«Литературная Газета 6470 ( № 27 2014)»

Литературная Газета 6470 ( № 27 2014) (fb2) - Литературная Газета 6470 ( № 27 2014) 1967K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Литературная Газета

Первый встречный

Да, Пётр Мартынович не был мировой знаменитостью, хотя недавний телефильм о нём и шёл в рубрике "Легенды мирового кино". Он был героем и легендой отечественного экрана, и не только кино - героем эпохи, лозунг которой: «Когда страна быть прикажет героем, у нас героем становится любой!» На родине его слава была столь оглушительной, какую мало кто имел в мире.

До предела она возросла после фильма «Большая жизнь», где артист создал образ бесшабашного балагура шахтёра Вани Курского. Алейников покорил страну. Вскоре после выхода «Большой жизни» Пётр Мартынович вместе с группой киноартистов поехал на творческие встречи со зрителями в Донбасс. Нужно ли говорить, как его там принимали?! Стоило артисту появиться на сцене, как в зале начиналась овация, публика вставала со своих мест, зрители мчались к любимцу с подарками: вручали цветы, бутылки, сало, разные сувениры. Его обнимали, целовали, качали... Это продолжалось минут пятнадцать, после чего растроганный артист уходил со сцены. За все десять дней ни разу так и не выступил. Тем не менее в каждой рецензии об этих встречах было написано, что особенным успехом пользовались выступления «нашего доброго и любимого Петра Алейникова».

Киносимволов эпохи 1930-х годов было немало. Одни брали яркой внешностью. Другие прославились главными ролями положительных героев. Третьи часто мелькали на экранах. Алейникова нельзя отнести ни к одной из этих категорий.

В чём же заключается причина его феерической популярности? Он был донельзя свой, понятный. Не небожитель, каким представлялись многие другие артисты. Его можно представить соседом по дому, попутчиком в поезде, сослуживцем и, что греха таить, собутыльником, да и просто первым встречным. Самые простые слова своих персонажей он говорил настолько выразительно, что они быстро перекочёвывали в повседневный обиход, их повторяли, невольно подражая его иронической интонации.

Он играл в основном современников, как говорится, скромных героев наших дней: повара, студента, тракториста, шахтёра, шофёра. Зрители валом валили на фильмы с его участием, заранее предвкушая встречу с этим разбитным парнем. По всем статьям чувствовалось, что он «свой в доску». Безусловно, любви к нему придавала его биография человека, который «сам себя сделал», – сирота из белорусской деревни, воспитанник Могилёвской детской колонии, стал известным киноартистом. Другие же становились лётчиками, конструкторами, профессорами[?]

Символично, что свою первую роль Алейников сыграл в фильме «Встречный». Для зрителей он и был таким встречным – прохожим, одарившим людей неповторимой улыбкой, которую нельзя забыть.

Теги: Пётр Алейников

Грамотная защита

"Мы уже неоднократно говорили о незаменимой роли в воспитании молодёжи литературы, истории, русского языка...

Обладающий знаниями, достаточным кругозором, грамотный человек по сути застрахован от вируса национализма и нетерпимости[?]

Приоритеты государственной молодёжной политики должны быть направлены на воспитание гражданина России - зрелого, ответственного человека, в котором сочетаются любовь к большой и малой родине, общенациональная и этническая идентичность, уважение к культуре, традициям людей, которые живут рядом".

Из выступления В. Путина

на заседании Совета при президенте РФ

по межнациональным отношениям.

Примерно полгода назад, на одном из круглых столов по образованию, кто-то из ярых противников ЕГЭ в сердцах произнёс: «Что же должно произойти, чтобы этот экзамен наконец был отменён?!» И вот – произошло. Нижний порог аттестации по русскому (родному, по опросам, для 88% населения) языку снизили на 12 баллов. Иначе пришлось бы признать, что дети им, по сути, не владеют и оставить тысячи выпускников без аттестатов.

Впрочем, вряд ли это заставит ЕГЭ отменить, да и не думаю, что это стоит сейчас делать. Традиционную экзаменационную систему сломали, а на новую убили столько сил и средств, что и отправлять её на свалку уже жаль. Да, и если быть объективными, тесты стали лучше («угадайки» в них больше нет). Действительно, поступить в вуз можно, сдав только школьные выпускные экзамены, и с проблемой списывания и выкладывания ответов на вопросы в интернет, кажется, справились. Почему же итоги столь удручающие?

В этом году школу окончили дети, которым экспериментов досталось сполна. Им, сокращая часы на русский язык и литературу, преподавали новые предметы, многие из которых так и не прижились, отказывались обсуждать их проблемы (школа должна давать знания, а не воспитывать) и испытывали на них новые учебники и новые методики.

С учебниками, кстати, просто беда. Их много – более ста. Друг с другом они не коррелируются, и если ребёнок два-три раза переходит из школы в школу, какие-то области от него вообще ускользают. Правила подчас изложены языком, доступным лишь филологам, и ребёнок просто не в состоянии понять их смысл, а тексты, в которые надо вставить пропущенные буквы, либо скучны, либо точно так же непонятны.

Причины обилия всевозможных пособий по истории понять можно. Изменились подходы, открылись новые факты, а с русским языком какие метаморфозы произошли?

Почему мы так легко отказались от методик, наработанных десятилетиями? Потому, объяснили мне как-то на одном из учительских совещаний, что в заданиях советских учебников были тексты о пионерах и комсомольцах, а современные дети ничего о них не знают. Поменяли бы только тексты, не поняла я. Это невозможно, закрыл дебаты ведущий совещания, а сидящий рядом со мной учитель проворчал: «Конечно, лучше написать свой учебник. И слава и деньги. А как по нему учиться, никого не волнует».

Ладно, оставим лентяев и тугодумов. Гораздо больше удивляют и удручают студенты филфаков или журфаков, хорошо сдавшие ЕГЭ, но так и не познавшие родной язык. Они знают правила назубок, но часто совершенно не умеют их применять и говорят на каком-то суржике.

Язык скукоживается, обедняется, теряет оттенки. Педагоги, писатели, деятели культуры на наших страницах, да и в других изданиях, твердят об этом уже второе десятилетие.

А учебные часы на изучение русского языка и русской литературы, без которой язык мёртв, всё уменьшаются. Более того, в образовательных стандартах русский язык как родной отсутствует...

Теги: русский язык , ЕГЭ , сочинение

РЕСНОТА*

*Истина - старорусское.

Под золотой обителью небес

Одна тщета[?] И голубь в аэр круто

Уходит, а внизу – разор и смута –

И поднял в схватке пики – чёрный лес,

Как трудно скорбным разумом постичь

Горящие в огне – страны уделы.

И ядом смол отравленные стрелы,

И диких тварей полуночный клич!

Когда на мир спускается беда,

И словно волны – подступает горе,

Справляют шабаш ведьмы Лысогорья,

И цепенеют в страхе города.

Когда на Русь текли орда и лях,

И угрожал тевтон клеймёной сталью,

И сеял дождь кровавою печалью,

Чтоб плесенью взошли грибницы плах –

Гремел набат!

И трубный выси глас

Рёк истину в скрижалях прописную,

Что будет рядом с Богом – одесную

Тот, кто за други примет смертный час!

Земля моя! Приходит твой черёд!

Оставь врагу сомнения и страхи.

Тверды клинки и так белы рубахи.

И правое плечо "Марш-марш" вперёд!

Теги: Андрей Шацков

Долг Отечеству

А.В. Олейников Успешные генералы забытой войны. (Первая мировая 1914-1918). – М.: Вече, 2014. – 320 с. – 2000 экз.

Прежде всего стоит отметить, что накануне 100-летия начала Первой мировой войны появилось немало изданий, рассказывающих о сражениях и нераскрытых тайнах этого гигантского катаклизма, радикально переменившего мир. Великая война перестаёт быть неизвестной войной. Книга рассказывает о пяти забытых генералах русской армии, благодаря воинскому искусству и храбрости которых были одержаны блестящие победы. Полководческие свершения П.А. Плеве, В.Е. Флуга, П.С. Балуева, А.А. Граникова и Н.С. Батюшина – ярчайший пример того, как много значит личность в истории армий и государств.

Очень долгое время у нас господствовало мнение, что та война состояла практически из одних лишь поражений русской армии, за исключением отдельных удач, каким был Брусиловский прорыв. Что командовали армией сплошь ретрограды и бездари. Характерная цитата: "Колебание, нерешительность, боязнь ответственности, привычка сваливать то, что нужно сделать самому, на другого... Мерилом оценки почти всегда служила родовитость происхождения или близость ко двору или придворной сфере".

На самом же деле всё обстояло далеко не так. Были во главе войск и глубокие стратеги, и отважные, дерзкие смельчаки, способные действовать «по своему вдохновению». Война нового типа требовала нового стиля руководства войсками, людей не приказа, а инициативы, решительного действия.

Всего лишь о пяти из них рассказывает книга. Их судьбы сложились по-разному. Граников погиб уже в августе 1914 года, выдающийся кавалерист Плеве, «неутомимый и ловкий, с великолепной посадкой», умер от истощения нервов и перенапряжения сил в 1916 году, а замечательный теоретик и практик Балуев пережил революцию и Гражданскую войну...

Недостатков у русского генералитета и офицерства хватало. Далеко не все смогли адаптироваться к новым военным реалиям, новым методам и правилам. Но ведь и война была небывалой. Никто не мог до её начала представить даже, сколько она продлится и как будет вестись.

И тем не менее русская армия дала и блестящих тактиков, и стратегов-организаторов, и великолепных кавалерийских и общевойсковых командиров, и искусных штабных работников, и талантливых военных инженеров...

Они выполнили свой долг перед Отечеством сполна.

Теги: А.В. Олейников , Успешные генералы забытой войны

Решается в Донбассе

Уже который месяц мы живём Украиной. Всё, что там происходит, несомненно, стало вехой в развитии национальных чувств и самосознания нашего народа. Вернее, ещё не стало - становится. И каков будет результат – пока неясно.

Нас, русских, после 1991 года постарались зажать в рамках в спешке оговорённых в Вискулях госграниц, нас хотели убедить, что там, за ними, – другие страны и другие народы, там всё не наше. Про "мать городов русских" вспоминали с некоторой усмешкой, как о чём-то безнадёжно устаревшем. Нас словно бы учили двоемыслию – пересекать границы, слышать в Киеве, Донецке или в Крыму русскую речь и при этом считать, что мы за границей и вокруг иностранцы. И, возможно, что смогли бы убедить. Не всех, но большинство. Правда, забыли учесть, что оторванные русские земли могут о себе напомнить сами. Что новая «Русь подъярёмная» постучится в приграничные пункты и скажет: ау, мы свои!

Жители Донбасса, Донецкой Руси, объединились в протесте, рассчитывая на крымский сценарий. Будущие «сепаратисты» не ожидали войны – думали, соберутся на площадях, возьмут административные здания, провозгласят законные требования, вскоре придут «вежливые люди» и никто не посмеет воспротивиться народной воле. И ведь не только там – в России тоже немалая часть общества ожидала того же хода событий. Ведь, положа руку на сердце, не понятно, чем Донбасс принципиально отличается от Крыма.

Однако крымского сценария не произошло. Более того – и южно-осетинского тоже. Россия как заявила, что не собирается вводить войска, так и поступила. Не важно сейчас – стоило это делать или нет, споры не утихают. Главное, что общие ожидания и надежды на Москву не оправдались. Это породило сильное разочарование как в российском обществе, так и в Новороссии.

Официальная Россия, видимо, имея на то определённые основания, играет сложную политическую партию с Западом, но о восприятии своих действий в Новороссии, похоже, не очень заботится. Даже Донбассу она не подаёт всех необходимых сигналов, символических жестов, ободрений. Может быть, это вынужденная позиция или далеко просчитанная партия? Но проблема даже не в этом.

Русские привыкли чувствовать себя отчуждёнными от государства, не ждать от него выражения своих национальных интересов. Власть сама по себе, а мы как-нибудь сами. Ведь и де-юре, по тексту законов, РФ никаких связей с русским народом за собой не признаёт – он в них даже не упоминается. И вдруг Москва совершила такое, что напрямую воплощало самые смелые мечтания большинства – быстро, бескровно и по ясно выраженной народной воле вернула Крым. Эйфорию от этого события старшее поколение сравнило с апрельским днём 1961 года, когда свершился полёт Гагарина. А потом наступило медленное охлаждение и вновь появились сомнения: «Неужели на этот раз отступятся?!»

Между тем в марте случилось чудо, которое ещё предстоит осознать до конца. Ведь и слова, и действия официальной Москвы в ситуации с Крымом были совершенно антисистемны: вдруг Россия почувствовала себя русским государством, ответственным за русских за рубежом и возвращающим себе незаконно во всех смыслах отринутую территорию. С высоких трибун прозвучали слова об ущемлённых правах русских людей и о Русской земле. Нынешние граждане России не помнят другого случая, когда бы они могли слышать от руководства страны нечто подобное.

Однако к Донбассу отношение другое. И для этого есть свои причины. Часть из них называется вслух. Согласно переписям в Крыму большинство населения русское, а вот в Донбассе украинское. Хотя это неправда. Она основана на устаревшем и крайне неадекватном советском понятии национальности, отделённой от родной культуры и языка. На деле эти регионы совершенно русские. Город Славянск, где по переписи якобы более 73% украинцев, стал центром русского сопротивления, да и по всему краю здесь вывешивают русские флаги. Но с ложью официальной статистики Россия вынуждена считаться. Видимо, ещё очень глубокие перемены должны произойти, чтобы она могла позволить себе принять это именно как ложь. Речь о переменах, за которыми стоит вся система национальной номинации внутри страны, вся структура внутренних отношений.

На деле, если представить себе присоединение Донбасса к России в нынешних условиях, то результат был бы безрадостным. Система национально-территориального устройства и национальной политики в России такова, что она была бы вынуждена объявить там Украинскую автономную республику. Автономия с иноэтническим большинством населения предполагает его титульный статус и большой бюджет на развитие национальной культуры. В результате Россия обеспечила бы такую программу развития украинского языка, культуры и образования, о какой нынешний Киев может только мечтать. Если современная Украина не способна осуществить украинизацию Донбасса, то Россия смогла бы – у неё достаточно ресурсов, да и надеяться русским людям было бы уже не на что.

У нас, кстати, не так уж много автономий, где титульная нация составляет большинство, и Донбасс оказался бы одной из них. Россия сделала бы из Донецкой Руси витрину под названием «Как хорошо в России украинцам» и дополнительный аргумент в спорах с Киевом – «у вас русские не имеют и доли таких прав, как украинцы в России!». И всё это проходило бы под лозунгом дружбы народов и братства славян. Вот только результатом было бы появление новой республики, население которой с течением времени усвоило бы украинскую национальную идеологию с присущей ей русофобией. А значит, это не решение проблемы. Новороссия только в борьбе может добиться права на самоопределение – иного выхода просто нет.

К сожалению, официальная Россия ещё не научилась замечать русских, которые были названы украинцами. Она уже может вступаться за своих граждан за рубежом, как это случилось в Южной Осетии. Она, как теперь оказалось, может вступиться и за преимущественно русский регион. Но не готова проводить подобную политику в отношении своих старых территорий, формально имеющих ныне иноэтничное большинство населения, которое к тому же не обладает российским гражданством. У неё нет ни формальных поводов для вмешательства, ни необходимых идейных оснований. Русских, названных украинцами, ещё долго никто не будет замечать – ни Киев, ни Москва, если только они сами не заставят с собой считаться.

В Донбассе сложилась ситуация, когда решающее слово оставлено не за государствами, за людьми. Если русские сумеют сорганизоваться и отстоять себя, свою землю и интересы, то государства будут вынуждены с этим считаться. Не смогут – то Россия вроде как ни при чём. Опереться можно только на то, что сопротивляется. И считаются только с теми, кто сопротивляется. Наверное, впервые в новейшей истории русские предоставлены только самим себе, Кремль даёт нам такую возможность: сорганизуетесь – победите, нет – ну так что ж...

Сейчас ещё трудно предсказать, чем закончится противостояние в Донбассе. Но уже очевидно: русские стали проявлять впечатляющую способность к самостоятельным совместным усилиям. Более того, русская самоорганизация показывает себя как гораздо более эффективная, чем государственная. Бойцы-добровольцы воюют лучше и добиться могут большего, чем солдаты-призывники. Добровольно собранные деньги доходят до цели лучше, чем через чиновников. И гуманитарную помощь в таком масштабе наши власти вряд ли смогли бы собрать.

Так что всё происходящее – это историческое испытание не для России, а для русских. Способен наш народ к самоорганизации или движется на свалку истории? Именно в таких испытаниях рождаются нации.

Мы в ответственности за Донбасс. Народное сопротивление там было подстёгнуто крымским прецедентом, и это нас ко многому обязывает. На одном из плакатов дореволюционного времени Донбасс был назван «сердцем России». Тогда столь большое значение придавалось ему в связи с ролью, которую регион играл для молодой растущей индустрии. В наши дни он вновь стал средоточием русского развития, только уже не индустриального, а более значимого – национального. Донбасс сейчас в центре внимания всего народа, он – по сути, сердце нашей идентичности. Поражение Донбасса может, на мой взгляд, поставить под вопрос всё наше будущее как страны. Победа придаст новые импульсы для возрождения русского народа как творца истории.

Хотя в Донбассе решается будущее не только Русской земли. Неслучайно события на Украине в центре внимания всюду. И многих на Западе беспокоит отнюдь не судьба Украины. Решаются вопросы иного масштаба. После 1991 года мировая система была построена так, как будто России не существует или она находится где-то на задворках. Если же русские вновь проявят себя как самостоятельная сила, то и вся эта система должна будет стать иной. Господствующий ныне миропорядок под ударом, и этот удар ему наносят в Донбассе. Ещё три месяца назад о небольшом городе Славянске, других таких же городках мало кто слышал даже в России, сейчас же здесь, по сути, решается дальнейший ход мировой истории.

Западные «участники процесса» чётко формулируют, в чём глубинный смысл противостояния: они хотят утвердить на Украине западные ценности вместо «византийских». То есть они пришли, чтобы отсюда продолжить замену нашей древней культуры, всего нашего исторического достояния. Иными словами, расшатать и разбить основы, которые объединяют наш народ по разные стороны границ, заменить их импортированным суррогатом западной культуры, который из чисто шовинистических представлений считается лучшим и даже универсальным.

Добровольцы в Донбассе сражаются не за отделение края от Украины – это, можно сказать, подчинённая цель для развернувшегося противостояния. Они сражаются за нашу самость, право оставаться самими собой. За сохранение русской жизни на Русской земле. Думаю, это испытание для всего Русского мира, которое покажет, существует ли он на самом деле или это лишь умозрительная конструкция.

Теги: Украина , майдан , СМИ

Фотоглас № 27

Фото: Фёдор ЕВГЕНЬЕВ

В Москве стартовал молодёжный автопробег «Формула Победы», посвящённый вкладу учёных и конструкторов в Победу над фашизмом.

От Музея Вооружённых сил экипажи студентов московских вузов, общественных организаций стартовали по маршруту Москва–Минск. Каждому экипажу присвоено имя учёного или конструктора, чья деятельность способствовала росту боевых качеств советского оружия. Автопробег проходит по городам и населённым пунктам, освещающим события Великой Отечественной войны в Московской, Смоленской областях и Республике Беларусь, с посещением военно-исторических музеев и комплексов.

Фото: Владимир АФАНАСЬЕВ

Открытие фотовыставки, посвящённой 100-летию начала Первой мировой войны, состоялось в Мультимедиа Арт Музее (Московский Дом фотографии).

Для России Первая мировая война началась 1 августа 1914 года. В ней приняло участие 38 стран и погибло более 22 миллионов человек. В экспозиции представлены уникальные снимки, кинохроники, аудиосвидетельства, листовки, карикатуры, а также плакаты и литографии.

В церемонии открытия принял участие председатель Государственной Думы РФ и Российского исторического общества Сергей Нарышкин.

Фото: РИА «Новости»

Многие наши читатели пришли на днях в Большой зал консерватории, где сотни раз выходил на сцену народный артист России Святослав Бэлза. Здесь состоялся благотворительный вечер памяти телеведущего, литературоведа, музыкального критика, бывшего сотрудника «ЛГ». Среди его участников – настоящие звезды отечественной сцены. На нашем снимке – выступает народный артист СССР Василий Лановой.

Избранная публика

Группа уважаемых литераторов публично осудила современные российские массмедиа. Понятно за что. Догадываюсь, какими словами хотелось им высказать своё высокое идейное несогласие, но, люди корректные, они нашли в себе силы выражаться парламентарно. И упрекнули своих недостаточно либеральных коллег в том, что они манкируют профессиональным долгом и, вместо того чтобы хладнокровно и объективно информировать общественность, занимаются пропагандой неких посторонних взглядов. Опять же, понятно, чьих. Государства, терпимого с трудом, "режима", которому не первый год предрекается скорый крах и, само собою, его лидера, в чьей политике оппозиционная публика не находит буквально ни одного здравого поступка.

Привычная оппозиционная логика. Исполненная, как того требует жанр, сдержанно горестного достоинства.

Однако одновременно и явного лукавства. Дело в том, что публицистика, то есть публичное выражение заветных мыслей по острому поводу, никогда не бывает беспристрастно информационной, она всегда в той или иной степени ангажирована. Вспомните Маяковского, он замечал, что даже великие строки «Выхожу один я на дорогу[?]» - есть несомненная агитация в пользу того, чтобы девушки гуляли с поэтами.

Но так это элегия, тончайшие переливы души, а если речь идёт о войне?! Вы можете себе представить, чтобы Илья Григорьевич Эренбург, прибыв на фронт, методически информировал бы общественность о продвижении гудериановских танков или отдавал бы должное хорошим манерам гитлеровских солдат, сжигающих русские деревни?

Такая эпическая объективность представима разве что в древнегреческом мифологическом изображении войны мышей и лягушек. Всё, что задевает за живое, что ранит и саднит, что касается личных и вместе с тем исторических судеб, естественно понуждает к страстному желанию стоять на своём. И тут уж рассчитывать на непреклонный объективизм не приходится. Тут можно настаивать лишь на обыкновенной порядочности, на органической человечности, на внутреннем нравственном чувстве, которое держит в узде самую праведную и неистовую принципиальность.

Вот такого неброского недемонстративного благородства я что-то не улавливаю в риторике наших оскорблённых либералов. Они взывают к объективности, и сами же этой объективностью высокомерно пренебрегают. Казалось бы, что может быть доказательнее и убедительнее зрелища младобандеровских штурмовиков, которые маршируют по киевским бульварам, нахрапом врываются в официальные офисы и конторы, на глазах всего народа метелят, как выражались у нас во дворе, неугодных политиков, громят посольства и банки, терроризируют обывателей любого звания и ранга? Когда нечто отдалённо подобное, не сравнимое по размаху, стихийно чуть было не произошло на улицах Москвы, встревоженная общественность целый год била в набат, предупреждая о неизбежном наступлении фашизма. И власть оскорбительно подозревала в потворстве ему. Но почему в жовтоблакитном варианте подобные уже рутинные акции представляются невинными и закономерными издержками праведного народного гнева?

Помню, как не просто потрясло, а буквально подавило, в самую душу поразило злодеяние в Одессе. Опрокинутое лицо непривычно растерянного Жванецкого на телеэкране.

Прежней Одессы уже не будет! Понятно, какая уж тут жемчужина у моря, какие шаланды, полные кефали! Сплошное москаляку на гиляку! Странным образом утешала одна мысль: ну, уж теперь-то, после страшной рифмы незабытым молдаванским погромам и расстрелам в гетто, наши московские певцы майдана опомнятся, хотя бы тень сомнений промелькнёт в их воспалённом сознании по поводу чистоты его идеалов. Ведь не в захолустном Гусятине заживо жгли беззащитных людей, не в заштатной (хотя и европейской ныне) Коломые, а в праздничной, карнавальной космополитической Одессе...

Вот так рассеиваются иллюзии. Дамы, которые на популярном радио вдохновенно исполняют роль Свободы на баррикадах, не нашли для замученных одесситов даже лицемерно сочувственных слов. Выразились вполне в духе гоголевского Городничего – они сами себя высекли, то есть подожгли.

Но окончательно добила меня солидарность либеральных коллег – нет, не с погибшими телевизионными журналистами, с их убийцами. Со времён войны должность военного корреспондента окружена в нашем отечестве особым пиететом. «С лейкой и блокнотом…» Кого же не трогает судьба этих нестроевых очкариков, которые для того, чтобы пропагандировать солдатскую правду, неосмотрительно лезли под снаряды и бомбы? Теперь я знаю, кого. Гламурных интеллектуалов, которые без стеснения рассуждали в прямом эфире о том, что молодые телевизионщики пали жертвой собственной предвзятости и жажды сенсации: так стремились показать «расчленёнку», что забыли про то, каким образом она возникает. «Расчленёнка» – это, чтобы вы не забыли, тела ни в чём, ни перед кем не виноватых спасавшихся, но не спасшихся донецких работяг – шахтёров, слесарей, шофёров, их детей и внуков. Читатели глянцевой прессы в рабочих посёлках не живут. Даже в том, который называется Счастье. Счастье там другое. Абсолютно далёкое от мировоззрения ревнителей европейской объективности без границ и совершенно им непонятное. Я часто слушаю ещё одну даму, вещающую по радио, отмечаю её эрудицию, почерпнутую, скажем, из истории Древнего Китая, и поражаюсь тому, насколько ей неведома историческая психология собственного народа.

А скорее всего, просто неприятна и чужда. Объективность и беспристрастность, по мнению родимого либерализма, – это всегда и всюду, в любых условиях и обстоятельствах желать России поражения и унижения.

Теги: публицистика , СМИ

Как защищать себя?

Вокруг сделки по «Мистралям» кипят «санкционные» страсти

Фото: ИТАР-ТАСС

России непрерывно угрожают санкциями и изоляцией. В ответ звучат призывы к самоизоляции, говорят о нашей самодостаточности. Насколько реалистичны такие сценарии? 

Этой теме посвящена беседа с известным пуб­лицистом, автором нашумевшей книги "Почему Россия не Америка" Андреем ПАРШЕВЫМ.

- Андрей Петрович, пятнадцать лет назад вы писали: «Из пяти составляющих общего объёма затрат на любое производство в условиях нашей страны две (сырьё и нерыночные изъятия) – не ниже среднемировых, а три (капитальные вложения, накладные расходы и минимально необходимая зарплата) – существенно, в несколько раз, выше...»

Из этого следовал вывод, что в условиях свободного перемещения капиталов ни один инвестор «не будет вкладывать в развитие практически ни одного производства на территории России». Поэтому «в рамках «мировой экономики» российская экономика нежизнеспособна, а вот ограниченная внутренним рынком – вполне». Вы и сейчас так считаете?

– Чтобы понять, верно ли какое-­то утверждение, лучше всего не чьё-либо мнение, хотя бы даже и автора... Значение имеет практика. На этом со времён Бэкона строилась вся наука – а значит, и современная цивилизация. Гипотезы проверяются практикой, только тогда они становятся теориями, не вырождаясь в схоластику и шарлатанство.

Что показала практика создания в нашей стране современной экономики по либеральным рецептам? В реальности никаких производств на нашей территории, позволяющих нам зарабатывать валюту, так и не появилось. Хотя именно это нам обещали образованные и влиятельные специалисты и политики, пропагандировавшие либеральные реформы. Некоторые из них и мою книгу критиковали. Понятно, как я к ним отношусь. Ведь меня опровергнуть просто, достаточно сказать: «Видишь, как, благодаря нам, либеральным экономистам, весь мир ездит на российских авто, летает на российских самолётах, говорит по российским мобильникам? Поэтому пшёл вон!» Да что-то пока так мне не сказали, а ведь сколько лет уже реформам?

Мы – географическая зона с высокими издержками. Это известно было и двести лет назад. Поэтому в условиях либеральной модели инвестиции в производство к нам, естественно, не идут. Дешевле всё производить в зонах с низкими издержками. За все эти годы удалось привлечь некоторые производства для удовлетворения внутреннего рынка, типа автосборочных производств. То есть отчасти отдать внутренний рынок внешним капиталистам – это всё же лучше, чем просто завозить импорт. Сделано это как раз благодаря применению протекционистских механизмов, которые я и отстаивал в 90-е (на готовые изделия пошлина выше, чем на компоненты). То есть те, кто пропагандировал либеральную модель для нашей страны, – были и остаются жуликами или невеждами, и практика это подтвердила.

Либеральная модель ударила, кстати, и по развитым странам, но больше по другой причине – в США, Западной Европе, Японии слишком высокая цена рабочей силы, есть и ещё некоторые издержки, которые не так значимы в новоиндустриальных регионах.

– Но что-то изменилось к настоящему времени?

– Некоторые изменения в экономических условиях произошли. В Китае резко, в несколько раз, выросли зарплаты, и по этому параметру там утрачено подавляющее преимущество по сравнению с российской экономикой. Это касается и минимальных зарплат в особых экономических зонах – там они сейчас выше, чем в России.

Но и мы утратили кое-что – а именно качество рабочей силы.

Довольно важный момент – в 1998–1999 годах были очень низкие цены на нефть. Потом они повысились, и это дало возможность нам немного перевести дух. Но это не повлияло на общую картину экономики – производство не растёт. Так что всё, о чём я писал тогда, – действует и сейчас. В рамках либеральной модели мы экспортируем сырьё и импортируем всё остальное.

– Запад угрожает России санкциями и изоляцией на международной арене. Насколько серьёзны такие угрозы? И можно ли в принципе изолировать столь крупную страну?

– Европа не на сто процентов зависит от поставок из России. Причём наиболее зависимы только небольшие и маловлиятельные страны Восточной и Южной Европы. Поэтому при желании отказаться от российского сырья Запад может, но зачем? Германия может перейти на другие виды топлива и сырья, отказавшись от нефти и газа из России, но это приведёт к удорожанию германских товаров и потере ими конкурентоспособности. Зачем это немцам? И Запад сейчас не единственный потребитель нашего сырья, а в ближайшей перспективе – не главный...

И ещё одна деталь, существенная: основная масса потребительских товаров в наших магазинах – китайская. То есть завязаны мы на европейские и азиатские экономики, а не на североамериканскую. А ведь именно США – инициатор новой холодной войны. Сами американцы чётко отделяют сектора, в которых им невыгодны санкции, и не трогают их – почему европейцам надо жертвовать своими интересами? Ведь экономическая ситуация в ЕС не блестящая.

Хвалить при этом нашу экономическую модель не стоит. Мы действительно сползли к крайне незавидной роли «сырьевого придатка» развитых стран Европы и Азии, и в случае всеобъемлющих санкций снижение жизненного уровня у нас неизбежно – но чего-то жизненно важного Европа и США нас не лишат, даже если захотят. Но европейцы не хотят! Ещё неизвестно, кому нынешний кризис обойдётся политически дороже.

– К тому же многие важные товары можно сегодня возместить?

– Можно. Потерю, например, немецких авто можно отчасти возместить китайскими. Чуть сложнее ситуация с продовольствием, но не намного. Зерна хватает своего, сахара тоже. Мясо в значительной степени импортное, австралийцы и новозеландцы могут нас прижать из англосаксонской солидарности... Но будут ли делать то же Аргентина и Бразилия?

Франция может нас лишить своих сыров, Испания – чёрной ветчины... Но опять-таки – зачем это им? Соответственно США будет очень трудно заставить даже своих союзников устроить себе экономическое харакири. А тем более тех, кто с США не союзник. Наше руководство это понимает, иначе оно не пошло бы на такие решительные шаги.

И это только в ситуации, когда Россия не занялась серьёзно проблемой импортозамещения. Если ЕС действительно откажется от нашего сырья – такая проблема встанет во весь рост, но, подчеркну, – это не проблема самодостаточности, задача более ограниченная.

ЕС может нанести удар по нашей платёжеспособности, но дорогой ценой (кстати, среди акционеров Газпрома – и немцы в том числе). И удар – не смертельный.

– В свою очередь, в России звучат голоса, что мы способны прожить и в самоизоляции. Но реален ли курс на построение капитализма «в одной, отдельно взятой стране» и нужна ли нам самоизоляция? А если да, то где проходит граница самоизоляции – между разумным самоограничением и разухабистым «нам никто не нужен»?

– Никто не отменял мирового разделения труда. Для полного самообеспечения современными продуктами, чтобы производить всё, – рынок должен обладать некоторым масштабом... По некоторым оценкам, необходимо 300 – 400 миллионов населения. У нас такого рынка пока нет. А даже если бы и был, то в нормальных условиях полное самообеспечение просто не нужно. Зачем в каждой стране производить свой собственный айфон?

А так как о полной изоляции речь не идёт, то и нет смысла обсуждать вариант «нам никто не нужен». А некоторая степень экономической изоляции в мире существует для крупных экономических блоков – северо-американского, ЕС. Это необходимая вещь.

Я приведу один пример. Вообще экономика – не совсем наука в отличие от физики или химии. В том смысле что трудно проводить эксперименты в масштабах страны и почти невозможно их потом в другом месте проверять в тех же условиях. Но даже у нас такой эксперимент был поставлен. В 2007 году в нашей стране была применена протекционистская мера – введены экспортные пошлины на лес-кругляк. Буквально на следующий год произошло экономическое чудо – в нашу страну пошли инвестиции, в промышленность по переработке древесины – в целлюлозно-бумажную, деревообрабатывающую. Но вскоре по просьбе наших «партнёров» эти меры были ослаблены... Вообще в протекционистской модели рыночной экономики вывоз сырья должен быть максимально затруднён. Это и приводит к необходимости инвестиций в обрабатывающую промышленность.

– Как будет реагировать наша элита на возможную самоизоляцию – ворчать, сопротивляться или же, наоборот, поддержит?

– Ну, всё-таки не самоизоляцию, а изоляцию. Хотя большую часть товаров мы получаем из Китая, а не из США или Западной Европы. Для элиты возможны проблемы из-за того, что в финансовой сфере мы не являемся независимой страной. Весь наш бизнес сидит на западных кредитах (даже Газпром). Наши банки являются, по сути, розничными подразделениями западных банков. Эта зависимость есть и на персональном уровне – последний пример история с Фирташом, арестованным в Швейцарии. То, что он украинский олигарх – ничего не значит. Деньги-то элиты хранятся на Западе, а не на Востоке. Правда, простая конфискация денег «обычной элиты», не «друзей Путина» – трудно представима. «Элита» в либеральной модели рынка естественным образом является прозападной. Хотя, естественно, зависимость никому не нравится.

Вот в этом и состоит большая проблема: производственный капитал заинтересован в протекционизме, отечественный банковский и страховой – тоже. А посреднический, торговый, сырьевой – не заинтересованы, им выгоднее либеральная модель «свободной торговли». И большая часть нашего бизнеса – сырьевая и торговая. Производственного мало. И государственная власть для проведения независимой внешней политики вынуждена самым суровым образом лишать бизнес политической власти – иначе какие-то антизападные шаги невозможны. От этого и надо отталкиваться.

– Некоторые говорят, что членство в ВТО для России смертельно опасно и надо скорее из ВТО выходить. Но надо ли, учитывая, что почти все государства состоят в этой международной организации?

– Все государства состоят, но не все в одинаковой позиции. Там есть те, кто получает бонусы, а есть те, кто эти бонусы оплачивает. Мы вступили по второй категории. Главное – мы утратили экономический суверенитет, мы не сможем, если наконец захотим, применять методы протекционизма. Это главное, что запрещает ВТО. Соответственно не можем и развивать современную обрабатывающую промышленность и занимать население. Если же не собираемся развивать, а собираемся говорить о том, что надо развивать, то выходить и не надо.

Но надо понимать, что отказ от ВТО, то есть от либеральной экономической модели, – это серьёзный шаг, это своего рода объявление войны. Делать это надо, только когда меры в хозяйственной области будут таковы, что пойдут вразрез с правилами ВТО. Надо сначала сформировать хозяйственную политику, выгодную России, и только потом выходить. Можно даже не выходить сразу, а просто проводить протекционистскую политику – постепенно претензии к нам достигнут критической точки, и тогда мы со скандалом выйдем.

– После введённого Visa и MasterCard бойкота ряда банков в России руководством страны поставлена задача создания национальной платёжной системы, а первый вице-премьер РФ Игорь Шувалов заявил, что РФ больше не намерена зависеть от оценок зарубежных рейтинговых агентств. На что направлены эти шаги? Одобряете ли вы их?

– Это надо было сделать давно, но не было сделано из-за саботажа руководителей экономического блока. А смысл зависимости от оценок зарубежных рейтинговых агентств мне просто непонятен – и если эта зависимость может быть разрушена волевым решением, то ещё более непонятно, почему этого тоже не было сделано раньше? Если не хватало для этого собственного рассудка, то можно было по итогам кризисного 2008 года понять, что рейтинговые агентства не дают адекватных оценок, да к тому же ещё иногда занимаются манипулированием.

– Всё чаще звучат призывы переориентировать экономику РФ с сырьевой направленности на инновационную. Вы видите здесь какие-то подвижки?

– Нет, и никто не видит. Вся эта «инновационная» деятельность – шарлатанство и воровство бюджетных денег. Кроме того, такие призывы (в других формулировках) о переориентации экономики с сырья на наукоёмкую продукцию раздавались всегда, и в ранний период реформ, и в позднем СССР. Трудность в том, что для этого надо отказываться от либеральной модели экономики, в частности от свободы перемещения капитала через границу. Кто ж на это согласится?

– Какие вызовы для России сегодня – главные? И чего нам следует опасаться в первую очередь?

– Вызовов много, нельзя выделить что-то одно. Преодоление экономического и культурного отставания, распространение русского языка – всё важно. Просто как пример... Первое, что делалось в оторванных от Советского Союза частях, – там сокращалась сфера использования русского языка. Это была и есть целенаправленная деятельность, неплохо финансируемая. Ну неслучайно же это делалось и делается? Значит, языковая сфера – важна. Но разве не важна военная сфера? А хорошая армия немыслима без экономики. А солдат хорошо воюет, если знает за что – то есть нужна идеология...

Есть старое изречение, что нужно выявить главное звено и потянуть за него. Но сейчас не так: всё важно.

– Насколько преодолим американский сценарий глобализации? У вас есть рецепт, как нам отстаивать свои национальные интересы в хаотизированном глобализованном мире?

– Случилась парадоксальная вещь, которую американский сценарий не учитывал... От глобализации США сильно пострадали, утратив свою экономическую мощь и соответственно влияние в мире. Сейчас глобализация идёт на пользу больше развивающимся азиатским экономикам. Что касается рецепта... Есть масса гуру с большими головами и большими зарплатами, которые вели и ведут наш экономический корабль к светлому будущему в последние десятки лет. Вот их бы и надо спрашивать - как наша производящая экономика дошла до жизни такой, когда ежегодно из производства исчезают десятки и сотни рабочих мест?

Вообще же говоря, без использования протекционистских механизмов никто и никогда не развивал собственное производство – ни Англия в ХVII–ХVIII веках, ни США в ХIХ–ХХ веках, ни Китай в ХХ–ХХI... Это элементарное правило. Судя по обсуждениям в американском интернете, там даже на уровне простых людей понимают, что единственный путь возрождения американской экономики – это защита от китайских товаров с помощью тарифа. Но им мешает то, что тариф – это крах либеральной доктрины. А её нельзя ставить под сомнение даже в Америке.

У нас же проблема в том, что даже экономисты не всегда понимают значение тарифа для нашей, российской экономики. И уж совсем мало кто имеет представление о методах защиты экономики нетарифными методами. Например, как защищаться от утечки капитала? Или что вообще даёт нам свобода перемещения капиталов? А чтобы применять защитные механизмы – о них надо что-то знать. Боюсь, мы много упустили.

– Оборотной стороной любой общенациональной стратегии является представление об исторической миссии России. Какова она, по-вашему?

– Бороться за своё существование – это основное занятие каждого народа в этом мире.

– В чём состоит главный смысл военно-политического приближения Североатлантического альянса к границам нашей Родины?

– В мире есть единственная сила, способная уничтожить США как великую державу, – это ракетно-ядерные силы России. Больше ничего опасного для Америки в мире нет. Пока... Поэтому каждый американский политик и военный руководитель, если он патриот своей родины, денно и нощно думает о том, как эту угрозу ликвидировать, как получить если не «окно возможностей», то «форточку» для этого. Естественным шагом для них было бы сделать так, чтобы Россия не могла задействовать свои ракеты.

Пойдут ли американцы на какие-то рискованные шаги? Например, на неядерное нападение на наши ядерные силы – ведь у нас не будет формального повода для начала ядерной войны...

– А что – такой сценарий существует?

– Он нередко рассматривается и обсуждается и в США, и у нас. То есть получится, что ракетно-ядерного оружия мы лишимся. Мы же в ответ не можем ответить симметрично, не можем составить угрозу их ядерным силам. Риск такого шага велик, но если это удастся – США станут единственным гегемоном и смогут провести ядерное разоружение остального мира, а после этого без опаски и помех решить все остальные свои проблемы – экономические, политические, любые... Это окупит любые затраты. Естественно, расположение их вооружений как можно ближе к нашим стратегическим силам вероятность такого исхода повышает – может быть, не сейчас, так через 10–20 лет...

Вопросы задавал Олег НАЗАРОВ

Теги: Россия , политика , экономика

Непрорисованный портрет

Евгения Письменная. Система Кудрина. - М.: Изд. "Манн, Иванов и Фербер", 2014. – 256 с. – 5000 экз.

Специальный корреспондент агентства Bloomberg, кандидат филологических наук Евгения Письменная пропела длинную хвалебную песнь экс-министру финансов Алексею Кудрину. Восторженно – и совершенно справедливо – она пишет, что, «став либералом в молодые годы, Кудрин никогда не менял своих убеждений». И добавляет: «Работая над книгой, я встречалась со множеством людей, которые работали с Кудриным или просто хорошо знали его. Мне удалось найти только одного человека, который презирает Кудрина и, говоря о нём, морщится от отвращения».

Нет оснований ей не верить: в аннотации указано, что книга написана на основе десятков бесед и интервью, данных её автору самим героем, а также Германом Грефом, Анатолием Чубайсом, Игорем Шуваловым, Татьяной Голиковой, Александром Волошиным и другими руководителями и политиками известного направления. К этому перечню добавьте ельцинских министров – банкира-миллиардера Петра Авена и президента фонда «Либеральная миссия» Евгения Ясина, а также журналиста Леонида Парфёнова – и получите объяснение восторгам.

Кудрин, спору нет, фигура заметная и сложная. Но о подобных деятелях нельзя писать, глядя лишь с одной точки, как получилось у Письменной. Умолчать о том, что его решения, его взгляды, его философия вызывали и вызывают резкое отторжение значительной части россиян, в том числе и научного сообщества, просто непозволительно. Мне приходилось не один год бывать на круглых столах, за которыми собирались ведущие экономисты Вольного экономического общества России. Напомню – это старейшая общественная организация нашей страны, основанная ещё императрицей Екатериной II. И не было практически ни одного заседания, на котором не звучала бы критика, порой очень резкая, в адрес экономической политики Кудрина.

В частности, многие учёные считают ошибочной, вредной для страны идею держать российские накопления за границей, подпитывая ими экономики иностранных держав. Это, считают они, невыгодно и в чисто финансовом смысле и опасно в плане всякого рода возможных санкций. Не соглашались ведущие специалисты и с кудринскими утверждениями, что любые траты накопленных неф­тедолларов лишь увеличивают инфляцию. Противники Кудрина вовсе не утверждали, что деньги нужно «раздать населению», что действительно привело бы к росту цен. Но как могла повлиять на рост цен закупка, скажем, нескольких тысяч реанимобилей, в которых остро нуждается наше здравоохранение?

Восторг автора книги вызывает дарованная Кудриным возможность всем нам открывать счета в любом банке любой страны мира. Но даже неспециалисты знают, что это привело к массовой утечке капиталов из России.

Известный учёный-экономист, член Комитета Госдумы по бюджету и налогам Оксана Дмитриева не устаёт доказывать пагубность кудринской финансовой политики, когда Россия берёт у иностранцев деньги в долг под 7–8 процентов и вкладывает их в те же страны под 1–0,5 процента.

Автор книги напоминает читателям, что Кудрин дважды провозглашался «лучшим в мире министром финансов». «А это смотря для кого, – саркастически замечала Оксана Дмитриева. – Если бы финансисты США и Германии все доходы от их инноваций вкладывали в нашу страну, мы бы их тоже называли героями и вешали у себя почётные доски с их именами».

Председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова Валентин Катасонов писал недавно в «ЛГ», что «Кудрин является последовательным проводником интересов Вашингтона. Он сделал всё, чтобы деньги не шли народу и не шли на развитие национальной экономики». Но искать такие мнения на страницах книги Письменной – напрасный труд[?]

Теги: Евгения Письменная , Система Кудрина

Литпроцесс – река с глубинным течением

Владимир Бондаренко чувствует себя продолжателем традиций русских консерваторов

- Вас обычно относят к критикам-консерваторам. Говорят, что Бондаренко если и разбирается, то только в старых авторах, а молодых для него, за исключением Шаргунова и Прилепина, не существует.

"ЛГ"-ДОСЬЕ

Владимир Григорьевич Бондаренко – критик, литературовед, публицист.

Родился в Петрозаводске в 1946 году. Окончил в 1969 г. Ленинградскую лесотехническую академию, химико-технологический факультет. В годы учёбы публиковал в ленинградских газетах заметки и стихи. Был дружен с вернувшимся из архангельской ссылки Бродским. В 1974 г. поступил в Литературный институт. Работал корреспондентом в «Литературной России», заведовал отделом критики в журнале «Октябрь». В 1990 г. вместе с Александром Прохановым основал газету «День» (запрещённую и переименованную впоследствии в «Завтра»).

С 1997 г. стал выпускать литературную ежемесячную газету «День литературы». В настоящий момент является секретарём правления Союза писателей России. Лауреат многих литературных премий, в том числе и премии «Золотой Дельвиг». Автор более тридцати книг, основные из которых: «Очерки литературных нравов», «Пламенные реакционеры», «Последние поэты Империи», «Трудно быть русским», «Михаил Лермонтов. Мистический гений». 

Живёт и работает в Москве.

– Я и на самом деле изначально чувствовал себя критиком консервативного склада. Впрочем, все наши гении и в поэзии, и в прозе, и в критике либералами себя не считали. Ни Лермонтов, ни Блок, ни даже Бродский. В этом достойном ряду и я себя чувствую уютно. Да и в критике чувствовать себя продолжателем традиций Константина Леонтьева, Михаила Меньшикова, Василия Розанова, Михаила Лобанова, Вадима Кожинова никак не стыдно. И насчёт авторов я частично соглашусь. Практически каждый критик привязан и к своему времени, и к своему поколению, не так уж удобно в мои 67 лет «задрав штаны, бежать за комсомолом». Да и «старых» авторов у нас на мой век хватит: от недавно ушедших Юрия Кузнецова и Иосифа Бродского, Василия Белова и Виктора Астафьева, которых я ещё числю за современностью, до ныне живущих Юрия Бондарева и Глеба Горбовского, Владимира Кострова и Валентина Распутина, Олега Чухонцева и неувядающей, боевой Юнны Мориц. На мой взгляд, если объективно судить, то и в самой современной литературе в России пока ещё преимущество за «старыми» авторами. Кто определяет современную прозу? Александр Проханов и Эдуард Лимонов, Юрий Поляков и Владимир Маканин, Анатолий Ким и Тимур Зульфикаров – всё те же мои «немолодые» авторы.

– Вы, конечно, можете сколько угодно утверждать, что считаете себя миротворцем, пытающимся сблизить два лагеря, что для вас нет патриотов и либералов, но у нас ведь разговор о том, что есть в реальности. А в реальности вас воспринимают как консервативного критика, который порой заигрывает с либералами, но лишь преследуя какие-то свои тёмные цели.

– И опять я с вами, Игорь, соглашусь. Убеждений своих я никогда и не скрывал. Нахожусь во всех чёрных списках. С юности не менял своей веры и своих убеждений. Но и с либералами я никогда не заигрывал. Помню, ещё в советское время один известный писатель-патриот меня допрашивал: как ты можешь одновременно восхвалять и Виктора Астафьева, и Владимира Маканина? А я не могу, в свою очередь, понять, как можно хвалить бездарное и не видеть талантливое?

Только из-за политических взглядов? Кто помнит, каких политических взглядов были Пушкин и Державин, Свифт или Джойс? А литературу их все помнят. Тенденциозность моя в другом. Талантливых либералов и без меня нынче похвалят, а вот талантливых державников, талантливых русских патриотов все основные СМИ и телевидение обойдут молчанием. Поэтому буду поддерживать, выдвигать на премии, писать или хотя бы перечислять в списках всё новое и талантливое в русской национальной литературе. А в свободное время и своими любимыми иноверцами и инородцами понаслаждаюсь. Вот и все мои «тёмные цели».

– Отсюда и вопрос: что такое современный литпроцесс? Существует ли он? Или существует только в воображении читателя? Он-то, наивная душа, думает, что нынешние лауреаты, завсегдатаи шорт-листов крупных премий, и есть цвет русской литературы. Какого-нибудь Иличевского не читал, конечно, но знает[?]

– Современный литпроцесс, какой-никакой, всегда есть. Но это как река с глубинным течением. Мне кажется, в России так было всегда, и в царское время, и в советское, и нынче. Во-первых, и власть поддерживала прежде всего себе угодных. А Михаила Лермонтова в ссылку по самому мелкому поводу гнала. А Николая Гумилёва расстреливала. В пушкинское время царил Булгарин, вот и сейчас в шорт-листах всех премий, как правило, мелковатая литература любого пошиба. Есть так называемая элитарная, никем никогда не читаемая пустая литература тех же Иличевских или Шишкиных.

– С другой стороны – а что патриоты могут противопоставить? Ладно, у либералов свои премии. Но патриоты-то? Ни одной значитальной, общероссийской награды не учредили. Есть, конечно, «Дельвиг»... Так исключение только подтверждает правило…

– С точки зрения литературных премий, да, у патриотов вообще нет никаких реальных наград. Насчитать-то можно штук тридцать, но это всё копеечные номинальные премии, которые тут же забываются самими лауреатами. Дело в том, что государство уже развернулось к патриотам, но ключевых решений не принимает. На словах-то оно уже патриотично и патриотов поддерживает, но пока вся реальная культурная и литературная политика в руках либералов. Все большие и солидные денежные премии распределяют либеральные фонды. Это и настораживает.

– Но вот мы видим, что иные литчиновники заняты больше какими-то бизнес-проектами, нежели самой литературой. Растаскивают остатки писательской собственности, но при этом о духовности талдычат, не отходя от банкетного стола.

– Думаю, у кого больше банкетов, у либералов или патриотов, даже спорить не надо. Тут всё ясно. Другой вопрос – об умирании общественных писательских структур. Кому это нужно? Вопрос риторический. Тому же Сталину необходим был боевой Союз – была и боевая команда во главе с не последним писателем Александром Фадеевым. Леониду Брежневу нужна была опора в литературных кругах, он и опирался на Юрия Бондарева, Сергея Михалкова. В любом государстве, включая США, национальная литература мощно поддерживается финансами государства и его различных фондов. Настоящая литература чаще всего убыточна.

– Вы ведь и сами со многими патриотами разругались. К примеру, на сайте «Российский писатель» вас постоянно костерят, обвиняют в «предательстве» и «приспособленчестве».

– Я мог бы собрать толстенный том разгромных статей о себе самых разных моих оппонентов – от Владимира Бушина и до Станислава Куняева, от Николая Дорошенко и Капитолины Кокшеневой до Станислава Рассадина и Бенедикта Сарнова, Натальи Ивановой и Аллы Латыниной… Добавим ещё и статьи западных славистов. Наверное, так и должно быть. Критик всегда будет обругиваем всеми, если он старается писать свою правду. Я ведь не примыкаю к патриотическому стану. Этот стан внутри меня сидит. И потому, как бы меня ни поносили временами наши крутые патриоты, я смешивать конкретных завистливых и ревнивых оппонентов с идеями Русского мира и русской литературы никогда не буду.

– А почему «День литературы», главредом которого вы являетесь с момента основания газеты, как-то потерялся в последнее время? Помнится, очень острое издание было. А теперь о нём всё реже говорят, да и ссылок на него в интернете маловато. Вы заняты написанием книг?

– Честно говоря, да. Сейчас у меня идёт книга за книгой, сижу в библиотеках, архивах. Езжу по местам жизни своих героев. Иногда и не до газеты. Я давно уже мечтаю передать её в хорошие молодые руки. Но к этим рукам всегда ещё и какой-то толстый кошелёк нужен. Ау, русские меценаты! Берите газету «День литературы» и сделайте её популярным литературным изданием. Жалко будет, если газета просто тихо исчезнет.

– Кстати, вот вышла недавно ваша книга о Лермонтове в серии «ЖЗЛ». А где же книга о Бродском, которую вы не единожды анонсировали? Многие бродсковеды, я так чувствую, уже потирают руки в предвкушении расправы над вами. Это же их епархия, а тут вдруг Бондаренко какой-то…

– Каждый месяц по книжке я штамповать не буду. Рад, что книга о Лермонтове получилась, даже готовится переиздание. Буду понемножку уже до конца жизни заниматься этим великим русским гением. Книга о Бродском скоро будет закончена. Несколько глав вышли уже в самых разных русских и израильских газетах. Начались и разгромчики. Впрочем, штатные лермонтоведы тоже меня потрепали, мол, не лезь в их епархию. А сами спешно к 200-летию гения стали ему новых отцов готовить (вместо единственного Юрия Петровича из древнего рода), тут и крепостной кучер в отцы затесался, и чеченский разбойник, и некий Ансельм Леви из Франции. Из юной скромной 15-летней дворянки Машеньки делают какую-то малолетнюю проститутку. Позор.

За Бродского, конечно же, я уже осенью, по выходе книги получу сполна. Моя книга – о русском поэте Иосифе Бродском, и даже о его череповецком крещении в храме Богоотца Иакима и Анны в селе Степановском, о его замечательной христианской поэзии. Такого отступника от своей иудейской веры и нации никак не примут многие иудеи. Такого русского поэта и таких христианских стихов не хотят слышать многие русские патриоты. Пусть их. Я иду от установленных фактов, которые много лет осознанно замалчиваются. Думаю, книга будет интересна всем любителям русской поэзии.

Беседу вёл Игорь ПАНИН

Три обязательных вопроса:

– В начале ХХ века критики наперебой твердили, что писатель измельчал. А что можно сказать о нынешнем времени?

– Знаете, во все времена большинство писателей – ничтожная мелкота. Александр Пушкин писал статью «О ничтожности литературы русской». Виссарион Белинский в «Литературных мечтаниях» замечал: «У нас нет литературы». И так во все самые блестящие времена. «Писатель измельчал» – а рядом сидят Александр Блок, Максим Горький, Сергей Есенин, тянется в небо глыба Маяковского. Вот и сейчас – мелкий писатель измельчал до песчинки, не увидишь. А включишь телевизор – там глыба Проханова торчит. Подходит 31-е число.

Вновь неуёмный Эдуард Лимонов в тюрьме сидит. Да и Захар Прилепин из своих мелких песчинок такой булыжник наворочал, любую скалу пробьёт.

Кстати, и ваш Юрий Поляков никак не из мелких и по качеству, и по популярности своих книг. А неужто мелкими в любых отрицательных или восхитительных очках выглядят Виктор Пелевин и Владимир Сорокин? Нет, начало третьего тысячелетия я мелким не назову.

– Почему писатели перестали быть «властителями дум»? Можете ли вы представить ситуацию «литература без читателя» и будете ли продолжать писать, если это станет явью?

– Они временно перестали быть властителями дум, потому что самих дум не стало нигде – ни в политике, ни в экономике, ни в культуре. К тому же с ельцинских времён писателей принято игнорировать. Подальше от телевизоров, от всех влиятельных СМИ привыкли держать этих чёртовых писателей...

– На какой вопрос вы бы хотели ответить, но я его вам не задал?

– Назовите десять великих русских поэтов ХХ века? И дальше следует мой ответ: Александр Блок, Николай Гумилёв, Сергей Есенин, Владимир Маяковский, Николай Заболоцкий, Александр Твардовский, Борис Слуцкий, Николай Рубцов, Юрий Кузнецов, Иосиф Бродский. Ни один из этих поэтов в отдельности никем из литературоведов или знатоков поэзии любого лагеря никак не отвергаем. И в шовинизме меня никак не обвинишь. Из десяти поэтов – два еврея. А в целом явная крамола, «бондаренковская очередная ересь». А ведь точно так же можно пройтись и по списку прозаиков, критиков. Точно так же можно пройтись и по знаковым для нынешних властителей историческим событиям ХХ века.

Теги: Владимир Бондаренко , писатель

«Куликово Поле» поэта Негатурова

Фото:

Писатели, издатели и журналисты собрались в минувший четверг в московском пресс-центре ИТАР-ТАСС, чтобы поговорить о месте и роли патриотизма в современной литературе. Благо и повод для этого был отличный - там представляли новую международную литературную премию "Куликово Поле", ориентированную как раз на авторов патриотических и гражданских произведений. Премия посвящена памяти поэта Вадима Негатурова, погибшего в результате беспорядков, устроенных в Одессе украинскими националистами.

Имя Вадима Негатурова стало символом новой премии неслучайно. Когда к власти на Украине пришли новые бандеровцы, Негатуров не смог спокойно смотреть на то, что происходит вокруг. Вместе с другими одесситами приходил в палаточный лагерь антимайдана на площади Куликово Поле; там он читал активистам свои стихи и там же написал «Марш Куликова Поля». 2 мая, узнав, что боевики «Правого сектора» громят лагерь, Негатуров бросился на помощь, чтобы защитить безоружных женщин и стариков, а также спасти иконы, которые были в палатке-часовне. Но не успел – палатки уже горели, а мирные антимайдановцы пытались укрыться от бандеровцев в Доме профсоюзов. Боевики подожгли здание, Вадим получил сильные ожоги, а затем его выбросили из окна. Позже он скончался в реанимации. Жизнь и смерть поэта стали примером беззаветного служения своей стране и идеалам русского мира.

Организатором и идейным вдохновителем премии стал писатель Сергей Шаргунов. Представляя премию, он напомнил, что тема гражданственности в российской поэзии отнюдь не нова и имеет давнюю и славную историю. От Державина и Лермонтова до Егора Летова – таков диапазон авторов, в чьём творчестве любовь к Родине обретала тонкое, подчас надрывное и трагическое звучание.

«Увы, но сегодня патриотизм ассоциируется с чиновниками, с вечно молодыми квазикомсомольцами, которые не верят в то, что произносят, с бесконечным тиражированием речёвок. Поэтому у нас на глазах теряется поколение: молодой человек, акклиматизированный к тусовке, стыдится высказаться на патриотические темы, ему проще постить в соцсетях котиков и цветочки», – отметил Шаргунов.

Темы долга, чести, любви к Родине были неотъемлемой частью русской классической, а впоследствии и советской литературы. Писатели и поэты тех времён умели находить самые простые, но вместе с тем проникновенные, искренние и честные слова. В последние годы, однако, авторы то ли стесняются писать о столь высоких материях, то ли попросту позабыли, как это делать.

«В 90-е считалось неприличным Родину любить. Потом, в балабановских «Братьях», вдруг просто и глубоко зазвучало: «А я Родину люблю», без пафоса и интеллигентского «но». Это и есть патриотизм», – заявил на пресс-конференции главный редактор журнала «Русский репортёр» Виталий Лейбин, который также вошёл в жюри премии.

Ещё одним членом жюри стал Андрей Петров, главный редактор издательства «Молодая гвардия». Он высоко отозвался о литературном таланте Негатурова: «Прочитав стихи Вадима Негатурова, я понял, что это – действительно литература, а автор – очень талантливый человек. Его творчество идёт от лучших российских традиций, его стихи – удивительные, не шаблонные, иногда в них прорывается что-то площадное, но и очень личное».

Вернуть патриотизм и гражданственность русскоязычным читателям – такую задачу ставит перед собой оргкомитет «Куликова Поля». «Сделать премию, не стесняясь словосочетания «гражданская литература», которое должно ассоциироваться со свободой, а не с политической ангажированностью. Гражданская литература после советского опыта кажется чем-то неприличным, но это не так. Сегодня гуманистическое начало выходит на первое место», – пояснил Виталий Лейбин.

«Есть общечеловеческие ценности, сопряжённые с любовью к папе и маме, с тем большим чувством, которое позволяет любить страну в самые сложные ситуации: и когда она не на высоте, и когда в ней что-то не так, и хотелось бы многое изменить», – поддержал его Андрей Петров.

Позиция организаторов премии перекликается с мнением знаменитого советского писателя, лауреата Ленинской и двух Государственных премий СССР Юрия Бондарева. «Патриотизм – это не громкие слова, которые употребляют профессиональные ораторы, исповедуя тщеславие, как форму уважения или ступеньку для подъёма к власти. Патриотизм – это незаёмное чувство любви к своей стране, к своей колыбели, то есть к родной земле, давшей тебе самое драгоценное – жизнь и волю к жизни. Патриотизм даёт познание окружающего мира и самого себя, в первую очередь исповедуя вековечную общечеловеческую добродетель, без которой нет никакого служения смыслу жизни», – сказал писатель в комментариях нашей газете.

Поддержать авторов, не чурающихся этой вечной темы, и призвана новая литературная премия. Она будет присуждаться по трём номинациям – поэзия, малая проза и эссе, а принять участие в конкурсе имеют возможность не только профессиональные писатели и поэты, но и самодеятельные авторы. Как пояснили организаторы, номинироваться на премию можно будет самостоятельно, минуя процедуру выдвижения от какой-либо общественной организации или творческого союза. Итоги конкурса планируется подвести в сентябре нынешнего года, после чего произведения его финалистов будут опубликованы.

Жюри «Куликова Поля» пока находится в процессе формирования, в него также согласились войти поэт Юрий Кублановский, писатель Михаил Елизаров, директор музея «Куликово поле» Владимир Гриценко.

Итак – старт конкурсу дан. Итоги премии будут объявлены в конце сентября.

Галина ФЁДОРОВА

Организационный комитет Международной открытой литературной премии «Куликово Поле» памяти поэта Вадима Негатурова объявляет о начале конкурса

Уважаемые соискатели!

В 2014 году конкурс проводится по трём номинациям:

поэзия;

малая проза;

эссеистика/публицистика.

На конкурс могут быть выдвинуты произведения как профессиональных, так и непрофессиональных авторов, созданные на русском языке, вне зависимости от гражданства и места проживания автора, отвечающие целям и задачам Международной открытой литературной премии «Куликово Поле» памяти поэта Вадима Негатурова и соответствующие номинациям премии.

Право выдвижения принадлежит самим авторам, общественным организациям, творческим союзам и объединениям, другим организациям, связанным с литературной, издательской деятельностью, средствам массовой информации.

Вы можете не ограничивать себя одной номинацией, участвовать в нескольких.

К рассмотрению принимаются произведения, опубликованные в книгах, в средствах массовых коммуникаций, а также неопубликованные рукописи и тексты в электронном виде. Рекомендованный объём не более 10 000 знаков. Файлы размером не более 5 Мб в формате doc. Заявка на участие в конкурсе оформляется в произвольном виде. Обязательным условием является указание номинации, а также контактных данных автора произведения.

Конкурсные работы присылайте по электронной почте на адрес premia@negaturov.ru.или по почте на адрес: 125565, г. Москва, а/я 10.

Конкурс проводится с июля по сентябрь текущего года. Срок окончания подачи материалов – 1 сентября 2014 года.

Присланные работы не возвращаются, рецензии на них не обнародуются. Предоставление участником конкурса материалов в адрес премии означает его согласие с правилами и условиями конкурса, а именно:

участник конкурса гарантирует, что он является автором предоставленных на конкурс произведений (или правообладателем) и не нарушает чьих-либо авторских и смежных прав;

участник конкурса соглашается с тем, что принятые на конкурс произведения без дополнительного согласования могут быть опубликованы полностью либо частично на официальной странице премии в сети интернет и в других материалах, публикуемых в ходе и по итогам конкурса (статьи в СМИ и публикации в литературных журналах, сборник по итогам конкурса).

Благодарим за участие в первой Международной открытой литературной премии «Куликово Поле» памяти поэта Вадима Негатурова!

Дополнительная информация >>

Теги: литературная премия "Куликово поле"

Воздушный поток

Фото: АМ

Когда мне предложили принять участие в этой дискуссии, на ум прежде всего пришло вот что. В русской пародийной традиции есть такое устойчивое словосочетание: "взгляд и нечто". Употребил его первым, если не ошибаюсь, Грибоедов. Это вроде бы и эссе, и литературный очерк, и даже философский трактат. Поскольку должен выражать индивидуальные впечатления и соображения автора по конкретному поводу или предмету, но не претендовать на исчерпывающую или определяющую трактовку тему (в данном случае дискуссию о русской литературе 2013 года). В общем, взгляд. Вот и я, увлёкшись интересными и спорными статьями в этой дискуссии, решил добавить свой «взгляд» на это «нечто», то есть на заданный дискурс, процесс языковой деятельности прошедшего года.

Тот же Грибоедов в своём «Горе от ума» приводит убийственную характеристику пишущей братии. В его комедии есть множество третьестепенных персонажей, которые даже не появляются, но обозначаются пунктирно. О некоторых из них на балу у Фамусова Репетилов восторженно рассказывает Чацкому:

- [?]Ещё у нас два брата:

Левон и Боринька,  чудесные ребята!

Об них не знаешь что сказать;

Но если гения прикажете назвать:

Удушьев Ипполит Маркелыч!!!

Ты сочинения его

Читал ли что-нибудь?  хоть мелочь?

Прочти, братец,  да он не пишет ничего;

Вот эдаких людей бы сечь-то,

И приговаривать:  писать, писать, писать;

В журналах можешь ты  однако отыскать

Его отрывок, взгляд и нечто .

Об чём бишь нечто? – обо всём;

Всё знает, мы его  на чёрный день пасём…

Кого же мы сейчас сами «пасём», кроме этих «чудесных ребят», писателей-мейнстримщиков, то и дело мелькающих по телевизору? Многие литераторы, хоть правого, хоть левого толка, напоминают мне этого Удушьева, с намертво приклеенным ярлыком «гения». Ну на худой конец «полуклассиков» в литературных классах. В либеральной среде это, разумеется, Акунин, Пелевин, Сорокин и примкнувший к ним житель Швейцарии Шишкин. В антагонистической – своя обойма патронов, как в автоматном рожке. Тут Прилепин, Шаргунов, Сегень. Я, конечно же, несколько утрирую, никакие они все не Ипполиты Маркелычи, поскольку пишут много, вполне достойно, на любой вкус и «обо всём», свою армию читателей возглавляют. Без них литературный процесс в России был бы не полон и обделён. Но почему только эти писатели находятся в мейнстриме? Что, других нет?

Есть, но они «не на коне», как пишет в ходе этой дискуссии Сергей Морозов. Они разошлись по комнатам, кто в обеденную, кто в спальню, кто в молельню, кто в уборную… Читатель их не знает и, главное дело, не хочет знать. Ему подавай тех, кто на виду, кто скачет, размахивая шашкой и меча вместо гранат шишки. Качественной разницы, говорит Морозов, между известными ему Лощицем, Распутиным, Личутиным, неизвестными Трапезниковым и Галактионовой, с одной стороны, и Быковым и Улицкой, с другой, нет, по крайней мере она не столь уж велика. Поскольку в настоящий момент – это литература не для всех, а для «своих». (А я вот, например, до сих пор не знаю и не уверен, где «свои», где «чужие», да мне и плевать на это, как Портосу, просто пишу, потому что пишу.)

Всегда было избранное фамусовское общество, определяющее мейнстрим и посылающее в народ свои мессиджи (уж простите меня за эти англицизмы, знаю, что «Литературная газета» ведёт с ними неустанную борьбу). Всегда были Репетиловы, болтуны, опошляющие и дискредитирующие идеи времени, со своими кухонными собраниями «по четвергам», где только «шумят», «пьют шампанское на убой» и высказывают сквозь зубы «передовые мысли» и «модные увлечения». Всегда были «чудесные ребята Левон и Боринька», всегда были «гении» Удушьевы.

Правда, всё это обитало и существовало по большей мере в столицах, но провинция, к сожалению, частенько брала и берёт с Москвы и Санкт-Петербурга пример. В том числе и в литературной моде. Но что же нам всё-таки принёс 2013 год? Я не стану говорить о москвичах, питерцах и устроившихся за границей шишкиных. О них и без меня сказано сверх меры. Но хочу обратить внимание на писателей региональных. Мне порой приходится заниматься литературными обзорами, и, уверяю вас, интересных и самобытных авторов там достаточно. Назову некоторых, навскидку.

Забайкальский поэт из посёлка Акша Виктор Кобисский начинал ещё в 60-х годах прошлого века, в его стихах много мысленных образов, этакой философско-лирической романтики, поисков «пути к вечности», смыслов жизни. Его последняя книга «Вчера, сегодня и…» оставляет надежду, что и «завтра» (слово, которое автор, сомневаясь, не решился добавить в название) читатели-искатели и авторы-бессребреники не повыведутся. (В этом году у него восьмидесятилетний юбилей, от души поздравим.)

Владимир Костылев из дальневосточного города Арсеньева, эссеист, автор небольших прозаических миниатюр. Жанр его очередной книги «Однородные обстоятельства» даже трудно определить и классифицировать. Это интеллектуальная проза, написанная поэтом и рассчитанная на «медленное чтение». Поскольку его ассоциативные цепочки неожиданны и не ложатся на готовые лекала в уме читателя. А вот поэтические миниатюры близки к японским верлибрам танка или хайку. К слову, сам Костылев издаёт в Приморском крае редкий по качеству и по подбору талантливых авторов ежемесячный журнал-альманах «Литературный меридиан», но материальных средств на его выпуск катастрофически не хватает. Помог бы кто, а? Где вы, меценаты и спонсоры?

Марат Буланов из Перми, наш «уральский Джек Лондон», занимавшийся когда-то дифференцированной психофизиологией, но резко сменивший амплуа и пришедший в литературу довольно поздно, но всерьёз и надолго. Его рассказы, повести, романы выстроены в довольно жёсткой конструкции, но это и понятно: суровая природа, вечная мерзлота, экстремальные обстоятельства, не доверяющие друг другу поисковики, геологи и бродяги – искатели приключений.

Я не намереваюсь противопоставлять писателей из регионов столичным. Не важно, где ты проживаешь – в Москве, в Конакове или за границей. Дело вообще не в том, в каком месте на земле ты обитаешь. Но так или иначе лучше всё-таки жить хоть в кромешной темноте, но с правдой, чем при ярких огнях, но во лжи. Всё зависит от самого писателя, от его нравственных законов внутри. Если их нет, а есть только неистребимая тяга «светить везде, светить всегда» с жаждой славы, денег и премий, то рано или поздно выйдет как в чеховской «Чайке», когда доктор Дорн бросил знаменитую грустную реплику, подводя итог разочаровавшемуся в своём ремесле литератору: «Лопнула склянка с эфиром».

Выводы мои о прошедшем годе (с захлёстом в год нынешний) таковы. Сейчас, особенно после Крыма, отечественная литература (прежде всего провинциальная) находится и ещё долго будет находиться во всё возрастающем воздушном потоке. Появятся новые талантливые имена, «оживут» и обретут второе дыхание старые, свалятся со своих «лошадок» писатели-мейнстримщики. Но никуда не денутся. Останутся и коллективные удушьевы, левоны и бориньки. Как без них? Без них русская литература жить не может, скучно. Надо же на ком-то и потренироваться.

Процессы, идущие в литературе, а также в гео­политике, экономике, культуре, спорте, во всех сферах человеческой деятельности, симметричны и взаимосвязаны. Нас, конечно же, интересует всё, что происходит в этом мире. Но нас также интересует и то, что в этом мире не происходит. Понимайте эту сентенцию как угодно. Лучше всего в сакрально-метафизическом смысле. Добавлю лишь одно: это мой сугубо индивидуальный «взгляд» на «нечто».

Теги: литература , дискуссия

Исаак Бабель, Ги де Мопассан, Беня Крик и другие

По-крупному блистательному художнику русской словесности Исааку Бабелю не повезло дважды. Уж очень хорошо он говорил по-французски, уж очень дружные аплодисменты "срывал", выступая в парижских залах перед проклятыми буржуа. Второй раз ему не повезло уже посмертно как писателю, возвращённому классиком в жизнь советских 50-х, когда в 91-м был демонтирован СССР.

Судьба Бабеля - как бы лакмусовая бумажка российского общества. При соприкосновении с его творчеством краснеют белые и белеют красные , как бы олицетворяя этим великий лозунг анархистов. Ему, выразителю своего времени, в сегодняшнем мире практически не досталось места. Для нынешних демократов он оказался слишком революционером, слишком певцом взвихренной жизни с кровью и пылью на взмыленных гривах революционной Конармии. Для нынешних левых он остался слишком, так сказать, одесситом. Увы, для многих в нынешней России эти обстоятельства могут оказаться важнее таланта, справедливости, истины и красоты. Таким образом, он не удержался ни на левом, ни на правом крыле современного постсоветского общества. Про центр не говорю – центра нет до сих пор[?]

А ведь 13 июля 2014 года ему могло бы исполниться сто двадцать лет. Как говорится, так долго не живут! Но некоторым всё-таки удаётся. В своей автобиографии он возвращается к началу жизни, к тому, что он родился «в Одессе, на Молдаванке, сын торговца-еврея. По настоянию отца изучал 16 лет еврейский язык, Библию, Талмуд. Дома жилось трудно, потому что с утра до ночи заставляли заниматься множеством наук. Отдыхал я в школе. Школа моя называлась Одесское коммерческое имени императора Николая II училище. Там обучались сыновья иностранных купцов, дети еврейских маклеров, сановитые поляки, старообрядцы и много великовозрастных бильярдистов. На переменах мы уходили, бывало, в порт на эстакаду или в греческие кофейни играть на бильярде, или на Молдаванку пить в погребах дешёвое бессарабское вино...»

В этих кофейнях рождался писатель, язык которого был замешан на густой мудрости Ветхого Завета пополам с ярким одесским говором и любовью к французской изящной словесности. Он знал цену каждого звука русского языка. И это при том, что первые писательские опыты Бабеля появились на свет на французском языке! И эту любовь к французской литературе Исаак Бабель пронёс через всю свою жизнь и расписался в ней в блистательной новелле «Ги де Мопассан». Скоро полвека, как меня покорила словесная магия этой вещи, и я до сих пор не могу расстаться с её трагическим обаянием. Но вернёмся в прошлое, в первую четверть ХХ века, когда в 1915 году Бабель оказался в Петрограде. Это была авантюра, из тех, что всю жизнь обожал этот жизнелюб: он не имел права на жительство в столице, но «снимал» погреб на Пушкинской улице, который сдавал ему некий официант, большой приверженец Бахуса, науке коего он предавался неустанно и потому пребывал пьяным с утра до вечера. А Бабель писал и разносил свои творения в питерские журналы.

Увы, ему предлагали устроиться куда-нибудь в лавку. Вместо этого он оказался в гостях у Максима Горького, и тот неожиданно напечатал первые рассказы Бабеля в своей «Летописи». Это произошло в ноябре 1916 года и закончилось тем, что Бабеля привлекли за эти рассказы к уголовной ответственности по 1001-й статье тогдашнего Уголовного кодекса.

«Он научил меня необыкновенно важным вещам», – вспоминает Бабель в своей автобиографии. А потом Максим Горький, великий покровитель ещё неизвестных талантов, отправил своего молодого питомца «в люди».

«В людях» прошло семь лет жизни. Кем только не пробовал быть Бабель и куда только не кидало молодого автора. Солдат и служащий, рабочий, газетный корреспондент, он ездил по России, мотался по фронтам, умудрился даже послужить в ЧК и в начале 20-х годов снова начал печатать свои рассказы. Из них сложилась книга «Конармия», и российской общественности стало ясно: на свет явился новый писатель.

И ведь какой писатель! Один из самых яростных и прекрасных художников русской словесности. Он сам знал это, потому что постиг цену слова, умел им пользоваться и заплатил за это сполна. Семён Будённый, командарм Первой конной армии, был человеком конкретным. Он не видел разницы между жизнью и искусством слова. Потому и возмутился книгой писателя и направил в «Правду» открытое письмо Максиму Горькому. Оно было напечатано 26 октября 1928 года. Горький, наоборот, восхищался рассказами «Конармии», но он уже был не властен влиять своим мнением на советскую действительность. Вскоре он сам оказался под прицелом, проживая в своей роскошной раззолоченной клетке, которой стал подаренный ему советским правительством особняк беглеца Рябушинского на углу у Никитских ворот.

Мне думается, знаменитое название рассказа Андрея Платонова «В прекрасном и яростном мире» как нельзя точнее подходит к жизни и творчеству Бабеля. Он воистину жил в таком мире. Мне хочется сблизить друг с другом творческие позиции этих двух, в общем-то, разных писателей. Они оба жили в этом прекрасном и яростном – абсолютно безумном мире революции, содеянной во имя справедливости. Просто Бабель открыл для себя жизнь людей военного коммунизма, а Платонов вскрыл пласт тех, кто уже не воевал, а пытался строить социализм и помахивал уже не саблей, срубая головы, как одуванчики, а киркой с лопатой, подводя под новое общество развёрстый зияющий котлован...

Исаак Бабель сгинул в этом котловане. Его арестовали 15 мая 1939 года и дали десять лет без права переписки. Он был объявлен французским шпионом. Его любовь к мистификациям, о которых писал Илья Эренбург, преследовала Бабеля и после смерти. Долгое время была неизвестна дата его кончины. В справках о смерти, выдаваемых вдове писателя А. Пирожковой, в графе причина смерти и место смерти стояли прочерки. Вдова Бабеля писала письма в различные инстанции, она обратилась в 1954 году, когда начались реабилитации незаконно осуждённых, к Генеральному прокурору СССР Р. Руденко. Так выяснилось, что писателя не стало 27 января 1940 года, на год раньше, чем указанная дата смерти в справке из загса. Так или иначе писатель был сначала реабилитирован, а потом постепенно началась его посмертная писательская жизнь.

Я никогда не забуду, какое ошеломительное впечатление произвела первая после долгого забвения книга Исаака Бабеля, вышедшая в 1957 году в безвестном кемеровском издательстве.

Второе незабываемое впечатление – портрет Бабеля в трёхтомнике мемуаров Эренбурга «Люди, годы, жизнь». Кто знает, может быть, Илья Григорьевич что-то напридумывал и приукрасил в образе Исаака Бабеля, но вместе с тем он нарисовал его именно таким, каким должен был быть автор яростной «Конармии» и раблезианских «Одесских рассказов», щемящего «Моего первого гонорара» и ослепительного «Ги де Мопассана». А главный герой «Одесских рассказов» писателя биндюжник и бандит Беня Крик словно угадан в разборках нашего времени – 90-х годов ХХ века.

Но всё это было давно, и сегодня имеет значение только то, что Бабель и поныне, уже в ХХI веке, остаётся одним из самых яростных и самых блистательных писателей из тех, кто брался за перо в России первой трети XX века.

Вдова Исаака Бабеля – Антонина Пирожкова осталась верна памяти о муже и написала воспоминания о Бабеле. И не только о нём. Она умерла в США – в штате Флорида на 102-м году жизни. Произошло это 12 сентября 2010-го. И в том же 2010 году в Одессе открыли памятник прекрасному художнику российской словесности – писателю Исааку Бабелю. Хочется верить, что его не снесут боевики с киевского майдана.

Теги: Исаак Бабель

«Было мне назначение высокое…»

Тысячи людей со всей России приехали 5 июля в Государственный Лермонтовский музей-заповедник "Тарханы" на 43-й Всероссийский праздник поэзии, посвящённый 200-летию со дня рождения М.Ю. Лермонтова.

Праздник начался традиционно: зазвучали колокола приходского храма Михаила Архангела, построенного бабушкой поэта во здравие внука, и были возложены цветы к могиле М.Ю. Лермонтова в фамильной часовне Арсеньевых. Первыми шли почётные гости: заместитель министра культуры РФ Елена Миловзорова, губернатор Пензенской области Василий Бочкарёв, начальник Управления культуры и архива Пензенской области Евгений Шилов, поэты, писатели, лермонтоведы и сотни почитателей творчества поэта.

С самого утра звучали любимая поэтом скрипичная и фортепианная музыка в исполнении профессиональных музыкантов и стихи Лермонтова на многих языках мира. Его почитатели собирались к памятнику поэта в центральной части усадьбы. Среди них были финалисты международного творческого конкурса непрофессиональных исполнителей «Читаем Лермонтова», объявленного музеем в ноябре прошлого года. Откликнулись и представители из Шотландии, Чехии, Польши, Италии, республик бывшего советского пространства, 68 городов и сёл России. Отбор был взыскательным и строгим. Из 770 участников в возрасте от 4 до 83 лет в финал вышли 9 победителей из каждой возрастной группы. В качестве награды музей оплатил им приезд в Тарханы и участие в празднике.

Посетителям был представлен «мир тарханских крестьян», окружавший Лермонтова с детства: их игры, забавы, мастер-классы старинных тарханских ремёсел и песенное творчество народа. В программу вошла и реконструкция конной карусели - любимой забавы дворянской молодёжи.

«Зачем я жил? Для какой цели родился? А, верно, она существовала, и, верно было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные[?]» – после этих лермонтовских слов на открытой площадке Зелёного театра установилась тишина – началось основное действо. После короткой торжественной части Василий Бочкарёв и Елена Миловзорова вручили дипломы лауреатам Лермонтовской премии. В этом году её удостоились писатель Валерий Михайлов, поэт Михаил Кириллов, публицист Борис Шигин, художник Геннадий Сальков, учёный секретарь Пензенской областной биб­лиотеки имени М.Ю. Лермонтова Дмитрий Мурашов, молодые поэты – Василий Попов и Ирина Ютяева. Директор музея Тамара Мельникова подчеркнула, что отмеченные произведения написаны хорошим русским языком и созвучны творчеству Лермонтова. Заострила внимание на патриотическом чувстве поэта, его деятельной любви к Отечеству, к родному языку и культуре: «Мы должны жить своею самостоятельною жизнью и внести своё самобытное в общечеловеческое. Зачем нам всё тянуться за Европой…» – эту цитату из письма Лермонтова встретили аплодисментами. О современном звучании произведений Лермонтова, актуальности его творчества говорили Чрезвычайный и Полномочный посол Республики Бенин в РФ Габриэль Анифед Кочофа, генеральный секретарь турецко-русского фонда Тюрк[?]ли Али Бею и поэт-переводчик из Дагестана Магомед Ахмедов.

Тепло встречали Андрея Дементьева. Обращаясь к многочисленным посетителям, неизменный участник Дней поэзии последних лет, преданный друг музея, сказал: «Поэзия не имеет границ. Праздник объединил представителей всех национальностей. Я вижу перед собой неравнодушных к русской культуре людей, верных поклонников великого Михаила Юрьевича!..»

Приветственное слово сказали и О. Погудин, С. Безруков, А. Ливанов и Л. Казарновская. Любимых артистов подолгу не отпускали со сцены, оказывая самый тёплый и сердечный приём.

Настроение у многих собравшихся, как и погода, было солнечное. В течение дня гости наслаждались красотой усадьбы, ездили в фаэтонах, наслаждались прохладой, катаясь в лодках по Барскому пруду, и угощались чаем с душистыми травами с традиционной тарханской выпечкой в Дальнем саду. Нескончаемый людской поток прекратился только к вечеру. Более 15 тысяч посетителей – такого количества гостей в один день «Тарханы» ещё не принимали…

Елена РОДИНА

Теги: М.Ю. Лермонтов

Литинформбюро № 27

ЛИТМАНИФЕСТ

Около семидесяти прозаиков, поэтов, литературных критиков, публицистов, редакторов и издателей в открытом письме попросили Владимира Путина взять под личный контроль ситуацию в Прихопёрье, где местные жители и экологи выступают против добычи никеля. Президента просят оказать содействие прекращению преследования экоактивистов, закрытию возбуждённых против них дел, а также поручить губернатору Воронежской области Алексею Гордееву провести местный референдум по Новохопёрскому району с целью выяснения мнения населения относительно освоения медно-никелевых месторождений. Письмо подписали авторы разных возрастов, литературных групп и политических убеждений, среди которых: Юрий Бондарев, Елена Фанайлова, Иван Евсеенко, Дмитрий Воденников, Егор Холмогоров и др.

Пермская краевая общественная организация "Пермский писатель" вслед за Республикой Южная Осетия заявила о признании государственного суверенитета Донецкой Народной Республики и Луганской Народной Республики. Это решение принято на общем собрании пермских писателей. Председатель этой организации Владимир Якушев подчеркнул: «Писатели считают своим долгом поддержать народы ДНР и ЛНР в их священном праве на самостоятельную историческую судьбу на своей родной земле».

ЛИТЮБИЛЕЙ

Президент Армении Серж Саргсян направил рес­публиканскому Союзу писателей поздравление в связи с его 80-летием. В письме отмечается, что «создание первой крупной структуры, объединяющей писателей Армении, связано с такими известными именами, как Чаренц, Бакунц, Исаакян, Демирчян, Зорян».

ЛИТФЕСТИВАЛЬ

В Петербурге прошёл традиционный городской праздник «День Достоевского», который сохраняет память о выдающемся литераторе и героях его произведений. Основные торжества прошли у памятника Достоевскому на Большой Московской улице. У памятника работали «живые памятники» в виде Раскольникова, Алёны Ивановны, Мармеладова, Сони и других литературных героев.

Прорастание травы

Фото: Фёдор ЕВГЕНЬЕВ

Иногда хочется почитать стихов простых и глубоких, таких, чтобы было ощущение, что стоишь босиком на земле и чувствуешь, как прорастает трава. И на сердце чисто и чуть тревожно. И облетает в один миг всё ненужное и наносное, и ты настоящий, живой, ты просто человек, внезапно расслышавший всё вокруг: и хор птиц, и рост травы, и эхо ветра.

Таких стихов мало. Но они есть.

Все три поэта, представленные в этой подборке, живут в Подмосковье, ближе к природе, и, может, именно потому имеют чуткий слух, добрый голос и светлую интонацию, что в современной поэзии встретишь нечасто.

Андрей Алексеев прозрачен и целомудрен, что удивительно для зрелого поэта. Не боится простоты, не прячется от искренности, лирический герой его беззащитен и простодушен, как ребёнок, этим и обаятелен.

Александр Сорокин - медитативный лирик, с раздумчивой интонацией мудреца, благородной речевой осанкой и лёгкой ритмической походкой. Поэт, который, с одной стороны, абсолютно погружён в собственный мир, с другой – постоянно ищет собеседника неким этическим призывом, содержащимся в каждом стихотворении.

Татьяна Романова-Настина одновременно философична и эмоциональна. Это стихи-бунт, стихи-вопрошание, стихи-моление. Это способ договориться с миром, чтобы не умереть от острой настойки радостей-разочарований, выпитой залпом.

Теги: Андрей Алексеев , Татьяна Романова-Настина

«Помолюсь на подорожник»

ДВА ПОЭТА

В кошельке земного лета

Звонких дней наперечёт.

Кроют крышу два поэта,

Крыша эта протечёт.

Крыша скоро прохудится,

Похоронит все труды.

Только слово не боится

Ни огня и ни воды.

* * *

Говори, я любил этот голос,

В нём не стихли мои соловьи,

Не беда, что душа искололась

О пустые обиды твои.

Ты прощать никогда не умела,

И не надо, останься такой!

За окном от февральского мела

Мир похож на приёмный покой.

Можно врать в эту чёрную трубку

И не страшно остаться вдвоём.

Это время прохладную руку

Держит крепко на пульсе моем.

* * *

Конечно, грустно, что в итоге

Минутных радостей земли

Мы станем пылью у дороги,

Дороги, по которой шли.

Кому помолишься, безбожник,

Когда настанет твой черёд?

А помолюсь на подорожник,

Что и за трактором встаёт.

ПРОЩАНИЕ

Промолчать на грани фальши

На вопрос простой

И не знать, что делать дальше

С вашей красотой.

Проводить на электричку,

Закурить дымок,

Ткнуть обугленную спичку

В старый коробок.

Только с лавочки перронной

Вскинуться слегка

На олений, на влюблённый

Крик товарняка.

Вроде тучка наползала,

Да простыл и след.

В ресторане у вокзала

Надпись: "Пива нет".

Нету счастья, нету пива,

Небеса пусты,

Только частая крапива -

Жгучие листы.

Да в её пределах пыльных

Около тропы

Спит на вывернутых крыльях

Парень из толпы.

И в сопенье этом кротком,

В жилке у виска –

О конечном, о коротком

Вечная тоска.

ПОРТРЕТ

Смотрел с Доски почёта

Так, будто знает что-то.

Вначале было мило,

Но быстро утомило.

Купил он крест нательный,

Стал сторожем котельной.

Светил оплывшим воском,

Пил водку за киоском

И помер этим летом

Законченным поэтом.

НЕБО

Мысль моя, стрела моя живая,

Ты лети, родимая, лети,

Неуклонно преодолевая

Встречный ветер Млечного Пути.

В том краю, где для надежды даже

Воздуха спасительного нет,

Дремлют звёзды с копьями на страже,

Медленный рассеивая свет.

Там, за океанами созвездий,

За скалой последнего числа,

Вечный день вздымается над бездной,

Бездной, раскалённой добела.

Но пред тем, как в пламя окунуться,

Чтобы раствориться и гореть,

Дай на нашу землю оглянуться,

Дай мне на Россию посмотреть!

Где за тишиной неизречённой.

За селом, клонящимся ко сну.

Ищет неба мальчик восхищённый,

Запрокинув русую копну.

* * *

А.С.

Жить так просто,

Пить без тоста,

Проходить как гость

Мимо старого погоста

За горбатый мост.

Густо селятся вороны

На погосте том,

Тускло светится сквозь кроны

Луковка с крестом.

И очнуться всею плотью,

Словно от толчка,

Оттого, что вдруг щепотью

Сложена рука.

МУЗЫКА

Старик играл, а скрипка пела,

Горела тихая заря,

И жизнь из вечности смотрела

Букашкою из янтаря.

События, пейзажи, лица

Мелькали в музыке разлук,

Едва успевший зародиться

Необратимо таял звук.

Но даже в самой малой доле

Он был прозрачней, чем слеза,

Когда старик по Божьей воле

Закрыл усталые глаза,

И музыка одна осталась

Сиять, подобно маяку,

Смирять оскалившийся хаос

И направлять его в строку.

ИМЯ

Я преклоню колено,

Выпью бокал до дна.

Да будет благословенно

Имя твоё, жена!

Светлое и простое

Слово родных полей.

Облако золотое

Над маятой моей.

Свечкой под образами

Имя твоё горит,

Ласковыми слезами

Сына благодарит.

Преобразивший муку

В вечное торжество,

Кровно причастен звуку

Имени твоего.

ЛЮБА

У доярки Любы – золотые зубы,

У доярки Любы – взгляд из-под бровей.

Изложите, Люба, важные сугубо

Факты биографии доблестной своей.

Про стада и скотные подвиги работные,

Совершать которые, знамо, нелегко.

Как доили тоннами, целыми вагонами

Пенное, что облако, чудо-молоко.

За надои лучшие, цацки вам блескучие

Пару раз, при случае, вешали на грудь.

И болят умелые ваши руки белые,

Так, что глаз в тягучие ночи не сомкнуть.

А ещё у первенца – внука зубы режутся,

Муж не в силах с водочки перейти на квас.

И кружат метелицы, и коровы телятся

И Россия держится собственно на вас.

Теги: Андрей Алексеев , поэт

«Я останусь в России»

ГУДИТ НАБАТ НА КРАЕШКЕ СТРОКИ

Не поминай ни лихом, ни добром:

Мы все - скитальцы.

Стеснённые чернёным серебром

Немеют пальцы.

Прощай навеки! Истинно – прощай!

На боль не сетуй.

Мне вверена Давидова праща –

Оружье света.

Мне слышен долгий гул из-за реки,

Где волны сл[?]пы:

Идут филистимлянские полки

Славянской степью.

Идут и режут землю пополам,

А дальше – больше:

Снимают у церквей колокола,

Могилы топчут.

Плюют в колодцы, моют сапоги,

Малюют карту[?]

И тешатся, что крови вопреки –

Брат колет брата.

Гудит набат на краешке строки!

И гаснут свечи…

Стоят филистимлянские полки –

Глядят на сечу.

Не поминай… Не ровная пора

Душой скитаться.

Неужто так теперь от серебра

Немеют пальцы?..

РОЖДЕСТВЕНСКОЕ

Ты уедешь в Берлин. Или в Прагу. А может – в Париж…

Я останусь в России. Я, знаешь, останусь в России.

Занесённые снегом, покатые контуры крыш

В Рождество наполняются звёздною синью.

Голубеет во льдах восхищённая тайной вода,

Вне времён и наречий Давидова лира играет.

И над каждой околицей, где воссияла Звезда, –

Богородица белый Покров возвышает!

И такая метель, и такое величие нот

В восходящих псалмах, что плывут от Курил к Беломорью!

Ни парижам твоим, ни берлинам до этих высот

Не дойти. Не доплыть. Не взлететь кораблём рукотворным.

Ты уедешь в Берлин, Амстердам или каменный Рим,

Верстовыми столбами смутив одинокое сердце.

Я останусь в России глядеть,

как сквозь вьюгу взлетят снегири,

Возвещая зарю как родство человека с Младенцем.

ЧТО РЯДИТЬ ДА ПЕСТОВАТЬ БУМАЖКИ

Что рядить да пестовать бумажки,

Да путями мыслей колесить?!

Баба Таня с девятиэтажки –

Олицетворение Руси.

Выглянешь чуть свет в сырые окна

И зайдётся сердце на строку! –

Баба Таня сквозь рясную мокрядь

Держит путь к святому роднику.

Видится ей в утренних туманах:

Мудрый Днепр, Крещение Руси…

Кедринской царевной-несмеяной

Смотрит ей вослед святая синь.

Чёрный ворон, кровью сатанея,

Зная путь её, что добрый меч, –

Ни крылом, ни криком не посмеет

Осквернить живительную течь.

И пока она идёт сквозь время,

Таинством любви венчая шаг, –

Нам ли горевать, что оскудеет

Божьим током русская душа.

САЛОМЕЯ

И вот моя голова на блюде…

Жизнь – только прихоть стрелок проворных.

И я уже различаю в людях –

Ангелов белых и ангелов чёрных.

Видеть – дано. Да глядеть – не смею:

П[?]рит от крови меч обоюдный!

Что ты просила ещё, Саломея,

Кроме моей головы на блюде?

ИНОГДА

Иногда – не случается.

Вздрогнет ветка кленовая,

На ветру закачается

И притихнет, бедовая.

Иногда – не по образу

И подобию Божьему...

Свистнет леший за просекой,

Схватит вёдра порожние,

Бросит вслед уходящему

За неверными тучами...

Иногда – даже спящему

Не расскажешь о случае.

Теги: Татьяна Романова-Настина , поэт

«Лесничим стану скоро»

ПУШКИНСКИЙ ВОПРОС

Куда струишься, женщина-вода,

минуя все запруды и затоны?

В тебя, как в реку, бросившись с моста,

плыву я к морю нежности бездонной.

Плыву, плыву, всё шире берега,

а русло дней оставшихся всё [?]же.

Плыву, и дна недостаёт нога,

водовороты голову мне кружат.

Ни маяка, ни бакена, одна

мерцающая ласковой пучиной

живой воды немая глубина,

да берег, в дымке еле различимый.

В какое устье, женщина-река,

несёшь меня, к какому чудо-морю?

Бежит вода, белеют облака,

и я плыву, с твоей волной не споря.

И пушкинский вопрос "куда ж нам плыть?"

в иные дни по-своему тревожит,

но дать ответ, по пальцам объяснить

я не могу[?] да и никто не может.

БАБУШКА АННА

Бабушка Анна, какому ты пану,

за спину пряча с клюквой лукошко,

кланялась, я дознаваться не стану:

в прошлом Курляндия, ты уже в прошлом.

В прошлом моё поселковое детство

в тихом Ильинском, Жуковского возле.

Спишь ты, и здесь же легли, по соседству,

мать и отец - на московском погосте.

Ты родилась, и подумать-то страшно! –

был девятнадцатый век на исходе;

минул двадцатый; но сердцу не важно:

мир без любви одинок и безроден.

Надпись на камне тускнеет с годами,

память же камня гранитного твёрже;

верится, ангел приходит за нами

и отворяет врата свои… всё же…

Всё же полна расставаний наука

недоговорок, печалей взаимных!

Бабушка Анна, за блудного внука

ты помолись в незакатных долинах…

ПРИВКУС ДЕТСТВА

Сердце, разве мы забыли,

вдоль по жизни проходя,

аромат прибитой пыли

после тёплого дождя;

запах крашеной террасы

и прогорклый, дрожжевой

дух от старого матраса

в шалаше, за душевой?

Пахнущий смолою ветер,

тиной и песком – река,

запах хлорки в туалете,

деревянном, в два очка…

Лишь на миг возникнет снова

в череде иных примет

привкус запаха родного –

и опять мне восемь лет!

В СВОЁМ КРУГУ

Овеян воздухом лесным,

в заимке усовского бора

уже почти что записным

его лесничим стану скоро.

Упало дерево – и вот

рублю я сучья для прохода.

Да мало ли каких забот

подкинет прыткая природа!

Но больше люди: тут и там

разбросан мусор, как в бараке,

и с тем, кто множит этот хлам,

не побоюсь дойти до драки.

Зато есть чистая река –

в июльский зной к ней путь недолог;

зато есть белые снега

и над лыжнёю лапы ёлок.

И синь полоски заревой,

и шумный слёт дождей отвесных,

и солнца луч над головой

в кругу сородичей древесных…

БЛАГОДАРЕНИЕ

Поля Подмосковья не солнечный Крым.

Мы склонны к иному везенью:

спасибо Тебе, что снегами укрыл

Ты нашу продрогшую землю.

И в белые ризы деревья одел…

Пусть сердцем к Тебе не добрёл я,

спасибо вдвойне за подаренный день –

лучистый осколок безмолвья…

ВЕРЮ

Среди дрязг и фанаберий

трудно биться об заклад,

но себе я всё же верю,

и земле поверить рад.

К вере нет дороги торной.

Путь без веры – звук пустой…

Ради пьяни подзаборной,

ради власти не святой,

за блудницу и за вора,

богача и трепача,

за отребье хуже сора,

за пропавших сгоряча;

ради искреннего слова

и проснувшихся сердец,

ради мира остального,

ради жизни, наконец, –

в смуте, слабости и силе

(ей, всесветной, не до сна)

поднимается Россия,

небом заговорена…

Я ГОТОВ

Забываю о жизни и смерти

и не знаю, молиться кому

в золотые мгновения эти –

их умом я никак не пойму:

залетая незнамо откуда,

увлекая незнамо куда,

воспаряют слова из-под спуда

и ложатся на лист без труда.

В них так много нежданного света

и задора, грозящего тьмой!

– Ты готов поплатиться за это

своей честью и жизнью самой?

Я готов, ибо сердце ликует.

И тоскует, когда в тишине

ветер этих мгновений не дует

и слова замирают во мне…

Теги: Александр Сорокин , современная поэзия

Из Толстого в порожнее

Татьяна Толстая. Лёгкие миры: Рассказы. - М.: АСТ. – 480 с. – 5000 экз.

Было время – я Татьяну Толстую очень любил. Помните? "Булку будиш? Какать будиш?" Я – да. Ещё бы... Или как лежит на диване мужик и глядит в потолок, – раз в полгода приезжает сосед, капитан дальнего плавания, принимает ванну и заливает его. Может быть, той самой водой, что ворочает валы к югу от мыса Горн, – каждый размером с дом на проспекте Мира. Вымытый, перед отъездом отслюнявливает мужику «на ремонт» – и мужик лежит... Над головой у него висит карта мира и раздражает своей Австралией. Хочется встать и вырвать Австралию с корнем. У неё тяжёлые зелёные потроха, брюхо облипло водорослями, с них весомо, обнадёживающе капает на пол... Я от этой Австралии умирал просто.

Потом было потом. Татьяна Толстая выпустила несколько книжек с названиями из четырёх букв: «Кысь», «День», «Ночь», «Река», «Двое»... Последнее уже напоминало о пьесе Остапа Бендера «Шея» и символизировало кризис идей. Выпущенный после многолетнего перерыва сборник рассказов называется капитулянтски многословно: «Лёгкие миры».

Вообще-то существует понятие «тонкие миры», но тут его по понятным причинам пришлось творчески переосмыслить. Чтобы на обложке не возникло непрошеных оппо­зиций.

Рассказов в новом сборнике немного – может, два, три. Остальное – журнальные эссе и переработанные посты из фейсбука. И это глубоко правильно. Писатель пишет до тех пор, пока сомневается в том, что он писатель. Типа «могу ли я». Убедиться[?] доказать… А когда сомнений не остаётся, перестаёт. Зачем – если дело сделано? Но и бросать тех, кто в тебя поверил, «пошёл за тобой», тоже нехорошо. Надо им бросать по кусочку. Варежку, шапочку там… И вот тут-то система публичных интернет-дневников незаменима.

Когда на все вопросы к себе ответил, когда к мирозданию их не осталось, побудительным мотивом к письму становится «обратная связь». О чём писать? А вот о чём – цитирую зачины «рассказов» из сборника:

«Пошла в магазин, купила кучу продуктов...»

«Сходила на рынок за всякими безбожно дорогими продуктами...»

«Стою в очереди на кассу в «Перекрёстке»...

«В Питере, оказывается, есть сеть меховых магазинов...»

И так далее. А читателям и лестно узнать, что думает большой человек по насущным вопросам их скромной жизни. Он любит этого писателя и хочет дальше любить. И писатель хочет, чтобы его любили. Кратчайшее решение задачи выходит.

Раньше Татьяну Никитичну любили за остроту зрения и красоту слога, теперь – больше за темперамент. Она всегда обо всём думает и говорит правильно. Подержаться за столь уверенного в себе человека всегда приятно. Как прислониться к дереву. «Как бы мне, рябине...» А вот, пожалуйста. Говорят же о читательской тоске по сильному герою? Татьяна Толстая как раз и есть неизменный главный положительный герой всех своих рассказов. Всё, что можно победить, побеждает – всяких продавцов и сантехников. Что победить нельзя (дураков, русский народ, дороги, качество сервиса) – порицает. И так зло, смешно, заразительно, что кажется – это и ты, и ты победил немножко!.. Благодарность...

Так что всё у Толстой хорошо. Ни в коем случае нельзя сказать, что она «исписалась». Просто сменила жанр. Раньше она представительствовала от тонких миров – шёпот, лёгкое дыханье, булку будиш? От того времени сборнику достался рассказ «Про отца» – сделанный экономно, «на приёме», в половину былой силы, но всё же – какой там твид!.. Теперь Татьяна Никитична переключилась на массовую литературу. «Слава Сэ, Марта Кетро, Тэ Толстая». Думаю, так это должно стоять в магазине. И хозяйка, отрывая от семьи кило колбасы, должна спрашивать: «Девушка, а толстая есть, толстая?» С неправильным ударением.

Неверно говорить, что массовый жанр – «низкий». Он «господствующий». А стремление к господству, даже некоторому барству – в натуре Татьяны Никитичны. Господствовать по старинке, опираясь только на «происхождение», на аристократическую исключительность, в демократическом обществе нельзя. Подтверждение тому – незавидная судьба всех «изысканных», «высоких» etc. писателей. Проще надо быть! И к тебе потянутся люди.

Религия массового общества – потребление. И «лёгкие миры» Татьяны Толстой раз за разом закручиваются вокруг «ситуаций потребления»:

«Есть палочками меня научил Аркадий Ваксберг»…

«Вот купила себе в Нью-Йорке красивую шёлковую кофточку»…

«Шли с Иркой по улице в Сохо. Видим в витрине…»

«Как-то раз, давным-давно, я купила стиральную машину…»

«Когда я жила в Америке, у нас по соседству был большой супермаркет…»

«Лютой ненавистью я ненавижу салат «Мимоза»…

А свекольничек, холодчик, студенёк, ботвиньюшку – напротив того.

Ситуации потребления дарят радость встреч с тяжёлыми мирами: «Засорилась раковина – пообщалась с народом». Народ, как водится, оказался подлецом. Продвинутый потребитель всегда не доволен качеством сервиса, а стало быть, и теми, кто его обеспечивает. Тут ещё и ревность постиндустриальной цивилизации магазинов, в которых есть всё, к индустриальной цивилизации вечно чадящих заводов (а пакетов целлофановых не настачишься).

«Народ, он ведь постоянно занят физическим трудом, даже не приносящим результатов» .

Но не спешите обвинить Татьяну Никитичну в сословной спеси. Вам потом стыдно будет. Лучше послушайте. Бабушка Татьяны Никитичны одевалась скромно, потому что тайно помогала нескольким бедным семьям. Это стало известно, только когда бабушка умерла. Стали приходить письма: вы нам раньше помогали, и мы как-то жили… а теперь вы чего-то это… И тогда бабушкины обязательства безропотно взвалила на себя татьяныникитишнина мама.

А всё почему? С чего закрутилось? Да просто дедушка Татьяны Никитичны знал шесть языков и много работал – вот и была у бабушки возможность помогать тем, чей труд не приносил результатов.

Это не вывод автора. Но в рассказе это написано. Это авторская картина мира.

Вспоминается интернет-деятель Антон Носик, дискутировавший однажды на телевидении с рабочими Уралвагонзавода. Мы, говорил он им, работаем, а вы клепаете бесполезный хлам и живёте на наши налоги. И ведь прав!.. Зачем человеку, который летает самолётом, нужны вагоны?

Они оба правы. Народ часто бывает таким, что п-фу… А когда человек прав (или занимается благотворительностью), прочь сомнения. Угрызения, колебания, сопли – всё, что вменяется русской литературой интеллигенту, – это просто симптомы его космического непрофессионализма. Профессионал, знающий шесть языков, делает своё дело, и от этого хорошо всем.

Знание отменяет сомнения, а отсутствие сомнений равно знанию. Вот Татьяна Никитична объясняет: «Киров, как известно был убит по приказу Сталина…» (Кому известно, откуда? Из частушки про «коридорчик»?) А вот высмеивает социально близкого, но идейно далёкого Никиту Михалкова: тот якобы думает, что разбирается в Боге. Вздор! В боге разбирается Татьяна Никитична. Во-первых, она сама божественна, во-вторых, только что доказала бытие бога посредством свекольничка, в-третьих, она знает про теорию относительности и квантовую механику. Потребитель не дурак – поймёт, за кем сила.

Даже я, предубеждённый михалковец, в конце концов почувствовал, что сила за ней. Вот она рассказывает, как исцелила калеку-нищего – липового, разумеется. (Привязалась к нему, стала что-то нудить, он подхватил костыли, сбежал.) Рассказывает со странным воодушевлением, наполняя меня экстатической дрожью. Бессознательно настораживаешься: почему? Она, конечно, сделала хорошее дело: открыла людям глаза на проблему профессионального нищенства (никто ведь не знал), но отчего так странно, неспокойно на сердце? Будто бы она кого-то обидела… Кого?

И вдруг понимаешь: да это же она отскоком от известной сцены из фильма «Праздник святого Йоргена» пародирует Христа!.. Перевёртыш: там сострадание, тут злорадство, там настоящие расслабленные, тут фальшивый, там они становятся пригодными к жизни, тут, наоборот, «вон из профессии». Антикрайст!

Дважды в книге Татьяна Никитична со странной гордостью говорит о своей сестре: «Она ведьма!» – и один раз даже добавляет: «Такой у неё дар». Вряд ли мастерица слова не чувствует, что слово «дар» подразумевает продолжение «Божий». А тут чей?

Видимо, того бога, в котором разбирается Татьяна Никитична …

Также дважды (для вящей понятности автор старается работать двойками: по печени и контрольный в голову) упомянут инфернальный составитель «Словаря русского мата» Плуцер-Сарно. И совсем без счёта встречаются всевозможные предметы его исследований. То есть мат. С заменой буковок и без. В прямой речи и в авторской. Чаще в авторской. В авторской больше. Много, густо, неприятно, необязательно... Вроде мясистых родинок на бледной коже.

Э, да это же… Точно, я понял.

Это мушки, которыми в XVIII веке красавицы залепливали прыщи. Сперва мушки были нужны именно и только для этого: прыщи были не редкостью. Потом – «оттенять белизну кожи», потом – подавать сигналы кавалерам и, по мере усложнения «языка мушек», – символизировать социальный статус, возраст женщины и чуть ли ни что она ела на обед. Так же и мат. Бывает нужен для маскировки предмета высказывания или неопределённости чувств и мыслей, бывает – для красоты (ну, ведь красиво же), бывает для обозначения свободы (владения языком, совести или сегодня вечером) и так далее.

Вот думаю, на какой же стадии развития «языка мушек» находится Татьяна Никитична. На второй?

Ну, неважно. Как бы вы ни относились к Татьяне Толстой (а как можно относиться к совершенству?.. очень по-разному!), значение её творчества, надеюсь, всё-таки понятно.

Татьяна Толстая подарила русской литературе интеллигентного героя нового типа. Героя типологического, с большой буквы, героя-эпоху. Таких давно не было. Они вообще не всем великим писателям удаются. У Толстого, например, такого героя не было. И у Гоголя не было, и у Чехова. У Шукшина был, но не интеллигентный.

После Онегина был Печорин, после Базарова – Ставрогин, а после Ставрогина… Татьяна Толстая. Не в смысле «ещё хуже», помилуйте. Ещё лучше!

Теги: Татьяна Толстая , Лёгкие миры

Убийство в интерьере

Юрий Буйда. Яд и мёд. - М.: Эксмо, 2014. – 288 с. – 4000 экз.

Убийство в интерьере – не обязательно труп в библиотеке. Всё-таки у Агаты Кристи важно и то, чей это труп, и то, чья библиотека, а главное – высший пилотаж детектива! – важно, почему труп именно в библиотеке и какая между ними связь. Но ведь Буйда не пишет детективов. Юрий Буйда всё обыкновеннее пишет то, что в универсальных аннотациях к его книгам с придыханием именуется "небывалой драмой страстей". Здесь прекрасно каждое слово. Драма страстей – каково! А самое-то главное: небывалая! Это не романтическое преувеличение. Это довольно скучная, технически-точная правда.

Писатель, который мается от того, что у него всё хорошо, – поучительное зрелище литературного мира. Свою маету он претворяет в исторические интерьеры. Интерьеры занимают Буйду больше, чем трупы, и намного больше, чем живые люди. Тела ещё важны для анатомического театра: на них можно показать разнообразные насилия, какие только может придумать писатель, у которого всё хорошо. Неудивительно ли: чем дальше человечество уходит от варварства, тем больше увлекают цивилизованных людей смачные подробности убийства и совокупления. Где древний летописец напишет скупо: «был повешен за шею на воротах» – там современный писатель изобразит и хрипы, и дрыганья, и собак, жрущих кишки, и облепленное муравьями, ещё бьющееся сердце. Современные люди, которые в реальной жизни не согласны перенести лечение зуба без обезболивающего, в качестве пищи воображению ищут гораздо более ужасных, омерзительных и необратимых подробностей. Для этого сгодятся тела.

Зато живые люди Буйде, кажется, нужны очень мало. На всю книгу «Яд и мёд» – а это одноимённая повесть плюс ещё цикл гротескных рассказов – есть всего один персонаж, которого можно посчитать условно живым: Татьяна Дмитриевна Осорьина, хранительница интерьера. Все прочие – фигуры технические, совокупности свойств названных, но не проявленных. К чему нам читать о том, что Лиза была «ядовитой красавицей», если мы так и не почувствуем её яда? К чему нам знать, что Борис «занял важный пост в правительстве», если мы не видим его деятельности на этом посту и, более того, это ровно никак не сказалось ни на характере Бориса, ни на образе жизни, ни в конце концов на повествовании? Ровно так же он мог стать директором городской богадельни, иметь тех же любовниц и те же привычки.

У Буйды есть писательское свойство, которое балованного читателя обескураживает и удручает: он злоупотребляет фигурой умолчания. Там, где Толстой раскроет мысли и чувства героя до донышка; там, где Достоевский навязчиво рассказывает одно и то же, увиденное по-разному; там, наконец, где Агата Кристи набросает скупую, но внятную схему, – Буйда употребит писательскую энергию для того, чтобы придумать отговорку, почему он не будет об этом рассказывать. И под «этим» я подразумеваю кульминацию. Именно сознательным опущением, упрощением кульминации оборачивается повесть «Яд и мёд», а вслед за тем наступает совершенно предсказуемая развязка. Есть ещё эпилог – про то, как в семье все опять по новому кругу переженились, переспали, породнились, отремонтировали дом[?] вам это правда интересно?

Вот разве что дом. Интерьеры в книге Буйды значительнее людей, что, впрочем, не имеет отношения к правдоподобию. Оно не было частью замысла, и укорять писателя за то, что он доставил царю мёртвую голову Курбского, бессмысленно. В истории немало реальных жестокостей – всегда найдётся место и для измышлений. Рассказы цикла «Осорьинские хроники» – это, в сущности, фанфики, они приготовлены по тем же рецептам. Берётся по вкусу историческая эпоха. Раз «хроники» – значит, много эпох, это прекрасно. Раз члены одного семейства – значит, фактически сквозные персонажи, это вообще отлично. Далее, не заморачиваясь психологией и сюжетной грацией, накручивается исторический интерьер с князьями и смердами – жестокость, похоть, убийство; мистика опционально; Достоевский и Екатерина II в эпизодах прилагаются. Надо отдать Буйде должное: во всём этом безобразии чувствуется ирония, на многое он не претендует, и если по прочтении «хроник» в памяти удержится хотя бы волнующее открытие, что от скипидара женская моча пахнет розами – то и это уже немало. Хуже, если он всерьёз думал таким образом явить читателю накопленный «яд» семейства Осорьиных: как метафоры эти рассказы беспомощны, в них слишком много плоти и вычурности, слишком мало души и мысли.

Повесть в этом смысле значительнее: в ней, при всей картонности персонажей, умерщвлённой кульминации, хронологической заторможенности, общей замороженности жизни, при всей вялой отрешённости от внешнего мира (всё, что творится дальше ворот с кодовым замком, набросано неловким пунктиром) мысли всё-таки есть, и они небезынтересны. Мысли о движении истории, о доме как русской идее, они заключены в этот самый дом, как в рамку, – небольшие, не особенно оригинальные, но внятно сформулированные, и ведь есть же! Жаль только, слишком громоздкая получилась рамка.

Теги: Юрий Буйда , Яд и мёд

Пятикнижие № 27

ПРОЗА

Уилки Коллинз. Без права на наследство. - СПб.: Лимбус Пресс, 2014. – 528 с. – 5000 экз.

В этом романе, прежде не переводившемся на русский язык, мастер таинственности и детективной интриги Уилки Коллинз отступил от своего правила: все загадки разрешаются уже в завязке книги, и далее акцент делается на раскрытии характеров. А характеры и впрямь интересны. Благородная, сдержанная старшая сестра – и энергичная, порывистая младшая[?] кому из них суждено достичь счастья, ведь они идут к нему такими разными путями? Но самое главное – обе вынуждены начать восхождение к благополучию с катастрофического для молодых девиц провала, когда утрачено не только состояние, но и доброе имя. Коллинз, как всегда, назидателен – но не чрезмерно, увлекателен – но в рамках благопристойности. Есть в книге и судьбоносные совпадения, и обманутые надежды. Сёстры не знают, как распорядится ими судьба. Но читатели Коллинза да не усомнятся: после всех испытаний всё завершится к общему удовольствию, и оно станет наградой за перенесённые испытания.

ПОЭЗИЯ

Владимир Безденежных. Верхняя часть: Стихотворения. – Нижний Новгород: Издательство "Книги", 2013. – 84 с. – 600 экз.

Стихи нижегородца Владимира Безденежных часто можно встретить в журналах, антологиях и коллективных сборниках. А вот с выпуском отдельной книжки он не спешил. «Безденежных как бы стыдился, стеснялся «играть в поэта». А ведь в юности это так соблазнительно», – замечает в предисловии к книге другой нижегородский стихотворец Игорь Чурдалев. И с этим утверждением нельзя не согласиться. Есть авторы, которых силком не затащишь на модные площадки, не заставишь заниматься агрессивным самопиаром. Таков и Безденежных, ему чужда литературщина, и он далёк от литпроцесса:

Не знаю, как пишутся книги. Не знаю, и всё.

Как текста сливаются части, куски воедино.

Едва ли незнанием этим я буду спасён…

Одной из отличительных его черт является искренность. Эта искренность во всём – в любви к родному городу («верхней части» Нижнего Новгорода), в переживаниях о близкой женщине, в жёстком разговоре с самим собой. И потому это настоящая поэзия.

БИОГРАФИИ

Владимир Муравьёв. Карамзин. – М.: Молодая гвардия, 2014. – 512 с.: ил. – (Серия «ЖЗЛ»). – 5000 экз.

Безмерно удивительная вещь получилась с карамзинской «Историей государства Российского»: эту книгу читали все – от светил государственного масштаба до бедных семинаристов. Такого в России не было никогда – вообще книг такого плана и размаха не было – а тут вышла, и сразу в трёх тысячах экземпляров. А обычно «научное» выходило тиражом в пять раз меньшим (какая современная картина, не правда ли?). И тут же все бросились её читать, тираж разошёлся меньше чем за месяц, читательский голод, нехватка популярного исторического чтения у аудитории Карамзина была огромной. Здесь снова можно сравнить: ведь и в наши дни популярный писатель Акунин берётся за историю, и книга его продаётся хорошо. Вот только сможет ли её читатель написать то, что звучало в адрес книги Карамзина: «что-то родное, любезное. Кто может усомниться в чувстве патриотизма?» (Пушкин). Что же до книги Владимира Муравьёва, то ему удалось главное: о знаменитом историке он написал внятную, информативную и интересную историю, избрав в труде, как признаётся он сам, путь, каким хаживал и Николай Михайлович Карамзин.

ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

Дмитрий Шукуров. Русский литературный авангард и психоанализ в контексте интеллектуальной культуры Серебряного века. – М.: Языки славянской культуры, 2014. – 224 с. – 500 экз.

В России начала XX века психоанализ был в немалом почёте. Стали появляться психоаналитические школы, лечебницы, журналы, сложилась своя оригинальная трактовка фрейдистских теорий, и неудивительно, что вскоре методология психоанализа проникла в литературоведение. Дмитрий Шукуров не только рассмат­ривает, каким образом она нашла воплощение в работах Шкловского, Шершеневича или Бахтина, но и занимается изучением (хотя и довольно общим) поэтики ошибки, оговорки, «преодолением автоматизма» (необходимость чего была провозглашена авангардистами). Фигуры матери и отца, символика рождения и смерти – всё это составляющие поэтики, в которых можно усмотреть связь с теориями Фрейда. Кроме того, книга (несколько в противоречии с темой, обозначенной в заглавии) затрагивает вопросы актуальности этих символов для современной массовой культуры и потому сопровождена соответствующим терминологическим глоссарием.

ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Марина Аромштам. Кот Ланселот и золотой город: старая английская история. – М.: Компас-Гид, 2014. – 160 с.: ил. – Тираж не указан.

Эта изящная стилизация под староанглийскую легенду завораживает. Минимумом стилистических средств Марине Аромштам удалось создать картину Средневековья, где люди верят в колдунов и ведьм, где чтение – удел избранных, а публичные казни – развлечение горожан. Во мраке феодальной вольницы есть только один золотой град – разумно и праведно устроенный город Лондон. Так думает крестьянский мальчик Дик, у которого все родные умерли от чумы, а сестру погубил распутный барон. В Лондоне, думает он: все едят золотыми ложками и никогда не приходится мёрзнуть по ночам. Действительность оказывается совсем другой, чем мечталось Дику и его сестре... Но мало хотеть в Лондон и мало в него попасть – нужно быть энергичным, трудолюбивым и суметь показать себя. И не стоит проводить слишком прямые аллюзии с провинциалом в Москве (хотя они и напрашиваются). Всё-таки это книга о судьбе, удаче и стремлении к луч­шему будущему.

Фламандцы, дары приносящие

Фото: РИА "Новости"

"Рубенс, Ван Дейк, Йорданс[?]" и ещё несколько имён представителей фламандской живописи впервые показываются в Москве. Из дома князей Лихтенштейнских, одной из крупнейших частных коллекций в мире, в ГМИИ им. А.С. Пушкина прибыло 55 полотен. В «домашнем режиме» эти шедевры можно увидеть только в Вене (недавно в отремонтированный загородный дворец переехала большая часть коллекции) или в столице княжества - уютном городке Вадуц.

Этот проект осуществлён к 20-летию установления дипломатических отношений между нашими странами, и открывал выставку шедевров фламандской живописи из собраний князя Лихтенштейнского сам наследный князь. В его коллекции нидерландская живопись по количеству и качеству сопоставима с обширным итальянским разделом. Эти две страны исторически взаимодействовали на почве искусства, как сообщающиеся сосуды. Например, есть у искусствоведов версия, будто Леонардо перенял для своих картин именно фламандский метод живописи, поскольку, по легенде, первыми работать масляными красками стали братья ван Эйк, которые их и изобрели. Из Северной Европы фламандский метод был завезён в Италию, где им пользовались все величайшие художники эпохи Возрождения, включая Тициана и Джорджоне, а уже из Италии метод распространился по остальной Европе, восхищавшейся итальянским искусством. Хотя есть и обратное утверждение: дескать, этим способом итальянцы писали задолго до братьев ван Эйк… В любом случае выигрывает зритель: именно эта интрига присутствует сейчас в Пушкинском музее – ведь в соседних залах развёрнута выставка итальянских шедевров из Академии Каррара! Если сравнить баснословно многофигурную картину Питера Брейгеля Младшего «Перепись в Вифлееме» (1607) с написанной на сто лет раньше и кажущейся в таком сравнении камерной, однако тоже густонаселённой картиной Витторе Карпаччо «Рождество Богоматери» (1504), то станут очевидными их идейное родство и очарование простоватых персонажей.

К великому удовольствию зрителей в экспозиции присутствует 19 работ Питера Пауля Рубенса (1577–1640). И недавно приобретённые князем ранние эскизы художника дают представление, с чего начинался мастер, которого сейчас называют императором стиля барокко, а современник назвал его «одним из чудес света». Заметим, что стиль этот, по словам тогдашнего папы римского, через восприятие прекрасного вовлекает человека в религию. Отсюда в работах Рубенса разнообразие религиозных сюжетов («Обращение Савла», 1601; «Оплакивание Христа», 1612; «Св. Франциск перед распятием», 1625). Однако в них же присутствуют безудержная раскрепощённость, яркая динамика, жизнеутверждающая сила – он настолько энергичный художник, что его картины выводят зрителя из равновесия, вызывают в нём полнокровные чувства и желание быть деятельным. С одной стороны, это навсегда сделало Рубенса главным мастером барокко, а с другой – противоречит религиозному началу с его проповедью смирения и покорности.

Конечно, эта напористая активность – отзвук времени: страна переживала раскол, и очень многое зависело от личного выбора граждан. Сам Рубенс жил в Антверпене, где как раз проходила «линия фронта», и он принял на себя политическую инициативу, став послом между противоборствующими сторонами – Испанией и Голландией. Обе произвели художника в рыцарское достоинство, но всё-таки его благородная миссия по утверждению мира не удалась: продолжительная борьба нидерландцев за свободу завершилась распадом страны на две части – северная стала протестантской республикой, а южная осталась католической и во власти испанских королей. В требующих, казалось бы, некой отстранённости аллегорических («Победа и доблесть», 1618; «Военные трофеи», 1616–1617; «Аллегория войны», 1628) и мифололических («Нахождение младенца Эрихтония», 1616) сюжетах личное отношение автора к теме непременно присутствует и явно читается. За всей привлекательностью формы мы видим в этих больших работах прежде всего драматичное наполнение. Одновременно выставлены три фазы одной, хорошо известной картины Рубенса «Марс и Рея Сильвия»: эскиз к ней, она сама и вытканная по ней, как будто в зеркальном отражении, шпалера. Эта поэтапность позволяет увидеть развитие авторского замысла – от камерного эскиза к крупноформатной композиции.

В ряду как неизвестных широкой публике произведений, так и всемирно признанных шедевров сияет яркая «звёздочка» московской выставки – «Портрет Клары Серены, дочери художника», написанный в 1616 году.  Это тёплый, лучезарный, радостный образ счастливого детства. Она прожила всего 12 лет, но здесь 5-летняя дочь фламандского гения предстаёт во всей милой непосредственности озорного ребёнка. Она как будто вырвана из реальности – девочка лишь на миг остановилась, внимательно глядит на нас смеющимися глазами, а потом снова куда-то побежит, не угнаться…

В многолюдной среде живописцев XVII века, в условиях жёсткой конкуренции, преобладала узкая жанровая специализация, скажем, натюрмортисты часто сотрудничали в работе над одной картиной с мастерами «фигурного» жанра. Вот Франс Снейдерс и Жак (Якоб) Йорданс, к примеру, вместе писали крупномасштабное полотно «Дары моря» (1640–1650): рыбное разнообразие – первый, морских божеств с гостями – второй. От Рубенса эти его славные ученики усвоили свободную композицию, экспрессивную технику, динамику света, насыщенность пространства колоритом. Кстати, долгое время анималистическое полотно «Лежащая львица» (1620) приписывали Рубенсу, но оказалось, что это блестящая работа Снейдерса. Любил писать популярные охотничьи сюжеты Ян Фейт, и его знаменитый «Птичий концерт» (1658) с аллегориями Воздуха и Слуха сейчас горланит в залах ГМИИ.

Следующий по значимости после Рубенса фламандский живописец Антонис ван Дейк (1599–1641) знаменит реалистическими портретами, на которых герои сохраняют строгую манеру держаться, но всё же не могут скрыть от глаз мастера свой психологический тон. Голландским живописцам было свойственно уделять на холсте главенствующую роль свету, и скупость его подачи в портретах кисти Ван Дейка не только мастерски исполнена, но имеет гуманистическое обоснование: люди написаны на тёмном фоне в тёмных костюмах, освещение подаётся лишь на лицо, высвечивая на картине самое главное.

Прославление красоты и многообразия реального мира, не чуждого фантастичности, – вот что и сегодня мы видим в искусстве, созданном более трёх столетий назад. Один из путешественников, побывавший в XVII веке в Нидерландах, был очень удивлён: в каждом доме, вне зависимости от социального статуса, висели картины, причём весьма приличного художественного качества. В соответствии со вкусами хозяев дома это были натюрморты или ландшафтные пейзажи, портреты или жанровые сценки, мифологические или религиозные сюжеты… Такой «доступности» искусства не было ни в какой другой европейской стране! И уже сложно установить причинно-следственную связь – предложения породили спрос или наоборот? Важно, что благодаря этому повальному «бытовому» увлечению голландцев мир искусства обогатился таким количеством великих имён и неподражаемых шедевров...

Выставка работает  до 19 октября

Теги: искусство , скульптура , живопись

Были диссиденты – стали дилетанты

«Дикарка» А. Островского в постановке Т. Дорониной зрителям пришлась по душе

Подошёл к концу театральный сезон в обеих столицах. Если судить по количеству сенсаций, то всё в порядке, пульс у отечественного театра по-прежнему бьётся. Случались и вовсе полновесные скандалы, вроде тех, что разгорелись вокруг эпатажных "Карамазовых" в чеховском МХТ и последующего увольнения режиссёра Константина Богомолова, или вокруг празднования 50-летия легендарной «Таганки» без её создателя. Но ведь скандал ещё не означает автоматически художественного открытия.

Впрочем, в густо заселённой театрами столице, где только каждый десятый москвич выбирается на спектакль раз в году (а по два раза и вовсе четыре процента), неловко говорить, будто великий город по-прежнему остаётся театральной Меккой. Скорее всего, он напоминает муравейник, заполненный различными «проектами», где на первое место ставится касса и только потом творчество. Наверное, кто-то будет утверждать, что эти понятия связаны. Как бы не так!

Всё диктует успех, в том числе с нарушением авторских прав и новомодными провокациями, не имеющими никакого отношения к серьёзному искусству. Театры не только приглашают на постановки режиссёров, которые уже прославились «новаторскими» приёмами, но и впрямую пренебрегают профессиональной этикой, устраивая кастинги для известных артистов со стороны. При наличии собственных трупп! Ведь сегодня всё можно.

Тогда давайте ликвидируем труппы - зачем отягощать ими совесть худруков стационарных театров – и создадим новую систему договорников, как это сделали в Театре Наций. Благодаря чему его руководитель Евгений Миронов достиг немалых успехов, воплотив в жизнь мечту своего учителя Олега Табакова – приглашать на постановки только креативных режиссёров с мировыми именами. И представьте, добился невозможного, соблазнив Алвиса Херманиса, Томаса Остермайера, Эймунтаса Някрошюса, Робера Лепажа, моноспектакль которого «Гамлет. Коллаж» с участием Евгения Миронова стал хитом сезона, и даже дорогие билеты не останавливают публику.

Конечно, все театры невозможно равнять под одну гребёнку. В коллективах, где по-прежнему опираются на собственный актёрский ансамбль и у лидера есть своя долгоиграющая программа, как у Римаса Туминаса в Вахтанговском театре, перестройка будет лишней. Глупо гоняться за эфемерным успехом, если он у тебя лежит под ногами. К тому же впечатляющие гастроли в Англии с «Дядей Ваней» и «Евгением Онегиным» показали: «старомодная» модель существования может быть вполне рентабельной и даже перспективной. То же самое могу сказать о Молодёжном театре под руководством Алексея Бородина, продолжающем, словно и нет за плечами утомительного сезона, репетировать политическую сагу «Нюрн­берг» и не обижающемся на «Золотую маску» за то, что она не заметила фантастический спектакль «Цветы для Элджернона» Юрия Грымова.

Не сдаёт своих позиций и востребованный зрителями Ленком, хотя уход из жизни больших артистов сильно ударил по запасам его творческой энергии. А если и приглашает на главную роль Александра Балуева в спектакль «Небесные странники», то чисто из творческих, а не конъюнктурных соображений. Открыв Антона Шагина и дав ему «зелёную улицу» в двух спектаклях, Марк Захаров щедро поделился молодым талантом с руководителем питерской Александринки Валерием Фокиным для выпуска спектакля «Литургия Zero». Правда, удивляет – отчего руководитель Александринки не смог в своём театральном городе найти достойного артиста на главную роль в инсценировке романа Достоевского «Игрок».

«Литургия Zero» в Александринке

Это притом что именно Северная столица регулярно поставляет в Москву талантливых режиссёров и артистов. Например, знаменитая троица выпускников Вениамина Фильштинского в чеховском МХТ – Михаил Пореченков, Михаил Трухин и Константин Хабенский – блистательно сыграла в конце сезона моноспектакль «Контрабас». Что сказалось в том числе и на билетных ценах. Кстати, этот театр по дороговизне, пожалуй, лидер: на возобновлённый Владимиром Машковым «Номер 13», где теперь вместо Евгения Миронова играет Игорь Верник, стоимость билетов доходит, не поверите, до 10 тысяч рублей! Больше многих даже московских пенсий, не говоря о провинциальных.

Я попыталась проанализировать, почему скандальные спектакли того же Константина Богомолова «Идеальный муж» и упомянутые «Карамазовы» ценятся столь дорого – до 5 тысяч рублей. И не нашла иного объяснения: нынче культивируется спрос на живых звёзд и эпатаж. То есть искусство до предела коммерциализировано даже в ведущих государственных театрах, поскольку цены на билеты никем не контролируются. Что уж говорить об антрепризе, которая для многих – синекура не хуже мыльных сериалов. На эту иглу подсаживаются даже артисты с большим творческим стажем: деньги не пахнут, критики давно махнули рукой на антрепризные спектакли, фестивали ими тоже не интересуются. Таким образом, артисты тихонько «окучивают» зрителей, например, в театре «Содружество артистов на Таганке», воспринимая эту площадку как прокатную – хотя у неё, строго говоря, есть худрук, народный артист России Николай Губенко. Да и за стеной того же здания после ухода оттуда Юрия Любимова бывшее «диссидентское пространство» оккупировали дилетанты, выдавая беспомощные потуги за новое слово в искусстве.

Старые мастера кричат «караул», но поздно: внедрённая Департаментом культуры города Москвы «клубная система», как злокачественная опухоль, поражает драматические театры, превращая их в развлекательные центры, где устраиваются фестивали перформансов, как в Гоголь-центре, или «Демон» играется в стиле брейк-данса, как в Театре имени Комиссаржевской. Ничего себе подарок к юбилею Михаила Лермонтова! Хорошо, хоть в Малом театре на Большой Ордынке «Маскарад» идёт в вербальном варианте и гениальный стих великого поэта не выброшен за ненадобностью.

А ведь существуют ещё так называемые театры-тихушники. Отнюдь не миражи и даже вполне опекаемые государством. Сор из этих «изб» никогда не выносят и о революциях не думают, живя за крепкими замками по принципу «тише едешь – дальше будешь». В большинстве случаев кассу тут делают приезжие зрители или военные, как, например, в гигантском Театре армии. Редко замечают критики и МХАТ имени Горького на Тверском бульваре, коллектив Татьяны Дорониной продолжает идти по пути психологического театра, не обращая внимания на новомодные кунштюки. Может быть, и не замечают потому, что здесь не эпатируют зрителей, не навязывают им мораль «успешного человека» любой ценой, а трепетно и бережно относятся к жизни человеческого духа на сцене и русской классике.

Как видим, в каждом театре свои правила игры, но главная цель одна – выжить в условиях безжалостной конкуренции. Так до преодоления ли тут высоких творческих планок? Куда проще выдать блестящую мишуру за подлинное искусство.

И всё-таки, когда в Москву на «Золотую маску» приехал с двумя спектаклями Малый драматический театр Льва Додина из Петербурга, все ахнули, увидев «Коварство и любовь», за который коллектив получил Гран-при фестиваля. Это был не только высокого уровня спектакль, но и акт мужества перед напором коммерческого искусства.

Теги: театральное искусство

В поисках народного характера

На вопросы "ЛГ" отвечает новый худрук Ростовского академического театра драмы им. М. Горького Александр ПУДИН.

- Зачем востребованному столичному драматургу понадобилось участвовать в конкурсе на замещение вакантной роли худрука одного из старейших театров России? Да ещё и не в Москве...

– Можно сказать, что в данном случае я оказался типичным русским, который утром просыпается и говорит: а на фига мне такая жизнь! Буду жить по-другому! Вот я и захотел резко поменять сферу своей деятельности. Но этому есть и чисто практическое объяснение – мой жизненный и творческий опыт показывает, что мне мало литературной работы. Много темперамента, несмотря на внешнее мордовско-финское спокойствие. Таковым уж уродился. Тем более что ведь когда-то я начинал художественным руководителем и директором театра – Мордовского национального. И успехи были у театра. То, что он был одним из самых заметных в финно-угорском мире, – это точно. И самый молодой. Мы открылись в 1989 году, а через два года на международном фестивале в Ижевске спектаклем «Жизнь Василия Фивейского» взяли все самые престижные награды: лучшая мужская и женская роли, лучший драматург[?] Гран-при взял замечательный Марийский театр имени Шкетана под руководством Василия Пектеева – правда, с моей пьесой «Очаг».

А что не в Москве… Знаете, я в душе и в привычках остаюсь провинциалом. В хорошем смысле слова. Как говорят политики, я – региональщик. Живя и работая в Москве, а до этого учась в Литературном институте имени Горького, конечно, я много приобрёл из того, что позволяет считаться столичным человеком. Но я был и остаюсь корневым крестьянином, как раньше говорили, «крестом»… Да и не хочу я в нынешней «культурной» Москве работать. Меня воротит от могильно шуршащих на каждом углу фантиков, которые как бы креативно отражают нашу действительность. Я искренне надеюсь, что Основы государственной политики в области культуры, которые сейчас готовятся к принятию, вернут нынешнюю московскую культуру к традиционным культурным, мировоззренческим и гражданским ценностям.

– Каковы основные цели и задачи, которые будет решать театральный руководитель?

– Вниманию конкурсной комиссии я предложил детальную программу по дальнейшему развитию театра, которая, надеюсь, позволит поднять на новый уровень лучшие традиции и достижения театра.

Новый репертуар, новые режиссёры, новая работа с труппой и зрителем. Ведь Ростов в моей судьбе оказался не совсем случайно. В этот город меня привела моя идея. Одна из моих творческих задач на новом месте, кроме постановок и работы с труппой и зрителем, – создание и проведение на базе театра Международного театрального фестиваля народного характера. Эту идею я долго вынашивал, советовался по поводу неё со своим литературным учителем, лауреатом Ленинской премии, Героем Социалистического Труда ныне покойным Егором Исаевым, – и он меня со всем ему свойственным жаром благословил на этот почин. Фестиваль народного характера идеально подходит для Донского края, известного характерами героев Михаила Шолохова. Я рад, что с этим согласилось и руководство Ростовской области, и конкурсная комиссия, включающая в себя ведущих экспертов региона в области культуры. Но я всем говорю, чтобы не боялись моей заглавной идеи. Я не собираюсь быть мрачным и ужасным в своих творческих поисках. В театре будет много театра – фонтанирующих фантазий, смеха, движения и музыки.

Напомню, что место художественного руководителя, совмещающего в себе и должность директора театра, стало вакантным после того, как в марте прошлого года ушёл из жизни бывший руководитель театра, известный театральный и общественный деятель, народный артист России Николай Сорокин, который очень много сделал для родного театра.

– Знакомы ли вы с коллективом, репертуаром, творческими задумками коллектива?

– Репертуар, особенно то, что поставлено в последние два года, во многом, конечно, разочаровывает. Но это было тяжёлое время для театра, когда Николай Сорокин тяжело болел, а потом его не стало. Тем не менее театр, надо отдать должное, работал, ставил, жил. Что характерно, он не потонул в склоках и скандалах, и это не может не восхищать. Знаю, что за судьбой театра наблюдали лично губернатор Василий Голубев, Министерство культуры. В театре прекрасная труппа. Я думаю, у нас будет хорошее продолжение истории театра. Помнится, «ЛГ» активно поддерживала социальный проект для людей старшего возраста «50+». Я предлагаю проект Ростовского академического театра драмы «150+», и если вы нас поддержите, то мы будем вам благодарны. Ведь театру 150 лет, и теперь каждый его год надо расцвечивать в свои цвета, краски и настроения.

– Редчайший случай, чтобы драматург стал руководить театром. Ждёте ли вы, чтобы ещё кто-то из коллег последовал вашему примеру?

– Случаи-то есть: Николай Коляда, Михаил Угаров, Елена Гремина… А ещё, конечно, Михаил Рощин с Алексеем Казанцевым. Но ростовский Трактор несопоставим по своей истории, традициям и масштабам. На сцене ростовской академии блистали Юрий Завадский, Вера Марецкая, Ростислав Плятт, Николай Мордвинов… Труппу театра украшали имена народных артистов СССР и РСФСР, представителей местной актёрской школы, Петра Лободы, Елены Кузнецовой, Игоря Богодуха, недавно ушедшего из жизни Михаила Бушнова. И я понимаю, какая мера ответственности ложится на мои плечи. Не знаю, ведомо ли читателям «ЛГ»: здание, в котором размещается театр, представляет собой гигантский Трактор и является памятником архитектуры советского конструктивизма. Кстати, в Лондонском музее архитектуры Россию представляют только два архитектурных шедевра – собор Василия Блаженного и наш Трактор. Признаюсь, этот факт, в особенности – Трактор, стал предметом моей личной гордости и любви. Естественно, в увязке с историей и судьбой театра.

– И последнее. Будут ли в афише пьесы драматурга Пудина?

– Хотел бы обойтись без него. В мировой и отечественной драматургии, а шире – в литературе есть столько откровений, которые нравятся читателю и зрителю! На экспериментальной сцене будет много молодой российской драматургии: у нас есть договорённость с руководителем семинара драматургов в Литературном институте им. А.М. Горького Владимиром Малягиным, что его семинар станет постоянно действующим и на базе нашего театра. Я его уже попросил дать 3–4 пьесы студентов, которые достойны внимания. Надеюсь, мы выйдем с творческим проектом «Литинститут – Ростовский театр» («Мастерская «Трактор» или «Дизель») к Министерству образования и науки России, к министру Дмитрию Ливанову, чтобы получить грантовую поддержку, и сразу приступим к делу. Хотел бы, чтобы уже в этом сезоне два спектакля по этой программе на экспериментальной сцене состоялись.

А гвоздём сезона станет «Тихий Дон» Михаила Шолохова. В следующем году, 11 мая, исполнится 110 лет со дня рождения Михаила Александровича, с чьим именем ассоциируется Донской край. Хочу, чтобы и Ростовский академический театр драмы имени Максима Горького ассоциировался с именем своего великого земляка, с историей Донского края.

Беседовал Леонид КОЛПАКОВ

Теги: театральное искусство

Самооборона как предчувствие

Митинг против нелегальных мигрантов в индийском штате Ассам

Фото: ИТАР-ТАСС

В Азии всё непросто: из Южно-Китайского и Жёлтого морей, с Корейского полуострова, из Гималаев, пустынь Персии, афганских гор, индийских и ланкийских джунглей, благодатного Йемена и не менее благодатной недавно Сирии, из других мест доносятся мрачные звуки войны...

Неслучайно Путин и китайский лидер Си Цзиньпин придают такое значение Совещанию по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА). "Региону, - говорит Путин, – требуется архитектура безопасности, которая гарантировала бы равноправный характер взаимодействия, подлинный баланс сил и гармонию интересов".

Что из него выйдет – посмотрим. Но шаг очевидно нужный.

По всей видимости с недавних пор самой большой страной мира по численности населения является Индия, которая обогнала Китай. Смена власти в этой стране с имеющей абсолютное большинство в парламенте партией «Бхаратия Джаната» во главе с деятельным и технократичным Нарендра Моди, превратившим свой штат Гуджарата в очередное экономическое чудо, должна ещё более изменить и так быстро меняющийся Азиатско-Тихоокеанский регион.

В своё время с ъезд компартии Китая поставил задачу к 2020 году увеличить материальное потребление среднего китайца в четыре раза . Это сложная задача , ведь китайцев больше миллиарда , а количество материальных ресурсов в мире на каждый данный момент ограниченно . Угроза перенаселения ощущается , потенциально запасы природных ресурсов велики , но их освоение – процесс длительный , причём каждый новый источник ресурса оказывается дороже в освоении предыдущего . Иными словами , рост потребления в Китае плюс естественный рост потребления в Индии , Африке , Бангладеш , Юго - Восточной Азии в целом в условиях глобальной экономики должен означать снижение потребления ресурсов среднего европейца или американца , по некоторым расчётам , примерно в три раза .

Иными словами , для удовлетворения того же количества материальных потребностей своей семьи средний европеец должен будет работать в три раза больше . С одной стороны , это справедливо , ведь для китайца это будет означать , что он покупает новые носки не раз в четыре месяца , штопая их по мере надобности , а раз в месяц , а для француза или немца , что он не будет покупать новые носки на день , а три раза каждую пару постирает .

Н о дело сложнее . Невозможно просто начать работать в четыре раза больше . Это так же обманчиво , как и вся статистика . Вряд ли барон Ротшильд уменьшит ежедневное количество поедаемой им икры в три раза . А с другой стороны , вот представьте себе , что германский или бельгийский гинеколог , политолог , страховой агент или маркетолог не хотят уменьшить потребление . Что делать такому гинекологу , чтобы работать больше в три раза ? Увеличивать количество осматриваемых клиенток ? Но где ему их взять , особенно таких , кто в состоянии платить за услуги ?

В Индии многие политики уже понимают: для того чтобы Индия играла ту роль, на которую она претендует, придётся оторваться от сложившихся традиций индийской дипломатии и дать своей уже региональной супердержаве новые политические, экономические и военные инструменты. Первые шаги новой власти во внешней политике были очень театральными – на церемонию инаугурации пригласили лидеров государств Южной Азии, включая премьер-министра Пакистана Наваза Шарифа, которого ещё в период избирательной кампании обвиняли в спонсорстве терроризма. В Пакистане визит премьер-министра в Индию назвали успешным: две страны договорились «перейти от конфронтации к значимому сотрудничеству» для разрешения всех важных вопросов и создания мира в регионе.

Предыдущий премьер-министр Индии Манмохан Сингх на протяжении большей части 10 лет пребывания в должности ориентировал всю активность руководства Индии на всеобъемлющую стратегическую цель Индии – двузначный экономический рост. В области внешней политики это означало молчаливое признание роли США как единственного глобального полюса силы.

Но времена меняются, и Нарендра Моди придётся действовать в иных условиях. Недавнее решение президента США Барака Обамы оставить после 2014 года на территории Афганистана военный контингент численностью 9800 человек (сейчас там 52 тысячи военнослужащих, из которых 33 тысячи американцев, но это не считая сотрудников частных военных компаний), а к концу 2016 года полностью вывести американские войска из страны свидетельствует о смене мирового баланса сил.

Как не без доли язвительности отмечает главный рупор китайских коммунистов газета «Женьминь Жибао», это «станет окончанием наиболее продолжительной войны, которую когда-либо вели США». Индия всегда плотно вовлечена в афганские события, где была, скажем, важным союзником СССР и правительств НДПА. Так что Моди вынужден будет задуматься, что станет с регионом после ухода из него глобального игрока.

Самая характерная черта нового мира – это то, что глобальное верховенство США больше не является неоспоримым. Россия в течение длительного времени последовательно выступает за создание в Азии «отвечающей современным реалиям системы меж­государственных отношений». Это более заметно на западе этой части света – в Иране, например, или в Сирии, но и на востоке континента нашу роль не следует недооценивать.

Военно-морская и военно-воздушная мощь Китая растёт, представляя первую реальную угрозу некогда безусловно непобедимому Тихоокеанскому флоту США. У Народно-освободительной армии Китая есть силы, средства, ресурсы и уверенность в своих возможностях, чтобы отстаивать интересы КНР на оспариваемых морях.

С другой стороны, Вьетнам, Филиппины, Южная Корея, Индия и Япония уже столкнулись с интересами Китая и его союзников. Премьер-министр Японии Синдзо Абэ стремился вовлечь Индию в военно-техническое и даже оборонное сотрудничество с его страной, реально оценивая потенциальную важность обладающего ядерным оружием союзника.

А пока в Японии принципиально меняют «три условия самообороны». Считалось, что «коллективная самооборона» является превышением «разумных пределов» применения силы, и поэтому она была запрещена. Сейчас это положение пересмотрено с формулировкой, что применение коллективной самообороны возможно в условиях, когда «может быть нанесён значительный ущерб национальной безопасности Японии».

Непросто и в Западной Азии – Сирия, Йемен, Турция, Ирак фактически ведут гражданскую войну. Катар оказался в дипломатическом конфликте с другими монархиями Персидского залива. Саудовская Аравия, опасаясь сближения США с Ираном после снятия санкций, начала пересматривать свою стратегию безопасности – опыт Ирака и Йемена показал, что США не в состоянии защитить своих союзников. Поговаривают, что новые саудовские ракеты китайского производства CSS-2 могут нести ядерные боеголовки, и давно уже ходят слухи, что в Эр-Рияде хотят их купить «за любые деньги» в Пакистане, где центральная власть в настоящее время борется и с военными, и с исламистами, а перспективы этой борьбы выглядят нерадостными.

Подобно Европе в начале ХХ века, Азия вступает в период колоссальных перемен. Китай опасается, что его экономический рост будет сковываться со стороны международной системы. Новая гонка вооружений и складывающиеся альянсы становятся очевидными.

Что в итоге? Путин говорит про позицию России: «Будущая система подлинной и равной безопасности в Азии должна опираться на баланс механизмов двусторонней и многосторонней дипломатии, исключать любые замкнутые и узкие системы или блоки. Только такой подход позволит нам избежать появления в регионе новых политических и идеологических разломов».

Обеспечение безопасного будущего для всей Азии да и всего мира нуждается во всех мыслимых инструментах. Национальные государства стали вновь формировать ход истории человечества, эпоха однополярного мира прошла. И России следует готовиться к использованию всех имеющихся возможностей уже сейчас.

Теги: международное сотрудничество

От вольницы до свободы

Вячеслав Никонов. Российская матрица. - М.: Русское слово – учебник, 2014. – 992 с. – 3000 экз.

В книге известного историка, политика, политолога предпринята попытка обобщить уникальный культурно-исторический опыт российской цивилизации, существующей уже тысячи лет. Автор уверен, что понимание российской истории необходимо для выбора правильных ориентиров и стратегии развития нашего Отечества. У народа, заселившего Великую Русскую равнину и Сибирь, дошедшего до Тихого океана, впитавшего в себя соки культур Византии, Европы, Азии, победившего страшнейшего врага человечества – фашизм, проложившего дорогу в космос, есть все основания гордиться своим прошлым и своими предками. Без знания прошлого невозможно предложить образ достойного завтра.

Ельцинизм

Крушение Советского Союза было неожиданностью даже для новой российской власти, которая сама активно приближала это событие. "Ельцин привык быть в ожидании и приготовился к длительной активной борьбе с Кремлём, когда власть внезапно, в результате провала консервативного переворота, сама свалилась к нему в руки, – писали в самом конце 1991 года биографы первого президента РФ Владимир Соловьёв и Елена Клепикова. – Ни конкретного плана, ни навыка властвовать у него не было – отсюда своего рода столбняк, в который впали новые российские руководители в первые недели после путча. Мы застали московский Белый дом в раздорах, склоках и интригах; утратив реального врага, демократы занялись выяснением отношений между собой". Теперь всё в стране вновь зависело от первого лица.

Борис Ельцин был фигурой вполне исторического масштаба. Цельная, мощная, характерная скорее именно для революционных эпох, но при этом безумно противоречивая. И в этом – исключительно российская. Ельцин удержал страну на краю пропасти в августе 1991 года, когда власть была захвачена людьми, воображение которых не поднималось выше танков на улице. Он воссоздал государственный механизм, разрушенный вместе с Советским Союзом, запустил демократические механизмы. Ельцин спас экономику, когда пустил в неё силы рынка. И не допустил худшего – «югославского сценария», – который был неизбежен, цепляйся глава государства за остатки имперского величия.

Но Ельцин – и разрушитель России тоже. Он внёс немалый вклад в развал СССР, который был формой существования именно России. При его президентстве государство потеряет половину экономики, военной мощи и окажется наиболее слабым относительно других стран, чем когда-либо за 500 лет.

Путинизм

Путин оказался в положении наследника, который по вскрытии завещания обнаруживает, что уна­следовал миллион долгов. Страна, потерявшая половину экономики, ещё не отошла от травмы дефолта. Едва дышавшая экономика с отсталой структурой и разваливающимися производственными мощностями. Государство неуправляемо. Региональные власти делают, что хотят. Бюрократия работает на себя и на олигархов. Огромный слой нищего населения, который даже не догадывается, как выглядят деньги нового образца.

В основе изначальной стратегии Путина лежал прагматизм: решать вопросы выживания страны. Вместе с тем президент прекрасно сознавал необходимость серьёзного модернизационного прорыва, необходимого для превращения России в конкурентоспособную страну, которая восстановит достоинство и уважение в мире. Главной стратегической целью России президент заявил становление её как современной великой державы – экономически сильной, технологически продвинутой, социально развитой и политически влиятельной.

Реализация этой стратегической линии считалась возможной лишь при условии стабилизации политической системы на основе создания субъекта в лице государственной власти, способного осуществлять необходимые преобразования; формирования нормальной экономической среды, способной обеспечить долговременный экономический рост; обеспечения благоприятных международных условий для внутреннего развития; преодоления общественной атомизации, начала консолидации российской нации.

Русский мир

Вновь в который раз встал вопрос: кто такие русские? Занимаясь Русским миром по всей планете – от Австралии до Уругвая, – я пришёл к твёрдому убеждению, что это – не кровь. На русском конгрессе в Германии вы обнаружите немцев из Казахстана, евреев с Украины, представителей самых разных наций, которые имеют русскую идентичность в Германии в гораздо большей степени, чем в Советском Союзе.

Может быть, Русский мир – это православие? И да, и нет. Потому что к русским относят себя представители самых разных конфессий. Значительная часть Русского мира исповедует ислам, иудаизм, буддизм. В Соединённых Штатах среди русских приходов протестантских больше, чем православных. Русский мир многоконфессионален.

Или Русский мир – это мир русского языка? Безусловно, да. Но на планете довольно много людей, которые являются русскими даже по крови и православными по вере, но при этом уже не говорят по-русски. Например, эмигранты в третьем, четвёртом поколениях. Например во Франции. Там большая русская община, люди ходят в православные церкви, у них русские корни, но они уже не говорят по-русски. Очень влиятельная, сильная русская община в Парагвае, которая создала в своё время парагвайскую науку, культуру и армию.

Если внутри нашей страны русский чаще всего означает этнокультурную идентичность, а россиянин – гражданство, то вовне понятие «русский» становится надэтническим, суперэтническим и в определённом смысле цивилизационным. Русский мир шире этносов и наций, территорий, религий, политических систем и идеологических пристрастий.

Русский мир полиэтничен, поликонфессионален и полисемантичен. Это глобальный феномен, который не может быть описан однозначно каким-то одним определением. Сам я исхожу из того, что Русский мир – это Россия плюс русское зарубежье. А ментально все, кто осознаёт свою вовлечённость в Русский мир. И в этом смысле принадлежность к нему – самоощущение. То есть, на мой взгляд, Русский мир – это люди, которые ощущают себя принадлежащими к этому миру, с одной стороны. С другой стороны, люди, которые проявляют искренний интерес к России. Для многих Россия является специальностью – не являясь русскими, они преподают русский язык, изучают русскую историю, культуру. И в этом смысле мы говорим о Русском мире так же, как говорим о русской культуре, о русском балете, о Русских сезонах Дягилева в Париже или о русской мафии, которая тоже является интернациональной, состоящей далеко не только из русских.

XX век стал весьма трагичным для Русского мира, для русского языка. Напомню, накануне Первой мировой войны Русский мир ограничивался территорией Российской империи, и здесь жило 170 млн. человек – то есть каждый восьмой землянин. Сегодня в Российской Федерации проживает 142 млн. человек, лишь каждый 50-й обитатель планеты. Но Русский мир гораздо больше. Огромное количество людей рассеяно по всей планете в результате бурных исторических и политических событий в российской истории XX века. Первая мировая война, революция, Гражданская война, репрессии, Вторая мировая война, распад Советского Союза... Возникло большое количество русских диаспор по всему миру. Сейчас дискутируют, является ли русская диаспора самой большой в мире или второй по численности после китайской. За пределами Российской Федерации сейчас живёт едва ли не больше представителей Русского мира, чем в самой России.

...Веками в России существовало местное самоуправление, основанное на сельской общине, мире, круговой поруке. Община функционировала на фундаменте обычного права, которому отдавалось предпочтение перед официальным законодательством. Принадлежность к общине предполагала самоконтроль, предотвращение конфликтов, совместные трудовые усилия, взаимовыручку, приверженность моральным и религиозным ценностям, поиск согласия во имя всеобщего блага. Если западное сознание рассматривает конкуренцию, конфликт как позитивную ценность, позволяющую сильнейшим проявить свои способности, то для российского менталитета ценностью является скорее бесконфликтность, жизнь в мире. Община не оставляла много места для проявления индивидуального.

Однако в России личность не растворялась в социуме, как на Востоке, ей были присущи тяга к индивидуализации, стремление «быть в себе», порыв к свободе, к сбрасыванию постылого тягла. Но русское понимание воли далеко отстояло от западного понимания свободы, выдвигая на задний план отсутствие принуждения, вседозволенность. Когда прозвучали слова о демократии, россиянин услышал не правление закона и разделение властей, а вольницу, плохо к тому же совместимую с собственностью и капитализмом.

Теги: Вячеслав Никонов , Российская матрица

Услышать и понять

Фото: Александр ХОРТ

Несколько месяцев Министерство культуры РФ с помощью МИДа готовило международную конференцию высокого уровня АСЕМ по межкультурному и межрегиональному диалогу, которая прошла в Санкт-Петербурге, в Президентской библиотеке имени Б.Н. Ельцина. Это одно из важнейших событий Года культуры в Российской Федерации.

В мире есть несколько организаций, объединяющих многие регионы. АСЕМ (Asia-Europe Meeting) - одна из них. Строго говоря, официально это не организация, здесь нет руководящих органов. Это – диалоговая площадка, помогающая участникам знакомиться с идеями друг друга.

В АСЕМ входит 51 страна, 33 из них участвовали в санкт-петербургской конференции. За два дня выступили десятки ораторов, ключевым словом в каждой речи было слово "диалог". Да, только разговор, общение, стремление понять общие проблемы и найти способы их решения могут привести к гармоничному сосуществованию разных общественных систем.

Модель мультикультурализма впервые была апробирована в Канаде в 1960-х годах. Благодаря ей правительству удалось сгладить конфликты между англо- и франкоязычными гражданами. Позже этим опытом пользовались и в других странах. Нынешняя конференция ещё раз напомнила политикам о важности роли государства в урегулировании всевозможных очагов напряжённости между представителями этнических групп и религиозных конфессий, о неприемлемости навязывания одной цивилизацией своей культуры другим. Государство должно воспитывать толерантность.

На конференцию приехали министры гуманитарных ведомств, видные дипломаты, религиозные и общественные деятели, известные учёные. После активного обсуждения итоговая декларация принята единогласно.

Соб. инф.

Теги: международное сотрудничество

Сараевский штрудель по-венски

Последнее фото Франца Фердинанда

Выстрел в эрцгерцога Фердинанда стал стартовым сигналом Первой мировой войны. Боевые действия начались не сразу, ещё месяц уйдёт на дипломатические манёвры, и большой вой­ны вроде бы ещё можно было избежать - но история покажет, что после того убийства всеевропейское кровопролитие стало необратимым.

Это случилось ровно сто лет назад – и неудивительно, что круглая дата привлекла внимание теледокументалистов. А в новостных выпусках прошёл сюжет: в Боснии (а точнее – в Республике Сербской, которая входит в состав Боснии и Герцеговины) открыли памятник Гавриле Принципу – тому самому сараевскому убийце. Для многих сербов он – герой: ведь в результате войны закончилось австрийское владычество над Боснией. Правда, и единого государства южных славян теперь уже нет, а сербы снова – разделённый народ.

В новом австрийском документальном фильме "Дорога к Первой мировой" подробно рассказано о политических устремлениях эрцгерцога Франца Фердинанда, который планировал создать империю австрийцев, венгров и славян – с равными правами ведущих народов. Впрочем, трудно представить, что австрийцы в преображённой державе не оказались бы «равнее» других. Проект эрцгерцога не устраивал ни Вену, ни Белград, ни Будапешт. Да и в России сделали ставку на создание большого королевства южных славян, в котором преимущество православных было бы неоспоримым. Авторы фильма дипломатично умолчали, что эрцгерцог стремился повысить статус чехов, с которыми был связан кровными узами, но никак не православных сербов, которых недолюб­ливал и побаивался. Свою партию играл и Лондон, который стремился влиять на каждый уголок в Европе и не был в восторге от появления «соединённых штатов Австрии». Конечно, эрцгерцог не был одиночкой, но жизнеспособность идеи Австро-Венгро-Славии вызывает сомнения. Всё-таки речь идёт о государстве, которое ещё сравнительно недавно называлось Священной Римской империей германской нации и славилось политикой жёсткой и лицемерной. В австрийском фильме, конечно, об этом политкорректно умалчивают. Странно, что в день столетия легендарного выстрела главный телеканал страны заставляет нас вглядываться в историю глазами Вены. Это вообще нешуточная проблема: обилие идеологически заряженных зарубежных документальных фильмов на российских телеканалах. Неужели теперь так и будет: футболу нас учат итальянцы, а истории – австрийцы?.. Повествуют они в своём кондитерском духе: всё причёсано, подслащено, рассуждения такие, чтобы никого не обидеть. Австрийское восприятие грозы 1914 года любопытно и, наверное, фильм стоило перевести на русский для публикации в интернете. А для главной телекнопки первоклассные кинодокументалисты у нас пока ещё есть, импортировать не стоит.

Сербы боролись с Габсбургами десятилетиями, и появление террористических группировок, боровшихся за свободу славянских народов от Вены, неудивительно. Трагично, что жертвами стали мало в чём повинный эрцгерцог и его уж точно ни в чём не повинная жена – славянка (разу­меется, чешка!) по происхождению.

Наши австрийские друзья умолчали о таком поучительном предвоенном сюжете, как переписка двух кузенов, двух монархов – Николая II и Вильгельма. А ведь они обменивались вежливыми телеграммами и после сараевского убийства – и могли предотвратить войну, которая станет роковой для их империй[?] Тем временем Австрия при поддержке Берлина заговорила с Сербией в таком ультимативном стиле, что всем стало ясно: избежать войны отныне можно только богатырскими усилиями, которых никто не проявил. Не нашлось в тогдашней Европе влиятельной партии мира. Как будто кто-то обрывал нити возможных компромиссов…

На вопрос: «Кому это было выгодно?» ответить не так уж сложно: в первую очередь – Соединённым Штатам, во вторую – Британии. Разруха на континенте, уничтожение трёх европейских империй – все прискорбные последствия войны были на руку державам, которых сама география защитила от европейской круговерти. Они выиграют и политически, и экономически – и нет сомнений, что такой исход просчитывался уже в тот день, когда Гаврила Принцип ради великой Сербии сделал отчаян­ный шаг.

Теги: Первая мировая война , история России

Константа правды

Людям вообще трудно что-то предвидеть. В частности, то, что стало происходить с нашим телевидением, его федеральными каналами. Вот две цитаты, первая из статьи 2008 года "Суверенный экран" («ЛГ», № 36): «Вопрос о создании хотя бы одного телеканала, который имел бы основания называться государственным, если говорить о России, времён Путина и Медведева, поднимался неоднократно. Результат - нулевой. ([?]) Главная причина в том, что для сегодняшнего «телебомонда», сложившегося и зачистившего эфирное пространство в 90-е годы, возникновение принципиально нового, талантливого и духовно единого телеканала, продвигающего традиционные ценности России, – категорически неприемлемо. Потому что такой канал неизбежно станет открытым антагонистом их нынешней эфирной политики».

Вторая – уже из статьи 2012-го: «Необходимо создание телеканала, который будет отражать позицию государства, его руководства, пришедшего к власти по волеизъявлению большинства населения России. Позицию по всем вопросам: внешней и внутренней политики, духовным и культурным приоритетам, вопросам семьи, экономики, образования, то есть по всему спектру жизни человека, страны и мира » («ЛГ», № 9) «Национальное вещание».

Тогда это была лишь мечта хотя бы об одном свободном островке на телевидении, мечта, казавшаяся недостижимой. Мог ли представить, когда писались эти строки, что не пройдёт и двух лет – и те, кто об этом мечтал, не отрываясь, будут днями и ночами следить за развитием украинской трагедии, которая выльется в невероятное торжество Крыма и Севастополя. Крыма, в котором прожил почти двадцать лет, оставаясь гражданином России, храня лишь остатки робкой надежды на возвращение этой великой земли домой. Мы не верили, переключая каналы, что почти все вдруг встали в один строй, выступили солидарно. Показывая всё, что происходило в Киеве, горящих «беркутовцев», беснующихся, безнаказанных «майданников». Показывали бурлящий Крым и юго-восток. Даже такие, казалось, «оплоты демократии», как РЕН ТВ и РБК, тоже, в своей основе, поддержали восставших за свою землю, язык и выбор. Почему?

Ну уж совсем не потому, что к ним пришли вооружённые комиссары типа украинского Мирошниченко и начали вбивать в пол их руководителей. А, скорее всего, потому, что рядом с теми, кто уже показывал так, как было, по правде – врать становилось неприлично. Люди успели разобраться, что невозможно организовать постановочные кадры с горящими милиционерами, избитыми депутатами. Невозможно против воли вывести на площадь Нахимова почти весь Севастополь под триколорами и согнать насильно стотысячные толпы в центр Симферополя под праздничный салют желанного объединения. А те, кому достало цинизма это извращать, типа коллектива телеканала «Дождь», – были отвергнуты даже многими бывшими «союзниками», не говоря об остальных, как презираемые, проплаченные предатели. Которых тем не менее никто не громил, как неугодные СМИ на Украине, не поливал зелёнкой, не вывозил в СБУ, избивая или уничтожая.

И когда все эти малограмотные «псаки» поняли, что с правдой тягаться бесполезно и очень опасно, они дали команду, и наши каналы стали отключать. Чтобы вскоре отключить совсем. И уже под страхом вполне реальных арестов и репрессий за «призывы к нарушению территориальной целостности». Смешные и жалкие потуги, потому что правду нельзя «отключить».

Возможно, СССР тоже распался потому, что там не оценили силы правды. Которой тогда на Западе оказалось несколько больше. Их «вражеское радио» работало грамотно. Мы узнавали о гонениях на верующих, плохо отличая сектантов от православных, здесь ведь на теме вообще было табу. Вместо того чтобы на уровне верховной власти проявить волю и открыть правду о настоящей России и русском народе – закручивались гайки, принимались жалкие полумеры. А когда на телевидении об этом заговорили всерьёз – было поздно. Под предлогом путча 1993-го телевидение было захвачено, пришла уже другая ложь, которую пришлось преодолевать ещё почти двадцать лет. И это только начало…

Сегодня мы с Западом поменялись местами. Украина – самый яркий и определяющий пример. Запрет российских каналов – аналог советских «глушилок». США, Европа жёстко контролируют СМИ, не давая прорваться свободному голосу России. Мы поняли, правда с нами, увидели всю лживость их «свободы слова», и, возможно, уже зашатался их «колосс на глиняных ногах». И, вероятно, главное – не цифровое подтверждение экономической «мощи» и числа военных баз… А, к примеру, то, что о России как о главной силе, стоящей за истинные ценности, традиционные семьи, права народов на самоопределение, веру и справедливость, говорят не только Мамонтов, Проханов, Пушков, а такие люди, как Авигдор Эскин, известный израильский общественный деятель. Когда люди из «Алии» на телеэкранах открыто заявляют о праве на собственных предателей, говоря о всяких украинских «коломойских», отрабатывающих американские деньги. Может быть, именно мы становимся центром слияния оставшихся здоровых сил, которые, несмотря на кровные связи, начинают отделять «зёрна от плевел»?

Сегодняшнее население Украины стопроцентно «двуязыкое». Любой во Львове или Тернополе может говорить на русском языке. Сможет понять написанный текст. Так же как и в Донецке или Луганске каждый поймёт, прочитает по-украински. Естественно, на западе предпочитают и считают родным украинский, на востоке – русский. Но все владеют обоими. Это факт. Тогда почему государственным должен быть только украинский? Для всех понятны оба языка. Но один ставится выше как аксиома. Язык с церковнославянского – народ. Тогда скажите честно – ваша задача выдавить русских. Или уничтожать, как сегодня.

Украинское телевидение лебезит перед хозяевами, переводя там, где понятны оба языка, русские тексты на «мову». При этом никто не будет снабжать русскими субтитрами украинский язык. В полностью двуязычной стране это «языковый» геноцид. Чтобы знали, холопы, место. А какие ещё могут быть честные доводы, что только украинский – государственный? Государство называется Украина? Так и на Кубе, например, государственный не кубинский, а испанский. Кстати, попробуйте на украинских каналах сказать: «На Украине». Завизжат просто: «В Украине!» Но по-русски норма – на Украине . Они сразу требуют уродовать русский язык. А кубинцы – ничего, как жили на Кубе , так и живут. И ездим мы не «в Кубу», а « на Кубу ». Скажете – остров, поэтому «на»? Так и в Исландию ездим, тоже не материк.

Мы понимаем, что в Донецке, Луганске не всё так однозначно, что и там очень многие ни за тех, ни за других. Просто хотят, чтобы кончилась война, а там всё «как-нибудь…». Но мы можем сопоставлять и взвешивать. Можем вспомнить, что в Крыму 20-х годов тоже многие смирились, надеясь пересидеть, оставшиеся офицеры сдавали оружие. А потом одних утопили, других расстреляли, а иных – депортировали.

В ложь поверить легко. Но и разувериться в ней просто. Правда – это константа. Если узнал, увидел её, почувствовал – сбить с неё потом очень трудно. И закрыться от неё в современном мире можно очень ненадолго.

Уверен, сегодня на нашем телевидении правды куда больше, чем во всём мировом телесообществе, вместе взятом. Но это касается пока только новостей, публицистики, информации. Пора идти дальше, надо к духовным и культурным ценностям переходить. Пробить застрявший наглухо гламурный тромб «шоу-биза» и иже с ним. Сдвинуть его наконец на подобающее место. Поближе к «Дождю», что ли… Год литературы грядёт.

Теги: телевидение

Улитка, бегущая по лезвию грифа

Три дня болел гриппом без интернета. Смотрел телевизор. Какой восторг!

Телевизор показался мне восхитительным. Порядок в новостях. Возможность с помощью пульта быстро переключать рекламу и сериалы. А какие там уральские пельмени, оказывается! А как кенгуру рожает, вы видели?

У нас, похоже, уже до всех дошло, что не смотреть телевизор - это круто, что молодёжь (а на неё положено всем равняться) не смотрит. Так вот. Я вам больше скажу. Не только круто, но и немодно уже. И провинциально, и тупо (потому что нет ничего более возмутительно немодного, чем мода, отошедшая только что).

А по телевизору показывают рок-канал! (Для меня, мальчика 70-х, это как коммунизм и возможность путешествий во времени.) Происходит это, значит, так: лежишь, жмёшь пальцем на пульт. Мелькает всякая ерунда. Если чёрно-белое что-нибудь или про кенгуру, то на несколько секунд притормаживаешь. И вдруг какое-то очень юное щекастое лицо говорит: "Если за музыку можно получать деньги..." Это вот он и есть, рок-каналище.

Минут через 10 снова на него натыкаешься. Какие-то подростки, снова толстые (но уже другие), играют, а девушка-подросток поёт. Делают они это отчаянно плохо, плохо до пародии, но всерьёз, особенно девушка, за которую больнее всего. А потом благообразный, похожий на педофила дядечка беседует с ними беседу об их творчестве.

– Первый самый главный вопрос: вы не боитесь, что всё внимание достанется солистке?

И толстые ребята по очереди серьёзно объясняют ему, что они об этом не думают, что главное – создавать музыку, а как это выглядит со стороны, им всё равно.

Называется передача «Мас­тер-класс». В качестве мастера приглашён маститый (лет 20 уже ему) фронтмен группы «Бокаччо» (или «Петруччо», не помню), тоже толстый, но уже с татуировкой на шее и крашеными тушью для ресниц волосами.

Он тоже очень расслабленно и доброжелательно говорит что-то хорошее, очевидное и очень-преочень глупое, а потом ведущий предлагает: «Давайте мы убедимся, какой мастер к нам орлом прилетел», – и начинают показывать, как поёт группа «Бокаччо» (или «Петруччо»). Поёт она, как братья Кристовские, только дольше и хуже.

Когда мы в третий раз натыкаемся на рок-канал, толстые подростки уже закончились. Начались, напротив того, старики, но тоже одетые так, живенько... Играют они хорошо. Или, может, это так кажется на фоне устало подвывающего им симфонического оркестра.

Вдруг по самому привычно толстому для меня, зрителя рок-канала, из них с ужасом понимаю, что это выжившие из группы Deep Purple. Одно из установленных на сцене тел (но не Ричард Хью Блэкмор, другой, блондинчик) долго и действительно хорошо импровизирует на гитаре. Наверное, чтобы научиться так играть, как раз и надо одряхлеть до такого вот состояния. Хотя, например, на скрипке или виолончели научиваются играть значительно раньше. Ну так им и легче, их бабушки в музыкальные школы водят.

А когда молоденькие с щёчками не умеют (а ведь наверняка тоже с бабушками), тут-то и понимаешь вдруг. Музыка на барабанах и электрогитарах уже завершила цикл своего развития. Она больше неподвластна изменениям, улучшениям, опыту – всей этой суете. Окуклилась и впала в гомеостаз. Гомеостаз – это совершенное состояние гармонии со своей природой, как у австралийских аборигенов. И не надо туда в него лезть пальцами. Пусть будет рок-канал. Резервация для аборигенов.

У них же там как музыка барокко уже, с тем лишь различием, что музыку барокко писали на заказ всякие филистеры-приспособленцы типа Генделя и Баха, а рок-шедевры создаются в атмосфере чистого творчества.

Заодно, чтобы два раза не садиться, подумалось. Если улитка, ползущая по склону горы, может не торопиться, то следует ли торопиться улитке, ползущей по листку хрена? Всё-таки Стругацкие выбрали ту ещё хайку гениального японца Кобаяси Иссы. Такое, чтоб попонятнее. Чтобы походило на афоризмы Клуба «12 стульев».

А мне и непонятно, сегодняшнему. Это что ж значит: если дело твоё безмерно велико, будь бесстрастен, всё равно помрёшь раньше, а если, скажем, ты булочки печёшь, то дёргайся, переживай, мельтеши?

Не могло быть у Иссы этого. Наверняка он намеревался просто сравнить масштабы улитки и горы – такое чисто пластическое восхищение бесконечностью мира, без европейского морализаторства и дурацкой многозначительности. Эх, братья, братья.

Теги: рок-канал

Секретный гений

28 июня в честь столетия великого конструктора Владимира Челомея канал "Россия" показал о нём фильм. Сразу упрекну: таким людям надо отдавать прайм-тайм, и даже целый день вещания, а не на одном канале час в ночном эфире. Челомею СССР и Россия обязаны не меньше, чем Сахарову за обеспечение ядерного паритета и Королёву за освоение околоземного пространства, и судьба его была не менее драматична.

Дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий был жёстким прагматиком и безумным фантазёром. Среди выдающихся советских «ракетно-космических» конструкторов он оказался самым молодым и самым амбициозным. Ему доверял Сталин, его любил Хрущёв, недолюбливал Брежнев, ненавидели старшие коллеги. Конкуренция, которой якобы в СССР не было, в стратегических отраслях имела «космические» масштабы. Когда на кону стояла безопасность страны, ошибок тогда не прощали. Челомей рисковал, ошибался, но неизменно побеждал. Немногие знают, что он создал легендарную ракету-носитель «Протон», которая безотказна до сих пор, однако Челомей - это ещё и крылатые ракеты для военно-морского флота и стратегической авиации, и баллистические ракеты, вооружённые ядерными боеголовками, и лёгкие космические самолёты, и военные орбитальные станции, и многоразовые космические корабли, и маневрирующие в космосе ядерные боеголовки...

В единственном прижизненном интервью, записанном с «секретным академиком» и показанном в фильме, он сказал, что 80% открытий совершаются на энтузиазме, когда исследователь жертвует своим благополучием ради решения важных государственных задач. Какой это укор нашему времени, в котором во главу угла ставятся совсем другие ценности – роскошь личного благосостояния, яхты, футбольные клубы, зарубежные поместья, а не роскошь свершений на благо своего отечества.

И ещё одна злободневная деталь, к сожалению, мало освещённая в фильме. Владимир Николаевич родился в селе Седлец на территории нынешней Польши, входившей тогда в Российскую империю, учился на Украине (в Полтаве и Киеве), но стал «москалём» – его огромный человеческий и научный потенциал смог раскрыться только в Москве, столице «советской империи». Как было бы хорошо, если бы опыт его драматической и счастливой судьбы восприняли те, кто сейчас в Киеве и Полтаве кричит: «Украина понадусем».

А.К.

Теги: канал «Россия»

Проигнорированное предупреждение

Не любительница футбола, тем более что наши безвольно выбыли из борьбы - смотрела не матч Бельгия – Аргентина, а программу "Время". Нарядная, румяная красавица Катерина Андреева рассказывала о трагических событиях на Украине, карательной операции украинского руководства, вдохновителем которого являются США, а сразу после «Времени» на Первом канале стали показывать... американский фантастический триллер из жизни спецслужб США. Зачем, к чему, почему?

Очередной фильм про агента Борна оказался настолько нудным, что я переключилась на ТВЦ. А там – документалка со страшным и страшно современным названием «Убить русского», посмотрела программку: в названии есть добавление «В себе», фильм Веры Кузьминой. О том, как на протяжении более чем века из русских на Галичине, а потом на остальной территории нынешней Украины делали «щирых украинцев», а не согласных беспощадно убивали. Украинизировали русский мир до 1918 года австрийцы, в 20-х, присоединив к Украине земли Новороссии, большевики, во время войны – немецкие нацисты. Взращивался национализм при Ющенко, безбожно переписывали историю, возвеличивая украинскую нацию (даже предводитель гуннов Аттила по ней – украинец), делали героев из Донцова, Шухевича и Бандеры. И на это сквозь пальцы смотрел наш посол Черномырдин, отказывавшийся поддерживать в должной мере пророссийские силы, отговариваясь тем, что Россия и так дотирует Украину за счёт низких цен на газ.

Но постойте, Черномырдин умер, Ющенко давно не президент, оказалось, этот актуальный фильм был снят и демонстрировался ещё в 2009 году! То есть ещё пять лет назад журналисты анализировали историю, показывали, что творилось на Украине, предупреждали! Ведь если бы тогда руководство России, которое, безусловно, знало о происходящем, предприняло соответствующие шаги в защиту русского мира, того кошмара, который происходит сейчас, не было бы.

От расстройства переключилась на матч Голландия – Коста-Рика. Увлеклась и огорчилась ещё больше – малюсенькая центральноамериканская республика не сдавалась, до последнего дралась с бывшими колонизаторами (так голландцев назвал комментатор), а мы? Неужели дадим Донбассу превратиться в колонию какого-нибудь нового Аттилы?

Тамара МУРАТОВА

Теги: Украина , майдан , СМИ

Жизнь в слове

На конференции в Чехословакии

К 80-летию профессора Льва Скворцова, русиста-лексикографа милостью Божией, посмевшего рядом со словарями Ушакова и Ожегова поставить свой словарь русского языка, и великие не возразили, потеснились.

Август 1953 года шёл в ожиданиях. В марте умер Сталин. Перемены ощущались, но жизнь шла своим чередом. Школьники, окончившие десять классов, рассып[?]лись по институтам Москвы. Поезда выбрасывали на перроны смельчаков из разных концов страны, жаждущих грызть гранит науки.

В скверике филологического факультета, под строгим вниманием скульптур Герцена и Огарёва, готовились к вступительным экзаменам те, кто хотел стать либо лингвистом, либо литературоведом. Конкурс был немалый: двадцать человек на одно место. Толпа абитуриентов, занявшая все лавочки и приступки под чугунной оградой, явно не умещалась в сквере и целиком заняла красивую лестницу в центре здания, ведущую в библиотеку. С первого взгляда было ясно: девушек большинство. Среди них много красивых. Наверное, потому, что юношей было явно меньше, они бросались в глаза, хотя ни статью, ни мужественностью не привлекали. Впрочем, я отметила нескольких. Среди них светло-русый, этакий русский добрый молодец. Почему-то подумала я, что если он поступит, то выберет лингвистику - так для меня внешний облик слился с возможной профессией. Он поступил.

Лев Скворцов, имя доброго молодца, родился 10 июля 1934 года в старинном русском городе Суздале. В 1949 году семья переезжает в Москву. В 1952 году золотой медалист поступает на модный физический факультет Московского университета. Год проучился с хорошими отметками, но с пониманием, что всё это не его. В 1953 году, без сожаления, оставил физику ради филологии. И ни на миг не пожалел об этом.

Отец и мать Скворцова были агрономы-полеводы. Любили книги и двум своим сыновьям передали эту любовь. Старший Борис семи лет пошёл в школу. Он любил учить уроки вслух. Лев на слух ловил многое и в четыре года уже умел читать и писать. В пять лет родители записали его в суздальскую детскую библиотеку. Быстро прочитывал книжки, буквально глотал их.

Сегодня Скворцов вспоминает, как однажды к ним в дом зашёл солдат чехословацкого корпуса, тогда формировавшегося в Суздале под руководством генерала Сво́боды, и увидел маленького ребёнка, читающего книгу. Солдат, бывший в Чехии сельским учителем, не поверил своим глазам: малое дитя читает?!

– А ну, давай мне вслух, – и показал, откуда нужно читать. Мальчик так бойко и быстро читал, что солдат поразился.

– Я никогда не видел, чтобы дети столь рано начинали читать, – сказал он матери маленького Льва.

В тот день, когда я впервые увидела Льва Скворцова в скверике филологического факультета, он не готовился к экзаменам, его вопрос уже был решён: золотой медалист, плюс две грамоты, полученные им ещё в школе на олимпиаде по русскому языку. Лев просто перенёс свои документы с физического факультета на филологический. Но ему было интересно посмотреть, кто поступает на филфак.

Наш курс, где Лев и я проучились с 1953 по 1958 год, дал немало ярких специалистов-филологов. Среди них известные литературоведы: Валентин Недзвецкий, Элла Венгерова, Святослав Котенко, Анатолий Карпов, Ирина Усок и блестящие лингвисты: историк языка Игорь Улуханов, лексиколог по заимствованным словам Леонид Крысин, орфограф Владимир Лопатин. И наконец, Лев Скворцов – сегодня его называют патриархом отечественного языкознания.

Не будучи в ряду преуспевающих ни литературоведов, ни лингвистов, я посещала семинар гениального Николая Ивановича Либана, бывшего всего лишь старшим преподавателем, перед которым робели понимающие его особую значимость академики и профессора филологического факультета. Видела в самом Либане образ, достойный понимания: прежде всего нужно выявить в себе предназначение и следовать ему. Для меня предназначением было собственное творчество, но оно, конечно, не могло стать предметом изучения, рядом с Лермонтовым и Чеховым, посему занималась я литературоведением, поэтами-романтиками 30–40-х годов ХIХ века, и без претензий на что-либо обожала в лингвистике листать, перечитывать, вчитываться в словари. Словарь Сергея Ивановича Ожегова замусолила, отыскивая синонимы:

"белиберда – вздор, бессмыслица, чепуха",

«нападки – придирки, обвинения»,

«остервенелый – неистовый»,

«прерогатива – привилегия, исключительное право» и т.д.

Тот, кому знакома пристальная любовь к чтению словарей русского языка, поймёт, что такое чтение приятно, успокаивает нервную систему и полезно. Я бы сказала, развивает мускулатуру грамотности. Но это для дилетантов, а Льва Скворцова словари захватили и стали профессией.

С первого курса, в дни летних каникул, Скворцов участвовал в длительных диалектологических экспедициях (по академической программе русского диалектологического атласа) в Вологодскую и Архангельскую области, а на старших курсах даже руководил студентами из педагогических институтов Подмосковья. Дипломную работу по лексике «Изборника Святослава 1073 года» он писал под руководством К.В. Горшковой. Видимо, тогда и зародился, а в дальнейшем укрепился и расширился его интерес к русской лексике, к проблемам лексикологии и лексикографии.

Филологический факультет Московского университета в 1953 году был чрезвычайно богат преподавательским составом. Перечисляя имена С.И. Ожегова, Р.А. Будагова, С.М. Бонди, А.Н. Соколова, Е.М. Галкиной-Федорук, В.И. Чичерова, Н.К. Гудзия, П.Г. Пустовойта, Н.М. Шанского, не устаю удивляться богатству, которое даровали нам, студентам, эти великие люди. Лев Скворцов, охочий до знаний, ходил на доклады академика В.В. Виноградова, в семинары В.Ф. Ржиги, В.Н. Турбина, В.К. Чичагова, К.В. Горшковой. Впитывал жадно всё, чем богат был факультет, чтобы отдать, да не со временем, а сразу. Его имя звучало в кругах лингвистов с первого курса до последнего, набирая силу успеха.

Окончив МГУ, Скворцов в составе большой группы однокурсников был принят в отделившийся в то время от Института языкознания Институт русского языка АН СССР на Волхонке (директором его стал академик В.В. Виноградов, чьё имя носит ныне Институт русского языка РАН).

Скворцова распределили в сектор современного языка и культуры речи, впоследствии – сектор (и отдел) культуры русской речи, которым руководил (до своей кончины в 1964 году) профессор Сергей Иванович Ожегов.

Не могу не вспомнить слов замечательного советского поэта Евгения Винокурова:

С сыновьями учителей

Учитель, воспитай ученика,

чтоб было у кого потом учиться.

Сергей Иванович Ожегов и Лев Иванович Скворцов. Словно от одного отца родившиеся «Ивановичи», но лишь при понимании, что обоим отец – русский язык. Учитель и ученик. До сего дня они неразлучны, хотя и нет ныне на земле Ожегова, но для Скворцова он жив, ибо ученик никогда не расстаётся с ним.

Передо мной два толстенных тома.

Первый – «Толковый словарь русского языка» С.И. Ожегова, новое издание, под редакцией Л.И. Скворцова, 100 000 слов, терминов и выражений.

Второй – «Большой толковый словарь правильной русской речи» Л.И. Скворцова. Около 8000 слов.

Ах, скажете, масштаб ученика поменьше, но не торопитесь, тут всё взаимосвязано. Словарь Скворцова – наиболее полный и авторитетный справочник по культуре русской речи, выполнен в жанре нормативно-стилистического пособия. Включает трудные случаи, варианты и колебания литературной нормы в области произношения, ударения, словообразования, грамматики, употребления слов и фразеологических выражений. Чрезвычайно полезное издание.

Словарь ученика не только не повторяет словаря учителя, он есть новое слово в лингвистике, стоящее на крепком ожеговском фундаменте.

Большое удовольствие для тех, кто понимает, читать словари Ожегова и Скворцова параллельно. Замечать, как Лев Скворцов тонко и чётко прослеживает изменения норм русского литературного языка, объясняя случаи объективного выравнивания этих норм. Особенно интересны мне, литератору, цитаты из русской художественной литературы до сего дня. Вот, к примеру: цитаты к слову «бобёр» он берёт из «Снегурочки» А. Н. Островского, а следом четверостишие современного, ныне здравствующего поэта Валентина Сорокина:

Белка, соболь, бобёр, горностай,

Карпы в озере, в речке налимы,

Годы в памяти перелистай,

Сохнут степи, жарою палимы.

Удивительно и необъяснимо: ординарный читатель, нередко воображающий себя судьёй тому или иному произведению, лишь потому что научился читать, будет наслаждаться плохоньким детективом или сюжетом любовного жанра, похожего на бледный сценарий для телесериала, не задумываясь, что рядом с ним протекает глубоководная, незамутнённая словарная река русской речи – увлекательное чтение словаря, вроде бы сегодня отодвинутое перед изысками интернетных жанров, но – нет.

«Истине часто предпочитают подделку, однако истина от этого сверкает ещё ярче», так сказал замечательному поэту Виктору Бокову его поэтический учитель Борис Пастернак, и Виктор Фёдорович не переставал вспоминать эти слова.

Лев Скворцов, помимо главного своего занятия, ещё и поэт, явно сатирического направления. Думаю, он «балуется стихами», чтобы время от времени встряхивать себя, погруженного в словари. Впрочем, Скворцов вполне современен и способен неторопливо, но явственно дать понять заблудившемуся в словах современнику, чт[?] зачем, чтó почему и даже чтó почём. Пример? Пожалуйста. Приведу здесь почти целиком гражданственную, смелую его статью по поводу появления в повседневности русского языка термина «полиция» вместо термина «милиция». Думаю, эта статья есть образец злободневности в работе Льва Скворцова, сегодня невредно вспомнить её. И хотя победило не мнение Скворцова, а бюрократическая тенденция, тем более есть смысл, вспомнив эту статью, увидеть правоту серьёзного лингвиста и патриота. И задуматься.

И в названии дело тоже!

Старая-престарая примета гласит : как судно назовёшь, так оно и поплывёт. Справедливость этой приметы подтверждается далеко за пределами морского и корабельного быта.

Не будем касаться ни сугубо правовых и содержательных сторон Закона о полиции, ни суммы расходов на это переименование, когда все силы и средства должны быть брошены на возрождение сгоревших лесов и угодий, на обводнение торфяников, восстановление сгоревших жилищ и разрушенных коммуникаций, на немалые денежные компенсации потерявшему имущество населению. Постараемся с собственно лингвистической точки зрения решительно возразить против введения в наш речевой обиход нового старого официального термина «полиция» вместо привычного «милиция».

В словах любого развитого национального языка, в соответствии с характером народа-носителя, закрепляется свое­образная их смысловая символика, которую ни заменить и ни отменить нельзя никакими распоряжениями или указами «сверху». А связано это с действием объективного закона сохранения этимологической (исторической) памяти слова независимо от того, известен этот исходный, исконный смысл говорящим и пишущим или нет.

Обратимся к этимологии слов «милиция» и «полиция», а попутно к краткой истории их употребления в русском языке.

Слово «милиция» традиционно употреб­ляется в русском языке в двух основных значениях:

1. Административное учреждение, в ведении которого находится охрана общественного порядка, государственной другой собственности, безопасности граждан и их имущества; и 2. (устарелое) Добровольная военная дружина, народное (земское) ополчение. (См. толковые словари).

В нынешнем его значении слово «милиция» употребляется со времени принятия Декрета СНК от 28 октября (10 ноября) 1917 года. Исторически оно восходит к латинскому militia – «военная служба, войско», а также «военная кампания, поход» (по глаголу milito – «быть солдатом, пехотинцем»). В русский литературный язык слово «милиция» попало скорее всего через французское или польское посредство (см. старую французскую форму milicie; польскую milicija).

Что касается слова «полиция», то в наших общих и исторических словарях оно толкуется, по традиции, как «административный орган охраны государственной безопасности».

В русском языке слово «полиция» известно с начала ХVIII века, а в словари оно вошло в первой его трети (Словарь Вейсманна, 1731).

Непосредственно оно восходит к немецкому polizei – «полиция», которое происходит от латинского politia – «государственное устройство, государство». Само же латинское слово politia имеет истоком греческое слово [?][?][?][?][?][?]ι[?] – «государственные дела, форма правления, государство» (в его основе лежит слово πολι[?] – первоначально «город», а затем – «государство»).

Этимологические истоки слов «милиция» и «полиция» объясняют особенности их употребления в современной русской речи. По своей исторической семантике первое из них (милиция) связано с охраной гражданских прав населения, борьбой с преступностью, хищениями собственности и т.п., а второе (полиция) – с сохранением государственного строя, режима правления, его общей безопасностью (вспомним царскую охранку).

В «Новейшем большом толковом словаре русского языка» (СПб.-М., 2008, гл. редактор С.А. Кузнецов) читаем: «МИЛИЦИЯ» В СССР и в России после 1991 г.: государственный орган для охраны общественного порядка и безопасности граждан, ведущий борьбу с преступностью и правонарушениями» (стр. 542).

А вот что говорится там же о слове «полиция»: «ПОЛИЦИЯ. 1. В России до 1917 г. и некоторых других странах: система особых органов надзора и принуждения, располагающая вооружёнными отрядами для охраны существующего строя и порядка». С примерами: сыскная полиция, земская полиция, политическая полиция и др. (стр. 903).

В своё время К. Маркс подчёркивал, что полиция является одним из наиболее рано обозначившихся признаков государства; например, в древних Афинах «...публичная власть первоначально существовала только в качестве полиции, которая так же стара, как государство» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., 2- е изд., т. 21, стр. 118).

В Средние века институт полиции получил наибольшее развитие – это был период её расцвета, особенно в условиях полицейских государств эпохи абсолютной монархии.

Наконец буржуазия, завоевав, в свою очередь, политическую власть, не только сохранила, но и усовершенствовала полицию, которая (подобно армии) стала оплотом буржуазного государства.

У нас в России полиция была учреждена Петром Первым в 1718 году. Делилась она на общую, следившую за порядком (её сыскные отделения вели расследования уголовных дел), и политическую (информация и охранные отделения, в дальнейшем – жандармерия и пр.). Имелись также специальные службы полиции – дворцовая, портовая, ярмарочная и др. Городские полицейские управления возглавлялись полицмейстерами; были также участковые приставы (надзиратели) и околоточные (постовые городовые). Кстати, для этих городовых в народе появилась презрительная кличка – фараоны. Вся эта разветвлённая иерархическая система имела весьма широкие полномочия, в связи с чем В.И. Ленин отмечал, что «царское самодержавие есть самодержавие полиции» (5-е изд., т. 7, стр. 137).

Слова «милиция» и «полиция» по закону этимологической памяти языка сохраняют смысловые связи с исходными толкованиями, что отражается и на их современном употреблении, дистрибутивных (сочетаемостных) возможностях и т.д.

Мы можем сказать, например, народная милиция , но вряд ли скажем когда-нибудь народная полиция – это противоречит и духу языка, и сложившимся устойчивым коннотациям (закрепившимся в менталитете народа дополнительным оттенкам значения этих слов). Точно так же возможна и понятна полицейщина (полицейский режим, полицейское правление), но нет и быть не может милицейщины (или милицейского режима, милицейского правления).

В самые первые годы Великой Отечественной войны на временно оккупированных территориях нашей страны появилось словечко «полицай» (множественное – «полицаи»), сначала в речи жителей Украины и Белоруссии, а затем и в других местах. Словечко-прозвище, резкое, как бич, слово-приговор, слово-клеймо для предателя, изменника Родины – как оценка тех, кто пошёл в услужение оккупантам, стал их прихвостнем и прихлебателем, врагом своего народа. А теперь вы хотите, чтобы полицейскими и полицаями называли тех, кто охраняет покой наших граждан, кто денно и нощно несёт свою трудную и по-настоящему героическую службу, нередко рискуя собственной жизнью, – наших доблестных милиционеров? Речь идёт, понятно, о лучших из них (а таких – большинство). Сам язык выступает против такого «переименования». Как вряд ли могут появиться у нас полицейские народные дружины. Кто в них пойдёт добровольно?

Могут сказать: стерпится – слюбится, была у нас милиция, станет полиция; есть у нас спортсмен и спортсменка, будут – полисмен и полисменка. Ну и что такого? Зато уж название-то такое современное и международное, объединяющее в себе и полицию нравов, и тайную полицию (то бишь жандармерию), и налоговую полицию (была у нас такая в 1993–2003 гг.), не говоря уже о появившихся на дорогах лежачих полицейских (не лежачих же милиционеров в самом деле!).

На такие возражения наивных оптимистов отвечаю следующим образом: по упомянутому выше объективному закону сохранения этимологической памяти в языке слова «милиция» и «полиция» не будут у нас смешиваться и взаимно заменяться: модный ныне ребрендинг (замена вывески без смены содержания) здесь не пройдёт. Первое из них «милиция» (с производными «милиционер», «милицейский» и др.) в общественном языковом сознании связано с заботой властей, государства о благополучии, покое и охране личных прав и свобод граждан, а второе – «полиция» (с производными «полицейщина», «полицай» и возможным возрождением забытого фараона и даже легавого ) навсегда соединилось в нашем общеязыковом сознании с антидемократической политикой государства, с отторжением народа от власти, её представителей.

Возможно, кто-то возразит, что есть, мол, и теперь у наших стражей порядка такие словечки и прозвища, как менты , мусорá и прочие. Да, есть, но ведь они, как это всем понятно, имеют окраску разговорной и добродушной шутки и не несут в себе тех коннотаций, то есть дополнительных смысловых и экспрессивных отрицательных оценок, которые содержатся в словах «полицейский», «полиция», «полицай» и «полицаи».

Если мы хотим и готовы увеличить пропасть между властью и народом, то давайте вводить в официальный оборот термин «полиция» (с его производными, включая презрительно-ругательное «полицай», множественное – «полицаи»).

Вот только будет ли это служить укреплению и единению нашего общества, идейно (да и организационно) расшатанного в последние десятилетия? Ответ, я думаю, очевиден, и, видимо, многие поддержат меня в моих прогностических оценках и сугубо лингвистических доводах.

Лев СКВОРЦОВ ,  доктор филологических наук,  профессор

P.S. Весьма показательны результаты первых опросов по поводу смены названия ( полиция вместо милиции ) в «Новой газете» от 18.08.2010 г.: за милицию проголосовало около 50 процентов читателей (49,25 процента), за полицию – менее 20 процентов (18,97 процента), а около трети (31,78 процента) заявили: «А нам всё равно».

Глас народа – глас Божий. Или уже нет?

(Российская Федерация сегодня. – 2010. – № 20 – С. 40–41.)

Вот вам скворцовский пример экологического отношения к слову. Мы ныне живём, словно забыли, что «Слово – это Бог». И серьёзный лингвист возвращает нас в этой статье к истоку: «Вначале было Слово».

Не услышали? Это не его проблема. Он сказал.

Лев Скворцов не только ученик великих российских лингвистов Виноградова, Ожегова, Реформатского, но и учитель для любого серьёзного, современного лингвиста, гигант в области языкознания. Ему ныне впору вести по телевидению целую разработанную им же программу; она, я уверена, получится не только познавательно необходимой, но и увлекательной, весёлой, ибо по сей день одарённый озорной мальчик из Суздаля просвечивает сквозь годы в кажущемся солидным профессоре.

У Льва Скворцова юбилей – 80 лет. Не сказать, что ему не додано в почёте и славе. Профессор кафедры русского языка и стилистики Литературного института им. Горького и кафедры мировой литературы и культуры МГИМО МИД России, постоянный председатель жюри десяти всероссийских олимпиад школьников по русскому языку, действительный член Академии российской словесности, член Союза писателей России. Осенью 2008 года 26-м изданием вышел «Толковый словарь русского языка» С. Ожегова с дополнениями Л. Скворцова. Начиная с 24-го издания он является титульным редактором этого знаменитого словаря.

Особая слава, вроде бы не звёздная, но его слава – почёт и уважение коллег, безоговорочное признание от учеников. Немало.

– Когда Лев Скворцов читал у нас лекции факультативно, я всегда сбегал с обязательных занятий, чтобы послушать его. Потрясающий знаток! – так сказал мне в частном разговоре бывший студент, а ныне сотрудник международного информационного агентства «Россия сегодня».

В жизни замечательного лексикографа, как и в работе, всё чётко, солидно, серьёзно. На вечеринке в конце 1953 года он встретил девушку. Она родом из Вологды, отличница, умница, красавица. Татьяна Стенина. Однокурсники. Лингвисты. Общие интересы. Суздаль и Вологда. Он и Она. Сплелись в их общей судьбе. Помню, на исходе пятого курса, когда распределение для каждого студента, оканчивающего филфак МГУ, было свободным, что означало выход в жизнь на все четыре стороны, то есть куда сможешь устроиться, там и твоё место, пронёсся слух: десять лучших студенток-лингвисток получают распределение в корректорскую газеты «Правда». Многие завидовали счастливицам. Я была в меньшинстве, считая работу корректора важной, но скучной. Таня Стенина-Скворцова, скромная русская женщина, под стать мужу, проявила недюжинное постоянство. Росла на работе. Поднялась до руководящей корректорской должности. Скучная работа? Какая глупость! Если любишь, не может быть скучно.

Дети? Сын Ярослав Львович, декан факультета журналистики Института международных отно­шений.

Дочь Ирина Львовна, преподаватель английского языка на факультете иностранных языков МГУ.

Жизнь удалась. Лев Скворцов сегодня на боевом посту. Там, где нужна его недюжинная сила для защиты русского языка.

О чём мечтает на пороге 80-летия?

Чтоб близкие не болели.

Чтоб успеть завершить задуманное.

Чтоб ничто не мешало сесть за письменный стол и погрузиться в океан родного русского языка, чьи сила и красота неисчерпаемы, возможности не ограничены, а опасности, подстерегающие язык, непредска­зуемы.

Теги: русский язык , филология

Как выполнить благие пожелания?

Обсуждаем проект "Основы государственной культурной политики"

Русская печать и общество, не стой у них поперёк горла «правительство», разорвали бы на клоки Россию, и раздали бы эти клоки соседям даже и не за деньги, а просто за «рюмочку» похвалы. И вот отчего без решительности и колебания нужно прямо становиться на сторону «бездарного правительства», которое всё-таки одно только всё охраняет и оберегает.

В.В. Розанов

Умница Василий Васильевич берёт слово «правительство» в кавычки, понимая, что в России и верховная власть наособицу - то она царь с окружением, то лично отец народов, то Политбюро, то вертикаль власти, но нам последние двадцать лет постоянно суют под нос Конституцию и утверждают, что никакого «бездарного правительства» вовсе не надо. Собственно с этого и началась статья («ЛГ», № 21) Станислава Станских – руководителя Центра конституционной истории (каких только центров не насоздавали!): «Пифагор был прав?». А прав ли сам автор? Он начал обсуждать проект «Основ государственной культурной политики» с утверждения, что документ «весьма идеологизирован и уже в силу этого не соответствует Конституции. Прежде чем сочинять основы культурной политики, нелишним было бы для начала изучить основы конституционного строя». Документ разрабатывался в соответствии с поручением президента РФ Владимира Путина. Для этого была создана специальная рабочая группа, главой которой стал руководитель администрации Кремля Сергей Иванов, а ответственным секретарём – советник президента по культуре Владимир Толстой. Смешно подозревать всех в незнании Конституции!

Открывая ещё первое заседание рабочей группы по разработке «Проекта Основ государственной культурной политики», Сергей Иванов отметил: «[?]Современная культурная политика в России не может иметь отраслевой уклон и сводиться лишь к управлению театрами, музеями, библиотеками, к финансированию различных фестивалей и конкурсов. Сегодня речь идёт о необходимости формулирования целей, задач и принципов реализации государственной культурной политики, которая так или иначе охватывала бы практически все стороны жизни». Тем не менее разработчикам «Проекта…» не удалось уйти от ведомственности, и этому есть объяснение: государственная культурная политика – это основа государственной идеологии, которая отсутствует в России уже около четверти века. Мало того, государственная идеология запрещена действующей Конституцией РФ.

«Статья 13

1. В Российской Федерации признаётся идеологическое многообразие.

2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».

Если под идеологией понимать систему общественно значимых идей и ценностей, то действующая Конституция РФ устанавливает прямой запрет на ценности и идеи, принимаемые на уровне государства. Известно, что отличие идеологий заключается в приоритетах ценностей. Статья 2 Конституции РФ, на которую дважды ссылается Станских, устанавливает высшей ценностью права и свободы личности:

«Статья 2

Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства».

Но идеология, заявляющая высшей ценностью права и свободы человека, – это идеология либерализма. Таким образом, Конституция РФ всё же устанавливает жёсткую государственную идеологию в России, а Статья 13 находится в вопиющем противоречии со Статьёй 2. Именно в знак несогласия с подобной идеологией Блок заявлял: «Я – художник, следовательно, не либерал. Объяснять это считаю излишним». Однако последние четверть века постоянно приходится объяснять!

Сама комиссия сформулировала: без решения данной юридической коллизии, без признания факта, что отказ от государственной идеологии не способствует развитию общества, невозможно принять значимый для государственного жизнеустройства документ. Антон Чехов в «Записных книжках» приходит к выводу: «Умеренный либерализм: нужна собаке свобода, но всё-таки её нужно на цепи держать». Но нынешний либерализм весьма агрессивен и беспривязен. Советник президента России по культуре Владимир Толстой, чей склад мыслей и стиль сквозит даже через строки коллективного документа, обозначил одну из задач проекта – консолидировать деятелей культуры, «не допустив культурного майдана в нашей собственной стране».

При обсуждении проекта на заседании Общественного совета при Министерстве культуры присутствовало немало журналистов, но отклики в прессе были примитивны и свелись во многих СМИ к пересказу выступления президента Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина Ирины Антоновой, которая считает, что в проекте нужно усилить вопрос пропаганды российского искусства, особенно изобразительного, за рубежом, привела понятные примеры и упомянула имена: Лувр, Репин, Верещагин… О чём это говорит? Культурной подготовки, государственного подхода к этой проблематике не хватает самим журналистам – особенно молодым!

Наибольшую полемику в обсуждении на данном этапе вызвали не столько стратегические задачи, сколько частные формулировки. В первой строке концепции прописано: «Россия – государство, создавшее великую культуру». Задавали вопросы: как понимать, что есть Россия, какое это государство, духовный опыт какой нации станет образующим? Последний вопрос я считаю вообще из сферы недоразумений: конечно, русской. В этот духовный опыт входит и опыт национальных гениев, и влияние западной литературы, и эпос народов России, и еврейско-одесский фольклор. Всё!

Другое дело, что первая же фраза требует редакционно-смысловой правки. Надо: «В России за века создана великая культура». Она создавалась и творческими личностями, и главным творцом – народом, и государством, конечно, но не всегда! На этих газетных страницах было перечислено море примеров, когда государственная политика (или её полное отсутствие) убивало подлинную культуру, и не только в разрушительные 90-е, но и позже.

– То, что мы говорим о сохранении языка, о продвижении литературы, о формировании единой архитектурной среды, подтверждает, что документ шире, чем сфера Минкультуры. Его разрабатывали все ведущие ведомства, в том числе Министерство образования, Министерство регионального развития, – сказал Владимир Толстой. – Наша задача сейчас проанализировать все точки зрения, хотя понятно, что все их втиснуть в документ невоз­можно.

Характерно, что здесь не названо Министерство связи, которому по нелепому распределению госфункций выпало командовать Роспечатью, а значит, условно выражаясь, и литературой, и книгоизданием, и прессой. В интервью «ЛГ» министр культуры Владимир Мединский (сам писатель) на вопрос: «как такое возможно? Почему не Министерству транспорта, например, доверили? – ведь писатели и журналисты всегда в пути» – ответил уклончиво: «Так исторически сложилось…»

Коротка же у нас история! Ведь это при президенте Дмитрии Медведеве в ведении Минсвязи остались три агентства: Росинформтехнологии, Роспечать и Россвязь. А до этого было своё Министерство информации и печати, потом министр культуры Александр Соколов пытался руководить Роспечатью. Так что вполне логично, что председатель оргкомитета Года культуры, спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко заявила, что намерена обратиться к руководству страны с логичной просьбой, высказанной членом оргкомитета писателем Юрием Поляковым: «Будем считать, что я получила поручение от оргкомитета, я обращусь к президенту и председателю правительства с просьбой пересмотреть подчинённость Роспечати. Мы обменялись мнениями, они у нас совпадают, и Минкультуры это поддерживает», – сообщила Матвиенко. Заметим, что изменить формат Роспечати предлагают уже не в первый раз. В 2011 году Ассоциация распространителей печатной продукции направила Путину письмо о создании на базе Роспечати отдельного Министерства по печати и массовым коммуникациям, но в 2012 году был подписан указ, согласно которому Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям осталось в подчинении Минкомсвязи.

Неискушённый читатель может сказать: «Да какая разница, в чьём подчинении, – работать надо профессионально!» Нет, разница для практиков есть. Например, из перечня 80 специальностей, которые опекает Минкульт, изъята… журналистика! Можно ли себе представить современную культуру, реализацию хотя бы части обсуждаемых основ без СМИ? Между тем Московский государственный университет культуры и искусств, а вслед за ним и остальные университеты культуры вынуждены закрывать кафедры журналистики!

Да… Семечки на завалинке можно лузгать без информационной поддержки, но задумай хоть что-то культурно-содержательное – без информационной составляющей никуда! Даже к концерту самодеятельности в ДК надо подключать поселковое радио или районную газету. И так – до самого высокого искусства, до могучей информационной поддержки в федеральных СМИ. Об их роли в проекте не сказано почти ничего, потому что они у нас «независимые», частные, корпоративные («Эхо Москвы» Газпрома, вставшее почему-то на сторону майдана и киевской хунты). Во всей этой нестройности государственных систем управления чувствуется некоторая разрозненность, обособленность Минкульта, который, оказывается, никак не может влиять на информационно-издательское поле.

Например, документ призывает «повысить эффективность мер, принимаемых для сохранения российских малых городов, создать условия для развития культурно-познавательного туризма». Благое пожелание! Но ведь главный вид туризма требует не только подготовки кадров, развития инфраструктуры, но прежде всего яркой пропаганды, весомого литературного слова в литературе и СМИ, которое позовёт в дорогу, даст полноценные сведения. Следовательно, опять стоит вопрос об издании необходимой литературы, а у нас всё меньше печатается путевая проза – великий жанр русской литературы: придёт новый Слепцов с «Письмами из Осташкова» или Солоухин с «Владимирскими просёлками» – рынок не примет. Молодые журналисты плохо владеют жанром путевого очерка – не гламурного (шопинг, развлекуха, рестораны), а познавательного. Но ведь многострадальный туризм «перекинут» в ведение Минкульта. Значит, там теперь – методический центр, источник финансирования, источник госзаказов! Нет ничего в помине…

Дважды приезжал на конференцию «Прохоровское поле» и слышал от представителей министерства, энтузиастов музейного сообщества, писателей-патриотов: надо соединить маршрутами три поля русской славы – Куликово, Бородинское и Прохоровское, издать путеводители, создать телефильмы, организовать детско-юношеские экспедиции. Где всё это? – пустое сотрясение воздуха! А ведь как складно говорится в проекте: «В число задач государственной культурной политики также входят: систематизация, расширение и развитие существующего опыта использования объектов культурного наследия, предметов Музейного и Архивного фондов, научного и информационного потенциала российских музеев и музеев-заповедников в образовательном процессе». Ну, образовательный процесс как набор услуг у нас вообще пошёл вперетык с задачами культурно-просветительными и воспитательными. Например, красиво заявлено: «Состояние современного российского общества делает необходимым выделение в качестве приоритетных воспитательной и просветительской функций культуры. Это позволит существенно усилить воздействие культуры на процессы формирования личности, гуманизации образования, успешной социализации молодёжи, создания качественной, благоприятной для развития личности информационной среды». Опять же – не указаны пути, не понятна роль Министерства образования, которое якобы участвовало в разработке проекта.

Ректор Московского гуманитарного университета профессор И.М. Ильинский убеждён: «Несомненным конкурентным преимуществом МосГУ является то, что в нашем вузе никогда не прекращалась и постоянно совершенствуется внеаудиторная воспитательная работа со студентами… К сожалению, в новом законе «Об образовании в РФ» нет ни одной статьи о воспитании; воспитание вновь изъято из аккредитационных показателей Рособрнадзора РФ. В декабре 2012 года на встречи доверенных лиц с президентом РФ В.В. Путиным я подошёл к нему и изложил суть проблемы в своём понимании. Президент согласился со мной. В своём Послании Федеральному собранию РФ он сказал: «Качественное образование без воспитания невозможно. Я прошу правительство подготовить программу полноценного развития в школе воспитательной компоненты». Пока о выполненном поручении, о подобной программе лично я не слышал. Может, читатели-учителя и родители расскажут о возрождении внеклас­сного воспитания, о всеохватной кружковой, в том числе туристско-краеведческой работе в школах.

Как видит читатель, все мои вопросы упираются не в содержательную часть важного документа, а в практически-организационную и выливаются в главный: как воплотить благие пожелания в жизнь?

Теги: культура , искусство

Нехудожественная самодеятельность

В статье "Директора приходят и уходят - Третьяковка остаётся" (№ 22) Тимофей Волков сетовал на засилье постмодернист­ских артефактов в экспозиции Третьяковской галереи. В связи с этим есть нужда разобраться, какова природа этих произведений и каково должно быть их место в музее современного искусства России.

Постмодернистская культура породила новые направления и жанры творчества. Произведения поп-арта, соц-арта, концептуализма в жанрах инсталляций, лэнд-арта, хэппенинга, инструментального театра, перформанса демонстрируются в галереях, выставочных и концертных залах, репродуцируются в специальных художественных журналах, монографиях и альбомах. Их авторы и солидарные с ними искусствоведы называют это «современным искусством». И в качестве такового эти произведения включаются в постоянные экспозиции художественных музеев, анализируются в соответствующих разделах обобщающих трудов по истории искусства.

Приведу несколько примеров творчества российских авторов, пользующихся международным признанием, в частности и тех, чьи произведения включены в постоянную экспозицию искусства России XX–ХХI века Государственной Третьяковской галереи.

И. Кабаков:

В. Комар, А. Меламид:

Произведение представляет собой плакат, на котором на красном фоне белыми буквами стандартного шрифта написано:

«Вперёд к победе коммунизма!» и внизу: «В. Комар, А. Меламид». Группа «Коллективные действия» А. Монастырский, Н. Алексеев, Г. Кизевальтер, Л. Вишневская, А. Абрамов, М. Константинова, В. Митурич-Хлебникова:

«Шар. Из цветного ситца была сшита оболочка шара (4 м в диаметре). Затем в лесу в течение шести часов под дождём мы наполняли оболочку воздушными шарами и пустили полученную стогообразную форму вниз по реке Клязьме. Предварительно внутрь «шара» был вложен включённый электрический звонок.

Моск. обл., Горьковская ж-д., станция Назарьево. 15.6.1977». Цитировано по альбому Е. Бобринской «Концептуализм», этот же текст с фотографией шара на реке был включён в постоянную экспозицию Третьяковки.

Классическим произведением О. Кулика, демонстрировавшимся в Москве, Цюрихе и Венеции, была его акция, состоявшая в том, что автор раздевался донага, становился на четвереньки, лаял, кусался и тем самым, как комментировал искусствовед, «символизировал русскую ментальность».

И т.д., в том числе творчество поэтов-концептуалистов в виде «стихограмм» Д. Пригова, «карточек» Л. Рубинштейна и тому подобное...

Если исходить из принятой, видимо, руководством Третьяковки формулы аэссенциалистов: «искусство есть то, что таковым называется», то по поводу этих и подобных произведений «нет вопросов». Называется «искусством», значит, искусство. Если же исходить из тысячелетнего опыта художественного творчества, то есть проблема. Прежде всего необходимо констатировать явное отсутствие родовых признаков искусства – эстетических достоинств формы и художественного содержания.

Но рискну всё-таки предположить, что мы имеем дело и с проявлением глубинной, объективно необходимой тенденции в развитии культуры. Суть её в заполнении разрыва между искусством и реальным процессом жизни. Разрыва, который образовался в Новое время, а в XX веке достиг максимальной степени.

Если посмотреть на историю культуры, то «искусство» в современном смысле, как «изящное искусство», возникает довольно поздно. Его не знает первобытная культура. Ибо тогда художественный элемент был вплавлен в мифологическое сознание, которое само не отличало себя от реальности.

Процесс отделения искусства от жизни начинается с Античности. Но и тогда расписанные амфоры и вазы, статуи богов были непосредственно включены в жизненный процесс и были предназначены не для созерцания, а для использования в утилитарных и религиозно-культовых целях. В ещё большей степени слияние искусства с жизнью характерно для тысячелетия средневековой культуры (ритуалы календарного, жизненного цикла и пр.). Неслучайно П. Флоренский категорически возражал против признания иконы произведением искусства. Человек приходил в храм молиться, что составляло существенную часть его жизни, а не созерцать произведения.

И лишь с Возрождения начинается процесс радикального отделения искусства от жизни. Это связано и с внутренними закономерностями развития художественного сознания, и с социальными, социально-экономическими причинами. С одной стороны, усложнение художественного сознания требовало его освобождения от подчинения внехудожественным функциям, что и рождает искусство в чистом виде, так называемое «изящное искусство». С другой стороны, зарождающееся капиталистическое, то есть массовое, сначала мануфактурное, затем промышленное производство всё в большей степени исключает художественный элемент из своих продуктов. Современный дизайн – это эстетическая форма утилитарного содержания. Художественно же – эстетическое начало концентрируется и присутствует исключительно в чистом, «изящном» искусстве. Для того чтобы соприкоснуться с ним, необходимо пойти в музеи и выставочные залы, в филармонии и театры, то есть фактически на какое-то время уйти из жизни, из реальности для того, чтобы сосредоточиться на художественном осмыслении этой реальности через посредство произведений, представляющих её особое удвоение.

Но особо существенно то, что отделение искусства от жизни происходит и в субъекте, в человеке. Складывается особая профессиональная группа художников. И только они художественно осмысливают ту жизнь, которой живут все остальные. «Остальные» становятся только потребителями искусства, потребителями специализированного художественного производства. И дело тут не только в том, что современный человек не имеет времени и сил для занятия художественным творчеством, будучи порабощён своей узкопрофессиональной деятельностью. Само искусство к XX веку настолько усложнилось, что овладение средствами выразительности его языка и принципами художественного мышления оказывается недоступно непрофессионалам. Даже в художественно-исполнительской деятельности. При максимально благоприятных условиях (художественное воспитание, свободное время и пр.) можно представить себе домашнее музицирование в виде исполнения романсов Варламова или квартетов Гайдна, но не вокальных пьес Вебера или квартетов Равеля и Шостаковича. То есть даже в качестве исполнителя обычный современный человек оказывается отчуждён от художественного творчества, от возможности выразить себя на специализированном языке искусства.

Вот этот разрыв, эту пропасть между искусством и реальностью, между творцами и потребителями и призваны заполнить феномены, рождаемые пост­модернистской культурой. Они представляют собой особый уровень культуры, особую «субкультуру», продукты которой можно определить как «искусственная реальность», а процессы творчества, их порождающие, – как «нехудожественная самодеятельность» или «популяр-арт».

Произведения поп-арта, соц-арта, концептуализма в жанрах инсталляции, лэнд-арта, боди-арта, перформанса – это прежде всего реальные предметы и реальные действия. Классиком-предтечей их авторы считают М. Дюшана, который ещё в 20-х годах выставил в качестве своего произведения писсуар. Приведённые выше творения его российских последователей также демонстрируют некие реальные предметы: график-отчёт, лозунг, торт, шар; и действия: поедания, надувания и пр.

Однако одновременно эти предметы и действия выделены из реальности, авторизованы. Их особенность, «искусственность» достигается различными способами: или необычным сочетанием, или необычным контекстом – выставочного зала, например; или табличкой с названием, или заключением в раму, или просто объявлением. В результате они могут приобретать некий дополнительный, помимо реального, смысл. Дюшан сопроводил свой писсуар названием «Фонтан» и породил тем самым комический смысл. И. Кабаков формой школьного дневника символизировал заорганизованность тоталитарного сознания советского человека. Комар и Меламид, поставив свои подписи под стандартным плакатом советских времён, обессмыслили его текст. Кулик выразил свою русофобию, участники акции в «Даре» – отношение к Ленину.

Создание этой «искусственной реальности» не требует ни особой художественной одарённости, ни специфического мастерства – овладения выразительными средствами, особым художественным языком того или иного вида искусства. И в то же время позволяет выразить себя авторам, выразить их политическое, моральное, познавательное, утилитарно-практическое, религиозное или атеистическое отношение к действительности. Показательно, что многие деятели постмодернистского творчества не имеют специального художественного образования.

В данных формах творчества каждый человек может выразить себя. Но, во-первых, как уже говорилось, не художественно. А во-вторых, выражая именно обыденный уровень своего сознания – познавательного, политического, религиозного и пр. Ибо специализированный уровень требует и специализированного языка выражения – научного труда, политического или теологического трактата и пр. Неспецифические средства служат выражению неспецифического содержания.

Тем самым расширяется сфера культурного творчества. И расширяется круг людей, включённых в этот процесс. Можно сказать, что рождается «нехудожественная самодеятельность» или «популяр-арт» как способ выражения обыденного общественного сознания.

Со временем это должно привести и к расширению круга потребителей «искусственной реальности». Пока данный жанр творчества не пользуется популярностью. И главным образом потому, что претендует на искусство. Его творцы дезориентируют своих потенциальных почитателей. Посещая выставку «современного искусства», люди, естественно, применяют критерии искусства, то есть в данном случае неадекватные. И, не найдя искусства, вычёркивают из поля своих интересов данный вид творчества.

Но претензии творцов «популяр-арта» на художественное творчество имеют и более серьёзные отрицательные последствия. Претендуя на «современное искусство», они замещают собой искусство, вытесняют его с помощью различных общественных институтов. Нанося тем самым огромный вред художественной культуре общества. Свидетельство тому постоянная экспозиция искусства России XX–ХХI веков Государственной Третьяковской галереи, где раздел последних десятилетий прошлого и начала нового века почти полностью заполнен постмодерновыми артефактами. Аналогична «экспозиция» и современных монографий, посвящённых искусству XX–ХХI веков. Это значит, что творчество действительно современных художников не востребуется, не выставляется, не репродуцируется, не покупается музеями. Искусство маргинализируется, оказывается «на обочине» культуры, а то и в её «подполье». На поверхности же «плавает» то, что искусством не является.

Возникает вопрос: почему, в чём причина? В отношении России ответить на этот вопрос несложно. Достаточно обратить внимание на то, кто субсидирует подобные творения. По свидетельству В. Сальникова, российские художники 90-х годов «кормились исключительно от западных грантов и заграничных командировок». И. Бакштейн, директор Института современного искусства, признаёт: «Мы существовали, работали на получение разных грантов и существовали на них. С Джорджем Соросом я познакомился в 1991 году, он мне лично помогал». Да и сам цитируемый здесь альманах «Современное искусство...» также опубликован на деньги Центра современного искусства Сороса. Очевидно, что крупный западный капитал, более всего Дж. Сорос, целенаправленно финансировал разрушение традиционной художественной культуры России.

Если же отвлечься от данного конкретного социального контекста, то, как уже говорилось, «искусственная реальность» популяр-арта расширяет собой сферу творчества в культуре, служа выражению обыденного сознания общества. На этом пути происходит обогащение языков культуры, в арсенал которых включается «язык» реальных вещей и действий. Что может использоваться искусством и уже используется им. Например, коллажи у Пикассо и Гуттузо или «рэди-мейд» в скульптурах В. Сидура. Грудная клетка его «Христа» – это рёбра стандартных отопительных батарей, а терновый венец – ржавая колючая проволока. Что отнюдь не снижает художественности скульптуры, но придаёт традиционному для искусства образу оттенок современной трагедии.

Не вместо искусства, а наряду и во взаимодействии с ним – такова оптимальная модель положения «нехудожественной самодеятельности» в культуре. Применительно же к экспозиции в Третьяковке это означает, что демонстрация артефактов популяр-арта должна быть выделена в особую «зону эксперимента», а основу экспозиции должны составить произведения действительно современного искусства.

Теги: искусство , скульптура , живопись

Вертикаль непрофессионализма,

Недавно интернет-сообщество всполошило сообщение ижевского хирурга-эндоскописта Евгения Кузнецова, где он объявил о своём увольнении с поста заведующего отделением 2-й городской больницы. На него откликнулись не только пациенты, но и коллеги из Канады, Англии, Латвии и Эстонии. Его искали в Москве, Рязани и Перми, каждый думал, что Евгений Павлович работал в их больнице.

Что заставило успешного врача, кандидата медицинских наук, проработавшего в должности заведующего 21 год, покинуть свой пост? "Медицина как отрасль стала частью какой-то глобальной мошеннической схемы с элементами сетевого маркетинга", - говорится в обращении. Мы связались с Евгением Павловичем, и он рассказал более подробно о причинах своего поступка.

– Мне всего 47 лет. И я не единственный, кто покинул государственную медицину. Недавно уволился главный специалист по ультразвуковой диагностике 1-й Республиканской больницы Юрий Пинчук, и с ним ещё два врача. Когда программа модернизации пошла не под лозунгом «научимся, применим, внедрим», а под лозунгом «просто всё купим, в том числе вас!», многие бывшие советские врачи не вписались в эту идеологию. Разрушаются человеческие, партнёрские отношения между пациентами и врачами – то, к чему со времён Пирогова, Боткина и Чехова стремилась русская медицина. Фактически мы видим процесс её дегуманизации.

Письмо, где я говорю о своём уходе, писал больным, а откликнулись на него коллеги со всей страны. Выяснилось, что эта проблема носит системный характер.

Удмуртия – республика маленькая, как префектура Москвы. Здесь все процессы протекают быстрее и острее, иногда – гротескнее, чем в больших регионах и городах... Идиотизм выпирает, как пружина из старого дивана. Взять хотя бы историю с зарплатой удмуртских педиатров, которых местный президент (теперь уже бывший) называл «отморозками» за то, что они хотели получать 30 тысяч. Дело усугубляется ещё и тем, что в одночасье «вымерли» главные врачи, воспитанные в советское время, которые компенсировали дурь Минздрава. Сейчас подчинённый нередко более компетентен, чем его начальник. Когда в Удмуртию спустили деньги на модернизацию, у нас вообще дошло до смешного. У удмуртских чиновников фантазии не хватило, на что их потратить, и часть средств была возвращена в Москву!

– Выходит, дело не только в модернизации, но и в системе образования?

– Наша вторая городская больница – самая старая (она основана в 1895 году!) – alma mater всей республиканской хирургии. И при этом она самая нищая, хотя находится в центре, в трёхстах метрах от здания совета министров и дворца удмуртского президента. Здесь была мощная кафедра, где нас быстро превращали в хирургов, а практические врачи обязаны были заниматься наукой. К примеру, у меня, практического врача, более 90 опубликованных работ и несколько изобретений. Государству нужна инновационная медицина, новые технологии? Почему вы ищете их на Западе, тогда как Запад ищет (ворует!) их у нас?

Кто придумал, что советская медицина была хуже западной? У нас был один недостаток – отсутствие финансирования. Как может быть плохой система здравоохранения, если она развивалась даже во времена Гражданской и Великой Отечественной войн и сумела пережить, сохраняя работоспособность, абсолютную нищету конца 90-х!

Всё рухнуло в последние пять лет. Кремлёвская вертикаль власти образца 2000-х за пределами МКАД превратилась в вертикаль непрофессионализма. А наша медицина сто лет держалась на другой вертикали – вертикали ответственности.

В Минздрав сердюковы пришли лет на пять раньше, чем в Министерство обороны. А у таких, как он, две беды: неуважение к предшественникам и уверенность, что за деньги можно всё купить.

Умного врача хорошее оборудование делает вдвойне умнее. А непрофессионал, вооружённый аппаратурой, – глупец в квадрате. И при этом он опасный глупец: ему же надо принимать решения. Если в двух-трёх анализах он как-то ещё мог разобраться (альтернатива-то невелика), то в сотне параметров и показателей – увяз. Информации за пять лет прибавилось в разы, а количество извилин коры головного мозга осталось то же. И аннотации на английском... Он бы и рад научиться, поехать на переподготовку, но кто ж его, бедного, научит – курсы повышения квалификации положены раз в пять лет!

Надо, чтобы государство учило врачей системно и не отдавало обучение на откуп «спонсорам» из фармацевтических компаний, системно зомбирующих врачей внутриотраслевыми взятками и иллюзиями.

Министерство здравоохранения давно превратилось в министерство закупок. Но главная закупка – не железо и датчики с микропроцессорами, а умения, навыки, т.е. человеческий фактор! Но на него не хватает ни денег, ни понимания приоритетов.

Это общая беда наших управленцев. Но если в нашей несчастной авиации всё очевидно: купили «боинг», забыли про пилотов – убились на глазах всей страны, то в медицине всё сложнее: расплата наступает медленнее, да и система ещё крепка – теми, кому сильно за сорок.

Я устал от апатичных начальников, подначальников и надначальников, у которых ничто не вызывает энтузиазма. Много лет мы пытаемся добиться решения проблемы желудочно-кишечных кровотечений, особенно пищевод­ных. А точнее – вернуть утраченные наработки: в 2000 году послеоперационная летальность не превышала 7%, а в нашей клинике – менее 5%. Сейчас – почти 42%, несмотря на все нанотехнологии. Но никаких медицинских проблем здесь нет – есть только организационные и финансовые.

Где взять деньги проще всего? Там, где контакт с пациентом мимолётен, а итог деятельности не связан с собственно результатами лечения. Поэтому все платные услуги – прежде всего исследования и анализы. Но кто сложит все эти обрывки информации в единый пазл?

Утрачивается контакт, партнёрские отношения с больным, когда от разговора с врачом пациенту уже становилось легче. Утрачивается искусство коммуникации с пациентом – а ведь предварительный диагноз опытный врач в 90% случаев ставит в первые пятнадцать минут общения с больным. Врачи, вечно виноватые во всём, встретив больного, молчат, как в полицейском участке, т.к. знают, что всякое их слово может быть обращено больным против них в виде жалобы. Проще выписать массу направлений. И пациент уходит в частную клинику, где за его дензнаки выполняется ворох бессмысленных исследований.

Наши бонзы, которые всё заварили, думают, что уедут лечиться в Кёльн? Когда наступит острое заболевание, они просто не успеют туда долететь...

– Неужели всё так плохо, всё так запущено?

– Не плохо, а закономерно. Вслед за импортом аппаратуры мы начали импортировать идеологию и страхи, в том числе мнимые, которые, по сути, являются некими триггерами для получения большей прибыли. Совершенно здоровая Анжелина Джоли из страха перед раком заранее прооперировала себя, ликвидировав свой бюст. Не надо заранее умирать! Западная идеология заключается в том, что больной должен быть принципиально неизлечим. Неумирающий, но постоянно больной – это идеал западной медицины.

Кремлёвские мечтатели хотят сделать всё, как на Западе. Не надо делать как на Западе. Я как врач, который там был, категорически не хочу так работать. Их медицина инструктивно-методическая: делай раз, делай два, делай три. Не вышло, больной помер, а ты делал всё по инструкции? Не виноват! За ошибки платят страховые компании. Люди там умирают точно так же, как и у нас.

Медицина должна оставаться государственной службой и не превращаться в услуги. Западная и наша медицина имеют мало точек соприкосновения. Мы всегда стараемся «сотрудничать» с организмом, а не ломать его, подгоняя под стандарт. В Китае же преподают медикам две «параллельные» медицины.

Организм частного человека сейчас – заложник государства: экономики и социальных деформаций. И больного зачастую не надо лечить – его надо научить жить и мирно сосуществовать со своим организмом.

– Чем вы теперь будете заниматься?

– Осталось две задачи. Сохранить знания и подготовить студентов и молодых врачей, которые их понесут далее. Писать книги, снимать фильмы, воспитывать.

Врача ведь не столько учат, сколько воспитывают, учат жизни. Есть такая наука – деонтология (учение о проблемах морали, её изучают на четвёртом курсе): врач обязан быть порядочным человеком. Наше общество высокоморально? Вопрос риторический. Каковы пациенты – таковы и врачи.

Недавно я с ужасом осознал, что обычные медицинские знания (особенно фундаментальные) воспринимаются врачами как эзотерические. Я читал лекцию на курсах переподготовки и вдруг ощутил, что курсанты смотрят на меня то ли с ужасом, то ли с благоговением. Причём в гробовой тишине. Я всполошился: что случилось? Из зала донеслось: «А откуда вы всё это знаете?..» А я всего лишь пересказывал материал за первый курс по нормальной анатомии.

Безусловно, лет через пять все наедятся так называемыми медицинскими услугами – этой продажей медицины в розницу. Сейчас больницы – частные и государственные – конкурируют между собой за ресурсы, за больных. Часто занимаются откровенным шарлатанством. Глупость станет очевидна, когда смертность увеличится в разы. Или больной поймёт, что ходит по замкнутому кругу и анализы никак не улучшают самочувствия. Вот тогда вспомнят о классической медицине. Как вспомнили сейчас, кто нашей стране – друг, а кто враг.

Я не мог играть по этим навязанным правилам. И ушёл. Но перестать быть врачом я не могу. Медицина – это прежде всего взаимодействие, помощь! Любовь к ближнему в конце концов. Мы ведь все ближние – и врач, и чиновник, и больной. Так будьте здоровы!

Записала Зинаида МИШИНА

Теги: здравоохранение

Дороги и бездорожья

Вот дорога. "Смотри налево, - говорю я своему ребёнку. – Потом направо. И затем переходи". Дорога опасна. Она может лишить тебя жизни. Что такое дорога?

Дорога – это возможность движения, или, как говорил Даль, «накатанное протяженье». То, что позволяет колесу катиться, а ногам идти. Пока у человека не было дорог, он жил вне времени. Дорога открыла человеку время и научила его различать временное, то есть время на дорогу, и постоянное. Дорога разделила людей на оседлых и кочевых. До Нового времени мало кто ценил время. Оно не было ценностью. Им никто не дорожил. Время измеряли по солнцу, а также водяными и песочными часами. Монахи измеряли время по количеству раз прочитанного Евангелия. Или по сгоревшим свечам. В Средние века обыкновенная поездка в соседний город могла длиться неделями. Никто не замечал часов. Замечали лишь утро и вечер. В Новое время уже появляется минутная стрелка. Сегодня счёт идёт на секунды.

Очень далеко залетел человек в будущее благодаря дорогам. Дорожа временем, он построил дороги на земле, проложил маршруты на море и в небе.

Дороги в Риме

Хороши дороги в Риме. Они не узкие и не широкие. Их ширина примерно около 12 метров. При этом общественные дороги шире просёлочных. Просёлочные – шире частных. Дороги делались с мостами, туннелями, почтовыми станциями, постоялыми дворами и складами. Через каждые 50 километров создавались места для отдыха, которыми могли воспользоваться проезжающие. Дороги империи прямы, как луч. Все они ведут в Рим, в котором в античные времена проживал миллион человек.

Дороги в России

Плохи дороги в России. В Риме их мостили из камня. У нас их просто нет. Мы – Евразия, а Евразия – это степь, центр которой везде, а окружность нигде. Кто куда пойдёт, тому туда и дорога. Россия – это верстовые столбы, которые переглядываются друг с другом в бездорожье. Кого ждут верстовые столбы? Тех, кто победил степь, кочевников. Варвары захватили Рим потому, что очень быстро шли по дорогам. Монголы захватили Россию потому, что у нас не было дорог. А у кочевников было очень много лошадей, и они шли по бездорожью.

Почему русские не строили дорог? Потому что не хотели платить налоги. Мы даже избы топили по-чёрному, чтобы только слуги государевы не могли нас найти. А поскольку мы прятались по медвежьим углам, постольку дорог мы не строили, боялись, что по этим дорогам придёт к нам отечество и обложит нас данью. Оттого-то у русских много культуры и мало цивилизации.

Древний Рим построил 1500 городов. А у нас в начале XX века было всего лишь 700 городов. К русской границе со стороны Европы подходило 500 железнодорожных составов, а с нашей стороны к европейской границе подходило всего 200 железнодорожных составов. Европа всегда была мощнее России в два раза. Так мы и живём до сих пор. Степь укачала полукочевую Русь, и уничтожились в ней все середины. Так что мы до сих пор не можем построить дорогу от Москвы до Владивостока.

Будущее без прошлого

Чем дальше дороги уводят нас в будущее, тем меньше у нас остаётся прошлого. Прошлое – это память. Вернее зыбкое содержание того, что мы помним. Но помним мы всё меньше. Ибо нас всё больше окружают вещи, изготовленные серийно. Расходящиеся серии вещей и событий ослабляют нашу историческую память. Память, как заметил когда-то Ницше, не идёт у нас дальше лопаты, которой копал дед. И с дедом кончается наше прошлое. История не существует как факт. Она существует как продукт рефлексии, как то, что постоянно нужно переписывать.

Колесо

Природа не строит дорог. Ей неизвестно колесо. Если бы оно ей было известно, то она бы построила колесо из бревна. Но бревно – это не колесо, а пень – это не стол. Первое колесо было сделано во времена неолита из глины. А это материал совсем не для колеса. Глиняное колесо было первой не совсем удачной попыткой реализации идеи колеса, которая явилась человеку во сне, в доопытном сознании. Она явилась ему как идея вечного возвращения к одному и тому же.

Вечное возвращение

В чём смысл этой идеи? В том, чтобы отличить тех, кто уходит, от тех, кто умирает. Если умирают, то навсегда. Если уходят, то возвращаются. Христиане полагают, что можно умереть и затем, как Христос, воскреснуть. Ницше в этом сомневается, ибо он знает пример Иова. Бог, испытывая веру Иова, забрал у него детей. Дети умерли. Но когда пришло время отблагодарить Иова за верность, Бог вернул ему детей, то есть дал ему новых. Но эта новизна противоречит идее возвращения к одному и тому же. Старый завет не знает идеи воскрешения. Новый Завет знает идею преобразования.

Вечно возвращает нас к одному и тому же не смерть, а причина, цепочка причин. Только она может вернуть нам старые вещи. Смерть, конечно, дорогу сыщет и причину найдёт, но она не гарантирует возвращения к тому же самому. Мотором этого возвращения является причина. Для всего есть причина. И для того, чтобы уйти, и для того, чтобы вернуться. Вот как говорит Ницше о колесе вечного возвращения: «Связь причинности, в которую вплетено я, опять возвратится – она опять создаёт меня! Я сам принадлежу к причинам вечного возвращения».

Кольцо колец

Дорога, как и история, всегда делится на две части, на ту, что позади, и на ту, что впереди. И ещё есть ворота, у которых они сходятся. По одну сторону ворот – вечность, и по другую сторону ворот – вечность. Между ними – мгновение. Ворота и есть это мгновение.

Дорога сама по себе устроена линейно, и состоит она из бесконечного множества мгновений. Мгновение может вернуться, если время перестаёт течь и цепочка причин соединяется в кольцо. И тогда всё, что может случиться, произойдёт, а то, что было, будет вновь. Так возникает кольцо возвращения.

Гераклит и Ницше

Нельзя в одну реку войти дважды. Всё течёт, всё изменяется. Что следует из этого учения Гераклита? То, что мир всякий раз новый, а это значит, что в нём нельзя вернуться к одному и тому же, к старым вещам. И тогда дорога – это река, которая несёт нас всегда в неведомое. Ницше утверждает прямо противоположное, а именно: мир – это колесо, которое постоянно возвращается к одному и тому же. Если всё возвращается к одному и тому же, то Бог не нужен. В круге причин нет места воскресению и творению, есть только место вечному возвращению к одному и тому же.

Резюме

Дорога делит людей на две группы – на тех, кто любит сидеть дома, на домоседов, и на тех, кто любит путешествовать, быть всегда в дороге. К первым относятся Сократ и Кант, ко вторым – Миклухо-Маклай и Владимир Соловьёв. Цивилизация хороша тем, что она позволяет каждому человеку выбрать себе дорогу. Одним – в Анталию, другим – в Карловы Вары, третьим – к самим себе. Туда ему и дорога – говорит русское сознание о человеке, который лучшего не стоит, ничего собой не представляет.

...Культура – хороша тем, что она ищет дорогу к самости, возделывая силы человека так, чтобы они не зависели от природы.

Теги: философия , мышление

«Разгуляево» на борту

Госдума в первом чтении приняла законопроект о так называемых чёрных списках пассажиров. Речь о поправках в Воздушный кодекс, согласно которым перевозчик наделяется правом отказывать в полёте тем, кто допустил за последние пять лет нарушение правил поведения на борту. Среди нарушителей особо заметны известные лица - депутаты Госдумы, правительственные чиновники, артисты, спортсмены. Ситуацию комментирует член думского Комитета по транспорту, замруководителя фракции "Справедливая Россия" Олег НИЛОВ:

– Возможно, единый реестр лиц, нарушавших правила поведения на борту, является важным шагом на пути повышения безопасности на авиатранспорте, но он явно не главный. Очевидно, что за негодное поведение в самолёте должна быть жёсткая материальная ответственность. В некоторых случаях – назначение реальных сроков.

Кто будет определять, что пассажир является хулиганом или дебоширом, заслуживающим попадания в чёрный список? Согласно законопроекту, это решают авиакомпании. Но логичнее, если решать это будет суд.

«Аэрофлот» заявляет, что в его потенциальном чёрном списке уже около двух тысяч человек. Ну, выведем за скобки полётов эти две тысячи, а что удержит других? И почему мы должны рисковать жизнью из-за того, что на заметку не попал очередной бизнесмен, боксёр или певец, который устроит дебош на борту авиалайнера? Вот известный спортсмен Александр Емельяненко, он не раз скандалил в самолётах. Что в итоге? На него заведено уголовное дело. Можно ли было этого избежать? Наверняка. Ведь штраф, который он получил за первое своё «выступление» на борту самолёта, был всего[?] 700 рублей. Это же несоразмерно с тяжестью поступка!

Во многих странах Европы нападение на членов экипажа карается тюрьмой на срок до 20 лет, в США аналогичные сроки грозят за саму попытку вмешательства в работу экипажа.

Нередко видишь, в каком состоянии отдельные пассажиры добираются до борта самолёта, а весь персонал закрывает на это глаза. Безудержное «разгуляево» на борту, в частности, в бизнес-классе, должно быть пресечено. И это ответственность персонала.

Отрадно, что у многих авиапассажиров активная позиция. Бесчинства, которые творили люди вне зависимости от того, депутаты они или сенаторы, были зафиксированы, информация просачивалась на видеохостинги, экраны телевизоров. Это хорошая профилактика.

Недавно обсуждались инициативы разрешить авиакомпаниям тестировать пассажиров на наличие алкоголя в крови и отказывать пьяным в праве на посадку без возврата стоимости билета. Стоит отметить, что в таких предложениях есть здравое зерно. Наверное, лучше сразу не допускать на борт людей в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.

Очень многие россияне просто боятся взойти на борт самолёта. И не столько из-за авиадебоширов. Самолёты эксплуатируются по 20–30 лет, пилоты, согласно новому законодательству, могут быть плохо подготовленными и низкооплачиваемыми «специалистами» из соседних республик – вот с чем в первую очередь нужно бороться. Созданием чёрных списков мы не решим главную проблему – недоверия ко многим нашим авиационным компаниям.

При сегодняшнем качестве услуг цены на авиабилеты у нас в разы выше, чем в Европе и Америке. Давайте вот эти проблемы поднимать вместе с потенциальным запретом алкоголя на борту! Сейчас же мы, возможно, для того чтобы не обсуждать главные вопросы, занимаемся пресловутыми чёрными списками.

Теги: правосудие , законодательство

Кульбит на крыше

Фото: ИТАР-ТАСС

Сообщение с ленты новостей: погиб подросток, перебегавший железнодорожные пути на спор. Мальчишки подначивали его: "Трус! Слабо!" И он, чтобы самоутвердиться в глазах двора, рискнул.

Рискнул раз. Рискнул два[?] Получилось. Электричка с грохотом промчалась за спиной, обдувая грязным горячим ветром. Потом мальчишка «покорил» товарняк.

Последняя попытка оказалась смертельной…

«Лето - это маленькая жизнь», – поёт замечательный бард и стихийный философ Олег Митяев. Но лето – и зона риска для «безумно храбрых». Летом в разы возрастает травматизм среди детей и подростков. Лето провоцирует бездумное ухарство, ненужный риск маленьких мужчин. Ты – крутой?! Да я ещё круче!

«Человек-паук» спешит на кладбище

Только один звонок в Институт Склифосовского, и вот такие сюжеты. Двое мальчишек соревновались, кто с максимальным риском пересечёт проспект Космонавтов. Пятая попытка одного из них стала роковой. Врачи борются за жизнь малолетнего камикадзе.

Похожий случай возле Тайнинской, но уже круче – подростки наперегонки пересекали железнодорожное полотно. Перед носом мчащейся электрички. Один мальчишка погиб...

Прошлым летом трое ребят бросились переплывать Озернинское водохранилище. Стартовали втроём – финишировали вдвоём.

И совсем дикий случай: подростки соревновались, кто дольше просидит в люке теплоцентрали. На улице было плюс 28. А тут – пекло. Почти крематорий… «Победителя» увезли на «скорой». Слава богу, остался жив.

Жизнь и без кино полна неожиданностей и ловушек. Особенно в перенаселённом мегаполисе. А тут ещё появилась молодёжная субкультура – экстрим . Экстремальные развлечения: «трейсеры», «джамперы», «руферы», «зацеперы»… Эти термины «обогатили» не только неповторимый русский язык, но и наше представление о целом поколении. Наиболее лихая и безголовая часть «поколения пепси» попытку неосознанного суицида называет «храбростью». Понты оценены дороже жизни.

Для непосвящённых в этой теме (а значит, вполне благополучных людей) поясню.

«Трейсеры» лихо преодолевают все городские препятствия. Диковатая раз­новидность уличной акробатики – то, что каскадёры (да ещё при помощи компьютерного монтажа) выделывают в фильмах, подростки пытаются повторить в условиях каменных джунглей.

«Джамперы» (от английского to jump – прыгать) прыгают с высоты, привязавшись к резиновым помочам. С моста, с крыши высотки, с высоковольтного столба… Всё равно. Лишь бы вниз головой. Единственная разница – кто-то страхуется двумя альпинистскими верёвками, а кто-то просто привязывается за ноги и сигает вниз.

«Руферы» (от английского roof – крыша) носятся по крышам, как по земле. Передвижение по крышам они считают образом жизни. Крыша – среда их обитания. Всё-таки ближе к небу и подальше от нас, грешных. Если люки на чердак в подъездах перекрыты, «руфер» должен забраться на крышу любым другим способом – по пожарной лестнице, водосточной трубе, по балконам, карнизам, стене…

Словом, «человек-паук» без гарантии выжить.

На крыше вагона – в один конец

Наконец, «зацеперы» – модное молодёжное движение, раскрученное в социальных сетях. Новое, известно, хорошо забытое старое. За трамваи подростки цеплялись с тех пор, как они (трамваи) появились. Сейчас цепляются не только за трамваи (за них как раз реже, так как всё на виду у прохожих и полиции, да и скорость трамвая относительно невелика) – цепляются за вагоны пригородных электричек и метро.

Есть «храбрецы», катающиеся на крышах вагонов. «Зацеперы» гибнут не только под колёсами поездов, но часто – от удара током. Неискушённому и представить сложно – напряжение в сети на железной дороге составляет 27 тысяч вольт. Смерть может наступить при приближении к проводам на 20–30 сантиметров.

Каждый день в столичном метро «вылавливают» с десяток «зацеперов», но за всеми не уследишь. Да и статья за это смертельное нарушение смешная – мелкое хулиганство. Штраф 100 рублей.

Хроника криминальных новостей леденит душу.

На крыше электрички Клин – Москва, на станции Моссельмаш, обнаружен обгоревший труп подростка. По предварительной версии транспортной полиции, на крыше вагона погиб «зацепер», попавший под ток.

Скончался от удара тока в районе железнодорожной платформы Люблино 16-летний паренёк, катавшийся на пригородном поезде с внешней стороны.

На станции Никольское Горьковского направления Московской железной дороги (МЖД) обнаружено тело 14-летнего «зацепера» из Павловского Посада. Подросток катался на крыше поезда.

Перед въездом в туннель на станции московского метрополитена «Шипиловская» Люблинско-Дмитровской линии обнаружено тело несовершеннолетнего мальчишки. 14-летний подросток погиб при попытке прокатиться на крыше поезда в столичном метро. Тело мальчика 40 минут находилось между вагонами, пока его не заметил машинист. Установлено, что ребёнок, затерявшись в толпе, забрался на крепление между вагонами, после чего вскарабкался на крышу поезда и прижал голову руками. Когда состав заехал в тоннель, подросток ударился о выступающую часть в «подземке». От полученной травмы мальчик скончался.

В тоннеле Филёвской линии погибли 19-летние студенты Виктор Вартанян и Иван Микиртумов. На «зацеперах» была характерная экипировка – горнолыжные очки, перчатки и вязаные шапочки. На страничке Ивана Микиртумова в социальных сетях есть его фото – на крыше вагона электрички. Студенты скончались от черепно-мозговых травм и переломов основания черепа после столкновения с тоннельными сооружениями. «Зацеперы» не учли, что новая конструкция вагонов «Русич» по габаритам больше прежних моделей. Виктора Вартаняна обнаружили на станции метро «Киевская», а Ивана Микиртумова – на перегоне между станциями метро «Кунцевская» и «Пионерская».

14-летний петербуржец погиб в Кировском районе Ленинградской области. Труп подростка был обнаружен на крыше товарного поезда «Соликамск – Автово», стоявшего на четвёртом пути станции Пелла. Подросток погиб от электротравмы.

Трагедией закончилось экстремальное развлечение подростков в Люблино. Мальчишки перепрыгивали с крыши на крышу. Один из них потерял равновесие, схватился за провод и получил сильнейший удар током. Бригада «скорой помощи» констатировала смерть 16-летнего юноши.

Но достаточно «страшилок». Их десятки в моём журналистском досье, а ещё больше – в интернете. В социальных сетях. В них, оказывается, всё дело.

Я не трус, но я боюсь

Банальная причина риска малолетних – океан свободного времени, которое нечем занять, а энергия (и дурная, и полезная) так и прёт. Душа и тело жаждут экстрима. Да так, чтобы твой «подвиг» видели весь класс, вся школа, весь двор, весь район… А лучше, если вся страна. Вдруг твой смертельный кульбит на крыше мчащегося вагона, твой отчаянный селфи наберёт в соцсети миллион заходов и «картинку» покажут по всем каналам телевидения?! Это же какая слава!

Нелепая смерть страшна вдвойне, потому что бесцельна до глупости. Выскажу странное для мужчины правило: пусть ваш сын (и уж тем более дочь!) побудет минутку трусом, чем всю жизнь инвалидом.

Степень нашей храбрости – производное фона тревожности времени, в котором мы живём. Наши мальчишки, одурманенные киношными трюками, вовсю подражают «крутым парням» из Техаса. А тут ещё иные молодые папаши подначивают своих мальчишей-кибальчишей: «Испытай свой характер! Рискни! Не будь размазнёй!» Превращают детство мальчугана в десантную полосу препятствий. Конечно, никто даже из самых «храбрых» папаш не гонит сына на крышу вагона электрички, на крышу высотного дома или в «джамперы» (они и представить себе этого не могут!), но воспитательный посыл иных бывает необдуман: «Учись, сын, быть храбрым. Денег на секцию бокса (самбо, восточных единоборств…) у меня всё равно нет, так что выкручивайся, как знаешь. Меня улица воспитывала».

Кто-то считает, что храбрость меры не имеет – либо она есть, либо её в мужском сердце нет и не будет. Все мы – продукты своего времени. Во времена молодости наших отцов чувство «мужской храбрости» было чуть ли не главной составляющей «личности советского гражданина». Жертвенность во имя чего-то (даже очень сомнительного, неясного, неочевидного) считалась доблестью, отказ от этой жертвенности в пользу собственных отца, матери, детей... – трусостью. А то и подлостью, предательством.

Современным подросткам нет повода жертвовать собой ради чего-то. И, слава богу! Для этого есть профессионалы. Но подростки ищут повод «прославиться» в глазах сверстников и сверстниц. Мнение «двора» часто важнее оценки родителей.

Психологи называют период взросления подростка временем «активной социализации», когда он учится выстраивать диалог с обществом, конструирует окружение вокруг себя . Стремится к самостоятельности, к самовыражению. Нередко – любой ценой. Раз есть поощрение твоему поведению в твоей компании, подросток сделает всё, чтобы это поощрение закрепить. Вам нравятся мои понты ? Получите! О том, что будет после демонстрации понтов, никто не думает. В компании мальчишка рискует чаще и охотнее, чем если бы он оставался один на один с собой или с другом (подругой).

Взрослый тысячу раз задумается, рисковать ли ему даже по делу, – подросток точно рискнёт, если уверен, что за ним наблюдают сию минуту или будут наблюдать позже в социальной сети. Психологи называют это «получением социальных бонусов от социальной среды».

Почти полвека прошло, а вспоминаю – останавливается сердце. Строился гигантский цех холодного проката Челябинского металлургического завода. Наш класс повели на экскурсию на стройплощадку «стройки века». Когда нам, пацанам, стало скучно, мы забрались на крышу новостройки. Между двумя строящимися корпусами был пролёт метров... Сейчас мне кажется – метров сто, а тогда казалось – пустяк, проще перейти, чем переплюнуть. Лежала цементная балка. Пацаны предложили испытать свою «храбрость», перейти по балке с крыши на крышу. Благо широким экраном шёл фильм «Высота» и нам было кому подражать.

Прошёл один... Второй... Я оказался третий... Отказаться не смог – «гордость» родилась раньше меня.

...На середине балки я посмот­рел вниз. (Совсем как в рассказе «Выстрел» Льва Толстого. Там, если помните, мальчишка, сын капитана, забрался на мачту...) И только Бог подсказал мне отвести взгляд и присесть – внизу была бездна, люди казались мельче муравьёв. Сынишке капитана было проще – под ним серебрилось тёплое море. Подо мной были кучи битого кирпича, сломанный грейдер, похожий на игрушку, контейнер с застывшим битумом... Словом, никто меня внизу живого не ждал.

Я представил лицо мамы. Представил, как ей будет бессмысленно на земле, если не будет меня. Выпрямился. И – дошёл. Родители до сих пор не знают о моём безрассудном поступке...

Не надо, ребята. Я не трус... Но я боюсь. За наших детей...

Как остановить это модное поветрие? Не знаю. Всё-таки что-то с этим делать надо… Но – что?..

Примечание: надеемся, наши читатели попытаются ответить на этот непростой вопрос.

Отдел «Общество»

Теги: общество , подросток , субкультура

Перелов

В конце мая Владимир Путин подписал перечень поручений по вопросам развития рыбохозяйственного комплекса. В частности, распорядился обеспечить разработку и принятие нормативных правовых актов, необходимых для реализации прошлогоднего закона "Об аквакультуре (рыбоводстве) и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации". Все мы помним, как пару лет назад было сломано много копий вокруг того, какой быть рыбной отрасли. Многих возмущало, что рыбалка может стать дорогим удовольствием. Вроде улеглось. Но культурна ли аквакультура?  Как, например, обстоят дела в самых наших рыбных краях на востоке страны? Об этом заметки внештатного корреспондента «ЛГ».

Каждое лето, в период лососёвого нереста в июне и июле, армия состоятельных и влиятельных граждан с серьёзной техникой, вплоть до вездеходов и вертолётов, оккупирует мелководные таёжные речки в Хабаровском крае. Начинается их фактическая зачистка от икромётных самок. Как Мамай проходит! Во многих местах объёмы браконьерского лова сопоставимы с промышленным, а то и превышают его. Страдают и законопослушные предприятия, которые ведут прибрежный морской лов ставными сетями и на удалении от речных устий, что гарантирует сохранение популяции кеты, горбуши, кижуча, нерки[?]

У нас всегда крайности. В советское время красную рыбу в хабаровских магазинах нельзя было найти днём с огнём, а простому люду её настрого запрещали ловить. Сейчас рыба на прилавках на любой вкус, но браконьеры до того распоясались, что представители рыболовецких фирм бьют в набат: если не обеспечить защиту нереста, можно потерять весь лососёвый ресурс.

По словам знакомого бригадира рыбопромысловой бригады из Советско-Гаванского района, основные нарушители - чаще всего владельцы путёвок на лицензионную рыбалку. Они берут в реках столько, сколько помещается в сети. Его возмущает, почему в нечётном 2013-м, когда заходит малое горбушечье стадо (большое идёт по чётным годам), контролирующие ведомства для его сохранения не остановили тут так называемый лицензионный любительский лов. И в других местах тоже. Вот речка Коппи южнее Советской Гавани.

«Промпредприятиям морской лов возле её устья в 2013-м большие начальники запретили, – недоумевает собеседник-бригадир. – Зато в саму речку запустили лицензионщиков. Лицензиями командует федеральное госучреждение Амуррыбвод. Чтобы рыба нормально отнерестилась, на каждой речке должны быть инспектора с техникой и оружием. Сейчас на район два инспектора, а речек шесть. Краевые чиновники якобы для любительского лова собираются организовать участок в устье реки Нельма. Местных жителей там почти не осталось, дорог до Нельмы нет, и добираться туда можно по морю на своём катере или судне не меньше суток. Так что рыбачить могут лишь матёрые браконьеры или те коммерсанты, которые проиграли конкурсы по рыбопромысловым участкам».

Из Советско-Гаванского района еду в соседний Ванинский на речку Тумнин, в посёлок Датта. Тут базируется колхоз имени 50-летия Октября, он ведёт прибрежный морской промысел лососёвых. Беседую с Анатолием Васильевичем Дакусом, начальником прибрежного лова. В Датте он уже около 40 лет. Сокрушается: «С открытием четырёх лицензионных участков возвращение в Тумнин лососёвых резко упало. Русло перекрывают сетями так, что кета и горбуша пробиваются в верховья на нерест в мизерных количествах, и из нерестилищ нет достаточного ската малька. Мы в самой речке не ловим и никогда не ловили, зато сейчас там орудуют браконьеры под видом лицензионщиков. Доходит до смешного: Амуррыбвод выдаёт лицензии на вылов в Тумнине камбалы, бычков и наваги – морской рыбы, которая в речке не водится! Хуже всего браконьерство сказывается на кете. Одно дело – Амур шириной в два-три километра, и другое, когда между берегами сто-двести метров и краснорыбице через частоколы сетей в верховья к нерестилищу не пробиться».

Вернувшись в Хабаровск, иду в управление Амуррыбвода, которое по госзаданию занимается рыборазведением и мониторингом водной среды по всему бассейну Амура. Организация любительской лососёвой рыбалки по именным платным лицензиям для Амуррыбвода, скажем так, дополнительный источник дохода. В прошлом году лицензионная квота по путёвкам для того же Тумнина составила 17 тонн на горбушу и 19,5 тонны на кету. Но, по оценке директора Хабаровского филиала ТИНРО Генриха Новомодного, кеты и горбуши в Тумнине перелавливают минимум в десять (!) раз больше квот по путёвкам. На других реках с переловом такая же картина. И всё из-за слабого контроля Амуррыбвода и терр­управления Росрыболовства.

Но не только. Очень низка правовая культура населения. О морали и не говорю. В Охотском районе «любители» давно опустошают нерестовые реки в ущерб легальному промыслу. «Я буду настаивать, чтобы там, где рыбоохрана неэффективна, сократить время рыбалки в период нереста», – обнадёживает Генрих Владимирович. Идея неплохая, но, честно говоря, сомневаюсь, что какой-нибудь рыбинспектор сможет в разгар путины совладать со стаями залётных «любителей». Замдиректора Амуррыбвода Владимир Чихачев считает, что браконьерство процветает не на лицензионных, а на бесхозных участках. И соглашается, что нужного количества персонала и техники для обеспечения порядка в период лицензионного лова в штате Амуррыбвода нет.

В Амурском территориальном управлении Росрыболовства узнаю, что по сравнению с советским периодом штат рыб­инспекторов сократился в три с лишним раза. К тому же их разоружили, забрали техническое обеспечение, и теперь они сами занимаются снабжением и ремонтом. За двадцать последних лет в Тумнине полностью уничтожен сахалинский осётр, а в Амуре знаменитые осетровые встречаются лишь в виде единичных экземпляров. «Если советские браконьеры ловили в основном для себя, – говорят ветераны ведомства, – то современные делают бизнес и творят беспредел. Для восстановления той же кеты нужно, чтобы на малой реке лет восемь никто не рыбачил».

Председатель краевого комитета рыбного хозяйства Сергей Рябченко в разговоре со мной отметил, что при выделении участков лицензионного лова краевая комиссия во главе с губернатором учитывает популярность любительской рыбалки среди хабаровчан, их обращения и жалобы на разные ограничения. С этим трудно не согласиться, однако выделение лицензионных участков на малых реках при отсутствии надёжной охраны не выдерживает критики. Ведь рыбалка сплавными сетями перекрывает доступ красной рыбе на нерест.

Почему бы на малых реках лососёвую рыбалку не разрешить лишь местным жителям отдалённых посёлков для поддержания их жизнедеятельности, а всем приезжим – только по лицензиям на морском побережье или в руслах больших рек? Следующая мера – чёткое ограничение сезонной нормы любительского улова красной рыбы на одного человека. И важно, чтобы ловить имели право только местный житель и члены его семьи, прописанные в поселении не менее пяти лет, без заезжих «помощников».

Для восстановления рыбоохраны на реках и внутренних водоёмах требуются непродажные современные кадры, готовые противостоять браконьерам и крышующим их покровителям. Необходимо активнее задействовать общественных инспекторов из числа лучших тружеников рыболовецких компаний по представлениям их руководства и добросовестных местных жителей по рекомендациям глав поселений. И дать им нужные полномочия! Ведь в разоружённом и урезанном состоянии рыбоохрана недееспособна. Ещё вариант – объединить её с морской гос­инспекцией в составе погранвойск ФСБ, которая имеет технику, людей, авторитет. Каким бы хорошим ни был новый закон, сам по себе он не заработает. Благими пожеланиями справедливый порядок не навести.

Теги: Россия , политика , экономика

Мат – тонкая материя?

Первого июля 2014 года у всех образованных здравомыслящих людей был праздник. Вступил в действие "Закон о запрете ненормативной лексики в искусстве и СМИ". Слава богу, может быть, начнётся освобождение нашего культурного пространства от скверны. Пора показать себе и миру, что Россия - страна культуры, а не источник бескультурья и безобразия.

Казалось бы, есть повод для определённого морального и эстетического удовлетворения. Но некоторые известные деятели культуры дружно выступили против этого закона, постарались его ослабить, дискредитировать, извратить его смысл. Почему они это делают, что ими движет?

Одним из первых тут же высказался кинорежиссёр Никита Михалков. Этот закон мешает ему самовыразиться. Он предлагает его скорректировать и приводит весьма сомнительные доводы: «мат, как средство выражения крайнего состояния человека, оправдан», картину о войне «представить без нецензурной лексики сложно» и «Русский мат – это тонкая материя. Это одно из самых великих изобретений русского народа». Откуда он это взял?! Парадокс. Сын автора «Гимна России» Сергея Михалкова высказался против нравственного закона!..

Неужели сегодня наступила духовная нищета? Что это за когорта, которая не только не сопротивляется внесению в нашу культуру и жизнь всего самого непотребного, тёмного, разлагающего – а наоборот, ратует за него? Читаю хвалебные отклики на дебютную картину Натальи Мещаниновой, в которой присутствует ненормативная лексика (то есть мат): «собрала полный зал на кинофестивале в Роттердаме» и «взяла главный приз на конкурсном показе в Вильнюсе». Кино делается с оглядкой на Запад. Тот Запад, который, естественно, будет поощрять фильмы, спектакли или книги с пониженной лексикой, представляющие русскую цивилизацию и культуру как варварские.

А вот то, что в этом неблагородном деле Западу успешно подпевают и подыгрывают наши деятели культуры, – это по-настоящему печально.

Геннадий БЕРЁЗОВ

Теги: русский язык , филология

Кулинарные воспоминания счастливого детства

Писатель Дмитрий Михайлович Балашов (1927–2000)

"Как сусед суседку по титьке тяпнул"*

В юности бабушка очень дружила со своим кузеном Мишей Гипси. Она иногда намекала, что он был в неё влюблён, но взаимностью не пользовался, что, впрочем, дружбе не мешало. Миша увлекался поэзией, театром, появившимся в начале XX века синематографом. Он почитал себя футуристом, общался с Маяковским и даже наголо обрил голову, продемонстрировав окружающим великолепное строение черепа и сходство со знаменитым поэтом. Вместо обыденной фамилии Кузнецов Миша выбрал себе звучный псевдоним Гипси-Хипсей и снялся у Довженко в фильме «Земля».

Из Саратова он переехал в Петроград, женился на милой скромной художнице Анне, родившей ему двух сыновей. Первого назвали Эдвардом, второго - Хенриком. Однако пышные иностранные имена и фамилии плохо вписывались в советскую действительность, и вскоре детей переписали на скромную фамилию мамы, и мальчики перевоплотились в Дмитрия и Григория Балашовых. От прошлого осталось только домашнее Дюка старшего сына.

В январе сорок второго Миша Гипси умер в блокадном Ленинграде от голода, а Анна с детьми эвакуировалась в Сибирь. Во время войны Дюка переписывался с моим папой, восторженно делясь впечатлениями от прочитанного. Вернувшись в Ленинград, Дмитрий Балашов окончил театроведческий факультет и, решив нести культуру в массы, уехал в Вологодскую область, где жил в келье Кирилло-Белозёрского монастыря. Хождения в народ закончились рождением двух внебрачных детей от уборщицы Анастасии. Как честный человек, Дюка дал детишкам свою фамилию, а бабушка Анна Николаевна начала их активно воспитывать. Дальнейшие поиски себя привели Дюку к академику Лихачёву в Пушкинский Дом, в котором он стал аспирантом. Он занялся изучением северного фольклора и пере­ехал вместе с мамой в Петрозаводск, оставив младшему брату комнату в коммуналке на улице Фурштатской.

Отношения между нашими семьями никогда не прерывались, регулярно поддерживались перепиской и взаимопосещениями. То Гриша, то Анна Николаевна появлялись у нас, а чаще всех в Москве бывал Дюка. Бабушка называла его Северным Лелем. Был он для мужчины неприлично смазливым, немного мелким, кучерявым, носил усы, бороду, вышитую косоворотку, тулупчик и что-то типа шаровар, заправленных в сапоги. У женщин он пользовался бешеным успехом и совершенно в них не разбирался, поэтому беспрерывно женился, подженивался, разводился, расставался, доведя количество детей до тринадцати голов. Сняв в прихожей сапоги, Дюка устраивался на диване в позе лотоса и развлекал бабушку мелодиями флейты, воспевающей его литературные успехи и амурные похождения.

Иногда кто-то из нас оказывался в Питере на Фурштатской, а однажды дедушка решил отправиться в большое путешествие, и мы поехали в гости к Анне Николаевне в Петрозаводск. Дюка в это время собирал фольклор на Северном море. Мы честно знакомились со всеми достопримечательностями, восхищались деревянным зодчеством, съездив в Кондопогу и посетив Кижи. Не обошли вниманием и берега Онежского озера, собирая в лесу грибы и ягоды. Столовались мы большей частью дома, и запомнились мне самые простые вещи: разваристая картошка, только что выкопанная в огороде под окном двухэтажного дома на окраине Петрозаводска, и черничные пироги, окрашивавшие руки, губы и язык в устрашающие лиловато-фиолетовые тона.

Незадолго до нашего отъезда вернулся Дюка из экспедиции. Он привёз интереснейший фольклорный материал и огромную рыбину. Рыбу, оказавшуюся сёмгой, Анна Николаевна немедленно привела в засоленное состояние, а из собранных Дюкой историй в местном издательстве вскоре вышла книжка «Сказки терского берега».

Наш визит завершился праздничным ужином, на который позвали и очередную потенциальную невестку Анны Николаевны. Взрослые пили водочку, настоянную на можжевеловых ягодах, закусывали слабосолёной сёмужкой, после чего Дюка по просьбе присутствующих зачитывал самые яркие отрывки будущего сборника. Занятая поглощением черничного пирога Анны Николаевны, я тем не менее прислушивалась к выразительному Дюкиному чтению. Оттого что декламатор старательно подражал северному говору, содержание услышанного от меня ускользало, а вот название сказки «Как сусед суседку по титьке тяпнул» навсегда врезалось в детскую память.

От фольклора Дюка перешёл к историческим романам, самым известным из которых стал «Господин Великий Новгород». Роман принёс автору не только известность, но и звание почётного гражданина великого русского города, а также пятикомнатную квартиру в его центре.

Если творческая деятельность Дмитрия Балашова складывалась успешно и материализовалась в увесистое собрание сочинений, то личная жизнь по большей части приносила разочарования. Из прелестного певца Леля он всё больше превращался в усталую Синюю Бороду. Жёны регулярно исчезали, но по своей собственной воле. Пленившись внешностью избранника, его литературными достижениями и относительным материальным благополучием, они не выдерживали испытания – жизни в деревне с обязательным ведением натурального хозяйства. Светиться в светской хронике – да, а разгребать навоз – нет.

Но не только жёнам не нравились сельскохозяйственные заморочки писателя, местное население их тоже не одобряло и строило ему всяческие козни и пакости. То что-нибудь подожгут, то что-нибудь покрадут. Сельские власти своих выгораживали: мол, нечего нас уму-разуму учить, сами с усами. Не понимал народ своего счастья, и приходилось Дмитрию Михайловичу менять дислокацию, а заодно и жену.

В последние годы жизни Дюка увлёкся политикой, решив влиять на народ не изнутри, а сверху. Незадолго до бабушкиной смерти он приезжал в Москву, навещал её, расспрашивал про саратовское житьё-бытьё. Говорил, что хочет написать роман про становление первого капитализма на Руси на примере родоначальника семьи Степашкиных. Жаль, что трагическая гибель писателя помешала осуществлению этого проекта.

__________________

* «Как сусед суседку по титьке тяпнул» – сказка из сборника «Сказки терского берега», составленного Д. Балашовым.

Лучшие в мире «поцелуи»

Иногда мы ездили в гости к бабушкиной младшей и самой любимой тётке – Клавдии Семёновне, которая была всего лишь на 12 лет старше племянницы. Она жила вдвоём с больной дочерью на краю посёлка Кучино (по горьковской ветке курского направления) на втором этаже видавшего виды деревянного дома. Её старший сын Андрей часто бывал в Серебряном переулке и очень был дружен с моей бабушкой. Их объединяли воспоминания счастливого детства в Саратове, откуда вела род многочисленная семья купца-мукомола Степашкина.

Фамилия родоначальника говорит сама за себя. Семён Степашкин родился в приволжских степях и в тринадцатилетнем возрасте попал в город, где за хлеб и кров в лавке местного торговца исполнял обязанности мальчика на побегушках. Первые деньги Семён сделал на пиявках. Сначала он их собирал на себя, стоя в болоте, а потом сдавал в аптеку, за что получал небольшую денежку. Расторопный смышлёный мальчуган быстро продвигался по торговой служебной лестнице, а заодно и по социальной. Он выгодно женился, приобрёл мельницу на берегу Волги и провёл к ней железную дорогу, основал банк, прикупил именьице, каждому из своих одиннадцати детей построил дом. Старшего внука он определил в Пажеский корпус, стал почётным гражданином города Саратова и умер, ничего не подозревая о грядущих революционных изменениях.

Старший внук Жорж дедовых надежд не оправдал. Его регулярно выгоняли из лучших школ Швейцарии, военная карьера тоже не задалась, что, учитывая события 1917 года, оказалось и к лучшему. Он работал бухгалтером, был весел и жизнерадостен, раза три менял жён, обожал оперетту и знал многие арии наизусть. Навещая московскую кузину, он распевал дуэтом Легара и Оффенбаха со своей последней женой польского происхождения, сидя на кушетке в моей пеналообразной комнатке.

Одна из семи дочерей преуспевающего купца вышла замуж за управляющего своего отца, что нередко случалось, и впоследствии стала моей прабабушкой. Судя по сохранившимся фотографиям, была она женщиной интересной, но с очень сложным характером, по рассказам дочери. Мужем Агриппина Семёновна помыкала, дочь терроризировала. Обижаясь, могла неделями не разговаривать с домочадцами, зато прекрасно ухаживала за больными, и родственники часто звали её посидеть с прихворнувшими.

После семнадцатого года новые власти решительно облегчили материальное положение детей Семёна Степашкина. Кое-кому удалось уехать за границу, кто-то умер собственной смертью, а две дочери – моя прабабушка и её младшая сестра – сумели перебраться в город Клин. Из сохранившейся переписки я узнала, что во время Великой Отечественной войны Агриппина Семёновна и Клавдия Семёновна были лишенками, то есть им не полагались продуктовые карточки, что практически означало голодную смерть. После освобождения Клина от немцев бабушка получала специальное разрешение на въезд в город и, обменивая остатки буржуазного благополучия на продукты, регулярно ездила к матери и тётке с сумками съестных припасов. Прибыв на место, она немедленно отправлялась в лес по дрова, потому что карточек на топливо лишенцам опять же не полагалось. Агриппина Семёновна умерла в сорок третьем году, а Клавдия Семёновна в сорок девятом переехала в подмосковную комнату сына, где мы её и навещали.

По случаю нашего приезда готовился праздничный обед. Меню его оставалось неизменным. Закуска состояла из вымоченной в чае сельди с репчатым луком под майонезом, затем следовали говяжий бульон и пирог с мясом как основное блюдо, а на десерт подавался чай с пирожным безе или тортом «Наполеон». Селёдку я есть не могла, ибо, страдая с раннего детства благородным заболеванием диатез, немедленно начинала от неё чесаться. Бульон со специфическим говяжьим духом и хлопьями не снятой при закипании пены не вызывал никакого желания быть съеденным. От голода меня спасал кусочек очень вкусного мясного пирога, и, проглотив его, я с нетерпением ждала десерта. Огромные, воздушные, чуть кремоватые, тающие во рту сладости с французским названием «baiser» (поцелуй) приводили меня в восторг и полностью примиряли с предыдущими обеденными трудностями.

Несмотря на кажущуюся простоту рецепта безе (в отделённые от желтков белки всыпьте сахар и взбейте их до пенообразного состояния; полученную массу, разделяя на равные порции, выложите на вощёную бумагу и запекайте в духовке при слабой, не более 108 градусов, температуре до полной готовности), мало кому по-настоящему удаётся с ним справиться. Почему-то внутренности кремоватой полусферы при соприкосновении с зубами, как правило, превращаются в приторную клейкую массу, сравнимую с плохо жующейся ириской и представляющую угрозу всем вставным челюстям. Впрочем, при сегодняшнем магазинном кондитерском изобилии никто и не утруждает себя выпечкой «французских поцелуев». К тому же повторить шедевр Клавдии Семёновны вряд ли кому и удастся, потому что белки извлекались из только что снесённых курами яиц, а выпекались безе в настоящей русской печке.

Заграничная штучка

Часто появлялся при бабушкином дворе Серебряного переулка и другой её племянник – Кирилл из Саратова. Он был архитектором и сыном любимой кузины Тани. Собственно говоря, из всего многочисленного племени Степашкиных только Таня Мертенс (её отец был поволжским немцем) сохранила верность любимому городу, а её сын его приукрасил, построив новый железобетонно-стеклянный цирк. Кирилл любил разные виды искусства, поэтому во второй раз женился на актрисе саратовского ТЮЗа – крошечной женщине с амплуа травести. До пятидесяти лет она играла мальчиков, а после и до глубокой пенсии – старушек.

Когда тётя Таня бывала в Москве, она останавливалась у нас, а не у родителей невестки, хотя те обладали отдельной квартирой, дачей и автомобилем. Она говорила, что там её душат материальность быта и серьёзное отношение к центральным газетам. В Серебряном переулке кузины предавались бесконечным воспоминаниям за утренней чашкой кофия или вечерней чашкой чая. Они весело хихикали, прерывая друг друга восклицаниями: «А помнишь?..» Иногда я прислушивалась к их разговорам. Они перебирали всех знакомых и улицы, на которых те жили и которых больше не было на карте города, вздыхали по ушедшим и умилялись картинкам детства, до мельчайших подробностей воскрешая в памяти домашние праздники и ежегодную весеннюю прогулку на пароходе по Волге с непременным обедом со всегда одним и тем же меню: суп из раковых шеек, переложенных свежей чёрной икрой, а на десерт пирожные блан-манже полосатые.

Но больше всего разговоров приходилось на долю уехавшей в Англию тёти Наташи. Вторая бабушкина кузина была прямой противоположностью родной сестре. Тётя Таня – сдержанная, спокойная голубоглазая блондинка с великолепным чувством юмора, а тётя Наташа – кокетливая, смешливая брюнетка с огромными карими глазами, в яркой одежде и золотых украшениях. С точки зрения окружающих, очи чёрные и обилие браслетов на запястьях подтверждали легенду о наличии в роду Степашкиных цыганской крови. Ходили слухи, что отец почётного гражданина города Саратова, купца первой гильдии Семёна Ивановича без памяти влюбился в красавицу цыганку и, вопреки тогдашнему здравому смыслу, даже женился на ней в начале девятнадцатого века. Никаких документов не сохранилось, лишь вьющиеся волосы и оливковый оттенок кожи некоторых членов семейства могли косвенно свидетельствовать в пользу этой версии. Однако «очи чёрные» наблюдались только у тёти Наташи, все остальные отличались зеленоглазостью или серо-голубыми оттенками глаз.

В середине 20-х годов прошлого века западный мир решил оказать молодой Стране Советов помощь. К нам устремились специалисты всех мастей поднимать сильно упавшую экономику. В Саратов прибыла группа британских инженеров, и город немедленно оживился, особенно его женская часть. Оживление закончилось строительством стратегически важного объекта и немереным количеством разбитых девичьих сердец. А вот нашей тёте Наташе удалось не только сохранить своё, но и пленить английское. Победу она закрепила штампом в паспорте и отъездом в Лондон. Однако на родине инженера победа обернулась катастрофическим поражением. Специалист оказался человеком, ранее женатым на другой, а также многодетным отцом. О возвращении в Саратов не могло быть и речи, гордость не позволяла даже рассматривать подобный вариант.

Наташа Мертенс решила завоевать Лондон и для начала устроилась в мастерскую, где ручной вышивкой украшала дамские наряды. Она и сама неплохо шила, одевалась всегда по моде и к лицу, не позволяла себе унывать, веря, что только весёлым оптимистам покоряются города. В православной церкви Наташа познакомилась с русскими аристократками в эмиграции, которые по привычке устраивали благотворительные балы. В Наташином лице они обрели незаменимую помощницу. На одном из мероприятий в пользу бедных Наташа встретила английского профессора-орнитолога, и он не устоял перед очаровательной черноокой купеческой внучкой. Вскоре Наташа Мертенс превратилась в миссис Фокс и переехала в весьма престижный район британской столицы Челси. Они жили долго и счастливо, пока инфаркт учёного не разлучил их. Профессор умер в седле во время еженедельной воскресной конной прогулки в Гайд-парке.

После смерти Сталина и XX съезда КПСС, развенчавшего и осудившего культ личности, между сёстрами и кузинами возобновилась переписка, прерванная почти на двадцать пять лет. В одном из писем тётя Наташа сообщила, что, пока есть силы, она решила приехать в Москву, навестить близких, которых не видела без малого сорок лет. Все заволновались и стали готовиться к визиту иностранной гостьи. Была произведена генеральная уборка с мытьём окон и натиркой полов гэдээровской мастикой. Через всевозможных знакомых появился дефицит – банки с крабами и тихоокеанской слабосолёной сельдью, индийский чай со слонами, сырокопчёная колбаса[?] Бабушка наконец-то дошила себе костюм. Вместе с тётей Таней они посетили парикмахерскую и косметичку Софью Константиновну. Их головы перманентно уложились, брови потемнели и приобрели удивлённую чем-то форму, лица заблестели, как свежесмазанные растительным маслом пасхальные яйца, а ногти стали перламутрово поблёскивать.

В знаменательный день прибытия госпожи Фокс в Москву я, вернувшись из школы, активно включилась в метание закусок на стол. Свеженакрахмаленная в прачечной скатерть-самобранка уставилась остатками кузнецовского сервиза и разномастными ёмкостями с яствами, главным из которых были пирожки с капустой, выложенные на склеенное во многих местах старинное блюдо. Эти пирожки являлись бабушкиным specialite de la maison: небольшие, аппетитного вида, продолговатой формы, из тонкого дрожжевого теста, они плотно начинялись никогда не темневшей капустой с яйцом. Я десятки раз наблюдала, как бабушка ставит тесто, утушивает капусту на круглой чугунной сковороде, даже помогала резать белокочанную небольшими квадратиками, а потом мешала её ложкой, чтобы она равномерно обжаривалась в сливочном масле. Но когда попробовала самостоятельно повторить бабушкин шедевр, то ничего хорошего из моей затеи не получилось. Дрожжевое тесто само выбирает руки изготовителя.

Появление тёти Наташи под руку с племянником Кириллом положило конец нервному и переполненному любопытством ожиданию. Бабушкина кузина внешне подтверждала легенду о наличии в семье цыганской крови. Перед нами предстала темноволосая, кареглазая, до черноты загорелая моложавая дама с ярким макияжем и многочисленными бренчащими золотыми браслетами. Но во всём остальном чувствовалось влияние Запада. Стройная, одетая в модное элегантное платье из тонкого джерси, она говорила на дореволюционном и навсегда утерянном русском языке с очаровательным британским межзубным акцентом. Курила хорошо пахнущие сигареты, оставляя на фильтре кровавые следы помады, и после обеда потягивала неразбавленный виски из привезённой бутылки. Она утверждала, что этот напиток лучше всякого снотворного.

В следующий приезд тётю Наташу сопровождал огромный чемодан с подарками. Именно про него написан знаменитый стишок:

В этой маленькой корзинке

Есть помада и духи,

Ленты, кружево, ботинки –

Что угодно для души?

Кроме вышеперечисленного чемодан предлагал отпрыскам купца Степашкина невиданные доселе вещицы: невероятных расцветок чулки, короткие и длинные перчатки из неопознанного материала, яркие отрезы кремплина, эластичные мужские носки, элегантные шёлковые галстуки, входящие в моду водолазки…

До появления в печати романа Булгакова «Мастер и Маргарита» оставалось ещё несколько лет, а на Старом Арбате успешно прошла репетиция сцены в дамском магазине театра Варьете, с той только разницей, что вещи из тёти-Наташиного чемодана не покинули своих владелиц и служили им верой и правдой долго-долго. Мне тогда достались кремовые колготки с люрексом и белая водолазка-лапша, закончившая своё существование в баке для кипячения белья с персолью в моей тщетной попытке вернуть ей первозданную белизну.

Кроме изделий лёгкой промышленности чемодан явил красочную жестяную коробку с бисквитным печеньем, которое, по словам тёти Наташи, в Туманном Альбионе подают к файфо-клок ти (five o"сlock tea). А затем она решила познакомить нас и с самой церемонией пятичасового чаепития. Меня отрядили в помощь лондонской троюродной бабушке для организации мероприятия. Сначала мы долго выбирали хлеб для сэндвичей. Очень понравившуюся Наталье Львовне пухлую паляницу с загорелой корочкой пришлось отвергнуть из-за невозможности тонкой нарезки. Выбор остановили на белом сдобном кирпиче, который сначала разделили на широкие тонкие пластины, а потом раскроили их на небольшие квадратики. Найти начинку для мини-бутербродов оказалось тоже делом непростым. Ни тебе копчёного лосося в виде папиросной бумаги, ни правильного нежирного окорока. В конечном итоге купили сыр, готовый печёночный паштет в кулинарии арбатского магазина «Диета» и, отстояв огромную очередь, длинный свежий болгарский огурец. Получилось три вида бутербродов, на изготовление которых ушла куча времени. Часть тончайших хлебных квадратиков намазывалась размягчённым сливочным маслом с одной стороны, тогда как другая часть – с двух сторон. На все односторонние квадратики накладывалась начинка, а затем лепился сэндвич по формуле: хлеб+масло+начинка+масло+хлеб+масло+начинка+масло+хлеб. Получалась трёхслойная закрытая конструкция, отправлявшаяся в рот целиком.

Трём тарелкам с сэндвичами компанию составили блюдо с бисквитным печеньем, два сорта болгарского джема, клубничного и малинового, молочник со сливками и оторванный от соседского сердца непонятно как сохранившийся внесезонный лимон.

Прибывших на файфо-клок ти гостей захлестнула волна запахов, состоявшая из ароматов лимонной цедры, свежего огурца и благоухания только что заваренного чая истинно британского происхождения с плантаций Индии и с красивым именем Дайджелинг. Жестяная банка из-под чая долгие годы жила в продуктовом шкафу, храня счастливые воспоминания того вечера.

Из Москвы тётя Наташа увозила любимую с детства бело-розовую пастилу и килограмм чёрной икры, разложенный в два целлофановых пакета, которые равномерно улеглись в купленный для контрабандной перевозки бюстгальтер.

Каждый визит заграничной кузины долго обсуждался всеми родственниками и знакомыми. Из Англии приходили длинные письма, невиданные по красоте открытки к Рождеству и Пасхе, модные журналы Vogue pattern, позволявшие собственноручно сделать выкройку приглянувшейся модели. От нашего собственного лондонского корреспондента мы с трёхнедельной задержкой узнавали последние новости о тяжёлом капиталистическом житье-бытье: то забастовка мусорщиков превратила столицу Великобритании в огромную свалку; то из магазинов исчез сахар, и за ним проходилось стоять в длинных очередях; то опять подняли цены на коммунальные услуги, а потом и на проезд в общественном транспорте. Однако эти мелочи не мешали тёте Наташе отдыхать на Майорке, печь имбирное печенье для благотворительных мероприятий и участвовать в ежегодном русском бале, для которого шился вечерний туалет.

Однажды Наталья Львовна прислала бабушке официальное приглашение приехать к ней с родственным визитом, а я получила от неё две игрушки – очень правдоподобных паука и мышь. Бабушка, узнав о количестве требуемых документов для выезда за рубеж, немедленно пошла в отказ. Зато я вовсю позабавилась заграничными штучками. Для начала попугала трясущимся чёрным пауком ближайших родственников и соседей, а затем перенесла эксперимент в школу. Успех был бешеным и закончился дисциплинарным наказанием за срыв урока по химии. Паука конфисковали, а мышь удалось отбить; сегодня она экспонат номер один в моей коллекции художественных грызунов.

Тётя Наташа умерла в возрасте восьмидесяти лет от эмфиземы лёгких. По её завещанию племянник Кирилл получил остатки капитала, на проценты с которого она жила после смерти мужа, а бабушка – многочисленные коробки со швейными принадлежностями. В течение нескольких месяцев из Лондона по почте приходили большие плоские ёмкости. В одних были катушки с нитками всех цветов и любой толщины, разнообразные ножницы, иголки, выкройки, а в других – бесчисленные отрезы самых разных тканей.

Английское наследство позволило нам с бабушкой легко справиться со скукой советского текстильного производства. Бабушка шила, черпая вдохновение в модных французских журналах из театральной библиотеки, а я самозабвенно носила её творения. Каждый раз, доставая из коробки очередную тканюшку, мы гадали: «А какой прикид сделала бы из неё тётя Наташа?»

Первые главы новой книги Алисы Даншох «Кулинарные воспоминания счастливого детства» опубликованы в «ЛГ» № 13, 17 за 2014 год

Теги: современная литература

Да Дзюба бы !..

Фото: РИА "Новости"

После того как наша сборная без всякого шума удалилась с чемпионата мира по футболу в Бразилии, вскипел мой разум возмущённый. А уж когда узнал, какие умопомрачительные суммы отступных положены итальянскому тренеру Фабио Капелло в случае досрочной отставки, и вовсе впал в ступор.

И как пропала дрожь в руках, кинулся к компьютеру. Клавиатура билась и трепетала под моими негнущимися от страсти пальцами, как подстреленная птица!

Да кто он такой, этот самый дон Фабио! Чего он о себе вообразил? Подумаешь, в очках и шляпе! Что нам с его титулов? Думали, он выведет нашу сборную на недосягаемую высоту, разовьёт весь российский футбол, а он!.. Почему он Дзюбу не взял? Лучшего бомбардира нашего получемпионата! Да с Дзюбой бы! Да Дзюба бы...

Досталось в запале и другому иностранному спецу Гусу Хиддинку - предшественнику Капелло! Тот ещё был бездельник, тоже провалившись с нашей командой, не сгорел от стыда, а хладнокровно получал причитающуюся по контракту зарплату, нет, чтобы благородно отказаться! Жди от буржуев благородства!..

Излив накопившиеся упрёки, стоны, пени, пошёл на кухню передохнуть. Хлопнул единым духом стакан минеральной, и вдруг со мной случилась классическая история, описанная ещё самим Гоголем. Помните, оскорблённый действиями иностранных спецов поручик Пирогов мечтает о мести и справедливости, грозится дойти до государя, но, съев пирожок, успокаивается и смотрит на дело совсем с иной стороны.

Вот и я, хлопнув холодненького, вдруг остыл. А что Капелло? В конце концов впервые за двенадцать лет вытащил нас на чемпионат мира? Алжирцев не одолел? Так ведь сами немцы с ними сколько мучились! И только в дополнительное время пропихнули гол... А уж Хиддинк... После успешного для нас чемпионата Европы на него разве что не молились! Чудо Хиддинка! Феномен Хиддинка!.. Уверяли, что, будь у нас такие хиддинки в разных отраслях, мы бы были всюду впереди планеты всей! Но чудеса на поток не ставятся, и голландский спец этого не сумел. А что до отступных... Так не надо было нашим чиновникам такие контракты заключать. А раз уж заключили, то вы и отвечайте... Например, своими зарплатами.

И вообще. Лучше всех на бразильский конфуз отреагировал капитан нашей сборной Василий Березуцкий: "А что теперь? Теперь надо учиться играть в футбол". Сказал, как отрезал, и убыл отдыхать вместе с другими коллегами в экзотические страны. Не до учёбы. У нас же теперь летом, когда поля зелёные, игроки отдыхают, а в декабрьские морозы и пургу месят грязь, как трактора на полях в посевную... И при чём тут дон Фабио?

А Дзюбу бы можно было и взять. Хуже не было бы[?]

Теги: фельетон

Бенефис Игоря Смирнова

Теги: карикатура

Конкурс им. Козьмы Пруткова

* * *

Пока в себя поэт погр у жен...

Или, вернее, погружён,

Банкиры не зовут на ужин,

Не предлагают миллион.

Но вот он встрепенётся только,

К перу потянется рука -

Банкиры сразу спросят: "Сколько

За прославленье на века?"

И тут смутится он, конечно,

И возмутится весь внутри,

Чтобы потом сказать беспечно:

«Ну, баксов этак штуки три.»

Валерий СКОБЛО, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

ГУБА НЕ ДУРА

Если губа не дура,

Бери быка за рога.

Но у быка натура

Довольно-таки строга.

С ним не пройдёт халтура,

И скажет он, дав пинка:

«Может, губа не дура,

Да только кишка тонка!»

Марина МЕРЦАЛОВА

Теги: ироническая поэзия

Разведка боем

Седьмой год шла кровопролитная война между людьми и алкоголиками. Города лежали в развалинах. А с наступлением холодов регулярные части алкоголиков начали наступление на всех фронтах. Алкоголики были организованы хуже, чем люди, но отличались невероятной свирепостью.

После тяжёлого боя капитан Парамонов с остатками роты пробивался к своим. К вечеру они добрались до брошенных вражеских окопов и расположились там до утра. Позиции алкоголиков находились всего лишь в трёхстах метрах к востоку. Выставив часовых, Парамонов отдал приказ отдыхать, и бойцы набились в два полуразрушенных блиндажа. Поужинали сухим пайком. А вскоре со стороны окопов противника ветер донёс нестройный хор. Пели "Шотландскую застольную": «Налей полней бокалы, кто врёт, что мы, брат, пьяны...» Когда же вражеский хор запел: «Выпьем, ей-богу, ещё...», Парамонов незаметно для себя тихо затянул: «Под небом голубым горит одна звезда...», и уставшие бойцы разом подхватили: «Она твоя, о, ангел мой, она всегда твоя[?]»

К Парамонову подсел юный сержант. Он стянул с головы шапку и неожиданно признался:

- А вы знаете, товарищ капитан, я ведь пробовал эту гадость. Один раз. Как же они не понимают, что алкоголь вреден?

– Понимают, – ответил Парамонов. – Но, к сожалению, миром правит не понимание.

– А что же?

– Порок, – ответил Парамонов и закурил. – Я тоже когда-то пил. И даже злоупотреблял.

– Вы?! – поразился сержант. – Как же так, товарищ капитан?!

– Вот так, Алёша. В последний раз давно это было, перед самой войной. Так положено было. Незадолго до войны алкоголики захватили в стране власть. У них это лучше получается, чем у людей.

– Почему? – не понял сержант.

– Они не думают о завтрашнем дне, поэтому сильны в тактике, – пояснил Парамонов. – А люди мыслят стратегически, и это их слабое место. Так вот, придя к власти, алкоголики первым делом отменили штрафы за езду в нетрезвом состоянии. Понастроили роскошных вытрезвителей с бассейнами и массажными кабинетами. В МГИМО и во ВГИК принимали только детей алкоголиков, к тому же без экзаменов. Достаточно было предъявить справку о происхождении. Люди, естественно, начали возмущаться, вышли на улицы с лозунгами «Долой алкоголиков!». ОМОН перегородил все улицы. А на следующий день началась война, – сказал Парамонов и поднялся. – Всё, ложись спать, Алёша.

Незадолго до рассвета Парамонов разбудил бойцов. Пригибаясь к мёрзлой земле, они добрались до окопов противника. Без единого выстрела парамоновцы выбили роту спящих алкоголиков. В штабной землянке бойцы обнаружили начатую бочку спирта. Парамонов лишь покачал головой, а сержант понюхал содержимое бочки, сморщился и воскликнул:

– Господи, да как же они могут пить такую дрянь?!

– Могут, Алёша, могут, – ответил Парамонов. – Потому что не жалеют себя.

В землянку вбежал боец.

– Товарищ капитан, там офицера поймали. Кажется, большая шишка.

Парамонов вышел на улицу и увидел пьяного, грязного алкоголика с погонами полковника. Он дико вращал глазами, матерился и, казалось, не понимал, где находится. Парамонов вгляделся в чёрное, небритое лицо и обомлел.

– Глухоухов? – тихо проговорил он. – Ваня?

– Кому – Ваня, а тебе, падла трезвая, Иван Оскарович! – с ненавистью ответил пленный и смачно плюнул в Парамонова.

– Дурак ты, Иван Оскарович. Тебе же добра желают, – вытираясь, сказал капитан. Он закурил. Сделав две затяжки, растоптал окурок, тихо произнёс: – Расстрелять, – и скрылся в блиндаже.

Какое-то время до слуха Парамонова доносилось пьяное пение Глухоухова. Потом раздалась автоматная очередь, и всё стихло. Чтобы сохранить бойцов, капитан решил остаться здесь до утра и дождаться прихода регулярных частей. День тянулся долго. И только когда бойцы улеглись спать, Парамонов нацедил себе из бочки кружку спирта, перекрестился и выпил до дна.

Теги: юмористическая проза

Три грации

Из цикла "Три мудреца в одном тазу"

Три мудреца в одном тазу Пустились по морю в грозу. Будь попрочнее старый таз, Длиннее был бы мой рассказ.

Вадим СТЕПАНЦОВ

В Париже под сенью олив и дурманов

Парис наблюдал состязанье девиц.

Одна - Виолетта, глава уркаганов.

«Любить под аккорды» – её был девиз.

Вторая – Диана, вдова и эстетка.

Принцесса вольера для грёз и утех.

Кокетка, распутница и малолетка,

волшебная фея любви не для всех. И третья стояла – из меди и стали

валькирия блуда и страсти гроза –

Аглая Петровна. Безумно сверкали

её абсолютно пустые глаза.

Смущён был Парис и решение трудно

давалось ему под канцону ветров.

– Садитесь скорее в прекрасное судно, –

сказал он отважно и скрылся в альков. Три грации тихо стояли и пели,

Пока их кораблик смешно шёл на дно.

Ведь плавать они никогда не умели,

А старый Парис был подлец и... дурак.

Теги: пародия , Евгений Лесин

История с биографией

Сатирик Владимир Сумин непрофессиональный литератор, то есть пишет в свободное от основной работы время. В 90-х годах прошлого века он ушёл из большой науки в большой бизнес. Видимо, коммерческие дела у него идут хорошо. Поэтому в сфере бизнеса пищи для критики писатель совершенно не находит. Во всяком случае тематика всех его рассказов, собранных в книге "Заблудившийся троллейбус" (М.: Издательский дом «Звонница-МГ», 2014), пришла из прошлого. Реалии оттуда же: исполком; колхозы и, стало быть, председатели; ручки телевизора; дефицит всего на свете; пишущие машинки; пионеры и их любимый орган «Пионерская правда»; профорги; строительство БАМа; плёночные фотоаппараты[?] Короче, без исторической энциклопедии или по крайней мере интернета не каждый читатель поймёт, о чём идёт речь.

Какой же смысл издавать сегодня подобные рассказы? Разве чтобы молодёжь знала ассортимент недостатков, которые выжигали калёным железом советские сатирики. И частично выжгли.

Теги: Владимир Сумин , «Заблудившийся троллейбус»

Лучшие кадры о главном

В "Фотоцентре" на Гоголевском бульваре  - выставка Альберта Багаутдинова

Юбилеи, как говорится, идут косяком. Вот и давний автор и друг «ЛГ» Альберт Багаутдинов встречает 60-летие. И как положено – выставкой своих работ в «Фотоцентре» Союза журналистов России на Гоголевском бульваре. Он родом из Казани, где окончил факультет журналистики знаменитого университета. Там, в республиканской молодёжной газете, он и начал публиковать свои первые снимки. Они сразу выделили его из компании молодых людей, для которых фотокамера – неотъемлемая часть существования. На его снимках – и ранних, и сделанных в зрелое время, – все герои необычайно органичны, не работают на объектив, не улыбаются или задумываются по просьбе снимающего.

Альберт Багаутдинов не потерялся и в большой столичной семье людей с фотоаппаратами. Его снимки печатали «Комсомолка», «Труд», «Известия», «Московские новости», «Огонёк», «Смена». И, разумеется, наша газета. Он – неоднократный участник, дипломант и лауреат престижных российских и международных выставок. И когда приходит к нам, например, на вручение премии «Золотой Дельвиг» в качестве гостя, непременно потом пришлёт кадр с неожиданным ракурсом. Многие годы он работает в журнале «Родина», с удовольствием ездит по стране. И по его работам можно изучать уже историю. Внимательный взгляд Багаутдинова ценят профессионалы и те, кто к снимкам относится как зритель. Пусть так будет ещё долго.

«ЛГ»

Теги: Альберт Багаутдинов , фото , искусство

Жизнь в доброй сказке

В издательстве "Эксмо" вышла книга В.Т. Слипенчука  «Путешествие в Пустое место» (издание второе, исправленное и дополненное). 

Это вторая книга Виктора Слипенчука, изданная в «Эксмо». В 2013 году издательство выпустило в свет поэму В.Т. Слипенчука «Тринадцатый подвиг Геракла».

В основе книги «Путешествие в Пустое место» одноимённая поэма (сказка для взрослых) и ироничные стихи (из цикла «Примитивные»).

Публикация поэмы «Путешествие в Пустое место» вызвала у читателей живой отклик. С.П. Рубанова, доцент кафедры ТиПС Алтайского ГТУ (г. Барнаул), написала о книге следующее: «Сказка оказалась своевременной и очень занимательной. Известно, что «жизнь - театр». И здесь – театральное действие, герои которого – звери – разыгрывают сцены, достойные современной жизни. При этом изображается интересная для всех жизнь нашей верховной власти – «высокое собранье». Я думаю, здесь можно бы найти сходство с реальными людьми, но это – художественное произведение. Современность в басне просматривается хорошо. Это и драки, и взятки, и ругань. Это – «И в претензиях на царство проклинали государство», «Взгляд косой, ума палата. Он похож на демократа». Это саморазоблачение и самовозвеличивание, и, хорошо бы, прозрение. Итог сказки печальный: пустые фразы о будущем, жалкие обещания, а что дальше – неизвестно. Оптимизма нет. Но сказка интересна, поучительна. Язык сочный, яркий. Прекрасные иллюстрации. Спасибо автору за приятное и интересное чтение».

В предисловии ко второму изданию автор отмечает: «С детства, уединившись, много читал на природе. Для меня было неразделимым: писатель и дальние острова, писатель и захватывающее путешествие, писатель и рыцарский подвиг. И я захотел стать писателем. Вначале о моём желании (и это не шутка) догадывалась только живность, которую пас. Щипая траву, животные зорко наблюдали за мной. Им нравилось, что, зачитываясь книгами, напрочь забываю о них, и, улучив момент, они уходили с пастбища, чтобы пожить по-своему. У любых живых существ есть своя тайная жизнь.

Очнувшись от чтения, захлёстываемый эмоциями, перво-наперво соображал – куда они могли пойти? На аэродром – там хорошая трава? На речку или на колхозные клевера" и овсы’? Всё-всё приходилось учитывать: и знойный полдень, и пасмурность дня, и даже что они подумали обо мне, когда пошли на поводу своих необузданных чувств.

Именно равенство восприятия жизни помогло с любовью и юмором написать ироничную историю «Путешествие в Пустое место». И здесь нет никакой политики, даже если кто-то узнал в звере или животном определённого политика. Все мы не идеальны, но все хотим какое-то время пожить в доброй сказке. «Путешествие в Пустое место», как мне кажется, даёт такую возможность».

К книге прилагается аудиодиск с радиоспектаклем «Путешествие в Пустое место», звучавшим на «Радио Россия».

Книга поступит в продажу в ТД «Библио-Глобус», ТД «Москва», «Московский дом книги», в книжные магазины сети «Новый книжный» и др.

Весёлое имя – Хмелита

Фото: Татьяна Шабаева

Сюда не так легко добраться, хотя всего-то двести семьдесят километров от Москвы. Двести семьдесят километров - но совсем другой мир, другой уклад. Смоленщина. Места, где промаршировала – сначала к Москве, а потом обратно – не одна великая армия, где два поколения назад человеческое жильё выжигалось дотла и люди жили в ямах, где и сейчас глухие леса и охотничьи урочища и где из многих десятков горделивых дворянских усадеб восстановлено только две. Одна из них и есть "Хмелита", «самый родственный дом», малая грибоедовская родина.

Это село известно с XVI века, с эпохи Ивана Грозного. А господский дом – не дом, роскошный дворец в духе русского барокко! – был построен предположительно в 1753 году, ещё при Елизавете, неизвестным зодчим, возможно даже, что и крепостным, но по дарованию и вкусу близким знаменитому Растрелли. Дому этому, с нарядным декором фасадов, пышной овальной лестницей, двумя парками – регулярным французским и огромным заросшим нерегулярным – сначала повезло быть процветающим и самодостаточным дворянским гнездом, где многие годы – вплоть до 1812-го – проводил лето юный Александр Грибоедов (имение это принадлежало его дядюшке Алексею Фёдоровичу). А затем прокатилась война (в самой «Хмелите» побывал и заночевал тогда Мюрат), имение со временем оскудело, обезлюдело, и в конце концов усадьбу продали, перестроили, затёрли весёлое барокко вторичным классицизмом и более века не связывали с нею имя гениального русского литератора.

В XX веке – в непролазности смоленских дорог – здесь было пепелище. Гитлеровцы выжгли село. Взорвали Казанскую церковь 1767 года. В 50-е горела и сама разорённая усадьба. Здесь было пепелище, а потом сюда приехал знаменитый реставратор Пётр Дмитриевич Барановский. И его молодой сопровождающий – Виктор Евгеньевич Кулаков. На тот момент совсем ещё даже не реставратор. Но он увидит, какие красоты извлекает Барановский из-под слоёв грязи, копоти, кирпичей и штукатурки, он поставит жизнь на служение этой идее. И в 1990 году, когда в стране нашей всё трещало и разваливалось, здесь произойдёт нечто принципиально обратное: установление музея-заповедника. А сейчас директору музея Виктору Евгеньевичу исполнилось семьдесят лет[?]

Мы живём в стране невероятно богатой, где оскорбительно многое утрачено. Это не наша вина – но, несомненно, наша беда, и потому, когда на пути страшного разрушения встаёт человек, это выглядит как подвиг, хотя, по сути, есть лишь образец верного поведения. Сегодня «Хмелита» – оригинальный барочный дворец, четыре флигеля по углам просторного двора, бирюза и белизна – восстановлена. Очищены пруды, парки радуют дикими цветами и пышными травами, вековые грибоедовские дубы подступают к усадьбе. Здесь постоянно бывают посетители – с каждым годом больше – и всё же меньше, чем хотелось бы. Причина: некоторая труднодоступность усадьбы Грибоедова.

Кулаков: «Это проблема не только для музея, а для всех местных жителей. При советской власти ходило четыре автобуса в день и билет стоил 56 копеек. А теперь автобус ходит рано утром и вечером, и маршрутка из Вязьмы уходит в час, а отсюда – в два. Так что, если ты приехал в музей на этой маршрутке, у тебя нет времени его посетить. Все попытки изменить расписание ничем не кончились. Хотя, может быть, нам в этом году дадут автобус, мы будем сами возить…»

Да уж, от Вязьмы они будут и сами возить, они многое привыкли делать сами, а попутно разъяснят мне и дорогу от Москвы: «Вы ехали от Тёплого Стана, а мы теперь выяснили и ездим от Белорусского вокзала, там каждый час идёт автобус с семи утра и до восьми вечера. Он идёт до Смоленска, но можно купить и билет до Вязьмы. И каждый час этот же автобус идёт на Москву. Там, где поворот на Вязьму, можно сесть на него», – да, при таком раскладе возможность попасть в Хмелиту, даже не своим транспортом и не с экскурсией, упрощается.

Кулаков: «Приезжают из Москвы, Петербурга, из Брянска, из Калуги… не всегда, правда, умеют вести себя. Вот вчера приехали старшие школьники из Дмитрова – просто банда». Но это всё же случается нечасто. Школьники любят «Хмелиту» – и её праздники, и её конкурсы. В мае здесь уже традиционно проводится Всероссийский Грибоедовский праздник, а в январе отмечается день рождения Грибоедова. А когда прошёл приуроченный ко дню рождения конкурс рисунков «Хмелиты» (в трёх возрастных категориях), среди детских рисунков были настоящие большие удачи, а один так понравился директору музея, что Виктор Евгеньевич забрал его к себе домой… может ли быть более лестное признание для автора?

Литературный конкурс на соискание премии имени А.С. Грибоедова проводится в «Хмелите» для учащихся от 14 до 18 лет сразу в трёх номинациях: поэтические произведения, прозаические и публицистические. Конкурс этот, призванный отразить актуальность «Горя от ума» в современности, – патриотический. Сотрудники музея – патриоты, иначе они просто не продержались бы два десятилетия, на протяжении которых финансирование музея было очень скудным. И уж тем более не прилагалось бы ими столько усилий, чтобы открывать в Хмелите и близ неё дополнительные музеи: адмирала Павла Степановича Нахимова (открыт в 2002 году), Богородицкого поля – места, где в октябре 1941 года в окружение попало пять советских армий. Дети любят это место, где теперь можно и побегать, и полазить по артиллерийским орудиям тех времён. Представляют себя на месте советских воинов, пишут им письма… На Богородицком поле всё подлинное.

В «Хмелите» не совсем так. Здесь, после всех катаклизмов, практически нет собственных вещей Грибоедова, хотя всё, что собрано, действительно относится к началу – первой трети XIX века. Директор музея говорит на это: «Но стены-то у нас подлинные!» И это верно. И стены, и дубы поблизости, старинная липовая аллея, и планировка, и облик, заботливо воссозданный по описаниям, – не позднейший классицистский, а именно грибоедовский, тех времён. Здесь проходят научные конференции, в том числе и с международным участием. Сюда не раз приезжала Мэри Хобсон – англичанка, получившая награду за перевод «Горя от ума». А Присцилла Рузвельт, дальняя родственница знаменитого американского президента, в значительной мере именно по материалам «Хмелиты» написала и издала в 1995 году свой капитальный труд: книгу «Жизнь русской усадьбы. Социальная и культурная история». Присцилла присутствовала при восстановлении усадьбы, эта история захватила её, пробудила интерес к семейству Грибоедовых и к тем мотивам, которые ещё в юности могли запомниться будущему творцу великой русской стихотворной драмы.

К тому же здесь сохраняется не только память о грибоедовском семействе. Война 1812 года, прервавшая благоденствие усадьбы, декабристское восстание тоже отражены в экспозициях музея. Грибоедов не оставил записей об усадьбе своего дядюшки, и потому цитируют обычно воспоминания друга детства и соседа, Владимира Лыкошина: «Самый родственный дом был Хмелита»…

Последними частными владельцами «Хмелиты» были Волковы-Муромцевы, братья Николай и Владимир. Их воспоминания, фотографии из семейного архива, планы расположения комнат в доме и хозяйственных служб в усадьбе, нарисованные рукой Николая Владимировича, очень помогли в реставрации.

Знаменитые укоризненные слова о том, что мы ленивы и нелюбопытны, Александр Сергеевич Пушкин написал именно по поводу ушедшего в вечность Грибоедова и отношения к его памяти: надобно бы нам её ценить, узнавать, рассказывать, но вот не узнаём и не ценим… И эти слова были справедливы и оставались такими долгое время, но сейчас у нас есть – «Хмелита». Радостное место, где леность и нелюбопытство преодолены. Как во всяком хорошем музее, здесь всегда можно сделать открытие. Для автора этих строк открытием было акцентирование того обстоятельства, о котором я, конечно, читала раньше, но не придавала значения: комедия «Горе от ума» была рукописной , её такой Пушкин назвал, и это слово совсем не было случайным. Только когда передо мной на музейном стенде оказались и печатный экземпляр, опубликованный в Германии раньше, чем первое издание в России, и рукописные списки долгое время запрещённого в России «Горя…» – только тогда до меня дошёл смысл этой характеристики. Списков насчитывались многие тысячи (по словам Булгарина, до сорока) – впечатляет, пожалуй, побольше, чем самиздат.

В этих элегантных комнатах, просторных залах с высокими потолками давным-давно никто не жил – и всё же тут чувствуется жилой дух, человеческое присутствие. Большую залу на втором этаже арендовали для бала люди, увлекающиеся исторической реконструкцией. И выяснилось, что здесь помещается больше пар, чем могло показаться: так разумно организовано пространство. И здесь же, над входом, оставлен не заделанный штукатуркой широкий прямоугольник: свидетельство несчастья, постигшего «Хмелиту» в прошлом, и огромной работы, проделанной ради настоящего.

Теги: А.С. Грибоедов

Русские в 2014 году

Ф.Я. Алексеев. «Площадь перед Успенским собором в Московском Кремле»

Михаил Николаевич Загос­кин не забыт читателями: его романы время от времени переиздаются, и уж точно не из академического интереса. В классики современник Пушкина и Гоголя не зачислен, да и при жизни, несмотря на высокие чины, выглядел несановито. Внешне ничем не напоминал ни лощёного  вельможу, ни романтического героя. Между тем в год смерти Пушкина именитый писатель и директор московских театров стал действительным статским советником, что соответствовало воинскому званию генерал-майора.

Родом он из того времени, когда идеологи империи сперва побаивались сделать ставку на патриотизм: считалось, что это сужает роль самодержца - преемника Византии. Если адмирал Шишков произносил вдохновенные речи о России – это воспринималось как смелая крамола. Ситуация изменилась только в июне 1812-го, когда Великая армия Наполеона перешла Неман. Война 1812–1814 гг. пробудила всё лучшее, всё коренное, что успела накопить имперская культура с петровских времён. К этому багажу добавили фрески московской Руси – и получился символ веры простодушного патриотизма, которым проникнуты самые известные романы Загоскина. Свои убеждения он отстаивал и с оружием в руках. Вообще-то мешковатый, близорукий Загоскин по духу был сугубо штатским человеком – библиотечным, музейным. Но летом 1812-го он записывается в Петербургское ополчение, которое входило в корпус генерала Витгенштейна, оборонявший столицу от французов. 6 октября, при взятии Полоцка, едва не погиб. После тяжёлого ранения в ногу пришлось на несколько месяцев покинуть армию. Его наградили орденом святой Анны 4-й степени: "За храбрость". Можно было почивать на лаврах, да и ворога уже изгнали из России – но Загоскин вернулся в армию, участвовал в кампании 1814-го, служил адъютантом у генерала Фёдора Левиза. Все батальные сцены из его книг – оттуда, из настоящей большой войны. По надобности фантазия добавляла к реальным впечатлениям антураж старины далёкой, но без боевого опыта он вряд ли написал бы и про Юрия Милославского. «Вся Россия в поход пошла!» – вспоминал Загоскин годы походов. Для него важно, что именно вся Россия – заедино.

О Загоскине судят пренебрежительно: «беллетрист». Историческая романистика традиционно пребывает на обочине русской литературы. По устоявшемуся мнению, «Юрий Милославский», над которым иронизировал Гоголь, – детское развлекательное чтение, не более. Да, Загоскин умел писать занимательно и в потаённые катакомбы психологии не забредал. Любил успех, ревниво следил за тем, как раскупались переиздания его романов. Пробовал себя и в разных драматических жанрах – и по-мальчишески радовался аплодисментам, благо был директором Императорской труппы. Печалился, что дебютный роман – «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году» – так и остался самым многотиражным. Даже табакерки с изображением сцен из «Милославского» шли нарасхват. Долго ждала читающая Россия своего Вальтера Скотта – и он явился в сюртуке театрального чиновника. Пушкин писал в «Литературной газете» о «блистательном, вполне заслуженном» успехе романа и вообще не поскупился на похвалы: «Добрый наш народ, бояре, козаки, монахи, буйные шиши – всё это угадано, всё это действует, чувствует как должно было действовать, чувствовать в смутные времена Минина и Авраамия Палицына. Как живы, как занимательны сцены старинной русской жизни!» Такая рецензия стоит дороже, чем перстень от императора, который Загоскин получил за того же «Юрия Милославского». Но «Аскольдову могилу» читатель недооценил, а ведь автор так надеялся завоевать честную публику тайнами Киевской Руси. Загоскин погоревал – и проявил находчивость. Нашёл композитора Верстовского, написал либретто – и опера «Аскольдова могила» собирала восторженную публику в Москве, в Петербурге, в Саратове... Снова – успех.

Сказать, что «Юрий Милославский» и «Рославлев» – романы патриотические, можно, даже не читая, – по мощному отголоску. Куда важнее нюансы – например, Загоскин не ставит крест на поляках, не отказывает им в чести и отваге и надеется, что со временем славянские народы воссоединятся, несмотря на религиозные противоречия. В 1829 году польский вопрос стоял ребром, Загоскин и в приключенческом романе делился политическими надеждами. Он понимал: щепотка публицистики не помешает занимательному чтению. Любимый его сюжет – сплочение русского народа во время испытаний. Тема, близкая сердцу ещё автора «Слова о полку Игореве». История испытывает на прочность народы; чтобы победить, недостаточно нахрапистой удали. Потребно ещё и смирение: самовлюблённый герой не сумеет преданно служить Отечеству. В первых двух исторических романах Загоскина проявился патриотический символ веры. Писатель не подстраивался под конъюнктуру, просто его давно выстраданные мысли совпали со стараниями министра народного просвещения Уварова. В 1830-е патриотизм в чести у власти – не то что после Тильзита.

Загоскин не мог примириться с определением «просвещённые европейцы», нипочём не соглашался, что Россия чему-то должна учиться у Франции, Германии или Британии. Спорил запальчиво, с вызовом: «Вся немецкая философия яйца выеденного не стоит!.. Что русскому человеку здорово – немцу смерть!.. Посмотрите, да у нас же и больницы чище, и народ добрее!..»

Он особенно гордился добротными московскими больницами, которые расположились во дворцах. Добродушный, рассеянный, хлопотливый барин превращался в задиру, когда речь шла о чести России. Его упрекали в квасном патриотизме (термин родился как раз во времена Загоскина), а он и впрямь был привязан к мелочам русской жизни и от кваса никогда не отказывался. В европейской идеологии, которая становилась всё радикальнее, видел угрозу. Россию воспринимал как последнюю тихую пристань здравого смысла. Загоскин высмеивал, но побаивался русских космополитов – и, как истый сторонник системы Николая I, видел спасение в изоляции. Роман Загоскина, направленный против западного влияния, назывался прямо – «Искуситель». Аполлон Григорьев писал о мировоззрении Загоскина ядовито: «Любовь к застою и умиление перед застоем, лишь бы он был существующим фактом, китаизм и исключительность в понимании народного развития, взгляд на всякий протест как на злодеяние и преступление, признание заслуги в одной покорности». Недоброжелатели иногда лучше друзей улавливают нашу суть – только нужно отбросить язвительность.

Те времена из нашего далёка нет-нет да и покажутся сусальными. Но борьба миров и после Наполеоновских войн не прекращалась. К России в Европе относились с раздражением: в особенности это проявлялось в связи с лидирующим положением державы Николая I в Священном союзе. Никто не вспоминал о бесчинствах Великой армии в Москве и Смоленске – зато на голубом глазу тиражировались россказни о «русской дикости». Уничижительные легенды об империи Петра Великого овладевали и русскими умами... Денис Давыдов, Иван Дмитриев и Загоскин уже говорили о «русофобии», правда, писали это слово с двумя «с». Загоскину было с кем сражаться.

Обидно, что крылатое присловье «Москва и москвичи» мы постоянно приписываем одному Гиляровскому. А ведь авторство, несомненно, принадлежит Загоскину, Гиляровский сознательно цитировал предшественника. В «Москве и москвичах» Загоскин, как Сервантес (а позже – и Горький), нафантазировал разговор о себе самом: «Да вот хоть недалеко идти: г-н Загоскин... Не то чтоб он был какой-нибудь знаменитый писатель – нет! есть, батюшка, гораздо почище его, да ему как-то посчастливилось: выдал «Юрия Милославского», попал в народность да и пошёл пописывать разные романчики...»

Трудно пришлось бы Загоскину в эпоху политического террора – как он гордился, что в России надолго воцарилась «возлюбленная тишина»! В «Москве и москвичах» есть порази­тельное рассуждение: «О, вы не можете себе представить, как прекрасен этот Кремль, когда державный его хозяин посетит свою Москву! Эта дворцовая площадь, на которой теперь так пусто, покроется и закипит вся народом, из которого многие ночевали на этой площади для того только, чтоб занять повыгоднее место и взглянуть лишний раз на своего государя. Вы посмотрели бы на Кремль тогда, как загудит наш большой колокол и русский царь, охваченный со всех сторон волнами бесчисленной толпы народа, пойдёт через всю площадь свершать молебствие в Успенском соборе. – Как? – прервал Дюверние. – Да неужели ваш государь идёт по этой площади пешком при таком стечении народа?.. – Да, да, пешком; и даже подчас ему бывает очень тесно. – Что вы говорите!.. Но, вероятно, полиция?.. – Где государь, там нет полиции. – Помилуйте! Да как же это можно?.. Идти посреди беспорядочной толпы народа одному, без всякой стражи... – Я вижу, господа французы, – сказал я, взглянув почти с состраданием на путешественника, – вы никогда нас не поймёте. Нашему царю стража не нужна: его стража весь народ русский». В 1860-е такие рассуждения воспринимались как язвительная пародия. Кто виноват в том, что «распалась связь времён»? Возможно, и те, кого Загоскин называл иску­сителями.

В Москве нет памятника Загоскину – а он больше других писателей любил и понимал Белокаменную, хотя полжизни провёл в родном Пензенском уезде и Петербурге. Десятилетиями он никуда не выезжал из Москвы, исследовал родной город и писал эти очерки. По «Москве и москвичам» мы получили представление о московской купеческой свадьбе, об Английском клубе, о лихачах-ямщиках. И, главное, о почвеннических взглядах писателя.

Это он превратил Оружейную палату, да и Кремль в целом, в уникальный заповедник Московской Руси. Скольким русским людям он раскрыл романтическое величие двух вечных кремлёвских царей – Пушки и Колокола. Как он умел показывать Москву – с Воробьёвых гор, в классическом ракурсе, твёрдо зная, под какое дерево следует прилечь, чтобы увидеть закат над Кремлём. Это он без всяких философий научил славянофилов любить Русь Московскую.

Легко представить себе Загоскина в год его 225-летия. Долго унывать он не умел. Наверное, верил бы в возрождение России, боролся за единение славянских народов под знамёнами великой державы. Многое про нас он успел написать: путь Юрия Милославского не кажется фантастичным и в наше время.

Теги: Михаил Николаевич Загос­кин

Ещё живая классика

Случилось мне недавно наблюдать, натурально, живую классику. Было это в Казани, на территории кремля, в сквере возле памятника зодчим. На укромную скамейку опустилась компания старшеклассников: юноша и две девушки. Сели[?] и вдруг начали читать стихи. Сперва Маяковского. Потом Есенина. Причём, судя по контексту, это не было репетицией или подготовкой к поступлению в вуз. У них просто было хорошее настроение - и хотелось чем-то заполнить приятный вечер. Чем-то достойным. Интеллектуальным. О "Чёрном человеке" завязался даже спор: что поэт имел в виду…

Читали они, кстати, хоть и с чувством – но не блестяще. И в основном – не наизусть. Читали чаще с экрана смартфона, запинаясь на незнакомых оборотах, кое-где неправильно расставляя ударения. А я всё равно умилилась… и вспомнила завершившийся в июне Международный конкурс юных чтецов «Живая классика», который прошёл в Москве при впечатляющем стечении интеллектуальной элиты в театре Et Cetera. Конкурс этот проходит с 2011 года, и первоначально он не был международным. Эта неприятность случилась с ним в 2013 году. Почему – неприятность? А вот послушайте.

С каждым годом сфера действия «Живой классики» расширялась. Вначале – на Россию. Потом – на ближнее зарубежье. Далее везде. И тут этот милый фестиваль, целью которого изначально было оживить в детях интерес к классике, настигла совсем не детская, а вполне даже вековечная российская болезнь: иностраннолюбие. Много иностранных участников – это почёт. Это широкая реклама и хорошее финансирование, и нарядно-уютный зал театра Et Cetera. Двадцать шесть стран – пишут устроители! Из них в двадцати двух нашлись дети, достойные выхода в суперфинал! Вы только подумайте: в двадцати странах дети декламируют русскую классику (на самом деле не только классику, но и современную литературу) настолько хорошо, что обошли участников из России!

Как обошли? Ну, посудите сами. Нет ни малейших сомнений в том, что из России пришло в десятки, сотни, тысячи раз больше заявок, чем откуда-нибудь из Хорватии. Или из Турции. Да чего там. «Только в России, чтобы попасть во всероссийский финал, ребятам нужно было выдержать конкурс в сто тысяч человек на место», – с энтузиазмом говорят организаторы. Друзья, это прекрасно, но отчего ж вы не напишете, сколько тысяч человек на место было из Болгарии и Испании? Или оттуда не было тысяч, но вы посчитали нужным отобрать хотя бы кого-то из имеющихся десятков? Вы правда считаете, что это справедливый расклад?

И вот, доведя до суперфинала детей из двадцати двух стран и даже двух (целых двух!) школьников из российских сотен тысяч, доблестное жюри (писатели Петрушевская и Остер, режиссёр Виктюк, «Ералаш» Борис Грачевский, директор Государственного литературного музея Дмитрий Бак и другие, не менее выдающиеся деятели) оставило россиян вовсе без призов. Ну то есть совсем. Даже призы спонсорских симпатий не перепали им в суперфинале (а уж они-то достались многим). И теперь я, пишущая эти строки для учителей-словесников, затрудняюсь рекомендовать им этот конкурс. Задумайтесь о том, что дети из России поставлены в заведомо невыигрышные условия. Взвесьте риски.

Нет, я не хочу сказать, что участники из других стран непременно слабы. Некоторые дети – в том числе приехавшие из США, Азербайджана, Киргизии, – были действительно очень хороши и, несомненно, достойны суперфинала – а возможно, и победы. Как убедительно показала обаятельная и артистичная турчанка, даже язык не обязательно знать хорошо, чтобы прочитать русский текст так, что заслушаешься. Там было много замечательных чтецов (хотя немало было и тех, кого явно присчитали для большей международности). Но русским-то чтецам пришлось преодолеть просто огромный конкурс! И выбрали в итоге – прекрасных, живых, артистичных, талантливых ребят (остроумный Даниил Чернышко с рассказом Татьяны Петросян «Записка», трогательная Анастасия Шишинова с рассказом Виталия Закруткина «Подсолнух»). И вот так глупо всё в итоге обернулось.

Ещё точнее будет сказать: пафосно. Пафос декламации иногда бывает и неплох, и уместен, но пафосной была вся первая тройка, и максимально пафосным – победитель, Виктор Шиман из Белоруссии, прочитавший отрывок из повести Богомолова «Иван» на одной зашкаливающе-надрывно-кричащей ноте, от чего к концу десятиминутного, примерно, чтения я очень устала. Но, видимо, только я. Так или иначе, не менее надрывный, но гораздо более разнообразный пафос крохотного киргизского мальчишки (Марата уулу Ырыскельды), читавшего айт­матовского «Солдатёнка» (в итоге – третье место), понравился мне гораздо больше…

А впрочем, дети есть дети. Они старались. В своеобразии мышления организаторов они не виноваты. Гораздо интереснее, какую мысль неглубокую целенаправленно проводили взрослые. А мысль такая: вы – лучшие и необыкновенные, а те, которых здесь нет, они – обыкновенные и не так хороши.

Вот какой фразой действо открывалось: «Одноклассники сторонились меня, и я оказался в читальном зале». Вот какими словами ведущего оно продолжалось: «Не бойтесь быть белой вороной!» И вот, наконец, в каком выступлении самой Людмилы Петрушевской тема достигла апогея: «Вы будете необычными людьми! Обычные люди приходят домой и включают телевизор… а вы – люди с талантом!»

К чему эта тема чуждости таланта во враждебном окружении? Что значит – обычными и необычными? К чему лелеять заносчивость и сужать само понятие таланта? Вообще говоря, очень сомнительно, что умение декламировать отдельные литературные произведения (к тому же целенаправленно отработанное со взрослыми) непременно находится в соответствии со способностью понимать и любить классику. «Живая классика» – действительно хороший популяризаторский конкурс. Но не более того. И, боюсь, не в новых, обозначивших себя условиях.

…Вот почему, спустя десять дней, я с одобрением прислушивалась к старшеклассникам, которые без всякого пафоса и без особенного артистизма читали друг другу с экрана смартфона стихи Есенина. Я не знала, кто они и зачем им это, забавляются они или готовятся к чему-то, или просто душевно проводят время… Но у меня тогда действительно было ощущение, что классика жива. Слава богу.

Татьяна ШАБАЕВА

Теги: литература , чтение

Книга – анахронизм?

Фото: Фёдор ЕВГЕНЬЕВ

Я, отец четырнадцатилетнего киевского мальчика, должен, к сожалению, констатировать: мой сын не любит читать книги. Чтению он предпочитает интернет, компьютерные игры, футбол, реслинг, юмористические программы типа "Нашей Раши", «Даёшь, молодёжь!» и «95-го квартала», ролики с выступлениями Жириновского, в которых тот на чём свет стоит чехвостит Буша... Ещё он любит фильмы в переводах Гоблина. Занимается всем этим до поздней ночи. Ложится спать в четыре или в пять часов утра. Потом сонный идёт в школу. После школы спит, делает уроки (учится он хорошо), а потом снова в интернет, снова к любимому Гоблину[?] И ничего с этим, увы, поделать нельзя.

Надеюсь, пока нельзя. У меня и у жены ещё теплится надежда, что в какой-то момент он читать всё-таки полюбит. Когда я говорю, что сын не любит читать, то это совсем не означает, что он не любит книги. Любит. Ещё как! Но читает их не он, ему их читает мама. Или, во всяком случае, читала до самого последнего времени. На ночь. Раньше каждый вечер, сейчас уже иногда. Вот как с детства начала, так и продолжает. Как и каждая мать, она сына очень сильно любит. Чтение для неё - это что-то вроде невинного балования дитяти.

Ещё год или два назад я иногда задавал себе вопрос: а не стыдно ли признаваться друзьям в том, что жена до сих пор читает подросшему сыну книги, а не он делает это сам? Мне, помню, однажды показалось всё это чем-то неестественным, аналогичным грудному кормлению десятилетнего или одиннадцатилетнего ребёнка. Вырос – а всё ещё находится в положении младенца. Кстати, если вы зададите мне вопрос: а каких авторов читала сыну моя супруга, то мне сразу в голову придёт Кир Булычёв. Причём не только повести о знаменитой Алисе Селезнёвой, но и о колониальных войнах англичан в Бирме. Мы привыкли видеть в Булычёве автора детской фантастики, а он ещё и специалист по Юго-Восточной Азии. И вот что интересно, этими бирманскими повестями заслушивался и… я. Стоял рядом с комнатой сына и слушал. Очень было познавательно, скажу я вам.

Одну книгу, правда, сын всё-таки прочёл. Трёхсотстраничную биографию футболиста Роналдо. Не знаю даже, радоваться или нет. Мы с женой, в отличие от сына, в детстве и юности любили читать. Как и наши с ней родители, как наши дедушки и бабушки. И это понятно. Книга в наше время была безальтернативным и почти единственным средством информации и развлечения (интеллектуального, естественно). Моя бабушка по маме обожала «Консуэло» Жорж Санд. Я никогда так и не прочитал её, но вот знаком со всеми злоключениями Консуэло по пересказам моей бабушки.

В моём советском детстве, пришедшемся на 70-е и первую половину 80-х, было только два телевизионных канала. Мультфильмы не тогда, когда хочешь, а «строго по расписанию». Восемьдесят процентов того, что показывали по ТВ, было серой, нудной и ненужной чепухой. Поэтому всё, что нам нужно было узнавать о мире, мы узнавали из книг. В десять лет я побывал за пределами родного Донецка только в Ялте, Сочи, Кривом Роге. О Лондоне, Париже, Риме или Стамбуле я мог узнать лишь из книг. А вот мой сын в этом возрасте уже слетал на Кубу и в Китай. Он всё видел своими глазами. Так вот, есть разница между моим детством и детством сына? Есть. Книга для нынешней молодёжи стала каким-то анахронизмом. Она им кажется не очень продвинутым носителем информации, чем-то архаичным, как танцы под дедовский аккордеон в сельском клубе в глазах посетителей нынешних рейв-вечеринок в модных ночных заведениях.

И всё же мы с женой за сына боремся. И он сам иногда в этом нам старается помогать вот каким оригинальным способом. Как-то предложил мне сделку: он прочитает несколько книг типа «Хоббита», а я ему за это должен буду купить айфон. Я решил пойти на сделку, но предложил составить список из двадцати книг (в основном приключенческие романы и повести – Дюма, Стивенсон, Скотт…), которые он должен прочесть. Мало того: потом он мне их должен был пересказать. Приз – айфон. И что вы думаете? Да ничего. Даже за айфон сын не смог отказаться от Гоблина и футбола. Не получилось у него. Я как-то спросил: «Сынок, так что, ты читать книги и не будешь вовсе?» Он посмотрел на меня: «Папа, не волнуйся. Есть же аудиокниги. Я вот сейчас «Хоббита» слушаю»...

А что, может быть, аудиокнига – это компромисс?

Александр ЧАЛЕНКО

Теги: литература , чтение

Литература как доблесть

Ирина Яровая

Заседание Ассоциации учителей русского языка и литературы в Общественной палате РФ 24 июня началось с невесёлого заявления: понятия "доблесть" и «честь» исчезают из обихода учащихся. Есть и повод лишний раз задуматься об этом - сейчас, когда планка удовлетворительного результата ЕГЭ по русскому и литературе опущена ниже низкого – с 36 баллов до 24. И хотя в этом году впервые можно говорить о том, что экзамен строжайшими мерами удалось наконец-то защитить от списываний (честь ЕГЭ отстояли), доблести в этом мало. Хотя и на этот счёт есть разные мнения.

Вот наиболее часто звучавшие на круглом столе суждения: «Единое образовательное пространство в области русского языка и литературы если не разрушено полностью, то находится на грани. Утрачивается такая функция, как формирование гражданской и национальной идентичности». – «Бюрократический беспредел съедает время учителя: требуется вести два журнала (бумажный и электронный), заполнять ворох отчётов, также на плечи учителя-словесника ложится и проведение общешкольных мероприятий». – «Необходимо восстановить высокий статус учителя русского языка и литературы, так как именно благодаря этим предметам формируется объединяющий страну культурный код». – «Надо обращать внимание не на идеологию, а на аксиологию культуры».

Звучали и более конкретные предложения: «Необходимо развести два предмета: русский язык и литературу». «Литература – исполнительское искусство, необходимо возрождать чтецкую традицию». Было справедливо замечено, что есть досадная странность в том, что, например, журналист может бесплатно посещать просветительские мероприятия (в том числе выставки, спектакли), в то время как педагогу, даже если это необходимо ему по работе, подобное расширение кругозора никто оплачивать не собирается, да и на покупку методической литературы выделяются совершенно недостаточные деньги...

Наконец, для тех, кому это не было понятно, разъяснили: решение по поводу снижения проходного балла ЕГЭ было чисто политическим и политически-оправданным (вызванным необходимостью нивелировать стресс от устрожения, усложнения процедуры экзамена). Вот только осталось неясным: намерены ли учителя добиваться последующего повышения планки, как только сочинение и невозможность списывать на государственных экзаменах войдут в привычку. Ведь сейчас «удовлетворительным» признаётся вовсе ничтожный результат (впрочем, не только по русскому языку, но и по математике), и это никак не соотносится с заявленными высокими целями, к которым стремится учитель-словесник, которые ставит перед ним государство и воплощения которых ожидает общество.

Увы, но это коренное противоречие, и притом что учителя-словесники прекрасно осознают общегосударственную и национальную значимость, ценностную уникальность своих предметов, остаётся немало «белых пятен» в конкретном наполнении этого понимания. Показателен состоявшийся на круглом столе диалог с депутатом Госдумы Ириной Яровой (настоящим диалогом его назвать трудно, ибо все принципиальные возражения были высказаны после её ухода). Оперируя более или менее убедительными аргументами, депутат доказывала необходимость внедрения единого учебника по литературе, как способного защитить детей от дискриминации (читай – выбора ненадлежащих по исполнению учебников) и как единственно пригодного для выражения общенационального культурного канона. Сейчас же «зачастую выбор является коммерческим, а учебники не соответствуют задачам, полны ошибок». Потребная учителю свобода, по мнению Яровой, вполне может осуществляться помимо учебника.

С депутатом Яровой можно и, вероятно, нужно спорить (как максимум – для отвержения её аргументов, как минимум – для пристальной корректировки качества спускаемого учителям единого учебника), но трудно отрицать, что сама идея единообразной линейки учебников по литературе находится в строгом соответствии с утверждением общегосударственной значимости предмета «литература» – или, что ещё точнее, «русская литература» (такая формулировка тоже прозвучала на круглом столе). Когда мы говорим про «общегосударственную значимость» и «общенациональный канон», слова «единый учебник» находятся, право же, совсем недалеко от русла наших рассуждений; при определённом логическом усилии эти понятия можно попытаться до некоторой степени развести, но удивляться, откуда эта идея взялась у чиновников, было бы странно. Однако на июньском круглом столе были высказаны лишь принципиально общие возражения, и очевидно, что история этого противостояния продолжится. Вот только будет ли оно оформлено открытым, аргументированным, непредвзятым обсуждением? Надеемся, что учителя примут в нём участие.

В известном смысле для этого тоже пригодится понятие «доблесть».

Александр НИКОЛАЕВ

Теги: русский язык , ЕГЭ , сочинение

Угадай метафору

Владимир Шляхов, Левон Саакян, Наталья Толстова. Иносказания в русском речевом взаимодействии. - М.: Русский язык. Курсы, 2014. – 192 с. – 1000 экз.

Мы раздумы­вали, стоит ли рекомендовать эту книгу в нашем приложении. Всё-таки аннотация предназначает её для иностранных учащихся. Но, во-первых, разве в нынешних российских школах мало учеников, для которых русский язык – неродной? А во-вторых, даже и у тех детей, для кого он родной, наблюдаются, увы, сложности с усвоением абстрактных понятий. Связанные в том числе с детским не-чтением и не-говорением на сложные, отвлечённые от эмпирической повседневности темы.

Если посмотреть на представленную книгу с этой точки зрения, она окажется действительно полезной. Прежде всего в ней приводятся не только теоретические рассуждения о природе тропов, "непрямых речевых актов" – но и собран практический материал, разработаны специальные упражнения для лучшего понимания и усвоения, что такое метафора, эвфемизм, ирония, сарказм[?] Отдельная главка посвящена намёкам и умолчаниям: их распознаванию тоже приходится учить. И здесь добрым словом надо помянуть иллюстративный материал. Да, дети мало читают – но для формирования усложнённых речевых способностей всё равно лучше любых других подходят образцовые литературные тексты. Иронии лучше всего учиться по Булгакову, иносказанию – по Гоголю, уклончивости… ну, например, по «Обломову» Гончарова.

Таким образом, перед нами краткий, но неплохо систематизированный и проиллюстрированный, адаптированный к практическому применению курс, который может стать подспорьем учителя, желающего дать детям представление об имплицитных смыслах человеческого общения и привить некоторые навыки их воплощения в речи.

Теги: Владимир Шляхов , Левон Саакян , Наталья Толстова , Иносказания в русском речевом взаимодействии

Источник надежды и безграмотности

Современный русский язык в интернете / Ред. Я.Э. Ахапкина, Е.В. Рахилина. - М.: Языки славянской культуры, 2014. – 328 с. – 500 экз.

Что таит в себе интернет – угрозу или надежду для учителя-словесника? Учителя, в силу объективных причин, нередко бывают менее осведомлены о возможностях информационной сети, нежели их ученики. В речи детей появляются специфические ошибки; письменные упражнения начинает изобиловать типовыми погрешностями, источник которых до поры до времени неясен[?] Пробовал ли кто-нибудь систематизировать и проанализировать эти явления, привнесённые в нашу жизнь Всемирной паутиной? Оказывается, уже да.

Представленный здесь сборник имеет свои недостатки и достоинства. Перечислим первые: преимущественная академичность (сухость) изложения, пунктирность, неразвитость многих тем (и вообще их небольшой круг), стремление рассматривать некоторые языковые явления как новые, притом что с распространением интернета они всего лишь участились (но не возникли!) Перейдём к достоинствам. В отдельных статьях сборника описаны ошибки, появление которых резко возросло: стилистические и грамматические. Такова, например, статья Александра Летучего об изменениях в категории переходности/непереходности глагола, о новых синтаксических структурах. Интересны статьи о речевом этикете, как он понимается в Сети, о новых жаргонных словечках и метафорах, которые просачиваются в повседневное и уже не электронное употребление. Среди авторов книги – учёные ИРЯ им. Виноградова РАН.

И всё же: почему интернет – источник безграмотности, понятно: он сотрясает привычную языковую норму сразу на многих уровнях (словоупотребление, словообразование, синтаксис и даже фонетика). Но почему интернет – источник надежды? На это может быть несколько ответов, но в пределах представленной здесь книги станет понятен только один: расшатывая норму, интернет одновременно открывает новые возможности – в первую очередь стилистические, расширяющие выразительный речевой диапазон. А уж как мы сможем воспользоваться этими возможностями – наша ответственность.

Теги: Современный русский язык в интернете

Воспитание достоинства

Харпер Ли. Убить пере­смешника. - М.: АСТ, 2014. – 412 с. – 7000 экз.

Эта книга, конечно, давно стала классикой – и уже успела попасть в ту классику, что подвергается активной ревизии. В последние пятнадцать лет озабоченная общественность США ломает копья: а вдруг некорректно рассказывать детям про насилие? А вдруг это плохо, если в книге столько раз употребляется слово "ниггер"? Да, разумеется, в 60-е книга «Убить пересмешника» была символом борьбы с пережитками расизма. Но вдруг для современности она уже недостаточно толерантна?

К счастью, мы в России пока ещё можем не обращать внимания на такие интеллектуальные перверсии. И потому можно порекомендовать не забывать эту чудесную книгу, в которой замечательный отец – добросердечный и честный – объясняет и своим примером показывает детям, что такое мужество и что такое долг. Книгу, в которой говорится: «Есть у человека нечто такое, что не подчиняется большинству, – его совесть». Совестливости учит детей и сама жизнь, где всегда присутствует несправедливость, – и притом почти всех людей можно понять, если попытаться взглянуть на происходящее с их точки зрения. На свете очень мало совсем уж плохих людей, но узколобость, гнев, ханжество угнетают и неплохих, превращая их в толпу. А закон – безусловно, очень важен и почти священен, но иногда не способен вместить сложность и многообразие жизни, и это тоже нужно объяснить детям...

История сделала полный круг: в США книгу «Убить пересмешника» превозносили, а теперь запрещают с тем же ханжеством, против которого она написана. Но объективно перед нами одна из самых сильных реалистических детских книг XX века, прекрасно написанная, учащая сопереживанию, гражданской сознательности – при этом полная лирического чувства и лишённая прямолинейной назидательности. Несомненно, это классика, о которой стоит напомнить детям, и к тому же отлично переведённая на русский язык в пору, когда работали настоящие мастера.

Теги: Харпер Ли , Убить пере­смешника

О судьбе школьного литературного образования

Фото: Фёдор ЕВГЕНЬЕВ

В этом учебном году на государственном уровне были затронуты вопросы школьного предмета "литература". Съезд Ассоциации учителей русского языка и литературы, Российское литературное собрание предшествовали постановлению президента о необходимости пересмотра форм итоговой аттестации по литературе и учёта «результатов публичной защиты обучающимися индивидуальных проектов в форме сочинения».

Казалось бы, наконец мы можем ответить чиновникам, что, помимо внутреннего потенциала предмета «литература» и нашей читательской и профессиональной убеждённости в его значимости, у нас есть и государственная поддержка. Но, уважаемые коллеги, на данный момент в методике и школьной практике не существует такая форма работы, как индивидуальный проект в форме сочинения . Все понимают, но никто не уточнил и не посмел возразить[?]

Постановление президента начало реализовываться молниеносно. В итоге появился информационный ресурс, на котором была представлена «концепция итогового сочинения», в настоящий момент она находится на утверждении, а 15 мая в ряде городов России уже писали сочинение… Авторы концепции не утруждают себя ни вопросами методики, ни тем более методологии методики, а просто определили время, место в учебном плане и формат работы - «допускное сочинение».

Это путь в никуда. Вместо поиска эффективной стратегии, способной решать серьёзные сложившиеся проблемы (не-чтения, не-осмысления – как следствие, неспособности человека выражать свои мысли и чувства в слове), мы ищем подпорки к изначально шаткой, не имеющей ни научного, ни педагогического фундамента постройке: ЕГЭ по литературе. Исчезает предмет-цель: вводится литература без чтения, аттестация учителя комиссией, никогда не бывшей у него на уроке, отчёт о работе с детьми вместо самой работы.

Что же нас всё время удерживает? Усталость и неверие, что можно что-то изменить? Итак, вот кратко позиции, которые определяют наши предложения:

Первое и, наверное, самое важное. При определении итоговых форм контроля давайте исходить из того, что литература – единственный предмет в школе, который представляет искусство на протяжении всего курса обучения (какое счастье, что в нашей школе у детей ещё есть уроки литературы (чтения) с 1-го по 11-й класс! И это достояние отечественной системы образования). Технология ЕГЭ не может быть итоговой формой выявления уровня литературного развития читателя, хотя бы уже потому, что не имеет ни эстетической, ни научной, ни нравственной, ни педагогической основы. Есть ли хоть одно научное исследование , оправдывающее эту технологию?

Второе: в системе отечественного школьного образования литература всегда занимала особое место. На протяжении более чем двух веков выстраивалась уникальная наука-искусство – методика преподавания литературы, которая в конце XX века достигла своего расцвета и создала систему литературного развития читателя-школьника. Учитываем ли мы этот путь в предлагаемой концепции? Каковы научные и практические основы и на какой путь и результат ориентирует школьное литературное образование данная концепция?

Третье. Ответим на главный вопрос: какова цель школьного литературного образования? Владимир Георгиевич Маранцман – петербургский учёный-поэт-методист – определил её философски ёмко и педагогически точно: помочь молодому человеку, входящему в жизнь, обрести механизмы общения с искусством, наукой, людьми, с самим собой . Для чего мы идём на урок литературы? Чтобы наши дети читали вместе с нами, а потом и без нас хорошие книги, трудились сердцем, открывали красоту мира и человека. Литература как учебный предмет есть школа диалога.

Четвёртое. Итоговая форма контроля предполагает – итог чего? Как может быть «допускное» (и разве есть в русском языке такое слово?) сочинение формой зачёта, а ЕГЭ формой экзамена? К чему допускают? Какой путь подытоживает ЕГЭ? Путь развития читателя, человека думающего и чувствующего, и путь подготовки к ЭГЭ – это разные пути, разнонаправленные векторы движения. Первый – «труд и творчество», второй – подстраивание под «успешный» результат, установка на двойной стандарт.

Пятое. Задача вернуть сочинение в школу – насущная необходимость! Но нельзя дважды войти в одну реку: с эпохи школьных сочинений изменились ученик и школа, изменились мы, изменился мир. И это нужно учитывать. Необходимо выстроить систему работы над сочинением на протяжении всех лет обучения , вместе с сочинением необходимо возродить на уроках литературы традицию выразительного чтения («Слово живёт в звуках голоса, в этом его природа», – писала М.А. Рыбникова) и традицию заучивания ряда текстов наизусть – нельзя любить литературу, не зная из неё ни строчки.

Учитывая всё вышесказанное (и не сказанное в силу формата заметок), предлагаю следующее:

1. Определить особый статут предмета-искусства «литература» в школе, обусловленный его природой и русской культурной традицией, что позволит создать органичную форму (условия, методы, критерии) промежуточного и итогового контроля над уровнем литературного развития читателя-школьника.

2. Отменить итоговую форму контроля по литературе в формате ЕГЭ как противоречащую природе предмета и научно несостоятельную, оказывающую губительное влияние на мотивацию и качество чтения ученика и работу учителя.

3. Продолжать развивать оте­чественную методику и обратиться к решению актуальных научных задач (провести широкомасштабное междисциплинарное исследование (психологи, педагоги, врачи, социологи и др.) современного школьника как читателя и как личности; обратиться к лучшим достижениям отечественной методики с целью выявления оптимальных форм диагностики уровня литературного развития; провести экспертизу действующих УМК по литературе для выявления соответствия уровня качества целям и задачам школьного литературного образования; учитывая мировой масштаб проблемы чтения, провести международное исследование в сфере проблемы качества и диагностики читательского развития).

4. На основе достижений оте­чественной методики и полученных результатов актуальных научных исследований создать концепцию современного литературного образования.

Забегая вперёд, выскажу «крамольную мысль»: предлагаю выставлять итоговую оценку в 11-м классе по принципу накопительной системы, которая бы учитывала весь путь литературного и личностного развития ученика: знание литературы, его движение как читателя, качество творческих и исследовательских работ. Итоговые диагностические работы проводить по окончании каждого класса с целью выявления уровня литературного развития учащихся.

Теги: русский язык , ЕГЭ , сочинение

Поп Упырь Лихой и кирилловица

Толковые пророчества, переписанные в Москве в 1489 г. (предположительно в великокняжеском скриптории в Кремле) для дьяка Василия Мамырёва (пророк Авдий)

В 1047 г. "попъ Упирь Ли­хыи" переписал библейские Книги пророков с толкованиями по заказу новгородского князя Владимира, сына Ярослава Мудрого, о чём сообщил в послесловии к книге. Рукопись предназначалась, вероятно, для библиотеки каменного Софийского собора в Новгороде, построенного Владимиром Ярославичем в 1045-1050 гг. В XI–XII вв. Новгород отличало особое почитание ветхозаветных пророков. В барабане купола Софийского храма изображены пророки Исаия, Иеремия, Иезекииль и др.

Остаётся неясным, происходил Упырь Лихой из Новгорода или перебрался туда позднее, работал он в Новгороде или выполнил заказ в Киеве, где могли заказывать роскошные фолианты знатные новгородцы. Рукопись 1047 г. – самая старшая известная ныне славянская книга с точной датой (проставленной самим писцом). К сожалению, она сохранилась не в оригинале, а в поздних копиях конца XV–XVII вв. Многие из них содержат глаголические буквы и слова среди основного кирилловского текста.

Упырь Лихой – представитель второго или третьего поколений древнерусских христиан. Не только в его время, но и много позднее старые мирские имена употреблялись чаще, чем христианские, и даже духовные лица пользовались ими вполне свободно. Прозвище Упирь долго бытовало на севере Руси. Известны крестьяне Макарий Упирь (1495 г., Новгород) и Упирев Тараско Кузмин (1582 г., Северная Двина). Возможно, страшные имена вроде Упыря давали детям как оберег, чтобы отпугнуть от них нечистую силу, защитить от колдовства, сглаза, порчи, смерти[?]

Упырь Лихой начал послесловие благодарением Богу, который помог ему «написати книги си ис кирило­вицѣ». Это сообщение – самая ранняя письменная фиксация названия славянской азбуки. Термин кирилловица ( кириллица ) не мог появиться при жизни Константина Философа, изобретателя глаголицы. Константин получил имя Кирилл при монашеском постриге незадолго перед смертью 14 февраля 869 г. в Риме. Каким же было первоначальное значение этого термина?

Словацкий учёный П.Й. Шафарик считал, что Упырь Лихой переписал кирилловскими буквами южнославянский глаголический оригинал и по невнимательности перенёс в свой текст отдельные глаголические буквы и слова. При этом поп Упырь называл глаголицу кирилловицей, то есть её исконным именем. Вторую славянскую азбуку создали ученики Константина и Мефодия в восточной Болгарии при царе Симеоне (893–927 гг.) по образцу греческого крупного письма (унциала). Со временем она вытеснила глаголицу у православных славян и унаследовала её название кирилловица ( кириллица ), которое сохраняется за ней до сих пор. Однако эта популярная гипотеза вызывает возражения.

Списки Толковых пророчеств XV–XVII вв., восходящие к автографу Упыря Лихого, сохранили древнюю традицию книжного орнамента. Она сложилась в болгарских и македонских скрипториях X в., когда активно использовались оба алфавита. В Толковых пророчествах их употребление строго разграничено: кириллица – основное, строчное письмо, глаголица – декоративное, крупное. Глаголица использовалась только в прописных и заглавных буквах и названиях статей. Ни в одном списке Толковых пророчеств глаголица ни разу не встречается в строчном письме. В Древней Руси рано познакомились с таким оформлением текста, но прибегали к нему редко (Евгениевская Псалтырь XI в.).

Но если Упырь Лихой переписал Толковые пророчества не с глаголического, а с македонского или болгарского кирилловского оригинала, то как тогда понимать его слова «написати книги си ис кириловицѣ»? На их значение проливает свет докладная выписка 1675 г. о книжных работах в Посольском приказе. Документ хорошо отразил старую терминологию книжного дела: «Книга… въ лицахъ [с миниатюрами], лица писаны на полотнѣ изъ масла…». Выражение изъ масла означает здесь «красками из масла».

Слова «написати книги си ис кириловицѣ» относятся не к оригиналу, с которым работал Упырь Лихой, а к его собственноручному списку, и их надо понимать в значении «написать буквами из кириллицы». Упырь Лихой счёл нужным сделать это уточнение, очевидно, потому, что трудился не один. Другой мастер, рубрикатор, перерисовывал глаголические заголовки и многочисленные буквицы, украшавшие македонский или болгарский кирилловский оригинал рукописи 1047 г.

Теги: русский язык , филология

Целостный мир отрывка

Е.И. Зейферт. Неизвестные жанры "золотого века" русской поэзии. Романтический отрывок / Учебное пособие. - М.: ФЛИНТА; Наука, 2014. – 380 с. – 200 экз.

Для любителей лёгких беллетристических прогулок данная книга – неподходящая территория. Уже в названии кроется филологическая интрига: неравнодушный, ищущий читатель поймёт, что его готовят к открытиям.

Первым об отрывке как жанре упоминал в 1830 г. Н. Погодин в «Московском телеграфе», однако эта мысль не была исследована вплоть до 1920-х годов, когда Юрий Тынянов поставил проблему изучения отрывка как жанра. Однако изучение этого жанра не стало интенсивным, работы на эту тему были интересными, но малочисленными. Эту задачу постаралась решить доктор филологических наук Елена Зейферт.

Она провела подробное научное исследование отрывка как жанра на максимально широком материале с привлечением различных исследовательских методик, не ограничиваясь только «жанровыми» оценками, анализируя отрывок и с точки зрения графического облика, и на примере метрики и строфики, не упустив синхронию и диахронию стиховых форм, лирический сюжет и источники жанра.

Получился большой, многогранный научный труд с добротным справочным аппаратом, снабжённый дидактическими приложениями, облегчающими работу педагога и собственно превращающими научное издание в учебное пособие. Однако вышесказанное никоим образом не делает книгу тяжеловесной, скучной и узкоспециальной – она написана лёгким и понятным языком. Вот небольшой характеризующий пример.

«Осмысление всего материала позволяет сделать выводы:

– появление наименования «отрывок», безусловно, не было случайным в русской романтической поэзии[?] <…> …отрывок мыслился как специфическая форма… как жанр русского романтизма;

– …отрывок появляется либо на «осколках» большой формы, либо в результате взаимодействия с другими лирическими жанрами <…>;

– авторы отрывков стремились подчеркнуть лирическую природу этого жанра… <…>;

– относительная неустойчивость формального указания на жанр отрывка, возможно, свидетельствует о некоторой размытости его жанровых границ, однако многочисленные случаи пародирования отрывка (79 пародий) показывают, что жанр состоялся».

Что же касается ищущего читателя, а им может оказаться любитель русской поэзии – от студента филфака до преподавателя литературы, он найдёт в пособии богатейший список работ, способных раскрыть горизонты и подсказать пути познания в безграничном космосе мировой словесности.

Теги: Е.И. Зейферт , Неизвестные жанры «золотого века» русской поэзии

Русские энциклопедисты

Владимир Астафуров. Ломоносов. Самородок земли русской. - М.: АСТ-Пресс, 2014. – 32 с.: ил. – Тираж не указан.

Андрей Сахаров. Николай Карамзин. Колумб истории российской. – М.: АСТ-Пресс, 2013. – 32 с.: ил. – Тираж не указан.

Эта прекрасная серия "Путеводитель по истории России" самим названием говорит, что книги в ней издаются в основном об исторических деятелях. Но потому и литературоцентрична Россия, что нередко её исторические фигуры были и видными литераторами. А Ломоносов и Карамзин – не только первые русские энциклопедисты (каждый на свой лад), но и чрезвычайно успешные реформаторы, создатели русского литературного языка.

К сожалению, в случае Ломоносова это показано мало. Скорее, недостаточно. Впрочем, Астафуровым разобрана его «Ода на взятие Хотина», отмечено новаторство в сравнении с поэзией Тредиаковского. Упомянуто в книге и о «Риторике», и о «Российской грамматике». И всё же автор сделал акцент на биографии великого русского учёного – биографии, спору нет, настолько интересной, даже захватывающей, что книгу не портит и недостаток подробностей литературной деятельности Ломоносова. Знакомство с гением состоится, а что представлен он преимущественно как учёный-естествоиспытатель – так ведь и это тоже правда.

А вот писать историю Михаил Васильевич сам не взялся, хотя и помогал собирать материал для Вольтерова захода. Огромную работу по созданию первого корпуса русской истории предстояло выполнить Карамзину – и книга о нём строится по-другому. Именно труд Андрея Сахарова наилучшим образом представляет Карамзина как деятеля литературы и вообще словесности: подробно и внятно рассказано и о новаторстве его повестей и о вкладе в совершенствование и развитие возможностей русского языка. Попутно говорится и о таких деятелях, как Новиков или Державин, ведь немаловажно то, что Карамзин начал вести первый в России литературный журнал, достаточно приложил усилий для создания той культурной среды, в которой вырос и Пушкин.

Обе книги компактны, хорошо иллюстрированы, содержат множество цитат и вставных историй, позволяющих составить представление не только о конкретном деятеле, но и об эпохе, в которой он жил и работал, о фигурах, которые его окружали.

Теги: Владимир Астафуров , Ломоносов , Андрей Сахаров , Николай Карамзин

Прошло полвека

Самуил Маршак. Переводы. - Воронеж: Кварта, 2012. – 240 с. – 1100 экз.

Четвёртого июля исполнилось 50 лет со дня смерти Самуила Маршака. Прошло полвека, а этот человек остался символом добросовестной работы на всех литературных направлениях, за которые брался. Многие критиковали сонеты Шекспира в переводе Маршака – но они по сей день наиболее популярны у читателей. Дело в том, что у Маршака был особый и редкий переводческий дар: он умел почувствовать автора, раскрыть его и притом не затмить собой. К тому же у него был хороший, здоровый художественный вкус – и это делает его переводы ценными для учителей-сло­вес­ников.

А в особенности представленная здесь двуязычная книжка. Она издана в Воронеже, на родине Маршака, и сопровождена биографическим очерком. Но самое интересное – основательная подборка переводов вкупе с оригинальными текстами на английском: Шекспир, Бёрнс, Блейк, Байрон, Киплинг. Чем такая книга может пригодиться словесникам? Дело в том, что главная проблема поэтических переводов – это даже не их неточность, а их "нерусское" звучание. Потому посредственные переводы полны косности и речевых ошибок. Стихи же Маршака, напротив, элегантны и упруги. Этой чистоты и внятности он добивался сознательно, и на примере его переводов хорошо видна большая работа стилиста, который огранил алмаз на свой лад, но сохранил его индивидуальность. В книге также представлена подборка переводов еврейской поэзии (без оригиналов).

Татьяна САМОЙЛЫЧЕВА

Теги: Самуил Маршак , Переводы

Половодье

Маргарита Чебышева - поэт из Вятки (Кирова). Преподавала русский язык и литературу в школе. Свой первый поэтический сборник "Северянка" выпустила в 1967 году. Стихи публиковались в газетах, журналах, коллективных сборниках Кирова, Перми, Горького, Москвы. Лауреат Всероссийской премии им. Николая Заболоцкого.

У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Георгий Федотов, «Лицо России»

Созерцательность русской души,

жизнь в мечтах, отрешённость от быта

и не плохи, и не хороши:

мы – такие. Бесплодность попыток

переделать на чей-нибудь лад

нашу русскость давно очевидна.

Но из окон высоких палат

никакого народа не видно.

Он живёт, как большая река,

и спокойно, и вроде покорно,

но плотину, что с виду крепка,

день за днём подмывает упорно.

В половодье преграду снесёт,

разольётся широко и вольно.

А обидчиков тут же спасёт:

Пусть живут, с них испуга довольно.

«Не замай!» – говорёно давно

и в истории нашей нередко.

А народ сохранит всё равно

нрав, который достался от предков.

Что не примет, тому не бывать.

И на тех, кто в высоких палатах,

между прочим, ему наплевать,

он про них незлобливо, но – матом.

Он мечтательно в небо глядит

и любуется звёздною пылью:

«Под лопатками что-то зудит,

видно, время налаживать крылья».

И слетает. С разбитых сапог

блеск галактик стряхнёт у крылечка.

Грязь родных непролазных дорог

завтра вновь не заметит беспечно,

но заметит: в зелёном дыму

на крутом косогоре берёзы...

В этот час не мешайте ему,

не спугните счастливые слёзы.

Он посеет пригоршню семян,

что собрал на далёкой планете.

Может, вырастет звёздный бурьян...

Но, конечно же, дело не в этом.

Просто каждый в России – поэт,

мы больны красотой изначально,

Беловодья и Китежа свет

в нас живёт и мечтой, и печалью.

Это наш, непродуманный мир,

мы земные всего лишь отчасти.

Нам по-прежнему дорог и мил

светлый призрак всеобщего счастья.

Русь диковинкой в мире слыла,

мы другим непонятны и странны.

Но река будет течь, как текла, –

к Океану.

Москва Грибоедова:

Иллюстрация Д.Н. Кардовского к комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» (Чацкий)

Зиму 1823/24 годов Александр Сергеевич Грибоедов провёл в Москве, усердно посещая прежде ненавистные ему балы и вечера, к удивлению его самого задушевного друга Степана Бегичева. Грибоедов даже жил у Бегичева, поскольку его отношения с матерью были столь плохи, что он не мог поселиться в родном доме в Новинском. На недоумённые расспросы Степана он отвечал коротко: "Не бойся, время моё не пропадёт". И это было правдой: он дописывал «Горе от ума». Москва была городом его детства и юности, который он оставил 2 сентября 1812 года вместе со всеми москвичами и где с тех пор провёл одну неделю в августе 1818 года проездом из Петербурга в Персию. Пять лет страдая в духовной пустыне Персии и Кавказа, он мечтал не о Москве, а о Петербурге, где остались все его друзья. Но, получив в начале 1823 года желанный отпуск, приехал жить именно в Москву, где и оставался до конца мая 1824 года. И только закончив вчерне комедию, немедленно, даже не сказавшись другу, уехал в Петербург. Никогда более он не останавливался в Москве иначе как проездом.

Больше года своей такой короткой жизни Грибоедов пожертвовал желанию заново узнать московскую жизнь, столь изменившуюся после великого пожара. И эти непосредственные живые наблюдения он перенёс в пьесу, действие которой строго одновременно его пребыванию в старой столице: оно приходится на ноябрь-декабрь 1823 года. Естественно, многие реалии той поры оказались забыты и образы героев перестали быть понятными, потускнели под хрестоматийным глянцем. Они засверкают вновь свежими красками, стоит только стереть этот тусклый слой.

Преобразится Софья , которая обычно кажется малоинтересной и читателям, и актрисам. Во вводной ремарке указано, что дверь справа ведёт в спальню Софьи, откуда героиня потом выходит с Молчалиным, однако современники Грибоедова понимали, что спальня Софьи хотя расположена за дверью, но не прямо за нею. Ведь в той же ремарке указано, что слышны звуки фортепьяно и флейты. А фортепьяно предполагает возможность пригласить подругу, учителя или хоть настройщика, тогда как в спальню молодой девушки доступ закрыт всем, кроме матери, няни или гувернантки, служанки и врача. Но у светской девушки есть, кроме спальни, комната-кабинет, где она принимает подруг, портних, парикмахера, учителей, даже молодых людей (конечно, днём).

Поэтому Софья могла пригласить Молчалина к себе, не особенно отступая от норм девичьей стыдливости. Какой же характер у этой романтичной девицы? Он раскрыт всё той же неисчерпаемой ремаркой: «слышно фортепияно с флейтою». Обычно думают, что Софья играет на фортепьяно, а Молчалин подыгрывает на флейте. Однако Фамусов без всякого волнения замечает: «То флейта слышится, то будто фортопьяно; Для Софьи слишком было б рано[?]» Он не удивлён - значит, Софья умеет хоть немного играть на флейте. А ведь флейта – чисто мужской музыкальный инструмент. Это, конечно, не стрельба из пистолета, но проявление явного стремления к эмансипации, уже немного заметного в России тех лет.

А вот горничная Лиза окажется проще, чем обычно думают, хотя одета в барышнины платья, ношенные тою всего два-три раза. На простоту Лизы указывает одна фраза: на вопрос Софьи «Который час?» горничная отвечает: «Седьмой, осьмой, девятый». Её реплика кажется непонятной. То ли Лиза врет на ходу, чтобы поторопить барышню, то ли отвечает наобум, а потом справляется с часами? то ли автор просто перебирает слова ради рифмы? Но всё это неверно. Час именно девятый, раз уже светает (в Москве в начале зимы солнце вставало около восьми). Сперва Лиза пытается ответить, со своей точки зрения, исчерпывающе: «Всё в доме поднялось», но повторно спрошенная о часе , бросается к часам и высчитывает расположение стрелок: маленькая стрелка в самом низу – седьмой, это точка отсчёта, а далее по пальцам «осьмой, девятый». Так считают дети, так считают полуграмотные слуги.

Скалозуб – «золотой мешок», но род и состояние его новые, поскольку не имел связей для поступления в гвардию, всю жизнь прослужил в мушкетёрах или егерях. Он даже на войне отличился очень мало: получил награду «за третье августа». Современникам Грибоедова, пережившим войну, к этим словам не нужны были пояснения: 3 августа 1812 года боевых действий не было, после сражения при Красном 2 августа русская армия передислоцировалась в районе Смоленска до 4 августа. А вот 3 (15 по европейскому стилю) августа 1813 года Силезская армия, половину которой составляли русские войска, первой двинулась на французов после длительного летнего перемирия, отвлекая часть сил Наполеона от более важного наступления у Дрездена и не встречая почти никакого сопротивления. То, что Скалозуб отличился в этот день, а не в дни великих битв Бородина, Кульма, Лейпцига, свидетельствует об отсутствии инициативности: в более важных сражениях его отодвигали на задний план быстро думающие и действующие офицеры.

В московском обществе полковник должен был чувствовать себя неуютно. Наиболее уважаемое лицо на балу – старуха Хлестова – знакомится с ним сидя, что Грибоедов выделяет с нажимом ремаркой, и откровенно издевается над трёхсаженным удальцом, спрашивая: «Вы прежде были здесь... в полку... в том... в гренадерском?» Насмешка в том, что в гренадеры набирали молодцов, как и Скалозуб, высокого роста с зычным голосом, но это касалось только солдат! Хлестова словно спрашивает: не из рядовых ли вы, батюшка, выслужились?

Чацкий после отставки отправился в Петербург, где занялся сочинительством, причём стал известен даже Фамусову («славно пишет, переводит»), отнюдь не охотнику до литературы. Из Петербурга герой и прибыл в Москву к Софье. Это кажется совершенно несомненным не только потому, что «вёрст больше седьмисот» – общеизвестное расстояние между обеими столицами, но и потому, что только по главному почтовому тракту страны можно было проделать такой путь за сорок пять часов.

Ещё самому Грибоедову во время следствия по делу декабристов ставили образ Чацкого в упрёк: мол, вывел декабриста, значит, был знаком с подобными! Грибоедов отшучивался перед судьями образом Репетилова. Но впрямь ли Чацкий – декабрист или насмешка над декабристами? Нет! к весне 1824 года, когда Грибоедов закончил пьесу, он не знал ни одного члена тайных обществ. Конечно, как и все в России, начиная от императора и кончая светскими сплетницами, он слышал о существовании тайных обществ, но не имел перед глазами образца для своего героя.

Он предоставил Чацкому выразиться достаточно неопределённо: главным было его возмущение против засилья жалких «французиков из Бордо» в русском свете, против их влияния на умы, одежду и нравы дворян, против подавления ими собственной русской мысли.

Однако, не имея возможности сделать главного героя членом декабристской организации, опираясь на одни смутные слухи, Грибоедов очень остроумно ввёл в пьесу сами эти слухи, за нарочитой, подчёркнутой нелепостью которых вырисовывалась подлинная глубина зревших замыслов декабристов. Всё то, что не мог позволить себе сказать Чацкий, всё то, что не мог позволить себе сказать автор, – он вложил в уста Репетилова .

Конечно, «секретнейший союз» по четвергам в Английском клубе выглядит смехотворно. Но пусть смешон репетиловский союз, пусть пародиен, – в основе всякой пародии лежит какой-то истинный факт. Если пустоголовые франты и шулеры собираются для политических разговоров, подражая кому-то, значит, им есть кому подражать. Только те, кому они подражают, обсуждают политические темы уже всерьёз. И перечень этих тем Репетилов дал:

Я сам, как схватятся о камерах, присяжных,

О Бейроне, ну о матерьях важных,

Частенько слушаю, не разжимая губ;

Мне не под силу, брат, и чувствую, что глуп.

«Камеры, присяжные» здесь – прямой намёк на споры об английской парламентской и судебной системах, возможности их введения в России, которые активно велись в среде декабристов. Байрон упомянут не как поэт, но как борец за независимость Италии и Греции, символ революционного и освободительного движения 1820-х годов, тактика, успехи и неудачи которого интересовали будущих декабристов. Фактически Грибоедов через болтовню Репетилова сообщает зрителям о чьём-то желании ввести в России представительное правление, может быть, даже путём революции. Большего никакой автор не мог себе позволить в пьесе, рассчитанной на постановку в императорском театре…

Теги: А.С. Грибоедов , "Горе от ума"

Комедия современная и своевременная

Совсем недавно случилось мне по одному из каналов ТВ услышать утверждение известного либерального интеллигента, имеющего прямое профессиональное отношение к театру и кино. Речь шла об изучении грибоедовского "Горя от ума" в школе. Он сказал буквально следующее: «Давно пора к таким произведениям, к их языку ставить пометку «устаревшее», как ставят в толковых словарях пометку к вышедшему из активного употребления слову».

Я был смущён, как бывают в смущении люди, рядом с которыми откровенно грубо, по-хамски нарушают правила приличия. Моё потрясение усиливалось ещё и тем, что представитель творческой элиты страны усыпал свою речь англицизмами, без которых вполне мог обойтись. Он это делал с видимым удовольствием, воинственно и нагло. «Эксклюзивы», «топы», «драйвы», «тренды», «нон-стопы», «прайсы», «имиджи», «мессиджи», «креативы» и прочие «фишки» сыпались из уст хулителя грибоедовского языка в таком изобилии, что хоть святых выноси.

А ведь русский. Не какой-нибудь «французик из Бордо». (Помните? «В той комнате незначащая встреча: Французик из Бордо, надсаживая грудь, Собрал вокруг себя род веча И сказывал, как снаряжался в путь В Россию, к варварам, со страхом и слезами[?]» ) Но от него несло такой смердяковщиной, что в ней может, наверное, разобраться только психолог и знаток человеческих душ, равный Достоевскому. Поэтому не о нём речь, а речь о том, как его «слово отзовётся». Ведь слушали его миллионы. И среди них - учителя, дети, родители.

Язык грибоедовской комедии нам необходим сейчас как никогда. Он современен, потому что в нём теперь нужда . Он как способ сохранения нашего самостояния. Без него мы утрачиваем чувство собственного духовного достоинства. Чтобы очиститься от чужести, от налёта не всегда нужных иноземных слов и понятий, внедрённых в нашу жизнь искусственно, моды ради, нужно «читать и перечитывать классику». И не только по совету Игоря Волгина, ведущего «Игры в бисер», а по зову души, сердца. Это нужно делать ещё и для того, чтобы остаться русским.

Ведь всё идёт через наш язык. Ф.М. Достоевский отмечал: «Существует один знаменательный факт: мы на нашем ещё не устроенном и молодом языке можем передавать глубочайшие формы духа и мысли европейских языков». И как жаль, что представитель творческой элиты внедряет в наше сознание совсем не элитные сентенции о том, что язык комедии Грибоедова «Горе от ума» устарел. Наш язык, язык Грибоедова, Пушкина, молод. Не прошло и двух веков, как было написано это великое произведение, о языке которого как о явлении необыкновенном, сильном, ярком не переставали говорить современники великого создателя уникального по всем меркам произведения. Жизнь доказала правоту А.С. Пушкина, сказавшего о комедии: «О стихах не говорю, половина должна войти в пословицы». А пословицы, поговорки, присловья всегда молоды, не­тленны, как дух народный.

Когда русский человек читает эту комедию, то он обязательно в ней почувствует некую притягательную силу, которая завораживает. И эта сила – язык. Все афоризмы комедии основаны на принципе народных пословиц и поговорок. Оно, это произведение, русскому читателю уже и родня. Беру навскидку из комедии: «Ну вот у праздника! Ну вот вам и потеха! Однако нет, теперь уж не до смеха; В глазах темно, и замерла душа; Грех не беда, молва нехороша». Что обветшало в этих словах? К каким приткнуть «устар.»?

Меткие грибоедовские афоризмы живут теперь своею, вне комедии, жизнью. Они давно уже принадлежность народного языка, даже стали функционировать в обиходной речи чиновников, депутатов… «Переселились» знаменитые грибоедовские афоризмы и в другие литературные произведения именитых авторов. Вот для примера реплики Чацкого: «Блажен, кто верует, тепло ему на свете!» или «Свежо предание, а верится с трудом…»

Господина либерала, приделывающего к великой русской комедии эпитет «устаревшая», хочется спросить знаменитой репликой Чацкого: «Здесь нынче тон каков, На съездах, на больших, по праздникам приходским Господствует ещё смешенье языков: Французского с нижегородским?..»

Об этом можно было бы и смолчать. Но нападки на всё русское, в том числе и на великие произведения русских писателей, стали модой. Случаи эти не единичны, и это тревожит. Особенно, когда Русский мир находится в состоянии обороны.

Теги: А.С. Грибоедов , "Горе от ума"

Оглавление

Первый встречный Грамотная защита РЕСНОТА* Долг Отечеству Решается в Донбассе Фотоглас № 27 Избранная публика Как защищать себя? Непрорисованный портрет Литпроцесс – река с глубинным течением «Куликово Поле» поэта Негатурова Воздушный поток Исаак Бабель, Ги де Мопассан, Беня Крик и другие «Было мне назначение высокое…» Литинформбюро № 27 Прорастание травы «Помолюсь на подорожник» «Я останусь в России» «Лесничим стану скоро» Из Толстого в порожнее Убийство в интерьере Пятикнижие № 27 Фламандцы, дары приносящие Были диссиденты – стали дилетанты В поисках народного характера Самооборона как предчувствие От вольницы до свободы Услышать и понять Сараевский штрудель по-венски Константа правды Улитка, бегущая по лезвию грифа Секретный гений Проигнорированное предупреждение Жизнь в слове Как выполнить благие пожелания? Нехудожественная самодеятельность Вертикаль непрофессионализма, Дороги и бездорожья «Разгуляево» на борту Кульбит на крыше Перелов Мат – тонкая материя? Кулинарные воспоминания счастливого детства Да Дзюба бы !.. Бенефис Игоря Смирнова Конкурс им. Козьмы Пруткова Разведка боем Три грации История с биографией Лучшие кадры о главном Жизнь в доброй сказке Весёлое имя – Хмелита Русские в 2014 году Ещё живая классика Книга – анахронизм? Литература как доблесть Угадай метафору Источник надежды и безграмотности Воспитание достоинства О судьбе школьного литературного образования Поп Упырь Лихой и кирилловица Целостный мир отрывка Русские энциклопедисты Прошло полвека Половодье Москва Грибоедова: Комедия современная и своевременная Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg