«Погибли без боя. Катастрофы русских кораблей XVIII–XX вв.»

Погибли без боя. Катастрофы русских кораблей XVIII–XX вв. (fb2) - Погибли без боя. Катастрофы русских кораблей XVIII–XX вв. 4064K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Алексеевич Чернышев

Погибли без боя. Катастрофы русских кораблей XVIII–XX вв.

Александр Алексеевич Чернышев

История русского мореплавания – это, нередко, печальная хроника кораблекрушений и пожаров. Виной тому не только ошибки и нерасторопность капитанов и экипажей, но и роковые мели, и рифы, свирепые штормы, тайфуны и цунами, а также льды и оледенение. Обстоятельства и причины многих кораблекрушений судов русского флота хорошо известны и тщательно изучены. Однако немало русских кораблей пропало без вести.

Об известных и неизвестных катастрофах, пожарах и чрезвычайных происшествиях на русском флоте в XVIII–XX вв. рассказывает очередная книга серии.

Роковые мели и рифы

Своеобразие создания российского регулярного военного флота состояло в том, что его строительство было вызвано необходимостью обеспечить России выходы к морям, без которых невозможно было ее дальнейшее развитие. Поэтому первые верфи, на которых строились суда, находились далеко от морей, на берегах рек и озер.

Строительство судов Азовского флота началось в 1694 г. на Воронежских верфях на реке Дон и ее притоках. В 1696 г. они участвовали во Втором Азовском походе, завершившимся взятием крепости. Тогда же русские моряки познали сложности плавания по Дону. Три галеры в июле 1698 г. были отправлены из Азова в Воронеж для ремонта. Но из‑за обмеления Дона они остановились у Черкасска, а затем вернулись в Азов, где и были разобраны после 1701 г.

Весной 1699 г. Петр решил вывести эскадру кораблей, построенных в Воронеже, в море. Мелкие суда – бригантины и галиоты беспрепятственно вышли в море. Для выхода более крупных судов пришлось ждать две недели, пока морской ветер не поднял воду в донских гирлах и не дал возможности провести суда. В июне они вышли в море, но не все. Бомбардирский корабль «Миротворец» сел на мель и простоял на ней все лето. Корабль «Меркурий» ветром выбросило на мель, где он простоял до ноября, после чего затонул. Поэтому в дальнейшем крупные суда, такие как 58‑пушечная «Предестинация», проводились через устье Дона на камелях. Переход судов по Дону и выход в Азовское море мог производиться только в полную воду.

Увеличивающееся с каждым годом обмеление реки Воронеж осложняло положение настолько, что из готовых к спуску в 1701 г. кораблей пять так и остались на стапелях, потому что перед самыми эллингами образовались песчаные перекаты.

С мелководьем Воронежа и Дона пытались бороться. Перекаты и наносы песка в реке расчищались, строились шлюзы, но Петр I, осмотревший эти работы, убедился в их бесполезности. Особенные затруднения представляли спуск и провод больших, 60‑, 70– и 80‑пушечных кораблей. Спуск их был возможен лишь в весеннее время, да и то не каждый год. Для проводки их в Азов и Таганрог строились камели и лихтеры. Все это, вместе взятое, заставило Петра заняться изысканием новых мест для верфей. В 1705 г. было выбрано новое место постройки судов при впадении реки Тавровка в Воронеж, где основали Тавровскую верфь.

В 1711 г. начались боевые действия с Турцией. Решено было вооружить к кампании 19 линейных кораблей и 12 более мелких судов. Главные боевые единицы флота, линейные 80‑пушечные корабли, строившиеся в Таврове, благодаря несчастливому стечению обстоятельств – низкой воде во время половодья, – не были спущены со стапелей и остались на берегу. Эта неудача совершенно изменила план кампании. После поражения в войне с Турцией в 1711 г. строительство кораблей на Дону надолго прервалось.

Возрождение Азовской флотилии началось в ходе войны с Турцией 1768–1774 гг. При этом был учтен печальный опыт строительства крупных кораблей петровского флота и вывода их через бар реки в Азовское море. Был спроектирован особый тип «новоизобретенного» корабля с вооружением от 12 до 20 пушек и осадкой не более 9 футов (2,7 м). Морские и боевые качества этих плоскодонных судов были очень низкими. Поэтому на притоке Дона – Хопре началось строительство мореходных фрегатов. Строившиеся на Новохоперской верфи фрегаты переводились в Таганрог, где окончательно достраивались и вооружались.

Первые корабли, фрегаты и шнявы для Балтийского флота строились на Олонецкой и Сяськой верфях, расположенных на реках Свирь и Сясь, впадающих в Ладожское озеро. После основания С.‑Петербургского адмиралтейства началось строительство более крупных кораблей. Однако линейные корабли, построенные в С.‑Петербурге, не могли самостоятельно перейти в Кронштадт. Этому препятствовала отмель в устье Невы – пожалуй, самая «неудобная» мель для русского флота на Балтике. Для их перевода применялись камели, буксировавшиеся галерами. В Кронштадте корабли достраивались и вооружались. Гавани и рейды Кронштадта приходилось постоянно углублять по мере роста водоизмещения и, следовательно, осадки кораблей. Но крупные корабли все равно периодически садились на мели.

Из‑за мелководья Невской губы в С.‑Петербург не могли приходить и крупные торговые суда. С увеличением размеров морских судов мелководье невских фарватеров стало для них серьезной преградой. Они были вынуждены разгружаться в Кронштадте, и далее грузы следовали в столицу на малых судах, что увеличивало их стоимость. Провоз товаров от Кронштадта до Петербурга стоил столько же, сколько до Лондона.

Такое положение не могло долго продолжаться. И в 1872 г. началось строительство морского канала, которое завершилось в 1883 г.

Крупным судостроительным центром парусного флота на севере России была Соломбальская верфь в Архангельске. Однако фарватер реки Северная Двина, по которому суда выходили на внешний рейд и далее в море, пересекался поперечной отмелью или баром, над которым минимальная глубина была от 2,4 до 3,7 м. Линейные корабли и фрегаты, построенные на верфи, выводились за бар и там, на рейде, полностью вооружались и принимали грузы. Несколько судов в непогоду разбились на этой мели. В 1803 г. было даже решено не строить в Архангельске кораблей крупнее фрегатов, но обстановка (войны против Франции, Швеции, Англии) заставила продолжать в Соломбале строительство судов всех классов.

Первым крупным центром судостроения на юге России стал Херсон, заложенный в 1778 г. Вывод крупных кораблей с верфи через отмели устья Днепра выливался в сложную операцию. На берегу Днепровско‑Бугского лимана была основана Глубокая пристань, где производилась окончательная достройка кораблей. В 1825 г. строительство крупных судов на Херсонской верфи было прекращено.

В 1788 г. закладывается Николаевское адмиралтейство на реке Ингул, ставшее в дальнейшем основным центром военного судостроения на юге России.

Первые корабли, построенные в Николаеве, выводились к Очакову на камелях. Но затем фарватер удалось углубить настолько, что, начиная с 1821 г., фрегаты и корабли шли к морю без помощи камелей и понтонов.

Но куда более опасные мели и рифы подстерегали русские корабли в открытом море. Посадкам на мели и рифы «способствовали» другие стихии – штормы, туманы, течения, а также человеческий фактор – плохое знание района плавания, ошибки в счислениях и т. п.

50‑пушечный корабль без названия БФ (капитан А. Декур). Был построен на Олонецкой верфи в 1711 г. Летом следующего года он был отправлен в С.‑Петербург. На переходе Ладожским озером попал в сильный шторм и 24 августа 1712 г. разбился возле Новой Ладоги.

Шнява «Принцесса» БФ (капитан 3‑го ранга П. П. Бредаль). Участвовала в Северной войне. В июле 1716 г. прибыла в Копенгаген. 5–14 августа шнява выходила в Балтийское море в составе четырех объединенных флотов (русского, датского, голландского и английского), затем вернулась в Копенгаген. 30 августа «Принцесса» под флагом Петра I выходила для осмотра шведских берегов, при этом была обстреляна шведскими береговыми батареями (получила пробоину в борту). В октябре 1716 г. «Принцесса» была отправлена в Северное море, в крейсерство у полуострова Ютландия с целью задерживать шведские торговые суда, затем должна была идти в Голландию, но 23 ноября попала в сильный шторм, 1 декабря 1716 г. волнами была выброшена на отмель у острова Рем и разбилась. Экипаж был спасен.

Корабль «Лондон» БФ (капитан 1‑го ранга Р. Литель). Участвовал в Северной войне. В июле 1719 г. прикрывал переход гребного флота из Кронштадта к берегам Швеции. 26 сентября 1719 г. с отрядом вышел из Ревеля в Кронштадт. 1 октября 1719 г. в шторм при подходе к острову Котлин сел на мель у Толбухиной косы и был разбит волнами. Мель, на которой погиб корабль, стали называть Лондонской.

Корабль «Портсмут» БФ (капитан‑поручик А. Урварт). Участвовал в Северной войне. В июле 1719 г. прикрывал переход гребного флота из Кронштадта к берегам Швеции. 26 сентября 1719 г. с отрядом вышел из Ревеля в Кронштадт. 1 октября 1719 г. в шторм при подходе к острову Котлин сел на мель (Лондонскую) у Толбухиной косы и был разбит волнами.

Корабль «Ништадт» БФ (капитан З. Д. Мишуков). 12 ноября 1721 г. на переходе из Голландии, где он был куплен, в Россию сел на мель у острова Эзель и разбился, экипаж был спасен. В 1722 г. была организована экспедиция для снятия корабля с мели, закончившаяся неудачей. Снятые с корабля орудия и такелаж были доставлены в Кронштадт.

Бот «Восточный Гавриил» ОФл (штурман Федоров). 18 сентября 1730 г. вышел из Охотска на Камчатку. 2 октября разбился в 30 верстах от Большерецка.

Пакетбот «Меркурий» БФ (унтер‑лейтенант И. Шепелев). 22 мая 1732 г. вышел из Кронштадта в море. У острова Сескар сел на мель и ветром был повален на борт. Экипаж срубил мачты, но выровнять судно не удалось. Экипаж был спасен, а пакетбот из‑за невозможности снять с мели пришлось разобрать.

Галиот «Карс‑Макер» БФ (лейтенант Г. Бахметьев). 10 сентября 1734 г. в составе отряда вышел с Кронштадтского рейда в Ревель, но 12 сентября на переходе разбился. Погиб один человек.

Флейт «Екатерина» БФ (мастер А. Орлов). 27 июня 1738 г. в составе отряда вышел из Архангельска для перехода в Кронштадт. У острова Кильдин суда разлучились, далее флейт шел самостоятельно. Уже в Балтийском море, у полуострова Гангут, 5 сентября он налетел на риф и разбился.

Флейт «Лавенсар» БФ (Пеклоу). В 1739 г. перевозил грузы между портами Финского залива. 20 сентября 1739 г., следуя из Ревеля в Кронштадт, ночью сел на мель у острова Лавенсари и разбился.

Пакетбот «Новый курьер» БФ (лейтенант Ф. Непенин). В 1740 г. содержал почтовое сообщение между Кронштадтом, Данцигом и Любеком. В сентябре 1740 г., следуя из Любека, пакетбот попал в шторм и пошел в Ревель. 26 сентября 1740 г. сел на камни у острова Кокшхер. 27 сентября экипаж съехал на берег, а пакетбот был разбит волнами.

Флейт «Дагерорт» БФ (лейтенант А. Ярославов). В сентябре 1742 г., следуя из Архангельска в Екатерининскую гавань для доставки материалов и продовольствия на зимовавшие в ней суда, сел на камни в Кольском заливе. У флейта был поврежден киль, пробита обшивка, и он затонул. Экипаж был спасен.

Линейный корабль «Благополучие» БФ (капитан 1‑го ранга Г. Кейзер). Был построен на Соломбальской верфи в 1741 г. В июне 1742 г. при переходе через бар Северной Двины сел на мель. Был стянут с нее, но из‑за течи отведен к верфи для ремонта. В 1744 г. вновь переведен через бар, но из‑за сильной течи опять вернулся в Архангельск. Ввиду «неблагонадежности к плаванию», переоборудован в портовое судно, а в 1748 г. разобран.

Фрегат «Гектор» БФ (лейтенант князь В. Урусов). Участвовал в войне со Швецией 1741–1743 гг. В 1742 г. в составе эскадры вице‑адмирала З. Д. Мишукова крейсировал в Финском заливе. 29 июля шел впереди эскадры, у острова Гогланд налетел на не обозначенный на карте риф и разбился. Команда была спасена. Командир был оправдан, потому что стал на не обозначенную на карте мель.

Фрегат «Меркуриус» БФ (капитан‑лейтенант А. И. Нагаев). 15 июля 1743 г. в составе эскадры вышел из Архангельска в Балтийское море. В проливе Каттегат 13 сентября туманной ночью напоролся на риф у острова Ангольт, приняв огонь поставленного здесь маяка, о котором не было известно, за корабельный фонарь. Фрегат разбился. Экипаж был спасен, командир оправдан.

Галиот «Гогланд» БФ (мичман С. Львов). В сентябре 1743 г. отправился из Кронштадта в Стокгольм, из‑за противных ветров зашел в Биорке‑зунд и далее шел шхерами. 5 октября у Фридрихсгама налетел на риф и разбился.

Галиот «Олонец» БФ (штурман Бешенцев). В августе 1744 г. в составе отряда вышел из Кронштадта в Стокгольм с багажом генерала Любераса на борту. 23 сентября в шхерах в четырех милях от Стокгольма выскочил на камни, получил пробоины и затонул.

Шмак «Дегоп» БФ (мичман Л. Голенищев‑Кутузов). 21 августа 1745 г., следуя с грузом из Ревеля в Кронштадт, сел на мель у острова Виргина, сломал киль и разбился. Экипаж и груз были спасены.

Пинк «Новая Двинка» БФ (лейтенант А. Ладоу). 12 июля 1746 г. в составе отряда вышел из Архангельска для перехода в Кронштадт, в море разлучился с ним и шел один. 1–13 сентября заходил в Копенгаген. 16 сентября 1746 г. разбился на мели у острова Готланд. Экипаж был спасен.

Шнява «Святой Петр» КФл (мичман В. Паренаго). В 1749 г. находилась в плаваниях в Каспийском море. Разбилась у острова Святой.

Бригантина «Архангел Михаил» ОФл (штурман И. А. Балакирев). Перевозила грузы между портами Охотского моря. В 1753 г. по пути из Охотска в Гижигу разбилась у берегов Камчатки.

Пакетбот «Святой Иоанн Креститель» ОФл (лейтенант В. А. Хметевский). 2 октября 1753 г. во главе отряда (гукор «Св. Петр», дубель‑шлюпка «Надежда») вышел с грузом из Охотска на Камчатку, но 12 октября разбился на мели в устье реки Озерная (у Большерецка); погибли пять человек от холода и весь груз.

Линейный корабль «Москва» БФ (капитан 2‑го ранга И. Голенищев‑Кутузов). Во время Семилетней войны участвовал в июле – августе 1757 г. в блокаде пролива Зунд в составе русско‑шведского флота. 28 августа с эскадрой направился в Кронштадт. Между островами Мен и Рюген получил повреждения фок‑мачты, отделился от эскадры и пошел в Данциг, занятый русскими войсками. Но так как в пути в свежую погоду надломилась грот‑мачта и открылась сильная течь, то вынужден был повернуть к своим портам. 26 сентября ветром и волнами корабль был прижат к берегу у Либавы и стал на двух якорях. Но ночью «Москву» стало бить о грунт, от ударов были сломаны бушприт, фок‑мачта, румпель. Корабль сел на мель в двух кабельтовых от берега. Судовые шлюпки были разбиты, а экипаж на плотах и рыбацких лодках был перевезен на берег. Погибли (утонули и умерли от стужи и голода) 98 человек. 1 октября корабль был полностью разбит.

Новопостроенный 66‑пушечный корабль без названия (обычно кораблям, построенным в Архангельске, название давали по приходу их в Кронштадт) БФ (капитан 2‑го ранга Х. Лаптев). В июле 1758 г. вышел из Архангельска для перехода в Балтийское море. Во время сильного шторма 11–13 августа потерял все три мачты и зашел в Берген для ремонта. 11 сентября корабль вышел из Бергена под фальшивым вооружением. 19 сентября из‑за ошибки в счислении наскочил на Скагенский риф. Посланная к берегу шлюпка перевернулась, погибли мичман и 15 матросов. Через пробоины корабль заполнился водой. 22 сентября корпус корабля переломился, и к 26.9 он был полностью разбит. Экипаж на шлюпках свезен на берег, погибли 1 офицер и 15 матросов.

Пакетбот «Курьер» БФ (лейтенант П. А. Косливцев). Участвовал в Семилетней войне 1756–1763 гг. В июле – августе 1759 г. в составе эскадры вице‑адмирала А. И. Полянского крейсировал у берегов Померании. 11 сентября 1759 г. вышел из Данцига, чтобы доставить больных в Ревель, но ночью 12 сентября в двух милях от Данцига сел на мель и разбился. Погибли два человека.

Фрегат «Архангел Михаил» БФ (капитан 2‑го ранга Н. И. Сенявин). Участвовал в Семилетней войне. 4 августа 1760 г. вышел из Кронштадта в Данциг, конвоируя 26 галиотов с войсками и снаряжением. 5 августа во время шторма в тумане налетел на риф у острова Гогланд и разбился. Экипаж был спасен.

Линейный корабль «Астрахань» БФ (капитан 2‑го ранга Е. Н. Ирецкий). Участвовал в Семилетней войне. 13 июня 1761 г., приняв на борт войска в составе эскадры, вышел из Кронштадта. 15 июня сел на мель, но с помощью корабля «Архангел Уриил» снялся с нее и догнал эскадру. 19 июля у м. Рюгенвальде высадил десант. Затем действовал у Кольберга, обстреливая береговые укрепления. 28 сентября из‑за начавшихся штормов с эскадрой ушел от Кольберга. 2 октября во время сильного шторма разлучился с эскадрой и стал на якорь у острова Готланд. Шторм не утихал 4 дня, но 6 октября командир принял решение сниматься с якоря. Из‑за сильного волнения экипаж не смог выбрать якорь, поэтому пришлось обрубить якорный канат и вступить под паруса. На корабле были 173 больных матроса, несколько парусов изорвано ветром. 10 октября ветром корабль отнесло к м. Сибернес (остров Даго), экипаж отдал якоря, но корабль дрейфовал на отмель, волнами его било о грунт. Для спасения экипажа командир приказал обрубить канаты, чтобы корабль вынесло на мель. После удара килем о грунт сломались все три мачты, через пробоины вода стала поступать в трюм. 12 октября ветер стих, и экипажу удалось переправиться на берег. Корабль был полностью разбит.

Пинк «Лапоминк» БФ (капитан‑лейтенант Е. С. Извеков). 26 июля 1769 г. в составе 1‑й Архипелагской эскадры адмирала Г. А. Спиридова вышел из Кронштадта, направляясь в Средиземное море. Ночью 16 сентября разбился на Скагенском рифе (маяк на мысе Скаген не горел). Налетев на риф, выстрелами подал сигнал другим судам эскадры, предупредив их об опасности. Экипаж был спасен.

25‑баночная галера «Надежда» БФ. В мае 1770 г. буксировала из С.‑Петербурга в Кронштадт корабль «Победа». 13 мая галера стала на якорь. Ночью сильным ветром ее сорвало с якоря и выбросило на отмель. Снять с мели галеру не удалось, и впоследствии она была разобрана.

Транспорт «Чичагов» БФ (капитан‑лейтенанта П. М. Поярков). В составе эскадры контр‑адмирала Д. Эльфинстона 9 октября 1769 г. вышел из Кронштадта для следования в Средиземное море. 10 октября отстал от эскадры и, отыскивая ее, в ночь на 11 октября попал на Паркаллаудский риф, где и разбился. Погибли 7 человек на одной из пропавших шлюпок. Командир был оправдан, а приговорены: вахтенный лейтенант Пыляев за неверный учет дрейфа в счислении – к написанию в матросы до выслуги, мичман Зиновьев и штурман за самовольную перемену курса – в рядовые на время. Императрица Екатерина II, получив известие о Чесменской победе, простила виновных.

Галиот «Юнге‑Тобиас» БФ (штурман Розмыслов). В 1771 г. перевозил грузы и пассажиров между портами Финского залива. 28 октября 1771 г. на переходе из Кронштадта в Ревель несколько раз становился на якорь из‑за противного ветра и наконец со свежим попутным ветром, которым изорвало несколько парусов, налетел на остров Гогланд, у северного маяка. Галиот ударился носом о берег, при третьем ударе мачты сломались сами собой, а четвертым галиот разбило на 6 частей и всех бросило в воду. Экипаж и пассажиры, за исключением двух матросов, погибли.

Корабль «Святослав» БФ (капитан 1‑го ранга В. В. Роксбург). Участвовал в Русско‑турецкой войне 1768–1774 гг. С июля 1770 г. в составе отряда контр‑адмирала Д. Эльфинстона блокировал Дарданеллы. 5 сентября отправился к острову Лемнос. Однако, подойдя к острову, 7 сентября по вине английского лоцмана потерпел крушение на восточном Лемносском рифе. Для спасения флагмана пришлось вызвать несколько судов от Дарданелл. Но из‑за штормовой погоды спасательные работы были затруднены. 12 сентября экипаж «Святослава» был снят на другие корабли. Волнами аварийный корабль разбило. 27 сентября остатки его были сожжены, чтобы не достались противнику.

Галиот «Святой Павел» ОФл (штурман А. Очередин). Перевозил грузы и пассажиров между портами Охотского моря. Следуя из Охотска в Большерецк с грузом и 33 пассажирами на борту, 3 сентября 1774 г. сел на мель в устье реки Большая и разбился. Экипаж, пассажиры и грузы были спасены.

Шлюп «Святая Екатерина» ОФл (штурман Должантов). 30 сентября 1774 г. разбился у юго‑западного побережья Камчатки, близ реки Опала.

Фрегат «Минерва» БФ (лейтенант А. Г. Воейков). В октябре 1774 г., приняв на борт гардемарин и солдат Морского батальона, вышел из Ревеля в Кронштадт. 11 октября в финских шхерах ночью в тумане из‑за ошибки в счислении выскочил на камни (Урренгрут) у острова Энскер. Из 164 человек погибли 95 человек. Спасшиеся на двух шлюпках и обломках фрегата перебрались на голый остров, где провели без пищи и воды 4 суток. Комиссия приговорила А. Г. Воейкова к смертной казни, но Адмиралтейств‑коллегия, принимая во внимание, что смертная казнь положена за съезд с корабля во время боя, определила: «написать его до выслуги в матросы». Через два года А. Г. Воейкову был возвращен чин лейтенанта.

Поляка № 53 АзФл (лейтенант В. А. Берсенев). В 1776 г. ходила между портами Азовского моря. 22 октября, следуя из Еникале в Петровское укрепление на восточном берегу Керченского пролива, из‑за противного ветра стала на якорь, но сдрейфовала на отмель и, получив пробоину, наполнилась водой. Экипаж был спасен, а поляка спустя 5 дней была разбита штормом.

Фрегат «Наталия» БФ (капитан 2‑го ранга П. И. Ханыков). 7 августа 1779 г., приняв на борт 22 765 пудов груза, вышел из Кронштадта в Англию. В Северном море в течение шести дней выдержал под бизанью и гротом сильный шторм. Из‑за ошибки в счислении и по ошибке лоцмана фрегат 23 сентября сел на банку против острова Шкеленга. Для облегчения фрегата экипаж сбросил за борт пушки, но течь усиливалась, волнами фрегат разбило. Экипаж был спасен, командир последним покинул судно и был совершенно оправдан.

Корабль «Слава России» БФ (капитан‑лейтенант И. Баскаков). 11 июня 1780 г. в составе эскадры бригадира И. А. Борисова вышел из Кронштадта в Средиземное море для обеспечения «вооруженного нейтралитета». 23 октября 1780 г. на переходе из Порт‑Магона в Ливорно «Слава России» ночью в шторм разлучилась с эскадрой. В 23.00 на корабле увидели прямо по курсу берег. Отданные два якоря не удержали корабля, он был выброшен на камни острова Лажа‑Лингер, в 8 милях от Тулона и разбился. Погибли только 11 человек больных, которые находились в трюме, остальные 446 моряков спаслись.

Пинк «Евстафий» БФ (Н. А. Сорокин). Участвовал в «вооруженном нейтралитете» 1779–1783 гг. 10 июля 1780 г. в составе эскадры капитана 1‑го ранга В. П. Фондезина вышел из Архангельска (на борту имел пассажиров). 15–29 июля крейсировал у острова Кильдин, а 4 августа занял пост у мыса Нордкап. 13 августа из‑за открывшейся течи пошел в Балтику, но 9 сентября 1780 г. разбился у пустынного острова Гроскери (Шетландские острова). Погибли командир, 4 офицера, 176 матросов, 6 женщин и 3 ребенка. Спаслись пять человек, которые на обломках пинка были принесены к острову Вальсай, удаленному от места крушения на 3 мили.

Галиот «Кронштадт» БФ (штурман Соколов). В 1784 г. ставил вехи и баканы на фарватере Кронштадт – остров Гогланд. В ночь на 17 августа 1784 г. при сильном ветре и плохой видимости из‑за ошибки в счислении сел на мель у мыса Переспе и разбился. Экипаж был спасен.

Корабль «Святой Александр» ЧФ (капитан 2‑го ранга Д. А. Доможиров). Был построен в Херсоне в 1786 г. 23 сентября того же года он вышел из Херсона в Севастополь. Погода была пасмурной, поэтому местоположение корабля определить было невозможно. На следующее утро, 24 сентября волнение моря усилилось, полная темнота и облачность не давали возможности сориентироваться. Около 5 часов утра у мыса Тарханкут из‑за ошибки в счислении (на 16 миль) корабль выскочил на мель. Волнением его стало бить о камни. За борт выбросили пушки, чугунный балласт, срубили мачты. В течение нескольких часов команда безуспешно пыталась снять его с мели. Когда стало ясно, что все усилия тщетны, экипаж на шлюпках переправился на берег. После этого корабль волнами был выброшен на камни и разбился. Так накануне войны с Турцией (1787–1791) ЧФ лишился только что построенного корабля. Командир и вахтенный начальник были приговорены судом «к лишению чинов и ссылке навечно в галерную работу», но оправданы начальником черноморского правления адмиралом Н. С. Мордвиновым.

Транспорт «Молния» БФ (лейтенант М. А. Шепинг). В 1787 г. перевозил грузы между портами Финского и Рижского заливов. В сентябре по пути из Риги в Кронштадт (с грузом пушек) разбился в проливе Моонзунд.

Фрегат «Возмислав» БФ (капитан‑лейтенант И. С. Лисовский). Участвовал в Русско‑шведской войне 1788–1790 гг. 10 августа 1788 г. вышел с Ревельского рейда, но у острова Нарген был выброшен на камни по западную сторону острова и был разбит волнами. Погиб 1 матрос.

Линейный корабль «Вышеслав» БФ (капитан 2‑го ранга Ф. И. Тизигер). Участвовал в войне со Швецией 1788–1790 гг., в Гогландском и Эландском сражениях. До октября 1789 г. крейсировал с отрядом у м. Дагерорт. 18 октября в составе эскадры вице‑адмирала Т. Г. Козлянинова вышел из Ревеля в Кронштадт на зимовку. 20 октября стал на якорь у острова Родшхер (Родшер), который не успел обойти (эскадра, обойдя остров, следовала дальше). Дрейфуя при свежем зюйд‑вестовом ветре, ударился о камни и потерял руль. Был снесен на мель, при отливе сел на камни банки Лебедянской и повредил днище. 23 октября экипаж срубил мачты, а когда стихло, перешел на купеческие суда, а корабль, чтобы не достался врагу, был зажжен и взорвался. Командир оставил судно последним.

Линейный корабль «Родислав» (капитан 1‑го ранга Я. И. Тревенен). Участвовал в войне со Швецией 1788–1790 гг. 20 августа 1789 г. во главе отряда вошел в пролив Барезунд, где находилась шведская гребная флотилия. 8 сентября отряд атаковал суда и береговые батареи шведов. В результате боя батареи были захвачены, а флотилия противника отступила в глубь пролива. 14 октября корабль с отрядом вышел из Барезунда. 15 октября днем в ясную погоду, при ровном попутном ветре у острова Нарген сел на мель из‑за неточности карты и компаса, не смог сняться и к вечеру наполнился водой. Экипаж был спасен, а корабль 24 октября окончательно разбился и затонул.

Линейный корабль «Северный Орел» БФ (капитан 2‑го ранга Ф. С. Палицын). Участвовал в войне со Швецией 1788–1790 гг. 20 августа 1789 г. в составе отряда капитана 1‑го ранга Я. И. Тревенена вышел к полуострову Паркалаут. 5 сентября пришел к проливу Барезунд. 8 сентября участвовал в сражении со шведской гребной флотилией и береговыми батареями. В результате двухчасового боя береговые батареи были захвачены, а шведская флотилия отошла. «Северный Орел» был отправлен для блокады Северного прохода, но сел на камни. С корабля сняли орудия, экипаж перешел на другие суда. К 13 сентября 1789 г. корабль был полностью разбит.

Транспорт «Хват» БФ (лейтенант И. Б. Селиванов). Участвовал в войне со Швецией 1788–1790 гг. 18 апреля 1790 г. с эскадрой вышел на Ревельский рейд и 2 мая 1790 г. участвовал в Ревельском сражении, стоял в третьей линии. 24 мая, выходя в море, ударился о подводный камень, пробил днище и затонул.

22‑баночные галеры «Веселая» и «Ока» БФ. Участвовали в войне со Швецией 1788–1790 гг. Разбились 13 сентября 1789 г. у острова Пукионсари.

Лансон «Святой Андрей» ЧФ (лейтенант Варвараки). В начале апреля 1792 г. вышел из Одессы к устью Дуная. 4 апреля из‑за противного ветра встал у входа в Сулинское гирло. 5 апреля сильным ветром сорван с якоря и разбился на рифе Св. Георгия.

Транспорт «Анна‑Маргарита» БФ (лейтенант Н. Муравьев). В 1794 г. вышел из Роченсальма, но ударился о риф. Открылась сильная течь, и для спасения экипажа транспорт был посажен на мель у острова Сури‑кари. Вся команда спаслась.

Фрегат «Архангел Михаил» БФ (капитан‑лейтенант Н. И. Броун). Участвовал в войне с Францией 1792–1797 гг. Крейсировал в Северном море, конвоировал английские транспорты. Возвращаясь из Северного моря, 15 октября 1796 г. вышел из Копенгагена в Балтийское море, 25 октября из‑за ошибки в счислении (считал себя в 6 милях от Наргена) сел на камни у полуострова Паркалаут, но вскоре стянулся с них и под управлением лоцмана направился в одну из бухт. Через полтора часа ударился днищем о подводный камень, через пробоину наполнился водой и затонул. Экипаж был спасен.

Крейсерское судно «Принцесса Елена» ЧФ (лейтенант М. И. Ратманов). В 1797 г. перевозило грузы между портами Черного моря. 10 марта 1797 г., приняв груз для Севастопольского порта, стояло на якорях на Одесском рейде. К вечеру усилился ветер, и плавающее в море бревно перебило якорный канат, судно начало дрейфовать, дополнительно отданный якорь не помог, и «Принцессу Елену» выбросило на отмель, корпус судна разломился на три части. Экипаж был спасен.

Транспорт «Святой Николай» БФ (капитан‑лейтенант И. Е. Фандерфлит). В 1798 г. выполнял опись берегов Белого моря. 23 сентября при переходе через бар Северной Двины волной был выброшен на мель и разбился. Погибли 5 человек, в том числе командир.

Крейсерское судно «Березань» ЧФ (лейтенант И. И. Сытенский). 23 января 1798 г. возвращаясь из крейсерства, входило в Севастопольскую бухту, но внезапно изменившим направление ветром было снесено к берегу. Отданные якоря не задержали, судно ударилось о риф у Артиллерийской бухты, пробило борт и затонуло. Экипаж был спасен.

Транспорт «Альянс» БФ (мичман Н. А. Богданов). В 1798 г. ходил с грузами между портами Финского залива. Поздно вечером 12 сентября 1798 г. по пути из Роченсальма к Фридрихсхамну при попутном ветре под управлением лоцмана сбился с курса налетел на риф у острова Корге‑сари и, чтобы не затонуть от открывшейся течи, был посажен на мель у Пакер‑шери, где и разбился. Экипаж и груз были спасены. Командир за то, что «шел опасными местами поздно вечером», разжалован в рядовые на 3 месяца.

Транспорт «Обсерваториум» БФ (лейтенант С. Ф. Байков). В 1800 г. перевозил грузы между портами Финского залива. 5 мая 1800 г., следуя из Питкопаса в Роченсальм шхерным фарватером, по вине лоцмана при входе на Роченсальмский рейд дважды ударился о неизвестные, не нанесенные на карту подводные скалы и затонул. Экипаж был спасен. Транспорт впоследствии был поднят и отремонтирован.

Транспорт «Цвей брудер № 2». БФ (лейтенант Е. П. Борисов). В 1800 г. перевозил грузы между портами Финского залива. 26 сентября 1800 г. по пути из Ревеля в Кронштадт в корпусе открылась сильная течь. Командир решил зайти в шхеры, но транспорт налетел на банку у маяка Урренгрунт и разбился. Экипаж был спасен.

Транспорт «Грибсвальд» БФ (мичман А. Ф. Изыльметьев). В 1803 г. перевозил грузы между портами Финского и Рижского заливов. 9 октября 1803 г. на пути из Кронштадта в Ригу с грузом продовольствия разбился у г. Виндава. Погибли командир и 7 матросов.

Галиот № 5 КФл (лейтенант Д. Д. Челеев). Участвовал в войне с Персией 1803–1813 гг. 23 июня 1805 г. в составе отряда капитан‑лейтенанта Е. В. Веселаго высаживал десант в Энзели. 24 июня галиот разбился, сев на мель у Энзели.

Транспорт «Минерва» БФ (лейтенант А. А. Клавер). Летом 1805 г. перешел из Кронштадта в Любек, а затем в Копенгаген, где остался на зиму. В начале мая 1806 г. с двумя кораблями вышел из Копенгагена в Кронштадт. 4 мая разлучился с ними, сел на мель и не смог самостоятельно с нее сняться. Экипаж и груз были спасены, а корпус судна впоследствии продан.

Галиот «Святой Иаков» БФ (П. А. Игнатьев). В 1806 г. перевозил грузы между портами Финского залива. 28 июля 1806 г. на переходе из Нарвы в Ревель сел на камни у мыса Лативанеми и 31 июля был окончательно разбит волнами.

Бриг «Язон» ЧФ (лейтенант Г. П. Лобысевич). 17 марта 1807 г. вышел из Севастополя в Одессу. На следующий день в густом тумане ударился о риф у мыса Тарханкут. Бриг разбился, а экипаж и груз были спасены.

Фрегат «Аргус» БФ (капитан‑лейтенант А. А. Чеглоков). Участвовал в войне со Швецией 1808–1809 гг. В 1808 г. находился в Свеаборге в готовности к отражению атаки противника. 22 октября направился из Свеаборга в Ревель, но налетел на банку Девельсей (Курадимуна) из‑за нерешительности командира, только что вышедшего наверх, с какой стороны оставить ее. Фрегат не смог самостоятельно сняться с банки и к 25 октября был разбит волнами. Экипаж был спасен, командир покинул судно последним. По суду командир был приговорен «в рядовые за небытность наверху в следовании опасными местами», но в уважение заслуг был арестован на месяц. Штурман и вахтенный начальник за своевольное изменение курса были приговорены к «лишению живота», но по конфирмации были разжалованы в матросы, первый на 6 месяцев, а второй до выслуги.

Фрегат «Полукс» БФ (капитан‑лейтенант П. Ф. Трескевич). Участвовал в войне со Швецией 1808–1809 гг. В 1809 г. крейсировал в Финском заливе у северного берега. 25 октября, идя от Роченсальма в Кронштадт под управлением лоцмана, в 8 милях к западу от маяка Урренгрунт на 7‑узловом ходу выскочил на подводную каменную гряду, потеряв при этом часть киля и руль. После сброса за борт нескольких орудий фрегат снялся с камней и пошел к острову Унас, но из‑за ошибки лоцмана еще раз ударился о подводный камень и затонул. Погибли командир, 5 офицеров и 134 матроса, спаслись 2 офицера и 90 матросов.

Транспорт «Генриетта» БФ (лейтенант Л. С. Санин). В 1809 г. перевозил грузы между портами Финского залива. 25 октября на переходе из Кронштадта в Свеаборг без лоцмана и в тумане сел на камни между островами Миоландет и Швартбоден и 28 октября был окончательно разбит. Экипаж и груз были спасены.

Транспорт «Кристина‑Ульяна» БФ (лейтенант Д. О. Ильин). В 1810 г. ходил между Ревелем и Свеаборгом. 9 мая, следуя из Ревеля в Свеаборг, из‑за ошибки в счислении на 2,5 мили (повлияло течение) сел на Брячиславскую банку и разбился. Экипаж и груз были спасены.

Во время Отечественной войны 1812 г. и войны с Францией 1813–1814 гг. русский гребной флот участвовал в обороне Риги, блокаде Данцига, штурме Вексельмюнде. При этом были потеряны от посадки на мель 13 канонерских лодок. 4 лодки разбились в море и 3 разбились у островов Нарген и Вульф в 1812 г. 5 лодок разбились у острова Нерун в 1813 г., 1 лодка разбилась у Данцига в 1813 г.

Транспорт «Феодосия» ОФл (штурман В. Астафьев). На пути из Охотска в Камчатку 5 сентября 1811 г. пошел запрещенным для прохода первым Курильским проливом. Ночью транспорт течением прижало к берегу и бросило на камни. Транспорт разбился, причем погибли 5 человек, остальная команда спаслась на острове, на котором провела всю зиму, питаясь выброшенным провиантом и охотою.

Бриг «Царь Константин» ЧФ (капитан‑лейтенант Г. М. Костенич). Участвовал в войне с Турцией 1806–1812 гг. В 1811 г. находился в крейсерстве у кавказских берегов. 19 декабря при подходе к Анапе сел на мель. Пытался сняться, но, несмотря на выгруженный балласт, оставался на мели. Волнением бриг било о грунт. Экипаж съехал на берег. 21 декабря ветер стих, но бриг уже лежал на борту и в ночь на 9 января 1812 г. штормом был окончательно разбит.

Катер «Святой Зотик» ОФл (лейтенант Н. И. Филатов). 24 июля 1812 г. вместе со шлюпом «Диана» вышел из Охотска и 28 августа прибыл в залив Измены на острове Кунашир, где в японском плену находился командир шлюпа В. М. Головнин. 11 сентября суда вышли в Петропавловский порт. В пути катер разбился у Большерецка, экипаж был спасен.

Линейный корабль «Саратов» БФ (капитан 2‑го ранга Ф. И. Языков). В октябре 1812 г. в составе эскадры вице‑адмирала Р. В. Кроуна должен был следовать в Англию. 28 октября, выходя со Свеаборгского рейда под управлением лоцмана, у острова Грохара (Хармая) днищем ударился о камень и затонул. Экипаж был спасен, командир оправдан.

Шлюп «Единорог» БФ (лейтенант Г. П. Полтарацкий). Участвовал в Отечественной войне 1812 г. В августе 1812 г. вместе с английской эскадрой перешел из Риги на Данцигский рейд, участвовал в блокаде крепости. 4 сентября с отрядом направился от Данцига в Ригу. 6 сентября 1812 г. «Единорог» из‑за ошибки в счислении сел на мель в 3 милях от мыса Домеснес. Трюм быстро наполнился водой, поэтому снять шлюп не смогли. Экипаж перешел на другие суда, а шлюп был сожжен, чтобы не достался неприятелю.

Транспорт «Фрау Корнелия» БФ (лейтенант Е. Ф. Тыртов). Участвовал в Отечественной войне 1812 г. и войне с Францией 1813–1814 гг. В 1813 г. перешел из Свеаборга в Ригу, а затем прибыл на Данцигский рейд, где присоединился к эскадре капитана 1‑го ранга графа Л. П. Гейдена, блокирующей крепость. 1 октября от Данцига пошел в Свеаборг, но 3 октября из‑за противного ветра ошибся в счислении на 16 миль и в 11 часу вечера сел на камни у острова Нерсгольм (к востоку от острова Готланд) и разбился. Экипаж был спасен.

Транспорт «Ейнихкейт» БФ (мичман А. В. Теглев). В 1814 г. перевозил грузы между портами Финского залива. 14 июня, следуя из Кронштадта в Ревель с провиантом, между островами Гогланд и Большой Тютерс попал в шторм с противным ветром, утром 15 июня сел на каменную гряду у острова Большой Тютерс и разбился. Экипаж, груз и часть вооружения были спасены.

Бриг «Фалк» БФ (лейтенант С. М. Щочкин). В 1818 г. находился в практических плаваниях в Финском и Ботническом заливах. 20 октября 1818 г. на пути из Кронштадта в Свеаборг был задержан противными ветрами у мыса Стирсудден. Отданным якорем пробило борт брига, открылась сильная течь. Чтобы спасти судно командир повернул к Толбухину маяку на мель, но оно уже глубоко сидело в воде и село на мель далеко от берега. Для облегчения срубили мачты, но вода доходила до палубы. Из опасения быть унесенными в море срубили мачты, и поэтому экипаж мог стоять только на корме при температуре воздуха –5˚С и сильном волнении. Только на следующее утро подошла помощь. Спаслись два человека, все остальные (командир, 4 офицера, 34 матроса) замерзли и утонули.

Корвет «Арианда» КФл (капитан‑лейтенант С. А. Николаев). В 1819 г. в составе эскадры капитан‑командора Е. В. Веселаго находился в практических плаваниях в Каспийском море, разбился у персидских берегов.

Бриг «Аякс» БФ (лейтенант Н. И. Филатов). 28 сентября 1821 г. вместе со шлюпом «Аполлон» вышел из Кронштадта в кругосветное плавание на Камчатку. 12–15. октября суда заходили в Гельсинор. 30 октября во время шторма «Аякс» разлучился с «Аполлоном». 12 ноября бриг подошел к Кале, но из‑за сильного противного ветра не смог войти в пролив Ла‑Манш. Непрерывные сильные зюйд‑остовые ветры отнесли бриг к востоку, к берегам Голландии. 25 ноября «Аякс» сел на мель, волнами его било о грунт, в корпусе открылась течь. Всю ночь стрельбой из пушек подавали сигналы бедствия. Были срублены мачты. Все шлюпки были разбиты или унесены волнами. Экипаж был спасен голландскими рыбаками. Впоследствии «Аякс» был снят с мели, приведен в Гарлинхем и отремонтирован. В 1822 г. он перешел из Гарлинхема в Кронштадт.

Бриг «Михаил» ОФл (лейтенант Э. И. Стогов). Перевозил грузы и пассажиров между портами Охотского моря. В 1823 г. шел из Охотска в Гижигу, разбился у Тигильского берега, вблизи мыса Амвон.

Транспортная яхта «Надежда» БФ (лейтенант Я. Я. Повало‑Швейковский). В 1824 г. перевозила грузы между портами Финского залива. 23 сентября 1824 г., следуя из Ревеля в Нарву, из‑за ошибки в счислении выскочила на восточный берег Нарвской губы. Экипаж и груз были спасены.

Шлюп «Свирь» БФ (капитан‑лейтенант И. П. Епанчин). В 1824 г. шлюп выполнял опись берегов Финского залива. 6 октября из‑за ошибки в счислении сел на мель у острова Нерва, не смог сняться и был разбит волнами. Экипаж был спасен бригом «Олимп».

Транспорт «Мезень» БФ (капитан‑лейтенант И. Н. Бернадский). 27 августа 1826 г. шел из Кронштадта в Ревель, из‑за ошибки в счислении сел на камни Аспэ – Гэден, в 6 милях к северу от острова Соммерс и разбился. Экипаж спасен английским судном и доставлен в Кронштадт…

Транспорт «Дер Юнг Иоанн» БФ (П. И. Талызин). В 1827 г. крейсировал в Рижском заливе. 5 октября 1827 г. по вине штурмана разбился у острова Кино в Рижском заливе. Экипаж был спасен.

Фрегат «Вестовой» БФ (капитан‑лейтенант П. Б. Домогацкий). В 1827 г. должен был в составе эскадры контр‑адмирала графа Л. П. Гейдена следовать в Средиземное море (к Наварину). 22 мая 1827 г. вышел на Кронштадтский рейд, где участвовал в императорском смотре. Эскадра ушла в море, а «Вестовой» задержался на рейде. 18 июня фрегат вышел в море, чтобы догнать эскадру. 3 июля по пути в Ревель из‑за ошибки в счислении сел на камни банки Девельсей (Курадимуна). Не смог сняться и 6 июля был разбит волнами. Экипаж был спасен.

Бриг «Охтенка» БФ (капитан‑лейтенант Я. М. Вальховский). В 1828 г. занимал брандвахтенный пост в Ревеле. 5 октября во время шторма с градом и снегом порывом ветра бриг сорвало со швартовов и вынесло на рейд (командир в это время был на берегу). Он ударился о мель у Екатеринталя и затонул по палубу. Мачты были срублены для облегчения ударов, но это не помогло, ибо бриг затонул по палубу. Спасаться было не на чем, и команда стояла на баке и бушприте. Высланные 6 октября гребные суда не смогли подойти из‑за бурунов и сами были выброшены на берег. Удалось снять только 6 человек. Третья лодка перевернулась, погибли 4 человека. Ветер не утихал, мороз усиливался. 7 октября мичман Бодиско с лоцманами организовал спасательные работы, с брига сняли 10 обмороженных матросов и 27 трупов. Всего спаслись 16 матросов, 37 матросов, и 4 офицера погибли.

Фрегат «Помощный» БФ (капитан‑лейтенант З. З. Балк). Во время перехода из Кронштадта в Свеаборг 22 мая 1829 г. очень крепким норд‑остом в тумане с дождем был снесен течением к острову Оденсхольм, где в полночь сел на мель в пяти милях от маяка. При этом выбило руль, доски разошлись, и вода заливала корпус. Ночью срубили мачты, выбросили артиллерию, из запасного рангоута построили плот. К утру стало стихать и проясняться. Команде удалось спустить на воду барказ. На нем и плоту экипаж в 5 часов утра перебрался на берег. Командир с 8 добровольцами остался на фрегате, где и провел следующую ночь. Фрегат был разбит волнами. Якоря и пушки впоследствии подняты. Командир был оправдан.

Транспорт «Невка» БФ (лейтенант У. К. Кронштет). В 1828 г. перевозил грузы между портами Финского залива. 22 октября шел из Роченсальма в Свеаборг шхерным фарватером, по вине лоцмана сел на банку Рюс‑грунт и затонул. Экипаж был спасен.

Шлюп «Смирный» БФ (капитан‑лейтенант П. П. Шапирев). В июне 1830 г. вышел из Архангельска в Кронштадт. Ночью 2 августа в проливе Каттегат в тумане из‑за ошибки в счислении сел на мель у острова Тилле. Несмотря на все усилия экипажа, самостоятельно сняться с мели не смог. Ветер и зыбь усилились, в днище открылась течь. 4 августа экипаж начал переправляться на берег, при этом погибли 13 человек (опрокинулась шлюпка). Остальным членам экипажа удалось спастись. Разгруженный шлюп был впоследствии снят с мели и продан.

Транспорт № 2. ЧФ (капитан‑лейтенант В. А. Потапович). В 1831 г. перевозил грузы между портами Черного моря. 29 июля 1831 г., выходя из Сулинского гирла Дуная, сильной зыбью был выброшен на мель. Экипаж не смог стянуть судно на глубину и съехал на берег. Транспорт сильным ветром и волнами било о грунт, и 30 июля он был разбит.

Бриг «Феникс» БФ (капитан‑лейтенант барон К. Н. Левендаль). Летом 1831 г. в составе эскадры вице‑адмирала Ф. Ф. Беллинсгаузена крейсировал у берегов Курляндии для предотвращения подвоза оружия и подкреплений польским мятежникам. В сентябре 1831 г. был послан на поиски шхуны «Стрела» у мыса Дагерорт. Возвращаясь после безуспешных поисков, 24 сентября во время шторма в тумане из‑за ошибки в счислении в 5‑м часу утра выскочил на камни у острова Юсари, когда ожидал увидеть Наргенский маяк. Сильное течение и неправильное показание компаса около о‑ва Юсари произвели очень большую ошибку в счислении. Бриг разбился. Экипаж был спасен. Командир оправдан.

Транспорт «Либава» БФ (поручик В. И. Шевныгин). В 1834 г. ставил вехи в проливе Моондзунд. 5 мая разбился на банке Штапель‑Батен (остров Вормси).

Бриг «Елисавета» ОФл (лейтенант И. С. Сидоров) В 1835 г. перевозил грузы и пассажиров между портами Охотского моря. 18 сентября вышел с грузом из Охотска в Петропавловский порт и 8 октября, не доходя до него 20 верст, при входе в Авачинскую бухту сильным ветром был выброшен на мель и разбился.

Транспорт «Ингулец» ЧФ (капитан‑лейтенант Г. И. Романович). В июле 1835 г. следовал из Севастополя с грузом для судов Геленджикского отряда. 14 июля выдержал жестокий шквал, в корпусе открылась течь. Командир решил ночью при волнении войти в Геленджикскую бухту, но при входе транспорт налетел на риф, проломил днище и затонул. Экипаж был спасен.

Транспорт «Святой Николай» ЧФ (лейтенант Ф. Г. Евлашев). В начале октября 1839 г. шел из Николаева в Измаил, 9–11 октября выдержал сильный шторм, в корпусе открылась течь. Командир решил зайти в Сулинское гирло реки Дунай. Вечером 11 октября при входе в гирло транспорт сел на косу, корпус его разломился, и он затонул. Экипаж был спасен.

Бриг «Екатерина» ОФл (штурман Д. В. Олесов). В 1838 г. перевозил грузы и пассажиров между портами Охотского моря. 30 сентября 1838 г. вышел из Охотска в Тигиль. Разбился у южного берега острова Симушир, погибли весь экипаж и пассажиры. О месте крушения узнали спустя два года по найденным на берегу обломкам.

Шхуна «Новая Земля» БелФл (штурман Г. С. Рогачев). В 1838–1839 гг. участвовала в экспедиции на Новую Землю. 25 августа 1839 г. от берегов Новой Земли шхуна направилась в Архангельск. 31 августа прошла горло Белого моря и зашла в Старцевую губу (западный берег Белого моря). 3 сентября при выходе в море ветром и волнами шхуну бросило на подводную скалу, у судна было проломлено днище и оно затонуло. Экипаж был спасен и 19 октября доставлен в Архангельск на промысловом судне.

Линейный корабль «Ингерманланд» БФ (капитан 1‑го ранга П. М. Трескин). Построенный на Соломбальской верфи, 24 мая 1842 г. был спущен на воду. Ровно через два месяца, 24 июля 1842 г. во главе отряда (с кораблем шли транспорты «Волга» и «Тверца») он вышел из Архангельска для перехода на Балтику. На корабле находилось много пассажиров, в т. ч. женщин и детей, на нем шел строитель корабля В. А. Ершов. 30 августа во время сильного шторма из‑за ошибки в счислении выскочил на прибрежные камни в проливе Скагеррак у норвежского берега (у входа в Христианзанд) в 10 часов вечера. Корабль тотчас наполнился водой до половины трюма и потом стал крениться. Все более погружаемый корабль до того накренился, что невозможно было стоять на ногах. Срубленная грот‑мачта билась о борт, удерживаемая не совсем перебитым такелажем. Мичман Греве с несколькими матросами перерубили такелаж. Около 2 часов ночи вода на корабле поднялась на палубу, снаружи также заливаемую волнами. Волны ходили через палубу, ломая гребные суда, перебивая все и снося людей. Старшие офицеры были первыми жертвами. Люди спасались на бизань‑мачте и бушприте, на юте, на баке на гребных судах, на обломках рангоута. Некоторые были унесены в море на обломанных, заливаемых волнами гребных судах и достигли берега или были перехвачены встречными судами. После полудня следующего дня, когда ветер стих, оставшаяся команда была спасена лоцманскими ботами. Погибли 329 человек, в том числе командир и строитель корабля В. А. Ершов. Полузатонувший корабль какое‑то время дрейфовал у Листа, затем его понесло на север и выбросило на берег.

Транспорт «Мста» БФ (капитан‑лейтенант Ф. И. Кемецкий). В 1847 г. перевозил грузы между портами Финского залива. 13 сентября 1847 г. шел с грузом из Кронштадта в Свеаборг, между островами Сескар и Сомерс встретил крепкий противный ветер и зашел в Биорке‑зунд. В тумане сел на банку Риси между островами Биорке и Торсара, пробил днище и стал заполняться водой. Из Кронштадта прибыл пароход для снятия транспорта. Но все его усилия оказались бесплодными. В конце месяца транспорт был совсем разбит и затонул. Экипаж и часть груза были спасены.

Бриг «Нестор» БФ (капитан‑лейтенант П. А. Сарычев). В 1847 г. в составе отряда производил съемку берегов Финского залива. Выйдя из Ревеля к острову Коунисари с провизией для судов промерного отряда, 7 июня попал в туман, сел на риф у острова Стеншера. К вечеру бриг повалило на борт, и он разбился. Экипаж был спасен.

Шхуна «Ласточка» ЧФ (капитан‑лейтенант П. В. Воеводский). В 1851 г. в составе отряда действовала у кавказского побережья. 3 марта 1851 г. в Цемесской бухте во время шторма была сорвана с якоря и выброшена на мель. Для облегчения судна были срублены мачты. Экипаж был спасен. 6 марта шхуна была снята с мели, а затем отремонтирована.

Транспорт «Волга» БФ (капитан‑лейтенант П. К. Миллер). Участвовал в Крымской войне 1853–1856 гг. В 1854–1855 гг. доставлял грузы из Кронштадта в Свеаборг и Або (ходил по шхерному фарватеру). 14 мая 1855 г. вышел из Кронштадта на буксире парохода «Тосна», у острова Курсало пароход отдал буксир, и транспорт пошел в шхеры. 15 мая он сел на мель между островами Курсало и Тамио. Все попытки сняться с мели не имели успеха, а высланный из Свеаборга пароход «Надежный» не смог подойти к транспорту из‑за отлива. Ввиду появления неприятельской эскадры у мыса Стирсуден груз перевезли на берег, 18 мая экипаж перешел на пароход «Надежный», а транспорт был сожжен.

Шхуна «Пурга» СибФл (лейтенант Чепелев). В 1869 г. перевозила грузы, пассажиров и почту между портами Дальнего Востока, ходила в Японию (в Хакодате). 10 августа 1869 г. в тумане разбилась у острова Кетой (Курильские острова).

Яхта «Волна» БФ (Я. А. Бартенев). В 1875 г. находилась в плаваниях в Финском заливе и финляндских шхерах. 7 сентября потерпела крушение на рифах у входа в Биорке‑Зунд.

После появления на кораблях паровой машины, гребного колеса, а затем и винта корабли уже не зависели от воли ветра. Они могли маневрировать, менять направление движения. Однако наличие двигателей (паровых машин, турбин, дизелей, а затем и атомных реакторов), появление эхолотов, радиолокаторов и гидролокаторов не гарантировало от посадки на мель или рифы.

4‑пушечный пароход «Куба» КФл (лейтенант Н. П. Поскочин). В 1857 г. выполнял съемку и промеры Каспийского моря. 29 сентября 1857 г. пароход, подходя к Апшеронской бухте, у мыса Шоулан при весьма крепком норд‑весте с очень сильными порывами, пасмурной погоде и при очень большом волнении был встречен внезапным шквалом, дождем и ветром, перешедшими в норд‑ост и задувшими еще свежее. Вследствие густой непроницаемой пасмурности с парохода ничего нельзя было рассмотреть. Пароход привели к ветру, но, несмотря на полный ход и поставленный грот‑трисель, он не слушался руля, дрейфовал боком и на 8‑саженной глубине ударился о камни. После двух ударов «Кубу» выкинуло на глубину и потащило на камни. Пароход задержался в 30 саженях от отвесного берега. В 9 часов вечера буруны, ходившие по судну, усилились, и пароход лагом потащило на берег и всем бортом бросило на скалы. При первых ударах перерубили фок‑ванты, мачта упала на камни и послужила для спасения большей части команды, после чего мачта упала и проломила борт. Пароход переломился сзади кожухов гребных колес, стал наполняться и быстро погрузился в воду. На поверхности воды остались труба и полуразрушенные кожухи, на остатке левого кожуха держался лейтенант Н. П. Поскочин, желая до конца исполнить свой долг. Командир не воспользовался возможностями к спасению. Погибли командир, 3 офицера, 18 нижних чинов. Комиссия признала, что лейтенант Н. П. Поскочин пожертвовал жизнью ради исполнения долга и что крушение произошло от удара парохода об неизвестный до того камень. Спасшиеся офицеры получили по Высочайшему повелению годовой оклад жалованья.

48‑пушечный винтовой фрегат «Архимед» БФ (капитан 1‑го ранга В. А. Глазенап). Это был первый винтовой фрегат русского флота, построенный на Охтенской верфи в С.‑Петербурге в 1848 г. «Архимед» участвовал в экспедиции в Датские воды 1848–1850 гг. летом 1850 г. и в составе эскадры находился в проливе Большой Бельт. С 23 августа на фрегате поднял флаг генерал‑адмирал великий князь Костантин Николаевич. 5 октября во главе отряда из пароходо‑фрегатов («Камчатка», «Смелый» и «Отважный») направился из Бельта в Россию. Крепкий попутный вестовый ветер, сильное нордовое течение до 4 миль в час снесло фрегат на 12 миль и «Архимед» под парусами на скорости 8 узлов в 3.30 утра 6 октября 1850 г. наскочил на риф Видде‑удде севернее г. Ренне (остров Борнхольм). На фрегате немедленно убрали и закрепили паруса, отдали подветренный якорь, выбросили на буйках несколько кормовых орудий, стараясь максимально облегчить корму. Но сильным волнением фрегат начало бить о каменный риф и тащить на мель, якорь не держал (скользил по камню), ветер усиливался и «Архимед» был положен на борт. В трюме появилась вода. Внезапно сильной волной корпус фрегата приподняло и бросило на острые камни, при чем, днище было пробито и фрегат стало заливать водой. С рассветом вся команда на своих и береговых шлюпках была перевезена на берег за исключением 6 матросов погибших на рыбацкой лодке вместе с тремя местными жителями. Разбитый корпус фрегата остался лежать на камнях в 2,5 милях к северу от г. Ренне. Все усилия к спасению первого русского винтового фрегата оказались тщетными, и 11 октября экипаж был размещен на подошедших пароходо‑фрегатах «Камчатка», «Смелый» и «Отважный» и 17 октября прибыла в Кронштадт. Командир, съехавший последним, был отдан под суд, но совершенно оправдан. Крушение первого русского винтового фрегата замедлило введение винтового двигателя в русском флоте, война 1853–1855 гг. застала русский флот без винтовых линейных кораблей и фрегатов.

Парусно‑паровой клипер «Гайдамак» БФ (капитан‑лейтенант А. А. Пещуров). В 1860 г. перешел на Дальний Восток. 12 августа 1861 г. клипер доставил в Николаевск контр‑адмирала И. Ф. Лихачева. Затем он отправился в Петропавловск‑Камчатский. 28 августа «Гайдамак» стоял в посту Дуэ на Сахалине принимая уголь. С утра дул норд‑вест, засвежевший к полудню до степени шторма. Клипер стоял на одном якоре и имел разведенными пары. Около 13 часов лопнул якорный канат при работающей машине. Тотчас отдали второй якорь и вытравили его цепь до 45 сажен. Но почти с этого же времени клипер стал испытывать удары о грунт, и при одном из них потерял задний ахтер‑штевень с рулем и винтом. В таких обстоятельствах командир принял за лучшим решение под парусами идти в берег на мелководье. Клипер встал на мель всем бортом. При осмотре выяснилось, что воды в трюме более 1 м. Гребной винт и руль потерян, киль в кормовой части оторван. Клипер оказался на совершенно открытом берегу при наступающей осени. Даже если бы он был снят с мели, его следовало отвести в закрытый порт и поставить в док, которые в то время на Дальнем Востоке отсутствовали.

Было принято решение оставить «Гайдамак» на месте аварии, построив защиту от волн и льда. Необходимо было откачать воду, предварительно разгрузив корабль. Разобрали и выгрузили машину, сняли все тяжести на берег. Затем, установив на берегу шпили, вытащили клипер насколько возможно дальше от береговой черты. По бортам соорудили ряжи для защиты ото льда и возвели над судном тесовую крышу.

Винтовой транспорт «Манджур» доставил к месту аварии «Гиляка» строительные материалы и провизию для команды.

Работы по снятию клипера с мели начались в апреле 1862 г. и завершились 30 мая. После аварийно восстановительного ремонта «Гайдамак» был вновь введен в строй.

4‑пушечный пароходо‑фрегат «Гремящий» БФ (капитан 1‑го ранга А. Н. Аболешев) 16 сентября 1862 г. из‑за ошибки в счислении и неверного курса на 8 узловом ходу выскочил на плоский камень острова Малый Соммерс. Все принятые меры по спасению парохода были безуспешны, он разбился. Были обвинены: командир, два вахтенных офицера и штурманский офицер.

Корвет «Новик» БФ (капитан‑лейтенант К. Г. Скрыплев). В 1863 г. корвет совершал второе дальнее плавание в составе Тихоокеанской эскадры контр‑адмирала А. А. Попова. 14 сентября 1863 г. «Новик» разбился во время тумана, в Тихом океане немного севернее Сан‑Франциско у мыса де‑Лас‑Рейсс. Корвет сел на мель, пробил днище и затонул. Крушение произошло от неточности счисления. Погиб один матрос. Все то, что можно было спасти из казенного и частного имущества, было спасено. Государь император Александр II распорядился: «Капитан‑лейтенанта Скрыплева никакому взысканию не подвергать».

Броненосная башенная лодка «Смерч» БФ. Только что вступившая в строй лодка 23 июля 1865 г. вышла в свое первое плавание в составе отряда кораблей финляндскими шхерами до Гангута. 24 июля 1865 г. в Барезунде, между островами Спар‑гольм и Сток‑гольм наскочила на не обозначенный на карте подводный камень и получила подводную пробоину. Несмотря на немедленно задраенные двери носовой водонепроницаемой переборки, вода быстро распространялась по вентиляционной магистрали, клапаны которой или оказались недостаточно надежными или неплотно закрытыми. Заведенный пластырь мог бы спасти корабль, но этого надежного и простого средства в то время не было еще на кораблях не только российских, но и на всех флотах мира. Благодаря наличию переборок «Смерч» продержался на воде два часа, но затем затонул на мелководье.

20 августа 1865 г. лодка была поднята и после заделки пробоины вновь введена в строй и прослужила еще почти 40 лет и 7 февраля 1904 г. исключена из списков БФ.

Винтовая канонерская лодка «Шалун» БФ (лейтенант Р. А. Гренквист). 3 июня 1868 г. вышла из Кронштадта в Гельсингфорс с железной баржей № 11 на буксире. На барже находились промерная партия – 6 офицеров, 2 унтер‑офицера и 26 матросов, 10 000 пудов угля и провизия.

Ночью 3 июня ветер стал свежеть. Канонерская лодка, построенная в 1855 г. и предназначенная для прибрежного и шхерного плавания, с трудом выгребала против свежего зюйд‑веста. Имея на буксире баржу, лодка не была в состоянии бороться с ветром и волнением, достигшим почти силы шторма.

Когда до острова Биорке оставалось 6 миль, буксир лопнул и намотался на винт лодки, и она потеряла возможность управляться. На канонерской лодке и барже отдали якоря, но они не держали, лодку и баржу несло к берегу.

Баржа, имевшая в грузу осадку всего 4,5 фута, перескочила риф, едва коснувшись его, и оказалась в небольшом заливчике. Был отдан якорь, и баржа осталась без повреждений. Никто из промерной партии, находившейся на барже, также не пострадал.

«Шалун», имевший осадку 7,5 фута, не мог перескочить через риф. Лодку бросило на камни, и она 4 июня в 8 часов вечера разбилась (переломилась пополам и затонула) между Стирсуденом и Биоркезундом, у деревни Каряланс, в 20 верстах от Биоркезунда. Часть команды спаслась на вельботе, командир и один матрос добрались до берега вплавь, 7 человек погибли.

К месту крушения лодки 6 июня пришел пароходо‑фрегат «Олаф». Он взял на борт 16 человек, спасшихся с «Шалуна», и отвел баржу в безопасное место.

51‑пушечный винтовой фрегат «Александр Невский» БФ (капитан 1‑го ранга О. К. фон Кремер). На пути из Средиземного моря в Кронштадт ночью 13 сентября 1868 г. во время шторма сел на мель и затонул в Северном море у северо‑западного побережья полуострова Ютландия. На фрегате в числе вахтенных начальников находился Его Императорское Высочество Великий князь Алексей Александрович (будущий генерал‑адмирал) и при нем генерал‑адъютант вице‑адмирал К. Н. Посьет.

Крушение произошло от неизвестного течения, повлиявшего на курс. Возглавлявший поход вице‑адмирал К. Н. Посьет в ту штормовую ночь решил идти в пролив Скагеррак под парусами, без использования парового двигателя. Командир фрегата капитан 1‑го ранга О. фон Кремер посчитал такое решение неверным, однако не мог перечить адмиралу. Около 2.30 утра с правого борта увидели черную полосу близ фрегата, и в тот же момент фрегат сильно ударился кормой, а волна, ударяя в левый борт, вкатилась на шканцы. Вслед за первым ударом последовал второй, еще сильнее, а потом и третий. Адмирал, все офицеры и команда выбежали наверх. Адмирал приказал рубить мачты и строить плоты. Попытка спустить шлюпку и завести трос на берег закончилась трагедией – погибли два офицера и четыре матроса. Наконец трос завести удалось. К фрегату пришла спасательная лодка. На ней отправили больных и лейтенанта Тудора, который знал шведский язык. Из 774 человек команды погибли, вызвавшиеся охотниками доставить на берег конец на шестерке два офицера и 4 матроса, утонувшие в бурунах. Последними фрегат оставили адмирал, командир и старший офицер.

После отправки экипажа в Россию датские рыбаки из окрестных поселков свезли на берег все, что было на борту «Александра Невского»: мебель, посуду, в том числе серебро и хрусталь, детали оснастки и оборудования корабля. И это все впоследствии распродавалось на аукционах якобы для того, чтобы рыбаки могли получить финансовую компенсацию за усилия по спасению русских моряков 2 ноября 1868 г. ввиду невозможности подъема «Александр Невский» исключен из списков судов БФ.

Крейсер 1‑го ранга «Витязь» БФ. В 1886–1889 гг. под командованием капитана 1‑го ранга С. О. Макарова совершил кругосветное плавание, во время которого производил гидрографические исследования вод Тихого океана.

В январе 1893 г. «Витязь» прибыл в Нагасаки (Япония) и вошел в состав эскадры Тихого океана контр‑адмирала С. П. Тыртова. В апреле 1893 г. командир крейсера капитан 1‑го ранга С. А. Зарин получил приказ командующего эскадрой выполнить гидрографические работы у побережья Корейского полуострова. 8 апреля он вышел из Нагасаки и 11 апреля начал работы по картографической съемке восточного побережья Корейского полуострова.

28 апреля корабль направился в бухту Порт Лазарева (Самсанбон), идя Северным проливом со скоростью 6 узлов. В 12.15 почувствовался довольно сильный толчок в кормовой части крейсера. После того как «Витязь» прочертил кормой по камню и, накренившись немного, сошел на чистую воду, последовала команда остановить машину. Но инерция движения была велика, и корабль продолжал идти вперед. Спустя полминуты он ударился носом о подводный камень и остановился. Командир приказал в машину: «Полный назад!». Но корабль был неподвижен. Ввели в действие все котлы и подняли пар до предела. Машина корабля работала на полные обороты, корабль содрогался всем корпусом, но усилия оказались тщетными. «Витязь» плотно сидел на камнях.

Командир приказал облегчить носовую оконечность корабля, тяжести из находившихся там помещений стали переносить в корму. Одновременно провели промер глубин вокруг корабля и спустили водолаза для осмотра подводной части. Выяснилось, что корабль сидит на камне около 315 м в поперечнике. В левом борту имелась значительных размеров пробоина. Камень, пробивший борт, вошел внутрь корпуса приблизительно до 1,5 м, правый борт повреждений не имел.

К четырем часам зыбь заметно увеличилась. Все ощутимее стали удары корабля о камни, открылась течь в пороховых погребах, затем вода стала поступать в угольные ямы. К полуночи появилась пробоина и с правого борта.

В начале следующих суток удалось завести пластырь под новую пробоину. Но образовалась еще одна пробоина под носовым котельным отделением, пришлось два котла потушить. Подведенные в качестве пластыря паруса изорвались между бортом корабля и камнями. Положение корабля ухудшалось. Командир принял решение спасти все, что можно. На воду спустили катера и шлюпки, на берег полуострова Нахимова у мыса Десфоса перевезли багаж команды, снаряды из погребов, уголь выбрасывали за борт. Тем временем погода у корейских берегов портилась, зыбь увеличивалась. Вода продолжала затапливать помещения корабля.

Вечером 29 апреля экипаж оставил корабль и разместился в палаточном лагере на берегу. 1 мая к месту аварии «Витязя» начали подходить корабли из Владивостока: канонерские лодки «Бобр» «Сивуч», крейсер «Забияка», транспорты «Алеут», «Якут», буксир «Силач», пароход «Россия». На транспорты погрузили орудия, торпеды, мины и отправили во Владивосток.

4 мая подошел крейсер «Адмирал Корнилов» под флагом командующего эскадрой Тихого океана контр‑адмирала С. П. Тыртова. К этому времени «Витязь» затонул по верхнюю палубу.

На «Витязь» доставили водоотливные помпы. 15 мая с помощью парохода «Силач» удалось вытащить камень из‑под левого борта крейсера. Но не утихавшая зыбь продолжала разрушать корпус. Разорвало обшивку на левом борту в районе 27–28 шп., лопнуло несколько шпангоутов и бимсов, котлы сдвинулись с фундаментов.

Когда зыбь утихала, спасательные работы продолжались: из корпуса откачивали воду, заделывали пробоины. Из Владивостока доставили понтоны и подвели их под корабль. 30 мая начали откачку воды из понтонов и корпуса корабля. После того как корабль подвсплыл бы на понтонах, канонерская лодка «Бобр» должна была отбуксировать его в удобную бухту на берегу. Но усилившаяся зыбь била понтоны о борт корабля, перетерлись шланги. Работы были остановлены, корабли отошли от «Витязя». Утром 31 мая начался сильный шторм. Крейсер стал раскачиваться на волне, и к 9 утра носовая часть оторвалась и затонула. Спасти «Витязь» оказалось невозможным. Шторм утих только 4 июня. Осмотр корабля показал, что он окончательно погиб. Оставшееся спасательное оборудование, все, что еще можно было снять с «Витязя», и его команду на кораблях, находившихся у места аварии, отправляли во Владивосток.

20 июня 1893 г. ввиду невозможности подъема «Витязь» исключен из списков судов БФ.

Осенью 1896 г. в С.‑Петербурге, на Балтийском заводе завершалось строительство крейсера «Россия». 1 октября 1896 г. на «России» (капитан 1‑го ранга А. М. Доможиров) успешно провели швартовные испытания механизмов, а 5 октября крейсер впервые поднял Андреевский флаг, вымпел и гюйс. Чтобы корабль в случае задержки не застрял в Кронштадте, было решено перевести его в незамерзающую Либаву, где завершить достройку и ходовые испытания.

Выход на Кронштадтский рейд 26 октября проходил при сильном ветре (порывы до 11 баллов). Волнение усиливалось, буксиры, выводившие крейсер из Невской губы после выхода из Морского канала, начали «захлебываться» в волнах. Буксиры отпустили, и крейсер двинулся своим ходом. При приближении к месту стоянки на Большом рейде в районе Купеческой гавани, сильным порывом ветра нос крейсера резко бросило в сторону. Остановить снос корабля не удалось, и его всем бортом прижало к отмели. Волнами крейсер начало бить о грунт – пришлось затопить несколько междудонных отсеков, чтобы смягчить удары. Попытки снять корабль с мели с помощью броненосцев «Адмирал Ушаков» и «Сисой Великий» не увенчались успехом – уровень воды заметно упал, и крейсер плотно сел на грунт.

Утром 27 октября к месту аварии прибыл управляющий Морским министерством вице‑адмирал П. П. Тыртов, который одобрил решение углубить грунт под левым бортом крейсера, чтобы столкнуть его в вырытый рядом канал. В Петербурге, Либаве, Гельсингфорсе начали готовить землечерпательные и землесосные снаряды. В ночь на 29 октября, пользуясь подъемом воды, предприняли еще одну неудачную попытку стащить крейсер с мели на буксире.

30 октября на крейсере поднял флаг контр‑адмирал В. П. Мессер, принявший на себя руководство работами. К 11 ноября вдоль левого борта крейсера был сделан ров глубиной 7,5–8,5 м. Одновременно грунт выбирали и из‑под правого борта. При каждом подъеме воды броненосцы «Адмирал Ушаков» и «Адмирал Сенявин» пытались стащить крейсер с мели, но 15 ноября эти попытки были прекращены.

Несмотря на приближение зимы, В. П. Мессер отказался от предложения подготовить крейсер к зимовке во льдах и приказал форсировать дноуглубительные работы. Эти работы продолжались и после того, как Балтику сковало льдом – команда крейсера прорубала во льду проходы для землечерпалок. За 16 дней, к 18 ноября они вырыли канал длиной 400 м, шириной 50 м и глубиной 8 м. Под днищем корабля был размыт грунт. К 4 декабря до 30 м длины крейсера было уже на чистой воде. На льду в 200 м от борта крейсера установили три ручных шпиля. В 2 часа утра 15 декабря с очередным подъемом воды шпили привели в действие. За ночь «Россия» подвинулась в сторону на 25 м и почти столько же прошла вперед. Утром начали продвигать крейсер вперед, постепенно разворачивая в канал на фарватер. Около 2 часов дня стало ясно, что крейсер уже на чистой воде, а в 4 часа он отдал якорь в Средней гавани, против Николаевского дока.

Броненосец «Гангут» БФ, построенный в 1894 г. в Новом адмиралтействе С.‑Петербурга был, пожалуй, самым нелепым кораблем российского броненосного флота. Моряки о нем говорили: «Одно орудие главного калибра, одна труба, одна мачта – одно недоразумение». К тому же он имел значительную перегрузку, так что в полном грузу верхняя кромка броневого пояса была на 15 см под водой. И гибель его была нелепой.

Во время своей первой кампании – 1896 г. «Гангут» (капитан 1‑го ранга К. М. Тикоцкий) находился в плавании в Финском заливе в составе Практической эскадры БФ. После окончания учений на Транзундском рейде броненосец вместе с отрядом направился в Кронштадт. В проливе Биорке‑Зунд корабль ударился о подводный камень и получил пробоину. Была повреждена обшивка второго дна, выведена из строя магистральная труба водоотливной системы, расположенная в междудонном пространстве.

На корабль прибыл командующий эскадрой контр‑адмирал С. О. Макаров и возглавил борьбу за живучесть. Под пробоину завели парус с одного из учебных судов, после чего вода стала убывать. В сопровождении броненосца «Петр Великий» «Гангут» пришел своим ходом в Кронштадт и был введен в док для ремонта.

В следующем, 1897 г. под командованием того же К. М. Тикоцкого и под флагом вице‑адмирала С. П. Тыртова во главе Практической эскадры 20 мая «Гангут» вышел на Транзундский рейд для боевой подготовки. 12 июня корабль выполнил стрельбы по щиту в Выборгском заливе. Завершив стрельбы и подняв щит на борт, «Гангут» взял курс на Транзунд со скоростью 2,5 узла. В 15.40 корабль наскочил на подводную скалу, после чего перестал слушаться руля. Вода стала поступать в носовую кочегарку. Пробили водяную тревогу, были запущены все водоотливные средства, и начали разводить пары в кормовой кочегарке.

В 15.50 были остановлены главные машины. Команда действовала спокойно, как на учениях: задраены все двери и люки, началась разводка вспомогательного котла. Под пробоину пытались завести пластырь, а затем тент, но их заводке мешали таранное образование форштевня и волнение.

К 16.00 были затоплены все кочегарки – вода подошла к топкам. Корабль потерял ход, остался без света, остановились водоотливные средства. Для уменьшения дрейфа отдали якорь на глубине 29 м. Крен корабля достиг 7° на правый борт. Для спрямления приняли 60–70 т в отсеки левого борта. Через 30 мин корабль стал крениться на левый борт. Поэтому затопили правый погреб 305‑мм зарядом. Борьба за живучесть продолжалась, воду откачивали ручными помпами и ведрами. В 18.00 удалось запустить вспомогательный котел, начали работу водоотливные средства, но паропроизводительности вспомогательного котла не хватало.

К 18.30 осадка возросла на 2 м, жилая палуба оказалась ниже уровня воды, и она хлынула через шпигаты, гальюны, умывальники. Положение корабля стало критическим. К 19.00 (когда прошло более трех часов после аварии) к «Гангуту» подошли корабли отряда. Крен к этому времени вырос до 10°. В 19.25 на бак заведен буксир с крейсера «Африка», но самостоятельно выбрать якорь броненосец не мог, а перебить якорную цепь с помощью учебной мины адмирал не разрешил. Он считал, что при буксировке корабль мог опрокинуться, что привело бы к гибели сотен людей. Вместо этого в 20.20 началась перевозка людей на корабли отряда, в 21.30 командир последним покинул корабль. В 21.40 броненосец повалился на левый борт и скрылся под водой. Прошло семь часов после того, как корабль получил повреждение, и три часа как подошла «Африка». Стоя в двух кабельтовых от 9‑метровой банки броненосец затонул на глубине 29 м.

В 1898–1899 гг. шведская кампания «Нептун» проводила работы по подъему «Гангута», но в июне 1899 гг. контракт был расторгнут. Ввиду невозможности подъема 22 августа 1899 г. броненосец был исключен из списков судов БФ. И до настоящего времени броненосец покоится на дне.

Урок гибели «Гангута» послужил для повышения живучести строящихся кораблей.

Крейсер «Громобой» БФ (капитан 1‑го ранга К. П. Иессен), построенный на Балтийском заводе С.‑Петербурга, 26 октября 1899 г. начал кампанию и готовился к переходу в Кронштадт для дальнейшей достройки. Из‑за свирепствовавших в заливе сильных ветров выход дважды откладывался. Получив относительно благополучный прогноз, 12 ноября 1899 г. буксиры вывели «Громобой» с завода при ясной погоде и слабом попутном ветре. Легко преодолев слабые льды на Неве, благополучно вошли в огражденный дамбами Морской канал. На последнем прямом участке отдали буксиры и двинулись малым ходом. Подувший норд‑ост усилился до трех баллов. В открытой части залива встретили мощный лед. Буксиры здесь помочь не могли, их отпустили. Путь крейсеру продолжал прокладывать ледокольный пароход «Лоцмейстер», но вскоре и его напором льда сбило с курса, и он едва не попал под таран крейсера. «Лоцмейстер» перешел за корму, «Громомбой» сам продолжал пробиваться сквозь льды, которые упорно отжимали его с фарватера. В 11.30 на меридиане Петергофа крейсер оказался в полосе тумана. Чтобы с хода не врезаться в южный откос Морского канала, на который корабль отжимали льды, застопорили машины и дали задний ход. Крейсер остановился и был немедленно прижат льдом к откосу, поэтому двинуться уже не мог. После двухчасовых попыток вырваться пришлось остановить машины. Около 15 часов туман рассеялся, и стало ясно, что нос крейсера заметно пересек линию вех канала. Подошедшие «Лоцмейстер» и пароход «Буй» не смогли сдернуть корабль с мели. Вода пошла на убыль, и льды, быстро начавшие громоздиться по всему правому борту, не выпускали «Громобоя» из плена. Чтобы удержаться на месте, отдали левый якорь. Подошедшие 13 ноября буксиры не смогли оказать помощь. Ночью с 13 на 14 ноября корабль протащило по отмели на полторы мили к югу. Около 4 часов утра начался подъем воды в заливе, с 7 часов на крейсере начали давать попеременно передний и задний ход всеми машинами. Около 8 часов на полном заднем ходу крейсер сошел с мели и вошел в Морской канал.

Преодолев с помощью ледоколов «Ермак», «Силач» и «Могучий» льды, «Громобой», сжигая последние килограммы угля, вошел в Кронштадтскую гавань. Проведенный в апреле 1900 г. осмотр в доке выявил повреждения 980 листов медной обшивки, сам же корпус, как определила комиссия, мог прослужить еще 30 лет.

Броненосец береговой обороны «Генерал‑адмирал Апраксин» БФ (капитан 1‑го ранга В. В. Линдестрем). 12 ноября 1899 г. вышел из Кронштадта в Либаву на зимовку. В море был туман, норд‑остовый ветер постепенно усиливался. К 15 часам туман рассеялся, но к 20 часам ветер усилился до 6 баллов и вскоре достиг силы шторма, сопровождавшегося метелью. Броненосец, покрывшийся слоем льда, шел вслепую – вне видимости островов и маяков. Механический и ручной лаги из‑за замерзания не использовали, определяя скорость по оборотам машин. В 20.45 скорость снизили с 9 до 5,5 узла, пытаясь уточнить свое место измерением глубины моря. Не получив таким способом определенных результатов, командир и штурман посчитали себя снесенными к югу и собирались определиться по маяку острова Гогланд. На самом деле «Апраксин» оказался значительно севернее и в 3.30 13 ноября на скорости около 3 узлов выскочил на отмель у высокого заснеженного юго‑восточного берега Гогланда.

Удар показался командиру мягким, положение корабля не безнадежным. Однако попытка сняться с мели полным задним ходом потерпела неудачу, а через час в носовой кочегарке показалась вода, которая быстро прибывала. Корабль накренился до 10° на левый борт и на волнении сильно бился днищем о грунт. Командир, думая о спасении людей, решил свезти команду на берег. Сообщение с островом установили с помощью двух спасательных лееров. К 15 часам переправу людей успешно завершили.

Об аварии нового броненосца в С.‑Петербурге узнали из телеграммы командира крейсера «Адмирал Нахимов», который на переходе из Кронштадта в Ревель заметил сигналы бедствия, подаваемые «Апраксиным». Немедленно из Кронштадта к месту аварии вышел броненосец «Полтава» с пластырями и аварийными материалами. К спасению «Апраксина» привлекли ледокол «Ермак», пароход «Могучий», два спасательных судна частного Ревельского спасательного общества и водолазов Кронштадтской школы.

Руководителем спасательных работ был назначен контр‑адмирал Ф. И. Амосов, который прибыл к месту аварии 15 ноября. Он нашел положение «крайне опасным» и зависящим от погоды. Борьбу со льдами мог обеспечить «Ермак», а вот телеграф для поддержания связи с С.‑Петербургом имелся только в Котке, что затрудняло руководство работами.

Проблему организации связи решили с помощью недавно изобретенного радио. На островах Гогланд и Кутсало у Котки соорудили мачты для установки антенн.

К этому времени выяснилось, что «Апраксин» буквально «влез в груду каменьев». Вершина огромного камня и 8‑тонный гранитный валун застряли в корпусе броненосца, образовав левее вертикального киля в районе 12–23 шпангоутов пробоину площадью около 27 м2, и через нее водой заполнились носовые отсеки до броневой палубы. Три других камня произвели меньшие по размерам разрушения днища. Всего корабль принял более 700 т воды, которую нельзя было откачать без заделки пробоин. Застрявшие в днище камни мешали сдвинуть «Апраксин» с места.

Было решено удалить верхнюю часть большого камня с помощью взрывов, разгрузить корабль, по возможности заделать пробоины, откачать воду и, используя понтоны, стащить броненосец с мели.

Затянувшаяся до ледостава борьба с камнями при неудаче попыток сдвинуть броненосец с места буксирами 27 декабря привела морского министра к решению отложить снятие его с мели до весны будущего года. Ф. И. Амосов с «Полтавой» и большинством экипажа аварийного корабля отозвали в Кронштадт. Для обеспечения работ были оставлены 36 матросов во главе с боцманом И. Сафоновым. Опасности разрушения «Апраксина» нагромождением льдов удалось избежать с помощью «Ермака» и укреплением ледяных полей вокруг броненосца.

К началу апреля 1900 г. в условиях сравнительно суровой зимы удалось расправиться с камнями, временно заделать часть пробоин и разгрузить броненосец примерно на 500 т. 8 апреля «Ермак» предпринял неудачную попытку стащить корабль. Через три дня попытку повторили, затопив кормовые отделения «Апраксина» и помогая «Ермаку» паровыми и береговыми ручными шпилями. Броненосец наконец тронулся с места и к вечеру с введенными в действие собственными машинами отошел на 12 м назад от каменной гряды.

13 апреля по проложенному «Ермаком» каналу он перешел в гавань у Гогланда, а 22 апреля благополучно ошвартовался в Аспэ, у Котки. В корпусе броненосца оставалось до 300 т воды, которую непрерывно откачивали насосами. 6 мая «Генерал‑адмирал Апраксин» в сопровождении крейсера «Азия» и двух спасательных судов прибыл в Кронштадт, где вскоре был поставлен на ремонт в док. Ремонт поврежденного броненосца, оконченный в 1901 г., обошелся казне более чем в 175 тыс. руб., не считая стоимости спасательных работ.

Крейсер «Богатырь» во время Русско‑японской войны 1904–1905 гг. входил во Владивостокский отряд крейсеров. Утром 2 мая 1904 г. командир отряда контр‑адмирал К. П. Иессен вышел на «Богатыре» (капитан 1‑го ранга А. Ф. Стемман) для того, чтобы лично ознакомиться с условиями морской обороны Посьетского района. С утра стоял настолько густой туман, что крейсер проходя через боны, чуть не попал на один из них. В проливе Босфор Восточный пришлось из‑за тумана стать на якорь, и было даже решено возвратиться на рейд, если туман не разойдется к 10 часам. Но начало рассеиваться, и несмотря на протесты командира крейсера, адмирал решил идти дальше. После выхода в Амурский залив видимость значительно улучшилась, стали ясно видны отдельные острова, и горизонт очистился.

Проложив курс на остров Сибирякова, корабль направился в море, идя посередине Амурского залива с 15‑узловой скоростью. Однако туман снова сгустился. Пришлось снова уменьшить ход до 10 узлов, несмотря на протесты командира, который считал, что ход надо уменьшить до 7 узлов.

Время подошло к 11.30. По традиции царского флота в воскресные дни (2 мая было воскресенье) адмирал и командир корабля обедали в общей офицерской кают‑кампании. Они спустились с мостика в кают‑кампанию. На мостике остались старший штурман и вахтенный начальник.

Туман тем временем сгустился. Крейсер продолжал идти с 10‑узловой скоростью по счислению. Имея приказание К. П. Иессена изменить курс влево, не доходя на 3 мили до острова Антипенко, старший штурман в расчетное время (12.30) спустился в кают‑кампанию, чтобы испросить разрешение на начало поворота. Получив соответствующее приказание, он только лишь успел добежать до мостика и начать поворот влево, как перед носом корабля из тумана выросли высокие обрывы скалистого берега. Был дан «полный назад», но это уже не могло предотвратить катастрофу – крейсер, ударившись тараном о камни, всей своей носовой частью сел на прибрежные скалы. В момент удара туман был настолько густ, что с половины длины крейсера береговые, находившиеся вплотную у носа утесы вырисовывались сквозь туман в виде силуэта. В первый момент на крейсере считали, что это не мыс Брюса, а остров Антипенко. После посадки туман значительно поредел, а затем почти полностью рассеялся.

Крейсер плотно сидел на камнях, поднявшись носом почти на 2 метра. Разломленный по стыку форштевень был резко свернут влево и открыл зияющую пробоину в таранное отделение. Носовые отсеки начали заполняться водой, но плотно сидевшему крейсеру не угрожала пока непосредственная опасность гибели.

Однако и попытки сойти с камней задним ходом не увенчались успехом. Начали перегрузку угля из носовых угольных ям в корму.

К месту аварии «Богатыря» подошли крейсер «Россия» и ледокол «Надежный». Утром 16 мая ветер от зюйд‑вестовых румбов, от которых крейсер не был прикрыт островами, начал постепенно свежеть и развел волну. Несмотря на усиливающийся ветер, весь день ледокол «Надежный» делал попытки стащить крейсер с камней. Но они были бесполезны, «Богатырь» продолжал стоять на месте. Крейсер «Россия» не пытался стащить аварийный корабль, так как под вечер еще более засвежело. В 20 часов ветер дул с силой 7–8 баллов, а к 23 часам превратился в жестокий 10‑балльный шторм.

Стоя лагом к ветру, «Богатырь» при каждом размахе получал разрушительные удары о подводные камни. Один за другим от новых и новых повреждений корпуса заполнялись водонепроницаемые отсеки. Положение становилось критическим.

При помощи единственной, спущенной с подветренного борта шлюпки – гребного катера (остальные шлюпки спустить было нельзя вследствие шторма и размахов качки, достигавших 22°) начали своз с корабля экипажа. Всю ночь перевозили команду на берег, используя относительное затишье, образовавшееся с подветренного правого борта крейсера и защищенное непосредственно тянувшимся от носа и далее к юго‑западу утесистым мысом Брюса. В 6 часов утра крейсер последними покинули командир и командующий отрядом. Крейсер остался безлюдным, продолжая испытывать жестокие удары корпуса о камни.

К полудню 17 мая стало стихать. На следующий день на аварийный корабль возвратилась часть экипажа. К этому времени четыре (из девяти) водонепроницаемых отсека крейсера были полны водой и корабль ветром и волнами несколько развернуло на камнях носом влево. Нос, сначала поднятый на два метра вверх, с части камней уже соскочил. Ощутительный дифферент на корму сменился приблизительно таким же, но на нос. При опускании носовой части в подводные пробоины проникли вершины подводных скал. Они прочно удерживали корабль от стаскивания при последующих попытках буксировки.

Было ясно, что самый новый и самый быстроходный крейсер Владивостокского отряда выведен из строя надолго, если не навсегда. «Богатырь» усиленно разгружали, снимали с него носовую артиллерию, якорные цепи, уголь и все прочее, что могло облегчить крейсер. 5 июня крейсер был снят с камней и отбуксирован во Владивосток, где встал в док. Ремонт корабля продолжался до конца войны. Авария «Богатыря» привела к значительному удлинению и без того затянувшегося периода бездействия Владивостокского отряда.

Броненосный крейсер «Громобой» БФ также входил в состав Владивостокского отряда крейсеров. 13 октября 1904 г. крейсер (капитан 2‑го ранга А. П. Угрюмов) вышел с батальоном войск на борту из Владивостока в залив Посьет. Следуя 15‑узловым ходом ко входу на рейд Паллада, «Громобой» налетел на не огражденную во время войны вехами, единственную в заливе Посьета подводную банку Клыкова. Совсем незадолго до аварии крейсер, к счастью уменьшил ход, однако скорость все‑таки была значительной, и удар левой скулой подводной части о подводные камни был очень силен. Прочертив себе днище приблизительно на протяжении трети длины корпуса, «Громобой» круто повернул вследствие удара влево и, проскочив через банку, еще продолжал, несмотря на застопоренные машины, довольно быстро двигаться вперед. Как впоследствии оказалось, на протяжении около 50 шпангоутов (а общее число их – 131) было сильно прогнуто наружное днище. Местами обнаружилась течь, выгнуто внутреннее дно. Спасла, по‑видимому, деревянная обшивка подводной части, которой в то время снабжались большие крейсера, сыгравшая роль амортизатора. Подвести пластырь не удалось из‑за слишком большого протяжения поврежденной части, однако крейсер благополучно возвратился во Владивосток. Так как сухой док был занят крейсером «Богатырь», пришлось его вывести, удерживая на плаву понтонами, а в док ввести «Громобой». Ремонт его завершился 9 февраля 1905 г.

Миноносец «Внимательный» БФ (лейтенант М. В. Стеценко). Участвовал в Русско‑японской войне 1904–1905 гг. в составе 1‑й Тихоокеанской эскадры. 13 мая 1904 г. в 23.00 во главе 1‑го отряда миноносцев под брейд‑вымпелом капитана 2‑го ранга Е. П. Елисеева вышел из Голубиной бухты с задачей обогнуть Квантунский полуостров и осмотреть остров Мурчисон, где, по предположению командования, укрывались японские канонерки. В 1.10 14 мая миноносцы приблизились к острову Мурчисон. Отряд шел 12‑узловым ходом, когда с «Внимательного» прямо по курсу увидели буруны. Была дана команда: «Полный назад!» Но корабль налетел на камни и накренился на правый борт. Как потом выяснилось, миноносец наскочил на рифы, не обозначенные на карте. Остальные три миноносцы отряда успели остановиться. «Внимательный» сидел на мели настолько прочно, что снять его не удалось ни своими силами, ни буксировкой миноносцем «Властный». Не принесла результатов и разгрузка носовой части с одновременным затоплением отсека в корме. Примерно в 3 часа на горизонте был замечен свет прожектора. Начальник отряда счел, что дальше держать все остальные миноносцы в этом месте становилось опасно. Тем более что под ударами волн крен на правый борт у «Внимательного» достиг 40°, шансов спасти корабль становилось все меньше. Поэтому в 3.15 Е. П. Елисеев отдал приказ оставить судно, предварительно выбросив из пушек замки, выведя из строя торпеды и спустив из котлов воду. После этого начальник отряда и экипаж аварийного миноносца перешли на «Властный». Поворачивая на обратный курс, Е. П. Елисеев приказал командиру «Выносливого» торпедировать брошенный корабль. После попадания двух торпед от несчастного судна, по словам офицеров «Выносливого», «не осталось никакого следа». В 8.00 отряд вернулся в Порт‑Артур.

Миноносец «Бурный» БФ (лейтенант Н. Тырков). Участвовал в Русско‑японской войне 1904–1905 гг. в составе 1‑й Тихоокеанской эскадры. 28 июля 1904 г. в составе 2‑го отделения миноносцев сопровождал эскадру, вышедшую из Порт‑Артура для прорыва во Владивосток. При возвращении в Порт‑Артур после боя с японским флотом в Желтом море, отстав в темноте от эскадры и своих миноносцев, ночью 29 июля оказался вблизи берегов Шантунга. Попав в полосу тумана, выскочил на камни в бухте около Шантунгского маяка. После тщетных попыток сняться с камней «Бурный» был взорван своим экипажем. Экипаж миноносца 12 августа пешком пришел в Вейха‑вей, где был интернирован.

Легкий крейсер «Изумруд» БФ (капитан 2‑го ранга барон В. Н. Ферзен). В составе 2‑й Тихоокеанской эскадры совершил переход с Балтики на Дальний Восток и участвовал в Цусимском сражении 14–15 мая 1905 г. В соответствии с приказом командующего эскадрой «Изумруду» отводилась роль репетичного корабля при втором флагмане – броненосце «Ослябя». В ходе сражения он спасал людей с тонущих броненосцев, обстреливал японские крейсера. Вечером 14 мая «Изумруд» примкнул к отряду контр‑адмирала Н. И. Небогатова. Утром 15 мая отряд был окружен японским кораблями с трех сторон. Во избежание дальнейшего кровопролития Н. И. Небогатов в 10.30 приказал поднять сигнал о сдаче. Разобрав сигнал, В. Н. Ферзен приказал идти на прорыв. Крейсер полным ходом устремился в пространство между японскими отрядами. В случае неудачи командир решил выбросить корабль на японский берег и взорвать его. Бросившиеся в погоню японские крейсера начали отставать и в 14.00 пропали за горизонтом. В течение трех часов «Изумруд» шел полным, 24‑узловым ходом, затем снизил скорость до 20 узлов. В 18.00 легли на курс, ведущий в точку, равноудаленную от Владивостока и бухты Владимира, в 50 милях от побережья и там уже собирались решать, куда направиться. Ход снизили для экономии угля. И все равно угля на полный ход, необходимый для боя, не хватало. В топку было отправлено все дерево, кроме мачт и шлюпок. В. Н Ферзен, ожидая встретить японские крейсера у Владивостока, куда они, двигаясь напрямую, могли прибыть раньше «Изумруда», решил идти в бухту Владимира, занять выгодную позицию для обороны и вызвать помощь из Владивостока. К бухте Владимира крейсер подошел ночью 17 мая, недостаток угля не позволял переждать темное время суток в море. Предполагая и здесь встретить противника, командир дал команду приготовиться к бою. Благополучно миновав входные мысы и бросая лоты с обоих бортов, «Изумруд» на скорости 4 узла двинулся в середину трехкабельтового прохода, ведущего в южную часть бухты. В темноте подошли слишком близко к мысу Орехова и наскочили на отходящий от него риф. Последовал резкий толчок, корабль заскрежетал днищем по камням и сразу остановился, накренившись на правый борт на 40°. Сели в полную воду с началом отлива. На шлюпке завезли за корму стоп‑анкер. Дали самый полный ход всеми машинами, помогая тягой якоря. Но вода убывала, остановили машины, чтобы не тратить уголь. произведенные обмеры показали, что судно сидит на очень отлогой мели на ⅔ длины корпуса. Угля оставалось 8–10 т. К следующей полной воде свезли на берег провизию, спустили все шлюпки и на них высадили часть команды, других мер к уменьшению осадки не предпринималось. Не был выгружен боезапас, не выпускалась вода из котлов. Не удалась и вторая попытка сняться с мели. Корабль плотно сидел на рифе, к тому же приемные кингстоны помп холодильников забило песком, да и уголь был на исходе.

Положение корабля не было безнадежным. Механизмы и вооружение не пострадали, корпус повреждений не получил, вода внутрь корабля не поступала. Но командир «Изумруда» В. Н. Ферзен, решительно действовавший во время боя и прорыва, растерялся. Сняться своими силами не было возможности, помощи из Владивостока не было. В случае атаки неприятеля, в корму (по входу в бухту) могли стрелять только два орудия. Ожидая приближения японских крейсеров, он принял решение не отдавать корабль врагу. «Изумруд» был взорван, а команда отправилась по суше во Владивосток. Так закончилась краткая боевая биография крейсера 2‑го ранга «Изумруд». Корабль, получивший в сражении всего несколько осколочных попаданий, которыми были ранены семь матросов был уничтожен в результате страха перед вездесущими японцами.

2 сентября 1905 г. «Изумруд» исключен из списков судов БФ.

В августе 1907 г. произошло чрезвычайное происшествие – на камни наскочила императорская яхта «Штандарт». Каждый год император с семьей проводил некоторое время в плаваниях в финских шхерах. Летом 1907 г. Николай II с семьей и свитой находился на яхте «Штандарт», которой командовал флигель‑адъютант капитан 1‑го ранга И. И. Чагин. На корабле находились флаг‑капитан контр‑адмирал К. Д. Нилов флагманский штурман подполковник И. И. Конюшков и лоцман Иоганн Блуквист, 35 лет водивший корабли в этом районе (западнее Гангута).

Днем 29 августа «Штандарт» обогнул остров Меден и взял курс по прямому фарватеру чуть западнее острова Граншер. Впереди «Штандарта» шли эсминцы «Украйна» и «Выносливый», сзади – посыльное судно «Азия» и яхта «Элекен». Еще дальше тем же курсом – яхта «Александрия» и суда морской охраны «Дозорный» и «Разведчик».

Лоцман вел яхту, руководствуясь знанием фарватера и не обращая внимания на карту, командир и другие лица, ответственные за плавание не вмешивались в управление. Внезапно на траверзе острова Граншер в полукабельтове от него, находившиеся на яхте почувствовали мягкий толчок в носовой части, потом в средней части корпуса под мостиком, а затем, покачавшись в обе стороны, «Штандарт» резко остановился с креном 15˚ на правый борт. Пробили водяную тревогу, в командование кораблем вступил до этого безучастный И. И. Чагин. Обмер показал, что «Штандарт» сел на узкий камень на глубине 5,5 м, не обозначенный на карте, и яхта напоролась на него на 14‑узловом ходу. Выяснились повреждения – треснул форштевень, яхта получила две пробоины в днище, были частично затоплены две носовые кочегарки и принято 1000–1200 т воды. Царские помещения не пострадали. Эсминцы, шедшие впереди, повернули и ошвартовались к яхте.

Царская семья перешла на яхту «Александрия», а из Копенгагена вызвали яхту «Полярная Звезда», на которой совершала плавание вдовствующая императрица Мария Федоровна. 14 сентября все семейство продолжило плавание в шхерах.

Тем временем ревельское акционерное русско‑балтийское спасательное общество провело работы по снятию «Штандарта» с камня. Яхту разгрузили, при участии 20 водолазов подвели пластыри под пробоины и откачали воду. При помощи ледокола № 1 и нескольких пароходов «Штандарт» был стащен с камня, и 6 сентября его повели в Кронштадт на ремонт. Ремонт завершили через два месяца.

Бронепалубный крейсер «Олег» БФ (капитан 1‑го ранга А. К. Гирс). Летом 1908 г. крейсер в составе Практического отряда выполнял стрельбы в районе Биорке. В сентябре отряд готовился отправиться в заграничное плавание. «Олег» отделился от отряда и зашел в Кронштадт для пополнения запаса воды. Затем крейсер вышел в Либаву для соединения с отрядом.

Следуя по счислению в условиях плохой видимости, крейсер потерял место (корабль оказался в 7,5 мили восточнее предполагаемого места). Попытка определиться по глубинам не удалась, и 27 сентября в 8.30 на скорости 13 узлов крейсер сел на мель. Дали полный ход назад, но «Олег» не сдвинулся с места. Произведенный обмер вокруг был неутешительным: в носу глубина составила всего 15 футов (4,6 м) – и это при осадке корабля в 22,5 фута (6,9 м). Оказалось, что корабль сел на мель у Павловской гавани, приняв огонь лесопилки за маяк Стейнорт. Для облегчения носа перегрузили часть снарядов в корму, вытравили правый якорный канат до жвака‑галса, завезли стоп‑анкер на 10‑дюймовом перлине. Выбрали перлинь кормовым электрошпилем и дали полный назад. Но все это не принесло результата. Убедившись в невозможности сняться с мели самостоятельно, дали знать в Либаву.

Утром к месту аварии вышел крейсер «Богатырь» с начальником отряда, начали собираться спасательные суда. С «Олега» для уменьшения осадки выбросили за борт часть угля. С кормы завели буксиры на ледоколы № 1 и № 2, пароходы «Нептун», «Владимир» и «Либава». Крейсер дал средний ход назад своими машинами и плавно сошел с мели, но только для того, чтобы сесть на камни всем корпусом. Поднявшееся волнение стало бить крейсер о грунт. Завели буксир с носа, но, несмотря на отданный якорь и буксировку, волны продолжали гнать крейсер на берег, и 30 октября «Олег» снесло на 17‑футовые (5,18 м) глубины. Камни пропороли обшивку с правого борта, вода проникла в два котельных отделения и другие отсеки. Водолаз осмотрел подводную часть и доложил, что корабль сидел всем корпусом, винты вырыли котлованы, лопасти правого оказались обломанными на четверть.

Начали перегружать снаряды и патроны на баржу, а на подошедший транспорт «Анадырь» – вещи экипажа и часть провизии. К месту аварии прибыл ледокол «Ермак».

Трудность положения заключалась в том, что корабль снесло бортом и малые глубины находились перед носом. Был разработан новый план. В носовые клюзы завели три перлиня и передали их на «Владимир», «Могучий» и «Ермак», они должны были тянуть «Олег» под разными углами, чтобы развернуть его в правую сторону. Первая попытка была предпринята 2 октября, при этом крейсер подрабатывал левой машиной на малом ходу. «Олег» накренился на 6˚, но с места не сдвинулся.

На следующий день прибыл пароход «Метеор». Часть судов поставили у борта «Олега» для размыва грунта (мелкий песок). К середине дня удалось сдвинуть корабль с места и развернуть вправо на 10˚, при этом лопнул 9‑дюймовый (229 мм) стальной перлинь, поданный на «Ермак» из правого клюза.

Продолжили разгрузку и завели новые перлини на «Ермак» и «Владимир». К тому моменту вокруг «Олега» собралось больше десятка судов различных ведомств. Наконец вечером 4 октября с помощью буксиров и собственных машин крейсер сошел на глубокую воду и после осмотра подводной части водолазами под проводкой буксиров «Владимир», «Метеор» и «Форвардс» своим ходом направился в Либаву, до которой было всего 20 миль. 6 октября крейсер «Олег» ввели в док. Ремонт подводной части корабля продолжался до 3 декабря.

16 сентября 1911 г. эскадра Черноморского флота вышла из Севастополя в заграничное плавание. В нем участвовали: «Пантелеймон» (под флагом командующего флотом вице‑адмирала И. Ф. Бострема), «Евстафий», «Иоанн Златоуст», «Ростислав», «Синоп» и «Георгий Победоносец» и 1‑й дивизион эскадренных миноносцев. На рейде Кюстенджи (Констанцы) к эскадре присоединились крейсера «Кагул» и «Память Меркурия». «Пантелеймон» посетил наследник румынского престола принц Фердинанд. После завершения визита эскадра 19 сентября снялась с якоря. Блестяще проведенный визит был омрачен неожиданным происшествием – при выходе с рейда головной «Пантелеймон» и следовавший за ним «Евстафий» сели на мель.

«Евстафий» (капитан 1‑го ранга Галанин) сошел с мели самостоятельно. Несмотря на полученные повреждения и вмятины в наружной обшивке, его корпус течи не дал.

«Пантелеймон» (капитан 1‑го ранга Д. В. Ненюков) сел гораздо плотнее. Потребовалась разгрузка корабля, и только после этого его к вечеру стащили с мели. С обнаружившейся течью в наружной обшивке днища насосы осушительной системы справлялись, не допуская подъема воды до высоты двойного дна, и «Пантелеймон» вместе с флотом 20 сентября благополучно прибыл в Севастополь.

При тщательном обследовании корабля в доке 21–25 сентября выяснилось, что повреждения были значительно серьезнее, чем это казалось вначале. Днище корабля оказалось деформированным на большей части длины корпуса – от 13‑го до 70‑го шпангоутов, а по ширине корпуса – между третьими стрингерами каждого борта. Наибольшая стрелка прогиба наружной обшивки доходила до 203 мм. Один из листов наружной обшивки имел трещину длиной 356 мм и шириной 13 мм. Набор днища имел серьезные повреждения. Деформация набора днища вызвала и соответствующие повреждения настила двойного дна, оказавшегося выпученным на протяжении 28–39‑го шпангоутов. Приподнялись пол погреба 152‑мм снарядов и котельные фундаменты, в результате чего в носовой кочегарке на 64 мм поднялись котлы № 1–4, а у двух котлов был обнаружен «перекос водяных коллекторов». Требовала исправления кирпичная кладка у 16 котлов. Все шесть располагавшихся на настиле двойного дна водоотливных насосов вышли из строя из‑за заклинивания их вертикальных приводных валов от электродвигателей на броневой палубе.

Специальная комиссия, назначенная морским министром, оценила стоимость ремонта «Пантелеймона» в 130 тыс. руб. по корпусу и 90 тыс. руб. по механизмам. Для «Евстафия», имевшего близкую картину повреждений, хотя и не столь значительных (течи на нем не оказалось и в док он не вводился), требовалось, соответственно, 90 тыс. и 2,5 тыс. руб.

Тральщик «Метеор» БФ 11 сентября 1914 г. следовал из Гельсингфорса в Барэзунд для присоединения к партии траления. При проходе мигалки Спарвхольм командир корабля в момент поворота тральщика вправо был ослеплен лучами солнца, вышедшего из облаков, и на некоторое время потерял управление кораблем. Когда командир осмотрелся и заметил допущенную ошибку в кораблевождении, он намеревался переложить руль на противоположный борт, с тем чтобы одержать тральщик, но не успел это сделать, так как корабль задел за грунт подводной частью скулы правого борта. Хотя удар был несильный, корабль все же немного накренился на правый борт.

Видя, что тральщик продолжает двигаться по инерции вперед, приближаясь к подводной опасности, командир дал задний ход, с тем чтобы остановить корабль. Затем командир приказал осмотреть трюмы и выяснить, имеется ли в подводной части пробоина и где вода поступает в тральщик. Одновременно командир приказал приготовить к действию спасательную помпу.

Вскоре старший боцман, осмотрев трюм, доложил на мостик, что вода через пробоину сильно поступает внутрь корабля, заполняя канатный ящик, а оттуда проникает в носовой трюм.

Так как тральщик постепенно садился носом в воду, то командир направил его к острову Мерхольм, где по его расчету имелось мелководье, и в то же время изготовил к отдаче правый якорь. «Метеор» медленно приближался к острову, где глубина была 3,6 м, и вскоре остановился в нескольких метрах от берега.

Командир приказал измерить глубину, а затем отдал якорь. После промеров глубины оказалось, что у форштевня она не превышала 1,2 м, а под кормой доходила до 4,2 м. Носовая часть «Метеора» продолжала садиться в воду. Командир, опасаясь загородить фарватер погибающим кораблем, решил его корму развернуть к острову при помощи перлиней, поданных с «Метеора» на берег и закрепив их концы за деревья.

Замысел командира не удался, так как нос корабля скользил вниз по крутому обрывистому грунту, быстро уходя в воду. Вследствие критического состояния корабля ничего не оставалось делать, как только спустить шлюпки для спасения личного состава. Весь экипаж был спасен. Корабль, имея значительный крен на правый борт, вскоре затонул. Корабль погиб в течение 10 минут, затонув на глубине 16,5 м, на поверхности были видны только две стеньги и верхний край трубы, имевшие небольшой крен на правый борт.

Спасательные работы продолжались до августа 1915 г., однако удалось только убрать корабль со стратегического фарватера, передвинув к берегу.

Линейный корабль «Андрей Первозванный» БФ (капитан 1‑го ранга Зеленой). 12 ноября 1914 г. возвращался с моря на Гельсингфорский рейд и в 14.30 вошел в Лонгэрнский проход.

Вследствие имевшегося дифферента на нос корабль плохо слушался руля, и командир вынужден был для лучшего управления в узкости изменять хода машинам. В качестве второй меры предосторожности командир корабля решил стать на якорь. Оба отданных якоря не забрали за грунт так, что корабль по инерции продолжал двигаться вперед к банке и вскоре плавно, без толчка коснувшись носом грунта, сел на восточную оконечность подводной скалы.

Командир корабля сначала дал обеим машинам полный ход назад, но линкор с места не двигался. Пришлось вызвать на помощь портовые буксиры, на которые были поданы стальные перлини, причем предполагалось тянуть «Андрея Первозванного» в направлении, параллельном фарватеру.

С целью выяснения состояния подводной части корпуса корабля трюмный инженер‑механик осмотрел ее и нашел деформированные листы обшивки, прилегавшие к килю. По левому борту имелась небольшая вмятина днища в районе 26–43 шпангоутов, со стрелкой прогиба до 2,5 см, причем течи нигде не оказалось.

Для создания дифферента на корму командир приказал освободить носовые артиллерийские погреба, перегрузив их боезапас в корму. Несмотря на принятые меры, стаскивание корабля буксирами не привело к положительным результатам. Было решено помочь буксирам одновременной работой машин аварийного корабля с выхаживанием якорный канатов при помощи шпилей, но и эти мероприятия успеха не имели.

Стало очевидным, что для снятия корабля с мели всех указанных мер было недостаточно. Тогда для облегчения были спущены все гребные суда и кораблю придали крен на правый борт в 3,5°, затем вторично дали машинам полный ход назад, доведя их работу до 100 об/мин, однако и в этом случае корабль по‑прежнему оставался неподвижно на мели.

Вечером решили воспользоваться повышением уровня воды в заливе на 100 см и возобновили работы по снятию «Андрея Первозванного», но корабль остался плотно сидеть на скале.

В течение ночи производились работы по облегчению корабля выгрузкой боеприпасов 203‑мм артиллерии и топлива из носовых угольных ям в портовые баржи, а для увеличения дифферента приняли в кормовые дифферентные цистерны 220 т воды. Только после прихода трех мощных буксиров, килектора, лоцманского парохода и при работе машин самого корабля удалось его сдвинуть на несколько метров вправо. Спущенные водолазы установили, что корабль сидит на скале левым бортом от 26 до 43 шп.

С огромным напряжением всех средств, действовавших непрерывно в течение дня, удалось к вечеру корабль еще на несколько метров сдвинуть вправо, но окончательно завершили работы только 14 ноября, пользуясь повышением в заливе уровня воды, нагоняемой с моря свежим ветром. Откачав принятую балластную воду и перегрузив на свое место боезапас, корабль 15 ноября благополучно вошел в гавань.

Линейный корабль на 2,5 суток вышел из строя, а в дальнейшем требовал замены деформированных листов.

Подводные лодки «Аллигатор» (капитан 2‑го ранга Р. К. Вальронд) и «Акула» (лейтенант Н. А. Гудник) БФ. 10 октября 1914 г. были направлены в район Дагерорта. При выходе из Соэлозунда обе лодки сели на мель. «Акула» снялась с мели самостоятельно. Для съема «Аллигатора» была направлена канонерская лодка «Храбрый», а для прикрытия операции – крейсера «Громобой» и «Адмирал Макаров». При съемке с мели у лодки был погнут вал. Вновь выйти на боевую позицию лодка смогла только 15 декабря.

Подводная лодка «Крокодил» БФ (капитан 2‑го ранга К. К. Станюкович). 20 сентября 1915 г. шла из Поркалаудда в Ганге в надводном положении 5,4‑метровым фарватером. При пасмурной погоде из‑за отсутствия навигационных знаков на фарватере в 14.05 она села на мель у острова Ало‑Эрн, получив при этом крен 57° на левый борт. Весь личный состав отделался ушибами, кроме одного человека, который был обварен кипятком, вылившимся из бака. В результате аварии были поломаны три шпангоута в районе средней цистерны, слегка помят киль, лопнуло три аккумуляторных бака.

Лодка сойти с мели без посторонней помощи не могла, поэтому через 30 мин к «Крокодилу» подошел миноносец № 119, а в 16 часов – буксирный пароход «Аркона». С парохода завели 305‑мм трос, и в 17.26 после нескольких рывков лодка была снята с камней. 4 октября «Крокодил» самостоятельно дошел до Лапвика.

Эскадренный миноносец «Туркменец Ставропольский» БФ (капитан 2‑го ранга М. А. Беренс). Утром 9 августа 1915 года вышел из Ревеля, направляясь в Моонзунд. В 5 часов он вышел из Суропского минного заграждения и проложил курс, как обычно, на банку Пакерот. Во время похода погода была благоприятной, видимость хорошая. Проходя вплотную мимо нордовой вехи, миноносец сильно тряхнуло, и командир, в предположении, что корабль попал на камень, дал полный ход назад. Машины проработали 15–20 с, после чего два котельных отделения и машинное отделения были затоплены водой, и миноносец стал быстро погружаться носом. Видя, что корабль погружается в воду, командир приказал спустить все шлюпки и раздать экипажу спасательные нагрудники, круги и буи.

К месту аварии подошло портовое судно «Невка», которое начало откачивать воду из миноносца и снабжало его электроэнергией. 10 августа в 4.35 к «Туркменцу Ставропольскому» подошли эсминцы «Молодецкий» и «Меткий». Первый из них подал буксир аварийному кораблю и стал буксировать его 6‑узловым ходом. Скоро выяснилось, что такая скорость буксировки для «Туркменца Ставропольского» слишком велика, так как давление воды неблагоприятно отражалось на переборках, которые пропускали воду и деформировались, вследствие чего вода внутри корабля стала прибывать.

«Молодецкий» уменьшил ход и повернул на 5‑метровую глубину, чтобы отвести туда аварийный корабль на случай его гибели.

На помощь «Туркменцу Ставропольскому» пришли буксир «Дина», пароход «Геркулес», эсминцы «Крепкий» и «Легкий». Вспомогательные суда имели мощные водоотливные средства, которые откачивали воду из эсминца, и она начала быстро убывать. Эсминцы доставили водолазов и пластырь.

Водолазы обнаружили, что в днищевой части миноносца, начиная с середины носового котельного отделения, по килю идет пробоина в виде узкой (2–7 см), но длинной (3,3 м) щели. Под вторым котельным отделением была обнаружена вторая пробоина, подобная предыдущей, шедшая по килю корабля. По правому борту шла вмятина с разошедшимися швами. Под пробоины были заведены пластыри, помещения осушены.

10 августа «Туркменец Ставропольский» самостоятельно 7,5‑узловым ходом направился в Гельсингфорс, куда прибыл 11 августа. На следующий день миноносец был поднят на мортонов эллинг завода Сандвик для ремонта.

Эскадренный броненосец (с 1916 – крейсер) «Пересвет» участвовал в Русско‑японской войне, в составе 1‑й Тихоокеанской эскадры. 24 ноября 1904 г. затоплен экипажем в Порт‑Артуре. В 1905 г. он был поднят японскими спасателями и в 1909 г. после ремонта вступил в состав японского флота под названием «Сагами».

В 1916 г. корабль был выкуплен у Японии русским правительством. 21 марта 1916 г. «Сагами» прибыл во Владивосток вместе с линейным кораблем «Танго» (б. «Полтава») и крейсером «Сойя» (б. «Варяг») и 24 марта 1916 г. в качестве крейсера вновь зачислен в состав БФ. При этом его снова переименовали в «Пересвет».

Купленные корабли прибыли во Владивосток для ремонта и подготовки к длительному переходу вокруг Европы до Мурманска.

После окончания ремонта «Пересвету» был назначен первый выход в море, на пробу. 10 мая 1916 г. корабль (капитан 1‑го ранга Д. Д. Заботкин) вышел под флагом командира отряда контр‑адмирала А. И. Бестужева‑Рюмина в район острова Аскольда для пробы машин и производства артиллерийских стрельб. Начало похода задержалось на 6 часов вследствие неисправности правой машины, поэтому «Пересвет» только в 15 часов вышел из Золотого Рога и направился по назначению.

Погода оказалась не совсем благоприятной, так как над морем периодически спускался туман. После выполнения задания крейсер в 7 милях к востоку от маяка Скрыплев повернул на обратный курс и, следуя 7‑узловым ходом, в 18.15 направился во Владивосток. По мере приближения к проливу, ведущему в Золотой Рог, туман уплотнился настолько, что маяк Скрыплев совершенно скрылся из виду и его траверз был определен только по звуку сирены.

Не зная точно своего места (корабль был снесен на 4–5 каб. от курса), на предполагаемом траверзе маяка повернули на 6° влево, намереваясь пройти серединой фарватера. В 18.58, то есть через 16 мин после поворота, в тумане справа по носу был замечен скалистый берег, на который шел «Пересвет».

Командир, заметив навигационную ошибку, дал машинам полный ход назад, несмотря на это корабль по инерции продолжал двигаться вперед. Вскоре на корабле ощутили два незначительных толчка, после чего «Пересвет» носом выскочил на прибрежный риф, расположенный в 100–120 м от берега, получив крен 2° на левый борт и дифферент на корму. Когда туман рассеялся, было установлено, что корабль сидит на камнях в 1,5 каб. к востоку от мыса Иродова.

Осмотр отсеков, произведенный немедленно после посадки корабля на мель, показал, что в наружном дне имелись пробоины, через которые вода поступала в междудонное пространство, причем по первому впечатлению внутреннее дно казалось исправным, за исключением отдельных выпучин размерами до 7,5 см в носовом подбашенном отделении.

Произведенный водолазами осмотр грунта вокруг корабля показал, что «Пересвет» сидит на каменной плите (с отдельно выступавшими камнями), имевшей небольшой склон к морю.

Все попытки сойти с мели своими средствами, то есть работой машин на задний ход, остались безрезультатными, и командованию отряда пришлось обратиться за помощью к командованию флотилии.

24 мая к аварийному кораблю подошел линкор «Чесма», подал на корму «Пересвета» буксирный трос и попытался буксировать крейсер. Однако за полчаса никаких изменений в положении корабля не произошло.

25 мая работы по спасению «Пересвета» возобновились. В них участвовали «Чесма» и два мощных буксира – «Надежный» и «Свирь». Стремясь уменьшить осадку аварийного корабля, командование приказало разгрузить его носовую часть, сняв 200 т разных грузов. Кроме того, произвели затопление кормовых отсеков водой в количестве до 200 т. Но и эти меры не дали положительных результатов, тем более что лопнул буксирный трос. На этом попытки стаскивания «Пересвета» с мели временно закончились.

Затем была попытка использовать для снятия крейсера с мели баржи‑понтоны, которые должны были затапливаться и подводиться к борту корабля с дальнейшим их осушением для придания «Пересвету» плавучести.

4 июня приступили к откачиванию воды из барж и из корабля, но насосы крейсера работали плохо, с перерывами, что позволяло воде снова накапливаться в отсеках и бортовых коридорах. Попытки стаскивания «Пересвета» в третий раз и буксирования его за корму с помощью «Чесмы» и двух буксиров окончились только незначительным поворотом аварийного корабля на плите.

Ввиду того что на Дальнем Востоке в период Первой мировой войны русское командование не располагало мощными спасательными средствами, пришлось обратиться к Японии. Во Владивосток прибыл крейсер «Касаги», доставивший японскую спасательную партию. 7 июня японцы начали спасательные работы. Пробоины залили цементом, подвели баржи‑понтоны и откачали воду. «Пересвет» всплыл и на буксире был отведен во Владивосток. После осмотра в доке и временного ремонта, крейсер был отправлен в японский порт Майдзуру для основательного ремонта.

В середине августа 1915 г. русский флот на Балтийском море производил заградительные операции в Моонзунде, причем одна из них прикрывалась 1‑й бригадой линейных кораблей. 28 августа 1915 г. отряд особого назначения в составе линкоров «Севастополь» (флагман), «Гангут», крейсеров «Богатырь, «Олег» и шести эсминцев стоял на рейде Пипшер, куда он прибыл накануне вечером, с заходом солнца.

Командование, опасаясь продолжительной стоянки бригады на незащищенном от неприятельских подводных лодок рейде, на следующее утро дало распоряжение 1‑й бригаде сняться с якоря и следовать в Свеаборг стратегическим фарватером.

Балтийский флот, как и другие флоты, в том числе английский и французский, оказался неподготовленным к борьбе с подводными лодками. После гибели трех английских крейсеров и русского крейсера «Паллада» от атак подводных лодок для обеспечения безопасного выхода кораблей в море был создан хорошо укрытый с моря шхерный стратегический фарватер от Гельсингфорса до острова Эре (западнее Гангута) для кораблей всех классов.

Начальник эскадры приказал отряду с подъемом флага следовать на рейд Свеаборг, разделив отряд для удобства движения на две группы, причем в первую входил «Гангут» (капитан 1‑го ранга М. А. Кедров).

Так как район плавания был небезопасным со стороны германских подводных лодок, то впереди линейных кораблей шли эсминцы, за ними крейсер (в каждой группе), концевыми следовали линкоры. На стратегическом фарватере расстояние между группами предполагали увеличить до 10 миль при ходе кораблей в 12 узлов.

Пройдя рейд Гангэ, командир «Гангута», наблюдая за флагманским кораблем, заметил на «Севастополе» поднятые шары «на стоп». Предполагая, что на корабле произошли какие‑либо неисправности в машине, командир решил по своей инициативе идти самостоятельно на рейд Лапвик, но вскоре получил радиограмму с приказанием отдать якорь на рейде Поркаллаудд, что и было выполнено всем составом кораблей первой группы.

На повороте у острова Юссарэ командир заметил, что зюйдовая веха находится в полузатонувшем состоянии, а другая зюйдовая веха совсем не видна. Чтобы осмотреться, на Гангуте был уменьшен ход до 7,5 узла, а затем снова увеличен до 9 узлов. Не прошло и нескольких минут, как корабль коснулся камня, что первым заметил командир корабля и немедленно дал задний ход. «Гангут» остановился и, имея на волне качку до 2° на борт, и при отсутствии хода стал разворачиваться лагом. Это обстоятельство заставило командира давать переменные хода, с тем чтобы развернуть корабль вдоль фарватера.

Одновременно с этим были осмотрены повреждения. Вскоре установили, что нижнее дно с левого борта под вторым и третьим котельными отделениями и второй башней на протяжении от 49 до 62 шп. между первым и четвертым стрингерами было вдавлено со стрелкой прогиба в 10 см. Отсюда можно сделать заключение, что корабль на качке опустился на камень сверху, а так как при этом он имел ход, то прикосновение произошло со скольжением. Анализируя причину аварии, считали наиболее вероятным, что корабль на размахах качки задел бортом 11‑метровую банку.

Во вторую очередь шел «Севастополь» (капитан 1‑го ранга Иванов), имея головным крейсер «Богатырь», в охранении шли три эскадренных миноносца.

Во время перехода дул свежий ветер силой до 5 баллов, и на волне линкор испытывал небольшую бортовую и килевую качку. Перед проходом кораблей стратегический фарватер был протрален, причем неприятельских мин там не обнаружили.

Идя 12‑узловым ходом узкостью стратегического фарватера (ширина 108 м, длина 720 м), «Севастополь» в 12.45 почувствовал значительное сотрясение всего корпуса, свидетельствовавшее о прикосновении корабля к грунту. Вскоре последовал второй удар, причем корабль сначала качнуло на правый борт на 3–4°, а затем на левый борт. После второго удара нос корабля сильно рыскнул вправо и оказался левее зюйдовой вехи.

На «Севастополе» сразу после удара был дан задний ход, несмотря на это, корабль по инерции продолжал двигаться вперед к мелководью со скоростью 3–4 узла, вследствие чего последовал третий удар. Корабль остановился, и его корма стремительно покатилась под ветер. Когда линкор развернулся и стал против ветра и волны, машинам был дан еще раз задний ход, и он свободно, без посторонней помощи сошел с камня. Спустя 15 мин после первого удара был отдан якорь, который сначала полз по грунту, и забран был только после того, как вытравили 120 м якорной цепи.

После первого удара о грунт в отсеках были задраены водонепроницаемые двери и горловины. Затем были осмотрены носовые отсеки, причем было обнаружено поступление воды через пробоину внутрь корабля. Кроме того, через 20 мин после начала аварии вода была обнаружена в отделении цепных ящиков, в погребе малокалиберной артиллерии, в погребе мокрой провизии и под погребами первой башни, а также в междудонном пространстве первого и второго котельных отделений.

«Севастополь» через пробоины принял свыше 350 т воды, отчего его среднее углубление увеличилось на 10 см.

Корабль был отправлен в Кронштадт, где 31 августа поставлен в док. Осмотром подводной части было установлено, что удар, по‑видимому, пришелся справа от линии киля и в вертикальном направлении, в районе от 29 до 57 шп. глубина вмятин доходила до 23 см, из них наибольшая – в районе 7‑го котельного и холодильного отделений. В некоторых местах повреждения захватывали до трех поясов наружной обшивки на каждый борт. Кроме вмятин в днищевой части на 13 шп., были вышиблены заклепки, около 37 шп. имелась трещина длиной в 0,6 м, шириной 5 см и далее две пробоины. В средней части корабля на протяжении от 60 до 123 шп. была повреждена во многих местах килевая балка с прилегающими к ней поясями наружной обшивки.

Работы по исправлению повреждений завершились 28 октября и обошлись в 555 590 руб.

Броненосный крейсер «Рюрик» БФ (капитан 1‑го ранга А. М. Пышнов). Ночью 12 февраля 1915 г. в составе отряда крейсеров вышел из Ревеля для участия в миннозаградительной операции, «Рюрик» и «Адмирал Макаров» должны были прикрывать корабли‑постановщики.

Отряд направился в южную часть Балтийского моря, к востоку от острова Готланд. Погода не благоприятствовала переходу: стоял густой туман, шел снег.

По плану отряд должен был пройти мимо берега на расстоянии 6 миль, но в действительности головной крейсер находился от маяка на расстоянии всего 20 каб. Близость берега была неожиданностью для командования бригады крейсеров и явилась результатом неучтенного штурманами течения, возникшего от восточного ветра силой в 2–3 балла.

Начальник бригады крейсеров, опасаясь посадки кораблей на прибрежные рифы острова Фло‑Э, приказал изменить курс на 3° влево, с тем чтобы увеличить расстояние от берега, что и было выполнено «Адмиралом Макаровым». Следуя за головным в кильватере (на 16‑узловом ходу), 13 февраля в 4.17 «Рюрик» попал на камни. Первый несильный удар произошел в днищевой части корабля правого борта, второй, несколько сильнее, ощущался вблизи киля приблизительно через 1,5–2 минуты после первого, третий удар на протяжении 10 сек. ощущался в днище с левого борта.

В районе, где произошла авария, были обозначены глубины около 14,5 м. и никакой подводной опасности, предостерегающей мореплавателей, на картах.

На «Рюрике» пробили водную тревогу, а затем были приняты срочные меры к нахождению и определению степени полученных повреждений.

Сразу после ударов о камни вода стала поступать в междудонные отсеки. в угольные ямы, котельные и машинные отделения.

Повреждения полученные «Рюриком» на камнях, отразились на котельных установках и механизмах. Так, например, во втором и четвертом котельных отделениях семь котлов были несколько приподняты вверх вместе с внутренним дном. Носовая 254‑мм башня при горизонтальном наведении потребовала тока более обычного на 24А.

На крейсере были затоплены большая часть помещений двойного дна, часть нижних угольных ям и третье котельное отделение. Всего «Рюрик» принял около 2700 т воды, запаса плавучести оставалось не более 2000 т. В этих условиях командир отряда счел невозможным продолжать операцию и принял решение возвращаться в базу.

Крейсера вернулись в Ревель, «Рюрик» шел 6‑узловым ходом. Из Ревеля крейсер с помощью ледоколов «Ермак», «Петр Великий» и «Царь Михаил Федорович» перешел в Кронштадт, где был поставлен в док, где он находился 66 суток. Всего сильнейший крейсер флота был выведен из строя на 89 суток.

3 июня 1916 г. в 8 часов 1‑я бригада линейных кораблей снималась с якоря с внутреннего Гельсингфорского рейда для следования в море. Погода была благоприятной, дул слабый ветер.

Первым вышел «Петропавловск», за ним «Гангут», третьим – «Севастополь» и концевым – «Полтава». «Севастополь», обходя малым ходом стоявший на якоре линкор «Полтава», на пологой циркуляции слишком близко подошел к вестовой вехе 6‑й банки. Запоздав переложить руль для прохода узкостью, он в 8.52 коснулся правым бортом откоса мели Артиллерийского острова, на которой и остановился.

Хотя корабль после прикосновения к грунту без посторонней помощи отошел от места аварии и направился на внешний гельсингфоргский рейд, он из‑за наличия пробоины вынужден был отдать якорь.

«Севастополь» получил пробоину длиной 3,4 м с застрявшим в ней камнем весом до 1,5 т в районе 91 шп. Волнообразная деформация обшивки по ширине и глубине показала, что причиной ее явился, видимо, находящийся под днищем камень. В районе 57–93 шп. междудонное пространство было затоплено водой, у правого внутреннего винта кромки одной лопасти были повреждены.

Для оказания помощи линейному кораблю к месту его якорной стоянки подошел буксир «Полезный», чтобы развернуть корабль и помочь ему стать на якорь.

Повреждение не дало возможности следовать в море в составе бригады, так как корабль требовал ремонта, вследствие чего он возвратился в базу.

Эскадренный миноносец «Новик» БФ (капитан 2‑го ранга М. А. Беренс 2‑й). 26 июня 1916 г. в 4.00 вышел из Рогокюля, направляясь Гельсингфорс для постановки в док. На переходе корабль развил скорость 33 уз. У острова Оденсхольм он попал в туман, но продолжал идти полным ходом, и только подходя по счислению к острову Нарген, снизил ход до 17 уз. Неожиданно в 2–3 каб. были обнаружены камни, первоначально принятые за буйки сетевого заграждения. Несмотря на то что был дан полный назад, «Новик» выскочил на камни по 1‑е машинное отделение. При попытке дать задний ход, выяснилось, что проворачивается только левый винт, а другие задевают за грунт. К 10 часам подошли четыре малосильных буксира, но они не смогли стащить «Новик» с камней. В 12.00 подошел буксир‑ледокол «Петр Великий» и подал 6‑дюймовый перлинь, который четыре раза обнесли вокруг корпуса аварийного корабля. Дважды рвались буксиры. В третий раз завели перлинь, и дополнительно «впрягли» с двух сторон малые буксиры, а эсминец стал подрабатывать средней и левой турбинами малым назад, и ровно в полночь «Новик» сошел на чистую воду. Затем «Петр Великий» отбуксировал эсминец в Гельсингфорс, и на следующий день он был поставлен в Сандвикский док. Все днище, от форштевня и до турбинного отделения, было повреждено, но внутреннее дно осталось невредимым, все механизмы в рабочем состоянии. 13 августа корабль вышел из дока.

Эскадренный миноносец «Забияка» БФ (капитан 2‑го ранга барон А. М. Косинский).

Утром 4 сентября 1916 г. направился из бухты Монвик в в Гельсингфорс с заходом в Ревель. Командир, получив телеграмму о том, что к западу от Центральной позиции обнаружена неприятельская подводная лодка, решил пересечь Финский зал к востоку от опасного района и идти в Гельсингфорс шхерами. В шхерах корабль шел 24‑узловым ходом. В районе острова Тальшер командир приняв написанный на полях карты компасный курс за истинный, допустил ошибку в исправлении румбов на 3°. Кроме того, он перепутал одну из нордовых вех, оставив ее неправильно. В результате корабль пошел между вехой и 2,5‑м банкой. Заметив вскоре допущенную ошибку, командир эсминца уменьшил ход до 20 уз. и переложил руль лево на борт, но было уже поздно На корабле почувствовали несколько последовательных ударов подводной частью о грунт, сопровождавшихся сотрясением корпуса, после чего эсминец оказался на чистой воде. Сразу после ударов левая турбина остановилась, а правая в тот момент развила до 700 об/мин. Был отдан якорь, но корабль продолжал двигаться вперед и вправо, остановившись в 4,5 каб. от места навигационной аварии. Корабль развернуло ветром, и он навалился правым бортом на другую банку.

С юта завели верп, при помощи которого корму «Забияки» оттянули немного влево, но через 10 мин 5‑дюймовый трос лопнул, и эсминец возвратился в первоначальное положение, приткнувшись к мелководью правым бортом. Через заклепочные швы начала сочиться вода в патронный погреб № 2 и машинную мастерскую. В этом районе завели пластырь и начали откачку воды переносными эжекторами.

К месту аварии из Гельсингфорса прибыли эсминец «Орфей» под брейд‑вымпелом начальника дивизиона капитана 1‑го ранга В. С. Вечеслова, буксиры «Черноморский № 2» и «Атлас». С кормы был подан перлинь и с помощью буксиров «Забияку» вывели в район больших глубин, а затем отбуксировали в Гельсингфорс. Водолазы, осмотрев подводную часть корабля установили, что наружная обшивка в подводной части от 74 до 152 шп. местами имела трещины, в районе 145–152 шп. – гофры и небольшие пробоины. Пера руля не оказалось вовсе. Конец правого вала с гребным винтом был оторван, правый кронштейн сломан. Левый вал позади кронштейна был погнут, у винта сломаны лопасти. В 12‑ти нефтяных цистернах обнаружили течь. «Забияка» был выведен из строя и встал в доковый ремонт.

Эскадренный миноносец «Орфей» БФ (капитан 2‑го ранга князь Голицын). 4 сентября 1916 г. был направлен из Гельсингфорса к месту аварии эсминца «Забияка». На «Орфее» шел начальник дивизиона капитан 1‑го ранга В. С. Вечеслов.

Покинув место аварии «Забияки», «Орфей» возвращался на базу. Проходя 15‑узловым ходом между бонами и банкой Вестергрунд, при развороте на циркуляции эсминец сел на камни, повредив днище. Попытки сняться самостоятельно окончились неудачно. Для уменьшения осадки была откачана нефть и выгружен весь артиллерийский боезапас. На следующий день три буксира сняли «Орфей» с мели и привели его на Гельсингфорский рейд, где корабль встал на якорь.

Водолазы обследовавшие подводную часть обнаружили: от удара о камни повреждена обшивка корпуса на 44–45 шп., в этом же районе вправо и влево от киля разошлись швы, кроме того, имелись вмятины в обшивке. У правого винта была обломана кромка одной лопасти. В междудонных нефтяных цистернах обнаружена вода. Затем «Орфей» под своими машинами вошел в Южную гавань Гельсингфорса, причем во время хода ощущалась сильная вибрация. Корабль встал в ремонт. Так в один день флот временно потерял два новейших эсминца.

8 октября 1916 г. 1‑я бригада линейных кораблей в составе «Петропавловск», «Гангут», «Севастополь», «Полтава», в сопровождении трех эсминцев в 11.45 снялась с якоря из Гельсингфорса для следования в море, причем до Лапвика им предписывалось идти шхерами.

Погода стояла пасмурная, временами шел дождь, дул ветер силой 5–6 баллов. В 16.30 проходя узкостью стратегического фарватера из‑за неправильного расчета командира «Севастополя» капитана 1‑го ранга Владиславлева при управлении кораблем, линкор слишком быстро катился носом к нордовой вехе. Несмотря на стремление командира сдержать корабль сначала изменением оборотов турбин, затем отдачей правого якоря, «Севастополь», имея большую инерцию, попал на 8‑метровую банку.

На корабле была пробита боевая тревога. Начальник бригады, державший флаг на «Петропавловске», заметив поднятые сигналы на «Севастополе», запросил его о случившемся и, узнав об аварии, оставил для оказания помощи два миноносца, а сам с остальными кораблями продолжал следовать в Лапвик.

При посадке на камни носовая часть «Севастополя» вышла из воды на 1,2 м, в то время как его корма находилась на плаву, временами ударяясь на волне о подводные камни, находившиеся у нордовой вехи № 5 (на карте камни обозначены не были).

Опасаясь сильных повреждений в корме, командир «Севастополя» приказал миноносцу «Легкий» завести верп линейного корабля, для того чтобы отвести корму от банки, но это намерение командира осталось неосуществленным: из‑за большой волны ночью ветер несколько утих, волна уменьшилась и удары кормы о грунт прекратились.

На следующее утро завезли два верпа по 3 т каждый, что дало возможность отодвинуть корму корабля на 9 м в сторону от подводного камня.

По радио была послана командующему флотом просьба прислать транспорты для перегрузки на них топлива и снарядов из носовой части аварийного корабля с целью его облегчения и увеличения дифферента на корму. Кроме того, просили прислать мощные ледоколы для снятия «Севастополя» с камней. К аварийному корабли прибыли ледоколы «Сампо», «Тармо» и «Царь Михаил Федорович». Несмотря на усилия этих судов, «Севастополь» остался на прежнем месте. Поэтому запросили командование прислать ледокол «Ермак».

10 и 11 октября водолазы осмотрели подводную часть линкора. Они нашли раздвинутые кораблем ил и песок, но добраться до повреждений им не удалось.

После окончания подготовительных мероприятий и сбора спасательных средств 12 октября приступили к выполнению плана спасательных работ, предварительно разгрузив корабль на 2000 т. стаскивание «Севастополя» с камней происходило при вестовом ветре силой до 5 баллов и при высоте воды на 0,5 м выше ординара.

Ледоколы «Ермак», «Царь Михаил Федорович» и «Сампо» подали буксиры на корму «Севастополя», а ледокол «Тармо» тянул корабль с носа, причем все спасательные суда дали сначала малый, затем средний ход, постепенно доведя его до полного. Турбины «Севастополя» помогали ледоколам, работая полным ходом, и через 8 мин линейный корабль без особых затруднений сошел на чистую воду и под своими машинами пошел в Кронштадт.

21 октября он был введен в док. Осмотром комиссии установлено, что в подводной части «Севастополя» имелись вмятины в килевой коробке. Вмятины имелись на обоих бортах почти на всей длине корпуса. Малый руль был сломан у стакана гельмпорта и утерян. Кожух крайнего гребного вала был частично оборван у дейдвудной трубы. Лопасти крайнего правого гребного винта были сильно погнуты, а лопасти левого наружного винта немного обломаны, нарушена линия левого наружного вала, вследствие чего он вращался туго.

Восстановительные работы заняли 20 суток и стоили до 30 000 руб.

Крейсер пограничной стражи «Страж», предназначенный для обслуживания стратегического фарватера в районе Гангэ‑Удд, 11 сентября 1916 г. в 8.45 вышел из бухты острова Юссаре для постановки двух вех, снесенных линейным кораблем «Севастополь» на стратегическом фарватере во время его аварии. С утра дул свежий ветер от зюйд‑веста силой до 7–8 баллов, и на стратегическом фарватере была значительная волна. Проход стратегическим фарватером был затруднен вследствие большого количества судов, прибывших к месту аварии «Севастополя».

Не имея достаточно свободного места на фарватере, командир «Стража» решил выйти за ограждение, считая возможным пройти по 7,3‑й банке. В это же самое время вне фарватера шел буксир «Черноморский», ведя баржу.

«Страж», намереваясь обогнать буксируемую баржу, направился в промежуток между караваном и зюйдовой вехой и, находясь от нее в 45 м, ударился подводной частью о грунт, после чего остановился на 1,5‑м банке, которая на карте считалась с 7‑м глубиной.

Командир, видя, что корабль перестал двигаться, немедленно застопорил машину и дал задний ход. Чтобы оповестить о случившемся остальные корабли и привлечь их внимание, «Страж» давал тревожные свистки.

Хотя машина крейсера работала на задний ход в течение 10 мин, корабль сдвинуться с места не смог. Сильная зыбь приподнимала корабль и ударяла его о грунт, в результате чего в скором времени в обшивке появилась течь, постепенно увеличивавшаяся. Через 15 мин в трюме под машиной появилась вода, которая начала постепенно заполнять носовой, а затем и кормовой трюмы. В ход были пущены водоотливные средства. В помощь им воду откачивали ручной помпой. Сначала перечисленных средств оказалось достаточно, но при усилившихся ударах и увеличивавшихся повреждениях в корпусе количество поступавшей воды все увеличивалось и тогда водоотливные средства оказались недостаточными.

Когда вода подступила к площадке машинного отделения, механик опасаясь взрыва, вывел из действия котел. Для прекращения поступления воды внуть корабля команда пыталась завести два пластыря с носа и кормы, с трудом протаскивая их по направлению к миделю, но это удалось сделать только на протяжении 10 м, дальше пластыри вследствие плотного касания днища о грунт не шли, и вода в помещениях корабля поднялась выше рундуков. В 11 ч к аварийному кораблю подошли спасательное судно «Силач» и буксир «Нарген», они подали концы на «Страж» – один на нос, другой на корму.

По мере поступления воды внутрь корабля начал увеличиваться его крен на левый борт, причем одновременно увеличивался и дифферент.

Командир, видя критическое положение корабля и опасаясь за экипаж, дал команду перейти на «Силач». Таким образом, крейсер был оставлен на камнях.

Командование флотом решило спасти корабль, и к работам по снятию крейсера приступили 12 сентября. В этих работах участвовали спасательные пароходы «Карин» и «Прожектор». Подав свои шланги на «Страж», они приступили к откачиванию воды и к производству водолазных работ.

Вода постепенно убывала, к 23 часам ее почти откачали, и корабль стал на ровный киль. Водолазы обнаружили, что корабль сидит на 1,5‑й банке, имея в районе котельного отделения по обоим бортам пробоины. Диаметральная плоскость находилась между двумя камнями.

13 сентября в 13 ч к «Стражу» подошел спасательный пароход «Эрви» и подал два стальных троса, которые закрепили с кормы за грот‑мачту. Попытка снять крейсер с мели ему не удалась, так как начавшийся шторм прервал спасательные работы. К утру следующих суток начальник спасательной партии заметил, что корабль погрузился в воду до фальшборта с креном на правый борт. Считая положение корабля безнадежным, начальник спасательной партии снял на «Эрви» оставшийся экипаж «Стража», секретные документы и карты и ушел в Гельсингфорс.

Линейный корабль «Императрица Екатерина Великая» ЧФ (капитан 1‑го ранга Сергеев 4‑й) с 8 по 11 октября 1916 г. в сопровождении двух эсминцев осуществлял прикрытие перевозки военных грузов и войск на транспортах и постановку минного заграждения у Босфора. По окончании возложенной на него задачи, возвращаясь в базу в условиях малой видимости (при мгле) и неправильно ориентируясь по огням створных знаков, линкор продолжал идти 15‑узловым ходом до тех пор, пока не приблизился к бонам Севастопольской бухты.

Командир корабля, заметив ошибку, дал турбинам полный ход назад, но корабль, круто покатившись вправо и развернувшись на 135°, продолжал по инерции идти вперед. Вскоре корабль носом приткнулся к ряжам против Константиновской батареи, намотав на винт левой турбины стальной трос бонового заграждения и повредив о грунт одну лопасть винта. Кроме того, в носовой подводной части корабля появилась вмятина.

Командующий флотом, узнав об аварии линейного корабля, который находился на внешнем, не защищенном от германо‑турецких подводных лодок рейде, приказал выслать ему на помощь все спасательные средства Севастопольского порта.

На «Императрице Екатерине Великой» для облегчения процесса съемки с ряжей произвели перекачивание воды и нефти из носовых отделений в корму с целью увеличения дифферента на корму. К утру корабль удалось снять с мели и для исправления повреждений поставить в док.

Миноносец «Стройный» БФ 15 августа 1917 г. по пути от мыса Кави к пристани Менто (в Рижском заливе) в 19.50 на 17‑узловом ходу во мгле выскочил на камни 1,5‑й банки. От сильных ударов его корпус получил несколько пробоин, расположенных по всей длине подводной части миноносца. Шпунтовый лист (первый от киля) обшивки правого борта был разрезан камнем на протяжении 18 м, а по левому борту – 15 м (длина миноносца 64 м). Кроме того, оказались поврежденными шпангоуты, и в местах соединения листов обшивки было потеряно большое количество заклепок.

Промером вокруг корабля было установлено, что «Стройный» сидит на плоском камне, через который он не проскочил в первый момент аварии, поэтому корма эсминца была приподнята и из воды торчали винты, а корпус корабля лежал на камнях с креном на правый борт.

Так как «Стройный» из‑за больших повреждений сойти с мели без посторонней помощи не мог, командование приняло срочные меры к его спасению. 18 августа прибыло спасательное судно «Эрви» с водолазами, а 19‑го спасательные суда «Карин» и «Геро». Сложность обстановки, в которой находился «Стройный», заставила водолазов перед началом работ в течение трех суток изучать имевшиеся повреждения, тем более, что водолазы не имели возможности проникнуть под корабль.

Обследование корпуса происходило с внутренней его части, куда водолазы проникли с большими трудностями. В кочегарном отделении котлы оказались приподнятыми вверх на 25,4 см. вследствие разрушения дна под носовым котельным отделением, второй котел сидел на скале.

С корабля были выгружены запасы угля, сняты орудия и торпедные аппараты. Затем водолазы начали заделывать пробоины, а спасательные суда подав шланги на аварийный корабль откачивали воду. Уровень воды в миноносце, несмотря на все усилия не понижался.

Но миноносец все же получил некоторую положительную плавучесть, вследствие чего крен, доходивший сначала до 20°, постепенно уменьшился до 3°. Корпус корабля теперь касался камней только в двух местах, и у командования появилась надежда стащить «Стройного» с мели. С «Эрви» на миноносец был подан буксир длиной 180 м. Несмотря на продолжительные попытки, «Стройный» продвинулся всего на 3,5 м. Оказалось, что его движение стало невозможным, поскольку за кормой корабля имелись камни, преграждавшие с бортов путь аварийному кораблю. При дальнейших попытках снятия «Стройного» с камней он получил новые вмятины в обшивке по бортам и по‑прежнему остался на мели.

Положение «Стройного» значительно ухудшилось 21 августа, когда германский самолет совершил налет на эсминец, две бомбы разорвались у правого и левого бортов. Они нанесли миноносцу значительные повреждения. Вся носовая часть «Стройного» до кормового котельного отделения заполнилась водой, поэтому водолазам потребовалось много времени и труда для заделки вновь полученных пробоин.

Засвежевший ветер, непрерывно дувший с 28 августа по 2 сентября, мешал производству спасательных работ. Начальник спасательной партии 2 сентября высказал свое мнение о безнадежности положения «Стройного». Эскадренный миноносец был признан в безнадежном состоянии и оставлен личным составом.

Подводная лодка «Единорог» БФ (лейтенант К. Н. фон Эльсман). 12 сентября 1917 г., выходя на позицию, совершила, в силу плохой ориентировки, преждевременный поворот у острова Эре и в 11 часов на скорости 13 уз. выскочила на камни с острыми краями и проползла по ним всей длиной корпуса. Постепенно замедляя ход, лодка с дифферентом на корму и креном на правый борт остановилась. Лодка получила пробоину в носу и потеряла винты. Удар был настолько сильным, что дизели сорвало с фундаментов. Внутрь корпуса поступала вода. «Единорог» не мог сам сняться с банки, его било о камни в течение получаса.

В 11.35 лодка была снята с камней подошедшим буксиром «Атту», но при буксировке в 12.25 она снова села на скалы. «Атту» пытался ее снять, но на этот раз он оказался бессильным. В 13.15 «Единорог» продолжал носом погружаться в воду. Когда положение его стало критическим, командир решил пересадить экипаж на буксир. И, через несколько часов, лодка затонула носом на глубине 13,5 м, в то время как корма находилась на плаву на углублении 5 м. Через 13 дней, 25 сентября «Единорог» был поднят спасательным судном «Волхов» и приведен в Ревель на ремонт.

Линейный корабль «Петропавловск» БФ (капитан 1‑го ранга М. А. Беренс), находясь в походе, 26 октября 1917 г. в 20 часов сел на камень. Пытаясь сойти без посторонней помощи, командир дал машинам задний ход, но корабль остался стоять на прежнем месте. Спущенные водолазы осмотрели подводную часть «Петропавловска» и установили, что корабль носом сидит на камне. Стремясь облегчить носовую часть корабля, командир приказал произвести перегрузку снарядов 305‑мм и 120‑мм артиллерии, но это мероприятие не дало положительных результатов. Тогда командир корабля распорядился затопить кормовой дифферентный отсек, после чего машинам дали полный задний ход, но корабль по‑прежнему плотно сидел на камне.

На помощь «Петропавловску» к месту аварии прибыл линейный корабль «Гангут», на который подали стальной 203‑мм трос, после чего началось снятие «Петропавловска» с мели. Эти работы закончились 12 ноября.

Во время Первой мировой войны балтийские «дредноуты» (линкоры типа «Севастополь») не произведя ни одного выстрела по противнику, получили множество повреждений от посадки на мель. На их ремонт потрачено много времени и средств.

Транспорт «Ша» БФ, груженный углем, 13 декабря 1917 г. вышел из Кронштадта, в Гельсингфорс за ледоколом «Волынец». Плавание происходило в трудных условиях из‑за плохой погоды и тяжелого льда, встретившегося за Большим Кронштадтским рейдом.

Имея преимущество в ходе, «Волынец» стал постепенно уходить вперед и вскоре скрылся из вида, тогда командир транспорта решил идти один. Вехи, ограждавшие фарватер, вследствие малой видимости и периодического снегопада были плохо видны, кроме двух, которые командир транспорта приказал рулевому оставить по правому борту. Не прошло и нескольких секунд после поворота, как транспорт на полном ходу коснулся грунта.

В трех первых трюмах появилась вода, и нос судна стал медленно погружаться, оказалось, что транспорт сидит на 8‑мметровой банке. Транспорт стал давать тревожные свистки, прося о помощи. Вскоре к транспорту подошла шлюпка с финского берега. Пользуясь оказией, второй помощник был послан на берег, чтобы доложить о случившемся и вызвать водолазов.

К вечеру 13 декабря положение транспорта ухудшилось, так как вода стала проникать в машинное отделении. Единственная донка не справлялась с водой и часто засорялась. 15 декабря вода стала поступать в котельное отделение, когда ее уровень достиг топок, пар в котлах пришлось прекратить. К транспорту подошли танкер «Татьяна» и пароход «Молодец», а из Петрограда вышел ледокол «Силач» с водолазами на борту.

18 декабря водолазы осмотрели «Ша» и установили, что по левому борту транспорта имелись три пробоины и трещина длиной в 70 см.

«Силач» своими мощными водоотливными средствами откачивал воду, и ее уровень стал понижаться. Но сильный шторм развел волну, на которой «Силач» не мог держаться у борта «Ша». К тому же транспорт стало сильно бить о грунт, увеличивая повреждения.

Видя безнадежное положение транспорта, его экипаж перешел на «Силач», на «Ша» остались командир, старший помощник, механик, боцман и два кочегара.

Ветер постепенно усиливался и дошел до силы шторма, судно поползло на большие глубины. Желая задержать транспорт на мелководье, командир приказал отдать оба якоря, но один из них (левый) не отдавался вследствие обмерзания в клюзе. 22 декабря под влиянием свежего ветра транспорт все же сполз на большую глубину, имея при этом крен до 8° на левый борт.

5 января, когда ветер стих, буксир «Силач» снова подошел к борту «Ша» и возобновил откачку воды, что дало возможность развести пары и поддерживать низкий уровень воды своими средствами. 7 января штормовой волной начало заливать машинное и котельное отделения, и пары на транспорте пришлось снова прекратить. Волна с такой силой хлестала в борт транспорта, что брызги достигали дымовой трубы. От брызг на палубе образовался слой льда толщиной до 0,3 м, а двери от обмерзания потеряли способность закрываться. Все трюмы, кроме № 5 и таранного отделения, были залиты водой. Лед в заливе постепенно увеличивался и к 4 января настолько окреп, что установилось пешеходное сообщение с берегом в районе Стирсуддена. Спасательные работы производить было невозможно, и транспорт «Ша» остался на камнях в безнадежном состоянии.

Эскадренный миноносец «Энгельс» КБФ 11 декабря 1932 г. выскочил на камни в районе Толбухина маяка, получил повреждения корпуса и приняв более 700 т воды сел на грунт. В спасательных работах были задействованы спасательное судно «Коммуна», 120– и 200‑тонный плавкраны. С «Энгельса» сняли различные грузы, заделали пробоины, откачали воду. Непосредственно для стягивания были привлечены три буксира и два линкора. 18 декабря 1932 г. «Энгельс» был снят с камней и отбуксирован в Кронштадт. Аварийно‑восстановительный ремонт был произведен на Кронштадтском Морском заводе. В 1933 г. эсминец был введен в строй.

Подводная лодка «Щ‑103» («Карп») ТОФ. 4 ноября 1935 г. в сильный шторм лодку перебросило через каменную гряду на прибрежную отмель близ острова Бойль в Уссурийском заливе. «Щ‑103» получила значительные повреждения, в результате чего оказались затоплены все отсеки. 28 марта 1936 г. отсеки лодки осушили, заделали, насколько было возможно, повреждения и, используя 4 понтона, сняли лодку с мели и отбуксировали в бухту Большой Улисс. Однако 1 апреля из‑за попадания внутрь через не заделанные пробоины воды лодка вновь затонула. Через 20 часов «Щ‑103» была поднята и отведена на ближайшую отмель, а 14 апреля ее поставили в док. Впоследствии лодка не восстанавливалась, а была разобрана на детали.

Подводная лодка «Щ‑421» СФ (капитан‑лейтенант П. И. Егоров) участвовала в Советско‑финской войне 1939–1940 гг. 7 февраля 1940 г. вышла из Полярного в поход. Находясь на позиции, дважды обнаруживала норвежские эскадренные миноносцы. Встреч с финскими судами не было. Видимость была очень низкой (1–2 кабельтовых), кроме того, пошел снег.

Поздно вечером 17 февраля командир принял решение возвращаться в базу. 19 февраля в 02.30 из‑за плохой видимости и в результате навигационной ошибки в условиях шторма лодка села на мель в губе Скорбеевская полуострова Рыбачий. По донесению командира, прочный корпус был в порядке, механизмы в исправности, крен составлял 25°. Из‑за ошибки в счислении командир сообщил, что лодка находится к западу от острова Кильдин, что существенно затруднило ее поиски.

20 февраля 1940 г. лодка была обнаружена эскадренным миноносцем «Громкий». Из Мурманска к месту аварии были направлены спасательное судно «Память Руслана», гидрографическое судно «Меридиан», буксир «Первый», эскадренный миноносец «Грозный», сторожевой корабль «Туман» и дозорные катера. Из‑за штормовой погоды операция по снятию лодки с мели продолжалась две недели. 6 марта «Щ‑421» была снята с мели и на следующий день в сопровождении эсминца «Карл Либкнехт» была приведена на буксире в Полярный, где лодке предстоял длительный аварийный ремонт.

Подводная лодка «Щ‑318» КБФ (капитан 3‑го ранга В. К. Афанасьев). 26 октября 1941 г. вышла из Кронштадта в боевой поход, но утром 27‑го у острова Гогланд села на каменную гряду. В 9.14 лодка была обнаружена отрядом БТЩ, возвращавшихся с Ханко. «Т‑215» и «Т‑218» подошли к лодке, подали буксиры и попытались стянуть ее с камней. В 11.50 у «Т‑218» порвался буксирный трос. На помощь флагману подошел «Т‑210». В 13.40 тральщики сняли наконец лодку с камней. Спустя 10 мин они продолжили движение на восток. Подводная лодка «Щ‑318» 31 октября вернулась в Кронштадт для ремонта.

Но этой лодке не везло. 13 октября 1942 г. (капитан 3‑го ранга Н. Н. Бутышкин) в ходе отработки на Неве задач боевой подготовки в подводном положении «Щ‑318» ударилась о бык моста Володарского, повредила винты, рули, корпус и опять встала на ремонт.

Подводная лодка «М‑54» ЧФ (капитан‑лейтенант Э. Б. Бродский) 10 декабря 1941 г. во время перехода из Новороссийска на позицию, вышел из строя гирокомпас. В условиях семибального шторма лодка потеряла свое место и в 22.00 была выброшена всем корпусом на мель в районе Туапсе. Только 30 июня 1942 г. ее смогли снять с мели и отбуксировать в Анапу, а затем в Поти.

Эскадренный миноносец «Шаумян» ЧФ (капитан 3‑го ранга С. И. Федоров) 3 апреля 1942 г. в 20.35 вышел из Новороссийска в Поти в сильный снегопад. Шел со скоростью 18 узлов. В результате грубых нарушений правил штурманской службы выскочил на мель (каменную гряду) в районе мыса Тонкий (Геленджик) в точке ш. 44° 33′ 9 д. 37° 59′ 1, пробил днище и лег на грунт. Приняв сообщение о катастрофе, к «Шаумяну» подошел лидер «Ташкент», вышедший 3 апреля в 21.00 из Новороссийска в Батуми. Близко подойти к сидящему на мели эсминцу лидеру не позволяла осадка. С лидера спустили барказ и завезли на корму «Шаумяна» буксир, но его длины не хватало. Командир Новороссийской ВМБ капитан 1‑го ранга Г. Н. Холостяков приказал «Ташкенту» следовать по назначению. На помощь «Шаумяну» были высланы ледоколы № 7 и «Торос», морской буксир «Симеиз» и сторожевой корабль «Петраш».

4 апреля из‑за сильного волнения спасательные работы стало невозможно производить, с эсминца сняли личный состав. С 5 апреля, сидящей на камнях корабль, прикрывался своей авиацией. Начались работы по подготовке к снятию с него механизмов.

Командующий флотом вице‑адмирал Ф. С. Октябрьский 7 апреля 1942 г. записал в своем дневнике «По‑видимому, как докладывает тов. Холостяков, мы потеряли ЭМ “Шаумян”. Накаты, штормовые погоды доделают свое дело, добьют корабль. Придется очень строго наказать командира корабля». Все так и произошло.

26 апреля в 6.00 сидящий на камнях «Шаумян» был атакован немецким торпедоносцем. Из двух сброшенных торпед одна взорвалась на берегу, вторая затонула. Однако, во время шторма эсминец был полностью разрушен.

С корабля были сняты 102‑мм орудия и использованы для формирования береговой батареи № 464 Новороссийской ВМБ.

Командир корабля С. И. Федоров и штурман Л. Н. Полянский были осуждены военным трибуналом на сроки 7 и 10 лет.

3 июня 1942 г. эсминец «Шаумян» был исключен из состава ВМФ.

Подводная лодка «Л‑6» – «Карбонарий» ЧФ (капитан 3‑го ранга С. П. Буль). 10 января 1942 г. на переходе Новороссийск – Поти из‑за ошибки в счислении (в определении своего места) села на мель в районе мыса Дооб, получила значительные повреждения корпуса. 11 января снята с мели и отбуксирована в Поти на ремонт. В следующий боевой поход «Л‑6» вышла спустя год – в январе 1943 г.

Сторожевой корабль «Капсюль» ТОФ. На скорости 15 узлов выскочил летом 1947 г. на камни. В корабль получил повреждения корпуса, в результате было затоплено несколько помещений. Из‑за сложных погодных условий работы по снятию корабля с камней были весьма длительными и производились в течение целого года (с июля 1947 г. по июль 1948 г.)

Подводная лодка «М‑252» ТОФ в сентябре 1959 г. выскочила на камни одной из бухт Татарского пролива. В результате ударов о камни прочный корпус подводной лодки оказался пробит в нескольких местах. Личный состав не имел возможности бороться за живучесть, и был вынужден покинуть корабль и добираться вплавь до берега. Несколько человек погибли. Впоследствии лодку удалось снять с камней.

Спасательные суда «СС‑44» и «Бештау» СФ в феврале 1972 г. вышли на очередную аварийно‑спасательную работу на Кийский рейд полуострова Рыбачий, где у мыса Коровий терпел бедствие выброшенный штормом на берег десантный корабль «МДК‑253».

21 февраля спасательные суда заняли позицию для работы. «СС‑44» завело на МДК буксирный трос, судно удерживалось на месте на двух якорях. СС «Бештау» находилось от него на дистанции 1 каб. по пеленгу 20°, имея также заведенный на МДК буксирный трос и отданные носовые якоря.

Работы были приостановлены в связи с ухудшением погоды и усилением зюйд‑вестового ветра до 25 м/с. Для обеспечения безопасной стоянки на «СС‑44» был отдан кормовой якорь и потравлены носовые якорь‑цепи. При дальнейшем ухудшении погоды предусматривалась отдача буксирного троса. Погода продолжала ухудшаться и руководитель работ, находившийся на «Бештау» в 17.20 отдал приказание: «Буксирный трос подготовить к немедленной отдаче, для чего в случае невозможности отдать его с лебедки, на юте приготовить газорезку и буек с надежным буйрепом».

Работы планировалось продолжить после улучшения погодных условий. В этом случае буек должен был помочь отыскать коренной конец буксирного троса, чтобы вновь поднять его на палубу. Штормовое море нарушило эти планы.

В условиях динамично ухудшавшихся гидрометеоусловий командир «СС‑44» совершил целый ряд непростительных ошибок. В 20.10 в темноте полярной ночи, под вой штормового ветра, среди круговерти бушующих волн «СС‑44» начало движение. Вопреки требованиям морской практики маневр выполнялся, начиная с выборки кормового якоря при оставшемся за кормой неубранном буксирном тросе. Это привело к тому, что при образовании слабины через 10 мин трос намотался на правый гребной винт. Узнав об этом, командир судна продолжал съемку, не доложив о случившемся. СС «Бештау» тем временем успешно снялось с места и могло оказать своевременную помощь.

Погода ухудшалась с каждой минутой. Сложилась угрожающая обстановка. В 21.03 – только через 43 мин, ставших роковыми – командир спасательного отряда получил доклад о частичной потере хода на «СС‑44». На юте ««СС‑44»» за это время обрезали идущий на МДК буксирный трос, но освободиться от него не удалось. Судно удерживалось на одном правом якоре, подрабатывая исправным винтом левого борта. Сигнал бедствия с просьбой немедленного оказания помощи взятием на буксир был подан в 21.23. СС «Бештау», начавшее маневр сразу после получения известия об аварии, уже в 21.30 подошло к носу «СС‑44», отдало правый якорь и начало спускаться по ветру, вытравливая якорь‑цепь. На аварийное судно линеметом подали проводник и начали передавать капроновый буксирный канат. Ветер усилился до 30 м/с.

В 21.46 был обнаружен дрейф «СС‑44» в сторону берега. его не смогли прекратить ни работа вперед левой машиной при полных оборотах, ни вновь отданный левый якорь, ни дополнительное вытравливание обеих якорь‑цепей. «Бештау» также сносило, что создавало опасность столкновения. По этой причине в 22.02 заведенный между судами проводник был отдан, и первая попытка взять «СС‑44» на буксир прекращена.

Вторая попытка, начатая в 22.16, также не удалась. Судно продолжало нести к берегу. В 22.38 «СС‑44» снялось с якорей и, продолжая работать полным вперед левой машиной, безуспешно пыталось выйти влево на ветер. В 22.40, когда дистанция до берега была 0,6 каб., вновь были отданы оба носовых якоря, но эта отчаянная мера уже ничего изменить не смогла.

В 22.43 21 февраля 1972 г. «СС‑44» было выброшено правым бортом на скалистый берег мыса Коровий. Все отсеки, кроме кормового трюма, были затоплены водой. Энергоустановка вышла из строя. Крен составил 10° на левый борт.

Единственным утешением являлся тот факт, что в условиях непрекращающегося шторма вся команда судна без потерь и травм была эвакуирована на берег.

Прошедшими 15 и 17 марта штормами (скорость ветра – свыше 35 м/с) судно оказалось еще дальше смещено в сторону берега, крен возрос до 16,5°, появились дополнительные повреждения.

Аварийно‑спасательные работы на «СС‑44» проводились с 20 марта по 18 мая 1972 г. для работ по снятию судна с берега сформировали спасательный отряд. После снятия судна с берега его отбуксировали в Мурманск, но из‑за значительных повреждений его восстановление признали нецелесообразным.

Опытовое судно «Байкал» (предназначалось для обеспечения испытаний ядерного оружия на полигонах Новой Земли) СФ (капитан 3‑го ранга Карнаухов) 26 декабря 1978 г. вышло с завода на ходовые испытания после завершения ремонта. На борту кроме экипажа находилась заводская сдаточная команда и Госкомиссия – всего 136 человек. Корабль старались сдать до нового года, поэтому не успели уничтожить девиацию магнитных компасов, а гирокомпас не вошел в меридиан. Выполнив испытания в Баренцевом море, в районе Гремихи, «Байкал» направился в Кольский залив. Двигаясь в сплошном снежном заряде, судно выскочило на каменную гряду южнее губы Лодейная Кольского залива. Ветер усиливался и менял направление. Волны безжалостно били корабль килем о гряду, подталкивая и разворачивая его к высокому скалистому берегу. Крен на правый борт нарастал и достиг 12°. Во всех трюмах появились пробоины, в днище 3‑го трюма вонзился валун. К месту аварии подошли спасательные суда. С помощью вертолетов были эвакуированы люди с судна, но сам «Байкал» спасти не удалось, он окончательно разбился на камнях.

27 октября 1981 г. произошло одно из самых позорных происшествий с кораблями советского флота. Дизельная средняя подводная лодка «С‑363» БФ (капитан 3‑го ранга А. Гущин) в ночь с 27 на 28 октября 1981 г., совершая обычное учебное плавание в Балтийском море, вследствие выхода из строя навигационных приборов и возникновения в связи с этим ошибок в определении места (ошибка составила 57 миль) в плохую видимость сбилась с курса и села на мель у юго‑восточной оконечности Швеции, в ее территориальных водах.

Пострадавших не было, но инцидент получил пренеприятную международную огласку. Место происшествия находилось в двух километрах от военной базы в Швеции Карлскрона, куда доступ иностранным гражданам запрещен, и глубоко внутри секретной зоны. Время происшествия совпало с испытаниями новой модели торпеды на этой базе. Лодка была снята с мели шведским вспомогательным судном 6 ноября, а 7 ноября вернулась в базу. Флотские остряки прозвали лодку «Шведский комсомолец».

Жертвы штормов

Шнява «Лизет» БФ (капитан‑поручик И. К. Муханов) была построена в С.‑Петербургском адмиралтействе. Петром Михайловым (Петром I). Участвовала в Северной войне 1700–1721 гг. 19 июля 1716 г. шнява в составе эскадры капитан‑командора П. И. Сиверса прибыла в Копенгаген. 22–23 июля и 30 августа сопровождала шняву «Принцесса», на которой Петр I осматривал шведский берег. 5–14 августа участвовала в плавании четырех объединенных флотов (русского, датского, голландского и английского) в Балтийском море, затем вернулась в Копенгаген. В октябре «Лизет» была отправлена в Росток на зимовку, но 20 октября во время шторма[1] разбилась у берегов Дании. Весь экипаж был спасен.

Яхта «Transport royal» («Транспорт‑Роял») была построена в Англии и подарена Петру I английским королем Вильгельмом в 1697 г.

9 июня 1698 г. яхта пришла в Архангельск с английским экипажем и под командованием английского капитана В. Рипли. Ее предполагалось перевести на Волгу. 15 июля того же года она вышла из Архангельска вверх по Северной Двине, но из‑за мелководья встала в 7 верстах от села Холмогоры у Спасского монастыря. Поскольку путь на Волгу был непроходим, яхта вернулась в Архангельск и поступила в состав Беломорской Флотилии. В 1702 г. под флагом Петра I во главе отряда судов ходила до Соловецких островов.

24 августа 1715 г. в составе отряда капитана 4 ранга И. А. Синявиина «Транспорт Роял» (поручик Т. Хатчисон) вышла из Архангельска для перехода на Балтику. В сентябре во время сильного шторма в Каттегате у берегов Швеции у Готенбурга яхта потерпела крушение. Т. Хатчисон и 20 матросов спаслись и были взяты в плен шведами.

Летом 1716 г. Балтийский флот почти в полном составе ходил в Копенгаген. В августе русский, английский и датский флоты под общей командой Петра I крейсировал в Балтийском море. Русские корабли покинули Копенгаген 14 октября, 22‑го прибыли в Ревель, где остались на зимовку.

9 ноября начался сильный шторм от норд‑норд‑веста. Огромные волны начали разрушать новую гавань. Корабли старались перейти в старую гавань, чтобы укрыться от «превеликой» зыби. Когда ветер ненадолго утих, часть кораблей ввели в старую гавань. Но к 10 часам вечера погода вновь ухудшилась, разыгрался жестокий шторм. Новая гавань продолжала разрушаться. Корабль «Святой Антоний» (переоборудованный в транспорт), укрывавшийся за ее молом был сорван с якорей, выброшен на мель и 10 ноября разбит волнами, весь экипаж погиб. В шторм к кораблю нельзя было подойти на шлюпках, а вокруг него волнами носило множество бревен, разрушенной гавани.

Корабль «Фортуна» (капитан 1‑го ранга Г. Вессель) также был сорван с якорей, вынесен из гавани, выброшен на мель и 10 ноября разбит волнами. К вечеру буря утихла и к «Фортуне» были направлены шлюпки для спасения людей.

В новой гавани были сильно повреждены корабли «Екатерина», «Полтава», «Перл», Рафаил», «Селафаил», «Михаил» и «Гавриил».

Петр I, узнав о гибели двух кораблей, писал: «Все наши дела ниспровергнутся, ежели флот истратится….».

Шнява (без названия) КФл входила в состав экспедиции князя А. Бековича‑Черкасского, исследовавшей берега Каспийского моря. В 1717 г. разбилась во время шторма у Красноводска.

Фрегат «Амстердам‑Галей» БФ (капитан‑лейтенант В. Чеботарев) В 1728 и 1729 гг. в составе отрядов совершал плавания в Баренцево море до острова Кильдин. В 1731 г. ходил до Архангельска, при возвращении у м. Нордкап 19 августа попал в сильный шторм. Волнами смыло 5 человек, были порваны все паруса, открылась течь, фрегат вернулся в Архангельск.

Гекбот «Симбирск» КФл (мичман А. Арцыбашев) 21 декабря 1733 г. во время сильного шторма был выброшен на берег у Дербента.

Яхта «Юнгфрау Анна‑Екатерина» БФ (штурман Козлов). В 1757 г. ставила вехи и баканы в Финском заливе. 16 сентября на переходе из Ревеля в Кронштадт попала в шторм и затонула у деревни Мустало. Экипаж был спасен.

Фрегат «Вахмейстер» БФ (капитан 3‑го ранга А. Вальронд). 3 октября 1757 г. вышел из Ревеля в Кронштадт. Был застигнут крепким противным штормом от норд‑веста и потом от норда «чрезвычайным, малослыханным и презлым» прижат к острову Вульф, от ударов волн открылась сильная течь, фрегат затонул. Команда держалась на баке и юте и когда ветер стих на шлюпке переехала на берег, потонуло и умерло от холода 14 человек. Вскоре фрегат совсем разбило.

Бригантина «Святая Екатерина» ОФл (капитан 2‑го ранга П. К. Креницин) 10 октября 1766 г. во главе отряда судов вышла из Охотска для исследований в Тихом океане. В море 13 октября суда отряда разлучились. На бригантине открылась сильная течь, 22 октября она пришла к Большерецкому устью и встала на якорь. В море разыгрался сильный шторм. 25 октября волнами бригантина была выброшена на берег, ударилась левым бортом и разбилась. Экипаж был спасен.

Галиот «Святой Павел» ОФл (штурман Дудин 2‑й). В октябре 1766 г. в составе отряда вышел из Охотска для выполнения исследований в Тихом океане. В Охотском море во время сильного шторма суда отряда разлучились. Пройдя первым Курильским проливом в океан, 21 ноября «Св. Павел» подошел к Авачинскому заливу, но, встретив льды, был отнесен в Тихий океан. Во время шторма галиот потерял бушприт, рею, все паруса, на нем закончились запасы воды и дров. 8 января 1767 г. он был вынесен ветром и волнами на Седьмой Курильский остров и разбился. Погибли 30 человек. Спасшиеся 13 человек, в том числе и командир, провели зиму среди местных жителей, а летом 1767 г. переехали в Большерецк.

Галиот «Кронверк» БФ (мичман А. И. Киленин). 30 октября 1769 г. находился в Балтийском порту. Во время шторма сорван с якоря и выброшен на риф острова Малый Роге и разбился. Экипаж был спасен.

Пакетбот «Летучий» БФ (капитан‑лейтенант М. Ростиславский). Участвовал в войне с Турцией 1768–1774 гг. В составе 1‑й Архипелагской эскадры адмирала Г. А. Спиридова в 1769–1770 гг. перешел из Кронштадта в Средиземное море. 17 марта 1770 г. во время шторма разбился у города Витуло. Экипаж был спасен.

Линейный корабль «Родос», бывший турецкий. Был взят в плен в Чесменском сражении 26 июня 1770 г. Команда матросов с корабля «Ростислав» во главе с капитан‑лейтенантом Ф. П. Булгаковым на шлюпке подошла к кораблю, брошенному турецким экипажем, поставила паруса и вывела его из бухты. 27 июня 1770 г. в составе эскадры «Родос» ушел из Чесменской бухты к острову Парос. В качестве единственного трофея Чесменского сражения, корабль был предназначен к отправке в Россию. 22 октября, под командованием капитана 1‑го ранга А. И. Круза, он вышел из Аузы в Порт‑Магон для ремонта и дальнейшего следования в Кронштадт. 31 октября в Средиземном море попал в сильный шторм, ветром были изорваны паруса, открылась сильная течь. Корабль пошел к ближайшему берегу – острову Цериго. На следующий день корабль едва не затонул, вода доходила в корабле до 7 футов, командир, офицеры и почти вся команда были изнурены и обессилены болезнями, здоровым остался один мичман. 5 ноября корабль вошел в бухту Мезата на полуострове Майны и был посажен на мель, чтобы не затонул. Экипаж съехал на берег, от болезней умерло 23 человека. 7 ноября 1770 г. корабль был сожжен, чтобы не достался неприятелю, а экипаж был перевезен на в Аузу.

Бомбардирский корабль «Первый» АзФл (лейтенант М. Воейков). 25 мая 1771 г. в составе эскадры вице‑адмирала А. Н. Сенявина пришел из Таганрога к Петровской крепости. 29 мая во время сильного шторма затонул, погибли командир, 2 офицера и 29 матросов, спаслось только 6 человек.

Бот «Темерник» АзФл (лейтенант Б. М. Шишмарев). Участвовал в войне с Турцией 1768–1774 гг. В июне 1773 г. в составе эскадры вице‑адмирала А. Н. Сенявина крейсировал в Черном море. 6 ноября в Керчи во время шторма был сорван с якоря и выброшен на берег. Впоследствии был снят и в 1774 г. снаряжен брандером.

Транспорт «Тарантул» АзФл (подштурман П. Акатов). В 1774–1775 гг. перевозил грузы между портами Азовского и Черного морей. В ноябре 1775 г. вышел с грузом и пассажирами (75 человек) из Еникале в Петровское укрепление. Попал в сильный шторм. Потеряв почти все паруса и имея поврежденный такелаж, 5 декабря «Тарантул» был прибит к Таманскому берегу, где впоследствии разобран.

Фрегат «Победа» БФ (лейтенант Н. П. Кумани). Участвовал в войне с Турцией 1768–1774 гг., в составе отрядов крейсировал в Архипелаге. После окончания войны 21 мая 1775 г. под торговым флагом вышел из Аузы с греческими переселенцами для перехода в Черное море. 5 сентября 1775 г. во время шторма разбился у Балаклавы. Экипаж и пассажиры были спасены.

Транспорт «Рак» АзФл (подштурман П. Бекряев). В августе 1777 г. на переходе из Еникале в Таганрог из‑за противного ветра неоднократно становился на якорь. 4 августа свежим норд‑вестовым ветром сорван с якоря и следующим утром отнесен к кубанскому берегу, где у Долгой косы и выброшен на берег. Экипаж был спасен.

Бот № 3 КФл (штурман Трубников). 24 июля 1783 г., следуя из Астрахани в Астрабад с грузом, у острова Огурчинского попал в шторм, в корпусе открылась сильная течь, и бот едва не затонул. 25 июля он выскочил на Ферабатскую косу. Экипаж и груз были спасены, а бот сожжен командой.

Галиот «Донец» ЧФ (лейтенант Д. С. Акимов). В 1785 г. перевозил грузы между портами Черного и Азовского морей. 21 февраля, следуя из Керчи в Севастополь, получил повреждения во время сильного шторма и для спасения экипажа был посажен командиром на мель у Ялты. На следующий день «Донец» был окончательно разбит волнами.

Транспорт «Яссы» АзФл (лейтенант Н. М. Гурьев) 24 мая 1785 г. шел с грузом из Еникале в Таганрог, во время шторма получил тяжелые повреждения. Открылась сильная течь, подведенный парус не остановил течи, вода поднялась на 4 фута. Ветер крепчал, ход при погружении судна уменьшался. Берег был далеко, а волны уже переливались через борта. Около полуночи, когда судно лежало почти боком, некоторые перебрались на барказ, на котором и достигли берега. Оставшиеся на судне 10 человек провели еще трое суток, а на четвертые – взяты на шедшие из Таганрога суда. Погибли 5 матросов и 2 пассажира. Командир был оправдан.

Лоц‑галиот «Тонеин» БФ (штурман Вешняков) 5 ноября 1768 г. вышел из Ревеля для доставки дров на Оденсгольмский маяк. Во время стоянки на якоре у острова Оденсгольм был застигнут штормом, волнами выброшен на берег и разбился. Экипаж был спасен.

Галиот «Лебедь» ЧФ (штурман Байбаров). В 1786 г. перевозил грузы между портами Черного и Азовского морей. В ноябре вышел из Глубокой Пристани в Днепровский лиман и далее в Черное море. 1 декабря, выйдя из лимана, попал в сильнейший шторм, во время которого потерял все паруса, стал на якоря в устье Днестра. 16 декабря был сорван с якорей, выброшен на берег у Аккермана и разбился. Экипаж был спасен, но многие были обморожены.

Корабль «Мария Магдалина» ЧФ (капитан 1‑го ранга В. Ф. Тиздель) 31 августа 1787 г. в составе эскадры под командованием контр‑адмирала графа М. И. Войновича вышел из Севастополя на поиск турецких судов. Эскадра направилась к Варне, но противника не встретила, а 8 сентября у мыса Калиакра она попала в жестокий шторм, длившийся пять суток «Мария Магдалина» потеряла все мачты и бушприт, были разрушены корма и руль, сломан румпель, сорваны оба якоря. Пять дней корабль ветром и течениями носило по Черному морю и увлекло в пролив Босфор. Командир предложил затопить корабль, но офицеры не согласились. 13 сентября в Босфоре корабль был взят в плен турками.

Транспорт № 7 ЧФ (лейтенант Л. Ф. Морской). 11 апреля 1793 г. следуя из Херсона в Севастополь, из‑за начавшегося шторма подошел к Кезлову и стал на три якоря. Но усиливающимся штормом все якорные канаты были оборваны и судно, заливаемое волнами, было вынесено на отмель и повалено на борт. Команда спаслась на плоту, командир оставил судно последним. Судно было разбито.

Транспорт «Импресса» БФ (лейтенант Н. А. Дурнов). В 1794 г. перевозил грузы между портами Финского залива. 1 июля на переходе из Кронштадта в Роченсальм свежим нордовым ветром был прижат к южному берегу Финского залива, отдал якорь, но не удержался и был выброшен на берег. На судне открылась сильная течь, чтобы его не повалило на борт, срубили фок‑мачту. Усилившимся ветром «Импресса» был разбит. Экипаж был спасен, переехав на стоявший недалеко транспорт «Аила‑Маргарита».

Транспорт «Дибель‑шлей‑юнг» БФ (лейтенант В. Н. Лизунов). 6 сентября 1795 г. шел из Кронштадта в Роченсальм, но из‑за шторма стал на якорь у острова Гогланд. От волнения в корпусе открылась сильная течь, и транспорт затонул. Погиб 1 человек.

Фрегат «Федор Стратилат» ЧФ (капитан‑лейтенант Л. Фабрицын) 24 сентября 1798 г. вышел из Севастополя в крейсерство к берегам Крыма в составе резервной эскадры под командой контр‑адмирала И. Т. Овцына. 11 октября у Балаклавы суда попали в сильный шторм и получили серьезные повреждения. 13 октября фрегат был отнесен к устью Дуная, от сильной течи он стал погружаться в воду, рангоут упал, волнение сбивало людей с палубы, многие сами стали кидаться в воду, командир приказал спасаться кто как может. Погибли командир, 9 офицеров и 259 матросов, спаслись 2 офицера и 121 матрос.

Фрегат «Царь Константин» (капитан‑лейтенант И. Н. Тригони) 24 сентября 1798 г. вышел из Севастополя в крейсерство к берегам Крыма в составе резервной эскадры под командой контр‑адмирала И. Т. Овцына. 11 октября у Балаклавы суда попали в сильный шторм и получили серьезные повреждения. 14 октября фрегат был отнесен к устьям Дуная, для спасения срубили мачты, волны перекатывались через фрегат и ночью 15 октября он затонул. Погибли контр‑адмирал И. Т. Овцын, командир, 20 офицеров и 377 матросов, спаслись 5 человек на шлюпке и 4 – на обломках.

Линейный корабль «Принц Густав» БФ (капитан 1‑го ранга И. Л. Трескин) Участвовал войне с Францией 1798–1800 гг. К этому времени бывший шведский, взятый в Гогландском сражении 6 июля 1788 г., корабль был очень стар. Тем не менее 20 августа 1798 г. во главе эскадры контр‑адмирала П. К. Карцова он вышел к берегам Англии. 19 сентября у мыса Скаген суда попали в сильный шторм, у «Принца Густава» был поврежден рангоут и открылась течь. 24 сентября суда зашли в залив Мандель (Норвегия) для исправления. 28 октября они вышли в море, но из‑за шторма были вынуждены зайти в залив Эквог. 29 октября, вновь выйдя в море, суда эскадры разлучились. 30.10 находясь на Догер‑банке при сильном вестовом ветре заметили, что от форштевня отошли шпунтовые доски, вода полилась в корабль «с журчанием» и вскоре поднялась до 4 фут. Утром 1 ноября появился корабль «Изяслав», которому приказано было держаться рядом. Помпы перестали действовать, течь усилилась. 4 ноября на совете командиров было решено оставить корабль, поскольку вода в трюме прибывала, а экипаж не успевал ее откачивать. С «Изяслава» спустили все гребные суда, экипаж «Принца Густава» перебрался на «Изяслав» командир съехал последним. Наступившая темнота ночи скрыла оставленный корабль, и к следующему утру его уже совсем не было видно, вероятно корабль потонул.

Шебека «Макарий» ЧФ (лейтенант Е. П. Псомас) В августе 1800 г. доставила из Николаева провиант на эскадру Ф. Ф. Ушакова, стоявшую у острова Занте в Средиземное море. После этого направилась назад в Черное море. 29 сентября вышла из Босфора, в Черном море, где была встречена крепким противным ветром и волнением. На судне открылась течь и 8 октября шебека встала на якорь у Румелийского берега в местечке Келенгози (в 80 милях от входа в пролив Босфор). 9 октября сильным порывом ветра она была брошена на отмель и переломилась. Команда перебралась на берег по срубленным мачтам.

Габара «Кичкасы» ЧФ (лейтенант Б. А. Асланбегов). В октябре 1800 г. вышла из Николаева в Константинополь с провизией и припасами для судов эскадры адмирала Ф. Ф. Ушакова. Попала в шторм, во время которого были изорваны все паруса, поврежден руль и сломана грот‑мачта. 3 октября габара была выброшена волнами на румелийский берег в 20 верстах от входа в пролив Босфор. У берегов ходили страшные буруны. Обломки, приносимые к берегу, волнами отбрасывались от него обратно на значительное расстояние. Командир, сколько мог, уговаривал матросов не бросаться за борт. Но судно разваливалось, и на нем уже нельзя было оставаться. Волнение срывало людей с борта, многие держались на упавшей фок‑мачте, но, наконец, и ту оторвало, прибив ее к берегу. Командир 16 часов стоял в воде и, когда уже никого не оставалось на судне, кинулся в буруны, которыми был благополучно вынесен на берег. Погибли 2 офицера и 10 нижних чинов.

Транспорт «Юнга Петерс» БФ (штурман Медведев). В 1803 г. перевозил грузы между Кронштадтом и Ревелем. 29 сентября на пути из Кронштадта в Ревель был застигнут крепким нордовым ветром. Лишившись всех парусов, спустился к Нарве и стал на якорь, но из‑за увеличивающейся течи в ночь на 30 сентября, обрубив якорный канат, выбросился на берег. Экипаж был спасен.

Транспорт «Екатерина‑Магдалина» БФ (лейтенант Я. И. Баррет). 29 сентября 1803 г. стоял на Ревельском рейде. Сильным нордовым ветром был сорван с якорей (лопнули канаты). Команда начала поднимать паруса, чтобы зайти в гавань, но паруса ветром были разорваны и транспорт выброшен на мель у Екатеринентальского берега и разбит волнами. Экипаж и груз были спасены.

Галиот № 7 КФл (лейтенант Л. И. Барштет). Участвовал в войне с Персией 1803–1813 гг. В сентябре 1806 г. находился у крепости Ленкорани для защиты ее от нападений с моря. Во время шторма, продолжавшегося три дня, в корпусе галиота открылась сильная течь и он начал тонуть. Командир приказал обрубить якорный канат и повел судно к берегу. Волнами галиот был выброшен на берег и разбился. Экипаж был спасен.

Галиот «Святой Николай» ОФл (штурман В. И. Кожевин). Перевозил грузы между портами Охотского моря. В сентябре 1806 г. следовал из Нижнекамчатска в Охотск, но из‑за ошибки в счислении и противных ветров вошел в Удскую губу, 12 октября подошел к устью реки Уда и стал на якорь. Усиливающимся ветром и волнами галиот било о камни, поэтому командир приказал отдать якоря и посадил его на отлогий берег в устье реки. В 1808 г. экипаж и груз на специально присланном к месту аварии судне были доставлены в Охотск, а галиот сожжен.

Галиот «Охотск» ОФл (штурман С. А. Трубников). 19 сентября 1806 г. с грузом и пассажирами вышел из Охотска, направляясь в Петропавловский порт. 3 октября подошел к входу в Авачинскую бухту, но из‑за сильного противного ветра не смог в нее войти и до 24 октября был отнесен ветром на 54 мили от берега. Учитывая нехватку воды и дров и в связи с приближающейся зимой, «Охотск» пошел к Курильским островам, чтобы остаться там на зимовку. 27 октября он подошел к 1‑му Курильскому острову, но из‑за противного ветра не мог войти в бухту. Потерявший во время шторма якоря галиот 30 октября был вынесен на отмель. Экипаж и пассажиры съехали на берег.

Галиот «Святой Николай» БФ (мичман Я. Е. Терентьев). Перевозил грузы между портами Финского зал. 13 сентября 1806 г. на переходе из Нарвы в Ревель во время шторма сел на мель у мыса Лативанеми, не смог с нее сняться и к 28 сентября был окончательно разбит волнами.

Катер «Черный орел» ОФл. В 1806 г. находился в плаваниях в Охотском море. Штормом был выброшен на берег у Ямского острова. Впоследствии был снят и в 1808 г. сдан Охотскому порту за негодностью.

Транспорт «Константин» БФ (мичман Н. В. Гальский). 20 сентября 1806 г. пришел в Нарву за грузом, но был послан к мысу Кумбинеми для оказания помощи севшему на камни галиоту «Св. Николай». 23 сентября подошел к галиоту и 25‑го стянул его с камней. Но 26 сентября ветер стал свежеть, и транспорт стал на якорь. На следующий день ветер стал еще сильней с частыми шквалами. Транспорт понесло к берегу, дополнительно отданные якоря не держали, не уменьшился дрейф и после того, как были срублены мачты. «Константин» был прижат к мели у мыса Кумбинеми. Экипаж перебрался на берег. Транспорт волнами был разбит.

Транспорт № 22 БФ (лейтенант М. М. Дзюрковский). Участвовал в войне со Швецией 1808–1809 гг., доставлял грузы из Кронштадта в Роченсальм и Свеаборг. 6 октября 1809 г. на переходе из Кронштадта в Роченсальм с грузом пороха и ядер попал в шторм, получил повреждения и вошел в шхеры. Отданные якоря не удержали транспорта, он был выброшен на камни острова Вегери и разбился. Погиб 1 человек.

Транспорт «Думкрат» БФ (мичман Г. С. Шишмарев). 3 ноября 1809 г., следуя из Свеаборга в Кронштадт, с балластом и пассажирами из‑за ошибки в счислении выскочил на берег у деревни Патала, где 7 ноября был разбит волнами. Крепкий ветер и волнение не давали возможности завести верп. Паруса не могли закрепить т. к. все снасти обмерзли. Экипаж и пассажиры спаслись на плотах.

Бригантина «Святой Феодосий Тотемский» ОФл (мичман В. Астафьев). В 1811 г. перевозила грузы между портами Охотского моря. 5 сентября следуя из Охотска в Нижнекамчатск, ветром и волнами была выброшена на берег первого Курильского острова и разбилась. Погибли 7 человек.

Бригантина «Фома» ЧФ (лейтенант Х. А. Метакса). В марте 1812 г. вышла из Севастополя в Евпаторию, чтобы занять там брандвахтенный пост, и была застигнута сильным штормом. Командир решил отстояться на якоре у берега, но 30 марта бригантина волнами была выброшена на берег у озера Соленое и разбилась. Экипаж был спасен.

Транспорт № 52 БФ (мичман Я. А. Головачев). Участвовал в Отечественной войне 1812 г. Перевозил войска и грузы из Свеаборга в Ригу. В начале октября 1812 г. шел из Свеаборга в Ригу, в корпусе открылась сильная течь. 8 октября у острова Руно ветер изменился на противный, течь увеличилась, и транспорт стал погружаться. Командир повел его к острову и посадил на мель. Экипаж и груз были спасены, а транспорт впоследствии был брошен на камни, прорезан льдом и разбит волнами.

Галиот «Иоанн» БФ (штурман Богачев). В 1814 г. перевозил грузы между портами Финского залива. 10 сентября на пути из Нарвы в Ревель, был застигнут сильным штормом, от сильной качки стали расходиться доски обшивки, волной оторвало руль. 11 сентября «Иоанн» стал на якорь, экипаж непрерывно откачивал воду, но она не убывала. 19 сентября командир для спасения судна приказал обрубить якорный канат, галиот понесло к берегу, и он сел на мель. Экипаж был спасен, а галиот разбило волнами.

Транспорт «Николай» ЧФ (чиновник 12‑го класса А. Д. Калимера). В январе 1819 г. отправился из Одессы в Евпаторию и далее в Севастополь. 28 февраля при подходе к Севастополю попал в шторм, командир решил стать на якорь. Судно не задержалось на якоре и стало биться о грунт. Для его спасения командир приказал обрубить канат, поставить паруса и идти на берег, но и это не удалось, шквалом транспорт был выброшен на берег и разбился. Спасались на плотах. Командир покинул судно последним. Из команды один человек замерз, другой утонул в трюме.

Корвет «Крым» ЧФ (капитан‑лейтенант Б. М. Польский). 1 января 1825 г. стоял на якоре у Редут‑Кале. Ночью шторм со снегом сорвал корвет с якорей и бросил на малую глубину, корвет стало бить о грунт, срубленная фок‑мачта упала так неудачно, что препятствовала спасению. Из 128 человек команды погибли 49, спаслись 9 офицеров и 70 матросов.

Транспорт «Змея» ЧФ (капитан‑лейтенант А. И. Тугаринов). Участвовал в войне с Турцией 1828–1829 гг. 6 октября 1828 г. после ухода эскадры был оставлен в Варне для погрузки орудий крепостной артиллерии. 17 октября, приняв орудия и 70 больных солдат (всего на борту было около 300 человек), вышел в Севастополь. 23 октября транспорт попал в сильный норд‑остовый шторм. Ветром порвало паруса, повредило такелаж, открылась сильная течь, помпы не работали. 26 октября транспорт был принесен к берегу у мыса Инада и здесь стал на якорь. Чтобы не затонуть на глубине, ибо воды в транспорте было уже 10 футов, а корпус погрузился по самые вант‑путины, решили на совете идти в неприятельский берег. Но на рассвете следующего дня увидели стоявший близко катер «Ласточка», также занесенный штормом в эту бухту. Со «Змеи» все переехали на катер, прорубив днище транспорта, чтобы он затонул и не достался противнику. Длина «Ласточки» 15,2 м, ширина – 6,7 м, свободного места на палубе было 250 кв. аршин, и на этом пространстве помещались 25 офицеров и 300 нижних чинов. Провизии и воды было крайне недостаточно, воду отпускали по полстакана на человека. Через 5 дней «Ласточка» пришла на Варненский рейд. Командир катера «Ласточка» лейтенант Н. А. Власьев получил за спасение команды транспорта Змея монаршее благоволение Государя Николая I.

Люгер «Стрела» ЧФ (лейтенант В. А. Власьев). Участвовал в войне с Турцией 1828–1829 гг. 3 июля 1828 г. занял брандвахтенный пост в Анапе (за время осады Анапы получил две пробоины, повреждения рангоута и такелажа). 5 октября 1828 г. во время шторма у люгера лопнули оба якорных каната, и он был выброшен на отмель в 50 м от берега. Экипаж был спасен. Впоследствии люгер был снят с отмели и отремонтирован.

Транспорт № 6 ЧФ (лейтенант В. А. Мордасов). В 1830 г. перевозил грузы между портами Черного моря. 13 сентября он стоял в Одесском порту, вечером сильным волнением был сорван со швартовов. До полуночи удерживался на якорях, но затем один канат лопнул, второй вытравился, транспорт сел на мель и заполнился водой, а 14 сентября был разбит волнами. Экипаж был спасен.

Транспорт «Гагара» ЧФ (лейтенант Г. Г. Рюмин). В 1830 г. занимал брандвахтенный пост в Евпатории. 12 декабря 1830 г. по пути из Евпатории в Севастополь попал в шторм, был выброшен на отмель и разбился. Экипаж был спасен.

Транспорт «Донец» КФл (лейтенант Ф. Ф. фон Мейснер). В 1830 г. перевозил грузы между портами Каспийского моря. В октябре транспорт был отправлен из Астрахани с грузом и пассажирами к персидским берегам. 23 октября стал на якорь у острова Уранос в Апшеронском проливе, а 24 октября сильнейшим штормом был сорван с якоря. Ветром и волнами сломало бушприт, изорвало паруса, отданные дополнительно якоря не держали на каменистом грунте, транспорт был выброшен на берег и разбился. Экипаж был спасен.

Транспорт «Подобный» ЧФ (лейтенант К. И. Былим‑Колосовский). В 1836 г. в составе отряда крейсировал у кавказского побережья. 17 декабря 1836 г. во время стоянки на Сухумском рейде был застигнут зюйд‑вестовым штормом, сорван с якорей, выброшен на отмель и разбился. Погибли командир, 1 офицер и 6 матросов, спаслись 2 офицера и 27 матросов.

Транспорт «Иркутск» (прапорщик М. С. Шпир). Плавал по озеру Байкал, доставляя грузы, почту и пассажиров. 18 сентября 1838 г. во время стоянки на Посольском рейде в 1,5 верстах от берега, начавшимся штормом сорван с якорей, выброшен на отмель и разбился. Экипаж был спасен.

Бриг «Камчатка» ОФл (капитан‑лейтенант Н. И. Парфенов). В 1841 г. находился в плаваниях, доставляя грузы и пассажиров в порты Охотского моря и в Петропавловский порт. 30 сентября 1841 г. на пути из Охотска в Петропавловский порт, подходя к Курильским островам, встретил сильные противные ветра, которые задержали бриг. «Камчатка» получила сильную течь, потеряла некоторые паруса и, имея изнуренную команду, 13 октября спустилась к Большерецку, ветром прижата к берегу и вечером разбита. Экипаж был спасен.

Бриг «Николай» ОФл (капитан‑лейтенант П. П. Ушаков). В 1842 г. находился в плаваниях, доставляя грузы и пассажиров в порты Охотского моря и в Петропавловский порт. 27 августа во время шторма волнами был выброшен на берег около устья реки Охота, где был разобран в 1846 г.

Транспорт «Гижига» ОФл (мичман А. И. Григорьев). Перевозил грузы между Охотском и Петропавловским портом. 27 сентября 1845 г. входя в Авачинскую губу, заштилел и встал на якорь посредине входа. Место, где он заштилел, было совершенно открыто с моря. В 11 часов вечера ветер начал свежеть, транспорт подрейфовало. Командир приказал ставить паруса, чтобы выйти в море. Но едва успели отдать фор‑марсель, как за кормою транспорта открылись справа и слева камни. Отойти не было возможности, и потому бросили якорь, закрепили паруса, и начали спускать реи. Но транспорт дрейфовало и во втором часу ночи стало бить о камни, с первых ударов руль выскочил и трюм наполнился водой. Хотели спустить гребные суда, их сорвало и унесло, хотели делать плоты, но буруны разрушали их. Вскоре транспорт повалило на левый борт, так что мачты ушли в воду, при этом 14 человек были снесены волнами и погибли. Оставшиеся собрались на русленях правого борта. Ветер ревел, ночь была темная и ненастная, волны ходили через транспорт, били его о камни и разрушали корпус. В 8‑м часу буруны перебросили корпус через камни и принесли к берегу. Все перебрались на берег. Командир последний оставил развалины своего транспорта. Он был оправдан, а все его действия одобрены.

Транспорт «Кура» КФл (подпрапорщик А. К. Буслаев). В начале ноября 1846 г. стоял на взморье у Волжского устья, принимая грузы. 4 ноября подул сильный нордовый ветер, и резко понизилась температура, а в последующие дни образовался плавающий лед (начался ледостав). 11 ноября льдом перетерло якорный канат. Командир решил идти в Баку. 15 ноября транспорт попал в шторм, в корпусе открылась сильная течь, тогда для спасения людей и груза командир повел его к Тарковскому берегу. Транспорт выбросило на мелководье. Экипаж и груз были спасены.

Транспорт «Адлер» ЧФ (капитан‑лейтенант П. А. Вектон). В 1847 г. находился у кавказского побережья. 17 февраля 1847 г. стоял у форта Вельяминовский (ныне Туапсе). Штормом от зюйд‑веста его сорвало с якорей (лопнули оба каната), сломалась грот‑мачта, было пробито днище, провалилась палуба. Транспорт разбило волнами. Из 63 человек команды и пассажиров погибли 27 человек (в том числе и командир). Остальные взяты в плен горцами, но впоследствии освобождены.

Бот «Ангара» ОФл (прапорщик А. М. Чуднов). Перевозил грузы между портами Охотского моря. 17 сентября 1850 г. на переходе из Охотска в Петропавловский порт у восточного берега Камчатки волной разбило руль, и бот потерял управление. Ветром его понесло к берегу, отданный якорь на каменистом грунте не держал. Бот был выброшен на берег и разбился, экипаж был спасен.

Транспорт «Тверь» БФ (капитан 2‑го ранга А. И. Геслинг). В 1852 г. перевозил грузы между портами Финского залива. 1 октября 1852 г. при выходе из Ревельской гавани встретил сильный противный ветер с дождем и градом и стал на якорь. 2 октября ветер усилился, транспорт сорвало с якоря и понесло к берегу. Он сел на мель, и волнами его стало бить о грунт. Транспорт заполнился водой. Экипаж был спасен.

Транспорт «Неман» БФ (капитан‑лейтенант П. Я. Шкот). 22 августа 1853 г. вышел из Кронштадта для перехода в Петропавловский порт с грузом для нашей эскадры. Выйдя 3 сентября из Копенгагена, встретил шторм и вынужден был зайти в Гельсинор. 22 сентября в 10 часов утра при ровном зюйд‑вестовом ветре покинул Гельсинорский рейд, не взяв лоцмана. Вечером в проливе Каттегат ветер начал усиливаться и к 21.30 дул с сильными порывами и продолжал крепчать, на транспорте взяли рифы у парусов. В 23.45 увидели на норд‑осте огонь маяка. Приняв его за Триндельский, легли на него. Через полчаса открылся еще один огонь. Опасаясь слишком близко подойти к отмелям острова Лесе, повернули на правый галс и вскоре увидели 3‑й огонь. Эти три огня привели командира в замешательство. Он предположил, что это маяки в шведских шхерах, куда транспорт вынесен неизвестным течением. Поэтому повернул на левый галс, но в 1.30 23 сентября судно ударилось о риф, при этом переломился румпель. Это лишило возможность управляться. Удары о рифы продолжались, вода поступала в трюм, несмотря на действие помпы. В темноте сильным ветром с дождем, транспорт был прижат правым бортом неизвестным течением к скалам на шведском берегу. Вода быстро прибывала в трюм, а затем и на жилую палубу. Для спасения экипажа командир приказал срубить грот‑мачту, которая упала на прибрежные скалы. Вся команда транспорта перебралась на берег. После того как последний моряк вышел на берег, транспорт затонул. Экипаж был спасен шведским лоцманским ботом, а затем на пароходо‑фрегате «Отважный» вернулся в Кронштадт.

Корвет «Наварин» БФ (капитан‑лейтенант П. И. Истомин). 21 августа 1853 г. вышел из Кронштадта на Дальний Восток для крейсерства в Охотском море. 14 сентября в Северном море попал в сильный шторм. Волнами был сорван планширь от бака до грот‑мачты, сломан румпель, поврежден барказ, якорь забросило на палубу. 16 сентября корвет повернул в пролив Скагеррак и 20 сентября пришел на Христианзандский рейд. 28 сентября, исправив румпель, вышел в море и 3 октября прибыл в Портсмут, где встал на ремонт. 11 ноября, закончив ремонт «Наварин» вышел в море. На следующий день попал в шторм, из‑за открывшейся течи, повернул к английскому берегу и 13 ноября вторично пришел в Портсмут, где был поставлен в док. 9 декабря вышел из дока и 12 декабря снялся с якоря. В Атлантическом океане из‑за крепкого противного ветра, был вынужден повернуть назад и 21 декабря 1853 г. прибыл во Флиссингер (Голландия). Из‑за «неблагонадежности к дальнему плаванию» корвет был продан за 36 161 гульден, а экипаж перешел в Ригу.

Транспорт «Америка» БФ (капитан‑лейтенант П. П. Тироль). 9 октября 1856 вышел с грузом леса из Кронштадта в Ревель, но, встретив свежий противный ветер, вернулся. 13 октября вновь вышел в море и, пройдя остров Экгольм, попал в шторм. На судне открылась течь, помпы работали безостановочно. Ветер усиливался, крен увеличивался, транспорт черпал воду бортами. Волнами с палубы смыло шлюпку и орудие, такелаж обледенел. Ночью 15 октября транспорт был выброшен на камни у западного берега острова Гогланд и разбился. Погибли 38 человек, спаслись 77, в том числе командир.

Транспорт «Днестр» ЧФ (капитан‑лейтенант А. И. Вальд). Весной 1864 г. участвовал в десантной операции у восточного берега Черного моря в составе отряда контр‑адмирала М. И. Дюгамеля. Перевозил войска между укреплениями на кавказском побережье. 19 июня 1864 г. пришел из Сухум‑Кале к укреплению Св. Духа и, став на якорь, начал выгрузку. 20 июня из‑за начавшегося шторма был отдан второй якорь. На следующий день шедшей с моря зыбью «Днестр» сильно качало, крен достигал 45°. Потерявший три якоря транспорт ветром и волнами был отнесен к отмели. 22 июня от ударов о грунт сломался руль, спущенные шлюпки разбило волнами, экипаж перебрался на берег на плотах. 23 июня, когда ветер стих, экипаж вернулся на транспорт, до 26 июня повреждения были устранены, оставшийся груз передан на берег, и 28 июня «Днестр» на буксире корвета «Кречет» приведен в Севастополь.

Линейный корабль «Тольская Богородица» ЧФ (капитан 1‑го ранга И. А. Шостак). 3 октября 1804 г. в составе отряда (3 корабля) вышел из Севастополя с войсками и грузом провианта на борту к берегам Мингрелии, но отстал от отряда и шел далее самостоятельно. Из‑за неблагоприятного ветра задержался в пути, заходил в турецкий порт Платана для пополнения запаса воды. 2 декабря корабль пришел в устье реки Хопи, стал на якорь на глубине 8,5 сажень в 2 верстах от берега и начал выгрузку войск и провианта. На корабле были спущены реи.

Рядом стоял бриг «Святой Александр» (капитан‑лейтенант А. Е. Влито), пришедший в середине ноября.

Шесть дней суда стояли спокойно, на берег были перевезены войска и большая часть провианта. Но 8 декабря с полуночи, дувший с веста ветер начал усиливаться и очень быстро превратился в жестокую бурю. В 6 часов утра корабль подрейфовало на расстояние трех кабельтовых и он очутился на глубине 4,5 сажени. Сильной зыбью его стало бить о грунт, выбило руль и 5 портов нижнего дека с левого борта. Затем брошенный на камни корабль стало разбивать и заливать волнами. Фок‑мачта и бушприт сломались в самом основании их и упали в воду. Вода стала вливаться в нижнюю палубу, бизань‑мачта сломилась, бимсы отошли от бортов, верхние борта треснули, палубные пазы разошлись, переборки и пиллерсы двигались, вода залила уже половину трюма. Для облегчения хотели срубить грот‑мачту, но она сама переломилась и, упав на правую сторону, подняла шканцы на левой стороне, стала бить по шкафуту и своей тяжестью накренила корабль. Удары волн выбивали пушечные порты. Наполненный водой корабль сел на грунт и над водой осталась только верхняя палуба. При падении грот‑мачты было убито много людей, а других смыло волнением. Командир, видя отчаянное положение корабля, приказал спасаться, кто как сможет. Наконец корабль переломился, кормовую часть бросило к берегу, она разломилась на части. Люди падали в воду, хватаясь за обломки, многие были побиты плавающими обломками, а некоторые, выбившись из сил, сами утопали. Погибли командир, 7 офицеров и 156 матросов, спаслись 3 офицера и 25 матросов.

Бриг «Святой Александр» был сорван с четырех якорей навалившейся на него кормовой частью корабля «Тольская Богородица». Якорный канат брига был перебит и зыбью «Святой Александр» был выброшен на берег и разбился. Погибли командир и 6 матросов, спаслись 4 офицера и 67 матросов.

Броненосец береговой обороны «Русалка» БФ (капитан 2‑го ранга В. Х. Иениш). Летом 1893 г. учебно‑артиллерийский отряд БФ под командованием контр‑адмирала П. С. Бурачека базировался в Ревеле. После окончания летней программы стрельб отряд должен был вернуться в Кронштадт. П. С. Бурачек дал указание броненосцу «Русалка» и канонерской лодке «Туча» идти соединенно сперва в Гельсингфорс, т. е. кратчайшим путем через Финский залив, а оттуда через шхеры в Биоркэ, где им дожидаться прихода оставшихся в Ревеле кораблей отряда. Время выхода – в 7.30 7 сентября.

С полуночи 7 сентября барометр начал падать, и дувший зюйдовый ветер в 7 часов утра достиг 3 баллов, но следовало ожидать перемены погоды. Корабли снялись с якоря в 8.30. Это плавание не было чем‑то из ряда вон выходящим или каким‑то особым рейсом, а обычным, совместным возвращением после учебных стрельб в Биоркэ или прямо в Кронштадт, какие совершались из года в год. При выходе из Ревельской гавани «Туча» имела скорость 6 узлов, скорость «Русалки» не превышала двух узлов в связи со сложной уборкой якоря, производившейся на самом малом ходу. Уже на рейде расстояние между кораблями доходило до полутора миль. В 9 утра «Туча», пользуясь попутным ветром, поставила паруса, и ход ее сразу увеличился до 8 узлов.

При сильной волне на «Русалке» должны были задраить все люки. При этом доступ воздуха к топкам котлов был затруднен, и поддерживать давление в котлах становилось тяжело, поэтому, вероятно, они оставались открытыми. Кроме того, при попутной волне «Русалка» сильно рыскала, что также замедляло ход.

Около 10 часов ветер достиг почти 9 баллов, барометр продолжал падать. К 11 часам расстояние между судами достигло почти четырех миль, в тумане с «Тучи» невозможно было увидеть сигналы с «Русалки». В 11.40 туман усилился настолько, что «Русалка» совершенно скрылась из виду. С тех пор «Русалки» никто больше не видел. В нарушение приказа о совместном плавании командир «Тучи» не стал ждать, когда «Русалка» догонит канлодку. При усилившемся ветре и волнении «Туча» не могла повернуть и идти на помощь. Ее машина не могла бы уже выгрести против ветра.

В 15 часов канонерская лодка бросила якорь на Гельсингфорском рейде. «Русалка» не прибыла ни 7, ни 8 сентября. 9 сентября на один из островов в районе Свеаборга выбросило шлюпку «Русалки» с трупом матроса.

Розыски места гибели «Русалки» начались 10 сентября 1893 г. и велись все время, за исключения тех дней, когда из‑за сильных ветров не предсталялось возможным выходить в море. Поиски продолжались до 16 октября, т. е. 37 дней. Работы приостановили в связи с наступившими заморозками и штормами. В розысках участвовало 15 судов, отправленных из Кронштадта, Гельсингфорса и Ревеля. Определить место гибели броненосца так и не удалось, но были найдены и выловлены различные предметы и шлюпки с «Русалки».

Следственная комиссия предположила, что вода через незакрытые люки верхней палубы, различные зазоры, попала в машинное отделение, залила топки. Потерявший ход и управляемость корабль развернуло бортом к волне. Вода, попавшая в жилую палубу, переливалась с борта на борт при повторяющихся колебаниях судна, увеличивая его крен. Верхняя палуба ушла под воду, корабль потерял остойчивость и под действием шквального ветра перевернулся и пошел ко дну. Вместе с броненосцем погиб весь экипаж – 177 моряков.

Выяснилось, что специальные водонепроницаемые крышки от световых и входных люков были оставлены перед уходом в Ревель на берегу, в Кронштадте.

14 октября 1893 г. «Русалка» была исключена из списков судов БФ. Общественное мнение России было потрясено тем, что средь бела дня, во внутренних водах, в мирное время погиб корабль со всей командой. На средства собранные по всей России, в 1902 г. был сооружен памятник морякам, погибшим на «Русалке», на берегу моря в парке Кадриорг в Ревеле (ныне Таллин). На одной стороне памятника помещен барельев корабля и фамилии всех погибших, на другой – надпись: «Россияне не забывают своих героев‑мучеников».

«Русалку» обнаружили водолазы ЭПРОНА в 1932 г., корабль лежал на грунте вверх винтами на глубине 90 м.

С 1902 г. Россия наращивает свои морские силы на Дальнем Востоке. Из Балтийского моря туда отправлялись только что построенные и наиболее боеспособные корабли – от броненосцев до малых миноносцев. 16 октября 1902 г. из Кронштадта вышли миноносцы «Бурный» (капитан 2‑го ранга Е. М. Погорельский) и «Бойкий» (лейтенант М. С. Рощаковский). Небольшие корабли (водоизмещением по 350 т). уже в Балтийском море выдержали жестокий шторм. Размах бортовой качки «Бурного» достигал 45°. Миноносцы зашли в Либаву для ремонта, а затем продолжили поход. После выхода из Шербурга миноносцы разлучились: «Бойкий», следуя по назначению, через четыре дня благополучно прибыл в испанский порт Виго, а «Бурный» зашел в Брест и оттуда уже 23 ноября взял курс к берегам Испании. Однако при переходе Бискайским заливом миноносец попал в жесточайший шторм. Вода потоками вливалась через вентиляционные раструбы. Попав в электрическую проводку, она вызвала ее замыкание: освещение и ходовые огни погасли. Тяжелее всего приходилось кочегарам. Попавшая через вентиляторы внутрь кочегарок вода частично превращалась в пар, заполнявший все помещения. При резких размахах качки вода вместе с брикетами угля, перекатываясь с борта на борт, сбивала с ног кочегаров. Команда миноносца укачалась настолько, что, по словам командира: «человек терял всякое самообладание и превращался в труп». Кочегары вскоре измотались до предела и не могли поддерживать требуемое давление пара. К рассвету 25 ноября в кочегарки спустились офицеры, а также все свободные от вахты, в том числе кок и фельдшер. Пар между тем продолжал садиться, скорость снизилась до одного узла, и он перестал слушаться руля. Положение становилось критическим, миноносец сносило в открытое море. Водоотливные средства не работали, ручная помпа засорилась, воду откачивали ведрами. Из‑за отсутствия пара все системы жизнеобеспечения миноносца вышли из строя. Беспомощный корабль стал палить из пушки, взывая о помощи. Эти выстрелы привлекли внимание английского парохода «Глаукас», который подошел к миноносцу. Полтора часа «Бурный», подстраховываемый пароходом пытался развести пары. Убедившись, что поднять пары так и не удастся, командир миноносца обратился к англичанам с просьбой взять его на буксир, который завели лишь через четыре часа, закрепив его вокруг боевой рубки и за основание 75‑мм орудия. Утром «Глаукас» привел «Бурный» в Ла‑Корунью. После ремонта миноносцы присоединились к отряду контр‑адмирала Э. А. Штакельберга. Далее на Дальний Восток миноносцы шли на буксире у крупных кораблей.

Миноносец № 221 (типа «Циклон», водоизмещением 150 т) БФ. В 1903 г. отправился в составе отряда кораблей под командованием контр‑адмирала А. А. Вирениуса на Дальний Восток. В конце января 1904 г. отряд прибыл в Джибути, где были получены известие о начале войны с Японией и приказ возвращаться. 25 февраля 1904 г. при переходе из Красного моря в Эгейское (Пирей, Греция) шедший на буксире парохода «Саратов» миноносец попал в сильный 10‑балльный шторм, потерял остойчивость, опрокинулся и затонул.

Линейный корабль «Чесма» (б. «Полтава», б. «Танго», выкупленный Россией у Японии) (капитан 1‑го ранга М. Н. Черкасов). 18 июня 1916 г. вышел из Владивостока для перехода в Александровск‑на‑Мурмане (Полярный).

В октябре 1916 г.,следуя от острова Мальта до Гибралтара, линкор попал в шторм. Ветер развел большую волну, в которую корабль стал зарываться носом. Однако для перехода Средиземным морем, где осенние штормы бывают особенно сильными, на баке линкора был заранее сооружен волнолом из бревен, о который волна разбивалась, и вода к башне не попадала. Для сохранения водонепроницаемости башни под нее заблаговременно завели штормовой мамеринец, благодаря которому при захлестывании волной верхней палубы вода внутрь корабля не попадала. Вообще у «Чесмы» был низкий бак и неудачные обводы носа, что считалось недостатком в условиях зимнего плавания в Средиземном море.

Переход от Гибралтара до Ливерпуля, а затем до Белфаста для «Чесмы» прошел благополучно, но при дальнейшем плавании на север в Аталнитческом океане «Чесму» застал жестокий шторм. 22 декабря волной выбило крышку левого клюза, вследствие чего для исправления командиру пришлось повернуть корабль по ветру. Стальной волнолом, поставленный в Ливерпуле взамен самодельного (деревянного), был снесен волной.

Позднее корабль снова попал в сильный шторм. Океанская волна с такой силой ударяла в днище «Чесмы», что при ходе в 10 уз. корабль останавливался, и весь его корпус имел ощутимую вибрацию. Одна из волн настолько сильно накрыла его и ударила о палубу, что в жилой палубе под пиллерсами прогнулись три бимса, один дал трещину, а стоявшие деревянные подпоры переломились пополам.

Так как температура воздуха упала до –11°С, то вся вода, попадавшая на палубу и надстройки, мгновенно замерзала, придавая кораблю причудливый вид и увеличивая на него нагрузку. Команда начала окалывать лед. 3 января 1917 г. корабль прибыл в Екатерининскую гавань.

К началу 1917 г. на Север в состав флотилии СЛО были доставлены с Балтики и Дальнего Востока подводные лодки, которые были объединены в дивизион подводных лодок особого назначения. Это были малые устаревшие лодки. 26 апреля 1917 г. во время шторма подводные лодки «Дельфин» и «№ 1», стоявшие в базе рядом стало бить друг о друга. Ударами о подводную лодку «№ 1» на «Дельфине» расшатало сальники рулей и в лодку поступило большое количество воды, но она осталась на плаву. «№ 1» получила более серьезные повреждения и затонула. Летом 1917 г. лодку подняли, но после осмотра признали ее негодной и исключили из списков флота.

Миноносец «Живой» Морских сил Юга России (лейтенант Нифонтов) при эвакуации врангелевцев в ноябре 1920 г. из Крыма в Стамбул вышел из Керчи с 250 пассажирами. 15 ноября 1920 г. затонул во время норд‑остового шторма в Черном море. На поиски «Живого» из Босфора вышли русские и французские суда, но эсминца не обнаружили.

Серьезным испытанием для Красного флота стал переход в конце 1929 г. с Балтики в Черное море линкора «Парижская коммуна» (командир К. И. Самойлов) и крейсера «Профинтерн» (командир А. А. Кузнецов). Командир отряда – Л. М. Галлер.

Русские линкоры типа «Севастополь» (так до 1921 г. назвалась «Парижская коммуна») отличались сравнительно низким надводным бортом, практически не имели седловатости и развала шпангоутов в носовой части, и, кроме того, обладали построечным дифферентом на нос. В результате даже при незначительном волнении их носовая оконечность зарывалась в воду вплоть до первой башни.

Перед походом для улучшения мореходности в носу линкора была сооружена наделка, как оказалось еще больше ухудшившая его мореходные качества.

22 ноября отряд вышел из Кронштадта. Переход по Финскому заливу, Балтийскому и Северному морям прошел без каких‑либо происшествий.

Пройдя Английский канал, корабли 30 ноября у маяка Барфлер встретились с транспортами, ушедшими вперед. Океанская волна раскачивала корабли и транспорты, что значительно усложнило бункеровку. Чтобы не помять борта и не порвать шланги, корабли все время подрабатывали машинами, а при усилении ветра погрузку прекращали. Двое суток длилась эта операция.

Бискайский залив встретил корабли жестоким штормом. На океанских волнах сразу же проявились отрицательные свойства наделки. Линкор тяжело всходил на волну, а опускаясь с силой, ударялся наделкой о воду. От этих ударов содрогался весь его корпус. Вскоре появились трещины в наборе наделки. При этом принимаемые на бак массы воды крайне медленно удалялись за борт. Чтобы как‑то облегчить положение, около 23 часов 2 декабря пришлось изменить курс, однако при положении корабля лагом к волне сразу же началась значительная бортовая качка, доходившая до 30°, с амплитудой 8–9 сек., причем вода попадала через вентиляционные шахты во внутренние помещения.

Когда отряд шел против ветра «Профинтерн», имевший высокий полубак, легко всходил на волну. Но, к сожалению, генеральный курс вынуждал корабли идти лагом к волне. Крен крейсера достигал 40°. Не помогло и уменьшение хода. К вечеру 3 декабря от ударов гигантских волн на «Профинтерне» разошлись клепаные швы корпуса. В 6‑е котельное отделение стала поступать вода, одновременно вышел из строя водоотливной насос. Крейсер принял до 400 т воды. Л. М. Галлер вынужден был принять решение о заходе в ближайший порт и 4 декабря корабли вошли на внешний рейд Бреста. Экипаж крейсера своими силами начал ремонт. А шторм все усиливался, даже на внешнем рейде ветер достигал 10 баллов. Стоя на двух якорях, «Профинтерн» непрерывно работал турбинами «малый вперед». Через два дня ремонт закончился. Французские буксиры подвели к борту нефтеналивную баржу, но полностью восполнить запас топлива не удалось – на волнении рвались шланги.

Несмотря на неблагоприятные метеосводки и не желая задерживаться в Бресте, ожидая улучшения погоды, что сказывалось на сроках завершения похода и излишнем расходе топлива, Л. М. Галлер около 12 ч того 7 декабря отдал приказ о съемке с якоря. Корабли опять вышли в Бискайский залив. Шторм достиг ураганной силы – ветер до 12 баллов, волны высотой 10 метров и длиной – 100. Крен крейсера достигал 40°. Все шлюпки были разбиты. Особенно тяжелые повреждения получил линкор, который носом зарывался в волну. Наделка играла роль гигантского черпака, подхватывающего громадные массы воды, не получавшие стока и разливавшиеся по всей палубе. Палуба его скрывалась под водой по первую башню. Уже через 2–3 часа надломленная ранее носовая часть наделки под ударами волн отломилась, и развороченные части железа стали болтаться при каждом ударе волны о борт корабля. Одной из наиболее громадных волн была отломлена и сброшена за борт часть наделки форштевня, а оставшийся кусок массой около 3,2 т был переброшен через весь бак и, снеся правую часть волнолома, ударился о первую башню.

Палуба бака получила 1,5 см прогиба, деформировалось 16 пиллерсов. Через поврежденные вентиляционные трубы, шахты, а также другие образовавшиеся отверстия и неплотности значительные массы воды попадали внутрь корпуса. Это привело к частичному затоплению ряда помещений, выходу из строя одного котла, 1‑й и 2‑й башен, всей казематной артиллерии, части водоотливных средств, двух гирокомпасов из трех. Кроме того корабль оказался на грани обесточивания. Из‑за заливания носовых помещений дифферент на нос увеличился до 0,9 м и корабль, почти потерявший плавучесть уже не всходил на волну.

Видя тяжелое положение линкора (крейсер держался более удовлетворительно), командование отрядом решило изменить курс, чтобы несколько уменьшить качку и дать передышку команде, все еще надеясь продолжить плавание. С отяжелевшим носом и облегченной кормой поворот удался лишь с третьей попытки, причем во время одной из них, при повороте лагом к волне корабль накренило на 40° и некоторое время он лежал на борту и не мог выпрямиться. Но и после поворота линкор, имея скорость не более 8 уз., не избавился от разрушений. Волнами, настигавшими его с кормы, сметало все, что попадалось на пути.

Поскольку положение линкора становилось все более критическим, командование отрядом решило отстояться на якоре в каком‑либо укрытом месте, а поскольку в районе нахождения кораблей ничего подходящего найти не удалось, то они вновь направились в Брест. 10 декабря в 17 часов они встали на якорь на внешнем рейде.

Остатки наделки были срезаны. За это и другие работы, без проведения которых линкор не мог выйти в море, французам пришлось уплатить 6370 долларов. Через две недели ремонт линкора был закончен, но из‑за непрекращающегося шторма выход отложили. Только 26 декабря отряд покинул Брест, на этот раз окончательно. Плавание по Средиземному морю проходило спокойно. Совершив заходы на остров Сардиния (бухта Кальяри) и Неаполь, 18 января 1930 г. крейсер и линкор прибыли в Севастополь, значительно усилив советский флот на Черном море. За 57 суток корабли прошли 6269 миль.

В августе 1941 г., когда противник вышел на ближние подступы к Ленинграду, сообщение города с Большой землей осуществлялось только по Ладожскому озеру. К перевозкам привлекались как боевые корабли Ладожской военной флотилии, так и суда Северо‑Западного речного пароходства.

Во второй половине сентября на озере начались шторма. Недостаточно приспособленные к плаванию в штормовых условиях речные суда терпели большой урон. Так за пять дней с 14 по 18 сентября в районе Осиновца были сорваны с якорей и разбиты о камни 12 барж.

В ночь на 17 сентября на Ладожском озере разыгралась настоящая трагедия: в районе банки Северная Головешка почти одновременно погибли три баржи: баржа № 752 с курсантами и командирами военно‑морских учреждений Ленинграда, баржа с двумя пулеметными батальонами и баржа с боеприпасами.

В общей сложности на барже № 752 находились от 1200 до 1500 человек. При погрузке людей на перевалочном пункте в бухте Гольцмана были допущена перегрузка баржи, которая явилась одной из причин гибели.

Для буксировки баржи в Новую Ладогу был выделен буксирный пароход «Орел» (капитан И. Д. Ерофеев), а для сопровождения баржи и защиты ее от воздушных налетов противника – канонерская лодка «Шексна» (старший лейтенант М. А. Гладких). Выход судов был назначен на 20 часов. Однако погрузка затянулась, а «Шексна», находившаяся на рейде Осиновец, пошла по направлению к Новой Ладоге. Таким образом, баржа осталась без сопровождения.

Перед выходом из бухты буксирного парохода «Орел» сила ветра колебалась от 2 до 3 баллов и по прогнозу погоды не должна была быть больше четырех. Но погода изменилась. При подходе к району Северная Головешка усилившийся до 8–9 баллов ветер оборвал буксирные тросы, заведенные с парохода «Орел» на баржу, которая начала заполняться водой (люди на барже находились не только на палубе, но и в трюме). Водоотливные средства оказались неисправными, для выкачки воды использовались ведра, да и их нашлось только четыре штуки.

Часов около девяти баржа окончательно была залита водой. Чтобы сохранить ее плавучесть, экипаж сбросил 4 автомашины, но это не помогло спасти ее. Буксир «Орел» подал сигнал «SOS» с указанием своих координат и приступил к спасению утопающих. Ветер усилился до 9 баллов. На затонувшую баржу обрушились огромные волны: смыло верхнюю палубу. Людей, плавающих на обломках, спас экипаж «Орла». Остальные, кто держался на поверхности воды, постепенно тонули, замерзая в холодной воде, или погибали, спасая других. К месту гибели баржи с мыса Осиновец и порта Новая Ладога были высланы все наличные плавучие средства, и находившимся поблизости канонерским лодкам было дано распоряжение оказать помощь, но в ту штормовую ночь некоторые корабли к месту аварии не дошли, другие двинулись на помощь терпевшей бедствие баржи с двумя пулеметными батальонами. Спасением по существу занимались только два корабля: пароход «Орел» и канонерская лодка «Селемджа». Всего были спасены 182 человека.

Канонерская лодка «Селемджа» (капитан 3‑го ранга М. И. Антонов) 16 сентября в 22.00 вышла с рейда Новая Ладога на Осиновец, буксируя баржу № 1240 с 460 бойцами, боезапасом и 400 т муки и пополнения Ленфронта. 17 сентября в 3.25 сила ветра достигла 6 баллов. На барже сорвало крышку люка трюма. Затем налетел шквал силой ветра до 9 баллов. Волна на барже сломала кнехты, корпус трещал, вода в трюмах прибывала. Люди с баржи просили о помощи, с нее была слышна стрельба из винтовок и крики «спасите». Подтянуть баржу к канлодке, чтобы снять людей, было невозможно. Крен достигает 35 градусов. Буксирные тросы лопнули, баржу понесло к берегу к банке Северная Головешка. С «Селемджи» приказали барже отдать якорь. С рассветом кроме обломков баржи и плавающих мешков мук в районе Северной Гловешки ничего не обнаружено.

Канонерская лодка «Бурея» (капитан 2‑го ранга Н. Ю. Озаровский) 16 сентября в 22.00 снялась вместе с канлодкой «Селемджа». Она вела на буксире баржу БОП № 117 с 800 красноармейцами (2 пулеметных батальона). К ночи ветер крепчал, поднялась крупная волна. Старая речная баржа не была приспособлена для плавания в озере, особенно в условиях осенней штормовой погоды и перегрузки. 17 сентября в 03.18 лопнул буксир. «Бурея» застопорила ход и с нее попытались завести буксир, но безуспешно. Баржу понесло к берегу. Канонерская лодка коснулась грунта среди мелей банки Северная Головешка и отдала якорь в окружении мелей и валунов. Из состава пулеметных батальонов погибли 150 человек, остальные были спасены подошедшим к месту аварии тральщиком ТЩ‑122 (старший лейтенант Ф. Л. Ходов).

После гибели трех барж 17 сентября 1941 г. командование ЛВФ запретило перевозить личный состав на таких судах. Для подобных перевозок стали использовать только боевые корабли и транспорты.

Эсминец «Громкий» СФ. (капитан 3‑го ранга С. Г. Шевердяков). Участвовал в Великой Отечественной войне. 1 марта 1942 г. корабль вышел из Ваенги для конвоирования транспортов конвоя QP‑8. В море начали лопаться трубки в котлах. Эсминцу пришлось идти под одним котлом. 4 марта, когда ветер усилился до 9 баллов, ход корабля уменьшился до 4–5 узлов, крен достигал 40°, нос начал зарываться в воду. В ночь на 5 марта ветер достиг 10–11 баллов, и «Громкий» лег в дрейф. Утром удалось увеличить ход до 20 узлов, но корабль сильно зарывался в волну и страдал от качки (зарегестрирован крен на левый борт в 49°). Волной смыло 5 моряков, в том числе помощника командира. На корабле закончилось топливо, эсминец лишился хода и лег в дрейф. Находившиеся поблизости тральщик Т‑883 и буксир № 23 с огромным трудом взяли эсминец на буксир (трос рвался 5 раз) и привели его в бухту Прончиха. Затем эсминец перешел в Полярный для ремонта.

В ночь на 6 мая 1942 г. при возвращении в Ваенгу «Громкий», только что прошедший ремонт, попал в 9‑балльный шторм со сплошными снежными зарядами. Эсминец шел 10‑узловым ходом, сильно зарываясь в волны, крен достигал 35°. При повороте к Кольскому заливу, угол встречи с волной увеличился до 40°. В 4.45 утра несколько сильных ударов волн деформировали полубак – в районе 37–38 шп. образовался гофр по всей ширине палубы. Ход пришлось уменьшить до 4–5 узлов. Но через несколько минут в районе гофра появились трещины, настил палубы и обшивка борта начали рваться. Хлынувшая вода затопила ряд помещений, вышли из строя гирокомпас и машинный телеграф.

Чтобы избежать отрыва носовой части, командир попытался идти задним ходом, но сильное сотрясение кормы и угроза ее разрушения заставили вновь развернуться носом вперед и сложным маневрированием уклоняться от наиболее мощных водяных валов. Аварийные партии прилагали все силы, чтобы избежать разлома корпуса, и это удалось. В 10.26 6 мая «Громкий» ошвартовался у причала Зеленого мыса в Мурманске. В плавучем доке временно укрепили носовую часть корабля, а затем он ушел в Молотовск на завод № 402 для основательного ремонта, который был закончен 9 октября 1942 г.

Но на этом злоключения эсминца не закончились. 21 ноября 1942 г. «Громкий» был послан для оказания помощи терпящему бедствие «Сокрушительному». Несмотря на усиление корпуса, под воздействием 9‑балльных волн в кормовой части появились трещины, а в машинные и котельные отделения через вентиляционные шахты стала поступать вода. Пришлось лечь на обратный курс. В Мурманске «Громкий» вновь был поставлен в ремонт, производившийся с 29 ноября 1942 г. до 25 января 1943 г.

Эсминец «Сокрушительный» СФ (капитан 3‑го ранга М. А. Курилех). Участвовал в Великой Отечественной войне. 17 ноября 1942 г. вместе с лидером «Баку» эсминец вышел из Архангельска, эскортируя транспорты конвоя QP‑15, направлявшегося в Исландию. Утром 20 ноября корабли попали в жесточайший шторм: ветер 11 баллов, волнение моря – 8–9 баллов. Корабли потеряли друг друга из виду, и эсминец был вынужден повернуть назад. В 14.30 когда «Сокрушительный» находился в точке 70° 30΄ с.ш. 43° 00΄ в.д., в 400 милях от Кольского залива в верхней палубе в районе 178–180‑го шпангоутов образовалась трещина, быстро превратившаяся в разлом. Примерно через три минуты корма окончательно оторвалась и затонула вместе с 6 моряками. Оба гребных вала переломились. Корабль потерял ход, его развернуло лагом к волне. Положение было критическое. Находившийся поблизости лидер «Баку» сам получил серьезные повреждения (затоплены носовые отсеки, действующим остался только один котел) и оказать помощь эсминцу не мог.

К месту аварии 20 ноября были направлены из Иоканьги эсминцы «Урицкий» и «Куйбышев», а из Ваенги – «Разумный». Спасательные работы проходили в тяжелейших условиях в течение двух дней. Взять на буксир аварийный эсминец не удалось – шторм рвал канаты словно нитки. Решили снимать с терпящего бедствие корабля экипаж. Это также сделать было непросто. Пытаясь подойти к полубаку аварийного корабля, «Разумный» столкнулся с ним, оба эсминца получили повреждения. Только одному моряку удалось перепрыгнуть на палубу «Разумного». После этого «Урицкий» приблизился к правому борту аварийного корабля, но на волне концы завести не удалось. 22 ноября в 1.00 «В. Куйбышев» подошел кормой к полубаку «Сокрушительного и подал 2 конца. Сначала людей переправляли с помощью беседки с полубака «Сокрушительного» на ют «В. Куйбышева». После обрыва стальных тросов, завели пеньковый, к которому прикрепили спасательные круги. По воде людей в спасательных кругах перетаскивали на «В. Куйбышев». Когда и эта спасательная система была разорвана и утрачена, моряков привязывали к пеньковому тросу, они прыгали с полубака в воду, и личный состав «В. Куйбышева» вручную перетаскивал их по воде и поднимал на свой корабль. В 12.30 «Урицкий» подошел к правому борту поврежденного корабля и подал манильский трос для обвязки людей.

Спасательные работы проходили в тяжелейших условиях – ураганный ветер силой 11 баллов, крутая волна высотой 8–10 м, температура воздуха –18 °С, наступала полярная ночь. Работать командам эсминцев приходилось в условиях качки до 40°, когда волны свободно перекатывались через верхние палубы. К 15.15 «В. Куйбышев» принял с аварийного корабля 176 человек, четверо поднятых без сознания скончались на корабле, 9 человек утонули у борта, на «Урицкий» было снято 11 моряков. Но вскоре был получен приказ возвращаться, поскольку на кораблях заканчивалось топливо. К 15 часам 22 ноября на «Сокрушительном» оставались 15 человек во главе с двумя офицерами – старшими лейтенантами Г. Е. Лекаревым и И. А. Владимировым. К сожалению, на аварийном корабле не оставили радиста, и связи с ним не было.

Командование флота еще надеялось на спасение «Сокрушительного». На помощь поврежденному кораблю из Кольского залива вышли эсминец «Громкий», два тральщика и подводная лодка. Однако «Громкий» тоже получил повреждения и повернул назад. Когда к месту катастрофы подошли тихоходные тральщики (бывшие рыболовные траулеры) ТЩ‑36 и ТЩ‑39, «Сокрушительный» найти не удалось – он погиб вместе с оставшимися на нем людьми.

Эсминец «Смышленый» ЧФ (капитан 3‑го ранга В. М. Шегула‑Тихомиров). Во время сильного шторма 22 января 1942 г. в Туапсе получил сильные повреждения. Для их исправления потребовался почти месяц. Но как говориться от судьбы не уйти. Прошло полтора месяца, и эсминец опять попал в шторм, который завершился гибелью корабля.

5 марта 1942 г. «Смышленый» успешно отконвоировал три транспорта с войсками и техникой в Керчь. На обратном пути из‑за ошибки штурмана в счислении попал на свое же оборонительное минное заграждение у мыса Железный Рог. Во время зимних штормов некоторые мины сорвало с якорей, и они дрейфовали в море. Видимо, с одной из них эсминец и встретился ночью. Взрыв произошел в 5.05 6 марта по правому борту в районе 1‑го котельного отделения. Корабль не потерял плавучести и стал на якорь. Командир эсминца запросил помощь.

Экипаж боролся за живучесть корабля. На пробоину наложили пластырь, который плохо прилегал из‑за рваных краев. Вода продолжала поступать, и вскоре 1‑е котельное отделение оказалось полностью затопленным. Вода поступала во 2‑е котельное и 1‑е машинное отделения.

Для оказания помощи из Новороссийска в 8.40 вышел лидер «Харьков» под флагом командира отряда легких сил контр‑адмирала Н. Е. Басистого, а в 13.50 – лидер «Ташкент». Из Керчи к месту аварии в 11.45 подошли два тральщика и приступили к тралению вокруг эсминца. Стоящий на якоре «Смышленый» охраняли торпедные катера, а с воздуха прикрывали истребители. Подошедший около 13 часов «Харьков» маневрировал в 5–6 милях, опасаясь мин.

В минном поле был протрален фарватер и «Смышленый» около 18 часов своим ходом вышел на чистую воду. У эсминца работала одна турбина, позволявшая ему развивать скорость 8 узлов. Командир «Смышленого» доложил, что в буксировке не нуждается. Поврежденный корабль в сопровождении лидера «Харьков» и тральщика взял курс на Новороссийск. Казалось, все страшное уже позади. Возможно, аварийный корабль благополучно дошел бы до базы, если бы не ухудшавшиеся метеоусловия: около 20 часов норд – остовый ветер усилился до 6 баллов, видимость упала до 1 каб.

В 20.17 командир эсминца сообщил на лидер, что корабль не слушается руля. Около 2.00 на «Смышленом» вышел из строя дизель‑генератор, и эсминец остался без электроэнергии и освещения.

Тем временем погода ухудшилась: норд‑вестовый ветер достиг 7 баллов, волнение 5 – баллов, поднялась пурга, снизившая видимость до 1 кабельтова. Волны перекатывались через палубы кораблей. Лидер «Харьков» попытался буксировать терпящий бедствие «Смышленый», но через 20 минут буксирный трос лопнул. Лидер, имевший большую парусность, сильно страдал от качки, и все его попытки снова взять эсминец на буксир не увенчались успехом. Бороться с поступающей водой только с помощью ручных помп и аварийных средств было крайне сложно. В 7.10 «Смышленый» окончательно потерял ход, на нем оказались затопленными оба машинных и три котельных отделения, начало затапливать 4‑й кубрик. Корабль терял плавучесть. Ветер к утру усилился до 10 баллов, волнение – до 8 баллов.

Неподвижный, неуправляемый корабль развернуло лагом к волне. В 8.01 эсминец под ударами волн потерял остойчивость и повалился на правый борт, накрыв спущенные для спасения экипажа катер и шлюпку. Вторую шлюпку, висевшую на талях, разбило о борт при опрокидывании эсминца. Люди скатывались по вставшей отвесно палубе, цепляясь за леера, а очутившись в воде, старались отплыть подальше. Через 6 минут эсминец затонул на глубине 25 м. Затем на месте гибели «Смышленого» раздались три мощных взрыва – это рвались глубинные бомбы. Те моряки, которые еще держались на воде, погибли от гидравлического удара. Находившимся поблизости кораблям удалось спасти всего двух человек. С эсминцем погиб и его командир – капитан 3‑го ранга В. М. Шегула‑Тихомиров.

От шторма пострадал и «Харьков». От сильных гидравлических ударов на нем вышли из строя механизмы и приборы: из нактоуза вылетел магнитный компас, у рулевого сорвало репитер гирокомпаса. Лидер, не спуская из‑за шторма спасательных средств, стал заходить с наветренной стороны, чтобы прикрыть людей от ветра своим бортом. Более двух часов «Харьков» маневрировал на месте гибели «Смышленого», пытаясь спасти плавающих, но этого никак не удавалось. Тем временем ледяная вода делала свое дело – люди погибали от переохлаждения. На одном из разворотов лидер на полном ходу врезался в гребень волны «девятого вала». Носовая часть корабля не взошла на волну, и огромная масса воды прогнула палубу полубака, образовав трещину. Пиллерсы (вертикальные подпоры) в кают‑компании оказались согнутыми в дугу. Пришлось лидеру вместо Новороссийска следовать в Поти, где он встал на ремонт.

Эсминец «Бойкий» ЧФ (капитан 3‑го ранга Г. Ф. Годлевский). 1 ноября 1941 г. вышел из Новороссийска в Севастополь под флагом командующего Черноморским флотом вице‑адмирала Ф. С. Октбрьского. Корабль шел самым полным ходом, развив скорость 32 узла. Вскоре после выхода, в ночь на 2 ноября, погода резко испортилась, начался сильный шторм. Шквал налетел неожиданно. Серая пелена дождя превратила вечер в ночь. Море бесновалось. Эсминец начало бить о гребни волн, сперва разводами полубака, а затем и всем корпусом. Командир «Бойкого» уменьшил ход до 24 узлов. Но и на этой скорости эсминец шел, как торпедный катер, рывками. Волнами разбило броневой щит первой пушки. После этого уменьшили ход до 18 узлов. На меньшей скорости корабль повел себя еще хуже. Массы воды врывались на палубу и ломали все на своем пути. Прогнулась палуба и появилась угроза поперечного излома. Прогнулась стенка носовой надстройки. Полубак подкрепили деревянными брусьями, стенку подкрепили подпорами. Командир спросил разрешения у командующего уменьшить ход на 4 узла. Но тот не разрешил.

Уходя с корабля, адмирал перед строем пожал командиру руку и громко сказал: «Извините, командир, что столько доставил вам хлопот. Становитесь к заводу, подремонтируйтесь».

В феврале – марте 1942 г. тот же эсминец «Бойкий» неоднократно выходил в море для обстрела береговых позиций врага в районе Феодосии, Судака, Владиславовки, Новомихайловки. 22 марта 1942 г. эсминец, находясь на траверзе Сочи, попал в сильный шторм (ветер 9 баллов, волнение до 8 баллов). Полубак начал сильно зарываться в воду, его настил, несмотря на установку подкреплений, просел и деформировался. Местами в корпусе образовались трещины, сорвало и смыло за борт вьюшку. От ударов волн образовались трещины в щите первого 130‑мм орудия. По возвращении в базу «Бойкий» встал на ремонт.

Эсминец «Стойкий» (с 13.2.1943 г. «Вице‑адмирал Дрозд») КБФ. Участвовал в Великой Отечественной войне. В 1960 г. выведен из боевого состава и превращен в судно‑цель ЦЛ‑54. 26 июня 1961 г. при стоянке на бочке у мыса Таран затонул во время сильного шторма и 28 сентября 1961 г. ввиду нецелесообразности подъема исключен из списков ВМФ.

Свирепые шквалы, тайфуны, цунами

Бот «Фортуна» ОФл (подштурман Е. Родичев). 4 октября 1737 г. был отправлен из Охотска в Большерецк за смолой. Войдя в устье реки Большая, бот встал на якорь. 13 октября шквалом[2] «Фортуна» была выброшена на берег и разбилась.

Фрегат «Амстердам‑Галей» БФ (лейтенант С. Г. Малыгин). 18 мая 1740 г. вышел из Ревеля в Архангельск. 24 мая ночью в шторм из‑за ошибки в счислении вместо острова Борногльм подошел к берегам Померании, близ Грейсфальда пытался встать на якорь, но не задержался, шквалом был выброшен на отмель и разбился. Погибли 3 матроса, остальной экипаж был спасен.

Пакетбот «Святой Петр» ОФл (капитан‑командор И. И. (Витус) Беринг). Участвовал во 2‑й Камчатской экспедиции. 5 ноября 1741 г. пакетбот стал на якорь у острова, названного впоследствии в честь В. Беринга. К этому времени от цинги умерло 12 человек, запасы воды и продовольствия подходили к концу. Команда перебралась на берег, на который по недостатку гавани хотели поставить судно. Но пока собирались с силами, чтобы поднять якорь, 28 ноября засвежевшим ветром пакетбот выбросило на берег, и он разбился. Во время зимовки от цинги умерли еще 19 человек, а 8 декабря скончался капитан‑командор В. Беринг. На следующий год из обломков пакетбота был построен гукор «Св. Петр», на котором оставшиеся в живых члены экипажа достигли Авачинской губы.

Флейты «Архангел Михаил» и «Наргин» БФ находились при Архангельском порте. В июне 1743 г. перевозили грузы из Соломбалы на корабли «Фридемакер» и «Екатерина», стоявшие на Архангельском рейде. 15 июня флейты шквалом были выброшены на Двинский бар. У «Наргина» от удара переломился киль, и он затонул, «Архангел Михаил» получил повреждения, но был исправлен…

Галиот «Охотск» ОФл (штурман И. Бахметьев). Перевозил грузы и пассажиров между портами Охотского моря. В октябре 1748 г. шел из Охотска на Камчатку. 24 октября 1748 г. во время стоянки на якоре в устье реки Большая, шквалом был выброшен на берег и разбился. Большая часть экипажа, бросившаяся в испуге за борт, в том числе и командир, погибли.

Гукор «Святой Петр» ОФл перевозил грузы между портами Охотского моря. В октябре 1753 г. (штурман Г. Иванов) в составе отряда лейтенанта В. А. Хметевского следовал из Охотска на Камчатку. 12 октября гукор шквалом был выброшен на берег Камчатки между устьями рек Воровская и Компаковская, при этом погибло 12 человек. Впоследствии был снят, исправлен и перевозил грузы между портами Охотского моря. В 1755 г. «Святой Петр» (штурман Г. Пушкарев) при следовании из Ямска в Охотск, крепким ветром был отнесен к берегам Камчатки, выброшен на берег у устья реки Воровская и разбился.

Галиот «Св. Захарий» ОФл (штурман И. А. Балакирев). Перевозил грузы и пассажиров между портами Охотского моря. Уже будучи очень ветхим и плохо оснащенным судном с командой из казаков и ссыльных (16 человек), только по крайней необходимости и притом очень поздно, 16 октября 1766 г. вышел из Охотска на Камчатку с грузом и пассажирами. 25 октября ветром был прижат к берегу Камчатки между реками Кола и Немтина, шквалом выброшен на берег и разбился. Погибли 9 мужчин, 4 женщины и 3 детей. Суд приговорил Балакирева к понижению в штурманские ученики навечно.

Галиот № 3 БФ (лейтенант Т. И. Воронов) В 1764–1768 гг. перевозил грузы между портами Финского и Рижского заливов. 3 сентября 1768 г. на пути из Риги в Ревель из‑за повреждения стал на якорь у острова Оденсхольм. 4 сентября сильным ветром и волнением был прижат к берегу, шпиль был сломан и якорные канаты вытравлены. Галиот был выброшен на отмель. 5 сентября экипаж съехал на берег, затем с галиота был снят груз, а судно разобрано.

Фрегат «Санторин» БФ (капитан‑лейтенант И. Т. Овцын). Участвовал в войне с Турцией 1768–1774 гг. В составе эскадры адмирала Г. А. Спиридова в ноябре 1771 г. действовал у крепости Митилини. 5 ноября при выходе из Митилинской бухты шквалом был выброшен на отмель и захвачен турками. Фрегат «Северный Орел» подошел к берегу, картечью разогнал турок и сжег «Санторин». В плен попали командир, мичман и 28 матросов, остальные члены экипажа были перевезены на фрегат «Архипелаг».

Фрегат «Первый» АФл (капитан‑лейтенант Ф. С. Федоров). В 1775 г. ходил в Константинополь. 30 ноября, следуя из Босфора в Керчь, приблизился к берегам Крыма. Попал в сильный шторм, крепким шквалом от норд‑веста на нем сломало грот‑мачту, фор‑марс и бизань‑рей, порвало такелаж и паруса, открылась сильная течь. Лишенный возможности управляться фрегат 3 декабря снесло ветром в бухту Суджук‑Кале. Сильно поврежденный и заливаемый волнами, фрегат имел сильную течь, которую с трудом откачивали, и потому командир решился идти в берег для спасения команды. Разбитый о камни несколькими ударами, в бурную ночь фрегат не представлял никакого убежища. Люди спасались, хватаясь за обломки, но прибиваемые к берегу были захватываемы горцами. Спаслись 4 офицера и 95 матросов, многие из спасшихся были в плену у горцев и потом были выкуплены. Погибли командир, 2 офицера и 55 матросов.

Лоц‑бот № 3. БФ (штурман М. Полубояринов). В ноябре 1782 г. был отправлен из Ревеля к острову Нарген для оказания помощи севшему на мель английскому судну. 11 ноября при стоянке на якоре у острова Нарген шквалом был выброшен на камни и разбился. Погиб один человек.

Галиот «Слон» ЧФ (мичман А. Леонов). 18 октября 1787 г. шел со строительными материалами из Херсона в Севастополь, шквалом был выброшен на берег и разбился. Экипаж был спасен.

Катер «Дельфин» БФ (лейтенант В. Кровве). Участвовал в войне со Швецией 1788–1790 гг. 19 июля 1789 г. «Дельфин» с Копенгагенской эскадрой вышел из Датских проливов в Балтийское море. Командующим эскадрой вице‑адмиралом Т. Г. Козляниновым катер был направлен к острову Борнгольм, и 27 июля подошел к его южной оконечности. 28 июля крепким западным ветром «Дельфин» был выброшен на отмель у берега. С помощью местных жителей экипаж катера был спасен. Командир последним покинул судно «почти нагой, держа шпагу во рту и сверток бумаг в руке». Катер был разбит волнами.

Транспорт «Маргарита» БФ (лейтенант А. Ф. Лисянский). В 1794 г. перевозил грузы между портами Финского залива. 3 сентября 1794 г. на переходе из Кронштадта в Ревель сильным шквалом выброшен на берег острова Сескар. Экипаж был спасен, перебравшись на шлюпках на остров. 7 сентября лежащий на борту транспорт ветром и волнами унесло в море, и он разбился у мыса Стирсуден.

Галиот «Федор» БФ (лейтенант А. Ларионов). В октябре 1794 г. следовал с грузом из Кронштадта в Ревель, но крепким ветром был отнесен к северному берегу Финского залива и вошел в шхеры у Свеаборга. 10 октября шквалом «Федор» был выброшен на камни и разбился. Экипаж был спасен.

Гребной фрегат «Мария» БФ (капитан‑лейтенант И. А. Карпов). В 1796 г. в составе гребной эскадры находился в практических плаваниях в Финском заливе. 17 июля шквалом фрегат был выброшен на остров Вегеэтель‑кари (между островами Гогланд и Аспе) и сильно накренился на правый борт. Волнами его било о камни, и для облегчения ударов экипаж срубил мачты. Ночью ветер стих и с других фрегатов эскадры пришли шлюпки, на которых был эвакуирован экипаж «Марии». Фрегат был разбит.

Транспорт «Гофнунг» БФ (лейтенант И. Вахтин). 6 ноября 1797 г. стоял на Роченсальмском рейде, готовился выйти в Кронштадт. Вечером сильным ветром был сорван с якоря, выброшен на камни острова Тютень и разбился. Команда спасена.

Кирлангич «Ахилл» ЧФ (лейтенант П. Г. Кононович). 16 июля 1798 г. был направлен вице‑адмиралом Ф. Ф. Ушаковым на Козловский рейд, чтобы доставить донесения командира брандвахтенного судна, стоявшего в Козлове. При возвращении к эскадре «Ахилл» был перевернут налетевшим шквалом и затонул. Из всего экипажа спасся только 1 матрос.

Бригантина № 1 ЧФ (лейтенант П. А. Анастопуло). В 1799 г. занимала брандвахтенный пост в Козлове. Ночью 2 ноября сильным ветром была сорвана с якоря и отнесена к берегу. Была срублена фок‑мачта, но ветер и волнение усилились, судно было выброшено на риф и разбилось. Экипаж был спасен.

Транспорт № 1. БФ (мичман А. А. Першин). 26 ноября 1799 г. шел из Роченсальма к брандвахтенному судну, стоявшему у шведской границы. Хорошо зная маршрут, командир не взял лоцмана. Внезапно налетевшим около полудня зюйд‑вестовым шквалом порвало паруса, судно повалило на борт и понесло к острову Ланго‑Мумпер. Вблизи острова удалось отдать якорь, но ветер усилился, транспорт был сорван с якоря, отнесен к берегу и ударился о риф с такой силой, что «вдруг развалился». Погибли 9 человек, спаслись избитые бурунами, на обломках полумертвые командир и 5 матросов. Командир был разжалован в рядовые на один месяц.

Фрегат «Поспешный» ЧФ (капитан‑лейтенант Н. А. Паго). Участвовал в войне с Францией (Средиземноморский поход эскадры Ф. Ф. Ушакова). В июле 1800 г. доставил из Николаева в Средиземное море, на эскадру Ф. Ф. Ушакова стоявшую у острова Занте, продовольствие. При возвращении из Средиземного моря фрегат вышел из Босфора и попал в сильный шторм. 9 октября 1800 г. шквалом «Поспешный» был выброшен на румелийский берег, попал на скалы и разбился. Погибли 13 человек, в том числе и командир капитан‑лейтенант Н. А. Паго.

Транспорт «Брита‑Маргарита» БФ (лейтенант Д. С. Шишмарев). 14 июля 1802 г., следуя в Роченсальм, у острова Торсара шквалом был выброшен на берег и разбился. Погиб 1 человек. Командир был оправдан.

Габара «Иосиф» ЧФ (лейтенант А. И. Томиловский). В 1804 г. ходила из Севастополя в Испанию. Доставив в Севастополь пять лошадей и 80 баранов, стояла на рейде, выдерживая карантин. 11 октября 1804 г. внезапно налетевшим шквалом была выброшена на мель и разбилась. Экипаж был спасен.

Бот «Кадьяк» ОФл (капитан 2‑го ранга И. Н. Бухарин). 1 октября 1805 г. вышел из Охотска для осмотра западных берегов Охотского моря, чтобы к югу от Охотска отыскать хорошую гавань. Штормами бот отнесло от Аяна к Шантарским островам, где он и стал на якорь у острова Медвежий. 18 октября «Кадьяк» был сорван с якоря, выброшен на берег и разбился. Экипаж был спасен, перешел в Удский острог, а затем вернулся в Охотск.

Катер «Диспач» БФ (капитан‑лейтенант А. П. Косливцев). Участвовал в войне с Францией 1804–1807 гг. В 1805 г. конвоировал транспорты с войсками в Померанию. 5 октября у острова Рюген крепким ветром был выброшен на мель и разбился, экипаж был спасен.

Галиот «Святой Иоанн» БФ (лейтенант В. С. Нелидинский). В 1806 г. перевозил грузы между портами Финского залива. 27 сентября был застигнут штормом на Нарвском рейде, шквалом на нем сломало грот‑мачту, реи, порвало паруса, затем галиот сорвало с якорей и выбросило на берег.

Корвет «Флора» БФ (капитан‑лейтенант В. С. Кологривов). В составе отряда капитан‑командора И. А. Игнатьева 1 января 1807 г. прибыл в Средиземное море для усиления эскадры вице‑адмирала Д. Н. Сенявина.

В январе 1807 г. на пути из Бока‑ди‑Катаро в Корфу корвет встретил жестокий шторм от веста. Вечером 27 января 1807 г. в Отрантском проливе, близ города Валлона корвет принесло к берегу. Чтобы удалиться от албанского берега, бывшего в 16 милях, на корвете убрали фок и грот и послали отдавать марселя. Не успели люди добежать до марса, как налетел необыкновенно жестокий шквал, корвет положило на бок – думали, что он не встанет, но бушприт, фок‑мачта и грот‑стеньга сломались и корвет поднялся, причем со сломанным рангоутом упали за борт 8 человек, но только 2 погибли. Отданные якоря не задержали, корвет ударило о грунт и стало бить. Была гроза, и волны ходили через корвет. Командир оставил корвет последним. Вся команда попала в плен к туркам. Турки перевели команду в Константинополь, посадили в тюрьму и держали закованными офицеров до августа, нижних чинов – до октября. Военный суд одобрил все решения командира.

Фрегат «Герой» БФ (капитан‑лейтенант П. Х. Зуев). Участвовал в боевых действиях против английского и шведского флотов в 1808 г. В августе 1808 г. вместе с эскадрой адмирала П. И. Ханыкова, преследуемый превосходящими силами шведов и англичан, вошел в Балтийский порт, где был заблокирован противником. После того как противник ушел в свои порты, эскадра П. И. Ханыкова покинула Балтийский порт. Фрегат был оставлен в порту для снятия людей и орудий, свезенных с судов на берег. 20 сентября «Герой» снимался с якоря, чтобы уйти в Кронштадт. Сильным порывом ветра фрегат был снесен на прибрежную отмель, получил значительные повреждения корпуса, сильно накренился и стал заполняться водой, и потому для облегчения были срублены мачты. 21 сентября экипаж покинул тонущее судно и перебрался на берег. Позже с фрегата удалось снять орудия.

Командир был приговорен «к написанию в рядовые». Государь император Александр I повелел: «Служить Зуеву впредь до повеления за мичмана».

Бриг «Диана» ЧФ (лейтенант С. А. Антипа). В 1808 г. находился в крейсерстве у устья Дуная. 18 августа 1808 г., стоя на якоре у Сулинского гирла, сильным норд‑остовым ветром был выброшен на мель. Когда ветер стих, экипаж перебрался на берег. Бриг удалось стянуть с мели, но он был так поврежден, что сразу же заполнился водой, а 5 сентября ветром был вновь выброшен на берег и разбит.

Бригантина «Святая Екатерина» ОФл (штурман К. Петров). 24 сентября 1809 г. вышла из Охотска в Петропавловский порт с пассажирами и грузом провианта. В море у судна открылась сильная течь, поэтому командир решил зайти в Большерецк. 14 октября, уже пройдя бар реки Большая, шквалом бригантина была выброшена на мель и к 30 октября разбита волнами. Экипаж, пассажиры и весь груз были спасены.

Транспорт № 48 БФ (мичман П. Д. Ишкарин). Участвовал в войне со Швецией 1808–1809 гг., доставлял грузы из Кронштадта в Роченсальм и Свеаборг. 6 октября 1809 г. шел с грузом провианта из Кронштадта в Свеаборг, попал в шторм. Вблизи острова Соммерс стал поворачивать оверштаг, но «по нерасторопности команды» не сумел повернуть, отдал два якоря, которые не задержали. Шквалом транспорт был выброшен на отмель острова Соммерс и разбился. Экипаж и груз были спасены.

Бригантина «Архангел Михаил» ЧФ (штурман А. Парьяно). 8 сентября 1811 г. шла из Галаца в Николаев, из‑за противного ветра стала на якорь у острова Ада. Шквалом была выброшена на берег и разбилась. Экипаж и часть груза были спасены.

Транспорт «Чапман» БФ (штурман Сорокин). В 1811 г. перевозил грузы между портами Финского и Ботнического заливов. 21 октября по пути из Кронштадта в Свеаборг стал на якорь у острова Родшхер. 22 октября шквалом был сорван с якоря, выброшен на берег и разбился. Экипаж был спасен.

Гукор «Корнелия» БФ (штурман А. М. Чекин). В 1812 г. перевозил грузы между портами Финского и Ботнического заливов. 30 декабря 1812 г. в Ревельской гавани шквалом был брошен на стенку и разбился. Экипаж был спасен.

Транспорт «Кит» БФ (капитан‑лейтенант А. И. Саблин). Участвовал в Отечественной войне 1812 г. и войне с Францией 1813–1814 гг. 13 августа 1813 г. шел из Риги к Данцигу с провиантом для судов отряда капитана 1‑го ранга графа Л. П. Гейдена, но в Данцигском заливе шквалом у судна сломало обе мачты, отданные якоря не держали, «Кит» был выброшен на косу Нерунг и разбился. Экипаж был спасен.

Транспортная яхта «Николай» БФ (штурман Голунков). Участвовала в Отечественной войне 1812 г. и войне с Францией 1813–1814 гг. Доставляла провиант и другие грузы отрядам гребного флота, действовавшим в Финском и Рижском заливах и у Данцига. Осенью 1813 г. вышла с грузом из Кронштадта в Пиллау, но из‑за противных ветров и открывшейся течи зазимовала у острова Гогланд. В апреле 1814 г. продолжила плавание. 27 апреля подошла к Пиллау, но из‑за отсутствия лоцмана, сильного ветра и тумана пошла к западу и стала на якорь за мысом Хела. Шквалом яхта была сорвана с якорей (у них были сломаны лапы) и выброшена на косу Нерунг восточнее Данцига. Экипаж и часть груза были спасены.

Транспортная яхта «Феодосия» БФ (штурман Порядин) Перевозила грузы между портами Финского залива. 18 сентября 1814 г. шла с грузом из Нарвы в Ревель, но из‑за сильного противного ветра стала на якорь у восточного берега острова Гогланд. Внезапно изменившим направление ветром была прижата к мели, не смогла отойти мористее и к 20 сентября затонула. Экипаж был спасен.

Транспорт «Церес» БФ (лейтенант П. И. Лотырев). В 1816 г. ходил между портами Финского и Ботнического заливов. 4 октября 1816 г. на пути из Риги в Кронштадт при выполнении поворота у острова Кунэ лопнули марса‑шкоты, транспорт ветром выбросило на мель, и он разбился. Экипаж был спасен.

Фрегат «Везул» ЧФ (капитан 2‑го ранга И. И. Стожевский). 1 октября 1817 г. вышел из Севастополя в Сухум‑Кале для доставки туда срочных грузов. Командир фрегата, старый служака, сделавший ранее 24 шестимесячных морских кампаний, медлил с выходом, ссылаясь на переменные и крепкие ветра и облачное небо, угрожавшее бурной погодой. Но, подчиняясь приказу, снялся с якоря при тихой погоде. В пятом часу этого дня постепенно свежевший ветер вогнал фрегат во все рифы, волнение развело огромное. От сильной качки значительно ослаб стоячий такелаж. В 8 часов вечера ветер до того усилился, что закрепили все марсели, и фрегат остался под нижними парусами. В 9 часов порвался грот, и притом фрегат еще так сильно кренило, что были вынуждены закрепить фок, оставаясь под стакселями. В 2 часа ночи 2 октября пошел дождь, и темень была такая, что со шканцев не видели передних парусов. Чтобы отойти от маяка стали поворачивать на правый галс, но при повороте изорвался фока‑стаксель и фрегат почти без парусов стало прижимать к берегу. Ветер заходил к норду, и отойти не было возможности ни на тот, ни на другой галс. В 4 часа фрегат ударился всем лагом о камни. Удары были часты и сильны, ветер ревел, и волны перекатывались через палубу. Для облегчения срубили три мачты, и фрегат был выброшен совсем на бок. Экипаж был спасен, погибли 2 матроса. Командир был оправдан. Свидетелем крушения был Его Императорское Высочество Великий князь Михаил Павлович, прибывший в то утро в Севастополь.

Бригантина «Килия» ЧФ (лейтенант Н. А. Фирсов). В сентябре 1818 г. вышла из Севастополя в Керчь с пассажирами. Из‑за крепкого противного ветра укрылась в Евпатории, затем две недели лавировала в море, но 13 октября была отнесена к румелийскому берегу. «Килия» пыталась войти в порт Мидия, но шквалом была выброшена на берег (три отданных якоря не удержали) и разбилась. Экипаж и пассажиры были спасены.

Транспорт «Херсон» ЧФ (лейтенант И. П. Иванов). В мае 1819 г. стоял на Днепре у Херсона, на судне кроме экипажа находились 110 рабочих. 7 мая шквалом транспорт был накренен, все находившиеся на нем бросились на противоположный борт, из‑за чего он лег на борт и затонул. Погибли 2 человека. Впоследствии «Херсон» был поднят, исправлен и введен в строй.

Транспорт «Прут» ЧФ (лейтенант Д. П. Асланов). В 1820 г. ходил с грузами между Севастополем, Николаевом и Глубокой Пристанью. 28 октября на переходе от Глубокой Пристани в Севастополь из‑за противных ветров зашел в Одессу. При выходе приблизился к Тендре, а когда по счислению подходил к Тарханкутскому маяку, повернул на другой галс. Шквалом транспорт был выброшен на камни у Ак‑Мечети и разбился. Экипаж был спасен.

Бригантина «Сухум» ЧФ (И. С. Казарский). В 1821 г. перевозила грузы между портами Черного и Азовского морей. 23 сентября 1821 г. шла с грузом из Севастополя в Николаев, из‑за противного ветра стала на якоря у Сулинского гирла Дуная, но они не удержали, и бригантину ветром выбросило на отмель. Экипаж и груз были спасены.

Бригантина «Три Святителя» ЧФ (лейтенант Н. М. Вукотич). В 1822 г. ходила между Николаевом и Дунаем. 7 октября следовала от устья Дуная в Николаев с орудиями и пассажирами. Во время шторма открылась сильная течь и, чтобы судно не затонуло, командир направил его к берегу и посадил на мель у мыса Балабан. Экипаж съехал на берег, а бригантина впоследствии была разобрана.

Бригантина «Святой Павел» ОФл (Н. О. Курицын). В 1822 г. доставляла грузы из Охотска в порты Охотского моря. 6 сентября 1822 г., следуя из Охотска в Гижигу с провизией, из‑за ошибки в счислении в тумане вошла в устье реки Германда. Командир пытался вывести судно в море лавировками, но ветром его прижимало к берегу, отданные якоря не держали, и бригантину выбросило на отмель. Экипаж был спасен.

Катер «Атис» БФ (лейтенант Н. П. Макаров). В 1823 г. выполнял опись шхер у юго‑западного побережья Финляндии. 5 октября, находясь на Гангутском рейде, усилившимся ветром был сорван с двух якорей, прижат к берегу острова Нут‑Гольм и поврежден. Экипаж перебрался на берег. 8 октября полуразбитый катер волнами был отнесен от берега и затонул.

Транспорт «Надежда» ЧФ (лейтенант И. Т. Полозов). 21 марта 1826 г. во время лавировки при выходе из Севастопольской бухты в море шквалом был выброшен на отмель и разбился. Погибли 5 человек.

Бриг «Александр» ОФл (капитан‑лейтенант В. М. Захаров). В 1825–1827 гг. доставлял пассажиров и грузы в порты Охотского моря. 9 сентября 1827 г. вышел из Охотска в Петропавловский порт, но, из‑за неисправности руля направился к Большерецку. 28 сентября сильным ветром был выброшен на берег в версте от устья реки Большая. Экипаж и груз были спасены.

Бриг «Ардебиль» КФл (лейтенант Е. В. Слепцов). В 1829 г. перевозил провиант и пополнение из Астрахани в действующую армию. 23 июня шел по Волге от устья к Астрахани под парусами. Для прохода через мели выгрузил часть балласта. Налетевшим шквалом бриг был опрокинут и затонул. Погибли 5 человек. Впоследствии поднят и исправлен.

Яхта «Марфа» КФл (И. П. Лебедев) В 1832 г. находилась в плаваниях по Волге и в Каспийском море. 2 июля, стоя на якоре у села Царево (на реке Волга), внезапным шквалом была опрокинута. Экипаж был спасен. Яхту удалось поднять, и в 1834–1835 гг. она использовалась как плавучий маяк.

Транспорт «Сухум‑Кале» ЧФ (лейтенант Я. Ф. Хомутов) В 1833 г. находился у берегов Кавказа. 13 марта, стоял на якоре у Пицунды в 1 версте от берега. Неожиданно налетевшим шквалом, был выброшен на берег (отданные последовательно 4 якоря не удержали судна) и разбился. Экипаж был спасен.

Транспорт «Чайка» ЧФ (лейтенант Н. И. Пятунин) В июне 1836 г. вышел из Севастополя с материалами для Тарханкутского маяка. 29 июня из‑за сильного противного ветра зашел в Акмечетскую бухту, где стал на два якоря, но на следующий день шквалом был выброшен на риф и разбился. Погиб 1 человек.

Фрегат «Церера» БФ (капитан‑лейтенант Ф. И. Розенмайер). 2 октября 1835 г. прибыл на Ревельский рейд в составе эскадры вице‑адмирала П. И. Рикорда с десантными войсками, привезенными из Данцига с маневров. Фрегат стал на якорь в одной миле от новой гавани. Десант еще не был свезен на берег. «Когда положили якорь – вспоминает один из участников этого крушения – офицеры по обыкновению, стали поздравлять капитана с окончанием кампании, но он отвечал: «Рано господа, когда будем в гавани, тогда поздравляйте». Загадочно сбылись его слова.

С утра дул тихий зюйдовый ветер, к вечеру он установился от норда и засвежел так, что в 9 часов П. И. Рикорд, имевший флаг на корабле «Не тронь меня» приказал спускать брам‑стеньги. Между тем ветер, постоянно усиливался, дошел, наконец, до настоящего шторма. На палубе в нескольких шагах нельзя было расслышать команду. Отдали второй якорь, но он не держал и фрегат уже дрейфовал. Его пронесло мимо гавани к Екатериненталю. Вскоре фрегат сел на мель. Были срублены все три мачты, но фрегат волнами било о дно. На нем открылась течь, и вскоре весь трюм по жилую палубу заполнился водой. Воду откачивали помпами, ведрами и артиллерийскими кадками. Так прошла ночь. Утром к фрегату пытались подойти гребные суда с кораблей эскадры, но они не могли приблизиться к аварийному судну и с трудом вернулись в гавань. Ветер стал стихать, и после полудня к фрегату были направлены гребные суда со всей эскадры. В первую очередь на берег свезли солдат десанта, а затем команду фрегата, в 8 часов вечера после приказа адмирала с фрегата съехал командир.

К 10 октября фрегат был разгружен, осушен и отведен в гавань. В следующем году он был исправлен в Кронштадтском доке и в качестве брандвахтенного служил до 1842 г.

Линейный корабль «Лефорт» БФ (капитан.1‑го ранга А. М. Кишкин). После окончания Крымской войны перевозил войска и грузы между Кронштадтом и Ревелем. 10 сентября 1857 г. на переходе в составе эскадры контр‑адмирала Ф. Д. Нордмана из Ревеля в Кронштадт попал в шторм со снегом. У острова Большой Тютерс шквалом корабль повалило на борт, он опрокинулся и затонул. Погибли все, находившиеся на борту: командир, 13 офицеров, 743 матроса, 53 матросские жены и 17 детей.

Бригантина «Наталия» ОФл 18 июня 1780 г. во время землетрясения волной[3] была выброшена на берег острова Уруп и разбилась.

52‑пушечный фрегат «Диана» – последний парусный фрегат российского флота – БФ (капитан‑лейтенант С. С. Лесовский). 4 октября 1853 г. вышел из Кронштадта и, совершив плавание мимо мыса Горн, 11 июля 1854 г. прибыл в Де‑Кастри. В сентябре 1854 г. фрегат с посольством вице‑адмирала Е. В. Путятина отправился в Японию, 22 ноября «Диана» стала на якорь в порту Симода. 11 декабря 1854 г. фрегат выдержал в бухте Симода необычайно сильное землетрясение, сопровождавшееся несколькими валами воды, смывшими весь город на берегу. В течение получаса фрегат сделал 42 полных оборота, потерял киль, руль, старнпост и часть обшивных досок и получил течь до 1,5 дюймов в час. При этом погиб матрос и трое – ранены. Корпус «Дианы» был сильно поврежден. С него сняли пушки и решили отбуксировать в бухту Хеда, где вытащить на берег для ремонта. Но фрегат получил такие повреждения, что 7 января 1855 г. во время буксировки из бухты Симода в порт Арари против горы Фудзи «Диана» затонула. Команда вся была спасена.

Крейсер «Петропавловск» ТОФ. 19 сентября 1958 г. в Охотском море крейсер оказался в зоне действия тайфуна (тайфун – разновидность тропического циклона. – Примеч. авт.). Пройдя над Японией, тайфун разрушил 30 тыс. домов, затонуло 24 судна. Сила ветра достигла 12 баллов. Волнами на крейсере были срезаны вентиляционные грибки, вода поступала в шпилевое отделение и ряд кубриков. Один матрос был смыт за борт. Двое суток противостояли моряки стихии. «Петропавловск» получил серьезные повреждения, но своим ходом прибыл в базу.

Молнии, спалившие галерный флот

Пожар на корабле – опасность не меньшая, чем вода. Корабли горели часто. В эпоху парусного флота деревянные корпуса и рангоут, просмоленные канаты такелажа, просушенные солнцем паруса – все это было отличной «пищей» для огня. Чесма, Наварин, Синоп – во время этих сражений огонь уничтожил целые флоты. Но этот огонь был результатом действия артиллерии или атак брандеров.

Однако много судов парусного флота погибло по вине своих же экипажей от пожаров в крюйт‑камерах при работе в них, при обжиге днища во время килевания судов, из‑за небрежного обращения с огнем и т. д.

В 1764 г. в Ревельской гавани от огня погибло сразу два корабля. 4 августа около 14 часов на линейном корабле «Святой Петр» из‑за небрежного обращения с открытым огнем в крюйт‑камере взорвался порох и начался пожар, в результате которого погибли 6 матросов и 49 были ранены и обожжены. Горящий «Святой Петр», навалило на стоявший рядом линейный корабль «Святой Александр Невский», на котором также вспыхнул сильный пожар, во время которого погибли 5 матросов. Когда огонь ослабел, корабли с помощью шлюпок были выведены из гавани на отмель, где они полностью сгорели.

8 марта 1779 г. в Ревеле сгорел от небрежного обращения с огнем линейный корабль «Всеволод». Для спасения соседних судов горящий корабль вывели из гавани.

На фрегате «Третий», стоявшем в Керчи 23 марта 1779 г. возник пожар в крюйт‑камере. Огонь перекинулся на констапельскую, где хранились 149 бочонков с порохом. Взрывом фрегат разметало, погибли 20 человек.

11 ноября 1794 г. в Николаеве сгорел фрегат «Иоанн Богослов». На нем также вспыхнул порох в крюйт‑камере из‑за неосторожного обращения с огнем. Погибли 12 матросов.

Также из‑за неосторожного обращения с огнем в крюйт‑камере сгорел 7 октября 1831 г. на Кронштадтском рейде линейный корабль «Фершампенуаз». При этом погибли 49 человек.

Фрегат «Антоний» креновался у Глубокой Пристани в Днепровском лимане. 7 марта 1791 г. во время обжига подводной части загорелось его днище, и в итоге фрегат полностью сгорел.

28 октября 1797 г. на Кронштадтском рейде от искры из камбузной трубы загорелась и взорвалась плавбатарея «Непобедимая».

Все эти пожары – результат неграмотных действий экипажей кораблей. Но были случая, когда причиной пожара были силы природы – молнии. До изобретения громоотвода большую опасность для судов представляли молнии, ударявшие во время грозы в высокие мачты кораблей.

60‑пушечный линейный корабль «Нарва», вступивший в строй осенью 1714 г., в июне 1715 г. стоял на Кронштадтском рейде. В ночь с 26 на 27 июня в корабль ударила молния. От удара молнии загорелся порох в крюйт‑камере. Корабль взорвался и затонул. Спаслись 19 человек из 400 человек экипажа, погиб и командир, капитан‑командор Э. Воган. Над водой осталась только бизань‑мачта корабля. Петр I тяжело переживал гибель нового корабля. Помимо потери судна и его экипажа, царь был озабочен тем, что полузатонувшая «Нарва» перегородила фарватер и создавала опасность для проходящих судов. Петр предлагал поднять корабль с помощью плоскодонных судов. Но события Северной войны не позволили тогда провести такую сложную операцию. Поднять «Нарву» удалось только после заключения Ништадтского мира.

Гемам «Нева» БФ (капитан‑лейтенант Е. Ф. Гессен) в 1815 г. занимал брандвахтенный пост на Кронштадтском рейде. 10 июня 1815 г. ударом молнии на нем разбило утлегарь, бушприт и повредило носовую статую.

Наиболее сильно пострадал от пожаров, вызванных ударами молний, русский гребной флот на Балтике.

В первые же годы создания регулярного военно‑морского флота определились классы боевых кораблей и судов, которые можно разделить на две группы. Корабельный флот для действий в открытом море. Гребной или шхерный флот, предназначенный для действий в прибрежных водах, на мелководье и шхерах: галеры, скампавеи, канонерские лодки и т. д.

Главной базой гребного флота стал Гребной порт в С.‑Петербурге, заложенный Петром I в 1721 г. на Васильевском острове. Он имел значительную территорию – 77 гектаров. Посреди порта был выкопан огромный бассейн 533 ×152 м, соединенный каналом с Финским заливом. На берегу были построены склады и мастерские. Суда в порту хранились на берегу и в амбарах. Причем мачты и весла хранились отдельно от судов, в специальных сараях.

В мирное время в плавания выходили небольшие отряды гребных судов, поскольку на каждую галеру требовалось около 200 гребцов. Остальные оставались в гавани, в амбарах.

В главном галерном порту – в С.‑Петербурге с разницей в 25 лет произошли пожары от удара молний. Всего два, но результаты их были сравнимы с поражением в крупном сражении.

18 июня 1771 г. гребная эскадра – всего 5 галер – вытянулась из галерного порта на Невский фарватер. 20 июня она пошла на запад в практическое плавание в финляндских шхерах. Большая же часть гребных судов оставалась в гавани. 11 июля 1771 г. в галерной гавани от удара молнии начался пожар. Сгорели 12 амбаров, 10 покрытых промежков, 25 разных галер, 1 бригантина, 3 дубель‑шлюпки, 3 кайки, 4 10‑веселных шлюпки – всего 40 судов стоимостью 67 280 руб. 10 ¼ коп. Мачт, лесов и материалов сгорело на 2080 руб. 82 ¼ коп. 825 весел на сумму 1203 руб. 96 коп.

Стоимость сгоревших сараев – 39 891 руб 55 коп. Сгорели приспособления для вытаскивания галер на берег. А всего от указанного пожара убыток казне составил 164 656 руб.

18 августа 1771 г. Адмиралтейств‑коллегия приказала вместо сгоревших 12 сараев и 10 промежек построить 13 сараев.

В 1788 г. началась война со Швецией, которая продолжалась до 1790 г. Русский гребной флот оказался совершенно не готовым к войне. К началу военных действий Россия имела на Балтике всего 8 годных гребных судов против 140 шведских. Между тем опыт предыдущих войн показал, что для успешных действий в шхерах необходим сильный гребной флот. Но Россия в то время не собиралась воевать на Балтике, и основные средства направлялись на усиление Черноморского флота и подготовку лучших линейных кораблей и фрегатов Балтийского флота к отправке в Средиземное море (по аналогии с Архипелагской экспедицией 1769–1774 гг.).

На верфях С.‑Петербурга и Кронштадта началось спешное строительство различных судов гребного флота – галер, канонерских лодок, плавбатарей, катеров, ботов и т. д. Уже к началу кампании 1789 г. было построено более 160 судов. К окончанию войны Россия имела на Балтике многочисленный гребной флот. Он базировался в главном гребном порту С.‑Петербурга, а также в новой базе – Роченсальме, в финляндских шхерах (ныне г. Котка).

25 мая 1796 г. в 10 часов пополудни в галерном порту от молнии загорелся деревянный мачтовый сарай под гонтовой (деревянной) крышей, в котором хранились различные детали такелажа. Ветер дул с востока, а поэтому в 11‑м часу на восточной стороне, над Чертежною, возле первого галерного сарая загорелась крыша, отчего вскоре все деревянные сараи как на этой стороне, так и на западной сгорели. Сгорели и стоявшие в них суда и припасы. Всего сгорели: мачтовый сарай с такелажем, на восточной стороне – чертежная, с магазином материальным, 35 галерных сараев на каменных столбах, 13 магазинов с припасами, на валу – 18 деревянных сараев, 2 лесных сарая; на западной стороне: 35 галерных сараев под гонтовыми крышами, 13 сараев с материалами и припасами. Всего сгорело 117 сараев и магазинов.

В результате пожара сгорело: 17 галер 25‑баночных, 29 галер 22– баночных, одна шведская и одна золоченая, 26 галер 20‑баночных 7 галер 16‑баночных – итого 79 галер, в том числе 13 негодных к плаванию. Сгорело также канонерских лодок – 10, плавбатарей в сараях – 3, на воде – 4, катер бомбардирский – 1, кончебасов – 2, дозорных шлюпок – 4, десантных судов –11, ботов венецианских – 2, катеров и шлюпок – 40, ялов и лодок – 39, ботик Его Императорского Высочества.

В докладе интендантской экспедиции от 10 октября сообщалось, что вместо сгоревших сараев для хранения 30 галер и 120 канонерских лодок, 10 плавбатарей и прочих мелких судов требуется построить шесть каменных корпусов по три по вестовую и остовую стороны бассейна, во всех шести корпусах 48 сараев и по берегам канала 2 корпуса в каждом 20 магазинов для такелажа и оснастки галер, канонерских лодок и плавбатарей. Все строения необходимо покрыть железными листами. Составлены две сметы: с железными стропилами – 1 320 658 руб, с деревянными стропилами – 914 669 руб.

Вскоре началось восстановление гребного порта.

7 октября 1916 г., в результате пожара в носовом артиллерийском погребе и последующего взрыва боезапаса погиб в Севастопольской бухте сильнейший линкор Черноморского флота «Императрица Мария».

24 ноября 1919 г. произошел пожар на линкоре «Полтава», стоявшем у стенки Адмиралтейского завода на хранении. Пожар длился 15 часов и так повредил один из четырех балтийских «дредноутов», что тот не был введен в строй.

На противолодочном крейсере «Москва» КЧФ 2 февраля 1975 г. произошел сильный пожар в носовом энергетическом отсеке. В результате отсек выгорел и корабль на целый год встал на ремонт.

От пожара и последовавшего взрыва боезапаса 30 августа 1974 г. погиб большой противолодочный корабль «Отважный» КЧФ.

12 апреля 1970 г. у берегов Испании, в Бискайском заливе в результате пожара и потери плавучести затонула на глубине 4680 м атомная подводная лодка «К‑8». Пожар погубил самую современную подводную лодку советского флота – «Комсомолец», которая в результате потери плавучести затонула 7 апреля 1989 в Норвежском море.

Погибли при буксировке

В этой главе приведены случаи гибели или аварий кораблей от действий стихии при их буксировке. Чаше всего гибли аварийные, а также недостроенные корабли, которые переводились с завода к месту достройки, или списанные корабли, буксируемые к месту разделки на металл. Недостроенные корабли, не принятые флотом, зачастую не имели собственного хода и полноценного экипажа. Списанные корабли уже не принадлежали флоту, но и новый «хозяин», не получив судно, ответственности за него иногда не чувствовал. Но море не прощает небрежности.

Летом 1915 г. с Балтики на Белое море были перебазированы подводные лодки № 1 и № 2 для защиты Архангельска. Лодки на железнодорожных платформах были перевезены из Петрограда в Вологду, откуда продолжили путь на барже. 4 августа лодки прибыли в Архангельск и были включены в состав обороны Архангельского порта. В сентябре – октябре 1915 г. было принято решение о переводе подводных лодок в Кольский залив.

11 октября лодки № 1 и № 2 и плавбаза «Сергей Витте» под конвоем вспомогательного крейсера «Василий Великий» в штормовую погоду начали переход в Кольский залив (в Александровск). Лодка № 2 шла на буксире «С. Витте», экипаж лодки находился плавбазе. 15 октября после выхода из горла Белого моря и поворота к Мурманску разыгравшимся штормом в районе маяка Сосновец подводная лодка № 2 была сорвана с буксира и потеряна. В начале 1916 г. подводная лодка была обнаружена в лагуне Святоносской бухты, куда она была выброшена волнами. Лодку пытались поднять в течение года, однако все попытки оказались безуспешными. В итоге морской министр наложил резолюцию: «лодку надо исключить из списков – не стоит тратить деньги».

Броненосец береговой обороны «Адмирал Лазарев» вступил в строй в 1869 г. Прослужив более 30 лет в августе 1907 г. исключен из списков БФ, разоружен и сдан Кронштадтскому военному порту на реализацию. В 1912 г. корпус корабля был продан в Германию на металл. В октябре 1912 г. при буксировке в Германию для разделки «Адмирал Лазарев» затонул во время шторма в Балтийском море.

Крейсер «Варяг». Участвовал в Русско‑японской войне. 27 января 1904 г. затоплен экипажем на рейде Чемульпо ввиду невозможности прорыва в Порт‑Артур после неравного боя с японской эскадрой. 26 июля 1905 г. поднят японскими спасателями, прошел восстановительный ремонт в Сасебо и под названием «Сойя» включен в состав японского флота. В 1916 г. крейсер был выкуплен русским правительством и 21 марта 1916 г. прибыл во Владивосток и под прежним названием «Варяг» зачислен в состав русского флота. В том же году он перешел в Кольский залив. В феврале 1917 г. крейсер ушел на ремонт в Англию, 4 марта он прибыл в Ливерпуль. 8 декабря 1917 г. «Варяг» был незаконно реквизирован британским правительством. В конце 1919 г. погиб во время сильного шторма в районе г. Ландалфут, в Ирландском море при буксировке в Германию для разделки на металл. В 1924–1925 гг. «Варяг» был поднят по частям английскими и немецкими частными судоподъемными фирмами и сдан на слом.

Эсминец «Счастливый» ЧФ. В 1918 г. в Севастополе был захвачен германскими войсками, а затем перешел под контроль англичан. 28 декабря 1918 г. он был приведен в Константинополь на буксире английским эсминцем «Редпол». На пути из Севастополя на нем случилась авария (пожар в топливных цистернах).

В апреле 1919 г. «Счастливый» был уведен английским экипажем в порт Измит на Мраморном море. При буксировке английским эсминцем «Торч» на Мальту во время шторма 24 октября 1919 г. затонул в бухте Мудрос (Мудру) у острова Лемнос в Эгейском море (буксир лопнул и «Счастливый» выбросило на камни).

Эсминец «Занте» был заложен в мае 1915 г. в Николаеве на заводе «Руссуд». В марте 1917 г. он был спущен на воду. В 1918 г. недостроенный корабль был захвачен в Николаеве немецкими войсками, а в дальнейшем город и эсминец захватывался войсками Украины, Красной Армией, вооруженными силами юга России. В январе 1920 г. были переведен белыми на буксире из Николаева в Одессу. Затем предполагалось перевести «Занте» в Севастополь для достройки. В феврале при буксировке эсминец попал в шторм и был выброшен на камни в районе Большого Фонтана и оставался здесь в притопленном состоянии. В сентябре 1920 г. был поднят красными и отбуксирован в Николаев, где был достроен и в ноябре 1923 г. вступил в строй МСЧМ под названием «Незаможник»

Крейсер «Россия». Участвовал в Русско‑японской войне 1904–1905 гг. в составе Владивостокского отряда крейсеров. После войны перешел на Балтику. Участвовал в Первой мировой войне. С мая 1918 г. находился в Кронштадтском военном порту на хранении. 1 июля 1922 г. продан на слом совместному российско‑германскому АО «Деруметалл». В конце 1922 г. при буксировке в Германию попал в сильный шторм и накатом волн выброшен на банку Девельсей (Курадинума) в районе Ревеля (Таллина). Только в августе 1923 г. крейсер был снят с мели и отведен на буксире в Германию на разборку на металл.

Крейсер «Громобой». Участвовал в Русско‑японской войне 1904–1905 гг. в составе Владивостокского отряда крейсеров. После войны перешел на Балтику, участвовал в Первой мировой войне. С мая 1918 г. находился в Кронштадтском военном порту на хранении. 1 июля 1922 г. продан на слом совместному российско‑германскому АО «Деруметалл». 30 октября 1922 г. при буксировке в Германию в районе Либавы попал в сильный шторм и накатом волн выброшен на ограждение аванпорта и разбит прибоем. Корабль снять с мели не удалось. Впоследствии «Громобой» по частям был поднят и разобран на металл.

Подводная лодка «М‑8» ТОФ. В 1934 г. при буксировке в Уссурийском заливе затонула на глубине 32 м. Личный состав спасся вплавь и был подобран на шлюпки. В течение двух суток лодка была поднята с помощью шести понтонов и после ремонта введена в строй.

Эсминец «Решительный» – головной корабль проекта 7 Тихоокеанского флота. 5 ноября 1935 г. он был заложен на заводе им. А. Марти в Николаеве. В 1936 г. в разобранном виде был перевезен по железной дороге в Комсомольск‑на‑Амуре на завод № 199 для достройки. Поскольку завод находился на реке Амур, вдали от моря, построенные на нем корабли для испытаний и сдачи, переводились во Владивосток.

7 ноября 1938 г. в 15.00 «Решительный» на буксире гидрографического судна «Охотск» вышел из Советской гавани во Владивосток, для проведения сдаточных испытаний. Переход эсминца должны были обеспечивать ледокол «Казак Хабаров» и тральщик № 12. Но 7 ноября «Казак Хабаров» принимал уголь, а тральщик № 12 вышел с запозданием. Таким образом, «Охотск» и «Решительный» отправились в море, не имея никаких кораблей в обеспечении.

Старшим начальником на борту эсминца был командир 7‑й бригады ТОФ капитан 3‑го ранга С. Г. Горшков – будущий главком, Адмирал Флота СССР.

Первоначально движение каравана шло нормально, сила ветра до 2–3 баллов остовой четверти, волна была незначительной. Но к часу ночи 8 ноября ветер начал усиливаться и к 4 часам утра, когда корабли были примерно в 90 милях от Советской гавани, шторм достиг 8–9 баллов. Мощности «Охотска» не хватало, чтобы продолжать буксировку против волны. Затем примерно в 9.00 на оголявшийся от качки винт гидрографического судна намотался ослабленный буксировочный трос, и «Охотск» практически лишился хода. Обоим кораблям пришлось встать на якорь, причем на недоукомплектованном «Решительном» был всего лишь один рабочий якорь. Чтобы уменьшить натяжение единственной якорь‑цепи, на эсминце запустили один котел и начали подрабатывать одной турбиной. Однако в 13.50 цепь все же лопнула, «Решительному» пришлось дать ход и держаться в море как можно дальше от берега. В течение примерно двух с половиной часов ему это удавалось, но в 16.12 в механизмах начались неполадки – упало давление масла, начал сильно греться подшипник циркуляционного насоса, резко повысилась соленость воды (напомним: эсминец еще не прошел испытания и не был принят флотом), вышла из строя радиостанция. Потерявший ход «Решительный» волнами стало сносить к берегу и в 18.50 выбросило на камни в районе мыса Золотой. Эсминец разломился на три части. Экипажу удалось организованно покинуть корабль и перебраться на берег, погиб лишь один находившийся на борту рабочий завода.

Восстановить эсминец не представлялось возможным, с него сняли лишь вооружение и часть оборудования. С. Г. Горшкова от трибунала спасло лишь то, что вину за происшедшее взял на себя Н. Г. Кузнецов, в то время командующий Тихоокеанским флотом.

Буксирный пароход тыла КБФ «КП‑7» 17 декабря 1940 г. на переходе из Кронштадта в Таллин в районе банки Родшер в Финском заливе потерял возможность управляться и был взят на буксир следовавшим вместе с ним танкером № 12. Однако из‑за сильного волнения моря буксирный конец вскоре оборвался. Не имеющий возможности управляться, «КП‑7» был отнесен ветром на банку. В результате удара о камни в корпусе образовалась пробоина, и пароход затонул.

Подводная лодка «Щ‑138» ТОФ (капитан‑лейтенант В. И. Гидульянов). 18 июля 1942 г. затонула у пирса в Николаевске‑на‑Амуре в результате взрыва находящихся в ней торпед. Носовая часть по 34 шпангоут была оторвана. Продуванием неповрежденных отсеков и цистерн, а также с помощью понтонов и плавкрана, лодка была поднята и подготовлена к буксировке в Советскую Гавань. 18 августа, во время буксировки, из‑за начавшегося шторма, лопнули стропы поддерживающих понтонов, и лодка затонула в лимане реки Амур на глубине 9 м. При затоплении не успели покинуть лодку 3 человека. Им удалось выйти из затонувшего корабля без индивидуальных спасательных аппаратов, которые вместе с другим имуществом были выгружены с подводной лодки перед ее буксировкой. Поднять и привести лодку в Советскую гавань удалось только в июле 1943 г.

Осенью 1941 г., когда немецкие войска стремительно продвигались по югу Украины, из Николаева в порты Кавказа были выведены, спущенные на воду, но недостроенные корабли. Среди них была и подводная лодка «Л‑25» (подводный минный заградитель, проект XIII‑бис). До ноября 1944 г. лодка стояла в Очамчири. После окончания боевых действий на Черном море командование бригады подводных лодок и Потийской военно‑морской базы решили перевести лодку на завод в Поти (по другим данным в Севастополь). Лодка была подготовлена к переходу плохо, нужной герметизации для перехода не создали. Для буксировки лодки надводным водоизмещением 1100 т был выделен маломощный буксир № 31, практически даже не морской, а рейдовый. Так несерьезно отнеслась Потийская база к такому серьезному мероприятию. 18 декабря 1944 г. караван вышел из Очамчири. На переходе погода ухудшилась, подул сильный юго‑западный ветер, появилась небольшая волна, которая по мере усиления ветра, тоже увеличивалась. Буксир в таких условиях был не в состоянии выполнять задание (на нем закончилось топливо) и был вынужден отдать буксирный трос, оставив подводную лодку в дрейфе в 2 милях от устья реки Хопи, а сам возвратился в Поти за помощью.

Приказ выйти в море, обнаружить дрейфующую «Л‑25» и привести ее в базу получил сторожевой корабль «Шквал» (капитан 3‑го ранга П. А. Керенский). В 19 часов корабль вышел в море. На рассвете 19 декабря лодка была обнаружена, возле нее находились два сторожевых катера. С «Л‑25» сообщили, что герметичность нарушена и через крышки торпедных аппаратов поступает вода. На море была крупная зыбь. Подаваемый на лодку буксир дважды рвался. Наконец сторожевик начал буксировку лодки в сторону Поти. Дифферент на нос у лодки возрастал, поскольку поступление забортной воды в нее увеличилось. «Шквал» пошел к берегу, стараясь быстрее дойти до малых глубин, на случай если лодка будет тонуть. Несмотря на малый ход, поступление воду в лодку увеличивалось, она стала резко погружаться носом. П. А. Керенский приказал одному из катеров подойти к лодке и снять команду сопровождения. С увеличением дифферента в лодку быстро набиралась вода, она тяжелела и затрудняла буксировку. За какие‑то 3–5 минут лодка приняла вертикальное положение и движение «Шквала» вперед практически прекратилось. Чтобы избежать гибели сторожевика командир приказал обрубить буксирный трос. Лодка, медленно погружаясь, скрылась под водой. Она затонула в 15 милях от мыса Пицунда на глубине 633 м. Поэтому поднимать ее даже не пытались.

Краснознаменная подводная лодка «С‑104» во время Великой Отечественной войны входила в состав СФ. Летом 1954 г. она совершила переход по Северному морскому пути из Кольского залива на Дальний Восток и вошла в состав ТОФ. В 1957 г. лодка была переоборудована в плавучую зарядовую станцию ЗАС‑10. 10 декабря 1957 г. во время шторма, при следовании на буксире у ледокола «Добрыня Никитич» из Владивостока в Петропавловск‑Камчатский, ЗАС‑10 была выброшена на берег у острова Парамушир. Впоследствии была снята с камней аварийно‑спасательной службой ТОФ и сдана на слом.

После окончания Второй мировой войны все страны мира отказались от строительства тяжелых артиллерийских кораблей. Руководство советского ВМФ также высказывалось против постройки тяжелых крейсеров, но у И. В. Сталина было особое пристрастие к этим кораблям. Он лично контролировал все работы по их проектированию и строительству.

Головной тяжелый крейсер «Сталинград» проекта 82 был заложен 31 декабря 1951 г. на заводе № 444 (Черноморский судостроительный) в Николаеве.

В апреле 1953 г. через месяц после смерти И. В. Сталина все работы по проекту 82 прекратили, и началась разборка корпусов на стапелях. В июле 1953 г. было принято решение часть корпуса недостроенного крейсера «Сталинград» использовать в качестве натурного опытового отсека для проверки в полигонных условиях стойкости конструктивной защиты корабля к воздействию новых образцов морского оружия. В 1954 г. отсек водоизмещением 15 000 т, длиной 160, высотой 14,6 и шириной 32 м. спустили на воду.

В мае 1955 г. начался перевод отсека в Севастополь. Операция осуществлялась тремя буксирами. Дело было в мае, поэтому все надеялись на хорошую погоду, да и прогноз был хороший. Переход по Днепровскому лиману прошел благополучно, а это самый сложный участок пути. Но в районе мыса Тарханкут погода начала портится, а увеличить скорость у буксиров не хватало мощности. Направление ветра было неблагоприятным. Усиливающийся ветер развел большую волну, скорость хода пришлось уменьшить, и к Севастополю караван подошел под вечер, около 20 часов. Ветер усилился до восьми баллов, пошла крутая волна – удерживать отсек в нужном направлении, на курсе, возможности не было. При такой обстановке входить в Северную бухту с отсеком было нельзя, так как им можно было порвать боновое заграждение, так как в темноте очень трудно сохранить точное направление. Поэтому руководитель буксировки принял решение удерживаться на рейде. Но при повороте на ветер справиться не удалось, и весь воз понесло на берег в районе Карантинной бухты. Решено было дать команду на отсек принимать балласт, но связь с ним была плохой. Боясь, что отсек потянет за собой и буксиры, пришлось отдать и буксирный трос. Отсек плотно сел на мель. Снятие корпуса с камней в 1956 г. вылилось в сложную операцию.

Большой противолодочный корабль «Бойкий» СФ. 9 февраля 1988 г. исключен из состава ВМФ и осенью того же года был продан испанской фирме для разделки на металл. При буксировке из Кольского залива в Эль‑Ферроль 14 ноября 1988 г. сильным штормом был выброшен на прибрежные камни у острова Скогсойя в Норвежском море.

Эсминец «Бесследный» ТОФ. В 1988 г. исключен из состава ВМФ и в январе 1990 г. продан индийской фирме на слом. При буксировке затонул в Тайваньском проливе во время сильного шторма.

Ракетный крейсер «Вице‑адмирал Дрозд» СФ. В 1990 г. исключен из состава ВМФ. В начале 1992 г. он был продан индийской фирме на слом, но в марте 1992 г. затонул при буксировке во время сильного шторма в Баренцевом море.

Крейсер «Мурманск» СФ. В 1992 г. был исключен из состава ВМФ и в 1994 г. продан индийской фирме для разделки на металл. 28 декабря 1994 г. при следовании на буксире у спасательного судна «Подводник Маринеско» в Баренцевом море, в районе пос. Сёрвер, на острове Сёрё, у северного побережья Норвегии попал в сильный шторм, был сорван с буксира, и накатом волн крейсер был выброшен на прибрежные камни.

Атомная подводная лодка «Б‑159» СФ. 30 августа 2003 г. затонула вблизи острова Кильдин в Баренцевом море на глубине 240 м во время буксировки из бухты Гремиха для утилизации на судоремонтном заводе № 10 «Шквал» в Полярном.

Без вести пропавшие

Трудно представить, что боевой корабль или подводная лодка с экипажем в десятки и сотни человек может бесследно исчезнуть. Но такие случаи, правда редко, в истории российского флота случались. Конечно, причины исчезновения кораблей – скалы, волны, тайфуны, мины. Но исчезнувшие корабли унесли с собой тайну своей гибели. Не было свидетелей их исчезновения. Не было документальных свидетельств гибели ни в архивах России, ни в архивах других стран (в том числе бывших противников).

Буер «Люстих» БФ. Участвовал в Северной войне 1700–1721 гг. В 1704–1715 гг. доставлял провиант и грузы в приморские крепости, на верфи и на суда эскадры. В 1716 г. с флотом ходил в Копенгаген (был загружен порохом). На обратном пути пропал без вести.

Гекбот «Астрабад» КФл. В 1731 г. пропал без вести в Каспийском море.

Палубный бот ЧФ (лейтенант Мальцов) в сентябре 1772 г. был направлен из Кафы (Феодосия) в Керчь и пропал без вести.

Корабль «Азия» БФ (капитан 1‑го ранга Н. В. Толбузин). Участвовал в войне с Турцией 1768–1774 гг. В составе 3‑й Архипелагской эскадры контр‑адмирала И. Н. Арфа «Азия» в 1770 г. перешла из Ревеля в порт Ауза на острове Парос. В 1771 и 1772 гг. корабль крейсировал в Архипелаге, блокировал Дарданеллы. 7 февраля 1773 г. он вышел от острова Миконо к острову Имбро и 9 февраля пропал без вести. Погибло 439 человек. Через несколько дней нашли только прибитые к острову Миконо бизань‑мачту и несколько других обломков корабля.

Бригантина «Надежда Благополучия» ОФл. В 1782 г. вышла из Охотска с грузом в Нижнекамчатск и пропала без вести в Охотском море. Спустя два года стало известно, что бригантина была выброшена на один из Курильских островов. Весь экипаж погиб.

Бот «Миус» АзФл (капитан‑лейтенант Я. И. Лавров). 22 июля – 9 сентября 1782 г. перешел из Херсона в Смирну, достав туда русского консула И. И. Хемницерова. Возвращаясь на родину, 22 октября бот вышел из Константинополя, но в Херсон не прибыл. Пропал без вести в Черном море.

Фрегат «Крым» ЧФ (Н. Ф. Селиверстов). 31 августа 1787 г. в составе эскадры контр‑адмирала графа М. И. Войновича вышел из Севастополя к берегам Болгарии на поиск турецких судов. 8 сентября у м. Калиакра эскадра попала в сильный шторм, продолжавшийся пять суток. В ночь на 9 сентября фрегат пропал без вести.

В 1790 г. (в ходе Русско‑шведской войны 1788–1790) в финляндских шхерах без вести пропали 8 канонерских лодок. Это были небольшие парусно‑гребные суда длиной около 20 м, вооруженные двумя пушками, экипаж каждой лодки насчитывал 70 человек, в том числе 60 гребцов.

Транспорт № 3. ЧФ (лейтенант К. Т. Алексеев). Бывший турецкий, взят бригом «Орфей» у Сизополя 4 мая 1829 г. 28 сентября 1829 г. в составе отряда гребной флотилии вышел из Сизополя в Николаев. 6 октября во время сильного шторма отстал от отряда и пропал без вести.

Шхуна «Стрела» БФ (лейтенант М. Е. Шалухин). В составе отряда мелких судов под командованием контр‑адмирала А. П. Лазарева на пути из Ботнического залива к мысу Дагерорт в бурную ночь на 20 августа 1831 г. у мыса Дагерорт ночью в шторм разлучилась с отрядом и пропала без вести. Посланные на поиски шхуны бриги «Феникс» и «Усердие» не нашли ее следов. Погибли: командир, 3 офицера, 3 кадета и 47 нижних чинов.

Бриг «Курил» ОФл (капитан‑лейтенант А. И. Григорьев). В 1850 г. участвовал в перенесении военного порта из Охотска в Петропавловский порт. 5 июля 1850 г. вышел из Охотска с грузом и 38 пассажирами и пропал без вести.

Найденные в следующем году обломки на острове Ахта, видимо, принадлежащие военному судну, позволяют догадываться о месте крушения брига на этом острове или вблизи его.

Тендер «Камчадал» ОФл (штурман Кузьмин). В 1850–1858 гг. поддерживал сообщение между портами Охотского моря. 11 октября 1858 г. вышел из Николаевска‑на‑Амуре с провиантом для Удска, В Охотское море температура воздуха –11°С. В пункт назначения тендер не пришел. Точное место и время гибели «Камчадала» неизвестны.

Клипер «Опричник» БФ. 24 июня 1858 г. в составе 2‑го Амурского отряда капитана 1‑го ранга А. А. Попова вышел из Кронштадта на Дальний Восток. В Николаевске‑на‑Амуре отряд присоединился к Дальневосточной эскадре. Клипер занимался исследованием берегов Японских и Корейских островов.

В 1861 г. «Опричник» под командованием капитан‑лейтенанта П. А. Селиванова отправился в обратный путь на Балтику. Из Шанхая он вышел 31 октября. После дозаправки в порту Батавия (Джакарта), 26 ноября 1861 г. клипер вышел в Индийский океан и пропал без вести.

В июне 1862 г. Морским министерством было сделано распоряжение о розыске клипера «Опричник», русским морским агентам в разных странах было дано указание – выяснить, не было ли в заграничных портах каких‑либо сведений о корабле. Выяснилось, что в ночь с 13 на 14 декабря в центре Индийского океана, на пути движения судов из Батавии к мысу Доброй Надежды свирепствовал жестокий ураган. По записям в вахтенном журнале голландского барка «Зван» ветер достигал 11 баллов. Этот же барк видало неизвестное судно, курс которого проходил к центру урагана. В этом районе погибли 6 разных судов, а несколько спаслись и исправлялись на мысе Доброй Надежды и на острове Маврикий.

Поиски экипажа «Опричника» не принесли результатов. По заключению Морского министерства, основанному на свидетельствах судов, находившихся в то время в Индийском океане, вероятно, клипер погиб в ночь с 13 на 14 декабря 1861 г. в точке на широте около 22° зюйд, долготы около 67 ¼° ост во время сильного урагана.

Однако позже русскими моряками был сделан вывод: гибель «Опричника» в урагане возможна и до некоторой степени вероятна, но далеко не доказана.

7 апреля 1863 г. клипер «Опричник» был исключен из списка судов флота.

Погибли: командир, 7 офицеров, 14 унтер‑офицеров и 73 нижних чинов.

В память об экипаже «Опричника» в 1873 г. в Кронштадте был открыт памятник, сооруженный на средства родственников и сослуживцев погибших моряков.

Вспомогательный крейсер (охранный крейсер) «Лейтенант Дыдымов» Сибфл (старший лейтенант Б. И. Семенец) в составе белой Сибирской флотилии контр‑адмирала Г. К. Старка 24 октября 1922 г. покинул Владивосток. «Лейтенант Дыдымов» – флагманский корабль 3‑го дивизиона шел под флагом капитана 1‑го ранга А. В. Соловьева. Флотилия 23 ноября 1922 г. прибыла в порт Фузан, а затем направилась в Шанхай. Утром 4 декабря, когда корабли находились в 150–180 милях от Шанхая, внезапно налетел шквал от норд‑оста, превратившийся в шторм силой 8–9 баллов. В Шанхай «Лейтенант Дыдымов» не прибыл. Последний раз его видели вечером 4 декабря с тральщика «Парис». Крейсер почти не имел хода, его поворачивало то по волне, то против. Тральщик сам имел повреждения, поэтому не мог оказать помощь. Обстоятельства гибели «Лейтенанта Дыдымова» так и остались невыясненными. На корабле погибли 11 офицеров, 3 гардемарина, 34 человека команды и 29 пассажиров.

Подводная лодка «С‑2» КБФ (капитан‑лейтенант И. А. Соколов) участвовала в советско‑финской войне 1939–1940 гг. 1 января 1940 г. лодка отправилась на позицию в Ботническом заливе. Вечером следующего дня она достигла Аландских островов и получила разрешение на форсирование Южного Кваркена. Больше связи с лодкой не было. 18 января на «С‑2» был передан приказ оставить позицию и возвращаться в базу. Ответа не последовало, лодка пропала без вести. Отправленный на поиск «С‑2» лидер «Минск» лодку не обнаружил. Финны также не обнаруживали лодку. Либо она подорвалась на мине, либо стала жертвой льда. Тана гибели «С‑2» не раскрыта до настоящего времени.

Советская военно‑морская база, находившаяся на полуострове Ханко (Гангут) в конце августа 1941 г. оказалась в глубоком тылу противника. Защитники ее испытывали недостаток в боеприпасах, бензине, медикаментов, продовольствия. Командованием БФ была предпринята попытка доставить на Ханко грузы на подводной лодке.

Подводная лодка «П‑1» БФ (капитан‑лейтенант И. И. Логинов) 9 сентября 1941 г. в 8.00 вышла из Кронштадта на Ханко, имея на борту 19,6 тонн груза (154 ящика консервов; 200 100‑мм, 100 76‑мм и 100 45‑мм снарядов; до 2 тонн медикаментов и другие грузы). Лодку сопровождали базовый тральщик «БТЩ‑211» и сторожевой катер. Вечером в районе острова Гогланд эскорт расстался с «П‑1». Планировалось, что лодка совершит дальнейший переход в надводном положении со скоростью 18 узлов.

В течение похода лодка на связь не выходила и в точку рандеву с катерами и тральщиками ВМБ Ханко ни в основное время (6 часов 11 сентября 1941 г.) ни в резервное (2 часа ночи следующего дня не прибыла. Уже 17 сентября она была официально объявлена «пропавшей без вести при выполнении боевого задания». 54 члена экипажа погибло.

Возможные причины гибели лодки: подрыв на мине заграждений «Юминда» или «Корбетта», ошибка личного состава или отказ техники.

Подводная лодка «Щ‑211» ЧФ (капитан‑лейтенант А. Д. Девятко) 16 ноября 1941 г. вышла в очередной боевой поход в район Варны. На связь она не выходила и в назначенный срок в базу не вернулась.

В сентябре 2000 года в районе мыса Святого Атанаса (в годы войны назывался мыс Акбупну), южнее Варны был случайно обнаружен остов «щуки» «Х» серии с разрушенными первым и частично вторым отсеками. Других подлодок этого типа, кроме «Щ‑211», в данном районе не изчезало. В то же время неясно, что могло привести к столь обширным разрушениям корпуса, поскольку находившееся поблизости румынское заграждение состояло из мин с весом взрывчатого вещества 30 кг, воздействие которых не могло дать такого эффекта. То же можно сказать и о глубинных бомбах, применявшихся врагом в 1941 г., причем отсутствует даже информация о подобной атаке в это время и в этом месте. Так что загадка гибели «Щ‑211» пока полностью не раскрыта.

Подводная лодка «К‑3» СФ (капитан‑лейтенант К. И. Малофеев) 14 марта 1943 г. вышла в очередной (восьмой) боевой поход. На связь она ни разу не вышла и в назначенное время в базу не вернулась. Но в отличие от большинства случаев, когда лодки пропадали без вести, противник на протяжении длительного времени фиксировал ее нахождение на позиции. 17 марта «К‑3» безуспешно атаковала один конвой, 21‑го – другой. И если в первом случае лодка после залпа так и осталась необнаруженной, то во втором тройка охотников установила с ней четкий гидроакустический контакт и сбросила сотню бомб. На поверхности наблюдались большое выделение масла и соляра, воздушные пузыри и деревянная крошка. Поскольку глубина моря в предполагаемом месте ее гибели составляла 215 м, водолазное обследование и поиск лотом не проводились. И все‑таки 28 марта очередной шедший в Киркинес конвой подвергся в пределах позиции «К‑3» новому нападению, в ходе которого немцы зафиксировали прохождение трех торпед. Вражеские сторожевики ничего не обнаружили и сбросили 19 бомб лишь для того, чтобы сорвать повторную атаку. По сей день установить истинную причину гибели наиболее результативной по торпедно‑артиллерийским атакам «катюши» не представляется возможным.

Гвардейская подводная лодка «К‑22» СФ (капитан 3‑го ранга В. Ф. Кульбакин) 3 февраля 1943 г. вышла в море в составе тактической группы совместно с «К‑3». 6 февраля состоялась встреча с противником, но выйти в атаку «К‑22» не могла – цель заслонялась флагманской «К‑3». В ходе атаки лодки потеряли друг друга и встретились лишь во второй половине дня. Затем они вернулись к берегу и продолжили поиск в надводном положении. С наступлением рассвета 7 февраля подлодки погрузились, но в течение еще семи с половиной часов переговаривались с помощью звукоподводной связи. В 19.37 с флагмана вызвали «К‑22» с приказом перейти в надводное положение, но она на него не ответила. «К‑22» не обнаружилась и позже, не прибыла она и в базу. Поскольку противолодочных кораблей противника в момент потери связи рядом не было, командование сочло причиной гибели подрыв на мине. После войны выяснилось, что в этом районе действительно еще с мая 1942 г. стояло минное поле. Оно находилось на расстоянии 6–7,5 мили от берега в зоне, которая считалась опасной, и плавать в которой рекомендовалось на рабочей глубине погружения (75 м).

Подводная лодка «К‑1» СФ. (капитан 2‑го ранга М. Ф. Хомяков) 5 сентября 1943 г. направилась на позицию к северной оконечности Новой Земли. После 9 сентября на связь не выходила и в базу в установленное время – 28 сентября не вернулась.

Послевоенное изучение документов противника не дает оснований утверждать, что «К‑1» стала жертвой атаки самолета, надводного или подводного корабля. Наиболее вероятной причиной гибели представляется подрыв на плавающей мине, которые сносились Гольфстримом к Новой Земле со всей акватории Северной Атлантики, Норвежского и Баренцева морей. Впрочем, нельзя полностью исключить и ошибки экипажа во внештатной ситуации (М. Ф. Хомяков никогда раньше не плавал на подлодках типа «К») или подрыв на минных банках, выставленных немецким тяжелым крейсером «Адмирал Хиппер» у северного побережья архипелага годом ранее.

Подводная лодка «Щ‑208» ЧФ (капитан‑лейтенант Н. М. Беланов). В ночь на 23 августа 1941 г. вышла в район Портицкого гирла Дуная, где ей предписывалось действовать против конвоев, ходивших между Констанцей и Сулиной. Для защиты этой трассы румыны еще весной 1942 г. выставили параллельно берегу четыре противолодочных минных заграждения. Поскольку атаки силами ПЛО противника в это время в данном районе не производилось, остается предположить, что причиной исчезновения «Щ‑208» оказались мины.

Подводная лодка «Щ‑213» ЧФ (капитан‑лейтенант Н. В. Исаев). В ночь на 28 сентября 1942 г. лодка отправилась в шестой и последний поход на вражеские коммуникации, Н. В. Исаев должен был выйти на связь лишь перед оставлением позиции у Портицкого гирла Дуная вечером 14 октября. Но этого не произошло. Скорее всего, «щука» стала жертвой тех же румынских минных заграждений, на которых ранее погибла «Щ‑208». Впрочем, нельзя исключить и другую версию. В последний день патрулирования «Щ‑213» в 5,5 милях восточнее Портицкого рейда сигнальщики германского большого охотника «Ксантен» обнаружили торпедный след, тянувшийся к корме корабля. Охотник уклонился от торпеды, обнаружил гидроакустикой подводный объект, произвел бомбометание и якобы даже наблюдал свидетельства потопления цели. Окончательно раскрыть причину гибели «Щ‑213» поможет только водолазное обследование – после того, как ее остов будет обнаружен.

Подводная лодка «С‑12» БФ (капитан 3‑го ранга А. А. Бащенко). 26 июля 1943 г. вышла из Кронштадта за базовыми тральщиками. Сделав остановку на Лавенсари 30‑го лодка начала форсировать Гогландскую противолодочную позицию. 1 августа она без помех произвела зарядку аккумуляторной батареи у острова Кери и направилась к глубоководному проходу у острова Нарген, перекрытому противолодочным сетям и минами противника. После этого «С‑12» на связь больше не выходила и в назначенный срок в базу не вернулась.

Подводная лодка «В‑1» СФ (капитан 2‑го ранга И. И. Фисанович). Английская подводная лодка «Санфиш», переданная советскому флоту в 1944 г.

10 апреля 1944 г. была зачислена в состав советского ВМФ под обозначением «В‑1» и 30 мая на ней был поднят Военно‑Морской флаг СССР. После принятия советским экипажем, лодка под командованием капитана 2‑го ранга Героя Советского Союзи И. И. Фисановича 25 июля вышла из Росайта и направилась в Кольский залив, но в базу не прибыла. Лодка шла одна без эскорта. Существует насколько версий ее гибели. По одной из них «В‑1» по ошибке была потоплена британским самолетом, возможно, она подорвалась на плавающей мине, но наиболее вероятной причиной гибели является авария.

Подводная лодка «С‑117» (до 1949 г. «Щ‑117» «Макрель») ТОФ (капитан 2‑го ранга В. А. Красников). В ночь на 15 декабря 1952 г. вышла из Советской Гавани для участия в совместных учениях 90‑й бригады подводных лодок 7‑го ВМФ. Вскоре командир лодки донес о выходе из строя одного дизеля и о продолжении похода под вторым, оставшимся в строю. В 03.15 с лодки поступило сообщение, что дизель введен в строй. Это была последняя радиограмма.

Согласно плану учения с 16 до 17 часов лодка должна была донести об обнаружении выхода из порта Холмск корабля‑цели ЦЛ‑27, изображавшего противника. Однако ни в эти сроки, ни позже лодка на связь не вышла и на запросы не отвечала. Поиски «С‑117» в Татарском проливе результатов не дали: глубины на маршруте перехода из Советской Гавани к Холмску колеблются от 100 до 1150 м. На борту «С‑117» находились 52 человека: 12 офицеров, 5 старшин и 35 матросов.

Поглощенные бездной

Подводные лодки в отличие от кораблей других классов предназначены для действий в глубине моря. Они имеют специфический только для них тактико‑технический элемент – глубина погружения. При проектировании подводных лодок рассчитывается предельная глубина погружения, которую может выдержать корпус лодки. Погружение на большую глубину может привести к его разрушению давлением воды. И такие случаи в истории российского флота, к сожалению, были. Причинами аварий подводных лодок был «человеческий фактор»: просчеты при проектировании, плохая подготовка техники перед выходом в море, недостаточная выучка экипажа.

Подводная лодка известного русского конструктора и изобретателя И. Ф. Александровского была построена в 1865 г. и с 1866 г. начались ее испытания и доводка конструкции судна, которые растянулись на пять лет. В навигацию 1781 г. было решено проверить лодку на прочность. Испытания проводились в проливе Бьеркезунд, недалеко от Кронштадта. 22 июня ее без экипажа с помощью мягких понтонов погрузили на глубину 24 м. На этой глубине лодку продержали 40 минут, после чего в понтоны по шлангам накачали воздух, и еще через 20 минут лодка благополучно всплыла на поверхность. После подъема не было обнаружено никаких неисправностей и поломок, вода внутрь не поступила. На следующий день руководитель испытаний представитель МТК контр‑адмирал В. А. Стеценко, вопреки мнению Александровского приказал погрузить лодку на глубину 30 метров. Эта глубина стала для нее роковой. Лодка оказалась на дне полностью затопленной. Как выяснилось позднее «верхняя часть лодки по направлению от носа больше чем на половину сдавлена». Судоподъемные работы продолжались два года. В 1872 г. лодку подняли и доставили в Кронштадт.

Подводная лодка «АГ‑15» БФ (лейтенант М. М. Максимович) летом 1917 г. отрабатывала подготовку личного состава на рейде Люм в Аландских шхерах. 8 июня 1917 г. в 14.25 она отошла от борта плавбазы «Оланд» и направилась в западный район для выполнения учебного погружения. В этом же районе находился минный заградитель «Ильмень». Придя в район, командир «АГ‑15» решил произвести срочное погружение с хода. Экипаж минного заградителя видел, как лодка начала погружаться с увеличивающимся дифферентом на корму и вскоре ушла под воду. На поверхности остались четыре человека. Трое из них – командир, боцман и рулевой – были подобраны шлюпкой с минзага, а четвертый, штурман, не умеющий плавать, утонул. Через час после аварии к месту гибели лодки прибыли водолазы, которые зафиксировали, что лодка лежит на грунте на глубине 27 метров без крена и дифферента с открытыми кормовым и рубочным люками и что в носовом и кормовом отсеках находятся подводники, отвечающие на стук по корпусу лодки. Через три часа после аварии из лодки была выпущена учебная торпеда, в которой лежала записка, сообщавшая о нахождении в носовом отсеке 11 человек и просьбу о помощи. Помощь могла быть оказана только путем подъема лодки, а он мог быть произведен только спасательным судном «Волхов», которое могла прибыть к месту аварии из Ревеля только на следующий день. Не дождавшись помощи, подводники первого отсека решились на самостоятельный выход. Под руководством старшего офицера лейтенанта К. Л. Матыевича‑Мациеевича подводники, проведя около 9 часов в полузатопленным отсеке, подняли давление, открыли люк и вместе с пузырем воздуха выбросились на поверхность. Последним покинул лодку старший офицер. На поверхность выбросило 6 человек, из которых в живых остались 5 человек. Остальные 17 подводников погибли во время этой совершенно нелепой аварии. Как выяснилось, кок, приготавливавший обед, не поставив командира в известность, открыл для проветривания кормовой люк. Этот люк плохо просматривался с мостика, и командир, не зная об открытом люке, дал команду на погружение. Спасательное судно «Волхов» прибыло к месту аварии только утром 10 июня, и операция по подъему «АГ‑15» началась. 16 июня лодка была поднята окончательно спасательным судном «Волхов» и 22 июня приведена в Ревель, где была отремонтирована и вновь вступила в строй.

«АГ‑15» затонула на глубине 27 м, а предельная глубина погружения лодок этого типа – 50 м, поэтому лодка оказалась не поврежденной и была вновь введена в строй.

Авария с трагическим исходом произошла 23 года спустя с подводной лодкой «Д‑1» – «Декабрист» СФ. Это была первая лодка советской постройки. Она была заложена 5 марта 1927 г. в Ленинграде на заводе № 189 (Балтийский завод). 3 ноября 1928 г. спущена на воду и 18 ноября 1930 г. вошла в состав морских сил Балтийского моря. В 1933 г. по Беломорско‑Балтийскому каналу перешла с Балтики на Север.

«Д‑1» участвовала в советско‑финской войне – несла дозор в море. 25 октября 1940 г. «Д‑1» завершила текущий ремонт и вступила в кампанию. На 13 ноября была запланирована подготовка к сдаче зачета по задаче № 2д (подныривание), после чего ей следовало идти в губу Эйна для встречи с плавбазой «Умба». На 14 ноября намечался совместный выход. Предполагалось после предварительной проверки сдать зачет по учению № 2д с фактическим подныриванием.

Несмотря на то что лодка около двух месяцев находилась в ремонте, а ее командир все это время находился в отпуске, «Д‑1» посылали в полигон с глубинами больше 200 м без достаточной проверки системы погружения‑всплытия и надежности прочного корпуса и цистерн. Серьезным нарушением являлось также и то, что на корабле отсутствовали командиры БЧ‑2 и БЧ‑5 (причем старший инженер‑механик лодки не был замещен дивизионным специалистом) и младший командир, заведовавший трубопроводами системы воздуха высокого давления.

13 ноября 1940 г. в 8.58 «Д‑1» под командованием капитан‑лейтенанта Ф. М. Ельтищева вышла из Главной базы и направилась в Мотовский залив, в полигон № 6, где командир лодки с 13.00 до 15.00 должен был проверить и отработать таблицы подныривания.

Весь переход от Полярного до полигона наблюдался постами СНиС. В 13.45 пост № 111 (на мысе Шарапов) видел «Д‑1» под перископом по пеленгу 160° на дистанции 17 каб. курсом зюйд‑вест. С этого момента лодка постами больше не наблюдалась. Сигнал о погружении с лодки был получен в 13.30. В 14.00 комбриг на «Умбе» вышел из Полярного и в 19.00 прибыл в Эйна‑губу, где «Д‑1» не обнаружил. Командир бригады запросил своего начальника штаба, находившегося в Полярном о месте нахождения лодки. Тот ответил, что от «Д‑1» не имеется сведений с 13.30, т. е. после подачи сигнала о погружении. Не получив до 18.00 донесений от лодки начштаба приказал по радио «Д‑1» показать свое место. Одновременно с этим оперативный дежурный штаба флота запросил все посты СНиС относительно «Д‑1», но ни на какие запросы она не отвечала.

После того как в 18.40 «Д‑1» не ответила на вызов радиостанций в Полярном, радиограмма для нее повторялась несколько раз до 22.22. В 23.15 начальник штаба флота экстренно по радио приказал «Д‑1» показать свое место и дал указание всем кораблям в море и постам СНиС постоянно вызывать лодку. Для прослушивания к полигону № 6 командующий флотом выслал подводную лодку «К‑2». В 23.40 «Умба» с комбригом на борту вышла из Эйна‑губы и направилась в полигон № 6.

Средства ЭПРОН флота были приведены в немедленную готовность. В 1.20 14 ноября для обследования полигона и побережья Мотовского залива были направлены два катера «малых охотника». В 1.44 туда же со спасательными средствами отправили сторожевой корабль «Туман». И, наконец, 2.22 в Мотовской залив для выяснения обстановки вышел эсминец «Стремительный», на борту которого находился командующий флотом контр‑адмирал А. Г. Головко. Через два часа на поиски «Д‑1» отправилась подводная лодка «Щ‑402», а еще через три часа – «Д‑3».

Всю ночь с 13 на 14 ноября в Мотовском заливе велись интенсивные поиски, в которых участвовали «Стремительный», «Туман», «Умба», катера‑охотники и подводная лодка «К‑1». В ходе поиска корабли освещали водную поверхность прожекторами, а «К‑1» прослушивала море шумопеленгатором.

С 10.30 14 ноября два гидросамолета «МБР‑2» обследовали Мотовский залив и его побережье. С рассветом был продолжен осмотр залива надводными кораблями. Около 10.00 в районе м. Шарапов корабли обнаружили большое масляное пятно, спасательный круг, мелкие деревянные обломки и изоляционную пробку. Глубина в этом месте составляла от 190 до 216 м, а предельная глубина погружения подводных лодок типа «Д» – 90 м.

К 14.00 в полигон № 6 прибыли два тральщика и сразу же приступили к тралению района, где было обнаружено масляное пятно. К вечеру к ним присоединились еще два тральщика и два рыболовных траулера. Траление выполнялось тралами Шульца без буйков, с удлиненными буксирами. Сторожевой корабль «Туман» работал с металлоискателем. При задевании трала за посторонний предмет, ставилась вешка и точно определялось место, после чего вызывался «Туман» для прослушивания. При обнаружении значительной массы металла «Туман» также ставил веху.

С 14 по 18 ноября в полигоне № 6 тральщики обнаружили четыре густых масляных пятна и различные обломки, которые впоследствии идентифицировали как принадлежавшие «Д‑1». Тралы неоднократно (не менее пяти раз) задевали за посторонние предметы. В этих местах металлоискатели фиксировали присутствие большой массы металла. Основываясь на результатах поисковых мероприятий, проводившихся с 13 по 18 ноября 1940 г., и изучения поднятых обломков, 18 ноября Военный совет СФ направил наркому ВМФ СССР, адмиралу Н. Г. Кузнецову «Доклад о гибели ПЛ «Д‑1» 13 ноября 1940 г.».

Командование флота выдвинуло сразу три возможные версии гибели лодки. Первая – о подрыве на дрейфующей мине – была сочтена ВС СФ маловероятной, т. к. взрыв мины мог быть хорошо виден с постов СНиС на м. Шарапов и Выев‑Наволок. Кроме того, взрыв могли видеть и слышать на эсминцах «Гремящий» и «Стремительный», находившихся в тот день поблизости от «Д‑1», в полигоне № 5. Тем не менее ни посты СНиС, ни корабли не зафиксировали никаких подводных взрывов.

Вторая версия – столкновение «Д‑1» с каким‑либо надводным кораблем была также не исключена, но в данном случае она отпадала. Дело в том, что в полигоне № 6 до 12.43 13 ноября находились эсминцы «Стремительный» и «Гремящий», которые еще до перехода туда «Д‑1» ушли в полигон № 5. Торговые же суда в тот день, по наблюдениям постов СНиС и кораблей, в Мотовской залив не заходили. Таким образом, полигон № 6 был абсолютно пуст (если, конечно, исключить, что в данном квадрате оказалась неизвестная подводная лодка, что в итоге могло привести к столкновению).

Была выдвинута и третья версия гибели «Д‑1» – провал лодки на глубину, превышающую предельную, из‑за чего прочный корпус лодки мог не выдержать давления воды. Но командующий СФ решил, что эту версию «возможно исключить». Поводом для столь категоричного вывода была твердая уверенность А. Г. Головко в том, что «Д‑1» прошла весь курс задач 2‑й линии и готовилась к переходу в 1‑ю линию, и, кроме того, «являлась на СФ одной из лучших».

Окончательно прояснить обстоятельства гибели «Д‑1», как считал контр‑адмирал А. Г. Головко, можно будет только после ее осмотра или поднятия с грунта. Но в своих мемуарах, изданных в 1960 г., А. Г. Головко писал: «Наиболее вероятным следовало предполагать роковую ошибку, допущенную командиром. Подводные лодки этого типа, принимая балласт, погружались довольно быстро. Скорее всего, Ельтищев не справился с управлением и не сумел удержать лодку хотя бы на предельной для нее глубине. А значит, “Д‑1” раздавило давлением воды: щепки и пробка на поверхности подтверждали это».

Характерно, что в своем донесении о гибели «Д‑1» от 14 ноября 1940 г., направленном Первому секретарю ЦК ВКП (б) И. В. Сталину, председателю СНК СССР В. М. Молотову и секретарю ЦК ВКП (б) А. А. Жданову, нарком ВМФ СССР Н. Г. Кузнецов, в основном, согласился с выводами А. Г. Головко, но все же не стал спешить с оценками и не исключил такую причину, как неправильные действия командира ПЛ при погружении на глубину. По его мнению, возможной причиной катастрофы мог быть либо уход на глубину свыше допустимой (при выполнении упражнения по подныриванию), «что могло иметь место при какой‑либо неисправности управления глубиной погружения», либо какое‑нибудь упущение при проведении учения по срочному погружению. А поскольку глубины в районе исчезновения лодки составляли от 250 до 300 м, при вынужденном уходе на большую глубину лодка была бы просто раздавлена давлением воды.

Действуя с санкции наркома ВМФ, командующий СФ объявил о снятии с занимаемой должности командира БПЛ капитана 2‑го ранга Д. А. Павлуцкого и предании его суду военного трибунала. Остальные командиры, так или иначе причастные к гибели «Д‑1», также были наказаны.

Впрочем, досталось и самому А. Г. Головко: нарком ВМФ объявил ему строгий выговор «за низкий уровень боевой подготовки на флоте» (хотя новый командующий пробыл в этой должности всего четыре месяца).

Четкого вывода о причине гибели «Д‑1» так и не было сделано: имелись лишь предположения. Командование ВМФ в определенной степени склонялось к одной версии – провалу подводной лодки на глубину, превысившую предельную, из‑за чего лодку просто раздавило давлением воды. Высказывались и другие причины, но все они были отвергнуты как недостаточно доказательные.

Подводная лодка «Щ‑405» КБФ (капитан 3‑го ранга И. В. Грачев). 11 июня 1942 г. вышла из Кронштадта в очередной боевой поход. До Шепелевского маяка она шла в сопровождении «малых охотников», а далее направилась к острову Лавенсари самостоятельно в надводном положении, однако туда не прибыла. Ее движение наблюдал пост на острове Сескар. 15 июня между островами Пенисари и Сескар из воды подняли трупы помощника командира и старшего рулевого, а на другой день командира лодки. На погибших никаких признаков повреждений не обнаружили, взрыва мин никто не слышал. В финских трофейных документах отсутствуют данные об атаках наших подводных лодок. Предположительно, что при переходе из крейсерского положения в позиционное, лодка провалилась на глубину и затонула от поступления воды через рубочный люк.

В августе 1941 г. эта же лодка из‑за низкой организации службы дважды проваливалась на глубину и ударялась о грунт (на глубинах 125 и 115 м) в аналогичных случаях. При этом погибли три человека. Но команда успевала задраивать рубочный люк и лодка, получив повреждения, прибыла в Таллин.

Подводная лодка «М‑351» ЧФ (капитан 3‑го ранга Белозеров) 22 августа 1957 г. отрабатывала маневр срочного погружения в полигоне боевой подготовки в районе Балаклавы. При погружении оказалась открытой захлопка шахты подачи воздуха к дизелям, хотя сигнальная лампа показывала закрытое положение захлопки. В результате поступления воды в VI отсек, несмотря на все предпринимаемые экипажем попытки, лодка затонула на глубине 83 м, войдя кормой в илистый грунт с дифферентом 60°. С большим трудом захлопку шахты личному составу лодки удалось закрыть. 26 августа лодку подняли на поверхность.

Подводная лодка «С‑80» СФ (капитан 3‑го ранга А. А. Ситарчик). 25 января 1961 г. в 5.30 вышла в Баренцево море, в полигон боевой подготовки, удаленный от побережья на 50 миль с целью отработки и совершенствования задач одиночного плавания. Сверх численности – 56 человек штатного состава – на борту находилась часть второго экипажа с его командиром, капитаном 3‑го ранга В. А. Николаевым. На С‑80 в море вышли 15 офицеров, 16 старшин и 37 матросов основного и резервного экипажей, всего 68 человек.

Ночью 26 января лодка находилась в Баренцевом море, идя в подводном положении на перископной глубине с открытым РДП (устройством для подачи воздуха к дизелям с перископной глубины). Волнение на море достигло 6 баллов при температуре воздуха –5 °C. Последнее сообщение от лодки поступило в 0.30 27 января. Это было сообщение о погоде в районе, где она находилась – в Баренцевом море севернее полуострова Рыбачий. В установленное время «С‑80» на связь не вышла и в дальнейшем на запросы не отвечала.

Двадцать одни сутки силами СФ проводился интенсивный поиск пропавшей лодки. в операции участвовали до 40 кораблей, судов, самолетов и вертолетов, но море хранило молчание. Государственная комиссия под председательством главного инспектора МО СССР Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского в 1961 г. не смогла однозначно назвать причины гибели лодки, сделав лишь заключение, что «…на лодке произошла тяжелая авария, связанная с поломкой техники, с которой экипаж в условиях урагана не смог справиться».

Только спустя 7 лет, после появления новой спасательной техники, поиски «С‑80» возобновились. Затонувшую лодку обнаружили 23 июня 1968 г. Лодка была обследована спасательным судном «Алтай» с помощью спускаемой наблюдательной камеры. После этого была разработана операция по подъему лодки, к месту гибели «С‑80» прибыло только что построенное спасательное судно подводных лодок «Карпаты». Лодка была поднята на поверхность 24 июля 1969 г.

В дальнейшем в результате расследования комиссии СФ было установлено, что с 23.22 26 января 1961 г. лодка шла под РДП со скоростью 5,3 уз. В один из моментов боцман, управляющий горизонтальными рулями, не удержал заданную глубину. В 01.27 27 января лодка ушла ниже перископной глубины, что должно было вызвать автоматическое закрытие клапана РДП для предотвращения попадания в него забортной воды. Однако этого не произошло из‑за обледенения поплавкового клапана: система обогрева клапана горячей водой от дизельной силовой установки была отключена. Волна захлестнула воздушную шахту РДП и вода устремилась внутрь прочного корпуса. Дизели остановились, как только вода попала в их систему вентиляции. Матрос‑моторист V отсека обнаружил попадание воды, но не смог оперативно перекрыть вентиль вентиляционной системы двигателя. Вместо того чтобы перекрыть его, он стал открывать его по максимуму (матрос был прикомандирован с другой подводной лодки, где воздушная магистраль перекрывалась не влево, а поворотом рукоятки вправо). Матрос отжимал его с такой силой, что согнул шток. Вскоре отсек был затоплен, лодка потеряла управление и начала крениться.

После того как лодка накренилась на 45 градусов, ее ход замедлился до полной остановки, а затем она начала двигаться назад и погружаться. Со скоростью около 5 м/с «С‑80» вошла кормой на 15 м в грунт. Затонувшей на глубине 196 м лодке не хватило четырех метров, чтобы преодолеть предельную глубину погружения. Прочный корпус выдержал давление воды, но оказался могилой для экипажа. Второй, третий и четвертый отсеки были разрушены. Однако в оставшихся отсеках еще были живы 24 человека. На всплытие у лодки не хватило запасов сжатого воздуха, люди начали умирать от медленного удушья. Некоторые не выдерживали и выбирали быструю смерть, другие держались до последнего. Все 68 человек, находившихся на борту «С‑80», погибли.

Ледовая опасность[4]

Преодолевая ледовый покров

Почти все моря, окружающие Россию, в зимний период замерзают полностью или частично. Русским морякам неоднократно приходилось действовать в условиях ледовой опасности. При этом лед мог быть противником, но мог быть и союзником. Все морские театры имели свои особенности.

Балтика и Финский залив

Климат Балтийского моря находится под заметным смягчающим влиянием господствующих западных и юго‑западных ветров, приносящих тепло и влагу из Атлантического океана. При наличии этих факторов преобладает большая облачность, и довольно часто наблюдаются туманы. Во всех районах моря нередко, особенно осенью под влиянием западных циклонов, развиваются продолжительные и сильные штормы.

В феврале – марте температура поверхностного слоя воды 1–3 °С, а в заливах понижается до 0 °С. В период с ноября по март заливы Балтийского моря замерзают.

Первой крупной и удачной операцией молодого Балтийского флота стал так называемый «ледовый поход» к Выборгу.

После Полтавской победы 27 июля 1709 г. боевые действия между Россией и Швецией были перенесены в Прибалтику. Крепость Выборг, находясь в руках шведов, представляла постоянную угрозу Петербургу, а также острову Котлин и Кроншлоту. Крепость имела на вооружении более 150 орудий, гарнизон крепости – 4000 человек.

21 марта 1710 г. адмирал Ф. М. Апраксин с корпусом пехоты и кавалерии и 10 легкими пушками выступил с Котлина по льду, мимо Березовых островов для осады Выборга. Войска, успешно совершив 130 – километровый марш по льду обложили Выборг и приступили к осаде.

Осада приняла затяжной характер, а между тем, у осаждающих иссякали боеприпасы и продовольствие. Осажденный шведский гарнизон ожидал поддержки своего флота с наступлением весны и открытием навигации.

Сложилась такая ситуация, что судьба крепости зависела от того, чей флот раньше подойдет к Выборгу шведский или русский. Но и шведам и русским мешал ледяной покров Финского залива.

Лед на Неве в 1710 г. вскрылся 13 апреля, а 17‑го флот начал выходить из Кронверкской гавани, где он зимовал. Командующий флотом вице‑адмирал К. И. Крюйс держал свой флаг на фрегате «Олифант». Шаутбенахт (контр‑адмирал) Петр Михайлов (Петр I), находился на шняве «Лизет». Эскадрой галер командовал шаутбенахт И. Ф. Боцис. Вместе с боевыми вышли и прочие морские суда, и карбасы, которые были нагружены артиллерией, амуницией и провиантом. 20 апреля весь флот был подготовлен к выходу в море. Участвовавший в походе датский посланник контр‑адмирал Юст Юль писал в своем дневнике: «Всего больших и малых парусных судов насчитывалось 270».

С очищением устья Невы ото льда суда двинулись к выходным вехам фарватера. Здесь вскрытие льда произошло 19–20 апреля, но лед удерживался на мелких местах.

28 апреля Петр произвел ледовую разведку, пройдя на шняве «Лизет» от выходных вех, где стоял флот, до Кроншлота. Здесь лед держался крепко. Начавшийся зюйд‑вестовый ветер на следующий день принял устойчивое направление и усилился. В результате произошла перегруппировка и разрежение сплоченного льда у Котлина. Воспользовавшись этим, боевые корабли и вспомогательные суда подняли паруса, и начали переход к Кроншлоту. Переход оказался весьма сложным из‑за тяжелой ледовой обстановки. 29 апреля флот встал у Кроншлота.

Мористее от Котлина был вскрытый, но сплоченный, крупнобитый и лишь частично мелкобитый лед. Поэтому в тот же день две шнявы – «Дегас» и «Феникс» – были отправлены Петром I в ледовую разведку к Березовым островам, одновременно они должны были разведать силы противника.

С рассветом 30 апреля к Березовым островам вышли галеры, бригантины, карбасы. Затем они должны были следовать к Выборгу, используя береговые прогалины. Каждая бригантина взяла на буксир по два карбаса, а каждая галера по четыре – пять карбасов. Когда галеры, бригантины и карбасы вышли в море, вскоре начал движение и остальной флот. Петр на шняве «Лизета» шел впереди флота в двух – трех милях от него.

«Дегас» и «Феникс», возвратившиеся из разведки, рапортовали шаутбенахту, что неприятели они не видели, а у Березовых островов находится тяжелый лед и пройти к ним невозможно. Получив эти сведения, Петр уведомил вице‑адмирала и, желая лично убедиться в ледовой обстановке, пошел в разведку на шняве «Лизета» вместе с «Дегасом» и «Фениксом». Лед был такой крепкий, что шнявы с трудом дошли до урочища Курома в 6 милях от Березовых островов. Сюда же пробивался и галерный флот, используя разводья. Во время сжатия льдов были раздавлены три транспортных судна, причем груз с них успели снять.

Сосредоточив у входа в Выборгский залив галерный флот и мелкие суда, Петр на шняве «Лизета» начал пробиваться у кромки льда к противоположному берегу, где у Красной Горки стоял в битом льду, корабельный флот – 11 фрегатов и 8 шняв.

5 мая ледовая обстановка улучшилась, фарватер очистился ото льда и Петр перевел корабельный флот к северному берегу, где стояли суда И. Ф. Боциса, окруженные льдом. Но вскрытие льда в открытой части Финского залива еще не началась. На рассвете 6 мая задул остовый ветер, лед взломало и понесло в море, а с ним большую часть провиантских судов, которым угрожала опасность быть раздавленными. В создавшейся обстановке Петр I на «Лизете» вместе с «Дегасом» и «Фениксом» вышел в море и в ночь с 6 на 7 мая пытался оказать помощь терпящим бедствие судам. Однако разрушить лед вокруг них не удавалось. Тогда Петр приказал направить в дрейфующий лед два самых новых и крепких корабля – бомбардирский «Иван‑Город» и фрегат «Думкрат». Посланные суда форсировали лед под всеми парусами. Разбив лед они встали на якорь. Когда фрегат затирало льдом, он в дополнение к маневрированию для разрушения льда сбрасывал с бушприта одно из орудий, укрепленное на тросе. Затем орудие поднимали и вновь сбрасывали на лед. Поставив все паруса, фрегаты и шнявы пробились сквозь лед, стали на якорь и, подав швартовы на гребные и транспортные суда, удерживали их. Лед наконец пронесло, и все суда оказались на чистой воде.

7 мая корабельный флот стал на якорь у Березовых островов, а гребная флотилия и суда с провиантом и артиллерией 9 мая в полдень появились перед Выборгом, к удивлению и отчаянию гарнизона, ожидавшего с часу на час прибытия своего флота. 10 мая началась спешная выгрузка артиллерии, снаряжения и провианта. Апраксин и другие генералы благодарили за спасение осадного корпуса, у которого провианта оставалось только на два дня, и если бы не прибыла помощь то солдаты вынуждены были есть «не только‑что живых (которых было уже гораздо мало) но и мертвых лошадей, и потом со стыдом от города отступить»

14 мая, оставив под Выборгом гребной флот, Петр вышел с корабельным флотом и грузовыми судами из Выборгского залива и с попутным ветром повел их к Котлину, куда прибыл 16 мая.

В тот же день – 16 мая у Выборгского залива появился шведский флот, но было поздно – русские войска получили необходимую помощь, на берегах залива были расположены береговые укрепления русских войск. Осаду поддерживал галерный флот. 13 июня гарнизон Выборгской крепости был вынужден сдаться.

Поход к Выборгу в ледовых условиях многим иностранцам казался верхом безумия. Однако он был блестяще выполнен. Датский полковник Юст‑Юль вынужден был признать, что морской поход, предпринятый русскими, увенчался двойным успехом, закончился счастливо как для флота, так и для армии.

Но встреча со льдами не всегда заканчивалась счастливо для кораблей.

Лоц‑галиот «Тонеин» БФ (штурман В. Адамсен) производил промеры и съемку в фарватеров, ставил вехи в Финском заливе. 30 октября 1745 г., возвращаясь после снятия вех в Кронштадт, у Толбухина маяка лоц‑галиот был затерт льдами и на следующий день сел на Толбухину мель. 1 ноября при помощи присланных из Кронштадта матросов он был снят с мели и начал верповаться. Льдом был пробит борт и открылась течь, но пробоину заделали, и 13 декабря «Тонеин» был введен в гавань. В проводке судна участвовали 520 человек.

36‑пушечный прам «Олифант» БФ (капитан 3‑го ранга В. Я. Барш) участвовал в Семилетней войне 1756–1763 гг. Летом 1757 г. в составе отряда капитана 2‑го ранга В. И. Ляпунова действовал у Мемеля. 8 сентября направился в Кронштадт. 13 октября прам подошел к острову Котлин, у Толбухина маяка вошел в лед и вмерз. Ветром прам вместе со льдом понесло к берегу. 17 октября его выбросило на отмель. Весной следующего года «Олифант» был снят с отмели и приведен в Кронштадт.

Пинк «Лапоминк» БФ (унтер‑лейтенант И. Басов) 19 октября 1763 г. вышел из Ревеля в Кронштадт. Из‑за противных ветров пинк не смог войти в гавань и стал на якорь на Кронштадтском рейде, где и был застигнут морозами и ледоставом. Корпус пинка был поврежден льдами, и 7 ноября 1763 г. он затонул. В 1764 г. «Лапоминк» был поднят и отремонтирован.

Во время Первой мировой войны канонерские лодки «Гиляк», «Кореец», «Бобр» и «Сивуч» с конца 1914 г. вошли в состав Або‑Оландской шхерной позиции, прикрывавшей северное побережье Финского залива. Зимой 1914/1915 гг. лодки продолжали нести дозорную службу в финских шхерах.

6 февраля 1915 г. канлодка «Гиляк» под проводкой ледокола «Якорь» пыталась выйти из Мариенхамна (Аландского острова), но бронзовые лопасти винтов канлодки стали крошиться от ударов об лед, и она с большим трудом вернулась обратно (толщина льда 30 см), винты пришлось сменить.

В апреле 1915 г. штаб Балтийского флота получил разведданные о намерении противника захватить Або‑Оландский район и создать здесь временную базу подводных лодок и миноносцев.

Для усиления Або‑Оландской позиции командование решило перевести на рейд Пипшер 2 линейных корабля, 2 крейсера, дивизион эсминцев, 2 канонерские лодки и 3 подводные лодки. В первую очередь в середине апреля были переведены линкоры «Слава» и «Цесаревич». Переход обоих кораблей, сопровождавшихся ледоколами «Ермак» и «Михаил Федорович», от Ревеля до острова Эре был совершен без предварительного траления и без сопровождения кораблей с тралами, так как этому препятствовал лед, кромка которого держалась в это время примерно на меридиане Тахконы. Штаб флота торопился осуществить эту операцию именно при наличии льда, так как шхерный стратегический фарватер от Гельсингфорса до Пипшера еще не был к тому времени оборудован и мог быть подготовлен только к лету, между тем операции германцев против Або‑Оландского района могли начаться уже в апреле. Штаб флота решил, что ледяной покров, достигший в эту зиму большого развития, не позволил германцам поставить мины ни в «северном», ни в «южном» проходах.

Ранний поход линейных кораблей и мощных ледоколов, не сопровождавшихся тральщиками, и не охранявшихся миноносцами закончился лишь благодаря счастливой случайности. Германская разведка уже 11 апреля знала о предстоящем выходе из Ревеля линейных кораблей. Немцы планировали поставить минное заграждение в районе, расположенном в 6–12 милях к югу от Бенгшера, т. е. поперек «северного» прохода. Отсюда видно, что если бы кромка льда случайно передвинулась 15 апреля хотя бы миль на 20 к востоку, то жертвой мин неизбежно бы стал головной ледокол «Ермак», а может быть и другие корабли. Так ледовый покров способствовал успеху операции.

Самой грандиозным ледовым походом нашего флота на Балтике была операция по перебазированию Балтийского флота в 1918 г. (Ледовый поход).

Осенью 1917 г. Балтийский флот занял привычные места зимовки. Большая часть кораблей была сосредоточена в главной базе Балтийского флота – Гельсингфорсе, а остальные в Ревеле, Ханко, Або, Котке, Кронштадте. Но ни командование флотом, ни матросы, прибывшие на боевых кораблях из Гельсингфорса и Ревеля в Петроград для участия в перевороте 25 октября, не могли предвидеть последствия этого переворота. А результатом его были развал армии, развал фронта, развал империи, отделение от нее Финляндии, а затем и прибалтийских стран. Балтийский флот к концу 1917 г. оказался на территории независимого, суверенного государства – Финляндии. Этим воспользовалась Германия.

В связи с угрозой захвата Германией кораблей Балтийского флота, находившихся в Ревеле, Гельсингфорсе, Або и Ганге, Советское правительство приняло решение о переводе их в Кронштадт. 17 февраля 1918 г. Центробалт получил директиву коллегии Народного комиссариата по военным и морским делам, в котором предписывалось приступить к переводу кораблей из Ревеля в Гельсингфорс, а затем в Кронштадт.

18 февраля 1918 г. германские войска начали наступление по всему фронту. Части германского Северного корпуса, преодолев сопротивление малочисленных отрядов красногвардейцев и моряков, подошли к Ревелю. В Ревельской базе находились пять крейсеров, 14 подводных лодок, 2 минных заградителя, вспомогательные суда дивизии подводных лодок, несколько сторожевых судов, тральщиков и транспортов.

19 февраля первыми из Ревеля в Гельсингфорс вышли три подводные лодки на буксире ледокола «Волынец». 22 февраля ледокол «Ермак» повел в Гельсингфорс вторую группу кораблей. Ледовая обстановка складывалась неблагоприятно. Суда с трудом преодолевали тяжелые льды.

Утром 24 февраля в Гельсингфорс, под проводкой «Волынца», вышел большой отряд кораблей. На пути этой группы началась подвижка льда. От ударов льдин в корпусе подводной лодки «Единорог» появились трещины, и вода стала поступать в лодку. Дифферент на корму все более увеличивался и, наконец, лодка встала почти вертикально и затонула в районе маяка Кокшер, команда лодки сошла на лед и перебралась на другие суда.

Переход проходил в трудных условиях. В конце февраля толщина льда в этой части Финского залива достигала 70 и более сантиметров. Ледоколов не хватало, и корабли то и дело затирало льдами. Мороз мгновенно сковывал пробитый во льду канал, и транспортные суда с маломощными двигателями не могли идти своим ходом. Ледоколам приходилось возвращаться обратно, снова прокладывать путь, выручая застрявшие во льду суда.

Около 15 часов 25 февраля крейсера и другие корабли начали движение за «Ермаком». Через 4 часа колонна догнала суда, вышедшие на сутки раньше. «Ермак» остался с ними, а крейсера продолжали путь самостоятельно. Незадолго до полуночи они попали в мощное ледовое поле и остановились в ожидании ледокола. Ночью подошел «Ермак», проделал канал во льду и вернулся к отставшим.

Но к утру канал, проложенный «Ермаком», вследствие движения льда был забит. Крейсер «Баян», получивший приказание пробить лед в канале, пройдя несколько кабельтовых в движущихся торосах, был затерт льдом и остановился. Вслед за ним были затерты льдом еще ряд других кораблей. Учебный корабль «Петр Великий» сделал попытку взломать лед и обойти «Баян», но был прижат льдом к борту крейсера. Только подошедший к тому времени ледокол «Ермак» освободил корабли, застрявшие во льдах, и повел их за собой.

Крейсера «Адмирал Макаров», «Рюрик», «Богатырь», «Олег» и транспорт «Самоед» шли к Гельсингфорсу самостоятельно, медленно продвигаясь во льдах. По мере приближения к северному берегу толщина льда увеличивалась, возрастало количество торосов. 27 февраля крейсера с большим трудом вошли на рейд главной базы. Если обычно для перехода от Ревеля до Гельсингфорса по чистой воде требовалось не более шести часов, то сейчас этот менее чем 50‑мильный путь корабли смогли преодолеть, лишь за двое суток.

Несмотря на все трудности, военные и торговые моряки утром 27 февраля привели свои корабли в Гельсингфорс. Было спасено 56 боевых кораблей, вспомогательных и транспортных судов.

Теперь в Гельсингфорсе были сосредоточены почти все боеспособные корабли Балтийского флота: две бригады линкоров (6 единиц), бригада крейсеров (5 единиц), минная дивизия, дивизия подводных лодок, дивизия траления, отряд заграждения, 2 дивизиона сторожевых судов, большое количество вспомогательных и транспортных судов.

3 марта 1918 г. в Брест‑Литовске был подписан мирный договор между Советской Россией и Германией. Советское правительство вынуждено было принять ряд унизительных условий. Так, статья 6 гласила: «…Финляндия и Аландские острова немедленно очищаются от русских войск и Красной гвардии, а финские гавани от русского флота. Пока море покрыто льдом, и возможность вывода русских судов исключена, на этих судах должны быть оставлены лишь немногочисленные команды…» Таким образом, вмерзшие в лед корабли должны были стать легкой добычей немцев, что и произошло в базах Або и Ганге.

5 марта, уже после подписания мирного договора, к Аланским островам подошла германская эскадра, сопровождавшая транспорты с Балтийской дивизией генерала фон дер‑Гольца. При подходе к ним подорвался на мине и затонул ледокол «Гинденбург». Немцы высадили десант на острова, однако к Ханко отряд не дошел, не сумев преодолеть толстый лед.

Сложная политическая обстановка в Финляндии, где началась гражданская война, и угроза со стороны германского флота, требовали быстрейшего перебазирования в русские порты. Впервые в истории предстояло провести через льды не отдельные корабли, а весь Балтийский флот. В составе флота на январь 1918 г. числилось 33 ледокола. Но в большинстве своем это были маломощные портовые ледоколы, обеспечивавшие вход и выход кораблей в базы осенью и весной, когда лед был слабым. Мощных ледоколов, способных работать во льдах круглогодично было всего четыре: «Ермак», «Волынец», «Тармо» и «Трувор».

В марте – апреле сплошной лед обычно сохраняется еще на большей части Финского залива, простираясь на 200 миль к западу от Кронштадта. В середине залива постепенно образуется плавучий битый лед, который при штормовых ветрах образует торосы, достигающие нескольких метров высоты. Особенно крупные торосы образуются в районе между островами Гогланд и Родшер. Толщина льда в этом районе колеблется от 10 до 60 см. Передвижка льда в районе к востоку от меридиана Гельсингфорса обычно начинаются во второй половине марта, распространяясь до острова Родшер. В шхерах и районе от Сескара до Кронштадта движение льда начинается во второй половине апреля, а освобождается ото льда эта часть залива лишь в мае. Зимой 1917 г. ледяной покров в заливе был неустойчивый. Лед неоднократно менял свое состояние, переходя из подвижного в неподвижное, и обратно. Громадные ледяные торосы достигали высоты 5–6 метров.

Расстояние от Гельсингфорса до Кронштадта 180 миль, даже тихоходные транспорты преодолевали его менее чем за сутки, но это по «чистой» воде, кораблям же предстояло преодолеть льды и торосы.

Ввиду недостатка ледоколов решено было в первую очередь выводить наиболее ценные корабли, и в первую очередь линкоры типа «Севастополь». Эти корабли вступили в строй в декабре 1914 г. к тому же они имели форштевни с ледокольными образованиями и толстый броневой пояс по всей длине корпуса.

12 марта в 15 часов 15 минут из Гельсингфорса вышел первый отряд кораблей: 1‑я бригада линкоров («Севастополь», «Петропавловск», «Гангут», «Полтава») и крейсера «Рюрик», «Богатырь», «Адмирал Макаров». Проводку отряда осуществляли ледоколы «Ермак» и «Волынец». Наибольшая ширина ледокола «Ермак» составляла 22 метра, а линкоров – 26. За один проход ледоколам не всегда удавалось пробить во льдах канал достаточной ширины, и приходилось повторно обламывать кромку льда. Шедшие последними в колонне корабли, находившиеся далеко от ледокола, часто застревали. Ледоколы должны были возвращаться назад, проламывая для себя новые каналы во льдах.

Когда ледоколы встречали на пути толстый лед, ход отряда замедлялся. Ледокол давал задний ход и с разгона преодолевал препятствие. Отряд шел только в светлое время суток. Ночью же, а также днем во время туманов и метелей движение прекращалось.

15 марта ледовая обстановка была настолько тяжелой, что во льду застрял флагман ледокольного флота «Ермак». Тогда «Волынец» своим носом встал в кормовой вырез «Ермака». В таком спаренном виде ледоколы продолжали успешно прокладывать путь отряду.

17 марта в 11.30 эскадра вошла на Большой Кронштадтский рейд, к вечеру все корабли один за другим втянулись в гавань. Поход длился 5 суток, за время перехода корабли не получили сколько‑нибудь серьезных повреждений.

Второй отряд кораблей был готов к переходу 23 марта, но выход его задерживался, поскольку из Кронштадта успел прийти только «Волынец», а «Ермак» задержался.

Белофинны, в ожидании высадки германских войск, старались задержать выход советских кораблей. Они захватили острова Гогланд, Соммерс, Лавенсари и Сескар и установили на них орудия. К концу марта белофиннам удалось захватить ледоколы «Волынец», «Тармо» и «Черноморский № 1». После захвата «Волынца» в составе Балтийского флота остался единственный мощный ледокол «Ермак».

Вышедший 25 марта из Кронштадта для проводки 2‑го отряда «Ермак» из‑за тяжелого льда с трудом продвигался вперед, останавливаясь с наступлением темноты. 31 марта у острова Гогланд его обстрелял ледокол «Тармо», захваченный белофиннами. «Ермак» был вынужден повернуть на обратный курс. Только 5 апреля «Ермак» вышел в сопровождении самого мощного крейсера Балтийского флота – «Рюрик». 8 апреля они встретили у острова Родшер корабли второго отряда.

Занимаясь выводом ценных кораблей из Гельсингфорса, командование флотом и Центробалт оставили без внимания западные базы – Або и Ганге.

В Або находились две канонерские лодки, два минных заградителя, 6 гидрографических судов, транспорт, около 50 катеров и более 40 несамоходных плашкоутов и портовые суда. И всего два слабых ледокола. Эти не имевшие большой боевой ценности и находившиеся в дальней базе, корабли были по существу брошены на произвол судьбы. Только 2 апреля пришел приказ Центробалта перевести в Гельсингфорс часть кораблей (остальные не имели собственного хода). Ледовая обстановка не позволила им без помощи мощного ледокола выйти в море. Все корабли, стоявшие в Або, были захвачены немцами.

В Ганге находились 4 подводные лодки, плавбаза «Оланд», 4 тральщика, портовый ледокол «Садко» и несколько вспомогательных судов. Можно было попытаться вывести эти корабли при помощи ледокола «Садко», одновременно направив ему навстречу ледокол из Гельсингфорса. 2 апреля из главной базы в Ганге вышли ледоколы «Город Ревель» и «Силач». Но время было упущено, утром 3 апреля с ледоколов заметили около 20 германских кораблей, двигавшихся к Ганге. Оба ледокола повернули в Гельсингфорс.

3 апреля к Ганге подошла германская эскадра, ведомая ледоколом «Волынец». С транспортов высадилась дивизия фон дер Гольца. При подходе германских кораблей балтийские моряки, не имея возможности перевести в Гельсингфорс, взорвали в гавани Ханко 4 подводные лодки и плавбазу. В тот же день на рейде Гельсингфорса были потоплены своими командами 7 английских подводных лодок, которые участвовали в боевых действиях на Балтике совместно с русским флотом и 4 вспомогательных судна.

5 апреля из Гельсингфорса вышел 2‑й отряд (линкоры «Андрей Первозванный» и «Республика», крейсера «Баян» и «Олег» и подводные лодки «Тур», «Рысь» и «Тигр»), под проводкой портовых ледоколов «Город Ревель» и «Силач». Но выяснилось, что маломощные ледоколы не могут обеспечить проводку кораблей во льду. Условия, в которых совершался переход 2‑го отряда, были значительно тяжелее, чем во время перехода первого. Началась весенняя подвижка льда, вызвавшая образование громадных торосов. Особенно трудно приходилось подводным лодкам с их слабыми корпусами. Сначала лодки шли самостоятельно, затем их взяли на буксир. Ввиду малой мощности ледоколов лед ломал шедший головным линкор «Андрей Первозванный».

В первый же день пути подводная лодка «Рысь», шедшая на буксире крейсера «Баян» получила повреждения, и продолжать путь не могла. Пришлось вызвать буксир и отправить ее назад в Гельсингфорс.

Во время похода во льдах застревали крейсера «Баян», «Олег» и даже флагман «Андрей Первозванный». Лишь через три часа флагманский корабль вырвался из ледового плена, и отряд возобновил поход.

Утром 7 апреля отряд прошел остров Родшер, но дальше начались торосы и «Андрей Первозванный» застрял во льду. 8 апреля к отряду подошел «Ермак» и, освободив застрявшие корабли, повел их вперед. Ледовая обстановка на последнем этапе пути по‑прежнему оставалась тяжелой. Корабли и сопровождающие их ледоколы часто оказывались затертыми льдами. «Ермаку» приходилось выручать не только боевые корабли, но и своих маломощных помощников – ледоколы «Силач» и «Город Ревель».

В 21 час отряд стал на ночь. В 2 часа ночи 9 апреля началась подвижка льда, образовались разводья. В 6 часов утра началось движение отряда. Командир «Ермака» приказал уплотнить колонну, держать минимальное расстояние между кораблями, чтобы следовавшие в конце каравана успели пройти по проложенному каналу, пока он не был забит льдами. В середине дня основательно застрял линкор «Республика». Только успели его освободить, как застрял «Силач» с ведомым им крейсером «Баян».

В 13.20 «Ермак» освободил изо льдов «Силач», а затем «Баян», но последний тут же снова застрял. Но на исходе дня линкор «Андрей Первозванный» оказался затертым льдами и застопорил машины.

Только на рассвете следующего дня – 10 апреля «Ермак» освободил линкор из ледового плена. В 10 часов отряд вошел на Кронштадтский рейд. Почти пять суток длился переход второго отряда.

После ухода второго отряда из Гельсингфорса в главной базе осталось еще много кораблей: более 50 миноносцев, 10 подводных лодок, более 60 транспортных и большое количество сторожевых и вспомогательных судов, а также огромные запасы военного имущества. Перевод этих кораблей, сведенных в третий отряд, в Кронштадт составил следующий, наиболее трудный этап операции по перебазированию флота.

Переход третьего отряда кораблей был самым сложным во всей операции. В первых числах апреля в Финском заливе, от Гельсингфорса до острова Гогланд, началось разрушение и подвижка ледового покрова. Движущийся лед особенно опасен для малых кораблей с относительно слабыми корпусами. Серьезную опасность представляли также артиллерийские батареи, находившиеся на захваченных белофиннами островах. Поэтому корабли и суда третьего отряда должны были идти стратегическим фарватером, проходившим в шхерах вдоль берега Финляндии. Путь по сравнению с основным, по центру залива, был значительно длиннее, зато вблизи берегов началось таяние льдов и ослабление ледового покрова. Но этот путь таил в себе и множество опасностей. Шхеры изобилуют островами, рифами, отмелями. Летом шхерный фарватер ограждается вехами, береговыми знаками, световыми бакенами и т. д. Однако и тогда плавание в шхерах без лоцманов было рискованным.

Третий отряд состоял из 172 военных кораблей, вспомогательных и транспортных судов. План перехода предусматривал движение судов шестью эшелонами. Переход 3‑го отряда осложнялся еще и тем, что в составе советского флота остался только один мощный, линейный ледокол «Ермак». Поэтому для проводки боевых кораблей использовали портовые ледоколы и суда, имевшие ледовый пояс.

Выход кораблей третьего отряда начался 7 апреля и продолжался до 11 апреля. Утром 7 апреля из Гельсингфорса вышел первый эшелон в составе 8 подводных лодок, сопровождаемых сторожевыми судами ледокольного типа «Руслан» и «Ястреб» и транспортом «Аркона». За три дня было пройдено не более 50 миль – только четвертая часть пути.

10 апреля корабли попали в густой туман. Вскоре караван оказался в сплошном ровном льду, достигавшем толщины 60 см. Такой лед был непроходим для сторожевых судов. Тогда был применен метод спаривания ледоколов, к корме «Ястреба» был ошвартован «Руслан». Работая машинами на полном ходу, «Ястреб», толкаемый в корму «Русланом», успешно пробивал лед. В кильватер сторожевикам шли подводные лодки.

Но положение головного эшелона с каждым часом ухудшалось. 13 апреля к нему на помощь подошли посыльное судно «Кречет», вышедшее из Гельсингфорса 11 апреля и обладавшее более мощным корпусом, чем «Ястреб» и «Руслан», и вслед за ним ледокол «Аванс». Задувший сильный южный ветер вызвал подвижку льда. Торосы высотой в несколько метров зажали подводные лодки. Проводившие их до этого времени «Ястреб», «Руслан» и «Азимут» сидели сами в торосах, требуя помощи. Положение было настолько серьезным, что команды сдавливаемых лодок вышли на лед. Освободив из торосов «Ястреба», «Руслана» и «Азимут», «Кречет» начал спасение подводных лодок. Он пробивался вплотную к лодкам, раздробляя лед вокруг них, подавал буксир и вытаскивал их из опасного положения, выводя до места, откуда они могли следовать дальше со своими конвоирами.

13 апреля к кораблям третьего отряда в Выборгском заливе пробились ледоколы «Ермак», «Силач» и «Город Ревель», которые приступили к проводке кораблей в местах наибольшего скопления торосов и ледяных заторов.

Особенно усложнились условия перехода с 15 апреля, когда началось движение льда. Движущийся лед представлял еще большую угрозу для кораблей, чем торосы. В этот день эшелон дошел до Биорке, где сторожевики пополнил запасы угля, а 18‑го подводные лодки вошли в Кронштадт. Ни одна из них не была потеряна во льдах, хотя некоторые и получили повреждения.

Второй эшелон судов вышел из Гельсингфорса 9 апреля. В его состав вошли 2 подводные лодки, двигавшиеся на буксире транспортов, 6 эскадренных миноносцев, 2 тральщика, 4 сторожевых корабля, минный заградитель «Волга», всего 27 кораблей и транспортов. Ледокольную проводку осуществляли ледоколы «Аванс» и «Колывань». Но небольшие портовые ледоколы средней мощности явно не обеспечивали продвижение столь многочисленной группы кораблей. Ледовый фарватер, проложенный ими, был узок для большинства кораблей, и крупные суда застревали в нем, образуя пробки. В первый день корабли второго эшелона прошли лишь 10 миль.

Третий, четвертый и пятый эшелоны третьего отряда с небольшими интервалами вышли из Гельсингфорса 10 апреля. В составе этих эшелонов взяли курс на Кронштадт 30 эскадренных миноносцев, 9 тральщиков, 5 сторожевых кораблей, 2 заградителя, 28 транспортов и другие суда. Переход обеспечивали ледокольные буксиры «Огонь», «Черноморский № 2», «Черноморский № 3» и «Смелый».

Несколько эсминцев шли на буксире транспортов и вспомогательных судов, более приспособленных для плаваний во льдах.

Кроме того, в тот же день к вечеру отдельной группой ушли из Гельсингфорса еще 9 тральщиков, 2 заградителя, 3 сторожевых корабля, буксиры и вспомогательные суда. Всего 10 апреля ушли в Кронштадт около 100 кораблей. Это была самая многочисленная группа. Путь по шхерному фарватеру в нескольких местах был загроможден торосами и ледяными заторами. Это приводило к длительным стоянкам и скоплениям кораблей. Ледоколу «Ермак», работавшему беспрерывно вторую неделю, и малым ледоколам приходилось не только взламывать лед, но и протаскивать через торосы миноносцы и транспорты, отчего у них гнулись форштевни и ломались винты.

Последний шестой эшелон вышел из Гельсингфорса утром 11 апреля. В нем насчитывалось более 40 кораблей, в том числе 12 эсминцев, подводные лодки, сторожевые суда, тральщики. Их повел через льды посыльное судно ледокольного типа «Кречет».

Следовавшие в шестом эшелоне океанские пароходы «Анадырь» и «Хабаровск» и учебный корабль «Петр Великий», имевшие большую осадку, шли в Кронштадт средним фарватером Финского залива, Их сопровождал ледокол «Трувор». Корабли продвигались, по возможности используя старый след, пробитый во льдах вторым отрядом. Пароход «Ангара» и императорские яхты «Полярная Звезда» и «Штандарт» шли в Кронштадт самостоятельно.

Всего в составе шести эшелонов вышло в Гельсингфорс 167 кораблей. В порту остались лишь 38, в основном, небольших и старых, кораблей, 10 пароходов под флагом Красного Креста и 38 мелких транспортов и плавучих средств.

На подходе к маяку Грохара, в шести милях от Гельсингфорса сигнальщики «Трувора» заметили на горизонте дымки, а вскоре уже без бинокля была видна армада германских кораблей, шедших в Гельсингфорс. Когда колонна советских кораблей легла на новый курс и двинулась на восток, головные корабли немецкого отряда прошли примерно в 300 метрах за кормой нашего последнего корабля. Впереди немецкого отряда шли ледоколы «Волынец» и «Сампо».

На первом этапе пути «Трувору» и сопровождаемым им судам сопутствовала удача. Сигнальщики «Трувора» разглядели во льдах след второго отряда, ушедшего в Кронштадт 5 апреля. По этому следу сквозь битый лед эшелон двигался около 30 миль. Затем след сузился, и скоро путь кораблям преградила торосистая гряда высотою не менее метра, эшелон встал на ночевку.

Утром 12 апреля каравану пришлось несколько изменить курс в обход торосистой гряды. В новом направлении ледокол «Трувор» врезался в сплошной лед и начал медленно продвигаться вперед. Иногда приходилось давать задний ход и с разгона преодолевать преграды. По мере того как суда углублялись в Финский залив, лед становился толще и крепче. «Трувору» то и дело приходилось выручать застревавшие во льду корабли. Особенно часто останавливался большой, неповоротливый «Анадырь».

15 апреля корабли эшелона пришли в Кронштадт. Они последними вышли из Гельсингфорса и первыми прибыли в Кронштадт. Расстояние в 180 миль было преодолено за трое суток.

В тяжелом положении оказались корабли и суда, шедшие шхерным фарватером. 13 апреля навигационные условия в шхерах резко изменились. У острова Киви‑Кари, в 70 милях от Гельсингфорса, началась подвижка льда. Чаще других застревали суда с маломощными двигателями, а более мощные корабли, пытаясь обойти их, сами разделяли ту же участь.

Суда каравана шли на короткой дистанции, примерно на два‑три корпуса друг от друга, чтобы фарватер не успевало забить льдом, но их, все равно, то и дело затирало. Остановка одного судна вызывала задержку всего каравана, поэтому движение кораблей было крайне медленным. Особенно усложнились условия перехода с 15 апреля, когда началось движение льда. Движущийся лед представлял еще большую опасность для кораблей, чем торосы.

22 апреля после одиннадцатидневного беспримерного по своей трудности похода корабли прибыли в Кронштадт.

При переходе из Гельсингфорса в Кронштадт значительные повреждения получили 21 эскадренный миноносец, все подводные лодки, сторожевые и посыльные суда и многие транспорты. У 12 миноносцев были свернуты и повреждены форштевни. На всех миноносцах была обнаружена течь в носовых и кормовых отсеках, образовавшаяся от ударов о лед. У многих были повреждены винты, а «Искусный» потерял левый винт и обломал наполовину лопасти правого винта. Все подводные лодки имели повреждения в носовых цистернах, горизонтальных рулях, винтах и крышках торпедных аппаратов. На ряде транспортов были сломаны или потеряны винты.

Переход третьего отряда продолжался с 7 по 22 апреля. Все 172 корабля третьего отряда прибыли в Кронштадт. В конце апреля в Кронштадт пришли и корабли, базировавшиеся на Котку.

Всего в результате операции были спасены для молодой Советской республики 236 кораблей и судов: 6 линкоров, 5 крейсеров, 59 эсминцев и миноносцев, 12 подводных лодок, 25 сторожевых кораблей и тральщиков, 5 минных заградителей, 69 транспортов и вспомогательных судов, 28 буксирных пароходов, 7 ледоколов и другие суда.

Во время проведения операции флот потерял во льдах одну подводную лодку, но большинство кораблей и судов получили повреждения различной тяжести. То есть операцию по перебазированию флота можно сравнить с боевой.

В результате Ледового похода боевое ядро флота было спасено и явилось основой для строительства Советского ВМФ.

Во время Гражданской войны подводная лодка «Пантера» (командир А. Н. Бахтин) 15 января 1919 г. в сопровождении ледокола «Трувор» вышла из Кронштадта для проведения разведки Нарвского залива. Днем 16 января лодка дошла до маяка Шепелевский, но из‑за сложной ледовой обстановки вынуждена была вечером с помощью ледокольного парохода «Ораниенбаум» вернуться в базу.

В первые два месяца Великой Отечественной войны были потеряны все базы в Балтийском море и западной части Финского залива – Либава, Рига, Моонзунд, Таллин, Палдиски, а осенью и Ханко. Уже к осени 1941 г. все силы флота, в том числе и подводные лодки, сосредоточились в Кронштадте и Ленинграде. Приближавшаяся зима должна была закрыть выход нашим кораблям в Южную Балтику, где немецкие транспорты продолжали интенсивные перевозки.

В ноябре 1941 г. командир 4‑го дивизиона бригады подводных лодок капитан 3‑го ранга В. А. Егоров предложил оригинальный план. Его суть заключалась в том, что большая подводная лодка типа «К» – «катюша» должна была выйти в южную незамерзающую часть Балтийского моря непосредственно перед наступлением ледостава в Финском заливе, а возвратиться после его окончания, совершив 120‑суточное крейсерство. Проведенные Егоровым и главным конструктором лодок типа «К» М. А. Рудницким расчеты показали, что такое крейсерство возможно при условии осуществления ряда конструктивных доработок.

Для крейсерства начали готовить «К‑51». На первом этапе похода лодка должна была перейти к острову Гогланд, где до 15 января ей следовало пройти испытания, а личному составу отработать основные задачи.

18 ноября лодка покинула Адмиралтейский завод и за двумя ледоколами начала движение в Кронштадт. При этом караван был обнаружен и обстрелян противником, ледокол «Молотов» был вынужден отдать буксир, и остаток пути лодка прошла своим ходом. В Кронштадте на нее были приняты усиленные запасы топлива, масла, продовольствия и боеприпасов. В командование лодкой вступил комдив В. А. Егоров. Помимо экипажа в походе должны были принять участие сам М. А. Рудницкий и шесть рабочих.

В ночь на 22 ноября «К‑51» за ледоколом «Ермак» начала переход к острову Лавенсари. Как назло, в этот день началась кратковременная оттепель с сильным ветром, сопровождавшаяся подвижкой и торошением льдов. На переходе лодку неоднократно затирало, и «Ермаку» приходилось возвращаться, чтобы освободить ее из ледового плена. Однажды льды так сильно сдавили корпус корабля, что кормовая часть ушла в воду, и через газоотводы оказались залиты все дизели и трюм 5‑го отсека. Еще более неприятный случай произошел утром в районе острова Сескар. Льды загнали лодку на глубину 3 м, и их нагромождение на надстройке и мостике привело к массовым поломкам расположенных там устройств. Не считая многочисленных деформаций легкого корпуса и ограждения рубки, вышли из строя обе 100‑мм пушки, была нарушена герметичность цистерн главного балласта № 1 и № 2, погнуто перо носовых горизонтальных рулей, порваны антенны. Днем лодка достигла Лавенсари, где экипаж в течение двух суток пытался устранить полученные повреждения. Днем 24 – го было проведено первое с начала подготовки к походу пробное погружение. Оно сразу показало, что корабль перегружен на 60 т. Два дня экипаж пытался устранить недостатки, но безрезультатно. Капитан «Ермака» заявил, что угля осталось только на обратный переход до Кронштадта. Поскольку к тому времени стало очевидно, что восстановить боеспособность подлодки можно только в заводских условиях, командование КБФ дало разрешение на возвращение. 30 декабря «К‑51» прибыла в Ленинград и встала на зимовку в торговом порту.

На Ладожском озере зима 1941 г. началась очень рано и была на редкость суровой. 7 ноября рейд порта Осиновец в Шлиссельбургской губе был скован первыми льдами. Из‑за сильного похолодания в середине ноября ледовая обстановка ухудшалась с каждым днем. Приближался полный ледостав, рейды замерзли. Командование приняло решение о зимней дислокации флотилии на западном побережье в районе Осиновец‑Морье.

В районах маяка Сухо, мыса Пайгач, маяков Кареджи и Осиновец толщина льда 17 ноября достигала 15–20 см, появились торосы, трудно преодолеваемые кораблями. В Воховской губе высота торосов доходила до 2 м.

В этот день из Новой Ладоги вышел эшелон судов в составе сторожевого корабля «Пурга», канонерской лодки «Селемджа» с катерами «МО‑216» и «МО‑175» и канонерской лодки «Нора» с баржей и бронекатерами «БКА‑99» и «БКА‑100». В голове колонны шла канонерская лодки «Бира», которая выполняла роль ледокола. Все корабли имели полный запас топлива, боеприпасов и трехмесячную норму продовольствия, на случай если придется зимовать во льдах. Переход совершался в тяжелых ледовых условиях. На преодоление 60‑мильного пути корабли потратили четверо суток. 18 ноября «БКА‑99» получил большую пробоину, машинный отсек заполнился водой, но ценой больших усилий экипажа катер удалось спасти. 20 ноября на подходе к бухте Морье катер «МО‑216» был раздавлен льдом и затонул. Личный состав и вооружение с него успели снять на канлодку. 21 ноября корабли вошли в бухту Морье.

27 ноября последний отряд с грузом продовольствия и боеприпасов для Ленинграда в составе канонерской лодки «Бира» транспортов «Чапаев», «Вильсанди», 11 тральщиков вышел из Новой Ладоги в Осиновец. Уже действовала автомобильная дорога, автомашины и корабли шли параллельными курсами. Тяжелые льды сжимали корпуса кораблей, трещали обшивка и шпангоуты, от ударов о льдины гнулись и ломались винты.

Из‑за тяжелых льдов и сильного шторма переход затянулся и обычной скудной нормы топлива транспорту «Вильсанди» не хватило, чтобы дойти до порта назначения. Кочегары забросили в топки последние лопаты угля, когда до восточного берега оставалось еще миль 5–7, пар садился. На счастье ветер дул с норд‑оста. Сильным шквалистым ветром и льдами транспорт несло к бухте Морье, и если бы не береговой ледяной припай, то «Вильсанди», уже лишенного хода, выбросило бы на берег. Но его вместе со льдом поднесло к припаю постепенно ледяная шуга уплотнялась, и наконец судно остановилось и тут же вмерзло в лед у самого берега, несколько севернее бухты Морье. Остальные корабли и суда, участвовавшие в этом походе, 4 декабря шторм «расставил» в беспорядке вокруг на зимовку. Переход продолжался семь дней вместо обычных 15 часов по чистой воде.

28 ноября караван в составе канонерской лодки «Лахта» транспортов «Стензо», «Ханси», «ТЩ‑69», судна «Сталинец» с баржей вышли из Осиновца в Новую Ладогу для продолжения перевозок. На следующий день на подходах к Новой Ладоге движение каравана во льду могло вестись только с помощью подрывных работ. 30 ноября судно «Сталинец» вошло на рейд. Остальные корабли каравана остались в сплошном льду и двигаться не могли. На помощь им из Новой Ладоги была направлена канонерская лодка «Шексна» (бывший финский ледокол), но изменить ситуацию ей не удалось. Морозы в те дни достигали –20°С. 1 декабря весь караван застрял во льдах и остался на зимовку в Волховской губе в 10–16 км от базы.

Весной 1942 г. лед, сковавший советские корабли, стоявшие на Неве и ее притоках, едва не стал причиной их гибели. Немецкая авиация провела операцию «Айштос» (ледовый удар), целью которой было уничтожение кораблей КБФ С 4 по 30 апреля 1942 г. самолеты противника совершили шесть массированных налетовна корабли. Вмерзшие в лед корабли не могли не только маневрировать, но даже сменить место стоянки, которые они занимали с осени 1941 г. и были хорошо известны немецким летчикам. Истребительная авиация, ПВО флота и зенитчики кораблей отразили все атаки. Немцам удалось повредить несколько кораблей, но ни один не погиб.

Черное и Азовское моря

Северо‑западная часть Черного моря является, по существу, большим заливом с многочисленными мелководными лиманами. Средняя температура воздуха в январе на северо‑западе –3°С (морозы иногда достигают –25°С). В этой части моря почти ежегодно образуется лед. Азовское море замерзает с декабря по март.

Шхуна «Браилов» АзФл (капитан‑лейтенант И. Ф. Шахов) участвовала в войне с Турцией 1768–1774 гг. В ноябре 1774 г. шхуна в составе флотилии бригадира графа Билана вышла из Измаила для перехода в Керчь, но из‑за шторма вошла в Днепровский лиман, к Очакову. 19 января 1775 г. на Очаковском рейде ночью льдами шхуна была сорвана с якоря и унесена в море. До 30 января «Браилов» льдами носило по морю, затем прибило к устью Днестра у Аккермана и выбросило на мель. Шхуна разбилась, экипаж был спасен.

Транспорт «Ахтапом» (подштурман А. Невский) В 1779 г. перевозил грузы между портами Азовского моря. 10 ноября шел из Петровского укрепления в Таганрог и для исправлений встал на якорь против устья реки Миус. Льдом транспорт был сорван с якоря и отнесен к Кривой косе. 11 ноября экипаж спасся на шлюпке, которая едва не была затерта льдом. Оставленный командой транспорт был раздавлен льдами и затонул. Командир был оправдан.

Новоизобретенный 16‑пушечный корабль «Корон». АзФл (капитан‑лейтенант А. В. Бабушкин). В декабре 1781 г. льдом был вынесен из Таганрогской гавани на косу, в результате получил пробоины и затонул. Экипаж по льду перешел на берег. В 1782 г. корабль был поднят и отремонтирован, и летом крейсировал в Черном море. 5 ноября он вышел из Керчи в Таганрог. 23 ноября в Азовском море «Корон» был затерт льдами, пробитый льдом корабль наполнился водой и накренился на борт. Команда оставив судно двое суток по льду пробиралась к берегу, из 123 человек 29 человек, в том числе два подштурмана, пропали без вести.

Новоизобретенный 16‑пушечный корабль «Таганрог». АзФл (капитан‑лейтенант С. Ф. Филатов) В декабре 1781 г. корабль льдом вынесло из Таганрогской гавани на косу, он получил пробоину и затонул. Из 123 человек экипажа 39 утонули и 28 были обморожены. В 1782 г. корабль был поднят и отремонтирован. Летом он крейсировал у берегов Крыма. 5 ноября 1782 г. «Таганрог» вышел из Еникале в Таганрог, а 25 ноября он был затерт льдами в Азовском море. Пробитый льдом корабль наполнился водой. Созвав общий совет, решились оставить судно. Только 2 декабря моряки по льду достигли берега. Из 100 человек экипажа погибло 32.

Во время Русско‑турецкой войны 1787–1791 гг. русский флот действовал в Днепровском лимане, содействуя войскам, осаждавшим турецкую крепость Очаков и сражаясь с турецким флотом. Осенью 1788 г. Лиманская эскадра блокировала турецкую крепость Очаков вплоть до замерзания Днепровского лимана и застигнутые льдом, не имея возможности добраться до Буга и Херсона, суда остались зимовать в разных местах лимана. При движении льдов в лимане, у многих судов льдом пробило обшивку, и у них открылась течь, некоторые суда бросило на мели.

Фрегат «Иоанн Златоуст» (капитан‑лейтенант П. П. Марин) осенью перешел к Глубокой пристани, где вмерз в лед. При движении льда в Днепровском лимане получил повреждения и затонул. Фрегат «Василий Великий» (лейтенант С. Я. Мякинин) 21 ноября 1788 г. вмерз в лед. 30 ноября льдом, дрейфующим от норд‑остового ветра, был сорван с якоря и вынесен на мель у Кинбурнгской косы. После того как льдами был пробит борт, фрегат затонул, но экипаж был спасен. В 1789 г. с затонувшего фрегата сняли пушки.

Корабль «Леонтий Мученик» (капитан 2‑го ранга И. И. Ознобишин) сорвало льдом с якорей и унесло к Кинбурнскому берегу, он подошел к Широкой косе. Корабль «Александр Невский» (капитан 2‑го ранга Н. Л. Языков) подошел к Станиславской косе.

Плавучая батарея капитан‑лейтенанта А. Башуцкого вмерзла в лед недалеко от Глубокой пристани. Льдом у нее были проломлены оба борта, и батарея затонула, экипаж спасся.

Транспортные суда «Днепр», «Кричев» и лихтер № 2, нагруженные морским провиантом и припасами, 30 ноября 1788 г. также были повреждены льдом и затонули со всем грузом, команды судов спаслись.

Корабль «Владимир» (капитан 2‑го ранга П. П. Клавер) 8 января 1789 г. сумел освободиться от ледового плена и по фарватеру вытянулся на открытую воду.

В марте 1789 г. началось движение льдов в Днепровском лимане. 22 марта при движении льда при крепком нордовом ветре, невзирая на принятые предосторожности, все суда, зимовавшие в Лимане, потащило льдами. Фрегат «Федот Мученик» (капитан 2‑го ранга А. А. Обольянинов) был сорван с якорей и вынесен на Сарыкальскую мель. С него сняли все пушки и 4 апреля стянули с мели. До осени 1790 г. фрегат исправлялся в Херсоне.

Корабли «Александр Невский» и «Леонтий Мученик» понесло по середине Лимана, они едва избежали посадки на Станиславскую косу;

Транспортные суда «Анна» и «Эсперанц» бросило на Станиславскую косу и опрокинуло, а «Богоматерь Турлени» перевернуло около Константиновского редута.

Таким образом, русский флот, одержавший летом и осенью 1788 г. в Днепровском лимане целый ряд блестящих побед над турками, потеряв при этом всего два малых судна, понес значительные потери ото льдов.

Уже в мирное время, в ноябре 1796 г. в Днепровском лимане были повреждены льдом и затонули лансоны «Иринарх» (мичман Ф. П. Левин), «Киприян» (лейтенант П. А. Ушаков), «Мария» (мичман А. Марчевский)

Шхуна «Вестник» ЧФ (капитан‑лейтенант Н. И. Скаловский) в 1846–1847 гг. находилась в Греции в распоряжение русской миссии. 10 декабря 1847 г., возвращаясь из Греции, вышла из пролива Босфор в Черное море и направилась в Севастополь. В Черном море шхуна встретила постоянные туманы и морозы от 5 до 12°С, вследствие чего нельзя было сделать точного определения места, при виде берега стали приводить, но от брызг, замерзавших немедленно на всех парусах образовалась корка льда, снасти диаметром в 2 дюйма стали толщиной 10 дюймов. 22 декабря в тумане при крепком ветре из‑за ошибки в счислении выскочила на камни у м. Тарханкут судно не послушалось, было брошено к берегу и начало сильно биться. Для уменьшения ударов были срублены мачты. Падающей грот‑мачтой был убит один человек, разбило барказ. Команду на берег перевезли на двойке. Мороз доходил до 18°С. Высланный из Севастополя пароход увидел вместо шхуны «Вестник» глыбу льда с торчащей мачтой. Экипаж был спасен, а шхуну окончательно разбило.

В годы Гражданской войны канонерская лодка «Терец» (капитан 2‑го ранга Я. В. Шрамченко) с апреля 1919 г. входила в состав Морских сил юга России. Осенью 1919 г. она прибыла в район Арабатской стрелки для поддержки правого фланга белых войск. После начала ледостава связь с канонерской лодкой поддерживали с помощью ледоколов. Зима 1919/1920 гг. была лютой, Азовское море замерзло. И ледоколы с трудом пробивались к месту стоянки лодки. зимой «Терец» несколько раз отбивал атаки красной пехоты. Образовавшиеся торосы сжимали корабль и сдвигали его к берегу. Затертый льдами, лишенный угля корабль выбросило на мель, но он продолжал выполнять задачу по прикрытию армейских частей. Экипаж корабля получил благодарность в приказе от генерал‑лейтенанта Я. А. Слащева. Только весной, когда растаяли льды «Терец» покинул позицию.

В 1913 г. в Николаеве был заложен крейсер «Адмирал Нахимов» – головной в серии из 4 кораблей. 25 октября 1915 г. корабль спустили на воду. В марте 1918 г. при готовности корабля 70 % строительство было приостановлено.

В январе 1920 г. при эвакуации белых из Николаева им удалось увести с помощью буксиров «Адмирал Нахимов» в Одессу.

При эвакуации из Одессы в феврале 1920 г. белогвардейцы попытались увести крейсер в Севастополь. Миноносец «Жаркий» в битом льду малым ходом подошел кормой к молу, у которого стоял недостроенный крейсер. Однако высаженная на мол партия, подойдя к «Адмиралу Нахимову», обнаружила, что он вмерз в лед и без помощи ледокола сдвинуть его с места нет возможности. Продержавшись еще некоторое время в порту и видя бесполезность дальнейшего там пребывания, «Жаркий» покинул Одесский порт.

После взятия Одессы Красной армией «Адмирал Нахимов» в конце 1920 г. был переведен в Николаев, на завод «Наваль». Крейсер был достроен и в 1927 г. и под названием «Червона Украина» вступил в состав МСЧМ. Так благодаря льдам советский флот приобрел так необходимый крейсер.

Моря Северного Ледовитого океана

Большая часть Баренцева моря зимой покрывается льдам, но на юго‑западе оно никогда не замерзает. Летняя кромка льдов удалена от берегов Норвегии и Мурмана на 300–350 миль. Весной кромка льдов проходит от южной оконечности острова Медвежий параллельно берегу на расстоянии около 200 миль от острова Медвежий. Ближе 80–130 миль полярные льды к берегам не подходят.

Белое море с ноября по май покрыто плавающими и неподвижными (у берегов) льдами.

Карское море имеет суровый климат. Средняя температура января от 20 до 28 июля 1–6 °С. С октября по середину июля Карское море покрывается льдами. Ледяные поля и массивы встречаются и в августе – сентябре.

Транспорт «Ловец» БФ (лейтенант Н. А. Панафидин). В 1795 г. занимал брандвахтенный пост в Архангельске. 11 октября транспорт был застигнут сильным морозом в устье реки Маймаксы. Льдом был поврежден его борт, открылась сильная течь, и транспорт затонул.

После начала первой мировой войны для обеспечения стратегических перевозок из Англии в Архангельский, а затем Мурманский порты, началось формирование флотилии Северного Ледовитого океана. При создании флотилии не хватало кораблей всех классов, особенно ледоколов.

Ввиду недостатка ледоколов в составе флотилии по предложению английского правительства была сделана попытка использовать в качестве ледоколов старые броненосцы. В середине марта 1915 г. английский броненосец «Юпитер» был направлен в Белое море для работ по снятию с мели английского парохода «Трация». По окончании работ броненосец вернулся в Александровск. За этот рейс «Юпитер» сильно пострадал ото льда. Шпангоуты в носовой части корабля были искривлены и вогнуты, обшивка толщиной 5/8 дюймов (20 мм) вогнута и в двух местах дала трещины. Один шов разошелся. Хотя повреждения были заделаны досками и распорками, однако, течь устранить не удалось, и за сутки натекало до 160 т воды. По мнению русского командования, без основательного ремонта дальнейшее плавание «Юпитера» во льдах было недопустимо и могло закончиться катастрофой.

Использование броненосца показало, какую опасность лед представляет даже для крупных боевых кораблей. Для поддержания навигации в зимнее время нужны мощные ледоколы специальной постройки.

В конце ноября 1915 г. с наступлением морозов русские тральщики, обеспечивавшие проводку транспортов вдоль побережья Кольского полуострова, ушли в Архангельск. Этот переход оказался гибельным для части кораблей, так как в горле Белого моря появился уже лед, а неожиданно наступившие морозы сделали проход через льды очень трудным. Последний отряд русской партии траления вышел с Иокангского рейда 26 ноября в составе 10 тральщиков и трех транспортов. В горле Белого моря все тральщики были затерты льдами. С помощью ледоколов удалось провести в Архангельск лишь три из них. «Вера», «Скум», «Юг» и «Запад» были оставлены командой в районе Зимнегорского маяка – м. Керец, причем предметы вооружения были сняты ледоколом «Канада». тральщики «Орезунд», «Св. Николай» и «Север» были окончательно затерты льдами в районе Орловского маяка и оставлены личным составом. Транспорт «Харитон Лаптев» и тральщик «Восток» пришли в Александровск.

Неожиданно раннее появление льдов совершенно прекратило навигацию. В Архангельске оказались затертыми 66 пароходов. Кроме того в Двинском заливе затерло льдами 9 пароходов и в горле Белого моря – тоже 9 пароходов.

В годы Великой Отечественной войны одной из основных задач Северного флота являлась защита внутренних и внешних морских сообщений. В том числе и в зимний период.

Союзные конвои направлялись из портов Англии и Исландии в Архангельск и незамерзающий Мурманск. Первые шесть конвоев в 1941 г. разгружались в Архангельске и Молотовске (Северодвинске), так как Мурманская железная дорога была перерезана немецкими войсками да и мурманский порт не был готов к приему большого числа транспортов.

Впервые за всю историю Архангельский порт почти круглогодично принимал суда. С наступлением ледостава, транспортам последних конвоев приходилось преодолевать льды Белого моря за ледоколами. К концу года из‑за суровой зимы проводить транспорты в Архангельск, даже за ледоколами стало невозможно. Последние транспорты союзников прибыли в Молотовск 23 декабря 1941 г. Начиная с конвоя PQ‑7, суда разгружались в незамерзающем мурманском порту, который к этому времени уже был связан с Северной железной дорогой и через нее с внутренними районами страны.

С началом войны особое значение приобрели коммуникации в Арктике. Северный морской путь связывал Советское Заполярье с Дальним Востоком. По нему шли океанские суда с промышленными и военными грузами.

В октябре 1941 г. начался перевод судов и ледоколов из Арктики через пролив Югорский шар в Архангельск. 27 декабря в Архангельск пришли последние пять транспортов. В районе острова Колгуев они были затерты льдами, что задержало их прибытие.

Из‑за нехватки ледоколов и их занятости в декабре 1941 г. проводкой союзных транспортов не удалось выполнить намеченные планы снабжения кораблей Северного отряда (в Иоканьге) и батарей в Арктике. На полгода задержалось перебазирование трех сторожевых кораблей и двух катеров в Иоканьгу, а эсминца «Урицкий» и одного торпедного катера в Кольский залив.

Эсминец «Урицкий» в ноябре 1941 г. пришел в Молотовск на завод № 402 (ныне «Севмаш») ремонта. Закончив ремонт, эсминец 1 декабря при помощи ледоколов перешел в Архангельск. Затем корабль начал готовиться к переходу во льдах в Мурманск для докования, на него был принят боезапас.

Сплошной лед не позволял «Урицкому» выйти из Архангельска. В январе – феврале 1942 г. на нем установили ледовый пояс – «шубу» с помощью кренования. Эсминец последовательно кренили на левый и правый борт до 16°. 1 марта 1942 г. «Урицкий» окончил зимнюю стоянку, ремонт и вступил в кампанию, подняв военно‑морской флаг. 4 марта портовые ледоколы окололи лед вокруг эсминца, и ледокол № 8 повел его на буксире на фарватер. 6 марта караван в составе: ледокол «Ленин», на буксире у которого шел транспорт «Комилес», ледокол № 8 с «Урицким» на буксире и английский транспорт вышел из Архангельска. Из‑за низкой мощности ледокола № 8 эсминец подрабатывал машинами. Затем его взял на буксир ледокол «Ленин». Караван дошел до о‑ва Мудьюг, затем до 26 марта стоял в сплошном льду на Северо‑Двинском рейде. 26 марта он начал движение, но опять остановился на фарватере в Молотовск в припае. На корабле заканчивался провиант (перед выходом он принял провианта на 30 суток), 28 марта ледокольный пароход «Сибиряков» доставил на корабль провиант. 11 апреля ледорез «Литке» повел эсминец на буксире в Молотовск. Буксир несколько раз рвался, поскольку лед достигал толщины 60 см. Эсминец простоял в гавани Молотовска до 17 мая. Один из шести боеспособных эсминцев флота почти на полгода был блокирован льдами и не принимал участия в боевых операциях.

Но льды не только затрудняли действия боевых кораблей и замедляли транспортные суда. Иногда лед становился «спасителем» судов.

Были случаи, когда, спасаясь от немецких подводных лодок, транспорты заходили в лед. Несколько уцелевших транспортов печально знаменитого конвоя PQ‑17, после его разгрома войдя в плавучие льды Баренцева моря, добрались до Новой Земли, а затем прошли через разреженные льды восточнее острова Колгуев, чтобы уменьшить вероятность встречи с подводными лодками врага, караулившими суда у кромки льда на подходе к Белому морю.

Немецкое командование в августе 1942 г. направило в Карское море тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» для уничтожения каравана судов идущих с Дальнего Востока. Но эсминцы для обеспечения рейдерства крейсера не использовались вследствие неспособности их действовать во льдах. Не имея кораблей для сопровождения и разведки, крейсер возвратился, лишь частично выполнив задачу.

Немецкие подводные лодки летом 1942 г. проникли в Карское море до кромки льдов. Но дальше пройти не могли, поэтому транспорты с ледоколами к востоку от архипелага Норденшельд, шли без кораблей сопровождения. Вывод транспортов и ледоколов из Арктики производился в октябре – декабре 1942 г. в условиях ледостава. Последние суда с трудом преодолевали льды в проливе Карские ворота.

В следующие годы время перехода ледоколов и судов в Арктику определялось в зависимости от ледовой обстановки в Карском море, с расчетом упредить развертывание подводных лодок противника в юго‑восточной части Баренцева моря.

Моря Дальнего Востока

Климат Охотского моря суровый. Зимой господствуют ветры с материка в море, несущие холодные и сухие массы воздуха. Среднемесячная температура самого холодного месяца – января, на севере, до –25 °С, на юге, не выше –10°С. зимой отрицательные температуры воды распространяются до глубин 150–200 м и во всех районах Охотского моря появляются льды. Летом все море освобождается от льдов, но прогревается до 10–16 °С только его поверхностный слой.

Климат Японского моря муссонный. Зимний муссон, дующий с северо‑запада, приводит к сухой, ясной погоде на западных берегах моря. Пройдя над морем, воздух насыщается влагой и нагревается. Значительная меридиальная протяженность Японского моря приводит к резким климатическим контрастам между его районами. В северо‑западной части Японского моря зимой образуется лед, плавающие льдины встречаются вплоть до берегов Северной Кореи.

Бригантина «Святой Иоанн» ОФл (штурман Кашин) 2 июня 1819 г. при подходе к устью реки Камчатка попала во льды, которые прижали судно к берегу и вынесли на отмель. Экипаж и груз были спасены, а бригантина оставлена на берегу.

Фрегат «Паллада» БФ (капитан‑лейтенант И. С. Унковский). Пожалуй, самый известный фрегат русского флота, прославленный известным русским писателем И. А. Гончаровым в книге «Фрегат «Паллада». В 1852–1853 гг. перешел из Кронштадта в Нагасаки, доставив в Японию миссию вице‑адмирала графа Г. В. Путятина, который должен был заключить торговый договор между Россией и Японией (в состав этой миссии входил и И. А. Гончаров). Во время перехода фрегат выдержал сильные штормы в Северном море, Индийском и Тихом океанах. Затем «Паллада» вышла к дальневосточным берегам России. 22 мая 1854 г. фрегат прибыл в Императорскую гавань. Комиссия, обследовавшая фрегат, установила, что он нуждается в доковании и ремонте (он находился в строю уже 22 года). Ввиду начавшейся Крымской войны 1853–1856 гг. по приказу генерал‑губернатора Сибири Н. Н. Муравьева все суда были введены в устье Амура. С конца июня по начало сентября 1854 г. командир «Паллады» И. С. Унковский пытался ввести фрегат в Амур.

Осадка «Паллады» не позволила ей преодолеть извилистый амурский фарватер, изобилующий барами. Путятин принял решение оставить «Палладу» зимовать в хорошо укрытой Константиновской (ныне Постовой) бухте Императорской гавани. За время зимовки фрегат был сильно поврежден льдами и корпус заполнился водой по батарейную палубу. Все попытки ввести фрегат в Амурский лиман не увенчались успехом, и 31 января 1856 г. он был затоплен в Императорской гавани.

В апреле – мае 1923 г. корабли Морских сил Дальнего Востока приняли участие в ликвидации белогвардейского отряда генерала А. Н. Пепелява в районе Охотска, Аяна. Вспомогательные крейсеры «Индигирка» (командир В. Г. Скибин) и «Ставрополь» (командир П. Г. Миловзоров) с экспедиционным отрядом С. С. Вострецова на борту вышли 26 апреля из Владивостока курсом на Охотское море. Переход проходил в трудных условиях. После прохода пролива Лаперуза корабли шли в сплошном льду. Скорость иногда падала до 0,5 уз. От ударов льдин образовались трещины в корпусе. При возвращении во Владивосток корабли двигались в тумане, среди плавучих льдов.

Каспий и Волга

Климат Каспийского моря в северной части – континентальный. Минимальная температура воздуха зимой на северо‑востоке до –38°. Северная, мелководная, часть моря замерзает на 3–4 месяца.

В марте 1743 г. в устье Волги, были повреждены льдами и затонули шмаки «Лебедь» и «Чепура».

Бот «Соловей» (командир Трубицын) в 1778 г. ходил в Энзели для доставки фруктов ко Двору Императрицы Екатерины II. 15 октября в устье Волги он был затерт льдами, с которыми дрейфовал 5 суток. В результате бот был разбит, но экипаж и груз – спасены.

Во время Гражданской войны, в ноябре 1919 г. корабли Верхнеастраханского отряда речных судов содействовали Царицынской группе войск. 20 ноября вооруженный пароход «Коммунист» в условиях начавшегося ледостава оказал огневую поддержку продвижению нашей пехоты на д. Ступино. Кавалерия противника отступила. Во время боя корабль был затерт льдом и с трудом вышел на чистую воду. 23 ноября из‑за ледостава корабли Верхнеастраханского речного отряда закончили кампанию и под проводкой двух ледоколов ушли в Астрахань.

Лед на палубах и надстройках

Кроме льдов и торосов, у кораблей был и еще один не менее серьезный «враг» – обледенение. Когда температура воздуха опускалась ниже нуля, при волнении моря, вода попадавшая на палубу и надстройки и брызги от волн замерзали, покрывая корабль слоем льда, с которым приходилось постоянно бороться. Обледенение корабля может привести к резкому ухудшению остойчивости, а иногда и опрокидыванию.

Шхуна «Ласточка» ЧФ (капитан‑лейтенант А. Е. Данилевский) вышла из Севастополя 13 января 1848 г. при легком норд‑остовом ветре, и находилась на высоте Херсонского маяка. Вскоре с гор поднялся туман, а с норд‑оста налетел жестокий шквал, предшественник сильного шторма, с которым ртуть в термометре опустилась до 15° ниже нуля по Реомюру. Люди, крепившие паруса отморозили руки, так, что их с трудом могли снять с марсов.

Судно оставалось под зарифленными парусами. Буря усилилась, брызги от волнения, замерзая, образовали слой льда, снасти, паруса, шкивы в блоках все оледенело. Люди, разделенные на четыре смены, беспрерывно рубили лед, где было возможно. Они менялись каждые пять минут, но не успевали отогреваться. Носовая часть судна начала погружаться в воду. Волны перекатывались через бак. Такое положение продолжалось двое суток и конечно судно неминуемо пошло‑бы ко дну, но ветер сменился на зюйд‑остовый, который принес с собой потепление, и волнение стало утихать. Был разведен огонь, впервые за двое суток приготовили горячую пищу. Затем судно было очищено от льда. Всего было 6 человек обмороженных. Судно требовало ремонта.

От обледенения, во время Новороссийской боры в 1848 г. погиб тендер «Струя».

Утром 29 ноября 1914 г. миноносцы «Исполнительный» (капитан 2‑го ранга Э. А. Домбровский) и «Летучий» (капитан 2‑го ранга Сахновский) в составе 4‑го дивизиона БФ (миноносцы типа «Лейтенант Бураков» водоизмещением 402 т) вышли из Гельсингфорса для постановки минного заграждения у Либавы. Каждый миноносец имел на палубе по 8 мин. И без того малая остойчивость у миноносцев этого типа была уменьшена наличием мин на палубах.

Дивизион шел шхерами через Сомарэнский фарватер и, выйдя в море, построился группами по два миноносца и взял курс к южному берегу. Перегруженные миноносцы в море стало сильно кренить, раскачивать и заливать леденеющими брызгами штормового моря. Крен достигал 30°, а масса брызг от бушприта форштевня попадала в 1‑ю и 2‑ю трубы, заливая кочегарки. Поскольку ожидалось наличие в этом районе подводных лодок противника, корабли шли со скоростью 17 уз. Толстый слой льда покрыл надстройки и закрепленные на верхней палубе мины.

В 12.45 в районе между маяком Юссаре и островом Оденсхольм «Исполнительный» от обледенения потерял остойчивость, опрокинулся и затонул.

«Летучий», подошедший к месту гибели перевернулся, когда встал лагом к волне чтобы спасти тонущих людей. С обоих миноносцев спасся один человек.

В результате обледенения, 24 апреля 1933 г., на переходе от Шпицбергена в Мурманск, погибло спасательное судно «Руслан»

В 1930‑е годы в Баренцевом море от обледенения погибло несколько рыболовных траулеров.

Во время Советско‑финской войны 1939–1940 гг., получившей название «зимней», лидер «Ленинград» утром 4 декабря вышел из Таллина для перехода в Лиепаю. Поход проходил при силе ветра 9 баллов, мороз доходил до –20°С, волна достигала 7 баллов, а размах бортовой качки – 42°. Корабль накрывало волной, орудия, торпедные аппараты и стеллажи глубинных бомб обмерзли. Ледовый покров палубы достигал 30 см. В таком небоеспособном состоянии лидер прибыл в Лиепаю.

Североморские эсминцы «Сокрушительный» и «Грозный» 1 февраля 1942 г. вышли на поиск немецких транспортов в районе Вардё – Киркинес. Плохая погода и мороз привели к сильному обледенению – на «Сокрушительном» вес намерзшего льда составил 70 т, а его толщина местами достигала 40 см. Операцию пришлось прервать, и на следующий день корабли вернулись в базу.

На Черном море линейный корабль «Парижская коммуна» 20 марта 1942 г. в сопровождении лидера «Ташкент», эсминцев «Безупречный», «Бойкий» и «Бдительный» вышел из Новороссийска в Феодосийский залив для обстрела войск противника на Керченском полуострове. Поход проходил в сложных погодных условиях – сильный шторм (ветер до 9 баллов), корабль стал интенсивно обледеневать. Брызги от волн попадали даже в дымовые трубы сверху. После завершения стрельбы корабли отошли мористее (т. е. дальше от берега. – Примеч. авт.).

Следующей ночью обстрел повторился, после чего отряд вернулся в Поти, куда прибыл 23 марта. При возвращении в базу толщина льда на башнях и надстройках линкора достигала 20–30 см. Обледенели и корабли сопровождения.

Стихия атакует базы флота

Корабли, завершив учебное плавание или боевой поход, встав на якорь на рейде базы или к стенке в гавани, казалось бы, должны находиться в полной безопасности. Но иногда стихия наносила по кораблям именно в базах такие удары, какие они не получали в сражениях с врагом.

Наводнения Кронштадта

Кронштадт еще Петром признавался как не отвечающий всем требованиям как основная база флота. Ранняя замерзаемость и постоянное засорение фарватера песком, наносимым Невой, вынудили Петра искать другую гавань. Он остановил свой выбор на Ревеле и в 1711 г. распорядился начать постройку мола, который должен был защищать Ревельский рейд от северных ветров. Но в 1716 г. сильнейший шторм уничтожил начатые работы по устройству мола, а заодно разбил два корабля. Подобные бури случались здесь каждую весну и осень, и Петр отказался от Ревеля. Объехав почти все южное побережье Балтики, он остановился на Рогервике (Балтийский порт). В дальнейшем главными базами Балтийского флота были Гельсингфорс, Таллин, Балтийск.

Но, пожалуй, самыми опасными для Кронштадта и стоявших в его гаванях кораблей были ежегодные наводнения. Примерно раз в год, а иногда и чаще, мощные циклоны, возникающие в северной Атлантике, стягивают огромные массы воды и образуют на Балтике так называемую нагонную волну. Она, двигаясь по мелководью Финского залива в направлении устья Невы, пробегает его за 7–9 часов достигая порой 5‑метровой высоты. Она встречается с двигающимся во встречном направлении естественным течением Невы. Она заливает город, приносит материальный ущерб крепости и флоту.

3 октября 1741 г. во время шторма и наводнения в Кронштадтской гавани волнами разбило флейт «Петергоф».

Во время наводнения начавшегося в ночь на 10 сентября 1777 г., в Кронштадте повредило укрепления гавани, а часть их вовсе разрушило, с крепостных укреплений смыло 47 пушек. Мелкие портовые суда разнесло по гаваням, были испорчены и уничтожены большие запасы провизии, леса и пр.

Пинк «Сатурн», который грузился возле мокрого дока, сорвало со швартовов и выбросило на мель у караульного дома военной гавани. Фрегат «Евстафий», пинк «Евстафий» галеры «Чесма» и «Лемнос» также были выброшены на берег. От многих военных судов оторвало шлюпки. Стоявшие на рейде два купеческих галиота сорвало с якорей и разбило в щепки о стенку Фридрихштадтской батареи.

Самым разрушительным для Кронштадта стало наводнение 7 ноября 1824 г. Сильный зюйд‑вест, начавшийся в ночь на 7 ноября 1824 г., к утру превратился в бурю. Началось страшное наводнение. О разрушениях в Кронштадте во время наводнения 7 ноября дает понятие рапорт главного командира управляющему министерством, написанный на другой день 8 ноября: «С прискорбием доношу В. П. о горестных последствиях во время бывшей 7 числа сего ноября от SW бури, каковой по летописям Кронштадта никогда не бывало. Вода возвысилась выше ординарной на 11 ½ футов, а ветром и волнением истреблены все деревянные гаванные крепости и снесены с пушками и якорями, на них бывшими. Остались только полуразрушенные два деревянных бастиона и в таком же виде половина бастиона. Каменные гаванные крепостные строения уцелели, хотя и в них местами каменные же брустверы сброшены и некоторые пушки опрокинуты. Корабли, фрегаты и прочие суда в гаванях брошены на мель и многие из них нет надежды спасти…»

Последствия его на маленьком низменном Котлине были ужасны, таких наводнений не знала еще история города и Кронштадтской крепости. Вода, поднявшаяся на 3 м 71 см выше ординара, затопила практически весь остров, кроме небольшой нагорной части. Разбушевавшаяся стихия не только размывала грунт, но и разрушала конструкции морских укреплений, сносила различные строения и срывала крыши. В результате было совершенно разрушено 34 частных дома, 196 стали негодными для жилья и впоследствии разобраны, и только 156, как менее пострадавшие, могли быть исправлены.

Крепостные сооружения, гораздо более прочные, чем «партикулярные» постройки, тоже не устояли. Были смыты брустверы бастионов. Совершено размыло многие батареи. Земляной вал на большом пространстве сравнялся с землей. Сильно пострадали форты Кроншлот, Цитадель и Рисбанк. «Сила ветра и волнения была так ужасна, – говорится в записке неизвестного свидетеля бедствия, – что на крепостях опрокидывало и бросало в воду орудия с лафетами, имевшие по 170 пуд весу…» Пороховые погреба, находившиеся на косе острова Котлин, были уничтожены. На Северном фарватере разрушены и унесены в море две батареи, построенные на сваях. Очень сильно пострадали четыре двухъярусние батареи. В тот период еще не было службы оповещения о наводнениях. А потому стихия обрушилась на город и крепость внезапно. В результате многие солдаты, стоявшие на часах, не были своевременно сняты с постов и некоторые из них утонули, погибли также 96 жителей города.

Колоссальные повреждения были нанесены защитным стенкам гаваней и батареям на них. Практически уже к вечеру 7 ноября 1824 г. Кронштадтская крепость перестала существовать. Так за один день стихия уничтожила почти все укрепления, создававшиеся 120 лет. Уцелевшие военные постройки нуждались в срочном восстановлении.

Буря нанесла тяжелый удар и по флоту. В день наводнения в кронштадтских гаванях находились 28 кораблей, 19 фрегатов, 6 бригов и до 40 транспортов и разного рода мелких судов, как то шлюпов, гемамов и др.

В военной гавани стояли: линейные корабли «Ростислав», «Петр», «Берлин», «Принц Густав», «Кацбах», «Храбрый», «Твердый», «Борей», «Арсис», «Гамбург», «Юпитер», «Трех Святителей», «Северная звезда», «Святослав», «Трех Иерархов», «Не тронь меня», фрегаты «Автроил», «Свеаборг», «Патрикий», «Гектор», «Диана», «Легкий», «Вестовой», «Проворный», «Меркуриус», «Александр Невский», «Кастор», «Винд– Хунд», «Амфитрида», «Аргус», «Архипелаг», «Помощный», корвет «Гремящий», бриги «Олимп», «Кадьяк», «Ида», «Аякс», шлюп «Камчатка», шхуна «Радуга», Геммам № 11, транспорт «Каледония», люгер «Цербер», катер «Янус», яхта «Селигер» и 8 галетов.

В средней гавани: линейные корабли «Финланд», «Ретвизан», «Фершампенуаз», «Сисой Великий», «Эмгейтен», «Лейпциг», «Прохор», фрегат «Поллукс», шлюпы «Ладога», «Аполлон», «Восток», «Благополучный», бриги «Коммерстракс», «Лаврентий», катера «Пегас», «Эол», геммам «Бодрый», тендер «Сверчок», лоц – судно «Филадельфия», транспорты «Урал», «Лето», «Весна», «Густав Адольф», «Мери». Шлюпы «Ладога» и «Аполлон» только в середине октября 1824 г. вернулись из кругосветных плаваний.

В купеческой гавани: брандвахтенный фрегат «Быстрый». В Итальянском пруду: палубные боты № 5, № 7, № 10.

Большинство крупных судов стояли в гаванях ровными рядами ошвартованные к палам (сваи, вбитые в грунт). Все суда приготовлены к зимовке – с них выгружены в арсенал орудия, снят рангоут и такелаж, экипажи переселились в береговые казармы.

В канал Петра I были введены для разборки: линейные корабли «Князь Владимир», «Св. Андрей», «Мироносец», «Память Евстафия» «Чесма», фрегат «Константин». И вот парадокс – старые, введенные для разборки в док корабли уцелели, а новые боевые суда пришлось разобрать.

Во время наводнения, кроме судов, стоявших в канале Петра I, удержались на своих местах только 12: в военной гавани корабли «Ростислав», «Петр», «Берлин», фрегаты «Автроил», «Патрикий», бриг «Кадьяк», геммам № 11; в средней гавани корабли «Ретвизан», «Фершампенуаз», «Сысой Великий», бриг «Коммерстракс»; в купеческой гавани фрегат «Быстрый».

Сорванные корабли волнами носило по гавани, нанося повреждения малым судам. На шлюп «Восток» навалился корабль «Прохор», обломал всю корму и оборвал кормовые швартовы, затем сорвавшийся со швартовов корабль «Лейпциг», который оборвал у шлюпа носовые швартовы отчего «Восток» нанесло на пороховой амбар в средней гавани и бросило на камни у военного моста. «Прохор» и «Лейпциг» нанесли «Востоку» больше повреждений, чем полярные льды.

Корабль «Лейпциг» и транспорт «Лето» навалились на лоц‑судно «Филадельфия», оборвали ему швартовы и прижали к мокрому доку.

На маячное судно, стоявшее у мокрого дока, нанесло корабль «Прохор», который сорвал маячное судно со швартовов, и его унесло через пристань военной гавани к осту с находившимися на судне матросом и припасами. Бот № 7 ветром принесло из Итальянского пруда в военную гавань.

Страшную картину разрушения представляли оторванные от палов суда, свалившиеся друг с другом, протащенные между рядами пал и, наконец, становившиеся на мель или на сваи и на обломки разрушающихся гаванских укреплений. В военной гавани большие суда прибивало к северной стенке, а некоторые мелкие, через разрушенные части стен, выносило даже из гавани. Обломки судов находили в окрестностях в течение еще пяти лет. В одну ночь Балтийский флот потерял большую часть судов.

Для помощи пострадавшим от наводнения и исправления, произведенных им разрушений были приняты самые энергичные меры и отпущены значительные суммы. В Кронштадте для исправления гавани и снятия с мелей судов были направлены все наличные морские команды, и дело пошло довольно успешно.

Уже 9 ноября 1824 г. с отмели были сняты 4 корабля, 2 фрегата и катер, а к 23 декабря сняты еще 3 корабля, 5 фрегатов, 2 шлюпа и бриг. Работы по снятию кораблей продолжались и в 1825 г. Почти все снятые с мели корабли были разобраны или переоборудованы в магазины (склады). Часть судов снята не была и в 1827–1828 гг. разобрана на месте аварии.

Из числа сорванных с места только фрегаты «Помощный» и «Диана» были введены в строй. Кроме четырех фрегатов и мелких судов, разобрано 15 кораблей, два обращены в блокшивы и три – в магазины.

Наводнения, но менее разрушительные, происходили и в дальнейшем. Во время наводнения в ночь с 26 на 27 ноября 1857 г. пострадали строившиеся морские батареи, форты и пристани Кронштадта.

Серьезный удар нанесла стихия по строительству укреплений фортов «Обручев» и «Тотлебен» 4 и 5 ноября 1897 г. когда уровень воды поднимался на 205 см выше ординара.

Сильное наводнение произошло сто лет спустя после катастрофы 1824 г. – 23 сентября 1924 года. В Ленинграде вода поднялась на 3,8 м выше ординара, город сильно пострадал.

Для Кронштадта оно не было таким разрушительным, как сто лет назад. Форты, батареи и гавани были одеты гранитом и бетоном. Да и корабли за сто лет кардинально изменились. Они многократно увеличились в размерах, стали стальными, броненосными, с паровыми и турбинными двигателями. Пострадали некоторые малые, несамоходные и недостроенные корабли.

Эсминец «Уссуриец» нагонной волной был сорван со швартовов и выброшен на прибрежную отмель в Военной гавани. 16 октября 1925 г. он был снят с мели и в следующем году сдан для разделки на металл. Эсминец «Крепкий» был выброшен на стенку гавани, в декабре сдан на металл.

«Блокшив № 1» (бывший первый русский броненосец «Петр Великий»), стоявший в Кронштадтском военном порту на хранении, выбросило на прибрежную отмель. Корабль простоял на отмели три года, после чего его сняли с мели и вновь использовали как склад.

Монитор «Перун» вступивший в строй в 1865 г., исключенный из списков судов БФ и превращенный во вспомогательное судно, был выброшен накатом на прибрежную отмель и впоследствии продан на слом.

Недостроенный эсминец «Капитан Белли» сорвало со швартовов и после многочасового дрейфа выбросило на мель в районе Лисьего Носа. Только летом следующего года, промыв в песчаном грунте 300‑метровый канал, его удалось снять с мели и отбуксировать в Ленинград. Эсминец «Лейтенант Дубасов» сорван со швартовов и нагонной волной выброшен на прибрежную отмель, но вскоре снят с нее, отбуксирован в Ленинград и сдан для разделки на металл. Эсминец «Капитан Белли» сорван со швартовов и нагонной волной выброшен на прибрежную отмель в районе мыса Лисий Нос, но вскоре снят с нее, отбуксирован в Ленинград для достройки и 3 августа 1928 г. вступил в строй под названием «Карл Либкнехт».

Штормы у берегов Кавказа

В 1782 г. корабли Азовской флотилии впервые вошли в Ахтиарскую бухту на юго‑западном побережье Крыма. Бухта представляла собой обширный рейд с удобными бухтами, который мог вместить самый крупный флот, а расположенные вокруг горы надежно защищали суда от штормовых ветров.

Вскоре на ее берегах был заложен город Севастополь, а бухта становиться основной базой Черноморского флота. До 1830‑х гг. кроме Севастополя русские военные суда использовали для стоянки Феодосию, Керчь, Евпаторию, Одессу, Измаил. Но лучшей базой на Черном море был, несомненно, Севастополь.

После Русско‑турецкой войны 1828–1829 гг. по Адрианопольскому мирному договору 1829 г. к России переходил восточный берег Черного моря от устья Кубани до северной границы Аджарии, включая порты Анапа и Поти.

Корабли Черноморского флота начинают осваивать бухты у берегов Кавказа. Для противодействия возможной высадке неприятельского десанта, было начато строительство укрепленной линии вдоль побережья Кавказа. В 1837–1839 гг. Черноморский флот высадил десанты на кавказское побережье, где были построены укрепления Навагинское, Вельяминовское (Туапсе), Тенгинское (Шапсухо), Новороссийское (г. Новороссийск) и форты Раевский, Головинский и Лазаревский. Тогда русские моряки и познакомились с природными стихиями, характерными для этих мест.

Самой же тяжелой для флота трагедией стала одновременная гибель отряда кораблей во время шторма в 1838 г. разыгравшегося у Кавказского побережья.

Всего только за 18 дней до этого происшествия эскадра под командованием адмирала М. П. Лазарева высаживала десант в Туапсе. В этом походе на корабле «Силистрия» находился молодой художник И. Айвазовский, там же он написал картину «Десант генерал‑майора Н. Н. Раевского у Туапсе 12 мая 1838 года»

30 мая на рейде Туапсе стояли бриг «Фемистокл» (капитан‑лейтенант Н. Ф. Метлин), тендеры «Луч» (лейтенант А. И. Панфилов) и «Скорый» (лейтенант П. И. Кислинский), транспорт «Ланжерон» (лейтенант Д. А. Моцениго), пароход «Язон» (капитан‑лейтенант Я. Ф. Хомутов) и 8 купеческих судов.

Сильная буря сорвала суда с якорей и выбросила их на берег. Бриг удачно развернуло палубой к берегу, и он потерял из 149 человек команды 2 человека. После того как бриг был оставлен командой, его принесло ближе к берегу, и носом он уперся в купеческое судно, стоявшее совсем на берегу.

«Луч» был прижат к берегу и обращен палубой к морю. При переправе людей на берег они подверглись нападению горцев. Из 48 человек команды 2 утонули, 1 убит, 1 тяжело ранен. Черкесы стреляли в погибающих моряков.

«Скорый» оказался в опасном положении, его понесло в устье реки и сильным течением едва не погубило всех, но с берега подали конец, и никто не утонул. Судно впоследствии было снято и исправлено.

Транспорт раньше других был сорван с якорей и брошен бортом к берегу под высокую скалу. «Ланжерон» упал мачтами к берегу, что и помогло спастись его экипажу. Каждый человек всходил на марс и по грот‑рее спускался на берег, командир спустился последним.

На пароходе «Язон» после начала бури не поднимали якорей, но развели пары и надеялись таким образом устоять против шторма. Совместное действие якорей и паровой машины в 120 сил увеличило сопротивление парохода напору ветра и волн и вместе с тем увеличило силу напора штормовых валов, и всякий вал, который не мог поднять нос судна, связанный цепями с якорями, вливался всей массою на пароход. Несмотря на работающую машину и якоря ветер сделал свое дело – пароход, сдрейфовало, залило и бросило на мель. Он остановился на двух футах глубины и двадцати саженях от берега. Команда спасалась у мачт и всю ночь, темную и бурную, лепилась на вантах над бездной в ожидании лучших обстоятельств. Но на пароход налетело крупное купеческое судно. От сильного удара люди сорвались с вант и оказались в бурунах. С рассветом стали видны несколько человек, державшихся на грот‑мачте парохода. Для их спасения с берега пытались подать трос с помощью сигнальной ракеты и ручной гранаты, но ветром они их отбрасывало к берегу. Спущенные шлюпки выбрасывались словно щепки. Из 61 человека команды погибли 3 офицера и 38 матросов. Купеческие суда также все выбросило на берег.

В тот же день на рейде Сочи стояли фрегат «Варна» (капитан 2‑го ранга А. А. Тишевский), корвет «Мессемврия» (капитан‑лейтенант Н. М. Бутаков) и 7 купеческих судов. Рано утром подул слабый зюйд‑вест при сильной зыби. К вечеру ветер вдруг засвежел, вода поднялась выше сажени на берегу, темнота стала непроницаемой, и прибой оглушал своим шумом. В десятом часу вечера с берега заметили, что одно судно дрейфует, и через несколько минут оно было выброшено между устьем реки Сочи и возводимым укреплением. Скоро после того и остальные шесть купеческих судов были выкинуты неподалеку одно от другого, но люди были все спасены.

Фрегат и корвет довольно долго удерживались на якорях, однако вскоре после полуночи 31 мая оба судна стали сильно дрейфовать. «Варну» заливаемую волнами прижало к берегу, затем шквалом выбросило на берег и разбило, команда спасалась вплавь, из 334 человек погибли 17 матросов.

«Мессемврия», была брошена на мелководье в двух верстах от берегового укрепления. Команда спасалась вплавь, но на рассвете подошедшие горцы прекратили переправу. Подоспевший сухопутный конвой имел жестокую схватку с горцами, под его защитой, к утру переправа была закончена. В плен были захвачены 3 офицера и 8 матросов, пропали без вести офицер и 6 матросов, погибло 6 матросов. Судно разбилось.

Но самой опасной из природных стихий у берегов Кавказа является бора. Вот как описывал ее журнал «Морской сборник» в 1848 г.: «Бора у северо‑восточного берега Черного моря дует в норд‑остовой четверти с различной силой, исключительно на пространстве от Анапы до форта Вельяминовского, далее к юго‑востоку она постепенно слабеет, и очень часто переходит в свежий зюйд‑ост. Разрушительная сила боры бывает только у самых берегов, далее же в море она чувствительно ослабевает. Были случаи, что суда находившиеся не в дальнем расстоянии от берега при порывах боры крепили марсели, между тем как другие, мористее, несли брамсели.

Нигде бора не свирепствует с такой ужасной силой как в Новороссийском заливе.

Вестниками боры в Новороссийске бывают клочья облачков, появлявшихся на вершине хребта, при чистом небе…»

Люгер «Геленджик» (лейтенант И. Т. Алексеев) 22 ноября 1839 г. стоял на Новороссийском рейде. Во время начавшегося шторма у люгера открылась сильная течь в корпусе, волны заливали палубу. Вода на морозе замерзла, и судно стало погружаться. Для спасения экипажа был обрублен якорный канат, «Геленджик» был выброшен на берег и разбился. Весь экипаж был спасен.

Зимой 1847–1848 гг., по воспоминаниям жителей Новороссийска, боры свирепствовали гораздо сильнее и продолжительнее, чем когда‑либо со времени основания города. С 27 октября 1847 г. задул норд‑ост, который с большею или меньшею силой продолжался до половины января. В этот промежуток времени, особенно разразились две страшные боры, или лучше сказать порывистые ураганы.

Первая из них началась 28 ноября 1847 г. Норд‑остовый ветер, очень сильный, с короткими промежутками дул в продолжении двух следующих дней, но в 6 часов вечера, он обратился в свирепую бору, которой причинены в укреплении значительные повреждения: со многих домов железные крыши снесены вовсе, а в здании тамошнего карантина, кроме железной крыши сорвало и стропила.

В это время на рейде стояли на бриделях (мертвых якорях): фрегат «Мидия» (капитан 1‑го ранга П. И. Касторф) под флагом командовавшего отрядом, крейсировавшим у восточного берега Черного моря, контр‑адмирала П. Н. Юрьева, 18‑пушечный бриг «Аргонавт» (капитан 2‑го ранга В. Г. Рюмин), тендер «Струя» (капитан‑лейтенант П. А. Леонов), транспорт «Березань» (капитан 2‑го ранга И. П. Манганари).

К 11 часам ночи фрегат подрейфовало с бриделем. Во время этого дрейфования, при порывах ветра оказалось, что восточный мертвый якорь был стащен на 100 саженей к юго‑западу от прежнего места. Брошенный в помощь бриделю якорь остановил фрегат в 50 саженях от мели. На тендере «Струя» лопнула судовая цепь от бриделя. Бриг «Аргонавт» находился в весьма опасном положении. С усилением ветра, усиливался и мороз, который доходил до 13° по Реомюру. Носовая часть судна, обдаваемая волнением, брызги которого тут же замерзали, мало по малу начала покрываться слоями льда., превратившимся вскоре в одну сплошную массу. Эта часть судна стала погружаться, отчего вода, попадавшая в судно, стала скапливаться в носовой части (до этого она свободно расходясь вдоль борта, стекала в задние шпигаты) и замерзать. Вся палуба, также покрылась толстым слоем льда, равно как и весь рангоут, снасти, шлюпки, висевшие на боканцах. Кроме того, льдиной, отпавшей с правой скулы судна, выбило погонный верхний полупортик, вода через него попадала внутрь судна. Для облегчения носовой части были сброшены якоря с обоих крамболов и перевезены в корму две носовые карронады. Но все это мало облегчило носовую часть судна, льда накапливалось все более и более, и в той же мере нос погружался в воду. Лед беспрестанно обрубался командой, разделенной на три смены, но каждая из них при этой работе могла оставаться на палубе не более 15 минут. Эта тяжелая работа продолжалась в течение 16 часов. И только чрезвычайная энергия офицеров и команды, как докладывал командир, избавили судно от гибели.

Но эта жестокая бора была только предшественницей еще ужаснейшей, которая ознаменовалась столь гибельными последствиями.

12 января 1848 г. на Новороссийском рейде стояли на бриделях фрегат «Мидия», корвет «Пилад» (капитан 2‑го ранга Н. Ф. Юрковский), 18– пуш. бриг «Паламед» (капитан‑лейтенант П. И. Вердерман), шхуна «Смелая» (лейтенант П. П. Колчин), тендер «Струя» (капитан‑лейтенант П. А. Леонов), на якорях – транспорт «Гостогай» (лейтенант А. Ф. Щеголев) и 120‑сильный 7‑пушечный пароход «Боец» (капитан 2‑го ранга. В. П. Рыкачев).

С утра 12 января появились признаки жестокой боры, от норд‑оста, и поэтому, по сигналу с флагманского фрегата были спущены стеньги и реи. В след за тем переменившийся от разных румбов ветер начал быстро усиливаться с вихрем и жестокими шквалами. В 13.30 на корвет «Пилад» при порыве от норд‑оста налетел смерч, который накренил корвет на левую сторону до 5°, причем лопнули одна за другой цепи от бриделя. Брошенные в то же время якоря задержали корвет на глубине 22 фут за кормой. Между тем ветер усиливался более и более и к ночи превратился в жестокий шторм при –16 °R.

Ночь с 12 на 13 января 1848 г. долго останется в памяти моряков и жителей Новороссийска. Суда обросли снаружи толстою массой сплошного льда, внутри все замерзло. Обдаваемые брызгами, тут же замерзавшими люди коченели от стужи.

Фрегат «Мидия» дрейфовал, но был задержан своим якорем, отданным в помощь бриделю.

В 2.30 ночи лопнула цепь от бриделя, на котором стоял бриг «Паламед». В то же время были отданы два якоря. Вскоре лопнула вторая цепь от бриделя, а потому отдан запасной якорь. Бриг оставался на двух якорях, а канат третьего был слаб. Сильным волнением выбило погонный борт, и положение брига с этого времени сделалось весьма опасным. Три раза борт заделывался изнутри, и столько же раз напором воды выбивало эти доски, отбрасывая работавших людей. Вода стала накапливаться на баке и, превращаясь в лед, погружала бриг все более, он с трудом подымался на волнении. Волны перекатывались через бак, что мешало скалывать лед. В 4 утра бриг стало дрейфовать, в 5 часов он ударился кормою, у него выбило руль. Удары продолжались все чаще, трюм и кубрик наполнились водою, бриг стало разворачивать левым бортом к берегу, потом повалило на бок и било всем лагом, отчего упала за борт грот‑мачта. К рассвету бриг прибило к берегу, не далее полукабельтова. Пятеро матросов вызвались предать на берег конец, но шестерка, на которой они направились к берегу, на половине пути перевернулась и матросы погибли. Только после полудня буря несколько утихла, и экипаж смог перебраться на берег. Командир, все офицеры и большинство матросов поступили в госпиталь с обмороженными руками и ногами.

Такой же участи подвергся транспорт «Гостогай», стоя на якорях, поскольку все бридели были заняты судами отряда. По мере усиления ветра командир еще с вечера приказал отдать третий якорь, а немного спустя – два верпа. В 3,5 часа утра 13 числа транспорт подрейфовало, а в 4 часа первым ударом о мель выбило руль. После нескольких ударов, в трюме скопилось воды до 6 фут, и не было никакой возможности ее откачать. Все судно снаружи и внутри покрылось толстым слоем льда. До рассвета команда и 30 солдат были посланы вниз и там при закрытых люках укрывались, как могли, от невыносимой стужи. Утром транспорт был принесен весьма близко к берегу. Экипаж с большим трудом переправился на берег.

Пароход «Боец», стоял на якорях. Когда ветер стал усиливаться, командир приказал развести пары и пустить машину полным ходом. Это предосторожность не избавила, однако же, пароход от катастрофы. Когда бора превратилась в порывистый ураган, то к 2 часам ночи 13 января лопнула якорная цепь. До 4 часов пароход удерживался на втором якоре и с помощью машины, но затем его начало дрейфовать. К 6.30 пароход прибило левым бортом к берегу в расстоянии 20 сажен от пристани. На шлюпке был передан на берег трос и начали спасать людей, но перед этим, наполнили трюм водой, чтобы пароход волнением не било о грунт.

Корвет «Пилад» стоял на трех якорях. Когда сила урагана дошла до высшей степени, то корвет с 14.30 13 января стало тихо дрейфовать. Были отданы оба запасных якоря, несмотря на это корвет в 8 часов вечера ударило кормой о мель, поэтому сняли с петель руль. Удары продолжались, вода в трюме дошла до 24 дюймов, но ее откачали до 9,5 дюймов. 14 января к 9 часам утра корвет сел всем килем на грунт, кормой к берегу. 15 января экипаж с помощью берегового гарнизона был благополучно свезен на берег. 7 офицеров и 42 матроса отправлены в госпиталь с обмороженными руками и ногами.

Из стоявших на бриделях судов отряда не были сорваны с них: флагманский фрегат, шхуна «Смелая» и тендер «Струя». С начала боры на шхуне «Смелая» в продолжение более 47 часов командир, офицеры и команда находилась в беспрерывной авральной работе, занимаясь очисткой льда с корпуса судна, рангоута и снастей. Но шхуна продолжала погружаться более и более и ей грозила неминуемая гибель. В таком положении она находилась к 4 утра 14 января. Командир, не теряя присутствия духа, прибегнул к последним средствам для облегчения судна. Приказано было сбросить брифок‑рей, утлегарь. Хотели сбросить орудия, но они вмерзли в лед. Напряженным усилием экипажа судно было спасено.

Совсем другая участь постигла тендер «Струя». Он был залит волнами при температуре воздуха –16 °R, обмерз и затонул со всем экипажем (командиром, 3 офицерами и 48 матросами). 14 января, когда мрак стал уменьшаться, с фрегата увидели, что над местом, где стоял тендер, возвышается топ его мачты, который с салингом представлял как бы крест, наклоненный несколько назад и на левую сторону над могилой 52 человек. 4 августа 1848 г. тендер был поднят и на буксире пароходо‑фрегата «Бессарабия» отведен в Севастополь для ремонта.

25 января корвет «Пилад» был стянут с мели, затем отведен в Севастополь и вытащен на эллинг для исправления. 7 марта бы снят транспорт «Гостогай», а 8 марта – пароход «Боец», больших повреждений на судах не оказалось. Бриг «Паламед», выброшенный на камни был разбит.

Новороссийский порт развивался как торговый. Поэтому военные корабли заходили в него только периодически, пополнить запас воды, продовольствия и топлива. Боры продолжали регулярно обрушиваться на город и порт.

О силе боры случившейся январе 1893 г. дает описание «Морской сборник»: «Ветер срывал крыши, сбивал с ног людей, опрокидывал фаэтоны. В гавани стояло 10 пароходов и 2 парусных судна; всех их покрыло ледяной коркой; у многих обломало мачты, порвало паруса (у стоявших за пристанями). Из двух стоявших на рейде судов, – одно сорвало с трех якорей и выбросило на городской берег; – у другого, английского парохода, лопнула цепь в 2 дюйма, и он вынужден был выброситься на берег, тоже у города. На железнодорожной станции сорвало крыши со зданий и вагонов; опрокинуло два груженные вагона; семь вагонов прогнало ветром на протяжении 250 саж. И два из них, пригнав к мощеной дороге, где рельсы не уложены, перетащило через нее и тротуар (при чем вагонам пришлось подняться на высоту одной сажени), – к самому урезу воды, где они были только задержаны корнем строящейся пристани. Один из производителей работ по строящемуся порту ехал на рабочем поезде (в вагон‑платформах в общем около 4 000 пуд.) от Мысхако до Новороссийска (12 верст) – 5 часов, останавливаясь на этом пути шесть раз подымать пар, – такова была сила дувшего им навстречу NO». (Морской сборник 1899, № 8, с.120.)

В начале октября 1896 г. бору выдержали корабли Практической эскадры Черноморского флота под командованием вице‑адмирала И. М. Дикова.

Утром 1 октября корабли снялись с якоря с Батумского рейда при совершенно ясной и тихой погоде. Ночью и утром 2 октября погода была такая же – мертвый штиль и зеркальное море. Пройдя Туапсе, корабли встретили легкий береговой ветер. Не доходя до Геленджика, ветер от норд‑оста начал свежеть. Здесь под берегом, встретили отряд миноносцев, поджидавший эскадру для ночной атаки, но норд‑ост был уже настолько свеж, что она не состоялась. От Геленджика до мыса Дооб ветер был особенно свеж.

В это время ветер доходил порывами до 7 баллов и для того чтобы повернуть на Новороссийск, потребовалось увеличить ход до полного, ибо при меньшем корабли не слушались руля.

В 7 утра 3 октября корабли встали в Цемесской бухте на рейде ближе к восточному берегу по следующей диспозиции: первая линия: броненосцы «Синоп» (капитан 1‑го ранга Невражин), «Чесма» (капитан 1‑го ранга Ирецкой), «Георгий Победоносец» (капитан 1‑го ранга Кузмич), вторая линия «12 Апостолов» (капитан 1‑го ранга Феодосьев), крейсер «Память Меркурия» (капитан 1‑го ранга Спицкий) и канонерская лодка «Кубанец» (капитан 2‑го ранга Миклуха‑Маклай).

В гавани встали на якорях минные крейсера «Гридень» (капитан 2‑го ранга Скаловский) и «Казарский» (капитан 2‑го ранга Овод). Минный транспорт «Дунай» (флаг командира отряда миноносцев капитан 1‑го ранга Бал) и пять миноносцев ошвартовались у различных причалов.

По случаю свежего ветра, на кораблях, стоявших на рейде поддерживали пары. Из‑за ветра, доходившего до 8 баллов невозможно было спустить шлюпки. В 3 часа дня ветер настолько стих, что можно было послать шлюпки за провизией. Горы, до того закрытые облаками, очистились. С полудня барометр постепенно подымался. К 8 часам вечера ветер стал свежеть, продолжая дуть порывами от норд‑оста, так, что посланная на берег шлюпка с трудом выгребла обратно. В течение ночи порывы ветра доходили до 10 баллов. Температура воздуха быстро понижалась и, в 4 часа утра 4 октября была уже + 4 °С, а к полудню стала уже + 1,5 °С. Ветер засвежел до степени шторма, продолжая дуть от того же румба.

Крейсер «Память Меркурия», стоявший ближе всех ко входу в гавань, подвергался столь сильным ударам ветра, что, несмотря на отданные оба якоря и при работающих машинах его стало дрейфовать. 4 октября, не имея возможности дальше стоять на рейде, с разрешения адмирала, воспользовавшись сравнительно временным затишьем, он ушел в Феодосию. В море крейсер встретил довольно крупную волну (размахи крейсера на подветренную сторону доходили до 28°). Волна была настолько крута что, кренясь на наветренную сторону на 18°, крейсер брал воду бортами и касался воды шлюпками на боканцах. Пройдя Керченский пролив, ветер и волнение значительно стихли. В 6 часов 45 мин утра 5 октября крейсер прибыл в Феодосию.

Днем 4 октября со стоявшего в гавани минного крейсера «Гридень» порт, суда, молы и город не были видны из‑за густой мглы из брызг, срываемых ветром с верхушек волн. Самые сильные порывы боры были между 2 и 3 часами ночи с 4 на 5 октября, когда с вагонов были сорваны крыши и переброшены через стоявший у пристани транспорт «Дунай». Температура воздуха упала до + 1,5 °С – на пристанях ночью и утром был лед.

5 октября утром ветер настолько стих, что корабли получили возможность принять провизию. Адмирал разрешил «Чесме» войти в гавань и погрузить уголь. Но затем ветер усилился, дуя порывами. Броненосец, приняв топливо, не мог выйти из порта.

Утром 6 октября, когда ветер начал стихать корабли вышли из Новороссийска и направились в Феодосию.

Воздействие этой боры ощущалось и в турецком порту Самсун, где находилась канонерская лодка «Терец» (капитан 2‑го ранга Прокопович). 4 октября к полудню ветер там усилился до 8 баллов, зыбь – 7 баллов. К вечеру ветер засвежел до 11 баллов. К утру 5 октября он уменьшился до 9 баллов, и канлодка вышла из порта.

В конце сентября 1898 г. практическая эскадра вице‑адмирала Е. И. Алексеева направилась из Одессы в Новороссийск. 30 сентября, когда она приближалась к мысу Дооб, ветер усилился до 9 баллов, а порывы его доходили до 11 баллов. Пройдя мыс Дооб, адмирал увидел, что в Новороссийской бухте, по‑видимому, начинается «бора». Не предвидя скорого улучшения погоды, он предпочел направиться в Феодосию. Когда эскадра удалилась на 50 миль, ветер уже был 8 баллов и продолжал стихать.

В 1930‑х годах боевые корабли Черноморского флота лишь периодически заходили в порты Кавказа. Но осенью 1941 г., когда немецкие войска начали наступление на Севастополь, часть кораблей была перебазирована в кавказские порты. Советские моряки в полной мере познали «сюрпризы» этих портов.

В ночь на 30 декабря 1941 г. линкор «Парижская коммуна» и крейсер «Молотов» вышли из Севастополя и взяли курс на Новороссийск. В открытом море всю ночь свирепствовал восьмибальный шторм, бушевала пурга. Под утро, когда корабли приблизились к кавказскому побережью, шторм еще больше усилился, сила ветра достигала 10 баллов. Пурга немного утихла, но зато мороз стал крепче. Крутая волна валила корабли то на один, то на другой борт. Огромные массы воды обрушивались на палубы и надстройки кораблей. Через несколько часов они покрылись толстым слоем смерзшегося снега и льда. Обледеневшие корабли качало еще сильнее. Неистовствовала знаменитая и грозная бора. 30 декабря корабли вошли в Новороссийск. «Молотов» ошвартовался у Импортной пристани, «Парижская коммуна» встала у Элеваторной пристани. Несмотря на погодные условия, крейсер принял пополнение для Севастополя и 31 декабря ушел в Севастополь. В течение трех суток экипажу «Парижской коммуны» пришлось испытать воздействие боры на корабль и постоянно бороться с ее последствиями. Скорость ветра достигала 42 м/с, началось оледенение корпуса и надстроек линкора. Только 4 января 1942 г. бора утихла.

Но самым тяжелым испытанием для Черноморского флота стал январь 1942 г. Один из самых сильных штормов обрушился на порт Туапсе 21–22 января 1942 г. Весь ковш порта был заполнен военными кораблями и транспортными судами. Такая же обстановка была и в других портах Кавказа, куда перебазировались корабли Черноморского флота из Севастополя и морские суда со всех черноморских портов, с Дуная и Днепра.

Утро 21 января не предвещало ничего неожиданного. Дул тихий норд‑ост силой в один балл, но затем он стал постепенно крепчать. Туапсинская военно‑морская база жила обычной жизнью. Одни корабли ремонтировались, другие принимали топливо и боезапас, готовились к предстоящей десантной операции. Некоторые транспорты принимали грузы для осажденного Севастополя.

Вечером 21 января у причалов порта стояли крейсеры «Молотов», «Красный Кавказ», «Красный Крым», эскадренные миноносцы «Смышленый», «Шаумян», «Сообразительный», БТЩ «Гарпун», танкер «Кремль», транспорт «Азов», плавучая база «Нева» с тремя подводными лодками у борта. Эсминец «Бойкий» и шесть подводных лодок стояли у стенки судоремонтного завода. Теплоход «Грузия», минный заградитель «Островский», тральщики «Райкомвод», «Пионер», буксиры «Гарпун», СП‑16, танкер «Совнефть» и ряд мелких были кораблей ошвартованы кормой к стенке. На внутреннем рейде на якорях стояли эсминец «Безупречный» и три транспорта. Кроме того, в порту находились сторожевые катера, катера‑тральщики и другие мелкие плавстредства.

К 18 часам ветер достиг силы 6 баллов, поменял направление на зюйд‑ост и продолжал усиливаться. Малые корабли спешили укрыться в гавани. В 20.30 в Туапсе прибыл из Севастополя танкер «Москва», ведя на буксире корпус недостроенного турбинного тральщика № 250 («Павел Головин»). Из‑за начавшегося шторма танкер с тральщиком на буксире не решился входить в порт и встал на якорь на внешнем рейде.

Сильный зюйд‑ост принес с собой тягун – сильные колебания водной массы портовой акватории. Волны достигали такой высоты, что свободно перекатывались через мол, ограждающий Туапсинский порт. В гавани начало рвать тросы, заведенные с кораблей на причалы.

Первыми «жертвами» шторма стали эсминец «Бойкий» и подводная лодка «Щ‑214». «Бойкий» стоял ошвартованный кормой к стенке завода, с носа были отданы два якоря. С левого борта эсминца в 15 метрах кормой к стенке стояла подводная лодка «Щ‑214», по правому борту – «Щ‑202». Эсминец ремонтировался и не мог самостоятельно отойти от стенки.

В 23.25 силой ветра и накатом волн «Бойкий» стало разворачивать влево, его якоря поползли и «Щ‑214» начало сдавливать между бортом эсминца и стенкой. Командир эсминца капитан‑лейтенант Г. Ф. Годлевский, начиная с 00.40 22 января, неоднократно обращался к командованию военно‑морской базы, ЭПРОНА, и командирам кораблей с просьбой отбуксировать эсминец на рейд. Только в 2.30 для оказания помощи к эсминцу подошел буксир «Алупка». Он долго возился, но ничего сделать не смог. Его мощности не хватало, чтобы отвести корабль от стенки, ветер и тягун были сильнее его.

В порту тем временем начался всеобщий аврал. Вследствие большого наката была прекращена погрузка транспорта «Азов». Крейсер «Красный Кавказ» просил отвести от его борта плавкран.

В 2.30 22 января оперативный дежурный штаба базы передал по УКВ всем кораблям: «Ожидается ухудшение погоды, принять меры». Это указание запоздало. Командиры кораблей сами уже начали принимать различные меры: заводили на причалы дополнительные швартовы, подкладывали между бортами и стенками новые кранцы. На кораблях поднимали пары и готовили машины к работе. При дальнейшем усилении ветра и волнения корабли удерживались работой машин. Некоторые командиры кораблей самостоятельно решили выходить на рейд.

Крейсера, эсминцы и крупные транспорты даже в благоприятную погоду швартовались и выходили из порта с помощью буксиров. В базе находились пять буксиров: «Рекорд», «Алупка», «Шахтер», «Гарпун» и «СП‑16». Однако «Рекорд» – намотал на винт трос и до 13.50 22 января стоял без движения; «Гарпун» и «СП‑16» ремонтировались, «Шахтер» смог приступить к работе только после 8 часов утра 22 января.

После 3 часов у эсминца «Бойкий» стали рваться швартовы, и в 3.40 он прижался своим левым бортом к подводной лодке и навалился кормой на стенку. В 4.00 лопнул кормовой швартов у подводной лодки «Щ‑214» (командир капитан‑лейтенант В. Я. Власов), ее корму стало разворачивать влево, а правым сетепрорезателем бить по левому борту «Бойкого». В 4.20 на буксире «Алупка», пытавшемся оттащить эсминец от стенки, сорвало буксирное устройство, и он не мог в дальнейшем оказывать помощь. «Щ‑214» встала лагом к стенке и оказалась зажатой между ней и левым бортом «Бойкого».

Командир «Бойкого» сообщил оперативному дежурному штаба базы: «Сорвало со швартовов, терплю бедствие, ломаю подлодку». Через пять минут он повторяет сигнал и просит выслать на помощь буксир. Но ему никто не отвечает. С эсминца выпускают пять красных ракет, пытаясь привлечь внимание рейдового поста, но и это не помогает. Тогда «Бойкий» дает холостой залп из орудий. Только после этого прибывает командование базы, посылает к «Бойкому» буксир «Шахтер», который прибыл в 8.10. Дважды он пытался завести буксирный трос на эсминец, и дважды конец рвался. Чтобы сохранить корму и борт эсминца от поломок команда подкладывала кранцы, пробковые матрацы, парусиновые койки.

Для освобождения подводной лодки, зажатой между стенкой и левым бортом эсминца, с ее носа был заведен на стенку, на наиболее удаленный кнехт швартов, после чего лодка шпилем была продвинута вперед и освобождена от сжатия. Около 9 часов буксир «Шахтер» вывел «Щ‑214» на рейд.

При усилении ветра и волнения и другие корабли, стоявшие у причалов, также пытались выйти на рейд. Командир крейсера «Красный Крым» капитан 2‑го ранга А. И. Зубков просит выслать два буксира, крейсер удерживался у причала, подрабатывая своими машинами.

Командир эсминца «Шаумян» капитан‑лейтенант С. И. Федоров дважды просил прислать буксир, поскольку швартовы порвались, и корабль держался у причала, работая машинами. Не дождавшись буксира и не в силах удержаться у стенки «Шаумян», выбрав якоря, дал задний ход, отошел от причала и в 6.35 вышел на рейд.

К 6 часам ветер усилился до 10 баллов и вновь поменял направление на зюйд‑вест, у плавбазы «Нева» оборвало кормовые концы, и корабль развернуло по ветру. Нос немного отошел от причала и держался на швартовах, с кормы плавбазы был отдан якорь.

В 7.25 командир эсминца «Смышленый» капитан 3‑го ранга В. М. Шегула‑Тихомиров просил выслать буксир для заводки кормовых концов. Но вместо буксиров командир базы приказывает командирам эсминцев «Смышленый» и «Сообразительный»: «Выйти на внутренний рейд, стать на якорь, буксиров не будет».

Оставаться у причалов означало окончательно разбить корабли. Поминутно под борта и корму «Сообразительного» подкладываются кранцы. Корабль крениться на 15–20 градусов. Командир «Сообразительного» капитан 3‑го ранга С. С. Ворков играет аврал и отходит от причала. С трудом разойдясь со стоявшей на якоре подводной лодкой, эсминец выходит к голове широкого мола, маневрируя среди стоявших на рейде кораблей, и в 8.00 становится на якорь почти у самого брекватера. На рейде его болтает, порою корабль кренится на 35 градусов.

Корпус недостроенного тральщика «ТЩ‑250» около 7.40 оторвался от танкера «Москва», и громадные волны выбросили его на берег. Час спустя танкер снялся с якоря и ушел в Поти.

На подходе к Туапсе ожидались подводные лодки: «Щ‑209» возвращалась с позиции, «Л‑6» на буксире спасателя «Юпитер» шла из Новороссийска. Но им сообщили, что гавань не принимает, и приказали отстаиваться в море.

Наиболее тяжело пришлось крейсеру «Молотов» и эсминцу «Смышленый», стоявшим у нефтепирса, против входа в гавань. «Молотов» был ошвартован правым бортом к причалу, оба якоря были отданы и с кормы заведен конец на бочку. По корме крейсера стоял эсминец «Смышленый», ошвартованный левым бортом к причалу. С усилением ветра до 7 баллов и большой зыби с него на пирс были заведены дополнительные концы.

К четырем часам ночи ветер стал заметно крепчать. Сильный ветер и волны стали раскачивать крейсер «Молотов» и бить его о стенку, швартовы рвались один за другим. Получив с поста гидрометеослужбы штормовое предупреждение, помощник командира корабля сразу же поднял по авралу боцманскую команду и распорядился завести на причал дополнительные швартовые тросы. Ветер усиливался, на берег пошла крутая высокая волна. Корма крейсера навалилась на причал, ее несколько раз с силой ударило о стенку. Командир крейсера капитан 1‑го ранга Ю. К. Зиновьев приказал играть боевую тревогу. В 4.45 весь личный состав крейсера был на боевых постах. Моряки электромеханической части поднимали пары в котлах и готовили главные машины к немедленной работе.

На «Смышленом» в 5.25 был сыгран аврал и на причал заведены дополнительные швартовы. К тому времени крейсер Молотов своей кормой прижался к корме эсминца. От сильной волны в гавани «Смышленый» стал кренится, концы рвались и левый борт сильно бился о сваи пирса, нанося повреждения обшивке корпуса. Кнехты по левому борту частично надломило, а на корме сорвало. Концы крепились за основания орудий, между левым бортом и пирсом подкладывались кранцы и тюки из пеньки.

К 7 часам «Молотов» стал наваливаться на стенку и биться о нее правым бортом, швартовые концы рвались, возникла опасность разрушения всего правого борта. С крейсера просят выслать буксир, так как корабль оторвало от бочки. Через пять минут командир базы предал: «Действуйте самостоятельно. Буксиров нет, разрешаю выход». Ю. К. Зиновьев решил самостоятельно отойти от пирса на чистую воду. Отданы носовой и кормовой концы, выбраны якоря, и корабль отошел от пирса, с намерением встать на внутреннем рейде на якоря развернувшись по ветру.

Но, стоявшие на якорях корабли, стесняли маневренное пространство гавани. Через пять минут после начала маневрирования был отдан правый якорь, затем левый, при этом корабль подрабатывал машинами: правая – самый малый назад, левая – самый малый вперед.

Однако тягун, шедший с моря был такой силы, что левая якорь‑цепь оборвалась, и крейсер не мог удерживаться на месте на одном якоре и швартовах, заведенных на причал и вместе с тем не имел возможности ни маневрировать в тесном ковше туапсинского порта, ни выйти в открытое море. Волнами крейсер сносило к бетонному молу. Тонны воды обрушивались на моряков, работавших на полубаке.

«Молотов» дал задний ход, но очередная волна бросила его вперед. Он ударился носом о южный мол, повредив форштевень, и деформировал обшивку, в которой образовались две трещины в подводной части.

И тут же крейсер понесло назад, корма левым бортом ударилась о пирс. Затем корабль поставило лагом к ветру, его корму наносило на оконечность нефтепирса, а форштевень на крейсер «Красный Крым». Волнами и ветром «Молотов» разворачивало на 180° и несло к причалу, где он стоял, но теперь левым бортом. По корме «Красного Крыма» стоял танкер «Кремль», а в конце ковша БТЩ «Гарпун». Проход крейсера между кораблей стоящих у причалов и нефтепирсом был стеснен. «Молотов» форштевнем прочертил по борту крейсера «Красный Крым». Затем «Молотов» проходит носом танкер «Кремль», с крейсера просят его принять швартов, чтобы удержаться, но на танкере принять концы отказались.

В 8.53 под винты попала бочка, и крейсер не мог дать ход, проворачивание машин стало невозможно без риска повредить лопасти винтов. Корабль лагом несло на мель. В 8.55 на пирс были поданы швартовы, чтобы оттянуться шпилем, но они вскоре лопнули, и корабль начинает наваливаться на корму эсминца «Смышленый».

Эсминец оказался зажатым между причалом и огромной махиной крейсера. Носом эсминец уже сидел на мели, а корма находилась под непрерывными ударами крейсера. Каждую минуту могла произойти катастрофа. Несколько моряков получили увечья и травмы. В результате ударов корпус «Смышленого» получил ряд повреждений: обшивка была деформирована на протяжении 12 м.

Бочка в 9.06 вышла из‑под винтов крейсера, но его понесло на БТЩ «Гарпун». «Молотову» угрожало быть выброшенным на мель. Кормовые концы не держали, якорь полз, ветер, и волны еще сильнее раскачивали корабль. В 9.23 командир приказал затопить носовые дифферентные отсеки, чтобы корабль сел носом на грунт. Крейсер притапливает носовую часть, но все равно временами его сильно ударяет о грунт. Хорошо, что грунт у берега мягкий.

Крейсер наваливается форштевнем на БТЩ «Гарпун». Тральщик (командир старший лейтенант Г. П. Кокка) стоял в ремонте. Он был ошвартован кормой к южному молу под кормой танкера «Кремль», с носа отдан правый якорь и стальной конец заведен на бочку. С кормы на стенку заведены три швартова. С усилением ветра до 8 баллов были дополнительно заведены два швартова. После 5 часов кормовые концы стали рваться и в 6.40 «Гарпун» на якоре и стальном конце, поданном на бочку, развернуло по ветру. Винтами и рулем тральщик коснулся грунта. К 9.30 с носа на бочку был заведен дуплинь, чтобы с помощью своего шпиля стянуться с мели.

Однако на форштевень БТЩ навалился своим полубаком крейсер «Молотов», сорвал его с якоря и бочки. Силой толчка и волной «Гарпун» был выброшен кормовой частью на берег. Через час с тральщика подали два швартова на «Молотов» и один на нефтепирс. При помощи работы двух шпилей крейсера «Гарпун» был стащен мели.

В 9.20 командир базы приказал эсминцу «Сообразительный» немедленно подойти к крейсеру «Молотов» и оттащить его корму от пирса. Только спустя полчаса эсминец, наконец, снялся с якоря и направился к крейсеру.

9.32 бочка снова попала под винты, корабль вновь лишился хода. Ветер и волны наваливают корабль кормой на пирс, при этом разрушается обшивка. В 10.07 на помощь крейсеру подошел эсминец «Сообразительный» для поддержания кормы, но достигший силы 10 баллов ветер не дает ему приблизиться. С «Молотова» на эсминец телеграфировали: «Соблюдать осторожность. Стать на якорь, спуститься на всю длину своих якорь‑цепей и поддерживать нашу корму». Но довольно долго не удается завезти буксир на эсминец. Только в 11.10 к «Молотову» подошел катер торгового порта, чтобы завезти буксир на «Сообразительный».

Сила ветра достигает предела, от мощных ударов волн стоит грохот, напоминающий артиллерийскую канонаду. Боцманской команде крейсера удалось завести несколько стальных тросов за левый кормовой кнехт. Но вот огромной волной корабль так рвануло, что тросы натянулись. Кнехт, вделанный в корабль с большим запасом прочности, не выдержал такой силы натяжения, его вырвало. Лопнувшим тросом был смертельно ранен один моряк и два – получили увечья. Наконец, к 12 часам удалось завести трос на эсминец «Сообразительный». Поддержание кормы «Молотова» эсминцем предотвратило его дальнейшее разрушение. Когда корма была задержана, а форштевень коснулся грунта, крейсер больше не дрейфовало. Около 12 часов к «Молотову» подошел буксир СП‑16 и подал трос на его корму.

Тяжело пришлось этой ночью крупным кораблям, но еще тяжелей катерам. В 6.55 катер‑тральщик «Комсомолец» был выброшен на скалы. Спустя 20 минут малый охотник «СКА‑012» сел на мель в районе мыса Агрия, его команда успела перебраться на берег, жертв удалось избежать.

Уже на рассвете в бухту пытался войти сторожевой катер «СКА‑055» старшего лейтенанта Ф. И. Коренного. 21 января 1942 г. он вышел из Туапсе в дозор, из которого должен был вернуться 24 января. В течение 21 января и ночи на 22‑е катер нес дозорную службу в условиях 7–8 балльного шторма. После того как шторм достиг 9 баллов, командир ввиду невозможности находиться дольше в море и угрожающей катеру опасности решил уйти в базу. «СКА‑055» под двумя моторами, имея скорость 12 уз., направился в Туапсе, личный состав приготовился к швартовке. В момент, когда катер входил в ворота порта сильной волной, его перевернуло вверх килем. Моторы при этом заглохли. Все находившиеся на палубе и на мостике были смыты в море и почти все погибли. Через 3–5 минут катер снова стал в нормальное положение, после чего был выброшен на берег между рекой Туапсе и южным молом порта. Оставшиеся в задраенных моторных отделениях пять человек мотористов и два выплывших из числа смытых за борт моряков спаслись. Из 21 члена экипажа катера погибли 14, в том числе командир катера и его помощник.

Последней жертвой шторма стала баржа, выброшенная волнами на берег. После 16 часов ветер стал утихать, меняя направление. Но накат к вечеру нисколько не уменьшился. «Сообразительный» по‑прежнему стоял на рейде на якорях и подрабатывал машинами, удерживая на буксире крейсер. Отступив от требований светомаскировки, в 18.25 командир базы разрешил кораблям использовать прожектора для освещения производства аварийно‑восстановительных работ.

К 24 часам дул вестовый ветер силой 4 балла. Гавань Туапсе выглядела, словно после боя. Дорого обошелся этот шторм для флота. Были потеряны три катера и недостроенный тральщик. Многие боевые корабли были повреждены.

Имелись погибшие и раненые. На «СКА‑055» погибли 14 человек, на «Молотове» оборвавшимся тросом смертельно ранен один моряк. При заводке дополнительных концов с крейсера «Красный Крым» на мол ударом волны были смыты и погибли четыре человека. Всего 19 погибших и множество раненых.

Сказалась нераспорядительность командования базы. Но и порт, к приему такого большого количества кораблей и судов, не был приспособлен.

Наибольшие повреждения получил крейсер «Молотов». В результате разгула стихии была повреждена обшивка на левом борту в кормовой оконечности, лопнули 4 шпангоута по левому борту, сломан кормовой клюз, на 400 мм вогнут форштевень, затоплен таранный отсек, повреждены трубопроводы отопления в кормовых помещениях и оборудование отсека дымапаратура. Ремонт крейсера был закончен 14 февраля, но из‑за недостаточной мощности завода форштевень полностью выправить не удалось, что снизило скорость на 2–3 узла. Позже на заводе в Поти с использованием кессона форштевень был восстановлен полностью.

«Смышленый» получил серьезные повреждения подводной части корпуса, на протяжении 12 м обшивка корпуса эсминца получила вмятины. Аварийный ремонт корабля продолжался почти месяц. Аварийно‑восстановительный ремонт эсминца «Бойкий» удалось завершить к 11 февраля. Для восстановления боеспособности подводной лодки «Щ‑214» потребовалось 15 суток, БТЩ «Гарпун» – 10 суток.

Этот шторм нарушил планы командования флотом. Директивой командующего флотом намечалось в ночь на 21 января высадить десант в Судак. Назначенные в операцию корабли своевременно сосредоточились в Туапсе, но вследствие начавшегося шторма операция была отсрочена на сутки. Однако шторм продолжался, и 22 января время операции перенесено в ночь на 25 января.

Кроме Новороссийска и Туапсе корабли Черноморского флота в годы Великой отечественной войны базировался на порты Поти и Батуми. До войны корабли, особенно крупные, в них не входили. Но после оставления советскими войсками Новороссийска и приближения линии фронта вплотную к Туапсе в эти два небольших порта перебазировался весь флот, и военный, и гражданский.

Поти с октября 1942‑го по ноябрь 1944 г. был Главной базой ЧФ. Кроме тесной акватории, этот порт имел еще один существенный недостаток – тягун. В зимнее время при сильном норд‑вестовом ветре в тесную гавань Поти устремляются огромные массы воды. Возникают сильные течения, уровень воды в порту все время меняется. Он может сорвать корабли со швартовов и якорей, разбить о причал.

С 30 октября 1941 г. на Поти базировался и самый крупный корабль Черноморского флота – линкор «Парижская коммуна». Чтобы оградить корабль от случайностей, за ним постоянно закрепили два буксира, на стенку с него заводили по шесть швартовых.

Утром 29 ноября 1941 г. линкор «Парижская коммуна» (капитан 1‑го ранга Ф. И. Кравченко) после обстрела скоплений войск противника под Севастополем вернулся в Поти. Погода ухудшилась, ветер усилился и перешел в штормовой. Линкор оставили на внешнем рейде. Два дня он стоял на якорях, но ситуация продолжала ухудшаться, и его решили ввести в порт. При швартовке смыло три человека из баковой группы, все они погибли. Это была единственная потеря экипажа за всю войну. Линкор начало разворачивать сильным ветром. Швартовым концом он потянул и перевернул буксир «Октябрь» на котором погибли три человека (капитан и два матроса). Сам корабль снесло с фарватера, и левой скулой он сел на мель. Его вскоре сняли с помощью буксиров, затопив ряд отсеков (приняли 400 т воды) и создав крен 3°–5° на правый борт. С большим трудом линкор удалось поставить к причалу.

Вскоре начался тягун, и корабль начало «водить» у причала. По приказу командующего эскадрой контр‑адмирала Л. А. Владимирского в балластные цистерны приняли воду и корабль сел на грунт. После того как шторм утих, воду откачали.

Стихия срывает операции русского флота

Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить.

Л. Н. Толстой

Сколько раз за историю именно «овраги» вмешивались в ход военных операций: летняя жара и зимняя стужа, весенняя и осенняя распутицы, широко разлившиеся или наоборот пересохшие реки становились причиной срыва операций или целых кампаний.

Морские стихии также неоднократно становились причиной срыва даже хорошо спланированных и подготовленных операций.

В ходе Северной войны 1700–1721 гг., эскадра под командованием вице‑адмирала К. И. Крюйса (7 кораблей, 4 фрегата и 2 шнявы) направлявшаяся из Кронштадта в Ревель 11 июля 1713 г. обнаружила западнее острова Гогланд три шведских корабля. На стороне русских было подавляющее численное превосходство, казалось, что победа им обеспечена. По сигналу адмирала русские корабли устремились вслед за противником. Хороших карт Финского залива тогда еще не было. В тот момент, когда наши передовые суда уже настигли неприятеля, шедший головным корабль «Выборг» выскочил на камни. Вслед за ним наскочили на ту же мель также корабли «Рига» (флаг К. И. Крюйса) и «Св. Антоний». На «Риге» был спущен красный флаг, который означал сигнал «вступить в бой». К. И. Крюйс рассчитывал, что командиры передовых кораблей продолжат погоню и доведут дело до абордажа. Однако спуск сигнала был принят командирами других судов за приказание прекратить погоню. Шведы поспешили уйти. «Рига» и «Св. Антоний» сумели самостоятельно сняться с мели, «Выборг» же прочно сидел на мели. Ему на помощь были посланы все гребные суда эскадры, но стащить «Выборг» с камней не смогли. В ночь на 12 июля 1713 г. корпус корабля переломился и был сожжен экипажем. За потерю «Выборга» и вице‑адмирал К. И. Крюйс был приговорен к смертной казни, впоследствии замененной ссылкой в Казань.

После завершения Северной войны Петр I приступил к осуществлению плана по завоеванию побережья Каспийского моря (Персидский поход 1722–1723). 18 июля 1722 г. флотилия из 274 судов и 170 лодок с 22 тыс. войск под командованиием генерал‑адмирала Ф. М. Апраксина вышли из Астрахани. По берегу двигалась конница. Вслед за главными силами из Астрахани вышли два отряда судов с артиллерией и провиантом под командованием капитанов К. П. фон‑Вердена и Ф. Вильбоа. 23 августа русские войска заняли Дербент. Затем Петр намеревался идти на Баку, но у войск заканчивался провиант. Еще до взятия крепости к Дербенту подошел отряд К.П. фон Вердена – 21 судно с провиантом. 24 августа у Дербента разыгрался сильный шторм, на открытом рейде разбились 13 судов.

Отряд из 25 судов под командованием капитана Ф. Вильбоа во время якорной стоянки в 30 верстах от острова Чечень был застигнут штормом. В судах открылась сильная течь от качки, и чтобы не дать им затонуть на глубине, пришлось рубить канаты и выбрасываться на берег. При этом погибли почти все грузы, предназначавшиеся для армии. Получив 4 сентября известие о гибели судов с провиантом, Петр I решил прекратить военные действия и возвратиться обратно т. к. провизии оставалось на 1 месяц.

Во время русско‑турецкой войны 1735–1739 гг. Донская армия фельдмаршала П. П. Ласси в мае 1737 г. направилась по берегу Азовского моря к Крыму. Азовская Флотилия вице‑адмирала П. П. Бредаля, состоящая из ботов и вооруженных лодок 19 мая вышла из Таганрога и двинулась вдоль побережья Азовского моря к Геническу параллельно движению армии. Следуя вблизи берега, флотилия доставляла войскам провиант и все необходимое, и обеспечивала переправы войск через реки.

Флотилия (493 лодки, 5 больших ботов) 9 июня прибыла к Геническу, заняв позицию в проливе, соединяющем Азовское море с Сивашом. Через пролив был наведен мост на 45 лодках, по которому армия переправилась на Арабатскую стрелку. 27 июня войска направились далее в Крым. Флотилия следовала за ними вдоль побережья.

29 июня в Азовском море разыгрался шторм такой силы, что суда флотилии, стоявшие на якоре у Сальси‑Дениса, стало срывать с якорей, заливать волнами и выбрасывать на берег. К вечеру из 217 лодок было разбито и выброшено на берег 170.

На следующий день суда и береговые батареи отразили нападение отряда турецких судов. Никаких потерь ни убитыми, ни ранеными флотилия П. П. Бредаля не понесла.

Значительно более опасным стал шторм, разыгравшийся 1 июля, во время которого 16 лодок было разбито и залито водой. 4 июля флотилия отправилась от Сальси‑Денис к Геническому проливу. В пути затонула еще одна лодка. Лишенная поддержки флотилии армия П. П. Ласси вынуждена была оставить Крым.

Во время этой же войны для содействия Днепровской армии фельдмаршала Б. К. Миниха в Брянске, на реке Десне, впадающей в Днепр, с осени 1736 года поспешно строили плашкоуты, дубель‑шлюпки, малые прамы, плоскодонные галеры и кончебасы. К июню 1737 г. в Брянске было построено 355 разных судов. Отправленная в апреле – мае несколькими отрядами вниз по Днепру в помощь армии флотилия контр‑адмирала В. А. Дмитриева‑Мамонова с осадной артиллерией, боеприпасами и продовольствием не смогла своевременно прибыть в Днепровский лиман.

Б. К. Миних, настоятельно требовал скорейшего привода к Очакову судов, отправленных из Брянска, угрожая «за умедление» смертною казнью. Но, несмотря на всевозможную поспешность, и даже строжайшие высочайшие указы, трудность плавания по Днепру, и особенно через пороги, привела к тому, что из 300 судов, отправившихся весною 1737 г. из Брянска, первые четыре дубель‑шлюпки и один кончебас с такими повреждениями, что едва могли держаться на воде, прибыли к Очаков в конце июля, когда крепость уже были взята русскими войсками.

К 1 октября флотилия, сосредоточенная у Очакова, состояла из 76 кончебасов и дубель‑шлюпок. Флотилия доставила продовольствие и боеприпасы гарнизону крепости и армии, продвигавшейся вдоль реки Буг. Однако около 150 судов было оставлено у Днепровских порогов из‑за невозможности перевести их через пороги, а остальные, более крупные, суда из‑за мелководья даже не дошли до порогов.

24 июля 1741 г. Швеция объявила войну России, началась очередная (1741–1743) русско‑шведская война. Швеция не была готова к войне, ее флот имел некомплект личного состава, плохо снабжался провиантом. Но и русский флот находился не в лучшем положении. После смерти Петра Великого любимое его детище – флот начал постепенно приходить в упадок Положенные для содержания флота средства, урезались и задерживались. На флоте был страшный некомплект команд (вместо 9 тыс. человек насчитывали едва 4,5 тыс.). Ощущалась острая нехватка морских офицеров и флагманов.

Балтийская эскадра все лето 1741 г. провела на Кронштадтском рейде, высылая разведчиков к Гогланду. В Архангельске находились новые, построенные на Соломбальской верфи суда. Весной следующего года они должны были следовать в Балтийское море, значительно усилив русский флот. Только 19 июля 1742 г. эскадра под командованием вице‑адмирала П. П. Бредаля в составе 4 линейных кораблей, 5 фрегатов и гукора вышла от Архангельска. 9 августа корабли миновали Норд– Кап, а на следующий день попали в сильный шторм, продолжавшийся три дня. Консилиум капитанов решил ввиду повреждений судов возвратиться. 20 августа П. П. Бредаль с пятью фрегатами ушел в Архангельск, а линейные корабли остались зимовать в Екатерининской гавани. Только гукор «Кроншлот» продолжил плавание, но не решился в одиночку идти в Балтику и зазимовал в Христианзанде (Норвегия). Таким образом, из десяти судов, вышедших из Архангельска 19 июля, ни одно не дошло до балтийских портов.

Балтийская эскадра летом 1742 г. вышла наконец в море и у Гангута встретилась со шведским флотом. Оба флота встали на якорь вне дальности выстрелов. Адмирал З. Д. Мишуков не решился атаковать равный по силе неприятельский флот и ушел к Ревелю, где простоял до конца кампании. Если бы Архангельская эскадра прибыла на Балтику, может быть, русский флот действовал более решительно.

Архангельская эскадра не принимала участия и в кампании 1743 г., так как ее первые корабли, прибыли в Балтийское море уже после подписания мира. 15 июля из Архангельска вышли два линейных корабля и три фрегата. Соединившись с кораблями, зимовавшими в Екатерининской гавани, и 6 августа вся эскадра под флагом В. Ф. Люиса пошла далее. С 10 по 21 августа суда попали в полосу сильных штормов. Три линейных корабля зашли в Екатерининскую гавань, один фрегат вернулся в Архангельск, один – разбился. Остальные – три линейных корабля, фрегат и гукор (присоединился в Копенгагене) в начале ноября прибыли в Кронштадт. Но за три месяца до этого – 7 августа в Або был подписан мирный договор между Россией и Швецией.

Во время русско‑турецкой войны 1768–1774 гг. русский флот после уничтожения турецкого флота при Чесме 26 июня 1770 г. завоевал стратегическое господство на Средиземноморском театре и получил возможность осуществлять блокаду Дарданелл и уничтожать морскую торговлю противника.

Отряд под командованием контр‑адмирала Д. Эльфинстона в составе трех линейных кораблей, двух фрегатов и нескольких транспортов был направлен к Дарданеллам и 15 июля 1770 г. установил блокаду пролива.

Для дальнейшего пребывания в Архипелаге нашему флоту необходимо было иметь удобный порт. Главнокомандующий русскими силами граф А. Г. Орлов, решил занять порт Мудрос, находящийся на острове Лемносе, лежащем недалеко от входа в Дарданельский пролив. Оставив Д. Эльфинстона при блокаде пролива, А. Г. Орлов 19 июля приступил к осаде главной крепости острова Лемноса‑Пелари. На остров был высажен десант (500 чел.) к которому присоединились до 1000 человек местного населения. Но когда после усиленной бомбардировки гарнизон ее уже готов был сдаться, 25 сентября к острову подошла турецкая эскадра, высадившая на него войска (до 5 тыс. чел.).

Это произошло вследствие того, Д. Эльфинстона самовольно покинул блокирующую Дарданеллы эскадру и 5 сентября на корабле «Святослав» отправился к Лемносу. Корабль вел английский лоцман, однако, подойдя к острову, 7 сентября корабль потерпел крушение на восточном Лемносском рифе. Для спасения флагмана пришлось вызвать несколько судов от Дарданелл.

Пересев на корабль «Не тронь меня» и, оставив один из своих фрегатов у аварийного корабля, Д. Эльфинстон ушел к Пелари. Этим он до того ослабил блокаду Дарданелл, что турки смогли беспрепятственно выйти из пролива, доставить в Пелари пополнение людьми и снабдить ее защитников провиантом. Русские вынуждены были прекратить осаду крепости и уйти от Лемноса.

Суд обвинил контр‑адмирала Эльфинстона в принятии несведущего лоцмана и излишней к нему доверенности, но не вынес ему приговора, лоцман же, приговоренный к смерти, бежал. Потеря «Святослава» признавалась графом А. Г. Орловым очень важною. Потеря «Святослава» писал он в донесении графу Чернышеву «по обстоятельствам нынешних предприятий» столь чувствительна «что не могу я достаточно описать вам моего сожаления».

Всего за время Архипелагской кампании 1769–1774 гг. русский флот потерял 4 линейных корабля, причем в бою погиб только один – «Евстафий», а три по навигационным причинам – «Родос», «Азия» и «Святослав».

После начала войны с Турцией (1787–1791) генерал‑фельдмаршал князь Г. А. Потемкин настоятельно требовал от командующего Севастопольской эскадрой контр‑адмирала графа М. И. Войновича скорейшего выхода в море. «Где завидите флот турецкий, – писал он Войновичу, – атакуйте его, во что бы то ни стало… хотя бы всем погибнуть, но должно показать свою неустрашимость к нападению и истреблению неприятеля». Эскадра в составе трех 66‑пушечных линейных кораблей и семи фрегатов (двух 50– и пяти 40‑пушечных) 31 августа 1787 г. вышла в море и направилась к Варне, где находилась часть турецкого флота. Но на пути, у мыса Калиакрия, 8 сентября эскадра встретила жесточайший шторм, продолжавшийся пять дней. При неимоверно сильном ветре и волнении, многие суда получили повреждения, у них открылась такая сильная течь, что только в результате больших усилий команд корабли удержались на плаву. Из‑за лопнувших вант многие суда потеряли по 1–2 мачты. Флагманский корабль «Слава Екатерины» лишился всех трех мачт и под фальшивым вооружением 21 сентября вернулся в Севастополь. «Св. Павел», потерявший две мачты, был отнесен к берегам Абхазии и под одной фок‑мачтой пришел в Севастополь.

Фрегат «Крым» пропал без вести со всем экипажем, а корабль «Мария Магдалина», потеряв все мачты, бушприт, якоря и руль, в полузатопленном состоянии, был занесен в Босфор и сдался неприятелю. Остальные корабли с большим трудом к 21 сентября вернулись в Севастополь. Следующий выход эскадры в море состоялся только в июне следующего 1788 г.

Во время русско‑шведской войны 1788–1790 гг. Командующий Балтийским гребным флотом вице‑адмирал К. Нассау‑Зиген после Выборгского сражения, к 27 июня 1790 г. сосредоточил свои силы у Фридрихсгама, поблизости которого на большом Роченсальмском рейде находился гребной флот неприятеля. Русский гребной флот имел в своем составе 273 судна с вооружением около 1000 орудий и 14 000 человек экипажа.

Шведский гребной флот под начальством короля Густава III в составе 295 судов (около 1000 орудий и 18 000 человек экипажа) занимал удобную позицию. Между большими судами стояли галеры и канонерские лодки, на флангах за островами – бомбардирские суда, а на островах были построены батареи. Не выяснив сил противника и его диспозиции и пренебрегая неблагоприятной для действий большинства гребных судов свежеющей погодой, К. Нассау‑Зиген решил во что бы то ни стало, дать сражение именно 28 июня, так как это был день восшествия на престол Екатерины II.

Еще накануне погода не обещала ничего хорошего, дул порывистый ветер, и между островами развело сильную зыбь, весьма неудобную для легких гребных судов. Почти вся ночь перед боем была проведена в передвижениях судов и распределении их по диспозиции для боя, вследствие чего гребцы вместо отдыха вынуждены были работать на веслах, и к утру были чрезвычайно утомлены. Несмотря на засвежевший с утра ветер и крупную зыбь, сбивавшую суда на гребле, К. Нассау‑Зиген отдал приказание атаковать противника, спокойно стоявшего на якорях на хорошо выбранной позиции между островами.

Около 8 часов утра канонерские лодки с плавбатареями на буксире и бомбардирские корабли направились к шведскому флоту. Второе Роченсальмское сражение началось в 9.30.

Попав под сосредоточенный огонь шведов, и с трудом удерживая строй на зыби, русские суда передовой линии смешались и внесли беспорядок в двигавшиеся за ними суда второй линии.

В разгар боя, когда наши парусные суда – гребные фрегаты и шебеки – начали подходить для поддержки судов гребного флота, несколько канонерских лодок вследствие страшного утомления гребцов, были брошены ветром и волнами на линию галер, которые смешались в беспорядке с парусными судами. Зыбь и качка, мешавшие прицельной стрельбе, еще более усилили расстройство боевого порядка.

Заметив замешательство, шведы, стоявшие на укрытой от зыби позиции за островами, усилили обстрел отдельных групп скучившихся русских судов, предприняв вместе с тем отрядом канонерских лодок обходное движение в тыл нашим судам.

К. Нассау‑Зигену и командирам отрядов пришлось спешно наводить порядок, русские суда стали занимать свои места, и около 14 часов сражение с новой силой разгорелось по всей линии.

Но засвежевший к 15 часам ветер и увеличившееся волнение препятствовали правильному движению наших судов, мешала верному прицелу орудий, и выбившиеся из сил гребцы падали от изнеможения. Между тем шведские суда, гребцы которых были совершенно свежими, вышли из‑за островов и наносили русским страшные поражения.

После пятичасового упорного сражения, когда часть неприятельских гребных судов направилась в обход нашей флотилии, русские канонерские лодки начали поспешно отступать к югу и выходить из‑под обстрела. При продолжающемся сражении некоторые из наших галер, получивших подводные пробоины, стали тонуть, а сильным ветром и волнами суда срывало с якорей и разбрасывало по прибрежным камням. Здесь суда расстреливались шведами и поэтому поспешно оставлялись командами, переправлявшимися на острова.

Рейд представлял ужасную картину. Масса судов, сбившись в кучу билась о камни и друг о друга. Груды судовых обломков, весел, мачт, переплетенных снастями, носились по волнам. Среди них барахтались в воде сотни людей, тщетно взывавших о помощи.

В восьмом часу вечера К. Нассау‑Зиген, прекращая бой, приказал жечь те из парусных судов, которые не было возможности спасти. Потери наши в этом сражении составили 52 судна (в том числе 6 гребных фрегатов, 5 шебек, 2 плавбатареи, 16 галер) и более 7 тысяч человек, в том числе 270 офицеров.

Одна из причин поражения – сильный остовый ветер, который не только бросал на камни галеры, но и не позволял парусным судам развернуться и выйти с рейда.

Второе Роченсальмское сражение не изменило положение сторон на театре военных действий. Русский флот сохранил преобладание на море. Подготовка к новой атаке шведского гребного флота на Роченсальмском рейде была прекращена ввиду начавшихся переговоров о мире.

В 1798 г. Россия вступила в войну против наполеоновской Франции. В августе почти весь Черноморский флот под командованием Ф. Ф. Ушакова ушел в Константинополь на соединение с турецким флотом, для следования в Средиземное море. В Севастополе осталась резервная эскадре под командованием контр‑адмирала И. Т. Овцына – фрегаты «Царь Константин», «Федр Стратилат», «Иоанн Златоуст» и акат № 2.

24 сентября 1798 г. эскадра вышла из Севастополя в крейсерство у берегов Крыма. 11 октября у Балаклавы суда попали в сильный шторм и получили серьезные повреждения. «Федор Стратилат» и «Царь Константин» были отнесены к устью Дуная, где разбились. Погибли контр‑адмирал И. Т. Овцын, 30 офицеров и 636 матросов, спаслись 2 офицера и 130 матросов на шлюпке и на обломках.

«Иоанн Златоуст» только 25 октября пришел в Одессу, а «Акат № 2» – в Севастополь. Таким образом, на Черном море почти не осталось боеспособных кораблей. Хорошо, что в это время военные действия происходили в Средиземном море, а Турция была союзницей России.

Вскоре после начала войны с Турцией 1806–1812 гг. эскадре Черноморского флота под командованием контр‑адмирала С. А. Пустошкина было предписано взять крепость Анапу.

Приняв десант, 5 линейных кораблей 5 фрегатов, 2 брига брандер и 5 канонерских лодок 8 апреля 1807 г., вышли в море и направились к Анапе. Однако 11 апреля разыгрался сильный шторм, в результате многие корабли получили такие повреждения, что повернули назад, и 13 апреля эскадра вернулась в Севастополь и корабли приступили к ремонту. Только в конце апреля эскадра вновь вышла в море, подошла к Анапе и, высадив десант, взяла крепость.

В 1806 и 1807 гг. русские морские и сухопутные силы под командованием вице‑адмирала Д. Н. Сенявина успешно сражались с французами на восточном побережье Адриатического моря, препятствуя продвижению Наполеона на Балканах.

В то время когда русский флот одерживал блистательные победы, Наполеон нанес ряд поражений прусским и русским войскам. 25 июня 1807 г., был подписан Тильзитский мирный договор, который круто менял внешнюю политику царского правительства, перешедшего к союзу с Наполеоном. Россия обязывалась уступить Франции и Турции все завоеванные к тому времени стратегические позиции на Средиземном море – Каттарскую область и Ионические острова и предоставить в распоряжение Наполеона свои морские силы в Средиземном море.

Согласно рескриптам Александра I Сенявин должен был перейти на Балтику со всеми кораблями, приписанными к Балтийскому флоту. В рескрипте от 28 июня 1807 г. Д. Н. Сенявину указывалось на необходимость держаться крайне осторожно с англичанами, так как отношения между Россией и Англией уже были весьма натянутыми. При этом следовало учитывать, что все крупные порты в Средиземном море и Атлантике контролировали англичане. При встрече с английской эскадрой, вероятно, пришлось бы вступить в сражение.

Поэтому Д. Н. Сенявин принял решение обогнуть Европу, не заходя ни в один порт. Он намеревался пройти расстояние от Корфу до Копенгагена (свыше 3000 миль) без единой остановки, и, вероятно выполнил бы это намерение, если бы успел миновать Атлантику до наступления осенних штормов. Однако рескрипт императора был получен им только 23 августа.

Д. Н. Сенявин 19 сентября 1807 г. с десятью линейными кораблями – «Твердый», «Скорый», «Ретвизан», «Елена», «Селафаил», «Уриил», «Рафаил», «Ярослав», «Мощный», «Сильный» двумя фрегатами «Венус», «Кильдюин» и шлюпом «Шпицберген» отправился из Корфу. Уже в Средиземном море эскадра выдержала сильный шторм. во время которого 23 сентября был поврежден корабль «Уриил». После осмотра повреждений корабля Д. Н. Сенявиным, «Уриил» был отправлен назад в Корфу.

Пройдя 5 октября 1807 г. Гибралтарский пролив, и намереваясь из‑за натянутых отношений с Англией обогнуть Британские острова с севера, чтобы в случае невозможности пройти в Балтийское море зимовать в одном из норвежских портов, Д. Н. Сенявин встретил в Атлантическом океане сильные и противные ветры, не прекращавшиеся двадцать суток. «Мы – пишет находившийся на борту «Рафаила» лейтенант П. И. Панафидин, – качались по ужасным волнам, почти не продвигаясь вперед». Многие суда получили опасные повреждения, команды изнурились до крайности почти беспрерывными, тяжелыми работами. Утром 26 октября направление ветра изменилось, и эскадра быстро пошла заданным курсом. Но, через несколько часов ветер снова изменил направление. Он все крепчал и перешел в сильнейший шторм. Корабли получили различные повреждения: на «Рафаиле», «Ярославе» и «Селафаиле» открылась сильная течь, на «Ретвизане» сломался руль. Командиры кораблей сообщили адмиралу, что дальше следовать не могут. Чтобы не подвергать корабли опасности и для исправления полученных повреждений Д. Н. Сенявин 28 октября вынужден был зайти в Лиссабон.

В порту он внимательно осмотрел все корабли и убедился в том, что они требуют серьезного ремонта. О продолжении похода нечего было и думать. И Сенявин известил Александра I о том, что он вынужден остаться в нейтральной Португалии до марта 1808 г. Так корабли, которые очень пригодились бы на Балтике после начала войны с Англией и Швецией остались в Лиссабоне.

Здесь их застало известие о начале войны между Россией и Англией. Британская эскадра блокировала Лиссабон. В соответствии с достигнутой договоренностью русская эскадра была передана на сохранение Англии до заключения мира и перешла в Портсмут.

К началу Русско‑японской войны русский флот на Дальнем Востоке имел два основных пункта базирования. В Порт‑Артуре находились основные силы, в том числе все броненосцы. Во Владивостоке базировались отряд крейсеров (4 единицы) и отряд малых (номерных) миноносцев – 10 единиц.

Крейсера в случае войны с Японией, должны были действовать на ее путях снабжения, отвлекая на себя часть японского флота. 9 февраля 1904 г. отряд Владивостокских крейсеров: «Россия», «Громобой», «Рюрик» и «Богатырь» под командованием капитана 1‑го ранга Н. К. Рейценштейна вышел в свое первое крейсерство. Из бухты золотой Рог корабли выходили с помощью ледоколов. 11 февраля был потоплен японский пароход. Затем был обнаружен еще один пароход. Усилившийся от зюйд‑вестовых румбов ветер с порывами в 8–9 баллов, сопровождаемый пургой, заставил отряд отказаться от погони за ним.

В 13 часов крейсера легли на курс, ведущий к Корейским берегам, к порту Синпхо. Дальнейшее плавание проходило в условиях жестокого зимнего шторма от зюйд‑веста, постепенно заходившего к весту и норд‑весту. Океанские крейсеры были вынуждены, уменьшив ход, держаться против волны. Иначе в машинах наблюдались перебои. Вода вкатывалась на палубу и заливала каналы орудий, в которых благодаря морозу образовался слой льда, покрывавший нарезы. В большинстве орудий лед заполнил постепенно весь канал. Снаряды, ранее досланные при заряжании орудий до нарезов, нельзя было извлечь, лед же, образовавшийся внутри каналов, не позволял разрядить орудия выстрелом. Практически артиллерия, а следовательно, и корабли оказались небоеспособными.

Шторм нанес некоторые повреждения крейсерам. На «России» снесло выстрел, сорвало железный люк на полубаке, вырвало и унесло за борт с верхней палубы несколько ящиков с запасными частями от орудий. Деревянные верхние палубы местами дали течь, которая вызвала короткие замыкания проводов.

Не обошлось без жертв среди личного состава. Ночью на «Громобое» с кормового балкона был смыт за борт и погиб матрос.

Шторм несколько смягчился утром 12‑го, но снова усилился к вечеру того же дня. Пройдя приблизительно полпути от Цугарского пролива до Корейских берегов залива Браутона, отряд повернул на Владивосток. В результате, намеченный заранее план первой с начала войны операции крейсеров оказался выполненным совершенно неудовлетворительно.

В начале первой мировой войны русский Балтийский флот поставил оборонительное минное заграждение между островом Нарген и Поркалаудом, закрыв вход в Финский залив.

С наступлением продолжительных темных ночей командующий флотом адмирал Н. О. Эссен решил начать активные минные постановки у берегов противника. Первоначально для этой цели были использованы эскадренные миноносцы. Штаб 1‑й минной дивизии разработал детальный план постановки минных заграждений. Полудивизион особого назначения в составе «Генерал Кондратенко», «Охотник» и «Пограничник» должен был поставить заграждение на подходах к Мемелю, а новейший эсминец «Новик» – перед Пиллау.

31 октября 1914 г. в 7.30 эсминцы вышли с рейда у Вердера. Пройдя маяк Люзерорт, корабли, увеличив ход до 20 узлов, направились вдоль побережья к Мемелю. К 20 часам ветер усилился до 4 баллов. Размахи бортовой качки достигли 15°. На эсминце «Генерал Кондратенко» вышел из строя один котел, вследствие чего пришлось уменьшить ход полудивизиона до 17 узлов. Ударами волн и ветром были сорваны брезент и специальные клеенчатые чехлы, предохранявшие мины от воды, из‑за чего сахар в предохранителях некоторых мин растаял и они стали опасными для постановки. Но, несмотря на все эти трудности, русские моряки продолжали выполнять поставленную задачу.

К 21 часу ветер и волна усилились настолько, что командир полудивизиона был вынужден принять решение ставить мины против волны, начиная с северной точки заграждения. Выставив 105 мин, полудивизион, увеличив ход до 17 узлов, отправился в базу.

Эсминец «Новик» до 18.00 следовал вместе с полудивизионом, затем отделился от него и увеличив ход до 24 узлов направился к назначенному ему месту постановки. Однако удары крупных волн были настолько сильны, что пришлось уменьшить скорость хода до 21 узла. Но и при этом размахи бортовой качки временами достигали 36°, у пяти мин лопнули походные крепления и они соскочили с рельсов. Считая, что в условиях дальнейшего ухудшения погоды (барометр продолжал падать) вряд ли удастся осуществить постановку мин, командир «Новика, не дойдя 28 миль до места, повернул на обратный курс и 1 ноября, почти одновременно с полудивизионом, вернулся в Моонзунд.

Таким образом, задача, поставленная перед эсминцами, была решена не полностью. Сильный ветер и большая волна не только мешали постановке мин, но и делали их опасными для кораблей‑постановщиков. Кроме того, сильная качка при наличии большого количества мин на палубе затрудняла эсминцам при встрече с противником использование артиллерийского и торпедного оружия.

29 ноября 1914 г. восемь миноносцев 4‑го дивизиона (типа «Лейтенант Бураков» водоизмещением 402 т) вышли для постановки минного заграждения у Либавы. Каждый миноносец имел на палубе по 8 мин. Перегруженные корабли сильно раскачивало (до 30°), заливало водой, и толстый слой льда покрыл надстройки и закрепленные на верхней палубе мины. День был ясный, и корабли шли со скоростью 17 узлов. В 12.45 миноносец «Исполнительный» опрокинулся, но еще три минуты держался вверх килем. С «Летучего», прошедшего у места гибели передали на флагманский миноносец «Ловкий», что причина гибели неизвестна, т. к. «взрыва не было» и что им удалось спасти 7 человек. Затем «Летучий» сам вдруг как‑то неестественно нырнул носом в воду, причем корма по саму трубу отвалилась, словно отрубленная, все кругом заволокло черным дымом и угольной пылью. Продержавшись на воде не более трех минут, миноносец затонул. С обоих кораблей спасся один человек. Операция была сорвана. Более миноносцы этого типа к постановке минных заграждений не привлекались.

В первой половине февраля 1915 г. под влиянием продолжительных южных ветров плавающие ледяные поля в Финском заливе отошли от южного берега. Командующий флотом решил воспользоваться этим обстоятельством для проведения миннозаградительной операции на подходах к Данцигской бухте. В операцию были назначены крейсера «Рюрик», «Адмирал Макаров», «Олег» и «Богатырь», полудивизион особого назначения и эсминец «Новик». Мины должны были ставить крейсера «Олег», «Богатырь» и эсминцы. «Рюрик» и «Адмирал Макаров» прикрывали корабли‑постановщики.

12 февраля отряд крейсеров вышел из Ревеля, а полудивизион – из бухты Тагалахт, проложив курс в южную часть Балтийского моря к востоку от острова Готланд. Погода не благоприятствовала переходу: стоял густой туман, шел снег. От остового ветра силой в 2–3 балла возникло поверхностное течение, которое не было учтено штурманами.

На следующий день крейсера для уточнения своего места приблизились в условиях тумана и снегопада к маяку Фэрэ, и здесь «Рюрик» на 16‑узловом ходу ударился днищем о подводные камни, не обозначенные на карте, и получил пробоину. На крейсере были затоплены большая часть помещений двойного дна, часть нижних угольных ям и третье котельное отделение. Всего «Рюрик» принял около 2700 т воды, запаса плавучести оставалось не более 2000 т. В этих условиях командир отряда счел невозможным продолжать операцию и принял решение возвращаться в базу.

Получив радиограмму о возвращении крейсеров, командир полудивизиона решил продолжать операцию. Несмотря на исключительно трудные метеорологические условия, эсминцы выполнили задачу, выставив два заграждения на коммуникациях противника.

Это была первая заградительная операция, в которой должны были действовать совместно отряд крейсеров и полудивизион эсминцев. Однако авария «Рюрика», сорвала минную постановку крейсеров и поставила эсминцы в затруднительное положение, так как они были вынуждены решать задачу самостоятельно, что было связано с серьезным риском.

С началом войны перед Черноморским флотом была поставлена задача борьбы с перевозками каменного угля из Угольного района в Босфор. Отряды кораблей периодически выходили в этот район, истребляя транспорты с углем и обстреливая порты.

19 октября 1915 г. эскадра в составе линкора «Императрица Мария», крейсера «Память Меркурия» и шести эсминцев вышла в Угольный район, но из‑за разыгравшегося сильного шторма корабли на следующий день вернулись в Севастополь, не выполнив задачу.

В результате спешной эвакуации русских войск из района Констанцы в конце октября 1916 г. в руки немцев попали огромные запасы нефти и нефтепродуктов (всего около 1 млн т). Командующий Черноморским флотом получил из Ставки приказ уничтожить топливные склады в Констанце.

Осенние непогоды серьезно затрудняли решение этой задачи, и именно из‑за длительного и сильного норд‑остового шторма первая попытка нанести удар по нефтехранилищам румынского порта оказалась неудачной. Эскадренные миноносцы «Счастливый», «Пылкий» и «Дерзкий», вышедшие из Севастополя 14 октября, два дня продержались в штормовом море и, израсходовав запас топлива, вернулись в базу.

Вторично для выполнения задачи 17 октября из Севастополя вышел отряд в составе крейсера «Память Меркурия» и эсминцев «Счастливый», «Дерзкий» и «Поспешный». К рассвету следующего дня корабли были перед Констанцей. Однако скоро крейсер и эсминцы повернули обратно в море. Начальник отряда счел условия для подхода к порту и его обстрела неблагоприятными – небо было закрыто облаками, 5‑баллный норд‑ост клал крейсер на 30 градусов на борт. В 9 часов 18 октября начальник отряда доложил в Севастополь о своем возвращении, считая обстрел невыполнимым и на следующий день. Только 22 октября крейсер «Память Меркурия» и эсминец «Пронзительный» уничтожили нефтебаки Констанцы.

В годы Гражданской войны на морях, озерах и реках России действовали многочисленные флотилии красных и белых.

8 апреля 1920 г., в 22 часа, с 12‑футового рейда в устье Волги, вышел отряд кораблей Военного флота Астраханского края (командир отряда В. А. Арский) в составе вспомогательных крейсеров «Каспий», «Пролетарий» и госпитального парохода «Константин Кауфман» с десантным отрядом моряков на борту, для ликвидации базы белогвардейских морских сил и авиации на острове Чечень. Утром 9 апреля корабли попали в сильный шторм. В 8.30 «Константин Кауфман» отстал от отряда и из‑за сильной волны на море отошел на мелководье. На вспомогательном крейсере «Каспий» от ударов волн разошлись листы обшивки корпуса в носовой части, и около 10 часов корабль, перевернувшись на левый борт, затонул. Вспомогательный крейсер «Пролетарий» несколько раз пытался подойти к тонущему кораблю, но из‑за сильного волнения не смог оказать ему помощь. На «Каспии» погибли командир отряда и комиссар, командир корабля, 3 командира и 49 рядовых военморов. «Пролетарий», подобрав из воды и с двух шлюпок 13 моряков, ушел на 12‑футовый рейд. Через некоторое время туда же прибыл «Константин Кауфман», на поиски которого в море выходили корабли и вылетали гидросамолеты. Операция была повторена 13 апреля, на этот раз она была проведена успешно.

Пожалуй, самыми суровыми испытаниями со стороны морской стихии советский флот подвергся во время Советско‑финской войны 1939–1940 гг. Эту войну называли «зимней» и не зря ведь необычайно суровая зима доставила нашим войскам не меньше «неприятностей», чем финская армия.

Советский Краснознаменный Балтийский флот имел подавляющее превосходство над ВМФ Финляндии. Но зимняя Балтика оказалась более серьезным противником. В 8 часов утра 30 ноября 1939 г. войска Ленинградского военного округа перешли границу Финляндии. Боевые действия начал и Краснознаменный Балтийский флот.

В первый же день войны на позиции в западной части Финского залива вышли малые подводные лодки типа «М», в средней части Балтийского моря и в Аландском море были развернуты средние подводные лодки типа «Щ», «С» и «Л».

Для действий в средней части Балтийского моря и в устье Финского залива 30 ноября из Лиепаи вышел отряд легких сил (крейсер и эсминцы). Дивизион канонерских лодок оказывал содействие левому флангу наступавшей Красной армии.

Боевые действия первого периода войны проходили в тяжелых условиях начинавшейся зимы. Кораблям и самолетам приходилось действовать в условиях штормов, при частых снегопадах, низкой облачности и в плохой видимости.

Отрядами кораблей флота с 30 ноября по 3 декабря были заняты острова Сескар, Лавенсари, Нерва, Соммерс, М. Тютерс, Б. Тютерс, Гогланд. Погода благоприятствовала, хотя и внесла некоторые коррективы в ход операции. Так 2 декабря из‑за пурги, видимость снижалась до 1 кабельтова. Поэтому сторожевые корабли «Туча» и «Циклон», которые должны были обеспечивать высадку на остров Б. Тютерс, в указанном им месте рандеву не нашли основные силы отряда и вернулись на Суурсарский плес. Сплошная и очень низкая облачность 2 и 3 декабря не позволила авиационной группе произвести налеты на острова.

С первых же дней тяжело пришлось малым подводным лодкам, вышедшим на позиции в западной части Финского залива. «М‑78» 3 декабря вынуждена была покинуть позицию и уйти в Палдиски, т. к. погода была слишком свежая, чтобы оставаться в море. «М‑71» несмотря на 8‑балльный шторм упорно держалась на позиции. Однако, она была снесена к финским шхерам, где ночью 4 декабря выскочила на камни. Лодка самостоятельно снялась с камней и 5 декабря пришла в базу. При посадке на камни лодка получила столь сильные повреждения, что была отправлена для ремонта в Кронштадт и в боевых действиях больше не участвовала.

С целью разведки береговой обороны финнов, было решено провести несколько разведывательных и набеговых операций на походах к Хамина‑Котка в восточной части Финского залива и в западной его части в районе Утэ. К этому времени в восточной части Финского залива уже появился лед.

Дважды лидер «Минск», эсминцы «Володарский» и «Карл Маркс» выходили из Кронштадта для разведки батареи острова Килписаари. 6 декабря они обстреляли предполагаемое место батареи, причем из‑за плохой видимости они вынуждены были подходить к острову на дистанцию 40–45 каб., вместо определенных штабом 60. До меридиана маяка Толбухин корабли шли в битом льду. На следующий день эсминцы подошли к острову на 7 каб., но из‑за густого тумана (видимость 2–10 каб.) огня не открывали. Таким образом, из‑за тумана и плохой видимости точное месторасположение финской батареи установлено так и не было.

14 декабря была проведена разведочная операция в устье Финского залива с целью выявления системы береговой обороны в районе острова Утэ. Для проведения операции были выделены два эсминца и шесть самолетов «МБР‑2». Утром корабли вышли из Таллина при сильном снегопаде. Из‑за плохой видимости в этот день подойти к Утэ им не удалось. Поэтому эсминцы обстреляли вместо Утэ батарею на острове Лильхау. Эту же батарею бомбардировали и самолеты.

На Карельском перешейке левофланговые части Красной армии довольно быстро продвигались вперед, и уже 9 декабря вышли на рубежи дальности стрельбы финских береговых батарей Биоркского укрепленного сектора и в первую очередь 254‑мм батарея Сааренпя на острове Койвусаари (Биоркэ). Эта же батарея мешала канонерским лодкам занимать выгодные позиции для обстрела фланга армии противника.

Около 8 часов 10 декабря эскадра в составе линейного корабля «Октябрьская революция», лидеров «Минск» и «Ленинград», двух эсминцев и трех сторожевых кораблей, вышла из Главной базы для подавления батарей Сааренпя и Торсаари. От Кронштадта на запад до маяка Толбухин море было покрыто тонким льдом. Ветра не было, видимость не превышала 60 каб. Небо было покрыто сплошными облаками, высотой 200–300 м., температура воздуха –10 °С. Самолеты‑корректировщики из‑за плохой погоды не могли действовать.

В 10.51 эскадра легла на боевой курс. Расстояние до батареи было 120 каб., но остров не был виден, и поэтому командование приняло решение обстрелять батарею по способу стрельбы по площадям. На двух галсах линкор произвел 30 двухорудийных залпов. Батарея противника не отвечала. Ввиду внезапно надвинувшегося тумана и плохой видимости операции была прервана, эскадра вернулась в Кронштадт. Трудно было предположить, чтобы в результате этого обстрела был нанесен какой‑либо материальный ущерб противнику, так как остров не был виден, и стрельба не корректировалась.

В то время как линкор вел огонь по батарее Сааренпя, лидеры и один эсминец направились для обстрела батареи Торсари. Однако из‑за плохой видимости отряд не смог открыть огонь и вернулся в базу. Из‑за плохой видимости был отменен выход дивизиона канонерских лодок в район Сейвестэ для обстрела батареи противника.

Метеоусловия в восточной части Финского залива значительно осложнили и действия авиации флота. 6 декабря шесть истребителей И‑15 вылетели на охрану главной базы. Барражируя на высоте 100 м, они были застигнуты внезапно налетевшим густым снегопадом. На посадке, при почти полном отсутствии видимости три самолета разбились. 9 декабря четыре самолета Р‑5, возвращавшиеся из ночного полета, над своим аэродромом попали в густой туман. Два самолета погибли. 14 и 16 декабря авиация флота производила воздушную разведку батареи Сааренпя. Из‑за низкой облачности и тумана разведка была безуспешной, при этом разбился один самолет. Во время «зимней войны» из‑за неблагоприятных метеоусловий разбилось самолетов больше, чем было сбито истребителями и зенитными орудиями финнов.

Эсминцы «Карл Маркс» и «Артем» получили задачу поддержать 12 декабря продвижение левого фланга сухопутных войск в районе Муурила. В 14.00 корабли вышли из Кронштадта. Из‑за сплошного льда толщиной до 20 см они продвигались очень медленно. Форсировав лед, эсминцы только в 18.20, уже в темноте, подошли к мысу Сейвестэ. Стрельбу пришлось отложить до утра 13 декабря.

В восточной части Финского залива покров льда распространился до меридиана форта Красная Горка. На Большом Кронштадтском рейде толщина его достигла 8–10 см, и с каждым днем кромка льда продвигалась на запад. Из‑за льда был снят корабельный дозор с Красногорского рейда.

Утром 14 декабря эскадра во главе с линкором «Октябрьская Революция» вышла из Кронштадта. Выйдя за кромку льда, корабли направились в район маневрирования. Видимость к этому времени уменьшилась до 30 каб., а затем упала до 20 каб. Эскадра уже начала развертываться для боя, когда была получена радиограмма от Наркома ВМФ: «В случае плохой видимости стрельбу не производить». Корабли вернулись на Большой Кронштадтский рейд.

15 декабря из‑за погоды сорвалась операция по разведке района Питкяпаси – Котка и обстрелу финской батареи на острове Пуккио. Самолет‑корректировщик по условиям нелетной погоды в районе аэродрома вылететь не смог. Поэтому стрельба лидера и эсминцев велась по площадям. Вместе с кораблями удар по батарее должны были нанести бомбардировщики, но вследствие нелетной погоды они в операции не участвовали.

Дивизион канонерских лодок с 13 по 17 декабря обстреливал позиции противника, оказывая поддержку левому флангу нашей армии. Действовали они в исключительно неблагоприятных условиях. Для надежного поражения цели корабли должны двигаться с постоянной скоростью, постоянным курсом, а плавающие льдины вынуждали их маневрировать, уклоняясь от льда. Чтобы избежать столкновений с крупными льдинами, кораблям часто приходилось менять позиции. Стрельба без пристрелки и на ходу привела к тому, что 17 декабря были обстреляны свои же части, к счастью, жертв не было.

18 декабря эскадра вновь направилась для подавления 254‑мм батарею Сааренпя. За кромку льда корабли вышли с помощью ледоколов. На море дул вестовый ветер силою в 7 баллов, видимость около 60–70 каб. За кромкой льда к линкору присоединились СКРы и БТЩ. Командир дивизиона тральщиков доложил, что по условиям погоды производить траление не сможет. Катера «охотники» из базы вообще не вышли из‑за неблагоприятной погоды. На сторожевике «Снег», который обеспечивал противолодочную оборону линкора, волной повредило ходовую рубку и вывело из строя машинный телеграф. После этого сторожевик по приказу командира отряда ушел в базу.

В этот день линкор выпустил по батарее 209 снарядов. Финны отвечали, но попаданий в корабли не было. Полностью подавить батарею не удалось.

В то время как корабли эскадры огнем поддерживали фланг войск Красной армии, эсминцы ОЛСа и подводные лодки осуществляли блокаду побережья Финляндии. Одним из неблагоприятных обстоятельств, мешающих их действиям, были также суровые зимние условия, частые штормы, плохая видимость, сильные морозы и большая продолжительность темного времени.

Подводная лодка «Щ‑317» находившаяся на позиции еще с 29 ноября попала в шторм. 3 декабря из‑за сильной качки из баков вылился электролит, затем вышел из строя левый гребной электромотор. Командование приказало «щуке» вернуться в Таллин.

«Щ‑322» 8 декабря на позиции у Хельсинки около 20 часов встретила неизвестный транспорт. Было темно, судно шло курсом вест на расстоянии 20–25 каб. от лодки, находившейся в надводном положении. Вследствие невозможности выхода в торпедную атаку, командир лодки решил уничтожить транспорт артиллерийским огнем. Но орудия обмерзли и не были готовы к немедленному действию. Транспорт вскоре скрылся в темноте.

Особенно тяжело приходилось подводным лодкам типа «М». При ветре и волне в 6–7 баллов, лодки не могли держаться на позициях, из‑за значительных кренов у них разливался электролит из аккумуляторных батарей, моряки укачивались. Поэтому 22 декабря все «малютки» были отозваны в базу.

Эсминцы, действовавшие в северной части Балтийского моря и осматривавшие суда, постоянно испытывали сильную качку, изматывающую экипажи кораблей.

Даже переходы между базами становились серьезными испытаниями для кораблей и их команд. Подводная лодка «Щ‑311» 6 декабря вышла из Кронштадта в Таллин. Переход осуществлялся в условиях плохой видимости и шторма, и спустя пару часов лодка села на мель в районе Деманстейских банок. На помощь лодке был направлен эсминец «Карл Маркс». В условиях сильнейшего шторма, он снял лодку с мели и сопроводил ее обратно в Кронштадт.

Спасательное судно «Коммуна» в сопровождении эсминца «Сметливый» 21 декабря вышло из Кронштадта в Таллин. Встретив 8‑балльный шторм, корабли укрылись в Лужской губе. Затем они сделали несколько попыток продолжить плавание, но вынуждены были укрываться от шторма. Расстояние между базами, обычно преодолеваемое за 12–13 часов, корабли прошли за 103 часа – более пяти суток.

Для перехода эсминца «Карл Маркс» 25 декабря из Кронштадта в Лужскую губу, потребовалась помощь двух ледоколов. Во льдах (толщина 35–40 см) эсминец повредил обшивку, шугой забило приемные решетки холодильников, вышла из строя левая турбина.

После 20 декабря, в период наступившего ледостава, были проведены последние операции кораблей по поддержке фланга 7‑й армии. 22 декабря в полдень из Кронштадта вышли канонерские лодки «Красное Знамя» и «Красная Горка» для очередного обстрела фланга армии противника в районе деревни Муурила. В этот день дул встречный зюйд‑вестовый ветер силою 7 баллов, и кораблям пришлось от самого Кронштадта пробиваться сквозь льды малым ходом. С 23 по 26 декабря корабли выполнили несколько стрельб. Из‑за нелетной погоды, только одна стрельба корректировалась самолетами‑корректировщиками. 24 декабря из Кронштадта вышли канонерские лодки «Сестрорецк» и «Кронштадт», но дальше Красногорского рейда пробиться не могли и вернулись в базу. 26 декабря операция дивизиона канлодок по поддержке фланга армии закончилась, так как корабли типа «Красная Горка» вследствие малой мощности машин и слабости корпусов, не могли больше действовать во льдах.

В конце декабря эскадра КБФ совместно с частями ВВС флота готовилась к операции по обстрелу батареи Сааренпя с последующей высадкой десанта.

Эскадра в составе линкора «Октябрьская революция» лидеров «Ленинград» и «Минск», эсминца «Ленин» и сторожевого корабля «Циклон» должна была совместно с авиацией произвести огневую разведку батарей Сааренпя и Торсаари. За кромкой льда к эскадре должны были присоединиться также эсминцы, вышедшие 29 декабря из Таллина. Обстрел батарей предполагалось начать в 13 час 30 декабря.

30 декабря в 4.30 корабли с помощью ледоколов начали выходить из гавани на Большой рейд. Они были выведены только к 10 часам и в дальнейшем форсировали льды отдельными группами. Линкор взял на буксир лидер «Минск» и вслед за ледоколом «Ермак» вышел в море. Кромка льда толщиной до 35 см находилась в это время на меридиане маяка Шепелевский. Движение второй группы (лидер «Ленинград», эсминец «Ленин» и СКР «Циклон»), которая шла за менее мощными ледоколами «Октябрь» и «Трувор», несколько задержалась. Эсминец «Ленин» затерло льдами, в его корпусе образовались вмятины.

На помощь был направлен ледокол «Ермак», оставивший линкор на фарватере у маяка Шепелевский. Всю ночь 30 декабря и день 31 декабря вторая группа шла за «Ермаком», форсируя тяжелые льды, и только к 14 часам 31 января ей удалось выйти на чистую воду.

Обстрел батарей был перенесен на 11 часов 1 января 1940 г. 31 декабря линкор прошел за «Ермаком» до меридиана Деманстейнских банок и около 15 час стал на якорь, приблизительно в 5 милях к весту от маяка Шепелевский.

Под влиянием шестибального ветра зюйд‑вестовой четверти началась подвижка льда. Сескарский плес и подходы к острову Биоркэ забило льдом, дрейфовавшим на норд‑ост, и линкору, стоявшему на якоре, пришлось подрабатывать машинами. 1 января в 11.48 линкор с помощью ледокола пришел на назначенную позицию, а лидерам и миноносцам, которых затерло льдами, лишь к 14 часам с большим трудом удалось выйти на чистую воду. Через полчаса, вследствие еще более ухудшившихся метеорологических условий, в частности появления тумана, командующий эскадрой перенес обстрел батареи противника на 2 января. В 20 часов линкор встал на якорь. Ледовый покров в этот день распространился до меридиана острова Пенисаари.

На следующее утро, погода настолько ухудшилась, что продолжать операцию было нецелесообразно. 2 января 1940 г. в 13.20 Военный Совет КБФ приказал «Октябрьской революции» возвращаться в Кронштадт, а легким кораблям – следовать в Таллин и Лиепаю.

Линкор с помощью ледокола начал пробиваться в Кронштадт, но через 2 часа застрял во льдах. В это время сила ветра достигала 8 баллов. Началась пурга, видимость уменьшилась до 1 каб. «Ермак» также застрял во льдах. Корабли дрейфовали на норд‑ост со скоростью 0,6 мили в час. Опасаясь быть вынесенным льдами на свое же минное поле, командир линкора решил идти самостоятельно. Самым полным ходом, ломая лед, линкор прошел 2,5 мили по курсу 150° и повернул на ост. Ледокол следовал за линейным кораблем. Пробившись к полынье, линкор уменьшил ход и в 21.13 пришел на Красногорский рейд, а 3 января – вернулся в Кронштадт.

Основываясь на итогах операции, командующий флотом В. Ф. Трибуц доложил Наркому ВМФ Н. Г. Кузнецову, что дальнейшее использование линкоров во льду он «считает затруднительным». Это был последний выход эскадры в восточной части Финского залива зимой 1939/1940 гг. Таким образом, через месяц после начала боевых действий Кронштадт и базировавшиеся на него корабли, и в первую очередь линкоры, оказался блокированным тяжелыми льдами.

Лидер «Минск» вернулся в Лиепаю, а «Ленинград» и эсминцы прибыли в Таллин 3 января 1940 г. Под действием льдов в корпусах лидеров и эсминцев образовались вмятины.

В течение декабря 1939 г. готовилась десантная операция по захвату Биоркского укрепленного района. Но высаживать десант в конце декабря было уже невозможно. Ледостав пресек эту возможность, и 30 декабря операция была отменена.

Действия наших подводных лодок на коммуникациях противника были затруднены наличием подводных банок и мелей, и сравнительно быстрым распространением ледового покрова, а также низкими температурами воздуха, штормовыми погодами и краткостью светлого времени (6–7 часов).

В конце декабря на позиции в Ботническом заливе вышли четыре подводные лодки. При форсировании пролива Южный Кваркен во время шторма все они садилась на камни, выскакивали на поверхность. Таким образом, все четыре лодки при прорыве через Южный Кваркен обнаружили себя. Только отсутствие в этом районе противолодочных кораблей финнов позволило нашим лодкам занять свои позиции.

В первой половине января морозы усилились, у берегов Финляндии, а также у побережья Швеции, появился блинчатый лед, смерзавшийся в ледяные поля. Ледовый покров быстро распространялся и к 18 января простирался уже на 11–16 миль от берегов. Плавающие льдины ограничивали районы маневрирования лодок, а транспорты противника при встрече с лодками, старались уйти в лед.

Обратный прорыв подводных лодок через Южный Кваркен был еще более сложным. Особенно тяжело пришлось «С‑1» и «Щ‑324».

«С‑1», форсировавшая пролив 19 января, пробивалась ночью сквозь льды в надводном положении. Дойдя до маяка Грундкаллен, лодка попала в сплошные льды и далее продолжала прорыв в подводном положении. Пройдя под водой 4 часа, она с трудом всплыла, пробив почти 20‑см лед. При этом был погнут зенитный перископ. Определив свое место по маяку Сельшер, лодка продолжала идти в сплошном льду в надводном положении. В 17.39 были обнаружены два самолета, летевших на лодку на высоте 200–250 м. Ни погрузиться, ни маневрировать «С‑1» не могла. По самолетам открыли огонь из 45‑мм орудия. Один из самолетов, видимо, получил повреждение и сел на лед, другой скрылся в направлении острова Аланд. Далее «С‑1» проделала 80‑мильный путь, лавируя между льдинами, которые иногда сдавливали корпус лодки. Только в полночь лодка вышла, наконец, на чистую воду. При форсировании льдов лодка получила повреждения легкого корпуса, который в нескольких местах помяло и продавило; льдом кроме того, оборвало обледеневшие антенны и леера; штормовой волной сорвало с верхней палубы семь листов обшивки и обломало козырек ограждения рубки. 20 января лодка пришла в Лиепаю сильно обмерзшей.

«Щ‑324» с 2 по 19 января находилась на позиции у северного побережья острова Аланд, где проходила основная магистраль между Финляндией и Швецией. Она имела несколько встреч с транспортами и кораблями противника, но не смогла потопить ни один из них. Основным врагом «Щ‑324» стали штормовое море и сильный мороз. Так, 15 января лодка выдержала 11‑балльный шторм при температуре –18°С. Несмотря на шторм, море продолжало покрываться льдом. При возвращении в базу «Щ‑324» форсировала пролив 19 января в подводном положении на глубинах 16–24 м со скоростью хода 2,5 уз. и трижды касалась грунта. В 17.40 машины были застопорены, и лодка, имея небольшую положительную плавучесть, медленно начала всплывать. Коснувшись льда верхней частью рубки, лодка остановилась. Для того, чтобы сломать лед, командир лодки приказал дать пузырь в среднюю цистерну. Лодка начала медленно всплывать, с треском ломая 10–12 сантиметровый лед. Наконец, в 18.19 она окончательно всплыла на поверхность. Командир лодки, открыв люк и выйдя на мостик, увидел сплошной лед с разводьями, освещенный лунным сиянием. Палуба и мостик были забиты льдом, антенные стойки сломаны. Командир решил продолжать движение в надводном положении в Лиепаю т. к. путь в Таллин был перекрыт толстым льдом. При плавании во льдах на лодке были повреждены антенны, стойки, барбеты и волнорезы, носовая часть была погнута, були деформировались.

Насколько гидрологические и метеорологические условия затрудняли деятельность подводных лодок, видно из того, что почти все они возвращались в базы с повреждениями, причиненными льдом и штормовыми погодами.

На подводной лодке «М‑75» волной и льдом сорвало антенну, барбет и антенную стойку, льдом помяло форштевень.

Находившаяся на позиции «М‑77» 7 января в 11.37 на высоте 100 м обнаружила самолет противника. 45‑мм орудие лодки не было готово к стрельбе, так как смазка на морозе загустилась, сальник пулемета обмерз и заедал. По самолету было выпущено всего пять снарядов и 20 пуль. Лодку спасло то обстоятельство, что она могла маневрировать да и самолет сбросил всего одну бомбу, которая разорвалась в 100–120 м в стороне, за кормой лодки и скрылся в тумане.

«М‑78» 4 января при пятибалльном шторме сильно обмерзла, погружение занимало от 10 до 18 мин (вместо 70 сек). 6 января при всплытии перископ был погнут о льдину, и лодка вернулась в базу.

«М‑80», имела задание произвести разведку шхерного фарватера у Порккалаудда, а «М‑81» и «М‑90» – в районе Ханко. На подходах к шхерам лодки встретили лед, и поэтому им пришлось отказаться от разведки фарватеров. Лодки вернулись, не выполнив задания.

«М‑74» и «М‑72» действовали в Финском заливе до 15–18 января. Погода была крайне неблагоприятная. В ночь на 15 января засвежело, пошел снег. На «М‑74» льдиной сбило стойку антенны. Лодка обмерзла. Под тяжестью льда оборвало вторую антенну, и лодка, лишившись связи, вернулась в Палдиски.

К 4 часам 15 января ветер усилился до 7 баллов. «М‑72», продолжавшую нести боевую вахту, сильно кренило, волна захлестывала в люк рубки. В 5 часов стойка сломалась, а носовая антенна порвалась. К 7 часов ветер усилился. Гирокомпас вышел из строя, а магнитный выбило из нактоуза. подводная лодка погрузилась и ушла на глубину 25 м. Через 3 часа она всплыла в крупнобитом льду и получила приказание идти в базу. Навстречу лодке был выслан ледокол, вслед за которым она с большим трудом вернулась в Палдиски.

За время похода, под воздействием льда, на обеих подводных лодках были свернуты на сторону форштевни. На «М‑72» под напором льда в верхней части ограждения рубки образовалась вмятина, а герметичность торпедных аппаратов была нарушена.

В средней части Балтийского моря действия подводных лодок продолжалось до двадцатых чисел января. Но вместо борьбы с судами противника лодкам пришлось противостоять штормам и льду, толстой коркой покрывавшему надстройку и орудия.

«Щ‑323» 15 января в штормовую погоду и при морозе в 25 градусов настолько обледенела, что шла с постоянным креном в 10° на правый борт. Околка льда не производилась из‑за большой волны, угрожавшей смыть с палубы первого же смельчака. Под тяжестью льда оборвались антенны. Якорное устройство замерзло и не действовало, горизонтальный руль вышел из строя.

В тот же день, 15 января, на позиции № 8 штормовала подводная лодка «Щ‑309», а рядом с нею на позиции № 6 – «Щ‑320». На обеих лодках льдом оборвало антенны, орудия и барбеты обледенели и представляли собою бесформенные глыбы льда. На «Щ‑309» краснофлотцы, посланные для околки льда, дважды смывались волной за борт, и их с трудом поднимали на концах. «Щ‑309» вернулась в Таллин 17 января, а через три дня лодка «Щ‑320» уже не смогла пробиться в Финский залив, так как на своем пути встретила тяжелые льды. Ей было приказано идти в Лиепаю, куда лодка и прибыла 23 января.

Легкие силы продолжали блокаду Финляндии во второй половине декабря и первой половине января. Эсминцы «Грозящий», «Гордый», «Гневный», «Стерегущий» и «Сметливый», лидеры «Минск» и «Ленинград» несли дозор на линии маяков Богшер и Осмуссар. Корабли плавали в чрезвычайно суровых погодных условиях. В середине января лидер «Ленинград» вышел для несения дозорной службы в северной части Балтийского моря в районе маяка Богшер. Сила ветра достигала 9 баллов, мороз доходил до –20°С. При возвращении в базу лидер должен был преодолевать лед толщиной 30 см. Корпус «Ленинграда» оказался деформированным на длине 70 м. Отдельные вмятины корпуса достигали в высоту 2 м и ширину 6 м, а стрелка прогиба доходила до полуметра. От сильного сдавливания корпуса корабля льдами во многих местах разошлись швы наружной обшивки. Лидер был поставлен в ремонт, который закончился только 31 мая 1941 г.

С середины января выходы в море стали сильно затруднительными из‑за усиления ледового покрова в Балтийском море. Поэтому 18 января начальник штаба флота приказал командиру ОЛС: «Запретить выход кораблей из Лиепаи до улучшения ледовой обстановки».

Последним кораблем ОЛС, вышедшим в море, был лидер «Минск», который 20 января был направлен на поиск исчезнувшей подводной лодки «С‑2». Во время похода корабль подвергся сильному обмерзанию (с толщиной льда до полуметра). Носовые орудия и торпедные аппараты, стеллажи глубинных бомб и дымаппаратура покрывшись льдом, вообще не могли быть использованы. Механизмы, находившиеся на верхней палубе, без очистки их ото льда также работать не могли. По итогам похода командир корабля сделал вывод: «Считаю, что лидер в таких тяжелых условиях выполнять задачи кораблей своего класса не может».

После возвращения «Минска» 23 января в Лиепаю все выходы в море были прекращены – боевая деятельность ОЛС на этом завершилась.

Подводные лодки продолжали действовать только в двух районах, а именно: между островами Эланд и Готланд и в водах, примыкавших к Аландскому архипелагу. В эти районы 30 января вышли подводные лодки «С‑4» и «С‑5». Лодки пробыли в своих районах по нескольку дней и были отозваны в базы. Невиданное распространение льда сделало продолжение похода невозможным. Почти весь обратный путь они совершили во льдах, которые в начале февраля распространились на 80 миль к западу от Лиепаи. Лодки пробивались около двух суток самостоятельно, часто застревали и в конце концов были затерты льдами. На помощь им была выслана канонерская лодка «Красное Знамя», которая и привела их 6 февраля в Лиепаю.

От сжатия и ударов о льдины на «С‑4» разошлась обшивка в носовой части с обоих бортов, легкий корпус в нескольких местах сгофрировался, а на «С‑5» деформировало верхнюю палубу и продавило легкий корпус. Кроме того, льдом были повреждены балластные цистерны, погнуты шпангоуты легкого корпуса, форштевень и оба гребных винта, якорь заклинило, волнорезы были выведены из строя. Выходы подводных лодок в море были отменены.

Итак, в начале февраля 1940 г. выходы советских кораблей в море, скованное толстым льдом, окончательно прекратились. Во время «зимней» войны советские надводные корабли не имели боевых столкновений с кораблями противника. Финские береговые батареи стреляли из рук вон плохо, не добившись ни одного попадания в наши корабли. Вместо противника тяжелые повреждения нашим кораблям нанесла зимняя Балтика.

Большинство надводных кораблей и подводных лодок, участвовавших в «зимней войне», требовали ремонта, некоторые довольно длительного.

Вторым театром действий Балтийского флота во время «зимней войны» было Ладожское озеро. В зимний период ледяной покров у побережья достаточно прочен. Центральная часть озера обычно замерзает лишь в суровые зимы и на короткий период. Максимальная толщина льда бывает в марте и достигает 60 см. Зима 1939–1940 гг. была исключительно суровой.

10 октября 1939 г. началось развертывание Ладожской военной флотилии по мобилизации. Для флотилии предстояло сформировать предусмотренный мобилизационным планом дивизион канонерских лодок: «Красная Горка», «Сестрорецк», «Кронштадт» и «Ораниенбаум», однако вмешалась суровая зима. 21 ноября дивизион направился вверх по Неве но, из‑за льда, продвижение происходило крайне медленно. В Шлиссельбург 25 ноября прибыла только одна канонерская лодка «Ораниенбаум», а остальные три корабля задержались у Ивановских порогов, так как пробиться через лед не смогли, повернули обратно и прибыли в Кронштадт. Таким образом, флотилия оказалась ослабленной более чем наполовину. Флотилия состояла в основном из мобилизованных слабо вооруженных судов. В распоряжении ЛВФ был только один буксир, более или менее пригодный для форсирования тонкого льда.

Финская флотилия на Ладожском озере имела в своем составе 6 канонерских лодок, до 50 катеров, а главное два ледокола.

В начале декабря флотилия понесла первые потери, но не от действий противника. 3 декабря с 15 часов канонерская лодка «Ораниенбаум» обстреливала финскую батарею на мысе Ярисивиниеми. После первого залпа канлодки финская батарея открыла ответный огонь, чтобы избежать попаданий корабль маневрировал. При этом из‑за ошибки в счислении и слабой штурманской подготовки командира и штурмана, лодка выскочила на каменную гряду. Сопровождавшие «Ораниенбаум» тральщики попытались стащить лодку с камней. Между тем ветер зюйд‑вест (сила которого днем не превышала трех баллов) вскоре после 20 часов настолько усилился, что корабль стало бить волнами о камни, и в днище появилась течь. После затопления форпика и левого воздушного ящика удары о камни прекратились, но вода продолжала поступать. В наступившей темноте потерпели аварию и все прочие корабли, участвовавшие в операции. Тральщик «31» коснулся грунта и получил течь, а тральщик «37» – повредил винт, катер «211» также повредил винт. Ветер, усилившийся к рассвету 4 декабря до 6–7 баллов, развел на озере крупную зыбь. Оставшийся в охранении канлодки, тральщик «37» со своим поврежденным винтом при попытке переменить место был выброшен волной на камни. Когда ветер стих, выяснилось, что спасти тральщик своими силами невозможно, и поэтому с него сняли вооружение и экипаж.

Только 15 декабря спасательная партия ЭПРОНа сняла «Ораниненбаум» с камней и она была отбуксирована в район деревни Полуторно для ремонта.

В качестве передовой базы флотилии была выбрана бухта Саунаниеми. Считалось, что она будет недосягаема для снарядов финской береговой артиллерии. Но 8 декабря, в 12.10 неприятельская батарея открыла огонь по гавани, где в это время стояли два сторожевых корабля, пять тральщиков и четыре катера. Снаряды падали в самой гавани, поблизости от кораблей. Командир отряда приказал им выйти из гавани. В этот день дул свежий норд‑ост и с озера шла крупная зыбь, столь опасная на мелководье у выхода из гавани, особенно когда нет точной карты этого выхода, а фарватер и подходы к гавани не изучены и недостаточно промерены. До этого корабли флотилии входили и выходили благополучно (так как не было крупной волны), и это вселило ложную уверенность в отсутствии опасных глубин.

Корабли один за другим стали сниматься со швартовов и выходить в озеро. Несколько кораблей потерпели аварии из‑за зыби и неопытности командиров. Сторожевой корабль «Разведчик», подброшенный волной, коснулся затем камней, но повреждений у него не оказалось. У тральщика «Москва» был поврежден правый винт, а тральщик «30» получил пробоину в машинном отделении. Командир тральщика решил выброситься с кораблем на берег. Круто повернув к югу, тральщик протаранил шедший параллельным курсом катер «416», не успевший увернуться от этого неожиданного маневра. Катер стал погружаться в воду. Личный состав и вооружение с него были сняты на катера «412» и «422» и вслед за тем катер «416» затонул в расстоянии 2–3 каб. к осту от входа в гавань, а тральщик «30» выбросился на береговую отмель.

С 20 декабря кораблям флотилии пришлось действовать в условиях начавшегося ледостава. К 25 декабря лед в районе стоянки флотилии окреп, и дальнейшее пребывание кораблей у открытого берега стало невозможным. К 1 января толщина льда достигла 10–15 см, и тральщики не могли в нем передвигаться, а слабым корпусам сторожевых кораблей при сжатии льда грозила опасность быть раздавленными льдом. В этих условиях не оставалось ничего иного, как войти в гавань и поставить корабли на зимовку.

Нарком ВМФ требовал принять решительные меры по уничтожению финских судов, обстреливавших левый фланг 8‑й армии, наступавшей вдоль восточного берега озера. Однако, командующий флотилии представил подробный доклад о невозможности выхода в озеро с кораблями, корпуса которых не приспособлены для плавания во льду.

4 января 1940 г. флотилия стала на зимовку в Саунаниеми. Таким образом, из‑за своей малочисленности (чему «способствовало» раннее образование льда на Неве), слабости корпусов кораблей и неблагоприятных метеоусловий флотилия не смогла в полном объеме выполнить возложенные на нее задачи.

Одной из крупных и сложных, а главное, успешных операций, проведенных в 1941 г. Краснознаменным Балтийским флотом, стала операция по эвакуации гарнизона военно‑морской базы Ханко и острова Осмуссара проведенная с 24 октября по 3 декабря. Операция была бы более успешной, если бы ни мины и неблагоприятные погодные условия – штормы, туманы, течения, льды.

К 23 октября оба берега залива находились в руках противника. Немецкая и финская авиация господствовала над Финским заливом. На всем пути от Кронштадта до Ханко находились многочисленные минные заграждения. При этих условиях единственная надежда на успешное проведение операции заключались в том, что все переходы будут проведены скрытно, т. е. в темное время суток. С этой точки зрения долгие октябрьские и ноябрьские ночи наступили как нельзя более своевременно, но с другой стороны ночная темнота таила в себе большую опасность при встречах с плавающими и невзорвавшимися при подсечении тралами минами.

Промежуточной базой являлся остров Гогланд. Расстояние от Кронштадта до Гогланда 90 миль, путь от Гогланда до Ханко насчитывал более 150 миль. Для оказания помощи кораблям и судам на случай подрыва на минах на острове находился специальный аварийно‑спасательный отряд.

Предстояло эвакуировать около 28 тысяч бойцов и командиров, большое количество техники и оружия и продовольствия.

«Разведывательному» походу трех быстроходных тральщиков (БТЩ) в сопровождении трех катеров МО 24–27 октября и походу первого отряда кораблей (минный заградитель «Марти», эсминцы «Стойкий» и «Славный», пять БТЩ и пять катеров МО) 1–4 ноября погода благоприятствовала. Безлунная пасмурная ночь со слабым ветром надежно обеспечивала скрытность переходов, но создавала немало трудностей для определения местонахождения. Черное небо сливалось с черной водой, различить на ее поверхности что‑либо, особенно плавающие мины, было чрезвычайно трудно. Тем не менее, эти походы прошли успешно, без потерь, в Ленинград были доставлены 4730 человек гарнизона с личным оружием и боезапасом, а также два дивизиона полевой артиллерии.

Второй отряд – эсминцы «Суровый» и «Сметливый», три БТЩ, четыре катера МО – 3 ноября вышел из Кронштадта для следования к Гогланду и далее на Ханко. Переход протекал в условиях полной луны, при ясном небе, ветер зюйд‑вест 2–3 балла. Ясная лунная ночь помогала своевременно обнаруживать плавающие мины, которые замечали за 50–70 м. Утром 4 ноября все корабли прибыли в Ханко, где приняли 2107 бойцов и командиров, и в тот же день, с наступлением темноты вышли обратно. Ночь была ясная лунная, море 2–3 балла. Следовательно, навигационные условия не были трудными.

И все же, не имея возможности точно определить свое место, отряд попал на минное заграждение. В период с 23.07 по 23.50 трижды подорвался на минах и погиб эсминец «Сметливый». Его экипаж был снят на БТЩ «Гафель» и три катера МО. Тральщик и катера отстали от отряда. На борту «Гафеля», принявшего в Ханко 249 пассажиров теперь оказалось еще около 350 (80 из экипажа «Сметливого», 270 из гарнизона Ханко) – всего около 620 человек при норме – 160. Корабль осел, его остойчивость существенно снизилась. Зюйд‑вестовый ветер усилился до 4 баллов, до Гогланда оставалось пройти 100 миль, не имея при этом уверенности в надежности показаний магнитного компаса. Идти дальше с таким количеством людей в штормовом море было опасно, и командир тральщика решил вернуться с катерами МО в Ханко, до которого надо было пройти 50 миль.

Утром 6 ноября эсминец «Суровый», три БТЩ и катера МО сделав остановку на Гогланде, прибыли в Кронштадт, а на следующий день – перешли в Ленинград. Они доставили 1263 бойца с личным оружием и боезапасом.

Корабли третьего отряда лидер «Ленинград», минный заградитель «Урал», транспорт «Андрей Жданов», эсминец «Стойкий», пять БТЩ и четыре «малых охотника» 9 ноября перешли из Кронштадта к острову Гогланд. Синоптики предупреждали о перемене погоды, но командир отряда недоверчиво отнесся к их сообщению. В 16.30 он поднял сигнал: «Сниматься с якоря». Ветер норд‑вест к тому времени достиг силы 5 баллов с тенденцией к усилению, облачность 10 баллов. Погода начала портиться катастрофически. Через час на море бушевал шторм в 7 баллов, а через два – видимость ухудшилась до такой степени, что даже с близкого расстояния трудно было различить впереди идущий корабль. Погода не позволяла тральщикам точно выдерживать строй уступа. Трудно было и кораблям держать место в строю и не выходить из протраленной полосы, особенно высокобортным «Уралу» и «Андрею Жданову».

В 18.57 корабли уменьшили скорость до 3 уз., а в 19.10 видимость стала настолько плохой, что впереди идущий мателот был почти не виден. Несмотря на включенные кильватерные огни, корабли стали теряться из видимости. Особенно страдали от качки катера МО. В 20.00 отряд стал на якорь в районе острова Родшер, что в 10 милях к западу от Гогланда. В темноте столкнулись тральщики «Т‑218» и «Т‑204», получив при этом повреждения. Утром 10 ноября поход отряда был отменен, корабли вернулись на Гогланд. Два поврежденных тральщика остались на Гогланде. Так отряд без боя потерял два корабля. Опыт был учтен и начальник штаба флота запретил впредь выходить кораблям при ветре свыше четырех баллов.

В сумерки корабли снялись с якоря и построились в походный ордер. С момента съемки корабли, за исключением катеров несли кильватерные огни. При попутном ветре и поверхностном течении вычисление пройденного пути затруднялось, вследствие чего отряд на участке между островами Вайндло и Кери прошел в 1,5–2 милях южнее рекомендованного маршрута. Берегов не было видно, и нельзя было точно определить место кораблей.

Этот отряд так и не дошел до Ханко. К северу от м. Юминда, на полпути между Гогландом и Ханко в 0.23 12 ноября в левом параване лидера «Ленинград» на расстоянии 5 м от борта взорвалась мина. Корабль получил серьезные повреждения и не мог продолжать движение. Лидер встал на якорь, чтобы устранить повреждения. Шедший за ним «Андрей Жданов» также стал на якорь. Отряд оказался «разорванным» на две части. Командир лидера дал на флагман несколько телеграмм с просьбой о помощи.

Командир отряда принял решение – идти на помощь лидеру и возвращаться на Гогланд. «Стойкий» и «Урал» в это время находились в 55 милях от Ханко и могли дойти до базы за 4 часа, от Гогланда они уже удалились на 90 миль. А «Ленинграду» уже была выслана помощь с Гогланда. Командир лидера, не дожидаясь подхода отряда или тральщиков с Гогланда, снялся с якоря, поставив впереди транспорт «Андрей Жданов» и пошел к Гогланду. В 4.49 12 ноября «Андрей Жданов» подорвался на мине, стал резко крениться на правый борт, опрокинулся и, показав киль, ушел в воду.

В 11.20 12 ноября «Стойкий», «Урал» и два БТЩ стали на якорь у Гогланда. Итак, самому крупному отряду с двумя большими судами («Урал» и «А. Жданов») не удалось пройти на Ханко, более того один транспорт был потерян. Если бы «Стойкий» и «Урал» с тремя БТЩ дошли до Ханко, возможно 5 тысяч его защитников были бы доставлены в Ленинград.

Вечером, 13 ноября четвертый отряд в составе эсминцев «Гордый», «Суровый», минзага «Урал», четырех БТЩ, шести «малых охотников» вышел от Гогланда на Ханко. Ветер уже достигал 4–5 баллов, было облачно, видимость 8–10 каб. Этот отряд понес самые значительные потери. Отчасти в этом «виновата» чрезвычайно темная ночь и малая видимость. Советские корабли в начале войны не имели радиолокаторов и единственным средством наблюдения были глаза сигнальщиков. Но даже при помощи биноклей и стереотруб они в кромешной темноте не могли во‑время обнаруживать плавающие мины.

После полуночи отряд начал форсирование минного поля. В 00.44 подорвался на плавающей мине и мгновенно затонул со всем экипажем катер «МО‑301». В 1.05 на плавающей мине, вероятно подсеченной впереди идущим тральщиком, подорвался и затонул «Т‑206». Командир, шедшего за ним «Т‑217», застопорил машины, не предупредив следующие за ним корабли. Обнаружив «Т‑217» с застопоренными машинами в расстоянии полукабельтова, командир эсминца «Суровый» вынужден был отвернуть, и в 4–5 м от его левого борта в районе 1‑го машинного отделения взорвалась мина. Эсминец получил тяжелые повреждения и спустя 4 часа затонул. Для спасения экипажа эсминца были оставлены «Т‑211» и «Т‑217», которые затем направились к Гогланду.

«Гордый», «Урал», «Т‑215» и три катера МО продолжили движение на Ханко. Впереди шел всего один тральщик, но и тот держался слева по курсу в расстоянии 2 каб., и «Гордый» шел вне протраленной полосы, склоняясь по неизвестной причине вправо от курса. В 3.20 у борта «Гордого» вышедшего из протраленной полосы раздался глухой взрыв. Больших повреждений он не причинил, и эсминец продолжал путь. Но кораблю не повезло, и в 3.32 у его левого борта раздался сильный взрыв, а через час «Гордый» лег на левый борт, а затем, встав почти вертикально, затонул носом вверх. Два «малых охотника» сняли с эсминца 76 человек.

С «Гордого» удалось спустить шлюпку, на которой 12 моряков, поставив паруса, пошли на восток. За 19 часов шлюпка дошла до Гогланда, пройдя 100 миль под парусами при 8‑бальном ветре.

14 ноября «Урал», «Т‑215» и два катера МО стали на якорь на рейде Ханко. Из трех крупных кораблей отряда только «Урал» дошел до цели.

В связи с неудачными походами трех отрядов, командованием флота было принято решение вывозить защитников Ханко и на небольших тихоходных кораблях – тральщиках, сетевых заградителях, сторожевых кораблях и канонерских лодках, хотя при этом сроки завершения эвакуации отодвигались. Переходам тихоходных кораблей благоприятствовало наступление периода безлунных ночей.

19 ноября в 13.40 отряд в составе семи вымпелов вышел с Гогландского рейда. Ввиду свежей погоды – ветер 6–7 баллов от зюйд‑веста при почти нулевой видимости – шел снег, корабли не были видны даже на дистанции четверти кабельтова. Небольшие корабли не имели гирокомпасов и лагов, с трудом определяли свое место в море. Тем не менее, отряд всю ночь шел благополучно, ориентируясь по работавшим финским маякам, и утром 20 ноября вошел на рейд Ханко.

21 ноября корабли отряда закончили погрузку и в 16.00 вышли из гавани в полном составе с присоединившимся к нему транспортом № 510. На переходе была плохая видимость, финские маяки не работали. Ввиду малой скорости (около 7 уз.) корабли течением сносило к северу.

Из‑за плохой видимости и свежей погоды отряд растянулся, несмотря на включенные кильватерные огни, корабли теряли друг друга. В 4.00 22 ноября подорвался, шедший пятым в колонне тральщик «Менжинский», а в 5.45 – сетевой заградитель «Азимут», шедший третьим в строю. Оба корабля погибли. С «Менжинского» было спасено 53 человека, погибло 290. Спасенных с «Азимута» не было, погиб весь экипаж и 288 человек эвакуируемых. 22 ноября отряд доставил на Гогланд 1479 человек, 18 танков Т‑26, 45‑мм артиллерию, 520 т продовольствия.

21 ноября в 17.15 с Гогланда вышел еще один отряд в составе транспорта «Минна», двух БТШ, двух катеров МО. Сначала транспорт довольно хорошо держался за тральщиками. Но около 20.00, не доходя до меридиана острова Родшер, в метель из‑за плохой видимости транспорт и оба катера МО отстали от БТЩ и возвратились на Гогланд. Тральщикам было приказано также возвратиться на Гогланд, но кодограмма ими не была принята и оба тральщика на следующий день прибыли на Ханко.

22–23 ноября на Ханко с Гогланда без происшествий перешли транспорт «Минна», сторожевой корабль «Коралл», тральщик «Ударник» и два катера МО.

23 ноября началась эвакуация гарнизона острова Осмуссар. В этот день канлодка «Лайне» доставила с Осмуссара на Ханко 165 человек. 25 ноября «Лайне» вышла на Осмуссаар, но вследствие свежей погоды удалось снять только 70 бойцов. После того как волнение уменьшилось, «Лайне» сделала два рейса на Осмуссар, сняв 409 человек. Остальные защитники острова были эвакуированы в ночь с 1 на 2 декабря тральщиком Т‑205.

Минный заградитель «Урал», четыре БТЩ и шесть «малых охотников», погрузив около 4,5 тыс. человек, 22 ноября вышли с Ханко. Плохая видимость обеспечила скрытность перехода. Дул слабый норд‑ост, море было спокойное, и минзаг хорошо держался в пределах узкой протраленной полосы.

В 4.05 23 ноября корабли вошли в полосу густого тумана, на тральщиках застопорили машины, на минзаге запоздали дать задний ход, положили руль «лево на борт», но все же он наскочил на корму концевого «Т‑217», повредив ему кран и тральную лебедку. Затем «Урал» правым бортом коснулся грунта у Родшера и получил небольшие повреждения. Ошибка в счислении составила 3,2 мили к юго‑востоку. Отойдя от острова Родшер на две мили к северу, корабли стали на якорь. С рассветом отряд продолжил путь и в 11.12 прибыл на Гогланд.

24 ноября «Урал», эсминец «Свирепый», два тральщика и два катера МО, перешли в Кронштадт, а затем в Ленинград. Уже на подходе к Большому кронштадтскому рейду корабли вошли в лед. От Кронштадта они шли за ледоколом «Волынец». В 19.15 караван вошел в Морской канал, а в 20.42 у борта ледокола взорвалась мина. Но это была не морская мина, немцы ночью по льду пробирались до корабельного фарватера и ставили на лед противотанковые мины. Ледокол не получил повреждений, караван продолжал движение и в 22.30 вошел в Неву.

24 ноября в 12.05 на Ханко благополучно прибыл отряд в составе: сторожевых кораблей «Вирсайтис» и № 18, тральщиков «Орджоникидзе», «Клюз», двух катеров МО. В 20.00 этот отряд и присоединившиеся к нему сторожевой корабль «Кристалл», транспорт «Минна», тральщик «Ударник» вышел с Ханко. Потеряв подорвавшийся на мине тральщик «Клюз», отряд в 16.10 прибыл на Гогланд, доставив 2556 человек, боезапас, 45‑мм пушки и 380 т продовольствия.

Время сильно поджимало, надвигалась зима, проливы между островами вокруг Ханко стали замерзать. Сильные штормы и снегопады сильно затрудняли проведение всех мероприятий по завершению эвакуации.

Отряд в составе СКР «Вирсайтис», ТЩ № 57, № 42, канонерской лодки «Волга», транспорта «Майя», двух «малых охотников» готовился к выходу на Ханко 26 ноября, но усилившийся до 6–7 баллов ветер не позволил ему выйти с Гогланда.

К концу ноября на Ханко оставались около 12 тысяч человек, которые удерживали оборону. Их следовало вывезти в один прием. Все понимали, что предстоит ответственный и исключительно сложный поход. В восточной части Финского залива вот‑вот должен был стать лед.

25 ноября в 19.15 отряд: эсминцы «Стойкий» (флаг вице‑адмирала В. П. Дрозда), «Славный», транспорт «Иосиф Сталин», четыре БТЩ, семь катеров МО покинул Большой кронштадтский рейд, идя за ледоколом «Октябрь». Час спустя корабли вышли за кромку льда и в 4.30 26 ноября встали на якорь в бухте Сууркюля. Здесь к нему присоединились три тральщика.

На Гогланде уже находился отряд тихоходных кораблей, который также направлялся на Ханко, но из‑за шторма задержался с выходом. Отряд тихоходов должен был прибыть на Ханко на сутки раньше быстроходного отряда – 27 ноября и возвратиться вместе с ним в один день, но несколько ранее по времени. В связи с устойчивым свежим ветром, он задержался, и оба отряда сосредоточились на Гогланде.

27 ноября ветер стих до 4 баллов, и отряд тихоходов вышел на Ханко. Но затем ветер снова усилился до 6–7 баллов, и корабли вынуждены были вернуться на Гогланд. Двое суток они ожидали уменьшения волнения.

Пока крупные корабли отстаивались из‑за шторма на Гогланде, два небольших сторожевика, «Коралл» и «СКР‑18» при волне 7–8 баллов совершили переход с Ханко, доставив 29 ноября на Гогланд 399 человек.

Во второй половине дня 29 ноября ветер ослаб до 4 баллов и корабли эскадры в 17.40 вышли на Ханко при состоянии моря 5 баллов, ветер норд‑вест. Волна под берегом была небольшой, а взошедшая луна светила слева по носу, давая отблеск впереди по курсу, поэтому подсеченные тралами мины своевременно обнаруживались и корабли довольно легко уклонялись от них. 30 ноября в 8.00 отряд В. П. Дрозда прибыл на рейд Ханко.

Отряд тихоходных кораблей был готов к выходу в 18.00 29 ноября, но ветер удерживался все время 5–6 баллов от норд‑веста. Только в 12.00 30 ноября отряд тихоходных кораблей в составе: транспорт «Майя», «Т‑210», сторожевой корабль «Вирсайтис», тральщик «Ударник», канонерская лодка «Волга», два катера МО вышел с Гогланда. Командир отряда капитан‑лейтенант П. В. Шевцов. Больше откладывать с выходом было невозможно, так как отряд В. П. Дрозда накануне ушел на Ханко, а возвращаться оба отряда должны были почти одновременно. Переход совершался в ясную погоду, лунную ночь, ветер 2–3 балла. Видимость хорошая, луна светила с южной части и караван со стороны финских шхер хорошо просматривался. Этот отряд ночью был встречен кораблями противника (две финские канонерские лодки, четыре СКА и два немецких СКР). Противники обменялись несколькими выстрелами, не причинив вреда друг другу. Финны вернулись в Порккала, немцы – в Ревель. Советские корабли в 9.15 стали на якорь на рейде Ханко.

На Ханко в день оставления базы находилась авиационная эскадрилья в составе 8 самолетов‑истребителей. Ее задача – прикрыть стоянку кораблей и в 14.30 2 декабря вылететь на восток с расчетом прибытия на аэродром Бычье поле (Кронштадт) засветло. Над Кронштадтом стоял туман задержавший вылет, но обстановка не позволяла далее откладывать перебазирования и самолеты вылетели. Для обеспечения посадки вокруг острова Котлин были расставлены прожекторы, с направленными вертикально вверх лучами. Из восьми самолетов шесть приземлились благополучно, один врезался в лед, самолет и летчик погибли. Еще один потеряв ориентировку сел на южном берегу в расположении наших частей.

Первым в путь в 17.55 2 декабря на 3,5 часа раньше отряда В. П. Дрозда отправился отряд тихоходов капитан‑лейтенанта П. В. Шевцова. С ним вышли четыре буксира и катера ОР‑9 и ОР–10 военного порта Ханко. Как и при переходе на Ханко, видимость была отличная (ночью 12–16 миль, был период полнолуния – почти полный диск луны светил с юго‑западной части горизонта), ветер норд‑вест 4–5 баллов, ночью он усилился до 5–6 баллов.

После 2 часов ночи все корабли отряда обнаружили противника, который в 2.15 открыл огонь по отряду. Но если одни («Вирсайтис», «Ударник» и «Лайне») считали что это подводная лодка, открывшая огонь по отряду, то другие («Волга», «Т‑210») разглядели 2–4 силуэта надводных кораблей. Тем не менее «Вирсайтис» и «Волга» открыли огонь по обнаруженным целям. В 2.30 стрельба была завершена. Корабли противника (по другой версии подводная лодка) повернули на обратный курс и скрылись.

В результате уклонения к югу корабли тихоходного отряда попали на крайнюю северную часть минного заграждения. На СКР «Вирсайтисе» поздно заметили плавающую мину и, уклоняясь от нее, корабль в 03.50 подорвался, а позже опрокинулся и затонул. К борту аварийного корабля подошел «Ударник», а транспорт «Майя» и канлодка «Лайне» застопорили машины, спустили шлюпки и начали подбирать людей из ледяной воды. В 5.30 корабли отряда П. В. Шевцова снялись с якоря, и движение возобновилось. К 21.00 3 декабря большинство кораблей отряда капитан‑лейтенанта П. В. Шевцова пришли на Гогланд.

В 21.30 2 декабря по окончании погрузки, отряд В. П. Дрозда: турбоэлектроход «И. Сталин», эсминцы «Стойкий», «Славный», шесть БТЩ, семь МО, четыре ТКА, катер «ЯМБ», вышел с Ханко. Ветер норд‑вест 5 балов, температура ниже нуля. Брызги воды сразу же замерзали, палубы обледеневали. Как и на переходе на Ханко, не все корабли выдерживали установленную дистанцию. Только флагманский эсминец «Стойкий» хорошо держался за тральщиками. Транспорт «И. Сталин» шел в 8 каб. от эсминца, вместо установленных двух. В штилевую погоду и днем это не имело большого значения, но сильный ветер привел к трагедии. «И. Сталин», имея большую парусность, вышел из протраленной полосы, и в 1.16 у его борта взорвалась мина. Взрывом вывело из строя рулевое управление и гирокомпас. Судно, пройдя по инерции около 3 каб., выкатилось влево, став поперек курса. За первым взрывом тотчас – в 1.22 последовал второй – в кормовой части. Взрывом была оторвана корма с румпельным отделением и винтами.

В. П. Дрозд приказал командиру «Славного» взять «И. Сталин» на буксир. Около поврежденного турбоэлектрохода остались также «Т‑217», четыре катера МО, катер «ЯМБ». Позже подошли еще четыре тральщика. Остальные корабли продолжали идти на северо‑восток.

Маневрируя между плавающих мин, «Славный» пытался подойти к правому борту турбоэлектрохода. К «И. Сталину» также приближался и «Т‑217», но в 01.26 произошел третий взрыв в районе трюма № 1. После третьего взрыва «И. Сталина» «Славный», спасаясь от мин, отошел на 6–7 каб., и отдал якорь. Транспорт продолжал дрейфовать, у него оторвало брашпиль и якоря, следовательно, стать на якорь он не мог.

В это время В. П. Дрозд с остатками отряда продолжал движение на восток. В 13.40 «Стойкий» и «Т‑218» стали на якорь у южного Гогландского маяка. Между тем, ветер крепчал, достигнув уже 7 баллов – это шторм. Оставаться на якоре было опасно, «Стойкий» и тральщик перешли на рейд Сууркюля.

В 3.20 «Славный» стал на якорь в 50 м от транспорта и, травя якорь‑цепь, начал сдавать назад, корма эсминца подошла к носу турбоэлектрохода. Подали бросательные концы и проводник, но в этот момент (около 3.32) произошел 4‑й и самый сильный взрыв под носовой частью «И. Сталина». От взрыва сдетонировали снаряды в трюме № 3. Корабль стал резко погружаться носом. В таких условиях буксировка турбоэлектрохода становилась невозможной. На «Славном» решили снимать людей и уходить. Однако ввиду свежей погоды подойти к правому борту транспорта, было невозможно, а с левого борта была минная опасность. Командир «Славного» дал ход вперед, отойдя на безопасное расстояние.

Из‑за сильного волнения тральщики и катера также не решались подходить к борту транспорта. С турбоэлектрохода были спущены все шлюпки и плоты с людьми, которых подбирали тральщики и катера.

Тральщики были загружены людьми и грузом. Готовясь принимать людей со «И. Сталина», часть груза с них сбросили за борт. Затем тральщики направились к «Славному» для передачи ему эвакуируемых ханковцев, чтобы освободить помещения для размещения людей с турбоэлектрохода. Но все попытки тральщиков передать людей на эсминец не удавались ввиду большой волны (корабли било бортами и швартовы лопались).

Как только «Т‑205» подошел вплотную к борту «И. Сталина», люди с него начали прыгать на тральщик. Корабли било бортами и некоторые, попав между ними, гибли. Когда верхняя палуба тральщика была загружена народом, он отошел от «И. Сталина». Как потом выяснилось, были приняты около 160 человек. Затем «Т‑215» принял с транспорта 246 человек.

К этому времени транспорт находился на параллели северной оконечности острова Найссар на расстоянии 6,2 мили к западу от Наргенского маяка. За 4 часа его снесло на 5 миль к юго‑востоку, к Суропскому проходу.

Приближался рассвет, дольше оставаться на якоре становилось опасным. В 7.05 эсминец «Славный», два тральщика и три МО направились на Гогланд. Около «И. Сталина» остались два БТЩ. После неоднократных попыток им удалось подойти и снять часть людей. «Т‑211» принял с транспорта 220 человек, «Т‑217» – 400 человек (всего на тральщике было уже 730 человек). Затем они направились на Гогланд. Катерами с транспорта, плотов и шлюпок были сняты 485 человек. Последним от «И. Сталина» в 8.50 отошел катер «МО‑307».

«И. Сталин» упорно не хотел идти ко дну, он продолжал дрейфовать и медленно оседать. После ухода кораблей судно, осевшее в воду по палубу, прекратило погружаться и к 5 декабря сдрейфовало к мысу Лохусало на побережье Эстонии (в 20 милях к западу от Таллина), где село на мель. Оставшиеся в живых пассажиры были взяты в плен.

В 18.50 3 декабря «Славный» с тральщиками прибыл на Гогланд. Остальные корабли отряда В. П. Дрозда в течение 3 декабря прибыли на Гогланд. Но высадить измученных переходом людей на берег было не просто. Сильный ветер мешал передвижению кораблей в гавани, они наваливались друг на друга, некоторые БТЩ сели на мель, их пришлось стаскивать с мели.

До Гогланда кроме «И. Сталина» и «Вирсайтиса», не дошло еще пять судов. Буксир «И‑17» залило волной. Его команда была снята на эсминец «Свирепый». Катер ОР‑10 на траверзе острова Редшер пропал без вести, а «ОР‑9», который имел пробоину, затонул, личный состав с него был спасен. Катер «ЯМБ», у которого заглохли двигатели, ветром был сдрейфован в губу Кунда, где был взят в плен.

Оставшийся на турбоэлектроходе личный состав предполагали снять с помощью кораблей аварийно‑спасательного отряда. В 5.00 3 декабря его корабли вышли по назначению. Но из‑за усилившегося до 7–8 баллов шторма до «И. Сталина» они не дошли. Оказав помощь буксиру «ПХ‑4» и катеру «МО‑305», отряд возвратился на Гогланд.

На следующий день, 4 декабря была предпринята еще одна попытка найти «И. Сталин». В 4.15 эсминец «Свирепый» с пятью БТЩ вышел с рейда. В 15.30 отряд стал на якорь у Кальбодагрунда, ожидая темноты. В 17.58 отряд снялся с якоря для следования к «И. Сталину» но, через полчаса был получен приказ комфлота возвращаться, корабли легли на обратный курс и в 23.30 стали на якорь на рейде Гогланда.

Командующий приказал выслать с Гогланда торпедные катера, а из Ленинграда – авиацию с задачей уничтожить остатки транспорта, а поход аварийно‑спасательного отряда отменить. Торпедные катера, вышедшие с Гогланда для уничтожения «И. Сталина», из‑за обледенения вернулись от Родшера.

4 декабря все защитники Ханко были доставлены на Гогланд. Предстояло перевезти их в Кронштадт и Ленинград. Одновременно возобновилась эвакуация Гогланда прерванная в конце октября. Эта часть операции оказалась не менее сложной, поскольку залив уже покрылся льдом, который с каждым днем становился крепче.

Вечером 4 декабря транспорт «Майя» «Стойкий», «Славный», 2 БТЩ, 2 МО, 4 ТКА вышли с Гогланда в Кронштадт. К 6.00 5 декабря корабли дошли до кромки льда на траверзе Шепелевского маяка, откуда пошли за ледоколом «Ермак». корабли были безуспешно обстреляны тяжелыми орудиями финнов. В 13.50 «Стойкий» и «Славный» прибыли на Большой Кронштадтский рейд.

Эсминец «Свирепый» с двумя БТЩ и тремя катерами МО в 22.17 5 декабря вышел с рейда. 6 декабря, в 1.05 корабли вошли в лед, в 4.25 один из катеров МО получил серьезную пробоину вдоль всего борта. Команда катера перебралась на эсминец, а сам катер был потоплен. В 10.00 караван с помощью ледокола «В. Молотов» прибыл в Кронштадт.

7 декабря канонерская лодка «Волга», Т‑211 «Рым» и подводная лодка «Щ‑309» вышли с Гогланда. Финский залив к этому времени покрылся льдом толщиной до 3 см. Около 22.00 корабли прошли Лавенсари, но дальше острова Сескар продвинуться не могли, кроме того, они начали дрейфовать вместе со льдом. 8 декабря в 17.00 отряд с большим трудом пробился на Лавенсари.

Вечером 8 декабря последние корабли покинули Гогланд. При выходе был затоплен старый малый буксир ПХ‑3, который вряд ли выдержал переход во льдах. В 22.00 караван кораблей составе трех БТЩ, СС «Нептун», канонерских лодок «Кама» и «Лайне», СКР «Коралл», нескольких катеров МО и ТКА на буксире у кораблей вышел с гогландского рейда и взял курс на Лавенсари. Мороз доходил до –27 °С, кромка льда дошла до Гогландского плеса. Пробившись через лед, конвой в 8.30 9 декабря прибыл на Лавенсари. На помощь кораблям, застрявшим у Лавенсари, из Кронштадта вышли ледокол «В. Молотов» и буксирный пароход «Кингисепп».

Однако, не дождавшись ледокола СС «Нептун», канонерская лодка «Кама», подводная лодка «Щ‑309», четыре БТЩ, ведшие на буксирах «малые охотники» и торпедные катера вышли в 20.55 с Лавенсари. Кораблям удалось пройти всего две мили от острова, после чего караван затерло льдами, и там он простоял до утра 10 декабря, пока не пришел ледокол. ТКА № 12, шедший на буксире «Т‑205» получил несколько пробоин и затонул, люди и вооружение были сняты на тральщик. За ночь караван вместе со льдом сдрейфовало на 5 миль к западу.

10 декабря в 6.00 подошел ледокол «В. Молотов», обколол корабли и привел их обратно к Лавенсари. Простояв у острова в светлое время суток, «В. Молотов» в 16.00 повел караван на восток. 11 декабря в 10.30 караван во главе с «В. Молотовым» прибыл в Кронштадт.

Для вывода всех оставшихся на Лавенсари кораблей к острову 12 декабря пришел ледокол «Ермак». На следующий день он повел корабли и катера в Кронштадт. Корабли вели катера на коротких буксирах. При этом льдины, отбрасываемые винтами буксирующих судов, ударяли в корпуса катеров, повреждая их тонкую деревянную обшивку. В 8.10 15 декабря караван, ведомый «Ермаком», прибыл на Кронштадтский рейд.

Переходы с Лавенсари были чрезвычайно тяжелыми. При форсировании ледяных полей были раздавлены и погибли два торпедных катера и шесть «малых охотников», команды и вооружение с катеров были сняты.

В последующие дни ледоколы проводили корабли, участвовавшие в эвакуации Ханко из Кронштадта в Ленинград. Переходы совершались под прикрытием истребительной авиации и береговых батарей. К 27 декабря все участвовавшие в ханковской эпопее корабли и суда перешли в Ленинград.

Полтора месяца, вместо одной недели, как планировал штаб флота, корабли Балтийского флота в тяжелейших условиях наши ходили к Ханко и обратно, выполняя поставленную Верховным главнокомандованием задачу эвакуировать героический гарнизон. Всего с 23 октября по 5 декабря 1941 г. совершено 11 боевых походов, лишь два из них оказались неудачными: корабли вернулись на Гогланд, по тем или иным причинам не выполнив задания.

А условия действительно были тяжелейшими. Только первые два похода проходили в более или менее благоприятных метеорологических условиях, остальные, как правило, при шести – семибальных штормах, плохой видимости, а последние походы и при обледенении кораблей. Особенно сильно страдали от обледенения и качки малые корабли и катера, к тому же зачастую имевшие у себя в жилых помещениях и на палубе превышавшее всякие нормы, количество пассажиров.

До войны считалось, что катера «малые охотники» могут плавать при волнении не более 6 баллов. Во время эвакуации Ханко они ходили и в семибальный шторм. Их то и дело накрывали волны, верхняя палуба и надстройки нередко покрывались льдом. Тихоходные тральщики, в прошлом озерные и речные буксиры, до войны уже при ветре 3–4 балла укрывались у берегов, а на Ханко они ходили в любую погоду.

Последние походы в районе Лавенсари – Кронштадт, а затем в Ленинград совершались за ледоколами в условиях тяжелого льда, что затягивало сроки переходов и привело к гибели ряда катеров.

В большинстве случаев подрывы кораблей на минах произошли вследствие выхода из протраленной полосы по причине рысканья или из‑за неучета дрейфа от волны и ветра.

17 декабря 1941 г. противник начал второе наступление на Севастополь по всему фронту. Ставка приказала немедленно доставить пополнение защитникам города. 20 декабря, приняв бойцов и командиров 79‑й особой стрелковой бригады, крейсера «Красный Кавказ» (флаг комфлота Ф. С. Октябрьского), «Красный Крым», лидер «Харьков», эсминцы «Бодрый» и «Незаможник» в 17.00 вышли из Новороссийска и Туапсе, рассчитывая ночью войти в главную базу.

Ночной переход оказался тяжелым. На траверзе Керченского пролива отряд вошел в штормовую зону. Всю ночь моряки вели борьбу с волнами, грозившими смыть с палуб боевую технику морской пехоты. Корабли отряда подошли к входному фарватеру еще затемно в густом тумане. Командующий флотом оказался перед трудной задачей. Вести корабли через минное поле в тумане, не зная точного места после ночного штормового перехода, было весьма рискованно. Высланный из Севастополя для проводки отряда тральщик корабли не нашел.

Можно было отойти к турецким берегам, а через сутки, на рассвете 22 декабря прорываться в базу. Но за сутки могла решиться судьба Севастополя, и командующий решил маневрировать в районе подходной точки до улучшения видимости, включив все ходовые огни, прожектора, и, давая туманные сигналы, чтобы собрать растянувшиеся корабли. К рассвету туман не рассеялся. Вице‑адмирал Ф. С. Октябрьский решил следовать в район мыса Сарыч, откуда прорываться в Севастополь прибрежным фарватером. В 10.35 21 декабря отряд самым полным ходом подошел ко входу в фарватер.

После поворота за Херсонесским маяком на курс, ведущий в Севастополь, корабли на траверзе Стрелецкой бухты оказались под огнем вражеских дальнобойных батарей, а затем атакованы шестью «Ме‑110». Узкий фарватер среди минных полей не позволял применить противоартиллерийское маневрирование. Однако корабли повреждений не получили, в 13.00 вошли в главную базу, ошвартовались и начали высадку войск.

На этот раз все закончилось благополучно. А вот спустя полгода поход отряда кораблей в аналогичных условиях закончился трагически. Крейсер «Красный Крым», эсминцы «Незаможник» и «Дзержинский» с маршевым пополнением ночью 13 мая 1942 г. приближались к Севастополю. На подходах к Главной базе корабли попали в густой туман. Не имея надежной обсервации, отряд не мог войти в севастопольский фарватер в минных полях. Корабли застопорили машины и в 0.25 14 мая легли в дрейф, ожидая улучшения видимости. В 11.32 командир «Дзержинского» получил приказ флагмана отправиться на поиск тральщика, вышедшего из Севастополя для проводки отряда. Не поставив параваны, «Дзержинский» 18‑узловым ходом направился на север. В 12.27 эсминец подорвался на своем минном заграждении и быстро затонул. Вечером крейсер и «Незаможник» вошли в Севастополь. Туман мешал не только входу в базу, но и выходу из нее. Из‑за густого тумана корабли, прибывшие в Севастополь, до 19 мая не могли выйти из бухты.

Во время Великой Отечественной войны самые крупные десантные операции на Черном море осуществлялись в зимнее время. Необходимость их проведения обуславливались стратегической обстановкой на советско‑германском фронте. Однако время года осложняло их проведение. Свои коррективы вносила и погода.

В конце 1941 г. ставка ВГК приняла решение провести десантную операцию в целях освобождения Керченского полуострова, оказания помощи Севастополю и создания условий для дальнейших действий по освобождению Крыма.

К участию в Керченско‑феодосийской операции привлекались силы Черноморского флота и Азовской военной флотилии. Они должны были высадить на Керченский полуостров две армии.

Азовская флотилия, состоявшая, в основном, из мобилизованных судов, должна была высадить 51‑ю армию на севере и востоке Керченского полуострова. Ее корабли и суда были разделены на пять отрядов. 25 декабря 1941 г. они вышли в море с расчетом достичь районов высадки к 5 часам 26 декабря.

Переходы к местам высадки проходили в штормовых условиях. Многие суда отстали от своих отрядов. Байды и шлюпки, следовавшие за кораблями и судами на буксирах для использования в качестве высадочных средств, заливало водой. Многие из них были потеряны. В результате высадка задержалась.

1‑й отряд, задержавшийся из‑за шторма, подошел к мысу Зюк. Во время высадки волной был выброшен на берег катер‑тральщик «Акула», а один сейнер получил пробоину от ударов о камни. В этих условиях 1‑й отряд, высадив около половины десантников, ушел к мысу Хрони. Туда же к концу суток, не закончив высадки, ушел 2‑й отряд. 5‑й отряд, подошедший к мысу Хрони, из‑за сильного наката не мог высадить десант и ушел в Темрюк.

29 декабря отряды кораблей направились для высадки к Еникале, но из‑за усилившегося шторма высадка не состоялась, и суда вернулись в Темрюк.

На восточный берег Керченского полуострова десант высаживали корабли и суда Керченской военно‑морской базы. Ночью 26 декабря суда приняв войска направились к местам высадки. Переход морем совершался в штормовых условиях. Часть судов из‑за посадки на мели прибыла к месту высадки с опозданием. Не выполнили задания 17 сейнеров и 1 баржа, севшие на мель.

27 декабря вследствие резкого ухудшения погоды (ветер усилился до 7–8 баллов) дальнейшая переброска войск через Керченский пролив не производилась. Высадка возобновилась утром 28 декабря.

Черноморский флот должен был произвести высадку 44‑й армии в районе горы Опук (отряд высадки «Б») и в Феодосию (отряд высадки «А»)

Еще до выхода в море шторм мешал действиям отряда «Б». Утром 25 декабря отряд в Анапе начал посадку войск. К 12 часам завершилась погрузка только на одну канонерскую лодку из трех. Со второй половины дня ветер усилился до 7–8 баллов от зюйда, по рейду пошла крупная зыбь. На канлодках, стоявших у стенки, неоднократно лопались швартовы. Ухудшившаяся погода затруднила дальнейшую погрузку десанта и задержала выход кораблей в море. Только к 23.15 посадка на три канонерские лодки закончилась. Из‑за сильного ветра и большой зыби десант на сторожевой корабль и болиндер посадить не удалось.

Вечером 26 декабря отряд вышел в море. Ветер изменил направление на норд‑вест силой до 8 баллов. Снежная пурга резко уменьшила видимость до 0,5 каб. Ночью на переходе корабли потеряли друг друга. Утром к району горы Опук подошла только одна канонерская лодка и катера. На двух катерах открылась сильная течь. Командир отряда решил вернуться к Анапе, собрать корабли и произвести высадку утром 27 декабря. Однако в этот день высадку произвести не удалось из‑за шторма и плохой видимости. Только 28‑го отряд вышел вновь, и в 22.40 подойдя к берегу начал высадку. При этом две канлодки сели на мель, а болиндер волнами развернуло лагом к берегу. Некоторые шлюпки накатом выбрасывало на берег.

Отряд корабельной поддержки (два крейсера и два эсминца), который должен был артиллерийским огнем обеспечивать действия отряда высадки «Б», 26 декабря утром прибыл в район горы Опук, но канлодок там не обнаружил. Не дождавшись отряда «Б», на следующее утро корабли ушли в Новороссийск.

30 декабря с опозданием на четыре дня весь десант группы «Б» был высажен на берег.

Высадка десанта в Феодосию отрядом «А» прошла по плану. Но и здесь сказалось влияние штормовой погоды. Погрузка материальной части десанта и лошадей на транспорты 1‑го эшелона началась в Новороссийске 26 декабря. Сильный ветер (норд‑ост 7–8 баллов) и снегопад мешали погрузке и снижали темпы работ.

Вечером 28 декабря корабли отряда корабельной поддержки и высадочных средств вышли из Новороссийска, и в 19 часов легли курсом на Феодосию, следуя со скоростью 16 уз. Погода была относительно благоприятной: ветер 3 балла, море 2 балла, видимость хорошая. Однако ночью метеообстановка ухудшилась. Усилился зюйд‑вестовый ветер до 6–7 баллов. Особенно тяжело пришлось катерам, которые стали отставать. Отряд уменьшил ход до 14 уз.

В связи с ухудшением погоды скорость движения транспортов понизилась, крен при качке на некоторых судах достигал 40°, люди укачивались. К вечеру ветер ослабел до 2 баллов, но зыбь осталась.

Высадка десанта на причалы порта прошла в основном успешно, но и здесь ветер внес коррективы. Из‑за отжимного ветра крейсер «Красный Кавказ» более двух часов не мог ошвартоваться к внешней стороне широкого мола и начать высадку.

Транспорты со вторым эшелоном войск прибывали к Феодосии 29 и 30 декабря. Днем 30 декабря в районе Феодосии и Анапы сравнительно теплый зюйд‑вест сменился холодным норд‑остом. Над морем образовалось как будто покрывало из пара толщиной 10–20 м. Чтобы избежать столкновения кораблей, маневрировавших на внешнем рейде, командиры посылали на мачты наблюдателей. Они же докладывали о приближении вражеских самолетов.

Корабли начали быстро и сильно обледеневать. Мачты, такелаж, пушки покрывались толстым слоем льда, которые создавали угрожающую нагрузку для небольших судов. Обледенение потребовало от моряков новых усилий для поддержания оружия в готовности к использованию. К обкалыванию льда с пушек, пулеметов и бомбометов привлекался весь личный состав кораблей.

В январе 1942 г. корабли продолжали перевозку войск и техники 51‑й армии из Тамани в Керчь. К 20 января в Керченском проливе уже был неподвижный лед толщиной 20–25 см, в Таманском заливе – сплошной лед. Транспорты «Шахтер», «Фабрициус», «Красный Профинтерн» и «Курск», шедшие в Камыш‑Бурун были затерты в Керченском проливе, а транспорты «Азов» и «Эмба» – на Керченском рейде.

После завершения Керченско‑феодосийской десантной операции в январе 1942 г. Черноморский флот с целью содействия войскам Кавказского фронта и отвлечения войск противника высадил десанты в Евпаторию, Судак и Алушту.

Из‑за нехватки кораблей решено было десант в Евпаторию высаживать несколькими эшелонами. Первый эшелон на тральщике «Взрыватель», буксире «СП‑14» и семи сторожевых катерах в 23 часа 4 января вышел из Севастополя. 5 января 1942 г. в 3 часа десант был высажен на причалы порта, он захватил порт и южную часть города. Немецкое командование срочно перебросило из‑под Севастополя два батальона пехоты и артиллерию. Катера и буксир после высадки десанта ушли в Севастополь. Для артиллерийской поддержки десанта был оставлен тральщик «Взрыватель». К вечеру на тральщике закончился боезапас, но не получив приказа об отходе он продолжал маневрировать у берега в темноте. Около 21 часа тральщик сел на мель, после чего волны развернули его лагом к берегу, до которого оставалось не более 50 м. Утром 6 января беспомощный корабль был расстрелян немецкой артиллерией.

Второй эшелон десанта на эсминце «Смышленый», тральщике «Якорь» и четырех катерах МО должен был высадиться в Евпатории в ночь на 6 января. Но из‑за штормовой погоды и большого наката (ветер зюйд‑вест 7 баллов, волнение моря – 5 баллов) и артиллерийского противодействия корабли задания не выполнили и вернулись в Севастополь.

В 20 часов 6 января второй эшелон уже на лидере «Ташкент», тральщике «Якорь» и двух катерах вышел из Севастополя. При подходе к Евпатории «Ташкент» вступил в артиллерийскую дуэль с артиллерией противника, но из‑за сильной качки эффективность стрельбы лидера была невысокой. Штормовая погода снова вынудила отказаться от высадки и вернуться в Севастополь.

Первый эшелон десанта и высаженная с подводной лодки разведгруппа были окружены и героически погибли. Таким образом, неблагоприятные метеоусловия явились одной из причин неудачи советских войск в Евпатории.

Одновременно с высадкой в Евпатории планировалось высадить десант в Алушту. 4 января крейсер «Красный Крым», «ТЩ‑412» и четыре катера МО, приняв на борт 1200 бойцов и командиров и 35 т грузов, в 17.00 вышли из Новороссийска в район Алушты. Но из‑за обледенения катеров отряд в 4.00 5 января лег на обратный курс и в 10.00 вернулся в Новороссийск. В 16.00 того же дня корабли вновь вышли к Алуште, но из‑за шторма не смогли высадить десант и в 13.30 6 января вернулись в Новороссийск.

В связи с намечаемым наступлением Кавказского фронта в Крыму, Черноморскому флоту было приказано высадить десант (полк) в районе Судака с задачей захватить Судакскую долину и пересечение дорог связывающих Судак с Алуштой, Старым Крымом и Отузами. Для высадки были выделены крейсер «Красный Крым», эсминцы «Сообразительный» и «Шаумян», канонерская лодка и 6 катеров МО. Высадку поддерживали линкор и два эсминца. В ночь с 15 на 16 января 1942 г. после обстрела места высадки, войска были перевезены на берег. Но разыгравшийся к этому времени шторм не позволял кораблям подойти к берегу и выгрузить снаряжение для десантников. Только 23 января им были доставлены боезапас и продовольствие, и эвакуированы раненые.

Используя успех высадки 16 января, командующий фронтом приказал высадить в том же районе еще один полк. Выход отряда кораблей к месту высадки был задержан разыгравшимся у Туапсе штормом. В ночь на 25 января крейсер «Красный Крым», эсминец «Шаумян», тральщик и 4 сторожевых катера подошли к району Судака и в условиях шторма начали высаживать десант. Барказами на берег доставлялись боезапас и продовольствие, а десантники – сторожевыми катерами. Тральщик «ТЩ‑16» в течение 50 мин пытался подойти к крейсеру, чтобы принять десантников, сломал ему два трапа и обвод, но подойти так и не смог. К 6.00 25 января высадка, в основном, была закончена, выгружены 1300 человек, весь боезапас и продовольствие, на крейсере остались 250 человек. Но усилившееся волнение и близость рассвета не позволили кораблям оставаться в районе высадки, и они вернулись в Новороссийск.

27 февраля 1942 г. войска Крымского фронта перешли в наступление. С целью отвлечь внимание противника решено было высадить демонстративный десант в Алушту. Десантников должны были высаживать тральщики и катера МО, а оказывать артиллерийскую поддержку – крейсер «Красный Крым», эсминцы «Железняков» и «Шаумян». Вечером 28 февраля корабли вышли из Севастополя. В 22.50 на крейсере было получено сообщение от командира дивизиона тральщиков о том, что ввиду волны и ветра высадка невозможна (ветер норд‑ост 5 баллов, море – 3 балла). Ночью 29 февраля корабли маневрировали малым ходом у берега, они подавили артиллерийские и пулеметные огневые точки. Тральщики и сторожевые катера так и не смогли высадить десант. Утром 1 марта крейсер и эсминцы отошли в район дневного маневрирования, чтобы вечером вновь подойти к берегу, чтобы прикрыть высадку. В 18.00 было получено приказание комфлота идти в Поти. 2 марта корабли в 13.00 прибыли к Поти, но из‑за шторма (ветер 9 баллов, волна – 7) не могли войти в порт. Корабли направились к Батуми, где встали на якорь на рейде.

Успешное контрнаступление Красной армии в районе Сталинграда в конце ноября 1942 г. создало условия для разгрома войск противника на всем южном фланге советско‑германского фронта. Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение провести Северо‑Кавказскую наступательную операцию в целях разгрома группировки войск противника и освобождения Северного Кавказа. К операции был привлечен и Черноморский флот.

Военный совет Закавказского фронта приказал провести десантную операцию по захвату города и порта Новороссийск. Места высадки определялись в районе м. Мысхако и селения Южная Озерейка. Командование флотом решило высадить одновременно с основным, демонстрационный (вспомогательный) десант в районе Станички, на западном берегу Цемесской бухты, и имитировать высадку десантов на широком фронте – в районах Анапы, Благовещенского, реки Сукко, мыса Железный Рог.

Для проведения операции выделенные силы флота были разделены на три основные группировки: высадки основного десанта в районе Южной Озерейки (командир высадки контр‑адмирал Н. Е. Басистый), высадки демонстрационного десанта в районе Станички (командир высадки контр‑адмирал Г. Н. Холостяков) и сил прикрытия (вице‑адмирал Л. А. Владимирский)

Силы для десанта были выделены солидные, впервые десантников должны были поддерживать 30 легких танков. Для высадки основного десанта были сформированы: отряд транспортов, отряд охранения транспортов, отряд высадочных средств, отряд кораблей артиллерийской поддержки.

Для прикрытия района десантной операции с моря, артиллерийской подготовки района высадки, демонстрации ложной высадки в районах Анапы, Благовещенской, долины реки Сукко был сформирован отряд прикрытия. В него вошли крейсера «Красный Кавказ» и «Красный Крым», лидер «Харьков», эсминцы «Сообразительный», «Беспощадный» и отдельная группа кораблей в составе эсминца «Бойкий» и четырех катеров МО. Авиационное обеспечение возлагалось на авиагруппу в составе 167 самолетов.

По плану операции первой за 45 минут до высадки морского десанта наносит удар по береговой полосе авиация. Одновременно выбрасывается парашютный десант. Спустя 15 мин открывают огонь крейсера и эсминцы отряда прикрытия, в течение 30 мин обрабатывая участок высадки.

Одновременно с началом артподготовки начинаются демонстрационные действия в районах Анапы, Благовещенского, р. Сукко и м. Железный Рог.

После 30 минутной артподготовки к берегу направляются катера со штурмовым отрядом, который стремительным броском занимает плацдарм и удерживает его до подхода болиндеров с танками и канлодок. Действия десанта на берегу должен был поддерживать артиллерийским огнем отряд корабельной поддержки.

Были в этом плане «узкие места». Для перевозки танков предназначались болиндеры – несамоходные плоскодонные баржи, имевшие в носовой части подъемные сходни для погрузки и выгрузки тяжелой техники. В море болиндеры должны были буксировать базовые тральщики. На расстоянии 10 каб. от берега они должны были передать болиндеры буксирам и те поведут их к берегу вслед за катерами первого броска. Освобожденные от танков, болиндеры должны были остаться на месте и, выполнять роль причалов, к которым будут швартоваться канонерские лодки.

Отряды высадки и артиллерийской поддержки, которые должны были действовать вместе, были сформированы из разнотипных судов и катеров – от быстроходных эсминцев до тихоходных буксиров, и несамоходных болиндеров. Часть десантных судов – сейнеры, барказы – шла к месту высадки на буксирах. При штилевой погоде этот план был вполне реальным, а вот в случае шторма?..

Для высадки демонстрационного (вспомогательного) десанта у Станички был выделен отряд добровольцев майора Ц. Л. Куникова.

Высадку десанта у Анапы, и р. Сукко должен был демонстрировать эсминец «Бойкий» с четырьмя сторожевыми катерами, а у мыса Железный Рог – четыре торпедных катера.

Еще при разработке документов на операцию в штабе командира высадки возникли сомнения по поводу высадки основного десанта у Южной Озерейки. Этот район хорош для высадки летом, в курортный сезон. Зимой же «самое синее в мире» море почти все время штормит, штилевая погода длится не более 2–3 суток. А побережье у Озерейки открыто для волнения со всех сторон. Кораблям и катерам с десантом будет трудно подойти к необорудованному берегу. Становится особенно проблематичной выгрузка техники с болиндеров, которые волной может развернуть бортом к берегу. Успех десанта в значительной мере зависел от состояния погоды. Да и район высадки находился в 30 км от Новороссийска.

Станичка же – пригород Новороссийска. Глубины здесь позволяют подойти вплотную к берегу и канлодкам и болиндерам и тральщикам. У рыбзавода имелся причал, к которому могли бы швартоваться корабли. Штормовая погода в закрытой Цемесской бухте не так сказывается. Высадку у Станички могла поддержать береговая артиллерия с восточного берега бухты.

В своих воспоминаниях Н. Е. Басистый пишет: «Зачем же нацеливать главные силы десанта на Южную Озерейку, – думаю я, – и ставить в зависимости от погоды успех высадки. Суджукская коса в районе Станички по всем параметрам гораздо лучше подходит для нашего предприятия».

Эти соображения были им доложены командующему операцией вице‑адмиралу Ф. С. Октябрьскому. Но решение о высадке десанта в районе Южной Озерейки было принято в штабе фронта и доложено в Ставку, и изменить его уже никто не решался.

Гидрометеорологическая служба флота сообщила командованию, что благоприятный для высадки период ожидается с 31 января по 3 февраля 1943 г., при этом подчеркивалось, что с 4 февраля погода ухудшиться. И на этот раз метеорологи не ошиблись.

Начиная с 27 января соединения 47‑й армии предприняли несколько попыток прорвать оборону противника. Войскам оказывали огневое содействие крейсер, три эсминца и батареи береговой обороны. Однако, войска 47‑й армии так и не смогли прорвать оборону противника ни на одном участке фронта. В этой обстановке командующий Закавказским фронтом, вопреки ранее утвержденной им же директивы, принял решение высадить десант не позднее 2 часов 4 февраля.

3 февраля в Геленджике и Туапсе началась погрузка войск и техники на суда. В 6.30 3 февраля корабли отряда прикрытия вышли из Батуми в район высадки, чтобы нанести артиллерийский удар в 1.00 4 февраля. Из Туапсе в 15.40 вышли отряд транспортов со 2‑м эшелоном десанта и отряд охранения транспортов, а в 19.05 – эсминец «Бойкий» с 4 катерами.

В 19 ч.35 мин (вместо 19.00 из‑за плохой организации погрузки) из Геленджика вышли отряды высадочных средств и кораблей артиллерийской поддержки. Флаг командира высадки контр‑адмирала Н. Е. Басистого – на эсминце «Незаможник». Погода, как и предупреждали метеорологи, портилась, в море начинался шторм. БТЩ вели на буксире болиндеры, буксиры‑сейнеры и барказы. Тральщики с болиндерами на буксире только к 21 ч. 25 мин сумели занять свои места в походном ордере. Неуклюжие несамоходные болиндеры, нагруженные танками постоянно рыскали. На волне начали рваться буксирные тросы, тральщикам приходилось стопорить ход и заводить новые. Отряд снизил скорость до самого малого. Во время маневрирования при подходе к болиндеру, тральщик «Защитник» столкнулся с катером СКА № 0111, который из‑за полученных повреждений возвратился в Геленджик. Еще не вступив в бой, отряд понес первые потери.

Канонерские лодки могли бы увеличить скорость и вовремя подойти к месту высадки, но по плану первыми должны были подходить болиндеры. Нарушить утвержденный план командир высадки не решился.

Понимая, что отряд высадки не сможет подойти к берегу у Озерейки в установленное планом время, Н. Е. Басистый в 00.12. 4 февраля послал командиру отряда прикрытия и командующему шифртелеграммы с просьбой перенести начало операции на 1,5 часа.

Получив эту шифровку за 48 минут до момента открытия огня, Л. А. Владимирский, не ожидая решения комфлота, сообщил о переносе начала артподготовки на корабли отряда и командиру высадки. Был оповещен и эсминец «Бойкий», который за 14 мин до начала стрельбы, узнал об ее отсрочке.

Однако, командовавший операцией вице‑адмирал Ф. С. Октябрьский, получив донесения командиров отрядов, приказал действовать по утвержденному плану и в 0.30 подписал радиограмму, адресованную Н. Е. Басистому и Л. А. Владимирскому: «…Нельзя переносить время, уже поздно, все в движении». А затем другой телеграммой, направленной также командующему авиацией флота и командиру Новороссийской военно‑морской базы, подтвердил начало операции в 1.00 4 февраля.

Такое решение командующего внесло неразбериху и полнейшую дезорганизацию в последующие действия сил основного десанта. Конечно Ф. С. Октябрьскому хотелось, чтобы все шло по утвержденному им плану. Но метеоусловия приказом даже комфлота не подчиняются, шторм по телеграмме начальства не прекратишь, ветер не уймешь и скорость движения болиндеров не ускоришь.

Действуя по первоначальному плану, в 0.45 4 февраля самолеты нанесли бомбовый удар по Южной Озерейке и выбросили парашютный десант, после чего благополучно возвратились на аэродром. Береговая артиллерия Новороссийской базы в 1.00 начала обстрел побережья у Станички.

Был утерян эффект внезапности. После авианалета и обстрела береговой артиллерии противник уже мог не только ждать десанта, но и определить возможные места его высадки. Отряд прикрытия должен был приступить к обработке места высадки спустя 15 мин после авиаудара, а фактически это произошло только через 1 ч. 45 мин. У немецких артиллеристов и пулеметчиков было достаточно времени подготовиться к отражению высадки.

Крейсера и эсминцы, отойдя на юг от берега, маневрировали, рассчитывая открыть огонь в 2 ч.30 мин. Вынужденное изменение курсов и ходов непосредственно перед стрельбой отрицательно сказалось на надежности выдачи целеуказания орудиям. Задержка с открытием огня привела к тому, что крейсера вынуждены были стрелять без корректировки огня. По плану операции каждому крейсеру придавался один самолет‑корректировщик. Однако они вылетели, не зная о переносе времени обстрела, и к моменту открытия огня, израсходовав топливо, вернулись на аэродром.

В 2.10 отряд прикрытия вторично подошел к району высадки, лег на боевой курс и в 2.31 начал стрельбу. По существу корабли стреляли вслепую, не видя целей и не зная результатов стрельбы. По окончании стрельбы отряд прикрытия направился к Батуми.

Эсминец «Бойкий» так же открыл огонь по берегу. Ожидаемый по плану операции самолет‑корректировщик не прилете, поэтому стрельба велась по площадям, без корректировки. Эсминец обстрелял порт Анапа, прибрежную полосу и село Благовещенское, имитируя подготовку к высадке. Завершив стрельбу «Бойкий» лег курс отхода. Однако демонстративные действия не обманули противника.

После ухода кораблей отряда прикрытия, десант по существу остался без полноценной огневой поддержки. Остались два старых миноносца «Незаможник» и «Железняков», да сторожевые катера с малокалиберными пушками и пулеметами.

Противник не противодействовал артиллерийской подготовке высадки. Создалась видимость, что его огневые точки на берегу подавлены нашей авиацией и кораблями. В действительности же оказалось далеко не так. В 3.35 катера отряда высадочных средств, с первым броском десанта, устремились к берегу. Немецкие батареи, не отвечавшие на огонь крейсеров и эсминцев, минометы и пулеметы, укрытые в дзотах, обрушили шквал огня на суда отряда высадки. Вспыхнувшие прожектора освещали береговую полосу. От прямого попадания снаряда загорелся и взорвался сторожевой катер, сильные повреждения получили еще два катера.

Вслед за сторожевыми катерами слабосильные буксиры на волне с трудом потащили к берегу болиндеры. Первый подошел к берегу в 4. 30, спустя почти час после высадки первого броска, третий же только в 5.50. Все три болиндера загорелись от огня артиллерии противника. Один из них, потеряв управление при большой накатной волне, развернуло на отмели бортом к берегу. Все же нескольким танкам удалось сойти с болиндеров.

Канонерским лодкам по плану высадки надлежало подойти к пляжу вслед за болиндерами и, используя их как причалы, высадить десантников. Но все они горели. Канонерские лодки, нарушая план высадки, отошли к горе Абрау и начали высадку на узкий каменистый пляж, прикрытый отвесным обрывом.

Интенсивность артиллерийско‑минометного и пулеметного огня противника не ослабевала. Погибли тральщик, два сейнера, три барказа, три болиндера, катер МО. Тяжелые повреждения получили два катера МО.

Находившийся на борту «Незаможника» контр‑адмирал Н. Е. Басистый потерял управление своими силами, поскольку не знал точную обстановку на берегу, не имел связи ни высадившимися десантниками ни с командирами кораблей. Не знал он что с катеров и болиндеров на берег было высажено около 1500 человек штурмового отряда морской пехоты и выгружено 16 танков, а двум канонерским лодкам удалось подойти к берегу у склонов горы Абрау западнее Озерейской долины, где противодействие противника было незначительным, и начать высадку десанта.

Близился рассвет. Основные силы десанта высадить не удавалось. Ситуация становилась критической. В 6 ч. 20 мин, опасаясь с началом рассвета авиационных ударов, командир высадки контр‑адмирал Н. Е. Басистый отдал приказ кораблям первого эшелона отходить, а отряду второго эшелона возвращаться в Туапсе. Вице‑адмирал Ф. С. Октябрьский одобрил это решение.

О силе шторма, разыгравшегося 4 февраля, можно судить по тому, что два эсминца из отряда прикрытия, возвращавшегося в Батуми, получили такие повреждения от ударов волн, что после прихода в базу встали на заводской ремонт.

Высадка вспомогательного десанта у Станички застала противника врасплох, и прошло успешно. К рассвету десантники с боем заняли часть Станички, уничтожили 10 дзотов и блиндажей. Морскими пехотинцами был захвачен и удерживался небольшой плацдарм до 4 км по фронту и до 2,5 км в глубину.

В этой обстановке командующий операцией принял наконец правильное, хотя и запоздалое решение: главные силы основного десанта, которые не смогли высадится в районе Южной Озерейки высадить на вспомогательном направлении. В ночь на 6 февраля канлодки начали высадку 255‑й бригады морской пехоты у Станички. В последующие дни на плацдарм были переброшены все силы основного десанта. Вспомогательное направление становится основным.

Началась героическая семимесячная эпопея Малой земли. 9–16 сентября 1943 г. войсками Северо‑Кавказского фронта и Черноморским флотом была проведена Новороссийская операция, в результате которой город был полностью освобожден.

Стихия «помогает» русским морякам

В предыдущей главе приведены случая, когда силы природы препятствовали выполнению операций российского флота. Рассмотрим случаи когда, те же силы способствовали русскому флоту в успешном выполнении подобных операций.

Неоднократно ветер или его отсутствие благоприятствовали русским кораблям. Самая известная морская операция в годы Северной войны 1700–1721 гг. – Гангутская операция 25–27 июля 1714 г. стала успешной во многом в результате благоприятных для русских погодных условий.

Русский галерный флот с десантным корпусом должен был пройти финскими шхерами к Або, где располагались главные силы Финляндского корпуса генерала М. М. Голицына, доставив им провиант. После этого галерам следовало идти в Аландские острова, овладеть ими и оттуда направиться к шведскому берегу.

29 июня он прибыл к деревне Тверминне, у восточного побережья полуострова Гангут. Обогнуть же Гангут, чтобы продолжать дальнейший путь было невозможно, потому, что у самого мыса стоял сильный шведский флот из 28 вымпелов, в том числе 17 линейных кораблей. Выгодная позиция, занятая шведами, препятствовала дальнейшему движению нашего галерного флота, что могло сорвать успех всей кампании и принудить к отступлению армию, находящуюся в Финляндии.

Петр I, прибывший 20 июля и осмотревший весь полуостров, отыскал на нем низкий песчаный перешеек длиной 2,5 км, на котором тотчас велел построить дорогу для перетаскивания галер на западную сторону полуострова.

Для наблюдения за шведским флотом был направлен сторожевой отряд из 15 галер, ставший под прикрытием группы малых островов в миле от шведов.

Началось строительство переволоки. Шведское командование, узнав об этом, решило не допустить переброски русских судов через переволоку. С этой целью от главных сил шведского флота, стоявшего на Гангутском плесе, отделились два отряда. Отряд вице‑адмирала Э. Ю. Лиллье в составе 14 вымпелов пошел к Тверминне для атаки главных сил русского гребного флота. Отряд шаутбенахта Н. Эреншельда (фрегат, 6 галер и 3 шхербота) направился к западному берегу полуострова, чтобы встретить огнем перетаскиваемые по суше галеры. На Гангутском плесе остались 7 линейных кораблей и 2 фрегата под командованием адмирала Г. Ватранга. Так были ослаблены силы шведского флота в ключевом пункте – непосредственно у мыса Гангут.

Узнав, что 14 судов отделились от шведского флота и, по всей вероятности, идут в Твереминне, чтобы запереть там наш галерный флот, Петр на собравшемся военном совете настоял, чтобы тотчас перевести галеры к Гангуту и часть их послать в обход шведского флота.

В это время в районе полуострова с ночи до полудня стояли обычно полные штили. Этим обстоятельством было решено воспользоваться для прорыва гребного флота в Або.

В ночь с 25 на 26 июля установилась штилевая погода – вода как зеркало. Шведская эскадра стояла на Гангутском плесе так близко к берегу, как это позволяли глубины.

К утру 26 июля Петр принял решение обойти шведский флот мористее, вне дальности его огня. В 8 часов первым начал прорыв на запад авангард (20 галер) под командованием М. Х. Змаевича. Шведские корабли снялись с якоря и на буксире шлюпок попытались приблизиться к месту прорыва, но при этом продвигались крайне медленно. Огонь шведов не достигал прорывавшихся русских судов. Отряд Э. Ю. Лиллье, повернувший по сигналу Г. Ватранга на соединение с главными силами, также не смог продвигаться из‑за штиля. Это позволило русским вслед за отрядом М. Х. Змаевича направить на прорыв и сторожевой отряд П. Б. Лефорта (15 скампавей). Он также прорвался, держась мористее шведского флота. Прорыв всех 35 галер был завершен к полудню и занял около трех часов.

К полудню штиль прекратился, подул слабый зюйд‑ост. Чтобы не допустить прорыва остальных 64 русских галер, Г. Ватранг приказал отряду Лиллье соединился со своими главными силами. Шведский адмирал допустил новый просчет. По его приказанию стоявшие вблизи берега корабли были отбуксированы мористее. Шведский флот построился в две линии мористее, на месте прорыва русских гребных судов. Проход под берегом остался неприкрытым.

К вечеру 26 июля слабый зюйд‑ост перешел в штиль. Ночью шхерный район затянулся туманной дымкой, что еще более благоприятствовало прорыву русского флота. Военный совет, созванный около 3 часов ночи, принял решение о прорыве. Гребные суда должны были в строю кильватерной колонны идти возможно ближе к берегу. Шведское командование из‑за тумана не видело подготовки и выхода русского флота. В 4 часа утра 27 июля также при совершенном штиле в стройном порядке, следуя одна за другой, двинулись все остальные наши галеры, держась так близко к берегу, как только позволяла глубина. Авангард вел генерал А. А. Вейде, кордебаталию сам Ф. М. Апраксин, а в арьергарде шел генерал М. М. Голицын.

Шведские корабли по сигналу своего адмирала стремились под всеми парусами и с помощью буксировки шлюпками подойти к месту прорыва. Однако было полное безветрие, и лишь иногда дул легкий ветерок с норда противный шведам. Бывшие несколько ближе к берегу три корабля сумели буксировкой ботами и шлюпками подойти на расстояние выстрела и открыли огонь. Шведы произвели более 250 выстрелов, но благодаря малым размерам галер, быстроте их хода и большой дистанции, ядра не достигали цели.

Все русские галеры, кроме одной, севшей на мель и доставшейся шведам, успешно обогнули мыс и, присоединились к отряду М. Х. Змаевича. в тот же день 27 июля русские галеры атаковали и взяли в плен суда отряда Эреншельда.

Таким образом, русский галерный флот в составе 98 судов с 15‑тысячным десантом, боеприпасами, продовольствием и фуражом совершил прорыв в Абоские шхеры. Прорыв галерного флота был осуществлен благодаря штилевой погоде. Если бы в этот момент подул ветер, шведские корабли смогли атаковать русские галеры, не только расстреливая их из орудий, но и мощными форштевнями круша хрупкие их корпуса.

В июле 1720 г. отряд русских гребных судов под командованием генерала М. М. Голицына (61 галера и 29 островских лодок, с 11 тыс. десантных войск), направлялся Аландскими шхерами к острову Лемланд. 26 июля он остановился в проливе Флисесунд. Разведка установила, что у Лемланда, в проливе Ледсунд находится шведский отряд под командованием адмирала К. Шебланда (1 линейный корабль, 4 фрегата, 1 шнява, 3 галеры, 3 шхербота, галиот и бригантина). Сильный встречный зюйд‑вест не позволял русским с ходу атаковать шведские корабли.

М. М. Голицын решил перейти на плес Гранхамн (Гренгам), чтобы переждать между островами, и если погода будет тихой атаковать шведов у пролива Ледсунд, где маневрирование шведских парусных судов затруднялось из‑за узкостей и подводных опасностей. Вести бой с мореходными кораблями при ветре и волнении гребным судам было невозможно. В этом случае русский отряд должен был упредить шведов и вернуться на прежнюю позицию в проливе Флисесунд.

27 июля русский отряд направился к плесу Гранхамн. Шведы, используя попутный ветер, начали движение к Флисесунду, надеясь нанести удар по отряду М. М. Голицына на переходе. Узнав о движении шведов, М. М. Голицын вернулся в Флисесунд, где занял позицию, выстроив суда полукругом и преградив противнику вход в узкость. Шведский флагманский корабль и 4 фрегата, преследуя русских, в азарте погони зашли в такую тесноту между островами и мелями, где парусные корабли не имели возможности маневрировать.

Воспользовавшись оплошностью противника, русские гребные суда атаковали шведские корабли, охватывая их со всех сторон. Сначала галеры встретили шведов артиллерийским и ружейным огнем, повредив им такелаж, а затем они пошли на абордаж.

Два шведских фрегата начали разворачиваться, чтобы открыть огонь всем бортом и уклониться от абордажа, но сели на мель и затрудняли маневрирование остальных кораблей. Обстреливая противника картечью, русские гребные суда атаковали его и захватили все шведские фрегаты. Удалось уйти лишь шведскому флагманскому кораблю, преследовать который русские гребные суда не смогли из‑за сильного встречного ветра. Шведы потеряли четыре фрегата.

Мели устья Дона, мешавшие выходу русских кораблей в Азовское море, в то же время не позволили турецкому флоту войти в реку.

После начала войны с Турцией 1735–1739 гг., в марте 1736 г. русская армия осадила крепость Азов. 12 мая к Азову из Павловска подошла русская флотилия – 6 малых и 9 больших прамов и 35 галер. Малые прамы встав ниже крепости, перекрыли фарватер, с целью не пропустить турецкие корабли, а большие прамы вели непрерывный огонь по укреплениям крепости. 19 июня крепость Азов сдалась. Наибольшие разрушения в крепости сделаны орудиями морской артиллерии.

Турция направила на помощь гарнизону Азова эскадру, включавшую линейные корабли, фрегаты и галеры. Однако, из‑за мелководья турецкие корабли не смогли войти в устье Дона. Русская флотилия, занимавшая выгодные позиции в устье, не допустила перевозки подкреплений в крепость на гребных судах. Турецкой эскадре пришлось уйти, не выполнив своей задачи.

Так, бар в устье Дона, доставивший много неприятностей русскому флоту, «помог» ему при осаде Азова.

Во время Русско‑шведской войны 1741–1743 гг. 24 октября 1742 г. во время сильного шторма ветром в Ревельскую бухту был занесен шведский фрегат «Ульриксдаль» под командованием поручика Густава Адольфа Бликса. Фрегат был взят в плен, вошел в состав Балтийского флота и прослужил более 30 лет в русском флоте.

Мели и ветер «способствовали» русскому флоту во время войны со Швецией 1788–1790 гг.

В конце апреля 1790 г., когда наша Кронштадтская эскадра еще готовилась к походу, шведский флот вышел из Карлскроны и 2 мая появился у Ревеля. Эскадра адмирала В. Я. Чичагова (10 линейных кораблей, 5 фрегатов, 2 бомбардирских корабля, 7 катеров) уже ожидавшая неприятеля, стояла на Ревельском рейде. В. Я. Чичагов решил принять бой, стоя на якоре и расположившись таким образом, чтобы как можно выгоднее использовать свою артиллерию. Правый фланг линии кораблей упирался в отмель, а левый прикрывался батареями Ревельской крепости. Обойти с фланга и взять русские корабли в два огня шведы не могли. У всех судов, расположенных на рейде, завезены были верпы для двойного шпринга, и при появлении неприятеля наши корабли повернулись к нему правым бортом.

Шведский флот, под начальством герцога Зюдерманландского, состоял из 20 линейных кораблей, 6 больших фрегатов и 4 мелких судов. Шведы решили атаковать русскую эскадру, не вставая на якорь. Им предстояло в кильватерной колонне войти на рейд в направлении русского левого фланга, затем последовательно поворачивать на левый галс (на восток) и проходить вдоль всего русского фронта, обстреливая его на ходу. Но они не учли волнения и плохо знали расположение мелей на Ревельском рейде.

Командир флагманского корабля предлагал встать на якорь и дождаться благоприятной погоды, но адмирал Норденшельд решил, что останавливаться уже поздно. При усиливающемся вестовом ветре и значительном волнении неприятель в линии баталии вошел на рейд, и передовой корабль его, поравнявшись с четвертым в линии кораблем «Изяслав», привел к ветру на левый галс и около 10 часов дал залп. Но волнение мешало шведам вести прицельный огонь, большинство шведских снарядов безвредно рикошетировало мимо наших кораблей. Русские корабли стоявшие на якорях спокойно расстреливали противника. За передовым кораблем, быстро пронесшимся вдоль нашей линии к острову Вульф, следовали в таком же порядке и другие корабли.

Некоторые из них, пробовавшие подходить на близкую дистанцию и, для уменьшения хода и крена, убавлявшие паруса, встреченные и провожаемые прицельными залпами, ядрами и картечью, с большой потерей людей и значительными повреждениями рангоута и такелажа принуждены были выходить из‑под выстрелов, не сделав нашим судам серьезных повреждений. Особенно пострадал от одной ничтожной случайности корабль шведского генерал‑адмирала «Густав III», на котором заевший в шкиве подветренный фока‑брас не позволил привести корабль своевременно к ветру и он начал дрейфовать на «Ростислав», который «осыпал» его с самого близкого расстояния ядрами и картечью. Другой, 64‑пушечный корабль «Принц Карл», шедший 15‑м в линии, потеряв грот и фор‑стеньги, не смог повернуть, бросил якорь вблизи русской линии и после непродолжительной перестрелки, спустил шведский флаг и поднял русский.

Герцог Зюдерманландский, наблюдавший за ходом сражения с фрегата, находившегося вне выстрелов, велел прекратить бой, и последние 9 кораблей неприятельской линии, уже не открывая огня, приводили к ветру и удалялись к северу. У шведов, кроме сдавшегося корабля, другой – «Раксен Стендер» в 11.30 снесло на риф севернее острова Вульфа и он был сожжен, а третий «Таррерхеттен» еще до начала сражения в 8‑м часу приткнувшийся на Новую мель севернее острова Наргин был снят с большим трудом, при этом пришлось выбросить за борт до 40 орудий.

Русский флот одержал одну из самых эффектных побед. Это был один из немногих случаев, когда оборонявшийся флот не только успешно отразил атаку, но и нанес атакующим серьезные потери.

Причиной поражения шведов стали удачная диспозиция русской эскадры и меткий огонь ее комендоров, мели Ревельского рейда, а также сильный ветер и волнение, мешавшие шведам.

После поражения в Красногорском сражении 23, 24 мая 1790 г. шведский флот укрылся в Выборгском заливе, где был заблокирован русским флотом. Несмотря на численное превосходство над шведами, адмирал В. Я. Чичагов не использовал благоприятных возможностей для нанесения решительного поражения противнику, который вследствие дувших все время вестовых ветров был лишен возможности предпринять прорыв.

Между тем шведы, произведя исправления поврежденных кораблей, решили при первом же благоприятном ветре хотя бы ценой крупных потерь вырваться из ловушки. Выборгский залив изобиловал банками (мелями).

С вечера 21 июня установился остовый ветер, которого шведы ждали целый месяц, и в ночь весь неприятельский флот приготовился к выходу в море. Местом прорыва был выбран северный фарватер между мысом Крюсерорт и банками Репие и Пассалода, где находились наиболее слабые русские отряды контр‑адмиралов П. И. Ханыкова и И. А. Повалишина. Часу в четвертом утра 22 июня шведские суда начали сниматься с якоря и двинулись к Крюсерорту: корабли шли в линии баталии, а рядом с ними, но несколько севернее и ближе к берегу, прорывались суда шведского гребного флота.

Шведы, пользуясь засвежевшим ветром, в 7.30 атаковали Повалишина и Ханыкова. Шведский корабль «Финланд» сел на мель и позже был взят в плен кораблем «Победоносец». Следующие шведские корабли проходили между кораблями отряда И. А. Повалишина «Всеслав» и «Св. Петр», осыпая их беспрестанными залпами. Остальные корабли отряда встали так, что шведы попадали под огонь с двух сторон, и в то же время не могли обойти русские корабли из‑за мелей.

Миновав корабли И. А. Повалишина, шведы попадали под залпы фрегатов Ханыкова. Они открыли такой огонь, что шведские суда изменяли курс, в результате часть из них попала на банку Пассалода. Корабль «Эмгейтен» вышел из строя вправо и под огнем фрегатов сел на мель, а позднее сдался русским вместе со шхуной и двумя галерами. Корабль «Хедвига Элизабета Шарлота» уклонился влево, наскочил на камни банки Реппие и затонул. На банку Пассалода сели сразу три судна: корабль «Луиза Ульрика», фрегаты «Упланд» и «Ярославец» (бывший русский, захваченный шведами). Все они вскоре спустили флаги.

Наконец в 9.30, когда уже половина уходивших шведов была вне выстрелов, адмирал В. Я. Чичагов двинулся сам со своими главными силами. Несмотря на то, что, торопясь вступать под паруса, наши корабли рубили канаты, быстроте их выхода мешала близость мелей, между которыми стояли некоторые из судов. Во время бегства, среди густого дыма, стали на мель и были взяты в плен 3 шведских линейных корабля, 2 фрегата, катер, 2 галеры и 3 транспортных судна.

Замыкающий неприятельскую линию корабль должен был пустить 3 брандера на отряды Повалишина и Ханыкова. Русские корабли обрубили якорные канаты и отошли, чтобы уступить дорогу брандеру. Но по недосмотру, при вступлении брандеров под паруса, поданный со шведского корабля буксир не был обрублен и зажженный брандер, увлекаемый ветром, сцепился с шведским кораблем, зажег его и вместе с ним навалился на свой ближайший фрегат, и все три судна взлетели на воздух.

За исключением судов, получивших сильные повреждения во время боя, весь наш флот двинулся в погоню за неприятелем, спешившим укрыться в Свеаборге.

Во время преследования удалось у Гогланда догнать и принудить к сдаче контр‑адмиральский корабль «София‑Магдалина», а близ Свеаборга фрегатом «Венус» при помощи корабля «Изяслав» был взят корабль «Ретвизан».

Шведский флот потерял в Выборгском бою 7 линейных кораблей (4 захвачены в плен, 1 сгорел, 2 потоплены), 3 фрегата (1 захвачен в плен, 1 сгорел, 1 потоплен) и более 50 малых и гребных судов. Кроме того был взят бывший русский фрегат «Ярославец», захваченный шведами еще в 1788 г. Пленены до 2000 и погибли около 5000 шведов. Потери русских – 117 убитых и 164 раненых. Русский флот потерь в судах не имел.

Шлюп «Диана» (лейтенант В. М. Головнин) вышел из Кронштадта 25 июля 1807 г. на Дальний Восток для научных исследований и доставки грузов в Петропавловск. Британское правительство выдало особое разрешение на свободный заход «Дианы» в английские порты даже в случае войны между обеими державами.

20 апреля 1808 г. шлюп зашел в Саймонстаун, где был окружен английскими судами и задержан впредь до получения разрешения из Лондона о продолжении плавания. Заходя в английский порт, командир шлюпа не знал о начале войны между Россией и Англией.

Англичане, не считаясь ни с какими протестами командира шлюпа, задержали «Диану», и тринадцать месяцев держали его под строжайшем надзором. «Диана» была отведена в самую глубину залива и поставлена на двух якорях между неприятельскими военными судами и под пушками крепости. Паруса у шлюпа были отвязаны и брам‑стеньги спущены, провизия и вода намеренно отпускались на «Диану» в количестве, которого хватало только на несколько дней. Полностью шлюп не был захвачен только потому, что у В. М. Головнина имелись документы, выданные в Лондоне на право захода в английские порты.

В. М. Головнин тем не менее сумел обмануть бдительность англичан и исподволь приготовился к долгому плаванию. Для бегства нужен был только ветер норд‑вест, но у мыса Доброй Надежды он бывает редко. Пробыв более года в плену, 16 мая 1809 г. ночью, воспользовавшись крепким норд‑вестом и темнотой, экипаж обрубил якорные канаты, и шлюп вышел в океан под штормовыми стакселями, не замеченный англичанами. В океане были подняты брам‑стеньги, поставлены паруса и через 40 дней, сделав переход в 6 тысяч миль и обогнув Австралию, «Диана» зашла на остров Танна (Ново‑Гибридский архипелаг). 25 сентября 1809 г. шлюп прибыл в Петропавловск.

Не раз стихия выручала русских моряков во время войны со Швецией 1808–1809 гг. 14 июля 1808 г. из Кронштадта вышла эскадра под командованием адмирала П. И. Ханыкова, которому предписывалось: «Стараться истребить шведские морские силы или овладеть ими, прежде соединения их с англичанами; очистить финляндские шхеры от неприятельских судов и содействовать сухопутным войскам недопущением высадки неприятельского десанта».

Однако, встретив превосходившую его по численности шведско‑английскую эскадру, П. И. Ханыков, не считая возможным вступить с ним в бой в открытом море и вдали от своих гаваней, 13 августа стал отходить к востоку. Потеряв во время погони один корабль, русская эскадра 14 августа вошла в Балтийский порт, где стала на шпринг вдоль берега, готовясь отразить атаку, но ветер дул из входа в гавань и не давал шведам возможности атаковать.

30 августа к англо‑шведскому флоту, блокировавшему Рогервик, прибыл английский вице‑адмирал Сомарец с четырьмя линейными кораблями. Сомарец держал свой флаг на 100‑пушечном корабле «Виктории» – флагмане адмирала Г. Нельсона в Трафальгарском сражении. П. И. Ханыков между тем расставил суда и укрепил позиции, на острове Роге и берегу у порта построены батареи.

Английский адмирал хотел сжечь русский флот с помощью брандеров, но русские перекрыли вход в гавань огромным боном, протянутым поперек входа. Это заставило его отложить атаку на русский флот.

Начавшиеся осенние штормы затрудняли положение кораблей союзников, которым негде было укрыться от ветра и волн. 16 сентября флот союзников снял блокаду Балтийского порта и ушел. Спустя четыре дня 20 сентября русская эскадра покинула Балтийский порт и перешла в Кронштадт.

14 мая 1829 г. произошел, пожалуй, самый известный, морской бой за всю войну с Турцией 1828–1829 гг. – бой брига «Меркурий» с турецкими линейными кораблями. В этот день русский отряд – фрегат «Штандарт» и бриги «Орфей» и «Меркурий» – встретил турецкую эскадру (18 вымпелов), шедшую к Босфору. Более быстроходные «Штандарт» и «Орфей», поставив все паруса, оторвались от преследования. «Меркурий» же отстал, турецкая эскадра приближалась. Лучшие ходоки неприятельского флота линейные корабли – 110‑пушечным «Селиме» под флагом капудан‑паши (главнокомандующего) и 74‑пушечным «Реал‑Бей» под контр‑адмиральским флагом устремились вдогонку за бригом. «Селиме» пытался обойти «Меркурий» справа, «Реал‑Бей» – слева.

Бой длился три часа. Благодаря искусному маневрированию А. И. Казарский не только не давал возможности противнику использовать десятикратное превосходство в артиллерии, но нанес турецким кораблям тяжелые повреждения в парусах и рангоуте.

Исключительно искусное маневрирование А. И. Казарского, пользовавшегося и парусами и веслами, чтобы не дать противнику использовать его десятикратное превосходство в артиллерии, затрудняло ему ведение прицельного огня.

Конечно, и «Меркурий» был совершенно избит, паруса разорваны, через подводные пробоины в трюм поступала вода, трижды возникали пожары, но были потушены. Артиллеристы «Меркурия» под командованием лейтенанта Ф. М. Новосильского (будущего адмирала) стреляли в основном по рангоуту и такелажу противника. Метким огнем им удалось перебить несколько гротовых снастей на корабле «Селиме», что вынудило его лечь в дрейф. Затем они сосредоточили огонь по второму кораблю, сумев перебить два рея, сбить лиселя, которые, упав, закрыли орудийные порты. После этого «Реал‑Бей» также прекратил преследование и лег в дрейф.

Но победе способствовал и ветер. Этот бой изображен на картинах многих маринистов, в том числе И. Айвазовского и Н. Красовского. Но они не совсем соответствуют действительности. На картинах бриг находится между двумя турецкими кораблями, а такого положения во время боя не было. Иначе двумя бортовыми залпами он был бы уничтожен. В действительности бриг держался постоянно впереди турок. «Меркурий» шел курсом норд‑норд‑вест, держа на Сизополь, где стояла русская эскадра. Ветер дул с вест‑зюйд‑веста. Периодически он совсем стихал, не давая туркам развить хорошую скорость и догнать бриг, который при штиле уходил на веслах. На протяжение почти всего боя турки могли стрелять только из 8–10 погонных (носовых) орудий. Лишь однажды турки могли дать залп из 50 орудий в корму брига, но тот в этот момент представлял собой небольшую цель. Турецкие корабли в течение всего боя не смогли занять траверзное положение относительно русского брига. Если бы ветер усилился и изменил направление на зюйд‑ост, турки легко догнали бы русский бриг, но стихия была на стороне русских.

Накануне Крымской войны 1853–1856 гг., 11 октября 1853 г. эскадра под командованием вице‑адмирала П. С. Нахимова вышла из Севастополя в крейсерство к Анатолийскому побережью Турции. Крейсерство проходило в условиях почти не прекращающихся штормов.

3 ноября 1853 г. Турция объявила войну России. В это же время турецкое командование направило из Константинополя к восточному побережью Черного моря эскадру в составе лучших быстроходных судов (фрегатов, корветов) под командованием вице‑адмирала осман‑паши. Целью ее похода было оказание помощи отрядам Шамиля.

Вечером 8 ноября эскадра П. С. Нахимова приблизилась к Синопу. В Синопской бухте были обнаружены четыре больших неприятельских судна, стоявших на якоре, но из‑за наступившей темноты русские моряки не смогли определить состав турецкой эскадры. Ночью задул сильный зюйд‑вестовый ветер, который скоро перешел в настоящий ураган, который бушевал три дня. Только высокая выучка моряков‑черноморцев позволила обойтись без крушений. На четвертые сутки ветер стих, рассеялся туман, и корабли эскадры соединились вместе. Особенно сильные поврежденные корабли, «Святослав» и «Храбрый», фрегат «Коварна» и пароходо‑фрегат «Бессарабия» П. С. Нахимов был вынужден отправить в Севастополь для исправлений. Эскадра сразу сильно уменьшилась, в ней остались три линейных корабля – «Императрица Мария», «Чесма», «Ростислав» – и один бриг.

Шторм, сильно потрепавший русские корабли, заставил и турецкую эскадру осман‑паши укрыться в Синопской бухте, расположенной на полпути от Босфора до Батуми.

11 ноября эскадра П. С. Нахимова вновь подошла к Синопской бухте и обнаружила на рейде стоявшую на якоре эскадру осман‑паши. В Севастополь с донесением был отправлен бриг «Эней». Несмотря на превосходство турок, П. С. Нахимов с тремя кораблями блокировал Синоп. Основная задача русской эскадры заключалась в том, чтобы не выпустить турецкие корабли из бухты, не дать им уйти от решительного сражения до прибытия подкреплений из Севастополя. С этой целью русские корабли, несмотря на свежий остовый ветер и сильное волнение, держались близко к берегу, осуществляя тесную блокаду Синопа.

Ноябрьские темные ночи и штормы давали возможность турецкой эскадре выйти из бухты и минуя русские корабли, прорваться к Босфору и соединиться с главными силами. Однако, турки, находясь под прикрытием береговых батарей и имея двойное превосходство в силах, считали себя в безопасности и не верили в серьезность угрозы со стороны русской эскадры. Помимо того, они с часу на час ожидали прорыва блокады извне силами англо‑французской эскадры.

Но расчеты противника не оправдались. 16 ноября к П. С. Нахимову присоединилась эскадра Ф. М. Новосильского – три линейных корабля, а немного позже прибыли еще два фрегата. Теперь Нахимов имел в своем распоряжении эскадру из восьми боевых судов с 720 пушками. 18 ноября русская эскадра вошли в бухту, и в ходе Синопского сражения уничтожила турецкую эскадру.

44‑пушечный фрегат «Флора» (капитан‑лейтенант А. Н. Скоробогатов) направлявшийся из Севастополя в Сухуми, 9 ноября 1853 г. у Пицунды встретил три турецких парохода (общее число орудий – 62). Несмотря на тройное численное превосходство турок и, невзирая на их преимущество в технике (паровые корабли против парусного), русский фрегат вступил в бой. В течение 7 часов, искусно маневрируя под парусами в условиях маловетрия, он отразил все попытки противника произвести совместную атаку. Особенно сильно «Флора» артиллерийским огнем повредила турецкий флагман. В итоге все три парохода бежали с «поля боя», уведя на буксире свой флагман. За время боя фрегат выпустил 437 ядер, получил две пробоины, потерь среди экипажа не имел. Трудно предположить, каков бы был исход боя, если бы на море был штиль и пароходы могли спокойно выбирать выгодные позиции. За этот подвиг командир фрегата был произведен в следующий чин и награжден орденом Св. Георгия 4‑го класса.

Мели невской губы, кронштадтского рейда и гаваней, доставлявшие немало хлопот русским морякам в то же время являлись препятствиями для вражеских кораблей, которые с 1705 г. не предпринимали попыток прорваться к столице России.

Во время наводнения 1824 г. корабли, сорванные со своих мест волнами, затонули, сев на грунт гаваней и поэтому были быстро подняты или разобраны непосредственно на мели.

Во время Великой Отечественной войны немецкая авиация 21–23 сентября 1941 г. ожесточенно бомбила корабли в гаванях Кронштадта и на его рейдах. Были тяжело повреждены и затонули – линкор «Марат», лидер «Минск», эсминец «Стерегущий», сторожевой корабль «Вихрь», канонерская лодка «Пионер», подводная лодка «М‑74». Но все они были подняты и вновь вошли в строй.

В «Марат» попали две 1000 кг бомбы, сдетонировал боезапас первой башни главного калибра. У него было оторвано четверть корпуса с носовой башней и носовой надстройкой, корабль принял около 10 000 т воды. Корабль сел на грунт, благо глубина в этом месте не превышала 11 м, над водой остались три метра борта (высота борта линкора от киля до палубы – 14 м). Неизвестно что было бы с кораблем после таких повреждений, если бы он был в море.

Английский линейный крейсер «Худ», в бою с немецким линкором «Бисмарк» 24 мая 1941 г. получил попадание в погреб. От взрыва его корпус разорвало на две части, и они тут же затонули.

7 октября 1915 г. на стоявшем в Севастопольской бухте линкоре «Императрица Мария» – однотипном с «Маратом», произошел взрыв в погребе первой башни. Корабль перевернулся и затонул. Спустя 40 лет, 29 октября 1955 г. линкор «Новороссийск» после подводного взрыва, значительно слабее, чем у «Марата», опрокинулся и затонул в Севастопольской бухте.

А ведь повреждения и у «Императрицы Марии» и «Новороссийска» были меньшими, чем у «Марата», их корпуса остались почти целыми, не считая пробоин, и экипажи до конца боролись за их спасение.

«Марат» же был осушен, восстановлен в качестве несамоходной плавучей батареи. Оставшиеся три башни главного калибра уже с осени 1941 г. обстреливали позиции противника.

Лидер «Минск» затонул в Военной гавани Кронштадта на глубине 8 м, над водой остались надстройки, трубы и мачты. В августе 1942 г. лидер был поднят и уже в ноябре на нем вновь поднят Военно‑морской флаг.

Эсминец «Стерегущий», затонул на мелководье Восточного рейда на глубине 5,5 м. В июне 1944 г. он был поднят и вновь вошел в строй.

Однотипные с балтийскими кораблями лидер «Харьков», эсминцы «Беспощадный» и «Совершенный», потопленные немецкой авиацией 5 октября 1943 г., по сей день покоятся на дне Черного моря на большой глубине. Кстати, после гибели этих трех кораблей Верховный главнокомандующий запретил использовать крупные корабли Черноморского флота.

«Вихрь» и «Пионер» были подняты в 1943 г. и введены в строй.

Недостроенный крейсер «Петропавловск», после начала войны использовался как плавучая батарея. Он стоял в Угольной гавани Ленинградского порта, обстреливая наступавшие войска противника. В ответ немцы вели по нему огонь из тяжелых орудий. 17 сентября 1941 г. в него попало несколько снарядов, корабль сел на грунт с небольшим креном. Ровно через год крейсер был поднят и продолжал использоваться как плавбатарея.

Уже после войны, 17 октября 1945 г. крейсер «Киров», следуя из Кронштадта на Красногорскийц рейд для выполнения артиллерийских стрельб, подорвался на немецкой донной магнитной мине. Корабль получил тяжелые повреждения, через пробоины в его корпус поступило около 1000 т. воды. Команда крейсера действовала умело, на пробоину был заведен пластырь, задействованы все водоотливные средства. Однако вода продолжала поступать. Спустя 6 час 40 мин после взрыва буксиры ввели крейсер на Кронштадтский рейд, где он сел носом на грунт. Это и спасло крейсер. Через два дня удалось откачать воду, и «Киров» ввели в Среднюю гавань, а затем поставили в док. Так, благодаря самоотверженности моряков и мелководью Кронштадтской гавани был спасен легендарный корабль.

Источники

Боевая летопись русского флота. М.: Воениздат, 1948.

Боевая летопись Военно‑морского флота 1917–1940. М.: Воениздат, 1993.

Боевая летопись Военно‑морского флота 1941–1942. М.: Воениздат, 1992.

Веселаго Ф. Ф. Краткая история русского флота. Военмориздат, 1939.

Кротков А. Повседневная запись замечательных событий в русском флоте. СПб., 1893.

Соколов А. Летопись крушений и пожаров судов русского флота. СПб., 1855.

Конкевич Л. Летопись крушений и других бедственных случаев военных судов русского флота. СПб., 1874.

Деятельность вице‑адмирала С. О. Макарова в судостроении. Л., 1977.

Чернышев А. А. Русский парусный флот. М., 1997. Т. 1. 2002. Т. 2.

Чернышев А. А. Великие сражения русского парусного флота. М.: Эксмо, 2010.

Бережной С. С. Крейсера и миноносцы. М., 2002.

Платонов А. В. Советские корабли 1941–1945. Подводные лодки. СПб., 1996.

Спасатели военно‑морского флота. М.: Воениздат, 1996.

Кровяков Н. С. «Ледовый поход» Балтийского флота в 1918 году. М.: Воениздат, 1955.

Шнюков Е. Ф., Митин Л. И. Катастрофы в Черном море. Киев, 1994.

Русские подводные лодки 1834–1923 гг. Справочник. ЦКБМТ «Рубин», 1994.

Пузыревский К. П. Повреждения кораблей, борьба за живучесть и спасательные работы. СПб., 2001.

Петров Г. Ф. Кронштадт. Лениздат, 1971.

Раздолгин А. А., Скориков Ю. А. Кронштадтская крепость. Л.: Стройиздат, 1988.

Дукачев А. Курс на Севастополь. Симферополь: Таврия, 1983.

Октябрьская Р. Ф. Штормовые годы. Киев, 1989.

Куманин М. Ф. Отправляем в поход корабли. М.: Воениздат, 1962.

Балакин С. Легендарные «Семерки». М., 2007.

Чернышев А. А. «Новики». М., 2007.

Русаков З. Г. Нашим морем была Ладога. Лениздат, 1989.

Морозов М. Э., Кулагин К. Л. «Катюши» в бою. «Морская коллекция» 2. 2008.

Журнал «Морской сборник».

Журнал «Судостроение».

Военно‑технический альманах «Тайфун». Выпуски 7, 19, 29, 38, 50.

Очерки военно‑морской истории. № 2.

Список принятых сокращений

АзФл – Азовская флотилия (1769–1782)

б. – бывший

БелФл – Беломорская флотилия

БФ – Балтийский флот

БТЩ – быстроходный тральщик

ДнФл – Днепровская флотилия

ДуФл – Дунайская флотилия

каб. – кабельтов

КФл – Каспийская флотилия

МО – малый охотник

м. – мыс

ОЛС – отряд легких сил

ОФл – Охотская (с 1856 г. – Сибирская) флотилия

ПЛ – подводная лодка

СибФл – Сибирская флотилия

СКА – сторожевой катер

СКР – сторожевой корабль

СС – спасательное судно

ТКА – торпедный катер

ТОФ – Тихоокеанский флот

ТЩ – тральщик

уз. – узлы

ЧФ – Черноморский флот

шп. – шпангоуты

Вкладка

Император Петр Великий – основатель российского флота. Художник П. Деларош

Генерал‑адмирал Ф. М. Апраксин

Линейный корабль «Выборг» 11 июля 1713 г., преследуя противника, выскочил на камни в районе Гогланда и погиб

Одна из галер сгоревших в Гребном порту Санкт‑Петербурга в 1796 г.

Кронштадт после наводнения 7 ноября 1824 г. Художник А. П. Боголюбов

Бриг «Меркурий» ведет бой с двумя турецкими кораблями 14 мая 1829 г. Художник И. К. Айвазовский

Фрегат «Диана» погиб 7 января 1855 г. у берегов Японии во время землетрясения

Крушение корабля «Ингерманланд» 30 августа 1842 г. у берегов Норвегии. Художник К. В. Круговихин

Винтовой фрегат «Архимед» 6 октября 1850 г. наскочил на риф у острова Борнхольм и погиб

Клипер «Опричник» пропал без вести в Индийском океане в 1861 г.

Корвет «Новик». Художник P. Byсуте

Крейсер «Витязь» 28 апреля 1893 г. сел на камни у восточного побережья Кореи и погиб

Крейсер «Россия» 5 октября 1896 г. сел на мель на Большом кронштадтском рейде

Броненосец «Гангут» 12 июня 1897 г. наскочил на подводную скалу на Транзундском рейде и погиб

Броненосец «Русалка» погиб во время шторма в Финском заливе 7 сентября 1893 г.

Вице‑адмирал С. О. Макаров – создатель ледокола «Ермак» и основатель учения о непотопляемости кораблей

Броненосец «Генерал‑адмирал Апраксин» 13 ноября 1899 г. выскочил на берег острова Гогланд

Крейсер «Громобой». Разбился при буксировке в 1922 г.

Крейсер «Богатырь» 2 мая 1904 г. выскочил на камни в Амурском заливе

Крейсер «Изумруд», севший 15 мая 1905 г. на камни в бухте Владимира и взорванный своей командой

Эсминец «Исполнительный» погиб 29 ноября 1914 г.,

Крейсер «Пересвет» выскочил на камни под Владивостоком 10 мая 1916 г.

Броненосный крейсер «Рюрик» в Кронштадте после Ледового перехода, 12 апреля 1918 г.

Подводная лодка «Д‑1» погибла 13 ноября 1940 г. при глубоководном погружении

Эсминец «Смышленый» погиб во время шторма 7 марта 1942 г. в районе Новороссийска

Эсминец «Шаумян» 3 апреля 1942 г. выскочил на каменную гряду в районе Геленджика и погиб

Крейсер «Молотов» тяжело поврежден во время шторма в Туапсе 22 января 1942 г.

Подводная лодка «К‑3» пропала без вести в марте 1943 г.

Текст предоставлен издательством

«Погибли без боя. Катастрофы русских кораблей XVIII–XX вв. / А.А. Чернышев.»: Вече; Москва; 2012

ISBN 978‑5‑9533‑6429‑4

© Чернышев А. А., 2012

© ООО «Издательский дом «Вече», 2012

© ООО «Издательство «Вече», 2012

1

Шторм – буря на море при силе ветра по шкале Бофорта 8 баллов и выше. В открытом море громадные волны вздымаются на высоту до нескольких метров. Шторм различают по его силе: сильный шторм (9 баллов), крепкий шторм (10 баллов), жестокий шторм (11 баллов), ураганный шторм (12 баллов).

(обратно)

2

Шквал – внезапный короткий порыв ветра большей или меньшей силы. Большой силой отличаются так называемые фронтальные шквалы, сопровождающиеся часто грозой и ливнями, переходящие в сильные штормы.

(обратно)

3

Цунами – морские волны, образующиеся под воздействием землетрясений и извержений вулканов на морском дне вблизи берегов. Особенно часты у северо‑западных берегов Тихого океана.

(обратно)

4

Лед – это всего лишь замерзшая вода в различных состояниях, от ледяного сала и шуги до многолетнего льда толщиной до 5 метров. Но нередко эта замерзшая вода доставляла русским морякам не меньше неприятностей, чем рифы и разбушевавшиеся водяные валы.

(обратно)

Оглавление

  Роковые мели и рифы

  Жертвы штормов

  Свирепые шквалы, тайфуны, цунами

  Молнии, спалившие галерный флот

  Погибли при буксировке

  Без вести пропавшие

  Поглощенные бездной

  Ледовая опасность[4]

    Преодолевая ледовый покров

      Балтика и Финский залив

      Черное и Азовское моря

      Моря Северного Ледовитого океана

      Моря Дальнего Востока

      Каспий и Волга

  Стихия атакует базы флота

    Наводнения Кронштадта

    Штормы у берегов Кавказа

  Стихия срывает операции русского флота

  Стихия «помогает» русским морякам

  Источники

  Список принятых сокращений

  Вкладка

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg