«История Гиены. Хроника подлинного расследования. Книга 2»

История Гиены. Хроника подлинного расследования. Книга 2 (fb2) - История Гиены. Хроника подлинного расследования. Книга 2 (История гиены - 2) 4767K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алексей Иванович Ракитин

История Гиены. Хроника подлинного расследования Книга II Алексей Ракитин

© Алексей Ракитин, 2018

ISBN 978-5-4490-5708-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Страна невыученных уроков

Лето 1977 г началось для жителей округа Сакраменто, штат Калифорния, в томительном ожидании сообщений о новых нападениях таинственного и неуловимого насильника. В мае месяце тот развил поразительную активность, совершив пять успешных вторжений в дома, в которых находились семьи либо взрослые пары. Не имелось никаких оснований полагать, что преступник снизит интенсивность действий или возьмёт паузу.

Приступила к активной работе та самая особая (целевая) группа из сотрудников правоохранительных органов, о создании которой велись кулуарные разговоры ещё с начала года. Группа получила условное название «Команда поимки насильника из восточного района» (на языке оригинала: «EAR trap team». Смысл словосочетания варьировался в зависимости от того, понимать ли слово trap как глагол («ловить, улавливать») или существительное («ловушка, западня»). Поскольку полный перевод словосочетания звучит для уха русскоговорящего человека немного нескладно, автор предпочитает называть это подразделение «Группа „Западня“» — звучит коротко, понятно и правильно передаёт смысл того, чем предстояло заниматься этой структуре). Подразделение аккумулировало всю информацию, накопленную к тому времени о Гиене, анализировало её, принимало решение о направлении оперативных мероприятий и реализовывало большую их часть. Группа создавалась на базе службы шерифа округа Сакраменто, в её состав первоначально входили 14 человек — это были как сотрудники службы шерифа, так и откомандированные детективы других полицейских управлений. Руководил группой сержант Шелби, а территориально она размещалась в большом, протянувшемся на целый квартал, административном здании на 9-й стрит в г. Сакраменто.

Одной из первейших задач, успешно решенных Группой «Западня», явилась разработка и принятие для всеобщего исполнения «Чрезвычайного протокола для случаев изнасилований в восточном Сакраменто». Этот документ регламентировал порядок взаимодействий всех полицейских подразделений и служб в ситуациях, когда имеются основания подозревать нападение Гиены, с целью максимально быстрого реагирования. Все запросы, получавшие особую отметку «чрезвычайный протокол», должны были рассматриваться как приоритетные и удовлетворяться вне очереди. Дорожная полиция Калифорнии, действовавшая автономно от территориальных полицейских управлений, в случаях обращений Группы «Западня» обязывалась проводить фиксирование и проверки автотранспорта безотлагательно (что было очень важно при оцеплениях районов мест нападений). Сотрудники криминалистических подразделений должны были выдвигаться на места преступлений для их обследования в первую очередь. Для этого им даже разрешалось прекращать осмотр мест других преступлений. Причина подобной срочности заключалась в том, что в то время оставалась актуальной надежда получить отпечатки пальцев насильника с кожи потерпевших, о чём уже было написано в книге I. Введение «чрезвычайного протокола» должно было помочь сотрудникам Группы «Западня» при взаимодействии с органами власти, ускорить обработку их многочисленных запросов в различные ведомства и архивы. Помимо этого «чрезвычайный протокол» давал сотрудникам Группы «Западня» необходимые полномочия для доступа к справкам и выпискам из личных дел сотрудников полиции с целью проверки последних. Вопрос этот был очень деликатный и требовал соблюдения максимальной секретности. Сотрудники правоохранительных органов не должны были узнать, что их проверяют на возможную причастность к преступлениям насильника из восточного Сакраменто.

Практическая ценность разработанного «чрезвычайного протокола» заключалась ещё и в том, что благодаря этому документу устранялись конфликты юрисдикций. С санкции правительства штата Группа «Западня» получала приоритет перед всеми территориальными полицейскими управлениями при расследований нападений Гиены. Вопрос имел немалое практическое значение, поскольку в рассматриваемое время собственные полицейские департаменты существовали во многих небольших городах округа Сакраменто. Лишь в 2006 г. в ходе масштабной административной реформы и упорядочивания правоохранительной деятельности, небольшие города, вроде Ранчо Кордова, отказались от «своей» муниципальной полиции и делегировали её функции службе шерифа округа. А вот тремя десятилетиями ранее ситуация выглядела радикально иначе…

В напряженной работе Группы «Западня» минул июнь… Ничего не происходило. Гиена о себе не напоминал, а средства массовой информации вопрос о недавних преступлениях не поднимали.

В первой декаде июля было принято решение отстранить Шелби от работы по расследованию преступлений насильника из восточного Сакраменто. Сержант был переведен в отдел патрулирования, где стал начальником смены. Это было плохо замаскированное понижение, обусловленное совершенно ничтожными результатами поиска Гиены. При этом в состав группы были введены новые сотрудники и численность её увеличилась. Курировать работу группы стал лейтенант службы шерифа Рэй Рут (Ray Root).

По мере того, как проходило время, обстановка в округе Сакраменто успокаивалась и внимание обывателей с неизбежностью переключалось на новые происшествия, благо средства массовой информации не испытывали недостатка в сенсациях. В дни самой «макушки лета» — 13—14 июля — в Нью-Йорке произошёл пугающий блэкаут, массовое отключение электроэнергии. Во время сильной грозы вечером 13 июля два удара молнии, последовавшие с интервалом немногим более четверти часа, вызвали срабатывание систем защиты электроподстанций. Через 20 минут последовал пробой изоляции на одной из опор высоковольтной лини электропередач, короткое замыкание и… последовательное отключение от электроснабжения городских кварталов. Ночью начались грабежи магазинов, в которых приняли участие до 100 тыс. горожан. Пострадали более 1,5 тыс. городских объектов, расположенных в т.ч. и на Манхэттене. Полиция задержала около 3,8 тыс. грабителей, но грабежи и акты вандализма пресечь не смогла.

История нью-йоркского блэкаута стала мировой сенсаций, неудивительно, что ей уделили много внимания и национальные средства массовой информации.

В скором времени последовала другая резонансная новость. 10 августа полицией Нью-Йорка был задержан «убийца с пистолетом 44-го калибра», терроризировавший город с июля предыдущего года. Речь идёт о Дэвиде Берковице, серийном убийце, прозванном журналистами «Сыном Сэма». Попался тот совершенно случайно: в день совершения своего последнего преступления, 31 июля 1977 г., убийца грубо нарушил правила парковки, за что муниципальный служащий выписал ему штраф. Преступник небрежно смял квитанцию, бросил её, дав понять, что не станет её оплачивать. Эту выходку увидела из окна дома напротив свидетельница, запомнившая наглеца. После совершения двойного убийства машина быстро уехала, но когда полицейские стали проводить опрос жителей района, свидетельница сообщила им о странном инциденте. 10 августа детективы отыскали как самого Берковица, так и его автомашину, а в ней — массу изобличавших преступника улик. В т.ч. и орудие убийства. Серийный убийца, с которым связывались по меньшей мере 8 эпизодов, с большим числом потерпевших, оказался изобличен буквально в течение нескольких минут…

Пойманный преступник на некоторое время стал героем всех новостных передач и репортажей с первых страниц газет.

Но это не продлилось долго — 16 августа в своём поместье в штате Теннеси в возрасте сорока двух лет скончался Элвис Пресли. Скоропостижная смерть «короля рок-н-ролла» при довольно подозрительных обстоятельствах наделала много шума, а секретность коронерского дознания спровоцировала появление в скором будущем многочисленных конспирологических версий случившегося.

Спустя несколько дней после смерти Элвиса Пресли пришла пора сенсаций немного иного рода: 20 августа и 5 сентября с мыса Канаверал для исследования окраин Солнечной системы были запущены автоматические межпланетные станции «Вояджер — 2» и «Вояджер — 1» (именно в таком порядке). Стартовавший в августе «Вояджер — 2» должен был достичь Юпитера и Сатурна, а отправившийся в космос через две недели «Вояджер — 1» должен добраться ещё дальше, к Урану и Нептуну. Столь амбициозных проектов по исследованию дальних планет Солнечной системы не имело ни одно государство мира, так что вызванный в те дни интерес американской общественности к миссиям «Вояджеров» и гордость за достигнутые успехи вполне понятны.

Все упомянутые выше события, а также масса иных, менее значимых, в значительной степени переключили на себя внимание жителей Калифорнии. Паника, которую cовсем ещё недавно сеял неуловимый Гиена, отодвинулась на задний план и стала понемногу забываться. Ничего удивительного в этом не было — жить в постоянном напряжении тяжело, и человек с нормальной психикой всегда стремится избавиться от гнетущего чувства тревоги. И если пугающий раздражитель исчез, то зачем его вспоминать?

Объективности ради можно упомянуть о небольших заметках, опубликованных местными газетами и тематически связанных с нападениями насильника. Так, 17 июня «Сакраменто би» («Sacramento Bee») лаконично сообщила читателям, что правоохранительные органы не располагают информацией о новых нападениях насильника из восточного Сакраменто и продолжают расследование совершенных ранее преступлений. А через две недели — 2 июля — уже газета «Сакраменто юнион» («Sacramento Union») отметилась статьёй на ту же тему и схожего содержания.

В последнем случае с журналистами согласился побеседовать лейтенант службы окружного шерифа Хэл Тэйлор (Нal Taylor). Этот персонаж впервые упоминается здесь, и это неслучайно — к расследованию преступлений Гиены сей замечательный страж Закона и Порядка имел отношение весьма опосредованное. В службе шерифа он отвечал за администрирование и персонал, в самом грубом приближении эта должность в наших отечественных реалиях соответствовала заведующему канцелярией и кадровым подразделением (не путать с собственной безопасностью!). Другими словами, лейтенант никакого непосредственного отношения к расследованию не имел, а следил за надлежащим ведением журналов учёта входящей корреспонденции и телефонных сообщений. Автор, конечно, в этом месте немного иронизирует, но следует ясно понимать, что лейтенант Тэйлор при всех его незаурядных заслугах и достижениях не должен был распространяться о ходе расследования, деталей которого не знал и не понимал. Лейтенант, однако, так не считал, а потому позволил себе порассуждать о том положении, в котором находилось расследование на начало июля.

По его мнению, преступник не чувствовал себя свободно, поскольку его посягательства приобрели всеобщую известность и привели к всеобщему росту бдительности. Если следовать рассуждениям лейтенанта Тэйлора, активность насильника в тот момент была скована деятельностью правоохранительных органов и граждан. Понятное дело, под «активностью граждан» понимался тот самый «Патруль EAR», рассказом о котором закончилась предыдущая книга. При этом Хэл Тэйлор уверенно заявил, что на территории округа в последнее время фиксировались случаи изнасилований, но они никак не связаны с активностью насильника из восточного района. Другими словами, лейтенант многозначительно намекнул, что Гиена запуган, подавлен и загнан под шконку. По мнению автора, это выступление лейтенанта оказалось в высшей степени неудачным как по форме, так и по содержанию. Поскольку преступник не был ни запуган, ни загнан куда-то там… Жизнь Гиены летом 1977 г., безусловно, была отмечена некими интересными событиями, но совсем иного рода, нежели фантазировал лейтенант Тэйлор.

В своём месте мы попытаемся понять, что же необычного происходило тогда с насильником, а пока речь несколько о другом.

Совершенно непонятно, почему и для чего персонажи, вроде лейтенанта Тэйлора, допускались к общению с прессой? Во всему видно, что ничего дельного для обычных граждан этот человек сказать не мог, хотя и пытался порассуждать на тему побед правосудия… Следует отметить, что лейтенант, по-видимому, был из тех людей, кто любил покрасоваться перед журналистами и имел какие-то связи среди газетчиков. На стыке 1970-1980-х гг. он регулярно комментировал самые разные эксцессы и правонарушения, порой звучавшие довольно вздорно. Например, в начале следующего, 1978 года, Хэл Тэйлор гневно клеймил вандалов в одном из кампусов (студенческих общежитий). Весёлая молодёжь дважды взрывала петардами автоматы по продаже жевательных резинок и шоколадок, а кроме того устроила поджоги мужской и женской уборной. Верхом разгула явилось похищение пишущей машинки из помещения, принадлежащего службе безопасности кампуса, что само по себе выглядит весьма комично. Невольно рождается вопрос о качестве работы службы безопасности, неспособной обезопасить собственный же офис… И вот руководящий офицер службы шерифа принялся все эти правонарушения (прямо скажем, на уровне мелкого хулиганства!) клеймить на брифинге и грозить глупым мальчишкам и девчонкам всевозможными карами. Скажем прямо, выглядело это крайне неуместно и вряд ли было оправданно объективной ситуацией в кампусе.

Понятно, что борьба с хулиганством тоже нужна и ответственна, но имеет мало общего с раскрытием многоэпизодных сексуальных преступлений. Наверное, такому офицеру, как Хэл Тэйлор не следовало рассуждать перед журналистами о расследовании нападений Гиены — это явно не его компетенция, и ничем дельным эта болтовня розыску помочь не могла.

Наконец, в августе 1977 г. в «Сакраменто би» появилась ещё одна заметка, связанная с преступлениями насильника. Этому предшествовало весьма неординарное событие — накануне, 16 августа, служба шерифа округа Сакраменто получила анонимное письмо, многозначительно подписанное «Afraid» («Опасающийся», «Боящийся»). Написавший его сообщал, что по его мнению, он знаком с человеком, совершавшим изнасилования на протяжении предшествующего года. Этот человек не только хорошо соответствует описанию, распространенному правоохранительными органами, но и имеет довольно необычные привычки. Он имеет набор отмычек и носит в карманах большое количество разноцветных обувных шнурков, которые использует при занятиях сексом. Кроме того, автор письма сообщал, что размер полового органа подозреваемого довольно небольшой, гораздо меньше среднего. «Опасающийся» добавлял, что испытывает тревогу за свою безопасность, поскольку подозреваемый склонен к насилию и способен отомстить за обращение в полицию. Автор письма спрашивал, может ли служба шерифа гарантировать сохранение полной анонимности в том случае, если «Опасающийся» решит сообщить более полную информацию о подозрительном мужчине?

Это странное послание нам ещё придётся анализировать в дальнейшем, пока же отметим важную деталь, явно допущенную автором умышленно: по прочтении текста нельзя было сделать однозначный вывод о половой принадлежности написавшего.

На следующий день Билл Миллер, пресс-секретарь Службы шерифа округа Сакраменто, уже упоминавшийся нами в книге I, со страниц «Сакраменто би» обратился к «Опасающемуся». Пресс-секретарь и прежде не отличался здравым смыслом, но в этот раз он превзошёл самого себя. Вместо того, чтобы лаконично сообщить анонимному автору письма контактный телефон, пообещать денежное вознаграждение в случае подтверждения информации и гарантировать полную безопасность, спикер Службы шерифа пустился в дремучие рассуждения о необыкновенной ценности полученного письма и наговорил массу таких деталей, сообщать которые рядовым обывателям было совершенно незачем. Так, например, Миллер многозначительно заметил, что написавший письмо знаком с деталями, неизвестными общественности, и, видимо, знает преступника лично. Не успокоившись на этой банальной сентенции, Миллер добавил в свою речь интриги и с важным видом пояснил, что сообщенная в письме информация нуждается в проверке, которая потребует личных встреч детективов со всеми потерпевшими. Поскольку читатели могли не понять важности сказанного, пресс-секретарь объяснил, что работа с жертвами изнасилований потребует некоторого времени. И только после этого пресс-секретарь сообщил контактный телефон Отдела уголовных расследований, пообещав позвонившему полную безопасность.

Для чего Билл Миллер говорил то, что говорил, рационально объяснить невозможно. Это чесание языка о микрофон никак не продвигало следствие вперёд, но напротив — могло и должно было насторожить преступника, который, как мы уже в этом убедились, внимательно следил за публикациями газет о самом себе. Прочитав эту заметку, Гиена должен был понять, что рядом с ним нашёлся некий человек, который сумел раскрыть его тайное криминальное увлечение. Наверное, сопоставил с его обликом и обстоятельствами жизни те сведения, что сообщают средства массовой информации, и всё понял. Даже не зная текста письма, вышедшего из-под пера «Опасающегося», несложно догадаться, что людей, способных идентифицировать Гиену не могло быть много. Преступник этот был очень осторожен и предусмотрителен, а это значит, что если в свой «ближний круг» он и допускал новых людей, то делал это крайне редко и неохотно. Сообразив, что кто-то из его друзей, подруг или родственников стал искать контакты с правоохранительными органами, преступник мог сработать на опережение и разделаться с этим человеком до того, как тот успел позвонить по телефону. В положении преступника это был разумный выход.

Фактически Билл Миллер подставил под удар потенциального «конфидента», т.е. человека, готового сотрудничать с правоохранительными органами на условиях полной конфиденциальности. Что двигало пресс-секретарём — сказать сложно, его болтовня с журналистами яркий пример того, как сотрудник правоохранительной структуры не должен себя вести.

Надо ли удивляться тому, что «Опасающийся» так и не позвонил по опубликованному в газете телефонному номеру? По этому номеру в последующие две недели позвонили около четырёхсот разного рода идиотов, городских сумасшедших и просто неравнодушных граждан, пожелавших поговорить с детективами о ходе расследования нападений насильника из восточного Сакраменто… Но вот именно автор письма не позвонил.

Запомним сейчас эту историю, поскольку события последующих месяцев ещё заставят нас к ней вернуться.

Проницательный читатель легко догадается, что на самом деле Гиена не исчез. И пристрастиям своим не изменил. В силу некоторых обстоятельств своей жизни он взял паузу в три месяца, но в начале сентября 1977 г. пауза эта закончилась…

Нападению подверглись Дженнифер Сэндфорд (Jennifer Sandford) и её муж Гарри, проживавшие вместе с дочерьми шести и пяти лет, в собственном доме на улице Портейдж-сёркл (Portage Circle) в городе Стоктон, административном центре округа Сан-Хоакин (San Joaquin). Сейчас этот город считается одним из самых опасных в США, достаточно сказать, что журнал «Форбс» в этом столетии четырежды признавал его худшим городом страны (в 2008—2011 гг.). Однако, в конце 1970-х гг. Стоктон имел совсем иное лицо — это был крупный транспортный узел с невысокими ценами на недвижимость и очень привлекательный для ведения бизнеса. Супруги Сэндфорд владели домом в одном из лучших в то время районов города, около озера Линкольн. Портейдж-сёркл представляла собой замкнутую, в виде овала, улицу протяженностью около 500 м. Это был тихий, зелёный и безопасный район, в котором проживали представители среднего класса. Несмотря на молодость — Дженнифер минувшим летом исполнилось 27 лет, а Гарри — 28 — супруги владели большим магазином и планировали расширять бизнес. В финансовом отношении дела шли блестящи, да и в семье царили мир и согласие, 6-летняя Даниелла и 5-летняя Хизер на радость родителям росли здоровыми, энергичными и смышлеными.

Жизнь семьи Сэндфорд протекала в гармонии, которую ничто не могло разрушить. По крайней мере, так казалось до 6 сентября 1977 г.

А в ночь на шестое Дженнифер проснулась оттого, что в её с Гарри спальню через стеклянную дверь, ведущую во двор, вошёл мужчина в маске и деловито задёрнул за собою штору. Хотя, если быть совсем точным, именно звук задёргиваемой шторы и разбудил супругов. Оба испытали немалое потрясение, поскольку пребывали в твёрдом убеждении, что дверь во двор заперта, и ни при каких обстоятельствах беззвучно открыть её не получится. А тут такое…

Карта центральной части штата Калифорния, позволяющая получить представление о взаимном расположении мест нападений насильника из восточного Сакраменто по состоянию на начало осени 1977 г. Условные обозначения: точки А, В и С — места локализации на небольшой площади ранних нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс); точка «22» — место нападения 22 мая 1977 г. в южном Сакраменто (последнее преступление перед летним перерывом); точка «23» — место нападения в ночь на 6 сентября 1977 г. в Стоктоне. Легко заметить, что после 21 по счёту нападения Гиена вышел за границы привычного «ареала» в восточной части округа Сакраменто и направился «осваивать» новые территории.

Вошедший сбросил с плеча рюкзак, в котором звякнуло что-то металлическое, то ли пивные банки, то ли слесарный инструмент… После этого включил фонарик и направил яркий луч в глаза Гарри, приказав тому не шевелиться и пригрозив убить в случае неподчинения. Дженнифер он приказал молчать. Свои слова неизвестный повторял шепотом по несколько раз, при этом голос его звучал неестественно, он явно пытался сделать его более низким, нежели на самом деле. Убедившись, что супруги повинуются, неизвестный приказал Гарри повернуться на живот и завести руки за спину. После этого мужчина в маске поставил на кровать туфли Гарри, не спеша расшнуровал их и бросил шнурки на грудь Дженнифер.

Последовал приказ связать руки мужа за спиной. После того, как Дженнифер сделала это, злоумышленник проверил надёжность получившегося узла. Результат его, видимо, удовлетворил… Вторым шнурком неизвестный связал лодыжки Гарри, причём сделал он это довольно быстро и ловко, не выпуская из рук фонарика.

После этого злоумышленник извлёк из кармана куртки ворох разноцветных обувных шнурков. Супруги не поняли, почему преступник тратил время на возню с извлечение шнурков из обуви, если мог вполне обойтись собственным запасом. Неизвестный в маске связал руки Дженнифер, а затем и её ноги. Женщина спала полностью обнаженной, но злоумышленник на её наготу никак не отреагировал, не засмеялся, не пошутил, казалось, вообще не заметил. Удостоверившись в том, что хозяева надёжно обездвижены, злоумышленник сообщил им, что хочет поесть, выпить и забрать кое-какие продукты с собою. После чего осведомился, есть ли в доме ещё кто-то. Узнав, что в противоположной части дома спят двое маленьких детей, незнакомец пригрозил, что отрежет им уши, если связанные попытаются освободиться или станут шуметь.

Видимо, удовлетворенный произведенным эффектом, мужчина в маске вышел из спальни и отправился на кухню. Пока злоумышленник отсутствовал, между Дженнифер и Гарри возникла перепалка: супруги принялись выяснять, как преступник сумел беззвучно проникнуть в комнату, и по чьей вине дверь во двор оказалась открыта. Хотя препирались они шёпотом, мужчина в маске их услышал и в ярости вбежал в спальню. Приставив нож к горлу Гарри, он пригрозил, что убьёт его немедленно, если тот не заткнётся, а затем потребовал отдать ему деньги. Гарри сообщил преступнику, где лежит кошелёк, человек в маске его отыскал и взял все деньги, какие там лежали.

Рывком подняв Дженнифер с постели, злоумышленник сказал, что ей надлежит отправиться с ним, поскольку супруги много болтают. Стесняясь собственной наготы, женщина попросила дать ей что-нибудь из постельного белья, чтобы укрыться, на что мужчина в маске безоговорочно согласился. Уточнив, где хранятся постельные принадлежности, он отыскал пододеяльник и прикрыл им Дженнифер. Придерживая её за локоть, он отвёл женщину в гостиную. Никакой похоти или сексуального подтекста в его поведении не было заметно. Впоследствии Дженнифер рассказывала, что в какой-то момент поверила, будто человек в маске обычный бродяга, которому надо набить едой и выпивкой рюкзак да прихватить наличных денег, и больше его ничего не интересует.

Дальнейшие действия преступника лишь подкрепили эту догадку. Уложив Дженнифер на диване в гостиной, он прикрыл её пододеяльником и на некоторое время оставил в одиночестве. Сходив на кухню, неизвестный взял там несколько тарелок, с которыми отправился в спальню к Гарри. Поставив тарелки ему на спину, мужчина в маске в который уже раз пригрозил расправиться с находящимися в доме, если хотя бы одна из тарелок упадёт на пол.

После этого преступник как будто успокоился, вернулся к Дженнифер, сдёрнул одеяло и без долгих прелюдий принялся насиловать в традиционной форме. Действовал он энергично, жёстко, запретив женщине плакать, разговаривать и вообще издавать какие-либо звуки. Периодически останавливаясь, насильник отправлялся в спальню посмотреть, не пытается ли Гарри освободиться.

Надо сказать, что преступник не имел намерения как-то особенно унизить мужа, слышавшего, как насилуют жену. Насмешек, оскорбительных реплик или унизительных действий в отношении Гарри неизвестный не допускал, просто светил на него фонариком, молча приставлял нож к горлу и уходил. После полового акта преступник успокоился, вышел на кухню, провёл там некоторое время… Вернувшись к Дженнифер, он обронил, словно бы мимоходом, что живёт неподалёку и нуждается в кое-каких мелочах для дома вроде мыла, туалетной бумаги и бумажных полотенец. Подумав немного, он добавил, что портативный телевизор ему тоже нужен. На кухне Сэндфордов стоял небольшой переносной телевизор, и Дженнифер решила, что насильник заберёт его с собою. Затем мужчина в маске сказал несколько слов о Дженнифер. Он заявил женщине, что видел её в магазине, который принадлежал Сэндфордам, и она ему очень понравилась. По его мнению, Дженнифер была очень красивой женщиной.

Впрочем, разговаривал преступник не очень много. После непродолжительного отдыха он принялся возбуждать самого себя рукой — Дженнифер поняла это по специфическому чавкающему звуку и узнаваемому запаху мужского увлажняющего лосьона. Точно таким лосьоном пользовался Гарри, так что ошибки быть не могло. Как стало ясно впоследствии, насильник воспользовался как раз этим лосьоном. Достигнув, видимо, нужного возбуждения, преступник совершил второй половой акт, во время которого произошло то, чего никто не ожидал.

В гостиную вошла 6-летняя Даниелла. Девочка проснулась по самой что ни на есть бытовой причине, отправилась в уборную, а на обратном пути в спальню услышала странные звуки в другой части дома. Без всякой задней мысли ребёнок пошел посмотреть, что же там происходит и увидел… В лунном свете, падавшем из окна, девочка увидела странного мужчину в трикотажной шапочке, закрывавшей лицо, стоявшего возле дивана в гостиной со спущенными штанами и делавшего нечто такое, названия чему Даниелла не знала. Мужчина тоже увидел ребёнка, приветственно махнул рукой и весело проговорил: «Я тут играю с твоими родителями. Хочешь посмотреть?» (дословно: «I’m playing a game with your parents. Do you want to watch?»). Впрочем, фразу эту Дженнифер и Гарри услышали немного по-разному: первой послышалось, будто насильник спросил «хочешь ли посмотреть?», а по мнению второго, преступник сказал «хочешь ли помочь?» Но детали эти сейчас совершенно не важны.

Важно то, что Даниелла молча повернулась и, не произнеся ни слова, отправилась в свою спальню.

А преступник продолжил половой акт… Удовлетворив свою похоть, он ещё некоторое время бесцельно походил по дому, а затем исчез. Буквально через минуту или две по Портейдж-сёркл промчался автомобиль с поврежденным глушителем, двигавшийся явно на очень большой скорости. На последнее указывал визг покрышек — местные жители не гоняли так в ночное время по тихой улице.

Дженнифер сразу же позвала Даниеллу, девочка освободила мать, потом пришла очередь Гарри. Дежурный офицер полиции Стоктона зафиксировал звонок из дома Сэндфордов в 03:30 6 сентября. Первые полицейские патрули появились на месте преступления спустя считанные минуты. Потерпевшие затруднились определить точное время начала нападения, по их оценкам оно продолжалось около 2 часов, т.о. проникновение преступника в дом произошло примерно в 01:15 — 01:30.

Осмотр двора привёл к обнаружению во дворе банки из-под «Пепси-колы», которая не могла быть оставлена там хозяевами. Изучение следов на грунте и досках забора позволило предположительно восстановить маршрут следования злоумышленника при отходе с места преступления. По всему получалось, что тот преодолел по меньшей мере четыре соседних двора. Полицейским удалось отыскать шесть довольно качественных отпечатков обуви, с которых криминалист сделал гипсовые слепки. Это давало надежду на идентификацию обуви на ногах насильника.

Осмотр дома показал приготовления нападавшего к хищению некоторых вещей и продуктов. На кухонном столе были выставлены рулоны туалетной бумаги, бумажные полотенца, жидкое мыло, а также извлеченные из хозяйского холодильника арахисовое масло, копчёности и рыба. Всё это выглядело так, словно преступник собрал всё необходимое в одном месте, чтобы сложить затем в сумку и вынести. Но что-то побудило его отказаться от первоначального замысла, хотя и непонятно, что именно.

В кухонной мойке лежала пустая пластиковая бутылочка из-под мужского лосьона для рук «Fuller Brush». Очевидно, что именно этим лосьоном пользовался насильник во время полового акта. Бутылочка эта принадлежала Гарри Сэндфорду, т.е. преступник не приносил лосьон с собою. Исследование на наличие скрытых отпечатков рук и пальцев показало, что все они принадлежат хозяину дома. Преступник всё время был очень аккуратен и не прикоснулся к бутылочке голой рукой.

Из дома пропали кое-какие мелкие предметы и украшения, например, шёлковый галстук Гарри, две пары золотых запонок, 5 серебряных монет номиналом по 1$ каждая, а также обручальные и свадебные кольца (в США при помолвке и на свадьбу принято дарить разные виды колец). Помимо этого пропал массивный перстень из оникса с вырезанным на его поверхности масонским символом. Перстень принадлежал Гарри, вступившему менее года назад в местную масонскую ложу. В отличие от прочих вещей, похищенных преступником, сделанный по индивидуальному заказу перстень являлся редким и узнаваемым предметом, его обнаружение в вещах подозреваемого могло стать серьёзной уликой. Разумеется, в том случае, если преступник не выбросил похищенное в ближайшую дренажную канаву.

У ножки кровати, на которой во время нападения лежал Гарри Сэндфорд, был найден небольшой кухонный нож с деревянной ручкой. Набор таких ножей находился на кухне, так что по всему получалось, что преступник принёс его из кухни во время своих прогулок по дому. Лишь спустя четыре дня выяснилась любопытная деталь — все кухонные ножи Сэндфордов находились на кухне! Другими словами, найденный в спальне нож не принадлежал потерпевшим. Преступник принёс его с собою и потерял в темноте. К сожалению, на ноже не оказалось потожировых следов, нож явно был хорошо вымыт незадолго до того, как попал в руки криминалистов.

Попытка получить описание внешности преступника дала удручающий результат. Для того чтобы дать представление, насколько плохо Дженнифер и Гарри рассмотрели нападавшего, можно упомянуть, например, их спор о том, какой именно головной убор находился на голове последнего. Дженнифер считала, что это был либо чулок, либо трикотажная шапочка, а Гарри утверждал, что классическая мужская шляпа с небольшими полями. Удивляться этому не следует: человек, находящийся в темноте и периодически ослепляемый фонариком, практически ничего не видит. В такой ситуации воображение может сыграть злую шутку: подсказанные, точнее, дорисованные им образы могут подменить реальную картину, зафиксированную зрением.

По мнению супругов, преступник имел рост около 175 см. при весе 68—72 кг, т.е. это был довольно худой мужчина. Описать его одежду потерпевшие затруднились, они попросту её не видели. Дженнифер сообщила, что в те мгновения, когда насильник к ней прижимался, она чувствовала, что на нём надет ремень, на котором были укреплены какие-то кожаные или пластиковые «контейнеры». Один из таких условных «контейнеров» соответствовал кобуре пистолета не очень большого размера, другой был гораздо меньше и больше подходил для переноски газового баллончика. На этом же ремне крепились ножны с ножом внутри. Ремень не был заправлен в брюки и оставался на поясе в то самое время, когда насильник опускал брюки к коленям.

Рассказ Дженнифер о деталях изнасилования заставил допрашивавших её детективов всерьёз задуматься. Прежде всего, женщина подчеркнула, что не видела полового органа насильника, поскольку тот осуществлял половые акты, всё время оставаясь сзади, причём лицо Дженнифер было направлено вниз. К пенису преступника женщина ни разу не прикоснулась, так что тактильные ощущения помочь оценить размеры полового органа не могли. Если же говорить о субъективных впечатлениях, полученных во время половых актов, то, по мнению потерпевшей, преступник в качестве орудия изнасилования использовал… два предмета. Один казался искусственным фаллосом довольно большого размера, изготовленным из жёсткой резины. Второй был меньшего размера и больше походил на настоящий половой орган мужчины, но точно утверждать это женщина не могла. В секс-шопах есть имитаторы, очень точно воспроизводящие пенисы. Единственный критерий, который объективно может указать на отличие искусственного мужского полового члена от естественного — это их температура (искусственный будет холодным). Но на вопрос о температуре меньшего из двух пенисов Дженнифер ответила, что оба были тёплыми. Видимо преступник, размазывая по ним лосьон, согревал их руками.

Т.о. сделать точное умозаключение об анатомических особенностях полового органа насильника оказалось невозможно. Нельзя было полностью исключать и того, что преступник, ограничившись онанизмом, вообще не вступал непосредственно в половой акт, а лишь имитировал его, используя пару сексуальных игрушек.

Когда у Дженнифер уточнили, испытывал ли преступник оргазм во время половых актов, женщина ответила утвердительно. Однако исследование взятых у потерпевшей мазков и тщательный осмотр мебели в гостиной следов спермы не выявили. Такой результат мог быть объяснён двояко: либо насильник не испытал эякуляцию, т.е. суждение Дженнифер явилось ошибочным, либо преступник использовал презерватив. Но в реалиях 1977 г. использование презерватива при изнасиловании — это нонсенс. Синдрома приобретенного иммунодефицита в то время ещё не существовало, а потому у преступника не было оснований опасаться заражения серьёзной венерической болезнью от благопристойной семейной женщины. Скорее, это он мог заразить её какой-то дрянью. Но вряд ли здоровье жертвы всерьёз могло обеспокоить насильника. Поэтому использование презерватива, если таковое и впрямь имело место, представлялось очень странным…

Небезынтересным представлялось и другое суждение потерпевшей об интимной сфере преступника. По мнению Дженнифер, даже меньший из двух пенисов не являлся аномально маленьким. Причём, суждению потерпевшей можно было поверить без всяких оговорок — она довольно долго состояла в браке, являлась матерью двух детей… Дженнифер прекрасно понимала то, о чём говорила.

Немало ориентирующей информации предоставил опрос жителей улицы Портейдж-сёркл. Самые разные люди — таковых оказалось более 15 владельцев домохозяйств — независимо друг от друга сообщили, что примерно с середины августа наблюдали подозрительную активность в собственных дворах. Примерно с 22 часов до полуночи возникали странные шумы, беспокоились собаки (у кого они были), утром во дворах обнаруживались следы присутствия посторонних (обломанные ветки кустов, отпечатки подошв в мягком грунте и т.п.).

Очень интересное сообщение сделала некая Маргарет (Марджи) Полсеттер, жена отставного офицера военной контрразведки. Маргарет вела образ жизни домохозяйки, нигде не работала, посвящала себя домашним хлопотам. Хлопоты эти были не очень обременительны, поскольку дети — сын и дочь — жили отдельно, а ведение хозяйства для семьи из двух человек особых проблем не доставляло. Маргарет, будучи женой профессионального секретного агента, имела определенный склад ума, выработанный, видимо, из опыта общения с любимым супругом. Она всегда проверялась на предмет выявления наружного наблюдения при выходе из дома и подходе к дому, выделяя незнакомые автомашины, сидящих за рулём лиц, время начала и окончания их движения и т. п. нюансы.

Марджи Полсеттер рассказала опрашивавшим её детективам, что в последней декаде августа возле парка «Камберленд» («Cumberland»), расположенного буквально в 100 м. от Портейдж-сёркл, стала парковаться автомашина, которую ранее женщина не встречала. Это был белый «универсал» довольно больших габаритов, а потому, скорее всего, американский, нежели европейский или японский. Машина эта не привлекала поначалу внимания свидетельницы, поскольку она видела её на значительном удалении от собственного дома. Однако в первых числах сентября автомобиль принялся курсировать на малой скорости на Портейдж-сёркл, причём, происходило это в первой половине дня, когда подавляющая часть владельцев домов отсутствовала. Когда Марджи в третий раз увидела подозрительный белый «универсал», то не сдержалась и решила припугнуть сидевшего за рулём, что называется, сработала на опережение. Женщина расстегнула рукав своей блузки, обнажив предплечье, и сделал вид, будто записывает номер автомашины на своей руке. Такая вот маленькая хитрость из арсенала любимого супруга. Сидевший в автомашине мужчина, заметив действия женщины, резко прибавил скорость и умчался в сумрачные дали Калифорнии. Больше эту машину никто не видел. По словам свидетельницы в автомашине находился мужчина в возрасте от 20 до 27 лет, сильно загорелый, причёска его представляла собой копну волос, спускавшуюся на шею и закрывавшую уши. Цвет волос Марджи определила словом «каштановый», т.е. довольно тёмный, но не чёрный. Усов и бороды подозрительный мужчина не имел. Каких-то особых примет вроде татуировок, родимых пятен или шрамов женщина не заметила, что, в общем-то, понятно, учитывая условия наблюдения.

У Марджи в ту минуту не было в руке авторучки, и номер автомашины она не запомнила. Очень жаль, поскольку свидетельство этой женщины могло бы оказаться весьма ценным! Впрочем, показания миссис Полсеттер отнюдь не исчерпывались рассказом о её борьбе со «стелс» -«универсалом». Рассказала находчивая дамочка и кое-что ещё.

Поздним вечером 4 сентября, т.е. за сутки до вторжения в дом Сэндфордов, Марджи во время разговора по телефону с подругой обратила внимание на то, что кто-то пытается снаружи открыть дверь, ведущую во двор. Дверной замок был закрыт, и неизвестный, видимо, пытался его открыть, используя отмычки. Дверная ручка беззвучно двигалась вверх-вниз… взломщик явно старался не привлекать к себе внимания. Сохраняя полное самообладание, Марджи сообщила подруге, что в дом лезет вор и она его сейчас встретит. Подруга предложила вызвать полицию, но миссис Полсеттер имела намерение решить проблему собственными силами. Она повесила телефонную трубку, вытащила из тумбочки пистолет и села в кресло, дожидаясь, когда же вор справится с замком и проникнет в дом. Женщина имела твёрдое намерение либо задержать злоумышленника, либо застрелить. Что тут скажешь? Весьма похвальное намерение, да и самообладание женщины также следует признать весьма незаурядным!

Вор, однако, с замком так и не справился и убежал дворами, не сумев попасть в дом. Подруга через несколько минут перезвонила миссис Полсеттер и уточнила, чем закончилась борьба со злоумышленником. Марджи рассказала ей о бегстве последнего. Полицейские, услышав эту историю, не поленились проверить рассказанное и позвонили подруге Марджи. Та полностью подтвердила слова миссис Полсеттер.

С большой вероятностью можно предполагать, что неизвестным взломщиком являлся тот же самый преступник, что на следующую ночь влез в дом Сэндфордов. За некоторое время до нападения Гиены нередко отмечались проникновения в дома, расположенные в непосредственной близости от будущего места преступления. Так что история, рассказанная Маргарет Полсеттер, вполне укладывалась в уже известную схему. И если бы вечером 4 сентября 1977 г. миссис Полсеттер в самом деле застрелила Гиену из своего пистолета, история похождений этого преступника ограничилась бы только одной книгой.

Как показал опрос ближайших соседей Сэндфордов, все они вечером 5 сентября, буквально за 3—4 часа до нападения, получили схожие телефонные звонки. Звонивший ограничивался одной малозначительной фразой, вроде, «отстань от меня, малышка», смеялся и вешал трубку. Цель такой обзвонки представлялась довольно очевидной — злоумышленник проверял присутствие людей в ближайших к намеченному месту нападения домовладениях.

Другим подозрительным моментом, отмеченным соседями потерпевших, стало появление на Портейдж-сёркл неизвестной автомашины. По меньшей мере три человека независимо друг от друга сообщили полицейским о том, что около 22:30 по улице медленно курсировала какая-то японская машина, то ли «тойота» («toyota»), то ли «датсун» («datsun»). И тот, и другой бренд были хорошо известны в США, «датсун», кстати, вошёл в число крупнейших японских импортёров на территорию Соединенных Штатов даже раньше «тойоты». Никто из владельцев домовладений на Портейдж-сёркл не имел машин, похожих на ту, что видели свидетели. Автомобиль явно принадлежал чужаку, и его появление за несколько часов до нападения выглядело подозрительным. Даже если это было чистой воды совпадением, оно требовало проверки.

Днём 6 сентября представитель департамента полиции Стоктона связался со службой шерифа округа Сакраменто и рассказал о нападении на семью Сэндфорд. В Стоктон выехали два детектива из состава Группы «Западня» для ознакомления с результатами начатого расследования и решения вопроса о вероятной причастности к данному преступлению Гиены. На следующий день была устроена телефонная конференция, в ходе которой правоохранители из Стоктона и службы шерифа Сакраменто обсуждали возможную связь нападения на Сэндфордов с ранними преступлениями Гиены. Общее мнение клонилось к тому, чтобы признать возобновление прерванного в мае «сериала».

Газета «Сакраменто би» в выпуске от 7 сентября 1977 г. сообщила читателям, что насильник из восточного района нанёс очередной удар в Стоктоне. Интересно, что Джерри Финни (Jerry Finney), начальник Департамента полиции Стоктона, хотя и не отказался от общения с журналистами, лаконично заявил, что не комментирует появление в городе двух детективов из округа Сакраменто и расследование «имитации» преступлений, приписываемых насильнику из восточного Сакраменто. Другими словами, руководитель полиции уклончиво намекнул, что «имитацию» исключать нельзя — и в той обстановке подобный ответ нельзя не признать совершенно оправданным.

Однако помимо шефа полиции журналисты добрались и до его подчиненных. Сержант из отдела уголовных расследований полиции Стоктона Эндрю Джексон с немалым упоением рассказал о преступлении, совершенном в ночь на 6 сентября. Он вывалил массу совершенно ненужных обывателям деталей, в частности, рассказал о способе проникновения в дом, упомянул о том, что преступник имел два вида оружия, грозил жертвам ножом, муж был вынужден лечь лицом вниз и жена связала его руки за спиной, преступник обыскал дом и похитил драгоценности и т.п… Кто тянул сержанта за язык, зачем он сообщал широкой публике подобные детали, понять совершенно невозможно. Подобная болтовня грозила появлением преступников-имитаторов, которые принялись бы повторять описанные детали, тем самым путая следствие и маскируя подлинные нападения Гиены среди других, им подобных.

Разумеется, журналисты «Сак би» добрались до пресс-секретаря службы шерифа Билла Миллера. Уж без этого златоуста в подобной ситуации никак было не обойтись! Миллер ожидания оправдал и всё подтвердил — и поездку детективов в Стоктон, и изнасилование.

Тут остаётся только руки развести. Молодцы ребята! Расследование ведётся чуть более суток, причём, совершенно безрезультатно, а они уже вовсю пугают обывателя с газетных страниц.

Причём, следует прямо признать, что вовлеченность в данное преступление Гиены была отнюдь не очевидной. Более того, даже с позиций сегодняшнего дня, когда нам известно много больше того, что знали детективы Группы «Западня» в сентябре 1977 г., ответ на вопрос действительно ли данное преступление совершено насильником из восточного Сакраменто, отнюдь не очевиден.

В самом деле, напавший на семью Сэндфорд человек продемонстрировал в своём поведении весьма серьёзные отклонения от присущих Гиене стереотипов. Укажем на основные из них:

— преступник не завязывал жертвам глаза и не затыкал рты.

— преступник не демонстрировал пистолет, хотя, по мнению Дженнифер, он у него имелся. Гиена, напомним, обычно начинал нападение с того, что светил на фонариком на пистолет в руке, давая понять, что располагает огнестрельным оружием.

— преступник для чего-то принялся вытаскивать шнурки из туфель Гарри Сэндфорда и потратил на это некоторое время. Гиена никогда прежде не терял время на возню с обувью хозяев в их присутствии, он действовал очень быстро до тех самых пор, пока не обездвиживал их.

— преступник нарушил присущую Гиене очередность связывания, которая всегда имела следующую последовательность: «руки мужчины» — «руки женщины» — «ноги мужчины» — «ноги женщины». Гиена не тратил время на связывание ног мужчины, пока женщина оставалась полностью свободна.

— преступник демонстрировал совсем иную вербальную тактику, нежели насильник из восточного Сакраменто. Последний говорил много и в начале нападения обязательно обещал, что не причинит вреда и «всего лишь» намерен забрать деньги и еду. Напавший же на семью Сэндфорд был весьма лаконичен, немногословен. В отличие от Гиены, он не оскорблял женщину, не требовал от неё ответов на скабрезные вопросы и т. п. Другими словами, он демонстрировал совсем иную речевую стратегию, нежели тот насильник из восточного Сакраменто, которого мы видели в книге I.

— основываясь на анализе поведенческих стереотипов, продемонстрированных в ходе первых 22 эпизодов нападений Гиены, мы можем с абсолютной уверенностью утверждать, что этот насильник всегда приходил на место совершения преступления со своим оружием. Будучи высокоорганизованным человеком, он стремился исключить любые неожиданности, и наличие собственного оружия являлось одним из проявлений подобной предусмотрительности. Но насильник, действовавший в Стоктоне, использовал в качестве оружия нож, взятый перед тем на кухне дома. По крайней мере, следствие именно так считало в первые дни (впоследствии, как было сказано выше, выяснилось, что нож — чужой и явно принесён преступником). Таким образом, налицо имелось явное несоответствие той модели поведения, что приписывалась насильнику из Стоктона, реальным стереотипам Гиены. Детективы, однако, это противоречие спокойно проигнорировали. Между тем, специфика выбора преступником предпочитаемого оружия, его доставки к месту совершения преступления и использования в процессе посягательства является принципиально важной для правильного понимания криминального поведения. Это своего рода «реперная точка», изменение которой приводит к полному пересмотру всех поведенческих моделей, приписываемых преступнику. Грубо упрощая, можно сказать так: тот преступник, что приезжает на место убийства с автоматом Калашникова, не станет поднимать с газона тяпку и бегать с нею за жертвой. Застрелить человека из автомата или забить его тяпкой — это совершенно разные стереотипы криминального поведения, которые в одном человеке не смешиваются. А вот детективы из Стоктона разницы этой не увидели и свалили всё в одну кучу.

— непременным элементом сексуальной игры Гиены со связанной женщиной являлось требование, чтобы последняя возбуждала его пенис руками. Практически во всех эпизодах, окончившихся сексуальным контактом, присутствовало подобное требование. Однако при нападении в Стоктоне насильник подобного не требовал и жертва вообще не касалась его гениталий.

— совершенно необычна реакция насильника, напавшего в Стоктоне, на маленькую девочку, 6-летнюю Даниеллу. По мнению автора, данная деталь вообще является очень серьёзным индикатором необычности поведения преступника. О чём идёт речь? В книге I достаточно подробно были описаны нападения Гиены, в ходе которых преступник демонстрировал довольно странную и неадекватную агрессию в отношении детей. В одном случае, напомним, он связал 3-летнего (!) малыша, едва умевшего разговаривать. В другом — сначала связал 10-летнего мальчика, потом поставил его на колени и привязал его к кровати родителей, после чего порезал ему ножом бедро и накрыл с головой одеялом. Подобное поведение в отношении детей, которые не могли представлять ни малейшей опасности, представляется не просто неадекватным, а каким-то совершенно несуразным. На основании этих действий автор предположил, что Гиена был напрочь лишён опыта коммуникации с детьми, он совершенно не понимал, кто находится перед ним и как надлежит оценивать потенциальную опасность ребёнка. По мнению автора, Гиена рос в семье, в которой являлся либо единственным ребёнком, либо был младшим из детей. Своих собственных детей у него не было, и знакомые ему женщины, если таковые существовали, также детей не имели. Так обстояло дело вплоть до мая 1977 г., т.е. того момента, на котором закончилось повествование книги I. И вот проходит 3 месяца, наступает сентябрь, и мы видим совершенно спокойного, флегматичного насильника, которого 6-летняя девочка застаёт в момент изнасилования матери. И этот преступник, улыбаясь, не без чёрного юмора, обращается к девочке: «Я тут играю с твоими родителями. Хочешь посмотреть?» А после того, как девочка, повернувшись, ушла, насильник продолжил половой акт… Гиена, каким мы его видели в книге I, так себя повести не мог. Преступник не бросился за девочкой, не связал её, не привязал к какой-либо тяжелой детали интерьера, не запер в гардеробной или в ванной комнате. Он позволил ей спокойно уйти в свою спальню. Это было возможно только лишь в том случае, если насильник отдавал себе полный отчёт в том, кто именно перед ним, и прекрасно сознавал, что 6-летний ребёнок не представляет для него ни малейшей угрозы. Маленькая девочка не выскочит через окно, не убежит к соседям, не бросится на него с ножом и не станет звонить в департамент полиции… просто потому, что она — маленькая девочка. Мужчина, напавший на семью Сэндфорд, все эти нюансы прекрасно понимал. В отличие от того Гиены, которого мы видели в книге I.

Это перечисление можно продолжить, но, думается, читатель понял мысль автора. Утверждение, будто напавший на семью Сэндфорд мужчина является насильником из восточного Сакраменто, отнюдь не очевидно. Предположение о появлении имитатора отвергать полностью нельзя даже сейчас, спустя 40 лет. И тем более этого нельзя было делать в самом начале расследования. Громогласные заявления в духе «насильник объявился в Стоктоне!», сделанные представителями правоохранительных органов на следующий день после преступления, были не только неуместны, но и просто преждевременны.

Итак, чем располагали правоохранительные органы на основании показаний потерпевших, результатов исследования места преступления криминалистами и опросов жителей района?

Имелся довольно общий словесный портрет, сообщенный жертвами нападения, основываясь на котором, полицейский художник нарисовал весьма условный рисунок, изображавший преступника. Его практическая ценность если и была больше нуля, то совсем ненамного. Вряд ли преступник ходил в магазин в лыжной маске и с кобурой на ремне, в повседневной обстановке он выглядел совсем иначе. А потому вряд ли кто-то мог по этому рисунку опознать насильника…

Важным представлялось сообщение о белом «универсале», неоднократно появлявшемся неподалёку от места преступления незадолго до его совершения. Автомобиль надо было искать, на выявление возможных свидетелей, запомнивших его номер или иные детали, были брошены необходимые силы. Несмотря на все старания, найти свидетелей не удалось. Возможно, их вообще не существовало.

Шнурки, которыми насильник связывал руки и ноги жертв, являлись едва ли не единственными уликами, про которые можно было уверенно сказать, что к ним прикасался преступник. Служебные собаки всегда без затруднений брали след Гиены после того, как им в качестве «эталонного запаха» давали понюхать завязанные насильником шнурки. Кроме того, поскольку в некоторых случаях тот завязывал шнурки голыми руками, на них остался его генетический материал, доступный для исследования современными технологиями. Ценность этих улик сложно переоценить!

Имелся нож, забытый преступником на месте преступления. Это направление также было должным образом отработано и никуда не привело. Нож оказался абсолютно заурядным типовым изделием, выпускавшимся огромной серией в составе набора кухонных ножей. Детективы установили его производителя и дистрибьюторов на территории США — на этом, собственно, всё и закончилось. Нож не имел номера или какого-либо особого идентификатора, способного помочь установить время и место его продажи.

Попытались детективы отработать направление, связанное с идентификацией обуви насильника. Её отпечатки остались в соседних дворах и надлежащим образом были зафиксированы криминалистами. Надо сказать, что задачу идентификации обуви для тогдашних условий США следовало признать совсем нетривиальной. На крупнейшем в мире американском внутреннем рынке продавались десятки тысяч разнообразных видов обуви. Число производителей исчислялось тысячами — это были компании из Европы, Мексики, Юго-Восточной Азии, из самих США. Это только кажется, что достаточно было взять рисунок с узором подошвы и отправиться в магазин — на самом деле такой поход результата, скорее всего, не принёс бы.

Обувь, ввозимая на территорию США в товарных количествах, учитывалась Министерством торговли, но в силу очевидных причин база данных этого ведомства являлась неполной, не приспособленной для криминалистического поиска, да и доступ к ней был весьма затруднён. Проблема с идентификацией обуви сделалась к концу 1970-х гг. для правоохранительных органов США настолько острой, что ФБР в конечном итоге оказалось вынуждено сформировать собственную базу данных продаваемой на территории страны обуви. По состоянию на начало 2018 г. в базе данных отпечатков подошв обуви, созданной ФБР в первой половине 1990-х гг., насчитывается около 813 тыс. следовых оттисков обуви произведенной, либо ввезенной за последние 50 лет на территорию США. Ежедневно эта картотека пополняется 20—30 новыми образцами.

Детективам полиции Стоктона, занятым расследованием нападения на семью Сэндфорд, можно сказать, повезло. В течение недели они смогли установить тип и размер обуви преступника. Это были лёгкие и удобные кеды «Converse аll-star» размером 9,5 по американской обувной шкале (42 размер по отечественной). Пара имела индивидуальные особенности, связанные с износом и повреждениями резины, которые позволяли её идентифицировать в случае обнаружения.

Дело оставалось за малым — найти подозреваемого и отыскать у него подходящие кеды. Делов-то…

Также полиция Стоктона попыталась установить принадлежность японской автомашины, курсировавшей по Портейдж-сёркл за 3 часа до нападения на семью Сэндфорд. Единственным результатом этой работы можно считать то, что никто из местных жителей не признал факт знакомства с человеком, сидевшим за рулём подозрительного автомобиля.

В спальне Сэндфордов был найден нож, о котором хозяева дома заявили, что они принадлежит им. Потому поначалу этот предметы не привлёкл к себе внимания криминалистов и детективов. Лишь по прошествии нескольких дней выяснилось, что нож Сэндфордов всё время оставался на кухне, а в спальне оказался точно такой же, им не принадлежавший. Преступник, видимо, забыл оружие на месте совершения преступления — довольно любопытный казус, прежде не встречавшийся в протяженной летописи нападений насильника из восточного Сакраменто.

Через трое суток после нападения супруги Сэндфорд сделали открытие, которому не смогли подыскать рационального объяснения. Наводя порядок в вещах, они среди постельных принадлежностей обнаружили вещь, которая никак не могла им принадлежать. Это были колготки телесного цвета, в промежности которых было проделано небольшое отверстие, а в районе колена одной из половин завязан узел. Дженнифер была уверена, что колготки не могли принадлежать ей или дочерям, что заставляло предполагать связь этой вещи с насильником. Эта догадка представлялась тем более вероятной, что преступник открывал тумбу с постельными принадлежностями и выбрасывал из неё некоторые вещи. Однако какую цель он преследовал, пряча колготки, понять не представлялось возможным. Скорее всего, подброшенная вещь призвана была стать своего рода фальшивой уликой, на изучение которой криминалистам пришлось бы затратить время и силы. Может быть, расчёт преступника был иной: обнаружение хорошо замаскированной вещи должно было подтолкнуть полицию к полномасштабному обыску всего дома, что также отвлекло бы силы полиции, до некоторой степени задержало расследование и доставило бы массу неудобств семье Сэндфорд. Однако полицейские во время осмотра места преступления колготок не отыскали и можно сказать, что замысел преступника себя не оправдал.

Пока полиция отрабатывала всевозможные зацепки, Сэндфорды столкнулись с необъяснимыми и прежде небывалыми странностями. Днём 7, 8 и 9 сентября в их доме звонил телефон, но голоса звонившего не было слышно (возможно, тот попросту молчал). Дженнифер сообщила о странных звонках детективам, занятых расследованием нападения, но её слова интереса не вызвали. Начиная с 10 сентября, во время телефонных разговоров стали раздаваться отчётливые щелчки и в трубке стал появляться специфический «объёмный» фон, как будто где-то поднималась трубка параллельного аппарата. Дженнифер снова связалась с детективами и уточнила у них, ведёт ли полиция прослушивание домашней телефонной линии или происходит что-то иное? Полицейские заверили женщину, что полиция сейчас не занимается «прослушкой» домашнего телефона Сэндфордов. И пояснили, что если решение о прослушивании будет принято, то Дженнифер обязательно об этом узнает.

Странности, однако, не только не прекратились, но приняли прямо-таки гротескный вид. Во время разговора Дженнифер с матерью 11 сентября соединение было разорвано. Некоторое время Дженнифер не могла дозвониться даже на телефонную станцию. Когда ей это удалось, дежурный техник проверил линию и заверил, что та исправна. Женщина, однако, оставила заявку на вызов мастера на дом.

На следующий день в дом Сэндфордов не смогли дозвониться уже детективы, занятые расследованием. Теперь-то полицейские заподозрили, что в жалобах Дженнифер, возможно, содержалось здравое зерно. Один из детективов позвонили на телефонную станцию, представился и осведомился о состоянии телефонной линии Сэндфордов. Дежурный техник опять проверил линию и заверил, что обрыва нет, сигнал проходит штатно и, возможно, попросту неисправен оконечный аппарат. Встревоженные полицейские отправились в дом Сэндфордов, дабы удостовериться, что там всё в порядке.

Во время их разговора с Дженнифер зазвонил телефон, хозяйка дома подняла трубку и выслушала сообщение некоего молодого человека, который представился сотрудником телефонной компании и заверил её, что он проверил линию, устранил неисправность и теперь всё будет в порядке. Находившийся рядом детектив, разговаривавший совсем недавно с представителем телефонной компании, сообразил, что происходит нечто странное. Выхватив трубку из рук Дженнифер, он потребовал от звонившего, чтобы тот повторил всё то, что только сказал женщине. «Техник» на другом конце провода моментально повесил трубку.

Казалось очевидным, что работник телефонной компании так себя вести не мог. Полицейским, наконец-то, стало ясно, что семья Дженнифер либо стала объектом какого-то розыгрыша, что казалось маловероятным ввиду полной бессмысленности, либо… налицо попытка насильника манипулировать жертвами. Можно было гадать, какие именно цели преследовал преступник (строго говоря, цели эти могли быть весьма разными), но определенная логика в подобном поведении насильника присутствовала. Поэтому такое предположение казалось вполне достоверным.

Полицейские озаботились организацией прослушивания телефонной линии Сэндфордов. За несколько часов у окружного судьи был получен соответствующий ордер и уже 13 сентября началась запись всех телефонных разговоров и определение номеров входящих звонков. Полицейские надеялись, что насильник предпримет попытку вступить в контакт с жертвами либо явно раскрыв себя, либо опосредованно, используя благовидный предлог в качестве «легенды».

К сожалению, расчётам этим не суждено было оправдаться. Преступник более не позвонил, и все странности в работе телефонного аппарата прекратились.

Досадно, что полицейские на протяжении нескольких дней игнорировали заявления Дженнифер, в результате чего упустили время. Если бы детективы совместно с телефонистами стали действовать 8 или 9 сентября, вполне возможно, что им удалось бы выяснить географическую локализацию места подключения к телефонной сети и при некотором везении даже задержать преступника.

Но, увы! Мы в очередной раз, причём, далеко не последний, вынуждены прибегнуть к сослагательному наклонению…

К последней декаде сентября расследование в Стоктоне застопорилось. Та информация, что поддавалась проверке, надлежащим образом была изучена, приток же новых сведений, способных представить интерес, прекратился. На этом закончился сентябрь 1977 г.

А в ночь на 1 октября произошло новое нападение.

Для Маргариты Лопес (Margarita Lopez) и Харви Весткотта (Harvey Wescott) конец сентября оказался связан с целой чередой в высшей степени неприятных испытаний. Отношения молодых людей — Маргарите шёл всего лишь 18-й год, а Харви в июле исполнился 21 — неотвратимо катились под откос. Во-первых, Весткотт являлся членом байкерской банды, что в калифорнийских реалиях того времени означало косвенную или непосредственную причастность к очень широкому кругу правонарушений — от торговли наркотиками и оружием, до сутенёрства. Немногим ранее он чудом выскочил из лап правосудия, заключив сделку со следствием. Взамен на отказ прокурора выдвигать против него обвинения, Харви согласился свидетельствовать в суде. Маленькая сделка с прокурором породила большие проблемы в его отношениях с друзьями, товарищами, собутыльниками и просто врагами. Во-вторых, Маргарита забеременела от Харви и 28 сентября сделала аборт. На аборт она решилась по весьма серьёзной причине, связанной напрямую с поведением Харви. Дело заключалось в том, что Лопес работала горничной в мотеле и периодически выходила на работу в ночные смены. В одну из таких ночей находчивый Харви изменил ей с проституткой, из числа тех, кого «крышевала» его банда. Причём, он не просто занялся с ней сексом — Харви привёл социально безответственную женщину в дом, точнее, дуплекс, который они снимали совместно с Маргаритой. Решил, видимо, воспользоваться моментом в отсутствие любимой. Энергичный секс под виски с кокаином закончился богатырским сном, и поутру Маргарита застукала голубков в собственной кровати. Так что её решение сделать аборт выглядит в подобной ситуации более чем оправданным.

Последние дни сентября прошли в постоянных склоках молодых людей. Маргарита плохо перенесла аборт, чувствовала себя очень скверно и постоянно срывалась на незадачливого любовника. Харви пытался загладить вину, но это получалось у него не очень хорошо. Вечером 30 сентября Маргарита заявила, что не хочет возвращаться в их общий дуплекс и останется ночевать у родителей. Весткотт отвёз её к ним, но затем всё же уговорил вернуться в арендуемое жильё. Примерно за полчаса до полуночи они вошли в дом на Таоламн-драйв (Tuolumne drive), на самом стыке Сакраменто и Ранчо Кордова. Как было сказано, это был дуплекс, т.е. отдельно стоящее здание с двумя квартирами, имеющими отдельные входы.

Расстояние от дома, занимаемого Лопес и Весткоттом, до Пасео-драйв, района наибольшей активности Гиены, составляло менее 4 км. Сразу по приезду молодые люди легли спать, предварительно проверив окна и двери. Харви всё время оставался бдителен — у изголовья он поставил заряженный дробовик, а под матрас засунул револьвер. Рядом, на расстоянии вытянутой руки, он положил джинсы, в кармане которых находился нож.

Карта центральной части штата Калифорния, позволяющая получить представление о взаимном расположении мест нападений насильника из восточного Сакраменто по состоянию на начало октября 1977 г. Условные обозначения: точки А, В, С, D и E — места локализации на небольшой площади ранних нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс, D — эпизоды №№11 и 18 у восточной границы г. Сакраменто; E — эпизоды №№16 и 19 в Оранджвэйле); точка «22» — место нападения 22 мая 1977 г в южном Сакраменто (последнее преступление перед летним перерывом); точка «23» — место нападения в ночь на 6 сентября 1977 г в Стоктоне; точка «24» — место нападения в ночь на 1 октября 1977 г в дуплексе на Таоламн-драйв в Ранчо-Кордова. Последнее нападение совершено в самом эпицентре активности серийного насильника, даже удивительно, как ему в очередной раз удалось реализовать свой весьма рисковый замысел!

Здесь в спальне, рядом с молодыми людьми, улёгся на свой топчан и 7-месячный питбуль, который, по замыслу Харви, должен был вырасти в бойцового пса. Паранойю энергичного байкера подпитывал не только и не столько страх Гиены, сколько изрядно подпорченные отношения с друзьями и врагами.

Итак, молодые люди легли спать в 23:30 или чуть позже. А в час ночи их разбудил бивший в глаза яркий свет фонаря. В дверях спальни стоял мужчина, сжимавший в правой руке пистолет, а в левой — ручной фонарик. Неизвестный держал руки так, что пистолет попадал в луч света, тем самым он сразу дал понять, что вооружен и шутить не намерен. Невнятным шёпотом он сказал, что ему известно, будто у Весткотта есть наркотики, и он намерен их забрать. Поскольку Харви попытался что-то ответить, неизвестный приказал ему замолчать и вновь повторил, что хочет забрать деньги и наркотики.

Тут проснулся щенок питбуля, который принялся негромко рычать, однако, ни нападать на незнакомца, ни лаять не стал. Это было очень странным, поскольку щенок был резвым, активным и шумным. Злоумышленник на собаку не обратил ни малейшего внимания — он некоторое время стоял в дверях, видимо, оценивая реакцию Харви. Убедившись, что тот не пытается схватить дробовик, стоящий у кровати, мужчина почувствовал себя как будто бы увереннее. Он приказал Весткотту перевернуться на живот, а когда тот подчинился, бросил на одеяло шнурок, потребовав, чтобы Маргарита связала руки своего любовника. После того, как она закончила, злоумышленник проверил крепость пут и остался, видимо, доволен. Он связал руки Маргариты, а затем ноги молодых людей, в точности повторив присущий Гиене алгоритм.

Во время связывания мужчина в маске склонялся над лежавшими в кровати жертвами, и они чувствовали очень неприятный запах, исходивший от его тела.

Весткотт пытался вступить в разговор с неизвестным, но последний его моментально остановил, приставив пистолет к голове.

Покончив со связыванием, мужчина с фонариком стал прохаживаться по спальне, открывая мебель. Когда он приблизился к питбулю, последний отбежал от него и запрыгнул на кровать, словно в поисках защиты хозяев. Активная и энергичная в другой обстановке собака вела себя как какая-то жалкая дворняга. Весткотт в ярости принялся ругать щенка и заявил, что пристрелит его, как только освободится. Злоумышленник оставался всё это время совершенно спокоен, но в какой-то момент болтовня Харви ему надоела, он повторно приставил к его голове пистолет и приказал заткнуться. После этого он, не говоря ни слова, схватил щенка за загривок и отнёс в уборную, где и запер. Собака лишь жалобно заскулила. Харви и Маргарита были потрясены поведением собаки. Если бы щенок залаял, то соседи по дуплексу, скорее всего, услышали бы лай и встревожились, однако, молчание собаки фактически развязало злоумышленнику руки.

Избавившись от щенка, неизвестный вернулся в спальню, поднял с кровати Маргариту и вывел её в соседнюю комнату, где принудил лечь на диван. Женщина попыталась сказать ему, что два дня назад ей сделали аборт, она потеряла много крови и очень плохо себя чувствует, но неизвестный приставил ей пистолет к голове и велел молчать. Он вытащил из кармана своего кожаного пиджака полотенце, взятое в ванной комнате, и завязал им глаза Лопес.

Оставив её на диване, злоумышленник сходил на кухню и вернулся оттуда с подносом и солонкой. Их он поставил на спину Харви. Последний, однако, сумел повернуться таким образом, что поднос с солонкой беззвучно сдвинулся со спины на одеяло. Если бы молодой человек не поторопился, то события могли бы приобрести совершенно иную направленность и иметь иной исход, однако, Харви проделал свой фокус в то время, когда преступник ещё не вышел из спальни. Тот заметил, что Весткотт избавился от поставленного сверху груза и разъярился не на шутку. Он снова приставил пистолет к голове Харви и заверил, что в случае повторения такой проделки убьёт его без раздумий и что это точно не шутка. После чего водрузил поднос и солонку обратно на спину связанной жертве.

Затем преступник переместился в гостиную. Встав возле дивана, он принялся возбуждать себя рукой, выдавливая питательный крем из бутылочки. Маргарита слышала специфический звук, так что не составляла большого труда догадаться, чем именно занят мужчина в маске. Через минуту или две неизвестный приставил к горлу жертвы нож и велел «поработать руками», пригрозив моментально убить, если ему сделают больно. Он вложил пенис в связанные руки Маргариты, после чего, принудив женщину приподняться, совершил половой акт в традиционной форме. Сложно было сказать, как долго он продлился, но в какой-то момент насильник остановил себя и, приказав Маргарите оставаться на диване, отправился бродить по дому.

Он проверил, не освободился ли Харви от груза, заглянул во вторую спальню, прошёл на кухню. Перемещения незнакомца казались бесцельны, он вовсе не искал наркотики, видимо, позабыв, что требовал их от Весткотта.

Во время этих праздных шатаний произошло то, чего никак не ожидали хозяева дуплекса. Во входную дверь неожиданно позвонили. Преступник совершенно спокойно подошёл к двери, открыл её, заговорил с кем-то и… вышел из дома. Харви лихорадочно принялся выбираться из-под подноса, но буквально через минуту преступник возвратился в дом и закрыл входную дверь. После чего сразу же прошёл в спальню и проверил Харви. Убедившись, что тот по-прежнему лежит с подносом на спине, отправился в гостиную.

Там он вторично совершил половой акт с Маргаритой Лопес, но теперь насильник как будто бы торопился и нервничал. Он буквально через минуту забегал в спальню, чтобы посмотреть на Харви Весткотта, после чего возвращался в гостиную. Проделал он это раз 8 или 9.

В это время на улице раздался сдвоенный звуковой сигнал автомобиля. Через несколько минут сигнал повторился. Прошло ещё некоторое время, и звонок входной двери прозвенел пять раз. Кто-то явно добивался внимания преступника в маске. Тот же продолжал заниматься сексом с Маргаритой, не обращая ни малейшего внимания на происходившее. Он явно не опасался того, кто шумел.

Звонивший в дверь, видимо, потерял терпение и принялся настойчиво стучать в стекло. Звук этот мог привлечь внимание соседей, и преступник отреагировал моментально — он прекратил половой акт и помчался к двери.

Харви Весткотт, предположив, что преступник потратит минуту или две на разговор со своим дружком, решил действовать. Перевернувшись, он столкнул со спины поднос, со всей возможной быстротой соскочил на пол, вытащил из кармана джинсов, всё ещё лежавших у кровати, раскладной нож и принялся перерезать шнурок на запястьях. На это ему пришлось затратить минуту или полторы, он сильно рисковал, поскольку плохо контролировал положение ножа за спиной и мог, ввиду спешки, нанести себе серьёзную рану. Однако, у него всё получилось. Освободив руки, он вытащил из-под матраса револьвер и только после этого принялся резать шнурок на ногах. В конце концов он справился и с этим.

С ножом в одной руке и револьвером в другой Харви двинулся к гостиной. Все комнаты оставались погружены в темноту, и он не слышал преступника. Маргарита, услышавшая шаги друга, сообщила ему, что преступник ушёл из дома, потому что его позвала женщина.

Разъярённый Весткотт выбежал на улицу и выстрелил вверх из пистолета. Перед домом было пусто — ни чужих автомашин, ни мужчины в лыжной шапочке… Всё произошедшее казалось чудовищным наваждением.

Первые полицейские патрули прибыли к дуплексу на Таоламн-драйв за несколько минут до 3 часов ночи, т.о. можно было считать, что общая продолжительность нападения составила чуть менее полутора часов. Уже первые, самые общие показания потерпевших убедили детективов в том, что они имеют дело с очередной вылазкой насильника из восточного Сакраменто, который вернулся в хорошо знакомую область Ранчо Кордова.

При осмотре дуплекса полицейскими выяснилось, что помповое ружьё, стоявшее у изголовья Харви Весткотта, разряжено. Патроны к нему были найдены под диваном в гостиной. Стало ясно, что преступник проник в жилище до приезда хозяев, осмотрел помещения и, обнаружив оружие, разрядил его. Потрясающая предусмотрительность и последовательность реализации замысла! В связи с этим оставался лишь один вопрос, покинул ли преступник помещение после обыска или же он всё время оставался внутри, на протяжении нескольких часов дожидаясь, пока они уснут?

Осмотр замка входной двери, произведенный криминалистами, показал, что его открывали подбором отмычек. Тут Гиена полностью подтвердил репутацию опытного вора-«домушника».

Нельзя не признать удивительным то, что насильник решился напасть на столь опасную мишень, каковой являлись Маргарита Лопес и Харви Весткотт. Прежде всего, дуплекс — это не отдельно стоящее здание, фактически это квартира, имеющая общую стену с другой такой же. Любой громкий звук в ночи — крик, плач, собачий лай, грохот опрокидываемой мебели, не говоря уже о выстреле — не останутся незамечены соседями. Проблема ещё более усугублялась тем, что в доме имелось оружие. Да, насильник разрядил дробовик, но хозяин-то оружия этого не знал! То, что он безропотно подчинится, представлялось в такой ситуации совсем неочевидным. И если владелец рискнул бы испытать судьбу, то преступнику пришлось бы его убивать. Причём, после стрельбы ему пришлось бы сразу бежать, поскольку об изнасиловании уже не могло быть и речи. В книге I описаны ситуации, при которых полицейские патрули оказывались рядом с местом преступления просто в силу случайного стечения обстоятельств. И тогда бегство из тихого спального района посреди ночи имело бы мало шансов на успех… Преступник, разумеется, учитывал все эти соображения в момент принятия решения о нападении. Надо быть очень уверенным в себе, чтобы нападать так, как это проделал Гиена в ночь на 1 октября.

То, что случилось в ту ночь на Таоламн-драйв, отлично иллюстрирует наивность многочисленных отечественных любителей порассуждать о пользе короткоствольного оружия в борьбе за поддержание порядка и для защиты от всякого рода криминального элемента. Есть в России категория фантазёров, которые при разборе любой конфликтной или криминальной ситуации любят упрощать её до уровня дилеммы: «когда у жертвы пистолета нет, то исход один, а когда есть — совсем другой». В этих рассуждениях ясно проглядывает недалёкий ум инфантильного и наивного человека, который никогда в жизни не сталкивался с вооруженным ножом или пистолетом преступником, но любит фантазировать на подобные темы. Отечественные фанаты «короткоствола» любят проецировать разного рода умозрительные ситуации на себя, давая понять, что уж они-то любую проблему «разрулят», когда «огнестрел» под рукой… Что ж, вот всем диванным специалистам по борьбе с преступностью прекрасный пример полной беспомощности любителя «огнестрела» в ситуации реального вооруженного нападения. Крутой байкер обложился оружием со всех сторон — и ружьё помповое у кровати поставил, и револьвер под матрас засунул, и ножик в кармане штанов припрятал, и даже собаку бойцовой породы завёл! Молодой человек казался самому себе очень крутым и готовым к любым сюрпризам. И что же он сделал, когда в лицо ему посветили фонариком и направили в голову ствол пистолета? Рванулся на противника, рассчитывая опередить? Может быть, оказал какое-то пассивное сопротивление? Хотя бы неповиновение? Может, в окно хотя бы попытался выпрыгнуть, в надежде привлечь внимание соседей? Нет, ничего такого он не сделал. Молча перевернулся на живот и завёл руки за спину.

Как показывает практика, иллюзий насчёт «короткоствола» питать не следует. В конечном итоге всегда решает человек. Оружие придаст смелость трусу, но мужества прибавить неспособно. Если мужества недостаёт, то его не заменят ни пистолет, ни дробовик, ни даже лазерный бластер. Но когда с мужеством всё в порядке, особо не нужны ни первый, ни второй, ни третий. Человек становится оружием сам по себе. Причём независимо от пола…

Потерпевшие описали нападавшего как худощавого мужчину белой расы ростом около 175 см., вес его составлял примерно 70 кг. Разброс в возрасте преступника в оценках потерпевших оказался весьма велик — от 21 года до 35 лет. Довольно необычной оказалась маска насильника — это был нейлоновый чулок, поверх которого надета тонкая трикотажная шапочка. Из одежды потерпевшие рассмотрели чёрный кожаный пиджак с четырьмя карманами в нижней части (два накладных с клапанами и два втачных с косыми линиями входа). Под пиджаком была надета рубашка то ли тёмно-синяя, то ли тёмно-коричневая. На руках преступника были чёрные кожаные перчатки, в качестве оружия он использовал револьвер 357-го калибра (9 мм).

Маргарита в ходе допроса сообщила, что насильник, перед тем как покинуть дуплекс, разговаривал с кем-то, чей голос показался ей довольно высоким. Содержание разговора потерпевшая не расслышала, она могла уловить лишь интонации, но по общему впечатлению преступник разговаривал с женщиной. Харви не смог подтвердить данную деталь показаний подруги, поскольку спальня, где он находился, располагалась слишком далеко от входной двери.

На вопрос об особенностях строения гениталий насильника потерпевшая ответить затруднилась. Преступник явно озаботился тем, чтобы их скрыть (для чего завязал глаза жертвы). Свои тактильные ощущения Маргарита передать не смогла, поскольку чувствовала себя очень плохо, ей даже казалось, будто она периодически теряет сознание. Пенис преступника не был большим, но и аномально маленьким назвать его тоже было нельзя, т.е. в этой части показания жертвы были очень неопределенны.

Потерпевших попросили принять участие в составлении композиционного портрета напавшего. По результатам этой работы появилось изображение, имевшее очень мало общего с теми портретами, что составлялись ранее. Если изменение длины волос можно было легко объяснить посещением парикмахерской, то несоответствие типа лица имело принципиальный характер. Практически на всех предыдущих композиционных портретах мы видим круглое, скуластое лицо. Но портрет, составленный во второй половине дня 1 октября, изображал человека с длинным, вытянутым подбородком. Это т. н. треугольное лицо. Понятно, что тип лица является врожденным и не подлежит произвольному изменению.

Опрос жителей района, проводившийся полицией на протяжении следующих после изнасилования суток, существенных результатов не принёс. Точнее сказать, он принёс много информации, которая плохо согласовывалась между собой. Разные люди сообщали о совершенно разных подозрительных происшествиях, которые имели место в последние недели: то в районе появлялись какие-то странные представители общества защиты домашних животных, чей вид не внушал ни малейшего доверия, то по улицам медленно разъезжали совсем старые автомобили, водители которых непонятно что высматривали, то появлялась доставка мебели, которую никто не заказывал. Таких инцидентов произошло довольно много, одних только подозрительных автомашин местные жители запомнили с десяток. Сам район Ла-Ривьера, на территории которого находится Таоламн-драйв, считался не очень благополучным — там было много арендного жилья, домовладения были небольшими и недорогими, помимо индивидуальной застройки были представлены и апартаменты. Всё это, разумеется, накладывало отпечаток и на социальную среду, которую можно было охарактеризовать как куда менее благополучную, чем в районе озера Линкольн в Стоктоне или большинстве мест нападений Гиены в первой половине 1977 г.

Произошедшее с Маргаритой Лопес и Харви Весткоттом загадало детективам Группы «Западня» массу загадок, да притом таких, что даже спустя десятилетия случившееся в ночь на 1 октября 1977 г. трактуется различными исследователями тех событий диаметрально противоположно. Хотя уже 2 октября газета «Сакраменто би» громогласно оповестила своих читателей о возвращении насильника из восточного района и весьма живо описала нападение в дуплексе, детективы, связанные с расследованием, надолго застряли над решением вопроса: на самом ли деле всё так однозначно? Честно говоря, нельзя не удивляться тому, что вылазка Гиены в Стоктоне не вызвала особых сомнений в том, что это именно его рук дело… А вот через три недели Группа «Западня» разделилась внутри самой себя. Некоторые детективы вполне резонно указали на то, что ряд серьёзных соображений заставляют усомниться в том, что изнасилование Маргариты Лопес действительно совершил насильник из восточного Сакраменто. Другими словами, у нас появился подражатель, говорили они, так что давайте отделять семена от плевел.

Из чего исходили в своих рассуждениях сторонники предположения о появлении имитатора (подражателя)? Если тезисно, то их аргументацию можно свести к следующему:

— Во всех известных нападениях Гиены, а их — минуточку! — к первой декаде 1977 г. насчитывалось уже 23, этот преступник всегда совершал нападения в частных домовладениях. Все жертвы находились в своих домах, расположенных в спокойных и даже престижных районах, все они относились к среднему классу, либо верхушке среднего класса. Однако при нападении 1 октября это правило оказалось нарушено: жертвы проживали в арендуемом дуплексе на территории малопрестижного района. Потерпевших никак нельзя было отнести к среднему классу, скорее, их можно было назвать «проблемной» молодёжью с сомнительной репутацией.

— Во время нападения на Лопес и Весткотта преступник действовал не в одиночку. Поблизости от места совершения преступления находился сообщник (сообщница), хотя функции этого человека не до конца были понятны. Этот человек, видимо, нервничал и вызывал нападавшего на разговор. Во время второго разговора с сообщником насильник покинул место преступления.

— От человека, напавшего 1 октября на Лопес и Весткотта, исходил сильный неприятный запах. Между тем, насильник из восточного Сакраменто прежде не раз демонстрировал внимание к собственным запахам. Те, кто прочёл книгу I, без труда припомнят неоднократные сообщения потерпевших и запахе мужского парфюма, который сопровождал Гиену.

— Маргарита Лопес, изнасилованная в ночь на 1 октября, не сообщила об аномально малом размере пениса преступника. Между тем, половой орган насильника из восточного Сакраменто характеризовался жертвами именно как аномально малый, и этот признак следовало считать неустранимым.

— В качестве довеска к изложенному выше, можно было признать несоответствие композиционного портрета напавшего в ночь на 1 октября известным к тому времени описаниям Гиены.

Весомость соображений, подобных изложенным выше, читатель вполне может оценить самостоятельно. Сложно, однако, не заметить, что большинство этих доводов в той или иной форме уже упоминалось и обсуждалось ранее, в книге I. В самом деле, предположение о возможных действиях двух человек проистекало из различий в описаниях преступника, сообщаемых жертвами. Странное поведение собак самых разных пород — хаски, западноевропейской овчарки, колли и даже пуделя — фиксировалось неоднократно. Испуганный питбуль лишь дополнял хорошо известный список. Необычный и отталкивающий запах тела преступника также упоминался потерпевшими не раз. Более того, сама привычка преступника обильно использовать мужской парфюм, могла явиться следствием наличия у его тела специфического запаха, о котором насильник был прекрасно осведомлён.

Как видим, ничего принципиально нового сторонники версии «появления имитатора» не сообщили. За исключением, пожалуй, нападения в дуплексе — такого прежде Гиена действительно не совершал. Но одного этого довода явно недостаточно для того, чтобы однозначно склониться в пользу «подражателя». Всё-таки, в нападении 1 октября насильник продемонстрировал очень много общих с Гиеной поведенческих стереотипов, причём совпавших в мельчайших деталях.

Тем не менее, автор считает себя не вправе навязывать собственную точку зрения, тем более, что никакой «канонической» трактовки тех событий нет и по сей день. Cам по себе ход мысли полицейских заслуживает быть отмеченным: наконец-то, спустя более года со времени появления насильника из восточного Сакраменто, cветлые умы задумались над опасностью появления его подражателей. Жаль, что поздно они спохватились, беспокоиться на этот счёт следовало ещё в начале 1977 г., когда пресс-секретарь службы окружного шерифа только начинал свои разглагольствования перед журналистами.

Вернёмся, впрочем, к хронологии событий. На протяжении первых двух декад октября Группа «Западня» сосредоточенно проверяла alibi основных подозреваемых, привлёкших внимание правоохранительных органов ранее. Поскольку появились новые эпизоды, связываемые с Гиеной (т.е. нападения 6 сентября и 1 октября), требовалось проверить, где находились и чем занимались подозреваемые в то время. Проверку прошёл и Фрэнк Даббинз, один из самых перспективных кандидатов на роль Гиены, попавший в поле зрения детективов службы шерифа после майских нападений. Об этом человеке довольно подробно рассказывалось в книге I. Выяснилось, что Фрэнк никак не мог быть причастным к осенним нападениям в Стоктоне и в районе Ла-Ривьера. Даббинз заявил, что в середине октября планирует переехать во Флориду, препятствий ему чинить не стали, и он благополучно отбыл из Калифорнии. Все последующие события проходили уже в его отсутствие, так что всем, причастным к расследованию, стало ясно, что Фрэнк никак не мог быть насильником из восточного Сакраменто.

В ночь на 21 октября 1977 г., т.е. с четверга на пятницу, преступник появился в доме Дональда и Сандры Белтон в районе Футхилл-фармз (Foothill Farms), в западной части г. Цитрус-Хайтс. Сейчас это довольно депрессивное место с недвижимостью в нижнем ценовом сегменте, более 10% населения которого располагает доходами ниже черты бедности. В конце же 1977 г. Футхилл-фармз активно застраивался и заселялся, численность проживавших там горожан не превышала 10 тыс. чел, что более чем в три раза ниже нынешнего уровня. Жильё было достаточно дорогим, и ничто не предвещало нынешнюю депрессивность. Дом Белтонов располагался на Голден-ран авеню (Golden Run Avenue), неподалёку от парка «Футхилл-коммьюнити» — место это было тихое, уютное и безопасное.

По крайней мере, таким оно казалось.

Карта центральной части штата Калифорния, позволяющая получить представление о взаимном расположении мест нападений насильника из восточного Сакраменто по состоянию на последнюю декаду октября 1977 г. Условные обозначения: точки А, В, С, D и E — места локализации на небольшой площади ранних нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс, D — эпизоды №№11 и 18 у восточной границы г. Сакраменто; E — эпизоды №№16 и 19 в Оранджвэйле); точки с числами обозначают места нападений в их хронологической последовательности. Точка «25» условно обозначает место нападения Гиены в ночь на 21 октября 1977 г в районе Футхилл-Фармз в западной части Цитрус-Хайтс.

Сандре исполнилось 32 года, Донован был на год старше, в браке они состояли почти 14 лет. Вместе с родителями проживали дочери 13 и 10 лет. В последние годы жизнь Белтонов шла в гору, причём круто. Дон после окончания колледжа работал в строительной компании, затем решил вести дела самостоятельно. Собрал бригаду рукастых мужиков, взял в лизинг строительную технику и стал подряжаться на разнообразные строительные работы «нулевого цикла». Работа была тяжёлой и грязной, но неожиданно доходной. Бизнес стал расти, бригада превратилась в группу бригад, затем во вполне полноценную строительную компанию, а Донован сделался самостоятельным подрядчиком. Восточная часть округа Сакраменто в 1970-х гг. росла как на дрожжах, состоятельные жители столицы штата бежали в пригороды, а потому неудивительно, что бизнес-идея Донована Белтона дала потрясающий эффект. В 1975 г. семья купила дом на Голден-ран авеню, но на момент описываемых событий уже планировала переезд и присматривала жильё посолиднее, побогаче и попрестижнее.

Может показаться удивительным, но Белтоны совершенно не боялись Гиены. Точнее сказать, вся шумиха, связанная с чередой изнасилований в восточном Сакраменто, прошла мимо их внимания. Во второй декаде октября 1977 г. члены семьи, по крайней мере, дважды замечали, что дверь в гараж оказывалась открытой, хотя её, вроде бы, закрывали. Но… поскольку в этом не было уверенности, никто не обращал на это внимания. Подумаешь, дверь в гараж открыта! В те же дни приключился и другой непонятный инцидент — странным образом оказалась открыта дверь из гаража в дом. При этом в доме также оказались открыты некоторые окна, из-за чего возникший сквозняк затянул на улицу шторы. Они полоскались на ветру, точнее, сквозняке, как флаги над полем боя… Даже это происшествие, скажем прямо, очень странное, не насторожило ни Сандру, ни Донована.

Подобная толстокожесть выглядит немного странно. Ладно Дон — он мог быть погружён в проблемы малого бизнеса и всецело поглощён мыслями о заработке для семьи, но куда смотрела Сандра? Всё-таки для женщины и матери повышенная тревожность — это нормальное состояние, адекватная мать сознаёт ответственность не только за собственную жизнь, но и жизнь детей. Сандра, однако, не забила тревогу, не обратилась в полицию и даже с Доном не обсудила эти странные происшествия.

А в ночь на 21 октября в дом Бентонов пожаловал нежданный гость. Около 3 часов ночи Сандру разбудил луч фонарика, направленный в лицо. Неизвестный в маске держал в левой руке нож и фонарик, а в другой — пистолет. Он молчал до тех пор, пока Сандра не разбудила мужа, когда же Дон проснулся, злоумышленник прошептал: «У меня „магнум“ 357-го калибра и я снесу голову тому, кто откажется подчиняться». После этого незнакомец бросил на одеяло обувные шнурки, которые держал в левой руке, переброшенными через большой палец. Он ничего не говорил о том, что ему нужны деньги и что он скоро уйдёт… Его поведение подразумевало, что люди в кровати сами знают, что последует дальше и что им надлежит делать.

Пока Сандра связывала руки мужа за спиной, неизвестный в маске обратил внимание на раздвижную стеклянную дверь из спальни во двор. Та была оставлена не закрытой и легко двигалась по направляющим, злоумышленник как будто бы удивился увиденному и несколько раз подвигал створку из стороны в сторону.

Убедившись, что руки Донована крепко связаны за спиной, преступник озаботился связыванием рук Сандры, после чего связал супругам ноги. Он ушёл бродить по дому и отсутствовал довольно долго, возможно, около 10 минут. Вернулся неизвестный с горкой тарелок в руках, которые водрузил на спину Дона. Увидев, что тот держит руки за спиной сжатыми в кулаки, злоумышленник почему-то занервничал и приказал их разжать. Поскольку Дон его не послушался, незнакомец повторил приказ и пригрозил, что отрежет Дону палец за неподчинение. Дон разжал кулаки, злоумышленник увидел, что в них ничего не было, и моментально успокоился. Это был любопытный момент, свидетельствовавший об осведомленности преступника о правилах полицейской работы.

Вытащив Сандру из кровати, неизвестный в маске отвёл женщину в соседнюю комнату. Поскольку ноги Сандры оставались связанными, ей пришлось мелко семенить. Чтобы женщина не упала, злоумышленник всё время поддерживал её за локоть. Поставив перед Сандрой стул, он принудил женщину встать на него коленями и опереться локтями на спинку. В такой позе злоумышленник зафиксировал Сандру, привязав руки и ноги к стулу. Теперь женщина не могла беззвучно передвинуться даже на сантиметр.

С находившейся в такой неловкой позе женщиной преступник совершил половой акт, во время которого оскорблял жертву и несколько раз приставлял нож к горлу. Он прекратил совокупление, не достигнув оргазма, и отправился на кухню, где пробыл некоторое время.

Примечательно, что преступник не спрашивал, сколько людей находятся в доме и в каких именно комнатах, при этом он двигался быстро и целенаправленно. Всё это наводило на мысль, что человек в маске хорошо ориентируется в здании и находится здесь не в первый раз…

Пребывание преступника на кухне продлилось довольно долго, около 10 минут или даже более. Вернувшись, он зашёл в спальню, проверил состояние Дона, приставив пистолет к его голове, пригрозил убить. После этого преступник направился к Сандре и вторично совершил с нею половой акт. Он не требовал возбуждать его рукою, не было никаких сопутствующих игр с детским маслом или питательным кремом, преступник следовал предельно простой схеме. Во время второго полового акта мужчина в маске принялся странно шмыгать носом и глубоко дышать; Сандра не сразу поняла, что тот плачет. Это выглядело дико и совершенно неуместно. Однако, предположение её подтвердилось после того, как насильник заговорил. Он сказал, что его дожидается друг в автомашине неподалёку, после чего потребовал, чтобы Сандра передала сообщение полиции: «Скажи этим свиньям, что я вернусь перед Новым годом!» Когда преступник говорил, голос его отчётливо дрожал, а слово «pigs» («свиньи») он не смог выговорить сразу из-за заикания.

Далее стало только интереснее: преступник прервал коитус и ушёл на кухню. Сандра слышала, как там он разрыдался.

Такой вот плачущий насильник… Невольно приходит на ум анекдот про плачущего поручика Ржевского. Кому-то аллюзия может показаться неуместной, всё-таки, анекдот и реальное преступление соотносить вряд ли уместно, но нельзя не признать стопроцентного совпадения ситуаций в обоих случаях. Дичь полнейшая!

Преступник ушёл тихо, сумев сделать это незаметно. Связанные жертвы выжидали довольно долго, минут 10 или даже более, прежде чем убедились в отсутствии насильника. Разбудив криками детей, они освободились и позвонили в службу шерифа округа Сакраменто. Звонок из дома Белтонов был зарегистрирован дежурным офицером в 04:35. По причинам, не совсем понятным, правоохранители «отработали» вызов с заметной задержкой, вообще-то, нехарактерной для Калифорнии тех лет. Детективы и криминалисты прибыли к месту преступления спустя более получаса с момента поступления подтверждения патрульных об обстоятельствах происшествия. Кинолог вообще не приезжал. Сандру повезли на обследование в больницу спустя почти 1 час 20 минут со времени прибытия первых патрульных. Т.е. имело место определенная «раскачка», идущая полностью вразрез с требованиями «Чрезвычайного протокола».

Осмотр места преступления показал, что насильник проник в дом через дверь гаража. Далее он открыл внутреннюю дверь и прошёл через весь дом. Как выяснилось, шаги его слышала старшая из дочерей, проснувшаяся, чтобы сходить в уборную. Девочка не поняла, что в доме чужой человек, она вернулась в спальню и легла спать. Прояви она чуть больше сообразительности, догадайся поднять телефонную трубку, и преступника можно было бы взять с поличным.

Увы!

На кухне были найдены три банки из-под пива «Miller». В доме такого пива не держали, Донован его не любил. Исходил ли от нападавшего запах алкоголя, потерпевшие ответить затруднились, и это заставляло подозревать очередную имитацию в стиле Гиены. Всё-таки, свежевыпитое пиво даёт хорошо узнаваемое амбрэ, и сложно поверить, что его запах не будет исходить от мужчины, выпившего литр за час с небольшим.

Потерпевшие дали хорошо согласованное описание преступника. По их словам, это был худощавый мужчина белой расы ростом около 177 см., вес составлял немногим более 70 кг. На голове его была лыжная маска с какими-то пластиковыми украшениями, своего рода аппликацией, других её деталей потерпевшие не рассмотрели. Из одежды они запомнили короткую куртку с бадлоном и широкие тёмные брюки из какой-то мягкой ткани, возможно, велюра. На руках насильника были тонкие латексные перчатки по типу тех, что используют в медучреждениях. По мнению Сандры, преступник перчаток не снимал и голыми руками к ней не прикасался. Гиена, кстати, ранее не пользовался медицинскими перчатками, а обходился обычными кожаными, либо матерчатыми для строительных работ.

Другой момент, мало соответствовавший образу насильника из восточного района, оказался связан с речью преступника. Его явственное заикание при произнесении слова «pigs» слышала не только Сандра, но и Дон. По мнению супругов, это была отнюдь не имитация, преступник действительно заикался. Кроме того, он немного «тянул» отдельные слова, что также характерно для заик. Правда, ещё во время ранних нападений Гиены, т.е. до июня 1977 г., одна из потерпевших обратила внимание на проблемы преступника с произнесением отдельных слов, но правоохранительные органы сообщение игнорировали и посчитали, что насильник из восточного Сакраменто никаких проблем с речью не имеет.

Ещё большее недоумение оставило сообщение Сандры Белтон, которая на вопрос о размерах полового органа преступника заявила, что его пенис отнюдь не являлся маленьким, напротив, он имел толщину гораздо более обычной. Кроме того, по мнению женщины, он был обрезан. Белтон являлась первой из потерпевших, кто высказалась на эту тему вполне определенно. Ранее никто из жертв насильника из восточного Сакраменто не сообщал о возможном обрезании насильника (тут самое время уточнить, что обрезание в США очень популярно, там эта операция проводится из гигиенических соображений и не имеет ничего общего с иудейской религиозной традицией).

Впору было задаться вопросом, а действительно ли нападение на супругов Белтон совершил Гиена?

И суток не прошло со времени нападения в Футхилл-фармз, а газета «Сакраменто би» уже поспешила рассказать читателям о преступлении. Как и прежде, источником информации явился пресс-секретарь службы шерифа Билл Миллер, который в очередной раз наговорил лишнего. В частности, он подчеркнул, что преступник уже в девятый раз нападает на взрослые пары, входя ночью в спальни и угрожая пистолетом или ножом, после чего следует связывание. Сообщил Миллер и о присущей насильнику манере обеспечивать неподвижность связанных людей посредством установки на их тела посуды — об этой необычной поведенческой детали совсем незачем было сообщать посторонним. Зачем-то офицер уточнил, что в двух случаях нападение преступника начиналось вне дома (читатели наверняка вспомнят, какие именно эпизоды имел в виду Миллер). После всей этой болтовни — другим словом охарактеризовать разглагольствования пресс-секретаря просто невозможно — последовали невнятные утверждения о том, что насильник страдает «параноидной шизофренией» и «гомосексуальной паникой». «Гомосексуальная паника» — это такое изобретение американских психологов того времени, которым обозначалось якобы присущее некоторым гомосексуалистам неприятие собственной гомосексуальности. Дескать, латентный гомосексуалист, осознав потребность в однополом сексе, попытается этой потребности противиться, а потому начнёт усиленно позиционировать себя в качестве человека традиционной ориентации. Поэтому, по мнению американских психологов, активно выражаемая гетеросексуальность на самом деле должна трактоваться прямо противоположно — как маскируемая в состоянии панического раздвоения личности гомосексуальность. Практическая польза от такого рода мозголомного вздора стремится к нулю, читаешь подобное и невольно вспоминаешь весёлую песенку Татьяны Булановой «Да — это нет, а нет — это да». Параноидальная же шизофрения, упомянутая Миллером, — это очень серьёзное заболевание, выявить которое можно только при очном обследовании специалистом, а ещё лучше консилиумом. Постановка такого рода диагноза незнакомому человеку заочно выглядит абсурдно и совершенно непрофессионально. Фактически Миллер сказал, что по ночным улицам округа Сакраменто бегает тяжело больной сумасшедший, одержимый навязчивыми фобиями и маниями, такой человек очень опасен и неуправляем. Зачем говорить об этом простым жителям? Такого рода утверждения никак не будут способствовать спокойствию населения, скорее, наоборот. Да и преступник, услыхав подобные сентенции в свой адрес, может оскорбиться, тем более, что подобные заочные диагнозы явно ошибочны. Зачем дразнить опасного человека?

Читая такого рода сообщения американских журналистов, просто диву даёшься! Для чего они это пишут? Чего добивается пресс-секретарь, нагоняющий панику? Какую позитивную цель преследуют все эти публикации? Ладно бы газета давала какие-то дельные советы, например, как блокировать изнутри окна и двери, что делать при проникновении в дом вора, как выстроить вместе с соседями систему взаимной подстраховки в опасной ситуации и т. п. — так нет же! Перед нами целенаправленное тиражирование глупости — иначе назвать подобные сообщения средств массовой информации сложно.

Единственное здравое зерно, содержавшееся в упомянутой заметке «Сак би», выражалось в том, что пресс-секретарь признал датой первого нападения насильника 18 июня 1976 г. До этого подсчёт эпизодов был весьма произволен, журналисты постоянно включали в их число изнасилования, имевшие место в 1975 г. Билл Миллер официально заявил, что серия изнасилований в восточном Сакраменто началась именно 18 июня 1976 г. и нападение, имевшее место в ночь на 21 октября в Футхилл-фармз, явилось уже 25-м по счёту. Вот именно на этом спикеру службы шерифа и следовало бы заткнуть фонтан собственного красноречия — его заявление от этого только бы выиграло…

Минула неделя, и Гиена вновь вышел на свою ночную охоту. Примерно в 01:45 29 октября 1977 г., в ночь на субботу, он объявился в новом доме четы Хэйворт на Вудсон-авеню (Woodson аve) в Кармайкле. Как и в подавляющем большинстве предшествующих нападений, преступнику удалось остаться незамеченным вплоть до момента включения фонарика в спальне.

Карта восточной части округа Сакраменто, дающая представление о взаимном расположении мест нападений Гиены по состоянию на конец октября 1977 г. Условные обозначения: точки А, В, С, D и E — места локализации на небольшой площади ранних нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс, D — эпизоды №№11 и 18 у восточной границы г. Сакраменто; E — эпизоды №№16 и 19 в Оранджвэйле); точки с числами обозначают места нападений в их хронологической последовательности. Точка «26» условно показывает место нападения Гиены в ночь на 29 октября 1977 г в районе Вудсон-авеню в Кармайкле.

Надо сказать, что словосочетание «новый дом» следует понимать буквально, дом Хэйвортов был действительно новым. Более того, он в тот момент времени вообще являлся единственным заселенным домом на Вудcон-авеню. Несмотря на громкое название, эту маленькую улочку правильнее было бы называть тупичком, а вовсе не авеню — это была Г-образная тихая и тенистая улица длиной 200 м, по обеим сторонам которой располагалось 21 домохозяйство. Район застраивался одновременно, и осенью того года в домах по соседству заканчивались отделочные работы. Чета Хэйворт оказалась первой, заселившейся в новом районе. Телефон у них в доме подключили только 26 октября.

Маргарет и Эрик Хэйворт (Margaret, Eric Hayworth) состояли в браке менее двух лет, обоим было по 27 лет. Эрик был представительным, крупным мужчиной, блондином скандинавской наружности. Работал он в дилерском автоцентре, зарабатывал очень неплохо, собственно, поэтому переезд в новый дом и стал возможен. Одним из его увлечений являлся культуризм, чрезвычайно популярный в Калифорнии тех лет вид спорта. Именно непомерные физические нагрузки и привели его в октябре 1977 г. в больницу. Вечером 17 октября во время тренировки он травмировал позвоночник, его увезли в больницу, где и прооперировали на следующий день. В больнице он находился больше недели, домой вернулся в корсете, точно инвалид, в общем, ни сесть, ни встать, ни повернуться… Дом весь в коробках, которые надо бы разложить после переезда, а он даже кресло самостоятельно передвинуть не может.

Вечером 28 октября Маргарет и Эрик встретились с парой, купившей их старый дом, и отправились в ресторан, чтобы поужинать. Они отсутствовали примерно с 19:30 до 22 часов, затем смотрели телевизор и около полуночи или немногим позднее отправились спать.

Примерно в 01:45 Эрик проснулся оттого, что кто-то постукивал по его ноге. Луч фонаря слепил глаза и несколько раз перемещался от Эрика к Маргарет и обратно. Человек, державший фонарь, сначала несколько раз повторил, что снесёт голову любому, кто шевельнётся. Убедившись, что Хэйворты не двигаются, незнакомец добавил, что ему известно о наличии в комнате пистолета. Эту фразу он также повторил на разные лады несколько раз. Эрик ответил, что пистолет лежит в ящике прикроватной тумбочки. Это было действительно так, Эрик находился в твёрдой уверенности, что его 9-миллиметровый револьвер «Colt Trooper» действительно находится в тумбочке. Злоумышленник бросил на одеяло пару обувных шнурков и приказал Маргарет связать Эрика. При этом имени последнего он не назвал, видимо, не знал.

Неизвестный не пытался исказить голос — он говорил довольно громко и как будто бы нервничал. Маргарет при связывании рук мужа допустила ошибку — она просто обвела шнурок вокруг одного из запястий, не сделав полной петли, и стала завязывать узел. Злоумышленник, наблюдавший за её действиями, чуть ли не завизжал от ярости и пригрозил, что снесёт женщине голову, если только она попробует ещё раз повторить такой фокус. После связывания рук Эрика, последовало дальнейшее связывание хозяев дома в хорошо знакомой читателям последовательности: руки женщины — ноги мужчины — ноги женщины.

Покончив с этой вознёй, неизвестный словно бы потерял интерес к супругам. Он отправился бродить по дому и отсутствовал довольно долго. Вернувшись в спальню, он разрезал шнурок на лодыжках Маргарет, поднял женщину с кровати и повёл в гостиную. Сам он при этом двигался сзади, приставив нож к горлу женщину и вдавив ствол пистолета ей в поясницу. Принимая во внимание, что руки Маргарет оставались связанными за спиной, такое запугивание выглядит иррационально.

Втолкнув женщину в гостиную, злоумышленник принудил лечь её на пол и сразу же связал лодыжки. В это время Маргарет увидела куски полотенца, разрезанного вдоль и уложенного рядом, очевидно, неизвестный заблаговременно проделал эти приготовления, чтобы не терять времени в присутствии жертвы. Связав ноги Маргарет, преступник завязал ей глаза одним из кусков полотенца.

Далее началось то, что превратилось в один из самых навязчивых кошмаров Маргарет Хэйворт на долгие годы. Потребовав, чтобы она возбудила его орально, он затем совершил анальный половой акт, после чего — опять оральный… подобное чередование повторялось несколько раз. В качестве смазки преступник использовал питательный крем для рук. Когда Маргарет начинала кричать, он сжимал её горло, ругал последними словами и грозил убить.

Но в какой-то момент всё неожиданно изменилось — неизвестный вдруг стал глубоко дышать, голос его изменился и он заговорил, словно бы обращаясь к присутствующей в комнате матери. Он стал бормотать извинения, сказал, что не хочет делать того, что делает, что ему нужен кто-то, кто сможет помочь. Затем попросил помощи у матери. Потом оставил Маргарет и принялся ходить по комнате, как будто бы спотыкаясь и задевая мебель.

Преступник отправился в спальню, убедился, что Эрик лежит в кровати без движения, и вернулся обратно в гостиную. Он заявил, что собирается смотреть телевизор, затем перескочил на другую тему, заговорив о том, что его фургон стоит неподалёку и ему нужны кое-какие вещи, вроде бумажных полотенец, и деньги, чтобы купить бензин. Маргарет в ответ сказала, что наличных денег у них в доме нет, но она может выписать чек… Эта безобидная на первый взгляд фраза — запомним её сейчас! — вызвала прилив ярости насильника. Он заорал на женщину, потребовал, чтобы она заткнулась, и пригрозил сейчас же её убить, если она скажет ещё что-нибудь подобное.

После этого неизвестный выбежал на кухню, притащил оттуда стопу чайных чашек с блюдцами и поставил их на спину Маргарет, пообещав разнести ей голову из пистолета, если посуда упадёт на пол. И буквально через пару минут, совершив напоследок ещё один круг по дому, преступник ушёл. Факт собственного ухода он скрыть не пытался, и эта деталь явно контрастировала с установкой посуды на спине Маргарет. Кстати, Эрик всё это время пролежал в кровати без каких-либо предметов на спине…

Сообразив, что преступник покинул дом, супруги немедленно стали действовать и в считанные минуты смогли позвонить в службу экстренной помощи. Удивительно, но напавший насильник не вывел из строя телефонную линию! Если бы он побеспокоился об этом, то с вызовом полиции могли бы возникнуть серьёзные затруднения, поскольку, напомним, дом Хэйвортов был единственным заселенным на Вудсон-авеню.

Но случилось так, как случилось. В 04:07 дежурный диспетчер службы шерифа округа Сакраменто принял сообщение об изнасиловании и ввёл в действие «чрезвычайный протокол». Уже через 5 минут в дом, явившийся местом преступления, вместе с патрульными вошла и первая пара детективов.

К 04:20 окрестности Вудсон-авеню оказались оцеплены плотным кольцом патрулей. Останавливались и проверялись все автомашины, следовавшие через район. На месте преступления появились кинологи с двумя собаками. К этому же времени подъехали криминалисты, одна из них провела обследование Маргарет Хэйворт с целью обнаружить и зафиксировать скрытые отпечатки ладоней и пальцев насильника. Таковых выявить не удалось.

Собаки без затруднений взяли след насильника и провели сотрудников службы шерифа и полиции Кармайкла к дому №4400 по Уитни-авеню. Длина проделанного ими пути составила 300 м. Возле этого домовладения собаки заволновались, обежали дом, вернулись обратно на Уитни-авеню. Сопровождавшим собак стало ясно, что с этим зданием что-то не в порядке. Постучавшись в дом, они обнаружили находившегося там человека — некоего Пола Тэлбота, который оказался рабочим, нанятым хозяином для проведения кое-каких ремонтных работ.

Схема бегства нападавшего с места совершения преступления до дома №4400 по Уитни-авеню. Пунктиром показан путь движения преступника, знак * обозначает дом, возле которого обе служебные собаки потеряли след. Поскольку было непонятно, куда же преступник двинулся от дома №4400, полицейские заподозрили, что тот спрятался в здании.

Учитывая, что время было очень ранним — ещё не настало и 5 часов утра! — появление рабочего казалось весьма подозрительным. Свой ранний приход на работу Тэлбот объяснил тем, что никуда и не уходил — он остался спать в доме с прошлого вечера. В подтверждение своих слов показал спальный мешок и нехитрую снедь, которой поужинал и позавтракал. Объяснение звучало логичным, вот только подозрений с него не снимало. Преступник вполне мог вести себя подобным образом, рассчитывая ввести правоохранительные органы в заблуждение достоверным объяснением своего присутствия неподалёку от места совершения преступления.

Правда, собаки на Тэлбота не реагировали, что свидетельствовало о том, что шли они по другому запаху. Впрочем, сами же кинологи, принявшие участие в осмотре дома, объяснили причину возможной ошибки своих четвероногих подопечных. Дело заключалось в том, что Тэлбот в числе прочих работ занимался сооружением деревянной лестницы на чердак и прочей «столяркой», работал с олифой, лаком и красками. В доме стоял сильный специфический аромат строительной химии и, соответственно, такой же точно запах имели рабочий комбинезон Тэлбота и его тело в тот момент, когда в двери постучала полиция. В принципе, это обстоятельство могло запутать собак.

В общем, было ясно, что ничего не ясно. Пола не стали в тот момент задерживать, но в «разработку» взяли.

Допрос потерпевших и осмотр места преступления дал обильную пищу для размышлений. Прежде всего, выяснилось, что замок двери во двор, через которую обычно Гиена проникал в дом, открыт. Хозяева утверждали, что перед отъездом в ресторан накануне вечером, убедились в том, что эта дверь закрыта и замок заперт. Замок вытащили из двери и разобрали — осмотр внутренних частей показал, что отмычкой его не ковыряли, для открытия использовался штатный ключ. Преступник, если верить показаниям Эрика и Маргарет, к этой двери вообще не подходил, да и открыть её беззвучно невозможно — это убедительно доказал простейший опыт.

Стало ясно, что преступник открыл дверь во двор заблаговременно, видимо в то самое время, когда хозяева дома находились в ресторане. В этом же убедил и осмотр спальни Хэйвортов — пистолета Эрика в прикроватной тумбочке не оказалось! Между тем, хозяин дома утверждал, что преступник не подходил к тумбочке, не открывал её и пистолет не извлекал. Сам Эрик оставался в твёрдом убеждении, что пистолет находится на своём месте. Последующий обыск помещения позволил обнаружить пропажу — разряженный пистолет оказался под матрасом со стороны ног. Туда его мог положить только преступник. Да и исчезнувшие патроны весьма красноречиво свидетельствовали о том, чьих же рук это дело.

Итак, насильник влез в дом в период с 19:30 до 22:00 — в то самое время, когда Маргарет и Эрик находились в ресторане. Но если он не открывал дверь во двор отмычками, то как же именно нападавший проник внутрь? Ответ на этот вопрос был получен после осмотра окон. Оказалось, что преступник сначала демонтировал на одном из них противомоскитную сетку, установленную стационарно, затем аккуратно разбил стекло в нижней части, проделав щель шириной не более 2 мм., ввёл в это отверстие какое-то узкое изогнутое приспособление с крючком на конце и… орудуя им, отжал стопор, запиравший окно. Проникнув в дом, злоумышленник поставил противомоскитный экран на место, запер окно и приступил к осмотру места запланированного нападения. В ходе обыска спальни он обнаружил пистолет Эрика, разрядил его, патроны забрал с собою, а пистолет перепрятал. Также он озаботился открытием двери во двор, видимо, предполагая воспользоваться этим путём отхода в случае незапланированного бегства.

По-видимому, злоумышленник не выходил более из дома, а, спрятавшись внутри, дождался возвращения хозяев. Затем он несколько часов выжидал, пока они посмотрят телевизор и уснут. Поразительны, конечно, как упорство, проявленное преступником, так и образ мышления. Действовал он очень изощрённо и как будто бы чрезмерно усложненно, однако, задуманное приносило успех…

И Маргарет, и Эрик в один голос заявили о странных телефонных звонках, которые стали их беспокоить с того самого дня, как домашний телефон был подключён к линии, т.е. с 26 октября. Каждый день кто-то звонил и молчал в трубку. Звонки имели место в разное время суток, поведение звонившего наводило на мысль о проверке присутствия в доме хозяев. Кто и с какой целью мог быть этим озабочен, читатель может догадаться самостоятельно. Супруги вполне ожидаемо встревожились, однако, ни в полицию, ни не телефонную станцию о подозрительных звонках не сообщили.

Потерпевшие дали весьма смутные и неконкретные описания нападавшего. Лица преступника никто не видел — свет фонарика мешал его рассмотреть, рост скорее средний, чем высокий, до 180 см., телосложение — худощавое. Маргарет запомнила короткую нейлоновую куртку и синие теннисные туфли с белыми полосками — их она увидела, когда лежала на полу в гостиной. Тогда же она увидела нижнюю часть ног — лодыжки и икры — очень белые со светлыми волосами. Женщина обратила внимание на носки на ногах насильника, они были коричневыми с красным или бордовым орнаментом, совершенно не в цвет обуви. Когда преступник прижимался к ней, она чувствовала кобуру на его животе, но эта деталь ничего детективам не давала, ясно было, что преступник вооружён пистолетом и наличие кобуры представлялось оправданным.

Беседовавшая с Маргарет Хэйворт женщина-детектив Кэрол Дэйли (Carol Daly), занимавшаяся расследованием преступлений Гиены почти год и опрашивавшая подавляющее большинство жертв, поинтересовалась размерами полового органа насильника. Ответ детектива поразил: Маргарет заявила, что пенис преступника был очень толстым, хотя и небольшой длины. Причём женщина уверенно исключила использование преступником какого-либо фаллоимитатора. Глаза Маргарет хотя и были завязаны, но учитывая специфический характер изнасилования, ощущениям женщины можно было в этой части верить. Эти детали переворачивали картину случившегося с ног на голову. Сотрудникам Группы «Западня» впору было задуматься над тем, кем же именно совершено нападение на чету Хэйворт — их подопечным или же совершенно посторонним преступником, решившим повторить «стиль» Гиены?

Маргарет была доставлена в больницу, где проведенное обследование не выявило серьёзных травм. Женщина не заболела венерической болезнью и не забеременела. Последующее судебно-медицинское исследование взятых мазков не выявило следов спермы.

Сюрпризы, однако, этим не были исчерпаны. В 09:30 детективам Группы «Западня», всё ещё находившимся в доме Хэйвортов, сообщили о том, что дежурный офицер службы шерифа получил сообщение, представляющее, возможно, интерес для расследования. Звонившей оказалась некая владелица салона красоты на Уитни-авеню, расположенного на удалении около 250 м. от места совершения преступления. Рассказ женщины оказался до такой степени интересным, что к ней немедленно направились детективы.

В ходе опроса выяснилось следующее: владелица заведения подъехала к салону примерно в 04:10 утра или чуть позже, т.е. буквально за несколько минут до того, как окрестности оказались заполнены полицейскими патрулями. Не зная ничего о совершении неподалёку преступления, она принялась готовить заведение к началу рабочего дня: включила освещение, музыку, навела чистоту, где это было необходимо. Надо пояснить, что столь ранее начало трудового дня являлось для неё обыденным — в салон приезжали женщины, желавшие поработать со своим имиджем до начала рабочего дня в офисах. Первые клиенты появлялись в заведении уже в 05:30 (тут автор должен подчеркнуть, что ошибки во времени нет, первые дамы, желавшие сделать педикюр или покрасить волосы, приезжали в половине шестого утра — с точки зрения мужчины для этого, конечно, надо иметь потрясающую мотивацию!).

В скором времени стали подъезжать работницы салона, они сообщили о том, что их останавливали полицейские патрули, проверяли документы, записывали номера… Затем появились первые клиенты. В общем, всё шло по заведенному порядку, ничего экстраординарного не происходило.

В 06:30 владелица салона выглянула в окно и увидела такое, что её крайне озадачило. На другой стороне Уитни-авеню, прямо напротив её окон, последнюю неделю стоял прицеп, в который сбрасывали мусор рабочие, проводившие ремонт в здании напротив салона красоты. Туда летели всякого рода строительные отходы — битые стёкла, обрезки досок, провода, куски штукатурки. В конце дня рабочие накрывали прицеп брезентом, для того, чтобы ветер не разносил пыль и грязь, а утром, по приходу на работу, соответственно, снимали. В общем, ничего необычного.

И вот в 06:30 хозяйка салона, бросив случайный взгляд из окна, увидела, как на противоположной стороне Уитни-авеню из тени деревьев вышел мужчина в тёмной одежде и с капюшоном на голове, быстро приблизился к прицепу с мусором, откинул угол брезента, вытащил из прицепа велосипед, обратно закрыл прицеп брезентом, сел на велосипед и… очень быстро поехал на восток. Женщину удивило поведение этого человека — тот явно знал, что велосипед лежал среди мусора, а это означало, что, скорее всего, он же сам его туда и положил. Однако владелица салона быстро отвлеклась и позабыла об увиденном. Ровно до того момента, пока в начале девятого часа утра в двери её заведения не постучали патрульные полицейские. Патруль занимался тем, что в России называют «домовой обход» или «поквартирный обход», т.е. записывал регистрационные данные находившихся в доме людей и уточнял, кому принадлежит автотранспорт, стоявший перед домом.

Работники салона и его клиенты, разумеется, назвали себя, быстро разобрались с автомобилями, а потом задали доблестным обладателям полицейских значков вполне логичный вопрос: а что, собственно, происходит? что за переполох в вашем сообществе?

Патрульные, хоть и лаконично, но рассказали о ночном нападении, так что всем присутствующим в салоне стало ясно, что дело серьёзное. После ухода полицейских владелица салона поделилась с работницами и клиентами впечатлениями о странном велосипедисте — это сообщение вызвало живейших интерес всех дам, и по результатам продолжительной дискуссию было принято решение позвонить в службу шерифа. Что хозяйка салона и проделала…

Схема, иллюстрирующая рассказ владелицы косметического салона о подозрительном человеке, доставшим припрятанный в прицепе велосипед, и уехавшим на нём в восточном направлении по Уитни-авеню. Знаком * обозначен дом №4400 по Уитни-авеню, возле которого служебные собаки потеряли след преступника. Символический значок велосипеда обозначает место сокрытия транспортного средства в прицепе со строительным мусором. Легко заметить, что насильник, покидая место совершения преступления, пробежал мимо спрятанного велосипеда и забежал во двор дома №4400. Логика его действий свидетельствует о расчётливости, сметливости и даже прозорливости. Он понимал, что может не успеть покинуть на велосипеде район полицейского оцепления, поэтому решил вообще не предпринимать такой попытки. Выждав 2,5 часа, он сел на заблаговременно припрятанный велосипед и поехал на нём, не привлекая к себе особого внимания, словно местный житель, намеревающийся купить в ближайшем магазине бутылку молока. Потрясающие самообладание и нестандартность мышления!

История с велосипедом, извлеченным из контейнера с мусором, была интересна сразу по нескольким причинам. Во-первых, правоохранители поняли, что насильник может выдвигаться к месту запланированного нападения отнюдь не на автомобиле, который могут заметить случайные свидетели и который довольно просто отследить. Преступник может воспользоваться велосипедом — транспортом, не привлекающим к себе внимания, малозаметным, легко маскируемым, но при этом довольно скоростным. Во-вторых, стало очевидным, что преступник долгое время оставался в районе нападения и не предпринимал попытки прорваться сквозь полицейское оцепление. Если считать, что он вышел из дома Хэйвортов в 4 часа утра (или несколькими минутами позже), а на велосипед сел через 2,5 часа на удалении 250 м. от места совершения преступления, стало быть, всё это время он оставался где-то неподалёку. Что было, видимо, совсем несложно, учитывая большое количество новых, ещё пустующих зданий в районе.

Это был, конечно, серьёзный урок для правоохранительных органов, причём урок, можно сказать, невыученный. О вероятности того, что Гиена может перемещаться на велосипеде, написано ещё в книге I (напомню, что уже весной 1977 г. правоохранительные органы получили информацию, дававшую основание предполагать, что насильник приезжает к месту преступления и покидает его отнюдь не на машине, а на велосипеде). Теперь же следователи получили неопровержимое тому подтверждение. Другой важный урок заключался в том, что осмотр прилегающих к месту преступления кварталов надо проводить внимательнее и методичнее, входить во дворы, заглядывать под дома… Устраивать настоящее прочёсывание, как при войсковой операции. Это требовало привлечения больших сил личного состава полиции, а также собак. Наконец, правоохранителям следовало извлечь ещё один полезный урок: поскольку насильник вряд ли отправлялся к месту совершения преступления на личном велосипеде, который можно запомнить и опознать (теоретически, по крайней мере), следовало обращать внимание на все сообщения о хищениях или попытках хищений велосипедов. Другими словами, предстояло организовать строгий учёт и надлежащую проверку заявлений граждан о любых попытках завладеть чужим велосипедом. Кстати, географическое распределение такого рода эксцессов до известной степени могло иметь ориентирующее значение: если преступник, к примеру, похитил велосипед от школы в Кармайкле, вряд ли он планирует совершать нападение в этом районе, поскольку свободно перемещаться на нём он сможет только там, где нет риска столкнуться с хозяином велосипеда, или кем-то, кто опознает транспортное средство.

Практически никто из членов Группы «Западня» не сомневался в том, что нападение на чету Хэйворт совершил именно Гиена, покинувший район Уитни-авеню на велосипеде. Тем не менее, подозрения с Пола Тэлбота не были сняты одномоментно — его дважды вызывали на продолжительные допросы, во время которых задавали вопросы о наличии alibi на дни нападений насильника из восточного Сакраменто весной и осенью 1977 г. Понятно, что обеспечить полное alibi на ночные часы в самые разные ночи на протяжении почти года очень проблематично даже для полностью невиновного человека. Тэлбот же был разведён, что только усугубляло неопределенности с его ночным времяпровождением. Подозреваемый согласился пройти допрос с использованием полиграфа, и результаты оного оказались вполне для него благоприятны — оператор посчитал, что мужчина не имеет отношения к нападению в ночь на 29 октября. Кроме того, голос подозреваемого не опознали потерпевшие.

Тем не менее, полностью подозрения с Пола Тэлбота были сняты только после того, как он предоставил образцы крови для судебно-медицинского исследования. По их результатам стало ясно, что подозреваемый является выделителем группового антигена, его группа и даже резус-фактор не совпали с тем, что имел насильник.

Таким образом, к началу ноября 1977 г. Группа «Западня» осталась без перспективных подозреваемых, зато огромным числом малоперспективных и… массой самых разных предположений относительного того, кого и как им надлежит ловить. И самое главное — на воле оставался Гиена, что с неотвратимостью фатума сулило продолжение кошмара…

Отступление от сюжета (фрагмент I)

Итак, Гиена вернулся…

Или вернулся некто, очень на него похожий. В сентябре — октябре 1977 г. были совершены четыре нападения на женщин, находившихся в обществе мужчины, в манере, которая по общим своим чертам соответствовала присущему Гиене криминальному стереотипу. Т.е. преступник нападал в ночное время, ослеплял жертвы ручным фонариком, угрожал пистолетом, обездвиживал, используя обувные шнурки, и совершал изнасилования женщин. К мужчинам при этом он сексуального интереса не демонстрировал и даже не допускал словесных оскорблений, в отличие от женщин, в отношении которых насильник слов не выбирал. Общий уровень физического насилия во время совершения посягательств оставался минимален.

Вместе с тем, в осенних нападениях проявились такие поведенческие элементы, которые прежде Гиена не демонстрировал, что заставляло задуматься над тем, действительно ли все 4 эпизода связаны с ним? Не появился ли в восточном Сакраменто второй насильник?

Почему это важно? Казалось бы, какая разница, кому полиция припишет то или иное преступление — условному Гиене или столь же условному Шакалу? Однако это действительно важно, потому что если Гиену поймают и обвинят в совершении преступлений, к которым тот на самом деле непричастен, и он докажет собственное alibi, то его придётся отпустить… То же самое произойдёт и в случае задержания подражателя — тот представит доказательства непричастности к преступлениям настоящего серийного преступника и, опять-таки, выйдет на свободу, очищенный от подозрений.

Изнасилования в сентябре и октябре 1977 г. дали правоохранительным органам примеры очень странных поступков преступника, не наблюдавшихся ранее. Истолковывать их можно было по-разному, зачастую диаметрально противоположно, находя доводы как в пользу предположения о появлении имитатора, так и против.

Поясним сказанное на конкретных примерах.

а) Использование рюкзака. Безусловно, представляется очень интересной деталь, связанная с нападением в ночь на 6 сентября, когда в самом начале проникновения в дом преступник внёс рюкзак, который увидели потерпевшие. Подчеркнём, что ранее Гиена никогда не позволял потерпевшим видеть носимые с собою вещи. Мы знаем, что в нескольких эпизодах весной 1977 г. жертвы слышали звуки открываемых и закрываемых длинных «молний», что наводило на мысль о наличии у Гиены большой спортивной сумки. Но самой сумки никто не видел, и осмотрительность преступника в этом отношении вполне понятна: зачем давать потерпевшим лишнюю информацию о себе? Логика вполне в духе этого человека… Но вот 6 сентября нападавший совершенно не таясь вносит в дом рюкзак. Неужели так мог поступить Гиена? Или же перед нами доказательство того, что преступление совершил совсем другой человек? Думается, что фатального опровержения участия в нападении именно Гиены в использовании рюкзака нет. Этот преступник вполне мог умышленно сделать так, чтобы жертвы увидели рюкзак, в надежде, что их рассказ дезориентирует следствие. Логика его довольно проста: если преступник в повседневной жизни рюкзаками не пользуется, а предпочитает им спортивные сумки, то ему следует сделать так, чтобы жертвы видели его именно с рюкзаком, а не с сумкой. Поэтому сумку он скрывает, а рюкзак без всякой опаски выставляет напоказ…

б) Преступник и 6-летняя девочка.

Другим, гораздо более интересным моментом, связанным с нападением в ночь на 6 сентября, является реакция злоумышленника на появление девочки. Тот не только не попытался её остановить и силой удержать подле себя, но напротив, позволил уйти и даже заговорил с ней не без толики чёрного юмора. В книге I автор сделал предположение об отсутствии у Гиены всякого опыта общения с малолетними детьми — именно этим можно объяснить довольно странные реакции преступника на присутствие детей на месте преступления (напомним, что он, например, связывал 3-летнего малыша, а 10-летнему мальчику нанёс ножом порез на бедре, что выглядит совсем уж чрезмерным и не нужным в той ситуации запугиванием). Теперь же насильник машет 6-летней девочке рукой… двусмысленно шутит… и отнюдь не пытается её догнать и связать. Неужели это действительно Гиена? Или, всё-таки, мы видим совсем другого насильника?

Нельзя не признать, что оценка этой ситуации представляется нам более сложной, поскольку дилемма эта строгая — либо навык общения с ребёнком есть, либо его нет… Весной 1977 г. у Гиены такого навыка не было, но к сентябрю он вдруг появился. Что это может значить?

Очевидно, за три летних месяца с ним что-то произошло. Что-то такое, что научило его разговаривать с детьми, понимать их реакции и объективно оценивать степень потенциальной угрозы, исходящей от детей. В начале сентября преступник уже знал, что 6-летняя босоногая девочка не вылезет ночью из окна и не побежит к соседям с криком «маму насилуют!» И в полицию ребёнок тоже звонить не станет, во-первых, потому, что взрослые ещё не обучали этому, а во-вторых, потому, что такое самоволие чревато наказанием.

Кто или что могло подсказать преступнику правильную тактику поведения с ребёнком?

Автор находит единственный ответ на этот вопрос: если допустить, что в течение летних месяцев в жизни Гиены появилась женщина с ребёнком, то необходимый навык общения появился бы у преступника почти автоматически. Появление в жизни Гиены постоянного интимного партнёра отлично объясняет, кстати, полное прекращение его преступной активности в период с конца мая до начала сентября. Гиена был удовлетворён переменами в своей жизни, они его устраивали, возможно, даже сделали на время счастливым. Появление в жизни преступника женщины позволяет, кстати, правильно понять скрытую подоплёку истории с анонимным письмом, полученным правоохранительными органами в августе 1977 г. В своём месте об этом письме, подписанном «Опасающийся», было уже сказано. Его текст сформулирован так, что не позволяет сделать однозначное заключение о половой принадлежности автора. Автор письма построил текст таким образом отнюдь не случайно. Внимание к этой детали заставляет предполагать, что письмо написано именно женщиной. Подруга Гиены, вступившая в интимные отношения с преступником в конце мая или начале июня, не догадывалась поначалу о его мрачных секретах, но в течение пары месяцев смогла многое понять о его тайной жизни. Страшные подозрения и опасения за собственную безопасность могли толкнуть её на написание анонимки. Во всяком случае, анонимное письмо — это женский инструмент управления ситуацией, мужчина, скорее всего, действовал бы иначе, более радикально и быстро (например, позвонил бы в полицию по телефону).

Если высказанная догадка верна, и у подруги Гиены действительно был малолетний ребёнок, преступник в течение лета получил достаточный психологический тренинг для того, чтобы адекватно вести себя с детьми. Подобное предположение прекрасно объясняет произошедшее в ночь на 6 сентября в доме семьи Сэндфорд.

в) Необъяснимые странности, связанные с нападением в ночь на 1 октября 1977 г.

Напомним, что с этим нападением — речь идёт об эпизоде №24, если первым считать изнасилование в ночь на 18 июня 1976 г., т.е. о нападении на байкера Харви Весткотта и горничную мотеля Маргариту Лопес — связан целый ряд необычных для Гиены деталей. Прежде всего, впервые за всё время активности Гиены, местом преступления явился не отдельно стоящий дом, а дуплекс. Там не было той приватности, что имеет место в доме, расположенном на участке, обнесённом забором. Другой деталью, нехарактерной для настоящего насильника из восточного Сакраменто, оказалось появление преступника без маски. Злоумышленник не только не завязал потерпевшим глаза, но даже не запретил смотреть на себя, хотя, как мы знаем, Гиена всегда требовал, чтобы жертва на него не глядела. Более того, в некоторых случаях он даже пояснял связанным жертвам, что будет вынужден их убить, если заметит, что они его рассматривают. Именно для того, чтобы исключить возможность подглядывания, Гиена разрезал полотенце на полосы и использовал их в качестве повязки на глаза. Перед нами очень странная небрежность, весьма нехарактерная для Гиены. Существует и третья очень странная деталь, заставляющая всерьёз усомниться в том, что на Весткотта и Лопес действительно нападал Гиена. Имеется в виду появление на месте преступления второго человека, который по меньшей мере дважды отвлекал преступника какими-то переговорами. Второй человек не только звонил в дверь и стучал в окно, но даже громко разговаривал с преступником (настолько громко, что Весткотт сделал предположение о половой принадлежности говорившего: по его мнению, это была женщина).

Что можно сказать обо всех этих странностях?

Действительно, в рамках версии, согласно которой в ночь на 1 октября нападал именно Гиена, указанные отклонения от присущего ему стереотипа действий выглядят очень существенными. Их никак нельзя игнорировать, ни один разумный следователь не отмахнётся от подобных странностей — он должен их проанализировать и вынести некое решение.

Забегая намного-намного-намного вперёд, автор может сказать, что нападение на байкера и его подружку расценивается нынешними американскими исследователями как однозначное свидетельство появления имитатора Гиены. То есть, американцы считают, что если прежде о появлении имитатора можно было говорить только в предположительной форме, то нападение в ночь на 1 октября превратило догадки в факты.

Логика в этом заключении есть, и игнорировать её будет неправильно. Однако имеется одно очень серьёзное «но», которое требует какого-то объяснения в рамках версии о появлении имитатора. Речь идёт о странной реакции собаки… Напомним, что 7-месячный питбуль не пытался броситься на преступника, собака явно трусила, и её поведение до такой степени разъярило связанного Весткотта, что тот пообещал пристрелить пса, если только останется жив.

Что представляет из себя 7-месячный питбуль? Это щенок весьма условный — его вес достигает уже 25 кг, а рост — 60 см. Сразу подчеркнём, что это отнюдь не самые большие габариты для данной породы, собака растёт и дальше, но даже имеющаяся «фактура» превращает её во вполне себе реального защитника. Другими словами, Весткотта можно понять — он думал, что его собака что-то из себя представляет, а на деле оказалось, что она — пустое место.

Внимательный читатель помнит, что в книге I не раз и не два были описаны очень странные поведенческие реакции собак в моменты, когда рядом находился Гиена (либо имелись основания считать, что тот находится рядом). И то, как повёл себя 7-месячный щенок питбуля, отлично укладывается в описанную прежде схему: собаки рычат, пятятся, у них встаёт шерсть, но никакой активности они не демонстрируют и явно чего-то пугаются… Итак, налицо очевидное противоречие: в дуплекс вторгался, вроде бы, не Гиена (а его имитатор), а вот собака странным образом реагировала на него, как на Гиену.

Как вся эта чепуха стыкуется?

Объяснений может быть на самом деле несколько, причём обосновывать ими можно прямо противоположные выводы. Дабы не плодить лишних сущностей, автор приведёт только пару соображений, достаточно, по его мнению, убедительных и исчерпывающих, а читатель вправе самостоятельно подумать над возможными объяснениями и найти другие, более достоверные.

Итак, поскольку преступник скрытно проникал в дулекс до того, как совершить нападение на Весткотта и Лопес (именно тогда он разрядил его дробовик, а патроны спрятал под диваном в гостиной), то во время этого проникновения его встреча с собакой должна была произойти неизбежно. Собака, очевидно, была побита и сильно напугана пришельцем, поскольку помешать его действиям не смогла. Поскольку у собак хорошая память, то неудивительно, что питбуль узнал своего обидчика, повторно проникшего в дом через несколько часов. Поэтому опасливое отношение собаки, не дерзнувшей броситься на обидчика, вполне понятно. Любой кинолог подтвердит справедливость данного наблюдения.

Часто можно видеть разного рода рекламные ролики, демонстрирующие сторожевых собак, энергично атакующих людей, облаченных в ватные халаты и штаны на специальных полигонах в кинологических школах. Эти ролики очень интересны и познавательны, но их создатели обычно не упоминают об одной весьма важной детали, которая строго соблюдается во время дрессуры служебных собак. Дело заключается в том, что людям, на которых собаки отрабатывают свои навыки, запрещено активно защищаться. Связано это с тем, что необученная собака после двух-трёх неудачных попыток укусить перестаёт атаковать. Она банально трусит. А если её ещё пару раз пнуть ногой, то она вообще откажется от борьбы. Именно поэтому молодых необученных псов во время обучения не наказывают и уж тем более не бьют, не поднимают за хвост и т. п. Грубое воздействие уничтожит задатки бойцовой собаки на корню.

Поэтому если преступник во время своего первого проникновения в дуплекс неким образом напугал 7-месячного питбуля (не обсуждаем сейчас, каким образом это было проделано), то нет ничего удивительного в том, что собака не стала его атаковать через несколько часов.

Подобное объяснение не является единственно возможным, более того, по мнению автора оно даже не самое достоверное. Аномалии в реакции собак с гораздо большей вероятностью могли являться следствием специфического запаха, исходившего от тела насильника из восточного Сакраменто. Заболевания эндокринной системы приводят изменению состава крови, что напрямую влияет на запах человеческих выделений (пота и мочи). Отклонений такого рода довольно много, назовём некоторые из них, дабы читатель лучше представил о чём идёт речь: фенил-кенатурия (приводит к появлению мышиного запаха), три-метилкротонилглицинурия (кошачий запах), триметиламинурия (запах гниющей рыбы), тирозинемия (протухлый или рыбный запах) и т. д.

Необходимо помнить, что в силу несовершенства человеческого обоняния в подавляющем большинстве случаев окружающие либо не ощущают специфических запахов, исходящих от больных, либо затрудняются с точным их описанием. Лишь в 3,5—4% случаев окружающие могут чётко назвать запах, источником которого является больной. Указанные эндокринные заболевания довольно редки, среди представителей белой расы им подвержены не более 1% населения, хотя среди представителей других рас и народностей доля таковых может быть много выше.

Не следует путать специфические эндокринные заболевания с хроническим галитозом (гнилостным запахом изо рта). Очень часто хронический галитоз воспринимается как запах тела, но это совершенно не так. У последнего иная природа, нежели у перечисленных выше эндокринных заболеваний, он никак не влияет на состав крови, а потому неприятный запах, являющийся следствием хронического галитоза, менее стоек. Служебные собаки не реагируют на галитоз — это принципиально важное в контексте затронутой темы отличие.

Странности в поведении собак, не раз отмеченные потерпевшими и свидетелями в случаях, связанных с активностью Гиены, требовали самого пристального внимания правоохранительных органов, занятых расследованием его преступлений. К середине осени 1977 г статистика такого рода выглядела уже весомо и убедительно. Автор не может объяснить, почему следствие на том этапе игнорировало указанные аномалии, которые с полным основанием можно назвать бьющими в глаза.

г) Странное «неподдельное заикание».

Потерпевшие по время нападения в ночь на 21 октября сообщили о заикании преступника, которое они сочли неподдельным. Относительно особенностей речи насильника из восточного Сакраменто и ранее делались некоторые предположения (в частности, о якобы присущем ему акценте, характерном для выходца из Юго-Восточной Азии, т. е. Китая, Вьетнама и т.п.). Помимо возможного акцента некоторые потерпевшие, например, Джойс Паркер, подвергнувшаяся нападению 18 октября 1976 г., сообщали о присутствии в предложениях насильника странных запинок, характерных для речи заикающихся людей. В этой связи разумно задаться вопросом: насколько достоверным можно было считать заявление Сандры и Донована Белтон о заикании преступника?

Как представляется, ценность этого свидетельства весьма невелика. Если человек заикался прежде, но сумел избавиться от этого дефекта, то сымитировать заикание ему не составит не малейшего затруднения. Более того, очень хорошо изобразить заику могут люди, которые вообще никогда не заикались, для этого достаточно просто понаблюдать за ними некоторое время. Огромное число артистов очень убедительно изображают заикающихся людей, хотя в повседневной жизни демонстрируют великолепно артикулированную речь.

Поэтому предполагать, что Гиена — заика на основании того, что он запнулся при произнесении слова «pigs», мягко говоря, преждевременно. Даже если он и заикался в детстве, это мало что давало с точки зрения его выявления. Учитывая высокую мобильность американцев, можно было почти не сомневаться в том, что преступник после школы переехал (во всяком случае, исходить из обратного в процессе розыска было никак нельзя!). Поэтому вряд ли кто-то из нынешнего окружения преступника знал о некогда бывшем у него дефекте речи.

Учитывая, что Гиена не раз и не два оставлял разного рода ложные «зацепки», призванные увести следствие в сторону, к предположению о заикании следовало отнестись с осторожностью. Вполне возможно, что перед нами очередная хитроумная задумка преступника, рассчитанная на то, что потерпевшие обратят внимание на заикание и сообщат об этом правоохранительным органам. Во всяком случае, имеется огромное число примеров того, что преступник говорил помногу и подолгу без всяких затруднений с речью. Если бы речь Гиены действительно имела некие явные особенности — неважно, заикание или акцент — то можно не сомневаться в том, что вербальный контакт преступника с жертвами оказался бы минимален. Насильник учёл бы наличие демаскирующего его признака и соответствующим образом видоизменил бы собственное поведение.

Поскольку ничего этого он не делал, а напротив, говорил много и подолгу, можно не сомневаться в том, что на самом деле с его речью всё было в полном порядке.

д) Скрытое пребывание в доме после прибытия хозяев на протяжении нескольких часов.

Нельзя не отметить необычности того, что преступник в последнем из эпизодов — речь идёт об изнасиловании в ночь на 29 октября — прежде чем перейти к активным действиям, скрытно пробыл в доме несколько часов. Напомним, что изучение следов на месте преступления и анализ показаний потерпевших подтолкнули детективов к выводу о том, что насильник, проникнув в дом в интервале с 19:30 до 22 часов, более его не покидал вплоть до момента нападения. Эта пассивность кажется необъяснимой. Ну, в самом деле, пусть читатель самостоятельно смоделирует в голове довольно простенькую ситуацию: вернулись хозяева из ресторана, сели смотреть телевизор, тут из-за спины с пистолетом в руках подходит неизвестный в маске и бросает на колени шнурки, требуя, чтобы женщина связал мужчину. Кто или что ему способно помешать? Ничего…

Так почему же тогда преступник ждал более четырёх часов? Он дожидался пока Эрик и Маргарет Хэйворт посмотрят телевизионные программы, почистят зубы, лягут спать и уснут… и только после этого обозначил своё присутствие.

Зачем так себя вести? Чего же он хотел в конечном итоге: изнасиловать Маргарет Хэйворт или преследовал некую иную цель? Чтобы изнасиловать хозяйку дома, незачем было ждать до 3 часов ночи.

Перед нами своего рода психологическая викторина, и автор предлагает всем читателям задуматься над поставленным вопросом. У автора имеется свой вариант ответа, который он готов обосновать (кстати, автор уверен в том, что ничуть не оригинален — многие из читателей, безусловно, предложат либо такой же точно, либо очень близкий по смыслу ответ!). Гиена являлся вуайеристом, т.е. человеком, имеющим потребность скрытно наблюдать за другими людьми с целью стимулировать собственное половое чувство. Вуайериста влечёт как половая активность других людей, так и интимные бытовые отправления, вроде посещения уборной или принятия душа. В крайних формах вуайерист вообще отказывается от половой активности, предпочитая ей роль пассивного наблюдателя за действиями других, но обычно акт подглядывания только стимулирует половое возбуждение и предваряет некие последующие действия. Вуайеризм часто связан с эксгибиционизмом (т.е. потребностью демонстрировать собственные половые органы), но нельзя утверждать, что оба отклонения неразрывны. Здесь также важно отметить, что элементы вуйеризма в своём поведении очень часто демонстрируют дети, как мальчики, так и девочки, но детский вуайеризм не имеет сексуального подтекста, а связан всего лишь с потребностью познания окружающего мира.

Внимательный читатель без труда, разумеется, вспомнит случай, описанный в книге I, когда Гиена оказался в роли подсматривающего за половым актом будущих жертв (речь идёт о нападении в ночь с 4 на 5 мая 1977 г., когда 34-летний Фил Рэйнз и 25-летняя Сью Барджер занимались сексом в гостиной, не подозревая, что преступник, находившийся на дереве во дворе, видит их через стеклянную стену). Тогда преступник испытал такое возбуждение, что совершил спонтанное нападение. То, что нападение в ночь на 5 мая явилось экспромтом, мы можем не сомневаться, поскольку Рэйнз проживал один и в качестве мишени никакого интереса для Гиены не представлял. Преступник потратил довольно много времени, терпеливо дожидаясь момента, когда Сью станет выходить из дома и в конечном итоге напал на людей, которые не спали. То есть, Гиена резко сломал присущий ему алгоритм только для того, чтобы совершить половой акт со Сью Барджер.

Длительное скрытое пребывание в доме четы Хэйворт в ночь с 28 на 29 октября может быть объяснено потребностью преступника подсмотреть половой акт супругов. Вполне возможно, что такое подглядывание стимулировало воображение и сексуальное чувство насильника и являлось своего рода «разогревом» перед началом активных действий.

Автор отнюдь не настаивает на безусловной точности подобного предположения, но подчёркивает его важность для выработки поисковой стратегии. О чём ведётся речь? Все эти рассуждения о возможном вуайеризме Гиены имеют вполне реальное практическое приложение. Если у преступника действительно имелась патологическая потребность подсматривать за сексуальной активностью других людей, то эта черта поведения могла ранее привлекать внимание окружающих. Его могли ловить за этим занятием и сдавать в полицию, либо каким-то образом наказывать, скажем, наносить побои, и тогда он был вынужден обращаться в больницу и т. п. Вуайеризм не относится к категории серьёзных преступлений и не влечёт уголовной ответственности в виде лишения свободы, но такого рода эксцессы регистрируются правоохранительными органами, и статистика по ним накапливается (это общее правило не только для США, но и для всех цивилизованных стран). Если Гиену прежде ловили за такого рода постыдными выходками, то информация об этом вполне могла храниться в архивах службы шерифа или департаментов полиции.

Это значит, что Группе «Западня» имело бы смысл собрать базу данных лиц, замеченных в вуайеризме, скажем, за последние 5 лет и, применяя необходимые фильтры (раса, рост, вес, группа крови, резус-фактор, невыделительство), проверить их на возможную причастность к изнасилованиям в восточном Сакраменто. Вполне возможно, что Гиена попался бы в «короткий» список подозреваемых, которых надлежало бы взять в более плотную оперативную разработку с привлечением оперативной техники и наружного наблюдения.

Вполне возможно, что на самом деле осторожный Гиена никогда не попадался на своей склонности к вуайеризму, и в таком случае вся эта возня была бы лишена смысла. Такое исключать нельзя, преступник, конечно же, был очень неординарен, но с учётом отсутствия каких-либо реальных выходов на него, Группе «Западня» имело смысл отработать версию «насильника-вуайериста». Это совсем неглупая идея, и она могла «выстрелить»…

е) Установка телефонного аппарата и немедленная активность телефонного хулигана.

Весьма многозначительным фактом оказалось то, что подозрительные звонки в доме, явившимся местом последнего преступления (т.е. в ночь на 29 октября) начались сразу после установки телефонного аппарата и прекратились после 29 числа (т.е. после нападения). В возможность случайного стечения обстоятельств поверить сложно. Если звонки действительно совершались наобум неким шалуном, не имевшим понятия, кому именно он звонит, то звонки должны были продолжиться и после 29 октября, чего, однако, как мы знаем, не произошло. Случаи телефонного хулиганства отмечались практически перед всеми случаями нападения Гиены, но в данном эпизоде корреляция представляется слишком очевидной. Указанные совпадения начала и окончания подозрительных телефонных звонков хорошо подтверждают высказывавшиеся ещё весной 1977 г. подозрения о возможной связи насильника с телефонной компанией (хотя вовсе не обязательно, что он работал именно телефонистом, возможно, в силу служебных возможностей имел доступ к базе данных клиентов).

В дальнейшем нам ещё придётся не раз возвращаться к телефонным звонкам и разного рода эпизодам, которые можно условно назвать «телефонным хулиганством». В этой связи можно заметить, что детектив Кэрол Дэйли, упомянутая в предыдущей главе, обосновывала свою уверенность в связи насильника с полицией именно на основании его «телефонной активности». Эта версия очень интересная, но преждевременная… Не станем пытаться объять необъятное, а просто формально рассмотрим случай со странными звонками, что раздавались в доме Хэйвортов 26, 27 и 28 октября…

Мог ли преступник узнать о времени подключения к сети телефонного аппарата Хэйвортов, будучи никак не связанным с телефонной компанией или правоохранительными органами? Да, мог. Самым тривиальным образом. Поскольку Гиена проводил разведку места предстоящего нападения, в чём мы практически не сомневаемся, то о предстоящем или состоявшемся уже подключении он мог узнать либо из текста договора с телефонной компанией, который попался ему на глаза, либо увидев записанный самими хозяевами телефонный номер, которые они вряд ли заучивали наизусть и попросту записали, оставив на видном месте. Вообще-то, вполне логично предполагать, что преступник обратил внимание на телефонный аппарат в новом доме и решил проверить, существует ли связь, поскольку для его планов эта деталь очень важна. Чтобы не ломать долго голову, он мог просто поднять телефонную трубку и позвонить в справочную службу, дабы уточнить «собственный» номер (вполне легальная, кстати, опция, которая существует даже на сотовых телефонах).

Поэтому осведомленность Гиены о подключении телефона в доме Хэйворт свидетельствует, по мнению автора, не только и не столько о причастности преступника к телефонной компании, сколько о том, что за несколько дней до нападения тот входил в дом и внимательно его изучал. После посещения дома преступник стал ежедневно в разное время набирать номер телефона, проверяя присутствие в доме хозяев. Выяснив их распорядок дня, он вечером 28 октября без проблем проник в дом, дождался возвращения семейной пары и в ночь на 29 октября совершил нападение.

После которого, разумеется, уже не звонил…

ж) Плач на кухне и обращение к «мамочке».

Совершенно удивительной представляется сцена, свидетелями которой во время последнего нападения Гиены стали Маргарет и Эрик Хэйворт. Речь идёт о плаче преступника и его обращениях к «мамочке» с некими покаянными словами. Этот монолог слышали обе жертвы и пересказывали его в схожих выражениях, так что можно не сомневаться в том, что описанная сцена действительно выглядела именно так и никак иначе.

Перед нами очень важная деталь, которую надо понять и как-то объяснить. С чем мы имеем дело? Можно ли считать, что Гиена является человеком с тяжким психическим заболеванием, порождающим галлюцинации, или перед нами нечто иное?

В то, что насильник из восточного Сакраменто страдал от некоей душевной болезни, порождавшей бредовые состояния и способной разрушать связь с реальностью, не верится совершенно. Правонарушения, совершаемые лицами этой категории, являются по своей сути иррациональными, необъяснимыми, нелогичными и раскрываются довольно легко именно в силу неадекватности правонарушителя. Такой человек действует логично внутри своего бреда, но при взгляде со стороны безумие совершаемых им поступков совершенно очевидно и не требует долгих разъяснений. Неспециалисты могут испытывать затруднение в объяснении того, что же именно их настораживает в поведении такого преступника, но здравый смысл совершенно верно подскажет им, что столкнуться им довелось с нездоровым умственно человеком. Совершая преступное посягательство, душевнобольной руководствуется очень странными соображениями, которые нормальному человеку даже трудно представить. Например, такой преступник может искренне верить в то, что он невидим для видеокамер, поэтому он смело вышагивает перед системами видеонаблюдения, не скрывая лицо… Другой преступник, обеспокоенный тем, что убитый им человек продолжает «подсматривать» за его действиями, выкалывает трупу глаза (кстати, первым высказал предположение о связи посмертного выкалывания глаз с шизофренией убийцы А. О. Бухановский, известный российский психиатр, разоблачитель серийного убийцы А. Р. Чикатило) … Поскольку душевнобольные преступники действуют в отрыве от реальности, т.е. фактически на грани адекватности (или за этой гранью), то в ходе совершения преступного посягательства они допускают массу ошибок: оставляют отпечатки пальцев, обуви, бросают оружие, не скрывают и не изменяют внешность, не избавляются от улик и т. п. С точки зрения правоохранительной практики разоблачение таких преступников не представляет больших проблем.

А теперь всё сказанное приложим к Гиене… И согласимся с тем, что к нему это не имеет ни малейшего отношения. Гиена всегда адекватен, осторожен, он всегда контролирует жертвы и контролирует самого себя. Не раз и не два мы отмечали его удивительную сдержанность в части причинения телесных повреждений, другой преступник на его месте мог бы натворить куда больше зла. А этот преступник излишнего членовредительства не допускает, что является безусловным признаком полного самоконтроля.

Гиена всегда и во всём (или почти всегда и во всём) рационален, а рациональное мышление никак не сочетается с бредовым состоянием или бредом.

Тогда логично задуматься над тем, что же за представление с плачем он устроил? Чего он добивался? Думается, что насильник решил подыграть правоохранительным органам, объявившим его «параноидальным шизофреником». Дескать, вы хотите видеть параноика? Вы его получите… Прочитав какую-то популярную книгу по психиатрии, Гиена попытался изобразить параноика, исходя из того, видимо, что связанные люди из-за испуга окажутся не в состоянии понять его блеф. В каком-то смысле расчёт его оправдался, супруги Хэйворт приняли эту комедию за чистую монету.

Тут необходимо пояснить, что весьма сомнительные по своей сути идеи психоанализа Зигмунда Фрейда чрезвычайно популярны в США, а одной из базовых идей Фрейда является предположение о ранней сексуальности, связанной у мальчиков с образом матери. В русской культурной традиции ничего подобного нет, поэтому если бы отечественный серийный насильник вдруг заплакал бы и стал извиняться перед «мамочкой», то никто бы ничего не понял. Но для Америки подобный монолог полон подтекстов и представляется оправданным.

Кроме того, в этой связи можно упомянуть историю Эдмунда Кемпера, серийного убийцы из Калифорнии, ставшего широко известным к 1977 г. Родившийся в декабре 1948 г. Кемпер прославился, если можно так выразиться, в апреле 1973 г. после того, как стало известно о совершенном им убийстве матери, её подруги, а также 6-ти девушек в районе залива Сан-Франциско. Все эти преступления он совершил в период с мая 1972 г. по апрель 1973 г., а до этого, в августе 1964 г., он убил дедушку и бабушку. Отличительной чертой Эда Кемпера от других серийных убийц являлся его очень высокий IQ и прекрасное знание психиатрии. Благодаря последнему он сумел освободиться из тюремного заключения, в котором находился после убийства дедушки и бабушки, продемонстрировав наблюдавшим за ним психиатрам «полное избавление от деструктивных черт поведения и характера». Серийный убийца немало потешался над собственным «исправлением» и открыто признавал, что сумел обмануть медицинских специалистов.

Имя Эдмунда Кемпера (род. в декабре 1948 г) и обстоятельства его жизни хорошо известны любому, интересующемуся криминальной психологией и историей уголовного сыска. В числе жертв этого серийного убийцы оказалась и его собственная мать, которую он не только забил молотком, но и надругался над телом, преследуя некие, полные садистского символизма цели. Кемпер отрезал голову трупу, совершил оральный половой акт, после чего устроил символическое уничтожение языка, которым жертва якобы «постоянно оскорбляла» его. Убийца вырезал язык, попытался перемолоть его в бытовом измельчителе, а после того, как ничего из этой попытки не получилось, искромсал ножом и выбросил. Голову матери Кемпер разместил во дворе под деревом таким образом, чтобы она «смотрела» на окно спальни, в которой преступник через несколько часов изнасиловал и убил её подругу.

Во время суда в ноябре 1973 г. и последующего пребывания за решёткой Эдмунд Кемпер весьма пространно рассуждал о том преследовании и эмоциональном давлении, которым подвергался со стороны матери. Собственную мать он ненавидел и, убивая молоденьких девушек, якобы, символически убивал собственную мать… Ну, а потом убил её по-настоящему. Можно сомневаться в том, насколько эта схема правдива, но нас сейчас интересует не вопрос об искренности Кемпера, а восприятие его разглагольствований массовым американским сознанием. Можно сказать так, что с точки зрения американского обывателя для серийного преступника и извращенца иметь проблемы с матерью — это нормально. Тем более, что и Зигмунд Фрейд, отец психоанализа, подчеркивал важность образа матери в процессе становления юношеской сексуальности.

Так что коннотации, которые напрашиваются к «монологу плачущего Гиены», совершенно понятны американцам. В Америке такое было не только возможно, но и несло некий скрытый смысл, а вот в России, думается, подобный номер вызвал бы только улыбку.

Есть замечательное доказательство того, что преступник ломал комедию.

Когда Гиена ходил по гостиной и причитал нечто о собственной «мамочке», он в какой-то момент переключился на необходимость денег, дескать, ему надо купить бензин, а то он не сможет поехать к «любимой маме». И вот тут Маргарет Хэйворт простодушно сказала насильнику, что наличных денег у них в доме нет, но одна может выписать ему чек. Логика жертвы совершенно понятна — женщина хотела, чтобы этот негодяй поскорее куда-нибудь убрался, но нам интересна реакция преступника. Тот моментально прекратил свои стоны и хныканья и резко оборвал Маргарет, пригрозив убить, если она не замолчит. Если бы Гиена действительно находился в состоянии бреда, то предложение выписать чек не противоречило логике его сюжета, и преступник ответил бы без колебаний «конечно, выпиши, мне нужны деньги». Но поскольку никакого бредового состояния не было и в помине, преступник заподозрил, что над ним попросту иронизируют… ну, в самом деле, какому преступнику выписывают чек? Его ведь арестуют при обналичке в банке! Поскольку нарциссы чрезвычайно чувствительны к иронии и любым шуткам в свой адрес, преступник моментально прервал свою комедию, заподозрив, что Маргарет Хэйворт над ним попросту смеётся. Хотя на самом деле это было не так, Маргарет не смеялась, она всерьёз надеялась на то, что окажет преступнику помощь, и тот скорее покинет её дом.

Но Гиена расценил её слова именно как издёвку и решил, что его маленькая комедия провалилась… Поэтому он резко оборвал Маргарет, прекратил свои стенания и в течение нескольких следующих минут покинул место совершения преступления. Если бы он действительно находился внутри галлюцинации, то ничего этого не произошло бы — он продолжал бы ещё час или больше бегать по дому, хныкать, носиться с посудой из кухни в спальню и обратно… То, как Гиена отреагировал на слова женщины и последующие действия преступника совершенно однозначно свидетельствуют о том, что тот всё время оставался адекватен и внимательно следил за окружающей обстановкой.

В состоянии шизофренического бреда такое поведение невозможно.

Никаким шизофреником Гиена не был и никаких бредов не переживал, его попытка сыграть роль «тихого идиота» явилась своеобразной реакцией на газетные публикации. И тут, кстати, с преступником можно согласиться — в его положении представляется совершенно разумным прикидываться тем, кем не являешься на самом деле…

Автор подозревает, что своими рассуждениями до некоторой степени дезориентировал и даже запутал читателя. Чтобы не морочить головы всем, читающим этот текст, и не множить избыточных сущностей, автор считает необходимым высказать собственное суждение по версии возможного появления осенью 1977 г. имитатора Гиены.

По мнению автора, никакого имитатора в тот интервал времени ещё не появилось. Все, описанные ранее эпизоды, совершались Гиеной. Но само предположение о появлении имитатора и всё возрастающие неопределенности явственно указывают на совершенно провальную политику правоохранительных органов Калифорнии в области информационного сопровождения проводимого расследования. В каком-то смысле калифорнийские правоохранители оказались заложниками собственных ошибочных решений, которые выразились в чрезмерной открытости и необоснованных предположениях о личности преступника, совершенно излишних в той обстановке.

Сейчас, по прошествии многих десятилетий, мы можем гадать о том, совершил то или иное посягательство именно Гиена или же вместо него действовал насильник-имитатор. Но надо ясно понимать, что такого рода споры во многом субъективны и голословны, грубо говоря, мнение одного человека противостоит мнению другого — это подход ненаучный и неконструктивный.

Нам важно признать сейчас, что к концу октября 1977 г. Группа «Западня» и правоохранительное сообщество штата Калифорния в целом оказались в очень сложном положении — они были шокированы возобновлением нападений Гиены и дезориентированы большим количеством нестыкующихся между собой свидетельских показаний. Дополнительную помеху расследованию создавали вполне логичные предположения о появлении насильника-имитатора.

И самое главное заключалось в том, что представлялось совершенно непонятным, кого же именно они ищут: сотрудника полиции? работника телефонной компании? действующего военнослужащего военно-воздушных сил? уголовника-рецидивиста? или обычного параноидального шизофреника?

Глава 2. «Ты хочешь, чтобы я отрезал тебе пальцы?»

Во второй половине дня 27 октября 1977 г., т.е. менее чем за двое суток до нападения на Эрика и Маргарет Хэйворт, примерно в 5 км. к северу от их дома разыгралась странная сцена. Роксанна МакМил (Roxanne McMeel), 36-летняя владелица дома на Ревелсток драйв (Revelstok Drive) в Цитрус-Хайтс, вернувшись из поездки в магазин, с удивлением обнаружила входную дверь запертой. Роксанна умышленно оставила дверь открытой, дабы старший сын мог беспрепятственно попасть в дом после школы (всего у Роксанны было трое детей, старшему мальчику — 14 лет). И вот теперь оказывается запертой! Причём сын закрыть её не мог — он вообще не имел ключа…

Роксанна внимательно осмотрела дом и обнаружила отсутствие двух собственных фотографий, сделанных в 1970 г. На них женщина была запечатлена во время приёма солнечной ванны на лыжном курорте в Колорадо: импозантное бикини, снег, тёмные очки — это были эффектные снимки, висевшие в гостиной на видном месте, гости всегда обращали на них внимание. Открыв холодильник, Роксанна увидела, что большая бутыль с молоком переместилась на полку ниже, хотя ничего из продуктов не пропало.

Больше всего женщину напугало то, что таинственный посетитель не похитил ничего ценного, хотя имел полную возможность это сделать. Поскольку возобновление активности насильника из восточного Сакраменто являлось актуальнейшей темой всех разговоров, Роксанна позвонила в полицию Цитрус-Хайтс и попросила направить к её дому патруль.

Патруль приехал, полицейский выслушал взволнованную женщину и успокоил её, дескать, беспокоиться не о чем, наверняка случившееся недоразумение связано с детьми — они залезли в холодильник, переставили молоко, а сознаваться не стали. На упоминание о насильнике из восточного Сакраменто патрульный только отмахнулся и важно сообщил Роксанне, что этот преступник никогда не нападал севернее автотрассы №80, а потому ей и её дому ничего не угрожает. В принципе, полицейский был прав, можно было сказать, что активность Гиены сосредотачивалась к югу от упомянутого скоростного шоссе, а дом МакМилл находился примерно в 400 м. к северу от него. Впрочем, если подходить к оценке слов полицейского совсем уж формально, следовало всё же признать, что нападение в ночь на 21 октября 1977 г (т.е. эпизод №25) произошло севернее упомянутого шоссе №80. Однако, в данном случае для нас важна не формальная ошибка патрульного, а порочная логика его рассуждений, ведь и в южном Сакраменто насильник не нападал до мая 1977 г., а потом напал, и в Стоктоне вплоть до сентября не появлялся, а потом появился. Не зря же в русском языке существует пословица: всё случается когда-либо впервые! Сама по себе автодорога не являлась стеной или забором, если и считать её преградой, то разве что символической.

В общем, полицейский доказал Роксанне, что она паникует зря, и вся эта непонятная ситуация яйца выеденного не стоит. Причём, что любопытно, он отнюдь не отказался зафиксировать её сообщение и добросовестно записал показания Роксанны в свой рабочий блокнот (надо понимать, что рабочий или «тактический» блокнот патрульного полицейского — это не просто блокнот из книжного магазина. Сам по себе он является официальным документом, из которого нельзя вырывать страницы и в котором нельзя делать записи, не связанные с исполнением служебных обязанностей. Страницы из такого блокнота со служебными записями приобщаются к материалам уголовных расследований как полноценные документы. В первом приближении можно сказать, что запись в блокноте юридически равноценна рапорту российского полицейского. Также можно добавить, что американский патрульный офицер, в отличие от сотрудника патрульно-постовой службы российского МВД, наделён намного более широкими правами в части ведения дознания. Кстати, с точки зрения автора, это отнюдь не плюс американской системы, а скорее минус, поскольку делегирование властных полномочий младшему полицейскому составу потенциально создаёт почву для коррупционного взаимодействия полиции с недобросовестной частью населения.

Записав в «тактический» блокнот сообщение Роксанны МакМил, полицейский лучезарно улыбнулся, словно спросил: вы же не думаете, что кто-то всерьёз будет этим заниматься?

Роксанна поняла неуместность своего обращения в полицию, и когда в середине ноября у неё пропали ключи от двери во двор, никуда звонить не стала. Ну, в самом деле, зачем беспокоить занятых мужчин? Насильник же из восточного Сакраменто не нападает севернее скоростной трассы №80, правда?

Очень жаль, что вся эта история развивалась именно по такому сценарию. К началу ноября сотрудники Группы «Западня» уже не сомневались в том, что Гиена заблаговременно проводит разведку объектов, в которых намерен совершить очередную вылазку. Детективы понимали, что самый изящный план разоблачения насильника состоит в том, чтобы задержать его во время нападения, а для этого надо знать место и время его появления. Во все территориальные подразделения полиции и службы шерифов прилегающих к Сакраменто округов были разосланы ориентировки, содержавшие пожелания обращать внимания на все необычные случаи проникновения в жилища. Особо разъяснялось, что надлежит понимать под необычным проникновением и чем оно отличается от вполне традиционного хищения.

Но — нет! Как говорится, не в коня корм!

Странный инцидент с проникновением в дом Роксанны МакМил не был сообщен детективам Группы «Западня» и реальная (по-настоящему реальная!) возможность задержать Гиену с поличным так и осталась в области несбывшихся мечтаний. Очень скоро мы вернёмся и к Роксанне, и к её дому на Ревелсток драйв, но сейчас закон выбранного автором жанра побуждает нас придерживаться хронологии событий.

30 октября газета «Сакраменто юнион» сообщила читателям об очередном нападении насильника из восточного Сакраменто на семейную пару (имелись ввиду Эрик и Маргарет Хэйворт, разумеется, без упоминания фамилий). Пресс-секретарь службы окружного шерифа Билл Миллер остался верен собственным традициям и живописно поведал о «двадцать шестой успешной атаке» насильника, сумевшего застать мужчину и женщину в их кровати, связать, изнасиловать женщину, осмотреть дом и т. п. В другой заметке, размещенной в том же номере газеты, сообщались кое-какие детали нападения в ночь на 21 октября, упоминалось, в частности о том, что преступник заблаговременно разрядил находившееся в доме оружие и т. п. Опять были упомянуты предположения о «гомосексуальной панике» и т. п. чепухе. Газета сообщала, что за информацию о насильнике из восточного Сакраменто обещана награда в «более чем 30 тыс.$». Самое интересное в этих заметках — это подсчёт их авторами количества преступлений, совершенных насильником из восточного Сакраменто. Авторы первой заметки цитировали Билла Миллера с его «двадцатью шестью успешными атаками», а авторы второй почему-то считали, что изнасилований было 28. Т.е. напечатанное на одной странице вступало в очевидное противоречие с напечатанным на другой. Такой вот, понимаешь ли, плюрализм мнений внутри одной редакционной политики.

В последние дни октября 1977 г. детективы Группы «Западня» очень плотно работали с лицами, появлявшимися в районе Вудсон-авеню в дни перед нападениями на чету Хейворт. Поскольку район фактически был не заселен, приходилось опрашивать как хозяев домов, так и подрядных рабочих. Таковых оказалось очень много — более 80 человек. Опросы позволили предположить наличие связи между преступлением и появлением на Вудсон-авеню двух автомашин. В одном случае свидетели говорили о появлении подозрительной машины «Ford Falcon» модели 1964 г. — компактной, 2-дверной, малобюджетной. В принципе, это была машина из тех, которые очень подходили для использования их в преступлении, поскольку такой хлам не жаль было бросить.

Однако другие свидетели припоминали появление гораздо более внушительной автомашины, возможно, «доджа» или «плимута». Свидетели пытались дать описание машин, но никто из них не запомнил номерных знаков, а потому возможность идентификации транспортных средств выглядела довольно призрачной.

Дело даже заключалось не в том, что свидетели не запомнили номерные знаки или запомнили их не полностью — это огрех, на самом деле, поправимый — а совсем в ином. С момента начала расследования нападений Гиены у правоохранительных органов накопилась огромная база данных подозрительных автомобилей. В разных эпизодах разные свидетели обращали внимание на разные автомашины и в результате к ноябрю 1977 г. Группа «Западня» располагал описаниями уже чуть ли не 70 (!) автомашин, которые, предположительно, использовались Гиеной при разведке мест нападений и совершении преступлений. Практическая ценность этого списка стремилась к нулю, ясно было, что 90% этих автомашин не имели никакого отношения к преступлениям.

1 ноября 1977 г. в 19:30 представители службы шерифа в столовой школы «Mira Loma high school», расположенной по адресу: дом №4000 по Эдисон авеню (Edison ave.) провели встречу с местными жителями. Район Миллер, в котором находилась школа, можно было считать одним из эпицентров активности Гиены в первой половине года, кроме того, неподалёку находился Футхилл-фармз, где преступник совершил нападение в последней декаде октября, поэтому неудивительно, что население района оказалось встревожено сообщениями о возвращении преступника. Встреча прошла при большом стечении народа и вызвала заинтересованный обмен мнениями: обыватели говорили, что должна делать полиция, ну, а полицейские в свою очередь, рассказывали, что надлежит делать обывателям. В общем, каждый давал бесплатный совет другому и учил его жить. Население хотело видеть больше патрулей на улицах и скорейшей реакции на сообщения о подозрительной деятельности, правоохранители же призывали жителей покупать замки подороже, ставить их по несколько штук в каждую дверь, заменять стёкла в окнах и дверях на более толстые, оборудовать дома и периметры участков сигнализацией и т. п. В общем, все участники встречи были за всё хорошее против всего плохого.

Впрочем, самый животрепещущий вопрос, волновавший всех участников мероприятия, так и остался без ответа. Когда же будет пойман насильник из восточного Сакраменто? Увы, никто из представителей правоохранительных органов не взял на себя смелость сделать какой-либо прогноз по этой части. На следующий день, 2 ноября, газеты и телевидение сообщили жителям столичного округа о мероприятии в школе «Майра Лома», и можно не сомневаться, что эта информация дошла до преступника. В самое ближайшее время он отреагировал и сделал это довольно необычно, как мы скоро убедимся.

На следующий день, 3 ноября детектив службы шерифа, член Группы «Западня», Кэрол Дэйли ответила на вопросы журналиста газеты «Сак-юнион» о состоянии расследования. Родившаяся в 1940 г. Кэрол к тому времени была уже очень опытным и высокопрофессиональным детективом, она работала практически со всеми жертвами нападений Гиены. Забегая немного вперёд, можно сразу сказать, что Кэрол являлась родоначальницей версии о причастности Гиены к правоохранительным органам, она была в числе тех детективов, по настоянию которых с лета 1977 г. проводилась масштабная проверка сотрудников всех полицейских подразделений. В интернете можно найти фотографии Кэрол разных лет, на них можно видеть женщину скандинавского типа с большой сложной причёской (наверняка с шиньоном!), в замшевом жакете или пиджаке и с внушительной кобурой на ремне — эдакий символ полиции с человеческим лицом. Насколько известно автору, Кэрол жива до их пор (по состоянию на январь 2018 г.) и не будет ошибкой сказать, что сейчас она является одним из самых компетентных иcточников информации по расследованию, которому посвящена данная книга.

Интервью Кэрол Дэйли явилось замечательным образчиком полицейского красноречия, если можно так выразиться. Кэрол сумела продемонстрировать необходимые для любого должностного лица такт и корректность формулировок, не сказав при этом ничего лишнего. Детектив признала, что насильник из восточного Сакраменто в ходе многочисленных нападений продемонстрировал высокую криминальную опытность и необыкновенную удачливость. Чтобы подчеркнуть аккуратность работы преступника, детектив Дэйли сообщила, что иногда жильцы слышали звуки, сопровождавшие проникновение преступника в дом, но, думая, что ошибаются, спокойно засыпали. Детектив подчеркнула, что приписывать насильнику нападения, совершенные в 1975 г., неверно, первый эпизод, связанный с ним, относится к 18 июня 1976 г. Кэрол не сообщила никаких деталей о тактике преступника, например, она уклончиво сказала, что тот выстраивает свои действия таким образом, чтобы минимизировать визуальный контакт с жертвой. Фраза совершенно правильна по существу и при этом не сообщающая никаких лишних деталей. Можно не сомневаться, что если бы на эту тему взялся говорить спикер Службы шерифа Билл Миллер, то все читатели узнали бы и про ослепление светом фонарика, и про завязывание глаз, и про разрезание на куски полотенца…

Кэрол Дэйли фактически признала, что следствие находится в весьма затруднительном положении и аккуратно выразилась в том смысле, что для разоблачения Гиены правоохранительным органам понадобится большая удача. При этом никаких рассуждений о психическом состоянии преступника или его скрытых комплексах из уст детектива не прозвучало. В общем, интервью Кэрол можно считать образцовым как по форме, так и по содержанию, удивительно даже, почему прежде никому из руководства не приходило в голову доверить именно ей контакты с журналистами. Можно не сомневаться, что у детектива Дэйли это получилось бы много лучше, чем у златоуста Билла Миллера.

Последний, впрочем, тоже не молчал. В те же в ноябрьские дни 1977 г. спикер службы шерифа в одном из своих телевизионных интервью, наконец-то, дезавуировал звучавшие прежде из его уст утверждения о психическом расстройстве (или даже заболевании) насильника из восточного Сакраменто и присущей последнему «гомосексуальной панике». Пресс-секретарь невнятно пробормотал, что «поговорив с источниками [близкими к расследованию], я понял, что он обычный [человек]» (дословно: «After talking with sources at the office, I understand that he is average»). Что ж, с этим, конечно, службу шерифа стоило поздравить! Правоохранителям понадобилось всего-то 6 месяцев, чтобы заткнуть, наконец, фонтан неуместного красноречия офицера Миллера.

7 ноября детективам Группы «Западня» поступил любопытный телефонный звонок из кампуса Государственного университета Калифорнии в Сакраменто. Позвонил Леон Ортис, сержант полиции кампуса Университета (Государственный университет Калифорнии располагает 23 студенческими городками, т.н. кампусами, в каждом из которых действует свой отдел полиции (сокр. CSCP — California State Campus Police). К зоне ответственности полиции кампуса относится как территория самого городка, так и прилегающие районы в радиусе до 1 мили. CSCP не частная охрана — это структурное подразделение в составе полиции штата). Ортис просил приехать в университет кого-то, кто занимался расследованием в отношении насильника из восточного Сакраменто, поскольку в одном из туалетов появилась надпись, возможно, с ним связанная.

Два детектива немедленно отправились на вызов. В результате беседы с сержантом выяснилось следующее. В первой половине дня 7 ноября, в понедельник, администрация университета организовала для студентов физкультурные мероприятия на территории кампуса — студенты должны были бегать и прыгать по дорожкам в долине реки Америкен, вдоль которой студенческий городок растянулся почти на 1,8 км. Мероприятие прошло без сучка, без задоринки и завершилось к 15 часам. Уже после его окончания полиции кампуса сообщили, что в мужской уборной в здании университетской библиотеки в доме №2000 по Стейт-Юнивёрсити драйв-ист (State University Drive East) обнаружена надпись угрожающего содержания. Сержант Ортис осмотрел её и решил поставить в известность службу шерифа.

Текст, написанный на деревянной перегородке простым карандашом, гласил: «Насильник из восточного района был здесь. Этой ночью я буду насиловать свою первую чёрную девочку. Тупые полицейские никогда не найдут меня» (дословно: «The East Side Rapist was here. Will rape my first black girl tonight. Dumb cops will never find me»). Детективы сфотографировали надпись, осмотрели помещение в надежде отыскать нечто, что могло бы служить пояснением или дополнением к увиденному, и отправились обратно.

Причастные к расследованию сотрудники правоохранительных органов отнеслись к сообщению в здании библиотеки со всей серьёзностью. Как мы знаем, Гиена не оставлял ранее подобных записок, но устные сообщения передавал, точнее, приказывал жертвам передать свои слова полицейским. Т.е. такого рода уведомление было вполне в его духе. Принимая во внимание, что 30 октября и 3 ноября в газетах появлялись заметки о насильнике из восточного Сакраменто, казалось логичным желание преступника как-то на них ответить.

Разумеется, интересным представлялся вопрос на ответ, мог ли Гиена иметь отношение к Калифорнийскому университету? В здании библиотеки существовал пропускной режим, так что теоретически в мужскую уборную посторонний проникнуть не мог. Однако особых иллюзий на этот счёт питать не следовало — из-за спортивного праздника на территории университетского городка находилось большое количество самой разной публики, в т.ч. и не имевшей отношения к учебному заведению. Посторонний человек вполне мог проникнуть в здание библиотеки и, улучив минуту, оставить на стене надпись из трёх коротких предложений. Ничего невозможного в этом не было.

Примерно в те же самые дни в конце первой декады ноября с детективами Группы «Западня» неожиданно связалась Дженнифер Сэндфорд, жертва нападения 6 сентября 1977 г. Напомним, что это именно её дочери Даниелле преступник помахал рукой и спросил, не хочет ли она присоединиться? Дженнифер утверждала, что 6-летняя Даниелла с некоторых пор вспоминает случившееся в ночь на 6 сентября и очень живо описывает увиденного мужчину. Женщина просила подыскать детского психолога, который мог бы разговорить девочку и провести официальный допрос. Дженнифер была уверена, что дочь сумеет вспомнить важные детали. У матери поинтересовались, разрешит ли она допрос под гипнозом, и она согласилась, не раздумывая.

Эта была хорошая новость, сулившая, возможно, новый поворот в расследовании, но с гипнозом пришлось несколько повременить. В ночь с 9 на 10 ноября насильник из восточного Сакраменто совершил очередное нападение, но обстоятельства сложились таким образом, что проблему для расследования создало отнюдь не хитроумие преступника, а неожиданное поведение потерпевших.

Дениз Кент (Denise Kent) и её дочь Дебора (Deborah Kent) проживали в доме на Венуто-вэй (Venuto Way), улице в северной части Кармайкла, в непосредственной близости от той самой трассы №80, что упоминалась ранее. Строго говоря, дом Кент отстоял от этой автотрассы на такое же расстояние, что и дом Роксанны МакМил, с той только разницей, что дом Кент находился к югу от дороги, а МакМил — к северу. Застройка района Саммервудс (Summerwoods), на которой располагалась Венуто-вэй, относилась к началу 1950-х гг. и в первые десятилетия считалась весьма престижной. Однако к середине 1970-х гг. ситуация стала меняться, поскольку в непосредственной близости появились многоквартирные дома, жильё в которых сдавалось в аренду, что повлекло постепенное, но неуклонное изменение к худшему социальной среды. Районы престижной застройки стали сдвигаться на восток — в Цитрус-Хайтс и Оранджвэйл.

Дениз Кент работала в правительстве штата, на момент описываемых событий ей исполнилось 56 лет. 13-летняя дочь Дебора являлась поздним ребёнком, Дениз родила её вне брака. Между дочерью и матерью существовала очень тесная духовная связь, которая, видимо, и повлияла определенным образом на поведение обеих.

Схема, демонстрирующая географию нападений Гиены в районах восточнее Сакраменто по состоянию на середину ноября 1977 г. Числа соответствуют номерам преступных эпизодов в их хронологической последовательности; штрихованная область «А» показывает зону локализации на площади менее 0,4 км2 пяти нападений насильника, произошедших в период с июня 1976 г по март 1877 г в Ранчо Кордова (эпизоды 1, 3, 6, 8 и 15); «I-80» (interstate 80) — скоростное шоссе №80, крупная автомагистраль между штатами, вторая по протяженности в США. Точка «27» обозначает место нападения на Венуто-вэй в ночь на 10 ноября 1977 г. Подавляющая часть эпизодов, связанных с активностью Гиены, локализована южнее шоссе №80, что привело к появлению у части полицейских убежденности в том, будто преступник в силу неких причин избегает появляться к северу от неё. Интересный вопрос, знал ли сам Гиена, что он этого избегает?

Женщина была разбужена в 03:30 в ночь с 9 на 10 ноября звуком закрываемой двери, которая вела её из спальни во двор. Дверь захлопнул худощавый молодой человек, вошедший в комнату. На его голове была чёрная лыжная шапочка с отверстиями для глаз и рта. Как он открыл запертую дверь, Дениз не слышала. Можно практически не сомневаться в том, что это был именно Гиена, а не кто-то иной, поскольку все мельчайшие детали, присущие его манере поведения, были продемонстрированы в ходе нападения. Т.е. свет фонарика в глаза, произнесённая шёпотом фраза «я не причиню вреда, мне лишь нужны ваши деньги», последующее связывание рук и ног в положении лёжа на животе и т. д. — всё, что уже много раз было описано ранее. Как только Дениз оказалась связана, злоумышленник сразу почувствовал себя увереннее и стал наглее. На слова женщины, сказавшей, что её руки стянуты шнурком слишком сильно, он отреагировал с крайним цинизмом: «Ты хочешь, чтобы я отрезал тебе пальцы?» (дословно: «Do you want me to cut off your fingers?»).

Поставив на спину Дениз две тарелки, злоумышленник отправился на второй этаж, где находилась спальня Деборы. Он разбудил девочку, которая поначалу не восприняла происходившее всерьёз и сказала злоумышленнику, чтобы тот убирался и не мешал ей спать. Когда неизвестный в маске принялся грозить Деборе, та отвернулась лицом к стене и отказалась выполнять его приказы. Мужчина несколько раз грозил девочке то перерезать горло, то отрезать ухо, на что та либо отмалчивалась, либо коротко отвечала «делай, что хочешь». Она оказала ему пассивное сопротивление, т.е. не пыталась явно бороться, но и не выполняла отдаваемые злоумышленником приказы. Последнему пришлось потратить несколько минут на то, чтобы связать руки Деборы за спиной, после чего он потратил некоторое время на связывание ног.

Преступник требовал, чтобы Дебора сказала, где находятся деньги, на что девочка заявила, что наличных денег в доме нет. Она обманула неизвестного, поскольку в её копилке находилось более 300$, девочка, однако, решила не расставаться с ними даже под угрозой смерти. Преступник перемещался по спальне Деборы, выходя в коридор и ванную комнату. Во время его отсутствия девочка сумела энергичными движениями ослабить путы на ногах и освободить их. Когда преступник увидел это, то рассвирепел и пригрозил, что убьёт мать Деборы, если последняя повторит этот фокус. После чего повторно связал девочке лодыжки.

Через некоторое время преступник стал задавать Деборе провокационные вопросы о сексе, на которые девочка либо не отвечала, либо отвечала неопределенно: «не понимаю», «что означает ваш вопрос?» и т. п. Дениз, слышавшая речь преступника, несмотря на то, что тот обращался к дочери шёпотом, стала отвлекать внимание на себя — она сбросила со спины тарелки, вынудив мужчину в маске моментально прибежать. Он рассвирепел и пригрозил Дениз, что отрежет ей ухо, если та повторит свою выходку. Поставив на спину женщины новую посуду, преступник вышел из спальни. Однако едва он поднялся в спальню Деборы и опять завёл разговор на сексуальную тему, как внизу вновь загремела сброшенная на пол посуда.

Неизвестный в маске был вынужден опять оставить Дебору и побежать к её матери. Он принялся грозить женщине, пообещал, что изуродует её, на что Дениз лаконично ответила «мне всё равно!» Поставив ей на спину очередные чайные чашки, преступник поднялся наверх, но едва начал рассуждения про секс, посуда внизу загремела снова…

Преступник покинул дом Кент чуть ранее половины шестого утра. Сообщение о нападении дежурный офицер службы шерифа округа Сакраменто зафиксировал в 05:30. Немедленно был введен в действие чрезвычайный протокол, разработанный для перехвата насильника на пути отхода с места совершения преступления.

Прибывшим в дом Кент криминалистам и детективам Дениз и Дебора заявили, что изнасилования не произошло. Преступник пытался осуществить половой акт, даже расстёгивал брюки, но действия матери, отвлекавшей его, не позволили реализовать задуманное. На полу у кровати Дениз лежали многочисленные осколки битой посуды, которую женщина сбрасывала со спины.

Далее, однако, ситуация стала принимать абсурдный характер. Медицинское освидетельствование обеих женщин, проведенное через некоторое время в больнице, показало, что 13-летняя Дебора всё-таки подверглась изнасилованию. Тем не менее, даже после этого ни мать, ни дочь показаний не изменили — они продолжали утверждать, будто полового акта не было. Несмотря на все попытки психологов и детективов добиться от них правды и призывавших обеих признать заключение экспертного освидетельствования, Дениз и Дебора категорически настаивали на точности своих заявлений.

В принципе, такого рода ситуации иногда происходят, хотя и довольно редко. Отрицание случившегося является одной из фаз посттравматического синдрома, после снижения его остроты потерпевший начинает вести себя более рационально и признаёт произошедшее. В данном случае этого не случилось, Дениз и Дебора свои показания так и не подкорректировали. Вполне возможно, что перед нами вполне осознанное поведение, продиктованное опасением возможного разглашения информации — мать боялась, что признание факта изнасилования сломает дочери жизнь, создаст дурную репутацию среди сверстников и превратит Дебору в изгоя. Дениз могла запретить дочери признавать случившееся и со своей стороны обещала всемерную поддержку. Это не утверждение, а всего лишь предположение, но как представляется автору, весьма вероятное.

Описывая внешность напавшего, мать и дочь сообщили весьма схожие приметы. По их словам, это был молодой мужчина белой расы ростом около 180 см., спортивного сложения, очень подвижный. Возраст его был около 25 лет. Он говорил шёпотом, искусственно придавая голосу низкий тембр, на самом деле его голос, по-видимому, был довольно высок. Никаких явных дефектов речи потерпевшие не заметили, единственное, на что Дениз и Дебора обратили внимание, невнятное произношение буквы «s» (это, скорее всего, явилось следствием того, что мужчина жевал жевательную резинку или держал во рту конфету). Дебора видела половой орган мужчины, но к нему не прикасалась и судить в точности о размерах не могла. По её мнению, пенис в состоянии эрекции был тонок и имел длину 12—13 см. Описание одежды в целом напоминало то, что сообщали жертвы других осенних нападений — короткая тёмная куртка из нейлона коричневого или зелёного цвета, под ней рубашка в крупную клетку, коричневые хлопчатобумажные брюки, на ногах бело-синие кеды. На руках нападавшего всё время были тонкие кожаные перчатки чёрного цвета, которые тот не снимал. Преступник был вооружён ножом с лезвием длиной около 10 см. и пистолетом, который он несколько раз извлекал из кобуры, угрожая.

Телесных повреждений, за исключением тугого связывания конечностей, преступник жертвам не причинил. Никто из них не заболел венерической болезнью и не забеременел.

Опрос жителей соседних с местом преступления домов позволил зафиксировать сообщения по крайней мере о трёх попытках проникновения в жилища, предпринятые в ночь с 9 на 10 ноября. Так, один из соседей заявил, что около 23 часов послышался удар в дверь, ведущую во двор. Он был вынужден встать, включить освещение и осмотреть участок. Не заметив ничего подозрительного, мужчина лёг спать. Жительница другого дома сообщила, что примерно в 00:05, т.е. сразу после полуночи, она услышала звуки, похожие на те, что раздаются при открывании замка. Звуки раздавались со стороны двери, ведущей во двор. Собака, находившаяся в доме, стала рычать и лаять, хозяйка же включила уличное освещение и стала спрашивать, кто это пытается открыть дверь? Дверь моментально оставили в покое, и собака быстро затихла. Наконец, ещё одна жительница района сообщила, что ей показалось, будто кто-то пытался открыть дверь со стороны двора около 3 часов ночи, но она решила, что ей это почудилось, и никаких мер не предпринимала.

Никто из упомянутых свидетелей на своём участке не видел посторонних, и потому все эти сообщения особой ценности для следствия не представляли.

Патрули дорожной полиции и службы шерифа перекрыли улицы, ведущие из района Уолнат Мэйнор (Walnut Manor), где находился дом Кент, и выезды на автотрассу №80, т.е. те пути, которыми мог воспользоваться преступник при отходе. В результате дорожная полиция сумела задержать весьма подозрительную автомашину — это был синий «шевроле-эль-камино» выпуска 1966 г. Автомобиль имел номерные знаки штата Аризона, в силу чего быстро проверить их подлинность не представлялось возможным. Поведение же владельца автомобиля казалось подозрительным. Он поставил автомашину на парковке ресторана быстрого питания рядом с дорогой №80 и отправился завтракать. Расстояние от места совершения преступления до этой парковки не превышало 1 км. По словам работников заведения, он появился примерно в 05:40, т.е. в то время, когда выезды на автотрассу уже были перекрыты нарядами, и проехать незаметно мимо них не представлялось возможным. Казалось вполне вероятным, что преступник, не успевший покинуть зону оцепления, попытается пересидеть некоторое время внутри периметра, чтобы либо выехать позже с утренним потоком машин, либо дождаться снятия постов.

Владельцем синего «эль-камино» оказался молодой мужчина 22 лет, приехавший в Сакраменто из небольшого городка Конвэй в Арканзасе. Звали его Донован Шерман, он был безработным и своё появление в Калифорнии объяснил погоней за американской мечтой, дескать, в этом штате лучший океан, Голливуд и самые красивые девушки. Учитывая, что расстояние до океана составляло 150 км., а до Голливуда — более 700 км., объяснение прозвучало не очень достоверно.

Когда у Шермана поинтересовались, позволит ли он осмотреть автомашину, молодой человек ответил отказом и явственно занервничал. Он пожелал уехать из ресторана быстрого питания, не закончив завтракать, но патрульные его попридержали и сообщили детективам Группы «Западня» о подозрительной автомашине и её владельце. Шерман был доставлен в здание службы шерифа и подвергнут допросу. Молодой человек отвергал все подозрения о возможной причастности к нападению на Дениз и Дебору Кент, он рассказал о своём времяпровождении и перемещениях за последние трое суток. Сообщенные им детали оставляли «окно» с 03:30 до 05:30 10 ноября, в течение которого было совершено преступление.

По информации, полученной из Конвэя, синий «эль-камино» принадлежал Доновану, что до некоторой степени снимало подозрения с последнего. Однако другая информация эти самые подозрения укрепляла. Оказалось, что Шерман обвинялся в изнасиловании и избежал тюрьмы только потому, что жертва отозвала заявление. Если он действительно являлся сексуальным преступником, то его желание уехать из штата и начать жизнь «с чистого листа» становилось хорошо понятным. В Калифорнию Шерман приехал немногим менее года назад и всё это время скитался по штату. Хотя он не мог иметь отношения к первым нападениям Гиены, тем не менее, на территории Калифорнии он пробыл довольно долго и гипотетически нельзя было исключать его причастность к изнасилованиям, совершенным в 1977 г. Хотя Донован соглашался отвечать на вопросы детективов, от проверки на «полиграфе» он категорически отказался.

В общем, молодой человек казался весьма подозрительным. Примерно так рассудил и окружной судья, санкционировавший обыск его автомашины и забор крови с целью установки её групповой принадлежности. Идеальным выходом явилось бы обнаружение в машине точно такой же лыжной маски, какую запомнили Дениз и Дебора Кент, однако… ничего подозрительного в машине не оказалось — ни маски, ни пистолета, ни даже «косяка» с марихуаной. Да и исследование крови показало, что Шерман не является Гиеной — у него была третья группа с положительным резусом. В общем, перспективный, вроде бы, подозреваемый оказался романтиком кристальной чистоты!

В тот же самый день, когда было совершено нападение на Дениз и Дебору Кент, сообщение о преступлении появилось на первой странице газеты «Сакраменто би». Заявление для прессы сделал первый заместитель шерифа Фред Риз. Видимо, памятуя о том недоверии полиции, которое продемонстрировали потерпевшие, он сообщил неверные данные о месте нападения насильника из восточного Сакраменто. По его словам, преступление произошло у восточной границы города Сакраменто в районе Ла-Ривьера драйв, примерно там, где ранее преступник уже несколько раз нападал (а именно — 18 января и 3 мая 1977 г.). Риз сообщил, что жертвой нападения явились 13-летняя девочка и её мать. Также в заявлении заместителя шерифа говорилось о задержании подозреваемого на синем «шевроле» с номерными знаками штата Арканзас. Риз сообщил о проверке более чем 5 тыс. человек, которую за 17 месяцев провели сотрудники Группы «Западня», и особо остановился на вопросе о размере полового органа насильника.

Дело заключалось в том, что журналистам стала известна информация об аномально маленьком размере пениса насильника, которую они, разумеется, таить не стали. Последствия разглашения подобных сведений могли быть самыми печальными. Поскольку такие описания могли дать только жертвы, преступник с целью исключения собственной идентификации по размеру полового члены, мог перейти к их убийству. Понятно, что убитый человек уже никому ничего не скажет… Это был самый радикальный способ борьбы за собственную анонимность, и Гиена рано или поздно мог до этого додуматься. Журналисты своей неумеренной болтовнёй фактически подталкивали его к такому выбору.

Пытаясь, видимо, предупредить подобный ход мыслей насильника, первый заместитель шерифа Риз многозначительно сообщил, что в ходе детального опроса потерпевших удалось выяснить, что никаких аномалий в размере полового органа преступника нет, дескать, таковой не больше и не меньше обычного. Что тут скажешь — это была довольно неуклюжая попытка сделать хорошую мину при плохой игре. Как известно, слово сказанное — не воробей, и преступник, услыхав рассуждения журналистов о собственном маленьком пенисе, воспринял это не только как оскорбление, но и как угрозу разоблачения. Сам-то он прекрасно знал о собственном недостатке! Несложно было догадаться, что если на эту анатомическую особенность обратили внимание потерпевшие, то и полиция в случае задержания также проявит вполне понятный интерес.

В общем, калифорнийские журналисты в очередной раз сделали полиции гадость, а полиции пришлось придумывать, как же выходить из создавшегося преглупого положения. Как видим, получилось не очень гладко…

Также в заметке цитировались слова детектива Кэрол Дэйли, заявившей, что цель насильника заключается не только в физической атаке, но и психологической пытке, потребности стать хозяином разума связанного человека. Это справедливое наблюдение относится по большому счёту ко всем сексуальным серийным преступникам, так что тут остаётся только кивнуть и молча согласиться.

Несколько последующих дней прошли без каких-либо новостей или важных для следствия открытий, но 14 ноября началось с интригующего визита в расположение Группы «Западня» сотрудника полиции штата с неожиданным грузом. Он принёс 5 пистолетных патронов «magnum» калибром 9 мм. (калибр.357 по дюймовой оружейной шкале). Выложив их на стол, полицейский сделал необходимое пояснение.

Оказалось, что месяц назад, в середине октября, его старшая дочь купила дом на Вудсон-авеню… да-да, прямо по соседству с домом Маргарет и Эрика Хэйворт, ставших жертвами нападения Гиены в ночь на 29 октября. Такое вот любопытное совпадение! 13 ноября отец приехал в гости к доченьке посмотреть, как она обустроилась на новом месте, и услышал от неё историю о том, что во дворе ей попался 9-миллиметровый патрон «magnum». Поскольку папа служил в полиции штата, то он прекрасно был осведомлен о произошедшем по соседству преступлении и, разумеется, заинтересовался находкой. Он отправился лично осматривать двор и буквально за четверть часа отыскал ещё 4 патрона, полностью идентичных тому, что нашла дочь.

Явившись с этими «найдёнышами» к детективам Группы «Западня», офицер поинтересовался, могут ли иметь эти патроны отношение к нападению на Хэйвортов? Занятые розыском Гиены полицейские тоже заинтересовались и показали патроны Эрику Хэйворту. Тот заявил, что 6 именно таких патронов были заряжены в барабан его револьвера «кольт-трупер» («сolt trooper») и исчезли после нападения в ночь на 29 октября. Получалось, что Гиена, разрядив пистолет, положил патроны в свой карман, а при отходе с места совершения преступления, выбросил их на соседний участок. Тем самым, в который уже раз (далеко не первый!) преступник подтвердил то, что давно подозревали детективы, занятые расследованием: Гиена не забирает с собой ничего, кроме денег хозяев, все вещи, взятые из домов жертв, он выбрасывает сразу же по выходу из дома. Логика его действий была совершенно прозрачна — насильник избавлялся от улик, которые могли бы привести к его изобличению в случае задержания в районе места преступления.

Продолжая эту мысль, можно было утверждать, что Гиена не был бродягой, хотя и забирал из домов жертв полотенца, моющие средства и продукты питания. Также он не был и наркоманом, хотя пытался им казаться и забирал с собою психотропные лекарства. Всё, что насильник говорил во время своих монологов, являлось ложью. В принципе, этот вывод делался нами и ранее, но теперь мы увидели ещё одно подтверждение его справедливости.

Патроны, найденные на соседнем с домом Хэйвортов участке, были направлены на криминалистическое исследование. Было бы очень соблазнительно обнаружить на них отпечатки пальцев, не принадлежащих владельцу оружия — это дало бы повод надеяться на то, что оставлены они преступником. Однако чуда не случилось — на патронах вообще не оказалось потожировых следов, пригодных для идентификации. Причиной тому послужило, видимо, двухнедельное пребывание на улице, во время которого прошёл по меньшей мере один сильный дождь.

В середине ноября детективы Группы «Западня» вернулись к идее провести допрос под гипнозом Дженнифер Сэндфорд, жертвы нападения 6 сентября 1977 г., и её 6-летней дочери Даниеллы. Выше упоминалось, что девочка с некоторых пор стала беспокоить маму расспросами о событиях той ночи. В результате Дженнифер поняла, что ребёнок увидел и понял довольно много, а потому имело смысл попытаться довести эту информацию до правоохранительных органов. Женщина связалась с детективами и сама предложила провести допрос под гипнозом, причём, как дочери, так и её самой. Дженнифер надеялась, что в состоянии гипноза сумеет вспомнить нечто важное.

Надо сказать, что эта идея поначалу не вызвала особого энтузиазма среди детективов. Никто не верил в то, что ребёнок действительно мог что-то рассмотреть в темноте, ведь свет в доме не зажигался, да и фонариком преступник во время общения с Даниеллой не пользовался. Когда же Дженнифер Сэндфорд заявила, что хотя в комнате действительно не горел свет, и было темно, но Луна светила в окно, и предметы отбрасывали тень — это вызвало недоверие детективов. Среди членов группы даже возник спор о том, мог ли лунный свет достигать объектов в глубине большой комнаты, поскольку если он падает на подоконник, то комната всё равно остаётся погруженной в темноту. В пылу спора один из детективов позвонил в ректорат Университета Калифорнии в Сакраменто и поинтересовался, могут ли там посоветовать кандидатуру компетентного астронома для консультации? Такого специалиста быстро нашли, и тот разложил ситуацию, что называется, «на пальцах»: серп Луны составлял 43% от максимального, время преступления пришлось на первые часы после восхода Луны над горизонтом, а стало быть месяц находился невысоко над горизонтом. А это означало, что лунный свет мог далеко проникать в комнату и освещать предметы, расположенные далеко от окна.

В общем, по всему получалось, что Дженнифер Сэндфорд сообщала совершенно верные сведения. В конечном итоге было решено провести допросы под гипнозом матери и дочери в воскресенье 27 ноября 1977 г. Результаты их оказались чрезвычайно интересны. Не будет ошибкой сказать, что в этот день были получены самые точные описания Гиены из всех, сообщенных потерпевшими.

Итак, 6-летняя Даниелла рассказала под гипнозом о том, каким же она увидела преступника в лучах лунного света: мужчина белой расы в фиолетовой футболке с коротким рукавом. На футболке имеется кармашек с левой стороны груди, вместо пуговиц — молния.

На голове коричневая лыжная маска, на руках — чёрные трикотажные рукавицы, которыми пользуются строительные рабочие. Ниже пояса мужчина был полностью обнажён. Поверх футболки был застёгнут ремень с металлической пряжкой, на которой имелся оттиск, изображавший два револьвера. На ремне были подвешены ножны для ножа и кобура для ношения пистолета. Возможно, имелась ещё одна кожаная кобура либо для пистолета, либо для газового баллончика — ребёнок не смог уточнить подобную деталь. На правом запястье мужчины в маске были одеты часы с металлическим браслетом. Согласно воспоминаниям девочки, на безымянном пальце правой руки неизвестного мужчины находилось массивное чёрное кольцо с крестом. Кольцо, предположительно, было изготовлено из камня, а не металла. На левом предплечье имелась большая хорошо узнаваемая татуировка, изображавшая быка — торговую марку «шлитц мальт ликёр» («Schlitz Malt Liquor»). Такого быка можно было видеть на всех бутылках и банках солодового напитка «bull». В 1970-х гг. была очень популярна реклама, обыгрывавшая слоган «bull not beer!» («булл — не пиво!»). Татуировка, которую увидела Дениелла Сэндфорд, изображала быка с белыми рогами.

По результатам допроса Даниеллы Сэндфорд под гипнозом полицейский художник дополнил составленный к тому времени композиционный портрет насильника новыми деталями. Примечательно, что изменения не коснулись футболки преступника, она так и осталась с двумя пуговицами и без кармана на груди. Даниелла утверждала, что футболка была на молнии и имела на груди кармашек, но детективы, очевидно, решили проигнорировать эти уточнения, как несущественные. Самым важным результатом допросов под гипнозом Дженнифер и Даниеллы Сэндфорд явилось, безусловно, сообщение о наличии у насильника большой узнаваемой татуировки на левом предплечьи. Эта деталь прекрасно объясняла отмеченную к тому времени странность, что преступник практически всегда, даже в небывало жаркие ночи, действовал в одежде с длинным рукавом.

Деталь эта интересна в силу своей уникальности и, соответственно, узнаваемости. Дело в том, что бык в стиле «шлитц мальт ликёр» являлся в те годы довольно популярной темой для татуировок; их выполняли в разной технике — полностью «чернили» контур, обозначали контур, но не заполняли его цветом, «чернили» тело быка, но оставляли его рога и копыта белыми и т. п. Вариантов существовало множество, и то описание, которое сообщила Даниелла, являлось если не уникальным, то вполне узнаваемым. Если бы удалось найти невыделителя группового антигена со второй группой крови и положительным резус-фактором, имеющим на левом предплечье чёрного быка «шлитц мальт ликёр» с белыми рогами, да притом ещё не имеющего alibi на ночь с 5 на 6 сентября 1977 г., то… можно было считать дело раскрытым. Как бы далее прокуратура доказывала его виновность — это уже другой вопрос, но можно было не сомневаться в том, что Гиена попался в капкан. Без всяких рассуждений!

Это был воистину прорыв. Примерно так в тот момент рассудили детективы Группы «Западня».

Какие результаты принёс допрос Дженнифер Сэндфорд? Прежде всего, в ходе допроса под гипнозом было получено подтверждение точности информации, сообщенной потерпевшей в ходе сентябрьских допросов. Т.е. её утверждения о росте, весе, телосложении нападавшего в ходе ноябрьского передопроса получили полное подтверждение. Это, кстати, очень хороший для следствия сигнал, означавший высокую достоверность свидетельских показаний Дженнифер. В ходе допроса под гипнозом потерпевшей в трёх разных формулировках был задан вопрос о заикании преступника (поскольку к концу ноября уже были получены сведения о явном заикании насильника). Дженнифер всякий раз отвечала отрицательно — изнасиловавший её преступник не заикался.

Но самое интересное из сказанного Дженнифер следует связать с другой деталью, не отмеченной в явном виде ранее. Речь идёт о запахе, исходившем от насильника. Cогласно её «воспоминаниям» под гипнозом, от насильника исходил очень сильный отталкивающий запах. Эту деталь женщина упустила во время дачи показаний во время допроса в сентябре. Попытка гипнолога уточнить, каким именно был «отталкивающий запах», какое мог иметь происхождение и с чем его можно сравнить, успехом не увенчалась. Дженнифер затруднилась сопоставить это необычное смердение с каким-то неприятным запахом, знакомым по бытовым отправлениям.

Это было очень интересное наблюдение, прекрасно соответствовавшее той информации, что уже была известна о насильнике из восточного Сакраменто. На эту тему немало было написано в книге I, так что повторяться вряд ли следует, но можно лишь повторить ещё раз, что странный запах, исходивший от Гиены, мог до некоторой степени объяснить необычную реакцию собак в его присутствии.

Буквально на следующий день, в понедельник, Группе «Западня» были переданы заключения экспертов, исследовавших микроследы и волоконные материалы, возможно оставленные насильником на местах совершения преступлений в октябре 1977 г. Удивляться тому, что работа криминалистов затянулась на месяц, не следует — такие экспертизы исключительно трудоёмки, и можно сказать даже, что в данном случае специалисты поработали ударно. После получения упомянутых материалов подоспело через две недели ещё одно заключение — по эпизоду №27, т.е. нападению в ночь на 10 ноября. Поскольку все три экспертизы оказались исключительно важны и притом их результаты взаимно дополняли друг друга, то поговорим о них вкупе, проигнорировав некоторое отставание третьей от первых двух.

Оказалось, что на местах совершения преступлений были обнаружены микроследы краски. А именно:

При изучении следов, связанных с местом нападения в ночь на 21 октября (эпизод №25), идентичные микрочастицы краски были найдены в трёх местах:

— в мазке на заборе, в том месте, где через него перелезал преступник;

— в размазанном грязевом следе на калитке в ограде заднего двора;

— на постельных принадлежностях.

Эксперты затруднились с определением точного цвета краски ввиду малого размера частиц, однако, по их мнению, он был тёмным и относился к буро-синей части спектра.

По нападению в ночь на 29 октября (эпизод №26) эксперты выявили идентичные микрочастицы краски в следующих местах:

— чешуйки краски в волосах Маргарет Хэйворт, жертвы изнасилования;

— микрочастицы краски на предметах мебели в спальне потерпевших и постельном белье;

— микрочастицы краски в шкафу с банными и постельными принадлежностями, который, по утверждению потерпевших, открывал преступник;

— частицы краски на шнурках, которыми связывались жертвы;

— такие же точно частицы краски на предметах мебели в гостиной, куда насильник перевёл Маргарет Хэйворт.

Цвет краски — синий.

Изучение улик, связанных с нападением в ночь на 10 ноября (эпизод №27), позволило обнаружить микрочастицы краски в двух местах:

— хорошо различимые в микроскоп хлопья на шнурках, которыми обездвиживались жертвы;

— такие же точно следы на ботинках Деборы Кент.

Цвет краски — синий.

По мнению криминалистов, микроследы краски, обнаруженные на уликах в эпизодах №26 и №27, были идентичны. Частицы, выявленные при изучении улик из эпизода №25, были очень на них похожи, и с большой долей вероятности можно было говорить о едином источнике их происхождения, но полной гарантии эксперты дать не могли. Они допускали, что следы на заборе являлись скорее серыми, чем синими, да и сами микрочастицы были меньшего размера, чем те, что удалось выявить на постельных принадлежностях (речь идёт об эпизоде №25). Специалисты провели большую работу по уточнению типа краски и её точного колера — эти детали могли бы существенно помочь при изобличении преступника, если бы удалось выявить его связь именно с такими красками.

По мнению специалистов, человек, оставивший упомянутые следы, работал с краской для внутренних работ, имевшей колер «Ditzler PPG 13589» или «Ditzler PPG 13602». Это довольно близкие оттенки и затруднение специалистов понять можно — они работали с очень маленькими частицами, оценка цветности которых являлась во многом субъективной. Краска предназначалась для нанесения при помощи распылителя (аэрографа), на что указывали малые размеры частиц. Это не была автоэмаль, специалисты были в этом уверены. Автоэмали заметно отличаются по составу от строительных красок — у них выше адгезионные свойства, они устойчивы к ультрафиолету, в них присутствуют антикоррозионные компоненты и пр. — так что специалисту не составит труда разобраться, с какой именно краской он имеет дело.

Надо сказать, что данная информация имела большое значение. Оформительские работы с аэрографами были для того времени довольно редки, поскольку большинство маляров обходились традиционными кистью и валиком. С распылителями работали дизайнеры при создании необычных интерьеров — с полутонами, переходами цветов, выделениями тонких деталей (букв, символов и пр.). Другими словами, это была не рядовая «малярка», а работа высокооплачиваемая и штучная, если можно так выразиться.

Установление того, что насильник из восточного Сакраменто во время нападений осенью 1977 г был каким-то образом связан со строительными работами, во время которых использовался аэрограф и мелкодисперсные краски строго определенного колера, являлось серьёзным открытием. Для того времени использование в отделочных работах распыляемых красок являлось не совсем тривиальным делом и не находило широкого распространения. Данный факт имел как важное ориентирующее следствие значение, так и большую доказательную силу в случае обнаружения подозреваемого, соответствующего известным поисковым критериям.

И вот теперь получалось, что Гиена работал оформителем, либо, если говорить более корректно, появлялся в тех местах, где работали оформители с распылителями краски. Это открытие наводило на очень любопытные размышления.

А именно: во-первых, получало очень простое объяснение то, как преступник мог «выходить на след» некоторых из своих первых жертв, связанных с военно-воздушными базами. Читатели наверняка помнят странную деталь, отмеченную в книге I — некоторые женщины были связаны с авиабазами «Мазер» (в г. Ранчо-Кордова) и «Тревис» (в г. Фэйрфилд) (например, Хизер Уилльямс, жертва нападения №6, танцевавшая в офицерском клубе, или Фрэнсис Вудс, жертва №5, являвшаяся офицером резерва. Косвенную связь с авиабазой «Мазер» имела и первая из известных жертв — Кэри Франк, являвшаяся дочерью офицера военно-воздушных сил и часто встречавшая его у ворот базы). Одно время Группа «Западня» всерьёз рассматривала версию о причастности Гиены к вооруженным силам, хотя эта связь опровергалась тем, что жертвы нападений, совершенных после осени 1976 г., никакого отношения к ВВС уже не имели. Поскольку Пентагон активно нанимал гражданские компании для проведения строительных работ самого разного профиля, преступник совершенно легально мог проникать на военно-воздушные базы, не являясь кадровым военнослужащим.

Во-вторых, становилось понятно, почему многие нападения Гиены произошли в домах либо выставленных на продажу, либо, напротив, недавно купленных. На эту тему немало говорилось в книге I и даже рассказывалось о том, что правоохранители додумались до предположения, согласно которому насильник из восточного Сакраменто либо непосредственно связан с риэлторской компанией, либо приходит на место будущего нападения под видом клиента такой компании. Версия сама по себе была здравой, хотя и несколько запоздалой, но её отработка, как мы знаем, результата не принесла. Теперь же, в конце 1977 г., имело смысл вернуться к этой версии в немного другой редакции: проверять надлежало не только риэлторов и их клиентов, но и строительных рабочих, привлекаемых к отделочным работам. Потому что косметический ремонт часто заказывают не только после приобретения дома, но и перед его продажей. Последнее позволяет заметно повысить цену.

Правда, существовал нюанс, требовавший объяснения. Почему микрочастицы краски появились только в 25-м по счёту нападении, а не ранее? Ответом могло быть два: либо потому, что ранее их попросту не было, либо… их не заметили. Вопрос этот, конечно, требовал уточнения, и поэтому перед криминалистами была поставлена задача пересмотреть улики, собранные при изучении мест предыдущих вылазок Гиены, и разобраться с тем, присутствовали ли на них микроследы краски или нет?

Чтобы к этому вопросу более не возвращаться, сразу сообщим правильный ответ. Микроследы аэрозольной краски жёлтого цвета для внутренних работ присутствовали на месте преступления, совершенного 18 октября 1976 г. (это эпизод №8). Однако… во время проверки улик в 1977 г. — начале 1978 г. их найти не удалось. Трудно сказать, почему так получилось, но получилось именно так. Эти частицы были обнаружены много позже, а потому данная информация никакого влияния на ход проводимого расследования не повлияла.

В 20 часов 2 декабря диспетчер центральной телефонной станции PBX приняла лаконичное сообщение. Позвонивший мужчина буднично произнёс: «Сегодня вечером я совершу ещё одно изнасилование» (дословно: «I’ll commit another rape tonight») — и повесил трубку. Повторных звонков не последовало. К сожалению, телефонная линия не была оснащена звукозаписывающей аппаратурой, что исключило возможность опознания звонившего по голосу. Ввиду краткости звонка не удалось установить и номер телефона, с которого он был сделан. Диспетчер записала сообщение и передала его старшему смены, как того требовала должностная инструкция в отношении любых поступающих угроз и сообщений о чрезвычайных ситуациях, в т.ч. и криминальных. Далее эта информация была передана службе шерифа округа и дежурному диспетчеру Департамента полиции города Сакраменто.

Роксанна МакМил, та самая 36-летняя владелица дома Ревелсток драйв, с рассказа о которой началась эта глава, вечером 2 декабря, примерно в 23:30, легла спать в комнате 6-летней дочери, младшей из трёх её детей. Немногим ранее, около 23 часов, её муж отправился к другу, где собиралась компания для игры в бридж. Старший сын, которому уже исполнилось 14 лет, в ту ночь остался у друга, что можно понять: 2 декабря было пятницей, и на следующий день не надо было идти в школу. Третий ребёнок — 8-летняя девочка — спала в соседней спальне.

Около половины третьего ночи Роксанна повернулась в кровати и увидела стоящего рядом мужчину. Тот не будил её, просто тихо стоял, и как только женщина повернулась к нему лицом, включил фонарик. Он направил луч света в глаза Роксанне, ослепив её, и негромко прошептал: «Вставай и иди со мной, иначе я убью твоего мальчика». Возможно, он сказал что-то другое, но общий смысл был примерно таким.

Схема, демонстрирующая географию нападений Гиены в районах восточнее Сакраменто по состоянию на первую декаду декабря 1977 г. Числа соответствуют номерам преступных эпизодов в их хронологической последовательности; штрихованная область «А» показывает зону локализации на площади менее 0,4 км2 пяти нападений насильника, произошедших в период с июня 1976 г по март 1877 г в Ранчо Кордова (эпизоды 1, 3, 6, 8 и 15); точка «28» обозначает место нападения на Ревелсток-драйв в ночь на 3 декабря 1977 г.

Неизвестный видел лежавшую в кровати рядом с Роксанной дочь и принял её за мальчика, поскольку девочка была коротко стрижена.

Женщина поднялась с кровати и в эти мгновения получила возможность увидеть незнакомца. Тот был в лыжной шапочке, скрывавшей лицо, короткой куртке с трикотажной резинкой на поясе, тёмных штанах. На руках его были надеты тонкие хирургические перчатки. В правой руке мужчина сжимал фонарик, а в левой — несколько длинных обувных шнурков. Оружия не было заметно, но сомнений в том, что неизвестный вооружён, не возникало.

Роксанна и злоумышленник вышли из детской спальни и прошли в гостиную. Младшая дочь ничего этого не заметила и продолжала спокойно спать.

В гостиной неизвестный сначала приказал Роксанне стать на колени, затем лечь на живот. Когда она находилась в таком положении, он шнурком туго связал женщине руки за спиной. После этого стянул с женщины трусики и выбросил их в коридор. Затем он связал женщине лодыжки. Роксанна начала плакать, но злоумышленник приказал ей «заткнуться» и пригрозил, что «заткнёт» её сам, если она не успокоится. Он беззвучно ходил по комнате, периодически останавливаясь и рассматривая Роксанну в свете фонарика. Незнакомец не требовал денег и вообще говорил мало. Голос его, точнее, шёпот, звучал раздраженно, но никаких оскорблений он не допускал.

В какой-то момент ситуация осложнилась по весьма необычной причине. Напротив дома МакМил, на удалении 8—10 метров от окон, остановилась шумная компания подростков. Молодые люди, видимо, были не совсем трезвы, они курили и смеялись… В принципе, всё было в пределах нормы, но рядом с ними происходило преступление и развитие событий могло принять самое непредсказуемое направление. Женщина могла закричать, и её крик наверняка услышали бы на улице. А могло произойти кое-что иное — шумные подростки могли разбудить дочерей Роксанны.

Об этом явно подумал и преступник. Он стал подле окна и принялся наблюдать за компанией на улице.

Роксанна, понимая, что неожиданное обстоятельство грозит спутать злоумышленнику все карты, решила подогреть его неуверенность. Она сказала, что уличный шум может разбудить младшую дочь и та, не найдя маму рядом с собой, отправится её искать. Мужчина в маске снова приказал женщине замолчать, но было очевидно, что её слова на него подействовали — он оставил своё место у окна и отправился в детскую спальню. Роксанна обратила внимание на то, что двигается он совершенно бесшумно, внезапно появляясь и исчезая. Компания разговаривала под окнами дома МакМил довольно долго, быть может, минут 10 или даже 15, но затем удалилась. Её уход как будто успокоил мужчину в маске. Тот несколько раз включал фонарик и подолгу рассматривал лежавшую перед ним лицом вниз Роксанну. В какой-то момент он произнёс: «Ты думаешь, что ты умна, но я умнее тебя» (дословно: «you think you’re smarter, but I’m smarter than you are»). Это была очень странная фраза, никак не вязавшаяся с происходившим до того…

Как долго продолжалось всё это, сказать почти невозможно, поскольку время появления преступника указано приблизительно. Однако в какой-то момент преступник исчез — Роксанна не заметила, когда это произошло и куда он вышел, но просто почувствовала, что его нет в доме. Примерно в это же время на улице затарахтел автомобильный мотор с поврежденным стартёром: машина трижды начинала двигаться и глохла. Лишь с четвёртой попытки водителю удалось добиться устойчивой работы двигателя, и он покинул улицу на нижней передаче. Роксанна связала шум этой автомашины с отъездом злоумышленника. Женщина сбросила трубку телефона и набрала номер соседа, сообщила, что на неё напал насильник из восточного Сакраменто, но он уже ушёл, и ей необходимо развязать руки. Сосед всё понял с полуслова — он поручил жене звонить в Департамент полиции Сакраменто, а сам с ножницами наперевес помчался в дом МакМил. Там он освободил руки и ноги Роксанны, накрыл одеялом и принялся сам звонить правоохранителям.

И тут произошло странное, чего никогда не бывало ранее. Трубку телефона на другом конце провода никто не поднимал. Пропустив 20 или 30 гудков, мужчина позвонил оператору телефонной компании и сообщил о том, что не может дозвониться в службу шерифа. Оператор попросила подождать, «прозвонила» линию и сообщила, что линия исправна, дескать, попробуйте позвонить ещё раз… Мужчина вторично набрал номер, и история повторилась — дежурный офицер на звонок не отвечал. Тогда мужчина опять позвонил оператору телефонной станции и сообщил, что у него чрезвычайная ситуация, он обнаружил связанную женщину, освободил её, но она плачет и срочно требуется прибытие врачей и полиции, но связи нет! Оператор телефонной станции в «ручном режиме» подключила линию МакМил к телефону службы шерифа, и оперативный дежурный немедленно поднял трубку.

Звонок с сообщением о нападении на Роксанну МакМил был зарегистрирован в журнале входящих сообщений службы шерифа округа Сакраменто в 03:38 3 декабря. Т.о. общая продолжительность нападения Гиены составила 1 час или даже менее, пожалуй, это была самая короткая из его вылазок за последний год.

По получении сообщения о предполагаемом нападении насильника из восточного Сакраменто был немедленно введен в действие «чрезвычайный протокол», а к дому, явившемуся место совершения преступления, выехали криминалисты, кинологи и детективы Группы «Западня». Один из них, войдя в гостиную, спросил коллег «вы чувствуете его запах?» Он имел в виду специфический запах преступника, который оставался в местах его продолжительного пребывания. На эту деталь детективы обращали внимание и раньше, не придавая ей особого значения, теперь же о присущем насильнике запахе они стали между собой говорить открыто. Все согласились, что в комнате действительно присутствует очень странный, но хорошо узнаваемый «запах Гиены».

Роксанна отказалась от осмотра с целью поиска на теле скрытых потожировых отпечатков рук преступника, заявив, что тот к ней практически не прикасался и притом всё время оставался в латексных перчатках. На прямо заданный вопрос детективов об изнасиловании ответила, что полового акта не было, по её мнению, этому помешало появление шумной компании на улице. Кстати, появление группы молодёжи подтвердили и соседи, которые были разбужены слишком громким хохотом и болтовнёй подвыпивших юношей. Тем не менее, ссылка на появление некоей компании и испуг преступника не убедила детективов. Роксанна была направлена на медицинское освидетельствование, которое — тут мы немного забежим вперёд — следов вагинальной или перианальной травмы не выявила и вопрос о принудительных действиях сексуального характера в отношении потерпевшей оставила открытым.

Детективы деятельно взялись за поиск автомашины, на которой насильник мог покинуть район совершения преступления. Довольно быстро выяснилось, что трижды глохнувшая машина с визжащим стартером не имела отношения к преступнику. Она принадлежала одному из жителей района, который около 03:30 как раз отъезжал от дома. Этого человека нашли, как и его автомобиль, и история полностью подтвердилась.

Но детективы отыскали свидетеля, сообщившего о другой подозрительной автомашине. Школьник 16 лет вернулся около полуночи домой на Ревелсток драйв и обратил внимание на большую незнакомую машину белого цвета с кузовом «универсал». Машина привлекла его внимание тем, что её лобовое стекло не было покрыто конденсатом, как стёкла других машин. Это означало, что машину припарковали совсем недавно и салон не успел охладиться до уличной температуры. В машине никого не было… К сожалению, её номер и точный тип свидетель не запомнил.

Опросы соседей позволили обнаружить большое количество свидетельств подозрительной деятельности, но, объективно говоря, не совсем было ясно, имеет ли полученная информация какое-то отношение к нападению на МакМил. Так, одна из соседок, миловидная женщина 28 лет, работавшая школьным преподавателем, в середине дня 1 декабря увидела подозрительного мужчину, стоявшего за оградой заднего двора её домовладения и откровенно её рассматривавшего. Мужчина не предпринимал никаких агрессивных действий, только стоял и таращился на то, как свидетельница наводила порядок во дворе. Простоял он так около пяти минут. Женщина испытала неловкость и ушла в дом. Одет странный прохожий был в трикотажную футболку с длинными рукавами и большим ярким рисунком на груди, чёрные штаны, рост его составлял 175 см., а возраст 25—30 лет. Вроде бы, по общему описанию он соответствовал Гиене, но тому нравились темноволосые женщины и девушки, а свидетельница была блондинкой.

Другое заявление сделали молодые женщины, проживавшие вместе. Весной 1977 г. они арендовали дом на Бретт-драйв, примерно в километре от дома МакМил. Однажды им по телефону в течение дня трижды звонил неизвестный и говорил: «Ты следующая!» (дословно: «You are next!») Это до некоторой степени их напугало, поскольку вокруг уже множились сообщения о действиях Гиены. Женщины быстро сменили место жительства, арендовав дом на Кис-вэй (Kies-way), примерно в 2 км. от прежнего. В ночь на 1 декабря кто-то обесточил как их дом, так и прилегающую территорию. Им пришлось вызывать мастера, который на следующий день исправил обрыв. Отключение электричества очень напугало женщин, а сообщение о произошедшем на Ревелсток-драйв нападении насильника из восточного Сакраменто повергло в состояние, близкое к панике. Женщины считали, что на самом деле насильник хотел проникнуть в их дом, но немного ошибся. Это предположение, разумеется, было совершенно фантастичным — Гиена никогда не «промахивался» в три квартала.

Такого рода сообщений в ходе поголовного опроса населения было получено довольно много — не менее полудюжины — но никаких реальных зацепок, способных вывести на след насильника, они не содержали. Следует помнить, что район Сакраменто характеризовался большим числом хищений из жилищ: с учётом статистики прилегавших к столице штата городов число таких преступлений достигало 6—8 в сутки, и Гиена к этому криминальному явлению не имел ни малейшего отношения (воровством промышляли наркоманы и безработные). Люди, рассказывая о тех или иных подозрительных происшествиях, ничего не выдумывали и искренне старались помочь правоохранительным органам, но объективного говоря, их сообщения мало чего стоили.

Осмотр дома МакМил привёл к неожиданному открытию. Напомним, что ещё в середине ноября был потерян ключ от двери, ведущей во двор. Роксанна, помня о том, как полицейский отнёсся к её рассказу о похищении в октябре фотографий, не стала заявлять об утрате ключа. Дверь во двор оставалась закрыта, так что вопрос о замене замка не казался срочным — было решено заняться этим делом поближе к весне. Про запертую дверь без ключа как-то позабыли до тех самых пор, пока ранним утром 3 декабря не выяснилось, что дверь открыта.

Довольно логичным казалось предположить, что именно через эту дверь проходил преступник. Почти в половине случаев Гиена осуществлял проникновение в жилище через дверь, ведущую во двор. Изучение замка криминалистами показало, что его не открывали отмычкой, стало быть, преступник воспользовался ключом. Который, скорее всего, сам же и похитил в середине ноября.

Если это было действительно так, значит, преступник тайно входил в дом МакМил по меньшей мере дважды: сначала 27 октября, когда его внимание привлекли фотографии Роксанны в бикини, а затем — в середине ноября, когда он прихватил ключи от задней двери. Такое предположение выглядело очень логичным, поскольку и раньше преступник демонстрировал интерес к фотографиям жертв, которые он забирал с собою либо целиком, либо вырезав привлёкший внимание фрагмент фотоснимка.

Работа кинолога с собакой также не принесла интересных результатов. Следовая дорожка от задней двери дома повела на Ревелсток драйв и оборвалась напротив дома, в котором жил 16-летний юноша, увидевший «универсал» с не запотевшими стеклами. Упомянутая автомашина была припаркована именно там, где исчез след Гиены.

В общем-то, всё казалось понятным без слов. За исключением того, почему Роксанна МакМил категорически отрицала факт изнасилования. Это был уже второй случай, когда потерпевшая категорически не сознавалась в том, что преступник совершил с нею половой акт. Первый, напомним, явилось нападение в ночь на 10 ноября на Дебору Кент, которая факт изнасилования признать отказалась, хотя у судебных медиков особых сомнений в этом не возникло. И вот теперь картина повторялась.

В течение нескольких дней Роксанна в ходе ежедневных допросов твердила, что изнасилования не произошло. Детективы не могли сломить её упорства и предложили пройти допрос с использованием полиграфа. Женщина возмутилась таким отношением и потребовала вызвать адвоката. После консультации с последним, она переменила точку зрения и согласилась ответить на вопросы детективов под контролем «детектора лжи».

Такой допрос состоялся 7 декабря, на четвёртые сутки со дня нападения. Результат оказался впечатляющим — оператор полиграфа без колебаний заявил, что утверждения женщины совершенно искренни и не должны ставиться под сомнение. Изнасилования действительно не было…

Но вот тут уже пришло время крепко задуматься сотрудникам Группы «Западня». Происходило нечто, чего они не понимали, но что требовалось понять обязательно.

Первоначальная версия сводилась к тому, что Гиена не стал совершать половой акт, поскольку боялся утратить контроль за домом, в котором находились двое спящих детей. А потому преступник ограничился мастурбацией, возможно, используя трусики Роксанны как фетиш. Криминалистов попросили как можно скорее изучить эту улику с целью обнаружить сперму невыделителя. Соответствующая работа была проведена, но спермы на трусиках не оказалось.

После довольно долгих обсуждений, внимательного изучения показаний Роксанны и сопоставления всех деталей, детективы нашли, как им показалось, логичное и непротиворечивое объяснение тому, что же произошло в доме на Ревелсток драйв в ночь на 3 декабря. Точнее, тому, чего не произошло.

Преступник ошибся в выборе объекта посягательства. Когда Гиена первый раз проник в дом МакМил, его внимание привлекли фотоснимки Роксанны, загоравшей в бикини на залитом солнечным светом зимнем склоне в Колорадо. Снимки и впрямь были экзотичны, это были настоящие фотопортреты, изображавшие молодую, крупную женщину с большой грудью, прекрасной копной тёмно-каштановых волос в весьма откровенном купальнике. Роксанне тогда было 29 лет и она ещё не родила младшую дочь, даже ещё беременна ею не была. Преступника фотографии заинтересовали до такой степени, что он забрал их с собою и стал готовить вылазку в дом МакМил. В середине ноября он ещё раз скрытно проник в дом и забрал ключи от двери, ведущей во двор. В ночь на 3 декабря он успешно вошёл в дом ещё раз, захватил и связал Роксанну и с удивлением понял, что она уже совсем не такая, как на фотографиях.

За прошедшие годы женщина родила третьего ребёнка, набрала вес, её бёдра отяжелели и потеряли прежнюю форму, талия стала уже не осиной, а кроме того — от прежней копны тёмно-русых волос мало что осталось! Роксанна в ноябре коротко остригла волосы и осветлила их… А как мы знаем, это было совсем не то, что нравилось в женщинах Гиене. На эту тему мы уже рассуждали в своём месте в книге I. Преступник имел чётко выраженный «диапазон приемлемости» жертвы — это должны быть крупные, поджарые, спортивного сложения девушки и молодые женщины с чёрными, либо тёмно-каштановыми волосами средней длины, т.е. ниже плеч, но выше линии лопаток. 36-летняя Роксанна МакМил мало подходила под такое описание, и это-то разрушило планы преступника.

Другими словами, вовсе не шумные подростки под окнами спутали карты насильнику, а то неочевидное обстоятельство, что жертва мало походила на саму себя семью годами ранее.

Такой вот интересный психологический казус…

В этом месте внимательный читатель наверняка припомнит странную историю с нападением на 16-летнюю Ким Алконе, похищенную Гиеной из родительского дома вечером 10 ноября 1976 г, т.е. за год до описываемых событий. Тогда преступник вывел связанную жертву из дома, отвёл через безводное русло канала в зелёную зону примерно на 200 м. от места проживания и собрался было изнасиловать. Он разрезал джинсы и трусики, одетые на Ким, и тут вдруг выяснил, что девушка не учится в «Америкэн-ривер колледж» («American River College»). Сообразив, что он перепутал похищенную Ким с её соседкой, жившей дальше по улице через два дома, преступник резко изменил свои планы и ушёл, не совершив полового акта с уже обнаженной жертвой. Случай этот достаточно полно описан в книге I и вряд ли нужно его здесь пересказывать в подробностях.

Произошедшее с Роксанной МакМил явно совпадало с тем, что годом ранее случилось с Ким Алконе. О чём же может свидетельствовать такая странная (мягко говоря) избирательность насильника? На первый взгляд, перед нами своего рода сексуальная пресыщенность, нежелание осуществлять половой акт с несимпатичной по мнению преступника жертвой. Однако подобное объяснение не кажется правдоподобным просто потому, что Гиена вряд ли соответствует типажу «сексуально пресыщенного плейбоя». По мнению автора, обоснованному в книге I, этот человек имел очень ограниченный опыт общения с женщинами и притом опыт довольно травматичный, доставивший ему немало горьких переживаний. Кстати, наличие такого вот обидного опыта явилось одной из причин (хотя и не основной!), подтолкнувшей его к решению совершать изнасилования.

Думается, причина такой необычной избирательности лежит иной в иной плоскости. Преступник уже не раз и не два показал себя «человеком-функцией», жёстко придерживающимся некоей заблаговременно выработанной идее или алгоритму. Практически во всех эпизодах, которые без колебаний можно с ним связать, мы видим однозначную последовательность слов и действий, которые даже между собой не меняются местами. Другими словами, Гиена являлся рабом привычки или, если выражаться точнее, рабом стереотипа. Он неспособен был на экспромт и моментальную подстройку к быстро меняющимся обстоятельствам. Поэтому резкое изменение исходных данных, на которые он должен был опираться при принятии решения, ставило его в тупик, он «зависал», как компьютер с перегруженной оперативной памятью. Нарисовав в своём воображении один образ жертвы и увидев, что в реальной жизни женщина ему не соответствует, преступник уподоблялся буриданову ослу, не знавшему, что же надлежит делать. Психиатры для описания вязкости мышления и неспособности человека переключаться с одной темы на другую, используют специальный термин — «ригидность». Это не заболевание, это с одной стороны симптом большого числа душевных болезней, сопровождающихся расстройством мышления, а с другой — свойство психики и характера, присущее вполне здоровым людям. У последних она раскрывается в форме педантизма, чрезмерной аккуратности, перфекционизме. Но в данном случае мы видим, если можно так выразиться, «перфекционизм в квадрате» или даже «в кубе». Столкнувшись с тем, что жертва не такая (или не та), какой преступник рассчитывал её увидеть, он предпочитал отказаться от исполнения задуманного и скрыться. Другими словами, этот человек никогда и ни в чём не полагался на случай, он действовал по заранее выработанному плану, и если план подводил — преступник отступал. Подобное отступление, между прочим, также являлось частью заблаговременно продуманного плана.

Кстати, в качестве варианта, не опровергающего, а дополняющего отмеченное выше, можно допустить, что Гиена имел некие проблемы с эректильной функцией. Это вовсе не означает, что у него совсем не было эрекции, просто его психоэмоциональное возбуждение сильно опережало физическую готовность к осуществлению полового акта. У подавляющего большинства здоровых мужчин оба элемента полового возбуждения — психоэмоциональное и физическое — хорошо синхронизированы, и когда мужчина, условно говоря, «хочет» секса, он уже и «может». Причём эти компоненты действуют как своеобразные костыли: если в процессе полового акта ослабевает один, другой поддерживает готовность продолжать половой акт. Причём партнёр зачастую даже не замечает, что у мужчины происходит смена настроения. Так вот у Гиены, возможно, существовала некоторая задержка с наступлением эрекции, поэтому если что-то сбивало его с толку, и психоэмоциональная готовность заняться сексом вдруг понижалась, то эрекция вообще не возникала.

Почему эти детали важны? Казалось бы, какая разница, что там с ригидностью мышления насильника из восточного Сакраменто?

На самом деле деталь эта важна, поскольку указанное свойство мышления имеет как свои плюсы, так и серьёзные минусы. Неспособность к экспромтам и неумение подстраиваться к быстро меняющейся обстановке таило для преступника двоякую угрозу. Во-первых, неожиданные действия жертвы с большой вероятностью поставили бы насильника в тупик и побудили бы его отказаться от посягательства. Простейшие меры по преграждению беззвучного доступа в спальню, скажем, блокировка изнутри дверной ручки, гарантированно обезопасили бы хозяев дома. Из той же серии — установка внутри дома простейшей сигнализации (световой и звуковой). Гиена вовсе не был каким-то необыкновенно оригинальным преступником, ему можно и нужно было противостоять, надо было лишь немного подумать и приложить руки для соответствующего оборудования жилья. И правоохранительные органы должны были дать населению необходимые подсказки.

Во-вторых, ригидность мышления, присущая насильнику из восточного Сакраменто, очень могла облегчить его допрос в случае задержания. Это был не остроумный и обаятельный Тед Банди и не эрудированный Эд Кемпер, готовые поддержать любой разговор. Неспособность быстро перестраиваться, использовать различные речевые стратегии и логические схемы привела бы к тому, что подозреваемый во время первого допроса либо неожиданно для себя проговорился, либо, напротив, замкнулся и отказался от общения. В любом случае, присущая Гиене ригидность должна была проявить себя в особенностях речи и поведения, что до некоторой степени являлось саморазоблачением.

Были ли сделаны эти выводы детективами Группы «Западня»? Предпринимались ли в конце 1977 г. с их стороны попытки выстроить некую последовательную стратегию обнаружения преступника до того, как он совершит новое посягательство? Объективности ради следует признать, что да, попытки сработать на опережение предпринимались. О том, в чём они заключались и к какому результату привели, надо будет сказать особо.

Глава 3. Игры опасных мужчин

9 декабря в 17:40 в доме Розалли, явившемся местом преступления в ночь на 17 мая 1977 г. (эпизод №21), зазвонил телефон. Джоан, жертва совершенного тогда изнасилования, подняла трубку. Звонивший произнёс хорошо узнаваемым шёпотом: «Счастливого Рождества! Это снова я!» (дословно: «Merry Christmas! It’s me again!») Джоан не сомневалась, что на другом конце провода находится преступник.

Все члены семьи были проинструктированы полицейскими о том, что в случае подозрительных звонков соединение разрывать не надо и трубку не следует класть на рычаг — её надо оставить возле телефонного аппарата и, позвонив с другого телефона на телефонную станцию, установить, откуда производилось подключение. Операторы телефонных станций имели список телефонов жертв нападений и были предупреждены о том, что такого рода запросы надо обслуживать максимально быстро. Именно поэтому Джоан не стала нажимать рычаг телефонного аппарата, но… эта предосторожность не сработала.

Звонок отследить не удалось, поскольку телефонное соединение было слишком коротким, буквально 2—3 секунды.

Предполагая, что попытка контакта может повториться, детективы Группы «Западня» подключили к линии Розалли специальный регистратор, совмещавший функцию магнитофона и определителя телефонного номера. Члены семьи были проинструктированы о правилах построения беседы с предполагаемым преступником — им было рекомендовано максимально затягивать разговор, для чего следовало задавать уточняющие вопросы, просить повторить сказанное, ссылаясь на плохую слышимость и непонимание сказанного. В общем, это были довольно тривиальные уловки, призванные получить как можно больше аудиоматериала, пригодного для последующего криминалистического исследования.

В тот же день, 9 декабря, проживавшая в Кармайкле женщина вернулась после работы немногим позже 18 часов и обнаружила, что оставленный ею утром свет в доме кем-то выключен. Также оказался открыт замок на двери во двор, прежде закрытый. Сама дверь при этом оставалась затворена. Женщина немедленно отправилась к соседям и, позвонив оттуда в службу шерифа округа Сакраменто, сообщила об увиденном. В течение 20 минут прибыли два детектива Группы «Западня» в штатском. Свою автомашину оставили на удалении около 200 м. от дома и прошли на территорию домовладения через участок соседей, так что с улицы их появление невозможно было заметить. Детективы оставались в доме всю ночь и ушли после 7 часов утра.

Полицейская засада выставлялась и в последующие ночи с такими же точно предосторожностями. Никто, кроме ближайшего соседа охраняемой женщины, не знал, что в тёмное время суток в доме находятся два вооруженных детектива.

Тем не менее, преступник так и не появился.

А вечером 10 декабря пришла очередная интригующая информация. В 21:19 в службу шерифа округа Сакраменто позвонила женщина, сообщившая, что она только что, буквально минуту назад, увидела мужчину в тёмном пальто до середины бёдер, черных брюках и чёрных кожаных перчатках. Мужчина стоял на пересечении Сьерра-Оакс и Америкэн-ривер-драйв (Sierra Oaks & American River Drive) и оглядывался по сторонам. Решив, что его никто не видит, он надел лыжную шапочку с прорезями для глаз и повернувшись, встретился взглядом со свидетельницей, наблюдавшей за ним из-за забора своего участка. Мужчина занервничал — он сразу же сел за руль стоявшего рядом старого тёмного пикапа «Chevy» и резко тронул с места. По словам женщины, увиденный ею мужчина был не молод, по её оценке ему было около 50 лет.

Достаточно бросить всего один взгляд на карту, чтобы понять — пересечение Сьерра-оакс и Америкэн-ривер-драйв — это самый эпицентр активности Гиены.

Схема, демонстрирующая географию нападений Гиены в районах восточнее Сакраменто по состоянию на первую декаду декабря 1977 г. Числа соответствуют номерам преступных эпизодов в их хронологической последовательности; штрихованная область «А» показывает зону локализации на площади менее 0,4 км2 пяти нападений насильника, произошедших в период с июня 1976 г по март 1977 г в Ранчо Кордова (эпизоды 1, 3, 6, 8 и 15); знак * показывает место пересечения Сьерра-Оакс и Америкэн-ривер-драйв, на котором вечером 10 декабря 1977 г был замечен подозрительный мужчина, одевший лыжную маску с прорезями для глаз. Заметив, что за ним наблюдают, человек занервничал и поспешил скрыться. Место, где произошёл указанный инцидент, располагалось в эпицентре активности насильника из восточного Сакраменто, в радиусе менее 4 км от него находилось не менее 11 мест его нападений.

Поэтому на перехват подозрительного тёмного «шеви» и мужчины в коротком пальто и черных штанах в возрасте около 50 лет были брошены все патрули, присутствовавшие в том районе. К сожалению, похожей машины обнаружить не удалось…

Немногим позже, буквально через полчаса, в 21:50 дежурный диспетчер службы шерифа округа Сакраменто, подняв в очередной раз телефонную трубку, услышал хриплый шёпот: «Сегодня вечером я собираюсь попасть на Ватт-авеню» (дословно: «I am going to hit tonight. Watt Avenue.») Телефонная линия была оснащена звукозаписывающей аппаратурой, которая и зафиксировала сказанное.

Минули ещё 2 минуты и в 21:52 звонок повторился. Тот же самый голос сказал ту же самую фразу: «Сегодня вечером я собираюсь попасть на Ватт-авеню». Пожалуй, это были первые аудиозаписи, которые можно было довольно уверенно связать с Гиеной. Впоследствии их дали прослушать телефонистке, получившей угрожающий звонок вечером 2 декабря, и женщина заявила, что голос звонившего в службу шерифа и того человека, с кем разговаривала она, совпадал.

Впрочем, это произошло чуть позже. Пока же в районе Ватт-авеню началось скрытое сосредоточение больших сил правоохранительных органов. До 40 автомобилей без опознавательных знаков с парой полицейских в штатском внутри взяли под наблюдение все прилегавшие улицы. Часть автомобилей стояла стационарно, контролируя определенные районы, другие же курсировали по назначенным маршрутам. Общая длина Ватт-авеню составляла 20 км., но значительная её часть приходилась на незастроенные районы севернее автотрассы №80. В принципе, 40 скрытых патрулей образовывали «сетку», способную с высокой вероятностью выявить подозрительную деятельность. В непосредственной близости находилось до двух дюжин патрулей в форме, которые были способны быстро и надёжно блокировать любой район, где удастся зафиксировать активность Гиены.

Примерно в 02:30 скрытый патруль, проезжавший мост через реку Америкэн, обнаружил на мосту одинокого велосипедиста. Тот двигался по Ватт-авеню в южном направлении, в сторону Ла-Ривьера драйв. Незаметно следить за одиноким велосипедистом в ночное время очень сложно — тот быстро обратит внимание на преследующую автомашину — однако высокая плотность полицейских сил помогла правоохранителям. «Передавая» подозрительного велосипедиста от одного патруля другому, его проследили на протяжении почти 1 км, пока тот не заехал в плохо освещенный район домов рядом с долиной реки Америкэн.

Там, боясь раскрыть себя, детективы прекратили слежку. Район, однако, плотно «обложили» патрулями, что давало надежду обнаружить таинственного ночного путешественника.

Действительно, долго ждать не пришлось. Ещё не успело взойти Солнце, как тот же самый велосипедист был замечен на Ла-Ривьера драйв. Теперь он двигался в обратную сторону — к Ватт-авеню, достигнув которую поехал на север. Расстояние между тем местом, где велосипедист был потерян наружным наблюдением в 02:40 и тем, где его обнаружили в 04:30, составляло порядка 400 м. Если это был Гиена, то место его очередного преступления должно было находиться где-то на этом участке.

Было решено задержать велосипедиста, подвергнуть проверке и заодно подождать, не поступит ли сообщение об очередном изнасиловании.

Велосипедистом оказался 22-летний студент местного университета. При росте 178 см. и худощавом телосложении он отлично соответствовал «классическому», если можно так выразиться, облику Гиены. Цель своего пребывания в районе Ла-Ривьера драйв молодой человек объяснил желанием провести тренировку на пустых улицах. Любитель велосипедных прогулок явно не догадывался о том, что полицейские засекли его ещё в третьем часу ночи и довольно хорошо представляли ту часть маршрута, что была связана с Ватт-авеню. Объяснение молодого человека звучало недостоверно, он явно где-то спешивался и не хотел в этом сознаваться.

Допрос продлился чуть ли не всю первую половину дня 11 декабря. Внимание детективов почти сразу привлёк видавший виды велосипед, старый и мало соответствовавший виду аккуратно и чисто одетого студента. На вопрос о происхождении «двухколёсного друга», задержанный ответил, что приобрёл его год назад на студенческой распродаже, которую по давней традиции выпускники университета устраивали перед отъездом. Там продавались вещи, которые уезжавшие не хотели брать с собой: мебель, кухонные принадлежности, грампластинки, книги и т. п. Ответ прозвучал не очень убедительно, и велосипед проверили по базе данных находящегося в розыске имущества.

Это был выстрел наугад, но неожиданно он достиг цели. Оказалось, что велосипед похищен два года назад из Реддинга, города, находящегося примерно в 200 км севернее Сакраменто. Предположение, согласно которому Гиена передвигается на ворованном велосипеде, давно уже дискутировалось сотрудниками Группы «Западня», так что налицо было отличное совпадение: подозрительный молодой человек на ворованном велосипеде! Задержанному предложили добровольно сдать образец крови, либо пройти тест на полиграфе. После небольшого раздумья молодой человек согласился сдать кровь, и после её забора был отпущен.

Анализ крови снял с любителя ночных «покатушек» подозрения — оказалось, что он является выделителем группового антигена и имеет первую группу крови с положительным резус-фактором. В общем, налицо было явное несовпадение с теми параметрами, что должны были наблюдаться у Гиены! Кроме того, никаких сообщений о криминальной активности в том районе Ла-Ривьера драйв, где велосипедист исчезал из поля зрения следивших за ним полицейских, в ночь с 10 на 11 декабря не поступило. Т.о. подозрения с молодого человека оказались довольно быстро сняты, хотя он так и не объяснил причину своего ночного вояжа. Скорее всего, поездка его имела романтические причины, но имя своей пассии студент так и не назвал (очевидно, дама была замужем, либо была слишком юна, а потому раскрытие интимных отношений с нею грозило энергичному мачо непредсказуемыми последствиями). В общем, молодой человек отделался, что называется, малой кровью, хотя он сильно рисковал; если бы обнаружились некие неожиданные совпадения, то в роли подозреваемого он мог застрять всерьёз и надолго.

В тот же день, 11 декабря 1977 г., выпускающий редактор газеты «Сакраменто би», мэрия города Сакраменто и редакция новостей телеканала «KVIE6» получили идентичные по форме и содержанию письма. На больших листах жёлтой бумаги, вырванных из блокнота, были написаны одинаковые стихи — 6 четверостиший с заголовком «Желанные волнения» («Excitement’s Crave»). Подпись во всех случаях также была одинакова: «Ваш насильник из восточного Сакраменто и заслуженная чума. Увидимся в прессе или на ТВ» («Your East Area Rapist And deserving pest See you in the press or on T.V.»). Сами четверостишия сейчас тайны не представляют — их можно видеть на многих интернет-ресурсах. Автор не видит смысла ни воспроизводить это стихотворение в оригинале, ни переводить. И на то есть по меньшей мере две веские причины. Во-первых, подстрочный перевод стихотворения лишает его смыслов и подтекстов, выхолащивая смысл. Автор считает себя далёким от талантов таких переводчиков зарубежной поэзии, как Маршак или Пастернак и не полагает возможным примерять на себя их тогу. А во-вторых, нет никаких оснований считать, что ныне растиражированный текст аутентичен тому, что действительно был прислан по упомянутым выше адресам 11 декабря 1977 г. Автор не нашёл фотографий или ксерокопий этих писем — они известны только в переписанном виде. Это заставляет подозревать умышленное искажение полицейскими содержания писем с довольно очевидной целью — если некий мистификатор, скажем, тривиальный сумасшедший, попытается выдать себя за Гиену, его можно будет элементарно разоблачить, удостоверившись в том, что ему неизвестен подлинный текст стихотворения.

С точки зрения расследования преступления подобная мера логична, оправданна и разумна.

Любой желающий может самостоятельно отыскать в интернете эти стишата и поупражняться в переводе, Ракитин для этого совершенно не нужен.

Все три письма были переданы Группе «Западня» 13 декабря, т.е. через день со времени их получения. Изучение писем криминалистами позволило обнаружить на одном из них смазанный отпечаток пальца. Практической ценности это открытие не имело.

Та активность, что проявил Гиена в первой декаде декабря 1977 г. подтолкнула детективов Группы «Западня» к размышлениям над тем, можно ли как-то использовать для разоблачения преступника его потребность взаимодействовать с окружающими. То, что потребность такая у насильника из восточного Сакраменто сформировалась, особых сомнений не вызывало. Он явно привлекал к себе внимание и не хотел, чтобы о нём забыли.

К анализу поведения преступника, проводившегося детективами службы шерифа, на этом этапе подключился Рассел Ворпагель (Russel Vorpagel), сотрудник Отдела ФБР в Сакраменто. Ворпагель был не обычным оперативником, а представителем Отдела поведенческих наук центрального аппарата ФБР на территории Калифорнии. В прошлом Рас работал детективом отдела убийств в Департаменте полиции города Милуоки, попал в один из первых наборов курсов по обучению составлению «поисковых психологических портретов». Курсы эти вели Роберт Ресслер и Джон Дуглас, создатели современной концепции «профилирования личности» преступников. Ворпагель на упомянутых курсах привлёк к себе внимание руководителей, которые предложили ему оставить работу в полиции и перейти в штат ФБР, имея в виду дальнейшую специализацию в области криминальной психологии. После окончания курсов и необходимой стажировки Рас Ворпагель был направлен в Калифорнию в качестве представителя Отдела поведенческих наук (будущего Вспомогательного отдела следственной поддержки).

В его задачу входило оказание консультативных услуг при расследовании многоэпизодных сексуальных преступлений и преступлений, связанных с использованием бомб и взрывных устройств. Особенностью тех и других являлось то, что на начальных этапах расследований эти преступления казались безмотивными (или имели неочевидный мотив).

Ворпагель не мог прямо вмешиваться в расследование преступлений Гиены, поскольку деяния последнего не относились к категории федеральных преступлений. Тем не менее, опытный сотрудник ФБР мог оказывать консультационные услуги, и у детективов Группы «Западня» имелся прямой резон его выслушать.

Ознакомившись с предложенными материалами расследований различных эпизодов, Рас обратил внимание на телефонную активность преступника. По мнению психолога ФБР, преступник прямо-таки горел желанием доказать всем своё интеллектуальное превосходство и незаурядные аналитические качества. Подобное предположение прекрасно соответствовало образу психопата-нарцисса, упивающегося собою и страдающего от невозможности признаться миру в своих необыкновенных «сексуальных приключениях». В эту же схему укладывалась и одновременная отправка стихотворения трём адресатам, о чём сказано выше. Ход рассуждений Ворпагеля, проанализировавшего все эти обстоятельства, был примерно следующим: преступник хочет игры, так давайте предложим ему такую игру, в которой ему невольно придётся следовать нашим правилам, что и приведёт его в конечном итоге к провалу.

Нельзя не признать того, что общая концепция «игры для взрослых», которую Рас предложил обдумать детективам Группы «Западня», была весьма изящна. Сводилась она к следующей формуле: через средства массовой информации надлежит вбросить сообщение, касающееся Гиены. Сообщение это, разумеется, привлечёт его внимание, поскольку высокоорганизованные преступники, подобные ему, всегда пристально следят за всеми новостями о самих себе. Сообщение должно содержать некий посыл, подразумевающий активное реагирование преступника, оно должно побудить предпринять его некие действия, к которым правоохранительные органы будут надлежащим образом готовы и сумеют отследить. Другими словами, преступника надлежало подтолкнуть к тому, чтобы он проявил себя, но, разумеется, безопасным для окружающих людей способом. При этом Гиена должен думать, что он сохраняет полное инкогнито, и никто в полиции ни о чём не подозревает. Нельзя было допустить того, чтобы преступник догадался, что его действия отнюдь не самостоятельны, а внушены извне и наперёд просчитаны.

Необычное задание, да? Кстати, любой читатель может в этом месте прерваться и придумать самостоятельную комбинацию, удовлетворяющую изложенным выше требованиям. Это будет отличный тест на проверку способности к комбинационному мышлению и перспективному планированию.

Ну, а тот, кто не желает отвлекаться от сюжета, может сразу узнать, до чего же именно додумались сотрудники Группы «Западня» с подачи Раса Ворпагеля.

Двум сотрудникам ФБР, которых никто не знал в Калифорнии, надлежало провести в Сакраменто шумную компанию, направленную на привлечение общественного внимания к преступлениям Гиены. Они должны были выпустить в продажу ограниченную партию неких «уникальных футболок» с логотипом ЕАR (т.е. «East area rapist» — насильник из восточного района) и средства массовой информации должны были придать этому мероприятию необходимую огласку. Мало того, что футболок будет ограниченное количество, так и продаваться они будут всего в одном месте из расчёта одна футболка в одни руки. В общем, реклама в средствах массовой информации создаст ажиотаж и преступник, разумеется, не сможет обойти вниманием эту «движуху». Гиена захочет получить «уникальную футболку» с логотипом самого себя и явится её покупать. Вот тут-то вступит в работу скрытое оперативное сопровождение всего этого мероприятия. Все покупатели должны быть сфотографированы, идентифицированы и проверены. Все они должны пройти ряд фильтров, призванных отсечь добросовестных приобретателей. В «сухом остатке» должен остаться либо сам Гиена, либо человек, который с ним как-то связан (приходилось учитывать вероятность того, что покупать футболку явится не сам преступник, а кто-то из его окружения: племянница, двоюродная сестра, мать и т.п.). С идентификацией самого преступника проблем не должно было возникнуть, поскольку имелись довольно точные описания его внешности и были известны уникальные медицинские особенности.

В течение нескольких дней в середине декабря 1977 г. идею доработали во всех деталях и экстренным образом запустили в работу. Надо отдать должное американским правоохранителям — всевозможную бумажную работу и согласования они решали исключительно быстро. Сроки и впрямь давили, поскольку с момента последнего нападения Гиены минула уже декада… Долго ли ещё преступник намерен ждать? Моментально был найден магазин одежды, которому предстояло стать местом продаж «уникальных дизайнерских футболок». Это был небольшой — буквально 40 кв. м — неказистый павильончик под названием «Camella DoNut shop», расположенный на бульваре Фолсом (Folsom boulevard). Последний проходил через весь город Ранчо-Кордова и попадал в городскую черту Сакраменто рядом с Ла-Ривьера драйв, т.е. фактически бульвар Фолсом пронзал главные очаги активности Гиены.

Официально было объявлено, что в продажу поступят «всего» 500 «уникальных футболок», содержавших призывы к бдительности перед угрозой насильника из восточного Сакраменто. Цена каждой футболки составляла 6$ — это была очень значительная сумма для того времени за подобную вещь. Журналисты вовсю рассказывали о том, как в Нью-Йорке во время поиска серийного убийцы Дэвида Берковица, упомянутого в самом начале главы I этой книги, на общественных началах раздавались всевозможные листовки, плакаты, стикеры и т. п. с призывами к населению быть бдительным. И именно бдительность простых горожан, как напоминали журналисты, позволила Берковица разоблачить. В общем, работники пишущей машинки и микрофона роняли слюну от восторга по поводу спасительных гражданских инициатив, а немногословные мужики с пистолетами в кобурах для скрытого ношения в это самое время делали своё незаметное остальному миру дело.

В магазине скрытно были размещены фотокамеры, позволявшие незаметно для посетителей фотографировать их с разных ракурсов. Сам магазин был взят под скрытую охрану на тот случай, если Гиена попытается проникнуть в него ночью и похитить футболку. Поскольку этот парень являлся опытным «домушником», такой вариант полностью исключать не следовало. Также были подготовлены большие силы полиции в штатском — этим сотрудникам надлежало «вести» купившего футболку до момента его идентификации (т.е. до места работы, проживания, посадки за руль своей автомашины). Те, кто смотрел детективный телесериал «Охота на Унабомбера» («Manhunt: Unabomber»), наверняка запомнил сцену, связанную с наблюдением агентами ФБР за газетным киоском, продававшим газеты с «манифестом» Унабомбера. Подобная операция действительно имела место, но она отнюдь не являлась уникальной. В истории практически всех правоохранительных органов мира есть примеры такого рода массированных тайных операций. И тайное наблюдение за покупателями футболок в магазине «Camella DoNut shop», проводившееся на протяжении нескольких дней в декабре 1977 г., можно с полным основанием поставить в их ряд. (Тут, кстати, автор позволит себе небольшое отступление. Когда в 2010 г. автор для объяснения трагической гибели группы Дятлова предложил версию «контролируемой поставки», то в качестве возражения услышал довольно странный довод, сводившийся к тому, что профессионалы разведки и контрразведки никогда бы не стали планировать подобную операцию где-нибудь вдали от жилья, в тайге. Возражающие всерьёз доказывали, что личный контакт между иностранным разведчиком и состоящим с ним на связи агентом предпочтителен в городе — в парке, на кладбище или где-то ещё, где, дескать, легко обнаружить наружное наблюдение. На самом деле, с ростом технической оснащенности спецслужб, появлением в их распоряжении автомобилей, длиннофокусных фото- и кинокамер, миниатюрных переговорных устройств УКВ-диапазона и т. п. возможности длительного ведения скрытого наружного наблюдения сделались почти неограниченными. В одиночку обнаружить действительно профессиональную «наружку», проводимую с необходимым привлечением сил и средств, практически невозможно. Думать иначе могут только люди, не имеющие даже приблизительного понятия о том, как же в действительности организовано и работает скрытое наружное наблюдение. Именно по этой причине от личных встреч с агентурой в городах противника все крупные разведки отказались ещё в 1940-х гг., заменив их бесконтактной передачей замаскированных контейнеров, либо мгновенной встречей, замаскированной под случайную. Последнее, кстати, тоже было очень опасно, например, именно во время такой мгновенной встречи в коридоре у мужского туалета ресторана «Арагви» с сотрудником ГРУ Петром Поповым был разоблачен в начале 1959 г. сотрудник резидентуры ЦРУ в Москве. История с организацией наблюдения за магазином «Camella DoNut shop» прекрасно иллюстрирует уверенность правоохранительных органов в том, что им было по силам организовать плотный контроль за частью городской территории даже в эпоху отсутствия современных цифровых технологий.)

Продажа футболок началась 17 декабря и протекала довольно шустро. За первый день было продано 280 штук, т.е. больше половины заготовленного количества. В тайне от прессы были срочно изготовлены ещё 100 футболок, которые были пущены в продажу в последующие дни. За 4 дня торговли был реализован весь запас.

Все лица, покупавшие данный товар, были сфотографированы и идентифицированы. Особых проблем в этой части не возникло, другими словами, никто из покупателей не предпринимал попыток обнаружить слежку или скрыться от неё. Все покупатели являлись законопослушными гражданами, по большей части это были женщины. В первую очередь проводилась проверка мужчин, соответствовавших известному описанию насильника из восточного Сакраменто. Таковых оказалось всего несколько человек, и особых вопросов к ним не возникло — показатели их крови не соответствовали тем, что имел Гиена. Кроме того, все эти люди имели надёжное alibi на время последних нападений насильника, так что от подозрений в их адрес отказались быстро.

Затем пришло время проверки остальных покупателей и их ближайшего окружения, поскольку нельзя было исключать того, что Гиена сам не явится покупать футболку, а отправит в магазин кого-то из друзей или родственников. Работа эта несколько подзатянулась, что легко объяснить значительностью числа проверяемых лиц, однако уже в первых числах наступившего 1978 г. стало ясно, что преступника среди них нет. Либо… проверяющие не способны его выделить, т.е. поисковые признаки в значительной степени не соответствуют реальным параметрам.

В последнее верить не хотелось, все, причастные к расследованию, были уверены, что имевшиеся описания Гиены весьма точны и позволяют опознать преступника.

Что же произошло? Проскочил ли насильник из восточного Сакраменто сквозь сито проверки или же он вообще в него не попадал? Сотрудник Группы «Западня» детектив Кэрол Дэйли, упоминавшаяся уже на страницах этой книги, в начале января пророчески изрекла: «Мы перед насильником как открытая книга. У него источник в полиции, он видит все наши действия!»

В это верить тоже никому не хотелось…

Примерно в те же самые дни последней недели уходившего 1977 г. началась довольно интересная история, связанная со странными телефонными звонками, которые стали раздаваться в доме Кэри Франк, жертвы самого первого нападения Гиены, произошедшего полутора годами ранее, в ночь на 18 июня 1976 г. Ежедневно — иногда один раз в день, иногда дважды с небольшими перерывом — звонил телефон, и неизвестный вежливо просил передать трубку кому-то, кого не было в доме. Каждый раз назывались разные имена. Всё выглядело как тривиальная ошибка при наборе номера, однако Кэри сразу же опознала голос насильника.

Потерпевшая, хорошо запомнившая то безразличие полиции Ранчо-Кордова, с которым она столкнулась при своём обращении за помощью полтора года назад (об этом достаточно написано в книге I), решила собрать информацию о преступнике самостоятельно. Она подключила собственный магнитофон к телефону и принялась записывать переговоры с насильником, разумеется, не подавая вида, что узнала его. Наверное, Кэри было психологически очень сложно демонстрировать спокойствие и непонимание, однако, она успешно справилась и собрала целую коллекцию из аудиозаписей с голосом Гиены. Все они были очень короткими, буквально в несколько фраз, поскольку преступник явно боялся затягивать разговор. Но ценность их заключалась в том, что их собралось около десятка, и голос, звучавший в телефонной трубке, вполне поддавался опознанию. Все диалоги были коротки и строились примерно по такой схеме: «Алло, Рэя [Донована, Майкла] к телефону можно пригласить?» — «Вы ошиблись номером.» — «Прошу прощения».

Так продолжалось до 2 января 1978 г. В тот день около 14 часов опять раздался телефонный звонок с просьбой позвать «Рэя» и последующими извинениями. А через четверть часа телефон зазвонил снова и тот же самый голос прохрипел из трубки: «Я собираюсь убить тебя… Собираюсь убить тебя… Собираюсь убить тебя… Сука… Сука… Сука… Сука… Сука. Е… ая б… ть» (дословно: «Gonna kill you… Gonna kill-l-l you… Gonna kill-l-l-l-l-l you. Bitch...Bitch...Bitch...Bitch...Bitch. Fuckin’ whore.») Фраза эта дословно приведена здесь отнюдь не случайно, вовсе не потому, что автор решил таким вот странным образом пощекотать нервы читателям. Просто так сложилось исторически, что именно эту фразу воспроизводят в разного рода трансляциях и передачах, посвященных истории преступлений Гиены. Поэтому если кто-то из читателей пожелает самостоятельно углубиться в историю этого расследования, он обязательно наткнётся рано или поздно на эту аудиозапись. Она даёт представление о «классическом голосе» Гиены, и читатель должен знать, что упомянутая запись сделана Кэри Франк днём 2 января 1978 г. Автору известно, что многие читатели начинают самостоятельно анализировать приводимые факты, так что данная справка может кому-то оказаться полезной.

Итак, получалось, что с момента католического Рождества Гиена изображал из себя корректного собеседника, но вот 2 января его ярость вырвалась наружу. Что тут скажешь? 10 дней крепился, но в конце концов не сдержался.

Кэри Франк взяла аудиокассету с записью голоса насильника и отправилась к детективам Группы «Западня». Все, причастные к расследованию, оказались по-настоящему потрясены — это был подарок, ценность которого переоценить было сложно. Если бы преступника удалось арестовать и притащить в суд, то песенка его была бы спета — ни одно жюри присяжных, прослушав эту аудиозапись, не выпустило бы обвиняемого на свободу.

К этой ситуации как нельзя лучше подходит русская поговорка: раскрыл рот дурачок и сдал себя, как стеклотару! Вот уж воистину…

Получив в своё распоряжение ценнейший вещдок, детективы Группы «Западня» сделали то, что и надлежало сделать в сложившейся ситуации. В течение первой половины января в здание службы шерифа приглашались все те, кто мог слышать голос Гиены. Им предлагалась к прослушиванию «нарезка» фраз предполагаемого преступника, после задавался вопрос о принадлежности голоса тому человеку, который на них нападал. Работа эта может показаться кому-то излишней и прямо бесполезной, однако это ошибочное суждение, поскольку благодаря опознанию (либо неспособности опознать) звучавший голос, удалось провести селекцию большого числа эпизодов, приписываемых Гиене. Была подтверждена правильность предполагаемой хронологии нападений этого преступника — именно этой хронологии мы следуем в данной книге. Кроме того, удалось гарантированно подтвердить предположения о том, что прерванный в мае 1977 г. цикл нападений насильника из восточного Сакраменто возобновился в сентябре того же года.

В самый разгар этой работы произошло любопытное событие, заслуживающее того, чтобы быть упомянутым здесь. По телефону одной из некоммерческих служб психологической поддержки жертв преступлений в 20:30 6 января 1978 г. позвонил некий мужчина, у которого с оператором получился разговор примерно такого содержания (магнитофонная запись не производилась, о разговоре известно из последующего письменного изложения его оператором телефонной службы).

Итак, звонящий (З): «Вы можете мне помочь?»

Оператор (О): «Что у вас за проблема?»

З: «Да, у меня проблема. Я нуждаюсь в помощи, поскольку больше не хочу этого делать».

О: «Что именно делать?»

З: «Ну, думаю, я могу вам признаться, ребята. Вы ведь не отслеживаете этот звонок?»

О: «Нет, мы вообще не отслеживаем входящие звонки».

З: «Я — насильник из восточного района, и я ощущаю, что опять возвращаюсь ко всему этому, а я не хочу этого делать. Кто-нибудь способен помочь мне? Я не хочу причинять боль этим женщинам или их мужьям. Вы отслеживаете этот звонок?»

О: «Мы не отслеживаем этот звонок. Вы хотите совета?»

З: «Нет. Я и так всю жизнь консультировался. Я был в государственной больнице Стоктона, хотя я не должен был тебе это говорить. Думаю, я могу тебе доверять. Вы отслеживаете этот звонок?»

О: «Нет, мы его не отслеживаем».

З: «А вот я считаю, что вы отслеживаете этот звонок».

После чего трубка была повешена, и более человек, назвавшийся «насильником из восточного района» не перезвонил. Оператор, разумеется, уведомил руководство о состоявшейся беседе, далее информация вполне ожидаемо поступила в правоохранительные органы. Оператора пригласили детективы Группы «Западня» и предложили прослушать имевшийся в их распоряжении аудиоматериал с голосом Гиены. Оператор прослушал «аудионарезку» и заявил, что узнаёт этот голос. По его мнению, именно его обладатель позвонил в службу психологической помощи вечером 6 января и разговаривал с ним на протяжении примерно минуты.

В этом месте любой читатель может попытаться самостоятельно ответить на вопрос: насколько важную информацию содержал изложенный выше диалог? Заслуживали ли доверия откровения о «внутренней борьбе», переживаемой насильником, и его обследовании в больнице штата в Стоктоне?

Выше нами уже обсуждался вопрос о возможном заболевании психиатрического профиля у Гиены и автор обосновал собственную убежденность в том, что преступник не страдал подобной болезнью. Быть может, он переживал пограничные состояния (что, кстати, тоже представляется автору маловероятным), но настоящим «патентованным» психбольным этот человек никогда не был. И его якобы случайные упоминания о неких деталях собственной жизни не более чем уловки, призванные запутать следователей. Более того, автор позволит себе в этом месте высказать собственное мнение ещё более определенно: вообще все россказни Гиены, имеющие хоть какое-то отношение к его персоне, являются заблаговременно продуманной дезинформацией.

Трудно сказать, понимали ли это детективы Группы «Западня» в начале 1978 г. Вполне может быть, что нет, весьма вероятно, что Гиену действительно воспринимали как настоящего параноика. Ведь даже некоторые профессиональные психиатры разделяли тогда подобную точку зрения, о чём и заявляли в средствах массовой информации. Как бы там ни было, на следующий день, 7 января, пара детективов из состава Группа «Западня» отправилась в Стоктон. Цель поездки была одновременно очень проста и почти невыполнима — им надлежало отыскать в архиве больницы штата следы обследования и лечения насильника из восточного Сакраменто.

Работа эта потребовала 10-дневного изучения историй болезни за последние 10 лет. Результат оказался ничтожен — никого, подходящего под поисковые признаки преступника и годного для последующей оперативной разработки, отыскать не удалось. Были выявлены несколько кандидатов, но их быстро проверили и исключили, ввиду невозможности их участия в нападениях в восточном Сакраменто (два из них успели умереть к тому времени, третий находился в психлечебнице и т.п., в общем, никто из них явно не мог быть Гиеной). Надо сказать, что результат получился вполне ожидаемый.

В 05:20 20 января 1978 г. в доме Кент, явившемся местом нападения насильника из восточного Сакраменто 10 ноября предыдущего года, зазвонил телефон. Дебора Кент подняла трубку и услышала фразу, смысл которой поняла не сразу: «Я не бил некоторое время. Ты будешь моей следующей жертвой. Я трахну тебя в задницу. Скоро увидимся» (дословно: «I have not struck in awhile. You will be my next victim. I’m going to fuck you in the butt. See you soon.»). Звонивший тут же положил трубку…

Через 10 минут, в 05:30, телефон зазвонил в доме семьи Терраньян, ставшей жертвой нападения в ночь на 3 мая 1977 г. (эпизод №18). Трубку подняла Сандра Терраньян, только проснувшаяся и вышедшая на кухню. Звонивший слово в слово повторил сказанное Деборе Кент десятью минутами ранее и отключился.

Не прошло и получаса, как об этих телефонных звонках уже знали детективы группы «Западня». То обстоятельство, что в обоих случаях сообщения оказались идентичны, позволяло отмести любые предположения об обычном телефонном хулиганстве. Никто не сомневался в том, что в обоих случаях куражился Гиена. Ещё до обеда по обоим адресам была установлена записывающая техника с автоматическим определителем номера звонящего телефона. Все, проживавшие по обоим адресам, получили инструктаж о порядке действий в случае поступления новых сообщений преступника. В домах была установлена сигнализация, позволявшая подать сигнал тревоги на пульт дежурного офицера службы шерифа, не вставая с кровати. Кроме того, дома были взяты под негласную охрану, о которой не подозревали даже члены семей Кент и Терраньян. Детективы в ночное время прятались внутри фургонов, оборудованных для ведения скрытого наблюдения и выглядевших со стороны пустыми. Предполагалось, что в случае проникновения Гиены в дом и подачи сигнала тревоги, две пары полицейских немедленно бросятся на место преступления, сэкономив несколько минут на времени, необходимом для прибытия первых патрулей.

Все были готовы брать насильника с поличным. Правда, в числе сотрудников Группы «Западня» уже раздавались голоса, доказывавшие, что коли Гиена пообещал напасть на Кент и Терраньян, стало быть, нападать он будет совсем не на них. И звонить им он более не станет.

Можно верить в случайности, можно не верить, но насильник из восточного Сакраменто действительно не звонил более ни Деборе Кент, ни Сандре Терраньян. И своё следующее нападение он совершил cовсем не там, где его ждали, достаточно посмотреть на карту.

Схема, демонстрирующая локализацию мест нападений Гиены в восточных районах округа Сакраменто по состоянию на конец января 1978 г. Числа соответствуют номерам криминальных эпизодов, приписываемых насильнику; штрихованная область А обозначает небольшой район площадью 0,4 км2 в Ранчо Кордове, где преступник с июня 1976 г по март 1977 совершил 5 нападений (эпизоды 1, 3, 6, 8 и 15). Точка с номером 29 показывает место расположения дома семьи Шапиро на улице College View Way, явившегося поздним вечером 28 января 1978 г местом совершения очередного преступления Гиены. Правоохранительные органы ожидали появления насильника в местах, близких к точкам №18 и №27, где и предполагалось перехватить преступника. Однако, как видим, он обнаружил себя в другом месте. Расстояние от №29 до №27 — около 2,5 км, а от №29 до №18 — примерно 10,5 км.

Сестры-погодки, Дэйна Шапиро, 15 лет, и Илэйн Шапиро, 14 лет, (Dana Shapiro & Elaine Shapiro) проживали вместе с родителями в доме на короткой и очень тихой улице под сложным название Колледж-вью-вэй (College View Way) в северной части Кармайкла, у самой границы с Цитрус-Хайтс. Улочка имела длину всего 200 м. и по обеим её сторонам расположилось 15 домовладений. Этот район можно было назвать безопасным, тихим и даже интимным, все дома были возведены там в середине 1960-х гг., находились в руках первых собственников и фактически непрерывно дорожали. Это был хороший район по меркам среднего класса того времени.

Можно не сомневаться, что 28 января 1978 г. Запечатлелся в памяти всех членов семьи Шапиро на всю жизнь. В ту субботу вся семья — родители и две дочери — отправились на горнолыжный курорт, расположенный у озера Тахо, на границе штатов Калифорния и Невада, в горах Сьерра-Невада. Расстояние от дома в одну сторону — примерно 120 км. Снега на территории округа Сакраменто не было совсем, а вот там была настоящая Сибирь! Все получили массу позитивных впечатлений — потрясающие виды, отличные трассы, прекрасная погода, кислородное опьянение… Ближе к концу дня руки-ноги отваливаются, голова гудит, и тело кажется просто невесомым. Восторг! Проведя весь день среди живописной природы, семья благополучно вернулась домой. После 18 часов родители стали собираться на концерт в Сакраменто, который должен был начаться в 19 часов. И благополучно уехали.

Дэйна и Илэйн посмотрели телевизор, и младшая из сестёр уснула прямо во время фильма — сказалась усталость от поездки. Произошло это примерно в 10 часов вечера. Дэйна, увидев, что сестрёнка перетекла в горизонтальное положение, выключила телевизор, растолкала её и отправила спать. Легла и сама, перед тем проверив закрытие окон и дверей по всему дому.

Прошло около часа. Примерно в 23 часа Дэйну разбудил странный, но вполне явственный шум, причину которого и источник она определить не смогла. Приподнявшись в кровати, она выглянула в окно — там ничего необычно не было видно… а повернув голову к двери, увидела мужчину в маске и с пистолетом в правой руке, который беззвучно входил в её спальню. Через секунду в глаза Дэйны ударил яркий свет фонарика, и нарочито хриплый мужской шёпот потребовал все деньги, какие у неё есть.

Дэйна поступила с юношеской непосредственностью. Не дослушав фразу вторгнувшегося обладателя яркого фонаря и железного пистолета, девушка поднялась, подошла к фотографии любимой кошки в рамке, стоявшей на тумбочке у кровати, вытащила оттуда свою «заначку» (60$ между прочим!) и без затей протянула их мужчине с пистолетом. И пояснила: «У меня больше нет!» Т.е. она даже не стала слушать про шнурки, про угрозу убийства… надо тебе, болезному, забрать мои деньги — на, возьми, 60$, у меня более нет! Прелестно! Потрясающая непосредственность под дулом пистолета…

Надо думать, что и сам преступник немало поразился тому, как спокойно, рационально и функционально отреагировала Дэйна на его вторжение… Она его даже не испугалась, и это понял сам преступник. Ну, как не вспомнить тут Александра Васильевича Суворова с его бессмертным: меня пугают, а мне не страшно!

Вторгнувшийся в дом мужчина в лыжной шапочке и с фонарём в руках не стал связывать Дэйну, а лишь приказал ей шёпотом: «Разбуди сестру!» Вот тут Дэйне стало ясно, что неизвестный ориентируется в доме много лучше, чем можно было подумать поначалу. Это был явно не случайный воришка.

Дэйна прошла мимо мужчины и направилась в спальню младшей сестры. Та спала, как ангел, её ничто не разбудило, хотя, если бы она проснулась чуть ранее и cообразила, что происходит, события могли бы принять совершенно другой оборот. Дэйна растолкала Илэйн и без долгих объяснений сказала сестрёнке: «Отдай ему деньги!»

Мужчина с пистолетом очень занервничал, когда Илэйн поднялась с кровати, он два или три раза повторил, чтобы она на него не смотрела, иначе он её убьёт. Луч фонаря метался по комнате, преступник явно не понимал, кого же именно надлежит контролировать — Дэйну или Илэйн. Илэйн достала из копилки 50$ и протянула их злоумышленнику. Тот взял деньги, приказал девушкам повернуться к нему спиной и завести руки за спину. Он быстро замотал запястья каждой шнурками, поначалу не завязывая узлов, а просто обмотал, точно пластырем или изолентой. Лишь чуть позже, уже успокоившись, он вернулся к шнуркам и сделал узлы.

Поставив девушек на колени, злоумышленник накрыл голову Дэйны подушкой и вдавил в неё ствол пистолета, словно собираясь произвести бесшумный выстрел. Стрелять, однако, не стал, а лишь спросил, когда вернутся родители. И уточнил, что врать ему не нужно, потому что в случае обмана он убьёт и её саму, и её отца, и мать. Дэйна ответила, что в полночь. Злоумышленник оставил девушку и подступил с тем же вопросом к её младшей сестре. Для пущей убедительности он приставил к шее девушки лезвие ножа. Илэйн без раздумий повторила слова Дэйны.

Мужчина в маске вышел из спальни, некоторое время бродил по дому, сёстры слышали, как хлопала дверь холодильника, и стучали открываемые и закрываемые мебельные дверцы. Продолжалось это не очень долго, возможно, минут 5, вряд ли более. Затем неизвестный вернулся в спальню Илэйн, уложил на кровать стоявшую до того на коленях Дэйну, сдёрнул с неё трусики и приспустил свои штаны. Повалившись на Дэйну сверху, он как будто бы осуществлял половой акт, во всяком случае, так могло показаться со стороны… Продолжалось это совсем недолго, возможно секунд 20 или 30, после чего мужчина в маске повторил свои действия с Илэйн.

Однако, ни в первом, ни во втором случае полового акта не было! Девушки так и не поняли, что же именно и для чего делает неизвестный мужчина.

Тот, однако, пришёл в неистовство. Он перетащил Илэйн с мягкой кровати на жёсткий пол, уложил на спину, прикрыл лицо трикотажной кофтой и поднял ноги вверх. Он попытался осуществить половой акт в такой позе, однако, и теперь у него ничего не получилось. Возня эта продолжалась около минуты, после чего мужчина в маске вернулся к Дэйне, остававшейся лежать поперёк кровати. Насильник перевернул жертву лицом вверх, бросил ей на голову подушку, запретив смотреть на себя, и снова попытался осуществить половой акт. Его пыхтение и сопение раздавались в полной тишине около минуты.

Наконец, прекратив свои малоуспешные попытки, мужчина связал лодыжки Дэйны и, запретив сёстрам разговаривать, вышел из спальни. Из гостиной донеслись его всхлипы и причитания, казалось, злоумышленник плакал, причём старался делать это тихо, чтобы его не услышали. Сёстры были потрясены произошедшим…

Хныканье, впрочем, довольно скоро прекратилось, и неизвестный в маске вернулся в спальню Илэйн. Он спросил, где находятся деньги родителей. и Дэйна, совершенно не задумываясь, ответила, что деньги должны лежать на кровати в их спальне. Мужчина ушёл, затем возвратился и произнёс странную фразу: «Я не хочу этого больше делать, но она меня заставляет этим заниматься» (дословно: «I don’t want to do this anymore. She’s making me do it.»).

После этого он вышел из комнаты и исчез. Никаких звуков в пустом доме связанные девушки не слышали.

Родители, возвратившиеся спустя примерно 15 минут, сразу же освободили связанных дочерей и немедленно вызвали полицию. Произошло это в 23:30. По мнению потерпевших, общая продолжительность нападения не превышала 20 минут. Нападение на сестёр Шапиро можно считать, пожалуй, самым коротким из всех, которые связывались с насильником из восточного Сакраменто.

Согласно описанию Дэйны и Илейн, преступник имел рост около 175 см. и казался худощавым, его вес вряд ли превышал 68—72 кг. Возраст его в силу понятных причин потерпевшие определить затруднились, но по общему впечатлению от внешности преступника и тому, как тот двигался, можно было не сомневаться в том, что ему менее 30 лет. Одет он был во всё тёмное — грубое пальто до середины бёдер, бадлон, мягкие хлопчатобумажные штаны, на его голове находилась чёрно-синяя лыжная шапка из толстого трикотажа, а на руках — старые, толстые, сильно потёртые лыжные перчатки, которые преступник не снимал. В таких перчатках было сложно делать аккуратные точные движения.

Судебно-медицинское освидетельствование подтвердило рассказ сестёр, преступник не смог осуществить ни с одной из них половой акт, хотя осаднения кожи и потёртости свидетельствовали о манипуляциях в области половых органов. Следы эти, видимо, были оставлены грубыми перчатками, находившимися на руках преступника. Ни на телах потерпевших, ни на предметах их одежды, ни на месте преступления следов спермы обнаружено не было. Эта деталь также подтверждала рассказ девушек о том, что насильник не смог добиться эрекции и фактически полового акта не осуществил.

Изучение места преступления показало, что злоумышленник проник в дом через входную дверь и при этом действовал крайне прямолинейно — он просто выбил дверь ногой. Подобная грубость, весьма нехарактерная для насильника из восточного Сакраменто, поначалу даже заставила усомниться детективов в том, что случившееся является делом его рук. Лишь изучив всю совокупность следов, улик и свидетельских показаний, сотрудники Группы «Западня» согласились с тем, что именно Гиена наведался в дом Шапиро.

Согласно показаниям Дэйны, интервал времени между шумом, который её разбудил, и моментом появления в её спальне преступника, был очень невелик, буквально 3—4 секунды. Это означало, что насильник, выбив дверь, сразу же помчался в спальню девушки, что заставляло подозревать его осведомленность о планировке дома. Когда у Шапиро поинтересовались, не происходили ли в предшествующие недели некие события, связанные с попытками проникновения в их дом посторонних, члены семьи сразу же вспомнили случай, имевший место в первой декаде января. Тогда некто вскрыл дверь гаража и похитил набор инструментов. Гараж примыкал к дому, и через него, пройдя внутреннюю дверь, можно было проникнуть в жилые помещения. Дверь, правда, осталась закрытой, поэтому обитатели дома решили, что преступник ограничился мелким хищением. Об этом инциденте они, кстати, полиции сообщать не стали, посчитав его слишком незначительным. Кстати, дом Шапиро весной 1977 г. был хорошо укреплён, в двери были врезаны дополнительные замки, а стеклянная дверь, ведущая из гостиной в сад, помимо этого заблокирована специальным стопором. Наличие стопора делало невозможным открывание двери извне дома даже в случае отпирания замков.

Детективы, проанализировав все эти детали, пришли к выводу, что Гиена в начале января проник в дом через гараж, осмотрел жилые помещения и выяснил, что в семье есть симпатичные девочки-погодки. Тогда же он убедился в том, что жильцы приняли меры по укреплению окон и дверей, что существенно осложнило возможность быстрого и скрытого проникновения, которое обычно практиковал насильник из восточного Сакраменто. Покидая место проведения разведки, Гиена прихватил набор инструментов — не потому, что тот ему был действительно нужен, а сугубо для создания видимости, будто проникновение связано с действиями обычного наркомана, похитившего первое, что попало на глаза и что можно было обменять на «дозу». В принципе, преступник мог ничего и не воровать, но это могло насторожить хозяев дома, если бы они догадались о проникновении в жилище постороннего. Если всё действительно произошло именно так, то нельзя не признать того, что замысел преступника полностью оправдался.

Осмотр дома Шапиро показал, что Гиеной похищены сбережения сестёр, которые они отдали преступнику в начале нападения, две серебряные монеты, переделанные в серёжки, взятые из шкатулки с драгоценностями Дэйны, а также две фотографии Илэйн.

Рассказывая во время допросов о подозрительных событиях, предшествующих нападению, девушки припомнили телефонные звонки, раздававшиеся у них дома в середине дня начиная с 23 января, понедельника. Звонивший всегда спрашивал их маму, что было очень странно, поскольку та работала страховым брокером и в это время всегда находилась на рабочем месте. Голос звонившего звучал очень странно, даже смешно, он казался «мяукающим». Однако этот голос не соответствовал тому, как звучал шёпот напавшего вечером 28 января мужчины. К концу января детективы Группы «Западня» уже не сомневались в том, что Гиена очень любит общаться с жертвами (бывшими или будущими — неважно) по телефону. Похоже было на то, что именно насильник звонил Дэйне и Илэйн, каким-то образом исказив собственный голос. В принципе, это было совсем несложно сделать при помощи обычного магнитофона, чуть-чуть увеличив скорость воспроизведения записи. Многие магнитофоны имели функцию плавной подстройки скорости воспроизведения, так что никаких сложностей подобная операция не представляла. Гиена мог записать несколько фраз на компактный кассетный магнитофон, подойти с ним к любому телефону-автомату и воспроизвести запись на чуть увеличенной скорости.

Т.е. данная деталь объяснялась просто и логично.

Гораздо любопытнее во всех отношениях представлялась неспособность преступника осуществить половой акт с жертвами, которые не могли оказать сопротивление. Такого рода «накладки» обычно происходят с малоопытными перевозбужденными насильниками. До начала нападения им кажется, что они способны на самые невероятные сексуальные подвиги, но когда подходит нужное время, оказывается, что либо эрекция не возникает, либо она столь сильна, что семяизвержение происходит до начала полового акта. Иногда насильника приводит к неудаче неожиданное поведение жертвы, ставящее преступника в тупик. Нельзя сказать, что подобные неудачи насильников происходят очень часто, но криминальные психологи время от времени с такими случаями сталкиваются. Однако подчеркнём ещё раз, такие ситуации характерны для неопытных преступников, неспособных правильно рассчитать свои силы и поведение. Очевидно, что к Гиене данное наблюдение никак не подходило.

Итак, что же получалось, если оценить ситуацию ретроспективно? 10 ноября 1977 г. насильник напал на Дениз Кент — потерпевшая заявила, что половой акт он не осуществил. Судебные медики оспорили утверждение жертвы и детективы сочли, что та попросту была неискренна. Ладно, пусть так! Но в ночь на 3 декабря 1977 г. насильник проник в дом МакМил, связал и раздел жертву. Он провёл в доме жертвы около часа, светил на неё фонариком, осматривал, но… половой акт так и не осуществил. Все, причастные к расследованию решили, что преступник счёл Роксанну МакМил непривлекательной и даже нашли тому косвенные подтверждения. Хорошо, пусть так, объяснение звучит более-менее правдоподобно… Но вот наступает 28 января 1978 г., Гиена врывается в дом Шапиро, успешно связывает двух несовершеннолетних девочек, очень привлекательных внешне, как раз в его «диапазоне приемлемости», спортивных, высоких, худощавых брюнеток. Он их раздевает, пытается осуществить половой акт с каждой по очереди, и ничего у него из этого не выходит. Посрамлённый, он покидает место преступления буквально через 20 минут с момента вторжения — так быстро Гиена ещё никогда не уходил.

Кстати, из дома Роксанны МакМил в ночь на 3 декабря преступник тоже ушёл довольно скоро — на месте преступления он провёл всего около 1 часа…

Интересно, да?

Нельзя, кстати, не обратить внимание и на возросший интервал между нападениями: от 10 ноября до 2 декабря более 3 недель, а от 3 декабря до 28 января следующего года — почти 8 недель! В сентябре-октябре Гиена совершил 4 нападения, так что замедление налицо.

В самом конце января 1978 г. упоминавшийся выше координатор Отдела поведенческих наук ФБР на территории штата Калифорния Рассел Ворпагель связался с товарищами из Группы «Западня» и поинтересовался успехами. Ему рассказали о результатах операции по продаже футболок, точнее, о полном отсутствии результатов, заодно поделились последними новостями, связанными с нападением на сестёр Шапиро.

Ворпагель чрезвычайно заинтересовался и предложил встретиться для того, чтобы обдумать дальнейшие действия. Надо сказать, что в те дни он был чрезвычайно занят в одном очень необычном расследовании, о котором нам придётся говорить в следующей главе, но вокруг Гиены складывалась столь необычная ситуация, что ради её анализа можно было отложить все другие дела.

1 февраля Ворпагель встретился с детективами Группы «Западня» и обсудил состояние расследования, имевшее в то время, скажем прямо, вид неутешительный. Общее мнение занятых расследованием клонилось к тому, что от них где-то происходит утечка информации, и Гиена ловко уходит от всех расставленных ловушек. Опыт декабря-января показал, что преступник не звонит по тем телефонам, где установлены определители номеров и магнитофоны, насильник проигнорировал продажу футболок, а ведь работа над этой операцией отняла столько времени и сил! Преступник имитирует нанесение ударов в одном месте, а нападает совсем в другом… всё по военной науке!

Рас Ворпагель, выслушав сетования своих коллег, выступил с инициативой неожиданной и интересной. Общий ход его рассуждений был примерно таким: насильник из восточного Сакраменто сейчас крайне взбешён своими неудачами, ведь, по крайней мере, уже трижды ему не удавалось осуществить нападение по задуманной схеме. Его снедает ярость и ощущение собственной неполноценности, особенно страдания преступника усугубляет та мысль, что его половая слабость стала известна правоохранительным органам. Сейчас этот человек находится «не в своей тарелке», неудачи его очень мучат, поскольку психопаты крайне самовлюбленны, не способны к самокритике и не терпят в свой адрес ни малейшей иронии. Сейчас же он пребывает в уверенности, что вся служба шерифа смеётся над его половой слабостью! Что ж, это даже и неплохо, его мнительность можно обернуть против него же, рассудил психолог из ФБР. Общую концепцию нового плана Рассела Ворпагеля можно выразить словами: давайте его подразним. Давайте вытащим его из своей раковины и заставим проявить себя активными действиями. А для того, чтобы сделать это, гнев Гиены надо довести до крайнего предела — над ним надо публично посмеяться.

Фактически Ворпагель предложил перевернуть ситуацию: если в декабре правоохранительным органам предстояло заманить преступника в магазин и там каким-то образом опознать, то теперь предстояло разыграть иную комбинацию. Не надо искать и опознавать преступника, надо сделать так, чтобы он сам предпринял активные действия и тем самым себя расшифровал.

Может показаться, что речь идёт о каком-то сюжетном трюке из вульгарного третьесортного сериала про «хороших копов», но нет, задуманная Ворпагелем комбинация была вполне серьёзна и, кстати, довольно рискованна.

5 февраля 1978 г. в газете «Сакраменто юнион» появилась заметка с говорящим названием «Насильника предупредили стихами» («Rapist warned in rhyme»). В заметке сообщалось, что некий Джек Янг (Jack Young) обратился в редакцию газеты с просьбой предоставить ему возможность обратиться к насильнику из восточного района. Инициативный гражданин заплатил 8,73$ и выкупил две газетных колонки общим объёмом в 1400 знаков. В них Янг сообщил, что проживает с любимой семьёй в районе Северный Хайлэндс (Noth Highlands), расположенном севернее Кармайкла и западнее Цитрус-Хайтс. Примерно там, севернее автотрассы №80 находился дом Роксанны МакМил… Также Янг упоминал мимоходом, что является отцом четырёх дочерей.

Основное содержание своего сообщения Джек Янг выразил словами «насильник должен дважды подумать, прежде чем напасть на следующий дом». А этот посыл автор проиллюстрировал собственным четверостишием, на сочинение которого он, по собственным словам, затратил 5 минут. Оригинальный текст гласил:

East side rapist you are fool What you are doing is against God’s rule You are sick? sleezy and lower than a mouse I’ll fix you good if you come by my house

Автор позволил себе сделать художественный перевод этих незатейливых стишат:

Насильник, глупый человек, Презревший Божеский зарок, Я излечу тебя навек, Коль переступишь мой порог.

При дословном переводе можно увидеть, что Янг называет Гиену дураком, сумасшедшим и сравнивает его с трусливой мышью, но и без этих словесных украшений художественный перевод достаточно хорошо передаёт уничижительные и угрожающие интонации, вложенные автором с эти стишата. Джек Янг явно рассчитывал вывести Гиену из себя и побуждал каким-то образом отреагировать на явное издевательство.

Проницательные читатели, вне всякий сомнений, догадались, что никакого Янга в Северном Хайлэндсе отродясь не было, как и его любимой семьи в составе супруги и четырёх дочерей. От начала до конца вся история с самодеятельным любителем поэтического жанра была выдумана Расселом Ворпагелем и одобрена его коллегами из Группы «Западня». Расчёт правоохранителей строился на том, что разъяренный насмешками в свой адрес насильник примется за поиски мифического «Джека Янга», для чего отправится в Северный Хайлэндс и начнёт там расспросы. Ворпагель умышленно предложил сообщить о наличии у «Джека Янга» четырёх дочерей — такую семью довольно просто обнаружить… Во всяком случае, так должен был подумать Гиена. Район Северный Хайлэндс был взят под плотную опеку большим количеством скрытых патрулей, в задачу которых входило выявление всех посторонних, слоняющихся от дома к дому и расспрашивающих про семью с четырьмя девочками. Гиену не надо было задерживать с поличным во время нападения — ему достаточно было всего один раз привлечь к себе внимание Группы «Западня», попасть в оперативную разработку и последующее разоблачение превращалось в вопрос времени. Сначала судебное постановление на изъятие образцов крови для установления её групповой принадлежности и проверки на невыделительство, в случае выявления нужных совпадений — плотная проверка на наличие alibi, последующий допрос с использованием «детектора лжи» и… вуаля!… парень, ты попался!

Примерно такой была общая схема задуманной Ворпагелем игры. Имела ли она шансы на успех? Вопрос, конечно, интересный, но риторический.

Дело заключалось в том, что между 1 февраля, когда ФБР-ский «профилёр» предложил задуманную комбинацию Группе «Западня», и 5 февраля, когда началась практическая реализация плана, произошли события, лишившие эту затею смысла. Статья в «Сакраменто юнион» и последующая работа полицейских в Норт Халэндс оказались в каком-то смысле холостым выстрелом, поскольку Гиене 5 февраля стало уже не до обидных стишат. И скорее всего, в этот и последующие дни его вообще не было на территории округа Сакраменто.

Впрочем, пойдём по порядку…

Глава 4. Выстрелы на Ла-Алегриа

Несмотря на то, что розыск насильника из восточного Сакраменто отвлекал на себя большие силы правоохранительных органов и расследование совершенных им преступлений относилось к разряду приоритетных, на территории столичного округа криминальная активность никогда не ограничивалась нападениями Гиены. Помимо довольно прозаических автоугонов и хищений из жилищ, которыми промышляли в основном наркоманы, с завидной периодичностью случались и убийства, причём порой весьма изуверские. В то самое время, когда сотрудники Группы «Западня» деятельно проверяли старые зацепки и хорошо знакомых подозреваемых, «профилёр» ФБР Рассел Ворпагель деятельно участвовал в расследовании двух изуверских убийств, произошедших 21 и 27 января 1978 г.

21 числа в середине дня некий преступник, вооруженный револьвером 22-го калибра, вошёл в дом Терезы Уоллин (Teresa Wallin) и убил женщину тремя выстрелами. Её муж, Дэвид, находился в это время на работе. 22-летняя Тереза находилась на третьем месяце беременности. Преступник изуродовал тело, вскрыв брюшную полость и удалив часть кишечника, поджелудочную железу, селезёнку и почки. Преступник собрал кровь убитой в пластиковое ведёрко, содержимым которого облился в ванной. Там же, в ванной, был найден пустой стаканчик из-под йогурта со следами крови внутри. Криминалисты, изучив улику, обнаружили по краю стакана слюну — это наводило на мысль, что убийца пил из стаканчика кровь жертвы.

Странности в поведении преступника этим, однако, не ограничились. Во рту жертвы были найдены собачьи фекалии, а у дорожки во дворе дома — следы собачьих фекалий со следами пальцев. Похоже было, что убийца выбежал во двор, схватил голой рукой фекалии и убежал обратно, чтобы засунуть в рот жертве… Дичь полнейшая!

Судебно-медицинское исследование показало, что с женщиной был совершен половой акт, причём посмертно. Однако отнюдь не это явилось главным открытием: изучение пуль, извлеченных из тела Терезы Уоллин показало, что выпустили их из того же самого пистолета, из которого 29 декабря 1977 г. был застрелен Эмброуз Гриффин (Ambrose Griffin), 51-летний инженер. В последний день своей жизни Гриффин отправился на прогулку с супругой, они спокойно шли по тротуару, когда из проезжавшей мимо автомашины раздался один единственный выстрел. Пуля угодила Эмброузу в голову, мужчина умер на месте.

Убийство Гриффина выглядело совершенно безмотивным и практически не имело шансов на раскрытие, но спустя три недели тот же самый пистолет «заговорил» в доме Терезы Уоллин.

Через несколько дней новая кровавая драма потрясла округ Сакраменто. Неизвестный ворвался в дом 38-летней Эвелины Миро (Evelyn Miroth), матери троих детей, и убил всех, находившихся внутри. Помимо хозяйки дома, его жертвами стали дети — 6-летний Джейсон Миро, 22-месячный Дэвид Феррейра, племянник Эвелины. Был убит и сосед, Дэнни Мередит (Danny Meredith), совершенно случайно зашедший к Миро. Убийца надругался над телом Эвелин, разрезал брюшную полость, извлёк внутренности, попытался вынуть глазное яблоко, шесть раз воткнул столовый нож в анус, а также искромсал горло. Последующая судмедэкспертиза выявила следы анального и вагинального совокупления с трупом.

Издевался преступник и над телом маленького Дэвида: вскрыв черепную коробку, убийца пытался кусать мозг жертвы, на мозговых оболочках остались следы зубов.

Убийца мало заботился о сокрытии собственных следов — кровавые отпечатки его рук и обуви остались по всему дому, криминалисты зафиксировали их более тридцати.

Совершенно невероятной выглядела концовка этого преступления: 6-летняя девочка, проживавшая через два дома, зашла в дом Миро, чтобы позвать Джейсона на прогулку. Уличная дверь была открыта, девочка спокойно вошла и крикнула: «Джейсон!» Ей навстречу выскочил незнакомый высокий и очень худой мужчина, остолбенело посмотрел на незваную гостью и… побежал прочь через дверь, ведущую во двор. В правой руке, наподобие чемодана, он нёс мёртвого 6-летнего Джейсона, удерживая его за брючный ремень.

Девочка не поняла, чему именно стала свидетелем, но испугалась и помчалась домой. Именно благодаря этой маленькой свидетельнице было получено первое описание преступника — очень худой, высокий, молодой мужчина белой расы. Мужчина этот, кстати, выбежав из дома Миро, открыл автомашину убитого им Дэнни Мередита (ключи он вытащил из кармана его брюк), уложил в салоне труп Джейсона, сам сел за руль и… умчался в неведомом направлении. То есть, он не просто убил мальчика, но и похитил его тело.

Буквально через день пришли предварительные результаты баллистической экспертизы, изучившей пулю 22-го калибра, извлеченную из перегородки в доме Миро. Пуля оказалась выпущенной из того же пистолета, выстрелами которого были убиты Эмброуз Гриффин и Тереза Уоллин.

Чудовищность преступлений и большая общественная опасность, которую представлял убийца, требовала скорейшего расследования. Неудивительно, что в этой обстановке сотрудники Отдела расследований тяжких преступлений против личности Службы шерифа обратились за методической помощью к Расселу Ворпагелю. Напомним, тот являлся официальным представителем Отдела поведенческих наук центрального аппарата ФБР в Калифорнии, и оказание консультативно-методической помощи расследованиям особенно запутанных преступлений являлось его непосредственной служебной обязанностью.

Ворпагель, прочитав отчёты о состоянии мест совершения преступлений 21 и 27 января, изучив акты судебно-медицинских исследований тел погибших и фотографии нанесенных им ранений, пришёл к однозначному выводу: искать надо дурака! Дурак в данном контексте является вовсе не ругательством, это слово надо понимать в его буквальном значении — сумасшедший, безумный, безмозглый, не знающий удержу… У преступника не просто большие проблемы психиатрического характера (такие проблемы есть у очень большого процента преступников!) — этот человек живёт в бреду и творит то, в чём не отдаёт себе отчёта. Преступник не может толком выстроить последовательность своих действий, он не задумывается над сокрытием следов и собственной маскировке. Найти этого дурака, по мнению Ворпагеля, будет просто. «Идите по улицам и опрашивайте людей, убийца обязательно привлечёт к себе внимание окружающих, и его обязательно запомнят. В конце концов окажется, что кто-то знает этого парня и дом, в котором тот живёт», — буквально такими словами Рассел дал наставление детективам службы шерифа и те отправились на поиски высокого и очень худого белого мужчины в пистолетом 22-го калибра.

В числе тех, кто самым деятельным образом был занят в поисках этого убийцы, находился Рэй Бионди (Ray Biondy), самый молодой сержант в Отделе расследования тяжких преступлений. На момент описываемых событий ему было всего-то 30 лет. Рэй входил в число молодых перспективных сотрудников, которых активно продвигал Дуэйн Лав (Duane Lowe), шериф округа Сакраменто, официально объявивший о долгосрочной программе омоложения руководящих кадров.

Рэй и подчиненная ему группа детективов искала убийцу не на улице, а в большом супермаркете, расположенном неподалёку от дома Миро. Логика правоохранителей была проста: сумасшедший не пройдёт мимо большого магазина, захочет либо конфету купить, либо в игровые автоматы поиграть, так что забрести он туда должен обязательно либо до совершения преступления, либо после — неважно! Удача Бионди улыбнулась, и 1 февраля они отыскали двух свидетельниц, которые утром 27 января на парковке перед супермаркетом видели высокого, очень худого мужчину, метавшегося от одной женщины к другой. Странный человек игнорировал лиц одного с ним пола и хотел пообщаться именно с женщинами, но выглядел столь неадекватным, что от него все буквально шарахались. Утром следующего дня, т.е. 2 февраля, Бионди всё в том же торговом комплексе отыскал свидетеля, знавшего разыскиваемого чудика по имени и фамилии. Это была женщина, учившаяся с ним в одном классе. Более того, она столкнулась с ним утром 27 января, он увидел её на парковке и с каким-то невнятным криком бросился навстречу, но женщина быстро завела двигатель машины и уехала. Бывший одноклассник выглядел до такой степени пугающе, что с ним просто-напросто страшно было разговаривать.

Звали этого пугающего одноклассника Ричард Трентон Чейз (Richard Trenton Chase), на момент описываемых событий ему шёл 28-й год. В местных правоохранительных органах его знали с 1971 г., когда первый раз задержали за хранение марихуаны. В 1976 г. с Чейзом близко познакомились и психиатры: произошло это после того, как Ричарда привезли в больницу в состоянии комы. А кома развилась оттого, что он вколол себе в вену кровь кролика. А кровь он вколол потому, что организм его, согласно объяснениям, данным после прихода в сознание, подвергался непрерывному разрушению — кости, дескать, выходят сквозь кожу, а кровь обращается в кристаллы и её количество необходимо постоянно пополнять. Понятно, что после таких заявлений психиатры приняли Ричарда на выходе из палаты интенсивной терапии с искренней радостью и распростёртыми объятиями.

Рэй Бионди вместе с четырьмя детективами немедленно отправился к дому, в котором проживал Ричард Чейз. Последний встретился им прямо у мусорных баков, в которые собрался выбросить большую картонную коробку. Ричард оказался именно таким, каким описывали убийцу Миро — высоким, сутулым, очень худым, со впалыми щеками. Увидев детективов, Ричард бросил на землю коробку и пустился наутёк. Впрочем, пустился наутёк — это слишком сильно сказано, он сделал буквально пару шагов, был сбит с ног, придавлен к земле коленом и обыскан. В заднем кармане его дижнсов оказалось запачканное кровью водительское удостоверение Дэнни Мередита, застреленного в доме Миро 27 января. А в картонной коробке лежал пистолет, который преступник использовал при совершении убийств. Дом Ричарда Чейза оказался переполнен самыми разными уликами, да и отпечатки его пальцев однозначно привязывали его к месту совершения последнего преступления.

Ричард не пытался запираться и на первом же допросе попросил предоставить ему «радар» для обнаружения скрытых фашистов, пытающихся управлять его телом посредством мозговых импульсов.

В общем, 2 февраля 1978 г. Служба шерифа округа Сакраменто могла с полным основанием отметить как день своего большого успеха. Притом, вполне заслуженного. Все, причастные к расследованию, отработали свою задачу на «отлично», от Раса Ворпагеля, обеспечившего следствие совершенно точным «поисковым портретом», и Рэем Бионда, защёлкнувшего на убийце наручники, до последнего патрульного в форме, обходившего улицу за улицей и квартал за кварталом.

Кстати, криминальный путь Ричарда Трентона Чейза отлично подходит в качестве наглядной иллюстрации того, как выглядят преступления, совершаемые настоящими сумасшедшими. Мы этого вопроса касались ранее, обсуждая предположение о сумасшествии Гиены (тогда же автор высказал твёрдую уверенность в том, что с головой у этого преступника всё в порядке, он только имитирует ненормальность). Достаточно сравнить поведение во время совершения преступления Ричарда Чейза и Гиены, чтобы понять, насколько же различно работал у каждого из них мозг и насколько различно состояние волевой сферы каждого.

Итак, день 2 февраля без всяких оговорок оказался днём триумфа Рэя Бионди и его людей. После окончания рабочего времени детективы имели полное право отправиться в бар, чтобы отметить успех.

И в ту самую минуту, когда детективы уже покидали помещение отдела, примерно в 21:10, поступил срочный телефонный звонок: в Ранчо Кордова убиты два человека, мужчина и женщина, они убегали от убийцы, забежали на территорию чужого домовладения, там их догнали и расстреляли, убитый мужчина являлся сотрудником военной полиции. Через несколько минут последовал звонок от шерифа округа Дуэйна Лава, адресованный лично Рэю Бионди: шериф просил сержанта заняться поиском убийцы.

Так в истории расследования преступлений насильника из восточного Сакраменто впервые возникла фамилия этого необычного и очень одаренного детектива. И эти слова, кстати, ничуть не преувеличение и не трюизм. Бионди отлично показал себя в очень сложных расследованиях и за долгие годы своей полицейской работы оказался причастен к по-настоящему сенсационным делам. Достаточно сказать, что помимо Ричарда Чейза, он изловил другого всемирно известного серийного убийцу — Джеральда Арманда Галлего, точнее, пару убийц, поскольку Джеральд совершал преступления в компании со своей женой Шарлин (Gerald & Charlene Gallego). Эти страницы жизни Рэя Бионди известны довольно хорошо, но мало кто знает, что известный детектив был причастен и к поиску насильника из восточного Сакраменто.

Сразу надо пояснить, что до февраля 1978 г. Бионди никак не касался работы Группы «Западня». Последняя работала совершенно автономно от остальных подразделений службы шерифа. Каждый делал своё дело и не лез к другому.

Что же увидел Рэй Бионди и его детективы, прибыв на место двойного убийства в Ранчо Кордова? Улица Ла-Глория вэй (La Gloria way), описывая дугу, упиралась в улицу под названием Ла-Алегрия драйв (La Alegria drive), образуя в месте слияния своеобразный «мысок». На этом мыске располагались домовладения, обращенные своими лицевыми сторонами в сторону каждой из улиц, а тыльными — упираясь друг в друга. Тела убитых людей находились во дворе дома №10165 по Ла-Алегрия драйв; тело мужчины лежало посреди двора, а тело женщины у — ворот, ведущих на задний двор с улицы. Всё выглядело так, будто женщина пробежала через двор к этим воротам, намереваясь выскочить на улицу, но не успела это сделать. Во дворе по соседству, расположенному севернее и принадлежащему дому №10140 по Ла-Глория вэй в пустой чаше бассейна была найдена маленькая собака, принадлежавшая погибшим. Собака не могла вылезти самостоятельно, и её вытащил хозяин дома. Целая секция забора между участками, принадлежавшим домам №10165 и №10140, оказалась выломана, точнее даже, снесена, не вызывало сомнений, что через забор попросту проломились. Сделать это было не очень сложно, поскольку ограда эта, сделанная из тонких реек, имела характер скорее символический, нежели по-настоящему преграждающий. Мужчина на бегу прошёл бы через неё даже не замедлив шаг.

Тем не менее, треск от сокрушаемой ограды должен был быть слышен соседям.

Впрочем, быстро выяснилось, что шума произошедшие события натворили немало и отнюдь не из-за поломанной изгороди. Опрос местных жителей позволил до некоторой степени реконструировать события.

Примерно в 21 час жители домов на Ла-Глория вэй слышали громкие голоса, затем послышался громкий выстрел с очень яркой вспышкой, женский крик, собачий лай, топот ног, громкий треск ломающегося дерева (видимо, изгороди), потом звук второго выстрела и после некоторой паузы — третьего. Из рассказов свидетелей следовало, что инцидент начался на пересечении Ла-Глория вэй и Ла-Чова-стрит, короткой, длиной всего 60 м тупиковой улочки, там был произведен первый выстрел, а затем последовало бегство погибших на юг.

Представленные схемы позволяют в первом приближении составить представление о взаимном расположении объектов, связанных с двойным убийством 2 февраля 1978 г, и общем развитии тех драматических событий. Слева: район пересечения Ла-Глория вэй и Ла-Алегриа драйв с указанием улиц и номеров домовладений. Условные обозначения: Х — участок на пересечении Ла-Чова стрит и Ла-Глория вэй, на котором произошёл некий конфликт с участием потерпевших и был произведён первый выстрел, привлёкший внимание свидетелей; точка «а» — чаша бассейна без воды во дворе дома №10140 по Ла-Глория вэй, в которой был найден пикенес погибших; точка «b» — пролом в ограде между домовладениями, через который погибшие проникли на задний двор дома №10165 по Ла-Алегриа драйв; "+1» — место обнаружения мужского трупа; "+2» — место обнаружения трупа женщины у запертой калитки из двора на улицу. Даже простейший анализ убеждает, что погибшие пытались скрыться с места первоначального конфликта, их преследовали и расстреляли. Справа: схема, демонстрирующая удаленность места проживания погибших в многоквартирном доме «Медоус апартментс» на Малага-вэй, и района совершения преступления. Точкой показано место первоначального конфликта, а знаки "+" обозначают места обнаружения тел расстрелянной пары. Очевидно, что погибшие находились в районе хорошо им знакомом и относительно безопасном по их мнению (иначе они не гуляли бы там с собачкой).

От места начала конфликта убитый мужчина пробежал 50 м., а женщина — около 70 м. (с учётом огибания угла дома №10165 по Ла-Алегрия. Видимо, первоначально убитый мужчина бежал впереди, и именно он пробил своим телом лёгкую изгородь, после чего пропустил женщину вперёд, намереваясь задержать преследователя. Мужчина погиб первым, встретив противника лицом к лицу, пуля попала ему в грудь. Женщина была убита выстрелом в затылок, по-видимому, в тот самый момент, когда она пыталась открыть ворота из двора на Ла-Алегрия драйв.

Так выглядела ситуация в первом приближении.

Что было известно о погибших? В принципе, их личности были установлены ещё до прибытия детективов. Убитых людей знали в этом районе довольно хорошо — это были супруги, снимавшие квартиру в «Медоус апартментс» на Малага-вэй на удалении примерно 250 м. от места преступления. В этом районе Ранчо Кордова проживало множество военнослужащих с авиабазы «Мазер», той самой, на которой служил отец Кэри Франк, жертвы №1 Гиены. Дом, во дворе которого были убиты супруги, принадлежал офицеру, который узнал погибшего и его жену. Офицер не знал имени и фамилии погибшего, но знал, что тот был сержантом военной полиции и также служил на авиабазе «Мазер». Именно поэтому уже в первых сообщениях о преступлении фигурировала информация о том, что убитый является сотрудником военной полиции.

Следствие закрутилось быстро. В течение получаса удалось установить, что погибшими являлись Брайан и Кэти Маджоре (Brian and Katie Maggoire), 21 и 20 лет соответственно. Влюблены друг в друга они были ещё со школьной поры и бракосочетались в июле 1976. Брайан и Кэти проживали в г. Фресно, примерно в 250 км юго-восточнее Сакраменто, где и закончили школу, Брайан в 1974 г., а Кэти — в 1976 г.

Брайан сразу по окончании школы завербовался в полицию военно-воздушных сил. С осени 1974 г. по февраль 1978 г. ему довелось послужить в штатах Техас, Миссисипи, Аляска и, наконец, в Калифорнии. Т.о. за 3 года и 4 месяца службы он побывал в 4-х воинских частях, не считая полицейской школы. Ещё более интересным выглядело то, что Брайану в ближайшее время предстоял перевод с авиабазы «Мазер» на другой объект, какой именно, сержант Рэй Бионди, кстати, выяснить так и не смог. Это была первая деталь, насторожившая Бионди.

Жизнь Кэти представлялась более простой и понятной. В девичестве она носила фамилию Кловис (Clovis), в её роду были ирландцы и немцы. Это была фотогеничная и очень привлекательная блондинка, которая, видимо, искренне любила мужа и поспешила надеть на себя оковы супружества буквально через три недели после окончания школы. Все, знавшие эту чету, говорили о них как о людях, искренне любящих друг друга. Никаких указаний на внутренние конфликты, адюльтер и т. п. обстоятельства следствие обнаружить не смогло. Можно сказать, что Кэти являлась надёжным другом и помощником своему мужу. В общем, идеальная пара.

Брайан и Кэти отправились на вечернюю прогулку, взяв с собою шпица. Кроме того, Брайан был не вооружён, хотя в квартире у него хранился пистолет. Это означало, что вечерняя прогулка не маскировала некую тайную служебную встречу. И в этом заключалась вторая странность преступления: что такого могло произойти, из-за чего преступник помчался вслед за убегавшей парой и застрелил обоих? Даже если супруги стали свидетелями какого-то преступления, скажем, хищения, зачем их убивать? Пусть бегут, преступнику надо лишь побежать в другую сторону. К чему два трупа — ведь это в лучшем случае тюремная отсидка лет на сто, а то и пожизненное заключение!

Из тел погибших были извлечены пули 38-го калибра, из каждого по одной. Пуля попала Брайану в околосердечную сумку, и он скончался очень быстро, в течение 1—2 минут. Кэти же была убита пулей, входившей в теменную область и пронзившей всю толщу левого мозгового полушария. Женщина, видимо, пригнулась перед самым выстрелом.

Итак, преступник произвёл два прицельных выстрела и убил двух людей. Преступник явно управлял собственным гневом и действовал исключительно рационально. Застрелив Кэти, он не стал тратить время на открытие калитки из двора на улицу, а перешагнув через труп, взобрался на забор и спрыгнул с противоположной стороны. Именно на такой способ преодоления преграды указывали следы грязной обуви на досках забора.

Итак, налицо было хорошее владение преступником оружия, неплохая физическая форма и не совсем ясный мотив убийства, возможно, личное знакомство убийцы и жертвы.

Неудивительно, что Рэй Бионди направил всё своё внимание на авиабузу «Мазер» и приписанный к ней личный состав. Опытный полицейский заподозрил, что Брайан Маджоре отнюдь не обычный сержант военной полиции, а некий агент, легендированный подобным образом для участия в тайном расследовании. Прежде всего, Брайан хорошо учился в школе, выбор им стези военного полицейского выглядел несколько неожиданным. Он имел очень интеллигентную внешность, тонкие черты лица, и роль дуболома с резиновой дубинкой ему совсем не шла.

На то, что он являлся не совсем обычным полицейским, косвенно указывала частота переводов с места на место. Правда, один из руководителей Маджоре неофициально заявил Бионди, что подобные ротации младших сотрудников совершаются умышленно, дабы исключить «обрастание» коррупционными связями, но объяснение это звучало не очень убедительно. Если уж кого и ротировать во избежание «обрастания» порочащими связями, так это самих руководителей, но никак не подчиненных…

Бионди знал, что район Сакраменто во время вьетнамской войны являлся своего рода «воротами Пентагона», через которые в Юго-Восточную Азию направлялся основной поток военных грузов. Именно через порт Сакраменто осуществлялась перевалка тех миллионов тонн горючего, продуктов и боеприпасов, в которых нуждался военный контингент США в южном Вьетнаме и оккупированных Лаосе и Камбодже. Помимо снабжения по морю, для доставки самых важных грузов активно использовались возможности военно-воздушной авиации, в том числе и базы «Мазер». «Какое это имеет отношение к преступности? " — может спросить самый нетерпеливый читатель. Да самое непосредственное: грузы шли не только из Сакраменто в Сайгон, но и в обратном направлении. А в военных грузах, не подвергавшихся таможенному досмотру, тайно перевозились огромные объёмы героина.

Юго-Восточная Азия являлась «наркотической житницей» США, если можно так выразиться. До массового появления в стране поставщиков колумбийского «зелья» было далеко, а афганского — ещё дальше. Даже с уходом американский войск из Юго-Восточной Азии в 1975 г. налаженные связи с «золотым треугольником» не исчезли одномоментно. Героин продолжал поступать через Таиланд, где американское военное присутствие сохранялось на протяжении всех 1970-1980-х гг.

Рэй Бионди застал ту пору, когда героин из Сайгона буквально затапливал Калифорнию. Наркотрафик, пропущенный военной мафией через округ Сакраменто, не поддавался даже приблизительному учёту. По мнению представителей американских спецслужб, его стоимость на внутреннем рынке исчислялась многими сотнями миллионов долларов, речь могла идти о 300 или даже 500 миллионах долларов. Даже по нынешним меркам эта сумма очень велика, а в реалиях первой половины 1970-х гг., когда покупательная способность американского доллара была выше нынешней в 3—4 раза, а средние заработки много ниже, это были прямо-таки астрономические деньги.

Ввозили наркотики не только в военном имуществе и оборудовании, что можно было как-то предугадать и отследить, но и в гробах погибших военнослужащих. Гробы долгое время не вскрывались и не подвергались досмотру, никакая полицейская собака не могла почуять запах спрятанного наркотика, поскольку металлические гробы запаивались герметично. Довольно долго военные контрабандисты умудрялись дурачить американские спецслужбы, пока информация о «консервах», как именовались гробы с наркотическим вложением, не дошла до ФБР через длинную цепочку осведомителей. После того, как в 1973 г. все прибывающие на территорию США гробы с телами погибших в Юго-Восточной Азии военнослужащих стали подвергать досмотру, военная мафия быстро перестроилась.

Тут можно предложить читателям тест на сообразительность: что в такой обстановке предприняли военные наркоторговцы?

Автор не сомневается, что постоянные читатели сайта «Загадочные преступления прошлого» недолго будут ломать голову над правильным ответом. Контрабандисты стали помещать пакеты с наркотиком не в гробы, а в тела погибших военнослужащих. Расчёт был прост: одно дело разогреть оловянную пайку, поднять крышку гроба и заглянуть внутрь, и совсем другое — вытащить труп, раздеть и разуть его, поместить под рентгеновский аппарат, сделать снимок и удостовериться в том, что грудной полости не спрятан пакет с 2—3 кг ценной дури.

Все эти мрачные делишки творились не где-то там, в абстрактной Аляске или, скажем, Флориде, а прямо в центральной Калифорнии, на территории крупнейших авиабаз «Мазер» и «Тревис».

Сержант Рэй Бионди хорошо помнил дело сержанта Стивена Паррота, 26-летнего медбрата, работавшего рентгенологом в медпункте на авиабазе «Тревис» и убитого при странных обстоятельствах в ночь на 21 сентября 1974 г. Тут, кстати, нельзя не упомянуть, что Стивен был коллегой и хорошим знакомой Френсис Вудс, той самой женщины-фельдшера, что стала жертвой №5 насильника из восточного Сакраменто (он напал на неё 5 октября 1976 г., это преступление описано в книге I «Истории Гиены»). Стивен Паррот вернулся из южного Вьетнама в мае 1974 г., был удостоен воинских наград как принимавший участие в боевых действиях. С точки зрения анкетных данных это был абсолютно нормальный «100%-ый американец», белый парень из Иллинойса, из семьи набожных родителей, у которых кроме него родились 5 дочерей и ни единого сына. После возвращения в США Стивен женился на девушке, которая была младше него на 7 лет. С женой Диной он поселился в г. Фэйрфилд на Карпентер-стрит, неподалёку от места службы.

Итак, в пятницу вечером 20 сентября 1974 г. Стивен сообщил Дине, что ему надо уехать на ночь в Сакраменто, поскольку там будет хорошая подработка. Его товарищ, владелец прогулочного кораблика, получил заказ на проведение некоего ночного банкета и нуждается в помощнике, который поможет управляться с техникой. В таком объяснении ничего удивительного не было — жена знала упомянутого владельца корабля, бывала на самом корабле, кроме того, Стивен периодически занимался такого рода подработками и всегда возвращался поутру с честно заработанными деньгами. В общем, Паррот попрощался со своей юной супругой, обнял, поцеловал, сел за руль автомашины и умчался в сумеречные дали… Чтобы более домой не возвратиться.

В 20:30 20 сентября Стивен Паррот припарковал свою автомашину возле развлекательного центра в Сакраменто с ресторанами, барами и боулингом и вместо того, чтобы уйти в сторону реки, направил свои стопы в один из местных ресторанов. Там его видели в компании с двумя молодыми мужчинами выпивающим и закусывающим. Вся троица отличалась от рядовых обывателей короткими стрижками — все, кто помнит 1970-1980-е гг., хорошо знает, что короткие стрижки тогда носили только военнослужащие. Все рок-звёзды, все киноартисты, политики и журналисты украшали себя копной волос разной степени хаотичности.

Итак, все три обладателя коротких стрижек посидели, попили, поговорили и после полуночи покинули ресторан. А в 3 часа ночи случайные прохожие обнаружили Стивена Паррота лежащим у обочины дороги, он был залит кровью, и казалось, что его сбила автомашина. Лишь детальный осмотр трупа показал, что в Стивена не менее 27 раз воткнули нож, все удары пришлись в область груди и голову. Сопоставив все возможные детали и показания свидетелей, детективы поняли, что убийство произошло в интервале с 02:30 до 03:00.

Буквально в первый же день расследования был задержан сержант, к которому Паррот, согласно показаниям вдовы намеревался направиться. Однако очень скоро выяснилось, что никакого мероприятия на борту принадлежавшего ему корабля в ту ночь не планировалось, он провёл вечер в обществе друзей и жены. Их возвращение домой из ресторана около часа ночи видели и слышали соседи, так что особых сомнений в его искренности не возникло. Тщательный допрос вдовы заставил подозревать, что погибший умышленно вводил её в заблуждение и не хотел, чтобы она знала, чем же именно он занимается в Сакраменто.

Следствию требовалось отыскать двух коротко стриженых мужчин, с которыми Паррот распивал спиртное за несколько часов до убийства. Скорее всего, это были военнослужащие, и очень желательно было их допросить. Тут, однако, возникли препоны — военная полиция не допустила детективов на авиабазу «Тревис», не предоставила списки военнослужащих и штатских сотрудников и не разрешила осуществлять следственные действия в отношении персонала Пентагона. Тем не менее, действуя различными окольными путями, детективы сумели выяснить, что Стивен Паррот подозревался в участии в цепочке по переброске в Штаты наркотиков из Юго-Восточной Азии. Будучи рентгеновским техником, он обрабатывал снимки ввозимых в страну трупов и имел замечательную возможность проводить с ними различные манипуляции. Другими словами, увидев на рентгеновском снимке зашитый в брюшной полости трупа пакет, он мог заменить его снимком другого трупа, без пакета. Занимался ли он такими делами действительно, или его подозревали напрасно, выяснить так и не удалось. На определенном этапе расследование службы шерифа было остановлено, а материалы переданы следственным органам военно-воздушных сил.

Зная все эти детали, нельзя не признать того, что первоначальное предположение сержанта Бионди об убийстве Брайана Маджоре из-за неких «героиновых разборок» между военнослужащими авиабазы «Мазер» казалось совершенно разумным. Маджоре попал в засаду, и именно это обстоятельство предопределило погоню убийцы за убегавшей жертвой. Преступнику надлежало именно убить военного полицейского, а не просто напугать.

Рэю Бионди удалось добиться разрешения проводить опросы военнослужащих авиабазы. Американское военное руководство очень не любит вмешательства в свои дела «штатских» правоохранителей и федеральных агенств, предпочитая проводить расследования силами военной полиции и Службы криминальных расследований военно-морских сил, но для описываемого случая было сделано исключение. Военная полиция проводила собственное расследование, а служба окружного шерифа — своё. Между представителями обоих ведомств установились достаточно доброжелательные отношения, и «гражданскому детективу» Бионди было официально разрешено опрашивать любых военнослужащих. Впоследствии, рассказывая о событиях февраля 1978 г., Рэй Бионди утверждал, будто опрошены были «тысячи военнослужащих». Честно говоря, подобное утверждение кажется большим преувеличением, но оставим его на совести Рэя. Нам сейчас важно лишь показать, что никаких препон проводимому расследованию Бионди не встречал и никогда о подобном не говорил.

Важной деталью, с которой надлежало разобраться, являлось утверждение одного из свидетелей, видевших начало конфликта. Впрочем, выражение «видевший» не вполне точно — свидетель на самом деле мало что видел, поскольку на улице было темно (закат имел место до 18 часов, так что спустя 3 часа над Ранчо Кордова уже раскинулось звёздное небо). Как такового уличного освещения не было, у отдельных домов горели светильники, но они не давали много света, да и тот затеняли кусты и деревья. Тем не менее, свидетель сначала слышал мужские голоса с раздраженными интонациями, а после того, как подошёл к окну, увидел двух мужчин. Один из них выстрелил из пистолета, и выстрел этот показался свидетелю ослепительно-ярким и очень громким, необычным для пистолетного патрона. Во время вспышки стало видно, что один из споривших имел усы (это был Брайан Маджоре). После выстрела, который, по-видимому, не причинил ему вреда, усатый мужчина быстро побежал во двор, находившийся у него за спиной. Свидетель затруднился описать последовавшие события, поскольку из-за яркой вспышки ничего более рассмотреть толком не смог. Но вскоре послышались с небольшими интервалами ещё два выстрела. Между первым по счёту и третьим раздавалось множество посторонних звуков — лаяла собака, кричала женщина, было что-то ещё… При этом свидетель утверждал, что не видел ни собаки, ни женщины.

Рассказ о необычной вспышке навёл Рэя Бионди на предположение об использовании в первом выстреле патрона «magnum». 357-го калибра. Патрон этот считался очень мощным и изначально конструировался для полицейского оружия, но в практической работе правоохранительных органов не использовался именно из-за сильного форса пламени, возникавшего у дульного среза. Яркость вспышки его выстрела примерно в 2 раза превосходила яркость дульного пламени, производимого другими пистолетными патронами 9-миллиметрового калибра (разумеется, речь идёт о стрельбе без глушителя, который автоматически является и пламегасителем). Выстрелить в темноте и потерять на 5 секунд способность нормально видеть — слишком дорогая цена за высокую дульную скорость. Поэтому полицейские вместо мощного патрона «магнум» использовали разработанный Люгером в 1902 г. менее мощный патрон 38-го калибра.

Получалось, что в ходе преступления использовались патроны двух типов: 38-го, которыми были убиты супруги Маджоре, и 357-го, которым был произведён первый выстрел. Что сие означало? В принципе, ответов могло быть два: либо использовались два пистолета, либо пистолет был один, но в обойме находились разные патроны. Это выглядело несколько странно. Рэй до такой степени озадачился этим предположением, что даже провёл натурные испытания: снарядив барабан 9-мм-го револьвера двумя типами патронов, он лично произвёл отстрел и опытным путём убедился, что их одновременное использование вполне возможно. Кстати, во время подготовки этой книги автор наткнулся на американский форум, участники которого обсуждали достоверность этого вывода. Два его участника повторили опыт Бионди и согласились с заявленным результатом, а именно: несмотря на некоторую разницу калибров, 9-миллиметровый револьвер можно снарядить патронами обоих типов и осуществить их отстрел без осечек.

Тем не менее, опытного детектива что-то не устраивало. Видимо, он ощущал внутреннюю недостоверность собственного предположения. Если злоумышленник, подготавливающий преступление, покупает за 200$ неучтенный пистолет, то купить для него коробку патронов логично и разумно. Её стоимость 1,5—2$ — это не те деньги, которые следует экономить в подобной ситуации. Даже с учётом пробной стрельбы, одной коробки хватило бы на всё, тем более, что после убийства от пистолета всё равно придётся избавляться, оружие это фактически одноразовое. Использование патрона другого калибра в этой ситуации выглядит излишним.

В общем, что-то Рэя в проводимом расследовании не устраивало, возможно, и то, что опросы военнослужащих с авиабазы «Мазер» не давали никаких вменяемых зацепок. Бионди буквально ежедневно приезжал в Ранчо Кордова, где проживало большинство интересовавших его лиц, и вечером 12 февраля заехал на улицу Ла-Алегриа, как раз в район убийства четы Маджоре. Полицейский обратил внимание на автомашину, остановившуюся у дома по соседству, из которой вылез мужчина, прежде не допрошенный. Бионди знал в лицо местных жителей, поскольку в их опросах 2 и 3 февраля участвовал лично. А тут — явно незнакомый человек!

Чрезвычайно заинтересовавшись появлением человека, пропущенного в ходе опроса населения, Рэй представился незнакомцу и спросил, известно ли тому что-либо о событиях вечера 2 февраля? Мужчина немного смутился, а потом рассказал такую историю, от которой у бывалого детектива, должно быть, челюсть упала на землю.

Обнаруженный Бионди мужчина явился свидетелем убийства, который, испугавшись за свою жизнь, покинул место преступления. Именно этим и объяснялся тот факт, что полицейские ничего не узнали о его существовании ранее. Имя и фамилия этого человека неизвестны до сих пор, как и адрес его проживания в феврале 1978 г.

Что же рассказал новый свидетель? Его показания перевернули всю картину. Cвидетель хорошо видел того человека, который перелез через забор после последнего выстрела — этот мужчина пробежал мимо автомашины, в которой находился свидетель. Последний, слышавший выстрелы и женские крики, догадался, что где-то поблизости происходит насильственное преступление. Когда он увидел человека, спрыгнувшего с забора и направившегося в сторону его автомашины, то, разумеется, испугался. Попытка убежать в дом или завести мотор и уехать грозила пулей в спину, поэтому свидетель интуитивно сделал самое простое и одновременно сложное в той ситуации — он сполз под руль, рассчитывая, что преступник пройдёт мимо, посчитав автомашину пустой. Так и получилось.

Свидетель довольно хорошо рассмотрел преступника — рост он имел около 175—177 см., был худощав, спортивного сложения. На нём была тёмная куртка ниже ягодиц с застёжкой «молния» на её левом нагрудном кармане жёлтыми нитками был вышит дракон. на ногах широкие хлопчатобумажные штаны, не джинсы, обувь — коричневые туфли или ботинки. Когда мужчина перелезал через забор, рукава его куртки задрались к локтям, и свидетель увидел на пальце правой руки преступника массивное кольцо, на левом запястье — часы, а выше них — татуировку. Что именно изображал татуировка, свидетель не рассмотрел.

Это была очень интересно, но отнюдь не всё! Кроме мужчины, перепрыгнувшего через забор и прошедшего мимо, свидетель видел ещё кое-кого. Второго преступника. Убийц было двое! Согласно показаниям свидетеля, убийца вышел на середину проезжей части и несколько секунд стоял неподвижно, чего-то дожидаясь. После того, как из-за угла квартала выбежал второй мужчина, убийца, не проронив ни слова, обменялся с ним знаками, показав, что пойдёт по Ла-Алегриа в сторону Вест-Ла-Лома драйв. Мужчина же, выбежавший из-за угла, показал жестом, что уйдёт в противоположную сторону — к месту пересечения Ла-Алегриа с Кэпиталс драйв.

Представленная схема позволяет лучше понять как действовали убийцы четы Маджоре, согласно реконструкции сержанта Рэя Бионди. Условные обозначения: 1 — место на пересечении Ла-Чова стрит и Ла-Глория вэй, в котором произошёл конфликт Брайана Маджоре с одним или обоими преступниками; пунктирная линия «у1» — маршрут движения «Убийцы №1», вооруженного револьвером 38-го калибра, непосредственно застрелившего обоих супругов; пунктирная линия «у2» — маршрут движения «Убийцы №2» по Ла-Глория вэй вокруг квартала, этот преступник был вооружён револьвером с патронами «magnum». 357 калибра, из которого он выстрелил в начале конфликта; S — автомашина свидетеля, в непосредственной близости от которой прошёл «Убийца №1»; 2 — автомашина «Убийцы №1», припаркованная на Вест-Ла Лома драйв, на которой преступник покинул район, направившись на юг. По мнению Рэя Бионди, «Убийца №1» объехал по Кэпиталс драйв квартал, «подхватил» напарника и по Ла-Лома драйв выехал на Фолсом бульвар, оживленную трассу, соединявшую города Сакраменто и Фолсом.

Второй преступник, тот, что выбежал из-за угла, казался гораздо крупнее первого — его рост составлял около 185 см., т.е. почти на 10 см. выше убийцы. Он также был одет в тёмную куртку длиною до бёдер с «молнией» от низа до горла и тёмные штаны, обувь его была чёрной. Он выглядел более массивным и физически крепким, чем первый преступник, казался старше. Рассказ свидетеля, впрочем, этим не ограничился. Сидя неподвижно в машине и боясь привлечь внимание проходившего мимо преступника, он дождался, пока тот быстрым шагом скрылся за поворотом. Свидетель решил уехать, но перед тем выждать ещё некоторое время. По его словам, спустя примерно 20 секунд или полминуты после того, как убийца скрылся за поворотом, донёсся звук заведенного автомобильного мотора. По мнению свидетеля, это была машина преступника, которая находилась где-то у пересечения Ла-Алегриа и Вест-Ла-Лома драйв. Машина уехала в направлении на юг, скорее всего, объехала квартал и подобрала второго преступника, после чего направилась на оживленный Фолсом бульвар.

Логика в таком предположении была. Хронометраж показывал, что убийца, усевшись в припаркованную на Вест-Ла-Лома драйв машину, успевал подобрать своего дружка на Кэпиталс драйв и выехать на бульвар Фолсом менее чем за 3 минуты. Поскольку первые полицейские патрули появились на месте стрельбы спустя 5 минут после совершения преступления, шансов перехватить убийц у них не было.

Присутствие второго человека прекрасно объясняло использование патронов двух типов. У каждого из подельников имелся пистолет, снаряженный своим типом патронов.

Особого внимания заслуживало то обстоятельство, что преступники не погнались за супругами Маджоре вместе. Они поступили гораздо хитрее и, следует признать, профессиональнее. В то время как один выступал в роли «загонщика» и следовал по пути убегающих, второй заложил крюк и обежал квартал. Если бы Брайан и Кэти не были убиты во дворе, а каким-то образом смогли бы выбежать на Ла-Алегриа, то там бы они неминуемо попали под огонь второго преступника. Фактически у супругов не было шансов спастись. Единственной возможностью избежать расстрела явилось бы бегство дворами параллельно Ла-Алегриа, в надежде оторваться от погони за счёт высокого темпа бега. Брайан Маджоре был неплохим спортсменом, играл в софтбол, занимался плаванием и боксом, так что, быть может, ему бы и удалось скрыться, будь он один, но бросить свою жену на расправу он не мог и потому погиб, выполнив до конца свой человеческий и мужской долг…

Когда у сержанта Бионди сложилась в голове такая версия событий, он не мог не провести параллель с другим странным двойным убийством, произошедшим в cамой восточной части округа Сакраменто в районе дороги Обурн Фолсом роад (Auburn Folsom road). Эта дорога является продолжением бульвара Фолсом, ведущего из столицы штата города Сакраменто в город Фолсом, расположенный на берегу одноименного озера. Обурн Фолсом роад тянется на многие километры вдоль озера Фолсом, то приближаясь к береговой линии, то отдаляясь. Фактически эта трасса проходит уже в сельской местности: домовладения по обеим сторонам проезжей части занимают намного большую площадь, чем в городской черте и застройка отнюдь не сплошная. В 1970-х гг. там пустовали многие участки, и вид местности можно было назвать сельским.

2 марта 1977 г., т.е. ровно за 11 месяцев до расстрела четы Маджоре, на Обурн Фолсом роад были убиты работники «Gas and electric company», приехавшие подключать новый дом к электрической сети. Погибли двое — мужчина и женщина — мужчина находился за рулём служебного пикапа с логотипом компании, а женщина была найдена лежавшей подле машины. Изучение следов на месте преступления привело детективов к заключению, что женщина вышла из машины, неся на плече сумку с технической документацией, и поднялась на крыльцо дома. Там произошло нечто, что побудило её бросить сумку и побежать к автомашине, однако, залезть в салон она не успела и была убита выстрелом из пистолета возле переднего крыла. Следующим выстрелом был убит сидевший за рулём мужчина.

Расследованием этого убийства занимался Рэй Бионди, и успех поначалу сопутствовал правоохранителям. Они предположили, что подъехавшие к незаселенному дому электрики стали свидетелями попытки проникновения в дом. Убийц, соответственно, надлежало искать среди той публики, что промышляла кражами из домов. Довольно быстро удалось отыскать парочку 20-летних наркоманов, которые промышляли воровством из домов вдоль Обурн Фолсом роад, строго говоря, одного из них задержали прямо в момент совершения преступления, что сразу же упростило процесс доказывания вины. Воры поначалу признали вину в убийстве, хотя и возлагали ответственность за смертельные выстрелы один на другого. Тем не менее, после того, как к расследованию подключились их адвокаты, признательные показания были дезавуированы, как данные под давлением, и дело развалилось. Воришек отправили за решетку именно за хищения из домов, а вот двойное убийство так и осталось нераскрытым (строго говоря, оно остаётся нераскрытым и по сей день, т.е. по состоянию на февраль 2018 г.).

По мнению Бионди, обстоятельства убийств 2 марта 1977 г. и 2 февраля 1978 г., были очень похожи. В обоих случаях жертвы случайно стали свидетелями преступления (либо попытки преступников проникнуть в дом, либо уже состоявшегося проникновения — не суть важно). В обоих случаях жертвы не пытались воспрепятствовать преступникам, а просто пытались скрыться, тем не менее, это им не помогло. В обоих случаях преступники, видимо, действовали в паре, причём если один из них находился внутри здания, другой подстраховывал его снаружи, и именно второй преступник пресекал действия невольных свидетелей. В случае с электриками, именно второй преступник бросился к автомашине и не дал свидетелям уехать. Подобную тактику можно было усмотреть и в случае убийства Маджоре — один преступник погнал свидетелей перед собой, словно загонщик дичи, а второй — побежал вокруг квартала, чтобы перехватить убегавших при их появлении на улице…

Однако, предположение о связи двойных убийств 2 марта 1977 г. и 2 февраля 1978 г. явно противоречило версии о вовлеченности в преступление военной мафии. Торговля наркотиками из Юго-Восточной Азии оказывалась совершенно не при чём, налицо было лишь неблагоприятное стечение обстоятельств.

Кроме того, существовал ещё один важный момент, который требовал должного внимания. Если преступников действительно было двое, и они разошлись, рассчитывая, что один из них подберёт в машину другого, то им очень важно было избавиться от улик. Ну, в самом деле, задержись один из них на пару-тройку минут — и всё! — машина вполне может быть задержана патрулём и даже досмотрена, если поведение сидящих в салоне покажется подозрительным. Кататься по городу с пистолетом, из которого только что были убиты два человека, очень неприятно психологически, такая улика, что называется, «жжёт ляжку».

Поэтому Рэй Бионди решил ещё раз осмотреть весь район, прилегавший к месту убийства Брайана и Кэти Маджоре. Один раз такой осмотр уже проводился в ночь и на следующее утро после преступления, но сержант решил заняться этим делом вторично. Он даже сам не знал, что рассчитывал найти — пистолеты? патроны? гильзы? какой-то выброшенный документ?

В воскресенье 12 февраля 1978 г. шесть сотрудников службы шерифа округа Сакраменто ещё раз тщательно осмотрела все дворы, прилегавшие к месту преступления. Осмотрен был не только маршрут бегства супругов Маджоре, но территории по обе стороны от него на дальность броска. В результате они нашли то, чего никто из них найти не ожидал. За забором дома №10160 по Ла-Глория вэй (La Gloria Way), буквально в нескольких метрах от того места, где упала Кэти Маджори, были найдены 4 обувных шнурка. Во время осмотра места убийства двор, где находились тела Кэти и Брайана, был осмотрен тщательно, но вот за забор никто из полицейских не посмотрел. Вернее, может быть, и посмотрел, но не особенно внимательно: веток сломанных не видно, брошенной одежды нет, ну, так чего там ползать-то по кустам…

Обнаружение шнурков, которые хозяин участка не признал своими, загадало новую загадку. Однако, после того, сержант Бионди сообщил о находке заместителю шерифа Ризу, тот глубокомысленно предложил ему заглянуть к детективам Группы «Западня» и пообщаться с ними.

Надо сказать, что с мая 1977 г., т.е. с того времени, как возникли подозрения о причастности Гиены к правоохранительным органам, информация о деталях расследования, проводимого Группой «Западня» за пределы служебных помещений практически не выходила. В каком состоянии находится розыск насильника из восточного Сакраменто, мало кто знал, если и озвучивались какие-то общие соображения, то только самые общие, с деталями были знакомы только руководители службы шерифа и окружной прокуратуры.

До того, как явиться в помещение, занимаемое Группой «Западня», Рэй Бионди даже понятия не имел о том, что Гиена приносит шнурки для связывания с собою. Поэтому общение сержанта «убойного» отдела и детективов, занятых розыском насильника из восточного Сакраменто, дало немало информации к размышлению всем сторонам. Сержанту показали композиционный портрет, составленный по результатам нападения Гиены 1 октября 1977 г. (речь идёт о нападении на Маргариту Лопес и её друга-байкера Харви Весткотта, во время которого преступник действовал без маски). А сержант Бионди в свою очередь продемонстрировал портрет, подготовленный накануне при участии свидетеля, видевшего на Ла-Алегриа двух преступников. А после это для полноты картины вытащил из папки ещё один скетч — композиционный портрет 1974 г., изображавший одного из убийц Стивена Паррота.

Посмотреть было на что, уложенные рядом рисунки производили сильное впечатление.

Композиционные портреты, составленное в разное время при расследовании различных преступлений, совершенных на территории округа Сакраменто. Слева: портрет одного из двух предполагаемых убийц Стивена Паррота (составлен в сентябре 1974 г). В центре: предполагаемый портрет насильника из восточного Сакраменто, составленный после нападения 1 октября 1977 г (эпизод №24). Справа: портрет одного из двух убийц супругов Маджоре («Убийцы №1»), составленный 16 февраля 1978 г после детального допроса свидетеля, видевшего этого человека в непосредственной близости. Все три портрета изображают весьма схожий тип мужчин с треугольным лицом, горизонтальной линией бровей, длинным широким носом, прижатыми ушами, одинаковыми причёсками, схожими линиями волос (контур оволосения головы), типом и цветом волос. Появление и исчезновение усов особой роли в данном случае не играет. Крайний справа рисунок кажется заметно отличающимся от двух других разрезом глаз и расстоянием между ними, но искать полного сходства между композиционными портретами не нужно и даже бессмысленно, поскольку это всегда субъективный результат взаимодействия художника и свидетеля, своего рода компромисс между старанием одного и памятью другого. Важно иметь в виду, что описание «Убийцы №1» имело важные совпадения с обликом Гиены, полученным под гипнозом от Даниеллы Сэндфорд (наличие на пальце массивного перстня, часов, татуировка на левом предплечьи и пр.).

Надо иметь в виду, что композиционный портрет не является портретом в обыденном понимании, поскольку перед полицейским художником не ставится задача добиться безусловного портретного сходства с тем лицом, которое он пытается изобразить. Зачастую добиться такого сходства невозможно в принципе. Художник рисует не лицо — он фиксирует стандартные элементы словесного портрета (форму и полноту лица, форму нижней челюсти, высоту лба, разрез глаз, их расположение и посадку, форму и размер ушей, характер их прилегания, контур линии волос, вид причёски, если таковая есть, форму бровей и т.п.). Если полицейский портрет получится похожим на оригинал — замечательно, если не очень похожим — тоже неплохо, поскольку главная задача всей этой работы заключается в том, чтобы люди, никогда не видевшие разыскиваемого или опознаваемого человека, поняли, какой тип лица тот имеет.

Так вот, если таким образом оценивать все три композиционных портрета — т.е. составленные в 1974 г., в 1977 г. и в феврале 1978 г. — то следует признать: все они изображают одного человека. А если и разных людей, то очень похожих.

А ведь помимо полицейских портретов имелись и другие немаловажные совпадения. Во-первых, татуировка на левом предплечье, о которой, напомним, сообщила в конце ноября 1977 г. во время допроса под гипнозом 6-летняя Даниелла Сэндфорд. Местоположение татуировки в её рассказе соответствовало рассказу свидетеля убийства супругов Маджоре. Помимо татуировки совпала и другая мелочь — кольцо на пальце правой руки. Во-вторых, нельзя было считать случайным обнаружение двух пар обувных шнурков, найденных в непосредственной близости от того места, где была убита Кэти Маджоре. Если шнурки выбросил убийца, а скорее всего, так оно и было, значит, по его мнению, эта была очень опасная улика. Возможно, более опасная, чем пистолет. В-третьих, место расправы над супругами Маджоре находилось в самом эпицентре активности Гиены — расстояние до дома Кэри Франк, жертвы №1, не превышало 500 м., места же некоторых других вылазок располагались ещё ближе. Всего в этом районе Ранчо Кордова произошло, по меньшей мере, 5 нападений, связываемых с активностью насильника из восточного Сакраменто (а именно: 18 июня 1976 г., 29 августа 1976 г., 10 сентября 1976 г., 18 октября 1976 г. и 18 марта 1977 г.). В этом отношении западная часть Ранчо Кордова являлась самым опасным районом округа.

И наконец, существовала ещё одна важная деталь, которую вряд ли следовало игнорировать. Её можно считать своеобразной «вишенкой на торте», логическим завершением обмена мнениями между Рэем Бионди и детективами Группы «Западня». Когда Бионди поинтересовался, как обстоят дела с активностью насильника из восточного Сакраменто, то услышал интересный ответ: последнее нападение преступник совершил вечером 28 января и с тех пор — вот уже две недели! — не даёт о себе знать. И что особенно любопытно: полностью прекратились телефонные звонки, которыми насильник баловался в декабре 1977 г. и январе 1978 г.

По результатам обмена мнениями с коллегами, Бионди пришёл к выводу, что вечером 2 февраля 1978 г. супруги Маджоре во время прогулки с собакой наткнулись на Гиену, занятого подготовкой очередного нападения. Тот, видимо, то ли проник в дом, намеченный в качестве объекта посягательства, то ли напротив, едва-едва из него вышел… возможно, произошло ещё нечто, о чём догадаться уже невозможно, но что возбудило подозрения военного полицейского, и тот приблизился к подозрительному человеку. Последний находился в самом начале Ла-Чова стрит, короткой улочки, примыкавшей к Ла-Глория вэй с севера. Кэти Маджоре с собакой осталась у дома №10140 по Ла-Глория вэй, фактически за спиной мужа, который, видимо, не предполагал, чем чревата подобная незапланированная встреча… Между Брайаном Маджоре и преступником возникла перепалка, которую видел один из свидетелей, решивший, что споривших двое. На самом деле, у преступника был подельник, подстраховывавший его, которого не видел ни свидетель скандала, ни сам Брайан. Маджоре попытался, видимо, задержать злоумышленника, и тут конфликт перешёл в острую фазу. Последовал первый выстрел из пистолета, заряженного патронами «magnum» калибра.357, яркая вспышка дульного пламени ослепила самого же стрелка и не позволила продолжить огонь. Выстрел этот ни в кого не попал, но показал серьёзность намерений преступника. Брайан бросился бежать во двор дома, находившегося прямо напротив него — это был дом №10140 по Ла-Глория вэй. Почему он побежал туда, никто уже в точности не скажет, возможно, Брайан просто следовал за женой…

Ослеплённый преступник, выстреливший из пистолета, помчался вокруг квартала, рассчитывая перехватить беглецов в месте их выхода на Ла-Алегриа драйв. Ему требовалось некоторое время для восстановления зрения, и как раз тех 15—20 секунд, что были необходимы для огибания квартала, ему на это вполне хватило. Другой же преступник, вооруженный револьвером с патронами 38-го калибра, побежал следом за Брайаном Маджоре.

Убегавшие супруги, видимо, быстро поняли, что собака им мешает, и кто-то из них бросил шпица в сухую чашу бассейна во дворе. На пути беглецов встала изгородь между домовладениями, и Брайан пробил её своим телом, после чего пропустил Кэти вперёд, а сам развернулся навстречу догонявшему его преступнику, рассчитывая вступить в рукопашный поединок. Поединка не случилось: с расстояния около 2—2,5 м. преступник выпустил пулю, попавшую в область сердца, и продолжил преследование Кэти. Женщина не смогла в темноте открыть калитку из двора на Ла-Глория вэй и остановилась перед ней. Там-то преступник её и настиг. Застрелив Кэти, он вытащил из кармана шнурки и перебросил через забор на соседний участок, после чего спрятал пистолет и перепрыгнул через забор.

Увидев показавшегося из-за угла подельника, убийца показал ему знаками, чтобы тот продолжил движение по Ла-Глория в сторону Кэпиталс-драйв, а сам направился быстрым шагом в противоположную сторону — к Вест-Ла-Лома драйв, к припаркованной там автомашине. Во время своего движения он прошёл мимо свидетеля, затаившегося в автомашине, не заметив его. Спокойно отойдя от места убийства на 50 м. или чуть далее, преступник перешёл на бег, быстро достиг Ла-Лома драйв, где сел в автомашину и отправился «подбирать» подельника.

В принципе, такая схема объясняла практически все нюансы двойного убийства. Оставался только один вопрос, так и не нашедший однозначного объяснения. Зачем Гиене надо было убивать убегавших людей? При всём желании безоружный сержант военной полиции не мог задержать вооруженного преступника, тем более, если рядом с ним находился другой такой же точно вооруженный преступник. Какую такую угрозу представлял Брайен Маджоре насильнику из восточного Сакраменто? Он видел преступника или преступников без маски? Любой читатель, внимательно следящий за сюжетом, прекрасно осведомлён о том, что преступника, вообще-то уже видели с открытым лицом — во время нападения 18 марта 1977 г. (эпизод №15) он залез в дом в лыжной шапочке, оставлявшей открытым нос, глаза, брови, часть лба, губы, т.е. практически всё лицо. Довольно продолжительное время видел преступника без маски 10-летний Тимми Паркер, напомним, что это случилось в ночь на 18 октября 1976 г. (эпизод №7). А во время нападения на байкера и его подружку в ночь на 1 октября 1977 г. (эпизод №24) Гиена вообще появился без головного убора (правда, мы в своём месте указывали, что данный эпизод даёт основания подозревать действия имитатора). Тем не менее, преступник не убивал всех, видевших его лицо.

Причина погони за убегавшими супругами Маджоре и их циничного расстрела Гиеной, если только это преступление на самом деле совершил Гиена, должна была находиться в иной плоскости. Погибшие не просто увидели лицо насильника — они его узнали, потому что Гиена был им знаком.

По крайней мере, знаком Брайану Маджори.

Глава 5. Стоктон, Сакраменто, Модесто — далее везде

Вывод Рэя Бионди, сержанта отдела расследования тяжких преступлений против личности службы шерифа округа Сакраменто, о причастности Гиены к убийству четы Маджоре, являлся крупным прорывом в проводившемся им расследовании. Однако следует признать прямо — это был последний успех Бионди, поскольку более на этой стезе он удачи не видел.

16 февраля были опубликованы композиционные портреты предполагаемых убийц Брайана и Кэти Маджоре. В информации, переданной журналистам, умышленно искажались важные детали проводившегося расследования. В частности, было заявлено, будто преступников видели до нападения на супругов, в то время как на самом деле это было не так. Ничего не сообщалось о возможной причастности подозреваемых к преступлениям насильника из восточного Сакраменто, официально считалось, что двойное убийство на Ла-Алегриа никакого отношения к действиям Гиены не имеет. Также ни единым словом не упоминались обувные шнурки, найденные на соседнем участке — эта деталь вообще стала известна спустя много времени. Описание подозреваемых было очень формальным и не содержало многих важных деталей, например, не упоминалась татуировка на левом предплечье или вышивка жёлтыми нитками на нагрудном кармане в виде дракона, замеченная на куртке одного из убийц.

Несложно догадаться, почему служба шерифа пошла на умышленно неполное информирование населения: Рэй Бионди опасался за жизнь свидетеля и постарался сделать вид, будто такового не существует.

Что в это время происходило с Гиеной? Какими проделками он развлекал себя? Где появлялся и чем привлекал к себе внимание? Напомним, что 5 февраля с подачи Рассела Ворпагеля, «профилёра» Управления ФБР в Сакраменто, в газете появился издевательский стишок, вызванный спровоцировать насильника на поиск автора. Предпринял ли преступник те действия, которых от него с нетерпением ждали детективы Группы «Западня»?

На все эти вопросы ответ будет отрицательным. На территории округа Сакраменто прекратились странные телефонные звонки, резко сократились сообщения о ночной беготне по дворам и взломах домов. Повторилась ситуация лета 1977 г. — преступник взял тайм-аут и растворился, словно его никогда и не бывало.

Вот тут невольно задумаешься над тем, что же с ним произошло: заболел он или чего-то испугался?

Проходили дни и недели — Гиена о себе знать не давал. Минул февраль, затем первая неделя марта… вторая…

Эндрю Чарчилл (Andrew Churchill), 30-летний уголовный адвокат из Стоктона, мог считать свою жизнь вполне удачной. Несмотря на молодость, он имел прекрасную практику, его старшая сестра, также являвшаяся адвокатом по имущественным спорам, периодически подкидывала ему интересные дела и интересных клиентов. Если читатель смотрел фильм «Адвокат дьявола», то можно считать, что общее преставление о том, чем занимался Эндрю Чарчилл, читатель уже получил.

Эндрю, наверное, не был плохим человеком, просто судьба распорядилась так, что защищал он плохих людей. В конце концов, кто-то же должен защищать и плохих людей тоже?

Проживал Эндрю в собственном доме на Медоу-авеню примерно в 2,6 км от дома Сэндфордов на Портейдж-сёркл, явившегося местом нападения в ночь на 6 сентября 1977 года. Дом Чарчилла, построенный в 1961 г., был по меркам того времени очень неплох: двухэтажный, на три спальни, с большим холлом на первом этаже, гаражом на две автомашины. Вместе с Эндрю проживала и его 24-летняя любовница, гражданская жена, как сказали бы наши современники. Звали её Элеонор Хикки (Eleanor Hickey), она работала секретарём в частной медицинской клинике.

Вечер пятницы 17 марта Эндрю и Элеонор провели в старой части города Сакраменто, поужинали в хорошем китайском ресторане, а потом вернулись домой в Стоктон. Расстояние от дома до ресторана превышало 60 км, они в тот вечер проделали этот путь дважды… Такая жажда китайской пищи выглядит даже удивительно! У Эндрю и Элеонор явно был романтический вечер.

Впрочем, каким бы он ни был, он закончился немногим ранее первого часа ночи. Обессиленные алкоголем и горячим сексом молодые люди уснули, но совсем ненадолго, буквально в 01:10 их разбудил бьющий в глаза свет ручного фонарика. Мужчина в лыжной шапочке качнул фонариком так, чтобы луч попал на пистолет в его правой руке, и шёпотом пояснил: «Это „магнум“ 357-ого калибра, делайте, что я скажу, иначе он разнесёт ваши головы!» Далее последовал стандартный набор команд: перевернитесь на живот, заведите руки за спину, мне от вас ничего не нужно, только деньги, поэтому делайте, что я приказываю… Время от времени мужчина в маске повторял, что запрещает смотреть на себя; если он увидит, что его пытаются рассматривать, то убьёт слишком любопытного без колебаний.

План, демонстрирующий географическую локализацию активности насильника из восточного Сакраменто. После нападения, совершенного 6 сентября 1977 г в Стоктоне (эпизод №23), преступник вернулся в хорошо знакомый ему район к востоку от г. Сакраменто, где на протяжении осени и зимы совершил ещё 6 нападений разной степени успешности. Условные обозначения: точки А, В, С, D и E — места локализации на небольшой площади ранних нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс, D — эпизоды №№11 и 18 у восточной границы г. Сакраменто; E — эпизоды №№16 и 19 в Оранджвэйле). Точки с числами обозначают номера нападений в их хронологической последовательности: «22» — место нападения 22 мая 1977 г в южном Сакраменто (последнее преступление перед летним перерывом); «23» — место нападения в ночь на 6 сентября 1977 г в Стоктоне (первое после летнего перерыва) и т. д. Точка «30» показывает примерно расположение дома адвоката Чарчилла на Медоу-авеню в Стоктоне, явившегося местом преступления в ночь на 18 марта 1978 г. После серии из 6 нападений в восточных районах округа Сакраменто, преступник вновь появился в Стоктоне, где его уже никто не ожидал увидеть.

Преступник подал Элеонор обувной шнурок и приказал связать руки Эндрю. Поскольку прочность узла явно не устроила преступника, он подал второй шнурок и приказал связать руки вторично, покрепче. После связывания рук Эндрю злоумышленник, дабы освободить руку и проверить силу натяжения шнурка, положил на голову мужчине свой пистолет — это необычное действие, кстати, можно считать «фирменным» поведенческим элементом Гиены. Такое он проделывал несколько раз в разных эпизодах.

Затем последовало связывание женщины. После этого — традиционные вопросы о том, где в доме хранятся деньги. Элеонор без долгих раздумий сказала, где лежит её кошелёк, там было всего 13$, так что это был не тот убыток, о котором следовало бы жалеть. Эндрю также сообщил, где он оставил свой кошелёк, однако, преступник там его не нашёл и вернулся раздраженным. Эндрю, подумав, сделал необходимое уточнение, в результате чего преступник отыскал-таки кошелёк и вытащил из него 150$.

Во время своего повторного появления в спальне преступник держал в руке банное полотенце, которое разрезал на длинные полоски, используя нож. Когда одной из таких полосок он попытался завязать рот Эндрю, тот принялся крутить головой, стремясь помешать этому. Чарчилл заявил, что у него аллергия и астма и с куском грязного полотенца на лице он задохнётся. Мужчина в маске отнёсся к словам пленника с пониманием и не стал накладывать импровизированную повязку на рот, но пригрозил, что если матрас под Эндрю «хотя бы скрипнет», то он снесёт ему голову без раздумий.

После этого преступник грубо схватил Элеонор за локоть связанной руки и приказал подниматься. Он вывел женщину из спальни, и, придерживая за локоть, провёл по лестнице на первый этаж, в гостиную. Там он уложил её на диван, связал ноги и ушёл на кухню. Взяв там пару тарелок, преступник поднялся в спальню и поставил их на спину Чарчиллу, сделав всегдашнее пояснение насчёт того, что убьёт женщину, если посуда загремит. Т.е. тут мы видим классическую для Гиены угрозу убийством другого человека.

Обездвижив таким образом Эндрю — ноги которого остались не связаны, а рот не был завязан, — преступник вернулся к Элеонор. От него сильно пахло маслом для загара, и женщина догадалась, что преступник использовал это средство для смазки пениса. Далее последовала сцена, уже не один раз описанная ранее: сначала начались расспросы про то, как Элеонор занимается сексом, затем преступник вложил в руки жертвы собственный пенис и приказал его гладить, а когда возбуждение достигло нужной степени, перешёл к коитусу. Он заставил женщину привстать на колени, в силу чего всё время оставался сзади, и Элеонор не могла видеть ни его глаз, ни деталей одежды, ни полового органа. Однако, женщина чувствовала удары по бедру кобуры с пистолетом. После короткого полового акта в традиционной форме преступник совершил анальный половой акт. Он несколько раз приказывал плакавшей Элеонор «заткнуться». В какой-то момент неизвестный в маске приподнял ступни жертвы и, сдавив ими свой пенис, повторил фрикции, после чего продолжил половой акт.

Элеонор не могла судить о том, испытал ли преступник семяизвержение, но по всему было видно, что он чрезвычайно возбужден. Его дыхание стало хриплым и прерывистым, словно он пробежал пару кругов по бровке стадиона. Прекратив половой акт, он никак не мог восстановить дыхание. Мужчина вышел на кухню, принёс оттуда посуду, поставил её на спину женщине и направился в гараж. Туда можно было пройти через кухню. Во время всех этих перемещений насильник продолжал глубоко дышать, так что Элеонор имела представление о том, где именно он находится. Интересной особенностью дыхания преступника являлись периодические всхлипы, можно было подумать, будто мужчина плачет, но Элеонор была уверена, что это вовсе не плач, а всего лишь специфика дыхания — короткий вдох и последующий долгий выдох.

В то самое время, когда преступник через кухню вышел в гараж и там принялся открывать дверь на улицу, раздались быстрые шаги во дворе. Там явно находился второй человек…

Женщина сразу поняла, когда именно насильник ушёл, и немедленно бросилась к телефону. Полиция Стоктона зафиксировала сообщение о нападении на Медоу-авеню в 02:20, если считать, что преступник проник в спальню примерно в 01:05—01:10, то получалось, что преступление было не очень долгим — час с небольшим. Мы помним, что отдельные эпизоды растягивались на 3,5—4 часа, так что в данном случае преступник явно торопился.

Полиция Стоктона не имела плана действий на случай появления насильника, подобного тому, что разработали их соседи из округа Сакраменто. По этой причине, а также ввиду плохой координации, никто не направил кинолога с собакой на место преступления, из-за чего путь отхода насильника выяснить не удалось.

Изучение детективами и криминалистами дома Чарчилла с очевидностью показало, что преступник проник внутрь через раздвижную дверь, ведущую из гостиной во двор. Не вызывало сомнений то, что насильник хорошо ориентировался в доме, на это указывало то, что он похитил две банки из-под кофе, заполненные монетами в 5, 10 и 25 центов. Банки эти были убраны в шкаф, и обнаружить их было довольно сложно, особенно, учитывая то обстоятельство, что преступник не проводил обыск. Да и времени, чтобы осмотреться в большом доме, насильник не имел. Отпечатков пальцев или обуви, которые можно было бы связать с преступником, выявить не удалось.

Чтобы закончить перечисление похищенного, упомянем, что помимо денег, преступник забрал из кошелька Элеонор Хикки её водительское удостоверение и две фотографии, на которых она была запечатлена ученицей выпускного класса школы. Элеонор была очень привлекательна, и преступник, видимо, захотел сохранить эти фотографии у себя. Кроме того, пропали золотые часики Элеонор и её золотые серёжки, лежавшие рядом с кошельком. Сам кошелёк преступник взять не захотел.

В одном из комодов находились колготки с дырой в промежности, в области колен которых были завязаны узлы. Колготки эти не принадлежали проживавшим в доме, так что их появление можно было связать только с появлением насильника. Оставалось только догадываться, что означало появление этой вещи и какую цель преследовал подбросивший её. Предполагать можно разное: вполне возможно, что преступник хотел казаться фетишистом, либо руководствовался каким-то совершенно иррациональным побуждением. Внимательный читатель помнит, что однажды Гиена подобный фокус уже проделывал.

Судебно-медицинское освидетельствование Элеонор Хикки подтвердило факт анального полового акта. Следов спермы ни на жертве, ни на предметах окружающей обстановки обнаружено не было. Потерпевшая не заболела венерической болезнью и не забеременела. Освидетельствование выявило на телах Эндрю и Элеонор повреждения, обусловленные тугим связыванием; каких-либо иных травм не оказалось.

Описания потерпевшими внешности нападавшего несколько разошлись: Эндрю Чарчилл считал, что последний имел рост около 185 см., в то время как Элеонор Хикки настаивала на том, что тот был ниже примерно на 8 см. (т.е. 177—178 см.). Поскольку женщина имела возможность идти рядом с преступником, в отличие от Эндрю, всё время лежавшего в кровати, её оценка представляется более достоверной. Потерпевшие согласились в том, что напавший был худощав и казался довольно молодым, в возрасте 25—26 лет. Он был одет в чёрную х/б рубашку с длинным рукавом, на голове — чёрная лыжная шапочка с отверстиями для глаз. О штанах и обуви преступника потерпевшие ничего определенного сказать не могли — они лишь сходились в том, что эти детали также были черными или тёмно-коричневыми. На руках преступника находились чёрные кожаные перчатки с меховой подкладкой — в них, должно быть, было жарко, поскольку температура в ночь на 18 марта превышала 10°С. Также потерпевшие заявили, что нападавший, возможно имел слабый мексиканский акцент, но настоящего голоса преступника они не слышали — тот всё время разговаривал шёпотом.

О возможных всхлипах преступника Эндрю Чарчилл ничего сказать не мог — он их попросту не слышал.

Элеонор Хикки были заданы вопросы об особенностях интимной сферы насильника. Женщина сообщила, что преступник был чрезвычайно возбужден, его половой орган находился в состоянии сильной эрекции. Потерпевшая не видела пениса, но ощущала его руками и потому могла судить о размерах полового члена довольно точно — его длина в состоянии эрекции равнялась всего 3 дюймам (т.е. 7,5 см.). Это означало, что изнасиловавший женщину преступник имел хорошо знакомую по многим предыдущим нападениям Гиены аномалию, связанную с размерами пениса.

Совокупность всех изложенных выше примет и поведенческих стереотипов не оставляла никаких сомнений в том, что проникшим в дом Эндрю Чарчилла насильником являлся именно Гиена и никто иной. Версию о действиях имитатора можно было смело отбрасывать.

Именно поэтому уже в первой половине дня 18 марта в Стоктоне появились детективы из состава Группы «Западня».

Поскольку представлялась очевидной хорошая осведомленность преступника о планировке помещений, следовало выяснить, замечал ли сам владелец дома следы постороннего проникновения. Оказалось, что да, такое бывало. Например, ранним утром 1 января 1978 г., вернувшись домой после встречи Нового года с друзьями, Эндрю и Элеонор обнаружили, что оба замка на входной двери повреждены. Пришлось вызывать мастера, который высверлил оба замка и поставил временный. А ночью 14 марта, т.е. уже за считанные дни до нападения, кто-то сильно ударил по корпусу кондиционера, укрепленного на стене дома, выходившей во двор. Неясно, что это было — то ли кто-то прыгнул на него сверху, то ли случайно ударил ногой, не заметив в темноте, но звук был сильный и более не повторялся. При этом никого во дворе рассмотреть не удалось, видимо, виновник шума бежал. А 16 марта, т.е. менее чем за двое суток до нападения, Эндрю Чарчилл с удивлением обнаружил, что дверь из гаража в кухню не закрывается замком. Т.е. замок-то поворачивается, вот только дверь не закрывает. Криминалисты разобрали замок и убедились, что тот выведен из строя — кто-то разместил внутри тонкую жестяную полоску, препятствовавшую передаче усилия от сердечника щеколде, в результате чего последняя не выдвигалась. При этом сердечник был доработан таким образом, что проворачивался, из-за чего могло показаться, что замок работает штатно. Другими словами: человек, повернув ключ и не проверив закрытие двери, должен был ошибочно считать её закрытой, хотя на самом деле она оставалась открытой. Что ж! так и хочется сказать, хорошая уловка, Гиена!

В этой связи удивляет нордичность хозяина дома, который не только не сообщил в полицию о подозрительной деятельности, но и не предпринял никаких мер по защите собственного жилища самостоятельно. Автор не может не выразить здесь собственного мнения, возможно, не очень уместного, но абсолютно здравого: если бы такое происходило в его собственном доме за городом, то в течение суток все двери и окна были бы укреплены таким образом, что их невозможно было бы открыть беззвучно. Можно списать бездеятельность Эндрю Чарчилла на его гуманитарное образование, может быть, он, будучи юристом, не вполне понимал, как надо обеспечивать безопасность жилища с точки зрения создания инженерных преград, но в Калифорнии действовало огромное число частных охранных и детективных структур, где работали специалисты, обладающие необходимыми навыками и знаниями. Что мешало обратиться к ним? Это какая-то сквалыжность? Жадность? Или просто беспечность? Надежда на то, что всё само собой рассосётся? Ну вот проблема и «рассосалась» с пистолетом у головы и тарелками на спине… Кто-нибудь в здравом уме пожелает себе такого испытания?

В общем, логика американцев с точки зрения человека, живущего в России, не до конца понятна. Мы любим вспоминать про «русское авось», которое очень часто трактуется произвольно как небрежность, невнимание и неумение думать о последствиях, но честное слово, когда читаешь американские полицейские и судебные материалы о нарушении неприкосновенности жилища, то просто диву даёшься от наивности и беспомощности американцев. Впору говорить об «американском авось»…

Вернёмся, впрочем, к расследованию.

По рекомендации прибывших из Сакраменто детективов Группы «Западня», самое пристальное внимание было обращено на опрос ближайших соседей потерпевших.

Одна из женщин, проживавшая через два дома, сообщила, что 16 марта, менее чем за двое суток до нападения, ей позвонил неизвестный мужчина, заявивший: «мне нужно поговорить с кем-то, пока я мастурбирую». Женщина положила трубку без дальнейших разговоров, и более никто не перезвонил.

По меньшей мере, трое свидетелей, никак не связанных между собой, сообщили о том, что вечером 17 марта видели небольшую автомашину, заехавшую на территорию луга, примыкавшего к кварталу, в котором находился дом Эндрю Чарчилла. Это выглядело довольно необычно, поскольку местные жители так не поступали. Машину видели на удалении нескольких сотен метров, да тем более в тёмное время суток, что, понятное дело, резко снижало возможность зафиксировать какие-то детали. Тем не менее, один из свидетелей довольно уверенно заявил, что подозрительная машина являлась «фордом пинто» («Ford Pinto») модели 1972 г. Это была во всех отношениях прекрасная машина за одним только исключением — никогда прежде «форд пинто» не связывался с активностью Гиены.

Честное слово, такое ощущение, что насильник из восточного Сакраменто не одевал дважды одну и ту же одежду и не садился дважды в один и тот же автомобиль. Если свидетелям удавалось рассмотреть машину, связанную, предположительно, с этим преступником, то каждый раз она оказывалась другой. Нельзя не отдать должное навыкам конспирации, присущим Гиене, и той методичности, которую он демонстрировал, избавляясь от улик.

Помимо смутных рассказов о подозрительной автомашине, имелось и ещё одно свидетельское показание, которое заслуживает быть упомянутым. Менее чем за час до нападения на Чарчилла и Хикки, примерно в 00:15 18 марта их соседка проснулась оттого, что увидела мужскую тень на большом раздвижном окне спальни. Неизвестный, приблизив лицо к стеклу, пытался рассмотреть обстановку в комнате. Женщина закричала, толкнула мужа, и неизвестный моментально убежал.

На самом деле детективы Департамента полиции Стоктона при поддержке коллег из Сакраменто собрали довольно много информации о подозрительной деятельности в районе, прилегавшем к месту нападения в ночь на 18 марта 1978 г., но вся эта информация не сулила прорыва. Не имелось ничего такого, что могло бы резко подтолкнуть розыск в каком-то определенном направлении. Несмотря на затраченные усилия, результат оказался весьма скромным.

Уже на следующий день, т.е. 19 марта, газета «Сакраменто юнион» вышла с заметкой, посвященной нападению в Стоктоне. Сообщение содержало информацию, не соответствовавшую действительности, в частности, утверждалось, будто преступник проник в дом через гараж, и жертвой его явилась женщина 20 лет. Очевидно, неточности эти были допущены умышленно, дабы убедить преступника в том, что правоохранительные органы работают небрежно и не способны правильно реконструировать детали преступления.

И снова Гиена пропал. Вся последняя декада марта 1978 г. прошла совершенно спокойно — ни идиотских телефонных звонков, ни сообщений о странных забегах по дворам… Насильника из восточного Сакраменто просто не стало.

Впрочем, нет, не совсем так, скоро мы увидим, что разного рода странности происходили, но информация о них до сведения правоохранительных органов не доводилась.

14 апреля 1978 г. 15-летняя Джин Эллен (Jean Allen) пришла в дом на Касилада-вэй (Casilada Wаy) в южной части города Сакраменто дабы заработать свои 10$ в качестве «бэбиситтера», т.е. няньки. Семья Джин по меркам того времени была обеспечена очень достойно — отец её являлся чиновником в администрации штата, мать работала преподавателем в колледже. То, что Джин тратила свои вечера на наблюдение за чужими детьми, являлось не следствием материальной нужды, а инструментом воспитания самой Джин — по мнению родителей, девушка подобным образом должна была познать истинную цену «трудом заработанного доллара». Такая вот специфично американская педагогика…

Джин и её родители не знали, что в последние дни вокруг дома, в который она отправилась на подработку, творились какие-то необъяснимые странности. Сами же владельцы дома об этом, разумеется, не предупредили приглашенную «бэбиситтер», хотя, между прочим, им бы следовало это сделать. А то получилось так, что они использовали девушку, что называется, «втёмную».

Но — обо всё по порядку…

Семья, приглашавшая Джин Эллен, имела трёх детей в возрасте от 8 до 14 лет. Вечером 14 апреля, в пятницу, родители отправились к друзьям на вечеринку, двое старших детей ушли в гости до утра, а в доме осталась одна 8-летняя дочь. За ней-то и надлежало присмотреть.

Схема центральной Калифорнии, демонстрирующая географическую локализацию активности насильника из восточного Сакраменто по состоянию на середину апреля 1978 г. Условные обозначения: точки А, В, С, D и E — места локализации на небольшой площади ранних нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс, D — эпизоды №№11 и 18 у восточной границы г. Сакраменто; E — эпизоды №№16 и 19 в Оранджвэйле); точки с числами обозначают номера нападений в их хронологической последовательности. Точка «31» соответствует попытке изнасилования Джин Эллен, предпринятой Гиеной вечером 14 апреля 1978 г в доме на Касилада-вэй в юго-западной части г. Сакраменто. После нападения в Стоктоне месяцем ранее преступник вернулся в район столицы штата, но появился не в восточной его части, а в западной, где ранее себя никак не проявлял. Нельзя не признать, что в очередной раз преступник сумел запутать идущих по следу детективов и появиться там, где никто этого не ожидал.

Джин явилась к 21 часу, как это и было договорено с родителями, после чего те сразу же уехали. Примерно полчаса Эллен общалась с девочкой и около 21:30 последняя отправилась спать в свою комнату на втором этаже. Джин закуталась в плед, включила телевизор и смотрела его около 20 минут. Рядом находилась небольшая собачка, белая болонка. Около 21:50 Эллен услышала грохот в большом холле за спиной и отправилась выяснить, что же явилось источником звука. Собака, до того спавшая, принялась лаять, однако с дивана не ушла. В руках Джин держала тот самый плед, с которым сидела на диване. Едва девушка вошла в помещение, как из-за шторы ей навстречу шагнул мужчина в трикотажной лыжной шапочке с пистолетом в руке.

Он приказал Джин не шуметь, лечь на живот и завести руки за спину. При этом незнакомец выхватил плед из рук Джин и, как только девушка легла, накрыл пледом её голову.

Эллен сообщила незнакомцу, что в доме находится маленькая девочка. И добавила, что лающую собаку она может утихомирить. Мужчина пропустил её слова мимо ушей и приказал молчать, пригрозив, что убьёт её ножом для колки льда, если она не будет подчиняться. Незнакомец быстро связал руки Эллен и оставил её лежать на полу.

Девушка слышала, как мужчина двигался по кухне, хлопал дверцей холодильника. Собака затихла.

Потом неизвестный вернулся к Эллен, поднял её на ноги и перевёл в одну из комнат первого этажа. Плед всё время оставался на голове Эллен, так что она ничего не видела. Уложив девушку на диван, злоумышленник связал в области лодыжек её ноги, после чего поинтересовался, где находится кошелёк Эллен.

Услышав ответ, он отправился на поиски и отыскал кошелёк там, где было сказано.

Вернувшись к Эллен, злоумышленник сначала развязал ей ноги, а принялся расстёгивать её джинсы. Девушка закричала, протестуя, в ответ на что неизвестный опять пригрозил её убить и добавил, что зовут его «Майклом» и он давно уже хотел изнасиловать Эллен. Преодолевая сопротивление девушки, злоумышленник спустил её джинсы и трусики к коленям, задрал в область подмышек рубашку, но… тут зазвонил телефон. Поначалу мужчина игнорировал звонки, но поскольку трель не прекращалась, насторожился.

Всего телефон звонил 10 раз, и это обстоятельство, видимо, сбило неизвестного мужчину с толку. Он вышел из комнаты, отсутствовал несколько минут, потом вернулся и принялся опять раздевать Эллен. Этот процесс, видимо, его возбуждал. Злоумышленник снял с ног девушки носки и опустил джинсы пониже. Он смазал увлажняющим кремом пенис, во всяком случае, Эллен почувствовала узнаваемый запах мужской парфюмерии. Наверное, злоумышленник приготовился повторить попытку осуществить половой акт, но тут опять зазвонил телефон.

Теперь настроение неизвестного сразу же переменилось. Он схватил девушку за поясницу и потащил её в гостиную, к телефонному аппарату. Остановившись перед тумбочкой, мужчина приказал Эллен поздороваться и поднял трубку. «Привет», — только и успела пробормотать Эллен, как злоумышленник тут же бросил трубку на рычаг.

Он явно намеревался вернуться к прерванному было процессу, но тут телефон зазвонил опять. Девушка поняла, что кто-то встревожился из-за невозможности поговорить с нею, а значит, скоро может появиться помощь, надо только постараться потянуть время.

То же самое, наверное, подумал и неизвестный. В крайнем раздражении он вывел Эллен на территорию заднего двора и принялся подталкивать к одному из плетеных стульев, стоявших подле дома. Эллен оказывала пассивное сопротивление, упиралась, отклонялась, затем догадалась садиться на корточки, заставляя злоумышленника тратить время и силы на возню с нею. Злоумышленник стал терять терпение и принялся грозить, что сейчас же убьёт Эллен. Девушка симулировала обморок, молчала и валились кулём…

В такой хаотичной возне, мало похожей на борьбу, но фактически являвшейся борьбой, прошли 3 или 4 минуты. Злоумышленник сумел-таки дотащить Эллен до стульев и перевалить её торс через спинку одного из них. В таком положении он мог уже осуществить половой акт, но… тут послышался рёв летящей по улице автомашины, скрип тормозов и шуршание шин на подъездной дорожке.

Хлопнула дверца автомашины и Эллен услышала крик отца: «Джин, ты где? Джин, ответь!»

Девушка тут же закричала: «Папа, пристрели его!»

Эллен нарочито произнесла эту фразу, дабы преступник понял, что отец вооружён. Она была уверена, что негодяй в маске не осмелится рисковать собственной шкурой и не станет устраивать дуэль с вооруженным мужчиной.

Расчёт девушки оправдался — злоумышленник моментально отпустил Эллен и скрылся. Куда именно, девушка не знала, но в тот момент ей это было и неважно.

В считанные минуты Джин была освобождена, в 22:15 её отец позвонил в Департамент полиции Сакраменто и сообщил о нападении насильника. Об этом немедленно был проинформирован дежурный детектив Группы «Западня» и введен в действие чрезвычайный протокол. Для перекрытия выездов из района излучины реки Сакраменто, в котором находилась улица Касилада-вэй, было направлено до полутора десятков полицейских патрулей. Шанс схватить преступника как казалось, был отнюдь не нулевым, поскольку насильник фактически оказался заперт на сравнительно небольшой территории, ограниченной широкой водной преградой. Район можно было покинуть по 8 улицам с очень незначительным в вечерний час движением, поэтому автомобиль преступника вполне мог быть замечен полицейскими.

На место преступления были вызваны владельцы дома, и их допрос до некоторой степени разъяснил ситуацию. Оказалось, что первый звонок, последовавший примерно в 21:55, сделали они. Поскольку трубку никто не взял, хозяева насторожились и позвонили родителям Джин Эллен, дабы узнать, не связывалась ли с ними дочь? Отец Джин пообещал во всём разобраться и тут же перезвонил сам. Именно во время его звонка насильник снял трубку, и Эллен произнесла «привет!» Странность этого обращения моментально насторожила отца, он понял, что происходит что-то ненормальное и, велев жене продолжать звонить, побежал к машине. Через несколько минут он уже находился у нужного дома, и его появление спугнуло преступника.

Общая продолжительность нападения не превышала 20 минут (на самом деле была даже менее). Судебно-медицинское освидетельствование полностью подтвердило рассказ Джин Эллен — преступник не осуществил с нею половой акт.

Нельзя не сказать несколько слов о проникновении Гиены в дом — этот нюанс по-настоящему интересен. Поскольку в доме проживали трое детей, родители очень опасались нападения насильника из восточного Сакраменто. Все двери и окна были усилены и снабжены дополнительными замками. Стеклянная дверь, ведущая во двор, была заблокирована, т.е. не открывалась вообще. Для предотвращения её открывания в направляющие, по которым катались створки, были вкручены саморезы. Преступник эту дверь открыл, просто с силой рванув вбок, в результате чего створка срезала торчавшие саморезы точно ножницами. Тот шум, что услышала Эллен, как раз и произвела открываемая дверь.

Разумеется, этот грохот должна была услышать и спавшая наверху 8-летняя девочка. Однако во время допроса выяснилось, что девочка вообще не спала, а потому видела и слышала много больше, чем смотревшая телевизор Эллен.

Как было сказано выше, девочка отправилась наверх около 21:30. Очень скоро, буквально через 5—10 минут, окно её спальни осветил луч фонаря. Поначалу девочка не придала этому особого значения, однако, через некоторое время луч вторично осветил окно. Девочка догадалась, что кто-то с фонарём в руках находится во дворе и освещает дом. Она осторожно приблизилась к окну, рассчитывая увидеть владельца фонаря, однако тот подошёл вплотную к зданию и оказался в «мёртвой» зоне — его нельзя было увидеть, не открыв окна. Зато его можно было слышать! Девочка слышала голоса двух мужчин, о чём-то негромко переговаривавшихся прямо под её окном. Затем послышался сильный шум — это рывком была открыта заблокированная стеклянная дверь. Девочка догадалась, что в дом проник насильник из восточного Сакраменто, и поспешила спрятаться в большом комоде, в котором хранились постельные принадлежности.

Между тем к дому на Касилада-вэй прибыл кинолог с собакой. Как не раз бывало и прежде, обученная собака легко взяла след Гиены и повела полицейских в сторону реки Сакраменто. Это показалось необычным, поскольку здравый смысл подсказывал, что преступнику надлежало двигаться в сторону Вест-Сайд хайвея, дабы как можно скорее выйти за периметр полицейского оцепления. Однако вскоре скрытый смысл манёвра преступника стал понятен.

Дело заключалось в том, что вдоль реки была насыпана дамба, по верху которой проходила велосипедная дорожка. Когда полицейские с собакой, идущей по следу преступника, выскочили на дамбу, они увидели неподалёку группу из трёх рыбаков — это была семья, вышедшая к реке на ночную ловлю. У них, разумеется, поинтересовались, видели ли они на дамбе некоторое время назад бегущего мужчину? Оказалось, что рыбаки не только видели беглеца, но даже перекинулись с ним парой фраз. Тот, заметив рыбаков, прекратил бег, перешёл на шаг и непринужденно поинтересовался, как клюёт вечером? Рыбаки ответили, что плохо… На это незнакомец рассмеялся и сказал, что сам это знает и добавил, что его бы жене это не понравилось. Он явно пытался сделать вид, что возвращается с рыбалки, хотя не имел удочки, да и одет был совсем неподходяще — на нём была светлая рубашка. Встреча эта произошла примерно в 22:15, что прекрасно соответствовало известным обстоятельствам дела.

Кинолог с собакой продолжил движение по запаховому следу, но тот оборвался буквально через полторы сотни метров. Поскольку преступник не мог сесть на гребне дамбы в автомобиль, не вызывало сомнений, что он воспользовался заранее припрятанным велосипедом. Т.о. преступник покинул район совершения преступления вдоль реки Сакраменто, ловко избежав выставленных на улицах полицейских патрулей.

Схема отхода Гиены с места совершения преступления вечером 14 апреля 1978 г в доме на Касилада-вэй в западной части г. Сакраменто. Знаком "+" обозначено место совершения преступления. Бросается в глаза, что преступник, совершая нападение на Касилада-вэй, оказался в своеобразной западне в излучине реки Сакраменто. Это обстоятельство давало правоохранительным органам неплохой шанс заблокировать его. Условными шевронами со звёздами показаны места выставления полицейских нарядов, перекрывших улицы на пути к бульвару Риверсайд и крупному шоссе Вест-Сайд хайвей. Руководство полиции посчитало, что именно в направлении этих трасс преступник попытается скрыться. Однако, как показала работа полицейского кинолога со служебной собакой, Гиена выбрал иное направление отхода. Пунктирная линия показывает движение преступника в сторону дамбы вдоль реки Сакраменто, где он сначала повстречался с рыболовами, а через полтораста метров сел на велосипед. Условные символы изображают соответственно рыбаков и велосипед. Штриховая линия демонстрирует отъезд Гиены на велосипеде в северо-восточном направлении в обход полицейских нарядов, которые на протяжении четырёх часов старательно фиксировали движение автомашин, не имевших никакого отношения к преступлению.

В этом месте, конечно, нельзя не сказать несколько слов об инертности и даже шаблонности мышления правоохранителей. Много ранее описанного нападения — ещё во время дерзких вылазок Гиены в Ранчо Кордова — должны были возникнуть подозрения об использовании преступником велосипеда. Эта довольно очевидная мысль долго не могла проникнуть в умы руководящих полицейских работников, но наконец, спустя полтора года с момента начала розысков, даже самым упертым начальникам стало ясно — для блокирования преступника перекрытие одних только автомобильных трасс явно недостаточно… И вот происходит очередное преступление в классическом, если можно так выразиться, «стиле Гиены»: возле реки, рядом с дамбой, засаженной деревьями, где проложена длинная велосипедная трасса — всё в точности, как в Ранчо Кордова, только там река называется Америкэн, а здесь — Сакраменто. Казалось бы, вот реальная возможность учесть прежние ошибки и упредить преступника!

Но… Полицейские патрули перегораживают улицы на востоке, останавливают все автомашины и записывают их номера, а преступник убегает на запад, садится на велосипед и беспрепятственно уезжает, игнорируя полицейскую активность. И проделывает он этот фокус в который уже раз! Какими эпитетами можно прокомментировать эту ситуацию? Только самыми бранными…

Рыбаки, с которым разговаривал Гиена, превратились в важнейших свидетелей, пожалуй, даже более важных, чем Джин Эллен. Они видели преступника без маски и слышали его естественный голос — это было бесценно. Описания, данные этими свидетелями, оказались довольно схожими, хотя и очевидно неполными (поскольку они находились у подножия дамбы и смотрели на беглеца снизу вверх, то есть не видели его обуви и штанов). По их словам, мужчина был довольно молод, примерно 25 лет, рост его составлял около 172—173 см., выглядел он худощавым, подтянутым, имел каштановые волосы и аккуратно подстриженные усики. Отличное, кстати, соответствие тому описанию, что дал убийце супругов Маджоре свидетель, найденный Рэем Бионди — тот тоже говорил об усатом мужчине с каштановыми волосами.

Разумеется, дотошным опросам были подвергнуты жители близлежащих кварталов. Выяснилось много интересного.

Прежде всего, оказалось, что дом, явившийся местом преступления, уже за несколько дней до драматических событий оказался в эпицентре подозрительных событий. С начала апреля владелец соседнего дома стал замечать, что калитка, соединяющая задние дворы, с завидной регулярностью почему-то оказывается открытой. Он её всякий раз закрывал, но на следующий день или через день она опять оказывалась открытой. Это было очень странно, прежде такого не происходило.

Вечером 11 апреля, т.е. менее чем за неделю до нападения, хозяйка дома, ставшего местом преступления, смотрела телевизор вместе со старшей дочерью и услышала шум на территории заднего двора. Там явно кто-то находился. Утром выяснилось, что массивная жаровня, используемая в тёплое время года для пикников, опрокинута. Видимо, кто-то прыгнул с забора, не разглядев за кустами жаровню, и угодил в неё.

Буквально через двое суток — около 21:15 14 апреля — на подъездную дорожку к гаражу въехал неизвестный автомобиль. Это был «кадиллак» модели 1960 года в довольно плохом состоянии. Машину эту на протяжении нескольких дней местные жители замечали в различных местах Касилада-вэй и соседних улиц.

Казалось, Гиена проводил разведку места, в котором намеревался осуществить очередное нападение. Другими словами, объект его интереса был связан с домом, возможно, это была старшая из дочерей, 14-летняя девочка, высокая, спортивного сложения брюнетка, отлично соответствовавшая «диапазону приемлемости» жертвы. Однако допрос Джейн Эллен и членов её семьи запутал картину, казавшуюся вполне очевидной.

Выяснилось, что 1 или 2 апреля по домашнему телефону Джейн позвонил неизвестный и после того, как её младшая сестра подняла трубку, грубо заявил: «Я трахну твою сестру». 12 апреля телефон зазвонил снова, и трубку на этот раз взяла сама Джейн. Неизвестный сказал ей: «Разреши мне продать тебя!» и положил трубку. На эти звонки никто из членов семьи не обратил особого внимания, считая, что это не более чем глупые мальчишеские выходки, однако после случившегося вечером 14 апреля телефонное хулиганство приобрело неожиданный подтекст. Неужели преступник изначально рассматривал в качестве объекта посягательства именно Джейн Эллен и до такой степени изучил распорядок её жизни, что спланировал своё нападение в то время, когда девушка отправится в чужой дом, чтобы подработать «бэбиситтером»?

Дальнейшие опросы только добавили информации к размышлению. Неподалёку от места преступления, на Риверсайд бульвар в то время располагалась больница, ныне не существующая. Её медсестра сообщила о подозрительном молодом мужчине, дважды пытавшемся с нею заговорить. Первый раз это случилось вечером 30 марта уже после окончания приёма пациентов, второй раз — 10 апреля, также в вечернее время, когда женщина вышла из здания, чтобы перейти в соседний корпус. Всякий раз мужчина говорил очевидную чепуху, рассказывая о том, что имеет проблемы в интимной сфере и не может заниматься сексом с подружкой, хотя та побуждает его к активности. При этом он явно намекал на то, что ему нужен кто-то, кто сможет помочь решить эту «проблему». Незнакомец назвался «Джеком», зачем-то добавил, что родился в городе Квинси, пытался петь песенку в стиле «кантри» и заявил, что ему нравится певец Джонни Кэш (Johnny Cash). Всё это выглядело как-то глупо и крайне неуместно. Медсестра решила, что незнакомец таким образом попросту к ней «клеится», хотя сам способ знакомства выглядел, конечно же, несколько странно. По словам женщины, в обоих случаях она вела себя с незнакомцем сугубо формально: в первый раз записала ему телефон врача-сексолога и попросила покинуть приёмный покой, а во второй — заявила, что ему нельзя находиться в вечернее время на территории больницы, и у него могут быть проблемы с охраной.

Описание странного любителя Джонни Кэша, сообщённое медсестрой, хорошо соответствовало известным приметам Гиены. Хотя и имелось одно отличие — если рыбаки, видевшие преступника на дамбе вечером 14 апреля, утверждали, что тот был усат, то медсестра сообщала о мужчине без усов. Но надо ясно понимать, что усы не являются критически важной приметой — их можно довольно быстро отпустить, а можно вообще сделать самостоятельно при наличии пластыря, суперклея, нескольких прядей волос и небольшой практики. Так что появление и исчезновение усов применительно к данному случаю, когда мы сталкиваемся с действиями опытного и расчётливого преступника, мало что доказывает и ничего не опровергает.

И вновь, как это уже бывало прежде, после неудачного нападения преступник взял продолжительную паузу. Он не звонил на телевидение, не посылал писем, не делал ничего такого, что напоминало бы о нём окружающим.

Так закончился апрель, минул май… Ничего не происходило! Это было тем более странно, что для абсолютного большинства сексуальных преступников характерен рост активности с наступлением весны и лета. Изучение статистики разных стран на больших исторических промежутках подтверждает, что на 3 летних месяца происходится около 50% общего числа сексуальных преступлений за год. А в течение трёх зимних месяцев совершается около 10% их общегодового количества. На доли весны и осени приходится примерно по 20% с равномерным понижением их числа к началу зимнего периода и аналогичным повышением — к началу летнего. Активность Гиены в 1977 г. вроде бы хорошо соответствовала этой статистике: 2 нападения в марте, 2 — в апреле и 5 — в мае. Однако на следующий год картина оказалась совсем иной: по 1 нападению в марте и апреле и ни одного в мае.

Город Модесто (Modesto), расположенный примерно в 30 км южнее Стоктона и в 90 км южнее Сакраменто, являлся административным центром округа Станислаус (Stanislaus). В конце 1970-х гг. это был быстрорастущий, но сравнительно спокойный по калифорнийским меркам район. Ни с чем похожим на террор, устроенный Гиеной в округе Сакраменто, здесь не сталкивались, хотя, разумеется, о происходивших у соседей событиях представление имели. И, открывая поутру газету с очередной заметкой о преступлении в столице штата или её окрестностях, жители Модесто знали, что читать они будут о чужих проблемах.

Знали это и Даниелла и Говард Кристи, проживавшие в собственном доме на Фьюща-лэйн (Fuchsia Ln), улице в северной части города. Кристи были успешными по местным меркам бизнесменами — владели химчисткой, разъезжали на новых автомашинах, купили просторный и построенный всего шестью годами ранее дом. 27-летняя Даниелла была почти на три года старше мужа, что легко может быть объяснено её привлекательностью и добрым нравом. Чета была широко известна в городе, поскольку оба супруга работали в сфере услуг. Двумя годами ранее У Даниеллы и Говарда родилась дочь, так что каждый из супругов мог с полным правом сказать себе и другим, что всё у него хорошо, и жизнь складывается отлично.

В ночь на 5 июня 1978 г., в интервале от 02:30 до 03:00 часов, супруги были разбужены бившим в лицо светом фонаря. В дверях спальни стоял мужчина в лыжной шапочке, сжимавший в одной руке фонарь, а в другой — большой 9-миллиметровый пистолет. Он покачал фонариком так, чтобы жертвы увидели оружие, и шёпотом предупредил, что убьёт обоих, если кто-то пошевелится без разрешения, а затем добавил, что убьёт и их ребёнка тоже, и лучом фонарика указал на дверь в детскую спальню. Родители поняли, что неизвестный в маске осведомлён о существовании ребёнка и знаком с планировкой дома.

Схема центральной Калифорнии, демонстрирующая географическую локализацию активности насильника из восточного Сакраменто по состоянию на первую декаду июня 1978 г. Условные обозначения: точки А, В, С, D и E — места локализации на небольшой площади ранних нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс, D — эпизоды №№11 и 18 у восточной границы г. Сакраменто; E — эпизоды №№16 и 19 в Оранджвэйле); точки с числами обозначают номера нападений в их хронологической последовательности. Точка 32 соответствует нападению Гиены в ночь на 5 июня 1978 г на семью в доме на улице Фьюща-лэйн в Модесто. Удаленность этого места преступления от района его первоначальной активности в Ранчо Кордова составляла около 100 км. За весь период своей двухлетней активности Гиена никогда ещё не выходил так далеко за границы собственного «ареала». Возрастание опытности и уверенности преступника в своих силах, обуславливали его потребность освоения новых территорий. Перед нами объективный процесс, присущий всем серийным преступникам, остающимся на свободе долгое время.

Далее последовала хорошо знакомая читателю цепочка команд и действий. Сначала Говарду было приказано перевернуться на живот, а Даниелле отдана команда связать мужу руки за спиной. Злоумышленник принёс шнурки с собою и бросил один из них прямо в лицо женщине. Затем последовало связывание женщины по рукам и ногам, после чего неизвестный связал ноги Говарду. Всё это время мужчина ругался и оскорблял пленников. В отдельные мгновения злоба словно начинала его душить — злоумышленник начинал задыхаться и хватать ртом воздух. Выглядело это необычно, казалось, что неизвестный заикается или всхлипывает. Затем мужчина быстро успокаивался, словно брал себя в руки усилием воли, а через минуту опять начинал входить в раж.

Покончив со связыванием, неизвестный прошёлся по спальне, уточнил, где лежат кошельки супругов, затем попытался их успокоить, заявив, что ему надо лишь забрать еду и «кое-что для дома». Выйдя из комнаты буквально на полминуты или минуту, он возвратился и приставил кончик ножа под нижнее левое ребро Даниеллы, точно собираясь вонзить его в почку. Женщина задрожала в ожидании ужасной расправы, а преступник неспешно провёл ножом вниз и рассёк шнурок, которым были связаны лодыжки Даниеллы. Мужчина грубо приказал женщине подняться, перевёл её в соседнюю комнату и велел лечь на пол. Неизвестный отправился на кухню, принёс оттуда пару тарелок и поставил их на спину Говарда.

Приставив пистолет к его голове, преступник негромко, но очень внятно произнёс устрашающую фразу, что-то вроде: «сейчас я трахну твою жену, но если ты не согласен, то я начну с того, что разнесу в куски голову твоего ребёнка».

Поскольку Говард молчал — а что можно было ответить в его положении? — преступник перешёл в комнату, где на полу лежала Даниелла. Он осуществил анальный половой акт, грубый и болезненный, во время которого всячески оскорблял и унижал женщину. Не вызывало сомнений, что потребность растоптать человеческое достоинство жертвы двигала преступником не в меньшей степени, чем похоть. Половой акт не продлился более 5—7 минут, что было единственным утешением для супругов Кристи в тот момент, но после него преступник пережил очередной приступ гнева.

Он привёл Даниеллу обратно в спальню и бросил её на кровать к Говарду, после чего, хрипя и шипя от бешенства, заявил, что не позволит себя одурачить. Он сказал, что ему известно о наличии у супругов большой суммы наличных денег, и если они сейчас ему не отдадут, он снесёт голову их ребёнку.

Момент этот психологически оказался для Говарда и Даниеллы очень сложным. Проблема заключалась в том, что они действительно держали в доме 1,5 тыс.$ наличными, что по тем временам действительно являлось весьма немалой суммой. Сложно было понять, блефует ли преступник или ему действительно что-то известно об этих деньгах?

Говард Кристи решил не испытывать судьбу и сообщил неизвестному, где спрятаны деньги. Они находились в кладовой возле гаража в другом конце дома. Неизвестный ушёл за деньгами и… более не вернулся.

Супруги не сразу поняли, что преступник исчез. Около 10 минут ушли у них на то, чтобы освободиться и сделать телефонный звонок в Департамент полиции Модесто.

Нападение на супругов Кристи (мы условно назовём его «эпизод №32» в общей хронологии нападений Гиены), относится к одному из самых плохо задокументированных. В этом отношении оно весьма напоминает самую первую вылазку Гиены в Ранчо Кордова в июне 1976 г., когда возбудившие расследование детективы на 9 месяцев позабыли об отправленных на исследование в криминалистическую лабораторию уликах. Достаточно сказать, что первый патруль, принявший сообщение о нападении в доме Кристи, приехал на место и, узнав об отсутствии непосредственной угрозы жизни потерпевшим… уехал. Особая ирония судьбы заключается в том, что другой патруль в то же самое время находился всего в 200 м от дома Кристи по вполне заурядному вызову, но сообщение о преступлении в работу не принял, сообщив, что занят. Разумеется, никто никаких кинологов к дому Кристи не направил и, в конечном итоге, никто ничего не нашёл, не увидел и к делу не приобщил. Впору было усомниться, да был ли насильник вообще?

Не было на месте преступления ни отпечатков пальцев, ни отпечатков ног, ни даже спермы насильника.

Скажем прямо, полиция города Модесто оказалась не готова к встрече с насильником из восточного Сакраменто. Всё, на что были способны местные пинкертоны — это умное выражение лица в телевизионном интервью и полнейшая беспомощность в работе.

Поскольку полиция штата отслеживала активность сексуальных нападений, сообщение об инциденте в Модесто утром 5 июня поступило в Сакраменто. Там быстро поняли необычность происшествия, и уже до обеда из состава Группы «Западня» 4 детектива были командированы в округ Станислаус для оказания методической помощи расследованию.

Первым вопросом, которым озадачились командированные, явилось установление причастности Гиены к нападению на Фьюща-лэйн. В общем-то, целый набор поведенческих стереотипов указывал на то, что преступник являлся именно насильником из восточного Сакраменто и никем иным. Использование традиционных для него аксессуаров, вроде обувных шнурков, фонарика, пистолета калибра.357, ножа, лыжной шапочки, перчаток и т.д., а также общий алгоритм действий (очередность связывания, произносимые фразы и т.п.) веско свидетельствовали о личности преступника. Однако в описании преступника присутствовали элементы, заставлявшие усомниться в справедливости идентификации. Прежде всего, и Говард, и Даниелла сообщали о человеке ростом 183 см. или выше и весом от 80 кг., что, согласитесь, мало похоже на классическое описание Гиены, имевшего рост около 175 см. и вес 70 кг или чуть более. Потерпевшие сообщили, что преступник выглядел плотным и отнюдь не казался худым, хотя подчеркнули, что живот его не свисал на ремень. Другими словами, он был плотным, но не толстым. И противоречие это являлось отнюдь не единственным. Насильник из восточного Сакраменто в подавляющем большинстве приписываемых ему нападений не оскорблял жертвы и игнорировал мужчин, фактически, он обездвиживал мужчин только для того, чтобы обезопасить себя. В данном же случае имелось явно выраженное оскорбление мужчины (сообщение ему о том, что его жена сейчас будет изнасилована) и неоднократные унижения женщины. Подобное поведение мало соответствовало «классическому», или скажем иначе — традиционному — поведению Гиены.

После тщательных раздельных допросов потерпевших и изучения места преступления, сотрудники Группы «Западня» пришли к выводу, что нападение в ночь на 5 июня совершено, всё-таки, Гиеной. Однако это признание неумолимо подталкивало к следующему выводу, уже озвученному ранее, но всё ещё пребывавшему в форме малодостоверной версии: преступников двое, они каким-то образом кооперируются и умышленно действуют в очень схожей манере. Иногда они действуют поодиночке, иногда — вместе, и тогда тот преступник, что массивнее и крепче, принимает на себя роль тяжелой артиллерии в засаде, словно страхуя от ошибок худощавого.

Чтобы не путаться далее в этих ипостасях, давайте договоримся называть низкорослого и худощавого «Гиеной №1», а того, что крупнее и злее — «Гиеной №2». Автор считает необходимым сразу подчеркнуть, что деление это произвольно и придумано им самим, в американских первоисточниках его не существует. Американцы очевидное различие нападающих не то, чтобы явно игнорируют, а попросту не делают на нём акцента. Разницу в росте они списывают на субъективность оценок потерпевших, якобы неспособных оценить рост преступника объективно, а странные аномалии размера пениса насильника попросту выносят за скобки. Между тем, размер полового органа является одним из важнейших и притом объективных свидетельств, уличающих насильника, суды всех стран мира относят заявления потерпевших на этот счёт к категории важнейших улик. Поскольку размер пениса — это уникальная анатомическая особенность, которую мужчина не способен произвольно изменить.

Однако данное обстоятельство мало занимало детективов Группы «Западня» в начале лета 1978 г.

5 и 6 июня они занимались намного более прозаическими делами: ходили по кварталам, прилегавшим к Фьюща-лэйн, и задавали одни и те же вопросы. О посторонних автомашинах на улицах, о подозрительном шуме в ночь на 5 июня, о телефонных звонках с выражением угроз или оскорбительными выпадами. Нельзя сказать, что работа эта оказалась совсем уж напрасной — нет! — кое-какие интересные детали выяснить удалось.

Так, например, один из свидетелей заявил, что в 03:45 5 июня услышал рёв мощного автомобильного мотора. По мнению свидетеля, это резко разогнался какой-то спорткар, машина явно была чужой, поскольку никто из местных жителей подобной не владел. Кстати, шум мощного автомобильного мотора слышал и Говард Кристи; по его мнению, машина уехала уже после того, как преступник покинул их дом. Так что шум отъезжавшей автомашины хорошо коррелировался с отходом преступника с места совершения преступления.

Кроме того, потерпевшие сообщили, что на протяжении мая их донимали странные телефонные звонки, раздававшиеся без всякой системы в разное время суток. Примерно с середины мая звонки стали оскорбительными, т.е. звонивший говорил всякие гадости и бросал трубку. В конце месяца эта активность прекратилась, и потерпевшие не могли утверждать, что телефонное хулиганство действительно причастно к случившемуся с ними.

Судебно-медицинское освидетельствование подтвердило показания потерпевшей об изнасиловании, но следов спермы не выявило, что наводит на мысль об использовании насильником презерватива. Жертва не заболела венерической болезнью и не забеременела.

Нападение на чету Кристи с очевидностью доказало, что насильник из восточного Сакраменто не ограничился одним только Стоктоном и перешёл к дальнейшему расширению зоны своей активности. Это было вполне ожидаемое видоизменение его поведения, и тут впору даже задаться вопросом, почему такое расширение не началось ранее? Вопрос этот, впрочем, является риторическим, и дать на него корректный ответ вряд ли возможно.

Но важнейшим следствием событий, изложенных в этой главе, явилась та неопределенность, в условиях которой Группе «Западня» пришлось действовать с начала лета 1978 г. Преступник вышел из границ своего прежнего «ареала» и мог нанести очередной удар где угодно — в Сакраменто, Стоктоне, Модесто — далее везде.

Отступление от сюжета (фрагмент II)

Cобытия, последовавшие в период с сентября 1977 г. по июнь 1978 г., несли в себе значимую информацию, способную подтолкнуть расследование к немаловажным выводам или, как минимум, обоснованным предположениям. Рассмотрим некоторые из таких выводов (обоснованных предположений):

а) К началу июня 1978 г. можно было считать доказанным факт совместных действий двух мужчин в эпизодах, связываемых с активностью Гиены. Версия, согласно которой очень схожую манеру действий демонстрируют два человека, озвучивалась и ранее. Теперь следствие располагало свидетельскими показаниями, однозначно подтверждавшими присутствие на местах совершения преступлений не одного, а двух мужчин. 18 марта 1978 г. жертва слышала одновременные шаги двух человек — насильника в гараже и неизвестного во дворе дома, рядом с панорамным стеклом (речь идёт об эпизоде №30). Человек, находившийся во дворе, видимо, наблюдал за изнасилованием, а возможно, и сам принимал в нём участие. Сделать это было не очень сложно, поскольку потерпевшая не контролировала обстановку вокруг себя. А во время следующего нападения, произошедшего вечером 14 апреля 1978 г., 8-летняя девочка слышала разговор двух мужчин под окном своей спальни за несколько минут до вторжения преступника в дом. К отмеченному выше можно добавить и то, что свидетели видели двух мужчин как в случае стрельбы в Родни Миллера вечером 17 февраля 1977 г. (об этом рассказывалось в главе 5 книги I «Истории Гиены»), так и при убийстве супругов Маджоре вечером 2 февраля 1978 г. Упомянутые инциденты также связывались с криминальной активностью Гиены. Дабы различать этих подельником в дальнейшем, условимся называть «Гиеной №1» того, что пониже и поменьше весом, а его более рослого и массивного товарища «Гиеной №2».

б) Большой интерес вызывают показания сестёр Шапиро, Дэйны и Илэйн, ставших жертвами нападения 28 января 1978 г. (эпизод №29). Согласно их рассказу, преступник хотел осуществить половой акт с каждой из них и имел полную возможность это сделать: жертвы были запуганы, сопротивления не оказывали и никаких помех для реализации преступного замысла, вроде бы, не существовало. Однако злоумышленник оказался физически неспособен осуществить коитус ввиду отсутствия эрекции. Согласитесь, сцена эта выглядит странной и даже дикой. Злоумышленник прикладывает массу усилий для того, чтобы грамотно организовать и осуществить задуманное посягательство, успешно его начинает, достигает, вроде бы, желанной цели и… в конечном итоге оказывается вынужден испытать жесточайшее разочарование. Очевидно, что его либидо в полном порядке, половое влечение не исчезло и не ослаблено, но имеет место некий сбой, неожиданно повлиявший на физическую способность преступника осуществить половой акт. Причём, вполне возможно, что такой сбой произошёл не в первый раз. Напомним, что нападение на Роксанну МакМил 2 декабря 1977 г. также закончилось довольно неожиданно: связавший женщину преступник не стал совершать с нею половой акт, а проведя около неё примерно час, тихо ушёл. Эти странности требуют, конечно, какого-то объяснения, нельзя просто закрыть на них глаза и сказать «ну, так бывает». Нет, бывает как раз совсем не так!

Странную диссоциацию между высоким либидо и низкой физической потенцией может объяснить, по мнению автора, наличие у преступника некоего гормонального заболевания, о котором тот, разумеется, знал и пытался его лечить. В книге I мы уже не раз заостряли внимание на том, что имеются объективные указания на некую болезнь эндокринной системы насильника из восточного Сакраменто (речь идёт о таких болезнях, как триметиламинурия, тирозинемия, триметилкрото- нилглицинурия и др.). Запах человека и его выделений напрямую связан с составом крови, а тот в свою очередь явно коррелируется с состоянием эндокринной системы. Имеется множество — многие десятки! — свидетельских показаний о странной реакции собак на присутствие Гиены, да и сами полицейские кинологи отмечали отличную контрастность «запахового следа» преступника. О необычном запахе тела насильника сообщали и многие жертвы, при этом все они затруднялись определить его природу. Зная о собственном необычном запахе, преступник принимал меры по его маскировке, для чего пользовался мужским парфюмом сверх всякой меры.

Если такая болезнь у Гиены действительно была, то он должен был как-то лечиться, поскольку будучи запущенной, она доставляет массу крайне раздражающих ощущений (зуд, жжение, образование гнойных пузырьков, покраснения и растрескивания кожных покровов и т.п.). У больных, страдающих болезнью Костманна, например, быстро разрушаются зубы, и к двадцати годам они остаются практически без зубов. Симптоматика подобных заболеваний очень неприятная, и ни один разумный человек терпеть такое добровольно не станет. Во второй половине 1970-х гг. в США, стране с передовой фармацевтической промышленностью, уже существовали гормональные средства, позволявшие успешно стабилизировать состояние таких больных.

Если преступник занимался самолечением, то его побочным результатом вполне могла стать импотенция. Гормональное лечение очень специфично, требует высокой точности дозировок и тщательного соблюдения назначений врача, самолечение недопустимо. К сожалению, множество больных, руководствовавшихся принципом «помогло в прошлый раз, поможет и теперь», пытались заниматься самолечением, используя назначения, сделанные во время предыдущих осложнений. Очень часто такое поведение давало результат, который можно коротко выразить фразой «лечение оказалось хуже болезни». Импотенция, кстати, отнюдь не единственное неприятное последствие ошибочной дозировки гормональных препаратов при самолечение, другое — стремительный набор веса.

Предположение о неправильном самолечении Гиены, проведенном в декабре 1977 г. и январе 1978 г. с использованием гормональных препаратов, представляется весьма вероятным. Оно хорошо объясняет некоторые особенности, связанные с личностью преступника и совершенными им преступлениями.

в) Довольно определенно можно сказать, что насильник из восточного Сакраменто с некоего момента времени стал пользоваться презервативом. Уже нападение, совершенное в ночь на 6 сентября 1977 г., наводило на эту мысль, а последовавшие эпизоды только укрепляли предположение на сей счёт. Потерпевшие сообщали о том, что преступник, по их мнению, испытывал оргазм, а судебно-медицинское исследование следов спермы не выявляло (тут следует заметить, что ко второй половине 1970-х гг. подобные исследования стали очень чувствительны и выявляли считанные микрограммы простато-специфического антигена. Поскольку забор биологических образцов производился спустя считанные часы после изнасилования, надёжность исследований следовало признать очень высокой. Если специалисты сообщали, что в представленных образцах эякулята нет, значит, его там действительно не было). Вплоть до появления СПИДа сексуальные преступники не имели никаких особых причин пользоваться презервативами, поскольку возможная беременность жертвы их волновала мало, а риск заразиться венерической болезнью от замужней женщины стремился к нулю. Лишь после 1983 г., когда стало известно о появлении вируса иммунодефицита, действие которого имело неясную симптоматику и характеризовалось значительной продолжительностью латентного периода, презервативы вошли в обязательный «набор насильника». Мы же говорим о событиях куда более ранних.

Объяснений может быть, по меньшей мере, два, и каждое заслуживает того, чтобы сказать о нём несколько слов.

Во-первых, Гиена мог узнать, что образцы спермы, оставленные им в ранних эпизодах, были обнаружены и подверглись судебно-медицинскому исследованию. В результате правоохранительные органы получили о преступнике кое-какую информацию. В интересах преступника, разумеется, дать идущим по следу детективам минимум правдивой информации о себе, поэтому логично начать пользоваться презервативами. Следствием этого станет невозможность сличения образцов спермы из разных эпизодов, что затруднит работу следствия по правильной селекции преступлений (возрастёт риск перепутать изнасилование, совершенное Гиеной, с изнасилованием, совершенным имитатором). Т.е. с точки зрения преступника, здравый смысл в использовании презерватива, безусловно, имеется. Очевидно, подобное предположение сразу же ставит ребром вопрос об осведомленности Гиены о тайне следствия, поскольку об обнаружении следов спермы и результатах её судебно-медицинского исследования в средствах массовой информации не сообщалось. Из кругов, близких к расследованию, происходила утечка важных сведений, и они каким-то образом становились известны преступнику, предоставляя ему возможность предупреждать неблагоприятное развитие событий.

Второе возможное объяснение, ничуть не противоречащее первому, а лишь дополняющее его, заключается в том, что презервативом с самого начала пользовался второй из преступников, которых мы собирательно назвали «Гиена». Если мы согласились, что преступников на самом деле двое (см. пункт а) немногим выше), но сперму на местах совершения преступлений обнаруживали только одного типа (ту, что принадлежала невыделителю группового антигена), то, стало быть, второй из насильников либо вообще не осуществлял половой акт с жертвой, либо осуществлял его с использованием презерватива. Использование презерватива было очень разумным, поскольку позволяло замаскировать факт существования второго насильника. Напомним, что сами жертвы в силу многих объективных причин не контролировали окружающую обстановку, а потому на их суждения нельзя полагаться как на истину в последней инстанции. Да, они видели, что их связывал один человек, но это отнюдь не значит, что рядом за дверью не мог стоять второй.

Т.о. презервативом с самого начала пользовался один из преступников, а начиная со второй половины 1977 г. и второй, тот, что являлся невыделителем группового антигена. То, что в какой-то момент Гиена вообще перестал оставлять сперму на местах совершения преступлений, свидетельствует, по мнению автора, о попытке преступника (преступников) запутать следствие.

г) Нельзя не обратить внимание на то, что после убийства супругов Маджоре в активности Гиены последовал значительный перерыв. Напомним, Кэти и Брайан Маджоре были убиты вечером 2 февраля 1978 г., а нападение в доме Эндрю Чарчилла — только в ночь на 18 марта. Преступник взял паузу более чем в 6 недель!

Более того, насильник из восточного Сакраменто перестал нападать в восточном Сакраменто! Область его интересов сместилась на территории соседних округов — Станислаус (нападение в Модесто) и Сан-Хоакин (второе нападение в Стоктоне).

Большой перерыв между нападениями Гиены и последующий перенос его активности в соседние с Сакраменто округа чётко коррелируются с убийством четы Маджоре, что, по мнению автора, является серьёзным доводом в пользу версии сержанта Рэя Бионди о причастности к этому преступлению Гиены.

Помогало ли изложенное выше расследованию?

Вопрос этот имеет характер во многом философский. С одной стороны, все эти рассуждения не позволяли назвать имя и фамилию преступника, не вставая из-за стола. Но с другой, всегда полезно знать больше и раньше, нежели меньше и позже. Озвученные выше соображения объективно помогали следствию распознать преступника, если бы только тот попал в круг проверяемых.

Следствие к началу лета 1978 г. выходило на новый уровень понимания того, с насколько же нетривиальным преступником ему довелось столкнуться. Противостояние принимало характер не только и не столько непримиримый, сколько принципиальный. Каждый новый успех неуловимого насильника являлся открытым вызовом всему правоохранительному сообществу штата Калифорния. Так не могло продолжаться вечно. Все детективы Группы «Западня» верили, что до развязки уже недалеко, осталось совсем чуть-чуть… ещё неделя… ещё месяц.

Глава 6. Жаркое лето 1978 года

Лето 1978 г. начиналось в Калифорнии в обстановке тревоги. Аномально высокая температура грозила скорыми пожарами зелёных массивов. Средства массовой информации сообщали об активизации в районе Лос-Анджелеса серийного сексуального преступника, известного под прозвищем «Насильник-с-наволочкой» («pillowcase rapist»). Начиная с 1971 г. этот неуловимый преступник тревожил покой жителей «Города Ангелов» и его пригородов, вторгаясь по ночам в их дома и совершая изнасилования женщин. Чтобы жертвы не видели его и не могли описать полиции его внешность, он надевал им на головы наволочки, что и объясняет происхождение упомянутой выше клички. Напомнил о себе и насильник из восточного Сакраменто — его последнему нападению в Модесто, описанному ранее, были посвящены телевизионные репортажи 6 июня, а на следующий день появились заметки в «Сак би» и «Сак июнион».

Впрочем, Мэри Сандовал (Mary Sandoval), 21-летняя студентка Университета Калифорнии в г. Дэвис (Davis), округ Йоло (Yolo), за этими новостями не особенно следила, во всяком случае, за похождениями насильника из восточного Сакраменто не следила точно. Город Дэвис располагался примерно в 20 км к западу от города Сакраменто, а поскольку насильник действовал к востоку от Сакраменто, то на западе от этого города он появиться никак не мог! На тему о географических пристрастиях преступника шутили местные студенты, которые, как известно, находят повод для веселья даже в самой удручающей ситуации. На самом деле Мэри не следила за криминальной хроникой не только потому, что была молода и беззаботна, а скорее, по прямо обратной причине. Она происходила из строгой семьи с испанскими корнями и, будучи недовольна преподаванием в Университете в Девисе, задумала переход в Университет в Беркли. Тут надо сделать небольшое пояснение: в штате Калифорния большое число государственных университетов, все они называются «университетами Калифорнии» и различаются по месту размещения: в Беркли, в Сакраменто, в Дэвисе, в Ирвайне, в Сан-Диего и т. п. Названия университетов часто сокращают до названия города, в котором находится тот или иной ВУЗ, при этом штат не упоминается, поскольку и так ясно, что речь идёт о Калифорнии.

Мэри проживала в комплексе апартаментов под названием «Уэйк-форест апартментс» на Уэйк-форест драйв (Wake Forest Dr.) в западной части Дэвиса. Место считалось безопасным, во-первых, потому, что сам город в криминогенном отношении считался весьма спокойным, а во-вторых, в силу того, что все 10 зданий, входившие в состав комплекса, располагались внутри охраняемого периметра, двор с двумя открытыми бассейнами был закрыт для посторонних, и служба охраны следила за порядком. Мэри поддерживала интимные отношения со студентом, который был старше неё на один год, но проживали они раздельно и особых планов на будущее не строили.

Дэвис являлся небольшим городком с населением около 35 тыс. человек, эдакий аналог Ранчо Кордова с тем существенным отличием, что большой университет с огромным числом студентов обеспечивал наличие среди горожан большой прослойки людей образованных и интеллигентных.

Мэри не сталкивалась прежде с преступностью в Дэвисе, и можно понять её шок, когда около 4-х часов в ночь на 7 июня кто-то зажал её рот рукой в перчатке и негромко проговорил: «Делай, что прикажу, и больно не будет. Мне лишь нужна еда и деньги». Первой мыслью Мэри явилось предположение, что подобным образом её разыгрывает её друг, поскольку они при последней встрече как раз шутили на тему насильника из восточного Сакраменто и необходимости быть осторожными, но… шутка выглядела слишком натуралистичной. Да и голос мужчины, точнее, его шёпот, совсем не походил на голос друга.

Карта центральной части штата Калифорния, позволяющая получить представление о взаимном расположении мест нападений насильника из восточного Сакраменто по состоянию на конец первой декады июня 1978 г. Условные обозначения: точки А, В, С, D, E и F — места локализации на небольшой площади нескольких нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс, D — эпизоды №№11 и 18 у восточной границы г. Сакраменто; E — эпизоды №№16 и 19 в Оранджвэйле); точки с числами обозначают места нападений в их хронологической последовательности. Точка «33» соответствует нападению в ночь на 7 июня 1978 г в Дэвисе.

Женщина лежала на животе, неизвестный завёл за спину её руки, вдавив при этом нечто острое между её рёбер. Мэри лежала в кровати, точно бабочка из энтомологической коллекции, пришпиленная булавкой к подушечке, не имея ни малейшей возможности пошевелиться. Неизвестный мужчина, которого она не могла видеть, связал её запястья шнурком, затем взял со стула халат и воспользовался его пояском для связывания ног жертвы. После этого принёс из кухни полотенце, однако воспользоваться им не успел.

За ту минуту или две, что продолжались эти манипуляции, Сандовал решила, что не позволит преступнику изнасиловать себя и будет сопротивляться. Она не сомневалась в том, что к ней наведался Гиена и это нападение закончится изнасилованием. Едва неизвестный вошёл в спальню с полотенцем, Мэри перевернулась на спину и закричала: «Ты делаешь мне больно!» Она рассчитывала на то, что её крик услышат соседи.

Незнакомец бросился к ней, вдавил коленом в матрас и приставил к левому глазу отвертку. Он потребовал замолчать и пригрозил, что если Мэри не подчинится, то никогда более не увидит своих друзей. Женщина, однако, продолжала истошно вопить в надежде на то, что в ночной тишине её крик привлечёт чьё-нибудь внимание.

Преступник стал дёргать её за волосы, но Мэри не умолкала. Тогда он схватил со стула лежавшие там трусики жертвы и принялся засовывать их её в рот, рассчитывая на то, что этот импровизированный кляп заставит женщину замолчать. В конце концов он сумел это сделать, и Мэри утихла. Она решила перевести дыхание, чтобы изучить внешность нападающего и развязать руки.

Преступник осматривал мебель в спальне несколько минут. Хотя свет в комнате не зажигался, было довольно светло от уличных светильников. Поэтому преступник мог видеть содержимое ящиков, а Мэри смогла рассмотреть самого преступника и его чёрную лыжную шапочку с прорезями для глаз, казавшихся белыми очками. В это же самое время она активно шевелила руками и умудрилась высвободить их, однако, стараясь скрыть свой маленький успех, осталась лежать тихо и без движений.

Покончив с осмотром шкафчиков и полочек, преступник вернулся к кровати, вытащил изо рта Мэри импровизированный кляп и снял с её лодыжек поясок от халата, которым они были связаны. Женщина моментально воспользовалась ситуацией и ударила незнакомца в грудь обеими ногами. На секунду Мэри удалось подняться с кровати, но преступник бросил её обратно, запрыгнул ей на грудь и принялся бить кулаками по лицу. После нескольких первых ударов он снял перчатки и продолжил наносить удары голыми руками. Мэри запомнила его очень коротко остриженные ногти, что называется «до мяса».

Преступник нанёс не менее десятка ударов в лицо Мэри и, в конце концов, сумел оглушить её. Подавив сопротивление женщины, преступник как будто бы потерял к ней интерес, встал и отправился осматривать комнаты далее. Сложно сказать, как долго продолжался этот обход, но видимо, не более десятка минут. По его окончании преступник быстро вернулся в спальню и неожиданно ткнул в левый глаз Мэри чем-то, что она приняла за гвоздь (как выяснилось позже, это была пилочка для ногтей из маникюрного набора жертвы).

Сандовал закричала от острой боли, небольшая ранка дала обильное кровотечение. Страдание женщины, как будто, вызвали удовлетворение преступника, тот наставительно сказал, что она наказана за непослушание и сама виновата в случившемся. После этого он приспустил штаны и смазал половой орган питательным лосьоном. Перевернув Мэри на живот, он привалился сверху и потребовал, чтобы женщина «возбудила его руками». Снадовал опять стала кричать, и преступнику пришлось приставить к её шее какой-то острый предмет, возможно, нож или отвёртку, чтобы принудить замолчать. Вторично смазав пенис лосьоном, он ещё раз приказал женщине «возбудить его», однако, Мэри руками не шевелила и осталась лежать неподвижно.

Преступник, раздраженный её упрямством и нежеланием подчиняться, развернул тело женщины на кровати и, раздвинув её бёдра, попытался ввести пенис. Эрекция у него была слабая, мужчина явно был неспособен осуществить полноценный половой акт. Кое-как введя вялый пенис в вагину, он тут же вытащил его обратно и… подтянув штаны, вышел из квартиры вон.

Мэри менее всего была готова к такому неожиданному окончанию нападения. Но нападение действительно на этом закончилось.

Служба шерифа округа Йоло оказалась не готова к оперативному реагированию на такого рода инциденты. В данном случае мог бы здорово помочь «чрезвычайный протокол», выработанный их соседями в округе Сакраменто. Насильник снимал перчатки, а это означало, что тело жертвы имело смысл проверить на скрытые потожировые отпечатки, кроме того, надлежало вызвать на место преступления кинолога с собакой — вдруг удалось бы обнаружить важных свидетелей рядом с «тропой отхода». Увы! Этого сделано не было. Не было предпринято попыток блокировать район Уэйк-форест, и об этом тоже остаётся лишь пожалеть.

Единственное, что местные правоохранители сделали правильно — вызвали на помощь Группу «Западня» из Сакраменто. Это до некоторой степени нивелировало допущенные недоработки.

Итак, что же дала расследованию работа криминалистов и допрос потерпевшей?

Преступление оказалось довольно коротким — примерно с 03:55 до 04:20, что явилось, по всей видимости, следствием активного сопротивления жертвы. Преступник проник в жилище, используя заранее приготовленный ключ. Поскольку он не знал, насколько качественно изготовлен дубликат, злоумышленник обильно смазал его машинным маслом, следы которого остались внутри замка.

Преступник не использовал фонарик. Потерпевшая не видела в его руках пистолет и не отметила наличие кобуры на поясе. Легко заметить, что выбор места нападения — квартира в многоквартирном комплексе — отсутствие фонарика и пистолета, использование в качестве оружия отвёртки и пилки для ногтей, не соответствует присущему Гиене стереотипу криминального поведения. Однако многие иные детали — порядок связывания, словоупотребление в процессе общения с жертвой и т. п. — вполне согласовывались с традиционной для насильника из восточного Сакраменто манерой действия.

Согласно показаниям Мэри Сандовал, напавший имел рост около 183 см и весил не менее 75 кг, одет он был в тёмную одежду — рубашку с длинными рукавами, тёмные х/бумажные штаны и синие, либо чёрные теннисные туфли. На голове его была чёрная лыжная шапочка с круглыми прорезями для глаз.

Мэри была сильно избита: у неё оказался сломан нос, выбит зуб, она получила сотрясение мозга. К счастью, удар пилкой в глаз не задел глазного яблока, а только проткнул веко. Судебно-медицинское освидетельствование травм в перианальной области не выявило и признаков изнасилования не обнаружило, что подтвердило точность рассказа потерпевший об обстоятельствах произошедшего. Ни на теле женщины, ни на предметах окружающей обстановки следов спермы выявить не удалось, Мэри не заболела венерической болезнью и не забеременела.

Вызывала, конечно, некоторое удивление потребность преступника ввести собственный половой член в вагину жертвы даже при отсутствии эрекции. Видимо, ему в ту минуту уже неважен был оргазм, который он так и не испытал, а имел значение сам факт осуществления «полового акта», пусть даже в такой вот сугубо символической форме. Конечно, надо было быть сильно «повёрнутым» на сексе, чтобы придавать столь преувеличенное значение подобным иррациональным действиям. Но следует ясно понимать, с чем мы имеем дело в данном случае: перед нами явная попытка психологической компенсации. Без сомнений, насильнику важно было проделать все эти манипуляции для того, чтобы поставить в своём посягательстве некую символическую «точку» и в дальнейшем утешать самого себя тем, что у него в ту ночь всё «получилось». Хотя на самом деле, как это ясно любому здравомыслящему человеку, ничего-то у него не получилось. Преступник, безусловно, был обескуражен тем сопротивлением, с которым столкнулся. Он прекрасно понимал, что его хитроумный замысел провалился, но мысль эта была до такой степени болезненна, что он решился таким вот суррогатным «половым актом» поддержать сильно пошатнувшееся самомнение.

Самым тщательным образом сотрудники Службы шерифа округа Йоло принялись за отработку всевозможных зацепок, исходя из предположения, что нападение на Мэри Сандовал совершено именно Гиеной. Быстро обнаружились интересные свидетельства.

Прежде всего, уборщица, работавшая в апарт-комплексе, рассказала о подозрительной сцене, привлёкшей её внимание примерно за неделю до преступления. В последних числах мая женщина увидела, как некий молодой мужчина, стоявший на балконе, наблюдал за плававшей в бассейне Мэри. Здания «Уэйк-форест апартменс» были выстроены вокруг двух бассейнов — детского и взрослого — которыми пользовались жильцы комплекса. Мужчина, видимо, являлся жильцом, но где именно проживал, уборщица сказать не могла, т.к. тот стоял на общественном балконе. Этот человек явно заинтересовался привлекательной женщиной и, спустившись во двор, также залез в бассейн и принялся плавать, демонстративно игнорируя Мэри. Когда Сандовал вышла из воды, уборщица предупредила её о подозрительном мужчине.

Детективы, разумеется, помчались к находившейся в больнице Мэри и задали ей вопросы, связанные с упомянутым событием. Потерпевшая припомнила как свой разговор с уборщицей, так и самого мужчину. Более того, она сообщила об имевшем место продолжении. По её словам, в середине дня 5 июня, т.е. за полтора суток до нападения, она подошла к своему подъезду и открыла почтовый ящик, и тут появился тот самый мужчина из бассейна, о котором её предупреждала уборщица. Он шёл по перпендикулярной дорожке и прошёл мимо, но во время движения получил возможность увидеть почтовый ящик и тем самым узнать номер квартиры Сандовал. Когда у потерпевшей прямо спросили, мог ли этот мужчина быть тем, кто совершил на неё нападение, она ответила утвердительно.

Согласно описанию Мэри, рост неизвестного составлял примерно 183 см, это был белый мужчина с тёмными волосами, он выглядел худощавым, спортивного сложения. У него имелись небольшие аккуратные усики светлее шевелюры, он был чисто выбрит, одет в белую футболку, синие джинсы, ковбойские сапоги.

Проживавшие в близлежащих кварталах горожане также сообщали о подозрительном мужчине со схожими приметами, только без усов. В описаниях присутствовали и синие джинсы, и ковбойские сапоги. Мужчина приезжал в белом старом фургоне, его никто из местных жителей не знал, автомашину его замечали в разных частях Сикамор-Саус, района, на территории которого располагалась Уэйк-форест драйв.

В общем, подозрительного мужчину требовалось отыскать во чтобы то ни стало! Раз его видели на закрытой территории комплекса, стало быть, он каким-то образом туда проникал, и охрана должна объяснить, как такое стало возможным.

Обращение к охранной фирме, занимавшейся обеспечением безопасности на территории апартаментов, возымело результат. Быстро выяснилось, что мужчина, соответствующий имевшимся приметам, не проживал в комплексе и не приезжал в гости к проживающим. Однако тремя месяцами ранее похожий мужчина работал в составе бригады, выполнявшей косметический ремонт на территории «Уэйк-форест апартментс».

Тут, наверное, в ушах некоторых детективов Группы «Западня» заиграли бравурные трубы. Ведь по одной из самых серьёзных версий, Гиена являлся строительным рабочим, специализирующимся на внутренней отделке помещений, либо человеком, работавшим с аэрозольными красками непосредственно или поблизости от них. В течение суток были установлены все рабочие, привлекавшиеся весной 1978 г. к ремонту помещений в апарт-комплексе, и среди них найден соответствующий имевшемуся описанию.

Фотографию этого мужчины предъявили уборщице и… она его опознала. Именно этот мужчина 30 или 31 мая следил за Мэри Сандовал, купавшейся в бассейне. Дальше стало только интереснее, выяснилось, что звали этого мужчину Маркус Шелдон, за ним числились кое-какие правонарушения, вроде мелких мошенничеств и угроз, правда, формально он свободы не лишался, отделываясь либо условным приговором, либо досудебным урегулированием претензий. Был он женат, развёлся, развод сопровождался скандалами и запугиванием жены, но по большому счёту, всё произошло в рамках закона.

Доставленный на допрос Шелдон поначалу пытался юлить, но когда понял, что его подозревают в чём-то серьёзном, испугался не на шутку. Он признал, что 30 мая находился на территории комплекса «Уэйк-форест апартментс», не имея на то права, подтвердил, что преследовал цель познакомиться с какой-либо молодой одинокой женщиной. Объяснил способ проникновения, более чем тривиальный — его пропускал хороший знакомый, работавший администратором.

Всё, вроде бы, объяснилось и стало на свои места. Оставался последний и главный вопрос: Шелдон ли напал на Сандовал?

Ситуация могла обернуться для Маркуса очень скверно — он не имел alibi на время совершения преступления, соответствовал приметам «Гиены №2», история совершенных им правонарушений давала основания полагать в нём задатки сексуального хищника. Однако выручила Шелдона мелкая деталь, на которую не всякий сыщик обратил бы внимание. Во время допроса 8 июня на его руках были длинные ногти, в то время как, по словам потерпевшей, избивавший её мужчина имел ногти остриженные «до мяса». Так иногда остригают ногти детям, дабы те их не грызли. Понятно было, что за 30 часов ногти Шелдона не могли отрасти до нужной длины.

Маркуса оставили под подозрением, долго проверяли наличие alibi на даты многочисленных преступлений Гиены в 1976—1978 гг., проверили кровь на групповую принадлежность и невыделительство (нужных следствию совпадений не обнаружилось). Допрашивался Шелдон и с использованием «полиграфа» — результат этой проверки оказался нечётким, допускавшим двоякое толкование. Несколько месяцев мужчина пробыл в весьма неприятном статусе подозреваемого, но последовавшие события, о которых нам скоро придётся говорить, постепенно доказали полную непричастность этого человека к преступлениям Гиены.

Другая подозрительная история оказалась связана с подсматриванием в окна частного дома, расположенного неподалёку от места преступления. Некий человек в светлой лыжной маске и какими-то накладками на месте бровей около двух часов ночи заглядывал в окна дома. По счастливому стечению обстоятельств, владелица дома не спала и заметила подглядывавшего. Она тут же позвонила в Службу шерифа, и в течение нескольких минут прибыл патруль. Мужчина в лыжной маске бежал и более не возвращался. Его видели также соседи из домовладения напротив.

По словам свидетелей, подозрительный мужчина имел рост 172—175 см и казался худым. В целом он соответствовал описанию «Гиены №1», но понятно, что в условиях низкой освещенности такого рода оценки весьма приблизительны. Никаких примет, способных помочь его опознанию, свидетели не сообщили.

Обнаружению свидетелей при расследовании этого преступления придавалось очень большое значение, поскольку без них шансы отыскать преступника стремились к нулю. Никаких физических улик не существовало, никаких особых примет потерпевшая не запомнила. Опросы жителей растянулись почти на декаду — это довольно долго по меркам американских правоохранителей. Сотрудники службы шерифа дошли практически до каждого жителя районов Сикамор-саус (Sycamor south) и Оэсте-мэйнор (Oeste manor) — результат оказался обескураживающе ничтожен.

Дело грозило попасть в категорию «не поддающихся расследованию».

Члены Группы «Западня» на совместном с сотрудниками полиции Дэвиса совещании, посвященном обсуждению результатов работы (прямо скажем, невеликих!), пришли к выводу о нецелесообразности сообщать средствам массовой информации о произошедшем нападении. Каких-то серьёзных сомнений в том, что там орудовал Гиена, никто из причастных к расследованию не испытывал, но в пользу того, чтобы не сообщать журналистам лишнего, имелось несколько соображений. Во-первых, не было никакого резона пугать обывателей рассказами о том, что насильник из восточного района Сакраменто занялся изнасилованиями и на западе, и на юге, и… вообще, где только пожелает. А во-вторых, имелся соблазн посмотреть на реакцию преступника, не увидевшего сообщений о своей очередной вылазке в газетах и на телевидении. Быть может, он пожелает как-то заявить о себе? Напишет очередное письмо, быть может, позвонит кому-то и что-то необычное скажет?

В общем, детективы Службы шерифа округа Сакраменто решили последовать советам Раса Ворпагеля и попробовать «поиграть» с преступником.

Гиена, по-видимому, тоже думал о чём-то подобном, потому что в последней декаде июня 1978 г. ему удалось загадать такой ребус, который надолго заставил задуматься сотрудников правоохранительных органов. Впрочем, не станем забегать далеко вперёд и рассмотрим ход событий в хронологической последовательности.

Уилберта (Wilberta) и Альберт Монтгомери (Albert Montgomery) работали врачами в городской больнице в Модесто и состояли в браке почти три года. В апреле 1978 г. они переехали в новый дом на Грандприкс-драйв (Grandprix Dr), тихую, несмотря на громкое название, улочку в северной части Модесто, только что застроенную и к тому моменту ещё не полностью заселенную. Дом Монтгомери находился на удалении 1,9 км от дома семьи Кристи, ставших жертвами нападения Гиены в ночь на 5 июня 1978 г. Монтгомери знали об этом преступлении и всё время сохраняли бдительность: знакомились со всеми новыми соседями, следили за собственными окнами и дверями. Альберт всегда держал в тумбочке у изголовья заряженный пистолет калибра.357. По обоюдной договоренности супруги никогда не оставляли автомашины на подъездной дорожке у гаража, а всегда загоняли их внутрь. Это правило появилось после рассказа знакомого полицейского, сообщившего им о том, что воры-«домушники», планируя проникновение в дом, определяют присутствие хозяев по наличию их машин перед домом.

Перед самым переездом в новый дом супруги купили собаку породы кокер-спаниель. К концу июня 3-месячный щенок достиг веса 6 кг, рос здоровым и энергичным. Остаётся добавить, что на момент описываемых событий Альберту шёл 31-й год, а Уилберта была на 2 года младше. Не будет преувеличением сказать, что это были здравомыслящие, аккуратные и высокообразованные люди.

В ночь на 23 июня, около 01:30, Альберт проснулся от злобного рычания собаки. В спальне было темно, и он не сразу понял, что происходит. В дверях стоял мужчина, он негромко проговорил: «Заткни свою собаку!» После этого зажёгся ручной фонарь, которым неизвестный сначала посветил на револьвер в своих руках, а затем направил луч в глаза Альберту. (Вот тут бы последнему и пригодился бы собственный пистолет, только хранить его следовало не в тумбочке у кровати, а под подушкой! Впрочем, это всего лишь ещё один камень в огород любителей порассуждать о «спасительной силе» личного пистолета).

Карта центральной части штата Калифорния, позволяющая получить представление о взаимном расположении мест нападений насильника из восточного Сакраменто по состоянию на последнюю декаду июня 1978 г. Условные обозначения: точки А, В, С, D, E и F — места локализации на небольшой площади нескольких нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс, D — эпизоды №№11 и 18 у восточной границы г. Сакраменто; E — эпизоды №№16 и 19 в Оранджвэйле); точки с числами обозначают места нападений в их хронологической последовательности. Точка «34» соответствует нападению в ночь на 23 июня 1978 г в Модесто.

Убедившись, что Альберт ослеплён, растерян и не пытается предпринимать каких-либо активных действий, мужчина с фонарём повторил приказ «заткнуть собаку». Альберту пришлось перевалиться через Уилберту, взять пса за загривок и перетащить его на свою сторону кровати, усадить на пол и дать команду «сидеть». Только теперь Уилберта проснулась. Причина её крепкого сна была весьма тривиальной — женщина отстояла смену в качестве одного из дежурных хирургов и, придя домой, выпила лошадиную дозу транквилизаторов. Ей надо было обязательно выспаться перед новой сменой.

Неизвестный бросил прямо в лицо женщине пару шнурков и приказал связать руки мужу. Альберт перевернулся на живот, и пока жена завязывала шнурки, неизвестный стоял рядом и командовал: «Сильнее! туже! я проверю!» Собака рычала и лаяла, но не шевелилась, злоумышленник её напрочь игнорировал.

А вот далее произошло нечто необычное: мужчина открыл дверь в гардеробную, взял стоявшие у порога туфли Альберта и принялся вытаскивать из них шнурки. Видимо, запас заблаговременно припасённых оказался исчерпан. Хотя мужчина в маске был занят вознёй с туфлями хозяина дома, он не переставал говорить, перескакивая с одной темы на другую: то грозил убить хозяев, то как будто бы пытался их успокоить и заверял, что ему надо забрать «всего лишь» деньги и еду. Вытащив, наконец, шнурки из обуви, незнакомец вернулся к кровати и связал Уилберту — сначала руки за спиной, потом ноги в области лодыжек. После этого вытащил шнурок из кармана штанов и связал ноги Альберта. Как оказалось, запас шнурков вовсе не иссяк.

Убедившись, что хозяева дома надёжно связаны, преступник отправился на прогулку по комнатам. При этом был слышен звук открываемой и закрываемой длинной «молнии» — у преступника, видимо, была большая сумка, но Альберт и Уилберта её не видели, поскольку в комнату преступник её не вносил.

Отсутствовал неизвестный очень долго. Хозяевам дома в какой-то момент даже показалось, что тот исчез, но — нет! — радоваться было рано. После примерно получасового отсутствия неизвестный появился на пороге спальни и, развязав лодыжки Уилберте, бесцеремонно поднял её с кровати. Свои действия он сопровождал очередной порцией угроз.

Выведя женщину в гостиную, уложив её там на диван и связав ей ноги, преступник вернулся в спальню и приступил к её планомерному осмотру. В ходе него он обнаружил пистолет Альберта и только хмыкнул. Он разрядил барабан, патроны высыпал на пол, а сам револьвер положил в карман пиджака.

Закончив с осмотром спальни, преступник принёс с кухни целую стопу посуды и разрезанное на длинные полосы полотенце. Последними он крепко завязал глаза и рот Альберта, часть посуды поставил ему на спину, остальную расставил по всей кровати. Свои действия неизвестный сопровождал угрозами и пообещал, что если звякнет хотя бы один предмет, он немедленно «разнесёт голову» Уилберте.

После этого преступник переместился в гостиную, где грубо изнасиловал Уилберту как в естественной, так и извращенной формах. В процессе этого мужчина в маске оскорблял жертву, требовал признаний, что ей «хорошо», спрашивал, поступает ли с нею подобным образом муж… Это классическое поведение насильника, добивающегося признания своих «незаурядных мужских качеств». У преступника была хорошая эрекция, он был энергичен и действовал практически без пауз. Как долго продолжался половой акт, сказать в точности затруднительно. Причина тому весьма тривиальна — Уилберта находилась под действием снотворного, с момента приёма которого минуло около 4-х часов, т.е. действие препарата находилось на самом максимуме. Женщина плохо ориентировалась во времени и пребывала в состоянии глубокого расслабления — это, кстати, до некоторой степени способствовало снижению перенесенного ею стресса. Уилберта, конечно, не спала, но запомнила действия насильника довольно смутно.

Наверное, это было не совсем то, чего желал добиться от жертвы насильник. Вместо активно сопротивляющейся женщины, которую он мог бы подавить своей агрессией и тем подогреть свою жажду доминирования, перед ним лежала вялая, едва шевелившаяся жертва, почти засыпавшая во время полового акта. Ну, какое тут удовольствие!

Преступник покинул дом Монтгомери примерно в 3 часа ночи. По крайней мере, именно в это время Альберт понял, что не слышит неизвестного, и осмелился подняться с кровати. Ему удалось дозвониться в полицию Модесто, дежурный офицер зафиксировал сообщение в 03:05, после чего на Грандприкс-драйв устремились патрули со всей северной части города.

Самое забавное заключалось в том, что никто не знал, кого же именно надо искать и что надлежит делать? Выставив посты на громадном периметре — чуть ли не 2 на 2 км — они принялись записывать номера всех автомобилей, выезжавших из оцепленного района. Записав таковых более 400, прекратили это бессмысленное безобразие, поскольку совершенно непонятно было, кто и как станет этот массив проверять.

Кинолога в дом Монтгомери не привозили. Правильно, зачем он нужен? Поэтому, в какую сторону ушёл насильник, никто сказать не мог. Проще говоря, непонятно было, в какую сторону смотреть и в каком месте начинать искать свидетелей подозрительной деятельности.

В общем, начало расследования оказалось совершенно беспомощным. Продолжение оказалось ничуть не лучше.

Отпечатков пальцев, которые можно было бы связать с преступником, в доме Монтгомери обнаружить не удалось. Следов спермы на теле и в полостях тела потерпевшей выявлено не было. Не оказалось их и на предметах окружающей обстановки, что заставляло предполагать использование преступником презерватива.

Допрос потерпевших дал результаты не просто противоречивые, а по-настоящему обескураживающие. Уилберта Монтгомери определила общую продолжительность нападения в 45 минут, а её муж — в 1,5 часа (т.е. разница в оценке составляла 2 раза!). Описания внешности насильника оказались под стать: Альберт Монтгомери заявил, что преступник имел рост 183 см или около того, а его жена оценила рост насильника в 177 см или выше. О телосложении преступника потерпевшие также высказались предельно общо, дескать, избыточного веса не имел, но и худощавым не казался. Один из потерпевших сообщил о пиджаке, в который был облачен преступник, другой заявил, что нападавший был в футболке. Тут впору развести руки и задаться вопросом: кому верить и кого искать? Единственное, в чем действительно сходились супруги — так это в том, что преступник имитировал мексиканский акцент.

Когда криминалисты и детективы перешли к изучению места преступления, появились новые вопросы. Большой холодильник на кухне оказался заполнен всевозможными продуктами, и супруги затруднились сообщить, что же именно пропало. И пропало ли вообще? Однако в 40 м от дома была обнаружена куча продуктов, как будто бы вываленная из какого-то приспособления для переноски, вроде сумки или рюкзака. Там находились консервы, ветчина, свиной окорок. Когда у супругов Монтгомери поинтересовались, им ли принадлежат обнаруженные продукты, те ответить утвердительно не смогли. Потерпевшие просто не знали, что же у них пропало!

Вот так рождаются анекдоты.

Впрочем, одну пропажу супруги всё же отыскали. Исчезли их обручальные кольца. Исчез, разумеется, и пистолет Альберта Монтгомери, который преступник унёс в своём пиджаке, которого у него не было (если буквально следовать показаниям Уилберты Монтгомери).

Преступник проник в дом через раздвижную стеклянную дверь в кухне. Вечером она была закрыта — в этом владельцы дома не сомневались. Явных следов взлома обнаружить не удалось, преступник использовал либо «родной» ключ от двери, либо его хорошую копию. Для того чтобы замок открылся без щелчка, его обильно полили машинным маслом.

24 июня газета «Сакраменто би» поместила заметку о нападении Гиены в Модесто. Заметка эта, как и почти всё, опубликованное на данную тему газетой, особого интереса для нас не представляет, и она бы не была упомянута здесь, если бы только не одна деталь: в заметке упоминался порядок связывания жертв и сообщалось об использовании обувных шнурков. Данная информационная открытость ни малейшей пользы расследованию принести не могла, а вот вред — запросто. Упомянутые детали мог использовать в будущих нападениях какой-либо имитатор, либо мистификатор, пожелавший «добровольно сознаться» в преступлениях, которых не совершал. Увы, и то, и другое случается, правоохранителям всегда следует помнить, что информационная открытость может самым неожиданным образом обернуться против них самих. О чём думали представители Департамента полиции Модесто, общаясь с журналистами, совершенно непонятно…

Тем не менее, худа без добра не бывает, и пословица эта самым неожиданным образом получила подтверждение в данном случае.

Заметку в «Сакраменто би» увидел водитель такси, который, проведя кое-какие сопоставления, решил явиться в местную полицию и рассказать о любопытном случае, участником которого он стал. По его словам, вечером 22 июня он вместе со своей автомашиной находился на парковке у аэропорта г. Модесто. Он видел, как сел самолёт компании «United Airlines» и через небольшой промежуток времени на парковку вышел белый мужчина, который, подойдя к таксисту, поинтересовался, сможет ли тот доставить его к пересечению Коффи-роад (Coffee road) и Сильван-авеню (Sylvan avenu). Получив утвердительный ответ, мужчина добавил, что ему необходимо забрать багаж, и попросил подождать. Таксист отнёсся с пониманием и дождался возвращения мужчины.

Тот сел в автомобиль со спортивной сумкой в руках. Поездка не заняла много времени, поскольку расстояние до нужного места составляло немногим более 7 км. Достигнув нужного перекрёстка, клиент попросил на Сильван-авеню, имевшей направление «восток-запад», сделать правый поворот и сразу после него вышел. В 1978 г. место это было совершенно необжитым, фактически клиент вышел из машины посреди поля с размеченными кое-где кварталами под застройку. Время было поздним, около 22 часов, уличное освещение отсутствовало… и казалось совершенно непонятным, для чего же мужчина приехал в этакую глухомань? Таксист немного проехал по Сильван, сделал разворот и поехал обратно.

Каково же было удивление, когда он увидел, что высаженный им мужчина торопливо перебежал Сильван-авеню и быстрым шагом направился по Коффи-роад на север. Другими словами, мужчина вышел из машины совсем не там, где ему было нужно, при этом ни что не мешало ему попросить таксиста проехать немного вперёд, никуда не сворачивая! Причина странного поведения клиента могла иметь лишь одно объяснение — мужчина не хотел, чтобы таксист узнал, куда же именно тот направляется.

Ну, не хотел, так не хотел, вольному воля, как говорится, на то она и частная жизнь, чтобы никому ничего не объяснять.

Однако, прочитав заметку в «Сак би», таксист задумался. Ведь если идти по Коффи-роад на север, т.е. именно туда, куда зашагал неизвестный мужчина, то через 5 минут достигнешь Грандприкс-драйв, той самой улицы, где находился дом супругов Монтгомери. Строго говоря, от перекрёстка до этой улицы 550 м. Мужчина появился на перекрестке примерно в 22 часа 22 июня, а нападение началось около 01:30 23 июня. Три с половиной часа — это тот самый интервал времени, который необходим для того, чтобы приблизиться к нужному дому, понаблюдать за ним, выждать, пока уснут хозяева, и приступить к открытию замков.

Рассказ таксиста заинтересовал полицейских. Они попросили его описать внешность подозрительного мужчины. По словам шофёра, тот имел рост около 175 см, выглядел худощавым, подтянутым, возраст — 30—35 лет, цвет волос — светлый шатен, без усов и бороды. Одет мужчина был во всё тёмное, то ли на нём был тёмный пиджак, то ли рубашка навыпуск — свидетель плохо запомнил детали.

Имел ли какое-то отношение к нападению на чету Монтгомери подозрительный пассажир такси? С одной стороны, он выглядел слишком старым для Гиены, поскольку подавляющее большинство свидетелей описывали насильника из восточного Сакраменто как мужчину «немногим старше 20 лет» или «около 25 лет», однако… Следует помнить, что у этих описаний всегда имеется «однако»! Гиену абсолютное большинство людей — как потерпевших, так и свидетелей — видело в маске, а потому все оценки возраста основывались на косвенных признаках (телосложение, полнота). При этом имеются свидетельства того, что Гиена, вообще-то, отнюдь не так молод, как утверждало большинство его видевших людей. Достаточно вспомнить сообщение Памелы Уоттс, предположительно видевшей Гиену 22 января 1977 г., о чём в своём месте было написано достаточно подробно (глава 5 книги I). Памела сообщала о мужчине 35—40 лет, что хорошо соответствует рассказу таксиста из Модесто. О том, что насильник старше 30 лет сообщали и некоторые из потерпевших, например, Глория Оуэн (жертва нападения в ночь на 24 января 1977 г, это эпизод №12, описанный в книге I).

В рассказе таксиста присутствовала деталь, до некоторой степени сбивавшая с толку. Свидетель утверждал, что по поведению клиента можно было решить, будто тот прибыл в Модесто самолётом компании «United Airlines», он даже возвращался в здание терминала, чтобы получить багаж. Однако вернулся он к машине с одной-единственной спортивной сумкой, которую незачем было сдавать в багаж — она перевозилась как ручная кладь. В те годы в США ещё не было параноидальной борьбы с терроризмом, и правила перевозки ручной клади оставались весьма либеральными.

Вполне возможно, что таинственный пассажир хотел лишь казаться прилетевшим в Модесто. На самом деле, он никуда не летал вообще, и вся затея с поездкой в такси была заблаговременно продумана и реализована в расчёте на то, что таксист в какой-то момент свяжется с правоохранительными органами и озадачит их своим рассказом. Такой замысел, кстати, следует признать вполне в духе Гиены, который старательно оставлял ложные зацепки буквально при каждом нападении.

В любом случае, показания таксиста нуждались в тщательной отработке. Имело бы смысл составить на основании его описания композиционный портрет, провести допрос под гипнозом, быть может, это предоставило бы следствию новые детали. Разумеется, имело бы смысл исследовать автомашину с целью выявления отпечатков пальцев, а кроме того, забрать банкноты, которыми расплатился подозрительный пассажир (опять-таки, для выявления отпечатков пальцев). Понятно, что в такси будут обнаружены отпечатки ладоней и пальцев сотен людей, но если повезёт, то среди них мог оказаться и тот единственный отпечаток, которого так не хватало следствию. Если бы появился «хороший» подозреваемый, и найденный в такси отпечаток пальца или фрагмента ладони совпал бы с его папиллярным узором, то потенциально это могло бы стать мощнейшей уликой!

К сожалению, обо всём этом нам приходится говорить в сослагательном наклонении. Детективы из Модесто не придали должного внимания сообщению таксиста и даже не поставили в известность о нём коллег из Группы «Западня». Прошло много времени, прежде чем о существовании ценного свидетеля узнали детективы из службы шерифа округа Сакраменто, произошло это осенью 1978 г. во время фронтальной проверки всех свидетельских показаний. Когда о таксисте и его необычном рассказе узнали сотрудники Группы «Западня», допросить этого человека стало уже невозможно — он погиб в нелепом ДТП. Всё, что от него осталось в материалах расследования — это лаконичный, в три абзаца, протокол допроса, который оставлял больше вопросов, нежели давал ответов.

Но сейчас мы несколько забежали вперёд — таксист со своим необычным рассказом появился только 26 июня, а до этого дня произошли ещё кое-какие немаловажные события.

Джули (Julie Webster) и Марвин Уэбстер (Marvin Webster) проживали в большом двухэтажном доме на улице под названием Ривенделл-лэйн (Rivendell ln) в городе Дэвис, том самом, в котором в ночь на 7 июня 1978 г. насильник из восточного Сакраменто уже совершал нападение. Ривенделл-лэйн была очень короткой, буквально 100 м, улочкой, по обеим сторонам которой располагались всего 12 домовладений. Район считался во всех отношениях очень безопасным, и в данном случае это отнюдь не фигура речи. Как отмечалось выше, город Дэвис вообще отличался от других калифорнийских городов низким уровнем криминальной активности, но район Ривенделл-лэйн даже на этом фоне смотрелся оазисом тишины и благочиния. Причина тому была проста: совсем рядом находилось довольно известное в округе дошкольное учреждение, своего рода развивающий детский садик под названием «Rivendell Nursery School», а традиции американских правоохранителей таковы, что любые сообщения о подозрительной деятельности в районе детских и образовательных учреждений принимаются полицейскими в работу безоговорочно и вне очереди. Другими словами, долго тусоваться в таком районе непонятным людям на непонятных автомашинах не получится, потому что какой-нибудь добрый самаритянин обязательно позвонит в ближайший полицейский участок и без затей сообщит, что в сотне футов от школы припаркован какой-то старый подозрительный фургон, водитель находится внутри и уже полчаса не выходит. И можно не сомневаться, что в течение нескольких минут к этому фургону подъедет патруль, переливающийся огоньками, как новогодняя ёлка, и офицер не только запишет номерной знак автомашины, но и заглянет в водительское удостоверение, задаст необходимые проверочные вопросы и заполнит соответствующую страницу в своём «тактическом блокноте». И если, не дай Бог, затем в этом районе произойдёт какая-то неприятность, скажем, кто-то кому-то стекло разобьёт или дохлую кошку через забор бросит, то бедолагу на старом фургоне обязательно отыщут и вытрясут из него душу. С проверкой на «полиграфе», обыском автомашины и прочими неявными «бонусами». Именно так эта система охраны прилегающей к школам территорий и работает в США.

Впрочем, ближе к хронологии. Дом Уэбстеров находился на удалении около 1,6 км от «Уэйк-форест апартментс», в котором проживала Мэри Сандовал. Супруги, разумеется, ничего не знали о нападении на последнюю, в т.ч. и потому, что никаких сообщений об этом ни по телевидению, ни в местных газетах не было. Семья Уэбстеров была большой и во всех смыслах счастливой: 35-летний Марвин делал успешную карьеру банковского служащего, 32-летняя Джули была домохозяйкой, что легко понять — чета растила трёх детей — 10, 4 и 3 лет!

В ночь с 23 на 24 июня 1978 г. Марвин и Джули были разбужены светом фонаря, бившим в глаза, и хрипящим шёпотом человек, приказывавшего Джули связать руки мужу. Ночь была одуряюще жаркой, супруги поставили кондиционер на минимальную мощность и спали полностью обнажёнными. Появление в спальне постороннего мужчины в маске вызвал у них состояние, близкое к панике. Джули, крупная женщина с большой грудью, инстинктивно попыталась прикрыться одеялом, но неизвестный резко одёрнул его и несколько раз пригрозил убить всех, находящихся в доме, в случае неподчинения. В его правой руке был зажат револьвер c толстым длинным стволом, похожий на «Smith & Wesson», преступник несколько раз повторил, что в пистолете патроны.357 «magnum», так что головы он оторвёт всем.

Карта центральной части штата Калифорния, позволяющая получить представление о взаимном расположении мест нападений насильника из восточного Сакраменто по состоянию на конец июня 1978 г. Условные обозначения: точки А, В, С, D, E и F — места локализации на небольшой площади нескольких нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс, D — эпизоды №№11 и 18 у восточной границы г. Сакраменто; E — эпизоды №№16 и 19 в Оранджвэйле); точки с числами обозначают места нападений в их хронологической последовательности. Точка «35» соответствует нападению в ночь на 24 июня 1978 г в Дэвисе.

Джули оторопело спросила, как она может связать руки мужа, на что неизвестный молча передвинул луч фонаря и осветил шнурки, лежавшие на одеяле Марвина. Джули принялась заматывать шнурками запястья мужа, а преступник стал подле неё и подавал команды: замотай шнурок так, продень между руками… Это было невыносимо унизительно.

Убедившись, что руки и ноги Марвина крепко связаны, преступник до некоторой степени успокоился и отправился изучать содержимое шкафа. (Русскоязычным читателям следует пояснить, что речь идёт не о предмете мебели, а о нежилом помещении, пристраиваемом обычно к спальне, в котором хранится гардероб и обувь хозяев. Площадь таких шкафов может начинаться от 4 м2 и достигать нескольких десятков кв. м. В больших домах, в них зачастую оборудуют вместительные шубохранилища с системами поддержания микроклимата. Т.е. шкаф — это специальное помещение для хранения большого количества одежды и обуви и по-русски, наверное, его следует называть кладовой). Взяв там ближайшие к двери туфли Марвина, преступник вернулся в спальню и принялся вытаскивать шнурки. Покончив с этим делом, он подошёл к кровати и связал руки и ноги Джули, но проделал это, не затягивая сильно шнурки. Женщина могла шевелить ногами и даже делать небольшие шажки.

После этого неизвестный небрежно постучал стволом пистолета по ногам Марвина и поинтересовался, где лежит его кошелёк. Марвин ответил; мужчина в маске, точно также постучав по ноге Джули, задал ей аналогичный вопрос. Женщина, разумеется, тоже ответила. Неизвестный отыскал деньги, забрал их и как будто бы успокоился. Он вышел из спальни и отправился осматривать дом, но далеко не ушёл — в коридоре он столкнулся с 10-летним мальчиком, старшим из детей, вышедшим из спальни в уборную.

Преступник грубо втолкнул его в уборную, приказал сидеть там тихо, но мальчик заволновался и стал звать родителей. Разъярённый преступник ворвался в спальню и приказал Джули успокоить сына, в противном случае пригрозил убить всех, находившихся в доме. В это время в руках преступника находился уже не револьвер, а нож для колки льда, похожий на стилет, длиною около 6 дюймов (т.е. 15 см).

Момент оказался очень напряженным. Джули, не вставая с кровати, обратилась к сыну и попросила его немного подождать и не переживать, поскольку ничего страшного не произойдёт. При этом Джули очень боялась того, что её голос услышат младшие дети, также спавшие на втором этаже. Дверь их спальни выходила в тот же самый коридор, и никто не мог дать гарантии, что через минуту они не появятся в коридоре.

Этого, к счастью, не случилось. Преступник понемногу успокоился, но для пущей уверенности принёс из кухни стакан и поставил его на ручку двери в уборную. При попытке открыть дверь стакан должен был упасть и разбиться, тем самым предупредив преступника о действиях мальчика. Знакомая, кстати, техника, часто применявшаяся Гиеной в первых нападениях, о чём в книге I было упомянуто не раз.

Неизвестный в маске прошёл в спальню родителей, где разрезал ножом банное полотенце и его половинками завязал рот и глаза Марвину. После этого он приказал Джули подняться с кровати, что та и сделала. Преступник вывел её из спальни и повёл по тёмному коридору. Благодаря слабо затянутому на лодыжках шнурку, женщина могла самостоятельно идти семенящей походкой. Преступник перевёл её в большую игровую комнату, уложил лицом вниз.

Используя питательный крем, преступник увлажнил собственные гениталии и приказал Джули возбуждать его руками. Для этого он сел на женщину сверху. Сначала он водил вдоль позвоночника ножом, запугивая жертву, затем стал рукой. Преступник возбудился, но половой акт в традиционной форме он осуществлять не стал. Перевернув женщину на спину, он велел удовлетворить его ртом, пригрозив проколоть горло ножом, если та причинит ему боль. Крем, который преступник использовал для смазки пениса, был изготовлен из компонентов молока и мёда, поэтому раздражения слизистых не вызывал. Преступник снял повязку с глаз жертвы и время от времени гладил её лицо и убирал волосы с глаз. Он был почти нежен. В эту минуту преступник назвал Джули не её именем, которое мог бы увидеть в документах при обыске сумочки, а её прозвищем «Джей», о котором никак не мог узнать случайно. Женщину это очень напугало, она решила, что насильник хорошо её знает и проник в её дом не случайно.

Преступник ограничился оральным актом и осуществил семяизвержение в кусок полотенца, который прежде использовал в качестве повязки на глаза. Поднявшись, он приказал Джули оставаться лежать и заявил, что ему нужно больше денег. Он поинтересовался, есть ли ещё деньги в доме? Джули ответила, что все наличные хранятся в кошельках её и мужа, других денег в доме нет.

Мужчина в маске помолчал, прохаживаясь по комнате, потом вдруг заплакал. По крайней мере, так показалось Джулии. Преступник быстро вышел из комнаты и… более не появился.

Он исчез. Нападение закончилось.

Полиция Дэвиса, получив в 04:15 сообщение о нападении насильника, тут же проинфомировала как службу шерифа округа Йоло, так и коллег из Сакраменто. Немедленно в Дэвис были направлены детективы Группы «Западня» и кинолог с собакой.

Результаты работы правоохранителей на месте преступления дали весьма противоречивые результаты.

Оказалось, что преступник проник в дом безо всяких затей — два окна оставались открыты на ночь. Супруги Уэбстер даже не подумали их запирать, поскольку никаких сообщений о ночных нападениях в городе не поступало (напомним, что об избиении в ночь на 7 июня Мэри Сандовал средства массовой информации не были поставлены в известность).

Похитил насильник в общей сложности 105 $ наличными и 17 монет по 1 центу (пенни). Также насильник унёс с собою кусок полотенца, в который осуществил семяизвержение. Ничего из продуктов питания преступник не взял.

Насильник принёс с собою пистолет, нож для колки льда и питательный крем на основе молока и мёда (в доме потерпевших такого крема не было). Револьвер, который потерпевшие видели в руке преступника, оказался той же модели, что и похищенный из дома Монтгомери в Модесто сутками ранее. Это совпадение сразу же заставило подозревать причастность к преступлению того же самого насильника, что орудовал в ночь на 23 июня в Модесто.

Хотя, разумеется, это было отнюдь не очевидно, и даже более того, ряд немаловажных деталей явственно свидетельствовал о том, что в Дэвисе орудовал другой преступник. Самый серьёзный довод в пользу такого предположения заключался в том, что половой орган насильника отнюдь не был аномально маленьким. Потерпевшая имела возможность объективно оценить его размеры и по её мнению, он был длинным и тонким. При этом полная эрекция у насильника так и не наступила; для того, чтобы осуществить эякуляцию, он был вынужден помочь самому себе рукой. Кроме того, он был обрезан, а практически все жертвы Гиены сходились в том, что тот был необрезан. Имелась у насильника поведенческая черта, резко контрастировавшая с присущим Гиене стереотипом — насильник долго гладил грудь Джули и сильно её сжимал, так сильно, что на коже остались синяки. Гиена, как было хорошо известно, интереса к женской груди не демонстрировал, он иногда снимал перчатки, чтобы прикоснуться к груди, но делал это только один раз и более движение это не повторял. Был Джули задан вопрос и о наличии у преступника специфического запаха. Женщина сообщила, что изо рта преступника ощущался «очень кислый» запах (дословно «very sour»), но это явно был не тот запах, который интересовал детективов. Помимо пистолета, преступник принёс с собою нож для колки льда — это довольно неожиданное оружие, поскольку Гиена прежде пользовался либо складным ножом с небольшим лезвием, либо ножом, взятым на кухне дома, в который он проникал. Выбор оружия до некоторой степени озадачивал. Имелся и ещё один нехарактерный для Гиены нюанс: во время нападения на семью Уэбстер тот не ставил посуду на спину связанному мужу или на кровать рядом с ним.

Тем не менее, все эти соображения были отброшены, и версия нападения имитатора всерьёз не рассматривалась.

Кинолог с собакой очень хорошо поработали и восстановили маршрут движения преступника как на этапе подхода к месту нападения, так и отхода. Оказалось, что неизвестный прошёл по меньшей мере через четыре домовладения, подходя к домам со стороны задних дворов и, по-видимому, осматривая окна. Это, кстати, наводило на мысль о случайном выборе жертвы, казалось, что преступник не шёл целенаправленно к нужному дому, а блуждал, выбирая наобум наиболее доступный. В доме Уэбстеров оказались открыты два окна, и именно это предопределило выбор объекта нападения. После рысканья по задним дворам собака повела полицейских через район Виллидж-хоумс, далее через протяженный пустырь на границе города и вывела к аэропорту Университета Калифорнии в Дэвисе. Кинолог сумел проследить путь отхода на протяжении почти 2 км, преступник, видимо, очень боялся оказаться внутри полицейского оцепления, для чего оставил свой автомобиль подальше от места нападения и проделал немалый путь пешком.

Потерпевших, разумеется, опросили с целью установить внешность нападавшего. Джули и Марвин сообщили в целом схожие описания — по их словам, это был белый мужчина ростом около 177 см, худощавый, но с большими, хорошо развитыми бёдрами. О цвете глаз и волос в силу низкой освещенности и использования лыжной шапочки говорить не приходилось. Голосу также нельзя было дать сколько-нибудь приемлемое описание, поскольку преступник всё время говорил шёпотом. Впрочем, существовала одна особенность, связанная с голосом, точнее, дыханием преступника — даже в обычном состоянии он тяжело дышал и сопел, словно пробежал большую дистанцию, и прежде чем что-то сказать, переводил дыхание. Возможно, подобное тяжелое дыхание было связано с внутренним волнением и не являлось для преступника нормой. Джули сделала и другое интересное дополнение — у преступника были сильно волосаты ягодицы, женщина обратила внимание на эту природную особенность в то время, когда тот одевался после полового акта. Хотя в комнате было темно, свет, падавший из окна, позволял рассмотреть эту деталь.

Всё это, конечно, было замечательно, но данное наблюдение могло пригодиться в случае появления подозреваемых.

Опрос соседей потерпевших, как это не раз бывало прежде, подкинул интересную информацию к размышлению.

Прежде всего, выяснилось, что 22 июня, т.е. менее чем за двое суток до нападения, некий мужчина заглядывал в окна дома, расположенного буквально в 40 м. к северо-западу от дома Уэбстеров. Двор этого дома относительно двора Уэбстеров располагался по диагонали. В то время как мужчина заглядывал в окна, за ним наблюдал житель дома с другой стороны улицы. Он вызвал наряд полиции, но подозрительный человек скрылся до появления правоохранителей. Сообщение об этом инциденте было надлежащим образом зарегистрировано полицией Дэвиса, и свидетеля, видевшего странного любителя чужих домов, утром 24 июня допросили одним из первых. Мужчина дал довольно хорошее описание подозрительного человека и даже помог составить композиционный его портрет.

Это была отличная новость, вот только существовала единственная закавыка: описание неизвестного и композиционный портрет ничему не соответствовали. Ни «Гиена №1», ни «Гиена №2» совершенно не походили на чрезмерно любопытного мужчину. Тот был невысокого роста, грузным, лицо имел овальное, с высоким лбом и большой копной нечесаных волос. По всем критериям несовпадение полнейшее. Мы даже не станем сейчас приводить этот портрет и детальное описание, поскольку совершенно очевидно, что этот человек абсолютно перпендикулярен интересующей нас теме.

Мужчина, живший прямо напротив дома Уэбстеров, сообщил, что около 20:30 23 июня, т.е. примерно за 5 часов до нападения, заметил некоего незнакомого мужчину, явно не жителя квартала, проходившего по пешеходной дорожке и остановившегося, чтобы рассмотреть дом, явившийся вскоре местом преступления. Примет этого человека свидетель не запомнил. Никаких подозрительных действий неизвестный не совершал — просто шёл, остановился, посмотрел, потом продолжил движение. Какой-либо связи с последующими событиями в данном сообщении не просматривалось. Строго говоря, это был рассказ ни о чём, яркий пример «реконструированных воспоминаний» (имеется в виду присущая человеческой психике способность наделять совершенно обыденные события или тривиальные совпадения неким особым, глубоким смыслом в тех случаях, когда свидетелям становится известно, что данные события предшествовали неким трагическим или важным происшествиям. Надо понимать, что речь идёт не об объективной передаче событий, а их субъективной оценке свидетелем, который начинает видеть нечто подозрительное или многозначительное там, где этого не было и в помине. Подобная «реконструкция воспоминаний» свидетелями очень часто встречается при расследовании уголовных преступлений и обязательно должна учитываться работниками правоохранительных органов при их допросе).

Опросом соседей был обнаружен ещё один важный свидетель, точнее, свидетельница. Женщина, проживавшая от места преступления через два дома, сообщила о том, что ранним утром 18 июня, т.е. менее чем за неделю до нападения на чету Уэбстер, она вышла во двор и неожиданно для себя столкнулась с молодым мужчиной, стоявшим между её домом и соседним. Женщина спросила, кто он такой и что тут делает? Мужчина, не моргнув глазом, заявил, что работает в компании-подрядчике правительства штата, занимающейся производством и монтажем солнечных панелей. «Зелёная энергетика» уже набирала силу в Калифорнии, и установки, генерирующие электроэнергию из солнечного света, массово рекламировались. Мужчина пояснил, что в этот ранний час он специально приехал в район Виллидж-хоумс, чтобы посмотреть, какие здесь участки, много ли зелени, как лучше располагать панели — во дворах или на крышах. Дескать, это нужно для того, чтобы подготовить рекламу для жильцов района.

Мужчина говорил бойко, энергично, но… женщина быстро поняла, что он не является тем, за кого себя выдаёт, и ничего не смыслит в солнечной энергетике. Это открытие её очень напугало, она поняла, что если незнакомцу придёт в голову на неё напасть, она не сможет защититься. Женщина сделала вид, будто поверила «работнику компании», сказала, что с большим интересом почитает рекламный буклет, и аккуратно его выпроводила. Впрочем, если быть совсем точным, незнакомец сам был рад побыстрее уйти.

Свидетельница сделала это сообщение детективам, опрашивавшим жителей района, около 7 часов утра, а уже буквально через полтора часа она подошла к оцеплению, всё ещё выставленному вокруг дома Уэбстеров, и попросила направить к ней домой кого-либо из «опытных сотрудников». И уточнила, что обнаружила вещь, на которую должны посмотреть следователи.

Разумеется, после столь интригующего приглашения, к дамочке отправились как местный детектив, так и сотрудник Группы «Западня».

То, что они увидели на заднем дворе свидетельницы, оказалось одной из самых неоднозначных и таинственных улик, связанных с расследованием преступлений Гиены. На заднем дворе, прямо на дорожке у дальнего от дома забора, лежала короткая, длиной до талии, замшевая куртка «Golden Bear Sportswear». Это известный бренд, под которым изготавливались тогда (да и сейчас тоже) куртки с трикотажными воротником и манжетами, на которых обозначаются контрастные полосы, как правило, две светлых и три тёмных. Куртка были изготовлена из рыжей замши, на трикотажных деталях присутствовали по две золотистых полоски (т.е. жёлтого цвета или ярко-оранжевые). Даже на первый взгляд было ясно, что куртка дорогая, нерядовая, не из обычного магазина.

Детективы чрезвычайно заинтересовались находкой. Осмотрев карманы, они поняли, что куртка идеально чиста, в карманах не имелось ни одной мелочи, клочка бумаги или обрывка ткани, способного сообщить хоть какую-то информацию о владельце.

Разумеется, куртку изъяли и первым делом показали Марвину Уэбстеру. Логично было предположить, что преступник похитил эту вещь из гардероба в доме, ставшем местом преступления.

Но — нет! Самое простое решение оказалось ошибочным. Марвин Уэбстер куртку не признал и тем самым положил начало очень большой интриге, о которой мы в своём месте ещё скажем.

Газета «Сакраменто би» 25 июня, т.е. спустя более суток с момента нападения, сообщила о преступлениях в Дэвисе. Причём, об обоих — как нападении на семью Уэбстер, так и Марию Сандовал. Надо отдать должное журналистам — заметка получилась лаконичной, без всяких лишних деталей и даже намеренно путаной. Так, например, сообщалось о похищении 17 монет достоинством в 1 цент из дома Уэбстеров, но ничего не говорилось о взятых преступником банкнотах. И то ладно!

Конец июня и начало июля 1978 г. прошли для детективов Группы «Западня» в лихорадочных поисках любых совпадений и скрытых связей между нападениями в Модесто и Дэвисе. Проверке подлежал целый список вопросов: где, когда и с кем заключались договора о покупке или аренде жилья? кто занимался ремонтом перед продажей и после? какие субподрядчики к ремонту привлекались? где работали женщины, ставшие объектами посягательств, и где преступник мог их увидеть? Общий список вопросов, требовавших выяснения, превышал четыре десятка. Неправильно думать, будто детективы, опросив потерпевших, свидетелей и соседей, отправились после этого в офис дожидаться нового нападения — отнюдь нет! Основная аналитическая работа как раз началась после окончания возни с блокнотами и протоколами.

Джули Уэбстер сообщила, что преступник во время изнасилования обратился к ней, назвав «Джей» — такое обращение было в ходу среди особо близких друзей и подруг. В доме не имелось никаких записей или документов, в которых Джули Уэбстер фигурировала под именем «Джей», поэтому потерпевшая, разумеется, очень испугалась того, что преступник знает её «тайное» имя. Вопрос этот продолжительное время дебатировался детективами Группы «Западня», которые пришли к выводу, что страхи жертвы напрасны и преступник назвал Джули именем «Джей» совершенно наобум. Что называется, выстрелил наугад — и попал. Оба слова начинались на одну букву («J» — по-русски «джей»). Автор не считает себя вправе навязывать собственную точку зрения читателю, но в данном вопросе хочет выразить полную солидарность с официальной версией событий: упоминание прозвища «Джей» на самом деле ничего не означает. Тому есть хорошее объективное подтверждение — преступник обратился так к потерпевшей всего один раз. Это означает, что он был не уверен в том, поймёт ли его Джули, если он станет так к ней обращаться.

Другими словами, перед нами просто интеллектуальная игра преступника, если можно так выразиться.

Большая работа была проведена для установления происхождения замшевой куртки, найденной неподалёку от дома Уэбстеров. Обращение к производителю позволило выяснить номер модели — 300 или 303, они были практически идентичны и различались лишь колером замши. Куртка была пошита в 1973 г. на фабрике в Сан-Франциско, она явно была ношеной, выгоревшей на солнце, а кроме того, не раз проходила химчистку, поэтому представители затруднились с точным определением первоначального колера замши. Обе модели продержались в производстве недолго — чуть более года. С производства их сняли по весьма тривиальной причине — светло-рыжая, цвета незрелого персика замша не нравилась покупателям. Такие куртки брали только магазины, торговавшие товарами для… гомосексуалистов. Это не значит, что все покупатели этих магазинов являлись лицами нетрадиционной ориентации, просто в своей массе это были разного рода творческие личности и «креативный класс», как говорят сейчас, а среди таковых, как известно, гомосексуалистов всегда хватало.

Неожиданный поворот, правда?

Разумеется, следствие затребовало список магазинов, заказывавших куртки на фабрике. Таковых оказалось очень немного: один в городе Сакраменто, один — в Беркли, два — в Сан-Франциско. Детективы Группа «Западня» разъехались по адресам.

Примерно так могла выглядеть куртка из рыжей замши модели 300 или 303 «Golden Bear Sportswear». Отличительной чертой этого бренда являлось наличие двух светлых и трёх тёмных полос на трикотажных манжетах и поясе. Во многих эпизодах потерпевшие описывали Гиену в короткой, до пояса, куртке, застёгивавшейся кнопками или пуговицами. В одном из нападений потерпевшие даже запомнили вырванную кнопку. По-видимому, преступник не любил куртки на застёжках «молния». Замшевая куртка, найденная в непосредственной близости от дома, явившегося местом нападения 24 июня 1978 г, оказалась изделием довольно дорогим и редким, что давало детективам надежду проследить её путь от магазина к преступнику.

Магазин в Сакраменто казался наиболее подходящим из-за своей близости к району активности Гиены. Однако… читатели уже успели понять, что в этом деле ничего просто так не бывало и всегда находилось место для «однако»… однако оказалось, что магазин сгорел. Натурально, во время пожара. Вместе с товаром и всей отчетностью, по которой можно было бы восстановить список продаж.

Владелец и продавцы остались живы, а потому их можно было допросить. Разумеется, они были допрошены и… самые проницательные читатели скажут, не читая, какими же оказались результаты их допросов — никто ничего не вспомнил. С одной стороны, работникам прилавка можно поверить — со времени торговли упомянутыми куртками минули годы, но с другой — верить не хотелось. Товар был необычный, дорогой, броский, скажем так, интересный. В те годы обычные джинсы стоили 3$, джинсы, пошитые по индивидуальному заказу (были и такие) — уже 50—80$, ковбойские сапоги на заказ — 100—200 $, а рыжая замшевая куртка модели 303 отпускалась с фабрики по 130$. В розницу она могла стоить любую сумму — и 200$, и 300$. Их не могли продать много! Неужели никто из продавцов не запомнил ни одного покупателя?

Никто из работников магазина сотрудничать с представителями правоохранительных органов не стал. И не только потому, что имел плохую память, а скорее, как раз наоборот. В этой книге уже упоминался Дуэйн Лав, шериф округа Сакраменто, человек, если говорить очень аккуратно, весьма своеобразный. Он пользовался серьёзной административной поддержкой руководства штата, проработал в различных правоохранительных органах на руководящих должностях более четверти века. Дуэйна ничто не могло выбить из седла, даже очевидные провалы он умел оборачивать к собственной выгоде. Даже внешность у него была, скажем мягко, много о нём говорящей, если кому не лень, наберите в «поисковике», посмотрите на фотографии Дуэйна разных лет. В конце 1970-х гг. это был крупный, дородный мужик с лицом разгневанной свиньи, в общем, человек резкий и малоприятный. В то время он оказался замешан в крупном скандале, связанном с жалобами на дискриминацию секс-меньшинств. Дуэйн Лав не только его не погасил, но напротив, пошёл на усиление конфликта, заявив, что ни один гомосексуалист не будет принят в штат службы шерифа до тех пор, пока он является окружным шерифом. В 1983 г. Лав проиграл выборы как раз по причине демонстративной гомофобии. Это, кстати, не очень плохо отразилось на его служебном положении, он занял крупный пост в полиции штата, в дальнейшем возглавил дорожную полицию Калифорнии, но все эти перипетии нас сейчас совершенно не интересуют.

Речь про другое. В конце 1970-х годов репутация службы шерифа в среде гомосексуалистов была столь низкой, что о каком-либо деятельном сотрудничестве с представителями этой среды правоохранителям даже мечтать не приходилось. Поэтому когда детективы задавали вопросы, те очень часто оставались без ответов.

Что, согласитесь, выглядит логично.

Безуспешные розыски в Сакраменто словно предопределили результаты работы и в других городах. В магазинах для гомосексуалистов было не принято расплачиваться безналичными платежами, а потому никаких реквизитов покупателей отыскать не удалось. Работники магазинов также ничего не вспомнили — то ли не захотели, то ли действительно позабыли. Попытки проследить судьбу рыжей замшевой куртки модели 300 или 303 потребовали много времени и ресурсов, однако, сами по себе затраты этих усилий выглядели до некоторой степени неоправданными. Дело в том, что никаких явных свидетельств связи между появлением куртки и активностью насильника в ночь на 24 июня не существовало. Кинолог с собакой, отслеживавший путь Гиены, не появлялся во дворе женщины, а стало быть, и разыскиваемый преступник там не бывал. Конечно, он мог перебросить куртку через забор с соседнего участка — нам известно, что Гиена практиковал такого рода фокусы (навскидку можно вспомнить патроны, которые он забросил во двор соседей потерпевших, пакет с транквилизаторами, выброшенный аналогичным образом, или шнурки, переброшенные через забор в случает убийства счеты Маджоре). Однако, Уэбстеры в своих описаниях напавшего преступника ничего не говорили о короткой замшевой куртке (они сообщали о длинной рубашке навыпуск). Поэтому кажется очень сомнительным, что насильник действительно был связан с этим предметом. Если такая связь и существовала, то скорее совсем иная, нежели предполагали правоохранители. Насильник украл куртку у совершенно постороннего человека, а затем умышленно подбросил её после совершения преступления в расчёте на то, что эта ложная улика надолго отвлечёт внимание следствия.

Если такой расчёт действительно существовал, то преступника можно поздравить — он оправдался! Группа «Западня» потратила две недели на очень плотную работу в этом направлении и ничего не добилась. Вообще ничего.

Между тем, события в Дэвисе отнюдь не закончились нападением на семью Уэбстер. Нового преступления ждать долго не пришлось, Гиена напомнил о себе в ночь на 6 июля 1978 г.

Шейла Синглтон, 32-летняя мама двух сыновей, 7 и 5 лет, проживала с ними в доме на Амадор авеню (Amador Avenue) в Дэвисе. Если на карте этого города соединить прямой линией дом Уэбстеров, явившийся местом преступления 24 июня, и «Уэйк-форест апартментс», в котором проживала Мария Сандовал, ставшая объектом нападения 7 июня, то домовладение Синглтон окажется ровно посередине. Такое вот интересное совпадение, которое, быть может, совпадением вовсе и не являлось.

Карта центральной части штата Калифорния, позволяющая получить представление о взаимном расположении мест нападений насильника из восточного Сакраменто по состоянию на конец первой декады июля 1978 г. Условные обозначения: точки А, В, С, D, E и F — места локализации на небольшой площади нескольких нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс, D — эпизоды №№11 и 18 у восточной границы г. Сакраменто; E — эпизоды №№16 и 19 в Оранджвэйле); точки с числами обозначают места нападений в их хронологической последовательности. Точка «36» соответствует нападению в ночь на 6 июля 1978 г на Амадор-авеню в Дэвисе.

Шейла официально состояла в браке и формально даже очень удачном. Муж её являлся врачом-кардиологом, а это одна из самых высокооплачиваемых врачебных специальностей в США; жили они вполне обеспеченно и, как будто бы, счастливо, но… в какой-то момент муж принял решение уйти из семьи. Кто-то связывает такие решения с «кризисом среднего возраста», кто-то же объясняет далеко зашедшим служебным романом. Как бы там ни было, муж оставил Шейле дом и автомашину, а сам отправился на съёмную квартиру. Шейла, понимая, что перед ней замаячила угроза поиска самостоятельного заработка на жизнь, поступила в колледж, расположенный в г. Сакраменто. Там она познакомилась с преподавателем, выказавшим к ней романтический интерес. Его, кстати, вполне можно было понять — Шейла имела отличную фигуру, красивые тёмно-каштановые волосы, а чертами лица напоминала киноактрису Роми Шнайдер — в общем, хотя она была заметно старше остальных студенток, тем не менее, была очень привлекательна и вызывала неподдельный интерес мужчин.

Летом 1978 г. Шейла как раз переживала фазу романтических ухаживаний и вечером 5 июля, в среду, отправилась со своим новым другом в ресторан в Дэвисе. Отношения Шейлы с этим мужчиной оставались платоническими, никакого интимного продолжения ужина не планировалось. Около 00:45 Синглтон рассталась с другом и отправилась домой и немногим позже 1 часа ночи уже легла спать.

Женщина проснулась около 02:30—02:50 оттого, что в лицо ей бил яркий луч карманного фонарика. В её спальне находился мужчина, шёпотом приказавший не двигаться. Он несколько раз повторил, что «снесёт голову» как самой Шейле, так и «её мальчикам», так что его осведомленность о присутствии в доме детей не вызывала сомнений. Убедившись, что женщина лежит неподвижно, неизвестный почувствовал себя увереннее, прекратил угрожать и пояснил, что ему нужна «всего лишь» еда и кое-какие деньги, чтобы купить бензин для машины.

После этой преамбулы, классической для Гиены, последовала команда перевернуться на живот. После того, как Шейла её выполнила, преступник быстро связал ей сначала руки за спиной, а затем ноги. Во время этих манипуляций неизвестный положил на спину Шейлы пистолет. На руках его были перчатки, во время связывания он их не снимал. Шейла не видела, чем именно её связывают, но поняла, что это что-то тонкое и длинное, вроде бечёвки или шнурков.

Спросив, где хранятся деньги, неизвестный вышел из спальни, но вернулся очень быстро, из чего можно было заключить, что деньги он не искал. Так и оказалось — мужчина принёс полотенце, которое тут же разорвал на две длинные полосы. Одной из них он завязал глаза Шейлы. После этого преступник уселся на бёдра Шейлы и принялся выдавливать из бутылочки с питательным лосьоном его содержимое. По хорошо узнаваемому аромату Шейла догадалась, что неизвестный воспользовался её лосьоном «Keri», представлявшим собой смесь трёх кремов для сухой кожи. Бутылочка с лосьоном стояла на полочке в ванной. Для чего мужчине понадобилось это средство, догадаться было несложно, да и сам преступник быстро всё объяснил, потребовав, чтобы Шейла «поработала руками». С туго затянутыми за спиной запястьями делать это было почти невозможно, но преступника данное обстоятельство беспокоило мало. Он, навалившись сверху на женщину, сам энергично двигал тазом. Получился такой вот суррогатный половой акт.

Достигнув нужной степени возбуждения, преступник принудил лечь женщину на бок и сам лёг позади неё. Находясь в таком положении, он осуществил половой акт в традиционной форме. В состоянии возбуждения он снял перчатку с левой руки и коснулся рукой груди Шейлы, но тут же отдёрнул руку и натянул на неё перчатку. Более к груди жертвы он не прикасался. Совокупление продолжалось не очень долго, в пределах 5 минут, в какой-то момент преступник остановился, откинулся назад и, зарывшись лицом в подушку, захрипел в ярости: «Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя, Бонни!» (дословно: «I hate you! I hate you! I hate you, Bonnie!», хотя относительно произнесенного имени Шейла испытывала некоторые сомнения и допускала, что ошибается). Затем послышались звуки, которые можно было принять за рыдания… Шейла лежала, боясь пошевелиться, не зная, чего ждать через секунду.

Преступник же, как будто моментально успокоившись, поднялся с кровати и вышел из спальни. Женщина некоторое время слышала передвижения по дому и звуки открываемой и закрываемой мебели, но продолжалось это не очень долго.

Когда всё стихло, Шейла принялась энергично шевелить руками и ногами, рассчитывая освободиться. Путы на руках ослабить не удалось, а вот с ногами попытка увенчалась успехом. Женщина бросилась вон из дома, но тут отворилась дверь из спальни старшего сына — оказалось, что мальчик уже не спал некоторое время и догадался о присутствии в доме постороннего. Услышав шаги матери, он присоединился к ней, и они вместе выбежали из дома (младший из детей спал сном ангела, и его решили не будить). Перебежав вместе с сыном в дом соседа, Шейла огорошила того рассказом о ночном вторжении.

Немедленно последовал звонок в Департамент полиции Дэвиса, который был зарегистрирован дежурным офицером в 04:00. Т.о. по субъективной оценке Шейлы, нападение продолжалось в общей сложности от 1 ч 10 мин до 1 ч 30 мин.

Руководство местной полиции, получив сообщение об очередном ночном изнасиловании, немедленно передало информацию коллегам из Службы шерифа округа Сакраменто, после чего она быстро поступила детективам Группы «Западня». Представители последней немедленно выехали в Дэвис, к ним присоединился кинолог с собакой.

Благодаря участию последнего удалось быстро и безошибочно выяснить маршрут движения преступника. Как оказалось, последний действовал эффективно и с минимальными потерями времени. К дому Шейлы насильник подошёл со стороны Калаверас-авеню — улицы, расположенной параллельно Амадор-авеню и к северу от неё. Расстояние между ними составляет 90 м, а дворы домовладений, выходящих на эти авеню, имеют общую границу (ту, что по-русски называют «тыном», т.е. дальний от домов забор является общим). В заборе, разделявшем домовладение Шейлы Синглтон и её северного соседа, имелась калитка, через неё-то преступник спокойно и прошёл, ему даже не пришлось перелезать через забор. Свой автомобиль насильник оставил на Калаверас-авеню, что можно было сделать, не привлекая особого внимания. Дело заключалось в том, что эта улица была застроена только с одной стороны, с другой же находилась школа и большая зелёная зона вокруг неё. Т.е. эту улицу можно с полным основанием назвать малонаселенной.

Как преступник проник в дом? Как оказалось, эту задачу он также решил просто и изящно. Сняв защитный экран с кухонного окна, злоумышленник пробил в стекле небольшое отверстие. Диаметр его не превышал полдюйма (т.е. 12 мм), в качестве орудия использовалось либо шило, либо отвёртка. Через это отверстие злоумышленник отжал язычок оконного замка и получил возможность поднять подвижную створку. Чтобы случайно не зацепить защитный экран, который мог при падении издать громкий звук, злоумышленник отнёс его чуть ли не за десяток метров от дома и поставил в кустах. То есть действовал он не спеша, по-хозяйски, обстоятельно. Поскольку подоконник на кухне оказался полностью заставлен горшками с цветами, злоумышленник вытащил их все наружу и поставил рядком на отмостку у дома. После чего полез внутрь.

В силу того, что преступник относил противомоскитный экран в кусты в темноте, он наступил в мягкий влажный грунт и оставил в нём замечательный отпечаток обуви. Другой такой же отпечаток, правда, немного смазанный, оказался на кухонном столе, на который злоумышленник наступил, перешагнув через подоконник. Изучение обоих отпечатков показало, что неизвестный был обут в теннисные туфли с рисунком подошвы «ёлочкой» и размером 9,5 по американской шкале, что соответствует размеру 42,5 по европейской.

Осмотр дома показал, что преступник довольно тщательно его осмотрел, правда, не все комнаты. В спальнях мальчиков он не копался, видимо, опасаясь их разбудить. Похитил преступник 27 $ наличными и блок почтовых марок, заложенный между счетами в письменном столе Шейлы. Это означало, что преступник действовал весьма дотошно и листал документы. Покопался преступник и на кухне, там он взял большой разделочный нож, с которым, видимо, ходил по дому. Нашли этот нож внутри комода в гостиной. То, как много злоумышленник успел переворошить всё в доме, наводило на мысль о долгом его пребывании на месте преступления. По-видимому, прежде чем разбудить хозяйку, неизвестный какое-то время бродил по дому, действуя как обычный вор-«домушник».

Старший из сыновей был разбужен голосом преступника, доносившимся из спальни Шейлы. По тому, что мужчина говорил шёпотом и оскорблял маму, мальчик догадался, что в доме находится преступник. Он вылез из кровати и спрятался под столом, предполагая, что искать его будут либо в кровати, либо под кроватью. Вылезти через окно на улицу мальчик не мог, поскольку этому мешал стационарно установленный на окне защитный экран. После того, как преступник ушёл, и в коридоре раздались шаги мамы, мальчик вылез из своего укрытия и вместе с нею убежал к соседям.

Шейла Синглтон сообщила довольно расплывчатое описание насильника, что легко объяснимо той обстановкой, в которой совершалось преступление. Сначала женщина была освещена лучом фонарика, затем лежала с опущенным вниз лицом, а после этого глаза её были завязаны куском полотенца. По мнению женщины, преступник имел рост около 177 см., был худощав, подвижен, лицо его скрывала лыжная маска, он был вооружен пистолетом, имел также нож, но ни того, ни другого Шейла подробно описать не смогла. Гораздо более важным оказалось данное ею описание полового органа преступника. По мнению потерпевшей, пенис насильника был небольшим — в состоянии наибольшего возбуждения его длина составляла 3, максимум 4 дюйма (т.е. 7,5—10 см), а диаметр равнялся размеру полудолларовой монеты. Поскольку такая монета чеканки 1968 г. имела диаметр 30,6 мм, стало быть, толщина полового органа насильника составляла около 3 см, что хорошо коррелировалось с его длиной. Тут мы видим отличное совпадение с классическим описанием полового члена Гиены. При этом женщина подчеркнула, что, по её мнению, у насильника имелись какие-то проблемы с половой функцией, поскольку полной эрекции мужчина добиться так и не смог. Семяизвержение у него не произошло, и это, кстати, подтвердили последующие анализы тампонов, изъятых в ходе судебно-медицинского освидетельствования потерпевшей. По мнению Шейлы, насильник перенёс операцию обрезания крайней плоти, что до некоторой степени противоречило показаниям абсолютного большинства жертв, считавших, что насильник из восточного Сакраменто являлся необрезанным.

Тем не менее, общая совокупность всех данных о преступнике практически не оставляла сомнений в том, что в дом Шейлы Синглтон в ночь на 6 июля проник именно Гиена.

Полицейские прошли «мелким чёсом» по окрестным кварталам, собирая у местных жителей информацию о подозрительных людях, автомашинах и необычных происшествиях в последние недели. Информация оказалась на удивление скудной, что можно объяснить только низким уровнем криминальной активности в городе. Хотя не вызывало сомнений, что Гиена провёл отличную предварительную разведку будущего места преступления и шёл в дом Синглтон целенаправленно, никто из соседей, да и самих жильцов дома ничего подозрительного не замечал.

На следующий день — 7 июля около 17 часов — на дне пересохшего канала, проложенного в непосредственной близости от Палмилла-драйв (Palmilla Drive) в Модесто, гулявшие подростки отыскали револьвер. Сообразив, что пистолет вряд ли упал на середину канала в результате невнимательности, а оказался там по чьему-то умыслу, ребята вызвали полицию. После того, как находку доставили в Департамент полиции и проверили по базе находящегося в розыске оружия, полицейские, должно быть, не без удивления хмыкнули.

Оказалось, что найденный револьвер принадлежал Альберту Монтгомери, тому самому, который вместе с женой Уилбертой подвергся нападению насильника из восточного Сакраменто в ночь на 23 июня 1978 г. (эпизод №34). Расстояние от дома Монтгомери до места обнаружения пистолета составляло примерно 2,3 км по прямой.

Информацию эту следует признать весьма важной по одной веской причине. Как мы знаем, ровно через сутки с момента нападения на Монтгомери насильник совершил вторжение в дом Уэбстеров в Дэвисе. Во время этого нападения преступник держал в руках массивный револьвер марки «Smith & Wesson», описание которого соответствовало пропавшему из дома Монтгомери. Сотрудники Группы «Западня» решили, что Гиена отправился на преступление с оружием, похищенным сутками ранее в ходе другого нападения. Более того, совпадение оружия было сочтено серьёзным свидетельством того, что оба преступления — т.е. изнасилования 23 и 24 июня — совершены одним и тем же лицом, т. е. Гиеной.

Однако находка револьвера в пересохшем русле канала полностью переворачивала оценку ситуации. Вряд ли преступник — неважно, Гиена или кто-то иной — сначала отправился с пистолетом из Модесто в Дэвис, чтобы совершить там нападение, а потом поехал обратно, чтобы выбросить его поблизости от места предшествующего преступления. Если направляться в Дэвис через Сакраменто — а это кратчайший путь — то надлежало преодолеть более 130 км, соответственно, такую же дистанцию надлежало преодолеть и на обратном пути. Кататься по дорогам штата с опаснейшей уликой в машине без серьёзной на то нужды было бы крайне неосмотрительно. Любая неприятность в дороге, нелепое стечение обстоятельств, даже заурядное дорожно-транспортное происшествие несли потенциальную угрозу разоблачения.

Пошёл бы Гиена на такой риск? А главное, для чего ему вообще нужно рисковать, коли пистолет у него имелся и даже не один? Ответ казался довольно очевидным: преступник, напавший на дом Монтгормери, избавился от похищенного пистолета сразу же, той же ночью. Отъехав от места совершения преступления на пару километров, он остановился на пару секунд у обочины Палмилла-драйв и закинул пистолет куда подальше, в расчёте, что вода в сезон дождей укроет опасную улику лучше любого покрывала.

Но если револьвер действительно был выброшен сразу же после преступления, то вывод о том, что нападения 23 и 24 июня совершены одним и тем же лицом, выглядел уже сомнительно. В своём месте мы отметили, что нападение на семью Уэбстер в Дэвисе заметно отличалось от присущих Гиене поведенческих стереотипов. Все эти нестыковки «гасились» железным доводом, согласно которому, у преступника был в руках тот самый пистолет, что сутками ранее он похитил у Альберта Монтгомери. Но если тот пистолет на самом деле лежал на дне пересохшего канала, стало быть… имело место обычное совпадение. У вторгнувшегося в дом Уэбстеров преступника просто-напросто имелся револьвер той же самой марки, что и похищенный у Альберта Монтгомери.

Вот и всё!

Таким образом, вопрос об ошибочном объединении в одну «серию» преступлений, совершенных разными насильниками, вновь вставал перед Группой «Западня» в полный рост. И путаница в этом вопросе рождала вполне обоснованное недоверие руководства, которое могло задаться резонным вопросом: как вы, господа детективы, собираетесь ловить насильника из восточного Сакраменто, если даже не в силах отличить его преступления от преступлений имитаторов? Чего стоит ваша аналитика и весь ваш профессионализм?

Это были очень неприятные вопросы, чреватые в т.ч. и организационными выводами. Кое-кого из состава Группы руководство могло попросить «на выход», а могло и всю Группу пустить «под нож», т.е. расформировать. Чтобы не томить читателя, сразу скажем, чем вся эта история закончилась. Все, причастные к расследованию согласились, что нападения в ночь на 23 июня в Модесто и в ночь на 24 июня в Дэвисе совершены именно Гиеной, который похитил револьвер на месте предыдущего преступления, чтобы появиться с ним на месте последующего. После чего преступник вернулся в Модесто и выбросил оружие в пересохший канал. Такая последовательность событий устраивала всех и снимала вопрос о необоснованном приписывании насильнику из восточного Сакрамента преступления, которого он не совершал (речь идёт о нападении на чету Уэбстер в ночь на 24 июня в Дэвисе, в отношении которого имелись серьёзные основания для указанных сомнений). В данном случае, наверное, можно сказать, что здравый смысл оказался принесён в жертву политической целесообразности.

Вечером 11 июля, во вторник, в Дэвисе прошла встреча членов городского совета с жителями города, пришедшими к зданию городского совета, чтобы выразить тревогу по поводу криминогенной обстановки, резко осложнившейся в последние недели. На встрече присутствовали до 400 горожан, мэр города Том Торнаси (Tom Tornasi), начальник полиции Бартоломью (B.D.Bartholomew) и иные официальные лица. Общение с горожанами затянулось более чем на два часа. Бартоломью признал, что такой паники среди горожан не видел со времён антивоенных волнений времён Вьетнамской войны. Много говорилось о важности доверия и взаимовыручки горожан, о неспособности справиться с ситуацией силами одной только городской полиции, штатная численность которой составляла тогда всего лишь 40 человек, о всемерной поддержке со стороны правительства штата и полиции штата.

Слова произносились правильные, нужные и уместные, но за ними ощущалось беспокойство и неуверенность в собственных силах. Высшие чиновники городской администрации понимали, что реальная возможность остановить Гиену силами местной полиции стремится к нулю. Все жители маленького города ощущали себя заложниками ситуации и неведомой злой воли.

Кому и какой ужас сулит ближайшая ночь в тот вечер, не знал никто.

Глава 7. Новые нападения и новые подозреваемые

Обстановка в городе Дэвис после нападения 6 июля 1978 г на Шейлу Синглтон находилась на грани массовой истерии. Небольшая по численности городская полиция работала без выходных, а кроме того была усилена личным составом Службы шерифа округа Йоло, а также откомандированными из Департаментов полиции других городов. На уровне правительства штата обсуждался вопрос о привлечении к патрулированию городских улиц в ночное время национальной гвардии. Детективы Группы «Западня» отрабатывали все возможные зацепки, в надежде выявить связи Гиены в Дэвисе и применяемые им способы разведки будущих мест нападений.

Шейла Синглтон, опасавшаяся за собственную безопасность, с ведома правоохранительных органов покинула город вместе с сыновьями. Её муж Джеральд вернулся в опустевший дом и… 14 июля, т.е. спустя неделю со времени совершения преступления, сделал неожиданное открытие.

Перегружая купленные в магазине продукты в холодильник, он обратил внимание на картонную коробку из-под мягкого сыра, задвинутую в дальний угол на одной из полок. Поскольку такой сыр Джеральд не любил, а Шейла вернулась бы в этот дом нескоро, мужчина решил от него избавиться. Каково же было его изумление, когда открыв коробку, он обнаружил в ней складной нож в раскрытом виде с коротким лезвием общей длиной 10 см. Лезвие было хотя и коротким, но зато толстым — не менее десятой доли дюйма (т.е. 2,5 мм) — из хорошей инструментальной стали, такое лезвие пальцами не сломаешь! Хорошая вещь для походов, для ношения в кармане брюк, для серьёзной драки, кстати, тоже сгодится. Нож выглядел не новым и грязным, на лезвии имелись следы сыра. Казалось, ножом отрезали куски сыра, а потом почему-то оставили в коробке.

Джеральд Синглтон немедленно позвонил в полицию и сообщил о находке. Мужчина хорошо знал, что прежде такого ножа в доме никогда не было, и вряд ли Шейла купила бы вещь, столь бесполезную в домашнем хозяйстве. Такой нож годился для того, чтобы очистить от коры палку в лесу, но колбасу резать им было крайне неудобно.

Находка, разумеется, заинтересовала Группу «Западня». Как упоминалось в предыдущей главе, в доме Синглтон был найден нож — их собственный, взятый с кухни — его обнаружили внутри комода в гостиной. Поскольку жильцы дома нож в комод не клали, стало быть, это сделал преступник. Теперь возник второй нож, явно членам семьи не принадлежащий. Что это могло значить?

На первый взгляд казалось, что Гиена, большой любитель покопаться в чужих холодильниках, в самом начале нападения добрался до сыра, стал его есть… съел в конечном итоге… после чего закрыл коробку с собственным ножом внутри и положил её обратно в холодильник. После чего, обнаружив, что остался без ножа, без долгих размышлений взял большой разделочный нож с кухни и отправился бродить по дому далее.

Могло быть так?

Хорошая головоломка для всех, внимательно дочитавших до этого места.

Криминалистическое исследование не выявило следов слюны на лезвии ножа, хотя разумно было предположить, что при использовании ножа вместо вилки, слюна там остаться должна. Хотя, ладно, можно допустить, что преступник, кромсавший сыр ножом, брал нарезанные кусочки и отправлял их в рот руками в перчатках… хотя, с точки зрения автора, это кажется не очень удобным и совсем негигиеничным, во всех отношениях удобнее есть, что называется, «с ножа». Проверка ножа на потожировые отпечатки ладоней и пальцев дала результат весьма богатый — аж даже 13 фрагментарных отпечатков разной степени давности, смазанности и пригодности к идентификации.

Надо сразу сказать, что 13 отпечатков — это много, это такой массив информации, с которым можно работать. Только надо учитывать, что описываемые события происходили в 1978 г, когда никаких систем автоматизированной обработки баз данных дактилоскопирования не существовало. Даже в СССР, который в те годы намного опережал Соединенные Штаты в части охвата населения дактилоскопированием и где в рамках МВД и КГБ существовали централизованные в масштабах страны соответствующие информационные базы, такого рода автоматизированных систем не существовало. Проверка 13 фрагментарных отпечатков могла растянуться на многие месяцы.

Нож, который казался на первый взгляд ценной уликой, на самом деле загружал криминалистов огромной работой без всякой уверенности в её практической пользе. Тем не менее, работа эта в последующие месяцы была проведена и никакого практического результата не дала. Никаких совпадений отпечатков пальцев на ноже с отпечатками известных правоохранительным органам Калифорнии лиц, не обнаружилось.

Что, кстати, следует признать вполне предсказуемым результатом. По мнению автора, данный нож был украден Гиеной у лица, никак с ним не связанного, именно с целью подбрасывания на месте преступления и создания «ложной улики». Т.е. такой «улики», изучение которой наведёт следствие на ложный след. Либо заведёт в тупик. Примеров создания такого рода «ложных улик» любой внимательный читатель припомнит немало (первое, что приходит на ум — это пустые пивные банки, которые Гиена любил оставлять на местах своих преступлений в 1976 г, впоследствии он от этой практики отказался).

Но обо всех этих деталях широкая общественность, разумеется, ничего не знала. Весь июль в округах Йоло, Сакраменто и Станислаус прошёл в ожидании новых нападений насильника. Однако — ничего не произошло.

В томительном ожидании минул август 1978 г — результат оказался тем же. Насильник исчез, точно так же, как он исчез на период летних месяцев годом ранее.

Новые известия постепенно вытесняли старые страхи в умах жителей Калифорнии. 6 августа 1978 г умер Папа Римский Павел VI, через 20 дней на его место был избран кардинал Альбино Лутани, взявший имя Ионна Павла I. В те годы число католиков в Калифорнии достигало четверти населения, так что новости из Рима взволновали многих.

А 22 августа группы сандинистских революционеров захватили здание Парламента в Манагуа, столице Никарагуа. В заложниках, число которых превысило 500 чел, оказались 50 парламентариев и министр внутренних дел. На протяжении двух суток продолжалось противостояние революционеров и администрации диктатора Сомосы- младшего, в результате которого власть сдалась и полностью удовлетворила требования террористов. Сомосу эта уступка не спасла — буквально 26 августа началась всеобщая забастовка, переросшая через несколько дней в вооруженное восстание, в результате которого Сомоса остался без страны, ну, а страна, соответственно, без Сомосы. Поскольку сандинистов поддерживали кубинцы и Советский Союз, происходившее в августе 1978 г в Никарагуа добавляло американской дипломатии зубной боли и широко совещалось в средствах массовой информации США.

Сентябрь также был богат на разнообразные события, с полным основанием вошедшие в мировую историю. 8 сентября в Иране началась антишахская Исламская революцию, в результате которой США лишились мощнейшего и преданнейшего союзника в мусульманском мире. 17 сентября в резиденции американского Президента в Кэмп-Дэвиде при посредничестве Соединенных Штатов было заключено соглашение об урегулировании египетско-израильских отношений. Это соглашение явилось одной из немногих дипломатических побед администрации Президента Джимми Картера. Последствия обоих упомянутых событий — иранской революции и кэмп-дэвидского соглашения — до некоторой степени и поныне определяют лицо мировой политики. 25 сентября произошло ещё одно громкой событие, правда, сугубо внутреннее и трагическое по своей сути: в небе над калифорнийским городом Сан-Диего столкнулись два самолёта — легкомоторный «Сессна» -172 и широкофюзеляжный «Боинг» -727 — обломки которых упали на город и разрушили 22 жилых строения. Жертвами этой катастрофы стали в общей сложности 144 погибших на земле и в воздухе, ещё 9 оказались ранены обломками, но выжили. Катастрофа 25 сентября стала на некоторое время крупнейшей за всю историю авиаперевозок в США.

В общем, события лета и начала осени 1978 г принесли жителям Калифорнии немало новостей самого разного толка, что до некоторой степени способствовало отвлечению внимания от пугающего образа насильника из восточного Сакраменто. Тем более, что сам преступник о себе не напоминал, в точности повторив 3-месячную паузу, взятую летом предыдущего года.

Группа «Западня», однако, работы своей не прекращала, её сотрудники в своей деятельности исходили из того, что спокойствие преступника — это всего лишь временное явление, обусловленное некими обстоятельствами его жизни, например, переездом или лечением. Как только Гиена устроит свой быт и решит все проблемы, он непременно вернётся к своему криминальному хобби.

15 августа руководитель Группы «Западня» Рэй Рут (Ray Root), лейтенант службы шерифа округа Сакраменто, и подчинённый ему сержант Джеймс Бевинс (James Bevins) прибыли в город Конкорд (Concord), самый крупный на территории округа Контра-Коста (Contra Costa). Городок этот, а число его жителей едва достигало 100 тыс. чел., располагался на удалении 80 км от Сакраменто, столицы штата. Поездка детективов преследовала цель весьма нерядовую, можно даже сказать неожиданную.

Во время встречи с руководством полиции Конкорда и детективами местного уголовного розыска, представители Группы «Западня» сообщили о том, что, по их мнению, Гиена может появиться в этом городе, в связи с чем проинструктировали местных правоохранителей о специфике криминальных стереотипов этого преступника и известных следствию его поисковых признаках. Следует отметить, что помимо полицейских из Конкорда, на встрече присутствовали представители службы шерифа округа Контра-Коста и Департаментов полиции городов Плезант-Хилл, Мартинес, Антиохия, Питтсбург и Уолнат-Крик. Эти города также рассматривались в качестве потенциальных мест появления насильника из восточного Сакраменто, хотя наиболее вероятным в качестве такового гости из Сакраменто называли именно Конкорд. Встреча эта продолжалась почти 3 часа и вызвала вполне понятный интерес местных стражей порядка. Приехавшие ответили на все заданные вопросы, кроме одного — что именно питало их уверенность в появлении преступника именно в Конкорде?

Надо сказать, что ясности в этом вопросе нет и поныне. Рут и Бевинс объясняли собственную прозорливость хорошей аналитической работой группы, дескать, посидев с циркулем над картой Калифорнии, они поняли, что насильник из восточного Сакраменто должен перенести свою активность в область залива Сан-Франциско. Объяснение, прямо скажем, неудачное, поскольку уровень аналитической работы Группы «Западня» переоценивать не следует. На страницах этой книги и предшествовавшей ей во множестве рассыпаны примеры того, сколь неохотно детективы принимали даже довольно очевидные предположения (например, об использовании преступником велосипеда, о действиях двух человек, о наличии у одного из них гормонального заболевания и т. д. и т.п.). Буквально в конце предыдущей главы приведён замечательный пример с револьвером, похищенным во время нападения 23 июня, убедительно доказывавший, что изнасилование следующей ночью совершено было имитатором, но даже этот случай не подтолкнул Группу «Западня» к довольно ясному выводу. И вдруг следует заявление о «глубокой аналитической работе».

Не верится в такое объяснение категорически.

Произошло нечто иное, тем более что, как мы увидим из дальнейшего хода событий, предположение лейтенанта Рута и сержанта Бевинса оказалось очень точным, и Гиена действительно появился в Конкорде. Есть стойкое ощущение, что кто-то где-то опять получил странное письмо без подписи или какой-то телефонный звонок с предупреждением, и из этой весточки стало ясно, что насильник планирует нападение в округе Контра-Коста. Сообщение это, видимо, было сочтено достаточно убедительным для того, чтобы отнестись к нему всерьёз, от него не только не отмахнулись, но напротив, руководитель Группы с одним из лучших детективов лично отправился к коллегам за 80 км, чтобы предупредить о грозящих неприятностях и надлежащим образом проинструктировать. Прошедшие годы ясности этой истории не добавили, но думается, что предложенный автором вариант куда ближе к истине, нежели официальные объяснения.

Итак, 15 августа компетентные сотрудники Группы «Западня» поделились с коллегами из Конкорда опасениями насчёт ожидаемого в скором времени явления Гиены и с чувством честно выполненного долга удалились. Правоохранители всего округа Контра-Коста замерли в ожидании, наверняка, в те дни каждый из них спрашивал себя, чего же именно и когда ждать?

Но проходили дни — и ничего экстраординарного не происходило. Закончился август, минула первая половина сентября, потом вторая. Даже в Дэвисе, оказавшемся в июле на грани массовой истерии, страсти улеглись, количество ночных патрулей вернулось к обычным шести нарядам, и полицейские отправились по отпускам. В Конкорде же, где никто и не думал паниковать, правоохранители, должно быть, пожали плечами и забыли думать о мрачных предупреждениях коллег из округа Сакраменто.

А зря! Потому что на самом деле Гиена уже ходил по улицам города и успел выбрать очередную жертву.

Брюс и Морин МакКэндлс (Bruce McCandles, Maureen McCandles) проживали в собственном доме в коротком тупичке Биланн-курт (Belann court), примыкавшем к Майнерт-роад (Minert Road) в южной части Конкорда. Место считалось комфортным для проживания и безопасным, дома были построены в начале 1970-х г.г., к Биланн-курт примыкали всего 8 домовладений. Дом МакКэндлсов находился в самом конце тупичка, задний двор выходил на большую облагороженную площадку, посреди которой стояла католическая церковь Драгоценной крови Господней (Precious Blood Church — сейчас этот храм закрыт). Район был спокойным и тихим — все соседи наперечёт, чужаки тут сразу привлекают к себе внимание, вокруг проживают люди спокойные, доброжелательные, с хорошим материальным достатком. Отличное место для того, чтобы растить ребёнка.

Брюс и Морин именно этим и занимались. Брюс в свои 29 лет работал фармацевтом в крупном медицинском центре, обеспечивал семью, а 26-летняя Морин вела хозяйство и занималась воспитанием двухлетней дочки.

Вечером 6 октября 1978 г., в пятницу, Брюс и Морин вернулись около 23:30. Всей семьёй они были в гостях у родителей Брюса и немного подзадержались. Впрочем, на следующий день предстоял выходной, так что лечь спать можно было попозже. Малышка ещё в гостях уснула на руках матери и проспала всю дорогу. При повороте с Майнерт-роад на Биланн-курт Морин и Брюс синхронно обратили внимание на старый «фольксваген», стоявший у самого поворота и мешавший манёвру. Машина явно была не из этого района: во-первых, автомобили местных жителей были хорошо известны, а во-вторых, вид она имела слишком непрезентабельный, уважающие себя люди среднего класса разъезжать на такой повозке просто побрезговали бы.

Впрочем, про старый «фольксваген» МакКэндлсы сразу же позабыли. Поставив машину в гараж, они прошли в дом через внутреннюю дверь. Проходя по дому, Брюс обратил внимание на некоторые странности, которым, к сожалению, не придал в те минуты значения. Во-первых, почему-то оказалась закрыта дверь в его кабинет, чего Брюс никогда не делал, поскольку не любил закрытых дверей. А во-вторых, засов, которым запиралась входная дверь, оказался почему-то отодвинут. При этом замок входной двери оставался закрыт, как и положено. Брюс вернул засов на положенное ему место, т.е. задвинул его, после чего продолжил заниматься своими делами. Он допустил большую ошибку — ему бы следовало осмотреть окна!

Если бы не беспечность Брюса МакКэндлса, история Гиены в ночь на 7 октября могла бы пойти по совершенно непредсказуемому пути.

Карта центральной части штата Калифорния, позволяющая получить представление о взаимном расположении мест нападений насильника из восточного Сакраменто по состоянию на конец первой декады октября 1978 г. Условные обозначения: точки А, В, С, D, E и F — места локализации на небольшой площади нескольких нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс, D — эпизоды №№11 и 18 у восточной границы г. Сакраменто; E — эпизоды №№16 и 19 в Оранджвэйле; F — эпизоды №№33, 35 и 36 в Дэвисе); точки с числами обозначают места нападений в их хронологической последовательности. Точка «37» соответствует нападению на семью МакКэндлс в Биланн-курт в Конкорде в ночь на 7 октября 1978 г.

Около полуночи все хождения по дому закончились, и супруги уснули. Проспали они до 02:30, когда кто-то толкнул Брюса ногой и осветил фонариком его лицо. Неизвестный, стоявший подле кровати, держал в одной руке фонарик, в другой — большой револьвер, на его голове находилась лыжная шапочка с отверстиями для глаз, так что особых вопросов цель его визита не вызывала. Тем не менее, неизвестный в маске громким свистящим шёпотом сообщил, что ему нужны все деньги, какие имеются в доме, а также еда. Затем посыпались угрозы, неизвестный обещал убить каждого поодиночке и всех, находящихся в доме. Видимо, не довольствуясь стандартной угрозой застрелить, он пообещал «отрезать ухо сына» и принести его родителям. Преступник, видимо, заглянул в детскую комнату, понял, что там ребёнок, но не сообразил, какого пола.

Убедившись, что супруги деморализованы и активных действий не предпринимают, неизвестный приказал им лечь на живот, после чего бросил на подушку возле головы Брюса пару шнурков и приказал Морин связать тому руки. После этого неизвестный связал за спиной запястья женщине. Заявив, что он убьёт, если заметит, как за ним подглядывают, неизвестный в маске залез в шкаф, извлёк оттуда кеды Брюса и вытащил из них шнурки. Шнурки были длинными и широкими, преступник потратил несколько минут на возню с ними. Получив их в своё распоряжение, неизвестный связал в области лодыжек сначала ноги Брюса, а затем Морин. Последовательность связывания, кстати, в точности соответствовала той, что практиковал Гиена.

Уточнив, где каждый из супругов оставил свой кошелёк, преступник отправился в указанные места — ванную комнату и кухню. Обнаруженная сумма, видимо, его не устроила, преступник уточнил, все ли это деньги или есть ещё? Услышав заверения в том, что наличных денег более в доме нет, неизвестный молча вышел из спальни. Буквально через минуту он возвратился с несколькими большими тарелками в руках, которые поставил на спине Брюса. «Если посуда зазвенит, я тебя убью», — шёпотом пояснил неизвестный, после чего приказал Морин подняться и следовать за ним.

Шнурок на лодыжках женщины оказался затянут не слишком туго, и она смогла переступать, семеня ногами. Во время движения по дому преступник приставил к её горлу складной нож — это было совершенно избыточная в той обстановке мера запугивания, которая никакого рационального смысла не имела. И так ведь было ясно, что женщина со связанными за спиной руками и связанными ногами ни убежать, ни активного сопротивления оказать не сможет. Но у преступника явно играла кровь, он упивался выпавшей ему ролью вершителя человеческих судеб. В этих играх с ножом у чужого горла как нельзя полно проявляется психопатическая сущность сексуального преступника, которого на самом деле увлекает не только и не столько сексуальная доступность жертвы, сколько ощущение властвования над чужой судьбой.

Переведя Морин в гостиную, преступник уложил её на большой диван перед телевизором и принялся создавать «интимную обстановку». Включив телевизор без звука, преступник положил сверху большое банное полотенце и приспустил один его край на экран, в результате чего в помещении образовался призрачный полумрак.

После этого неизвестный в маске метнулся в спальню и проверил, чем занят Брюс. Склонившись к его уху, преступник прошептал: «Мой хозяин хочет золото и серебро». После произнесения этой странной фразы, мужчина в маске выпрямился и в присущей ему манере громким шёпотом повторил прежде высказанные угрозы убить всех, находящихся в доме, если Брюс попытается шевельнуться.

Сочтя, видимо, что достигнутая степень запугивания гарантирует управляемость связанного мужчины, преступник вернулся в гостиную. Ножом он разрезал на спине ночную сорочку Морин и ещё раз пригрозил женщине, сказав, что-то вроде: «Если ты не обеспечишь мне отличный секс, умрут все в этом доме». Преступник смазал пенис ночным кремом для рук и приказал жертве «хорошенько его погладить». В момент «нежности», или того, что условно можно назвать этим словом, неизвестный проговорил: «Морин, я долго наблюдал за тобой!» (дословно: «Maureen I’ve been seeing you for a long time!») Эта фраза напугала женщину, она поняла, что оказалась отнюдь не случайной жертвой, и всё, происходившее в ту ночь, вовсе не трагическое стечение обстоятельств.

Преступник быстро возбудился и совершил половой акт в традиционной форме, который он закончил фелляцией (семяизвержением в рот). Преступник заставил жертву проглотить собственную сперму, проверил, насколько добросовестно она это сделала, после чего потерял к женщине всякий интерес.

Последняя деталь упомянута здесь неспроста, отнюдь не потому, что автор склонен смаковать интимные подробности. Дело заключается в том, что Морин вытерла губы и подбородок о чехол подушки, в результате чего в распоряжение правоохранительных органов попал один из лучших (в том отношений, что наиболее чистый) образцов спермы насильника из восточного Сакраменто.

Оставив жертву и отойдя в угол комнаты, преступник некоторое время стоял неподвижно, напряженно дыша. Казалось, он восстанавливает дыхание после бега, иногда его вздохи прерывались звуками, похожими на стоны или рыдания. Могло показаться, будто он плакал, хотя судить об этом однозначно было, разумеется, невозможно. «Поплакав» таким образом в углу, преступник вернулся к своему излюбленному занятию и принялся осматривать мебель, выдвигать ящики и т. п.

Жертвы слышали, как неизвестный несколько раз выходил в гараж и некоторое время отсутствовал. После очередного такого ухода преступник не вернулся. Некоторое время жертвы прислушивались и, убедившись, что неизвестного не слышно, попытались освободиться. Брюс был связан очень туго, у него не получилось добраться до телефона, но Морин смогла подняться с дивана, дойти до телефонного аппарата, сбросить трубку и бесчувственными пальцами набрать номер вызова «аварийной службы».

Первый полицейский появился на месте преступления менее чем через минуту с момента появления сообщения об изнасиловании и грабеже. Произошло это в 04:42, время известно в точности. Завидная оперативность, что и говорить, вот только преступник покинул дом примерно 20 минутами ранее, т.е. ни о каком блокировании района не могло быть и речи. След остыл!

Расследование данного эпизода было поручено сержанту городской полиции Джонсону, руководство правоохранительными органами округа Контра-Коста согласилось взаимодействовать с Группой «Западня» лишь на условиях консультативной поддержки. Поначалу местные правоохранители не верили в то, что в Конкорде действительно появился насильник из восточного Сакраменто.

Осмотр места совершения преступления навёл на мысль о весьма сложной схеме действий злоумышленника. Сначала тот проник в дом ещё до возвращения семьи. С этой целью неизвестный попытался открыть дверь гаража, но у него ничего из этого не вышло, в двери был установлен редкий замок, который злоумышленнику не поддался. Тогда последний отправился во двор, где попытался снять защитные экраны с нескольких окон. Поначалу у него это тоже не получалось, в результате чего на белой эмали экранов остались царапины, произведенные, видимо, отвёрткой. Наконец, злоумышленник сумел справиться с одним из экранов и снял его. После этого пробил аккуратную дырочку в оконном стекле и сумел дотянуться до фиксатора оконного замка каким-то длинным и узким инструментом, вроде отвёртки или шила. Разблокировав фиксатор, злоумышленник поднял раму и тем самым получил доступ в дом. Снятый экран преступник вернул на место, разумеется, не затянув винты, так что со стороны могло показаться, что защитный экран установлен штатно. Затем неизвестный опустил оконную створку, но не закрыл защёлку, т.е. фактически оставил окно открытым. Кусочки выпавшего стекла неизвестный убрал. Пройдя по дому, злоумышленник установил расположение комнат и вышел через входную дверь, захлопнув её за собою. Именно поэтому дверной засов оказался открыт. Видимо, через эту же дверь злоумышленник и намеревался вернуться позже, но… эти планы нарушил Брюс МакКендлс, задвинувший засов.

Злоумышленник, убедившись в том, что через входную дверь он попасть в дом не может — этому препятствует засов — оказался вынужден повторить первоначальный путь, благо проделать это во второй раз можно было куда быстрее, чем в первый. По мнению потерпевших, нападение началось в 02:30 и закончилось в 04:20, однако, по мнению криминалистов, преступник пробыл на месте преступления гораздо больше времени. Он обыскал практически весь дом, за исключением детской комнаты; проделать это за указанный потерпевшими интервал времени он вряд ли бы успел. Повторное проникновение произошло около часа ночи, возможно, несколько позже, злоумышленник довольно долгое время ходил по дому, не предпринимая попыток разбудить его владельцев.

В результате преступления оказалось похищено довольно много различного имущества — украшения из золота, дорогая фототехника, хорошая аудиосистема, столовый набор из серебра, чайный сервиз 19-го века. Даже удивительно, что преступник сумел всё это отыскать, оценить и утащить. На фоне похищенного имущества утрата 120 $ наличными, пропавших из кошельков Брюса и Морин, выглядела сущим пустяком. Общая сумма ущерба по самым скромным подсчётам превысила 4 тыс.$, с точки зрения материальной выгоды это нападение Гиены явилось одним из самых эффективных.

Судебно-медицинское освидетельствование Морин МакКэндлс полностью подтвердило рассказ потерпевшей о характере сексуальных действий преступника. В вагинальных мазках сперма не была выявлена, а вот в оральном она оказалась. Изучение образцов спермы, изъятой в ходе освидетельствования жертвы, а также обследование предметов на месте совершения преступления позволило сделать заключение, что насильник являлся невыделителем группового антигена, что подтверждало предположение о появлении в доме МакКендлсов именно Гиены. Морин в результате изнасилования не заболела венерической болезнью и не забеременела. Никаких телесных повреждений, сопряженных с побоями или грубым применением силы, потерпевшие не имели, фактический ущерб их здоровью сводился к продолжительному перетягиванию конечностей шнурками и обусловленным этим нарушением кровотока.

Брюс и Морин дали весьма схожие описания нападавшего. По их мнению, это был худощавый, спортивного сложения мужчина белой расы ростом около 175 см., возможно, чуть выше. О чертах его лица и прическе ничего определенного сказать было невозможно ввиду использования им лыжной маски. Преступник был одет в короткую тёмную, возможно, синюю, нейлоновую куртку и тёмные вельветовые брюки, на ногах — мягкая спортивная обувь, на руках — блестящие лаковые перчатки.

C насильником связывалось появление в районе пересечения Майнерт-роад и Биланн-курт старого «фольксвагена», который видели, кстати, не только Брюс и Морин, но и некоторые другие жители прилегавших домов. Однако никаких отличительных деталей и номерных знаков машины никто из свидетелей не запомнил, так что это направление с самого начало представлялось тупиковым.

Опрос соседей потерпевших дал немало любопытного. 25-летняя женщина, проживавшая неподалёку, сообщила о том, что 2 и 3 октября, возвращаясь домой вечером, она обнаруживала снятый с одного из окон противомоскитный экран. Оба раза она приглашала слесаря, который быстро устанавливал экран на место, при этом умышленно срывал шлиц на саморезах, дабы исключить (или максимально затруднить) их отвинчивание. Это должно было максимально затруднить повторное снятие экранов с окон. О подозрительных манипуляциях с экранами женщина сделала официальное заявление полиции.

Соседка, непосредственно проживавшая рядом с домом МакКэндлсов, 5 октября, т.е. примерно за сутки до нападения, видела молодого мужчину, сидевшего на дереве позади заднего двора. Выше упоминалось, что двор МакКэндлс выходил на большую ровную площадку, в центре которой находился католический храм. По периметру этой площадки росли высокие дубы и кипарисы. Неизвестный мужчина влез на один из таких дубов, росший подле забора, огораживавшего двор МакКэндлсов, и рассматривал дом последних. Женщина не стала вызывать полицию, рассудив, что дерево находится на ничейной территории и мужчина, взобравшись на него, ничего не нарушает. Намного удивительнее то, что соседка ничего не сообщила об увиденном самим МакКэндлсам, казалось бы, здравый смысл должен был подсказать, что безопасность района — дело общее и помогать соседу так же важно, как ближайшей родне.

Другая жительница района, чей дом находился менее чем в сотне метров от дома семьи МакКэндлс, в ночь с 4 на 5 октября заметила двух молодых людей, пробежавших через её двор. Их не интересовал её дом, они просто пробежали мимо него и исчезли, перескочив через забор. Свидетельница видела только их спины, по её мнению это были молодые мужчины в возрасте 20 лет или чуть старше в синих джинсах.

Ещё более интригующий инцидент, едва не закончившийся трагически, произошёл с другими соседями потерпевших, чьё домовладение выходило на Майнерт-роад и было удалено от места преступления не более чем на 60 м. В ночь с 3 на 4 октября проживавшая в этом доме 17-летняя девушка услышала «металлический» звук на заднем дворе и поднялась с кровати, чтобы посмотреть, что там происходит. Во дворе лежали листы гофрированного алюминия, которым отец девушки собирался на следующий день обшивать сооружаемый навес. Девушка увидела, что незнакомый молодой человек, не заметивший в траве этот лист, наступил на него, что и явилось причиной шума. Девушка тут же помчалась в спальню к отцу и разбудила его. Однако к тому времени, когда отец подбежал к окну, неизвестный исчез.

Хозяева дома легли спать, но через какое-то время, примерно в 01:30 4 октября, шум на заднем дворе возобновился. Теперь его услышал мужчина. Не теряя времени, он извлёк из сейфа дробовик и тихонько прошёл в ванную комнату, окно которой выходило на задний двор и было расположено высоко над землёй. Мужчина увидел незнакомого молодого человека, стоявшего буквально в 2 шагах от окна и осматривавшего двор. Хозяин дома беззвучно открыл окно, направил ствол дробовика на незваного гостя и после этого не очень вежливо осведомился, что тот делает в этом месте в это время

Неизвестный явно испугался направленного в голову оружия и невпопад ответил, что дожидается друга. Кстати, вполне возможно, что это была правда, и он действительно дожидался появления товарища. Владелец дома пригрозил застрелить незваного гостя, если тот не уберётся подобру-поздорову. Того упрашивать долго не пришлось — он живо убежал через калитку, ведущую на улицу. Как впоследствии выяснил владелец дома, обе калитки, ведущие во двор со стороны Майнерт-роад, оказались открыты, хотя с вечера он их закрывал.

Мужчина хорошо рассмотрел ночного гостя. Это был смуглый молодой человек, похожий на мексиканца и говоривший с лёгким латинским акцентом. Его рост составлял 172—174 см, а вес равнялся примерно 80 кг, т.е. он выглядел довольно плотным. Бросалась в глаза его бородёнка, редкая, неухоженная, придававшая лицу неряшливый вид.

Через день после совершения преступления, 8 октября, владелица дома, непосредственно примыкавшего к дому МакКэндлс, обнаружила на газоне значок частного охранника. Он представлял собою 7-конечную звезду с покрытыми эмалью лучами и гербом Калифорнии в центре. Пониже герба имелась гравировка «Special Officer» и номер В-617, на обратной его стороне находилась булавка. Значок был явно не новым, эмаль заметно потёрлась, что наводило на мысль о ношении значка не на рубашке, а в портмоне, кожа которого касалась лицевой поверхности. Такого типа значки использовались частными охранными службами, и проследить его судьбу представлялось очень заманчиво.

Полиция Конкорда при содействии Службы шерифа округа Контра-Коста, а затем и полиции штата приложила немало сил к тому, чтобы выяснить, кому принадлежал значок частного охранника с номером В-617. Работа эта затянулась на несколько недель и потребовала немалых усилий. Выяснилось, что такого рода значки производят 12 компаний, причём, благодаря изучению состава металла, из которого был сделан значок, детективы отыскали именно ту, что изготовила конкретно этот. Новость казалась хорошей, но она оказалась последней хорошей новостью.

Значки продавались в огромном числе торговых точек — более чем в 3 тысячах! — и отследить продажи не представлялось возможным. Найденный значок не имел индивидуального номера, а потому выяснить, где именно и кому он был продан, оказалось невозможно.

Не довольствуясь этим результатом, детективы предприняли попытку отыскать владельца значка, что называется «методом тыка». Они взялись обходить частные охранные компании и предъявлять фотографию значка их руководителям в надежде, что кто-то что-то дельное сможет припомнить. Однако в области залива Сан-Франциско действовали сотни охранных фирм, во многих из которых отсутствовал надлежащий учёт служебной амуниции. Такого рода проверку можно было вести не один год и притом без всякой уверенности в достижении результата.

В конечном итоге вся эта работа была свёрнута. И по большому счёту, особенно сокрушаться по этому поводу вряд ли следует, поскольку не было и нет никаких гарантий того, что значок В-617 действительно является уликой и имеет связь с нападением на Морин МакКэндлс. Мы не раз и не два убеждались в том, что Гиена любил фокусы с подбрасыванием предметов, никак с ним не связанных. Занимался он этим в расчёте на то, что фальшивая улика заведёт следствие в дебри и предоставит ему выигрыш во времени. Не далее, как в предыдущей главе мы видели очень похожую историю, связанную с обнаружением на соседнем с местом преступления участке рыжей куртки. Теперь вот значок частного охранника. Что тут можно сказать? Полная аналогия!

Следователи из Конкорда питали надежду на то, что потерпевшие смогли рассмотреть некие важные детали внешности преступника, которые забыли упомянуть ввиду пережитого стресса. В силу этого оформилось предложение провести допросы Брюса и Морин под гипнозом. Последние с ним согласились, но психолог, работавший с Морин, рекомендовал ей отказаться от гипноза. Поэтому полицейским в конечном итоге пришлось удовольствоваться допросом одного Брюса.

Допрос состоялся 11 октября, т.е. спустя менее недели со времени нападения. Потерпевший пробыл в состоянии транса более часа, однако, результат всей этой работы оказался воистину ничтожен — Брюс повторил свои прежние показания, ничем существенным их не дополнив. Единственный фрагмент воспоминаний, не звучавший ранее, касался патронов, которые он увидел в барабане револьвера, стволом которого преступник пару раз ткнул связанного Брюса в лицо. Прямо скажем, результат оказался ничтожным.

На следующий день, 12 октября, в Конкорд из Сакраменто приехал сержант Бевинс. Его направило руководство полиции штата, дабы он на месте оценил ход расследования и дал коллегам, если посчитает нужным, рекомендации по ведению дела. По мнению Бевинса, нападение на чету МакКэндлс совершил Гиена, который в ближайшее время совершит ещё одну вылазку.

Сержант словно в воду смотрел. Это как раз тот случай, когда русские бабки говорят: напророчил дурак, лучше бы смолчал. Воистину, лучше бы молчал!

Пол Вест (Paul West) к своим 30 годам превратился во вполне преуспевающего бизнесмена средней руки. Занимался он бизнесом непонятным и даже смехотворным, владел сетью пунктов по сбору металлического вторсырья, говоря по-русски — металлолома. Но важно понимать, что такой американский бизнес — это не совсем тот сбор металлолома, которым занимаются в России. Наши отечественные сборщики металлического хлама могут распилить и притащить на сдачу в пункт приёма любую металлическую хрень, будь то опора высоковольтной линии электропередач или фановая труба сливной канализации немыслимого веса и толщины. Американские братья по сбору вторчермета себя такими печалями не утруждали, в основном они собирали жестяные банки и бытовые металлические отходы. Будни таких вот рядовых сборщиков металлолома весьма выразительно показаны в первых сезонах американского сериала «Прослушка» («The wire»), в котором один из осведомителей полиции, героиновый наркоман, промышляет как раз сбором всякого металлического хлама. Украл продавец 20 метров металлической сетки — купил дозу героина, потом украл батарею отопления — купил вторую. В общем, жизнь у поставщиков металлолома протекала от дозы до дозы.

Пол Вест работал как раз с такого рода поставщиками. Но… в каждой простой на первый взгляд криминальной схеме есть своё «но»! Пол Вест, судя по всему, работал под серьёзной «мафиозной прикрышкой». Дело заключалось в том, что американские бандиты в силу специфики национального законодательства чрезвычайно любили разного рода «мусорные темы». Т.е. их бизнес-интересы традиционно упирались в сбор вторсырья, вывоз мусора, обработку и захоронение опасных отходов. Несложно догадаться, почему так происходило — эти сферы деятельности предполагают большой объем взаиморасчётов наличными деньгами, и их сложно полностью документировать. Другими словами, налоговым органам очень сложно разобраться, где объём работ фактический, а где — приписанный.

На разнице между тем и другим в Америке тех лет ковались состояния.

Пол Вест был как раз на пути к собственному состоянию. В августе 1978 г, буквально за два месяца до описываемых событий, он купил отличный дом в коротком тупичке Райан-курт (Ryan сourt). Место это очень напоминало Биланн-курт, безопасное, тихое, всего 13 домовладений по обеим сторонам короткой улицы. Расстояние от дома Веста до дома МакКендлс, явившегося местом нападения ранним утром 7 октября, составляло всего лишь 450 м. Пол Вест был разведен, но проживал совместно с Луизой Саймон, бухгалтером 29 лет, и дочерью последней, 6-летней Линдой. Хотя девочка не являлась дочерью Пола, последний был весьма привязался к ней, как, впрочем, и она к нему, и в целом, все трое жили очень славно и весело. Дом был хорош и всем нравился — на 4 спальни, с большим ухоженным двором, засаженным декоративными кактусами, и беседкой в центре.

Всё было замечательно вплоть до 13 октября. В ту пятницу Пол и Луиза отправились спать довольно рано, выключив телевизор около 23 часов. Они быстро заснули, но через какое-то время их разбудил свет фонарика, бивший в глаза. Незнакомый мужчина в лыжной маске с фонарём в одной руке и пистолетом в другой стоял на пороге спальни. Стеклянную дверь во двор Пол закрывать не стал, поскольку октябрь был в том году жарким, а по ночам температура понижалась до 10°С, даря приятную прохладу. Теперь же выяснилось, что открытая дверь во двор — это плохая идея.

Карта центральной части штата Калифорния, позволяющая получить представление о взаимном расположении мест нападений насильника из восточного Сакраменто по состоянию на середину октября 1978 г. Условные обозначения: точки А, В, С, D, E и F — места локализации на небольшой площади нескольких нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс, D — эпизоды №№11 и 18 у восточной границы г. Сакраменто; E — эпизоды №№16 и 19 в Оранджвэйле; F — эпизоды №№33, 35 и 36 в Дэвисе); точки с числами обозначают места нападений в их хронологической последовательности. Точка «37» соответствует нападению на семью МакКэндлс в Биланн-курт в Конкорде в ночь на 7 октября 1978 г, а «38» — на Пола Веста и Луизу Саймон в Райан-курт в утренние часы 13 октября. Расстояние между этими местами преступлений менее полукилометра, на карте такого масштаба они практически сливаются. Бросается в глаза, что насильник, хорошо, видимо, разведав южную часть Конкорда, решился на повторное преступление с минимальным перерывом и практически там же, где совершил предыдущее. Наверное, посчитал необходимым использовать информационный вакуум с максимальной отдачей.

«Мне и моей подруге нужно немного еды и денег», — заявил свистящим шёпотом обладатель фонарика и пистолета.

Пол сел в кровати, а Луиза закричала. Незнакомец с пистолетом приказал ей заткнуться, пригрозив, что если она опять закричит, он убьёт всех, находящихся в доме. Луиза замолчала, и после этого неизвестный отдал приказ перевернуться Полу на живот. Злоумышленник бросил на подушку рядом с его головой белые шнурки, приказа Луизе связать руки Пола за спиной.

Однако в это мгновение дверь спальни распахнулась, и в комнату вбежала маленькая Линда. Девочку разбудил крик матери, и она помчалась проверить, всё ли в порядке. Увидев тёмную фигуру в маске и с фонариком в руках, девочка испугалась и закричала.

Повторный крик с интервалом в несколько секунд явно вывел злоумышленника из равновесия. Он в крайней ярости зашипел, обращаясь к Луизе, чтобы та успокоила дочку, иначе он «снесёт ей голову». Несколькими словами Луиза успокоила Линду, заверив, что бояться нечего и всё будет хорошо, после чего злоумышленник взял девочку за руку и отвёл её в ванную комнату, в которую можно было пройти прямо из взрослой спальни. Он оставил девочку там, запретив выходить, но едва отошёл от двери, как Линда включила в ванной свет (что выглядит логичным, ребёнок не хотел сидеть в темноте). Увидев, что из-под двери выбивается полоска света, злоумышленник вернулся, погасил свет и запретил девочке его включать, пригрозив, что, если она не будет его слушать, он убьёт её мать. Чтобы девочка не вышла самостоятельно из помещения, злоумышленник подвинул стоявший рядом комод таким образом, чтобы тот блокировал открывание двери.

Все эти передвижения потребовали некоторого времени и переключили внимание злоумышленника. Если бы только Пол Вест держал под рукой пистолет, то у него появился бы очень неплохой шанс его применить. Но — увы! — мужчина считал достаточно защищенным себя и без оружия, и эта ошибочная уверенность сыграла с ним злую шутку.

Вернувшись к кровати, в которой по-прежнему лежали Пол и Луиза, злоумышленник закончил их связывание в присущей Гиене последовательности, т.е. связав за спиной сначала руки мужчины и женщины, а потом в той же последовательности и ноги.

После этого он принялся осматривать содержимое мебели, находившейся в спальне. В какой-то момент неизвестный прекратил это занятие, подбежал к кровати и, бранясь, дважды ударил Пола рукоятью револьвера по голове. Удары пришлись выше левого уха и пробили кожу до кости, вызвав сильное кровотечение. Что вызвало ярость преступника не совсем понятно, поскольку Пол не шевелился и не разговаривал. Возможно, неизвестный заподозрил, что хозяин дома украдкой за ним подглядывает. Сложно сказать, чем руководствовался нападавший, но нанеся удары, он набросил на голову Пола плед, что исключило всякую возможность видеть происходившее вокруг.

Покончив с осмотром спальни, преступник переместился в другие комнаты. Вскоре он принёс из кухни стопу посуды, которую расставил на плечах и пояснице Пола, пригрозив, что убьёт его, если услышит звон.

Развязав шнурок на лодыжках Луизы, преступник велел ей подняться и перейти в гостиную. Там он уложил женщину на пол, связал ноги и на какое-то время оставил без внимания. Мужчина в маске продолжал ходить по дому, по-видимому, собирая какие-то вещи. Был слышен звук расправляемого большого полиэтиленового пакета, вроде тех, что используются под мусор. Несколько раз неизвестный выходил в гараж, и Луиза услышала его слова, сказанные там: «Это надо положить в машину». Действительно ли в гараже находился подельник, или же преступник занимался мистификацией, сказать определенно нельзя — Луиза не слышала голоса другого человека или звуков, им производимых.

Покончив со сбором вещей, преступник вернулся в гостиную и, сев верхом на Луизу, вложил в её связанные руки, свой скользкий от крема пенис. «Ты должна очень и очень постараться, если хочешь остаться в живых», — предупредил преступник жертву, однако его запугивания оказались лишены смысла: руки Луизы затекли до такой степени, что она не могла ими пошевелить. Неизвестный в маске быстро понял, что требует невозможного, а потому поднялся и вышел. Через минуту он вернулся с банным полотенцем, от которого отрезал полосу шириной 7—8 см. Эту полосу он использовал как повязку на глаза. Убедившись, что жертва не сможет его видеть, преступник перевернул Луизу на спину и развязал шнурок на лодыжках. Раздвинув женщине бёдра, он ввёл пенис во влагалище, однако, тут же извлёк его и… поднялся.

Он более не пытался заниматься сексом. Луиза слышала, как коротко визгнула «молния» на брюках насильника, затем тот почти беззвучно ушёл в гараж.

По мнению Луизы и Брюса, преступник покинул дом немногим ранее 4 часов утра, т.е. нападение продлилось около полутора часов. Впрочем, свидетельство Пола в данном случае не имело особого веса — тот получил сотрясение мозга, находился в шоковом состоянии, и ждать от него объективных оценок было бы не очень правильно. У Луизы и Пола ушло довольно много времени на освобождение от пут и вызов полиции, первый патруль прибыл к их дому только в 04:20.

В этом нападении в число потерпевших с полным основанием можно было включить и 6-летнюю девочку. Трудно вообразить, сколько страха натерпелась маленькая Линда, просидевшая взаперти почти полтора часа без света. При этом она знала, что за дверью находится чужой злой человек, который, возможно, обижает близких девочке людей. Психологическая травма, полученная девочкой, конечно же, была серьёзна.

Согласно описанию, сообщенному Полом Вестом и Луизой Саймон, человек, проникший в дом, являлся молодым белым мужчиной и имел рост около 175 см, на нём были черные широкие брюки, тёмная рубашка с длинным рукавом и без карманов, на руках — замшевые перчатки. Он вынес из дома довольно много вещей — магнитолу, два столовых набора, китайские статуэтки, фотоаппарат, хороший сменный объектив к нему и т. п. — но все они имели сравнительно небольшую стоимость. Пол Вест оценил материальный ущерб примерно в 1,5 тыс.$, что гораздо менее похищенного в предыдущем эпизоде.

Судебно-медицинское освидетельствование Луизы не выявило явных следов насильственных действий сексуального характера, подтвердив тем самым точность её рассказа об обстоятельствах изнасилования. Следов спермы ни на теле жертвы, ни на месте преступления не оказалось. Луиза довольно определенно описала половой орган насильника, хотя и подчеркнула, что тот половой акт фактически не осуществил, ограничившись лишь однократным кратковременным введением пениса. По словам потерпевшей, длина полового члена составляла всего 3 дюйма (т.е. 7,5 см), и тот находился в состоянии полной эрекции. Это даже до некоторой степени удивило женщину, поскольку минутой ранее половой орган преступника был «вялым» и, казалось, тот не способен к половому акту. Это, кстати, очень интересное наблюдение ещё и потому, что прежде мы уже высказывали предположение о согласованных действиях двух преступников — условных «Гиены №1» и «Гиены №2», при этом первый из них, низкорослый и худощавый, имел пенис длиннее, нежели у второго. В данном случае в одном насильнике как будто бы совместились признаки обоих преступников. Могло ли произойти такое? И если да, то как это возможно и что это может означать? Мы вернёмся к этим вопросам в своём месте, поскольку нет оснований не доверять утверждениям Луизы Саймон, а выводы из них можно сделать неожиданные и далеко идущие.

Остаётся добавить, что дальнейшее медицинское наблюдение показало, что Луиза не забеременела и не заболела венерической болезнью. Пол Вест из-за полученной травмы головы был вынужден пройти амбулаторное лечение.

Линда Саймон, дочь Луизы, телесных повреждений не имела.

Осмотр прилегающих домовладений показал, что первоначально преступник, видимо, планировал нападение на расположенный по соседству дом. Он снял с окна защитный экран и отставил его в сторону, подобно тому, как это было проделано в доме МакКэндлс неделей ранее. Примечательно, что сами хозяева ничего об этом не знали и спали совершенно спокойно. Несмотря на то, что преступник был готов проникнуть в дом, что-то побудило его переменить планы. Видимо, он заглянул через забор во двор Уэстов и увидел открытую стеклянную дверь. Доступность потенциального объекта посягательства перевесила все остальные соображения.

Если это действительно было так, и преступник был способен быстро менять решения под воздействием сиюминутных факторов, значит, его алгоритм поиска жертвы претерпел определенные изменения. Он сделался более простым и быстрым, менее формальным, что свидетельствовало об уверенности преступника в том, что он справится с любым противником. Это, разумеется, свидетельствовало и высоком уровне криминальной опытности, что подтверждалось действиями этого человека в процессе совершения преступления.

Опрос жителей района позволил полиции сделать вывод о том, что в дни, предшествовавшие нападению в Райан-курт, на близлежащих улицах наблюдалась подозрительная деятельность. Так, например, жители дома, удаленного от места преступления менее чем на 100 м, сообщили о странных звуках во дворе, которые слышали по вечерам 11,12 и 13 октября. Когда полицейские осмотрели их дом, то увидели специфические царапины на оконных экранах, свидетельствовавшие о попытке их снять. Остаётся только удивляться безразличию хозяев, не уделивших внимания самостоятельному осмотру дома.

Соседка, жившая на Райан-курт через дом от домовладения Веста, сообщила об исчезновении утром 13 октября велосипеда, стоявшего во дворе. В тот же день она сделала официальное заявление в полицию о краже велосипеда. Остаётся добавить, что

16 октября велосипед был найден в кустах примерно в 200 м от её дома. Велосипед был осмотрен криминалистами, поскольку сразу же было высказано предположение о его использовании для перевозки похищенных в доме Веста вещей к машине преступника, однако никаких отпечатков пальцев или иных улик выявить не удалось.

Ещё один из жителей района сообщил о том, что обнаружил странные царапины на оконных экранах, которые, как кажется, целенаправленно нанесены кем-то. Действительно, на трёх экранах оказались царапины, оставленные острым предметом вроде шила или отвёртки, по виду они напоминали те, что были обнаружены в доме МакКендлсов, ставшим объектом нападения 7 октября. Все царапины оказались сосредоточены в левых нижних углах экранов. Имелась некая странность в этих повреждениях, заключавшаяся в том, что экраны эти были установлены не очень прочно, и их удаление не представляло проблем. Другими словами, царапать их было вовсе незачем.

Когда детективы полиции Конкорда рассказали об этом коллегам из Группы «Западня», те предположили, что царапины на экранах несут некую информацию для преступника. Возможно, таким образом он помечает те из них, которые уже осматривал. Если предположить, что Гиена в течение одного вечера совершал «разведывательный обход» целой улицы, то вполне вероятно, что для исключения путаницы он мог оставлять какие-то знаки или «маячки», известные ему одному. Они помогали ему ориентироваться на местности. Не следует забывать, что свои рейды преступник совершал в тёмное время суток и действовал в местах с низкой освещенностью, поэтому для него риск напутать что-то или запутаться представлялся вполне реальным.

14 октября средства массовой информации сообщили о двух нападениях насильника из восточного Сакраменто в Конкорде. Заметки на эту тему появились как в «Сак би», так и «Сак юнион», в новостных блоках на телевидении прошли репортажи о новых вылазках Гиены. Июньская паника, которая, вроде бы, осталась позади, моментально вернулась. Вновь на телевидении и радио появились всевозможные комментаторы и аналитики, и вновь общественное мнение забурлило, подогреваемое на медленном огне криминальной интриги.

Предполагая скорое повторение нападение, Служба шерифа округа Контра-Коста при содействии департаментов полиции городов и полиции штата предприняла попытку выработать некий аналог того «чрезвычайного протокола», что действовал на территории округа Сакраменто в бытность там Гиены. Была достигнута договоренность об использовании вертолёта, с помощью которого можно было проводить осмотр больших территорий в тёмное время суток. Кроме того, было решено задействовать в блокировке выездов на крупные автотрассы патрули дорожной полиции штата, а также привлекать мобильные группы полиции из ближайших к месту нападения городов. Всё это позволяло, по крайней мере, теоретически, осуществить резкое наращивание сил правоохранительных органов в районе очередного места преступления, что в свою очередь давало шанс либо задержать преступника с поличным, либо зафиксировать его автомашину и впоследствии отыскать владельца.

Детективы Группы «Западня», начиная с субботы 14 октября, работали в Конкорде, помогая коллегам в расследовании. Первым делом, разумеется, местных полицейских интересовал вопрос о поисковом психологическом портрете преступника, его профессиональной принадлежности и вероятных подозреваемых. Гости из Сакраменто сообщили о возникавших прежде подозрениях в адрес лиц, связанных с рынком недвижимости, а также некоторых сотрудников правоохранительных органов.

Поэтому, когда 14 октября в полицию Конкорда позвонил неизвестный, пожелавший скрыть своё имя, и сообщил о подозрениях в адрес полицейского, работавшего в Департаменте полиции города Мартинес (Martinez), к этому звонку отнеслись со всей серьёзностью. Мартинес — это небольшой городок с населением в те годы около 25 тыс. человек, примыкал к Конкорду с северо-запада. Упомянутый анонимом полицейский до августа 1978 г. работал в полиции города Сакраменто, откуда его перевели в Мартинес. Перевод, кстати, был связан с внутренней проверкой, выявившей кое-какие прегрешения полицейского. Его решили «убрать» из столицы штата в маленький городок, где он, оставшись без прежних связей, всё время оставался бы на виду. Такой перевод позволял избежать ненужной огласки и давал провинившемуся шанс начать всё с чистого листа.

Перевод этого сотрудника совпал с летней паузой в активности Гиены. А его появление в Мартинесе совпало с появлением преступника в расположенном по соседству Конкорде. Прямо скажем, совпадения выглядели тревожно.

Проверку подозрительного полицейского проводили сотрудники отдела собственной безопасности полиции штата с привлечением детективов Группы «Западня» по всем правилам оперативного искусства в полной тайне от коллег по работе, родных и близких. Довольно скоро стали известны новые подозрительные детали.

Во-первых, оказалось, что подозреваемый на имел alibi на ночь с 13 на 14 октября, т.е. время нападения на Пола Веста и Луизу Саймон. Во-вторых, выяснилось, что подозреваемый любит кататься на горных лыжах, и в его доме хранится большое количество всевозможных лыжных шапочек — как раз таких, в которых предпочитает действовать Гиена. В-третьих, хотя подозреваемый имел, вроде бы, alibi на время нападения на семью МакКэндлс, его достоверность вызывала некоторые сомнения.

Дело заключалось в следующем. Проверяемый полицейский, согласно его рапорту, в 02:30 в ночь на 7 октября остановил пьяного водителя и сопроводил его в здание полиции, где и поместил под арест. Однако дежурный офицер оформил задержание около 5 часов утра, что наводило на мысль об умышленном искажении подозреваемым рапорта. Другими словами, полицейский мог задержать нетрезвого водителя гораздо позже указанного времени, которое специально проставил таким образом, чтобы обеспечить себе alibi. Данное подозрение усугублялось тем, что задержанный водитель прежде был судим, т.е. как говорится, был не без греха и потому являлся потенциально уязвимым для шантажа и манипуляций.

Мог ли полицейский использовать этого человека в своих интересах, убедив каким-то образом дать нужные ему показания? Проверка подзатянулась. Водитель, задержанный за вождение в нетрезвом виде, явно опасался быть замешанным в непонятной ему истории и давал уклончивые показания, ссылаясь на невозможность в точности припомнить события той ночи.

В конечном итоге, решающим доводом стали результаты анализа крови подозреваемого полицейского. Выяснилось, что тот является выделителем, и его группа крови не соответствует той, которую имеет Гиена.

Другой телефонный звонок, сделанный анонимом в полицию Конкорда после появлений в прессе сообщений об октябрьских нападениях насильника, касался подозрительного мужчины, занимавшегося дистрибуцией различных продуктов питания. Человек этот разъезжал по территории округа Контра-Коста, предлагая владельцам небольших магазинчиков и питейных заведений товары с дисконтом. В период с 1971 г по июнь 1977 г он проживал в Сакраменто, потом перебрался в Конкорд. Как легко заметить, время переезда совпало с первым перерывом в активности насильника из восточного Сакраменто. Мужчина был странноватым, демонстративно оказывал знаки внимания всем женщинам, но при этом жил один и никогда ни с кем не поддерживал интимных отношений. Звонивший рекомендовал полицейским присмотреться к этому человеку и, как показали дальнейшие события, определенная логика в этом предложении присутствовала.

Выяснилось, что мужчина, которому на тот момент уже исполнилось 30 лет, имел проблемы психиатрического профиля. В возрасте 20 лет его призвали на военную службу (в США в конце 1960-х г.г. ещё сохранялась всеобщая воинская обязанность), но через три недели после острого приступа бреда на плацу в присутствии командира части отправили в профильное заведение для лечения в условиях стационара. Там его немного «подлатали» и отпустили из армии на все четыре стороны с диагнозом шизофрения. В повседневной жизни, будучи в состоянии ремиссии, гражданин вёл себя вполне приемлемо, но интерес к женщинам демонстрировал при любой погоде и в любой обстановке.

Мужчина отлично соответствовал описанию «Гиены №1», т.е. рост, вес, тип сложения — всё совпадало. Но настоящим открытием явилась информация о его группе крови, зафиксированная в воинских документах. Оказалось, что подозреваемый имел кровь группы А с положительным резус-фактором, т.е. именно такую, какую имел насильник из восточного Сакраменто. Тут, конечно, было над чем задуматься. Учитывая образ жизни этого человека и его постоянные разъезды, следовало признать, что проверка его alibi представляла бы собой весьма нетривиальную задачу.

Надо отдать должное детективам Группы «Западня», которые предложили не делать сложным то, что проще простого, и провести проверку подозреваемого на невыделительство группового антигена. Повод был придуман донельзя простой и убедительный: один из детективов, действуя под видом инспектора FDA (Food and Drug Administration — Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов), встретился с подозреваемым и вручил ему направление для сдачи крови в рамках проводимого FDA расследования. Упомянутое Управление наделено правом проверять здоровье лиц, причастных к производству, хранению и транспортировке продуктов питания и медикаментов, так что легенда выглядела абсолютно достоверной.

Подозреваемый явился в назначенное время в указанную больницу, сдал кровь, которая тут же была направлена в судебно-медицинскую лабораторию. Последующая проверка показала, что мужчина являлся выделителем группового антигена, а стало быть, подозрения в его адрес напрасны.

Ещё одним очень вероятным кандидатом на роль преступника оказался мужчина, информация о котором также поступила в полицию Конкорда благодаря анонимному телефонному звонку 19 октября. Звонившая сообщила, что знакомый ей мужчина, с которым она общалась около 10 лет назад в Сакраменто, летом 1978 г. переехал в Конкорд. Она случайно встретилась с ним в июле, и он её не узнал. По её словам, он выглядел опустившимся и «немного безумным». В прежние годы он работал охранником в гипермаркете, пытался устроиться в полицию Сакраменто, но не прошёл собеседование. Женщина считала, что человек, о котором она рассказывала, хорошо соответствует описанию насильника, распространённому средствами массовой информации. Звонившая сообщила имя и фамилию своего знакомого и место, где повстречала его летом.

Проверка показала, что такой человек действительно существовал и действительно пытался устроиться на работу в полицию Сакраменто, но не прошёл отбор ввиду выявленных проблем психиатрического характера. С возрастом эти проблемы должны были усугубляться. В 1977 г против него выдвигалось обвинение в незаконном хранении огнестрельного оружия. Он действительно перебрался в Конкорд, где вёл антиобщественный образ жизни, однако, насильником из восточного Сакраменто этот мужчина не являлся абсолютно точно.

Его рост равнялся 190 см, и весил он 90 кг, так что ни о каком сходстве с Гиеной говорить не приходилось. Получалось, и это направление работы никакого результата не принесло.

Перечисленные примеры приведены здесь с целью дать почувствовать тот специфический колорит розыскной работы, который проистекает из разного рода совпадений и стечения обстоятельств, когда кажется, что работа ведётся в правильном направлении и успех уже близко… а потом следует осознание ошибки и полная дезориентация. В данном расследовании таких примеров сотни и даже тысячи. Строго говоря, практически каждая публикация в газетах или телевизионный репортаж со свежей информацией вызвали шквал телефонной активности сверхбдительных жителей, спешивших сообщить правоохранительным органам о подозрительных людях и происшествиях. И все эти сообщения надлежало анализировать и проверять. Это только в книге рассказ о проверке «хорошего» подозреваемого умещается в 3 или 4 абзаца, в реальной же жизни такая проверка могла тянуться долгие месяцы.

Поскольку 6-летняя Линда Саймон, запертая преступником в ванной комнате, включила свет, после чего преступник вернулся и погасил его, существовала вероятность того, что девочка смогла запомнить какую-либо важную деталь его облика. Как мы помним, её сверстница Даниелла Сэндфорд в сентябре 1977 г. сумела в лунном свете в деталях разглядеть татуировку на левом предплечье нападавшего, так что возможности мгновенного запоминания недооценивать не следует. Детективы Группы «Западня» рекомендовали провести допрос Линды Саймон под гипнозом в надежде, что это обогатит следствие ценной информацией.

Луиза, мать девочки, такой допрос разрешила, и он был проведён в ноябре 1978 г, однако практического результата не дал. Воспоминания девочки оказались очень поверхностны и фрагментарны. Возможно, борьба с психотравмирующими воспоминаниями подтолкнула мозг к их ускоренному «стиранию», возможно, девочка вообще не смотрела на испугавшего её мужчину — гадать в данном случае бессмысленно и непродуктивно. Нам важен лишь факт — допрос Линды с использованием гипноза с точки зрения следствия оказался бесполезен.

В те самые октябрьские дни, когда полиция Конкорда активно проверяла всевозможные сообщения, совпадения и зацепки, супруги Йен и Санни Уолфер (Ian and Sunny Walther), проживавшие в городке Сан-Рамон (San Ramon), в 25 км к югу от Конкорда, готовились к переезду. Обоим приходилось ездить на работу в город Хэйвард (Hayward), за 30 км от места проживания. Йен работал в компании по монтажу и обслуживанию вентиляционных систем, а Санни — в туристической фирме. Несмотря на молодость, а супругам на момент описываемых событий исполнилось лишь по 23 года, их финансовое положение на протяжении года стабильно улучшалось, и теперь они могли себе позволить арендовать жильё непосредственно в Хэйварде, где плата была выше, чем в Сан-Рамоне. Супруги воспитывали 2-летнего сына, и всё в их жизни, в общем-то, складывалось очень неплохо.

В Сан-Рамоне супруги Уолфер снимали дом на небольшой тупиковой улице под названием Монтклер-плейс (Montclaire Place). Фактически это была короткая — всего 50 м — дорога, в оконечности которой имелась площадка для разворота автотранспорта. Именно в этом тупичке и находилось домовладение Уолферов. За ним располагалась обширная зона отчуждения под линии высоковольтной передачи (ЛЭП). Там не было никаких построек, не росли деревья и кустарники — это была ровная с выкошенной травой территория, длиной 1 км и шириной 90 м. Она как бы разрезала жилые кварталы, которые находились как севернее, так и южнее зоны отчуждения.

По вечерам 25 и 26 октября супруги перевезли часть вещей из дома в Сан-Рамоне в дом, арендованный в Хэйварде. Вечером в пятницу 27 октября Йен и Санни в последний раз легли спать на Монтклер-плейс — следующую ночь им предстояло провести уже по новому адресу.

Карта центральной части штата Калифорния, позволяющая получить представление о взаимном расположении мест нападений насильника из восточного Сакраменто по состоянию на конец октября 1978 г. Условные обозначения: точки А, В, С, D, E и F — места локализации на небольшой площади нескольких нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс, D — эпизоды №№11 и 18 у восточной границы г. Сакраменто; E — эпизоды №№16 и 19 в Оранджвэйле; F — эпизоды №№33, 35 и 36 в Дэвисе); точки с числами обозначают места нападений в их хронологической последовательности. Точка «39» соответствует нападению на семью Уолфер в Сан-Рамоне в ночь на 27 октября 1978 г. Гиена во всём остался верен себе — едва только газеты сообщили о его активности в Конкорде, он появился в соседнем городе, но район залива Сан-Франциско, в который, видимо, переселился из округа Сакраменто, оставить не пожелал.

Около 02:30 или чуть позже супруги были разбужены светом фонарика. Неизвестный мужчина в надетых на голову коричневых колготках шёпотом пригрозил, что убьёт обоих, если они откажутся ему подчиниться или поднимут шум. В правой руке он сжимал пистолет, так что сомнений в серьёзности его намерений никто не испытывал.

Неизвестный приказал Санни связать руки мужа за спиной, после чего аналогичным образом связал руки самой Санни. Ноги же связывать не стал.

Преступник принялся ходить по спальне, заглядывая в коробки с вещами, подготовленными к переезду. Он потребовал отдать ему «все деньги», после того, как Йен сказал, где лежит его кошелёк, в котором оказалось всего 50$, мужчина явно стал злиться. Он пригрозил, что убьёт супругов, если не получит больше денег. Преступник выглядел очень решительным и злобным, испытывать его готовность сдержать угрозу никто не хотел. Потому Йен поклялся, что наличных денег в доме более нет, но поспешил добавить, что у него есть копилка с серебряными долларами. Речь шла о монетах, выпущенных в оборот в 1923 г, они являлись средством платежа, но при этом имели и некоторую нумизматическую ценность. Преступник, услыхав о монетах, неожиданно разъярился, видимо, он подумал, что Йен над ним насмехается, но… увидев, что связанный мужчина перепуган и не думает шутить, преступник взял себя в руки и уточнил, где именно лежит копилка.

Забрав банку с монетами, преступник велел Санни подняться с кровати и отправляться в кухню. Там он отдал приказ женщине лечь на пол и связал ей лодыжки. Вытащив из коробки, подготовленной к переезду, несколько тарелок, преступник вернулся в спальню и расставил их на спине Йена. Приставив пистолет к его голове, преступник пообещал без колебаний убить «всех в доме», если посуда зазвенит.

Явно удовлетворенный результатом запугивания, преступник вернулся в кухню и завязал Санни глаза полотенцем. Он несколько раз предупредил женщину, что убьёт её, если она станет шевелиться без его разрешения. После этого преступник включил свет над кухонным столом, и в помещении стало довольно светло, во всяком случае, намного светлее, нежели при освещении фонариком. Санни пошевелила головой и немного сдвинула повязку с глаз, благодаря чему сумела увидеть преступника. Тот был полностью обнажён ниже пояса, его ноги были сильно волосаты, на животе имелась хорошо различимая жировая складка, т.е. у мужчины явно имелся избыточный вес.

Присев у изголовья Санни, преступник приказал удовлетворить его орально и пригрозил, что если женщина причинит ему боль, он убьёт «всех в этом доме». Довольно быстро преступник возбудился и осуществил семяизвержение на щёки и подбородок жертвы. В минуты возбуждения он проговорил, что давно уже заприметил Санни на озере, и ему всегда было тяжело за ней наблюдать. На вопрос, о каком озере он говорит? преступник невнятно пробормотал что-то похожее на «Уиспер» (Whisper). В районе залива Сан-Франциско не существовало озера с таким названием, но вот гораздо южнее, на юге штата Калифорния, к востоку от Лос-Анджелеса, находился гольф-клуб под названием «Уисперинг лэйкс гольф корс» («Whispering Lakes Golf Course» — название можно перевести как «Гольф-трасса у Шепчущих озёр»). Это был довольно крупный зелёный массив, на территории которого действительно располагались небольшие водоёмы, именовавшиеся Уиспер-лэйкс. Санни вместе с коллегами по работе однажды побывала в этом гольф-клубе, и слова преступника её поразили: неужели он в самом деле мог увидеть женщину за сотни километров от дома и выследить её?

После семяизвержения преступник отнюдь не собирался уходить. Он натянул штаны и принялся бродить по дому, проверив, в том числе, Йена в спальне. Было слышно, как насильник двигает коробки с вещами, подготовленными к переезду, видимо, чтобы получше рассмотреть их содержимое. Продолжалось это довольно долго, связанным жертвам казалось, что конца и краю этой возне им не дождаться.

Наконец, преступник вернулся в кухню, развязал ноги Санни и совершил с нею половой акт в традиционной форме. Когда он навалился на жертву сверху, женщина пожаловалась, что очень больно рукам, прижатым к полу. Преступник развязал шнурок, и Санни получила возможность шевелить руками, восстановив немного кровоток. Во время этого полового акта эякуляции у насильника не произошло, однако, он, как будто бы, пришёл в хорошее настроение. И даже похвалил красивый перстень на пальце Санни, очевидно, с его стороны это был комплимент. Женщина сказала, что если кольцо ему понравилось, то он может взять его на память.

Преступника эта «доброта» изнасилованной им женщины необычайно растрогала. С первой попытки снять перстень ему не удалось — кисть руки от сдавливания шнурком слишком отекла, но, смазав палец жидким мылом, он сумел-таки стащить кольцо и даже не причинить при этом жертве крайних неудобств.

Видя, что с преступником вроде бы появился некий психологический контакт, Санни словно бы невзначай сказала ему, будто утром её будет забирать «лимузин» для того, чтобы доставить в аэропорт. Якобы ей по поручению руководства надлежит встретить и в течение дня сопровождать крупного бизнесмена. «Лимузин» должен был появиться у дома якобы в половине шестого утра.

Всё, сказанное женщиной, являлось выдумкой от начала до конца, никакого «лимузина» в аэропорт не существовало, всю субботу Санни и Йен планировали заниматься переездом в другой дом, но… надо отдать должное смекалке женщины — выдумка сработала.

Неизвестный в импровизированной маске из колготок приказал Санни лежать, не двигаясь, прошёл по дому в последний раз и исчез. Произошло это примерно в 04:40 или чуть ранее, т.о. продолжительность нападения составила 2 часа или немногим более.

Местные полицейские прибыли на место совершения преступления с заметным лагом, т.е. спустя много времени со времени ухода насильника. Причиной тому оказалась, в том числе, и невозможность быстро позвонить, поскольку телефонная проводка была перерезана в нескольких местах. Санни после того, как развязала Йена, сначала металась от одной телефонной розетки к другой, затем побежала к соседям. На это ушли драгоценные минуты.

Пока подъехали первые полицейские, пока они осмотрели дом и прилегающую территорию, прошло ещё не менее четверти часа. Ввиду отсутствия кинолога с собакой о преследовании по горячим следам и блокировании района не могло быть и речи. Преступник ушёл.

Изучение места преступления позволило восстановить маршрут движения преступника. Тот проник на территорию домовладения, преодолев забор, выходивший к зоне отчуждения под опорами ЛЭП. На досках забора остались смазанные следы ног, а во влажной грязи во дворе — отличные отпечатки подошв с рисунком «ёлочка» и размером 9,5 по американской шкале (42,5 — по российской). Потерпевшие сообщили, что преступник был обут в спортивную обувь из синей замши с белой декоративной полоской над носком, что соответствовало предположениям криминалистов.

В дом преступник проник, вскрыв при помощи отмычек гаражную дверь. По-видимому, он сразу же открыл стеклянную дверь из гостиной во двор, поскольку с вечера та была закрыта, и потерпевшие не слышали, чтобы преступник возился с нею. Именно через эту дверь насильник и покинул дом.

Благодаря опросам местных жителей, удалось восстановить дальнейший путь движения преступника. Тот ушёл из двора в направлении полосы отчуждения, т.е. туда, откуда и явился. Пройдя мимо опор ЛЭП, преступник преодолел несколько дворов, расположенных южнее полосы отчуждения, и вышел в конечном итоге на Пэйн-вэлли-роуд. Там он появился в 04:45 — его, перелезающего через забор, увидел 17-летний юноша, возвращавшийся домой после гулянки. Место, где насильник вышел на Пэйн-вэлли удалено от дома Уолфер на 350 м, т.е. довольно далеко, что заставляет предполагать, что место преступления он покинул не в 04:40, а раньше. Гиена спокойно двинулся по Пэйн-вэлли, удаляясь от места совершения преступления, и его через некоторое время встретил ещё один житель района. Это место встречи оказалось удалено от дома Уолфер уже на 900 м. Из всего этого можно было сделать двоякий вывод — преступник стал оставлять автомашину очень далеко от места нападения, очевидно, из страха оказаться внутри оцепленного полицией периметра вместе с автомашиной. Но если он действительно этого боится, значит, тактика правоохранительных органов верна, и имеющееся в их распоряжение описание довольно хорошо соответствует оригиналу. Стало быть, оптимальная тактика задержания насильника должна сводиться к максимально быстрому перекрытию путей отхода от места преступления и дотошному «просеиванию» всех подозрительных лиц и автотранспорта.

Правда, сами потерпевшие считали, будто преступник уехал на автомобиле — на эту мысль наводил звук мощного автомобильного мотора, появившийся почти сразу после исчезновения Гиены. Машина начинала движение, потом глохла, потом звук мотора возобновлялся… Так повторялось несколько раз. Можно было подумать, что сидевший за рулём человек путался в педалях, но поскольку сложно было представить, что взрослый американец не умеет управлять автомашиной, дело, по-видимому, заключалось в неотрегулированности клапанов. Это выглядело, конечно, подозрительно, но правоохранители довольно быстро разобрались с таинственной автомашиной.

Выяснилось, что примерно в то время, когда насильник убегал с места преступления, сосед Уолферов пытался уехать на работу. Свою автомашину он накануне сдал в автосервис для проведения ремонта, а со взятой на подмену возникли проблемы. В общем, к преступлению глохнувшая автомашина отношения не имела.

Проведенное утром 28 октября судебно-медицинское освидетельствование потерпевших показало, что они не имели телесных повреждений, явившихся следствием побоев или применения грубой силы. Ущерб физическому здоровью сводился к продолжительному сдавливанию конечностей шнурками и связанными с этим неприятными последствиями — нарушению кровоснабжения тканей, возможный некроз, отёчность, возникновение крайне болезненных ощущений и т. п. Рассказ Санни о сексуальных манипуляциях насильника нашёл в ходе освидетельствования полное подтверждение, судебными медиками были получены образцы эякулята преступника. (Запомним сейчас эту деталь, потому что сперма, зафиксированная судебными медиками именно в этом эпизоде, окажется в дальнейшем очень важна. В каком-то смысле именно эта улика обусловит появление книги III «Истории Гиены»).

Большое значение для следствия имело описание насильника, которое могли сообщить потерпевшие, особенно Санни, ведь ей удалось увидеть преступника при включённом свете. По их словам, напавший был белым мужчиной около 30 лет, ростом 177—183 см, среднего сложения, т.е. не худощавый и не атлет. Мужчина казался плотным, грузным, но, как заметил Йен Уолфер, «не выглядел, как футболист», намекая на то, что игроки в американский футбол имеют выраженную атлетическую фигуру. Другими словами, преступника скорее можно было считать рыхлым, чем спортивным. И Йен, и Санни отметили наличие у него двойного подбородка, хорошо заметного благодаря его импровизированной маске из колготок, натянутой не очень низко. По этой же самой причине были заметны кончики волос, которые, по мнению Санни, выглядели тёмными. Нос казался коротким и прямым. Женщина, как отмечалось выше, обратила внимание на излишний слой жира на животе насильника. Также, по мнению Санни, преступник имел светло-оливковый цвет кожи, а на подбородке слева была родинка (впрочем, относительно этой детали женщина была не очень уверена). Жертва имела возможность видеть частично обнаженного преступника при свете, и по её мнению, бёдра его выглядели крупными, но не особенно мускулистыми. Оценивая степень их оволосения, Санни заявила, что таковая была обычной для мужчин, ничего чрезмерного женщина не увидела. Пенис, согласно описанию потерпевшей, был аномально маленьким, возможно 3 дюйма или чуть более (т.е. 7,5—8,5 см); несмотря на семяизвержение, полной эрекции у насильника не было.

Из одежды потерпевшие запомнили короткую тёмную куртку из синтетической ткани на кнопках, одна из которых была вырвана, широкие тёмные брюки, тёмно-голубые теннисные туфли с белой подошвой и белым рантом у носка. На ногах преступника были длинные, похожие на гольфы синие носки, а на руках — перчатки из грубой замши рыжего цвета. Они были очень неудобными для того, чтобы брать в руки и рассматривать предметы, а потому потерпевшие предположили, что преступник должен был их снимать. Соответственно, на предметах в коробках, в которые заглядывал насильник, могли остаться его отпечатки пальцев.

Не раз и не два на страницах «Истории Гиены» упоминались теннисные туфли, которые на ногах преступника видели и запомнили многие жертвы. Это не обычные кеды и не кроссовки (таковых во второй половине 1970-х гг не существовало), речь идёт об особом виде спортивной обуви, использовавшейся для игр на траве или открытых площадках, вроде, гольфа, тенниса и т. п. От кед такие туфли отличались более толстой подошвой, которую нельзя было проткнуть, наступив на гвоздь или сучок. Обувь эта была широко распространена и выпускалась с различными элементами отделки и всевозможных расцветок. При нападении в ночь на 28 октября 1978 г потерпевшие видели на ногах Гиены тёмно-голубые теннисные туфли с белой подошвой и выделявшим носок белым рантом.

Криминалистами была проведена большая работа по поиску потожировых следов пальцев и ладоней на предметах, которых преступник предположительно мог касаться. В результате удалось отыскать, по меньшей мере, 7 отпечатков, не принадлежавших членам семьи. Для исключения ошибок проверялись также лица, бывавшие в доме и имевшие возможность оставить эти отпечатки. Совпадений найти не удалось. Проверка в базах данных тюремного ведомства Калифорнии и полиции штата также не позволила определить принадлежность отпечатков. Вся эта работа растянулась на долгое время и закончилась только к весне следующего года. Возобладала та точка зрения, что упомянутые отпечатки могли считаться принадлежащими Гиене, но для полной уверенности преступника ещё следовало отыскать. Сами по себе выявленные отпечатки решение этой задачи никак не приближали.

Опрос ближайших соседей Уолферов заставил следователей сконцентрироваться на проверке причастности к преступлению владельца некоей автомашины, дважды появлявшейся возле Монклер-плейс незадолго до нападения. Автомобиль марки «Toyota Celica», модель 1977 г, кремового цвета, явно не принадлежавшая местным жителям, 25 и 26 октября подъезжала к Монклер-плейс. Первый раз машина проехала до самого конца улицы, развернулась и медленно проехала обратно. В это самое время Йен и Санни вместе с друзьями занимались погрузкой своих вещей в «пикап», и водитель «тойоты» имел возможность прекрасно рассмотреть как их самих, так и дом, из которого они выносили вещи. На следующий день та же самая автомашина вновь появилась в том же районе, но теперь водитель заезжать в тупичок не стал, а остановившись в его начале, включил дальний свет и около двух минут простоял с включенным двигателем. На странные действия человека за рулём обратили внимание самые разные жители Монклер, так что сомневаться в истинности этих рассказов не приходилось.

Итак, все силы правоохранителей были брошены на розыск таинственной «тойоты селика», о которой о которой они могли сказать только то, что им известны только модель и цвета кузова. Задача, что и говорить, выглядела неординарной, но и цель была нерядовой.

Другим направлением расследования, как это не покажется удивительным, явилось обоснование тезиса, согласно которому последнее изнасилование не должно связываться с активностью Гиены. Другими словами, насильник из восточного Сакраменто не имел отношения к нападению в ночь на 28 октября, и всё случившееся является делом рук имитатора. Детективы, занимавшиеся изнасилованиями в округе Контра-Коста, обратили внимание на то, что описание насильника, сообщённое потерпевшими, заметно отличается от того, какими оперировали сотрудники Группы «Западня». Прежде всего, телосложением, наличием признаков избыточного веса, использованием вместо лыжной шапочки обычных колготок, наконец, включением света во время полового акта, чего «истинный насильник из восточного Сакраменто» никогда не делал. Разумеется, детективы обратили внимание и на некоторые иные отклонения в поведении, например, на то, что преступник не требовал от жертвы возбуждать его рукой — между тем, это действие можно считать своего рода поведенческим стереотипом Гиены, оно встречается в подавляющем большинстве изнасилований, связываемых с этим преступником.

Предположение о появлении в Сан-Рамоне имитатора до такой степени завладело умами причастных к расследованию детективов, что 31 октября местная газета «Контра-Коста таймс» («Contra Costa Times») разместила заметку, в которой со ссылкой на представителей следствия сообщалось о виновности в последнем изнасиловании имитатора, решившего скопировать манеру действий насильника из восточного Сакраменто. Понятно, что публикация эта появилась на сама по себе — она явно cогласовывалась с руководством местных правоохранительных органов и была сочтена целесообразной.

На следующий день, 1 ноября 1978 г., Санни Уолфер в сопровождении двух детективов отправилась на город Окленд, расположенный от Сан-Рамона на удалении 15 км, для проведения там допроса с использованием гипноза. Идея казалась весьма перспективной — женщина видела, пусть и мельком, насильника при нормальном электрическом освещении и при погружении в транс могла сообщить детали, которые оставила без внимания при обычном допросе. Женщина без всяких проблем вошла в состояние транса и рассказала оператору много интересного.

Прежде всего, она очень точно повторила то описание преступника, которое сообщала во время предыдущих допросов — это был хороший знак, позволявший надеяться на объективность прежних показаний. Помимо этого, Санни Уолфер рассказала о подозрительной автомашине «тойота селика», появлявшейся рядом с местом преступления за несколько дней до трагических событий. Женщина сообщила очень точное описание подозрительной автомашины, отлично соответствовавшее тому, что уже имелось в распоряжении полиции, только более детальное: модель 1977 г., кремовый кузов, блестящие колпаки на колёсах, две красные полосы в нижней части кузова. Санни даже сообщила номер автомашины! Но не это было самым интригующим в её показаниях — женщина заявила, что человек, сидевший за рулём таинственной «тойоты селики» и был тем самым насильником, что надругался над нею в ночь на 28 октября.

Проверка по номерному знаку показала, что тот в 1973 г был закреплен за «шевроле вега» («сhevrolet vega») и никогда никакого отношения к кремовой «тойоте» не имел. Указанный номерной знак был украден 14 октября 1977 г с охраняемой стоянки в небольшом городке Виндзор (Windsor), округ Сонома, штат Калифорния, расположенном примерно в 100 км северо-западнее Сан-Рамона. Факт хищения номерного знака только укрепил уверенность правоохранителей в том, что они взяли верный след, ведь преступник, используя украденный знак, явно преследовал цель запутать следствие. Поскольку «тойота» была новой, то имелась некоторая вероятность того, что она принадлежала преступнику, который ограничился перестановкой номерного знака. Конечно, надо было проверить все угоны «тойот» модели 1977 г. и их соответствие цвету разыскиваемой машины, но в любом случае, круг поисков стремительно сужался.

Округ Контра-Коста не очень большой, если преступник с кремовой «тойотой-селик» где-то рядом, то отыскать его можно и нужно в кратчайшие сроки!

Задача эта была отнюдь не из разряда фантастических, напротив, она выглядела вполне выполнимой. Всего несколько дней — и негодяй будет взят. И вот тогда всё сойдётся, как в хорошем пазле — отпечатки пальцев на месте совершения преступления, анализ спермы, ворованный номерной знак на автомобиле и родинка на подбородке слева.

По крайней мере, так казалось в первые дни ноября 1978 г.

Глава 8. Вьётся ниточка длинно, и конца ей не видно

В то самое время, когда кольцо вокруг преступника неумолимо, как казалось, сжималось, тот нанёс новый удар. Опять в новом месте и опять успешный.

Город Сан-Хосе (San Jose) был удалён от Сан-Рамона примерно на 40 км к югу и находился на территории округа Санта-Клара (Santa Clara сounty). Сейчас этот город иногда называют «столицей Кремниевой долины», подразумевая его географическое положение и наличие в пределах городской черты большого количества инновационных компаний, но в конце 1970-х гг. до этой славы Сан-Хосе было ещё далеко. Криминогенная обстановка в городе была довольно напряженной, город явно не мог претендовать на звание самого безопасного в Калифорнии, но именно поэтому события у соседей в округе Контра-Коста мало волновали местных правоохранителей.

Появления насильника из восточного Сакраменто никто особо тут не ждал и никаких предупредительных мер не принимал. Но именно в Сан-Хосе преступник и появился.

Улица Хэйвенвуд-драйв (Havenwood Dr) была застроена в первой половине 1970-х г.г., и притом застроена в довольно странной для Америки манере: с одной стороны были возведены 2-3-этажные здания с апартаментами под аренду, а с другой — нарезаны участки под индивидуальные домовладения. Необычность подобной застройки заключается в том, что апартаменты обычно снимают лица с невысоким уровнем доходов, а в индивидуальных домах проживают представители среднего класса. Рядом жильё различного класса американские застройщики стараются не возводить, поскольку подобное соседство негативно сказывается на средней стоимости жилья в районе. Однако по какой-то причине Хэйвенвуд-драйв оказалась застроена именно таким вот не совсем обычным для США способом, и именно в многоквартирном комплексе на этой улице и разыгрались драматические события.

Филис Акира (Phylis Akira), 34-летняя эмигрантка их Филиппин, проживала в арендованной квартире вместе с 8-месячным сыном. Формально Филис считалась одинокой и нигде не работающей, что означало её вовлечение в некий не вполне легальный бизнес (проституция, массажные услуги на дому и т. п. — гадать бесполезно).

Карта центральной части штата Калифорния, позволяющая получить представление о взаимном расположении мест нападений насильника из восточного Сакраменто по состоянию на первую декаду ноября 1978 г. Условные обозначения: точки А, В, С, D, E и F — места локализации на небольшой площади нескольких нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс, D — эпизоды №№11 и 18 у восточной границы г. Сакраменто; E — эпизоды №№16 и 19 в Оранджвэйле; F — эпизоды №№33, 35 и 36 в Дэвисе); точки с числами обозначают места нападений в их хронологической последовательности. Точка «40» соответствует нападению в ночь на 4 ноября 1978 г на ул. Хэйвенвуд-драйв в Сан-Хосе. От района первоначальной активности Гиены место этого преступления отдалено почти на 150 км. Да и в районе залива Сан-Франциско насильник показал себя подвижным и склонным к перемене мест. Как только в средствах массовой информации появлялись сообщения о его появлении в одном месте, он наносил удар в другом.

Вечером 3 ноября 1978 г. Филис легла спать около полуночи, но в 03:45 её разбудил неизвестный мужчина, прижавший нож к щеке женщины и заявивший, что ему нужна еда. Филис инстинктивно закричала, на что мужчина закрыл её рот рукой в замшевой перчатке и несколько раз повторил, что ему нужны «только еда и деньги». Убедившись, что женщина его поняла и кричать более не станет, неизвестный в маске приказал Филис перевернуться на живот, после чего связал её руки за спиной и ноги в области лодыжек. Во время всех этих манипуляций ребёнок не проснулся.

Преступник не пользовался фонариком и не грозил жертве пистолетом. Уточнив, где жертва хранит деньги, мужчина отыскал 60$, которые забрал себе. Он заявил, что этих денег ему недостаточно и ему известно, что в доме должно быть больше наличных денег, но убедившись, что запугивание не заставило женщину это признать, быстро потерял интерес к дальнейшему продолжению разговора. Неизвестный запретил женщине смотреть на себя, но, не ограничившись этим приказом, замотал её голову банным полотенцем. Филис быстро поняла, что еда его не интересует, преступник сходил в ванную комнату, принёс оттуда детское масло, которое выдавил на собственный пенис и приказал женщине возбудить его руками. После возникновения эрекции преступник снял шнурок с ног Филис и осуществил с нею половой акт в традиционной форме.

После этого он немного походил по квартире и ушёл.

Сообщение о проникновении в жилище и изнасиловании было зарегистрировано дежурным офицером полиции Сан-Хосе в 04:45. Как видим, насильник действовал очень оптимально, быстро и эффективно.

Полиция Сан-Хосе отнеслась к расследованию весьма небрежно. Узнав, что потерпевшая не сможет опознать преступника в случае задержания, расследование сразу посчитали низкоприоритетным, т.е. без судебной перспективы. Повлияла на детективов, безусловно, и личность потерпевшей, которую полицейские приняли за проститутку-индивидуалку. Во время допроса детективы убеждали Филис в том, что в её квартиру проник один из клиентов, решивший, что она хранит заработанные деньги где-то в тайнике, и предлагали ей вспомнить получше, кого же из клиентов напоминал нападавший.

Осмотр места преступления навёл детективов на мысль о проникновении преступника через входную дверь, для открывания которой использовались отмычки. Поскольку замок оказался открыт вполне профессионально, быстро и с минимальным шумом, полицейские лишь утвердились в уверенности в попытке ограбления как истинном мотиве нападения. Понятно, что при такой оценке произошедшего сексуальный подтекст казался второстепенным и не заслуживавшим внимания.

Информация о нападении на Филис Акиру так бы и потонула водовороте сообщений о сотнях и тысячах других преступлений, происходивших на территории округа Санта-Клара в те месяцы, если бы не введенная к тому времени повсеместно практика передавать данные о сексуальных посягательствах полиции штата. Там все эти сообщения обрабатывались и анализировались. Поскольку по целому ряду деталей нападение на Филис Акиру соответствовало криминальным стереотипам, присущим Гиене, руководство полиции штата рекомендовало Департаменту Сан-Хосе связаться с Группой «Западня» и предоставить её сотрудникам всю информацию о расследовании, которую они запросят.

Детективы из Сакраменто прибыли в Сан-Хосе, изучили следственные материалы и допросили потерпевшую. Без особых колебаний они сошлись в том, что нападение на Филис Акиру совершено именно Гиеной, а отнюдь не случайным грабителем или имитатором. В рассказе Филис присутствовало большое количество совпадений с моделью поведения истинного насильника из восточного Сакраменто, которое невозможно было объяснить игрой случая: использование характерных слов и словосочетаний, последовательность действий, специфичность запугивания жертвы, особенности модели сексуального взаимодействия с жертвой и т. п. Потерпевшая оценила размер пениса насильника в 5 дюймов (т.е. 12,5—13 см) и привела описание телосложения, полностью соответствовавшее тому преступнику, которого мы условно именуем «Гиена №1» (того, что пониже и худосочнее). Единственным явным противоречием предположению о причастности к нападению Гиены можно считать утверждение Филис, будто преступник являлся выходец из Юго-Восточной Азии — китаец, вьетнамец, филиппинец. При этом женщина не могла рационально объяснить причину своей уверенности в этом, просто ей казалось, что мужчина белой расы не станет насиловать филиппинку.

Таким образом, согласно подсчётам Группы «Западня», нападение на Филис Акиру в ночь на 4 ноября 1978 г в Сан-Хосе стало уже 40-м по счёту в криминальной истории Гиены.

Между тем, в округе Контра-Коста, где осенью 1978 г. преступник совершал нападения в Конкорде и Сан-Рамоне, события развивались своим чередом.

Для розыска «тойоты селика» с кузовом кремового цвета и двумя красными полосами в его нижней части были мобилизованы большие силы правоохранителей, и тщательная проверка всех автомашин такого типа, зарегистрированных на территории округа, принесла долгожданный результат. Удалось отыскать как саму подозрительную машину, так и её владельца.

Вот только разоблачению насильника, напавшего в Сан-Рамоне на супругов Уолфер, этот успех помог мало. Оказалось, что интересовавшая следствие машина принадлежала законопослушному гражданину, не имевшему к преступлению ни малейшего отношения. Он действительно приезжал 25 и 26 октября в район Монтклер-плейс по весьма тривиальной причине — осматривал окрестности, поскольку намеревался арендовать там дом. Оба раза с ним в автомобиле находились жена и 12-летняя дочь. Мужчина видел, как супруги грузили в «пикап» коробки с вещами, и он действительно притормозил возле них, но лишь для того, чтобы жена переписала телефон риэлторской компании с рекламного щита на газоне. Мужчина подвергся самому дотошному допросу, какой только можно вообразить, также были допрошены его жена и дочь, и по результатам всех этих следственных действий подозрения с него были сняты.

Прояснилась история и с номерным знаком, якобы украденным с «шевроле-вега» в октябре 1977 г со стоянки в городе Виндзор. Разумеется, владелец «тойоты-селик» никакого автомобильного номерного знака не похищал. Его автомашине принадлежал очень схожий номер, в котором вместо «1» стояла «7», а вместо «6» — похожая на неё «8». Зрение и память сыграли с Санни Уолфер дурную шутку, её подсознание сначала запомнило с ошибкой увиденный в темноте на бампере «тойоты» номер, а потом, во время допроса под гипнозом, женщина его вспомнила. И надо же было такому случиться, что названный ею номер совпал с похищенным в Виндзоре!

История эта на самом деле очень поучительна. Она доказывает, что в реальной жизни возможны совпадения, кажущиеся невероятными. Недооценивать игру случая неверно, совпадения происходят, и не случайно одной из любимых поговорок Российского Императора Петра Первого являлись слова «небывалое бывает», которые он даже повелел выбить на одной из медалей.

7 ноября в газете «Сакраменто би» появилась заметка, в которой сообщалось о том, что нападение в Сан-Рамоне, совершенное в ночь на 28 октября, явилось делом рук насильника из восточного Сакраменто. Т.о. прежнее сообщение, появившееся в «Контра-Коста таймс», фактически дезавуировалось как ошибочное. В заметке делалась ссылка на лейтенанта Рэя Рута, и хотя прямо не заявлялось, что возглавляемая им Группа «Западня» косвенно вовлечена в проводимое в Контра-Косте расследование, признавалось, что в Службе шерифа Сакраменто следят за работой коллег.

Руководство окружной прокуратуры и Службы шерифа округа Контра-Коста во второй декаде ноября создало Целевую Группу (ЦГ), перед которой была поставлена задача объединить проводимые на территории округа расследования и разоблачить преступника. В каком-то смысле это подразделение повторяло Группу «Западня», продолжавшую работать на территории округа Сакраменто. В ЦГ входили детективы департаментов полиции Конкорда и Сан-Рамона, а также Службы шерифа, в плотном контакте с группой работал один из помощников окружного прокурора. Интересно, что один из непосредственных участников ЦГ, Ларри Кромптон, детектив полиции Конкорда, впоследствии издал книгу воспоминаний об этой работе с говорящим названием «Внезапный кошмар» (Larry Crompton, «Sudden Terror»). В каком-то смысле Кромптон повторил путь упоминавшегося в книге I детектива Ричарда Шелби, также написавшего книгу о собственном участии в поисках насильника из восточного Сакраменто (Richard Shelby, «Hunting a psychopath»). Разница между ними заключается, пожалуй, лишь в том, что Шелби работал над этим делом на начальном его этапе, в то время как Кромптон подключился ближе к концу.

Созданная в Контра-Косте Целевая Группа развила большую активность по проверке всех возможных зацепок и сообщений населения о подозрительных лицах и происшествиях. К середине ноября внимание ЦГ оказалось сосредоточено на проверке сообщения, поступившего от одного из журналистов. Последнему удалось отыскать человека, весьма подходившего на роль серийного насильника, переехавшего в округ Контра-Коста из Сакраменто.

Подозреваемый работал курьером в компании, управлявшей рядом пиццерий, и проводил много времени в разъездах. Хотя проживал он в городке Дэнвилл, расположенном севернее Сан-Рамона, ему приходилось много времени проводить как в Конкорде, так и в самом Сан-Рамоне. Из Сакраменто он переехал в начале сентября 1978 г, т.е. после прекращения нападений Гиены там и перед началом нападений в Контра-Коста. Этот человек имел качественно изготовленный набор отмычек, который постоянно возил с собою. Его внешние данные отлично соответствовали известным на тот момент описаниям насильника из восточного Сакраменто. В общем, кандидат — лучше не отыщешь!

Когда правоохранители принялись его проверять, стали выясняться любопытные детали. Прежде всего оказалось, что подозреваемый не имел alibi ни на один из дней, когда произошли изнасилования в округе Контра-Коста (т.е. 7, 13 и 28 октября). Более того, подозреваемый накануне двух нападений приезжал в Конкорд, а именно 6 и 12 октября, как раз за несколько часов до последовавших ночью нападений.

Странности, связанные с подозрительным курьером, этим отнюдь не исчерпывались. Изучение его прошлого показало, что он служил в морской пехоте, имел отличную физическую и стрелковую подготовку, однако, его военная служба не задалась. По причине, кстати, весьма весомой — молодой человек оказался шизофреником.

Полицейским удалось отыскать женщину, с которой подозреваемый поддерживал некоторое время интимные отношения. Из её рассказа следовало, что мужчина был не без странностей в области секса — он явно тяготел к садо-мазо-отношениям, любил фантазировать на темы связывания и унижения партнёра, вообще, стремился доминировать, что и привело в конечном итоге к разрыву. Дальнейшее изучение прошлого этого человека позволило узнать о неприглядной истории, приключившейся с ним за четыре года до описываемых событий. Тогда он избил свою жену и, подозревая, что она сообщит о случившемся в полицию, убежал из Лос-Анджелеса. Его появление в Сакраменто, собственно, и объяснялось бегством из «Города Ангелов». В общем, косвенные признаки очень удачно сходились, указывая на возможную причастность подозреваемого к сексуальным нападениям. Внешние данные этого человека и впрямь хорошо подходили известным описаниям «Гиены №1»: рост 177 см, вес — 71 кг, треугольный тип лица с острым подбородком, шатен, спортивный и очень подвижный.

Хотя из Пентагона можно было запросить официально и получить медицинские документы на подозреваемого, руководители ЦГ решили этого не делать. Логика их была проста — если в документы военного ведомства закралась в силу неких причин ошибка, то ошибочное решение примут и они, а потому не надо верить чужим документам, проверку следует провести самостоятельно. Было подготовлено ходатайство в окружной суд с просьбой предоставить ордер на забор крови подозреваемого для её клинической проверки, однако, было решено сначала предложить подозреваемому сдать кровь добровольно. Детективам было важно посмотреть на реакцию подозреваемого. Именно по этой причине его не стали арестовывать, хотя это можно было сделать, исходя из того, что Департамент полиции Лос-Анджелеса имел на него открытый ордер из-за нападения на жену.

Однако, повторим, было решено этим путём не идти, а задержать подозреваемого под самым невинным предлогом. С этой целью была придумана довольно простенькая легенда, согласно которой в автомашине, водителю которой подозреваемый однажды помог на дороге, оказалась найдена человеческая кровь. Поскольку принадлежность её не была установлена, проверялись все возможные источники, в число каковых попал и подозреваемый. Подобное объяснение не вызвало ни малейших сомнений с его стороны, и он спокойно сдал кровь.

Выяснилось, что в отличие от Гиены он является выделителем группового антигена и его группа крови не совпадает с той, которую предположительно имеет насильник из восточного Сакраменто. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день — вся возня вокруг перспективного подозреваемого оказалась напрасна!

На фоне той активности, какую демонстрировали детективы ЦГ в округе Контра-Коста, их коллеги в Санта-Кларе выглядели нордично спокойными. Никаких подвижек в расследовании нападения на Филис Акира не происходило, да и… ждать таковые, видимо, было совершенно незачем. Ведь делу был присвоен низкий приоритет, неужели не ясно, что это означает на практике?

Кларк и Хейди Тоджо (Clark Tojo and Heidi Tojo), беженцы из южного Вьетнама, проживали в собственном доме на Кирси-лэйн (Kersey Lane) в Сан-Хосе на удалении около 4 км от Хэйвенвуд-драйв, где находилась квартира Филис Акира.

Тоджо ничего не знали о появлении в городе насильника из восточного Сакраменто, но всегда следили за тем, чтобы окна и двери дома оставались закрытыми. Видимо, так проявлялся специфический менталитет выходцев из Юго-Восточной Азии. Кроме того, Кларк Тоджо в свою бытность на родине работал в полиции, что также определенным образом влияло на бытовые стереотипы. Именно благодаря службе в полиции Сайгона, Тоджо и его супруга быстро получили американское гражданство. Хэйди работала санитаркой в больнице, а Кларк вместе с товарищем открыл магазин и занимался торговлей. Кларку Тоджо исполнилось 35 лет, Хейди была на 6 лет моложе, брак их был бездетен.

Карта центральной части штата Калифорния, позволяющая получить представление о взаимном расположении мест нападений насильника из восточного Сакраменто по состоянию на первую декаду декабря 1978 г. Условные обозначения: точки А, В, С, D, E и F — места локализации на небольшой площади нескольких нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс, D — эпизоды №№11 и 18 у восточной границы г. Сакраменто; E — эпизоды №№16 и 19 в Оранджвэйле; F — эпизоды №№33, 35 и 36 в Дэвисе); точки с числами обозначают места нападений в их хронологической последовательности. Точка «41» соответствует нападению в ночь на 2 декабря 1978 г на чету Тоджо в Сан-Хосе.

В ночь на 2 декабря 1978 г., около 3 часов пополуночи или несколько позже, в их спальню вошёл мужчина в лыжной шапочке с отверстиями для глаз, фонариком в одной руке и пистолетом в другой. Он ничего не говорил, просто направил луч фонаря на кровать и ждал, пока его заметят. Первой проснулась Хейди, она закричала, и её крик разбудил мужа.

Ещё не понимая, что именно происходит, но сознавая появление угрозы, Кларк Тоджо рванулся из кровати навстречу неизвестному мужчине. В этой книге мы уже затрагивали вопрос о реакции разных людей на насилие или угрозу насилием, и автор высказывал ту точку зрения, что оружие само по себе не гарантирует безопасности человека, если у того нет готовности рисковать собой и решительно обострять ситуацию. Автор считает, что бесполезно вооружать труса или, выражаясь мягче, человека, неспособного оружие применить, но при этом человек смелый или рисковый, если угодно, сам по себе является оружием. Для него оружием станет всё — от собственного тела, до самых тривиальных предметов окружающей обстановки, вроде карандашей, связки ключей или солонки.

И реакция Кларка Тоджо на появление постороннего в спальне этот тезис подтверждает как нельзя лучше. Бывший сайгонский полицейский рванулся навстречу неизвестному противнику без малейших колебаний, проявив характер настоящего воина. Ему было неважно, чем пугает неизвестный противник — пистолетом, ножом, зенитным пулемётом или бластером космического десантника — он знал, что ему и его жене угрожает реальный противник, которого надо убрать. Поэтому Тоджо подскочил с кровати, не раздумывая, но…

Супруги Тоджо жили в Америке, а не в Сайгоне, а потому спали не на соломенном татами, а на водяном матрасе. А резко подпрыгнуть с него гораздо сложнее, чем с твёрдой поверхности, ибо законы физики, в данном случае, комбинация третьего закона Ньютона и закона Паскаля о давлении в жидкой среде, распространяются, в том числе, и на водяные матрасы. Если говорить совсем просто, то с цементного пола человек всегда будет вставать быстрее, чем с водяного или пневматического матраса. Кто не верит, может поэкспериментировать, но автор рекомендует не спорить с этим, а принять данное наблюдение как факт.

Быстро вскочить у Тоджо не получилось. Злоумышленник же правильно понял цель его действий и дважды ударил Кларка по ноге. В руке преступник держал пистолет, а следует иметь в виду, что вес снаряженного пистолета примерно в 2,5 раза или даже более превышает вес обычного молотка. То есть пистолет калибром 7,62 мм или 9 мм — это вполне серьёзное холодное оружие. Чтобы сделать больно, из него вовсе не обязательно стрелять, можно просто ударить рукоятью. А если в момент удара рукоять ещё немного наклонить так, чтобы удар наносился не поверхностью, а ребром, то можно и кожу рассечь. (А ещё пистолетом можно наносить очень травматичные удары стволом, используя его как своеобразную пику. Лица, профессионально занимающиеся задержанием преступников, разумеется, хорошо осведомлены о такого рода «побочных свойствах» личного оружия, хотя в кино такого рода нюансы обычно не демонстрируются. Всегда следует помнить, что пистолет сам по себе является очень неплохим холодным оружием, что преступник и доказал).

Итак, злоумышленник дважды ударил Кларка Тоджо по левой ноге и, что называется, поймал на противоходе. Это когда человек пытается нанести удар, а при этом сам попадает под встречный удар. Именно это случилось с бывшим сайгонским полицейским Тоджо. Оба удара пришлись чуть ниже колена, в область, где очень мало мягких тканей и кости расположены практически под кожей. Это место крайне болезненно при травмировании, во всех восточных единоборствах оно однозначно признаётся одной из самых чувствительных болевых точек.

Пропущенные удары буквально свалили Кларка обратно в кровать. Злоумышленник, убедившись, что никаких активных действий со стороны мужчины более не последует, произнёс весь тот набор «ритуальных фраз», которые мы на разные лады уже не раз повторяли: про то, что ему надо «лишь забрать еду и деньги» и т. п. Неизвестный протянул Хейди шнурки, требуя, чтобы она связала руки мужа. При этом женщина обратила внимание на то, что на руках злоумышленника замшевые перчатки, а шнурки пропущены между пальцев так, чтобы их было удобно брать по одному.

Хейди связала руки мужа за спиной. Тот хранил полное молчание, хотя полученные удары в области колена были очень болезненны и явились причиной сильного отека и открытого кровотечения.

После того, как руки Кларка оказались связаны, последовало связывание рук Хейди, а потом и ног супругов. Убедившись в том, что они надёжно обездвижены, злоумышленник заявил, что ему нужна еда и деньги. Насчёт еды всё было понятно, ему сказали, что надо открыть холодильник, про деньги тоже всё объяснили, сообщив о том, что семейные накопления спрятаны в самом низу корзины для грязного белья.

Неизвестный в маске вышел из комнаты, очень скоро вернулся, держа в руках полотенца, взятые из кухни. Он с помощью ножа распорол их пополам и завязал супругам рты, наподобие кляпов. При этом «кляпы» он в рот не вставлял, просто замотал рты кусками полотенца. Во время этих манипуляций он проверял, может ли связанный человек дышать — это очень любопытный момент в том отношении, что злоумышленник не желал смерти жертв. И он вдвойне интересен тем, что Кларк Тоджо несколькими минутами ранее проявил в отношении преступника агрессию, но тот не пожелал наказать его. Данный поведенческий элемент свидетельствует о высокой степени самоконтроля и рациональности мышления нападавшего. При этом злоумышленник непрерывно оскорблял связанных, он вообще говорил много, почти не останавливаясь.

Покончив с завязыванием ртов своих жертв, неизвестный вышел из спальни и некоторое время отсутствовал. Вернулся он с несколькими тарелками, которые расставил на спине Кларка Тоджо, и пообещал, что убьёт его, если они упадут на пол. После этого он развязал ноги Хейди и велел ей подниматься. Злоумышленник перевёл женщину в гостиную, приказал ей лечь на пол лицом вниз, а сам опустился сверху. Его штаны оказались спущены, а половой орган смазан каким-то увлажняющим кремом. Приставив нож к шее женщины, неизвестный велел ей «поработать руками», пригрозив перерезать горло, если только она причинит боль.

Преступник быстро возбудился и, приподняв Хейди за талию, сдвинул её ночную сорочку к плечам. В это самое время в спальне загремели тарелки, сброшенные Кларком Тоджо со своей спины. Мужчина, понимая, что его женщину пытаются изнасиловать, решил отвлечь внимание преступника и сбросил тарелки со своей спины. Тоджо не мог уже драться, во-первых, он был связан, а во-вторых, его левое колено было травмировано и к тому времени уже сильно отекло, но он понимал, что не может оставаться пассивным, и фактически вызывал гнев преступника на себя.

Нам часто рассказывают истории про то, как в условиях боевых действий командир принимает решение вызвать огонь на себя, рассчитывая тем самым облегчить положение соседних подразделений и причинить противнику максимальный ущерб. Но такого рода ситуации встречаются не только на поле боя. Иногда в ходе совершения преступлений кто-то из потерпевших добровольно принимает на себя роль такого вот «командира-смертника», и вот тогда порой начинают происходить интересные и даже необыкновенные вещи — вдруг выясняется, что жертва психологически сильнее нападающего, и роли моментально меняются. Как говорил генералиссимус Суворов Александр Васильевич: «Меня пугают, а мне не страшно». Так вот, когда тебя пугает убийца на месте совершения преступления, а тебе не страшно — вот тут и начинается самый трэш…

Кларк Тоджо не боялся умереть. По крайней мере, в то время и в том месте. Разъяренный насильник ворвался в спальню, приставил к его затылку пистолет и пригрозил ему «разнести голову», если он не успокоится. Кларк молчал, потому что рот его был замотан двумя кусками полотенца, а кроме того, он ясно сознавал, что с травмированной ногой шансов одолеть вооруженного огнестрельным оружием противника у него практически нет. Всё, что Тоджо мог сделать — просто помешать этому негодяю изнасиловать жену, отвлекая его внимание на себя. И ради этого Тоджо был готов рисковать жизнью.

Преступник принёс новые тарелки и поставил их горкой на спине связанного Кларка, после чего вернулся в гостиную. Едва он снова приказал Хейди «поработать руками», посуда в спальне опять загремела. Подтягивая на ходу штаны, преступник вновь бросился к связанному мужчине. Кларк Тоджо не пытался подняться, он лишь сбросил тарелки со спины, привлекая к себе внимание насильника.

Это была смертельно опасная игра! Мужчина в маске разъярился не на шутку. Грязно ругаясь, он принялся толкать Кларка стволом пистолета в разные части тела — в область почек, в позвоночник, в ухо. Это были очень болезненные толчки. Затем он ещё раз с силой ударил рукоятью пистолета по ноге. Немного успокоившись, преступник заявил, что если Тоджо осмелится ещё раз повторить свою проделку, то это будет последнее, что тот сделает в своей жизни. После чего в третий раз принёс тарелки и поставил их на спину Кларку.

У Хейди Тоджо были критические дни, и она думала, что это обстоятельство остановит насильника. Тот, однако, не придал этой детали значения — он извлёк тампон, ввёл свой половой орган и совершил несколько фрикций, буквально 4 или 5. После чего извлёк пенис и поднялся. Его поведение выглядело так, словно он потерял к женщине всякий интерес, хотя семяизвержения не произошло и, судя по эрекции, преступник вполне мог осуществить полноценный половой акт.

Далее произошло нечто ещё более неожиданное. Неизвестный в маске вышел на кухню, и до Хейди донеслись странные звуки, какие издаёт плачущий человек. При этом мужчина, давившийся слезами, словно пытался с кем-то разговаривать, и можно было разобрать отдельные слова. Этот странный плач-монолог продолжался минуты три, после чего неизвестный вернулся в гостиную совершенно спокойным.

Некоторое время преступник в полной тишине переходил из комнаты в комнату, ни к чему не прикасаясь и просто осматривая помещения. Это выглядело так, словно он проверял, не забыты ли им какие-либо вещи. Примерно в 04:15 он прошёл на территорию заднего двора, выйдя через стеклянную дверь в гостиной, которая вечером была закрыта на замок. Хейди, находившаяся в это время в гостиной, не видела и не слышала возни преступника с замком, что навело её на мысль о предварительном его открывании.

Некоторое время супруги затратили на то, чтобы освободиться от шнурков, которыми они были связаны. Телефонная линия оказалась перерезана в нескольких местах, поэтому звонить в полицию пришлось из дома соседей.

В Департаменте полиции Сан-Хосе сообщение о нападении на Тоджо было зафиксировано в 04:30, первые патрули прибыли на место преступления через несколько минут. Осмотр дома позволил реконструировать действия преступника, которые оказались весьма профессиональны.

В дом неизвестный проник через гараж, для чего посредством ножа сначала вырезал часть дверной коробки и наличника в районе запорной планки, накладываемой на дверную обвязку. После этого грубо выломал саму запорную планку и в итоге открыл дверь, фактически не открыв сам замок. Далее он прошёл через гараж и через внутреннюю дверь проник в дом. Направившись в пустующую спальню, преступник попытался открыть окно, выходившее во двор, но оно оказалось неисправным. Рама поднималась только на 15 см и в таком положении заклинивалась, пролезть в эту щель взрослый человек никак не мог. Преступник же явно был озабочен подготовкой запасного пути отхода через двор. Убедившись, что окно в спальне для бегства не годится, он прошёл в гостиную и попытался открыть стеклянную дверь. Однако сделать это он не смог, поскольку ключа от двери не нашёл, а отмычек с собою, видимо, не имел. Поэтому он повторил фокус, проделанный с гаражной дверью: разбил стекло в районе запорной планки, приложив грубую силу, сломал и эту планку, и часть дверной обвязки. Фактически он вывел из строя дверь, и остаётся только удивляться тому, что все эти манипуляции преступник умудрился проделать очень тихо, не разбудив спящих хозяев.

Добыча преступника оказалась незначительна. Он забрал 70$ наличными, 6 банок пива «Coors», электронные наручные часы и мужское золотое кольцо. Кольцо было довольно необычным, к его шинке (широкой части, обращенной наружу) был припаян золотой самородок. Опознание кольца не представляло проблем, разумеется, в том случае, если бы преступник решился его сохранить.

В мягком грунте во дворе остались хорошо различимые отпечатки спортивной обуви преступника, которые весьма напоминали следы, фиксировавшиеся на местах других преступлений. На подошве присутствовал узор «ёлочка», а размер обуви соответствовал 9,5 по американской шкале.

Опрос потерпевших показал, что они довольно плохо рассмотрели преступника. Сообщенное супругами описание носило самый общий характер — рост 175 см или немногим выше, худощавый и подвижный. Из одежды потерпевшие запомнили только тёмно-синюю короткую куртку из синтетического материала, о прочих деталях одежды ничего определенного супруги Тоджо сказать не могли. Да, была на голове трикотажная шапочка с отверстиями для глаз, но какой длины и какого цвета — непонятно… да, были какие-то перчатки, но какие именно — сказать невозможно… да, были штаны… да, была какая-то обувь, но ничего конкретного.

Описания потерпевших гораздо в большей степени касались поведения и речи преступника. По их словам, тот имел хорошую дикцию и богатый словарный запас, говорил, как выпускник колледжа. При этом супруги были уверены в том, что нападавший являлся чернокожим. Они не видели его кожи, но их предположения о расовой принадлежности преступника основывались на специфике его речи — тот сильно ругался и «говорил, как чернокожий». Последний момент надо немного пояснить: как такового «негритянского акцента» не существует, правильная речь является продуктом воспитания и образования. Однако речь американских негров действительно очень часто бывает специфичной и узнаваемой, даже слушая песни можно понять, поёт ли её чернокожий исполнитель или нет. При этом сами негры чрезвычайно возмущаются, когда заходит речь на эту тему и указание на «негритянский акцент» считается неполиткорректным и чуть ли не нацистским. Очень хорошо это показано в первом сезоне сериала «Американская история преступлений», когда в одной из сцен адвокат разражается гневной филиппикой против расистских заявлений оппонента, осмелившегося сказать, что речь чернокожих действительно узнаваема.

Так вот супруги Тоджо фактически сказали то же самое: пусть негритянского акцента и не существует, но речь чернокожих узнаваема, и напавший на них преступник говорил именно как чернокожий.

Согласно показаниям Хейди Тоджо, насильник имел пенис длиной от 5 до 6 дюймов (т.е. 12,5—15 см) и перенёс обрезание. Судебно-медицинское освидетельствование не выявило у женщины травм, обусловленных сексуальными действиями преступника, следов спермы обнаружено не было ни в теле потерпевшей, ни на предметах окружающей обстановки. У Кларка Тоджо имелись гематомы, оставленные ударами рукоятью пистолета, но эти травмы не представляли угрозы здоровью.

Упоминавшийся выше Ларри Кромптон, узнав о втором нападении насильника в Сан-Хосе, отправился туда, чтобы познакомиться с материалами дела. По его мнению, супруги Тоджо явились жертвой насильника из восточного Сакраменто, и эту точку зрения, кстати, поддержали впоследствии и сотрудники Группы «Западня». Полиция же Сан-Хосе отнеслись к этим выводам скептически, посчитав, что коллеги допускают системную ошибку, и нападение на супругов Тоджо не имеет отношения к известной всей Калифорнии серии преступлений. Данное расследование, как и в случае с Филис Акирой, получило низкий приоритет, поскольку потерпевшие не запомнили преступника, а улик, обнаруженных на месте нападения, не хватало для его однозначной идентификации. Ввиду этого судебные перспективы даже в случае появления подозреваемого, расценивались как весьма низкие.

Между тем, их коллеги из округа Контра-Коста демонстрировали неподдельное рвение, что проявилось очень скоро. Интригующий поворот расследованию, проводимому Целевой Группой, придали события, последовавшие после нападения Гиены на 32-летнюю Терезу МакРэй (Teresa McRae).

Тереза проживала в Данвилле (Danville), небольшом городке, расположенном севернее Сан-Рамона. До 1975 г она жила и работала в Чикаго, на другом конце страны, но в том году развелась и после ряда переездов перебралась в солнечную Калифорнию. Последний год она арендовала дом вместе с любимым мужчиной на улице под названием Либерта-курт (Liberta Court), однако, отношения расстроились, и мужчина съехал в начале ноября 1978 г. Терезе не нравился дом, в котором она осталась: во-первых, он был слишком большим и дорогим для проживания в одиночку, во-вторых, позади него проходила железная дорога со всеми вытекающими из этого соседства неудобствами, в-третьих, располагался дом в районе некомфортном и небезопасном. В начале октября дом был обворован наркоманом, которого местная полиция быстро отыскала по оставленным отпечаткам пальцев, но радости это доставило мало. Ведь там, где пролез один наркоман, вполне может пролезть другой.

В общем, в первой декаде декабря Тереза планировала переезд в ближайшие дни, максимум, неделю.

В ночь на 9 декабря она отправилась спать около полуночи. После октябрьской кражи женщина стала очень осторожна — она всегда проверяла закрытие дверей и окон, а кроме того, взяла за правило, уходя из дома или ложась спать, включать в гостиной стереосистему. Звук работающего радиоприёмника или проигрывателя должен был отпугнуть вора, создав видимость, будто в доме кто-то бодрствует.

Карта центральной части штата Калифорния, позволяющая получить представление о взаимном расположении мест нападений насильника из восточного Сакраменто по состоянию на середину декабря 1978 г. Условные обозначения: точки А, В, С, D, E и F — места локализации на небольшой площади нескольких нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс, D — эпизоды №№11 и 18 у восточной границы г. Сакраменто; E — эпизоды №№16 и 19 в Оранджвэйле; F — эпизоды №№33, 35 и 36 в Дэвисе); точки с числами обозначают места нападений в их хронологической последовательности. Точка «42» соответствует нападению в ночь на 9 декабря 1978 г в Данвилле, жертвой которого явилась Тереза МакРэй. После двух вылазок в Сан-Хосе преступник вернулся на территорию округа Контра-Коста, но напал в том городе, где прежде свою активность не демонстрировал.

Однако в ночь на 9 декабря включенная стереосистема не отпугнула злоумышленника. Тереза проснулась оттого, что неизвестный мужчина сел на неё сверху, одной рукой зажав рот, а другой — приставив нож к шее. Мужчина громким шёпотом приказал женщине молчать и успокаивающе заверил, что ему нужны продукты и деньги, чтобы купить бензин для машины. Подчиняясь его приказам, Тереза легла на живот, после чего её руки оказались туго связаны за спиной. После этого неизвестный связал и ноги в области лодыжек, но сделал это так, что они не были туго притянуты одна к другой и ими можно было шевелить с небольшой амплитудой.

После этого неизвестный включил лампу, стоявшую на тумбочке в изголовье кровати. В её свете он стал рассматривать обстановку в комнате, а Тереза, незаметно приподняв голову, получила возможность бросить быстрый взгляд на преступника. Тот был в лыжной маске и без перчаток, женщине бросились в глаза мозоли на его руках. Опасаясь, что неизвестный убьёт её, если заметит, что она его рассматривает, Тереза опустила лицо в подушку и более не пыталась смотреть в сторону преступника.

Тот осведомился, где Тереза хранит деньги и, получив ответ, вышел из комнаты. После этого в гостиной смолкла музыка, а кроме того, преступник выключил термостат, выставленный на 22°С, видимо, он был одет настолько тепло, что такая температура показалась ему некомфортной. Вернулся он через несколько минут с кусками разрезанного полотенца, которыми завязал глаза женщины. Преступник завёл с нею скабрезный разговор, обращаясь по имени. Тереза была уверена, что имя он увидел в её водительском удостоверении, находившемся в кошельке. В процессе разговора преступник стал возбуждаться, Тереза почувствовала запах детского мыла «Baby Magic», которым пользовалась и флакон которого находился на виду в ванной комнате. Она догадалась, что мужчина мастурбирует.

Достигнув нужной степени возбуждения, преступник совершил половой акт в традиционной форме, после чего оставил Терезу лежать в кровати, а сам отправился ходить по дому. Двигался он совершенно беззвучно, женщина с завязанными глазами не могла понять, находится ли преступник в спальне или нет. Лишь отдельные звуки, доносившиеся иногда из других комнат, позволяли сделать кое-какие предположения о перемещениях мужчины.

После довольно долгого отсутствия, растянувшегося минут на 30 или 40, преступник вернулся в спальню и вторично совершил половой акт в традиционной форме.

Затем последовал новый вояж по дому. В какой именно момент преступник покинул место преступления, Тереза не заметила. Она очень долго, возможно час-полтора, пролежала без движения в кровати, боясь пошевелиться, пока, наконец, не сообразила, что дом пуст и она осталась одна. Благодаря тому, что ноги были стянуты не очень сильно, женщина смогла подняться. Избавившись от повязок на глазах, Тереза добралась до телефона и выяснила, что связи нет. Ей пришлось бежать к соседям, которые и позвонили в полицию Дэнвилла в 04:30.

Тереза МакРэй очень тяжело перенесла случившееся. После оказания медицинской помощи и судебно-медицинского освидетельствования она более не оставалась на ночь в доме на Либерта-курт и появилась там один только раз, чтобы собрать вещи. Согласно показаниям, данным ею полиции, преступник похитил 45$ наличными, 3 водительских удостоверения Терезы, выданные в разных штатах, два золотых кольца, пару золотых подвесок и драгоценную семейную реликвию — массивную золотую заколку XIX столетия, украшенную бриллиантами. Примечательно, что одно из золотых колец оказалось найдено лежащим возле стереосистемы — преступник вынул его из шкатулки для драгоценностей и то ли забыл, то ли умышлено оставил в гостиной.

Потерпевшая постаралась дать как можно более подробное описание насильника, но честно призналась, что боялась смотреть на него, даже когда такая возможность была. При свете включенной лампы она видела его со спины, ей бросились в глаза его каштановые волосы, выглядывавшие из-под лыжной шапочки и достигавшие воротника, а также мозолистые руки. По её мнению, преступник являлся белым мужчиной, имевшим вес от 68 до 73 кг при росте от 173 до 180 см. Он казался атлетически сложенным, хотя следует иметь в виду, что преступник, по-видимому, хорошо утеплился, на что указывает отключение им термостата. Понятно, что человек, надевший три или четыре свитера, кажется более массивным, нежели на самом деле. Из одежды преступника Тереза запомнила короткую тёмно-синюю куртку из синтетической ткани с трикотажным поясом. Описывая преступника, Тереза сделала интересное уточнение: по её мнению, это был человек образованный, выражавшийся точно, лаконично и по существу. Люди малообразованные обычно имеют разбросанное, хаотичное, неупорядоченное мышление и соответствующую речь, преступник же, напавший на Терезу МакРэй был явно не из таких. Что и говорить, любопытное наблюдение, хорошо перекликавшееся с показания жертв предыдущего нападения в Сан-Хосе, которые также отметили правильную и точную речь преступника.

На вопрос об особых признаках полового органа насильника потерпевшая ответила, что пенис его в состоянии эрекции оставался весьма небольшим, явно менее 4 дюймов (т.е. 10 см). Более точно Тереза сказать не могла, поскольку не видела половой член насильника и не касалась его руками. Остаётся добавить, что в ходе судебно-медицинского освидетельствования были получены образцы эякулята преступника, отправленные на соответствующее исследование. Ниже будет сказано о результатах исследования образцов спермы, выявленных судебными медиками при обследовании жертв нападений, совершенных Гиеной 28 октября и 9 декабря (результаты эти были получены в феврале 1979 г, поэтому сейчас не станем нарушать хронологию повествования).

Осмотр окон, дверей и замков позволил установить способ проникновения преступника в дом. Используя отмычки, он открыл замок двери, ведущий на задний двор. Мы вряд ли ошибёмся, если назовём подобный способ традиционным для Гиены.

Поскольку Тереза сообщила о том, что преступник после включения света был без перчаток, криминалисты исследовали светильник и его выключатель. В результате были найдены три отпечатка пальцев, которые, как стало ясно из дальнейшего, не принадлежали ни потерпевшей, ни её бывшему бой-френду. Довольно уверенно можно было считать, что найденные на светильнике отпечатки принадлежат насильнику. За всё время активности Гиены — т.е. за 2,5 года — это был, пожалуй, первый случай, когда правоохранительные органы получили в своё распоряжение отпечатки пальцев, которые с большой долей вероятности можно было считать происходящими от преступника.

В ходе опроса соседей Терезы МакРэй было получено важное свидетельство, позволившее уточнить время бегства насильника с места совершения преступления. Жившая в соседнем доме женщина, мама 2-летней девочки, рассказала, что та прибежала к ней в половине третьего ночи с криком. Что-то напугало ребёнка, хотя мама так и не поняла, что именно. Девочка ещё не говорила настолько хорошо, чтобы объяснить, а мама ничего подозрительного ни в её комнате, ни в доме не увидела. Однако смысл этого странного инцидента поняли детективы, когда посмотрели в окно детской спальни, из которого оказалась прекрасно видна дальняя стенка забора соседнего участка. Девочка увидела перелезавшего через забор человека, возможно, тот ударил ногами по доске или издал какой-то ещё звук — и именно это необычное действие перепугало малышку. Время, когда девочка прибежала к маме искать защиту, отлично соответствовало тому, когда Тереза в последний раз слышала насильника. После этого, напомним, она довольно долго пролежала в полной тишине, не зная, что предпринять.

На место преступления прибыл сначала один кинолог со служебной собакой, а через некоторое время — второй. Обе собаки легко брали след буквально от порога дома, даже до того, как им давали понюхать «запаховую метку», связанную с разыскиваемым лицом. Обе собаки хорошо держали след даже в ванной комнате, где находилось много источников различных ароматов, что указывало на необычную индивидуальность запаха насильника. Собаки работали в разное время с интервалом около полутора часов, но результат в конечном итоге оказался очень схожим. Они восстановили перемещения преступника по дому Терезы МакРэй, затем повели во двор, пересекли его, указав место, в котором преступник перелезал через забор. Будучи выведенными за территорию заднего двора, собаки несколько сот метров двигались вдоль железнодорожной линии, затем пересекли её, углубились в находившиеся к западу от места преступления жилые кварталы и потеряли следовую дорожку примерно в одном и том же месте на удалении около 900 м от дома Терезы (если быть совсем точным, вторая собака потеряла след примерно в 70 м от того места, где его потеряла первая. Но как объяснили кинологи, эта ситуация была совершенно нормальной, поскольку первая ищейка «поднимала» запах с грунта и травы, а вторая, работавшая с заметной задержкой, фиксировала запах, относимый от источника движением воздуха. Но тот факт, что в обоих случаях результаты работы двух собак оказались очень схожи, указывал на необычность и яркую контрастность запаха, присущего убегавшему человеку).

Кинологи пришли к выводу, что в этом месте преступник сел в автомашину. Как видно, насильник стал оставлять машину очень далеко от места нападения, он явно опасался быть замеченным поблизости от дома жертвы.

Оба кинолога отметили странную реакцию собак на запах, присущий убегавшему человеку. Посовещавшись, они решили поговорить с детективами ЦГ и изложили последним кое-какие соображения, связанные с реакцией подопечных собак.

По мнению обоих кинологов, специфический запах преступника не был связан с его одеждой и не относился к категории легко устранимых. Насильник страдал заболеванием щитовидной железы, которое повлияло на работу печени и почек, в результате чего нарушился естественный баланс производимого в организме и выводимого из него аммиака. Как это не покажется удивительным, но этот токсичный газ очень важен для правильного метаболизма гемоксигеназы-1, и его присутствие в человеческом организме необходимо для защиты кровеносной системы от отложения бляшек и появления тромбов. У преступника правильный баланс между расщеплением и выведением аммиака был нарушен болезнью эндокринной системы, и собаки это прекрасно чувствовали, поскольку запах аммиака и его производного, нашатырного спирта, им очень неприятен. Кинологи эти вещи хорошо знали и прямо посоветовали детективам: вам надо искать парня с больной щитовидкой.

Чрезвычайно приободренные этой информацией, детективы Целевой Группы из Контра-Коста связались с коллегами из Группы «Западня» и рассказали о последних событиях в Дэнвилле. Разумеется, поинтересовались, проверялась ли в больницах округа Сакраменто возможность лечения Гиены в связи с его предполагаемым эндокринным заболеванием? Оказалось, нет, до декабря 1978 г никто из членов «Западни» никаких идей в этой связи не высказывал. В ответ полицейские из Сакраменто уточнили у коллег из Контра-Коста, не предполагался ли скорый переезд потерпевшей в другой дом или, напротив, не состоялось ли её вселение незадолго до нападения? И пояснили, что значительная доля нападений насильника происходит в домах, выставлявшихся риэлторскими компаниями на просмотр.

Как было написано выше, Тереза МакРэй планировала переезд из дома на Либерта-курт и занималась поисками другого жилья. Отмеченное совпадение чрезвычайно заинтриговало сотрудников ЦГ, и в течение 9 и 10 декабря они объехали риэлторские компании, задавая их работникам вопросы о подозрительных клиентах. То есть таких, которые приходили в дом не для того, чтобы его арендовать, а с целью узнать расположение комнат и осмотреть замки.

Результат превзошёл все ожидания. Сотрудники двух компаний, не сговариваясь, сообщили об одном и том же весьма подозрительном человеке, и эти рассказы чрезвычайно заинтересовали детективов.

Около полудня 9 декабря, т.е. спустя считанные часы после нападения на Терезу МакРэй, некий подвижный и говорливый мужчина лет 30—35 явился на осмотр дома, выставленного на продажу в Сан-Рамоне. В доме находилась женщина-риэлтор, которая встречала клиентов, записавшихся на просмотр предварительно. Мужчины в списке не было, и своё появление он объяснил тем, что проезжал мимо, увидел на газоне перед домом плакат о продаже и решил ознакомиться с предложением. Агент по недвижимости решила не чинить потенциальному клиенту препятствий и впустила его в дом. Тот повёл себя довольно странно — он проявил немалый интерес к запорам на окнах, проверил, как работают замки на дверях, вытащив из кармана маленькую записную книжку, быстро набросал план дома с указанием размеров комнат и направлением открывания дверей. На вопрос риэлтора, имеется ли у него визитка, ответил отрицательно, но назвался «Грегом Пиппином», хотя понятно, что если не предъявлять документы, то называться можно любым именем и фамилией. Мужчина был разговорчив, болтал без умолку, но это выглядело так, словно он попросту «заговаривает зубы». Риэлтор уточнила, какой именно дом его интересует, на какую семью и на каких условиях оплаты? На это «Грег Пиппин» ответил очень неопределенно, заявив, что, вообще-то, дом будет покупать его товарищ, а он только лишь расскажет ему об увиденном. В итоге, обежав весь дом из конца в конец, «Грег Пиппин» заявил, что он не стоит тех денег, которые за него хочет выручить компания-риэлтор, и за него следует заплатить гораздо меньше. Мужчина назвал совершенно неприемлемую цену, которая примерно на треть была ниже заявленной риэлтором. Поведение мужчины вызывало настороженность, и женщина с большим облегчением вздохнула, когда тот убрался. Кстати, ушёл он незамедлительно, едва только на пороге показалась семья, заблаговременно записавшаяся на просмотр дома. Выглядело это так, словно мужчина не хотел, чтобы его видели и запомнили лишние свидетели.

По словам агента-риэлтора, мужчина был ростом около 175 см, имел худощавое телосложение, двигался быстро, буквально перебегая от окна к окну. Выглядел он вполне респектабельно, приехал на новом оранжевом «bmw».

Через 3 часа тот же самый «Грег Пиппин» на точно такой же приметной «bmw» появился у другого дома, выставленного на продажу в городе Дублин, в 5 км южнее Сан-Рамона. В доме также находилась агент-риэлтор, дожидавшаяся клиентов, которые договорились об осмотре дома заблаговременно. Легенда «Грега Пиппина» оказалась во всём аналогична той, что он озвучивал ранее: проезжал мимо, увидел на газоне плакат агентства недвижимости, пустите посмотреть дом! Агент впустила мужчину в дом, но стала весьма пристрастно его расспрашивать о роде занятий, месте работы и т. п. деталях. Теперь «Грег Пиппин» ничего не говорил о друге, который хочет купить дом, а заявил, что работает финансовым консультантом в инвестиционной компании и интересуется недвижимостью в Калифорнии с точки зрения инвестиционной привлекательности. Агент по недвижимости демонстративно записала в свой блокнот имя и фамилию мужчины, а также название компании, в которой тот работал.

«Грег Пиппин» выходил во двор и осматривал дом со стороны заднего двора. В конце концов, заявив, что дом стоит гораздо ниже той суммы, что за неё просит риэлтор, удалился. Описание внешности таинственного «Грега Пиппина» в обоих случаях оказалось очень схожим. Обе женщины, находившиеся в его обществе, чувствовали фальшь его слов и поведения и без малейших колебаний сообщили о странном «клиенте», едва только полицейские заговорили о возможной маскировке преступника под покупателя или арендатора недвижимости.

C целью собрать больше информации об этом человеке, детективы из состава Целевой Группы отправились в Сан-Рамон и Дублин, чтобы опросить жителей прилегавших кварталов, возможно, кто-то из них видел оранжевый «bmw» и запомнил его номерной знак. Удача до некоторой степени сопутствовала правоохранителям — они отыскали в Дублине человека, к которому также заходил таинственный «Грег Пиппин». Около шести часов вечера всё того же 9 декабря подозрительный человек постучал в дверь дома, перед которым на газоне также был установлен знак «продаётся». Агент-риэлтор уже ушла, закончив рабочий день, и в доме находились его владельцы, муж и жена. Они предложили явившемуся в неурочное время «покупателю» позвонить в агентство недвижимости и договориться об осмотре дома в дневное время. Тот, однако, попытался уговорить хозяев, чтобы они впустили его сейчас. Из затеи ничего не вышло, владельцы дома были недоверчивы и разговаривали с незнакомцем весьма холодно, так что тому пришлось убраться несолоно хлебавши.

Имени своего он не называл, как и места работы, но его оранжевый «bmw» был хорошо виден на улице перед зданием.

Подозрительный «Пиппин» стал самым важным объектом разработки ЦГ, созданной в округе Контра-Коста. Быстро выяснилось, что в городе Сан-Хосе существовала инвестиционная компания, название которой таинственный знаток недвижимости использовал в своей легенде, вот только никакого «Грега Пиппина» там никто не знал. Никто из работников компании — а таковых, собственно, было всего трое — не соответствовал приметам разыскиваемого. Эта деталь лишь усилила желание детективов отыскать «Пиппина» и проверить его alibi на время совершения преступлений.

По линии Дорожной полиции штата отрабатывались все автовладельцы, имевшие фамилии «Пиппин». Строго говоря, в конце 1978 г. в Калифорнии таковых было всего 4 человека. Ни один из них не носил имени Грегор, тем не менее, все они были допрошены, а их фотографии предъявлены лицам, видевшим «Грега Пиппина». Результат — нулевой, недвижимостью интересовался кто-то другой.

После некоторых колебаний Дорожная полиция развернула операцию по проверке всех оранжевых «bmw» на территории округа Контра-Коста и прилегавших округов. Усилия эти принесли желаемый результат — 18 декабря искомая машина была обнаружена и за её рулём оказался нужный человек.

Как оказалось, его действительно звали Грегори Пиппин, правда, проживал он не в Калифорнии, а в Аризоне и только планировал переезд. В инвестиционной компании он не работал, а назвал её при разговоре с риэлтором только потому, что запомнил название, поскольку побывал незадолго перед тем в её офисе. Пиппин заявил, что действительно искал дом для покупки в Калифорнии, в районе Силиконовой долины, и разработал хитроумный, как ему казалось, план по снижению цены на недвижимость. Сначала он приезжал по заинтересовавшему его адресу и заявлял, что цена завышена, а через пару дней его жена приходила в офис, записывалась на просмотр дома и говорила, что готова заплатить, но меньшую цену, чем желало агентство. Пиппин надеялся, что такого рода действиями сумеет сбить цену и заставит риэлтора «подвинуться» в сторону уменьшения маржи.

Объяснение прозвучало не очень убедительно. Пиппину было предложено сдать кровь для анализа на выделительство, причём руководство Целевой Группой было готово добиваться этого даже с использованием судебного приказа, если бы подозреваемый отказался сдать кровь добровольно. Пиппин подумал и… согласился, надеясь, что результат исследования крови снимет с него все подозрения. Но не тут-то было!

Задержанный оказался невыделителем группового антигена! Вот уж, воистину, не свезло человеку, так не свезло! Правда, группа крови не соответствовала той, которая должна была быть у Гиены, но… следовало иметь в виду, что точной группы крови преступника никто не знал. Да, на трёх местах совершения изнасилований находили кровавые помарки, которые предположительно происходили от преступника, но так ли это на самом деле, никто не знал. Во всяком случае в Контра-Косте сомневались в том, что насильник из восточного Сакраменто действительно имеет кровь А+ и… спорить с детективами вряд ли имело смысл, их сомнение было вполне разумно.

Поэтому Грег Пиппин остался под подозрением. Его жизнь на протяжении последних 2,5 лет подверглась тщательнейшему анализу и проверке.

По её результатам все подозрения с обладателя оранжевого автомобиля были сняты. Выяснилось, что Пиппин никогда не бывал на территории округа Сакраменто и не имел там родственников или друзей. А это означало, что он никак не был связан с первым периодом активности Гиены. Поскольку нападения в округе Контра-Коста считались делом рук насильника из восточного Сакраменто, полученный результат означал непричастность подозреваемого и к этим нападениям.

В общем, выстрел пришёлся «в молоко».

Во второй половине декабря 1978 г произошли события, которые реально могли положить конец террору Гиены и не совсем ясно, что же именно помешало тогда это сделать.

История эта началась с того, что вечером 18 декабря Рейчел и Роберт Фолкнер принялись осматривать свой дом, находившийся на улице Тиндербёрд-плейс (Thunderbird рlace) в Сан-Рамоне. Семью Фолкнеров можно было без всяких оговорок назвать очень обеспеченной, а улицу, на которой они жили — одной из лучших в городе. Она находилась в непосредственной близости от гольф-клуба. Местечко выглядело по-настоящему пасторальным — стриженые лужайки, деревья, кустарник, а кроме всего этого благолепия, буквально в 15 м за домовладением Фолкнеров, протекал живописный ручей Койот-крик. В общем, местечко для зажиточных… как раз из тех, что так любил насильник из восточного Сакраменто.

Рэйчел и Роберт очень опасались Гиены. Те, кто прочитал книгу I «Истории Гиены», наверняка помнят описанное там нападение на Джойс Паркер и её 10-летнего сына Тимми, произошедшее 18 октября 1976 г (это эпизод под условным №7). Джойс — это та самая женщина, которая пригрозила полиции разглашением информации о нападениях насильника, если правоохранительными органами не будут приняты меры по оповещению населения. Родственники Паркеров были профессионально связаны со средствами массовой информации, так что угроза Джойс являлась не пустым сотрясением воздуха. Именно благодаря активной позиции Джойс Паркер были проведены первые встречи с населением сотрудников правоохранительных органов и появились первые публикации в газетах.

Паркеры являлись хорошими знакомыми Фолкнеров. Роберт и Рэйчел услышали о насильнике из восточного Сакраменто ещё до того, как об этом преступнике раструбили калифорнийские средства массовой информации. Оставшись под сильным впечатлением от рассказа Джойс Паркер о пережитом ею нападении, Фолкнеры приняли решение не допустить подобного в собственном доме. Они не только приобрели огнестрельное оружие и стали каждую неделю практиковаться в его применении в стрелковом клубе, но и разработали целый ритуал осмотра дома. Вернувшись домой после отсутствия, они не начинали никаких дел, не удостоверившись предварительно в том, что в здании нет посторонних, все окна и двери заперты, замки — исправны и закрыты. Предполагая, что насильник может проникнуть в дом до появления хозяев и затаиться, их ожидая, они осматривали все закутки и потаенные места, заглядывали в шкафы, под кровати, за кресла и диваны и т. п. Перед тем, как лечь спать, супруги повторяли обход. Вот буквально такая паранойя — Рэйчел и Роберт ходили по дому с пистолетами в руках и осматривали буквально каждый квадратный метр.

Итак, вечером 18 декабря супруги вернулись из совместной поездки примерно в 18:30 и, поставив автомобиль в гараж, прошли в дом. Во время его осмотра Рэйчел сделала пугающую находку — под одной из подушек дивана в гостиной она обнаружила нейлоновый шнур длиной 5,5 м. Шнур не принадлежал Фолкнерам. Накануне вечером, перед тем как лечь спать, Рэйчел точно также смотрела под подушками дивана, и тогда шнура под ними не было. Диван стоял возле самой двери во двор, так что замысел преступника был понятен — он отправляется на «дело», имея при себе только нож и легальный пистолет (т.е. случайное задержание ему ничем не грозит), проникает по разведанному прежде пути в дом, сразу же извлекает шнур, нарезает из него 6 кусков по 1 ярду и… он готов действовать в своей излюбленной манере!

Фолкнеры немедленно связались с полицией Сан-Рамона, далее информация поступила к детективам ЦГ. В дом Фолкнеров в течение часа прибыли полицейские в штатском — их автомобили хозяева дома спрятали в гараже, а собственные — вывели на площадку перед домом. Чтобы не вызвать лишних подозрений преступника на случай ведения за домом скрытого наблюдения, супруги принялись имитировать подготовку к продолжительному отъезду, выносить из дома коробки, одежду в чехлах и т. п. В это самое время детективы и криминалисты осмотрели дом и двор.

В результате выяснилось, что преступник проник в дом, открыв при помощи отмычек одну из двух дверей, ведущих во двор. Злоумышленник проявил чрезвычайную осторожность и, по-видимому, надел поверх обуви полиэтиленовые пакеты, потому что никаких следов нигде не оставил — и это несмотря на дождливую погоду и сырой грунт во дворе!

Было решено оставить в доме Фолкнеров на ночь двух вооруженных полицейских в штатском. Полицейские автомобили без опознавательных знаков должны были курсировать в районе гольф-клуба всю ночь, готовые выдвинуться на перехват в назначенное место. Служба шерифа округа Контра-Коста выделила для усиления полиции Сан-Романа несколько полицейских нарядов — им предстояло блокировать район в случае появления Гиены.

Правоохранители оставались в готовности к немедленному действию вплоть до 04:30 19 декабря. В указанное время операция была приостановлена, а полицейские в штатском — отозваны из дома Фолкнеров.

Вечером 19 декабря картина полностью повторилась. Вооруженная засада находилась в доме с 22 часов до 04:30 пополуночи. В составе засады был и упоминавшийся уже Ларри Кромптон, получивший месяцем ранее звание сержанта. В интервале от полуночи до 1 часа ночи слышался лай соседских собак, но более ничего подозрительного не произошло.

Наконец, в ночь с 20 на 21 декабря вооруженные полицейские в третий устроили засаду в доме Фолкнеров. Машины без опознавательных знаков полиции, как и в предыдущие ночи, курсировали по Тиндербёрд-плейс и прилегавшим улицам. Полиция Сан-Рамона и служба окружного шерифа были готовы по первой же команде блокировать подходы к крупнейшим автомагистралям.

Всё это оказалось напрасным. Ничего не произошло.

А ещё через несколько дней Роберт Фолкнер позвонил детективам ЦГ и сообщил, что обнаружил ещё одно свидетельство пребывания в доме постороннего. Одна из свадебных фотографий оказалась извлечена из конверта, в котором лежала вместе с другими аналогичными снимками, и уложена поверх стопки документов, где никогда не лежала. Роберт не мог в точности сказать, когда именно фотоснимок был перемещён — 18 декабря или в другой день — но внимание к семейным фотографиям служило для супругов наглядным свидетельством интереса к их дому именно Гиены, а не какого-либо иного преступника.

В последующем никакой подозрительной активности в отношении этого дома и его владельцев не фиксировалось. Почему преступник так и не появился в знакомом ему и подготовленном к совершению преступления месте, так и осталось невыясненным.

Так закончился декабрь. Начался новый 1979 год. Памятуя о том, что в уликах, обнаруженных на местах осенних нападений 1977 года (речь идёт о преступлениях, совершенных 21 и 29 октября, а также 10 ноября 1977 г) были обнаружены микрочастицы распыляемой краски, специалисты криминалистической лаборатории округа Контра-Коста подготовили и отправили в лабораторию НАСА, располагавшую мощным электронным микроскопом и чутким рентгеновским спектрометром, 13 улик, изъятых с места нападения 9 декабря. В частности, на исследование были направлены шнурки, которыми связывалась Тереза МакРэй, а также смывы с поверхностей, которых преступник безусловно касался (выключатель ночного светильника, кнопки стереосистемы, выключатель термостата и т.п.). Предполагалось, что специалисты НАСА сумеют обнаружить микроследы строительных материалов, краски, утеплителя, волоконных материалов и т.п., которые прольют свет на род профессиональных занятий преступника.

Задумка была хорошей, но сразу скажем, что результата она не принесла. Никаких специфических микроследов, способных указать род профессии или место проживания преступника, исследование улик специалистами НАСА не выявило.

Поскольку мы коснулись результатов исследования улик, зафиксированных во время последнего из описанных нападений Гиены, то можно забежать совсем уж далеко вперёд и сообщить, что в 2001 г, т.е. в то время, когда технологии молекулярно-генетических экспертиз достигли уже высокого совершенства, было решено проверить, совпадёт ли ДНК из трёх потожировых отпечатков пальцев на ночном светильнике с ДНК, вычлененной из спермы преступника. Логика этого исследования была проста: мы знаем, что ДНК в эякуляте однозначно принадлежит насильнику и предполагаем, что отпечатки пальцев на лампе также оставлены им. Но действительно ли это так?

Такая экспертиза была проведена и дала, увы, отрицательный результат. ДНК из эякулята и потожировых следов не совпал. Т.о. стало ясно, что отпечатки пальцев на лампе, которые, по общему мнению сотрудников правоохранительных органов на протяжении 23 лет считались принадлежащими преступнику, на самом деле оставлены не им и ценности для расследования не представляют.

Теперь несколько слов об исследовании образцов эякулята, обнаруженного на телах жертв изнасилований 28 октября и 9 декабря 1978 г (речь идёт об эпизодах №№39 и 42 на территории округа Контра-Коста). В обоих случаях сперма принадлежала невыделителю группового антигена, т.е. результат соответствовал тому, что наблюдался при проведении аналогичных исследований в лаборатории судебной медицины округа Сакраменто. В общей сложности в 12 случаях нападений Гиены на территории округа Сакраменто удавалось обнаружить и успешно исследовать образцы спермы насильника — всегда она принадлежала невыделителю. Однако, все эти биоматериалы были уничтожены в 1986—1987 г.г. по истечении срока исковой давности до делам, связанным с сексуальными преступлениями, не сопровождающимся убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (в штате Калифорния срок давности по такого рода деяниям ограничен 10 годами). Поэтому к моменту внедрения в практику судебно-медицинских исследований молекулярно-генетических экспертиз, что произошло в США после 1992 г, упомянутые важнейшие улики стали недоступны для исследований.

А вот образцы эякулята, зафиксированного при обследовании жертв нападений в Контра-Коста, уничтожены не были и благополучно дождались своего часа. В этом исключительная ценность этих улик. В следующей книге данному вопросу будет уделено соответствующее внимание.

Что же творил Гиена в первые месяцы 1979 г.?

А ничего — он исчез. Вновь, в третий уже раз, он взял продолжительную паузу и исчез на несколько месяцев. Но, разумеется, преступник не пропал. С приходом весны он снова заявил о себе.

Но наше повествование на этом сейчас заканчивается. Истории возвращения Гиены и обстоятельствам новых, ещё более отвратительных преступлений, будет посвящена книга III данного цикла.

Отступление от сюжета (фрагмент III)

Мы не можем с уверенностью говорить, что послужило причиной третьего по счёту длительного перерыва в активности насильника из восточного Сакраменто. По-видимому, в это время в его жизни происходили некие серьёзные перемены. Так, после первого длительного перерыва летом 1977 г, на местах совершения по меньшей мере трёх преступлений была выявлена мелкодисперсная краска, применявшаяся для внутренних строительных работ, что косвенно свидетельствовало о перемене места работы. А после второго 3-месячного перерыва летом и в начале осени 1978 г преступник резко изменил локализацию своих посягательств, что однозначно указывало на его переезд в район залива Сан-Франциско.

Поэтому разумно было бы ожидать, что третий продолжительный перерыв также является своего рода прологом к некоему важному продолжению. Так ли это или нет мы увидим в следующей книге.

Предполагая, что возникшая пауза в криминальной активности Гиены означает завершение некоего этапа в его жизни, имеет смысл попробовать проанализировать его действия за период, охваченный повествованием этой книги.

а) Распределение нападений по дням недели.

Такого рода распределение несёт важную информацию о трудовой занятости преступника. Сексуальный преступник совершает нападения в состоянии крайнего психоэмоционального возбуждения, после которого переживает упадок сил, вялость и снижение тонуса (т.н. фаза охлаждения). Как свидетельствует статистика, сексуальные нападения могут совершаться преступником после рабочего дня, но на следующий день они обычно на работу не выходят. Учитывая, сколь сложные преступления планировал и осуществлял Гиена, можно с уверенностью утверждать, что следующий за ночным нападением день являлся для него нерабочим.

В книге I такой анализ активности по дням недели приводился для первых 13 эпизодов (как наиболее типичных, т.е. таких, во время которых преступник действует в максимально удобной для себя манере, поблизости от места проживания, при этом его активность ещё не коррелируется с сообщениями средств массовой информации и статистика не искажена возможным ошибочным учётом нападений имитаторов). Теперь же, после совершения многих десятков преступлений на большой территории и значительном интервале времени, имеет смысл посмотреть на эти данные в их совокупности.

Из 42 нападений разной степени успешности, совершенных насильником из восточного Сакраменто или приписанных ему за период с 18 июня 1976 г по 9 декабря 1978 г, наибольшая активность пришлась на субботние ночи (16 эпизодов), ночи на пятницу (8), на понедельник и вторник (по 5), на среду и четверг (по 3). На ночи с субботы на воскресенье пришлось минимальное количество нападений — 2.

Статистика эта чрезвычайно интересна по целому ряду обстоятельств. Прежде всего, мы видим, что на ночи с субботы на воскресенье приходится минимальная активность, хотя, казалось бы, должно быть прямо на оборот. Если Гиена не нападал в ночь на воскресенье, значит в воскресный день он не мог располагать собою и надлежащим образом восстановить силы. Значит, в эти дни он был занят чем-то таким, что не позволяло ему расслабиться и заняться тем, чем он хотел бы.

Другое интересное наблюдение связано с последним периодом его активности после второго 3-месячного перерыва, т.е. с октября по декабрь 1978 г (эпизоды №№37 — 42). Все эти преступления совершены на территории округов Контра-Коста и Санта-Клара, скорее всего после переезда Гиены в район залива Сан-Франциско на постоянное жительство. Пять из шести криминальных эпизодов совершены в субботу, а один (нападение 13 октября на Луизу Саймон и Пола Веста) — в пятницу. Но… на самом деле «пятничное» нападение следует отнести в категорию «субботних», поскольку потерпевшие отправились спать около 23 часов 13 октября и точное время начала драматических событий попросту не зафиксировали. Поэтому, хотя формально данный эпизод считается совершенным в пятницу, на самом деле он находится в том же ряду, что и произошедшие до и после него. Это означает, что из 6 преступлений, совершенных Гиеной после переезда в район залива Сан-Франциско, все 6 пришлись на ночи с пятницы на субботу.

Преступник после переезда явно изменил распорядок жизни и, судя по всему, перешёл на 5-дневную рабочую неделю, однако даже в этих поменявшихся условиях воскресенье оставалось днём, в который он себе не принадлежал. А это означает, что занятость по воскресным дням была связана не с условиями работы (поскольку работа после переезда поменялась), а некими обстоятельствами личной жизни.

Мы можем только гадать, что именно загружало преступника по воскресеньям на протяжении 2,5 лет — поездки в психбольницу к любимому дядюшке, прогулки в доме престарелых с любимой бабушкой или свидания с братом, тюремным сидельцем — но чем бы он ни занимался, это было нечто очень важное. Такое, что даже свои излюбленные сексуальные приключения по ночам в чужих домах Гиена был вынужден планировать с учётом этой нагрузки.

Наконец, основываясь на статистике об активности преступника по дням недели можно сделать ещё один интересный вывод. Как уже отмечалось ранее, в трёх нападениях подряд — 21, 29 октября и 10 ноября 1977 г (речь идёт об эпизодах №№25 — 27) — на уликах, изъятых с мест преступлений обнаруживались микроследы необычной краски. Интересно поглядеть, на какие же дни недели, точнее, ночи пришлись эти нападения — это были ночи на пятницу, на субботу и на четверг. Это означает, что осенью того года Гиена работал в графике, предоставлявшем «скользящий» выходной. Либо имел возможность брать выходной день произвольно в любой день.

Причём нет оснований считать, будто в тот момент Гиена был безработным. Микрочастицы краски происходили от его обуви (в следах грязи на заборе), от рук (на завязанных шнурках), от брюк (на постельных принадлежностях). Мы знаем, что преступник постоянно менял гардероб, свидетели всякий раз описывали разные лыжные шапочки, перчатки, брюки, куртки, пиджаки. Сложно поверить в то, что Гиена трижды одевал одну и ту же запачканную краской одежду и обувал одну и ту же обувь. Нет, это была не старая краска! На протяжении указанного интервала времени преступник постоянно бывал там, где присутствовала указанная краска, в результате чего её микрочастицы всякий раз загрязняли его одежду и обувь.

б) Телефонная активность насильника из восточного Сакраменто за 2,5 года его активности.

Уже в книге I «Истории Гиены» отмечалась связь телефонного хулиганства разного вида с деятельностью этого преступника. В этой книге также приводились примеры телефонной активности, связанной, по-видимому, с насильником из восточного Сакраменто. Очень многие потерпевшие — хотя и не все — сообщали о том, что за некоторое время до нападений начинались телефонные звонки, во время которых звонивший молчал, либо говорил чепуху и непристойности, иногда ругался. Бранью обычно серия звонков заканчивалась, после этого никто потерпевших более не тревожил.

Также звонки моментально прекращались, едва телефон жертвы ставился «на прослушку». Такое происходило довольно часто, известны по крайней мере 6 случаев прекращения звонков после подключения к телефонной линии полицейской аппаратуры. Эта странная осведомленность преступника о действиях правоохранительных органов является одним из самых веских доводов в пользу того, что от кого-то из сотрудников Группы «Западня» происходила утечка секретной информации, становившейся известной преступнику. Это кстати, не единственный довод в пользу такого предположения (другим примером такого рода является безуспешность засады, устроенной в декабре 1978 г в доме Фолкнеров в Сан-Рамоне, о чём упоминалось в предыдущей главе. Гиена явно готовился там появиться, но… что-то его остановило. Поскольку об упомянутой засаде были проинформированы члены Группы «Западня», то провал этой затеи мог быть связан именно с возможной утечкой секретной информации через их связи. Впрочем, тут мы вступаем на зыбкую почву предположений, что делать вряд ли следует, тем более, что речь идёт немного о другом).

Следует оговориться, что отнюдь не всегда телефонная активность предполагаемого насильника прекращалась после подключения аппаратуры определения номера входящего звонка. Иногда преступник наглел до такой степени, что звонил на номера, оснащенные подобной техникой, но всегда бывал очень лаконичен и отключался до того, как удавалось засечь его собственный номер.

Материалы Группы «Западня» содержат информацию, согласно которой жертвы нападений Гиены сталкивались с различными формами телефонного хулиганства вплоть до середины мая 1978 г. Далее последовал многомесячный перерыв, что можно объяснить утратой преступником интереса к округу Сакраменто и переносом его активности в другие округа, прежде всего, в округ Контра-Коста. Отмечалась ли там телефонная активность, подобная той, что приписывалась Гиене в Сакраменто?

Ответ будет довольно интерес, хотя и предсказуем. Странные телефонные звонки фиксировались в сентябре 1978 г в домах, ставших местами преступлений 7 и 13 октября в Конкорде, но более никакой подозрительной телефонной активности замечено не было. Жертвы других нападений ничего о телефонном хулиганстве не сообщали. Вообще!

Следующий случай телефонного хулиганства, явно связанный с Гиеной, относится уже к 15 января 1979 г, когда преступник позвонил последней жертве, Терезе МакРэй, грубо спросил «хочешь трахаться?» и сразу бросил трубку. Женщина узнала голос звонившего, так что сомнений в том, что это была проделка именно насильника из восточного Сакраменто, ни у кого из полицейских не возникло.

А теперь совместим график телефонной активности преступника с географической локализацией его нападений. До середины мая 1978 г преступник всё ещё активен на территории округа Сакраменто. Последнее его нападение датируется серединой апреля (это эпизод №31) и Гиена периодически названивает своим жертвам. В середине мая его телефонная активность сходит на нет.

Последующие 4 нападения — в Модесто и Дэвисе — проходят без каких-либо телефонных эксцессов. Во всяком случае таких, на которые обратили бы внимание жертвы и их соседи. Затем, вроде бы, в сентябре следуют странные звонки в Конкорде и опять тишина до середины января следующего года.

Совершенно очевидно, что телефонная активность Гиены привязана к городам на территории округа Сакраменто (Кармайклу, Ранчо Кордова, Цитрус Хайтс и пр.). На территории других округов преступник явно опасался шалить по телефону.

С чем могла быть связана такая избирательная осторожность?

По мнению автора, перед нами не случайность, а некая закономерность, которую можно истолковать двояко. С одной стороны, мы можем предполагать, что преступник действительно получал информацию от кого-то из причастных к расследованию и потому хорошо знал где какие ловушки его готовит Группа «Западня». Мы не можем утверждать, что подозрения такого рода совсем уж параноидальны и недостоверны — нет, в них есть здравое зерно и такую версию следствие должно было отработать (и насколько известно, она была надлежащим образом отработана и никакого результата не принесла). Но можно предположить и иное. Гиена мог быть связан отнюдь не с полицейским, который давал ему нужные подсказки, а с работником телефонной компании! Либо сам работал в такой компании. Поэтому информацию о предпринимаемых полицией мерах он мог получать опосредованно, от коллег по работе, привлекавшихся к техническому обеспечению оперативных мероприятий.

Второе предположение кажется более достоверным, нежели первое. Тем более, что версия о связи насильника с полицией проверялась и подтверждения не нашла. Если преступник действительно имел источник информацию в офисе телефонной компании в Сакраменто, он мог чувствовать себя довольно уверенно в этом районе. Он располагал серьёзным преимуществом перед шедшими по его следу правоохранительными органами. Перемещаясь, однако, в другие округа, он лишался как инсайдерской информации, так и связанных с нею бонусов, что побуждало его минимизировать все возможные риски.

Отказ от телефонных звонков явился самым радикальным и эффективным способом такой минимизации.

в) Гормональный сбой и аномалия присущего насильнику запаха тела.

Безусловно, очень важным представляется предположение кинологов Службы шерифа округа Контра-Коста, заподозривших наличие у разыскиваемого сексуального преступника заболевания эндокринной системы и связанной с нею запаховой аномалии тела. То, до чего их коллеги из Сакраменто не смогли додуматься за два года, кинологи из Конкорда «просчитали» после нескольких выездов на места совершения преступлений.

Аномалии запаха человеческого тела весьма многообразны и напрямую связаны с нарушениями обмена веществ, которые влекут изменение состава крови. Следствием последнего является изменение запаха физиологических выделений, прежде всего, пота и мочи. В зависимости от болезни, они могут приобретать самые неожиданные запахи — гниющей рыбы, варёной капусты, кошачьих или мышиных фекалий и т. п. Тщательным соблюдением личной гигиены и использованием парфюмерии неприятные запахи можно до некоторой степени замаскировать, но подобные меры являются временными и малоэффективными, особенно в условиях Калифорнии, штата с весьма жарким климатом (а климат напрямую влияет на потоотделение).

Эндокринные заболевания могут быть как врожденными, так и приобретенными. Список их довольно велик и некоторые из этих болезней упоминались уже в этой книге (тирозинемия, триметиламинурия, фенил-кенотурия, различные виды ацидемии и т.д.). Они относятся к разряду тяжелых и опасных для жизни заболеваний, пренебрежительное отношение к ним может привести к тяжёлым поражениям внутренних органов, прежде всего, печени. Поэтому не лечить подобные болезни нельзя — такого рода пренебрежение закончится довольно быстро и притом весьма печальным для больного исходом.

Насильник из восточного Сакраменто, если только он действительно страдал эндокринным заболеванием, должен был знать о собственном недуге и не мог не принимать меры для поддержания здоровья. Поскольку болезни такого рода требуют неоднократного проведения серьёзных анализов крови, Гиена во время лечения вполне мог узнать о собственном невыделительстве. Это до некоторой степени объясняет его безразличие к угрозе обнаружения своей спермы на месте преступления.

Наличие эндокринного заболевания, да тем более из категории тех, что приводят к изменению запаха тела, являлось отличным ориентирующим признаком. Людей, страдающих такого рода болезнями, сравнительно немного — для белой расы их распространение не превышает 1% населения, причём заметно варьируется между этносами (например, тирозинемия 1-го типа исключительно редка среди народов, населяющих Россию, но вот среди французов, эмигрировавших в Канаду, доля больных превышает среднероссийскую почти на два порядка). Редкое заболевание, вкупе с такими поисковыми признаками, как рост, вес, возраст, татуировка на левом предплечьи, невыделительство, аномально маленький размер полового органа представлялось сочетанием если и не уникальным, то во всяком случае хорошо распознаваемым.

Насильник из восточного Сакраменто, будучи человеком очень неглупым, прекрасно это понимал. Поэтому его намерение скрыть наличие необычного заболевания хорошо объяснимо. Скажем так: было бы странно, если бы преступник не предпринимал в этом отношении никаких мер.

Как и всякий человек, страдающий хронической болезнью, преступник знал какими лекарствами и в каких дозировках его лечили прежде. Поэтому он вполне мог заниматься самолечением — это, кстати, сулило и немалую экономию денег! Зачем ходить по врачам, тратить деньги на консультации и дорогостоящие анализы, если можно сразу отправиться в аптеку и купить все нужные лекарства. Именно самолечение с использованием гормональных препаратов могло дать столь неприятный и даже унизительный для насильника побочный эффект, как импотенция. Внимательный читатель помнит, что в конце 1977 г Гиена несколько раз попадал в неожиданные для самого себя ситуации, когда он имел возможность осуществить половой акт со связанной жертвой и даже пытался это сделать, но… покидал место совершения преступления не солоно хлебавши. Самолечение гормонами также хорошо объясняет разброс в описаниях веса и комплекции насильника, который присутствует в показаниях того времени, данных потерпевшими и свидетелями.

То обстоятельство, что к началу 1979 г правоохранительные органы, наконец-то, получили возможность заняться проверкой перспективной версии об эндокринном заболевании насильника, потенциально сулило прорыв в расследовании.

г) Участие в нападениях одновременно двух человек.

Ещё в книге I высказывалось предположение об объединении в образе Гиены двух человек. Напомним, что первые серьёзные основания для версии «два в одном» появились после февральских событий 1977 г — нападения на Патрисию Лейсер и ранения Родни Миллера. В обоих случаях свидетели видели в непосредственной близости от мест преступлений двух мужчин, описания которых совпадали. На подозрения о действиях двух преступников, демонстрировавших практически идентичный набор поведенческих стереотипов, наводили и показания потерпевших. Автор даже принял на себя труд высказать кое-какие соображения об их приметах — тот преступник, что был пониже и казался более худым (условный «Гиена №1»), имел пенис длиннее, чем другой, который выглядел более высоким и плотным (условный «Гиена №2»).

События, последовавшие в 1978 г, подтвердили обоснованность сделанного предположения. Расстрел четы Маджоре, совершенный двумя неизвестными преступниками, совершенно неожиданно для самих следователей вывел их на версию о виновности в этом двойном убийстве насильника из восточного Сакраменто. То, что после 2 февраля 1978 г. активность Гиены переместилась на территории соседних округов лишь подтвердило предположения на сей счёт сержанта Рэя Бионди. В нескольких последующих эпизодах потерпевшие утверждали, что слышали двух преступников. Любопытно и то обстоятельство, кстати, что в некоторых случаях насильник стремился надеть повязку на глаза жертвам сразу после их связывания, а в некоторых эпизодах он вообще не беспокоился на этот счёт. Трудно отделаться от ощущения, что Гиена завязывал глаза в тех случаях, когда рядом находился подельник, а когда действовал в одиночку, то по поводу повязок не очень-то и беспокоился.

Совместные действия двух преступников прекрасно объясняют нестыковки в показаниях потерпевших, которые периодически встречаются в различных эпизодах. Под нестыковками в данном случае понимается совмещение признаков разных преступников в одном человеке. Например, жертва нападения в ночь на 14 октября 1978 г (эпизод №38) описала насильника как худощавого мужчину ростом около 175 см, имевшего половой член в состоянии эрекции около 8 см. Последний признак, на первый взгляд, соответствовал более крупному преступнику (т.е. «Гиене №2»), однако, если допустить, что связыванием жертвы занимался один, а изнасилование совершал — другой, то всё встаёт на свои места.

Разумеется, подобное предположение сразу же ставит вопрос о том, кто же именно из двух насильников являлся невыделителем группового антигена?

Ответов может быть несколько: а) «Гиена №1», б) «Гиена №2» и в) оба. Всего нападений, после которых судебным медикам удавалось выявить эякулят насильника, по состоянию на конец зимы 1979 г было 14 (12 из них произошли в восточном Сакраменто и 2 — в Контра-Коста). Во всех случаях насильник оказывался невыделителем. Невыделительство является наследуемым качеством и известно, что существуют семейные кланы (роды), в которых число невыделителей заметно превышает среднестатистические 20%. Поэтому, на первый взгляд, если невыделителями являются оба преступника, то они должны быть родственниками. Для следствия это был бы отличный ориентирующий признак, способный облегчить работу, поскольку искать бы пришлось близких родственников (братьев, двоюродных братьев, дядю и племянника и пр.).

Однако, не всё так просто. Вероятность того, что два невыделителя случайно встретились и подружились, скажем, в школе, а потом занялись преступным промыслом, отнюдь не нулевая. Она составляет 4%, другими словами, из сотни случайно составленных дружеских пар четыре окажутся парами невыделителей. Это просто статистика, никаких родственных связей для этого не надо! А 4% — это очень много, ведь в ходе расследования преступлений насильника из восточного Сакраменто проверялись тысячи людей. Поэтому пренебречь возможностью случайной встречи двух невыделителей, не связанных родственными узами, нельзя.

Стало быть, ответ на поставленный выше вопрос ни к какому продуктивному выводу нас не приводит. Увы! Если под личиной насильника из восточного Сакраменто действительно орудовали два человека и оба они являлись невыделителями группового антигена, то между ними могли существовать родственные связи, а могли и не существовать. Вероятность того и другого разная, но ненулевая в обоих случаях.

Итак, зимой только начавшегося 1979 г поиск таинственного насильника из восточного Сакраменто распространился уже на территории многих округов и городов Калифорнии. В округах Контра-Коста, Станислаус, Йоло, Сан-Хоакин и Санта-Клара десятки детективов занимались проверкой сотен подозреваемых и одновременной отработкой многих версий различной степени достоверности и вероятности. И это помимо столичного округа Сакраменто, в котором работа по расследованию почти трёх десятков нападений не прекращалась ни на один час.

На территории Калифорнии была развернута, пожалуй, самая массовая в послевоенной истории штата охота на уголовного преступника. Даже Зодиака и Хиллсайдских Душителей правоохранительные органы искали с меньшим остервенением и напряжением сил. Мало кто сомневался в том, что если Гиене не достанет ума уйти в тень и спрятаться до конца своих дней, то он неизбежно совершит фатальную ошибку и будет схвачен. Просто потому, что не может один человек перехитрить государство — такое против всех законов жизни и детективного жанра!

Но как показали дальнейшие события, сам преступник думал иначе.

И каждый новый день начавшейся весны с неотвратимостью приближал момент его очередного пугающего явления.

КОНЕЦ II КНИГИ

Оглавление

Глава 1. Страна невыученных уроков

Отступление от сюжета (фрагмент I)

Глава 2. «Ты хочешь, чтобы я отрезал тебе пальцы?»

Глава 3. Игры опасных мужчин

Глава 4. Выстрелы на Ла-Алегриа

Глава 5. Стоктон, Сакраменто, Модесто — далее везде

Отступление от сюжета (фрагмент II)

Глава 6. Жаркое лето 1978 года

Глава 7. Новые нападения и новые подозреваемые

Глава 8. Вьётся ниточка длинно, и конца ей не видно

Отступление от сюжета (фрагмент III) Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg