«По прозвищу «Классик»»

Сергей Калабухин По прозвищу «Классик»

Русский прозаик Владимир Викторович Орлов родился в Москве 31 августа 1936 года в семье журналиста. После окончания факультета журналистики МГУ в 1959 году Орлова сразу взяли на работу в самую престижную молодёжную газету — «Комсомольскую правду». Новоиспечённый корреспондент немедленно отправился в командировку на стройку железнодорожной магистрали Абакан — Тайшет. Это дало ему возможность уже в 1960 году стать автором цикла очерков «Дорога длиною в семь сантиметров». А в 1965 году в журнале «Юность» выходит первый роман Владимира Орлова «Солёный арбуз», основанный на материале сибирской «стройки века». И уже в 1965 году Орлова принимают в Союз писателей СССР!

Приём в члены Союза писателей производился на основании заявления, к которому должны были быть приложены рекомендации трёх членов СП. Писатель, желающий вступить в Союз, должен был иметь две опубликованные книги и представить рецензии на них. Заявление рассматривалось на заседании местного отделения СП и должно было при голосовании получить не менее двух третей голосов. Затем его рассматривал секретариат или правление СП СССР, и для принятия в члены требовалось не менее половины их голосов. Каким образом вчерашнему студенту, журналисту молодёжной газеты, написавшему первый и пока единственный роман, удалось столь быстро и успешно преодолеть все препоны?

Для иллюстрации фантастичности произошедшего приведу следующие факты. В 1974 году Л. И.Брежневу подали докладную записку из министерства культуры СССР. В ней говорилось, что во всех творческих союзах страны: композиторов, писателей, кинематографистов, художников — средний возраст членов составляет 70 лет! Уже через три месяца состоялся экстренный пленум ЦК КПСС, где было принято постановление «О работе с творческой молодёжью». И ворота творческих союзов немного приоткрылись для молодых талантов. Немного! Старички не желали делиться благами и привилегиями. В СССР ведь все были обязаны работать на каком–нибудь предприятии. А вот профессиональные писатели официально работали дома, в так называемых домах творчества, на дачах или в санаториях.

Только профессиональных писателей в 1965 году было около пяти тысяч, а количество журналов не превышало нескольких десятков. Так что проблема публикации стояла в полный рост. А у Союза писателей было несколько весьма престижных подведомственных журналов: «Новый мир», «Знамя», «Дружба народов», «Вопросы литературы», «Литературное обозрение», «Детская литература», «Юность», «Советская литература», «Театр», «Звезда», «Костёр», в которых члены СП имели явное преимущество перед всеми прочими собратьями по перу. Так что члены СП имели кровную заинтересованность в сохранении, а ещё лучше — в сокращении собственных рядов. А Владимира Орлова не только стремительно приняли в Союз писателей, но и по мотивам его романа тут же сняли фильм «Таёжный десант» и поставили спектакли в нескольких театрах. Мало кто может похвастать столь стремительным взлётом.

Может, роман Орлова — литературный шедевр? Вовсе нет. Он весьма аморфен, перегружен лишними персонажами и сценами, имеет какую–то неопределённую концовку. Но «Солёный арбуз» попал в струю. Его главный герой, Букварь, говорит и делает идеологически правильные вещи, являясь живым носителем и пропагандистом кодекса строителя коммунизма. Молодому автору выдали аванс, в надежде, что он и дальше будет писать идеологически правильные произведения.

Однако, несмотря на столь стремительный старт и раскрутку, известным и знаменитым Владимир Орлов станет лишь через пятнадцать лет. А пока он пишет и издаёт в 1969 году не имевший успеха роман «После дождичка в четверг». Решив, что причиной неудачи является недостаток времени для творчества, Орлов бросает работу в газете (имеет право!) и официально переходит на профессиональную писательскую работу. Роман «Происшествие в Никольском» написан, по словам Орлова, «по письму прокурора в нашу газету». Материал там использован интересный, не утративший актуальности и в наши дни. Писать Орлову никто не мешал — не надо каждый день ходить на работу в редакцию газеты. И всё же роман с большими трудностями выходит лишь в 1975 году. «Происшествие в Никольском» тоже славы автору не принёс. На этот раз Орлов решил, что виноват в этом надоевший читателям жанр социалистического реализма.

Идеологи от КПСС считали, что советское искусство должно воспитывать народ, а не развлекать. Необходимо бичевать недостатки и указывать ориентиры. Именно поэтому в СССР развлекательная литература была у руководства Союза писателей не в чести. С детективами и фантастикой в стране была постоянная напряжёнка. Доминировал соцреализм. Но человека нельзя постоянно кормить одним и тем же кушаньем, даже если оно весьма вкусное. Рано или поздно всё приедается! И «воспитатели» мизерными дозами кидают читателям фантастику (только научную!), военные приключения, милицейские и шпионские детективы. Да, реализм, безусловно, необходим. Человеку всегда было и будет интересно и необходимо рассказать о себе и узнать о других. Что все мы делаем при встрече со знакомыми? Спрашиваем, как у них дела, какие новости, что–то рассказываем о себе. Но человек любит и помечтать! С детства мы привыкли слушать сказки, фантазировать, играть. Всем нам просто необходимы развлечения. Реализм — это пища, развлекательные жанры — приправа к пище. В советские времена нас перекормили реализмом, и Владимир Орлов решает в дальнейшей работе над книгами от него отказаться.

А что же взять взамен? Что читает московская интеллигенция? В моде латиноамериканский «магический реализм». По рукам ходят подшивки ксерокопий номеров журнала «Иностранная литература» с романами Маркеса «Сто лет одиночества» и «Осень патриарха». У нас ничего подобного по силе воздействия на читателей нет. Разве что «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. И Орлов приносит в редакцию журнала «Новый мир» рукопись своего нового романа «Альтист Данилов», написанного вроде как в жанре магического реализма. На самом деле ничего магического в этом романе нет. В нём просто механически перемешаны реализм, фантастика и сатира. Причём орловскую фантастику, которую он щедро вставляет во все свои последующие романы, можно отнести скорее к фантазиям и сказкам, чем именно к фантастике, мистике или фэнтези. Так что к «магическому реализму» его творчество причисляют совершенно напрасно. Но вернёмся к «Альтисту Данилову». Орлов, наконец, вновь попал в струю. В иное время опубликовать фантастический роман в «Новом мире» было бы совершенно невозможно. Кумирам тогдашней молодёжи, братьям Стругацким, даже в голову не пришло бы принести в его редакцию свою рукопись. А вот Владимира Орлова не только не отфутболили, но и сравнительно быстро напечатали.

«Альтиста Данилова» с особенным восторгом приняла московская интеллигенция. Роман тут же объявили «культовым» и поставили в один ряд с «Мастером и Маргаритой» Михаила Булгакова. Владимир Орлов совершенно неожиданно для себя наконец–то стал знаменитым писателем. В чём же причина такого успеха? В образе главного героя. Кто–то видит в Данилове «образец настоящего мужчины», готового ради любви на всё. Кто–то демона, которому ничто человеческое не чуждо. Кто–то творческую личность, для которой искусство превыше «мещанской» тяги к материальным благам. А кто–то диссидента, бесстрашного борца с любой властью, ставящего права человека выше государственных и общественных интересов. Одним словом, каждый читатель, восторгающийся романом Владимира Орлова «Альтист Данилов», находит в образе главного героя некий свой идеал. Москвичи особенно благодарны автору за описания улиц и зданий Москвы. Даже бытует мнение, что Москва — полноправный герой романа. Есть в романе и сатира на нравы москвичей времён застоя. Любители же фантастики получили неожиданный подарок, обнаружив её в самом престижном «толстом» журнале страны, издающимся огромным тиражом. К тому же буквально на следующий год роман вышел отдельной книгой. Орлов сварил суп, напихав в кастрюлю множество ингредиентов на любой вкус, ничуть не озаботившись тем, как эти разнородные составляющие взаимодействуют друг с другом. И «пипл хавает», черпая из кастрюли то, что именно ему приходится по вкусу. А так ли уж хорош этот суп?

Роман «Альтист Данилов», на мой взгляд, сильно перегружен «музыкальными» и «демоническими» подробностями и описаниями. Местами создаётся впечатление, что автор сознательно «льёт воду», чтобы текст разбух до объёмов романа. Ненужные для сюжета «подробности», персонажи и сцены только замедляют темп и рвут на части действие, ничего не давая читателю, кроме скуки и недоумения: зачем всё это написано? Описывать музыку смешно и непродуктивно. Лучше один раз услышать, чем сто раз прочесть описание.

«Демонические» искушения и приключения Данилова, конечно, важны. Но их явный перебор. Видения в Колодце Ожидания больше смахивают на бред, чем на информацию к размышлению читателя. Посвятив довольно значительный объём текста описанию «хождения» Даниловым по Девяти Слоям, автор умудрился так и не дать чёткую картину мира демонов. Вывод: фантастическая составляющая романа не выдерживает даже малейшей критики и конкуренции с произведениями профессиональных фантастов.

Теперь о Москве. Действительно автор посвятил ей довольно много страниц романа. Однако, описания улиц и зданий города даже на фон не тянут и существуют сами по себе в виде автономных очерков, неуклюже втиснутых в роман, и никак не влияющих на действия персонажей. Неожиданно для читателя автор прерывает повествование и начинает читать лекцию об истории какой–нибудь улицы или об архитектуре некоего строения. Вот так вот Москва «участвует» в романе «Альтист Данилов». Этот же приём Владимир Орлов использует во всех своих последующих романах. Он прекрасный очеркист и эссеист, и если собрать все его «лекции» в отдельную книгу, получится сборник интереснейших очерков. Но вот пихать всю эту публицистику в романы так, как это делает Владимир Орлов, занятие довольно странное.

Теперь рассмотрим и основной ингредиент романа. Так ли он хорош, как принято считать? Владимир Данилов был рождён от земной русской женщины и демона. Ещё в пелёнках его забрали с Земли в мир демонов — Девять Слоёв. По окончанию лицея он получил необременительную работу, которая его полностью устраивала:

«Должность выпала незначительная, но и она для Данилова была хороша. Он работал, играл на лютне и в ус не дул. Времени свободного имел много, вёл вполне светский образ жизни, влиятельные дамы ласково глядели на Данилова, и были моменты, в какие Данилов считал себя баловнем судьбы».

И вдруг всё рухнуло: сменилось начальство. «И вышло решение, среди многих прочих: Данилова как неполноценного демона отправить на вечное поселение, на Землю, в люди».

Сами люди в ту пору были Данилову совершенно безразличны. Но работать в сфере, которая ему не интересна, и уж тем более — выполнять чужие приказы Данилов не любит и не желает. Да и начальству отомстить не мешает. За «неполноценного демона». Вы считаете меня человеком? Что ж, я им отныне буду. А вот вредить людям, тем более по приказу начальства, не стану. То есть Данилов–демон изначально становится предателем интересов мира демонов.

В своём противостоянии демоническому начальству, как истый московский интеллигент Данилов берёт на вооружение так называемую «фигу в кармане». Он не спорит со своим демоническим руководством, соглашается со всеми приказами и распоряжениями, но практически ничего не делает. Саботирует, находя для этого тысячи правдоподобных отговорок и причин. Зарплату, материальное снабжение, оборудование и прочие демонические прибамбасы Данилов при всём при этом исправно и регулярно получает в полном объёме и даже имеет наглость требовать (и получать!) дополнительные льготы «за вредность». Словом, не брезгует и откровенным мошенничеством.

Данилов в запале решает отказаться от использования на Земле демонических возможностей и жить жизнью обычного человека. И каков же Данилов–человек? Это, конечно, не крестьянин или рабочий завода, а типичный московский интеллигент, то бишь — человек «интеллигентной» профессии: он играет на альте в театральном оркестре. Самолюбивый эгоист, готовый облагодетельствовать всё человечество, но совершенно безразличный и чёрствый к близким ему людям. В человеческом состоянии Данилов решительно глушит в себе демонические возможности, решив «быть с людьми на равных». Данилов–человек живёт сегодняшним днём. И даже не днём, а мгновением. Он совершенно не предвидит последствий собственных поступков. «Плывёт по течению», надеясь на авось.

Стремление демона стать человеком, то бишь — существом низшего порядка, вызывает недоумение. Зачем? Неужели, только в пику начальству? Зачем постоянно искусственно ограничивать себя, свои знания и возможности? У Данилова нет внятных причин и достойной цели. И к тому же он не желает терять возможности демона! Наоборот: всеми силами старается их сохранить, идёт ради этого на откровенное мошенничество и прямой обман начальства. Всё это разрушает старательно возводимый автором образ бунтаря–одиночки. Оказывается, перед нами какой–то мошенник и плут, а вовсе не герой!

В конце романа по воле автора Данилов получает возможность официально и безбоязненно жить на Земле и совершенствоваться в игре на альте. Вредить людям от него больше никто не требует. И все демонические возможности и прибамбасы остаются при нём. То бишь, теперь Данилов не обязан ни перед кем отчитываться, занимается любимым делом и ничем иным. А зарплата ему при этом регулярно идёт! Другими словами, Данилову осуществили великую мечту столичного интеллигента: он может делать только то, что ему нравится или хочется, и ни за что не отвечать! Данилов воспринимает своё новое положение как победу. И автор, видимо, тоже. Стойкий интеллигент победил–таки власть. Ему теперь и «фига в кармане» больше не нужна.

В сухом остатке мы имеем непонятный мир, неприятного героя и вопрос: что же такого важного, какую идею хотел донести до читателя автор? Предпочтение желаний индивидуума перед общественными нуждами? Примат личности над обществом? Тупость любого начальства?

Что сделало роман «Альтист Данилов» культовым в среде тогдашних читателей? Тут надо учитывать, что действие романа происходит в Москве в период расцвета брежневской «эпохи застоя», когда «вся интеллигенция» считала, что живёт под гнётом партийной цензуры. Но не протестовала публично, а «сжимала фиги в карманах» и рассказывала антисоветские анекдоты. Конечно, не публично (упаси бог!), а исключительно на собственных кухнях, в кругу столь же «решительных» единомышленников. Как и Данилов, эти люди исправно получали зарплату, пользовались льготами, никаких публичных заявлений, порочащих партию и правительство, не делали, критик не наводили. Но, в отличие от Данилова, практически все они добросовестно работали! Бухтели на своих кухнях, но работали. Данилов для таких «интеллигентов», разумеется, являлся героем. Как же — в одиночку открыто попёр против системы! И победил! Разумеется, такой финал не мог не вызвать восторга у московской и прочей либеральной интеллигенции. Вот почему «фантастическому» роману Орлова были предоставлены страницы либерального «Нового мира», а сам он объявлен «культовым»!

«Альтист Данилов» издавался во Франции, США, в Германии и Японии, в Италии и Швеции — более чем в 20 странах мира. Как–никак — гимн популярному на Западе индивидуализму в варианте советского писателя. Говорят даже, что по «Альтисту Данилову» собирались снимать фильм в Голливуде, но идею так и не осуществили. А кто же, интересно, подсунул американцам эту идею? Стране, в которой существует настоящий культ супергероев (Супермэн, Бэтмэн, Человек–паук и т. п.), по первому требованию выступающих на защиту мирных граждан от любого зла, подсунули в качестве героя какого–то идиота, отказывающегося применять свои суперспособности для чего–либо, кроме собственного удовольствия (купание в молниях и т. п.). Кто и для кого будет снимать в Голливуде подобное кино?

Кто–то назвал «Альтиста Данилова» «Мастером и Маргаритой» для бедных. Для каких, собственно, бедных? Очевидно, что речь в данном случае идёт вовсе не о деньгах. На мой же взгляд «Альтист Данилов» имеет с «Мастером и Маргаритой» чисто внешнее сходство. Роман Булгакова состоит из двух отдельных частей: сатира на быт и нравы москвичей 30‑х годов и так называемое «Евангелие от Сатаны». Булгаков использовал приём «роман в романе». Причём библейская история совершенно не зависит от истории Мастера и Маргариты. В «Альтисте Данилове» нет данного приёма, хотя внешне кажется, что он присутствует. В романе действуют одни и те же персонажи как в мире людей, так и в мире демонов. Сатира Владимира Орлова на людей и нравы времён застоя присутствует в описаниях обоих миров. Так что, как говорится: «Федот, да не тот!»

Сатирическая составляющая обоих романов ныне утратила свою злободневность, однако многие фразы «Мастера и Маргариты» ушли в народ и используются до сих пор. Например, о том, что рукописи не горят, а осетрина второй свежести не бывает. У сатиры Орлова подобного эффекта не наблюдается. Орлов скорее юморист, чем сатирик: он не высмеивает и уж тем более не бичует, а всего лишь подшучивает и пародирует. Роман Булгакова и сейчас читается с интересом, чего совершенно нельзя сказать о романе Орлова, хоть тот и написан гораздо позже. «Евангелие от Сатаны» до сих пор вызывает споры. Обсуждать в «Альтисте Данилове» нынешнему читателю совершенно нечего.

Обрадованный долгожданным признанием Владимир Орлов пишет и издаёт ещё пару романов, созданных по образу «Альтиста Данилова»: «Аптекарь» (1988 г.) и «Шеврикука, или Любовь к привидению» (1990 г.).

Аптекарь Стрельцов — это практически полный двойник альтиста Данилова. Он точно так же одинок и разведён, работает в нескольких местах (аптеках), но всё равно имеет денежные затруднения. Как и Данилов, Стрельцов по ходу действия романа влюбляется в молодую женщину. Как и Данилов, Стрельцов использует любимую женщину в качестве наложницы и домохозяйки. Как и Данилову, Стрельцову совершенно безразличны проблемы и чувства любимой женщины. Как и Данилов, Стрельцов из ревности отказывается от любимой женщины. Данилов почти отдал Наташу Кармадону, Стрельцов не помешал Любови Николаевне уйти к заведомому подлецу — Шубникову. Как и Данилов, Стрельцов — чёрствый эгоист, которого волнуют только собственные чувства. Как и Данилов, Стрельцов не может предвидеть последствий своих поступков.

Роман «Аптекарь» тоже значительно разбух в объёмах за счёт кусков текста, без которых вполне мог бы обойтись. В данном случае автор не только «льёт воду». Он рвёт ритм и прерывает действие в самых неожиданных местах, чтобы внедрить в роман некие мемуарные куски, исторические эссе, географические и архитектурные очерки о районах, зданиях и природе Москвы. Сами по себе эти куски могли бы быть совершенно самостоятельными и весьма интересными текстами, но автор решил вклинить их в роман, где они ничего не прибавляют, кроме объёма, и никак не влияют ни на сюжет, ни на персонажей. Словом, Владимир Орлов написал ещё один вариант «Альтиста Данилова».

Ни «Аптекарь», ни «Шеврикука», в котором автор продолжил эксплуатировать всё те же идеи и модели, не сказав читателю ничего нового, практически не имели хоть какого–либо значимого успеха. Сделаны они по одному штампу, главные герои похожи, как близнецы, сюжеты потеряли чёткость, новых идей не обнаруживается.

Но автор вновь себя виноватым в провале считать отказался. «Просто выработан стиль» — решил он и написал роман «Бубновый валет» (2000 г.). В нём «орловская фантастика» почти отсутствует. Автор вернулся к реализму. В моде ярый антикоммунизм. Книги, фильмы и телепередачи заполнены ужасами о «кровавой гэбне». Вот и Орлов старается «оседлать волну» и вновь почувствовать вкус успеха. Однако и этот роман сделан по привычному уже автору штампу: тот же главный герой, куски публицистики, рвущие повествование, сатира, злая сила, преследующая героя и многочисленные «рояли в кустах», спасающие его. В качестве злой силы в «Бубновом валете» вместо демонов и прочих фантастических существ — сотрудники КГБ. Но и этот роман ожидаемого успеха автору так и не принёс. Ужасы в нём какие–то нестрашные, основного злодея (сотрудника КГБ, преследующего Василия Куделина) увольняют из органов, как только его начальству становится известно о превышении им своих служебных полномочий. Группу диссидентов возглавляет какая–то лживая и чуть ли не полоумная девица c характерным прозвищем «Кликуша». Сам Василий Куделин, Бубновый валет, вообще старается держаться в стороне от всего. При возникновении малейшей опасности, ему проще сбежать. И это вот — борцы за свободу? А вот это — кровавая гэбня? Антикоммунистам подобная книга и даром не нужна!

Да, Владимир Орлов злоупотребляет в своих романах фантазией, но вот врать ни за что не станет. Сатира на советские реалии — это одно. Но высасывание из пальца «ужасов» — это совершенно другое. Словом, на волне антикоммунизма ему проехаться не удалось. И Орлов возвращается в привычную колею «фантастического реализма». И тут вдруг на него неожиданно обрушивается долгожданный успех: в 2008 году очередной роман Владимира Орлова «Камергерский переулок» получает премию «Студенческий Букер».

Что это за премия? Это — проект в рамках русской Букеровской премии. Его цель — привлечь внимание студенческой молодёжи к современной русской литературе. Учредителями премии выступили Фонд «Русский Букер» и Центр новейшей русской литературы Российского государственного гуманитарного университета. С 2005 года к проекту присоединился Санкт — Петербургский государственный университет, с 2006 года — МГУ, с 2007 года — Пермский государственный педагогический университет и МГИМО.

На мой взгляд «Камергерский переулок» — худшая из книг Владимира Орлова. Она сделана всё по тому же рецепту, что и принёсший автору славу «Альтист Данилов». Орлов превратил рецепт в штамп, ни на шаг не отклоняясь от него во всех своих последующих после «Альтиста Данилова» романах. Однако, «Камергерский переулок» просто невероятно перегружен незаконченными сюжетными линиями, эпизодическими персонажами, повторами и откровенным авторским брюзжанием по поводу уничтожения достопримечательностей Москвы.

В романе практически нет какого–либо внятного сюжета. Этим грешат и все прочие книги Орлова, написанные в жанре «фантастического реализма», но именно в «Камергерском переулке» все напиханные в роман сюжетные линии и ходы никуда не ведут и ничем не кончаются. Фантастическая, вернее — фантасмагорическая часть откровенно бредова: улетевшая неизвестно почему и куда «бочка Есенина», исчезнувший тоже неизвестно почему и куда дом № 3, тот самый, в котором театр МХТ с чайкой; клон закусочной в каком–то «параллельном мире» и т. п. — зачем всё это? На поступках основных персонажей вся эта фантасмагория никак не отражается.

Владимир Орлов и в «Камергерском переулке» упражняется в сатире. В этот раз на московские реалии двухтысячных годов. Но теперь Орлов делает это зло, явно ностальгируя по тем советским временам, которые он высмеивал в «Альтисте Данилове» и «Аптекаре». Особенную неприязнь у автора и персонажей «Камергерского переулка» вызывают олигархи и прочие нувориши, вся вина которых состоит в том, что они превращают милые Орлову дешёвые московские забегаловки в дорогие заведения.

Собственно, в романе «Камергерский переулок» вообще нет ни одного положительного персонажа. Сочувствовать или сопереживать некому, подражать — тем более. Кроме того различные персонажи романа часто говорят совершенно одинаково, сбиваясь по–видимому на язык самого автора. Орлов часто использует для разных персонажей одну и ту же модель поведения. Персонажей так много, и действия их столь незначительны и эпизодичны, что автору приходится постоянно уточнять, о ком, собственно, в данный момент идёт речь, чтобы читатель окончательно не запутался: все эти «Олёна Павлыш — ноги от клюва фламинго», «Фридрих Малоротов, он же…» и т. п. Короче говоря, роман «Камергерский переулок» и романом–то как–то неудобно называть. Это просто какой–то ворох анекдотов, сплетен, маловразумительных незаконченных историй и насмешек над известными в мире искусства и шоу–бизнеса людьми. Ничего удивительного нет в том, что «Камергерский переулок» так и не смог войти в шорт–лист «Русского Букера».

Как признаётся сам Владимир Орлов:

«Главное — желание писать. Больше люблю «протяжённые вещи», чем рассказы. Они сразу созревают в голове, и писать уже неинтересно. Роман… Зачастую сам не знаешь, чем закончится!

Мне интересно писать продолжительные произведения, романы. Интересна импровизация, когда ты начинаешь с первой фразы и не знаешь, как поведёт себя герой, которого ты пока слабо представляешь».

При таком подходе, разумеется, ни о проработанном сюжете, ни о логике повествования, ни о внятной концовке и речи быть не может. Что мы, собственно, и наблюдаем в романах Владимира Орлова.

Каким же образом «Камергерский переулок» умудрился получить «Студенческого Букера»? Лауреата премии определяет жюри, членами которого становятся пять студентов и аспирантов — победители конкурса на лучшее эссе, написанное об одном из романов, вошедших в «длинный список» Букеровской премии. Вот критерии, по которым студенты определяли победителя в 2008 году:

«Берём котел современной литературы. Смешиваем несколько сортов персонажей, отборное место действия, традиционный язык. И варим в насыщенном сюжете. Добавляем мистику по вкусу, приправляем иронией. Получаем лучшее блюдо 2008 года от мастера современной прозы. Владимир Орлов. «Камергерский переулок».

Да, всё вышеперечисленное в романе Орлова есть. В «Камергерском переулке» старательно перемешаны несколько сортов персонажей, множество сюжетных линий, мистика (если студенты считают фантазии автора таковой) и «отборное место действия». Вот только все компоненты смеси практически автономны. Нет взаимопроникновения и взаимозависимости. Прочесть «Камергерский переулок» в один присест, запоем — задача непосильная! Не потому что текст насыщен какими–то идеями или философскими размышлениями, требующими от читателя вдумчивого, неспешного прочтения и осмысления. Просто сумбур сюжетных ходов и множество лишних персонажей и сцен утомят и запутают любого читателя. Читая же роман небольшими кусками, можно вполне наслаждаться этими отрывками. Владимир Орлов — мастер короткого текста: очерков, эссе и т. п. Именно очерки и обеспечили ему тот стремительный старт в начале шестидесятых годов двадцатого века. Собственно, все «фантастические» романы Владимира Орлова ни что иное, как сборники очерков, эссе, мемуаров, фельетонов и безудержных фантазий, которые автор довольно неуклюже попытался связать между собой. И члены жюри «Студенческого Букера», очевидно, нашли в «Камергерском переулке» те куски текста, которые произвели на каждого из них должное впечатление. Осознать достоинства или недостатки романа в целом, видимо, студентам было не по силам. Да и зачем? «Сесть в лужу» с выбором лауреата им, конечно, не хотелось. Авторитет же Владимира Орлова, «живого классика» (как утверждают издатели в аннотациях к его книгам), профессора кафедры литературного мастерства Литературного института им. Горького, лауреата Премии города Москвы в области литературы и искусства и Премии им. Валентина Катаева сводит подобную возможность к минимуму. Отсюда и слова о «мастере современной прозы» в тексте объявления победителя. И Владимир Орлов совершенно неожиданно для себя получил в 2008 году «Студенческого Букера» и поездку по Америке в качестве бонуса.

Можно смело брать любой роман Владимира Орлова, и в каждом из них главным героем будет один и тот же персонаж: одинокий, эгоистичный и туповатый интеллигент, живущий в относительной нищете, беззаветно любимый женщинами и беспричинно уважаемый окружающими. Этот персонаж обязательно будет в конфликте с какой–нибудь могущественной внешней силой, но ничего не будет предпринимать для изменения ситуации к лучшему, плывя по течению и надеясь на русское «авось». Его всегда будет мучить вопрос «Кто я?».

Вот и последний роман Владимира Орлова «Лягушки» (2011 г.) сделан по тому же шаблону. Со времён успеха «Альтиста Данилова» прошло более тридцати лет. Изменилась страна, выросло новое поколение, знающее реалии СССР только по фильмам, книгам и телепередачам. А Владимир Орлов всё продолжает в разных вариантах эксплуатировать один и тот же образ главного героя, щедро разбавлять текст публицистикой и безудержными фантазиями, совершенно не заботясь о разработке и наличии хоть какого–то сюжета. Очевидно, это ему никогда не надоест, ведь Владимир Орлов пишет свои романы ради собственного удовольствия, а не для развлечения или поучения читателей. Кто ещё из русских писателей может этим похвастаться?

Оглавление