«Ольга Трифонова - В семье мой муж был человеком покладистым (интервью)»

Владимир НУЗОВ (Нью-Джерси)

ИНТЕРВЬЮ

Ольга Трифонова: В семье мой муж был человеком покладистым

Побеседовать с вдовой замечательного писателя Юрия Трифонова оказалось довольно просто: в Союзе писателей Москвы мне дали номер ее телефона. Выслушав мою просьбу, моя собеседница сказала: "Ну что ж, давайте попробуем..."

- Я знаю, Ольга Романовна, что вы окончили радиотехнический факультет МЭИ. По специальности работали?

- Да, работала. Сначала в почтовом ящике, потом в Институте биофизики АН СССР.

- Что дал вам МЭИ - имею в виду не специальность, а, как нынче модно выражаться, - по жизни? Вспоминаете ли вы институт, его преподавателей, однокурсников?

- Дал, наверное, самое главное: умение работать и преодолевать себя. Мне было очень трудно учиться. Институт вспоминаю со сложным чувством ужаса и благодарности. Одного из преподавателей - Емельяна Ивановича Апарисио - я встретила когда-то, уже по окончании МЭИ, в Мадриде, в музее Прадо (он попал в СССР в числе испанских детей, вывезенных из Испании во время их Гражданской войны). Емельян Иванович был замечательным преподавателем и очень добрым человеком, понимал, что значит остаться без стипендии, и никогда не ставил двоек. Встреча с ним была для меня огромной радостью.

- Кем были ваши родители и кем они хотели вас видеть: инженером или "инженером человеческих душ"?

- Только инженером. Во-первых, мой отец только что вернулся из лагеря и не был ещё реабилитирован, так что дорога на журфак, куда я хотела поступать, была мне заказана. Второе: в те времена профессия радиоинженера была очень престижна (у нас даже стипендия была гораздо выше, чем на других факультетах), я закончила школу с золотой медалью, и это обстоятельство давало мне преимущества при поступлении. В технических вузах анкеты рассматривали не очень внимательно.

- Когда в вас проявился "зуд писательства" и когда он стал воплощаться в нечто реальное, в публикации и т.д.?

- Тяга к "маранию бумаги" у меня проявилась довольно рано, лет в пятнадцать. Тогда я начала писать роман об .... осаде Неаполя королём Филиппом Красивым. Откуда это залетело в мою голову - не помню. Наверное, понравилось имя короля. Но я прилежно "собирала материал" и довольно много написала, пока моя жестокая сестра не осмеяла мой труд.

Первая публикация появилась в журнале "Москва" году в семидесятом. Это был рассказ с "оригинальным" названием "Дядя Ваня", но текст был совсем неплох. Это был рассказ о судьбе военнопленного, отсидевшего и в наших лагерях. Рассказ о том, как он вернулся домой.

- Извините, я мало знаком с вашим творчеством, знаю только две ваших книги: роман о Надежде Аллилуевой и мемуарную книгу "Юрий и Ольга Трифоновы вспоминают". Когда вы стали членом СП? Что явилось основанием для приема в него? Названные мною вещи или что-то другое?

- Основанием для приёма послужили, как это было положено тогда, две книги прозы. Это сейчас не принимают только ленивых. Девушка, которая приходит ко мне помогать по хозяйству, тоже член Союза писателей, она, между делом, публикует в газете "Спид-инфо" рассказики о своём сексуальном опыте. Помните у Бродского ".... Жрица и беседует с богами". Вот так. Но вернёмся к вопросу. В Союз писателей меня приняли, кажется, в 1976 году. Я умудрилась написать, кроме упомянутых вами, ещё пять или шесть книг.

- Хочу спросить вас о Надежде Сергеевне Аллилуевой, но начну издалека. Вы встречались с ее внуками: Иосифом и Екатериной, с другими родственниками - по линии Василия Сталина? Какое они произвели на вас впечатление? А со Светланой Иосифовной Аллилуевой не приходилось встречаться?

- Нет. Ни со Светланой Иосифовной, ни с Иосифом и Екатериной не встречалась. Много разговаривала с племянницей Надежды Сергеевны Кирой Павловной и племянником Александром Павловичем.

- Сталин был некрасив, рябоват, мал ростом, сухорук и косноязычен. Что же подвигло молодую девушку на "неравный брак"? Ореол революционера? Уловленная ею перспектива занять им высокий пост во вновь испеченном государстве? Или он обладал неким обаянием, харизмой и влюбил её в себя?

- Он был обаятельным мужчиной и нравился женщинам, даже когда не был "вождём всех народов". У него было много романов и всегда с очень молодыми девушками, чем-то он умел их очаровывать, впрочем, не только их, вспомним "чудесного грузина" Ленина (кстати, напротив этих слов Ильича Сталин на полях поставил насмешливое "Ха!").

- Известно ли, как родители Н.С. реагировали на желание дочери связать свою судьбу с "самой выдающейся посредственностью"?

- Реагировали плохо, но потом всё утряслось, и до гибели Надежды все они жили одной дружной семьёй. Надежда Сергеевна умела как-то объединять, сплачивать, что ли, эту очень пёструю семейку.

- Есть две версии ухода Н.С. из жизни: самоубийство и убийство. Вы какой придерживаетесь, Ольга Романовна?

- В любом случае это было убийство. Если даже она покончила с собой, то - по его вине. На языке кодекса это называется склонение к самоубийству. Я в этом убеждена.

- Как вы считаете, изменилось ли бы что-то в Стране Советов, останься Надежда Сергеевна жива?

- Не думаю. И думаю даже, что и погибла она именно оттого, что он неуклонно и беспощадно проводил в жизнь свои дьявольские идеи.

- Вы и Юрий Валентинович Трифонов связали свои жизни, порвав связывавшие вас обоих предыдущие брачные узы. Не страшно было?

- Было очень тяжело и временами горько. Это были нелёгкие времена в нашей жизни.

- Каким Юрий Валентинович был в семье? Из вашей книги мне хорошо запомнилось, что он очень вас ревновал...

- Был очень добрым, покладистым и смешливым, а ревновал угрюмо и молча. Впрочем, мы только один раз "выясняли отношения" и больше - никогда.

- Дочь Юрия Валентиновича от предыдущего брака действовала по повести отца "Обмен" как по инструкции, что страшно огорчило Трифонова. Чем закончилась та квартирная история? Какие у вас отношения (в том числе и правовые) с Ольгой Юрьевной? Чем она занимается, есть ли у нее дети - внуки Ю.В.?

- Ольга Юрьевна выселила меня из квартиры, а вернее - я просто собралась и ушла. Затевать тяжбу мне не хотелось... Она живёт, кажется, в Германии и у неё, кажется, трое детей. Сына зовут Миша, видимо, в честь столь любимого Германией Горбачёва, но уж совсем не в честь отца или деда.

- Есть ли памятник на могиле Юрия Трифонова? Кто скульптор? Ю.В. был ведь лауреатом Государственной премии. Выходит, до Новодевичьего, по советским представлениям, не дотянул?

- Не дотянул. Как не дотянул до мало-мальски приличной больницы. Памятник - обычный. Я поставила черный неровный камень. На нем надпись: Юрий Трифонов, 1925-1981.

- Вернемся, Ольга Романовна, чуть-чуть назад, в жизнь. Вы были счастливы в браке с ним? А он?

- Он - не знаю. Его уже не спросишь. А при жизни ... не знаю, он не был пафосным человеком и спрашивать его "Ты счастлив?" как-то было... безвкусно, что ли. Я была счастлива.

- В упомянутой мною вашей мемуарной книге я уловил мысль, что Юрий Валентинович погиб из-за не очень квалифицированного послеоперационного ухода в захудалой районной больнице. Это так?

- Больница была не очень захудалой, его там любили, хотя даже анальгин там был дефицитом, а уж предотвратить эмболию они и вовсе не могли, то есть не умели.

- Я помню шок, когда прочитал в газете о смерти в 56 лет Юрия Трифонова - самого, пожалуй, популярного и любимого тогда писателя. Как повели себя власть предержащие? А коллеги, Союз писателей?

- Во время прощания с Юрием Валентиновичем в ЦДЛ вся округа была оцеплена милицией. Стеклось огромное количество народа, хотя газеты опубликовали известие о его смерти, кажется, только через день. Коллеги откликнулись на смерть, соблюдая все предосторожности, на всякий случай и чтоб "не передать уж слишком по заслугам". Недавно перебирала архив, и тогдашняя осторожность нынешних прогрессистов задела больно. А тогда мне было всё равно.

- Переиздаются ли произведения Трифонова сейчас?

- Да, переиздаются и довольно часто.

- Несколько слов о возглавляемом вами музее в Доме на набережной. Кому принадлежит идея его создания? Кто предоставил помещение для него, кто субсидирует? Сравнительно недавно на доме появилась мемориальная доска Юрия Трифонова (до этого она находилась внутри здания, в подъезде). Вам пришлось побороться за ее переустановку?

- Начну с конца. Это не переустановка. Это - новая доска из очень красивого шведского гранита. Оформлена с большим вкусом архитектором Ильей Былинкиным. Боролась я вместе с моими друзьями - семьей режиссера Барщевского года три. Установку доски субсидировала кинокомпания Д.Ю. Барщевского "Риск"... Музей был создан в 1989 году как народный по инициативе жильцов дома. С прошлого года он - государственный, а до этого был муниципальным. Я директорствую в нем с 1998 года.

- Сын Валя живет с вами? У него есть семья? Что значит для него отец Юрий Валентинович Трифонов?

- Валя не женат. Живёт отдельно, но совсем недалеко от меня. Как и отец, он человек не пафосный, поэтому тему: что значит для него отец, предпочитает оставлять при себе.

- И последний вопрос. По матери Юрий Валентинович был еврей, ближайшим его другом был известный переводчик Лев Гинзбург. Как Ю.В. относился к своему еврейству, пусть и частичному, к антисемитизму и т.п.?

- К антисемитизму относился очень плохо, но, будучи человеком ироничным, как-то вспомнил разговор отца и матери. Евгения Абрамовна в шутку сказала мужу: "А ведь ты не любишь евреев?" "А почему я ДОЛЖЕН их любить?" ответил вопросом на вопрос Валентин Андреевич.

Вот и Юрий Валентинович считал, что надо любить не национальность, а человека. Лёву Гинзбурга он любил очень сильно, и я впервые увидела мужа плачущим на похоронах Лёвы.