«Кобра»

Сергей Артюшенко КОБРА

Целый день писать этюды под палящим южным солнцем — дело не лёгкое.

Вконец измучившись, я подыскал «комфортабельную» пещеру, прохладную и просторную, и решил немного отдохнуть.

Я удобно устроился на мягком песке, покрывавшем пол пещеры, и сразу же уснул.

Чистый горный воздух, шелковистый песочек и живительное солнечное тепло навеяли чудный сон.

Будто я плыву в тёплой прозрачной воде, словно лечу по воздуху.

Тихое течение быстро несёт меня куда-то.

Вдали виднеются города, леса, горы, но течение плавно влечёт меня в пустынную водную гладь.

Течение стало замедляться, и вскоре я замер на месте. Подо мной и надо мной — прозрачное безмолвие. Хорошо и спокойно.

И тут вдруг я чувствую, что начинаю погружаться в прозрачную бездну! Оказывается, течение уходит вглубь! Но мне не страшно: так всегда бывает, когда плывёшь по течению…

Я проснулся. Солнце только что село, и короткие южные сумерки заполнили голубым полумраком пещеру. Через полчаса станет совсем темно. Нужно было спешить! С сожалением я окинул взглядом уютную пещеру и направился к выходу…

Но я не успел перешагнуть порог, как снова лежал на мягком песочке — на этот раз не для отдыха, а спасая свою жизнь. У самого входа, в невысокой траве, неподвижно лежала довольно большая кобра, и её голова с раздутым капюшоном глядела в мою сторону. Хорошо ещё, что я вовремя её заметил!

От одной мысли, что могло бы случиться, если бы я наскочил на змею, мне стало зябко и неуютно.

Под руками у меня, кроме песка, ничего не было, а бросать в змею песком только дразнить её. А этого мне совсем не хотелось. Я старался даже не смотреть на неё, чтобы не раздражать, надеясь, что змея успокоится и уползёт.

Лёгкий ветерок шевелил стебли травы, и казалось, что тело змеи движется, а её голова со зловещим капюшоном словно застыла в неподвижности.

Оставалось только ждать, когда ей надоест караулить меня. Легко сказать ждать, когда начальник заставы строго приказал всем быть в лагере до захода солнца!

Словно в подтверждение моим грустным мыслям, снизу донеслись голоса. Товарищи, перекрывая шум потоков, звали меня хором. Я радостно заорал, но люди меня не слышали — то ли из-за шума реки, то ли из пещеры мой голос не долетал вниз. Все старания были напрасны, я только надсадил голос и стал хрипеть.

Вскоре совсем стемнело, и первые звёзды робко замигали на клочке небосклона, который я видел из пещеры.

Прозвучал выстрел, и горы озарились светом ракеты. Меня искали пограничники. За первой ракетой вспыхнула вторая… Дело принимало серьёзный оборот. Тогда, стиснув зубы, я решил дать проклятой змее бой. Будь что будет! Сняв тяжёлые башмаки, я стал ждать очередной ракеты.

Первый башмак просвистел мимо: от волнения дрогнула рука.

Я подполз ближе и, озаряемый светом ракет, запустил в кобру свой последний снаряд — второй башмак…

Напряжение было столь велико, что вначале я ничего не понял… Голова змеи исчезла внезапно, а вместо неё появилась светлая квадратная дощечка.

Я встал, растерянно протирая глаза.

Истошные крики товарищей, доносившиеся снизу, вернули меня к действительности. Мгновенно всё стало ясно.

Бессильно опустился я на песок и засмеялся тихим нервным смехом… В траве передо мной лежало чучело змеи, которое вчера вечером сделали наши ребята. Они-то, очевидно, и решили подшутить надо мной, пока я мирно спал.

Собрав свои вещи, я с удовольствием зашвырнул чучело вниз. Спускаться пришлось босиком.

Свои новенькие туристские башмаки я не нашёл и на следующий день. Пограничники сказали, что их, наверное, утащили шакалы, а товарищи обозвали меня чучелом гороховым.