«Газета Троицкий Вариант # 49»

Газета Троицкий Вариант # 49

Лженаука в Государственной Думе

В.Е. Захаров

Рис. М.Смагина

Дискуссия о лженауке вышла за рамки научного сообщества. К счастью ли или к огорчению, и лженаука пошла в публичную политику. Один депутат Госдумы называет Комиссию по лженауке РАН мракобесами и инквизиторами, другой предлагает вынести ее существование на обсуждение в Госдуме...

Открытое письмо депутату Государственной Думы В.С. Селезневу

Уважаемый господин Селезнев!

Вопрос о деятельности Комиссии по лженауке в Российской академии наук, который Вы предполагаете обсудить в Государственной думе, представляется мне чрезвычайно важным. И я, и мои коллеги по Академии очень заинтересованы в том, чтобы такое обсуждение состоялось, было абсолютно гласным и должным образом освещенным в средствах массовой информации. Потому что это, по существу, вопрос о доверии нашего общества к Академии наук.

Но перед тем, как это обсуждение состоится, я бы хотел разъяснить некоторые обстоятельства. Вы предполагаете, что деятельность Комиссии по лженауке может быть мотивирована какими-то корыстными интересами. Это никак невозможно, ибо комиссия функционирует исключительно на общественных началах. Созданная по инициативе Нобелевского лауреата В.Л. Гинзбурга, она объединяет благородных идеалистов, бескорыстно служащих обществу. Я не боюсь употреблять эти слова, поскольку сам в данной комиссии не состою и наблюдаю за ее деятельностью со стороны. Любому профессиональному ученому глубоко отвратительна лженаука, но не все настолько самоотверженны, чтобы найти силы и время с ней активно бороться.

Вас удивляет тот факт, что комиссия за время своего существования вынесла тысячу отрицательных отзывов и ни одного положительного. В этом ничего удивительного нет. Дело в том, что Комиссия по лженауке не является первой инстанцией по оценке научных проектов, посылаемых в РАН. Проекты проходят предварительное рассмотрение в аппарате РАН, и в комиссию отправляются только очевидно абсурдные, в которых отрицаются азбучные научные истины. Поэтому Комиссия по лженауке играет по большей части роль судебного врача, дающего официальное заключение о смерти того или иного субъекта.

Комиссия по лженауке при РАН выполняет важнейшую общественную функцию. Лженаука — вовсе не безобидный социальный феномен. Если не давать ей отпор, она превращается в черную дыру, куда уходят огромные средства государственного бюджета. Достаточно вспомнить так называемые торсионные генераторы, запуск в космос пресловутой гравицапы или разгон туч над Москвой с помощью лампы Чижевского. Кроме того, лжеученые — далеко не всегда далекие от жизни чудаки. Самые успешные из них — весьма агрессивные и пронырливые люди, устанавливающие связи в высших эшелонах власти. Здесь нельзя не упомянуть скандальное сотрудничество авантюриста В.И. Петрика со спикером Государственной Думы Б.В. Грызловым. Поскольку лженаука легко уязвима для научной экспертизы, лжеученые используют всевозможные административные рычаги, чтобы научную критику задушить, что никак не способствует развитию демократии в стране. Кроме того, воюя с элементарным здравым смыслом, они отравляют атмосферу в обществе, уже и так изрядно отравленную всякого рода экстрасенсами, телепатами и колдунами. Прежде чем призывать рассмотреть вопрос о целесообразности существования Комиссии по лженауке при Российской академии наук, задумайтесь о том, что лженаука подменяет разумную деятельность фикцией, провоцирует коррупцию, тормозит модернизацию и подрывает оборонный потенциал страны.

Если экспертное мнение комиссии, созданной Российской академией наук, не вызывает у Вас доверия, предлагаю провести следующий эксперимент. Возьмите список двухсот лучших университетов мира и выберите из этого списка три университета. Выберите проект, который Вы считаете несправедливо отвергнутым, и пошлите им этот проект для экспертизы. Не сомневаюсь, что запрос, посланный от имени Российского парламента, будет рассмотрен самым тщательным образом. Когда такой эксперимент будет осуществлен, можно будет начать слушания по данному вопросу в Государственной Думе. Еще раз подчеркну, что мы, представители научной общественности, считаем профессиональное и квалифицированное обсуждение проблемы лженауки весьма желательным.

Искренне Ваш, академик РАН В.Е. Захаров

Шоу Ксюши Собчак, или Что не поделили Геннадий Андреевич и Евгений Павлович

Михаил Гельфанд

26 февраля состоялась запись передачи «Свобода мысли» на Пятом канале, посвященной реформе РАН. Основным героем, специально выписанным для этой цели из Бостона, был профессор Бостонского университета Максим Франк-Каменецкий, автор недавно опубликованного крайне резкого интервью в «Эксперте» [1]. Его партнерами были биолог Константин Северинов и ректор МИСиС, бывший зам. министра науки и образования Дмитрий Ливанов, двое из трех авторов опубликованной в этом же журнале статьи «Шесть мифов Академии наук» [2]. Третий автор этой статьи, ректор РЭШ Сергей Гуриев, а также лауреат Премии Президента РФ для молодых ученых Алексей Князев из Томска и физик Валерий Рязанов, один из авторов письма о реформе науки в «Ведомостях [3], играли роль «умеренных» (так было написано в режиссерском плане рассадки). Точку зрения руководства РАН представляли вице-президент Г.А. Месяц, академик В.В. Ивантер и член-корреспондент Н.И. Иванова. В массовке были еще один лауреат президентской премии Алексей Бобровский, бывший министр науки Борис Салтыков, научный журналист Марина Аствацатурян, биолог и телеведущий Иван Затевахин, изобретатель, фамилию которого я не расслышал, ну, и я.

Ответ на вопрос, каким образом эти респектабельные люди оказались на «шоу Ксюши Собчак», прост и непригляден: в большинстве — по лени, недомыслию или малодушию. Приглашавшие на шоу редакторы и ассистенты аккуратно уходили от ответа на вопрос о ведущих и о том, как будет построен разговор, а прогуглить как-то не дошли руки — и появление Ксении Анатольевны стало сюрпризом. Думаю, многие, как и я, купились на имена других приглашенных: в такой компании почему бы и не поговорить. Да ничего ужасного и не произошло. Хотя ведущие, точнее один из двух, Александр Вайнштейн (говорят, известный продюсер и менеджер), явно имел какой-то свой план и обрывал попытки уйти в сторону, делая это довольно жестко, хотя и не всегда успешно (что, видимо, будет поправлено при монтаже), никакого особенного безобразия в духе «Дома-2» не творилось, и он, скорее, гасил страсти, чем разжигал их. С боковых мест можно было слышать, как он дает указания Ксении Анатольевне, о чем надо или не надо спрашивать (напомнив тем самым известный анекдот про обезьяну, в такт раскрывающую рот, и крокодила-чревовещателя [4]).

Наука в современном понимании существует несколько сотен лет. Как она развивалась? По мере роста наших представлений о мире и расширения экспериментальных возможностей ученые вычленяли из единой и неделимой природы отдельные сегменты, доступные для изучения. Писали формулы -получили математику. Смотрели в лупу или подзорную трубу — появилась физика. Сливали жидкости — вышла химия, и так далее.

М.В. Ковальчук, «Итоги»

Карфаген должен быть разрушен

Все началось с монолога Максима Франк-Каменецкого, повторившего свой тезис о том, что РАН должна быть разрушена. Впрочем, он оговорился, что имеет в виду не работающие лаборатории, а сложившуюся систему.

В ответ, начав с того, что в последнее время на РАН ведется скоординированная, «кому-то выгодная» атака, направленная на ее разрушение, Г.А. Месяц повторил все штампы, которые произносят на протяжении последних лет руководители Академии: о необыкновенной эффективности РАН (в расчете статей на рубль), о том, что падение числа публикаций и ссылок — не показатель, потому что при желании статей можно написать сколько угодно, о дискриминации русскоязычных журналов в международных базах данных, о том, что все претензии к РАН — это на самом деле борьба за ее имущество и земли, о необходимости увеличения финансирования науки (кто бы спорил), о подлинной, глубинной конкурсности РАНовских программ. В.В. Ивантер выступал ярко, но не очень конструктивно: основное содержание его высказываний составляли грубые нападки на Сергея Гуриева [5]. Самым запоминающимся из высказываний Н.И. Ивановой было сравнение бюджета РАН с бюджетом Национальных институтов здоровья США (NIH). При этом Наталья Ивановна забыла упомянуть, что лишь очень небольшая часть этого бюджета покрывает исследования, ведущиеся в самих NIH (intramural research), а основная роль NIH — это грантовое агентство, поддерживающее исследования в других научных учреждениях, в основном университетах (extramural research).

По словам академиков, в РАН все хорошо: приток молодых увеличился, исследования ведутся на должном уровне. Проблемы, конечно, есть (финансовые в основном), но и они решаются: вот, скажем, будут выделяться квартиры для молодых. Для грантов достаточно РФФИ. Внешняя экспертиза не нужна (как сказал В.В. Ивантер, «кто будет моим экспертом, Гуриев что ли»). Молодежь остается в науке (не сговариваясь, оба академика начали ответ на этот вопрос с фразы «вот у меня в лаборатории...», что приводит к некоторым сомнениям в универсальности этого наблюдения).

С оборудованием, правда, плоховато, но попытка спросить, почему приборы, централизованно закупаемые Академией, оказываются на десятки процентов дороже, чем те же приборы, закупаемые напрямую, ни к чему не привела; «Читал я вашу статью», -это было все, что ответил Г.А. Месяц, видимо, имея в виду «Прозрачный омут Академинторга» [6]. Забавно, что, обсуждая уже после записи какие-то проблемы американской науки, где, по ее мнению, не все так хорошо, Н.И. Иванова ссылалась на своего сына, кажется аспиранта Калтеха.

«Разрушители» выглядели куда адекватнее. Поддерживаемые ведущим, они не нервничали, а раз за разом произносили хорошо известные правильные слова и задавали неудобные вопросы. И об архаической структуре РАН, и о том, что верхушка руководства не представляет всей академии, и о неэффективности управления финансами Академии, и о необходимости прозрачной конкурсной системы, и о внешней экспертизе, и о постепенном переносе науки в университеты, и о недостаточном финансировании РФФИ.

Хотя по управляемым специальными людьми аплодисментам трудно судить, чьи слова больше нравились нанятой публике, большинство из которой составляла молодежь, по каким-то непосредственным реакциям казалось, что академики сильно проигрывали во мнении собравшихся. А сидевший рядом молодой человек, отрекомендовавшийся перед началом записи как футбольный болельщик, к середине передачи уже вовсю болел за «реформаторов», а выступления академиков сопровождал недружественным ворчанием.

Основная цель сегодняшнего, постиндустриального этапа развития общества — воспроизведение систем живой природы. Первый этап: соединение технологических возможностей современной микроэлектроники с достижениями в области познания живой природы (нано-биотехнологии). Речь идёт о создании гибридных, антропоморфных технических систем бионического типа. Второй этап — интеграция созданных на первом этапе нанобиосенсорных платформ. То есть создание технологий атомно-молекулярного конструирования и самоорганизации на основе атомов и биоорганических молекул. И как результат — биоробототехнические системы...

В Курчатовском институте есть генно-инженерная линейка — можно расшифровывать геном. Такая же система «под ключ» существует только в двух ведущих университетах США — Caltech и MIT.

М.В. Ковальчук, STRF

Пиррова победа

Казалось бы, ура. Но вот никакого ощущения победы нет. Во-первых, потому, что не было сказано главного — что необходимо реформировать не только РАН, а всю систему науки. Лишь мельком прозвучали слова о том, что ученым не важно, какая из групп начальства победит (Валерий Рязанов), и о том, что споры о РАН опоздали — уже создается параллельная система науки (Борис Салтыков). Во-вторых, не удалось четко сказать о том, что просматривающиеся альтернативы ничуть не лучше, если не хуже.

Закачивание денег в «исследовательские университеты» ведется максимально непродуктивным образом, без какого бы то ни было анализа результатов. Так, можно купить современное оборудование, но нельзя платить зарплату специалистам, которые могли бы на этом оборудовании работать. Не видно, чтобы кто-то думал о полноценной аттестации, снижении аудиторной нагрузки для профессоров, ведущих реальные научные исследования, повышении требовательности к уровню научного руководства.

А «нано-био-инфо-когни» Курчатовский научный центр, из которого явно пытаются сделать параллельную структуру «по всем наукам», под завязку завален современными приборами (многие из которых, по свидетельству очевидцев, месяцами остаются нераспакованными), но результаты его деятельности, мягко говоря, не впечатляют — в отличие от все более громких интервью его нано- и биоруководителей.

Не в бровь, а в глаз

В связи с этим очень поучителен обмен репликами, который произошел на днях между двумя видными руководителями РАН, Е.П. Велиховым и Г.А. Месяцем.

Е.П. Велихов начал первым, сказав в юбилейном интервью ИТАР-ТАСС: «Видна явная неэквивалентность той организации науки, которая существует сегодня. А за неё отвечает, в частности, Российская академия наук. Но здесь и начинаются проблемы: в РАН сейчас налицо беда стареющей организации. Она перестаёт отслеживать цель. Каждый тащит в свою сторону, и в результате нет движения. Всё расползается по углам, растёт энтропия. Это очень печальная вещь. И ещё: за это ведь надо ответить, ответить за 20 лет бесплодных усилий, в которые вложено столько труда и денег. Надо спросить с тех людей, которые 20 лет руководили фундаментальными исследованиями» [7] (стоит отметить, что оригинал интервью на сайте ИТАР-ТАСС недавно куда-то пропал, и сохранилась только копия на сайте Курчатовского института).

Через несколько дней тот же корреспондент взял интервью у Г.А. Месяца [8]. Вообще, его надо читать целиком, поскольку в нем очень выпукло проявилась та упрямо-оборонительная позиция, которую пытается удержать руководство РАН. Смешались в кучу все напасти, и действительные, и мнимые: модельный академический устав; Чадаевский прожект параллельной академии; министерская идея выделения «100 лучших» институтов; «молодые люди, которые поучились и даже поработали какое-то время в европейских и американских университетах, ... сплошная некомпетентность и никаких научных заслуг».

gumo.ru

Но вот Евгению Павловичу Геннадий Андреевич ответил ярко и метко: «Удивление вызывает то, что это говорит человек, который сам в течение этих 20 лет входил в руководство академии наук! Мало того что входил, — он был и вице-президентом РАН, сейчас он академик-секретарь отделения, руководит всеми исследованиями по информатике. Чего «достигли» мы в информатике, знает весь мир. Здесь комментариев не нужно. И кого он теперь винит в "бесплодных усилиях'? Как будто взял человек и перешёл на другую сторону улицы: вот тут он руководитель академии, а вот тут его и рядом не было, и он кого-то винит. Вот что поразительно! В другом интервью Евгений Павлович говорит: посмотрите, кто руководит программами РАН — сплошь члены Президиума, сплошь академики. Но, во-первых, кому руководить академическими программами, как не академикам? Кому координировать исследования, как не людям, в силу своего научного и служебного положения видящими общую перспективу, всю картину в целом? А во-вторых, и сам Евгений Павлович Велихов является руководителем программы по информатике. Он ею руководит десять лет и ни разу не возразил, когда мы его утверждали на Президиуме РАН. Ни разу он не сказал: «Я же академик, давайте отдадим эти деньги какому-нибудь Феде».

Пожалуй, это первый случай сколько-нибудь публичной полемики между руководителями Курчатовского института и РАН; до сих пор Президиум РАН (в отличие от обычных членов Академии) проявлял удивительную лояльность, если не сказать подобострастие, к нано-деятелям из Курчатовского института. Видимо, что-то сдвинулось и зашевелилось во властных недрах, и сероводородный дым заклубился над расщелинами.

nano-portal.ru

Константин Скрябин даже показал залу «генетический текст», внутри которого виднелись «слова» — синие, красные и желтые...

— Их поведение, — продолжал разъяснять академик, — кодируют ферменты-катализаторы, которые управляют процессами превращения одного вещества в другое или в третье... Если мы сумеем прочесть геном микроба, поймем, какую информацию несут его «слова», как управляют друг другом и смыслом «текста» «части речи» и их расположение, то сможем управлять синтезом микроорганизмов. Сможем интенсифицировать процессы, изменять их цель — условно говоря, там, где раньше за сутки получали, скажем, ведро бутанола, производить два и нужной концентрации. И для этого не потребуются миллионы долларов!

Как так? Исследования генома человека в 2001 г. обошлись в 3 млрд долл., через несколько лет — в 2004 г. — Департамент развития США выделил грант на генетическое модулирование в размере 10 млн долл. А мы, не имея таких денег, перешли на наноуровень технологии. То есть на три порядка снизили объемы, соответственно — и цена упала. Мы сумели прочесть генетическую информацию микроба, который осуществляет синтез бутанола, знаем, как управлять всеми его химическими реакциями, когда он работает с разными отходами.

... Вот преимущества нано. Наш штамм работает на заводах «Корпорации биотехнологии». Осталось чуть-чуть — и мы сделаем новую генетическую программу, опираясь на которую получим рентабельный результат. В Америке на работу, которую мы осуществляем за четверть миллиона долларов, говорят, тратят больше 420 млн долларов.

«Поиск»

С. Лесков: Если бы в Книге рекордов Гиннесса узнали, сколько вы занимаете постов, вас назвали бы чемпионом. Зачем такой частокол назначений?

М. Ковальчук: Эти назначения, как ни странно, не мешают друг другу, а дополняют, поскольку нацелены на общее дело — развитие нанотехнологий. Последнее назначение — и.о. вице-президента РАН, который отвечает за нанотехнологии, помогает решать вопросы, на которые потребовалось бы значительно больше сил и времени. Эффект обратный — каждый новый пост экономит время.

«Известия»

Городок в табакерке

И ведь оба правы. Но опять, все обсуждение свелось к какой-то мелкой перебранке. Казалось бы, самое время для того, чтобы выложить карты на стол, потребовать беспристрастного профессионального международного аудита всей системы науки, как академической, так и университетской и министерской. Но как бы ни ссорились Геннадий Андреевич и Евгений Павлович, на это они не пойдут — слишком много королей окажутся без одежды. Да и сама система, когда академик, «поставленный на программу», по своему усмотрению распределяет гранты, ни одним из них не ставится под сомнение — вопрос лишь в том, кто именно будет рулить и пилить на данном историческом отрезке.

Что же будет? Видимо, ничего хорошего. При нынешнем академическом начальстве нет оснований надеяться на возрождение Академии и возвращение ей растраченного авторитета — и злосчастное ток-шоу показало это со всей убедительностью (как, победительно улыбаясь, сказал в заключительной реплике М.Д. Франк-Каменецкий: «Если до этого у меня оставались какие-то сомнения в необходимости разрушить РАН, теперь они исчезли»). Более того, видно, что руководство страны взяло курс на постепенное финансовое и организационное удушение РАН и перенос финансирования в университеты и параллельные структуры. А плавность этого процесса будет определяться только необходимостью избежать социальных потрясений, но никак не содержательными соображениями.

На роль первой и основной из этих параллельных структур выбран Курчатовский центр — режимное учреждение с уважаемой историей, но очень непростым настоящим, в котором чего только нет — и развал старых, работающих подразделений [9], и надувание щек по поводу несуществующих достижений [10], и безудержные обещания. Делая хорошую мину, Президиум РАН без писка сдал «Курчатнику» один из лучших физических институтов, Санкт-Петербургский институт ядерной физики. Ходят слухи, что аналогичная судьба уготована и каким-то биологическим институтам. Прозорливые руководители уже выстраиваются в очередь... [11].

Таково будущее российской фундаментальной науки — шарашка, возглавляемая клоунами? И чем это лучше шоу Ксюши Собчак?

Михаил Гельфанд

1. Г. Костина. «Нужна академическая мутация» (интервью с М.Д. Франк-Каменецким). «Эксперт» №46 (683), 30.11.2009 (/)

2. С. Гуриев, Д. Ливанов, К. Северинов. «Шесть мифов Академии наук». «Эксперт» №48 (685), 14.12.2009 (/)

3. Д.И. Дьяконов, В.Е. Захаров, А.Д. Мирлин, В.В. Рязанов, А.В. Устинов. «Модернизация: Организация науки». «Ведомости» № 19 (2537), 4.2.2010 ()

4. В цирк нанимают дрессировщика с потрясающим номером: крокодил играет на рояле, а обезьяна поет. Прогнали несколько раз — вроде все чисто. Подписали контракт. Вечером в ресторане, уже изрядно навеселе, директор цирка спрашивает: «Ну, скажи, это же неправда, так не может быть. Контракт подписан, номер пойдет в завтрашнем представлении, но я — директор, я должен знать...». Дрессировщик отвечает: «Да, конечно, это надувательство. Как же обезьяна может петь? Она действительно у меня ученая, я ее долго дрессировал рот раскрывать вовремя, но это всё» -«А кто же поет?» — «Крокодил. Он чревовещатель».

5. С. Гуриев. «Пятнадцать минут славы. Уважаемые академики и Ксения Собчак» (/)

6. А. Крушельницкий, М. Гельфанд. «Прозрачный омут Академинторга». «Троицкий вариант» № 24 (43), 8.12.2009 (http://trv-science.ru/2009/12/08/prozrachnyj-omut-akademintorga/)

7. А. Цыганов. «Юбиляр академик Велихов о науке, прогрессе и человеке» (интервью с Е.П. Велиховым, )

8. А. Цыганов. «В РФ осталась только фундаментальная наука» (интервью с Г.А. Месяцем, wwwitar-tass.com/level2.html?NewsID=14881108)

9. Открытое письмо сотрудников Института ядерного синтеза РНЦ «Курчатовский институт». «Троицкий вариант» № 20 (39), 13.10.2009 (http://trv-science.ru/39N.pdf)

10. Синхротронная потёмкинская деревня. «Троицкий вариант» № 20 (39), 13.10.2009 (http://trv-science.ru/39N.pdf)

11. Ю. Переломова. «Иркутск претендует на создание лаборатории Курчатовского института» ()

Крашеные электроны

В предыдущем номере «Троицкого варианта» шла речь о так называемых «фриках» от науки — людях, сочиняющих бредовые теории, грозящих перевернуть науку, обещающих осчастливить народ невиданными технологическими прорывами. В статье Максима Борисова справедливо указывалось, что явление все менее ограничивается безобидными чудаками-одиночками и порой приобретает весьма хищный облик. В этом случае лженаука уже не ограничивается тщеславием — она требует денег! И благодаря дремучести российской «элиты» она их нередко получает.

За время, прошедшее с выхода предыдущего номера, нам стало известно еще об одном сравнительно недавнем случае из этой серии. Еще свежи в памяти торсионные поля, еще у всех на слуху многогранный Петрик, еще летает в космосе гравицапа... И вот — комнатнотемпературная сверхпроводимость!

«Локомотив» проекта — к.т.н. Виктор Борисович Щербатский (Уральский государственный технический университет, есть еще три соавтора). Вот здесь: -20-rc — его выступление по Екатеринбургскому ТВ 9 апреля прошлого года. Здесь излагается «Мультиэлектронная теория сверхпроводимости», лежащая в основе проекта. Рекомендуем почитать. Одно новое квантовое число электрона — цвет чего стоит! Правда, не три, как у кварка, а всего два. Еще им «el мезон» массой 26329 эВ для чего-то понадобился. Наконец, здесь / сообщается, что инициатором проекта является Венчурный фонд ВПК (организация, происхождение которой из материалов ее сайта непонятно), а также обещается, что к 2015 г. «рынок продаж с использованием предлагаемого продукта» может достичь 450-600 млрд долл.

Мы попросили дать комментарий по поводу этого проекта академика Михаила Виссарионовича Садовского, работающего в Институте электрофизики в Екатеринбурге. Надо добавить, что он является известным специалистом в области сверхпроводимости, в том числе и высокотемпературной, и к тому же член комиссии по борьбе с лженаукой.

Приводим комментарий практически полностью.

Эти материалы мне довольно давно известны. Комментировать тут особенно нечего — все это явный антинаучный бред!

Осенью прошлого года мне пришлось немножко позаниматься этой деятельностью (хотя бы потому, что я являюсь замом Э.П. Круглякова в небезызвестной Комиссии РАН по борьбе с лженаукой). И дело там было не в содержании этих бредовых материалов, а в том, что на сайте фонда ВПК, по крайней мере тогда, были выложены вполне хвалебные отзывы об этой деятельности, подписанные некоторыми достаточно известными специалистами, в частности из Института химии твердого тела УрО РАН (с заверенными подписями и печатями!), фамилии которых я не хочу сейчас называть по причинам, которые станут ясными из последующего.

Тогда мне пришлось связаться с директором ИХТТ УрО РАН чл. -корр. РАН В.Л. Кожевниковым (известным специалистом по ВТСП, синтезировавшим когда-то первые в СССР образцы сверхпроводящих оксидов меди, и с которым мы долго и плодотворно работали по этим вещам) и задать прямой вопрос: «Что происходит?». Он отреагировал немедленно, вызвав «подписантов» на «ковер». Они, конечно, всячески отрицали свое участие в деле и утверждали, что выложенные в сети документы являются прямой подделкой (хотя и не могли ответственно утверждать, что не «подмахнули» их «не глядя»).

В результате, В.Л. Кожевников направил в фонд ВПК письмо, в котором потребовал снять отзывы сотрудников ИХТТ с сайта (под угрозой судебного преследования). Насколько мне известно, эти материалы были удалены (во всяком случае мне не удалось их там сейчас обнаружить). В целом (хотя и в существенно меньшем масштабе!) все это очень даже напоминает историю с визитом группы академиков к Петрику... Увы, не все наши коллеги отличаются разборчивостью...

Что же касается самого «проекта» получения комнатнотемпературной сверхпроводимости, выдвинутого венчурным фондом ВПК, то я считаю его сравнительно «безопасным» и не получившим, к счастью, никакого серьезного развития. Не думаю, что им удалось привлечь какую-либо серьезную финансовую (или любую другую) поддержку. Хотя кто его знает...

С другой стороны, в части проникновения всего этого на телевидение, так тут можно порассуждать (повеселиться) насчет уровня наших телеведущих. Но, наверное, это уже отдельный сюжет.

Остается поблагодарить Михаила Виссарионовича за предельно ясный, исчерпывающий комментарий и добавить, что продолжаем ждать с надеждой вердикта РАН по поводу «достижений» Виктора Петрика, которому удалось-таки привлечь серьезную поддержку. Надежда умирает последней.

Еще один поворот в споре о мантийных плюмах

Алексей Иванов

В мартовском выпуске журнала Earth and Planetary Science Letters опубликована статья студента физического факультета Колорадского университета в Боулдере (Department of Physics, University of Colorado at Boulder) Вея Ленга (Wei Leng) и его руководителя, профессора Шие Жонга (Shijie Zhong) [1]. Будучи достаточно технической по своей сути, представляя новую численную модель, эта статья может внести очередную коллизию в спор о мантийных плюмах, который считают одним из основных вопросов современной геологии.

Кратко суть спора в следующем. Гипотеза мантийных плюмов зародилась в 1960-70-х годах и стала доминирующей в последние ~20 лет. Согласно этой гипотезе, из-за резкого перепада температур на глубине ~2800 км, на границе металлического ядра и силикатной мантии, периодически происходит перегрев мантийных пород, которые начинают всплывать к поверхности. Колонна такого всплывающего вещества и называется плюмом. Практически на всем своем пути сквозь мантию Земли вещество плюма находится в твердом состоянии, однако на относительно малых глубинах (менее 100-200 км) начинается плавление из-за снижения давления. Считается, что благодаря плюмам образуются вулканы на удалении от границ литосферных плит, например на Гавайях, и происходят объемные базальтовые извержения, как, например, 250 млн лет назад на территории нынешней Сибири. Существует и другая точка зрения, поддерживаемая теперь уже достаточно большим количеством авторов, включая меня. Суть ее в том, что любой вулканизм на поверхности можно объяснить процессами, происходящими в верхних 600-700 км мантии. Не глубже.

Результаты моделирования топографии на момент воздействия плюма на подошву литосферы в работе (1). Для сравнения нанесена модельная кривая из статьи (5). Как видно, в обеих работах динамический эффект плюма приводит к росту гор, однако этот рост компенсируется с избытком базальтовой нагрузкой.

Из множества предшествующих работ по моделированию плюмов выходило, что из-за наличия разогретого мантийного вещества в плюме и из-за его движения вверх земная кора на поверхности должна вспучиваться, т.е. должны расти горы. Причем рост гор должен предшествовать вулканизму, связанному с таким плюмом, на несколько миллионов лет [2]. Такому предшествующему росту гор в тех или иных районах вулканизма было посвящено, пожалуй, без преувеличения сотни статей, опубликованных в основном в 1990-х — начале 2000-х годов. Однако так случилось, что практически для каждого региона, где такое поднятие гор было якобы «зафиксировано», было показано, что на самом деле перед вулканизмом происходило не поднятие гор, а формирование впадин и обширных осадочных бассейнов. Об одном таком случае подробно рассказывалось в заметке с названием «Поворот в споре о мантийных плюмах» в ТрВ №13. Причина такого несоответствия взглядов — в том, что в ранних работах был излишний энтузиазм и желание подтвердить ставшую модной гипотезу плюмов, а иногда и откровенная недобросовестность при подборе и интерпретации фактов.

Вопрос было или не было поднятие гор в том или ином регионе привел к явной коллизии между рядом авторов. В теории, в науке появление новых фактов должно приводить к выводу из оборота устаревших представлений. Однако наукой занимаются люди со всеми своими недостатками. Зачастую бывает трудно отказаться от идей, на которых построены целые карьеры. Поэтому статьи о том, что поднятия гор все-таки были, например перед извержениями Сибирских траппов, траппов Эмейшань в Китае и Деканских траппов в Индии, продолжают появляться [3, 4], несмотря на очевидность, что таких поднятий не было. Причина опять же в том, что предвулканические поднятия являлись ключевым предсказанием плюмовой гипотезы [5].

Наконец-то переходим к статье [1]. Новая, более реалистичная модель, по крайней мере по утверждению авторов, показывает, что при проникновении плю-ма из нижней мантии в верхнюю (глубина ~660 км) приводит не к росту гор на поверхности Земли, а, наоборот, к формированию впадин. В момент, когда плюм подходит к основанию литосферы (для континентов это глубины ~100-200 км) и вещество плюма начинает растекаться в разные стороны, горы все еще не растут, поскольку извергающийся наверху базальтовый материал тяжелее гранитной коры и «топит» ее (рисунок).

Вей Ленг и Шие Жонг говорят в статье буквально следующее: «Наше исследование ... показывает, что наблюдаемая история опускания во многих трапповых провинциях является характеристикой динамики мантийных плюмов и может быть использована для распознавания вулканических событий, связанных с плюмами». То есть говорят прямо противоположное тому, что говорилось еще совсем недавно Яном Кампбеллом (Ian Campbell), флагманом плюмовой гипотезы [5] и активным сторонником того, что поднятия гор все же были [4]. Вот такой очередной поворот в споре о мантийных плюмах получается, просто кульбит какой-то. Если результаты моделирования в работе [1] не содержат какой-либо фатальной ошибки, что маловероятно, то Яну Кампбеллу и его последователям придется либо наконец-то признать ошибочность своих статей о поднятиях гор перед «плюмовым» вулканизмом, либо отказаться от самой идеи плюмов. Впрочем, есть еще возможность постараться просто не заметить статью Вей Ленга и Шие Жонга, как ранее «не замечались» статьи об отсутствии роста гор.

Алексей Иванов, канд. геол. -мин. наук, с.н.с. Института земной коры СО РАН (Иркутск)

[1] Leng W., Zhong S. Surface subsidence caused by mantle plumes and volcanic loading in large igneous provinces. Earth and Planetary Science Letters, 2010, v. 291, p. 207-214.

[2] Griffiths R.W., Campbell I.H. Interaction of mantle plume heads with the Earth's surface and onset of smallscale convection. Journal of Geophysical Research, 1991, v 96, B11, p. 18295-18310.

[3] Saunders, A.D., Jones, S.M., Morgan, L.A., Pierce, K.L., Widdowson, M., Xu, Y.G., 2007. Regional uplift associated with continental large igneous provinces: the roles of mantle plumes and the lithosphere. Chemical Geology, v. 241, p. 282-318.

[4] He B., Xu Y.G., Campbell I. Pre-eruptive uplift in Emeishan? Nature Geoscience, 2009, v. 2, p. 530-531.

[5] Campbell I.H. Large igneous provinces and the mantle plume hypothesis. Elements, 2005, v. 1, p. 265-269.

Георгий Тимофеевич Зацепин

Российская наука понесла тяжёлую утрату: 8 марта 2010 г. на 93-м году жизни после продолжительной болезни скончался крупный учёный, академик Георгий Тимофеевич Зацепин, заведующий отделом Учреждения Российской академии наук Институт ядерных исследований РАН (ИЯИ РАН), основоположник ряда новых направлений в исследовании космического излучения.

Георгий Тимофеевич Зацепин — лауреат Ленинской (1982 г.), Государственных (1951 г., 1998 г.), многих международных премий, награждён золотой медалью РАН им. Д.В. Скобельцина, многочисленными государственными наградами.

Георгий Тимофеевич Зацепин родился 28 мая 1917 г. в Москве, в семье врачей. В 1941 г. окончил физический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. В 1941—1943 гг. работал на авиационном заводе. В 1944 г. поступил в аспирантуру ФИАН, его научным руководителем был Д.В. Скобельцин. В 1945—1948 гг. участвовал в экспедициях на Памир, проводил исследования широких атмосферных ливней и ядерно-каскадных процессов в космических лучах. В 1950 г. защитил кандидатскую, в 1954 г. — докторскую диссертацию; в 1958 г. ему присвоено звание профессора. В 1968 г. он был избран членом-корреспондентом, а в 1981 г. — действительным членом Академии наук.

Г.Т. Зацепин являлся ярким представителем российской и мировой науки, проложившим новые пути в области физики космических лучей, нейтринной физики и астрофизики. Ему принадлежит открытие ядерно-каскадного процесса в широких атмосферных ливнях. Г.Т. Зацепин стал пионером в исследовании проникающей компоненты космического излучения — мюонов и нейтрино. Под его руководством были развиты методы нейтринной спектроскопии Солнца, которые позволили экспериментально доказать термоядерную природу энергии Солнца и легли в основу экспериментального доказательства существования нейтринных осцилляций. Под руководством Г.Т. Зацепина разработаны методы детектирования нейтринного излучения, сопровождающего коллапс звёзд, благодаря которым удалось наблюдать нейтринные сигналы от взрыва сверхновой SN1987A на установках ИЯИ РАН.

Г.Т. Зацепин (совместно с В.А.Кузьминым) выдвинул идею об обрезании спектра космических лучей при сверхвысоких энергиях. Это явление сейчас называется ГЗК-эффект.

Совместно с А.Е. Чудаковым он предложил использовать черенковское излучение широких атмосферных ливней, что определило успехи наземной гамма-астрономии высоких энергий в наблюдении галактических и внегалактических объектов.

Г.Т. Зацепин не только выдающийся ученый, но и крупный организатор науки. Под его руководством создана первая в мире подземная лаборатория, специально предназначенная для научных исследований, — Баксанская нейтринная обсерватория ИЯИ РАН на Северном Кавказе. Он возглавлял создание подземных установок «Коллапс» на Украине, LSD и LVD в Италии, высокогорного детектора на Памире.

Многие ученики Георгия Тимофеевича стали известными учёными. В течение четверти века он руководил кафедрой космических лучей на физическом факультете МГУ, ему было присвоено звание Почётного профессора МГУ.

Георгию Тимофеевичу всегда были присущи научная принципиальность, преданность науке, вместе с прирождённой интеллигентностью и внимательным отношением к людям.

Мы глубоко скорбим по поводу кончины Георгия Тимофеевича Зацепина и выражаем глубокие соболезнования его родным и близким. Память об этом выдающемся учёном сохранится в сердцах его многочисленных учеников и соратников.

Отделение физических наук РАН, ИЯИ РАН

«Феникс» не возродился

В конце февраля в NASA снова попытались поймать сигналы от марсианского зонда «Феникс». И снова засечь полярную станцию не удалось.

Зонд, который в мае 2008 г. сел неподалеку от северного полюса Красной планеты, искал орбитальный аппарат «Марс Одиссей». За неделю с 22 по 26 февраля он пролетел над местом, где зазимовала станция, 60 раз. Как и в ноябре 2009 г., поиски окончились неудачей. Судя по всему, «Феникс» не пережил марсианскую зиму, однако, в общем, на это особо и не рассчитывали.

При этом сам «Феникс» прекрасно видно. В июле-августе 2009 г. замерзший зонд сфотографировал другой аппарат — «Марс Реконнесанс Орбитер».

А.П.

Продолжение «Одиссеи». Первые полгода пути. Американская школа глазами дедушки и внучки

Борис Докторов, Елизавета Докторова

В выпуске «Троицкого варианта» от 27 октября 2009 г. была опубликована статья доктора философских наук, социолога Бориса Докторова о необычной американской школе «Одиссея», в которой тогда начала учиться его внучка Елизавет Докторова. Эту статью они подготовили вдвоем. В ней — некоторые итоги полугодового внутреннего и внешнего наблюдения за жизнью школы. Авторы, ученица шестого класса и человек, имеющий солидный преподавательский опыт, рассматривают лишь те сюжеты и наблюдения, в отношении которых они единодушны.

Сначала совсем немного общей информации. «Одиссея» — средняя школа (middle school), в которой только три класса: шестой, седьмой и восьмой. В каждом из них соответственно 10, 13 и 9 учеников. Школа частная, здание расположено в лесном массиве небольшого калифорнийского городка Сан-Матео в северной оконечности Кремниевой долины. Программа школы соотнесена с общими в Америке требованиями к обучению, но одновременно и по составу предметов, и по содержанию курсов, и по системе общения между учениками и учителями ее трудно назвать стандартной. Если совсем кратко, то на уровне учеников — это большая многоэтническая семья, в которой есть чуть старшие и чуть младшие дети. Да и на уровне «учитель — ученик» отношения более неформальные, чем в российских школах.

Полгода обучения и наблюдений — недостаточный срок для анализа изменений объема знаний и личностных качеств учащихся. Тем не менее, первые выводы могут быть сформулированы. Сейчас на нескольких примерах постараемся раскрыть специфику учебной и воспитательной системы, культивируемой в школе. Ясно одно: она нацелена на формирование самостоятельности и самоконтроля учеников, их трудолюбия, умения принимать решения, обучение правилам поведения в коллективе. Один из девизов школы: «Мы учим тому, что надо делать, когда не знаешь, что делать».

С учетом того, что на утреннем фривее и ведущих к нему улицах часто случаются «пробки», у значительной части учеников на дорогу в школу уходит более получаса. Вставать приходится рано, уроки начинаются в 8:15. Все опоздания фиксируются, и совершающие их регулярно «нагружаются» некоторыми дополнительными заданиями. Радостным бывает практикуемый во многих американских школах «день пижамы» (pajamas day), когда дети приходят на занятия в том, в чем они обычно спят. Во-первых, можно поспать на пять минут больше, во-вторых, день проходит веселее.

Завершаются уроки в 3:10, но перед отъездом домой есть еще «социальные» четверть часа. Половина этого периода уходит на наведение порядка в школе: кто-то стирает записи с учебных досок, кто-то поливает из шланга цветы у школы, подметает небольшой участок территории, приносит корреспонденцию из почтового ящика, установленного на въезде в школу, и т. д. И затем — общий сбор: директор, учителя и все ученики подводят итоги дня и информируют друг друга о том, что считают важным для всех. Если кто-либо из учеников потеряет какую-либо вещь, он может заявить об этом. Бывает, что вскоре пропажа обнаруживается. По пятницам ученики имеют возможность публично поблагодарить кого-либо из своих друзей за помощь в решении учебных или других вопросов.

Весьма многообразны и нестандартны отношения между учениками и преподавателями. В шестом классе есть два учителя, выполняющих функции наставников (advisers). При необходимости каждый из учеников может поговорить с наставником. Кроме того, все ученики ведут тетради, в которые они могут записать то, что их волнует; в любом случае за неделю должно быть записано не менее трех страниц наблюдений, впечатлений. В назначенный день ученик должен передать дневник наставнику. При необходимости тот найдет время для специального разговора с учеником; если же в этом нет смысла, просто оставит в дневнике свои комментарии.

Классная работа и домашние задания делаются на разрозненных листах бумаги. После того как учитель проверит сделанное, листы вкладываются в папки с тремя разъемными кольцами. В папках есть разделители, помогающие ориентироваться в хранимом материале. Такие папки ведутся почти по каждой учебной дисциплине. Во время занятий в школе надо иметь все эти папки и учебники, потому некоторые из ребят пользуются ранцами, которые одновременно можно катить на колесиках. Кроме того, у каждого есть лэптоп, сумочка с едой (в школе нет буфета), а в дни занятий в бассейне — и пакет с купальными принадлежностями. Непросто, но дети к этому привыкли.

Начиная со второго семестра, шестиклассники, как и учащиеся старших классов, один день в неделю встречаются со своими наставниками в ресторане или кафе; туда и обратно их отвозят преподаватели. Такой ланч проходит в середине дня и с учетом времени на дорогу занимает около полутора часов. Ланч не только еда и не только общение. Ученики учатся разумно тратить деньги. Каждый сам знакомится с меню и делает заказ официанту. При этом необходимо уложиться в выделенные родителями 12 долларов, включая налог на покупку и обязательные чаевые.

Есть еще два важных направления в формировании самостоятельности и ответственности школьников. В первом полугодии два-три ученика шестого класса в сопровождении секретаря школы еженедельно ездили на ближайший рынок и покупали на школьные деньги продукты, из которых ученики старших классов готовили что-нибудь для всей школы, например печенье, фруктовый салат.

Раз в месяц каждый шестиклассник в паре с семиклассником должны были затратить два-три часа на «доброе дело». Одни ездили в приют для бездомных животных, чтобы помочь ухаживать за котятами, щенками. Другие отправлялись на фермы, чтобы помочь в присмотре за домашним скотом. Соавтор этой статьи ездит в одну из государственных (public) школ, чтобы помочь делать уроки отстающим. При этом дети сами решают все организационные вопросы: звонят, чтобы уточнить день приезда, заранее предупредить, если возникают какие-то «накладки», договариваются с родителями, чтобы кто-либо отвез их из школы на место волонтерства и потом забрал их.

В первой статье об «Одиссее» рассказывалось о двухнедельной поездке всех учеников и учителей в сентябре в спортивный кэмп и на известный в стране Орегонский шекспировский фестиваль. Это был «ударный» социокультурный момент начала учебного года. Подобными событиями следующих месяцев были подготовка спектакля, в котором участвовали все ученики, и самостоятельная работа каждого учащегося по избранной теме.

В основании спектакля лежал фантастический сюжет; основное действие протекало в наше время, но были вставки, относящиеся к прошлому. Разучивание ролей и первые репетиции проходили на еженедельных уроках театра. Расписание было составлено так, что на этом уроке присутствовали одновременно ученики всех классов. Затем шла подготовка спектакля, включавшего много музыки и песен, она проходила на большой, близкой по размерам к профессиональной сцене одной из государственных школ; зрительный зал вмещал до 500 человек. К спектаклю была подготовлена программка с указанием действующих лиц и имен исполнителей. На представлении присутствовали все учителя, много родителей, родственников и друзей. Это, действительно, был праздник для всех.

Теперь о главном деле — самостоятельной работе над проектом, выполняемым не в рамках какого-либо школьного предмета, а по более свободной тематике. В декабре каждый из учеников школы обсуждал с наставником тему своего проекта и составлял план работы. После рождественских каникул все приступили к работе, для этого на пять недель было изменено расписание уроков. Ребята учились до 12 часов, потом — ланч, и затем каждый работал в школе самостоятельно. Собирал через Интернет информацию, читал принесенную с собой литературу по проблематике проекта, обсуждал задуманное с наставником. При этом предполагалась не только «лабораторная» работа, но и «полевая». Другими словами, ученик мог уехать из школы, чтобы приобрести практический опыт.

Скажем, решивший сделать проект по истории икебаны записывался на курсы, посещал несколько занятий. Одна из девочек изучала технику китайской живописи тушью на рисовой бумаге, поэтому она осваивала это искусство в специальной студии. Другая ученица решила изучить проблему выживания в экстремальных условиях. Несколько дней с отцом они провели в специальной школе под Лос-Анжелесом, где осваивали это искусство. Были проекты по созданию мультфильмов, сценическому гриму, индийской красочной (временной) татуировке, художественной фотографии животных и многое другое. Каждый ученик помимо сотрудничества со своим школьным наставником находил себе советчика и эксперта среди профессионалов. С первым работа шла достаточно плотно, со вторым — две-три встречи.

Автор этого материала решила изучить историю цирковой трапеции и трюков, которые делаются под куполом цирка. Она прочитала литературу по теме и взяла несколько уроков в Сан-Францисском цирке, у работающих там артистов. Безусловно, все делалось со страховкой, но полеты — не во сне, а наяву. И удовольствие — тоже настоящее. К тому же — формировалось умение преодолевать страх.

Итоги работы были представлены на выставке, которая проходила в помещении одного из банков, расположенных на центральной улице Сан-Матео. Каждый ученик монтировал свой стенд, на котором были тексты и фотографии; многие демонстрировали на своих лэптопах видео. Те, чей проект состоял в овладении искусством выпечки кексов или приготовления китайской лапши, угощали посетителей выставки. На специальных бланках можно было оценить проект, можно было в знак благодарности за работу положить в «кружку» деньги. Все пожертвования школа направила в один из местных благотворительных фондов.

Итоговое замечание старшего соавтора. Всегда сложно сказать, каким был бы 11-летний школьник, если бы он полгода учился в другой школе, осваивал бы иную программу. Ведь в этом возрасте дети быстро меняются, и многое в них определяется заложенной в них генетической программой, семейным воспитанием, чтением, телевидением и другими обстоятельствами. Но прошедшие полгода учебы в «Одиссее» стимулировали в моем младшем соавторе ускоренное взросление. Это проявляется в ростках самоанализа и повышении чувства ответственности, в приобретении навыков обсуждения сложных вопросов и умении аргументировать свою точку зрения.

Прозрачный омут: ФАС против РАН

В предыдущей публикации ТрВ, «посвященной проблеме закупок научного оборудования в Российской академии наук (ТрВ № 47, Прозрачный омут: продолжение), упоминался полуторамиллиардный лот, который включал в себя несколько десятков приборов различного типа и назначения (реестровый номер торгов 091225/907872/98). Претендовать на такого рода лоты в торгах могут только посредники, поскольку фирм, которые бы производили весь спектр оборудования, перечисленного в техзадании, в мире попросту нет. Единственным участником торгов в этих случаях всегда оказывался Академинторг, и с ним всегда заключался контракт по максимальной цене. Так вышло и с данным лотом. Судя по цене, этот лот включает в себя все научное оборудование, которое РАН (центральная часть) планировала закупить в текущем году.

Но на этот раз в многолетней системе академического «бизнеса на приборах» получился сбой. В Московское управление Федеральной антимонопольной службы (ФАС) с жалобой по поводу этого лота обратился один из конкурентов Академинторга по посредничеству в поставках высокотехнологического оборудования, ЗАО НТЦ «Экспертцентр». Суть жалобы заключалась в том, что в один лот «объединено технологически и функционально несвязанное оборудование». ФАС признала эту жалобу обоснованной и аннулировала результаты торгов по этому лоту. Академии наук было выдано предписание о прекращении нарушений Федерального закона №94-ФЗ. Всю документацию можно найти на сайте -gz.fas.gov.ru/fas/, введя реестровый номер торгов (см. выше) в поле для поиска. Теперь РАН должна будет либо обжаловать это решение в суде, либо переделывать всю документацию по закупкам научного оборудования, что, безусловно, сузит возможности для финансовых махинаций. Данное решение ФАС является беспрецедентным и во многом неожиданным для большинства участников рынка научных приборов в России.

А.К.

Как я перестал беспокоиться за вечернее отделение и полюбил гречку

Владимир Волохонский

28 декабря 2009 г. в Санкт-Петербургском университете был издан приказ об отмене с 1 февраля 2010 г. вечерней формы обучения и второго высшего образования, а 9 февраля СМИ сообщили о решении СПбГУ расстаться и с заочной формой обучения. Два этих решения специально для ТрВ комментирует старший преподаватель кафедры общей психологии факультета психологии СПбГУ, создатель сайта spbgunews.ru Владимир Волохонский.

Процесс спуска по факультетской лестнице — дело ответственное. То с одним коллегой поздороваешься, то у другого спросишь, как их зав. кафедрой удаётся совмещать работу в СПбГУ с руководством Иркутской областью. Или вот ещё коллега идёт...

— Вов, а ты ничего не слышал про то, что у нас вечернее отделение закрывают?

— Да быть не может! А почему?

— Говорят, наш новый проректор против вечерних отделений. Хочет, чтобы всё было как на его факультете. А у них там никаких вечерних отделений нет, только бакалавриат и магистратура. Теперь хочет, чтобы везде как у них было.

— Ну, мало ли что он там хочет...

Однако прошла пара месяцев, и я с некоторым удивлением обнаружил, что такое решение и в самом деле принято. Без каких-либо голосований Учёного совета. Просто вышел приказ проректора (-o-likvidarii-vechernego-otdelemya-i-vtorogo-vysshego-v-spbgu/), который заканчивался лаконичной фразой «Основание: по представлениям деканов факультетов».

Кроме ликвидации вечернего отделения ликвидировалось также и второе высшее. Если бы про меня снимали мультики, в этот момент в моих глазах должны были начать крутиться цифры, как на кассовом аппарате. Но в другую сторону. Минус десяток-другой миллионов рублей в год только за счёт нашего факультета. Какова будет потерянная прибыль на юрфаке, даже и представить страшно.

Тут следует сразу оговориться: заочное отделение на нашем факультете закрыли ещё раньше. Но по нему мало кто горевал — денег оно практически не приносило, один стыд. И вот почему. Чтобы нормально организовывать занятия на заочном отделении, необходима куда более тщательная методическая работа. А вот никакой оплаты за эту методическую работу не предусмотрено. И вот преподавателю совершенно внезапно достаётся какой-нибудь курс на заочном. Только самые гиперответственные будут напрягаться, переделывая требования и формат занятий под заочную форму. Ведь администрация, конечно, заинтересована в качестве нашей работы. Но удовлетворится и некачественной.

Природа этой странной позиции была описана М.М. Соколовым в его анализе ситуации с соцфаком МГУ (см. ). А такие безответственные лентяи, как я, разумеется, решат, что обойдутся просто сокращением и уменьшением программы студентов-очников. Ну, то есть если на дневном отделении на это отводится 16 часов, а на заочном 2 часа, то мы просто уменьшим программу в четыре раза и попробуем запихнуть её в эти аудиторные часы.

Студенты-вечерники на экзамене

А как прикажете, например, учить студентов заочно компьютерной программе статистической обработки данных? Для этого нужно, как минимум, выдать каждому студенту установочный диск с этой программой. Но требования лицензионного соглашения с разработчиком предполагают, что студентам лицензионный ключ не выдаётся, а они, видимо, должны принести свои компьютеры на факультет...

Соответственно, необходимо полностью перевести подготовку заочников на свободно распространяемое ПО. Только вот беда — по нему нет никаких учебников на русском языке! В итоге, хотя диплом у студентов-заочников выглядит точно так же, результат обучения отличается очень сильно. Даже при условии большого желания учиться и ответственного подхода к выполнению заданий.

Но вечерники-то в чём виновны? Да всё в том же — в том, что про них забывают преподаватели. А также в том, что заметная часть из них попала на вечернее не потому, что хотела учиться вечером, а потому, что не попала на дневное. Соответственно, качество контингента обучающихся заметно более низкое. И тут нашим уважаемым руководителям приходит в голову гениальная идея: вместо того, чтобы улучшать качество образования на вечернем отделении и ужесточать требования, его можно просто закрыть!

Испытанное оружие в борьбе за положительную оценку

Тем более в контексте того, что финансирование МГУ и СПбГУ отныне не связано напрямую с количеством обучающихся студентов -отдельная строка в государственном бюджете! В пределе можно вообще никого не учить, просто получать из бюджета деньги и делить их между собой! Особенно удачно такая идея смотрится в контексте того, что в некоторых международных рейтингах вузов большую роль играет отношение количества преподавателей к количеству студентов. В общем мы теперь будем меньше работать за те же деньги, не правда ли, чудесная перспектива?

Есть нюансы. Заметное количество вечерников было не на всех факультетах, а только на некоторых. И теперь непонятно, то ли мы будем очень сильно меньше других работать за те же деньги, то ли нам урежут зарплату. Впрочем, те же ли это деньги? Совсем недавно ещё один наш проректор в интервью телевидению заявил, что средний доход профессорско-преподавательского состава — 50 тыс. руб. в месяц. Мне вот очень интересно, с кем это нас так красиво усреднили? От любых предположений о грядущем сокращении кадров администрация приходит в неистовство — не бывать сокращениям!

В общем университету от ликвидации вечернего отделения — никаких особых проблем не предвидится. Но есть ещё всякие вражеские наймиты, которые не могут пройти мимо рациональных решений эффективного университетского менеджмента! Иду это я по Менделеевской линии. И вижу, что там большое скопление сотрудников милиции, только что шеренг ОМОНа нет. О, ужас! Там целый один оппозиционный активист — лидер петербургского молодёжного «Яблока» Гудимов! Он стоит перед дверью и демонстрирует выходящим студентам портреты тех, кому довелось поучиться на вечернем отделении. Например, Президента РФ Дмитрия Медведева. И говорит, что плохое качество образования — не повод закрывать вечернее отделение, а повод его, качество, улучшать. Или придётся вообще всё российское образование закрывать.

В общем если люди в университете и не переживают за вечернее отделение, то вот потребителям наших услуг, на чьи средства мы существуем, действительно можно было бы и задуматься — может быть, вечернее отделение всё-таки им нужно? Кстати, о средствах: за февраль я получил 7830 руб. чистыми. Перехожу до июньской премии на гречку...

Послесловие от редакции

10 февраля 2010 г. пресс-служба МГУ распространила сообщение, в котором от имени ректора МГУ Виктора Садовничего выражена поддержка действиям коллег из СПбГУ по отходу от заочной формы обучения как несовпадающей «с сегодняшней концепцией Университета и качеством образования».

В своем комментарии для СМИ Садовничий отметил, что МГУ полностью поддерживает такой подход к заочному обучению, давно отказавшись от этой формы обучения. «Точка зрения Московского университета такова, что дать фундаментальную научную подготовку заочно невозможно ни в одной из областей знаний. Физики должны научиться работать с приборами, проводить опыты, собирать установки, студенты полевых факультетов - на практике изучить строение земли, уметь отличать породы, измерять поля земли и т.п. Студенты, изучающие иностранные языки, должны общаться с носителями языка, общаться в группе, получить навыки сурдоперевода и так далее и так далее», — говорится в пресс-релизе.

В информации для СМИ также подчеркивается, что в МГУ развивается дистанционное образование, создан информационный портал Школы дистанционного образования (/), а заочное обучение существует в Московском университете лишь на факультете журналистики, где эта форма представляется руководству вуза оправданной.

* * *

В Санкт-Петербургском государственном университете больше не будут принимать на заочную форму обучения. Об этом 9 февраля 2010 г. сообщило информационное агентство РИА Новости. «Минувший, 2009-й год был последним годом, когда СПбГУ принимал студентов на первый курс заочного отделения. Забота о качестве образования заставила вуз отказаться от этого наследия советской эпохи», — сказал собеседник агентства.

Он уточнил, что в настоящее время в университете на различных специальностях заочно учатся в общей сложности более 2,8 тыс. человек. «Новые правила не помешают доучиваться на заочном отделении тем, кто поступил раньше, а также тем, кто хочет поступить в магистратуру, уже имея первое высшее образование», — подчеркнул представитель вуза. (...)

Он также отметил, что решение об отказе от заочной формы далось руководству университета нелегко, но сделать это было необходимо, поскольку в последние годы, а особенно после получения особого статуса, СПбГУ позиционирует себя как полноправный участник мирового рынка образовательных услуг.

Согласно информационной справке пресс-службы вуза, заочное образование — наследство 1930-х годов. Тогда, в период ускоренной индустриализации, проходила крайне болезненная реформа высшего образования, главной целью которой было максимально ускорить выпуск специалистов. Прочие нововведения, вроде запрета лекций и кафедрально-факультетской структуры, вскоре отменили, а вот заочное обучение осталось. В СССР «заочка» была неплохим социальным лифтом для молодых рабочих и крестьян и самым распространенным способом повысить квалификацию без отрыва от производства.

В то же время глава комитета Госдумы по образованию Григорий Балыхин заявил 11 февраля в комментарии РИА Новости, что заочная форма обучения в вузах должна остаться для молодых людей, которые работают и желают повысить свою квалификацию, тем более, что норма о заочном образовании предусмотрена законом.

«Я не вижу необходимости отказываться от заочного образования, тем более, что в законе такая норма предусмотрена. Если эта норма не будет изменена, то любой, кто захочет поступать в вуз на эту форму обучения, имеет на это право», — сказал Балыхин. По его мнению, качество образования заочников — это вопрос дискуссионный.

Депутат считает, что «учить вчерашнего школьника в какой-то мере даже сложнее, чем профессионала, который проработал на производстве и знает специфику своей профессии. Из него получится специалист не хуже, чем из того, который не нюхал пороху». Балыхин считает, что пока заочная и вечерняя формы обучения будут востребованы среди работающих молодых людей, от них не стоит отказываться.

Ранее глава Рособразования Николай Булаев сообщил РИА Новости, что в 344 вузах ведомства в этом учебном году спрос на заочную форму обучения был больше, чем в прошлом (ТрВ 6 марта 2010 г.: Роснаука и Рособразование упразднены указом Дм. Медведева, см./, а их функции переданы Министерству образования и науки).

По материалам и

* * *

Пресс-служба петербургского «Яблока» сообщила, что 26 февраля 2010 г. у входа в СПбГУ лидер петербургского «Молодёжного Яблока» Александр Гудимов провел одиночный пикет: проходящим мимо студентам и сотрудникам предлагалось взглянуть на выпускной альбом студентов вечернего и заочного отделений, которые администрация СПбГУ собирается закрыть. Эта акция привлекла большое внимание сотрудников правоохранительных органов, однако задержания не производились.

В пресс-релизе отмечается, что «для многих обучение на вечернем отделении связано с необходимостью работать. Нужно дать молодым людям России и Петербурга возможность учиться». В ходе акции «яблочники» вспомнили известных людей, которые учились на вечернем отделении как в СПбГУ, так и в других вузах. «Мало кто знает, но даже нынешний президент Дмитрий Медведев проучился 1 год на вечернем. Как и министр финансов Алексей Кудрин. Просто не поступили сразу на дневное. А вот Галина Старовойтова в свое время, наоборот, перевелась с дневного на вечернее, чтобы работать».

По материалам

В Nature — российская наука

Ирина Якутенко, Михаил Садовский, Борис Штерн

11 марта на сайте журнала Nature появилась редакционная колонка, и ее авторы высказали свое отношение к недавнему интервью, которое президент РАН Юрий Осипов дал электронной «Газете.Ру». Nature — один из самых престижных научных журналов, и появление такой колонки означает., что проблемы развития российской науки мировому научному сообществу, как минимум, не безразличны.

Поводом к написанию колонки стало не все интервью целиком, а ответ Осипова на слова журналиста о том, что у российских журналов крайне низкий уровень цитируемости (численный показатель, вычисляемый на основании числа ссылок в научных статьях на работы, опубликованные в этом журнале). Президент РАН сказал следующее (прошу прощения за длинную цитату): «К сожалению, сложилась такая ситуация, когда английский язык стал господствующим в мире, в том числе и в науке. Это правда. Поэтому обращаются к журналам, которые издаются на английском языке. Но я утверждаю (и это на самом деле так), что есть первоклассные журналы мирового уровня на русском языке и публикацию в них даже иностранцы считают за большую часть... А чтобы поднимать наши журналы, нужно писать в них хорошие статьи, а не посылать их за границу... если человек — специалист высокого класса, то он будет и русский язык изучать, и читать статьи на русском. Это что за странная постановка вопроса? Почему мы, российские наши люди, должны учить английский язык, чтобы читать работы на английском языке, а там — нет?»

Члены редколлегии Nature замечают, что подобное высказывание из уст случайного человека можно было бы расценить «как необдуманный комментарий, возможно, вызванный уколом уязвленной национальной гордости». Но Осипов не является случайным человеком. Он возглавляет организацию, в которой работает около 50 тысяч ученых из более чем 400 институтов. «То, что Осипов говорит и думает, оказывает очень сильное влияние на российскую науку», пишет журнал.

Вплоть до этого места я была полностью согласна с редколлегией Nature. Но конкретно это предложение, на мой взгляд, требует комментария. Да, безусловно, решения Осипова и РАН в целом влияют на то, как живется простым ученым. Но вряд ли люди, действительно пытающиеся делать в России науку, думают так же, как Юрий Сергеевич. В качестве примера проявления подобного «инакомыслия» можно привести журнал, на который глава РАН ссылался, говоря о «журналах мирового уровня на русском языке». На сайте одного из них — «Трудов Института математики и механики» (кстати, Осипов является членом редколлегии этого журнала) — написано буквально следующее: «С 2000 года статьи журнала выходят на английском языке». Почему-то российские ученые, которые действительно хотят, чтобы об их работах узнали за пределами «одной восьмой суши», упорно печатают свои работы на английском. Несмотря на всю престижность русского.

Как вообще можно объяснить призыв ученым публиковаться только на «великом и могучем»? Означает ли он, что президент РАН видит российскую науку настолько могучей и самодостаточной, что она может бросить вызов науке мировой? В пользу такого предположения может, например, свидетельствовать разработка Российского индекса цитирования (РИНЦ), который учитывает публикации в журналах, издающихся на русском языке. В самой идее создания такого индекса нет ничего особенного, но если рассматривать ее в сочетании с негативным отношением к публикации статей в не российских журналах.

Представление о российской науке как о Колоссе, который, может, и был повержен, но теперь-то уж точно встает с колен, расходится с объективными данными. В конце января агентство Thomson Reuters опубликовало отчет, в котором оценило положение дел в России. За основу аналитики взяли число публикаций российских исследователей. Диагноз оказался неутешительным: «Развитие научной деятельности в России испытывает большие сложности, и шансы на исправление ситуации малы». Приведу одну из представленных в отчете цифр: за последние пять лет число опубликованных отечественными специалистами статей составило всего 2,6% от общего числа вышедших в мире научных статей.

При таких раскладах желание сепарироваться от мирового научного сообщества и пытаться «идти своим путем» кажется как минимум не очень разумным. Редколлегия журнала Nature высказалась еще более конкретно: «Добровольный научный изоляционизм может только ухудшить положение дел — и ускорить и так масштабный отток русских специалистов, эмигрирующих на Запад в поисках лучших возможностей».

Впрочем, академическая верхушка, кажется, довольно спокойно относится к проблеме отъезда ученых за границу и прохладно смотрит на перспективу их возвращения. По крайней мере такой вывод напрашивается, если вспомнить историю с Открытым письмом ученых-эмигрантов Президенту и премьеру РФ. В письме, которое подписали несколько десятков исследователей, постоянно работающих не в России, был предложен ряд мер, которые могли бы исправить ситуацию в отечественной науке. В числе прочего ученые рекомендовали привлечь в страну ведущих специалистов в различных областях науки и в качестве «приманки» предложили создать научные структуры, где эти самые ведущие специалисты могли бы работать в хороших условиях. Вице-президент РАН академик Александр Некипелов назвал такие структуры «потемкинскими деревнями» и подчеркнул, что ученых недопустимо разделять на «черных» и «белых». Иными словами, Некипелов заявил, что научные агнцы и козлища должны вариться в одном котле и не стоит даже и пытаться выбрать козлищ для того, чтобы улучшить качество блюда.

В многочисленных обществах анонимных алкоголиков и прочих людей, пытающихся справиться с какой-либо трудностью, давно считается аксиомой, что первый и самый трудный шаг к преодолению — это признание проблемы. Хочется верить, что когда-нибудь российские чиновники от науки все-таки решатся на него.

Ирина Якутенко

Комментарии

Статья из Nature, увы, во многом правильная. Русский язык довольно давно de facto стал вторым по значимости языком в кулуарах международных конференций, но, к сожалению, это не сопровождается соответствующим ростом влияния науки, которая делается непосредственно в России. Более того, российское (в смысле Государства Российского!) присутствие на этих конференциях все менее и менее заметно. Именно об этом речь и идет в статье. Причины понятны...

Что касается призывов публиковаться преимущественно на русском языке, то они вызывают просто оторопь. Иначе как чувством ложного патриотизма объяснить это нельзя. Вопрос выживания и будущего развития нашей науки в значительной мере остается вопросом ее интеграции в мировое научное сообщество, что в прошлом тормозилось по множеству причин. К счастью для нас, физиков, этот вопрос не очень актуален, поскольку все наши ведущие научные журналы давно выходят и на русском, и на английском языках.

Что касается меня, то в последние годы и я, и мои сотрудники практически уже перестали писать статьи на русском языке, поскольку задолго до выхода их в свет в каких-либо журналах мы реально направляем их в Международный архив препринтов (аrXiv.org), так что просто не хочется делать двойную работу. А того, кого нет в аrXiv'е, того, можно сказать, нет и в мировой науке (когда речь идет о физике). А патриотизм (или, может, проще сказать — национализм?) тут совсем ни при чем...

Я думаю, что среди французов, немцев, испанцев, китайцев, японцев... патриотов своего отечества не меньше, чем среди нас, но их журналы уже очень давно выходят практически только на английском языке.

Михаил Садовский, академик РАН

Почему человек, занимающий высочайший административный пост в российской науке, делает абсурдные заявления? Если кому-то абсурдность призыва публиковать научные статьи на русском языке не очевидна, рекомендуем обратить внимание на проблемы украинских товарищей по несчастью (см. материал на стр. 11 этого выпуска ТрВ). В чужом глазу такое же самое бревно заметнее. Может, это делается ради патриотического звучания, которое, несомненно, будет одобрено кем надо? Однако мне кажется, что здесь доминируют другие побудительные мотивы.

Сначала о сложившихся реалиях. Наука едина и наднациональна по определению и потому требует единых средств коммуникации, в том числе и языка. Если кто-то и вправе обижаться, что международным научным языком стал английский, то не нам, а немцам, которые когда-то имели шанс на то, что таковым станет их язык. Кроме общего языка существуют общие правила и критерии оценки результатов работы исследователей, как простейшие критерии, типа индекса цитируемости, так и система международной экспертизы и рецензирования научных работ. Национальные научные журналы в подавляющем большинстве перешли на английский, лучшие из них стали международными.

В этих реалиях многие администраторы от науки ощущают дискомфорт: они не видны в этой наднациональной научной среде. Они видны и влиятельны дома, поскольку — начальники. Естественно, администраторы, не имеющие международного научного статуса, лучше себя чувствуют в изолированной среде. Отсюда и прорываются высказывания, выдающие сокровенное желание, чтобы Россия оставалась глубокой провинцией в плане науки. Международная экспертиза — зависимость от зловредного Запада. Индекс цитируемости для России непригоден — нас сознательно игнорируют. И вот призыв публиковаться на русском — пусть учат, гады!

Это все личные обстоятельства. А если серьезно — нужны ли России национальные научные журналы? Конечно, нужны, поскольку России, как любой крупной стране, нужны люди, умеющие делать все важное, что умеют делать в мире. В том числе и издавать хорошие научные журналы. На каком языке должны выходить российские научные журналы? Конечно на английском в подавляющем большинстве, причем изначально на английском. И с рецензентами со всего мира. Так лучшие из российских смогут стать международными.

Наши приличные журналы переводятся, но переводы зачастую ужасны. Надо стимулировать всех ученых к тому, чтобы статьи сразу писались по-английски. Многие так и делают, и, кстати, благодаря этому у некоторых наших физических журналов держится не позорный импакт-фактор, хотя журналы практически недоступны. Дело в том, что статьи в английском варианте сначала направляются в общедоступный Архив электронных препринтов. Именно там их находят и читают люди. А в комментарии указывается, что статья опубликована, например, в ЖЭТФ. И человек, ссылающийся на работу, прочтя ее в Архиве, ставит ссылку на ЖЭТФ, отродясь не видев самого журнала.

Нужны ли научные журналы на русском? Нужны, но не для публикации оригинальных работ, а скорее для обзоров, рассчитанных на восприятие учеными других областей. Подходящий пример — «Успехи физических наук». Все вышесказанное — не только мое мнение. Это результат многих обсуждений как в сети, так и в личном общении. Но похоже, что, работая в одной Академии наук, мы живем в разных мирах с ее руководством.

Борис Штерн, главный редактор ТрВ

Записки изобретателя велосипедов

Анастасия Казанцева

С естественными науками все просто. То есть сложно, но по крайней мере понятно: на том уровне, который меня интересует, любая информация совершенно точно где-нибудь есть, и ее можно найти и усвоить.

С гуманитарными науками сложнее. Информация, скорее всего, тоже есть, но, чтобы ее найти, нужно задать правильный вопрос. Формулировки изменчивы, термины используются в куче разных областей, и не всегда легко отличить корректные источники от лженаучных. Да и вообще — может ли существовать лженаука там, где нет экспериментов и не стоит вопрос об их воспроизводимости?

Соответственно, все время приходится изобретать велосипеды. Придумаешь, допустим, в детстве всеобщую теорию всего — «любое явление в своем развитии переходит в свою противоположность, и так по спирали», похвастаешься кому-нибудь, и тут же выясняется, что это третий закон диалектики и его придумывали уже много раз.

Так и с логикой развития науки. С ней еще хуже, потому что я твердо знаю, что эта теория уже придумана и разработана — что-то такое мне говорили на лекциях пять лет тому назад; но я совершенно не понимаю, какое именно слово нужно ввести в поисковую строку, чтобы получить авторитетный источник, и как отличить его от десятка неавторитетных, трактующих стадии развития науки кто во что горазд.

В общих чертах я помню: «накопление данных — смена парадигмы». Наука сначала занимается описанием явлений, а потом внезапно возникает теория, в которую все факты хорошо вписываются и которая обладает предсказательной силой. Причем эту теорию чаще всего предлагают несколько людей параллельно, просто запоминаем мы только одного, Менделеева там или Дарвина.

В этой связи мне интересна наука психология. Очередной велосипед, который меня занимает, формулируется так: «пока что в психологии происходит накопление данных, но вот-вот они наконец приведут их в систему, и тогда появятся закономерности, воспроизводимые не только статистически (33 % людей будут кидать бумажки около чистой стены и 67 % — около разрисованной), но и справедливые в отношении каждого индивида.

Идеальное будущее я себе представляю так: я прихожу к психологу и жалуюсь ему, что меня стресси-рует необходимость быстро принимать решения. Он не говорит мне, что меня мама никогда не любила, а кладет меня в томограф и говорит: «таааак, это у вас слишком сильная активность лобной доли, я вам сейчас проведу транскраниальную стимуляцию, и вы будете принимать решения спокойно». Я соглашаюсь на транскраниальную стимуляцию (да можно и на интракраниальную — лишь бы сработало) и ухожу счастливой и стрессоустойчивой.

То есть я пока скептически отношусь к психологии. Наверное, потому, что я ничего о ней не знаю, а окружают меня сплошные психологи-любители. Но я думаю, что психология станет настоящей наукой тогда, когда произойдет ее объединение с нейробиологией.

Я надеюсь, что это произойдет в ближайшие 10-20 лет, и радуюсь каждому исследованию, которое, с моей точки зрения, приближает эту прекрасную эпоху.

Вот например, сейчас в университете Сан-Диего изучают мозг Генри Малашена (он более известен как Пациент HM; это человек, который после проведения операции на мозге утратил способность переводить факты из кратковременной памяти в долговременную). Кажется, ни один человеческий мозг до сих пор не становился объектом такого пристального внимания (и финансирования), и поэтому можно ожидать появления большого количества новых данных о микроскопическом строении мозга — не только HM, но и человека вообще.

А в Швейцарии, в федеральной политехнической школе Лозанны, с 2005 г. работают над проектом Blue Brain, цель которого — компьютерное моделирование неокортекса человека. Уже получилось смоделировать одну колонку неокортекса крысы (8192 процессора), но руководитель проекта говорит, что за десять лет можно построить и модель мозга человека.

Я думаю, что через 50 лет все-таки придумают способ переносить информацию из мозга в компьютер и обратно. И тогда я и после смерти смогу продолжить сидеть в ЖЖ, продюсировать сюжеты и писать колонки. По-моему, здорово.

Анастасия Казанцева

Последний храм домонгольской руси

Алексей Паевский

Георгиевский собор. Современный вид. Фото автора

Скульптурный портрет строителя храма

На границе Владимирской и Ивановской областей расположился маленький городок Юрьев-Польской. Или — Юрьев-Польский. Называют его по-разному, но ясно одно: происходит это название от имени князя Юрия Долгорукого и слова «поле». К Польше этот город не имеет никакого отношения. В центре этого городка, славного своими молочными продуктами и конным заводом, сохранился кольцевой земляной вал, в котором стоит монастырь, и некое странное приземистое сооружение, все сплошь покрытое каменной резьбой.

Перед нами последний (по времени) храм домонгольской Руси и первый, пожалуй, в нашей истории опыт реставрации памятника архитектуры. Георгиевский собор в Юрьеве-Польском.

Детище Юрия Долгорукого

Первый храм в этом городе построил знаменитый Юрий Долгорукий, судя по летописи, в 1152 г., но мы уже писали о том, что запись о строительстве князя Юрия в Кидекше, Юрьеве и Владимире — сводная (ТрВ №45). Так что о времени постройки предшественника мы не знаем ничего. Знаем только, что простоял этот храм не очень долго. Раньше хотя бы полагали, что нынешний храм стоит на фундаменте старого — ан нет. Собор Юрия Долгорукова — где-то рядом. Надо искать...

Одна из реконструкций собора на момент постройки (автор – Н.Н. Воронин)

Капитель собора. Фото автора.

«Русский Шартр»

Новый собор простоял недолго. В 1230 г. «Святослав князь в Юргеве руши церковь святаго Юрия каменую, тако же бе обетшала и поломалася, юже бе создал дед его Юрги Володимеричь и святил великим священием». Тверская летопись сообщает, что простояла старая церковь 89 лет. Святослав — внук Долгорукого, сын Всеволода Большое гнездо. Судя по всему, церковь ко времени его княжения уже находилась, как говорится, в аварийном состоянии. И внук решил не ремонтировать дедово творение, а просто построить заново. Судя по всему, Святослав сам был не чужд искусства. По крайней мере новый собор получился весь украшенный резным камнем. И летопись недвусмысленно намекает: «и создаю Святослав чюдну, резаным камнем, а сам бе мастер». Уникальный случай для нашей истории. Такой случай, когда все здание покрыто резьбой, — тоже неизвестен. Знаменитый Дмитриевский собор во Владимире, построенный отцом Святослава, — и тот сильно уступает Юрьевскому. Недаром исследователь древнерусской каменной пластики назвал Георгиевский собор «русским Шартром»

Один из рельефов храма. Фото автора.

Так выглядел собор в XIX веке.

Но, похоже, Святослав сильно увлекся резьбой и забыл про основы архитектуры. Собор у него получился сильно завышенным и простоял «всего» 200 лет. В середине XV в. верх собора рухнул. Но власти решили не сносить здание. В заштатный городок прибыл выдающийся зодчий и скульптор Василий Ермолин, который не только восстановил верх храма (он получился почти вдвое ниже исходного, но и собрал обрушившуюся скульптуру — и, что мог, поместил обратно на стены. Правда, порядок камней, разумеется, нарушил.

Так что если вы будете проезжать рядом — не упустите случай увидеть последний древнерусский храм, выстроенный до монгольского нашествия.

Алексей Паевский

Литература:

П. A. Раппопорт. Русская архитектура X-XIII вв. Каталог памятников. Л., 1982 № 97.

Н.Н. Воронин. Зодчество Северо-Восточной Руси. М., 1961. Т.2, с. 68-107.

Г.К. Вагнер. Мастера древнерусской скульптуры. М., 1966.

А.В. Столетов. Материалы к реконструкции Георгиевского собора 1152 г. города Юрьева-Польского// Культура Древней Руси. М., 1966.

А.В. Столетов. Георгиевский собор города Юрьева-Польского и его реконструкция// Из истории реставрации памятников культуры. М.,1974.

Обсерватория в эпицентре

Хайо Хасе, Александр Сергеев

Мощнейшее землетрясение, случившееся в конце февраля в Чили, возможно, не произвело на широкую публику такого впечатления, как катастрофа на Гаити. Человеческих жертв в Чили оказалось в сотни раз меньше, во многом благодаря сейсмостойкому строительству. Чтобы почувствовать масштаб последствий, всегда лучше выслушать очевидца. А для читателей ТрВ будет вдвойне интересно узнать впечатления коллеги — доктора Хайо Хасе, руководителя немецко-чилийской геодезической обсерватории TIGO, расположенной в городе Консепсьон, одном из наиболее пострадавших от стихии. Спустя неделю после первоначальных толчков он смог обратиться с письмом к коллегам по всему миру ().

Сан-Педро-де-ла-Пас, 06.03.2010

Дорогие коллеги и друзья!

Это мое первое письмо всем вам, находящимся на разных континентах, после землетрясения магнитудой 8,8, которое продолжалось около 2 минут 30 секунд (это необычайно долго!). В первую очередь я хотел бы поблагодарить вас за беспокойство о моей семье и коллегах по проекту TIGO. Почти со всеми нашими сотрудниками я уже связался или опосредованно получил информацию о том, что они живы и здоровы.

Сегодня, неделю спустя после землетрясения, у меня впервые появился доступ к Интернету и возможность распространить это сообщение. Ситуация в Консепсьоне на сегодняшний день следующая: в 7-й и 8-й областях Чили (Мауле и Био-Био. — Прим. перев.) введен комендантский час. Мы можем выходить из дома только между 12 и 18 часами по местному времени. В эти дневные часы я дважды смог посетить TIGO, проводя там примерно по 4 часа. Для этого пришлось воспользоваться велосипедом, поскольку на поврежденном мосту через реку Био-Био сохранилась единственная полоса для движения и дорога запружена машинами, которые до 3 часов ожидают возможности проехать. С велосипедом мне хватило на это 20 минут. (Прежде у нас было круглосуточное движение по 4 полосам в каждую сторону.) На шоссе и велосипедных дорожках множество трещин и ступеней высотой до 50 см, поэтому ехать приходится с большой осторожностью.

Первое, что бросилось в глаза, — контейнеры с приборами TIGO словно разбежались в разные стороны. Прежде они были тщательно выровнены, теперь этого нет и в помине. Тормоза радиотелескопа смогли его удержать. Судя по внешнему состоянию, он не поврежден. Но пока что у меня не было времени тщательно проверить его механику. Я хотел бы как можно быстрее запустить TIGO-VLBI, но в обсерватории еще нет электричества и Интернета, а наш генератор используется только для поддержания (атомных) часов и GPS. Мы вынуждены экономить топливо. Что касается TIGO-SLR, то на его оптическом столе заметен след удара от контейнера (стол укреплен на собственном фундаменте, а контейнеры находились на полу). Абсолютный гравиметр упал. Сверхпроводящий гравиметр сохранил свою температуру. Станции CONT и CONZ системы TIGO-GPS записывали 1-секундные образцы данных GPS/ГЛОНАСС. Но в отсутствие электричества серверы и сеть Университета Консепсьона до сих пор не работают.

В Университете Консепсьона имеются разрушенные и поврежденные здания. На химическом факультете в ночь землетрясения случился пожар и произошло два взрыва. Некоторые здания пребывают в столь плачевном состоянии, что должны быть снесены и отстроены заново. Можете себе представить, что это значит для ученых и образовательного процесса. Еще до землетрясения в университете говорили о проблемах с финансированием TIGO. Что же будет с ним теперь?

Мы все еще ощущаем повторные сейсмические толчки. За первые пять дней их было более 200, в том числе как минимум 12 с магнитудой между 6 и 7 по шкале Рихтера. Это показывает, что мы еще не вернулись к норме. Люди до сих пор предпочитают спать в машинах или на улице. Первые дни после сильнейшего землетрясения 27 февраля также были для нас очень трудными, поскольку город был охвачен мародерством. Все магазины, банки, аптеки, заправочные станции и даже медицинские пункты были разграблены, а некоторые из них впоследствии сгорели. Таким образом, мы лишены всех инфраструктур, столь необходимых сейчас для возвращения к нормальной жизни. Горожанам приходится объединяться, чтобы строить баррикады и защищать свои кварталы и дома. Я и сам ходил в ночной дозор, вооружившись деревянной палкой. Ситуация изменилась, когда правительство прислало в 8-ю область со столицей в Консепсьоне 8000 солдат. Они убили некоторых мародеров. 7-я и 8-я области объявлены зонами бедствия на 30 дней (фактически на весь март). Обычно после каникул (которые заканчиваются 28 февраля) школы и университеты возобновляют свою деятельность. Теперь все отложено примерно на месяц. Чили остро не хватает инженеров-строителей, которым предстоит проверить множество зданий, прежде чем вход в них был вновь разрешен. Благодаря строительным стандартам большинство зданий выдержало сейсмические толчки не обрушившись, но теперь их придется снести и построить заново. Свое предназначение они выполнили.

Здания в центральной части города все еще рушатся при сильных повторных толчках. Так что некоторые улицы ввиду опасности отчасти перекрыты. Хотя подача электричества и воды постепенно восстанавливается, иногда случаются перерывы. Моим единственным источником информации на протяжении последних 7 дней была местная радиостанция Bio-Bio, которая даже координировала действия властей, когда люди сообщали о событиях, свидетелями которых они становились. Все вы, вероятно, были лучше информированы о нашей ситуации благодаря ежедневным новостям, чем мы сами, сидящие в тишине и без электричества. Лишь постепенно я осознавал масштабы катастрофы. Цунами, вызванное главным толчком землетрясения, уничтожило поселок Дичато, где работал наш (стационарный) GPS-приемник TIGO-сети. По моей информации, опорная колонна устояла, но о самом оборудовании у меня нет данных. Я не могу сам поехать туда без бензина и пропуска. В порту города Талкахуано волна цунами забросила морские контейнеры на дома, рыбачьи судна блокируют улицы. Судно длиной 175 м (водоизмещением 25 000 тонн), стоявшее на ремонте в доке, сейчас обосновалось на набережной. Я слышал, что волна достигала 13 м в высоту. По мере восстановления связи поступают все новые подробности катастрофы.

Вчера под армейским надзором и с жесткими ограничениями впервые началась продажа продовольственных пакетов. Их доставка производилась в основном в ночные часы, когда никому не позволено покидать дома. Это признак нормализации. Однако понадобятся годы, чтобы восстановиться после этого землетрясения (которое еще не закончилось из-за повторных толчков). Поэтому в заключение моего первого письма во внешний мир я хотел бы обратиться со следующей просьбой.

Когда мы решали, где будет работать проект TIGO, то рассматривали зону суб-дукции в Чили как место, где можно измерять геофизические явления, малодоступные в нашей родной обсерватории в Веттцеле, Германия. Совместными немецко-чилийскими усилиями мы сделали все возможное, чтобы собрать максимально полные данные более чем за 8 лет. Сейчас партнеры по германо-чилийскому проекту испытывают проблемы с финансированием TIGO. Тем не менее, я уверен, что обнаруженные пока повреждения оборудования можно устранить.

Пожалуйста, учтите, что научное сообщество имеет уникальную возможность получить полную картину данных до и после мегатолчка, если работу TIGO удастся профинансировать хотя бы на ближайшие 8 лет. Уникальность научных данных TIGO состоит в том, что благодаря международным службам (РСДБ, GPS, SRL. — Прим. перев.) они привязаны к глобальному контексту.

За несколько прошедших дней мы с коллегами вплотную столкнулись со смертью и разрушением. Последствия катастрофы будут сопровождать нас на протяжении месяцев, влияя на условия нашей работы и жизни. Мы то переживем. Но похожее землетрясение может повториться в другом месте в будущем. Если вы хотите помочь, то помогите нам сохранить TIGO в рабочем состоянии в ближайшие годы. Я хорошо осознаю, что необходимы многолетние исследования для того, чтобы научиться предсказывать землетрясения. Но даже если для этого потребуется еще 100 лет, наше поколение поступит верно, сделав хотя бы первые шаги в этом направлении. Закрытие обсерватории прямо сейчас будет означать ее закрытие именно тогда, когда человечество могло бы получить от ее работы наибольшую пользу. Это точно не тот момент, когда нужно сдаваться. Это время, чтобы продолжить действовать и добиться всего, что только возможно! Пожалуйста, помогите нам в этом.

Доктор Хайо Хасе, BKG, руководитель геодезической обсерватории TIGO (Консепсьон)

Пожалуйста, передайте это обращение всем, кого оно может касаться!

Геодезическая обсерватория TIGO

Главная задача немецко-чилийской обсерватории — участие в работе международных служб, измеряющих с предельно возможной точностью координаты квазаров и положения искусственных спутников. На основе этих данных строится опорная система координат, относительно которой определяются параметры вращения Земли, траектории навигационных спутников (GPS/ГЛОНАСС) и движение тектонических плит.

50-см телескоп TIGO для лазерной локации спутников

В мире около трех десятков станций, подобных обсерваторий TIGO, причем большая часть из них находится в США и Европе. В Южной Америке всего две опорных обсерватории (вторая находится в Бразилии). Особая ценность TIGO в том, что она расположена в зоне высокой тектонической активности. Важно также, что в обсерватории TIGO сочетаются все три основные астрокосмические системы определения координат: РСДБ (VLBI, IVS), GPS/ГЛОНАСС и SLR.

РСДБ. В обсерватории есть антенна, участвующая в международной сети радиоинтерферометрии со сверхдлинной базой. Несколько радиотелескопов на разных континентах синхронно наблюдают один квазар. Сопоставление записанных сигналов позволяет определить координаты квазара с точностью до десятитысячных долей угловой секунды, а положение станции на земле — с погрешностью не более нескольких миллиметров.

6-метровый РСДБ-телескоп обсерватории TIGO

GPS/ГЛОНАСС. В обсерватории есть стационарный пункт спутниковой навигационной системы GPS/ГЛОНАСС. Координаты этого пункта определяются по спутникам, и на основе полученных данных уточняются параметры движения самих спутников. Осуществляется привязка спутниковых систем координат к системе координат, связанной с квазарами.

SLR (satellite laser ranging) — это еще одна система точного измерения движения спутников, основанная на их лазерной локации. Специальный телескоп посылает в сторону спутника короткий лазерный импульс, а затем принимает сигнал, отраженный ретрорефлектором. По времени возврата импульса определяется расстояние до спутника.

Для обеспечения высокой точности измерений на станции используется система атомных часов, включающая три водородных стандарта частоты. Штат обсерватории составляет около 10 человек.

Материал подготовлен Александром Сергеевым

Экзопланеты (современные факты)

Борис Штерн

Миры вне Солнечной системы издавна были одной из областей естествознания, которые в наибольшей степени волнуют широкую публику. Если бы этого интереса не было, человеческий род не стоил бы ни гроша: что может быть естественней, чем попытки понять, уникален наш мир или нет, попытки представить или даже найти другие обитаемые миры.

Джефф Марси (справа) и Пол Батлер

В 1992 г. надежно зарегистрировали планетную систему у пульсара. Это гораздо легче, чем найти планету у нормальной звезды: пульсар излучает строго периодические всплески радиоизлучения. Если скорость пульсара по лучу зрения (по направлению к нам) изменилась, фаза импульсов начнет смещаться. При этом можно отлавливать изменения скорости в десятки сантиметров в секунду. Далее, если планет несколько, эти перемещения остается разложить на сумму кеплеровских орбит. Однако планеты у пульсара — не нормальные планеты.

Cистема звезды HR8799 c тремя планетами, непосредственно наблюдаемыми в телескоп (Кек, инфракрасный диапазон). Расстояние от звезды до ближайшей планеты – примерно такое же, как от Солнца до Урана, до второй – как до Нептуна, третья, по нашим маштабам, находится за Плутоном

Пульсар — нейтронная звезда, образовавшаяся при взрыве сверхновой. Нормальная планетная система при взрыве разрушается. Эти планеты образовались вокруг нейтронной звезды уже после взрыва — из части выброшенного вещества. Так что они — нечто совершенно экзотическое, не имеющее никакого отношения к вопросу о других мирах, пригодных для обитания.

Прорыв в поиске экзопланет произошел в 1995 г. Сначала расскажем о методе, с помощью которого был совершен прорыв и который по сей день является основным в поиске планет у других звезд. Как и в случае с «пульсарными» планетами, он основан на измерении скорости по лучу зрения.

Планета и звезда вращаются вокруг общего центра тяжести. Солнце под влиянием всех планет описывает сложную траекторию, но главный элемент этой траектории — эллипс (почти круг) от тяготения Юпитера, скорость движения Солнца по этому кругу 12 м/с. Нельзя ли измерить эту скорость благодаря доплеровскому смещению спектра звезды: в случае Юпитера — на одну тридцатимиллионную длины волны. Проблема в том, что в случае с обычной звездой нет идеальных частот, как в случае пульсара. Есть спектральные линии поглощения света в звездной атмосфере. Но они довольно широкие. Звезда вращается, ее верхние слои и атмосфера в движении. А главное — все атомы хаотически движутся со скоростями многие километры в секунду, поскольку атмосфера горячая. А надо почувствовать изменение средней скорости атмосферы звезды на метры в секунду. То есть вылавливать смещения спектра меньше, чем на одну тысячную ширины линий и одну стомиллионную длины волны! И это делается!

Кривая изменения лучевой скорости 51 Пегаса, снятая Майором и Келосом в 1995 г.

Найти смещения спектра на одну стомиллионную «в лоб» — все равно, что измерить микронные смещения рулеткой стометровой длины. Нужна хитрость. Хитрость основана на том, что можно очень хорошо измерять искажения формы спектра, гораздо лучше, чем смещения. А чтобы смещения спектра искажали его форму, свет звезды пропускают через газ с сильно изрезанным спектром, например через пары йода. В спектрометр попадает суперпозиция спектров звезды и йода. Первый гуляет туда-сюда, второй стоит на месте и не меняется: температура паров йода поддерживается постоянной. Форма суперпозиции сильнее всего меняется там, где крутой склон линии звезды накладывается на крутой склон линии йода. Изрезанность обоих спектров гарантирует, что таких совпадений будет много и даже ничтожные смещения дадут измеримый эффект. Но это еще не все.

Движется не только звезда, движется и наблюдатель, притом с гораздо большими ускорениями, поскольку сидит на более легком небесном теле. Из лучевой скорости звезды приходится вычитать движение Земли вокруг Солнца, возмущаемое Луной и всеми планетами Солнечной системы, а также суточное вращение Земли. Таким образом достигается точность около метра в секунду. Такова скорость человека, идущего прогулочным шагом. Напомним, это скорость бурлящей горячей звезды, измеренная с несущейся по сложной траектории с космической скоростью планеты. Кстати, для этих измерений не нужны космические или даже рекордные наземные телескопы.

К 1995 г. достигнутая точность измерения лучевой скорости звезд была существенно ниже — 10-15 м/с. Этого было недостаточно, чтобы уверенно рассчитывать на быстрый успех: напомним, скорость движения Солнца вокруг общего центра тяжести с Юпитером — 12 м/с. Но действительность преподнесла подарок.

Мишель Майор (слева) и Дидье Келос

К 1995 г. в поиске экзопланет лидировали две конкурирующие группы: Мишель Майор, Дидье Келос (Женевский университет) и Джеф Марси, Пол Батлер (Университет Беркли, США). Первыми оказались швейцарцы. Историю открытия, излагаемую ниже, я почерпнул в основном из доклада Джефа Марси. К осени 1995 г. обе группы имели работающую методику и вели систематический поиск. По словам Марси, их точность была лучше: именно они придумали ячейку с парами йода. Швейцарцы, впрочем, использовали похожую методику. Как бы то ни было, 6 октября швейцарцы увидели периодические колебания лучевой скорости звезды 51 Пегаса, причем с огромной амплитудой — 60 м/с и очень коротким периодом — 4,2 дня. Такого никто не ожидал! Джеф Марси утверждает, что им просто не повезло: в каталоге, которым они пользовались, 51 Пегаса ошибочно значилась, как вспыхивающая звезда, и они исключили ее из списка целей. Вероятно, это был действительно предмет везения, поскольку уже через 2 недели Марси с Батлером подтвердили открытие, причем с лучшей точностью.

Но общественность поверила в открытие далеко не сразу. Уж очень неожиданным был результат. Он означал, что вокруг звезды, похожей на Солнце, на расстоянии, в 20 раз ближе, чем Земля к Солнцу, вращается огромная планета, сравнимая по массе с Юпитером. Оттуда там взяться Юпитеру! Ведь звезда на таком расстоянии от себя испаряет всю протопланететную пыль, и там просто ничего не может образоваться! Многие выдвинули предположение, что это — «дыхание» звезды, она сжимается и расширяется с периодом 4,2 дня. Против этого были выдвинуты свои доводы. Споры были жаркими и продолжались недолго. Появились новые открытия, перешедшие вскоре в разряд серийных. Разнообразие быстро росло, и вскоре пришла уверенность в том, что колебания лучевой скорости вызваны именно планетами... По словам того же Марси, когда видишь синусоиду — всегда остаются какие-то сомнения, может, действительно звезда дышит. Но когда они обнаружили асимметричную кривую, которая прекрасно подгонялась движением по сильно вытянутой кеплеровской орбите, все сомнения отпали.

Кривая лучевой скорости звезды 16 Cyg, снятая Марси и Батлером. Асимметричная форма объясняется сильно вытянутой орбитой планеты

Быстро выяснилось, что большие планеты на маленьких орбитах очень распространены. Их прозвали «горячими юпитерами» за высокую равновесную температуру атмосферы. Среди открытых экзопланет они составляют не менее четверти. Однако их легче всего находить, поэтому реальная доля горячих юпитеров должна быть значительно меньше; по оценкам, они есть у 1-1,5% звезд, подобных Солнцу. Еще один неожиданный факт — много планет с сильно вытянутыми орбитами. Это тоже плохо согласуется как с тем, что мы видим у себя (все орбиты близки к круговым), так и с бытовавшими представлениями об образовании планетных систем.

На сегодняшний день обнаружено 429 экзопланет. Большинство из них найдено спектрометрическим методом, описанным выше. Следующий по урожайности метод называется «транзитная фотометрия». Орбиты некоторых планет могут проходить через диск звезды, если смотреть с Земли. При этом яркость звезды чуть-чуть падает, что вполне поддается измерению. Недостаток метода в том, что вероятность проекции орбиты на звезду мала — тем меньше, чем больше орбита. Зато чувствительность метода выше: прохождение Земли по диску Солнца может быть уверенно зафиксировано с расстояния в десятки парсек. Кроме того, измеряется размер планеты, можно установить наличие колец и крупных спутников, даже получить спектральные линии атмосферы планеты. Сейчас по транзитам найдено 98 планет. Запущено два специализированных спутника для поиска транзитов. Первый — европейский COROT (диаметр зеркала — 30 см, запущен 27 декабря 2006 г.), второй — «Кеплер», запущен NASA (диаметр зеркала — 95 см, запущен 7 марта 2009 г.). Стратегия поиска — смотреть в одну область неба, наблюдая порядка 100 тыс. звезд одновременно. К настоящему моменту COROТ нашел около 10 новых экзопланет, Кеплер — 5. По прикидкам, Кеплер должен обнаружить десятки планет земного типа, но для этого требуется время.

Событие микролинзирования, которое привело к открытию суперземли OGLE-2005-BLG-390Lb (5,5 земной массы). Родительская звезда – красный карлик, находящийся близко к центру нашей Галактики (около 20 000 световых лет от нас). Размер орбиты – около 2,5 астрономической единицы. Температура на поверхности планеты очень низкая –220° Цельсия. Никаким другим методом наблюдать подобную экзопланету невозможно. Открытие произошло в 2005 г. Разными цветами показаны точки, снятые разными телескопами.

Есть еще методы, менее урожайные, но имеющие свои преимущества. Прежде всего это прямое наблюдение планет, когда свет звезды блокируется с помощью коронографа. Легче увидеть планету в инфракрасном диапазоне — именно в нем найдены две планетные системы. И еще одна планета найдена в видимом свете — у довольно яркой звезды Фомальгаут. Причем по двум снимкам, сделанным в разное время, видно, как планета сместилась, двигаясь по орбите (см. ТрВ № 44). Преимущество метода: он позволяет увидеть планеты, далекие от звезды, которые практически невозможно обнаружить спектрометрическим методом и крайне маловероятно засечь по транзиту. Хотя, конечно, можно увидеть только планеты-гиганты.

Несколько более экзотический метод — гравитационное микролинзирование. Это хорошо известный эффект, используемый для поиска объектов, невидимых в телескоп. Когда тяготеющее тело и более далекая звезда оказываются на одном луче зрения, наблюдаемая яркость этой звезды многократно возрастает. Линзой может быть и обыкновенная звезда. Поскольку все звезды движутся, возрастание блеска длится относительно недолго, например несколько недель. Если у звезды-линзы нет планет, кривая блеска линзируемой звезды опишет симметричный пик. Если есть планеты, линза искажается, причем так, что появляются небольшие области дополнительного усиления, каустики. Если далекая звезда проходит очень близко к каустике планеты, на склоне пика появляется дополнительный острый пичок. Потом звезды расходятся, и событие не повторяется: следить за звездой в надежде увидеть новое событие микролинзирования бесполезно из-за ничтожной вероятности. Это недостаток метода. Но есть и достоинства. Во-первых, микролинзирование позволяет найти достаточно далекие от звезды и сравнительно небольшие планеты, которые не отлавливаются другими методами. Во-вторых, все вероятности хорошо считаются. Если проводить систематический обзор неба на предмет микролинзировния, то известна вероятность найти планету данного типа, А это значит, что по найденным планетам, пусть и небольшому числу, можно восстановить их реальную распространенность. Сейчас методом микролинзирования найдено около 10 планет, причем они попадают в область, не покрываемую другими методами. В частности, найдена планета порядка 5 земных масс, находящаяся по отношению к своей звезде где-то между нашими Марсом и Юпитером.

Фантазия художника () на тему «спутник планеты-гиганта, находящейся в обитаемой зоне»

Теперь попробуем дать общую сводку. Итак, на начало марта 2010 г. улов составляет 429 планет у 362 звезд. В 45 системах найдено не менее двух планет (рекорд — пять). Первое, что бросается в глаза: (а) огромное разнообразие, (б) несоответствие былым представлениям о планетных системах. Большинство найденных планетных систем не только не похожи на Солнечную, но и вряд ли пригодны для жизни. Если в системе есть горячий Юпитер, значит шансы на наличие планет земной группы невелики. Дело в том, что гигантская планета не могла появиться на тесной орбите — она могла лишь мигрировать туда из более холодных областей, порушив все на своем пути. Если есть гигантская планета с сильно вытянутой орбитой, то орбиты остальных планет, сравнимые по размеру, будут нестабильными. Таких орбит довольно много: например, если орбита порядка земной или больше, то порядка половины из них имеют эксцентриситет больше 0,3.

Конечно, против систем типа Солнечной работает эффект наблюдательной селекции. Наша система в подобных наблюдениях была бы представлена одним Юпитером, причем обнаружить его было бы сложней, чем большинство других, уже найденных планет-гигантов с меньшими орбитами. Есть ли среди найденных систем подобные той, как выглядела бы наша? Есть, несколько штук из 362. На самом деле, с поправкой на наблюдательную селекцию, их доля должна быть выше. У них вполне могут быть планеты земного типа на соответствующих орбитах. Есть ли обнаруженные планеты со стабильными орбитами типа земной? Есть несколько штук, но это планеты-гиганты (до обнаружения аналога Земли дело еще не дошло). Но если у этих гигантов есть спутники подобные спутникам Юпитера, на них возможна жизнь. Кроме газовых гигантов типа Юпитера найдено немало меньших по массе «ледяных гигантов» типа Нептуна. Наконец, есть несколько планет, названных «суперземлями», — они всего в несколько раз превосходят Землю по массе и, судя по всему, имеют сходный состав. Одна из этих суперземель вращается вокруг красного карлика в зоне, пригодной для жизни. Это Gliese 581 d (в системе есть еще 4 планеты). То, что звезда является красным карликом, нисколько не вредит жизни; наоборот, она будет светить гораздо дольше, чем Солнце.

Большая часть звезд, у которых обнаружены планеты, близка по светимости к Солнцу. Если звезда гораздо ярче, она испаряет пыль далеко вокруг себя, а пыль является строительным материалом для планет. У более тусклых звезд планет обнаружено меньше. Возможно, что количество планет у красных карликов не меньше, просто планеты меньше по размеру и трудней обнаруживаются.

Чтобы попытаться осмыслить ситуацию и понять, насколько редка или типична Солнечная система, одних имеющихся данных недостаточно. Данные вроде говорят, что Солнечная система нетипична, но напомним, что есть эффект наблюдательной селекции, работающий против ее обнаружения. Надо еще осмыслить, как и почему образуются такие системы, какие мы наблюдаем, откуда берутся горячие юпитеры и вытянутые орбиты, при каких условиях можно ожидать, что образуется аналог Солнечной системы, а в каких — нечто совершенно непригодное для обитания. Этому будет посвящен следующая статья.

Борис Штерн

Соискатель, покажите язык и скажите «А-а-а-а-а»

Недавно на Украине было принято более чем спорное постановление правительства относительно роли украинского языка при получении кандидатской степени. По просьбе ТрВ-Наука решение комментируют физик Владислав Кобычев и биолог Руслана Радчук.

Владислав Кобычев, к.ф. -м.н.

с.н.с Института ядерных исследований НАН Украины

Уходящий кабинет министров Украины напоследок принял решение, которое вряд ли обрадует украинских аспирантов и соискателей кандидатской степени. Пресс-служба министерства образования и науки опубликовала на своём сайте следующее сообщение: «2 марта 2010 года Правительство поддержало новые инициативы Министра Ивана Вакарчука... [который] внёс на рассмотрение Правительства постановление «Об утверждении Положения про подготовку научно-педагогических и научных кадров». Это постановление предусматривает обязательный экзамен по украинскому языку (по профессиональной направленности) при вступлении в аспирантуру и сдачу кандидатского экзамена по украинскому языку на соискание учёной степени кандидата наук. Во всех странах мира для того, чтобы получить докторскую степень, необходимо надлежащим образом владеть государственным языком, знание которого проверяет стандартизированный тест типа TOEFL в Британии и США. Кабинет министров Украины проголосовал введение такого мирового стандарта, который также поддержали Национальная академия наук Украины, Высшая аттестационная комиссия и Союз ректоров высших учебных заведений». (/).

На сегодня принятое положение пока не опубликовано, однако его проект можно найти по адресу: .

Разумеется, «такого мирового стандарта» не существует: получить степень Ph.D. в Германии, Италии, Швеции, Финляндии и даже Франции можно, зная один лишь английский язык — де-факто мировой язык науки, владение которым и проверяется с помощью теста TOEFL, лукаво упомянутого в пресс-релизе. Непонятно, каким образом это решение правительства Украины согласуется с его же декларациями о приверженности европейскому выбору и Болонскому процессу. Ведь одной из главных целей Болонской системы является академическая мобильность: в идеале ничто не должно мешать студенту получить бакалаврскую степень в одной стране, магистерскую — в другой, а докторскую — в третьей. А в указанном положении никаких послаблений для иностранцев не предусмотрено: хочешь защитить диссертацию в украинском университете — учи украинский язык.

Что ж, в конце концов аспирантов-иностранцев на Украине немного (а теперь, вероятно, будет ещё меньше). Но и для украинских молодых учёных пользы в нововведении не усматривается. Лучше или хуже, но украинским языком владеют все, кто закончил на Украине школу, а для примерно половины населения он родной. Аспирант уже сдал его в школе, сдавал при поступлении в вуз. Более того, стараниями этого правительства украинский язык стал обязательным предметом в программе подготовки всех бакалавров, по нему сдаётся госэкзамен. Наверное, после всех этих тестов можно было бы поверить молодому учёному, что он достаточно сведущ в дисциплине, не имеющей никакого прямого отношения к его специальности. Но нет, аспиранту-физику или биологу приходится ещё дважды подтверждать своё владение украинским языком, как будто ему нечем заниматься, кроме филологических штудий, и расходовать время и ресурсы, которые с куда большей пользой могли бы быть потрачены на совершенствование английского, профессиональную подготовку или в конце концов просто на занятия наукой.

Dr. Руслана Радчук, Институт генетики культурных растений, Гатерслебен, Германия

Похоже, что украинской науке и образованию, как пациенту в реанимации, опять вместо дефибрилляции прописали горчичники. И, конечно же, с благими намерениями.

Пресс-служба пишет, дескать, во всех странах мира для того, чтобы получать докторскую степень, нужно должным образом владеть государственным языком, знание которого проверяет стандартизированный тест вроде TOEFL в Британии и США.

Это они сказали не подумав. Во-первых, не во всех странах существуют подобные требования. Во-вторых, не надо забывать, что это языковой тест для иностранцев, а не для коренных жителей. Так что это утверждение на солидное обоснование не тянет. Будем считать, что пресс-служба сама его придумала, очередной раз сев в лужу. Однако, даже если не принимать во внимание отсебятину пресс-службы министерства образования, инициатива Ивана Вакарчука вызывает удивление.

Министр Иван Вакарчук оперирует в своих обоснованиях сухими цифрами: дескать, остались еще в Украине несознательные вузы, где технические дисциплины в половине случаев преподаются на русском языке. Вот беда. Казалось бы, выдать правильный указ, приказать всем выучить язык — и дело в шляпе. Однако возникает вопрос: а действительно ли экзамен по украинскому языку нужен будущим преподавателями и ученым? Для того чтобы правильно ответить на этот очевидный вопрос, приведу в пример несколько фактов:

Я, украино- и русскоязычная, написала диссертацию на английском и защитила на немецком языке в Германии. Никто от меня никаких кандминимумов, TOEFL и прочих языковых экзаменов Института Гёте для этого не требовал.

В немецком научно-исследовательском учреждении, где я тружусь, рабочий язык английский. В университете лекции читаются как на немецком, так и на английском. Проекты на финансирование из государственного фонда также могут подаваться на английском.

Мое докторское звание и квалификация признается в большинстве развитых стран мира. Но не в Украине.

Для того чтобы Украина признала мою диссертацию, мне надо пройти процедуру нострификации, что подразумевает помимо всего прочего также перевод работы на украинский язык. Понятно, что этого я делать не собираюсь, но не потому, что мне неохота переводить или я не знаю языка.

Подавляющее большинство коллег, которые выехали из Украины за рубеж работать в науке, в быту украиноязычные. Возвращаться не собираются. И не потому, что не смогут сдать экзамен по украинскому языку.

Напрашиваются выводы. Коль скоро от украинского аспиранта требуется кандминимум по родному языку, то возникает подозрение, что в школе и в университете украинскому языку не обучали должным образом. Латать языковые дыры в «преклонном» аспирантском возрасте уже как бы поздно. Это раз.

Во-вторых, как минимум на примере Германии можно с уверенностью утверждать, что английский язык в науке доминирует. А в образовании? В образовании пробуют восполнить пробел: углубленное изучение английского языка часто начинается уже в детском саду и начальной школе. В гимназии сын посещает двуязычный класс: кроме ежедневных упражнений в грамматике некоторые общеобразовательные предметы преподаются на английском с целью (цитирую концепцию европейской гимназии) расширить культурный кругозор, увеличить доступность информации, а также дать возможность для полноценной интеграции в современное европейское сообщество.

И наконец, я выучила немецкий язык, несмотря на то, что никаких указов из министерства не поступало, объективных причин для этого нет и можно было бы вполне обойтись английским. Значит, существуют другие факторы мотивации. И раз я, украиноязычный ученый, не собираюсь работать там, где говорят на родном мне языке; значит, не в языке дело.

Просветительство и популяризация

Ревекка Фрумкина

Приведенные ниже размышления о том, какие книги следовало бы выдвигать на премию «Просветитель», возникли из конфликта моих представлений о научно-популярном жанре и списка книг, предложенных в ЖЖ-блоге моей коллеги и друга Н. Деминой (напомню этот список:

1) Халатников И.М. Дау, Кентавр и другие. Тор non-secret. М.: Физматлит, 2007;

2) Заславская Т.И. Том 3. Моя жизнь: воспоминания и размышления. Избранное в 3 т. М.: ЗАО Издательство «Экономика», 2007;

3) Фирсов Б.М. Разномыслие в СССР. 1940—1960-е годы. История, теория и практики. СПб: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге: Европейский дом, 2008;

4) Шноль С.Э. Герои, злодеи, конформисты отечественной науки. Изд. 3-е, перераб. и доп. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010;

5) Кон И.С. Мальчик — отец мужчины. М.: «Время», 2010.)

Эти книги (кроме Халатникова) я читала, а о некоторых из них еще и писала. С моей точки зрения, требованиям конкурса «Просветитель» здесь соответствуют только книги С.Шноля и И.Кона. Остальные принадлежат к мемуарному, а не к научно-популярному жанру; а книга Фирсова, с моей точки зрения, вообще не имеет четкой жанровой привязки.

Мемуары ученых, нередко включающие важные и полезные размышления о судьбах отдельных людей и об истории научных коллективов, а также рассказы об экспедициях, научных конфликтах, удачах и разочарованиях, могут быть в высшей степени поучительны. Но даже если мы находим там сведения по истории научной «борьбы мнений» или рассказы о научных открытиях, -эти тексты (в случае удачи) многое говорят о людях и эпохе, но ничего не популяризируют. Да и цели такой не ставят.

Возьмем, например, такие замечательные книги, как «Просто жизнь» С.В. Житомирской и мемуары Т.И. Заславской. Хотя в книге Житомирской подробно рассказано об истории и, увы, гибели Отдела рукописей Ленинской библиотеки, задачи автора существенно отличались от тех, что решала М.Чудакова в известной книге «Беседы об архивах», изданной в свое время как раз в научно-популярной серии «Эврика». Я знаю пример того, как молодая девушка, прочитав эту книгу Чудаковой, решила стать архивистом — и стала им.

Прочитав книгу Сарры Владимировны Житомирской, можно многое понять, а главное — поумнеть, но книга эта написана для того, чтобы рассказать об эпохе, а вовсе не о профессии архивиста или библиографа. Мемуары Т.И. Заславской прежде всего ценны как разговор о времени и судьбах, о борьбе автора за право просто жить, учиться и вообще состояться. И, разумеется, из них мы узнаем многое об истории такого уникального явления, как Новосибирский Академгородок. Но уж если говорить о просветительстве в области социологии, то эту функцию в большей мере выполняет довольно специальная — и замечательно сделанная — книга Г.С. Батыгина о советской социологии 60-х годов.

Закономерен вопрос: «просветительство» как задача — разве оно предопределяет жанр? Я думаю, что нет. Например, именно с просветительскими целями я некогда постаралась рассказать о письмах русского историка Преснякова, о дневниках художницы Мавриной и советского историка Манькова, о подвиге непременного секретаря Российской академии наук, индолога С.И. Ольденбурга.

Мемуары пишутся для того, чтобы «остановить» — а главное, восстановить — время и себя в нем. Главный предмет мемуаров, как, впрочем, дневников и писем, — личность мемуариста, а не предмет его интересов сам по себе — и это неизбежно. Например, в книге «Суховей» — мемуарах известного генетика Р.Л. Берг (М., 2003) — много страниц посвящено ее работе с дрозофилами. И тексты эти великолепно характеризуют автора, но если вы и до того мало что знали о генетике, то останетесь более или менее «при своих». Тот, кто захочет рассказать широкому читателю о вкладе Р.Л. Берг в генетику, вынужден будет вначале все-таки много чего написать о самой генетике, какой она была в момент вхождения героини в науку, — мемуарный текст будет ему подспорьем.

Мне представляется, что просветительство как интенция много шире задачи популяризации науки. Например, мы не пытаемся «популяризировать» живопись как таковую, но мы можем не только рассказать малосведущему читателю о художниках, но попытаться научить его видеть изобразительное искусство разных эпох.

Не забудем, однако, что премия «Просветитель» ориентирована именно на книги, цель которых — популяризация научных достижений и, как мне представляется, повышение престижа тех, кто занят наукой. А если задачи премии в действительности шире, то об этом самое время сказать и — погромче.

Ревекка Фрумкина

Отменить нельзя оставить. Доктора наук о докторских и ВАК

Наталия Демина, Сергей Попов

В 47-м номере ТрВ-Наука мы начали разговор о докторских диссертациях: нужны ли они сейчас в России, или же это атавизм; нужно ли их отменять, и если нужно, то сразу или постепенно? Вопросы были заданы молодым ученым, которым защиты только предстоят. Теперь же на аналогичные вопросы отвечают гранды, у которых защиты докторских уже в прошлом.

1. Для чего, на Ваш взгляд, нужны докторские диссертации и степени?

2. Как Вы считаете, нужно ли в России в каком-то виде сохранить докторские диссертации и степени (оставить как есть, ужесточить требования или же присуждать в основном по совокупности работ)?

3. Как Вы относитесь к системе жесткой государственной сертификации диссертаций, совмещенной с глобальной системой льгот за степени?

Евгений Вдовин, д.ф-м.н., зам. директора Института математики СО РАН

1. На данный момент кандидатские в математике — это некоторые квалификационные работы, которые при наличии достаточно доброго (чтобы помогал) научного руководителя способен написать даже средний студент. Отсутствие докторской степени позволяет в самых тяжёлых случаях просто апеллировать к этому формальному показателю, чтобы избежать ненужной нервотрёпки.

Я знаю несколько случаев, когда написание диссертации было полезным, даже несмотря на то, что ранее всё где-то когда-то было опубликовано. Про свою докторскую диссертацию (которую я в меру своего умения перевёл на английский и выложил в Internet) я слышал (от зарубежных коллег) мнение, что хорошо, когда всё собрано воедино, убраны нестыковки и накладки из разных работ, можно охватить общую картину проблемы. Положительные отзывы о текстах диссертаций других математиков я тоже неоднократно слышал (и делал сам), причём везде отмечалось, что хорошим является именно тот факт, что текст диссертации существует независимо от разбросанных в разных журналах и по времени статей. Так что сам факт написания диссертации я считаю полезным.

2. Я не вижу возможности отмены системы докторских степеней сейчас. У нас есть один Петрик, а если отменить степени — будут тысячи. Они скооперируются на самых разных уровнях с властью, будут пилить деньги и на науку, и на образование, и не будет даже такого формального повода остановить их, как отсутствие диссертации. Скажем, по физико-математическим наукам до сих пор совершенно левому человеку сделать докторскую диссертацию невозможно.

3. Я положительно отношусь к жёсткому регулированию требований к диссертации, вот только часто эта жёсткость не в том месте. Вместо того, чтобы ужесточать требования по существу, искать действительно независимых (может быть и иностранных экспертов — для этого переводить диссертации на английский), вводят количество работ, списки журналов ВАК ... В математике, например, всем и так прекрасно известно, чего стоит тот или иной журнал и публикация в нём.

По поводу льгот, вроде надбавок, — я за отмену. А вот вводить в квалификационные требования, скажем для экспертов, наличие докторской степени — это разумно. С другой стороны, вводить требования докторской степени для административно-хозяйственных должностей — это абсурд.

Михаил Фейгельман, д.ф. -м.н, зам. директора Института теоретической физики им. Л.Д. Ландау, профессор МФТИ

1. В лучшем случае — в качестве паллиатива при попытке узнать степень научной квалификации какого-то лица. В обычном случае — для того же зачем одевают бусы, кольца и брошки.

2. Присуждать по совокупности трудов и от имени каждого диссертационного совета отдельно.

ВАК если и нужна зачем-то, то лишь для аттестации самих диссертационных советов. Рассматривать же каждую отдельную диссертацию в ВАК незачем.

3. Атавизм.

Владимир Ядов, д.филос. н., декан факультета социологии ГУГН, г.н.с. Института социологии РАН, председатель Диссертационного совета ИС РАН

1. Обществу нужны экспертные подтверждения компетентности специалистов в своем деле. Как повелось в средние века, гильдия мастеров несет ответственность за обладающего её сертификатом. Мало кто осмелится оперироваться у любителя, а не дипломированного хирурга.

2. Считаю, что следует расширить права защиты по совокупности публикаций. Немало моих достойнейших коллег не имеют докторской степени именно по причине нежелания отвлекаться на «оформление» диссертационного тома.

3. В большинстве западных стран университеты автономны в присуждении ученых степеней своего университета. Весомость степени зависит от престижа университета. В нынешних российских условиях нельзя отказываться от утверждения ВАК решений диссертационных советов, т.к. на развалинах советского пространства университетов и научных учреждений явилось множество частных вузов и самопровозглашенных академий.

Совершенно необходимо вернуться к рассмотрению требований ВАК к присуждению ученой степени в области социально-гуманитарных наук. Сегодня инструкции ВАК универсальны, они опираются на требования к физико-математическим и естественно-научным дисциплинам. Я не уверен и в том, что критерии научного вклада в физико-математических исследованиях тождественны критериям оценки вклада биолога или геолога. В гуманитарных областях знания — тем более.

На мой взгляд, было бы неплохо развернуть на страницах «Троицкого варианта» обмен мнениями по проблеме: «Какими критериями следует руководствоваться при присуждении ученой степени кандидата и доктора наук в вашей научной дисциплине».

Игорь Кон, д.филос.н, профессор, академик РАО, г.н.с. Института этнологии, антропологии РАН, почетный профессор Корнеллского университета, доктор honoris causa Университета Суррей

1. Для более дифференцированной и нюансированной оценки квалификации ученых, с которой связано право на занятие определенных должностей и получение более высокой зарплаты.

2. Докторские степени нужно сохранить, требования ужесточить, присуждать в основном по совокупности работ, но сохранить и возможность защиты диссертаций.

К сожалению, формализовать критерии трудно. Как они звучат сейчас, я не знаю, но еще в советское время было установлено, что каждая докторская диссертация должна открывать новое направление в науке. Я смеялся, что такого количества направлений науки человечество, не говоря уж об СССР, материально не выдержит. А поскольку в любом ученом совете, как тогда шутили, сидят преимущественно «гинекологи» (ничего обидного — просто люди узкой специальности), автор даже хорошей диссертации порою вынужден «глобализировать» свой вклад, уверяя, что он открыл солнечную систему и в придачу — таблицу умножения.

3. В принципе, положительно. Элементы её существуют в лице ВАК. Конечно, в этой сфере тоже есть инфляция и коррупция. Но я боюсь любого расширения прав бюрократии.

При переаттестациях больше всего пострадают общественные и гуманитарные науки. Когда-то на философском факультете ЛГУ у меня был коллега, превосходный философ. В 1949 г. в Ростове его посадили и лишили докторской степени, в обвинительном заключении фигурировало и то, что он критиковал «великое учение о языке Н.Я. Марра». В 1955 г. его реабилитировали, но докторскую степень долго возвращать не хотели, потому что в диссертации были положительные ссылки на «антинаучное учение Марра».

Здесь вообще нужна осторожность. Надо учитывать, где и когда мы живем. Критиковать феодальную систему оплаты ученых не по результатам их труда, а по степеням и званиям, легко. Но нормы открытого общества в современной России не действуют. То, что политики и бизнесмены покупают ученые степени и академические звания, — едва ли не единственное проявление уважения к науке.

Мне кажется, что если государство отменит «лишнюю» ученую степень и связанные с ней материальные льготы, ученые станут еще менее защищенными, чем сейчас. Страна от этого точно не выиграет. В эпоху непродуманных бюрократических реформ лучше придерживаться консервативных позиций.

Дмитрий Дьяконов, д.ф. -м.н, зав. сектором Петербургского института ядерной физики РАН, лауреат научной премии Губернатора Ленинградской области 2009 г.

1,2,3. Докторские степени — анахронизм, они не нужны, зарплату учёным надо платить не за степень, а за востребованную продукцию. Однако кандидатские диссертации всё же необходимы как минимальный квалификационный признак профессионализма. Надо переименовать кандидатскую степень в «докторскую», чтобы было как во всём мире.

ВАК надо разогнать к чёртовой матери — более бессмысленную и зловредную организацию трудно придумать. Никакой это не заслон халтуре и не выравнивание качества по стране. ВАК спокойно утверждает диссертации, написанные левой ногой за деньги, но зато не пропускает прекрасные работы, у которых в сопро-водиловке не там стоит запятая.

ВАК более двух лет не в силах утвердить диссертационный совет Петербургского института ядерной физики РАН, одного из лучших институтов в стране, более четырёх лет не в состоянии «нотифицировать» диссертацию Александра Мирлина, одного из ведущих учёных Германии... (ТрВ: см. его комментарий ниже)

Кандидатские, переименованные в докторские, степени должны присуждать тематические учёные советы, назначаемые ректором университета или директором НИИ. Именно учёные советы должны нести моральную ответственность за качество диссертации. Очевидно, что научная организация сама более всех заинтересована в том, чтобы степени, которые она присуждает, высоко котировались.

Ученый будет писать место своей защиты в CV и других документах, например «доктор биологии МГУ», или «доктор физики СПбГУ», или «доктор экономики РЭШ», или «доктор математики МИ РАН», или «доктор педагогики Мухозасиженского педуниверситета», и это будет исчерпывающим квалификационным признаком. Мухозасиженску придётся выравниваться, а МГУ — не терять марки.

Над материалом работали Наталия Демина и Сергей Попов

МКС останется на орбите до 2020 года

Главы космических агентств стран — участниц программы Международной космической станции высказались за продление срока эксплуатации МКС за пределами 2015 г., сообщает Интерфакс со ссылкой на пресс-службу Роскосмоса. Участниками программы МКС являются Канада, Европа, Япония, Россия и США.

«На данный момент не существует каких-либо технических ограничений для продления использования станции с планируемого ранее 2015 года до, по меньшей мере, 2020 года», — говорится в общем постановлении глав агентств по МКС, утвержденном по результатам их встречи в Токио. Текст постановления размещен в четверг на сайте Роскосмоса.

В постановлении также отмечается, что главы агентств выразили свою заинтересованность в продолжении использования МКС до тех пор, пока это приносит пользу. «Принимая во внимание скорое окончание строительства МКС и возможность постоянного пребывания на МКС экипажа из 6 человек, главы агентств отметили наличие выдающихся возможностей для орбитальных исследований и открытий, включая управление самым большим в мире международным космическим комплексом», — говорится в постановлении. В нем отмечается, что главы агентств «подчеркнули беспрецедентные возможности, которые дает расширенное использование этого уникального сооружения для научных и технологических исследований». Эти разработки полезны для всего человечества, так как они формируют базу для дальнейших пилотируемых полетов за пределы орбиты Земли. МКС также позволяет странам-участницам обмениваться опытом, что в будущем может обеспечить максимальное сотрудничество в совместных международных экспедициях.

Главы агентств отметили, что бюджет США на 2011 г. позволит США продолжать эксплуатацию и совершать эксперименты на МКС, по крайней мере, до 2020 г. Обсуждая перспективы будущего использования МКС, подчеркивается важность всестороннего повышения эффективности эксплуатации МКС, включая координацию использования бортового оборудования, оптимизацию грузовых потоков и ротацию экипажей на станции.

«Грани.Ру»

Ключевую роль должен играть конкурсный отбор с квалифицированной экспертизой

По просьбе ТрВ в дискуссии о докторских степенях принял участие физик Александр Мирлин, профессор, руководитель группы теоретической физики Исследовательского центра Карслуэ/Университета Карлсруэ, с.н.с. Санкт-Петербургского института ядерной физики, о котором шла речь в ответах Дмитрия Дьяконова.

Вопрос о том, нужно ли в России сохранять степень доктора наук, непростой. В большинстве стран такой степени нет (по крайней мере на практике). В некоторых странах (в частности, в Германии и во Франции) есть такая традиция. В Германии соответствующая процедура называется Habilitation, а степень — Dr. habil. При этом последние годы ведутся активные обсуждения отмены этой степени. Пока что этого не произошло, но роль Habilitation заметно упала.

Ранее она была по существу необходимым условием для того, чтобы претендовать на место профессора. Сейчас этого требования нет ни по форме (в объявлениях о профессорских позициях пишут, что требуется «Habilitation или эквивалентные научные результаты»), ни по существу (добрая половина тех, кого сейчас берут на профессорские должности, Habilitation не защищали). Это в значительной степени связано с интернационализацией науки.

Думаю, что более важен не вопрос о сохранении степени доктора наук, а необходимость радикальной дебюрократизации всей нашей системы присвоения степеней и её приведения в соответствие с требованиями времени (это относится частично и к кандидатским степеням). В частности:

а) Нужно, чтобы написание диссертации и защита перестали быть бессмысленной тратой очень большого количества времени. В частности, даже если сохранять степень доктора наук, требование написания докторской диссертации мне кажется вообще ненужным. Ведь докторскую, по идее, защищают уже достаточно известные ученые, у которых много статей; почему просто не собрать эти статьи и не написать короткое, в несколько страничек резюме? Такая возможность формально есть и сейчас, но используется крайне редко.

б) Присуждать степени должны Советы университетов (институтов), а не ВАК. Вся роль ВАК (или другого центрального органа) в этом вопросе должна быть сведена к выдаче лицензии Совету на присуждение степеней. Лицензия может быть отозвана в случае, если будут выявлены по-настоящему серьезные нарушения (скажем, Совет начнет «торговать» научными степенями).

При этом контроль за качеством возлагается на диссертационные Советы университетов (институтов). Так делается во всем цивилизованном мире. Университеты Гарварда, Оксфорда или Карлсруэ следят за качеством диссертаций не потому, что боятся ВАК (его там нет), а потому что дорожат своей репутацией. Обычный аргумент против введения такой процедуры в нашей стране, который я регулярно слышу, звучит примерно так: «да, конечно, за бугром это работает, но у нас — ты ж понимаешь...». В переводе на русский язык это означает: «российские ученые — сплошь бездельники и жулики; только контроль ВАК и спасает нас от потока халтуры, купленных диссертаций и т.п.». Я с этим не согласен. Думаю, что российские ученые будут работать ничуть не менее ответственно, чем зарубежные, если общество будет к ним относиться с уважением и будет построена нормальная система организации науки.

в) Следует максимально упростить процедуру признания степеней, полученных за границей, сделать её по существу автоматической, быстрой, без всякой лишней бюрократии. Нынешняя процедура переаттестации через ВАК с требованием перевода диссертации на русский язык является абсолютным нонсенсом.

В недавнем интервью глава ВАК М. Кирпичников высказался в пользу автоматического признания зарубежных ученых степеней, но почему-то предлагает ограничиться 250-300 зарубежными университетами, ссылаясь на то, что «слабых колледжей по всему миру хватает». Это шаг в правильном направлении, но совершенно недостаточный. По той же логике надо было бы у нас разрешить только МГУ и СПбГУ давать степени — остальные наши вузы в ведущие 250-300 в признанных мировых рейтингах не попадают. Ясно, что это абсурд. На мой взгляд, нужно признать степени всех нормальных университетов во всех цивилизованных странах — это многие тысячи университетов. Разумеется, есть более сильные и более слабые университеты — как в России, так и в любой другой стране. Но степень ведь сама еще ничего не решает; ключевую роль должен играть конкурсный отбор с квалифицированной экспертизой при приеме на работу.

Во всех вариантах требование перевода диссертации на русский язык является абсурдным. У нас что, эксперты по-английски не читают??? Замечу, что в Германии Habilitation уж если защищают, то пишут по-английски. Это сильно экономит время: статьи, на которых основана диссертация, ведь написаны по-английски — другого языка мировая наука не знает. (Я не обсуждаю филологию и другие области, где язык играет специальную роль.) Кроме того, Habilitation-диссертацию, как правило, публикуют в виде обзора (по-моему, только это и оправдывает её написание), а обзоры опять же пишут по-английски.

г) По поводу доплат за степень. Думаю, было бы разумно их убрать, одновременно соответствующим образом увеличив должностные оклады. Человек должен получать зарплату за свою работу, и его должность должна этой работе соответствовать. А вот при принятии на эту должность и при переаттестациях должны учитываться его достижения.

Разумеется, все это является частью более широкого круга вопросов об организации науки. Мы с коллегами (Д.Дьяконовым, В. Захаровым, В. Рязановым и А. Устиновым) недавно написали об этом в «Ведомостях» (4 февраля 2010 г., ).

Кеш и керри

Ирина Левонтина

Оба наши начальника любят блеснуть новомодным словцом. Вот недавно из речи премьера я почерпнула дотоле незнакомое мне слово окешиться. Речь шла об олигархах, которые получили деньги из госбюджета на осуществление государственных программ, а потом почему-то «окешились и соскочили». Такая вот неприятность. Воздержусь от комментариев по поводу второго глагола, займемся словом окешиться. Слово это, хотя пока встречается нечасто, да и то больше во фразах типа Карточка не окешилась, в общем-то понятно. Кстати, два варианта написания: окешиться и окэшиться примерно равны по частоте. Но «Русский орфографический словарь» Лопатина рекомендует написание «кеш». Слово кеш (кэш) уже вполне прижилось, причем сразу в двух значениях: финансовом (наличные деньги) и компьютерном, но последнее нас в данном случае не касается: Банкоматы «Альфа-Кэш» — круглосуточный доступ к своим деньгам; Кеш-боксы (коробки для денег); Жители Алтая хотели внести платеж по кредиту с помощью «кэш-кассы»; Если в конце торгов уходим в кэш, куда деть деньги, чтобы они работали до следующего утра; И выгодно ли вообще брать кэш-кредиты, если срочно понадобятся деньги? В объявлениях соседствуют формулировки: Куплю нал и Куплю кеш.

Словообразовательная модель здесь прозрачна. Исходный глагол окешить стал в последнее время часто использоваться вместо старого обналичить: А можешь кредитовать чеком не меня, а любого другого человека (своего знакомого или родственника, который живёт в городе, где можно окешить чек без проблем); Когда Микрософт собрался купить Яху, все менеджеры рассчитывали окешить свои опционы раньше срока, да еще с хорошей премией; Хотя доход там будет небольшой, но вы сможете всегда эти деньги быстро аккумулировать, окешить для каких-то своих операций.

А вот возвратный глагол окешиться образован так же, как собираться (собирать свои вещи), слегка сниженное убираться (убирать квартиру), просторечное играться. Есть и окказиональные глаголы похожей структуры: позволиться (позволить себе что-то сверх положенного), сообразиться (Сейчас я соображусь, то есть соберусь с мыслями). Ближе всего к нашему славному оке-шиться, пожалуй, другой — тоже довольно новый — глагол на-вариться (быстро получить прибыль, скорее всего не вполне законно): JPMorgan Chase не дали «навариться» на клиентах; Мы любим и уважаем своих фанатов и тех людей, кому нравится наше творчество. Мы не хотим, чтобы вы стали жертвами тех, кто тупо хочет «навариться». Покупайте билеты только у официальных распространителей; В Израиле мошенники решили навариться на самом Филиппе Киркорове. Король поп-музыки якобы давал гастрольные концерты всего за 1 600 долларов. Билеты раскупили, а вот сам Филипп Бедросович так и не появился; В Удмуртии судебный пристав хотел «навариться» на аресте коттеджа; На Олимпиаде в Сочи пытались наварить-ся коррупционеры «средней руки» (Ну ничего святого у людей!); Форум «Заработок в Интернете». Виды и способы заработка в сети, или «Как навариться на своем сайте».

Трудно сказать, как сложится судьба слова окешиться. Пока в нем, конечно, ощущается отчетливый макаронический вкус. Вспоминается, как говорит герой Тэффи: Все это, конечно, хорошо, господа. А вот... ке фер? Фер-то ке? Или вот герой Зощенко: - Еин шамбер-циммер говорю яволь? И портье герою отвечает: — Яволь, яволь. Она, шамбер-циммер, безусловно яволь. Битте-дритте, сию минуту, сейчас выберу номер, какой получше и где поменьше клопов.

Может, слово окешиться и привьется в русском языке. Правда, отдельный вопрос, не пострадает ли при этом смысл. Многие иностранные слова, даже активно используемые, не вполне надежно удерживают свое значение. Забавно, например, что в русском языке систематически путаются слова фиеста и сиеста.

Скажем, одна из инструкций для туристов, посвященная Испании и кочующая с одного туристического сайта на другой, гласит: Национальные особенности. Не следует назначать встречи в полдень - это час фиесты. Здесь, конечно, должно быть слово сиеста — послеполуденный отдых в южных странах. Как говорят сами испанцы: «Сиеста гораздо больше, чем сиеста, — это просвет». Большая испанская сиеста началась в XVII в., когда короли и придворные ввели эту традицию. Слово сиеста восходит к латинскому hora sexta — шестой час (часы отсчитывались от рассвета). Жители Древнего Рима любили вздремнуть после обеда. И то сказать — в самую жару какая работа? Да и веселья никакого. Лучше днем выспаться, а ближе к ночи начинать веселиться. Сейчас, несмотря на изобретение кондиционеров и тотальную глобализацию, этот обычай не совсем утрачен. В этом может убедиться всякий, кто в Испании решит перекусить часа в четыре. Ну, не в Макдональдсе, конечно. Впрочем, представление о том, что в Испании вообще все закрывается на 4 часа среди дня, не соответствует действительности.

А фиеста — празднество — связано с латинским словом fes-tus — праздничный. От этого же корня и слово фестиваль. Ежегодно в Испании проводится более 200 праздников и фестивалей. Вместе с общенациональными и местными фиестами праздников получается так много, что говорят, будто в Испании не бывает ни одной недели, когда бы все испанцы работали. Знаменитый роман Хемингуэя «Фиеста» посвящен «потерянному поколению»: герои романа, вернувшиеся с Первой мировой войны, стремятся убежать от воспоминаний и жадно отдаются любви, дружбе, общению с природой. Это и есть их фиеста.

Надо сказать, что такая ошибка — фиеста вместо сиеста -встречается довольно часто. Вот еще примеры: Сицилийцы, например, не носят шляп, ни в коем случае не работают с полудня до четырех часов (фиеста — дело святое); В гамаке в час фиесты... Ну, понятно, и слова похожи, да и вообще. И то, и другое — про отдых и про теплые страны. Оба слова даже и произнести приятно, в наших-то широтах.

О светилах и «неграх»

Лев Клейн

В предыдущем номере ТрВ №4 (48) в своей колонке я поместил заметку о своем «золотом времени», растраченном на рутинную работу (от сверки цитат до уборки картошки), которую более экономично было бы поручать менее квалифицированным работникам. По этому поводу в ЖЖ сразу же прочел отклик ростовского коллеги, скрывшегося за ником «torvard». Вероятно, я понадеялся на общепонятность проблемы и изложил свою мысль слишком сжато, скороговоркой. Отклик этот столь важен и, вероятно, типичен, что я считаю необходимым придать ему более широкое звучание и разъяснить свою позицию подробнее.

У коллеги моя мысль «в целом возражений не вызывает», но один пассаж послужил поводом для подробного разбора. Это тот, где идет речь о необходимости избавления ученого от рутинной работы — той, «где не нужны мои знания, способности и опыт. Где нужно просто образование, а лучше — хорошее профессиональное образование и желательно — знание языков. Розыски в библиографии, сходить в библиотеки, сделать выписки, сверить цитаты, справиться о наличии заданных фактов в литературе, отыскать и купить указанные книги, списаться с учреждениями, рассчитать по заданным формулам нужные параметры, сканировать тексты и рисунки и т. д.».

На это мой коллега возражает: «если всё отмеченное мною во фрагменте не есть научная работа, которой-то в общем и должен заниматься исследователь вне зависимости от степени своей «светильности», то что же остается на долю корифея и гиганта мысли? Генерация идей в самом общем виде, выдвижение смелых и теоретически масштабных гипотез, проверка которых перекладывается на плечи исполнительных помощников?».

Мой коллега заподозрил меня в том, что я так и работаю: «Эта заметка Л.С. Клейна вообще открыла мне глаза. Я раньше думал, что использованием «негров» в основном балуются Фоменко и Ко, однако ж вот получается, что и вполне уважаемые исследователи имеют своих «полу-негров». Чем видимо и объясняется их, с одной стороны плодовитость, а с другой — мягко говоря неоднозначность результатов».

Другой участник интернетной дискуссии, sverk, заметил: «М-да, хорошо сказано. Л.С., полагаю, тут открытым текстом озвучил то, что в среде наших «научных светил» давно уже стало едва ли не нормой». На что torvard замечает: «Судя по результатам, Лев Самуилович освоил эту практику особенно интенсивно» — и ссылается на мою «невероятную плодовитость  в самых разных областях».

Ясно, что оба автора этих высказываний не петербуржцы. Потому что археологи-петербуржцы хорошо знают, что я работал и работаю один. Сам. Не обладая никаким административным ресурсом. Все решительно вклады моих учеников в мои книги отмечены в этих книгах и помещены под их именами (см., например, мою «Археологическую типологию»). У многих их них это их первые печатные работы. И мое имя к ним не приписано — нет ни одного такого случая. В нескольких случаях мне помогли со сканированием и с поисками иллюстраций (и это всё отмечено поименно). Я выражал тоску по освобождению от рутинной работы, но делать ее мне приходилось в основном (за исключением отмеченного) самому.

Что касается операций, которые я считал бы возможным поручить секретарю, если бы он у меня был, то недоумение моих оппонентов вызывают: розыски в библиографии, выписки в библиотеках по заданным темам, сверки цитат и ссылок, справки о наличии неких фактов в литературе. Во-первых, секретарь может напутать, во-вторых, что же остается от научной работы на долю самого мэтра? Отвечаю. Секретаря, способного напутать, не нужно брать в секретари. А научного работника, для которого работа сводится именно к этим операциям, не нужно считать ведущим ученым. Потому что ученый должен разобраться в состоянии изученности материала, определить суть проблемы, найти подходящие методы решения, выдвинуть плодотворные гипотезы, наладить их разумную проверку и т.д. Тот гуманитарий, который в основном творчески переделывает старые тексты, — не ученый, а литератор.

Особую иронию и даже испуг вызывает у моих оппонентов поручение рассчитать по заданным формулам нужные параметры. Испуг завзятых гуманитариев понятен. Но я ведь не считаю археологию чисто гуманитарной дисциплиной. К тому же если я выбрал формулы и определил материал, то считать — сугубо рутинная работа.

«Видимо, наиболее «развесистые» моменты «Анатомии Илиады» как раз и объясняются склонностью её автора перекладывать на помощников столь важные вещи», — пишет torvard. Когда я писал «Анатомию Илиады» (1980-е, опубл. в 1998), я был только-только выпущен из тюрьмы, и вокруг не было никого, не говоря уж о помощниках. Сотни тысяч вычислений в этой и других работах я проделал сам, когда компьютеров у нас еще не было. В своем критицизме мои оппоненты опираются на негативную рецензию Цымбурского и Файера на эту книгу, напечатанную в «Вестнике Древней Истории» (2002/1, она очень популярна), где эти историки, совершенно не понимающие законов статистики, указывали, что, применив те же методы к избранному ими случаю, не получили моих результатов. Так примените их к другим явлениям, это же статистика! Я нащупал, вы — нет. Когда эта рецензия была напечатана, я был тяжело болен, но, выздоровев, написал ответ, напечатанный в том же «Вестнике Древней Истории» (2004/3), — почитать бы его моим оппонентам!

Надо бы объяснить, что позволяет мне быть «невероятно» продуктивным в своей работе. Да это ж очень просто. Во-первых, я трудоголик, всегда много работал — не пил, не вел пустые разговоры «за жизнь». Во-вторых, организованность и навык — я споро работаю. В-третьих, долгая жизнь — наработано много. Моя личная картотека — 180 000 карточек (это не только выписки, но и факты, идеи, зарисовки). Плюс знание языков — мне ж не надо переводить, я читаю. Ну, где-нибудь тут, наверное, и талант примешался.

Во всем этом нагромождении конфликтных идей есть две крайности. Одна — использование «негров», делающих научную и литературную работу за сотрудника, обычно занимающего административный пост. Как я уже сказал, у меня никогда не было ни «негров», ни «полу-негров», ни «четверть-негров». Но практика эта у нас широко распространена и разливается не только на отношения начальства с подчиненными. Нередко, наоборот, научный руководитель пишет диссертацию за своего аспиранта — потому что тот неспособен, но нужно его «остепенить», а то и деньги вмешиваются.

Другая крайность: талантливые и опытные ученые, которым сам бог велел делать открытия и раздавать другим плодотворные идеи, заняты рутинной работой — от громоздкой документации вплоть до уборки помещений. Между тем, известно, что небольшая горстка талантов в сущности определяет движение всей науки.

К сожалению, в нашей стране обе эти крайности, оба уклона действуют одновременно.

А нормальное развитие науки, при котором первый уклон заблокирован этикой, а второй — экономикой, остается чем-то, чему мы дивимся за бугром.

Праздник математики в МГУ

Департамент образования г. Москвы, Московский центр непрерывного математического образования (МЦНМО), МГУ им. Ломоносова и Московский институт открытого образования 14 февраля 2010 г. провели в МГУ им. Ломоносова 21-й Математический праздник для учеников 6-7 классов.

Математический праздник впервые организовали в 1990 г... 14 февраля 2010 г. он прошел в 21-й раз! На мероприятие собралось более 3000 школьников и их родителей. Огромное количество энтузиастов из студентов, преподавателей математики, учителей сделали все, чтобы этот день получился ярким, насыщенным и незабываемым как для школьников, так и для их родителей. Пока школьники решали задачки, организаторы развлекали их родителей. Несмотря на то, что олимпиада заявлена для школьников 6-7 классов, в ней принимали участие даже третьеклассники.

География участников была очень широкой. В МГУ приехали ребята из Москвы и Подмосковья, Воронежа, Апатитов, Курска, Чебоксар, Костромы, Санкт-Петербурга, Иванова, а также из городов Украины — Харькова и Киева. После олимпиады гостей праздника ждал разбор задач. Впрочем, олимпиадой праздник, разумеется, не ограничился. После разбора все гости отправились играть. Ребята и их родители складывали математический паркет, строили башни из бумаги, пытались выпутаться из сложных веревочных ситуаций и были просто в восторге от идеи замостить большой зеленый круг с помощью маленьких белых. Чтобы поддержать праздничное настроение, за все конкурсы ребята получали призы, конфеты и шары.

Для всех желающих были показаны математические мультфильмы о различных интересных и необычных аспектах в математике. Например, ребята узнали, что ездить можно, не только используя круглое колесо, но также «квадратное» и «треугольное»! Много необычного было в интереснейшей лекции «Математические этюды». Самая волнующая часть праздника ждала ребят вечером. Победители и призеры награждались грамотами, дипломами и получали в подарок книги. Интересно, что среди победителей, получивших диплом, был третьеклассник из Москвы. Более подробную информацию о победителях можно узнать на странице Математического праздника.

Автор фотографий – Сергей Дубов (МЦНМО)

Обращение инициативной группы студентов МИФИ

Ректору НИЯУ МИФИ М.Н. Стриханову

Уважаемый Михаил Николаевич!

Мы, студенты и выпускники НИЯУ МИФИ, обращаемся к Вам с просьбой демонтажа религиозного символа — креста (далее по тексту — «крест»), установленного 02.03.2010 на территории НИЯУ МИФИ, рядом с проходной. Мы считаем, что данному религиозному символу не место на территории НИЯУ МИФИ по следующим причинам:

1. НИЯУ МИФИ является светским учебным заведением. Согласно п.1.12 Устава МИФИ, «создание и деятельность в университете организационных структур политических партий, политических и религиозных движений и организаций не допускается».

2. Согласно ст. 28 Конституции Российской Федерации, «каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними». Установка религиозного православного символа на видном месте может оскорбить религиозные чувства студентов, исповедующих другую религию или не исповедующих никакой религии. Особое внимание просим обратить на то, что НИЯУ МИФИ имеет национальный статус, в нем учатся студенты из различных регионов России и других стран, в которых православие не является доминирующей религией.

3. Многим студентам, независимо от их вероисповедания, непонятно, какую смысловую нагрузку несет стоящий отдельно от каких-либо объектов культурного характера крест.

4. Установка креста рассматривается многими (в том числе и православными) студентами как обдуманный политический шаг, а не как способ обращения к вере. Таким образом, даже некоторые православные студенты недовольны наличием креста на территории НИЯУ МИФИ.

Просим дать официальный ответ на данное заявление в письменной форме до 12.03.2010 и принять меры по демонтажу креста в ближайшие сроки.

Солнце, звезды и тучи на небе планетария

Сергей Попов

В России живет около 145 миллионов человек. Интенсивно работающий планетарий может дать 2-3 тысячи сеансов в год (реально получается чуть меньше). Средний зал позволяет разместить около 100 человек. То есть планетарий теоретически может пропускать максимум 200-300 тысяч посетителей в год (реально — за-полняемость не 100%-ная, и средний планетарий посещает около 40 тысяч человек в год). Конечно, кто-то ходит часто, а кто-то — только раз в жизни. Но пусть, это все-таки по максимуму около 145 тысяч уникальных посетителей в год. Получается, чтобы человек сходил в планетарий хотя бы раз в жизни, необходимо хотя бы около 20 планетариев. К сожалению, в России нет 20 современных, постоянно работающих стационарных доступных планетариев.

Реальная ситуация еще хуже, поскольку редко кто поедет в другой город, чтобы сходить в планетарий. О Москве и говорить нечего…

Сколько есть планетариев, какие они, какие у них проблемы и многое другое, можно было узнать на конференции Ассоциации планетариев России, совмещенной со школой для лекторов планетариев. Встречи прошли с 1 по 4 марта на базе планетария Культурного центра Вооруженных Сил в Москве и в планетарии Музея космонавтики в Калуге.

На конференции было более 40 представителей из разных планетариев. Формально было представлено более 20 учреждений (всего их в стране под 40, формально), но далеко не все они могут быть действительно названы планетариями. У кого-то есть здание (иногда даже новое), но нет собственно аппарата планетария, у кого-то есть работающий аппарат, но отбирают здание (планетарии в СССР часто размещали в церквях, которые теперь переходят в ведомство РПЦ, что нормально, но ненормально, что планетарии не получают вовремя новые здания), у кого-то нет уже ни того, ни другого, а где-то формально есть и то, и другое, но такого качества…

Хороших новых планетариев в стране — два с половиной. Во-первых, это Калуга. Там стоит прекрасное сочетание цейссовского оптико-механического аппарата и цейссовской же цифровой техники. Во время выездного заседания 3 марта участники конференции смогли насладиться действительно прекрасным зрелищем (вот только сделали бы в планетарии потолок получше, а то начальство на железо деньги выделило, а на потолок уже не хватило). Во-вторых, прекрасный планетарий только что запущен в Новокузнецке. Наконец, несколько лет назад новое цифровое оборудование было установлено в Нижегородском планетарии. Но только «цифра», без новой оптико-механической части, что не очень хорошо. Все остальные (около дюжины) действующие планетарии работают на очень старом оборудовании. Хороший новый комплект из оптикомеханического и цифрового оборудования стоит около 1-2 млн евро.

Современный планетарий — это не только «звездочки и лектор», и нужен он не только для рассказов об астрономии. Наличие хорошей цифровой аппаратуры позволяет проводить лекции по любой тематике на совершенно новом уровне визуализации. Если есть свои хорошие художники и программисты, то можно практически творить чудеса. Кое-что нам удалось увидеть в Калуге, где свои работы показал Азамат Рахмангулов из Уфы. Будучи биологом по образованию, он в первую очередь пытается представить и визу-ализовать живой мир экзопланет. Получаются потрясающе интересные материалы, объединяющие астрономию и биологию. Наверное, математик попробовал бы поиграть с топологией (полнокупольная проекция позволяет залезть внутрь сложных конструкций). Можно делать лекции по физиологии, физике и т.д. и т.п. Были бы руки, головы и оборудование (в Уфе, кстати, последнее еще не на высоте, зато с первым и вторым, похоже, все в порядке). В общем, как верно заметил Азамат, планетарий может стать важным междисциплинарным центром популяризации.

Кроме обсуждения проблем планетариев и путей их решения в Москве участники смогли послушать лекции ведущих астрофизиков из АКЦ ФИАН, ГАИШ и ИНАСАН. А в Калуге мы смогли познакомиться с замечательным Музеем космонавтики.

Забавно, что так и не удалось познакомиться с ситуацией с большим Московским планетарием... Темна вода во облацех!

Былое и Дума

Иван Экономов

Уважаемая редакция!

За прошедшее с выхода предыдущего номера «Троицкого варианта» время наша наука испытала потрясение титанической силы. Наш горячо любимый Президент упразднил своим Указом два федеральных агентства — «Роснауку» и «Рособразование». Не сомневаюсь, что многие были до глубины души ошарашены таким крушением устоев. С одной стороны, конечно, тамошние федеральные агенты работали недостаточно эффективно, чтобы обеспечить выполнение плана ускоренной и всемерной модернизации России на период до 2015 г. В лучшем случае они могли справиться с планом-2020. Поэтому совершенно справедливо руководство страны решило замкнуть все финансовые потоки на министерство, ведь министр — это голова: должность у него повыше будет, чем у руководителя федерального агентства. С другой стороны, какие же это были люди!

Да, они выдумывали разные бумажные формы заявок и отчетов, от которых у неприспособленного человека голова кругом шла. Но зато человек приспособленный чувствовал себя в этих формах, как рыба в воде. И тут, надо сказать, бюрократия выполняла важную эволюционную функцию — отбора людей, которые в состоянии приспособиться к разумному государственному порядку. Ведь чему нас учит эволюционная теория? Тому, что выживают не самые умные, талантливые и сильные, нет, выживают самые приспособленные к существующим условиям. А какие условия нужны нам? Правильно, нам нужны стабильность и разумный государственный порядок.

А с бытовой точки зрения, так это и просто отцы родные были: умелый человек всегда мог найти к ним нужный подход. И тогда... Тогда даже сравнительно простой человек мог обеспечить себе не скудный хлеб преподавателя и научного сотрудника, нет, он мог тогда, решая важные государственные задачи, заработать себе и на хлеб с маслом, и на икру, и на отдых на Канарах.

Впрочем, о былом нечего жалеть: все, что ни делается в нашем богоспасаемом государстве, все — к лучшему. И мне тут традиционно начинают разные мысли в голову приходить, как бы еще лучше для родной страны сделать, следуя в русле генеральной линии. Думается мне, что даже министр, какой бы он головой ни был, может оказаться не в силах вытащить нашу науку из того болота, куда она была загнана ельцинским режимом, прогнившим царизмом и татаро-монгольским игом, и приспособить ее для нужд ускоренной модернизации страны. Это по силам только первым лицам нашей партии и государства. Если и не первым — у них и поважнее науки заботы есть -до Олимпиады-2014 всего четыре года осталось, — то хотя бы вторым.

В этом отношении я с надежной присматриваюсь к председателю Государственной думы, человеку номер два в нашей руководящей партии, Борису Вячеславичу Грызлову. В последние годы Борис Вячеславович значительное внимание уделяет развитию инновационных технологий и науки. Причем пример берет он не абы с кого, а с известных столпов нашей истории. Как великий царь Петр в свое время не гнушался собственными ручками на благо страны работать, так и спикер Борис не гнушается лично заниматься научно-изобретательским трудом в лаборатории питерского коллеги, Виктора Петрика. Ну и, конечно, всячески спикер наш изобретения и изобретателей продвигает. Понятно, что на этом поприще рано или поздно столкнешься с косностью иных наших научных дистанций: застарелые академики твердят свое: «камни не могут падать с неба». Столкнешься, и возмутишься такими замшелостью и мракобесием: к инновациям ведь надо по-революционному подходить, проламывая стены догм.

И вот ведь что отрадно — начинает вырисовываться в этом деле многопартийный инновационный консенсус. На днях член думского комитета по международным делам фракции ЛДПР Валерий Селезнев пламенно выступил в защиту наших молодых изобретателей и ученых, стремящихся при финансовой поддержке государства расширить спектр инновационной продукции. Как выяснил Селезнев, на их пути стоит коррумпированная комиссия РАН по борьбе с лженаукой, не желающая признавать, что законы физики могут меняться в бесконечном процессе познания подобно тому, как законы государственные могут меняться в процессе бесконечного законотворчества Думы. И решил Селезнев начать противодействие ретроградской коррупции.

Наблюдая такое единение, думаю я: а не передать ли функции распределения научных денег спикеру Грызлову и депутату Селезневу? Они и законы нужные примут, и неоцененным изобретателям резко расширить спектр инновационных изделий дадут, и, главное, сделают все это быстро и масштабно, без лишней бюрократии.

Оглавление

Лженаука в Государственной Думе

Шоу Ксюши Собчак, или Что не поделили Геннадий Андреевич и Евгений Павлович

Крашеные электроны

Еще один поворот в споре о мантийных плюмах

Георгий Тимофеевич Зацепин

«Феникс» не возродился

Продолжение «Одиссеи». Первые полгода пути. Американская школа глазами дедушки и внучки

Прозрачный омут: ФАС против РАН

Как я перестал беспокоиться за вечернее отделение и полюбил гречку

В Nature — российская наука

Записки изобретателя велосипедов

Последний храм домонгольской руси

Обсерватория в эпицентре

Экзопланеты (современные факты)

Соискатель, покажите язык и скажите «А-а-а-а-а»

Просветительство и популяризация

Отменить нельзя оставить. Доктора наук о докторских и ВАК

МКС останется на орбите до 2020 года

Ключевую роль должен играть конкурсный отбор с квалифицированной экспертизой

Кеш и керри

О светилах и «неграх»

Праздник математики в МГУ

Обращение инициативной группы студентов МИФИ

Солнце, звезды и тучи на небе планетария

Былое и Дума

Реклама на сайте