Журнал Эксперт

Эксперт № 50 (2013)

Жанр:

Публицистика

Автор:

Журнал Эксперт

«Эксперт № 50 (2013)»

3781

Описание

отсутствует

читать постранично

Настроики

Фон текста:

Текст
Текст
Текст
Текст

Аа
Roboto
Аа
Garamond
Аа
Fira Sans
Аа
Times

В ожидании новых медиа

Редакционная статья

Фото: ИТАР-ТАСС

Всякий раз, когда в мире происходят чрезвычайные события, так или иначе затрагивающие наши интересы, как то война в Грузии, cирийский конфликт или протесты на Украине, неизбежно всплывает вопрос о том, что мы проигрываем информационную битву Западу. И каждый раз мы уже постфактум осознаем, сколь чувствительно для нас такое поражение, понимаем, что надо что-то делать. Однако со временем тема затухает — и так до следующего чрезвычайного события.

Понятно, что выиграть информационную войну на чужой территории у таких монстров, как CNN или ВВС, для нас невозможная задача. Как, впрочем, и им не удается выиграть эту войну на нашей территории. Но, например, реакция на нашумевшую статью российского президента о ситуации в Сирии, опубликованную в The New York Times в сентябре этого года, показывает, что западная аудитория способна воспринимать аргументированную, четкую позицию.

yandex_partner_id = 123069; yandex_site_bg_color = 'FFFFFF'; yandex_stat_id = 3; yandex_ad_format = 'direct'; yandex_font_size = 0.9; yandex_direct_type = 'vertical'; yandex_direct_limit = 2; yandex_direct_title_font_size = 2; yandex_direct_header_bg_color = 'FEEAC7'; yandex_direct_title_color = '000000'; yandex_direct_url_color = '000000'; yandex_direct_text_color = '000000'; yandex_direct_hover_color = '0066FF'; yandex_direct_favicon = true; yandex_no_sitelinks = true; document.write(' sc'+'ript type="text/javascript" src="" /sc'+'ript ');

Так что события, разворачивающиеся вокруг закрытия РИА «Новости» и создания на его месте агентства «Россия сегодня», основная задача которого — продвижение российских интересов в мире, выглядят не то что актуальными — уже запоздавшими. Нам остро необходим механизм донесения нашего мнения, нашего видения ситуации до западной аудитории. Не будет же Путин все время писать заметки.

У нас есть собственная позиция по внешнеполитическим вопросам, и она часто, иногда даже агрессивно, обнародуется «на внутреннем рынке». Однако мы ограничены в технологиях ее распространения. Делать ставку на трансляцию наших ценностей иностранными СМИ, пускать этот процесс на самотек, уповая на их объективность и непредвзятость, — опасное заблуждение или простая лень. Нужна кропотливая работа по выстраиванию новых связей и технологий распространения информационного контента без учета благосклонности или неблагосклонности к нам западных СМИ. Видимо, РИА «Новости», несмотря на возложенные на него функции, с этой задачей не справлялось. И когда в очередной раз, в связи с событиями на Украине, «накипело», была предпринята попытка активизировать работу. Тем более что все сейчас происходит на фоне острой экономической и политической нестабильности и нет оснований полагать, что в ближайшем будущем ситуация улучшится.

Как правило, события внезапны, и проходят они по незапланированному сценарию: никто не мог предположить, что у России будет война с Грузией, что неподписание ни к чему не обязывающего соглашения выльется в многонедельные волнения на Украине. Но все это говорит о том, что в информационном плане нужно уметь реагировать быстро и четко, иметь для этого отлаженные структуры и технологии.

Справится ли с этой задачей новое международное агентство «Россия сегодня»? Во всяком случае, материальная суперсовременная база, унаследованная от РИА «Новости», у него уже есть. Есть идейный руководитель — заместитель генерального директора ВГТРК и ведущий программы «Вести недели» на телеканале «Россия 1» Дмитрий Киселев, демонстрирующий готовность всеми силами защищать информационные интересы страны.

Но для того, чтобы что-то успешно транслировать на Запад, нужно решить масштабную внутреннюю задачу — создать адекватное информационное пространство, задать новую генеральную линию в медиасреде.

Несколько лет назад журнал «Афиша» опубликовал специальный материал — подборку главных медийных проектов, созданных в новой России. Кое-каких новых СМИ там не оказалось (например, нашего журнала), но подборка была показательна: за полтора десятка постсоветских лет возникла серьезная медийная платформа западничества. «Западники» в значительной степени видят в России (подобно самому Западу) угрозу, дремучесть, ярый антилиберализм. Казалось бы, разгром телевизионных гигантов 1990-х — НТВ Гусинского и ОРТ Березовского — должен был подорвать западническую медийную платформу, но этого не произошло. И не произошло не случайно. Идеологией слабости, ущербности России, идеологией вражды к власти пронизана наша интеллектуальная среда. А ведь прежде всего именно она и определяет позицию СМИ.

Между тем наступает, пусть и медленно, новое время. Экономическая стагнация и реальная опасность дальнейшей деградации нашей цивилизации заставляют искать опору и свежие идеи не вовне (как это делалось в 1980-е), а внутри самой России. СМИ в этом поиске будут играть первую роль. И поверьте, совсем несложно искать и находить проявления воли, совести, трудолюбия, ума в своей стране.

С добрыми намерениями

Софья Инкижинова

Лина Калянина

Отношения власти и государственных СМИ в России остаются запутанными. Попытки медиа с госучастием работать в интересах общества зачастую приводят к проведению информационной политики «с кукишем в кармане», тогда как стремление государства поставить такие СМИ под более жесткий контроль неизменно порождает обвинения в расширении пропаганды

Фото: ИТАР-ТАСС

Новость о реорганизации главного информационного агентства страны удивила всех, в том числе руководство РИА «Новости». На прошлой неделе президент РФ Владимир Путин подписал указ о создании на его базе международного информационного агентства «Россия сегодня», которое возглавит заместитель генерального директора ВГТРК Дмитрий Киселев (он же ведущий программы «Вести недели» на телеканале «Россия 1»). Цель нового агентства — сформировать новый позитивный имидж России, в первую очередь за рубежом. «Восстановление справедливого отношения к России как важной стране мира с добрыми намерениями — это и есть миссия новой структуры, которую мне предстоит возглавить», — сказал Дмитрий Киселев в эфире телеканала «Россия 24».

Тем же указом президента ликвидируется радиовещательная компания «Голос России», ее имущество перейдет к новому агентству. Изменения коснутся и других госресурсов: прекращает свое существование Российская книжная палата (переходит в ведение ИТАР-ТАСС), журнал «Родина» переходит к издательству «Российская газета».

Указ прокомментировал руководитель администрации президента Сергей Иванов. По его словам, необходимо «более рациональное использование бюджетных средств, выделяемых государственным информационным ресурсам… И речь здесь идет об уменьшении, а не об увеличении их размеров».

Участники рынка видят в реорганизации не экономическую, а политическую подоплеку: в информагентстве не справились с задачей продвижения российских интересов за рубежом, прежде всего речь идет о событиях на Украине, продемонстрировавших наши серьезные проблемы на идеологическом фронте. Многие припоминают и прозвучавшую недавно из уст главы РЖД Владимира Якунина угрозу, что найдены те, кто в июне прошлого года распространил ложную информацию о его отставке: «Те, кто эту провокацию совершил, спокойно спать не могут. Пускай переживают», — заявил Якунин. Известно, что именно РИА «Новости» первым опубликовало информацию об отставке, получив ее с неизвестного адреса, похожего на адрес пресс-службы правительства. И наконец, высказываются соображения, что, будучи государственным СМИ, РИА занимало излишне либеральную позицию в сложных политических ситуациях. Отчасти это подтверждают слова Дмитрия Киселева во время его выступления в качестве нового руководителя перед бывшими сотрудниками агентства: «Зачастую мы (журналисты. — “Эксперт”) искажаем картину и смотрим на свою страну как на чужую. Период дистиллированной отстраненности в журналистике закончен».

На широкую ногу

РИА «Новости» на момент ликвидации представляло собой крупнейшую в стране государственную медиаплатформу, целью которой было предоставление российской и зарубежной аудитории оперативных новостей о событиях в России и во всем мире. Ядром медиахолдинга было собственно само РИА «Новости», которое объединяло еще четыре агентства: «Прайм» (агентство экономической информации), РАПСИ (Российское агентство правовой и судебной информации), «Р-Спорт» (агентство спортивных новостей) и РИА «Рейтинг» (универсальное рейтинговое агентство). Кроме того, в группу входили издательский дом «Московские новости», сеть мультимедийных пресс-центров в России и за рубежом, а также более 40 информационных интернет-ресурсов на 22 языках.

В производстве новостей РИАН было лидером российского медийного рынка. Ежедневно группа выпускала более 50 новостных лент на политические, экономические, социальные, спортивные и развлекательные темы. Это около 5000 единиц новостного контента (фото, видео, аудио, текст, инфографика, инфоэкран, 3D-изображения), в том числе около 2000 текстовых сообщений. РИА «Новости» имело и самую большую среди российских СМИ фоторедакцию, которая публиковала до 600 фотоснимков в сутки.

Всего в медиахолдинге работало 2300 сотрудников, из них 850 человек занимались производством новостей. Собственные корреспонденты были в 69 городах России и в 49 странах мира. Официальные представительства — в Казахстане, Азербайджане, на Украине, в Армении, Грузии, Молдавии и Белоруссии, а также корпункты в остальных странах СНГ и Балтии.

Фото: ИТАР-ТАСС

Как сообщила на прощальной встрече с сотрудниками бывший главред РИА Светлана Миронюк, за десять лет на превращение РИА «Новости» в суперсовременный мультимедийный комплекс государство потратило порядка миллиарда долларов — это беспрецедентные государственные вложения в нетелевизионное СМИ. Госсубсидии компании в 2012 году составили более 2,9 млрд рублей. Правда, в 2016 году планировалось сократить их до 2,35 млрд рублей.

В связи с этим РИА «Новости» в последнее время развернуло бурную деятельность по зарабатыванию денег. Особенно показательным в этом плане был прошлый год. Продажи услуг модернизированного пресс-центра выросли на 40%. Если раньше он практически ничем не отличался от других, то сегодня по количеству проведенных мероприятий он первый не только в России (более 50% всех пресс-мероприятий Москвы), но и в Европе. Ежедневно в нем проводится до 15 мероприятий, в том числе мультимедийные видеомосты, брифинги, ток-шоу, круглые столы.

Другая инновация — обновление сайта и увеличение продаж новостного контента СМИ и коммерческим организациям. За прошлый год продажи визуальных продуктов агентства выросли на 32%, информационно-аналитических продуктов — на 10%.

Кроме того, на сайте информагентства появились дополнительные сервисы, которые позволили нарастить аудиторию, например услуги по оплате ЖКХ, мобильной связи и проч. В результате РИА удалось привлечь дополнительную аудиторию (его новости читает более четверти всех пользователей интернета в России) и войти в тройку лидеров по этому показателю. По данным «TNS Россия», среднемесячный охват аудитории РИА «Новости» в интернете составляет в 15,3 млн человек, агентство входит в тройку лидирующих медиахолдингов после Afisha-Rambler-SUP (35,3 млн человек) и РБК (23,3 млн человек). При этом в прошлом году аудитория сайта РИА «Новости» выросла на 17%, это почти вдвое больше, чем в целом прирост категории «Новости/News/Information» в интернете.

Активно агентство работало и в соцсетях, например, в декабре количество подписчиков на официальные страницы агентства превысило 5 млн — это самый большой показатель среди СМИ в рунете. Только за последние четыре месяца аудитория агентства в соцсетях увеличилась на миллион человек.

У агентства были амбициозные планы и на будущее: например, на днях на YouTube заработал канал РИА «Новости», где можно смотреть новости в прямом эфире; вскоре планировалось запустить собственное радио. При этом компанию занимали и непрофильные бизнесы. Так, в новостном агентстве разработали фирменный стиль для Московского зоопарка, хотели открыть онлайн-проект «РИА Шопинг», заниматься интернет-торговлей и проч.

Смена управляющей компании

Впрочем, насколько оправданны были столь масштабные инвестиции государства в создание медийного гиганта за счет налогоплательщиков, внятного ответа так и не прозвучало. Ожидать скрупулезного отчета об эффективности инвестиций перед общественностью со стороны курирующих ведомств не приходится. Судя по словам Сергея Иванова, некое беспокойство о большом размахе деятельности при непонятной эффективности у властей все-таки возникло. Со стороны профессионалов медийного рынка в последние дни неоднократно звучало мнение, что на эти деньги можно было бы создать целую медийную отрасль.

Фото: ИТАР-ТАСС

«Поскольку мы объединяем большое количество различных СМИ, мы знаем, что крупные издательские дома с госфинансированием не всегда четко понимают, какие деньги они тратят. Коммерческие СМИ, которые зарабатывают каждую копейку кровью и потом, более осмотрительны, с гораздо большим вниманием, вдумчивостью тратят деньги. Если в государственных СМИ произойдет оптимизация, то это будет выгодно всему рынку», — говорит Елена Шитикова, исполнительный директор Гильдии издателей периодической печати.

Во всяком случае, такая оптимизация точно будет выгодна частным СМИ, которые в последние годы не могли конкурировать с государственными структурами по уровню зарплат и страдали от оттока специалистов. К тому же и на рынке коммерческой рекламы частным СМИ приходилось конкурировать с имеющими значительные дотации государственными медиа.

Хороша или плоха для рынка ликвидация такой медиаплатформы, как РИА «Новости»? Прежде всего, очевидно, что никакие технологические достижения и материальные активы агентства ликвидированы не будут: в плане сбора информации и производства контента перед новым агентством стоят схожие задачи и это подтвердил г-н Киселев на встрече с журналистами: «Мы сделаем все возможное, чтобы бюрократическая трансформация прошла безболезненно для коллектива».

Российские СМИ по большей части не знают, как занимать прогосударственную позицию, которая зачастую автоматически приравнивается к кремлевской пропаганде

Напомним, что помимо РИА «Новости» на рынке существует еще два серьезных информационных агентства: ИТАР-ТАСС и «Интерфакс». За последний год произошли заметные денежные вливания в ИТАР-ТАСС и его кадровое усиление (туда пригласили сразу нескольких крупных профессионалов из «Коммерсанта» и более чем на 120 млн рублей увеличили бюджет агентства — до 1,224 млрд), из-за чего многие склонны считать закрытие РИА «Новости» не совсем спонтанным. Впрочем, ТАСС пока уступает РИА по доле рынка.

По разным оценкам, информация РИА «Новости» составляла в различных СМИ в среднем 25–30% содержания. «Более 50 процентов новостей мы ставили, если учитывать еще и “Прайм”», — комментирует в Фейсбуке сотрудник Sanoma Independent Media Оксана Шевелькова, имея в виду газету «Ведомости». «РИА и по объемам, и по цитируемости, и по техническим нововведениям было лидером в гонке с другими главными информагентствами: “Интерфаксом” и ИТАР-ТАСС», — пишет Lenta.ru. Кстати, в «Ленте» контент РИА, по словам ее редактора Галины Тимченко, составляет примерно четверть: «Считали примерно месяц назад, порядка 20–25 процентов».

Но в то же время многие журналисты сообщают, что новости из РИА брали для того, чтобы сослаться на государственный источник, а в плане эксклюзива и качества новостей РИА в последнее время проигрывало другим агентствам, особенно если речь шла о новостях для деловых СМИ.

Судя по тому как разворачиваются события с ликвидацией агентства, формально реорганизация будет означать смену «управляющей компании», а ситуация с информированием и снабжением рынка новостями не изменится, по многим направлениям деятельности агентства лишь поменяется вывеска.

Правда товара

Другое дело, что с учетом новых целей могут трансформироваться каналы распространения этой информации (в пользу зарубежных информационных рынков) и ее модерирование, что также было отмечено г-ном Киселевым. По его словам, недопустимо, чтобы государственное СМИ писало о нашей стране «как будто со стороны, как будто мы не живем на этой земле, где жили наши родители». «Нет ни одного издания в мире, которое было бы объективно. Думаете, BBC объективно? Или CNN? Объективность — это миф, который нам предлагают и навязывают», — говорит Дмитрий Киселев.

Судя по пафосу выступления г-на Киселева, именно эта журналистика «как будто со стороны» и про «чужую страну» и стала одной из причин реорганизации агентства. Казалось бы, РИА «Новости» всего лишь технологичная машина, задача которой пылесосить отовсюду новости и выдавать их «в эфир», однако понятно, что реальное значение информагентства подобного масштаба больше. Такие агентства фактически задают повестку дня и — неявно — тональность освещения. «Задача таких агентств — дать толчок, импульс к тому, чтобы СМИ стали анализировать ту или иную новость и превращать ее собственно в интеллектуальный продукт», — говорит Елена Шитикова. Сейчас колумнисты и аналитики пишут, что РИА беспристрастно освещало события на Болотной площади и на Украине и за это поплатилось. Однако если одни полагают, что подача была беспристрастной и соответствовала масштабу явления, то другие уверены, что внимание к протестному движению было избыточным и, по сути, напоминало информационную поддержку.

Тут встает вопрос: какую идеологическую позицию должно занимать государственное СМИ? Должно ли оно работать на государство или на общество и кто в таком случае имеет право формулировать общественные интересы? Может ли государственная медиакомпания отстаивать либеральные ценности, противопоставляя их государственным? Могут ли государственные институты активно поддерживать телеканал «Дождь» или «Эхо Москвы»? И в какой момент прогосударственная позиция в СМИ превращается в пропаганду? Все это принципиальные вопросы для сегодняшнего медиарынка.

Остроту проблеме добавляет то, что российские СМИ по большей части не умеют и не знают, как занимать прогосударственную позицию, которая зачастую автоматически приравнивается к кремлевской пропаганде. С другой стороны, еще в 1990-е прозападными либералами была навязана установка: чем прохладнее ты относишься к собственной стране, тем выше твой статус и репутация, тем ты актуальнее. Эта установка была подхвачена «передовыми» СМИ, а затем, с развитием интернета, блогерами и, шире, креативным классом. И к сожалению, сегодня эта линия остается генеральным трендом в нашем информационном пространстве. Она неизбежно охватывает и часть окологосударственных СМИ, которые пытаются балансировать между тем, чтобы не разгневать владельца, и тем, чтобы угодить прогрессивной общественности и как-то поддержать образ независимого средства массовой информации. Изданий, занимающих откровенную что прогосударственную (за страну), что антигосударственную (против страны) позицию, крайне мало. «Если ты начинаешь играть в игру, то пора уже научиться делать это осознанно. А не делать вид, что ты самый правильный, честный и открытый. Хотя многие государственные, муниципальные СМИ понимают, на каком поле они играют, и в этом их честная позиция», — говорит Елена Шитикова.

Утверждают, что отсутствие на рынке, за редким исключением, патриотических СМИ связано с отсутствием идеологии на уровне власти и элит. Это так, но в очень небольшой мере. Отсутствие идеологии свыше не освобождает журналистов от ответственности за осмысление происходящего, напротив, в этих условиях журналист обязан думать шире и больше. Формирование ценностных установок внутри медиакомпании, как правило, зависит от ее руководства, идеолога. И если у этого руководства нет личной глубокой убежденности в том, что интересы собственной страны на первом месте (и не только потому, что эта страна платит тебе деньги, и немалые), то ничего не получится.

«Нет ни одного издания в мире, которое было бы объективно. Думаете, BBC объективно? Или CNN? Объективность — это миф, который нам предлагают и навязывают», — заявил Дмитрий Киселев, руководитель агентства «Россия сегодня»

Судя по тому что решение об упразднении РИА «Новости» было принято в осложняющейся внешнеполитической обстановке очень быстро и путем «прямого президентского правления», запрос на ответственную позицию государственных СМИ у власти есть. На встрече Дмитрия Киселева с журналистами, пожалуй, впервые на нашем медиарынке руководитель крупного государственного СМИ высказал позицию ответственного СМИ, работающего на государство: «Наша страна нуждается в любви, а не в объективности, которая нами воспринимается как отстраненность, пренебрежение, умывание рук и доминирование позиции “чем хуже, тем лучше”… Враждебное отношение к стране недопустимо, можете его оставить частным средствам массовой информации, если кто-то готов их финансировать».

Нет сомнений, что все эти слова и призывы г-на Киселева те же журналисты и широкая «либеральная» общественность воспринимают как пропаганду и прикрытие для перевода финансовых потоков из одного кармана в другой. Удастся ли на самом деле реализовать идею сменить западническую линию на прогосударственную в нашем информационном пространстве, можно будет судить только через некоторое время.

Безусловно, г-ну Киселеву свойствен излишний пропагандистский задор, в чем его постоянно упрекают оппоненты, но ситуация с продвижением России на международном рынке настолько запущенна, что, возможно, именно такой человек для трансляции наших «добрых намерений» сейчас и нужен. Тем более что имеет смысл разделять экранный образ человека и его качества как руководителя. О чем, в частности, говорил и сам Киселев, общаясь с журналистами: «Театральность и гротеск — это телевизионные формы подачи информации».

«У нового агентства “Россия сегодня” сложная задача в том плане, что работа на зарубежную аудиторию предполагает умение жить в двух реальностях, там и тут, и адекватно продвигать информацию. Если говорить правильные вещи для зарубежной аудитории, надо в это свято верить, иначе будет просто красивая картинка, в которую никто не поверит. Чтобы кого-то убедить, нужно поверить самому. Где эти люди, где та пропагандистская машина, которая воспитала бы новых журналистов, способных это делать, я не знаю», — говорит Елена Шитикова.

Информационное продвижение нашей страны на западных рынках и в странах СНГ крайне актуальная тема. Еще в середине 2000-х российские компании, начинавшие продвигать свою продукцию на экспорт, столкнулись с искаженным представлением иностранных контрагентов о нашей стране и о российских гражданах. Собственно, эти передовые компании, пытавшиеся наладить деловые связи с западным миром, и были все эти годы главными носителями позитивной информации о стране. Вроде бы этим должны заниматься наши дипломатические ведомства и посольства, но эффект от их усилий невелик. Традиционно об имидже России за рубежом радеют и крупные финансовые структуры, такие как «ВТБ капитал» или в прежние времена «Тройка Диалог», но, как правило, основная задача этих структур — привлечение инвестиций, продвижение взаимодействия на уровне элит.

Удивительно, но сегодня даже продвинутые в плане патриотических настроений журналисты «мандражируют» в соцсетях: «Для того чтобы транслировать на Запад какие-то российские ценности, нужно, как говорят маркетологи, иметь определенную минимальную “правду товара”. А у нас ее как бы совсем нет. И вообще, нам нечего сказать. И поэтому дикую пропаганду г-на Киселева никто слушать не будет». Однако наш собственный опыт работы в журналистике позволяет нам утверждать, что у нас есть больше чем минимальная «правда товара», нужно только захотеть ее найти и уметь правильно о ней рассказывать.

О борьбе с офшорами — на конкретном примере

Александр Привалов

В экономической части послания президента Федеральному собранию наибольшее внимание наблюдателей привлёк раздел о борьбе с офшоризацией экономики. Эта тема звучала и в прошлогоднем послании, но тогда речь шла больше о том, что «следует исправлять свои собственные недоработки в судебной системе, в нормотворчестве, в практике применения законов» — только так «можно кардинально изменить ситуацию». В этом году вопрос поставлен прагматичнее и жёстче. Каковы там ни есть резоны для ухода в чужие, особенно офшорные, юрисдикции, но деньги, в России заработанные, должны возвращаться в Россию. Доходы компаний, принадлежащих россиянам, должны облагаться российскими налогами независимо от места регистрации: «Хотите в офшорах — пожалуйста, но деньги — сюда». Путин заявил, что «нужно придумать систему, как эти деньги изъять», — и сформулировал ещё несколько предложений. Например: «Компаниям, зарегистрированным в иностранных юрисдикциях, нельзя будет пользоваться мерами государственной поддержки, включая кредиты ВЭБа и госгарантии. Им также должен быть закрыт доступ к исполнению государственных контрактов и контрактов структур с госучастием». Прозвучало всё это более чем внушительно, но как именно будет проводиться в жизнь, пока не очень ясно.

Сразу же после того, как эти тезисы были оглашены, глава «Роснефти» Сечин предположил, что правительству придётся расторгать соглашения об избежании двойного налогообложения с офшорными зонами. Министр же финансов Силуанов на это возразил, что с «чистыми» офшорами таких соглашений у нас нет, а ни с кем больше (скажем, с Кипром) их расторгать и не нужно. И вообще, г-н Силуанов не нашёл в этом разделе послания ничего будоражащего: да, в 2014 году правительство предпримет в плановом режиме такого рода шаги по изменению налоговых правил; но очень уж крупных выгод для бюджета от этого не воспоследует. Многие комментаторы отметили, что президент в процитированных фразах изложил уже известные законопроекты, подготавливаемые как раз Минфином, но заметно поменял их смысл: то, что до сих представлялось инструментом раскрытия бенефициаров, Путин подал как средство деофшоризации. А можно вспомнить, как ещё этим летом глава Минфина не был вполне убеждён в её необходимости — даже применительно к госкомпаниям. «Что касается госкомпаний и компаний с госучастием и вывода их из офшоров, я бы так ставить вопрос не стал, — говорил он на заседании Совфеда. — На наш взгляд, не столь важно, где зарегистрирована компания, важно, уходит ли она от уплаты налогов». Различия между налогами российскими и, скажем, кипрскими, глава Минфина в тот раз не отмечал.

Таким образом, пока очень трудно предсказать, в каком наклонении и с какими конкретными результатами будут в наступающем году конкретизироваться и выполняться кратко сформулированные в послании путинские указания по ускорению деофшоризации отечественных компаний — прежде всего, конечно же, крупняка. О том, что этот вопрос как минимум не предрешённый, говорят не только подчёркнуто прохладные речи министра Силуанова. У меня по офшорам и настоящему отношению к ним государства есть свой давний индикатор, которым я сейчас с вами и поделюсь.

Российской Федерации принадлежит сто процентов акций ОАО «Совкомфлот». Это одна из крупнейших танкерных компаний мира, вполне современная и динамично развивающаяся. У неё сто шестьдесят судов общим дедвейтом под тринадцать миллионов тонн, стоимость её активов исчисляется миллиардами долларов. Несколько лет назад, когда мне довелось познакомиться с «Совкомфлотом», его бизнес-схема была такова: каждое судно было оформлено как отдельная дочерняя компания, в основном на Кипре. Плюсы, вытекающие из такой оргструктуры, многочисленны и хорошо известны, минус же один — да и то с точки зрения не самой компании, а её владельца: успешнейшая госкомпания практически ничего не приносила бюджету. Нет, дивиденды «Совкомфлот» всегда платил аккуратно; да только суммы их были крайне невелики: в середине 2000-х годовые выплаты соответствовали, помнится, пяти-семи промилле стоимости активов компании. Услышав, как президент призывает ускорить деофшоризацию, я вспомнил про «Совкомфлот» (во время одной из своих прошлогодних атак на офшоры Путин среди прочих и эту компанию называл) и решил посмотреть: а как уже прошедшие этапы борьбы с офшорами сказались на нём?

Похоже, никак. До сдачи номера в печать мне не удалось бы выяснить, по-прежнему ли суда компании оформляются как кипрские «дочки», но это и не понадобилось: хватит и данных, приведённых на официальном сайте «Совкомфлота». Там в составе группы названы две кипрские фирмы: одна ведёт бухучёт и служит платёжным центром всей группы, другая контролирует судостроение и нанимает экипажи. Но если платёжный центр и крюинговая компания у судовладельца на Кипре, много ли налогов получает российская казна? Ответ, кажется, не очень трудно угадать. Догадка подтверждается финансовой отчётностью. Чистая прибыль ОАО «Совкомфлот» по российским стандартам бухгалтерского учета в первом полугодии 2013 года составила 513 млн руб., а выручка — 1068 млн руб. Поскольку миллиард рублей выручки владелец полутора сотен больших судов получает примерно за неделю (а прибыль в шиппинге не бывает в полвыручки!), пребывание основного бизнеса в офшоре сомнений, я думаю, не вызывает. Далее, дивиденды. Тут «Совкомфлот» стал поскупее: за 2012 год он ограничился суммой 300 млн рублей — это примерно в полтора раза больше, чем было в середине 2000-х, только флот-то у компании с тех пор утроился. Стало быть, три промилле от активов за год — это вся благостыня государству от его — на сто процентов его собственной! — успешной компании. Кипр от неё, надо думать, получает больше. Бесспорно, у собственника могут быть свои резоны оставлять компании практически всю её прибыль, но бесспорно и то, что это нетрудно было бы делать и в своей юрисдикции.

Так что поглядывайте время от времени на сайт «Совкомфлота». Понятно, что там не будут отражаться все аспекты борьбы государства российского с офшорами, но кое-что там уж наверняка будет видно.

Чрезвычайно уместен

Человек 2013 года по версии журнала «Эксперт» — министр обороны России Сергей Шойгу. Мы считаем, что он воплощает тренд на усиление боеспособности армии и восстановление объемов и качественных параметров работы оборонно-промышленного комплекса страны

Сергей Шойгу

Фото: LEGION-MEDIA

Кардинальная реформа армии и взаимодействия военного ведомства с ВПК была поручена президентом и в значительной степени осуществлена предшественником Сергея Шойгу на посту главы Минобороны Анатолием Сердюковым . Причем с таким рвением, что некоторые важные элементы политики Сердюкова, прежде всего неоправданную ставку на импорт конкурирующей с отечественной военной техники, новому министру пришлось — и уже вчерне удалось — подправлять.

Налаживание эффективного оборонзаказа, своевременное доведение средств до предприятий-изготовителей — именно в минувшем году наметился кардинальный прорыв в решении этих копившихся долгие годы проблем. Вряд ли будет справедливо приписать авторство этих успехов только министру обороны: сказались и системные усилия вице-премьера по ВПК Дмитрия Рогозина , и политическая поддержка Владимира Путина как президента и верховного главнокомандующего. Объем гособоронзаказа вырос за год на 60%, почти до 1,5 трлн рублей, и впервые за последние двадцать лет в войска пошла — штучные поставки прошлых лет не в счет — новая российская техника.

В ракетных войсках стратегического назначения доля современного вооружения, в частности комплексов мобильного базирования «Ярс» и «Тополь-М», доведена до 37%, поставлено восемь новейших комплексов радиоэлектронной борьбы «Дзюдоист» и 40 комплексов РЭБ «Лорандит». Войска военно-космической обороны получили 24 пусковые установки ракетного комплекса «Искандер-М», на вооружение различных частей Российской армии поступило шесть дивизионов ракетно-зенитного комплекса С-400 «Триумф» и восемь зенитных ракетно-пушечных комплексов «Панцирь-С».

В 2013 году наши заводы поставят российским ВВС 60 новых самолетов и 46 вертолетов. В общей сложности до 2020 года Российская армия должна получить более полутора тысяч новых и модернизированных самолетов различных типов, включая перспективные новинки, проходящие сейчас испытания, такие как Т-50 (ПАК ФА). В 2013 году было спущено на воду 12 больших и 43 малых судна. Главным проектом флота является проект 955 «Борей» — стратегические подводные ракетоносцы, по своим характеристикам не имеющие аналогов на планете. Головной корабль «Юрий Долгорукий» уже вошел в состав Северного флота, второй корабль — «Александр Невский» — завершил морскую часть государственных испытаний.

Правда, есть и ложка дегтя: новая межконтинентальная баллистическая ракета морского базирования Р-30 «Булава», которой должны быть оснащены новые стратегические подлодки, пока так и не принята на вооружение. Предпринимаются серьезные усилия по скорейшей доводке ракеты.

Целый ряд позитивных деяний в сфере обороны, очевидно, имеет непосредственное отношение именно к Сергею Шойгу. Речь идет прежде всего о резкой активизации военных учений — их за уходящий год проведено более трех тысяч, в большинстве из них участвовало и взаимодействовало несколько родов войск (необходимость такой координации напомнила о себе в ходе «пятидневной войны» с Грузией в августе 2008-го). Возобновлено постоянное присутствие Российского ВМФ в Средиземном море, а интенсивность походов всех четырех флотов в Мировом океане выросла в несколько раз. Принято решение о создании арктической группировки войск для защиты этого стратегически важного для России ареала. Главной же фишкой года в армии стали шесть внезапных проверок боеготовности, которые позволили оценить реальную способность войск решать нештатные задачи.

Одной из серьезных корректив, внесенных Шойгу в стратегию военного ведомства, стало смягчение курса на быстрый отказ от призывной армии. Масштабы страны и специфика угроз ее безопасности таковы, что чисто контрактной армией Россия не сможет в обозримом будущем поддерживать свою обороноспособность.

Первым распоряжением Сергея Шойгу в новой должности, о котором стало известно прессе, было возвращение на парад Победы курсантов суворовских и нахимовских училищ. Сердюков прервал многолетнюю традицию их участия в параде, чем вызвал резкое недовольство в армии. Казалось бы, деталь, но весьма показательная. Боевой дух и настрой в армии, отношение к воинству в обществе не менее важны, чем пушки, самолеты и правильная военная доктрина. Имиджу вооруженных сил в стране Шойгу уделяет специальное внимание. Именно этим объясняется создание Министерством обороны собственного информагентства и кинокомпании. Обе инициативы удостоились насмешек циничных столичных журналистов, а зря.

Семь лет назад, по итогам 2006 года, мы выбрали человеком года министра иностранных дел Сергея Лаврова — как человека — символ заметной активизации внешней политики нашей страны, обретения Россией самостоятельной линии в международных делах. Уже в феврале 2007 года этот курс — на суверенную внешнюю политику, отстаивающую национальные интересы, — был жестко и системно заявлен президентом Путиным в известной речи в Мюнхене на конференции по политике безопасности. А спустя пять дней после речи на пост министра обороны был назначен Анатолий Сердюков, получивший от президента карт-бланш на кардинальные реформы армии и ВПК, плоды которой — при несомненных собственных усилиях — начинает пожинать Сергей Шойгу сегодня.

За 20 лет из горстки энтузиастов-экстремалов и пыльной, заскорузлой системы территориальных штабов гражданской обороны Шойгу удалось создать МЧС — полувоенную мобильную структуру, которая имеет в своем составе даже тяжелое вооружение, воспитывает кадры в собственных кадетских корпусах и хорошо известна за пределами России. На посту главы МЧС Шойгу был самым популярным министром. Мобилизовать, организовать, популяризировать Сергей Кужугетович любит и умеет. Это правильный человек на правильном месте. А значит, курс на повышение обороноспособности страны и улучшение качественных характеристик оборонной промышленности будет продолжен.

На старых крыльях

Алексей Хазбиев

Инициативы законодателей о введении запрета на ввоз в Россию авиалайнеров старше пятнадцати лет, равно как и попытка заставить наши авиакомпании закупать отечественную авиатехнику, не решат проблему с безопасностью полетов

Депутаты намерены запретить импорт самолетов в Россию старше 15 лет

Фото: РИА НОВОСТИ

Ноябрьская катастрофа Boeing 737-500 в аэропорту Казани не только возродила дискуссию о необходимости запрета эксплуатации в нашей стране устаревших западных самолетов, но и стала причиной появления целого ряда депутатских и чиновничьих инициатив, которые, по мнению их авторов, позволят избежать повторения подобных трагедий в будущем. Так, депутаты-единороссы Игорь Баринов и Игорь Игошин уже подготовили и внесли на рассмотрение в Госдуму несколько поправок в Воздушный кодекс, согласно которым предельный возраст лайнеров коммерческой авиации не должен превышать двадцати лет. Впрочем, некоторым депутатам эта мера показалось недостаточной, и они тут же решили ее ужесточить. Как заявил первый зампред комитета Госдумы по промышленности Владимир Гутенев, «альтернативный вариант предполагает, что запрет нужно ввести на эксплуатацию иностранных пассажирских самолетов старше пятнадцати лет с 2017 года, а уже в 2014 году нужно запретить их закупать». Есть и еще более радикальные предложения: немедленный запрет на ввоз в Россию авиалайнеров старше десяти лет при введении обязательных тестовых предполетных испытаний всех бортов старше шести-семи лет. «Эксплуатация авиахлама сегодня не просто вызывает тревогу, она неприемлема, — говорит Гутенев. — Ситуацию, когда небольшие региональные авиакомпании бесконечно используют авиатехнику, не проводят оценочных и ресурсных испытаний, рискуя жизнями пассажиров, нужно во что бы то ни стало изменить». Правда, какой именно вариант ужесточения будет в конечном итоге выбран законодателями, г-н Гутенев сказать не смог. «Никакой конкретики пока нет, есть идея, которая прорабатывается. Думаю, что к лету такой закон мы сможем принять», — заявил депутат.

Любопытно, что инициативу парламентариев поддержало и руководство Росавиации. Правда, глава этой службы Александр Нерадько особо отметил, что обо всех таких ограничительных мерах российские авиакомпании необходимо уведомить заранее, «задолго до вступления нового закона в действие». В качестве примера он привел действия европейских авиационных властей по ограничению эксплуатации шумных самолетов в странах ЕС: «Они были введены в 2002 году, но ICAO объявила об этом требовании аж за двадцать пять лет до вступления его в силу, что дало авиакомпаниям возможность подготовиться и переоснастить свой парк». Означает ли это, что нам придется летать на старых самолетах еще четверть века? И как вообще влияет возраст лайнера на безопасность полетов?

«Авиахлам» под контролем

На первый взгляд рациональное зерно в предложениях наших депутатов и чиновников есть. Различные ограничения на импорт и эксплуатацию самолетов исходя из календарного срока их службы в той или иной степени существуют примерно в сорока странах мира. Сегодня превалирует запрет на ввоз лайнеров старше пятнадцати лет, но он постоянно ужесточается. Это связано с необходимостью повышения безопасности полетов и формирования запаса устойчивости национальных отраслей авиаперевозок из-за планируемых в США и ЕС новых требований к своим воздушным транспортным системам, которые будут введены в 2019–2020 годах. В этом смысле очень показателен пример наших партнеров по группе БРИК. В Китае никаких законодательных запретов на импорт пассажирских самолетов нет, но есть «рекомендации» авиационных властей, согласно которым календарный срок службы ввозимых воздушных судов не должен превышать десяти лет для пассажирских самолетов и пятнадцати лет — для грузовых. Реальная же практика китайских авиакомпаний показывает, что они приобретают только новые самолеты, а устаревшие машины выводят из эксплуатации и перепродают, в основном в Россию и в бедные государства Юго-Восточной Азии. А вот в Индии и Бразилии ограничения четко прописаны в правилах местных авиационных властей: импортируемое воздушное судно должно быть не старше пятнадцати лет, а его ресурс должен быть выработан не более чем на 75 процентов. Действие этих мер привело к тому, что, например, в Индии за последние шесть лет средний возраст авиапарка сократился ровно вдвое, с одиннадцати до пяти с половиной лет. И сейчас эта страна обладает самым молодым флотом воздушных судов в мире. Примерно так же обстоят дела в Китае, где средний срок службы пассажирских лайнеров уже длительное время находится на уровне шести — шести с половиной лет. Заметим, что сейчас оба эти государства имеют одни из лучших в мире показателей по безопасности полетов.

Большая часть авиакатастроф — 80% — происходит из-за так называемого «человеческого фактора», тогда как по причине отказа техники только 15–17% и еще 3–5% — вследствие погодных условий

А вот в странах ЕС, Канаде, США и Австралии какие-либо формализованные ограничения на импорт старых пассажирских самолетов отсутствуют. Но во многом это есть следствие очень жесткого национального и наднационального (в случае с ЕС) авиационного администрирования и упорядочения всех процедур управления развитием воздушного транспорта. Причем это управление не действующим флотом самолетов, а одновременно всей отраслью, включая институты сертификации, ремонта и техобслуживания лайнеров, а также подготовки пилотов. Такой системный подход используется в этих странах в соответствии с рекомендациями ICAO. Впрочем, не секрет, что выработка этих рекомендаций происходит прямо или опосредованно с участием авиационной промышленности США и ЕС, а также регуляторов этих стран и даже таких ведомств, как Госдеп, минторг и минобороны. Тем не менее, несмотря на то что средний возраст авиапарка европейских авиакомпаний превышает одиннадцать лет, а американских — четырнадцать лет, на безопасности полетов это обстоятельство никоим образом не отражается. И США, и ЕС по этому показателю уже много лет бесспорно лидируют.

Иное дело Россия. Средний возраст авиапарка российских авиакомпаний составляет около восемнадцати лет. При этом наша страна по количеству авиакатастроф и погибших в них пассажиров уже три года подряд занимает первое место в мире. Если в 2011 году у нас было 28 авиакатастроф, то в 2012-м их стало уже 30. Правда, количество погибших сократилось со 187 до 114 человек.

Сейчас в России летает свыше 700 магистральных самолетов, из которых 80% — иностранного производства

За нынешний год статистика еще не подведена, но уже ясно, что количество погибших превысило прошлогодний показатель. Агентство Aviation Safety Network подсчитало, что если в среднем по миру гибнет один авиапассажир из 4,7 млн человек, то у российских авиакомпаний — один из 1,2 млн человек.

То есть наши показатели в четыре раза хуже среднемировых. Если же сравнивать нас со странами — лидерами в области безопасности полетов, то ситуация выглядит совсем плачевно. В сфере пассажирских перевозок относительный показатель аварий и катастроф на 1 млн часов налета в России составляет порядка пяти, тогда как в США и ЕС всего 0,1–0,2. В этой ситуации решение проблемы вроде бы лежит на поверхности: нужно взять и ввести запрет, как предлагают наши депутаты и как это уже сделали Индия с Китаем. Но на самом деле такая мера сама по себе не панацея и, скорее всего, к желаемому эффекту не приведет.

Рынок ремонта под угрозой

Хорошо известно, что большая часть авиакатастроф — 80% — происходит из-за так называемого человеческого фактора, тогда как по причине отказа техники — только 15–17% и еще 3–5 процентов — вследствие погодных условий. Заметим, что катастрофа старенького Boeing 737-500 авиакомпании «Татарстан» под Казанью произошла именно из-за неверных действий, а точнее — бездействия экипажа, который сначала устранился от управления лайнером, а потом вогнал его в штопор. Впрочем, как заявил Александр Нерадько, было бы крайне поверхностно все объяснять только человеческим фактором. «За этим понятием стоят многие проблемы и просчеты — и в конструировании, и в изготовлении воздушного судна, и в технологии, и в организации работы авиакомпании, и в написании инструкций», — подчеркнул глава Росавиации.

В случае с авиакомпанией «Татарстан» есть как минимум два момента, которые так или иначе оказали влияние на безопасность полетов. Во-первых, это финансовое положение авиаперевозчика. Еще год назад кредиторская задолженность «Татарстана» вплотную приблизилась к 3 млрд рублей при выручке 3,2 млрд рублей в год. То есть финансовое положение уже тогда было критическим и с тех пор только ухудшалось. Известно, что на момент катастрофы работники авиакомпании не получали зарплату почти три месяца. Это означает, что авиаперевозчик не имел ресурсов на качественное обслуживание и ремонт своих лайнеров. Косвенно это подтверждается тем, что 5 декабря из-за технической неисправности своих самолетов «Татарстан» пять раз откладывал выполнение рейса из Москвы в Казань. Во-вторых, руководство «Татарстана» весьма халатно относилось к подбору персонала, в том числе летного, его обучению и проч. По результатам внеплановой проверки деятельности этой авиакомпании Росавиация выявила «существенные недостатки в организации эксплуатационной деятельности». «Имели место нарушения в подготовке персонала, соблюдении режима труда и другие упущения, указывающие на несоответствие эксплуатанта сертификационным требования», — говорится в сообщении Росавиации. Иными словами, пилоты были плохо подготовлены, а возможно, и с нарушениями закона. Во всяком случае, у Следственного комитета есть серьезные сомнения в законности деятельности учебных центров, где прошли подготовку пилоты разбившегося самолета. И это легко объяснимо. Командир корабля Рустем Салихов и второй пилот Виктор Гуцул в реальных условиях никогда не выполняли маневр ухода на второй круг, неверное выполнение которого и привело к трагедии.

Заметим, что положение, в котором оказался «Татарстан», характерно для большинства авиакомпаний России. «У нас зарегистрировано 122 авиаперевозчика, но мы прекрасно понимаем, что 90 процентов из них имеют слабую материальную базу, и, вполне вероятно, там есть проблемы с экипажами. Поэтому наша задача, развивая конкуренцию, помогать развиваться и самим перевозчикам, включая возможное их укрупнение там, где это необходимо», — заявил премьер-министр России Дмитрий Медведев. Совершенно очевидно, что крупные финансово устойчивые авиакомпании априори тратят больше средств на меры, связанные с безопасностью полетов, чем их бедные мелкие конкуренты. И возраст самолетов тут значения не имеет. Например, средний возраст парка второго по величине авиаперевозчика России «Трансаэро» почти шестнадцать лет, тогда как у того же «Татарстана» он составлял двенадцать с половиной. Но в отличие от татарской авиакомпании у «Трансаэро» никаких проблем, связанных с исправностью и техобслуживанием лайнеров, не возникает. «Для безопасности полетов самое главное — летная годность самолета, а не его возраст. Все производители самолетов сертифицируют свои воздушные суда, и эксплуатация для каждого самолета разрешается до достижения определенного объема налета в часах, например 60–70 тысяч. Но при условии обязательного техобслуживания. Если все это соблюдается, то эксплуатация старого и нового лайнеров с точки зрения безопасности полетов одинакова», — говорит эксперт комитета по транспорту Госдумы Роман Гусаров. Проблема, однако, в том, что некоторые российские авиакомпании приобретают авиалайнеры, долгое время эксплуатировавшиеся в странах третьего мира, и отследить, какие запчасти на них там устанавливались в процессе ремонта, практически невозможно. Но это вопрос надзора авиационных властей, прежде всего самой Росавиации.

Сейчас в России зарегистрировано свыше 700 магистральных самолетов, из которых 80% — иностранного производства. И если предложенные депутатами ограничительные меры будут все-таки введены, то российским авиакомпаниям придется заменить почти половину парка. По мнению замминистра транспорта России Валерия Окулова, это в свою очередь может привести к сворачиванию целого ряда проектов по тяжелым формам обслуживания авиатехники, которые реализуют группа «Аэрофлот» и госкорпорация «Ростех», что является безусловным минусом. «Решение о введении ограничений по возрасту воздушных судов — прежде всего политическое. Это сигнал, что в России развивать проекты по тяжелым формам обслуживания авиатехники не нужно», — сказал Валерий Окулов. Замминистра напомнил, что объем рынка техобслуживания и ремонта равнозначен объему продаж новых самолетов. То есть деньги, затрачиваемые на эти цели в течение срока эксплуатации самолета, практически равны его стоимости. «В случае введения ограничений этот рынок для нас может быть потерян», — заключил Окулов. Но все эти здравые замечания никакого эффекта, судя по всему, не возымели. А сама идея запрета эксплуатации в России старых западных самолетов неожиданно для всех трансформировалась в инициативу тотальной замены западного флота российских авиакомпаний на отечественные самолеты.

Ждем новых самолетов

На заседании межведомственной рабочей группы вице-премьер России Дмитрий Рогозин прямо заявил: необходимо заставить отечественные госкомпании закупать наши самолеты. «Мы сейчас убеждаем частные структуры приобретать российскую авиатехнику, а государственные компании этого не делают. Поэтому надо сформулировать соответствующие предложения на сей счет, пусть исполняют», — сказал Рогозин. При этом вице-премьер особо подчеркнул, что такие меры надо рассматривать под углом общей задачи организации импортозамещения в авиационной индустрии. Эти слова дали некоторым отраслевым лоббистам повод начать игру за перераспределение бюджетных средств в пользу сразу двух проектов устаревших отечественных самолетов, над которыми еще в советское время работало КБ им. А. Н. Туполева. Речь идет о давно почившем в бозе региональном лайнере Ту-334 и магистральном самолете Ту-204СМ, который Объединенная авиастроительная корпорация (ОАК) вынуждена в ближайшем будущем снять с производства из-за отсутствия заказов. В открытом письме на имя президента России Владимира Путина сразу семь летчиков-испытателей, имеющих звания Героев России и Героев Советского Союза (хотя подлинность всех подписей никто не проверял), среди которых такой известный человек, как Магомед Толбоев, обвинили руководство ОАК и лично его главу Михаила Погосяна едва ли не во всех смертных грехах. «Его усилиями было преступно сорвано производство самолета Ту-334, получившего все необходимые документы на эксплуатацию. Вместо этого потрачены десятки миллиардов рублей на проектирование самолета Sukhoi Superjet 100 (SSJ), который так и не нашел себе места в российском небе», — пишут герои. Не забыли авторы письма и Ту-204СМ. «Этот самолет только что получил все сертификаты летной годности. Но и он, готовый к серийному производству на ульяновском заводе “Авиастар”, усилиями Погосяна остается недоступным российским авиакомпаниям», — отмечают бывшие летчики. Вспомним, однако, что Ту-334, спроектированный на закате СССР, в 2004 году проиграл в тендере «Аэрофлота» своему сопернику — SSJ. И понятно почему. Туполевский лайнер оснащен устаревшей авионикой и крайне неэффективными украинскими двигателями производства «Мотор-Сич». Например, вместо двух человек экипаж Ту-334 должен состоять из трех. Именно низкие эксплуатационные характеристики и стали причиной того, что заказов на этот самолет так и не появилось. Но самое главное, Ту-334 не имеет необходимых разрешительных документов для полноценной эксплуатации, а возродить его производство при всем желании невозможно. «В конце 2003 года этот самолет получил временный сертификат типа, то есть с ограничениями. Это значит, что полеты на нем возможны только демонстрационные, а перегоночные рейсы — только вне трасс гражданской авиации, — говорит научный руководитель исследовательского центра авиапрома ГосНИИАС академик Евгений Федосов. — Ту-334 фактически остался в прошлом веке. Его невозможно сертифицировать по западным стандартам, а для внутреннего рынка производить просто нецелесообразно». Большей части заводов, выпускавших компоненты для Ту-334, уже давно не существует, они либо разорились, либо перепрофилированы. Да и покупать этот лайнер никто не собирается. Чего не скажешь о SSJ. За неполные два года, прошедшие с момента выпуска первого серийного самолета, во всем мире уже летает больше двух десятков этих машин. Только в России сегодня SSJ эксплуатируют четыре авиакомпании: «Аэрофлот», «Якутия», «Московия» и «Газпром авиа». А в ближайшие год-два к ним добавятся «ЮТэйр», «Трансаэро», «Грозный авиа» и ряд других. Более того, SSJ успешно летает в авиакомпаниях Мексики, Индонезии и Лаоса. Этот самолет для перевозки своих делегаций закупил «Рособоронэкспорт», есть уже заказчики из других государственных структур. В общей сложности у ОАК почти две сотни заказов на SSJ, которые предстоит выполнить в ближайшие пять лет. Что же касается Ту-204СМ, то этот лайнер, хоть он и морально устарел, действительно может производиться, но только для государственных заказчиков. Кстати, после закрытия программы Ту-334 именно ОАК настояла на перераспределении средств в рамках федеральной целевой программы развития гражданской авиации в пользу АО «Туполев», благодаря чему и был начат проект Ту-204СМ. В то сложное для себя время «Туполев» не только устоял, но и стал развиваться. В частности, модификация Ту-204 — Ту-214 стала базовой платформой для спецкомплексов, появился проект перспективного комплекса дальней авиации. Наше военное ведомство планирует использовать эти самолеты в качестве летающих командных пунктов и самолетов радиолокационной разведки. А вот коммерческим авиакомпаниям он оказался не нужен. При определенных обстоятельствах Ту-204СМ мог бы найти покупателей на внутреннем рынке, если его цена не превысит 1,1 млрд рублей. Но в нынешних условиях себестоимость производства этого лайнера составляет около 1,5 млрд рублей. «Если нас принудят покупать устаревшую технику типа Ту-204, то это неминуемо приведет к резкому ухудшению нашего финансового состояния», — заявил нам один из топ-менеджеров «Аэрофлота». Но это отнюдь не означает, что наши авиакомпании не хотят летать на российских самолетах. Через три года на замену Ту-204 придет новый российский лайнер МС-21, почти на 40% состоящий из композитных материалов. «Аэрофлот» и другие отечественные авиакомпании уже выразили готовность приобрести эти самолеты.

В общей сложности у ОАК есть портфель твердых заказов почти на две сотни таких лайнеров. Так что красивая идея обновить парк наших авиакомпаний за счет отечественных самолетов в конечном счете все же будет реализована, но исключительно в рыночных условиях. Однако к безопасности полетов это никакого отношения не имеет. Видимо, понимая все это, глава комитета Госдумы по транспорту Евгений Москвичев высказал мнение, что палата не поддержит законопроект, который ограничивает возраст эксплуатируемых в России самолетов, но взамен могут быть введены экономические меры, которые будут стимулировать приобретение новых отечественных лайнеров и сделают невыгодным импорт в нашу страну устаревшей западной техники.

Кредитные фабрики — дело будущего

Антон Картуесов

На рынок кредитования малого и среднего бизнеса в 2014 году окажет сильное давление замедление экономики. Добавить динамики портфелю МСБ способна реализация беспрецедентных по масштабу государственных мер

Директор департамента кредитования малого и среднего бизнеса банка «Петрокоммерц» Виктор Окопный

Фото: Алексей Майшев

По итогам девяти месяцев 2013 года портфель кредитов малому и среднему бизнесу (МСБ) вырос на 16,9% по отношению к сопоставимому периоду прошлого года. Однако если раньше локомотивом роста были крупные банки с их так называемыми кредитными фабриками, то сейчас инициатива перешла к небольшим кредитным организациям. С начала года они показали рост портфеля на 17,2% против 10,3% у крупных банков.

В 2014 году сильное давление на рынок окажет продолжение замедления кредитных фабрик на фоне негативных процессов в экономике. Однако реализация заявленных государством мер по поддержке кредитования МСБ способна прибавить к темпам прироста рынка 2–3%. Для повышения доступности кредитов для предприятий МСБ предполагается создать федеральный гарантийный фонд, использовать средства Фонда национального благосостояния (ФНБ) и применять механизмы секьюритизации банковских кредитов МСБ.

Ситуацию в этом чувствительном сегменте кредитного рынка и тенденции его развития в будущем году мы обсудили с директором департамента кредитования малого и среднего бизнеса банка «Петрокоммерц» Виктором Окопным.

— Что произошло на рынке кредитования малого и среднего бизнеса за девять месяцев этого года?

— На рынке происходят две диаметрально противоположные вещи. Практически все кредитные организации активизировались, в том числе и госбанки, и крупные частные игроки, которые развивают кредитование малого и среднего бизнеса. Даже те небольшие банки, которые не специализируются на малом и среднем бизнесе, начали усиленно работать в этом направлении. Но, несмотря на все это, объем рынка не увеличился. Это может означать, что банки сейчас, по сути, переманивают клиентов друг у друга за счет демпинга или предоставления каких-то сопутствующих услуг. Совокупный объем рынка повторяет тенденцию прошлого года, то есть говорить о каком-то стремительном росте не приходится.

— Есть ли сейчас проблема со спросом малого бизнеса на кредитные ресурсы? Как он изменился в 2013 году?

— На мой взгляд, малый бизнес — это индикатор макроэкономических показателей. И спрос здесь однозначно сворачивается. Сейчас предприниматели берут кредиты для двух целей. Первая — рефинансирование обязательств, которые они брали в 2010–2012 годах, когда экономика была на подъеме и объем выручки рос. Сейчас объем выручки падает, и предприятия не выдерживают кредитную нагрузку. Вторая цель — пополнение оборотных средств. Бизнес столкнулся с их дефицитом на фоне проблем с выручкой.

— И каково сейчас настроение у малого бизнеса?

— Очень напряженное. Потому что выручка падает практически во всех сегментах. Очень сильно пострадали грузоперевозчики, производственники. На текущий момент падение выручки по отношению к началу года, по нашим наблюдениям, составило 15–20 процентов.

— Какая из отраслей МСБ будет предъявлять в следующем году наибольший спрос на заемные средства?

— Розничная торговля. Так же, как и раньше. Этот сегмент наименее подвержен влиянию макроэкономики. Пока люди ходят мимо твоего магазинчика и покупают продукты, ты будешь жить. Для розничной торговли более серьезная угроза, если рядом откроется «Магнит» или «Ашан».

— Каковы ваши оценки динамики проблемной задолженности МСБ? В целом по рынку она стабилизировалась. Есть ли предпосылки для снижения доли проблемных ссуд МСБ в следующем году?

— Все зависит от того, будут ли банки продолжать активное рефинансирование. На сегодня доля проблемных ссуд невелика, потому что рынок не растет, идет борьба за клиента. Клиент, столкнувшись с тем, что на текущий момент у него большие платежи в конкретном банке, уходит в другую кредитную организацию, где получает более длинные деньги с меньшими платежами по кредиту. Вот это и спасает. Если бы в банках не было таких программ, то сейчас мы бы уже столкнулись со значительным ростом просрочки в этом сегменте.

— Вы тоже предлагаете заемщикам других банков рефинансирование? Есть ли у вас такой продукт?

— Да. Спрос на него сейчас очень велик. После 2008 года у нас пошла мода на кредитные фабрики, то есть беззалоговые кредиты под скоринговые модели без углубленного анализа. И конечно же, такие ссуды давались под очень высокие ставки. Это привело к тому, что кредитная нагрузка у многих предпринимателей возросла многократно. Удорожание кредита оказывает еще большее давление на собственный капитал клиента. Такие представители МСБ очень охотно рефинансируются.

— Вы упомянули кредитные фабрики, хотелось бы подробнее поговорить о них. Во-первых, можно ли сказать, что у вас тоже кредитная фабрика?

— Нет, я не сторонник кредитных фабрик. Любая кредитная фабрика построена на двух концепциях. Первая — это уменьшение трудозатрат и удешевление стоимости кредитного процесса на всех этапах кредитования; собственно, поэтому кредитные фабрики и возникли. Вторая концепция основана на моделировании поведения клиента в будущем на основании определенных ограниченных критериев. Некоторые банки пришли к простому интервьюированию клиентов, даже без выезда на место. Клиент приходит, ему задают вопросы по вопроснику, специалист вносит все это в модель, модель показывает, можно ли выдать ему кредит.

Но эта модель не учитывает двух вещей. Во-первых, субъективность результатов интервью с потенциальным заемщиком, даже если он говорит правду. Предприниматели вообще оптимисты по натуре. Они склонны переоценивать себя. А во-вторых, эти модели плохо учитывают поведенческие особенности. Предприниматели — категория населения, которая склонна к риску. Например, скоринг нормально срабатывает на людях, работающих по найму. Почему? Такие люди менее склонны к риску, они более прогнозируемы. Эти факторы — склонность к высокому риску, построение модели на опросе предпринимателей и отсутствие «корректировки на оптимизм» при интервьюировании предпринимателя — приводят к тому, что кредитные конвейеры и фабрики постепенно закрываются.

Виктор Окопный: «Объем выручки МСБ упал по отношению к началу года на 15–20 процентов, и компании не выдерживают кредитную нагрузку. Есть спрос на рефинансирование обязательств, взятых в 2010–2012 годах»

Фото: Алексей Майшев

— Эти сдвиги носят систематический характер. Можно ли как-то «подкрутить» скоринг для их учета?

— Наверное, можно, но положительного опыта в мире пока нет. Все эти системы рушатся. Наверное, с развитием технологий можно будет что-то реализовать. Не только российские банки это пробуют, это и на Западе пытаются сделать, а предприниматели там более дисциплинированы, менее склонны к риску, более шаблонны. И там тоже не получается. Кредитные фабрики — это дело будущего.

— Есть ли различие в профиле типичного заемщика вашего банка и в среднем по рынку?

— Нет, если смотреть структурно на портфель, то у нас примерно половина портфеля — это розничная торговля, небольшая доля мелкой оптовой торговли, услуги и порядка 10 процентов производство.

— Вы предполагаете как-то менять требования к заемщикам малого и среднего бизнеса в следующем году? Может быть, речь даже идет не об ужесточении, а о переформатировании?

— Год мы начали с того, что упростили нашу залоговую политику. Мы увеличили долю «легких» залогов в структуре обеспечения, например товаров в обороте. Снизили требования по бланковой части кредита, то есть каждый клиент может получить 10 процентов без залога. Например, берет миллион рублей — значит, 100 тысяч рублей могут не покрываться залогом. Но при этом мы ужесточили требования к финансовому положению заемщика. Мы считаем, что наши текущие требования и, соответственно, модель оценки финансового риска в условиях замедления экономики оптимальны. Ни ужесточать, ни облегчать ее не надо. С одной стороны, сейчас присутствует некоторая стагнация на рынке. С другой — наша модель кредитования позволяет нам быть уверенными, что мы людей не загоним в угол, то есть они смогут платить по кредитам.

— После ужесточения требований к финансовому положению заемщиков вы не видите ослабления потока новых клиентов?

— Мы компенсировали ужесточение требований усилением системы продаж. 2013 год мы начали с портфелем два миллиарда рублей, сейчас у нас уже девять миллиардов, к концу года будет более десяти. То есть мы уже выросли на 500 процентов. Если в январе 2013 года мы выдали кредиты на 200 миллионов рублей, то начиная с сентября ежемесячно выдаем больше миллиарда.

— Готовы ли вы при необходимости пойти на реструктуризацию кредитов для малых и средних предпринимателей? Такая политика была характерна, как мы знаем, для крупного бизнеса.

— Если у заемщика временные проблемы и мы понимаем, что его платежеспособность в среднесрочной перспективе восстановится, то мы идем навстречу, предлагаем варианты решения. Но массово вводить такой продукт мы не можем, поскольку есть ограничение Центрального банка. Политика ЦБ такова, что если мы сами рефинансируем заемщика, то должны создать резерв как минимум в 21 процент балансовой стоимости ссуды.

— Существует сегмент на стыке между розницей и кредитованием малого бизнеса — бизнес-кредиты для физических лиц. У вас есть такой продукт? Если есть, то насколько он популярен? Какая доля кредитов физическим лицам идет на самом деле в малый бизнес?

— У нас такой продукт есть, он очень популярен среди узкой категории клиентов. Это заемщики, бизнес которых может совокупно потреблять до 100 тысяч долларов кредитных ресурсов, то есть до трех миллионов рублей. Это связано с тем, что большинство из них находится либо на вмененной, либо на упрощенной системе налогообложения. У многих из них нет расчетных счетов, потому что им это и не надо в текущей деятельности. Структура бизнеса у таких представителей МСБ такова, что они практически везде и всегда рассчитываются за наличные.

Кроме того, снятие кредитных средств со счетов физлиц значительно дешевле, это снижает стоимость операций таким клиентам.

— С точки зрения финансовой дисциплины, качества обслуживания долга такими клиентами здесь такая же ситуация, как в среднем бизнесе, или все-таки есть отличия?

— Платежная дисциплина таких заемщиков на высоком уровне. В нашем банке в сегменте МСБ в целом на текущий момент только три кредита на просрочке.

— То есть вы не видите существенных рисков в кредитовании представителей МСБ как физических лиц?

— Абсолютно. На наш взгляд, кредитный риск порождают две вещи. Первое — психология заемщика: насколько он склонен к авантюрам, к принятию более высокого уровня риска. И второе — неверная оценка его финансового положения. Если мы решим эти проблемы, то доля риска будет минимальной.

— Работаете ли вы сейчас с гарантийными фондами? Какова доля кредитов, выданных под их поручительство, в портфеле вашего банка?

— Мы работаем со всеми гарантийными фондами в регионах присутствия банка. Доля кредитов под их гарантии в портфеле невелика, поскольку мы открыли первую точку продаж только в 2011 году. По мере того как объявляются конкурсы, мы в них участвуем.

Наши специалисты при первом же общении предлагают предпринимателям воспользоваться поручительствами гарантийных фондов. И заодно помогают оформить документы, необходимые для получения поручительства. Для нас гораздо интереснее взять в качестве обеспечения поручительство гарантийного фонда, чем товары в обороте. Мы считаем, что это хороший инструмент.

— Сейчас многие банки ищут выигрышные стратегии поведения на рынке. Вы собираетесь запускать в следующем году новые кредитные продукты для МСБ?

— Нет, мы считаем, у нас линейка универсальная, мы сейчас ее дорабатываем, точнее, проводим ребрендинг, реструктуризацию двух продуктов, меняем под сегодняшние требования рынка. В целом я считаю, что мы нашли свою «выигрышную стратегию», и, опираясь на нее, в следующем году планируем вырасти еще в два раза и увеличить портфель по МСБ с 10 до 20 миллиардов рублей.

— Вы можете в двух словах рассказать о преимуществах этих продуктов?

— Прежде всего это обновленные овердрафты, раньше они у нас были достаточно консервативные. Например, мы учитывали при установке лимитов только обороты в нашем банке и обязательно предыдущий опыт работы с нами. Сейчас при желании клиента перейти к нам в банк под овердрафт мы учитываем в том числе и обороты в других кредитных организациях. Кроме того, у нас было требование, что с момента получения овердрафта заемщик в течение тридцати дней должен полностью погашать задолженность. Сейчас мы технологически доработали программный комплекс, это требование уйдет, и клиенту станет легче. Ему не надо будет планировать аккумулирование ликвидности к такому-то числу, овердрафт будет автоматически погашаться за счет денежных поступлений по счету и автоматически выбираться при необходимости.

— На какой средний размер ссуды ориентируется ваш банк? Насколько велика доля микрокредитов в портфеле?

— Мы изначально не пошли в совсем маленький сегмент, средний размер кредита у нас порядка трех миллионов рублей. У нас есть и микрокредиты, просто они не выделены в самостоятельную программу. Есть идея выделить их в отдельный блок, запустить его, но пока мы собираем и анализируем статистику по тем клиентам, что пришли. Мы пытаемся понять, как с этим сегментом работать в условиях стагнации. Ведь он наиболее подвержен риску при изменениях в макроэкономике.

— Сейчас достаточно популярно обслуживание по комплексным тарифам, когда клиент приобретает сразу целый пакет услуг. Как обстоят дела с этим направлением в вашем банке?

— Доля заемщиков, которые одновременно обслуживаются в банке по комплексным тарифам, у нас порядка 87 процентов. Приобретение пакета обслуживания — одно из условий получения кредита, за исключением случаев кредитования физлиц — представителей МСБ.

Мы учитываем эти кросс-продажи в нашей модели при расчете доходности по бизнес-направлениям. И результаты нам очень нравятся. Сейчас мы почти завершили комплексную переработку пакетов услуг для МСБ и рассчитываем, что наша работа даст дополнительно 25 процентов комиссионных доходов. При этом мы делаем для предпринимателей некоторые удобные вещи, которые будут в среднем дешевле, чем по рынку.

— Некоторые банки активно привлекают депозиты от тех же малых предпринимателей.

— Я оцениваю долю такого фондирования как невысокую. И это логично: человек приходит за кредитом как раз потому, что у него нет свободных денег.

— Идея в том, чтобы сыграть на асинхронности денежных потоков, то есть сегодня у клиента могут быть избыточные средства, а потом он уже выступает как заемщик.

— Мы хотим добиться такого эффекта. Сейчас обсуждаем продукт для МСБ, в рамках которого будут начисляться проценты на остатки по счетам. С одной стороны, это будет не депозит, где фиксированные сроки, а с другой стороны, это доходность, которая будет стимулировать клиента к тому, чтобы держать все свободные деньги на счетах банка. Если получится, то это станет хорошим источником фондирования банка.

— Сейчас обсуждается ввод обязательного страхования депозитов индивидуальных предпринимателей с целью стимулировать их держать значительную часть средств в банках. Как вы относитесь к этому?

— Я думаю, что это не окажет никакого существенного влияния, поскольку объем этих свободных денег невелик. У индивидуальных предпринимателей постоянно какие-то идеи. То они сюда вкладываются, то туда. На мой взгляд, более существенным стало бы облегчение условий кредитования. Среди предпринимателей до сих пор очень развито заимствование друг у друга — в том числе потому, что многих до сих пор не устраивают те программы, те условия, те подходы в банках, которые есть на рынке. Одна из ключевых задач — перевести этих потенциальных заемщиков в банки.

— Какие факторы в наибольшей степени мешают МСБ брать кредиты?

— На мой взгляд, есть два главных фактора, которые отталкивают предпринимателя. Пакет документов, которые нужно собирать, и сроки рассмотрения. Поскольку они привыкли в жизни принимать решения очень быстро, они и от контрагентов, в том числе банка, ждут того же.

— Сейчас много говорят о том, что один из главных сдерживающих факторов развития кредитования МСБ — высокие ставки кредитования. Вы их не упомянули. По вашему мнению, они не играют большой роли?

— На мой взгляд, цена вторична. Первично количество документов, которые нужно собрать для подачи заявки на кредит. Вот мы, например, у себя уже раза три пересматриваем пакет документов и на сегодня пришли к тому, что у нас нет ни одного документа, который предпринимателю надо где-либо запрашивать дополнительно: ни справок из БТИ, ни справок из других банков по расчетным счетам, ни из налоговой инспекции. Мы от всего этого пакета отказались. Мы стараемся пользоваться внутренними базами и прочими вещами, чтобы облегчить всю процедуру получения кредита для клиента. Второе, над чем мы постоянно работаем, — это сроки рассмотрения заявок. Средний срок принятия решения по сегменту малого бизнеса у нас сейчас два рабочих дня. Это два дня после того, как мы к нему съездим. По средним предприятиям — семь-восемь дней. Окончательное решение принимает комитет, который собирается онлайн. В его составе люди, которые занимаются только принятием решений по кредитам.

— Какие ключевые драйверы роста портфеля МСБ вашего банка вы бы выделили в 2014 году?

— Сроки рассмотрения заявок и каналы продаж. Это две точки, на которые мы будем воздействовать, искать в них новый потенциал.

— Очень часто говорят, что нужна поддержка более масштабного кредитования малого бизнеса со стороны государства, институтов развития. Может быть, даже со стороны регуляторов. Что нужно делать в первую очередь?

— Мер сейчас много, и они хорошие. Но я думаю, что нужна централизация. Надо создать единый государственный орган, который предоставлял бы и кредиты, и рефинансирование под залог ценных бумаг и гарантий. Это была бы служба «одного окна», с которой могли бы общаться и коммерческий банк, и клиент. Мы работаем уже практически со всеми органами поддержки малого бизнеса в регионах присутствия нашего банка и часто сталкиваемся с тем, что у них разные периоды проведения конкурса, разные требования к документам и разные требования к клиентам — все это замедляет и усложняет процесс. Стандартизация и создание службы «одного окна» дало бы значительный эффект.

С точки зрения мегарегулятора я бы отметил необходимость разработать отдельные требования по резервированию кредитов малому и среднему бизнесу. На сегодня Центральным банком диктуются два варианта резервирования: для кредитования юридических лиц и для работы с физическими лицами. Объем рынка кредитования МСБ уже дорос до отдельной технологии резервирования и специфических требований Центробанка к коммерческим банкам по этим заемщикам. Смягчение резервирования выразится в удешевлении кредита для клиентов.

Отдельно я бы упомянул МСП-банк, на мой взгляд, это очень хороший инструмент, и я бы значительно увеличил его капитализацию. Мы активно работаем с ним, на текущий момент из девяти миллиардов рублей портфеля МСБ 2,3 миллиарда — это ресурсы МСП-банка.

— Мы обсудили прямые финансовые меры помощи МСБ со стороны властей. Что еще могло бы сделать государство для развития МСБ?

— Я бы ввел в школе уроки предпринимательства. Создание положительного имиджа предпринимательства — ключевая задача государства. У нас, к сожалению, менталитет молодежи очень консервативен. Все хотят зарплату и работу с девяти до шести. А что такое предпринимательство в первую очередь? Это когда ты сам берешь на себя ответственность за все, что происходит в твоей жизни. То есть ты не ждешь ни пенсии, ни зарплаты до тридцатого числа, ничего.

Конечно, развитию МСБ помогли бы налоговые каникулы для новых предприятий. Сейчас предприниматель еще ничего не сделал, а уже должен. Это многих останавливает. Налоговые каникулы дадут возможность с меньшей опаской попробовать себя в бизнесе, что, конечно, через какое-то время отразится на росте числа предпринимателей.

Не надо расставлять сети

Евгений Огородников

«Россети» столкнулись с заморозкой тарифов. Но у холдинга есть огромный внутренний потенциал для снижения издержек. Главные резервы — рост производительности труда и отказ от необоснованных инвестиций

Фото: Алексей Андреев

Суммарно в сетевой комплекс за последние пять лет было инвестировано 2 трлн рублей, такой же объем средств планируется вложить в следующие пять лет. Это действительно огромная цифра, сопоставимая с ценой освоения космоса. «Для сравнения: лунная программа NASA обошлась (в сегодняшних ценах) примерно в такую же сумму и заняла также около десяти лет», — отмечает директор по стратегии и развитию фонда стратегического развития энергетики «Форсайт» Андрей Абрамов. Однако эффект от инвестиций «Россетей» пока не слишком коррелирует с затратами. Стоимость основных средств всего холдинга на конец 2012 года составляла менее 1,5 трлн рублей. После таких громадных инвестиций износ сетевого оборудования, вместо того чтобы исчезнуть практически полностью, уменьшился, по данным Минэнерго, всего на 1–2%.

В итоге в России строится огромное количество сетей, однако это практически не избавляет от проблем. Более того, строительство сетей в нашей стране является, как правило, самым дорогим способом решения задачи энергообеспечения потребителей. По словам аналитиков «Форсайта», причин тому три. Во-первых, это большие расстояния и низкая плотность потребления: в России плотность сетей в несколько раз ниже, чем в европейских странах. Во-вторых, стоимость капитала у нас в разы выше, чем в Европе (некоторые кредиты обходятся «Россетям» в 10–14% годовых). В-третьих, цена строительства в России в полтора раза выше, чем на Западе. Таким образом, для того чтобы новый потребитель получил 1 кВт мощности из сети, у нас нужно построить в два-три раза больше сетей, чем для доставки этого же 1 кВт в Европе, а каждый километр сетей, напомним, будет обходиться дороже, чем в Европе.

Присоединение новых областей, предприятий, населенных пунктов к единой энергосистеме влечет за собой огромные затраты. При этом, по оценкам аналитиков, две трети площади страны сегодня не электрифицировано. Развитие энергосистемы в неэлектрифицированных регионах исключительно путем подключения их к единой энергосети ведет к тому, что наша энергетика может стать окончательно неконкурентоспособной. А это сделает неконкурентоспособной энергоемкую промышленность, несмотря на наличие дешевых энергоресурсов.

Ложное представление о том, что единственный способ электрификации — опутать всю страну высоковольтными сетями, обернулось раздуванием затрат сетевых компаний.

«Сетевой комплекс привык к солидной выручке и слабому контролю над расходованием средств. Общий объем выручки “Россетей” по итогам 2012 года составил более 760 миллиардов рублей. Доля тарифа на передачу в конечной цене электроэнергии достигла 40 процентов для населения и 47 процентов для промышленных потребителей. Такого нет ни в одной развитой стране мира», — говорит директор НП «Сообщество потребителей энергии» Василий Киселев. С ним согласен и Андрей Абрамов: «Сетевые тарифы в РФ уже сегодня превышают сетевые тарифы в США для всех групп потребителей».

Тарифы ударят по начальству

«У “Россетей” есть огромный задел для снижения тарифов по двум направлениям — сокращение эксплуатационных затрат и оптимизация инвестиционного процесса», — рассуждает Андрей Абрамов. Фонд «Форсайт» проводил исследование, которое показало, что по эксплуатационным затратам предприятия «Россетей» сегодня тратят в два — четыре раза больше средств на эксплуатацию единицы сетевого хозяйства, чем независимые сетевые компании, такие как «Иркутскэнерго». Другой показатель, характеризующий неэффективность всей российской, не только сетевой, энергетики: на 1 МВт?ч полезного отпуска потребителю приходится в десять (!) раз больше работников, чем в США. При этом зарплаты в стране в условиях дефицита квалифицированного персонала растут более высокими темпами, чем инфляция, так что для сетевой компании содержание персонала — это основная статья затрат (до 70% операционных издержек).

О проблеме низкой производительности труда в «Российских сетях» знают и пытаются ее решать. Сегодня в холдинге насчитывается 220 тыс. человек. Представители компании сообщили «Эксперту», что в ближайшее время планируется сократить аппарат управления, но качество его работы будет повышаться. Производственный персонал в ближайшей перспективе точно не будет сокращаться, а особое внимание будет обращено на повышение производительности путем увеличения количества объектов эксплуатации.

Заморозка коснется инвестиций

Но более важное направление оптимизации для «Россетей» — их инвестиционная деятельность. «Инвестиционная составляющая явилась главным фактором роста сетевого тарифа за последние годы, особенно после перехода на RAB-регулирование. На сегодня около 40 процентов сетевого тарифа составляет возврат инвестиций. Для ФСК, крупнейшей “дочки” холдинга “Россети”, этот показатель еще выше — около 65 процентов, и к 2018 году он вырастет почти до 80 процентов. То есть эффективное управление инвестиционным процессом является, по сути, главной задачей для ФСК ЕЭС», — говорит Андрей Абрамов.

Тарифы на основе RAB-регулирования помимо фактических затрат компании учитывают возврат средств, вложенных в сети, а также некий процент дохода для инвестора. При этом инвестиции может предоставить и владелец сетей, и банк. В сентябре правительство решило заморозить тарифы на некоторые услуги естественных монополий, и в том числе подверглись заморозке тарифы на 2014 год для промышленных потребителей газа и электроэнергии. Услуги для населения в 2014–2016 годах будут дорожать по формуле «инфляция минус 30%». Де-юре это означает приостановку действия RAB-регулирования сектора.

Впрочем, заморозка тарифов — некоторое лукавство. По словам Василия Киселева, говорить о замораживании тарифных ставок де-факто пока не приходится, потому что в июле 2013-го ставки сетевым компаниям уже увеличили на 10%, и в следующий раз они будут пересматриваться только в июле будущего года. Таким образом, никакой заморозки на деле нет, рост тарифа «Россетей» год к году составит 5–6%, то есть на уровне инфляции текущего года.

Еще в начале 2013-го в ФСК ЕЭС планировали освоить 775,5 млрд рублей в 2013–2017 годах, или по 155 млрд в год. Распределительные «дочки» «Россетей» за тот же период предполагали потратить 643 млрд рублей. В ответ на решение правительства «Российские сети» и их дочерняя компания ФСК ЕЭС в последние месяцы начали агрессивно сокращать свои инвестпрограммы. По предварительным данным, объем инвестиций ФСК на ближайшие четыре года составит около 90 млрд рублей в год, для распредкомпаний — 120–130 млрд рублей. И это не окончательный вариант: все будет зависеть от плана сокращения издержек, а также анализа эффективности инвестпрограмм, который представят в марте следующего года.

Олег Бударгин, глава «Россетей», отметил, что работа по сокращению инвестпрограммы может вестись в двух направлениях: «Прежде всего необходимо повторно оценить, все ли объекты, заявленные в инвестпрограммах, реально нужны экономике именно в эти сроки и в этом количестве. И главное, все ли потребители будут готовы выбирать необходимые объемы электроэнергии», — сказал руководитель холдинга.

В «Российских сетях» журналу «Эксперт» сообщили, что в плане снижения издержек сделано уже немало, и в дальнейшем основные действия менеджмента будут сфокусированы на оптимизации инвестиционных и операционных расходов. Во-первых, успешно исполняется поручение Минэнерго по 10-процентному снижению подконтрольных расходов за 2011–2013 годы. Во-вторых, сокращаются операционные издержки, удельная стоимость строительства линий электропередачи и подстанций. В-третьих, демонополизирована закупочная деятельность. В-четвертых, прорабатываются вопросы по диверсификации источников финансирования инвестпрограммы.

Генерация не дружит с сетями

Инвестиционные программы сетевых монополий сегодня значительно превышают реальные потребности российской экономики и ее возможности. «С 2003 года рост объемов инвестпрограмм компаний МРСК и ФСК составил 2600 процентов, в то время как потребление электроэнергии за этот же период увеличилось всего на 16 процентов», — говорит Василий Киселев.

Главная проблема — оторванность инвестиционной программы сетей от реальных целей и задач, в результате чего эта программа становится для экономики не двигателем, а тормозом. «Большинство новых проектов не дает результата для развития новых производств, но вызванный ими рост тарифов приводит к сокращению выпуска на действующих энергоемких предприятиях, которые составляют основу нашей экономики», — соглашается Андрей Абрамов

Так, анализ инвестпрограммы «Тюменьэнерго», проведенный фондом «Форсайт», показал, что около 80% проектов этого филиала «Россетей» либо являются невостребованными, либо могут быть заменены более эффективными. Скажем, проект «Надым — Салехард», стоимость которого за последние пять лет выросла в четыре раза, превысив 20 млрд рублей, предполагал подключение города Салехарда и поселков Лабытнанги и Харп к централизованному энергоснабжению. Себестоимость электроэнергии, передаваемой по новым линиям, составит с учетом необходимого возврата на капитал около 15 руб./кВт?ч, притом что в районе Салехарда существует газовая генерация с себестоимостью электричества около 2 руб./кВт?ч. Более того, в Салехарде строится ТЭС «Полярная» мощностью 268 МВт, что в три раза превышает потребность города в мощности в пиковый зимний период. Таким образом, линия, которая проектировалась для снабжения Салехарда, будет использоваться для выдачи мощности не в город, а из города, в единую энергосистему. А Тюменская энергосистема, куда будет выдаваться мощность, избыточна.

Этот пример несоответствия инвестпрограммы «Россетей» инвестпрограммам генерации не единичен. Аналогичные ситуации сложились при строительстве линии энергоснабжения Ванкорской группы нефтегазовых месторождений. Параллельно с ней на Ванкоре строятся генерирующие мощности, избыточные для района. Так же обстоят дела и со строительством линии Томмот — Майя стоимостью 19 млрд рублей. Данная ЛЭП спроектирована для энергоснабжения Якутской энергосистемы от централизованной сети. Но в самой Якутской энергосистеме активно развивается генерация. В результате переток по линии пойдет не в Якутию, а из Якутии. При этом и вокруг Якутии — энергоизбыточные регионы. И в Ванкорском проекте, и в Якутском переток по линиям будет минимальным, при этом сами проекты станут создавать дополнительную тарифную нагрузку на потребителей и не смогут решить задачи, поставленные при их проектировании.

Потребители оплатят

Объем инвестиций на подключение новых потребителей в инвестпрограмме «Россетей» соответствует примерно пяти-шестипроцентному росту потребления, притом что фактический рост потребления сегодня близок к нулю и, по большинству прогнозов, не превысит в ближайшую пятилетку 1%. То есть объем запланированных инвестиций в несколько раз превышает реальные потребности экономики в новых подключениях. При этом за подключение к сети часто берут символические деньги, а затраты на подключение, по сути, оплачивают все потребители.

Фото: Алексей Андреев

В той же Тюменской области есть примеры, когда стоимость сетевого строительства составляет в среднем от 500 тыс. до 1 млн рублей на одного жителя, а в отдельных случаях достигает 6 млн рублей на одного жителя подключаемого населенного пункта. То есть затраты на сетевое строительство таковы, что позволили бы переселить жителей поселков в элитные районы Москвы в квартиры, уже подключенные не только к электрическим сетям, но и ко всем остальным коммуникациям.

Некоторые объекты вообще оказываются невостребованными. Например, в 2010 году в Ханты-Мансийcке была построена подстанция ПС 110 «Пойма», к которой до сих пор не подключен ни один потребитель. При этом потребители Тюменской области исправно оплачивают возврат на инвестиции на данную подстанцию. Все эти примеры не уникальны для Тюменского региона. По словам аналитиков «Форсайта», подобные неподключенные подстанции есть и в Екатеринбурге, и в Липецкой области, и много где еще.

Неиспользуемые мощности характерны не только для компаний МРСК, но и для ФСК. Яркий пример — программа развития Сибири и Дальнего Востока, в рамках которой только ФСК планирует инвестировать более 200 млрд рублей в строительство магистральных сетей без ясных гарантий спроса на электроэнергию от конкретных потребителей. Казалось бы, развитие энергетики Сибири и Дальнего Востока логично — в регионе есть и предпосылки для промышленного роста, и «запертые» энергоресурсы. Но в мировой практике заказчиком в таких случаях выступает потребитель, который выбирает самый дешевый вариант энергоснабжения и заключает долгосрочный, как правило, не менее чем на 20 лет, договор с поставщиком электроэнергии. У нас же заказчик четко не определен. А из 42 проектов инвестпрограммы ФСК только два реально могли бы оказать влияние на снижение цен на рынке электроэнергии.

В целом же, чтобы развивать энергетическую систему страны, основной поток инвестиций необходимо направлять на альтернативные технологические решения, такие как распределенная генерация, механизмы сглаживания пиковых нагрузок и энергосбережение. Они могут в разы снизить потребность в сетевом строительстве.

Самим же сетям нужно искать внутренние ресурсы для повышения эффективности.

Схема

Линии электропередачи и подстанции

Из госкомпаний извлекут выгоду

Евгений Огородников

Росимущество последовательно внедряет в компаниях с госучастием лучшие практики управления. В результате бюджет уже начал получать больше денег от государственного имущества

Начальник управления корпоративных технологий Росимущества Виктория Семерикова

Фото: Мария Плешкова

Отдавать четверть чистой прибыли на дивиденды Росимущество порекомендовало госкомпаниям довольно давно, но понимания не встретило. До 2008 года это пожелание выполнял только «Аэрофлот». Такие гиганты, как «Газпром», «Роснефть» и «Транснефть», платили дивиденды по директиве Росимущества, но не 25 процентов , так как строгого правила, в дивидендном вопросе не было. В 2009 году отказ от 25-процентной нормы и вовсе стал одной из антикризисных мер. Это лишало бюджет десятков миллиардов рублей.

Уже в 2010 году тема дивидендов вновь стала актуальной. А год назад правительство не просто порекомендовало, но обязало госкомпании отдавать четверть чистой прибыли акционерам. По итогам 2012 года лишь единичные компании не отдали четверть своей прибыли на дивиденды. Поступления в федеральный бюджет от дивидендов по итогам прошлого года оцениваются в 172,1 млрд рублей.

Но и 25% прибыли всего лишь переходный этап. Пока базу для начисления дивидендов компании выбирают сами. Это либо отчетность по российским стандартам бухгалтерского учета (РСБУ), либо по международным (МСФО). Одной из первых компаний, которая предпочла платить дивиденды с прибыли по МСФО, стала «Роснефть». Разница за 2012 год между прибылью РСБУ и МСФО у нее невелика — около 40 млрд рублей (342 и 302,5 млрд рублей соответственно). Но для многих крупных госкомпаний вопрос, от какой прибыли платить дивиденды, — крайне болезненный: их показатели по МСФО в разы выше показателей по РСБУ. Взять хоть «Газпром», который пока начисляет дивиденды на основании РСБУ. Чистая прибыль «Газпрома» по РСБУ в 2012 году — 740 млрд рублей, тогда как по МСФО — уже 1,21 трлн. Большая разница в размере прибыли и у «Транснефти»: по РСБУ в 2012 году ее чистая прибыль составила 10,65 млрд рублей, а по МСФО этот показатель уже 125,5 млрд. Похожая ситуация и в РЖД: прибыль по РСБУ — 14 млрд, МСФО — 78 млрд. Еще сложнее дело обстоит в «Россетях»: если по МСФО за прошлый год холдинг показал прибыль 32 млрд рублей, то по РСБУ был показан убыток в 3,2 млрд, что вообще исключает дивиденды. В таких инфраструктурных компаниях предпочитают оставаться при своих заработанных деньгах, а если их не хватает, то попросить у государства, например из Фонда национального благосостояния (ФНБ).

О том, почему деньги ФНБ необходимо тратить максимально эффективно и под пристальным контролем государства и общества, «Эксперт» писал в № 47 от 1 декабря 2013 года (см. «Кусочек благосостояния заверните» ). Этот контроль многогранен и во многом ложится на Росимущество как агента государства в управлении госкомпаниями и их главного контролера. О том, как Росимущество реформирует систему управления госкомпаниями, от мелких до крупных, а также об остром «дивидендном» вопросе нам «Эксперт» рассказала начальник управления корпоративных технологий Росимущества Виктория Семерикова.

— Одна из самых громких инициатив Росимущества — обязать госкомпании направлять 25 процентов чистой прибыли на дивиденды. Многие госкомпании до сих пор этому сильно сопротивляются.

— Да, эта инициатива стоила агентству больших усилий. Росимущество предварительно проводило встречи с представителями крупнейших госкомпаний, обсуждая применение единого подхода. В итоге законодательно была закреплена обязанность отчисления 25 процентов чистой прибыли на дивиденды без указания стандартов отчетности. Желательно, чтобы отчетность, на основании которой рассчитывается часть чистой прибыли, направляемой на дивиденды, была консолидированной международной. Но не все компании отчитываются по МСФО. На текущий момент мы обсуждаем этапность перехода крупнейших компаний на международные стандарты отчетности.

— Получается очень интересная картина: у многих крупных компаний, естественных монополий, огромные инвестпрограммы, на которые денег не хватает. Но они должны отдать часть прибыли государству. Например, «Россети» заплатят дивиденды. Потом они придут к этому же государству и попросят деньги на свои стройки, например из Фонда национального благосостояния.

— Решение об отклонении от 25 процентов чистой прибыли на выплату дивидендов по итогам 2012 года принималось обоснованно, после долгих обсуждений с каждой госкомпанией. При этом Росимущество руководствовалось анализом их отчетности и спецификой бизнеса. К примеру, если «Первый канал» заплатит пять процентов чистой прибыли — это один случай, если РЖД ничего на заплатит — другой, «Газпром», отдающий 25 процентов, — третий. Сегодня лишь единичные госкомпании не платят дивиденды — это огромное достижение. И это результат нашей работы.

— Помимо дивидендов есть масса других вопросов, которые должно регулировать Росимущество в подконтрольных ему компаниях. Да и самих компаний много, больше двух тысяч. Это огромная масса, как ими эффективно управлять?

— Для этого Росимущество в последние годы создает в России институт профессиональных директоров. Агентство целенаправленно заменяет госслужащих — членов советов директоров госкомпаний на профессиональных директоров. Если в 2011-м корпоративном году на стандартный совет директоров приходилось 2,4 профессионального директора, то в 2012-м корпоративном году эта цифра увеличилась и составила 2,9. То есть три из пяти членов совета директоров российской госкомпании — профессиональные директора, а не госслужащие. К 2015 году мы планируем формировать все советы директоров только из профессионалов, за некоторым исключением. Например, профессиональные директора не могут полностью составлять совет директоров, если при этом необходим доступ к гостайне или общество включено в прогнозный план приватизации. В последнем случае мы стараемся оставлять два места за госслужащими: одно за федеральным органом исполнительной власти и одно — за Росимуществом или Минэкономразвития.

— Где же вы берете профессиональных директоров в таких количествах?

— Это кандидаты, зарегистрированные на межведомственном портале Росимущества. Всего на этом интернет-ресурсе более 13 000 заявок. Главная мотивация для многих кандидатов не вознаграждение, а опыт. Для Росимущества это инструмент повышения уровня корпоративной практики в госкомпаниях и в стране.

Росимущество много общается с иностранными организациями, такими как ОЭСР, а также с инвесторами, и последние говорят, что в России происходит прорыв на фронте корпоративного управления — это мотивирует и нас, и профессиональных директоров. У нас уже заметно вырос уровень управляемости госкомпаний. Например, большинство компаний утвердило стратегии исходя из критериев и рекомендаций, направленных Росимуществом. При советах директоров созданы специализированные комитеты, например по аудиту, по кадрам и вознаграждениям. Такие комитеты ведут к повышению эффективности работы советов директоров и росту прозрачности компаний в целом.

Нанимается ревизор

— После создания института профессиональных директоров Росимущество будет формировать и профессиональные ревизионные комиссии?

— Да, мы как акционер считаем, что это ресурс, который надо использовать. Пока преждевременно приводить какие-то цифры, но тенденция однозначно направлена на вывод госслужащих и из ревкомиссий. Первая цель — замена хотя бы одного госслужащего в ревизионной комиссии на независимого эксперта, этим мы уже можем усилить ее роль. В заявках на участие в ревкомиссиях есть очень сильные кандидаты с международными сертификатами, опытом работы в аудиторских компаниях, бухгалтерской сфере или экономике, люди, способные читать отчетность и проводить финансовую экспертизу.

— Зачем вам еще и независимая ревкомиссия?

— В первую очередь это контроль за соблюдением правильного ведения бухгалтерской и финансовой отчетности, подтверждение годовой отчетности. Мы также можем проводить через ревизионные комиссии внеплановые проверки.

— Обычно в головных компаниях с отчетностью тишь да гладь, а все некрасивые вещи происходят в их «дочках» и «внучках», где государство не может ни членов советов директоров поставить, ни ревизионную комиссию сформировать.

— Но ревизионная комиссия может запрашивать всю информацию, на основании которой формируется в том числе консолидированная отчетность. Для Росимущества ревкомиссия — очень важный рычаг. Комитет по аудиту или служба внутреннего аудита, подчиняющаяся менеджменту госкомпании, не обладает тем функционалом и теми компетенциями, которые имеет ревизионная комиссия.

— Отчетность крупных российских госкомпаний заверяют аудиторы «большой четверки» с мировым именем. На это аудиторское заключение работают целые институты. Разве может с ними сравняться один независимый член ревкомисии?

— Есть внешний, а есть внутренний взгляд. Аудиторы и ревизионная комиссия — абсолютно разные механизмы контроля, разные инструменты. Аудиторы — это замечательно, тем более «большая четверка». Но акционерам аудиторские компании не подчиняются: аудиторская компания — это инструмент менеджмента. Ревизионная комиссия — инструмент акционера. Соответственно, дать указание аудиторской компании проверить сомнительные расхождения мы не вправе. Зато ревизионной комиссии — можем.

Директора лишат неприкосновенности

— Тем не менее в дееспособность даже профессиональных директоров и профессиональных ревкомиссий верится с трудом: ведь они не могут выбрать руководителя госкомпании.

— Профессиональные директора неоднократно отмечали, что совет директоров не участвует в отборе генеральных директоров госкомпаний. На основании этих замечаний мы приняли решение, что необходимо по аналогии с профессиональными директорами создать комиссию по отбору генеральных директоров в госкомпании, не включенные в спецперечень правительства РФ. В сентябре 2013 года механизм заработал. В итоге в комиссиях по отбору генеральных директоров госкомпаний участвуют члены совета директоров, представители органов исполнительной власти и отраслевых управлений Росимущества. Главное — это решение принимается коллегиально. Перед тем как принять любое решение, комиссия рассматривает огромный массив информации. Если за несколько лет работы директора динамика финансовых результатов стабильная или положительная, комиссия принимает положительное решение, в противном случае начинает детально анализировать ситуацию.

— По идее, это несложно: в последнее время советы директоров при поддержке Росимущества сами разрабатывают параметры, которым должны соответствовать общества, — ключевые показатели эффективности (KPI). Если показатели выполнены — все нормально.

— Действительно, мы пытаемся внедрить систему KPI и уже обсудили ее с менеджментом крупнейших госкомпаний и направили предложения в правительство РФ. Но это очень сложная система показателей, повышающая открытость госкомпаний. Мы планируем применять в компаниях такие показатели, как размер дивидендов, норма доходности капитала, EBITDA, а также динамика значений. Благодаря внедрению системы KPI мы поможем повысить эффективность и, как следствие, капитализацию российских госкомпаний. При этом показатель капитализации госкомпаний заложен в поручении президента, которое он дал по итогам Санкт-Петербургского международного экономического форума, отдельно указав капитализацию одним из ключевых показателей эффективности.

— Возвращаясь к вопросу о гендиректоре: представим, что с прибылью компании и KPI у него все хорошо — но, например, не все хорошо с закупками. Совет директоров это видит, но ничего не может сделать.

— В сентябре 2013 года создан коллегиальный орган — конфликтная комиссия при Росимуществе, в том числе для рассмотрения таких случаев. Если причина в генеральном директоре, то конфликтная комиссия может инициировать его замену. Но пока таких случаев не было.

Съедобный клондайк

Василий Лебедев

Импорт продовольствия, обходящийся в семь миллиардов долларов в год, вполне может быть замещен отечественным производством. Для этого требуется сопоставимый объем инвестиций — ненамного больше, чем нужно для постройки одного среднего нефте- или газопровода

В Кемеровской области появился свой нефтеперерабатывающий завод — Яйский. Стоимость первой очереди — 16 млрд рублей

Фото: Предоставлено ЗАО «Нефтехимсервис»

«Эксперт» детально исследует инвестиционную активность в реальном секторе экономики уже четыре года. За это время мы собрали впечатляющую базу инвестиционных проектов — около 900 штук с объемом инвестиций почти 300 млрд долларов. На разных стадиях мы зафиксировали несколько очевидных инвестиционных волн в разных отраслях экономики: в сельском хозяйстве, электроэнергетике, нефтепереработке, химпроме, цементной промышленности, некоторых подотраслях машиностроения, а также в оборонно-промышленном комплексе. Наш анализ показывает: на высшем уровне инвестиционные стратегии бизнеса по созданию новых производств в стране можно разделить на экспорториентированную и импортозамещающую. Кроме этого еще есть планомерная модернизация, которая может иметь своей целью как наращивание экспорта продукции, так и наполнение продукцией внутреннего рынка. На сегодня экспорториентированной стратегии в полной мере придерживаются сырьевые компании (нефтяники, газовики, угольщики), химики (удобрения, синтетический каучук), компании цветной металлургии (производители алюминия, меди, никеля) и бизнес по отдельным направлениям сельского хозяйства (зерно, подсолнечник). До последнего времени эту стратегию эксплуатировали производители стали и проката из черных металлов, однако не так давно они перешли на новую долгосрочную стратегию — импортозамещение. Еще часть представителей реальной экономики занимается в основном планомерной модернизацией или строительством новых, но работающих в старых нишах активов — это электроэнергетики, цементники, нефтепереработчики (хотя почти все российские НПЗ входят в вертикально интегрированные нефтяные компании и занимаются экспортом топлива); буквально в последние годы в эту группу вошли предприятия оборонно-промышленного комплекса, в которые серьезно не инвестировали с 80-х годов прошлого века.

Набор инвестиционных приоритетов нашего бизнеса, в том числе и госкомпаний, не поражает новизной, не правда ли? Все то же самое было и двадцать с лишним лет назад в Советском Союзе. Нефть, газ, металлы, цемент, удобрения, а где же потребительские товары? Пока они в основном идут к нам по импорту. Институциональные экономисты объясняют это словосочетанием path dependence — зависимостью от предшествующего развития. По большому счету владельцы крупных компаний реального сектора экономики, приватизировавшие гигантское советское наследие, вкладываются в то, что приносило им основной капитал в прошлом, и не спешат выходить в новые ниши, в том числе и в производство потребительской продукции, где доминирует импорт.

Резервы замещения

По итогам десяти месяцев 2013 года объем импорта в Россию составил без малого 260 млрд долларов при экспорте 429 млрд. При этом почти по всем крупным товарным группам импорт преобладает над экспортом (см. график 1). Исключение — минеральные продукты (в основном топливно-энергетические), металлы и изделия из них, драгоценные металлы, древесина и целлюлозно-бумажные изделия. Во всех остальных группах товаров: продовольствии, продукции химической промышленности, одежде и обуви, машинах, оборудовании, транспортных средствах — лидирует импорт.

Мы решили более глубоко проанализировать возможности импортозамещения в сфере продовольствия (в последующих выпусках инвестобзора исследуем на импортозамещение остальные отрасли реального сектора экономики). Не так давно мы отмечали, что, несмотря на перманентный рост объемов ввоза продовольствия, его доля в товарной структуре импорта падает (см. «Инвестиционный бум откладывается» в № 37 «Эксперта» за 2013 год). Так, в 1995 году из всего объема импорта в страну на продовольственные товары приходилось 28%, а в 2012-м уже гораздо меньше — около 13%. Здесь, правда, нужно сказать и о том, что доля импорта в потреблении основных продуктов питания сегодня все еще выше, чем в самом начале 1990-х годов (см. график 2). Продовольствие — товар первой необходимости по сравнению, например, с квартирой и автомобилем, и поэтому первые крупные инвестиции как отечественных, так и иностранных компаний в 1990-е годы пошли именно в эту сферу. Может показаться парадоксальным, но до середины 2000-х годов пищевка привлекала больше всего инвестиций в основной капитал из всех обрабатывающих отраслей промышленности (см. график 3). Сейчас пищевая промышленность отгружает продукции на 4 трлн рублей в год (данные 2012-го); для сравнения: такой же объем продукции отгружают металлурги, все вместе взятые. Несмотря на эти очевидные успехи, объем импорта продовольствия по итогам января—ноября этого года составляет солидные 37,5 млрд долларов. Что мы покупаем за такие деньги и можно ли заменить все это внутренним производством?

Суходольский завод специального тяжелого машиностроения, построенный в Тульской области за 6 млрд рублей, будет производить для общего машиностроения горячую штамповку любых размеров

Фото: предоставлено ЗАО «Тяжпромарматура»

Сразу отметим, что примерно половину российского импорта продовольствия составляют продукты питания, которые мы не в состоянии заместить собственным производством по объективным причинам. Так, из 37,5 млрд долларов 11 млрд приходится на продукты питания, которые Россия в любом случае будет импортировать из южных краев, так как у нас растения, из которых их производят, не произрастают или почти не произрастают. Это кофе, чай, какао, пальмовое масло, орехи и некоторые фрукты (цитрусовые, бананы, виноград, абрикосы). Плюс еще на миллиард долларов мы импортируем, как это ни удивительно, яблоки и груши. Завоз идет из Польши (40% импорта), Аргентины (10%), Бельгии (10%) и Китая (8%). Очевидно, это тот сегмент рынка фруктов, где можно и нужно обойтись без импорта. Кстати, инвестпроекты по закладке яблоневых садов уже появились на юге страны, но они пока единичны и нетипичны, а рынок-то для сбыта подобной продукции весьма неплохой.

Также россияне вряд ли смогут отказаться от брендированного алкоголя, завозимого из Франции, Италии или Великобритании. Краснодарским и ставропольским виноделам нужно еще лет пятьдесят, чтобы на равных начать соперничать в этом деле с французами и итальянцами. Алкоголя мы завезли за 11 месяцев на 3 млрд долларов.

А вот весь прочий продовольственный импорт в среднесрочной перспективе мы вполне можем заменить товарами отечественного производства. Крупнейший сегмент — мясо: его завезли почти на 6 млрд долларов. Это в основном говядина и свинина, мясо птицы мы уже несколько лет почти не завозим благодаря развитию собственного птицеводства. Причем рискнем утверждать, что уже через три года Россия перестанет импортировать и свинину, если процесс импортозамещения будет идти темпами последних лет (см. график 4). В стране сейчас порядка 40 инвестпроектов в разных стадиях по строительству крупных свинокомплексов мощностью под 500 тыс. тонн, этого количества хватит, чтобы заместить весь импорт свинины. С говядиной ситуация гораздо сложнее, так как инвестиции в этот сектор животноводства в принципе окупаются существенно дольше, чем в производство свинины и мяса птицы, в наших условиях это восемь—десять лет. Инвестпроектов здесь немного, и почти все они всесторонне поддерживаются государством, в первую очередь очень длинными кредитами (до десяти—двенадцати лет), да еще и субсидированием ставки процента.

Импорт рыбы и рыбной продукции составил 2,5 млрд долларов (40% приходится на Норвегию). Рыболовство относительно неплохо развито на Дальнем Востоке, но из-за фактической географической разорванности страны на малолюдный Восток и густонаселенную европейскую территорию России, где сосредоточено основное потребление рыбы, возить ее на тысячи километров по Транссибу зачастую не имеет экономического смысла. Выход — в возобновлении и активном развитии существовавшего в СССР рыбного промысла в Атлантике. Под это дело можно и собственное рыбопромысловое судостроение восстановить, хотя бы частично.

Еще на 2,5 млрд долларов мы импортировали овощи, в основном томаты. В последние два года в разных уголках страны активно строятся тепличные комплексы, которые помогут снять сезонный дефицит отечественных овощей. Прогресс в этой сфере налицо, но он пока еще недостаточен для того, чтобы прогнозировать полное импортозамещение овощной продукции.

Другой крупный сегмент в структуре импорта — молочная продукция: за 11 месяцев 2013 года было завезено товаров на 2,4 млрд долларов. Доля импорта в потреблении молока и различных молочных продуктов колеблется от 30 до 60%, причем в последние годы она постоянно растет (см. график 5). Это объясняется увеличением импорта молочки из Белоруссии, части нашего союзного государства. За 11 месяцев этого года мы ввезли оттуда молочной продукции на 1,1 млрд долларов (47% импорта). Белоруссия еще с советским времен специализировалась именно на молочно-мясном животноводстве; затем, с большим трудом сохранив животноводческий комплекс в 1990-е, в 2000-е стала его активно развивать. Другими крупными странами — экспортерами в Россию молочных товаров являются Финляндия (12%) и Германия (8%).

Получается, что очевидных ниш для импортозамещения в продовольственном секторе не так уже и много. По целому ряду продуктов питания Россия сейчас обеспечена внутренним производством. Это, например, мука, макароны, сахар. По некоторым позициям еще есть возможности для импортозамещения, но в целом внутреннее производство уже обеспечивает потребности страны на 80–85% — это растительное масло, мясные консервы, кондитерские изделия (см. график 6). Тем не менее в российском продовольственном секторе еще остаются довольно большие ниши для импортозамещения. Назовем эти ниши с оценкой потенциального объема импортозамещения в среднесрочной перспективе: мясо крупного рогатого скота на 2,5 млрд долларов, рыба и рыбная продукция на 2,5 млрд долларов, молочная продукция (масло, сыры, молоко) на 1 млрд долларов, яблоки и груши на 1 млрд долларов. Итого 7 млрд долларов. По нашим подсчетам, для замещения этого объема продукции нужно будет вложить примерно такой же объем инвестиций. Это довольно много, но не намного больше, чем тратится на строительство одного среднего нефте- или газопровода.

Транспорт нефти и нефтепереработка

Четыре инвестпроекта, непосредственно связанных с нефтью, дали 57% общего объема инвестиций (13,5 млрд долларов) по обнаруженным нами в лентах информагентств проектам за август–октябрь 2013 года.

Основной вклад — 5,4 млрд долларов — сделал Каспийский трубопроводный консорциум (КТК), занимающийся увеличением пропускной способности магистрального нефтепровода Тенгиз—Новороссийск. Интересно, что увеличение пропускной способности в два раза, до 67 млн тонн в год, произойдет не за счет прокладки дополнительных ниток трубопровода, длина которого составляет 1,5 тыс. километров, а за счет увеличения скорости прокачки благодаря строительству дополнительных нефтеперекачивающих станций на всем протяжении трубопровода. В целом же проект расширения КТК предполагает строительство десяти дополнительных нефтеперекачивающих станций (двух на территории Казахстана, восьми — в России), шести резервуаров для хранения нефти под Новороссийском и третьего выносного причального устройства на морском терминале КТК, а также замену 88 км трубопровода на территории Казахстана.

Экспортная ориентация проекта КТК не вызывает сомнений точно так же, как не вызывает сомнений направленность на обеспечение внутреннего рынка России качественными моторными топливами двух других крупных инвестпрограмм нашего исследования. Речь идет о проектах кемеровской компании «Нефтехимсервис» и «ЛУКойла».

Осенью 2012 года «Нефтехимсервис» запустил на Кузбассе собственный НПЗ мощностью 3 млн тонн (подробнее см. «Отличники и неудачники»). Предприятие назвали Яйским НПЗ (Яя — название реки и одноименного поселка в Кемеровской области). Сейчас компания начинает второй этап реализации проекта стоимостью 1,3 млрд долларов. К 2019 году «Нефтехимсервис» планирует увеличить мощность Яйского НПЗ до 6 млн тонн, а глубину переработки нефти до 92%, что позволит предприятию выпускать моторные топлива, соответствующие стандартам «Евро-4» и «Евро-5». Пока завод производит лишь прямогонный бензин, дизтопливо для промышленности и мазут.

На крупнейшем НПЗ «ЛУКойла», Кстовском (Нижегородская область), моторные топлива стандартов «Евро-4» и «Евро-5» выпускают уже несколько лет, теперь стоит задача увеличить объем их производства. Для этого строится второй комплекс каталитического крекинга стоимостью 970 млн долларов. Его запуск поможет компании ежегодно дополнительно выпускать 1,6 млн тонн автомобильных бензинов и дизтоплива высшего качества.

Мы не устаем повторять, что огромные инвестиции, идущие в последние годы в нефтепереработку, — результат действий правительства. Напомним, что оно еще в 2008 году утвердило технический регламент на моторные топлива, в соответствии с которым мы должны последовательно ввести европейские экологические топливные нормативы от номера 1 до номера 5 (подробнее см. «Роснефть против», «Эксперт» № 35 за 2012 год). А чтобы перейти на эти стандарты, нужно как следует вложиться в покупку новых дорогостоящих установок для НПЗ, чем и занимаются нефтепереработчики последние пять лет.

Машиностроение и металлургия

Как знают наши постоянные читатели, в машиностроении сегодня наблюдается три крупнейших инвестиционных тренда: локализация в автопроме, производство оборудования для электроэнергетики, развитие оборонно-промышленного комплекса (ОПК). Очевидно, что на первый план сейчас выходят инвестиции в автопром и углубление локализации в нем, а также капвложения в коренную модернизацию старых и строительство новых цехов и заводов в ОПК.

Автопром в данном исследовании представлен тремя проектами. Японский автомобилестроительный концерн Toyota начнет в 2014 году строительство новой сборочной линии стоимостью 179 млн долларов, на которой будут собираться кроссоверы Toyota RAV4. Производить на заводе компании в Санкт-Петербурге именно эту модель решили исходя из стабильно растущего спроса на нее. По данным Ассоциации европейского бизнеса, продажи Toyota RAV4 в России за восемь месяцев 2013 года выросли на 44% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и составили 26,9 тыс. автомобилей, что делает модель самой популярной в России в модельном ряду Toyota. На предприятии также скоро будут запущены цеха штамповки и производства пластиковых деталей, которые повысят уровень локализации до 30% (сейчас 15%). Японцы в российском автопроме славятся тем, что стараются ничего важного не отдавать на аутсорсинг.

А вот в калужском автомобильном кластере, напротив, торжествует кооперация. Испанская компания Gestamp и «Северсталь» открыли под Калугой вторую очередь совместного штамповочного производства, в которое они вложили 80 млн долларов. Как пояснил президент и генеральный директор Gestamp Франциско Риберас на открытии новых штамповочных линий, расширение производственных мощностей позволит СП стать главным поставщиком кузовной штамповочной продукции для пяти моделей автомобилей группы Volkswagen, собираемых в России. Предприятие также является поставщиком располагающегося здесь же, под Калугой, совместного завода французской PSA Peugeot Citroën и японской Mitsubishi. Испанцы ожидают удвоения производства автомобилей в России в ближайшие несколько лет, что выведет нашу страну в пятерку крупнейших автопроизводителей в мире.

По-видимому, на это же рассчитывают и в мексиканской компании Nemak, которая собирается построить свой автокомпонентный завод стоимостью 67 млн долларов в Ульяновской области. На предприятии планируется выпускать головки цилиндра и блоки двигателя: именно по этой продукции Nemak, оборот которой в 2012 году составил 3,9 млрд долларов, известна многим мировым автоконцернам.

А вот в отечественном оборонном машиностроении не то что экзотических мексиканских инвесторов не видно, там и своих-то частных нет. Поэтому и инвестиции осуществляют исключительно госкомпании или государство напрямую. Так, наш крупнейший производитель спутников — Информационные спутниковые системы им. академика М. Ф. Решетнёва (ИСС) из Красноярского края — скоро начнет строительство нового цеха, а также реконструкцию и техперевооружение нескольких старых стоимостью 176 млн долларов. Предполагается коренная модернизация участков электроиспытаний, производства волноводов, малогабаритных антенно-фидерных устройств, полимерных композиционных материалов и механообрабатывающего производства в целях повышения надежности и качества выпускаемых космических аппаратов системы ГЛОНАСС. Как известно, за 2012–2020 годы на развитие ГЛОНАСC из федерального бюджета будет выделено более 300 млрд рублей, часть этих денег пойдет на закупку спутников производства ИСС. Поэтому компания, готовясь к «золотому дождю», обновляет производство.

В отличие от космической отрасли на важнейшее российское предприятие, разрабатывающее и производящее комплексы и средства противовоздушной обороны, концерн ПВО «Алмаз-Антей», «золотой дождь» льется уже довольно давно. Продукция компании востребована как за рубежом, так и в России. Благодаря этому и осуществляется крупная инвестпрограмма. В частности, на входящем в концерн Машиностроительном заводе им. М. И. Калинина (МЗиК) в Екатеринбурге возводится новая линия по производству боевых средств зенитно-ракетных систем и комплексов стоимостью около 100 млн долларов. Основная продукция МзиК — боевые средства зенитно-ракетной системы С-300В и зенитно-ракетного комплекса «Бук-M1».

В другом важном сегменте ОПК — двигателестроении — реализуется важный проект создания так называемого центра технологической компетенции (ЦТК) алюминиевого и титанового литья на базе Уфимского моторостроительного производственного объединения стоимостью 172 млн долларов. Начать выпуск продукции планируется в 2017 году, мощность производства составит 600 тонн алюминиевого и 105 тонн титанового литья в год. Такой объем производства полностью обеспечит потребности всех заводов, входящих в Объединенную двигателестроительную корпорацию, в алюминиевых и титановых отливках. Напомним, что создание центров технологических компетенций — один из элементов стратегии корпорации. ЦТК позволяют оптимизировать соответствующие производства, снизить расходы и трудоемкость в масштабах холдинга и, как следствие, уменьшить себестоимость конечной продукции.

Необходимо отметить крупный проект, который не попадает в обозначенные нами выше российские инвестиционные тренды, но находится в мировом инвестиционном мейнстриме. В Новочебоксарске в Чувашии достраивается завод по производству фотопреобразовательных модулей «Хевел», его стоимость превышает 600 млн долларов. Проект призван создать в России высокотехнологичную отрасль солнечной энергетики как альтернативу традиционным источникам энергии. В последнее нам верится с трудом, а вот для Виктора Вексельберга (ГК «Ренова») и Анатолия Чубайса («Роснано») такой поворот событий несколько лет назад, похоже, казался очевидным. Иначе трудно объяснить столь крупные капиталовложения в производство, для продукции которого почти невозможно найти сбыт в нашей стране.

Еще два инвестпроекта вне всяких трендов. Они нацелены на «вечность», точнее, на многолетний локомотив российской экономики — добычу и транспортировку нефти и природного газа.

«Тяжпромарматура», одно из крупнейших в России предприятий по выпуску трубопроводной арматуры для газовой, нефтяной, химической и энергетической отраслей промышленности, построило свое штамповочное производство в Суходоле Тульской области. Суходольский завод специального тяжелого машиностроения будет встроен в производственную цепочку «Тяжпромарматуры» как поставщик заготовок для производства запорно-регулирующей арматуры больших размеров. Эта продукция особенно востребована основными потребителями компании, эксплуатирующими магистральные трубопроводы. На удовлетворение собственных потребностей «Тяжпромарматуры» будет направляться до 30% продукции нового завода, остальное пойдет на рынок. Завод может производить практически любые изделия методом горячей штамповки: крышки, днища и другие элементы емкостного оборудования, элементы трубопроводов и другую продукцию для нефтехимической промышленности, атомной энергетики, транспортного машиностроения и кораблестроения.

На Урале, в Челябинске, открыт новый сталелитейный завод, непосредственно завязанный на машиностроение. Предприятие стоимостью 90 млн долларов построили российская компания «Конар» и итальянская Cividale Group. Производственная мощность — 25 тыс. тонн литейных заготовок и слитков в год. Отливки будут предназначены для производства заготовок корпусных деталей трубопроводной арматуры (шиберных задвижек, шаровых кранов) для нефтегазовой промышленности; заготовок корпусных деталей магистральных нефтеперекачивающих насосов и турбин; заготовок корпусных деталей арматуры для топливной энергетики; заготовок изделий для атомной промышленности.

Машиностроительное производство — главный ориентир для бизнесменов, решивших заработать на ниве импортозамещения. Последний пример: в подмосковном Серпухове запущен лифтостроительный завод стоимостью 90 млн долларов. Инвестор, компания СУ-155, собирается полностью вытеснить с нашего рынка импортную продукцию. Мощность нового предприятия — 15 тыс. лифтов в год — может с лихвой заместить импорт, который сегодня составляет порядка 10 тыс. лифтов в год при объеме рынка 35–40 тыс. единиц (подробнее об этом см. «Российский лифт поднялся в бизнес-класс», «Эксперт» № 35 за 2013 год).

Электроэнергетика

В сфере электроэнергетики в части инвестиций все привычно: строятся и вводятся в эксплуатацию новые энергоблоки, электроподстанции и линии электропередачи.

Из любопытных проектов отметим строительство ЛЭП длиной 370 км и стоимостью 256 млн долларов Оротукан—Палатка—Центральная в Магаданской области. Новая линия электропередачи предназначена для выдачи мощности достраивающейся Усть-Среднеканской ГЭС в южную часть Магаданской области и в город Магадан. ЛЭП создает предпосылки для развития перспективных горнорудных месторождений Яно-Колымской золоторудной провинции, в том числе крупнейшего Наталкинского месторождения, на котором уже в 2014 году планируется запустить первую очередь горно-обогатительного комбината.

Это яркий пример государственно-частного партнерства. Государство вкладывается в инфраструктуру, строит ЛЭП, а частник (в данном случае компания Polyus Gold International) имеет возможность сосредоточить все свои усилия на запуске крупного горнодобывающего предприятия.

Розничная торговля

Торгово-развлекательные центры множатся по стране — этот формат для потребителей (а значит, для продавцов и инвесторов) привлекательнее обычных магазинов и уж тем более рынков. В то время как Центральную Россию своими ТРЦ застраивают «Ташир» (Калуга, Москва, Нижний Новгород, Орел) и корпорация ГРИНН (Белгород, Брянск, Курск), в других регионах правят бал местные — или практически местные — компании.

Так, для финской строительно-девелоперской компании SRV Group Санкт-Петербург уже стал родным городом. В конце лета финны совместно с китайской Шанхайской индустриально-инвестиционной компанией ввели в эксплуатацию крупный ТРЦ «Жемчужная плаза» стоимостью 186 млн долларов. Это часть масштабного девелоперского проекта «Балтийская жемчужина», предусматривающего создание нового жилого микрорайона на 35 тыс. жителей на юго-западе города.

Кроме того, SRV Group начала строительство ТРЦ «Охта Молл» в Красногвардейском районе Санкт-Петербурга стоимостью более 330 млн долларов.

Пока финны осваивают петербургский рынок коммерческой недвижимости, в другом важнейшем регионе — Краснодарском крае — запускаются и строятся сразу несколько ТРЦ: в Сочи, Армавире и Геленджике. Инвесторы — РАМО-М (сеть ТРЦ «Красная площадь») и ГК «Экспо».

А известная на всю страну своими майонезами и кетчупами поволжская компания «Эссен Продакшн АГ» (торговая марка «Махеевъ») почувствовала вкус к розничному бизнесу и строит в Йошкар-Оле собственный ТРЦ стоимостью 26 млн долларов. Создание коммерческой недвижимости и управление ею — отличный способ диверсифицировать бизнес, сконцентрированный в производственном секторе экономики.

Стройматериалы

Отзвуки идущего инвестиционного бума и роста госзаказа в ОПК почувствовали и изготовители керамики. В Новосибирске ХК «НЭВЗ-Союз» и «Роснано» запустили производство наноструктурированных керамических изделий (стоимость проекта — 45 млн долларов). Завод будет выпускать керамические подложки и корпуса для электронных компонентов (в том числе для светодиодов), износостойкие элементы запорной арматуры для нефтегазового сектора, стоматологическую керамику (зубные протезы), а также бронекерамику для создания бронеэкипировки личного состава, для защиты корпусов перспективной колесной и гусеничной бронетехники.

А в стекольной отрасли виден след бума в автопроме и растущей локализации комплектующих. Так, в Калужской области запущена первая очередь завода по производству автомобильного стекла стоимостью 133 млн долларов. Инвестор — китайская Fuyao Glass Industry Group, крупный поставщик автостекол для автомобилей концерна Volkswagen. Собственно, для того чтобы обеспечить калужский завод Volkswagen своим привычным стеклом, китайцы и построили завод у нас. Китайцев в Россию привели партнерство с автомобильным гигантом, глобализация собственного бизнеса и расширение на новых рынках.

Но для промышленности стройматериалов традиционно более характерен меньший охват рынков, ведь стройматериалы — это продукция, как правило, для локального потребления: цемент, песок, щебень далеко не увезешь. Так же обстоит дело и с газобетонными блоками, заводы по производству которых в последние годы возникают по всей России. Они становятся типичными, но тем не менее мы хотели бы отметить один интересный проект в этом секторе.

В Рязанской области, в Новомичуринске, запущено предприятие по производству газобетонных строительных блоков. Инвестор — московская компания «ЭКО-Золопродукт» — вложил в проект 48 млн долларов. Примечательно в этом проекте то, что в качестве одного из компонентов изделий из газобетона будут использоваться золошлаковые отходы Рязанской ГРЭС. Помимо экологического аспекта в истории с этим заводом есть и интересная корпоративная подоплека. Владелец «ЭКО-Золопродукта» — известный топ-менеджер сначала «Межрегионгаза», а затем, в 2008–2011 годах, ОГК-6 Алексей Митюшов. Собственно, Рязанская ГРЭС, золошлаковые отходы которой будет использовать новый завод, входила в состав ОГК-6. Отрадно, что, заработав приличные деньги на службе у государства, Митюшов использовал свой предпринимательский талант и старые связи для создания нового производства внутри страны.

Таблица:

Инвестиционные проекты на территории России (с 1 августа по 31 октября 2013 года)

График 1

Импорт преобладает над экспортом в большинстве товарных групп

График 2

По уровню самообеспечения мясом и молоком Россия еще не достигла позднесоветского уровня

График 3

До середины 2000-х годов пищепром был самой инвестиционно привлекательной отраслью обрабатывающей промышленности

График 4

Перспективы полного самообеспечения свининой и мясом птицы уже очевидны, доля импорта в потреблении говядины еще высока

График 5

Импорт молока и молочной продукции растет. В основном за счет поставок из Белоруссии

График 6

По растительному маслу, мясным консервам и кондитерке уровень самообеспечения приемлем

График 7

Нефтепереработка - абсолютный лидер по объему инвестиций среди обрабатывающих отраслей промышленности в этом году

График 8

Помесячная динамика текущих частных инвестиционных проектов

Расплата

Михаил Цемахович, аналитик ИК «Еврофинансы»

Яков Миркин, председатель совета директоров ИК «Еврофинансы»

Антон Андрющенко, заместитель директора департамента аналитики ИК «Еврофинансы»

Алина Волкова, ведущий аналитик ИК «Еврофинансы»

Финансовые регуляторы США и ЕС ополчились на глобальные банки, штрафуя за разнообразные прегрешения предкризисных и кризисных лет. Такое рвение может спровоцировать новый кризис

Фото: Валерий Макаров

Фондовые рынки англосаксонских стран перегреты. Великобритания 30 октября установила исторический рекорд — отношение капитализации фондового рынка к национальному ВВП достигло 144%. США близки к покорению максимумов 2007 года — там в начале декабря аналогичный показатель находился вблизи отметки 130%. Однако чем ближе новые высоты, тем вероятнее острая реакция игроков на «неожиданное» негативное событие.

Последние несколько лет набирает силу волна штрафов, взыскиваемых с крупнейших инвестиционных банков в результате громких расследований регуляторов. Мы подсчитали по открытым источникам, что в 2009–2013 годах общая сумма штрафов инвестбанков по всему миру превысила 63,7 млрд долларов. На самом деле сумма еще больше, поскольку в ряде случаев объемы выплат не разглашались. Между тем расследования продолжаются — ясно, что последуют новые взыскания.

Масштаб штрафов таков, что деятельность регуляторов в США и ЕС по укрощению «распоясавшихся инвестбанкиров» может иметь и нежелательный эффект, а именно привести к краху тот или иной инвестиционный дом и запустить цепную реакцию распространения системного риска. Вспомним осень 2008 года, когда банкротство Lehman Brothers спровоцировало наступление невиданного глобального финансового кризиса.

Тройку лидеров по абсолютным выплатам среди штрафников составляют американские банки J. P. Morgan Chase, Bank of America и Wells Fargo (см. таблицу 1 ). Если сравнить выплаты банков и их прибыли за последние пять лет, то первая тройка будет выглядеть так: Bank of America — 72,7%, J. P Morgan Chase — 31%, UBS — 26,3% (см. таблицу 2 ). Таким образом, группа риска определена.

Большинство штрафных санкций можно разделить на пять групп, которые отражают масштабные серии расследований недобросовестной деятельности финансовых институтов (см. график 2 ).

Мошенничество в рамках выпуска ипотечных продуктов и с распределением активов в инвестиционных фондах.

После кризиса SEC уделяла особое внимание случаям, когда инвесторы несли неожиданно большие потери в связи с недобросовестной деятельностью финансовых посредников. В 2010–2013 годах комиссия наложила семь крупных штрафов за нарушения в ходе выпуска ипотечных ценных бумаг или финансовых продуктов, основанных на них, а также семь штрафов за сокрытие информации об активах фондов, находившихся под управлением, и об активах самих компаний. Так, Goldman Sachs выплатил штраф за нарушения в рамках структурирования выпуска синтетических облигаций, обеспеченных долговыми обязательствами, ABACUS 2007-AC1. Мотив — компания не раскрыла инвесторам информацию об активном участии хедж-фонда Paulson & Co в выборе активов, который занял короткую позицию против ряда отобранных инструментов на рынке кредитных дефолтных свопов . Убыток инвесторов составил 1 млрд долларов. Выплата Goldman Sachs по досудебному урегулированию составила 550 млн долларов.

Нарушения запрета на транзакции со средствами ряда стран Министерство юстиции США и Казначейство США совместными усилиями выявили значительное количество транзакций на территории США, нарушающих международные санкции, наложенные правительством. Количество транзакций исчислялось миллионами. Под удар попали европейские банки: UBS, Credit Suisse, Barclays, Lloyd`s TCB, ING, Standard Chartered. Выделяется случай с HSBC, которому пришлось заплатить почти 2 млрд долларов, после того как его мексиканскую дочернюю компанию уличили в отмывании денег наркомафии. Всего с HSBC было взыскано в пользу властей США около 4,4 млрд долларов.

Мошенничество со ставками LIBOR и EURIBOR

В 2012 году разразился скандал вокруг ставок LIBOR и EURIBOR. Оказалось, что ключевыми ставками для рынка размером несколько сот триллионов долларов манипулировали банки — участники фиксинга. Банки, формируя LIBOR и EURIBOR, должны были указывать ставки процента, по которым готовы занимать деньги с рынка. Вместо этого отдельные фининституты манипулировали ставкой, чтобы повлиять на рынок производных инструментов от LIBOR и EURIBOR, на которых имели свои позиции. В расследовании инцидента принимали участие регуляторы нескольких стран. На данный момент на «скамейке штрафников» оказались Barclays и UBS. Но в этом деле еще не поставлена точка. В ноябре 2013 года стало известно, что Еврокомиссия наложит на шесть банков многомиллионные санкции.

Мошенничество с закладными

В феврале 2012 года между федеральными регуляторами США (Управлением контролера денежного обращения и ФРС) и пятью крупнейшими организациями, оказывающими услуги в области ипотечного кредитования, было достигнуто историческое соглашение, согласно которому с банков было взыскано 25 млрд долларов в пользу заемщиков, региональных и федерального бюджетов. Компании обвинялись в том, что незаконными методами создавали такие условия для заемщиков, что последние нарушали условия кредитования и теряли право выкупа собственных закладных. В частности, кредитным учреждениям инкриминировались: взимание чрезмерных комиссий в случаях дефолтов заемщиков; необоснованные отказы в реструктуризации кредитов; некорректный пересчет ставок процента и сроков в случае реструктуризации; несвоевременное уведомление заемщиков о потере права выкупа закладной; неправомерное ограничение такого права и др. От подобных действий пострадали сотни тысяч граждан США.

Спустя год, в январе 2013-го, ФРС совместно с Управлением контролера денежного обращения обвинил 13 банков в незаконной деятельности в рамках ипотечного кредитования. По мнению регуляторов, кредитные учреждения представляли в суды неправильно оформленные документы, связанные с ипотечными кредитами, не имели необходимых финансовых, трудовых и управленческих ресурсов для организации реализации закладных. Внутренний контроль и риск-менеджмент, связанные с закладными, были некачественны. На сегодня 11 из 13 банков согласились осуществить денежные выплаты пострадавшим заемщикам (4,2 млн человек).

«Плохие» долги, проданные ипотечным агентствам

2013 год ознаменовался расследованием в отношении активов, проданных банками ипотечным агентствам. В результате трем из них уже пришлось заплатить внушительные суммы. Так, штраф J. P. Morgan составил 5,1 млрд долларов. Согласно оценкам Reuters в дальнейшем еще нескольким банкам придется выплатить около 25 млрд долларов.

Можно с уверенностью говорить о том, что череда расследований и крупных штрафных санкций еще не закончена. Подтверждение — упомянутые оценки Bloomberg и намерения Еврокомиссии оштрафовать шесть банков за манипулирование EURIBOR (The Guardian утверждает, что размер штрафа может достигать 10% выручки компаний).

Итак, сохраняется риск: регуляторы могут наложить такие масштабные санкции, что «соломинка переломит спину верблюду». Слишком крупная выплата, сопоставимая по размеру с прибылью, может привести к резкому ухудшению состояния одного из крупнейших названных институтов. С каждым новым штрафом увеличивается вероятность того, что это может произойти. А дальше — повторится история Lehman Brothers.

Таблица 1:

Ренкинг по объему выплаченных штрафов в 2009–2013 гг.

Таблица 2:

Ренкинг по объему выплаченных штрафов по отношению к прибыли в 2009–2013 гг.

График 1

Суммы штрафов, выплаченных инвестбанками, растут как снежный ком

График 2

Банки, наказанные по итогам разбирательств, затеянных регуляторами

Непростительные иллюзии

Сергей Глазьев, Академик РАН

При правильной политике государства наша экономика может расти в среднесрочной перспективе темпом 6–8% в год с ежегодным увеличением инвестиций на 15%. Но формирование и реализация политики опережающего развития немыслимы без отказа от иллюзий, парализовавших государственную волю

Иллюстрация: Игорь Шапошников

За два десятилетия перехода к рыночной экономике накоплен большой опыт ошибок, совокупный ущерб от которых уже превосходит экономические потери СССР вследствие гитлеровского нашествия. Если в начале этого перехода ошибочные решения можно было списать на отсутствие опыта регулирования рыночных отношений, наивную веру реформаторов в чудодейственную силу невидимой руки рынка, вредительство со стороны МВФ и зарубежных консультантов, навязывавших российскому руководству компрадорскую политику в интересах иностранного капитала, то сегодня их многократное повторение не имеет оправдания. Решения, основанные на иллюзорном представлении о рыночных механизмах, до сих пор определяющем формирование экономической политики государства, являются главной причиной замедления роста экономики, а также огромных упущенных возможностей и потерь, которые продолжает нести Россия вследствие ущербного положения в международной конкуренции.

В настоящей статье анализируются фундаментальные заблуждения в отношении действия рыночных механизмов экономического роста. Эти заблуждения основываются на либертарианских представлениях о рыночной самоорганизации экономики, согласно которым минимизация государственного вмешательства обеспечит максимально эффективное распределение ресурсов благодаря автоматическому действию механизмов рыночной конкуренции. И хотя в экономической науке давно доказана несостоятельность всех аксиом теории рыночного равновесия, основанная на ней мифология продолжает оказывать магическое действие на формирование экономической политики в России. Для рационализации последней необходимо вернуться к фундаментальным вопросам экономической науки, в которой накоплено немало полезных знаний, позволяющих использовать глубинные закономерности современного экономического развития.

Неэффективная приватизация

Анализ заблуждений либертарианцев начнем с приватизации, которую российские либерал-реформаторы традиционно рассматривают как панацею от всех болезней российской экономики. Судя по навязчивому стремлению правительственных чиновников ускорить распродажу значительной части остающихся у государства пакетов акций банков и предприятий, этот вопрос остается актуальным.

В своих представлениях о правах собственности российские либерал-реформаторы руководствуются древнеримской доктриной расщепления прав собственности на владение, пользование и распоряжение. Между тем современное законодательство и практика управления знают множество ограничений и обременений прав собственности, основанных на частных, коллективных, общественных и государственных интересах. Эти ограничения постоянно расширяются по мере усложнения производственных отношений, которые теоретически отражаются как сложносоставные права собственности.

Фото:ИТАР-ТАСС

Сведение прав собственности на приватизируемые предприятия к единственной форме открытого акционерного общества сыграло с российской экономикой злую шутку. Получив неограниченные права при ограниченной ответственности, приватизаторы, как правило, занимались не развитием подконтрольных предприятий, а личным обогащением за счет присвоения и «монетизации» активов с вывозом «отмытого» капитала за рубеж. В результате практически все высокотехнологические предприятия после приватизации пришли в упадок и превратились в объекты недвижимости: краткосрочная мотивация максимизации ликвидности при отсутствии необходимых технологических знаний направляла усилия приватизаторов не на привлечение инвестиций, а на вымывание активов. При этом наиболее ценная их часть — технологические знания и навыки производства сложной продукции — попросту обесценилась.

В мировой теории и практике управления приватизация предприятия рассматривается с точки зрения ее целесообразности для повышения эффективности работы, заинтересованности государства в получении доходов, интересов местных властей и занятых на предприятии граждан. Последние, даже не владея акциями, признаются обладателями определенных прав на управление предприятием. Причем по мере усложнения производства прослеживается тенденция возрастания полномочий специалистов, работников и менеджеров по отношению к правам акционеров. К примеру, в корпорации Boeing они сведены к роли миноритарных акционеров, лишенных возможности принятия стратегических решений. В странах ЕС законодательно закреплено право работников иметь своих представителей в советах директоров акционерных обществ. Возрастает также количество народных предприятий и кооперативов, управляемых самими работниками.

Как показывает предшествующий опыт, без создания институтов защиты прав работников и специалистов, государства и общества планируемая приватизация государственных корпораций обернется утратой оставшегося научно-производственного потенциала. Внесение в корпоративное законодательство норм защиты интересов работников, общества и государства важно и для повышения устойчивости и эффективности работы уже приватизированных крупных предприятий.

Цена неправильно понятой теории

Другая «священная корова» либерал-реформаторов — количественная теория денег, на основании которой два десятилетия ведется денежно-кредитная политика государства. Абстрактное тождество, утверждающее равенство произведений товаров и цен, с одной стороны, и денежной массы и скорости обращения денег — с другой, было наивно возведено в ранг железного правила денежной эмиссии. В целях борьбы с инфляцией денежные власти ограничивали прирост денежной массы, наивно удивляясь безрезультатности этой политики. В действительности ее результатом неизменно становилось снижение производства вследствие удорожания и ограничения кредита, а также сокращения спроса из-за уменьшения госрасходов ради стерилизации прироста денежной массы.

В экономической науке давно доказана ограниченность этого тождества констатацией текущего состояния товарно-денежного обращения. Оно не может использоваться как руководство к планированию денежной политики, поскольку игнорирует все динамические факторы: изменение цен вследствие НТП или поведения монополистов, так же как изменение объемов производства в зависимости от поведения предприятий или скорости обращения денег в зависимости от состояния банковской сферы и инфляционных ожиданий. Можно легко доказать, что целенаправленная денежная эмиссия под инвестиции в развитие производства влечет за собой снижение цен за счет опережающего роста предложения товаров и снижения издержек их производства благодаря внедрению новых технологий. Современный Китай длительное время демонстрирует сочетание денежной экспансии и дефляции благодаря слаженному планированию производства, инвестиций и денежной политики. И наоборот, цены могут расти при снижающейся денежной массе вследствие злоупотреблений монополистов, что ведет к увеличению издержек и падению производства товаров вследствие снижения их конкурентоспособности и ограниченности спроса.

Иллюстрация: Игорь Шапошников

Последовательное применение упомянутого тождества в денежно-кредитной политике надолго уполовинило инвестиционные возможности государства и лишило частный сектор доступа к кредиту, фактически застопорило развитие экономики. В то время как ведущие страны мира за последнее пятилетие утроили объем денежной эмиссии, кратно удешевили и удлинили кредитные ресурсы в целях поддержки посткризисного оживления и обновления экономики, Банк России продолжает проводить ограничительную денежную политику. Поэтому в отличие от других стран в России растут процентные ставки и по-прежнему нет долгосрочного кредита.

Проводимая на основе количественной теории денег денежно-кредитная политика подавляет развитие экономики и предопределяет ее неконкурентоспособность вследствие отсутствия доступного кредита для инвестиций в модернизацию и развитие производственной деятельности. Это особенно очевидно на фоне политики денежной экспансии, проводимой денежными властями всех развитых стран в целях обеспечения роста инвестиционной активности, необходимого для структурной перестройки экономики на основе нового технологического уклада.

Выталкиваем свои ресурсы, привлекаем чужие

Вместо стимулирования инвестиционной активности продолжается изъятие денег посредством государственных заимствований, объем которых за три года поглотил с рынка половину фонда накопления. При этом одновременно резервируется сравнимый объем нефтегазовых доходов бюджета, которых хватило бы для его балансировки.

Так называемое бюджетное правило, основанное на гипотезе об избыточной денежной эмиссии при покупке нефтедолларов Центробанком, предписывает изъятие из экономики (стерилизацию) и вывоз нефтяных доходов за рубеж вместо их использования для решения проблем социально-экономического развития. Одновременно государство занимает деньги на финансовом рынке для финансирования искусственно созданного дефицита бюджета, сокращая инвестиционные ресурсы частного сектора. Тем самым денежные власти трижды искусственно сокращают возможности для роста инвестиций и производства: ограничивают кредит, замораживают бюджетные доходы и изымают деньги с финансового рынка. При этом государство от такой политики беднеет, размещая свои резервы за рубежом дешево и занимая деньги на внутреннем рынке дорого. А страна попадает во внешнюю зависимость от иностранных источников кредита, к которым прибегают платежеспособные заемщики в отсутствие внутренних возможностей долгосрочных дешевых заимствований. Национальная финансовая система втягивается в порочный круг неэквивалентного внешнеэкономического обмена. Нарастание внешних заимствований влечет за собой увеличение обязательств по иностранным кредитам, которое ведет к росту вывоза капитала, сокращающего внутренние возможности финансирования инвестиций.

Финансовый кризис 2008 года показал опасность такой внешней зависимости, когда крупнейшие российские корпорации в одночасье могли быть экспроприированы иностранными кредиторами. Тогда они прибегли к экстренной помощи государства, которое заместило иностранные кредиты внутренними источниками. Но как только острота кризиса спала, российские корпорации вновь начали прибегать к иностранным кредитам, поскольку денежные власти страны не обеспечивают предоставление денег на конкурентоспособных условиях. К настоящему времени объем общего внешнего долга России достиг предкризисного максимума — 700 млрд долларов. За это удовольствие приходится платить до 30 млрд долларов в год, вместо того чтобы создавать собственный механизм долгосрочного кредита.

В результате следования монетаристским рецептам сформировалась явно иррациональная макроэкономическая политика. Внешняя торговля дает стране чистый приток 100–150 млрд долларов за счет превышения экспорта над импортом. Его значительная часть резервируется и размещается в иностранных бумагах под 2% годовых. В то же время субъекты рынка вынуждаются к заимствованиям за рубежом под 5–7%, под ввоз которых Центральный банк эмитирует рубли, одновременно сдерживая расширение внутреннего кредита. Смыслом этой политики становится искусственное сокращение внутреннего денежного рынка в пользу внешнего. В ней, разумеется, заинтересованы иностранные инвесторы, получающие доминирование над внутренними. При этом чистый перевод денег за рубеж ежегодно составляет от 3 до 5% ВВП, сокращая возможности экономического роста.

Бюджетное правило, предписывающее изъятие значительной части нефтяных доходов бюджета в резервные фонды, основано на предположении о необходимости стерилизации избыточной денежной эмиссии. Однако ЦБ, отказавшись от таргетирования валютного курса, уже не проводит эмиссию под покупку иностранной валюты. Значит, нет избыточной эмиссии, нет и основания для применения бюджетного правила, даже исходя из монетарной теории.

Да и само разделение доходных источников бюджета на нефтяные и ненефтяные хорошо только для аналитических целей. Налог на добычу полезных ископаемых в части внутреннего потребления нефти оплачивается потребителем, и нет никаких теоретических оснований для его изъятия из экономики. Налоги на экспортируемую нефть могли бы изыматься в валюте продажи и формировать бюджет развития, направляемый на финансирование инвестиционных и инновационных программ в зависимости от величины поступлений. Тем самым их использование носило бы не конъюнктурный, а плановый характер, выравнивая давление на обменный курс рубля.

Следует заметить, что по своему макроэкономическому смыслу резервные фонды правительства являются составной частью валютных резервов страны. Не имеет принципиального значения, аккумулируются они на счете правительства в Центральном банке или непосредственно управляются последним. Расходование резервов правительством технически означает продажу им соответствующих объемов иностранной валюты Центральному банку. При этом совокупный объем валютных резервов не меняется, а денежная масса увеличивается на сумму уменьшения резервов правительства. С точки зрения денежной политики это равносильно чистой эмиссии этого же количества денег в пользу правительства. А ведь оно в этих целях всегда может прибегнуть к внутреннему займу под произвольный процент, деньги для которого будут эмитированы Центральным банком в порядке рефинансирования коммерческих банков под залог государственных обязательств, как это делается США, Англией, ЕС и Японией. Разница между этими вариантами в том, что в первом случае правительство деньги из экономики изымает, а во втором — добавляет. Соответственно, в первом случае оно сокращает спрос и притормаживает рост экономики, а во втором — увеличивает спрос и рост ускоряет.

Следование правилу «сберегай и занимай» выглядит абсурдным с точки зрения целей экономического роста и, по существу, означает чистое субсидирование Россией остального мира за счет сокращения возможностей собственного развития.

Исторический опыт свидетельствует, что для успешного выхода из кризиса, подобного нынешнему, норма накопления должна увеличиться до 35–45% ВВП, что достигается за счет увеличения объема внутреннего кредита до 100–150% ВВП. При этом использование внешнего кредита оправданно лишь как необходимая составляющая для импорта не производимого в стране оборудования при условии отрицательного сальдо торгового баланса. В нашем случае наращивание зарубежных заимствований дает только ухудшение условий внешнеэкономического обмена и сокращение внутреннего кредита. Ведь использование кредита в иностранной валюте предполагает его конвертирование в рубли, которые должны быть эмитированы Банком России. С точки зрения денежной политики это ничем не отличается от эмиссии такого же количества денег для рефинансирования российских коммерческих банков. Разница лишь в том, что в первом случае возникают внешние обязательства по выплате процентов, а во втором начисляемые проценты используются для развития отечественной банковской системы.

Для нынешнего положения российской экономики как донора внешнего мира и нетто-экспортера целесообразна прямо противоположная политика — сокращение внешних заимствований и их замещение внутренними источниками кредита. Иностранное финансирование уместно в форме прямых инвестиций, сопровождаемых передачей новых технологий и повышающих конкурентоспособность отечественного производства.

Гримасы рыночного фундаментализма

Отказ от иллюзии использования количественной теории денег для планирования денежно-кредитной политики открывает возможности для широкого применения хорошо отработанных в мировой практике рыночного регулирования мер поддержки экономического роста, включая ценовую и конкурентную политику, валютный контроль, индикативное планирование и программирование развития экономики. Однако, чтобы дать эффект, эти меры должны применяться системно и согласованно, ориентироваться на четко поставленные цели и задачи, что требует развертывания системы стратегического управления развитием экономики. Фрагментарное применение мер административного регулирования тарифов или формальное принятие не согласованных друг с другом государственных программ не может дать позитивный результат, становясь инструментами реализации корпоративных и ведомственных интересов.

Платой за отказ от элементарных форм валютного контроля, применяемых многими развитыми и успешно развивающимися странами, являются ежегодные потери до триллиона рублей налоговых поступлений вследствие проведения фиктивных внешнеэкономических операций в целях уклонения от уплаты налогов и вывоза доходов за рубеж. В качестве мотива этого отказа выдвигается миф о неприемлемости валютного регулирования как помехи свободному движению капитала, которая портит инвестиционный климат. Находясь в плену этой иллюзии, денежные власти оказываются не в состоянии защитить национальную финансовую систему от ударов глобального кризиса, ущерб от которых для России оказался больше, чем для других крупных стран. Отказываясь от валютного регулирования, они не могут защитить страну и от атак спекулятивного капитала, а также от огромных потерь вследствие вывоза капитала и неэквивалентного внешнеэкономического обмена.

Возможно, устойчивость идиосинкразии к валютному контролю объясняется привлекательностью офшорного образа жизни для значительной части властвующей элиты, рассматривающей Россию не как свою Родину, а как «эту страну» для выкачивания денег. В офшорный кругооборот вовлечено уже около 0,5 трлн долларов незаконно вывезенного из России капитала, до 100 млрд из которого ежегодно мигрируют через российскую границу, уходя от налогообложения. При такой мотивации валютный контроль действительно оказывается неприемлемым, так как обременяет вывоз капитала и затрудняет управление российскими активами из-за рубежа.

Еще более странным кажется упорное нежелание экономических ведомств заниматься планированием деятельности государственных корпораций и других государственных институтов развития экономики. Его трудно объяснить даже иллюзиями рыночного фундаментализма, который не может отрицать очевидную обязанность собственника планировать развитие своего бизнеса. Скорее это следствие общей размягченности государственной власти, которая под гипнозом иллюзий рыночной самоорганизации отпускает в свободное плавание даже собственные предприятия. В отсутствие централизованного планирования они действуют по своему усмотрению, произвольно отклоняясь от установленных государством целей вплоть до противоположного им направления. В свою очередь, неадекватные результаты работы госсектора становятся основанием для навязывания решений о приватизации составляющих его предприятий.

Очевидно, что отсутствие централизованного планирования целевых показателей деятельности госкорпораций влечет за собой отсутствие ответственности за их достижение. Это положение устраивает как руководителей госкомпаний, от которых не требуют ничего, кроме формального соблюдения законодательства, так и министерских чиновников, которым не приходится отвечать за работу подведомственных предприятий. За редким исключением, когда глава государства вынужден переходить к «ручному управлению» теми или иными предприятиями в силу их социальной, политической или оборонной значимости, назначаемые государством топ-менеджеры сами оценивают свою работу и реализуют свои личные стратегии.

Отсутствие четких целей и механизмов ответственности за их достижение порождает в госсекторе смесь коррупции и некомпетентности, подбор руководящих работников не по профессиональным качествам, а исходя из личных отношений, что в итоге приводит к снижению эффективности и деградации госпредприятий. О завышении издержек в контролируемом государством секторе естественных монополий, сомнительных инвестиционных решениях, освоении государственных средств написаны горы статей. Из этого, однако, нельзя сделать простой вывод о желательности приватизации. К сожалению, остающиеся на плаву приватизированные предприятия в большинстве своем не могут похвастаться более высокой эффективностью и производительностью труда по сравнению со своими государственными аналогами и даже по сравнению с доприватизационным периодом.

Необходимо отказаться от иллюзии простых решений с автоматическим достижением желаемых результатов. Либертарианская идеология очень удобна для ухода от ответственности за результаты экономической политики, провалы которой списываются на стихийное движение рыночных сил. При ближайшем рассмотрении выясняется, что двигают этими силами вполне конкретные люди, исходя из своих личных интересов. Подобно иллюзионистам, они выдают свои фокусы фантастического обогащения за объективные достижения предпринимательского гения, обуздавшего рыночную стихию. В действительности олигархический капитализм вырастает на одновременном провале как механизмов рыночной самоорганизации, так и институтов государственного управления. Основным источником накопления богатства является не создание новых благ, а перераспределение национального дохода за счет недофинансирования оплаты труда, воспроизводства основных фондов, присвоения природной и монопольной ренты. По некоторым оценкам, объем потерь (проедания, обесценения и вывоза) основного капитала страны накопленным итогом с начала 1992 года достигает уже 7 трлн долларов.

Под либертарианские песни о свободном рынке в России сформировался паразитический симбиоз офшорной олигархии и коррумпированной бюрократии, подавляющей рыночную конкуренцию и разлагающей государственное регулирование. Он типичен для многих стран третьего мира, некоторые из которых сегодня характеризуются как несостоявшиеся государства.

Только за счет полного использования образующихся в экономике сбережений можно в полтора раза увеличить объем производственных инвестиций. За счет мер целенаправленной денежно-кредитной политики их можно удвоить. А инвестирование в точки роста нового технологического уклада может дать взрывной рост перспективных конкурентоспособных производств, который выведет российскую экономику на гребень новой длинной волны развития мировой экономики. Для этого нужно гибкое сочетание механизмов рыночной самоорганизации и государственного управления.

Объективно при правильной политике государства и хорошей предпринимательской активности российская экономика может расти в среднесрочной перспективе темпом 6–8% в год с ежегодным наращиванием инвестиций на 15%, в том числе в приоритетных направлениях роста нового технологического уклада — на 35–50%. Это обеспечивает своевременное достижение целей, поставленных президентом в известных указах от 7 мая прошлого года. Но формирование и реализация политики опережающего развития немыслимы без отказа от иллюзий, парализовавших государственную волю ожиданием спонтанного подъема экономики за счет автоматического действия сил рыночной самоорганизации. Сегодня либертарианцы признали свою беспомощность в организации подъема экономики, навязывая стране инерционный сценарий вялотекущей деградации. Официальные проектировки ежегодного прироста ВВП не выходят за пределы 1–3% при минимально необходимых для устойчивого роста и достижения поставленных президентом России целей модернизации и развития экономики 6–7%.

Разумеется, переход к политике развития требует совершенно иного качества управления и мер ответственности за результаты принимаемых решений. В отличие от политики рыночного фундаментализма, которая сводится к незатейливым рассуждениям о либерализации регулирования экономики и ожиданиям улучшения инвестиционного климата в расчете на автоматическое действие рыночных сил и не предполагает ответственности государства за экономический рост, политика развития исходит из гармоничного сочетания государственного регулирования и механизмов рыночной самоорганизации. Если при либертарианском подходе государственно-частное партнерство, как правило, замешано на коррупции, то политика развития предполагает взаимную ответственность бизнеса и правительства за реализацию общих целей и достижение запланированных результатов. Сами эти цели и планы формируются в постоянном взаимодействии правительственных экспертов, представителей бизнеса, ученых и общественности исходя из общенациональных интересов и имеющихся возможностей.

В условиях переживаемого глобального кризиса оптимальной является стратегия опережающего развития, ориентированная на скорейшее освоение ключевых производств нового технологического уклада, становление которого определяет перспективы выхода мировой экономики на очередную длинную волну роста. Технологическое прогнозирование позволяет определить структуру нового технологического уклада, ядро которого составляет комплекс нано-, биоинженерных и информационно-коммуникационных технологий, растущий в передовых странах темпом около 35% в год. Имеющаяся методология выбора приоритетных направлений НТП дает возможность выявить точки их роста в существующей технико-экономической среде. Их стимулирование на основе активизации имеющегося научно-производственного потенциала составляет суть работы государственных институтов развития. Но для успешного выполнения этой работы нужны кадры соответствующей квалификации, доступные длинные кредиты; необходимо развернуть целевые программы развития соответствующих направлений НТП, сверстать индикативные планы их реализации; должны заработать механизмы ответственности за достижение поставленных целей. Все эти составляющие должны быть объединены в систему стратегического управления социально-экономическим и научно-техническим развитием страны.

Унижение акционеров

Юрий Данилов, ведущий научный сотрудник РАНХиГС, кандидат экономических наук.

Долгие годы ФСФР занималась защитой интересов инвесторов по остаточному принципу. Чтобы исправить ситуацию, потребуются радикальные меры

Мелкие акционеры и инвесторы в нашей стране азартны, взвинчены и беззащитны

Фото: ИТАР-ТАСС

Истекли первые сто дней деятельности мегарегулятора финансового рынка. Однако переход полномочий от Федеральной службы по финансовым рынкам (ФСФР) к Банку России, как и следовало ожидать, не привел к быстрым позитивным изменениям, и наиболее тяжелые проблемы отечественного фондового рынка, в том числе низкая защита частных инвесторов, по-прежнему остаются без внимания.

За последние шесть-семь лет, в течение которых я по роду своей деятельности (советник ФСФР) видел работу регулятора финансового рынка изнутри, наиболее заметными достижениями были в основном решения, нацеленные на рост технологичности фондового рынка: создание центрального депозитария и центрального контрагента, переход к современным стандартам расчетов и т. д. Наряду с этим велась и работа по совершенствованию защиты прав инвесторов: как ответ на дефолты появились собрания облигационеров, проведена модернизация кодекса корпоративного управления, разработан и принят закон о противодействии манипулированию и инсайду, модернизированы правила листинга. Но, во-первых, ряд этих документов (закон об инсайде и требования к правилам листинга) ввел слишком мягкое регулирование. Во-вторых, защита инвесторов, в отличие от функционирования рыночной инфраструктуры, требовала существенно бо?льших усилий по контролю и надзору — в то время как у регулятора объективно не хватало сил и ресурсов. Наконец, многие нормативные положения, направленные на защиту интересов инвесторов, не были подкреплены санкциями за их неисполнение. К тому же в системе органов власти не нашлось других институтов, заинтересованных в усилении защиты инвесторов. Напротив, многочисленные лоббисты преследовали цели ослабления законодательной основы защиты инвесторов. Очень показательный пример — Закон о противодействии манипулированию рынка и инсайдерской торговли, который в ходе его прохождения в Государственной думе оказался в значительной мере выхолощенным.

Самые дискриминируемые

После окончания действия Программы развития рынка капитала (2007 г.), финансировавшейся Всемирным банком, возможности регулятора по эффективной разработке стратегических программ, прогнозированию развития рынка, адекватному учету достижений мировой практики регулирования, в том числе в части защиты интересов инвесторов, кардинально сократились. В этих условиях неизбежно возросла роль профессиональных участников рынка (в первую очередь бирж и крупнейших брокеров), указывавших регулятору на наиболее острые, с их точки зрения, проблемы, которые, естественно, касались в основном барьеров для их эффективной деятельности. Проблемы миноритарных инвесторов отошли на второй план.

При этом среди миноритарных инвесторов выделилась группа наиболее дискриминируемых — мелких частных инвесторов, которые в любой стране мира рано или поздно становятся основой внутреннего инвестиционного спроса. В том, что российские домохозяйства крайне редко инвестируют сбережения в ценные бумаги, низкий уровень защиты их прав как инвесторов играет значительную роль. В последние шесть-семь лет усилия регулятора и законодателей в области защиты инвесторов сузились до потребностей, характерных для крупных институциональных инвесторов, прежде всего иностранных. Эта группа инвесторов имеет намного больше возможностей защищать свои интересы, чем мелкие внутренние инвесторы. В силу больших объемов инвестиций такие инвесторы легко идут на судебные издержки, и поэтому их, как правило, мало интересуют вопросы, не связанные с низким уровнем корпоративного управления. Весьма показательной была позиция этой группы инвесторов при обсуждении нового механизма листинга. На прямой вопрос, обязательно ли оставлять в проекте нормативного документа положения, аналогичные правилам листинга зарубежных бирж, направленным на защиту мелких частных инвесторов от наиболее активных представителей крупных иностранных инвесторов, был получен столь же прямой ответ: их эти положения волнуют мало, а самое главное — ужесточение требований в области корпоративного управления.

Почему важны миноритарии: теория

В современном мире защита интересов инвесторов признается важнейшей целью финансового регулирования. В этом сходятся и выводы научных работ**, и концептуальных докладов, подготовленных рабочими группами, разрабатывающими предложения по совершенствованию законодательства в различных странах мира***, и принципы регулирования Международной ассоциации регуляторов рынка ценных бумаг (IOSCO). При этом особая роль отводится защите миноритарных акционеров.

Это имеет вполне четкие экономические причины. Кроме многочисленных частных эффектов, приносящих экономике надлежащую защиту портфельных инвесторов (к которым относятся все миноритарные акционеры), наука сформировала на их основе и важнейший интегральный вывод: интересы портфельных инвесторов объективно совпадают с интересами общества в целом, они всегда соответствуют общественным интересам, поэтому защита интересов портфельных инвесторов полностью адекватна защите общественных интересов.

Мировой наукой было обосновано, что защита инвесторов осуществляется в двух основных формах: 1) законодательное регулирование; 2) правоприменение. В свою очередь последнее может осуществляться: а) в судебном порядке; б) правительством или уполномоченным на это регулятором рынка; в) участниками рынка и инвесторами самостоятельно, в том числе через саморегулируемые организации, через создание различного рода пулов и объединений инвесторов и т. д. При этом выдающийся американский экономист Рональд Коуз особо отмечал, что высокие затраты, связанные с защитой интересов инвесторов посредством судов, делают более эффективными и полезными два других способа защиты интересов инвесторов.

Чего не может регулятор

К сожалению, в российском законодательстве возможности регулятора по защите прав инвесторов сведены к минимуму. Даже в тех случаях, когда регулятор вмешивается во взаимоотношения инвесторов с эмитентами и финансовыми посредниками, чаще всего он вынужден прибегать к судебным процедурам. А фактически обязательное присутствие судов в процессах защиты интересов инвесторов кардинально обесценивает их законодательно закрепленные права и положения по их защите, делая эту защиту декларативной.

Автор в качестве частного инвестора сам столкнулся с нарушением своих прав, которое не мог пресечь регулятор, даже учитывая, что я имел к этому регулятору отношение в качестве советника. Мой брокер, «отходя в мир иной», перерегистрировал принадлежащие мне акции на расчетный депозитарий, который сейчас носит название ОЮЛ «Депозитарно-расчетный союз» (ДРС), при этом перепутав мой домашний адрес. Регулирование предусматривает, что в случае ликвидации брокера, оказывавшего также кастодиальные услуги, перерегистрация должна происходить на имя владельца в реестре акционеров, но два профессиональных участника рынка ценных бумаг проигнорировали это регулятивное требование. В итоге сложилась ситуация, когда с меня как инвестора ДРС требует оплаты выставленных счетов, сумма которых приближается к стоимости пакета акций, но при этом между нами нет никаких договорных отношений, а мои распоряжения о переводе акций в иное место хранения ДРС отвергает, что также прямо противоречит действующему законодательству. Но регулятор не смог принять никаких эффективных мер по моей жалобе, отослав к судебным инстанциям. Такая сугубо техническая проблема всегда и везде разрешается регулятором самостоятельно, но только не в России. В результате суды сталкиваются с большим объемом споров, которые в нормальной регулятивной среде разрешает регулятор.

Эмитенты распоясались, инвестиции упали

На снижение уровня защиты интересов инвесторов моментально отреагировали эмитенты — снижением качества корпоративного поведения, а иногда и откровенными нарушениями законодательства. Резко участились случаи невыплаты дивидендов. Требования законодательства в части выставления оферт игнорировались. Появились мошенничество и манипулирование ценами выкупа. Хотите конкретные примеры? Извольте.

Московская городская телефонная сеть (МГТС) в течение многих лет демонстрировала весьма высокую рентабельность и столь же высокую дивидендную доходность. Однако в последние два года в соответствии с рекомендациями совета директоров общее собрание акционеров принимало решения о невыплате дивидендов. В течение этого времени нераспределенная прибыль выросла до 25% совокупной величины активов в конце 2011 года, до 32,5% в конце 2012-го и до 40% по итогам девяти месяцев 2013 года. Это дикость: в мировой практике, если предприятие не может или не хочет использовать деньги, оно их распределяет, возвращая акционерам через дивиденды пропорционально их долям участия. Но в российской практике нераспределенная прибыль — замечательный ресурс для серых схем внутригруппового кредитования и внутригрупповой минимизации налогообложения, который дает существенный выигрыш мажоритарному собственнику за счет пренебрежения интересами миноритарных акционеров.

«ТНК-ВР Холдинг» в течение длительного времени выплачивал высокие дивиденды, распределяя среди акционеров до 100% чистой прибыли. При этом дивиденды использовались мажоритарными собственниками как источник инвестиций, в том числе внутригрупповых. Однако после поглощения всей группы ТНК-ВР «Роснефтью» руководитель последней Игорь Сечин заявил, что «это наши деньги». Было решено не выплачивать дивиденды за 2012 год.

Многочисленные случаи невыставления оферт были подробно описаны в «Эксперте» № 46 (см. «Чем полезен миноритарий» ).

Снижение уровня защиты интересов инвесторов привело к сокращению темпов роста иностранных инвестиций, как портфельных, так и прямых, и к беспрецедентному сокращению доли прямых и портфельных инвестиций в совокупном объеме иностранных инвестиций.

Когда «Газпром» структурирует сделки поглощения таким образом, чтобы уйти от обязательства выставления оферты акционерам поглощаемых газораспределительных корпораций, а «Роснефть» фактически конфискует дивиденды миноритарных акционеров ОАО «ТНК-ВР Холдинг», а затем предлагает выкупить их акции почти в два раза дешевле, чем были выкуплены акции мажоритарных собственников, крупные глобальные инвесторы предпочитают уйти из России или ввести ограничения на инвестиции в акции российских корпораций с государственным участием, а также корпораций, которые могут подвергнуться захвату со стороны корпораций с государственным участием. По данным EPFR (Emerging Portfolio Fund Research), из России уже третий год подряд идет отток капиталов портфельных инвесторов. А по данным Росстата, доля портфельных инвестиций в общем объеме иностранных инвестиций в посткризисные годы (2009–2012) колебалась в пределах статистической погрешности (от 0,4 до 1,2%).

Наконец, кардинально изменились и направления инвестиций внутренних инвесторов, в том числе самых мелких. Российский капитал уже составляет значительную часть инвестиционного спроса на финансовых рынках и рынках недвижимости стран Восточной Европы, именно благодаря ему в значительной мере (наряду с успешной пенсионной реформой и другими внутренними факторами) Польша выигрывает конкурентную борьбу у России за право быть международным финансовым центром в этом регионе мира. Постоянно растет спрос со стороны российских частных инвесторов на удобные и эффективные механизмы инвестирования в американские и европейские ценные бумаги. Российские частные инвесторы освоили рынки экзотических валют, глобальные опционные рынки, рынки кредитных деривативов, иностранные срочные рынки драгоценных металлов и многие другие. Российский же фондовый рынок заметно обмелел. Объем сделок с акциями на внутреннем рынке крайне интенсивно падает последние два года, и итоговые значения текущего года, скорее всего, окажутся намного ниже уровней любых из предыдущих семи лет (см. график ). Доля российских бирж в совокупном объеме биржевой торговли российскими акциями (без учета репо) устойчиво снижается с августа 2009 года, а с сентября 2012-го она неизменно составляет менее 50%.

Очень дешевая Россия

Бегство инвесторов привело к беспрецедентно высокому уровню дисконта, который закладывается в цену российских акций по сравнению с аналогами на развивающихся рынках. Многие российские инвестиционные и брокерские дома, видя более чем 50-процентный дисконт (см. таблицу ), говорят об исключительно большой недооценке российского рынка и рекомендуют покупать российские акции. Но всем рациональным инвесторам понятно, что этот дисконт отражает более низкий уровень защиты интересов инвесторов в России, худший инвестиционный и предпринимательский климат. С учетом этого текущая оценка России считается вполне адекватной и справедливой среди серьезных рациональных инвесторов.

Наличие такого огромного дисконта означает, кроме всего прочего, более чем двукратное снижение национальной капитализации, которая, в классическом понимании, является составной частью национального богатства. Потери национального богатства вследствие недооценки российских акций уже третий год составляют почти 1 трлн долларов. Наличие такого дисконта также означает более чем двукратное сокращение стоимости залога при привлечении российскими предпринимателями долгосрочных кредитов под залог пакетов акций и, соответственно, более чем двукратное сокращение потенциального объема кредитования. Наличие этого дисконта ведет и к кардинальному сокращению стимулов к проведению первичного размещения акций.

Обязательные дивиденды

Проблемы защиты инвесторов в России настолько запущены, что для их разрешения следования передовым международным стандартам недостаточно, требуются радикальные меры. Во-первых, это обеспечение обязательности выкупа акций эмитентом. Во-вторых, закрепление ответственности за эффективную защиту инвесторов за финансовым регулятором, оценка деятельности которого должна проводиться в первую очередь на основе конечных показателей эффективности защиты инвесторов, включая показатели притока инвестиций (абсолютные и в сравнении с аналогичными показателями стран — прямых конкурентов России на мировом рынке капиталов). В-третьих, введение обязательности выплаты дивидендов (по крайней мере по привилегированным акциям) при наличии источников выплат. В настоящее время в России выплата дивидендов почему-то является правом, но не обязанностью эмитента по отношению к своим акционерам. Логичная замена права на обязательство приведет, с высокой долей вероятности, к росту цен на привилегированные акции до уровня цен обыкновенных акций и даже выше, что наблюдается на многих иностранных фондовых рынках. Необходимо также обязать компании направлять на дивиденды избыточные (превышающие 5–10% стоимости активов) объемы нераспределенной прибыли (в том числе выплачивать дивиденды за счет всей нераспределенной прибыли в случаях делистинга). Реализация этой меры в ближайшие годы позволит существенно увеличить доходы бюджета — следует учесть, что государство в данном случае получает налог в размере 9% выплачиваемых сумм (15% — если акционером является нерезидент). От распределения в виде дивидендов нераспределенной прибыли только «Сургутнефтегаза» (около 1,2 трлн рублей по итогам третьего квартала 2013 года) государство в виде налогов получило бы 107 млрд рублей (при расчете использована ставка налога 9%).

В-четвертых, введение привязки размера бонусов менеджерам к размеру выплаченных дивидендов (например, совокупный размер вознаграждений менеджеров, включая их опционы, не может превышать 5% размера выплаченных по результатам того же года дивидендов). В настоящее время наблюдается удивительная ситуация: принимается решение о невыплате дивидендов, обоснованное тяжелым финансовым положением эмитента, но одновременно топ-менеджерам выплачиваются весьма щедрые бонусы. Очевидно, что в рамках нормального корпоративного управления претензии акционеров на ресурсы корпорации должны иметь неоспоримый приоритет перед претензиями наемных менеджеров. И в-пятых, необходимо внедрение в российские правила листинга норм, заложенных в правилах листинга ведущих мировых бирж и направленных на защиту мелких акционеров. Например, на бразильской Bovespa обязательно раскрытие прямого и непрямого владения пакетами акций в 5% и более; принятие эмитентом обязательств в случае продажи контролирующим акционером своего пакета предоставить такие же условия продажи пакетов для всех акционеров. На биржах Индии корпорация должна иметь дивидендную историю не менее трех лет, при этом дивиденд должен составлять не менее 10% каждый год. А на Тайваньской бирже требуется минимальный уровень прибыльности корпорации: соотношение дохода до налогообложения и акционерного капитала должно составлять не менее 6% в течение двух лет из трех последних или не менее 3% в течение трех лет из пяти последних.

Строго говоря, в данном случае мы упираемся в более общую проблему — непубличность наших открытых (публичных) акционерных обществ. Совершенно очевидно, что для эффективного выявления преимуществ этой организационно-правовой формы необходимо сделать форму публичной корпорации (ОАО) редкой, но крайне привлекательной.

** На первое место в системе целей финансового регулирования защиту инвесторов единодушно ставили в своих трудах такие мировые авторитеты, как Ф. Модильяни и М. Миллер, Р. Ла-Порта, Ф. Лопес-де-Силанес, А. Шляйфер и Р. Вишны, Й. Нимейер, Р. Коуз, О. Харт, Э. Берглоф и Э. фон Тадден, Дж. Стиглер, Р. Раджан и Л. Зингалес, и многие другие. В фундаментальном труде российских исследователей защита инвесторов обоснована в качестве системообразующей характеристики системы целей эффективного регулирования фондового рынка (Эффективный рынок капитала: Экономический либерализм и государственное регулирование / под общ. ред. И. В. Костикова: в 2 т. — М.: Наука, 2004. Т. 1. С. 87–99).

*** Наиболее показательным примером в данном случае является доклад группы Ламфалусси (Lamfalussy Group. Final Report of the Committee of Wise Men on the Regulation of European Securities Markets. — EC, May 2001), ставший основой создания единого финансового регулирования в странах Европейского союза в начале 2000-х годов.

Таблица:

Акции российских эмитентов сильно недооценены

График

Объем торговли акциями на российских биржах снижается второй год подряд

Брокерам хорошо, трейдерам — не очень

Евгения Обухова

Елена Концевич

Михаил Мелькин

Новый режим торгов на Московской бирже оказался выгоден брокерам и гипотетическим иностранным инвесторам, но не удобен российским игрокам

Фото: ИТАР-ТАСС

С этой недели на Московской бирже начинают действовать новые льготные тарифы. Брокеры могут использовать их для переноса позиций своих клиентов, торгующих акциями. Этот шаг явно продиктован желанием Московской биржи уменьшить недовольство частных инвесторов, которым пришелся резко не по душе новый режим торгов Т + 2.

Напомним, со 2 сентября торги на Московской бирже осуществляются по схеме Т + 2 вместо привычных российским участникам торгов Т + 0. Разница у этих двух режимов торгов — в сроках расчетов. Если раньше покупатель акций должен был заплатить всю сумму в день совершения сделки (а продавец — поставить все бумаги), то теперь расчеты происходят лишь на второй день после совершения сделки. Соответственно, в отличие от режима Т + 0 на момент совершения сделки на счете достаточно иметь лишь часть средств в качестве гарантийного обеспечения. Говоря биржевым языком, если раньше для торговли требовалось полное преддепонирование денег или бумаг, то теперь достаточно частичного преддепонирования. Таким образом, при торговле в режиме Т + 2 значительно увеличивается кредитное плечо, что в теории может увеличить финансовый результат трейдера. По крайней мере, так говорили брокеры своим клиентам при переходе на новый режим торгов. Однако реальность оказалась несколько иной.

Режим адаптации

Сразу после перехода на новый режим трейдеры начали испытывать сложности. Торговые системы брокеров, даже крупнейших, оказались не готовы к Т + 2: клиенты видели неправильные графики цен, сделки и позиции также отображались некорректно. Например, невозможно было закрыть позицию, продав бумаги: вместо денег трейдер получал новую, но уже короткую позицию (как будто он встал в шорт). То есть на терминалах отображалось, что клиент имеет взаимоисключающие длинную и короткую позиции по инструменту. Эта невозможная комбинация исчезала лишь на день Т + 2. На все возмущенные вопросы клиентов брокеры разводили руками и советовали своим клиентам несколько дней вообще никаких сделок не совершать.

Но самым неприятным оказалось то, что часть трейдеров, торгуя в привычном стиле, оказалась вынуждена платить дополнительные комиссии. Это происходило, если игрок, к примеру, сначала продавал акции, а потом сразу же покупал на вырученные деньги новые. В прежнем режиме эти сделки совершались сразу же. В новом режиме теоретически и деньги, и бумаги должны были поступать на счет через два дня. Однако на практике брокер требовал перевести всю сумму за купленные ценные бумаги уже вечером следующего дня после совершения сделки (то есть на день Т + 1). Если же на счете клиента не было запрашиваемой суммы, брокер давал клиенту в долг, соответственно зарабатывая на этом. «Условия расчетов Московской биржи, в том числе длительность цикла расчетов и уровни необходимого обеспечения, распространяются на участников торгов. В свою очередь брокерские компании имеют возможность устанавливать любые условия обслуживания для своих клиентов в рамках российского законодательства», — пояснили «Эксперту» на Московской бирже. Фактически на момент ввода Т + 2 российское законодательство было не полностью готово к этим изменениям. Так, согласно приказу ФСФР о маржинальных сделках ограничительный уровень маржи не мог опускаться ниже 50% для клиентов с кредитным плечом 1 : 1 и ниже 25% — для клиентов с более высоким риском, торгующим с плечом 1 : 3. Это противоречило сути модели рынка с расчетами Т + 2, которая как раз подразумевала еще большее снижение плеча за счет частичного предварительного депонирования. Лишь 27 сентября в силу вступил новый приказ о маржинальной торговле, после чего клиенты смогли дожидаться поставки на день Т + 2, действительно не имея на счету всей суммы и не занимая у брокера.

Заработали на плечах

Брокеры утверждают, что система Т + 2 в перспективе принесет значительную выгоду рынку и инвесторам. «Переход на Т + 2, безусловно, повлек за собой необходимые доработки всех внутренних систем, однако с точки зрения брокерского бизнеса польза есть, — прокомментировали “Эксперту” ситуацию в брокерской компании “КИТ Финанс”. — Для частного инвестора это большее плечо и, возможно, снижение ставок за маржинальное кредитование». Эксперт брокерского дома «Открытие» Александр Дубров также высказывается в пользу новой системы торгов: «Даже для средне- и долгосрочных инвесторов очевидно преимущество расчетов Т + 2. Например, под сделку покупки ликвидных бумаг клиент может перечислить лишь часть средств (скажем, одну шестую часть), а оставшиеся пять шестых денежных средств, например, два дня будут находиться в банке по ставке overnight, что принесет определенный дополнительный доход нашему клиенту. На второй день после заключения сделки клиент перечислит оставшуюся часть денежных средств и рассчитается по заключенной ранее сделке».

Президент НП РТС Роман Горюнов резюмирует, что перевод торгов акциями в режим Т + 2 является весьма положительным шагом в развитии российского рынка, поскольку приближает российскую инфраструктуру к мировым аналогам и повышает ее конкурентоспособность. «Запуск проекта прошел успешно, многие участники рынка высказывают мнение, что уже ощутили положительный эффект от внедрения проекта в виде снижения объемов фондирования, которое необходимо держать для проведения операций на рынке. Что касается конечных клиентов, то для них положительный эффект должен произойти от роста ликвидности рынка при ожидающемся подключении международных инвесторов», — сказал Горюнов «Эксперту».

Однако пока положительный эффект ощутили лишь брокеры. Они уклончиво говорят о том, способствовал ли переход на Т + 2 росту их доходов, однако, по информации «Эксперта», такой рост действительно имеет место. Во-первых, брокеры стали больше зарабатывать на маржинальном кредитовании клиентов (вынужденное увеличение плеч за счет режима Т + 2 все равно повысило объемы маржинальных сделок). Во-вторых, Московская биржа одновременно с Т + 2 запустила программы лояльности для брокеров, которые подразумевают возврат им части комиссии. Крупный брокер может зарабатывать на программе лояльности до 1–1,5 млн рублей в месяц. В-третьих, биржа активно помогает брокерам зарабатывать на маркетмейкерстве.

Но отечественным трейдерам новый режим торгов категорически не нравится. «Трейдеры должны были получить дешевые плечи — всего около пяти процентов годовых. Но из-за жадности брокеров комиссия за плечи в лучшем случае останется на прежнем уровне», — говорит эксперт биржевого журнала WallStreet частный трейдер Иван Чурилов. По его словам, в своем большинстве брокеры не выполняют условия Т + 2. Согласно новому режиму торгов стоимость шорта должна быть ниже, но брокеры оставили ставки на прежнем уровне.

Самое же главное в том, что интересы отечественных инвесторов были принесены в жертву интересам инвесторов западных. В околобиржевых кругах утверждают, что на введении Т + 2 настояла Международная организация комиссий по ценным бумагам (IOSCO). Якобы именно с ее подачи отечественные биржевые функционеры стали утверждать, что режим с отложенными расчетами, которым и является Т + 2, более прогрессивен, чем режим с немедленными расчетами. Однако на самом деле Т + 2 просто позволяет иностранцам не брать на себя валютный риск. Представим простую ситуацию: иностранный брокер купил для своего западного клиента какой-нибудь российский актив. Раньше, в режиме Т + 0, такой брокер рассчитывался на нашем рынке за этот актив сразу, а вот его иностранный клиент расплачивался с ним лишь через пару дней. За эти два дня курс рубля к доллару или евро мог существенно поменяться — и этот риск ложился на брокера. Теперь такой проблемы больше нет.

Правда, западные инвесторы не спешат толпами валить на наш рынок после введения такого удобного для них Т + 2. «Всплеска оборотов и ликвидности не произошло, — констатирует президент инвестиционного холдинга “Финам” Владислав Кочетков. — Но Т + 2 — это необходимый этап в организации биржевых торгов. Мы все же ожидаем, что будет положительный результат и иностранные инвесторы придут на наш рынок, но основное условие для этого — благоприятная ситуация в отечественной экономике и макроэкономике».

Наконец, на самом деле большой вопрос, является ли благом для трейдеров потенциальное увеличение плеч до 1 : 6. «Зачем это частному трейдеру, у которого редко выстроена качественная система контроля? — удивляется Иван Чурилов. — Зато это еще один повод спутать биржу и казино».

Попасть на борт

Виталий Сараев

Желание выжить на высококонкурентном рынке авиационного оборудования заставило оборонный холдинг локализовать производство чужих изделий, вести разработки совместно с зарубежными партнерами и создать собственную школу инжиниринга

Иллюстрация: Константин Батынков

Молодой улыбчивый мужчина зажигательно рассказывает о создании Высшей школы инжиниринга, хотя образование — далеко не его стезя. Это Максим Кузюк, генеральный директор холдинга «Авиационное оборудование», входящего в «Ростехнологии». В холдинге, созданном в 2009 году, 35 компаний авиационной промышленности, производящих компоненты для самолетов и вертолетов. Податься в образование и заниматься инновациями его заставили серьезные проблемы, с которыми пришлось столкнуться его холдингу.

Максим возглавил «Авиационное оборудование» в июне прошлого года. До этого он успел семь лет отработать в Boston Consulting Group и год — генеральным директором НПО «Ижмаш».

Нынешнее положение холдинга «Авиационное оборудование» на рынке оставляет желать лучшего. Дойной коровой для него на протяжении многих лет была продажа запчастей к старым, еще советским, самолетам, однако по мере быстрого уменьшения их парка «кормилица» тает на глазах.

Большая часть рынка холдинга защищена: 60% его выручки составляет оборонзаказ, а военные не покупают зарубежные комплектующие. Однако и здесь спокойная жизнь заканчивается. Причины — рост требований Министерства обороны к тактико-техническим характеристикам и ценовое давление. Головные производители действуют на зарубежных рынках в конкурентной среде, и в силу завышенных цен уже был проигран американцам ряд крупных контрактов. Минобороны тоже закручивает гайки: в 2011 году оно подписало с производителями длинные контракты, до 2020 года, где зафиксирован коэффициент повышения цен на каждый год в районе 3%. Стоимость комплектующих в конечном изделии для авиации составляет 70%, поэтому головные производители всерьез принялись за поставщиков. «Монопольное положение производителей на рынке боевой техники в России — уже миф. И этот миф начал разрушаться в том числе во время моей работы в “Вертолетах России”. Мы заменяли поставщиков, которые могли ежегодно поднимать цены на 20–30 процентов на неизменные изделия, на альтернативных. В авиации этот процесс занимает в среднем три-четыре года. Но без этого нельзя», — рассказывает Александр Литвинов, руководитель центра перспективных проектов холдинга «Авиационное оборудование». Александр знает, о чем говорит: раньше он руководил центром закупок «Вертолетов России» и занимался работой с поставщиками. Сейчас он сам стал на место своих бывших жертв.

Новое руководство холдинга оценило рынок, попробовало поучаствовать в тендерах на поставки для SSJ и МС-21. Конкурировать пришлось с зарубежными поставщиками — SSJ на 80% собран из иностранных комплектующих. Результат для холдинга оказался печальным. Это убедило руководство, что единственный шанс на выживание — стать конкурентоспособными на международном уровне.

Будни модернизации

Прежде всего решили сфокусироваться на авиации, ведь за постсоветские годы многие предприятия холдинга для загрузки мощностей ушли в производство продукции, весьма далекой от основного профиля.

Следующим шагом стала оптимизация производства: изменение производственной модели и выделение компетенций общего машиностроения. Эта реорганизация трудна, ведь необходимо изменить привычные модели работы и идеологию построения производства. С советских времен каждое предприятие имело у себя все виды обработки, это давало большую гибкость, но рождало не меньшую неэффективность. Для повышения эффективности приходится ограничивать гибкость. Сейчас в холдинге разделяют все циклы производства на технологические этапы, определяют их входы и выходы и группируют по центрам компетенций. План реорганизации рассчитывают закончить в январе-феврале 2014 года, а к лету запустить пилотные проекты.

В Самаре уже создан инжиниринговый центр, который будет заниматься координацией деятельности продуктовых и производственных центров, а также технологической подготовкой производств. Там же расположится центр механической обработки. В Уфе создается единый центр компетенций по литью, которое сейчас делается на 14 предприятиях (всего их в холдинге 30), при этом у каждого загрузка 30% в одну смену. «Я с удовольствием отдал бы некоторые вспомогательные производства на аутсорсинг. Но, к сожалению, наши объемы производства в штуках малы, а изделия технически сложные и требуют серьезных инвестиций в подготовку производства, что неинтересно потенциальным поставщикам. Поэтому приходится развивать эти компетенции внутри холдинга», — рассказывает Максим Кузюк. Есть проблемы и с материалами: большинство производителей сталей отказалось от производства авиационных марок, заказы в пару тонн их не интересуют.

Максим Кузюк способен сохранять улыбку даже во главе «Авиационного оборудования»

Фото: Олег Сердечников

Оптимизацией производства занимается дирекция технического развития, отвечающая как за себестоимость собственного производства, так и за цену закупок, поскольку ключевое решение по комплектующим — эффективнее производить самим или заказать на стороне. Уже выбрана единая ИТ-система для управления производством всего холдинга, в ближайшее время начнется ее внедрение. Это позволит отслеживать историю производства каждого изделия и детально считать себестоимость.

Главная задача — закрепиться на рынке, а для этого нужно попасть на создаваемые сейчас борта, которые будут производиться еще десятки лет. Для реализации этой задачи в холдинге был создан центр перспективных проектов, который централизовал продажи и управление разработками, неразрывно связанные в силу специфики сложных мелкосерийных изделий.

Потенциальных покупателей не так много. В России их два — ОАК и «Вертолеты России», за рубежом четыре — Boeing, Airbus, Bombardier, Embraer. Прежде каждое из предприятий холдинга работало с заказчиками напрямую. Однако общение через «одно окно» удобно как заказчикам, так и самому холдингу, поскольку по большому набору изделий сроки и критические требования одни и те же. Но, самое главное, централизация продаж позволила нарастить свой вес как поставщика, чтобы общаться не на уровне закупщиков, а с главными конструкторами. А формирование пакетных предложений позволяет надеяться на продажу «в нагрузку» к критическим системам второстепенных. Концепция централизации продаж уже сформирована и обкатана на примере одного из предприятий. В будущем году планируется ее внедрение во всем холдинге, поддержанное ИТ-системой, позволяющей централизованно планировать производство.

Пока вхождение на новые борта идет нелегко. «У нас не хватает двух компетенций. Во-первых, компетенции системного интегратора, поэтому мы не попали на SSJ. И сейчас с трудом пробиваемся на МС-21. Мы просто не смогли сделать предложения по целостным системам. Запад уже давно перешел на закупку авиапроизводителями систем под ключ, в России этот переход происходит сейчас. Во-вторых, по некоторым системам у нас есть серийные заводы, но нет разработчиков», — объясняет Максим Кузюк.

Локализованное шасси

Для ускорения производства новых изделий «Авиационное оборудование» ищет зарубежных партнеров. Уже с 2014 года предприятие начнет серийное производство элементов шасси для SSJ-100 в партнерстве с французской компанией Messier-Bugatti-Dowty — крупнейшим в мире производителем взлетно-посадочных систем для воздушных судов.

Пока производство шасси организуется по документации французов, но холдинг надеется на возможность доработки конструкции, рассчитывая уменьшить ее вес. За счет оптимизации методов обработки уже удалось снизить трудоемкость изготовления титанового звена подкоса для шасси SSJ-100 в два с половиной раза, а себестоимость — в два раза. Компетенции в разработке шасси у холдинга есть: недавняя глубокая модернизация транспортного самолета Ил-76МД-90А с увеличением веса на 20% потребовала создания нового шасси. Сейчас в холдинге заканчивают разработку шасси к новейшему вертолету К-62.

«Авиационное оборудование» в следующем году изменит привычную производственную модель, но будет вынуждено сохранить у себя все этапы обработки

Уже есть договоренность с Messier-Bugatti-Dowty об организации полной сборки, сейчас предстоит квалифицировать процессы — доказать соблюдение норм на каждом этапе производства. Самарский «Авиаагрегат», на котором будет производиться шасси, уже прошел третий этап получения международного сертификата производства, сейчас проходит сертификацию поставщика. На «Авиаагрегате» начата модернизация участков металлургического производства: сварки, термообработки, упрочнения деталей, изготовления трубопроводов; приобретается новое оборудование: установка пневмо-динамического упрочнения, три вакуумные печи и комплексная электронно-лучевая установка для сварки деталей и термообработки мало- и крупногабаритных шасси. Общий объем финансирования проекта, рассчитанного до 2018 года, составляет 676 млн рублей. Всего «Авиаагрегат» намерен до 2020 года инвестировать в модернизацию и техническое перевооружение производства около 4,5 млрд рублей. Коллеги — Уфимское агрегатное производственное объединение (УАПО) — до 2018 года намерены вложить в техническое перевооружение более 765,5 млн рублей за счет средств холдинга и инвестиций в рамках федеральной целевой программы «Развитие оборонно-промышленного комплекса до 2020 года».

Второй проект холдинга — с Boeing и UTC Aerospace Systems, которая поставляет опоры шасси для Boеing 737 Max. Холдинг договорился рассмотреть возможность локализации части деталей, прежде всего титановых, в России. Это тоже пока не задействует конструкторские компетенции, но позволяет загружать производство и приводить его в соответствие с зарубежными стандартами. «Мы работаем с Boeing над освоением производства и выстраиванием эффективных процессов по его документации. Наши партнеры требуют соответствия международным стандартам качества и использования наиболее эффективной производственной системы, позволяющей снизить себестоимость. Как ни парадоксально, требования международных стандартов обеспечивают не только высокое качество продукции, но и эффективность производства: запрещают отклонение в изготовлении деталей от требований конструкторской и технологической документации. В российской практике существует возможность выписать допускной акт на отдельную деталь при наличии отклонений от конструкторской документации. Но подобная свобода приводит к тому, что переделывание накопленных к этапу сборки ошибок обходится дороже. Современная производственная система и требования стандартов качества нацелены на то, чтобы как можно быстрее выявить ошибку», — объясняет Максим Кузюк.

Но локализация производства чужих разработок не самый заманчивый путь. Тем более что завлекать ценой возможности нет: «Стоимость нашей рабочей силы существенно выросла, а эффективность производства отстала, поэтому многие изделия пока не могут конкурировать с иностранцами по цене. Именно поэтому наша основная задача — повысить производственную эффективность», — отмечает Максим Кузюк. Причина и в устаревшем оборудовании, и в методах производства, и в качестве технологической подготовки производства.

Производительность действительно оставляет желать лучшего. При 30 тыс. сотрудников выручка выросла с 22 млрд рублей в 2011 году до 33,7 млрд в 2012-м, однако удельный показатель все равно составил менее 35 тыс. долларов в год на человека. В то время как у UTC Aerospace Systems на 40 тыс. сотрудников выручка составляет 13 млрд долларов, что дает на порядок бо?льшую производительность.

На нескольких предприятиях холдинга начата модернизация оборудования

Главным преимуществом «Авиационного оборудования» в сравнении с западными партнерами и конкурентами Максим Кузюк называет стоимость работы инженеров-разработчиков. При той же квалификации стоимость их труда существенно меньше, чем у зарубежных коллег, в отличие от стоимости труда производственного персонала. Поэтому ставку он хочет сделать на новые разработки, уверяя, что холдингу удалось сохранить разработчиков верхнего уровня — формирующих концепцию разработки и ставящих задачи для ее создания. Правда, при вопросе о численности своего главного конкурентного преимущества руководство теряется и после долгих сомнений заявляет, что общий состав КБ — 2500–3000 человек, из которых конструкторов — тысячи полторы.

Сейчас «Авиационное оборудование» участвует в производстве изделий по 18 системам, шесть из них ключевые, еще по восьми холдинг стремится развить компетенции разработчиков и стать интегратором. Часть разработок ведется собственными силами. Например, по системе электроснабжения в этом году идет около 70 новых проектов, из которых пять-шесть — новые изделия, в том числе система электрогенерации для МС-21. УАПО недавно разработало агрегаты плазменного воспламенения газотурбинных двигателей и систему электроснабжения постоянного тока, которая питает энергией всю бортовую электронику, для перспективного многоцелевого истребителя фронтовой авиации T-50, серийное производство которого начнется после 2015 года.

Творческое заимствование

Для ускорения появления собственных новых разработок «Авиационное оборудование» планирует для каждой из ключевых систем подобрать зарубежного партнера. Это не так легко, особенно если речь идет об американцах, поскольку в США регулирующие органы могут в любой момент ввести запрет на работу с конкретным российским производителем, что за последнее время случалось несколько раз.

Но уже есть один успех: в системе пожарозащиты холдинг раньше производил лишь отдельные элементы, компетенций головного разработчика у него не было. Разработка новой системы пожарозащиты началась в 2012 году с конкурса на поставку для МС-21, в котором захотела принять участие американская компания Curtiss-Wright Controls. Ей порекомендовали выходить с предложением в паре с российским производителем. Так холдинг «Авиационное оборудование» обрел партнера. С российской стороны было выбрано предприятие, обладающее компетенциями в разработке управляющих блоков, — уфимское НПП «Молния», изначально специализировавшееся на разработке систем управления маршевыми двигателями и систем зажигания для газотурбинных двигателей. На «Молнии» в сотрудничестве с американцами была запущена разработка пожарозащиты нового поколения. Планируется, что за счет новой конструкции блока управления и облегченных огнетушителей система будет значительно легче, чем нынешняя модель Curtiss-Wright Controls, поставляемая на Boeing 747. От российской стороны — схемотехника, от зарубежного партнера — алгоритмы работы системы пожарной защиты. Система может быть легко масштабирована под другие самолеты. К середине следующего года планируется изготовить работающие макетные образцы для испытаний. Российская компания планирует поставлять совместно разработанную систему на рынки России и СНГ, американская — на рынки США и Европы. Холдинг «Авиационное оборудование» надеется заместить зарубежных поставщиков системы пожаротушения для SSJ, начиная с 73-го борта.

Зарубежные партнеры — это не только источник технологий, но и выход на зарубежных авиапроизводителей, для которых работа с неизвестным поставщиком, да еще из страны с другой нормативной базой, — высокий риск.

Пока за рубеж поставляются только незначительные объемы комплектующих для самолетов, производимых в Восточной Европе и разработанных еще во времена Советского Союза. Для того чтобы стать поставщиком систем для современных зарубежных самолетов, необходимо показать их на уже летающем российском борту, что в лучшем случае произойдет только в 2016 году. Кроме того, предстоит пройти сертификацию как изделий, так и производств. За рубежом другая система координат: иныенормативная база и система управления качеством, другие традиции разработки авиационной техники. Холдинг сейчас активно приводит свое производство в соответствие с международными нормами. Главный фокус — на точности соответствия деталей конструкторской документации и полноте истории производства каждого изделия. «Boeing уже дважды за год инспектировал наши предприятия, мы приводим наши нормативы к международным стандартам и начинаем обсуждать, какие агрегаты сможем поставлять. А сами поставки могут начаться через несколько лет. Цикл подготовки к вхождению на борт в качестве поставщика агрегата занимает около трех лет», — рассказывает Александр Литвинов. В его центре перспективных разработок сосредоточены не только функции продаж и развития. Он также централизованно осваивает сертификацию по зарубежным требованиям для всех предприятий холдинга. Поэтому, как шутит генеральный директор: «Мне звонят руководители КБ и спрашивают, когда Литвинов сможет уделить им внимание».

Нужны управляющие проектами

Пока «Авиационное оборудование» сосредоточено на обеспечении текущей загрузки предприятий. Но после решения этой неотложной задачи возникнет стратегическая: что разрабатывать после 2017-го и поставлять в 2020–2025 годах. Для этого необходимо активно вкладываться в исследования, в новые материалы, создавать научно-технический задел. И эти задачи нельзя решать в рамках нынешних КБ, где конструкторы привыкли решать конкретные задачи. «Это экспертная творческая работа и с авиационными НИИ (ЦАГИ, ГосНИАС, НИИСУ), и с профильными кафедрами университетов. А также с широким кругом исследователей, чьи разработки могут оказаться востребованными в авиации. Например, в некоторых институтах “Росатома” есть хорошие наработки по композитным материалам. Мы сейчас обсуждаем, как создать научно-технический центр, который мог бы стать площадкой для привлечения новых технологий, для взаимодействия с исследователями из других секторов», — поясняет Максим Кузюк. Пока останавливает нехватка средств. НТЦ — это центр затрат, отдача от него появится через семь—десять лет, а инвестировать нужно уже сейчас. Для холдинга, который за прошлый год получил всего 2,2 млрд рублей прибыли и вынужден вкладываться в модернизацию производства и новые разработки, на которые только в 2013 году уйдет 1,5 млрд рублей, создание собственного НТЦ — занятие обременительное. Поэтому «Авиационное оборудование» надеется на помощь государства. По отдельным направлениям оно помогает и сейчас. Например, по программе развития гражданской авиации Минпромторга финансируется создание самодвижущегося шасси, позволяющего передвигать самолет без использования маршевых двигателей.

Александр Литвинов уже подтягивает в головной офис хороших конструкторов-системщиков, чтобы «вырастив росток под банкой, высадить его в открытый грунт». «Ростки» пока в дефиците. «Мы столкнулись с тем, что не хватает руководителей инновационных проектов. Это сложилось исторически. В советское время планирование было централизовано, подобные компетенции были лишь в головных КБ; на предприятиях, производящих агрегаты, лишь выполняли спущенный сверху план. У нас есть ведущие конструкторы, решающие строго определенные технические задачи при фиксированных требованиях и цене. Но они не умеют работать в условиях неопределенности во внешней среде. Сейчас же необходимы люди, способные планировать разработку системы, выстраивать кооперацию между несколькими предприятиями, формулировать требования, брать на себя ответственность за решения о спецификации, об объеме и окупаемости. Нужны люди, управляющие проектами создания сложных систем», — объясняет Максим Кузюк.

Прежде в России не было подобных образовательных программ. Поэтому возникла идея собственной — так появилась Высшая школа системного инжиниринга. В качестве базы был выбран МФТИ, за образец взяли соответствующую программу MIT. «Системный инжиниринг — это не обучение с нуля базовым вещам. Это практические знания, в основном на опыте реализованных проектов», — считает Максим. По мнению ректора МФТИ Николая Кудрявцева, это предложение точно ложится в стратегию Физтеха по увеличению доли магистерских программ.

Первый курс в количестве 21 студента был набран в этом году. По статусу это магистерская программа, по окончании которой будут выданы дипломы МФТИ по направлению «Наукоемкие технологии и экономика инноваций». Однако в отличие от стандартных магистерских программ для нее была выбрана модульная система, поскольку отбирали лучших соискателей, полный отрыв которых от производства был бы критичен для предприятия. Школа рассчитана на специалистов с техническим образованием, уже имеющих не менее трех лет опыта. Несмотря на управленческую направленность программы, при приеме оценивались знания математики и физики. Помимо «Авиационного оборудования», приславшего восемь студентов, своих сотрудников на программу отправили «Вертолеты России», «Евраз», «Высокоточные комплексы», а со следующего года участником станет и АвтоВАЗ.

Обучение каждого студента обойдется работодателю в 50 тыс. долларов. Но школа — некоммерческий проект. «У нас небольшой бюджет, но мы рассчитываем сделать сильную программу за счет активного вовлечения в преподавание представителей заказчиков. Я и сам буду читать несколько курсов», — говорит Максим Кузюк.

Холдинг "Авиационное оборудование", созданный в 2009 году, специализируется на разработке, производстве и послепродажном обслуживании систем и агрегатов воздушных судов. В него входят 35 предприятий, расположенных в Москве и Московской области, Уфе, Самаре, Ульяновске, Омске, Архангельской области; на них работают более 30 тыс. сотрудников. В 2012 году выручка холдинга составила 33,7 млрд рублей, прибыль - 2,2 млрд рублей. Основными клиентами являются Объединенная авиастроительная корпорация, Объединенная двигателестроительная корпорация и холдинг "Вертолеты России".

К национальной модели развития

Павел Быков

Александр Попов

Екатерина Шохина

Юбилейное президентское послание оказалось неброским, но весьма содержательным. Основные задачи — «национализация политики», общественный контроль и повышение качества работы системы власти

«Да, конечно, мы испытываем последствия глобального кризиса. Но нужно прямо сказать, основные причины замедления носят не внешний, а внутренний характер»

Фото: EPA

Президентское послание этого года показывает, что Владимир Путин заметно сдвигается в сторону от неолиберально-глобалистского фланга — в поисках национально ориентированной модели развития. Проявилось это в целом ряде пунктов — от школьного образования и деофшоризации до развития Дальнего Востока и внешней политики.

«Нам нужны школы, которые не просто учат, что чрезвычайно важно, это самое главное, но и школы, которые воспитывают личность. Граждан страны — впитавших ее ценности, историю и традиции. Людей с широким кругозором, обладающих высокой внутренней культурой, способных творчески и самостоятельно мыслить», — заявил Путин. Это мало того, что идет вразрез с доминировавшими до сих представлениями об исключительно функциональной роли школьного образования, но и отлично вписывается в предыдущие инициативы президента, например по созданию единого учебника истории. Казалось бы, не подходящая для президентского уровня тема школьного образования. Однако эти рассуждения президента выходят далеко за рамки собственно среднего образования. Достаточно вспомнить произведшее эффект разорвавшейся бомбы выступление Владимира Путина на Валдайском форуме, в котором он впервые в постсоветской истории России заявил о необходимости сильной национальной идеи, сильной национальной идентичности. «После 1991 года была иллюзия, что новая национальная идеология, идеология развития, родится как бы сама по себе. Государство, власть, интеллектуальный и политический класс практически самоустранились от этой работы, тем более что прежняя, официозная, идеология оставляла тяжелую оскомину. И просто на самом деле все боялись даже притрагиваться к этой теме. Кроме того, отсутствие национальной идеи, основанной на национальной идентичности, было выгодно той квазиколониальной части элиты, которая предпочитала воровать и выводить капиталы и не связывала свое будущее со страной, где эти капиталы зарабатывались. Практика показала, что новая национальная идея не рождается и не развивается по рыночным правилам. Самоустроение государства, общества не сработало, так же как и механическое копирование чужого опыта», — заявил тогда Путин. И понятно, что, когда теперь он в своем послании к Федеральному собранию обращается к необходимости не просто обучения, но воспитания личности, гражданина, он имеет в виду и то свое валдайское выступление.

Стратегические цели

Другие прозвучавшие в послании пункты, свидетельствующие о «национализации политики», выглядят не менее серьезно. Так, Владимир Путин, несмотря на явное противодействие элит, настойчиво продвигает тему деофшоризации экономики. На этот раз он назвал прямые меры стимулирования выхода из офшоров — доступ к государственной поддержке и к государственным заказам. Учитывая, что государство сегодня обладает огромной долей денежного рынка, эта мера будет весьма действенна.

Зачем вообще нужна деофшоризация? Традиционно считается, что главная задача деофшоризации (а сегодня она действительно стала мировым трендом) — увеличение сбора налогов. Однако нам представляется, что значение деофшоризации гораздо шире. В частности, важными являются еще два момента. Во-первых, увеличение ликвидности национального денежного рынка. С точки зрения здравого смысла если деньги будут выводиться в меньших объемах, то они будут «крутиться» в стране, поддерживая ликвидность, — это для текущей ситуации рецессии очень важно. Во-вторых, расцвет офшоров пришелся на период роста мирового финансового рынка и значимости спекулятивных операций для мирового денежного обращения. Однако этот период — примерно двадцать лет — сопровождался фактической деиндустриализацией западного мира. Теперь мы все нуждаемся в индустриализации, а значит, нам не нужен текучий спекулятивный капитал, нам нужен капитал, относительно легко превращаемый в основные фонды, в инвестиции. Такой капитал не создает угрозы инфляции, а способствует национальному накоплению. И раз уж деньги будут оставаться на родине, то капиталистам будет легче смириться с мыслью, что их придется инвестировать на длительный срок и под умеренный процент, и лучше всего по «месту жительства».

Работы же для национального капитала в России предостаточно. Например, одной из основных целей развития должно стать освоение Восточной Сибири и Дальнего Востока. Вопреки с завидной регулярностью возникающим дискуссиям о том, что Восток нам не нужен, что достаточно сохранить опорные города, а осваивать регион в целом не надо, Путин очень четко заявил о важности в том числе и несырьевого освоения региона. «Вновь подчеркну: ресурсы и государства, и частного бизнеса должны идти на развитие, на достижение стратегических целей. Например, таких, как подъем Сибири и Дальнего Востока. Это наш национальный приоритет на весь XXI век. […] На Дальнем Востоке и в Восточной Сибири предлагаю создать сеть специальных территорий опережающего экономического развития с особыми условиями для организации несырьевых производств, ориентированных в том числе и на экспорт. […] Уверен, что разворот России к Тихому океану, динамичное развитие всех наших восточных территорий не только откроет нам новые возможности в экономике, новые горизонты, но и даст дополнительные инструменты для проведения активной внешней политики», — сказал Путин.

«По сути, мы уже начали выполнение принципа, высказанного Владимиром Путиным, о создании сети территорий опережающего экономического развития. Именно на этом построена наша модель социально-экономического развития Дальнего Востока. Распространение налоговых льгот для Дальнего Востока на Восточную Сибирь — естественное и экономически обоснованное решение, поскольку эти регионы достаточно близки между собой. Логика этих налоговых льгот состоит в том, что таким образом мы фактически осуществляем бюджетную инвестицию в расширение налоговой базы, а не просто подсчитываем выпадающие доходы бюджета», — уже заявил глава Минвостокразвития Александр Галушка . Особое внимание ведомства, по его словам, будет уделяться тем проектам, от реализации которых возможен максимальный экономический эффект. «То есть тем, которые дают наибольшее экономическое развитие территории и в которых добавленная стоимость и выручка в пересчете на одного человека максимальны. Реализация таких проектов будет способствовать в том числе росту зарплат людей, большей собираемости налогов в региональные бюджеты — это стимул для губернаторов». В настоящее время, добавил Галушка, проводится подробный территориально-экономический анализ регионов Дальнего Востока, по итогам которого должны быть найдены наиболее подходящие и перспективные площадки для создания территорий опережающего развития. Очевидно, такая же работа теперь начнется и в Сибири.

Очень полезным будет и предложение о том, что если регион вкладывает свои средства в создание индустриальных и технопарков, бизнес-инкубаторов, то дополнительные федеральные налоги, которые в течение трех лет поступят от размещенных там предприятий, должны возвращаться в субъект федерации в форме межбюджетных трансфертов. В частности, оно означает, что, например, Новосибирская область сможет претендовать на возмещение из федерального бюджета 4 млрд рублей, которые были потрачены на создание технопарка в Академгородке. И это не единственный пример даже в одной Новосибирской области.

Наконец, Путин очень четко зафиксировал главные принципы национальной внешней политики: разумный консерватизм, самостоятельность и уважение к чужому суверенитету и ценностям. Уникальность такого подхода в том, что, обладая в военном смысле потенциалом, близким к сверхдержавному, Россия сознательно отказывается от попыток диктовать другим странам, как им жить. Такое сочетание силы, сдержанности и уважения к другим совершенно особым образом позиционирует нашу страну на международной арене. Благодаря именно такому подходу Россия смогла сыграть ключевую роль в поиске разрешения кризиса в Сирии и в начале переговоров о ядерной программе Ирана. Спокойное следование собственным традиционным нравственным ценностям в современном мире оказывается гораздо привлекательнее попыток навязывать «якобы прогрессивную модель развития», которая на деле оборачивается регрессом. Россия становится моральным лидером, чье первенство базируется не на принуждении других, а на ощущении собственной нравственной правоты.

Дилемма

Но если движение Путина в сторону национально ориентированной политики столь очевидно, почему же тогда он терпит аппаратное торможение со стороны правительства, почему терпит идеологическую фронду либералов-западников? Возможно, по той же самой причине, по которой российская общественность, мыслители и эксперты оказались застигнуты валдайской речью Путина врасплох. Казалось бы, президент страны говорит о необходимости национальной идеи (то, о чем многие интеллектуалы рассуждали годами), однако слова его словно повисли в воздухе. Оказалось, что «готового продукта» нет ни у кого, да, наверное, и не должно было быть. Уж слишком это специфическая вещь, требующая многолетнего обсуждения и притирания различных частей друг к другу. Но тогда откуда вдруг у президента возьмется готовая национальная идея или же готовый (но при этом всех устраивающий, всем выгодный, всем понятный) план развития страны?

И отчасти не поэтому ли Путин проявляет удивительное терпение в отношении с трудом скрывающей свое безразличие к проблемам страны бюрократии? Общественно-политический контроль над бюрократией слаб. Заменить его прямым президентским давлением посредством правоохранительной системы? Но тут слишком высоки риски скатывания в авторитарную систему а-ля Белоруссия. (Собственно, силовое давление на систему власти и без того уже значительно: по данным СКР, в первые девять месяцев 2013 года в производстве у следователей находилось около 30 тыс. дел о коррупции; около 2 тыс. дел против лиц с особым правовым статусом.)

Владимир Путин

Фото: ИТАР-ТАСС

Приходится искать опору в виде общественных организаций. Тот же Общероссийский народный фронт становится теперь фактически главным общественным контролером работы правительства. Планируется встряхнуть и Общественную палату (слишком отдрейфовавшую в последние годы в сторону правозащиты), которую теперь предполагается в большей степени формировать за счет представителей профессиональных сообществ и общественных ассоциаций: представители этих союзов должны составлять не менее половины членов Общественной палаты, предлагаемых президентом. Планируется принять закон об общественном контроле, и все законопроекты будут проходить так называемое нулевое чтение с участием НКО и других институтов гражданского общества. Наверное, и без прямых мер повышения ответственности чиновников за свою работу (в виде отставок) не обойтись, однако и за счет одних отставок проблему повышения эффективности власти не решить.

В качестве дополнительного рычага давления на всю систему власти Владимир Путин пытается привлечь общественные и профессиональные сообщества, чтобы добиться от бюрократического аппарата эффективной работы. Да, критика президента в адрес бюрократии звучала сдержанно, однако показательна настойчивость, с которой Путин обозначает свое требование к правительству повысить интенсивность и качество работы.

Напомним, что впервые свое недовольство Путин резко выразил в апреле этого года. Поводом для тогдашнего недовольства Путина стал фактический срыв исполнения майских (2012 г.) указов президента, касающихся решения острых социальных проблем (ликвидация очередей в детские сады, расселение аварийного жилищного фонда и т. п.). Но и после этого майские указы не раз всплывали: так, ход их исполнения стал одной из основных тем на состоявшемся за неделю до президентского послания «Форуме действий» Общероссийского народного фронта. По итогам форума ОНФ получил беспрецедентные полномочия контролировать ход исполнения правительством президентских поручений: теперь поручения по майским указам не могут быть сняты с контроля без санкции ОНФ.

И эта же тема майских указов вновь громко прозвучала в президентском послании: «Порой приходится слышать, что на реализацию всех заявленных планов и целей не хватает средств, что нужно снизить планку, упростить задачи. […] Считаю, что нельзя строить политику по формальному принципу. Да, конечно, мы с вами хорошо знаем, экономическая конъюнктура может меняться, она и меняется. Но это не повод говорить о ревизии целей. Нужно заниматься делом и искать решения, четко расставлять бюджетные и другие приоритеты. Прошу актуализировать все государственные программы».

Внутренняя проблема

Прошло уже полтора года с тех пор, как Владимир Путин опубликовал «майские указы». «Правительство отчиталось о том, что на 70 процентов выполнило указы, но это выполнение оказалось чисто формальным, — говорит главный экономист компании “Открытие” Владимир Тихомиров . — О чем и сказал президент. Для реализации майских указов президента правительство должно выполнить 218 поручений, из них 131 — в 2012–2013 годах и 87 — в последующие семь лет. К настоящему моменту в срок выполнено более 100 поручений, но выполнено формально. Взять хотя бы зарплаты бюджетников (не говоря уже об улучшении предпринимательского климата и новых рабочих местах). По итогам первого полугодия, по данным Росстата, средняя заработная плата бюджетников возросла на 12,9 процента. Но как происходило это повышение? В сфере здравоохранения закрывались поликлиники, увольняли медперсонал, а оставшимся увеличивали зарплаты. Формально все хорошо, неформально — качество медицинских услуг снизилось. В ряде населенных пунктов люди вообще не могут получить медицинскую помощь».

По словам члена комитета по безопасности Госдумы Дмитрия Горовцова , правительство изобрело несколько способов уклонения от исполнения указаний президента. Каждое поручение состоит из нескольких пунктов, иногда их десяток. Чиновник выполняет пару из них, самых простых, и отчитывается; либо правительство отчитывается тем, что «по объективным обстоятельствам» переносит сроки исполнения указов и считает работу выполненной. Среди примеров игнорирования правительством майских указов президента Горовцов называет историю с поправками в Закон о таможенном регулировании: полтора года потребовалось, чтобы выполнить поручение президента о запрете на осуществление коммерческой деятельности структурами, аффилированными с Федеральной таможенной службой. Хотя необходимость этой меры была прописана в «дорожной карте», утвержденной распоряжением правительства РФ. Там стоял срок исполнения: январь текущего года. А принят этот закон был лишь в ноябре.

Понятно, что президент осознает: бюрократия уже не просто вяло игнорирует его указания. Об этом говорит, например, такое замечание Путина по поводу ненадлежащего исполнения майских указов: «С издания указов прошло полтора года. Вы знаете, что я отмечаю? То ли делается так, что это вызывает негативную реакцию в обществе, то ли вообще ничего не делается».

Путин очень четко зафиксировал главные принципы национальной внешней политики: разумный консерватизм, самостоятельность и уважение к чужому суверенитету и ценностям

Показательно и другое замечание президента: «Да, конечно, мы испытываем последствия глобального кризиса. Но нужно прямо сказать, основные причины замедления носят не внешний, а внутренний характер». Это настоящий переворот. Поскольку до сих пор вся аргументация экономического блока правительства сводилась, по сути, к апелляции к ухудшению внешней конъюнктуры, которая-де не позволяет развиваться более быстрыми темпами. Пожалуй, самым ярким в этом смысле оказалось выступление министра экономического развития Алексея Улюкаева , который в начале ноября, не особо утруждаясь анализом, «прописал» России низкие (около 2,5% в год в среднем) темпы экономического роста — аж до 2030 года. «Это связано с общей оценкой динамики глобальной экономики», – простодушно заметил г-н Улюкаев. Фактически министр экономического развития сказал, что в ближайшие полтора десятка лет никакого экономического развития в России ожидать не стоит: внешняя конъюнктура не та.

Краткое, вполне себе в путинском стиле, замечание президента в послании, что причины стагнации на самом деле внутренние, — это однозначное признание несостоятельности подобных рассуждений. И это в том числе призыв искать новые — помимо бюджетных расходов — инструменты решения экономических задач. «Что касается наиболее амбициозных указов (создание 25 миллионов рабочих мест, изменение структуры экономики), то здесь вообще полный провал, — говорит Владимир Тихомиров. — Тут правительство должно было подготовить почву: стимулировать рост экономики, инвестиции — но этого не произошло».

Без рывков

В пользу того, что Путин видит главную задачу в создании более сбалансированной системы власти и общественного контроля за ней, говорит и желание реформировать систему распределения полномочий в структуре центр—регион—город—район. «Сегодня в системе местного самоуправления накопилось немало проблем. Объем ответственности и ресурсы муниципалитетов, к сожалению, и вы это хорошо знаете, несбалансированны. Отсюда часто неразбериха с полномочиями. Они не только размыты, но и постоянно перекидываются с одного уровня власти на другой: из района в регион, с поселения на район и обратно. Органы местного самоуправления то и дело сотрясают и коррупционные скандалы. Районный уровень фактически выхолощен», — сказал президент в послании.

В условиях ухудшения экономической ситуации накопившиеся проблемы приобретают особую остроту. К тому же губернаторов вновь выбирают, а это ставит вопрос о выборности и распределении полномочий на более низких уровнях власти. Так, по мнению директора региональной программы Независимого института социальной политики Натальи Зубаревич , последние два-три года происходит активное стягивание полномочий и ресурсов на региональный уровень — примерно так, как это происходило раньше в ситуации с централизацией управления, когда большинство налогов и полномочий получил федеральный центр. «Только в 2013 году доля НДФЛ (основного местного налога) в городских округах снизилась с 20 до 15 процентов, а в муниципальных образованиях — до 10 процентов», — отмечает Зубаревич. По ее словам, 120–160 тыс. муниципальных чиновников получают зарплату и ничем не распоряжаются. Вся соцзащита уже передана на региональный уровень, то же самое происходит со здравоохранением и образованием. Города не самостоятельны финансово. Доля НДФЛ в местном бюджете должна, по мнению Натальи Зубаревич, достигать хотя бы 50%.

Как будет в итоге выглядеть новая система, непонятно, но ясно, что общий смысл заключается все в том же общественном контроле: губернатор будет избираться, а часть полномочий, сосредоточенных сегодня в регионе, должна быть передана на районный уровень; как сказал Путин, «местная власть должна быть устроена так — а ведь это самая близкая власть к людям, — чтобы любой гражданин, образно говоря, мог дотянуться до нее рукой».

Конечно, этот и подобные продвигаемые президентом шаги выглядят не слишком зрелищно. Они не обещают той эффективности, какую готовы обещать сторонники простых решений. Не важно, будь то «либералы», который убеждают всех, что достаточно «вернуть народу выборы» — и все тут же наладится. Или «патриоты», которые уверены, что, стоит завинтить гайки, и тут же начнется рост народного благосостояния. В действительности подобные простые решения имеют свойство поставленных задач не решать, но заводить в такие дебри, из которых потом не очень понятно, как выбраться. (Собственно, мы сегодня как раз и расхлебываем последствия попытки двадцатилетней давности решить все простым и быстрым способом — если кто-то забыл.)

Конечно, атмосфера в стране сегодня тяжелая, можно даже сказать тягучая. Соблазн простых решений велик. Однако не надо забывать и еще один важнейший момент. Наша страна существует не в безвоздушном пространстве. Она находится в очень жесткой, высококонкурентной международной системе, которая к тому же переживает период глубокого экономического кризиса и серьезной геополитической перестройки. Поэтому любые форсированные меры могут быть использованы против России. Попытки разогнать экономический рост могут сделать нас более удобной мишенью для финансовых атак, а попытки политической либерализации могут (и почти наверняка будут) использованы для попыток поиграть в ограничение суверенности нашей политики. Возможно, именно этот международный контекст, в котором мало кто разбирается так, как Путин, мешает ему проводить ту внутреннюю политику, которую ему, может быть, и хотелось бы проводить.

Наконец, можно переживать по поводу того, что Путин слишком аккуратно обходится с российской элитой, которая сама-то себя в значительной части осознает не вполне российской. Однако можно ли ожидать, чтобы ответственный президент, пусть и столь популярный и сильный, как Путин, пошел на жесткую конфронтацию с элитой, насчитывающей более сотни только открытых долларовых миллиардеров? Последовательно же и без ненужной конфронтации влиять на такую элиту можно, лишь имея мощную и структурированную систему общественного влияния.

Фантик без конфеты

Ильина Нина

Евросоюзу не удалось решить главную задачу, которую он ставил перед собой в работе с Молдавией. С ЕС она ассоциируется без Приднестровья

Молдаване хотят назваться румынами и оказаться в Евросоюзе

Фото: EPA

На саммите «Восточного партнерства» в Вильнюсе Молдавия парафировала соглашение об ассоциации с ЕС. Это событие за неимением других успехов (единственная крупная рыба, Украина, соскочила) преподносилось еврочиновниками как большой успех программы «Восточное партнерство». Между тем никто не упоминал, что даже в случае с Молдавией Евросоюзу не удалось решить основную задачу программы: вывести Приднестровье из зоны российского влияния и втянуть его в Молдавию в процессе ассоциации с ЕС.

Хуже некуда

Экономические последствия ассоциации Молдавии с Евросоюзом, кажется, никто всерьез сегодня не рассматривает. Эта страна, признанная самой бедной в Европе, уже давно практически ничего не производит. Половина ее 3,5-миллионного населения постоянно находится на заработках в России и в странах ЕС, а оставшиеся живут в деревнях натуральным хозяйством, при этом половина ВВП страны (весь ВВП — 7,2 млрд долларов) приходится на переводимые гастарбайтерами деньги. Сменяющие друг друга политики воспринимаются населением скорее как главы преступных кланов, нежели как государственные деятели, а предоставляемая госорганами финансовая статистика практически полностью «нарисована». Из бывших республик СССР Молдавия, похоже, хуже всего распорядилась своей самостоятельностью и за прошедшие 20 лет сделалась хрестоматийным примером несостоявшегося государства.

Договор об ассоциации и зоне свободной торговли с ЕС воспринимается молдаванами как благо: они надеются, что внешнее управление страной ограничит самоуправство властных кланов, европейские товары на внутреннем рынке станут дешевле, а если все-таки отменят визы, еще треть населения сможет уехать работать в ЕС. Разрушить тот или иной бизнес в Молдавии практически невозможно, потому что его уже нет, даже действующее винное производство давно принадлежит европейцам. «Максимум, о чем сейчас говорят, — выигрыш потребителей от большего доступа к дешевым и качественным европейским товарам. В рамках этих соглашений Молдове вместо завода предлагается супермаркет», — сказал «Эксперту» бывший министр иностранных дел Приднестровья Владимир Ястребчак. У молдаван практически нет иллюзий по поводу последствий соглашения об ассоциации для экономики. «Молдавский бюджет на 70 процентов состоит не из прямых налогов на прибыль, а из таможенных пошлин, поэтому их отмена станет сокрушительным ударом для нашего бюджета», — говорит молдавский политолог Богдан Цырдя.

Приднестровская жемчужина

Знакомство с положением дел в Молдавии делает непонятной радость Евросоюза. Как будто ЕС мало проблем, которые создают ему Румыния и Болгария, экспортирующие свою бедность и коррупцию на территории других стран. Однако столь теплое отношение Евросоюза к Молдавии объясняется не его любовью к молдаванам, а стремлением исключить эту территорию из российской сферы влияния и разрешить замороженный приднестровский конфликт в свою пользу. Иначе говоря, главным объектом европейской политики в данной ситуации была не столько сама Молдавия, которая уже 20 лет готова отдаться Евросоюзу в любом виде, сколько мятежное русскоязычное Приднестровье, в котором после вспышки вооруженного противостояния с Молдавией, попытавшейся силой подчинить себе русскоязычную часть, так и остались стоять российские военные части.

Цель работы «Восточного партнерства» с Молдавией заключалась в том, чтобы она интегрировалась с ЕС целиком, вместе с Приднестровьем. По сравнению с Молдавией непризнанная автономия выглядит значительно более прилично. Если численность населения Приднестровской Молдавской Республики — это всего 17% (555 тыс. жителей) от числа жителей бывшей Молдавской ССР, то доля промышленности составляет 40%, энергетики — 90%, при этом 90% населения живет в городах.

Все последнее десятилетие ЕС предпринимал попытки выкурить российские войска из Приднестровья и заставить непризнанную республику вернуться в юрисдикцию Молдавии. Для этого предпринимались и экономические шаги: так, в 2006 году Украина по просьбе ЕС закрыла свою территорию для провоза приднестровской продукции в Россию, чрезвычайно осложнив жизнь приднестровского бизнеса. ЕС также инвестировал собственные деньги в строительство текстильного и обувного производства в Приднестровье, продукты которого экспортируются на рынок ЕС. Эти два шага привели к тому, что экспорт приднестровской продукции в ЕС вырос, а в Россию — сократился, и теперь Евросоюз использует это как элемент давления на Приднестровье. С учреждением «Восточного партнерства» работа с Приднестровьем стала еще более плотной. Идея была в том, чтобы заинтересовать местное население интеграцией в ЕС и заставить его отказаться от миротворческих услуг и поддержки России.

Многие эксперты называют соглашение об ассоциации с ЕС несиловым инструментом, который призван вынудить Приднестровье вернуться в состав Молдавии. Экономика ПМР сильно зависит от экспорта, за рубеж уходит до 90% производимой здесь продукции, при этом две трети экспорта самопровозглашенной республики — именно в страны ЕС и в Молдавию. В настоящее время на Приднестровье распространяется режим автономных торговых преференций ЕС, однако продлить его без возвращения в молдавскую юрисдикцию европейцы собираются только до конца 2015 года, ведь они подписали соглашение о зоне свободной торговли только с Молдавией. Приднестровцам объясняют, что если за два года они не передумают, то тарифы на их продукцию поднимутся в среднем на 12–15%, особенно на ключевые для ПМР отрасли: электроэнергетику, металлообработку, текстиль. ЕС также намекает, что в случае отказа к Приднестровью могут быть применены еще и санкции. «В ближайшее время ЕС, скорее всего, будет очень напористо работать с Приднестровьем, убеждать нас, что присоединиться к соглашению будет лучше. Давление будет усиливаться в первую очередь в торговой сфере, европейцы будут воздвигать новые барьеры технического, тарифного и нетарифного плана», — сказал «Эксперту» вице-президент Торгово-промышленной палаты ПМР Юрий Ганин.

Совсем без Молдавии

Однако тонкому плану ЕС, по всей видимости, сбыться не суждено. И главное препятствие вовсе не давление России, а политика румынизации, проводимая Молдавией и фактически идущая вразрез с тонкой дипломатией Брюсселя. Парафирование соглашения об ассоциации с ЕС Молдавия восприняла как одобрение ее проевропейских чаяний, которые до этого проявлялись в ее стремлении самоуничтожиться как государство и присоединиться к Румынии (совсем недавно Молдавия заявила, что молдавского языка больше нет, а есть только румынский). «Молдавия сейчас принимает решение, как переходить на следующую ступень евроинтеграции: можно ждать неизвестно сколько в предбаннике или попасть в ЕС уже завтра через интеграцию с Румынией», — говорит Владимир Ястребчак.

Президент Молдавии Траян Бэсеску считает, что отказ от молдавской национальности поможет его народу стать развитым и преуспевающим

Фото: REUTERS

Подобные устремления молдаван поддерживает и румынский президент Траян Бэсеску, который на протяжении уже почти десяти лет, что он находится у власти, апеллирует к общему историческому прошлому двух народов и призывает создать Великую Румынию. Согласно официальной позиции Румынии, Молдавия является вторым румынским государством, молдаване — румынами, молдавский язык — румынским. «Первым фундаментальным государственным проектом Румынии было вступление в НАТО. Вторым — вступление в ЕС. Третьим должно стать объединение с Молдовой. Бесспорно», — сказал президент Румынии во время саммита в Вильнюсе.

Румыния уже давно проводит целенаправленную политику расширения своего влияния на соседа. В 2009 году она предоставила всем жителям Молдавии, которые смогут доказать свое румынское происхождение, право получить румынское гражданство. В настоящее время 500 тыс. молдаван имеют румынское гражданство, а еще десятки тысяч стоят в очереди. Румынское правительство каждый год выделяет 5 тыс. стипендий молдавским студентам для обучения в Румынии. В молдавских школах уже на протяжении 20 лет ведется предмет «История румын». В прошлом году в Молдавии были легализованы партии, выступающие за объединение с Румынией, деятельность которых ранее была запрещена, ведь они выступали за уничтожение молдавской государственности. Нормой стали даже совместные заседания правительств.

По мнению Богдана Цырди, такая работа уже имеет результаты: «Сейчас в Молдавии активно идет программа переплавки молдавской идентичности в румынскую: тех, кто считает себя молдаванами, называют ретроградами и продуктом советской оккупации, а румыны — это люди продвинутые и с новым мышлением. Когда наберется критическая масса, объединение произойдет, румынский президент Бэсеску говорил, что для этого понадобится 20–25 пять лет».

Не все хотят в Румынию

Однако планы румынизации Молдавии делают фактически невозможным возвращение под ее юрисдикцию Приднестровья, несмотря на экономическое давление Евросоюза. Ведь сам факт отделения Приднестровья от Молдавии в 1990-е, вслед за которым последовала серия вооруженных столкновений между приднестровскими и молдавскими войсками, произошел после того, как Молдавия заявила о признании единственным государственным языком молдавского и о своей приверженности интеграции с Румынией. В этой ситуации приднестровцам не остается ничего, кроме как любой ценой настаивать на интеграции с Россией. Приднестровье и так сильно связано с Россией, которая является для него основным поставщиком энергоресурсов. ПМР — давний должник «Газпрома». Многими ключевыми предприятиями Приднестровья владеют россияне, в первую очередь это Молдавская ГРЭС, которая вырабатывает львиную долю энергии и отправляет ее на экспорт в Молдавию и Румынию, Рыбинский цементный комбинат, машиностроительное предприятия «Прибор» и Бендерский машиностроительный завод; в частичной собственности россиян и Молдавский металлургический завод, дающий большую часть ВВП. Уже сегодня около 200 тыс. приднестровцев имеют российские паспорта, а после саммита в Вильнюсе президент ПМР Евгений Шевчук даже предложил унифицировать правовую систему с Россией. «Мы до сих пор живем как в окопах и готовы вступить в Россию или в Таможенный союз хоть сегодня. Мы готовы быть вашим вторым Калининградом», — говорит Юрий Ганин.

Карта

Гагаузия и русскоязычные Бельцы могут стать следующими точками напряженности в Молдавии

Москва на ручном управлении

Алексей Щукин

Градостроительной политике Москвы недостает стратегического видения и системности. Город по-прежнему управляется в ручном режиме, как во времена Лужкова

Московская периферия не так уж плоха, она вполне устраивает большинство жителей

Фото: Юрий Пальмин

В столице прошел Третий Московский урбанистический форум (МУФ). На этот раз его тема «Мегаполисы: развитие за пределами центра». Два года назад первый форум воспринимался как откровение, сейчас же наступило легкое пресыщение информацией, а в кулуарах участники с удовольствием поругивали мероприятие. Поругивали за то, что западные и восточные звезды урбанистики агитируют за все хорошее и их прописные истины уже надоедают. За то, что власти предъявляют настолько лакированную картинку Москвы, что иногда непонятно, о каком городе идет речь. И за то, что самые острые проблемы города на форуме старательно обходятся, а дискуссии не приветствуются. Однако, при всех недостатках, МУФ остается главным событием в области урбанистики и архитектуры в России.

Транспорт и парки — так выглядит урбанистическая повестка дня Москвы с точки зрения столичного правительства. Транспорт — потому что город на пороге транспортного коллапса. Парки и другие общественные пространства — потому что это наиболее простой и наглядный способ попробовать убедить жителей, что город меняется в лучшую сторону, что позитивные изменения есть. Качественные общественные пространства — это еще и способ снизить протестные настроения в молодежной среде.

Настораживает, что город по-прежнему управляется в ручном режиме. В первые два года мэрства Сергея Собянина это можно было объяснить необходимостью разобраться с наследием Юрия Лужкова. Но сегодня это уже выглядит как стиль нынешней администрации. Чиновники стройкомплекса не заинтересованы ни в стратегических документах, ни в генплане с мастер-планом, ни в правилах землепользования и застройки. В правовом вакууме «рулить» городом удобнее.

Московская периферия: без гетто и фавел

Специально для форума команда во главе с руководителем архитектурного бюро «Меганом» Юрием Григоряном подготовила масштабное исследование «Археология периферии». В поле зрения попала территория «панельного бублика» — от Третьего транспортного кольца до МКАД. Междисциплинарное исследование было проведено по методике SPACED: социология (S), градостроительная политика (P), архитектура (A), культура (С) и экономика (Е), данные (D).

Сам факт такого исследования весьма важен, ведь в Москве ощутимо не хватает знаний о городе. В качестве курьеза можно вспомнить прошлогодний семинар в рамках международного конкурса «Большая Москва», где участники полдня спорили о численности населения города, и оценки расходились от 10 млн человек до 18. Власти привыкли принимать решения в вакууме информации, и имеющиеся данные бдительно берегут от чужих глаз. Кроме того, важно, что фокус исследования был направлен на периферию. Нетрудно заметить, что власти львиную долю внимания уделяют центру, где и реализуется большинство значимых городских проектов — от «перезапуска» Парка Горького до новой набережной около Центрального дома художника.

Мы привыкли критиковать панельные микрорайоны за их однообразие и невзрачный внешний вид. Однако первое впечатление от сравнения материалов по периферии Москвы и мегаполисам мира неожиданно: наши панельные микрорайоны не так уж плохи. В Москве нет трущоб и фавел. Жилье в пристойном состоянии. Сами микрорайоны утопают в зелени и еще с советских времен насыщены разнообразной инфраструктурой — от магазинов и библиотек до музыкальных школ и детских садов. Такая насыщенность инфраструктурой для периферии мегаполиса, в общем-то, не типична. При этом вся территорию «бублика», созданная в рамках социалистического проекта, уникальна: это единое, не разделенное частной собственностью пространство, процентов на восемьдесят доступное пешеходу.

Слово «Бирюлево» стало в последние месяцы нарицательным. Главные проблемы района — отсутствие метро и транспортная изолированность

Большинство населения, к удивлению исследователей, оказалось весьма удовлетворено районом, в котором живет. «“Средняя температура по больнице” дает весьма благостную картину. В Москве гораздо больше людей, довольных своим районом и его удобствами, чем недовольных», — говорит социолог Алексей Левинсон. Следует отметить и низкую мобильность населения: значительная часть жителей редко ездит в центр города и нечасто выбирается за пределы своего района, так что отдельные части столицы можно рассматривать в какой-то степени как самостоятельные городки.

Интересно, что на периферии обнаружены образования, резко выделяющиеся по большому количеству функций (магазины, кафе и др.), которые были названы метагородами: это Сокол, Черкизово, Марьино и улица Профсоюзная в районе метро «Академическая». Эти образования были вычислены математическими методами через расчет количества функций, находящихся в пешей доступности, для каждой точки города. Возможно, это уже и есть те самые стихийно сформировавшиеся локальные центры, которые собирается формировать на периферии столичное правительство.

Обнаружены и неблагополучные районы периферии, такие как Бирюлево, Гольяново. Они были сформированы как места проживания пролетариата и с точки зрения социальной экологии давно неблагополучны. Накладывает свой отпечаток и транспортная изолированность: там нет метро и всего пара въездов-выездов. Низкая стоимость недвижимости предопределяет невозможность уехать из такого района.

Но в целом число проблемных районов не так уж и велико. Еще двадцать лет назад было модно предрекать панельным микрорайонам судьбу гетто, однако этого не произошло. Не произошло во многом за счет «социалистической» структуры большинства микрорайонов — открытой, продуваемой. Сама форма пространства предполагает достаточную однородность жителей и препятствует появлению гетто.

Главный месседж исследования прозвучал так: нужна ясная градостроительная политика по отношению к периферии, позволяющая сохранить лучшие черты этой среды и при этом внести в нее новое качество. Приоритетом должно стать не строительство новых квадратных метров, а обустройство среды. И каждый район, несмотря на внешнюю похожесть, требует постановки своего диагноза и своего метода лечения.

Межевание и озаборивание

Исследование «Археология периферии» помогло пролить свет на ряд узкоспециальных на первый взгляд тем. Например, оказалось, что в Москве сейчас проходит ускоренное межевание территорий в сложившихся микрорайонах. Устанавливаются границы для каждого здания, и в будущем эти участки земли будут переданы в собственность или взяты в аренду жителями домов. Кажется, что процесс межевания не касается простых жителей многоэтажек, но это не так. Последствия межевания могут быть весьма серьезными.

Московское правительство тратит огромные деньги на развязки и расширение улиц, но без целостной стратегии вряд ли это даст существенный результат

Фото: Юрий Пальмин

Обычно преимущества размежеванных территорий объясняют тем, что обладание земельным участком позволит жителям зарабатывать. На самом деле возможности монетизации придомовой территории очень невелики. По сути, возможность только одна — размещение платной парковки, но это работает только для ограниченного количества зданий. Другая возможная выгода связана с возможностями надстройки-пристройки помещений, но по факту в Москве из-за сложностей с согласованиями надстроено считаное число домов.

Наконец, иногда говорят, что собственный земельный участок позволит через какое-то время снести многоквартирное здание и построить новый дом. Однако это чистая утопия. Московский многоквартирный дом слишком велик (в среднем 250 квартир) и пестр по социальному составу и финансовому положению жильцов. В частной собственности находится порядка 80% квартир, остальные в найме у города. Люди не хотят участвовать в управлении своим домом: по данным ВЦИОМ, даже на собрания жильцов приходит не более 10%. Так что сложные проекты сноса-строительства вряд ли грозят большинству многоэтажек. Чуть ли не единственная выгода для жильцов от межевания связана с защитой от точечной застройки: если участок в собственности или в аренде, то город не может его отдать под застройку.

Еще один мотив для объяснения межевания: «так принято во всем мире» — не выдерживает критики. Например, во Франции в районах социального жилья не делают межевание участков под отдельными домами. Кстати, в московских многоквартирных домах в социальном найме порядка 20% квартир. В Сингапуре в частной собственности примерно 30% земли, а 70% остается общественной. Текущие столичные нормы межевания предполагают обратную пропорцию: 70% территории микрорайона распределяется по зданиям, а общественной остается лишь 30%. Для сравнения: в Германии часто проводят границу участка всего в метре от отмостков здания.

Зачем же тогда город проводит ускоренное межевание? У власти есть четыре резона. Первое: увеличение налоговой базы. Жители будут платить земельный налог на свой большой участок. Второе: снятие с себя обязательств по содержанию территорий. Сегодня Москва тратит на это миллиарды рублей, межевание позволит переложить эти затраты на москвичей. Третье: межевание откроет для города путь к отказу от обязательств по капитальному ремонту домов: мол, квартиры и земля в собственности, вот и делайте все сами. Наконец, четвертое: межевание может открыть возможности для точечной застройки в сложившихся районах. После межевания появляется четко выделенная городская земля, на которую жители не имеют никаких прав и которую можно продать девелоперам.

Для городской среды советских микрорайонов процесс межевания может оказаться разрушительным. Одно из главных достоинств такого типа застройки — связанность и доступность единой территории микрорайона. В предельном случае микрорайон — это город-парк, где среди леса стоят отдельные здания. После межевания может начаться выгораживание заборами отдельных зданий, и через какое-то время мы получим фрагментированную, разорванную на кусочки территорию. При этом будет потеряна и ее управляемость.

Сказанное выше не означает, что межевание — априори вредный процесс. Просто для такого специфического объекта, как «социалистический» микрорайон, нужен очень тонкий, продуманный подход. Пока же мы имеем форсированную, плохо продуманную кампанию. Позиция городских властей по этому вопросу не обнародована, тема не обсуждается с населением и экспертами, получить информацию из профильных департаментов невозможно. При таком подходе мы наверняка на выходе получим запутанную ситуацию, причем текущие выгоды померкнут перед долгосрочными потерями.

Москву не сделать городом, удобным для автомобилистов

Ключевой вопрос, стоящий перед столичным правительством, — попытка предотвратить грозящий городу транспортный коллапс. Уже сейчас метро перегружено на 20%, наземный транспорт — на 22%, пригородные электрички — на 32%. Перегруженность улично-дорожной сети оценивается в 42%. Причем ситуация постоянно ухудшается, поскольку московский автопарк растет на 5% ежегодно.

В сфере общественного транспорта основная ставка делается на три мегапроекта. Во-первых, развитие метрополитена. С 2011-го по 2015 год должно быть построено 34 новые станции и 75 км путей. К 2020 году метро вырастет на 50% по сравнению со своим нынешним состоянием: добавится 70 станций и 158 км путей. Столь высоки темпы строительства метро только в Китае, так что к 2020 году Москва догонит по длине метро Лондона. К слову, согласно Генплану 1971 года, на такие показатели Московский метрополитен должен был выйти к 1991 году. То есть речь идет не столько о рывке в будущее, сколько о наверстывании отставания, копившегося десятилетиями.

Во-вторых, в 2015 году должно заработать Малое кольцо Московской железной дороги (МКМЖД), которое можно назвать наземным метро. В год по бывшей грузовой железной дороге будут перевозить до 250 млн человек. МКМЖД будет состоять из 31 станции, причем 12 из них будут иметь пересадки на обычный метрополитен, а еще шесть — на радиальные электрички. МКМЖД и метро будут иметь единые билеты, в час пик интервал между поездами будет менее пяти минут. С точки зрения градостроительства МКМЖД может иметь для города крайне важное значение. Вокруг дороги располагаются слабо застроенные территории, где могли бы разместиться новые офисные комплексы и другие центры приложения труда. Речь может идти даже о формировании целого пояса из новых локальных центров, которые оттянут рабочие места из центра и коренным образом изменят характер транспортного передвижения в городе. Впрочем, создание таких локальных центров займет не менее десяти лет.

Колумбийской Боготе хватило трех лет, чтобы создать систему скоростного автобусного транспорта TransMilenio. По выделенным полосам автобусы в час пик ездят с интервалом менее одной минуты

Фото: LEGION-MEDIA

В-третьих, модернизация системы пригородных электричек. Для них будут прокладываться новые пути, что сократит интервалы между поездами. РЖД уже начали закупки новых, более вместительных электричек, под которые сейчас удлиняются подмосковные станции. Если удастся сделать несколько сквозных маршрутов таких электричек через город (такая возможность есть), то мы можем получить в Москве некий аналог парижской RER. Реализация проекта начинается с Киевской и Калужской железных дорог из простых соображений: надо хоть как-то связывать территорию Новой Москвы с городом.

Интересно, что на МУФе так и не была представлена транспортная схема Новой Москвы. Вроде бы такая схема есть, но до поры до времени она держится в секрете, чтобы не раздражать раньше времени людей. Дело в том, что для новых дорог придется изымать земли у частных лиц по ускоренной схеме, уже опробованной в олимпийском Сочи и согласно ФЗ-43 распространенной на Новую Москву.

Более 800 млрд рублей до 2020 года будет потрачено на дорожное строительство. Речь идет о новых развязках, реконструкции вылетных магистралей и хордах. Эти пункты программы подвергаются экспертами (вне стен форума, естественно) обильной критике. «Все решения точечные, без общего плана. Логика такая: здесь большая пробка — значит, надо сделать развязку. Без общей транспортной схемы города, без четких целей и расчетов колоссальные вложения не дадут результат», — считает старейшина цеха российских градостроителей Юрий Бочаров.

Много вопросов по расширению магистралей и городских улиц. Превращение улиц в бессветофорные фривеи считается в урбанистике тупиковым путем. Куски широких фривеев неизбежно упираются в бутылочные горлышки-сужения, что резко снижает пропускную способность и эффективность вложения колоссальных средств. При этом качество жизни на улице-фривее резко падает из-за эстакад под окнами, вырубки деревьев, огромного потока автомобилей и т. д. «В мегаполисах Северной Америки и в продвинутых азиатских городах конфигурация улично-дорожной сети двухконтурная. Первый контур — это улицы, на которых главенство отдается пешеходам и общественному транспорту. Второй — фривеи, где абсолютный приоритет за автомобилями. Эти два контура взаимодополняют друг друга, а смешивать их негуманно и непродуктивно», — настойчиво повторяет самый известный российский транспортник профессор Высшей школы урбанистики Михаил Блинкин.

Однако власти упорно продвигают реконструкцию городских улиц и проспектов. Им легче расширить существующий проспект, несмотря на протесты жителей, чем договориться о новых коридорах для дорог с владельцами промзон или руководством РЖД.

Пока единственная спасенная от расширения магистраль — Ленинский проспект. В предвыборные месяцы, столкнувшись с мощной волной противостояния местных жителей, мэр Собянин дал команду отложить проект на год-два. Однако говорят, что проект реконструкции Ленинского был обещан близкому к президенту бизнесмену, так что его судьба предрешена.

На решение транспортного вопроса с 2012-го по 2020 год в Москве будет потрачена гигантская сумма — 2,5 трлн рублей. Но все равно автовладельцам стоит готовиться к тяжелым временам. Дело в том, что сегодня в Москве на один автомобиль приходится менее 25 кв. м улично-дорожной сети, в то время как в Америке — 150 кв. м. Чтобы мы поехали хотя бы, как в Европе, площадь дорог в городе надо увеличить в несколько раз, а это вряд ли возможно. По подсчетам Михаила Блинкина, чтобы вдвое увеличить площадь асфальтированных дорог на одну машину, необходимо потратить не менее 70 млрд долларов, и при этом дорог все равно будет крайне мало. Есть и другая проблема. Земельные резервы, оставленные под дороги в еще советском Генплане, за последние двадцать лет были разбазарены — на них построили жилье. Сегодня для прокладки новой дороги надо или выкупать землю у частных владельцев в промзонах, или делать вырубки в парковых зонах.

Последний значимый ресурс земли — это территории РЖД, где параллельно существующим путям или над ними могла бы быть проложена новая сеть скоростных автодорог. Руководство РЖД долгие годы противилось такому использованию своих земель, однако недавно президент поручил рассмотреть возможность использования этих земель для строительства дорог. Сейчас технические вопросы рассматривают архитекторы из ведомственных институтов.

В этой ситуации у столичных властей нет другого варианта, кроме как идти по пути ограничения использования автомобилей. Первые шаги уже известны: сначала сделали выделенные полосы для общественного транспорта, сократив количество рядов для автомобилистов, и увеличили штрафы за нарушение правил дорожного движения; потом ввели платную парковку в пределах Бульварного кольца. С 25 декабря режим платной парковки распространится на всю зону внутри Садового кольца. Очевидно, что ограничение автомобильного движения в городе продолжится. Самое неожиданное, что к политике подавления спроса на автомобильные поездки вслед за Европой и азиатскими мегаполисами перешла и автомобильная Америка. Путь постоянного строительства новых дорог и парковок был признан тупиковым, поскольку каждое улучшение провоцирует появление на дорогах все новых и новых автомобилей.

Для жителей смягчение перехода к новой транспортной модели обычно компенсируется созданием высококлассного общественного транспорта. В Москве в этом вопросе команда Собянина пока не преуспела: в частности, так и не удалось осуществить масштабную закупку новых автобусов и трамваев.

В мире известны примеры быстрого создания новой системы качественного общественного транспорта. В частности, выступавший на МУФе бывший мэр Боготы Энрике Пеньялоса рассказал, что всего за три года в городе была запущена система скоростного автобуса TransMilenio. Автобусы одной линии перевозят до 47 тыс. человек в час — в среднем это больше, чем перевозит линия метро. Интервал между автобусами в час пик не превышает минуты, а сами автобусы движутся по выделенным полосам со средней скоростью более 45 км в час. Система обошлась Боготе в десятки раз дешевле, чем классическое метро.

Стройка без правил

В первые два года правления Сергея Собянина нового мэра не хотелось критиковать. Он отменил лужковскую градостроительную политику, которая предполагала застройку всего и вся, и сделал новые акценты: транспорт и общественные пространства. Было понятно, что надо разобраться с наследием предыдущей эпохи, а на это требуется время. По истечении трех лет пребывания мэра на посту критиковать его уже можно, тем более что наметился ряд крайне опасных тенденций.

Первое: отсутствие стратегического подхода. Еще год назад можно было с сожалением констатировать, что нарушена естественная практика создания градостроительных документов. В Москве стратегия социально-экономического развития, закрепляющая цели развития города и являющаяся основой Генплана, писалась параллельно Генплану и правилам землепользования и застройки. Все документы скопом — вместе с предложенным на прошлом МУФе мастер-планом Москвы — планировалось подготовить в 2013 году. Однако в этом году финансирование работ по Генплану даже не было открыто. Отдельный мастер-план делать передумали, решив ограничиться концептуальной главой в Генплане. О стратегии социально-экономического развития, кажется, забыли вовсе, похоронив ее в незаконченном виде. Масштабные результаты международного конкурса «Большая Москва», похоже, тоже не востребованы властями.

Отказ от стратегического подхода не случаен. «Руководители стройкомплекса спрашивают: “А зачем мне твой Генплан? Я и без него спокойно строю!”» — говорит один из сотрудников НИиПИ Генплана. Фактический отказ от изготовления базовых для города документов открывает путь к волюнтаристскому, мало чем ограниченному ручному управлению. В таком случае нет и способов оценки эффективности принятия решений.

Для примера: одним из элементов нового Генплана Перми стала параметрическая модель. С ее помощью недавно в сжатые сроки было подсчитано, что для строительства нового района многоэтажек Бахаревка площадью миллион квадратных метров нужны бюджетные инвестиции в инфраструктуру размером 15 млрд рублей. Пермские элиты изначально были настроены против Генплана, однако теперь отношение меняется — ведь это реальный механизм, в том числе оценки проектов.

Правила землепользования и застройки (ПЗЗ) долгие годы не принимались при Лужкове, нет их и при Собянине. Если бы ПЗЗ были, то для каждого участка в городе были бы ясны технико-экономические параметры возможного строительства. А без ПЗЗ идет постоянный торг между инвесторами и чиновниками о том, что же можно построить. «У чиновников городской администрации нет никакого резона сделать и принять ПЗЗ. Им выгоден туман, в котором ничего не видно. Пока ПЗЗ нет, инвестор может бесконечно заходить за согласованиями и уходить, “не угадав правильный ответ”. Это вопрос нежелания отвечать за принятые решения и коррупцию», — говорит один столичных архитекторов.

Вторая тревожная тенденция — вновь начавшееся разворачивание строительства в Москве. Первые решения Собянина как мэра были связаны с ограничениями строительства и пересмотром инвестиционных контрактов с застройщиками. Однако с 2013 года маятник вновь пошел в обратную сторону. Выдаются разрешения на строительство крупных торговых центров размером 75–400 тыс. кв. м в весьма непростых с точки зрения транспорта местах — на Хорошевском шоссе, на Ходынке, на Кутузовском проспекте. В согласовании масса жилых проектов на миллионы квадратных метров жилья. С транспортными планами новые стройки не синхронизированы, так что ситуация в городе от этих строек только ухудшится.

Третье: в городе активно наращивается строительство апартаментов — квазижилья, по документам проходящего как нежилые помещения. Три года назад команда Собянина четко заявила, что жилые комплексы, не обеспеченные школами и детскими садами, строиться в городе не будут. Сейчас же речь идет о сломе всей системы градостроительного регулирования: застройщик апартаментов не имеет никаких обязательств по возведению социальной инфраструктуры. Ситуацию с апартаментами столичное правительство старалось не видеть по крайней мере два года. На МУФе глава стройкомплекса Марат Хуснуллин признал наличие проблемы и сказал, что разрешения на апартаменты без социальной инфраструктуры выдаваться не будут. Однако за последний год таких разрешений уже выдано на миллионы квадратных метров. Эти проекты будут реализованы в ближайшие два-три года, уже сейчас рынок апартаментов не уступает по размерам рынку жилых новостроек.

Быстрый старт

Ирина Осипова

Русские оперные голоса продолжают активно завоевывать мировой музыкальный Олимп. На пятки уже признанным знаменитостям наступает молодое поколение

Юлии Лежневой говорят как об одной из самых перспективных молодых оперных певиц. Европейские критики единодушно хвалят голос ангельской красоты, безупречную технику и широкий диапазон. Юлии всего двадцать четыре года, по меркам вокального мира это возраст начала серьезного обучения, тем временем на ее счету уже немало больших выступлений и побед.

Юлия родилась в Южно-Сахалинске в семье потомственных геофизиков. Родители мечтали отправить дочь по своим стопам, но вовремя спохватились и отвели в музыкальную школу. В шестнадцать лет она уже дебютировала на сцене Большого зала консерватории, в семнадцать выиграла свой первый конкурс, в восемнадцать получила Гран-при на VI Конкурсе молодых оперных певцов Елены Образцовой. Потом были обучение в Академии вокала в британском Кардиффе у выдающегося тенора Денниса О’Нила, мастер-классы у звездных исполнителей — от Карло Рицци и Томаса Квастхоффа до Кири Те Канава и Чечилии Бартоли, выступления на Зальцбургском фестивале, победа на оперном конкурсе в Париже, сольные диски и бесконечные восторги прессы.

В паузе между двумя московскими концертами — на Декабрьских вечерах и на юбилейном вечере Елены Образцовой — Юлия Лежнева рассказала «Эксперту» о том, как выжить молодому таланту в западной музыкальной системе, зачем нужны конкурсы и каково это — выходить на одну сцену со звездами.

— Вы начинали учиться вокалу в Москве, но в последние годы вас проще услышать на европейских площадках. Что стало толчком для столь стремительной мировой карьеры?

— Так случилось, что после окончания колледжа при Московской консерватории я продолжила вокальное обучение в Кардиффе и первые мои значимые выступления были за границей. Тем не менее самым первым толчком была победа на конкурсе Елены Васильевны Образцовой в Петербурге в августе 2007 года, когда мне было семнадцать лет и я еще училась на третьем курсе колледжа. Благодаря этой победе я стала больше верить в себя. И именно там меня услышали великие современные певцы Тереза Берганца, Криста Людвиг, Бруно Пратико. Видео с моим выступлением в финале конкурса выложили в интернет, и его увидел выдающийся французский дирижер Марк Минковски, с которым впоследствии мы неоднократно сотрудничали. После конкурса Минковски пригласил меня записать мессу Баха, это был мой первый профессиональный опыт за границей. Потом был концерт с Хуаном Диего Флоресом на Россиниевском оперном фестивале. Это было совершенно фантастическое начало. Но я очень рада, что после этих событий мне удалось продолжить обучение и немного повременить с чрезмерно активной концертной деятельностью. Затем в 2010 году состоялось несколько очень важных для меня выступлений: Кири Те Канава пригласила меня спеть в лондонском Королевском Альберт-холле на церемонии Classical Brit Awards, главной британской премии в области классической музыки, и там меня услышали продюсеры крупных звукозаписывающих компаний. И очень важным оказался дебют на Зальцбургском фестивале, куда меня пригласил Марк Минковски исполнить два сольных концерта.

— Есть ли разница в работе с российскими и европейскими продюсерами, оперными театрами, режиссерами?

— В Европе все постановки и концертные сезоны планируются заблаговременно. К примеру, сейчас крупные театры планируют сезоны 2016/17-го и 2017/18 годов. В нашей стране нет такой системы, за исключением, наверное, Мариинского театра. С одной стороны, для молодого певца в этом очевидное преимущество, так как есть ясное осознание будущего и можно быть уверенным, что у тебя будет работа. С другой стороны, здесь много скрытых опасностей. Начинающему певцу, как правило, трудно отказаться от предложенной работы на Западе. При этом необходимо максимально точно определить, какой репертуар (а также какой театр, в разных театрах разная акустика и репертуарная политика) певцу наиболее подходит, какая музыка лучше ложится на его голос. Это очень тонкая работа, а молодые певцы иногда кидаются на все предложения и в результате исполняют не совсем подходящий им репертуар или просто поют слишком много, отчего начинаются проблемы с голосом. Сейчас эта тенденция развивается очень стремительно, но нужно стараться этому противостоять. Мне, наоборот, нравится планировать что-то в последний момент, ведь часто мысли, идеи меняются, а если у тебя подписан контракт, отменить его при всем желании практически невозможно. В целом получается какое-то противостояние театров и нуждающихся в заботе и спокойном развитии певцов. Театры стараются как можно дальше спланировать сезон и как можно дешевле нанять артистов, особенно молодых, а певцам нужно как можно больше спокойствия, выбора, свободы, возможности гибких отмен при наличии каких-то проблем, в том числе со здоровьем.

— Отличается ли репертуар, который востребован на Западе и в России?

— Сейчас все так быстро меняется, что разницы в репертуаре уже почти нет, а скоро совсем не будет. К примеру, если несколько лет назад барочная музыка исполнялась в России редко, то сейчас она звучит на музыкальных площадках Москвы, Петербурга, Казани, Перми и других городов.

— А вам какой репертуар близок?

— Меня с детства влекла барочная музыка: я часами слушала музыку Баха, Генделя, так что она стала частью моей жизни, моей души. Я благодарна моим учителям, которые дарили мне тогда редкие пластинки с ораториями Генделя в исполнении Джона Элиота Гардинера, «Страсти» Баха в исполнении Конрада Юнгхенеля и, конечно, вивальдиевский альбом Чечилии Бартоли, с которого, можно сказать, и началась моя страсть к вокальной барочной музыке.

— Когда это произошло?

— Мне тогда было одиннадцать лет. До этого я пела в хоре духовную музыку Бортнянского, Березовского, Гречанинова, и однажды мы с подружкой дурачились и передразнивали оперных певцов, которых видели по телевидению. Мне понравилось, я стала повторять то же «шоу» дома в ванной. Это услышала моя мама, которая сначала подумала, что это играет радио, а когда поняла, что это ее дочь, стало очевидно (и ей, и мне), что пора пробовать заниматься сольным пением. Так я попала в класс к моему первому педагогу по вокалу Тамаре Вячеславовне Черкасовой, которая преподавала в школе имени Гречанинова. И вот там я стала получать от моих педагогов пластинки с барочной музыкой, которую с тех пор беззаветно люблю.

— Я знаю, что в итоге вы встречались с Чечилией Бартоли лично…

— Да, мы встретились в Цюрихе в августе 2009 года. У мамы Чечилии, которая, собственно, и вырастила из нее певицу, был мастер-класс, который мне рекомендовали посетить, и я выслала ей свои записи. В ответ мне сообщили, что Чечилия хотела бы лично со мной познакомиться. Мы встретились и пели друг другу несколько часов. Чечилия много говорила мне об образе, о разнице между музыкой Моцарта и других композиторов (я пела ей арии разных эпох). Это было как-то очень по-домашнему. Она была абсолютно счастлива, потому что только что вышла замуж за своего давнего партнера Оливера Видмера. В общем, это была потрясающая встреча! У Марка Минковски была идея объединить нас в одной постановке, пока это не удалось, но, я надеюсь, мы еще выступим вместе.

— Что сейчас в вашем активном репертуаре?

— Я в большей мере сосредоточена на музыке восемнадцатого века — Бах, Вивальди, Гендель, Моцарт, а также раннеромантической — Беллини и Россини. Кроме того, я все больше исполняю песни — обожаю Шумана, Шуберта и вообще немецкую лирическую музыку. Для Декабрьских вечеров в Пушкинском музее я выбрала вокальные циклы Берлиоза и Дебюсси. Когда погружаешься в эту музыку, ощущаешь какую-то магию, как если ты попадаешь в музей д’Орсэ и разглядываешь часами картины Моне и Ренуара. Впечатление постоянно меняется от ракурса, расстояния до картины, и, мне кажется, та же гигантская палитра красок и чувств запечатлена этими композиторами.

— Вам приходилось сталкиваться с какими-то трудностями, ломать и переучивать себя, когда вы начали работать в Европе? Есть ли что-то, что в корне отличает западный оперный мир от российского?

— Я никогда не была привязана к одному театру, поэтому мне трудно сравнивать. Я училась в Европе, но для меня процесс образования был и остается невероятно естественным, без каких-либо потрясений. Мне никогда не навязывали определенную вокальную технику или репертуар ни в России, ни за рубежом. Иногда бывает, что в процессе выступлений или репетиций дирижер пытается на тебя давить, у меня пока был только один такой случай. Я исполняла партию Пьячере в оратории Генделя «Триумф времени и правды» в европейском концертном турне. Постановкой руководил Рене Якобс. Я была шокирована, когда на первой репетиции поняла, что он требует петь по специально подготовленным им нотам, в которых до мелочей прописаны все мелизмы и купюры. Я не была готова к этому, хотя, мне кажется, я мобильный человек. Понимаете, ведь певцу может что-то не подходить, и даже великий дирижер не всегда может сразу понять его возможности. Результат был хороший, но мне было психологически трудно справиться и донести до маэстро какие-то свои соображения. Мне кажется, что музыка вообще, а барочная особенно — это постоянное общение между музыкантами, духовная дискуссия и постоянная импровизация, совместный поиск. И если нет взаимопонимания или есть насилие или навязывание, подлинное общение состояться не может.

— Что из того, что уже случилось в вашей карьере, было для вас наиболее значимым и запоминающимся?

— Мне дороги абсолютно все выступления. Иногда выступаешь в какой-нибудь отдаленной провинции, где люди приходят в зал с такими горящими глазами, с ожиданием — это очень приятно, и возникает почти магическая связь между исполнителем и публикой. Конечно, запоминающимся было выступление на Зальцбургском фестивале с Пласидо Доминго. Мы исполняли невероятно интересную оперу «Тамерлан» Генделя, где все действие разворачивалось как раз вокруг нас — плененного эмира Баязета, партию которого исполнял Доминго, и его дочери Астерии, которую посчастливилось исполнить мне. Доминго был в потрясающей форме. В жизни он оказался очень добрым, отзывчивым и внимательным человеком, а на репетициях вел себя как студент, а не звезда мирового масштаба. Еще одним важным событием для меня стала работа с итальянским дирижером Джованни Антонини и его легендарным барочным ансамблем Il Giardino Armonico. Мы записали вместе диск, состоящий из четырех виртуозных мотетов восемнадцатого века, который назвали Alleluia. С ансамблем мы познакомились в 2010 году, когда исполняли оперу Вивальди «Оттон на вилле». Джованни многому меня научил: он объяснял мне, как произносить речитатив, как дышать, фразировать с точки зрения той самой барочной импровизации. Мы сразу нашли общий язык и с тех пор очень дружим.

— Вы участвовали во многих конкурсах. Это важно для молодого исполнителя?

— Конкурсы — это очень сложный процесс. Сейчас их много, и надо быть осторожным в выборе. Они нужны прежде всего в качестве исполнительского опыта, так как у молодых артистов его бывает недостаточно. Я всегда их воспринимала именно так. Хотя на конкурсах всегда много политики и несправедливости. Некоторые конкурсы, такие как веронский Operalia или Конкурс имени Мирьям Хелин (а для пианистов и скрипачей — Конкурс Чайковского), важны, поскольку имя победителя узнает весь мир и это может положительно повлиять на его карьеру. Однако у певцов много своих нюансов, нужно быть начеку, чтобы не попасть в кабалу новых людей и предложений. Я считаю, что главное — самому продолжать учиться и совершенствоваться. Лучано Паваротти всю жизнь говорил, что он студент, а он, в свою очередь, еще в юности услышал это от Беньямино Джильи, а ведь это величайшие певцы.

— Вы ощущаете конкуренцию в вокальном мире?

— Она наверняка существует, как и во всех сферах, и так и должно быть! Но я ощущаю только поддержку со стороны моих коллег и партнеров.

— Существует ли российская вокальная школа и в чем ее особенности?

— Безусловно, существует, и именно она лежит в основе моего образования. Другое дело, что само понятие «русская вокальная школа» неоднозначно. Обычно мы думаем, будто это что-то основанное на советских корнях, но на самом деле это та школа, которая базировалась на итальянском бельканто начала девятнадцатого века, привезенном к нам приглашенными из Италии певцами. Это была совсем другая техника пения, и в этом легко убедиться, послушав старые записи Шаляпина, Неждановой. В советское время школа сильно изменилась. Как раз недавно об этом говорил Дмитрий Хворостовский, и я разделяю его мысль, что в Советском Союзе упор пошел на слово, а не на пение. Хотя были и такие невероятные певицы, как Виктория Иванова, Зара Долуханова, с абсолютно «западными» традициями. Мне кажется, сейчас в Россию все больше возвращается та старая школа бельканто, поскольку многие западные педагоги приезжают сюда, а наши студенты стажируются в Европе. В этом плане мне было интересно учиться в Кардиффе, поскольку обучение там построено на том, что практически каждую неделю Деннис О’Нил приглашает известных певцов и аккомпаниаторов на мастер-классы и личные занятия, что дает студентам возможность совершенствоваться и упражняться в разных стилях.

— Вам не кажется, что сейчас появился некий феномен русских певцов на Западе, что-то вроде моды, сравнимой с той, которую ввел в свое время Дягилев на русский балет?

— Это не мода, а талант и профессионализм артистов из России и бывших стран СНГ. Это логично, ведь границы открыты, наши вокалисты прекрасно себя показывают на конкурсах, прослушиваниях и, наконец, на сцене. Они владеют языками, многие учатся за границей, а голоса как таковые у наших певцов практически во все времена были лучшими в мире. Могу сказать, что в одном только Татарстане (я по маме татарка) растут чудные голоса, фантастические таланты!

— У вас есть планы, связанные с Россией, вы видите для себя возможность вернуться сюда в каком-то качестве?

— Я больше выступаю в России в последнее время и очень стремлюсь здесь петь. Все самое дорогое, что у меня есть — друзья, родители, родная публика — все здесь, и я очень хочу привозить сюда что-то новое, может быть, редко исполняющееся. В Петербурге я каждый год выступаю в филармонии, и, надеюсь, вскоре получится выйти на сцену Мариинки — я слышала, что в новом здании Валерий Гергиев построил совершенное чудо акустики.

Hi-End

Только что на Петровке открылся обновленный магазин IWC, и к его открытию в Москву привезли Ingenieur Automatic Carbon Performance, сделанные совместно с Mercedes AMG Petronas Formula One. Корпус этих часов сделан из черного карбона, причем центральная часть корпуса, скрепленная пятью винтами, изготовлена по той же технологии, что и кузова гоночных болидов: волокна пластика пропитываются эпоксидным полимером и прессуются, а затем обрабатываются при высокой температуре под давлением. Циферблат тоже выполнен из карбона, причем выглядит трехмерным и на руке создает практически эффект 3D. Остальные материалы часов тоже так или иначе напоминают об автогонках: заводная головка и ее защита сделаны из керамики, винты и кольца задней крышки — из титана, ремешок прошит желтыми или красными нитями, которые напоминают о желтых полосках на стенах мягких сликов и о красных — на стенах супермягких сликов «Формулы-1». В корпусе стоит механизм калибра 80110 с системой амортизации ударов, что позволяет выдерживать резкое ускорение, перегрузки при торможении и сильную вибрацию. Каждый вариант — с желтой и с красной прошивкой — выпущен ограниченной серией в 100 экземпляров. Так что открытие магазина IWC — уникальный шанс получить эти коллекционные часы.

Оливер Вальверде принадлежит к новой волне деятелей нишевой парфюмерии — парфюмеров-дилетантов, которые начинают делать ароматы просто потому, что любят эксперименты с запахами, всему учатся сами и в результате создают классный парфюмерный бренд. Часто это люди, выросшие на парфюмерной периферии, а не среди традиционной французской или итальянской парфюмерной культуры. Так, например, Оливер, родившийся в крошечном андалузийском городишке, занимался музыкой и открыл свою марку Oliver & Co в Мадриде три года назад. Он начинал с ароматических свечей, которые делал прямо на кухне, а затем перешел к выстраиванию формул и смешиванию по ним ароматов. Как и другие парфюмеры этой волны, он делает то, что нравится ему самому, совершенно не заботясь о трендах и маркетинговых веяниях. Он равным образом любит экспериментировать с натуральными ингредиентами и с синтетическими молекулами и, кончено же, смешивать то и другое — буквально собственными руками. В результате получаются очень интересные и очень современные запахи — сегодня их уже пять. У них, кстати, удивительно красивая упаковка с вложенными в каждую коробочку рисунками. Найти ароматы Оливера Вальверде можно в магазинах Cosmotheca.

Каждый год Diptyque выпускает лимитированную рождественскую коллекцию свечей. На этот раз в качестве партнера Diptyque выступил бренд Tse & Tse, в результате появились свечи, заключенные в суперъяркую, переливающуюся форму со сложными переходами цвета и золотым отливом. Коллекцию составляют три свечи: Orange Chaya с ароматом пряного чая, айвы, корицы и имбиря, Ecorce de Pin с ароматом сосновой коры и дымным гальбанумом, кедром и пачули и Encens des Indes, то есть благовония Индии, с ладаном и миррой — а это, как известно, и есть те самые дары волхвов младенцу Христу, что и наполняет всю коллекцию особым праздничным смыслом.

В парижском Grand Palais открылась огромная выставка, посвященная истории одной из главных ювелирных марок на свете — Cartier. В Москве же только что открылся новый двухэтажный бутик Cartier — самый большой в Европе. По такому случаю в Россию привезли украшения из последней коллекции haute joaillerie, которая называется L’Odyssée de Cartier — Parcours d’un style и посвящена Африке. В ней соединяются мотивы первобытного африканского искусства с его простыми геометрическими формами и традиционный стиль Cartier с его духом ар-деко. Помимо бриллиантов в колье, серьгах, кольцах и браслетах использована сложная инкрустация из ониксовых полосок неправильной формы, которая перемежается со вставками из бриллиантов круглой огранки, закрепленных друг за другом как мозаика, а также гранаты и обсидиан. Центр коллекции — фантастическое колье в форме закручивающейся окружности, в центре которой находится кабошон из рутилового кварца. Еще некоторое время всю эту сказочную красоту можно будет увидеть в магазине Cartier на Петровке.

Марка Lexus постаралась оживить свой среднеразмерный внедорожник Lexus GX 460: теперь передняя часть этой модели смотрится более свежо благодаря рубленой решетке радиатора, которая в сочетании с модернизированными фарами позволяет машине претендовать на более молодую аудиторию. Уникальность модели заключается и в том, что в основе Lexus GX 460 осталась рамная конструкция, чего уже почти нет в классе премиальных среднеразмерных джипов. Это позволяет машине действительно перемещаться по серьезному бездорожью. Содействие в этом оказывают многочисленные электронные помощники: в частности, впечатляет функция Crowl Control, когда автомобиль на маленькой скорости едет сам по ямам и кочкам, а водитель только рулит и ему даже не нужно дотрагиваться до педали газа или тормоза. При своих отличных внедорожных качествах машина смотрится весьма респектабельно: повсюду отделка дорогой кожей и деревом. Разочаровывает только высокая цена нового Lexus GX 460, которая в хорошей комплектации сильно превышает отметку 3 млн рублей.

Атомная альтернатива

Сергей Кудияров

На фоне высоких цен на углеводороды в мире последние десять лет наблюдается всплеск интереса к альтернативной электроэнергетике. Однако есть основания полагать, что единственной альтернативой традиционной тепловой генерации может быть только атомная

Фото: REUTERS

Энергия возобновляемых источников уже давно используется на планете. Это гидрогенерация, на которую как в мире, так и в России приходится 16% выработки электроэнергии (см. график 1 ). В некоторых странах гидрогенерация составляет основу энергобаланса. Например, в Бразилии она обеспечивает 86%, в Норвегии — 95, а в Парагвае — 100% национальной выработки электроэнергии.

В узком смысле под альтернативной энергетикой чаще понимают использование энергии солнца, ветра, геотермальных источников, иногда еще и биотопливо.

На эти виды энергии подчас возлагают большие надежды (см. график 2 ). Насколько они оправданны?

Дотируемый забаланс

«Из всего, что в мире сегодня развивается в части альтернативной энергетики, возобновляемых источников, всерьез можно говорить только об использовании солнечной энергии в странах, расположенных существенно южнее нас, — уверен старший вице-президент по управлению проектами компании “Атомстройэкспорт” Александр Полушкин. — Если вам приходилось бывать в Египте, Израиле, Иране, Ираке, то вы видели: на крышах домов там практически повсеместно стоят солнечные коллекторы. Это означает, что люди перестали в зимнее время отапливаться за счет какого-либо внешнего источника тепла. И в течение всего года у них исключительно благодаря коллектору есть горячая вода. Это дешево и по карману любому домовладельцу. Но это локальный источник, исключительно в масштабах домовладения».

Действительно, альтернативная генерация в последние годы получает довольно широкое распространение в мире. Так, за период с 2002-го по 2012 год мощность мировой ветрогенерации выросла в девять раз, до 283 ГВт, а солнечной генерации — в 45 раз, до 100 ГВт (см. график 3 ).

Минус всех нетопливных видов генерации в том, что такие источники энергии жестко привязаны к конкретным географическим зонам. Как гидроэлектростанция нуждается в реке с достаточными потоком воды и высотой падения, так и солнечной батарее для эффективной работы необходимы определенное количество солнечной радиации и большое число солнечных дней в году. Ветрогенератор нуждается в достаточно сильных и регулярных ветрах.

Россия не может похвастаться ничем из перечисленного. Солнечная погода никогда не была отличительной особенностью нашего климата (см. карту ). И даже ветра в нашей стране дуют мало и осторожно. В силу географических и климатических причин хорошие условия (повторяемость потоков и скорость ветров) для ветрогенерации есть в Северо-Западной Европе, Восточной Азии, на Среднем Западе США, в Квебеке (Канада), отдельных горных районах Азии и Африки.

В России же, по словам Александра Полушкина, сколько-нибудь экономически оправданные ветра, которые реально могут вращать ветряки, расположены вдоль берега Северного Ледовитого океана. Но там нет ни населения, ни промышленности. «Локальное обеспечение северных поселков типа Тикси, Певека — ну может быть… — рассуждает Полушкин. — Но ветряков, которые работали бы при температуре минус 53–58 градусов, я не знаю. Это будет очень специфичное инженерное решение».

Не менее категоричен руководитель департамента исследований ТЭКа Института проблем естественных монополий (ИПЕМ) Александр Григорьев: «Альтернативная энергетика никакой альтернативы не дает. Да, в той же Германии построены огромные парки ветряков. Но для поддержания системной надежности необходимо держать парк резервного оборудования — из традиционной энергетики. Добавим сюда сложности в диспетчеризации процессов, управляемых природой, а не персоналом электростанций, и недовольство потребителей ростом цен, вызванным альтернативными ценами для альтернативной энергетики».

За рубежом в странах, природные особенности которых позволяют развивать альтернативную энергетику, она повсеместно дотируется государством — либо через бюджет, за счет налогоплательщиков, либо посредством перекрестного субсидирования другими видами генерации. «У богатых свои причуды, — объясняет Полушкин. — Они облагают налогом традиционную генерацию и эти деньги направляют на подпитку нетрадиционных возобновляемых источников, поскольку такие источники не способны себя окупать при тех тарифах, которые приемлемы для населения и промышленности. Те ветряки, которые стоят сегодня в Германии, Нидерландах, Испании, других странах, не являются источниками, на которые можно рассчитывать. В баланс энергогенерации ни Германии, ни Нидерландов ветряки не входят — национальный энергобаланс рассчитывается без них. Ветряки — это дополнительная энергия, которая служит только для экономии топлива и только в те периоды, когда есть ветер. А когда ветра нет, они останавливаются».

Гибриды: точечные удачи

В качестве решения проблемы дороговизны альтернативной электроэнергии наряду с сомнительной надежностью ее источников предлагается создание так называемых гибридных электростанций. Это совмещение в едином энергетическом контуре классической тепловой генерации (как правило, дизель-генератора) и альтернативной. Здесь возможны различные комбинации: дизель могут совмещать с ветряком, или с солнечной батареей, или с двумя этими источниками. В качестве варианта возможно даже использование в качестве дополнения к дизелю геотермальных источников энергии.

Примеры претворения подобной энергетической концепции в жизнь в мире имеются. Например, в России подобная станция была построена весной этого года в Горном Алтае в селе Яйлю силами компании «Ротек» на средства Физико-технического института им. А. Ф. Иоффе РАН в рамках научно-исследовательского проекта. Принцип ее работы прост: есть солнце — работает солнечная батарея, солнца нет — подключается дизель-генератор. Проблема в низкой мощности этой станции: всего 140 кВт — как двигатель «КамАЗа». При этом ее строительство обошлось примерно в 7 млн руб. Хотя такие станции и могут играть некоторую роль в экономии дизельного топлива (за три солнечных летних месяца удалось сэкономить 12 тыс. литров солярки примерно на 390 тыс. руб.), они экономически оправданны лишь как локальные источники энергии в таких селениях, как Яйлю, — удаленных, отрезанных от единой энергосистемы страны.

Есть более удачные гибриды. Например, в Германии энергетическая компания E.On совместно с канадским производителем энергооборудования Hydrogenics занимается совмещением ветрогенерации с водородными топливными элементами. Это гибридные станции мощностью до 2 МВт.

Водород может быть использован как топливо путем его окисления (горения) с выхлопом в виде водяного пара. Но для этого водород нужно произвести, проведя электролиз воды и затратив на это электрическую энергию. Подобный завод, кстати, был недавно реализован совместными усилиями «Русгидро» и японской компании Kawasaki в Магаданской области для утилизации энергии построенной там ГЭС.

В Германии для производства водорода вместо гидроэнергии используется электричество, вырабатываемое ветром. Пока дует ветер, можно накопить энергию, пустив ее на производство водорода, который можно сжигать в безветренную погоду. Эффективность такой «энергоконсервации» составляет, по оценке главы Hydrogenics Дэрила Вильсона, порядка 50%.

Установка по производству водорода сравнительно дешева. Инвесторы оценивают ее стоимость в 1 млн долларов за 1 МВт мощности — примерно во столько же обходится обычная тепловая станция (см. таблицу ). Однако высокой остается цена вырабатываемого ветром электричества, что делает сомнительными коммерческие перспективы подобных проектов.

Иногда рождаются необычные сочетания. Например, в американском городе Фаллон (штат Невада) компанией Enel была построена гибридная солнечно-геотермальная станция мощностью 59 МВт.

Однако считать подобные станции альтернативой обычной генерации затруднительно. Дает себя знать их традиционный недостаток — маленькая мощность. Так, станция в Фаллоне по американским стандартам потребления должна давать энергию примерно для 50 тыс. домохозяйств. При этом проект обошелся примерно в 10 млн долларов за 1 МВт мощности. И он не может быть растиражирован: конкретно в Неваде удачно совпали жаркий солнечный климат и геологический разлом с геотермальными проявлениями. Понятно, что такие условия встречаются не везде.

В качестве варианта гибридной генерации можно рассмотреть многотопливные (чаще всего двухтопливные) станции. Это модернизированные дизельные генераторы, способные работать как на дизельном топливе, так и на сырой нефти или газовом топливе. Подобные машины производятся и в России, например на Коломенском заводе. Обычно такие генераторы имеют сравнительно небольшую мощность — 1,5–2 МВт (как двигатель тепловоза). Выпуск двухтопливных (дизель и газ) генераторов достаточно высокой (до 17 МВт) мощности налажен финской компанией Värtsilä (с недавних пор имеет производственную площадку в Пензе). Отдельные генераторы могут быть соединены в «батарею», и в совокупности получается станция достаточно большой мощности.

Värtsilä строит многотопливные электростанции мощностью до 70 МВт в странах третьего мира: Доминиканской Республике, Нигерии. В 2008 году двухтопливная станция совокупной мощностью 300 МВт («батарея» из 18 двухтопливных генераторов Värtsilä 18V50DF) была пущена в азербайджанской нефтепромышленной зоне Сангачал по заказу компании Azer Enerji.

У подобных станций есть преимущество — надежная работа в случае перебоев с поставками базового топлива (как правило, газа). Во время перебоев здесь может сжигаться дизельное топливо или сырая нефть. Однако этим их достоинства исчерпываются, поскольку газ значительно дешевле дизельного топлива. При расчете затрат на приобретение топлива для выработки 1000 кВт·ч энергии получается, что газ оказывается дешевле дизеля почти в семь раз (см. график 4 ).

Любой альтернативный киловатт, таким образом, оказывается поистине золотым. И потому не может конкурировать с традиционной генерацией.

Быстрые нейтроны

Однако поборникам новых технологий не стоит отчаиваться. Жизнеспособная альтернатива традиционной тепловой генерации все же есть, хотя и не в рамках так называемой альтернативной энергетики. Речь идет об атомной генерации.

Александр Григорьев (ИПЕМ), отдавая должное водородным накопителям энергии, которые уже в обозримом будущем могут сыграть поистине революционную роль в развитии энергетики, указывает, что первую скрипку в энергетической симфонии XXI века будет играть атомная энергетика: «У атомной энергетики есть определенная цикличность, и циклы эти связаны, как правило, с аварийными ситуациями на АЭС: Три-Майл-Айленд, Чернобыль, Фукусима — каждый такой случай останавливает распространение атомной генерации, а то и приводит к некоторому откату назад. Потом все понемногу успокаиваются и потихоньку начинают возвращаться к идее развития атомной энергетики».

Перспективным направлением атомной генерации могут стать реакторы на быстрых нейтронах. В таких реакторах существенно изменен спектр нейтронов — это нейтроны с бо́льшими энергиями, чем, скажем, в обычном российском водо-водяном энергетическом реакторе (ВВЭР), поэтому их называют реакторами на быстрых нейтронах (БН). Вместо воды, которую традиционно применяют в качестве теплоносителя, в реакторах БН используют натрий.

Россия сегодня — единственная в мире страна, которая занимается разработкой и эксплуатацией подобных реакторов. БН строили японцы, но эксплуатировать не стали. Строили и французы, однако довольно быстро свернули программу.

Как рассказал Александр Полушкин, реактор на быстрых нейтронах мощностью 350 МВт работал в Казахстане на Мангышлаке: «Отработал ресурс и был остановлен. До сих пор работает третий энергоблок на Белоярской АЭС (мощность 600 МВт). Мы продлили его эксплуатацию, он будет работать еще 15 лет. И сейчас, вот буквально в эти дни, идет подготовка к пуску на Белоярской АЭС четвертого блока мощностью 800 МВт». БН-реактор несколько дороже традиционных — на сколько именно, в «Атомстройэкспорте» пока затрудняются ответить: ждут пуска первого современного реактора этого типа на Белоярской АЭС, после чего будет дана точная оценка.

У реактора на быстрых нейтронах есть и ощутимые преимущества по используемому топливу. Природный уран представлен двумя основными изотопами — уран-235 и уран-238. Обычный реактор использует только уран-235, тогда как уран-238 не используется и поступает в отходы. Однако на этот изотоп приходится свыше 99% всего содержащегося на планете урана. Реактор на быстрых нейтронах использует уран-238 в качестве топлива. Кроме того, расщепляя уран-238 и получая тепло и электричество как товарный продукт, реактор трансформирует этот изотоп в плутоний, который также является топливом для АЭС. То есть реактор на быстрых нейтронах, расходуя уран-238, воспроизводит топливо, в основе которого лежит плутоний.

Как указал Александр Полушкин, «реактор на быстрых нейтронах становится дополнением к АЭС, созданным по технологии ВВЭР. Отработанное топливо после использования на реакторах ВВЭР можно загружать в реакторы БН. Они “дожигают” уран-238, вырабатывают плутоний, который после определенного рециклирования в смеси с ураном — мы это называем “МОКС (МОХ)-топливо” — может опять вернуться в реакторы ВВЭР и работать там. Получается замкнутый топливный цикл. Вот это и есть ближайшая перспектива развития атомной энергетики».

Результат может оказаться ошеломляющим. Атомщики утверждают, что вовлечение в топливный цикл урана-238 сделает запасы ядерного топлива практически неисчерпаемыми. По крайней мере, его хватит на многие сотни лет.

Кроме того, по словам Александра Полушкина, сокращается количество отходов: «Сегодня ядерное топливо, которое отработано в реакторах ВВЭР, мы храним — для будущих поколений. Мы это не называем отходами. Это ценное сырье для будущей атомной энергетики. Но пока оно стоит мертвым грузом в хранилищах. Реакторы на быстрых нейтронах позволят вовлечь в топливный цикл все отработавшее топливо, которое осталось после ВВЭР. Получается замкнутый топливный цикл. Об этом говорит весь мир. Уже в 1966 году, будучи студентом, я слушал лекции об этом. Но реализуем эту идею только мы — и только теперь».

Следующим шагом, как полагают специалисты по атомной энергии, станет развитие семейства реакторов на быстрых нейтронах, доведение их штучной мощности до 1000–1200 МВт, снижение цены, развертывание промышленного комплекса по рециклированию отработанного атомного топлива с традиционных реакторов.

Сотрудник кафедры экономической и социальной географии МГУ им. М. В. Ломоносова Владимир Горлов указывает, что «будущее реакторов на быстрых нейтронах — освоение единичной мощности 1200 МВт. То, что строилось раньше, мощностью 350 и 600 МВт, то, что строится в Белоярке, мощностью 800 МВт, — это опытно-промышленные или научно-промышленные станции. Их задача — обкатать технологию. С ростом единичной мощности реактора будут сокращаться удельные капиталовложения, и реакторы на быстрых нейтронах станут коммерчески привлекательными, способными окупиться за разумный срок — лет за десять—двенадцать. Но когда это будет достигнуто, сказать трудно. Реактор в 800 МВт на Белоярке начал строиться еще в советское время, а запустить его должны только сейчас».

Александр Полушкин рассказывает, что такую атомную промышленность России еще предстоит создать: «В стране для этого есть всё. Мы умеем работать и со свежим, и с отработавшим топливом, и с 235-м, и с 238-м ураном, и с плутонием, и с торием. Но создать производственные линии, которые бы делали это поточным способом, еще предстоит. Думаю, что на это уйдет лет пятнадцать—двадцать».

Атомный гибрид

Впрочем, пока наши атомщики в ближайшие пятнадцать лет собираются доводить до ума реакторы на быстрых нейтронах, их американские коллеги предлагают варианты гибридизации традиционной атомной генерации, что должно повысить коммерческую эффективность АЭС, вывести в свет действительно перспективный для промышленного использования энергетический гибрид.

Сотрудник Массачусетского технологического института Чарльз Форсберг рассматривает три различных варианта атомной гибридизации.

Во-первых, атомная энергия может направляться на производство водородных накопителей энергии. Как известно, потребление электроэнергии сильно меняется на протяжении суток (см. график 5 ). А выработка станции не может столь же плавно следовать за графиком потребления. Поэтому обычно существует минимум, обеспечиваемый базовой (например, атомной) генерацией, и вспомогательные мощности, способные принять по необходимости пиковые нагрузки, а потом быть отключенными (в России, например, это гидроэнергия).

Форсберг предлагает поднять уровень базовой генерации (в нашем случае атомной) и в часы сниженного потребления направлять энергию на производство водорода. По сравнению с описанными выше немецкими экспериментами такая схема коммерчески успешнее, потому что атомная энергия дешевле энергии ветра. А водородные топливные элементы могут быть использованы в часы непредвиденных пиков потребления или же поставляться на рынок в качестве товарной продукции.

Другой вариант — использовать атомную энергию для получения синтетического топлива. Суть этой концепции в следующем. Атомная станция в процессе работы нагревает значительные объемы воды. Обычно ее направляют в пруды-охладители. А можно, в случае расположения АЭС достаточно близко от месторождений ископаемого топлива, закачивать воду в сланцевые или угольные пласты. При нагревании до 370 градусов Цельсия происходит растворение керогенов с последующим преобразованием твердых пластов в искусственные нефть и газ, пригодные для добычи и последующего использования.

Проблемой этого метода, как признается сам Форсберг, является медленная скорость нагревания пластов — это может занять до нескольких лет. Но результат при размещении станции в правильном месте позволяет окупить все затраты.

И наконец, третий вариант — с помощью атомной станции создать рукотворный геотермальный источник. Здесь также используется вырабатываемая АЭС горячая вода, которая в нормальных условиях шла бы на утилизацию в пруды-охладители. Геотермальная энергия, в свою очередь, тоже может быть использована в электрической генерации. К слову, на нее приходится до 27% всей электрогенерации Филиппин и до 30% всей генерации Исландии.

Владимир Горлов между тем указывает, что идея использовать атомную энергию в альтернативных целях, для производства водорода, возникла не вчера: «Об этом еще в советское время писали. Технология может быть перспективной для освоения в XXI веке, идея хорошая. Но пока ее практическая реализация натыкается на вопросы исполнения. Как хранить тот же водород, непонятно. Хранить газообразным — нужны очень большие хранилища. Хранить в жидком виде — нужно тратить энергию на компрессию, поддержание температуры».

Решить эти инженерные задачи, а затем и сделать использование подобных технологий экономически оправданным — задачи завтрашнего дня.

Таблица:

Коммерческая эффективность различных видов генерации

Карта

Солнечные энергоресурсы России

График 1

Структура производства электроэнергии

График 2

Прогноз мировой генерации на основе возобновляемых источников энергии

График 3

Динамика развития альтернативной генерации в мире

График 4

Расходы на топливо для выработки 1000 кВт*ч энергии на ТЭС

График 5

Суточный график энергопотребления

Жизнь после «Энергострима»

Евгений Огородников

В пяти российских регионах появились новые поставщики электроэнергии. Передел многомиллиардного рынка продолжается

Рынок энергосбыта станет прозрачнее

Фото: РИА НОВОСТИ

Минэнерго сообщило о продаже статусов гарантирующих поставщиков (ГП) в пяти регионах. В конкурсах на статусы ГП победили заявки «Интер РАО» и «ТНС-энерго». Суммарно в этих регионах рынки электроэнергии можно оценить в 40–45 млрд рублей. За право продавать электроэнергию «ТНС-энерго» заплатит 1,36 млрд рублей, «Интер РАО» — 0,85 млрд рублей. В ближайшие месяцы конкурсы на статус ГП пройдут еще в восьми регионах, где сбытовые компании генерируют 65 млрд рублей выручки. Практически все эти конкурсы проходят там, где ранее статус ГП был отобран у энергосбытовых компаний, принадлежавших холдингу «Энергострим», а функции сбыта были временно переданы «Россетям».

Неприглядное наследие «Стрима»

Гарантирующий поставщик — это энергосбытовая компания, которая обязана закупать электричество в интересах того, кто к ней обратился. В закупке электроэнергии гарантирующий поставщик не может отказать никому. В свою очередь, государство обещает такой сбытовой компании доход, устанавливая для нее в конечном тарифе небольшую надбавку — 1–3%, а иногда до 5% от конечной цены 1 кВт∙ч электроэнергии. Зачастую в результате такого ценообразования энергосбытовая компания при огромной выручке имеет небольшую маржу.

Нечистые на руку субъекты воспользовались этим. Энергосбыты группы «Энергострим» закладывали выручку в банках. В дальнейшем получаемые кредиты выводились на фирмы-однодневки, и средства исчезали в неизвестном направлении. Такой вывод денег из энергетики мог продолжаться очень долго, но в декабре 2011 года с критикой в адрес «Энергострима» выступил президент страны Владимир Путин.

После этого на сбытовые компании «Энергострима» стали закрываться банковские лимиты. Тогда сбыты стали гасить кредиты перед банками за счет средств, которые должны были направить на оптовый рынок (ОРЭМ) и сетевым организациям.

По российскому закону основанием для лишения статуса гарантирующего поставщика является долг перед генераторами за два месяца. За 2013 год 12 из 18 сбытовых организаций «Стрима» накопили такие долги, а их общая задолженность к тому моменту превысила 30 млрд рублей. Регулятор, НП «Совет рынка», отлучил их от ОРЭМ, а вслед за этим Минэнерго лишило их статуса гарантирующего поставщика в соответствующих регионах. Временно функции сбытовой деятельности перешли к местным сетевым организациям: компании МРСК перевели на себя персонал всех сбытов и забрали их клиентские базы и договоры.

Сети сбыту не хозяин

Сети активно противились проведению конкурсов на статус ГП — сбыты для них привлекательный актив, которым они не прочь управлять. В целом у сетей достаточно большой опыт работы в области сбытовой деятельности: «Россети» до сих пор владеют гарантирующими поставщиками в Екатеринбурге, Пскове и в кавказских республиках. Однако это не означает, что связка сеть + сбыт в рамках одной компании — удачное решение.

«Попытки объединить сбыт и сети крайне опасная тенденция. Совмещение этих двух видов деятельности сделает конкуренцию на розничном рынке невозможной, что в конечном итоге будет означать возврат к полному госрегулированию и восстановлению РАО ЕЭС, — говорит директор по стратегии и развитию фонда стратегического развития энергетики “Форсайт” Андрей Абрамов. — Передавая сбыт самому на сегодня неэффективному игроку на рынке — сетям, мы создаем для них абсолютную монополию. У генерации появляется единственный покупатель в виде сетей, у потребителя — единственный поставщик».

Более того, конкуренция независимых сбытов с сетями, выступающими заодно и в роли ГП, невозможна, так как сети могут «прятать» затраты на сбыт в сетевом тарифе и таким образом демпинговать на рынке. Это подрывает бизнес независимых сбытов.

Далее, у сети и сбыта всегда существует конфликт интересов, предупреждает первый вице-президент по энергетике и инфраструктуре «Опоры России» Александр Калинин. Купив на оптовом рынке электричество, сбыт поставляет его своим потребителям, пользуясь услугами логистов — сетевых компаний. Но последние во время доставки потребителю часть товара теряют и компенсируют потерю сбыту. Это и есть причина конфликта: сбыты заинтересованы получить с сетей за эти потери по максимуму, сети же, наоборот, пытаются доказать, что потеряли минимум. А учитывая, что потребителей по всей стране миллионы, посчитать реальный полезный отпуск и реальные потери в каждый конкретный момент просто невозможно. Поэтому у сбыта и сети всегда есть повод обратиться в суд, чтобы разобраться, кто кому что должен. Истина регулярно устанавливается в арбитраже. Но если сбытом владеет сетевая организация, она легко может выдать потери в сетях за недобор средств на рынке, который, соответственно, будет переложен на плечи потребителей.

Объединение сети и сбыта неминуемо ведет к росту тарифов. «Опыт последних пяти лет показал, что тарифы для потребителей растут в регулируемом секторе энергетики, в то время как в том небольшом сегменте, где работают рыночные механизмы, прежде всего на оптовом рынке электроэнергии, цены относительно стоимости главного энергоресурса — газа — снижаются», — отмечает Андрей Абрамов.

Борясь за конкуренцию в секторе, Минэнерго настояло на том, чтобы функции сбыта перешли от сетей к другим собственникам, а ФАС отклонила заявки «Росатома» и Газпромэнергохолдинга (ГЭХ) и КЭС-холдинга — из-за аффилированности с сетями.

Минэнерго ищет собственника

Конкурсы Минэнерго проводятся по форме «голландского аукциона», в пять этапов. Сначала участникам предлагалось погасить 100% задолженности предыдущего сбыта на ОРЭМ, потом — 80, 60, 40 и 20%. Первые три этапа не состоялись из-за отсутствия заявок, на четвертом этапе поступили три заявки на статус ГП в Курской и Тверской областях, но заявки были отклонены ФАС, так как они были от «Росатома» и ГЭХа.

В итоге на последнем, пятом, этапе «ТНС-энерго» подало заявки на Новгородскую, Пензенскую и Тульскую области, «Интер-РАО» — на Орловскую и Омскую области.

Не успели подать заявку в Минэнерго на статус в Бурятии, хотя желающие выполнять там функции сбыта есть. В Смоленске и одном из сбытов Великого Новгорода аукционы пока проходят на стадии покрытия 100% долгов.

Официальные итоги еще не объявлены, хотя и подведены. На момент сдачи номера в Минэнерго ждали их утверждения министром Александром Новаком. До подведения официальных итогов отказывались давать комментарии и участники процесса.

Но можно сделать предварительные выводы: в результате завершившихся аукционов новые собственники возьмут на себя обязательства выплатить порядка 2 млрд рублей. Оставшиеся статусы гарантирующих поставщиков могут обеспечить закрытие долгов еще на 4 млрд рублей. Итого 6 млрд рублей, которые пойдут на погашение долгов перед генерацией. В итоге на каждые 5 рублей долга «Энергострима» перед генерацией будет закрыт 1 рубль. Все остальное, видимо, спишут. На этом историю холдинга «Энергострим» можно считать завершенной. А на рынке сбыта игра теперь будет вестись более прозрачно.

Таблица:

Минэнерго распродает сбыты

Акцент на инфраструктуру

Застой в российской экономике совпал с завершением государственных мегапроектов и инвестиционных циклов в ряде ключевых отраслей. Преимущественные шансы на выход из нынешней стагнации имеют регионы, успевшие создать необходимую для привлечения инвесторов инфраструктуру

Результаты нынешнего, 18-го по счету, рейтинга инвестиционной привлекательности регионов России подтвердили наши прошлогодние опасения (см. «Эксперт» № 50 за 2012 год): наибольшие риски с точки зрения привлечения инвестиций в развитие территорий несут в себе замедление экономического роста на страновом уровне и разбалансировка бюджетной системы. Оба риска реализовались в 2013 году полностью.

Пессимистический сценарий Минэкономразвития относительно роста ВВП постепенно превратился в базовый: год назад оценка роста по итогам 2013-го составляла 3,6%, сейчас же в ведомстве считают, что рост не превысит 1,5%.

Разбалансировка региональных бюджетов оказалась несколько более растянутой по времени: в отдельных субъектах федерации проблемы отмечались уже в 2011 году, а практически повсеместной она стала в году нынешнем, когда, с одной стороны, на региональные бюджеты была возложена обязанность повысить зарплаты отдельным категориям работников бюджетного сектора в соответствии с первыми послевыборными указами президента, а с другой — сократились поступления налога на прибыль и произошел секвестр трансфертов из федерального центра. В результате и без того не самая здоровая структура налоговых поступлений в региональные бюджеты стала и вовсе перекошенной.

Ударили по тормозам

Среднестрановой риск инвестирования в России, который мы уже третий год рассчитываем с помощью нашего рейтинга, впервые резко сократил темпы своего падения. Если по итогам рейтингов 2011 и 2012 годов мы фиксировали ежегодное сокращение на 9%, то в этом году общие риски инвестирования снизились только на 3% (см. график 2 ).

Причины торможения кроются в динамике показателей за 2012 год, используемых в текущем рейтинге. Практически все ключевые индикаторы экономического развития регионов резко замедлились, когда закончился период посткризисного восстановления.

Особенно сильно торможение сказалось на финансовом риске (здесь мы используем показатели бюджетной статистики). В частности, в целом по России уже в прошлом году выросло соотношение государственного долга и собственных доходов бюджета. В итоге индекс финансового риска вырос во всех регионах, чего не наблюдалось с кризисного 2009 года.

В экономическом риске замедлилась динамика трех ключевых индикаторов, используемых нами в расчетах: индексов промышленного производства, сельского хозяйства и торговли. В 2012 году общероссийский рост промышленности снизился до 2,6% (против 4,7% годом ранее), на один процентный пункт упал среднегодовой рост оборота розничной торговли, а сельское хозяйство в прошлом году и вовсе ушло в минус. В итоге значительная часть крупных экономически развитых субъектов ухудшила свои позиции по этому частному риску.

Такое положение дел нас не удивило. Крупнейшие компании России, которые в значительной степени определяют региональную статистику, в 2012 году показали самый низкий прирост оборота за всю историю существования нашего рейтинга «Эксперт-400» (см. «Залатать брешь» , «Эксперт», № 40 за 2013 год).

Следующий рейтинг, скорее всего, зафиксирует рост среднестрановых рисков, индекс которых увеличится, по нашим оценкам, на 2–3%.

Потребление, победившее нефть

Для анализа ситуации в регионах мы наложили на показатели нашего рейтинга доступную свежую статистику по четырем ключевым показателям: экспорт, производство, потребление и инвестиции.

В целом объем российского экспорта за январь—сентябрь нынешнего года сократился на 1,3%, а рост промпроизводства — в пределах статистической погрешности (0,1%). По большинству показателей производственного сектора ситуация в регионах худшая с 2009 года. Количество субъектов, где за январь—сентябрь 2013 года промышленное производство сократилось, достигло 31 (за аналогичный период 2009 года таких было 70). Если же брать не промышленность вообще, а ее наиболее продвинутый, обрабатывающий, сектор, то число ушедших в минус регионов и того больше: 36 (в 2009 году — 69; см. график 3 ).

Среди нефтяных регионов ситуация хуже в тех, где преобладают старые месторождения с падающей добычей, либо в тех, где завершаются отдельные крупные проекты. В минус по итогам трех кварталов 2013 года ушло промпроизводство в ключевом регионе нефтедобычи — Ханты-Мансийском автономном округе — Югра (ХМАО — Югра), третий год подряд падает производство в Ненецком автономном округе, снижаются показатели в Сахалинской области. В отрицательную зону вошла Томская область, а также Оренбургская, где негатива добавляет конъюнктура цен на рынке цветных металлов.

Регионы же с новыми нефтегазовыми месторождениями, прежде всего в Восточной Сибири, при той же конъюнктуре показывают отличную динамику. Лидер здесь Иркутская область, где исключительно за счет добывающего сектора промышленное производство за три квартала 2013 года выросло более чем на 10% (при стагнации в среднем по России). Это сказалось и на месте региона в нашем рейтинге: по уровню рисков Иркутская область поднялась сразу на 17 мест. В положительной зоне находятся также Красноярский край (несмотря на падение цен на никель) и Якутия.

При затянувшейся негативной конъюнктуре рынка мы наблюдаем стагнацию производства в большинстве металлургических регионов (Свердловская, Челябинская, Липецкая и Кемеровская области): здесь промышленное производство за третий квартал 2013 года практически не выросло. В нашем рейтинге все эти регионы, за исключением Липецкой области, теряют свои позиции по уровню рисков. Но и этот печальный результат смотрится весьма неплохо по сравнению с 2009 годом, когда стремительное падение цен на металлы оказывало поистине катастрофическое воздействие на экономику перечисленных территорий. Объяснение здесь простое: к новому кризису эти регионы подошли в более благополучном положении. Во-первых, за прошедшие пять лет большинство металлургических предприятий смогли сократить внутренние издержки; во-вторых, появились новые секторы поддержки — для Свердловской области ими стали машиностроение и сектор услуг, для Челябинской и Липецкой областей — пищепром, Кузбасс поддержала стабильная ситуация в местной угольной отрасли, за последние годы подвергшейся серьезной модернизации.

Большинство диверсифицированных, экономически развитых регионов, которые все последние годы активно привлекали инвесторов, сохраняют положительные темпы роста производства, но практически везде этот рост затухает. Показательны примеры Калужской и Ульяновской областей, которые стали в медиапространстве эталонами инвестиционной привлекательности. В первом случае прирост обрабатывающих производств за январь—сентябрь 2013 года составил всего 1,5% против 3,1% в 2012 году и 7,9% в 2011-м. Рост калужского автомобильного кластера в этом году замедлился до 8% — против 11% в 2012-м и 30% в 2011-м. Оба региона несколько снизили свои позиции по экономическому риску в нашем рейтинге, ухудшилось их положение и по уровню интегральных рисков. Для сравнения: в Ленинградской области, где заводы крупнейших мировых автоконцернов вышли на проектную мощность раньше, в 2013 году обрабатывающее производство и вовсе ушло в минус. Так что в следующем году область, скорее всего, уйдет с первого места по уровню рисков в нашем рейтинге.

Положительная, но затухающая динамика производства наблюдается и в южных регионах с диверсифицированной экономикой (Ростовская и Волгоградская области, Краснодарский и, в меньшей степени, Ставропольский край), хотя еще в прошлом году эти регионы активно снижали инвестиционные риски.

Характерно, что подавляющее большинство регионов, пока еще сохраняющих положительные темпы роста производства, ориентированы на внутренний российский рынок: как потребительский (пищевая промышленность, автопром и т. д.), так и производственный (машиностроение, производство строительных материалов и т. д.).

Действительно, потребление остается, судя по всему, последним драйвером роста российской экономики. Если вернуться к распределению регионов России по динамике основных показателей экономического развития, то заметно ключевое отличие от ситуации 2009 года: конечное потребление практически не падает. Если в январе—сентябре 2009 года в 58 субъектах федерации наблюдался спад розничной торговли, то в 2013 году таких субъектов было только четыре (см. график 4 ). Такая же картина с платными услугами населению: их объем остается стабильным или даже немного растет.

Причины этого явления понятны, ведь в прошлом году реальные располагаемые денежные доходы населения выросли на 4,4%. Опережающая динамика зарплат сохранилась и в нынешнем году, прежде всего за счет бюджетников.

Вторым примечательным отличием от ситуации 2009 года стал существенный рост жилищного строительства. В целом за прошлый год прирост ввода жилья составил более 5,5%, а за три квартала этого года превысил 12%. Наибольший вклад в этот рост внесли Москва и Санкт-Петербург (плюс Московская и Ленинградская области), где завершилось формирование новых управленческих команд и определились правила игры на строительном рынке, а также города-миллионники. Скорее всего, в следующем году эти регионы в рейтинге окажутся в более устойчивом положении.

Контрастируют на этом фоне стагнирующие показатели возведения промышленных и инфраструктурных объектов (см. график 5 ): здесь нет быстрых денег конечного потребителя, а вкладываться надолго в нынешней неопределенной ситуации желающих немного.

Инвестиции взяли паузу

Нерадостно выглядит и динамика инвестиций: по итогам девяти месяцев 2013 года мы имеем спад на 1,4% (отрицательную динамику показывают около половины субъектов федерации). Спад инвестактивности в стране в целом и в регионах в частности подтверждается как Росстатом, так и альтернативными исследованиями, в частности ежеквартальными инвестиционными обзорами, которые публикует «Эксперт» (см., например, «Инвестиционный бум откладывается» в № 37 за 2013 год).

Помимо общеэкономической ситуации на скромные показатели вложений повлияло завершение целого ряда крупных инвестиционных циклов, как в отдельных регионах страны, так и в некоторых отраслях. Во-первых, несмотря на плохую динамику рынка в межкризисный период в целом, завершилась модернизация российской металлургии. Во-вторых, дошли до финишной черты масштабные трубопроводные проекты «Газпрома» и «Транснефти», прежде всего ВСТО, строительство которого оказывало прямое влияние на статистику регионов Восточной Сибири и к тому же давало поддержку упомянутой выше металлургии. В-третьих, до официального вступления в ВТО практически завершился масштабный инвестиционный цикл в российском АПК (первым делом в свиноводстве и птицеводстве).

Наконец, 2012–2013 годы — это период завершения крупнейших государственных статусных проектов: модернизация инфраструктуры Приморского края перед форумом АТЭС и строительство олимпийских объектов в Сочи.

Инвестпауза наблюдается и в автопроме. С одной стороны, в стране уже заработали сборочные предприятия практически всех крупнейших автоконцернов. С другой — пока только строятся или выходят на проектные мощности заводы производителей автокомпонентов, а также производителей шин. Отрадно наблюдать, что благодаря политике локализации в России, по сути, возрождается отрасль двигателестроения. Так или иначе, автопром либо уже прошел пик своей инвестиционной активности в России, либо близок к нему.

Инфраструктура дороже льгот

Чтобы лучше разобраться в причинах появления инвестиционных волн в отдельных регионах и стране в целом, при подготовке нынешнего рейтинга мы провели серию углубленных интервью с инвесторами, локализовавшими свои производства в России. Большая часть из них организована при поддержке Российско-германской внешнеторговой палаты. В статистике прямых иностранных инвестиций (если очистить ее от офшорных и полуофшорных юрисдикций) лидирующие позиции занимают именно немецкие предприниматели (см. график 6 ).

Изучив причины прихода компаний в российские регионы, мы не пришли к сенсационным выводам: для всех опрошенных нами инвесторов ключевым фактором создания производства в России стал емкий местный рынок. Интересно другое: о каких именно рынках идет речь? Мы разговаривали преимущественно с инвесторами, которые запустили производство в последние полтора-два года либо готовятся к запуску. И среди опрошенных исключительно представители промышленного сегмента b2b: станкостроители, производители химической продукции, легкого грузового транспорта и т. д. Можно списать это на особенности немецкого бизнеса. Однако схожую тенденцию фиксирует и инвестиционный обзор «Эксперта»: в межкризисный период возросло число проектов с участием иностранного капитала в относительно «сложных» отраслях, в том числе в машиностроении. Рискнем предположить, что сохраняется тенденция изменения структуры инвестиций в сторону более сложных секторов, хотя официальная статистика этого не замечает.

Вторая особенность: рынки, на которые приходили опрошенные нами инвесторы, либо напрямую поддерживаются государством через госкорпорации или бюджетные учреждения (государство является прямым заказчиком продукции), либо формируются под влиянием жестких протекционистских мер. Показателен пример концерна Gildemeister AG, который строит завод по производству станков в Ульяновской области. Если общим фактором решения о локализации, по словам генерального директора «DMG Россия» Дмитрия Астафьева, стал потенциал российского рынка станков, то конкретным поводом явились решения российских федеральных ведомств: Таможенной службы в части пошлин и Минпромторга — в части запрета на закупку госучреждениями иностранной техники при наличии аналогов, произведенных в России. Налицо повторение схемы локализации, отработанной в автомобильной промышленности.

Набор проблем, которые препятствуют работе инвестора в России, более или менее очевиден: это административные барьеры и частично связанная с ними высокая стоимость создания производств. Первая проблема решается посредством национальной предпринимательской инициативы «Улучшение инвестиционного климата в Российской Федерации» и Регионального инвестиционного стандарта, на чем сфокусировалось Агентство стратегических инициатив (АСИ). Большинство опрошенных нами инвесторов и представителей консалтинговых и юридических компаний, обслуживающих интересы иностранного бизнеса в России, отмечают улучшения в этой сфере.

А вот проблема высоких издержек на создание производств чисто институциональными мерами не решается. Показателен пример японской компании Yokahama, которая в прошлом году запустила свой шинный завод в Липецкой особой экономической зоне. При выборе площадки представители компании посетили несколько регионов Центральной России, и в большинстве случаев региональные или местные власти предлагали не подготовленный для освоения земельный участок. В Липецкой же области за счет софинансирования из федерального бюджета инвестор получил готовую промплощадку в рамках ОЭЗ федерального уровня.

Если посмотреть на лучший опыт работы с промышленными инвесторами прошлых лет (Калужская, Ленинградская, Ульяновская и Ростовская области, а также Татарстан), то почти всегда компаниям предоставлялась качественная готовая инфраструктура (на которую, в частности, в Калужской области пошел кредит Внешэкономбанка).

Проблема качества инфраструктуры, по нашему убеждению, сохранит за собой первенство и дальше. Очевидно, что это потребует существенных финансовых вложений, а вот с деньгами у регионов как раз не очень.

Где взять деньги

В нынешней ситуации сколько-нибудь заметные траты на развитие может себе позволить лишь считанное число территорий — более 60% региональных бюджетов уже исполняется с дефицитом. По итогам девяти месяцев 2013 года суммарные налоговые поступления в номинальном выражении выросли на 1,5%, что с учетом инфляции означает спад. А поступления ключевого для субъектов федерации налога на прибыль сократились и в номинальном исчислении, причем сразу на 12%. В итоге по доле налога на прибыль в доходах регионы уже близки к ситуации 2009 года, а доля НДФЛ в структуре доходов региональных бюджетов достигла своего максимума с начала 2000-х — произошло это на фоне падения сборов всех прочих поступлений.

Существенное отличие от ситуации 2009 года в том, что сокращение поступлений по налогу на прибыль для российских регионов впервые совпало с сокращением безвозмездных поступлений из федерального бюджета (см. график 11 ).

Более драматические отличия, с нашей точки зрения, существуют в структуре расходных обязательств субъектов федерации. Доля расходов на трудносокращаемые социальные статьи бюджета (образование, здравоохранение, социальную политику, культуру и спорт) самая высокая с начала 2000-х (см. график 12 ). Ключевым фактором роста, который произошел преимущественно в межкризисный период, стали расходы на образование: их доля выросла с 21% в 2008 году до 28% в году нынешнем.

На этом фоне урезанию уже подверглись расходы на ЖКХ, доля которых за последние шесть лет сократилась с 16 до 9%. Доля расходов на национальную экономику (под таким названием в бюджетах проходят госинвестиции) пока сохраняется, но это явно ненадолго, поскольку инвестпрограммы крупнейших российских регионов на 2014 год уже секвестрованы. К примеру, инвестпрограмма Москвы на 2014 год сокращена на 17%, Санкт-Петербурга — на 15%.

Источником финансирования инфраструктуры, необходимой для привлечения инвесторов, очевидно не может служить и наращивание регионами долгов. В период с 2007 по 2012 год соотношение долгов к собственным (то есть без трансфертов из центра) доходам бюджета субъектов федерации выросло с 19 до 21%, а число регионов, где уровень долга превышает половину собственных доходов, увеличилось в семь раз — до 14 регионов (см. график 13 ). Важна и смена целей, на которые берет займы большинство субъектов РФ: до кризиса 2009 года значительная часть кредитов шла как раз на инвестиционное развитие (пример Калуги и Татарстана особенно показателен), сейчас же ключевая цель — покрытие текущих расходов.

Профинансировать развитие региональной инфраструктуры за счет федеральных средств, судя по всему, тоже не удастся. Федеральный бюджет, как уже было сказано выше, сокращает трансферты регионам, в том числе инвестиционные субсидии.

Прекрасное — далёко

Таким образом, регионам придется как минимум несколько лет жить в условиях дефицита финансовых ресурсов, как собственных, так и внешних (федерального центра и крупных госкорпораций, которые сокращают свои инвестиционные программы на следующий год).

В такой ситуации нужны точечные меры поддержки инвестиционной деятельности и развития локальной инфраструктуры, ориентированные на конкретного инвестора на падающем рынке.

Прежде всего речь идет о схемах государственно-частного партнерства (ГЧП), которые должны активизироваться в следующем году, после принятия соответствующего федерального закона. Благо региональная нормативная база в сфере ГЧП создана уже практически везде. Должны окончательно заработать и региональные инвестиционные фонды, которые планировалось создать до конца этого года.

Особые надежды возлагаются на развитие региональных индустриальных парков, которые с 2014 года могут получить финансовую поддержку по линии Минпромторга в рамках госпрограммы «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности». Хорошим подспорьем для инвесторов, желающих иметь перечень потенциальных площадок для вложений, станет формирование стандарта индустриального парка, где будет зафиксирован четкий перечень условий, которыми современный индустриальный парк отличается от «подрумяненной» промзоны брежневских лет.

Позитивное влияние на инвестиционную привлекательность регионов продолжит оказывать и внедрение регионального инвестиционного стандарта Агентства стратегических инициатив. Сейчас стандарт внедряется уже во всех регионах страны, порядка трети регионов завершат его внедрение к 1 января 2014 года. Благодаря работе АСИ в регионах создано около 60 корпораций развития, призванных активно завлекать инвесторов на свою территорию. Однако в условиях финансового дефицита чисто институциональные меры могут не сработать. Более действенной, с нашей точки зрения, может оказаться новая инициатива АСИ: упрощение процедур разрешения на строительство и подключение доступа к электросетям в регионах.

В любом случае в следующем рейтинге мы увидим увеличение инвестиционных рисков в большинстве регионов. Успех в конкуренции для инвесторов в ближайшие годы обеспечит сочетание институциональных мер и вложений в локальную инфраструктуру регионов. По данным Ассоциации индустриальных парков, за семь лет в России было заложено 80 «реальных» парков, их них 36 уже действуют. Максимальное их число пока зафиксировано в Ленинградской, Калужской, Московской, Ульяновской областях и в Республике Татарстан. Существенно продвинулись в этом плане Ростовская, Липецкая и Свердловская области. Остальным субъектам придется очень сильно побороться за потенциального инвестора.

В подготовке статьи принимали участие Анна Столбова и Елена Гайван

Таблица 1:

Распределение российских регионов по рейтингу инвестиционного климата в 2012–2013 годах

Таблица 2:

Инвестиционный потенциал российских регионов в 2013 году

Таблица 3:

Инвестиционный потенциал российских регионов в 2013 году

График 1

Рейтинг инвестиционной привлекательности российских регионов (2013 год)

График 2

Темп сокращения среднестрановых рисков резко упал

График 3

Число регионов с негативной динамикой в промышленности максимальное с 2009 года

График 4

Единственным стабильным сектором остается конечное потребление...

График 5

В том числе в строительном секторе...

График 6

Германия остается ключевым «реальным» иностранным инвестором в российскую экономику

График 7

Усредненная стоимость перевозки груза

График 8

Средние отпускные цены I полугодия 2012 года для промышленных потребителей

График 9

Себестоимость строительства логистическо-дистрибуционных центров

График 10

По доле налога на прибыль в доходах регионы уже близки к ситуации 2009 года

График 11

Доля НДФЛ в структуре доходов региональных бюджетов достигла своего максимума с начала 2000-х годов

График 12

Доля расходов на трудносокращаемые социальные статьи бюджета самая высокая с начала 2000-х годов

График 13

В период с 2007 по 2012 год соотношение госдолга к собственным доходам бюджета субъектов РФ выросло с 19 до 21%. а число регионов, ще уровень долга превышает половину собств. доходов, увеличилось в 7 раз

Спрос на производительность

Горчаков Владимир

Рейтинг, подготовленный «Эксперт РА» при поддержке Торгово-промышленной палаты РФ, показал: создание в регионах высокопроизводительных рабочих мест должно опираться не только на организацию новых промышленных производств, но и на развитие сектора услуг в крупных агломерациях

Необходимость создания в стране к 2018 году 25 млн новых высокопроизводительных рабочих мест закреплена в первых послевыборных указах президента Владимира Путина в мае 2012 года и имеет под собой простое основание: по эффективности отечественная экономика значительно уступает своим ведущим мировым конкурентам (см. «История вопроса» ). Даже среди лидеров отечественного бизнеса годовая выручка на одного работника в 3,4 раза ниже, чем в крупнейших компаниях Японии, почти втрое меньше показателей Западной Европы и США и в 1,7 раза меньше, чем у ведущих корпораций из стран — партнеров России по БРИК.

Единства в подходах к расчету количества высокопроизводительных рабочих мест до сих пор нет. К тому же ряд важнейших показателей региональной статистики (к примеру, валовой региональный продукт) выходит более чем с двухгодичным лагом. Поэтому в основу нашего рейтинга (см. таблицу 1 ; полные версии таблиц — на сайте raexpert.ru ) были положены две базовые составляющие: удельная выручка на одного занятого и количество вновь созданных рабочих мест.

Дистанция огромного размера

Первый вывод, который следует из анализа данных нашего рейтинга, довольно банален и очевиден: по производительности труда российские регионы заметно различаются. Небанально числовое выражение этого разрыва: производительность труда за 2012 год в целом по России выросла на 6,9% и составила около 865 тыс. рублей, при этом разница между показателем лидера (Москва; 5,6 млн рублей годовой выручки на одного занятого, см. таблицу 2 ) и аутсайдера (Дагестан; 43,3 тыс. рублей) составляет 128 раз!

Различаются субъекты федерации и по стратегиям достижения лидерства в создании высокопроизводительных рабочих мест. Объединяя регионы по типам этих стратегий, можно выделить четыре группы.

Первую образуют Москва и Санкт-Петербург, активно использующие столичную «ренту», которая возникает из-за концентрации в мегаполисах финансовых потоков и штаб-квартир крупнейших отечественных и иностранных корпораций, в том числе из финансового сектора. Весомая доля высокопроизводительных рабочих мест в столицах сосредоточена в сфере обслуживания. Причем если по количеству создаваемых рабочих мест Москва опережает северную столицу на 43,8% (см. таблицу 3 ), то по производительности труда — в 2,7 раза. Столь исключительным положением даже в отношении второй российской столицы Москва обязана тому, что она служит «портом приписки» многих крупных холдингов.

Вторая группа регионов по типу стратегии создания высокопроизводительных рабочих мест основывает свое лидерство на задействовании положения центра большой промышленной агломерации, как это происходит в Свердловской или Нижегородской областях. Значительная часть среди созданных здесь «дорогих» рабочих мест приходится на торговлю (оптовую и розничную), а также на сферу услуг, коренная модернизация местной промышленности еще не завершилась, поэтому она не может взять на себя роль основного генератора сфер приложения высокопроизводительного труда.

Отдельную стратегию создания новых рабочих мест реализуют сырьевые регионы — Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа, где высокая производительность создаваемых рабочих мест напрямую зависит от конъюнктуры мировых цен на нефть и газ. Конечно, и в сфере нефтегаза есть по-настоящему высокопроизводительные рабочие места, особенно если они связаны с переработкой углеводородов. Парадокс в том, что с точки зрения статистики такое «обременение», напротив, ведет к снижению показателя выручки на одного работника.

И наконец, в четвертую группу лидеров рейтинга, преуспевших в создании «классических» высокопроизводительных рабочих мест в промышленности и технологически продвинутых секторах, мы включили Татарстан и Калужскую область. В Татарстане, который на протяжении многих лет лидирует в привлечении инвесторов, ведущую роль в этом плане играет обрабатывающая промышленность. Схожая картина и в Калужской области, где практически вся статистически наблюдаемая промышленность представляет собой сверхсовременные предприятия. Правда, при этом по числу рабочих мест, созданных в 2012 году, регион вышел лишь на 37-е место, поскольку значительная часть инвестиционных проектов калужского автомобильного кластера прошла стадию бурного расширения, предприятия начали выходить на режим плановой работы, что не требует постоянного увеличения штата.

К тому же современные (в особенности сборочные) производства не создают много рабочих мест. В совокупности на каждом подобном предприятии трудится в разы меньше рабочих, чем на условном советском заводе. Разница в «трудовом потенциале» между старой и новой промышленностью лучше всего проявилась в кризис 2008–2009 годов, когда АвтоВАЗу пришлось проходить через болезненный процесс сокращения персонала, а калужский автокластер всего лишь сбавил темпы найма новых сотрудников.

И здесь вновь следует обратиться к базовой для нашего рейтинга статистике — показателям производительности труда. По этому индикатору Калужская область по итогам 2012 года входит в топ-10 со значениями, близкими к Татарстану. А если судить по данным обрабатывающей промышленности, то регион и вовсе входит в тройку лидеров, уступая лишь Москве и Санкт-Петербургу.

Таким образом, очевидно, что ставка исключительно на современную промышленность резко повышает производительность труда в экономике, но не приводит к масштабному созданию рабочих мест. И это необходимо учитывать региональным и федеральным властям при формировании инвестиционной и промышленной политики.

Таблица 1:

Топ-10 регионов России по созданию высокопроизводительных рабочих мест в 2012 году*

Таблица 2:

Топ-10 регионов России по производительности труда в 2012 году

Таблица 3:

Топ-10 регионов по числу созданных рабочих мест в 2012 году

Методические подходы к составлению рейтинга

Для расчета производительности труда в рейтинге использовался показатель "выручка (нетто) от продажи товаров, продукции, работ, услуг (за минусом налога на добавленную стоимость, акцизов и иных аналогичных обязательных платежей)" на одного занятого. Далее для каждого региона рассчитывался субиндекс производительности труда по методу линейного масштабирования.

Второй базовой компонентой рейтинга является показатель "общее число созданных рабочих мест по группам организаций, на которых среднее число работников увеличилось, и по вновь созданным организациям", по которому для каждого региона вычисляется субиндекс числа созданных рабочих мест (также по методу линейного масштабирования).

Итоговый показатель "условно созданные высокопроизводительные рабочие места" получается как произведение субиндексов производительности труда и созданных рабочих мест.

Таким образом, расчет рейтинга основан на допущении, что текущая производительность коррелирует с производительностью вновь созданных рабочих мест.

Точный расчет

Вадим Пономарев

Ярославцы формируют на территории своего региона благоприятную среду для инвесторов. Их достижения признает и бизнес, вкладывающий в экономику области средства, и экспертное сообщество — российское и зарубежное

Ярославская область быстро увеличивает свой инвестиционный потенциал. На это указывают, например, восьмикратный рост объемов иностранных инвестиций в 2012 году, и высокие рейтинги, подчеркивает председатель правительства Александр Князьков

Среди туристов Ярославская область славится своей красотой и гостеприимностью. Среди производственников — уникальными инженерами и технологами. Среди инвесторов — очень мягким инвестиционным климатом, который дает возможность быстро «выращивать» разнообразные проекты. Все это, как подчеркивает председатель правительства Ярославской области Александр Князьков, — результат целенаправленных усилий по укреплению инвестиционной привлекательности региона.

Комфортный регион

— Ярославскую область иногда называют северными воротами Москвы. Сказывается ли близость региона к столице на интересе к нему инвесторов?

— Ярославль имеет сходное с Москвой экономико-географическое положение. Поэтому он исторически конкурировал с ней за роль важнейшего транспортного узла европейской части России. Сегодня, в условиях глобализации региональных экономик, близость столицы с точки зрения инвестиционной привлекательности является положительным фактором, особенно в части привлечения прямых иностранных инвестиций. Так, в 2012 году объем иностранных инвестиций в экономику региона составил более 15 миллиардов рублей. Это в восемь раз больше, чем в 2011-м.

Ярославская область занимает одно из ключевых мест в системе транспортных коридоров Европа—Азия, что предопределяет ее роль как потенциального транспортно-распределительного узла общероссийского значения. Поэтому наш город с полным правом может именоваться северными воротами Москвы, а в стратегической перспективе претендовать на роль центра Верхневолжья для близлежащих областей периферийной зоны.

— В рейтинге Всемирного банка «Ведение бизнеса в России», содержащего сравнительный анализ норм регулирования предпринимательской деятельности в Российской Федерации, Ярославль в 2012 году занял восьмое место из 30 регионов, оставив позади Санкт-Петербург и Москву. Что именно понравилось экспертам Всемирного банка в вашем регионе?

— Основным критерием, по которому оценивался предпринимательский климат в субъектах федерации, были издержки (материальные и временные), которые несет предприниматель при открытии и ведении бизнеса, — начиная с регистрации компании и получения разрешения на строительство и заканчивая присоединением к электросетям.

В итоге Всемирный банк поставил Ярославль на восьмое место в стране по агрегированному критерию легкости ведения бизнеса. Причина успеха, по мнению экспертов, в эффективном регулировании предпринимательской деятельности, которое считается одним из главных критериев оценки работы региональной власти.

По легкости регистрации предприятий и подключения новых производственных активов к электроснабжению Ярославль занял седьмое и шестое места соответственно. По двум другим параметрам — легкости получения разрешений на строительство и легкости регистрации собственности — мы получили 17-е и 16-е места. Эти результаты показывают, что есть резерв роста. Согласно данным Всемирного банка, в США сокращение сроков получения разрешений на строительство на три месяца экономит инвестору 5,6 процента общей стоимости проекта. Эксперты указывают, что такая тенденция характерна и для российских регионов и городов и работает на ускорение экономического роста.

Стоит отметить, что рейтинг абсолютно независим. Эксперты Всемирного банка собирали сведения непосредственно у бизнесменов, а исследования проводились на строго анонимной основе. Представителей власти вообще не ставили в известность об этих опросах. Поэтому столь высокий результат для нас — предмет гордости. Он демонстрирует достойный уровень государственной поддержки бизнеса в регионе и направления, в которых нужно двигаться. Рейтинг — это и аргумент для привлечения новых инвесторов.

— Выбирая регион для инвестиций, представители бизнеса, как правило, обращают особое внимание на желание и возможности местных властей каким-либо образом участвовать в реализации инвестпроектов. То, что обычно называют государственно-частным партнерством. Насколько существенно это проявляется в Ярославской области?

— Ярославская область — один из наиболее подготовленных регионов Российской Федерации для участия в инвестпроектах на условиях государственно-частного партнерства. В рейтинге, составленном Центром развития государственно-частного партнерства, наш регион на четвертом месте. Нас опередили только Санкт-Петербург, Татарстан и Воронежская область.

Столь значительная оценка Ярославской области обусловлена рядом значимых достижений региона, среди которых высокая развитость местного законодательства о государственно-частном партнерстве, опыт реализации проектов ГЧП, инвестиционная привлекательность для инфраструктурных инвесторов. Ярославская область одной из первых в стране приняла региональный закон о ГЧП, создав базу для разработки ряда крупных проектов. Учрежден региональный инвестиционный фонд, предусматривающий выделение бюджетных ассигнований на реализацию проектов ГЧП по шести приоритетным направлениям.

Понятные перспективы

— Какие сферы деятельности сейчас наиболее привлекательны для инвестиций в вашем регионе, какие проекты реализуются?

— В последние годы в Ярославской области инвестиции в основной капитал имеют относительно стабильную структуру по направлениям использования. Наибольшую долю — треть — в структуре инвестиций занимает новое строительство. Модернизация и реконструкция зданий —15–19 процентов. Примерно столько же инвестируется в приобретение новых машин и оборудования. Значительный рост инвестиционной активности наблюдается в предоставлении коммунальных, социальных и персональных услуг (510 процентов), в образовании (187 процентов), в государственном управлении (174 процента) и финансовой деятельности (152 процента).

Наиболее перспективными на территории Ярославской области можно назвать кластер машиностроения и производителей автокомпонентов: реализуются проекты Komatsu (Япония) и Saargummi (Германия). Кластер газотурбостроения и энергомашиностроения — НПО «Сатурн» и компания Safran (Франция), проекты General Electric (США). Кластер современной фармацевтической промышленности и инновационной медицины — проекты компаний Teva (Израиль), Takeda (Япония), Cadila (Индия). В сфере электроэнергетики — проекты компаний, производящих инновационную кабельную продукцию и электротехническую продукцию Nexans (Франция), Prysmian (Италия), Tyco Electronics (США), строительство Хуадянь-Тенинской ПГУ-ТЭЦ мощностью 450 мегаватт — Huadian Power Int. (КНР). Есть еще кластер логистики и транспорта, информационных технологий, туристско-рекреационный кластер, кластер агропромышленного комплекса.

— Одна из основных проблем, с которыми часто сталкиваются инвесторы в российских регионах, — торможение их проектов на уровне муниципалитетов. То есть региональные власти демонстрируют чудеса изобретательности в привлечении инвестиций, но когда предприниматель начинает общаться с муниципальными чиновниками, то часто видит полное непонимание своих устремлений или откровенное мздоимство. Как эта проблема решается в Ярославской области?

— Сейчас формируется инвестиционная стратегия Ярославской области, одна из ключевых задач которой как раз и состоит в обеспечении общности подходов областного правительства и местных администраций в сфере улучшения инвестиционного климата. Во-первых, это синхронизация системы стратегического планирования. Прежде всего это разработка и утверждение стратегии муниципального образования в контексте целей и задач социально-экономического развития региона. Во-вторых, оптимизация процесса предоставления муниципальных услуг, являющихся первоочередными для инвесторов и предпринимателей, и снижение уровня административных барьеров при инвестиционной деятельности. Не менее важной при этом должна стать реализация механизмов прямой связи инвесторов и руководителей муниципального образования.

Третье направление — формирование конкурентной среды на территории муниципального образования. Наращивание инвестиционного потенциала зависит от повышения доступности муниципального заказа для предпринимателей, от активного внедрения принципов ГЧП как инструмента эффективной бюджетной политики. Власти также обязаны обеспечить доступ инвесторов к имущественным ресурсам и инженерной инфраструктуре.

Не менее важное направление — организация профессиональной подготовки, переподготовки и повышения квалификации специалистов в интересах развития инвестиционной сферы. Целостная и эффективно работающая система инструментов и методов поддержки инвесторов является одним из ключевых факторов формирования позитивного инвестиционного имиджа региона и конкретного муниципального образования.

— Не секрет, что у региональных властей и топ-менеджеров крупных корпораций иногда бывают совершенно разные взгляды на перспективы развития расположенных в том или ином регионе предприятий, которые контролируются этими корпорациями. И это прямо сказывается на объеме инвестиций в региональные экономики. Какие взаимоотношения у вас сложились с международными и федеральными бизнес-структурами?

— Интересы крупных корпораций и правительства региона сходятся в одной точке: обеспечение конкурентоспособности производимой в регионе продукции. Для предприятий это дополнительная добавленная стоимость, для региона — рост налоговых поступлений в бюджет, высокопроизводительные рабочие места.

Важная проблема, препятствующая этому, — технологическая отсталость промышленных предприятий. Физический износ основных фондов по полному кругу организаций Ярославской области — более 50 процентов, в том числе по обрабатывающим производствам. Кроме того, моральный износ наступает раньше физического. В связи с этим правительство региона активно поддерживает формирование и развертывание на предприятиях Ярославской области полномасштабных стратегий модернизации. Они включают в себя не только установку современного технологического оборудования, но и внедрение систем менеджмента качества, систем обучения и аттестации рабочих, инженеров и менеджеров предприятий, необходимых для эффективного производства продукции.

Для реализации своих намерений органы исполнительной власти региона формируют целевые программы, содержащие мероприятия по финансовой и нефинансовой поддержке предприятий. В частности, это программы «Стимулирование инвестиционной деятельности в Ярославской области», «Модернизация и инновационное развитие промышленности Ярославской области», «Развитие промышленности Ярославской области и повышение ее конкурентоспособности».

Умные решения

Вадим Пономарев

Ярославская область имеет выгодное географическое положение и обладает большим промышленным, научным и кадровым потенциалом. Однако для того, чтобы эти факторы стали привлекательными для инвесторов, нужны умные управленческие решения

Японская компания Komatsu организовала производство своей техники в Ярославской области

Ярославская область — один из красивейших уголков России. Из восьми городов Золотого кольца России половина расположена на территории именно этого региона. Причем возраст трех из них превышает тысячу лет. Поэтому ежегодно в Ярославской области проводится свыше 20 крупных фестивалей и праздников, таких как «Главная Масленица страны», «Преображение», «Доброфест», «Джаз над Волгой», Всероссийский Некрасовский праздник поэзии, Международный Волковский театральный фестиваль, которые собирают десятки тысяч туристов со всего мира. Более того, по количеству гостиничных номеров на душу населения Ярославская область прочно занимает первое место в России, обходя Москву и Санкт-Петербург.

В регионе бурно развивается и промышленность. В 2012 году предприятия области отгрузили продукции (а этот показатель в чем-то даже важнее, чем объем произведенной продукции, поскольку отражает реальные продажи товара) на 11,3% больше, чем в 2011-м. Судостроение при этом «поднялось» в восемь раз, общее машиностроение и производство лакокрасочных материалов — на 70%, производство готовых металлических изделий — в два раза, приборов — на 35%.

«Уверенный экономический рост Ярославской области, эффективное использование ее конкурентных преимуществ — один из приоритетов развития региона, условие сбалансированного роста экономики и социальной сферы. Наша задача — реализовать потенциал региона, поддержать проекты, нацеленные на диверсификацию его экономики, создать новые рабочие места, укрепить социальную инфраструктуру, сделать так, чтобы качество жизни людей неуклонно росло», — подчеркивает председатель правительства Ярославской области Александр Князьков. Сегодня в инвестиционном портфеле региона более 80 проектов. Их реализация приведет к тому, что уже к концу нынешнего десятилетия в Ярославской области будет производиться вдвое больше продукции, чем сейчас.

Поиск собственной ниши

Ни один российский регион сегодня не может сравниться с Москвой по объему проходящих через него финансовых потоков. Но он может определить свою «специализацию» в мировом и российском разделении труда и на этом построить рост своего благополучия. В Ярославской области, например, успешно развивается сеть молочно-товарных комплексов, благо рядом располагается гигантский рынок — Москва (от нее до Ярославля чуть больше 200 км). Сейчас на базе сельхозпредприятия «Вощажниково», расположенного в Борисоглебском районе области, уже построены и введены в эксплуатацию два комплекса по 2400 коров каждый, ведется строительство третьего комплекса и молокоперерабатывающего завода. Инвестор, ОАО «Асдор» намерен построить еще четыре крупных молочно-товарных комплекса на территории Большесельского, Гаврилов-Ямского и Ростовского районов области.

Однако настоящим прорывом для Ярославской области стало развитие ее традиционных компетенций в сфере точного машиностроения, дальнейшее укрепление туристического кластера и создание кластера фармацевтического.

Но сначала о туризме. В планах региональных властей — создать здесь крупнейший туристический кластер в Центральной России. И для этого есть все предпосылки, начиная с раскрученного бренда «Золотого кольца» и присутствия в регионе всех известных международных гостиничных сетей и заканчивая новыми технологиями туристического бизнеса. Например, группа компаний «Агранта» начала строить в Рыбинском районе туркомплекс «Ярославское взморье», рассчитанный на прием 1 млн туристов в год (это при том, что все население области сейчас насчитывает меньше 1,3 млн человек). Объем инвестиций — 18 млрд рублей. За счет этого и двух десятков других проектов региональные власти Ярославской области намерены к 2025 году увеличить долю туризма в валовом региональном продукте до 6–7%.

Перспективы машиностроения тоже впечатляют. Ярославская область исторически специализировалась на высокоточном машиностроении. Именно здесь, в Рыбинске, располагается один из российских центров производства газотурбинных двигателей для военной и гражданской авиации — НПО «Сатурн». Поэтому в регионе есть и база для производства сложной машиностроительной продукции, и люди, которые могут ее квалифицированно делать, и научно-технологические институты, которые могут этот процесс сопровождать. Поэтому неудивительно, что именно здесь совместное предприятие General Electric, группы «Интер РАО» и госкорпорации «Ростех» решили строить завод по производству газотурбинных установок 6FA с объемом инвестиций более 30 млрд рублей. Корпорация Komatsu построила в Ярославской области свой крупнейший за пределами Японии завод по производству специальной техники — самосвалов и экскаваторов. Другой хорошо знакомый российским автомобилистам японский машиностроительный концерн, Mitsubishi, рассматривает возможность производства на ярославском «Автодизеле» двигателей для своих автомобилей российской сборки. Пример уже есть. На «Автодизеле» организовано производство двигателей ОМ646 для автомобилей Mercedes, которые немецкий концерн собирает на производственной площадке ГАЗа в Нижнем Новгороде. «На протяжении последних лет интерес японских компаний к России растет. Наиболее интересные для нас направления сотрудничества — машиностроение, с локализацией производств отдельных компонентов, а также медицина, фармацевтика, сельское хозяйство, пищевая промышленность, розничная и мелкооптовая торговля, инфраструктура и благоустройство городов. По многим из этих направлений сотрудничество между Ярославской областью и Японией уже идет, и оно может развиваться и дальше», — отметил в ходе визита в Ярославскую область летом этого года старший исполнительный советник Mitsubishi Heavy Industries Такаси Нисиока.

Фармацевтический «выстрел»

Упоминание члена японской ассоциации Rotobo (она объединяет руководителей крупных промышленных предприятий, малого и среднего бизнеса Японии) о фармации не случайно. Японская корпорация Takeda и российская компания «Р-Фарм» стали первыми якорными резидентами ярославского фармацевтического кластера, который начал создаваться в 2009 году. Каждая из этих компаний вложила в создание производства в Ярославской области свыше 2 млрд рублей. Сейчас в ярославском фармкластере реализуется уже восемь инвестиционных проектов, он вышел на федеральный уровень. «Фармацевтическая отрасль признана одной из ключевых в высокотехнологической модели экономики. В течение последних двух-трех лет ее развитие фокусируется в нескольких географических кластерах. Самыми успешными и динамично развивающимися из них являются санкт-петербургский, калужский и ярославский», — оценивает успехи своего региона губернатор Ярославской области Сергей Ястребов.

В марте этого года была запущена первая очередь завода компании «Витафарм» в Переславле-Залесском. На предприятии производят препараты нормофлоры человека для профилактики и лечения дисбактериоза. Там же ведется строительство завода российской фармацевтической компании «НТфарма», которая осуществляет разработку лекарственных средств и вакцин для лечения различных видов ишемии, токсикоза и активации иммунитета. В мае этого года в индустриальном парке «Новоселки» состоялась церемония закладки камня в основание завода израильской фармацевтической компании Teva. В июне 2013 года стало известно, что на территории индустриального парка в Переславском районе будет строить завод ведущая индийская фармацевтическая компания Cadila Pharmaceuticals.

То, что создается сейчас в Ярославской области в области фармации, — это действительно кластер. Помимо производства на территории региона ведутся доклинические и клинические исследования новых лекарственных препаратов I–IV фаз, в том числе исследования биоэквивалентности лекарственных средств. С участием медицинских организаций Ярославской области и Ярославской государственной медицинской академии реализуются совместные проекты в области фармакоэкономических, фармакоэпидемиологических и фармакогенетических исследований. И естественно, каждая из фармацевтических компаний принимает активное участие в подготовке для себя на территории региона квалифицированных кадров. «Р-Фарм», например, еще в 2009 году совместно с ярославскими вузами запустила программу «Стипендия развития Ярославского фармацевтического кластера». В рамках этого благотворительного проекта лучшим студентам вузов предоставляется стипендия в размере 10 тыс. рублей, студентам средних специальных учебных заведений — 5 тыс. рублей. За четыре года в реализации этого проекта на конкурсной основе приняли участие порядка 2 тыс. студентов.

Сейчас в Ярославской области приступили к реализации главного научно-образовательного проекта — созданию Центра трансферта технологий, разработки инновационных и импортзамещающих лекарственных средств и подготовки кадров для фармацевтической промышленности. В его рамках планируется строительство научно-исследовательского корпуса центра — бизнес-инкубатора лабораторного типа общей площадью 8600 кв. м, который станет современной базой трансферта технологий и подготовки кадров для фармацевтической промышленности.

Бурное развитие

Понятно, что без системы поддержки инвесторов сейчас не «выстрелит» ни один проект, даже если для него была найдена самая удачная ниша, как в случае с фармацевтикой в Ярославской области. Поэтому всем инвесторам (вне зависимости от организационно-правовых форм и форм собственности), реализующим на территории региона свои проекты, сейчас предоставляется режим максимального благоприятствования.

Кроме того, в области весьма развиты институты поддержки инвестиционной деятельности. В 2012 году Ярославская область вошла в число пилотных регионов, где проводится работа по внедрению Стандарта деятельности органов исполнительной власти по обеспечению благоприятного инвестиционного климата. Из 15 его пунктов восемь уже получили положительное заключение экспертной группы по мониторингу и апробации стандарта в Ярославской области. При этом по трем пунктам ярославская практика признана лучшей и рекомендована к использованию в других регионах. Для снижения административных барьеров в регионе принят единый регламент сопровождения инвестиционных проектов, реализуемых на территории области, по принципу «одного окна».

Очень интересен для инвесторов и опыт региона в развитии государственно-частного партнерства (ГЧП), которое применяется здесь при реализации всех приоритетных инвестпроектов. Особенно ярко ярославское ГЧП проявляется в отношении создания и развития в регионе инвестиционных площадок, промышленных парков и технопарков. Для инвесторов функционируют промышленные парки «Мастер» в городе Тутаеве, «Копаево» в Рыбинске, «Новоселки» в Ярославле. Помимо государственных в регионе активно развиваются частные парки — технопарк «Красное», Переславский технопарк, инновационный парк «Синергия».

Все это привлекает в Ярославскую область не только машиностроителей и фармацевтов, но и ведущие мировые компании из других отраслей. В регионе создана такая концентрированная инвестиционная среда, что в ней успешно «прорастает» практически любой инвестпроект. В рамках программы развития энергетики реализуется крупнейший проект по строительству Хуадянь-Тенинской ПГУ-ТЭЦ 450 МВт. Это совместный проект ТГК-2 и китайской корпорации Huadian, на осуществление которого привлекаются прямые инвестиции из Китая. Стоимость проекта — около 20 млрд рублей.

Рыбинский завод приборостроения начал производство подложек для сверхъярких светодиодов из монокристалла искусственного корунда (лейкосапфира). «Вымпелком» строит здесь ведущий федеральный инновационный Центр обработки данных и обслуживания. Совместное российско-бельгийское предприятие «Сим-Росс-Ламифил» запустило в эксплуатацию инновационную линию по производству энергоэффективных неизолированных проводов нового поколения. Ярославский шинный завод начал серийное производство грузовых цельнометаллокордных шин торговой марки Tyrex All Steel, а в Гаврилов-Ямском районе создается технопарк по совершенствованию процессов переработки углеводородного сырья с участием China Machinery Industry Construction Group. Только в ближайшие три года в экономику региона, согласно прогнозу его социально-экономического развития на 2014–2016 годы, будет инвестировано 267,6 млрд рублей. Похоже, это только начало.

Карта

Приоритетные инвестиционные проекты Ярославской области

График 1

Запускаемые сейчас инвестпроекты уже к концу нынешнего десятилетия удвоят валовой региональный продукт Ярославской области

График 2

Ярославскую область накрывает вторая волна инвестиций

Регион с компетенцией

Вадим Пономарев

Ярославская область более 90 лет является центром компетенций в области газотурбинного машиностроения. Сейчас отрасль переживает новый этап — увеличение числа новых проектов

Продукция ярославских двигателестроителей находит спрос на мировых рынках

Один из приоритетов для Ярославской области — развитие высокотехнологичного машиностроения. Эта отрасль — визитная карточка региона. На произведенных здесь двигателях летают военные самолеты не только России, но и ряда зарубежных стран. А сделанные на их базе энергетические установки несут свет и тепло в дома десятков тысяч россиян. Кроме того, на долю машиностроения в промышленности области приходится 36,6% объемов реализации, на этих предприятиях работает почти половина занятых в промышленном производстве жителей региона. «Нам крайне важно, чтобы основная отрасль региональной экономики развивалась, повышала конкурентоспособность, производственные технологии и расширяла номенклатуру производимой продукции. Поэтому нами задействован весь арсенал средств, которыми обладает правительство региона для развития машиностроительного комплекса Ярославской области. Среди них и успешная реализация принципа “одного окна” при работе с инвестором, и публичная поддержка с нашей стороны проектов на разных уровнях, предоставление одинаково выгодных условий как для иностранного, так и для российского капитала», — подчеркивает губернатор Ярославской области Сергей Ястребов.

Расширение компетенции

Сейчас на территории региона формируется кластер газотурбостроения и энергомашиностроения, который должен еще больше укрепить позиции ярославских машиностроителей на российском и зарубежном рынках. Базовое предприятие кластера — НПО «Сатурн», которое было образовано на рубеже веков путем слияния серийного завода «Рыбинские моторы» и КБ им. Люльки, разработчика двигателей для военной авиации. Сегодня в мире есть только пять стран, которые способны осуществлять полный цикл разработки и производства таких двигателей. И то, что Россия в постсоветское время не потеряла своих компетенций в этой сфере, — прямая заслуга рыбинских моторостроителей.

Однако разработка подобной техники требует огромных денег. Зарубежные лидеры двигателестроения — General Electric, Rolls-Royce, Pratt & Whitney — вертикально интегрированные международные корпорации, функционирующие в форме кластеров. По такому же пути пошло и российское правительство, образовав государственную Объединенную двигателестроительную корпорацию (ОДК), в которую были включены все ведущие разработчики и производители авиационных моторов страны, в том числе НПО «Сатурн».

При этом компетенций у рыбинских моторостроителей прибавилось. В начале века «Сатурн» совместно с французской компанией Snecma разработал интегрированную силовую установку SaM146, предназначенную для применения на регионально-магистральных самолетах вместимостью 70–120 пассажиров. Она сертифицирована по нормам EASA (Евросоюз) и АР МАК (РФ) и устанавливается на семейство самолетов Sukhoi Superjet 100, создаваемых «Гражданскими самолетами Сухого» («дочка» АХК «Сухой») совместно с компанией Alenia (Италия) при консультационной поддержке компании Boeing.

SSJ100 — самый перспективный региональный лайнер, созданный в России в постсоветское время. Двигатели SaM146 работают на нем с апреля 2011 года, с момента первого коммерческого полета Sukhoi Superjet 100 по маршруту Москва — Ереван, и за это время показали себя эффективными и надежными. С начала этого года стартовали экспортные поставки SSJ100 в дальнее зарубежье, поэтому сейчас основная задача ОДК, «Сатурна» и Snecma — организация в Рыбинске серийного производства SaM146, чтобы SSJ100 без задержек поступал в авиакомпании по всему миру.

Более того, учитывая опыт работы над двигателем SaM146, ОДК делегировала рыбинским моторостроителям управление всем дивизионом корпорации по разработке и производству двигателей для пассажирской авиации. «Создание двигателя, сразу получившего европейский сертификат, — это беспрецедентное событие в истории российского и советского двигателестроения. Главное новшество заключалось в том, чтобы двигатель с самого начала проектировался по мировым стандартам. Это то, чему наших конструкторов не учили никогда, а конструкторам “Сатурна” пришлось учиться у своих европейских коллег. Был получен уникальный опыт, в рамках которого и КБ, и производственные площадки сертифицированы по нормам EASA. Та огромная работа, которая была проведена, позволила НПО “Сатурн” подняться гораздо выше других предприятий ОДК в умении конструировать и налаживать производство нового двигателя. Именно поэтому мы выбрали “Сатурн” в качестве головного предприятия дивизиона», — подчеркнул в беседе с журналистами глава ОДК Владислав Масалов.

«Сатурн» продолжает работу и по военной тематике. Нынешней осенью, например, появилось сообщение о том, что его конструкторы создали опытный образец пульсирующего резонаторного детонационного двигателя с двухстадийным сжиганием керосино-воздушной смеси. По предварительным оценкам, такие двигатели позволят увеличить дальность полета или грузоподъемность авиационных средств поражения на 30–50%.

На земле как в воздухе

Заметное место рыбинские машиностроители сейчас занимают и в разработке и производстве промышленных газовых турбин для применения на теплоэлектростанциях, в энергосистемах ЖКХ, на промышленных предприятиях и нефтегазовых месторождениях. Это направление в Ярославской области начало бурно развиваться в 1990-е, когда стало ясно, что самарские двигателестроители (СНТК им. Кузнецова и серийный завод «Моторостроитель») более не способны эффективно работать в этой сфере. С 2009 года компания «Сатурн — Газовые турбины» (СГТ; сейчас на 100% принадлежит ОДК) является головным предприятием двигателестроительной корпорации по строительству «под ключ» газотурбинных теплоэлектростанций и газоперекачивающих агрегатов. По состоянию на ноябрь этого года, как отметил управляющий директор СГТ Игорь Юдин, предприятие реализовало 216 агрегатов суммарной мощностью 2366 МВт. Сейчас «Сатурн — Газовые турбины» завершает сертификацию всех бизнес-процессов на предприятии по международным стандартам. Получен сертификат соответствия EFQM, пройден первый этап сертификации по стандартам Американского института нефти (API).

В этом году газоперекачивающие агрегаты СГТ заработали в Калининградском подземном хранилище газа, первую очередь которого «Газпром» ввел в эксплуатацию в самом западном регионе России. В начале 2015 года ГТА-16 мощностью 16 МВт будут поставлены «Газпром нефти» для энергообеспечения объектов нефтедобычи Новопортовского нефтегазового месторождения, находящегося на полуострове Ямал. «Я вижу хорошие перспективы сотрудничества с НПО “Сатурн” по интересующим нас видам продукции. Мы будем и далее рассматривать все предложения и по возможности их использовать. По качеству поставляемых нам агрегатов вопросов практически нет. Надеюсь, что данное направление деятельности предприятия, которое в настоящее время динамично развивается, будет развиваться далее», — подчеркнул на выставке «Нефть и газ — 2013» заместитель начальника департамента по транспортировке, подземному хранению и использованию газа «Газпрома» Александр Шайхутдинов.

При этом «Сатурн», СГТ и ОДК стремятся гибко подходить к формированию продуктовой линейки промышленных газовых турбин. Поэтому, например, компания «Сатурн — Газовые турбины» заключила соглашение с американской компанией Solar Turbines. В октябре этого года два первых ГПА-5,5 единичной мощностью 5,5 МВт, созданные на базе промышленной газовой турбины Taurus 60 производства Solar Turbines, были поставлены на компрессорную станцию «Северная» для обеспечения транспортировки российского газа в страны Скандинавии.

В самом Рыбинске в будущем году будет введен в эксплуатацию завод по производству газотурбинных установок 6FA мощностью 77 МВт, который строится в рамках совместного предприятия американской корпорации General Electric и российскими партнерами — энергохолдингом «Интер РАО» и госкорпорацией «Ростех», куда входит и ОДК. СП будет выпускать по 14 турбин в год для энергокомпаний России и стран СНГ.

«Привлечение передовых технологий в Россию — важное направление деятельности корпорации “Ростехнологии”. Создание совместного предприятия и строительство завода позволит расширить производственную линейку ОДК на самом современном уровне. Я уверен, что новые установки будут востребованы в регионах России и использованы для повышения эффективности региональных энергетических комплексов», — подчеркнул заместитель генерального директора «Ростехнологий» Владимир Артяков.

Собрать воедино

За первые шесть месяцев этого года объем выпуска продукции НПО «Сатурн» по сравнению с аналогичным периодом прошлого года вырос более чем вдвое, выручка — в два с половиной раза. Сформированный портфель заказов позволяет прогнозировать дальнейшее увеличение объемов производства и продаж рыбинских моторостроителей. Однако эффект от этого для экономики Ярославской области будет куда более значительный, поскольку по мере роста объемов производства «Сатурна» увеличивается загрузка других предприятий и организаций, которые уже сейчас входят в создаваемый в регионе кластер газотурбостроения и энергомашиностроения. Решается вопрос о его обеспечении высококвалифицированным персоналом — базовым вузом для кластера определен Рыбинский государственный авиационный технический университет им. П. А. Соловьева.

В одной связке с НПО «Сатурн» уже работают компании «Сатурн — Газовые турбины», «СатИЗ», «ВолгАэро», «РеМО», НИР («Новые инструментальные решения»), ряд малых инновационных предприятий Рыбинска и Ярославской области. К сотрудничеству подключаются и зарубежные предприятия, и научно-исследовательские организации. «Мы ждем современных технических и технологических решений, новых партнерских отношений, в том числе с предприятиями малого и среднего бизнеса в развитии аутсорсинга. Ведущие институты Саксонии имеют серьезные научно-технические заделы по интересующим нас направлениям развития. Мы будем искать новые формы взаимодействия в рамках территориального кластера и тех научных учреждений, которые в него входят, будем искать новые точки соприкосновения для создания новых высокотехнологичных инновационных продуктов», — заявил директор НПО «Сатурн» и председатель совета кластера Илья Федоров в ходе подписания соглашения о сотрудничестве с экономическими союзами Саксонии в области авиации, космонавтики и машиностроения.

Нынешней осенью стало известно, что НПО «Сатурн» создает еще одно совместное предприятие с французской компанией Snecma. На этот раз — по производству комплектующих и ремонту авиадвигателя CFM-56, которым оснащаются самые популярные в мире самолеты Boeing 737 и Airbus 320.

Монументальная европропаганда

Максим Соколов

Известие о вандализме евроукраинцев — памятник Ленину в Киеве был не просто снесен, но статуя была сокрушена с каким-то диким варварством, по некоторым свидетельствам, в гранитный рот вождя мирового пролетариата гарные парубки символически влагали свои срамные уды — смутило и людей вполне антикоммунистически настроенных.

Конечно, с чисто воздаятельной точки зрения Владимир Ильич напрашивался на действие Немезиды, которая, хотя и с некоторым запозданием, себя оказала. Здесь речь даже не о том, как в свое время большевики погуляли по России, круша ее твердыни, громя ее святыни, а о вполне конкретной наклонности Ильича к самоличному сокрушению памятников, «воздвигнутых в честь царей и их слуг». Комендант Кремля П. Д. Мальков вспоминает в своих мемуарах: «Ильич приветливо поздоровался со мной, поздравил с праздником, а потом внезапно шутливо погрозил пальцем. “Хорошо, батенька, все хорошо, а вот это безобразие так и не убрали. Это уж нехорошо”, — он указал на памятник, воздвигнутый на месте убийства великого князя Сергея Александровича. Я мигом сбегал в комендатуру и принес веревки. Владимир Ильич ловко сделал петлю и накинул на памятник. “А ну, дружно”, — задорно командовал Владимир Ильич. Ленин, Свердлов, Аванесов, Смидович, другие члены ВЦИК и Совнаркома впряглись в веревки, налегли, дернули, и памятник рухнул на булыжник. “Долой его с глаз, на свалку!” — продолжал командовать Владимир Ильич. Владимир Ильич вообще терпеть не мог памятников царям, великим князьям, всяким прославленным при царе генералам. Он не раз говорил, что победивший народ должен снести всю эту мерзость, напоминающую о самодержавии. По предложению Владимира Ильича в 1918 году в Москве были снесены памятники Александру II в Кремле, Александру III возле храма Христа-спасителя, генералу Скобелеву». Евроукраинцы отмерили Ильичу той же мерой.

Отмерять большевикам той же мерой — процесс увлекательный и могущий завести весьма далеко, после чего будет насущным вопрос, чем же, собственно, отличаются европеизированные украинцы от большевицких варваров. Тем, что прапор у них другого цвета и вместо серпа с молотом трезубец? Но тут даже и о законе мести — кстати, вполне языческом — говорить несподручно, ибо в 1918-м и в 2013 гг. маловато симметрии. Идолоборческие подвиги 1918-го или, допустим, 1792 г., бесспорно малоаппетитные, имеют, однако, хотя бы логику свержения-освобождения. Вековечного режима, перед которым еще вчера все трепетали, больше нет, и я, освобожденный и освобождающий других санкюлот, попираю ногой самые священные инсигнии поверженной власти. Наслаждение в попрании того, что еще вчера было запретным и неприкосновенным. Происходит репетиция цареубийства на символическом уровне, чтобы спустя несколько месяцев окончить уже и совсем не символическим. Между августом 1792 г., когда свергали статуи королей, и январем 1793 г., когда восходит к смерти Людовик, прошло всего несколько месяцев. Равно как между задорными упражнениями Владимира Ильича на кремлевском субботнике и екатеринбургским подвалом.

И при всем ужасе происшедшего в нем есть хотя бы горячка немедленного отмщения. Между тем трудно найти мщение, а равно и свержение идола в нынешних киевских подвигах. И бесчисленные Ленины в 1991-м, и статуи королей в 1792-м, и памятники Саддаму в 2003-м с большей или меньшей натяжкой могли проходить по части идолослужения, которому полагает конец восставший народ.

Но когда месть свершается спустя 22 года после того, как пал тот режим, символ которого ныне яростно свергается народными массами, — такое запоздалое идолоборчество безумнее всякого идолослужения. Хотя бы потому, что сокрушенный и оскверненный памятник Ленину с 1991 г. (на самом деле еще раньше, но не будем педантами, уточняющими, в каком именно году поклонение статуям коммунистических вождей отмерло de facto) уже не исполнял никакой государственной и идеологической функции. Двадцать с лишним лет это была лишь статуя (кстати, довольно высокохудожественная), осквернение которой было чистым варварством, не осложненным никакой идеологией борьбы с коммунизмом. Примерно как в 1939 г. в Ленинграде восставшие низы без малейшей санкции сверху (т. е. это не было бы случаем контролируемого «народного гнева») сокрушили бы клодтовский памятник императору Николаю Павловичу.

Впрочем, даже не будь этой тяжелой бессмыслицы от уничтожения памятника Ленину тогда, когда и от ленинской партии, и от ленинского государства, и от ленинского культа ничего не осталось, дело еще и в другом. В принципе, не существует бесспорного запрета на снятие памятников. Бывают разные обстоятельства, хотя война с историей — вещь столь топорно-прямолинейная, что кроме случаев крайней необходимости ее лучше избегать. Но снятие монумента — это как уголовная кара. Иногда ее не избежать, но формы ее бывают весьма различны, и выбор вида наказания говорит не только и зачастую не столько о подвергающемся наказанию, сколько об обществе, наказание совершающем.

И между ссылкой и смертной казнью есть большая дистанция, и между простой смертной казнью — хлопок пистолета в подвале — и смертной казнью публичной, постыдной и нарочито мучительной, тоже есть немалая разница. И большая цивилизованность общества начинается хотя бы с отказа от квалифицированной публичной смертной казни с заменой ее на прикровенную расправу на рассвете в тюрьме — а не в полдень на рыночной площади.

Просвещенность хрущевского царствования была и в том, что символическая казнь Сталина — ликвидация бессчетных памятников вождю в 1961 г. — была проведена тайно, непублично, в ночное время, по формуле «если уж так надо, то без шума, уханья и гиканья». Негоже палаческие функции выставлять напоказ. Эта тихая расправа над статуями Сталина укладывалась в общую картину просвещенного социализма с человеческим лицом, просуществовавшего до 1991 г.

В истории с киевским Лениным жалко не каменного Ильича, а лицо Майдана, которому до человеческого еще весьма далеко. Пока что это революция с лицом Тягнибока. При соответственном к ней отношении всякого минимально брезгливого человека.

В ожидании новых медиа С добрыми намерениями О борьбе с офшорами — на конкретном примере Чрезвычайно уместен На старых крыльях Кредитные фабрики — дело будущего Не надо расставлять сети Из госкомпаний извлекут выгоду Съедобный клондайк Расплата Непростительные иллюзии Унижение акционеров Брокерам хорошо, трейдерам — не очень Попасть на борт К национальной модели развития Фантик без конфеты Москва на ручном управлении Быстрый старт Hi-End Атомная альтернатива Жизнь после «Энергострима» Акцент на инфраструктуру Спрос на производительность Точный расчет Умные решения Регион с компетенцией Монументальная европропаганда Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

Комментарии к книге «Эксперт № 50 (2013)», Журнал Эксперт

Всего 0 комментариев

Комментариев к этой книге пока нет, будьте первым!

Войти

Аа

Аа

Аа

Аа

Журнал Эксперт

«Эксперт № 50 (2013)»

Описание

Аа

Аа

Аа

Аа

С добрыми намерениями

О борьбе с офшорами — на конкретном примере

Чрезвычайно уместен

На старых крыльях

Кредитные фабрики — дело будущего

Не надо расставлять сети

Из госкомпаний извлекут выгоду

Съедобный клондайк

Расплата

Непростительные иллюзии

Унижение акционеров

Брокерам хорошо, трейдерам — не очень

Попасть на борт

К национальной модели развития

Фантик без конфеты

Москва на ручном управлении

Быстрый старт

Hi-End

Атомная альтернатива

Жизнь после «Энергострима»

Акцент на инфраструктуру

Спрос на производительность

Точный расчет

Умные решения

Регион с компетенцией

Монументальная европропаганда

Оглавление

Комментарии к книге «Эксперт № 50 (2013)», Журнал Эксперт

РЕКОМЕНДУЕМ К ПРОЧТЕНИЮ

Игорь Львович Бунич

Клаус Вернер

Александр Свиридов

Джордж Оруэлл

Paul Graham

Андрей Лебедев

Михаил Сергеевич Барабанов

Наталья Шеховцова