического капитала уже не в силах скрывать очевидные факты.

Если до конца 40-х и начала 50-х годов в западной литературе лишь немногие представители «чистой науки» проявляли известный интерес к изучению причин отсталости ряда стран, то в последнее время тема «всемирной поляризации богатства и нищеты» усиленно эксплуатируется целой армией буржуазных исследователей, выполняющих социальный заказ монополистического капитала. За перо берутся и настоящие шарлатаны, и серьезные специалисты в области проблем мировой экономики.

Чем же вызвана столь явная обеспокоенность апологетов современного империализма? Какие реальные процессы и изменения, происшедшие в мировом капиталистическом хозяйстве, нашли отражение, хотя и искаженное, в их исследованиях? Почему после длительного периода почти полного забвения проблем «третьего мира» буржуазная политико-экономическая мысль избрала в качестве одной из основных своих задач разработку доктрины «бедных и богатых стран»?

Ответ на эти вопросы дает изучение тех всемирно- исторических событий, которыми ознаменовались последние десятилетия нашего века. Крушение колониальной системы империализма вызвало дальнейшее углубление общего кризиса капитализма. Почти полное завершение первого этапа антиимпериалистической революции, приведшей к политическому освобождению бывших колоний, нанесло серьезный удар по позициям монополистического капитала в мире.

Утратив политическое превосходство на мировой арене, империализм стремится удержать молодые национальные государства в орбите своего влияния главным образом с помощью экономических методов господства. Превращение мировой системы социализма в решающую силу мирового развития, безусловно, оказывает все возрастающее влияние на характер взаимоотношений между империалистическими и развивающимися странами, препятствует политике диктата, проводимой монополиями.

Специфика стран «третьего мира», как отмечается в Программе КПСС, заключается в том, что эти государства «не входят ни в систему империалистических государств, ни в систему социалистических государств. Но подавляющее большинство из них еще не вырвалось из мирового капиталистического хозяйства, хотя и занимает там особое место. Это — все еще эксплуатируемая капиталистическими монополиями часть мира. Пока эти страны не покончат с экономической зависимостью от империализма, они будут играть роль «мировой деревни», останутся объектом полуколониальной эксплуатации».

Таким образом, центр борьбы между молодыми национальными государствами и империалистическими державами переместился в экономическую сферу, хотя из этого вовсе не следует, что империализм оставил надежды осуществлять политическое и даже военное давление на бывшие колонии. Чтобы лучше представить себе трудности, стоящие перед «третьим миром» в его борьбе за экономическую независимость, необходимо вспомнить, что представляет собой экономика развивающихся стран.

Отличительной чертой экономики этих стран является низкий уровень развития производительных сил и национального дохода, доставшийся в наследство от колониального периода. Рост производительных сил в то время искусственно сдерживался тем, что иностранный капитал вывозил свои баснословные прибыли из колониальных стран, нисколько не заботясь о развитии экономики, о нуждах коренного населения, низкий жизненный уровень которого еще больше падал из-за огромных налогов, выколачиваемых колониальной администрацией. В результате национальный доход на душу населения колониальных стран оставался почти неизменным, а разрыв в уровнях экономического развития колоний и метрополий возрастал.

По имеющимся данным, в начальный период колониальной экспансии разница в уровне среднедушевого дохода в метрополиях и колониях была относительно невелика. Так, в 1850 г. на жителя Европы и США приходилось 145 долл. дохода (в ценах 1960 г.), а в остальных странах мира — около 80 долл., т. е. разрыв составлял 1,8 раза. К началу 50-х годов нашего века доход на душу населения в развитых капиталистических странах составил 1110 долл., а в слаборазвитых странах—113 долл., т. е. разрыв увеличился до 10 раз. Неприкрытый грабеж колоний приносил огромные барыши монополиям.

С завоеванием бывшими колониями политической независимости их экономическое ограбление со стороны империалистических держав не только не прекратилось, но и значительно усилилось. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что в 1969 г. разрыв в уровнях дохода, приходящегося на душу населения в империалистических и развивающихся странах, возрос до 11,6 раза (соответственно 2040 долл. и 178 долл.). Таким образом, пропасть в уровне доходов населения, сложившаяся в течение ста лет прямого колониального господства, сохранялась неизменной в течение двух десятилетий политической независимости бывших колоний.

И это не случайно. Неоколониализм, используя экономические методы, осуществляет эксплуатацию развивающихся стран более утонченными и эффективными средствами, чем делали это старые колонизаторы, с помощью хлыста принуждавшие «туземцев» к рабскому труду. Неоколониалистская политика не внесла существенных изменений в природу империализма, а лишь несколько замаскировала его сущность. Именно это имел в виду В. И. Ленин, когда отмечал, что «экономическая «аннексия» вполне «осуществима» без политической и постоянно встречается».

Экономическая эксплуатация развивающихся стран облегчается их крайней хозяйственной отсталостью. Достаточно отметить, что по сравнению с развитыми капиталистическими странами производительность труда в сельском хозяйстве и промышленности у них ниже соответственно в 20—25 и 5—7 раз. Сохранение и возрастание этого неравенства объясняется рядом взаимосвязанных причин.

Во-первых, однобокой, уродливой структурой экономики, доставшейся в наследство от колониализма. Хотя в развивающихся странах проживает более 75% населения капиталистического мира, на их долю приходится лишь около 11 % промышленной продукции, а доля сельского хозяйства в валовом национальном продукте в 4 раза выше, чем в индустриальных государствах Запада. При этом хозяйство развивающихся стран характеризуется резко выраженной монокультурностью, т. е. специализацией на производстве одного-двух видов экспортной продукции. В экспорте этих стран преобладают сельскохозяйственные товары или сырье добывающих отраслей. В результате в большинстве развивающихся стран наблюдается парадоксальная ситуация. Специализируясь на производстве сельскохозяйственной продукции, они не в состоянии прокормить собственное стремительно растущее население и вынуждены прибегать к импорту продовольствия из развитых капиталистических государств. Таково еще одно следствие низкой производительности труда и уродливой структуры экономики.

Во-вторых, экономическая отсталость стран «третьего мира» усугубляется тем, что иностранный капитал путем нещадной эксплуатации присваивает себе все растущие массы прибыли. Так, например, монополии США извлекают в развивающихся странах два-три доллара на каждый вложенный доллар. Развивающиеся страны несут также огромные потери из-за неэквивалентного обмена. Экономической основой его является диктат иностранных монополий на мировом рынке, резкий разрыв между монопольно высокими ценами на товары, поставляемые развитыми странами, и монопольно низкими ценами на сырье из развивающихся стран. По некоторым подсчетам, за счет этих источников империалистические монополии ежегодно присваивают 10—12 млрд. долл. Причем падение цен на сырьевые товары в результате монополистического диктата привело к снижению выручки развивающихся стран, несмотря на увеличение ими производства экспортной продукции. В результате с каждым годом «третий мир» от продажи своей продукции получает все меньше валюты, а за ввозимые товары платит все больше. Такое положение серьезно препятствует накоплению средств на цели самостоятельного развития.

В-третьих, с катастрофической быстротой нарастает задолженность по так называемой помощи западных держав. Если в 1961 г. государственный долг развивающихся стран составлял 21 млрд. долл., то в 1969 г. он достиг почти 60 млрд. долл. Примечательно и другое обстоятельство. Если в 1960 г. выплаты по займам и субсидиям для погашения предыдущей задолженности составляли 1/3 объема ежегодно получаемой «помощи», то в 1968 г. эта доля выросла вдвое. Как полагают эксперты, в середине 70-х годов развивающиеся страны будут платить по прошлым долгам больше, чем получать новых займов. Фактически уже сейчас они сами оказывают реальную помощь крупнейшим капиталистическим державам.

Современная капиталистическая действительность свидетельствует о том, что разрыв в производстве национального дохода на душу населения между промышленно развитыми и освободившимися государствами все больше нарастает. Средние цифры, впрочем, не дают достаточно наглядной картины. Контраст явственнее ощущается при сравнении показателей по отдельным странам. Так, например, уровень дохода на одного жителя США в 1969 г. составлял 3520 долл., а в африканской стране Бурунди — менее 60 долл. Естественно, что существование подобной пропасти, разделяющей империалистические и отсталые страны, до предела обостряет противоречия между ними.

«...Империализм,— отмечается в Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду,— подвергается все большему напору сил, выросших из национально-освободительной борьбы, прежде всего со стороны молодых независимых, антиимпериалистически настроенных государств Азии и Африки»

Под давлением стран «третьего мира» Организацией Объединенных Наций была принята так называемая первая декада развития с 1960 по 1970 г. Основной ее задачей объявлялось достижение 5% ежегодного роста валового национального продукта. Однако даже такие скромные цели не были достигнуты и прирост в среднем по всем развивающимся странам составил лишь около 4,8%, т. е. не намного превышал темпы роста населения этих стран (2,5%). Вторая декада развития на период с 1970 по 1980 г. предусматривает повышение темпов роста валового национального продукта до 6%. Авторы ее обращаются с призывом к промышленно развитым державам оказать большее содействие в решении проблем «третьего мира».

Совершенно очевидно, что в условиях экономической зависимости развивающихся стран от империализма, все усиливающейся их эксплуатации им будет крайне трудно осуществить намеченные программы. К тому же в середине декады может сложиться такое положение, когда платежи по кабальным займам империалистических держав превысят поступления по программе «помощи».

Ученые, занимающиеся проблемами «третьего мира», считают, что для того, чтобы хотя бы в незначительной степени сократить разрыв в уровнях экономического развития индустриальных и слаборазвитых стран, последним необходимо поднять темпы роста общественного производства до 8—10% в год, допуская, что развитые капиталистические страны будут иметь темп, равный 5—6%. Однако на капиталистическом пути развития такой скачок практически исключается. Скорее могут подтвердиться крайне мрачные прогнозы двух широко известных на Западе исследователей Г. Кана и Дж. Виннера о том, что для достижения уровня дохода на душу населения, существовавшего в США в 1965 г., при сохранении нынешних темпов роста Индонезии понадобится 593 года, Колумбии — 358 лет, Нигерии — 339 лет и Индии — 117 лет.

Анализ прошлых и современных тенденций развития экономики освободившихся стран убедительно свидетельствует, что капиталистический путь — это путь сохранения вековой отсталости, вопиющей нищеты народных масс и отживших свой век социальных отношений. Практика же стран, избравших путь строительства в перспективе социалистического общества, подтверждает другое: именно этот последний путь способствует быстрому экономическому и социальному развитию, освобождению стран от империалистической зависимости и решению острых социальных проблем.

Превращение мировой системы социализма в решающий фактор мирового развития и завоевание подавляющим большинством бывших колоний политической независимости создали реальные предпосылки для дальнейшего ограничения всевластия монополий, выбора все большим числом стран некапиталистического пути развития. Напуганные этими величайшими всемирно-историческими изменениями, идеологи империализма в спешном порядке принялись за разработку теории, которую можно было противопоставить марксистско-ленинскому учению о роли и месте национально-освободительного движения в современную эпоху. Так окончательно оформилась доктрина «богатых и бедных стран».

Ее творцы поставили перед собой три основные задачи: во-первых, оправдать колониальную и неоколониальную эксплуатацию с целью скрыть подлинные причины бедности народов Азии, Африки и Латинской Америки; во-вторых, извратить цели и принципы сотрудничества социалистического содружества с развивающимися странами и дискредитировать идею выбора ими некапиталистического пути; в-третьих, дать конкретные рекомендации по ускорению развития капитализма в этих странах.

В начале 50-х годов, когда еще лишь небольшое число государств обрело политическую самостоятельность, родоначальники доктрины, стремясь обелить колониализм, объясняли причины их отсталости только «порочностью и застойностью», якобы внутренне присущими хозяйству слаборазвитых стран. И до сих пор подобные аргументы еще в ходу у многих последователей доктрины. Но когда в конце 50-х — начале 60-х годов процесс развала колониальных тылов империализма усилился, когда большинство освободившихся государств все решительнее стали требовать от капиталистического мира хотя бы частичной компенсации за колониальный разбой, ученые прислужники монополий несколько изменили свою тактику. Теперь они принялись восхвалять «благородство и щедрость богатых наций», которые-де прониклись чувством сострадания и моральной ответственности за будущее «третьего мира». Западная «помощь», являвшаяся в действительности мощным оружием политического и экономического давления, выдавалась чуть ли не за полное возмещение ущерба, нанесенного в период колониального правления.

В усилении позиций мировой социалистической системы в соревновании с капитализмом и расширении ее связей с молодыми национальными государствами идеологи доктрины усмотрели главную опасность для господства империалистических держав в капиталистической системе хозяйства. В начале 60-х годов доктрина приобрела отчетливую антикоммунистическую направленность. Именно в это время были сформулированы ее основные теоретические догмы.

Стержнем доктрины является насквозь лживое, лишенное классового содержания утверждение, будто все государства нашей планеты, независимо от их общественного строя, делятся на «богатые страны индустриального Севера» и «бедные страны аграрного Юга». В первую группу включаются империалистические державы и страны социалистического содружества. Ко второй относятся независимые государства Азии, Африки и Латинской Америки. «Великое разделение мира» на «богатые и бедные нации» и борьба между ними преподносятся как самое главное противоречие нынешнего века. Заявляется, что «сытый Север» должен создавать «благотворительные фонды помощи» для развертывания наступления на нищету «голодного Юга», преодолеть которую последний собственными силами не в состоянии.

Данная доктрина в крайне искаженном виде отображает реально существующую поляризацию капиталистического мира на промышленно развитые и отсталые страны, являвшиеся в прошлом колониальной периферией империализма. Единственно верный вывод марксистско-ленинской теории о том, что противоборство капитализма и социализма в мировом масштабе является основным противоречием современной эпохи, буржуазные идеологи подменяют мнимым противоречием между «богатыми» и «бедными» странами, «богатыми» и «бедными» народами.

Скрытый смысл этой фальшивой конструкции очевиден: представить социалистические страны, которые ни в коей мере не причастны к колониальному и неоколониальному грабежу, как «богатые нации», имеющие «равные» с империалистическими державами «обязательства» перед «третьим миром». Выходит, что страны социализма несут наряду с современными колонизаторами некую «коллективную ответственность» за лишения и страдания сотен миллионов людей. Такая фальсификация призвана снять с империализма часть его вины за положение в развивающихся странах.

Вместе с тем адвокаты монополий хотят посеять среди молодых национальных государств недоверие и вражду к социалистическим странам, активизировать реакционные проимпериалистические силы в развивающихся странах. Особо яростным нападкам подвергается принцип пролетарского интернационализма, лежащий в основе союза мирового социализма с национально- освободительным движением в антиимпериалистической борьбе. Взаимовыгодное сотрудничество и бескорыстная помощь, предоставляемая в соответствии с этим принципом Советским Союзом и другими социалистическими странами народам Азии, Африки и Латинской Америки, становятся объектами безудержной клеветы. В них видят некое орудие «коммунистической экспансии», проявление мифического морального и экономического долга Советов перед «третьим миром».

Доктрина «богатых и бедных стран», как и другие мифы буржуазной пропаганды, теоретически несостоятельна и методологически порочна. Авторы и пропагандисты ее искажают реально существующие в мире процессы, тщатся доказать, что основной водораздел в современную эпоху проходит не между империализмом — злейшим врагом освободившихся народов — и социализмом — их естественным союзником, а между абстрактным «богатым Севером» и «голодным Югом». Классовая предвзятость этой надуманной схемы очевидна: притушить пламя национально-освободительной борьбы, направить гнев народов «третьего мира» против «богатых наций», а не против истинного виновника всех их бед — империализма.

Доктрина «богатых и бедных стран» не является цельной, законченной теорией. Она объединяет воззрения представителей самых различных течений буржуазной мысли, включая ярых антикоммунистов и антисоветчиков. Незамысловатая схема «богатых и бедных стран» используется в политических целях различными группировками буржуазии. Ее главный догмат удобен и для откровенных расистов, и для реакционных сил внутри развивающихся стран, и для ученых адвокатов капитала, и для буржуазных либералов, осуждающих абстрактное зло и уповающих на «великодушие» империалистических хищников.

В различного рода изданиях стало модным приводить избитое сравнение нынешней действительности с периодом заката Римской империи. Перед незадачливым обывателем на Западе разворачивают приблизительно такую картину. «Северные государства» планеты представляются в качестве оплота «белой цивилизации богатых», существованию которого якобы угрожает нашествие «цветных варваров с юга». Под последними подразумеваются народы «третьего мира», обычно изображаемые тунеядцами типа римского плебса. Они-де протягивают руку за чужим добром и требуют дарового хлеба у «трудолюбивого европейца». При этом в несколько измененном обличье протаскивается колониалистская концепция «природной склонности отсталых народов к лени». Империалистическая «помощь» преподносится как благодеяние, творимое из бескорыстных побуждений с целью уменьшить бедность на земле.

Задача этого направления буржуазной пропаганды заключается прежде всего в том, чтобы отвлечь широкие трудящиеся массы капиталистических развитых стран от внутренних классовых конфликтов и разжечь, как выразился один американский социолог, «шовинизм богатых». Идеологи этого течения стремятся играть на самых низменных человеческих чувствах, провоцируя национально-расовую рознь и зачастую откровенный расизм. Такого рода теории рассчитаны в основном на внутреннее потребление и распространяются конвейерным способом на рынке дешевых бестселлеров.

У представителей научных кругов преобладает несколько иной, более завуалированный подход к обоснованию доктрины «богатых и бедных стран». Они отказываются от излишне упрощенной аргументации наемных писак-популяризаторов и стараются создать видимость «объективного исследования» проблем экономической отсталости. Среди них есть явные недоброжелатели, которые всячески раздувают стоящие перед развивающимися странами трудности. Они по преимуществу упирают на фатальную неизбежность застоя в экономике стран «третьего мира».

Другие теоретики рядятся в тогу поборников прогресса «отсталых народов». Они не скупятся на самые разнообразные рецепты излечения «язвы нищеты», «оздоровления климата планеты». В их работах раздаются призывы оживить «предпринимательский талант» и шире развернуть «частную инициативу» в развивающихся странах. Они довольно часто взывают к бизнесменам и правительствам, убеждая их увеличивать «помощь» странам «третьего мира».

Несмотря на известные различия и оттенки в подходе к отдельным проблемам, все ревнители доктрины «бедных и богатых стран» видят свою главную задачу в том, чтобы воспрепятствовать распространению коммунистического мировоззрения в национально-освободительном движении и убедить народы развивающихся стран в необходимости следовать по капиталистическому пути.

Особым нападкам подвергается опыт строительства социалистической экономики в СССР и других странах. Характеризуя путь, пройденный нашей страной, они не скупятся на черные краски и стараются запугать «третий мир» потрепанными выдумками о «всеобщем обобществлении при коммунизме».

Стереотипы буржуазной доктрины, ее основные положения весьма импонируют и пекинской пропаганде, которая не замедлила взять их на вооружение. «Теоретики» маоизма, отказавшись от классового анализа современной действительности, на деле смыкаются с буржуазными националистами. По их мнению, основное содержание современной эпохи определяется не борьбой между социализмом и капитализмом в мировом масштабе, а конфликтом между «мировой деревней и мировым городом».

Доктрину «богатых и бедных стран» исповедует значительное число буржуазных ученых, политических деятелей и даже ряд проимпериалистических международных организаций.

Каковы идейные истоки этой доктрины и кто ее родоначальники? Какую эволюцию претерпела она в процессе своей разработки? В чем подлинный экономический и политический смысл основных ее положений и по каким направлениям ведется их пропаганда в современный период? Рассмотрению и выяснению этих вопросов посвящаются последующие разделы брошюры.

2. Оправдание колониализма

Как уже отмечалось, разработка доктрины «богатых и бедных стран» началась в период, когда в результате социально-экономических и политических сдвигов во второй половине XX века национально-освободительное движение стало превращаться в мощную силу, противостоящую империализму. Необратимый процесс распада колониальной системы заставил западных теоретиков по-иному взглянуть на периферию капиталистического мира.

В отличие от марксизма-ленинизма, который уделял неослабное внимание глубокому анализу вопросов колониального мира и предсказал его крушение, буржуазная наука до этого времени совсем не занималась проблемами колоний. Ее представители изредка обращались к чисто конъюнктурным обзорам экспорта капитала или добычи сырья по заказу какой-либо отдельной фирмы. Причем колонии рассматривались как отсталые сферы национальной экономики метрополии, т. е. даже не выделялись в самостоятельный предмет исследования.

Нарастание национально-освободительной борьбы вынудило приняться за освоение этой «целины в теории» наиболее опытных буржуазных ученых, специализировавшихся в основном на проблемах развитых стран. Они довольно быстро «переквалифицировались» и усердно принялись «вспахивать» заброшенные участки научной нивы. Так, в середине 40-х годов начался первый этап в создании доктрины «богатых и бедных стран».

Главной задачей идеологов буржуазии в тот период было оправдание колониализма, отрицание или затушевывание наиболее вопиющих сторон империалистической политики грабежа.

Они еще не осознавали исторической обреченности системы колониального господства и надеялись с помощью демагогических заявлений убедить народы Азии и Африки в необходимости сохранения прежних порядков, всячески возвеличивая «цивилизаторскую» миссию колониализма. Запевалами в хоре апологетов колониального ограбления выступили представители самой старой имперской державы — Англии. Английские экономисты и историки — А. Берне, С. X. Фрэнкел, А. Ленокс Миле, М. Зинкин и др. образовали крыло самых твердолобых последователей доктрины. Для них был характерен крайний субъективизм, а порой и откровенный расизм, который всегда оставался испытанным оружием последователей доктрины «бедных и богатых стран».

Английский историк А. Берне тщился представить антиимпериалистическую революцию в виде «незапланированной вспышки» национализма. «Чаще всего антиколониализм,— писал он в книге с тенденциозным названием «В защиту колоний»,— это лишь прикрытие сильных расовых чувств, вывернутый наизнанку цветной барьер, отражающий озлобление цветных в связи с прежним господством европейцев. Антиколониализм всегда основывается на чувстве, а не на разуме...»

Известный экономист С. X. Фрэнкел полностью отвергал понятие эксплуатации и объявлял смехотворными и бесплодными всякие попытки подсчитать баланс доходов и убытков во взаимоотношениях метрополии с колонией. Тем самым делалась попытка «научно» оправдать правомерность колониального грабежа и его разрушительных последствий.

Третий английский исследователь проблем Азии, А. Ленокс Миле, косвенно признавая вывоз огромных барышей в метрополию, стремился успокоить освободившиеся народы ссылкой на то, что «утечка богатства является не позором унижения, а экономической фазой, через которую слаборазвитые страны должны пройти». Согласно концепции Милса, колониализм имеет «стимулирующее значение» для слаборазвитых стран, которые только после вывоза колоссальных средств в состоянии понять «важность» денежного капитала. И конечно же колониализм есть неизбежная, хотя, может быть, не очень приятная стадия развития, но она типична и неизбежна для отсталых частей мира.

Неприкрытое приукрашивание колониальной политики было присуще также и некоторым американским авторам (П. Лайнбергер, Г. Хазирд, Д. Блэкмер и др.). В унисон своим английским коллегам они твердили о «созидательной» роли иностранного капитала и «носителей новшеств» — западных предпринимателей.

Однако новая историческая обстановка, ознаменовавшаяся быстрым ростом национально-освободительных сил и появлением первых независимых государств в конце 40-х и в начале 50-х годов, потребовала от буржуазной науки и пропаганды нового подхода к проблемам слаборазвитых стран. К тому же все в большей мере выявлялось несоответствие теории о «цивилизаторской» миссии капитализма с реальной действительностью. Жизнь все настойчивее ставила вопрос о том, почему же колониализм, объявлявшийся западными исследователями единственным «двигателем прогресса», не смог покончить с нищетой миллионов масс.

Чтобы оправдать сохранение нищеты в слаборазвитых странах, буржуазная мысль пытается изучать внутренние причины экономической отсталости этих стран. Отныне основная вина за отсталость возлагается на сами эти страны, экономика которых-де по своей природе порождает застой, усиливаемый «традиционным консерватизмом» и высокой «сопротивляемостью» по отношению к «силам прогресса». Под последними неизменно подразумевалась «созидательная политика метрополии».

Такой поворот в буржуазной экономической науке преследовал вполне определенную цель. С одной стороны, необходимо было отвлечь внимание уже освободившихся стран от подлинных причин их отсталости, проистекающей из колониального гнета и ограбления, и приписать все беды им самим. С другой стороны, ставилась задача запугать страны, борющиеся за предоставление политической независимости, трудностями самостоятельного развития и удержать их как можно дольше в орбите колониальной эксплуатации, капиталистического мирового хозяйства.

Обращение к проблеме «слаборазвитости» обогатило арсенал идеологов буржуазии новыми изощренными приемами апологетики. Инициатива здесь принадлежала американской школе, создавшей ряд теоретических «ценностей», которые и поныне составляют предмет гордости приверженцев доктрины «богатых и бедных стран».

Правда, доработаться до открытия «великих истин» удалось не сразу. Сначала причины отсталости весьма примитивно объяснялись различиями в психологии населения промышленно развитых и отсталых стран. Так, в свое время была чрезвычайно популярна претенциозная «формула счастья», выведенная американским экономистом Юджином Стейли. Счастье, по его мнению, может быть выражено в виде равенства: Счастье=Имущество/Желание. До недавнего времени на Востоке обычным путем достижения счастья было урезывание желаний. На Западе же к счастью стремились путем увеличения имущества.

Каков же вывод из этой формулы? Чем больше ограничиваешь свои желания и чем меньше проявляешь недовольства окружающим миром социальной несправедливости, тем ближе становишься к идеалу западного счастья — высокому уровню потребления. Тех, кто недоволен существующим положением и стремится его изменить, ожидает неминуемая расплата. Запугать народы «третьего мира» ссылкой на «автоматизм» «формулы счастья», убедить их в бессмысленности борьбы за социальные преобразования и заставить их смириться с бедностью — вот рецепт Ю. Стейли.

Оправданию нищеты трудящихся масс в слаборазвитых странах, доказательству бесперспективности их самостоятельного развития была посвящена также теория «порочных кругов». В разработку ее наиболее весомый вклад внесли американские экономисты Г. Зингер, Б. Хиггинс, Д. Маленбаум, Р. Нурксе и А. Льюис, французские ученые Анри Симоне и Е. Ганьяже.

Г. Зингер еще в 1949 г. выдвинул положение о существовании взаимосвязанных «порочных кругов бедности» в экономике слаборазвитых стран. Более детально его тезисы развил Рагнар Нурксе и, пожалуй, впервые дал конкретный образчик так называемого «замкнутого круга накопления», стремясь доказать отсутствие внутренних источников средств развития в «третьем мире». «Порочный круг накопления» выглядит следующим образом. Для того чтобы обеспечить рост экономики, нужно мобилизовать средства населения. Однако население не может иметь сбережений, поскольку уровень его доходов низок и не позволяет нормально удовлетворять даже текущие потребности. Низкий уровень доходов обусловлен низкой производительностью труда, что в свою очередь зависит от нехватки капитала. Капиталов же не хватает потому, что невелики накопления. Таким образом, «круг» замкнулся.

А. Симоне, почти дословно повторив описание первого круга Нурксе, выдвигает еще два новых «круга»: «порочный круг производительности труда» и «порочный круг недоиспользованных ресурсов». Второй «круг» возникает в силу того, что производительность труда невелика, поскольку не используется современная техника и отсутствуют средства на ее приобретение. Это, в свою очередь, обусловлено низким доходом на душу населения, который сам есть следствие низкой производительности труда. Третий круг формулируется так: ввиду невысокого уровня развития техники в отсталых странах их потенциальные ресурсы не используются, а это, в свою очередь, увековечивает «нищету» отсталых стран в техническом отношении.

Некоторые авторы умудрялись изобрести и большее число «порочных кругов». Например, Е. Ганьяже обнаружил шесть «замкнутых цепочек». Однако дело не в количестве «заколдованных кругов», а в том, с какой целью они изобретались. А цель была явно апологетической: доказать невозможность самостоятельного развития стран «третьего мира», запугать освобождавшиеся народы трудностями строительства независимой национальной экономики.

Предвзятое раздувание одной из трудностей (подчас реально существующей) или экономической отсталости составляет исходную основу концепции «порочных кругов». Затем берутся более или менее взаимосвязанные явления и намеренно провозглашается их «полное и нерасторжимое единство», хотя их зависимость носит весьма относительный характер. И, наконец, наряду с чисто экономическими факторами притягиваются так называемые «традиционные», к числу которых относятся и недостаточные природные ресурсы, «врожденная леность» и невежество, кастовые предрассудки и пр., которые якобы препятствуют экономическому росту. «Круг» объявляется порочным, т. е. не имеющим выхода, поскольку решение одной проблемы зависит от другой, а последней — от решения третьей и т. д. Таким образом, круг неминуемо замыкается путем возврата к изначальному пункту. Нищета и отсталость провозглашаются неизбежными спутниками экономического развития стран Азии, Африки, Латинской Америки.

Получается как в известном английском силлогизме: «Чем больше мы учимся, тем больше узнаем. Чем больше мы знаем, тем больше забываем. Чем больше мы забываем, тем меньше мы знаем». А затем следует риторический вопрос: «Так для чего же мы учимся?» Именно таков ход рассуждений Р. Нурксе, подводящий его к следующему выводу: «Бедные страны бедны, потому что они бедные».

Первоначально концепция «порочных кругов» имела главной целью доказать, что отсталость или крайне медленное развитие бывших колоний обусловлены целиком причинами, коренящимися в самом строе хозяйственной и политической жизни этих стран. Специально преувеличивалась отрицательная роль «патриархальных структур», племенной разобщенности и отживших социальных институтов. Всячески пропагандировался тезис об отсутствии внутренних источников для развития, а бедность изображалась как неминуемое порождение экономики «третьего мира». В ряде популяризаторских изданий авторы откровенно мистически объясняли причины низкого уровня производительных сил.

Так, например, мотыга наделялась свойством большей «консервативной сопротивляемости» к введению новых средств труда, нежели современная машина. Утверждалось, что в силу особых законов техники и экономики старые машины с «большей охотой» уступают место новым машинам, в то время как мотыга «упорнее сопротивляется». Эксплуатация со стороны империалистических держав либо вообще не признавалась, либо рассматривалась как нечто весьма несущественное.

Концепция «порочных кругов бедности» является одной из тех «нетленных ценностей», которые и поныне поднимаются на щит буржуазной пропагандой. Она вошла в качестве органической части в доктрину «богатых и бедных стран» и активно используется многими ее последователями. Правда, некоторые ее положения и догмы, чрезмерно откровенные в защите и оправдании колониализма, были заменены новыми, претендующими на объективность.

3.В поисках универсального рецепта

Во второй половине 50-х годов национально-освободительная борьба народов получила дальнейший размах, стала ощутимо угрожать устоям империализма. Ряд молодых национальных государств приступили к осуществлению крупных преобразований в экономике, заявили о своем выборе социалистического пути развития. В этих условиях обнаженная апологетика колониализма была недостаточной и — более того — не соответствовала требованиям времени. Перед идеологами буржуазии встала задача: разработать такие концепции, которые бы воздействовали на общественное мнение в странах «третьего мира», побудили бы их правящие круги следовать в фарватере капитализма. Вместе с тем новые теории должны были дать хотя бы видимость ответа на жгучие проблемы, волновавшие развивающиеся страны: как преодолеть экономическую отсталость, повысить жизненный уровень масс, найти источники средств для самостоятельного развития и т. д. Иначе буржуазная наука не могла бы выполнить свою функцию — убедить народы молодых государств в необходимости выбора капиталистического пути.

От отрицания возможности преодолеть вековую отсталость стран «третьего мира» в силу «внутренних причин» буржуазные теоретики перешли к поискам путей, способных обеспечить начало выхода из «порочного круга». Одним из первых к такого рода исследованиям обратился английский ученый А. Льюис.

В его модели экономика слаборазвитой страны включает два сектора: капиталистический и натуральный. Первый представляется Льюису «генератором» развития. По его мнению, в отсталых в экономическом отношении странах в отличие от индустриально развитых существует неограниченная возможность привлечения рабочей силы из двух источников: во-первых, за счет скрытой безработицы и аграрного перенаселения в натуральном секторе и, во-вторых, путем притока труда из соседних стран. По Льюису, уровень заработной платы остается низким до тех пор, пока темпы накопления капитала и увеличения занятого населения внутри страны приблизительно одинаковы. Далее, по его словам, происходит следующее: капиталистический сектор не может бесконечно развиваться таким образом. Когда избыток труда оказывается исчерпанным, заработная плата начинает подниматься. Но данная страна окружена другими странами, где есть избыточная рабочая сила. Поэтому как только заработная плата становится выше, массовая иммиграция и экспорт капитала вступают в действие для приостановки этого увеличения.

Капиталистический сектор, созданный в основном иностранным капиталом, рассматривается как антипод застойного натурального сектора. Именно он является источником движения, но «порочная» экономика слаборазвитых стран с огромной армией рабочей силы «вынуждает» иностранных предпринимателей не повышать заработную плату. Попутно соседние слаборазвитые страны обвиняются в том, что приток рабочих рук из них препятствует росту заработной платы в той стране, где иностранный капитал под воздействием закона спроса и предложения готов поднять оплату труда. Таким образом, «порочный круг» замыкается, потому что слаборазвитых стран много и они конкурируют между собой на рынке труда. Выход из положения Льюис видит в ограничении притока рабочей силы из соседних стран. Фактически его рекомендации сводятся к попыткам посеять вражду в «третьем мире», натравить молодые государства друг на друга и внести раскол в единство антиимпериалистического фронта.

Но признать возможность развития, как это делает Льюис, еще не равнозначно указать конкретные пути превращения этой возможности в действительность.

Появление концепций, провозглашающих принципиальную возможность для освободившихся стран развиваться по пути прогресса, знаменовало собой завершение первого этапа в разработке доктрины «богатых и бедных стран». Он охватывает период до середины 50-х годов.

Не отвергая существования «порочных кругов», приверженцы доктрины начиная с середины 50-х годов постепенно сосредоточили основное внимание на поиске путей разрыва этих «кругов». Они отчетливо сознавали, что в нынешней обстановке их идеи могут иметь успех у освободившихся народов лишь в том случае, если будут содержать хотя бы мнимые рекомендации по ускорению темпов экономического развития и смягчению реальных острых проблем. Накопив определенный опыт по изучению внутренних проблем экономики «третьего мира», сторонники доктрины принялись за приспособление общей теории экономического роста, разработанной Кейнсом и его последователями для промышленно развитых стран, к специфическим условиям бывших колоний.

В условиях стремительного крушения колониальной системы империалистической пропаганде особенно важно было сохранить наряду с экономическим, политическим и военным также и идейное влияние на миллионные массы, впервые втянутые в водоворот общественной жизни, заслонить от них идеи социализма. Один американский ученый сформулировал эти цели следующим образом: «Не отступать и не уходить, а найти приемлемое решение для того, чтобы остаться». Так в развитии доктрины начался новый, второй этап.

По-прежнему оставляя в стороне анализ империалистической эксплуатации «новых наций» и считая главной причиной отсталости косность «патриархальной структуры общества», ряд ученых (и в первую очередь американских) стали акцентировать внимание на проблемах выхода из «порочного круга бедности» путем ускоренного разложения натурального хозяйства и устранения многочисленных препятствий развитию капитализма в «третьем мире». Именно в этот период возникла теория «начального, или большого толчка», первоначально сформулированная в работах американских ученых П. Розенштейна-Родана, М. Милликэна, Э. Мэсона, Б. Хиггинса и др. Американский профессор Бенджамин Хиггинс так охарактеризовал ее сущность: «Необходим определенный минимум усилий, «большой толчок», чтобы преодолеть исходную инерцию в застойной экономике и начать движение к более высокой производительности труда и доходов».

Более образное описание того, как осуществляется разрыв «порочного круга», содержится в специальном докладе сенатской комиссии, в составлении которого принимал участие профессор Массачусетского технологического института Уолт Ростоу. «Переход страны на самостоятельное развитие,— отмечается в докладе,— несколько похож на взлет самолета. Имеется определенная скорость, которую нужно превысить раньше, чем самолет может оторваться от земли. Простые разъезды по стартовой дорожке ничего не дадут».

С именем У. Ростоу связано наступление нового этапа в буржуазной экономической мысли, занимающейся проблемами слаборазвитых стран. Ранее мало кому известный, заштатный политэконом, он сделал головокружительную карьеру и стал советником президентов Кеннеди и Джонсона по внешнеполитической деятельности благодаря быстро получившей на Западе широкое признание теории «стадий экономического роста». И по сей день она с некоторыми вариациями представляет собой тяжелую артиллерию политической и научной пропаганды империалистических держав.

«Взлет» стадийной теории Ростоу объясняется тем, что она не только заполнила вакуум, но указала путь к выходу из тупика, в котором оказались приверженцы доктрины, исповедовавшие теорию «порочных кругов» и отрицавшие какую-либо возможность развития. У. Ростоу предпринял попытку наполнить абстрактные схемы «порочной экономики» конкретным историко- экономическим содержанием, что диктовалось задачами буржуазной пропаганды в тот период.

У. Ростоу разбивает всю историю человеческой цивилизации на пять стадий: 1) традиционное общество; 2) создание предпосылок для взлета; 3) взлет; 4) движение к зрелости; 5) общество массового потребления. Стадия, именуемая «взлетом», по своему содержанию близка к понятию «большой толчок», которое используется в работах Розенштейна-Родана, Милликэна и других американских коллег Ростоу.

Свою нашумевшую работу «Стадии экономического роста» он снабдил красноречивым подзаголовком «Некоммунистический манифест», чем сразу обнажил истинную сущность и идеологическую направленность своего исследования. По Ростоу, весь «третий мир» подобен Европе в начальный период развития капитализма и находится где-то между второй и третьей стадиями. Третья, четвертая и пятая стадии характеризуются как «современное общество».

Ростоу игнорирует качественные различия между социально-экономическим строем в индустриальных и развивающихся странах. Так, он пишет:

«Разница между традиционным и современным обществом— это всего лишь вопрос о том, низки ли размеры инвестиций по сравнению с ростом населения,— скажем, менее 5% национального дохода; или они повысились до 10% и больше». Практически всю сущность экономического развития он сводит к проблеме накопления, повышению нормы накопления с 6 до 10% национального дохода. По мнению Ростоу, рост нормы накопления обеспечит достижение так называемого «самоподдерживающегося роста», т. е. такого состояния, когда прирост новых капиталовложений будет систематически опережать рост населения отсталой страны, а ее развитие уподобится «вечному двигателю», работающему по инерции в результате полученного изначального «стартового толчка». Под последним подразумеваются иностранные инвестиции из развитых капиталистических стран.

Было бы неверно отрицать важность рассмотрения проблемы накопления в «третьем мире». У. Ростоу впервые в западной экономической науке сделал попытку разработать всеобщую рекомендацию, и притом количественно определенную, по этому вопросу. Он отвергает точку зрения тех, кто считает застой экономики слаборазвитых стран непреодолимым. Рисуя перспективы их движения по «стадиям», он приводит не только конкретные технико-экономические показатели, но и советует развивать некоторые отрасли обрабатывающей промышленности для изыскания внутренних средств накопления капитала.

Однако в целом концепция «стадий роста» порочна по своей методологии и несостоятельна в научном отношении. Согласно ей, историческое развитие рассматривается не как результат смены общественно-экономических формаций, а как следствие совершенствования технического аппарата, технологических процессов производства, ведущих к образованию «единого общества массового потребления».

Таким образом, протаскивается идея «о слиянии», или «конвергенции», социализма и капитализма, а пять стадий роста объявляются «обобщением» всемирно-исторического опыта развития всех стран. Игнорирование глубоких различий в классовой природе капитализма и социализма, в их социально-политическом строе возводится в главный принцип. Понятие социально-экономической системы применяется только к феодализму и капитализму. Социализм квалифицируется как «аномалия» или «болезнь роста», имеющая место между третьей и четвертой стадиями и постепенно «устраняемая» в процессе становления «общества массового потребления». По Ростоу, социальные преобразования необходимы только для ликвидации пережитков феодализма.

Для него характерен ярко выраженный апологетический подход к самой проблеме отсталости. Ростоу не утруждает себя выяснением того, почему возник недостаток капиталовложений в «третьем мире». Все его рекомендации продиктованы одним стремлением: доказать, что дальнейшее развитие освободившихся стран возможно лишь в сотрудничестве с ведущими капиталистическими державами, что основой экономического роста является поощрение иностранного капитала, частного предпринимательства. Конкретным способом повышения нормы накопления и развития капитализма он считает «передачу права распоряжения доходами из рук тех, кто растратит их или использует менее производительно, в руки тех, кто их использует более производительно». Фактически он ратует за мероприятия по активизации деятельности местного и иностранного капитала. Поступательное движение стран Азии, Африки и Латинской Америки по пути, уже проложенному Западом,— вот его конечный идеал. Ведущие державы буржуазного мира, и прежде всего США, согласно Ростоу, освещают человечеству дорогу в «рай потребления» и являются эталоном и носителем прогресса.

Ошибочным во взглядах Ростоу является и отождествление Европы в период раннего капитализма (по его терминологии, смена второй стадии третьей) с современным положением стран «третьего мира». Эта аналогия надуманна, ибо игнорирует специфику многоукладной экономики слаборазвитых стран, влияние современной научно-технической революции на все стороны их общественной жизни.

Заметим кстати, что, указывая на необходимость повышения нормы накопления при переходе от одной стадии к другой, Ростоу отнюдь не был оригинален. Он заимствовал у Маркса положение о смене простого воспроизводства, типичного для эпохи феодализма, расширенным воспроизводством, ставшим законом только при капитализме, а также о необходимости повышения нормы производственного накопления как предпосылке капиталистического способа производства. К тому же современная действительность убеждает, что развивающиеся страны, несмотря на поддержание нормы накопления в среднем на уровне выше 10% в год, не испытывают ощутимого «взлета». Это лишний раз подтверждает справедливость марксистско-ленинского учения о необходимости проведения в освободившихся странах в первую очередь не технико-экономических, а социальных преобразований для завоевания экономической независимости и ликвидации эксплуатации как внутри страны, так и в международных отношениях.

Жизнь убедительно опровергает измышления Ростоу о социалистическом переустройстве как «болезненном отклонении» в период перехода от второй стадии к третьей. Пример ГДР и Чехословакии, которых, кстати, сам автор относит к «зрелым» странам, наглядно доказывает несостоятельность и преднамеренность теории «стадий роста».

Хотя концепция Ростоу имеет немало противников в лагере буржуазных ученых, считающих ее «довольно расплывчатой» (С. Кузнец), «упрощенной» (Дж. Льюис) и т. д., тем не менее она получила довольно широкое распространение и положительный отклик со стороны правящих кругов некоторых молодых государств.

Причины этого довольно удачно объяснил американский экономист, занимающийся проблемами «помощи», Р. Майкселл: «Понятие «взлет к самоподдерживающемуся росту»,— пишет он,— стало частью стандартного лексикона людей, делающих политику иностранной помощи. Оно обычно используется в литературе по вопросам развития даже теми, кто серьезно сомневается в ценности этого понятия. Трудно назвать другую концепцию, которая подвергалась бы большей критике, и тем не менее это понятие не только выжило в литературе, но и продолжает оказывать огромное воздействие на политику в области развития». И как бы дополняя его, шведский ученый Гуннар Мюрдаль пишет: «Взлет к самоподдерживающемуся развитию» — это как раз то состояние, достижения которого слаборазвитыми странами добивается их элита и которого, как мы все надеемся, эти страны достигнут с наименьшими жертвами».

Если общая теория экономического развития, предложенная У. Ростоу, не вышла в основном за рамки ученых дискуссий, то его концепция экономической «помощи» Запада как средства разрыва «порочного круга бедности» и ускоренного развития капитализма в «третьем мире» послужила базой для разработки экономической политики американского правительства и специализированных учреждений ООН. Она и по сей день является руководством в их практической деятельности. Критиковать позиции Ростоу в области стратегии «помощи» означает подвергать сомнению официальный правительственный курс «содействия более бедным нациям».

Теория У. Ростоу, разработанная на пороге 60-х годов, явилась краеугольным камнем доктрины «богатых и бедных стран». Она в наибольшей степени отвечала интересам монополистического капитала США, стремящегося удержать развивающиеся страны в орбите экономической зависимости. В известной мере учение о «стадиях роста» послужило теоретической программой современного неоколониализма. С созданием данной теории в начале 60-х годов завершается второй этап в развитии доктрины. Третий, нынешний этап знаменуется окончательным оформлением доктрины «богатых и бедных стран».

4. Спекуляция на трудностях

Превращение мировой системы социализма в решающий фактор мирового развития и крушение колониальной системы вынудили монополии Запада изыскивать новые, более завуалированные методы эксплуатации развивающихся стран. Империалистические державы стали остро нуждаться в новых теоретических установках, призванных обосновать их политическую и экономическую стратегию по отношению к «третьему миру».

Появление в начале 60-х годов многочисленной группы молодых освободившихся государств на международной арене, выдвижение ими справедливых требований о возмещении ущерба, причиненного колониальным грабежом, расширение их сотрудничества со странами социализма поставили перед авторами доктрины «богатых и бедных наций» иные задачи. Если вначале они всячески стремились отделить «проблему бедности» колониальной периферии от подлинных причин «богатства метрополий» и убедить «отсталые народы» в необходимости ожидать «благодеяний» со стороны империалистических держав, то ныне острие доктрины поворачивается главным образом против растущего влияния социалистической мировой системы на национально-освободительное движение. Антикоммунизм становится основным направлением доктрины «бедных и богатых стран».

Взаимовыгодное сотрудничество и бескорыстная помощь СССР и других социалистических стран изображаются как «откуп» или «выплата морального долга» «бедным нациям». Опасаясь все возрастающей популярности некапиталистического пути развития, обеспечивающего народам действительный экономический прогресс, буржуазные идеологи еще активнее распространяют вымыслы об «экспансионистских замыслах коммунистов».

Что же составляет ныне главный пункт рассуждений авторов и последователей доктрины «богатых и бедных стран»?

Придерживаясь теории «стадий роста» Уолта Ростоу, они считают, что экономика должна стать основным объектом исследований о развивающихся странах. Чтобы ориентировать последние на западные образцы, всячески восхваляются преимущества капиталистического пути развития. Буржуазные экономисты усиленно разрабатывают вопрос о методах, формах и источниках развития капитализма в странах «третьего мира». Они говорят, что раз внутренние источники накопления в развивающихся странах крайне ограничены, то им могут помочь лишь «инъекции» капитала извне. Именно таким образом можно обеспечить «начальный импульс развития». Фактически речь идет о постоянном сохранении зависимости от иностранного капитала, только на этом пути якобы возможно подготовить посылки для «взлета», т. е. обеспечить движение вперед к ускоренному развитию капитализма. Все сторонники доктрины единодушны во взгляде на «помощь» со стороны западных держав как на единственный «генератор прогресса», без которого в экономике развивающихся стран якобы неизбежно появились бы «хаос» и «потрясения».

Вместе с тем существует два различных подхода к оценке места бывших колоний в современном мире и роли «помощи». В западной литературе в понятие «помощь» включаются как государственные займы и субсидии, так и приток частных инвестиций. Поэтому на первый взгляд все, кто ратует за оказание «помощи» «третьему миру», выглядят полными единомышленниками, хотя и придерживаются двух несколько отличных друг от друга подходов в рамках общей доктрины.

Сторонники первой позиции считают, что развивающиеся страны входят в качестве составной части в мировую систему капитализма, являясь ее «отсталым районом», который тянет назад весь капиталистический мир. Вслед за теоретиками «порочных кругов» они склонны рассматривать внутренние препятствия к развитию и «отсутствие частной инициативы и предприимчивости» в качестве основных причин «бедности» этих районов. Так, небезызвестный американский журналист С. Сульцбергер, обвиняя «третий мир» в пассивности и инертности, заявляет: «Хотя и удобно обвинять в усилении разрыва более богатые страны, которые либо считают, что своя рубашка ближе к телу, либо придерживаются мнения, что помощь должна служить какой-то политической цели, главная ответственность лежит на самих развивающихся странах. В общем, они проявляют меньше административных способностей к самосовершенствованию, чем можно было надеяться».

По мнению этой группы теоретиков, основная миссия «помощи» состоит в оживлении «предпринимательской инициативы», что способен сделать лишь частный капитал. Они слепо верят в «животворную силу» свободного предпринимательства и в «непогрешимость» стихийного рыночного механизма. Поэтому в своих рекомендациях они предлагают всячески ограничивать экономическую деятельность государства в развивающихся странах и всемерно поощрять частный капитал. Ключ к решению проблемы преодоления отсталости они видят в создании национальными правительствами «благоприятного климата» для частных инвестиций путем предоставления ими различных льгот и гарантий от национализации иностранным монополиям. Своим правительствам они также советуют создать систему льгот для экспорта частного капитала.

Таковы воззрения наиболее консервативного крыла последователей доктрины «богатых и бедных стран».

Один из основных рецептов, предлагаемых ими развивающимся странам, сформулирован в тезисе «независимость в рамках взаимозависимости». Это означает оправдание однобокого развития экспортных отраслей как некоего блага, ощутимой выгоды международного разделения труда, в сохранении которого-де заинтересованы как отсталые, так и промышленно развитые страны.

Согласно воззрениям этих теоретиков, только частный капитал способен преобразовать экономику «отсталых районов» капиталистической системы хозяйства, а вывоз государственного капитала в форме займов и субсидий должен быть лишь подсобным инструментом. Они даже критикуют свои правительства за посягательство на священный принцип свободы предпринимательства и чрезмерное, по их убеждению, «увлечение» государственной «помощью». Безграничная уверенность в «превосходстве» частной инициативы приводит к тому, что желаемое выдается за действительное. Они считают помощь социалистических стран заранее обреченной на провал лишь на том основании, что она носит исключительно государственный характер.

Под словесными призывами к уважению «экономической свободы» кроется оголтелый антикоммунизм. В адрес тех стран, которые расширяют свои связи с социалистическими государствами, сыплются угрозы лишить их западной «помощи». Поступают даже предложения в правительственные инстанции оказать прямой нажим на такие страны и не останавливаться перед применением силы, чтобы «сдержать коммунистическую экспансию». Роль «помощи» со стороны буржуазного государства они усматривают в том, чтобы поддерживать антинародные режимы и вовлекать развивающиеся страны в агрессивные военные блоки.

Сторонники второй позиции, составляющие большинство среди последователей доктрины, заявляют, что «третий мир» «равно удален» как от стран капитализма, так и от социалистических стран. Он находится в тисках «непреодолимых» проблем нехватки питания и других жизненных средств, беспримерного в истории «демографического взрыва», неграмотности, отсутствия элементарного медицинского обеспечения. Поэтому-де развивающимся странам несвойственны внутренние классовые противоречия. Для них самый главный антагонизм— между «сытым Севером и голодным Югом».

Эти теоретики называют себя «реалистами». Они учитывают растущее влияние мировой социалистической системы на освободившиеся народы, поэтому не исключают возможность их развития по некапиталистическому пути. Но чтобы оказать активное противодействие этому, нужна «помощь» государства. По их мнению, помощь по государственным каналам имеет решающее преимущество перед частными инвестициями, ибо ее предоставление не обусловливается немедленным получением прибыли. Непосредственное назначение «помощи» состоит, по их мнению, в «амортизации», смягчении противоречий между развитыми и развивающимися странами мира, «предупреждении» проникновения мирового коммунизма и взращивании местной буржуазии. По мысли «реалистов», «богатые» нации должны сделать для «бедных» наций примерно то же, что осуществляют правящие круги западных стран для «своих» трудящихся с целью погасить их революционные устремления.

Таким образом, они выдают западную «помощь» за своеобразную систему социального обеспечения для бедных наций, финансируемую богатыми нациями точно так же, как финансируются социальные мероприятия внутри капиталистических стран. В действительности же не чувство «сострадания» руководит империалистическими державами, а боязнь революционных преобразований, распространения идей социализма в сознании трудящихся масс «третьего мира». Они предлагают подкупить народы молодых государств Азии, Африки и Латинской Америки за счет широкого предоставления «помощи», т. е. пойти на определенные уступки с целью несколько смягчить противоречия между промышленно развитыми и отсталыми странами, удержать последние в сфере капиталистической системы хозяйства.

Если представители консервативного крыла доктрины являются неприкрытыми антикоммунистами и откровенно ратуют за сохранение колониализма в первозданном виде, то сторонники второй позиции, так называемого «реалистического подхода», практикуют более завуалированные методы экономического закабаления и идеологической обработки населения в развивающихся странах. Растущая притягательность идей социализма среди прогрессивных общественных слоев в Азии и Африке вынуждает этих теоретиков не отрицать возможность социалистической ориентации в отличие от консерваторов, полностью отметающих ее. Однако подобная игра в «прогрессивность» нужна «реалистам» лишь для более утонченной апологетики капитализма, доказательства мнимой «неэффективности» социалистического пути и дискредитации сотрудничества молодых государств с социалистическими странами.

Приверженцы доктрины «богатых и бедных стран» нередко прибегают к пропагандистским трюкам, чтобы нажить моральный капитал. Как известно, еще в 1945 г., когда создавался Международный валютный фонд, ныне превратившийся в один из важнейших инструментов коллективного неоколониализма, советская делегация выступила с разоблачением маневров империалистических держав, стремившихся втянуть в эту организацию СССР. Представители Советского Союза отказались подписать устав МВФ, когда выяснилось, что США хотят сделать его орудием империалистического диктата. Тем не менее буржуазные идеологи время от времени вновь вытаскивают на свет предложение о создании «всеобщей организации по оказанию помощи бедным нациям», в состав которой, по их замыслу, должны быть включены как империалистические, так и социалистические страны и которая должна базироваться на пресловутом принципе «равной ответственности». Нетрудно понять, что такие проекты преследуют цель разделить вину за империалистическую эксплуатацию «третьего мира» с социалистическими странами и лишить их возможности проводить самостоятельную политику сотрудничества с освободившимися народами в соответствии с принципами пролетарского интернационализма.

Сказанное выше позволяет сделать вывод, что деление сторонников доктрины «богатых и бедных стран»: на «консерваторов» и «реалистов» условно и относительно. Все они тщатся опорочить мировой социализм клеветнически обвиняя его в преследовании корыстные целей в Азии, Африке и Латинской Америке.

Едины они также и во мнении, что западная «помощь» является эффективным средством в руках империалистов за политическое и экономическое влияние в «третьем мире». Как те, так и другие считают, что главной причиной «бедности» является комплекс существующих внутри освободившихся стран «препятствий к развитию». Капиталистическая эксплуатация со стороны империализма всячески затушевывается. Основное различие в их позициях состоит в том, что одни ратуют за всемерное предоставление «помощи» через частные каналы, а другие рекомендуют полагаться в основном на государственные источники.

Среди сторонников доктрины существует известная специализация по изучению отдельных проблем. Между ними разгораются жаркие споры о том, какое из «препятствий» считать главным и куда в зависимости от этого направлять западную «помощь»: на расширение ли промышленности, развитие сельского хозяйства либо на увеличение занятости для устранения последствий «демографического взрыва» и т. д.

Одна группа последователей доктрины (В. Гут, Р. Ф. Берендт, Р. Майкселл, X. Джонсон и др.) вслед за Ростоу придает исключительное значение «помощи» в деле изыскания ресурсов для накопления. Действительно, важность этой проблемы не вызывает сомнения, так как в среднем 20% новых капиталовложений поступает в слаборазвитые страны извне. Более того, этот процент сильно колеблется по странам и континентам. Так, финансирование третьего пятилетнего плана Пакистана (1966—1970 гг.) на 40% предполагалось осуществить за счет внешних источников.

Возрастающая зависимость молодых государств от притока капитала из-за рубежа облегчает западным теоретикам рекламу «помощи» как «жизненно необходимого элемента современных международных отношений». Наряду с беззастенчивыми апологетами, пытающимися представить «помощь» как «осознание западными державами своего морального долга», имеются объективистски настроенные исследователи, которые признают, что она «скорее выглядит компенсацией за экономический ущерб, нежели проявлением щедрости». Стремясь завоевать общественное мнение в бывших колониях, такие ученые взывают об увеличении размеров «помощи». К таким выводам пришла и специальная экспертная группа Международного банка реконструкции и развития, в котором доминирует американский капитал. Эта комиссия, возглавляемая бывшим премьер-министром Канады Лестором Пирсоном, вскрыла и раскритиковала некоторые недостатки политики «помощи». В качестве же конструктивной меры она предложила значительно расширить объем предоставляемой «помощи» в течение ближайших 10— 15 лет, с тем чтобы, по выражению авторов доклада, «она сама себя изжила», уступив место широкому притоку частного капитала, для которого сейчас в «третьем мире» условия не совсем благоприятные.

Рекомендации комиссии Пирсона уже осуществляются в политике американского правительства. Президент США Никсон заявил о пересмотре традиционного подхода к помощи, с тем чтобы активизировать экспорт государственно-монополистического капитала и ускорить развитие капитализма в слаборазвитых странах. Этим еще раз подтверждается отсутствие принципиальных расхождений во взглядах идеологов, ратующих либо за преимущественный вывоз частного капитала либо за приоритет государственных вложений.

Сравнительно недавно среди сторонников доктрины «богатых и бедных стран» отпочковалась новая группа, специализирующаяся на изучении проблем сельского хозяйства в развивающихся странах. Основное внимание они уделяют продовольственной проблеме, крайне обострившейся за последнее время. Дело в том, что «третий мир» из традиционного поставщика продовольственных товаров на рынки западных держав превратился в их импортера.

Консервативные авторы усиленно рекламируют так называемую программу «продовольствия для дела мира», осуществляемую США. Они считают, что в условиях систематического перепроизводства сельскохозяйственной продукции государственный экспорт зерновых из США способствует смягчению проблемы сбыта и одновременно помогает создавать в «третьем мире» пропагандистский образ «щедрой и благородной Америки».

Однако подавляющее большинство последователей доктрины осознает крайнюю непривлекательность таких программ для освободившихся народов, которые не желают жить на содержании у империалистических держав и добиваются решения продовольственной проблемы своими силами. Эти теоретики пропагандируют идею «приоритета аграрных улучшений по отношению к промышленности». Они считают, что промышленность должна развиваться лишь в той мере, в какой это диктуется потребностями сельского хозяйства в удобрениях и средствах малой механизации. Государственную «помощь» западных держав рекомендуется использовать для организации крупных хозяйств капиталистического типа. Главная цель этих идеологов состоит в доказательстве неэффективности индустриализации и переустройства деревни на социалистических началах в развивающихся странах. Такие идеи проповедуют англичанин К. Кларк, американцы Д. Тернер и У. Нили, западногерманские аграрники X. Кернер, Т. Бергманн и др.

В самом отчетливом виде подобные воззрения сформулированы в коллективной монографии американских и немецких экономистов под названием «Развитие сельского хозяйства и экономический рост». Авторы ее утверждают, что, «прежде чем приступить к социальным преобразованиям, необходимо радикально изменить агротехнический и производственный базис». Нетрудно увидеть в этом тезисе попытку со стороны буржуазных ученых подменить решение социальных задач технико-экономическими рекомендациями. Авторы монографии особо уповают на «зеленую революцию», способную, по «их мысли», покончить с отсталыми аграрными отношениями в развивающихся странах и решить все проблемы без революции социальной.

А как обстоит дело в реальной жизни?

Выведенные канадским профессором, лауреатом Нобелевской премии Норманом Берлоугом весьма продуктивные сорта зерновых действительно позволили поднять в ряде районов Индии, Пакистана и Цейлона урожайность пшеницы на 20—50%, а кукурузы — в 4— 5 раз. Но острота социальных проблем в результате этих изменений не только не уменьшилась, но и возросла. Авторы данной работы, чтобы не прослыть отъявленными ретроградами, не отрицают необходимости проведения аграрных реформ, но призывают идти медленным путем «естественной эволюции», которая в конечном счете приведет к усилению имущественной дифференциации крестьянства и развитию капитализма в деревне.

Совершенно очевидно, что никакие отдельные, пусть даже значительные шаги в подъеме производительности труда в сельском хозяйстве «третьего мира» не могут привести к радикальным изменениям в базисе и надстройке этих стран. Лишь последовательные аграрные реформы, направленные на устранение крупной земельной частной собственности, способны покончить с отжившими дофеодальными и феодальными отношениями, развить крупное производство в деревне, широко развернуть кооперативные формы ведения хозяйства.

Ряд последователей доктрины «бедных и богатых стран» специализируется в области проблем народонаселения и занятости. К ним относятся американские демографы Дж. Виннер и X. Зингер, французские — A.Сови и Ж. Отрюи, западногерманские — Ю. Донгес, Ф. Бааде, Т. Рупрех.

Существо их взглядов содержится в следующем высказывании Дж. Виннера, причисляющего себя к поборникам прогресса: «Рост населения становится особенно опасным тогда, когда в результате применения современной техники здравоохранения темпы сокращения смертности будут больше, чем темпы предоставления производительной занятости». Выходит, что мероприятия большой социальной значимости, могущие увеличить продолжительность жизни в бывших колониях, есть не что иное, как одно из главных препятствий экономического развития.

Какие же практические советы дают эти теоретики? Они предлагают создавать самодовлеющие единицы, основная цель которых — обеспечить полную занятость людей на основе примитивной формы кооперации ручного труда. Таким образом буржуазные идеологи пытаются законсервировать общину в том виде, в каком она существует ныне в странах Азии, Африки и Латинской Америки, т. е. сохранить крайне низкий уровень производительности труда. При этом умышленно умалчивается о необходимости строить кооперацию крестьянства на основе современной, высокопроизводительной техники. Например, американский профессор B.Гордон ориентирует «третий мир» на ввоз «бросового и устарелого, но зато дешевого оборудования из развитых стран с целью расширения занятости».

За последнее время в связи с быстрым развитием научно-технической революции пышным цветом, расцвели новомодные модификации доктрины «бедных и богатых стран». В них дается описание ужасов «технологического прогресса», который-де не оставляет никакой перспективы для освободившихся государств, кроме как подчиниться «диктату неумолимых законов техники». Вот один из образчиков рассуждений теоретиков о «технологическом разрыве между центрами цивилизации и ее отсталыми районами». «В результате создания нового продукта,— пишет американский профессор Дж. Е. Хафбауер,— усовершенствованная техника закрепляет за индустриальной страной временное монопольное положение, преодолеть которое можно лишь с помощью еще большей технологической исключительности. Только технически передовая страна может отважиться на такой шаг. Бедная техника отсталой страны неспособна работать по передовым законам новой индустрии». Аргументация Хафбауера чем-то сродни «глубокомысленным» рассуждениям о «природно врожденном консерватизме мотыги», в свое время весьма популярным у теоретиков «порочных кругов». Голый техницизм, столь типичный для всей буржуазной экономической науки, вновь воскрешается и приспосабливается к требованиям века научно-технической революции.

И все же некоторые западные ученые признают важность глубокого исследования социально-экономических проблем развивающихся стран. Это особенно относится к представителям либерально-буржуазного направления доктрины «бедных и богатых стран». Среди них выделяется известный шведский экономист Гуннар Мюрдаль.

Автор многочисленных работ, свидетельствующих о большой его эрудиции в области проблем «третьего мира», Мюрдаль создал за последние годы трехтомный труд под названием «Азиатская драма», который имеет подзаголовок «Исследование о бедности народов». В этой книге объемом более двух тысяч страниц исследуются послевоенные социальные, экономические и политические перемены в южноазиатских странах, делается попытка с позиций буржуазного экономиста и социолога раскрыть причины современного экономического положения стран «третьего мира».

Главную задачу своего труда Мюрдаль видит в рассмотрении «ситуации в каждой стране как определенной социальной системы». Поэтому он отвергает взгляд, согласно которому всякие капиталовложения способны обеспечить в развивающихся странах ликвидацию безработицы и аграрного перенаселения. Не менее категорично выступает он против упоения «зеленой революцией», справедливо отмечая, что «улучшенные сорта зерновых, конечно, не могут заменить аграрную реформу», а используются для того, чтобы похоронить какие-либо помыслы о ее проведении. С неприкрытым скептицизмом и даже язвительностью говорит ученый о «всеобщих эконометрических моделях» развития стран «третьего мира», которые не только игнорируют конкретную социальную действительность, но и слепо переносят закономерности, свойственные развитым капиталистическим странам, «на чужую им почву южноазиатской ситуации без должной адаптации к наличному своеобразию».

Суровой критике подвергается Мюрдалем западная «помощь», которая носит зачастую чисто политический и военный характер. Он предлагает исключить из «помощи» и перенести в статью расходов на национальную оборону суммы американских ассигнований для Южного Вьетнама и Южной Кореи. Мюрдаль одновременно вскрывает неправомерность включения частного капитала в данную рубрику и предупреждает об особой опасности нынешнего положения, когда поступления от «помощи» начинают перекрываться платежами по долгам и выплатой процентов по займам.

Как бы подытоживая критическую оценку методологии своих западных коллег, исследующих проблемы «третьего мира», он делает следующий вывод: «Несомненно, легче проводить в жизнь меры экономического характера, чем осуществлять социальную политику, которая затрагивает интересы привилегированных кругов, нарушает укоренившуюся косность, подрывает оберегаемые традиции и верования и вообще идет наперекор труднопреодолимой социальной инерции. Однако если по этим, в частности, причинам усилия, предпринимаемые в интересах развития, направляются главным образом на экономическое развитие в узком смысле, они не дадут эффекта».

Однако на этом и заканчивается объективный анализ Г. Мюрдалем основных проблем развивающихся стран. Дальше явно проступает буржуазная узость либерального критика империализма. Шведский ученый возлагает идеалистические надежды на нравственное осуждение «бедными нациями» несправедливости в международных отношениях. Мюрдаль переоценивает силу благородных призывов к добру в мире капиталистических хищников. И уж совсем далекими от реальности выглядят представления о будущем, когда западная «помощь» будет оказываться развивающимся странам исключительно по соображениям морального порядка.

Истинные классовые цели Мюрдаля обнаруживаются в рекомендациях странам Азии сделать выбор в пользу капиталистического пути развития сельского хозяйства. Таким образом, даже честные буржуазные ученые, каковым, безусловно, является Гуннар Мюрдаль, не в состоянии вырваться из плена устоявшихся догматов западной науки. Их классовая ограниченность препятствует научному пониманию современной действительности, прогрессивных тенденций общественного развития, роли и места национально-освободительного движения в нашу эпоху.

5. «Третий мир» о самом себе

Выше мы рассматривали воззрения различных представителей доктрины «богатых и бедных стран», отражающих интересы монополистического капитала ведущих империалистических держав. Но эта доктрина рассчитана не только на «внутреннее потребление». Она предназначается на экспорт и в развивающиеся страны. С ее помощью заправилы капиталистического мира пытаются обработать сознание миллионных масс, прочно удержать их в сфере идеологии буржуазии. Идеи о развитии государственного сектора, преобразовании аграрных отношений, демонстрация мнимого понимания жизненных устремлений народов, технико-экономические рекомендации и др. нередко импонируют правящим кругам национальной буржуазии развивающихся стран и охотно используются ими в пропагандистских целях.

В борьбе за политическое освобождение колоний и на первых этапах становления независимых государств национальная буржуазия выступала за ограничение деятельности империалистических монополий. В этот период ее теоретики довольно смело критиковали наиболее устаревшие схемы западной науки о «третьем мире» и даже призывали покончить с неравноправным положением слаборазвитых стран в мировом капиталистическом хозяйстве.

И сегодня идеологи национальной буржуазии не перестают критиковать дискриминационную политику ведущих держав в отношении бывших колоний, говорят о царящих в международных капиталистических отношениях «несправедливостях». Но эта критика носит классово ограниченный характер.

С получением бывшими колониями независимости, в результате чего политическое давление иностранного капитала несколько ослабло, национальная буржуазия стала ратовать за равноправное партнерство с монополиями Запада. Она не стремится к полной ликвидации экономического засилья империализма, но требует известного перераспределения прибылей, извлекаемых иностранными монополиями, выступает за проведение реформ с целью хоть как-то «уравнять шансы» в конкурентной борьбе и несколько усилить свои позиции.

Когда же речь идет о выборе пути развития молодых государств, выразители взглядов национальной буржуазии слаборазвитых стран и идеологи монополий весьма единодушны: они «за» ускоренное развитие капитализма.

В этой связи следует вспомнить ленинскую оценку двойственной природы национальной буржуазии. «...Хотя она и поддерживает национальные движения,— писал В. И. Ленин,— в то же время в согласии с империалистической буржуазией, т. е. вместе с нею, борется против всех революционных движений и революционных классов».

Националистическое направление представлено довольно обширным кругом теоретиков из слаборазвитых стран. Наиболее известными из них являются латиноамериканские экономисты Рауль Пребиш и С. Фуртаду, индийские ученые В. К. Р. В. Рао, Джагдиш Бхацэати, П. Сингх и В. В. Бхатт и нигерийские исследователи Дж. Б. Аджайи и И. А. Алавийе.

Рассмотрим концепцию аргентинского экономиста Рауля Пребиша, поскольку в ней дается типичное для данного направления истолкование проблем «богатых и бедных стран». Кстати заметим, что идеи Пребиша были положены в основу деятельности ЮНКТАД (Конференция ООН по торговле и развитию) на Первую декаду развития (1960—1970 гг.). Он в то время исполнял обязанности генерального секретаря этой международной организации.

«Если под «сообществом» понимаются только великие промышленные страны,— заявляет Р. Пребиш,— то тогда верно, что плоды технического прогресса постепенно распределяются между всеми социальными группами и классами. Если же эта концепция распространяется на периферию мировой экономики, то чрезмерное упрощение, содержащееся в ней,— серьезная ошибка. Огромные выгоды, извлекаемые от повышения производительности труда, не достигают периферии в такой мере, которую можно было бы сравнить с той, что получают народы великих промышленных стран. Отсюда величайшая разница в уровнях жизни масс в первых и последних и яркое несоответствие между их возможностями накопления капитала».

Как видно из приведенной цитаты, Р. Пребиш разделяет принципиальное положение доктрины «богатых и бедных наций» с делением стран на две группы только в зависимости от уровня доходов населения. Далее он исходит из того, что блага технического прогресса постепенно распределяются между «всеми социальными группами и классами» развитых капиталистических стран, т. е. выгоды получают все слои общества, а не империалистические монополии.

Мир в целом (а не капиталистическая экономика), по модели Пребиша, состоит из промышленно развитого центра и отсталой периферии. Эксплуатация в нем налицо: «В то время как центры сохранили за собой все выгоды от технического прогресса в промышленности, страны периферии передали им некоторую долю их собственного технического прогресса». В результате в центре поддерживаются высокая заработная плата и высокие цены на продукцию, в том числе и экспортную. На периферии же уровень заработной платы неизменен, а существующие цены на экспортные товары низки.

Заслуга Р. Пребиша в том, что ему на конкретном статистическом материале удалось показать ухудшение условий торговли, т. е. соотношений между экспортными и импортными ценами, между Латинской Америкой и империалистическими державами. Но посмотрим, какими же причинами объясняет Р. Пребиш внешнеторговую эксплуатацию «периферии» «центром».

Во-первых, деятельностью «монополистических рынков и профсоюзов», которые сдерживают падение высоких цен на готовую продукцию. На периферии же существует большая свобода для «справедливой конкуренции» и избыток рабочей силы, что влечет за собой неизменность заработной платы и цен. Именно здесь ярко проявляется классовая природа буржуазного национализма Рауля Пребиша, ставящего на одну доску борьбу пролетариата центров мирового империализма и «монополистические рынки».

Во-вторых, действием механизма спроса и предложения. На периферии, считает он, потребность в импорте больше, чем в центрах. Поэтому экспорт слаборазвитых стран отстает от импорта, что заставляет их снижать цены на вывозимое сырье с целью продать большее количество традиционных товаров. А вот истинные причины внешнеторгового ограбления развивающихся стран, вопрос о диктате монополий в области цен на мировом рынке Пребиш не исследует.

Пребиш является сторонником тех, кто считает необходимым для бывших колоний проведение индустриализации и изменение унаследованной аграрно-сырьевой специализации. Однако вслед за буржуазными идеологами он считает неприменимыми для «третьего мира» методы социалистической индустриализации.

Выдвигаемая им программа экономической политики в период осуществления индустриализации, хотя и содержит элементы трезвой оценки предстоящих трудностей, в целом не выходит за рамки буржуазного реформизма. Вот наиболее важные его рекомендации:

1.Нельзя приносить в жертву промышленному развитию экспорт сырья. Если производительность труда будет поднята на основе технического прогресса и одновременно возрастет реальная зарплата в результате индустриализации или соответствующего законодательства, то неравномерность доходов между периферией и центром может быть постепенно исправлена без нанесения ущерба экспортным отраслям. Правильно понимая необходимость сохранения в развивающихся странах на первых порах экспортной специализации, которая пока еще остается единственным устойчивым источником поступления иностранной валюты, Пребиш все же возлагает наибольшие надежды на технический прогресс сам по себе и некоторые изменения в области законодательства.

2.По его мнению, необходимы совместные меры латиноамериканских стран по развитию промышленности и координации с целью избежать создания дублирующих отраслей в соседних странах.

3.Он справедливо указывает на то, что циклический характер производства в США и Западной Европе вызывает неравномерность и колебания спроса на продукцию развивающихся стран, усиливает неустойчивость их внутреннего экономического положения и внешней торговли. Поэтому развивающиеся страны должны приступить к разработке общего «плана защиты» от вредных влияний конъюнктуры мирового капиталистического рынка.

В идеях Пребиша об усилении взаимного сотрудничества, сплочении усилий латиноамериканских стран содержится рациональное начало. Но его подход страдает классовой ограниченностью. Ведь известно, что без решительного отпора произволу международных монополий, без коренных социальных преобразований никакие односторонние действия освободившихся государств не могут принести желаемого эффекта. В лучшем случае им удастся смягчить трудности, возникающие в результате конъюнктурных изменений на мировом рынке, где хозяйничают мощные империалистические концерны.

К этому следует добавить, что Пребиш усматривает существование дискриминации только во внешнеторговых отношениях, хотя общеизвестно, что империалистические монополии осуществляют свое господство непосредственно в промышленности и сельском хозяйстве развивающихся стран.

В последние годы аргентинский экономист, вопреки широко известным фактам, пропагандирует тезис о том, что резкие грани между центром и периферией постепенно исчезают. Такая эволюция взглядов подтверждает верность положения В. И. Ленина о возможности скатывания буржуазного национализма в сторону идеологии монополистического капитала.

Не менее ярким примером близости позиций теоретиков национальной буржуазии «третьего мира» и буржуазных идеологов развитых стран могут служить взгляды индийского экономиста В. К. Р. В. Рао. В его публикациях доктрина «богатых и бедных наций» выступает почти в чистом виде.

Свою наиболее известную работу, озаглавленную «Очерки экономического развития», он начинает с заявления о том, что «разрыв в уровнях жизни и национального дохода не так уж и велик, как это отражается в статистических публикациях».

Пожалуй, самую поразительную неосведомленность Рао демонстрирует в вопросах существа эксплуатации в капиталистическом мире и способах ее ликвидации. Вслед за большинством западных теоретиков он утверждает, что «эксплуатация... способ побудить общество накоплять вместо того, чтобы потреблять,— неизбежно должна быть добровольной». В действительности же эксплуатация представляет собой безвозмездное присвоение иностранным и местным капиталом прибавочной стоимости, созданной трудом рабочих, и прибавочного продукта, произведенного крестьянами и ремесленниками в слаборазвитых странах.

Окончательные выводы его работы выдержаны в духе стандартных заявлений последователей доктрины «богатых и бедных наций». Рао считает, что и «западный» и «советский» мир должны использовать свои ресурсы и технику для решения продовольственных проблем «третьего мира». Для этого, по его мнению, нужна глубокая перемена в психологии тех, кто живет в изобилии.

Как и подавляющее большинство сторонников доктрины, Рао твердит, что социалистические страны, которые никогда не участвовали в эксплуатации других народов (об этом Рао конечно же забывает), имеют моральные обязательства перед «третьим миром». Он пытается оклеветать принцип пролетарского интернационализма, которым руководствуются социалистические страны в сотрудничестве с развивающимися.

Несколько другую позицию по сравнению с Р. Пребишем и Рао занимает бразильский ученый, бывший министр планирования Бразилии Селсу Фуртаду. В своих работах «Проект для Бразилии» и «Теория и политика экономического развития» он исследует причины хозяйственной отсталости стран Латинской Америки. Основную из них он усматривает в том, что в экономике глубоко укоренились конгломераты, чьи центры обычно находятся в США. Иными словами, главным тормозом для независимого развития является империалистическая эксплуатация «третьего мира» посредством проникновения западного капитала и вывоза прибылей.

В отличие от Р. Пребиша Фуртаду считает «ведущей и быстрорастущей тенденцию к поляризации богатства и нищеты в масштабе планеты». Однако когда речь заходит о методах ликвидации отсталости и о дальнейших судьбах освободившихся стран, сразу выявляются классовые позиции автора. Ключевой проблемой завоевания экономической независимости объявляется государственное регулирование деятельности частного капитала. Необходимость для «третьего мира» следовать по пути капитализма для Фуртаду аксиома, не требующая доказательства.

Концепция этого бразильского экономиста несет на себе печать тех условий, которые характерны для латиноамериканской экономики. Здесь особенно остро ощущается засилье американского капитала. В Бразилии сложились монополистические союзы национальных капиталистов, чьи интересы в науке отстаивает С. Фуртаду. Стремясь скрыть эти процессы, называя крупных капиталистов «национальными частными собственниками», он хочет притупить бдительность прогрессивных сил перед опасностью растущей монополизации экономики страны. Призыв к усилению государственного вмешательства в экономику нужен Фуртаду для того, чтобы оградить местные молодые монополии от нажима более сильных конкурентов.

Хотя почти все идеологи национальной буржуазии претендуют на универсальность и применимость их идей ко всем слаборазвитым странам, на деле без особого труда можно выявить односторонность их взглядов, обусловленную специфическими условиями развития тех или иных стран.

Исследователи из латиноамериканских стран склонны выдвигать на первый план проблемы, связанные с внешнеэкономической зависимостью, поскольку именно эти страны испытывают особенно большие трудности в области внешней торговли, несут огромные потери от неэквивалентного обмена. Например, доля Латинской Америки в экспорте всего капиталистического мира упала с 7,1% в 1960 г. до 4,9% в 1970 г., в то время как удельный вес Азии и Африки почти не изменился. В связи с этим понятна и нарастающая тревога по поводу ослабления позиций местной буржуазии на внешней арене, и попытки использовать национальные правительства для оказания нажима на иностранные монополии. Надо иметь в виду и то, что по сравнению с Азией и Африкой буржуазия в Латинской Америке, несомненно, занимает более существенное место в политической и экономической жизни. Поэтому она делегирует в западную науку порой весьма «строптивых» представителей.

С точки зрения социальной зрелости буржуазии слаборазвитых стран Азия занимает иное положение. В целом в этих странах буржуазия находится в процессе становления, хотя в ряде стран (Пакистан, Филиппины, Индия) уже появились монополистические объединения. Для теоретиков азиатской буржуазии типичен не столько уклон в сторону изучения причин «бедности» — в этом они почти единодушно обвиняют колониализм, сколько выяснение условий, необходимых для осуществления «самоподдерживающегося роста». В первую очередь речь идет о проблеме источников накопления, т. е. изыскания средств для экономического развития.

В их трудах уделяется много внимания проблемам «помощи» и накопления, так как в странах Азии они проявляются значительно острее, чем в Латинской Америке. Узость финансовых возможностей национального капитала заставляет его сторонников в науке не только взывать к «доброте и щедрости богатых наций», но и рекомендовать, пользуясь терминологией уже упоминавшегося В. Рао, «самоэксплуатацию» широких масс трудящихся. Наступление на жизненные права народа представляет поистине неисчерпаемое «золотое дно» для местной буржуазии в таких огромных по численности населения странах, как Индия и Пакистан.

В ход пускаются демагогические заявления о том, что «бедность есть сокровищница добродетелей и готовности к принесению жертв ради общего блага». Часто утверждается, что снижение заработной платы рабочих и доходов мелких собственников — лучший способ заинтересовать их в повышении производительности труда. Порой в несколько обновленной форме воскрешаются старые колониалистские теории об «аномальной реакции восточного человека на стимулы и склонности к праздности». Так, пакистанский «рационалист» Махбуб уль Хак уверяет, что разговоры о социальной справедливости — роскошь, позволительная лишь для промышленно развитых держав. «Лучшей и, возможно, единственной формой социального благополучия,— пишет он,— является расширение возможностей производительной занятости для всех путем достаточного накопления капитала некоторыми. В этом, следовательно, заключается фундаментальное оправдание неравенства в доходах... Дорога к конечному равенству неизбежно пролегает через первоначальное неравенство».

О каком же «конечном равенстве» можно говорить, когда в Индии при среднедушевом производстве национального дохода в 560—565 рупий в год три крупнейших семейства — Тата, Бирла и Мафатлал, вместе взятые,— имеют капитал в 10 млрд. рупий.

Однако эти факты нисколько не смущают реакционного индийского экономиста, сторонника доктрины «богатых и бедных стран» Джагдиша Бхагвати, который считает нецелесообразным повышать жизненный уровень трудящихся. «Налоговая политика,— пишет он,— которая направлена на перераспределение доходов в пользу бедных, может снизить рост национального продукта. Бедные накопляют мало, а богатые — много. Следовательно, общим эффектом политики перераспределения может быть снижение национальных сбережений и капиталовложений. Следовательно, результатом будет низкий уровень текущего национального продукта. Развитие отсталых стран придет в противоречие с ростом национального дохода».

Нетрудно заметить, что в качестве аргумента подсовывается уже устаревший даже для западной науки метод «порочного круга». Такой же порочный круг Бхагвати видит в мерах по уменьшению безработицы. «Предоставление большей занятости сегодня,— отмечает он,— придет в противоречие с увеличением занятости завтра».

Как Махбуб уль Хак, так и Бхагвати отвергают необходимость внутренних социальных преобразований и предлагают усиление и без того растущего классового неравенства в освободившихся государствах. Бхагвати смыкается с откровенными расистами, говоря об «одностороннем распределении мирового богатства в пользу белой расы».

Для Бхагвати неприемлема даже постановка вопроса о некапиталистическом пути развития. Махровыми антикоммунистическими измышлениями этот реакционный теоретик рассчитывает на благосклонность мирового империализма и призывает к увеличению масштабов «помощи» по государственным и частным каналам. Бхагвати особенно высоко оценивает «помощь» США, пытаясь противопоставить ее взаимовыгодному сотрудничеству Индии с Советским Союзом.

Вместе с тем, выполняя социальный заказ крупной индийской буржуазии, он ратует за преимущественное предоставление многосторонней «помощи» взамен двусторонней. Двусторонняя «помощь» обусловливается покупкой товаров в стране-кредиторе. Желание Бхагвати — расширить свободу маневра для индийских предпринимателей, которые могли бы приобретать товары по своему усмотрению в разных странах.

Однако его рекомендации скорее всего напоминают просьбу о получении крошек от жирного пирога со стола иностранных монополий. Стараясь разжалобить всесильных владык капиталистического мира, он апеллирует к «состраданию великих держав» и выражает пожелание о «переводе части ресурсов «помощи», капитала, технического опыта и квалифицированной рабочей силы в отсталые районы». Утопичность такого проекта настолько очевидна, что даже сам автор сомневается в его осуществимости.

Африканский вариант доктрины «богатых и бедных стран» нашел свое отражение в книге двух экономистов из Нигерии — Дж. Б. Аджайи и И. А. Алавийе под названием «Введение в экономику Западной Африки». Эта книга не только не дает правдивого представления о действительности, но и прямо нацелена на обработку сознания масс в духе неоколониализма.

Обосновывая необходимость сохранения существующих отношений между капиталистическими державами и развивающимися странами, они предлагают читателю следующий условный пример. Допустим, что в городе проживает человек, сочетающий в себе качества лучшего адвоката и лучшего технического секретаря. Другой человек — тоже секретарь, но значительно ниже первого по квалификации. Несмотря на это, первый уступает второму должность секретаря, так как ему выгоднее заниматься более квалифицированным трудом — адвокатской практикой.

Теперь сложившееся положение рассматривается с точки зрения человека, ставшего секретарем. В обоих видах деятельности он менее сведущ, чем первый. Но разрыв в уровнях их квалификации наименьший при выполнении вторым человеком секретарских обязанностей. Именно это и объявляется относительным выигрышем второго человека.

За этим примером нетрудно усмотреть аналогию с отношениями империалистических и слаборазвитых стран. В первых промышленность и сельское хозяйство намного эффективнее, чем во вторых. Однако они-де «уступают» «третьему миру» право заниматься сельским хозяйством.

Таким образом, все довольны: и адвокат (развитая страна), и секретарь (слаборазвитая страна). По логике нигерийских буржуазных экономистов, однобокая специализация африканских стран — естественное и к тому же взаимовыгодное состояние для тех и других. Еще примитивней объясняется тенденция к падению цен на экспортную продукцию, вывозимую слаборазвитыми странами. Поскольку-де цены на многие виды сырья сильно колеблются из года в год и даже посезонно, то они нередко вызывают колебания в доходах фермеров. Производство сельскохозяйственной продукции, как известно, зависит от многих факторов, которые почти не поддаются контролю, таких, как неблагоприятные погодные условия, заражение насекомыми или истощение почв. Воздействие этих непланируемых изменений зависит от условий спроса на продукт, а на сельскохозяйственные продукты он изменяется очень незначительно даже при снижении цен. Опять упор делается на автоматизм закона спроса и предложения и на природные условия. Хотя последние действительно оказывают определенное влияние, главная причина падения цен на товары традиционного экспорта — диктат международных монополий — старательно замалчивается этими экономистами.

Нигерийская буржуазия настолько слаба, что не всегда рискует критиковать своих могущественных западных партнеров. В отличие от Латинской Америки и Азии национальный капитал в Африке едва только выходит на историческую арену, а потому теснейшим образом связан с империалистическими кругами западных стран.

Удельный вес иностранной «помощи» в источниках финансирования экономического развития африканских стран, как правило, выше, чем в остальной части «третьего мира». Большинство буржуазных теоретиков Африки ратует за дальнейшее расширение поступлений и критикует лишь отдельные аспекты предоставления помощи. Если на этапе завоевания политической независимости они выдвигали некоторые прогрессивные идеи панафриканского сотрудничества, то сейчас все чаще раздаются голоса в пользу интеграции внутри отдельных регионов, и конечно же на основе укрепления «кооперации» с бывшими метрополиями.

Так, нигерийские сторонники доктрины «богатых и бедных стран» Дж. Б. Аджайи и И. А. Алавийе твердят о том, что «ни одна страна не может быть полностью независимой» и что все «миролюбивые нации должны обеспечить более высокий уровень жизни для всего человечества, как белого, так и черного». В такой трактовке полностью выхолащивается истинный смысл понятия «зависимость» и признается одинаковая ответственность капиталистических и социалистических стран за ликвидацию последствий колониализма.

Более тонкая апологетика сохранения зависимости от империалистических держав содержится у сенегальского экономиста Абдулайя Ваде, являющегося сторонником «независимости в условиях взаимозависимости».

В Сенегале по сравнению с другими странами франкоязычной Африки позиции национальной буржуазии и правительства довольно сильны, а поступления от «помощи» самые значительные во всей Африке южнее Сахары. Не уповая особенно на увеличение притока частных капиталов извне, Ваде требует вмешательства государства в экономику, которое должно проводить расширение круга производимых промышленных и сельскохозяйственных товаров.

А. Ваде проводит своеобразное разделение труда между национальным государством и иностранным капиталом. Последний, по его мнению, кроме предоставления субсидий для уравновешивания бюджетов африканских государств или потребительских товаров в прямой форме берет на себя функцию по устранению препятствий росту сельского хозяйства. Столь широкие полномочия «иностранного участия», по А. Ваде, не противоречат государственному планированию, ибо в бывших французских колониях основная часть средств, поступающих из Франции, направляется через правительственные каналы. Он возлагает на сенегальское правительство ответственность за экономический рост страны.

Ввиду очень низкого уровня национального дохода, считает А. Ваде, «либеральная экономика не способна разрешить наших проблем. Но это не означает слепого выбора системы интегрального планирования, несовместимого с частной инициативой». Так в завуалированной форме отвергается опыт социалистических стран в области планирования и предлагается «разумное сочетание прогрессивного огосударствления и свободы предпринимательства».

Анализ точек зрения выразителей интересов национальной буржуазии трех континентов наглядно показывает, что при всей пестроте их концепций они характеризуются утратой прогрессивных, антимонополистических начал, усилением национализма и примиренчеством с идеологией буржуазии империалистических держав. Потеряв свой былой антиимпериалистический заряд, последователи доктрины «богатых и бедных стран» в «третьем мире» используют социальную демагогию для осуществления классовых целей национальной буржуазии.

Однако не эти «теоретики» определяют будущие судьбы национально-освободительного движения.

В среде его идеологов имеются трезво мыслящие представители национальной буржуазии, видящие в империалистическом ограблении главную причину отсталости стран «третьего мира». Они понимают, что поддержка социалистических стран на мировой политической арене является важнейшим условием успешной борьбы бывших колоний против засилья империалистических монополий. Прогрессивные силы этих стран, и в первую очередь коммунисты, выступают наиболее последовательными противниками доктрины «богатых и бедных стран». Разоблачая ее антикоммунистическую и антисоветскую направленность, они выступают за расширение сотрудничества с социалистическими государствами, за завоевание экономической независимости и проведение социально-экономических преобразований в интересах подавляющего большинства трудящихся масс.

* * *

В начале 60-х годов сторонники доктрины «богатых и бедных стран» получили неожиданную поддержку со стороны порвавшего с марксизмом-ленинизмом пекинского руководства. Раскольническая деятельность маоистов в мировом коммунистическом и национально- освободительном движении, безусловно, играла и играет на руку силам мировой реакции. Рассмотрение взглядов китайских «теоретиков» обнаруживает их близкое родство с основными положениями буржуазной доктрины.

Еще в конце 50-х годов Мао Цзэдун провозгласил гегемонистский лозунг: «Ветер с Востока одолевает ветер с Запада». Тем самым принижалась роль мировой социалистической системы, международного рабочего класса, а классовый подход к общественным явлениям подменялся географическим и даже расовым. И по сей день этот националистический лозунг составляет ядро доктрин китайского руководства и служит своеобразным теоретическим обоснованием его гегемонистских замыслов. Надуманное деление нашей планеты на «Восток» и «Запад» весьма близко буржуазной схеме «сытого Севера и голодного Юга». Пекинские пропагандисты относят к «Востоку» страны не только Азии, но и Африки, и Латинской Америки, «признанным лидером» которых объявляется Китай. Жонглируя марксистско-ленинской терминологией с целью придать своим измышлениям видимость «научности», маоисты утверждают, что главная революционная сила современности— это «бедные народы», объявившие войну «богатеям мира», к числу которых они относят как многие социалистические государства во главе с СССР, так и ведущие империалистические державы. И, конечно, оплотом всех «обездоленных и притесненных» объявляется маоистский Китай.

Эти выводы идут вразрез с важнейшим теоретическим положением марксизма-ленинизма о том, что главным противоречием современной эпохи и ее основным содержанием является борьба между социализмом и капитализмом в мировом масштабе. Как убедительно доказала историческая практика, только в прочном союзе с мировым социализмом и международным рабочим движением силы национального освобождения могут добиться своих целей.

Забвение принципов классового анализа современной действительности нашло яркое выражение в концепции «противостояния мирового города и мировой деревни». Согласно ей, сущность современного развития определяется не противоборством двух противоположных общественно-экономических систем, а борьбой между «экономически бедными, но политически высокосознательными народными массами мировой деревни» (страны Азии, Африки и Латинской Америки) и «богатеями мирового города» (страны Северной Америки и Европы). К последним неизменно причисляются СССР и европейские страны социализма. Маоистское руководство, выдвигая перед «мировой деревней» задачу «окружить» «мировой город», надеялось, что государства «третьего мира» подчинятся диктату Пекина, поведут борьбу против остальных стран (как капиталистических, так и социалистических) и обеспечат Китаю достижение его гегемонистских целей.

Духовное родство пекинских пропагандистов и наиболее реакционных сторонников доктрины «богатых и бедных стран» очевидно. От чрезмерного преувеличения значения крестьянства и принижения роли пролетариата в революционном процессе маоисты перешли к подмене основного противоречия современной эпохи— между социализмом и капитализмом — противоречием между национально-освободительным движением и ведущими державами капитализма. Постепенно это противоречие трансформировалось в умах китайских теоретиков в антагонизм между «мировой деревней» и «мировым городом», к которому причисляются все высокоразвитые страны независимо от господствующего в них способа производства и политического строя. Откровенный национализм и расизм в доктринах Пекина полностью заменили классовый пролетарский подход к явлениям общественной жизни. Заключительный этап разрыва маоизма с марксистско-ленинской теорией ознаменовался антисоветизмом.

Китайские интерпретации доктрины «богатых и бедных стран» прямо нацелены на то, чтобы извратить подлинное понимание расстановки классовых сил на мировой арене, сбить национально-освободительное движение с правильного пути, использовать его для достижения Китаем доминирующей позиции на мировой арене. Концепции пекинских теоретиков практически не оставляют никакой социальной перспективы для народов освободившихся стран. Не случайно и то, что в пекинской доктрине не нашлось места важнейшему теоретическому положению марксизма-ленинизма о возможности некапиталистического пути развития для молодых национальных государств как альтернативы международной системе капиталистической эксплуатации. Тезис о некапиталистическом пути китайское руководство назвало «пустыми разговорами».

Однако реальная действительность развивается не в соответствии с доктринами пекинского руководства, а вопреки им, подтверждая неодолимость идей научного коммунизма.

6. Выход из порочного круга

Буржуазные авторы и пропагандисты доктрины «богатых и бедных стран» из кожи лезут вон, стремясь обелить капитализм, доказать его несуществующие преимущества перед социализмом. На руку им играет и антисоветский раскольнический курс маоистского руководства, порочащий опыт социалистического строительства.

Однако общественная практика все более убеждает освободившиеся народы в неприемлемости капиталистического пути развития. Капитализм настолько скомпрометировал себя в глазах «третьего мира», что даже наиболее реакционные режимы и правители боятся открыто отвергнуть социализм и маскируют свои замыслы демагогией о развитии по так называемому «среднему пути», о строительстве «национальных образцов социализма», ничего общего не имеющих с реальным социализмом.

Исторический опыт убеждает в том, что капитализм не способен обеспечить освободившимся странам завоевание подлинной экономической независимости, он источник неисчислимых страданий и лишений миллионных масс. Покончить с хозяйственной отсталостью можно только путем ликвидации системы империалистического ограбления, вытеснения иностранного капитала из национальной экономики. Капиталистический же путь, напротив, предполагает всемерное расширение «традиционных связей», сохранение существующих эксплуататорских отношений.

Народы бывших колоний воочию видят, что капитализм несет с собой усиление имущественного неравенства и разрыва в доходах, имеющих своим следствием классовую дифференциацию и бесчеловечную эксплуатацию трудовых масс со стороны местной буржуазии, феодальной знати и высшего чиновничества.

Местная элита, вскормленная подачками иностранных монополий, постепенно превращается в их младших партнеров. Жизненный уровень народа остается почти неизменным.

В Нигерии всего 10% населения присваивают 50% национального дохода. В Индии на долю беднейших и самых состоятельных слоев, составляющих по 10% населения, приходится соответственно 1,3% и 40% национального дохода, т. е. разрыв более чем в 30 раз. Еще сильнее поляризация доходов в Латинской Америке, где на 20% населения падает лишь 3,5% доходов (68 долл. на каждого), а на пятипроцентную самую состоятельную верхушку — 31,5% (среднедушевой доход равен 2400 долл.). Таким образом, повсеместно в «третьем мире» идет процесс классового расслоения, вызванный усилением капиталистической и других форм эксплуатации.

В настоящее время национально-освободительное движение все решительнее выступает против мирового империализма, ищет новые пути достижения экономической независимости, расширяет связи с мировым содружеством.

«Главное состоит в том,— указывал в Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду партии Л. И. Брежнев,— что борьба за национальное освобождение во многих странах стала практически перерастать в борьбу против эксплуататорских отношений, как феодальных, так и капиталистических. Сегодня в Азии и Африке уже немало стран, вставших на некапиталистический путь развития, то есть взявших курс на строительство в перспективе социалистического общества. По этому пути идут многие государства. В них осуществляются — и чем дальше, тем больше — глубокие социальные изменения, которые отвечают интересам народных масс, ведут к укреплению национальной независимости»  .

Возможность перехода к социализму, минуя капиталистическую стадию, была теоретически предсказана классиками марксизма-ленинизма. К. Маркс говорил о том, что при помощи победившего пролетариата в промышленно развитых странах отсталые народы могут «перескочить» через этап капитализма и сократить «муки родов» нового общества . Ф. Энгельс также допускал возможность «такого сокращенного процесса развития»  .

Теория некапиталистического пути была детально разработана В. И. Лениным. «...С помощью пролетариата передовых стран,— писал он,— отсталые страны могут перейти к советскому строю и через определенные ступени развития — к коммунизму, минуя капиталистическую стадию развития». Предвидения классиков марксизма-ленинизма получают блестящее подтверждение на практике.

В нынешних условиях выбор рядом стран «третьего мира» некапиталистического пути развития стал реальностью благодаря тому, что мировая система социализма превращается в решающий фактор мирового развития, а доверие широких народных масс к капитализму подорвано. Слабость национальной буржуазии в бывших колониях по сравнению с развитыми империалистическими странами, повышение политической сознательности и активности пролетариата и широких народных масс облегчают дело социально-экономических преобразований.

Вдохновляющим примером для стран, избравших некапиталистический путь, служит опыт строительства социализма в национальных республиках Советского Союза и Монгольской Народной Республике, где ранее господствовали докапиталистические отношения. Их достижения имеют огромную притягательную силу и служат надежными ориентирами ликвидации экономической отсталости в кратчайшие сроки.

Некапиталистический путь развития предполагает создание в течение определенного исторического этапа необходимых материальных предпосылок для строительства нового общества. Опыт стран, избравших социалистическую ориентацию, таких, как Арабская Республика Египет, Сирия, Алжир, Сомали, Гвинея, Бирма, и некоторых других, практическая деятельность правительств этих государств наглядно свидетельствуют о том, какие большие возможности социального и экономического возрождения общества открываются на пути некапиталистического развития.

Одним из радикальных средств ограничения империалистических монополий является национализация их собственности как путем безвозмездного изъятия, так и с применением полного или частичного выкупа. Национализированная собственность иностранных и местных крупных капиталистов составляет на начальном этапе ядро государственного сектора экономики, который постепенно растет за счет строительства новых предприятий. Так, в Арабской Республике Египет государственные предприятия дают 85% промышленной продукции, а в Бирме государственный сектор охватывает свыше 80% добывающей промышленности. С созданием государственного сектора связано все более широкое использование плановых методов ведения хозяйства. Огромные успехи социалистических стран оказывают все растущее влияние на распространение и применение идей планирования в этих государствах.

Переход на рельсы некапиталистического развития обусловливает объективную необходимость решения аграрных проблем, и в первую очередь проведения аграрных реформ. От успеха на этом пути в существенной степени зависит возможность для революционно-демократических правительств привлечь на свою сторону многомиллионное крестьянство. В настоящее время значительные аграрные преобразования проведены в АРЕ и Сирии. Идет подготовка к ним в Алжире, Сомали и ряде других стран.

Преобразования в области экономики являются прочной основой проведения социальных изменений, отвечающих жизненным интересам народных масс. Так, например, в Египте проведены мероприятия по сокращению разрыва в доходах различных групп населения, увеличен размер минимальных доходов, сокращен рабочий день, улучшена система здравоохранения и образования.

Конечно, осуществление освободившимися странами прогрессивного курса во внутренней и внешней политике не может не вызывать яростных атак империалистических держав и местных реакционных сил. В своей справедливой борьбе они опираются на моральную и материальную помощь социалистической системы государств.

Социалистические страны последовательно поддерживают борьбу развивающихся стран за ограничение всевластия монополий. Они выступили с одобрением идеи принятия документа о Второй декаде развития на 1970—1980 гг. и обратились по этому поводу со специальным Заявлением, в котором содержится ряд конкретных предложений по осуществлению согласованных международных мероприятий с целью содействовать ускорению темпов экономического развития, ликвидации нищеты, болезней, неграмотности и социальной несправедливости в развивающихся странах.

Социалистические страны неоднократно указывали, что экономическая отсталость является прежде всего результатом колониального ограбления и неравноправного положения молодых государств в системе мирового капиталистического хозяйства. Поэтому для обеспечения экономического и социального прогресса необходимо полностью покончить с неоколониализмом и его последствиями.

Одна из важнейших задач состоит в том, чтобы приостановить утечку национальных богатств бывших колоний в сейфы монополий, вывозящих колоссальные прибыли, а также воспрепятствовать увеличению «ножниц цен» на мировых рынках. Империалистические державы должны возместить развивающимся странам ущерб, причиненный им. Представители СССР выдвинули предложение о создании компенсационных фондов посредством отчисления известной части прибылей западных компаний, обосновавшихся в развивающихся странах, и об увеличении доли последних в доходах, получаемых от разработки природных ресурсов иностранным капиталом. Развитые капиталистические государства отвергают эти справедливые предложения.

Завоевание экономической независимости бывших колоний связано с решением еще одной сложной проблемы — изменения существующего международного капиталистического разделения труда, при котором выгоды достаются империалистическим державам. Заключение долгосрочных товарных и платежных соглашений, значительное повышение на мировом рынке искусственно заниженных цен на сырьевую и сельскохозяйственную продукцию и одновременное снижение монопольно высоких цен на промышленные товары империалистических держав — таковы конкретные пути улучшения положения стран «третьего мира» во внешней торговле.

Свои взаимоотношения с государствами Азии, Африки и Латинской Америки Советский Союз и другие социалистические государства строят на принципе взаимовыгодности, учета интересов обеих сторон, что исключает любые формы эксплуатации. Это сотрудничество направлено на развитие национальной экономики и служит целям достижения развивающимися странами экономической независимости.

Сотрудничество с развивающимися странами включает в себя многосторонние внешнеэкономические связи, начиная от торговли и предоставления займов до оказания технической помощи и подготовки национальных кадров. Социалистические государства, оказывая финансовую помощь, не сопровождают ее какими-либо политическими и экономическими требованиями. Погашение кредитов производится поставками товаров традиционного экспорта, а с недавнего времени и продукции местной обрабатывающей промышленности. В отдельных случаях выплата займов осуществляется в национальной валюте, которая затем используется для закупки товаров на рынках развивающихся стран. Общая сумма займов и кредитов, предоставленных странами — членами СЭВ, составила более 9 млрд. руб. Из них свыше 5 млрд. руб. приходится на долю Советского Союза.

При этом надо иметь в виду, что около 70% всех средств направляется на строительство промышленных предприятий и энергетических комплексов, что ускоряет индустриализацию освободившихся государств.

Сейчас при экономическом и техническом содействии Советского Союза в развивающихся странах завершено строительством и строится более 700 промышленных и других объектов. 340 из них уже успешно эксплуатируются.

Огромную роль играет Советский Союз и другие социалистические страны в деле подготовки национальных кадров. В процессе строительства объектов в развивающихся странах специалисты из социалистических государств бескорыстно помогают многим тысячам местных рабочих в овладении профессиями. Так, специалистами стран — членов СЭВ было подготовлено свыше 200 тыс. высококвалифицированных рабочих и техников, в том числе 150 тыс. прошли обучение под руководством советских специалистов. По просьбе правительств молодых государств их гражданам предоставляется возможность получить высшее и среднее специальное образование в социалистических странах.

В вузах и техникумах стран — членов СЭВ в настоящее время обучается свыше 20 тыс. студентов из Азии, Африки и Латинской Америки. Только в 1969—1970 учебном году в Советском Союзе обучалось 12,2 тыс. граждан из развивающихся стран.

Советский Союз и другие социалистические страны рассматривают сотрудничество с развивающимися странами как поддержку национально-освободительного движения со стороны победившего пролетариата. Практика взаимовыгодного сотрудничества на деле убеждает трудящиеся массы Азии, Африки и Латинской Америки в лживости буржуазной доктрины «богатых и бедных стран». Единственной альтернативой капитализму является некапиталистический путь развития, позволяющий мобилизовать внутренние ресурсы стран для строительства в перспективе социалистического общества. Только на этом пути возможен подлинный экономический и социальный прогресс для освободившихся народов.

Оглавление

1.Действительность в кривом зеркале

2. Оправдание колониализма

3.В поисках универсального рецепта

4. Спекуляция на трудностях

5. «Третий мир» о самом себе

6. Выход из порочного круга Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg