«План Сталина: Борьба за войну и против политики мира. 1927–1946. Книга 2. Запланированное поражение и Катынь»

План Сталина: Борьба за войну и против политики мира. 1927–1946. Книга 2. Запланированное поражение и Катынь (fb2) - План Сталина: Борьба за войну и против политики мира. 1927–1946. Книга 2. Запланированное поражение и Катынь [calibre 3.46.0] 1687K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Альберт Зейдель

План Сталина:

Борьба за войну и против политики мира

1927–1946.

Книга 2

Альберт Зейдель

Н

© INPUTMAX Ltd, 2016

 

Struggle for war against peace policy.

Stalin’s Plan.

1927-1946.

Book 2

Albert Seidel

PO BOX 118

Ingleside, Ontario

Canada, K0C1M0

Copyright © 2016, by INPUTMAX Ltd.

Registration № 1121073

All rights reserved. This book or any portion thereof may not be reproduced or used in any manner whatsoever without the express written permission of the publisher except for the use of brief quotations in a book review or scholarly journal.

Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя Inputmax Ltd.

First Printing: 2016

ISBN 978-0-9947763-1-0

E-mail: info@inputmax.com

Книга 2:

Запланированное поражение и Катынь

Содержание книги 1: Как развязать мировую войну

1. Введение

2. Мировая революция и мировая война

3. Цели Сталина в мировой войне

4. Как развязать мировую войну

4.1. Пакт о ненападении и его оценка Сталиным

4.2. XVIII съезд партии и пакт Молотова — Риббентропа

4.3. Англо-французские гарантии Польше

4.4. Переговоры СССР с Германией

4.5. Переговоры СССР с Великобританией и Францией

4.6. Секретный протокол к пакту о ненападении

4.7. Политика обмана

5. Принуждение Гитлера к агрессии

5.1. Начало Второй мировой войны и цели Сталина

5.2. Оборонительные мероприятия

5.3. Мероприятия, затрагивающие интересы Германии

5.3.1. Раздел Польши

5.3.2. Ввод войск в прибалтийские страны

5.3.3. Война с Финляндией

5.3.4. Захват и присоединение Прибалтики к СССР

5.3.5. Ультиматум Румынии

5.3.6. Берлинские переговоры Молотова с Гитлером

5.3.7. События в Югославии

5.3.8. Принуждение Гитлера к агрессии

5.4. Отношение Сталина к разведданным о скорой войне

5.5. Репрессии в армии

5.6. Демонстрация слабости армии

5.7. Создание смертельной угрозы Германии

6. Запланированное поражение

Тот, кто видит, что его неприятель в страхе убегает, притворяется слабым, чтобы вовлечь неприятеля в бой: бегущий, клюнув на притворную слабость, уверенно переходит в наступление, а могучий атлет, который завлек неприятеля притворной слабостью, тут и побеждает его своей силой.

Афанасий Великий. О страстях и

кресте Господа. 14. Col. 211

“Will you step into my parlor?” said the spider to the fly.

Mary Howitt (1799–1888)

6.1. Новый этап — новые Цели

Причины нападения Германии на СССР до сих пор остаются предметом дискуссий. Действительно трудно объяснить, почему Германия, ведя смертельную войну с могущественной Великобританией, которую она не могла одолеть, вдруг безо всяких видимых причин напала на СССР — государство не менее могущественное, чем то, с которым Германия воевала. Государство, которое поставляло в Германию огромное количество всевозможных стратегических материалов, помогая ей в ведении войны. Государство, с которым Германия была связана Договором о дружбе и пактом о ненападении. Напала внезапно, без объявления ультиматума и без выдвижения каких-либо условий или требований.

Это нападение для населения СССР стало полной неожиданностью. Ведь всего за неделю до нападения в Сообщении ТАСС правительство заявило, что Германия честно выполняет свои обязательства и что слухи о возможной войне распространяют враги СССР (Приложение B1.2). Еще большей неожиданностью оказалось то, что СССР к войне оказался абсолютно не готов и что Красная Армия стала отступать, неся огромные потери. Ведь страна последние 20 лет занималась только тем, что готовилась к войне, развивая свою армию, вооружение и военную промышленность. Как же получилось, что немецкая военная машина прошла сквозь советские оборонительные линии, как нож сквозь масло? Не помогли ни артиллерия, ни тысячи танков, ни тысячи самолетов, имевшихся у войск РККА на западной границе. Не помогли ни новейшие танки Т-34, ни тяжелые танки КВ, броню которых немецкие пушки и бронебойные снаряды просто не могли пробить. Все 20 лет титанических усилий советских людей по созданию надежной Красной Армии, способной защитить их от врага, пошли насмарку. Масштаб поражения можно оценить только по одной цифре. В немецком плену к концу 1941 года оказалось около 4 млн советских военнослужащих [201-203]. Для сравнения: германская армия для нападения на СССР подготовила всего около 5 млн человек.

Катастрофические последствия для Красной Армии и советского народа этого нападения так и остались неразгаданной загадкой, несмотря на то, что с момента этих событий прошло уже более 70 лет, и несмотря на бесчисленные попытки историков разобраться в этих событиях. Вопросы, остающиеся без ответов, относятся не только к событиям начала войны. Поражения второй половины 1941 и 1942 года были не менее сокрушительными, чем поражения первых недель войны. Что же стало их истинной причиной? Официальная историография причиной всех неудач считает ошибки Генштаба в планировании операций [204]. Но планирование операций всегда контролировалось Сталиным, который был Верховным Главнокомандующим с начала и до конца войны. Почему же до 1943 года все эти планы содержали роковые ошибки, а с 1943 года таких ошибок уже не было?

К концу 1942 года война докатилась до самого Сталинграда! Гитлер вплотную подошел к линии Архангельск — Волга — Астрахань, которая рассматривалась как окончательная цель плана Барбаросса. Но в Сталинграде вдруг произошло чудо. Советские войска, которые до этого момента полтора года безнадежно отступали и не могли остановить наступление немцев, вдруг перешли в наступление и начали перемалывать немецкие войска. А после Курской битвы, с середины 1943 года и до самого конца войны, Красная Армия уже не знала поражений (см. табицы B4.1–B4.5 в Приложении B4). Возникает естественный вопрос, что же за чудо произошло в Сталинграде? Что за радикальные изменения произошли в Красной Армии в конце 1942 года, по сравнению с летом 1941 года, которые полностью изменили ход войны?

Все перечисленные вопросы остаются по сей день без ясного и исчерпывающего ответа. И причина этого заключается в том, что упомянутые события невозможно рассматривать только с точки зрения военного противостояния советской и германской армий. А именно этот подход к описанию событий рассматриваемого периода является абсолютно доминирующим. В предыдущей главе было доказано, что Сталин ради того, чтобы Гитлер напал на СССР, пожертвовал гигантской военной группировкой, сосредоточенной на Белостокском выступе. Это демонстрирует, что, не понимая целей Сталина, анализировать события этого периода просто нельзя. Политические цели Сталина доминировали над военной и экономической целесообразностью. Политические цели определяли решения Сталина.

Во все исторические исследования, посвященные этому периоду, по умолчанию заложено, что целью Сталина было защитить СССР от агрессора. Но это ошибочное предположение. Если бы Сталин хотел защитить свою страну, то ему было достаточно не провоцировать Гитлера и войны бы не было. Но Сталину война была нужна. И страну свою он собирался не защищать, а использовать. В этом причина того, что имеющиеся к настоящему времени исследования не могут адекватно объяснить те события, которым они посвящены.

Что же можно сказать о целях Сталина после 22 июня 1941 года?

В предыдущих главах было показано, что вторжение Германии в СССР не могло быть для Сталина ни внезапным, ни неожиданным. Это нападение стало следствием продуманной и целенаправленной политики Сталина в течение длительного периода времени. Поэтому оно было и ожидаемым, и желаемым. Сталину нужно было войти в мировую войну на стороне демократических стран. Только являясь союзником этих стран по борьбе с агрессором — Гитлером, Сталин мог избавиться от имиджа агрессора и тирана, который к этому времени за ним прочно закрепился. Это было причиной того, что Сталину нужно было, чтобы именно Гитлер первым напал на СССР. Это превращало СССР — агрессора в СССР — жертву агрессора. Тем самым СССР становился в один ряд с другими демократическими странами, пострадавшими от агрессии Германии.

Но нападение Гитлера на СССР не делало автоматически СССР союзником демократических стран. У СССР с этими странами не было ничего общего! Кроме одного — общего врага. Врага, с которым демократические страны без СССР справиться не могли. Это был единственный козырь в руках Сталина. На нем Сталин и строил свои игру. Если без Сталина демократические страны победить Гитлера не могут, то пока эти страны не согласятся с тем, что СССР является их полноправным союзником, Сталин побеждать Гитлера не будет. Он будет проигрывать Гитлеру. Чем больше будет территория, контролируемая Гитлером, и чем больше будет вероятность его окончательной победы в войне, тем большая опасность будет нависать над Великобританией! Политика шантажа Великобритании возможностью поражения СССР в войне и стала определять ход военных действий в рассматриваемый период. Эта политика была методом достижения новой Цели Сталина — Цели 3:

Цель 3: Добиться прочного антигитлеровского союза с Великобританией и США.

Эта цель была сформулирована в третьей главе на основе общего предположения, что Результаты войны и были исходной целью Сталина.

Теперь подошло время доказать, что именно эта цель действительно определяла политику Сталина в рассматриваемый период. Таким доказательством должны стать действия и решения Сталина. Либо они подтвердят то, что именно эта цель определяла его решения, либо опровергнут. Мы будем действовать так же, как и в предыдущих главах и внимательно проследим за логикой, которая определяла действий Сталина.

На первый взгляд кажется, что значимость Цели 3 совершенно не соответствует масштабу сражений и масштабу потерь СССР в начале войны. Кроме того, Великобритания и США и так сразу же поддержали СССР после нападения Германии. Эти страны были готовы оказывать СССР и материальную, и военную помощь. Не было проблем и с политической поддержкой Сталина.

Что же такого важного мог принести Сталину союзнический договор, чтобы оправдать те масштабные потери, которыми сопровождалось отступление РККА?

Союзнический договор имел стратегическую цель. Победа в войне должна была стать победой союзников над Гитлером. А послевоенное мироустройство должно было возникнуть как результат договоренности этих союзников, вместе победивших Гитлера. Эта договоренность должна была обеспечить прочность будущего положения СССР в мире.

Если же СССР не будет равноправным союзником в антигитлеровской коалиции, то в конце войны, при реализации Сталиным планов по созданию новых социалистических государств на занятой Красной Армии территории, СССР сразу превратится в противника демократических стран с потенциальной угрозой образования союза этих стран, направленного против СССР.

Добиться союзнического договора с Великобританией и США было весьма сложной дипломатической задачей. Вся предшествующая политика СССР строилась исходя из противостояния с капиталистическими странами, и Великобритания и США были в первом ряду стран, которые подвергались коммунистической пропагандой беспощадной критике. Можно сказать и обратное, что демократические страны рассматривали и Сталина, и Гитлера как лидеров одинаково враждебных государств и как лидеров враждебных идеологий. Сталин в их глазах был таким же агрессором, как и Гитлер. В списке стран, пострадавших от агрессии СССР, были Польша, Финляндия, Литва, Эстония, Латвия, Румыния. После нападения на Финляндию СССР был исключен из Лиги Наций. Поэтому союзнические отношения с СССР были для демократических стран абсолютно противоестественны. И даже война с общим врагом не создавала союзнических отношений между ними и СССР. Сталин это прекрасно понимал. Именно поэтому его ставки в борьбе за Цель 3 были столь высоки. Вопрос о союзнических отношениях не был вопросом о получении ленд-лиза или какой-нибудь «выгоды» в войне с Гитлером. Это был вопрос об отношениях после победы над Гитлером. Это был вопрос о положении СССР в послевоенном устройстве мира. Это тот вопрос, ради которого Сталин планировал войну с самого начала. СССР должен был добиться статуса равноправного партнера демократических стран по решению всех вопросов устройства мира.

Цель 3 не могла быть достигнута Сталиным просто так, в результате каких-либо дипломатических переговоров. Для достижения Цели 3 Сталину было необходимо одержать победу в «битве за белые одежды». Необходимо было добиться изменения имиджа Сталина как в демократических странах, так и внутри страны. Сталин должен был стать символом единственной надежды всего мира на победу над гитлеровской коричневой чумой, угрожающей всему человечеству. Только такой новый имидж открывал бы Сталину путь к союзническим отношениям с демократическими странами.

Как же одержать победу в «битве за белые одежды»? Как Сталин мог добиться полной смены своего имиджа?

Для этого Сталину нужно было решить несколько задач. В главе 3 эти задачи описаны в Целях 3.1–3.3. Вот эти цели «битвы за белые одежды».

Война с Гитлером должна изменить отношение народов европейских стран и США к Сталину и СССР и сделать СССР в их глазах оплотом борьбы за мир против агрессора.

Война должна разорвать в сознании народов связь политики жесточайших репрессий в СССР с именем Сталина. В сознании народа должна возникнуть связка "Сталин — защитник и спаситель отечества", а виновником и причиной всех жертв и страданий должен стать Гитлер и фашизм.

Учитывая характер и суть нацизма, война неизбежно приведет Гитлера к страшным преступлениям на захваченных им территориях. Мир увидит, что Гитлер — это Абсолютное Зло. А Сталин, вставший на борьбу с Абсолютным Злом, автоматически станет олицетворением Добра.

Пункт 3 (Цель 3.3) может привести невнимательного читателя к подозрению, что автор намекает на то, что Гитлер не был преступником, и что автор хочет свалить ответственность за бесконечные преступления Гитлера на Сталина.

Это совершенно не так. Автор полностью разделяет оценку Гитлера, вынесенную как международной общественностью, так и решениями Военного трибунала в Нюрнберге. Но пункт 3 никакого отношения к мнению автора о Гитлере не имеет. Пункт 3 говорит о том, что Сталину преступления Гитлера были выгодны. Пункт 3 не следует рассматривать и как оценку Сталиным Гитлера. Сталин писал сценарий будущей гигантской постановки. И в этом сценарии Гитлеру была уготована роль Злодея. Кем был Гитлер на самом деле, каков был его моральный облик, Сталина вообще не интересовало. Этот сценарий был планом достижения его целей и ничего больше.

То, как Сталин решал задачи 1-3 (Цели 3.1-3.3), нам предстоит разобрать в этой главе.

Но прежде чем перейти к рассмотрению конкретных событий начала ВОВ интересно понять, как же решает вопрос о причине ВОВ официальная историография? Обычно этот вопрос формулируется так:

Почему Гитлер хотел напасть на СССР?

На подобный вопрос найти ответ несложно. Этот вопрос уже содержит в себе ответ. Этот ответ предельно прост: «Гитлер всегда мечтал захватить богатства России». Дальше, конечно, идут ссылки и цитаты на труды Гитлера. Ну что же, не будем спорить с недоказуемым тезисом. Может, действительно мечтал.

Но достаточно ли этого для принятия решения о нападении на сверхмощную державу?

Неверно сформулированный вопрос сразу загоняет исследователя в тупик, из которого очень сложно выбраться. Этим пропагандисты искусно пользуются. Этот вопрос содержит скрытое утверждение, что Гитлер хотел напасть. А кто доказал, что он этого хотел? Решение о нападении на СССР могло быть и вынужденным. Поэтому, прежде чем отвечать на вопрос о причине войны, его сначала надо правильно сформулировать. Только тогда можно надеяться, что ответ на него будет иметь смысл.

Факт заключается в том, что Гитлер напал на СССР. Причина нападения была разобрана в предыдущей главе, где было доказано, что нападение стало следствием политики Сталина по принуждению Гитлера к нападению на СССР, которую Сталин проводил с 1939 года. Это означает, что нападения Германии на СССР, прежде всего, хотел не Гитлер, а Сталин. Поэтому правильно сформулированный вопрос должен звучать так: «Почему Сталин хотел нападения Гитлера на СССР?» Этот вопрос будет рассмотрен в следующем параграфе.

6.2. Почему Сталин хотел нападения Гитлера на СССР?

Как видно, корректная формулировка сразу меняет суть вопроса. Именно этот вопрос и представляется существенным. Причина же решения Гитлера напасть на СССР была подробно рассмотрена в предыдущей главе.

То, что Сталин принуждал Гитлера к нападению на СССР нам удалось доказать. Но зачем он это делал? В чем была причина предательства Сталиным своей страны, которая, к тому же находилась в его полной власти?

Со школьной скамьи нас учили, что нападение Германии было величайшей катастрофой в истории СССР. И с этим утверждением невозможно не согласиться. Так зачем же Сталину могло быть нужно навлекать такую беду на свою вотчину?

Ответ на этот вопрос нужно искать во взглядах и в мировоззрении коммунистов. Коммунисты смотрят на многие вещи совершенно не так, как на них смотрят обычные люди. То, что для обычного человека неприемлемо, для коммуниста может оказаться совершенно естественным поступком. У коммунистов другая шкала ценностей. Они оперируют глобальными категориями: человечество, империалисты, пролетарии, коммунистическое светлое будущее и прочее, и прочее. Конкретных людей они не различают. Поэтому они не признают ни родины, ни патриотизма, ни семьи. Обычные человеческие ценности им чужды и безразличны. Их интересует некая абстрактная идея, абстрактная цель, и ради движения к ней они с легкостью могут отказаться от того, что для нормальных людей является высшей ценностью, например, от семьи, от родины и даже от жизни. Особенно если жизнь не своя, а чужая. Но подобных качеств они не афишируют. Их главным инструментом общения с обычными людьми является ложь. Когда большевики делали революцию в России, они выдвигали лозунги: "Мир — народам", "Земля — крестьянам", "Фабрики — рабочим". Под этими лозунгами они и сумели захватить власть в 1917. Ни один из этих лозунгов они и не думали воплощать в жизнь. Их лозунги — это способ вербовки новых и новых сторонников, которых можно использовать для борьбы за истинную цель коммунистов — захват власти во всем мире. Каковы будут лозунги — неважно. Все, что находит отклик в сердцах людей, может быть использовано. Завербованных сторонников коммунисты используют как расходный материал. Из них очень немногих допускают до реальной власти. Но даже пробившись на самый верх коммунисты не принадлежат себе и не могут ощущать себя в безопасности. В любой момент каждого могут принести в жертву ради высшей цели.

СССР стал первой страной, где коммунисты захватили власть. Это была их захваченная территория. Это не была их страна, их родина, к процветанию которой они бы стремились. Это был их плацдарм. Главной задачей после захвата плацдарма стала задача этот плацдарм расширить и закрепить. Вот План Сталина и был планом расширения и закрепления коммунистического плацдарма.

В главе 2 было показано, что никакого другого пути, чтобы расширить этот плацдарм, кроме как через мировую войну, коммунисты найти не смогли. Поэтому Сталин сделал все, чтобы заключить пакт Молотова — Риббентропа, который однозначно вел к началу мировой войны. Но просто мировой войны Сталину было недостаточно. СССР должен был стать участником этой войны, но не на стороне агрессора Гитлера, против которого были настроены люди всего мира, а на стороне демократических стран, противостоящих агрессору. Только тогда СССР мог рассчитывать на изменение негативного отношения к себе народов мира. Только тогда открывалась дорога к союзу с экономически и политически мощными демократическими странами. Этот союз нужен был Сталину для осуществления Главной стратегической цели — создания мировой системы стран коммунистической ориентации. На роль будущих коммунистических (социалистических) стран претендентами были как союзники гитлеровской Германии, так и страны, оказавшиеся под гитлеровской оккупацией. Идея была простой: после освобождения этих стран Красной Армией правительства, запятнавшие себя сотрудничеством с гитлеровскими агрессорами, будут дискредитированы и коммунистам путь во власть будет открыт. Демократические страны, конечно, будут стремиться не допустить такого сценария развития событий. Для этого Сталину и нужен был с этими странами полноценный союзнический договор, который ограничит возможность этих стран влиять на ситуацию на территориях, которые перейдут под контроль Красной Армии.

Чтобы этот план был осуществим, Сталин должен был порвать с Гитлером и войти в мировую войну на стороне демократических стран. Но Сталин не мог напасть первым на Германию: тогда бы он нарушил Договор о дружбе и пакт о ненападении с Германией. Этими действиями он бы только подтвердил свою репутацию агрессора, привыкшего игнорировать свои международные обязательства. Поэтому Сталину было необходимо, чтобы Германия напала на СССР. Чтобы СССР стал объектом агрессии, а не Германия. Такой ход событий открывал пути для достижения Целей 3, 3.1–3.3. Как Сталину удалось решить задачу принуждения Гитлера к агрессии, было показано в предыдущей главе. 22 июня 1941 года Гитлер в эту ловушку попал, напав на СССР. Можно ли представить себе, что Сталин к этому нападению был не готов? Конечно нет! Сталин подготовил к нападению Гитлера все до мельчайших деталей.

Эти события будут рассмотрены в следующем параграфе.

6.3. Загадки начала войны

Ранним утром 22 июня 1941 года нападение Гитлера состоялось. У Сталина к этому нападению все было полностью готово. Сталинская авиация и артиллерия исчезли, командиры приграничных частей накануне развлекались допоздна в театрах, солдаты крепко спали в казармах, войска не были развернуты, предполье войсками не было занято, УРы к обороне не были готовы, колючая проволока на границе была снята, мосты у границы стояли нетронутые.

Вот какие вопросы по поводу начала войны сформулировал немецкий исследователь П. Карель.

«Но как же тогда объяснить тот факт, что 22 июня 146 немецким дивизиям вторжения, общей численностью 3 000 000 человек, на противоположной стороне границы противостояли 139 советских дивизий и 29 отдельных бригад, численностью 4 700 000 человек? Только на летных полях в Белоруссии дислоцировалось 6000 самолетов ВВС Советского Союза. Значительная часть их, правда, была представлена устаревшими машинами, однако по меньшей мере 1300 или 1500 самолетов были самых новых марок. В то же время Люфтваффе начали кампанию, имея не более 1800 боеспособных самолетов.

Из всего этого напрашивается вывод, что на самом деле русские хорошо подготовились к обороне. Чем же тогда объяснить такое скверное положение дел на границе? Где же разгадка этой тайны?» [205]. П. Карель. «Восточный фронт. Гитлер идет на восток. 1941–1943», т. 1.

«Величина вклада советских разведчиков выявилась в первые недели войны. Когда солдаты 221-й дивизии прикрытия в Ломзе взломали сейф, брошенный командующим 1-й казачьей армией, то обнаружили там карты всей Германии, где были помечены места дислокации групп немецких армий и дивизий. Точность поражала — поставщики сведений не упустили ничего». (Там же).

«Чего еще не хватало Сталину и Генштабу Красной Армии? Кремлю на блюдечке преподносили все секреты Гитлера. Следовательно, Москва могла превратить операцию "Барбаросса", по сути своей основанную на внезапности, в сокрушительное поражение для Гитлера в течение двадцати четырех часов. Предположим, конечно, что Сталин сделал верные выводы из предоставленных ему сведений. Почему же он ничего не предпринял?» (Там же).

Перед самым нападением Германии в войска Красной Армии была отправлена Директива № 1. Смысл ее заключался в одной фразе: «На провокации не отвечать» (см. Приложение B1.3). Такая Директива означала для войск одно — приказ умереть, не оказывая врагу сопротивления. Через несколько часов после нападения последовали одна за другой две новые Директивы № 2 (см. Приложение B1.4) и № 3 (см. Приложение B1.5) с приказом «перейти в наступление», который, в тех условиях неожиданного для войск нападения Германии и полной их неорганизованности и неуправляемости, означал то же самое, что и Директива № 1 — повторный приказ умереть тем, кто еще остался жив. Что еще нужно было Гитлеру для успеха наступления? Ничего. Этих директив было более чем достаточно.

Вот к какой картине потерь привело это предательство руководством СССР своего народа.

«Задача, поставленная перед Вермахтом по плану «Барбаросса» («основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в Западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев…»), была выполнена уже к середине июля 1941 г. Войска Прибалтийского и Западного военных округов (более 70 дивизий) были разгромлены, уничтожены или взяты в плен. То же самое произошло и с 60 дивизиями, введенными в состав Северо-Западного и Западного фронтов уже в период с 22 июня по 9 июля. Через большую часть укрепрайонов «линии Молотова» и «линии Сталина» немцы прошли, даже не обратив внимания на серые бетонные коробки ДОТов. Через другие — прорвались с боями, продолжавшимися не более двух-трех дней (речь идет именно о прорыве фронта укрепрайона, а не о сопротивлении некоторых гарнизонов, которые удерживали ДОТы Гродненского, Брестского, Осовецкого УРов до 27–30 июня 1941 г.). Противник занял Литву, Латвию, почти всю Белоруссию, форсировал Буг, Неман, Западную Двину, Березину и Днепр. 16 июля немцы заняли Смоленск. Две трети расстояния от западной границы до Москвы были пройдены менее чем за месяц. Войска Юго-Западного фронта в беспорядке отступили за линию старой советско-польской границы, в середине июля 1941 г. танковые части Вермахта заняли Житомир и Бердичев, вышли к пригородам Киева.

Практически вся техника и тяжелое вооружение войск западных округов были потеряны. К 6–9 июля войска Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов потеряли 11,7 тыс. танков, 19 тыс. орудий. Потери авиации уже к концу июля достигли цифры в 10 тыс. самолетов, т. е. превысили исходную численность группировки советских ВВС на Западном ТВД. Особенно тяжелые, практически невосполнимые потери понесли танковые войска. Главная ударная сила Красной Армии — огромные, вооруженные лучшими в мире танками Т-34 и КВ механизированные корпуса — просто растаяла, исчезла, оставив после себя груды брошенных танков, бронемашин, грузовиков и автоцистерн, запрудивших все дороги Литвы, Белоруссии и Западной Украины. Уже 15 июля 1941 г. остатки мехкорпусов были официально расформированы.» [206]. В. Суворов. «Нокдаун 1941. Почему Сталин “проспал” удар?»

Это была катастрофа. Это не только мнение автора, это мнение высказывают все, кто пишет о начале войны. Но есть ли какие-нибудь достоверные данные, что и Сталин считал эти события катастрофой? Известны рассказы о реакции Сталина на нападение — о его растерянности, болезни, отходе от дел. Но грош им цена. Факты говорят о том, что никакой паники, никакой растерянности от «неожиданного нападения» в Ставке Сталина не было. Все эти байки сочиняли те, кто пытался доказать версию о неожиданности для Сталина нападения Гитлера. Это нападение для Сталина не было неожиданным. Кроме тех доказательств, которые были приведены в предыдущей главе, имеются и независимые доказательства, не связанные с нашей концепцией. Вот как описывает ситуацию на границе А. Мелехов в книге «22 июня: Никакой “внезапности” не было! Как Сталин пропустил удар».

«19 июня 1941 года народный комиссар ВМФ Кузнецов перевел Балтийский и Северный флоты в оперативную готовность № 2. […] Короче говоря, это — предвоенная готовность. Тогда же — 19 июня — флоты получили команду готовить к выходу в море подводные лодки с задачей отражения возможного нападения кораблей противника на базы. … 20 июня — нарком РКВМФ адмирал Кузнецов приказал топить «опасно приближающиеся» корабли противника и сбивать его слишком увлекшиеся самолеты. […] В 23.37 минут 21 июня 1941 года по флоту была объявлена оперативная готовность № 1 (при ней корабли, авиация, береговые соединения и части вскрывают «красные пакеты» с инструкциями на случай войны и приводятся в одночасовую готовность к выходу в море). […] О какой же внезапности может идти речь?» [207]. А. Мелехов, «22 июня: Никакой “внезапности” не было!»

Трудно на это что-то возразить автору. Войну ждали, к ней готовились, только весьма своеобразно, и, как видно из предыдущей цитаты, ее уже вели до 22 июня. То, что ВМФ СССР был приведен в боевую готовность, показывает, что Сталин не хотел нести потерь на флоте. Корабли стоят гораздо больше сухопутных вооружений, и создание корабля требует очень много времени и ресурсов. Поэтому на флоте были приняты все необходимые для обороны меры. И, удивительное дело, флот потерь не понес! Иногда этот факт историки записывают на счет личного решения адмирала Кузнецова, что он, вопреки Сталину, своей волей объявил боевую готовность. Но это также не более чем байки про войну. Кузнецов пальцем бы не пошевельнул без соответствующего приказа Сталина.

Во многих книгах о начале войны авторы усиленно подсчитывают вооружение и численность армий Гитлера и Сталина перед нападением, обсуждают толщину брони в танках, характеристики самолетов и приходят в недоумение. Сталин не должен был проиграть этой кампании. У обеих сторон были примерно одинаковые силы, если не сказать, что у Сталина сил было больше [281]. Только у границы СССР имел танков в несколько раз больше чем имели все наступавшие немецкие войска! Причем таких танков, как КВ, у Гитлера вообще не было! «Наверное, Сталин ошибся, — говорят эти авторы, — наверное, он ничего не понимал в военных вопросах! Наверное, все дело в том, что он не ожидал нападения Гитлера!»

Нет, дело совсем в другом. Бессмысленно производить расчеты и анализировать возможности войск, если нет понимания, чего хочет полководец и какими резервами он располагает. А именно этой информации у историков нет. Она до сих пор тщательно скрывается. Да, армия терпела поражение. 22 июня 1941 года и далее весь 1941 и весь 1942 год. Но не армия была движущей силой в этот период. Ей была политика. Сталин заставлял армию делать то, что было ему выгодно по политическим соображениям.

Прямым доказательством доминирования политических соображений над военными в начале войны являются Директивы 1–3 (см. Приложение B1.3– B1.5). Эти директивы не могли быть придуманы военными. В них нет никакой военной целесообразности. Их написал политик и заставил военных подписать. Высшие военные руководители: Жуков, Тимошенко — прикрыли своими подписями предательство Сталиным своей страны.

В 1941–42 гг. армии было предписано отступать и умирать. Это было предписано политической установкой. Армия выступала в роли обреченной приманки, на которую в страну заманивали людоеда. Людоед на эту приманку попался. Армия гибла. Но это была только часть армии. Та часть, которой Сталин решил пожертвовать. Эти события повторяли сценарий войны с Наполеоном в 1812 году. Только Кутузов русскую армию уводил вглубь страны и старался ее сохранить. А Сталин заставлял армию гибнуть. Упоминание о Наполеоне в первый же день войны в речи Молотова, а затем и в речи Сталина было сознательным намеком на будущий сценарий войны. Ниже приведены соответствующие отрывки этих речей.

«Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за Родину, за честь, за свободу.» [208]. В. Молотов. «Выступление В. М. Молотова по радио 22 июня 1941 года».

«История показывает, что непобедимых армий нет и не бывало. Армию Наполеона считали непобедимой. Но она была разбита попеременно русскими, английскими, немецкими войсками. Немецкую армию Вильгельма в период первой империалистической войны тоже считали непобедимой армией, но она несколько раз терпела поражения от русских и англо-французских войск и наконец была разбита англо-французскими войсками. То же самое нужно сказать о нынешней немецко-фашистской армии Гитлера. Эта армия не встречала еще серьезного сопротивления на континенте Европы. Только на нашей территории встретила она серьезное сопротивление. И если в результате этого сопротивления лучшие дивизии немецко-фашистской армии оказались разбитыми нашей Красной Армией, то это значит, что гитлеровская фашистская армия так же может быть разбита и будет разбита, как были разбиты армии Наполеона и Вильгельма.» [209]. И.В. Сталин. «Выступление по радио 3 июля 1941 года».

В двух самых важных выступлениях лидеры СССР сравнили начавшуюся войну, с войной, суть которой заключалась в том, что она была отечественной и шла на территории России. Это сравнение противоречило общему шапкозакидательскому тону довоенной советской пропаганды, которая готовила население к тому, что будущая война пойдет на территории противника.

Но вернемся к катастрофическим потерям в начальный период войны. Вскоре после нападения Германии Сталин дал свою оценку произошедшим событиям, в своей знаменитой речи «Братья и сестры» 3 июля 1941 г. Вот цитата из этой речи.

«Что выиграла и проиграла фашистская Германия, вероломно разорвав пакт и совершив нападение на СССР? Она добилась этим некоторого выигрышного положения для своих войск в течение короткого срока, но она проиграла политически, разоблачив себя в глазах всего мира как кровавого агрессора. Не может быть сомнения, что этот непродолжительный военный выигрыш для Германии является лишь эпизодом, а громадный политический выигрыш для СССР является серьезным и длительным фактором, на основе которого должны развернуться решительные военные успехи Красной Армии в войне с фашистской Германией». (Выд. — Авт.) [209 с. 56–61].

Вот так. Для всех — катастрофа, а для Сталина — громадный политический выигрыш! И это — не пропаганда. Это действительно реальная оценка Сталиным произошедших событий. Фактически в этой речи Сталин полностью подтвердил нашу концепцию.

Причиной поражения и потерь в начальный период войны было стремление Сталина добиться политического выигрыша.

Эта речь требует детального разбора. В ней дана не только оценка прошедших событий, но и предсказано, как ситуация будет развиваться дальше! И это предсказание полностью сбылось! К разбору этой речи мы и перейдем.

6.4. Сталинская оценка начала войны

Что Сталину хорошо, то русскому — смерть.

Народная мудрость

В своей речи Сталин дает анализ не только того, что произошло, но и определяет основные черты будущей войны. Сопоставим то, что сказал Сталин с Целями 3, 3.1–3.3, сформулированными выше.

«... все народы нашей страны, все лучшие люди Европы, Америки и Азии, наконец, все лучшие люди Германии клеймят вероломные действия германских фашистов и сочувственно относятся к Советскому правительству, одобряют поведение Советского правительства и видят, что наше дело правое, что враг будет разбит, что мы должны победить». [209]. И.В. Cталин. «Выступление по радио 3 июля 1941 года».

Здесь Сталин скорее формулирует задачи, которые следует решить, чем описывает ситуацию, сложившуюся в мире. Истинное отношение западных стран к СССР перед началом ВОВ обсуждалось выше, и оно не могло измениться за несколько дней, прошедших с начала войны. Если же посмотреть на приведенный выше текст под этим углом, то можно сказать, что поставленные Сталиным задачи очень близки к Цели 3.1:

Война с Гитлером должна изменить отношение к Сталину и СССР народов демократических стран и представить в их глазах СССР в качестве оплота борьбы за мир против агрессора.

Но вернемся к речи Сталина:

«Войну с фашистской Германией нельзя считать войной обычной. Она является не только войной между двумя армиями. Она является вместе с тем великой войной всего советского народа против немецко-фашистских войск. Целью этой всенародной Отечественной войны против фашистских угнетателей является не только ликвидация опасности, нависшей над нашей страной, но и помощь всем народам Европы, стонущим под игом германского фашизма. В этой освободительной войне мы не будем одинокими. В этой великой войне мы будем иметь верных союзников в лице народов Европы и Америки, в том числе в лице германского народа, порабощенного гитлеровскими заправилами. Наша война за свободу нашего Отечества сольется с борьбой народов Европы и Америки за их независимость, за демократические свободы. Это будет единый фронт народов, стоящих за свободу, против порабощения и угрозы порабощения со стороны фашистских армий Гитлера.

В этой связи историческое выступление премьера Великобритании господина Черчилля о помощи Советскому Союзу и декларация правительства США о готовности оказать помощь нашей стране, которые могут вызвать лишь чувство благодарности в сердцах народов Советского Союза, являются вполне понятными и показательными. […]

Что требуется для того, чтобы ликвидировать опасность, нависшую над нашей Родиной, и какие меры нужно принять для того, чтобы разгромить врага?

Прежде всего необходимо, чтобы наши люди, советские люди, поняли всю глубину опасности, которая угрожает нашей стране, и отрешились от благодушия, от беспечности, от настроений мирного строительства, вполне понятных в довоенное время, но пагубных в настоящее время, когда война коренным образом изменила положение. Враг жесток и неумолим. Он ставит своей целью захват наших земель, политых нашим потом...» [209].

Эта часть речи перекликается со всеми Целями 3, 3.1–3.3. Здесь, как и в Целях, подчеркивается, что война будет крайне тяжелой, она потребует исключительных жертв и усилий как от Красной Армии, так и от всех граждан. Война будет идти на территории СССР (Сталин дважды упоминает войну с Наполеоном). При этом война пойдет не только за изгнание врага из СССР. Она пойдет за «освобождение» других стран «за их демократические свободы» — этим Сталин подчеркнул, что сражение поведется под демократическими флагами, а не под коммунистическими. Это, конечно, был маневр в угоду демократическим странам — будущим союзникам по антигитлеровской коалиции, а не отказ от коммунистической концепции. Смену «флага» с коммунистического на национально-демократический и патриотический Сталин начал готовить еще до начала войны. Еще 20 апреля 1941 года он дал указание руководителю Коминтерна Димитрову готовить Коминтерн к роспуску. Сам роспуск состоялся только в 1943 году, но идеология Коминтерна и подчиненных ему национальных Коммунистических партий перед этим роспуском подверглась существенному изменению в сторону национально-демократических и патриотических идей. В утро нападения Германии, 22 июня 1941 года, Сталин выделил целых 2 часа своего времени для инструктажа Димитрова по изменению всей идеологической направленности работы Коминтерна! Это демонстрирует насколько детально и глубоко продумал Сталин все мероприятия, которые должны были быть проведены в момент «неожиданного» нападения Германии.

Содержание речи Сталина ставит еще один очень существенный вопрос. С начала войны до момента этой речи прошло только 10 дней. Откуда же в ней такой драматизм? А где же Красная Армия, о силе которой Сталин столько раз говорил? За 10 дней Гитлер эту армию уничтожить не мог.

То, что потери РККА за эти 10 дней не могли радикально изменить состояние Красной Армии, подтверждает экспертная оценка В. Суворова, данная в ответе на вопрос Д. Хмельницкого, что могло бы измениться, если бы удар Гитлера не был неожиданным для войск.

«Ничего бы не изменилось. Ни на оперативном, ни — тем более — на стратегическом уровне. Даже если бы мы ничего не знали про реальный ход боевых действий, даже если бы мы не знали о том, что самые крупные поражения 1941 г. (Киевский и Вяземский котлы) состоялись не в первый день, не в первую неделю и даже далеко не в первый месяц войны, даже если бы мы забыли о том, что разгром советских войск в Крыму и под Харьковом весной 1942 г. был ничуть не менее сокрушительным, нежели поражения и разгромы 41-го, даже ничего этого не зная, мы могли бы твердо утверждать, что ничего судьбоносного 22 июня 1941 г. не произошло. Потому что не могло произойти. Не тот масштаб. Не тот пространственный размах. […] Солдаты Вермахта переходили пограничные реки пешком. По мостам, которые еще надо было навести (или захватить и удержать). Расчетный темп марша (марша, а не наступления!) пехотной дивизии — 20 км в день. Без учета времени, потребного на форсирование рек, и без учета сопротивления противника, который в боевых действиях тоже участвует. Добавим к этому максимальную дальность стрельбы основных систем немецкой полевой артиллерии (10–20 км), и мы получим величину максимально возможной глубины «зоны поражения 22 июня». По меньшей мере, 4/5 всех дивизий Красной Армии находились вне этой зоны, на расстоянии в 50–500 — 5000 километров от границы. О начале войны они узнали из выступления Молотова по радио (как об этом и повествуется в сотнях мемуаров). И уж тем более не могли стать жертвами «первого уничтожающего удара» те 14 миллионов резервистов, которые надели солдатские шинели после объявления всеобщей мобилизации 23 июня 1941 г.» [206]. В. Суворов. «Нокдаун 1941. Почему Сталин “проспал” удар?»

Это мнение профессионального военного аналитика. Он утверждает, что неожиданность нападения не могла привести к фатальному поражению, поскольку, во-первых, 4/5 всех дивизий находилось вне возможной зоны поражения и, во-вторых, максимальный расчетный темп продвижения немецких войск — около 20 км в день. Значит, за первые 10 дней войны до выступления Сталина Германия могла продвинуться примерно на 200 км максимум. Это значит, что гитлеровская армия не дошла даже до границ СССР 1939 года! К этому времени эффект неожиданности удара для Красной Армии должен был пройти и теперь, казалось бы, Сталин должен был нанести ответный несокрушимый удар своими, воспеваемыми в песнях танками и выполнить свое обещание, что мы будем бить агрессора на его же территории. Но ни об ответном ударе, ни о танках в речи ни слова. Упоминаются только немецкие танки, которых было, как мы теперь знаем, в три раза меньше, чем сталинских!

Кстати, о песнях. Здесь нельзя не вспомнить историю появления песни «Священная война» (текст песни см. в Приложении B2). Это удивительная история удивительной песни. Послушайте довоенные песни, например, «Броня крепка и танки наши быстры...» и послушайте «Священную войну». Между этими песнями нет ничего общего. Сравните шапкозакидательские довоенные песни и трагическое звучание набата, поднимающего всех на Священную войну! Следует заметить, что это была не первая война, которую вел СССР. Всего за два года до этого была война с Финляндией. Но к той войне ничего подобного Лебедев-Кумач не опубликовал. Поэтому возникает естественный вопрос: «Как и когда В.И. Лебедев-Кумач, а главное, редакторы газет «Известия» и «Красная Звезда», которые уже 24 июня опубликовали эти стихи, узнали, что это будет совсем не та война, которая воспевалась в песнях до этого?» В сводках Информбюро слов о катастрофе на фронте не было. И товарищ Сталин еще не выступил! Точнее, он выступил под видом Сообщения ТАСС от 13 июня, то есть за неделю до начала войны, и сказал, что все, кто распускают слухи о возможной войне с Германией являются врагами. А вот В.И. Лебедев-Кумач с А.В. Александровым не побоялись прослыть врагами и забили в набат, поднимая всю страну на битву за Отечество со страшным и ненавистным врагом — фашистской Германией! И самое интересное, что речь Сталина, которая прозвучала только 3 июля, оказалась очень созвучной этой песне!

Есть еще один, возможно, самый главный вопрос к речи Сталина. Откуда у Сталина такая точная информация о характере будущей войне? Откуда такая способность с точностью до деталей предсказывать весьма отдаленное будущее только что начавшейся схватки крупнейших стран мира? В этом явно повторяется ситуация с предсказаниями Сталина на XVIII съезде партии.

Ответ на все эти вопросы может быть только один. Эта речь, эта песня доказывают, что ситуация, которая возникла в первые дни войны, не являлась результатом неожиданных действий врага. Эта ситуация стала результатом исполнения плана Сталина, подготовленного задолго до этих событий.

Это прямое свидетельство того, что война была продумана и спланирована Сталиным задолго до ее начала. Нападение Гитлера было сигналом для начала реализация этого плана. Все было заранее подготовлено, и все было прекрасно известно. Но только тем, кому об этом знать было положено. Поражения и потери, которые произошли 22 июня и после, предполагались и были заложены в План Сталина.

Что же запланировал Сталин?

Этот вопрос станет темой следующего параграфа.

6.5. Какую войну планировал Сталин?

На этот вопрос лучше Сталина никто нам ответить не сможет. Поэтому вернемся снова к речи Сталина от 3 июля и к его оценке событий первых дней войны. Чтобы разобраться в том, какие планы были у Сталина, необходимо очень внимательно отнестись к сталинским оценкам происходивших событий.

«...этот непродолжительный военный выигрыш для Германии является лишь эпизодом, а громадный политический выигрыш для СССР является серьезным и длительным фактором». [209].

Сталин здесь говорит, что «непродолжительный военный выигрыш для Германии является лишь эпизодом». Это означает, что не военное поражение РККА в начале войны является существенным событием. Это только эпизод в начавшейся войне. Сталин подчеркивает значение совсем другого события, которое он считает главным. Этим событием является «политический выигрыш для СССР», который «является серьезным и длительным фактором».

Сталин этими словами в точности подтверждает наш вывод, о том, что политические аспекты событий начала войны для Сталина доминируют над аспектами военными. Главным результатом нападения Германии Сталин считает «громадный политический выигрыш» для СССР.

Отступление и гибель соединений Красной Армии для Сталина были второстепенной проблемой. Главным же было то, что в результате нападения Германии возникла новая политическая ситуация, которая создала предпосылки для создания антигитлеровской коалиции с демократическими странами. Это демонстрирует главное направление, на котором было сосредоточено внимание Сталина. Это именно то направление, которое представлено в Цели 3.

Стратегическим направлением для Советского Союза был курс на сближение с Великобританией и США. Это вытекает из речи Сталина на XVIII съезде партии, где Германию Сталин отнес к агрессивным странам, а Великобританию и США к демократическим [210]. Демократические страны в экономическом отношении были сильнее СССР, что Сталин прекрасно понимал, адекватно оценивая свои возможности. Воевать с этими странами Сталин не собирался. А вот союз с ними открывал Сталину возможность войти в узкую группу стран, контролирующих мировое устройство и мировую политику. Пакт Молотова — Риббентропа поставил СССР не с той стороны линии фронта воюющих держав. Но после нападения Германии на СССР эта проблема была автоматически решена и больше непреодолимых барьеров, разделяющих СССР и демократические страны, не было.

Нападение Гитлера разорвало связь Сталина с агрессором, от которой другим способом Сталин избавиться не мог. СССР автоматически стал естественным и единственно возможным союзником Великобритании на континенте в войне против общего врага — Германии.

Сразу после нападения Германии на СССР Великобритания и США выразили поддержку СССР, что было специально подчеркнуто Сталиным в его речи. Эта поддержка означала новый курс этих стран на политическое сближение с СССР. Политическая поддержка была подкреплена решением США об экономической помощи СССР поставками по ленд-лизу. Расчет Сталина оправдался.

Теперь Сталину требовалось добиться реального политического союза с этими странами, который бы определил положение СССР в мире на многие годы вперед и создал бы предпосылки для будущего расширения коммунистического плацдарма. Эта задача была совсем непростой. Сталину нужно было преодолеть политическую изоляцию и положение изгоя в мировой политике, в котором СССР находился со времени революции. Но для этого Сталину нужно было преодолеть то неприятие, которое существовало в демократических странах по отношению к СССР. Его демонстрирует следующая цитата.

«В газете «Нью-Йорк Таймc» появилось заявление сенатора и будущего президента США Гарри Трумена: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если будет выигрывать Россия, то нам следует помогать Германии. И, таким образом, пусть они убивают как можно больше, хотя я не хочу победы Гитлера ни при каких обстоятельствах».

Уважаемому сенатору Трумену вторил целый хор его коллег.

Сенатор Кларк: «Речь идет всего-навсего о грызне собак… Нам нужно заниматься своими делами».

Сенатор Джонсон: «Бог мой! Неужели мы падем так низко, что будем выбирать между двумя разбойниками?»

Сенатор Тафт: «Победа коммунизма в мире будет более опасной для Америки, чем победа нацизма!»» [211].

С таким отношением путь в мировую политическую элиту для СССР был закрыт.

Что же мог Сталин противопоставить этому отношению к СССР в демократических странах?

Ответ заключается в одном слове. Войну. Войну, но не с демократическими странами, а с общим врагом. С врагом, которого без помощи Сталина демократические страны одолеть не могли. Именно эту войну Сталин и «подарил» демократическим странам пактом Молотова — Риббентропа. После падения Франции и захвата Гитлером остальных европейских стран Великобритания потеряла возможность угрожать Гитлеру на континенте. Война на море и в воздухе желаемой победы Великобритании принести не могла. Поэтому единственная надежда Великобритании одержать победу в войне с Германией была связана с вовлечением в эту войну СССР. Для Великобритании вступление Сталина в войну против Гитлера означало надежду на победу. Поражение же СССР в войне с Германией означало бы для Великобритании катастрофу. В этом случае все ресурсы СССР Германия могла бы направить против Великобритании. Это и собирался использовать в своей игре Сталин.

Сталин собирался с помощью войны заставить Великобританию и США признать, что без СССР они решать мировые проблемы больше не смогут. Война должна была стать тем инструментом, которым Сталин сможет доказать этот тезис западным странам, и тем самым изменить свое положение и статус в мире. Сталину нужно было добиться признания этого нового статуса самыми экономически и политически мощными странами, какими были Великобритания и США. Но эту задачу невозможно было решить чисто силовым путем. Без смены имиджа СССР и Сталина в глазах всего мира решить эту задачу было невозможно. Нападение Германии открыло перед Сталиным возможность свой имидж радикально изменить.

Переговоры о союзнических отношениях начались сразу после начала ВОВ. Но для успеха этих переговоров Сталину нужно было создать в мире определенную атмосферу или, можно сказать, сформировать в западных странах новое общественное мнение о СССР. Но как можно было изменить за короткий срок отношение к коммунистическому режиму, который наводил страх на всех соседей? Для решения этой задачи Сталину нужна была не только война, но и время. Поэтому война должна была быть затяжной. Ниже приведены и другие общие соображения о том, какая война и какие мероприятия могли помочь Сталину в решении этой задачи.

Общие соображения

о характере войны, позволяющей Сталину добиться Целей 3, 3.1–3.3

Необходимо добиться поддержки СССР мировым сообществом. Этой цели легче всего было добиться в условиях тяжелых поражений на фронте и проявления стойкости народом и армией. В этой войне СССР защищал не только себя, но и Великобританию и все оккупированные Гитлером страны. Поражения и отступление вызывали сочувствие и симпатии к СССР во всем мире и давали Сталину время для решения этой задачи.

Поражения и отступление делали неизбежным оккупацию Германией больших территорий СССР. Оккупированные территории станут ареной для преступлений Гитлера. Такие преступления будут преградой для возможных сепаратных переговоров союзников с Германией в будущем. Борьба Сталина с Гитлером станет борьбой со Злом, что будет работать на имидж Сталина и способствовать росту сочувствия и симпатий к СССР и Сталину. Ужасы оккупации, тяжелейших потерь в войне с Гитлером заставят население СССР сплотиться вокруг Сталина.

Поражения СССР на фронте создают благоприятные условия для заключения союза с Великобританией против Германии. В условиях критического положения СССР на фронте США и Англия будут вынуждены оказывать СССР максимальную поддержку. Возможность поражения СССР в войне с Германией является для Великобритании смертельной угрозой.

В международной политике СССР следует максимально отойти от коммунистических идей и перейти к поддержке идей патриотизма. Коммунистические идеи для демократических стран неприемлемы. В своей деятельности Коминтерн должен заменить коммунистическую агитацию и борьбу с капитализмом поддержкой и пропагандой национально-демократических и патриотических идей. Главная новая идея и задача Коминтерна — всемерная поддержка борьбы СССР с фашизмом. Поражения СССР на фронте облегчат такой идеологический поворот в работе Коминтерна.

На этих, или близких к этим соображениях и строил Сталин свою внутреннюю и внешнюю политику в начале ВОВ. Все перечисленные в «Общих соображениях» пункты предполагают проведение политики поражений в качестве основы военной политики СССР. Разберем содержание «Общих соображений» более подробно.

1. Лучшей гарантией надежности политического союза в демократических странах является поддержка общественного мнения. Но именно оно было настроено против СССР. Мало того, что в СССР власть принадлежала коммунистам. В 1939-40 гг. СССР продемонстрировал всему миру свой агрессивный настрой, что привело к его исключению из Лиги Наций. И в довершение всего поддержка СССР Германии привела мир ко Второй мировой войне! Сталину, чтобы одеться в «белые одежды» и получить поддержку народов мира, нужно было от всего этого «наследия» избавиться. Он должен был превратиться из такого же, как Гитлер, злодея, в символ надежды всего миролюбивого человечества.

2. Сталин разработал и воплотил в жизнь сценарий «неожиданного вероломного нападения на мирно спящий Советский Союз» страшного врага, который к тому времени захватил уже всю Европу и стал олицетворением «Зла». На борьбу с этим «Злом» и встал Сталин мимикрируя под «Добро».

Легкая победа над Гитлером не могла убедить Запад в том, что Сталин — это «Добро». Такая победа могла только еще больше испугать Запад, поскольку демонстрировало бы реальную военную мощь СССР и, соответственно, опасность, исходящую от него для западных стран.

По этой причине Сталину легкая и быстрая победа над Гитлером была не нужна. Ему вообще на этом этапе войны победа была не нужна. Ему нужна была долгая схватка Добра со Злом на виду у всего мира, где он выступал бы в роли «Добра». При этом Зло должно было побеждать, но Сталин во главе СССР должен был не сдаваться, а биться и биться до последней капли крови советских солдат с этим Злом. И весь мир должен был увидеть эту Великую битву «Добра» со Злом и того, кто защищает мир, жертвуя собой. Мир должен был забыть, что Сталин сам — страшное зло, и видеть в нем только единственного защитника от Зла и единственную надежду на избавление от Зла. Мир должен был поверить, что Сталин и есть Добро.

Война с Германией должна была стать следующей после войны с Финляндией глобальной постановкой Сталина. В Финляндии все прошло на ура! Все на сталинскую постановку купились. Все поверили, что сталинская армия слабая. Теперь Сталин приготовил для мира вторую серию. В ней он продолжит показывать слабость своей армии. Народа у Сталина много. Оружия тоже. И он будет жертвовать ими без всякой жалости. Эти жертвы должны будут продемонстрировать миру как Гитлер силен и опасен. Демократический мир должен будет воочию убедиться какие страдания его ждут если вдруг Гитлер одержит вверх и понять, что только союз со Сталиным сможет ему дать надежду на победу над Злом, которое будет олицетворять Гитлер. Сталин отдаст Гитлеру огромные территории, где он неизбежно будет творить преступления и, тем самым, подтверждать, что он действительно является Абсолютным Злом. На роль Зла лучшего исполнителя найти было трудно. Это должно будет убедить мир, что он должен пойти на союз с меньшим злом, чтобы победить Абсолютное Зло.

Только после того, как союзнический договор с демократическими странами будет достигнут, СССР начнет демонстрировать свою истинную военную мощь. Соответственно, только тогда на смену политике поражений придет политика побед. Красная Армия начнет одерживать победы над вермахтом и будет неудержимо продвигаться на запад, за границы СССР. Что смогут противопоставить Сталину его союзники по коалиции, чтобы остановить его продвижение на запад? Союзнический договор с СССР против Гитлера, а также преступления Гитлера закрывали возможность реализации «плана Трумэна»: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если будет выигрывать Россия, то нам следует помогать Германии» [211]. Этой перспективы Сталин опасался и в этом видел главную для себя опасность.

Но не только для воздействия на Запад Сталин собирался приносить советских людей в жертву Гитлеру. Так Сталин воздействовал и на население СССР. Преступления Гитлера должны были затмить в сознании советских людей память о преступлениях Сталина. Население должно был думать только об опасности, исходящей от Гитлера и, тем самым, сплачиваться вокруг Сталина. Так, совершая новые преступления руками Гитлера, Сталин прокладывал себе путь к белым одеждам.

3. Главное препятствие на пути достижения союзнических отношений состояла в том, что в демократическом мире большой разницы между Сталиным и Гитлером не видели. Об этом шла речь в цитате из речи будущего президента США Гарри Трумена. Что означала эта позиция? То, что США стремились иметь свободу действий, чтобы иметь возможность поддержать ту сторону, которую сочтут нужной. Подтверждение этому можно также найти в воспоминаниях личного переводчика Сталина В.М. Бережкова, который участвовал в переговорах Сталина с Рузвельтом.

«Администрация Рузвельта руководствовалась формулой, изложенной в заявлении государственного департамента США от 22 июня 1941 г., то есть в день нападения гитлеровской Германии на СССР: «Мы должны последовательно придерживаться линии, согласно которой тот факт, что Советский Союз воюет против Германии, вовсе не означает, что он защищает, борется или придерживается принципов в международных отношениях, которых придерживаемся мы.

... Хотя наши западные союзники не откликались на многократные призывы Москвы осуществить высадку во Франции, изучение возможности такой операции в Вашингтоне началось уже с осени 1941 года. К весне следующего года вариант американского плана вторжения в Северную Францию был подготовлен. Докладывая его президенту Рузвельту, генерал Маршалл указывал, что высадка в этом районе явится максимальной поддержкой русского фронта. Однако осуществление такой операции ставилось в зависимость от двух условий:

1. Если положение на русском фронте станет отчаянным, то есть успех германского оружия будет настолько полным, что создастся угроза неминуемого краха русского сопротивления. В этом случае атаку на Западе следует рассматривать как жертву во имя общего дела.

2. Если положение немцев станет критическим.

Этот документ проливает свет на американскую концепцию «второго фронта»: пока Россия и Германия сохраняли способность продолжать борьбу, в Вашингтоне предпочитали оставаться в стороне. Главное, чтобы к концу войны СССР и Германия оказались ослаблены». [212 c. 257]. В.М. Бережков. «Как я стал переводчиком Сталина».

Это говорит о том, что в прочных союзнических отношениях с СССР ни США, ни Англия не были заинтересованы. Коммунистические идеи представляли для западных стран реальную угрозу. СССР был настроен на расширение и захват других территорий в силу своего идеологического устройства. Идеи пролетарского интернационализма распространяли претензии СССР на весь мир и делали борьбу за расширение и захват новых территорий естественной составляющей внешней политики СССР. Это и определяло неприятие СССР как международного партнера.

Однако к началу войны с СССР Гитлер уже контролировал всю Европу, и эта ситуация никак не устраивала ни США, ни тем более Великобританию. В случае, если бы Гитлер одержал победу в войне с СССР, он мог бы получить контроль над всей военной инфраструктурой СССР. В этом случае угроза Великобритании стала бы смертельной и помощь от США могла бы оказаться недостаточной для выживания в войне против Германии. Поэтому в условиях тяжелейших поражений СССР от Германии у Великобритании не было другого выхода, кроме оказания СССР всяческой поддержки в войне против Германии. На этом и собирался играть Сталин. Он должен был методично проигрывать войну пока не получил бы тот договор от Великобритании, который его бы устроил.

Для заключения союзнического договора «политика поражений» была наиболее эффективной. После заключения союзнического договора, международных причин для «политики поражений» больше не будет, и ей на смену должна будет прийти «политика побед». В этом был концептуальный ответ Сталина Трумену с его намерением поддерживать слабейшего в схватке. Искомый договор должен был стать препятствием на пути возможной поддержки Германии демократическими странами с целью остановить продвижение СССР на запад в конце войны.

4. Коммунистическая доктрина, равно как и борьба за социализм или диктатуру пролетариата становились для Сталина неудобными в условиях войны с Германией.

Во-первых, Гитлер был социалистом и социалистические идеи в этой ситуации звучали двусмысленно. К коммунистическим идеям в мире тем более не было симпатий.

Во-вторых, Коминтерн, который направлял коммунистов всех стран на борьбу с их правительствами из единого центра в Москве, становился для Москвы проблемой, поскольку целью Москвы было создание антигитлеровской коалиции с этими странами.

В-третьих, Сталин во время войны хотел позиционировать себя как национального лидера, а не как лидера коммунистической партии, с которой весь мир ассоциировал преступления режима.

В условиях войны Сталину были нужны патриотические, а не коммунистические или социалистические лозунги. Именно этот поворот и сделал Сталин в своей политике еще перед войной. Руководство партией было возложено на плечи Жданова. А Сталин стал руководителем государства и одновременно национальным лидером. Патриотическая идеология в сочетании с поддержкой церкви постепенно заменяла коммунистическую пропаганду. А Коминтерн Сталин стал готовить к роспуску. Соответствующие указания были даны руководителю Коминтерна Димитрову еще до войны. Об этом Димитров оставил запись в своем дневнике.

20 April 1941

— Был в Большом театре. Заключительный вечер «Таджикских Дней.» Присутствуют (в Царской Ложе): Сталин, Молотов, Калинин, Ворошилов, Андреев, Микоян, Каганович, Шверник, Жданова, Щербаков, Маленков, Дим[итров].

— После представления мы задержались до 2:00.

— И.В. [Сталин] рассказывал нам о своей беседе с Мацуокой.

"У нас тоже коммунизм — нравственный коммунизм", сказал Мацуока И. Виссарионовичу. После чего последний пошутил о "японском коммунизме" …

— Мы также выпили за мое здоровье. В связи с этим И.В. [Сталин] сказал: "У Д[имитрова] есть партии, которые намерены выйти из Коминтерна (намекая на амер[иканскую] партию). И в этом нет ничего плохого. Напротив, ком[мунистические] партии должны стать независимыми, а не быть подразделениями КИ [Коминтерна]. Они должны превратиться в национальные компартии, под разными названиями — рабочая партия, марксистская партия и т. д. Название не имеет значения. Важно, чтобы они укоренились в своем народе и концентрировались на своих особых собственных задачах. У них должна быть коммун. программа, они должны опираться на марксистский анализ, но, не оглядываясь на Москву, самостоятельно решать задачи, с которыми они сталкиваются в своей стране. И ситуация, и проблемы в разных странах совершенно различны. В Англии они одни, а в Германии совершенно другие, и так далее. После того, как коммунист. партии таким образом обретут силу, они восстановят свою международную организацию". (Перевод автора) [213]. «The Diary of Georgi Dimitrov 1933–1949».

Следующие инструкции Димитров получил от Сталина в первый же день войны.

«Димитров был приглашен в Кремль 22 июня 1941 года к 7 часам утра! И Сталин беседовал с ним более двух часов!» [211].

Вот как Димитров описал в своем дневнике эту беседу.

«22 июня 1941

Воскресенье.

— В 7:00 утра я был срочно вызван в Кремль.

— Германия напала на СССР. Началась война.

— В приемной я увидел Поскребышева, Тимошенко, Кузнецова, Мехлиса (снова в военной форме), Берию (отдававшего по телефону различные распоряжения).

— В кабинете Сталина находились Молотов, Ворошилов, Каганович, Маленков.

Сталин обратился ко мне: "Они напали на нас без объявления каких-либо претензий, не требуя никаких переговоров; они напали на нас злобно, как гангстеры. После нападения, после бомбардировки Киева, Севастополя, Житомира и других районов, Шуленбург посмел объявить, что концентрация Сов[етских] войск на восточной границе представляла угрозу Германии и вынудила ее провести контрмеры. Финны и румыны действуют заодно с немцами. Болгария согласилась представлять интересы Германии в СССР. Только коммунисты могут победить фашистов..."

— Поразительное спокойствие, решительность, уверенность Сталина и всех остальных.

— Правительственная декларация, которую Молотов должен объявить по радио, редактируется.

Отдаются приказы для армии и флота.

— Принимаются решения по мобилизации и введению военного положения.

— Подземные помещения подготовлены для работы ЦК [Центрального Комитета] и персонала.

— Дипломатические представительства, сказал Сталин, должны быть вывезены из Москвы и отправлены в другое место, к примеру, в Казань. Здесь они могут шпионить.

— Мы обсудили вопросы, касающиеся нашей работы. С этого момента Коминтерн не должен предпринимать никаких явных действий. Партийные организации на местах должны организовать движение в защиту СССР. Вопросы, связанные с социалистической революцией, не должны подниматься. Сов[етские] люди ведут отечественную войну против фашистской Германии. Речь идет о разгроме фашизма, который поработил ряд народов и намерен поработить еще больше...

_______________________________

— В Коминтерн были вызваны секретари и руководящие работники. Были даны разъяснения нашей позиции и задач настоящего момента.

— Инструкции отправлены Ком[мунистическим] партиям Америки, Англии, Швеции, Бельгии и Франции, Голландии, Болгарии, Югославии, Китая.

— Были приняты многочисленные организационные меры.

— Объявлена мобилизация всех наших сил». (Перевод автора) [213].

Что означает черта (пропуск) в записях этого дня, можно только догадываться. Но даже имеющийся текст дает однозначную картину. Коминтерн сворачивал свою работу. Никаких призывов к социалистической революции, все внимание на поддержку советского народа в Отечественной войне.

Из последующей записи от 24 июня можно глубже понять инструкции Сталина Коминтерну.

24 июня 1941

— Встреча секретариата. Информация о ситуации.

— Рассмотрение декларации английской Ком[коммунистической] Партии (неправильное отношение к Черчиллю, который выступает за продолжения войны против Германии и поддерживает СССР); а также декларации шведской Ком[коммунистической] партии, которая требует, чтобы Швеция сохраняла свой нейтралитет в отношении всех воюющих стран, то есть, это касается даже СССР. Такой подход представляет войну фашистской Германии с СССР как войну между капитализмом и социализмом, что на руку нем[ецким] фашистам.

— Отправлены телеграммы Англ[йской] и Шведской Ком[мунистическим] партиям.

Текст телеграммы для Английской партии:

«Ваша декларация содержит две ошибки, которые должны быть исправлены.

Во-первых, вероломное нападение германского фашизма на СССР не должно представляться как война между двумя системами — капиталистической и социалистической. Изображение немецко-советской войны в таких терминах равносильно пособничеству Гитлеру в сплочении антисоветских элементов в капиталистических странах на его стороне. Советские люди ведут патриотическую войну, защищая свою страну от фашистского варварства, никому не навязывая собственную социалистическую систему. Все народы заинтересованы в победе советского народа, в том числе и англичане, которые борются за справедливый мир, свободу и независимость.

Во-вторых, надо иметь в виду, что, продолжая войну против Германии, Англия поддерживает справедливую войну советского народа. Поэтому ваши атаки на Черчилля после его последней речи неверны. Ваши заявления должны быть направлены против капитулянтов и антисоветских элементов. В нынешней ситуации требовать смену правительства Черчилля на народное правительство означает играть на руку про-гитлеровским антисоветским элементам в Англии». (Перевод автора) [213 р. 167].

Первый тезис, который здесь подчеркнут — война СССР с Германией не является войной между социализмом и капитализмом, поскольку это создает неправильное представление о ситуации, будто бы имеется единый фронт Германии и Великобритании против СССР. Такое представление было бы на руку Германии!

Второй тезис — критиковать надо не Черчилля, который теперь поддерживает СССР, а капитулянтов и антисоветчиков, то есть сторонников союза Великобритании и Германии. Видно, что и первый, и второй тезисы ориентируют коммунистов на поддержку союза между СССР с Великобританией.

То, что Коминтерн уходит с арены активной мировой политики в тень, подтвердили события в октябре 1941 года, когда Димитров был отправлен из Москвы в Куйбышев. Сталин не хотел, чтобы мир видел его связь с Коминтерном.

«Димитров непосредственно ощутил эти изменения после перевода персонала Коминтерна в Куйбышев и Уфу осенью 1941. Он отметил, что Коминтерн и он сам перестали присутствовать на публичных мероприятиях. Впервые за много лет он не вошел в почетный президиум на праздновании годовщины революции в Москве. В принципе, он соглашался, что не было «никакой необходимости акцентировать внимание на Коминтерне!» (7 ноября1941)». (Перевод автора) [213 p. xxxvi].

Сталин, тем не менее сохранял и использовал Коминтерн до мая 1943 года, когда он отдал окончательный приказ о его роспуске. Коминтерн был удобным инструментом влияния на коммунистические партии, а Сталину надо было подготовить эти партии к тому, чтобы они могли взять власть в своих странах после победы над Гитлером. Поэтому указание о его роспуске последовало только в 1943 году, перед Тегеранской конференцией. Сталин хотел избежать обвинений союзников в поддержке Коминтерна и коммунистических партий других стран. Вот как это событие отражено в дневнике Димитрова.

11 мая 1943

— Мы с Мan[уильским] отредактировали проект резолюции ИККИ о роспуске Коммунистического Интернационала. Проект отправлен Сталину и Молотову.

— Этим вечером мы с Мan[уильским] встретились со Сталиным (Молотов также присутствовал).

Сталин одобрил наш проект. Мы обсудили исполнение резолюции. Договорились о следующей процедуре: 1) рассмотреть проект на заседании президиума и принять его в качестве предложения для секций; 2) раздать его по секциям и просить их одобрения; 3) после получения одобрения секций, опубликовать его.

Что касается вопроса, какие действия и функции сохранить и в какой форме, то нам с Маленковым было поручено это обсудить и подготовить конкретные предложения. В связи с этим Сталин сказал: Опыт показал, что невозможно существование одного руководящего центра для всех стран. Это стало очевидным еще при жизни Маркса, Ленина, и справедливо сегодня. Возможно, надо перейти к структуре региональных организаций, например, в Южной Америке, в Соединенных Штатах и Канаде, в некоторых европейских странах, и так далее, но даже с этим не следует спешить... (Перевод автора) [213].

Идея Сталина была предельно проста. Национальные коммунистические партии должны были перестроить свою работу и формально перестать быть представителями управляемого из СССР Коминтерна. Эти партии должны были быть преобразованы в партии с народно-демократической ориентацией, и их главной задачей должна была стать борьба против гитлеровской оккупации в своих странах. Эту борьбу следовало вести не под социалистическими, а под патриотическими и национал-демократическими лозунгами. Целью борьбы было добиться авторитета и поддержки своих партий среди населения. Тогда после победы Красной Армии над Гитлером, опираясь на поддержку Красной Армии, можно будет сместить дискредитированные сотрудничеством с Гитлером правительства и получить власть в свои руки. Национал-демократическая ориентация новых правительств облегчит признание новых правительств союзниками по коалиции.

На этом можно завершить разбор содержания «Общих соображений» о том какую политику можно ожидать от Сталина, для того чтобы достигнуть Цели 3, 3.1-3.3 и почему оптимальной для этого является «политика поражений».

Общие Соображения говорят о том, что, чтобы добиться реализации Целей 3, 3.1–3.3 наиболее эффективной политикой является «политика поражений». Именно эту политику Сталин стал воплощать в жизнь с первых же минут начала войны и продолжал ее до мая 1942 года, когда был заключен Договор о союзе с Великобританией, что означало реализацию главной Цели 3.

В следующих параграфах будет показана логическая связь трагических событий 1941–42 гг. с Целями Сталина 3, 3.1–3.3.

6.6. Период поражений

Начало войны с Германией описано в бесконечном количестве исторических исследований. В двух словах начало войны можно охарактеризовать как отступление Красной Армии, сопровождавшееся огромными потерями. Однако в это же время на фоне общей катастрофы происходили события, которые совершенно не укладываются в эту общую картину.

25 июня армада из 460 советских самолетов без объявления войны произвела бомбардировку территории Финляндии, заявившей перед этим о своем нейтралитете в войне. Единственным результатом этой бомбардировки было то, что Финляндия объявила войну СССР. Это произошло на фоне отсутствия массированных бомбардировок со стороны СССР нападавших немецких войск.

Справка

В день нападения Германии на Советский Союз 22 июня 1941 г. финское правительство заявило о нейтралитете своей страны. В тот же день посол СССР в Хельсинки Павел Орлов заверил, что советское правительство уважает нейтралитет Финляндии. 24 июня нейтральный статус Финляндии признали Германия, Британия и Швеция. А ранним утром следующего дня 18 финских городов и селений подверглись массированной бомбардировке советской авиации. По данным советских источников, в нападении участвовали 236 бомбардировщиков и 224 истребителя. [214]

26 июня произошла бомбардировка венгерского города Кошице неопознанными самолетами. 27 июня Венгрия объявила войну СССР. Эта ситуация до сих пор не нашла своей однозначной интерпретации. Но ситуация очень похожа на события в Финляндии и привела к тем же последствиям, причем происходили эти события практически одновременно. Это косвенно указывает на причастность СССР к бомбардировке в Кошице. [215].

24 июня постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР «для руководства эвакуацией населения, учреждений, военных и иных грузов, оборудования предприятий и других ценностей» создан Совет по эвакуации при СНК СССР.

С июня по ноябрь 1941 года более 1500 промышленных предприятий переведено из западных областей на Урал, в Западную Сибирь, Среднюю Азию, Казахстан.

25 августа войска СССР и Великобритании вторглись в Иран.

События в Финляндии и Венгрии указывают на то, что Кремль сразу после нападения Германии спровоцировал Финляндию и Венгрию присоединиться к Гитлеру. Провоцирующие действия Сталина вызывают удивление, учитывая тяжелейшую ситуацию, складывавшуюся на фронте. Однако наша концепция позволяет эти действия понять. С первых же дней войны Сталин руководствовался долговременной стратегией. Это не были действия руководителя, застигнутого врасплох нападением врага. Это была реализация тщательно продуманной долгосрочной политики, которой Сталин руководствовался с первых и до самых последних дней войны. Подталкивая колеблющиеся страны к вступлению в войну на стороне агрессора против СССР, Сталин делал эти страны соучастниками преступлений Гитлера. Такая политика привело к тому, что в первые же дни войны все страны вдоль западной границы СССР (кроме Болгарии) объявили СССР войну. Этим Сталин дискредитировал правительства этих стран перед странами антигитлеровской коалиции и создал благоприятные условия для того, чтобы после прихода советских войск в эти страны передать власть прокоммунистическим правительствам. Только Финляндии удалось избежать реализации этого сценария, отработку которого Сталин начал на прибалтийских странах в 1939-1940 гг.

В представленном списке странных событий пункт 3 (эвакуация), на первый взгляд, кажется вполне адекватным и естественным. Однако он противоречит Директивам № 2 и № 3 (см. Приложение B1.4, B1.5), в которых войскам был отдан приказ перейти в наступление. Он также противоречит изначальной наступательной доктрине, на наличие которой указывается практически во всех исследованиях этого периода. Что же все-таки собирался делать Сталин — отступать или нападать?

Вопрос об эвакуации занимает особое место, и ему будет посвящена следующая глава, здесь лишь скажем, что эвакуационные мероприятия начали осуществляться в приграничных районах еще до этого постановления и более того, скорее всего, до начала войны. Но более всего в вопросе об эвакуации поражает то, что стремительное наступление гитлеровских войск не смогло помешать успешному проведению эвакуации! Уже к марту 1942 года предприятиям, эвакуированным в восточные регионы страны, удалось полностью восстановить довоенный уровень производства! Этого результата невозможно было бы достигнуть без колоссальной длительной подготовки страны к эвакуации в предвоенные годы. Это самое важное «материальное» свидетельство того, что страну долго и специально готовили к войне на своей территории! Эвакуационные мероприятия прямо доказывают несостоятельность как официальной версии начала войны, так и версии Суворова. Они также подтверждают, что Сталин заранее планировал отступление РККА вглубь страны. Именно поэтому тема эвакуационных мероприятий до сих пор остается закрытой и объективная информация по этой теме минимальна.

Пункт 4 о вторжении в Иран выглядит полным абсурдом в условиях катастрофической ситуации на западном фронте. Но вторжение в Иран указывает на то, что Сталин не рассматривал ситуацию на западных границах как катастрофическую. Он последовательно начал выстраивать свои союзнические отношения с Великобританией, не пытаясь отказаться от совместной военной кампании в Иране из-за трагических событий на советско-германском фронте. Это указывает на то, что ситуация на фронте для Сталина была плановой, а не чрезвычайной. Кроме того, это демонстрирует значение, которое Сталин придавал сближению с Великобританией.

Перечисленные события противоречат общепринятому представлению, что нападение Германии было неожиданным для Сталина. Поэтому историки предпочитают не обращать на них внимания, считая их несущественными. Однако эти события демонстрируют, что Сталин с первых дней войны действовал по заранее глубоко продуманному плану, стремясь добиться целей, смысл которых можно понять только из анализа результатов всей войны! С точки зрения логики поведения, которая вытекает из предположения о неожиданности для Сталина нападения Гитлера на СССР, а также из тяжелых поражений РККА на фронте в первые дни и недели войны, эти события объяснить невозможно. Но они становятся понятны, если предположить, что и нападение Гитлера, и отступление советских войск, и огромные потери РККА были частью стратегического плана Сталина.

То, что произошло, в начале войны не было неожиданным. Сюрпризов для Сталина в начале войны не было. События начала войны были Сталиным запланированы. Это и есть центральная идея предлагаемой концепции. Действия Сталина в начальный период войны полностью ее подтверждают. Эти действия находились в соответствии со стратегическими Целями 3, 3.1–3.3.

От рассмотрения событий самых первых дней войны перейдем теперь к рассмотрению общей картины военных кампаний, проведенных Сталиным в ВОВ. Для этого на время забудем о нашей концепции и для анализа военных действий воспользуемся выводами и оценками, данными известным военным историком генерал-полковником Ю.А. Горьковым в книге «Кремль. Ставка. Генштаб». Именно эти выводы и оценки составляют суть современного взгляда официальной историографии на события ВОВ.

«В войне с Германией советские Вооруженные Силы провели восемь кампаний (а разгром Вооруженных сил Японии был достигнут всего в одной кампании).

В первый период войны (22.6.41 г.–18.11.42 г.) проведено три кампании (летне-осенняя — 22.7–11.41 г., зимняя — 5.12.41 г.–апрель 42 г., летне-осенняя — май 42 г.–18.11.42 г.).

Во второй период войны (19.11.42 г. — декабрь 43 г.) проведено две кампании (зимняя — 19.11.42 г. — апрель 43 г., летне-осенняя — апрель — декабрь 43 г.).

И в третий период — с января (1944 г. по 9 мая 1945 г.) проведено три кампании (зимняя — январь — май 44 г., летне-осенняя — июнь — декабрь 44 г. и завершающая кампания в Европе — январь — 9 мая 45 г.). (Выд. — Авт.) [216].

Официальная историография разделяет ВОВ на восемь кампаний.

В первый период войны (с 22.6.41 г. по 18.11.42 г.) было проведено три кампании.

Во второй период войны (с 19.11.42 г. по декабрь 43 г.) было проведено две кампании.

В третий период (с января 1944 г. по 9 мая 1945 г) было проведено три кампании.

В данной главе основное внимание будет сосредоточено на «первом периоде войны». Вот как Горьков охарактеризовал три военные кампании, проведенные в этот период.

Летне-осенняя кампания — с 22 июня по ноябрь 1941 года

«... роковые просчеты командования и лично Сталина, в частности, в определении места основной группировки и направления главного удара противника, и особенно в определении срока начала войны, не замедлили сказаться на результатах боевых действий. Поэтому были допущены ошибки в создании наших стратегических группировок». [216].

Зимняя кампания — с 5 декабря 1941 года по апрель 1942 года.

«Планирование операций не обошлось без ошибок. Это был замысел исключительно И. В. Сталина». [Там же].

Летне-осенняя кампания — май 1942 года по 18 ноября 1942 года

«... был допущен крупный стратегический просчет. Одной из главных причин крупного промаха Ставки стала плохая организация разведки. Да это и неудивительно. Ведь организовывать военную разведку пришлось практически заново. Выше я уже говорил, что перед войной И.В. Сталин относился к ней крайне пренебрежительно, однако эквивалента ей не создал». [Там же].

Итак, в рассматриваемый «первый период войны» было проведено три военных кампании. Все три кампании привели к тяжелым поражениям Красной Армии. Причины всех этих поражений были в неверных действиях высшего руководства РККА и лично Сталина. Ю. Горьков далее в своей книге дает характеристики и остальных военных кампаний ВОВ, относящихся к двум другим периодам войны, но больше ни разу об ошибках Генштаба или Сталина не упоминает. Это дает основание сформулировать мнение официальной историографии о характере военных кампаний, проведенных РККА в период ВОВ, в следующем виде.

В первый период войны было проведено 3 кампании. В каждой были допущены роковые ошибки, и вина за эти ошибки лежала на Сталине. Во втором и третьем периодах войны было проведено 5 кампаний. В этих кампаниях ошибок у Сталина не было.

А теперь вспомним, что незадолго до ВОВ СССР вел войну с Финляндией. По мнению маршала Василевского, на оценках которого официальная историография базируется, Финская кампания также была провальной по вине Сталина. Поэтому у нас есть полное право добавить Финскую кампанию к военным кампаниям, рассмотренным выше. В результате получается удивительный вывод, что в течение шести лет, начиная с 29 ноября 1939 года и до 9 мая 1945 года, Красная Армия провела в западной части страны всего 9 военных кампаний. Из них:

В первые три года, с 29.11.1939 по 18.11.1942 было проведено 4 кампании, в каждой из которых было вмешательство Сталина, и оно приводило к роковым ошибкам (100% ошибок).

С 19.11.1942 по 9.05.1945 было проведено 5 кампаний, в которых ошибок, связанных с вмешательством Сталина в проведение кампании, не было (0% ошибок).

Любопытно, что ситуация с планированием зимней кампании 1941 — 42 годов в точности повторяет историю планирования финской кампании, когда профессиональный план Шапошникова был неожиданно заменен Сталиным на провальный план. Аналогичная история была и при планировании летне-осенней кампании в апреле 1942 года, когда Шапошников возражал Сталину, в результате он был снят с поста начальника Генштаба «по болезни» и заменен на Василевского. Получается, что решения по трем кампаниям из четырех принимались по единому сценарию. Шапошников выдвигал разумный план военной кампании, но Сталин его отвергал и принимал свой — ошибочный. Если учесть, что оставшаяся четвертая кампания относится к самому началу войны и ее планирование вообще покрыто мраком, то можно сказать, что планирование всех проигранных кампаний, о которых имеется информация, проходили по одному сценарию. Причем Сталин для планирования провальных операций использовал всего два приема.

1. Просчет в определении направления главного удара противника (в летне-осенней кампании 1941 года и в летне-осенней кампании 1942 года (с июня по ноябрь).

2. Ошибочное решение развернуть наступление (зимняя кампания 1941–42 гг. и летне-осенняя кампания в мае 1942 г.)

Какой же вывод можно сделать из приведенных выше рассуждений?

До конца летне-осенней кампании 1942 года Сталин сознательно заставляет армию принимать заведомо неверные решения, которые приводят к поражениям. После летне-осенней кампании 1942 года ситуация изменяется, и Красная Армия начинает одерживать победы.

Подчеркнем, что этот вывод совершенно не связан с нашей концепцией. Это просто прямой вывод из анализа военных действий, сделанного советской историографией. 100% ошибок Сталина с 1939 до конца 1942 года и 0% ошибок Сталина с 1943 до 1945 года — такие результаты не могут быть объяснены случайностью! Единственное объяснение таким результатам — это сознательный выбор человека. И имя человека, который сделал этот сознательный выбор, хорошо известно. Это был Сталин. Только он обладал необходимыми полномочиями, чтобы вносить «ошибочные» изменения в уже готовые планы военных кампаний. Но Сталин вносил «ошибочные» изменения только в первый период войны. Во второй и в третий периоды войны Сталин этого больше не делал! И самое удивительное, что во второй и в третий периоды войны Красная Армия поражений практически не несла (см. таблицы B4.1–B4.5 основных битв ВОВ в Приложении B4).

Из этого следует вывод, что во второй половине 1942 года Сталин поменял свою военную политику! От «политики поражений» он перешел к «политике побед»!

Что же стало причиной смены военной политики Сталина?

Ответ на этот вопрос следует искать в международных событиях с мая по ноябрь 1942 года. В это время произошли только два крупных международных события: подписание Молотовым в Лондоне 26 мая договора с Великобританией и заключение в Вашингтоне 11 июня соглашения с США. Именно эти договоры и стали причиной ключевого поворота военной политики Сталина. Такой вывод подтверждает событие, которое последовало сразу же за подписанием договоров (см. таблицу B3 основных событий в Приложении). 17 июля 1942 года, всего через месяц после подписания договоров с США и Великобританией, началась Сталинградская битва. Битва, которая всеми признана как коренной перелом в ВОВ.

Справка

«Договор между СССР и Великобританией о союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны» от 26 мая 1942 года просуществовал до 1955 года. Он был заключен на срок 20 лет и ставил жесткие ограничения на возможность заключения сепаратного соглашения с Германией. Этот Договор был аннулирован Советским Союзом в мае 1955 г. в связи с тем, что английское правительство подписало парижские соглашения о перевооружении Западной Германии, что рассматривалось как нарушение условий англо-советского соглашения. Таким образом, на практике он просуществовал только 13 лет [217].

Упомянутые здесь ограничения на возможность заключения сепаратного соглашения с Германией были для Сталина ключевыми, поскольку они делали невозможной политику поддержки слабейшего в конфликте между Германией и СССР, сформулированную Гарри Труменом (см. параграф 6.5). Кроме того, после перелета Гесса в Великобританию в мае 1941 года второй человек Рейха постоянно находился в плену в Великобритании и таким образом мог напрямую вести переговоры с Великобританией от имени Германии. Поэтому Сталин серьезно опасался возможности сепаратного соглашения союзников с Германией. Подписанные договоры создавали на этом пути серьезное юридическое препятствие.

Теперь можно подвести некоторый итог нашим рассуждениям.

Из общего обзора военных кампаний вытекает, что в период с мая по ноябрь 1942 года (в период летне-осенней компании 1942 г.) произошло событие, которое изменило военную политику Сталина с «политики поражений» на «политику побед». Этим событием стали договоры с Великобританией и США. Заключив эти договоры, Сталин добился реализации Цели 3.

После заключения этих договоров необходимость в политике поражений отпала. В соответствии с нашей концепцией естественно ожидать, что в это время должен был бы произойти переход к политике побед. То, что это соответствовало намерениям Сталина, подтверждает следующий эпизод подготовки Договора СССР с Великобританией.

«В тот же день Молотов снова встретился с Иденом. Британский министр сделал новое предложение: Британия и СССР подпишут договор о взаимопомощи на двадцать лет. 24 мая Молотов отправил Сталину проект соглашения. Телеграмму подписал не только Молотов, но и Майский; ее текст состоял всего в одной строке: «Мы считаем такой договор неприемлемым, это просто пустая декларация, которая Советскому Союзу не нужна». Не устраивал договор потому, что в нем не было никаких обязательств по поводу советских границ или организации послевоенного мира — а Молотова командировали в Лондон заниматься именно этими вопросами. Сталин решил по-иному. “Проект договора, переданный тебе Иденом, получили, — телеграфировал он через несколько часов. — Мы его не считаем пустой декларацией и признаем, что он является важным документом. Там нет вопроса о безопасности границ, но это, пожалуй, неплохо, так как у нас остаются руки свободными. Вопрос о границах, или, скорее, о гарантиях безопасности наших границ на том или ином участке нашей страны, будем решать силой”». (Выд. — Авт.). [218, стр. 84].

Сталин здесь прямо говорит о намерении перейти к «политике силы», которая и позволит решить вопрос о признании довоенных границ. Любопытно, что в этот момент от границ, о которых здесь идет речь, Сталина отделяет около 1000 километров занятой немцами территории. Переговоры в Великобритании проходили на фоне катастрофических поражений Красной Армии в Керчи и под Харьковом. Под Харьковом в результате неудачного наступления Красной Армии только в плен попало около 200 000 военнослужащих. Однако из цитаты видно, что это совсем не беспокоит Сталина. Он абсолютно уверен, что он не только сможет дойти до прежних границ СССР, но и сможет вопросы признания союзниками будущих границ СССР решать с позиции силы. Но что такое позиция силы, в момент, когда идет война? Позиция силы — это военное доминирование над противником. Значит, в этот момент Сталин уже готов к переходу к политике побед на фронте.

Итак, предлагаемая концепция говорит о том, что переход к политике побед естественно ожидать вскоре после завершения переговоров с союзниками, то есть после 11 июня 1942 года. Для проведения «ошибочных» военных кампаний у Сталина больше причин не было! Тем не менее Красная Армия с июня по ноябрь непрерывно отступала. Этот период войны (с июня по ноябрь) официальная историография трактует как отступление Красной Армии, ставшее результатом «крупного промаха Ставки» при планировании летне-осенней кампании (см. цитаты из книги Горькова выше). Однако справедлива ли такая трактовка этого периода? Действительно, события на фронте, скорее подтверждают тезис официальной историографии, чем предлагаемой концепции. Однако здесь есть определенный вопрос. Сталин должен был осуществить переход от поражений к победам. И этот переход Сталин должен был спланировать. Какие же соображения могли быть определяющими в этом процессе?

Совершенно естественно предположить, что такой переход Сталин должен был планировать как крупное сражение, в котором Сталин одержит существенную победу. Значит, Сталин должен был планировать решающую битву! Где же Сталин должен был спланировать эту решающую битву, которая станет поворотом во всей Второй мировой войне? Ответ на этот вопрос напрашивается сам собой. Конечно, в Сталинграде! В городе, носящем имя Сталина.

Финальная, победная часть Сталинградской битвы началась 19 ноября 1942 года наступлением Красной Армии. Но начало Сталинградской битвы официальная историография относит к 17 июля 1942 года. С этого момента Красная Армия стала отступать под напором немецких войск к Сталинграду. Советская историография связывает это отступление с ошибками планирования Сталиным летне-осенней кампании 1942 года. С тем, что Сталин неверно оценил направление главного удара Гитлера.

Так ли это? Чтобы найти ответ на этот вопрос, необходимо подробнее разобрать драматические события всей летне-осенней кампании 1942 года.

6.7. Летне-осенняя кампания 1942 года

В предыдущем параграфе было показано, что в четырех последовательных военных кампаниях в период с 1939 по 1942 год Красная Армия терпела тяжелейшие потери и поражения, которые были следствием «ошибочных» решений Сталина. Но, начиная с 1943 года и до конца войны, таких «ошибок» Сталин больше не делал. Это дало основание утверждать, что целью вмешательства Сталина в планирование этих кампаний было добиться поражений Красной Армии, которые Сталин собирался использовать в своей политической игре. Основанием для такого вывода было также то, что политика поражений наиболее точно подходила Сталину для достижения Целей 3, 3.1–3.3.

К лету 1942 года после подписания договоров с Великобританией и США практически все эти цели были достигнуты. Гитлер занял огромные территории с большим населением, где непрерывно совершались тяжкие преступления против гражданского населения. Особой жестокостью отличались преступления против еврейского населения. Репрессии гитлеровцев на оккупированных территориях убедили население, что под Гитлером еще хуже, чем под Сталиным. Героическое и самоотверженное сопротивление врагу Красной Армии, граждан СССР вызвало симпатию и поддержку во всем мире. Это привело к тому, что Великобритания и США согласились подписать со Сталиным те договоры о союзе, которых он от них добивался. Это и стало фактической реализацией Сталиным Целей 3, 3.1–3.3.

Тогда, если следовать этой логике, летом 1942 года от Сталина нужно было ожидать перехода к политике побед. Но этого не произошло. С июля по ноябрь Красная Армия продолжала отступать и терпеть поражения. Это видно из таблицы 6.7.1, где представлены основные события в период летне-осенней кампании 1942 года.

Таблица 6.7.1. Основные сражения и события в период летне-осенней кампании: с мая по 18 ноября 1942 года

08.05 — 19.05 — Керченская катастрофа — поражение

12.05 — 29.05 — Харьковская операция — стратегическое поражение (240000 пленных)

26.05 — Подписан Договор с Великобританией

11.07 — Подписано Соглашение с США

28.06 — 24.07 — Воронежско-Ворошиловградская операция — отступление

07.07 — 24.07 — Донбасская оборонительная операция — отступление

17.07 — 18.11 — Сталинградская битва — отступление

25.07 — 18.11 — Битва за Кавказ — отступление

Может быть, мы ошиблись? И наша логика завела нас куда-то не туда?

Чтобы разобраться с тем, что происходило в это время, давайте снова, на время, забудем о нашей концепции и вернемся к описаниям Горькова событий летне-осенней кампании, которого мы уже цитировали в предыдущем параграфе. Ю. Горьков указывает, что вследствие «ошибок разведки» в летне-осенней кампании 1942 года был допущен крупный просчет.

«При планировании летне-осенней кампании 1942 года был допущен крупный стратегический просчет в определении направления главного удара немецких войск на Москву. На самом же деле основным направлением, где немцы сосредоточили свои усилия, было направление на Сталинград и Кавказ».

Итак, здесь, по мнению Ю. Горькова, виновата разведка. Вина Сталина заключалась в том, что он ее развалил.

С этим утверждением нельзя просто так согласиться. У Сталина разведка была, и она была исключительно сильной. Уровень сталинской разведки описан во многих книгах. Здесь приведем цитату из книги Суворова «Самоубийство».

«Свидетельств о мощи сталинской разведки много. Вот генерал-майор авиации П. М. Стефановский, как о чем-то совершенно несущественном, сообщает одной фразой, что в июле 1941 года его вызвал Сталин и сказал: «Через три дня немцы будут бомбить Москву» (Триста неизвестных, с. 206). […] Как Сталин мог знать, что именно через три дня немцы будут бомбить Москву? Летчики на аэродромах не знали, что они будут делать завтра. Это величайший секрет. От сохранения этого секрета зависят успех предстоящей операции, безопасность летчиков и их жизнь. План воздушной войны известен предельно узкому кругу лиц. Командиры подразделений и летчики узнают о целях, которые предстоит бомбить, только в самый последний момент. А товарищ Сталин знает не только то, что германские летчики будут делать завтра, но и то, что они будут делать через три дня.

А вот свидетельствует Анастас Микоян: «27 марта 1943 года во втором часу ночи его вызвали на ближнюю дачу Сталина, в Волынское. Сталин сообщил, что, по данным разведки, гитлеровцы сосредотачивают крупные силы для наступления в районе Курского выступа». […] Это будет одно из самых кровопролитных сражений в истории человечества, оно войдет в историю как Курская битва. Сражение началось 5 июля 1943 года. Но германские генералы начали штрихами набрасывать замысел операции еще 13 марта 1943 года, а 27 марта Сталин об этом уже сообщил Микояну и приказал тайно готовить к оборонительному сражению и к последующим наступательным операциям стратегический резерв — Степной военный округ в составе восьми армий, включая одну воздушную и одну гвардейскую танковую армии». [219, с. 242]. В. Суворов, «Самоубийство».

В этих цитатах даты описываемых событий — с июля 1941 по март 1943 года, то есть в марте — мае 1942 года, когда планировалась летне-осенней кампания, у Сталина был агент, который предоставлял ему адекватную информацию о планах Гитлера. Причем Сталин ему полностью доверял. Поэтому утверждение Ю. Горькова о том, что Сталин не знал направления планируемого Гитлером наступления, вызывает сомнение. В качестве подтверждения этих сомнений приведем цитату из книги П. Кареля «Восточный фронт», т. 2, приведенной в книге А. Мелехова «Козырная карта вождя»:

«Уже с весны 1942 года, — пишет Карель, — немецкая контрразведка обнаруживала множество свидетельств, что советское Верховное Главнокомандование постоянно получает информацию о наиболее тщательно охраняемых секретах относительно ведения войны Германией. Советам становятся известны объём производства военной промышленности, количество и состав армий на Восточном фронте, новые виды вооружений и, главное, планы и намерения немецкого Верховного Главнокомандования» («Восточный фронт», т. 2, с. 69). Он цитирует показания бывшего начальника германского Генштаба сухопутных войск генерал-полковника Франца Гальдера, данные тем в суде в 1955 году: «Почти все наступательные немецкие операции становились известны противнику, как только Главное командование Вермахта заканчивало их разработку, даже до того, как планы ложились на мой стол; всё это вследствие измены одного из сотрудников Генерального штаба сухопутных войск. Всю войну мы не могли пресечь утечку информации» (там же). Надо сказать, что подобный сенсационный вывод германское руководство сделало лишь на основе тех сообщений «Люси» (в Москву их затем передавала радистка ГРУ Рашель Дубендорфер, агентурная кличка «Сиси»), которые удалось перехватить и, соответственно, расшифровать. «Многие из них, — пишет Карель по поводу перехваченных донесений, — оставались непрочитанными вплоть до 1944 года» (там же, с. 70). (Цитируется по А. Мелехову [220]).

В книге П. Кареля «Гитлер идет на восток, т. 1» дается разъяснение этой ситуации.

«С начала войны служба радиоперехвата на морском курорте Кранц в Восточной Пруссии перехватывала огромное количество шифровок. Попытки взломать сложнейшие коды ни к чему не приводили. Наконец в ноябре 1942 г. немецкие разведчики заполучили ключ. Советский агент Виктор Соколов, кличка Кент, был схвачен в Марселе. Чтобы спасти свою любовницу, Маргариту Барша, он согласился работать на немцев и выдал код.

То, что узнал адмирал Канарис после расшифровки сообщений, превосходило самые мрачные предчувствия. Возьмем, к примеру, радиоперехват от 2 июля 1941 г. Через десять дней после начала войны Александр Радо сообщал из Женевы в Москву: ”Рдо. В центр. KNR 34. Истинный план немцев план № 1, цель которого — Москва. Действия на флангах — просто обманные маневры. Главный удар — на Центральном фронте. Радо”.

Чуть больше чем через три недели, 27 июля, Радо сделал уточнения в связи с вопросами Москвы: “Рдо. В центр. KNR 92. Re RSK 1211. Если в процессе реализации плана № 1 возникнут трудности, будет выполняться план № 2, при этом главные удары будут наноситься на флангах. Об изменении планов мне будет известно в течение двух дней. План № 3, цель которого Кавказ, не станет рассматриваться до ноября. Радо”. Надо ли говорить, что в Берлине были поражены тем, что вражеский агент в Швейцарии обладал столь точной информацией, и сделали все возможное для выявления источников ее поступления — человека, который мог узнать об «изменении планов» главного германского командования «в течение двух дней». Однако правда так и не всплыла. Она не открылась и теперь. Александр Радо продолжал посылать по рации в Москву информацию и дальше. Совершенно ясно только одно: главным информатором Радо был Рудольф Рёсслер, кличка Люси, коммунист, иммигрировавший в Швейцарию из Баварии. В книге «Советская армия» под редакцией британского военного историка Лидделла Гарта, доктор Раймонд Л. Гартофф, досконально изучивший все источники, заявляет, что сведения о планах Германии напасть на СССР и даже дату этого события сообщил советским разведчикам анонимный источник в немецком генштабе.

Чего еще не хватало Сталину и Генштабу Красной Армии? Кремлю на блюдечке преподносили все секреты Гитлера. Следовательно, Москва могла превратить операцию «Барбаросса», по сути своей основанную на внезапности, в сокрушительное поражение для Гитлера в течение двадцати четырех часов. Предположим, конечно, что Сталин сделал верные выводы из предоставленных ему сведений. Почему же он ничего не предпринял?» [205]. П. Карель, «Восточный фронт. Гитлер идет на восток. 1941–1943». Т. 1, стр. 68.

Пауль Карель здесь говорит об агенте Вертер, который имел доступ к совершенно секретной информации и, главное, имел возможность беспрепятственно передавать ее в Ставку Сталина. Кто был этим агентом до сих пор неизвестно, но наиболее вероятной кандидатурой является не кто иной, как личный секретарь Гитлера Мартин Борман. Этот факт не доказан, но нам сейчас важна не личность этого агента, а только то, что весной 1942 года у Сталина был источник адекватной информации о намерениях Гитлера.

Ключевое решение о наступлении на Кавказ и Сталинград (операция Блау) Гитлер принял 5 апреля 1942 года (Директива № 41, см. Приложение B1.6). Это означает, что, учитывая возможности агента Вертер получать информацию в течение двух дней после принятия решения, можно утверждать, что во время планирования летне-осенней кампании Сталину содержание Директивы № 41 Гитлера о направлении главного удара было уже известно.

Посмотрим теперь, что пишет в своих воспоминаниях Василевский о том, как планировалась летне-осенняя кампания (с 24 апреля 1942 года Василевский исполнял обязанности начальника Генштаба).

«Начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников стоял на том, чтобы не переходить к широким контрнаступательным действиям до лета. Г.К. Жуков, поддерживая в основном Шапошникова, считал в то же время крайне необходимым разгромить в начале лета ржевско-вяземскую группировку врага. К середине марта Генеральный штаб завершил все обоснования и расчеты по плану операции на весну и начало лета 1942 года. Главная идея плана: активная стратегическая оборона, накопление резервов, а затем переход в решительное наступление. В моем присутствии Б.М. Шапошников доложил план Верховному Главнокомандующему, затем работа над планом продолжалась. Ставка вновь обстоятельно занималась им в связи с предложением командования Юго-Западного направления провести в мае большую наступательную операцию силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов.

... 24 апреля И.В. Сталин по телефону сообщил мне, что напряженнейшая работа подорвала здоровье Б.М. Шапошникова и что Ставка в связи с этим вынуждена освободить его от работы, дать ему возможность подлечиться, отдохнуть, что принято решение временно исполнение обязанностей начальника Генерального штаба возложить на меня, освободив меня от непосредственного руководства Оперативным управлением Генштаба». [221]. А.М. Василевский. «Дело всей жизни».

Здесь опять явно напрашивается параллель с финской кампанией, а также с зимней кампанией 1941–1942 гг., которую мы обсуждали в предыдущем параграфе. Шапошников разработал адекватный план летне-осенней кампании, и Сталин его отстранил от работы. Вместо него начальником Генштаба был назначен Василевский. Но и его Сталин от подготовки операций (наступления) Юго-Западного направления отстранил, передав все руководство подготовки большого наступления на этом направлении его «инициатору» — Тимошенко.

«Б.М. Шапошников, учитывая рискованность наступления из оперативного мешка, каким являлся Барвенковский выступ для войск Юго-Западного фронта, предназначавшихся для этой операции, внес предложение воздержаться от ее проведения. Однако командование направления [Тимошенко — Авт.] продолжало настаивать на своем предложении и заверило Сталина в полном успехе операции. Он дал разрешение на ее проведение и приказал Генштабу считать операцию внутренним делом направления и ни в какие вопросы по ней не вмешиваться». (Выд. — Авт.) (Там же).

В результате в мае 1942 года были проведены две провальные операции — Керченская оборонительная операция и Харьковская наступательная операция (Вторая Харьковская битва). Керченская оборонительная операция началась 8 мая и 15 мая закончилась поражением Крымского фронта. С учетом трагических последствий эта операция получила название Керченской катастрофы. Руководил операцией личный представитель Сталина Мехлис. Харьковская операция началась наступлением 12 мая и к 22 мая огромная группировка советских войск попала в окружение в результате контрнаступления немцев.

«12 мая, то есть в разгар неудачных для нас событий в Крыму, войска Юго-Западного фронта, упредив противника, перешли в наступление. Сначала оно развивалось успешно, и это дало Верховному Главнокомандующему повод бросить Генштабу резкий упрек в том, что по нашему настоянию он чуть было не отменил столь удачно развивающуюся операцию. Но уже 17 мая ударная группировка противника в составе 11 дивизий армейской группы генерал-полковника Клейста перешла в контрнаступление из района Славянска, Краматорска и, прорвав фронт обороны 9-й армии, начала серьезно угрожать 57-й армии Южного фронта, а затем и ударной группировке Юго-Западного фронта. Как выяснилось, командование и штаб Юго-Западного направления, планируя операцию, не приняли необходимых мер для обеспечения своей ударной группировки со стороны Славянска». (Там же).

В Харьковской операции только в плен к немцам попало более 200000 военнослужащих [222]. Никакого наказания за свою «инициативу» маршал Тимошенко не понес. Это означает только то, что «своей» инициативой Тимошенко выполнял устный приказ Сталина. В Харькове повторилась ситуация 22 июня 1941 года, когда Тимошенко подписал Директиву № 1, которая не позволила войскам на западной границе организовать отпор врагу. В Харькове Сталин снова заставил Тимошенко подставить РККА под удар немцев. Сталин пытался поражениями Красной Армии оказать давление на Великобританию и США. Поражения в Керчи и Харькове были сталинской подготовкой переговоров Молотова в Лондоне, которые начались 20 мая. Тимошенко и Мехлис выполнили задание Сталина и принесли ему катастрофические поражения.

Итак, первый этап летне-осенней кампании (до переговоров Молотова) явно проходил под знаком той же «политики поражений», что и весь предшествующий период с начала войны. Это полностью соответствует нашей концепции. Целями этой политики были Цели 3, 3.1–3.3.

6.8. Союз с Великобританией и летне-осенняя кампания

Переговоры Молотова в Великобритании завершились успешным подписанием Договора о союзе СССР и Великобритании против Германии. После этого последовали переговоры с США и подписание Соглашения СССР с США.

Эти события произошли с 20 мая по 11 июня и, согласно нашей концепции, означали достижение Сталиным Цели 3, которая была главной причиной политики поражений. После 11 июня причин для политики поражений больше не было, поэтому должна была произойти смена военной стратегии Сталина на политику побед. Однако, поражения РККА продолжались до середины ноября. Только 18 ноября началось наступление советских войск под Сталинградом, которое ознаменовало начало нового периода политики Сталина — периода политики побед.

Что же происходило с 11 июня по 18 ноября? Почему войска продолжали отступать? Какую политику проводил Сталин в это время?

Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо вновь вернуться к выводам официальной историографии об ошибках разведки, которые привели к ошибкам в планировании летне-осенней кампании. Вернемся еще раз к оценкам, сформулированным Горьковым.

«При планировании летне-осенней кампании 1942 года был допущен крупный просчет в определении направления главного удара немецких войск на Москву. На самом же деле основным направлением, где немцы сосредоточили свои усилия, было направление на Сталинград и Кавказ. […]

В соответствии с выводами о вероятном замысле противника в летней кампании 1942 года резервы Ставки ВГК были сосредоточены в основном в районах Москвы, Моршанска — Ельца, Лиски — Поворино и Череповца. Как показали развернувшиеся летом 1942 г. события, выводы Ставки и Генштаба о стратегической обстановке и намерениях противника не оправдались. […]

Итак, летом 1942 года был допущен крупный стратегический просчет, в результате которого наши войска не только понесли тяжелые потери, но и уступили врагу важные стратегические регионы. [...]

Одной из главных причин крупного промаха Ставки стала плохая организация разведки». [216]. Ю.А. Горьков, «Кремль. Ставка. Генштаб».

В предыдущем параграфе в качестве аргумента ошибочности этого представления о плохой информированности Сталина о планах Гитлера были приведены данные об агенте Вертер, который передавал Сталину стратегическую информацию о планах Гитлера. Кто был этот человек однозначной информации нет, но утверждение, что Сталин должен был получить от него информацию о планах Гитлера двигаться на Сталинград и Кавказ, с очень большой вероятностью справедливо. Однако доказательств этого у автора нет. Поэтому рассмотрим другие доказательства тезиса, что Сталин прекрасно знал о намерениях Гитлера. Эти доказательства содержатся в действиях советских войск в рассматриваемый период. В немецких исследованиях, описывающих ход военных действий в этот период, утверждается, что отступление сталинских войск в направлении Сталинграда, сдача Воронежа, Ростова-на-Дону были действиями заранее продуманными и спланированными. Эти действия были направлены и подчинены идее заманивания огромной группировки гитлеровских войск в глубокий тыл, в Сталинград, где ее можно будет уничтожить. Ниже приведены несколько цитат из книги П. Кареля «Восточный фронт. Гитлер идет на Восток (1941–1943)», в которой подробно описаны события июня — июля 1942 года под Сталинградом. Эти цитаты позволяют оценить уровень информированности руководства РККА о немецких планах и понять план руководства РККА.

«Когда командиру 40-го танкового корпуса доложили об отходе советских войск, он немедленно осознал, что подобным шагом противник ставит под угрозу всю первую фазу немецкой операции. Ввиду изменившейся ситуации он запросил разрешения незамедлительно продвигаться на восток к Дону. Но командование 6-й армии настаивало на реализации плана — формировании котла — и потому приказало: «40-му танковому корпусу повернуть в северном направлении, чтобы соединиться с 4-й танковой армией». Приказ есть приказ. Крышка котла закрылась, западня захлопнулась, но внутри никого не было. Русские смогли отвести даже тяжелое вооружение. Гора родила мышь». [223 стр. 606].

«Тимошенко сосредоточил в Воронеже главные силы советской 40-й армии: девять стрелковых дивизий, четыре стрелковых бригады, семь танковых бригад и две истребительно-противотанковые. Данный факт говорит о том, что Тимошенко ознакомился с планом Гитлера и принимал верные контрмеры: связывал главные силы немецких войск на северном фланге на подступах к Воронежу, чтобы выиграть время, необходимое на отвод основных сил его фронта с Оскола и Донца за Дон. И в каком же направлении он отводил свои войска? Как ни странно, к Сталинграду». (Выд. — Авт.) [223 стр. 611].

«В такой весьма непростой обстановке должна была стартовать третья фаза операции «Блау» — фаза, которой в соответствии с директивой № 41 предстояло стать провозвестником решающего этапа летнего наступления 1942 г.: атаки южного клина — 17-й армии генерала Руоффа и 1-й танковой армии генерал-полковника фон Клейста 9 июля. Цель: соединение в районе Сталинграда — заметьте, районе, а не в городе, — с тем чтобы окружить и уничтожить русские войска между Донцом и Доном.

Но на юге Тимошенко поступал так же, как и на севере, противодействие немцам оказывалось только в нескольких избранных точках, в то время как главные силы советских армий отходили в восточном и южном направлениях.

В результате своим наступлением южный немецкий клин не достигал ничего, кроме того, что заталкивал отступавших перед ним русских в огромную излучину Дона. Но там немцы еще не создали своего рубежа, с помощью которого могли бы отрезать отступавшие русские соединения». (Выд. — Авт.) [223 стр. 614].

«В стратегическом же плане Тимошенко строго контролировал процесс отступления. Его он начал быстро с главной целью — сохранить главные силы советских войск для упорного противодействия в более отдаленных районах». (Выд. — Авт.) [223 cтр. 615].

«Если кто-нибудь еще сомневался в том, что Тимошенко в действительности выводит свою группу армий из района между Донцом и Доном, выводит до последнего человека, до последнего орудия, — скоро тому нашлось подтверждение под Миллеровом. 40-й танковый корпус, действовавший после начала выдвижения из Россоши на юг как внешний восточный клин, ударил прямо по отступавшим войскам русских своими тремя передовыми дивизиями.

По железной и автомобильным дорогам южнее Миллерова массы советских солдат лились на юго-восток. Дивизии немецкого танкового корпуса не обладали достаточной силой, чтобы остановить колонны противника. Как не могли они, ввиду сопротивления, оказанного неприятелем возле Миллерова, создать рубеж для перехвата его частей южнее, на Нижнем Дону». [223 стр. 617].

«23 июля он [Гитлер. — Авт.] вызвал к себе генерал-полковника Гальдера. Гитлер ужасно страдал от жары, а новости с фронта не содействовали улучшению его настроения. Немецкие войска шли от победы к победе, русские бежали, но, как ни странно, ожидаемого широкомасштабного уничтожения вражеских войск между Донцом и Доном, или под Старым Осколом, или под Миллеровом не произошло. По всей видимости, не ожидалось его и в случае с Ростовом. Почему? В чем причина?

— Русские систематически уклоняются от боевых столкновений, мой фюрер, — пояснил Гальдер.

— Ерунда! — бесцеремонно оборвал его Гитлер. — Русским уже конец. Они бегут. Они не в состоянии оправиться от ударов, которые мы нанесли им в последние месяцы.

Гальдер, сохраняя спокойствие, указал на лежавшую на большом столе карту и возразил:

— Мой фюрер, мы не смогли поймать в западню главные силы войск Тимошенко. Наши охватные операции под Старым Осколом и Миллеровом закончились ничем. Тимошенко отвел ядро своей группы армий, а также почти все тяжелое снаряжение через Дон на восток, в район Сталинграда, или на юг, на Кавказ. Мы понятия не имеем, какие у него там резервы». (Выд. — Авт.) [223 стр. 627].

«Советское командование совершенно очевидно намеревалось не допустить в очередной раз окружения своих войск. Советский Генштаб и боевые командиры строго придерживались новой или, вернее старой, стратегии — стратегии, которая помогла России победить Наполеона: заманивания противника вглубь огромной страны, чтобы заставить его расточить свои силы и потом в подходящий момент нанести по нему удар широким фронтом». (Выд. — Авт.) [223 стр. 631].

«Чем быстрее немцы продвигались к Кавказу, тем очевиднее становилось, что русские продолжают отступать, не неся крупных потерь в живой силе и технике. Немцы захватывали все больше и больше территории, но им никак не удавалось нанести противнику большого урона, не говоря уж о том, чтобы уничтожить его. Несколько перевернутых подвод, несколько конских трупов вот и все, что находили немцы по ходу своего наступления». [223 стр. 641].

«На правом фланге группы армий «A» под натиском 17-й армии русские осуществляли гибкий отход — так же, как они делали это на Среднем Дону. Тыловое охранение советских войск «зацеплялось» за различные населенные пункты и реки, поначалу упорно их обороняло, а затем так быстро оставляло, что немцам почти не доставались пленные. Так русские выполняли новые указания маршала Тимошенко: препятствовать продвижению противника, но в самый решительный момент отходить, чтобы любой ценой избежать окружения». [223 стр. 643].

Советская и российская историография совершенно иначе оценивают действия советских войск в этот период.

«Период с 17 июля по 10 августа 1942 года вошел в историю Сталинградской битвы как период оборонительных сражений на дальних подступах к Сталинграду. Насколько правомерно такое утверждение? Как свидетельствуют армейские документы того времени, воинские подразделения, вводимые в бой против войск Вермахта, не имели четких указаний относительно рубежей обороны и решали задачи наступательного характера. Военный историк А. Панин обращает внимание на то, что советские войска не вели в это время оборонительных боев. Поскольку и 6-я немецкая армия в этот период вела наступление, правильнее назвать эти действия встречным сражением. Лишь 9 августа советские войска получили приказ перейти к обороне и начался новый этап Сталинградской битвы». [224].

Но самой яркой иллюстрацией того, что Сталин прекрасно знал замыслы Гитлера и сознательно не хотел демонстрировать немцам, что их наступление на Сталинград входит в планы Сталина, является история с документами майора Райхеля. Эту историю мы дадим как в изложении российских историков В. Попова и Б. Соколова, так и выдержкой из книги П. Кареля.

«19 июня 1942 года на Юго-Западном фронте произошло событие, которое могло повлиять на корректировку позиций советского военного руководства в сторону более реалистической оценки положения на юге советско-германского фронта. В этот день на одном из участков фронта нашим войскам удалось сбить немецкий самолет «Шторх», на котором летел начальник оперативного отдела штаба 23-й танковой дивизии Вермахта майор Райхель, в планшете которого находились документы, связанные с описанием первой фазы операции «Блау». Ознакомившись с содержанием трофейных документов, командующий Юго-Западным фронтом маршал С.К. Тимошенко понял, какой поистине бесценный дар попал в руки советского командования, и распорядился немедленно отправить его в Москву, лично И.В. Сталину. Еще до наступления ночи документы, которые вез в своем портфеле майор Райхель, легли на стол Верховного Главнокомандующего», (Выд. — Авт.) [224]. (В. Попов, там же).

Вот выдержка из того, что по этому поводу в своей книге написал П. Карель.

«Самое позднее к 21 июня не осталось уже никаких сомнений, что советскому Верховному Главнокомандованию известен план и боевое расписание немецких частей на первую фазу генерального немецкого наступления. В Кремле знали также о намерении противника совершить прямой бросок с запада на восток из района Курска очень крупными силами, овладеть Воронежем за счет обходного маневра 6-й армии из района Харькова, чтобы таким образом окружить советские войска перед Воронежем и уничтожить их в котле между Осколом и Доном.

Чего Советы не могли увидеть на картах и прочитать на клочке бумаги, которые несчастный Райхель имел при себе в тот злополучный день, так это того, что армейской группе Вейхса впоследствии предстояло наступать на юг и юго-восток по Дону и что главными стратегическими задачами ставилось овладение Сталинградом и Кавказом. Если, конечно, русские не взяли Райхеля живым и не «поджарили ему пятки», положив в могилу возле самолета труп кого-нибудь другого». (Выд. — Авт.) [223 стр. 602]. (П. Карель).

А вот как отреагировали Тимошенко и Сталин на это исключительное событие в описании Попова.

«Сталин скептически отнесся к перехваченным у немцев документам германского генерального штаба, но посчитал нужным вынести обсуждение сложившейся ситуации на заседание членов Ставки. В ходе обмена мнениями ни командующий Юго-Западным фронтом маршал С.К. Тимошенко, ни член Военного совета фронта Н.С. Хрущев, ни генерал армии Г.К. Жуков не решились по разным причинам противоречить взглядам Верховного и даже не попытались его хоть как-то переубедить. 20 июня 1942 г. в ходе переговоров И.В. Сталина, А.М. Василевского и С.К. Тимошенко Верховным главнокомандующим было сказано следующее: «Возможно, перехваченный приказ вскрывает лишь один уголок оперативного плана противника. Можно полагать, что аналогичные планы имеются и по другим фронтам. Мы думаем, что немцы постараются что-нибудь выкинуть в день годовщины войны и к этой дате приурочивают свои операции».

В итоге Ставка и командующие фронтами, полагая, что наступления подготовлены и на других участках фронта (направление главного удара еще не определилось), не сочли возможным произвести крупные перегруппировки сил и средств по итогам анализа информации, содержавшейся в захваченных документах». [224]. (В. Попов).

В исследовании Б. Соколова обстоятельства передачи Сталину этой информации излагаются несколько иначе.

«Вечером 20 июня между главнокомандующим Юго-Западного фронта и направления Тимошенко и Сталиным состоялся разговор по прямому проводу: «Тимошенко доложил: «Перехваченные документы с плановыми действиями противника не вызывают сомнений, потому что направлялись они боевым самолетом, на котором были офицеры.

Самолет в силу плохой погоды потерял ориентировку и попал в сферу нашей войсковой зенитной артиллерии, которой был сбит. Два офицера, в том числе летчик, при падении сгорели, и один офицер в звании майора остался живым, пытался уничтожить документы, но был достигнут нашими войсками в момент падения на землю и убит в перестрелке. [...]

Сталин потребовал:

1. Постарайтесь держать в секрете, что нам удалось перехватить приказ.

2. Возможно, что перехваченный приказ вскрывает лишь один уголок оперативного плана противника. Можно полагать, что аналогичные планы имеются и по другим фронтам. Мы думаем, что немцы постараются что-нибудь выкинуть в день годовщины войны и к этой дате приурочивают свои операции». (Выд. — Авт.) [225, c.158]. Б. Соколов. «Все мифы о Второй мировой. “Неизвестная война”».

Реакция Сталина в точности повторяет его поведение накануне нападения Германии на СССР. «Я не верю в нападение Германии», — говорил тогда Сталин. «Сталин не верил в нападение Германии», — до сих пор повторяют за ним хором историки. В Сталинграде Сталин немного откровеннее. Первая его команда — засекретить! Вторая команда — ничего не предпринимать! Это означает, что Сталин, как и накануне войны, говорит: «Я этой информации не верю». И советская историография до сих пор повторяет, что Красная Армия собиралась наступать, но вот, правда, как-то не сложилось. Ведь Красная Армия не знала, что Гитлер будет наступать на Сталинград и Кавказ. Ведь Сталин разведку развалил! Дежавю!

Но не будем очень строги к историографам. П. Карель из оценки действий РККА сделал вывод, что РККА знала о намерениях немцев наступать на Кавказ и Сталинград и сознательно отступала в Сталинград, вынуждая немцев атаковать этот город. Советские историографы придерживаются прямо противоположного мнения. Они считают, что отступление к Сталинграду стало результатом ошибок планирования летне-осенней кампании в результате ошибок разведки. Кто из них прав? Как это не парадоксально, но можно сказать, что обе стороны имеют свою логику. Горьков обосновал вывод советской историографии об ошибках в военном планировании тем, что Сталин мотивировал принятые им решения ссылкой на данные разведки. Действия немцев не подтвердили данных разведки, на которые ссылался Сталин. Поэтому решения Сталина оказались неверными с военной точки зрения. Отсюда и последовал вывод, что были ошибки в планировании и что разведка была плохой. В этой логической цепочке ошибки нет. Но тем не менее ошибка здесь есть. Она спрятана в том, что Горьков априори верит Сталину. Кроме того, он априори предполагает, что Сталин был нацелен на правильные с военной точки зрения решения. Но можно ли это делать в отношении Сталина, который не колеблясь посылал на смерть миллионы людей ради достижения своих специфических целей, которые не имели ничего общего с интересами народа или страны? Вся страна стремилась к победе, Сталину были нужны поражения.

Тезис, что действия Сталина определялись стремлением к победе над Германией, историография даже не считает нужным обозначить, или сформулировать, или тем более доказать. Этот тезис априори заложен во всю историографию ВОВ. И этот тезис неверен. Поэтому в главе 3 вопрос о целях Сталина во Второй мировой войне был сразу сформулирован в качестве центрального вопроса, без понимания которого объяснить события Второй мировой и Великой Отечественной войны невозможно.

Именно поэтому при описании событий этой войны у историографов концы с концами не сходятся и возникает бесконечное количество вопросов без ответов. И противоречие во мнениях советских историографов и немецких специалистов, которое видно из приведенных цитат, отражает эту ситуацию и не является случайным. В предыдущих главах было показано, как выявление истинных целей Сталина позволяет сразу найти ответы на неразрешимые вопросы. Это говорит о том, что вся история ВОВ должна быть пересмотрена, чтобы адекватно учесть то, что Сталин стремился не к победе над Германией, а стремился к достижению своих целей, которые в разные периоды были разными. Это базовая ошибка неявно присутствует во всех исследованиях Великой Отечественной войны.

Как же следует понимать действия Сталина после 11 июня 1942 года?

На этот вопрос уже был дан частичный ответ в конце параграфа 6.6. Сталин готовил решающее сражение, которое должно было стать поворотным в ВОВ. Местом для этого сражения должен был стать Сталинград. Город, носящий имя Сталина. Символика для коммунистов всегда была чрезвычайно важна. В своей Директиве № 41 от 5 апреля Гитлер обозначил цель — Кавказ и Сталинград. Гитлер хочет Сталинград? Очень хорошо. Он готов послать туда лучшие войска через безжизненные степи, за сотни километров от тылов, от развитой системы дорог? Замечательно! Ему надо помочь в этом! Как это сделать? Вот «ошибки Сталина или его разведки», о которых говорит Ю. Горьков, и должны были помочь завлечь гитлеровские войска в Сталинград. Сталин открыл Гитлеру путь на Кавказ и к Волге, а остальные стратегические направления укрепил. В результате у Гитлера осталось только одно стратегическое направление, где он мог добиться успеха. Он туда свой главный удар и направил. С военной точки зрения, эта сталинская кампания, возможно, была ошибкой. Спорить в этом вопросе с оценкой Ю. Горькова и официальной историографии нет нужды. Но причина этой «ошибки» была не в незнании главного направления удара Гитлера и не в ошибке разведки, которую Сталин развалил. Причина «ошибочного» решения Сталина опять заложена не в военном, а в политическом расчете.

Эта «ошибка» была нужна Сталину, чтобы перелом в войне произошел в городе, носящем его имя. Это была стратегическая цель Сталина во второй половине летне-осенней кампании после подписания договоров с союзниками.

Такой вывод может показаться, на первый взгляд, поверхностным и несостоятельным. Однако в его пользу свидетельствует очень интересный эпизод, описание которого будет дано ниже. Но сначала обратим внимание на вывод, который П. Карель сделал о причинах поражения гитлеровских войск под Сталинградом.

«Цепь ошибок и просчетов, вследствие которых 6-я армия очутилась в котле, берет свое начало не в ноябре. Нельзя поставить их в вину Паулюсу, потому что они стали естественным порождением директив и приказов, отданных самыми высшими немецкими командующими еще в конце лета». [205 стр. 728]. (П. Карель)

Здесь П. Карель высказывает мысль, что причины поражения в Сталинграде лежат в решениях, принятых еще летом! Что же за решения Гитлер принял летом?

«Гитлер верил в то, что сможет одновременно достигнуть двух главных стратегических целей летнего наступления 1942 г. — задачи, которые прежде планировалось решать одну за другой, — просто за счет разделения сил. Он был безнадежно ослеплен своей ложной уверенностью в том, что русским «настал конец». Но русским ни в коем случае не «настал конец». В тот самый день, когда Гитлер отдавал катастрофический приказ о повороте армий на юг, дробил войска и снимал с должности командующего фон Бока, в Кремле проходил военный совет под председательством самого Сталина. Присутствовали министр иностранных дел Молотов, маршал Ворошилов, начальник Генерального штаба Шапошников, а также американский, британский и китайский офицеры связи. Советский Генштаб наглядно показал Сталину, что больше он не может позволять себе битв вроде тех, что разыгрывались под Киевом или Вязьмой, — иными словами, удерживать позиции любой ценой стало теперь невозможно. Сталин согласился с мнением военных. Он одобрил решение Генштаба, озвученное Шапошниковым на совещании 13 июля. Советские войска будут отступать к Волге и на Кавказ; они будут оказывать противодействие врагу, вынуждая его встретить зиму на неблагоприятной для него территории. Все ключевые производства будут эвакуированы на Урал и в Сибирь.

С середины июля германский Генеральный штаб из донесений агента знал об этом важнейшем совещании, но Гитлер отказывался верить сообщениям, считая их дезинформацией.» [205, стр. 616].

Итак, 13 июля Гитлер принял катастрофическое решение о разделении армий и повороте одной из них на юг. В этот же день Сталин провел совещание, на котором было озвучено решение об отступлении армий в Сталинград и на Кавказ, и об эвакуации из зоны отступления всех ключевых предприятий на Урал и в Сибирь. Из этого следует, что в начале июля в Ставке Сталина ошибок в понимании намерений Гитлера и в планировании ответных действий уже не было! Это решение Сталина привело к тому, что приказ Гитлера от 13 июля автоматически приводил немецкие войска к катастрофе! И Сталин, и Генштаб знали, что Гитлер направляет свой удар на Сталинград и Кавказ, и, соответственно, готовили план отступления на Кавказ и к Сталинграду, чтобы к нефти немецкие войска не пустить, а в Сталинграде поймать гитлеровские войска в ловушку, заставив их зимовать в Сталинграде.

Это полностью подтверждает сделанный выше вывод.

В книге Б. Соколова, «Охота на Сталина, охота на Гитлера» имеется дополнительная информация о немецком агенте Минишкие в ГКО, который сообщил немцам эту информацию. Вот что Б. Соколову удалось найти.

«Так началась операция “Фламинго”, которую Гелен проводил в сотрудничестве с Бауном, уже имевшим в Москве радиста с псевдонимом Александр. Люди Бауна переправили Минишкия через линию фронта, и он доложил в первом же советском штабе историю своего пленения и дерзкого побега, каждая деталь которой была придумана геленовскими экспертами. Его забрали в Москву, где приветствовали как героя. Минишкий поделился с офицерами советской разведки казавшейся ценной информацией о том, что он видел во время плена. В качестве награды за мужественный поступок его назначили на должность в военно-политический секретариат ГОКО (для нас более привычна аббревиатура ГКО. — Б.С.) — верховный штаб Сталина. Минишкий вскоре установил контакт с радистом "Фламинго" и начал посылать сообщения, пользуясь детекторными кристаллами, полученными от ФХО. После нескольких первоначальных донесений поступило его первое сенсационное сообщение 14 июля 1942 года. Гелен и Герре сидели всю ночь, составляя на его основе доклад, который Гелен лично представил начальнику Генштаба генералу Гальдеру на следующее утро. Там говорилось: "Военное совещание (или заседание Военного совета) завершилось в Москве вечером 13 июля. Присутствовали Шапошников, Ворошилов, Молотов и главы британской, американской и китайской военных миссий. Шапошников заявил, что их отступление будет до Волги, чтобы вынудить немцев зимовать в этом районе. Во время отступления должны осуществляться всеобъемлющие разрушения на оставляемой территории; вся промышленность должна быть эвакуирована на Урал и в Сибирь.

Британский представитель попросил о советской помощи в Египте, но получил ответ, что советские ресурсы мобилизованной живой силы не столь велики, как полагают союзники. Кроме того, им не хватает самолетов, танков и артиллерийских орудий, в частности потому, что часть поставок предназначенного для России вооружения, которое британцы должны были доставить через порт Басра в Персидском заливе, была перенацелена для защиты Египта. Было решено провести наступательные операции в двух секторах фронта: севернее Орла и севернее Воронежа, с использованием больших танковых сил и воздушного прикрытия. Отвлекающая атака должна быть проведена у Калинина. Необходимо, чтобы Сталинград, Новороссийск и Кавказ были удержаны".

Гелен добавил сюда свой комментарий: "Изменения в общем положении на фронте в последние несколько дней заставляют отнестись к сообщению агента с полным доверием. Это подтверждается передвижениями противника на фронте наших групп армий "А" и " Б" (наступавшими соответственно на Кавказ и Сталинград. — Б. С.), его уклончивыми действиями на фронте реки Дон и его отступлением к Волге одновременно с удерживанием оборонительных линий на Северном Кавказе и на Сталинградском плацдарме; на фронте нашей группы армий "Центр" его отход к линии Тула — Москва — Калинин является еще одним подтверждением. Планирует ли противник дальнейшее широкомасштабное отступление в случае наступления наших групп армий "Север" и "Центр", в настоящее время нельзя с уверенностью определить".

... Я решил проверить сведения, сообщенные "агентом 438". Оказалось, что по всем пунктам они соответствуют действительности». [226]. Б.В. Соколов, «Охота на Сталина, охота на Гитлера».

Есть один момент в сообщении Минишкия, который является очень сильным доказательством того, что это сообщение не было какой-то фальшивкой.

«...отступление будет до Волги, чтобы вынудить немцев зимовать в этом районе».

Так и случилось. Но кто еще, кроме Сталина, мог 13 июля утверждать, что немецким войскам придется зимовать в Сталинграде? Только у Сталина были в руках рычаги для принятия такого решения и для претворения его в жизнь.

Другим подтверждением сообщения Минишкия является следующая информация об эвакуации из Сталинграда.

«12 июля 1942 г. образовался Сталинградский фронт, развернулись бои в большой излучине Дона — на дальних подступах к Сталинграду. Сразу же, 13 июля, Сталинградский обком партии принял решение об эвакуации населения и материальных ценностей из 15 районов по правому берегу Хопра и Дона. 14–18 июля производилась эвакуация детских учреждений, эвакогоспиталей, семей командно-политического состава Красной Армии из левобережных районов. Из Сталинграда были эвакуированы 23 госпиталя, детские дома, учреждения культуры.

Но всех нас волновал главный вопрос: как поступить с промышленностью Сталинграда? Эвакуировать ее заблаговременно или оставить на месте, используя до последней возможности? Мнения по этому вопросу были разные, спорные. Обком партии сам, без указаний свыше решить этих вопросов не мог. Но он обстоятельно проинформировал Центральный Комитет партии. А в город уже прибыли уполномоченные наркоматов с заданиями подготовить заводы к эвакуации.

Указание ЦК ВКП(б) по эвакуации последовало в ночь с 19 на 20 июля 1942 г. Оно было передано по телефону в разговоре И.В. Сталина с первым секретарем обкома партии А.С. Чуяновым.

— Город решили сдать врагу? — гневно произнес Сталин. — Почему переводите военный округ в Астрахань? Кто вам позволил? Отвечайте!

А.С. Чуянов доложил о полученной шифрованной телеграмме заместителя верховного главнокомандующего.

— Мы тут разберемся и накажем виновных, — сказал Сталин.

Затем последовали указания о необходимости покончить с эвакуационными настроениями, о принятии мер к повышению темпов военного производства. Обращалось особое внимание на укрепление противовоздушной обороны города и на борьбу с трусами и паникерами». [227].

Даты приказов по эвакуации полностью соответствуют дате заседания Военного совета 13 июля, указанной в сообщении Минишкия. Что касается телефонного разговора, в котором Сталин отменил эвакуацию, то вопрос состоит в том, был ли этот разговор подкреплен письменным распоряжением об отмене эвакуации. Об этом в цитируемой статье ничего не сказано. Здесь следует сказать, что Сталин свои намерения тщательно скрывал даже от ближайшего окружения. И для этого совершал разнонаправленные действия. Совершенно необязательно, что обком партии и А.С. Чуянов должны были знать о мероприятиях по эвакуации заводов. Эти мероприятия шли по линии ГКО.

В приведенной цитате обращают на себя внимание даты событий. 12 июля образуется Сталинградский фронт, с 13 июля начинаются эвакуационные мероприятия в Сталинграде. А вот Сталинградская битва, которая, по мнению историографов, была для Сталина и Генштаба как обычно «полностью неожиданной», начинается только 17 июля (см. таблицу основных событий в Приложении B3). Как можно это понять?

В российской историографии о существовании плана заманивания в Сталинград немецких войск не упоминается до сих пор. Однако в немецкой литературе информация, что такой план существовал, приводится. Вот выдержка из книги Дёрр, Ганс (Doerr, Hans), Поход на Сталинград. Оперативный обзор.

«Были ли эти надежды обоснованы и были ли в результате этого экспромта потеряны шансы на успех Сталинградской операции, можно судить по фактам, имевшим место приблизительно в то же время, когда был отдан этот приказ фюрера (13 июля):

а) 15 июля сопротивление перед фронтом 17-й армии внезапно ослабло, быстро продвигавшимся войскам едва удавалось поддерживать соприкосновение с отходившими на юг русскими; пути их отхода были безлюдны и не обнаруживали никаких признаков бегства (не было видно ни брошенного оружия, ни машин, ни имущества и т. д.). Следовательно, противник осуществлял планомерный отход. Это тогда мог заметить любой простой солдат.

б) Поскольку 1-я танковая армия, продвигаясь по ту сторону Донца, уже вышла на железнодорожную линию Миллерово — Каменск-Шахтинский, отход сил противника, находившихся по эту сторону Донца, не мог более продолжаться на восток, а мог быть совершен только через Дон в его нижнем течении на юг. Отход в этом направлении уже начался. Таким образом, уже при получении приказа фюрера от 13 июля было слишком поздно поворачивать обе танковые армии на запад для окружения сил русских севернее Дона.

в) 14 июля противник прорвался через рубеж, удерживаемый 40-м танковым корпусом на р. Калитва, в восточном направлении. Через день у Миллерово другая группировка противника была уничтожена силами трех немецких армий (1-я танковая армия, 6-я армия, 4-я танковая армия). В связи с фактами, изложенными в пунктах «а», «б» и «в», было маловероятно, что где-либо еще находятся «главные силы» русских.

г) 13 июля в Москве проходило заседание Военного Совета, на котором было решено начать отход на Волгу, удерживать район Сталинграда и Кавказ и заставить немецкие армии зимовать на Волге.

д) Офицеры русской армии, захваченные нами в плен около 11 июля, сообщили, что русские по эту сторону Волги вряд ли будут оказывать серьезное сопротивление. Результаты нашей воздушной разведки подтвердили эти показания». [228]. Дёрр, Ганс (Doerr, Hans). «Поход на Сталинград. Оперативный обзор».

Все эти соображения и аргументы подтверждают вывод, что Сталин планировал использовать Сталинград как ловушку для Гитлеровских войск. Высшее военное командование СССР в июле прекрасно знало о намерениях Гитлера наступать на Сталинград и имело свой план, учитывающий эти намерения Гитлера. То, что 13 июля Сталин решил озвучить этот план перед представителями иностранных государств (сообщение Минишкия), подчеркивает значимость этого плана. Этот план заключался в подготовке к предстоящей Сталинградской битве и включал в себя планомерное отступление к Сталинграду с целью заставить гитлеровские войска зимовать в Сталинграде. Одновременно планировалось провести эвакуацию предприятий из Сталинграда. План этих действий был разработан практически сразу после подписания договоров с США и Великобританией, и был сообщен союзникам по коалиции.

Эти факты полностью подтверждают вывод, следующий из нашей концепции, что в это время Сталин готовился к переходу от политики поражений к политике побед.

Итак, логика не подвела. Факты подтверждают, что отступление войск Красной Армии с июля по ноябрь 1942 года не было следствием «политики поражений». Это отступление было частью подготовительных мероприятий по переходу к «политике побед». Войска Гитлера заманивались в Сталинград. В этом городе, носящем имя Сталина, планировалась грандиозная победа над гитлеровскими войсками.

Мир должен был продолжать в трепете и надежде следить за героическим сопротивлением Красной Армии, которая медленно, с тяжелыми боями и огромными потерями отступала под безудержным напором немецких войск. Все это должно было происходить на фоне бездействия правительств стран союзников, которые отказывались открыть второй фронт, чтобы поддержать героическую борьбу Советского народа с гитлеровскими захватчиками. Этой постановкой Сталин продолжал борьбу за общественное мнение народов всего мира. Победа в Сталинграде должна была стать завершающей сценой в этой постановке, которая должна была самым решительным образом повлиять на имидж Сталина. Тема победы Сталина в Сталинграде надолго станет главной во всех газетах мира. И, восхищаясь победой в Сталинграде, люди невольно будут восхищаться Сталиным. Сталин ставил свой спектакль и играл со зрителем. То, что его актеры умирали сотнями тысяч, его не волновало.

Подведем некоторый итог проведенному анализу. Действия РККА доказывают, что до переговоров Молотова в мае — июне 1942 года в Великобритании и в США Сталин проводил политику поражений. Целью этой политики было добиться от этих стран Договора о союзе против Германии. Было показано, что после подписания договоров с этими странами Сталин изменил свою политику и стал готовиться к решающему сражению, которое он хотел дать в Сталинграде. Поэтому поражения РККА продолжались до 18 ноября 1942 года, но эти поражения были уже подготовкой к началу будущих побед.

Чтобы логически завершить доказательство справедливости приведенной трактовки событий этого периода войны, необходимо рассмотреть сами переговоры Молотова с Великобританией и США. Выше были приведены соображения, почему отступление и критическое положение советских войск должны были помочь советской дипломатии убедить Великобританию и США в необходимости заключить союз против Германии.

Однако можно ли подтвердить, что эти аргументы использовались Молотовым в переговорном процессе?

Переговорам Молотова в Великобритании и США будет посвящен следующий параграф.

6.9. Переговоры с Великобританией и США

Визит Молотова в Лондон 20 мая 1942 года состоялся на фоне крупнейших поражений РККА в Крыму и под Харьковом. На этих переговорах задача Молотова состояла в том, чтобы добиться от Лондона договора о союзе с Великобританией против Германии. Кроме того, Сталин поставил Молотову задачу добиться от Лондона признания предвоенных приобретений СССР в Польше, Прибалтике и Румынии. Вот как описал Черчилль в своих воспоминаниях предысторию этих переговоров.

«Когда в декабре 1941 года Иден посетил Москву, он столкнулся с конкретными требованиями русского правительства о признании советских границ на Западе и в том виде, в каком они существовали в то время. Русские хотели добиться в рамках любого общего договора о союзе определенного признания оккупации ими Прибалтийских государств и их новой границы с Финляндией. Иден отказался взять на себя какие-либо обязательства по этому поводу, подчеркнув между прочим, что мы дали обещание правительству Соединенных Штатов не вступать в ходе войны ни в какие тайные соглашения о пересмотре территориальных границ. [...]

Когда вскоре после вступления Америки в войну я прибыл в Вашингтон и Иден сообщил мне о желании Советского правительства проглотить Прибалтийские государства, моя реакция на это была отрицательной. Но теперь, тремя месяцами позже, под давлением событий, я не думал, что эту моральную позицию физически возможно сохранить. В борьбе не на жизнь, а на смерть неправильно брать на себя большее бремя, чем в состоянии нести те, кто сражается за великое дело. Мои взгляды в вопросе о Прибалтийских государствах были и остаются неизменными, но я считал, что в то время я не мог на них настаивать». [229]. Уинстон Черчилль. «Вторая Мировая Война».

Выделенные в тексте места свидетельствуют о том, что к апрелю Черчилль под влиянием поражений РККА уже склонялся к тому, чтобы уступить Сталину Прибалтику. Однако Америка в этом вопросе сохраняла твердость. В результате Сталин принял решение направить Молотова на прямые переговоры в Лондон и Вашингтон. Рузвельт хотел, чтобы Молотов сначала приехал в Вашингтон, но Сталин решил иначе. Он решил переговоры начать с Лондона. Лондон сильнее зависел от хода войны с Германией. Поэтому Сталин бил в слабое место. Сначала предполагалось, что Молотов приедет 25 апреля. Но Молотов приехал только 20 мая. А с 25 апреля по 20 мая на фронте произошли драматические события — крупнейшие поражения РККА в Керчи и под Харьковом.

Вот как описал Черчилль в своих воспоминаниях ход его переговоров с Молотовым.

«Молотов сказал, что он не сомневается в том, что Англия искренне желает успеха Советской Армии в боях против немцев этим летом. Каковы же, с точки зрения английского правительства, перспективы на советский успех? Каковы бы ни были его взгляды, он будет рад услышать откровенное выражение мнения — будь то хорошее или плохое».

Этому моменту в переговорах предшествовала просьба Молотова отвлечь с восточного фронта примерно 40 немецких дивизий, на которую Черчилль ответил, что таких возможностей у него нет... Здесь Молотов явно намекал на то, что СССР в одиночку может и не справиться. На это Черчилль ответил так:

«Я сказал, что без детального знания ресурсов и резервов обеих сторон трудно составить твердое суждение по этому вопросу. В прошлом году военные эксперты, включая германских, думали, что Советскую Армию можно подавить и одолеть. Оказалось, что они полностью ошиблись. В конечном результате советские силы нанесли поражение Гитлеру и чуть не привели его армию к катастрофе. Поэтому союзники России глубоко верят в силу и способности Советской Армии. Данные разведки, которыми располагает английское правительство, не указывают на то, что немцы сосредоточивают огромные силы на каком-то отдельном участке Восточного фронта. Кроме того, сейчас представляется маловероятным, чтобы широкое наступление, возвещенное на май, произошло раньше июня. Во всяком случае не похоже на то, чтобы гитлеровское наступление в этом году могло быть таким сильным и таким угрожающим, как наступление 1941 года».

Это было совсем не то, что хотел услышать Молотов, и он перешел в лобовую атаку.

«Тогда Молотов спросил, каково будет положение и позиция английского правительства в случае, если Советская Армия не выдержит в течение 1942 года.

Я сказал, что, если бы советская военная мощь серьезно сократилась в результате германского натиска, Гитлер, по всей вероятности, перебросил бы как можно больше войск и авиации на Запад с целью вторжения в Великобританию. Он может также нанести удар на юг через Баку по Кавказу и Персии. Это последнее наступление подвергло бы нас величайшим опасностям, и мы отнюдь не должны быть уверены, что у нас достаточно сил, чтобы его отразить. Поэтому наша судьба связана с сопротивлением Советской Армии. Тем не менее, если вопреки ожиданиям она будет разбита и, если наступит самое худшее, мы будем продолжать борьбу дальше. В конечном счете силы Великобритании и Соединенных Штатов взяли бы верх. Но какой трагедией для человечества явилось бы такое затягивание войны! Какие серьезные надежды возлагаются на русскую победу и как горячо стремление к тому, чтобы мы сыграли свою роль в победе над злобным врагом!»

Из того текста, который привел Черчилль о переговорах с Молотовым, видно, что Молотов действительно использовал тяжелое положение на фронте для оказания давления на Великобританию. Более того, Молотов прямо угрожал, что «Советская армия не выдержит в течение 1942 года». Эти слова Молотова подтверждают сделанное в предыдущих параграфах предположение, что майские поражения РККА были нацелены на то, чтобы оказать давление на Великобританию и США. Вот как ситуация развивалась дальше.

«... 23 мая Иден предложил заменить территориальное соглашение общим и открытым договором о союзе сроком на 20 лет, не содержащим никакого упоминания о границах. К вечеру того же дня русские проявили признаки уступчивости. На них произвела большое впечатление солидарность взглядов английского и американского правительств, с которой они столкнулись. На следующее утро Молотов запросил у Сталина разрешение вести переговоры на основе проекта Идена. Москва предложила мелкие изменения, в основном подчеркивавшие долгосрочный характер намечаемого союза. Договор без всяких территориальных статей был подписан 26 мая». (Выд. — Авт.) [229]. Уинстон Черчилль. «Вторая Мировая Война».

Приведенная цитата показывает, как Черчилль воспринимал происходящие переговоры. Интересно сравнить это с тем, как переговоры воспринимала противоположная сторона. Следующая цитата позволяет это сделать.

«В тот же день Молотов снова встретился с Иденом. Британский министр сделал новое предложение: Британия и СССР подпишут договор о взаимопомощи на двадцать лет. 24 мая Молотов отправил Сталину проект соглашения. Телеграмму подписал не только Молотов, но и Майский; ее текст состоял всего в одной строке: «Мы считаем такой договор неприемлемым, это просто пустая декларация, которая Советскому Союзу не нужна». Не устраивал договор потому, что в нем не было никаких обязательств по поводу советских границ или организации послевоенного мира — а Молотова командировали в Лондон заниматься именно этими вопросами. Сталин решил по-иному. “Проект договора, переданный тебе Иденом, получили, — телеграфировал он через несколько часов. — Мы его не считаем пустой декларацией и признаем, что он является важным документом. Там нет вопроса о безопасности границ, но это, пожалуй, неплохо, так как у нас остаются руки свободными. Вопрос о границах, или скорее о гарантиях безопасности наших границ на том или ином участке нашей страны, будем решать силой”». (Выд. — Авт.) [218, стр. 84]. Джеффри Робертс. «Вячеслав Молотов. Сталинский рыцарь “холодной войны”».

Молотов в переговорах с Черчиллем пытался убедить последнего, что СССР может не выдержать и проиграть войну! А Сталин ему телеграфирует, что вопрос о границах «будем решать силой»! То, что тогда от этих границ Сталина отделяло около 1000 км оккупированной немцами территории, его совершенно не беспокоило. Не беспокоило его и то, что только что в Харьковской операции и в Керчи он потерпел сокрушительные поражения. Из последней цитаты видно, что Сталин был совершенно уверен, что, когда он прикажет, Красная Армия сможет выполнить поставленную задачу и силой захватить ту территорию, которая будет ему необходима.

Этим договором вопрос признания Великобританией территориальных приобретений СССР Сталину не удалось решить. Шантаж возможным поражением СССР в войне не помог. Однако по остальным вопросам Сталину удалось достигнуть приемлемой договоренности. После этого Молотов отправился в США к Рузвельту.

«Следующей остановкой на пути Молотова был Вашингтон. Рузвельт, на которого произвели впечатление зловещие пророчества Молотова о том, что Советский Союз может отступить за Волгу, оставив экономически богатые районы Германии, если второй фронт не будет открыт, просил передать Сталину, что союзники планируют открыть второй фронт в 1942 г. Но Рузвельт не уточнил, где именно — в Северной Европе, как того хотела Москва, или в каком-то другом месте». [230].

Молотов и Рузвельта шантажировал угрозой проигрыша в войне! Здесь он пытался этим добиться открытия второго фронта! Это доказывает, что угроза поражения в войне с Германией была не просто случайным поворотом беседы, а была методом дипломатического давления для достижения сталинских целей в переговорах.

Использование поражений в Крыму и под Харьковом в качестве аргумента в дипломатических переговорах, а также сознательное вмешательство Сталина в процесс принятия решения по наступлению, которое привело к этим поражениям, позволяют утверждать, что эти поражения, как и поражения в предшествующие периоды, не были результатом неумелости или слабости Красной Армии. Этими поражениями Сталин пытался добиться политических целей. Одной из них было создать атмосферу критической ситуации на фронте, чтобы вынудить Рузвельта и Черчилля согласиться на создание полноценного антигитлеровского союза с СССР и заставить союзников открыть второй фронт.

Вот как Черчилль на переговорах выскальзывал из-под «ударов» Молотова с целью выбить из союзников решение об открытии второго фронта.

«Поэтому мы договорились с Молотовым опубликовать коммюнике, обнародованное 11 июня, в котором содержалась следующая фраза:

«Во время переговоров была достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 году».

Я считал чрезвычайно важным, чтобы при этой попытке ввести в заблуждение врага мы не ввели в заблуждение нашего союзника. Поэтому в то время, как составлялось коммюнике, я лично вручил Молотову в зале заседаний кабинета в присутствии ряда моих коллег памятную записку, из которой ясно следовало, что, хотя мы делаем все от нас зависящее для разработки планов, мы не связываем себя обязательством действовать и мы не можем дать никакого обещания». (Выд. — Авт.) [229]. Уинстон Черчилль. «Вторая Мировая Война».

Вопрос о втором фронте не был для Сталина вопросом военной необходимости. В силе и возможностях Красной Армии Сталин не сомневался. Это опять был вопрос политический. Антигитлеровский союз должен был быть скреплен кровью союзников. Только крупные потери со стороны США и Великобритании, неминуемые при высадке десанта во Франции, могли сделать этот союз значимым для граждан этих стран. Только пролитая кровь делала этот союз достаточно крепким, чтобы он мог выдержать те испытания, которым Сталин собирался его подвергнуть на заключительном этапе войны. На этапе, когда поражение Гитлера станет неминуемым и СССР приступит к созданию вокруг себя новых социалистических государств. В этот момент обострение отношений с союзниками по антигитлеровской коалиции будет неизбежно и Сталин к нему готовился заранее.

Будущее устройство Европы Сталин никогда не выпускал из виду. На первых же переговорах с министром иностранных дел Великобритании Иденом 16 декабря 1941 года тема будущих границ в Европе сразу же была выдвинута на первый план Сталиным. Эти переговоры были представлены в начале данного параграфа в изложении Черчилля. А вот как их описывает российская историография.

«Сталин предложил следующее послевоенное урегулирование. Восточная Пруссия передается Польше, Тильзит и германская территория к северу от Немана — Литовской ССР. Рейнская область отделяется от Германии. Австрия и, возможно, Бавария обретают независимость. Если Франция теряет статус великой державы, то Великобритания занимает Булонь и Дюнкерк как военные базы, а также опорные пункты в Бельгии и Нидерландах. Сталин не возражал и против британских баз в Норвегии и Швеции. Советская западная граница должна была проходить по состоянию на 22 июня 1941 г. Это подразумевало британское согласие на аннексию СССР Прибалтики, Бессарабии и признание новой советско-финляндской границы. Румыния к тому же должна была предоставить СССР военно-воздушные базы. Иными словами, Сталин приглашал Лондон разделить Европу, все еще видя в Британии гегемона западного мира. Он предложил подписать соответствующий секретный протокол.

Иден осторожно заметил, что без консультации с кабинетом он не готов подписывать протокол и что британское правительство еще не пришло к окончательному мнению о послевоенных границах. Сталин и Молотов тем не менее настаивали на признании новых советских границ. Иден сослался, как того и опасался Сталин, на Атлантическую хартию. Сталин задал прямой вопрос: уж не считает ли Иден, что Атлантическая хартия направлена против Советского Союза? Не собирается ли Великобритания расчленить СССР? Иден поспешил заверить Сталина, что отказ его правительства признать новые советские границы вовсе не объясняется тем, что оно полагает, будто это противоречит Атлантической хартии. Иден пообещал проконсультироваться с Вашингтоном и британскими доминионами». (Выд. — Авт.) [231]. «Системная история международных отношений в четырех томах. 1918–1991».

В декабре 1941 года Сталин попытался использовать благоприятный фон от победы в битве под Москвой. Но это не сработало. Ни США, ни Великобритания сталинские завоевания 1939–1940-х годов признавать не собирались. Не удалось добиться признания границ и на фоне тяжелейших поражений в мае-июне 1942 года. Но терпение Сталина не знало предела. Следующими аргументами Сталина должны были стать его победы. И они должны были становиться все более и более убедительными.

Такими аргументами стали победы в Сталинградской и Курской битве. Сталинградская и Курская битвы стали материальным воплощением политики побед, к которой Сталин перешел в ноябре 1942 года и которую он продолжал до самого конца войны.

Какой же главный вывод можно сделать из проведенного анализа начального периода войны?

Этот вывод заключается в том, что начальный период войны не являлся войной в полном смысле этого слова. С первого дня войны и до середины 1942 года Красная Армия играла роль подставной жертвы для германских войск, которую немецкая армия методично уничтожала, а Красная Армия политическим руководством была лишена права давать адекватный ответ.

Этот вывод кардинально меняет существующее на сегодняшний день представление о том, что Сталин и Коммунистическая партия были главными организаторами героической борьбы советского народа против гитлеровских войск. Реальная картина — прямо противоположна. Сталин и высшее руководство страны и РККА сделали все, чтобы потери Красной Армии и советского народа на первом этапе войны были максимальны. Этот вывод сразу объясняет бесконечное количество загадочных событий, происходивших как накануне войны, так и в первые дни и недели войны. Становятся понятны Директивы 1-3, Сообщение ТАСС от 13 июня. Становится понятно зачем Сталин отправил обреченных им на смерть офицеров в театр накануне войны. Понятно почему пропали сталинские соколы, вместе со всей советской авиацией, понятно и то, как 3 000 немецких танков смогли одолеть 13 000 советских, и почему молчала артиллерия, и почему армии нельзя было отвечать на «провокации». Эти события, которые до сих пор являются нераскрытыми тайнами, а подобных фактов известно гораздо больше, чем было рассмотрено в этой книге, сразу теряют ореол тайны и становятся просто свидетельствами шокирующего преступления Сталина и высшего руководства страны и РККА против советского народа.

Достаточно ли было приведено доказательств, чтобы считать этот вывод полностью доказанным?

Приведенные доказательства позволяют полностью объяснить, как мотив этого преступления, так и то, как оно готовилось и осуществлялось в течение длительного периода времени. Никаких внутренних противоречий в приведенном доказательстве нет, и в основе его лежат либо хорошо известные факты, либо полностью доказанные в предыдущих главах утверждения. Приведенное доказательство позволяет полностью понять причину и суть происходивших в начале ВОВ событий.

Тем не менее, несмотря на надежность приведенных доказательств, шокирующий характер сделанного вывода заставлял автора вновь и вновь к нему возвращаться. В физике теоретический вывод, который не укладывается в общепринятые представления, требует независимого экспериментального подтверждения. Поэтому хотелось найти некий независимый способ, некое дополнительное исследование, которое бы не было связано ни с нашей концепцией, ни с какими-то логическими построениями, ни с привнесенными извне предположениями или утверждениями, но которое могло бы непосредственно подтвердить или поставить под сомнение полученный вывод.

Может ли прошлое стать объектом «эксперимента»? Об этом будет рассказ в следующем параграфе.

6.10. О мостах

Он наскочил на мой нож и сделал это десять раз.

Мюзикл «Чикаго»

В книге Суворова «Ледокол» автор привел факты того, что перед войной мосты вдоль новой границы с Германией не были взорваны. Это помогло немецким войскам осуществить внезапное нападение. Суворов истолковал этот факт, как свидетельство намерения Сталина использовать эти мосты для нападения на Германию. В пятой главе мы доказали, что эти мосты не были взорваны по другой причине — это была часть мероприятий Сталина по принуждению Гитлера к нападению на СССР. Поэтому возникла идея посмотреть, что же происходило с мостами при дальнейшем отступлении Советской армии вглубь своей территории. Суворов много внимания в своей книге уделил рассказам о плавающих танках, которые были на вооружении только у СССР. И задал вполне естественный вопрос, как же собирался Гитлер форсировать десятки водных преград на территории СССР без таких танков. Действительно, как?

У Суворова на этот вопрос ответа найти не удалось. На самом деле у Гитлера были не плавающие, а ныряющие танки, которые могли двигаться по дну под водой. Такие танки собирались использовать при высадке десанта в Великобритании в операции «Морской Лев». [205]. Но эта операция была отложена, и ныряющие танки так и не были использованы ни в Великобритании, ни в СССР. Поэтому возникла идея посмотреть, что же происходило с мостами при наступлении немецких войск и отступлении советских войск.

Для этого исследования была использована достаточно подробная книга П. Кареля «Гитлер идет на восток (1941–1943)», поскольку в ней собраны многочисленные рассказы немецких участников сражений с интересными подробностями. Ниже приведены цитаты из этой книги, посвященные сражениям за мосты с начала войны и до Сталинградской битвы. В книге было найдено описание успешного взятия немецкими войсками 24 мостов. На эти 24 неповрежденных моста в книге содержится описание только одного моста, который был взорван при немецком наступлении.

В первой цитате П. Карель дает обзор того, что происходило с мостами в самом начале войны.

«Безусловно, совершенно не подлежит сомнению то, что 22 июня советские войска на границе оказались в тактическом отношении застигнутыми врасплох. Лишь несколько мостов на протяжении 1500-километровой границы русские успели взорвать вовремя. Наиважнейшие мосты через Мемель, Неман, Буг, Сан и Прут — и даже мосты через Западную Двину в Даугавпилсе, несмотря на то что они находились в 250 километрах от границы, — оказались захвачены немцами в результате дерзких ударов или хитрости. Доказывает ли это, что русские ни о чем не догадывались?

На всей восьмисоткилометровой, проходившей вдоль Буга границе не сорвалась ни одна акция по захвату мостов. Равно как повсюду, где планировалось, удалось навести переправы, за одним лишь исключением — на участке 62-й пехотной дивизии, которая входила в состав 6-й армии и, следовательно, находилась в северном крыле группы армий «Юг». [205 стр. 25].

В этой цитате П. Карель подтверждает то, что написал в своей книге Суворов [232]: «На всей восьмисоткилометровой, проходившей вдоль Буга границе не сорвалась ни одна акция по захвату мостов».

А что же было при дальнейшем продвижении немецких войск?

1й мост.

Автомобильный мост захвачен целым. Железнодорожный немного поврежден в результате взрыва подрывного заряда, но движение возможно [мост через Западную Двину в Даугавпилсе — Авт.].

Обер-лейтенант Вольфрам Кнаак и еще пять человек из его группы погибли, остальные двадцать военнослужащих, находившихся под его командованием, все до одного получили ранения. Офицер, отвечавший за обеспечение охраны мостов, был взят в плен. На допросе он сказал:

– Я не получил приказа взрывать мосты. Не имея такого приказа, я не мог принять на себя ответственность. Однако мне было некого спрашивать.

Тут мы видим наглядный пример слабости нижнего командного эшелона Красной Армии. Этот недостаток нам еще будет встречаться, и не раз. Но на войне никто не думает о причинах, главное — Манштейну удалось воплотить в жизнь свой замысел. Танковый бросок, которого не знала военная наука, увенчался успехом. [Стр. 39].

2-й мост.

Несмотря на то что никто не мог надеяться на возможность застать неприятеля врасплох через восемь дней после начала войны, 170-й дивизии удалось тем не менее захватить целым деревянный мост через Прут около деревни Тутора. В ходе этой хитроумной и смелой операции лейтенант Йордан быстро провел свой взвод через противотанковые рубежи вдоль советской границы. Был очищен от неприятеля 800-метровый проход через болото. Немцы одолели посты противника в рукопашной. [Стр. 43].

3 мост.

К полудню 1 июля Тееге достиг Борисова. Застигнутые врасплох русские тем не менее оказывали яростное сопротивление. Это были курсанты и старшины Борисовского танкового училища — штурмовые части. Они осознавали значение моста через Березину и самоотверженно обороняли его; странно при этом, что они его не взорвали. Атакующие понесли серьезные потери. Еременко бросил в бой все силы, которые мог высвободить в районе Борисова. Но тут прибыли главные силы немецкой дивизии. Вскоре после полудня два батальона 52-го стрелкового полка при поддержке танков устремились на штурм русского плацдарма на западном берегу реки. 10-я рота пробила брешь в советской обороне. 1-й взвод унтер-офицера Букачека достиг моста и уничтожил две пулеметных точки на эстакаде. Раненный в плечо, Букачек и его люди пробежали по мосту и захватили команду подрывников прежде, чем советский лейтенант смог повернуть рукоять взрывного устройства. [Стр. 86].

4 мост.

71-й и 15-й полки, 29-й артиллерийский полк, саперы и мотоциклетный батальон, а сверх того 2-я рота лейтенанта Генца, которые шесть суток удерживали захваченный с ходу мост через Днепр к востоку от города, никогда не забудут тех дней. [Стр. 103].

5 мост.

Немецкие танки, самоходные орудия, мотоциклисты и пехота наносили удары по уязвимым точкам обороны противника. В 07.00 обер-лейтенант Фопель с танками своей 2-й роты и бронемашинами из 1-й роты 394-го стрелкового полка заняли позиции к северу от Новгорода-Северского. Задача Фопеля состояла в том, чтобы оказать огневую поддержку штурмовому саперному подразделению лейтенанта Штёрка, целью которых стал 800-метровый деревянный мост. К маленькой боевой группе со своими танками присоединился обер-лейтенант Бухтеркирх из 6-го танкового полка, считавшийся в дивизии Моделя экспертом по мостам. Ближе к 08.00 с южной стороны раздался звук мощного взрыва, и в небо поднялись клубы дыма и пыли — русские взорвали пешеходный мост.

Все теперь зависело от успеха действий Штёрка и Бухтеркирха.

Штёрк и его солдаты на бронетранспортерах не замечали того, что происходило справа и слева от них, а пробивали себе путь через русские колонны. Они шли вперед и вперед по отвратительным дорогам, утопая по колено в песке. Под прикрытием туч пыли они смешались с машинами отступающих частей противника и поспешили к северной части города. Затем поехали к большому мосту.

— Он все еще на месте! — крикнул Бухтеркирх. Водитель, радист и стрелок просияли, а лейтенант скомандовал: — У моста противотанковая пушка! Прямо на нее!

Русские бросились наутек. Лейтенант Штёрк и его люди спрыгнули с бронетранспортера и побежали к мосту. Перебили охрану. Вдоль ограждения пролегали ведущие к подрывным зарядам провода. Немцы оборвали их, а взрывчатку сбросили в воду. Бочки с бензином свисали с балок по обеим сторонам. Немцы перерезали веревки, и бочки свалились в реку. Штёрк и его люди побежали дальше — командир все время впереди, за ним фельдфебель Хайерес и унтер-офицер Штрукен. Обер-ефрейтор Фун и ефрейтор Бейле тащили пулемет. То и дело они пригибались, прячась за цистернами с водой и мешками с песком.

Внезапно Штёрк остановился. Унтер-офицеру не пришлось даже кричать, чтобы предостеречь командира, — лейтенант сам уже все видел. Посредине моста лежала тяжелая советская авиабомба с часовым взрывателем. Сохраняя спокойствие, Штёрк вывинчивал детонатор. Это было состязание со смертью кто быстрее. Успеет или нет? Он успел. Впятером они спихнули уже обезвреженную бомбу с дороги.

Они бежали дальше. Только теперь к ним пришло осознание того, как это много, 800 метров. Мост казался бесконечным. Наконец они добрались до цели и ракетой подали знак танкистам — путь свободен. Тем временем Бухтеркирх в своем танке медленно приблизился к берегу и въехал под мост. Фопель с остальными танками сверху обеспечивал огневую поддержку. [Стр. 139].

6 мост.

Радист Помтова с наушниками на голове начал записывать: «16.02. Достигли Луки, пересекли Сулу по мостам. Они в целости». Помтов заулыбался — хорошие новости. Группа Вартманна продвигалась все дальше и дальше по опасной местности по размытым дорогам, через болота и редколесье. Куда бы они ни повернули, им везде попадались колонны противника. [Стр. 152].

7 мост.

6 октября 17-я танковая дивизия генерала фон Арнима сделала то, что не счел бы возможным даже завзятый оптимист: быстрым броском она захватила Брянск и мост через Десну. Брянск оказался в руках наступающих. Город, кишевший красноармейцами, город, где было полным-полно тяжелой артиллерии и частей НКВД, пал так непостижимо легко. Напрасно 100 000 бутылок «коктейля Молотова» ждали своего часа на складах. Напрасно издавались строгие приказы: не сдавать без боя ни одного дома. Один из важнейших железнодорожных узлов европейской части России уже принадлежал немцам. 2-я танковая группа Гудериана и 2-я армия, наступавшая с запада, соединились. [Стр. 165].

8 мост.

Тем временем 6-я и 7-я танковые дивизии достигли неповрежденного моста через Днепр в Холме и тоже устремились к Вязьме. [Стр. 168].

9 мост.

13 октября пала Калуга, расположенная в 160 километрах к юго-западу от Москвы. 14 октября передовые части 1-й танковой дивизии Экингера овладели Калинином, что в 150 километрах на северо-запад от Москвы, перерезав железную дорогу Ленинград — Москва, и захватили мост через Волгу. Он стал единственным мостом через эту реку, который достался немцам целым и невредимым во время Второй мировой войны. [Стр. 169].

10 мост.

До Москвы оставалось 100 километров.

Реку Протва наступающие перешли без затруднений. Они продолжали продвижение. Целью их стал Верабый на реке Истья. Мост оказался не взорванным. Переправу отчаянно защищал расчет советской противотанковой пушки. [Стр. 178].

11 мост.

Немцы сокрушили мощную оборону русских, уничтожив свыше двух дюжин танков. Мосты через канал достались наступающим целыми. Все вновь покатилось как по маслу. В результате 2-я венская танковая дивизия генерала Вайэля оказалась в 60 километрах от Москвы на великолепной дороге. [Стр. 216].

12 мост.

Южнее немцы также благополучно осуществили форсирование важной для наступления реки Истра. Подполковник фон дер Шеваллери с усиленным 86-м стрелковым полком 10-й танковой дивизии захватил Бушаровский мост. Операция проводилась под прикрытием разыгравшейся метели. Группа Шеваллери состояла из остатков некогда гордившейся своим знаменем 10-й танковой дивизии. [205 cтр. 222].

13-15 мосты.

Роты 45-го пехотного полка вели штурм города. Ближе к полудню 20 августа унтер-офицер Феге со своим взводом ворвался на мост, пролегавший через Кересть в направлении Чудова с юго-востока, и захватил его. Лейтенант Кале занял железнодорожный мост через Кересть так стремительно, что советский сторожевой пост у моста не успел повернуть рукоятку и активировать взрыватели.

Тем временем 24-й полк овладел мостом, по которому пролегала Октябрьская железная дорога. Мост достался немцам целым. Но это было еще не все. Тот день представлял собой бесконечную цепь счастливых событий. Подполковник Матуссик со своим 2-м батальоном 45-го пехотного полка, действуя разумно и с большим присутствием духа, обеспечил наступающим шанс продвижения на восток. Через Волхов шел большой железнодорожный мост — дорога на Москву.

Матуссик в трофейном грузовике поехал прямо к мосту. Охраны нигде не наблюдалось. На ту сторону! Батальон быстро перебрался на другой берег реки, которой вскоре предстояло стать судьбоносной для группы армий «Север». [233 cтр. 303].

16 мост.

20 ноября три мобильные дивизии пробились в город, население которого насчитывало 500 000 жителей, и продолжили продвижение прямо к Дону. 1-й батальон «Лейбштандарт» ударил через ростовский железнодорожный мост и захватил его в целости и сохранности. [234 cтр. 380].

17 мост.

Дивизия под командованием генерал-майора Риттера фон Гауэншильда ударила на врага всей своей мощью. Под прикрытием с воздуха, обеспечиваемым 8-м авиакорпусом, танкисты прорвали советские оборонительные рубежи, вышли к реке Тим. Во время штурма моста немцам в самую последнюю секунду удалось обезвредить взрыватель. После чего командир дивизии поспешил на другой берег в своей бронемашине, впереди усиленного танкового полка. [223 cтр. 605].

18-20 мосты.

В этот момент пришло сообщение о том, что усиленный 26-й стрелковый полк 24-й танковой дивизии захватил плацдарм на противоположном берегу Дона. Немецкие батальоны перешли реку по советскому мосту, смешавшись с колоннами отступавших русских частей. С наступлением ночи подразделения разведчиков находились в трех километрах от Воронежа.

Слева от 24-й моторизованная пехотная дивизия «Великая Германия», обеспечивавшая прикрытие северного фланга 24-й танковой дивизии, аналогичным образом сумела продвинуться далеко вперед и ближе к 18.00 4 июля вышла к Дону. Южнее усиленный мотоциклетный батальон 16-й моторизованной дивизии также достиг берега реки.

В Семилуках противник оставил не взорванным мост через Дон по дороге к Воронежу. Данное обстоятельство доказывало тот факт, что русские сами намеревались отвести главные силы своих армий через реку. Посредством мощных контратак при поддержке T-34 противник пытался удержать широкий плацдарм на западном берегу и не допустить немцев к мосту.

Около 20.00 4 июля лейтенант Блюменталь с солдатами своей 7-й роты из состава 1-го мотопехотного полка дивизии «Великая Германия» овладел мостом через Дон и дорогой к Воронежу, создав плацдарм на восточном берегу. В последний момент противник постарался взорвать мосты, но, по всей видимости, электрического детонатора на месте не оказалось. Поэтому русские подожгли шнур. Маленький огонь, весело шипя, быстро скользил по шнуру к заложенным между балками зарядам динамита.

Унтер-офицер Гемпель из роты Блюменталя бросился в реку и, продвигаясь по пояс в воде, забрался под мост, где погасил огонь в нескольких сантиметрах от 50-килограммового заряда взрывчатки.

Тем временем русские колонны продолжали идти по мосту с запада прямо в руки солдат 7-й роты Блюменталя, встречавших их на восточном берегу.

– Руки вверх!

Мост был взят. Может статься, и Воронеж падет так же легко? [223 cтр. 609].

21 мост.

С рассветом 25 июля штурмовые роты 125-й пехотной дивизии возобновили атаку. Неожиданно для них продвижение оказалось более легким, чем они ожидали. Последние части противника на берегу реки ночью отошли за Дон. К 05.30 все штурмовые команды полка вышли к Дону. Ростов полностью находился в руках немцев. Но Ростов имел значение как путь к воротам Кавказа только в том случае, если и воротами этими тоже владели бы немцы: мостом через Дон и шестью с лишним километрами дамбы, проложенной через заболоченную местность и служившей продолжением моста — дороги на Батайск. За Батайском лежала равнина — чистая дорога для наступления на юг к Кавказу.

Ворота во взаимодействии с 13-й танковой дивизией в итоге открыли солдаты полка «Бранденбург» — этой таинственной особой части, которую то и дело склоняли кому не лень, но которая всегда состояла из бесстрашных добровольцев.

24 июля 43-й мотоциклетный батальон стал первой немецкой частью, переправившейся через Дон. Лейтенанта Эберляйна, командира 1-й роты, переправили через реку по воде с двадцатью восемью добровольцами саперы 13-й танковой дивизии. Одновременно в другой точке форсировала Дон половина роты полка «Бранденбург». Задача их состояла в захвате важных мостов около Батайска, а кроме того, длинной дамбы на южном берегу Дона — дамбы, состоявшей из множества мостов меньшего размера, по которым пролегала единственная дорога на юг. [223 cтр. 625].

22-23 мосты.

Мотопехотный полк и один танковый батальон поспешили к переправе через Чир в районе Нижне-Чирской. В 14.00 головные части атакующих вышли к реке и повернули на юг в направлении моста. В ходе ночных уличных боев немцы овладели крупным населенным пунктом, и перед полуночью в их руках находились брод и мост через Чир.

В то время пока мотопехота создавала плацдарм на восточном берегу, танки и бронетранспортеры продвинулись через удерживаемый противником лес к мосту через Дон. К утру они вышли на берег этой огромной реки судьбоносной для всей операции «Барбаросса».

К счастью, попытка неприятеля взорвать мост оказалась безуспешной. Уничтожены были лишь небольшие участки, которые вскоре привели в порядок саперы. Вновь 24-й танковой дивизии повезло захватить важный мост целым. [223 cтр. 677].

24 мост.

Никакая отчаянная храбрость не могла помочь русским. 16 августа в результате смелого броска лейтенант Кляйниоганн с частями 3-й роты 16-го инженерного батальона захватил большой мост в Калаче, который саперам пришлось тушить. Ущерб, причиненный пожаром дорожному покрытию и самому основанию моста, скоро удалось ликвидировать. Далее события следовали одно за другим в быстрой последовательности». (Выд. — Авт.) [223 cтр. 680].

На 24 описания захватов немцами мостов, которые «по счастливой случайности» не были взорваны, в книге удалось найти только одно описание моста, взорванного перед наступающими немецкими войсками. Этот мост был через реку Кубань, которая преграждала немцам путь на Кавказ. Туда Сталин немцев пускать не собирался.

«Они не давали немцам прорваться в центр города, где располагался мост через Кубань, чтобы переправить по нему на другую сторону как можно больше людей и, что еще важнее, всю возможную технику и оборудование. Все, что не получалось взять с собой на южный берег, поджигалось, включая огромные танки для хранения нефти. К полудню 11 августа майор Ортлиб с 1-м батальоном 421-го пехотного полка проложил себе путь в точку всего в 50 метров от моста, откуда представлялось возможным нанести удар этому объекту, заполоненному колоннами русских.

2-я рота получила приказ атаковать. Капитан Зальцлер вскочил с пистолетом в поднятой руке. Он успел сделать только три шага, после чего рухнул на землю с простреленной головой.

Рота бросилась вперед. Передовые отделения ее находились уже в 20 метрах от пандуса. В этот момент бдительный офицер советского поста охраны моста привел в действие взрывную машинку.

Прогремели взрывы сразу в нескольких точках, и мост с грохотом начал оседать в воду прямо с находившимися на нем русскими колоннами. В клубах пыли виднелись летящие в воздухе люди и кони, машины и вооружение. Все это точно в замедленной съемке вращалось, крутилось и падало в воду, скрываясь под ее поверхностью.

Взрыв моста означал, как многому научились русские в последние месяцы. Поворот рукоятки взрывной машинки обошелся немцам в два дня задержки. Только в ночь с 13 на 14 августа солдаты 125-й пехотной дивизии смогли переправиться через реку на штурмовых лодках и плотах». (Выд. — Авт.) [223 cтр. 645].

Это описание взрыва моста, который произошел 11 августа 1942 года. С начала войны прошел один год и два месяца.

Если целью наступающих войск является захват моста целым и таковой захват рассматривается как большой успех наступательной операции, то естественно предположить, что отступающие войска должны стремиться к подрыву этих мостов, чтобы задержать наступление противника. Соответственно, взятие врагом мостов не взорванными должно рассматриваться в войсках, которые за подрыв мостов отвечают, как ЧП. Какова будет плата за подобное ЧП в сталинских войсках, было совершенно очевидно каждому солдату. Поэтому в случайность этих «ошибок» поверить невозможно. Здесь есть четкая закономерность. Мосты минировали, но они «случайно» не взрывались. Войска, которые отвечают за минирование и подрыв мостов, — это спецвойска со спецответственностью за свои ошибки. Поэтому ни о каких случайностях здесь речи быть не может. Следующая цитата дает представление об этих спецвойсках и о том, надо ли им было учиться взрывать мосты.

«В конце 1929 года только в Киевском военном округе было подготовлено «более 60 подрывных команд общей численностью 1400 человек. Построили десятки складов для взрывчатых веществ и созданы запасы взрывчатки». Подрывники неустанно тренировались, так, «шестидесятиметровый мост через реку Уборть под Олевым был… полностью подготовлен к разрушению при дублированной системе взрывания за две с половиной минуты». К 1941 году в СССР была разработана ТОС — техника особой секретности, говоря современным языком — радиофугасы. Таким образом, все мосты на пути Манштейна или Гудериана можно было поднять в воздух, не выходя из кабинета с надписью: «Посторонним вход воспрещен». И немецкие танки просто не доехали бы даже до Немана». [235]. Бешанов. «Танковый погром 1941».

Единственный вывод, который вытекает из этого исследования, заключается в том, что Сталин сознательно максимально облегчал гитлеровским войскам продвижение вглубь страны.

Это прямое исследование, независимое от каких бы то ни было логических построений или предположений, подтверждает вывод о характере войны, которую вел Сталин против Гитлера в 1941–42 гг., сделанный нами в предыдущем параграфе.

Сталин давал Гитлеру возможность продвигаться вглубь страны и постепенно занимать ту территорию, которую Гитлер планировал захватить по плану «Барбаросса». Но в городах, которые Сталин не собирался отдавать Гитлеру, немецкие войска натыкались на непреодолимою оборону. Так было в Москве, в Ленинграде, на пути к бакинской нефти. Последним рубежом стал Сталинград. В этом городе Сталин нанес Гитлеру стратегическое поражение. С победы в Сталинграде начался коренной перелом в войне, и Сталин перешел к политике побед.

При обсуждении политики Сталина и его целей в начале войны неоднократно говорилось о том, что Сталин был заинтересован в преступлениях Гитлера. В следующем параграфе эта тема станет предметом обсуждения.

6.11. Преступления Гитлера и Сталина

Преступления Гитлера не являются темой данного исследования. Впрочем, как и преступления Сталина. Тема преступлений — это тема юридическая и она требует очень точного и профессионального анализа. Для того, чтобы адекватно оценить и правильно квалифицировать преступления Гитлера и его режима, человечеству пришлось создать специальный юридический институт — Международный военный трибунал (МВТ). Это показывает, насколько трудной является задача юридической оценки масштабных преступлений против человечества, с которой мир столкнулся в XX столетии. На Нюрнбергском процессе был сформулировал состав преступлений гитлеровского режима, эти преступления были доказаны и виновные осуждены. Преступления же Сталина против человечества так и остались не вскрытыми, и им юридическая оценка так и не была дана. Эта проблема требует своего решения, поскольку масштаб преступлений сталинского режима — гигантский, и он до сих пор не получил своей юридической оценки. Только в СССР от рук сталинского режима погибли десятки миллионов. Но это только прямые жертвы. В предыдущих главах было доказано, что Сталина человечество должно «благодарить» за Вторую мировую войну. И его доля ответственности за преступления этой войны также должна быть выявлена. Но и это не все. Сталин и его режим не просто совершали преступления. Сталин создал систему, которая как вирус может распространяться по всему миру, мутируя и принимая в разных странах разные формы. Когда удобно, она принимает форму коммунистического режима, когда нет — она легко принимает форму диктатуры. Идеология является формой, в которую облачено преступное содержание.

Но не это является темой данного параграфа. В этом параграфе мы хотели коснуться только одного аспекта, который связывал преступления Гитлера со Сталиным. А именно того, что преступления Гитлера служили интересам Сталина!

Что же является основанием для подобного утверждения?

Вспомним наше обсуждение во второй главе Результатов войны. Пункт 3 был сформулирован так:

До войны СССР был в политической изоляции. В 1939 году он стал единственной страной, исключенной из Лиги Наций. Возможность политического влияния СССР на международные события была минимальной.

После войны страна стала членом Совета Безопасности ООН с правом вето. СССР стал одной из пяти стран, определяющих мировую политику.

Кто же помог Сталину добиться такого положения в мире? Ответ на этот вопрос один — Гитлер! Благодаря тем преступлениям, которые Гитлер совершил, Сталин и его режим получили высший политический статус в мире. Антикоммунисту Гитлеру, такой объективный результат его деятельности не мог присниться даже в кошмарном сне! К этому можно еще добавить и то, что половина Германии стала прокоммунистической державой! Но не о Гитлере сейчас речь. Речь о Сталине, которому для достижения его целей преступления Гитлера были необходимы.

Вот как события развивались по мере продвижения гитлеровских войск вглубь СССР.

К концу 1941 года война перешла в длительную затяжную фазу. И в таком виде она продолжалась весь 1942 год. Сталин отдал Гитлеру огромную территорию. Заводы и фабрики были эвакуированы, а мирное население (около 80 млн человек) было оставлено, и людям пришлось испытать все ужасы немецкой оккупации.

Не надо забывать, что на оккупированных территориях проживали миллионы евреев, которые сразу стали объектом насилия и террора. Политика нацистов по отношению к еврейскому населению была к тому времени всем хорошо известна, и не предпринять усилий по эвакуации этой группы населения означало оставить их на верную смерть. Уже 29 сентября 1941 года немецкие зондеркоманды уничтожили 33000 евреев в местечке Бабий Яр под Киевом. Общее число уничтоженных немцами евреев по разным источникам оценивается от 4 до 6 млн человек.

«А в начале июня 1941 г. в Берлине было проведено специальное совместное совещание всех участников Русской кампании. Главной темой этого совещания было обсуждение «Устных приказов фюрера» и координация действий между вермахтом и «Эйнзацгруппен СС» на базе подписанного между ними еще 28 апреля 1941 г. «Соглашения о взаимодействии», по которому вермахт должен был стать участником акций по массовому уничтожению гражданского населения, в первую очередь, евреев и коммунистов.

В целях гитлеровских убийц, уже пересекших советскую границу, не приходится сомневаться! Это цели, точно так же, как и весь план «Барбаросса», были хорошо известны и в Лондоне, и в Вашингтоне, и в Москве. Об этих целях не могли не сообщить в Лондон и в Вашингтон заговорщики «Черной Капеллы», никогда не упускавшие случая представить ненавистного им фюрера «извергом и врагом рода человеческого». Об этих целях наверняка сообщили в Москву советские шпионы — эсэсовец Леман и коммунистка Штебе, Шандор Радо и Анатолий Гуревич, Ким Филби и Рихард Зорге.

И не могло быть сомнений, что эти цели, сразу же после захвата советских территорий, будут претворены в жизнь. И не могло быть никаких сомнений, что все еврейское население, захваченное нацистами на оккупированных ими советских территориях, обречено на смерть. Тем более, что весь мир уже не первый год был свидетелем отчаянного положения евреев и в самой Германии, и в странах, оккупированных ею или находящихся под ее влиянием. Тем более, что уже была «Хрустальная Ночь», и сотни тысяч еврейских беженцев метались по Европе, в отчаянье добираясь до Америки и до Японии. Тем более, что Гитлер «обещал» перед нападением на Польшу «уничтожить еврейскую расу», и тысячи польских евреев, расстрелянных 3 сентября 1939 г. в Бохнии и 11 ноября 1939 г. в Острове-Мазовецком, стали страшным подтверждением этого обещания. Тем более, что в Варшавском гетто на глазах всего мира уже больше года погибают 400 000 евреев, и об отчаянном положении этих ни в чем не повинных людей Лаврентий Берия даже сделал доклад в Кремле. Нет и не могло быть никаких сомнений ни у Сталина, ни у его новых союзников, что с первых дней захвата советских территорий гитлеровцы начнут на этих территориях массовое уничтожение еврейского населения. Пострадают и другие нации, признанные нацистами «низшей расой», будут выловлены и расстреляны так называемые политические комиссары, носители «большевистской идеологии», но евреи будут уничтожены полностью, включая даже самых малых детей. А Красная Армия, застигнутая «внезапным» нападением, отступает. Отступает по всем фронтам. И на оставленных ею территориях остается 4 000 000 евреев. Все они обречены на смерть.» [211]. Я. Верховский, В. Тырмос. «Сталин. Тайный “Сценарий” начала войны».

Ситуация, в которой оказалась Красная Армия в начале войны, привела к массовой сдаче советских войск в немецкий плен. Только в 1941 году в плен попало около четырех миллионов советских военнослужащих. Сталин международного договора о военнопленных не подписал, и советские военнопленные оказались в полной зависимости от воли Гитлера.

В главе 3 мы сформулировали Цель 3.3.

Цель 3.3: “Дать возможность Гитлеру совершать страшные преступления на захваченной территории. Эти преступления должны затмить в сознании народов преступления Сталина (см. Цель 3.2). Кроме того, эти преступления должны сделать невозможным создание антисталинской коалиции демократических стран с Германией (см. Цель 3). К тому же эти преступления должны дискредитировать правительства стран, сотрудничавших с Гитлером, и открыть коммунистам путь к власти в этих странах. Послевоенным наказанием Гитлера за совершенные им преступления, закрыть вопрос о преступлениях Сталина”.

Чтобы добиться этой цели, Сталину достаточно было оставить Гитлеру огромные территории, что он и сделал. Об остальном позаботился сам Гитлер. Почему эти преступления были на руку Сталину? Вот внешнеполитические причины.

Эти преступления делали Гитлера Абсолютным злом в глазах общественности западных стран.

На фоне этих преступлений общественность западных стран забывала о преступлениях коммунистического режима в СССР и причастности к ним Сталина.

Эти преступления становились естественной преградой для возможного заключения сепаратного мира между Германией и Великобританией, которого опасался Сталин.

Эти преступления воздействовали на общественное мнение, и оно подталкивало свои правительства к заключению союза с СССР и к открытию второго фронта.

Преступления гитлеровского режима приводили к политической дискредитации правительств всех стран, сотрудничавших с Гитлером, в глазах народов этих стран. Это открывало путь к свержению этих правительств и к замене их на подконтрольные Сталину марионеточные режимы после победы.

Но не только международными причинами была обусловлена заинтересованность Сталина в преступлениях Гитлера. Кроме этих внешнеполитических причин, были и внутриполитические причины.

Весь период советской власти в стране с той или иной силой шел процесс террора против собственного народа. Уничтожение крестьян, Голодомор, Большой террор. Все категории населения в разные годы перенесли тяжелейшие репрессии от правящего режима. Зачем Сталин это делал со своей страной? Со своим народом, со своими товарищами по партии? Со своими воинами? На эти вопросы мы и пытаемся найти ответы в этой книге. Вне зависимости от причин и объяснений, это были тягчайшие преступления. До сих пор число убитых, замученных или прошедших через репрессивные органы неизвестно. Архивы от народа спрятаны надежно. Но счет шел на миллионы, а может быть, и десятки миллионов. Репрессии 20-х и 30-х годов были прочно связаны с именем Сталина. И с этим Сталин не собирался мириться. Эту связку Сталин хотел разорвать и заменить ее связкой «Сталин — защитник и спаситель отечества», а «Гитлер и фашизм — виноваты во всех жертвах и страданиях».

Советский народ должен был осознать, что никаких шансов на внешнюю помощь от «заботы» товарища Сталина у него нет. Под Гитлером будет еще хуже, а война принесет народу ни с чем не сопоставимые жертвы. Единственный вариант, который у народа есть, — это воевать под руководством товарища Сталина, и тогда, возможно, когда-нибудь после победы настанет мир и можно будет вернуться к мирной жизни. Через войну Сталин собирался избавиться от неудобного имиджа лидера Коммунистической партии, ответственного за массовые репрессии против своего народа, и добиться имиджа Национального Лидера, спасшего страну от внешнего агрессора. Для выполнения этого плана Сталину нужна была война. Война не быстрая, наступательная, как блицкриг профессиональной армии. Нужна была война тяжелая, на своей территории, с огромными жертвами как среди военных, так и среди мирного населения. Жертвы такой войны будут уже не жертвами сталинских репрессий, а жертвами страшного агрессора Гитлера, который топчет твою землю, сжигает твои дома и убивает твоих близких. И когда жертвы Сталина растворятся среди жертв войны, и когда горе от прихода Гитлера на родную землю придет в каждый дом и затмит горе от погибших или пропавших от Сталинских репрессий близких, тогда и только тогда страна сможет объединиться вокруг Сталина, который поведет страну к победе над Гитлером. Поэтому будущая война должна была стать Отечественной, патриотической войной, сопровождаемой огромными потерями и страданиями населения.

Что делает проворовавшийся завскладом? Сжигает склад. Огонь все спишет. То же собирался сделать и Сталин — разжечь войну и списать все свои преступления на войну. Вот откуда во время войны возникнут варварские приказы типа «Ни шагу назад», заградотряды, штрафбаты, штрафроты и прочие проявления варварского отношения к своему народу. Сталину были нужны потери. Большие потери. Очень большие. Поэтому войска Красной Армии шли в лоб на укрепленные позиции врага и выполняли «бессмысленные» приказы. Эти приказы не были «бессмысленными». Смысл их и заключался в том, чтобы заставить защитников Родины принять смерть от рук врага.

«Еще 15 ноября танков у Рокоссовского было вдвое больше, но он их сумел угробить буквально за один день. Советские полководцы не умели воевать малой кровью и берегли людей только на словах. Перед самым немецким наступлением Жуков приказал командующему 16-й армией нанести удар по вражеской группировке из района севернее Волоколамска:

«Чем руководствовался знавший обстановку командующий фронтом, давая такой приказ, мне до сегодняшнего дня непонятно, — вспоминал Рокоссовский. — Ведь мы имели крайне ограниченные силы, а срок подготовки операции определялся одной ночью. Мои доводы об отмене этого наступления или о продлении хотя бы срока подготовки к нему остались без внимания».

Думаю, что командарм 16 не слишком и возражал, возвращаться на тюремные нары ему не хотелось. 16 ноября Рокоссовский бросил в бой только что переданную ему 58-ю танковую дивизию. Дивизия прибыла с Дальнего Востока и вошла в состав армии 14-го числа, не успела произвести разведку местности и расположения противника. И вот ее бросили в фронтальный удар и, как водится, через болото. Много танков завязло и вышло из строя, остальные были расстреляны немцами с замаскированных артиллерийских позиций. В одной атаке дивизия безвозвратно потеряла 157 танков из 198 и 1731 человека убитыми и ранеными — треть личного состава.

Рокоссовский обвинил в неудаче командира дивизии генерал-майора А.А. Котлярова, который, не выдержав, застрелился, оставив предсмертную записку: «Общая дезорганизация и потеря управления. Виновны высшие штабы. Не хочу нести ответственность. Отходите за противотанковое препятствие. Спасайте Москву. Впереди без перспектив». В мемуарах Рокоссовский мимоходом вспомнил: «Получили мы 58-ю танковую дивизию почти совсем без боевой техники».

В тот же день командующий 16-й армией послал в атаку на окопавшуюся немецкую пехоту и танки 7-й танковой дивизии 17-ю и 44-ю кавалерийские дивизии, прибывшие из Средней Азии! Боеспособность прибывшей кавалерии Рокоссовский оценивал невысоко: «Лошади оказались не перекованными к зиме, а в Подмосковье грунт уже замерз, на заболоченных местах появился лед, и это затрудняло передвижение конницы. Бойцы и командиры дивизий еще не имели навыков действий на пересеченной и лесисто-болотистой местности». Вот этих азиатов — 6 тысяч человек — командарм и бросил на немецкие танки, получать, так сказать, «навыки действий».

Описание этого боя сохранилось в журнале боевых действий 4-й танковой группы Гёпнера: «…Не верилось, что противник намерен атаковать нас на этом широком поле, предназначенном разве что для парадов… Но вот три шеренги всадников двинулись на нас. По освещенному зимним солнцем пространству неслись в атаку всадники с блестящими клинками, пригнувшись к шеям лошадей… Первые снаряды разорвались в гуще атакующих… Вскоре страшное черное облако повисло над ними. В воздух взлетают разорванные на куски люди и лошади… Трудно разобрать, где всадники, где кони… В этом аду носились обезумевшие лошади. Немногие уцелевшие всадники были добиты огнем артиллерии и пулеметов».

Что последовало за этим? Последовала повторная атака! Не мог же Рокоссовский доложить, что и задача не выполнена, и люди целы. «И вот из леса несется в атаку вторая волна всадников. Невозможно представить себе, что после гибели первых эскадронов кошмарное представление повторится вновь… Однако местность уже пристреляна, и гибель второй волны конницы произошла еще быстрее, чем первой». А нам рассказывают анекдоты о польских уланах, атаковавших в конном строю немецкие танки!

В этой бойне 44-я дивизия погибла почти полностью, а 17-я потеряла три четверти личного состава, от нее осталось 800 человек, при этом «никого с немецкой стороны даже не ранило» (!)» [235]. В. Бешанов. «Танковый погром 1941 года».

«Практически их гнали в атаку, как скот на бойню. Расчет был на то, что «черная пехота» только измотает немцев и заставит израсходовать часть боеприпасов, чтобы потом свежие части смогли заставить отступить противника с занимаемых позиций. Поэтому не выдавали несчастным ни обмундирования, ни винтовок. Зачем тратиться на тех, кому суждено погибнуть в первом же бою? И что погибнут — не беда, у НКВД после войны меньше работы будет. За счет этих людей, призывавшихся, как правило, непосредственно в части, в значительной степени происходил недоучет советских безвозвратных потерь. Лишь единицам таких призывников суждено было уцелеть, стать «нормальными солдатами» и получить форму и оружие». [236]. Б. Соколов. «Неизвестный Жуков».

Вот такую войну задумал Сталин для своего народа. Дело было совсем не в том, что советские военачальники не умели воевать и поэтому отдавали бессмысленные приказы. Дело было в другом. Сталин заставлял военачальников отдавать преступные приказы. Этим он их повязывал кровью и делал соучастниками преступлений. За эти преступные приказы он их мог с легкостью расстрелять в любой момент, а если они их не отдавали, то на этом их карьера и, возможно, жизнь заканчивались. Такая политика делала все руководство Красной Армии его марионетками, готовыми не задумываясь отдать любые преступные приказы ради сохранения своей жизни.

Подготовку народа к такой войне Сталин начал с ее первых минут. Тональность выступления Молотова 22 июня 1941 года явно настраивала людей на затяжную войну. Упоминание войны с Наполеоном указывало на то, что война будет идти на территории СССР. Следующим шагом стала публикация стихов песни Лебедева-Кумача 24 июня в двух центральных газетах, о чем уже упоминалось, и исполнение готовой песни «Священная война» на музыку Александрова уже 26 июня. Это говорит о том, что песня была написана заранее и создавала у народа те чувства, которых хотел добиться Сталин. Само название песни, ее первые две строчки «Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой» говорят сами за себя. Эта песня стала гимном войны и исполнялась по радио каждое утро после боя кремлевских курантов. Эта песнь была призывом к Отечественной войне против фашистов и в корне отличалась от предвоенных песен, воспевавших силу и мощь Красной Армии. Эту смену настроя пропаганды Сталин вскоре озвучил в своей речи «Братья и сестры» 3 июля. Такого обращения и такой попытки единения с народом ни до этого ни после этого народ от Сталина не видел. Главный настрой речи был в том, что пришедшая война будет Отечественной и что народ должен быть готов за победу в этой войне заплатить самую высокую цену. И народ платил. Хотя его согласия платить эту цену никто не спрашивал. Платить пришлось долгих четыре года. Сколько миллионов заплатили за это своими жизнями, страданьями и здоровьем не известно до сих пор. Но можно сказать, что к концу войны Сталин Целей 3.1–3.3 достиг. Гитлер совершил свои преступления, а Сталин стал символом победы над Германией. А вспоминать про репрессии 20-х и 30-х годов у народа уже не было никаких сил.

Подведем некоторый итог проведенному исследованию.

В этой главе было доказано, что с началом ВОВ главной целью Сталина стали Цели 3, 3.1-3.3. Это опровергает то, что нападение Гитлера стало для Сталина неожиданностью, но доказывает, что с начала войны Сталин осуществлял план «Запланированного поражения». Это позволяет утверждать, что Сталин и высшее руководство СССР и РККА предали свой народ и армию 22 июня 1941 года. «Политика поражений», которая проводилась Сталиным до мая 1942 года была направлена на достижение союзнического договора с Великобританией и США против Германии. После заключения договоров с Великобританией и США Сталин начал готовить поворотное сражение, которое он планировал дать в городе, носящем его имя — Сталинграде.

Темой следующей главы станет Ответ Сталина на нападение Гитлера. Свой ответ Сталин готовил 15 лет!

7. Эвакуация, или ответ Гитлеру

Дольше всего хранятся в секрете тайны Полишинеля.

Бернард Шоу

7.1. Недвижимость на колесах

Вернемся снова к моменту нападения Гитлера на СССР. Забудем на время нашу концепцию и рассмотрим ситуацию, в которой оказался СССР после нападения Гитлера, с чистого листа. Предположим, что нападение немецких войск было действительно неожиданным для руководства СССР.

Какие действия можно было бы ожидать в этом случае от СССР?

Отступить, перегруппировать силы, подтянуть резервы, организовать оборону на новых рубежах. Возможно, организовать контрудары по Румынии и Германии со стороны исключительно сильной Южной группировки войск, которая не подверглась неожиданному удару в первые дни войны. Возможно, нанести мощные бомбовые удары авиацией по наступающим войскам. Подобных действий, естественно вытекающих из наступательной доктрины, и ждало население СССР от своего правительства в ответ на нападение врага.

А каких действий невозможно было ожидать?

Начала немедленной масштабной эвакуации в восточные регионы всего, что можно было эвакуировать. Это противоречило всей довоенной пропаганде, военной доктрине, это указывало бы на панические настроения во власти, которые для нее не были характерны и для которых у нее не было никаких видимых оснований! Чтобы начать эвакуационные работы, местная власть должна была сначала получить соответствующий приказ, который бы означал смену курса на самом верху властной пирамиды. Такой приказ свидетельствовал бы об отказе от довоенной доктрины и о принятии совершенно новой стратегии по ведению войны. Тогда в стране должны были быть созданы новые органы власти, имеющие необходимые полномочия, чтобы организовать эвакуацию — то есть составить планы, списки, организовать транспорт, погрузку, места куда эвакуировать, определить, что необходимо эвакуировать… Но что реально можно вывезти в условиях быстрого продвижения врага? Склады, скот, музеи, ценности, архивы, людей — вот и все. Заводы ведь не вывезешь, да и куда их везти? Кроме того, как проводить эвакуацию, когда транспорт должен работать на обеспечение нужд армии?

Что же было в реальности?

В реальности была развернута немедленная массовая эвакуация! Причем эвакуировались не только население и материальные ресурсы и ценности. Оказалось, что и заводы, и фабрики, и даже гигантские индустриальные центры — все прекрасно можно вывезти. Нашлась и тара для упаковки, и транспорт для перевозки, и планы для проведения эвакуационных работ. Нашлось и место в восточных регионах для вывозимых заводов и фабрик, и вскоре они на новом месте были воссозданы и стали снова выпускать военную продукцию!

Почему же мы ошиблись, предполагая одни действия правительства и не ожидая тех действий, которые имели место на самом деле? Причина ошибки была заложена в неверном исходном посыле. Мы построили наши рассуждения исходя из того, что нападение Гитлера было для руководства СССР неожиданным. Те же действия, которые были немедленно предприняты по эвакуации, доказывают, что к нападению Гитлера в СССР все было подготовлено. И сразу в момент нападения, а возможно, и за несколько дней до него, сценарий ответных действий Сталина начал реализовываться. И заключался он не в ответных военных ударах, а в немедленной эвакуации всей промышленности и всех видов ресурсов на восток страны.

В предыдущей главе было доказано, что, начиная с момента нападения и до середины 1942 года, Сталин действовал в соответствии с планом «Запланированного поражения». При стратегическом планировании военных операций Сталин добивался принятия заведомо ошибочных в военном отношении решений. Эти решения приводили к тому, что Красная Армия отступала, а наступательные операции Гитлера заканчивались успехом. Сталин хотел, чтобы Гитлер убедился в правильности своих расчетов на быструю победу и чтобы он продолжал свою авантюру. Гитлер должен был в этой войне увязнуть, а война — приобрести затяжной характер. Тогда Сталин сможет выиграть время, что позволит ему медленно и планомерно решать свои политические задачи. А Гитлер своими действиями будет ему в этом помогать. Поэтому военная тактика Сталина заключалась в том, чтобы поражениями и отступлением Красной Армии втянуть Гитлера в затяжную войну. Ради этого Сталин был готов принести большую жертву. Но эта жертва должна была быть в рамках допустимых потерь, не более того. Потери, понесенные страной, в первые недели войны были громадны, но это указывает только на то, что у Сталина в это время уже были подготовлены огромные резервы и в людях, и в технике, и в материальных ресурсах.

Результатом отступления Красной Армии стала потеря важнейших для экономики страны экономически развитых территорий с огромным населением. К ноябрю 1941 года Гитлер дошел до линии Ленинград — Москва — Ростов. Вот что было отдано врагу.

«На территории СССР, оккупированной к ноябрю 1941 года, находилось до войны около 40% всего населения страны, производилось 63% всей довоенной добычи угля, 68% всей выплавки чугуна, 58% всей выплавки стали, 60% всего производства алюминия. На территории, временно оккупированной гитлеровской Германией к ноябрю 1941 года, производилось 38% всей довоенной валовой продукции зерна, 84% всего довоенного производства сахара, находилось 38% всей численности крупного рогатого скота и 60% всего поголовья свиней. Длина железнодорожного пути на территории, оккупированной к ноябрю 1941 года, составляла 41% протяжённости всех железнодорожных путей СССР». [237]. Н. Вознесенский. «Военная экономика СССР в период Отечественной войны».

Автор этого текста, Н. Вознесенский, был тем человеком, кто руководил и промышленностью СССР, и ее эвакуацией. В то время он занимал пост Первого заместителя Председателя Совнаркома (Сталина), был членом Государственного Комитета Обороны (ГКО — высший орган власти во время войны) и занимал пост председателя Государственной плановой комиссии при Совнаркоме (аналог поста председателя Госплана). Эта цитата показывает роль западной части СССР в промышленном производстве страны.

Возникает естественный вопрос. Мог ли Сталин, сознательно отдавая эту территорию Гитлеру, рассчитывать на благоприятный для себя исход в этой войне? Ведь вся эта гигантская мощь заработала бы на Гитлера! Соответственно, Сталин не смог бы без этих заводов восполнить гигантские потери, понесенные при отступлении. Далее Вознесенский описывает масштаб потерь СССР, связанных с оккупацией части ее территории Германией.

«К началу 1943 г. под оккупацией фашистской Германии оказалось около 2 млн кв. км советской территории, на которой проживало до начала войны, по данным Госплана СССР, 88 млн чел. В ходе организованной и стихийной эвакуации убыло на восток, а также было призвано в Вооруженные силы около 15 млн чел. Оставалось под властью немецких, румынских, венгерских и финских фашистов не менее 73 млн чел., или 37% от всего населения СССР, составившего на 22 июня 1941 г. 196,7 млн чел.». [238]. (Г.Ф. Кривошеев)

«В результате военных потерь, а также эвакуации сотен предприятий валовая продукция промышленности СССР с июня по ноябрь 1941 года уменьшилась в 2,1 раза. В ноябре и декабре 1941 года народное хозяйство СССР не получило ни одной тонны угля из Донецкого и Подмосковного бассейнов. Выпуск проката чёрных металлов — основы военной промышленности — в декабре 1941 года уменьшился против июня 1941 года в 3,1 раза; производство проката цветных металлов, без которого невозможно военное производство, за тот же период сократилось в 430 раз; производство шарикоподшипников, без которых нельзя выпускать ни самолётов, ни танков, ни артиллерии, сократилось в 21 раз». [237]. Н. Вознесенский. «Военная экономика СССР в период Отечественной войны».

Эти потери не были случайными. Они были следствием выбранного Сталиным сценария Запланированного поражения, который обсуждался в предыдущей главе.

Как же Сталин собирался компенсировать эти потери?

Чтобы план Запланированного поражения имел смысл, Сталин должен был заложить в него мероприятия, которые бы обесценили успехи германской армии по захвату территорий. Это означает, что Сталин должен был не допустить потери промышленности, которая находилась на территории, оставляемой Гитлеру. Переход контроля над мощнейшей промышленностью Украины к немцам неминуемо вел бы к резкому изменению политической и экономической обстановки. Уничтожение предприятий также не было выходом, так как без этих предприятий Сталин попадал в полную экономическую и политическую зависимость от поставок союзников по коалиции, и это его никак не могло устроить.

Как же Сталину удалось решить эту неразрешимую задачу? Как отдать Гитлеру Украину, но сохранить украинскую промышленность?

В ответе на этот вопрос и заключен «ответ Сталина» на гитлеровское нападение. Этим ответом стала эвакуация предприятий на восток страны. Успешное проведения эвакуации позволило восполнить фронту потери и не только не сократить, но и приумножить производство вооружения. Эвакуация стала гарантией будущей победы. После ее успешного завершения Гитлер был обречен.

Вспомним, что и Молотов, и Сталин в своих первых речах упоминали о нападении Наполеона на Россию. Сталин черпал свои идеи из той войны. В 1812 русская армия избегала открытого противостояния с войсками Наполеона и отходила вглубь страны. Огромная территория России и холода сделали свою работу, и Наполеон, захватив практически без боя Москву, вскоре сам побежал назад, преследуемый русскими войсками. Сталин решил повторить эту тактику и дать Германии захватить часть территории СССР. Но, в отличие от Барклая-де-Толли и Кутузова, которые в 1812 году спасали отступлением русскую армию, Сталин свою армию не спасал. Он ей жертвовал. Спасал Сталин промышленность. Для ее спасения с первых же дней войны началась реализация гигантской программы по эвакуации предприятий из районов будущей оккупации на восток, за Волгу.

Сталин не мог не понимать последствий потери западных территорий СССР для промышленного производства, планируя отступление Красной Армии на начальном этапе войны. Поэтому сразу после нападения Гитлера был приведен в действие гигантский по масштабу план по эвакуации производственных мощностей и трудовых ресурсов из западных территорий в восточные регионы страны. Предприятия вместе со своим персоналом эвакуировались на расстояния, не достижимые для немецких бомбардировщиков. Под контроль Гитлера отдавались территории, лишенные производственных мощностей и специалистов, способных такие производства возродить. Это сводило к минимуму возможность использования захваченных регионов для наращивания военного производства Германии.

Промышленность, которая во всем мире рассматривается как недвижимость, в СССР оказалась способной к передвижению! В первые месяцы войны она вдруг обрела колеса, и вся переехала на восток за Волгу. И не только переехала, но как ни в чем не бывало стала снова выпускать продукцию!

«Начиная с декабря 1941 года падение промышленного производства прекратилось, а с марта 1942 года производство вновь быстро пошло вверх, причем выпуск военной продукции в марте 1942 года только в восточных районах страны достиг уровня производства, который имел место в начале Отечественной войны на всей территории СССР». [237]. Н. Вознесенский. «Военная экономика СССР в период Отечественной войны».

Итак, всего за 9 месяцев выпуск военной продукции в восточных районах компенсировал потери производства на территориях, захваченных Гитлером!

Что же означают эти сведения?

Гитлер осуществил неожиданное нападение. Неожиданное для всех: для населения, для армии, но только не для промышленности! С той же скоростью, как немецкая армия наступала, промышленность вместе с рабочим персоналом покидала насиженные места и переезжала в восточные районы. Вот описание того, как происходила эвакуация уже 23 июня, на второй (!) день войны в западных приграничных районах.

«С наименьшим успехом она прошла в западных приграничных районах, откуда вследствие быстрого продвижения противника организовать более или менее полный вывоз населения и материальных ценностей не представлялось возможным. По свидетельству, например, руководства Брест-Литовской железной дороги, эвакуацию пришлось начать под огнем наступающего врага "при полнейшем отсутствии связи с военным командованием" и при противоречивых указаниях местных организаций, "рассматривавших вопрос об эвакуации как создание паники, как нарушение государственной дисциплины". Только после получения в 22 часа 23 июня 1941 г. приказа НКПС (Народный Комиссариат Путей Сообщения — Авт.) об эвакуации были приняты меры по вывозу различных материальных ценностей и документов. Во второй половине дня вглубь страны отправились составы с семьями трудящихся, прибывшие из зоны военных действий. Потери оказались значительными: из 10091 вагона с материальными грузами удалось отправить в тыл только 5675». (Выд. — Авт.) [239]. Г.А. Куманев. «Война и эвакуация в СССР. 1941–1942 годы».

Задумаемся на минуту о том, что здесь написано. На второй день войны, 23 июня, когда еще не было «Совета по эвакуации» (созданного 24 июня для решения всех вопросов по организации эвакуации), когда местное руководство рассматривало эвакуацию как проявление трусости и паники, как нарушение государственной дисциплины, к отправке в тыл уже было подготовлено 10 091 вагонов с материальными ценностями и людьми! Это примерно 200 эшелонов! Кто же эту работу проводил? Когда же отдали приказ на эту операцию? И где взяли такое количество вагонов, тары для погрузки, людей для проведения этих работ? Когда их успели погрузить? Местное начальство при этом совершенно не в курсе этой работы и рассматривает «вопрос об эвакуации как создание паники, как нарушение государственной дисциплины», что совершенно естественно после Сообщения ТАСС от 13 июня, где все, кто ожидают нападения Германии, названы врагами! В статье, конечно, ответов на эти вопросы нет, как нет и поставленных выше вопросов.

Эта цитата свидетельствует, что эвакуация была подготовлена с соблюдением полной секретности и проходила по схеме, разработанной заранее, задолго до войны. И проходила она помимо местных органов власти. Начались эвакуационные мероприятия еще до начала военных действий. Этот вывод вытекает из оценки максимальной возможной скорости ежедневной погрузки вагонов в 1000 вагонов в день (для сравнения: в Запорожье в разгар эвакуации, по данным этой же статьи, грузили до 800–900 вагонов в день). Значит, для погрузки 10 091 вагона требовалось более 10 дней. Получается, что работа по эвакуации в приграничных районах началась не позднее 13 июня, то есть не позднее даты опубликования «Сообщения ТАСС от 13 июня», в котором Сталин сказал, что войны с Германией не будет.

Но кто мог отдать приказ о начале операции по эвакуации, не информируя об этом местную власть?

На этот вопрос существует только один ответ — Сталин. Но если эвакуация началась до 13 июня, значит Сталин к 13 июня уже был уверен, что 22 июня Гитлер нападет на СССР. И это означает, что «Сообщение ТАСС» было сознательным обманом Сталина своего народа. Это означает также, что легенда о «неожиданном для Сталина нападении Германии на СССР» является не чем иным как ложью, которую официальная историография всячески пытается поддержать и сохранить вот уже более 70 лет!

Этот вывод объясняет причину того, что информация об эвакуации публикуется крайне редко и не сопровождается даже минимальным анализом. Эвакуация до сих пор остается государственной тайной, которой историки не имеют права касаться. Автор цитируемой статьи Г.А. Куманев фактически подтверждает данный вывод. Вот что он пишет по этому поводу.

«Между тем в отечественной историографии, как в советской, так и в современной российской (не говоря уже о зарубежной), настоящая тема до сих пор принадлежит к числу весьма слабо раскрытых в научном плане. В военно-исторической и экономической литературе до сих пор нет крупных исследований, специально посвященных истории перебазирования производительных сил СССР в 1941–1942 гг. Одна из главных причин такого положения заключается в том, что до последних 10–15 лет многие важные документы, материалы, цифровые сведения, непосредственно связанные с этой проблематикой, были закрыты для исследователей». (Выд. — Авт.) [239].

Итак, мы имеем сотни книг о военных битвах, о поражениях и ужасных потерях Красной Армии, об ошибках военачальников, о репрессиях сталинского периода — про это читать можно. Теперь открыли даже сведения о числе самолетов, танков, пушек перед войной, про толщину брони танков, про скорости полетов самолетов, снарядов и прочее, и прочее — читайте на здоровье. А вот про фантастически успешное перемещение всей промышленности с запада на восток всего за несколько месяцев, которое спасло СССР от неминуемого поражения, — всего несколько небольших статей.

Это означает, что мы попали в точку. В ту часть истории, которая открывает дверь в реальную картину событий и в замысел Сталина, а не в ту часть, что выставляется на витрину.

Вот краткое описание масштаба эвакуации, данное в этой статье.

«Враг вторгся на обширную территорию европейской части СССР и поставил под угрозу районы, где проживало 40% всего населения страны, было расположено 31850 промышленных предприятий, из них 37 заводов черной металлургии, 749 заводов тяжелого и среднего машиностроения, 169 заводов сельскохозяйственного, химического, деревообрабатывающего и бумагоделательного машиностроения, 1135 шахт, свыше 3 тыс. нефтяных скважин, 61 крупная электростанция, сотни текстильных, пищевых и других предприятий.

…

Несмотря на чрезвычайные трудности, перемещение производительных сил в тыловые районы страны в 1941 г. прошло в целом слаженно и в основном в соответствии с намеченными сроками. Из прифронтовой зоны в течение второго полугодия 1941 г. на Восток только по железным дорогам, согласно сводкам НКПС, было вывезено 2593 промышленных предприятия». (Выд. — Авт.) (Там же).

Всю статью красной нитью пронизывает мысль, что никаких планов по эвакуации в СССР не было.

«18 июля 1941 г. в письме, направленном в Совет по эвакуации, Генеральный штаб Красной Армии отмечал: "Эвакуация населения и промпредприятий с Западной границы СССР происходила без заранее составленного в мирное время эвакоплана, что, несомненно, отражается и на ее осуществлении». (Там же).

Куманев прекрасно понимает, что такая “информация”, кроме изумления, ничего вызвать не может. Поэтому, чтобы дать хоть какое-то разумное объяснение приведенным им фактам, автор ссылается на мнение американского журналиста, с которого «взятки гладки».

«Американский журналист Л. Сульцбергер назвал перебазирование производительных сил в СССР в глубокий тыл легендарным.

"Этот осуществленный в гигантских масштабах перевод промышленности на Восток, — писал он 20 июня 1942 г. на страницах журнала «Лайф», — одна из величайших саг истории. Причем речь идет отнюдь не о спорадическом процессе: перевоз заводов был подготовлен заранее, и в день "П" — переезда — планы эвакуации были плавно пущены в ход"». (Выд. — Авт.) (Там же).

У американского журналиста иллюзий о том, что планов по эвакуации не было, нет. Он сразу выделяет главное. «Перевоз заводов был подготовлен заранее и в день «П» — переезда — планы эвакуации были плавно пущены в ход». С этим самым важным выводом невозможно не согласиться.

Главные вопросы эвакуации — это вопросы: в чем вывозить — нужно огромное количество тары, чем вывозить — нужно огромное количество подвижного состава, и куда вывозить. В статье цель указывается просто — на восток. Замечательно. Привезли на восток. А куда разгружать? В поле? На открытый воздух?

Для военных заводов нужны огромные подготовленные площадки с мощным фундаментом, с железнодорожными подъездами, с кранами для погрузки-разгрузки, с электроснабжением, с автомобильными дорогами и прочее, и прочее. Для создания такой инфраструктуры нужны планы, материальные ресурсы и годы непрерывной работы. На ходу, в процессе одновременной эвакуации тысяч предприятий, за девять месяцев все это создать было просто физически невозможно.

Вывод из этого следует только один — тот самый, который сделал американский журналист. Вся необходимая инфраструктура была создана заранее и ожидала своего часа. Заводы вывозились на подготовленные специально для них площадки и сразу монтировались на новом месте. Только в таких условиях могло произойти то чудо, которое произошло в начале войны и которое описано в этой статье. Но этот очевидный тезис автор сформулировать не решился. Он только на него намекнул. И причина этого понятна. Если на востоке заранее готовили площадки для приема предприятий из западных областей СССР, значит, ожидали нападения Германии. Если готовили эвакуационные планы, тару, железные дороги, подвижной состав, значит, не только ожидали нападения, а и готовились отдать Германии значительную часть территории СССР. Это означает, что анализ событий эвакуации немедленно приводит к выводу, что официальная версия политики Сталина перед войной и во время войны, является не чем иным как враньем. Поэтому вся существенная информация по вопросам эвакуации до сих пор засекречена и цифры, которые публикуются, с реальными оценками масштабов эвакуации не сходятся!

«Однако эти данные нельзя считать сколько-нибудь полными, хотя в отечественной военной историографии и сегодня их постоянно используют в качестве итоговых и даже гордятся ими. Если же учесть, что значительную часть переведенных на Восток промышленных объектов составляли нигде не учтенные так называемые бездокументные грузы (спасенные от врага зачастую в "последний час"), а на территории СССР, подвергшейся оккупации, накануне войны действовало 31850 крупных и средних предприятий, то приведенные выше цифры (2593) составляли лишь ничтожно малую долю из действительно переброшенных в глубокий тыл и быстро восстановленных там в интересах фронта. И, наконец, если бы в восточные районы страны было переведено только 2593 завода и фабрики из более чем 32 тыс., никакой бы военной перестройки советской экономики не получилось, и война оказалась бы Советским Союзом проигранной. Между тем многочисленные факты и документы свидетельствуют, что подавляющую часть промышленного оборудования предприятий удалось перебросить в районы новой военно-промышленной базы страны, где создавалось оружие Победы. Эту нашу точку зрения в свое время поддержали в ходе встреч и бесед В.М. Молотов, А.И. Микоян, М.Г. Первухин, Л.М. Каганович и другие, имевшие непосредственное отношение к проведенной советским народом в 1941–1942 гг. беспрецедентной в истории производственной операции по перебазированию производительных сил СССР с Запада на Восток». (Выд. — Авт.) (Там же).

Приведенные данные позволяют сделать первый вывод:

Первый вывод. Эвакуация промышленности была запланирована задолго до начала войны. Эта операция была частью плана «Запланированного поражения», которая должна была обеспечить будущую победу Сталина в войне с Гитлером после завершения периода «политики поражений» и перехода к «политике побед».

7.2. Эвакуация и Цели Сталина

История эвакуации — это история претворения в жизнь реального плана Сталина по ведению войны с Германией. И если только тронуть эту тему, то неизбежны неразрешимые противоречия с той картиной ВОВ, которую создала официальная историография. Версия Суворова также никак с эвакуацией не стыкуется. Вообще, любая версия начала ВОВ, предполагающая неожиданность нападения Германии для руководства СССР, не стыкуется с успешно проведенной за 9 месяцев эвакуацией. Этого результата без многолетней и целенаправленной подготовительной работы физически добиться было бы невозможно. Никакой героизм и самоотверженность здесь не могли помочь.

Возможно, что кто-то не согласится с приведенными соображениями. И возразит, что Сталин был гениально предусмотрителен и готовился к оборонительной войне против Германии, создавая промышленность на востоке, готовую принять предприятия с западных регионов СССР. Нападение Гитлера стало для Сталина неожиданным, поскольку он не поверил информации получаемой от разведки. Тем не менее, Сталин готовился к обороне и в своем анализе предполагал, что может так случиться, что Красная Армия не выдержит первого удара Гитлера и тот захватит Украину и Белоруссию. На этот случай Сталин и готовил возможную эвакуацию.

Нет, такое возражение не проходит, и его принять нельзя. В пятой главе было доказано, что Сталин перед войной не укреплял, а разваливал оборонительную систему СССР. Красную Армию Сталин готовил исключительно к наступательной войне. А вот промышленность готовил к оборонительной войне. И в этом противоречии и заключается основной вопрос. Но кроме него есть и другие вопросы.

1. Почему Сталин в предвоенный период провоцировал Гитлера?

2. Почему он готовил Красную Армию к наступательной войне и не готовил ее к оборонительной войне?

3. Почему он готовил промышленность к эвакуации, что предполагает планирование отступления?

4. Почему эвакуация началась за несколько дней до начала войны?

5. Почему индустриализация восточных регионов поводилась в обстановке полной секретности, так, чтобы Гитлер о ней ничего не узнал?

6. Почему действительно уникальная операция по эвакуации до сих пор окутана тайной?

7. Зачем Сталин обманывал народ и Красную Армию, утверждая 13 июня, что войны с Германией не ожидается?

Дать непротиворечивые ответы на эти вопросы можно только в рамках излагаемой концепции. Но вернемся снова к началу войны.

Что же происходило в первые месяцы войны?

Части Красной Армии погибали, отступали или сдавалась в плен. Гитлер наступал, а Красная Армия отступала, бросая вооружение и даже «забывала» взрывать за собой мосты. Немецкая армия занимала территорию, но ... на захваченной территории никакой промышленности уже не было! Вся промышленность уехала. Что не смогло уехать, то было уничтожено. У Гитлера блицкриг, неожиданное нападение! Молниеносный захват — танковыми клиньями! Но и у советских предприятий, видимо, тоже был блицкриг и, видимо, тоже молниеносный — железнодорожными эшелонами! Кроме населения, огромного числа пленных и брошенных остатков вооружения на захваченной территории не было ничего, что можно было бы использовать для военной промышленности Германии. А эвакуированная промышленность на востоке страны заработала и к марту 1942 года (всего через девять месяцев после нападения Гитлера) уже достигла довоенного уровня производства. При этом восстановленные мощности были для Гитлера уже неуязвимы и могли наращивать выпуск военной продукции.

Второй вывод. Успешное осуществление эвакуации предприятий с запада на восток является прямым доказательством того, что отступление Красной Армии было плановым. То есть сам факт успешной эвакуации доказывает существование плана «Запланированного поражения».

На начальном этапе войны Сталин жертвовал населением, частями Красной Армии, вооружением и территорией. Но спасал промышленность, вывозя ее в восточные регионы. Успешная эвакуация и воссоздание эвакуированных предприятий на востоке страны лишили Гитлера шансов на победу. После успеха этих мероприятий поражение Германии в войне стало лишь делом времени. Это и был «ответ Сталина» на нападение Гитлера. После этого Сталин мог планировать сценарий будущей победы по своему усмотрению.

Интересные рассуждения об эвакуации и о начале войны приведены в книге Е.А. Прудниковой в книге «Ленин — Сталин. Технология невозможного».

«Итак, основными промышленными районами СССР в угрожаемой зоне были, как мы уже знаем, Украина, Ленинград и Московская область. Но до Москвы и Ленинграда еще надо дойти, а расположенный возле границы украинский промышленный район предстояло спасать с первых же дней войны. Значит, нашей главной задачей в первые недели и месяцы являлось: подготовить эвакуацию военных предприятий и запасов, расположенных на Украине.

Сказать, что это сложная задача, — значит ничего не сказать. Она была заведомо невыполнима в полном объеме, и надо было постараться выполнить ее хотя бы частично. То есть, до последнего сдерживая немцев войсками Юго-Западного фронта, успеть вывезти как можно больше. Соответственно, там была и самая большая группировка наших войск — чтобы прикрыть эту операцию, всячески тормозя продвижение немцев.

Логично, и получается, что никакой ошибки не было! Просто сталинский расчет не имел отношения к плану «Барбаросса» и его ударам, а лишь к тому, что надо было дать время вывезти в глубокий тыл как можно больше заводов и запасов, а также постараться перекрыть немцам дорогу на Северный Кавказ, к нефти, если они станут туда прорываться.

И знаете, что выходит? А то, что направление главного удара на Москву Советскому Союзу, как это ни парадоксально, было даже выгодно. В Белоруссии особой промышленности не имеется — вот пусть Гитлер и бросит самые крупные свои силы перемерять ее поля, леса да болота. Арифметика предельно простая: чем больше танковых дивизий идет на Москву, тем меньше их остается на долю Киева. Россия — страна большая, до Москвы еще надо дойти, и пока вермахт станет туда прорываться (а ведь никто не мог предугадать, что Западный фронт рухнет практически мгновенно), наши на Украине будут делать свое дело». (Выд. — Авт.) [240, стр. 133].

Эти соображения объясняют еще одну «ошибку» Сталина в толковании событий летне-осенней кампании 1941 года официальной историографией. Сталин, готовясь к нападению Гитлера, создал на Юго-Западном фронте самую сильную группировку, хотя Гитлер готовил главный удар против Западного фронта. Но это не была его ошибка в определении направления главного удара Гитлера, как это трактует официальная историография. Сталин закрыл мощной военной группировкой Украину. Поскольку там была сосредоточена основная промышленность, требующая эвакуации, и для эвакуации нужно было выиграть время. Это объясняет также пассивность Юго-Западной группировки в первое время после нападения Гитлера. Задачей этой группировки было не создание угрозы для гитлеровских войск, а только прикрытие эвакуации на Украине. А Западное направление, где серьезная промышленность отсутствовала, Сталин для удара открыл, обеспечив Гитлеру максимально благоприятные условия для быстрого наступления. Это полностью соответствует нашей концепции намерений Сталина. Такую же «ошибку» Сталин сделал летом 1942 года, когда он «неверно» определил направление главного удара Гитлера на Сталинград, о чем мы уже говорили в предыдущей главе.

Итак, существовал план Эвакуации, который был частью плана Запланированного поражения. Без эвакуации промышленности план Запланированного поражения не имел бы смысла. Поэтому только полностью подготовив план Эвакуации, Сталин мог запланировать отступление в начале войны.

Но что из себя могли представлять планы Эвакуации?

Это должны были быть заранее составленные планы разборки, маркировки, упаковки, погрузки и транспортировки (в условиях военных действий) целых предприятий! Здесь надо упомянуть, что в СССР к этому времени был накоплен большой опыт по перемещению огромных заводов на большое расстояние. Дело в том, что многие заводы, построенные в 30-х годах, были полностью куплены в США. Там их предварительно собирали и только затем разбирали, маркировали и отправляли в СССР. Так был построен, в частности, Сталинградский Тракторный завод. Этот опыт, видимо, был использован при планировании эвакуации. Но это только самое начало. Главный вопрос эвакуации заключается в том, что для эвакуируемых предприятий должны были быть заранее созданы индустриальные центры, способные эти предприятия принять. Эти центры должны были иметь развитую транспортную инфраструктуру, мощное электроснабжение, готовые площадки для разгрузки и монтажа оборудования. Без наличия таких опорных индустриальных центров эвакуация была бы невозможна. Поэтому успех эвакуации предопределило то, что до начала войны такие мощные промышленные центры были построены в Поволжье, на Урале, в Сибири и в Казахстане.

Строительство этих промышленных центров началось в 30-х годах и непрерывно шло до начала войны. В настоящее время кое-какие сведения об этой программе строительства можно найти. А что было известно о программе Индустриализации востока до войны? Практически ничего. Эта работа проходила в условиях полной секретности!

А теперь зададим себе такой вопрос. Если бы Гитлер знал о наличии у СССР мощных промышленных центров на востоке страны, напал бы он на СССР? Вероятнее всего, нет, не напал бы. В этом случае план блицкрига не имел бы смысла! Захват территории до Волги, который предполагался по плану Барбаросса, не означал бы окончания войны. При наличии сильной индустриальной базы на востоке СССР блицкриг в принципе не мог привести Гитлера к победе! При любом сценарии развития событий война должна была бы стать затяжной. А в затяжной войне у Гитлера не было перспектив. Это означает, что Гитлер не стал бы нападать на СССР. Это логическое построение можно подтвердить следующей цитатой.

«Финский маршал Маннергейм в своих воспоминаниях говорит о том, что в 1942 г. Гитлер признался ему, что русское вооружение стало для него огромным сюрпризом. “Если бы кто-нибудь сказал мне до начала войны, что русские смогут бросить в бой 35 000 единиц боевой техники, я счел бы его безумцем. Однако на настоящий момент, число это именно таково — 35 000”». [205]. (П. Карель).

То есть, если бы у Гитлера было адекватное представление о возможностях и силе Красной Армии, он бы не стал нападать на СССР! Но это же означает и то, что реализация плана Сталина Принуждение Гитлера к агрессии, стала бы в этом случае невозможной. Иными словами, только в результате того, что Индустриализация востока была произведена скрытно от глаз Гитлера, стала возможна операция Принуждение Гитлера к агрессии!

Добавим к этому еще одно соображение. Если бы Сталин стремился не допустить агрессии Гитлера против СССР, как это утверждает официальная историография, стал бы он скрывать свою экономическую мощь? Однозначно, нет. Он бы ее всячески демонстрировал Гитлеру и пытался бы ее преувеличить. Это наиболее действенный способ охладить пыл агрессора. Но Сталин этого не сделал! Сталин мощь Красной Армии от Гитлера скрыл!

Конечно, нам и здесь захотят возразить. Какая же могла быть секретность в Индустриализации востока? Об этих великих стройках писали все газеты и даже Маяковский в 1929 году слагал стихи «о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка»:

«К этому месту будет подвезено в пятилетку 1 000 000 вагонов строительных материалов. Здесь будет гигант металлургии, угольный гигант и город в сотни тысяч людей.

Из разговора.»

“По небу

тучи бегают,

дождями

сумрак сжат,

под старою

телегою

рабочие лежат.

И слышит

шепот гордый

вода

и под

и над:

"Через четыре

года

здесь

будет

город-сад!

..."

Все верно, и Маяковский стихи слагал, и газеты писали. Но не про все. И писали так, чтобы разобраться, что на самом деле происходило на этих стройках, было невозможно. Кстати, город-сад — это не только поэтический образ. Это название поселка Сад-город, созданный для строительства металлургического завода в 1929 году, из которого в дальнейшем возник Новокузнецк.

Чтобы понять, что за индустриализация была осуществлена в восточных регионах, воспользуемся книгой Г.А. Куманева «Говорят сталинские наркомы». В этой книге содержится много интересной информации «из первых уст», касающейся и промышленности, и железнодорожного транспорта, и вопросов эвакуации.

Рассмотрим ответ Кагановича на следующий вопрос Куманева, который прямо относится к обсуждаемой нами теме.

«Г. А. Куманев: А может, нам следовало бы упредить Гитлера и первыми нанести ему удар? Ведь еще с декларации Гитлера от 22 июня 1941 г. имеет хождение нацистская фальшивка (кстати, решительно отвергнутая на Нюрнбергском процессе), будто фашистская агрессия против СССР была вынужденной и вермахт только опередил подготовленную для нападения на рейх Красную Армию.

Л. М. Каганович: [...] Дело, таким образом, не в том, кто кого обманул. Скорее всего, кто кого обманул — это конечные результаты показывают. По результатам надо судить, кто кого обманул. Гитлер выступил, «наскочил» на нас и обманул себя, а не нас. Он сделал роковой шаг, совершил на Советский Союз вероломное нападение, заставил нашу армию временно отступить, а потом потерпел полный крах и отправился в преисподнюю. Почему? Потому что сам себя обманул. Гитлер рассчитывал на стратегию «молниеносной войны». Да не вышло. Он видел нашу страну старой, отсталой и не видел Россию обновленной, преобразованной за последние 10 лет. Фашистский фюрер «проморгал» эти 10 лет. Ленинская партия, Сталин поставили перед народом задачу: мы должны пробежать расстояние по индустриализации страны за 10 лет, т. е. с 30-го по 40-й год, хотя другим государствам для этого потребовалось 50 лет». (Выд. — Авт.) [241]. Г.А. Куманев. «Говорят сталинские наркомы».

Каганович говорит, что Гитлер преобразование страны «проморгал». Может быть, Гитлер газет не читал? Но Сталин-то мог Гитлера просветить. Ведь Сталин так боялся нападения Гитлера! Вот и открыл бы Гитлеру глаза на обновленную Россию, и не было бы войны!

То-то и оно, что в этом случае войны бы не было. А война Сталину была нужна! Война и нападение Гитлера были теми целями, ради которых Сталин скрытно проводил всю Индустриализацию востока!

Обратим внимание на выделенный текст и срок 10 лет, с 30-го по 40-й год, который указывает Каганович. Именно на преобразование промышленности за эти десять лет указывает Каганович как на причину поражения Гитлера. Эти 10 лет всем хорошо известны как период индустриализации СССР. Однако та индустриализация, которая обеспечила победу СССР в войне с Германией, имела очень специфические черты.

Дело вот в чем. Победу Сталина в войне предопределила эвакуация предприятий в восточные регионы страны. Для возможности такой эвакуации требовалось наличие промышленных центров с развитой инфраструктурой и с подготовленными площадками для размещения эвакуированных заводов именно на востоке страны!

Получается, что для возможности планирования и реализации того плана войны с Германией, который был выявлен в предыдущих главах, необходимо было до начала войны создать мощные промышленных центры на востоке СССР. Только реализация программы Индустриализации востока могла позволить Сталину во время войны произвести эвакуацию промышленности. Причем эту программу Сталину нужно было провести скрытно от Германии. Чтобы Гитлер ее «проморгал». Из этого вытекает следующий вывод.

Третий вывод. Скрытный характер осуществления программы «Индустриализации востока» доказывает, что целью Сталина было добиться нападения Германии (Цель 2), а не предотвратить его. Осуществление этой программы позволило провести эвакуацию предприятий, а также реализовать план «Запланированного поражения», который был нацелен на достижение Цели 3.

7.3. XVI съезд партии и План Сталина

Отвечала ли программа индустриализации востока, принятая решением XVI съезда партии в 1930 году, этим критериям? Безусловно, да. Вот выдержка из доклада Сталина на этом съезде.

«Прежде всего проблема правильного размещения промышленности по СССР. Как бы мы ни развивали народное хозяйство, нельзя обойтись без вопроса о том, как правильно разместить промышленность как ведущую отрасль народного хозяйства. Сейчас дело обстоит так, что наша промышленность, как и наше народное хозяйство, опирается в основном на угольно-металлургическую базу на Украине. Понятно, что без такой базы немыслима индустриализация страны. И вот такой базой является у нас украинская топливно-металлургическая база.

Но может ли в дальнейшем одна лишь эта база удовлетворять и юг, и центральную часть СССР, и север, и северо-восток, и Дальний Восток, и Туркестан? Все данные говорят нам о том, что не может. Новое в развитии нашего народного хозяйства состоит, между прочим, в том, что эта база уже стала для нас недостаточной. Новое состоит в том, чтобы, всемерно развивая эту базу и в дальнейшем, начать вместе с тем немедленно создавать вторую угольно-металлургическую базу. Этой базой должен быть Урало-Кузнецкий комбинат, соединение кузнецкого коксующегося угля с уральской рудой. (Аплодисменты.) Постройка автозавода в Нижнем, тракторного завода в Челябинске, машиностроительного завода в Свердловске, комбайновых заводов в Саратове и Новосибирске; наличие растущей цветной металлургии в Сибири и Казахстане, требующей создания сети ремонтных мастерских и ряда основных металлургических заводов на востоке; наконец, решение о постройке текстильных фабрик в Новосибирске и в Туркестане, — все это повелительно требует немедленного приступа к делу образования второй угольно-металлургической базы на Урале.» (Выд. — Авт.) [242].

То, что в отчетном докладе скромно названо «Урало-Кузнецким комбинатом», было закодированным именем программы одновременной индустриализации Урала, Сибири и Казахстана! Представление о том, что такое Урало-Кузнецкий комбинат (УКК) или УРАЛО-КУЗБАСС (У-К) дают выдержки из современной энциклопедии.

Справка

«В 1920-е вокруг Урало-Кузнецкой проблемы шла ожесточенная борьба прогрессивных и местнических сил. Против плана решительно выступила группа украинских специалистов из госплана УССР во главе с проф. Диманшейном. Основная их цель сводилась к доказательству развития в первую очередь угольно-металлургической базы на Украине. В связи с этим они пытались обосновать экономическую нерентабельность строительства уральских заводов с использованием кузнецкого кокса. Осенью 1928 Совет труда и обороны назначил авторитетную комиссию для разрешения спорных вопросов, которая высказывалась за строительство Урало-Кузнецкого Комбината.

Проблема Урало-Кузбасса заняла важное место в первом пятилетнем плане. Он предусматривал превратить Урал в срединный индустриальный центр, в опору хозяйственной устойчивости, естественную базу СССР. [...].

Предполагалось построить Уралмаш, Уралвагонзавод, Челябинский тракторный завод на Урале, завод сельхозмашин в Новосибирске, реконструировать старые предприятия. Большое внимание уделялось росту химических производств, теплоэнергетике, лесопереработке и другим отраслям.

За годы первой пятилетки на Урале было пущено 149 новых предприятий, реконструировано 77 и 88 находилось в стадии строительства. Вошел в строй Челябинский электрометаллургический комбинат. [...].

С 1932 уголь для Урала также стал поступать из Караганды. В УКК мощное развитие получила цветная металлургия, построен Красноуральский, реконструированы и расширены Кировградский и Карабашский медеплавильный заводы, пущены Уральский алюминиевый, Уфалейский никелевый, Челябинский цинковый на Урале и Беловский цинковый в Западной Сибири. В составе УКК быстро развивалось тяжелое машиностроение. Вошли в строй Уралмаш, ЧТЗ, Уралвагонзавод, Уралэлектротяжмаш, завод горного оборудования в Новосибирске и др. В химической промышленности вошли в эксплуатацию Березниковский, Соликамский калийные комбинаты. Развитие Урало-Кузбасса в 1930-е осуществлялось на основе электрификации. Были построены Кизеловская, Березниковская, Челябинская, Среднеуральская, Магнитогорская и другие электростанции на Урале, Кузнецкая, Кемеровская, Карагандинская в Сибири и Казахстане». [243].

Масштаб охвата восточных территорий этим «комбинатом» из отчетного доклада на XVI съезде партии совсем не очевиден! И, видимо, в газетах разъяснения также не последовало. Только этим можно объяснить то, что «Фашистский фюрер проморгал эти 10 лет».

Откуда же у Сталина вдруг обнаружилась такая скромность при озвучивании планов индустриализации восточных регионов? Представьте, как бы с трибуны съезда прозвучали слова: «Первая страна социализма приступает к индустриализации Урала, Сибири и Казахстана!». Но коммунисты, обожающие красивые лозунги, вдруг вместо этого сообщают о намерении построить какой-то Урало-Кузнецкий комбинат. И все. И никаких фанфар, и танцев с красными флагами. Это означает только одно: план Индустриализации востока носил не пропагандистский, а стратегический, военный характер. И все, что к нему относилось, являлось государственной тайной. Естественно, что полностью скрыть такую масштабную работу было невозможно, поэтому для прессы и была создана ширма в виде строительства «комбината». Решения были сформулированы в скрытом для понимания виде. Понимали, что стоит за этими решениями, только те, кому было положено это понимать. В результате за 10 предвоенных лет Индустриализация востока была проведена скрытно от западных стран. Эти страны не заметили создания индустриального региона в СССР по размерам сравнимого с размером всей Западной Европы!

Четвертый вывод. Решение о создании Урало-Кузнецкого комбината, принятое на XVI съезде партии, было решением о начале реализации программы Индустриализации востока. Именно эта программа позволила осуществить в 1941–1945 гг. тот сценарий войны, который был задуман Сталиным.

А теперь зададим следующий вопрос.

Является ли программа создания промышленных центров на востоке оптимальной для индустриализации страны? Позволяет ли она достигнуть максимально возможных экономических результатов за кратчайшее время? Является ли она максимально эффективным способом использования экономических ресурсов?

Однозначно, нет. Стоимость создания промышленного центра в восточных регионах несравнимо выше стоимости аналогичного объекта в европейской части СССР. Это подтверждает начало цитаты, приведенной выше, где упоминается «борьба прогрессивных и местнических сил» в связи с вопросом о строительстве УКК. Группа украинских специалистов из Госплана УССР во главе с проф. Диманшейном пыталась доказать полную экономическую несостоятельность плана создания УКК. Эта несостоятельность совершенно очевидна. На Востоке все надо было начинать с нуля. В условиях отсутствия дорог, населения, местных промышленных ресурсов. В условиях отсутствия всего, что необходимо не только для создания промышленного центра, но и для простого существования. При этом в европейской части все это было. И инфраструктура, и квалифицированные трудовые ресурсы, и все возможности те же промышленные центры создавать.

С европейской частью все было хорошо. Кроме одного. Она находится в западной части страны! Для той войны, которую задумал Сталин, промышленные центры должны были быть созданы на территории, которая была бы недоступна для авиации Германии и где эту работу можно было бы скрыть от глаз стран Западной Европы. Только программа создания промышленных центров на востоке отвечала требованиям Плана Сталина по подготовке к будущей войне. И именно такая программа была принята на XVI съезде партии.

Какую же войну задумал Сталин? Ответ на этот вопрос вытекает из скрытного характера индустриализации. Сталин не хотел демонстрировать западным странам свои усилия по наращиванию индустриальной и военной мощи. Как это можно объяснить? В каком случае может быть нужно скрывать свой экономический потенциал? Это нужно в том случае, если ты агрессор и скрытно готовишься к будущей войне. В этой будущей войне твой военный и промышленный потенциал должен оказаться сюрпризом для противника. Именно этот сюрприз и готовил Сталин западному миру.

Ни в 1939 году, ни в 1941 году Сталин не стал подсказывать Гитлеру, что у него имеется мощная военная промышленность на востоке. Сталин хотел, чтобы Гитлер считал СССР слабым. Только в этом случае его можно было спровоцировать на нападение на СССР. Если бы Сталин действительно боялся нападения Гитлера, он обязательно бы Гитлера проинформировал о своих достижениях. Как в 1939 году он проинформировал на Московских переговорах Великобританию и Францию, когда перед военными миссиями этих стран Ворошилов открыто говорил о военной мощи СССР. Цель этого была в том, чтобы вместе с Германией случайно не обмануть и Великобританию и, тем самым, не спровоцировать ее на нежелательные действия против СССР. К 1939 году Сталин имел уже четко продуманный план будущей войны. И Великобритании в ней отводилась роль будущего союзника, а Германии — будущего врага. На XVIII съезде партии он на этот план намекнул. Заключение пакта Молотова — Риббентропа привело к прямо противоположной расстановке сил. Но это был только временный результат. После нападения Гитлера на СССР, все встало на свои места. СССР вошел в коалицию с демократическими странами, а Гитлер стал общим врагом, цементирующим эту коалицию.

Пятый вывод. В 1930 году на XVI съезде партии было принято фундаментальное решение о планомерной подготовке СССР к будущей агрессивной войне путем скрытного создания индустриальной базы военно-промышленного комплекса в восточных регионах страны. Это было началом практической реализации Плана Сталина подготовки к будущей мировой войне.

Итак, в 1930 году Сталин запланировал создать новые индустриальные центры. Они должны были быть созданы на Урале (Свердловск [Екатеринбург], Челябинск, Магнитогорск), в Западной Сибири (Кузнецкий угольный бассейн, Новосибирск), в Казахстане (Караганда, Кемерово, Сталинск [Новокузнецк]) и в Поволжье (Казань, Куйбышев [Самара], Горький [Нижний Новгород], Саратов, Сталинград [Волгоград]). Но как можно было реализовать такое решение? В этих регионах было малочисленное население, отсутствовала инфраструктура. Ни электростанций, ни железных дорог, ни квалифицированных кадров. Как же можно обустроить эту гигантскую территорию за короткое время, да еще скрытно от глаз Западной Европы? Кто захочет поехать в эти удаленные от всякой цивилизации районы, чтобы с нуля создавать промышленные гиганты? Для этого должно было быть найдено какое-то специальное решение, которого мир еще не знал! И оно было найдено. Это решение заключалось в одном слове — ГУЛАГ.

«Главное управление исправительно-трудовых лагерей (первоначально — Управление лагерей, УЛАГ) было образовано в СССР в 1930 году как система собственных лагерей Объединенного государственного политического управления (ОГПУ).

11 июля 1929 года Совет народных комиссаров СССР принял постановление "Об использовании труда уголовно-заключенных", согласно которому содержание всех осужденных на срок от трех лет и выше передавалось в ОГПУ, в системе которого в апреле следующего года было образовано Главное управление лагерей. Все крупные исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ) по постановлению подлежали передаче из Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) в ведение ГУЛАГа, новые лагеря предписывалось создавать только в отдаленных малонаселенных районах». (Выд. — Авт.) [244].

Индустриализацию востока предполагалось проводить за счет рабского труда заключенных. Этим достигалось решение сразу многих неразрешимых проблем. Сталин получал трудовые ресурсы, которые можно было использовать в любых климатических условиях без необходимости предоставлять человеческие условия для жизни. Достигалась полная секретность исполнения проектов. Отсутствовала необходимость оплаты труда, соблюдения хотя бы элементарных норм безопасности и ответственности за жизнь работающих на сооружаемых объектах.

Но где взять такое количество заключенных?

Для проведения работ такого масштаба требовались гигантские массы трудовых ресурсов. Для этих целей обычных заключенных — воров, убийц и прочих уголовников не хватит. Здесь требовалось политическое решение! Оно было дано Политбюро ЦК ВКП(б), которое приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Это решение было подтверждено на XVI съезде, где был взят курс на «ликвидацию всех капиталистических элементов в стране». Так была выбрана группа населения, за счет которой было решено провести индустриализацию, и определена ее участь. Чтобы осознать, какое количество населения затрагивал выбранный курс на «ликвидацию всех капиталистических элементов в стране», нужно вспомнить, что это было время сразу после окончания НЭПа. Половину страны можно было легко подвести под ликвидацию по этому решению! Этим решением в 1930 году был запущен гигантский маховик репрессий в отношении людей, которые не совершали никаких противоправных действий. Целью репрессий было использование их в качестве бесплатной рабочей силы на новых грандиозных стройках в неосвоенных районах страны. Точное число людей, попавших под этот маховик, неизвестно до сих пор, но счет идет на многие миллионы.

Итак, Индустриализацию востока предполагалось реализовывать за счет использования целых групп населения СССР. В первую очередь это было свободное крестьянство. Свободных крестьян назвали «капиталистическими элементами» и взяли курс на их полную ликвидацию. Курс на «ликвидацию всех капиталистических элементов в стране» предполагал полную национализацию имущества крестьян. Основным имуществом был хлеб. Продажа хлеба на внешнем рынке должна была дать валюту для проведения индустриализации. Сами же «капиталистические элементы» должны были отправиться в качестве рабов в «Исправительно-Трудовые Лагеря» (ИТЛ — ГУЛАГ), чтобы под управлением НКВД строить индустриальные гиганты. Семьи «капиталистических элементов» выселялись в необжитые районы нового промышленного строительства, где использовались для этих же целей. Все решения, позволившие поставить эту «работу» на поток, были приняты в 1929-1930 годах. Их исполнение шло по линии НКВД, в котором для осуществления этого плана, был создан ГУЛАГ, силами которого и проводилась «Индустриализация». Подробнее эти вопросы будут разобраны в девятой главе. Сейчас же можно сформулировать следующий вывод.

Шестой вывод. Индустриализации востока опиралась на программу «Коллективизации крестьянства». Суть «коллективизации» заключалась в ограблении крестьян (это дало государству деньги на индустриализацию) и в их дальнейшем использовании в ИТЛ в качестве рабов для строительства объектов индустриализации. Для воплощения этой программы в жизнь в НКВД был создан ГУЛАГ.

Все сказанное выше указывает на то, что целенаправленная подготовка к той войне, началом которой, с точки зрения официальной историографии, было «неожиданное» для Сталина нападение Гитлера, началась не позднее 1930 года. В это время Сталин уже принял решение, что будущая война начнется с длительного отступления советских войск вглубь страны. Только такая стратегия требовала подготовки предприятий на западе СССР к эвакуации и создания в глубине территории СССР мощных производственных центров, которые должны будут принять эвакуируемые предприятия. Обстановка секретности при проведении Индустриализации востока доказывает, что Сталин не боялся нападения Гитлера, а наоборот его добивался.

Решения, по Индустриализации востока, принятые XVI съездом партии, стали не просто программой создания промышленности на востоке. Это была программа физического уничтожения населения страны, которое не соответствовало стандартам коммунистического правительства. Она заключалась в том, чтобы неугодное партийной власти население переработать в нужные ей заводы и фабрики, которые будут создавать вооружение для будущей войны с западными странами.

Суммируя все выводы, сделанные в этой главе, можно сказать, что программа Эвакуации является логическим узлом, который связывает практически все элементы, все составные части Плана Сталина, являясь, с одной стороны, доказательством их существования и, с другой стороны, объяснением тайного смысла, заложенного в эти программы. Эвакуация была частью плана «Запланированного поражения». План Запланированного поражения был продолжением «Плана принуждения Гитлера к агрессии», который опирался на секретность подготовки эвакуации. Сама эвакуация стала возможна в результате осуществления программы «Индустриализации востока», которая, в свою очередь, опиралась на программу репрессий против крестьянства 30-х годов. Ограбление крестьян при осуществлении «Коллективизация» дало деньги на закупку новых заводов на западе, а репрессии наполнили ГУЛАГ заключенными, которые стали главной силой, осуществившей «Индустриализацию востока». Все перечисленные программы являлись составными частями Плана Сталина и связывает все эти части один узел под названием «Эвакуация». Поэтому тайны эвакуации до сих пор тщательно скрываются теми, кто знает, что на самом деле происходило в СССР в то время. Раскрытие секретов эвакуации сразу раскроет и весь План Сталина. Поэтому, тот факт, что план Эвакуации до сих является государственной тайной, указывает на наличие глубинной связи современной власти в России с той, которая реализовывала План Сталина.

Следующая глава посвящена событиям, которые дали исходный толчок для данного исследования. Речь пойдет о событиях, связанных с расстрелом пленных польских офицеров. По названию места, где было обнаружено первое захоронение расстрелянных, эти события получили свое название — Катынь. Все, что было связано с Катынью, до 90-х годов было покрыто полной тайной. Это слово в СССР просто не упоминалось, несмотря на то, что Катынские могилы раскапывались в 1943 и в 1944 годах и были темой Нюрнбергского процесса. Только в 90-х годах появилось большое число публикаций об этой трагедии, но до конца тайны Катыни так и не были раскрыты. В начале 2000-х годов материалы по расследованию Катынского расстрела были вновь засекречены. В чем же заключается тайна Катыни, которую скрывают спецслужбы?

Оказалось, что эти вопросы имеют прямое отношение к теме данного расследования. Именно Катынь привела автора к предположению, что существовал тайный План Сталина по подготовке будущей войны.

8. Катынь, или Ошибка Сталина

СИКОРСКИЙ: У меня с собой список, где значится около 4000 офицеров, вывезенных насильно и находящихся в данный момент в тюрьмах и лагерях, и даже этот список неполон, потому что содержит лишь те фамилии, которые названы по памяти. Я поручил проверить, нет ли их в Польше, с которой у нас постоянная связь. Оказалось, что там нет ни одного из них; так же, как и в лагерях военнопленных в Германии. Эти люди находятся здесь. Ни один из них не вернулся.

СТАЛИН: Это невозможно. Они убежали.

АНДЕРС: Куда они могли убежать?

СТАЛИН: Ну, в Маньчжурию.

В. Андерс «Без последней главы»

8.1. Катынь и план Сталина

В истории мировой войны события, связанные с Катынью, занимают особое место. С апреля 1943 года, когда были обнаружены останки расстрелянных поляков, и по апрель 1990 года — 47 лет (!) Советский Союз открыто лгал всему мировому сообществу, приписывая авторство расстрела в Катыни Германии. А мировое сообщество, имея достаточно доказательств обратного, занимало пассивную позицию. Правда о Катыни оказалась неудобной для всех.

После официального признания Советским Союзом своей ответственности за Катынский расстрел, информация о нем стала более доступной. Было однозначно установлено, что расстрел был произведен органами НКВД по приказу высшего руководства страны. Исследователям удалось восстановить имена погибших. Жертвами расстрела стали около 20,000 польских военнопленных, находившихся в советских лагерях после оккупации Польши Советским Союзом.

Казалось, что главным в Катынском расстреле является сам факт преступления Сталина против пленных поляков. Именно это направление в историческом исследовании Катыни было и остается основным. Связь расстрела в Катыни с логикой и ходом Второй мировой войны обычно не рассматривается. Неявно предполагается, что такая связь отсутствует. Катынский расстрел представляется как событие, свидетельствующее о жестокости и преступности сталинского режима, но не как часть или элемент Второй мировой войны. Между тем, как будет показано в этой главе, Катынский расстрел был не просто преступной акцией расстрела классово чуждых советской власти поляков. Он был частью гигантской операции по подготовке полномасштабного вступления СССР в мировую войну. Как будет показано ниже, Катынский расстрел является прямой уликой, доказывающей существование Плана Сталина и подтверждающей то, что этот план был Сталиным полностью реализован.

Вспомним основные события начала Второй мировой войны.

23 августа 1939 года был подписан пакт Молотова — Риббентропа. По этому пакту Гитлер получил гарантии невмешательства СССР в случае нападения Германии на Польшу. Кроме того, была достигнута договоренность о линии будущего раздела Польши между Германией и СССР в случае, если такое нападение произойдет.

25 августа был подписан англо-польский союз о взаимопомощи, который определил окончательную расстановку сил в предстоящем конфликте.

1 сентября 1939 года Германия вторглась в Польшу и 3 сентября Англия и Франция объявили Германии войну.

Так началась Вторая мировая война.

Советский Союз выжидал и наблюдал за развитием ситуации. 17 сентября, когда стало ясно, что Польша войну проигрывает, Красная Армия пересекла границу Польши и оккупировала ее восточную часть. Англия сохранила по отношению к действиям СССР в Польше нейтралитет.

28 сентября 1939 года Польша прекратила сопротивление, а Германия и СССР подписали договор о разделе Польши и Договор о дружбе. Этот Договор завершил первый этап начавшейся мировой войны.

В результате оккупации восточной части Польши в советском плену оказалось большое число польских пленных. Из них были отобраны офицеры, полицейские, жандармы, чиновники, которые составляли правящую элиту польского государства. Таких оказалось около 20,000 человек. Весной 1940 года большая часть этой группы пленных была тайно расстреляна. Наиболее известным местом расстрела и захоронения поляков стал Катынский лес под Смоленском. Другие места расстрелов и захоронений поляков из этой группы стали известны только в 90-х годах.

После нападения Германии на СССР в 1941 году Катынь оказалась в зоне, занятой немецкими войсками. В 1943 году место расстрела и захоронения поляков было случайно обнаружено немцами. Немецкие оккупационные власти провели раскопки и вскрытие этих захоронений. В могилах были обнаружены останки расстрелянных в 1940 году поляков, находившихся в то время в советском плену.

С тех пор расстрел польских пленных в Катыни стал темой противостояния как исследователей Катыни, так и политиков. Однако, несмотря на повышенное внимание к теме Катыни, многие ее загадки до сих пор остаются неразгаданными. И это при том, что сами события произошли уже 75 лет тому назад, что факт преступления Советским Союзом уже давно признан и что, соответственно, тайны в вопросе об авторстве расстрела давно уже нет.

В 2000-х годах, после 15 лет расследования Катынских преступлений многие результаты этого расследования были снова засекречены, а само расследование прекращено.

Что же помешало перевернуть эту трагическую страницу мировой истории? Какую тайну столько лет продолжает скрывать Катынь? Почему власти России так тщательно эту тайну оберегают, по сути продолжая в отношении Катыни политику СССР?

Выводы, полученные в предыдущих главах о содержании Плана Сталина, дают ключ к ответу на этот вопрос.

В последние десятилетия исследователи Катыни сильно продвинулись в выявлении обстоятельств расстрела, а также в доказательстве ответственности Сталина и СССР в этом преступлении. До начала 90х годов СССР настаивал на версии, что вина за расстрел польских военнопленных, лежит на Германии. Но, во время Перестройки, СССР изменил свою позицию и признал свою ответственность за это преступление (см. Заявление ТАСС от 14 апреля 1990 года в Приложении B1.7). Это политическое решение сразу привело к активизации исторических исследований Катыни и к появлению большого числа работ, подтверждающих этот политически признанный факт.

В исторических исследованиях, посвященных этому периоду, расстрел польских военнопленных обычно рассматривается как одно из проявлений сталинской внутренней политики. Общая логика традиционного подхода к проблеме Катыни заключается в том, что Сталин подобные преступления уже совершал, но те преступления были направлены против граждан СССР. На этот же раз аналогичное преступление было совершено против элиты польского государства, которая попала в сталинский плен. Причиной расстрела считается классовая ненависть коммунистической власти к представителям враждебного класса — буржуазии. Сами же события по захвату и присоединению части территории Польши российской (советской) историографией обычно трактуются как возвращение территорий, принадлежавших Российской империи и утерянных в результате советско-польской войны 1919-1921 гг.

После войны новая граница между СССР и Польшей была определена Рижским договором 1921 года. Этому договору предшествовали переговоры в 1920 году, когда в качестве границы с Польшей страны Антанты предлагали Линию Керзона. Тогда это предложение поддерживала и Польша. Но Красная Армия успешно наступала на Варшаву и от предложения стран Антанты руководители СССР отказались. Однако наступление вскоре захлебнулось, и Красная Армия была разбита. Дело кончилось Рижским мирным договором, по которому граница с Польшей прошла гораздо восточнее линии Керзона (рис. 8.1). Вот территорию, пролегающую восточнее Линии Керзона, Сталин и присоединил к СССР в сентябре 1939 года. Эта апелляция к предложению лорда Керзона, сделанного в 1920 году, и легла в основу советской позиции по Польше в 1939 году. Факт захвата польских территорий был представлен как возврат своих территорий, произошедший в результате утраты Польшей своей государственности.

Рис. 8.1. (рис. 5.3.4 в книге 1). Схема Линии Керзона и границ Польши. Красным цветом отмечена граница Польши после окончания Второй мировой войны. Синим — до ее начала.

При этом факт утраты Польшей своей государственности преподносится как некое отдельное, независимое от действий СССР событие, которое произошло вследствие вероломного нападения гитлеровской Германии на Польшу.

Такой политико-идеологический трюк был нужен для того, чтобы завуалировать факт участия СССР в разделе Польши вместе с Германией. Причем договоренность с Германией о разделе Польши (сформулированная в секретном протоколе к пакту Молотова — Риббентропа см. Приложение В1.1) произошла до того, как войска обоих государств пересекли границу Польши. СССР прямо участвовал как в разделе Польши, так и в развязывании Второй мировой войны. Этот факт и СССР, и Россия всегда пытались скрыть.

Но факт также состоит и в том, что Великобритания и Франция, выполняя свои обязательства по защите Польши, объявили ультиматум и войну только Германии, а вот участие России в разделе Польши было ими проигнорировано. В этом проявился долгосрочный политический расчет, который был нацелен на то, чтобы в неизбежном дальнейшем противостоянии с Германией сохранить СССР как нейтральное или, возможно в будущем, союзническое государство.

В ответ на проявленный Великобританией нейтралитет Сталин послал ответный сигнал. Свое наступление в Польше он завершил на линии Керзона, а не на той линии, о которой он за три недели до этого договорился с Гитлером (рис. 8.1-8.3).

Рис. 8.2 (рис. 5.3.3 в книге 1). Карта Польши до ее раздела между СССР и Германией в сентябре 1939 года. Красным отмечена граница после сентября 1939 года (близка к линии Керзона, кроме района Белостока)

Сталин послал свой сигнал Великобритании и Правительству Польши очень любопытным образом. 18 сентября 1939 года в газете Известия была опубликована карта демаркационной линии между Германией и СССР. Эта линия в точности соответствовала секретной договоренности по пакту Молотова — Риббентропа (рис. 8.3). Однако всего через десять дней выяснилось, что граница СССР прошла не по демаркационной линии, а по линии Керзона! Сталин показал Великобритании и Правительству Польши, что он мог бы взять себе гораздо большую территорию Польши, но он согласен признать предложение Лорда Керзона сделанное в 1920 году!

Рис. 8.3 (рис. 5.3.2 в книге 1). Карта, опубликованная в «Известиях» 18 сентября 1939 года, на следующий день после того как Красная Армия пересекла границу Польши. Граница между СССР и Германией проходит по рекам Нарев, Висла и Сан в точном соответствии с секретным протоколом к пакту Молотова —Риббентропа (см. Приложение В1.1). Через 10 дней (28 сентября) граница пройдет уже по линии Керзона с отклонением от нее только в районе Белостока (рис. 8.1,8.2).

Заметим, что этот обмен сигналами между СССР и Великобританией состоялся всего через несколько недель после провала Московских переговоров между СССР, Великобританией и Францией и после заключения пакта Молотова — Риббентропа, по которому СССР встал в приближающемся конфликте на сторону Гитлера.

В пятой главе было доказано, что эти события стали первой демонстрацией того, что Сталин, достигнув Цель 1 — развязать мировую войну, сразу перешел к действиям по достижению Цели 2 — добиться от Гитлера нападения на СССР.

Совершая свои политические «виражи», Сталин прекрасно отдавал себе отчет в том, что он делает и зачем. За его «виражами» стоял детально продуманный план. В этом плане военно-политические шаги сопровождались тщательно продуманной идеологической концепцией. Выдвинув в качестве обоснования своих действий желание вернуть «утраченную» после революции территорию, он добился того, что очень многие в эту версию поверили. Такая трактовка позволила историкам-идеологам в дальнейшем доказывать, что СССР в тот момент не думал о захвате новых территорий. Они убеждали, что Сталин не хотел вмешиваться в дела других стран. Его действия были просто обусловлены стремлением уменьшить угрозу СССР якобы исходившей от Германии.

Исключить СССР из списка стран, ответственных за фактическое развязывание Второй мировой войны, оказалось выгодным не только СССР, но и Великобритании и Франции. Такая позиция позволила им исключить СССР из числа противников в начавшейся мировой войне. Этот политический расклад, возникший с подачи Сталина, привел к тому, что историки до сих пор считают, что Вторая мировая война в 1939 году шла между Германией, Великобританией и Францией, а СССР вступил в мировую войну только после нападения на него Германии.

Война между Германией и СССР также трактуется советскими историками как нечто отдельное от Второй мировой войны, что видно даже из ее названия — Великая Отечественная война. Такая ложная трактовка не стала результатом случайности или следствием ошибки советских историографов. Такая трактовка войны была навязана Сталиным с целью скрыть истинную картину событий того времени. Сталинская историография сознательно рассматривала и продолжает рассматривать важнейшие события того периода в отрыве друг от друга. Вторая мировая война — сама по себе, Катынь — сама по себе, ВОВ — тоже сама по себе. Между тем, как было показано в предыдущих главах этой книги, все, что делал Сталин в период между 1930 и 1946 годами, было подчинено Плану Сталина — единому плану достижения Главной цели — расширения территории мира социализма. Для Сталина все упомянутые события были не только связаны. Они были этапами и элементами в его плане движения к Главной цели.

Катынь также была частью Плана Сталина. В отрыве от Плана Сталина, в отрыве от Второй мировой войны, в отрыве от ВОВ разгадать загадки, которые оставила нам Катынь, невозможно. Только рассматривая Катынь как один из элементов Плана Сталина можно объяснить всю совокупность событий и обстоятельств, связанных с Катынью, которые за 75 лет прошедших с момента преступления так и не нашли объяснения.

Напомним основные моменты Плана Сталина.

К началу 1939 года, когда проходил XVIII съезд партии, у Сталина уже имелся четкий план по провоцированию мировой войны и план вступления СССР в будущую войну (см. главы 4-6). На первом этапе надо было втянуть мир в мировую войну, при этом оставаясь в тени. Чтобы этой цели добиться, Сталин поддержал Гитлера, заключив с ним пакт о ненападении с секретным приложением о разделе Польши. Этот союз с СССР открыл Германии путь к Данцигу и Польскому коридору (рис. 8.4), который был главной целью Гитлера. Ловушка, в которую Сталин затянул Гитлера, заключалась в том, что нападение на Польшу автоматически приводило к вступлению в войну Великобритании и Франции. Это превращало локальный конфликт между Германией и Польшей из-за Данцига в мировую войну. Вот эта мировая война и была главной целью Сталина.

Рис. 8.4 (рис. 4.3.1 в книге 1). Данциг и Польский коридор. (Карта до сентября 1939 года)

Однако в будущей мировой войне Сталин видел СССР не в качестве союзника Гитлера, а в качестве союзника Великобритании. В этом состояла главная интрига той игры, которую вел Сталин. А чтобы оказаться на стороне Великобритании, Сталину нужно было разорвать договор о дружбе с Германией, который пришлось заключить, чтобы развязать мировую войну. Самый прямой путь к этому — добиться нападения Гитлера на СССР. Тогда эта задача решалась автоматически. Поэтому начиная сентября 1939 года по 21 июня 1941 года Сталин перешел к политике провоцирования Гитлера на нападение на СССР. Одновременно Сталин посылал Великобритании сигналы о возможности будущего сближения.

Сразу после нападения Гитлера на СССР процесс сближения СССР с Великобританией резко ускорился. Начался процесс формирования антигитлеровской коалиции. В мае 1942 года этот процесс завершился заключением союзнического договора между СССР и Великобританией, который и был Целью 3 Сталина.

А теперь посмотрим на последствия раздела Польши в 1939 году с точки зрения Плана Сталина. Зададим всего один вопрос.

Как в сентябре 1939 года Сталин видел будущее Польши?

Возможно, многие в недоумении пожмут плечами. Как видел? Никак. Не было больше Польши. Часть отошла к СССР, часть — к Германии. Была еще, конечно, территория Генерал-губернаторства, но это был протекторат Германии, фактически ее часть. Оставалось, правда, Правительство Польши в изгнании, но его ни Германия, ни СССР не признавали.

С таким взглядом можно было бы согласиться, но при одном условии. Если бы в это время был достигнут мир, а не началась Вторая мировая война. Мир был подписан между СССР и Германией. А война началась между Германией, Великобританией и Францией. Но в условиях мировой войны все границы между странами становятся весьма условными. Границы определяются противостоящими армиями. Придут армии в движение, и все границы переедут на новое место. Поэтому вопрос о будущем Польши относится не к 1939 году, а к тому моменту, когда закончится мировая война, которая в тот момент только началась. Поэтому вопрос о том, как Сталин видел будущее Польши напрямую связан с вопросом собирался ли Сталин воевать с Германией.

В пятой и шестой главах было доказано, что с сентября 1939 года действия Сталина определялись Целью 2 — вынудить Гитлера напасть на СССР. Поэтому можно утверждать, что Сталин собирался воевать с Германией. Причем у этого плана была долгосрочная цель — Цель 3: добиться союза с Великобританией.

В мировую войну Сталин собирался вступить не на стороне Германии, а на стороне Великобритании. А это означает, что Правительство Польши, которое находилось в Лондоне и перед которым у Великобритании были обязательства, Сталин игнорировать в своих планах не мог. Сталин мог стать союзником Великобритании только после признания лондонского Правительства Польши и после согласия на воссоздание Польши в качестве самостоятельного государства после окончания мировой войны. Из этого вывода вытекает ответ на поставленный выше вопрос.

Сталин, ликвидируя Польшу в сентябре 1939 года, планировал признание Правительства Польши в изгнании и воссоздание Польши после окончания Второй мировой войны.

Этот парадоксальный вывод является ключом к пониманию будущих событий в Катыни.

Какую же Польшу собирался воссоздавать Сталин после окончания Второй мировой войны? Прежнюю, враждебно настроенную к СССР, или новую, построенную по аналогии с СССР на доминировании коммунистической идеологии?

Ответ на этот вопрос очевиден. Сомневающиеся могут посмотреть на то, какая Польша возникла после войны. Возникла коммунистическая Польша, подчиненная Сталину и СССР. Но это, конечно, упрощенный ответ. В 1939 году Сталин не имел той возможности, которая есть у нас — посмотреть, чем кончилась Вторая мировая война и какая Польша возникла после ее окончания. Сталин планировал свои действия исходя из политической реальности того времени. Реальность же заключалась в том, что Сталин мог добиться своей стратегической цели — союза с Великобританией, только через признание Правительства Польши в Лондоне. Значит, этого шага Сталин избежать не мог. Не мог он избежать и воссоздания Польши после войны. Из-за обязательств, данных Польше, Великобритания и Франция вступили в войну с Германией. Поэтому воссоздание Польши после победы над Германией было неизбежным.

Но если воссоздание Польши после войны было неизбежно, то значит борьба должна была пойти за то, какой будет будущая Польша. Прежней, подчиненной Правительству Польши в изгнании, или новой — коммунистической. Из этих рассуждений видно, что в сентябре 1939 года перед Сталиным уже стояла задача борьбы с Правительством Польши в изгнании. Но эта задача была долгосрочной, стратегической. Тактически же Сталин не мог не признать Правительство Польши в изгнании после нападения Гитлера на СССР. Только такое признание открывало дверь для создания антигитлеровской коалиции СССР с Великобританией и США. Вопрос же о будущем этого Правительства можно было отложить до той поры, когда победа над Германией станет очевидной для всех реальностью.

В сентябре 1939 года, возможно, только Сталин не сомневался в том, что эта далекая победа над Германией непременно состоится.

Что же вытекает из вывода, что стратегической целью Сталина было отстранение лондонского правительства Польши?

Ответ очевиден.

Сталин должен был делать все, чтобы объективно ослабить это правительство, но не дать формального повода для обвинений со стороны Великобритании. Кроме того, он должен был готовить новое прокоммунистическое правительство будущей Польши, которое сможет взять власть в Польше в свои руки в нужный момент и не допустить до власти Правительство Польши в изгнании.

Этот анализ позволяет понять судьбу элиты старой Польши, которая попала в руки к Сталину в 1939 году.

Польская элита не собиралась сотрудничать с коммунистами и Сталиным, а собиралась продолжать служить старой Польше и ее Правительству. Польские офицеры были врагами Сталина, которые могли только помешать осуществлению его планов по построению будущей коммунистической Польши. Эти люди были свидетелями того, как СССР, нарушив договор с Польшей о ненападении от 25 января 1932 года, захватил и разделил Польшу вместе с Гитлером. Вот как один из выживших пленных поляков — генерал В. Андерс — описал вторжение СССР в Польшу.

«Введя без объявления войны Красную армию на территорию, входившую в Польшу, санкционируя боевые действия против ее армии, сталинское правительство тем самым нарушило договор о мире с этой страной, подписанный 18 марта 1921 г. в Риге; протокол от 9 февраля 1929 г. о досрочном введении в силу пакта Бриана-Келлога, запрещающего использование войны как инструмента национальной политики; конвенцию об определении агрессии 1933 г.; пакт о ненападении, подписанный СССР и Польшей 25 июля 1932 г., и протокол 1934 г., продлевавший действие этого пакта до 1945 г. Тем самым оно совершило преступление против мира». [245]. В. Андерс. «Без последней главы».

Пленные поляки были не только свидетелями преступления, о котором написал генерал В. Андерс. Военнопленные офицеры были реальными противниками Сталина. В случае признания Сталиным Правительства Польши, они получили бы свободу и продолжили бы служить этому правительству. Такие поляки Сталину были не нужны. Сталину нужны были другие поляки, Те, которые были готовы служить ему и бороться против Правительства Польши в изгнании, бороться за создание коммунистической Польши.

Из 20 000 ненужных Сталину польских военнопленных удалось отобрать только несколько сотен нужных. Ненужные были обречены на смерть.

«Среди пленных был проведен анкетный опрос, содержавший три варианта ответа на вопрос относительно дальнейших планов заключенных. Здесь нужно заметить, что в плен поляков взяли не в результате военных действий, которых между Красной армией и польской не было, а "просто так" — многих, например, арестовали в своих квартирах. В анкете пленным предлагали выбрать из трех возможных вариантов: выезд на оккупированную немцами территорию Польши, выезд в нейтральные страны, поселение в СССР. Все, кто в анкете выбрал первые два варианта, были обречены. Третий же вариант выбрали в трех лагерях несколько десятков человек (в основном, те, кого удалось завербовать в качестве осведомителей). [...]

В трех лагерях к началу "разгрузки" находились 14628 человек. Выжить удалось только 400 узникам: кого-то из них намеревался использовать в своих агентурных играх НКВД, за кого-то просили влиятельные европейские общественные и политические деятели. Выжил и генерал Войцех Ярузельский, впоследствии первый секретарь Польской объединенной рабочей партии». [246]. В. Лебедев. «Катынская трагедия».

Сталин не расстрелял только тех, кого он рассматривал как потенциальных лидеров будущей коммунистической Польши. Это доказывает связь между расстрелом польских военнопленных и сталинским планом воссоздания Польши после окончания мировой войны. Это же доказывает связь Катынского расстрела и Планом Сталина Второй мировой войны.

Если бы у Сталина не было плана признания Правительства Польши после начала войны с Германией, то ему не нужно было бы совершать международное преступление и расстреливать военнопленных. Он мог бы их навечно отправить в лагеря ГУЛАГа или использовать их в будущей войне с Германией. Но тайный расстрел военнопленных смысла бы не имел.

Однако, если Сталин планировал признание Правительства Польши, то вместе с этим признанием он был бы вынужден освободить польских военнопленных. Именно это произошло сразу после начала ВОВ. В июле 1941 года, когда был подписан договор Майского — Сикорского, все польские пленные и заключенные были амнистированы. С этого момента они снова стали гражданами Польши.

Тезис, что Сталин, уничтожая Польшу в сентябре 1939 года, планировал воссоздание Польши после окончания мировой войны является очень важным для понимания событий в Катыни. Поэтому еще раз просуммируем аргументы, доказывающие этот тезис.

При разделе Польши в сентябре 1939 года Сталин остановил войска на линии, близкой к линии Керзона. Тем самым он апеллировал к границам Польши и России, предлагавшимся Антантой в 1920 году. Этим Сталин демонстрировал, что он готов признать право на воссоздание Польского государства на территории к западу от этой линии. При этом он дал понять, что он сознательно отказывается от присоединения к СССР гораздо большей части Польши (которая отходила к СССР по пакту Молотова — Риббентропа).

Союзнические отношения с Великобританией, которые были одной из главных целей Сталина (Цель 3), не могли быть достигнуты без признания Сталиным прав Польши на воссоздание после войны, поскольку у Великобритании перед Польшей имелись обязательства.

Признание Сталиным Правительства Польши в изгнании последовало сразу после начала ВОВ. Это свидетельствует о намерение Сталина воссоздать Польшу после окончания мировой войны и подтверждает логические выводы, которые были сделаны выше.

Сразу после начала ВОВ Сталин начал переговоры с Великобританией и США о признании границ СССР на момент начала войны 1941 года. Это подтверждает, что Сталин планировал воссоздание Польши, но в других границах. Та часть, которая была присоединена в 1939 году к СССР должна была остаться частью СССР. В Тегеране Великобритания и США согласились с позицией Сталина считать Линию Керзона границей между СССР и будущей Польшей.

Расстрел польской элиты старой Польши, которая сохраняла верность Правительству Польши, имеет «рациональное» объяснение только в том случае, если Сталин планировал создание новой коммунистической Польши в будущем. Для реализации этих сталинских планов польская элита представляла опасность.

Из военнопленных Сталиным была отобрана небольшая группа польских офицеров, которым была сохранена жизнь. Осенью 1940 года эти офицеры участвовали в создании польских национальных воинских формирований на территории СССР. Именно из этой среды возникло правительство будущей коммунистической Польши.

«В октябре 1940 года последовал приказ Берии в Козельск и Грязовец о вызове в Москву к 9–10 октября группы польских офицеров. Часть их согласилась приступить к разработке планов создания в СССР польских национальных воинских формирований, нужны были офицерские кадры». (Выд. — Авт.) [247]. В. Парсаданова. «К истории катынского дела».

Из этой цитаты видно, что в октябре 1940 года Сталин начал разрабатывать планы создания польских национальных воинских формирований. Зачем? Перед этим, в апреле1940 года, он расстрелял около 20 000 польских офицеров. А перед этим, в сентябре 1939 года, Польша была уничтожена. Как совокупность всех этих фактов можно объяснить?

Все эти факты свидетельствуют об одном. Сталин реализовывал глубоко продуманный план подготовки воссоздания коммунистической Польши после окончания мировой войны.

Переговоры с Великобританией, проходившие в октябре 1940 года, подтверждают этот тезис.

«В ходе переговоров в Москве в октябре 1940 г. британский посол С. Криппс сообщал, что Советское правительство в конечном счете выступает против победы Германии и что у Великобритании есть возможность достичь соглашения и гарантировать дружественное англо-советское сотрудничество в ходе войны. Правительство Черчилля не согласилось с этим выводом, но решило предпринять зондаж на основании тех предложений о возможных основах будущих советско-английских отношений, которые Криппс ранее сделал Молотову. Эти предложения предусматривали, в частности, признание Великобританией де-факто советского суверенитета над Эстонией, Латвией, Литвой, Бессарабией, Северной Буковиной и оккупированными частями Польши». (Выд. — Авт.) [248]. Дж. Кацевич. «Великобритания, Советский Союз и польское правительство в изгнании (1939–1945)».

Обратим внимание на время появления признаков потепления в отношениях СССР и Великобритании. Это октябрь — ноябрь 1940 года. Это время, когда происходили переговоры Молотова и Гитлера в Берлине (они начались 12 ноября), где Молотов, как было показано в параграфе 5.3.6, сознательно шел на срыв переговоров с Гитлером. Таким образом, Сталин осенью 1940 года одновременно провоцировал Гитлера на нападение на СССР и делал шаги по сближению с Великобританией. Это полностью подтверждает правильность нашего понимания политики Сталина в этот период.

Заметим также, что план по воссозданию Польши неотделим от плана будущей войны с Германией. Сталин собирался воссоздавать Польшу на территории подконтрольной Германии, что было возможно только через войну с Германией! Ту часть, которая была присоединена к СССР, Сталин отдавать Польше не собирался.

Расстрел польских военнопленных был ключевым поступком Сталина. Своего рода нажатием на спусковой крючок. Он совершил международное военное преступление. Расстрел военнопленных означал, что Сталин перешел Рубикон. Следом за этим должно было последовать нападение Гитлера на СССР. Эти два события жестко логически связаны. Расстреливая польских офицеров, Сталин должен был быть уверен, что ему удастся добиться нападения Гитлера. Кроме того, он должен был быть уверен, что СССР к нападению Германии полностью готов.

А теперь сопоставим время расстрела польских военнопленных — апрель 1940 года с временем, когда Гитлер впервые упомянул, что существует возможность войны с Россией — 3 июля 1940 года. Это время известно благодаря дневникам Гальдера (главнокомандующего сухопутными силами Германии) [249].

Это означает, что в тот момент, когда Гитлер только задумался о возможности будущей войны с СССР, его дальнейшая судьба уже была предопределена Сталиным!

В пятой главе было показано как Сталин добился от Гитлера нападения на СССР. Расстрел же польских военнопленных демонстрирует, что еще более чем за год до самого нападения, Сталин уже не сомневался, что он сможет от Гитлера этого нападения добиться.

Все это демонстрирует логическую замкнутость действий Сталина начиная с подготовки пакта Молотова — Риббентропа (апрель 1939 года) до начала ВОВ в 1941 году. Все эти действия были подчинены Плану Сталина и Катынь была элементом этого Плана.

Проведенный анализ дает ответ на два очень важных вопроса.

Зачем Сталин в 1940 году расстрелял польских военнопленных?

Почему он расстрелял не всех военнопленных? Почему небольшой группе была сохранена жизнь?

Вот вывод, который подводит итог анализу связи между событиями в Катыни и Планом Сталина.

Катынский расстрел стал следствием реализации Плана Сталина. Этот план заключался в принуждении Гитлера к агрессии против СССР, в создании антигитлеровской коалиции с Великобританией, в признании Правительства Польши в изгнании. В дальнейшем Правительство Польши в изгнании должно было быть изолировано и отстранено. На его место должно было прийти коммунистическое правительство. Поэтому польскую элиту, которая поддерживала Правительство Польши в изгнании, Сталину нужно было ликвидировать. Тех же, кто был готов бороться с этим правительством и создавать коммунистическую Польшу, Сталину нужно было сохранить.

А теперь посмотрим, как события вокруг Катыни развивались в следующие 70 лет.

8.2. События Катыни

Итак, в сентябре 1939 года произошел раздел Польши между СССР и Германией. Польская армия прекратила сопротивление и около полумиллиона солдат и офицеров попало в советский плен. Большая часть польских военнопленных солдат была советскими властями отпущена, а вот пленные офицеры, жандармы и полицейские были оставлены в советских лагерях. Эта группа военнопленных была рассортирована по трем лагерям — Старобельский (Луганская область), Осташковский (г. Осташков) и Козельский (в 70 км от Калуги). До весны 1940 года родные поддерживали переписку с этими пленными. С весны 1940 года письма от них перестали приходить, и всякая связь с военнопленными из этих лагерей была утеряна.

Весной 1940 года бо́льшая часть этих пленных была в обстановке глубочайшей секретности расстреляна. Выяснилось это гораздо позже. К настоящему времени твердо установлены три места, захоронений расстрелянных поляков из этой группы. Это Катынский лес под Смоленском, Харьков (район Пятихатки) и село Медное в Калининском районе под Тверью (бывший город Калинин).

Первым было обнаружено захоронение в Катынском лесу. Это произошло в феврале 1943 года, когда местные жители сообщили оккупационным немецким властям о месте, где захоронены поляки, расстрелянные советскими органами. На указанном немцам месте были обнаружены большие братские могилы. Ниже приведен рассказ того местного жителя, который сообщил немцам о расстреле поляков. Свой разговор с ним привел в книге «Катынь» Юзеф Мацкевич, участвовавший в работе по вскрытию Катынских захоронений в 1943 году.

«– Раз я уже вспомнил о лете 1942 года, — продолжал Кривозерцев, — приходится сказать, именно тогда я впервые снова услышал о расстреле польских военнопленных в Катыни. [...].

Как-то в русской газете, выходившей в Смоленске, я прочел, что в Советском Союзе создается польская армия, но генерал Сикорский не может отыскать своих офицеров.

Теперь уже могу признаться: это я был первым, кто сообщил немцам о массовых убийствах в Катыни. Как сейчас помню: я сунул газету в карман и пошел в канцелярию немецкой тайной полевой полиции в Гнездове. Во главе ее стоял офицер по фамилии Фосс. Я сказал переводчику: "Сикорский ищет своих офицеров, а они лежат тут в земле, в Косогорах". Переводчик отнесся безразлично к моему сообщению. Я волновался, и его безразличие огорчило меня и задело за живое. [...].

Я пришел в немецкую канцелярию. Это было 17 или 18 февраля. Кроме меня вызвали еще Ивана Андреева и Григория Василькова. Васильков работал в местной "Службе охраны порядка" ("Ordnungsdienst"). Нас посадили в машину, бросили в нее кирки и лопаты, и мы поехали в Косогоры. Впереди — переводчик с немецким унтер-офицером на мотоцикле. Они ждали нас у въезда в лес, и мы поехали все вместе в сторону дачи. Унтер-офицер подозвал одного из нас и что-то спросил. Тот развел руками, что, мол, не понимает. Тогда переводчик обратился ко мне и сказал:

"Ты говорил, что тут закопаны польские офицеры, покажи теперь где".

Я ответил, что в самом деле говорил это, но местоположения могил не знаю. Тут вмешался Андреев:

"Киселев точно должен знать. Он тут недалеко живет".

"Сбегайте за ним!" — приказал переводчик.

Я побежал. Киселев спал на печи. Однако он охотно встал и сказал:

"Известно где. Летом уже поляки там раскапывали".

"А теперь мы будем копать", — ответил я.

"Давно пора, — пробурчал старик, — а то вроде как грех лежит на душе".

Киселев был человеком верующим.

Мы все пошли за Киселевым, и он показал рукой место:

"Вот здесь они лежат".

Это была самая большая могила. Я теперь только заметил, что ее края неровны и отличаются от грунта вокруг. Кроме того, она была замаскирована вывороченными деревьями и посаженными молодыми сосенками. Мы начали копать. Было трудно — земля замерзла. Я обливался потом, сбросил полушубок. В эту минуту я заметил небольшой березовый крест.

"Откуда взялся этот крест?" — спросил я Киселева.

"А там еще и другой есть, — ответил он, — это поляки поставили".

"Ой, тут ужасно воняет трупами!" — воскликнул Андреев, который копал на дне ямы.

Васильков обратил внимание, что земля черная, хотя кругом суглинок. Он влез в яму, но не мог там выдержать. Я опять начал копать, снял слой черной земли, вижу — лежит... труп в военном мундире. Всадил в землю лопату, что-то лязгнуло. Я наклонился и поднял пуговицу с польским орлом.

"Нашел!" — я позвал переводчика и дал ему пуговицу. Он спрятал ее в карман и приказал кончать работу и возвращаться в Гнездово. [...]

В тот же день мы дали первые показания, которые записывал чиновник немецкой полиции Густав Понка, родом из Вены. Васильков испугался последствий этих показаний и не захотел их подписывать. Вообще-то каждый из нас прекрасно понимал, что этим мы зарабатываем себе у советской власти смертный приговор. А у немцев дела на фронте шли неважнецки... Понка не настаивал и отпустил Василькова. Когда Васильков вышел, тут уже заколебался Андреев. Тогда я ему сказал: "Подписывай брат! Я дам показания и подпишу всю правду!".

Я убедил Андреева, и он подписал. Через несколько дней мы давали уже более подробные показания. Теперь уже немцы организовали полное расследование и собирали показания многих местных жителей». [250]. Ю. Мацкевич. «Катынь».

Только из этого рассказа становится очевидным авторство расстрела, которое СССР долгое время отрицал. Но это было только началом очень длинной истории.

Для проведения вскрытия могил и последующего расследования были созданы две международные комиссии, которые произвели эксгумационные работы. В результате было установлено, что расстрел был произведен весной 1940 года, что автором этого преступления был СССР и что расстрелянные были польскими офицерами, попавшими в советский плен в 1939 году в результате захвата Польши. С тех пор слово «Катынь» во всем мире стало символом этого военного преступления.

Польское правительство в изгнании безуспешно разыскивало этих офицеров по своим каналам. Этот поиск имел свою предысторию.

После начала ВОВ начала формироваться антигитлеровская коалиция. В рамках этого процесса произошло сближение СССР с Правительством Польши в изгнании, которое находилось в Великобритании. В июле 1941 года были заключены Соглашения Майского — Сикорского. По ним СССР признало Правительство Польши в изгнании и восстановило с ним дипломатические отношения. Все граждане Польши, находившиеся в советских лагерях (более 400 000), должны были быть амнистированы. Из этих людей на территории СССР должна была начать формироваться Польская армия под командованием генерала Андерса. Генерал Владислав Андерс, как и многие другие польские офицеры, находился в советском плену, но ранение, которое он получил в сражениях с Красной Армией, спасло ему жизнь, поскольку в лагеря с отобранными для расстрела польскими офицерами он не попал.

Сразу после заключения Соглашения Майского — Сикорского судьба пропавших польских офицеров сразу стала предметом официальных запросов поляков советским властям. Но эти запросы оставались без ответа. Реакция Сталина на запросы руководителей Польши о судьбе пропавших офицеров представлена в эпиграфе к этой главе. Это свидетельство оставил генерал В. Андерс в своей книге воспоминаний «Без последней главы», посвященной событиям 1939–1942 годов. Генерал Андерс лично испытал на себе всю тяжесть тех трагических событий. Но он выстоял и благодаря ему из советских лагерей было спасено около 100 000 поляков, которых в 1942 году ему удалось вывести в Иран. Вот как генерал Андерс описал те события.

«Следует еще раз вспомнить и серьезно осознать, что в германо-советском союзе, а затем после оккупации Польши, двумя этими объединившимися тоталитарными режимами, польский вопрос был решен — Польша была приговорена к полному уничтожению, уничтожению не только государства, но и важнейших, наиболее жизнеспособных сил польского народа. С этой целью как немцы, так и русские арестовали и выслали более полутора миллионов поляков. К концу 1941 года половины из них уже не было в живых, а многие сотни тысяч других не выдержали бы следующей зимы. Советская Россия вывезла из Польши как пленных десятки тысяч офицеров и сотни тысяч рядовых. Подавляющее большинство рядовых были заключены в лагерях. Офицеров поместили в отдельных лагерях, из которых самые большие находились в Козельске, Старобельске и Осташкове. Приговорив их к смерти, после многих проверок выбрали из них пару десятков, отделили в относительно хороших условиях, и началась политическая обработка и подготовка агентов, преданных Москве. Несмотря на все усилия, количество «переподготовленных» так и не превысило двадцати до того момента, когда Германия напала на своего союзника.

Нападение Германии на Россию привело к подписанию польско-советского договора, который в других условиях был бы невозможен. Одним из важнейших пунктов этого договора было формирование польской армии в СССР. Весьма невыгодная для Советского Союза, а в то время даже более чем невыгодная, военно-политическая ситуация принудила Советский Союз поручить организацию армии самим полякам. Однако для верности армию разместили в глубине страны, в районе Бузулука, над Волгой. Русские не учли жизненной силы, выдержки поляков, они были поражены твердыми принципами «лагерников», их верой в возрождение независимой Польши, их глубокой религиозностью. Они быстро поняли, что не добились своего, что эта армия не станет коммунистической армией. Поэтому они задерживали приток добровольцев, не давали оружия, лишали армию продовольствия. Однако им важны были хорошие отношения с союзниками, прежде всего — помощь союзников. Не имея возможности поступить так, как они поступили в Катыни, хотели решить проблему польской армии высылкой на фронт по очереди отдельных дивизий, даже не вооруженных, чтобы они там и исчезли. Но замысел этот не достиг своей цели из-за моего решительного сопротивления. Не оставалось ничего другого, как дать согласие на переход только что сформированных польских частей в Иран. Такое согласие было дано лишь потому, что вследствие трудного положения Советов в то время они не могли себе позволить разделить и уничтожить эту группу, особенно перед лицом твердой и неуступчивой позиции польского солдата. Немедленно после выхода нашей армии Кремль приступил к созданию новой польской армии, но уже под русским и коммунистическим руководством. Происходило это под эгидой так называемого Союза Польских Патриотов. Для соблюдения приличий и для введения в заблуждение поляков во всем мире советской радиостанции, вещавшей на польском языке, дали имя национального героя Польши Костюшко.

Дальнейший ход событий ясно показал, что выход из России был возможен только в 1942 году, а уже через несколько месяцев старания наши не принесли бы никаких результатов и польские солдаты вернулись бы в лагеря». (Выд. — Авт.) [251]. В. Андерс. «Без последней главы».

В тексте, выделенном жирным шрифтом, Андерс как раз говорит об обнаружении захоронения расстрелянных польских офицеров немцами. Это событие радикальным образом изменило всю ситуацию в отношениях СССР с Правительством Польши в Лондоне.

Но вернемся к тому моменту, когда немцы нашли захоронение.

На это событие Советский Союз немедленно отреагировал и 16 апреля 1943 года в газете «Правда» дал свою версию того, что произошло в Катыни.

«Немецко-фашистские сообщения по этому поводу не оставляют никакого сомнения в трагической судьбе бывших польских военнопленных, находившихся в 1941 году в районах западнее Смоленска на строительных работах и попавших вместе с многими советскими людьми, жителями Смоленской области, в руки немецко-фашистских палачей летом 1941 года, после отхода советских войск из района Смоленска». [252].

Этой версии советское правительство придерживалось до 1990 года, несмотря на то, что уже на Нюрнбергском процессе в 1946 году стало очевидно, что эта версия является ложью.

25 апреля 1943 года, вслед за заявлением от 16 апреля, СССР разорвал дипломатические отношения с польским правительством, мотивируя это решение тем, что оно дало согласие на участие Польского Красного Креста в проведении расследования Катынского захоронения. Естественно, что после этого разрыва судьба армии генерала В. Андерса, если бы она не успела к этому времени выйти в Иран, была бы плачевна.

Что немцев сразу же насторожило в Катынском захоронении и, возможно, привело к мысли создать международную комиссию для расследования этого преступления, это то, что на месте расстрела поляков были найдены немецкие пули! До сих пор эти пули так и не нашли своего адекватного истолкования! Другим необычным фактом было то, что расстрелянных удалось идентифицировать. В других местах массовых расстрелов органами НКВД этого сделать не удавалось. В этих же могилах у убитых были найдены и личные вещи, и письма родных, и личные дневники, и даже газеты, которые сразу указали на примерную дату расстрела.

Для проведения раскопок и расследования немцы создали две комиссии. Первая комиссия, основная, проводившая вскрытие тел, экспертизу улик, идентификацию останков, была международная комиссия немецкого профессора Г. Бутца. Вторая комиссия, техническая, была создана под эгидой Польского Красного Креста. Она контролировала процесс эксгумации тел расстрелянных.

«С конца марта по начало июня 1943 года германская сторона при участии Технической комиссии Польского Красного Креста провела эксгумацию в Катыни. Были извлечены останки 4243 польских офицеров, по обнаруженным личным документам установлены имена и фамилии 2730 из них. Трупы были перезахоронены в братские могилы рядом с первоначальными захоронениями, а результаты эксгумации летом того же года опубликованы в Берлине в книге «Amtliches Material zum Massenmord von Katyn». Найденные на трупах документы и предметы немцы передали для детального изучения в Институт судебной медицины и криминалистики в Кракове. (Летом 1944 года все эти материалы, кроме малой их части, тайно спрятанной сотрудниками краковского института, были вывезены немцами из Кракова в Германию, где, по слухам, сгорели во время одной из бомбардировок.)» [253]. «Катынь: хроника событий. Справка Международного общества “Мемориал”».

Главным выводом работы этих комиссии стала дата расстрела польских офицеров — весна 1940 года. Это доказывало, что ответственность за расстрел поляков лежала на СССР. Было также установлено, что

1. Расстрел производился немецким оружием (пистолеты Вальтер, немецкие патроны).

2. При захоронении жертвам расстрела были оставлены идентифицирующие их документы, газеты, личные вещи и воинские знаки различия.

Эти особенности Катынского расстрела так до сих пор и не нашли своего объяснения.

Осенью 1943 года, после освобождения этих мест Красной Армией, Сталин также создал две комиссии для своего «расследования». Первая — комиссия НКВД–НКГБ, проводившая начальное расследование, и вторая — комиссия во главе с академиком Н.Н. Бурденко, для проведения повторной эксгумации и медицинской экспертизы.

«Официально считалось, что Специальная комиссия академика Н.Н. Бурденко якобы начала работу в Катыни с момента освобождения Смоленска. На деле это была прямая фальсификация. С 5 октября 1943 г. по 10 января 1944 г. в Смоленске и Катынском лесу работала большая группа оперативных работников и следователей НКВД СССР, а также УНКВД по Смоленской области, которая в совершенно секретном порядке занималась так называемым предварительным расследованием Катынского дела, а по существу, как показала работа военных прокуроров, уничтожением доказательств вины НКВД СССР и подготовкой фальсифицированных доказательств вины немцев в этом преступлении.» [254]. И. Яжборовская, А. Яблоков, B. Парсаданова. «Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях».

В составе советских комиссий отсутствовали как поляки, так и граждане других стран. Политическая предрешенность выводов комиссии Бурденко сразу следует из постановления о ее создании, принятом 13 января 1944 года Политбюро ЦК ВКП(б): «О создании специальной комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу (близ Смоленска) военнопленных польских офицеров». В принципе, после постановления о создании комиссии с таким названием отчет о ее работе можно было писать сразу, не выезжая в Катынь!

Основное расхождение в выводах немецкой и советской комиссий было во времени расстрела и, соответственно, в его исполнителе: апрель-май 1940, исполнитель — СССР (НКВД) — по комиссиям Г. Бутца и Польского Красного Креста и сентябрь (осень) 1941 года, исполнитель — Германия (немецкие войска) по комиссиям НКВД и Н.Н. Бурденко.

В результате работы всех этих комиссий возникли две версии Катынского преступления.

Первая версия, которая в настоящее время общепризнана, заключается в том, что расстрел польских офицеров был произведен советской стороной в 1940 году специальной расстрельной командой.

Вторая версия, которую отстаивало СССР, что расстрел — дело рук немцев, которые летом 1941 года захватили польских военнопленных под Смоленском и осенью 1941 года их расстреляли.

До 90х годов обе версии существовали параллельно. Но в СССР об этой истории, вообще, мало что было известно. Вся информация была засекречена, включая само слово «Катынь».

Только в результате Перестройки, когда информационные барьеры пали, СССР был вынужден официально признать свое авторство в этом преступлении и отказаться от исходной сталинской версии событий.

Но историю Катыни это не закончило!

После официального признания, что расстрел был произведен в 1940 году сотрудниками НКВД, Главная военная прокуратура (ГВП) начала официальное расследование этого преступления. Целью следствия было установление виновных в этом военном преступлении.

Но, несмотря на Перестройку, силы, которые не были заинтересованы в объективном расследовании, оказались более могущественны, чем ГВП. В результате к 2004 году следствие было свернуто, а большая часть результатов этого расследования — засекречена.

В публикации А. Гурьянова, в связи с изданием его книги «Книга памяти: Убиты в Катыни», была изложена история расследования ГВП.

«Во-первых, Главная военная прокуратура установила места захоронения и расстрела военнопленных из других лагерей – до 1991-го года было известно только про Катынь. А Катынский лес – это место расстрела и захоронения всего лишь одной из пяти групп жертв – а именно польских военнопленных, которых держали в Козельском лагере НКВД. Но по тому же решению Политбюро тогда же были расстреляны польские военнопленные, которых держали в Осташковском и Старобельском лагерях, и места их расстрела и захоронения не были известны до 1991 года. Были подозрения, предположения, но Главная военная прокуратура провела частичные эксгумации в лесопарковой зоне на окраине Харькова и рядом с селом Медное близ Калинина и доказала, что там захоронены расстрелянные узники Старобельского и Осташковского лагерей НКВД для военнопленных. Во-вторых, были найдены участники и свидетели того преступления – хотя и при довольно активном сопротивлении органов госбезопасности, которые «курировали» чекистов-пенсионеров. Главная военная прокуратура смогла их найти и снять с них показания. А потом все затихло.

Вернее, не затихло, а в 1994 году вдруг последовало распоряжение от верховной власти, что все уже ясно и надо расследование прекратить. Прекратить не удалось благодаря упрямству и упорству следователя, который в тот момент вел дело. Он за несколько месяцев до того, видимо, понял, что вести расследование ему уже не дадут, и, как от него и требовали, вынес постановление о прекращении дела за смертью виновных – есть такая статья в Уголовно-процессуальном кодексе. Но в этом постановлении он перечислил всех виновных – порядка двухсот человек, начиная с членов Политбюро, которые расписались на решении от 5 марта 1940 года о расстреле польских военнопленных и арестованных, содержавшихся в тюрьмах – Сталин, Ворошилов, Молотов, Микоян, а также Калинин и Каганович, которые не расписались, но по телефону сообщили, что они тоже «за». Организаторов и исполнителей расстрельной «операции» было задействовано много – за неполные полтора месяца надо было уничтожить 22 тысячи человек, сосредоточенных в самых разных местах – трех лагерях для военнопленных, а еще и в тюрьмах Западной Украины и Белоруссии. Главная военная прокуратура дошла и до самых низовых исполнителей – непосредственно расстрельщиков. В своем постановлении о прекращении дела в 1994 году следователь дал, с нашей точки зрения, совершенно правильную юридическую квалификацию катынскому расстрелу – военное преступление, преступление против человечности в соответствии с 6-й статьей Устава Международного военного трибунала. Эта квалификация, как и перечисление всех виновных, очень не понравились начальству, и через три дня постановление было главным военным прокурором, а затем и генеральным прокурором отменено. Но из-за этого они были вынуждены отменить и прекращение расследования, пришлось его продолжить хотя бы формально.

Дальше расследование формально продолжалось, но по сути не делалось ничего. В 2004 году расследование было прекращено, но уже с другой юридической квалификацией расстрела – по статье 193-17 из главы «Воинские преступления» Уголовного кодекса, действовавшего в 1940 году. Эта статья говорит об уголовной ответственности за «превышение власти лицами начальствующего состава Рабоче-крестьянской Красной Армии». Дальше мы знаем, что, когда спустя полгода главный военный прокурор на пресс-конференции объявил о прекращении дела за смертью виновных и его спросили, а кто же виновники, он ответил, что не может сказать, потому что все материалы дела засекречены и в том числе постановление о прекращении дела. Беспрецедентный шаг в юридической практике – и российской, и советской: секретные дела и расследования бывали, но постановление о прекращении никогда не могло быть секретным». [255]. (А. Гурьянов).

Итогом расследования ГВП стало то, что в качестве виновных были назвали нескольких высших чиновников НКВД, которые непосредственно занимались проведением этой операции. Такое решение противоречило здравому смыслу, поскольку совершенно очевидно, что никакие чиновники НКВД без прямого указания Сталина принять решение о расстреле польских военнопленных не могли. Только в руках Сталина была сосредоточена власть, необходимая для принятия решения о совершении советским государством военного преступления. К этому же результату пришло и следствие ГВП. Только вмешательство в его работу высшего руководства России привело к тому решению, которое стало окончательным. Такое решение означает, что расследование не было объективным, и что точка в расследовании Катыни еще не поставлена. В частности, на те вопросы, которые были заданы в конце предыдущего параграфа, расследование ГВП ответов не дало.

Но вся эта поразительная история вызывает естественный вопрос:

«Что же такого страшного для власти обнаружило следствие, что его результаты пришлось силовым образом скорректировать и засекретить?»

Ведь все уже и так к тому времени было ясно... Ну не ради же спасения «репутации» Сталина в 2004 году было принято такое решение!

В то время открытое расследование и адекватное осуждение преступлений Сталина в Катыни могло бы иметь огромное значение для утверждения авторитета России во всем мире.

Но что-то не дало власти России пойти на это...

8.3. Факты, оставшиеся без объяснения

Результаты расследования ГВП выявили массу деталей, касающихся того, как происходило принятие решения относительно расстрела военнопленных, а также самого исполнения решения Сталина. Эти детали и позволяют сформулировать те вопросы, на которые до сих пор нет ясного ответа.

Первую группу вопросов можно объединить под условным названием: особенности Катынского расстрела и захоронения. (В дальнейшем –особенности расстрела)

1. Почему расстрел был произведен без надлежащего судебного решения?

Этот расстрел не был исполнением судебного решения, а был просто убийством, санкционированным по линии НКВД. При том, что в СССР расстрелы проводились в огромных масштабах, (в 1937-38 гг. каждый день в среднем расстреливали 1000 человек) они сопровождались соответствующим судебным решением, пусть и в упрощенной форме (решения тройки). Пленных же поляков сотрудники особого подразделения НКВД просто убили без решения судебного органа и без участия прокуратуры СССР. Ниже приведена цитата, описывающая «юридическую» процедуру расстрела поляков. Там также фигурирует тройка. Но это была «особая тройка». В этой тройке присутствовали только представители НКВД. В состав «обычных» кроме представителя НКВД входили местный прокурор и местный партийный лидер.

«Преступное решение дозрело и обрело завершенную утрированно-обвинительную форму. В записке с проектом решения Сталину от марта 1940 г. за подписью Берии констатирующая часть обосновывала разрешение на расстрел 25.700 поляков. Предлагалось оформить это в абсолютно незаконном, то есть так называемом «особом порядке». Существо этого порядка состояло в придании видимости законности акции по уничтожению поляков в глазах исполнителей расстрелов (поскольку никто другой об этом не должен был знать, так как акция проводилась в строжайшей тайне) и предусматривало провести рассмотрение дел на поляков «тройкой» в составе руководителей НКВД СССР В.Н. Меркулова, Б.З. Кобулова и Л.Ф. Баштакова, без вызова арестованных и предъявления обвинения, без постановления об окончании следствия и обвинительного заключения, а только на основании справок из их учетных дел.» И. Яжборовская, А. Яблоков, B. Парсаданова. «Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях», [256]. (протокол допроса Д. Токарева).

2. Почему для расстрела использовалось немецкое оружие (пистолеты Вальтер) и немецкие пули?

Обычно НКВД для расстрела использовало наганы. Для расстрела же польских военнопленных были специально привезены немецкие пистолеты Вальтер, которые после расстрела отбирались и увозились. Вот выдержка из протокола допроса (проведенного в 1991 году ГВП) участника расстрела поляков генерал-майора НКВД Д. Токарева.

«Яблоков (следователь): Если я правильно понял, польских военнопленных расстреливали из Вальтеров. Да?

Токарев: Из Вальтеров. Это я хорошо знаю, так как привезли их целый чемодан. (…) Этим руководил сам Блохин. Давал пистолеты, а когда заканчивалась «работа» — в кавычках работа — пистолеты отбирались. Забирал сам Блохин». [256]. (протокол допроса Д. Токарева).

3. Почему расстрелянных хоронили так, что в случае вскрытия могил была возможна идентификация расстрелянных?

Расстрелянные были в военной форме, имели знаки отличия, личные вещи, письма, дневники и даже газеты. Все это радикально отличает захоронения расстрелянных пленных поляков от захоронений жертв массовых расстрелов граждан СССР, где случаев идентификации жертв расстрелов не было.

К этим вопросам необходимо добавить вопросы общего характера.

4. Почему Сталин принял решение о расстреле пленных? Почему он их не отправил в ГУЛАГ, где они все равно бы погибли, как погибли там миллионы советских людей?

Здесь надо учесть, что расстрел пленных является международным военным преступлением, за которое международная общественность неминуемо спросила бы Сталина. Ведь весь мир знал, что польская элита попала в советский плен, и засекреченность самого акта расстрела не спасала Сталина от ответственности за исчезновение поляков. К этому надо добавить и то, что секретность, сопровождавшая расстрел, совершенно не сочетается с тем, что в могилах были оставлены все улики. Жертвам были оставлены предметы, которые в случае обнаружения захоронения, позволяли не только идентифицировать расстрелянных, но и установить точное время расстрела. Эти действия явно содержат внутреннее противоречие. Получается, что Сталин сам закладывал под себя мину замедленного действия.

5. Как объяснить удивительные совпадения: поляки были расстреляны немецким оружием, немецкими пулями, немцы обнаружили могилы с расстрелянными поляками, и Сталин в этом преступлении обвинил немцев?

При этом можно твердо утверждать, что поляки были расстреляны в 1940 году специальной расстрельной командой НКВД.

6. Почему результаты расследования расстрелов польских военнопленных Главной военной прокуратурой России были в 2004 году засекречены? Как это соотнести с тем, что СССР в 1990 году признал свою ответственность за этот расстрел?

Можно ли, не имея ответов на все эти вопросы, сказать, что мы хоть что-нибудь понимаем в тех событиях, которые обычно подразумеваются под словом Катынь?

До 90х годов советская пропаганда отстаивала сталинскую версию этого расстрела, когда было заявлено, что это дело рук немцев и СССР к расстрелу отношения не имеет. То, что это ложь на Западе знали очень многие. Но в СССР информация о том, что расстрел был делом рук НКВД, была недоступной. Поэтому, когда началось расследование ГВП, оно проходило в атмосфере борьбы со сталинской версией этих событий. Немецкие пули и оружие стали аргументом в пользу сталинской версии в этом споре. Однако вопрос об авторстве расстрела окончательно отпал, когда было обнаружено захоронение в Медном недалеко от Калинина (ныне Тверь), полностью аналогичное захоронению в Катыни. Но Медное, хотя оно и находилось за линией фронта, немцев никогда не было. Поэтому спор о том, кто ответственен за расстрел поляков, потерял всякий смысл.

«Следователь ГВП получил на свой запрос ответ из Центрального архива МО РФ о том, что во время Великой Отечественной войны г. Осташков и пос. Медное Тверской области оккупации немецко-фашистскими войсками не подвергались, чем подтверждалось, что немцы не имели отношения к расстрелам польских военнопленных в Медном». [254]. И. Яжборовская, А. Яблоков, B. Парсаданова. «Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях».

Но как же тогда объяснить, что пленных поляков НКВД расстреливало везде примерно по одной схеме — немецким оружием и с сохранением возможности идентификации расстрелянных?

Твердо установленное авторство расстрелов сделало этот вопрос особенно актуальным и загадочным.

Почему же прокуратура России, проводя расследование Катыни, не дала ответа на этот вопрос? Ведь следствие имело доступ ко всем документам и к ко всем архивам. Должны были сохранится приказы об использовании Вальтеров для расстрела, о выделении немецких пуль, которые были обнаружены в могилах. Кто-то должен был дать распоряжение о том, чтобы расстреливаемым сохранили личные вещи. Но в «Заключении комиссии экспертов Главной военной прокуратуры по уголовному делу № 159...» (см. Приложение B1.8) от 2 августа 1993 года пистолеты Вальтер упоминаются только один раз. Никакого интереса они у следователей не вызвали. Не вызвали интереса и особенности захоронения.

Не надо питать иллюзий. ГВП России — это не самостоятельная и не независимая организация. Она полностью подчинена тем, кто имеет реальную власть в России. А власть принадлежит той же организации, которая своими корнями напрямую связана с теми, кто проводил эти расстрелы. Поэтому никакой правды о Катыни российская власть не скажет.

Однако, тех фактов, которые уже твердо установлены, вполне достаточно, чтобы найти ответы на сформулированные выше вопросы. Этим мы и займемся в следующих параграфах.

8.4. Гипотеза об имитации

Анализ особенностей расстрела в Катыни привел автора к предположению, которое стало основной идеей этой книги. Это было предположение о том, что у Сталина еще до начала Отечественной войны был четкий план будущей войны. И война с Германией шла в точном соответствии с этим изначальным планом. С самого начала и до самого конца. Только такое предположение позволяло объяснить особенности расстрела в Катыни. Вот примерный ход рассуждений, который привел автора к этому предположению.

Были ли у Сталина основания для расстрела польских офицеров?

Такие основания могли быть только в том случае, если Сталин планировал воссоздание Польши, но уже в виде государства с коммунистической партией во главе. Пленные офицеры были польскими патриотами, и они были настроены против Сталина и против коммунистических идей. Такие люди могли только помешать осуществлению сталинских планов. Но если Сталин не планировал воссоздания Польши в будущем, то расстрел военнопленных — международное военное преступление — Сталину был бы не нужен.

Зачем, в принципе, Сталину могло быть нужно использовать немецкое оружие для расстрела поляков?

Ответ на этот вопрос только один. Оружие указывает на преступника. Немецкое оружие — преступник Германия. Раскопки места расстрела в будущем могли доказать массовое военное преступление Германии на территории СССР.

Зачем может понадобиться возможность идентификации жертв расстрела?

Ответ на этот вопрос также только один. Для идентификации расстрелянных как пропавших пленных польских офицеров.

Получается, что особенности Катынского расстрела и захоронения указывают на то, что в будущем предполагалось вскрыть эти могилы. Это вскрытие должно было привести к выводу, что в могиле находятся исчезнувшие пленные польские офицеры и что они были расстреляны немецкими военными.

Возможность идентификации расстрелянных указывает на то, что Сталин не намеревался навеки скрыть факт расстрела поляков. В противном случае расстрел и захоронение произвели бы где-нибудь в Сибири и расстрелянных никогда бы не идентифицировали, как не были идентифицированы миллионы других расстрелянных жертв НКВД. Но могилы в Катыни явно демонстрируют намерение в будущем вскрыть захоронения и произвести идентификацию расстрелянных.

Получается, что Сталин, производя расстрел пленных, имитировал их расстрел немцами с целью дальнейшего вскрытия могил и обвинения Германии в этом преступлении.

Но имитация расстрела поляков немцами могла иметь смысл только в том случае, если Сталин знал или планировал, что место захоронения расстрелянных вскоре будет занято немцами, и не только будет занято, но и по прошествии небольшого времени СССР немцев оттуда выкинет! Это необходимое условие для осуществления имитации.

Факт заключается в том, что действительно, все места расстрелов поляков попали в зону немецкой оккупации, и вскоре после этого они были освобождены Красной Армией. Однако от момента расстрела поляков до момента нападения немцев на СССР прошло более года! Поэтому в рамках традиционного понимания событий начала Отечественной войны, которое предполагает, что нападение Германии на СССР было неожиданным, такая трактовка Катынского расстрела была невозможна!

Только доказав тезис, что нападение Гитлера и последующее отступление Красной Армии в 1941 году стали результатом реализации стратегического плана Сталина, разработанного не позднее начала 1940 года, можно обосновать и подтвердить гипотезу об имитации Сталиным в Катыни расстрела польских офицеров немцами.

Все предыдущие главы были посвящены доказательству того, что исходное предположение является установленным фактом. Было доказано, что у Сталина такой стратегический план существовал. Удалось раскрыть содержание этого плана и проследить за тем, как он был реализован. Было доказано, что этот план предполагал Принуждение Гитлера к агрессии против СССР и последующее длительное отступление вглубь своей территории — План запланированного поражения.

В 1939–1940 гг. Сталин уже планировал, что в обозримом будущем произойдет нападение Германии на СССР и немецкие войска оккупируют западную часть территории СССР. Это сняло главное и, по существу, единственное возражение против гипотезы имитации. Тем самым гипотеза стала объяснением того, что произошло в Катыни.

Расстрел Сталиным польских офицеров, исполненный так, чтобы имитировать расстрел немцами, был частью плана по подготовке будущей войны с Германией. Сталин планировал произвести расстрелы в местах, которые будут оккупированы Германией на первом этапе войны. На втором этапе войны Красная Армия перейдет в наступление и освободит эти места. Тогда захоронения будут «случайно» найдены. Вскрытие могил продемонстрирует всему миру чудовищные преступления «гитлеровских войск» — расстрел пленных польских офицеров. Это должно было изменить имидж СССР в глазах поляков и способствовать установлению в Польше коммунистического режима.

Расстрел польских офицеров в Катыни, рассмотренный как составная часть реализации плана Принуждения Гитлера к агрессии и плана Запланированного поражения позволяют понять исходный замысел Сталина. Катынь раскрывает план Сталина по вступлению СССР во Вторую мировую войну. Из Катыни становится понятно какую войну между СССР и Германией он планировал. И более того, Катынь позволяет понять, как Сталин видел завершение этой войны.

Но интересно понять: неужели исследователи Катыни не заметили явных признаков имитации Сталиным расстрела поляков немцами?

Наличие в могилах немецких пуль, использование для расстрелов пистолетов Вальтер до сих пор используются сторонниками сталинской версии расстрела в качестве аргумента в ее пользу. Но сталинская версия событий в Катыни смогла просуществовать в СССР до наших дней только благодаря цензуре и отсутствию объективной информации. В настоящее время можно однозначно утверждать, что расстрел был произведен в апреле-мае 1940 года органами НКВД. То есть ответственность за расстрел лежит на СССР.

Но как тогда объяснить то, что расстрел производился немецким оружием? Как объяснить, что жертв расстрела удалось идентифицировать? Как же эти особенности расстрела поляков объясняли исследователи Катынской трагедии?

Об этих особенностях они обычно упоминают вскользь, как об обстоятельствах не очень существенных или случайных: не успели расстрелянных раздеть, спешили очень, а пистолеты Вальтер, которыми производили расстрелы, имели хождение в СССР...

Трудно поверить в случайность того, что произошло во всех трех известных местах захоронений и что не происходило больше нигде! Если поляков расстреливали в военной форме, с документами и для расстрела использовали немецкое оружие, то причина могла быть только одна — таков был приказ. Другой причины быть не могло. Так была устроена вся система власти в СССР. Именно это и облегчает возможность расследования действий властей. Фактор случайности — минимальный. Но почему же Сталин мог дать приказ захоронить поляков таким странным образом?

Вот что рассказал в своем недавнем интервью исследователь Катыни историк А. Гурьянов, данном Радио Свобода 26 ноября 2015 года:

«Чекисты приняли специальные меры, которые оказались очень эффективными. Все эти месяцы поляки в плену очень маялись, очень надеялись и добивались, чтобы их отправили в нейтральные страны, из которых они смогут перебраться во Францию, в Англию, чтобы влиться в ряды польской армии, создававшейся там, и сражаться с Германией. Да и просто тоска смертная сидеть в наших советских лагерях для военнопленных…Те же чекисты, которые их допрашивали, в том числе высокопоставленные (например, Зарубин в Козельске), то и дело им говорили, что, "похоже, недельки через две мы вас будем отправлять". Это длилось чуть ли не с ноября 1939 года, все время были такие слухи среди этих пленных. Эти слухи прослеживаются на основании документов, дневников этих пленных, найденных во время эксгумации 1943 года, – их удалось прочитать.

Они просто с нетерпением ждали отправления. Отправляли по 200, 300, 400 человек, не каждый день. Те, кто оставался, просто изнывали от нетерпения: товарищей отправили, а мне приходится оставаться. Они узнали, что тем, кого отправляли, в момент отправки вручали письма от родственников. И человек говорил: "Я очень надеюсь, что завтра меня отправят и, может быть, мне наконец дадут письмо от тебя" (вспоминает про жену). Так что они все это воспринимали очень радостно. По этому поводу есть и политдонесения комиссара управления по делам военнопленных Нехорошева, который докладывал тому же Меркулову, что настроение у военнопленных приподнятое, они очень надеются на то, что наконец покинут наши лагеря, все в порядке. Правда, есть нарушения: какой-то политрук из конвойной части не проговорился про расстрел, а проговорился, что довозят до Смоленска (проговорился не пленным, а обслуге лагеря, а обслуга уже сказала кому-то из пленных). Они надеялись, что везут к границе и передают, а тут оказывается, всего-то в Смоленск. Нехорошев докладывает, что надо наказать этого болтливого политрука из конвойного батальона. Мы знаем их настроения за несколько минут до расстрела. Есть дневник, доведенный уже буквально до Катынского леса, в нем последняя запись сделана после обыска: отобрали перочинный нож, а дневник не отобрали.» [279]. (Интервью на Радио Свобода историков А. Гурьянова и Н. Петрова, 26 ноября 2015)

Мало того, что НКВД оставили личные вещи и знаки отличия полякам, они им дополнительно перед расстрелом вручали письма родственников, чтобы они унесли их с собой в могилу!

Зачем же Сталину нужно было закладывать под себя мину замедленного действия? В могилах были оставлены улики, указывающие на имена расстрелянных, на их принадлежность к польской армии, расстрелянным оставляли даже газеты, которые сразу свидетельствовали о времени расстрела! Время расстрела сразу указывало на Сталина как на автора этих преступлений! Мог ли Сталин не понимать опасности этого?

Как же исследователи ответили на эти вопросы?

А никак! Эти вопросы даже не были сформулированы!

Но, тем не менее, трудно поверить, что идея того, что расстрел пленных поляков был имитацией того, что расстрел был произведен немцами, не приходила исследователям Катыни в голову. Слишком уж много фактов указывает на это. И возможность идентификации жертв расстрелов, и использование для расстрелов немецкого оружия, и то, что все эти места в скором времени были заняты немцами, и то, что через короткое время оккупации эти места снова были освобождены, и то, что Сталин обвинил в расстреле немцев — все это указывало в пользу того, что в Катыни Сталин готовил крупную пропагандистскую кампанию по обвинению немцев в расстреле пленных польских офицеров.

Но исследователи Катыни не могли не задать сами себе простого вопроса.

Как Сталин в 1940 году, когда он производил эти расстрелы, мог знать, что немцы в 1941 году оккупируют эти места?

Оккупация Германией Смоленска, а тем более Калинина (Твери) или Харькова в 1940 году никому не могла даже присниться в кошмарном сне! В 1940 году граница, наоборот, уехала на запад от Смоленска (Катынь) за счет территории Польши, и это уже был не глубокий, а очень глубокий тыл, не говоря уже о Харькове и Калинине. Да и зачем Сталину нужна провокация с польскими пленными, если Польши к началу 1940 года уже, считай, не было!

И на этом рассуждении мысль исследователей Катыни останавливалась. Поскольку упирались в «очевидное». Сталин знать будущего не мог. Гитлер напал на СССР неожиданно! Будущего трагического развития событий на фронте никто не мог предположить!

Краеугольный камень советской историографии о неожиданности нападения Гитлера на СССР вел исследователей прямиком в тупик!

А если нападение Гитлера не было неожиданным для Сталина? А если Сталин спровоцировал Гитлера на это нападение? А если Сталин планировал отдать Гитлеру под оккупацию огромную часть территории СССР и для этого заранее подготовил всю промышленность на западе страны к эвакуации на восток? А если Сталин десять лет с 1930 года использовал все ресурсы страны, как материальные, так и людские для тайного создания мощнейшей индустриальной базы на востоке страны, чтобы она смогла обеспечить отступление армии и принять эвакуированную с запада страны промышленность?

В этом случае мог ли Сталин знать, что в местах расстрела поляков через полтора года будут немцы?

Знать все равно не мог. А вот планировать это, безусловно, мог.

Но могли ли предположить все эти «а если» исследователи Катынских преступлений?

Очевидно, что нет. Поэтому они и попытались дать «простые» объяснения особенностям Катынских захоронений, о которых было сказано выше.

Теперь, когда содержание Плана Сталина позволило понять суть того, что произошло в Катыни в 1940 году, посмотрим на те же события глазами Сталина. Проследим за тем, как он принимал свои решения. Как получилось, что мина, которую Сталин заложил в Катыни для Гитлера, стала его главной ошибкой. Как получилось, что Катынскую мину не смог обезвредить ни он сам, ни СССР, ни Россия. Почему эта мина сохраняет свою взрывоопасность до сегодняшнего дня.

8.5. Замысел Сталина, или Катынская мина

Посмотрим теперь на восстановленную нами картину событий в Катыни немного под другим углом. Рассмотрим эти события с точки зрения того, как Сталин планировал эти события и то как он вынужден был свой план менять, когда оказалось, что в своих расчетах он допустил ошибку. Этот анализ будет содержать определенные повторы приведенных ранее рассуждений и фактов, но он позволит глубже понять происходившие события.

Вопрос, который встал перед Сталиным сразу после раздела Польши состоял в следующем.

Как уничтожить старую польскую элиту и при этом не быть осужденным мировой общественностью за нарушение Женевской конвенции 1929 года о военнопленных?

Даже с учетом того, что СССР этой конвенции не подписал, расстрел военнопленных являлся тяжким военным преступлением, за которое Сталин ответственности нести не хотел. Как было показано в предыдущих главах, борьба за симпатии в мире, за поворот мирового общественного мнения в пользу СССР была одной из важнейших стратегических задач Сталина. Информация же о расстреле польских офицеров неминуемо привела бы к резкому осуждению СССР и Сталина во всем мире и, возможно, сделала бы невозможным полноценное участие СССР в антигитлеровской коалиции. А планы создания коалиции или союза с Великобританией и США для борьбы с Германией у Сталина к тому моменту уже были. Поэтому ликвидацию пленных польских офицеров Сталин мог осуществить только тайно. Но и тайный расстрел не спасал ситуацию. Весь мир знал, что польские офицеры находятся в плену у Сталина. Их все равно продолжали бы разыскивать и требовать ответа об их судьбе! Это была первая проблема.

Второй проблемой было то, что Сталин собирался восстанавливать отношения с Правительством Польши в изгнании сразу после нападения Германии на СССР. Без этого шага сближение с Великобританией и создание антигитлеровской коалиции были бы невозможны. Но после восстановления дипломатических отношений с Польшей военнопленные автоматически попадали бы под амнистию и переходили бы в подчинение Правительству Польши. Поэтому судьбу военнопленных поляков Сталин должен был решить до начала войны с Германией.

Обе эти проблемы показывают, что простого решения задачи по уничтожению польской элиты не существовало. Но простых решений Сталин и не искал. Его решение было по-сталински «изящным». Оно заключалось в тайном расстреле, имитирующим расстрел поляков немцами.

Пленные польские офицеры были расстреляны весной 1940 года тайно, немецким оружием. При расстреле и захоронении им были оставлены личные вещи, позволяющие их идентифицировать в случае вскрытия могил. Расстрелянные оставались в польской военной форме. Расстрел и захоронение производились в нескольких местах, с таким расчетом, что каждое захоронение в будущей войне с Германией должно было оказаться в зоне немецкой оккупации.

Такое решение базировалось на плане Принуждения Гитлера к агрессии и плане Запланированного поражения. Нападение Гитлера должно было привести к длительному отступлению Красной Армии вглубь территории СССР и оккупации Германией западной части СССР. Именно в той части СССР, которая должна была быть оккупирована по этому плану, и были выбраны места для расстрела и захоронения пленных поляков.

Сталин выбрал три места: Катынский лес под Смоленском, Медное под Калинином (ныне Тверь) и Харьков. Все эти места должны были перейти под контроль Германии на первом этапе войны.

В дальнейшем Сталин планировал перейти в наступление и освободить оккупированные территории. После этого захоронения должны были быть “случайно” обнаружены и вскрыты. Особенности захоронений позволили бы доказать всему миру, что расстрелянные являются «пропавшими» пленными поляками, которые были расстреляны немцами. Это должно было стать основой для проведения крупной пропагандистской кампании в Польше.

Сталин, конечно, рисковал. Но он надеялся на то, что НКВД не оставит в живых свидетелей расстрелов. Кроме того, он предполагал, что время немецкой оккупации будет небольшим, и за это время немцы могил не обнаружат.

Таким способом — с помощью имитации расстрела поляков немцами — Сталин собирался решить целый ряд задач.

Ликвидировать враждебно настроенную к коммунистам элиту Польши.

Избавиться от массы хорошо информированных свидетелей обстоятельств раздела Польши между СССР и Германией.

Создать условия для формирования новой просоветской польской элиты, которой можно будет передать власть в новой Польше после окончания мировой войны.

Избавиться от ответственности за расстрел пленных польских офицеров.

Обвинить Германию в этом расстреле и добиться ее осуждения Международным трибуналом. Задокументированные преступления Гитлера необходимы были Сталину также на тот случай, если союзники по коалиции попытаются сблизиться с Германией или поддержать ее против СССР.

Сменить свой имидж агрессора, захватившего и присоединившего к СССР часть Польши, на имидж освободителя Польши от гитлеровских захватчиков, воссоздавшего Польшу заново. Сталин, нашедший расстрелянных “немцами” героев Польши и наказавший “виновных” в этом преступлении, будет выглядеть лучшим другом будущей коммунистической страны.

Все это Сталин держал в голове, когда отдавал приказ о тайном расстреле польских пленных. Этот расстрел был частью гигантской операции по подготовке войны с Германией.

Сначала все шло в точности по плану. 22 июня 1941 года Гитлер напал на СССР. Это привело к тяжелейшему поражению Красной Армии и к затяжному отступлению. К концу октября 1941 года все места захоронений расстрелянных поляков уже были заняты немцами.

Справка

Смоленск был занят 16 июля 1941 года, Калинин — 17 октября 1941 года и Харьков — 24 октября 1941 года.

В декабре 1942 года Красная Армия перешла в наступление и к сентябрю 1943 года все места захоронений были Красной Армией освобождены. С этого момента уже ничего не могло бы помешать реализации широкомасштабной пропагандистской акции с условным названием: «Преступления Германии по расстрелу польских военнопленных раскрыты!»

Могилы расстрелянных поляков были бы найдены. Военная форма и сохранившиеся личные вещи доказали бы, что в могилах находятся те самые пропавшие польские офицеры, которых разыскивало Правительство Польши. Немецкое оружие, немецкие гильзы и пули доказали бы, что вина за это преступление лежит на Германии. Раскопки под контролем НКВД позволили бы ликвидировать все улики, которые могли бы рассказать об истинном времени расстрела.

Все это должно было бы позволить списать ответственность за “пропавших” пленных польских офицеров с СССР на Германию.

Сталин бы заявил, что польские военнопленные не пропали, а были захвачены немцами при наступлении и после этого сразу расстреляны. Международный суд получил бы неоспоримые доказательства этого и признал бы ответственность немцев за это преступление. В результате Сталин бы предстал перед Польшей ее лучшим другом. Другом, который освободил Польшу от немецких захватчиков и заново ее воссоздал. Другом, который нашел останки расстрелянных «немцами» пропавших героев Польши и отомстил за их гибель, добившись осуждения Германии международным трибуналом за этот расстрел.

Однако этого не произошло. Этот план сорвался.

В феврале 1943 года немцы сами случайно обнаружили захоронение расстрелянных поляков в Катыни.

Обнаружение и вскрытие Катынского захоронения немцами в начале 1943 года полностью спутало Сталину все карты. Из обвинителя Германии и Гитлера он превратился в обвиняемого.

Сталина подвели НКВДшники. Не смогли они обеспечить сохранение тайны расстрела поляков в Катыни. Оставили свидетелей. А те сообщили немцам и указали на точное место захоронения. Немцы как копнули, так и схватились за голову и раструбили о расстрелах на весь мир. Еще и международную комиссию создали. Да с участием поляков и с благословления Сикорского! Мина, заготовленная Сталиным для Гитлера, сработала против него самого!

То, что полякам оставили личные документы, позволило международной комиссии установить, как время расстрелов, так и личности погибших. Немецкая комиссия установила примерное время расстрела — апрель 1940 года. Это автоматически доказывало вину СССР в расстреле.

Сталин совершил ошибку, недооценив того риска, который содержался в его первоначальном плане. Теперь Катынская мина угрожала реализации всего его гигантского Плана. Пришлось срочно решать, что делать дальше. После находки немцев, «случайно» находить захоронения в Харькове и в Медном уже было невозможно. Никаких аргументов, которые можно было бы противопоставить выводам немецкой комиссии Г. Бутца, у Сталина не было. Поэтому Сталин решил не защищаться, а нападать.

Было решено не отказываться от первоначального плана, а внести в него лишь небольшие изменения.

СССР сразу же обвинил немцев в расстреле поляков. Участники раскопок были объявлены пособниками фашистов и фальсификаторами. С правительством Сикорского, которое санкционировало участие Польского Красного Креста в раскопках, Сталин немедленно разорвал дипломатические отношения. Вскоре, 4 июля 1943 года, Владислав Сикорский погиб в авиакатастрофе при загадочных обстоятельствах.

Однако это не смогло изменить общую ситуацию. Собранные комиссией доказательства того, что расстрел был произведен в 1940 году, были слишком убедительны и, благодаря немецкой пропаганде, хорошо известны во всем мире.

«Основным результатом эксгумационных работ стала публикация «Официальные материалы о массовых убийствах в Катыни», вскоре изданная практически на всех европейских языках и распространенная во всех оккупированных и союзных Германии странах». [257]. И. Яжборовская, А. Яблоков, B. Парсаданова. «Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях».

Но это не остановило Сталина. В 1943 году, после побед в Сталинграде и под Курском, он уже действовал с позиции силы и шел напролом. Не обращая внимания на предъявленные факты и доказательства, Сталин продолжил реализацию своего изначального плана, хотя и в урезанном виде.

Разрыв отношений с Правительством Польши не мог привести к изменению фундаментального плана о воссоздании Польши. Этот план был стратегическим. Он определялся Главной целью, ради которой была начата Вторая мировая война, и той ролью, которую играли в Плане Сталина отношения с Великобританией и США. Поэтому ситуацию, которая возникла после расследования могил Катыни, Сталин решил использовать для борьбы с Правительством Польши в изгнании с целью его замены на прокоммунистические силы. Главным стало обвинение польского правительства в сотрудничестве с фашистской Германией. Так свой провал в Катыни Сталин использовал в качестве инструмента борьбы с правительством Польши.

Борьба за смещение Правительства Польши в изгнании началась гораздо раньше, чем это предполагалось изначально. В других странах, которые после войны разделили судьбу Польши по советизации, эта фаза наступала только после их оккупации Красной Армией. Но в Польше, из-за провала в Катыни, борьба с законным правительством страны началась гораздо раньше.

Но самым эффективным оружием в борьбе с последствиями провала в Катыни оказалась мощь Красной Армии. Именно ее победы в 1943 году привели к тому, что Великобритания и США были вынуждены начать полноценные переговоры со Сталиным.

На переговорах в Тегеране США и Великобритания согласились с позицией Сталина по признанию границы между СССР и Польшей по линии Керзона. Это означало, что проблема Катыни отошла на второй план. Великобритания и США жертвовать союзническими отношениями с СССР из-за Катыни и Польши не захотели.

После того как Красная Армия освободила Катынь Сталин организовал свое расследование. Работу возглавил хирург с мировым именем Н.Н. Бурденко. Но, несмотря на все усилия по организации собственного расследования, убедить мир в версии Сталина не удалось. Простейший вопрос журналистов к комиссии Бурденко — почему поляки захоронены в зимней форме, в то время как комиссия указала время расстрела «сентябрь 1941 года», — поверг комиссию в замешательство и вынудил срочно менять предполагаемую дату расстрела с «сентября 1941 года» на «сентябрь — декабрь 1941 года».

«Журналисты были удивлены, увидев на трупах зимнюю одежду, ведь согласно официальной советской версии пленных расстреливали в конце лета и начале осени.

После «спектакля» в лесу состоялась пресс-конференция, на которой Потемкин повторил уже известную версию НКВД. Разумеется, у представителей прессы было много вопросов: почему раскопки проводили зимой, когда почва сильно промерзла, почему на убитых зимняя форма, сколько всего было расстрелянных пленных и что известно об их работе и местах заключения. Ни на один из этих вопросов докладчик не дал четкого ответа. Наличие зимней одежды на трупах Потемкин объяснил переменчивостью климата в Смоленской области.

Несоответствие одежды оказалось одним из самых спорных вопросов. Чтобы сгладить шероховатости официальной версии, комиссии Бурденко пришлось внести уточнения в результаты работы комиссии: предположительное время расстрела «сдвинули» на сентябрь–декабрь 1941 года. В отчетах, сделанных ранее, даты остались без изменений». [258].

Обратим внимание на один любопытный факт. Когда все пошло не по плану, и немцы вскрыли Катынские могилы, Сталин не стал использовать такой очевидный аргумент против Германии, как немецкие пули, которые использовались при расстреле. Тема немецких пуль и немецкого оружия не возникла и при работе комиссии Бурденко [259]. Немцы также не афишировали факт наличия немецких пуль в могилах. Но если позиция немецких властей понятна, поскольку они не хотели давать пищу для обвинений в свой адрес, то вопрос, почему СССР не использовал этот аргумент для обвинения Германии, требует объяснения.

Причина этого была в том, что упоминание о немецких пулях или пистолетах Вальтер вело бы к признанию, пусть и частичному, результатов работы Международной комиссии. А главным результатом ее работы было установление даты расстрела в апреле 1940 года. Поэтому акцент на использовании немецких пуль и немецкого оружия мог привести к активному обсуждению вопроса о причинах использования Сталиным для расстрела поляков немецкого оружия и, как следствие, привести к появлению гипотезы об имитации Сталиным расстрела поляков немцами.

Несмотря на разрыв официальных отношений, Правительство Польши продолжало оставаться союзником СССР по антигитлеровской коалиции. Поэтому переговоры о будущем советско-польский отношений продолжались. Вот как в книге «Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях» описаны переговоры, происходившие в январе 1944 года, когда начала работать сталинская комиссия Бурденко.

«Союзники искали форму достижения советско-польского соглашения, однако позиции обеих сторон стали столь жесткими, что им не приходилось рассчитывать на успех. Какую роль играла в этом позиция советского правительства, а в ее аргументации — вопрос о Катыни, можно судить на основании текста ноты наркома иностранных дел В.М. Молотова госсекретарю США К. Хэллу от 23 января. Молотов настаивал на прежней версии: «Советское правительство порвало с польским правительством в Лондоне из-за его участия во враждебной клеветнической кампании гитлеровцев по поводу "убийств в Катыни". Это было в то время, когда во главе польского правительства стоял генерал Сикорский. А правительство Миколайчика вместо того, чтобы отмежеваться от этого фашистского акта правительства Сикорского, объявило, что оно будет продолжать политику Сикорского... Мне кажется, что коренное улучшение состава польского правительства, с исключением из него профашистских империалистических элементов и включением в него демократических элементов, о чем я уже говорил устно г. Гарриману, могло бы создать благоприятную почву как для восстановления советско-польских отношений и разрешения вопроса о границе, так и для плодотворного посредничества. Таким образом, в то время как союзники склоняли Сталина к урегулированию советско-польских отношений, налаживанию дипломатических контактов с польским правительством, он, еще раз переадресовав обвинения в катынском злодеянии нацистам, делал ударение на инкриминировании польскому правительству сотрудничества с фашистской Германией, совершения «фашистского акта». Это весьма усиливало его позицию в выборе польского партнера и продвижении по пути отстранения польского правительства. В это время Сталин начал реализовывать план опоры на те польские левые силы в СССР, которые приняли на веру его версию событий в Катыни». [260]. И. Яжборовская, А. Яблоков, B. Парсаданова. «Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях».

Чтобы усилить свою аргументацию против Правительства Польши, Сталину нужно было любым способом доказать миру, что расстрел в Катыни был делом рук немцев. Выводы комиссии Бурденко, о том, что расстрел в Катыни был произведен немцами, не убедили мировую общественность.

Последней надеждой Сталина стал Международный Военный Трибунал (МВТ). Сталин хотел закрепить выводы комиссии Бурденко о виновности немцев решением Нюрнбергского трибунала. Этим Сталин подложил бы “Катынскую мину” под все решения Нюрнбергского военного трибунала.

Но эта попытка закончилась полным провалом. Главная надежда Сталина была связана с 21 статьей Устава Международного Военного Трибунала, которая предполагала, что правительственные документы стран победительниц Трибунал будет принимать без доказательства. Эту статью удалось ввести в Устав МВТ в процессе его разработки. Сталин надеялся, что Трибунал просто «проштампует» решение правительственной комиссии Бурденко по расстрелам в Катыни.

«Статья 21 Устава МВТ гласит: «Трибунал не будет требовать доказательств общеизвестных фактов и будет считать их доказанными. Трибунал также будет принимать без доказательств официальные правительственные документы и доклады Объединенных Наций, включая акты и документы комитетов, созданных в различных союзных странах для расследования военных преступлений, протоколы и приговоры военных или других трибуналов каждой из Объединенных Наций». В феврале 1946 года заместителем главного обвинителя от СССР полковником Ю.В. Покровским суду был представлен акт советской Специальной комиссии по Катыни, не нуждающийся, согласно статье 21, в дополнительных подтверждениях». [261]. В. Абаринов. «Катынский лабиринт».

«Хотя, как сообщил В.К. Абаринову один из американских обвинителей У. Харрис, главный обвинитель от США Р. Джексон советовал Р. Руденко отказаться от включения в обвинение Катынского дела, полагая, что огромное число других преступлений, «против которых у немцев не было защиты», делает их вину достаточно доказуемой, советская сторона настояла на своем. Сталин не посчитал возможным отказаться от этого, будучи уверен, что проштампованное в Нюрнберге Катынское дело подкрепит его внешнеполитическую линию, усилит позиции СССР в Польше и подстрахует курс на создание «советского блока».

Более того, Руденко, срочно отозванный в Москву, после возвращения переправил накануне опубликования обвинительного акта цифру жертв с 925 чел. на 11 тыс. чел., дабы переложить на гитлеровцев вину за смерть всех польских военнопленных офицеров, взяв за основу объявленную в 1943 г. цифру. Это не могло не привлечь внимания защиты. Собственно, изменение включенных в обвинительный акт данных повлекло за собой принятие на организационном заседании решения о вызове немецких свидетелей защиты для верификации сообщения комиссии Бурденко». [260]. И. Яжборовская, А. Яблоков, B. Парсаданова. «Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях».

Расчет Сталина не оправдался. Суд согласился с требованием защиты заслушать свидетелей обвинения и защиты. В результате, «доказательства», представленные суду, были достаточно легко опровергнуты защитой. Адвокаты немецкой стороны разбили все пункты обвинения, и в решения Нюрнбергского процесса этот эпизод обвинения Германии не вошел.

Справка

13 февраля 1946 заместитель главного советского обвинителя, полковник Ю.В. Покровский, предъявил подробное обвинение по Катынскому делу, основанное на материалах комиссии Бурденко и возлагавшее вину за организацию расстрелов на немецкую сторону. 1–3 июля 1946 суд выслушал свидетелей. Защите удалось без труда разбить доводы советского обвинения. Так, квартировавший со своим штабом в Катынском лесу полковник Ф. Аренс, которого советское обвинение объявило организатором расстрелов, не только доказал свою непричастность, но и превратился в главного свидетеля защиты. В результате катынский эпизод в приговоре не фигурировал. [262].

За эту неудачу на Нюрнбергском трибунале заплатили жизнью два прокурора: польский прокурор Роман Мартини и советский прокурор Николай Зоря. Роман Мартини, собиравший материалы по Катынскому делу, был убит 30 марта 1946 года, а Николай Зоря погиб 23 мая 1946 года. Оба прокурора погибли при загадочных обстоятельствах.

В СССР утверждение об ответственности Германии за расстрел в Катыни стало аксиомой, которая не подлежала никакому обсуждению и оспариванию. Но Сталину этого было недостаточно. В детально продуманной картине Второй мировой войны, которую Сталин старательно выстраивал и преподносил всему миру, Катынь создавала огромную дыру, которую необходимо было как-то заткнуть. Катынь могла раскрыть весь его коварный план Второй мировой войны. Поэтому главные усилия были направлены на сокрытие самого факта расстрела поляков в Катыни. Внутри страны события в Катыни засекретили, а вместо Катыни в пропаганде возникла Хатынь.

«И все эти десятилетия правители СССР всеми силами пытались изменить общественное мнение — в первую очередь, в Польше. И в мире. Хотя, конечно же, всё знали. Ради цели замести следы была придумана акция по увековечиванию памяти сожженных заживо жителей небольшой деревни в Белоруссии (149 человек) под названием Хатынь. Почему именно эта деревня? А из-за названия. Звучит, да и пишется почти как Катынь. Что по-русски, что по-английски (Katyn — Khatyn). И таким образом, в подсознании миллионов было заложено: Катынь, а-а-а, знаем... Это там, где злодействовали немцы. Они уничтожали людей. А ведь в то время, в 1943 году, немцы проводили карательные операции в десятках деревень, которые (по их представлению) помогали партизанам. Но для символа выбрали Хатынь. Во время этой операции было разграблено и сожжено 158 населенных пунктов, в том числе вместе с людьми сожжены деревни Амбразеево, Аниськово, Булы, Жерносеки, Калюты, Константиново, Папоротное, Соколово и др. Всего в ходе операции только в Белоруссии было уничтожено и сожжено заживо 3500 местных жителей. При уничтожении немцами Хатыни карательную акцию проводил 118-й охранный батальон. Его командиром, кстати, был бывший кадровый майор Красной армии Иван Шудря, начальником штаба — бывший старший лейтенант Советской армии Григорий Васюра. Командиром взвода этого же батальона был кадровый лейтенант Красной армии Василий Мелешко (Васюра и Мелешко были осуждены советским судом и расстреляны в 1975 году)». [246]. В. Лебедев. «Катынская трагедия».

Запрет на упоминание Катыни свято выполнялся спецслужбами СССР. Только к 90-м годам, с началом Перестройки, система запретов под напором гласности стала медленно разрушаться. В результате в 1990 году ТАСС (см. Приложение B1.7) признало ответственность СССР за расстрел в Катыни. А вскоре были обнаружены захоронения расстрелянных поляков в Харькове и в Медном, аналогичные Катынским. Они окончательно доказали ответственность Сталина за расстрел военнопленных поляков.

Но признание ответственности СССР за Катынский расстрел не «разрядило» ту мину, которая была заложена Сталиным. Секрет, который до сих пор скрывает Катынь, состоит не в том, виноват ли лично Сталин в этом расстреле или это вина его подчиненных. На этот вопрос ответ очевиден. Секрет, который скрывает Катынь, заключается в том, что при адекватном расследовании всех обстоятельств Катыни раскрывается истинная роль Сталина во Второй мировой войне. Его роль Архитектора Второй мировой войны.

Катынь доказывает, что Сталин был Архитектором Второй мировой войны, который спланировал ее от начала и до самого конца. Не только спланировал, но и этот план реализовал.

Что отличает архитектора от любого другого участника строительства здания? Архитектор начинает свою работу с конца. Он начинает работу с рисунка того здания, которое он хочет построить. Этот рисунок несет в себе главное содержание всей гигантской работы, которая будет проведена в дальнейшем. Только после полного завершения всех строительных работ исходный замысел архитектора, лежащий в основе всего проекта, проявляется и становится доступным для понимания окружающих. Чтобы этот изначальный замысел архитектора выявить, необходимо детально проанализировать все воздвигнутое строение. Только в конечном строении содержится вся информация об исходном замысле архитектора.

Давайте взглянем на послевоенную карту Европы. Именно эта карта демонстрирует то здание, которое запланировал Сталин — Архитектор Второй мировой войны.

Что же произошло с Польшей в конце Второй мировой войны, когда план ее Архитектора был реализован?

Польша не исчезла. А это означает, что она была и на сталинском эскизе будущей Европы, который Сталин-Архитектор имел еще в 1939 году, когда он Польшу поделил с Гитлером!

Посмотрим на послевоенную границу Польши и СССР. Она проходит по линии Керзона — по той самой линии, на которой Сталин в сентябре 1939 года сознательно остановил свои войска при разделе Польши с Германией. Это ли не прямое подтверждение того, что в сентябре 1939 года, в первые же дни Второй мировой войны, рисунок послевоенного устройства Европы у Сталина уже лежал на столе?

8.6. Расследование Ю. Зори

Сын прокурора Н. Зори Юрий Зоря, начал вести свое расследование, желая узнать, что же произошло с его отцом в Нюрнберге. Вот как Юрий Зоря описал судьбу своего отца.

«28 декабря 1945 г. в новой форме советника юстиции III класса он вылетел в Германию. "Это был последний раз, когда я видел отца", — говорит Юрий Зоря. Во время Нюрнбергского процесса Зоря совершил три ошибки.

Ошибка непоправимая: 11 февраля 1946 г. он допрашивал фельдмаршала Фридриха фон Паулюса. Цель — доказать, что Германия напала на СССР внезапно. Допрос он вел блестяще (на следующий день о нем писали все газеты) вплоть до того момента, когда заявил, что теперь будут "представлены материалы и показания людей, располагающих достоверными сведениями о том, как на самом деле проходила подготовка нападения на Советский Союз".

Тут речь Н. Зори оборвали на полуслове. Кабины советских переводчиков были отключены. Сталин приказал, чтобы дальше фон Паулюса допрашивал главный советский обвинитель Роман Руденко. О том, что на самом деле происходило перед 22 июня 1941 г., мир не должен был узнать никогда! Ошибка неизбежная: проигрыш в интриге вокруг Риббентропа. Зоря получил приказ не допустить показаний Риббентропа о существовании секретного протокола к советско-германскому договору о ненападении. Но и Риббентроп, и его заместитель Вайцзеккер под присягой раскрыли его содержание.

Это произошло 22 мая 1946 года. На следующий день Зорю нашли мертвым. Смерть члена советской делегации в центре внимания всего мира — это не сталинский стиль. Сталин вызвал бы жертву в Москву и там с ней расправился. Значит, Зоря совершил что-то неслыханное, потребовавшее немедленной реакции. Он совершил ошибку непростительную: попросил своего непосредственного начальника, генерального прокурора СССР Горшенина, немедленно отправить его в Москву для доклада Вышинскому о документах по Катыни, ибо после их изучения у него появились сомнения, сможет ли он с ними завтра выступить перед трибуналом.

Горшенин отказал. Сомнения в сталинской правде о Катыни — это смертный приговор не только сомневающемуся (что многократно подтвердилось позднее), но и его окружению. Зоря, скорее всего, этого не учел. Наверное, он надеялся, что такой юрист, как Вышинский, поймет слабость обвинения и не допустит поражения советской стороны перед трибуналом. И, может, позволит ему не возвращаться из Москвы в Нюрнберг, как когда-то в Люблин.

На установление этих фактов сын Николая Зори потратил почти полвека. В 1987 (!) году военный прокурор тайком передал ему фотографию лежащего в постели темноволосого мужчины. На одеяле — старательно уложенный пистолет. С правой стороны на подушке — темное пятно. Мужчина как бы улыбается во сне». [263]. Кристина Курчаб-Редлих. «Доклад Зори».

Сын Николая Зори продолжил дело, которое стало причиной смерти отца. В 1989 году ему удалось получить доступ к документам, которые открыли ему глаза на события 50-летней давности.

«22 июня 1989 г. Фалин пригласил Зорю к себе в ЦК. Там Зоря составил справку о своем открытии. Фалин позвонил Ваганову с просьбой разрешить Ю. Зоре продолжать поиски в Особом архиве. Ваганов осыпал его ругательствами — воспитанного Фалина всего перевернуло, но он не потерял самообладания и попросил Зорю вспомнить номера хотя бы некоторых дел, после чего потребовал прислать их ему в ЦК. В этом Ваганов отказать не мог.

Потом наступила тишина. Фалин молчит, на звонки не отвечает. 20 июля 1989 г. Зоря явился к заведующему секретариатом Горбачева и попросил связать его с кем-нибудь из помощников президента. Зав. секретариатом (Александр Молокоедов) обещал помочь, попросив, чтобы Зоря больше ни с кем на эту тему не говорил. И вот на следующий день, 21 июля 1989 г., в ЦК, в соседнем с фалинским кабинете, Зоря начал работать с материалами, присланными из Особого архива. И здесь происходит открытие принципиального характера! Зоря сравнивает фамилии из списка НКВД на тех, кого вывозили весной 1940 года из лагеря в Козельске "в распоряжение управления НКВД Смоленской области", с эксгумационными списками из "Белой книги", составленной немцами в 1943 году. И становится совершенно ясно — черным по белому — что в катынских могилах лежат останки польских военнопленных, вывезенных в 1940 году из Козельска в Смоленскую область. Очередность лежащих в могилах по эксгумационному списку совпадает с очередностью в списках на отправку. В одном и том же порядке загружали, разгружали и расстреливали...» [263].

Расследование Ю. Зори привело к тому, что в скором времени СССР был вынужден признать свою ответственность за расстрел поляков в Катыни (см. Приложение B1.7). Признание в ответственности за преступление означало необходимость начать его официальное расследование. Такое расследование было начато Главной Военной Прокуратурой (ГВП) 27 сентября 1990 года.

Через год после этого СССР как государство перестал существовать. Это случилось 8 декабря 1991 года. Но расследование Катыни пережило СССР. С этого момента расследование вело уже ГВП России.

Итак, уголовное дело было открыто, и это означало, что перед следствием стояла задача установить виновников преступления, мотив, по которому это преступление было совершено, и выявить все обстоятельства, связанные с этим преступлением.

Это именно то, что было предметом анализа, проведенного в этой главе.

Удалось ли следствию ГВП справиться с этой задачей? Об этом пойдет речь в следующем параграфе.

8.7. Чемодан Вальтеров

В параграфе 8.3 были сформулированы вопросы по Катыни, которые оставались без ответа.

Теперь, после проведенного расследования, на эти вопросы можно дать ответы.

1. Почему расстрел был произведен без надлежащего судебного решения?

Причину расстрела мы выяснили в параграфе 8.1. Она заключалась в том, что для Сталина поляки, верные Правительству Польши в изгнании, были опасны. Они были препятствием для реализации его плана создать после окончания войны новую коммунистическую Польшу. Что касается тайной процедуры как самого расстрела, так и принятия решения о нем, то это говорит о том, что Сталин не хотел оставлять никаких следов об этом преступлении ни в государственных учреждениях, ни в партийных. Это говорит о том, что решение было стратегически важным и сверхсекретным. Уровень секретности решения о расстреле в Катыни должен был быть таким же, как и всех других решений, касающихся Плана Сталина. Про существование Плана Сталина до сих пор ничего не известно. А про расстрел в Катыни мы узнали только по причине случайной ошибки, допущенной при выполнении этой операции, которая раскрыла эту тайну.

Процесс принятия решения по Катыни представляет большой интерес. Поскольку он показывает на кого в реальности опирался Сталин. Его опорой были не коммунисты, не советское государство. Его опорой была специальная полностью засекреченная организация — НКВД. Это видно из устройства троек — внесудебных органов, которые принимали решения о репрессиях. Тройки, которые проштамповали стратегическое решение Сталина о расстреле поляков, состояли только из сотрудников НКВД. В «обычных» тройках, которые проштамповали сотни тысяч смертных приговоров в 1937-38 гг., председателем был начальник местного НКВД, а обычными членами были местный прокурор (государство) и первый секретарь местного комитета ВКП(б) (коммунистической партии) [264]. Из этого видно, что и партийное и советское руководство было подчинено НКВД. В этой организации и находятся ключи от загадок, которыми полна история советской власти.

2. Почему для расстрела использовалось немецкое оружие (пистолеты Вальтер) и немецкие пули?

Сталин имитировал расстрел польских военнопленных немцами. Этот факт говорит о том, что Сталин в момент расстрела уже был уверен в том, что ему удастся принудить Гитлера к нападению на СССР в скором времени. Сталин в этом расстреле собирался в будущем обвинить Германию.

3. Почему расстрелянных хоронили так, что в случае вскрытия могил была возможна идентификация расстрелянных?

Имитация расстрела поляков немцами должна была быть проведена так, чтобы доказать, что немцы расстреляли именно тех военнопленных поляков, которых разыскивало Правительство Польши в изгнании. Именно за их расстрел Сталин хотел избежать ответственности. Поэтому возможность их идентификации после вскрытия могил была для него чрезвычайно важна.

4. Почему Сталин принял решение о расстреле пленных? Почему он их не отправил в ГУЛАГ, где они все равно бы погибли как погибли там миллионы советских людей?

Отправка поляков в ГУЛАГ не могла решить той задачи, которая стояла перед Сталиным. После начала войны с Германией Сталин должен был признать правительство Польши и установить с ним дипломатические отношения. Автоматическим следствием этого процесса стала бы их реабилитация, освобождение из ГУЛАГа и последующая служба Правительству Польши. Это именно то, чего Сталин не хотел допустить.

5. Как объяснить удивительные совпадения: поляки были расстреляны немецким оружием, немецкими пулями, немцы обнаружили могилы с расстрелянными поляками, и Сталин в этом преступлении обвинил немцев?

Все это является доказательством того, что расстрел поляков производился с целью имитации расстрела немцами. Кроме того, это доказывает, что Сталин планировал добиться нападения Гитлера на СССР и отдать под оккупацию Германии огромную часть территории СССР. Это является доказательством того, что ВОВ шла в точном соответствии с Планом Сталина. И этот план включал в себя обвинение Германии в расстреле польских военнопленных в Катыни.

6. Почему результаты расследования расстрелов польских военнопленных Главной военной прокуратурой России (ГВП) были в 2004 году засекречены? Как это соотнести с тем, что СССР в 1990 году признал свою ответственность за этот расстрел?

Следствие не могло не установить, что Сталин этим расстрелом имитировал расстрел поляков немцами. Только одна констатация этого факта сразу привела бы к выводу, что Сталин планировал нападение Германии на СССР, планировал сдачу Германии всей западной части СССР. Из этого следует, что длительное отступление Красной Армии с огромными потерями в живой силе и технике были запланированы Сталиным еще в 1940 году как будущая тактика ведения войны. Такие выводы прокуратуры означали бы, что вся традиционная картина истории Великой Отечественной войны разлетается в пух и прах!

Когда следователь расследует преступление он всегда стремится найти прямые улики, такие, как отпечатки пальцев на орудии преступления. Тогда преступник уже не сможет отвертеться от наказания.

События в Катыни играют именно эту роль. Катынь — это прямая улика, свидетельствующая, что в 1940 году Сталин планировал предательство СССР, что он планировал пропустить гитлеровские войска вглубь страны и что он планировал сдачу Гитлеру под оккупацию огромные территории СССР. В 1941 году он это предательство осуществил.

В 2004 году, после пятнадцати лет работы, ГВП назвало главных виновников Катынского преступления. Всю вину списали на нескольких высших чиновников НКВД. Расследование было прекращено, а результаты засекречены. Из 183 томов дела польской стороне было передано 67, а 116 томов были засекречены.

Расследование прокуратурой Катынских расстрелов совпало по времени с тем моментом, когда создавалась новая Россия. И это расследование должно было показать, собирается ли новая власть России продолжать сталинские традиции или она готова отказаться от сталинского наследия. Готово ли оно открыть правду о сути сталинского режима или оно собирается продолжать хранить его главные тайны.

Решение ГВП дало исчерпывающий ответ на эти вопросы. Оно показало главное — новая власть России генетически связана с той же тайной системой, на которую опирался Сталин. Сталинские секреты стали секретами новой российской власти.

Но расследование ГВП не было бесполезным. Были обнаружены два новых захоронения расстрелянных. Удалось восстановить имена погибших. Кроме того, благодаря допросу генерал-майора НКВД Д.С. Токарева, который имел прямое отношение к расстрелам в Медном, удалось вплотную подойти к раскрытию главной тайны Катыни.

«Отвечая на вопрос об используемых пистолетах, Токарев показал следующее:

Яблоков (следователь): Дмитрий Степанович, какое оружие имели вы и другие офицеры НКВД?

Токарев: Оружие штатное — ТТ. Я, правда, имел маленький карманный немецкий пистолет Вальтер. Но когда приехали Блохин, Синегубов и Кривенко, то привезли целый чемодан пистолетов. Оказалось, что эти пистолеты быстро изнашиваются. Поэтому привезли их целый чемодан.

Яблоков: А какие пистолеты?

Токарев: Пистолеты Вальтер, по-моему, Вальтер.

Яблоков: А других не было?

Токарев: Не помню. Может позже были другие.

(…)

Яблоков: А правила какие были?

(…)

Токарев: Трудно, трудно сказать… Что ж, не было запрещено иметь другое оружие. (…)

Яблоков: Если я правильно понял, польских военнопленных расстреливали из Вальтеров. Да?

Токарев: Из Вальтеров. Это я хорошо знаю, так как привезли их целый чемодан. (…) Этим руководил сам Блохин. Давал пистолеты, а когда заканчивалась «работа» — в кавычках работа — пистолеты отбирались. Забирал сам Блохин». (Выд. — Авт.) [256].

Этот чемодан Вальтеров, который мог появиться там только в качестве реквизита очередной театральной постановки Сталина и является тем самым “отпечатком пальцев” Сталина, который изобличает весь его «План» и доказывает его роль во Второй мировой войне — роль ее главного Архитектора.

Приложение B

B1. Тексты официальных документовB1.1. Секретный дополнительный протокол к Договору о ненападении между Германией и СССР.

1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.

2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарев, Висла и Сан.

Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского Государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития.

3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.

Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете.

Москва, 23 августа 1939 года». [265]. Ю. Фельштинский. «Оглашению подлежит — СССР — Германия 1939–1941. (Документы и материалы)».B1.2. Сообщение ТАСС от 13 июня 1941 года

Еще до приезда английского посла в СССР г-на Криппса в Лондон, особенно же после его приезда, в английской и вообще в иностранной печати стали муссироваться слухи о «близости войны между СССР и Германией». По этим слухам: 1) Германия будто бы предъявила СССР претензии территориального и экономического характера, и теперь идут переговоры между Германией и СССР о заключении нового, более тесного соглашения между ними; 2) СССР будто бы отклонил эти претензии, в связи с чем Германия стала сосредоточивать свои войска у границ СССР с целью нападения на СССР; 3) Советский Союз, в свою очередь, стал будто бы усиленно готовиться к войне с Германией и сосредоточивает войска у границ последней. Несмотря на очевидную бессмысленность этих слухов, ответственные круги в Москве все же сочли необходимым ввиду упорного муссирования этих слухов уполномочить ТАСС заявить, что эти слухи являются неуклюже состряпанной пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны.

ТАСС заявляет, что: 1) Германия не предъявляла СССР никаких претензий и не предлагает какого-либо нового, более тесного соглашения, ввиду чего и переговоры на этот предмет не могли иметь места; 2) по данным СССР, Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям; 3) СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными; 4) проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие маневры имеют своей целью не что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, осуществляемые, как известно, каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия Красной Армии как враждебные Германии по меньшей мере нелепо. «Известия», 14 июня 1941 г. (Выд. — Авт.) [266].B1.3. Директива № 1 от 21 июня 1941 года

Передаю приказ Наркомата обороны для немедленного исполнения:

1. В течение 22–23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.

2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.

Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.

ПРИКАЗЫВАЮ:

а) в течение ночи на 22 июня 1941 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом 22 июня 1941 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;

в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

Тимошенко, Жуков, Павлов, Фоминых, Климовских

ЦА МО РФ. Ф.208. Оп.2513. Д.71. Л.69. Машинопись. Имеются пометы: «Поступила 22 июня 1941 г. в 01-45», «Отправлена 22 июня 1941 г. в 02-25 — 02-35». Подлинник, автограф. [267]. B1.4. Директива № 2

ДИРЕКТИВА ВОЕННЫМ СОВЕТАМ ЛВО, ПРИБОВО, ЗАПОВО, КОВО, ОДВО, КОПИЯ НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА (СССР) № 2

22 июня 1941 г. 7 ч. 15 мин.

22 июня 1941 г. 04 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города вдоль западной границы и подвергла их бомбардировке.

Одновременно в разных местах германские войска открыли артиллерийский огонь и перешли нашу границу.

В связи с неслыханным по наглости нападением со стороны Германии на Советский Союз ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу.

2. Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск.

Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить группировки его наземных войск.

Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100–150 км.

Разбомбить Кенигсберг и Мемель.

На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать.

ТИМОШЕНКО, МАЛЕНКОВ, ЖУКОВ. [268].B1.5. Директива Военным Советам Фронтов № 3

22 июня 1941 г.

Карта 1000000.

1. Противник, нанося удары из Сувалковского выступа на Олита и из района Замостье на фронте Владимир-Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шауляй и Седлец, Волковыск, в течение 22.6, понеся большие потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях.

На остальных участках госграницы с Германией и на всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями.

2. Ближайшей задачей войск на 23–24.6 ставлю:

а) концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Западного и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалкскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки:

б) мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиации Юго-Западного фронта и других войск 5 и 6А окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды. К исходу 24.6 овладеть районом Люблин. \440\

3. ПРИКАЗЫВАЮ:

а) Армиям Северного фронта продолжать прочное прикрытие госграницы. Граница слева — прежняя.

б) Армиям Северо-Западного фронта, прочно удерживая побережье Балтийского моря, нанести мощный контрудар из района Каунас во фланг и тыл сувалкской группировки противника, уничтожить ее во взаимодействии с Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки.

Граница слева — прежняя.

в) Армиям Западного фронта, сдерживая противника на варшавском направлении, нанести мощный контрудар силами не менее двух мехкорпусов и авиации фронта во фланг и тыл сувалкской группировки противника, уничтожить ее совместно с Северо-Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки.

Граница слева — прежняя.

г) Армиям Юго-Западного фронта, прочно удерживая госграницу с Венгрией, концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5 и 6 А, не менее пяти мехкорпусов и всей авиации фронта, окружить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, к исходу 26.6 овладеть районом Люблин. Прочно обеспечить себя с краковского направления.

д) Армиям Южного фронта не допустить вторжения противника на нашу территорию. При попытке противника нанести удар в черновицком направлении или форсировать pp. Прут и Дунай мощными фланговыми ударами наземных войск во взаимодействии с авиацией уничтожить его; двумя мехкорпусами в ночь на 23.6 сосредоточиться в районе Кишинев и лесов северо-западнее Кишинева.

4. На фронте от Балтийского моря до госграницы с Венгрией разрешаю переход госграницы и действия, не считаясь с границей.

5. Авиации Главного Командования:

а) поддержать Северо-Западный фронт одним вылетом 1-го ав. корп. ДД и Западный фронт одним вылетом 3-го ав. корп. ДД на период выполнения ими задачи по разгрому сувалкской группировки противника;

б) включить в состав Юго-Западного фронта 18-ю авиадивизию ДД и поддержать Юго-Западный фронт одним вылетом 2-го ав. корпуса ДД на период выполнения им задачи по разгрому люблинской группировки противника;

в) 4-й ав. корпус ДД оставить в моем распоряжении в готовности содействовать главной группировке Юго-Западного фронта и частью сил Черноморскому флоту.

Народный комиссар обороны Член Главного Союза ССР Военного Совета, Маршал Советского Союза Тимошенко, Маленков, Начальник Генерального штаба Красной Армии генерал армии Жуков. [269]. B1.6. А. Гитлер. Директива № 41 от 5 апреля 1942 года

Фюрер и верховный главнокомандующий вермахта,

ОКВ/Штаб оперативного руководства

№55616/42, 5.4.1942.

Ставка фюрера

Совершенно секретно.

Передавать только офицерам

Директива №41

Зимняя битва в России близится к концу. Благодаря выдающейся храбрости и самоотверженным действиям солдат Восточного фронта достигнут грандиозный оборонительный успех германского оружия.

Противник понес тяжелейшие потери в людях и технике. Стремясь использовать мнимые начальные успехи, он этой зимой в значительной мере израсходовал также основную массу своих резервов, предназначенных для дальнейших операций.

Как только условия погоды и местности будут благоприятствовать, немецкое командование и войска вновь должны захватить в свои руки инициативу и навязать противнику свою волю.

Цель состоит в том, чтобы окончательно уничтожить живую силу, оставшуюся еще у Советов, лишить русских возможно большего количества важнейших военно-экономических центров.

Для этой цели будут использованы все войска, имеющиеся в распоряжении германских вооруженных сил и вооруженных сил союзников. Вместе с тем необходимо при всех условиях обеспечить удержание занятых территорий на западе и севере Европы, особенно побережий.

I. Общий замысел.

Придерживаясь исходных принципов Восточной кампании, необходимо, не предпринимая активных действий на центральном участке фронта, добиться на севере падения Ленинграда и установить связь с финнами по суше, а на южном крыле осуществить прорыв в район Кавказа.

Учитывая обстановку, сложившуюся ко времени окончания зимней битвы, при наличных силах и средствах, а также существующих транспортных условиях цель эта может быть достигнута только по этапам.

Первоначально необходимо сосредоточить все имеющиеся силы для проведения главной операции на южном участке фронта с целью уничтожить противника западнее р. Дон и в последующем захватить нефтяные районы Кавказа и перевалы через Кавказский хребет.

Окончательная блокада Ленинграда и захват района р. Нева будут осуществлены, как только позволит обстановка в районе окружения или высвобождение других, достаточных сил.

II. Проведение операций.

а) Первоочередная задача сухопутных войск и авиации по окончании распутицы — создать предварительные условия для осуществления главной операции.

Для этого требуется упорядочение и укрепление положения на всем Восточном фронте и в оперативном тылу с целью привлечь возможно больше сил для главной операции, сохраняя вместе с тем на остальных участках фронта способность минимальными силами отразить любое наступление противника. Однако там, где для этого надлежит, согласно моим указаниям осуществить наступательные операции с ограниченной целью, необходимо обеспечить превосходство сухопутных войск и авиации, чтобы введением в бой их наступательных средств добиться быстрых и решающих успехов. Лишь таким образом, причем прежде всего до начала крупных весенних операций, у наших войск будет вновь укреплена безусловная вера в победу, а противник в результате наших ударов вынужден будет осознать, что безнадежно уступает нам в силах.

b) Следующими задачами в данных рамках являются: очищение от войск противника Керченского полуострова в Крыму и захват Севастополя. Авиации, а также и военно-морскому флоту в порядке подготовки этих операций решительнейшим образом парализовать вражеские коммуникации в Черном море и Керченском проливе.

На южном участке фронта отрезать и уничтожить в районе р. Донец противника, вклинившегося по обе стороны р. Изюм. Какие именно меры по корректированию линии фронта еще потребуются на центральном и северном участках Восточного фронта, можно будет окончательно установить и решить лишь после окончания текущих боевых действий и периода распутицы.

Однако необходимые для того силы — как только позволит обстановка — должны быть получены за счет сокращения линии фронта.

с) Главная операция на Восточном фронте, Цель ее, как уже подчеркнуто, состоит в том, чтобы для выхода к Кавказу нанести решающий удар по русским силам, расположенным в районе к югу от Воронежа, западнее, а также севернее р. Дон, и уничтожить их. По причинам, связанным с переброской предназначенных для нее войск. Эта операция может быть проведена лишь путем ряда следующих друг за другом, но взаимосвязанных и взаимодополняющих наступлений. Поэтому осуществление их следует с севера на юг согласовать по времени таким образом, чтобы, кроме того, в каждом отдельном наступлении обеспечить максимальную концентрацию на решающих участках как сухопутных войск, так и особенно авиации.

Учитывая достаточно доказанную русскими нечувствительность к оперативным окружениям, решающее значение (как при сражении в районе Брянска и Вязьмы с целью окружения) придавать осуществлению отдельных прорывов в форме плотных двойных охватов.

Следует избежать, чтобы в результате слишком позднего поворота войск, осуществляющих окружение, у противника осталась возможность уйти от уничтожения.

Не допускать, чтобы из-за слишком быстрого и дальнего броска танковых и моторизованных соединений нарушалась их связь со следующей за ними пехотой или же сами эти соединения теряли возможность своими непосредственными действиями в тылу окруженных русских армий прийти на помощь пехотным войскам, с тяжелыми боями наступающим с фронта.

Таким образом, помимо главной оперативной цели в каждом отдельном случае необходимо при любых условиях обеспечить уничтожение атакованного противника уже самим характером постановки боевой задачи и методами командования собственными войсками.

Общую операцию начать охватывающим наступлением, соответственно прорывом из района южнее Орла в направлении Воронежа. Из обоих предназначенных для осуществления окружения танковых и моторизованных соединений действующее с севера должно быть сильнее, чем действующее с юга. Цель этого прорыва — захват самого Воронежа. В то время как часть пехотных дивизий должна немедленно создать сильный фронт обороны на рубеже от исходного пункта наступления из района Орла в направлении Воронежа, танковые и моторизованные соединения имеют задачей своим левым флангом, примыкая к р. Дон, продолжать наступление от Воронежа на юг с целью поддержки второго прорыва, осуществляемого примерно из района Харькова на восток. Основная цель и здесь — не оттеснить русскую линию фронта, как таковую, а во взаимодействии с пробивающимися вниз по течению р. Дон моторизированными соединениями уничтожить русские силы.

Третье наступление в рамках этих операций следует вести так, чтобы войска, продвигающиеся вниз по течению р. Дон, соединились в районе Сталинграда с теми силами, которые пробиваются на восток из района Таганрог — Артемовск через р. Донец между нижним течением р. Дон и Ворошиловградом. В завершение операции они должны войти в соприкосновение с танковой армией, наступающей на Сталинград.

Если же в ходе этих операций, особенно в результате овладения неповрежденными мостами, возникнет перспектива создания плацдармов восточнее или южнее р. Дон, такими возможностями надо воспользоваться. В любом случае следует попытаться достигнуть самого Сталинграда или же по меньшей мере подвергнуть его воздействию нашего оружия в такой степени, чтобы он перестал служить военно-промышленным и транспортным центром.

Особенно желательно, если бы удалось или захватить неповрежденные мосты, к примеру в самом Ростове, или надежно овладеть какими-либо предмостными укреплениями южнее р. Дон для продолжения операций, намеченных на более поздний срок.

С целью не дать значительной части расположенных севернее р. Дон русских сил переправиться через него и уйти на юг важно, чтобы правое крыло боевой группы, продвигающейся из направления Таганрога на восток, было усилено танками и моторизованными войсками, которые в случае необходимости следует создавать также и в виде импровизированных соединений.

По мере продвижения в ходе указанных наступлений следует не только уделить внимание сильному обеспечению северо-восточного фланга наступательной операции, но и немедленно приступить к оборудованию позиций, примыкающих к р. Дон. При этом решающее значение придавать созданию максимально мощной противотанковой обороны. Расположение позиций следует заранее определить исходя из их возможного использования зимой, а также всемерно оборудовать для того.

Для занятия все более учиняющейся в ходе этих операций линии фронта по р. Дон привлечь в первую очередь соединения союзников при том условии, что германские войска будут использоваться в качестве мощного барьера между Орлом и р. Дон, а также вдоль прибрежной полосы Сталинграда; в остальном же отдельные германские дивизии будут находиться позади линии, проходящей вдоль р. Дон, в качестве подвижного резерва.

Союзные войска следует использовать на занимаемых ими участках насколько возможно таким образом, чтобы севернее располагались венгры, затем — итальянцы и далее к юго-востоку — румыны.

d) Быстрое продолжение движения через р. Дон на юг для достижения целей операции должно быть обеспечено с учетом условий времени года.

Адольф Гитлер. [270].

B1.7. Заявление ТАСС. 14 апреля 1990 года

На встречах между представителями советского и польского руководства, в широких кругах общественности длительное время поднимается вопрос о выяснении обстоятельств гибели польских офицеров, интернированных в сентябре 1939 года. Историками двух стран были проведены тщательные исследования катынской трагедии, включая и поиск документов.

В самое последнее время советскими архивистами и историками обнаружены некоторые документы о польских военнослужащих, которые содержались в Козельском, Старобельском, Осташковском лагерях НКВД СССР. Из них вытекает, что в апреле — мае 1940 года из примерно 15 тысяч польских офицеров, содержавшихся в этих трех лагерях, 394 человека были переведены в Грязовецкий лагерь. Основная же часть «передана в распоряжение» управлений НКВД соответственно по Смоленской, Ворошиловградской и Калининской областям и нигде больше в статистических отчетах НКВД не упоминается.

Выявленные архивные материалы в своей совокупности позволяют сделать вывод о непосредственной ответственности за злодеяния в катынском лесу Берии, Меркулова и их подручных.

Советская сторона, выражая глубокое сожаление в связи с катынской трагедией, заявляет, что она представляет одно из тяжких преступлений сталинизма.

Копии найденных документов переданы польской стороне. Поиск архивных материалов продолжается. [271]B1.8. Заключение комиссии экспертов ГВП

по уголовному делу № 159 о расстреле польских военнопленных из Козельского, Осташковского и Старобельского спецлагерей НКВД в апреле—мае 1940 г.

г. Москва

2 августа 1993 года

«В период с 17 марта 1992 г. по 2 августа 1993 г. на основании постановления старшего военного прокурора Отдела Управления Главной военной прокуратуры подполковника юстиции Яблокова А.Ю. от 17 марта 1992 г. комиссия экспертов в составе:

— директора Института государства и права Российской академии наук академика Топорнина Бориса Николаевича;

— заведующего сектором уголовного права и криминологии Института государства и права Российской академии наук доктора юридических наук, профессора Яковлева Александра Максимовича;

— главного научного сотрудника Института сравнительной политологии Российской академии наук доктора исторических наук, профессора Яжборовской Инессы Сергеевны;

— ведущего научного сотрудника Института славяноведения и балканистики Российской академии наук доктора исторических наук Парсадановой Валентины Сергеевны;

— доцента кафедры спецдисциплин Военной академии Советской Армии, кандидата военных наук Зори Юрия Николаевича;

— старшего эксперта отдела судебно-медицинской экспертизы Центральной судебно-медицинской лаборатории МО РФ подполковника медицинской службы кандидата медицинских наук Беляева Льва Валерьевича провела комиссионную экспертизу по материалам уголовного дела № 159 о расстреле польских военнопленных.

Выдержка из заключения.

[…]

«П.К. Сопруненко, допрошенный в качестве свидетеля с применением видеозаписи, подтвердил, что он был лично ознакомлен с постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) о расстреле польских военнопленных. Претворяя это решение в жизнь, он руководил всей отправкой польских военнопленных в распоряжение УНКВД Харьковской, Смоленской и Калининской областей. Расстрелянных захоронили на территории дачных участков УНКВД указанных областей (т. 14. Л.д. 210-236).

Аналогичные показания дал бывший начальник УНКВД по Калининской области Д.С. Токарев, который, кроме того, пояснил, что в Калинин для организации расстрелов приезжали комендант НКВД СССР В.М. Блохин, начальник штаба конвойных войск НКВД комбриг М.С. Кривенко и начальник транспортного управления НКВД СССР С.Р. Мильштейн. К участию в расстрелах привлекались сотрудники комендантской службы, надзиратели внутренней тюрьмы и водители УНКВД Калининской области. Военнопленных расстреливали в подвальном помещении внутренней тюрьмы УНКВД Калининской области ночью, по одному, выстрелом в затылок из немецкого пистолета «Вальтер». Трупы захоронили на дачном участке УНКВД в поселке Медное Калининской области (т. 21. Л.д. 148-167).

Свидетель М.В. Сыромятников, служивший старшим по корпусу внутренней тюрьмы УНКВД Харьковской области, показал, что в мае 1940 г. в тюрьму привезли большое количество польских военнопленных, которых расстреливали по ночам, а затем вывозили хоронить в район дач УНКВД (т. 4. Л.д. 84-92; т. 22. Л.д. 38-45; т. 24. Л.д. 38—45). Работавший надзирателем в тюрьме УНКВД по Смоленской области К.Е. Бороденков также показал, что из разговоров с сослуживцами И.А. Гвоздовским, И.И. Стельмахом, И.М. Сильченковым, И.И. Грибовым в 1940 г. ему стало известно, что они расстреливали польских военнопленных и захоронили их в лесу в Козьих горах (в Катынском лесу) (т. 16. Л.д. 13—14).

Аналогичные показания о расстрелах весной 1940 г. польских военнопленных дали свидетели И.И. Титков (т. 16. Л.д. 5—7, 62— 76), И. Ноздрев (т. 14. Л.д. 103-107; т. 16. Л.д. 43—61), П.Ф. Климов (т. 16. Л.д. 35-38), И.И. Дворниченко (т. 1. Л.д. 61-62; т. 19. Л.д. 28—33) и другие.» […]» [272].

B2. Слова песни «Священная война»

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой

С фашистской силой темною,

С проклятою ордой.

Припев:

Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна, —

Идет война народная,

Священная война!

Как два различных полюса,

Во всем враждебны мы.

За свет и мир мы боремся,

Они — за царство тьмы.

Припев.

Дадим отпор душителям

Всех пламенных идей,

Насильникам, грабителям,

Мучителям людей!

Припев.

Не смеют крылья черные

Над Родиной летать,

Поля ее просторные

Не смеет враг топтать!

Припев.

Гнилой фашистской нечисти

Загоним пулю в лоб,

Отребью человечества

Сколотим крепкий гроб!

Припев.

Пойдем ломить всей силою,

Всем сердцем, всей душой

За землю нашу милую,

За наш Союз большой!

Припев.

Встает страна огромная,

Встает на смертный бой

С фашистской силой темною,

С проклятою ордой!

Припев.

B3. Хронология основных политических событий (1925–1947)

Таблица B3.1. Основные события 1925–1947, которые принимались во внимание при работе над данной книгой. Шрифтом выделены те события, которые оказали наибольшее влияние на формирование плана Сталина либо позволяют понять его содержание.

1925.12.18 XIV съезд партии. Курс на построение социализма в одной стране. Индустриализация. Разгромлена «Ленинградская оппозиция» во главе с Зиновьевым и Каменевым.

1926.10.03 Объединенная оппозиция. Троцкий, Зиновьев и Каменев выведены из состава Политбюро.

1927.11 Троцкий, Зиновьев, Каменев исключены из партии.

1927.12.02 XV съезд партии. Принят план коллективизации сельского хозяйства. Утверждены Директивы по составлению первого пятилетнего плана.

1928.05 Дело об экономической контрреволюции в Донбассе.

1929.02 Троцкий выслан из страны.

1929.11.07 Совет народных комиссаров СССР принял постановление «Об использовании труда уголовно-заключенных».

1930.01.30 Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации».

1930.02.02 Приказ ОГПУ СССР № 44/21 2 февраля 1930. «В целях наиболее организованного проведения ликвидации кулачества как класса и решительного подавления всяких попыток противодействия со стороны кулаков мероприятиям Советской власти по социалистической реконструкции сельского хозяйства — в первую очередь в районах сплошной коллективизации — в самое ближайшее время кулаку, особенно его богатой и активной контрреволюционной части, должен быть нанесен сокрушительный удар. Сопротивление кулака должно быть и будет решительно сломлено». [75]

1930.04.25 Создано Управление лагерями ОГПУ (УЛАГ).

1930.06.26 XVI съезд партии. Решение о создании на Востоке второй угольно-металлургической базы. Урало-Кузнецкий комбинат.

1930.11.25 Дело Промпартии. Главой промпартии объявлен директор ВТИ Л.К. Рамзин.

1932 Перевод Карла Радека на русский язык Майн Кампф А. Гитлера.

1932.04.01 Пуск Кузнецкого металлургического комбината. [76].

1933.01.30 Новым канцлером Германии назначается Адольф Гитлер. В его кабинете только два представителя нацистской партии: Герман Геринг (министр без портфеля) и Вильгельм Фрик (министр внутренних дел). Пост вице-канцлера занимает Франц фон Папен, а пост министра иностранных дел — Константин фон Нейрат.

1933.07.01 Пуск Челябинского тракторного завода. [77].

1933.07.03 СССР подписывает Лондонскую конвенцию, содержащую определение агрессии.

1933.07.15 Пуск Уралмаша — Свердловского машиностроительного завода. [78].

1933.08.15 Полигон в Шиханах закрыт (Объект Томка, Химическое оружие).

1933.09.05 КАМА закрыта (танковая школа в Казани, Казань-Мальбрант).

1933.09.15 ЛИПЕЦК (Немецкая Авиационная школа) закрыта.

1933.12.29 Ухудшения советско-германских отношений (Приход Гитлера к власти).

1934.01.26 Доклад Сталина на XVII Съезде Партии.

1934.04.04 Возобновлены на 10 лет пакты о ненападении с Литвой, Латвией и Эстонией.

1934.04.07 Продление на 10 лет советско-финского Пакта о ненападении.

1934.05.05 Возобновлен на 10 лет пакт о ненападении с Польшей.

1934.10.27 Создание ГУЛАГа.

1934.12.01 Убийство в Ленинграде С.М. Кирова.

1935.03.18 Германия денонсировала Версальский договор.

1935.06.23 Постановление «О строительстве Норильского комбината».

1935.07.25 Последний VII конгресс Коминтерна.

1936.03.07 Ремилитаризация Рейнской области.

1936.04.28 28 апреля 1936 — постановление Совнаркома о переселении из погранзоны Украины в Казахстан 70 тыс. поляков и немцев.

1936.04.29 Первая встреча Канделаки с Шахтом.

1936.07.18 Мятеж против республиканского правительства Испании.

1936.08.19 Первый московский процесс. Процесс 16-ти (Г. Зиновьев, Л. Каменев, Г. Евдокимов и И. Смирнов).

1936.12.01 Вторая встреча Канделаки с Шахтом.

1936.12.17 17 декабря 1936 — постановление Совнаркома о выселении ряда лиц из Азербайджана в Иран.

1936.12.05 Принятие «Сталинской» Конституции на Чрезвычайном VIII Съезде Советов Союза ССР.

1937.01.09 Директива НКВД в исполнение постановления Совнаркома от 17.12.1936. Намечено к выселению из Баку и погранзоны Азербайджана 2500 иранских поданных, 700 семей.

1937.01.23 «Антисоветскому троцкистскому центру» предъявлены новые обвинения: саботаж в промышленности, шпионаж в пользу Германии и Японии.

1937.01.29 Третья встреча Канделаки с Шахтом.

1937.02.23 Пленум ЦК, на котором исключены из партии Н. Бухарин и А. Рыков. 27 февраля они арестованы.

1937.05 Восстановлены должности политкомиссаров в армии, упраздненные 15 марта 1934.

1937.06.01 БОЛЬШОЙ ТЕРРОР

1937.06.11 Арест и расстрел 8 военачальников, обвиненных в предательстве и в сотрудничестве с Германией (маршал М. Тухачевский, командармы И. Якир, И. Уборевич, Р. Эйдеман, А. Корк и В. Путна).

1937.07.30 Приказ № 00447. На основании этого приказа с августа 1937 года по ноябрь 1938 года 390 тыс. человек были казнены, 380 тыс. отправлены в лагеря ГУЛАГа.

1937.08.11 «Польская операция» 11 августа 1937 года Ежов подписал приказ № 00485, которым приказал начать с 20 августа широкую операцию, направленную на полную ликвидацию местных организаций «Польской организации войсковой», и закончить её в 3-месячный срок. По этим делам было осуждено 103489 чел., в том числе приговорено к расстрелу 84471 чел. [79].

1937.08.15 Политсостав армии получает те же полномочия, что и офицеры. Приказы должны подписываться совместно.

1937.08.21 Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О выселении корейского населения пограничных районов Дальневосточного края».

1937.09.28 Постановление СНК СССР «О выселении корейцев с территории Дальневосточного края». Депортировано в Среднюю Азию и Казахстан 171 тыс. 781 чел.

1937.10.11 Директива НКВД о депортации курдов из погранзоны Азербайджана в Казахстан.

1938.06.10 Депортация китайцев из Дальнего Востока в Синьцзян.

1938.07.11 Столкновение советских и японских войск на границе с Манчжоу-Го возле озера Хасан.

1938.05 Первый Судетский кризис.

1938.09 Второй Судетский кризис.

1938.09.29 Мюнхенское соглашение.

1938.10.23 Секретное указание Гитлера в ближайшее время решить вопрос с остатками Чехии.

1938.10.24 Требование Риббентропа, высказанное польскому послу, передать Данциг Германии.

1938.11.23 Покаянное письмо Ежова.

1938.12.08 Л. Берия сменяет Н. Ежова во главе НКВД. Заметное ослабление террора.

1939.01.05 Переговоры польского министра иностранных дел Бека с Гитлером в Берхтесгадене по проблеме Данцига. Переговоры закончились безрезультатно.

1939.03.10 Доклад Сталина на XVIII Съезде Партии.

1939.03.21 Германия потребовала от Польши передать ей вольный город Данциг (с 1945 года — Гданьск), вступить в Антикоминтерновский пакт и открыть для неё «польский коридор».

1939.03.31 Заявление Н. Чемберлена о предоставлении гарантий Польше.

1939.04.01 Конец войны в Испании.

1939.04.13 Гарантии Великобритании Румынии, Греции, Турции.

1939. 04.15 Первая английская нота c призывом к СССР присоединиться к англо-французскому заявлению о гарантиях Польше.

1939.04.17 В ответ на призыв Англии Советский Союз предложил заключить между Англией, Францией и СССР соглашение о взаимной помощи и об оказании тремя державами помощи граничившим с СССР странам Восточной Европы в случае агрессии против них.

1939.04.18 СССР начинает переговоры с Великобританией и Францией.

1939.05.03 Молотов назначен народным комиссаром иностранных дел вместо Литвинова.

1939.05.28 Японские войска вторглись на монгольскую территорию в районе реке Халхин-Гол.

1939.08.12 Встреча военных миссий СССР, Англии и Франции — Московские переговоры.

1939.08.19 Заключено торговое соглашение между СССР и Германией.

1939.08.23 В Москве Молотов и Риббентроп подписали пакт о ненападении. Стороны договариваются не вести военные действия друг против друга. В секретных протоколах утверждаются план раздела Польши и свобода действий СССР в прибалтийских странах, Финляндии и Бесарабии.

Японские войска потерпели полное поражение в сражении с советскими войсками на реке Халхин-Гол. 1939.08.31

1939.08.25 Подписан англо-польский союз в виде Соглашения о взаимопомощи и секретного договора.

1939.09.01 Германия вторглась в Польшу.

1939.09.03 Англия и Франция объявили ультиматум Германии (начало 2-й мировой войны).

1939.09.17 Советские войска оккупировали восточные области Польши (так называемые Зап. Украину и Зап. Белоруссию).

1939.09.18 18 сентября на заседании английского правительства было решено, что, согласно англо-польскому соглашению от 25 августа 1939, Англия связана обязательством защищать Польшу только в случае агрессии со стороны Германии. Поэтому было решено «не посылать России никакого протеста».

1939.09.28 Польская армия прекращает сопротивление. Германия и СССР подписывают Договор о разделе Польши и Договор о дружбе.

1939.09.28 Договор с Эстонией на 10 лет с вводом 25 тыс. контингента войск.

1939.10.05 Московские переговоры о территории Финляндии.

1939.10.05 Договор с Латвией на 10 лет с вводом 25 тыс. контингента войск.

1939.10.15 Договор с Литвой на 15 лет с вводом 20 тыс. контингента войск.

1939.10.01 Граница СССР в 1939 г. прошла по «линии Керзона», существенно отклоняясь на запад лишь в районе Белостока.

1939.10.17 Англия приняла советскую позицию, и 17 и 27 октября до сведения СССР было доведено, что Лондон хочет видеть этнографическую Польшу скромных размеров и не может быть никакого вопроса о возврате ей Западной Украины и Западной Белоруссии. Соответственно, Англия и Франция посоветовали польскому правительству в эмиграции не объявлять войну СССР.

1939.11.28 Агентство «Гавас», возрождённое позже как «Франс Пресс», сообщает о речи Сталина на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 19 августа 1939 года.

1939.11.30 Советские войска переходят границу Финляндии.

1939.12.14 Советский Союз исключен из Лиги Наций в связи с нападением на Финляндию.

1940.03 Расстрел польских офицеров в Катыни, в Медном и в Харькове.

1940.03.12 Конец советско-финской войны. Финляндия подписывает мирный договор с СССР и передает ему Карельский перешеек и побережье Ладожского озера.

1940.04.09 Вторжение Германии в Норвегию.

1940.05.10 Захват Германией и Италией Франции.

1940.05.10 Черчилль назначен премьер-министром.

1940.06.15 Советские войска занимают стратегические пункты Прибалтийских государств Эстонии, Латвии и Литвы.

1940.06.22 Капитуляция Франции.

1940.06.26 СССР ультимативно требует от Румынии передачи ему Бесарабии и Буковины.

1940.06.26 Указ “О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений”.

1940.06.28 Аннексия у Румынии Бессарабии и Северной Буковины.

1940.06.30 Первая запись в дневниках Гальдера о подготовке нападения на СССР относится к 30 июня 1940 года.

1940.07.09 Начало битвы за Британию.

1940.07.16 Утвержден план «Морской Лев» — план высадки Германии в Великобританию.

1940.07.19 На заседании рейхстага 19 июля Гитлер предложил Англии мир. Великобритания мир отклонила.

1940.08.15 Снятие Б.М. Шапошникова с поста председателя Генштаба.

1940.09.27 Подписан «Тройственный пакт» Германии, Италии и Японии о военном союзе.

1940.11.12 Начало переговоров Молотова с Гитлером в Берлине.

1940.11.17 Оперативно-стратегические игры. («Таким образом, ни на совещании, ни в играх даже не делалось попыток рассмотреть ситуацию, которая может сложиться в первых операциях в случае нападения Германии. Поэтому утверждения, что игры проводились для “отработки некоторых вопросов, связанных с действиями войск в начальный период войны”, лишены основания — эти вопросы даже не значились в учебных целях.» [80])

1940.12.18 Подписан план Барбаросса. Директива № 21. Срок завершения военных приготовлений 1941.05.15.

1941.01.23 В Румынии 23 января 1941 года была устроена попытка путча (В своей ноте Гитлер объявляет об ответственности СССР за этот путч).

В Москве начинает работать (с 15 по 20 февраля) XVIII конференция ВКП(б). В третий пятилетний план внесены изменения с целью ускорить выполнение военных программ. 1941.02.15

1941.03.20 План Барбаросса на столе у Сталина.

1941.03.25 Правительство Югославии присоединилась к Тройственному пакту оси

1941.03.27 Переворот в Югославии. Белград. Из Загреба прибыл поезд с бывшим регентом принцем Павлом. Экс-правитель был доставлен в генштаб, где он подписал отречение.

1941.03.29 Югославия. Загреб. Руководство КПЮ сообщило в Москву о поддержке антигерманского и антианглийского курса нового правительства, склоняющегося к союзу к СССР.

1941.03.30 Принят план нападения на Грецию 6 апреля 1941 г. (Мерита). Одновременно должно начаться нападение на Югославию.

1941.04.03 Начало переговоров между Югославией и СССР.

1941.04.04 В. Молотов проинформировал посла Германии В. Шуленбурга о предложении правительства Югославии заключить договор о дружбе и ненападении между Югославией и СССР, и что СССР принял это предложение. По мнению советского правительства, это не идет вразрез со стремлением Германии бороться против расширения войны.

1941.04.05 Подписан договор о дружбе с Югославией

1941.04.06 Посол Германии В. Шуленбург проинформировал В. Молотова о начале войны на Балканах, объяснив действия Германии угрозой англо-югославско-греческой военной акции против Германии и Италии. Германское правительство заявляло, что оно не имеет на Балканах «совершенно никаких интересов, политических или территориальных, и выведет войска с Балкан после выполнения своей задачи». На все это В. Молотов заявил, что очень печально, что расширение войны все же оказалось неизбежным.

1941.04.13 Договор о ненападении с Японией.

1941.04.14 Подписано германо-венгерское соглашение об участии Венгрии в войне против Югославии с 14.04.1941 г.

1941.05.04 Постановление Политбюро. Назначить тов. Сталина И.В. Председателем Совета Народных Комиссаров СССР.

1941.05.05 Речь Сталина в честь выпускников военных академий.

1941.05.05 Спeцcooбщeние № 660477 сс, из которого следует, что Германия готовит военное вторжение в пределы СССР.

1941.05.06 Назначение Сталина Председателем Совета Народных Комиссаров СССР.

1941.05.10 Перелет Гесса в Великобританию.

1941.05.15 Председателю СНК СССР поступает документ «Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных сил Советского Союза» от 15 мая 1941 года, в котором предлагается упредить нападение Германии — атаковать немецкие войска первыми.

1941.06.03 Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение разрешить Наркомвнешторгу из особых запасов произвести поставку в Германию во исполнение договора меди — 6000 тонн, никеля — 1500 тонн, олова — 500 тонн, молибдена — 500 тонн, вольфрама — 500 тонн.

1941.06.04 СНК принял Постановление «Об укрепленных районах», в котором утвердил перечень создаваемых частей для вновь строящихся укрепленных районов и установил срок окончания формирования частей — 1 октября 1941 года.

1941.06.05 Состоялась беседа заместителя наркома иностранных дел СССР С. А. Лозовского с послом США в СССР Л. А. Штейнгардтом во время которой обсуждались отношения между странами. По вопросу о скоплении германских войск на западной границе СССР Штейнгардт был уверен, что немцы готовы напасть на Советский Союз. На это С. А. Лозовской ответил, что «Советский Союз относится очень спокойно ко всякого рода слухам о нападении на его границы. Советский Союз встретит во всеоружии всякого, кто попытается нарушить его границы. Если бы нашлись такие люди, которые попытались бы это сделать, то день нападения на Советский Союз был бы самым несчастным в истории напавшей на СССР страны.»

1941.06.10 Начальник Генерального штаба Г. К. Жуков в Директиве военному совету КОВО отменил указание частям занимать предполье укрепленных районов, так как «такое действие может спровоцировать немцев на вооруженное столкновение и чревато всякими последствиями».

1941.06.11 Приказ Жукова не занимать УРы. Г.К. Жуков в телеграмме командующему войсками КОВО М. П. Кирпоносу приказал: 1) Полосу предполья без особого на то приказания полевыми и уровскими частями не занимать. Охрану сооружений организовать службой часовых и патрулированием. 2) Отданные Вами распоряжения о занятии предполья уровскими частями немедленно отменить.

1941.06.13 Нарком обороны СССР С.К. Тимошенко и начальник Генштаба Красной Армии Г.К. Жуков направили Военному совету КОВО Директиву: «Для повышения боевой готовности войск округа к 1 июля 1941 г. все глубинные дивизии и управления корпусов с корпусными частями перевести ближе к госгранице в новые лагеря… Передвижения войск сохранить в полной тайне. Марш совершать с тактическими учениями, по ночам».

1941.06.13 Сообщение ТАСС «…в английской и вообще в иностранной печати стали муссироваться слухи о “близости войны между СССР и Германией”».

1941.06.17 В.Н. Меркулов направил И.В. Сталину и В.М. Молотову агентурное сообщение, полученное НКГБ СССР из Берлина: «Источник, работающий в штабе германской авиации, сообщает: 1. Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время…» «Т[овари]щу Меркулову. Может, послать ваш “источник” из штаба герм[анской] авиации к еб-ной матери. Это не “источник”, а дезинформатор. И. Ст[алин]».

1941.06.19 В.Н. Меркулов направил И.В. Сталину, В.М. Молотову и Л.П. Берии записку «О массовом отъезде из СССР сотрудников германского посольства и членов их семей и об уничтожении архивов посольства».

1941.06.21 Политбюро ЦК ВКП(б) принято решение об образовании Южного фронта. Командующим фронтом назначен И.В. Тюленев. Г.К. Жукову поручено общее руководство Юго-Западным и Южным фронтами, а К.А. Мерецкову — Северным фронтом.

1941.06.22 Немецкие войска вторглись в пределы СССР.

1941.06.22 Заявление Молотова.

1941.06.22 Патриарший местоблюститель митрополит Сергий обращается с патриотическим воззванием к верующим.

1941.06.22 Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль выступил с радиообращением с предложением помощи СССР.

1941.06.22 «Работы по вскрытию гробницы Тимура в Самарканде начать не позднее мая. И. Сталин» Вскрытие гробницы Тамерлана было произведено 22 июня 1941 г. советским учёным-антропологом М.М. Герасимовым.

1941.06.22 Директива № 1. 1941.06.22 в 01:45

1941.06.22 Директива № 2. 1941.06.22 в 07:15

1941.06.22 Директива № 3. 1941.06.22 в 21:15

1941.06.24 Песня «Священная Война».

1941.06.24 Президент США Ф. Рузвельт заявил о готовности оказать помощь СССР.

1941.06.24 Создан Совет по эвакуации при СНК СССР под председательством Л.М. Кагановича. С июня по ноябрь 1941 года более 1500 промышленных предприятий переведено из западных областей на Урал, Западную Сибирь, Среднюю Азию, Казахстан.

1941.06.25 Бомбардировка Финляндии.

1941.06.25 Финляндия объявила войну СССР.

1941.06.27 Венгрия объявила войну Советскому Союзу после бомбардировки неопознанными самолетами.

1941.07.03 И. Сталин выступает по радио с обращением к народу: «Братья и сестры!» Он дважды называет начавшуюся войну «отечественной», хотя без особого подчеркивания этого определения.

1941.07.10 Немецкие войска подошли к Смоленску. Началось Смоленское сражение (продолжалось до 10 сентября 1941 г.)

1941.07.12 Достигнуто соглашение между СССР и Англией о совместных действиях против Германии.

1941.07.17 В Германии создано министерство оккупированных восточных территорий во главе с А. Розенбергом. Деятельность министерства связана с карательными операциями против населения, арестами, расстрелами, депортацией на принудительные работы в Германию.

1941.07.18 В Лондоне подписано соглашение между СССР и чехословацким правительством в изгнании.

1941.07.30 Между СССР и Польшей подписано соглашение о восстановлении дипломатических отношений, взаимопомощи в войне против Германии и о формировании на территории СССР польской армии.

1941.08.14 «Атлантическая хартия» между Англией и США о послевоенном устройстве мира. 24 сентября к хартии присоединился СССР.

1941.08.25 CСCP и Великобритания вторгаются в Иран.

1941.09.24 На конференции союзных держав в Лондоне участники подписывают Атлантическую хартию, отныне СССР выступает совместно с Англией и США.

1941.09.29 Немецкие зондеркоманды уничтожили 33000 евреев в местечке Бабий Яр под Киевом.

1941.10.24 Красная Армия оставляет Харьков.

1941.12 Премьер польского правительства Сикорский и генерал Андерс затронули вопрос о польских офицерах в беседе со Сталиным. Именно тогда Сталин упомянул, что они, возможно, сбежали в Маньчжурию.

1941.12.05 Провал немецкого наступления на Москву.

1942.01.01 В Вашингтоне была подписана «Декларация 26 государств», впоследствии известная под названием «Декларация Объединенных Наций». Декларация явилась формальным завершением образования антигитлеровской коалиции.

1942.05.26 Молотов в Лондоне подписал Договор СССР и Англии о союзе против Германии.

1942.07.11 Подписано Соглашение с США.

1942.07.17 Начало Сталинградской битвы.

1942.10.14 В.М. Молотов вручил чехословацкому посланнику З. Ферлингеру и представителю Французского национального комитета в СССР Р. Гаро заявление Советского правительства. В нем впервые выдвигалась идея создания Международного трибунала для наказания главных военных преступников.

1942.11.19 Начало наступления советских войск под Сталинградом.

Немецкая полевая полиция приступила к раскопкам могил в Катынском лесу и допросам местных жителей. 1943.03.22

1943.04.13 13 апреля 1943 года Германия объявила, что ее войсками обнаружены в местечке Катынь близ Смоленска захоронения польских офицеров.

1943.04.15 По Московскому радио было указано, что заявление Берлина представляет собой фальшивку, что польские офицеры участвовали в строительных работах под Смоленском, во время наступления немцев в 1941 году попали к ним в плен и были уничтожены по приказу германских властей. Так уже в апреле 1943 года столкнулись две официальные версии и возникло так называемое «катынское дело».

1943.04.17 В Катыни начала работать Техническая комиссия Польского Красного Креста Комиссия.

1943.04.25 СССР разорвал дипломатические отношения с польским эмигрантским правительством в Лондоне.

1943.04.28–06.07 Работа Международной комиссии по Катыни Герхарда Бутца (представители Бельгии, Голландии, Болгарии, Дании, Финляндии, Венгрии, Италии, Франции, Чехии, Хорватии, Словакии, а также Швейцарии).

1943.05.15 Распущен Коминтерн.

1943.07.05–08.23 Курская Битва.

1943 август–декабрь Битва за Днепр.

1943.10.19 Московская конференция.

1943.11.28 Тегеранская конференция глав СССР, США, Англии.

1944.06.06 Высадка союзников в Нормандии.

1944.08.01 Началось Варшавское восстание (1 августа — 2 октября).

1944.08.23 Переворот в Румынии. Переход на сторону Антигитлеровской коалиции.

1944.08.25 Освобожден Париж.

1944.08.10 Конференция в Думбартон-Оксе.

1944.09.05 Объявлена война Болгарии.

1944.10.09 Процентное соглашение.

1945.02.04 Крымская конференция в Ялте. Рузвельт, Черчилль и Сталин обсуждают в Ялте, Крым, вопрос о безоговорочной капитуляции Германии и ее последующий раздел на четыре зоны оккупации.

1945.03.19 СССР денонсировал советско-турецкий договор от 25 декабря 1925 года.

1945.04.12 Смерть Рузвельта.

1945.05.08 Подписание в Карлсхорсте (пригород Берлина) Акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии.

1945.07.17–08.02 Потсдамская конференция.

1945.08.06 Авиация США сбросила атомную бомбу на Хиросиму.

1945.08.08 СССР объявил войну Японии.

1945.08.09 Началась Маньчжурская стратегическая наступательная операция Советских Вооруженных Сил против вооруженных сил Японии.

1945.08.09 Авиация США сбросила атомную бомбу на Нагасаки.

1945.09.02 На борту линкора «Миссури» подписан акт о капитуляции Японии — Вторая мировая война окончилась.

1945.10.24 Образована ООН.

1945.11.20–1946.10.01 В Нюрнберге начался процесс над руководством фашисткой Германии. С 20 ноября 1945 года по 1 октября 1946 года в Нюрнберге проходил судебный процесс над 23 главными военными преступниками в Международном военном трибунале (МВТ). 13 февраля 1946 заместитель главного советского обвинителя, полковник Ю.В. Покровский, предъявил подробное обвинение по Катынскому делу, основанное на материалах комиссии Бурденко и возлагавшее вину за организацию расстрелов на немецкую сторону. 1–3 июля 1946 суд выслушал свидетелей. Защите удалось без труда разбить доводы советского обвинения. Так, квартировавший со своим штабом в Катынском лесу полковник Ф. Аренс, которого советское обвинение объявило организатором расстрелов, не только доказал свою непричастность, но и превратился в главного свидетеля защиты. В результате катынский эпизод в приговоре не фигурировал.

1946.02.25 Красная Армия переименована в Советскую армию.

1947.05.14 Речь А.А. Громыко в ООН на специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН по вопросу о Палестине.

1947.11.25 Лондонская конференция великих держав (продолжалась до 15 декабря) по Германии заканчивается провалом. «Совещание последнего шанса» привело к окончательному разрыву между Востоком и Западом.

1947.11.29 Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию о создании на территории Палестины арабского и еврейского государств.

1948.05.14 Еврейский национальный совет и Генеральный сионистский совет провозглашают образование еврейского государства Израиль и формируют Временное правительство. Премьер-министром назначен Давид Бен-Гурион (16 мая президентом Израиля избран Хаим Вейцман). США объявляют о признании нового государства (17 мая о признании Израиля заявляет СССР).

1949.08.29 Первое испытание атомной бомбы в СССР.

1949.09.25 ТАСС сообщило об испытании в СССР атомной бомбы.

B4. Основные битвы ВОВ

Таблица B4.1. Основные битвы 1941 года

22.06–09.07 — Белостокско-Минское сражение — поражение

22.06–09.07 — Прибалтийская стратегическая оборонительная операция — поражение

22.06–06.07 — Оборонительная операция на Западной Украине — поражение

22.06–30.06 — Приграничные сражения — поражение

28.06–30.10 — Мурманская операция — Провал немецкого наступления

01.07–26.07 — Оборонительная операция в Молдавии — поражение

06.07–10.07 — Витебское сражение — поражение

07.07–26.09 — Киевская операция — поражение

10.07–10.09 — Смоленское сражение — поражение

10.07 — Начало обороны Карелии

10.07 — Начало битвы за Ленинград

27.07–28.09 — Тирасполь-Мелитопольская оборонительная операция — поражение

05.08–28.08 — Таллиннская оборона — поражение

01.08–30.09 — Оборона Днепропетровска — поражение

05.08–16.10 — Одесская оборона — поражение

06.09–22.10 — Моонзундская оборонительная операция — поражение

29.09–04.11 — Донбасская операция — поражение

30.09–30.11 — Сумско-Харьковская оборонительная операция — поражение

18.10–16.11 — Крымская оборонительная операция — поражение

05.11–16.11 — Ростовская оборонительная операция — победа

17.11–02.12 — Ростовская наступательная операция — победа

30.09–07.01.1942 — Битва за Москву

Таблица B4.2. Основные битвы 1942 года

25.12–02.01 — Керченско-Феодосийская десантная операция — поражение

03.01–26.01 — Курско-Обоянская операция

07.01–20.05 — Демянская операция

08.01–31.03 — Ржевская битва — победа

08.01–20.04 — Болховская операция

09.01–06.02 — Торопецко-Холмская операция — победа

14.01–12.04 — Наступление Крымского фронта

18.01–31.01 — Барвенковско-Лозовская операция — победа

08.05–19.05 — Керченская катастрофа — поражение

12.05–29.05 — Харьковская операция — стратегическое поражение (240000 пленных)

30.10–04.07 — Оборона Севастополя — поражение

28.06–24.07 — Воронежско-Ворошиловградская операция — поражение

07.07–24.07 — Донбасская оборонительная операция — поражение

22.08–29.08 — Сухиничинско-Козельская операция

Таблица B4.3. Основные битвы 1943 года

24.11–20.01 — Великолукская операция — победа

13.01–27.01 — Острогожско-Россошанская операция — победа

17.07–02.02 — Сталинградская битва — победа

24.01–02.02 — Воронежско-Касторненская операция — победа

29.01–18.02 — Ворошиловградская операция — поражение

01.01–22.02 — Миллерово-Ворошиловградская операция — поражение

05.02–18.02 — Ростовская операция — победа

15.02–28.02 — Демянская операция — провал

05.02–02.03 — Малоархангельская операция

13.01–03.03 — Воронежско-Харьковская наступательная операция — поражение

02.02–03.03 — Харьковская наступательная операция — поражение

25.02–28.03 — Севская операция

04.03–25.03 — Харьковская оборонительная операция — поражение

04.03–28.03 — Рыльско-Сумская операция

04.03–19.03 — Старорусская операция — провал

05.07–23.08 — Курская битва — победа

17.07–02.08 — Миусская операция

17.07–27.07 — Изюм-Барвенковская наступательная операция

13.08–22.09 — Донбасская операция — победа

25.08–23.12 — Битва за Днепр — победа

01.09–03.10 — Брянская операция — победа

25.07.1942 — 09.10.1943 — Битва за Кавказ

06.10–10.10 — Невельская операция — победа

12.10–02.12 — Оршанская операция

31.10–11.12 — Керченско-Эльтигенская десантная операция — победа

10.11–30.11 — Гомельско-Речицкая операция — победа

13.12–31.12 — Городокская операция — победа

Таблица B4.4. Основные битвы 1944 года

08.01–30.01 — Калинковичско-Мозырская операция (Белоруссия) — победа

03.02–13.03 — Витебская операция (Белоруссия)

21.02–26.02 — Рогачёвско-Жлобинская операция (Белоруссия) — победа

09.03–15.04 — Псковская операция (Псков) — победа

15.03–05.04 — Полесская операция (Украина)

24.12–06.05 — Днепровско-Карпатская операция — победа

08.04–12.05 — Крымская операция (Крым) — победа

23.06–29.08 — Белорусская операция (Белоруссия, Литва, Польша) — победа

10.07–27.07 — Режицко-Двинская операция (Калининская область, Латвия) — победа

10.07–09.08 — Выборгско-Петрозаводская операция (Карелия, Финляндия) — победа

11.07–31.07 — Псковско-Островская операция (Ленингр. обл, Эстония, Латвия) — победа

24.07–30.07 — Нарвская операция (Эстония) — победа

13.07–29.08 — Львовско-Сандомирская операция (Западная Украина, Польша) — победа

01.08–28.08 — Мадонская операция (Латвия) — победа

10.08–06.09 — Тартуская операция (Эстония) — победа

20.08–29.08 — Ясско-Кишинёвская операция (Молдавия, Восточная Румыния) — победа

30.08–03.10 — Румынская операция (Бухарестско-Арадская операция) (Румыния) — победа

30.08–02.11 — Ломжа-Ружанская операция (Польша) — победа

30.08–02.11 — Сероцкая операция (Польша, 40 км севернее Варшавы) — победа

08.09–09.09 — Болгарская операция (Болгария) — победа

08.09–28.10 — Восточно-Карпатская операция (Закарпатская Украина, Чехословакия) — победа

14.09–24.11 — Прибалтийская операция (Прибалтика) — победа

28.09–20.10 — Белградская операция (Югославия) — победа

06.10–28.10 — Дебреценская операция (Венгрия)

06.10–30.10 — Гумбиннен-Гольдапская операция (Литва, Восточная Пруссия)

07.11–10.12 — Апатин-Капошварская операция (Венгрия, Югославия) — победа

Таблица B4.5. Основные битвы 1945 года

29.10–13.02 — Будапештская операция (Венгрия) — победа

12.01–18.02 — Западно-Карпатская операция (Польша, Чехия) — победа

13.01–25.04 — Восточно-Прусская операция (Германия) — победа

08.02–24.02 — Нижне-Силезская наступательная операция (Германия) — победа

10.02–04.04 — Восточно-Померанская операция (Германия) — победа

16.02–08.05 — Курляндская операция (Латвия) — победа

06.03–15.03 — Балатонская оборонительная операция (Венгрия) — победа

10.03–30.03 — Банска-Быстрицкая операция (Словакия) — победа

10.03–05.05 — Моравско-Остравская наступательная операция (Чешская Силезия) — победа

15.03–31.03 — Верхне-Силезская наступательная операция (Германия) — победа

16.03–15.04 — Венская наступательная операция (Венгрия, Австрия) — победа

25.03–05.05 — Братиславско-Брновская наступательная операция (Словакия) — победа

15.04–05.05 — Грацко-Амштеттинская операция (Австрия) — победа

16.04–08.05 — Берлинская наступательная операция (Германия) — победа

06.05–11.05 — Пражская операция (Чехия) — победа

Цитируемая Литература

201. Арон Шнеер, «Плен. Советские военнопленные в Германии», 1941–1945, <%5B1%5D.htm#_ftnref43>

202. Б.В. Соколов, «Цена войны: людские потери СССР и Германии»,1939–1945 гг., (The Journal of Slavic Military Studies, vol. 9. No 1 (March 1996). Печатается с изменениями.) <;

203. Штрайт Кристиан, «Они нам не товарищи. Вермахт и советские военнопленные в 1941–1945 гг.», <;

204. «Хроника Великой Отечественной войны/Июнь 1941 года». (2015, январь 13). Википедия, свободная энциклопедия. Retrieved 15:21, февраля 16, 2015 from <;

205. Карель, «Восточный фронт. Гитлер идет на восток. 1941–1943». т. 1. 7:30 17 сент. 2015 <-reading.club/chapter.php/25650/3/Karel%27_-_Gitler_idet_na_Vostok_%281941-1943%29.html>

206. В. Суворов, «Нокдаун 1941. Почему Сталин “проспал” удар?», <, <#t1, page=4>

207. А. Мелехов, «22 июня: Никакой “внезапности” не было! Как Сталин пропустил удар», <;

208. «Выступление В. М. Молотова по радио 22 июня 1941 года». Википедия, свободная энциклопедия. 12 окт 2015, 14:01 UTC. 27 окт 2015, 14:11 <;.

209. И.В. Cталин, «Выступление по радио 3 июля 1941 года», Сочинения. — Т. 15. –М.: Издательство «Писатель», 1997. С. 56–61, <;

210. И.В. Сталин, «Отчетный доклад на XVIII съезде партии о работе ЦК ВКП(б) 10 марта 1939 года», 10:10, 20 авг., 2015, <;

211. Я. Верховский, В. Тырмос, «Сталин. Тайный “Сценарий” начала войны», 23:10, 15 сент., 2015 <;

212. В.М. Бережков, «Как я стал переводчиком Сталина». 7:30 17 сент. 2015 <;

213. «The Diary of Georgi Dimitrov 1933–1949», Introduced and edited by Ivo Banac, p. 167

214. «Российско-финляндские отношения». (2015, январь 15). Википедия, свободная энциклопедия. Retrieved 14:12, марта 3, 2015 from <;; <; <-ru.livejournal.com/487438.html>

215. «Венгрия во Второй мировой войне». (2015, январь 31). Википедия, свободная энциклопедия. Retrieved 14:28, марта 3, 2015 from <;; <;

216. Ю.А. Горьков, «Кремль. Ставка. Генштаб», <;

217. «Договор между СССР и Великобританией» 12:17, 16 сент., 2015

<;

218. Джеффри Робертс, «Вячеслав Молотов. Сталинский рыцарь “холодной войны”», стр. 84

219. В. Суворов, «Самоубийство», М.: ООО «Издательство АСТ», 2000

220. А. Мелехов, «1941. Козырная карта вождя – почему Сталин не боялся нападения Гитлера?»: Яуза-пресс; Москва; 2012, 10:00 19 сент., 2015 <;

221. А.М. Василевский, «Дело всей жизни», 7:30 17 сент. 2015 <;

222. «Харьковская операция (1942)». (2015, январь 7). Википедия, свободная энциклопедия. Retrieved 17:39, февраля 23, 2015 from <;

223. П. Карель, «Восточный фронт. Гитлер идет на восток. 1941–1943». т. 1. 7:30 17 сент. 2015 <-reading.club/chapter.php/25650/8/Karel%27_-_Gitler_idet_na_Vostok_%281941-1943%29.html>

224. В.Н. Попов, «Сталинградская битва: По новейшим исследованиям», Новая и новейшая история, № 2, 2007, 7:30 17 сент. 2015 <;; В. Попов «Тайны сталинградской битвы», 7:30 17 сент. 2015 <-victory.senat.org/amvasilevsky/stalingrad-battle.html>

225. Б. Соколов, «Все мифы о Второй мировой. “Неизвестная война”». 7:30 17 сент. 2015 <;

226. Б.В. Соколов, «Охота на Сталина, Охота на Гитлера», 7:30 17 сент. 2015 <;

227. М.А. Водолагин, «Сталинградский арсенал», <;

228. Дёрр, Ганс Doerr, Hans, «Поход на Сталинград. Оперативный обзор», <;

229. Уинстон Черчилль, «Вторая Мировая Война», <;

230. «Системная история международных отношений в четырех томах. 1918–1991», Том первый. События 1918–1945, стр. 247, <;

231. «Системная история международных отношений в четырех томах. 1918–1991, Том первый. События 1918–1945», стр. 246, <;

232. В. Суворов, «Ледокол: Кто начал Вторую мировую войну?», М.:ООО «Издательство АСТ», 2002

233. П. Карель, «Восточный фронт. Гитлер идет на восток. 1941–1943». т. 1. 7:30 17 сент. 2015 <-reading.club/chapter.php/25650/4/Karel%27_-_Gitler_idet_na_Vostok_%281941-1943%29.html>

234. П. Карель, «Восточный фронт. Гитлер идет на восток. 1941–1943». т. 1. 7:30 17 сент. 2015 <-reading.club/chapter.php/25650/5/Karel%27_-_Gitler_idet_na_Vostok_%281941-1943%29.html>

235. В. Бешанов, «Танковый погром 1941 года», стр. 178, стр. 390 23:00, 15 сент., 2015 <;

236. Б. Соколов, «Неизвестный Жуков», с. 429, 23:00, 15 сент., 2015 <;

237. Н. Вознесенский, «Военная экономика СССР в период Отечественной войны», 1948, 23:00, 15 сент., 2015 <;

238. Г.Ф. Кривошеев (под редакцией), «Россия и СССР в войнах XX века: Потери вооруженных сил», 12:17, 16 сент., 2015 <-1945/KRIWOSHEEW/poteri.txt#w01.htm-005>

239. Г.А. Куманев, «Война и эвакуация в СССР. 1941–1942 годы», Новая и Новейшая История, № 6, 2006, <;

240. Е.А. Прудникова, «Ленин–Сталин. Технология невозможного». 7:30 17 сент. 2015 <;

241. Г.А. Куманев, «Говорят сталинские наркомы», 7:30 17 сент. 2015 <;

242. И.В. Сталин, «Политический отчет Центрального Комитета XVI съезду ВКП(б), 27 июня 1930 г.», <#s51>

243. «УРАЛО-КУЗБАСС», Уральская Историческая Энциклопедия, РИА Новости, 12:00, 16 сент., 2015 <-19-2082.html>

244. «История создания ГУЛАГа», РИА Новости, 12:17, 16 сент., 2015 <;

245. В. Андерс, «Без последней главы», / пер. с пол. Т. Уманской, Иностранная литература. — 1990. — № 11. — С. 231–255; № 12. — С. 219–250, / 7:30 17 сент. 2015 <-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=1346>, 1344, 1345

246. В. Лебедев, «Катынская трагедия». Чайка, № 9 (164), 1 мая 2010. 7:30 17 сент. 2015 <;

247. В. Парсаданова, «К истории катынского дела», Новая и новейшая история, 1990, 7:30 17 сент. 2015 <-books.ru/library/katinskaya-drama13.html#footnote30>

248. Дж. Кацевич, «Великобритания, Советский Союз и польское правительство в изгнании (1939–1945)», 7:30 17 сент. 2015 <;

249. Гальдер, «Военный дневник», 17 сент. 2015, 9:47 <;

250. Ю. Мацкевич, «Катынь». Глава 17. Перевод с польского С. Крыжицкого, 1988, 23:00, 15 сент., 2015, <-literatura.com/pdf/mackievicz_katyn_1988_text.pdf>; <#n114>

251. В. Андерс, «Без последней главы», / пер. с пол. Т. Уманской, Иностранная литература. — 1990. — № 11. — С. 231–255; № 12. — С. 219–250, / 7:30 17 сент. 2015 <-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=1345>

252. Газета «Правда» от 16 апреля 1943 года

253. «Катынь: хроника событий». Справка Международного общества «Мемориал»5 сент. 2015, 10:30 <-katyn-info.html>

254. И. Яжборовская, А. Яблоков, B. Парсаданова. «Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях», 23:00, 15 сент., 2015 <-books.ru/library/katinskiy-sindrom12.html>

255. «Фонд Егора Гайдара», 10 ноя 2015, 20.43 UTC. 13 дек 2015 <;.

256. «Обратный перевод допроса Токарева (с перевода на польский)» <;, 23:00 15 сент., 2015 <;

257. И. Яжборовская, А. Яблоков, B. Парсаданова. «Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях» 23:00, 15 сент., 2015 <-books.ru/library/katinskiy-sindrom7.html>

258. «Специальное советское расследование — подробности работы комиссии Бурденко» 23:00, 15 сент., 2015 <-books.ru/rassledovaniya/sovetskoe-rassledovanie2.html>

259. «Сообщение Специальной Комиссии (Бурденко)». Викитека, 8 ноя 2015, 20:43 UTC. 11 дек 2015, 13:55 <;.

260. И. Яжборовская, А. Яблоков, B. Парсаданова. «Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях». 23:00, 15 сент., 2015 <-books.ru/library/katinskiy-sindrom8.html>

261. В. Абаринов, «Катынский лабиринт». 23:00, 15 сент., 2015 <-books.ru/library/katynskiy-labirint.html>

262. «Рассмотрение Катынского дела в Нюрнберге (1946).» Википедия, свободная энциклопедия. 22 сен 2014, 09:27 UTC. 8 янв 2015, 20:03 <;

263. Кристина Курчаб-Редлих, «Доклад Зори». Журнал «Новая Польша», № 9 за 2000 г., 23:00 15 сент., 2015 <;

264. "Республиканские, краевые и областные тройки НКВД СССР." Википедия, свободная энциклопедия, <; (accessed декабря 16, 2015)

265. Ю. Фельштинский, «Оглашению подлежит — СССР — Германия 1939–1941 (Документы и материалы)», 9:47, 17 сент. 2015, <-reading.club/chapter.php/126965/42/Fel%27shtinskiii_-_Oglasheniyu_podlezhit_-_SSSR-Germaniya_1939-1941_%28Dokumenty_i_materialy%29.html>

266. «Сообщение ТАСС от 13 июня 1941 года» 10:00, 19 сент., 2015 </%D0%A1%D0%BE%D0%BE%D0%B1%D1%89%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D0%A2%D0%90%D0%A1%D0%A1_%D0%BE%D1%82_13_%D0%B8%D1%8E%D0%BD%D1%8F_1941_%D0%B3%D0%BE%D0%B4%D0%B0>; И.В. Сталин, Cочинения. — Т. 18. 10:00, 19 сент., 2015 <;

267. «Директива № 1» 7:30, 17 сент. 2015 <-doc/1012039>

268. «Директива № 2» 7:30, 17 сент. 2015> <-doc/1012043>

269. «Директива №3» 7:30, 17 сент. 2015 <-doc/1012053>

270. «Директива № 41 Гитлера от 5 апреля 1942 года» 23:00, 16 сент. 2015 <#t41>; <;; <;

271. "Заявление ТАСС от 14 апреля 1990 года”. Викитека. 28 апр 2010, 08:21 UTC. 13 дек 2015, 13:52 <;

272. «Заключение комиссии экспертов Главной военной прокуратуры» 21:00 13 дек 2015 <-books.ru/library/katinskiy-sindrom16.html>

273. «Приказ Объединенного Государственного политического Управления № 44/21 2 февраля 1930 г.» 23:00, 16 сент. 2015 <;

274. «Кузнецкий металлургический комбинат им. И.В. Сталина (1929 - 1945)» 23:00, 16 сент. 2015 <http://su-industria.livejournal.com/58586.html>

275. «Чем строили Челябинский тракторный завод» 23:00, 16 сент. 2015 <-chem-stroili-cheljabinskij-traktornyj-zavod.html>

276. «История: 86 лет назад было принято решение о строительстве Уралмашзавода» 23:00, 16 сент. 2015 <-istoriya-86-let-nazad-bylo-prinyato-reshenie-o-stroitelstve-uralmashzavoda>

277. «Репрессии по “национальным линиям” в СССР (1937–1938).» Википедия, свободная энциклопедия. 15 янв 2015, 01:02 UTC. 17 апр 2015, 15:17 <;

278. П.Н. Бобылев, «Репетиция катастрофы», 12:17, 16 сент., 2015 <;

279. «Интервью на Радио Свобода историков А. Гурьянова и Н. Петрова, 26 ноября 2015», <;

280. «Катынский расстрел.» Википедия, свободная энциклопедия. 5 апр 2016, 05:44 UTC. 5 апр 2016, 10:49 <;.

281. «Великая Отечественная война.» Википедия, свободная энциклопедия. 7 апр 2016, 21:24 UTC. 19 апр 2016, 15:51 <;.

Содержание книги 3

Книга 3. Политика обмана

9. Начало Плана Сталина

9.1. Партия коммунистов и мир

9.2. Стратегия и тактика коммунистов

9.3. Отступление и Тухачевский

9.4. Индустриализация — путь к миру или к войне?

9.5. Предыстория плана «Индустриализации востока»

9.6. Индустриализация по Сталину

9.7. Западные технологии — на войну с Западом

9.8. Террор против крестьянства

9.9. Коллективизация и раскулачивание

9.10. ГУЛАГ

10. Большой террор

10.1. План «Большая игра»

10.1.1. Поворот в политике Сталина

10.1.2. Ловушки Сталина

10.1.3. Радикальная «смена курса»

10.1.4. Опасно ли было для Сталина обезглавливание армии?

10.2. «Борьба за войну и против политики мира»

10.2.1. Расстрел победителей

10.2.2. Операция по дезинформации Гитлера

10.2.3. «Охота» на Гитлера

10.2.4. «Смена курса» и условия Гитлера

10.2.5. Борьба за войну и против политики мира

10.2.6. Другие причины Большого террора

10.2.7. Завершение Большого террора

11. Завершение Плана Сталина

11.1. От политики поражений — к политике побед

11.2. Дух Тамерлана

11.3. Политика побед и Польша

11.4. Сталин и ООН

11.5. Военные действия в период 1941–1945 гг.

11.6. После войны. Потсдам — новая реальность

11.7. Нюрнбергский процесс

12. Подведение итогов

12.1. Общие выводы

12.2. Элементы Плана Сталина

12.3. Свидетели или соучастники?

12.4. Гитлер и Сталин. Исторические оценки

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg