«Осенний полёт»

Олег Болтогаев ОСЕННИЙ ПОЛЁТ

Ближе к осени наши гуси стали летать. Я очень удивился и обрадовался. Мне сразу захотелось сказать об этом маме.

Но Вовка отговорил меня.

— Твоя мать обрежет гусям крылья, — сказал он.

— Зачем? — наивно спросил я.

— Чтобы они не могли летать.

— А что плохого в том, что наши гуси будут летать?

— Они могут улететь, — авторитетно заявил Вовка.

— Куда они полетят? Разве им у нас плохо? — удивился я.

— Осенью на юг летят дикие гуси. Ваши гуси тоже захотят лететь, но не смогут, если им обрезать крылья.

Я посмотрел на наших гусей. Вспомнилось, как мы покупали их. Это было ранней весной. Тогда гусята были все одинаковые. Пушистые, тёмно-желтые. Домой мы везли их в автобусе. Шесть новосёлов ехали в большой коробке, которую держала на коленях моя мама, а ещё два гусёнка сидели в небольшой кастрюле у меня на руках. Один из этой парочки мне сразу понравился. Он был чуть темнее остальных.

Я вспомнил, что мы купили свежий хлеб и, отломив от буханки небольшой кусочек, немного помял его и поднёс к клюву гусёнка. Он слегка вытянул шею и деликатно слопал моё угощение.

Так мы и подружились.

Гусята росли быстро. Мама даже ставила мне их в пример.

— Видишь, как они быстро растут? — спрашивала она.

— Вижу, — отвечал я, глядя на гусят.

— А почему? — задавала мама наводящий вопрос.

— Потому что они хорошо кушают, — вздыхал я, поскольку знал правильный ответ.

— Вот и ты должен хорошо кушать!

Но мне не хотелось хорошо кушать. Мне хотелось бегать с приятелями. А ещё мне нравилось пасти гусят.

Я брал книжку с картинками и шёл следом за гусятами. Точнее, они шли за мной. Куда я — туда и они. Пернатые передвигались не спеша, с достоинством. Им была хорошо известна цель нашего путешествия: большой луг у речки. Там росла трава-мурава, которую гусята просто обожали.

Я садился на пенёк и читал книжку. А гусята всё насыщались и насыщались.

Потом они подходили ко мне и располагались рядом. А серый гусёнок забирался ко мне на колени. Пернатых клонило в сон, и они прятали головы под крылья.

Так мы и жили всё лето. Вскоре мои подопечные сменили жёлтый пух на белые перья. Мой любимец тоже обновил одёжку, однако остался серым. Поэтому я стал называть его — Серый.

Однажды, когда мои гуси мирно щипали травку, Вовка напугал их. Радостно крича, он побежал по лугу. Гуси бросились в сторону, замахали крыльями и… полетели.

По-моему, они сами испугались своей дерзости. Пролетев метров десять, наши гуси приземлились и долго и возбуждённо гоготали, очевидно, обсуждая случившееся.

С тех пор они стали летать. Сначала понемногу, а потом всё чаще и чаще.

Я сразу заметил, что мой Серый летает лучше всех. Очевидно, другие были жирнее и тяжелее, они почти сразу приземлялись, а Серый делал ещё один круг над лугом.

— В нём много дикой крови, — сказал Вовка.

— Что это значит? — спросил я.

— Ну, он не такой домашний, как остальные.

Я задумался. Это плохо, что Серый такой? Нет! Просто он ближе к природе. Я решил, что это хорошо.

Сказать по правде, я завидовал Серому. Потому что мне тоже хотелось летать.

Казалось бы — чего проще: разбежался, раскинул руки-крылья, поймал встречный поток ветра, слегка подпрыгнул и полетел.

Так я и стал делать.

Едва завидев, что мои гуси, махая крыльями, побежали, я мчался за ними следом. Птицы пугались меня и быстро взлетали, а мне именно это и было нужно.

Я бежал за ними следом, отчаянно махал руками и мне казалось — ещё одно усилие, и я полечу.

Вся стая делала крутой вираж и садилась на луг, в воздухе оставался лишь мой пернатый друг. Летел он невысоко, а я всё бежал и бежал следом. Лужок заканчивался, начинался школьный двор. Серый летел над деревьями, над зданиями…

Я больше не мог бежать и обессиленно падал на траву. Сердце выскакивало из груди, дышать было нечем, перед глазами вспыхивали искры. Вот это я налетался всласть!

Но проходило немного времени, и над моей головой раздавался громкий шелест, и рядом со мной приземлялся мой серый друг.

Гусь подходил ко мне вплотную. «Го-го-го», — строго говорил он. Мне казалось, что он удивлён: почему это я не смог с ним лететь?

Я брал Серого за шею и притягивал к себе.

— Ты знаешь, — огорчённо шептал я. — Мне никогда не взлететь…

А потом мы шли обратно, на лужок. Остальные гуси мирно щипали травку. Они не знали, что мы с Серым пережили.

Но однажды случилось то, о чём предупреждал Вовка. Высоко в небе раздался громкий гогот, и мой Серый стал взволнованно смотреть вверх. Затем он разбежался, взлетел и, сделав огромный круг, стал набирать высоту.

Я думал, что он, как всегда, вернётся.

Однако стая диких гусей заметила Серого и снизилась. Некоторое время они летали над посёлком, словно приглашая моего друга в свою компанию. Потом я увидел, что Серый пристроился в хвост стаи, и они полетели. Стая становилась всё меньше и меньше и, наконец, совсем исчезла.

Помнится, что у меня не было страха перед разговором с мамой. Я знал, что так и скажу ей, что Серый улетел с дикими гусями.

Меня печалила только одна мысль.

Почему он улетел без меня?