«Вехи русской истории»

Вехи русской истории (fb2) - Вехи русской истории 1721K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Борис Витальевич Юлин - Дмитрий Юрьевич Пучков (Goblin)

Дмитрий Goblin Пучков, Борис Юлин Вехи русской истории

© ООО Издательство «Питер», 2018

© Серия «Разведопрос», 2018

* * *

Предисловие

Регулярно задают вопрос: а вот развал Советского Союза – это явление закономерное или нет? Это был «колосс на глиняных ногах», который должен был рухнуть? Или это был коварный план западных спецслужб – настолько хитрых, что они смогли развалить даже несокрушимый Советский Союз?

Каким бы странным это ни показалось, но справедливо все, сказанное выше. Но ни одно из этих утверждений не верно полностью.

Граждане любят пользоваться так называемыми абстрактными понятиями, смысл которых им не совсем ясен. Или не ясен совсем. Взять, к примеру, «естественный исторический процесс». Есть такой? Конечно, есть. Но совершается этот процесс кем? Людьми! Да, существуют определенные законы развития общества. Но они всего лишь делают возможными те или иные исторические события, то есть исторические изменения.

На бытовом уровне это как если некий гражданин захотел поесть – ему нужно поесть. А если он не будет есть, через некоторое время этот гражданин… ну вы понимаете – есть такая известная закономерность. А где искать еду, какую именно, и сколько съедать за раз – это решает сам гражданин, ориентируясь на окружающие условия. Вот примерно то же самое и с историческим процессом.

Допустим, есть некое государство. В нем работают как центробежные, так и центростремительные силы. Центростремительные силы людей объединяют, граждане сплачиваются, и государство крепнет, усиливается, оно может вести завоевательную политику, может расти экономически и культурно. А есть силы центробежные, когда граждане начинают соображать, кто кому сколько должен. Тогда общество разваливается, немедленно объявляются предатели-коллаборационисты, открыто сотрудничающие с врагом, и всякое другое, ведущее к развалу государства. И это не закономерности – это поступки конкретных граждан.

В Советском Союзе в какой-то момент центростремительные и центробежные силы уравнялись. И это были не какие-то там абстрактные силы. Это был результат деятельности вполне конкретных граждан.

Если нырнуть в историю поглубже и вспомнить Российскую империю времен Петра I, там мы тоже увидим центростремительные силы, сплачивающие страну. Это царь-реформатор и его соратники, объединенные пониманием того, что отсталая страна должна рвануть вперед, стать могучей империей. При этом верные соратники Петра есть как среди боярства, так и среди простого народа. Картина известная всем и весьма наглядная.

И ты уже спросишь: а были во время Петра антиправительственные заговоры? Ну, готовился ли развал страны с помощью различных элементов центробежных сил? Как и во все времена – конечно, да. Стремясь ослабить страну, наши западные партнеры сумели устроить заговор во главе с единственным наследником престола – сыном царя Петра. Но тогда коварный план западных спецслужб не сработал. Заговор был раскрыт, царевич Алексей был схвачен, изобличен и казнен. А царь Петр оставил за собой могучую империю. Это потому что тогда центростремительные силы серьезно превосходили центробежные. В том числе и потому, что у руля стоял свирепый царь Петр.

А вот под конец существования Российской империи все вышло наоборот. Центробежные силы превзошли центростремительные. Власть оторвана от народа, на местах орудуют тогдашние «олигархи», промышленность принадлежит иностранцам, проиграна Русско-японская война, Первая мировая ведется крайне бездарно, война непопулярна в народе. Кстати, разрыв вертикали между властью и народом – это мощная центробежная сила, разрывающая страну.

Власть не имеет авторитета, страна начинает разваливаться. В принципе, заговор против Николая был, и не один. Люди считали, что абсолютной монархии быть не должно и что такого царя у руля тоже быть не должно. Страна уверенно шла к разрыву.

И вот уже Февральская революция. Казалось бы, страна еще формально едина, но повсюду появляются какие-то национальные автономии, вмешиваются иностранцы. В Польше независимость объявили, в Прибалтике намечают то же самое, на Украине уже немцы и австрияки, в Закавказье дикий национализм, умело подогреваемый нашими врагами – турками. Теперь иностранное влияние работает отлично, разваливает страну.

Но к власти приходят большевики и указывают четкий путь развития, дают народу ощущение единства, пусть и на совсем других принципах. Раньше единение основывалось на том, что мы русские, что мы православные, что мы подданные российского императора. А при большевиках мы стали единым советским народом, братством народов бывшей Российской империи. Имелась и общая цель – построение светлого будущего, коммунизма. И во имя этой цели народ также объединяется.

Есть цель, есть связь правительства и народа, есть понимание пути, есть чувство единства. И совершенно закономерно страна рванула вперед, началось мощное развитие. Успешно отлавливают шпионов, ведь что бы там ни говорили про 30-е годы, но шпионов тогда грамотно ликвидировали. На это жаловались хозяева шпионов – немцы, это подтверждают их друзья японцы.

Затем мы выиграли самую страшную войну в истории человечества. Такую войну, которую мало какая страна вообще способная выдержать. А наши люди не только выдержали, но и победили. И война закончилась в Берлине, а не в Москве, хотя очень многим хотелось бы обратного.

Сплачивающие факторы, которые обеспечивают центростремительные силы, во многом определяются ясностью цели. В 50–60 годы ясности цели уже не было. Народ отошел от военных и послевоенных ужасов, некоторым образом избаловался, люди забыли – каково это, жить при капитализме. В партию пришли хорошие, но теоретически слабо подкованные люди. И картина постепенно начала размываться. Началась утрата идеи, сплачивающей народ. Как обычно, подсуетились и внешние враги. Все больше стали считать деньги, пошли разговоры о том, «кто кого кормит».

Украина рассказывала, что кормит весь Советский Союз. В России говорили, что мы кормим всю Среднюю Азию. Началось характерное деление на «наше» и «их», а это четкий признак центробежных сил, которые разрушают страну.

С другой стороны, меняется власть. Сначала у нас – Советы, где люди напрямую вышли из народа, где любого депутата, хоть с самого верха, можно отозвать даже решением низовой ячейки. Советы напрямую связаны и с производством, и с гражданами. Постепенно разрастался чиновничий аппарат, и уже чиновники начинают играть роль Советов. При Хрущеве, после его административной реформы, оказалось, что люди, которые принимают решения, прямой связи с народом уже не имеют. Простые люди уже не могут снять чиновника. То есть Совет уже не управляет государством. Управляет чиновник. А назначить или снять чиновника может только министерство.

В стране действовали и центробежные, и центростремительные силы. В этот момент начинают играть важную роль действия конкретных лиц. Стоящая у власти и реально управляющая страной партийная и чиновничья номенклатура вроде бы и власть имеет немалую, и привилегии серьезные. Но это нельзя закрепить за собой надежно, власть не предается по наследству, любого чиновника или партийного деятеля могли в любой момент снять, отправить в отставку или на пенсию. Положение шаткое, и у чиновников неизбежно возникает мысль: а как можно закрепить свой кабинет за собой? Возникают карьеристы в правительстве, которые пытаются построить не то что коммунизм в отдельно взятой квартире, а натурально отдельное царство.

Был, к примеру, такой первый секретарь Краснодарского райкома Медунов. Он стал даже не подпольным миллионером, а подпольным миллиардером. Деятели центрального аппарата тоже стремились к материальным благам.

Возникает ситуация, когда люди или стараются нахапать власти побольше, или идут на сотрудничество с врагами государства. Известный деятель перестройки гражданин Яковлев, судя по всему, был банально завербован американцами. И, соответственно, уже как завербованный продвигал линию своих хозяев. Завербовали бы его в 50-е годы, он ничего добиться бы не смог. Если бы завербовали в 20–30-е, его бы расстреляли. Но поскольку его завербовали в 1970-е годы, то в 1980-е он смог реально навредить стране.

Таким образом, вражеские силы воспользовались сложившейся ситуацией. И дело не в том, что они дождались сокровенного момента – нет, они работали и работают постоянно. Регулярно устраивали заговоры, вербовали агентов, вредили как могли. И в 20-е и в 30-е годы, и в 50-е и в 80-е – всегда. И до революции они делали то же самое. И при Петре, и при Николае II, и при Екатерине, это было всегда. Просто когда государство крепкое и в нем преобладают центростремительные силы, работа снаружи не сильно эффективна, нужного результата не дает. А вот когда активизируются центробежные силы, проявляется совсем другой эффект.

Целостность, восприятие народа как единого целого ослабевала. Вера в то, что наша власть является властью трудящихся, нашей властью, тоже ослабевала. Идеи какой-то конкретной, четкой – уже не было. А известный интеллектуал Хрущев еще и заявил, что в 1980 году мы будем жить при коммунизме. И вот граждане ждут-ждут, и настает 1980 год.

И случается вот что: партии люди уже не верят, правительство считают чем-то далеким, кормить Среднюю Азию, Москву и так далее (нужное вписать) – не хотят. И начинают строить коммунизм в отдельно взятых квартирах. Государство ослаблено. И в нем завербовать агента, готового на что угодно, гораздо легче.

Когда началась Перестройка, страшно вспомнить – сколько граждан бросилось разворовывать свою собственную страну! Искусственный дефицит, умело создаваемый торговлей, делал свое дело. Все вроде бы есть, но либо нужно стоять в очереди, либо как-то унизительно доставать из-под полы. Налицо были некие проявления кризиса. Это была коммунистическая страна, и кризис был – коммунистический, и ликвидировать его надо было коммунистическими же способами. Весь инструментарий был, и в 30-е годы почему-то отлично получалось.

Но Советский Союз в это время утратил в значительной мере идею и цель, которая объединяла народ. И старые коммунистические методы уже не сработали бы. Люди не поняли бы, зачем это. В 30-е годы люди понимали, зачем это, в 20-е понимали, после войны понимали. А в 80-е – уже не понимали.

Привнесение капиталистических элементов разрушало советскую экономику. Шла вялая, но уверенная реставрация капитализма, идейный откат. Бороться с кризисом даже не пытались. Пытались осуществить реставрацию капитализма. А для этого нужно было всего-то разрушить единый Советский Союз и сделать так, чтобы народ захотел этого и стремился к этому. Для этого надо было создать в общественном сознании образ невыносимого адского социализма и в противопоставление к нему – благостного капитализма со ста сортами колбасы, где все хорошо, все сыты и богаты.

Тогда начались закупки весьма неплохих зарубежных товаров, шла товарная интервенция, переиздавался Оруэлл. Пропагандистские издания типа журнала «Огонек» публиковали только идеологические помои, различную антисоветскую дрянь. Задача была реставрировать капитализм через разрушение сознания народа и разрушение Советского Союза.

Горбачевская команда сразу начала работу в этом направлении. Сначала объявили «ускорение», но в это время оно уже было – направление на развал Союза. Затем начали Перестройку. А потом пошел практически сознательный демонтаж всей советской системы. В том числе с введением поста президента Советского Союза.

Заговор налицо? Налицо. Системный кризис налицо? Налицо. Исторически шли вполне объективные процессы, но рулили ими конкретные люди. Того же Яковлева, вместо того чтобы наказать по всей строгости закона, назначили одним из главных реформаторов.

Понятно, не все были предателями. Были не только центробежные силы, но и центростремительные. На референдуме народ проголосовал за сохранение Советского Союза. Трясущиеся граждане из ГКЧП неуклюже пытались сохранить страну. Но процесс развала уже стал необратимым.

И страна распалась. Прошло совсем немного времени, и народ понял, что его обманули. Пожили при капитализме и «вдруг» осознали, что счастья, богатства и вообще всего, что обещали – нет. И не будет. И будущее совершенно непредсказуемо, в том числе в плане пенсии. Неизвестно, будет ли пенсия вообще, сколько это будет, можно ли на нее будет хотя бы колбасы купить, о сотне сортов которой так мечтали.

Идей, к чему и куда нам надо стремиться, что мы строим всей страной, нет вообще. 20 лет мы искали национальную идею, а потом вдруг выяснилось, что патриотизм – это и есть наша идея. Это при том, что патриотизм национальной идеей не может быть в принципе. Патриотизм – это любовь к Родине, которая как раз и основывается на центростремительных идеях, объединяющих народ. Национальная идея – это один из факторов, пробуждающих в людях патриотизм. И говорить, что патриотизм – это национальная идея, по меньшей мере странно.

Однако вернемся к началу: был ли Советский Союз колоссом на глиняных ногах? Ответ: нет, не был. Это был железный, бронированный колосс, который нельзя было даже пошатнуть.

Принимали участие внешние силы в развале Советского Союза? Безусловно принимали. Работа в этом направлении активно велась, ведется активнейшим образом сейчас, и не менее активно будет вестись в будущем. Но это вовсе не значит, что западное влияние сыграло решающую роль.

Советский Союз ослабел, и в этот момент различные воздействия оказались способны его сломить. Напомню, что Советский Союз разрывали строго по национальному признаку. Были организованы народные фронты в Прибалтике, в Азии, на Кавказе, где каждый орал, что Азербайджан – для азербайджанцев, Армения – для армян, а вот Россия – для русских.

Советского Союза больше нет. Зато есть Россия, которую точно так же предполагается порвать по национальному признаку. Поэтому всем русским националистам, так себя именующим – пламенный привет. Все ваши идеи и все ваши действия ведут страну к необратимому развалу. На этот раз уже необратимому. Националист в многонациональной стране – это главный помощник врагов.

История – это наука, изучающая развитие человеческого общества и связанные с этим события. Попробуем вместе с военным историком Борисом Юлиным взглянуть на процессы внутри нашей страны. Откуда идет наш путь и куда он нас ведет.

Дмитрий Goblin Пучков

Глава 1 Откуда есть пошла Русская земля

Что стоит у истоков современной России? Кто есть мы?

Сейчас существует множество версий, откуда происходят древние славяне вообще и откуда, в частности, происходят восточные славяне. Есть версии о происхождении славян от скифов. Есть версии, что выводят славян от древних этрусков. Многие версии связывают наших предков с венедами, ругиями, руггами и прочими малоизученными народами Центральной и Северной Европы. Слабо знающие историю люди пытаются вывести наш народ от безумно древних урартов. А криптоисторики выставляют «древних росов» предками «человека разумного».

Но так ли это важно? Все люди произошли от когда-то существовавшего общего предка, который мог еще и не быть человеком. От гораздо более поздних предков произошли все индоевропейские народы, к которым мы и относимся. Еще более поздние общие предки были у всех славянских народов.

Какая из гипотез о происхождении славян верна, мы не знаем. Можно отсечь множество заведомо ошибочных, но вероятных останется все равно более одной.

Достоверно известно, что именно славяне, а не те, кто мог послужить им предком, упоминаются со времен гуннского нашествия на Европу. Может, наши предки жили в Европе и раньше, а может, и нет. Также более-менее ясно, что мы относимся к индоариям, что наша очень древняя прародина была где-то в районе Южного Урала, Нижнего Поволжья и севернее Аральского моря. И нашими дальними, очень дальними родственниками являются иранцы, индусы, большинство европейских народов.

Возможно, мы пришли с гуннами именно со своей прародины, с земель на юг от Урала. А может, присоединились к ним уже в глубине Европы. Но это касается вообще всех славян.

Интереснее разобраться, когда и как мы обособились в тех восточных славян, что и составили коронную нацию будущей Руси.

Здесь тоже множество версий. Но мы возьмем за основу ту, что изложена в «Повести временных лет». Почему именно ее? Да просто потому, что «Повесть» как раз посвящена данному вопросу и наиболее полна.

Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. От тех славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от мест, на которых сели. Так одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались морава, а другие назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян дунайских, и поселились среди них, и притесняли их, то славяне эти пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли поляки, другие ляхи – лутичи, иные – мазовшане, иные – поморяне.

Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами, а другие – древлянами, потому что сели в лесах, а другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные сели по Двине и назвались полочанами, по речке, впадающей в Двину, именуемой Полота, от нее и назвались полочане. Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назывались своим именем – славянами, и построили город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Сейму, и по Суле, и назвались северянами. И так разошелся славянский народ, а по его имени и грамота назвалась славянской.

По этой версии, наши предки пришли на Днепр с Дуная, со среднего его течения. Именно там они жили после развала гуннского союза племен. И что-то заставило их стронуться с прекрасных дунайских земель.

Возможно, славян заставил искать новую родину Теодорих Великий, подло во время переговоров убивший правившего Италией Одоакра и благодаря этому сумевший создать могущественное королевство остготов.

Возможно, славян согнали с дунайских земель авары, подвергавшие геноциду подвластные им народы.

Это все гипотезы, и не так уж важно, какая из них верна. Тем более что наши предки пришли на земли будущей Руси из разных мест, как, например, пришедшие с территории Польши радимичи и вятичи.

…радимичи же и вятичи – от рода ляхов. Были ведь два брата у ляхов – Радим, а другой – Вятко; и пришли и сели: Радим на Соже, и от него прозвались радимичи, а Вятко сел с родом своим по Оке, от него получили свое название вятичи.

Важен следующий исторический факт: та часть славян, что получила в исторической науке название «восточные», пришла на Поднепровье с других земель примерно в VI веке. И именно эта часть славян осознала свою общность, став «своими» в окружении «чужих». Славяне пришли на новые земли малочисленными, часто не племенами, а родами. Но они сумели закрепиться и начали осваивать эти земли, превращать их в свой дом.

Славяне постепенно становились основным населением на новых землях. Они строили города, в которых сосредотачивалась торговля и которые становились центрами управления славянских племен.

Интересна история возникновения главного города восточных славян – Киева. Тут тоже нет единой версии ни относительно того, как именно возник Киев, ни относительно даты его возникновения. Но если брать версию из «Повести временных лет», то звучит она так.

И были три брата: один по имени Кий, другой – Щек и третий – Хорив, а сестра их – Лыбедь. Сидел Кий на горе, где ныне подъем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, которая прозвалась по имени его Хоривицей. И построили город в честь старшего своего брата, и назвали его Киев. Был вокруг города лес и бор велик, и ловили там зверей, а были те мужи мудры и смыслены, и назывались они полянами, от них поляне и доныне в Киеве.

Некоторые же, не зная, говорят, что Кий был перевозчиком; был-де тогда у Киева перевоз с той стороны Днепра, отчего и говорили: «На перевоз на Киев». Если бы был Кий перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду; а этот Кий княжил в роде своем, и когда ходил он к царю, то, говорят, что великих почестей удостоился от царя, к которому он приходил. Когда же возвращался, пришел он к Дунаю, и облюбовал место, и срубил городок невеликий, и хотел сесть в нем со своим родом, да не дали ему живущие окрест; так и доныне называют придунайские жители городище то – Киевец. Кий же, вернувшись в свой город Киев, тут и умер; и братья его Щек и Хорив и сестра их Лыбедь тут же скончались.

Есть и другие истории возникновения Киева, притом не только на Руси, но и за ее пределами. Но раз уж мы ориентируемся на «Повесть временных лет»… Тем более что именно эта версия перекликается с византийскими источниками. Там тоже сказано: «Если бы был Кий перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду; а этот Кий княжил в роде своем, и когда ходил он к царю, то, говорят, что великих почестей удостоился от царя, к которому он приходил. Когда же возвращался, пришел он к Дунаю, и облюбовал место, и срубил городок невеликий, и хотел сесть в нем со своим родом, да не дали ему живущие окрест; так и доныне называют придунайские жители городище то – Киевец». Это находит подтверждение в фактах принятия на службу к Юстиниану I славян в качестве конфедератов. Самые известные из них – анты Хильбудий, Доброгаст и Кувер. Да и вытесняли славян с берегов Дуная авары именно в это время.

Хотя то, как возникли Киев или Ладога, это интересно, но суть не в этом.

Суть в том, что примерно в VI веке наши предки пришли на Днепр. Пришли потому, что оказались «неудачниками» в V–VI веках и вынуждены были покинуть прежние места обитания.

Лучшие места в Европе заняли победоносные авары, вестготы, остготы, вандалы, создавшие свои королевства на развалинах Римской империи. Но они остановились в развитии, и за два столетия их гордые и могучие королевства исчезли с лица земли вместе с господствующими народами. Как говорится в летописях про авар – «сгнули, аки обры». Видно, «удачливость» в виде покорения других народов и превращения своего народа в «нацию господ», живущих трудом порабощенных, не пошла впрок.

«Удачливые» собратья, склавины и анты, сумели влиться в состав богатой Византийской империи. Они стали жить более богато, но частью утратили культуру и были ассимилированы, а частью остались разделенными на отдельные народы вроде сербов, хорватов, славенцев, так и не слившихся в единый народ.

«Неудачники» зачастую исчезали еще быстрее, ибо опускали руки и ассимилировались другими народами. Но восточные славяне руки не опустили и продолжали бороться. Они упорно осваивали землю, ставшую их родиной. И главное, они не пытались переложить обязанность трудиться на коренные народы. Восточные славяне не были ассимилированы более многочисленными местными народами, а сами ассимилировали и впитали их в себя. Славянские немногочисленные роды, переселившиеся на Днепр, Ладогу, Оку и другие реки, разрастались до племен, а затем и до племенных союзов.

Восточных славян никто и не думал оставлять в покое. Племена не способны противостоять внешним врагам наравне с государством. Да, радимичи, вятичи, поляне и многие другие оказались под игом хазар, волыняне – под игом авар; ильменских словен и кривичей грабили и облагали данью варяги. Но численность славян росла. Города, построенные славянами, становились все больше и богаче, племенные союзы славян – все сильнее. И главное, восточные славяне воспринимали мир как «своих», то есть восточных славян, и «чужих», которыми были остальные народы. Начиналось зарождение нового, восточнославянского этноса.

Глава 2 Русь изначальная

Теперь о возникновении государства восточных славян – Киевской Руси. Здесь тоже версий множество, и споры не утихают до сих пор. Особенно долог и шумен спор между сторонниками норманнской и славянской теорий возникновения русской государственности. Первые пытаются доказать, что государственность славянам принесли более развитые норманны, вторые – что славяне сами были высокоразвиты и потому создали государство самостоятельно.

При этом сам спор яйца выеденного не стоит. Ведь создание государства не связано напрямую с уровнем развития тех, кто его создает. Галлы, чуть не уничтожившие Рим, так и не создали государство в последующие столетия. А те же норманны-норвежцы создали первое государство только через столетие после того, как навели ужас на всю Европу. Кочевники-булгары покорили вполне развитых антов, но вскоре исчезли, оставив славянам-антам для их страны только название – Болгария.

Важно не кто конкретно создал государство, когда предпосылки для его создания уже возникли, а чьим это государство стало. Та же Болгария стала именно славянским государством, царством славян. И никому даже в голову не приходит считать антов-славян менее развитыми, чем булгар. Просто процесс создания государства «изнутри», на основе складывающихся династий коренного населения, – долог и сложен. Когда же у власти становятся пришельцы из других народов, не связанные с сильными родами и племенами коренного народа, процесс складывания государства и появления правящей династии проще и скоротечней.

Если снова обратиться к «Повести временных лет», то там все написано вполне однозначно.

В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали с поля, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма.

То есть изначально славянские племена, становясь основой населения в районах своего расселения, оказывались в зависимости от более сильных соседей и вынуждены были платить им дань. Это естественно для народов, находящихся в начале пути. И римляне когда-то жили под властью этрусков, а греки платили дань критским царям.

Стоит обратить внимание не только на то, что платили дань, но и на то, что стали достаточно сильны, чтобы бороться с теми, кто ее требует.

В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются свеи, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родам, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же – те люди от варяжского рода, а прежде были словене. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города – тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах – находники, а коренное население в Новгороде – словене, в Полоцке – кривичи, в Ростове – меря, в Бело-озере – весь, в Муроме – мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик. И было у него два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: «Чей это городок?»

Те же ответили: «Были три брата Кий Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам». Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик же княжил в Новгороде.

Итак, кто такие варяги? Кто такие «русь»? Известно, что варяги – это «находники» из-за моря, с Балтики. Но были ли они норманнами? Варяги вполне могли быть и норманнами, а вот «русь» – вряд ли.

Ведь в летописи норманны, шведы, готландцы и англы (жившие в Ютландии) указаны отдельно наряду с варягами: «Те варяги назывались русью, как другие называются свеи, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти». То есть варяги, скорее всего, не норманны. Они могут быть кем угодно – ругами с Рюгена, западными славянами с балтийского побережья и даже различными вариантами метисации народов с берегов Балтики – балтов, славян, германцев.

Хотя, конечно, есть указания, что «русь» родственна славянам. В летописях говорится и о том, что язык «руси» был один со славянским и что отцом Рюрика был легендарный славянский князь Гостомысл. Но в разных летописях пишут разное, часто противоречащее одно другому.

Так что варяги могут быть славянами, а могут не быть ими. И это совершенно никакой роли не играет. Просто произошло исторически значимое событие – добившееся свободы и освободившееся от уплаты дани сообщество славянских (ильменские словене и кривичи) и финно-угорских (чудь, весь, меря) племен созрело до идеи объединения, до создания государства. Но, как это часто бывало в мировой истории, они не смогли выдвинуть из своего многоплеменья один достаточно сильный и уважаемый род: «…и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: “Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву”». Это нормальное явление. Практика приглашения правителя со стороны, далекого от внутренних тяжб и конфликтов, весьма распространена. Даже в Великобритании по сей день правит Саксен-Кобург-Готская династия, ведущая свой род из Германии, а в Швеции – династия Бернадотов, родоначальником которой был сын французского юриста.

И вот сообщество славянских и финно-угорских племен, сплотившись под властью приглашенного варяжского рода, стало основой первого восточнославянского, «русского» государства. Столицей этого государства стал Новгород, и объединило оно первоначально только северную часть племен восточных славян.

Те же центростремительные тенденции были и на юге, где славяне стали объединяться вокруг Киева под властью князей Аскольда и Дира. Аскольд и Дир стали для полян такими же приглашенными правителями, как Рюрик для кривичей и ильменских словен. Эти киевские правители совершали походы на Византию, боролись против хазар и даже заключали межгосударственные договоры от земли Киевской.

Так что приход преемника Рюрика, князя Олега, к Киеву и объединение всех восточнославянских земель в единое государство со столицей в Киеве – лишь часть процесса становления русского государства. Не пришел бы Олег в Киев – пришел бы Аскольд в Новгород либо вообще кто-то другой, оставшийся в нашей истории за кадром. Но объединение восточных славян, осознавших себя «своими», в государство становилось неизбежным. Именно в государство, где славяне являются государствообразующим народом. И со столицей именно в Киеве как в главном городе наиболее развитого среди восточных славян племени – полян.

В год 6390 (882). Выступил в поход Олег, взяв с собою много воинов: варягов, чудь, словен, мерю, весь, кривичей, и пришел к Смоленску с кривичами, и принял власть в городе, и посадил в нем своего мужа. Оттуда отправился вниз, и взял Любеч, и также посадил мужа своего. И пришли к горам Киевским, и узнал Олег, что княжат тут Аскольд и Дир. Спрятал он одних воинов в ладьях, а других оставил позади, и сам приступил, неся младенца Игоря.

И подплыл к Угорской горе, спрятав своих воинов, и послал к Аскольду и Диру, говоря им, что-де «мы купцы, идем в Греки от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим». Когда же Аскольд и Дир пришли, выскочили все остальные из ладей, и сказал Олег Аскольду и Диру: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода», и показал Игоря: «А это сын Рюрика». И убили Аскольда и Дира, отнесли на гору и погребли Аскольда на горе, которая называется ныне Угорской, где теперь Ольмин двор; на той могиле Ольма поставил церковь святого Николы; а Дирова могила – за церковью святой Ирины. И сел Олег, княжа, в Киеве, и сказал Олег: «Да будет это мать городам русским». И были у него варяги, и славяне, и прочие, прозвавшиеся русью.

Объединили бы Русь правители не Новгорода, а Киева – не изменилось бы ничего. Если бы восточных славян объединила не варяжская, а хазарская или славянская, готская или норманнская династия – могло бы измениться название. Но суть возникшей восточнославянской державы это изменить бы не смогло. Все так же основу населения составляли бы свободные общинники – люди, все так же дела на местах вершили бы местные крупные землевладельцы – бояре, все так же ремесло и торговля способствовали бы развитию славянских городов.

И все так же освобождали бы из-под власти чужеземцев всех восточных славян, как освобождали от власти хазар тех же вятичей или радимичей: «Послал (Олег) к радимичам, спрашивая: “Кому даете дань?” Они же ответили: “Хазарам”. И сказал им Олег: “Не давайте хазарам, но платите мне”», так же ходили бы походами на Византию (ведь ходили Аскольд и Дир, ходил и убивший их Олег) и так же становились бы все более сильной державой.

Именно поэтому спор между «норманнистами» и «антинорманнистами» не должен выходить за пределы академических кругов – он не о важном, он о малозначимых деталях.

Нам не нужно «удревлять» свою историю – она и так древняя. Да и древность истории является лишь историческим фактом, не прибавляя достоинств народу и не убавляя их. Нам не нужно доказывать, что первыми князьями были именно славяне. Ведь это не играет никакой роли. Роль играет то, что государство стало именно государством населяющих его народов – славянским и отчасти финно-угорским. Роль играет то, что оно не пошло по пути стран, где местное население было полностью подмято завоевателями и либо столетиями жило в бесправном положении, как китайцы при маньчжурской династии (так и не ставшей за три века китайской), либо полностью утратило свою самобытность, язык и культуру, как пруссы или полабские славяне.

А историю нашей страны принято отсчитывать с прихода Олега в Киев, то есть с объединения северных и южных частей восточнославянских земель. Если хотите, можете считать с приглашения Рюрика на княжение на севере, а можете – с освобождения всех восточных славян от власти хазар. Это уже дело личного вкуса. Ибо складывание государства – это не конкретный момент, а долгий процесс. Прошло еще много времени, пока архаичные сборы дани сменились налогами, пока письменный свод законов стал над мнением старейшин, пока люди стали воспринимать себя не по племенам, а по княжествам и городам, пока киевские князья осознали, что их земля – именно Русь и что они лишь часть ее.

Глава 3 Византийский след

В год 6494 (986). Пришли болгары магометанской веры, говоря: «Ты, князь, мудр и смыслен, а закона не знаешь, уверуй в закон наш и поклонись Магомету». И спросил Владимир: «Какова же вера ваша?» Они же ответили: «Веруем Богу, и учит нас Магомет так: совершать обрезание, не есть свинины, не пить вина, зато по смерти, говорит, можно творить блуд с женами. Даст Магомет каждому по семидесяти красивых жен, и изберет одну из них красивейшую, и возложит на нее красоту всех; та и будет ему женой. Здесь же, говорит, следует предаваться всякому блуду. Если кто беден на этом свете, то и на том», и другую всякую ложь говорили, о которой и писать стыдно. Владимир же слушал их, так как и сам любил жен и всякий блуд; потому и слушал их всласть. Но вот что было ему нелюбо: обрезание и воздержание от свиного мяса, а о питье, напротив, сказал он: «Руси есть веселие пить: не можем без того быть». Потом пришли иноземцы из Рима и сказали: «Пришли мы, посланные папой», и обратились к Владимиру: «Так говорит тебе папа: “Земля твоя такая же, как и наша, а вера ваша не похожа на веру нашу, так как наша вера – свет; кланяемся мы Богу, сотворившему небо и землю, звезды и месяц и все, что дышит, а ваши боги – просто дерево”». Владимир же спросил их: «В чем заповедь ваша?» И ответили они: «Пост по силе: “если кто пьет или ест, то все это во славу Божию”, – как сказал учитель наш Павел». Сказал же Владимир немцам: «Идите, откуда пришли, ибо отцы наши не приняли этого». Услышав об этом, пришли хазарские евреи и сказали: «Слышали мы, что приходили болгары и христиане, уча тебя каждый своей вере. Христиане же веруют в того, кого мы распяли, а мы веруем в единого Бога Авраамова, Исаакова и Иаковля». И спросил Владимир: «Что у вас за закон?» Они же ответили: «Обрезаться, не есть свинины и заячины, соблюдать субботу». Он же спросил: «А где земля ваша?» Они же сказали: «В Иерусалиме». А он спросил: «Точно ли она там?» И ответили: «Разгневался Бог на отцов наших и рассеял нас по различным странам за грехи наши, а землю нашу отдал христианам». Сказал на это Владимир: «Как же вы иных учите, а сами отвергнуты Богом и рассеяны? Если бы Бог любил вас и закон ваш, то не были бы вы рассеяны по чужим землям. Или и нам того же хотите?»

Затем прислали греки к Владимиру философа, так сказавшего: «Слышали мы, что приходили болгары и учили тебя принять свою веру; вера же их оскверняет небо и землю, и прокляты они сверх всех людей, уподобились жителям Содома и Гоморры, на которых напустил Господь горящий камень и затопил их, и потонули, так вот и этих ожидает день погибели их, когда придет Бог судить народы и погубит всех, творящих беззакония и скверное делающих. Ибо, подмывшись, вливают эту воду в рот, мажут ею по бороде и поминают Магомета. Так же и жены их творят ту же скверну, и еще даже бо́льшую…» Услышав об этом, Владимир плюнул на землю и сказал: «Нечисто это дело». Сказал же философ: «Слышали мы и то, что приходили к вам из Рима научить вас вере своей. Вера же их немного от нашей отличается: служат на опресноках, то есть на облатках, о которых Бог не заповедал, повелев служить на хлебе, и поучал апостолов, взяв хлеб: “Сие есть тело мое, ломимое за вас…” Так же и чашу взял и сказал: “Сия есть кровь моя нового завета”. Те же, которые не творят этого, неправильно веруют». Сказал же Владимир: «Пришли ко мне евреи и сказали, что немцы и греки веруют в того, кого они распяли». Философ ответил: «Воистину веруем в того; их же пророки предсказывали, что родится Бог, а другие – что распят будет и погребен, но в третий день воскреснет и взойдет на небеса. Они же одних пророков избивали, а других истязали. Когда же сбылись пророчества их, когда сошел он на землю, был он распят и, воскреснув, взошел на небеса, от них же ожидал Бог покаяния 46 лет, но не покаялись, и тогда послал на них римлян; и разбили их города, а самих рассеяли по иным землям, где и пребывают в рабстве». Владимир спросил: «Зачем же сошел Бог на землю и принял такое страдание?» Ответил же философ: «Если хочешь послушать, то скажу тебе по порядку с самого начала, зачем Бог сошел на землю». Владимир же сказал: «Рад послушать». И начал философ говорить так:

«В начале, в первый день…»

…Спросил же Владимир: «Когда же это сбылось? И сбылось ли все это? Или еще только теперь сбудется?» Философ же ответил ему: «Все это уже сбылось, когда воплотился Бог. Как я уже сказал, когда евреи избивали пророков, а цари их преступали законы, предал их (Бог) на расхищение, и выведены были в плен в Ассирию за грехи свои, и были в рабстве там 70 лет. А затем возвратились в свою землю, и не было у них царя, но архиереи властвовали над ними до иноплеменника Ирода, ставшего над ними властвовать».

И, сказав это, философ показал Владимиру завесу, на которой изображено было судилище Господне, указал ему на праведных справа, в веселии идущих в рай, а грешников слева, идущих на мучение. Владимир же, вздохнув, сказал: «Хорошо тем, кто справа, горе же тем, кто слева». Философ же сказал: «Если хочешь с праведниками справа стать, то крестись». Владимиру же запало это в сердце, и сказал он: «Подожду еще немного», желая разузнать о всех верах. И дал ему Владимир многие дары и отпустил его с честию великою.

В год 6495 (987). Созвал Владимир бояр своих и старцев градских и сказал им: «Вот приходили ко мне болгары, говоря: “Прими закон наш”. Затем приходили немцы и хвалили закон свой. За ними пришли евреи. После же всех пришли греки, браня все законы, а свой восхваляя, и многое говорили, рассказывая от начала мира, о бытии всего мира. Мудро говорят они, и чудно слышать их, и каждому любо их послушать, рассказывают они и о другом свете: если кто, говорят, перейдет в нашу веру, то, умерев, снова восстанет, и не умереть ему вовеки; если же в ином законе будет, то на том свете гореть ему в огне. Что же вы посоветуете? что ответите?» И сказали бояре и старцы: «Знай, князь, что своего никто не бранит, но хвалит. Если хочешь поистине все разузнать, то ведь имеешь у себя мужей: послав их, разузнай, у кого какая служба и кто как служит Богу».

«…Ходили в Болгарию, смотрели, как они молятся в храме, то есть в мечети, стоят там без пояса; сделав поклон, сядет и глядит туда и сюда, как безумный, и нет в них веселья, только печаль и смрад великий. Не добр закон их. И пришли мы к немцам, и видели в храмах их различную службу, но красоты не видели никакой. И пришли мы в Греческую землю, и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали – на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом, – знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького; так и мы не можем уже здесь пребывать». Сказали же бояре: «Если бы плох был закон греческий, то не приняла бы его бабка твоя Ольга, а была она мудрейшей из всех людей». И спросил Владимир: «Где примем крещение?» Они же сказали: «Где тебе любо».

Вот что сказано о крещении Руси в «Повести временных лет».

Но что это вообще за событие для нашей страны – крещение?

Киевская Русь возникла как языческая страна. На ее территории были смешаны языческие культы восточных славян, финно-угорских и балтских племен, а также пришлых варягов. В результате возник пантеон богов, родственный остальным славянским культам, но имевший местные особенности. Например, это заметно в отличиях имен богов, а также в трактовке их роли.

Язычество Киевской Руси было достаточно архаичным, со следами тотемных верований, культами предков и священных зверей-покровителей. Среди богов, которые были известны на Руси, выделяется Перун – бог грозы, молнии и грома. Очень древним и влиятельным был культ Волоса, или Велеса, – бога скота, торговли и богатства. Также в число общеславянских богов входят Дажбог и Хорс – различные ипостаси солнечного божества, Стрибог – бог ветра, вихря и вьюги, Мокошь, считавшаяся, судя по всему, земной супругой громовержца Перуна и берущая начало от «матери сырой земли». В древнерусское время она – богиня плодородия, воды, а впоследствии покровительница женских работ и девичьей судьбы. И наконец, Симаргл – единственное зооморфное существо пантеона древнерусских богов (священный крылатый пес, возможно, иранского происхождения). Симаргл является божеством низшего порядка, охраняющим семена и посевы.

Такой архаичный пантеон не мешал созданию новой державы. Но он и не помогал решению этой задачи. Религия ведь отличается от веры в первую очередь тем, что формирует у человека картину мира, вселенной. И именно религия указывает человеку его место в этой вселенной, дает систему ценностей и рассказывает об обязанностях.

Языческая религия древних славян была местечковой либо родовой. И если кто-то мог править племенем, то только человек из рода, берущего начало, к примеру, от зверя-покровителя или от мифического основателя рода по прямой линии. И у каждого племени был свой бог-защитник или тотем. Других тоже почитали, но свой был один.

Такой подход мешал окончательному объединению в один народ, мешал построению государственных институтов. Именно сложность подчинения одних родов другими (не только политическая, но и религиозная) заставила в свое время звать варягов.

Языческие боги, кроме прочего, привязаны к местам, где им поклоняются. И их зачастую невозможно найти в местах проживания других народов. Местечковость богов тоже подрывает авторитет и влияние религии. С этим столкнулись еще греки и римляне во время своих экспансий. Создание эллинистического мира «похоронило» искреннюю веру в богов греческого пантеона. Создание Римской империи сделало то же самое с римским пантеоном. Дальние походы киевских князей, в которых участвовали не только дружины, но и рати из свободных общинников, не способствовали усилению религиозности язычников-славян.

Первый этап развития Киевской Руси проходил в условиях влияния двух мощных держав и двух мощных монотеистических религий – православия Византийской империи и иудаизма Хазарского каганата. Уже в это время отношение к ним было очень разным. Если с Византией и воевали, совершая набеги, и торговали, и заключали договоры, то с Хазарским каганатом сражались за освобождение из-под хазарского ига славянских племен. Эта борьба нашла отражение даже в былинном эпосе:

Из этой земли из Жидовския Проехал Жидовин могуч богатырь…

И хазары представлены в эпосе врагом, могучим врагом.

Православие начало распространяться на землях восточных славян еще до возникновения Киевской Руси. Но число христиан было невелико. Первой среди правителей земли Русской приняла христианство княгиня Ольга, нареченная при крещении Еленой. Но сын ее, князь Киевский и великий воин Святослав, так и остался язычником.

Когда великим князем Киевским стал Владимир, сын Святослава и внук Ольги, Хазарского каганата уже не было – Святослав нанес каганату смертельный удар, пройдя через всю его территорию и разрушив его столицу Итиль.

Но в это время уже распространялся ислам в находящейся на восток от Руси Волжской Булгарии, шла христианизация Польши и союзной Руси со времен князя Олега Венгрии.

Здесь нужно отметить тот момент, что полностью самобытными обычно являются только самые отсталые и архаичные культуры. При нормальном развитии различные культуры обогащают друг друга заимствованиями. Более жизнеспособная и сильная культура может поглотить другую культуру. Но даже она может заимствовать что-то от поглощенной. При этом сила и жизнеспособность определяются не столько развитием культуры, сколько численностью и жизнеспособностью носителей этой культуры.

Страны Западной Европы были созданы варварами – и не на основе культуры Западной Римской империи, а на основе культуры государств, созданных первой волной варваров, уничтоживших Западную Римскую империю. Первая волна – это остготы, вестготы, вандалы и аланы. Их королевства существовали недолго и были сметены либо новой волной варваров – арабов, франков, лангобардов, либо снова набиравшей силу Византией, пытавшейся восстановить Римскую империю в прежних границах. Народы сменяли друг друга. Подходили новые волны – норманны, венгры. Но культура стран Западной Европы продолжала опираться на римские корни, хотя все больше отличалась от культуры Рима. Эдакая «молодая поросль» на месте «сожженного леса».

Киевская Русь была создана не на месте рухнувших империй. Она возникла в ходе освоения земель, не знавших государственности и почти неосвоенных. Поэтому и не произошло, как на Западе, быстрого восприятия римского христианства. Русь, как и Польша, и Венгрия, должна была созреть до выбора монотеизма взамен язычества. Но если Польша и Венгрия стояли только перед дилеммой – остаться языческими и отрезать себя от соседних культур либо принять католичество, то Русь, находясь восточнее, «общалась» сразу с четырьмя монотеистическими религиями – католицизмом, православием, иудаизмом и исламом.

Выбор между этими четырьмя религиями, четырьмя путями, как раз и отображен в «Повести временных лет».

И выбор этот был долог и мучителен. Сложнее всего было даже не выбрать путь, а встать на него. Тяжело было отречься от веры предков, от язычества.

Однако задача укрепить державу и объединить народ никуда не исчезла. И Владимир, внук христианки и сын язычника, попытался ее решить, создав единый пантеон славянских богов. Впервые в Киеве было сооружено не капище отдельного бога, а общее капище основных славянских богов. Люди получили возможность поклоняться и приносить жертвы сразу всем славянским богам независимо от племенной принадлежности верующего. Владимир рассчитывал созданием такого пантеона объединить племена вокруг Киева не только оружием и языком, но и религией.

Но так же, как и с греко-римскими пантеонами, это не помогло. Боги остались местечковыми, жречество было по-прежнему связано исключительно с местной племенной знатью. А главным богом полян и, следовательно, Киева остался Перун. Язычество не годилось в качестве объединяющей силы при создании большой державы.

И вот тут подошло время выбирать один из четырех путей.

Давайте их рассмотрим.

Начнем с иудаизма. С этой монотеистической религией Русь была знакома наиболее давно. Но это была религия врагов-угнетателей. Притом побежденных и практически уничтоженных врагов. Да и не подходил иудаизм для славян. Ведь полноценным иудеем может быть только еврей. То есть религия оказалась привязана к крови. Она не для всех, и она делит людей на богоизбранных и гоев, что никак не подходит для объединения народа (если только этот народ не евреи, то есть не богоизбранные по рождению).

Иудаизм был введен в качестве основной религии в Хазарском каганате Обадией, потомком первого принявшего иудаизм хазарского князя Булана. Хазария стала иудейской примерно в 800 году. В 965 году, после разрушения Итиля и Семендера киевским князем Святославом, Хазарский каганат прекратил свое существование.

Ислам на Руси был почти неизвестен. Конечно, ислам в X веке был молодой, стремительно завоевывающей мир религией. Но все исламские центры и исламские державы находились далеко. Единственным соседом Руси, где ислам получил широкое распространение, став государственной религией, была Волжская Булгария. Но принятие ислама на тот момент было связано с признанием верховенства Арабского халифата. Так что вероятность принятия или хотя бы рассмотрения этого варианта Владимиром была ничтожна.

Ислам стал государственной религией в Волжской Булгарии в 922 году, когда булгарский эльтебер (правитель) Алмуш призвал арабов. С принятием ислама Волжская Булгария формально утратила независимость, став эмиратом Арабского халифата.

Совсем иная картина была с католицизмом. Католический мир в X веке значительно укрепился и консолидировался именно вокруг церкви. Папству удалось выйти из ослаблявшего его авторитет периода порнократии и опереться на силу и влияние только что возникшей Священной Римской империи германской нации, на ее императора Оттона I. Римские папы стали высшим авторитетом в странах Западной Европы. Папский престол после раздела империи Карла Великого стоял над светскими правителями. Именно папы, имевшие право короновать императора, воспринимались как связующее звено между новыми королевствами и великим Древним Римом.

В это же время углубился раскол между православием и католицизмом. Папский престол начал претендовать на абсолютное духовное господство в христианском мире. Единственным языком, допустимым для Священного Писания, объявлялась латынь. Католицизм стал государственной религией в Польше при Мешко I в 966 году.

Но Руси католицизм был чужд. Римом для русичей была Византия – восточная часть империи, а не западная. Неприемлемы были для них примат церковной власти над светской, богослужение на совершенно непонятном языке. Вероятность крещения Руси по католическому обряду была невысока.

И наконец, православие.

Связи восточных славян с Византией были давние, еще с догосударственного периода. Уже после возникновения Киевской Руси были и войны, и торговля. Договоры с Византией заключали князь Олег в 911 году, князь Игорь в 944-м и князь Святослав в 971-м. Но наряду с тесными торговыми отношениями Русь и Византию связывала письменность – кириллица.

В 863 году византийские священники, болгары по происхождению Кирилл и Мефодий создали на основе греческого алфавита письменность для славян. Первоначально кириллица получила распространение у моравов и южных славян. И на Русь попали христианские тексты, написанные именно кириллицей, на церковнославянском языке. Католическая церковь вела борьбу с кириллицей, навязывая латынь, что еще больше склоняло южных и восточных славян к православию, а не к католицизму.

Князь Владимир остановил свой выбор на православии, на крещении по греческому обряду. Крещение Руси носило обязательный для жителей, принудительный характер. Собственно, в ту эпоху так происходило крещение практически во всех странах. Начиная с первой христианской страны – Армении – и заканчивая Реформацией в XVII веке, вера, принятая правителями, становилась обязательной для подданных. Поэтому и рассказывают летописи о том, как крестили Новгород: «Путята крести мечом, а Добрыня огнем». Но многие принимали христианство добровольно. Владимир разрушил прежний пантеон языческих богов.

…повелел опрокинуть идолы – одних изрубить, а других сжечь. Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы по Боричеву взвозу к Ручью и приставил 12 мужей колотить его палками. Делалось это не потому, что дерево что-нибудь чувствует, но для поругания беса, который обманывал людей в этом образе, – чтобы принял он возмездие от людей. «Велик ты, Господи, и чудны дела твои!» Вчера еще был чтим людьми, а сегодня поругаем. Когда влекли Перуна по Ручью к Днепру, оплакивали его неверные, так как не приняли еще они святого крещения. И, притащив, кинули его в Днепр. И приставил Владимир к нему людей, сказав им: «Если пристанет где к берегу, отпихивайте его. А когда пройдет пороги, тогда только оставьте его». Они же исполнили, что им было приказано. И когда пустили Перуна и прошел он пороги, выбросило его ветром на отмель, и оттого прослыло место то Перунья отмель, как зовется она и до сих пор.

Став христианином, Владимир взял в жены сестру византийского императора Василия II Анну. Этот брак поставил русских князей по статусу в один ряд с наиболее могущественными западноевропейскими королями. После крещения Руси стали постепенно стираться различия между славянскими племенами. Ускорилось проникновение на Русь богатейшей византийской культуры. Все более распространялась письменность, развивались зодчество и изобразительное искусство, металлообработка. Сыном Владимира Ярославом Мудрым был создан первый на Руси письменный свод законов – «Русская правда». Вряд ли можно переоценить значение этого свода, являющегося явным признаком становления государственных институтов.

При этом культура Руси сохранила уникальность и самобытность. Даже язычество оставило след в суевериях, обычаях и былинах. Русская ветвь православия также приобрела свои особенности, чисто русскую окраску, со временем обзаведясь своими святыми и обрядами, своей церковной архитектурой.

Конечно, само по себе крещение еще не обеспечивало единство народа и целостность государства. Великие киевские князья раздавали уделы своим сыновьям, что приводило к междоусобным войнам между ними и борьбе за киевский престол. Уже Ярослав Мудрый разделил Русь между своими сыновьями на отдельные автономные владения. Умирая, он определил Киев, киевскую область и Новгород своему старшему сыну Изяславу; Чернигов – второму сыну, Святославу; Переяславль – третьему сыну, Всеволоду. Игорь получил область Владимира Волынского, а Вячеслав – Смоленск: «Вот я отхожу от сего света, дети мои. Любите друг друга, ибо вы братья родные, от одного отца и одной матери. Если будете жить в любви между собой, то Бог будет с вами. Он покорит вам всех врагов, и будете жить в мире. Если же станете ненавидеть друг друга, ссориться, то и сами погибнете, и погубите землю отцов и дедов ваших, которую они приобрели трудом своим великим».

Здесь отрицательно сказалась архаичная система наследования, когда наследовал князю необязательно старший сын, а старший в роду.

То есть порядок княжеского владения основывался на точном соответствии очереди лиц и очереди областей. На самом верху находился князь Киевский. Он владел «главной» областью, имел известные преимущества перед младшими князьями, носил звание великого, то есть старшего князя. Следующий в порядке убывания старшинства князь владел следующей по значимости областью. Но князья не передавали доставшиеся им владения по завещанию. На место умершего или погибшего князя приходил следующий по очереди князь, а его престол занимал более младший и т. д. Другими словами, с каждым изменением в составе княжеской семьи шла передвижка. Князья передвигались с младшего престола (стола) на старший. Также еще считалось допустимым делить земли между наследниками. То есть самими князьями Русская земля воспринималась не столько как одно государство, сколько как личные владения.

Такой подход уже привел к распаду в 843 году империи Карла Великого. Могучее государство было поделено между тремя внуками Карла Великого и навсегда распалось на Францию, Германию и Италию.

И в том, что этого не случилось с Русью, сыграло роль ее важное отличие от империи франков: там страну объединяли завоеватели-франки, а основную массу населения составляли подвластные франкам народы, а на Руси составлявшие основу населения восточные славяне сами были государствообразующим народом. И благодаря в том числе крещению, стирающему границы между племенами, центростремительные процессы на Руси не уступали центробежным. В связи с распадом Киевской Руси на несколько княжеств участились набеги половцев. И в 1097 году созывается Любечский съезд князей, где принимается решение забыть междоусобные распри и выступить против половцев единым фронтом. В 1103 году объединенные дружины Святополка Киевского, Владимира Мономаха и других князей в сражении при Сутени разгромили орды кочевников. Погибли 20 половецких ханов. В 1111 году в верховьях Северного Донца Владимир Мономах с союзниками нанес новое тяжелое поражение половцам. И внук Ярослава Мудрого по мужской линии и византийского императора Константина IX Мономаха по материнской линии Владимир Мономах сумел снова объединить русские земли.

После смерти Владимира Мономаха земли Руси опять оказались разделены теперь уже между его сыновьями. Старший сын Мстислав I получил Киев, Смоленск и Новгород, а другие земли достались его братьям. Мстислав I продолжал политику отца, однако после его смерти в 1132 году Киевское государство вновь распалось на отдельные части. Тем не менее Русь по-прежнему воспринималась как одна страна. И чтобы это народившееся единство разрушить, потребовались вторжение извне и длительное внешнее господство.

Крещение же является одним из наиболее значимых в цепи событий, которые создали нынешнюю Россию.

Глава 4 Нашествие

В конце XII века Русь процветала. Росло население, развивались и богатели города, крепли международные связи. Казалось, ничто не мешает дальнейшему росту могущества страны. Но в это время уже начались процессы, которые привели к катастрофе, поставившей под вопрос само существование русского народа.

В первой половине XIII века эта катастрофа расколола русский народ на три ветви, которые так и не смогли в дальнейшем стать одним народом.

Какие же процессы имеются в виду? Думаю, лучше проиллюстрировать их срезами событий, происходивших в разные, произвольно выбранные годы.

В 1184 году Тэмуджин Борджигин с помощью Тоорила-хана и его кереитов, а также Джамухи из рода джаджиратов (приглашенного Тэмуджином по настоянию Тоорил-хана) разгромил меркитов в первом в своей жизни сражении, в междуречии слияния рек Чикой и Хилок с Селенгой, на территории нынешней Бурятии…

В 1184 году августинский монах Мейнард прибыл с купцами к берегам Двины для миссионерской деятельности. Тот самый Мейнард, что, получив чин епископа (1191 год), попросил папу Климента III объявить крестовый поход против туземцев…

В 1183 году силы коалиции южнорусских князей во главе со Святославом Всеволодовичем Киевским двинулись в пределы кочевий половцев. Сильная русская рать разбила вблизи р. Орели большой отряд половецких всадников. Были взяты в плен 7 тысяч человек, включая и хана Кобяка, который затем умер в киевской тюрьме. 1 марта 1185 года на реке Хороле был разбит и самый сильный из половецких ханов – Кончак. После этого Святослав уехал в северо-восточные земли Черниговского княжества, собираясь идти к Дону на половцев летом, но новгород-северский князь Игорь Святославич предпринял самостоятельный поход, закончившийся провалом, о котором рассказывается в «Слове о полку Игореве»…

Эти события произошли в совершенно разных, удаленных друг от друга на месяцы пути местах. Первое – в районе Монголии, второе – в Прибалтике, остальные – между Доном и Днепром. Их объединяет только то, что они все наложили свой отпечаток на нашу историю. Ибо у всех этих событий было продолжение.

Весной 1206 года у истоков реки Онон на курултае Тэмуджин Борджигин был провозглашен великим ханом над всеми племенами и получил титул «Чингисхан». Разрозненные и враждующие монгольские кочевые племена объединились в единое государство.

Вступил в силу новый закон – «Яса» Чингисхана.

В «Ясе» главное место занимали статьи о взаимопомощи в походе и запрещении обмана доверившегося. Нарушившего эти установления казнили, а врага монголов, оставшегося верным своему правителю, щадили и принимали в свое войско. Добром считались верность и храбрость, а злом – трусость и предательство. И, запомните это, по «Ясе» убийство посла не может быть прощено.

Все мужское население Чингисхан поделил на десятки, сотни, тысячи и тумены (десять тысяч), перемешав тем самым племена и роды и назначив командирами над ними специально подобранных людей из приближенных и нукеров. Все взрослые и здоровые мужчины считались воинами, которые в мирное время вели свое хозяйство, а в военное время брались за оружие. Вооруженные силы Чингисхана составляли примерно 95 тысяч воинов…

Во время правления 2-го епископа Ливонии, Бертгольда, в устье Двины прибыли крестоносцы.

В 1198 году Бертгольд был убит, но его преемник епископ Альберт I Рижский (Альберт фон Буксгевден) привел местных жителей к повиновению, заключив с ними мир, и основал город-крепость Ригу. В 1201 году по его ходатайству был учрежден Орден меченосцев. Распространив католицизм в юго-восточной Ливонии, Альберт сначала платил дань полоцким князьям, но, захватив крепости Кокнесе и Герсику, в 1205 году перестал платить дань. Альберт уступил ⅓ часть покоренной Ливонии рыцарям, и русское Полоцкое княжество с тех пор утратило свое влияние в Ливонии…

В 1202 году Рюрик Ростиславич сговорился со Всеволодом Святославичем Черниговским идти против Романа. Но Роман предупредил врагов, собрал полки галицкие и волынские и въехал в Киевскую волость. Рюрик отказался от Киева.

Но Рюрик не желал спокойно переносить свое изгнание и терпеть в Киеве племянника: в следующем 1203 году он опять соединился со Всеволодом Чермным, нанял множество половцев и овладел Киевом. Как видно, союзники, не зная, чем заплатить половцам, обещали отдать им Киев на разграбление, тем более что Рюрику нечего было жалеть киевлян, которые отворили ворота Роману. И вот половцы рассыпались по городу, сожгли не только Подол, но и Гору, ограбили Софийский собор. Десятинную церковь и все монастыри, монахов и монахинь, священников и жен их, старых и увечных перебили, а молодых и здоровых повели в плен, также и остальных киевлян; пощадили только иностранных купцов, спрятавшихся по церквам, – у них взяли половину имущества и выпустили на свободу.

В 1203 году, возвратившись из похода против половцев, князья Роман и Рюрик начали спорить о распределении волостей. Дело кончилось тем, что Роман схватил Рюрика, отослал в Киев и там велел постричь в монахи вместе с женою и дочерью, своею женою, с которой перед тем развелся, а сыновей Рюриковых Ростислава и Владимира взял с собой в Галич.

Всеволод Юрьевич, однако, потребовал выпустить Рюриковичей на свободу и одному из них – Ростиславу – отдал Киев. В 1205 году Роман погиб в битве с поляками. Рюрик, как только узнал о смерти Романа, так сейчас же скинул монашескую рясу и объявил себя князем Киевским вместо сына; он хотел было расстричь и жену, но та не согласилась и постриглась в схиму.

Ольговичи также поднялись и явились с полками к Днепру. Рюрик вышел к ним навстречу. Уговорились вместе идти на Галич, отнимать наследство у сыновей Романовых. На реке Серете союзники встретили галицкое и волынское войско, бились с ним целый день и принудили отступить к Галичу, но город не взяли.

В следующем 1206 году все Ольговичи опять ходили на Галич и на этот раз преуспели в своем начинании. Владимир Игоревич сел в Галиче, а брат его Роман – в Звенигороде. Всеволод Чермный, обрадовавшись тому, что Галич занят его родичами, решил изгнать Мономаховичей и из Киева. Но в том же году Рюрик, соединясь с сыновьями и племянниками, выгнал Ольговичей из Киева и Переяславля. Чермный явился зимою с братьями и половцами добывать Киева, стоял под ним три недели, но не мог взять и ушел назад ни с чем.

Счастливее он был в следующем 1207 году. Соединившись со Святополком Туровским и Владимиром Игоревичем Галицким, он приступил к Киеву с трех сторон. Рюрик, слыша, что идет на него отовсюду бесчисленная рать, а помощи нет ни от кого, бежал из Киева в Овруч. Всеволод Чермный сел опять в Киеве, наделав много зла Русской земле через своих союзников половцев.

Из приведенных исторических свидетельств видно, что за два десятилетия картина разительно изменилась. В то время, когда происходило становление рыцарских орденов в Прибалтике, Русь стремительно слабела, погружаясь в междоусобицы. Русские князья, еще в 1184 году объединявшиеся и громившие половцев, сообща отражавшие набеги степняков, через пару десятков лет приводят половцев на Русь и даже отдают им на разграбление Киев. Русский оплот в Прибалтике, город Юрьев, не получая помощи от Руси, после ожесточенных боев был захвачен немецкими рыцарями.

Срез взят всего по двум коротким периодам, но это происходило год за годом, непрерывно.

Непрерывно шло усиление врагов, непрерывно шло ослабление Руси.

Но даже очевидный вред от междоусобиц, вред, способный уничтожить страну, не останавливал удельных князей в борьбе за лишний кусок.

В 1216 году происходит крупнейшее сражение между русскими князьями – Липицкая битва (на реке Липица у Юрьева-Польского) – между владимиро-суздальским войском князей Ярослава Всеволодовича и Юрия и новгородско-псковско-смоленско-ростовским войском князей Мстислава Удалого, Константина Всеволодовича и др. Битва окончилась поражением Ярослава и Юрия. По данным летописи, дружины Юрия, Ярослава и младших Всеволодовичей только убитыми потеряли 17 250 человек против 2550 человек у их противников.

К этому году, когда Русь еще больше ослабла, Чингиз-хан завершил покорение северного Китая, а в 1218 году его полководец Джебе (известный тем, что сумел ранить самого Чингиз-хана еще тогда, когда воевал против него) разгромил государство каракитаев.

В 1219 году монголы обрушились на обширное, богатое и мощное государство хорезмшахов. Хорезмшах Ала ад-Дин Мухаммед отказался от предложенного Чингиз-ханом союза и убил монгольских послов. После этого война между Ала ад-Дин Мухаммедом и Чингиз-ханом стала неизбежной. По людскому и военному потенциалу Хорезм был гораздо сильнее государства Чингиз-хана. Но государство хорезмшахов не было национально сплоченным. В нем, по сути, не было государствообразующей нации, а основу армии и главную опору хорезмшаха составляли кипчаки (половцы), не входившие в состав постоянного населения державы. Власть хорезмшахов держалась не на поддержке народа или хотя бы его части, а на страхе перед военной силой, перед кипчаками. При слабом, не блещущем воинскими талантами хорезмшахе Ала ад-Дин Мухаммеде такая держава была обречена пасть под ударом монголов. Всего через год после вторжения монголов государство хорезмшахов прекратило свое существование, хотя большая часть страны даже не была захвачена.

Погоня туменов самых опытных и прославленных монгольских полководцев Субедея и Джебе за бежавшим хорезмшахом после смерти последнего превратилась в разведывательный поход, призванный определить цели дальнейшего завоевания.

Субеетай-Баатура он отправил в поход на север, повелевая дойти до одиннадцати стран и народов, как то: Канлин, Кибчаут, Бачжигит, Оросут, Мачжарат, Асут, Сасут, Серкесут, Кешимир, Болар, Рарал (Лалат), перейти через многоводные реки Идил и Аях, а также дойти и до самого города Кивамен-кермен.

Разгромив войска Грузии и Ширвана, монголы через Дербентский проход прорвались на Северный Кавказ, в Европу.

Уже на север от Кавказа монголов остановили объединенные войска аланов (осетин) и половцев. Но, не сумев разбить объединенные силы, Субедей и Джебе одарили половцев богатыми дарами, говоря: «мы и вы одного рода» и объясняя, что воюют монголы только против алан. Половцы предали алан и ушли. Монголы, разбив алан, настигли половцев и также их разгромили. В бою погиб и «наисильнейший половецкий хан» Юрий Кончакович, грабивший Киев в 1203 году, тесть бывшего тогда новгородским князем Ярослава Всеволодовича.

И вот первая волна монгольского нашествия достигла Руси – половецкий хан Котян обратился к русским князьям за помощью против новых, неведомых захватчиков. В начале 1223 года в Киеве был созван съезд князей. Киевский, волынский, галицкий и черниговский князья решили совместно выступить против монголов. Князья Владимиро-Суздальской, Рязанской и других земель средней и северной Руси не присоединились к походу.

Но даже среди выступивших в поход князей не было единства. Каждый князь командовал своими силами самостоятельно, единоначалие отсутствовало. Сражаться предстояло с сильнейшими монгольскими полководцами, с войсками, скованными железной дисциплиной, имевшими огромный боевой опыт и привыкшими побеждать. На реке Калке русско-половецкое войско было разбито по частям, разбито наголову. Главной причиной поражения было все то же отсутствие единства.

Субедей и Джебе не стали вторгаться на Русь. Они не имели достаточных сил и потому не собирались покорять земли, через которые проходили. Монгольские войска дошли до Волжской Булгарии, где потерпели поражение. Уйти обратно, в монгольские владения, сумело только 4 тысячи воинов.

Страшная угроза нависла над Русью. Чингиз-хан умер в 1227 году, разделив империю между сыновьями и внуками, и они продолжили завоевания и расширение империи. Первое время они действовали сообща.

А русские князья по-прежнему сражались друг с другом. Хотя шла борьба с ведущими Крестовый поход против Руси немецкими рыцарями, смоленский князь заключил с немцами договор о торговле. Участились набеги набирающей силу Литвы. В 1230 году обрушился «глад и мор на всю землю Русскую». В 1237 году разбитый Орден меченосцев слился с гораздо более сильным Тевтонским орденом.

В 1236 году начался Западный поход внука Чингиз-хана – Бату-хана (Батыя). Батый, не сумев разбить башкир, присоединил их к себе в качестве союзников. Затем были разбиты и присоединены к войску половцы. Объединенные силы обрушились на Волжскую Булгарию. Как пишет Рашид ад-Дин, монголы «дошли до города [Булгара] Великого и до других областей его, разбили тамошнее войско и заставили их покориться. Прошли тамошние вожди Баян и Джику, изъявили царевичам покорность, были [щедро] одарены и вернулись обратно».

И вот войска Батыя вышли к границам русских земель. Первой на пути монголо-татар оказалась Рязань.

В год 6745 (1237). В двенадцатый год по перенесении чудотворного образа Николина из Корсуня. Пришел на Русскую землю безбожный царь Батый со множеством воинов татарских и стал на реке на Воронеже близ земли Рязанской. И прислал послов непутевых на Рязань к великому князю Юрию Ингваревичу Рязанскому, требуя у него десятой доли во всем: во князьях, во всяких людях и в остальном. И услышал великий князь Юрий Ингваревич Рязанский о нашествии безбожного царя Батыя, и тотчас послал в город Владимир к благоверному великому князю Георгию Всеволодовичу Владимирскому, прося у него помощи против безбожного царя Батыя или чтобы сам на него пошел. Князь великий Георгий Всеволодович Владимирский и сам не пошел, и помощи не послал, задумав один сразиться с Батыем. И услышал великий князь Юрий Ингваревич Рязанский, что нет ему помощи от великого князя Георгия Всеволодовича Владимирского, и тотчас послал за братьями своими: за князем Давыдом Ингваревичем Муромским, и за князем Глебом Ингваревичем Коломенским, и за князем Олегом Красным, и за Всеволодом Пронским, и за другими князьями… И послал сына своего князя Федора Юрьевича Рязанского к безбожному царю Батыю с дарами и мольбами великими, чтобы не ходил войной на Рязанскую землю… Безбожный царь Батый оскорбился и разъярился и тотчас повелел убить благоверного князя Федора Юрьевича, а тело его велел бросить на растерзание зверям и птицам, и других князей и воинов лучших поубивал.

Не получил рязанский князь помощи ни от Владимиро-Суздальской земли, ни от Михаила Черниговского. По версии летописи, Михаил отказался предоставить помощь, так как «рязанские с ним на Калку не пошли».

Юрий Игоревич с племянниками Олегом и Романом Ингваревичами, муромскими князьями Юрием Давыдовичем и Олегом Юрьевичем повели войска навстречу Батыю, на реку Воронеж, где и были разбиты наголову. Рязань Батый взял штурмом и разрушил столь основательно, что город более не восстанавливался. Нынешняя Рязань – это бывший Переяславль-Рязанский, находившийся в 70 километрах от древней Рязани.

Нашествие Батыя на Русь проходят даже в школе, и потому подробно пересказывать его нет смысла. Интереснее обратить внимание на то, как сложилась жизнь тех людей, которые вершили судьбы Руси до Батыя.

Рязанское княжество долго вообще не имело «легитимного» князя, пока во главе его не стал Олег Ингваревич Красный, вернувшийся на княжение после 14-летнего ордынского плена.

Михаил Всеволодович Черниговский, не оказавший помощи Рязани, успел между двумя походами Батыя на Русь занять Киев и повоевать с Литвой. Во время второго похода Батыя бежал в Венгрию. Потом вернулся в Киев, но отдал его по требованию татар Ярославу Всеволодовичу. Позже Михаил был вызван в Орду, где его убили, по данным летописи, за отказ поклониться идолам.

Князь Юрий Всеволодович Владимирский, тоже не оказавший помощи Рязани, погиб на реке Сити. Обезглавленного князя опознал по княжеской одежде среди оставшихся не погребенными тел убитых воинов на поле боя епископ Ростовский Кирилл, возвращавшийся из Бело-озера. Весь род князя был истреблен татарами.

Брат Юрия Всеволодовича Ярослав Всеволодович был на момент вторжения Батыя киевским князем. После смерти брата стал князем Владимирским. Вместе с сыновьями присягнул на верность Батыю. Был первым князем, получившим от хана ярлык на великое княжение. В 1246 году его вызвали в Орду, где он и умер почти в одно время с Михаилом Черниговским. По данным летописи, был отравлен.

Даниил Романович Галицкий, участник битвы на Калке, перед вторым вторжением татар воевал против Михаила Черниговского за Галич и Киев. Тысяцкий князя Даниила Дмитр, возглавлявший оборону Киева, не смог удержать город и попал в плен. Сам Даниил во время вторжения был в Венгрии и вернулся после ухода татар. Признав власть татар над собой, он прошел через те унижения, которые отказался принять Михаил Черниговский, и сохранил за собой галицко-волынские земли. Впоследствии Даниил пошел на договор с папой римским Иннокентием IV об объединении церквей и принял помощь Запада в борьбе с татарами.

В целом Русь была достаточно сильна, чтобы отразить татарское нашествие, но отсутствие единства среди князей, постоянные междоусобицы не оставили стране шанса устоять перед столь страшным врагом. В соответствии с заветами Чингиз-хана, татары проявляли веротерпимость и брали священников под защиту. Церковь была освобождена татарами от всяческих поборов и защищена законом «от хулы». И церковь встала на сторону захватчиков, трактуя нашествие Батыя как «божью кару», а сопротивление татарам – как «сопротивление божьей воле».

Но Русь, пусть и под властью татар, сохранилась. Татары грабили, жгли города, угоняли людей в полон. Но они не навязывали своей культуры и веры, не ставили своих правителей. Эмирами Орды в русских землях были русские же князья, сохранявшие лояльность Орде. То есть татары не прилагали никаких усилий по ассимиляции русского народа и уничтожению русской культуры. Народам, оказавшимся под властью Запада, приходилось тяжелее, например народ пруссов, оставивший свое название Пруссии, был полностью истреблен или ассимилирован.

И только от русского народа и его правителей, от их стойкости и решимости зависело, сумеют ли они сохранить себя и освободиться, сумеют ли воссоздать свое государство. И не стоит ужасаться циничности, жестокости и коварству русских князей. Они были такими же и в более ранние времена, и в более поздние. И они не отличались от правителей других стран и народов.

Важнее понять другое: на судьбах страны и народа сказываются не столько личные достоинства и недостатки князя, сколько его приоритеты и целеполагание. Если князья для уничтожения внутренних врагов приводят в страну врагов внешних и сиюминутные выгоды ставят превыше всего – горе стране. Если князья пекутся о собирании земель, о династии, о том, что оставят внукам и правнукам, – это к процветанию страны.

И именно с этих позиций мы рассмотрим в следующей главе князя Александра Невского.

Глава 5 Александр Невский и его потомки

После ордынского нашествия и установления ига на северо-востоке Руси центробежные тенденции, направленные на развал страны, сменились на центростремительные, ведущие к собиранию русских земель вокруг одного центра.

Стоп! А что вообще означают эти слова? Они означают, что вполне конкретные исторические лица (а за любыми историческими событиями всегда стоят исторические лица) стали собирать земли под своей властью, безжалостно пресекая любые попытки этому помешать. А другие исторические лица, более низкого положения, выполняющие менее важную роль, верно служили первым и помогали им в благом начинании сбора земель.

И сейчас речь пойдет о том самом историческом лице, в правление которого и начались центростремительные процессы на северо-востоке Руси, – об Александре Невском.

У нас в стране среди православных Александр Невский почитается как святой – святой благоверный великий князь. Как говорится в его житии:

«Мудрость же и остроумие дадеся ему от Бога, яко Соломону… вселися в сердце его страх Божий, еже соблюдати заповеди Господни и творити я во всем… Смиренномудрие вседушно держаше, воздержася и бдя, чистоту душевную и телесную соблюдаше, кротость же стяжа и от тщеславия отвращашеся… Во устех же беспрестанно бяху божественная словеса, услаждающа его паче меда и сота».

Сложно представить в ту пору правителя, который не тщеславен, чист душой и кроток. Да Александр таким и не был.

Александр – сын князя суздальского и новгородского Ярослава. В момент монгольского вторжения, в 1237 году, Александр правил в Новгороде. И после гибели великого князя Владимирского на реке Сити вместе с отцом Ярославом и братом Андреем присягнул Батыю.

Крайне важно помнить то, что в это время римский папа Григорий IX фактически занимался организацией Крестового похода на Русь. В католическом мире православных объявили схизматиками. Но если в 1234 году отец Александра Ярослав разгромил крестоносцев при Эмбахе, командуя сильным объединенным новгородско-владимиро-суздальским войском («Иде князь Ярослав на немци под Юрьев, и ста не дошед города… князь Ярослав биша их… на реце на Омовыже немци обломишася»), то после нашествия Батыя северным русским землям пришлось рассчитывать в основном на свои силы.

И вот в 1240 году Александр силами дружины и небольшого количества добровольцев из новгородцев и ладожан отбивает шведское вторжение. Шведы были разбиты на Неве, в месте впадения в нее Ижоры. Обычно русские летописи приписывают командование шведами ярлу Биргеру, но тот еще не стал ярлом, да и, по шведским источникам, не ходил на Русь.

Но был Биргер на Неве или нет – шведов там побили.

После этого события Александр рассорился с новгородцами («роспревся с новгородци») и отбыл со своим двором в Переяславль. Но вскоре новгородцам пришлось звать его обратно.

Это яркий пример борьбы центробежных и центростремительных тенденций на Руси.

Псков – богатый торговый город. Город, зависимый от Новгорода и в то же время являющийся его торговым конкурентом. Город русский и православный.

И вот в Пскове часть боярства и купечества во главе с посадником Твердилой поставила финансовые интересы выше интересов своего народа, выше его сохранения как народа. В борьбе против Новгорода Твердила и его сторонники решили опереться на крестоносцев и пригласили в Псков комтуров Ливонского ордена в качестве военных наместников-фогтов. Восстание противников немецкого правления было крайне жестоко подавлено.

Управляемый немцами Псков начал активную экспансию, направленную на вытеснение Новгорода из торговли и захват его владений. Немецкие рыцари заняли земли народности води и построили крепость Копорье, что позволило им препятствовать новгородской торговле.

Успех сепаратистов был полный. И Новгород был вынужден обращаться за помощью. Выбор был небогат – либо идти на поклон к Западу, к конкурентам ордена вроде датчан или литовцев, либо просить помощи русских князей, находящихся под властью Золотой Орды.

Первый путь вел к окончательному распаду русских земель, и новгородцы обратились к Александру.

Александр Невский взял Копорье, Псков, уничтожил руководителей псковских сепаратистов. О гуманизме святого можно судить по словам жития, посвященным взятию Копорья.

Князь же Александр вскоре пошел и разрушил город их до основания, а их самих – одних повесил, других с собою увел, а иных, помиловав, отпустил, ибо был безмерно милостив.

В 1242 году на Чудском озере Александр разгромил войско Ливонского ордена в знаменитом Ледовом побоище.

По русским источникам, главные силы ордена во главе с магистром были заманены на лед и там разбиты ударами с флангов и тыла, при этом часть рыцарей погибла, провалившись под лед.

По ливонским источникам, силы ордена под командованием епископа дерптского Германа были разбиты на берегу.

Но в любом случае орден в этом сражении потерпел поражение – и притом полное. И очень важным нюансом сражения было то, что против ливонцев в нем бились и татарские всадники.

Как же так получилось, что татары стали воевать, по сути, за единство русских земель?

В отличие, к примеру, от Михаила Черниговского или Даниила Галицкого, Александр Невский полностью признал власть Батыя и был ему лоялен. Он стал укреплять свое положение не как суверенный князь, а как один из князей Золотой Орды. И свои земли он объединял и приводил в порядок, как эмират Орды. Поэтому Александр пришел на помощь Батыю в подавлении восстания половцев, помогал проводить перепись населения и сбор дани, «примучил» к дани Батыю Новгород, который монголо-татары никогда не брали. Иногда Александр, усыновленный Батыем, упоминается уже не как Ярославич, а как Батыевич.

Святой Александр Невский предал Орде своего брата Андрея, когда тот пытался сговориться с Даниилом Галицким о совместном выступлении против Орды, чем вызвал страшное нашествие, получившее в летописях название «Неврюева рать». Но после этого нашествия Александр – уже великий князь Владимирский. И он укрепляет Русь для борьбы с литовцами, отражая их вторжение 1245 году.

К концу правления Александра в его руках и руках его рода сосредоточена вся верховная власть на северо-востоке Руси. Как Батыевич он является чингизидом и носителем золотой пайцзы, что ставит его по статусу выше большинства эмиров Золотой Орды. В дальнейшем ордынский ярлык на великое княжение в большинстве случаев оказывается в руках потомков Александра Невского. Борьба между Тверью и Москвой за главенство на Руси – это борьба между потомками Александра Невского. Иван Калита, сумевший заставить Орду убрать с Руси баскаков и доверить сбор дани московским князьям, – внук Александра. Дмитрий Донской, разбивший Мамая и ставший первым после Мономаха князем, которому удалось вывести в поле силы всех русских земель, – праправнук Александра. Иван III, «собиратель земли Русской» и первый государь всея Руси, – прямой потомок Александра.

Именно с Александром Невским, с его именем связано начало того процесса, когда Русь, становясь все более единой, оказалась сильнейшим из эмиратов Золотой Орды, а затем не только получила суверенитет, но и сумела собрать всю Золотую Орду уже под своей властью.

Глава 6 От князя к государю

В течение XIV–XV веков Московское княжество претерпело впечатляющую трансформацию. Оно превратилось из княжества в суверенное государство.

Что же это за изменения и чем они важны? Чем плохо было оставаться княжеством? В чем вообще отличия?

Для начала рассмотрим, как менялись статус и положение правителей княжества.

Родоначальником всех московских князей считается Даниил Александрович, сын Александра Невского.

Даниил Александрович правил успешно и расширил свои владения. При нем были присоединены Коломна и ряд других волостей, по завещанию получен Переяславль. Но Даниил Московский был не великим, а лишь удельным князем, и помнят о нем немногие.

Гораздо более известен сын Даниила – Иван по прозвищу Калита. Иван Данилович вступил в борьбу за великокняжеский престол с другими потомками Александра Невского – тверскими князьями. Калита помог татарам подавить вспыхнувший в Твери бунт против баскаков. И он стал первым московским князем, получившим от татар ярлык на великое княжение.

Но если ярлык от татар получали многие, то немногие смогли принести этим пользу своему княжеству и всей Руси. Иван Калита значительно прирастил земли княжества, не только захватывая, но и покупая волости в других княжествах, за что и снискал славу «собирателя земли Русской». Но главное, Иван Данилович сумел избавить Русь от баскаков, сам собирая дань для Орды, дал передышку от набегов. Как говорилось в летописях:

Сел великий князь Иван Данилович на великом княжении всея Руси, и была оттоле тишина великая на 40 лет, и перестали татары воевать Русскую землю и убивать християн, и отдохнули и опочили християне от великой истомы и многой тягости, от насилья татарского, и была оттоле тишина велия по всей земли.

Эта запись сделана спустя по меньшей мере четверть века после смерти княжившего всего 15 лет Ивана Калиты. Но отзыв современника, написанный тотчас же после кончины князя, пожалуй, даже более восторженный. «Многогрешные» дьяки Мелентий и Прокоша переписали в 1339 году в Москве Евангелие для церкви или монастыря Богородицы на Северной Двине. Они работали по заказу чернеца Анания.

О сем бо князи великом Иване, пророк Езекий глаголет: «В последнее время в апустевшей земли на западе востанет цесарь правду любяй; суд не по мзде судяй, ни в поношение поганым странам; при сем будет тишина велья в Руской земли и восияет в дни его правда», яко же и бысть при его цесарстве. Сий бо князь великой Иван, имевшей правый суд паче меры… безбожным ересям преставшим при его державе, многим книгам написаным его повелением, ревнуя правоверному цесарю греческому Мануилу, любяй святительскый сан.

Вот эта «тишина велья» во всей «апустевшей земле» и есть главная заслуга Ивана Калиты перед Русью. Огромным успехом Калиты был переезд митрополита из Владимира в Москву. Перенос митрополичьего престола резко поднял статус Москвы среди других княжеств.

Но, будучи богатым и влиятельным князем, достигшим многого, Иван Калита полностью зависел от благорасположения татар. Ему приходилось регулярно ездить в Орду. Что это были за поездки, можно судить по словам Духовной грамоты (завещания) Ивана Калиты:

«Я грешный, ничтожный раб божий Иван, пишу духовную грамоту, идя в Орду, никем не принуждаем, в здравом своем уме, в полном здоровье. На случай, если бог что решит о моей жизни, даю завещание сыновьям моим и княгине моей. Завещаю сыновьям своим отчину свою Москву, а раздел учинил им такой…

…А завещаю тебе, сыну моему Семену, братьев твоих младших и княгиню мою с меньшими детьми: после бога ты будешь о них заботиться. А кто эту мою грамоту нарушит, пусть судит его бог».

Как изменилось положение великого князя с годами, хорошо видно на примере Дмитрия Донского, внука Ивана Калиты.

Дмитрий продолжил объединение земель северо-востока Руси вокруг Москвы. При нем Московское княжество по крайней мере впятеро превысило по площади владения, оставленные Даниилом Московским.

Дмитрий уже не ждал милостей от Орды, и когда ярлык на великое княжение был передан князю Суздальскому, московский князь, используя распрю в Орде между ханами Абдулом и Мюридом, силой отнял ярлык на княжение у Дмитрия Суздальского.

В последующие годы Дмитрий Московский сумел отбиться от нашествия литовцев и их союзников, отнять ярлык на великое княжение у князя Михаила Тверского. При этом послу Мамая, что привез ярлык Михаилу Тверскому, Дмитрий отвечал на требование ехать во Владимир слушать ярлык: «К ярлыку не еду, на великое княжение не пущу, а тебе, послу цареву, путь чист».

Дмитрий разбил рязанского князя, а после очередной передачи ярлыка Михаилу Тверскому не просто победил Тверь и вновь отобрал ярлык, но превратил великое княжество Тверское в своего вассала.

Именно московские полки разгромили татарские войска мурзы Бегича на реке Воже. Более же всего прославила Дмитрия битва, данная татарам на Дону, на Куликовом поле. В этом сражении войска Дмитрия, который по ордынским меркам был эмиром Московским, эмиром Золотой Орды, наголову разгромили войска крымского эмира Мамая.

Куликовская битва описана многократно и широко известна. Но нельзя не привести состав рати Дмитрия – в нее вошли отряды от Москвы, Коломны, Звенигорода, Можайска, Волока, Серпухова, Боровска, Дмитрова, Переяславля, Владимира, Юрьева, Костромы, Углича, Галича, Бежецкого верха, Вологды, Торжка, а также дружины, выставленные княжествами Белозерским, Ярославским, Ростовским, Стародубским, Моложским, Кашинским, Вяземско-Дорогобужским, Тарусско-Оболенским и Новосильским. К ним необходимо добавить также «дворы» князей-изгоев Андрея и Дмитрия Ольгердовичей и Романа Михайловича Брянского, новгородцев. Возможно, участвовали в битве и отряды из Елецкого и Муромского княжеств, а также с Мещеры.

Столь представительного войска на Руси не собирали, пожалуй, со времен Владимира Мономаха. Это первое войско за два столетия, которое можно считать не войском какого-то князя, а в полном смысле русским войском.

Славная победа на Дону не освободила Русь от ига. Еще слишком сильна была Орда и слишком разобщена Русь. Дмитрий Донской после разорения Москвы Тохтамышем продолжил платить дань ордынским ханам.

Но один из важнейших результатов можно оценить по словам из Духовной грамоты Дмитрия Донского: «А се благословляю сына своего, князя Василья, своею отчиною, великим княженьем».

То есть впервые великое княжение Владимирское не получалось по ярлыку, а передавалось великим князем сыну в качестве наследства.

И вот мы дошли до Ивана III.

Именно этот великий князь сумел объединить под своей властью все русские земли, считавшиеся зависимыми от Орды, сумел отразить внешние вторжения. Он прекратил поползновения рыцарей на русские земли и даже заставил Ливонский орден платить дань.

Иван III беспощадно пресекал все попытки сепаратизма, попытки расколоть Русь. В это время пытался отколоться от Русских земель «Господин Великий Новгород», боярство и купечество которого наживалось на торговле в составе Ганзейского союза. Крайне выраженный сепаратизм был подавлен в ходе войны, когда на реке Шелонь войска Ивана III нанесли новгородцам сокрушительное поражение. А когда московские (точнее, уже русские) войска подошли к Новгороду, простые новгородцы передали город Ивану III.

В области государственного управления Иван III фактически создал институты, характерные для суверенного государства. Наиболее значимым был выход в 1497 году письменного свода законов – Судебника, вводившего единые законы для всей Руси.

Иван женился на византийской принцессе Софье Палеолог. Такой уровень династических отношений был достигнут впервые со времен Владимира Мономаха. Именно тогда наша страна обзавелась своим гербом в виде черного двуглавого орла на золотом поле. Исходно это герб дома Палеологов.

И если ранее московские князья признавали более высокий статус последних ордынских ханов, то теперь они не только не считали их выше, но даже не признавали полностью равными себе, на что недвусмысленно намекает легенда о растоптании Иваном ханской басмы.

О том же говорит и Лызлов в своей «Скифской истории».

Беззаконный царь (Ахмат. – А. Б.), не в силах срамоты своей терпеть, в лето 1480-е собрал немалую силу: царевичей, и улан, и мурз, и князей, и скоро-устремительно пришел к Российским рубежам. В Орде же своей оставил только тех, кто не мог оружием владеть… Великий князь же, посоветовавшись с боярами, решил совершить благое дело. Ведая, что в Большой Орде, откуда пришел царь, вовсе не осталось воинства, тайно послал свое многочисленное войско в Большую Орду, к жилищам поганых. Во главе стояли служилый царь Уродовлег Городецкий и князь Гвоздев, воевода звенигородский.

Царь же не ведал о том.

Они, в лодьях по Волге приплыв в Орду, увидели, что воинских людей там нет, а есть только женский пол, старики и отроки. И взялись пленить и опустошать, жен и детей поганых немилосердно смерти предавая, жилища их зажигая. И, конечно, могли бы всех до одного перебить.

Но мурза Обляз Сильный, слуга Городецкого, пошептал своему царю, говоря: «О царь! Нелепо было бы великое сие царство до конца опустошить и разорить, ведь отсюда и ты сам родом, и мы все, и здесь – отчизна наша. Уйдем же отсюда, и без того довольно разорения устроили, и Бог может прогневаться на нас».

То есть здесь мы видим не только «беззаконного царя», который не был чингизидом и потому не мог считаться даже ровней московскому князю. Здесь говорится о том, что уже и Поволжье воспринимается как наша земля, как часть Отчизны.

Характерной оценкой деятельности Ивана III в летописях можно, пожалуй, считать следующие слова.

Сей блаженный и достохвальный великий князь… многие княжения присовокупи и силу умножи, варварскую же нечестивую власть опроверже и всю Русскую землю данничества и пленения избави, и многие от Орды данники себе учини, многа ремесла введе, их же прежде не знахом, со многими дальними государи любовь и дружбу и братство сведе, всю Русскую землю прослави…

Таким образом, мы очень кратко обрисовали превращение московских князей из правителей небольшого удела в суверенных правителей огромной державы, имеющей статус, равный царствам и королевствам, – в государей всея Руси!

Глава 7 Служилые люди

Русь прошла путь от великого князя к государю. От группы почти независимых друг от друга княжеств к единому централизованному государству.

Но все исторические процессы при всей своей глобальности – дело рук людей. И не только правителей и их ближайших сподвижников, но и той людской массы, которая в истории скрывается за словом «народ». От этих людей также зависит, какие исторические процессы будут дальше направлять путь страны.

Как показала история Киевской Руси, объединение всех земель под одной рукой, и даже под рукой выдающегося политика вроде Владимира Мономаха или Ярослава Мудрого, оказывалось временным и держалось на авторитете и могуществе конкретного правителя. И после его смерти единство сразу давало трещину. Но в те времена иначе и быть не могло.

В Киевской Руси каждый удельный князь был правом и законом своего княжества, сам распоряжался ресурсами княжества, имел собственную дружину, собирал рать со своих земель. Внутри удельного княжества были боярские вотчины, защищенные древним правом. И в них уже боярин выступал полновластным хозяином. А отряды бояр составляли основную военную силу любого удельного княжества.

В период возвышения Московского княжества независимость удельных князей была несколько ограничена. Роль их военных дружин была снижена, как и роль приводимого ими ополчения. И произошло это благодаря нарождавшемуся сословию – служилому дворянству.

Если в XI–XIII веках, когда впервые упоминаются дворяне, речь идет, по сути, о служилых людях княжьего двора, то в период Великого княжества Московского говорится уже о людях, владеющих пожалованными поместьями с крестьянами и являющихся на службу к князю «конными и оружными». И эти служилые люди уже не воспринимали себя людьми какого-то конкретного удельного князя. На них опирался уже владетель земли Русской. И если на Куликовом поле стояли перед врагом в основном княжеские дружины да пешая рать, то на Шелони и Угре – главным образом служилые дворяне и «дети боярские». И даже князья-воеводы приводили с собой уже не дружины, а служилых своей земли, как было в 1445 году при отражении литовского вторжения: «Слышавъ то можаичи княже Ивановы Андреевича, и събрася ихъ 100 человекъ детей боярскихъ, а воевода у нихъ князь Андрей Васильевичь Луговица Суздальского; а княжихъ Михаиловыхъ Андреевича 100 же головъ детей боярскихъ, а воевода у нихъ князь Иванъ Федоровичь Судокъ; а княжихъ Васильевыхъ Ярославича 60 человекъ детей боярскихъ на помочь пришли».

Каждый дворянин должен был прибывать на зов воеводы «конным и оружным» и при достаточном размере поместья приводить с собой так же экипированных людей – боевых холопов. Количество приводимых воинов определялось величиной поместья дворянина и рассчитывалось по числу четвертей земли: «…а с вотчин и с поместья уложеную службу учини же: со ста четвертей добрые угожей земли человек на коне и в доспехе полном, а в далной поход о дву конь».

При Иване III практически вся военная служба легла на плечи служилых дворян. Но были и сложноустранимые недостатки поместного войска. Дворянин должен был заниматься и своим поместьем, поэтому на службе проводил не все время. Если он этого не делал, то разорялся, а земли его и крестьяне обычно скупались монастырями и боярами-вотчинниками. Положение дворянина среди сослуживцев определялось не личными достоинствами, а богатством (числом воинов) и древностью рода. Дворянское войско в силу специфики формирования, а также будучи конным, мало годилось для постоянной защиты городов. И наконец, дворян не хватало для обеспечения всех военных нужд огромного и продолжающего расти государства.

Необходимость охраны городов и засечных линий, защищавших от набегов кочевников, привела к появлению еще одной категории служилых людей – городовых и служилых казаков. Первое летописное упоминание о городовых рязанских казаках встречается в наказе великого князя Московского Ивана III к великой княгине Рязанской Агриппине: «Твоим служивым людям… и иным и городовым казакам быть всем на моей службе, а ослушается кто и пойдет самодурно на Дон в молодечество, их бы ты… велела казнити». Неудивительно, что городовые казаки впервые упоминаются именно в связи с Рязанью – Рязанское княжество располагалось на границе с ордынскими землями и первым принимало удар из степи.

На плечи городовых казаков легла задача несения гарнизонной службы в городах, находящихся под угрозой набегов, и на засечных линиях. По сути, это были постоянные гарнизоны. Казаки являлись преимущественно пешим войском, и потому именно им пришлось в русском войске осваивать «огненный бой» – стрелковое огнестрельное оружие.

Казаки селились прямо по месту службы. Они получали землю, но без крестьян, и работали на этой земле сами. Кроме кормления с земли казаки получали освобождение от всякого «тягла» и государево жалованье.

Казаки, менее дворян привязанные к земле и служащие на границе, внесли огромный вклад в расширение русских земель. Казаком был покоритель Сибирского ханства – Ермак Тимофеевич. Казаками были осваивавшие Сибирь и Дальний Восток Ерофей Хабаров, Василий Поярков, Семен Дежнев. Казаки создавали на новых рубежах остроги, в которых и несли дальнейшую службу, а уж за ними приходили купцы, крестьяне, государевы чиновники.

Еще одна категория служилых людей, складывающаяся параллельно с городовым казачеством, – пушкари. Пушкари, как и казаки, получали земли и жалованье. Но жалованье их было больше, чем у казаков. И слово «пушкарь» применительно к этому времени ни в коем случае нельзя считать синонимом «артиллериста». Артиллерия в ее современном виде (когда у каждой пушки есть расчет из артиллеристов) еще не сложилась. Пушкарь был мастером высочайшего уровня, способным изготовить пушку и боеприпас к ней. В мирное время он заведовал материальной частью артиллерии города, в котором нес службу. А в военное время на каждого пушкаря приходилось по несколько орудий, которые обслуживались расчетами из посошной рати. Сам пушкарь не только командовал всеми расчетами на своем участке, но и наводил поочередно каждое орудие, ибо каждое орудие было уникально по характеристикам и никто, кроме пушкаря, не знал, сколько именно нужно пороху и как полетит ядро. Для наглядности можно привести такие цифры: пушечный «наряд» Коломны на 1577 год составлял 91 пушку и 17 пушкарей, Можайска на 1595 год – 14 пушек и 2 пушкаря.

Фактически по своему положению и характеру службы пушкари мало отличались от городовых казаков и в принципе могут считаться их несколько привилегированной частью.

Но городовые казаки, обеспечивая безопасность городов и неся гарнизонную службу, не могли решить проблему массовой пехоты с «огненным боем» в больших походах. Ведь они были рассредоточены территориально, и сбор значительного числа казаков требовал много времени и оставлял пограничные города без защиты. А необходимость в пехоте с «огненным боем» в связи с развитием огнестрельного оружия становилась все более насущной.

И эта необходимость привела к появлению еще одной категории служилых людей – стрельцов.

Первоначально при Иване III роль пехоты с «огненным боем» выполняли немногочисленные казаки и ополченцы-пищальники. Но с ростом значения стрелкового оружия в 1550 году на смену ополченцам-пищальникам пришло стрелецкое войско: «В лето 7058 учинил у себя Царь и Великий князь Иван Васильевич выборных стрельцов с пищалей три тысячи человек и велел им жити в Воробьевской слободе, а головы у них учинил детей боярских… Да и жалования стрельцам велел давати по четыре рубля на год».

Первые стрелецкие части составили гарнизон Москвы и при этом сразу могли выступить в поход. В дальнейшем основные стрелецкие полки размещались в крупнейших городах, и на начало XVII века численность их достигла 20 000 человек, из которых 10 000 были московские стрельцы.

Стрелецкое войско оказалось наиболее лояльным престолу и наиболее готовым к внезапным вторжениям или восстаниям. Именно на стрельцов легла основная тяжесть отражения мощных набегов на Москву Девлет-Гирея в 1572 году и Казы-Гирея в 1591 году. Именно стрельцы составили основу русского боевого порядка в сражении при Добрыничах и своими залпами обратили в бегство войско Лжедмитрия. Стрельцы стали составлять большую часть войска в походе начиная с Ливонской войны, хотя в те времена их общее число было гораздо меньше числа дворян.

В результате русские цари уделяли основное внимание усилению стрелецкого войска. И после Смутного времени стрельцы стали формировать основу всего русского войска. И если на Куликовом поле монголо-татарам противостояло войско, состоявшее из полков разных удельных князей и ополчений разных городов, то в 1651 году русское войско совершенно изменилось. Дружин там не осталось вообще, а основной состав, согласно разрядной росписи, выглядел следующим образом – из всего войска в 133 210 человек:

дворяне и дети боярские – 39 408;

стрельцы – 44 486;

казаки – 21 124;

пушкари – 4 245.

Вот это и были основные категории служилых людей, на которых опиралось Русское государство. Именно переход от княжеских и боярских дружин к поместной коннице, городовым казакам и стрельцам – это видимое на местах преображение русских земель, находящихся в вассальной зависимости от Московского княжества, в единую централизованную державу, в которой все меньше оставалось места вольнице князей и бояр. И это продемонстрировал Иван Грозный, который при поддержке служилых людей и народных масс лишил боярство и князей значительной части власти и привилегий.

Отныне в стране должен был быть один государь – наступала эпоха самодержавия и абсолютизма.

Глава 8 Грозный царь

Пожалуй, нет у нас в стране человека, который не слышал бы об Иване Грозном. Так называли царя Ивана IV – и называли вполне заслуженно.

Можно много говорить об опричнине, о репрессиях и войнах. Можно – о судебниках и законах, о реформах армии и государственного управления.

Но я начну с другого – с хваленого памятника в Великом Новгороде, посвященного тысячелетию России. На памятнике, возведенном в правление царя Александра II Романова, отсутствует первый царь России, первый самодержец, дольше всех занимавший русский престол. Там есть даже одна из жен этого царя, а самого его нет.

Принято объяснять отсутствие Ивана Грозного на памятнике тем, что стоит он в Новгороде, который подвергся страшному разорению со стороны царских опричников.

Но давайте рассмотрим, что, собственно, сделал Иван Грозный для существования той самой России, на памятнике в честь тысячелетия которой его нет. И что могло послужить причиной событий, из-за которых царь не попал на памятник.

Престол достался Ивану IV в возрасте всего трех лет. Разумеется, управлять в таком возрасте он никак не мог. Страной управляла мать Ивана Елена Глинская, ставшая регентом при малолетнем сыне. И управляла неплохо.

В правление Глинской была введена единая денежная система, ограничены иммунитетные привилегии настоятелей монастырей, создан более централизованный аппарат государственного управления. При ней окончательно утвердилась осифлянская доктрина о божественном происхождении государевой власти на Руси и Москвы как Третьего Рима: «…два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не бывать».

Но все действия правительства Глинской встречали сопротивление со стороны княжат и родовитого боярства. На четвертый год правления Елены Глинской против нее поднял мятеж родной дядя Ивана IV удельный князь Андрей Старицкий. И мятеж он поднял, опираясь на родовитое и служилое боярство земли Новгородской.

Вскоре после подавления мятежа Андрея Старицкого юный царь окончательно осиротел. В 1538 году его мать умерла.

Раньше власть государя была ограничена и все важнейшие решения принимались с участием Боярской думы, а теперь «боярский совет» стал править от имени государя вообще без его участия. Возглавили боярское правительство князья Шуйские. Они рассадили по застенкам либо казнили всех государственников, сторонников централизованной власти, и «свели с престола» главу осифлян митрополита Московского Даниила. А так как поставленный взамен митрополит Иоасаф оказался строптив, то его сослали и заменили на полностью лояльного боярству новгородского архиепископа Макария.

Через пять лет боярскую группировку Шуйских сменила боярская группировка Глинских. Но только в 1547 году Иван IV принял царский титул и реально возглавил страну. Правда, в этом ему помогли пожар Москвы и вызванный им народный бунт против Глинских.

И уже через два года после начала реального правления Иван IV реализует на практике принцип «глас народа – глас божий», или иначе – примата воли собрания «выборных» от всего народа русского. В 1549 году он собирает первый Земской собор.

Если раньше важнейшие государственные решения принимались только государем в согласии с Боярской думой, то теперь в состав Земского собора кроме думцев входил Освященный собор, включавший иерархов церкви, и представители земских людей. Земские соборы уменьшили влияние Боярской думы на государственные дела и укрепили таким образом центральную власть. На Земском соборе был принят и новый свод законов – Судебник 1550 года, который сильно ослабил власть боярства. Чего стоит одно введение в качестве обязательного элемента судебного процесса присяжных (целовальников) и ограничение произвола судей. Как сказано в Судебнике: «А без старосты и без целовальников суда не судити, и посулов наместником и их тиуном, и их людям не имати…»

Военная реформа Адашева ограничила местнические счеты между военачальниками и ввела единоначалие, тем самым подняв боеспособность русской армии. В 1550 году вокруг Москвы была «испомещенна» (получила поместья) так называемая избранная тысяча, что позволило царю всегда иметь под рукой тысячу лично ему преданных дворян.

Но куда более заметной оказалась внешнеполитическая деятельность Ивана Грозного. Сразу после взятия власти Иван Васильевич совершает свой первый поход на Казань.

Предыстория этого похода крайне важна. Все татарские ханства – это осколки Золотой Орды, мощной державы, основанной потомками Чингиз-хана. Но Русское государство – это тоже формально осколок той же Золотой Орды. Но если остальными «осколками» управляет захватившая власть местная знать, то Россией – потомок Александра Невского, который был чингизидом по праву усыновления. И потому в поволжских ханствах – Казанском и Астраханском – были сильны «московские партии», выступавшие за объединение под рукой Москвы.

Проблема заключалась в том, что татарские ханства были мусульманскими и правящая в них местная знать тяготела к сильнейшему в мире исламскому государству – Османской империи, находившейся тогда на пике своего могущества. Крымское ханство уже было вассалом Османской империи. И ханы Казани и Астрахани рассчитывали на турок, надеясь с их помощью защитить свои престолы от притязаний Москвы.

И от того, какая из сторон окажется значимее, зависело, станет Поволжье частью России и срединой новой могучей державы или превратится в вассальные окраины Блистательной Порты. Будет Волга великой русской рекой или нет.

Еще в 1545 году состоялся демонстративный поход русского войска на Казанское ханство, который позволил изгнать хана Сафа-Гирея и посадить на трон в Казани касимовского царевича Шах-Али. Возникла перспектива мирного вхождения Казани в Русское государство. Но эту перспективу пресекли вассалы Турции – крымские татары. Они вернули Сафа-Гирея на трон.

В 1547 году состоялся первый поход Ивана Грозного на Казань. Но хотя русские войска подошли к Казани и простояли под ее стенами неделю, поход закончился неудачей. Во втором походе в 1549 году русские войска снова дошли до Казани и снова вынуждены были вернуться назад.

К третьему походу в 1552 году Иван Грозный готовился гораздо серьезнее. На полпути к Казани построили крепость Свияжск. Разгромили под Тулой крымские орды Девлет-Гирея, лишив этим казанцев поддержки Крымского ханства.

И вот Казань взята. Казанское ханство ликвидировано, и земли его включены в состав России. В 1556 году без значительного сопротивления была взята Астрахань. Все течение Волги оказалось в наших руках. Через Астрахань были установлены торговые контакты со Средней Азией и даже с Индией.

Кстати, Османская империя не оставила без внимания успехи Ивана Грозного. В 1569 году, в наиболее трудное для России время Ливонской войны, после поражений под Оршей и Чашниками, после измены князя Курбского, турки подготовили поход на Астрахань. Им удалось дойти до Астрахани, но взять ее они не смогли. Более того, местное население, на поддержку которого рассчитывали турки, оказалось лояльным к русским.

В целом же присоединение Поволжья увеличило население России с 6 до 9 млн человек и вывело ее в разряд великих держав того времени. Но главное – это не было завоевание чужих земель, это было воссоединение своих даже на взгляд большей части коренного населения.

А что до разорения Новгорода…

В 1564 году на Россию обрушился сразу ряд крупных неудач. На многочисленные военные поражения наложились внутренние проблемы: измена Курбского, открытое неповиновение воевод-бояр, широкое применение «права отъезда», узаконивавшего прямую измену, отказ платить подати с вотчинных земель.

Иван Грозный почувствовал за этим крупный заговор бояр. Он перебрался из Москвы в Александровскую слободу и, укрепившись там, обвинил бояр и высшее духовенство в измене. Посадским же людям царь писал, что «гнева на них и опалы никоторые нет». Иван Грозный решился в борьбе с боярами опереться на простой народ и служилых людей – и не прогадал. Именно это и сделало его Грозным.

Царь, используя давление простого народа на бояр, провозгласил опричнину. Вся Россия была поделена на земщину – общегосударственные владения, на которых действовали прежние порядки, и опричнину, «земли опричь прочих» – владения, напрямую подчинявшиеся царю. С опричных земель были «выведены» все боярские вотчины, и эти освободившиеся земли стали предназначаться для «испомещения» дворян, лично преданных царю. Именно эта часть дворянской конницы и вошла в историю под названием «опричники».

Раскрытый царем боярский заговор, во главе которого стоял боярин Федоров, оказался весьма серьезным. Заговорщики вступили в переговоры с внешним врагом – с польским королем Сигизмундом Августом. Они хотели свергнуть Грозного и возвести на престол своего ставленника князя Владимира Старицкого. Опричники истребили всех заговорщиков. И Иван Грозный во главе опричного войска двинулся в главное гнездо родовитых бояр – в Новгородскую землю. Новгород был взят и подвергнут разорению, а его жители – казням. Это был единственный город, население которого было обвинено в помощи заговорщикам.

Обычно приводятся ужасающие цифры зверски убитых новгородцев – десятки тысяч. Новгородский летописец рассказывает, что были дни, когда число избитых достигало полутора тысяч; дни, в которые избивалось 500-600 человек, считались счастливыми. Разные исследователи упоминают цифры до 10–15 тысяч человек. Но по отчету Малюты Скуратова было казнено 1505 новгородцев. Это, безусловно, страшные жертвы. Но никак не десятки тысяч.

В дальнейшем Новгород служил опорной базой для русских войск, и из него начинались большие походы в 1572 и 1577 годах.

Эта глава не имеет целью рассказать о всем царствовании Ивана Грозного, да в одной главе это и невозможно сделать. Но надо помнить, что именно при Иване Грозном Россия стала царством и великой державой, впервые вышла за рамки земель Киевской Руси.

И именно при Иване Грозном русским стал считаться человек не по крови, а по вере православной, по русскому языку и служению России. Именно поэтому вскоре большинство жителей Поволжья стали считаться русскими, и даже татары-мусульмане воспринимались как «свои».

Глава 9 Путь от боярина Кобылы к царю Романову

Накануне Первой мировой войны отмечалось важное событие – 300-летие дома Романовых. А как вообще становятся царями? Ведь откуда-то появилась новая династия, сменившая правившую долго и с перерывом династию Рюриковичей. Что это за семья такая – Романовы? Почему царский престол достался именно им?

Путь Романовых отражает, как в зеркале, весь путь боярства в России. И если мы уже говорили о центростремительных, сплачивающих страну тенденциях, то теперь пришло время поговорить о разобщающих тенденциях – центробежных.

Начало пути отследить удается только с XIV века. В летописях Андрей Кобыла упоминается лишь однажды: в 1347 году он был послан из Москвы в Тверь за невестой великого князя Симеона Гордого, дочерью князя тверского Александра Михайловича. Уже это говорит о том, что Андрей Кобыла был весьма родовитым боярином. Среди бояр были крайне развиты местнические счеты, то есть почетность поста или порученного дела тогда зависела от древности и знатности рода. Привезти невесту от одного великого князя другому великому князю – очень почетная миссия, и неродовитому ее никогда не уступят, как и командование войском.

Какое отношение к Романовым имеет Андрей Кобыла и откуда он взялся? Отношение самое прямое – он предок Романовых. В те времена фамилия не была чем-то постоянным, ее бояре меняли по своему произволу, особенно когда детей было много и генеалогическое древо густо ветвилось. А откуда он взялся, точно не известно. Но тогда было модно выводить своих предков от «культурных западных знатных людей». Если не удавалось показать древность рода большую, чем у Рюриковичей, вроде как у боярина Кучки (на месте его имения Москву основали), то как-то и неприлично было происходить из русских. Так что отец Андрея Кобылы происходит «из немец», из Пруссии. И перебрался он с многочисленными подданными и сыном «под руку Московского князя», воспользовавшись «правом отъезда».

«Право отъезда» – сословная привилегия, которой боярство добилось от князей на пике своего влияния. Это право любого боярина уйти из-под руки одного князя под руку другого, который ему более люб, вместе с чадами, домочадцами и челядью. В общем-то банальное предательство. Но в те времена – священное и нерушимое право для владетеля вотчины. Вот и приехал к нам род Кобыла «из немец», воспользовавшись священным правом. Хотя, по мнению большинства исследователей, род Кобыла ведет свое происхождение из вполне русского города Новгорода.

И было у Андрея Кобылы множество сыновей, от одного из которых, от Федора Андреевича Кошки, пошел род бояр Кошкиных, поднимавшийся до княжеских окольничих, воевод и послов от Великого княжества Московского.

При Иване Грозном окольничим был Роман Юрьевич Захарьин (Кошкин). И дочь этого окольничего Анастасия стала первой женой Ивана Грозного. И именно с этого времени начались регулярные боярские заговоры, ибо сначала нужно было выбиться наверх среди тех, кто хотел руководить малолетним царем, а затем строить заговоры против повзрослевшего царя, «покусившегося на святое». При этом бояре яростно отстаивали и необлагаемость своих вотчин податями, как бы тяжело ни приходилось в это время их стране, и право местничества, как бы плохо более знатный боярин ни справлялся со своими обязанностями, и право отъезда, даже если отъезжали к злейшему врагу, долгие годы ведущему войну с Россией, и право решать дела страны вопреки и воле царя, и воле народа, и даже вопреки их совместной воле.

Но Захарьины (бывшие Кобыла, будущие Романовы) в первых заговорах не участвовали, ибо были при власти через Анастасию Романовну – жену царя. Когда Иван Грозный тяжело болел и назначил наследника и регентский совет, Захарьины даже оказались в противостоянии с родовитым боярством. Сторонник Старицких боярин князь Семен Ростовский во время тайной встречи с литовским послом выразил отношение бояр к Захарьиным, сказав, что «их всех государь не жалует, великих родов бесчестит, а приближает к себе молодых людей, а нас (бояр) ими теснит, да и тем нас истеснил, что женился у боярина у своего (Захарьина) дочер взял, поял рабу свою и нам как служити своей сестре?».

Перед смертью Иван IV назначил регентский совет из пяти бояр, трое из которых были Захарьиными. Но надежды на младшего сына Анастасии, избранного Земским собором на престол царя Федора Ивановича, тоже не оправдались. Всесильный регент Никита Романович (Юрьев-Захарьин) вынужден был искать союза со служилым дворянством, ибо хотя и был родовит и приходился дядей царю, с точки зрения Рюриковичей, вроде Шуйских, был худороден и править права не имел (опять местничество). Вскоре вся власть сосредоточилась в руках не родственников царя по матери, а брата царицы Ирины – Бориса Годунова. Вышедший из опричников Борис опирался не на бояр, а на служилых людей.

Начались гонения на родовитых бояр. А потомки Андрея Кобылы – теперь уже Романовы, – сначала поддерживавшие могущественного царского шурина, примкнули к противникам Годунова.

Кстати, именно в царствование Федора Ивановича было учреждено патриаршество на Руси.

В 1598 году царь Федор умер. Наиболее родовитыми из Рюриковичей и потому претендующими на престол были князья Шуйские. Но в качестве близких родственников на престол претендовали и Романовы, Федор и Александр, бывшие двоюродными братьями царя. Однако Земский собор выбрал царем Бориса Годунова, которого поддержали «меньшие бояре», стрельцы и чернь. И оспорить волю собора напрямую не осмелился никто, ибо «глас народа – глас божий».

Не оспорить напрямую – не значит смириться. Против царя Бориса постоянно строились заговоры и плелись интриги, распускались грязные слухи. Первоначально власть Годунова была крепка, правление разумно. В 1600 году царь сумел буквально разгромить бояр Романовых и Черкасских, а Федора Романова постриг в монахи. Но в том же году на другой стороне земли, в Южной Америке, произошло сильнейшее извержение вулкана Уайнапутина. В самой Южной Америке на время воцарился ад, но последствия извержения докатились и до нашей страны – снизилась температура, что вызвало три неурожайных года подряд. Если первый год было не привыкать – худо-бедно пережили, то на второй год пришлось бороться со страшным голодом. Борис Годунов раздавал хлеб из царских хранилищ и деньги голодающим, казнил смертью хлебных спекулянтов, даже давал волю крестьянам – «пожаловал во всем своем государстве от налога и от продажи, велел крестьяном давати выход», но этого было недостаточно. Разразился голодомор. Люди гибли массами, доходило до людоедства.

Воспользовавшись ситуацией, Шуйские сумели широко распространить слух, что это сам Бог карает русский народ за то, что он отдал престол не Рюриковичу, а какому-то «худородному». И народ своими глазами видел: да, вот она, кара божья. В 1603 году вспыхнуло мощное крестьянское восстание – восстание Хлопка, которое было подавленно с большим трудом.

И в этом же 1603 году произошло явление «чудесно спасшегося царевича Дмитрия», якобы сына Ивана Грозного и потому прямого претендента на престол. Претендент опирался на поддержку поляков извне и Романовых и Шуйских изнутри страны. Население страны раскололось надвое. С одной стороны – царь, избранный Земским собором, с другой стороны – наследник самого Грозного, да и явная божья кара.

Первое время Дмитрия, объявленного, достаточно обоснованно, самозванцем и Лжедмитрием, удерживали на южных окраинах государства и даже разгромили его польско-украинскую армию под Добрыничами. Но в 1605 году царь Борис умер. На престол взошел его юный сын, хорошо образованный, умный и сильный Федор Борисович. Возможно, он оказался бы лучшим царем для России. К несчастью, за ним не было ни древности рода, ни авторитета Земского собора. В глазах жителей России Лжедмитрий как «сын Ивана Грозного» выглядел более законным. Войска Годунова перешли на сторону Лжедмитрия, а самого молодого царя бояре свергли и задушили вместе с матерью.

Но боярам, свергнувшим Годуновых, «царевич Дмитрий», а теперь царь Дмитрий I был уже не нужен. И все усилия по раздуванию слухов и поливанию грязью были повернуты на нового правителя. Благо он и сам этому способствовал, женившись на Марине Мнишек и во всем отдавая предпочтение полякам-католикам. Заговорщики убедили народ, что царь – ненастоящий, что он – самозванец. И в ходе вспыхнувшего в Москве мятежа Дмитрий I был убит, а тело его сожжено.

После удачного свержения Лжедмитрия бояре «выкрикнули» на престол Василия Шуйского. Это был первый царь, избранный на царствие Боярской думой. Короновал его новгородский митрополит Исидор. Но хотя Василий Шуйский и был Рюриковичем самого высокого рода, сомнительность его избрания на царство была столь очевидна, что часть русских земель и городов не признала его царем. Шуйскому пришлось бороться с «вновь чудом спасшимся царевичем Димитрием» – Лжедмитрием II, с его сторонником, предводителем крестьянской армии Болотниковым. И, кроме того, ему пришлось бороться с боярами, интересы которых он всегда отстаивал.

После восшествия на престол Василий Шуйский пытался привлечь уцелевших Романовых на свою сторону. Однако любая попытка хоть как-то укрепить царскую власть или централизовать управление сразу встречала противодействие боярства. Пусть страна гибнет, но на «священные» боярские права посягать нельзя. И Романовы сразу примкнули к заговорам против Шуйского.

И именно в правление Шуйского, в 1609 году, началась иностранная интервенция. В страну вторглись польские войска Сигизмунда, а для борьбы с Лжедмитрием II (Тушинским вором) правительство Шуйского пригласило шведских наемников.

В это же время, с 1608 по 1610 год, Федор Романов (теперь уже Филарет), назначенный Лжедмитрием II митрополитом Ростовским, был «нареченным патриархом» у тушинцев. С 1610 года Филарет участвует в низложении Василия Шуйского, утратившего остатки авторитета после поражения под Клушиным. Василия насильно постригли в монахи и выдали польскому гетману Жолкевскому. На смену «последнему Рюриковичу» пришла уже прямая власть Боярской думы – Семибоярщина.

И в этом коллегиальном органе, вместо царя управлявшем государством, одним из семерых был Иван Никитич Романов. Формально Семибоярщина имела задачей, которую она сама себе поручила, выбрать царя. Но в ней столкнулись интересы двух сильнейших группировок, после низвержения Шуйских претендующих на престол, – Романовых и Голицыных. Во избежание прямой борьбы оставшихся кланов родовитых бояр Семибоярщина решила не избирать царя из представителей русских родов. Чтобы никого из претендентов не обидеть, боярское правительство заключило в августе 1610 года договор с Сигизмундом III, который как раз в это время осаждал русский город Смоленск, и согласилось признать царем его сына королевича Владислава и впустить польские войска в столицу. Москва в конце сентября была занята польским гарнизоном под начальством Александра Гонсевского.

С этого момента боярское правительство фактически не пользовалось никакой властью.

В Москве начали хозяйничать польские захватчики. Они беспощадно грабили и избивали жителей, издевались над русскими обычаями, разворовывали ценности, собранные в дворцах и церквях. В правящих кругах Речи Посполитой при поддержке русских изменников готовилось провозглашение царем Сигизмунда III с целью полного подчинения Русского государства.

Видя, что самые родовитые бояре, по сути, предали Россию ради своих интересов, служилые и простые люди взялись за дело защиты страны самостоятельно.

Ляпуновым со товарищи было собрано дворянское ополчение, вошедшее в историю под названием первого ополчения. Оно осадило Москву, но из-за раздоров между дворянскими группировками распалось и столицу не освободило.

Тогда в Нижнем Новгороде стали собирать второе ополчение – народное. Это ополчение под руководством Козьмы Минина и Дмитрия Пожарского сумело разгромить войско гетмана Ходкевича, а затем и освободить Москву от поляков. Вместе с капитулировавшим польским гарнизоном Кремль покинули и присягнувшие Владиславу бояре, которым Пожарский даровал прощение. Среди этих бояр был и молодой Михаил Федорович Романов, сын Филарета.

Так как воцарение Владислава Сигизмундовича не состоялось, то требовалось избрать нового царя. И, разумеется, на Земском соборе была представлена вся краса Боярской думы, оставшиеся наиболее родовитые бояре. Но боярин князь Андрей Голицын, один из членов Семибоярщины, умер в 1611 году. Богатство и влияние бояр были высоки, как никогда, но авторитетом и любовью в народе они в большинстве своем не пользовались.

Народ воспринимал как самого достойного, заслужившего эту честь кандидата князя Пожарского. Но уж больно он был худороден и невлиятелен. И после того как он распустил ополчение по домам, шансов у него не осталось. Да он и не стремился к престолу.

Следующим претендентом оказался активный участник борьбы с поляками князь Трубецкой. Но и его сумели оттеснить более «родовитые». Но мало было убрать кандидатов, популярных в народе, нужно было продвинуть своего боярского кандидата, чтобы за него проголосовал Земской собор, а не только бояре.

И тогда была разыграна карта двух кандидатов, один из которых заведомо неприемлем для народа. Неприемлемым кандидатом стал шведский принц Карл Филипп. Но когда такая кандидатура стала вызывать все большее раздражение у народа – как меньшее из зол был предложен Михаил Романов.

Самое грустное то, что Михаила изобразили жертвой польских преследований и к его «чудесному спасению» привязали подвиг Ивана Сусанина. Ведь именно Михаила искал загубленный Сусаниным польский отряд. Хотя зачем было искать молодого боярина, который ранее присягнул польскому королевичу и вместе с поляками сидел в Кремле? А Филарета объявили радетелем за Россию, принимавшим за это муки польского плена.

Но главное, Михаил устраивал боярство: был родовит, богат, был из семьи, постоянно боровшейся за боярские привилегии. Как писал позднее Ключевский, «хотели выбрать не способнейшего, а удобнейшего».

Со временем Ивана Грозного превратили в кровавого тирана, убивавшего всех направо и налево, Годунов был показан узурпатором, а Романовы чуть ли не спасителями земли Русской. Романовы остались самими сильными претендентами на престол среди уцелевших, переживших смуту бояр. Более сильные сгинули в многолетней борьбе за власть. Россия при этом потеряла Смоленск, отданный полякам, и выход к Балтийскому морю, отданный шведам. Страна ослабла и сильно обезлюдела.

Но, что характерно, как только Романовы укрепились на престоле, они были вынуждены, как и ранее Василий Шуйский, хоть как-то ограничивать привилегии и вольности прежних соратников из боярства. Этого настойчиво требовали интересы государства, ставшего теперь владением Романовых. И никуда от этого уйти было нельзя. И уже при сыне Михаила, Алексее Тишайшем, боярство было несколько оттеснено от власти, а при внуке Михаила, Петре Великом, от боярских «священных прав» остались жалкие ошметки.

Глава 10 Воин – чиновник – придворный

Царь Петр I вошел в историю как Петр Великий благодаря своим деяниям. Он провел реформу государственного управления, перейдя от приказов к четко контролирующим жизнь страны коллегиям, реформу армии, перейдя от стрельцов к постоянной регулярной армии, обеспеченной современным вооружением и обученной по последнему слову мировой военной науки, создал с нуля военный флот, который к концу его царствования вышел на третье место в мире, создал мощную промышленность, которая позволила не только перестать все покупать за границей, но и обеспечивать нужды армии и флота и даже кое-что продавать за рубеж. Кроме того, Петр построил новую столицу, реорганизовал церковь, упразднив патриархат и став главой церкви, создал систему образования и подготовки кадров для армии и флота. И многое, многое другое.

Можно долго перечислять деяния Петра. Но нам интереснее не разобрать все реформы, а понять, как у него вообще получилось все это сделать? Любой правитель в начале правления имеет планов громадье. А вот осуществить хоть часть из них могут далеко не все. Реформы вырождаются в свое жалкое отражение, планы проваливаются, а правитель своим прожектерством начинает вызывать недоумение и раздражение подданных. И либо не происходит ничего, кроме фикции и громких обещаний, либо правителя низвергают и ставят на его место другого.

Петр сумел не просто провести реформы в тех или иных областях – он сумел изменить страну. По крайней мере в том, как люди воспринимали свой долг перед Родиной. И он сумел окончательно похоронить местничество.

После рождения Петра никто не ожидал, что он когда-либо станет царем – слишком далеко стоял он в очереди на престол. Поэтому никто его не готовил к управлению страной. Но царем Петр стал в возрасте 10 лет. Правда, из-за конфликта между боярскими родами он оказался одним из двух царей (с братом Иваном) и под полным контролем регентши – царевны Софьи.

В это время происходило становление личности царя. Знания он получал откуда придется, например в Немецкой слободе (Кукуй-слободе) у иностранцев. Чтобы Петр не путался под ногами, ему дали «потеху» – живых солдатиков. Из сверстников-мальчишек были составлены «потешные» полки, с которыми Петр играл в войну. На Переяславском озере построили «потешную» флотилию, «потешные» полки штурмовали «потешную» крепость. Но там, где остальные видели только игру, на деле шло освоение военного искусства и овладение организационными и управленческими навыками. Попутно формировалась личная, преданная Петру гвардия. И уже в 1689 году, когда Петр из-за угрозы убийства укрылся в Троице-Сергиевом монастыре, первыми на его защиту встали «потешные» полки с артиллерией.

Кстати, реформы, которые пыталась проводить просвещенная царевна Софья, не задались. А в результате событий 1689 года она была свергнута и заточена в монастырь.

Власть после падения Софьи захватила боярская группировка, опиравшаяся на мать Петра Наталью Нарышкину. Вот как о ней и ее правлении отзывался князь Куракин.

Сия принцесса добраго темпераменту, добродетельнаго, токмо не была ни прилежная и не искусная в делех, и ума легкаго. Того ради, вручила правление всего государства брату своему, боярину Льву Нарышкину, и другим министрам… Правление оной царицы Натальи Кирилловны было весьма непорядочное, и недовольное народу, и обидимое. И в то время началось неправое правление от судей, и мздоимство великое, и кража государственная, которое доныне продолжается с умножением, и вывесть его язву трудно.

Но когда после смерти матери Петр стал править самостоятельно, на престоле оказался царь с уже сложившимся в ходе «потех» мировоззрением и характером. И этот царь окружал себя не родовитыми боярами и не льстецами, а людьми, которые могли делать то дело, что поручал им Петр. В его ближайшем окружении были как иностранные мастера, военные и авантюристы вроде Лефорта или Гордона, так и родовитые бояре вроде Ромодановского, и даже безродные вроде начинавшего с торговли пирогами Меншикова. Объединяло всех их вокруг царя не происхождение или богатство, а общее дело служения государю и Отчизне.

И когда первый Азовский поход закончился неудачей из-за отсутствия флота, Петр начал его создавать под Воронежем с помощью привлечения частных состояний. Наиболее богатые бояре и купцы строили корабли за свои средства, менее богатые объединялись в группы-кумпанства по состояниям и строили корабли уже за средства кумпанств. Так Петр впервые сумел заставить богатых служить своим богатством России.

Когда закончился катастрофой поход под Нарву, Петр не опустил руки. Он строил корабли в Архангельске, заводы не Урале, снимал колокола с церквей для переплавки на пушки. После Нарвы Петр стал отказываться от нанятых на время иностранных офицеров, заменяя их национальными кадрами или беря на службу иностранцев только в качестве подданных, решивших, что теперь их Родина – Россия. Назначенные Петром командиры отодвигали на задний план занимавших свои посты по праву происхождения воевод, брали все управление на себя.

Но как же все у Петра получалось? Куда делось противодействие сильных и богатых? Почему с годами количество преданных соратников у Петра только росло? Конечно, огромную роль сыграло то, что соратники постоянно видели пример самого Петра, не только строго спрашивающего с других, но и не щадящего своих сил ради России, бросающего огромные средства не на себя, не на развлечения, а на армию и флот, на промышленность. И Петр никому не прощал измены себе и измены России. Он не простил этого даже родному сыну и наследнику царевичу Алексею.

И четвертью века каждодневной упорной работы Петр сумел изменить страну. Сумел превратить ее из дремлющего царства в растущую империю, с которой считается весь мир. И эти изменения лучше всего видны в одном из ключевых документов петровской эпохи – «Табели о рангах» (см. с. 132–141).

Как видите, в «Табели о рангах», которая определяла статус человека в обществе при Петре, нет ни слова о древности рода или знатности происхождения. Значима только занимаемая должность на государевой службе.

В «Табели о рангах» были и комментарии, ряд из которых очень показателен в плане изменений, произошедших в стране.

3. Кто выше своего ранга будет себе почести требовать, или сам место возмет выше данного ему ранга, тому за каждой случай платить штрафу 2 месяца жалованья. А ежели кто без жалованья служит, то платить ему такой штраф, как жалованья тех чинов, которые с ним равного рангу, и действително жалованье получают.

8. Сыновьям российскаго государства князей, графов, баронов, знатнейшаго дворянства, такожде служителей знатнейшаго ранга, хотя мы позволяем для знатной их породы или их отцов знатных чинов в публичной асамблеи, где двор находится, свободной доступ пред другими нижняго чину, и охотно желаем видеть, чтоб они от других во всяких случаях по достоинству отличались; однако ж мы для того никому какова рангу не позволяем, пока они нам и отечеству никаких услуг не покажут, и за оныя характера не получат.

11. Все служители российские или чужестранные, которые осми первых рангов находятся, или действително были, имеют оных законные дети и потомки в вечныя времена лутчему старшему дворянству во всяких достоинствах и авантажах равно почтены быть, хотя б они и низкой породы были, и прежде от коронованных глав никогда в дворянское достоинство произведены или гербом снабдены не были.

14. Надлежит дворянских детей в колегиах производить снизу: а имянно, перво в колегии юнкары, ежели ученые, и освидетелствованы от колегии, и в Сенате представлены, и патенты получили. А которые не учились, а нужды ради и за оскудением ученых приняты, тех перво в титулярные колегии юнкары писать, и быть им те годы без рангов, которым нет рангов до действителнаго колегеи юнкарства.

Карпоралские и сержантские лета зачитать тем, которые учились и выучились подлинно, что коллежским правлениям надлежит.

А имянно, что касается до праваго суда, также торгам внешним и внутренним к прибыли Империа и экономии, в чем надлежит их свидетелствовать.

Которые обучатца вышеписанным наукам, тех из колегеи посылать в чужие краи по несколку, для практики той науки.

А которые знатные услуги покажут, те могут за свои труды производитца ранги выше, как то чинитца и в воинской службе, кто покажет свою какую выслугу. Но сие чинить в Сенате толко, и то с подписанием нашим.

15. Воинским чинам, которые дослужатся до обер офицерства не из дворян, то когда кто получит вышеписанной чин, оной суть дворянин, и его дети, которые родятца в обор офицерстве, а ежели не будет в то время детей, а есть прежде, и отец будет бит челом, тогда дворянство давать и тем, толко одному сыну, о котором отец будет просить. Протчие же чины, как гражданские, так и придворные, которые в рангах не из дворян, оных дети не суть дворяна.

То есть теперь не должность давали за знатность, а наоборот – знатность получалась за должность. При этом дети дворянские должны были начинать свой путь с самого низу, как бы ни был древен их род. И ускорить свое движение вверх можно было только учебой и заслугами. А оценить это и продвинуть вверх могли только Сенат и монарх. И даже если ты из бояр, а старший по званию вышел из крепостных (были и такие, хотя и мало) – ты обязан оказывать ему все почести и выполнять его приказы.

Именно с Петра понятие «русский» стали связывать со служением своей стране. Стало возможным быть русским, даже плохо зная язык и являясь, к примеру, лютеранином по вере, но сражаясь за Россию, воспитывая своих детей как русских. И можно перестать быть русским, являясь чистокровным русичем и исповедуя православие и даже являясь сыном русского царя – если ты пренебрег долгом и предал Россию.

Глава 11 Что русскому хорошо, то немцу – смерть

Неприязнь, недоверие, подозрительность русских по отношению к иностранцам – вполне традиционная тема. Мол, русские в силу природного варварства и врожденного «агрессивного великодержавного русского шовинизма» не способны нормально, без патологического недоверия воспринимать иностранцев.

Русский язык за всю историю нашего народа и государства накопил в себе множество ксенофобских слов и выражений. В лингвистике их называют ксенонимами. На основе наименований других народов русские творили слова с обобщенным представлением об этих народах. Как правило, с негативной оценкой чужаков, образное обозначение внешних врагов на протяжении всей истории. Больше всего в этом отношении досталось татарам.

Оказалось, татары – тут и чертополох, зовущийся в говорах татарник, чирьи и нарывы, именуемые барин-татарин. Вспомним и меткое русское выражение о больной голове – татары в башке молотят. Но с татарами, их набегами и грабежами все более-менее понятно. Хотя здесь речь в основном о крымских татарах, а не о златоордынских. Поэтому русский человек может дружить с татарами и относиться к ним с уважением, но при этом употреблять поговорку, что «непрошенный гость – хуже татарина». Просто тут речь о разных татарах. О язвах на коже в Сибири говорят – немцы сели, тараканов в России прозывают прусаками, саранчу именуют шведами. Осталась в языке ксенофобская память и о поляках. От поляков пошло русское прозвище мазурик, то есть вор, пройдоха. Помнит русский язык и французское нашествие. С тех пор завелось в русском языке слово шаромыжник, от французского cher ami – дорогой друг, так голодные французы, скитаясь по холодной России в 1812 году, просили поесть. С тех пор это слово означает «шатун» и «плут».

Но сейчас мы попробуем разобраться не в ксенофобии в целом, а в нелюбви к «иностранцам» или ранее – к «немцам», то есть к нашим западным соседям.

На самом деле ксенофобия не является особенностью русского человека. С момента, когда понятие «русский» перестало ограничиваться происхождением, восприятие представителей других народов у русских было предельно дружелюбное, с нормальным отношением к национальным традициям. Ксенофобия, замешанная на комплексе превосходства, является особенностью западной цивилизации. Восприятие всех, кто отличается и живет в других местах, в качестве варваров идет от Древних Греции и Рима.

И худшие черты этой ксенофобии и комплекса превосходства переняла европейская культура еще в Средние века. Мир был четко разделен на людей первого сорта, европейцев, с которыми можно и дружить, и воевать, но с которыми можно общаться на равных, и людей второго сорта, варваров, которые никогда не будут равны европейцам. Их можно любить и опекать, как домашних животных, их можно ненавидеть и воевать с ними, как с опасными животными. Европейцы никогда не будут считать русских равными, полноценными людьми.

Россия и русские попали по такой схеме деления человечества в варварский мир. Когда Россия была слаба или начинала преклоняться перед всем европейским, к русским относились с пренебрежением и презрением. Когда Россия становилась сильной или хотя бы обретала собственную гордость – к ней начинали относиться со страхом и ненавистью. Начинали лебезить и плести интриги.

Собственно, сказанное можно проиллюстрировать несколькими примерами.

Вот что писал польский гетман Жолкевский в период, когда на Руси стало просыпаться национальное самосознание после свержения Лжедмитрия I.

«Еще перед этим в Белой, как выше было упомянуто, несколько человек, а потом и несколько десятков этих иноземных воинов, передались к нам, и обнадеживали, что еще большее число их сотоварищей последовали бы за ними, если бы только Гетман написал к ним. Гетман, желая воспользоваться случаем, чтобы привести их в замешательство или поссорить, наградив одного Француза, который взялся за это дело, написал к ним письмо на Латинском языке, которое по краткости его я передаю здесь слово в слово.

“Между нашими народами никогда не происходило вражды. Короли наши всегда были и теперь остаются во взаимной дружбе. Когда вы не оскорблены со стороны нашей никакою обидою, то несправедливо, чтобы вы действовали против нас и подавали помощь Москвитянам, природным врагам нашим; что касается до нас, то мы всегда готовы на то и на другое; вы же сами рассудите, желаете ли лучше быть нашими врагами или друзьями. Прощайте”».

И ведь бо́льшая часть иностранных наемников поддержала такие слова. В это период, в Смутное время, постоянно враждующие друг с другом поляки и шведы совместно захватывали русские земли. Притом шведы долго навязывали свою «помощь».

После Смуты в России сложилась ситуация с явным недоверием ко всем иностранцам. Общаться с жителями Кукуя (Немецкой слободы) считалось зазорным. Но уже при царевне Софье отношение к иностранцам, не делавшим больших гадостей русским, стало сглаживаться, становиться более дружелюбным. И вроде европейцы оправдывали это потепление отношений. Прекрасно при Петре себя проявили Лефорт, Гордон, Брюс и многие другие. Но это оказалось свойственно лишь для тех европейцев, кто стал считать Россию своей Родиной.

Как только речь заходила о европейцах, решивших заработать в России и вернуться к себе, или о тех, с кем русским пришлось сталкиваться, картина разительно менялась.

Здесь и де Кроа, командовавший русской армией под Наврой и со всем штабом перебежавший к шведам, и польский король и саксонский курфюрст Август, предавший русского посла на расправу шведскому королю. И в целом отношение шведов к русским пленным. Как писал Тарле в своей «Северной войне и шведском нашествии на Россию»:

Образ Карла XII очевидно пленил нынешних фашистов не только тем, что Карл намеревался раздробить Россию на удельные княжества, но и тем, что он всегда относился к русским, имевшим несчастье попасть в его руки, с холодной, безмерной жестокостью.

В битве при Фрауштадте обнаружилась непонятная, истинно звериная жестокость шведов именно относительно русских. Ведь в этой сборной армии саксонского генерала Шуленбурга, потерпевшей такой разгром, были и саксонцы, и поляки, и даже французы, служившие в саксонской армии, и, наконец, русские. После своей победы (3 февраля 1706 г.) шведская армия брала в плен всех, кто не был убит и не успел бежать. Всех, кроме русских! «Россияне також многие побиты, а которые из солдат взяты были в полон, и с теми неприятель зело немилосердно поступил, по выданному об них прежде королевскому указу, дабы им пардона (или пощады) не давать, и ругателски положа человека по 2 и по 3 один на другого кололи их копьями и багинетами». Таким варварским способом шведы истребили 4 тысячи обезоруженных русских пленных после боя.

Если мы посмотрим дальше, то увидим отношение к усилению России в Семилетнюю войну – увидим предательство и сепаратные договоры австрияков с нашими совместными противниками.

Но наиболее характерным является поведение Наполеона. Уничтожая своих противников в Европе, Наполеон опирался на народ тех стран, с которыми сражался. Он отменял в этих странах крепостное право (там, где оно было) и лишал правительства поддержки части их народа. Планировалось издать манифест об отмене крепостного права и в России. Но Наполеон, правильный европеец по образу мыслей, считал, что русских народ слишком дик и темен, чтобы оценить свободу. Манифест так и не был опубликован, а Наполеон пытался заигрывать исключительно с русским дворянством.

В середине XIX века Российская империя достигла пика своего могущества и влияния. И это вызвало объединение злейших врагов и постоянных конкурентов – Англии и Франции. Коалицию поддерживали Австрия, Пруссия, Сардиния. Российская империя оказалась в международной изоляции. При этом ее старательно пытались толкнуть на путь войны с Турцией, чтобы в дальнейшем вмешаться на стороне турок против «русского агрессора».

Как говорил премьер-министр Англии Палмерстон, «с русским правительством ничего нельзя достигнуть, обнаруживая сомнения, колебания или страх, в то время как смелый, твердый курс, основанный на праве и поддержанный силой, является надежнейшим путем к достижению удовлетворительных и мирных результатов».

Вот эта политика «обуздывания русских варваров» в их «непомерных притязаниях» – один из основных лейтмотивов европейской политики со времен Ивана Грозного.

И это вызывало соответствующую реакцию не только среди русского народа, но и на вершине власти. Уже со времен Александра Невского отношение к нашим западным соседям было крайне настороженное: «Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет». Откровенно прорусскую национальную кадровую политику проводили после очередных показов европейцами своего истинного отношения к России такие правители, как Петр Великий, Елизавета Петровна, урожденная немка, но ставшая истинно русской царицей – Екатерина Великая. В результате ярко выраженного русизма при Александре III даже стоял вопрос о выезде иностранцев из России. Существует мнение, что на настроения царя оказали влияние дневники Екатерины II, после чтения которых он якобы воскликнул: «Слава Богу! Я, оказывается, русский!»

Похожая картина наблюдалась и в СССР. Сначала явное преклонение перед Западом, его технологиями и опытом, особенно проявившееся во время нэпа. Затем постепенное очищение кадров от иностранцев, замещение национальными кадрами из русских и представителей народов СССР. Начало Великой Отечественной войны породило иллюзию боевого братства с западными демократиями против западных же фашистов. Но крайне неприязненное и враждебное поведение США и Англии, больше всего проявившееся в конце войны, все расставило на свои места. И в итоге СССР пришел к борьбе с низкопоклонством перед Западом и с безродным космополитизмом.

Русский, да и советский человек отходчив – и во время оттепели опять отношение к иностранцам с Запада заметно потеплело. В годы перестройки вообще возникла искренняя вера в то, что Запад нам хочет помочь, сделать нас богатыми и счастливыми. Что из этого получилось – уважаемый читатель может увидеть сам. Сейчас специфическое отношение к России получило название двойных стандартов. И снова нарастает «абсурдная, от природы свойственная русским ксенофобия».

На самом деле нужно помнить важную вещь: ненавидеть можно и в одиночку. А вот дружбы односторонней не бывает. Мы не можем «дружить» с США и Европой при существовании двойных стандартов, как бы мы сами этого ни хотели. Так что идти через недоверие к западным соседям – вынужденный, но неизбежный путь русского народа.

Глава 12 Росс непобедимый!

23 сентября 1942 года, в разгар боев в Сталинграде, отряд из четырех бойцов под командой старшего сержанта Якова Павлова занял 4-этажный дом на площади 9 Января. Этот дом был занят по приказу командира 42-го гвардейского стрелкового полка, оборонявшего площадь как ключевую позицию. Три дня отряд Павлова удерживал дом, отбивая немецкие атаки. После этого прибыло подкрепление, и число защитников достигло аж трех десятков.

Немцы проводили штурм за штурмом. Но дом Павлова держался. Как писал в своих воспоминаниях Вильгельм Адам:

Полк Роске, как и вся 71-я пехотная дивизия и ее соседи слева и справа, уже несколько недель вели ожесточенный ближний бой. О его упорстве свидетельствует один эпизод, о котором мне рассказал мой спутник на обратном пути к командному пункту.

– Штурмовые группы нашего левого соседа проникли в одно здание и вытеснили русских из нижнего этажа. Но на верхнем этаже противник все еще держится. Много дней наши люди ведут бой всеми средствами, но им не удается оттеснить русских. Для нас просто загадка, как они там снабжаются. Они должны были бы там давно умереть с голоду и израсходовать весь боезапас. Но ничего подобного! Горстка русских и не думает о капитуляции!

Она не думала об этом и в течение последующих недель. Маленький мужественный гарнизон держался до тех пор, пока немецкие войска не были в этом районе города уничтожены или взяты в плен.

Из советской военной истории мы позднее узнали, что это была группа сержанта Павлова.

Защитники удерживали постоянно штурмуемый дом (жилой дом, а не форт или крепость) два месяца. В доме до конца обороны находились и мирные жители. Немцы так и не смогли взять дом Павлова. Защитники, силы которых немцы преувеличивали более чем в десять раз, потеряли только трех бойцов.

Это невероятная стойкость и героизм. Но кроме того, это величайшее воинское мастерство. Но может, это уникальный случай? Такие случаи есть в любой армии.

Вот сталинградский вокзал немцы штурмом взяли. Правда, были выбиты, но снова взяли. И снова были выбиты. Это казалось невозможным – у немцев было преимущество и в позиции, и в вооружении, и в поддержке с воздуха. Но раз за разом успешный немецкий штурм (а были и неуспешные) завершался контратакой советской пехоты и выбиванием немцев с вокзала. Лишь взяв вокзал в тринадцатый раз (после 12 дней штурмов!), немцы смогли на нем закрепиться. От дома Павлова до вокзала – всего 15 минут пешком.

Так описывает один день боев, в том числе и вокруг вокзала, генерал Чуйков.

С утра 15 сентября противник начал атаку в двух направлениях: в центре армии – на вокзал и на Мамаев курган наступали части 295-й, 76-й и 71-й пехотных дивизий с танками; на левом фланге – на пригород Минина, Купоросное – наступали части 24-й и 14-й танковой и 94-й пехотной дивизий. На правом фланге было относительно спокойно. Атаке предшествовал мощный удар с воздуха. Затем авиация противника повисла над нашими боевыми порядками.

Бой сразу принял для нас тяжелый характер. Не успели прибывшие ночью свежие части Родимцева осмотреться и закрепиться, как сразу были атакованы превосходящими силами врага. Его авиация буквально вбивала в землю все, что было на улицах. Особенно ожесточенные бои развернулись у вокзала и в пригороде Минина. Четыре раза в течение дня вокзал переходил из рук в руки и к ночи остался у нас. Дома специалистов, которые атаковал 34-й полк дивизии Родимцева с танками тяжелой бригады, остались в руках немцев.

Стрелковая бригада полковника М. С. Батракова с подразделениями дивизии А. А. Сараева, понеся большие потери, была оттеснена на рубеж Лесопосадочная.

Гвардейская стрелковая дивизия В. П. Дубянского и отдельные подразделения других частей, тоже понеся большие потери, отошли на западную окраину города, южнее реки Царица. К вечеру 15 сентября трудно было сказать, в чьих руках находится Мамаев курган: сведения поступали противоречивые.

Может, и это частный случай? Но в этой цитате упомянут Мамаев курган. Там были уже большие силы. Снова открываем записи Чуйкова.

С утра 16 сентября полк Елина с подразделениями 1-12-й стрелковой дивизии отбил Мамаев курган, но дальнейшее наступление задержалось.

Начались встречные бои и встречные атаки, вернее, смертельные схватки, которые продолжались на Мамаевом кургане до конца января 1943 года. Противник тоже понимал, что, завладев Мамаевым курганом, он будет господствовать над городом, над заводскими поселками и над Волгой.

Для достижения этой цели он не жалел ни сил, ни средств. Мы в свою очередь решили во что бы то ни стало удержать Мамаев курган. Здесь были разгромлены многие танковые и пехотные полки и дивизии противника, и не одна наша дивизия выдержала жесточайшие бои, бои на истребление, невиданные в истории по своему упорству и жестокости.

То есть все рядом. Например, полк Елина – это тот самый 42-й гвардейский стрелковый полк, что защищал площадь с домом Павлова. И оборона Мамаева кургана еще более сложна и впечатляюща, чем оборона вокзала или дома Павлова. Уже после того как немцы сумели зацепиться за вершину высоты 102 (Мамаев курган), они вынуждены были перейти к обороне и так и не дошли до Волги, хотя с точки зрения тактики удержаться между Волгой и Мамаевым курганом было просто невозможно – это полностью простреливаемая артиллерийским и стрелковым огнем узкая полоса. Но наши войска не только держались, они постоянно контратаковали противника.

Хваленый немецкий воинский дух стремительно выветривался в этих страшных боях. Еще во время наступления Паулюсу пришлось прибегнуть к частичной замене высшего командного состава армии – из-за падения морального духа и неверия в успех наступления был снят командир 14-го танкового корпуса, ветеран и образцовый генерал фон Виттерсгейм. Но он был лишь первым. Вот как описывает разговор с Паулюсом Вильгельм Адам.

– Вы ведь сами знаете, что численность наших дивизий в большинстве случаев упала до уровня полка, – сказал Паулюс. – Но это не единственная причина. Сопротивляемость красноармейцев за последние недели достигла такой силы, какой мы никогда не ожидали. Ни один наш солдат или офицер не говорит теперь пренебрежительно об Иване, хотя еще недавно они так говорили сплошь и рядом. Солдат Красной Армии с каждым днем все чаще действует как мастер ближнего боя, уличных сражений и искусной маскировки. Наша артиллерия и авиация перед каждой атакой буквально перепахивают местность, занятую противником.

Но как только наши пехотинцы выходят из укрытия, их встречает уничтожающий огонь. Стоит нам достигнуть в каком-нибудь месте успеха, как русские тотчас же наносят ответный удар, который часто нас отбрасывает на исходную позицию.

Задумавшись на минуту, Паулюс продолжал:

– Командование противника также действует более целеустремленно. У нас создалось такое впечатление, что советское командование намерено любой ценой удержать свои позиции на западном берегу Волги. В некоторых местах занятая русскими полоса обороны шириной не более 100–200 метров. Если верить показаниям пленных, штаб 62-й армии расположил даже свой командный пункт на крутом западном берегу.

С середины сентября командующим этой армии является как будто генерал Чуйков. Все чаще ему удается перебрасывать новые дивизии через Волгу. Его боеспособность растет, наша уменьшается. Присланные нам пять саперных батальонов при наступлении в северной части города понесли такие большие потери, что мы были вынуждены вывести их из боя.

Несомненно, и противник испытывает огромные трудности. Пленные показали, что 62-я армия снабжается ночью через Волгу. Однако так как армия не имеет на западном берегу ни машин, ни лошадей, оружие, боеприпасы и продовольствие приходится переносить на руках от места разгрузки к позициям. Таким образом, войска не отдыхают ни днем, ни ночью. После разгрузки лодок на них отправляются на восточный берег раненые и больные. До сих пор нам не удавалось захватить место переправы или перекрыть реку.

– Но ведь это те же самые люди, господин генерал, которых мы в течение месяца заставляли отступать. Как объяснить это неожиданное ожесточенное сопротивление?

И если мы возьмем любой участок Сталинградской битвы, то увидим такую же картину, как и на уже перечисленных участках. Советские войска со все возрастающей стойкостью и умением в невероятно тяжелых боях ломали хребет одной из лучших армий вермахта. И после этого выглядят уже вполне естественными разгром немецких войск под Сталинградом, окружение и пленение 6-й немецкой армии, разгром остальных армий из группы армий «Б».

Генерал Вальтер фон Зейдлиц-Курпбах, командовавший корпусом, взявшим вершину Мамаева кургана (весь курган так и не взяли), был настолько потрясен этими боями, что полностью изменил свое мировоззрение. Попав в советский плен, он возглавил антифашистский «Союз немецких офицеров» и предлагал создать из немецких военнопленных части для войны против Гитлера.

Но при всем величии Сталинградской битвы есть один момент, вызывающий еще большее удивление, – отношение к этой победе советского народа. Не было в этом отношении ощущения невероятного чуда, счастливой случайности, чувства отпустившего страха. Подобные чувства часты в мировой истории. Достаточно вспомнить ликование французов от «чуда на Марне» в Первую мировую или потрясение англичан от своей победы под Ватерлоо. Население Советского Союза восприняло победу под Сталинградом как давно ожидаемую и неизбежную. Скорее ощущение невероятного, странного и неправильного было от того, что так долго пришлось ждать этой неизбежной победы, что немца пустили так далеко. При этом советская пропаганда постоянно апеллировала к победоносным предкам: «Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет».

Подобная уверенность в своей непобедимости была, пожалуй, только у древних римлян. Откуда взялся у советского народа этот «синдром непобедимости»? Чтобы понять это, нужно вернуться в прошлое нашей страны.

Эпоха богатырей осталась в былинах. Отсылы к мужеству столь далеких предков обычно не работают. Тем более у нас был длительный период зависимости от татар и общего упадка, который отразился и на военном деле. Россия сильно отстала от Европы и в XVI–XVII веках производила печальное впечатление.

Вот как это выглядело 400 лет назад.

Возьмем, например, описание француза Маржерета, проведшего много лет на русской службе.

Но татарин – враг столь подвижный и проворный, что, зная это, с двадцатью или тридцатью тысячами всадников отвлечет армию, отправив в то же время некоторое число по другой дороге опустошать страну, что они проделают с такой скоростью, что удар будет нанесен прежде, чем русская армия получит предупреждение… В конечном итоге сотня их всегда обратит в бегство двести русских, если только это не будут лучшие воины.

Или воспоминания гетмана Жолкевского о битве под Клушиным.

Битва продолжалась долго; как наши, так и неприятель, особенно же иноземцы, несколько раз возобновляли бой. Тем из наших, которые сразились с московскими полками, было гораздо легче; ибо москвитяне, не выдержав нападения, обратились в бегство, наши же преследовали их…

Битва сия происходила 4-го июля. Иноземцев погибло до 1200 человек, москвитян же наиболее погибло во время преследования оных в разных местах; и у нас также не обошлось без потери; был убит ротмистр Ланскоронский, одних товарищей, кроме пахоликов, погибло более ста, лошадей эскадронных, за исключением тех, коих излечили, погибло более четырехсот.

И это о сражении, в котором русская армия превосходила поляков численно в 6 раз.

Что же изменилось за три с половиной столетия между Клушиным и Сталинградом?

Изменилось то, что при Петре Великом было возрождено служение Отчизне в качестве величайшей доблести. В Российской империи стали воспитывать дворян, будущих офицеров, как патриотов, чье высшее право – жить и умереть за Родину. Империю защищали солдаты «от русской земли», из крестьян. В русской армии не было более иностранных наемников. А во времена Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны и Екатерины Великой стала невозможной и служба иноземных офицеров, если они не были готовы стать «русскими» навсегда.

И если под Нарвой шведы разбили втрое более многочисленную русскую армию, то уже при Лесной, спустя 8 лет, 12 тысяч русских солдат разгромили 16-тысячный корпус одного из лучших шведских генералов – Левенгаупта. И через год, под Полтавой, шведская армия была полностью уничтожена.

После смерти Петра слава русского оружия продолжала расти. При Анне Иоанновне русские войска под командованием Миниха не знали поражений. Спустя полстолетия после Лесной, при Цорндорфе, русские из-за бездарного командования Фермора были обойдены с тыла, управление нарушилось, строй распался. Это уже победа. Но Фридрих Великий не смог вырвать победу у русского солдата.

Пруссаки увидели совершенно незнакомое для них зрелище: хотя порядок битвы был нарушен и ряды разорваны, но, расстреляв все свои патроны, русские стояли, как истуканы в строю… На месте павшего строя вырастал новый, снова подвергавшийся той же участи; легче было их убивать, чем принудить к бегству.

И вскоре Фридрих был наголову разбит Салтыковым при Кунерсдорфе в сражении, которое он тактически почти выиграл. Русская армия в той войне в первый раз взяла Берлин.

В «век золотой» Екатерины русская армия считалась в Европе «одной из лучших», а такая оценка означает, что просто лучшей. И только русская армия оказалась способна противостоять армии Наполеона. Причем не просто противостоять, но разбить ее, завершив войну в Париже. Русские войска с неповторимым другими армиями мужеством сражались с солдатами Наполеона под Шенграбеном, при Прейсиш-Эйлау, под Смоленском и Бородином, под Дрезденом и Лейпцигом.

Есть фраза, приписываемая Наполеону в связи с Бородинской битвой: «Бородинское сражение было самое прекрасное и самое грозное, французы показали себя достойными победы, a русские заслужили быть непобедимыми».

Кому бы на самом деле ни принадлежала эта фраза, она очень верно отражает суть русской армии. И поражения в отдельных сражениях и даже войнах – Крымской и Русско-японской – воспринимались как очень досадное и пока не преодоленное, но явно временное отклонение.

Сегодня для большинства граждан России наша военная история – это почти непрерывная череда побед даже над самыми сильными противниками, это история славы русского и советского оружия.

С чем же связано, кроме частых побед, такое отношение? Скорее всего, оно связано с особым восприятием патриотизма в России и СССР. У нас не было тесного «междусобойчика» средневековой Европы, породившего европейский космополитизм, когда нет особой разницы, живешь ты в австрийском или прусском королевстве. России пришлось развиваться в стабильно враждебном, ксенофобном окружении, воспринимавшем ее как обнаглевшего варвара, которого обязательно нужно поставить на место.

Эта гордость способна подвигнуть на правильные, героические поступки. Гордость за страну, за народ, за семью, за отца и так далее. Другое дело, что право гордиться нужно заслужить, нужно, как говорят, «быть достойными своих предков». У нас гордость за подвиги предков – это не способ показать свою крутизну или покачать права. Достоин – можешь гордиться, не достоин – иди и не позорь их. Это ясно понимали в СССР в момент Сталинградской битвы. Но такое понимание активно вымывается из сознания людей сегодня.

Именно такая «деятельная» гордость за своих предков и дает ту самую непобедимость. И именно поэтому человек антисоветский, который ненавидит СССР и советский период, – он обязательно антирусский. И человек, который презирает и не признает досоветский период развития нашей страны, – он тоже антирусский. И чем больше таких людей, тем меньше у нас остается «непобедимости» наших предков. Тем меньше шансов у нас сохранить не преодолимый никаким врагом рубеж в наших душах – наш «внутренний Сталинград».

Глава 13 Закат империи

8 сентября 1854 года в Крыму, на берегах реки Альма, произошло сражение, в котором после очень долгого перерыва часть русских войск без приказа, по причине деморализации, оставила вверенные позиции.

Это сражение русская армия проиграла. А командующий франко-англо-турецкой армией маршал Сент-Арно сказал о русских войсках: «Их тактика отстала на полстолетия».

К сожалению, отстала не только тактика. В сражении на Альме русские имели более устаревшее, чем у врага, вооружение. В русской армии, например, практически не было нарезных штуцеров. Россия располагала в основном парусным флотом, тогда как ее противники преимущественно паровым.

А спустя 50 лет после поражения на Альме начнется Русско-японская война, в которой русские армия и флот не выиграют ни одного (!) сражения. Тогда же Российскую империю сотрясет первая революция.

В первой половине XIX века Российская империя находилась на пике своего могущества. Это была громадная держава, имевшая самые большие людские ресурсы, самую большую в мире армию и огромное влияние на Европу и европейскую политику. Держава, победившая Наполеона и освободившая Европу. Русские войска вошли победителями в Париж. Еще в конце XVIII века Александр Безбородко сказал: «Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выстрелить не смела!» При Николае I этот принцип был действительно реализован. Российская империя подавляла восстания в соседней Австрийской империи, прекращала своей волей войны между Пруссией и Данией, освобождала Грецию от турецкого владычества.

Но тогда как?! Как могла произойти такая метаморфоза: великая держава, ведущий игрок мировой политики, и вдруг…

Может, что-то прогнило в фундаменте, на который держава опиралась?

Может, стоит попробовать осмотреть этот фундамент?

Фундаментом любой страны являются ее подданные. На них опираются государственные институты и общественные объединения в стране. И от связи с этой опорой зависит и авторитет власти, и скорость и эффективность ее реагирования на изменения в обществе.

Из кого же состояло общество Российской империи в XIX веке?

Главной опорой страны и престола в XIX веке традиционно считалось дворянство. Типичный верный служилый дворянин – это офицер, «слуга царю, отец солдатам». Со времен Московского княжества и до первых Романовых служилое дворянство несло на своих плечах бремя защиты государства от внешних врагов. Оно охраняло засечные линии, отражало набеги татар, сражалось с ливонцами, поляками, шведами и литовцами. При Иване Грозном дворянство сыграло свою прогрессивную роль, оказав помощь царю в низвержении власти боярства, в укреплении самодержавия, абсолютной монархии, в централизации страны.

При Петре Великом дворянству было четко расписано, какую оно должно нести военную, светскую или придворную службу. Не было дворянства без службы и службы без дворянства.

Но после Петра положение дворянства стало меняться. После его смерти дворяне влиятельных родов стали записывать своих детей на службу с момента рождения. И совершеннолетие дворянские дети встречали в уже совсем не детских чинах. Служба постепенно трансформировалась в бутафорию, в изображение службы.

Процесс ускорился после изданного Петром III манифеста «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» и подтвержденного Екатериной II в «Жалованной грамоте дворянству» от 1785 года. Этим манифестом отменялась обязательная 25-летняя служба государю и Отчизне. Но что гораздо важнее, привилегии, данные дворянству за обязательную службу, сохранялись. Они остались после отмены того, за что они давались. Дворяне по-прежнему не платили податей, распоряжались жизнью крепостных, имели значительные преимущества перед другими сословиями.

В войнах с Наполеоном и особенно в войне 1812 года дворянство доблестно сражалось, но уже в какой-то мере по инерции, по традициям служения. Все больше дворян вместо службы занимались своими поместьями. Обычные такие помещики, быт и мировоззрение которых прекрасно показаны Гоголем в «Мертвых душах». И чем больше дворян предпочитало оставаться помещиками, тем менее понимали представители остальных сословий, на чем основаны дворянские привилегии. Почему дворяне занимают наиболее хлебные должности? Почему имеют право распоряжаться жизнью крестьян?

По сути, манифест Петра III соответствовал чаяниям большинства дворян. Но именно он подрубал саму основу дворянства. И такая проблема не была особенностью одной только России. Везде в Европе дворянство, оказавшись в роли правящего класса, постоянно расширяло свои привилегии и сокращало свои обязанности. Но в Европе была Великая французская революция, уничтожившая сословные привилегии в ряде стран, и были наполеоновские войны, почти повсеместно уничтожившие крепостничество.

А в победившей Наполеона России крепостничество и сословные привилегии сохранились в полном объеме. Гибельность этого понимали наиболее мыслящие из дворян. И часть из них, выйдя на Сенатскую площадь в Санкт-Петербурге, с оружием выступила против абсолютизма.

Но основная масса дворянства постепенно отходила от понимания интересов державы как священных для себя. И в Крымскую войну, когда русская армия потерпела поражение на Альме, офицеры уже не были столь инициативны, стойки и подготовлены, как в войну 1812 года. Офицеры-интенданты, дворяне, расхищали все, что могли, относясь к службе только как к хлебному месту. Дворяне, бывшие строевыми офицерами, воспринимали это воровство как естественное и неизбежное. В результате солдаты все меньше верили своим «отцам»-командирам.

Как писал, к примеру, историк Тарле о положении раненых солдат в Дунайской армии:

Горчаков велел Хрулеву произвести расследование. Оказалось, что пища и скудная, и неудобоваримая; борща больные не едят, ибо от него происходят всегда рези в животе и тяжкие боли. На мясо отпускается столько денег, что мог бы быть куплен самый лучший сорт, а покупают самый худший и т. п. Мрут не только больные, но и служители госпиталя: за короткое время умерло из них двадцать пять человек, потому что при тяжелой своей службе они голодают: на них отпускается 3½ фунта мяса в месяц. Самое важное для нас – это то, что Хрулев, представивший доклад Горчакову, вовсе не обвиняет никого в каких-либо из рук вон выходящих злоупотреблениях: в Кишиневе было как везде, и только, повторяю, случай, приведший Горчакова в этот город, послужил причиной производства расследования, правдивого, но совершенно бесполезного.

Конечно, многие офицеры были прекрасными военными специалистами, героями и отличными командирами. Но, к сожалению, они не могли переломить общую тенденцию, ухудшающую положение в армии.

После проигранной Крымской войны стало ясно, что без масштабного реформирования стране не выжить. И новый император Александр II начал реформы. В их числе была и важнейшая реформа, касающаяся общественного устройства империи, – отмена крепостного права. Тем более что необходимость отмены крепостничества была очевидна уже всем.

Но! Император не мог «обидеть» дворянство, занимавшее все ключевые позиции в государстве. И Александр II, проведший эту необходимую реформу и заслуженно прозванный за нее «освободителем», провел ее крайне компромиссно, половинчато. Крестьяне были освобождены, так сказать, «условно». Они должны были платить бывшим хозяевам за свое освобождение «выкупные платежи». За просрочку платежей крестьяне обязаны были трудиться на «отработках», которые являлись, по сути, переименованной барщиной. При этом за дворянами сохранялись их поместья, дворянские угодья. То есть крестьяне получили только часть той земли, на которой они работали.

Даже эта реформа позволила снять на время напряжение в обществе и несколько ускорить развитие страны. Но ее в таком половинчатом виде было явно недостаточно.

А дворянство продолжало отдаляться от служения державе. Войну 1877–1878 годов против Турции выиграла армия, в которой после реформ Милюкова роль дворянства начала снижаться. Кстати, ослабление империи и падение ее влияния не дали воспользоваться плодами победы. На Берлинском конгрессе были втрое сокращены земли освобожденной Болгарии и на болгарский престол посажена немецкая династия. А Россию не пустили к проливам.

К следующей крупной войне, Русско-японской, той самой, в которой наши армия и флот не одержали ни одной победы, Россия подошла с более чем 2 млн дворян (включая членов их семей). При этом дворяне составляли лишь половину офицерского корпуса империи – 23 тысячи дворян из 43 тысяч офицеров. Интересна раскладка по служебной лестнице: среди генералов и адмиралов дворяне составляли 100 %, среди штабс-офицеров – 85 %, а среди обер-офицеров лишь 46,6 %, или меньше половины. Другой опорой престола считалось духовенство.

Со времен Сергия Радонежского Русская православная церковь связала свою судьбу с Русским государством и выступала с объединяющих государственных позиций. Это хорошо помогало в борьбе с иноверцами, басурманами, за возвращение утраченных ранее русских земель.

Часть церковных иерархов, так называемые осифляне, в правление Ивана III выдвинули тезис о Руси как о Третьем Риме, последнем Риме, о богоданности власти великого князя (царя). Именно на этот тезис впоследствии опиралась Российская империя в обосновании права вмешиваться в дела всех православных славян и брать их под свою защиту в других странах. На него же опирались и претензии на Константинополь и черноморские проливы.

Но в то же время в рядах церковников, как и в рядах любых служителей культа в любой стране, ширилось стяжательство, жадность до земных благ. Об этом говорит и борьба уже упомянутых осифлян с «нестяжателями», закончившаяся поражением «нестяжателей», и постоянный рост монастырских земель, на которых работали принадлежащие церкви крепостные.

Но уже при первых Романовых на увеличение монастырских владений был наложен запрет. А при Петре I церковь лишилась своей автономии, превратившись в государственный институт под управлением государственной коллегии – Священного синода и под контролем обер-прокурора Священного синода.

Пытался Петр бороться и со стяжательством в рядах священнослужителей. В своем «Прибавлении к Духовному регламенту» он указал: «По смерти архиереев, архимандритов и игуменов и прочего монашеского чина, собственного их имения родственником и свойственником ничего не давать; но таковые, вышних чинов присылать в Правительствующий Духовный Синод, а нижних чинов обирать в монастырскую казну». Таким образом царь планировал воспрепятствовать накоплению богатств в руках церковной элиты.

Екатерина II провела секуляризацию церковных земель, в ходе которой земли монастырей были отобраны в казну. Этим церковь была лишена оставшейся финансовой самостоятельности. Кроме того, монастырские земли относились к «белым», не облагаемым податями. Так что Екатерина заодно расширила налогооблагаемую базу и получила земли для пожалования дворянам. Но взамен императрица пошла на определенные уступки священнослужителям, по сути, отменив петровский регламент. Своим новым указом от 1766 года «О дозволении архиереям, игуменам и прочим монашествующим располагать при жизни своей имением в пользу сродников, свойственников и ближних своих» она открыла путь к церковному накопительству и стяжательству. В указе говорилось:

…повелеваем: по смерти архиереев, архимандритов, игуменов и прочих монашеских властей, никуда не отбирать оставшегося по них имения, какого бы оное звания не было, в деньгах, золоте, серебре или ином чем, кроме тех вещей, которые к ризницам их принадлежат, и которые они по набожности своей к Церкви святой, из собственного их имения построили; но архиереи, архимандриты и игумены и прочие монашествующие власти могут при жизни своей тем оставляемым по себе имением располагать так, как им принадлежащим по собственным своим завещаниям в пользу сродников, свойственников и ближних своих, или употреблять оное на богоугодные дела по их изобретению, не давая в том более никому отчету.

Так что полное слияние государства и церкви совпало с бурным ростом стяжательства в среде духовенства. Стало меняться и отношение народа, представителей всех сословий к духовенству. Показательна в этом отношении сказка Пушкина «О попе и его работнике Балде». Церковь все больше контролировала жизнь общества, все больше получала средств от государства, все больше детей охватывала церковно-приходскими школами, но все больше теряла свой моральный авторитет.

На фоне падения авторитета церковь забыла один из своих основных постулатов: «Богу – богово, а кесарю – кесарево». Она все активней стала участвовать в политике государства. В ходе Русско-японской войны по всей империи были отслужены молебны «О даровании победы русскому воинству». Но побед не было. Зато вспыхнула революция. 9 января, в «Кровавое воскресенье», правительственные войска расстреляли мирное шествие, направлявшееся с просьбами к царю. На расстрел рабочие ответили стачками. И уже 14 января церковь вмешивается в события: «Святейший Синод, скорбя о пагубных нестроениях в современной жизни русского народа, именем святой матери – Церкви православной умоляет всех чад ее: “Бога бойтесь, царя чтите и всякой власти, от Бога поставленной, повинуйтесь”».

Так что и эта опора престола выглядит несколько подгнившей, ослабевшей. Видно, недаром американцы, отделяя церковь от государства, писали: «для предотвращения разложения власти и деградации религии». Вдобавок эта опора оказалась не слишком лояльной монархии из-за внутреннего расслоения духовенства и печально известной эпопеи с Григорием Распутиным.

Но всегда самой массовой опорой империи было крестьянство. Россия к началу XX века по-прежнему оставалась аграрной страной. Крестьянство по сути своей крайне консервативно. Кроме того, оно всегда выступает как центростремительная сила, ратует за укрепление центральной власти. Крестьянство работало на дворян и платило подати государю, государь и дворяне защищали державу, обеспечивали закон и порядок. А когда наступали совсем трудные времена, крестьяне сами брались за оружие и плечом к плечу с дворянами шли на врага. Так было и в Смутное время, и в Отечественную войну 1812 года.

Но эта державная идиллия постепенно разрушалась. Привилегии дворянства росли при одновременном уменьшении обязанностей – права крестьян сокращались одновременно с ростом обязанностей. То рекрутчина, то приписные рабочие, то военные поселения. Задумка Александра I, захватившая его после победы над Наполеоном, была проста до гениальности: «каждый крестьянин должен быть воином, а каждый воин – крестьянином». К тяжелой крестьянской доле добавились еще и тяготы военной службы. Но как так? Дворяне имеют множество привилегий, но служить не обязаны, крестьяне привилегий не имеют, но служить обязаны поголовно? Военные поселения породили большое недовольство среди крестьян и вызвали ряд вооруженных выступлений против власти. При Николае I военные поселения были упразднены. Но осадок у крестьянства остался.

Вера крестьянства в царя в значительной мере возродилась и окрепла после отмены крепостного права. Но и здесь не обошлось без ложки дегтя – помещичья земля осталась за помещиками, на крестьян были наложены выкупные платежи, которые, по сути, превратили «освобождение» в «обязательный выкуп в кредит», и крестьяне как были, так и остались единственным податным сословием.

На проблемы с правами и обязанностями наложились проблемы изменения крестьянского быта. Благополучие крестьян долгое время зависело от погоды, набегов, собственного трудолюбия. Но оно мало зависело от земли. Если крестьянской общине не хватало земли, она просто вырубала еще кусок леса, выкорчевывала пни и выжигала ненужную древесину. После этого земля вспахивалась и засеивалась. Ведь земли на Руси много.

Но если при Петре население империи составляло 15 млн человек, то к концу правления Екатерины II – 37 млн, к концу правления Александра I – более 50 млн, к началу Первой мировой войны – 180 млн. Только за последние 20 лет существования империи население выросло в полтора раза. Рост площади обрабатываемой земли стал отставать от роста населения. Особенно заметно это стало с середины XIX века. Людей становится все больше. Земля уже не может всех прокормить. Но при этом нужно платить выкупные платежи и подати, для чего часть хлеба нужно продавать. Крестьяне вынуждены были распахивать луга для выпаса и покосы. Это приводило к сокращению поголовья скота в расчете на крестьянскую душу. Нормой стала одна лошадь на несколько дворов. Крестьяне все меньше ели мяса и молочных продуктов. Хлеб все больше заменялся хлебными суррогатами. Со второй половины XIX века голод стал постоянным явлением в Российской империи. Вот что писал о голоде 1891–1892 годов граф Лев Толстой.

Люди и скот действительно умирают. Но они не корчатся на площадях в трагических судорогах, а тихо, с слабым стоном болеют и умирают по избам и дворам. Умирают дети, старики и старухи, умирают слабые больные. И потому обеднение и даже полное разорение крестьян совершалось и совершается за эти последние два года с поразительной быстротой. На наших глазах происходит не перестающий процесс обеднения богатых, обнищание бедных и уничтожение нищих. Процесс совершается обыкновенно так: богатый сначала продает лишнюю скотину, то есть трогает основной капитал, лишается своего обеспечения в случае невзгоды, средний закладывает часть земли, берет под заработки у господ и их приказчиков вперед деньги, закабаляя себя часто в неисполнимую весеннюю и летнюю работу. Бедный продает последнюю корову и потом лошадь и потом закладывает или продает землю. Нищий ходит по миру. Когда богатым проедено то, что выручено за скотину, он делает то, что делает средний, то есть закладывает землю, закабаляется в работу, а средний – то, что бедный, а бедный – то, что нищий – продает надел, если еще раньше его не отобрали в пользу богатого, исправного плательщика. Между тем нищий уже начинает ломать двор, ригу, топить ею избу и, наконец, продает свою избу на дрова, а семья частью идет на квартиру, за которую заплачивает каким-нибудь остатком имущества, частью расходится по миру. Вот что происходит в экономическом отношении. В нравственном же отношении происходит упадок духа и развитие всех худших свойств человека: воровство, злоба, зависть, попрошайничество и раздражение, поддерживаемое в особенности мерами, запрещающими переселение… В гигиеническом или скорее в антигигиеническом, то есть в отношении смертности народа происходит то, что общие шансы на смерть значительно увеличиваются. Здоровые слабеют, слабые, особенно старики, дети преждевременно в нужде мучительно умирают.

И подобный голод обрушивался на империю каждые несколько лет. Можно было бороться с этим интенсификацией сельского хозяйства и освоением новых земель, масштабной мелиорацией. Но малоземельные, бедные русские крестьяне не могли этого сделать. Деревня все более кормила сама себя.

Проблема обеднения и обезземеливания крестьянства, проблема недоедания усугублялась государственной политикой, направленной на увеличение вывоза хлеба за границу. Хлеб, выращиваемый на помещичьих и кулацких землях, уходил на экспорт, а не на внутреннее потребление. Желание уменьшить дефицит государственного бюджета приводило к наращиванию экспорта любыми средствами. Как говорил имперский министр финансов Вышнеградский, «недоедим, но вывезем». И его слова не расходились с делом – в условиях обеднения крестьянства накануне уже упомянутого голода 1891–1892 годов он увеличил хлебный экспорт вдвое.

Проблему освоения новых земель, укрупнения хозяйств и интенсификации сельского хозяйства попытался решить премьер-министр империи Столыпин. В принципе, процесс разорения и вытеснения мелких собственников крупными вполне объективный и необходимый для повышения эффективности. Но Столыпин решил ускорить этот хоть и объективный, но крайне болезненный и далекий от человеческой справедливости процесс. Разрушение Столыпиным крестьянской общины, дававшей крестьянам определенную социальную защиту, окончательно оттолкнуло большинство крестьянства от монархии. При этом самое страшное в реформах Столыпина то, что, нанеся вред, они не смогли принести той пользы, какая от них ожидалась. Не смогли из-за того, что не завершились, поскольку после убийства Столыпина, по сути, были свернуты.

Может, мы найдем опору престола и державы в среде капиталистов, в среде промышленников и купцов?

Русские капиталисты были не совсем такие, как в Европе или Америке. Они развивались в аграрной стране с феодальным укладом. Русская промышленность в своей основе складывалась не в целях получения прибыли или торговли, а в целях обеспечения потребностей военного ведомства. Именно для выполнения военных заказов была создана промышленность на Урале и развита в Туле. И именно благодаря военному ведомству промышленники получали не только заказы, но и стартовый капитал, а главное – рабочую силу в условиях крепостничества. Рабочие на заводы не нанимались, а приписывались к ним. Если было нужно поднять производство – заводчик обращался к правительству с просьбой дать ему «людишек». И к заводу приписывали целые деревни. Половина крестьян становилась рабочими на заводе, другая половина снабжала их продовольствием. Фактически это был рабский подневольный труд. И заводчики не были заинтересованы в развитии производства за счет совершенствования станков и источников энергии. Ведь труд был почти бесплатным, и удешевлять его не имело смысла.

В дальнейшем с ростом внутреннего потребления промышленных товаров отечественного производителя защищали высокими таможенными тарифами, ярко выраженным протекционизмом. Закупки за рубежом носили в основном характер замещения того, что отечественная промышленность выпустить не успевала. Но по-прежнему страна оставалась аграрной. А многочисленное крестьянство было плохим покупателем в силу обеднения. Как писал князь Мещерский о состоянии экономики, «земледелие умирает, земледельцы разорены, и, вследствие этого, мануфактура, раздутая на счет земледелия, начинает падать и разоряться за неимением заказчиков и покупателей… А завтра отмените протекционизм, и три четверти наших фабрик закроются».

Кроме того, реформы Витте привели к стремительному возрастанию иностранных инвестиций и сосредоточению промышленности в руках иностранцев. В целом капитал в России был слаб. Уровень производства на душу населения соответствовал не развитым, а отсталым странам. Часть, и немалая, производства и торговли принадлежала казне, часть – иностранному капиталу, и только часть – нашим предпринимателям и торговцам. Слабость промышленности определяла зависимость от иностранных поставщиков и разработчиков и, как следствие, отсталость вооружения русской армии и флота. Поэтому перевооружение винтовками Мосина осуществлялось с помощью французских заводов, все лучшие русские корабли, участвовавшие в Русско-японской войне, были построены за рубежом, а большую часть пулеметов, тяжелых орудий и самолетов в годы Первой мировой Россия получила не от своей промышленности, а от союзников.

Не были опорой страны и довольно малочисленные (3,7 % населения) рабочие. Это именно их расстреливали в Кровавое воскресенье.

Огромная, богатая, внешне благополучная и мощная держава постепенно прогнивала изнутри. Ее ослабляло сословное деление, раскалывающее общество и ничем уже в начале XX века не обоснованное. Ослабляла массовая неграмотность населения, из-за которой многие умнейшие люди не могли себя реализовать и оставались на всю жизнь за сохой или лопатой. Ослаблял переход к свойственной капиталистическим странам колониальной политике, когда вновь присоединяемые народы Средней Азии, Закавказья и свежеосваиваемой Маньчжурии оказывались бесправными людьми второго сорта с ограничением и в правах, и в обязанностях. Тем более что при слабом производстве особой нужды в колониях и не было. Ослабляло то, что все меньше подданных поддерживало власть и считало самодержавное сословное государство правильно или справедливо устроенным. Русское государство становилось все более отчужденным от русского народа. Да, все более богатым, да, все более обширным – но все более чуждым.

Именно это вело к отсталости державы, к тому, что страна, без воли которой не могла выстрелить ни одна пушка в Европе, превратилась в страну, которую после Русско-японской войны стали считать «слабым союзником».

Глава 14 Смена формации

Телеграмма генерала М. В. Алексеева царю: «Революция, а последняя неминуема, раз начнутся беспорядки в тылу, знаменует собой позорное окончание войны со всеми тяжкими для России последствиями… Требовать от армии, чтобы она спокойно сражалась, когда в тылу идет революция, невозможно».

Генерал Д. Н. Дубенский об отречении Николая II: «Сдал, как сдают эскадрон…»

2 февраля 1924 г. британский официальный агент в Москве Ходжсон от имени правительства Великобритании «признает Союз Советских Социалистических Республик как правительство де-юре тех территорий бывшей Российской империи, которые признают его власть».

Отставание, растущие противоречия, снижение политического влияния – все это признаки, предвещающие близкую гибель государства.

Во время неудачной для Российской империи Русско-японской войны в стране вспыхнула революция. Начавшаяся с верноподданнического шествия с прошением к императору, она продолжилась стачками и забастовками, прокатившимися по всей стране, и переросла в вооруженное восстание. Против восставших были повсеместно применены войска, в том числе гвардия. Восстание потопили в крови.

Обычно революцию 1905 года считают потерпевшей поражение. Но это не так. Потерпело поражение вооруженное восстание. Но некоторые революционные преобразования в стране прошли, и вызваны они были не только вооруженным восстанием, но и другими формами борьбы. В октябре в Москве началась забастовка, которая охватила всю страну и вылилась во Всероссийскую октябрьскую политическую стачку. 12–18 октября в различных отраслях промышленности бастовало свыше 2 млн человек. Эта Всероссийская стачка и вынудила царя пойти на уступки. Самое важное революционное преобразование – превращение неограниченной самодержавной монархии в ограниченную конституционную, зафиксированное манифестом Николая II от 17 октября 1905 года. Кроме того, наконец были отменены выкупные платежи, висевшие на крестьянах с 1861 года и являвшиеся наследием крепостничества. Так что революция 1905 года была победившей, но неоконченной, не устранившей имеющиеся в государстве проблемы. Развитие страны ускорилось, но недостаточно для преодоления отставания от передовых стран мира.

После революции был «откат» от части положений манифеста и «выхолащивание» Думы, не прибавившие популярности Николаю II, столыпинские реформы, незавершенные и не давшие ожидаемого эффекта, но настроившие большую часть крестьянства против монархии. Российское общество стало менее стабильным, а монархия менее прочной. Но было ли это плохо для народа и страны?

Нестабильность разрушает внутренний мир и мешает правительству управлять страной. Это плохо. Иногда это мешает правительству провести назревшие, необходимые, решительные преобразования в стране. Но если правительство не хочет преобразований? Тогда именно нестабильность делает возможным проведение преобразований снизу.

В 1913 году стабильность Российской империи на наивысшем с 1904-го уровне. Этому способствовала даже сама природа – урожай 1913-го был почти на треть больше урожая 1912 года и вообще самым большим урожаем в истории Российской империи.

Но в 1914-м Российская империя вступила в Первую мировую войну. Вступила ради защиты своих интересов на Балканах, и так уже сильно пострадавших в 1908 году после аннексии Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией и в 1912–1913 годах после Балканских войн. Теперь Австро-Венгрия пыталась подмять под себя последнюю опору России на Балканах – Сербию. Основной же стратегической целью Российской империи, ее балканского вектора, был контроль над черноморскими проливами. То есть, по сути, Россия вступила в войну за добычу, за внешнеполитические интересы. А такую войну народ принимает, только если она непродолжительная и победоносная.

Однако Первая мировая оказалась тяжелой, затяжной войной. И шла она неудачно для России. Кампания 1914 года, когда немцы бросили почти все силы против Франции и русские войска имели численный перевес над австро-немецкими силами, закончилась безрезультатно.

Победу в Галицийской битве над австрияками разменяли на разгром русских войск в Восточной Пруссии. Остальные действия в 1914 году, несмотря на превосходство русских войск, также не принесли результата. И причин тому было много – и слабость промышленности, не обеспечивающей войска на нужном уровне, и интриги среди командного состава, оказывавшиеся более важными, чем успехи армии, и слабость транспортной системы, тормозящей мобилизацию, развертывание и перегруппировку русских войск.

В 1915 году Германия перенесла основные усилия на Восток, рассчитывая вывести Россию из войны. Это немцам сделать не удалось, но русские армии потерпели страшное поражение. Как писал генерал А. И. Деникин в своей книге воспоминаний «Очерки русской смуты»:

Весна 1915 г. останется у меня навсегда в памяти. Великая трагедия русской армии – отступление из Галиции. Ни патронов, ни снарядов. Изо дня в день кровавые бои, изо дня в день тяжкие переходы, бесконечная усталость – физическая и моральная; то робкие надежды, то беспросветная жуть…

Снарядный и патронный «голод», порожденный экономической отсталостью, вел к колоссальным потерям. Коммерческие заводы взвинтили цены на артиллерийские снаряды вдвое против казенных. Не хватало оружия. Если в английской, французской, германской армиях обеспеченность войск огневыми средствами возрастала, то в русской пришлось пойти на сокращение количества орудий в батарее с 8 до 6 при прежнем количестве батарей в дивизии. Нехватка стрелкового оружия приняла столь катастрофический характер, что на «особом совещании» вполне серьезно рассматривался вопрос вооружения части пехоты алебардами. Отчаянные попытки как-то решить проблему снабжения войск стрелковым оружием сухо, но очень наглядно показаны в книге генерала Маниковского «Боевое снабжение русской армии в мировую войну».

Ярким примером в этой области являлось снабжение винтовками. До ознакомления с отчетом генерал-инспарта дегенверх 3-лин. винтовки распределял путем заблаговременного назначения фронтам известной части продукции заводов, а получаемые из-за границы японские винтовки бросал туда, откуда шел больший вопль о недостаче. В результате японские винтовки к осени 1915 г. оказались вкрапленными решительно во все фронты и армии. Равным образом было поступлено с массой австрийских винтовок, в больших количествах захваченных действующей армией со времени еще Галицийского сражения. Трудно себе представить, во что превращался при такой мешанине вопрос снабжения винтовочными патронами.

Лишь 14 ноября 1915 г. управление дегенверха в сношении на имя ГУГШ за № 2212 наметило следующую программу по доведению вооружения частей действующей армии до штатного состава:

«1. Все воинские части подразделяются на 3 категории: к первой относятся части, принимающие участие непосредственно в боевых действиях, ко второй – части тыловые на театре военных действий и, наконец, к третьей категории относятся части, находящиеся внутри империи.

2. Части первой категории вооружаются исключительно 3-лин., японскими и австрийскими винтовками, части второй категории – винтовками Гра и Гра-Кропачек и, наконец, части третьей категории – винтовками Веттерли, Бердана, германскими и оставшимися Гра.

3. Распределение винтовок по фронтам в отношении первой категории было решено следующим образом.

Северный фронт постепенно, в зависимости от снабжения патронами, переходит на японскую винтовку, с немедленным снятием австрийских и берданок (кроме запасных батальонов, где кроме указанных винтовок должны быть оставлены 3-лин. винтовки по расчету 20 винтовок на роту). Все освобождающиеся 3-лин. винтовки передаются в части первой категории в пределах своего фронта. В первую голову намечено перевооружение одной из армий.

Западный фронт вооружается только 3-лин. винтовками.

Юго-западный фронт вооружается 3-лин. и австрийскими.

Выполнение намеченной программы предположено произвести в течение ноября – декабря месяцев сего (1915) года, дабы использовать некоторое ослабление боевой деятельности, замечаемое теперь».

В 1916 году сделали выводы и приняли решительные меры. Для обеспечения войск продовольствием пришлось ввести продразверстку (это отнюдь не изобретение большевиков, и введена она была не ими) и национализировать военную промышленность. Коммерческие военные заводы были изъяты в казну у частных собственников. Эти меры сочли необходимыми для того, чтобы страна могла выжить и продолжать войну. И в 1916 году положение с оружием и боеприпасами перестало быть катастрофическим, хотя и оставалось тяжелым до конца войны.

Но нормализация снабжения и стабилизация на фронтах не смогли изменить главного – отношения к войне как чему-то чуждому и бесперспективному. Солдаты не верили в победу и не понимали, зачем им эта война.

Неудачным было и руководство войсками, взятое на себя Николаем II. Оно не добавило царю популярности. От стабильности в обществе Российской империи не осталось и следа. Изменения «снизу» стали неизбежны, царская власть в глазах народа утратила легитимность. Наиболее показательным было свержение Николая II. Против него сложился заговор в Думе, заговор в кабинете министров, заговор среди высшего командного состава армии. Но свержение произошло в результате стихийного выступления в феврале 1917 года в столице, когда на сторону восставших перешел столичный гарнизон. И уже под это выступление стали срочно реализовывать свои планы заговорщики. А сверху свержение царя одобрила еще и государственная церковь. По сути, главным революционером выступил сам монарх, своим правлением ускоривший падение империи.

После Февральской революции были проведены некоторые решительные преобразования, такие как ликвидация сословного деления, провозглашение равенства всех перед законом, упразднение монархии и установление республики. Но не был решен ряд ключевых вопросов. В стране, где крестьянство становилось все более малоземельным, сохранялось помещичье землевладение. Страна, жители и солдаты которой не понимали, за что воюют, и не верили в победу, продолжала воевать и после свержения царя только увеличила усилия.

Так как Россия не могла обеспечить свою армию винтовками, пулеметами и патронами, тяжелой артиллерией и боеприпасами к ней, самолетами и авиадвигателями, все это приходилось покупать у союзников. Что-то в долг, который вырос до астрономических размеров, что-то за хлеб, из-за недостатка которого даже на фронте урезали хлебную пайку в 4 раза, что-то за «мясо», то есть за русских солдат, которых отправляли в Грецию и Францию, тех солдат, что шли в атаку в первом эшелоне во время «бойни Нивеля».

Но, возможно, главным в крушении «феврализма» было то, что победители революции не смогли дать народу никакой идеи, кроме личной, индивидуальной свободы, которая, как большинство вскоре убедилось, оказалась фикцией. Временное правительство не предложило никакой картины будущего страны, а лишь рассуждало о том, что когда-нибудь созовет Учредительное собрание, которое и решит, как жить дальше.

На этом фоне совсем иначе смотрелись большевики. Они не боролись за власть внутри Временного правительства. Они боролись за власть в созданной народом параллельной системе власти – в Советах солдатских и рабочих депутатов. Таким образом, они опирались на народ. И предложили народу мир, крестьянам землю. И главное, они предложили картину будущего – общество реально равных людей, в котором недопустима эксплуатация одного человека другим, недопустимо заставлять других работать на себя ради своей наживы. И народ пошел за большевиками.

Летом 1917 года большевики остановили военных, пытавшихся установить в стране свой порядок. Войска, посланные Корниловым, даже не дошли до Петрограда. А осенью большевики свергли Временное правительство. При этом защитников у Временного правительства оказалось даже меньше, чем было у свергаемого непопулярного царя. «Власть буквально валялась на дороге, и большевики только подняли ее». Октябрьский переворот, почти бескровный, ознаменовал собой Октябрьскую революцию. И так же, как Февральская, она привела к революционным изменениям в обществе. Были приняты «Декрет о мире» и «Декрет о земле», национализирована и передана под управление трудовых коллективов промышленность, обрушено «священное право частной собственности» и проведены иные преобразования. Были уравнены в правах все жители страны вне зависимости от национальности и вероисповедания. Именно этим, к примеру, можно объяснить серьезную поддержку большевиков в Средней Азии.

Но главный выбор народ сделал не во время революции. В самой революции участвовало не так уж много людей. Главный выбор был сделан в Гражданскую войну, которая растянулась более чем на три года. Первые мощные выступления против большевиков были организованы из-за рубежа. Немцы сформировали и вооружили Донскую армию Краснова, англичане с французами спровоцировали мятеж чехословацкого корпуса. Собственно, внутренние силы, не принявшие большевиков, первоначально были слабее. Но уже на второй год Гражданской войны они стали основными, как, к примеру, Добровольческая армия Деникина. Красные опирались на промышленность центральных районов, белые – на масштабную зарубежную помощь. И борьба долго шла с переменным успехом. Но белые так и не смогли предложить народу ни общей идеи будущего страны, ни решительных преобразований на текущий день. На серьезные реформы решился только Врангель, но было уже поздно. Проект «Крым» не мог выдержать конкуренции с проектом «СССР».

Народ сделал свой выбор. Большевики победили, на месте погибшей Российской империи возник Советский Союз. Новая страна уже не была русским православным государством. Это была многонациональная страна, где русский народ являлся государствообразующим стержнем, но уже не был «коронной нацией». Начала формироваться новая общность – советский народ.

Глава 15 Человек советский

«Я, как представитель нашего Советского правительства, хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа и, прежде всего, русского народа. (Бурные, продолжительные аплодисменты, крики «ура».)

Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне и раньше заслужил звание, если хотите, руководящей силы нашего Советского Союза среди всех народов нашей страны.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но и потому, что у него имеется здравый смысл, общеполитический здравый смысл и терпение».

И. В. Сталин «Союз нерушимый республик свободных Сплотила навеки Великая Русь. Да здравствует созданный волей народов Единый, могучий Советский Союз!» Гимн СССР

Что же произошло в бывшей Российской империи после смены общественно-экономической формации? Или, проще говоря, после свержения монархии и ликвидации дворянства и буржуазии?

Да, в новом государстве, в СССР, был впечатляющий экономический подъем. Страна из отсталой аграрной превращалась в передовую агропромышленную. Притом передовую и в аграрном секторе, и в промышленности.

Еще в Российской империи долго спорили о выборе пути развития сельского хозяйства. До Столыпина делали ставку на юнкерский путь, при Столыпине – на фермерский.

Первый был применен в Германии – юнкерские (помещичьи) хозяйства. Еще в Пруссии при отмене крепостного права крестьяне были освобождены без земли. И им оставалось либо подаваться в города, либо наниматься батраками к помещикам.

Второй путь получил развитие в США – он выразился в разорении мелких фермеров и скупке их земель. В США наблюдался постоянный рост площади обрабатываемой земли и с конца XIX века – постоянное снижение числа фермерских хозяйств и фермеров. С середины XIX века и до конца XX-го количество ферм сократилось до 2 млн (примерно в 4 раза). А в расчете на одного жителя – почти в 40 раз.

Но все выборы пути в Российской империи были бессмысленны, ибо наше сельское хозяйство опиралось на мелкий крестьянский надел. Крестьянский надел до отмены крепостного права в среднем составлял 4,8 десятины, в 1880 году – 3,5, а в 1900-м только 2,6. Деревня год от года нищала. В таких условиях не могло идти речи не то что о тракторах, сеялках и сноповязалках, как в Германии или Штатах, – половина крестьян не имела даже плуга и пахала сохой. И на кардинальные реформы в Российской империи не решились.

И вот перед необходимостью реформ оказалось уже советское руководство – в СССР к концу 20-х годов насчитывалось 25 млн крестьянских хозяйств. И путей по-прежнему было немного. Идти фермерским путем? Отдать деревню на откуп кулаку? Но этот путь, через пауперизацию, очень долгий и страшно болезненный. Ведь за несколько десятилетий будет разорено большинство крестьян. А оставшиеся кулаки создадут крупные механизированные хозяйства.

Для новой формации такой путь был неприемлем. Советское руководство не могли устроить ни его сроки, ни социальные последствия. И выбор был сделан в пользу укрупнения хозяйств через их объединение на основе сельхозкооперативов. А ускоренной механизации возникающих крупных хозяйств активно помогало государство.

Собственно, Сталин достаточно однозначно писал о необходимости и целях коллективизации.

Нужно отдать себе отчет в том, что мы не можем дальше преуспевать на базе мелкого индивидуального крестьянского хозяйства, что нам нужны крупные хозяйства в земледелии, способные применить машины и дать наибольший товарный выход. Существуют два пути для создания крупных хозяйств в земледелии: путь капиталистический, осуществляемый посредством массового разорения крестьян и организации крупных капиталистических имений, эксплуатирующих труд, и путь социалистический, осуществляемый посредством объединения мелких крестьянских хозяйств в крупные коллективные хозяйства, – без разорения крестьян и без эксплуатации труда. Наша партия избрала социалистический путь создания крупных хозяйств в земледелии.

Новый путь позволил поднять урожайность, значительно увеличить обрабатываемые площади и, главное, высвободить из деревни десятки миллионов крестьян, которые, перебравшись в города, стали рабочими, служащими, учеными, чиновниками. Страна перестала быть аграрной. И появилась возможность провести индустриализацию.

Отделить индустриализацию от коллективизации невозможно. Без коллективизации нельзя было быстро укрупнить и механизировать хозяйства. А без укрупнения хозяйств и механизации села нельзя было высвободить людские ресурсы для индустриализации. Ведь должен кто-то строить промышленные предприятия и работать на них. И кто-то должен выпускать технику для механизации села.

Но просто согнать народ из деревни, построить его руками цеха и купить за золото станки – так промышленность не создать. Требуются транспортная инфраструктура, энергетика, система сбыта, подготовка кадров и многое другое.

Первым шагом к индустриализации страны можно считать реализацию плана ГОЭЛРО. В 1913 году в России вырабатывалось 2 млрд кВт⋅ч. По плану ГОЭЛРО предполагалось к 1931–1936 годам построить 30 крупных электростанций и увеличить производство электроэнергии в 4,5 раза. На деле производство электроэнергии к 1932 году составило 13,5 млрд кВт⋅ч., то есть выросло в 7 раз. Опираясь на быстрый рост энергетики, развивались транспорт и промышленность.

Хотя уже в 1926 году, несмотря на утрату части территорий с крупными промышленными объектами и последствия Гражданской войны, СССР превзошел по объемам промышленного производства Российскую империю, темп развития был все равно недостаточным.

Но вот начинается вторая пятилетка, годы которой обычно ассоциируются с индустриализацией. Происходит стремительный рост и осовременивание промышленности, осваиваются новые технологии. Если в 1913 году стали и чугуна было выплавлено 9 млн тонн, то в 1937 году – более 32 млн. Электричества вырабатывается к концу пятилетки уже 36 млрд кВт⋅ч. (уровень 1913-го превзойден в 18 раз). Внешне индустриализация проявляется в строительстве метро, широком применении электросварки, повсеместной механизации сельского хозяйства. Страна перешла на бензин и электричество. Но и дальше темпы только нарастали – производство электроэнергии с 1939 по 1941 год выросло с 36 до 48 млрд кВт⋅ч. Напомню, что в Российской империи вырабатывалось всего 2 млрд кВт⋅ч.

Растет и городское население. Если в 1926 году оно составляло ⅙ от всего населения, то в 1939-м – ⅓. Хорошо иллюстрирует рост промышленности и увеличение числа рабочих – с 3,7 млн в Российской империи почти до 30 млн в СССР в 1941 году.

Конечно, огромному количеству людей пришлось преодолевать большие трудности, много работать и скудно жить. Основной мотивацией был не высокий заработок, а тяжкий труд ради будущего. И это будущее наступало прямо на глазах.

А что дала стране индустриализация кроме роста уровня жизни? Она дала развитую транспортную сеть, освоение Севера и Сибири, самообеспеченность станками и техникой, самолетами и судами, дала метро и троллейбусы в города, электричество, газ и воду в квартиры.

Но требовалась ли для всего этого новая формация? Ведь в Японии после революции Мэйдзи, а затем после Второй мировой войны подъем тоже был невероятно быстрым – и происходил он при капитализме.

Выходит, суть новой формации не только в бурном экономическом росте. Она породила новую общность.

Нашей стране и нашему народу сначала выжить, а затем вырасти от зависимых княжеств до великой державы помогло расширение круга «своих» (включение в него помимо соплеменников и кровных родственников всех, кто думает и говорит по-русски и исповедует православие), помогло возвышение людей не через древность рода, а через служение державе, помогло сокращение числа сословий, размывание сословных границ и отмена крепостного рабства.

Но во второй половине XIX века русские перестали «расширяться», они стали окукливаться по принципу «коронных наций» Европы, отделенных от подвластных народов, а впоследствии и вообще переходить к колониальной политике (например, в Китае). Жители национальных окраин не имели ни прав, ни обязанностей русских. Коренные народы Средней Азии, Закавказья, Сибири и Дальнего Востока не служили в армии, их не затрагивала имеющаяся система образования и здравоохранения, их возможности карьерного роста в империи были сильно ограничены. Широко употреблялись такие понятия, как «инородец», «черта оседлости». При этом процент исконно русского населения постоянно снижался, как следствие – процент ущемленных в правах подданных постоянно рос.

И вот с опорой в том числе на национальные окраины создан Советский Союз, в котором декларировано равенство всех граждан в государстве и обществе. Но такие декларации принимались во многих странах и ранее. Чего стоят только декларации Франции или США! Многократное уравнивание всех в правах не устранило ни этнического, ни имущественного разделения общества, хотя и несколько уменьшило их.

В СССР картина была несколько иная. Все национальности были признаны как равные, а деление по имущественному цензу просто ликвидировано. Была объявлена новая общность – человек советский. Возникновение этой новой общности лишь частично опиралось на рост экономической мощи страны (хотя без этого создать ее было бы сложно). В основе ее лежали принципы общественного блага, взаимопомощи и нестяжательства.

Именно с опорой на эти принципы проводилась последовательная политика выравнивания жизни в центре и на окраинах. Для этого образованием и медицинской помощью охватывали всех без исключения. Для этого готовили национальные научные и инженерные кадры, вводя квоты в вузах страны для представителей всех народов. Для этого строили предприятия даже там, где не было для них обученной рабочей силы, – старались избежать специализации, которая могла привести к тому, что жители одних регионов будут, по сути, эксплуатировать жителей других регионов. Создавали библиотеки и общественный транспорт там, где люди даже не слышали о них ранее.

Можно взглянуть на этот процесс на примере северного Казахстана. Вот как пишет в своих воспоминаниях бывший заведующий отделом экономики труда «Эмбанефти» К. Бергалиев:

Трудность обучения казахов состояла в том, что они не имели никаких навыков промышленного труда, были неграмотны, почти не владели русским языком, а на казахском языке тогда не имелось ни одного учебного пособия по нефтяному делу.

И если, несмотря на все эти трудности, бывшие кочевники все-таки овладевали промышленными профессиями, в этом немалая заслуга как обучавших, так и обучавшихся.

В 1923 г. открылась Доссорская, а в 1930 г. Гурьевская школы фабрично-заводского обучения (ФЗУ). К началу 1931/32 учебного года в них обучалось 720 учащихся, в том числе 570 казахов.

В годы первой пятилетки бывшие кочевники овладевали профессиями нефтяников в процессе самого производства. В 1930 г. таким методом было подготовлено 652 человека. Многие рабочие обучались и проходили практику на предприятиях Москвы, Ленинграда, Саратова, Баку и других городов.

В 1930 г. в Гурьеве открылся нефтяной техникум, куда поступала в основном местная молодежь. Лучшие производственники направлялись в вузы Москвы, Баку и других городов либо учились заочно. Многие рабочие прошли переподготовку на краткосрочных курсах и сдали экзамены по программе техникума.

За годы второй пятилетки было подготовлено 4155 рабочих массовых профессий, нефтяной техникум выпустил 200 молодых техников, вузы – группу инженеров. На инженерно-технические и руководящие хозяйственные должности было выдвинуто более 250 передовых рабочих.

В процессе развития нефтяной промышленности сформировался большой отряд нефтяников, три четверти которого составляли казахи. В числе высококвалифицированных рабочих было 52 % казахов, а среди квалифицированных – 80 %.

Большую братскую помощь в развитии промышленности Казахстана и подготовке национальных кадров рабочих оказывали трудящиеся Москвы и Ленинграда, которые взяли шефство над республикой (Москва – с 1930 г., Ленинград – с 1933 г.), а также другие города и республики.

Благодаря титаническому труду казахстанской партийной организации и громадной помощи всех братских республик кадры казахских рабочих перед началом Великой Отечественной войны составили примерно…

В годы войны и послевоенных пятилеток количество казахских рабочих резко увеличилось. Так, с 1939 по 1959 г. их число возросло почти вдвое.

Таким образом, за годы социалистической индустриализации Казахстан превратился в республику с высокоразвитой современной промышленностью, на предприятиях которой трудился более чем полумиллионный отряд казахских национальных кадров советского рабочего класса, сформированный и воспитанный на ударных стройках первых пятилеток.

Именно эту деятельность многие критиковали в 80-е годы, говоря, что русские тащили на собственных плечах все остальные народы в ущерб себе. На самом деле тащили не в ущерб, а чтобы сделать «своими». А между своими в силу основных идей, на которых строилось советское общество, счетов быть не могло – более сильные помогают более слабым и не ждут от этого никакой прибыли. И это давало результаты. Граждане СССР привлекались к службе в Вооруженных силах, к общественной деятельности и управлению государством вне зависимости от национальной или конфессиональной принадлежности.

Советские люди могли разговаривать на разных языках, иметь разные традиции и культуру, но они вместе строили и защищали свою державу. И это лучше всего понимаешь, когда читаешь на плите на Мамаевом кургане: «Герою Советского Союза, гвардии сержанту Нурадилову Ханпаше Нарудиловичу – ВЕЧНАЯ СЛАВА!».

Как в свое время стали друг другу своими поляне и кривичи, древляне и радимичи, как стали в XVII веке друг другу своими татары Поволжья и поморы Белого моря – так в СССР стали друг другу своими все народы страны. При этом нужно было преодолевать множество различий, застарелую ненависть, разный уровень жизни. И все это упорно преодолевалось. Все чаще заключались межнациональные браки, все больше представители разных народов узнавали о культуре друг друга, все меньше удивлялись киргизу-ученому или якуту-инженеру. Именно в СССР стало естественным слышать «авиаконструктор Микоян» или «режиссер Данелия» и гордиться этими людьми как своими, гордиться всемирной известностью их фамилий.

И этот процесс возникновения человека советского имел мало общего с современной толерантностью и мультикультурностью. Никто не пытался игнорировать национальные различия – люди гордились своей национальностью. Советский человек мог быть советским русским, советским украинцем, советским чукчей, советским башкиром. Но стрежнем советского народа был народ русский. Именно вокруг него шло объединение остальных народов в единый народ. Именно через русских решались межнациональные проблемы на окраинах. Именно русский язык был государственным, и на нем общались советские люди, которые не знали языков друг друга.

Таким образом, вокруг Великой Руси действительно, как пелось в гимне, сплачивалась еще более великая общность – советский народ. Но завершить этот процесс у нас в стране и распространить за ее пределы, увы, не удалось.

Глава 16 Гибель державы

Первый Съезд народных депутатов РСФСР,

– сознавая историческую ответственность за судьбу России,

– свидетельствуя уважение к суверенным правам всех народов, входящих в Союз Советских Социалистических Республик,

– выражая волю народов РСФСР,

торжественно провозглашает государственный суверенитет Российской Советской Федеративной Социалистической Республики на всей ее территории и заявляет о решимости создать демократическое правовое государство в составе обновленного Союза ССР.

1. Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика есть суверенное государство, созданное исторически объединившимися в нем народами.

2. Суверенитет РСФСР – естественное и необходимое условие существования государственности России, имеющей многовековую историю, культуру и сложившиеся традиции.

3. Носителем суверенитета и источником государственной власти в РСФСР является ее многонациональный народ. Народ осуществляет государственную власть непосредственно и через представительные органы на основе Конституции РСФСР.

4. Государственный суверенитет РСФСР провозглашается во имя высших целей – обеспечения каждому человеку неотъемлемого права на достойную жизнь, свободное развитие и пользование родным языком, а каждому народу – на самоопределение в избранных им национально-государственных и национальнокультурных формах.

5. Для обеспечения политических, экономических и правовых гарантий суверенитета РСФСР устанавливается…

ДЕКЛАРАЦИЯо государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики от 12 июня 1990 г.

Мы уже говорили о центробежных тенденциях в нашей истории. А теперь рассмотрим их на примере нашей страны в новейшей истории.

С центростремительными тенденциями было более-менее понятно – все больше стирались различия по уровню жизни, образованию между советскими гражданами в разных регионах страны. Все больше смешивались народы СССР, поскольку любой гражданин мог жить в любой из республик нашей державы. Все меньше граждан могли различить представителей разных народов по первому взгляду на них. Советский народ был объективной реальностью.

Но откуда возникали центробежные тенденции?

Как ни странно, их истоки – в желании и необходимости укрепить государство.

Если первое время развитие СССР подстегивали ясное представление о цели государственного строительства и развития, а также внешнее давление и понимание, что делать для выхода страны в ряд развитых держав, то после Великой Отечественной картина стала размываться.

Ряды партии, понесшей в годы войны страшные потери, пополнились множеством хороших, смелых, но случайных людей, не владевших теорией и не понимавших, что они строят. То есть было понимание на бытовом уровне, что нужно сделать, чтобы народ жил богаче и сытнее.

Но и решения принимались уже на бытовом уровне. Укрупняли колхозы, «накачивая» их техникой после упразднения МТС, осваивали целину, создавали вместо отраслевых министерств территориальные совнархозы, запускали массовое строительство малогабаритного жилья.

Хрущевские реформы вообще вызывали и вызывают множество споров, удостаиваются множества оценок и характеристик – от волюнтаризма до оттепели. Но главное следствие всех этих реформ осталось за кадром.

За время хрущевского периода власть в СССР перешла от партийных организаций и Советов к чиновникам. Все вопросы на всех уровнях разрешались уже не на партсобраниях и не постановлениями Советов, а решениями представителей трестов, главков, министерств. В стране все более очевидно устанавливалась власть чиновника – бюрократия.

Роль бюрократии была велика и при Сталине, однако при нем эта роль была важной, но подчиненной. Теперь же власть чиновников стала всеобъемлющей. И народ это почувствовал. И отреагировал. Первый звонок прозвенел в Новочеркасске.

В 10:00 около 200 рабочих сталелитейного цеха прекратили работу и потребовали повышения расценок за их труд. В 11 часов они направились к заводоуправлению, по пути к ним присоединились рабочие других цехов, в результате около заводоуправления собралось до 1000 человек.

Люди требовали от начальства ответа на вопрос «На что нам жить дальше?». Вскоре появился директор завода Б. Н. Курочкин. Заметив невдалеке торговку пирожками, он попытался разрядить обстановку шуткой: «Нет денег на пирожки с мясом – ешьте с ливером». Также есть вариант «жрите» вместо «ешьте». Однако по версии очевидца Николая Артемова, директор произнес другую фразу: «Вместе будем пирожками питаться». Эта фраза вызвала негодование рабочих, директора начали освистывать и выкрикивать в его адрес оскорбления. Курочкин скрылся, однако именно его фраза послужила поводом для последующих событий.

Здесь можно говорить и о провокаторах из бывших уголовников, и о глупости и ошибках отдельных лиц. Но сами события стали разворачиваться после объявления о повышении цен на мясомолочную продукцию. И трагическим оказалось бездействие местного Совета в возникшем конфликте. Все решалось силами правительственных органов всех уровней. И местное начальство общалось не с народом, а с вышестоящим начальством.

В 10:00 Н. С. Хрущеву было доложено о забастовке в Новочеркасске. Он тут же связался с первым секретарем Ростовского обкома А. В. Басовым, министром обороны Малиновским, руководителями МВД и КГБ, приказав всеми возможными мерами подавить сопротивление. В Новочеркасск была направлена группа членов Президиума ЦК КПСС в составе: Ф. Р. Козлов, А. И. Микоян, А. П. Кириленко, Л. Ф. Ильичев и Д. С. Полянский. Прибыл также секретарь ЦК КПСС, бывший председатель КГБ СССР А. И. Шелепин. Маршал Р. Я. Малиновский, в свою очередь, отдал приказ при необходимости задействовать 18-ю танковую дивизию Северо-Кавказского военного округа.

К 16:00 на заводе собралось уже все областное начальство: прибыл первый секретарь Ростовского обкома А. В. Басов, председатель облисполкома, председатель совнархоза, другие ответственные работники области, города и все руководство завода.

Но переход власти к чиновникам и отрыв этой власти от народа, отчуждение народа от управления страной на всех уровнях – лишь первая из причин, ослабивших центростремительные силы в нашем обществе.

Реформа представляла собой комплекс из пяти групп следующих мероприятий.

Ликвидировались органы территориального хозяйственного управления и планирования – советы народного хозяйства, созданные в 1957 г., предприятия становились основной хозяйственной единицей. Восстанавливалась система отраслевого управления промышленностью, общесоюзные, союзно-республиканские и республиканские министерства и ведомства.

Сокращалось количество директивных плановых показателей (с 30 до 9). Действующими оставались показатели по: общему объему продукции в действующих оптовых ценах; важнейшей продукции в натуральном измерении; общему фонду заработной платы; общей суммы прибыли и рентабельности, выраженной как отношение прибыли к сумме основных фондов и нормируемых оборотных средств; платежам в бюджет и ассигнованиям из бюджета; общему объему капитальных вложений; заданий по внедрению новой техники; объему поставок сырья, материалов и оборудования.

Расширялась хозяйственная самостоятельность предприятий. Предприятия обязаны были самостоятельно определять детальную номенклатуру и ассортимент продукции, за счет собственных средств осуществлять инвестиции в производство, устанавливать долговременные договорные связи с поставщиками и потребителями, определять численность персонала, размеры его материального поощрения. За невыполнение договорных обязательств предприятия подвергались финансовым санкциям, усиливалось значение хозяйственного арбитража.

Ключевое значение придавалось интегральным показателям экономической эффективности производства – прибыли и рентабельности. За счет прибыли предприятия получали возможность формировать ряд фондов – фонды развития производства, материального поощрения, социально-культурного назначения, жилищного строительства, др. Использовать фонды предприятия могли по своему усмотрению (разумеется, в рамках существующего законодательства).

Ценовая политика: оптовая цена реализации должна была обеспечивать предприятию заданную рентабельность производства. Вводились нормативы длительного действия – не подлежащие пересмотру в течение определенного периода нормы плановой себестоимости продукции.

Это о реформе Либермана – Косыгина, или, если официально, об экономической реформе 1965 года в СССР.

Что же не так с этой реформой? Казалось бы, все звучит вполне логично и разумно. И подкупало в этой реформе то, что, как говорил Либерман, издержки не превысят стоимости бумаги, на которой напечатаны указы, а результаты будут получены в считанные месяцы. И Либерман не обманул! Пятилетка после реформы показала наибольший рост производства и производительности труда.

Но это была уже не советская реформа. Она строилась на повышении эффективности эксплуатации работника, использовала капиталистические рычаги экономической стимуляции. Ведущими параметрами планирования и управления стали прибыльность и рентабельность предприятия. И если раньше главным было обеспечить выполнение плана с соблюдением всех его требований, а убыточность одних предприятий перекрывалась прибылью других, то теперь главным стало уменьшение себестоимости и повышение «вала» производства.

Такой подход привел к неожиданным для реформаторов последствиям. Вырос процент брака, снизилось качество продукции в целом, сократился ассортимент. Стали приветствоваться все рацпредложения, снижавшие себестоимость продукции даже при ухудшении качества. И в массовом сознании отложилась мысль, что старые товары в противоположность новым были намного качественнее.

Другим последствием, что интересно, стало снижение темпов роста. Да-да, именно снижение, хотя реформа должна была обеспечить и вроде бы обеспечивала повышение. Проблема оказалась в том, что повышение производительности труда за счет более эффективной эксплуатации человека (принуждения и мотивации) конечно: человек может работать не больше и не лучше, чем ему позволяет физиология. В СССР до косыгинской реформы считалось, что рост производительности должен обеспечиваться не усилением эксплуатации работника, а научно-техническим прогрессом (механизация, затем автоматизация и в перспективе роботизация производства) и оптимизацией процессов управления и наполнения общественных фондов потребления и распределения благ из этих фондов.

Самым знаменитым в косыгинской реформе был щекинский эксперимент.

В августе 1967 года на Щекинском химическом комбинате был начат экономический эксперимент по проверке основных положений реформы, получивший известность как щекинский эксперимент.

Суть эксперимента заключалась во внедрении на предприятии элементов хозрасчета с целью повышения производительности труда. В частности, предприятию был определен стабильный фонд зарплаты на 1967–1970 годы, а вся экономия этого фонда при повышении производительности труда и при сокращении числа работников оставалась в распоряжении коллектива предприятия. За два года такой работы число рабочих на комбинате сократилось на 870 человек, за 10 лет объем выпускаемой продукции вырос в 2,7 раза, производительность труда в 3,4 раза, почти в 4 раза повысилась рентабельность, расходы заработной платы на рубль товарной продукции снизились с 13,9 до 5 копеек. Через некоторое время эксперимент фактически прекратился – в 1976 году комбинат добился 143 % использования проектной мощности, но с планом не справился, что привело к лишению тринадцатой зарплаты и потере выплачиваемой надбавки. Этот опыт получил одобрение ЦК и в 1967–1969 годах щекинский эксперимент был внедрен на многих предприятиях. Так, в составе Дальневосточного морского пароходства на начало 1975 года на 140 судах было высвобождено 730 человек, но сказался износ: пароходство за пятилетку сократилось на 20 судов, а поступило лишь три современных судна.

В этом эксперименте вся суть реформы Косыгина – Либермана. Сначала стремительный рост производительности труда, а затем спад темпов роста и износ основных фондов. А затем и снижение эффективности воздействия мотивации на работников и уже падение их ранее поднявшейся производительности труда.

Но главное, в СССР было возвращено восприятие прибыльности как ключевого параметра деятельности и возросло значение денег как средства мотивации.

Во второй половине 1970-х в поле зрения работников КГБ СССР попали генеральный директор торгово-производственной фирмы «Океан» Е. Б. Фельдман и директор одного из фирменных магазинов «Океан» Фишман. Разъезжая в турпоездках по соцстранам, они, готовясь к отъезду из Союза, вывозили туда сотни тысяч рублей, обменивали их на валюту, а затем контрабандно переправляли на Запад. Фишмана и Фельдмана арестовали, они «заговорили», а заодно не стали скрывать, кого подкупали. Так всплыла фамилия крупного взяточника Юрия Рогова. Его пригласили в следственный отдел КГБ СССР и разъяснили ситуацию. Он во всем признался, и его отпустили, однако Рогов через несколько дней написал жалобу, в которой сообщал, что его показания о получении взяток даны вследствие применения незаконных методов расследования. После этого Рогов лег в больницу. После этого его арестовали.

Через некоторое время Фишмана, Фельдмана и Рогова предали суду за часть преступлений, которые они совершили, а дело по остальным эпизодам направили для дальнейшего расследования в Прокуратуру СССР. Принял его к производству следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР А. Х. Кежоян. Он и арестовал заместителя министра рыбного хозяйства СССР В. И. Рытова. Сам Кежоян тяжело болел и в конце 1979 года умер. Дальнейшее расследование поручили Сергею Михайловичу Громову.

Но заместитель Генерального прокурора СССР В. В. Найденов направил на организацию расследования начальника управления по надзору за следствием и дознанием в органах внутренних дел СССР Г. П. Каракозова. Позже, в отдельных эпизодах, дело было поручено старшему следователю по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР В. И. Калиниченко.

В результате совместных действий МВД и КГБ СССР была вскрыта разветвленная криминальная структура, которая занималась контрабандой черной икры. Замминистра рыбного хозяйства СССР Владимира Рытова в итоге приговорили к смертной казни и расстреляли. Рытову вменялось в вину получение взяток на несколько десятков тысяч рублей, причем около 300 тысяч (ценностями и деньгами) у него были изъяты (в то время автомобиль «Волга» стоил 16 тысяч рублей).

Это знаменитое рыбное дело. Оно является квинтэссенцией тех проблем, которые были в советской системе распределения благ. После установления власти чиновничества стало стремительно нарастать злоупотребление служебным положением. Такое явление приобретало массовый характер. И особенно заметно это было в системе распределения, то есть в сфере услуг и торговле. Искусственно создавался дефицит, шла торговля по завышенным ценам из-под полы. Решающую роль начинали играть связи и деньги. То есть опять налицо возрастание роли денег.

Саму суть советского дефицита и принципов деятельности работников торговли и сферы услуг гениально показал Аркадий Райкин в своей миниатюре.

Я прихожу к тебе, ты через завсклада, через директора магазина, через товароведа достал дефицит! Слушай, ни у кого нет – у тебя есть! Я попробовал – во рту тает! Вкус специфический! Я тебя уважаю.

На другой день я иду по улице, встречаю тебя.

– Здравствуй, дорогой! Заходи ко мне вечером.

– Зачем?

– Заходи – увидишь!

Ты приходишь ко мне, я через завсклада, через директора магазина, через товароведа, через заднее крыльцо достал дефицит! Слушай, ни у кого нет – у меня есть! Ты попробовал – речи лишился! Вкус специфический! Ты меня уважаешь. Я тебя уважаю. Мы с тобой уважаемые люди.

В театре просмотр, премьера идет. Кто в первом ряду сидит? Уважаемые люди сидят: завсклад сидит, директор магазина сидит, сзади товаровед сидит. Все городское начальство завсклада любит, завсклада ценит. За что? Завсклад на дефиците сидит! Дефицит – великий двигатель общественных специфических отношений.

Представь себе, исчез дефицит. Я пошел в магазин, ты пошел в магазин, мы его не любим – он тоже пошел в магазин.

– Туфли есть?

– Есть!

– Черные есть?

– Есть!

– Лакированные есть?

– Есть!

– Черный верх, белый низ есть?

– Есть!

– Белый верх, черный низ есть?

– Есть!

– Сорок второй, самый ходовой, есть?

– Есть.

– Слушай, никогда не было. Сейчас есть.

– Дамские лакированные, бордо с пряжкой, с пуговицей есть?

– Есть!

Ты купил, я купил, мы его не любим – он тоже купил. Все купили.

Все ходим скучные, бледные, зеваем. Завсклад идет – мы его не замечаем. Директор магазина – мы на него плюем! Товаровед обувного отдела – как простой инженер! Это хорошо? Это противно! Пусть будет изобилие, пусть будет все! Но пусть чего-то не хватает!

Именно в это время распространилась достаточно подленькая идея «построения коммунизма в отдельно взятой квартире». Именно в это время показателем значимости для многих стали являться связи конкретного человека в среде крупных чиновников или представителей торговли и сферы услуг. Советское общество все более явно начинало делиться на социальные страты, которые все меньше были связаны друг с другом.

И на этом фоне своеобразной диверсией выглядит добросовестная работа Внешторга. За поступающую в страну валюту производились закупки кроме оборудования и зерна еще и товаров народного потребления. И Внешторг тщательно следил за тем, чтобы за рубежом покупались только высококачественные товары. В результате в среде советского обывателя сложился устойчивый миф о том, что все импортные товары несравненно выше по качеству, чем ухудшающиеся со времен косыгинской реформы советские товары.

В советском обществе все сильнее становилась меркантилизация. Шла погоня за дефицитными товарами и путевками. Меркантилизация начинала выплескиваться за пределы отдельных семей и страт. Все громче звучали разговоры о том, кто кого в стране кормит. На Украине рассказывали, как Украина остается без сахара и колбасы, так как кормит Россию, в Твери – как все уходит в Москву, в Прибалтике – что по дешевке снабжают весь СССР радиоэлектроникой, вагонами метро и микроавтобусами, а заодно и сельхозпродукцией. Всей страной сетовали на то, что кормим и обустраиваем весь соцлагерь.

Но именно такие рассуждения губительны для любого сообщества людей – от семьи до союза государств. Именно они порождают взаимные претензии и желание создать спорные вопросы и решить их в свою пользу. Значительная часть советского общества оказалась заражена «американской мечтой» – мечтой разбогатеть. При этом тот факт, что разбогатеть, то есть получить гораздо больший, чем у остальных, доступ к благам, можно только за счет других, просто отбрасывался.

И эти изменения позволили кардинально поменять курс развития государства.

Видимо, товарищи, всем нам надо перестраиваться. Всем.

© Горбачев

В 1985 году в СССР началась так называемая перестройка. В это время уже окончательно сложился бюрократический стиль управления государством, при котором высшие должностные лица сосредоточивали в своих руках властные полномочия по нескольким направлениям. Например, Михаил Горбачев был одновременно Генеральным секретарем ЦК КПСС и Председателем президиума Верховного Совета СССР. Складывалась властная номенклатура, которая уже стала передавать полномочия по родственным и дружеским связям, обеспечивать себе все новые привилегии и полномочия.

Но полностью реализовать свою власть и, главное, право на сохранение этой власти в рамках социалистического государства было невозможно, что показало дело Медунова. Для полной реализации своей власти и создания богатства для своих кланов было необходимо провести реставрацию капитализма. И если в 60–70-е годы это было невозможно в принципе, то теперь центробежные процессы набрали достаточную силу для того, чтобы окончательно сформировать «элиту», которая овладеет всеми финансовыми и промышленными активами государства. Перестройка и есть мероприятие по реставрации капитализма.

При этом на словах все было необычайно правильно: ускорение развития народного хозяйства, автоматизация и компьютеризация, антиалкогольная кампания, борьба с нетрудовыми доходами, введение государственной приемки, противодействие коррупции. Но под внешней маскировкой проводились ключевые преобразования.

Первое – официальный отказ от строительства коммунизма и замена на совершенствование социализма. Это означало полный отказ от тех идеалов, на которых создавался СССР.

Второе – гласность. Под ней подразумевалось открытое обсуждение «запретных» тем. Именно под прикрытием гласности пошло идеологическое наступление на советское прошлое, и находящаяся у власти номенклатура быстро прошла путь от «давайте правильно читать Ленина» до «геноцид собственного народа кровавыми большевиками».

Именно это позволило полностью оболгать весь советский период, демонизировать его, а символом «исторической правды» сделать бессовестно лгавшего Солженицына.

На этом же фоне распространялся миф о благополучии царской «России, которую мы потеряли». При этом даже на высшем официальном уровне никто не стеснялся использовать заведомо ложные цифры (например, озвученная Роем Медведевым цифра в 40 млн жертв репрессий) и выдуманные факты (например, ложное «указание» Ленина о репрессиях против церкви).

Третье – кооперативное и фермерское движение. То есть продвижение под лозунгом «вернем земле/предприятию хозяина» идеи о том, что частная собственность гораздо эффективнее государственной или общественной. Идея эта не выдержала проверки временем и практикой. Но она позволила психологически подготовить население к приватизации – к беззастенчивому захвату основных фондов государства «элитой».

Попутно на теме «кто кого кормит» разжигалась межнациональная рознь, вылившаяся в межнациональные конфликты (наиболее крупные в Тбилиси, Риге, Нагорном Карабахе). Ведь межнациональная и межконфессиональная рознь – один из наиболее надежных, проверенных историей способов сделать невозможным объединение всего народа или объединение народов друг с другом.

Внешнюю поддержку «реформам» Горбачев получил, пойдя на развал Варшавского договора и одностороннее разоружение СССР.

И вот когда почву сочли достаточно подготовленной, был проведен референдум о сохранении СССР. Это единственный за всю историю существования СССР всесоюзный референдум (состоялся 17 марта 1991 года). На нем ставились следующие вопросы.

1. Считаете ли вы необходимым сохранение СССР как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере обеспечиваться права и свободы человека любой национальности? (Да/Нет)

2. Считаете ли вы необходимым сохранение СССР как единого государства? (Да/Нет)

3. Считаете ли вы необходимым сохранение в СССР социалистического строя? (Да/Нет)

4. Считаете ли вы необходимым сохранение в обновленном Союзе советской власти? (Да/ Нет)

5. Считаете ли вы необходимым гарантирование в обновленном Союзе прав и свобод человека любой национальности? (Да/Нет)

Народ не проявил «должного понимания» и выбрал сохранение СССР (¾ всех проголосовавших).

Но так как центробежные тенденции набрали достаточную силу и результат голосования не устраивал «элиту», то развал СССР был осуществлен «явочным порядком» – незаконным по своей сути соглашением руководителей трех советских республик в Беловежской пуще. То есть развал СССР осуществлялся региональными властями под опекой центральных властей, и свидетельством этого служит цитата из Декларации о государственном суверенитете РСФСР, приведенная в начале главы. СССР разваливали от имени народа вопреки воле народа.

Распрощавшись с идеей создания великой общности, наш народ откатился, по сути, на уровень, достигнутый к началу правления Петра I.

И самое трагикомичное, что формально «реформированный и обновленный» СССР в соответствии с первым вопросом референдума существует до сих пор в виде никому не заметного Содружества Независимых Государств – СНГ. Этим он немного напоминает Римскую империю Средних веков.

Глава 17 Сейчас

Эта глава пишется прямо сейчас, на наших глазах и с нашим участием. Подавляющее большинство граждан бывших республик СССР уже не считают себя единым народом. Молодежь разных республик уже не способна понимать друг друга без помощи переводчика. И наши граждане уже рассуждают об Украине или Грузии как о чужих враждебных государствах, а о Белоруссии или Казахстане как о дружественных, но тоже чужих государствах. Это уже «другие» народы.

Вернемся мы на прежний путь?

Замрем на месте?

Продолжим развал того, что еще уцелело?

Это зависит от нас.

Какой вариант выбирают те, кто кричит: «Хватит кормить Кавказ», «Россия – для русских» и «Даги, вон из Москвы»? Они однозначно выбирают третий вариант.

Какой вариант выбирают те, кто рассуждает о том, что таджикские гастарбайтеры отбирают работу у русских? Ну, даже без учета глупости такого утверждения, поскольку работу может отобрать только работодатель, это сторонники второго варианта. Как и тот, кто сказал: «Донбассу мы ничего не обещали».

А за какой вариант руководители Министерства образования или Высшей школы экономики, которые заявляют, что наше образование должно стать конкурентным, чтобы выпускник мог свободно уехать работать за рубеж? За какой вариант премьер, говорящий, что граждане должны стать «более мобильными»? Ведь смысл этой «мобильности» в том, что, когда людей выкинут на улицу, они быстро соберутся и поедут туда, где есть шанс найти работу. Но какой вариант обеспечат такие люди «без Родины»? Очевидно, что не первый, а третий.

Гражданин, а за какой вариант ты?

Оглавление

Предисловие

Глава 1 Откуда есть пошла Русская земля

Глава 2 Русь изначальная

Глава 3 Византийский след

Глава 4 Нашествие

Глава 5 Александр Невский и его потомки

Глава 6 От князя к государю

Глава 7 Служилые люди

Глава 8 Грозный царь

Глава 9 Путь от боярина Кобылы к царю Романову

Глава 10 Воин – чиновник – придворный

Глава 11 Что русскому хорошо, то немцу – смерть

Глава 12 Росс непобедимый!

Глава 13 Закат империи

Глава 14 Смена формации

Глава 15 Человек советский

Глава 16 Гибель державы

Глава 17 Сейчас Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg