«Твин Пикс. Беседы создателя сериала Марка Фроста с главными героями, записанные журналистом Брэдом Дьюксом»

Твин Пикс. Беседы создателя сериала Марка Фроста с главными героями, записанные журналистом Брэдом Дьюксом (fb2) - Твин Пикс. Беседы создателя сериала Марка Фроста с главными героями, записанные журналистом Брэдом Дьюксом (пер. Д. Богданов,А. Рысина) 53686K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Брэд Дьюкс

Брэд Дьюкс Твин Пикс Беседы создателя сериала Марка Фроста с главными героями, записанные журналистом Брэдом Дьюксом

Серия «Подарочные издания. Кино»

© 2014 by Brad Dukes

Фото © Library of Congress Cataloging-in-Publication Data

© Перевод. А. Рысина, Д. Богданов

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017

* * *

От автора

Никогда не забуду тихий летний вечер августа 1990-го.

Девятилетний, я тогда возился наверху, в семейной комнате, с коллекцией игрушечных фигурок. Спустившись вниз за колой, я обнаружил, что мама сидит на краешке стула, полностью поглощенная происходящим на экране маленького телевизора, стоящего в углу столешницы.

Заинтересовавшись и подойдя поближе, я увидел темный силуэт, пробиравшийся сквозь деревья в ночи, и спросил, что она такое смотрит.

Не отрываясь от экрана, мама прошептала: «Девушку убили. Они пытаются найти, кто это сделал». До самых финальных титров я не смел покинуть кухню.

И все последующие недели каждая новая серия «Твин Пикс» завораживала меня смешанными чувствами страха и восторга. Отправляясь спать, я прятался под одеялом, а в школе изрисовывал свои тетради фигурами призрачных великанов. «Вы видели этого человека?» – красовался портрет на листе рядом с изображением женщины с поленом.

Двадцать пять лет спустя «Твин Пикс» все так же очаровывает и удивляет. Поэтому я зафиксировал информацию, чтобы сохранить память о краткой главе в истории телевидения, не похожую ни на что другое, ни до, ни после. Данная книга поможет вам погрузиться еще глубже в мир Твин Пикс, в это прекрасное и странное место.

Введение

Бесчисленное количество телесериалов появилось и кануло в Лету за последние 65 лет, лишь некоторые из них прошли тяжелый и сложный путь, как «Твин Пикс». За шесть месяцев до дебюта на Эй-Би-Си (Американской широковещательной компании), в апреле 1990 года, «Твин Пикс» был заявлен на обложке журнала «Connoisseur», повлекший за собой волну популярности как «сериал, который может изменить все».

Игнорируя скептицизм руководителей Эй-Би-Си, 35 миллионов зрителей припали к экранам в день премьеры сериала. История о федеральном агенте, расследующем загадочное убийство королевы выпускников в маленьком городке, околдовывала таинственностью, а культовая фраза «Кто убил Лору Палмер?» стала насущным вопросом и предметом для обсуждения.

Обласканные публикой, под пристальным вниманием журналистов, звезды «Твин Пикс» появлялись на обложках журналов и в вечерних шоу с Джонни Карсоном и Дэвидом Леттерманом. Всеобщее помешательство достигло предела, когда проект был номинирован рекордное количество раз на премию «Эмми», получил три награды «Золотой Глобус» и выпустил книгу, вошедшую в список самых продаваемых изданий «Нью-Йорк таймс».

В рамках нескольких минут «Твин Пикс» мог похвастаться не только рутинной процедурой расследования, но и драматичностью сюжета, курьезностью ситуаций и ощущением тревоги, от которой кровь стынет в жилах. Кофе, пончики и вишневые пироги поглощались населением в несметных количествах. Женщина средних лет с повязкой на глазу была одержима изобретением бесшумных карнизов. Дальнобойщик с хвостиком избивал жену куском мыла, завернутым в носок. «Твин Пикс» нельзя было разложить по полочкам или описать в словах, но скучающий зритель и томившиеся в ожидании незаурядного телевидения критики были очарованы его вселенной.

С выходом второго сезона политика компании и нестандартные идеи сценаристов вызвали череду несуразных эпизодов и падение рейтингов. Фанаты были сбиты с толку, актеры и съемочная группа разочарованы, а шоу исчезло в облаке дыма в связи с отменой показа.

Когда говоришь с конкретными людьми, пробудившими к жизни «Твин Пикс», понимаешь, что случилось что-то волшебное. Истории успеха, зарождения дружеских отношений и вдохновляющего опыта живут в их памяти наряду с недостатками сериала и подозрительным снижением статистики просмотров.

Актеры, режиссеры, музыканты, члены съемочной группы и, да, даже сотрудники телесети заткнули за пояс традиции средств массовой информации… результатом чего и стал «Твин Пикс».

Можете называть его хорошим старомодным детективом.

Подсказка для новичка

Мир «Твин Пикс» наводнен разными по своей деятельности людьми. Почти сотня индивидуальных голосов задокументированы в следующем тексте, и, может быть, проблематично для читателя запомнить всех. После авторских уточнений следует запись слов опрашиваемых, а также их роль в сериале. Если вам требуется дополнительная помощь, список всех участников интервью есть в конце книги.

Пилот: будь что будет

Открытие новых горизонтов

История из первых уст берет свое начало в неизвестном кафе в Лос-Анджелесе, штат Калифорния, где Дэвид Линч и Марк Фрост впервые встретились Дуэт создателей «Твин Пикс» образовался в середине 1980-х, с совместной работы над адаптацией книги «Богиня» – биографии Мэрилин Монро, написанной Энтони Саммерсом Линч был кинорежиссером, известным публике по своему сюрреалистичному кошмару «Голова-ластик» (1977) и последующим за ним художественным адаптациям «Человек-слон» (1980) и «Дюна» (1984) Фрост же был опытным сценаристом, набившим руку, работая с новатором Стивеном Бочко над полицейской драмой «Блюз Хилл-стрит»

Марк Фрост(исполнительный продюсер и соавтор сериала): Дэвид и я были представлены друг другу нашим общим агентом в АТЛ (Агентство творческих людей); вроде это было в 1985 году. Насколько я помню, это случилось в кофейне или ресторане в Вествуде, но Дэвид считает, что где-то еще. Я сразу же понял, что мы на одной волне. Мы быстро нашли общий язык и сработались, с ним было исключительно легко.

Кен Шерер(бывший исполнительный директор Lynch/Frost Productions): Марк – писатель, а Дэвид – художник, такими я их вижу. Фотография ли это, искусство или кино – Дэвид любит экспериментировать и представлять все в виде образов. Он заставляет тебя испытывать такие чувства, которые ты бы не хотел испытать. Дэвид видит мир не так, как большинство людей, а Марк – изумительный выдумщик, выбравший для своего поля деятельности кино, телевидение и написание книг, чтобы рассказывать истории. Так что эти двое идеально сочетаются.

Марк может уловить фантазию Дэвида и облечь ее в слова.

Джулс Хаймовиц (бывший президент и исполнительный директор Spelling Entertainment Group): Дэвид и Марк – двое величайших и талантливейших людей, которых я когда-либо встречал в бизнесе. Уровень их интеллектуального развития феноменален. Они ни в коей мере не испорчены Голливудом. Если б каждый шел по тому же пути, что и они, весь производственный процесс был бы совсем другим.

Дэвид из тех творческих людей, которые спокойно реагируют на происходящее; нельзя назвать его несдержанным. Он просто очень интересный парень, живущий в своем мире. Марк же походил на профессора колледжа. Он был мыслителем, мастером своего дела, с глубоким внутренним миром и характером.

Марк Фрост: Думаю, еще в самом начале между нами возникла динамичная атмосфера, общность интересов. Мы с Дэвидом могли сидеть и просто разговаривать, и идеи сами начинали всплывать в воздухе. Будто пишешь музыку или участвуешь в квартирнике в упоении от процесса.

Мы усердно работали, мы смеялись, и это было неизменно.

И хотя «Богиня» так и осталась на стадии разработки, Линч и Фрост продолжили сотрудничество и написали «Один слюнной пузырь», незапланированную комедию об обмене личностями Пока соавторство Линча и Фро-ста укреплялось, один амбициозный голливудский агент был полон решимости завлечь Линча в мир телевидения.

Тони Кранц (бывший телевизионный агент, Агентство творческих людей): Тогда я работал в АТЛ, а Дэвид был подопечным нашей компании и моим любимым режиссером. Я раз и навсегда запомнил знакомство с ним: как, будучи телевизионным агентом, оказался на деловой встрече по поводу кинофильма. Дэвид зашел в зал и поздоровался с пятнадцатью сотрудниками компании. Он попросту говорил о том, что ему нравится: красные губы, латекс, радиаторы и кожа.

Будто чудо произошло: любимый режиссер говорит со мной о своих интересах. Рик Никита, его менеджер, предоставил мне возможность подружиться с Дэвидом, и, как сотрудник телевидения, я начал уговаривать его попытать счастья в этой сфере.

Джулс Хаймовиц: Тони был легкий на подъем парень. Молодой, инициативный, без излишней навязчивости, он был дерзким, но не отталкивающим и добивался желаемого.

Тони Кранц: Мы с Дэвидом регулярно обедали вместе. В Беверли-Хиллс была одна закусочная, «Нибблерс», и еще семейный ресторан «Дю Па» – ему нравилось там бывать. Общение с Дэвидом было наслаждением: просто сидеть с ним, находиться рядом… лучше не бывает.

Я работал в телекомпании исключительно в качестве агента и восхищался его талантом, в связи с этим я хотел узнать, сможем ли мы привести Дэвида на телевидение и обновить формат вещания. Это была блестящая и интересная мысль: Дэвида Линча, признанного за необычность и гениальность его творений режиссера, транслируют по телевизору во время массового просмотра.

Шквал популярности обрушился на Линча в 1986-м, после выхода «Синего бархата» – всколыхнувшей общество картины о преступлении в маленьком городке и сексуальном мазохизме В начале 1988 года все кассовые сборы ушли на судебные издержки, повлекшие за собой неожиданное банкротство компании «Де Лаурен-тис Интертейнмент», владевшей правами на множество зарождающихся фильмов Линча Вскоре Линч принял предложение Кранца и начал искать тропинку на телевидение вместе с Марком Фростом.

Тони Кранц: Мы принялись анализировать возможности, и после долгих раздумий и дискуссий я договорился о встрече Дэвида и Марка с Брэндоном Тартикофф, исполнительным директором Эн-Би-Си (Национальной широковещательной компании), по поводу проекта «Ле-мурия». У Лемурии есть нечто общее с Атлантидой, некоторые считают, что был такой континент, впоследствии исчезнувший с лица Земли.

Суть проекта была такова: группа агентов ФБР, используют счетчик Гейгера (прибор для измерения радиоактивности) и другие самодельные устройства, чтобы найти лемурийцев, намеревающихся восстать и захватить планету. Идея была похожа на «Охотников за привидениями», и Брэндон тут же, на месте, предложил им сделать двухчасовое кино.

Но Дэвид не желал снимать фильм, и мы снова окунулись в поиски подходящего замысла. Посмотрев «Синий бархат», мы направились в закусочную, и я сказал Дэвиду: «Ты должен сделать что-то об этих людях, посетителях ”Нибблерс”», и мы стали обдумывать идею создания мыльной оперы.

Марк Фрост: Когда образ мертвой молодой девушки, как начало цепочки раскрытия города, пришел к нам с Дэвидом в голову, шоу возникло само собой. Это произошло еще до того, как мы узнали, кто она и что это был за город, но мы думали, что будет интересно отгибать слои у луковицы, добираясь до сердцевины. Это было отправной точкой.

Когда зерна «Твин Пикс» были брошены в землю, в Эй-Би-Си появилась возможность модернизировать телевидение с помощью фантазийного взгляда Линча на пару с рассудительным стилем повествования Фроста.

В середине 1980-х доля рекламной аудитории начала испаряться, по мере того, как Брэндон Тартикофф повышал рейтинги Эн-Би-Си, выравнивая наиболее популярные часы вещания, во главе с «Шоу Косби» и «Семейными узами». К концу десятилетия Эй-Би-Си пыталась восстанавить свои позиции с помощью нововведений и разнообразных программ.

Брэндон Стоддард (бывший президент «Эй-Би-Си Интертейнмент»): Мы старались изменить не картинку, а формат вещания Эй-Би-Си. Пытались сделать контент более взрослым, более серьезным, улучшить технику написания сценариев, производственный процесс и все остальное. В какой-то степени нам это удалось.

Чед Хоффман (бывший вице-президент отдела производства сериалов Эй-Би-Си): Когда Брэндон встал во главе компании (которая в то время была на третьем месте и, по всей вероятности, теряла деньги, если память мне не изменяет), он собрал нашу команду, чтобы увеличить количество просмотров и изменить стиль трансляции, а также разработать проекты, уникальные по своему содержанию, которые бы имели ценность для зрителя. Была надежда, что если мы справимся с этой задачей, аудитория последует за нами.

Брэндон Стоддард: Трудно вспомнить, что мы запускали и не запускали в эфир в конце 80-х. Среди прочего были «Чудесные годы», «Чайна-Бич» и «Розанна». Мы сделали ставку на то, что отличалось от того, что люди видели ранее. Что-то дало плоды, что-то нет.

Чед Хоффман: Мы будто выбили дверь с размаху и впустили свежий воздух, дав дорогу интересным личностям, прежде никогда не бывавшим на телевидении. Правда, для этого пришлось «выйти на свет» и практически торговать собой, потому что многие сотрудники начали уходить. Они шли на Эн-Би-Си или еще куда-нибудь за более увлекательной атмосферой.

Вместе с сериалами в драматическом жанре «Трид-цать-с-чем-то» и «Чайна-Бич» мы запустили карусель. Я поставил в сетку вещания эти два шоу, впоследствии ставшие прорывом. А в области комедийного жанра нас выручили «Чудесные годы» Стью Блумберга и «Ро-занна». Если поставить все эти четыре шоу в ряд, это будет наш первый пакет сериалов. Они были успешны коммерчески, получили хорошие отзывы у критиков, пользовались спросом у зрителей разного возраста и, самое главное, стали свидетельством наших намерений. Отныне мы взяли быка за рога и устремились вперед к цели.

Брэндон Стоддард: Чед был влюблен в свои проекты. Помимо множества других сериалов, он выпустил первоклассное шоу «Чайна-Бич». Он знал свое дело и хорошо ладил с творческими людьми. Он нравился им, как и его желание рисковать, а еще у него был отличный вкус (смеется), которому они соответствовали. Превосходный руководитель по развитию канала.

Гэри Левайн (бывший исполнительный директор и вице-президент отдела по развитию): У Чеда был нюх на контент самого высшего сорта и вера в особенность программирования телевещания: если все правильно сделать, отклик незамедлительно последует. «Не стремитесь угодить зрителю и проявляйте уважение к приходящим авторам». Он был потрясающим.

Чед Хоффман: К тому времени, когда появился «Твин Пикс», мы четко понимали, что потребуется два или более лет, чтобы завершить начатое, а люди в творческом сообществе осознали, чего мы добиваемся. Мы хотели разрушить четвертую стену (воображаемая стена между актером и зрителем в театре) на телевидении и просто делали то, на что не решился бы никто другой.

К счастью, мы добились успеха, но нас не покидало ощущение, что, даже если наш план провалится, что не редкость на телевидении, это будет достойный проигрыш и интересный опыт. Что со временем канал добьется признания, а наши усилия удержат компанию на плаву и приведут еще больше интересных людей в студию, вдохновят на новые подвиги.

Волна бешеного энтузиазма на основе желания возродить телесеть в конечном счете привела к тому, что однажды Тони Кранц позвонил мне и сказал: «Ты единственный в городе, кто достаточно смел и сумасброден, чтобы сделать это. Хочу, чтоб ты встретился с Линчем и Фростом». Разумеется, я был осведомлен об их креативном мышлении и ответил: «Ладно, приводи их. Почему бы нет?» У меня была такая позиция: «Почему бы и нет? Попробуем сделать то, что другие не рискнут».

Стоящая вещь

Таланты и мастерство Дэвида Линча и Марка Фро-ста не были проверены в сфере вещания прайм-тайм, и все же руководители Эй-Би-Си заинтересовались идеей привлечения их на телевидение, продолжая свою программную Эпоху возрождения После отмены забастовки Гильдии сценаристов США, в августе 1988 года, Линч и Фрост посетили офис компании в Лос-Анджелесе, чтобы представить Чеду Хоффману и его команде зарождавшуюся идею «Твин Пикс»

Чед Хоффман: Репутация Марка была мне известна, а о его способностях я судил по «Блюзу Хилл-стрит» и другим работам. Дэвида я почитал прежде всего за его художественные фильмы. Любопытно, когда я только приехал в Калифорнию в середине 70-х и устроился на работу в Театр «Нуарт» в Западном Лос-Анджелесе, по ночам мы крутили «Голову-ластик». Так что я был знаком с творчеством Дэвида и, конечно же, по «Человеку-слону» и «Синему бархату» понимал, что визуальные образы для него очень важны.

Он, правда, смотрит на мир и видит все в ином свете, чем другие, создавая при этом уникальные художественные образы. Подумывая пригласить Марка (уже достаточно поднаторевшего в соавторстве со Стивеном Бочко над драмой «Блюз Хилл-стрит», поднявшейся на видное место) и Дэвида Линча, я размышлял: «Это просто двое талантливых людей, смотрящих на мир иначе, чем остальные люди». Объединив их вместе, я полагал, что мы сможем сотворить действительно что-то стоящее.

Гэри Левайн: Перед тем как они приехали на встречу, я посмотрел последний фильм Дэвида – «Синий бархат». И немного опасался (смеется), какой он в реальности. Но они пришли, и Дэвид оказался очень приятным, мягким и душевным человеком. Марк идеально ему подходил.

Чед Хоффман: Я помню все, как будто это было вчера. Они появились и в основном говорили о шоу, которое хотели бы сделать. Они рассказали о реально ощутимой атмосфере города на Северо-Западе, все прилично и красиво, но за занавесом скрывается мир, где люди противопоставлены окружающей среде, в которой они живут. Кругом сплошные тайны. И еще Дэвид и Марк упомянули, что события на первом плане совсем не соответствуют тому, что происходит на заднем, но то, что там творится, затрагивает всех.

Марк Фрост: Чед был дружелюбен и понимал с полуслова. В зале наверняка сидели люди, делавшие записи, но их имен я не помню. На первой встрече особо нам сказать было нечего. Дэвид только произнес: «Вот этот город и ветер… – делая взмахи руками, – а потом появляется мертвая девушка и происходит много разных событий». Ну, он сказал не так уж мало (смеется), но это недалеко от правды. Чед попался, как рыба на крючок. Он подумал, что это самое лучшее, что он когда-либо слышал, и никто в зале не был удивлен так, как мы.

Брэндон Стоддард: Если бы Чед пришел ко мне и рассказал о новой прекрасной драме, где ветер колышет кроны деревьев, я обязательно спросил бы о подробностях. Но этот проект был его детищем, и Чед трудился без устали при разработке идеи и первоначальной версии шоу. На презентации проекта в Эй-Би-Си я не присутствовал, но в данных обстоятельствах мы добровольно пошли на риск, ведь у нас был сам Дэвид Линч и замечательная команда, поставившая целью привести в компанию настоящих талантливых авторов.

Чед Хоффман: Встреча по поводу проекта была плодотворная, и в конце обсуждения я сказал: «Думаю, вы толкуете о чем-то, что подходит под привычное телевизионное понятие “мыльная опера”, но без неприятного осадка. Почему бы вам не вернуться к себе и не посмотреть “Пейтон-Плейс” [кино, а не сериал] и обдумать эту идею со странным городом, что остается в тени, и как лучше все описать; выясните, есть ли связь у фильма с тем, что вы хотите сделать. И если да – то приходите снова, потому что я заинтересован».

Марк Фрост: Мы переплевались [при просмотре «Пейтон-Плейс»]. Даже до конца не досмотрели. Может, полчаса осилили. Это был дохлый номер. И к нам это гиблое дело не имело никакого отношения. Мы лишь переглянулись и сказали: «Зачем мы тратим свое время?»

Чед Хоффман: Несколько недель спустя мне позвонил Тони и сказал: «Они готовы обсудить». Мы решили позавтракать в старом кафе при «Вестин Центури Плаза» (сейчас это сеть отелей «Хаятт»). Я пришел с Гэри Ле-вайном, а Марк и Дэвид были с Тони. Мы плотно позавтракали, они рассказали о городе и его жителях, как переплетаются между собой их истории, и все это завораживало. Одним словом, я был сражен наповал.

Тони Кранц: Дэвид нарисовал углем карту Твин Пикс и подарил мне на годовщину. Мы развернули ее с Чедом, когда продали проект. Она висит в рамке у меня в офисе. Это – история телевидения.

Марк Фрост: Тони напоминал Берджесса Мередита из «Рокки». Он не переставая подгонял нас и требовал вернуться на ринг: «Давайте, ребята, вы сможете!» Он приложил много усилий, чтобы сделка с Эй-Би-Си состоялась. Со стороны агентства он был движущей силой.

Чед Хоффман: В конце трапезы я сказал: «Давайте сделаем это». Мы наняли их и предложили написать сценарий. Помню, как говорил Гэри по дороге в офис: «Не знаю, получится у нас или нет, но уж точно не будет скучно. Должно быть интересно. Так что мы принимаем вызов».

Вскоре после подписания договора Линч и Фрост предоставили Эй-Би-Си сценарий под названием «Происшествие на Северо-Западе» Как и обещалось, в нем внимание фокусировалось на маленьком городке, потрясенном известием о смерти местной королевы выпускников, Лоры Палмер, в то время как эксцентричный специальный агент ФБР Дейл Купер раскрывает все грязные секреты жителей в поисках ее убийцы.

Марк Фрост: Мы годами работали в соавторстве, и тут все потекло как по маслу. Четкого плана не было, мы сосредоточились на детальном описании города и его жителях. Засели за сценарий и написали недели за три.

Тони Кранц: Это была прекрасная смесь таланта к написанию текстов для телевидения, которым обладал Марк, после того, как отточил мастерство на «Блюз Хилл-стрит», и гениальности Дэвида Линча наряду с только ему присущим прогрессивным взглядом. Эти двое собрались вместе, чтобы создать «Твин Пикс», и слияние их способностей не могло быть не оценено.

Марк Фрост: У нас [у семьи Фростов] был (и есть до сих пор) домик для отдыха на озере, в получасе езды от Олбани. Типичная провинция, много разных домишек, странные местные жители, некоторые из них нашли отражение в моем видении проекта. Одна история особенно поразила меня: однажды бабушка рассказала мне об убийстве девушки, которую нашли на другом берегу озера.

Считалось, что на месте того преступления живет привидение, а бывали и те, кто время от времени даже видел его своими глазами. Я отправился в здание мэрии и покопался в архивах. И обнаружил, что убийство произошло здесь, в 1900 или 1910 годах. Могу ошибаться, но девушку вроде звали Хэйзел Грэй. Так образ Лоры появился в нашей жизни.

Кен Шерер: Очень мало людей могут работать с Дэвидом. Мне так кажется. Я могу ужасно ошибаться, но у него такое богатое творческое воображение, что вам просто необходимо одинаково мыслить, чтобы не отставать, и Марк на это способен. Марк может взять персонажей на стадии разработки и придумать диалог, развить историю.

Марк Фрост: Львиную долю времени он [Линч] был в Нью-Йорке, а я – в Лос-Анджелесе. У меня была третья или вторая модель «Макинтош», и мы как-то подключали его к модему, чтобы я мог печатать, а Дэвид мог видеть, что я пишу, пока мы разговаривали по телефону.

Проведя несколько таких писательских сессий, мы подумали: «Добро пожаловать в будущее». Закончив, планировали оставить текст в покое на несколько дней, а потом перечитать и внести необходимые поправки. К концу сценария мы так были выжаты, что могли только прочитать и сказали в голос: «Кажется, это сработает». В ту ночь мы созвонились и обсудили, что «он готов вый ти в свет».

Джулс Хаймовиц: Тони прислал мне сценарий, написанный для Эй-Би-Си, и это был прекрасный сценарий, лучший из всех, что я когда-либо читал. Я тут же изъявил желание купить авторские права на показ за границей, включая права на выпуск лицензионных копий для домашнего просмотра.

Кайл Маклахлен (специальный агент ФБР Дейл Купер): Прежде всего я был восхищен сценарием. Я сразу понял, что герой Дейл Купер особенный, и очень захотел его сыграть. Он представлял собой одну из великолепных ролей в кино и на телевидении, которые мне доставались. Разговор с диктофоном во время длинной, одной-единственной сцены поездки через горы уже много говорит о характере персонажа.

Майкл Онткин (шериф Гарри С. Трумэн): Наверно, это было как «Прояви снисходительность к лучшему игроку канадской команды по хоккею» или что-то в этом роде. С телевидения мне кипами присылали сценарии. «Твин Пикс» (первоначально назывался «Происшествие на Северо-Западе»), бесспорно, был лучше всех остальных. На много световых лет впереди. На самом деле я не хотел сниматься в телесериалах. Но быстро смекнул, что мне выпал шанс поработать с Дэвидом над небольшим проектом, не будучи стиснутым в рамках двухчасового кино. В то время ни одна компания на телевидении ни за какие коврижки не позволила бы нарушить размеренное вещание канала подобным образом.

Чед Хоффман: Черновой вариант был почти идеален. Я прочитал его и закрыл. Гэри прочитал его и тоже закрыл. Мы посмотрели друг на друга и сказали в унисон: «Стоящая вещь. Нужно это снять». Брэндан бегло просмотрел и сказал: «Да, вы правы, это правда здорово. Нестандартно. И команда хорошая, но расскажите мне о деталях». Тут я начал объяснять, но прервался и сказал: «Погоди. Позволь мне поговорить с парнями. А когда я вернусь, передам их отношение к проекту, не только мое».

Брэндон Стоддард: Я был поглощен задумкой этого проекта с самого начала. Они отлично справлялись с задачей и постепенно раскрывали сюжет драмы, как будто снимали слои у луковицы. Проблема была в том, что это – телевидение, а не киноиндустрия. Каждую неделю рассказывая историю в стиле «а что было после, а что под этим?», рано или поздно доберешься до сердцевины.

Чед Хоффман: Я переговорил с ними и через несколько дней получил документ «Газета Твин Пикс», который нынче стоит у меня в рамке. По существу, это была настоящая газета города, описывающая события сериала. Она была так забавно, трагично и с ноткой таинственности написана, что я подумал: «Тот, кто так старается ради проекта, конечно же, заслуживает шанса». Я показал газету Брэндону, а он расхохотался и сказал: «О чем разговор, давай снимем пилот». (Пилотная серия, или пилот, – пробная версия телесериала или программы, снимаемая производственной студией для дальнейшей продажи проекта и оценки его потенциала.)

Весь этот чертов город

Зарегистрировав авторские права на владение «Происшествием на Северо-Западе», Дэвид Линч и Марк Фрост уступили их Worldvision Enterprise, дочерней компании Speling Entertainment Group, для трансляции проекта за границей При производстве пилотной версии по заказу Эй-Би-Си Линч и Фрост стали сотрудничать с «Пропаганда Филмс», по мере того как приступили к отбору талантов с помощью режиссера по работе с актерами, Джоанны Рэй.

Первым делом роль специального агента ФБР Дей-ла Купера отхватил Кайл Маклахлен, ведущий актер фильмов Дэвида Линча («Дюна», «Синий бархат»), став главным героем шоу Роли второго плана были отданы известным лицам кино и телевидения прежних лет, включая Пегги Липтон («Отряд «Стиляги»), Пайпер Лори («Мошенник», «Кэрри») и Ричарда Беймера («Вестсайд-ская история»).

Кайл Маклахлен: Джоанна Рэй отвечала за ка-стинг и собрала в одном месте весьма разношерстную компанию людей. Их многоликость поражала: отличаясь не только внешностью, естественными ритмами и манерой речи, иногда они даже не совпадали по интересам. И в то же время первоначальные сценарии (в частности, пилот) были так четко прописаны, а герои твердо обозначены на странице, вплоть до реплик, настолько тонко раскрывающих их характер, что всем актерам было понятно, кого им нужно играть, с какой целью они присутствуют в повествовании и что от них требуется.

Пайпер Лори (Кэтрин Мартелл): Одна моя хорошая подруга работала на съемках «Дюны» и подружилась там с Дэвидом Линчем. Немного позже она устроила званый обед для Дэвида и пригласила меня. К тому моменту я знала о его фильмах и восторгалась ими, с нетерпением ожидая встречи. С ним было очень легко, он сразу мне понравился. Он очень мне понравился.

Спустя годы я снова столкнулась с ним: мой менеджер передал, что Дэвид и его напарник хотят встретиться со мной по поводу своего телепроекта. Перед тем как увидеться с ними, я прочитала сценарий пилотной версии. Но никак не думала, что мне отведут большую роль, скорее одну сцену там, другую здесь, хотя и понимала, что будет интересно поработать с Дэвидом Линчем. На тот момент строились планы на фильм, а не телесериал, и наша встреча была короткой и приятной.

Ричард Беймер (Бенджамин Хорн): С Джоанной мы уже были знакомы. Она ждала подходящего момента, чтобы представить меня Дэвиду, но никак не удавалось. И вот свершилось. Джоанна сказала: «Думаю, ты должен встретиться с Дэвидом, есть несколько вариантов». Я знал о Дэвиде, потому что смотрел его фильмы, особенно глубокое впечатление на меня произвел «Голова-ластик». Когда занимался своим собственным фильмом, я пересекался с людьми, работавшими на съемках фантазии Линча. Они рассказывали, что создают странное дитя и тому подобные вещи (Смеется.)

Марк Фрост: Дэвид и я сидели вместе на различных встречах и не пытались вести пробы, мы просто разговаривали с людьми. Когда пришел Ричард Беймер (он был другом Джоанны), мы сразу почувствовали, как чудно он подойдет на роль Бенджамина Хорна. А когда она пригласила еще и Расса Тэмблина, то просто не могли препятствовать воссоединению двух бывших коллег (после «Вестсайдской истории»).

Помнится, на Рассе были очки доктора Джакоби, когда он вошел. В пилоте было не так уж много подробностей об этом герое, может, одна небольшая сцена, но как только мы осознали, что заполучили такого прекрасного актера, как Расс Тэмблин, то просто стали фонтанировать идеями развития роли. Это был своего рода бесценный момент.

Расс Тэмблин (доктор Лоуренс Джакоби): Сказать по правде, эта работа была достойна внимания. Какое-то время я ничем не занимался, и было приятно снова вернуться в строй. Мне разрешили наделить своего персонажа уникальными чертами. Под образ я придумал очки и предложил использовать необычные наряды.

Шерилин Фенн (Одри Хорн): «Твин Пикс» выделялся тем, что Эй-Би-Си не указывали Дэвиду, что делать. Ему не вручали список актеров. Он заявил: «Вот моя команда!» Он не говорил: «Вот мой первый, второй и третий варианты, можете просмотреть их анкеты и проверить на вшивость». Дэвид считает кастинг актеров самой отвратительной и жестокой мерой.

Рэй Уайз (Лиланд Палмер): У меня была назначена встреча с Дэвидом в офисе «Пропаганда филмс». Около пятнадцати-двадцати минут мы поболтали, ни о «Твин Пикс», ни о сценарии, ни о чем таком, а в основном о своих первых машинах. У меня была «Альфа-Ромео» 1960 года с откидным верхом. Неплохая тачка для начала!

Мы славно побеседовали, и через несколько дней они позвонили и сообщили, что Дэвиду будет интересно увидеть меня в роли Лиланда Палмера. Я замер и задумался на мгновение: «Погодите-ка? Лиланд Палмер? Но я же приходил за ролью шерифа Трумэна!» Разве не дикость? Поэтому, вернувшись к сценарию «Происшествия на Северо-Западе», я присмотрелся к Лиланду Палмеру.

Я прочитал первые сцены: вот, он узнает по телефону, что дочь убили, он сломлен, а по лицу текут слезы. Затем Лиланд идет в морг на опознание тела своей дочери, но не выдерживает и плачет… Он поднимается в комнату дочери, где помощники шерифа обыскивают вещи в поисках улик, и тут он тоже раскисает. Я думал, что этот парень только и делает, что плачет! (Смеется.)

Марк Фрост: Я обожал Пегги [Липтон]. Я пытаюсь сказать, она была таким милым, настоящим, теплым и замечательным человеком. Она уже давно нигде не снималась, а я был влюблен в нее (когда был помоложе) в «Отряде “Стиляги”, так что пригласить ее на пробы было как исполнение мечты. Она была очень талантлива и оставила прекрасное впечатление, это все, что я помню. У Пегги была очень чистая и светлая аура, поэтому люди тянулись к ней, и я, конечно же, был одним из них.

Уоррен Фрост (отец Марка Фроста; доктор Уилл Хейворд): В то время я жил в Бруклин-Хайтс (Нью-Йорк) и снимался в мыльной опере. Жена преподавала в школе, мы приехали сюда лишь на год, а потом собирались уволиться и вернуться обратно во Флориду, где у нас был дом. Однажды Марк позвонил и сказал, что у него есть предложение. Я всегда подшучивал над Дэвидом и Марком, говоря, что я единственный нормальный мужик в этом городе! (Смеется.) Но я рад этому.

Я встретил Дэвида, когда он был в Нью-Йорке по делам. Мы встретились на студии звукозаписи, куда я пришел. Наверно, он присматривался ко мне, чтобы понять, подхожу ли я на роль, потому что мы не были знакомы. Почти всю жизнь я преимущественно играл в театре. Слово за слово, и меня посадили в лимузин и отвезли в Вашингтон, где снимали пилотную версию.

Мэри Джо Дешанель (Эйлин Хейворд): Я получила роль Эйлин Хейворд (мамы Донны и жены доктора Хей-ворда). Она прикована к инвалидному креслу. По этой причине я сконцентрировалась на работе и стала осваивать управление коляской, пытаясь понять, что значит не иметь возможности ходить, попутно обращая внимание на отношения людей вокруг, как и написано в сценарии.

Как-то раз к нам в дом пришли люди, а я была в кресле-каталке и встретила их на пороге. Спустя несколько минут спокойно поднялась и стала ходить по комнате, и тут увидела удивление на их лицах! (Смеется.) Через мгновение я осознала, что они действительно приняли меня за инвалида.

Шарлотта Стюарт (Бетти Бриггс): У меня даже проб не было. Я пришла обсудить с Дэвидом и Марком пару идей по поводу Гарланда, Бетти и Бобби, которые они отчасти добавили позже в сценарий. Бетти была католичкой, Гарланд – военным, а Бобби совсем от рук отбился. Они разместили большую пальмовую ветвь у нас в столовой и другие подобные вещи.

Сценарий «Происшествия на Северо-Западе» представлял собой хрупкий баланс между умудренными опытом взрослыми и пышущими жизнью подростками В дополнение к признанным ветеранам экрана Джоанна Рэй набрала многообещающую группу юных талантов, чтобы передать тоску школьных будней, омраченную трагедией.

Дэна Эшбрук (Бобби Бриггс): Я пробовался на роль в сериал «Удивительные истории». Джоанна участвовала в этом проекте, и моя фотография оказалась среди стопок портфолио, просматриваемых Дэвидом для съемок в «Твин Пикс». Должно быть, он увидел мою карточку и захотел встретиться.

Помню, как сидел вместе с Эриком ДаРе (сыном Джоанны) в ожидании своей очереди на пробы. Мы были знакомы по другим кастингам. Покатываясь со смеху, мы обсуждали сценарий и женщину с повязкой на глазу и ее страсть к бесшумным карнизам. Это была просто умора. В таком состоянии я вошел на прослушивание и встретился с ними, потрясающий момент.

Мэйдчен Амик (Шелли Джонсон): Я знала о Дэвиде по фильму «Дюна». Мы ходили с мамой на «Дюну», и это было самое чудно́е и необычное кино, которое мне доводилось видеть. Так что, когда я узнала, что он снимает телепроект, я решила, одно из двух: или это будет ужасный провал, или настоящий шедевр. Прочитав сценарий, я подумала: «Ух ты, это действительно здорово», он напоминал мне о родном городе Рино в штате Невада, в мрачной и извращенной манере.

Меня пригласили сняться в фильме «Звездный путь: Следующее поколение», я только что приняла участие в пилоте «Спасатели Малибу», но ни один из них не был выпущен до отбора в «Твин Пикс». Так как я посещала все кастинги и прослушивания, а Джоанна меня уже знала, я постоянно ходила к ней. В общем, она привела меня к Дэвиду, где я пробовалась на роль Лары Флинн Бойл вместе с Эриком – он читал реплики за кадром.

Марк Фрост: Другим человеком, произведшим сильное впечатление и изменившим наши планы, была Мэйд-чен. Совершенно новая личность в городе, которая ничего особо для этого не делала, а просто покорила всех так, что мы написали роль для нее. От прежней Шелли не осталось и следа, но мы разглядели в ней огромный потенциал.

Джеймс Маршалл (Джеймс Херли): Я очень молодо выглядел, этакий смазливый мальчишка. И мои снимки были просто ужасны, похожи на обложку журнала «Тинейджер». Только несколько фотографий вышли ничего, но к нему [к Линчу] в руки попала одна из худших, и, взглянув на нее, он отказался от встречи со мной при отборе. А потом Джоанна сказала мне, что он передумал и сказал: «Ладно, приводи парня», и я такой: «О господи. Меня одного он всегда отбривал» (Смеется.)

Помню, Дэвид был очень крутым в своей шляпе. Не знаю, откуда взялось это предвзятое отношение, но он был высоченным, таким холодным настоящим американцем. И очень прямолинейным. Такой откровенности я не ожидал. В конце собеседования он сказал: «У нас есть планы на этот проект, хочу, чтобы ты участвовал. Я не собирался с тобой даже разговаривать, но выбирать больше не из чего. Будет здорово, если ты согласишься».

Калеб Дешанель (режиссер 6, 15 и 19-й серий): Они проделали колоссальную работу и нашли эти чудесные юные дарования, расширив рамки проекта и сделав повествование гораздо интереснее. И в то же время выбрали таких авторитетных актеров, как Кайл Маклахлен, Джоан Чен, Ричард Беймер. Хорошо ориентируясь в истории кино и телевидения – привлекли людей из «Вестсайдской истории», воплощая в жизнь детские воспоминания. Это было захватывающе, заполучить старую гвардию, представлявшую отдельный период времени, затем отыскать всех этих молодых начинающих актеров, а после объединить их таким необычным способом.

Марк Фрост: Мы никак не могли найти человека на роль Лео, а Эрик ДаРе работал с матерью на протяжении всего отбора. Кажется, его взяли следующим. Как-то мы посмотрели на него и сказали: «Как насчет Эрика? Он же сын Альдо Рэя, черт побери!» И знаете, вышло довольно неплохо.

Шериф Трумэн был последним главным героем, которого мы искали. Мы просмотрели множество людей, и однажды я услышал, что Эй-Би-Си взяли Майкла Онт-кина под свое крыло. Я был осведомлен о его способностях, прежде всего по «Удару по воротам». Дэвид и я встретились с ним по отдельности, один из нас должен был быть в Вашингтоне, больше мы не виделись. Но мы оба сразу поняли, что он тот, кто нам нужен.

Майкл Онткин: Несколькими годами ранее я ходил на показ «Синего бархата» вместе с Полом Ньюманом, и мы оба были выбиты из колеи оригинальностью увиденного. По неизвестным причинам с тех пор Дэвид больше не выпускал художественных фильмов. Когда мы встретились впервые, была зима. Я был в куртке Мицухиро Ма-цуда, которую он сделал как напоминание и на замену затертой косухи, что я носил с 1961 года, еще подростком став членом мотоциклетного клуба «Черный бриллиант» (The Black Diamond Riders) в Канаде. Дэвид появился на свет за пару дней до меня, так что мысли у нас сходятся. Он предложил мне роль шерифа Гарри С. Трумэна, чтобы подольше полюбоваться мной в кожаной куртке.

Добро пожаловать в Сноквалми

С большинством подобранных актеров в Лос-Анджелесе Дэвид Линч и Марк Фрост отправились в Сиэтл, штат Вашингтон, в поисках мест для будущих съемок Населенные пункты во всех направлениях от города тщательно исследовались на соответствие сценарию «Происшествия на Северо-Западе», требующему величественный задний фон для производства.

Марк Фрост: Помню, как мы с Дэвидом веселились во время этой поездки, взбудораженные ощущением, что действительно будем снимать наш проект. Вашингтон соответствовал нашим представлениям. Дэвид вырос в этой части мира, и такая обстановка была ему близка. Местный гид возил нас по разным пунктам, но в первые два-три дня мы ничего не нашли. Оставался один день, и тут он сказал, что напоследок покажет нам территорию около Иссакуа и Сноквалми, и в ту минуту, как мы оказались там, картина всего, что мы написали, предстала перед глазами.

Там были лесопильный завод, закусочная у дороги, отель у водопада и бензозаправка. Все настолько соответствовало особенностям сценария, как будто все это время, на расстоянии, мы смотрели в магический шар. День выдался плодотворным, и, окрыленные, мы вернулись, зная, что нашли место, где сможем воплотить свой замысел в реальность. На тот момент вносить поправки уже было невозможно. Мы понимали, что нашли то, что нужно, и нет необходимости что-то менять.

Сиэтл также располагал горсткой местных актеров, способных сыграть небольшие, но значимые роли, включая Венди Роби в качестве Надин Херли и молодую театральную актрису Шерил Ли, представившую на экране королеву школы Лору Палмер.

Шерил Ли (Лора Палмер): Я была молоденькой, без опыта на телевидении; в то время я и не стремилась попасть в шоу или фильм. Меня интересовал театр. Я зашла в комнату для прослушивания и познакомилась с Дэвидом, он был такой замечательный, добрый, приветливый и юморной. Я очень сильно нервничала, все время сидела сложа руки (смеется), так меня трясло. А он просто улыбался и быстро расположил меня к себе. О проекте толком ничего не сказал, кроме того, что это пилот и я буду играть мертвую девушку, что меня придется завернуть в полиэтилен и, возможно, опустить в ледяную воду. Он поинтересовался, справлюсь ли я, и добавил, что еще будет пара сцен из прошлого.

В конце собеседования он сказал что-то вроде: «Что ж, давайте работать». Я не поняла, что он имел в виду, а режиссер по подбору актеров отвела меня в сторонку и шепнула: «Думаю, ты получила роль, только молчи пока». Я послушалась. Я и раньше ходила на пробы, но раз за разом получала отказ. Помню как вчера, как возвращалась домой, а сердце так и колотилось. Я была взволнована не как «о, я попаду в телевизор!», а от встречи с приятным и творческим человеком. И это было удивительно и потрясающе.

Когда в феврале 1989-го начались съемки под руководством Линча, живописные пейзажи и атмосфера Сноквалми создали волшебную обстановку для «Происшествия на Северо-Западе» В тридцати милях на восток от Сиэтла нашлись неповторимые места, среди них были: гора Маунт Сай, водопад Сноквалми и внушительных размеров лесопильня Вейерхаузер Высоченные ду-гласовы пихты и седое небо Тихоокеанского Северо-Запада сыграли основную роль при производстве, пока актеры и съемочная группа привыкали к окрестностям.

Уоррен Фрост: Я довольно долго работал с Энди Гриффитом и участвовал в «Сайнфелде», но по сравнению с другими пилотами (по части необычности) он был превосходен, и все было завязано на натурных съемках. А самое главное, что родилась эта идея в больном воображении Марка и Дэвида! (Смеется.)

Пайпер Лори: Выбранные места в Вашингтоне были роскошными и поражали своей красотой, а мы поселились в дешевых номерах с видом на заправку! (Смеется.) Наверняка я нервничала, как и каждый раз, когда берусь за что-то новое. Переживал ли Дэвид – я не знаю его так хорошо. Казалось, у него все под контролем, и мы успокоились.

Джоан Чен (Джоселин «Джози» Пэккард): В пилоте я мало участвовала, но я помню, как постоянно приходила к людям и рассказывала о своих снах. Каждую ночь я видела яркие диковинные сны. Наверно, потому, что это была святая земля индейцев или что-то в этом роде. Там было много воды и зелени; и что-то странное витало в воздухе. В памяти осталось только, что мне снились всякие неординарные сны, как будто я что-то принимала.

Кайл Маклахлен: Я родился и вырос в Якиме, штат Вашингтон. Город этот находится в паре часов на восток от Сиэтла, в месте, называемом Восточный Вашингтон. Сноквалми и его окрестности, где мы снимали, расположены на западной стороне штата, с противоположной стороны Каскадных гор. Так что эта местность была мне знакома. Сиэтл был мне ближе, там я пять лет учился в Вашингтонском государственном университете. Я неоднократно метался между Якимой и Сиэтлом, проезжая прямиком через Норд-Бенд, там была остановка, где можно было перекусить. Чего в те дни я не мог себе позволить; закусочная была просто меткой на карте. Ни разу там не был. Но все изменилось, когда здесь разместилась съемочная площадка «Твин Пикс». У меня глаза на лоб полезли.

Забавно было вернуться в Сиэтл по работе, в город, который я когда-то знал как свои пять пальцев (в студенчестве), где изо всех сил пытался свести концы с концами. Это был подарок судьбы – вернуться в Сиэтл и иметь возможность просто наслаждаться видами, ходить по ресторанам и приятно проводить время.

Шерил Ли: Я обожаю сниматься на природе, особенно когда место съемок назначено там же, где и предполагалось (когда в тексте прописан Вашингтон и на самом деле это Вашингтон). Иногда ты работаешь в Ванкувере, а предполагается, что в Чикаго. Но когда локация совпадает со сценарием, можно дышать тем же воздухом, что и герой, в творческом смысле это очень острые ощущения. Мне нравится это, потому что так ты полностью вживаешься, видишь, чувствуешь и пробуешь на вкус. Деревья, которые так много могут рассказать, энергия земли – так много граней, что невозможно описать.

Майкл Хорс (помощник шерифа Томми «Хоук» («Ястреб») Хилл): Иногда атмосфера картины так же важна, как и герои. Подобно Долине Монументов в вестернах, люди проникаются «Твин Пикс», ведь нигде нет ничего подобного. У меня много друзей в Вашингтоне, и в этих лесах что-то есть. Лес наполнен духами. Мы все понимали, что делаем нечто важное. Гордыни не было места, и мы были частью творческого союза Дэвида и Марка.

Мэйдчен Амик: Одни только пейзажи «Твин Пикс» уникальны в своем роде. На время съемочного процесса нас всех поселили в маленьком мотеле за пределами Сиэтла. Полтора часа езды от Сноквалми. Проживание там само по себе было забавно, похоже на лагерь с актерами, толпящимися в коридоре и оккупировавшими кухню. Вот бы съемок на Северо-Западе было побольше, тогда водопад, деревья и лес были бы отдельными действующими лицами.

Дэвид и Марк устроили для актеров и съемочной группы обед, и они были так расслаблены и воодушевлены. Мы свободно общались и узнавали друг друга, и что запомнилось больше всего – были одной командой. Они ценили нас, сейчас, по прошествии двадцати пяти лет, кажется невероятным то, как они поставили шоу, как мы взаимодействовали друг с другом. Это был очень особенный проект.

Марк Фрост: Я изо всех сил старался создать благоприятные условия для работы. Много раз я оказывался в ситуации, когда студии применяли деспотичный сталинский режим, подсчитывая каждую копейку, и отвратительно относились к людям. И раз это был наш проект, то мы в нем и были хозяевами. Мы хотели создать место, куда люди бы с радостью приходили на работу, и я был счастлив услышать, что так они и считают. Они верили в то, что мы делали.

Дэвид Дж. Латт (продюсер пилотной версии): Студия не указывала нам, как работать и где, все было по инициативе продюсеров и режиссера. По сути, мы отсняли весь материал раньше срока и не выходя за рамки бюджета, даже несмотря на ужасную погоду в виде града размером с бейсбольный мяч, а затем – снежной бури, покрывшей осадками всю площадь Сиэтла.

Мы застряли в Сноквалми и спали на полу на нескольких площадках. Причиной тому была снежная буря, отменившая все полеты на два-три дня. Но даже это не остановило нас. В сценарии ни слова не было изменено, разве только действующие принципы и нормы написания, и все.

Расс Тэмблин: Я ждал отлета в Сиэтл, на съемки; взял с собой туристические ботинки, готовясь отправиться в лес, полюбоваться пейзажами. Самолет приземлился в Сиэтле, машина доставила меня в отель вдоль автомагистрали, и там я засел до победного. Я снялся лишь в одной сцене, в старой заброшенной больнице, затем меня привезли обратно, и я улетел домой. Я даже ели не увидел!

Шерилин Фенн: Я была сумасбродной девчонкой. Жизнь била ключом. А тут пошел снег. Я выросла в Мичигане, поэтому побежала вниз по коридору и стала всех будить: «Снег идет!» (Смеется.) Однажды я взяла машину и почти доехала до Канады. Я слушала музыку, у меня была отличная работа и шикарная роль, написанная для меня, и тут я заметила знак, предупреждающий, что дальше нужны цепи на колесах. Пришлось развернуться. Это была сказка. Все уже были при полном параде, а Дэвид вопил, потому что костюмеры не могли найти туфли с цветными вставками (для Одри), и он был непреклонен. Они откопали оксфорды (закрытые туфли на шнуровке) и вынуждены были их покрасить. (Смеется.)

Гэри Хершбергер (Майк Нельсон): Было очень славно, они создали для актеров все условия, чтобы вжиться в роль и поймать настроение этого места. Мы собрались в Вашингтоне, представились друг другу, и там было очень атмосферно. Персонаж Кайла Маклахлена постоянно говорил с Дайан: размышлял о деревьях, о водопаде, о людях, о птицах – и все в таком духе. Там было немного жутковато. (Смеется.) Большие деревья в темноте, а мы словно находимся в лагере и пытаемся понять, каким видит «Твин Пикс» Дэвид Линч.

Джеймс Маршалл: Без всяких сомнений, в воздухе витала таинственность. Все словно лишились разума, даже Дэвид. Мы были одним целым, даже если кто-то начинал звездить, это быстро улетучивалось и больше не имело значения. Словно охваченные сном, мы читали свои реплики, как будто рассказывая о своих чувствах.

Чудеса, да и только

Шестинедельному производству «Происшествия на Северо-Западе» сопутствовали особое чутье и тяга к «счастливым случайностям» Дэвида Линча, вызвавшие множество спонтанных потоков вдохновения, закрепившихся на территории «Твин Пикс» Актеры и съемочная группа вспоминают сокровенные и выразительные эпизоды с режиссером, которому доверились.

Шерил Ли: Нередко что-то начиналось наверху, а потом переходило к «простым смертным», и Дэвид давал добро. Он уважает каждого сотрудника в работе. Прислушивается к актерам и съемочной группе, всегда открыт для предложений и идей. Действительно создается ощущение совместного творчества. Каждый делает свой вклад, и он не менее ценен, как и другой.

Рэй Уайз: У Дэвида был странный способ начать день, я любил, когда он говорил: «…и это будет чудесно», не важно, что он при этом имел в виду.

Что бы ни происходило на площадке, пока он заканчивал сцену этой фразой, я был счастлив и доволен. Он обладал удивительной способностью говорить правильные слова перед началом съемки, которые способствовали работе в правильном ключе.

Гэри Хершбергер: Дэвид был единственный в своем роде. На протяжении всего процесса я был избалован его руководством. Вы сообща анализировали сцену, и создавалось ощущение, что вы вместе ищете верный путь, а не он лишь указывает направление. Очень трепетное отношение к делу, словно на съемках художественного фильма. Когда мы снимали сцену в баре, сопровождаемую мелодией «Влюбленность» («Falling»), Дэвид показал мне слова к ней. Думаю, он сам их написал. Он прорабатывал малейшую деталь.

Шерилин Фенн: Дэвид не такой придурковатый, каким его все считают. Он эксцентричный, добрый и никогда не кричит на площадке. Всегда спокоен и изъясняется своеобразным языком. Он был там не для того, чтобы говорить, что делать. И объяснял это так: перед ним аудио система, он крутит рычажок и увеличивает звук, что-то понижает, а затем добавляет немного басов. Он нанимает людей, точно зная, что они подойдут на роль, и вносит свои коррективы.

Лесли Моралес (художник-оформитель пилотной серии): С Дэвидом не трудно сработаться, но в итоге он должен получать то, что хочет. Он совсем не грубиян и не крикун. Скорее джентльмен, который должен получать желаемое. Он менял свое поведение, только когда договаривался с начальством об увеличении бюджета или дополнительном дне съемок, – тогда это был совсем другой Дэвид.

Мэри Джо Дешанель: Помню, однажды кто-то сказал Дэвиду, что мы превысили бюджет или не укладываемся в график, и он просто, не глядя, вырвал страницы из сценария. В тот момент я находилась рядом и была потрясена такой реакцией. Есть подозрения, что это было сделано нарочно, но этот эпизод много говорит об отношении Дэвида к работе. Хотя выглядело комично.

Ричард Беймер: Работы в пилоте было мало. Первоначально меня брали на роль доктора Джакоби, Дэвид решил, что я подойду. Затем он позвонил и поставил в известность, что я буду играть Бена Хорна, предпринимателя. Я малость огорчился. Хотелось быть сумасшедшим доктором, но хорошо, что все так обернулось.

В отеле Дэвид усадил нас на диван перед камином, но это было не очень комфортно. Я спросил у Дэвида, можно ли встать и опереться о камин. Он ответил: «Да, это будет в тему, но, когда подойдешь к нему, положи большое “поленце” прямо в огонь». Я сказал: «Хм, ладно…» (Смеется.) Сделал то, что он просил, и продолжил свой монолог. Если бы я мог переиграть этот момент, то пошел бы дальше и… громкий звук клокотания и последующий плевок.

Рон Гарсиа (оператор-постановщик пилотной версии): Мы были в старой больнице, где Кайл ковырялся под ногтем Лоры Палмер и нашел букву «Р». Но в процессе возникли проблемы с освещением, и одна из ламп плохо загоралась. Я проворчал: «Эх, надо от нее избавиться!» – когда подошел Дэвид, лицом напоминавший Франкенштейна! Я сказал: «Дэвид, прости, мы над этим работаем». А он выдал: «А мне нравится, Рон! А можно сделать так, чтобы она мерцала все время?» Я всегда старался исправить ситуацию в соответствии со своими целями, но Дэвид научил меня приспосабливаться и действовать по обстоятельствам. Для меня это было открытием.

Дэвид Дж. Латт: Дэвид не стеснялся вызывать у людей эмоции, мол, пусть все идет своим чередом. Разумеется, актеры ценили данную им свободу. Он точно следовал своей задумке. Порой случались непредвиденные ситуации, но Дэвид был готов поддерживать неловкость момента.

Грэйс Забриски (Сара Палмер): Конечно же, я не могла интуитивно почувствовать из описания сцены (когда Сара узнает о смерти Лоры), каких сильных эмоций Дэвид ожидал от моей игры. Твердо убежденная, что он не прав и мыслит в другом направлении, я все же прислушалась и потом поняла, что могу полностью ему доверять. Ужасно эгоистично с моей стороны говорить, что в итоге он был прав.

Таким было мое знакомство с Дэвидом и миром «Твин Пикс». То, как это должно было быть представлено в реальности, отличалось от написанного на странице. Не сразу, но позже я поняла, когда режиссер стал продумывать различные варианты сцен, что все, что указано в сценарии, довольно неоднозначно. Оглядываясь назад, мне кажется, что каждый из нас был слегка или полностью «использован» Дэвидом, несмотря на первоначальные планы. Он подметил, что, когда я серьезно вживаюсь в роль, достаточно тяжелый момент можно обратить в черный юмор. И с тех пор он использовал разные методы, чтобы это сделать.

Венди Роби (Надин Херли): Предполагалось, что у меня будет эпизодическая роль. Мы снимали сцену, где я задергиваю шторы в доме. Камеру установили в магазинчике напротив, который превратили в заправку Большого Эда.

Я проверяла действие карнизов, и краем уха слышала, как помощник режиссера, присевший в углу, переговаривался по рации с остальными. И тут я уловила смешки Дэвида. Подумала, наверное, это здорово – суметь рассмешить режиссера! И, как робот, я продолжала задергивать шторы снова и снова, делая все возможное. Процесс это был болезненный, пока я поднимала и опускала тонкие режущие веревки. Но я не останавливалась, потому что он все смеялся и снимал дальше. Руки уже все были в крови, и было так больно, но я терпела. Тогда я убедилась, что за Надин будет интересно наблюдать в сериале.

Дэна Эшбрук: Я следовал тому, что мне говорили и что было написано в сценарии. А когда сильно увлекаешься ролью и стараешься быть правдоподобным, нередко вырывается настоящая натура. Помню, при первой встрече с Дэвидом и Марком мы душевно побеседовали, а потом Дэвид заявил: «Вообще-то, Бобби столько не улыбается». А я буркнул: «Ладно, не буду!»

Джеймс Маршалл: Все роли отражали черты играющих их актеров. Нужно было только признаться самому себе, что персонаж в чем-то на меня похож, и жить с этим, соответствуя герою.

Это было как подражание стилю Хемингуэя. Кстати, «Парни из читальни» сначала именовались «Хемингуэев-цы», пока не сменили название. Я умел ездить на мотоцикле, но никогда раньше не садился на «Харли» («Дэвидсон»), пришлось научиться им управлять. Это касаемо потенциала и знаний, которые он (Линч) разглядел еще до того, как я узнал, на что способен.

Дэвид Дж. Латт: Там была сцена в лесу, ночью, где Лара Флинн Бойл очень подавлена. Было уже очень поздно, холодно, а мы снимали в самой чаще (как казалось). Тогда Ларе было 18 или 19 лет, и я помню, как Дэвид не переставал работать с ней, пока она не нащупала нужное эмоциональное состояние. Он подсказал ей направление, и она прочувствовала данный момент. Вжившись в роль, она стала настолько уязвимой, что, я думаю, зрители ей сочувствовали. Наблюдать за ним было очень интересно. Я увидел, как искусно он подходит к работе, и понял, почему так любим актерами. Я хорошо это запомнил.

Мэри Джо Дешанель: Лара идеально подходила на роль молодой девушки, у которой все в жизни идет прекрасно, но хочется большего, чего-то другого, захватывающего. Но впоследствии она понимает, что та, иная сторона не только опасна, но и может нести зло и разрушения. Этот тяжелый процесс взросления она и показала на экране.

Джеймс Маршалл: Хотите верьте, хотите нет, но моей самой любимой сценой была сцена в лесу из пилотной версии. Дэвид был так увлечен процессом. Мы сотню раз снимали этот момент. Тайна, которая связывала героев, их влечение друг к другу, – все это знакомо большинству подростков. Когда живешь себе и ощущаешь тяжелое одиночество, но при этом встречаешься с кем-то, а потом понимаешь, что он не тот, кто тебе нужен, и неожиданно оказываешься рядом с другим, с тем, на кого поглядывал украдкой; и это взаимно. Прям в точку. Результат меня порадовал.

Лесли Моралес: Еще одна особенность Дэвида, которую я не замечала у других режиссеров, – он репетировал с глазу на глаз. Когда говорил с актерами, просил всех выйти, и дальше уже было их личное время. Наверно, так он пытался раскрыть возможности актеров, которые мы никогда больше не увидели бы на экране. Это было священным таинством и закрытой темой. Никто из них ни разу не пришел и не доложил: «Ой, а вы знаете, что он сказал?» (Смеется.)

Рон Гарсиа: Так или иначе, Дэвид был очень скуп (смеется) на комментарии. С актерами, со мной, с любым из съемочной группы, – подводил к сути простыми доступными словами, которые трогали нас и сразу попадали в цель.

Джоан Чен: Дэвид был очень спонтанным и хотел посмотреть, что случится. Ему было любопытно, что находится в твоем тихом омуте. Как-то он попросил Ричарда Беймера шепнуть мне что-то на ухо. Ричард прошептал: «Ах ты, сучка». Я не так хорошо знала английский и не ожидала подобного, и не поняла, что это значит. И задумалась: «Может, я что-то пропустила в сценарии?» Понятия не имела, что это такое! (Смеется.) Так что Дэвид не получил ожидаемой реакции, потому что я просто не поняла!

Я прошлась, размышляя: «Что бы это могло значить?» – присела, и сцена закончилась. Ричард подбежал ко мне и выпалил: «Прости, ради бога, Джоан, но это Дэвид попросил!» А я в ответ: «А что ты сказал? Что это значит? Я не поняла!» (Смеется.) Хотела бы я поучаствовать в проекте, где бы работала с ним два с половиной месяца, может, в фильме или еще где. Дэвид очень интересный человек, жаль, наше время было ограничено.

Дэна Эшбрук: По существу, он [Линч] тот человек, которому можно довериться, идя по горящим углям. Что он скажет – то ты и сделаешь. Всецело поверив ему и в него, ты можешь все. Для юного парнишки, каким был я, это бесценный опыт. Он, как заботливый отец, присматривал за тобой и, как творческий человек, пытался разглядеть, что у тебя за душой. Все до единого любили его на площадке. Было приятно поработать с такой мощью. Я его обожаю.

Нераскрытое убийство

В начальных кадрах пилота «Твин Пикс» заядлый рыбак Пит Мартелл (которого играет Джек Нэнс) обнаруживает тело Лоры Палмер, протяжно произнося известную фразу: «Она мертва, завернута в полиэтилен» До таинственной смерти Нэнса в 1996-м он был актером-талисманом почти что каждого фильма Дэвида Линча, начиная с роли Генри Спенсера в «Голове-ластике».

Множество ключевых тем из «Головы-ластика» просочились в «Твин Пикс», включая одинокие фигуры, поющие загадочные песни, зигзагообразные полы и бурные внутренние конфликты Съемка «Головы-ластика» пять лет хранилась в Американском институте киноискусства в Беверли-Хиллс и привела других будущих жителей «Твин Пикс» под крыло Линча, в том числе жену Нэнса (бывшую) Кэтрин Э Коулсон и Шарлотту Стюарт.

Кэтрин Э. Коулсон (Маргарет Лантерман по прозвищу Дама с Поленом): Меня задел тот факт, что жену Джека в «Твин Пикс» звали Кэтрин Мартелл. Думаю, Дэвид похихикал над нами, заставив Джека произносить «Кэ-э-э-три-и-и-н» (голосом Нэнса) в «Твин Пикс» точно так же, как он раньше обращался ко мне. К концу сериала Джек и я снова стали общаться. Мы развелись, но остались друзьями. Мы были слишком молоды, когда поженились, но поддерживали связь во время сериала. Было весело.

Дуэйн Данэм (режиссер видеомонтажа пилотной версии): Джек был милейшим созданием. Я работал с ним и в «Синем бархате». О нем ходят разные безумные истории, но он был душа-человек. Я понял, почему они с Дэвидом были так близки. Дэвид – добрая душа. Джек тоже добряк. Он отыграл эту сцену эксцентрично, искренне; я усмехался каждый раз, когда видел его в начале пилота.

Дэвид Дж. Латт: Должен отметить, снимать сцену обнаружения тела Лоры Палмер было довольно угнетающе. На экране это выглядело как в жизни: холодным, опустошающим, туманным и жутким. И бедная Шерил Ли, – это же кошмар! (Смеется.) Все, что вы видите, мы испытывали на себе.

Шерил Ли: Я была как губка. Раньше я изучала основы медитации и использовала все методы, чтобы успокоиться и отстраниться, не думая о происходящем. Я никогда не была на телевидении или съемочной площадке, поэтому впитывала все, что творилось вокруг: слушала, внимала и мотала на ус. Играть мертвого человека на съемках – очень познавательно, все забывают, что ты тут, и можно слушать и учиться.

Дуэйн Данэм: Тело, найденное на берегу, производило сильное впечатление. Привычно собираясь на рыбалку, в потешной манере, Джек заставляет меня прыскать со смеху каждый раз, когда я вижу эту сцену. Разве не характерно, что именно этот персонаж находит тело? По-моему, тем самым он показывает зрителю, как бы в данной ситуации мог отреагировать обычный человек. Это не просто сыграть.

Гэри Хершбергер: Слова «завернута в полиэтилен» засели у меня в голове. (Смеется.) Горько сказанная фраза, навеянная плохим предчувствием, неизменно вызывала у меня умиление (то, как он говорил), как только я ее слышал. Дэвид всегда так делает. Он объединяет в сцене две противоположные эмоции вместе, и ты просто не знаешь, как реагировать.

Кэтрин Э. Коулсон: Джек был молчалив, он не болтал. При производстве «Головы-ластика» мы пришли к Дэвиду домой, и Джек почти не разговаривал. Джек произвел хорошее впечатление, только когда начались сами съемки. Не знаю, рассматривал ли Дэвид Джека на роль Генри изначально.

Однажды Джек наблюдал, как Дэвид с братом водрузили на крышу «Фольксвагена Жука» Дэвида багажник. Он и в самом деле был хорошим, а у нас с Джеком был свой «Фольксваген». Все его внимание было притянуто к конструкции, он так засмотрелся, что непроизвольно выдохнул: «До чего же замечательный багажник!» Тогда-то Дэвид и заинтересовался Джеком. Это был решающий миг. Дэвид интуитивно выбирает людей, и мне кажется, если человек способен играть, он может выяснить, подходит ли тот на роль, просто поговорив с ним.

Шарлотта Стюарт: Джек был забавный. Он был с причудами, у них с Дэвидом были свои секреты, шуточки, общие темы, они много проводили времени вместе. Джек был весельчаком. Он любил смотреть телевикторины («Колесо фортуны» и другие) и заливался смехом, когда люди давали неправильный ответ, теряя деньги. Ему это нравилось. Он был эксцентричным старикашкой еще до того, как действительно постарел.

Кэтрин Э. Коулсон: Дэвид просто знал, что Джек будет правильным выбором. Сила его молчания так прекрасно воплотилась в Генри. Не сомневаюсь, Пита Мар-телла мог сыграть только он. Джек сопровождал Дэвида на всем творческом пути. Он играл в «Дюне», «Синем бархате», но не участвовал в «Человеке-слоне», так как, кроме Энн Банкрофт, там все были британцы.

Они с Дэвидом понимали друг друга без слов. Дэвид парой фраз подсказывал направление, и Джек, погружаясь в нужное состояние, делал все, что требовалось для роли. Джек был очень душевным, вдумчивым парнем. Говорил лишь по делу, не то что я! (Смеется.)

Дуэйн Данэм: Я познакомился с творчеством Дэвида, в частности с «Головой-ластиком», когда работал помощником режиссера у Джорджа Лукаса на съемках «Империя наносит ответный удар», в Elstree Studios (телестанция в Борхэмвуде), в Лондоне. Стэнли Кубрик поблизости занимался монтажом «Сияния». Он пригласил нас в кино на вечерний сеанс в пятницу, где показывали «Голову-ластик».

Ни я, ни Джордж и слыхом не слыхивали об этом фильме, но захотели увидеть, что мы и сделали. Стэнли Кубрик, Джордж Лукас, Гари Куртц и я отправились в кинотеатр и посмотрели его. Отличная была картина. Кубрик сказал, что это его любимый фильм и он видел его раз 30 или 40. (Смеется.) Трудно себе представить!

Тони Кранц: Я приглашал на «Голову-ластик» девушек, с которыми встречался, и, судя по их реакции, делал выводы, стоит ли продолжать знакомство. Такой у меня был критерий отбора.

Пайпер Лори: Джек был своеобразным малым. Я восхищалась его игрой на экране в фильме Дэвида «Голова-ластик», для меня он стал неким авторитетом. А в жизни он был мягким и глуповатым… мягким и рассеянным. Казалось, он во всем сомневается.

Джоан Чен: Джек был очень открытым, легким в общении. Я тогда очень стеснялась и боялась разговаривать с людьми. Но я общалась с ним. Но иногда его охватывала глубокая грусть. Он казался простачком, но на самом деле был глубоким и самодостаточным человеком, таким я его знала.

Майкл Хорс: Джек Нэнс был и моим другом. Мой первый агент занимался карьерой Джека Нэнса и Вивы, актрисы Энди Уорхола. Я скучаю по Джеку, он все мог объяснить. В глазах Джека все приобретало смысл. Я говорил: «Джек, сам я, конечно, не местный, но вот этого понять не могу», а Джек отвечал: «Так, смотри сюда…» Я скучаю по его подсказкам.

Кэтрин Э. Коулсон: Джек много работал и мог делать еще больше. К несчастью, он рано скончался. Это все еще остается загадкой. Он был отличным человеком. Странновато религиозным. Он с детства знал библейские сюжеты и, хвала небесам, родился в Техасе. Так что он понимал, что играть. Он сделал из Пита Мартелла расширенную версию себя и облек в оболочку свой опыт, лаконичность высказываний, неприкрытую честность и манеру растягивать слова. Он хорошо постарался.

«Экскалибур»

Анджело Бадаламенти (композитор и создатель инструментовок для оркестра): У меня был крохотный офис напротив Карнеги-Холл (концертный зал в Нью-Йорке), там мы и работали с Дэвидом Линчем. В маленькой комнатке я садился за Родес-пиано, а Дэвид пристраивался на стул рядом, справа от меня. Однажды он сказал: «Анджело, я собираюсь снимать этот проект. Он называется “Происшествие на Северо-Западе”. Я спросил: “Происшествие на Северо-Западе?” Дэвид, я читал что-то подобное в школьные годы. Нельзя использовать это название!» До того, как вы узнали этот мир, он был переименован в «Твин Пикс». (Смеется.) Попав точно в яблочко.

Анджело Бадаламенти был решающей фигурой в творческой разработке «Твин Пикс», осуществляя инструментовки и сочиняя глубокую и поразительную музыку, усиливающую эффект происходящих событий Эксперименты Бадаламенти с джазом, блюзом и классическими стилями стали неотъемлемой частью пленительной и пугающей атмосферы «Твин Пикс».

Основная операторская работа была завершена в апреле 1989-го, тогда же и начался процесс перезаписи (монтажа) и сведение картинки со звуком.

Марк Фрост: Если проект был кораблем, двигающимся собственным курсом, то музыка Анджело стала рекой, несшей его по волнам. Она помогла создать и поддерживать настроение шоу. Отстранившись от реальности, музыка создавала особое чувство времени и места. Она помогла поднять этот мир на уровень мифического царства, полностью отделив его от действительности, которую показывали по телевизору.

Невозможно представить шоу без музыки. Анджело – приятный малый, работать с ним одно удовольствие. Его роль в формировании вселенной «Твин Пикс» так же важна, как и любой другой вклад. И знаете, получилось довольно неплохо.

Дэвид Дж. Латт: Каждая ступенька при производстве проекта добавляет материалу правдоподобности и оказывает более сильное воздействие на зрителя. Самым эффектным для меня было, когда появлялась музыка. Визуальные образы Дэвида самостоятельно западают в память, но в сочетании со звуковыми эффектами вместе с партитурой Анджело достигают уровня, близкого к опере. Если послушать одни только композиции Анджело, они будут прекрасны сами по себе. То есть, говоря о перезаписи и процессе монтажа, финальное наложение музыки на изображение создавало невероятный результат.

Музыкальное сопровождение «Твин Пикс» появилось на свет на Восточном побережье, благодаря небольшой группе музыкантов, которыми руководил Бадаламенти Линч и Бадаламенти начали свое сотрудничество со времен «Синего бархата», что привело к записи альбома «Плывущая в ночи» («Floating into the night») певицы Джули Круз в 1989 году и постановке «Индустриальной симфонии № 1» (авангардная музыкальная пьеса «Сон девушки с разбитым сердцем») на сцене Бруклинской академии музыки Этот опыт совместной работы породил множество музыкальных произведений, послуживших почвой для оригинальной звуковой дорожки «Твин Пикс».

Анджело Бадаламенти: Всю музыку я написал в Нью-Йорке, в маленькой студии под названием «Экс-калибур», вместе с Арти Полемусом, техником, творящим чудеса. Тогда до эпохи цифровых технологий было еще далеко, он все записывал на кассету и после вносил потрясающие правки. Дэвид и я трепетали от того, что делал для нас Арти.

Арт Полемус (звукорежиссер): Вторую студию («Экскалибур») я открыл в 85-м. В шестиэтажном полуразрушенном доме, сейчас его уже нет. Это было странное старинное здание, жутковатое на вид, с мрачным фойе. Внутри царил полумрак, как мне всегда нравилось. Дэвид тоже предпочитает такую обстановку. Дом стоял прямо на Таймс-сквер, тогда все было иначе, и она еще не была территорией Диснея (магазин Диснея на Таймс-сквер в Нью-Йорке). В то время это была обитель секс-шопов и всех устаревших театров из прошлой эпохи, где когда-то игрались великие пьесы. Народ обосновался и привык к обстановке, и все само встало на свои места.

Ал Рэгни (тенор-саксофон): «Экскалибур» была одной из самых крутых студий, находящейся в броском здании, в шибко модной области пересечения Восьмой авеню и 46-й улицы. Она была отличным местом для творчества таких же неординарных людей, как я, и шикарной студией для записи, благодаря своему хозяину, звукорежиссера, Арта Полемуса. С той эпохи и по сей день он остается одним из лучших парней, с кем мне довелось поработать. Клянусь, он слышит, как сохнет краска!

Кинни Ландрам (синтезатор): Самое смешное, что вся музыка была записана еще до того, как мы увидели хоть кадр пилота «Твин Пикс». У нас не было возможности оценить картинку, о результате мы узнали по факту. Не думаю, что видели хотя бы название. В работе с Анджело мне нравится то, что он всегда точно знает, чего хочет, но прислушивается к мнению музыкантов.

Джули Круз (певица): Я познакомилась с Анджело на съемках сериала HBO (Home Box Offce – американская кабельная и спутниковая телевизионная сеть). Я была постоянной актрисой, когда они пришли к нам снимать театральную постановку. Ничего хорошего не вышло. Но я была больше чем просто актрисой, и режиссер сказал, что мне стоит познакомиться с его другом Энди, «Энди Бадале», композитором-песенником в Нэшвилле. Он думал, что Steely Dan (американская рок-группа в стиле джаз-фьюжн) – это один человек, и Pink Floyd – тоже. А еще он стал известным уже в зрелом возрасте. Он на сто процентов сицилиец, и семья значит для него все.

Дэвида я не знала, как и не прониклась «Головой-ластиком», было все равно. Но Энди мне пришелся по душе, и внезапно все вдруг стали звать его Анджело. Я просто влюбилась в этого кудесника. Он всегда улыбался. А годом позже я познакомилась с Дэвидом. На «Синем бархате». Они сидели рядом, и каждый раз, когда Фрэнк Бут тискал Изабеллу (Росселлини) за грудь и тому подобное, Дэвид поворачивался ко мне и следил за реакцией. И я понимала – какое ребячество, чувство юмора у этого парня было странным. Понимаете, о чем я говорю? (Смеется.)

Анджело Бадаламенти: Джули удивительная, одаренная натура. Когда мы с Дэвидом сочинили «Тайны любви» («Mysteries of love»), я спросил у Джули, не знает ли она певицу, которая могла бы спеть высокие ноты мягким голосом, чтобы записать вокал. Джули прислала ко мне несколько певиц, но они не оправдали наших надежд. А потом она сказала: «Думаю, я могу это сделать».

То есть я знал ее только как певицу в шоу, где необходимо было петь сильным громким грудным голосом, показывая шею. Поэтому я сказал: «Хорошо, порепетируй и приходи через пару дней, и мы послушаем». Излишне говорить, что она вернулась и спела для меня, сразив наповал. Дэвид и я наконец-то нашли свой ангельский голос. Это была любовь с первого звука.

Джули Круз: Он [Линч] приходил в студию и давал указания по части актерской игры. Иногда он ставил меня на место. Анджело бухтел: «Слишком плоско! Слишком резко!» – а я возражала: «Как это? Да у меня идеальный слух!» И мы начинали спорить, ведь это был хороший аргумент, но он справедливо нас осаживал. Он был лучшим. Тогда все составляющие сложились в нужный момент, и мы слепо следовали замыслу мастера. Если бы каждый мог вот так отбросить личное и окунуться в работу, люди творили бы вечно. Анджело заслужил награду Генри Манчини и все остальные почести.

Арт Полемус: Что бы ты ни пожелал, Анджело разбирался в музыке и работал с любым материалом. Он легко справлялся, потому что знал толк в любом музыкальном направлении. Всего лишь наиграть нужное настроение – и Анджело уже уловил суть и подчерпнул ощущение.

Анджело Бадаламенти: Дэвид считает, что все творения становятся красивее, если сделать их медленнее. Существует огромное количество музыки, которая, по его мнению, не так прекрасна, как могла бы быть, потому что сыграна слишком быстро: «Сделать чуть помедленнее, и совсем другое дело».

Когда мы работали над «Мелодией Лоры Пал-мер» («Laura Palmer’s Theme»), Дэвид сидел рядом, пока я играл, и говорил: «Представь, что ты в темном лесу, совсем один, и вдруг слышишь едва уловимый крик животного или совы в отдалении. Ночь безлунна, сикоморы тихонько качаются на ветру. Из-за дерева появляется девушка и на секунду замирает. Она идет навстречу тебе и смотрит прямо в глаза…» И пока он подсказывал, я представлял себе эту картину. Я начал импровизировать на клавишах и передавать это мрачное ощущение, плавно переходя от одного звука к другому: до минор, легато… (Напевает) И он сказал: «Анджело, это прекрасно, а можешь сыграть помедленнее?» Что значило: играй как можно медленнее. (Смеется.)

Я замедлил темп и продолжал играть минуты полторы, когда он сказал: «Да, получается, вот так, продолжай. А теперь, она идет к тебе, и она очень печальна», тогда я переключился на главный мотив и начал наращивать тембр, окрашивая его необычными тонами. Он сказал: «А теперь подведи к кульминации». Я сделал, как он хотел, и он воскликнул: «Чудесно, чудесно, Анджело! А теперь снижай! Замедляйся и возвращайся обратно в темный лес, где ты был в начале». Я исполнил его просьбу, и не знаю, как долго еще играл. Мы записали эту музыку. Дэвид хранит кассету у себя в архиве. Он должен сделать мне копию. (Смеется.)

Мы записали все за один раз. Я сказал, что пойду домой и поработаю над мелодией. А он ответил: «Андже-ло, не меняй ни одной ноты». Видок у него был еще тот: глаза округлились, а волосы на руках встали дыбом. Он сказал: «Анджело, это «Твин Пикс». Я вижу его». Вот так и родилась «Мелодия Лоры Палмер».

Кинни Ландрам: «Мелодия Лоры Палмер» – весьма интересное музыкальное произведение. Если знакомы с теорией, эта композиция состоит из череды сложно взаимодействующих тональностей – третьей степени родства, имеющих одно общее трезвучие, которое необходимо, чтобы достичь мажорно-минорного лада, с коего и начинается, что называется одноименными тональностями, противопоставленными параллельным. (Смеется.) В определенных моментах она напомнила мне главную тему из «Последнего танго в Париже», мелодию Барбьери [Гато], великого саксофониста. Когда она приближается к кульминации и достигает наивысшей точки… это так по-итальянски. Удивительная композиция.

Анджело Бадаламенти: Говоря и нашептывая мне в правое ухо, пока я сидел за клавишами, Дэвид описывал настроение, чтобы я мог перевести его слова в музыку. Она по-своему уникальна. Это было удивительно – вот так работать, плечом к плечу, осознавая при этом, что мы на одной музыкальной волне, было чем-то особенным, такое редко случается.

Дэвид тоже был счастлив – он тысячи раз говорил мне об этом – даже в «Твин Пикс», перед съемками сцены, он доставал мои демо-версии музыки и давал послушать актерам на площадке. Это создавало определенное настроение, в то время как они произносили свои реплики. Стиль, атмосфера и темп помогают режиссеру с актерами. А музыка становится неотъемлемой частью истории.

Зеленый свет

К осени 1989-го Брэндон Стоддард и Чед Хоффман покинули свои руководящие посты в Эй-Би-Си Судьба «Твин Пикс» отныне оказалась в руках новоявленного президента «Эй-Би-Си Интертейнмент» Роберта «БОБа» Айгера Так как Эй-Би-Си откладывали решение о заказе сериала, Линч и Фрост развернули рекламную кампанию, дабы повысить интерес к пилоту, арендовав кинозал для закрытого показа.

Чед Хоффман: Перед выходом на экраны пилот показали в Музее телевизионных искусств и наук. На выступлении меня пригласили сесть рядом с Марком, Дэвидом и актерами. В зале было около тысячи человек, которые потом просто не могли отойти от увиденного. Они аплодировали нам, а в конце вставали и громко хлопали, а мы сидели и рассказывали о пилоте, отвечали на массу вопросов. Помню, за сценой мы тыкали друг друга в бок и удивлялись: «Что происходит?»

Марк Фрост: После окончания съемок мы смотрели пилотную версию с небольшими группами людей, а потом устроили показ на большом экране в Гильдии режиссеров Америки, задолго до того, как он вышел в эфир. И реакция была фантастическая: люди просто с ума посходили. В тот момент мы переглянулись и сказали: «Святые угодники, у нас может получиться».

Так приятно было наблюдать, как наш проект затрагивает людей до глубины души, как никогда раньше. Помимо писательской деятельности, довольно долго я работал в театре и привык к живым выступлениям, но подобное не часто бывает на телевидении, и узнать, что пилот показал именно тот эффект, которого мы и добивались, в первый раз, правда потрясающе.

Харли Пейтон (сценарист сериала и продюсер второго сезона): Однажды Марк позвонил мне и сказал: «Слушай, мы с Дэвидом Линчем сняли пилот и устраиваем предпоказ в Гильдии режиссеров», об этом проекте я ничего не знал. И обрадовался возможности его увидеть. Будучи большим поклонником Дэвида Линча, я подумал: «Ничего себе, Дэвид Линч может снимать даже для телевидения», тем более тогда, когда художественный фильм и телевидение разделяла огромная стена. И я пришел на показ, и просидел весь пилот, и, как любой в том зале, все 90 минут был озадачен мыслью: «Боже, это лучшее кино, что я видел за весь год», забыв, что это телевизионное шоу.

Анджело Бадаламенти: Я увидел пилот, и он был просто возмутительным. Такого еще никто никогда не видел. Я был околдован его таинственностью, необычными, нешаблонными героями, которых играли идеально подобранные актеры, и больше всего гипнотической, завораживающей атмосферой фильма. Я действительно проникся.

Кайл Маклахлен: Пилот напоминал кошмарное видение или удивительный случай, что очень тяжело создать в рамках телевидения, когда кровь стынет в жилах, в момент, где в конце видео, вкупе с музыкальным сопровождением, рука в перчатке поднимает цепочку. Это заставляло сидеть по струнке и вопрошать: «Бог мой! Что я только что видел?» Очень трудно воплотить подобное на экране, а пилот был насыщен такими эпизодами.

Чед Хоффман: На ум приходят две любимые сцены. Первая – где они видят Даму с Поленом и Кайл спрашивает: «Что это за женщина, которая держит полено?» – а шериф отвечает: «Все зовут ее Дама с Поленом». Когда я впервые это увидел, хватался за живот от смеха. А еще мне нравится момент, где Расс Тэмблин выходит из лифта, а в ушах у него пробки от бутылок. Это было гениально. Такая деловитость посреди всех событий заставляла меня хихикать. Эти двое сразу же накинулись на меня: «Где еще ты такое увидишь?»

Тони Кранц: Несмотря на то что пилот обезоруживал своей новизной, нелегко было добиться хоть какой-то поддержки сериала, он слишком выделялся. Когда Брэн-дон Тартикофф увидел «Твин Пикс», он описал проект известной фразой, он знал, что «испытанный временем был мертв и похоронен». (Брэндон изначально понимал, что проект может не ужиться в рамках того времени и оказаться гиблым делом на телевидении, не заслужив поддержки компании, и перебором для зрителя, привыкшего к мыльным операм.)

Гэри Левайн: Пилот ошеломлял своей необычностью, но в конечном счете он был убедительным. Забавно, когда ты руководишь телесетью и приходят создатели, в этот момент ты – покупатель, но для высшего начальства корпораций постепенно превращаешься в торговца проектом. Мы сосредоточились на этом. Как и ожидалось, пилот был хорош.

Чед Хоффман: До того как я покинул Эй-Би-Си, у меня был разговор с Бобом [Айгером]. Он спросил меня о рабочих вопросах, и я сказал о пилоте, которым бредил: «Поставьте это в эфир и посмотрите, что будет. Эти парни и их проект слишком важны. Это ваше право: вы сами должны решить, что лучше». И вот что из этого вышло.

Майкл Зальцман (бывший агент по рекламе Lynch/Frost Productions): Дата выхода пилота в эфир еще с самого начала не была установлена. Но мы продолжали рассылать кассеты с его записью куда только можно: от журналов, выдаваемых на борту, до развлекательных и журналов про путешествия. Если кассета возвращалась обратно, я говорил: «Найдем еще место, куда можно отправить». Мы штурмовали рынок и практически не говорили им ничего, кроме как «посмотрите видео». Проект был слишком удачным, поэтому мы так напористо его продвигали.

Каждый раз при этом Линч и Фрост поддерживали нашу рекламную кампанию, насколько возможно. Они всегда подбадривали нас. А в свои двадцать пять я встречал не так много людей, кто не сдавался и говорил: «Давай сделаем это». Если уж на то пошло, скажу (без похвалы), что именно пропаганда проекта вынудила Эй-Би-Си поставить пилот в программу передач и назначить дату эфира. Потому что неизвестно, когда бы они решились его выпустить.

Пайпер Лори: Мне предложили подписать контракт, в котором была оговорка о съемках в сериале, о чем, конечно, мечтает каждый проект, но не достигает и за миллионы лет… Так что я все подписала, даже не задумываясь, что меня свяжут по рукам и ногам. И, о чудо, пробная версия вдруг стала сериалом. (Смеется.)

Тони Кранц: Я живо помню этот момент. Я был в Нью-Йорке, в отеле «Ридженси», в конференц-зале АТЛ (Агентства творческих людей), где хранились все наши кассеты с пилотом, которые мы привезли. Тед Харберт [исполнительный директор Эй-Би-Си] приехал встретиться со мной и, возможно, еще с парой других агентов и сообщил, что проект «Твин Пикс» утвердили и, в дополнение к двухчасовому пилоту, решили сделать еще семь эпизодов, но не раньше середины сезона. Я подумал, что это хорошая новость, не нужно будет в спешке приступать к работе и как можно быстрее клепать серии. Команда сможет работать в спокойной обстановке.

Филип Сигал (бывший руководитель отдела программирования Эй-Би-Си): Они заказали съемки пилота, но заморозили проект, потому что, посмотрев его, поняли, что эдакой сатиры на экране еще никто не видел. Не забывайте, что в то время, в сравнении с тем, что делал Бочко [Стивен], мы были на конечной стадии производства телесериалов по избитой формуле. В сетке вещания Эй-Би-Си не так уж много значилось нестандартных программ. Все было прилично.

Дэвид Дж. Латт: Контенту такого типа и правда не было места на телевидении. Это заслуга парней с Эй-Би-Си (надеялись они или нет на успех), которые достаточно позитивно были настроены, чтобы дать шанс пилотной версии.

Брэндон Стоддард: Помнится, все прошло не так гладко. Велись долгие споры, кто-то из отдела исследований и еще пара людей, в том числе и владелец сети Том Мерфи, выступали против. В этой битве разногласий отдел программирования одержал победу, и пилот вышел в эфир.

Алан Вуртзел (бывший вице-президент отдела по исследованиям и разработкам Эй-Би-Си): Мы были на выездном совещании совета директоров, где ознакомились с черновым вариантом проекта. Предоставленную пробную версию шоу смотрели небольшой группой людей (из главного управления и отдела программирования) и не могли взять в толк, что к чему. Не все, но многие подумали, что увидели три отрывка, вместо двух. Мы всего лишь старались следовать сюжетной линии.

Чед Хоффман: Насколько я помню, даже мысли не было не выпускать пилот в эфир. Да, были некоторые прения с отделом исследований насчет целевой аудитории пилота. Но если говорить о творческой стороне, руководство считало проект особенным и дискуссировало на тему, куда и когда лучше поставить его в эфир, чтобы он не потерялся среди наплыва осенних новинок.

Дэвид Дж. Латт: Расходы на пилотную версию не превышали бюджет. Как и не было приглашенных звезд. Они вполне могли позволить себе его производство и смекнули: «Ага, на неделе выходит много фильмов. Так что не страшно». Стало быть, финансовая сторона трудностей не вызывала. Тогда они уселись в кресла в просмотровом зале и подумали: «Бог ты мой, какое завораживающее и впечатляющее зрелище. Мы обязаны его взять». Это был один из тех случаев, когда компания решила дать шанс проекту, выходящему за рамки, и если б их старания окупились, могли бы снять сливки.

Харли Пейтон: Не могу точно утверждать, но я слышал, что во время презентации пилота телевизионной сети один тертый калач, из высшего руководства корпорации, сказал: «Это никогда не выйдет в эфир Эй-Би-Си. Какой мусор. Это ужасно. Ни за что».

Брэндон Стоддард: К счастью, решающим фактором всех этих дебатов оказалось качество пилота, а он был очень-очень хорошо сделан! Он был прорывом. Проект был прекрасным, неординарным, выделяющимся. Такого еще никто не видел. Среди прекрасно подобранных актеров были ветераны телевидения прошлых лет. Это производило совсем другой эффект. Бесподобно написанный сценарий и отлично снятые дубли. Это захватывало. К концу пилота вы непременно захотели бы увидеть больше, именно поэтому он вышел на экраны.

Джеймс Маршалл: Я был в восторге. Вышел бы пилот или нет, я все равно был взбудоражен и доволен. Так что, когда проект был утвержден, я спросил себя: «Ну что, ты готов?» Мы не были уверены, что пилот покажут по телевизору, да еще и будут снимать продолжение; это был волнительный момент. Пока создавали этот мир, мы не осознавали, насколько он особенный.

Гэри Левайн: По прилету домой, из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, после принятия решения о выходе пилота в эфир и съемок сериала «Твин Пикс», я оказался в Международном аэропорте Лос-Анджелеса, где меня ждала машина. Как принято в аэропорту, в месте выдачи багажа меня встречал водитель с табличкой с моим именем. Я только что прилетел с совещания, на котором утвердили покупку сериала, и тем водителем с табличкой оказался актер (Гарри Гоаз), игравший помощника шерифа Энди в «Твин Пикс»! (Смеется.) Я обрадовал его новостью, что теперь он получит гонорар за съемки в сериале. После этого я сам предложил его подвезти.

Добро пожаловать в Ван-Найс

Одно большое здание

Распоряжение Эй-Би-Си о выпуске укороченного сезона вызвало восторг и бурную реакцию, в то время как Дэвид Линч и Марк Фрост заканчивали сценарий к следующим двум сериям Летом 1989 года Линч начал работу над своим очередным художественным фильмом «Дикие сердцем», пока Фрост ежедневно управлял процессом съемок зарождающегося сериала.

Марк Фрост: Мы знали, нужно ковать железо, пока горячо, – произвести впечатление посредством семи дополнительных эпизодов. И просто решили придерживаться намеченного пути: «Мы ведь снимаем киноновеллу, так давай набросаем сценарий первых двух глав». Я был склонен думать о сериях как о главах, а не о сериях.

В ту пору, по стандартам телевидения, эпизоды выдавались как сосиски на производстве, и чем больше они походили друг на друга, не являясь копиями, тем лучше было для компании, для которой они и выпускались. Но мы старались не для студии, мы делали это для себя и хотели сломать штампы, заявив: «А давайте-ка снимем девятичасовое кино». И весь первый сезон мы двигались в данном направлении.

Фрост отладил систему и упростил производство, наняв двух друзей написать сценарий к оставшимся эпизодам И хотя оба, и Харли Пейтон, и Роберт «Боб» Эн-джелс, ранее не участвовали в телепроектах, они внесли незаменимый вклад в создание первого сезона «Твин Пикс», и даже более того.

Марк Фрост: Боба я знаю давно. Почти что двадцать лет. Он учился у моего отца в Университете Миннесоты. А с Харли я был знаком лет шесть-семь на тот момент. Я просто чувствовал, что каждый из них может нас приятно удивить. Это были просто друзья, раньше мы не работали вместе.

Харли Пейтон: Я работал в области развития киноиндустрии и в основном занимался фильмами. Сначала адаптировал «Меньше нуля» (фильм по одноименному роману Брета Истона Эллиса), это был мой первый опыт сценария. Марка Фроста я знаю по fantasy-лиге по бейсболу, а Боб Энджелс был в составе команды. Не помню названия, но что-то связанное с Миннесотой, откуда они оба родом. Мы стали лучшими друзьями, но формально познакомились виртуально, в общем-то и все.

Роберт Энджелс (сценарист сериала и сопродюсер второго сезона): Марк был моим другом (и до сих пор им является), и он сказал: «Я снимаю сериал с Линчем, думаю, ты идеально подойдешь в качестве сценариста одного из эпизодов». Пилот я не видел, но был в команде создателей шести или семи серий. А с Дэвидом я недавно завязал знакомство.

Марк Фрост: Безграничной свободы я им не давал, это бы нарушило основную сюжетную линию, которую мы выстроили. Я написал все концовки серий сам, хотя они определенно обогатили повествование своим почерком. Но мы с Дэвидом изначально задали тон и рассказывали историю в определенном направлении, которого они придерживались.

Роберт Энджелс: Фрост преподал мне ускоренный мастер-класс, я ведь никогда не писал для телевидения. Он лучший, он профи. Пока большинство авторов занималось сочинением «Спасенных звонком», я поймал удачу за хвост… Хотя мне нравятся «Спасенные звонком»! Эх, неудачный пример я выбрал. (Смеется.)

Марк Фрост: Язык Харли был изумительным, озорным, язвительным, с цинично-романтичным взглядом на мир. Стиль Боба же напоминает Средний Запад… Так это правильно говорится? Он пишет, рационально рассуждая, но не простецки, а именно так, что соответствует контурам нашего городка.

Харли Пейтон: При написании сценария эпизода все продумывалось до мелочей. Мы садились рядом с Марком – действие за действием, сцена за сценой, – наша задача заключалась в заполнении пробелов. Появлялись мысли – он был открыт для новых идей, но, что было примечательно, Марк сразу определял, что сработает, а что нет. Он не переписывал все заново, потому что чувствовал, так будет правильно. Когда я набросал эпизод, ночью раздался звонок. Я подумал: «Кто, черт побери, звонит мне посреди ночи?!» А это был Марк, только что доработавший сценарий. Он ликовал и с ходу попросил меня написать второй.

Штат Вашингтон располагал обилием мест для съемок и поражавшими своей уникальностью живописными пейзажами Но производство сериала «Твин Пикс» пришлось перенести за тысячу миль, в солнечную Южную Калифорнию, по финансовым соображениям Когда график съемок возобновился в октябре 1989-го, Марк Фрост привлек к работе еще одного друга, чтобы восстановить город Твин Пикс практически с нуля.

Ричард Хувер (художник-постановщик сериала): Я знал Марка ребенком, в Миннесоте. Работал с его отцом, бывшим в то время актером, преподающим в Университете Миннесоты. Я ездил на Международный кинофестиваль в Теллуриде, и, увидев там пилот («Твин Пикс»), где в титрах значился Марк, был ошарашен. Вернувшись в город, я позвонил ему и сказал: «Привет, как дела?» – на что он ответил: «Чем занимаешься?» Я сказал: «Ищу работу», – а он мне: «Нет, что ты делаешь сейчас? Приезжай. Есть разговор».

Марк Фрост: Во время пилота мы использовали для съемок реальные места в Вашингтоне. Первостепенная и главная задача Ричарда состояла в том, чтобы воссоздать все эти оригинальные локации на площадке в Лос-Анджелесе, и он справился на ура. На тот момент мы с Ричардом были знакомы почти двадцать лет, о его способностях я был осведомлен и знал, как неустанно он может творить. По ходу продвижения работы ему многое приходилось выстраивать заново. Но я верил в его золотые руки.

Ричард Хувер: У меня была пара координаторов по строительству на двух разных площадках в ангаре аэропорта Ван-Найс. Частенько приходится использовать подобные большие здания из-за дороговизны настоящих площадок. Прошло примерно шесть недель, пока мы установили декорации и приготовились к съемкам. Довольно быстро. Раньше я таким не занимался, но было интересно получить новый опыт.

Харли Пейтон: У нас был мир, созданный Хувером. Я любил выйти из офиса, спуститься вниз и пройтись между пустыми декорациями, исследуя каждую деталь, впитывая в себя разные ощущения, которые позже найдут отражение в сценарии. Все, что он делал, гармонично сочеталось с фантазиями Линча и Фроста, в процессе работы он взял существующий мир за образец и повернул его примерно на тридцать градусов в другом направлении. Все, что он создавал – даже самое простое, вроде дома Донны, – он интуитивно чувствовал, каким должен быть этот мир.

Ричард Хувер: Все декорации чисто американские, близкие к северо-западному стилю, оформлены в маслянистых и теплых цветах. «Твин Пикс» не назвать криминальной драмой, поэтому такое цветовое решение показалось мне интересным. Обстановка уютная, но в каком-то смысле расплывчатая, и в то же время что-то темное и зловещее затаилось в стенах, отчасти это сделано нарочно. Каждая декорация имеет свой внешний облик, окрас, соответствие реальности… и много разных скрытых деталей, о которых вы никогда не узнаете.

Департамент шерифа из пилотной версии был офисным помещением компании по заготовке древесины, лесопилка находилась неподалеку. Интерьер украшали различные деревянные детали, также была приемная. Здание оформлено в стиле пятидесятых, ярко освещено и с комфортной обстановкой. Материал у нас был, и мы продублировали офис, развивая деревянную тематику, при этом создавая иллюзию, что вниз по коридору мог бы быть подвал, где находятся тюремные камеры. Все в провинциальном стиле, не современном. Департамент был не помещением с холодными каменными стенами, а скорее напоминал стоматологическую клинику. (Смеется.)

Отель был разработан по образцу пилота. Потребовалась только столовая, и еще мы добавили стойку регистрации. В завершение нашли лесопильный завод, который согласился распилить для нас бревна вдоль, тем самым мы получили достаточное количество материала, чтобы стилизовать стены внутри помещения (имитацией бревенчатой кладки), и это не выглядело массивно. Большинство бревен были настоящими, а некоторые значительные элементы – частями стволов деревьев, которые мы взяли в секции пиломатериалов в Государственном заповеднике Лос-Анджелеса National Forest. Они забирали упавшие деревья и помогали расчищать лес.

Мы хотели, чтобы Биг Пайн Лодж (дом Пита и Кэтрин) был большим домом на открытой местности, находящимся в отдалении, с застекленной верандой. Внутри – необычное, широкое, просторное помещение с камином из речных камней. Задумка состояла в том, что там, среди лесов, в этой бревенчатой хижине живут почтенные люди, довольно состоятельные, отсюда и внушительных размеров планировка и странный интерьер. Все основательное, крепкое, поэтому все предметы отражают форменную приземленность жителей, и люди в этом доме не всегда соответствуют убранству. Дом контрастировал с происходящими событиями.

Дома Палмеров и Хейвордов воссоздали на примере реальных комнат из пилота. Это были самые обычные, «отштукатуренные» гнездышки. Жилище доктора было более традиционным, домашним, с окрашенными изделиями из дерева (в американском стиле), с совмещенной гостиной и столовой. Все такое семейное. Обстановка в доме Пал-меров была простенькая, оживленная, проникнутая обычной нормальной жизнью. С художественной точки зрения Дэвид любил исследовать этот мир в прошлом. Он приехал со Среднего Запада и жил в подобном месте. Воспоминания своего прошлого он перенес в создаваемые им образы.

Помимо строительства новых декораций, «Твин Пикс» нуждался в дальнейшей адаптации посредством операторской работы, дизайна костюмов, а также съемок на открытом воздухе, чтобы возродить визуальные образы из пилотной версии.

Фрэнк Байерс (оператор-постановщик сериала): Когда я приступил к работе и посмотрел пилот, примером операторской съемки я выбрал для себя «Печать зла» Орсона Уэллса. Черно-белое кино, снятое широкоугольным объективом, с продолжительными планами, длинными дублями и тому подобными нюансами. Я сказал: «Вот оно, вот то, что я должен реализовать». «Печать зла» был для меня примером.

Им сразу же понравилось, что я делал, так что меня пустили в свободное плавание. Редко когда я что-то слышал от Дэвида, но, сидя в кресле режиссера, в определенных моментах он был придирчив. «Твин Пикс» кардинально отличался от сегодняшних дней тем, что мы снимали одной камерой. То есть нет никакой возможности, что что-то попадет в кадр другой. Может, пару раз у нас была вторая камера. Операторской работой в первом сезоне заведовал я, и был очень рад этому. Минимальный рабочий день состоял из шестнадцати часов. К тому моменту, когда все семь эпизодов были отсняты, мое здоровье пошатнулось. Это было очень тяжело.

Сара Марковиц (художник по костюмам): После пилота мои мысли сосредоточились на маленьком городке в Тихоокеанском Северо-Западе, где люди носят одно и то же годами. Это практичные простые трудяги, не тратящие деньги на наряды. Скорей всего, они закупались в местном благотворительном магазине или, в основном, в «Универмаге Хорна». А может, шили сами. Только некоторые персонажи, вроде Кэтрин и Джози, были более-менее близки к современной моде. Я всегда мечтала, чтобы у Надин Херли был разноцветный вязаный свитер, который, возможно, она сама себе связала.

Дизайн костюмов не похож на картинки из глянца. Они отображают образ мыслей героев. Не только домашний интерьер или обстановка в офисе носят отпечаток личности персонажей, но и одежда – отражение их самих. Патти [Патриция Норрис, художник-постановщик и дизайнер костюмов пилотной версии] проделала потрясающую работу, заложив основы того, кем были жители по своей сути, придав каждому свой облик, для меня это стало отправной точкой.

Фрэнк Байерс: В основном натурные съемки проходили в Малибу-Каньон, очень подходящем для сериала месте. Солнце порой было жестоким, с ним возникали трудности – то я выигрывал – то нет, – но мы по большей части работали ночью, так было легче. На самом деле мы снимали больше на открытом воздухе, чем вы склонны думать. Брали в кадр общие планы «Читальни» и больницы, несколько раз за эпизод покидали площадку. Мы не сидели среди декораций. На съемках было много замечательных локаций.

Джонатан П. Шоу (режиссер видеомонтажа сериала): Дом Лео и некоторые другие сцены снимали на озере Малибу в Южной Калифорнии. Чтобы местность была похожа на Северо-Запад, пришлось изрядно потрудиться и убрать все лишнее из кадра. Значительно помогло наложение звуковых эффектов и добавление отснятых ранее дублей величественной природы и водопада. Ничем нельзя было заменить те грандиозные виды и зловещую атмосферу, которая там царила.

Шоссе

«Твин Пикс» собрал вокруг себя коллектив опытных режиссеров, известных по своим художественным фильмам, среди них были: Тим Хантер («На берегу реки»), Тина Ратборн («Зелли и я»), номинант на Оскар Калеб Дешанель («Будучи там», «Самородок») и Лесли Линка Глаттер («Сказания о встрече и разлуке»)

С небывалым размахом творческой свободы на телевидении эти режиссеры получили право раскрывать сущность «Твин Пикс» в своем собственном стиле Дуэйну Данэму доверили снять первый эпизод в Южной Калифорнии, с чего и начался его профессиональный режиссерский дебют.

Дуэйн Данэм (режиссер 1, 18 и 25-й серий): В первом эпизоде требовалось представить городок и показать, кто какую роль играет в последующем развитии событий. Самое интересное, Дэвид покинул площадку и в самом начале почти не участвовал, – может, следил на расстоянии, – я знаю, он был занят подготовкой к съемкам «Диких сердцем».

Я точно помню, что сценарий к первому эпизоду был объемом примерно 75 страниц. И после съемок двух-трех серий мы опытным путем выяснили, что для «Твин Пикс» хватает и тридцати. Вследствие чего мы отсняли множество кадров, которые не вошли в завязку сериала. Марк поставил проект на рельсы и поддерживал рабочую атмосферу. Приятно было наблюдать, как все выкладываются на сто процентов.

Тина Ратборн (режиссер 3 и 17-й серий): Насколько известно, мы оказались в ангаре в долине Сан-Фернандо с небольшими запасами денег. В большом здании расположились декорации и коридор с маленькими комнатками, и никакого личного пространства. Почти сразу мы нашли общий язык. Вот почему снимать первый сезон было так весело: мы, как сардины в банке, тесно работали вместе. Компания собралась замечательная. Никто не кучковался и не закатывал истерики.

Тим Хантер (режиссер 4, 16 и 28-й серий): Материал будоражил воображение. Американский образ жизни был представлен в специфическом стиле Дэвида Линча. В основе лежала главная сюжетная линия, омраченная тайной. Порой все происходящее не укладывалось в голове, но держало в напряжении и притягивало внимание. Казалось, они и в самом деле нашли способ поддерживать эту загадочность в первом сезоне. Сценарий давал пищу для ума, и все знали о его многоликости.

Лесли Линка Глаттер (режиссер 5, 10, 13 и 23-й серий): Дэвид и Марк буквально болели сериалом. Лучшие из возможных руководителей. Их двери всегда были открыты. Можно было ворваться в кабинет со словами: «У меня есть идея!» – или вопросом: «А что вы думаете об этом?» В отношении сотрудничества творческих людей, работающих в разном жанре, это была сказка. И когда режиссер был на площадке, никто не подсказывал из-за спины что делать. Но они всегда предоставляли простор для творчества.

Калеб Дешанель (режиссер 6, 15 и 19-й серий): Производство большинства сериалов подразумевает точное следование сценарию – нельзя отклоняться от текста, приходится придерживаться заданной траектории. Но Дэвид и Марк показались мне глубоко вовлеченными в процесс. Сценарий был написан, но, прислушиваясь к мнению режиссеров, они могли менять его на ходу, что способствовало более плодотворным и интересным съемкам. Это был весьма нетипичный подход к работе режиссера.

Марк Фрост: Новоприбывшим режиссерам я советовал изучить пилот, всмотреться в намеченную сюжетную линию, подумать и выяснить, что оригинального они могут привнести в проект. Мы нанимали действительно талантливых и неординарных личностей, и я не хотел, чтобы по приходу они ощущали, будто штампуют запчасти на заводе Крайслера. Думаю, все понимали, что от них требовалось: работая в домашней обстановке, прочувствовать настроение, изумительно созданное Дэвидом, и дополнить этот мир собственными мыслями. Должен сказать, что тактика эта сработала в 9 случаях из 10.

Филип Карр Нилл (ассоциированный продюсер и сопродюсер сериала): В целом наборе сцен (говоря ученым языком) мы использовали один общий план. Всегда сначала снимается «костяк» сцены, а потом уже широкие планы, средние и «через плечо», а после все кусочки сшиваются в единое полотно, в соответствии с замыслом. Сегодня телевизионные шоу по пять раз обрезают дубли посреди диалога, чтобы добавить динамичности и эффектности картинке. Но «Твин Пикс» следовал своему ритму, сознательно установленному Дэвидом, с минимальным количеством переходов. Благодаря этому создавалось ощущение реальности событий, возникало напряжение и появлялась схожесть с театральной постановкой.

Джонатан П. Шоу: Каждая серия воспринималась как мини-кино. И относились к ней как к фильму, и на этапе написания сценария, и во время работы режиссеров, и при монтаже. К смысловому посылу проекта очень трепетно относились.

В процессе монтажа мы развлекались. Не помню, чтобы кто-то говорил нам: «Этого не делай, а то – вообще не смей». Лодка управлялась сообща, при постоянном взаимодействии. Длина дубля была не менее важна. Сидя за монтажным столом, ты вздыхал: «Да уж, таких долгих планов у меня еще не было», – но потом сверху накладывалась музыка Анджело, добавлялись звуковые эффекты… и получалась сильная картина.

Пол Трехо (режиссер видеомонтажа сериала): Дэвид описал это так [голосом Дэвида Линча]: «Позвольте моим режиссерам снимать одночасовое кино. Ведь сейчас они спускаются вниз по шоссе». Этим они и занимались. Для телевидения такой подход был уникальным, ведь большинство режиссеров приходят и уходят. Как правило, подготовка и сами съемки телесериалов занимали лишь три недели, но политика Дэвида и Марка позволяла режиссерам участвовать в монтаже сериала на протяжении всего процесса, присутствовать на озвучке; что в то время считалось прыжком выше головы.

Лесли Линка Глаттер: Это напоминало создание фильма. Когда режиссер сдавал отснятый материал, кардинальным изменениям он не подвергался. В хижине Жака Рено я сняла крупный план иглы проигрывателя, скользящей по пластинке. Помню, Дэвид тогда сказал: «Лэс, это отличный кадр. А можно задержать на нем камеру подольше?» Этот кадр был на экране чрезмерное количество времени, сейчас так не снимают. Чисто твинпиксовский прием – захватывать камерой мелочи жизни.

Тим Хантер: Приятно было работать с таким материалом, ведь Дэвид и Марк установили планку, в частности Дэвид, при производстве пилотной версии сериала. Проект стремился к определенной концепции и от того, что создатели приветствовали светлые идеи новичков, становился визуально более интересным и отчасти стилизованным. Думаю, режиссеры воспользовались своим шансом.

Калеб Дешанель: Сериал развивался медленно, но не был затянутым. Неизменно оставалось ощущение, что, если копнуть глубже, можно узнать много интересного. Из-за неторопливой смены кадров казалось, что где-то в углу заложена бомба замедленного действия. Как будто в любой момент может случиться что-то ужасное или что-то прекрасное, а может, волшебное. Каждый нюанс создавал неповторимую реальность.

Тим Хантер: Эпизод с ламой в моей серии был следствием доверия авторов. Изучая окрестности на предмет съемок, мы наткнулись на ветеринарную клинику. И не знаю, видел ли я в тот день ферму с ламами, но я подумал, что это будет смешно. Я спросил у начальства, можно ли привести ламу в приемную, и, чудесным образом, они дали добро. Так лама попала в кадр. В какой-то момент лама и Кайл встретились взглядами, это было очень забавно.

Марк Фрост: Я хотел раскидать в сериале так называемые «пасхальные яйца» (или «пасхалка» – некая загадка, как бы случайно оказавшаяся в фильме, игре или сериале, являющаяся отсылкой к другому событию; розыгрыш для внимательного зрителя), появившиеся в индустрии видеоигр несколько лет спустя. Дабы вознаградить наблюдательного зрителя. Вы могли заметить отсылки в именах персонажей, в их отношениях друг с другом, в некоторых деталях отбора. Честно говоря, я не был уверен, что это когда-либо заметят, но разбрасывать яйца было увлекательно.

Уолдо [скворец] был отсылкой к Уолдо Лайдекеру, одному из решающих персонажей в «Лоре» [фильм Отто Премингера]. Само имя «Лора» выбрано по тому же принципу. (Я вообще считаю, что Лору на самом деле убил Уолдо.) Забавно, когда птица выступает в качестве прямого свидетеля. (Смеется.) Просто раньше мы этого не видели.

Калеб Дешанель: Скворец был блестящей находкой. Узнав, что его застрелят в офисе шерифа, где страсть как любят пончики, я размышлял: «Как бы объединить пончики и птицу вместе?» И тут мне в голову пришла идея: «А что, если клетка будет качаться над столом, а кровь будет капать на пончики?» Нужно было лишь мыслить в стиле Хичкока и косвенным путем показать смерть птички. Осознание того, что скворец был потенциальным свидетелем или частью разгадки – было потрясающим ходом.

Дуэйн Данэм: В первой серии в кофейнике оказалась рыба. Подобный случай произошел со мной, когда мы куда-то ездили с детьми. Жена заварила мне чай в термос. Посреди ночи, когда мы ехали по пустынному шоссе, я решил отхлебнуть чаю и почувствовал странный привкус. Я понять не мог, в чем дело, но знал, что-то тут не так. Может, чай другой купили. Тогда я подлил себе чаю, и вслед за ним показался сантиметровый кусок размякшей сосиски! [Смеется.] Видимо, мои дети сидели на кухне, пока заваривался чай. И бросили туда сосиску, там она и сварилась. Как-то во время монтажа «Твин Пикс» я рассказал Дэвиду эту историю, и немного погодя появилась сцена, где Пит обнаруживает рыбу в кофе.

Лесли Линка Глаттер: Кстати, в «Твин Пикс» я была. Не помню, в какой серии. Ради смеха. Я была прислугой в «Одноглазом Джеке», помогавшей Одри подготовиться к работе. Горбатой такой, с торчащими волосками из огромной родинки на лице. (Смеется.) С красной помадой повсюду, но никак не на губах. Никто меня не узнал, пока я не сказала: «Эй! Народ, это я!» Мы посмеялись, а потом все по очереди фотографировались со мной.

Тина Ратборн: Приступив к работе над своим эпизодом, я созвала всех актеров и поинтересовалась, будут ли они репетировать. Многие ответили положительно. Только Майкл Онткин буркнул: «Ты кто вообще?» – как репетиция закончилась. (Смеется.) А потом, кажется, в последний день съемок, мы работали на трех площадках. И я просто ходила между ними, большую часть времени уделяя Лиланду. И тут я осознала, что кто-то стоит у меня за спиной, причем уже довольно долго. Я обернулась и увидела Майкла. Он сказал: «Тина, я не хочу делать крупный план без тебя». Заслужить уважение на площадке – это честь. Я была тронута.

Дуэйн Данэм: Весь опыт работы над «Твин Пикс» был потрясающим и, наверно, самым значимым в моей карьере. Благодаря стараниям Дэвида и Марка. Мы так трудились над созданием этих семи эпизодов, что кажется, если созвонимся сейчас, то будем все той же семьей. По какой-то неведомой причине отныне мы крепко связаны, пусть тогда и не осознавали, что делаем нечто глобальное. Мы знали, что проект был оригинальным, но он формировался совместным творчеством всех, кого Дэвид и Марк смогли собрать вместе. Это была грандиозная банда.

Элементарно

Незадолго до своего тридцатилетия уроженец штата Вашингтон и ведущий актер фильмов Дэвида Линча «Дюна» и «Синий бархат», Кайл Маклахлен, удостоился чести сыграть роль специального агента ФБР Дейла Купера В сериале, населенном молодыми актерами и признанными ветеранами голубого экрана, Маклахлен оказался бесспорным лидером разностороннего состава.

Маклахлен получил Золотой Глобус – за блистательно представленного на экране агента Купера, обладающего острым умом, развитой интуицией и безупречным чувством юмора, приправленным решимостью и склонностью к мистицизму Редко кого осуждающий или грубо выражающийся Купер стал моральным компасом сериала и идеальным гостем города, способным разобраться с темными тайнами «Твин Пикс».

Кайл Маклахлен: Тогда я только выпустился из актерской школы. Дэвид решил, что я подходящая кандидатура на роль Пола [Атрейдеса] в «Дюне», и этот эксперимент привел непосредственно к «Синему бархату». На самом деле он вручил мне сценарий во время съемок «Дюны». Прочитав его, я был задет за живое.

На тот момент я раза три за всю жизнь брал в руки сценарий. Поэтому и не ориентировался. Я понимал, что сюжет был невероятно сильным, опасным и отчасти пугающим… но в то же время ошеломлял. Когда читаешь текст, он должен вызывать эмоции. Такое редко бывает, но этот сценарий затрагивал душу.

По завершении съемок «Дюны» предполагалось, что мы сразу же приступим к «Синему бархату», но проект провалился в прокате. Позже, в начале лета 85-го, мы вернулись к производству и все равно сделали это. Эти-то два творческих сотрудничества с Дэвидом и привели меня прямиком в «Твин Пикс». Дэвид мог отвернуться от меня еще после «Дюны», но он этого не сделал и остался со мной, что говорит о его лояльности.

Тим Хантер: Кайл был милейшим человеком на планете. Прекрасным актером, с которым приятно работать. Наверно, режиссеры так любили его и уважали, потому что он был связующим звеном проекта и талантливым парнем. Персонаж Купера до сих пор считается одним из лучших типажей, представленных на экране, по части своей эксцентричности. В каком-то смысле это уникальный «линчевский» герой со своими принципами и причудами.

Билли Зэйн (Джон Джастис Уиллер): Мне нравилось работать с Кайлом. Он был славным парнем. По окончании процесса иногда мы собирались где-нибудь в Лос-Анджелесе или на Манхэттене. Я стал его фанатом, как только увидел «Дюну». Когда снимали сцену распития напитков, работать с ним было удовольствием. Я считал Купера образцом благородства, целеустремленности и чувственной мужественности. Он был справедлив, не будучи самодовольным.

Венди Роби: Все персонажи были со своими странностями, и агент Купер уважал их, находя положительные черты. И вообще, Даму с Поленом звали Маргарет, и ей было что рассказать. Он относился к Люси как настоящий профессионал и принимал всерьез ее переживания.

Лесли Линка Глаттер: Вы только посмотрите на персонажа Дейла Купера. Это же уникум! Отправляясь куда-то, парень запасается берушами и знает все о деревьях. Он наблюдателен и подмечает детали. Кайл блестяще справился с ролью, создав незабываемого персонажа, сделав его правдоподобным и гармоничным.

Дуэйн Данэм: Дейл Купер – чудик. Среди всех работ Дэвида только «Синий бархат» схож с «Твин Пикс» по восприятию и атмосфере. В «Синем бархате» Джеффри находит отрезанное ухо и приносит его инспектору, а тот говорит: «Да, это человеческое ухо». Случай серьезный, но эта реплика вызывает смех у зрителя. Похожая ситуация возникает в «Твин Пикс», когда Кайл Маклахлен следует букве закона. Да, он раскрывает преступления, но весьма необычным способом. Бывали и раньше детективы-оригиналы вроде Коломбо, но этот выделяется необычной речью и поведением.

В неоднократных монологах, записываемых на диктофон, Купер обращался к Дайан, своему невидимому секретарю, делясь личным опытом Эти записи фиксируют философские взгляды на жизнь Купера, восхищение природой, кофе, пирогом и пончиками, – все впечатления и события за время сбора досье подозреваемых.

Кайл Маклахлен: Натура Купера проявлялась в тексте уже в одних только описаниях окрестностей и смаковании видов, звуков и запахов Северо-Запада. Купер щепетильно относится ко всем своим ощущениям. Я всегда считал это неким кивком в сторону Дэвида, который наслаждается окружающим миром.

Калеб Дешанель: Кайл потрясающий. Для Дэвида он был практически музой, годами участвуя в его фильмах. Мне кажется, в нем было многое от Дэвида, по части причудливости и повадок. Благодаря Кайлу персонаж сильно напоминал ребенка, делающего открытия: «Ух, ты! Пирог, кофе…» Он был по-детски непосредственен. Все проявления его своеобразного мышления так были похожи на Дэвида, например когда он выдавал шерифу сумасшедшие идеи и все следовали за ним. Это определенно его черта. Очень интересный образ.

Ричард Беймер: Кайл всегда знал свои реплики (Смеется.) Мог просмотреть три-четыре страницы примерно за полторы минуты и все запомнить. Насколько я помню, общих сцен у нас было немного, но он всегда был приветлив и дружелюбен. И то, как он сыграл в сериале, было превосходно. Этот персонаж был отражением Дэвида.

Кимми Робертсон (Люси Моран): Я так думаю, Кайл знал Дэвида лучше всех и понимал, чего бы он хотел в свое отсутствие. Он даже выглядел как Дэвид в молодости (смеется) и просто идеально вписывался.

Кайл Маклахлен: Дэвид Линч – художник, кинорежиссер, актер и писатель. То есть настоящий человек эпохи Возрождения, ко всему подходящий творчески. Проницательность Купера и внимание к деталям также свойственны и Дэвиду. Вдобавок ко всему, я перенял у Дэвида кое-какие повадки, например складывание рук в замок, и некоторые нюансы речи.

Марк Фрост: В процессе создания персонажа Купер получился адской смесью Дэвида, Кайла и меня самого. После того как мы с Дэвидом написали монологи Купера, я добавил кое-что от себя. Из всех героев, над которыми я работал на тот момент, Купер был близким мне по духу. Ему присущи те же любознательность, склонность к анализированию, подсознательный интерес ко всему мистическому и духовному развитию, которые проявлялись в нем все больше и больше на протяжении сериала.

Кайл Маклахлен: Саркастический юмор Марка и способность правильно подбирать слова плавно перетекли в сценарий и дошли до Купера, я уверен. Не могу точно сказать, когда черты Дэвида и Марка стали проникать в персонаж – но он точно был квинтэссенцией их обоих. Зная Дэвида, скорей всего, Купер был физически – Дэвидом, а речью – Марком.

В противоположность странностям Купера, Майкл Онткин представил на экране традиционный типаж – шерифа Гарри С Трумэна Правильный и здравый подход Трумэна к закону выделялся на фоне интуитивных методов Купера, и в стремлении найти убийцу Лоры Палмер они стали настоящими друзьями.

Марк Фрост: Мы понимали, что Кайл тот, кто нам нужен, и знали его роль от края до края. Шериф Трумэн же был темной лошадкой. Его мы изобразили слегка расплывчато, ведь он был таким прозаичным и мало говорил. А потом мы увидели эту парочку вместе, и они так гармонично смотрелись рядом, что превратились в два великих прототипа: болтливого городского жителя – Шерлока и медлительного парня из провинции, чья исключительная порядочность восполнила недостаток сообразительности. Они были классическим дуэтом и получали удовольствие от общения.

Кайл Маклахлен: По сути, эти два персонажа были обозначены с самого начала. Я познакомился с Майклом, и он был мягким и тихим парнем, двигающимся в собственном темпе и ритме. Наверно, мы оба знали (будучи хорошими актерами) наших героев и к чему приведет их встреча.

Майкл Онткин: Все мы знаем, Дэвид – сторонник древнего искусства алхимии. При производстве пилотной версии сериала первый день репетиций проходил на востоке от Сиэтла, в отеле «Ред Лайон». В комнате только трое: Дэвид, Кайл, Майкл. Магия Линча тонкая, неуловимая, изысканная и необычная. Дэвид и Кайл сняли два фильма вместе и уже были на полпути домой. Я упомянул, что неторопливость (как написали Марк и Дэвид) шерифа напоминает мне об одном моем друге – рыбаке и лесорубе из штата Миссури.

Спрашиваю Кайла о любимой группе. Он отвечает не задумываясь: «Лед Зэппелин». Дэвид говорит, что это самый счастливый день в жизни агента Купера. Дэвид не командует. Он играет на барабанах, бас-гитаре и клавишных. Тут же мы погружаемся в какую-то волшебную наркотическую приятную музыку в ритме Телониуса Монка. В завершение Дэвид отводит нас в арендованную машину и проигрывает эту завораживающую мелодию «Твин Пикс», написанную Анджело Бадаламенти. Истинное наслаждение. Для Кайла и Майкла это определяющий момент, а Дэвид интуитивно понимает, каким должен быть сериал. Домашнее представление посреди церкви, где поют и танцуют.

Кайл Маклахлен: Полагаю, он (Майкл) одобрял странности Купера. Он спокойно относился к идеям Купера, которые сменялись одна за другой и уж точно расходились с тем, к чему он привык. Думаю, и Купер принимал сдержанный и прагматичный взгляд на мир шерифа Трумэна. Отчего-то между ними возникла энергетика, и, по большей части, мы сработались в первый же день.

Кимми Робертсон: Майкл был красавчиком, ни от кого и ни от чего не зависящим. Мне нравилась его самодостаточность и отсутствие эгоизма. Он постоянно вел себя как шериф, даже вне площадки. Был внимателен и добр. Никого не судил, и я думала, что это так необычно, но Дэвид и Марк ведь и выбирали необычных людей для проекта.

Джоан Чен: Я обожала Майкла Онткина. Он был другим. Мужчиной-мечтой. Мягким, спокойным, без тени агрессии. Просто милый, добрый, порядочный парень. Поэт. Как-то он читал мне свои стихи, и они были очень романтичными. Далекий от шоу-бизнеса, в своих песнях и стихах он был таким же миролюбивым и славным.

Майкл Хорс: Кайл и Майкл были очень добры ко мне и любили пошутить. Они поддерживали и раскрывали моего персонажа. Хоук был словно душой этого места. Многие не понимали, что происходит, но не Хоук. Все было серьезно, но случалось немало курьезных ситуаций.

Мигель Феррер (агент ФБР Альберт Розен-филд): Я хорошо общался с Майклом, но нашел общий язык с Кайлом. Мы все отлично уживались вместе. И были на одной волне, не конфликтовали, не спорили, ничего такого. Мы были счастливы там находиться. Каждый чувствовал, что делает нечто особенное. Никто не думал о доходах. Разве только Майкл и Кайл, но тогда только они одни. (Смеется.) Участие в этом проекте для нас было честью.

Джимми Стюарт под кислотой

Кайл Маклахлен: Самое веселье начиналось, когда приезжал Дэвид, потому что все быстро менялось, а незамыленный глаз создателя это быстро подмечал. Это была его территория. Он чувствовал, что мог творить, что захочет, и мы с радостью принимали его решения.

Дэвид Линч вернулся со съемочной площадки «Диких сердцем», чтобы снимать вторую серию, где в расследовании убийства Лоры Палмер наступал решающий момент, настежь открывающий дверь в мистическую сферу «Твин Пикс», который переворачивал вверх дном все традиции телевещания.

Рэнди Барби (помощник режиссера на съемках сериала): Я как-то читал статью, где Дэвида Линча называли «Джимми Стюартом под кислотой»; так оно и было. Он заявлялся чопорно одетым. Мог прийти в своих складчатых брюках, оттенка хаки, девственно-белой рубашке, застегнутой на все пуговицы, и большой ут-коносой кепке, под цвет брюк. И сказал бы: «Как поживаешь, мистер?» или «Черт побери», в манере Джимми Стюарта. Он появлялся в таком образе, а ты задавался вопросом: «Куда это он намылился?»

Ричард Беймер: Дэвид частенько удалялся в свой трейлер помедитировать, а когда возвращался с созревшей мыслью, то даже не объяснял, откуда и с чего она взялась. (Смеется.) Он приходил и выдавал: «Есть идея, давайте попробуем».

Грег Файнберг (продюсер сериала): Дэвид оказывает такое сильное влияние на всех потому, что специфически воспринимает действительность. Многие считают его странным, но он самый замечательный человек из всех, с кем мне приходилось работать. Только он мог командовать на площадке, а люди – есть с его руки, таким внимательным и обаятельным он был. Это незабываемый опыт.

Венди Роби: Работать с Дэвидом было приятно. Он подходил к актерам, занятым в сцене, и каждому говорил по слову, тайному волшебному слову, подсказку, что играть. Своего рода секрет, это была абсолютно неожиданная фраза. Нередко сцена на странице казалась мне уморительной, а он воспринимал ее совсем по-другому. Он видел ужас и боль, страдания и горечь и переносил тебя в это состояние одной фразой, хотя при этом ситуация оставалась смешной.

Филип Сигал: Линч был очарователен. Он не готовился к съемкам серий, а сразу приходил и снимал. В один из таких дней он опоздал на полтора часа, потому что, приехав на студию, увидел номерной знак, начинавшийся с трех шестерок, и потом ездил по округе, пока не нашел другой такой, который бы снял порчу.

Роберт Бауэр (Джонни Хорн): Дэвид хотел, чтобы актеры залезли под кожу своим персонажам и все прочувствовали сами. Не существовало плохо сыгранных сцен, ведь пока ты был в шкуре героя, все, что ты делал, было правильным.

Однажды он попросил меня поиграть с едой. И во время сцены я начал развлекаться содержимым тарелки, что привело к разбросанному вокруг стола пюре. Другие актеры не знали, что происходит, и их реакция была настоящей. Мы поймали этот чудесный момент – вжились в роль, но в то же время делали все необходимое, чтобы дополнить картину.

Крис Малки (Хэнк Дженнингс): Во время первой сцены, когда я звонил из тюрьмы, Линч сказал: «Эй, Крис, вот, возьми доминошку». Я ответил: «Ладно, хорошо». В перерыве между съемками я задумался и поднес костяшку ко рту. И услышал: «Да, вот так! Поверти ее!» Но я не могу вам рассказать о домино. Есть вещи, о которых я не должен говорить, и дубль четыре – одна из них. В сумме получается восемь, что как-то связано с состоянием окружающего мира. Вы поймете. Во время шоу я проглотил гору пончиков.

Ричард Беймер: Когда снималась сцена с багетом, насколько помню, это было в первом сезоне, я все еще привыкал к разным режиссерам, особенно к Дэвиду. В ней мой брат привозит из Франции сэндвич в багете и, нахваливая его, просит попробовать, и пока я ем, происходит определенный диалог.

Дэвид сказал: «Откуси ломоть побольше, пока говоришь». Потом еще один дубль: «Нет-нет, говори с набитым ртом» А я думал: «Вот вроде я – богатый и утонченный парень, незаурядного склада характера, и вдруг, ни с того ни с сего, пожираю эту гадость, неизвестно почему». Я не понимал, как это связано с данным героем, но Дэвид рассуждал иначе.

Он продолжал снимать и говорил: «Нет, я хочу больше Все равно, даже если слов не различить». В конечном итоге, я откусил большой кусок, как он хотел, но, узнав Дэвида, засомневался, что, возможно, он хотел намного больше. Я мог бы засунуть багет в рот целиком, вот тогда-то он был бы счастлив. Но так далеко я не заходил и продолжал отрывать куски, так как не знал, как много мне нужно жевать. Думаю, он получить шестьдесят пять процентов от желаемого.

Шерилин Фенн: Я приехала на площадку, чтобы снимать сцену, где Одри танцует в закусочной. И Дэвид сказал: «Мы собираемся взять по капучино и переписать эту сцену, а в конце ты должна просто встать и начать покачиваться в ритме, под эту классную, сексуальную, джазовую штуку, которую мы с Анджело только что написали! Это мелодия Одри, и ты просто растворишься в этой музыке!» А я в ответ: «Как это? Я только что отработала эту сцену с моим наставником!» Я занервничала (смеется), но любила его и доверяла, и в итоге согласилась. Я не всегда знала, что буду играть в следующий момент, если честно. Он чувствует этот мир, и если ты не побоишься и доверишься ему, то обретешь крылья.

Снималась сцена, где я поднимаю трубку, а там Эрик, который не должен был звонить. И вот он угрожает и запугивает меня, а я дрожу от страха. И в конце телефонного разговора Дэвид, руководивший съемкой, говорит: «Так, Мэйдж-кин, продолжай… Хорошо, Мэйдж-кин, а теперь медленно начинай поднимать глаза к потолку…» (Смеется.)

То есть я просто должна была поднять глаза, верно? А он заставлял меня еще долго пялиться в потолок, пока не сказал: «Стоп, снято». Я пришла в себя и спросила: «Что это было? Зачем?» А Дэвид ответил: «Просто кадр хороший, Мэйдж-кин!» Пока я обдумывала ситуацию, он считал, что это отличный кадр. И в этом весь Дэвид. Все гениальное просто.

Рэй Уайз: Дэвид всегда радовался случайным ситуациям на площадке и неизменно включал их в процесс. Мы снимали сцену, где я слушаю патефон, беру фотографию дочери со стола и начинаю кружиться по комнате, держа ее в руках и плача. Затем вбегает Грэйс Забриски и пытается остановить меня, пока случайно мы не разбиваем рамку о кофейный столик. Я тогда порезал руку кусочком стекла, и кровь стала капать на фотографию, а я размазывал ее пальцами по изображению, будто рисовал. Это был мой личный «Апокалипсис сегодня», как в сцене, где Мартин Шин в отеле напивается вусмерть и разбивает зеркало кулаком, при этом порезавшись.

Кимми Робертсон: Когда Дэвид Линч на съемочной площадке, все совсем по-другому. Он создает маленький мир или пузырь. Как-то он собрал нас вместе и сказал, что следующая сцена будет связана с Тибетом. Он бегло объяснил суть, и я ничего не поняла, хоть и читала Джозефа Кэмпбелла. Он говорил о чем-то выше моего понимания, но это производило магический эффект. Если хорошенько присмотреться, можно было заметить сверкающую энергию внутри пузыря.

Марк Фрост: Мы с Дэвидом разделяем интерес к Тибету и мистицизму, поэтому сюда же приобщили и Купера, подумав, что полезно будет внести разнообразие в стандартную процедуру расследования, в стиле вестерна, что мы уже много лет наблюдали на экране. Купер, интуитивно полагаясь на альтернативные методы познаний за пределами существования, будучи смышленым парнем, пытается выяснить правду. Мы не только впервые прошлись на счет его принципов, но и показали важную черту главного героя.

Джонатан П. Шоу (режиссер видеомонтажа второй серии): Методу давалось красивое объяснение, но метафорически он напоминал бейсбол. Мы также вымеряем девяносто футов и потом наблюдаем, как странная логика срабатывает. Меня это убило наповал. И вот вы смотрите вторую серию дальше и наблюдаете сцену, где Купер бросает камни, пока Трумэн называет имена, написанные на доске. Этот момент придал другой окрас сериалу, он был очень смешным.

Кайл Маклахлен: Когда раздали сценарий и мне поручили этот длинный монолог о Тибете и всем остальном, я знал, что мы собираемся ступить на неизведанную территорию для телевидения. Да, пилот был «первопроходцем», но по части красноречивых, курьезных и необычных сцен эта сцена одна из лучших, и моих любимых. Помню, как мы все веселились и пробовали бросать камни. У кого-то очень хорошо получалось, не помню, Кимми это была или другая девушка, но она разбила бутылку первой.

Майкл Хорс: Обожаю сцену, где я должен был держать большое железное ведро с камнями, которые мы бросали. Я надел прихватки-рукавички и спросил: «Что это значит?» А Линч ответил: «Ничего, мы подумали, будет забавно увидеть тебя в прихватках». (Смеется.) Я поднял ведро и сказал: «А помните, как он проходил обряд посвящения и поднимал горячий чан в “Кунг-фу»?” (сцена из сериала 1972–1974 «Кунг-фу») – и все засмеялись. Не раз случались смешные ситуации, и это было очень органично. Дэвид позволяет людям окунуться в свой волшебный мир, и происходит то, о чем вы и не догадывались.

Кайл Маклахлен: Мы сделали море дублей, пытаясь попасть в бутылку, потому что снимали общий план, чтобы было видно, как она разбивается. После долгих стараний я наконец поразил цель. Затем они приблизили камеру к бутылке, чтобы снять камень, разбивающий бутылку. А ведь могли бы с самого начала так сделать. (Смеется.)

Кимми Робертсон: Дэвид сказал Гарри [Гоазу]: «Он бросит один камень в тебя и почти что ранит. Поступай, как знаешь, Энди!» (Он называл нас именами персонажей.) И вот он бросает первый камень, а Гарри поднимает его неведомо зачем. Он выпрямляется, и Кайл бросает следующий, и тут камень выпадает из руки Энди, и выглядит это так, как будто он только что получил им в лоб. Я чуть не описалась. Будучи за кадром, я умирала со смеху! Я буквально сползла на одно колено. Гарри был потрясающий.

Майкл Хорс: Присутствовать на площадке было так же, как смотреть сцену по телевизору. Иногда ты был задействован, а когда нет – то не отрывал глаз от других. Наблюдая за съемками проекта, ты проникался «Твин Пикс». Нелегко было отбросить роль и успокоиться. Когда мы снимались в сценах, то ощущали ту же атмосферу, что и вы, когда смотрите сериал по телевизору. Думаю, поэтому он производит такой эффект. Все было взаправду. Мы не старались создавать что-то вычурное или мудреное, как некоторые делают нарочно. Мы лишь окунулись в ту творческую среду, и это было волшебно.

Новая кровь

Широкий спектр персонажей первого сезона «Твин Пикс» расширился, когда интересные личности продолжили присоединяться к составу актеров После сотрудничества Дэвида Линча на съемках «Диких сердцем» с киноактером и музыкантом Дэвидом Патриком Келли он был приглашен на роль Джерри Хорна, неугомонного и пронырливого братца Бена Хорна.

Дэвид Патрик Келли (Джерри Хорн): Марк и Дэвид подарили мне творческую свободу. В тот день мы поговорили о братьях Кеннеди, а еще они разрешили мне придумать стрижку Джерри. Братья Хорн для меня были олицетворением всего самого плохого, что вы могли прочитать о братьях Кеннеди. Говоря об этом, прошу заметить, я приверженец Кеннеди. И хорошо к ним отношусь. Но если вы читали заголовки желтой прессы и верили всем гадостям, что о них писали, то я предпочел быть злым двойником братьев Кеннеди.

Харли Пейтон: Отношения этой парочки [братьев Хорн] походили на нелепый теннисный матч. Они так мастерски обменивались остротами, что зритель находил это забавным. Выглядело все естественно, потому что актеры прекрасно играли, не забывая о комичности ситуации, как и в других сценах сериала.

Дэвид Патрик Келли: Страсть Джерри к еде я перенял в Нью-Йорке, у одного ресторатора поблизости. Я частенько наведывался в магазинчик, пристроенный к ресторану. Этот парень прогуливался там и дегустировал разные блюда. Я взял это на заметку для персонажа Джерри Хорна. В сериале есть сцена, где мы с Беном идем по коридору и я говорю: «Не знаю, что это было, но я все равно съел». (Смеется.) Однажды я услышал подобную фразу от того владельца ресторана и запомнил. Это была говорящая черта характера. Люди уделяют слишком много внимания таким персонажам – секс и еда – вот и все, что интересовало Джерри.

Марк Фрост: Писать сцены с братьями Хорн было очень весело, благо Ричард и Дэвид нашли взаимопонимание в первый же рабочий день. Будто сочиняешь миниатюру для юмористического дуэта, потому что они отлично проводили время, искусно манипулируя друг другом. Я любил писать эти сцены. По характеру и динамике они были похожи на водевиль. Мы только давали повод, а они уже четко знали, что делать дальше. Это было восхитительно. Отснятые дубли с ним были одними из моих любимых.

Дэвид Патрик Келли: Опыт работы с Ричардом Беймером был одним из знаковых событий в моей карьере. Он был таким великодушным и изобретательным. Он и Расс Тэмблин, будучи выпускниками «Вестсайдской истории», восхищали меня. Расс снимался в оригинальном кино «Пейтон-Плейс», а Ричард был в «Анне Франк» [ «Дневнике Анны Франк»]… Иначе говоря, сами актеры «Твин Пикс» уже вдохновляли меня.

Дебют Мигеля Феррера в «Твин Пикс», в роли агента ФБР Альберта Розенфилда, черствого, но гениального судмедэксперта, состоялся во второй серии Набор оскорблений и колкостей Розенфилда разгневал шерифа Трумэна и испытал на прочность границы терпимости агента Купера.

Мигель Феррер: Марк Фрост вручил мне видеокассету [с пилотной версией] и сказал: «Иди домой, посмотри. Потом позвонишь и поговорим». Вечером я добрался до дома, вставил кассету в видак и посмотрел от начала до конца. Потом обзвонил всех знакомых со словами: «Сейчас же приходите ко мне» – и продемонстрировал пилот пяти или шести своим друзьям. Я никогда не видел ничего подобного, как и они, причем по телевизору.

В детстве я рос с одним парнем, который с тех пор приобрел вес в области защиты личного пространства. Если вы – Леди Гага и страдаете от преследования, то звоните в его компанию. Я считал, что Альберт Розен-филд должен быть именно таким, и думал о своем друге, владеющем крутой фирмой личной охраны. Человека, чьи черты я воплотил в Альберте Розенфилде, зовут Гэвин Де Беккер.

Гэвин Де Беккер: В подростковые годы я был «братом» Мигеля… и до сих пор ничего не изменилось. Его семья приняла меня после смерти матери. Разумеется, я видел сериал, но до недавних событий я и не думал, что Мигель подстраивается под меня. Мне так нравился персонаж, что я не замечал схожести.

Кайл Маклахлен: Мигель – один из моих любимчиков. Энергетика, темперамент и черты характера Альберта настолько отличаются от Купера, что дает Куперу возможность сыграть на контрасте и показать свою стойкость и толерантность к другим. Да, с Альбертом тяжело ужиться, но Купер принимает его таким, какой он есть, ценит его навыки, не обращая внимания на насмешки и прямолинейность. Он лишь смотрит на него и умиляется.

Я чувствовал, что через эту дружбу можно рассказать больше о Купере. Мне нравилось работать с Мигелем, он был таким умным и бесстрашным. Я восхищался его решительностью, внутренней силой и всем остальным. Он был моим фаворитом, и энергетика была сумасшедшая. Гарри слабо понимал, что происходит, но Купер все уладил.

Харли Пейтон: Феррер был очень талантлив, и этот персонаж появился в моем сценарии. Я тяготел к оскорбительным шуткам. Мы с Марком работали над определенными частями текста, так что некоторые строки были его фантазией, но было приятно создавать этого героя в своей манере. Он был мне близок, ведь я родом из Северо-Запада, приехал из маленького городка. Поставив себя на его место, я знал, чего ожидать от персонажа. Помню, моя жена потом наткнулась на веб-сайт, посвященный его остротам.

Мигель Феррер: Только получая сценарий каждой второй или третьей серии, мне становилось ясно то, что происходило до этого. Вот если бы вы прилетели с Марса и никогда не видели ни одного эпизода «Твин Пикс», я бы все вам объяснил. И это случалось, не знаю, раз пять, наверное, когда я сидел и записывал все в столбик, чтобы понимать: имена и даты, персонажей и места, разные вещи, события и прочее.

Самыми страшными словами в английском языке, которые мог сказать режиссер в такой ситуации, были: «А давайте снимем все одним дублем». Когда я их слышал, это была пытка! Иногда мучился я один, а иногда Кайл и я жонглировали информацией и парировали мощными речами, обмениваясь умными терминами. И это было очень тяжело. Я был так счастлив, когда мы отсняли все сцены.

Роберт Энджелс: Мигель как-то заикнулся о музыкальном бизнесе, и я поинтересовался: «А что, ты разбираешься в музыкальном бизнесе?» А он ответил: «Да у меня родственница этим занимается». (Смеется.) Хорошо сказал. И я подумал: «Родственница?.. Ах, точно, Розмари Клуни!» Я был не в курсе, что она была его матерью, а Мигель никогда не кичился семьей, а только всех путал.

Тина Ратборн: Мне нравились все сцены, но одна была просто обхохочешься. Та, где были Альберт Розенфилд и тело Лоры на каталке. Когда снимали эти кадры с Мигелем, мы смеялись до слез. И все из-за дрели. Думаю, это скорее был строительный инструмент для закручивания шурупов в стену, ведь при нажатии на кнопку Лора (громкий сверлящий звук) и мы все разражались смехом. Вряд ли это можно было назвать медицинским оборудованием! (Смеется.) Я наблюдала за сценой в камеру и понимала всю нелепость ситуации, особенно с этой дрелью несчастной. Мы хохотали как сумасшедшие, пока отсняли все дубли. Цирк был еще тот.

Мигель Феррер: У меня в руках была дрель, которую в ускоренном режиме, я подносил к лицу Шерил Ли. (Смеется.) И говорил при этом: «Послушай, я буду осторожно с ней обращаться. Не бойся, ты не пострадаешь, я аккуратно. Обещаю!» А она лишь улыбалась мне и говорила: «Не переживай, делай все, что нужно».

А потом мы дошли до места, где Трумэн врезал мне, и я упал и распластался на ней. Приземление было тяжелым, и я обеспокоился: «Ты в порядке? Я постараюсь быть аккуратнее!» А она снова посмотрела на меня, широко улыбнулась и сказала: «Делай что хочешь». Это самое яркое воспоминание о том дне. Она была такой доверчивой, милой и очаровательной, и работать с ней было приятно.

Шерил Ли вернулась в «Твин Пикс» в третьей серии, в качестве кузины Лоры Палмер – Мэделин Фергюсон, прибывшей на похороны Приехав из Миссулы, штат Монтана, Мэдди задерживается в Твин Пикс и решает помочь Джеймсу и Донне в поисках убийцы Лоры.

Шерил Ли (Мэделин Фергюсон): Меня нанимали на неделю, для съемок пилота в Сиэтле, поэтому, когда моя работа в «Твин Пикс» была завершена, я осталась там. Месяцы спустя Дэвид позвонил мне и сказал: «Как насчет переезда в Лос-Анджелес?» В восемнадцать лет я бывала в этом городе и не собиралась возвращаться туда безработной. И я ответила: «Я же умерла». А он проронил: «Ничего, я что-нибудь придумаю». Приехав, я оказалась олененком в свете фар.

Я чувствовала себя не в своей тарелке. Была застенчива и напугана, уговаривала себя и двигалась дальше в этот абсолютно неизведанный мир в новом городе, который всем своим весом обрушился на ребенка из Колорадо. Оглядываясь назад и расставляя все по полочкам, я понятия не имею, как мне это удалось! (Смеется.)

Крис Малки: Однажды Шерил подошла ко мне (а она ведь попросту сногсшибательна), когда я перекусывал в буфете на съемочной площадке, кокетливо взглянула и сказала: «Крис, а ты веришь, что зло существует?» Я посмотрел ей в глаза и ответил: «Шерил Ли, конечно, верю, и я думаю, лукавый искушает меня прямо сейчас!» (Смеется.)

Шерил Ли: Мэдди стала совместной работой. Мы хотели, чтобы она была другой, поэтому, в первую очередь, она отличалась внешне. Для меня было важно понять, чем отличалась энергетика Мэдди в сравнении с Лорой. Когда я играла их, у каждого персонажа было свое мироощущение. Лору мне пришлось искать в глубине души. А черты Мэдди я скорее подчерпнула из окружающей действительности.

Джеймс Маршалл: Персонаж Мэдди сбивал с толку, но нравился мне; эдакий классический поворот. Прием был избитый, но я был рад тому, с чем можно поработать. Я смотрел на происходящее и вопрошал: «Разве кто-нибудь поверит, что она похожа на Лору?» Так всегда было в «Твин Пикс»: «Неужто они на это купятся?» (Смеется.)

Рэй Уайз: Мы с Шерил стали очень близки. Она очень талантлива. Работать с ней на съемках было легко и приятно. Она была очень чуткой и отзывчивой актрисой, полностью открытой. Похожей на меня. Во время производства пилота она дала мне свою фотографию (где она была в четвертом или пятом классе), и я хранил ее в бумажнике все время, пока играл Лиланда Палме-ра. Мы и сейчас дружим и наслаждаемся обществом друг друга, когда появляется возможность.

Шерил Ли: Я восхищалась Рэем и Грэйс. Многогранность Рэя феноменальна. Он гениальный актер! И Грэйс тоже. О лучших родителях в этом сериале и мечтать нельзя. Мне очень повезло работать с такими актерами и, что немаловажно, добрыми людьми, очень отзывчивыми. Я повторяюсь, но для меня это очень важно. Мы чувствовали себя в безопасности, нам было комфортно друг с другом, и спасибо Господу, потому что многое из того, что мы делали и что нам приходилось испытывать, было подарком и благословением – иметь возможность всецело доверять друг другу. Это был чудесный опыт.

Аминь

Сняв Дэвида Линча в 1988 году, в его первой серьезной роли в кино, в фильме «Зелли и я», Тина Рат-борн была приглашена в качестве режиссера третьей серии По опыту «Зелли и я», насыщенному домашними конфликтами, Ратборн стала идеальной кандидатурой, чтобы поставить сцену похорон Лоры Палмер Примечательно, что это была единственная сцена, собравшая весь постоянный состав сериала, чтобы родные и друзья Лоры пришли в последний раз ее увидеть и попрощаться навсегда.

Уоррен Фрост: По возвращении в Лос-Анджелес приступили к съемкам сцены на кладбище, и им пришлось везти целую партию сосен, потому что на территории были одни пальмы. Им пришлось закупить деревья в больших емкостях, чтобы закрыть их! День был сумасшедший, но они были очень изобретательны, как и каждый на площадке.

Тина Ратборн: Я несколько раз приезжала на место съемок. Смотрела на пальмы и не верила глазам своим: «Боже ты мой! И это Сиэтл? Да у меня пальмы на заднем плане!» К тому же Грег (Файнберг) сказал, что нужно снять сцену за один день. И я ответила: «Ладно, как пожелаешь!»

Потребовался не один дубль, чтобы снять всех актеров, так что это определенно была самая сложная сцена для съемок. Монтажером, приставленным ко мне, была Тони Морган. Нам выделили стол для монтажа, он выглядел как «Чужой» Ридли Скотта, это было нечто до историческое! Никогда не видела такого оборудования. Оно даже близко не стояло со звукомонтажным столом «Стинбек».

Я сняла несколько обзорных и общих планов актеров, идущих вслед за гробом Лоры. Но, как вы заметили, не использовала ни один из них. Если я правильно помню, именно Тони предложила начать сцену с крупных планов. Оценив результат, я поняла, что ее слова имеют смысл, и согласилась.

Грэйс Забриски: Я шла между Лиландом и Беном Хорном, которые вели меня к могиле дочери. Немного шатаясь, по-видимому, от лекарств. Я заразилась идеей, что Сара должна попытаться закурить, по привычке, что еще больше бы осложнило неустойчивую походку, ведь ее и так поддерживали за руки, чтобы не споткнулась и не упала. Я предложила эту мысль, и получила в ответ: «Ох, наверно, это будет перебор». (После стольких лет, я и сейчас думаю, что это было бы не лишним.) Но я была рада возможности поработать со знакомыми актерами, и вспоминаю тот день с теплотой.

Тина Ратборн: После того как мы все отсняли и вывели материал на экран, Тони сказала мне: «Тина, не хочу тебя огорчать, но я в жизни не занималась монтажом!» Она была журналистом и писателем, и просто выдающимся человеком. Мы любили работать вместе. В итоге мы сжали видео, сгустив краски (до эмоций скорбящих), как вы могли видеть. И результат совсем не соответствовал первоначальному замыслу.

Венди Роби: Целый день мы провели на природе, играя своих персонажей, общаясь друг с другом. (Смеется.) Я бродила по окрестностям. Снимали сцену на кладбище, поэтому им пришлось дополнить картину фальшивыми надгробиями. Должно быть, они сильно потратились. Среди них попадались плиты с остроумными надписями, вроде: «Я же говорил, что болен!» Жаль, что я не помню остальных. (Смеется.) Но я была безмерна довольна этим днем. Было весело; я общалась с Шерил Ли.

Роберт Бауэр: Мы были там, и все происходило хаотично. Снимали сцену похорон, насыщенную трогательными фрагментами. За несколько дней до съемок я сходил в книжную лавку и приобрел потрепанное первое издание «Питера Пэна». Оно было моей библией; своего рода якорем, за который держался Джонни в поставленном с ног на голову мире.

Шарлотта Стюарт: Для сцены похорон не писали сценарий. Нас всех просто собрали вместе и выставили в круг. И я задумалась: «А как бы повела себя вечная оптимистка Бетти?» И я надела значок с улыбкой на свой костюм. Никто ничего не заметил, исключая поклонников, повторно посмотревших сцену.

Мэйдчен Амик: Весь состав задействовали в сцене, и это было так волнительно, потому что линии наших персонажей шли в разных направлениях. Иногда мы совсем не видели друг друга, пока не собирались вместе на каком-нибудь рекламном мероприятии. Это было очень здорово и напоминало встречу одноклассников.

Тина Ратборн: Мне нравилось, что в этой сцене персонажи, которые обычно не проявляли эмоций в других сценах, здесь показали всю палитру чувств. Я благодарна за то, что вместе со мной, они пошли на риск. (Смеется.) Я сделала все, что могла. И работала с удовольствием.

Роберт Бауэр: Классный был день. Дэна Эшбрук прямо взорвался после реплики Джонни «Аминь». Он был молодым, прямолинейным и чертовски убедительным. Мы познакомились в тот день и дружим до сих пор.

Это была еще одна сцена, которая не была отрепетирована в совершенстве, поэтому все актеры искренне, по внутреннему побуждению, реагировали на все, что происходит вокруг, в конкретную данную минуту. Никто из присутствующих не знал о плюсах и минусах сцены и что будет дальше. Мы вдруг оказались на крайне странных, испорченных похоронах, где вместо ожидаемой скорби все полетело к чертям.

Дэна Эшбрук: Я действовал согласно сценарию. В тексте значилось: «Бобби кричит на похоронах», что я и сделал. После воссоединения после пилота это был первый день, когда весь актерский состав снова собрался вместе. Сцена была сплошной путаницей: так много людей, тьма камер, съемки с разных ракурсов.

Тина Ратборн: Дэна прекрасно понимал задачу и полностью вошел в роль. Он потрясающе сыграл, когда персонаж вспыхивает при виде благочестивых жителей, и говорит об ответственности всего города за смерть Лоры. Это один из самых ярких аспектов сериала, как и один из бесконечных слоев. Здесь все всегда происходит некстати.

Дэна Эшбрук: Помню, как дико нервничал, выходя из себя у всех на глазах. Этих людей я любил и уважал, хотел творить добро и все такое. Пока я был объектом внимания для всех, меня жутко трясло. Но это был занимательный момент. Разве кто-нибудь начинает кричать и вопить посреди похорон, а потом лезть в драку? Не каждый день себе такое позволишь.

Тина Ратборн: При монтаже материала (драки на кладбище) сцена в чистом виде меня не впечатляла. А прокрутив ее в замедленном темпе, все вдруг встало на свои места. Эмоции на камеру стали искренними переживаниями. Я так спешила отснять все поскорее, что с Дэной и Джеймсом получилось лишь пара кадров. (Смеется.) И, довольствуясь малым, я прибегнула к замедленному режиму.

Шерил Ли: День выдался странный. Так неестественно было находиться на своих собственных похоронах (Смеется.) Я подумала, что другого такого раза не будет.

Тина Ратборн: Безусловно, прыгнуть вслед за гробом было идеей Лиланда. Я только сказала: «Отлично!» Под действием момента Лиланд ринулся в могилу, что вызвало сбой у грузоподъемника, который стал то опускать его, то поднимать. Этот поступок стал кульминацией сцены. Я приблизила камеру к лицу Грэйс и попросила ее сказать: «Нет, не порти хотя бы это!» – добавив значимости сцене. То, как Рэй прижался руками и головой к гробу, было неповторимо. Этот ракурс точно вписывался в необычность сцены.

Рэй Уайз: Я считал это блестящей идеей. В детстве я ходил на похороны родственников и друзей родителей (что-то такое), и там я был свидетелем интересных реакций членов семьи, прощавшихся с любимыми. Иногда бывали всплески отчаяния. Помню, один мужчина, увидев своего брата в гробу, будучи не в себе и подавленным горем, взял его на руки и начал обнимать. Он поднял его прямо из гроба! Поэтому для меня было логичным, что Лиланд прыгает вслед за гробом. (Смеется.) Меня даже никто не уговаривал, все произошло естественно.

Города-близнецы

Корни многих актеров и членов съемочной группы вели к Университету Миннесоты и Театру Гатри в Миннеаполисе, штат Миннесота В конце шестиде-сятых-семидесятых годов семья Марка Фроста сблизилась с командой верных помощников, которые позже привнесли свое коллективное творчество в «Твин Пикс».

Уоррен Фрост: Несколько лет я провел на Западе, но, как выяснилось, Голливуд не был заинтересован в том, чтобы я стал новым Кларком Гейблом. Поэтому мы переехали обратно в Миннесоту. Театр Гатри был удивительным местом. В репертуаре было много достойных постановок, не только классика. Чудесные актеры приходили и уходили. Миннеаполис был нескучным местом. Марк вырос здесь.

Марк Фрост: Я работал в Гатри с пятнадцатилетнего возраста, в старших классах устроившись стажером. Это было фундаментальное образование. Захватывающий театральный опыт в области повествования, инсценировки, написания текстов, актерской игры, режиссерской работы, как образа жизни. С началом моего профессионального обучения писательскому ремеслу я был как рыба в воде. Не уверен, есть ли прямая связь с тем, что я воплотил в «Твин Пикс», но здесь формировалась мои взгляды на то, что такое художественная точка зрения и эстетическое восприятие и как их использовать вместе, когда пытаешься творчески рассказать историю.

Лэнс Дэвис (Мартин Пэдли в роли Чета Уимса): Я получил стипендию Макнайта в Университете Миннесоты, где одним из преподавателей был Уоррен Фрост. Тогда он был действующим актером и человеком не академических кругов, делившимся практическим опытом того, что действительно работает. А Марк был ребенком, играющим на полу с поездами. Мы и не думали, что он станет вундеркиндом.

Ричард Хувер: Уоррен читал лекции по режиссуре на телевидении. По-видимому, я был худшим его студентом, ведь тут нужно призвание, чего я был лишен. Помню, как поставил пьесу Бертольта Брехта, и он использовал мой ролик как наглядный пример, чего не стоит делать.

Питер Майкл Гетц (Джаред Ланкастер в роли Эвана Сент-Винсента): Мы с Уорреном были коллегами в Университете. Он поставил несколько спектаклей, в которых я был занят, мы вместе играли в Гатри и с тех пор стали близкими друзьями. С Марком я познакомился, когда ему было года четыре, при первой встрече он вывернул пасту мне на колени.

Крис Малки: Я был борцом в Университете Миннесоты в первый год обучения. Однажды друг подсказал, что спортсмену стоит посещать занятия по искусству, в частности по театру. Это не трудно и факультативно. Я попробовал и влюбился в актерство сразу же. Это было сумасшествие. И встретил потрясающего актера – Уоррена Фроста. Он преподавал режиссуру и театральное искусство в университете, и, прежде чем я попал к нему на курс, я начал выступать на местной сцене и в Институте Искусств Миннеаполиса.

Уоррен Фрост: Это было замечательное место для театра и искусства, но, на удивление, некоторые люди считали его захолустьем. Мне нравилось преподавать, но не прельщала академическая деятельность, и это противоречие не сулило ничего хорошего. Я не забывал про Лэнса Дэвиса и Боба Энджелса, мы стали добрыми друзьями, и они вполне преуспели в жизни.

Роберт Энджелс: Вспоминая то время, кажется, что в проект перебралось все население Миннесоты. Не знаю, кто так решил, но в любом деле всегда приятно иметь дело со старыми знакомыми, в которых ты уверен! Это как убить двух зайцев сразу. И совсем не тот случай, когда нужно замолвить словечко за кого-то. С другой стороны, были сомнения, вроде: «А что, если они напортачат?» (Смеется.)

Марк Фрост подключил пару коллег из Миннесоты, включая своего зятя, Рика Джиолито, к производству «Приглашения к любви» – наивной мыльной оперы, за которой наблюдали отдельные персонажи города Твин Пикс «Сериал внутри сериала» являлся шутливым отражением и предвестником различных событий первого сезона.

Марк Фрост: На все фрагменты был выделен один день. Для съемок мы забронировали Эннис-Хаус, знаменитый дом Фрэнка Ллойда Райта в Лос-Анджелесе. И наметили двадцать – двадцать пять сцен, некоторые из них были чистой импровизацией, ведь я работал со знакомыми проверенными актерами, так что сюжет придумывали на ходу. Одну сцену снимали парой дублей, не больше, потому что времени было в обрез. Это был веселый и продуктивный денек.

Рик Джиолито (Джейсон Димбо в роли Монтаны): Марк спросил, не хотел бы я сыграть небольшую роль в «сериале внутри сериала», мыльной опере под названием «Приглашение к любви». Он предложил мне изобразить типичного бандюгана. Я был актером в Лос-Анджелесе, только что освободившимся от сериала «Как вращается мир», где юный психопат работал полицейским… И охотно принял его предложение. К большой удаче оказалось, что он также пригласил несколько парней из нашей общей семьи. Среди них были знатные юмористы, которых я когда-либо встречал: Лэнс Дэвис и Питер Майкл Гетц.

Питер Майкл Гетц: Когда Марк писал сценарий «Твин Пикс», он набросал персонажа по имени Питер и намекнул, что надеется, что я сыграю эту роль. Тогда они были на ранней стадии разработки пилота. А я снимался в сериале и не смог. Но читал выдержки из сценария, над которым корпел Марк, и отчетливо помню, как меня поразила причудливость текста.

Я смог поучаствовать только во фрагментах мыльной оперы внутри сериала. В некотором смысле она шла в противовес текущим событиям, демонстрируя их с ироничной стороны, а мы были реальностью по ту сторону экрана, абсолютно не соответствуя ожиданиям. Приходилось быть осторожным, чтобы ничего не сломать в доме.

Лэнс Дэвис: Мне понравилась сцена с оружием. Ее не репетировали. Мы старались охватить все аспекты. И вот собрались снимать. Приготовились к моему звездному часу. Я еще ни разу не стрелял из пистолета, как и Чет, и был совершенно не готов, что он издаст такой громкий звук в гостиной. И не придал значения, что вся съемочная группа заткнула уши. И тут Чет выстрелил, и вместо того чтобы проявить сочувствие или испугаться, он дотронулся до уха и сказал: «Ой…» Задним числом, я думаю, этот поступок соответствовал Чету.

Рик Джиолито: Это был самый уморительный день, который я когда-либо проводил на съемках. Питер и Лэнс по очереди отрывались на Марке, пока он пытался руководить процессом. Одним словом, день был незабываемым. Питер и Лэнс сыграли свои роли выше всех похвал. Я же был громилой и хорошо повеселился.

Поскольку это была пародия на мыльную оперу, все чудили кто во что горазд. Кажется, Эрика [Андерсон] была шокирована тем действом. Бедняжка. Я говорю так, потому что Марк, Лэнс, Питер и я провели весь день, строя друг другу козни. Она ведь не знала, что закадычные друзья развлекаются, и тем не менее быстро влилась в обстановку.

Лэнс Дэвис: Временные рамки съемок в один день позволили нам поэкспериментировать. Мне нравилась идея, что мыло будет отражать эпизоды из жизни города. Но ходили слухи, что Дэвиду не понравилось видео, вдобавок ко всему состав актеров разросся до таких пределов, что дольше они не могли себе позволить отдельную сюжетную линию в телевизоре. Конечно же, я все понимаю, но очень жаль, что мыльная опера ушла с экрана. Но, по большей части, они славно постарались.

Рик Джиолито: В то время люди не имели полной картины о широте потенциала Марка, хотя в прошлом он уже вытворял диковинные вещи. Дэвид известен творчеством в таком духе. Марк же нет. Можете спросить его о мюзикле, основанном на биографии диктатора Уганды (Дада Уме) Иди Амина, который он написал и поставил в первые годы практики в Миннеаполисе. Кажется, он назывался «Освободите место для Дада». Теперь вы понимаете, как оригинально нужно мыслить, чтобы создать сериал с таким закрученным и уникальным сюжетом, как «Твин Пикс»: «От создателей “Головы-ластика” и “Освободите место для Дада” – “Твин Пикс”!»

Шалости

Работая в изнурительном темпе на студии, спрятанной в ангаре в долине Сан-Фернандо, на протяжении двух месяцев съемочная группа и актерский состав сериала трудились над производством первого сезона «Твин Пикс». В период еженедельных интенсивных съемок дружеские отношения и курьезные ситуации на площадке стали побочными эффектами мастерства и преданности делу.

Мэри Джо Дешанель: Возможно, я злоупотребляю словом «весело», когда речь заходит о «Твин Пикс», но это действительно было так. Все проявляли уважение друг к другу, к творческому процессу, к самой истории. Не существовало звезд как таковых, это был совместный опыт. А отвечали за него Марк и Дэвид. Отношения на проекте зарождались наверху.

Мэйдчен Амик: В «Твин Пикс» всегда были свои маленькие миры, и мы узнавали их жителей. У меня накопилась огромная коллекция полароидных снимков со съемок. Однажды я украшу ими кофейный столик или еще что-нибудь.

Дэна Эшбрук: Мэйдчен была очень классной девчонкой, и так получилось, что мы быстро поладили – нам повезло. На тот момент у нее был парень, за которым сейчас она замужем. Между нами всегда витали флюиды на экране, и этим все сказано. Мы хорошо общались вне камеры. Когда снимали сцены поцелуев и Дэвид был режиссером, всегда спрашивали у него: «Ну и… по шкале от одного до десяти, если десять – это самый жаркий поцелуй, как мы должны целоваться?» – а он отвечал: «Одиннадцать!» С ним было комфортно, весело и необычно.

Джеймс Маршалл: Лара (Флинн Бойл) и я были приятелями. Мы по-настоящему дорожили друг другом, общались и все такое. Как брат и сестра, все годы, что снимались. И за кадром – тоже: проводили вместе время, ходили в кино и закупались рубашками. (Смеется.) Это было живое общение.

Крис Малки: Кайл Маклахлен и Лара Флинн Бойл жили вместе в соседнем квартале, за семь домов от меня, в Венеции (штат Калифорния). Мы были соседями. Кайл был потрясающим. Мы уже снимались вместе в триллере «Скрытый враг». Так здорово было присутствовать в составе наряду с этими непревзойденными актерами. Энергия била ключом.

Работая с Пегги Липтон, я будто и правда женился. Мы часто бывали вместе, но лишь в качестве персонажей. Нормы и Хэнка. Мы жили их жизнями, странно себя ощущая. Она была холодной, недоверчивой, но таяла от определенных моих поступков, и наоборот. Мы будто были на их месте.

Мэйдчен Амик: Пегги Липтон была несравненной. Те отношения, что вы видите на экране, схожи с теми, что были между нами. Я смотрела на нее и думала, какая же она красивая, умная и талантливая. И трепетала от нее, как Шелли восхищалась Нормой. Я общалась с Пег ги и ее дочерьми: Рашидой и Кидадой. Пегги была моим наставником, всегда давала мне дельный совет, как бывшая звезда, чтобы я держала голову на плечах. (Смеется.)

Моя любимая сцена, когда Шелли и Норма отправились в салон красоты навести марафет. Мы вернулись причесанные, наманикюренные и с макияжем, такие все модные и шикарные. Но, по сути, у нас были страшные пышные прически и ужасные бирюзовые тени на глазах. Было весело играть этих дурех, считавших, что они неотразимы! (Смеется.)

Гэри Хершбергер: Знаете, с кем я любил работать? С Уорреном Фростом. Любимый Уоррен! Мы отлично поладили. У нас было не так много общих сцен, но он был неподражаем. Такой сердечный, один из ветеранов сцены среди актеров, заботился, как отец. Он находился рядом и вызывал теплые чувства. Я считаю, что его работа недооценена. Наряду с многообразием нешаблонных персонажей он оказался единственным нормальным мужиком в городе, у которого была доля здравого смысла. У всех были свои скелеты в шкафу, но Уоррен выделялся среди остальных.

Джоан Чен: Вспоминая обо всех этих людях, я жалею, что не общалась ни с кем из них. Пряталась в своем трейлере и не пыталась никого узнать. Я была в свободном полете, получала удовольствие от жизни, да и, работая самое большее – пару дней в неделю, наслаждалась Лос-Анджелесом. Когда я была без работы в городе или была занята за границей, этого сделать не удавалось, так что я пользовалась моментом.

Венди Роби: Эверетт Макгилл был моим учителем на проекте. Я всегда подтрунивала над ним, говоря, что я – лучшая студентка «Школы телеискусства Эверетта Макгила». Раньше я никогда не была на телевидении, и, кроме участия в непонятной рекламе колготок «JC Penny», ни разу не была перед камерой.

Эверетт потихоньку вводил меня в курс дела. Объяснял простейшие моменты, о которых вы и не задумываетесь: например, если смотреть на человека, как в обычной жизни, то на экране может показаться, что ты косоглазишь. Я запоминала текст полностью и всегда знала все наши реплики. И когда начинали снимать, он проверял меня и спрашивал: «Милая, что я там говорю?» – а я подсказывала ему слова. Он считал забавным, что я зазубриваю диалоги слово в слово.

Ричард Беймер: Работать с Пайпер (Лори) было… как иметь дело с дивой. (Смеется.) В сценарии говорилось, что между нами интрижка, и я должен почти съесть ее – мы катаемся по кровати, сходя с ума от страсти, одежда летит в стороны; все как полагается. Мы приготовились снимать, и тут она пролепетала: «Ой, нет, я не могу, помада ведь размажется и придется снова наносить макияж». Я посмотрел на режиссера и сказал: «И как мне быть?»

Она не хотела заниматься этим в кровати и придумывала всяческие отговорки, почему нельзя. Это не могу, то не могу. В конечном итоге я сполз вниз и пробормотал: «Пайпер, а можно хотя бы пальцы на ногах поцеловать?» (Пауза) Она согласилась. Вот почему я целовал ее ноги. В сценарии все было иначе. Мы должны были пожирать друг друга от страсти. (Смеется.)

Пайпер Лори: Работать с Ричардом было очень приятно. Но иногда он озадачивал. То ли он намеренно вводил нас в заблуждение, то ли действительно не понимал некоторых наводящих фраз в сцене в мотеле, не знаю. Но дирекция компании настояла на внесении изменений.

Весь сыр-бор начался из-за одной реплики. Когда Ричард, едва одетый, встает с кровати, где мы только что явно занимались любовью, и направляется в душ, при этом прибавляя, что пойдет помоет «маленького Элвиса». Эти слова оказались неуместными для главного офиса. Исправления, которые внесли Марк и Дэвид, заключались в том, что они попросили отдел реквизита сделать куклу Элвиса высотой двадцать сантиметров (пятнадцать секунд смеха) и вручили Ричарду в руки, пока он произносил свою реплику!

Ричард прекрасно отрапортовал и направился в ванную с фигуркой. Когда сцена была отснята, он подошел к нам и спросил: «Не понимаю, зачем я беру с собой эту куклу?» Не знаю, разыгрывал он нас или нет. Казалось, что он не понял шутки, но все равно сыграл свою роль! (Смеется.) Он очень славный и весьма загадочный человек. Я читала его книгу («Самозванец»). И она была выше моего понимания.

Роберт Энджелс: Думаю, «маленький Элвис» был идеей Марка. Не помню, чья была реплика, но цензура гласила: «Нельзя такое показывать. Мы это вырежем». А сейчас, разве кто придерется? (Смеется.) Скорее всего, это Марк предложил в буквальном смысле задействовать Элвиса в миниатюре. Смысловая нагрузка была ослаблена, и фраза перестала относиться к половому органу. Так что фигурка была забавной аналогией. Позже с нами связались представители Элвиса и сказали, что мы не можем показывать кадры с куклой. Не помню, как разрешился этот вопрос, может, Марк в курсе. Но навряд ли мы им что-то заплатили.

Майкл Хорс: Сценарий был прекрасный. Хоук был представителем коренных американцев, которых раньше никто не показывал. Потешным, проницательным, отражавшим одни стереотипы и покончившим с другими. В то время коренным жителям не предоставлялись подобные роли. Все индейцы на экране были одинаковыми. Авторы разрешили мне играть своего персонажа, как я считал нужным, и не задавали вопросов. Цензоры интересовались, присутствовал ли на производстве сериала консультант из индейской общины, и они ответили: «Да, у нас был Майкл!» (Смеется.)

Роберт Энджелс: Некоторые делились, что использовали слова Хоука о любимой женщине (четвертая серия) в качестве свадебной клятвы своим невестам, а я в этот момент думал: «Бог ты мой! Да вы шутите!» (Смеется.)

Лесли Линка Глаттер: Мы проходили через лес, снимая сцену, где полицейская группа прочесывала территорию в поисках хижины Жака Рено. И Майкл Хорс, который был индейцем-следопытом, вдруг наклонился и посмотрел на растительность вокруг, как будто получил знак свыше, а потом указал путь прямо, словно знал, в какую сторону нужно идти. Мы следовали за ним, пока я не сказала: «Снято!» И все тут же засмеялись! Это было так спонтанно, тонко сыграно и соответствовало персонажу, что мы не удержались.

Майкл Хорс: Майкл [Онткин] был вегетарианцем и нечаянно пускал газы, не признавая этого. Готовились к штурму хижины Жака Рено. Камера была установлена внутри, и мы собирались войти и столкнуться с жуткими вещами. Первым шел Майкл, за ним Кайл, и потом я. Вдруг Кайл повернулся ко мне и бросил странный взгляд, и тут на меня пахнуло поступком мистера Онткина. Я успел лишь произнести: «Ох!» – как мои глаза заслезились. (Смеется.) Прозвучала команда: «Начали!» – и мы скрылись в проходе. Так что наши с Кайлом мины… были выражениями лиц, не ожидавших подвоха. (Смеется.)

Тим Хантер: Актеров в «Твин Пикс» подбирали по соответствию роли. Так что все они были чудиками. Предполагалось, что в жизни актеры должны были быть улучшенной версией своих персонажей. Забавно было наблюдать, как они теряют контроль на съемочной площадке. Процессу всегда сопутствовала хорошая доля юмора. Работать с этими людьми было сказкой. Каждый в актерском составе был ярким человеком с уникальной внешностью. Они все были хороши и стремились к сотрудничеству.

Шерил Ли: Большая удача, что в таком юном возрасте, я получила возможность поработать с невероятно талантливыми актерами. Это были особенные, разносторонние и очень глубокие личности. Кучка актеров могла сыграть серьезную драму, и в то же время быть дико смешными. Они все выделялись из толпы.

Кайл Маклахлен: В оригинальном сценарии нескольких серий (хотя даже первых семи) персонажи были четко прописаны, с прекрасно подобранными на роль актерами. Каждый из них: Майкл Хорс, Гарри [Гоаз] и Кимми [Робертсон] – сильно выделялся из массы, и при этом вы верили, что они команда. На студии царил дух товарищества, и все уживались друг с другом, получали от процесса удовольствие и наслаждались творческой атмосферой, которая с самого начала ощущалась не только среди актеров, но и среди создателей проекта.

Полет вслепую

1989 год подходил к концу, как и сосредоточенное производство первого сезона. Написанный и поставленный лично Марком Фростом, финал сезона привел каждую сюжетную линию к точке кипения, оставляя большинство персонажей в смертельной опасности, включая и раненного выстрелом агента Купера, перед тем, как серия погрузилась во мрак конечных титров.

Пол Трехо (режиссер монтажа седьмой серии): Никогда не забуду, как работал над финалом первого сезона. Шла рождественская неделя 89-го, и я отчетливо помню, что был один на работе в тот день. Мы с Дэвидом и Марком посмотрели отснятый материал, и Дэвид сказал лишь: «“Твин Пикс” в эту ночь был занят по горло, правда?» Там столько всего произошло, в кого-то стреляли, а на лесопилке случился пожар.

Марк Фрост: Хорошие были времена. Мы вкалывали с ночи до зари, съемки уже близились к концу, и все порядочно выдохлись. Тогда мы решили сделать контрольный выстрел, дабы поймать быка за рога, и команда проекта сплотилась, приложив все силы, чтобы нанести конечный удар. Это было потрясающе. Я знал, что все так будет [стану режиссером серии], потому что время нашлось только сейчас, я был так занят подготовкой остальных эпизодов, что не мог терять ни минуты и отрываться от процесса. Таким образом, мы нашпиговали серию сюжетными поворотами, и это было точно буйство фантазии.

Пайпер Лори: Я любила работать с Марком. Он мог поручить мне действия определенного вульгарного характера, чего другим режиссерам я бы не позволила, например закатывать глаза. Если б меня, в мои восемнадцать, на студии Universal режиссеры попросили бы притвориться или сыграть поверхностно, я бы пришла в бешенство. Но я была уверена в своих силах и доверяла ему. Своими маленькими подсказками, пикантными подробностями он помогал мне оживить сцену и внести нотку юмора. Я не решалась это делать, но он вдохновлял меня. Мне очень нравилось с ним работать и, конечно же, сниматься в его фильме («Сторивилль»).

Рэй Уайз: В финале сезона на моей улице снова настал праздник. Снимали в больнице, в Бербанке, сцену, где Лиланд убивает Жака Рено (Уолтера Олкевича), душит его подушкой. Для меня это был очень драматичный момент, и, покончив с Жаком Рено, я издал беззвучный крик, который был моей идеей. Тогда крика Аль Пачино в «Крестном отце 3» еще не было. Так что в этом смысле я – первопроходец. (Смеется.) Как бы то ни было, я наслаждался процессом, и эта сцена производила сильный эффект. Уолтер Олкевич – мой старый приятель, хороший актер, и мы неплохо провели время.

Венди Роби: В сцене, которую режиссировал Марк (где Надин пытается покончить с собой), я шевелила губами. Это было «прощай». Марк хотел услышать это от меня.

До начала съемок он спросил меня: «Какая музыка заставляет тебя плакать?» – и я ответила, что песня «Я схожу с ума» («Crazy») Пэтси Клайн. И когда снимали сцену самоубийства, эта мелодия играла на заднем плане, а камера двигалась вокруг моей головы. Он хотел, чтобы я заплакала, и сделать это нужно было в определенный момент, ведь если б камера зашла с левой стороны, из-под повязки на глазу потекли бы слезы. Мне пришлось несладко! (Смеется.) Вот так мы и работали.

Находясь в своем собственном мире, я бормотала: «Прощай! Прощай!» Для этого мне пришлось пойти в студию звукозаписи с личной кассетой Пэтси Клайн. И, не понимая зачем, там технический специалист прокручивал песню снова и снова, пока я сидела в кабине для прослушивания и внимала «Я схожу с ума», плача и на разный лад повторяя «Прощай!», чтобы Марк мог использовать это позже.

Мое «прощай» было связано с просмотром передачи по National Geographic. Тогда дочь сидела у меня на коленях, а выпуск был про белых медведей, под названием «Попрощайся». Это было давным-давно, но я помню, как охотник выстрелил в медведицу и как ее детеныши приникли к телу матери. Камера отъезжала все дальше, и было видно, как медвежата пытаются разбудить свою маму, а моя дочь Саманта сидела у меня на коленях и рыдала со словами: «Прощай!» То есть я бессовестно воспользовалась тяжелым воспоминанием, чтобы вытянуть сцену.

Крис Малки: Я превратил Лео в овощ! Выстрелил в него через окно в этой серии и уложил под аппарат искусственного давления. Хэнк Дженнингс был недоумком, но его было так интересно играть! Я бы мог набивать себе цену и дальше, но появилась одна уморительная сцена (возможно, ее поставил Марк), в которой я порезал палец себе и Джози, сделав нас кровными братьями; в ней мы еще и выпили кровь друг друга. Так вот, в самом начале сцены, когда я начинал говорить, положение моей головы оказывалось на уровне висящих на стене рогов, как будто у меня и правда выросли рога! (Смеется.) Мы оставляли тонкие намеки в кадре.

Ричард Беймер: Марк Фрост – человек, который помог мне включить мозги в работе. Снимали сцену в «Одноглазом Джеке», где я и Блэки [Виктория Кэтлин] что-то отмечали, попивая вино и куря сигары. Когда Марк дал мне в руки сигару, этот реквизит помог мне осознать, как действовать дальше. Бен Хорн вышел наружу. Раньше я колебался. Плевался в камины, возомнив себя серьезным бизнесменом. Придерживаясь этой мысли, я и работал. Но как только я высокомерно втянул в себя дым, сигара пробудила во мне настоящего персонажа, я сразу расслабился.

Джеймс Маршалл: С Марком было проще, чем с другими режиссерами, потому что, наряду с Дэвидом, он был создателем сериала. Ты работал с одним из «отцов». Марк явно отличался от Дэвида, но он поразительно взаимодействовал на площадке, отпуская тебя в свободное плавание. И этим стремился не угодить, а лишь улучшить результат.

Пол Трехо: Работать над серией Марка было интересно, поскольку мне пришлось жонглировать различными шарами в воздухе, чтобы привести все к единому целому. Эпизод, где Купер открывает дверь и опускает глаза, был знаменательным моментом. Я проигрывал его разными способами, и так, и эдак, и остановился на том, что получилось в итоге. За все время производства сериала это была еще одна вершина для меня. Очень сильный кульминационный момент в сериале.

С целью оказать давление на Эй-Би-Си и продолжить «Твин Пикс» вслед за первым сезоном авторы ввели как можно больше сюжетных поворотов, при отсутствии ответов на многие линии повествования (включая животрепещущий вопрос: «Кто убил Лору Палмер?»). Продюсеры предприняли смелый маневр и предоставили руководству канала поддельный сценарий, спрятав под маской настоящие планы на финал.

Грег Файнберг: Порой мы мимоходом делали нехорошие вещи, вроде предоставления им [Эй-Би-Си] сценариев, являющихся сущей подделкой. Выдавая их за вероятную концовку сезона. Не желая оповещать канал о своих истинных намерениях, мы набросали фальшивый сценарий и отправили им, сказав, что будем снимать согласно ему. Но в конечном итоге пришлось сказать Филу [Сигалу], что это не так. Тем самым поставив его в неловкое положение. Его реакцией было: «И что мне теперь делать? Как я скажу своим парням, что вы прислали фальшивку? Они вам больше никогда не поверят». Необходимо было найти способ все уладить.

Филип Сигал (бывший руководитель отдела программирования Эй-Би-Си): Я не сразу догадался, что происходит. Первым сигналом к тревоге было сокрытие от нас важных сцен, отчего сценарии, приходившие в офис, были скучнейшим и странным по содержанию чтивом, которое бы никто не стал снимать. Но к тому времени, когда все это полетело в мусорку, было уже слишком поздно.

Фрэнк Байерс: Оказавшись в тяжелейшем положении, Грег держал ситуацию под контролем. Даже не представляю его переговоры с Эй-Би-Си. Боюсь представить. Вот, бедолага. (Смеется.)

Грег Файнберг: Не помню деталей, но этот вопрос мы уладили. Вместо того чтобы слететь с катушек, он [Сигал] оказал поддержку режиссерам сериала и позаботился о сотрудниках Эй-Би-Си, зная, как все урегулировать. В конечном счете он отлично поработал. И отдавал себе отчет, что телесеть еще не сталкивалась с таким уникальным проектом, выходящим за рамки привычного вещания, как и не работала с особенными людьми – в случае Линча.

Филип Сигал: Нелегкое это было дело – хоть как-то исправить ситуацию, тем не менее для меня она оказалась крайне необычным опытом. Руководство канала всеми способами старались отградить от материала. Пока нам вешали лапшу на уши и пускали пыль в глаза, вся эта затея была обречена на провал. Нужно было понимать, что эти люди никогда не занимались телевизионным бизнесом, поэтому и не задумывались о последствиях. Они делали что хотели. Но не ставили целью продлить сериал лет на пять. Это был эксперимент.

«Твин Пикс» обладал своеобразным характером и неповторимой замысловатой манерой изложения, поэтому актеры и съемочная группа имели слабое представление о возможной реакции зрителя на проект. И они едва ли ожидали, что, помимо выхода девятичасового кино в эфир ближайшей весной, сериал получит продолжение.

Венди Роби: Мне не терпелось поделиться с Америкой результатом наших трудов. Помню, как снимался первый сезон. Как получала сценарий к следующей серии, с любопытством пролистывала страницы в поиске своих сцен, а найдя, углублялась в чтение и узнавала о грядущих событиях. Мне нравилось этим заниматься.

Лесли Линка Глаттер: Я была счастлива работать над созданием сериала, но казалось, что мы увлечены прекрасным независимым проектом, который может так и остаться в тени и никогда не увидеть дневной свет. Неужели Эй-Би-Си действительно собираются поставить наше шоу в сетку вещания, рядом со «Спасателями Ма-либу» и «Спасенными звонком»? – терзалась я.

Фрэнк Байерс: Я понятия не имел, как все разрешится. Съемочная группа и вообще все лишь думали да гадали: «Что же будет дальше?» Мы получали на руки сценарий чуть ли не в день съемок, а иногда и в глаза не видели, потому что он был не готов. Репетируя сцены, открывали рты от удивления. Сюжет был невероятно убедительным. Мы были сражены, сражены в самое сердце.

Кен Шерер (бывший исполнительный директор Lynch/Frost Productions): Я был в Американском институте кинематографии и видел там работы Дэвида и его ранние начинания, прекрасно понимая, какое место он занимает в основном потоке кинопроизводства и жизнеописания. Я знал, что этот проект был другим, это все знали. С жутковатой атмосферой и волнительной музыкой, снятый под другим углом. Это нельзя было предположить [как его примет зритель], и правда в том, что я сомневаюсь, что кто-либо понимает его до конца.

Кайл Маклахлен: Провернуть фокус с застреленным Купером было забавно. Сниматься всегда весело и задорно, но при этом сложно представить, во что это выльется, если ты не на месте режиссера или монтажера. Так что мы просто забавлялись с персонажами, не зная, как поведет себя публика, увидев наше творчество, или каких героев выберет любимчиками, и наоборот. Это был полет вслепую. Не уверен, что авторы знали, как будут распутывать этот клубок, но для короткого сезона финал был замечательный.

Лори Эшлер Фристак (музыкальный редактор сериала): Помню, как вносила финальные штрихи в заключительную серию первого сезона. По телевизору еще ничего не показывали. Даже пилотную версию. При производстве первого сезона сотрудники вкладывали всю душу. Мы находились на студии дубляжа с Дэвидом и Марком, парой продюсеров и большей частью команды, осуществляющей перезапись. Прокрутив финал на экране, озирались друг на друга. Мы чувствовали, что проект слишком нестандартный, чудаковатый и весьма специфичный, но гордились своим творением. Дэвид обронил что-то вроде: «Что ж, будем надеяться, им понравится».

Счастливое поколение

Феномен

Майкл Зальцман (бывший агент по рекламе Lynch/Frost Productions): Не думаю, что канал верил в проект с первого дня, но рекламная деятельность вынудила их сделать хоть что-то. Эй-Би-Си позвонили мне (кто-то из администрации, имени, честно говоря, не помню) в четверг или пятницу утром, перед запуском пилота, и, по сути сказали: «Вы приготовили величайший волшебный фокус в истории телевидения. В воскресенье вечером мы собираемся посмотреть первые его полчаса в компании зрителей, не отрываясь от экрана, и они будут спрашивать себя: «Что это, черт подери, было?» – и мало-помалу к концу сериала аудитория рассеется, и уже никто не будет смотреть. Но я просто хочу отблагодарить вас за проделанную работу».

Восьмого апреля 1990 года на канале Эй-Би-Си состоялась премьера сериала «Твин Пикс» на американском телевидении 34, 6 миллиона людей приникли к телевизорам, что приравнивалось к трети национальной зрительской аудитории. После шести месяцев позитивного гула и стратегической информационной атаки любопытные зрители разом получили возможность увидеть то, о чем столько судачили. Исторический дебют разжег дикую популярность, распространяясь по всему миру в течение весенне-летнего периода 1990-го.

Тони Кранц: Когда «Твин Пикс» вышел в эфир, он собрал 33 миллиона просмотров в последние полчаса. Хоть это и был мир докабельного телевидения, все равно тяжело поверить. Словно Земля сместилась на мгновение в сторону телевизионного бизнеса, и концепция странного, необычного, причудливого и запоминающегося творчества стала возможна. Раньше на ТВ не существовало понятия «причудливый», и все это сделали Дэвид и Марк вместе с «Твин Пикс». И он… шокировал.

Чед Хоффман: Исследования статистики показывали, что к середине двухчасового пилота канал потеряет половину аудитории, но случилось все с точностью да наоборот. Люди заинтересовались, предоставив шоу самый высокий рейтинг за год среди кино и пробных версий сериалов.

Новость была замечательная. Мы были вознаграждены за труды. Рейтинги первых шести серий, выходивших в четверг, в девять вечера, показывали хорошие результаты, несмотря на то параллельно на Эн-Би-Си показывали гигант телетрансляции – «Веселую компанию».

Билли Зэйн: Пилотный эпизод показался мне самым грандиозным и восхитительным зрелищем на телевидении: по временному окрасу, насыщенности, теплоте оттенков. Ничего подобного я не видел прежде. И выше всех похвал – эти сказочные джазовые звуки, когда камера подглядывает за Одри, надевающей шпильки в школе, – я был заворожен! И прически, и макияж в стиле пятидесятых, все очень соблазнительное.

Джеймс Маршалл: Когда снимали пилот, внутри было смешанное чувство, я думал, что или никто не будет смотреть, или у всех челюсти отпадут. Мы не ожидали подобного, но осознавали, что такое может быть. Но потом все обернулось разговорами у кулера – оживленным обсуждением утром на работе, а снежный ком все рос и рос.

Пайпер Лори: Это было приятно и неожиданно. Я не вполне понимала это явление. Со стороны всегда виднее. Родственники и мой племянник были так горды, и точно так же толпились у кулера с остальными, и устраивали вечера для совместного просмотра. Это было восхитительно, я наслаждалась моментом.

Джоан Чен: Я считала его другим. Он был чудо как хорош. Но я не знала, что так выйдет. Даже участвуя в проекте, я не понимала, что это такая значимая работа. Ничего этого я не осознавала. Была наивным и стеснительным человеком. Людей я сторонилась. Если они не начинали, то и я с ними не разговаривала. По сути, я не задумывалась, какой мощью обладал проект.

Калеб Дешанель: Проект казался нестандартным для публики. Но бывает, то, что видится сложным для понимания массовой аудитории, вдруг становится успешным. Отрадно было наблюдать, как нарастает популярность проекта, ведь он был достойным. Он притягивал внимание и заставлял следить за постепенным развитием сюжета, становясь свидетелем изменений. Можно было бы перепрыгнуть на пятую серию, но гораздо лучше смотреть сериал с самого начала.

Гэри Хершбергер: Детализация, содержание, герои и атмосфера – было отличным сочетанием, чтобы провести вечер за просмотром телевизора с кофе и вишневым пирогом. Сериал породил целую культуру производства развлекательных и серьезных программ… и стал событием.

Тодд Холланд (режиссер 11 и 20-й серий): Дэвид проделал удивительную работу в создании пилотной версии, и она была такой выразительной. Заслуга Марка в том, что он сделал гениальность Дэвида доступной для понимания и немного спустил его на землю. Думаю, они блестяще исполнили этот танец в паре: талант, опирающийся на необычайную эксцентричность. Это было так просто и душераздирающе, что я плакал во время первого просмотра пилота по сетевому телевидению. Ощущение утраты в маленьком городке было таким осязаемым и человечным.

Мигель Феррер: Я считал, что шоу либо полюбят, либо возненавидят, потому что сериал крайне не вписывался своей радикальной точкой зрения. И либо люди всецело бы приняли его, либо сказали: «Ничего не понимаю», и он бы провалился. Я не знал, чего ожидать, но потом стали затеваться студенческие вечеринки с кофе и пирогами. Кто бы мог подумать, что просмотр превратится в посиделки. Это было незабываемо. И мне это нравилось.

Лесли Линка Глаттер: После выхода сериала в эфир повсюду начали устраивать вечеринки в стиле «Твин Пикс». Народ собирался вместе у телеэкранов. Это было событием, а по утру обсуждалось увиденное. Телевидение водного кулера. Я и не предполагала, что сериал будет иметь культурное значение. Я считала, что он так и останется тайным независимым проектом, который мы создавали в Ван-Найсе, в необычной местности, куда ты направляешься, только чтобы починить обивку на сиденьях! (Смеется.) Кто же знал, что он выйдет на всеобщее обозрение в мировых масштабах?

Скотт Фрост (брат Марка Фроста и сценарист 15, 21-й серий): Марк говорил мне, что они с Дэвидом подумывают снять сериал из семи эпизодов, об убийстве в маленьком городе. Но вряд ли они ожидали, что шоу преодолеет порог в половину сезона, и тут оно становится предметом для разговоров среди обывателей. Это известие всех застало врасплох.

Кимми Робертсон: Во время показа первого сезона мы собирались у Дэны Эшбрука дома. Яблоку было негде упасть! Люди занимали места везде, где можно: на диване, на полу, свешивались через перила. А другим местом сбора была квартира Шерил Ли в огромном старинном здании в Бичвуд Каньон, и, божечки, – оно было таким крутым, атмосферным, в стиле «Твин Пикс». Там всегда собирались интересные люди, все приводили своих друзей. За исключением меня. Они были классные.

Ричард Беймер: Я всегда удивлялся [как зритель], потому что не читал и половины сценария. Только свои сцены. Не хотел ничего знать, ведь, будучи жителем «Твин Пикс», я бы не был в курсе того, что происходит в соседних домах. Я ориентировался только в своем мире, поэтому всегда было интересно наблюдать, как сыграли и чем занимались другие актеры.

Мигель Феррер: Это был тот случай, когда гордишься участием в успешном проекте. Пару раз я испытывал это чувство, было здорово. И когда такое случалось, я наслаждался сериалом и относился к нему просто – не принимая близко к сердцу, но с большим увлечением наблюдая за ходом действия. Понимая, что этот момент не вечен.

Майкл Зальцман: Я рано встаю. Утром, в понедельник, я приходил на работу [после выхода пилотной серии в эфир] в 7:30 или 7:45. В штате у нас было двадцать пять сотрудников и около десяти линий. Всю неделю телефоны трезвонили круглые сутки подряд: утром, днем и вечером. Все хотели поговорить с Дэвидом и Марком. Поклонники всех возрастов и журналисты спрашивали все подряд, задавая вопросы из серии «А что будет дальше?», «Кто такая Лора Палмер?». За исключением Кайла Маклахлена и некоторых других, в проекте были задействованы сплошь новые лица, а у большинства актеров даже не было своего агента. Линии были перегружены звонками желающих пообщаться со всеми: от Кэтрин Коулсон до Пегги Липтон.

Харли Пейтон: Трудно осознать, что значило находиться посреди этого хаоса. Шерилин, Мэйдчен, Лара Флинн Бойл – все они были красавицами, оказавшимися в центре бешеного внимания. Переживать подобное в столь юном возрасте – девочки хорошо это перенесли. Никто на площадке не столкнулся с такими трудностями, которые бы не смог преодолеть.

Джеймс Маршалл: Трудно объяснить, на что это было похоже. Но могу сказать, проект переворачивал жизнь и менял все вокруг. Неожиданно начинают звонить люди, вдруг они могут подойти чуть ближе. Но я не чувствовал, что в одночасье стал звездой. Я ощущал себя частью чего-то глобального, что я не мог контролировать. Это был огромный прорыв, позволивший мне проще относиться к пробам. После него дела пошли в гору. И это было здорово.

Мэйдчен Амик: Если честно, мне было страшно. Хотя все, о чем я мечтала, – поехать в Лос-Анджелес и стать известной актрисой, – сбылось. Внезапно я оказалась там, и внимания было так много. Ты не задумываешься о том, что такое быть молодой знаменитостью из маленького городка; обо всех негативных моментах, которые за этим следуют: преследования ненормальных и угрозы смерти, постоянное внимание к тому, куда и с кем ты идешь, и повсюду объективы папарацци. Я быстро познала обратную сторону славы, чего совсем не хотела. Я желала лишь быть успешной востребованной актрисой, не попадаясь под увеличительное стекло.

Шерил Ли: Я была молода и неопытна. Робкая и замкнутая по натуре. Поэтому я испугалась. Все произошло слишком быстро, а я не обладала навыками большинства актеров. А пособия, как себя вести, проснувшись знаменитой, не существовало. Все это было ново для меня. Вспоминая события тех дней, все кажется размытым. Слава быстро промелькнула. Я бы хотела замедлить время и прочувствовать момент (смеется), но это было словно вихрь налетел.

Роберт Бауэр: В то время Дэна [Эшбрук] был одним из самых узнаваемых лиц. Подростковые журналы пестрили его изображениями. Он был красив, молод и богат. Останавливался в отеле «Плаза», в Нью-Йорке, и девицы преследовали его по пятам. Он был как чертов Битл. Тот еще сердцеед. Это было его время. При этом он спокойно относился к популярности, не раздуваясь от важности. Был одним из самых разумных и душевных людей, которых я знал.

Харли Пейтон: В сериале снимался целый ряд прекрасных актеров, и у каждого было свое предназначение. К примеру, Майкл Онткин был профессионалом, необходимым на площадке. Проект собрал под своей крышей талантливую молодежь и актеров, уже получивших свою долю внимания и славы. При такой популярности легко было сойти с катушек, но Онткин был неподражаем, пройдя через это. Он был Трумэном, потрясающим и стойким. Рэй Уайз тоже был молодцом.

Майкл Хорс: Раньше я занимался музыкой и привык к такой реакции. Люди знали меня как актера и скульптора, и это было приятно. Ко мне подходили со словами: «Мне нравится ваше творчество!» – а не: «О, это ты, из телевизора!» Вместо этого говорили: «Мы ценим то, что вы делаете». Это было мило. Я не был знаменит, я был уважаем.

Анджело Бадаламенти: Когда «Твин Пикс» набрал обороты в Англии, мне позвонили представители Пола Маккартни. Успех сериала был еще сильнее, чем в Америке. Они сказали: «Пол был бы счастлив, если бы вы нашли время и поработали с ним в Эбби-Роуд, добавив звучание “Твин Пикс” к его музыке. Он в восторге от сериала и оценит ваш непосредственный вклад».

Я репетировал произведение для исполнения с оркестром в студии Эбби-Роуд, когда ко мне подошел Пол: «Анджело, звучит великолепно. Позволь рассказать тебе кое-что. Недавно меня пригласили к Королеве отыграть сорокаминутный концерт в честь ее дня рождения в Бу-кингемском дворце. И вот, только я подготовился выступать, как она подошла ко мне и обратилась: «О, мистер Маккартни, очень рада вас видеть, но, увы, я не могу остаться!» Пол спросил: «Как это не можете? Мы ведь празднуем ваш день рождения!» И королева добавила: «Понимаете, уже пять минут девятого. Я должна подняться к себе и посмотреть “Твин Пикс”». Пол повернулся и, стукнув меня кулаком по левой руке, пока я стоял, прислонившись к оборудованию, выругался. (Смеется.) Я думал, мне это снится! После того случая, мы с Дэвидом сразу зауважали королеву.

Курица, несущая золотые яйца

Алан Вуртзел (бывший старший вице-президент отдела по исследованиям и разработкам Эй-Би-Си): Основной поток аудитории предпочел бы задаваться вопросом «Кто это сделал?», а не только наблюдать за ходом повествования. Чего и ожидали от сериала. В конце концов, в то время по телевизору показывали лишь «произошло убийство, но в итоге его кто-нибудь раскроет». Проект даже близко не стоял к такому принципу. Во всяком случае, эту историю можно было списать на то, что Альфред Хичкок называл «макгаффином» (прием, когда внимание в начале фокусируется на чем-то, о чем по ходу сюжета забывают, своего рода «дырка от бублика», «элемент непроясненности»). Но лишь как уловку, чтобы затянуть публику в эту вселенную.

Загадка «Кто убил Лору Палмер?» имела решающее значение и держала зрителя в напряжении, мимоходом выдвигая «Твин Пикс» на передний план поп-культуры. При производстве сериала, окутанного тайной, любопытствующие из всех сфер жизни жаждали узнать имя настоящего убийцы.

Рэнди Барби (помощник режиссера на съемках сериала): Журналюги из желтой прессы рылись в наших мусорных баках в поисках старых сценариев. Тексты на площадке выдавали проштампованные, на каждой странице стоял личный номер, и если бы где-то всплыла копия твоего экземпляра, можно было остаться без работы. Разумеется, нам пришлось подписать соглашение о неразглашении, со всеми вытекающими.

Джонатан П. Шоу: Я из Баффало, Нью-Йорк. Журналисты звонили мне домой. Редактор развлекательного журнала, которого я знал через общих знакомых, позвонил мне однажды и заявил: «Ты должен сказать мне, кто ее убил». А я ответил: «Даже если б знал, не сказал бы!» (Смеется.)

Харли Пейтон: Когда я узнал [кто был убийцей]? О боже. Я никому не надоедал расспросами. То есть рано или поздно мы бы все равно узнали! Может, Марк и Дэвид имели представление в первом сезоне, кто это сделал. Только если б мне приставили пушку к виску, не думаю, что они сказали бы правду.

Гэри Хершбергер: С Дэвидом и Марком не было известно, кто виновен. Все, что знал, – это мой персонаж. Они никого не ставили в известность, чьих это рук дело, такой метод помогал процессу, потому что можно было сказать: «Ладно, сыграю свою роль, будто я убийца» или «Представлю, что это не я». Они не позволяли разобраться в том, что происходит. Мы просто верили в то, что творилось перед глазами в данный момент, и работали в полную силу.

Лесли Линка Глаттер: Никто не знал имени убийцы. У сценария было множество вариантов, и мы долгое время были в неведении. Подозреваемые были везде. В городе, наполненном секретами, сложно представить, что на душе у его жителей. Это мог быть кто угодно.

Расс Тэмблин: Сперва я сомневался, не мой ли персонаж убил Лору Палмер, потому что Дэвид Линч сразу сказал: доктор Джакоби – сексоголик и нередко крутил романы со своими подопечными – и с Лорой Палмер тоже. А когда мы снимали сцены с агентом Купером, кажется, я говорил, что у меня с ней ничего не было. Я еще тогда засомневался – обманываю или нет! (Смеется.) Этого я так и не понял. Позже сказали, что пустили по ложному следу. Мне казалось, что они совершили ошибку, не раскрыв убийцу в конце первого сезона.

Кимми Робертсон: Тайна Лоры Палмер была сердцевиной сериала. Меня постоянно спрашивали: «Кто убил Лору Палмер? Когда они уже скажут?» И тогда я поняла, что люди не хотят ломать голову. Они ждут, пока им все принесут на блюдечке, что во второсортных шоу по телевизору, что в жизни.

Пайпер Лори: Никто не знал, что будет дальше, и это будоражило воображение. Дэвид и Марк лишь доверяли интуиции, импровизируя и внося новые идеи. Наверно, они не хотели останавливаться на достигнутом. У меня сложилось такое мнение.

Мэйдчен Амик: В нашем кругу велись активные обсуждения: «Как думаешь, кто это сделал?» Каждому выдавались свои страницы сценария, чтобы никто не знал, какие сцены станут финальными кадрами сериала. То бишь на протяжении съемок нас всех водили за нос! (Смеется.) Какое-то время я думала, что это был Лео, но потом дошло до разных нелепых теорий, вроде: «А может, это сделал чайник? Что-то подозрительно хорошо он выглядит!» (Смеется.)

Калеб Дешанель: Все вращалось вокруг одного убийства. Между тем кипящая жизнь маленького городка приводила в замешательство. Что в целом вылилось в обсуждения в жизни, кто мог быть убийцей и как так вышло. Слишком уж много сомнительных личностей.

Венди Роби: Когда я заходила в магазин, и кто-то из смотрящих по телевизору сериал подходил и говорил: «Так, я вообще не понимаю, когда случилось то-то и то-то», – я всегда давала им повод задуматься.

Джонатан П. Шоу: Все держалось в секрете. Однажды после того, как мы перенесли запись на кассеты, откуда ни возьмись появился мужчина в фургоне. Он остановился прямо перед монтажной, перекрыл вход и никого не пускал. А ведь внутри было специальное оборудование и отснятый материал, но даже он не смог ничего выяснить!

Дэвид Патрик Келли: Во время съемок первого сезона я добивался больших успехов в технике карате. Я отжимался на полу, на кулаках, и тут подошел мой учитель и произнес: «Если не скажешь, кто убил Лору Пал-мер, заставлю отжаться еще пятьдесят раз». (Смеется.) Повсюду людей интересовал этот вопрос. Было забавно. Как будто на мгновенье очутился на месте Битлз. Это было нечто особенное, своего рода феномен.

Дэна Эшбрук: Люди подходили и вопрошали: «Кто это? Кто это сделал?» – и я каждый раз удивлялся, потому что мне было все равно. Когда снимался пилот, меня интересовали персонажи, а кто там убийца – было вообще по барабану. А потом за дело взялись рекламщи-ки, постарались на славу, выставив все в другом свете, и понеслась.

Грег Файнберг: Этот мир затягивал так сильно, что не только поклонники, но и я сам (да вообще все) думали лишь: «Я должен знать, чем все закончится. Не терпится увидеть следующую серию». Участвовать в этом было весело, как и наблюдать за всеобщим безумием.

Джулс Хаймовиц: «Твин Пикс» вышел в России, и Михаил Горбачев вступил в ряды фанатов сериала (Смеется.) При покупке WorldVision половину компании Aaron Spelling Productions мы отписали Карлу Линднеру (инвестору). Карл завладел частью акций Spelling, будучи сторонником и поклонником Джорджа Герберта Уоке-ра Буша. Они были приятелями. Как-то Аарону позвонил Карл Линднер, желавший знать, кто убил Лору Палмер. В повседневной жизни Аарон не был увлечен сериалом, поэтому он набрал мой номер и произнес: «Кто убил Лору Палмер?» А я ответил: «Без понятия». Он добавил: «Это дело государственной важности». Я позвонил Дэвиду и спросил, но его ответом было: «Не могу сказать». Не желая давить на Дэвида, я перезвонил Аарону и доложил: «Дэвид не говорит. А кто спрашивает?» А он сказал: «Президент Буш». То есть Горбачев позвонил Бушу, который позвонил Карлу, а тот набрал Аарона, а он связался со мной. Тогда я перезвонил Дэвиду и изрек: «Это останется между нами. Я никому не скажу. Скажи, кто убил Лору». В тот момент я осознал, что Дэвид и сам не в курсе, кто убил Лору Палмер. (Смеется.)

Сладкие сны

Джон Вентворт (координатор постпроизводства и ассоциированный продюсер): Серия, где появился Майк [Андерсон], люди стали говорить задом наперед, и та фраза: «Ваша любимая жвачка скоро снова войдет в моду» – была бесподобной, потрясающей находкой. Больше всего я гордился своей работой, когда забирал отснятый материал с этими сценами и ехал на Эй-Би-Си, а доставив их в офис телесети, вручил в руки искушенного руководства со словами: «Почему бы вам не взглянуть?»

Один из самых запоминающихся моментов в «Твин Пикс» происходит в конце второй серии, когда агент Купер видит во сне Убийцу БОБа (Фрэнк Силва), Однорукого (Аль Стробел) и комнату, окруженную красными шторами, с зигзагообразным полом. В ней постаревший Купер сидит рядом с Человеком из Другого Места (Майклом Джеем Андерсоном) и его очаровательной кузиной (Ше-рил Ли), очень похожей на Лору Палмер. Давая подсказки Куперу, как найти убийцу, карлик говорит искаженным голосом, пританцовывая под композицию «Танец человека из сна» Анджело Бадаламенти.

Марк Фрост: В конце пилотной версии был намек на красную комнату, оттуда она и была взята. Контракт обязывал нас сделать финал завершенным в случае, если проект потерпит неудачу. Предполагалось, что у пилота будет счастливый конец, чтобы сделать линию повествования логичной и привести сюжет к развязке. Так мы пришли к мысли о другом измерении и персонажах, существующих вне времени, дабы облегчить себе задачу.

Кайл Маклахлен: Думаю, в этот момент зрителей пронзил электрический импульс. Внезапно картинка переключилась на другое измерение, и люди задались вопросом: «Что это мы только что видели?» Мне кажется, осознание того, что рядом существует параллельный мир, взорвало сериал.

Анджело Бадаламенти: «Танец человека из сна» представляет собой медленную, джазовую, причудливую, блюзовую музыку с оттенком нуара. Добавив щелчки пальцами, наш «человек из сна» (мы зовем его «Малыш Майк») танцевал под нее в своем стиле в параллельной реальности. Уж тут ему было где развернуться. То, как он танцевал, как двигался, ритм его шагов – идеально соответствовало характеру персонажа. Загипнотизированные его танцем, мы сами переносились в другое место. Место, где бы вы не хотели побывать.

Ал Рэгни (тенор-саксофон): «Танец человека из сна» была записана в среду, между дневным спектаклем на Бродвее и вечерними шоу. Я приехал на студию звукозаписи на полчаса раньше, в это время они миксовали басовую партию Рона Картера. Находясь один в комнате, я наигрывал блюзовый мотив, чтобы разогреться перед сессией. Раз двадцать исполнив припев, я увидел, как Дэвид Линч ворвался в студию оживленный.

Он был в восторге и сказал, что собирается использовать запись, которую только что сделал втайне от меня. А я просто разогревался перед джем-сейшн, в стиле, который потребовался бы к началу, и не думал, что это стоит того. Я правда не считал свое исполнение достойным и обратился к Дэвиду, нельзя ли перезаписать партию еще раз. Но он ответил: «Нет-нет, я возьму ее на вооружение». Это был один из случаев, что случаются спонтанно. И отличный пример того, как Дэвид черпает вдохновение в жизни и преобразовывает его в визуальные образы.

Марк Фрост: Дэвид блестяще воплотил свои задумки на экране. И, учитывая, что сериал предполагал альтернативные пути развития сюжета, введение необычных образов приоткрыло дверь в фантастическую область истории, изменив наши представления о том, каким должно быть повествование. По многим факторам это был поворотный момент, приведший к экспериментам с другими реальностями, значительно расширив границы проекта.

Кайл Маклахлен: Я и по сей день не знаю, кто придумал красную комнату. Казалось, что это Дэвид – так изумительно она была проработана. Во вторую серию вошли кадры, которыми изначально должен был заканчиваться пилот. Мы снимали его как полнометражное кино, с развязкой в конце, но после заключения сделки Эй-Би-Си сказали: «Мы хотим, чтобы вы сняли сериал, завершать видео не требуется». Тогда эта часть пилота была адаптирована под вторую серию, и то, каким образом ее ввели в ход повествования, отчасти спутало карты.

Дуэйн Данэм: Дэвид часто творил такие вещи, на которые я реагировал: «Господи боже, что происходит в его голове, да он с Луны свалился!» Но после снова и снова убеждался в том, как узко я мыслю, не разделяя точку зрения Дэвида, как и многие люди. В этом смысле Дэвид потрясающий.

Рон Гарсиа (оператор-постановщик сцены сна из второй серии): Это был плотный занавес, но Дэвид хотел, чтобы он светился. Я сказал на это: «Да уж. Потребуется много света!» Таким образом, подсветив шторы на заднем плане, на репетициях мы все опускали и снимали дальше. Просмотрев запись на экране (тогда у нас был видеомагнитофон), Дэвид заявил: «Рон, нужно, чтобы через шторы проходил луч от прожектора. Сможешь?» А я ответил: «Чтобы побороть эти занавески, понадобилось много света. Придется найти фонарь поярче, чтобы создать яркое пятно, наподобие прожектора со спортивной площадки».

Пришлось взять напрокат супер-пупер прожектор высокой мощности, из тех, что используют для освещения стадионов и важных событий. Только его установили на площадке, как Дэвид, оценив, произнес: «Рон, а можешь сделать так, чтобы в круге света через занавес пролетала тень птицы?» (Смеется.) Вот тогда я уже схватился за голову, не выдержав: «Да ты издеваешься!» Но отдел реквизита придумал выход. Совместными усилиями мы это сделали.

Аль Стробел (Филип Майкл Жерар – Однорукий): Я спросил, можно ли взглянуть на сценарий. Дэвид как будто был сбит с толку, но быстро опомнился и сказал ассистенту принести его блокнот, где был… ну, вы знаете… «стишок»

Through the darkness of Future Past The magician longs to see One chants out between two worlds Fire – walk with me! Сквозь грядущего прошлого тьму Чародей устремляет свой взор. И поет он на грани миров мантру: Огонь – иди со мной!

Пятнадцать минут спустя выдали страницы с полностью напечатанной сценой. Еще через десять минут Дэвид вернулся и поинтересовался, готов ли я работать, а то съемочная группа ждет. Я попросил немного времени, чтобы унять волнение. Он выделил мне еще десять минут.

Ко времени его возвращения я запомнил свои слова, но не имел представления о персонаже. Безумный монолог в сцене ясно давал понять, что играть я буду не обычного человека. Марк Фрост поделился, что у него мурашки по коже побежали при виде этих кадров. Монолог не был ключом к персонажу, но оказался путеводной нитью в понимании сериала в целом.

Джонатан П. Шоу (режиссер видеомонтажа второй серии): Некоторые сцены из сна я уже видел в европейской версии пилота. Они наснимали много кадров, не использованных в итоге, так что я был в курсе дела. До того, как я принялся за серию, Дуэйн уже все мне рассказал: «Ни за что не поверишь, что на этот раз задумал Дэвид!» И, работая с материалом, я подогнал эти кадры под общую концепцию. Это был очень хитрый ход, который, естественно, привлек внимание прессы и вызвал восторги. Мы заселили и эту часть вселенной сериала отдельными персонажами.

Дуэйн Данэм: В красной комнате находился Малыш Майк, пятившийся назад и произносивший реплики задом наперед, чтобы после прокрутить видео в обратную сторону, показав, что он вроде бы движется, как обычный человек, но в странной манере, с заминкой. Диалог был неестественный, чуждый нормальному, но идеально подходил таинственной сверхъестественной атмосфере красной комнаты. Дополненная музыкой Анджело, она возымела гипнотическое воздействие и стала ощутимее.

Шерил Ли: На самом деле нам пришлось учить слова наоборот. Но гораздо больше, чем «кот» как «ток». Было тяжело и непривычно, но это расширило для меня творческие горизонты и переместило мое сознание в то другое место.

Все перевернулось вверх дном, люблю испытания такого рода. Я не ищу легких путей и предпочитаю мыслить нестандартно, взаимодействовать иначе, выражать себя. Это место уж точно подходило под параметры. Мы не знали, что случится в следующий момент (смеется), но всегда наслаждались процессом.

Рон Гарсиа: Не было никаких эффектов по части звукового или визуального оформления. Я даже не знал, способен ли киносъемочный аппарат снимать в обратном порядке, чтобы благополучно прокрутить пленку задом наперед. Пришлось соединять кадры. В техническом смысле можно было установить окуляр на камеру (пленочную), а потом перевернуть, чтобы получить зеркальное отображение. Таким образом, на пленке все было наоборот. В результате я управлял камерой, находящейся в правильном положении, наряду с той, чтобы была вниз головой, снимая актеров, говорящих задом наперед.

Вдобавок ко всему пленочный объектив приказал долго жить, что допускало возможность снимать только камерой в нормальном положении. Глубокой ночью все специализированные магазины давно были закрыты. В конце концов мне удалось выяснить, как исправить ситуацию, но мне в прямом смысле пришлось работать вверх тормашками, дабы снимать и видеть границы кадра. То есть сам я вниз головой, актеры произносят слова в обратном порядке, а меня одолевают мысли – как же странно это выглядит со стороны! Самая интересная и захватывающая практика, которую ничто не смогло превзойти за все мои сорок семь лет работы кинооператором. (Смеется.)

Джонатан П. Шоу: Я был целиком поглощен процессом. Настолько материал был не от мира сего. Но это не было неожиданностью, потому что я уже перестал удивляться новым идеям! (Смеется.)

Дэна Эшбрук: Когда сериал запустили по телевидению, я смотрел его каждую неделю. В сериях было много того, о чем я понятия не имел, ведь сны Купера и все с этим связанное снимались преимущественно ночью. Помню, когда увидел эти кадры, мне напрочь крышу снесло. Я думал, это – лучшее, что я когда-либо видел по телевизору. Жутковатое, странноватое, удивительное зрелище. В сценах сновидений я задействован не был, но гордился своим участием в столь необыкновенном проекте.

Марк Фрост: Когда через неделю вышла следующая серия, я был в Новом Орлеане, готовился к съемкам «Сто-ривилля» (фильма, который я снял). Там поехал в загородный клуб «Кантри Клаб» – самое южное место сбора старой гвардии. Я играл со своим другом, членом комиссии по отбору фильмов и генеральным директором местной компании (не помню точно какой) в гольф. В один прекрасный момент я увидел то, что использовал в сериале. Этому консервативному, сдержанному типу было уже почти за шестьдесят, но на третьей лунке он начал пританцовывать, как Малыш Майк. (Смеется.) Возможно, мы привлекли больше внимания, чем предполагали.

Дровишки

Летом 1990-го успех «Твин Пикс» распространился за пределы подсчетов статистики Нильсен (компания-измеритель, предоставляющая данные и информацию по маркетингу), заслужив признание критиков, а небывалый спрос подтолкнул к выпуску саундтрека Анджело Бадаламенти. Инструментальная версия песни «Влюбленность» («Falling») Джули Круз сопровождала начальные титры сериала, став невероятным хитом на радио, и принесла Бадаламенти премию «Грэмми» за «Лучшее инструментальное произведение» в 1990 году.

Анджело Бадаламенти: Дэвид написал слова (к «Влюбленности»), я дополнил их музыкой, а завершили мы все вокалом Джули Круз. Сперва мы записали инструментальную часть, создав оригинальное звучание мелодии. Когда кто-то, готовя обед на кухне, улавливал ухом первые ноты композиции, то уже знал, что это «Твин Пикс», она была самобытной, мгновенно распознаваемой.

Кайл Маклахлен: Музыка Анджело прямо с первых кадров, где звучала завораживающая тема, задававшая тон и определявшая настроение, была составляющей успеха «Твин Пикс». Она создавала ощущение другого места и времени. Она очаровывала и гипнотизировала и точно погружала в глубину вселенной «Твин Пикс». Эта музыка – неотъемлемая часть сериала.

Анджело Бадаламенти: К моему большому удивлению, Дэвид сказал: «Анджело, я возьму эту музыку для главной темы. Она мне нравится». При этом его трясло от радости. Мне кажется, он представил себе всю картину уже в самом начале. К слову сказать, песня «Влюбленность» с божественным вокалом Джули, стала номером один во многих странах по всему миру.

Кинни Ландрам (синтезатор): Когда мы записали «Влюбленность», Дэвид повернулся ко мне и сказал: «Нужно что-то в стиле пятидесятых». У меня были низкие звуки, но не было басов по отдельности, поэтому я подметил: «Дэвид, есть у меня вибрирующий гитарный звук в стиле Дуэйна Эдди. Что, если я понижу строй синтезатора по полутонам и сыграю в басовом регистре?» Дэвид ответил: «Давай послушаем». Наверно, я сыграл лишь раз, и это было оно.

А вся история заключалась в том, что я сыграл первые три ноты на синтезаторе «E-mu Emulator II», и Дэвид среагировал: «То, что надо. Помедленнее». Он не колебался. Большинство продюсеров выжмут из тебя все соки, прежде чем примут решение; но не он. Вот так это было.

Анджело Бадаламенти: Кинни был поразительным, великолепным музыкантом, чувствовавшим инструмент. Он подобрал этот восхитительный звук бас-гитары, который всем пришелся по душе. Его игра на клавишах была выдающейся. Наряду с синтезатором мы использовали сочетание звуков фортепиано, но кое-что я все-тки изменил. Опытным путем выяснив, как можно утяжелить мелодию, применив эквализацию, я сгладил звучание. Я подравнял верхушку, и Дэвид был в восторге, так ему понравилось. Так появился плавный, созвучный отзвук «Твин Пикс».

Дуэйн Данэм: Сама по себе последовательность кадров в начальной заставке магнетически притягивает взгляд. Она очаровывает. Такой же эффект производят вращающиеся по кругу зонтики: сначала чувствуется головокружение, а потом вы начинаете засыпать, загипнотизированные прекрасной картиной. В сочетании с музыкой Анджело каждый раз, когда я вижу эти кадры, мне кажется, что льется золото. Так чудесно оно перетекает. Дэвид снял эти моменты, а я отредактировал. Пилы тоже были идеей Дэвида. Мы не знали, что из этого выйдет.

Пол Трехо: Все актеры перечислены в алфавитном порядке, в кадре появляется водопад и лесопильный завод. Все это близко Дэвиду, ведь он любит работать с деревом, и часть своей жизни провел в Миссуле, штат Монтана. Мне нравится общее медленное движение заставки. Скорее всего, мы намеренно замедлили течение водопада на видео. Восхитительные кадры. А с музыкой Анджело, что тут скажешь? Это стало классикой.

Лори Эшлер Фристак (музыкальный редактор сериала): Любимой мелодией для меня до сих пор остается главная тема и песня «Влюбленность». В ней ощущается горьковато-сладкая тоска и тихая грусть, но в то же время есть проблески надежды. Кадры с водопадом, сопровождаемые этой музыкой, и двадцать лет спустя по-прежнему вызывают у меня слезы. Это шедевр.

Саундтрек «Твин Пикс» образовался из богатого архива музыкальных тем и различных вариаций Бадаламенти и его соавторов Бадаламенти создал минимальное количество подходящих инструментовок, но его метод работы открывал нескончаемые музыкальные возможности для каждой серии.

Анджело Бадаламенти: Как только пилот выбрали для показа по телевидению, меня обязали каждую неделю сочинять музыку к серии. Вот в чем заключался мой метод (рекомендую эту технику всем начинающим): когда записываете длинные аккорды, берите как можно больше инструментов и фиксируйте звучание каждого в отдельности, а затем смешайте их в различных комбинациях. Возьмите на заметку то, что кажется нелепым на вид, например одни барабаны или барабаны и басы, басы и вибрации. Я сделал это и получил целый час разных звуков на один и тот же мотив. Метод индивидуальных записей был ключом к музыкальному оформлению «Твин Пикс». Зачастую мотив повторялся. Люди привыкли к определенному звучанию саундтреков, но на самом деле это были звуки разных инструментов.

Лори Эшлер Фристак: Дэвид обратился ко мне, сказав, что хочет найти новый подход к музыке. Он сравнивал ее создание с «рисованием вокруг кустов». Я была заинтригована. Не понимая, чем конкретно буду заниматься, я была уверена, что узнаю позже, если он примет меня на работу. Какое-то время спустя он улыбнулся и сказал: «Что ж, Лори, тебе пора начинать. Не теряй времени даром!»

Анджело Бадаламенти: Еще со времен «Головы-ластика» Дэвид любил экспериментировать с музыкой и звуками. Он создает замечательные акустические мелодии. Я приносил Дэвиду множество музыкальных образцов, которые мы называли «дровишками». Отправляясь на студию, записывал там десяти-двенадцатими-нутные аккорды; иногда и просто звучание синтезатора, а позже, в других проектах, добавлял к нему струнные. Для виолончели и контрабаса я пробовал самые низкие регистры. Дэвид забирал плоды моего творчества, эти самые «дровишки», и складывал их в единую магическую композицию.

Он проигрывал записи на полускорости, а потом еще раз, в два раза медленнее, и создавал из материала то, что считал «чудесным». Конечные мелодии идеально подходили «Твин Пикс». Он также пробовал редактировать записи в обратном порядке. Дэвид любил этим заниматься, что составляло значительную часть мира Линча. Я просто снабжал его заготовками, а доводил до ума уже все он сам, и это работало. Звуковое оформление могло быть едва уловимо, а иногда оглушающе резким.

Лори Эшлер Фристак: Я была музыкальным редактором и, несмотря на то что звуковая дорожка и музыка довольно хорошо сочетались вместе, тесно сотрудничала с редакторами звука. Меня поразило разнообразие музыкальных тем. Узнав фронт работ, я начала рыться в закромах и доставать из заначек не использованные ранее образцы, дабы композиции зазвучали по-новому. И свободно сочетала звуки, следуя записям режиссера. Работая над музыкой, пришлось попотеть, дополняя ее свежими нюансами.

Калеб Дешанель: Обратившись к библиотеке звуков, можно было комбинировать различные образцы между собой, ведь они были записаны в одной тональности, таким образом, аккорды перетекали друг в друга и свободно синтезировались. Если вместе они не сочетались, можно было соединить их так, чтобы получилась живая мелодия, а с прибавлением к основному тону дополнительных возникали альтернативные варианты. В музыке явно прослеживалась характерная меланхоличность и мрачность, подростковые страдания, обуревавшие сомнения и определенные желания.

Лори Эшлер Фристак: Мне нравилась скорость видеоряда. В каждой сцене ты получал удовольствие от момента и смаковал ощущения. Музыкальное сопровождение идеально подходило темпу развития сюжета. Скорость видеоматериала была очень важна. А еще мое внимание притягивали мрачные темы: ночные наружные съемки в свете вспышки, преобладание глубоких тонов, проявляющееся во всем: от художественного оформления картины до цветовой синхронизации, от качества музыкальных композиций до наложения звуковых эффектов. Первую половину года Дэвид почти всегда принимал участие в процессе, анализировал материал, вносил коррективы, а иногда устранял лишние звуки и музыку. Во время первого сезона мы испытывали недостаток сна.

Анджело Бадаламенти: Должен сказать, «Молитва Одри» («Audrey’s Prayer»), которая являлась инструментальной версией «Тоскуя, спрашиваю себя» («Questions in a World of Blue»), всегда была особенной для меня. Многие композиции и инструментовки, что я написал, содержали в себе мотив этой мелодии, отлично подходивший для эмоциональных сцен. Он всегда срабатывал и пронимал до глубины души.

Ван Дайк Паркс (Гароль Расин): После участия в сериале я прослушал некоторые композиции и серьезно зауважал творчество Бадаламенти. Меня вообще привлекают работы необычного содержания или отличающиеся уникальностью, а его мелодии весьма самобытны, что и стало пропуском на проект. Только картина, дополненная музыкой, могла обладать такой атмосферой, и уж ни в коем роде она не была обычной.

Винни Белл (гитарист): Анджело был восхитительным, удивительным аранжировщиком, мне нравился его метод сочинения музыки; где всегда чувствовался хороший вкус, и для какого бы инструмента он не писал, – все давало плоды. Я придумал множество элементов игры на гитаре и использовал свои навыки, чтобы звучание было как будто подводным. Анджело оно пришлось по душе, и я играл в таком стиле, когда бы ни требовалось для записи его произведений.

Анджело Бадаламенти: Винни разработал собственное звучание и разнообразие его оттенков задолго до того, как мы стали комбинировать образцы из библиотеки синтезатора и применять другие техники. Он был талантливейшим музыкантом и одним из лучших гитаристов вообще. Он принимал участие в сотнях успешных записей. Никогда не забуду свою первую звукозаписывающую сессию – мелодию под названием «Яблочный штрудель», – Винни там был. По окончании, я обратился к нему и сказал, что отныне буду нанимать его на каждое подобное мероприятие. (Смеется.) Он создавал чудесные звуки и первоклассно их исполнял, были ли они в стиле джаза или на тему мистики, необычных ощущений. И все мелодии не оставляли равнодушным – он играл эти аккорды, периодически изменяя тембр, что потрясающе сочеталось с «Твин Пикс».

Арт Полемус: Музыка звучала по-восточному, и очень важно, что ее создавали музыканты с Восточного побережья. Не уверен, что в то время можно было записать подобное с западными артистами. Настоящие джазовые профи стеклись сюда (по крайней мере, на тот момент), ведь за барабанами сидел Грейди Тейт, а Рон Картер играл на бас-гитаре. Это были мелодии Восточного побережья, и они работали.

Анджело Бадаламенти: Самым возмутительным было то, что (и так решил Дэвид) я записывал лишь малый барабан с кистями. При студии был замечательный барабанщик Грейди Тейт, которого Дэвид тоже ценил. Я задавал Грейди темп, и мы быстро начинали записывать. Он просто играл на барабане и импровизировал, выдавая тончайшие прекрасные ноты, и если вы прислушаетесь к саундтреку «Твин Пикс», то различите среди других тонов минутное-полуминутное звучание малого барабана. Конечно, это было хуцпой (что по-еврейски значит «дерзость») (смеется), но сей прием изумительно вписался в звуковую дорожку. И не пришлось прыгать выше головы с Нью-Йоркской филармонией. Понимаете?

Мигель Феррер: Эта музыка была не похожа ни на одну другую, доселе слышанную мной по телевизору. Анджело Бадаламенти окрасил ее своим неповторимым стилем, поэтому она так выделялась, не то что бывшие взаимозаменяемые творения Тома и Теда Поста. Его композиции радикально отличались и были очень выразительными. Музыка стала почти что еще одним персонажем в сериале.

Баловница

Шерилин Фенн: Одри, как и любой подросток, была занята только своими переживаниями. Она была одиночкой и делала что хотела. Сродни: «Ну, когда я уже вырасту?» Смотря в будущее – и тут как раз появляется высокое, туманное, симпатичное будущее. (Смеется.) Как и все остальные, в ожидании любви, она выбрала своим объектом агента Купера.

Шерилин Фенн, сыгравшая соблазнительную и коварную Одри Хорн, стала настоящим прорывом среди актеров «Твин Пикс» В пилотной версии Одри была отведена небольшая роль, но благодаря динамичному появлению на экране Фенн персонаж получил дальнейшее развитие и пробудил последующую славу.

Марк Фрост: Шерилин блестяще сыграла. Я всегда считал, что залог успеха проекта для режиссера и продюсера – правильно подобрать актеров. На странице характер Одри основывался отчасти на одной моей знакомой. Я увидел Шерилин в фильме «Слияние двух лун» и обратил на нее внимание Дэвида. Затем мы переговорили с Джоанной, и та назначила встречу. При первом же знакомстве, мы знали, что Одри может сыграть только она.

Шерилин Фенн: Для меня это был сложный период. Я была молода, чуть за двадцать, и, посоветовавшись с менеджером, услышала: «Ты стараешься быть такой, какой тебя хотят видеть люди. А я хочу, чтобы ты просто была собой. То есть если ты по природе – стерва, то будь ею, а если наоборот зануда – тогда будь такой. Какой бы ты ни была настоящей, не нужно притворяться, будь собой, независимо от желаний режиссеров».

И я прочитала сценарий и по пути на встречу с Дэвидом думала: «Так, я робею с незнакомыми людьми. Никто не будет меня в дугу сгибать. Я всего лишь сделаю то, что скажет та женщина». Дэвид вел пробы, а я сидела тихонько. Он спросил, что я думаю о сценарии. Но я же была молода и, стараясь быть честной, ответила: «Все друг с другом спят. Да уж, недурно!» (Смеется.) Я отправилась домой, а режиссер по подбору актеров, знакомый с моим менеджером, сказала ему: «Ей не хватает уверенности!» Долго ли, коротко ли, неделю спустя они позвонили и сообщили, что Дэвид пишет для меня роль.

Сценарий пилота был закончен, но они добавили несколько коротких сцен со мной, объемом где-то одну восьмую страницы. Ничего особенного, просто по ходу действия Одри вмешивалась в происходящее и вызывала неприятности, проказничала, делала дырки в стаканчиках с кофе и портила жизнь своему папаше. Было весело. Никогда не думала, что все так обернется, когда читала сценарий пробной версии.

Лесли Линка Глаттер: Шерилин была искрометной девушкой. И не только потому, что обладала невероятной красотой. Она была очаровательна. Мне нравилась ее жесткость и привлекательность, но в то же время необычайная ранимость и хрупкость. Многие персонажи носили маски и оказались не теми, какими были представлены вначале, и Одри оказалась на вершине этого списка. Мне полюбился конец моей первой серии (пятой), где Одри приходит к Дейлу, в этой сцене она – сама невинность, она прекрасна и опасна. Одри была проблемной девчушкой, выросшей в роскошную женщину, и в конечном счете хотела простых вещей – быть любимой.

Шерилин Фенн: В пилоте я снялась до того, как встретила наставника, изменившего мою жизнь, – Роя Лондона. В пробной версии я действовала самостоятельно, но при участии в сериале советовалась с ним. Он все прояснил для меня, то, в чем я не отдавала себе отчета при работе над ролью, – нужно поместить между строк свои личные переживания и жизненный опыт. После пилота я отрастила волосы и прибежала жаловаться Дэвиду и Марку: «Не позволяйте им отрезать мои волосы!» А они сказали: «Оставьте ее в покое, все в порядке, она лишь мелькала в пилоте». (Смеется.)

Джонатан П. Шоу: В сериале есть одна сцена, когда агент Купер приезжает в город и впервые встречает Одри. Он собирается позавтракать и делает заказ, когда она подходит к нему, спрашивает что-то и старается быть приветливой. Этот эпизод был замечательно прописан в сценарии, и сыграли актеры великолепно. Между ними проскальзывало игривое кокетство, с ноткой юмора, вызывавшее умиление… И как же обольстительна была Одри! Так просто и так выразительно. Как зритель, я всегда был заинтригован в такие мгновения. Помимо рабочих моментов, я думал как фанат сериала: «Ну, разве не здорово?» Для меня эта сцена играла принципиально важную роль. Она была понятна и прекрасно поставлена, с привкусом грейпфрутового сока? Свежевыжатого! (Смеется.) Шикарный подтекст!

Шерилин Фенн: Одри знала, как нужно вести переговоры и получать то, что нужно, как и любая молодая девушка. Она по уши влюбилась в агента Купера. И с уверенностью полагая, что он – тот самый, ее принц, говорила: «Вместе мы завоюем мир». Сугубо девчачьи наполеоновские планы. Она была девственницей. Что стало важной деталью. Дэвид как-то сказал: «Одри все еще девственница. Люди могут думать иначе, судя по силе характера и неоднозначному поведению, но она – невинна, и это – ее первая любовь».

Кайл Маклахлен: Шерилин, да и вообще все женщины «Твин Пикс» были потрясающими актрисами. Проект мог похвастаться разнообразием женских лиц, индивидуальностей и характеров персонажей – и все они были восхитительны и очень-очень приятной наружности, за которыми интересно было наблюдать. Девушки «Твин Пикс» отметились на обложке Rolling Stone, что тогда было огромной честью.

Шерилин Фенн: На самом деле они намеревались свести Кайла с Джоан Чен, но во время первого сезона он остановился в отеле «Грейт Нозерн» и увлекся Одри, что получило продолжение. Люди заинтересовались их отношениями, и сюжетную линию развернули в другом направлении. Было увлекательно. Одри любила Купера, когда я думаю об этом, то улыбаюсь: на душе тепло. Это ведь ее первая любовь (вздыхает): «А вот и Он!» Было весело. Мы приятно проводили время. Глубоких и чувственных моментов было немного. Все произошло ненарочно, мы играли, и только.

Сара Марковиц (художник по костюмам): Становление личности Одри Хорн весьма любопытно: начиная с девушки, курящей в туалете школы в обтягивающей кофточке и юбке-карандаше, до работницы в «Универмаге Хорна», а потом – в качестве ночной бабочки в корсете в «Одноглазом Джеке». В ее нарядах присутствовала зрелость, через которую всегда проступала мягкость папиной обожаемой дочурки, посредством шелковистой ткани блузки или ободка с бантиком на голове. Отказ от черно-белых туфель на низком каблуке также был признаком взросления.

Дон Амендолия (Эмори Баттис): Шерилин была милейшим, прелестным созданием! С прекрасной фарфоровой кожей, что невозможно было поверить, что в жизни бывают такие красавицы. Девочка-конфетка, просто душка. Эмори Баттис отбирал девушек для работы в «Одноглазом Джеке» через отдел парфюмерии. Дэвид Линч был режиссером серии. Снимали сцену, где я в качестве посетителя борделя связан по рукам и ногам. Глаза завязаны, мой персонаж в шелковой пижаме и с накрашенными везде ногтями. Очень необычная картина. Рядом пылесосит девушка в ковбойской шляпе с синими волосами (на самом деле в сериале они красные). Такие странные сексуальные предпочтения были у Эмори.

Надвисая надо мной, она пыталась выведать нужную информацию, не помню какую. В сцене ее персонаж должен был душить мой, но она не могла этого сделать. Я твердил: «Все хорошо, Шерилин. Сдавливай горло! Моя рука вне кадра, если что, я до тебя дотронусь». Тяжело играть удушение, когда тебя на самом деле не душат. Она была такой милой и мягкосердечной, что не стала бы этого делать. (Смеется.) Она была лапочкой. Я ее обожал!

Ричард Беймер: Шерилин и я не сидели за чашечкой кофе. У нас были натянутые отношения. (Смеется.) Очень жаль, что Дэвид не давал нам веселиться вместе. Но была сцена, где я стучу в дверь, с явным намерением опробовать новенькую девочку. И оказалось, что в комнате находится Одри, которую только что приняли на работу в заведение сомнительной репутации. Только я постучал в дверь, как это перенесли на следующий сезон. А я надеялся, что авторы подольше растянут этот момент, но, наверно, телесеть посчитала это неуместным.

Дэвид Патрик Келли: Шерилин была чудесной, эмоционально играющей актрисой. Я наслаждался ее появлением в «Диких сердцем». Единственная ее сцена в фильме захватывала дух поразительным вживанием в персонаж, как и в моем первом эпизоде с поеданием сэндвича, она была изобретательна и идеально подходила на роль. А еще она из Детройта и ходила в школу в Гросс-Пойнте, куда и моя племянница, так что, работая с ней, я чувствовал себя как дома.

Калеб Дешанель: Шерилин обладала чарами Мэ-рилин Монро, будучи в одно и то же время и невинной, и невероятно соблазнительной, что меня удивляло. Собрание молодых актеров напоминало сериал «Американские граффити», потому что это были нераскрытые таланты, не виданные ранее на экране. Глубоко одаренные, со вполне сложившейся личностью.

Выразив желание помочь агенту Куперу в расследовании убийства Лоры Палмер, Одри пробирается в казино «Одноглазый Джек» в шестой серии. Чтобы проникнуть в местный бордель, она языком завязывает в узелок хвостик от вишенки, дабы впечатлить управляющую – мадам Блэки (Виктория Кэтлин). Эта наводящая на мысли сцена с восторгом была встречена аудиторией и средствами массовой информации, повысив популярность не только Фенн, но и сериала «Твин Пикс».

Шерилин Фенн: Я считала это глупостью. И сначала не поняла смысла. Сказали, что этим занимаются студенты, а в университете я не училась. И спрашивала: «Чем занимаются, вот этим?!» (Смеется.) Дэвида на площадке не было, он уехал по делам, и я спорила с Марком насчет этой сцены. Он говорил: «Шерилин, пожалуйста, просто сделай это. Это будет действительно смешно. Кто знает, тот поймет. Этот жест расскажет о ее способностях». А потом сцена превратилась в то, что я совсем не ожидала.

Калеб Дешанель: Помню, это показали в «Шоу сегодня вечером», как часть монолога. Сцена была достаточно длинной, чтобы люди успели прочитать между строк. Какое-то время в пятидесятых США подвергали цензуре всю очевидную пропаганду из России и другие пути проникновения информации, подрывающей устои страны. По многим критериям «Твин Пикс» был сериалом, способным выразить смысл на подсознательном уровне, не показывая ничего крамольного.

Харли Пейтон: Я сидел в ресторане с друзьями, и один из них продемонстрировал трюк с хвостиком от вишенки. Минуя два дня, я добавил его в сценарий. Через пару недель мы отсняли сцену и запустили в эфир, а месяц спустя об этом написал Джон Леонард в журнале «Нью-Йорк». Такая откровенность… и еще до появления Интернета, упаси нас боже. Забавная была сцена, и это был один из тех обезоруживающих моментов, когда чувствуешь, что узнал нечто сокровенное.

Венди Роби: Когда Харли Пейтон и Боб Энджелс написали сценарий, я прыгала от радости, в предвкушении увидеть, что еще они придумали. Когда я прочитала, как Одри берет хвостик от вишенки и завязывает в узелок, я смеялась так сильно, что упала с кровати. Это походило на: «Я должна увидеть это первой, и я должна быть на площадке, когда будут снимать эту сцену». Такой уж я была поклонницей.

Шерилин Фенн: В промежутке между сезонами, в мае или июне, мы с менеджером отправились в Нью-Йорк по делам, и когда люди на улицах начали выкрикивать мое имя, я поняла, что сериал добился успеха. Но это немного пугало: «Одри! Это Одри!» А я спрашивала: «Это они мне?» И менеджер отвечал: «Да, крошка, тебе». Мы остановились в номере отеля и нечаянно оказались в коридоре в одних пижамах, поэтому спустились в бар и принялись осваивать технику завязывания хвостиков от вишни. (Смеется.) Я должна была научиться это делать! В сериале трюк был ненастоящим, но в течение года Дэвид Леттерман уже три раза приглашал меня к себе на шоу, а я отказывалась, зная, что он попросит меня завязать узелок ртом, чего я не умела. (Смеется.) Это было приключением. И это было потрясающе.

История Маргарет Лантерман

После нескольких запоминающихся появлений в эпизодах первого сезона, в роли Дамы с Поленом, нежданно-негаданно Кэтрин Э. Коулсон стала известной личностью. Забавный персонаж, за которым было интересно наблюдать, вызывал широко распространенное любопытство, что повлекло за собой пародии на ее драгоценное полено в шоу «Субботним вечером в прямом эфире» и передаче «Улица Сезам». Прежде чем Дама с Поленом ожила на экране, мысль о создании мистического образа, выполнявшего функции посланника, вынашивалась в сознании Дэвида Линча и Кэтрин Э. Коулсон почти пятнадцать лет.

Кэтрин Э. Коулсон: Все сцены «Головы-ластика» снимали поздно ночью на территории поместья Доэни, в Беверли-Хиллс, где располагался Американский Институт Киноискусства (имении «Грейстоун», сданного администрацией города в аренду АИК с 1965 по 1982 год за 1 доллар в год, в надежде на ремонт и поддержание состояния помещений). Во время работы я надевала очки, а он [Дэвид Линч] всегда увлекался деревом, ведь его отец был исследователем (наверно, это гены взяли свое) в Лесной службе США.

Когда снимали сцену производства карандашей с ластиками – думаю, тогда это и случилось, – мы начали обсуждать идею ТВ-шоу. Дэвид подумывал о съемках мини-сериала, что для студента киноинститута было плохой затеей, но этот формат ему приглянулся.

Дэвиду пришла в голову мысль о создании сериала под названием «Испытаю свое полено с помощью всех областей знания» («Полено-всезнайка»). По сюжету, девушка всюду ходила с куском дерева из желтой сосны (или орегонской. Интересный факт – это дерево обладает хорошей адаптацией к пожарам и является символом штата Монтана), потому что по ней его отец когда-то писал диссертацию. Она будет носить полено от эксперта к эксперту, и вместе с ней мы будем узнавать больше о древесине и о роде занятий тех людей.

То есть смысл такой: если я отправлюсь к стоматологу, он усадит полено в кресло зубного врача, повяжет нагрудную салфетку и проверит временные кольца, рассказывая при этом о своей работе и об изменениях древесины. Идея заключалась в том, что каждую неделю назначается встреча с новым профессионалом в своем деле. Подобные мысли приходят в голову посреди ночи. Время от времени мы возвращались к этой задумке.

Время шло, Дэвид и Марк приступили к съемкам пилота. Дэвид позвонил мне и сказал: «Ты готова стать Девушкой с Поленом в пробной версии?» А я ответила: «Да, с удовольствием, но вот загвоздка, думаю, она уже давно не девушка!» (Смеется.) Он ведь позвонил спустя четырнадцать или пятнадцать лет после «Головы-ластика», поэтому мы решили назвать персонаж «Дама с Поленом».

Я вылетела в Сноквалми, захватив с собой наряд, который мы обсуждали, – шерстяную юбку в клетку и ботинки для лесорубов. И он добавил сцену в пилот, где я щелкала выключателем. Персонаж получил положительные отклики, поэтому они продолжили вставлять в сюжет эпизоды с Дамой с Поленом. Мы представили ее прошлое, узнали много нового о муже и пожаре, поставив на камин его фотографию. Образ расширялся, пока Дэвид и Марк продолжали писать, а все остальное – история!

До самой смерти в 2015-м Коулсон была владелицей и хранительницей того самого полена, которое носила на протяжении двух сезонов «Твин Пикс». По состоянию на 2017 год, текущее местонахождение полена неизвестно.

Кэтрин Э. Коулсон: Оно было сделано из желтой сосны. Там, где мы снимали, в городке Карнейшен, близ Сноквалми, штат Вашингтон, было не так уж много сосен, поэтому сотруднику отдела реквизита пришлось объездить немало мест, чтобы раздобыть правильное полено. До начала съемок сцены с выключателем Дэвиду предоставили на проверку несколько видов различных кусков дерева. Для меня он выбрал полено с двумя небольшими сучками. Я всегда приговаривала: «Ни одна древесная жизнь не была отнята». Они лишь отпилили одну ветвь. Полено было тяжеленным, ведь его только что срезали, и выделяло смолу, от которой мне становилось дурно. А по окончании съемок Дэвид сказал: «Оно должно быть у тебя». Я была польщена. И с радостью приняла полено на хранение.

На волне популярности сериала в Японии одна японская компания предложила выкупить у меня полено. И я поступила мудро, ответив: «Нет, полено не продается». А потом меня осенило, что дочь только что окончила учебу и эти деньги нам бы пригодились. (Смеется.) Но я бы не смогла его продать.

Когда нас пригласили на автограф-сессию в Лос-Анджелес, пришлось отправить полено по месту назначения курьером. Тогда я ужасно нервничала, потому что никогда прежде не выпускала его из поля зрения. Я отправилась в Федеральную службу доставки, и там спросили сумму объявленной ценности посылки. Я ответила, что около 275 000 долларов. Однажды мне назвали эту цифру. Услышав, что в таком случае пересылка будет стоить не менее восьмисот долларов, я заплатила стандартные пятьдесят. Они были сильно озадачены, что там такое в коробке, но я не сказала. Я не хотела, чтобы полено исчезло.

До 11 сентября я могла класть его в верхний отсек для багажа в самолете, а стюардессы подходили и говорили: «О, нам так нравится ваше творчество, а можно автограф?» – и если я говорила им, что находится над головой, они начинали лепетать: «Ух ты! У нас на борту полено! Не может быть!» Но потом администрация транспортной охраны предупредила, что перевозить полено в верхнем отсеке больше нельзя, иначе кто-то из пассажиров может пострадать. И теперь я не беру его с собой в самолет, потому что не могу проконтролировать безопасность полена.

Путешествие на ковре-самолете

21 мая 1990 года до мира «Твин Пикс» донеслись замечательные новости. После того как Дэвид Линч получил Золотую пальмовую ветвь на кинофестивале в Каннах за фильм «Дикие сердцем», Марк Фрост появился перед живой аудиторией в «Шоу Фила Донахью» в компании с Мэйдчен Амик, Дэной Эшбруком, Эриком ДаРе, Пайпер Лори, Шерил Ли и Пегги Липтон.

После скромных ответов на череду вопросов зрителей Фрост объявил, что «Твин Пикс» будет продлен на второй сезон по Эй-Би-Си. Два дня спустя публика увидела финал первого сезона. Заставив зрителя все лето мучиться догадками «Кто убил Лору Палмер?», Линч и Фрост превратили сериал «Твин Пикс» в мультимедийную сенсацию.

Марк Фрост: Я сохранил некоторую продукцию из полюбившихся сериалов шестидесятых. У меня хранился чемодан из «Агентов А.Н.К.Л.» (сериал 1964–1968), бывший моей главной гордостью в детстве, и я подумал: «А почему бы не выпустить что-нибудь, что понравится людям?» Первой идеей, которую мы разработали, стала книга «Тайный дневник Лоры Палмер» Дженнифер Линч, которая добилась успеха и заняла лидирующие позиции в списке самых продаваемых изданий газеты «Нью-Йорк таймс» на протяжении шести недель.

Кен Шерер (бывший исполнительный директор Lynch/Frost Productions): Я годами сотрудничал с Тони Кранцем, мы изучили немало рекламных контрактов и лицензионных предложений, остановив свой выбор на трех книгах («Тайный дневник Лоры Палмер», «Воспоминания специального агента ФБР Дейла Купера: моя жизнь, мои записи» Скотта Фроста и «Путеводитель по Твин Пикс»). Саундтрек пришелся на период, когда я ступил на борт вместе с Дэвидом и Warner Music. Переговорив с людьми, занимавшимися продвижением товара, мы развернули кампанию, заручившись поддержкой СМИ. Можете себе представить, насколько пристальным было внимание прессы. Мы действовали самостоятельно.

Майкл Зальцман: Мы подали запрос на получение разрешения выпуска книг, а ведь немногие сериалы могут похвастаться лицензионной продукцией. Это было действительно уникально, и я снимаю шляпу перед Тони, Марком и Дэвидом за содействие в деле. Вот тут-то и начался бизнес. Да, наверно, были футболки с надписями «Шоу Дика Ван Дайка» и «Я люблю Люси», но на сей раз мы вплотную занялись продвижением «Тайного дневника Лоры Палмер» и всего остального.

Филип Сигал: Одним из камней преткновения стало намерение выпустить дневник в форме книги, которую можно будет приобрести и открыть оставшиеся тайны Лоры Палмер. Руководство будто с цепи сорвалось! Мысль о том, что книга может содержать гораздо больше информации, чем сериал, только еще сильнее уносила их рассудок за пределы планеты. Ответной реакцией послужил заговор с печатной фабрикой, чтобы уберечь святая святых и держать в стороне компанию от творческой и духовной составляющей сериала.

Кен Шерер: Дженнифер [Линч] пригласили на передачу «Доброе утро, Америка», а книга расходилась как горячие пирожки. Она продавалась по всему миру, тираж был примерно полмиллиона копий. По тогдашним понятиям, для нас это был огромный успех. Дженнифер вложила всю душу в книгу и, конечно же, испытывала это прекрасное чувство – творческие муки, когда сомневалась и мучилась, что ничего не получится. Пару замечательных редакторов в Нью-Йорке были почитателями сериала и помогали ей в работе над книгой, побившей все рекорды продаж. На самом деле задумывался выпуск трех книг, и мне больше всего нравилась та, которую никто так и не увидел – «Путеводитель по Твин Пикс». Только потому, что мы приложили столько усилий, пытаясь воссоздать город, придуманный в головах Дэвида и Марка.

Марк Фрост: Мы обещали себе, что не будем производить ничего шокирующего или банального, только товары в стиле сериала. И лично рассмотрели каждое предложение, стараясь выбрать только ту продукцию, которая будет сохранять дух и атмосферу шоу. И я доволен тем, что мы выпустили.

Кен Шерер: Нам приносили говорящие поленья (их производство было отклонено) и еще много нелепых вещей, одна хлеще другой. Знатно мы тогда повеселились. Забавно было осознавать, что мои представления об абсурдности еще далеки от реальности.

Самый жесткий спор с Дэвидом Линчем у нас случился из-за футболок. В то время у нас на рассмотрении лежало двенадцать или тринадцать различных экземпляров; у меня до сих пор хранится парочка. Эксперты по лицензированию обратились ко мне с предложением выпуска спортивных футболок с надписью «Старшая школа Твин Пикс». И я смекнул: «Отличная идея. Нечего и думать». По идее, нужно было получить согласие Дэвида, но медлить было нельзя, и я дал положительный ответ. Когда образец футболки прислали на одобрение, я отправил его Дэвиду. А он пришел в ярость: «Это открытая реклама!» Тогда я думал, что потеряю работу.

Летом канал Эй-Би-Си повторил трансляцию первого сезона для зрителей, ожидавших выхода второй части сериала. Находясь в первых рядах поп-культуры, «Твин Пикс» привлек внимание самого кассового кинорежиссера всех времен и народов.

Харли Пейтон: После того как первый сезон показали по телевидению, случилось много удивительного. Например, мы с Марком оказались дома у Стивена Спилберга, уговаривая его открыть второй сезон. Все уже было обговорено. Долго рассказывать, в общем, моя первая жена [Тришиа Брок] – лучшая подруга Кейт Кэпшоу, так что я довольно хорошо знал Стивена, который был большим поклонником сериала, не пропускавшим ни одного эпизода. То есть реальным фанатом. Мы были приятелями и часто обсуждали серии. Как-то в разговоре он выразил желание, что было бы здорово снять хоть один эпизод. Летом я подошел к Марку и поделился с ним, сказав: «Неплохая идея, чтобы запустить второй сезон, не находишь?»

Марк Фрост: Меня пригласили в гости, и мы отобедали на кухне. А после сели и показали Стивену и Кейт черновой вариант седьмой серии (которую снимал я). На протяжении месяцев мы обсуждали вопрос, что, возможно, он ознаменует своим участием открытие сезона.

Харли Пейтон: Стивен лишь говорил: «Хочу, чтобы серия была страннее некуда, ох, мы и повеселимся». Получилось бы у него или нет, мы никогда не узнаем, потому что когда Марк сказал об этом Дэвиду, тот не задумываясь ответил: «Нет-нет, первую серию буду снимать я. Может, он поработает позже». Чего, разумеется, не случилось.

Марк Фрост: Когда мы засели за сценарий и закончили его, Дэвид сказал: «Я очень хочу это снять». А я ответил: «Безусловно, это твое право и привилегия». Стивен уехал на съемки фильма, и другого момента уже не представилось.

16 сентября 1990 года съемочная группа и актеры взяли перерыв от секретного производства второго сезона сериала, чтобы посетить церемонию награждений Прайм-таймовой премией «Эмми» «Твин Пикс» был номинирован в четырнадцати категориях за достижения в области драматического сериала, включая: Лучший сериал, Лучшая режиссерская работа (Дэвид Линч), Лучший актер (Кайл Маклахлен), Лучшая актриса (Пайпер Лори) и Лучшая актриса второго плана (Шерилин Фенн) За исключением основных категорий, «Твин Пикс» получил две награды в области технического исполнения: Лучший монтаж, Лучшая операторская работа (Дуэйн Данэм) и Лучший дизайн костюмов (Патриция Норрис).

Грег Файнберг: Без шуток, я ни разу не смотрел Премию «Эмми». Мне было все равно. Я не понимал, чего они добиваются. Они сказали, что номинировали нас на целый букет категорий «Эмми», а я лишь подумал: «Ладно. А четырнадцать – это хорошо?» Я понятия не имел. (Смеется.) Сейчас-то я уже более осведомлен (чем тогда) и понимаю всю соль, как это было забавно. Кучка невинных людей, пытавшаяся снять действительно стоящий сериал.

Харли Пейтон: Когда мы прибыли на «Эмми», с другой стороны прохода толпились «только свои» – актеры сериалов вроде «Тридцать-с-чем-то». Взглянув на Марка, я произнес: «Мы абсолютно не вписываемся в эту тусовку». (Смеется.) Мы пришлись не ко двору и убедились в этом позже, когда вручали премии. Наверно, наш сериал существовал вне телевизионного формата. Даже сейчас, по прошествии времени, это ощущение остается.

Кимми Робертсон: Мы не ожидали, что сериал номинируют по всем категориям. Нам оказали честь, что было очень лестно. Я думала, что либо мы выиграем все, либо нам скажут: «Нам нравится ваш сериал, спасибо, что пришли, но мы проголосуем за что-нибудь нормальное». Что и случилось. Тяжело было выбрать наряд и подготовиться к церемонии. (Смеется.) Не оказавшись в числе номинан-тов, я сильно напрягалась! И как люди посещают подобные мероприятия каждый год. Это же нервотрепка.

Шерилин Фенн: Получение Премии «Золотой глобус» и номинация на «Эмми» повысили мою самооценку как актрисы. Я даже не знала, что что-то происходит, пока учитель не разбудил меня в шесть утра и не сообщил. Это ничего не решало, но я была польщена и приятно удивлена.

Венди Роби: Мы сходили на «Эмми» как на экскурсию. Я собиралась появиться там в качестве спутницы Джеймса Маршалла. Когда он пришел забрать меня, мой парень помог ему завязать бабочку и пожелал удачи. А я примерила на себя подобие бального платья, и в таком виде мы отправились на «Эмми». (Смеется.) По прибытии нас усадили на места, и Ричард Беймер угощал всех закусками и питательными батончиками для поддержания боевого духа. Позже, на балу у губернатора, я танцевала с Дэвидом и Доном Амичи. Тогда Голливуд предстал для меня во всей красе! Это было безумное, сенсационное, чудесное событие.

На церемонии вручения Прайм-таймовой премии «Эмми» Американская телевизионная академия оказала холодный прием «Твин Пикс», но национальные средства массовой информации по-прежнему считали его лучшим сериалом на телевидении, когда Линч был на обложке журнала «Тайм», а Шерилин Фенн, Лара Флинн Бойл и Мэйдчен Амик украшали обложку журнала «Роллинг Стоун». Когда все взгляды были направлены на «Твин Пикс», Кайл Маклахлен открыл сезон шоу «Субботним вечером в прямом эфире», сыграв роль агента Купера в остроумной пародии.

Кайл Маклахлен: Передо мной открылись великолепные возможности, и опыт ведущего шоу «Субботним вечером в прямом эфире» стал одной из них. Это было незабываемо. До сих пор поддерживаю связь с Майком Майерсом, Лорном Майклзом и несколькими ребятами, с которыми мне довелось поработать. Я получил шанс применить на практике то, чему меня обучали в актерской школе, что было очень интересным. Меня готовили к работе в региональном и репертуарном театре, а это был маленький театр пародий, где за полтора часа действия ты примеряешь на себя разные роли. На короткое время я вернулся к театральным корням и наслаждался процессом.

Они хорошо потрудились. Пародию на «Твин Пикс» написал Роб Шнайдер в соавторстве с Дэвидом Спей-дом. Некоторые члены команды не смотрели «Твин Пикс» и поэтому интересовались деталями. Это также был первый сезон и для Криса Фарли, сыгравшего неподражаемого Лео. За всю передачу с Майком Майерсом у нас было три сценки: «Все шотландское», «Шестеренки», а в конце он преобразился в Малыша Майка.

Кэтрин Э. Коулсон: Я единственная смотрела «Улицу Сезам» в то время, потому что на руках был карапуз. Придя однажды на площадку, я сообщила: «Ребята, нас показали в “Улице Сезам”». Они сделали выпуск под названием «Двойной клюв» («Twin Beaks»), который был очень смешным, добавив музыку в стиле Анджело, а у всех Маппетов были двойные клювы. Показали и куклу в очках, копирующую мою манеру говорить, но это была Птица с Поленом, тоже с двумя клювами, а само полено имело две прорези. Хотела бы я найти ту запись, замечательный выпуск. Коржик тоже был там. Просто великолепно. Я принесла с собой кассету, и мы все с удовольствием посмотрели передачу и посмеялись.

Тони Кранц: Как будто мы летели на ковре-самолете. Мы меняли стандарты телевидения. Мы расширяли границы поп-культуры. Не зря сериал представили в стольких категориях наград «Эмми», ведь о нем говорили все. Это был такой волнительный момент, и для меня, молодого агента чуть за тридцать, он оказался переломным, ведь все знали о моей роли в проекте. Никто не добивался таких успехов среди моих напарников в агентстве. По сути являясь представителем, я выполнял функции продюсера. Я всегда буду считать этот период главным событием в своей карьере и с удовольствием отмечать его в резюме.

Время не ждет

Ричард Беймер: Не думаю, чтобы проект был настолько успешным, если честно. Не помню, чтобы просыпался на следующий день и слышал в трубку: «Мы стали мировым хитом». Оглядываясь назад, может, так и кажется, но канал не принимал сериал.

После месяцев позитивных откликов прессы и признания «Твин Пикс» лучшим Дэвид Линч и Марк Фрост оказались под нарастающим давлением руководства Эй-Би-Си, настаивавшего на том, чтобы подвести итог в деле Палмеров и двигаться дальше. В связи со снижением рейтингов к концу первого сезона компания потребовала в самое ближайшее время раскрыть секрет в наступающем сезоне.

Анджело Бадаламенти: «Кто убил Лору Палмер?» Когда разворачивался первый сезон, это знали только Дэвид, Марк и Бог. И это привело к трагедии. В основе лежал вопрос «Кто убил Лору Палмер?». Никто не знал. Тайны были визитной карточкой «Твин Пикс». Несмотря на новаторство сериала, все хотели знать ответ на этот вопрос, люди начинали нервничать. Администрация канала действовала на радость публике, жаждавшей узнать, кто убил Лору Палмер. Но они жестоко ошиблись. Как только объявили, кто ее убил, – все, это был конец. Мистика испарилась, а дальше было только переливание из пустого в порожнее. Все пошло под откос. Им стоило поддержать первоначальный замысел.

Дэвид Дж. Латт: Подбираясь к концу первого сезона, очень трудно удовлетворить любопытство публики, доселе сидящей по струнке, при этом подогревая интерес до следующего года. Лишь немногим сериалам удается это провернуть. Несмотря на хитрый фокус, большинство остались недовольными. По крайней мере, по моим ощущениям.

Чед Хоффман: Я вел переговоры, в первую очередь с Марком, что рано или поздно убийцу придется раскрыть. И если слишком долго разводить, аудитория начнет нервничать. Трюк заключался в том, что прежде чем раскрутить клубок «Кто убил Лору Палмер?», нужно нагнать страху не менее сильной тайной (если не больше), которая заставит людей прилипнуть к экранам. Так это работало. Нужно было прикрывать одни истории, закручивая другие. И я надеялся, что они справятся с этим после моего ухода.

Гэри Левайн: Нельзя раскрывать секрет, не подслащая пилюлю, нужно возместить утрату другими интересными линиями. Иначе зритель подумает, что у тебя кончилась фантазия, поэтому ты просто льешь воду, ни на шаг не двигаясь вперед.

Филип Сигал: Они безбожно настаивали на раскрытии убийцы. Это было в приоритете, но Марку и Дэвиду было плевать. Телекомпания неистовствовала, погрязая в домыслах и предположениях. Конфликт был очень серьезным, а давление огромным, и никто не желал ничего слышать. Я присутствовал на заседании совета директоров, где руководство канала почти что придавило авторов кувалдой, требуя раскрыть убийцу. Да только они и сами не знали, кто убил Лору Палмер! Не было никакой конспирации – вот в чем была правда.

Роберт Бауэр: Вроде бы я обсуждал с Дэвидом и Марком, что Джонни Хорн мог быть потенциальным убийцей. Может, они не рассматривали этот вариант на тот момент или пускали пыль в глаза, но мы говорили на тему «Так, что будем делать с убийством?». Предположу, что в то время у них не было ни одной зацепки. Они попросту творили, что хотели, так, как хотели, на сетевом телевидении. Жаль, долго это не продлилось.

Шерил Ли: Я полностью доверилась Дэвиду и Марку в том, что они сами решат, когда раскрыть убийцу. Им было лучше знать. Они создали этот проект и написали к нему сценарий. С тех пор я побывала на многих передачах и приняла участие в телесериалах в качестве приглашенного гостя или актрисы, и там все четко расписано. Женщина должна выглядеть определенным образом и подобающе себя вести, а репликами нужно угождать зрителю. Это очень ограниченная область для творчества, что нередко расстраивает.

Тони Кранц: Дэвид знал (как и Марк, скорее всего), что в ту минуту, когда они обнародуют убийцу, люди переключатся на другой канал. Смерть Лоры Палмер никогда не имела первостепенного значения. Но когда сериал ушел на перерыв, стремление разгадать секрет разрослось до неимоверных масштабов, так забив голову публике, что стало проблемой номер один, вынудив Эй-Би-Си конкретно настаивать на решении вопроса.

Кен Шерер: Не думаю, что Дэвиду и Марку было до этого дело [кто был убийцей]. Я говорю в хорошем смысле. С помощью уникальной концепции сериала они только начали переделывать телевизионные традиции. Одним из самых первых собраний, на которых я присутствовал, была встреча с Бобом Айгером (главой компании на тот момент) и его командой, где они умоляли авторов открыть секрет в следующем сезоне.

Они просили их, потому что знали об этих «телевизионных традициях». Выходя из зала, окончательного решения принято не было, но для меня было очевидно, что эта парочка не намерена подчиняться. Наверно, ими двигало то, что тайна оставалась тайной для всех.

Премьеру второго сезона сериала «Твин Пикс» перенесли на новое время трансляции – в субботу вечером. В восьмидесятых, с появлением видео для домашнего просмотра, вечерние субботние рейтинги упали, но Эй-Би-Си оправдывала свое сомнительное решение в прессе, заявляя, что эта категория зрителей долгое время не учитывалась и подобный шаг улучшит показатели в ближайшее время, разнообразив качество программы передач. После того как бывшему руководителю отдела исследований и разработок компании, Алану Вуртзелу, задали вопрос, сделано ли это было намеренно, чтобы убрать сериал на второй план, он ответил: «Я просто не помню. Иначе бы сказал».

Марк Фрост: После оглушительного успеха выхода сериала по четвергам и обсуждения увиденного следующим утром на работе перенос показа на субботний вечер выглядел как намерение убить все на корню. Зрителей, для которых предназначался наш проект, в субботу не было дома! Мы предоставили каналу точные цифры и графики, вплоть до данных о том, во что одевалась наша целевая аудитория, и все закончилось тем, что они отградили ее от просмотра. Их поступок был безрассудным, но права голоса нам не давали. Есть у меня свои предположения на этот счет, но уж «что было, то было». Здесь мы и застряли.

Филип Сигал: С точки зрения программного планирования Эй-Би-Си четверг считался самым убыточным днем. Компания пробовала нанимать молодых авторов на четверг, и что бы мы ни делали, если в составе были юные актеры, людей постарше они не интересовали. Таким образом, при составлении графика трансляции бытовало мнение, что в четверг телевизор смотрят в основном пожилые люди. Они хотели выбрать правильное время, чтобы привлечь молодую аудиторию. Стратегия была рассчитана на то, что перед выходом из дома в субботу молодежь захочет посмотреть сериал.

Майкл Зальцман: Мне кажется, Эй-Би-Си с самого начала невзлюбили сериал. Наверно, они надеялись получить шоу в стиле «Уолтонов» или «Блюз Хилл-стрит». Судя по родословной Марка Фроста, по всей вероятности, они подумали, что могут положить подобный сериал в свою копилку достижений, но, увидев результат, не знали, что с ним делать.

Мэйдчен Амик: Меня не оставляло ощущение, что компания не хочет брать на себя ответственность за проект. Они не были заинтересованы в сериале, выходящем далеко за рамки стандартов телевидения того времени. Наверно, рассуждали: «Во что нас втянули?» Для меня выход каждой серии по телевизору был чудом.

Питер Майкл Гетц: Я снялся в более чем двухстах сериях на телевидении, и всегда за процессом в сторонке наблюдало начальство в костюмах. Они очень консервативны и придерживаются правил. Когда заступаешь за границу, стараясь быть смешным, они беспокоятся, как на это отреагирует широкая аудитория – общий знаменатель. Но «Твин Пикс» нельзя было причесать под одну гребенку.

Аль Стробел: Парни в костюмах также были не согласны с одобрением Дэвида и Марка окончательных вариантов сцен. Снимали эпизод, где за Жераром приходят копы, чтобы арестовать его, только что вышедшего из душа в одном полотенце. Тут площадка наводнилась злобными надзирателями: «Мы не можем показывать полуголого инвалида! – кричали они. – Семьи же будут смотреть. Дайте ему мокрую футболку». В итоге они дозвонились до Дэвида, по месту, где он снимал фильм «Дикие сердцем». И Дэвид ответил им, что никаких футболок, другие сцены уже отсняты для монтажа.

Гэри Хершбергер: Я отчетливо чувствовал, что телесеть не знает, что делать с проектом. Они думали: «Мы выпустили льва из клетки. Что нам теперь делать?» Канал перенес трансляцию на субботу, которую мы, актеры, считали местом, где погибают все прекрасные шоу. По неведомой причине они сделали это, не зная, как быть. Не было повода переносить сериал с четверга на другое время, ведь все шло хорошо.

Марк Фрост: Главное, против чего мы боролись, было то, что телесеть понятия не имела, о чем был наш сериал. Да, они удачно разрекламировали его после того, как Дэвид объяснил им суть, но компания будто настроилась на уничтожение проекта.

Кен Шерер: Эй-Би-Си не хотели оставлять сериал, и я знаю это по факту, потому что до того, как получить работу в «Lynch/Frost Productions», я беседовал с главой компании. Представляя интересы Американского института киноискусств, я упомянул Дэвида Линча и «Твин Пикс», и тот парень закатил глаза.

Марк Фрост: Боб [Айгер] был решающим человеком на Эй-Би-Си после ухода Чеда Хоффмана. На тот момент он управлял каналом. По всем вопросам мы разговаривали с ним. Если честно, он был честным и прямолинейным, даже когда (в их глазах) рейтинги сериала упали. Он откровенно заявлял правду, не стараясь ее приукрасить. И я это ценил.

Кен Шерер: Нужно отдать должное Бобу [Айгеру] и Теду Харберту, потому что они действительно верили в сериал. Стоит только оценить последующие достижения Айгера, не боявшегося рисковать, например его преобразования в компании «Дисней». Мне кажется, корпоративный Нью-Йорк ненавидел проект, не думая, что Америка откликнется, и когда это случилось, сильные мира сего просто взбесились. Парни в костюмах ненавидят ошибаться, поэтому они заключили нас во временные рамки, перенеся показ сериала.

К тому же с точки зрения компании проектом они не владели и не были к нему причастны. «Твин Пикс» был одной большой семьей. Марк и Дэвид владели им, наверно, поэтому Эй-Би-Си предвзято относились к сериалу. Будучи на самом дне, они не получали прибыли, а лишь подняли себе рейтинги и обеспечили дополнительную рекламу.

Обратная сторона

Наваждение

Производство второго сезона «Твин Пикс» началось в середине июля 1990-го, как только Дэвид Линч и Марк Фрост проложили для сериала путь в будущее. Политика телекомпании и медийная карусель бушевали, поскольку повышенные запросы на предстоящие двадцать два эпизода предполагали создание нового увлекательного содержимого – все в традициях прославленного первого сезона.

Марк Фрост: Второй сезон, в силу уже существовавших серий, оставленных за плечами, должен был начинаться как знакомое шоу, в отличие от первого. Все эпизоды первого сезона мы написали до начала съемок или хотя бы знали, в каком направлении будем двигаться. Во втором же сезоне пришлось вернуться на стартовую линию, все начинать с нуля, сочинять истории, придумывая на ходу. Времени на размышления не осталось, мы оказались в трудном положении, понимая, что нужно на-создавать так много новых ситуаций и упорядочить так много историй. Дэвид не присутствовал на площадке столько, сколько было нужно, занимаясь «Дикими сердцем». Поэтому мы больше не могли полагаться на сообразительность друг друга, и атмосфера стала совсем другой.

Харли Пейтон: Я не задумывался о втором сезоне. Да, я надеялся, что он будет, но впервые работал на телевидении, поэтому все было в новинку! С появлением второго сезона, меня сделали продюсером, чему я был рад, и этим меня избаловали навсегда. Любопытно было наблюдать за поддержанием баланса во втором сезоне, в котором были свои взлеты и падения, но я все равно с нежностью вспоминаю это время.

Премьера второго сезона, поставленная Дэвидом Линчем, начиналась ровно с того места, где кончался первый сезон, раскрывая дальнейшую судьбу многих персонажей. Пока агент Купер лежит раненый и истекает кровью на полу в своем номере, его навещает пожилой официант (Хэнк Уорден), что совпадает с появлением Великана в видении Купера (Карел Стрейкен), дающего три подсказки в установлении личности убийцы Лоры Палмер.

Марк Фрост: Когда появилась мысль о Великане, мы знали, что он будет частью другой реальности, ставшей неотъемлемой составляющей Вершин (Peaks). Потребовались субъекты, которые заполнили бы это потустороннее место, вписавшись в атмосферу. Это – сказочная территория мифов, поэтому образ Великана идеально послужил этой цели. Когда мы попробовали снимать Карела так, как хотел Дэвид, мы увидели связи между персонажами, населяющими этот мир, и углубили данную линию повествования.

Кайл Маклахлен: Я прочитал сценарий и подумал: «Купера застрелили, что же дальше?» Поэтому идея создания Великана, посетившего Купера, показалась мне гениальной. Думаю, мы сделали большой шаг вперед. Деталей съемок я не помню, только что Карел на самом деле был очень высоким, а Купер очнулся – я рад был узнать, что его не прикончили! А еще из коридора показался старина Хэнк [Уорден], вот же старый пройдоха.

Карел Стрейкен (Великан): Это была первая серия нового сезона, а на площадке ходило много слухов о том, что руководство канала, по которому транслировали «Твин Пикс», негодует, что не может контролировать процесс производства, и планирует выставить сериал на задворки, сместив время показа. Так что когда снимали сцену, где официант-Хэнк заходит в номер, еле волоча ноги, я думал: «Господи! Он так никогда не дойдет. А это только первая серия! Люди скорее переключат канал, и это будет еще одним аргументом в пользу телекомпании!» (Смеется.)

Я был обеспокоен судьбой сериала, не устанут ли люди наблюдать за таким медлительным человеком, или все пройдет хорошо. На полпути этих поползновений Дэвид Линч крикнул: «Снято!» И я уже думал, что сейчас он попросит актера идти немного быстрее. (Смеется.) А он сказал: «Хэнк, то, как ты идешь… Не мог бы ты двигаться намного медленнее!» Таким был мой первый опыт работы с великим Дэвидом Линчем. Он оправдал мои ожидания. Все было «по первому разряду». (Смеется.)

Стивен Джилленхал (режиссер 27-й серий): Я посмотрел много серий, но не все и, впервые увидев на экране Великана, подумал, что он – лучший не только как герой на телевидении но и лучший кинообраз из тех, что я знал. Должен заметить, задумка была шикарная.

Дуэйн Данэм (режиссер видеомонтажа 8-й серии): Добавив в проект Великана, Дэвид установил планку для последующих серий, которой заинтересовал меня. Не так просто было показать появление этого огромного парня из воздуха, похожее на видение или сон, но при этом выглядевшее ощутимым. До тех пор пока мифологическая реальность могла быть хоть как-то связана с убийцей Лоры Палмер, для меня это имело смысл.

Майкл Хорс: Я самый опытный старожил во всем чертовом Беркли. Но те, кто вырос в традиционной индейской общине, знают, что духи окружают нас повсюду, а добро всегда борется со злом. Я понимал, к чему все ведет. Дэвид и Марк знали о стойкости человеческого духа. В древних индейских легендах упоминаются существа за гранью человеческих возможностей, и авторы буквально открыли обществу глаза на то, что все это реально и находится за пределами нашего мира.

Марк Фрост: Я хотел добавить слой метафизического материала, что Дэвид полностью поддерживал. Это пустило корни сериала немного глубже в землю, выражая нашу мысль: жизнь – это не просто цепь событий, которые с тобой случаются, но и существование на грани другой реальности, от которой ты постоянно получаешь сообщения или контактируешь с помощью подсознания. Никто не знает наверняка, правда? Границы этого места не определены, что придает еще больше таинственности за рамками очевидного.

Вдохновленное тем самым свободным творчеством и открытым сотрудничеством в предыдущем сезоне, в первые часы второго сезона повествование захватывало дух, подбираясь все ближе к раскрытию убийцы Лоры Палмер.

Фиби Огустин (Ронетт Пуласки): Мне врезался в память один случай, когда мы снимали сцену в больнице, где Ронетт вспоминает убийцу Лоры и трясется в страхе. Наверно, Дэвид втайне сочувствовал мне, потому что я вся была в синяках после съемок, поэтому он достал пластинку жевательной резинки из кармана и положил над объективом камеры, сказав, что как только я дотянусь до нее, так сцена будет закончена. Каждый раз, когда жую жвачку, я вспоминаю этот момент! Съемки потребовали усилий. Я очень старалась соответствовать персонажу и вжиться в роль, но мир Ронетт был не очень-то дружелюбен.

Мигель Феррер: Мне нравились многие сцены. Вроде бы в первой серии второго сезона был эпизод, где этот парень [ «Большой Эд» Херли] рассказывал, как ослепла его женушка. Он говорил со всей серьезностью свой монолог, а я прилагал неимоверные усилия, чтобы не рассмеяться, потому что это было уморительно, а он был таким деловым. Увидев, как я начал краснеть, Линч сказал: «Альберт, если считаешь это смешным, так смейся!» А я ответил: «Правда?» И он добавил: «Ну конечно». Так что слов у меня не было, и пока Эд излагал тяжелую историю о том трагическом событии, где его жена потеряла глаз, я хохотал как сумасшедший. Было здорово.

Рэй Уайз: Мне запомнилась сцена, где я прихожу в офис Бена Хорна и тот встречает меня с братом. Я говорю: «Я вернулся! Я в порядке!» – и начинаю петь. (Смеется.) А они – поддерживают меня глупыми танцевальными па. Бен вроде бы запрыгнул на стол, а его брат стал вытворять странные сальто. Это было так необычно, что я тоже уловил момент, и их импровизации пришлись в тему. Безумное действо.

Дэвид Патрик Келли: На съемочной площадке мы были весьма изобретательны. Взять хотя бы сцену с победным танцем, когда приходит отец Лоры. Мы с ходу придумали продолжение. Мой замечательный наставник Марсель Марсо обычно ставил стул за сценой, чтобы я мог насладиться его представлением. Танцу «червяк» я научился у него в первой школе мимов («L’ecole International de Mime»). Даже у самых талантливых мимов бывали темные души.

Ричард Беймер: Я отошел в сторонку, переминаясь с ноги на ногу, чтобы разносить новую пару туфель, которые они купили для меня. Дэвид увидел и спросил: «А что ты делаешь?» А я ответил: «Решил разносить обувь. В детстве увлекался чечеткой, вот, захотелось вспомнить пару движений». И он сказал: «Отлично, используем это в следующей сцене!» Я засомневался: «Но, Дэвид, в этой сцене я с Лиландом и братом, тем более в ней я заключаю сделку об убийстве!» А он ответил: «О, это будет чудесно!» Как только я попривык к методам работы Дэвида и понял, чего он ждет от актеров, а для импровизации не нужно особых причин, – все стало гораздо веселее.

Дэна Эшбрук: Мне нравились все сцены с Бриггса-ми – моими любимыми. Шарлотта Стюарт и я до сих пор дружим, да и с Доном [Дэвисом] мы общались до самой его смерти (2008). Шарлотта источает вокруг себя любовь. Работать с ней одно удовольствие, а Дон часто серьезно помогал мне в работе, когда мы оба были заняты в сцене. Он был прекрасным актером. Он помогал мне лучше играть. И я любил каждую сцену с ними.

Мэйдчен Амик: Одна из моих любимых сцен – когда мы с Бобби кормим парализованного Эрика [ДаРе] протертым пюре, и тут он начинает икать и заплевывает меня едой. (Смеется.) Когда все трое персонажей собирались вместе на площадке, они редко уживались друг с другом.

Эрик был полной противоположностью своего персонажа. Он был такой белый и пушистый, что порой сложно было отделить его очарование и доброту от образа на экране, но они [режиссеры] умело ставили сцены и давали понять, что нужно делать через сценарий. То, что было написано на страницах, действительно вызывало ужас. Поэтому мы просто следовали тому, что говорили, и результат не заставил себя ждать.

Дэна Эшбрук: Харли Пейтон написал сцену вечеринки [13-я серия], она была классной. Прочитав текст, я надеялся, что у меня получится сыграть реалистично. Было весело, мы хорошо провели время. Эрик, правда, держался молодцом. Нелегко ему пришлось терпеть мои издевательства над собой, находясь в бездвижном состоянии. Тяжело оставаться безразличным, когда тебя тянут за ворот или колют, производя другие неприятные манипуляции.

Лесли Линка Глаттер: Что ж, со временем, Эрик должен же был получить по заслугам… и сыграть парализованного персонажа, не в силах пошевелить ни единой мышцей, не иметь возможности понимать происходящее, как, например, когда резко упал в торт, на смех Дэне и Мэйдчен. Как часто режиссеру предоставляется подобный материал?

Воплощение зла

Фрэнк Силва (Убийца БОБ): Сначала я должен сказать, что БОБ был случайностью. С первого дня в сценарии его не существовало совсем. Это было абсолютно невероятное происшествие. По сути, сей инцидент произошел на съемках оригинальной пилотной версии. Я был членом съемочной группы, художником-декоратором из художественного цеха.

Необыкновенная история появления Убийцы БОБа на протяжении лет многократно пересказывалась Дэвидом Линчем, актерами сериала и членами съемочной группы. Почти каждое упоминание о том событии, уже ставшим городской легендой, уходящей корнями в 1989-й, окрашивается все новыми деталями. Точно известно, что Фрэнк Силва оказался на площадке «Твин Пикс» в качестве сотрудника съемочной группы и был увековечен на пленке как самый страшный злодей проекта.

Грэйс Забриски: Большинство моих воспоминаний касается моментов, более-менее связанных со мной. Находясь там, наблюдая, становясь свидетелем непредвиденных ситуаций, которые Дэвид превращал в нечто потрясающее, включая в ход действия, будто ошибки и не было вовсе. Из всех случайностей любимейшей для меня стал казус с Фрэнком Силвой. Во время съемочного процесса никто не должен двигаться на площадке, пока идет запись. Но Фрэнку потребовалось взять что-то в этот момент (может, реквизит, может, чашку кофе), с уверенностью, что не наделает шума и не попадет в камеру. Но он лишь так думал.

Камера была на мне, когда, скорбящая по утрате, я прилегла на диван, накачанная лекарствами. Фрэнк находился в прихожей. И тут ему понадобилось пересечь дверной проем в противоположной стене и что-то взять. Это было несложно сделать, так как в кадр не попадало. Но над диваном висело зеркало. Глядя на изображение, Дэвид мог видеть зеркало надо мной и то, что отражало зеркало по ту сторону комнаты… И то зеркало, в котором крался обратно к выходу Фрэнк, пытавшийся проскользнуть в дверь, отражалось в моем.

То есть Дэвид увидел его в зеркале над диваном. Как Фрэнк пробирается мимо. Однажды нам придется сделать презентацию в «Пауэр Пойнте» или анимацию, как это было, чтобы все почувствовали магию этого грандиозного казуса. И во время просмотра гораздо глубже проникнуться умением Дэвида различать чудесное в том, чего не должно было быть.

Шерил Ли: Я обожала Фрэнка. Ни один из нас не забудет тот день, когда он показался за спинкой кровати и выглядывал оттуда, пока камера обводила взором комнату и приближалась к нему. Тогда Марк и Дэвид удалились и начисто написали новый персонаж и придумали диалоги. Один из самых восхитительных моментов, которые я наблюдала. Дэвид не стеснялся копнуть глубже, он не списывал со счетов случившееся перед тем, как сказать: «Снято! Фрэнк, брысь из кадра. Мы продолжаем». Его удивительная способность многому меня научила. На роскошном примере ситуации с Фрэнком я поняла, как это важно: уметь поддаваться творческой энергии, что сильнее всех нас, и доверять волшебству в работе.

Кайл Маклахлен: У Фрэнка были длинные волосы и отличительные черты лица. Он был одним из милейших парней, которых вы встречали, и просто прекрасным человеком. Этот трудяга потрясающе оформлял интерьеры на съемочной площадке. Дэвид лишь подумал: «О, это может быть интересным». То, что Дэвид смог уловить, что случайный инцидент принесет пользу проекту, – сродни качеству гения. И с помощью своего видения образа он легко направил «Твин Пикс» в другое русло, расширив рамки повествования.

Рэй Уайз: Я не был до жути напуган, потому что знал Фрэнка как мягкого, добродушного парня. Образ рычащего БОБа шел вразрез с его настоящим характером. Я хорошо общался с Фрэнком и понимал, как тяжело будет откликнуться на его игру и испугаться.

У него были длинные красивые волосы с сильной проседью и лицо, которое хорошо бы смотрелось на монете в пять центов. Его физиономия могла бы быть высечена на горе Рашмор. Он обладал удивительно запоминающейся внешностью, и мне кажется, во всеобщем понимании, именно так должен был выглядеть злой дух. Но нет, лично я его не боялся, это же был Фрэнк. (Смеется.)

Фиби Огустин: Как же меня колотило, пока я шла, осторожно ступая по железнодорожным путям, глядя перед собой [в пилоте]. Во время съемок на мосту меня жутко пугал один из присутствующих. При этом он ничего не делал – просто вызывал неприятные ощущения.

Я позвала Дэвида и спросила у него, что это за человек и должен ли он быть на площадке, потому что побаивалась. А Дэвид тихонько шепнул: «Никому не говори, но это плохой парень». А потом выяснилось, что это был великий Фрэнк Силва! Я познакомилась с ним позже, и он оказался добрейшей души человеком – не имевшим ничего общего с тем, что я вообразила в сцене на мосту, или с Убийцей БОБом.

Фрэнк Силва: Никогда не думал, что буду сниматься в сериале. Об этом сообщили в последнюю минуту, сказав: «Можно тебя на площадку? Ты нам нужен» А когда я пришел и спросил: «Ну-с, что мне нужно делать?» – мне ответили: «Вообще-то не знаю». И я полюбопытствовал: «А Дэвид знает?» Они отозвались: «Наверно». Тогда я пошел к нему и поинтересовался: «Дэвид, что я должен сделать?» А он ответил: «Я еще не уверен».

Мигель Феррер: Ну разве не фантастика: мало того, что парень из художественного цеха неожиданно становится актером, так он еще и получает удостоверение Гильдии киноактеров США и превращается в Убийцу БОБа? Как человек он был совсем не похож на Убийцу БОБа. Как такой нежный, милый, добрый и тихий парень мог обернуться в это существо, вызывавшее дрожь в поджилках? Диву даешься.

Фрэнк Силва: Каждый раз, когда я появлялся в кадре, Дэвид был режиссером. Мы знакомы целую вечность, наша дружба и отношения продолжаются, с ним мне всегда комфортно. Разумеется, я нервничал, но понимал, что ему было нужно. И когда меня позвали на площадку, сказав: «Можно тебя? Будешь сниматься в одной из серий», – я откликнулся: «Ой, ладно, что мне нужно делать?» – «Хм, мы пока еще не знаем, просто приходи». И когда я явился туда, режиссером был Тим Хантер. И я запаниковал: «Только не это! Какой кошмар! Серьезная работа с настоящим режиссером!»

Тим Хантер: БОБ был приятным малым и вовсе не вызывал ощущение страха на площадке. И кажется, я совершил ошибку, пытаясь сделать его устрашающим. Когда я увидел, как Дэвид первый раз поместил его в кадр, это было так тонко и жутко, что я засомневался в своей правоте, заставив неопытного актера гримасничать. От этой сцены пробегал холодок по спине, в то время как я старался нагнать страху. Мне кажется, вышло не совсем удачно. Всегда считал эту сцену одним из показателей гениальности Дэвида, его способность уловить нужное настроение, даже не пытаясь.

Джонатан П. Шоу: Мы обитали в монтажной, ничего не зная о последних событиях. Ходили слухи, что Убийца БОБ на самом деле был декоратором на площадке. И он отлично подходил на роль. Однажды вечером я задержался один в студии в Голливуде, было уже поздно.

В дверь постучали. Я встал и прошел до конца коридора. Темень была, хоть глаз выколи, и когда я включил свет – передо мной стоял БОБ! (Смеется.) Он принес какой-то материал! Я до смерти напугался. Каково было обнаружить его стоявшим за дверью, ни разу его не видев! Да уж, это было непередаваемо. (Смеется.) Еще одна прелесть работы с Дэвидом. До чего же жуткий малый! Идеально подобранный. Он вообще разговаривал?

В течение первого сезона «Твин Пикс» любопытный персонаж Убийца БОБ появлялся лишь на листовках «Вы видели этого человека?» и в коротких видениях Сары Палмер и агента Купера. Во втором сезоне кадров с ним стало больше, но неоднозначность образа сохранилась. Однако с каждым спонтанным появлением на экране персонаж все глубже проникал в сюжетное полотно сериала. Фрэнк Силва скончался 13 сентября 1995 года, в возрасте 44 лет, оставшись главной изюминкой во вселенной «Твин Пикс».

Аль Стробел: Мир никогда не узнает, каким добрым и хорошим человеком был Фрэнк. Осознавая свой непрофессионализм в актерской профессии, он был счастлив помочь проекту. После всех этих «страшнючих» моментов он раскалывался в беззвучном хихиканье. Его будет не хватать.

Лесли Моралес: До того как уйти из жизни, Фрэнк был моим декоратором на площадке и ближайшим другом. Он был одним из самых славных парней на земле. На первый взгляд он казался воплощением зла, но при личном общении оказывался полной противоположностью своей внешности. Он знал, насколько сильное производил впечатление, и был благодарен моментам славы и популярности.

Когда он не был занят на съемках, он помогал мне в работе. После «Твин Пикс» мы еще несколько лет сотрудничали вместе. Он устраивал шикарные званые обеды, обладал чудесным домом. А когда работал в антикварной лавке и я зашла повидаться, а там увидела нечто особенное, он подарил мне это на Рождество. Я все еще храню его подарок. Таким он был. Если вам что-то нравилось, он делал все, чтобы это достать. Вы задаете мне такие вопросы, и я теряюсь. Он был очень добрым и милым человеком. Время от времени он закупал для меня реквизит. Он знал в этом толк. Работая на съемках, я обращалась к нему: «Фрэнк, не могу найти, и все тут». И через сутки нужная вещь появлялась на площадке.

Вместе навсегда

В свои лучшие моменты «Твин Пикс» обладал запалом импровизаций, прекрасной музыки, безмятежного спокойствия на поверхности и надвигающейся угрозы опасности, включая сцену в девятой серии, где Джеймс, Мэдди и Донна поют тоскливую балладу «Лишь ты и я» в гостиной Хейвордов.

Джеймс Маршалл: Дэвид обратился ко мне: «Хочу, чтобы ты спел. Ты не против? Слышал, ты играешь на гитаре. И довольно неплохо!» И я ответил: «Конечно, а в каком стиле?» И Дэвид добавил: «О стиле подумаем позже, Анджело будет с нами на площадке. Увидимся через полчаса». Так на съемках оказался синтезатор, вроде бы в доме Донны. Здесь же мы сочинили и исполнили песню, что было забавно.

Анджело обладал особенной аурой – он излучал веселье, энергию и работал с огоньком. Он спросил: «Ну, Джеймс, какие мысли?» И я ответил: «Думаю, что-то в стиле пятидесятых, но… что-нибудь лиричное, в стиле ритм-н-блюза, такая цепляющая за душу любовная баллада, вроде “Только ты” (“Only you”)». Песня, похожая на нее, но действительно тоскливая. Напоминающая эхо в стиле Джона Леннона».

И Анджело начал наигрывал на синтезаторе мелодию в стиле рок-н-ролла пятидесятых, а остальные повытягивали шеи, пытаясь подобрать слова. Тут Дэвид запел [в стиле группы «Platters»] «Только ты…» И Анджело присоединился: «Ты…» – и аккомпанировал, пока Дэвид пел: «Лишь ты…» – и после: «Лишь ты-ы-ы-ы-ы» и «я-я-я-я-я-я»… (Смеется.) Пока мы веселились и дурачились, сочиняя слова, Дэвид заканчивал песню словами «вместе навсегда».

Они сказали, что встретимся в звукозаписывающей студии. Мол, будь готов играть на гитаре. И когда я пришел, они уже все записали! Анджело сказал: «У нас тут нашелся гитарист, мы все сделали, тебе надо только спеть». А я расстроился, надеясь исполнить и партию на гитаре, и спеть. Хотел взять высокие ноты, но эти были слишком высокими для меня. Фальцет с очень высоким регистром заставил меня попотеть. Потребовалось три дополнительных дубля. Если б только я сам себе аккомпанировал! Дэвид просто сказал: «Я думал, ты сможешь!» (Смеется.)

Баллада «Лишь ты и я» иронически связана с одним из самых страшных моментов во всем «Твин Пикс», когда после исполнения песни Мэдди представилось, как наяву, кошмарное видение преследующего ее Убийцы БОБа.

Шерил Ли: В студию меня привел Анджело Бадаламенти. Обожаю его. Я так стеснялась петь балладу, но поработать с Анджело и Дэвидом было честью и так волнующе! Поэтому мои воспоминания от этой сцены отличаются от впечатлений зрителей.

После того как я сыграла Лору, акт явного насилия, свидетелем которого могла стать аудитория, давно отложился в моем подсознании как часть ее жизни. Подобные моменты не выбивали меня из колеи, потому что все к этому вело – они всегда были между строк. Для зрителя угроза то появлялась, то исчезала, для меня же она присутствовала всегда.

Фрэнк Силва: Иногда Линч говорил общими фразами, ничего не объясняя толком. Как в сцене с Мэдди, Донной и Джеймсом. Дэвид сказал: «Так… Пусть Фрэнк появится в комнате и, может, даже перепрыгнет через диван!» И все. Потом он давал сигнал оператору, и они расставляли освещение. Затем давали указания первой команде съемочной группы, которая и была на площадке. Я стоял там, в столовой, когда Дэвид подошел ко мне и сказал: «Фрэнк, ты подбираешься ближе, и все такое… Ты знаешь, что делать!» А потом крикнул: «Мотор!»

Вместо того чтобы перепрыгнуть, мне это показалось неудобным, я перелез через диван. Когда я занес ногу за спинку, Дэвид сказал: «Ползи дальше». И я продолжил двигаться вперед, а он молчал. Не произнес ни «Стоп» ни «Снято». А я все устрашающе полз и полз. Меня всегда учили, что нельзя смотреть в объектив, то есть нельзя смотреть прямо в камеру. Поэтому я крался вперед, но отводил взгляд. И тут Дэвид сказал: «Снято! Это было прекрасно, Фрэнк! Давай еще раз, только сейчас смотри прямо в камеру!» Так мы отсняли два дубля. И я двигался прямо на камеру.

Естественный отбор

Рассвет второго сезона, осветивший невиданные ранее горизонты, потребовал введения новых приемов дабы сбросить старую кожу первого сезона и продвигаться дальше в будущее. Внешний вид и отношения также менялись как за кулисами, так и перед камерой, создавая атмосферу новой главы в истории сериала.

Харли Пейтон: Что произошло за лето, так это то, что многие актеры решили внести изменения в своих персонажей. Одри, например, решила, что больше не хочет быть фетишизированным сексуальным объектом в носочках и сандаликах. Она решила больше походить на кого-то вроде Кэтрин Хепбёрн (американская актриса, икона стиля. С аристократическим изяществом могла носить как мужские костюмы, так и юбки с лодочками, не теряя соблазнительного очарования. Была умна, начитанна и независима, проста, но не доступна.) – она так и выразилась, если я правильно помню.

В то же время Лара Флинн Бойл уже не хотела быть этой идеально-абсурдной квинтэссенцией добродетели и милой «девчонки по соседству». Она хотела носить солнечные очки и курить сигареты, и мы поддерживали эту разумную мысль, но к тому времени сняли лишь семь серий! Было еще рановато для таких перемен в образе.

Шерилин Фенн: По моим ощущениям, некоторые другие персонажи начали пытаться подражать Одри в ее поведении. Было видно, как меняется персонаж Донны. Лара присосалась к сигаретам и начала вздыхать (с драматизмом): «О, Джеймс!» (Смеется.) Тогда я решила идти в другом направлении. Начала носить короткие пиджаки, стараясь подтолкнуть ее (касаемо мировоззрения) больше в сторону этакой деловой женщины. Без всех этих вещей в стиле малолетки. Я придерживалась этой концепции, чтобы сохранить интерес к персонажу.

В десятой серии Альберт Розенфилд предстает в новом свете, когда Шериф Трумэн при очередной стычке резко хватает его левой рукой за шиворот, но тот решительно отвергает выяснение отношений на кулаках. В своем гордом монологе, произнося слова надрывным голосом, Альберт называет себя «противником всякого насилия» и говорит, что «предпочитает жить в компании Ганди и Мартина Лютера Кинга» (действие происходит в 3-й серии. Ганди и М. Л. Кинг выступали за ненасильственное сопротивление)

Мигель Феррер: Ну, прежде всего стоит сказать, что это лучшая речь, которую мне поручили произнести, за всю мою актерскую карьеру. Лучший монолог, который я мог ожидать в жизни. Марк меня даже не предупреждал, дескать, тебя ожидает вот такой сумасшедший поворот. Я просто получил этот сценарий как любой предыдущий. Я просматривал его, просматривал и вдруг (делает паузу) я вижу эту речь и говорю: «Боже… ты… мой. Это что-то гениальное». Я хотел сыграть достойно, и был ошеломлен своей сценой, как и все остальные. Я получил монолог без предупреждения, и все еще считаю это лучшими строками, которые мне в этой жизни было суждено сыграть.

Роберт Энджелс (сценарист, 10-я серия): Я помню эту речь, но не помню, откуда она взялась. Это как-то прошло мимо меня. Мигель отлично, просто великолепно с этим справился. Это еще один хороший пример момента, когда тебя осеняет, что у тебя под рукой есть парень, которому по плечу вещи такого рода. Залог успеха хорошо сыгранной роли – подобрать правильного актера и ясное понимание того, что он будет убедительным. Мигель обладал необходимой харизмой.

Лесли Линка Глаттер (режиссер, 10-я серия): Это было потрясающе. Я давненько не смотрела сериал и теперь, когда вы напоминаете мне о некоторых культовых индивидуальных сценах, я сразу вспоминаю, как великолепно сыграл Мигель: так жестко и прямолинейно. Думаю, сцена была снята практически с первого раза, я лишь сделала пару дублей потому, что Мигель был абсолютно безупречен. Фантастическая сцена и превосходно написанный сценарий.

Второй сезон по-прежнему отличался независимым стилем режиссеров, когда к команде присоединились Тодд Холлэнд («Волшебник») и Грэм Клиффорд («Фрэнсис»), координирующие процесс съемок своих серий. Свобода действий в добавлении личного видения и внесении штрихов на съемочной площадке обогатили каждую серию свежими идеями.

Тодд Холлэнд (режиссер, 11-я серия): Собственно, сценарий был написан довольно простовато – шериф Трумэн ведет допрос Лиланда Палмера и все. Имея доступ к декорациям, я прошел туда, где была тюрьма, огляделся вокруг и стал думать: «Как же эта серия должна начинаться?» Я сел на стул Лиланда Палмера, взглянул на звуконепроницаемое покрытие, и тут мне пришла в голову идея, что все начинается в голове у Лиланда (действие происходит в 4-й серии).

Вы глубоко внутри, в кромешной тьме слышны какие-то голоса и звуки, вы пробираетесь через пещеру, но тут камера начинает отдаляться, и вы понимаете, что это – отверстие в звуконепроницаемой плите в помещении для допроса. Все это пришло мне в голову, и я подумал: «Серия начнется в глубинах разума Лиланда, а потом нужно показать, что все это происходит в его воспаленном мозгу». Я выдвинул это предложение и все его поддержали. Это было важно, потому что в те дни подобные съемки было непросто осуществить.

Грэм Клиффорд (режиссер, 12-я серия): Не было каких-то жестких рамок в стиле «вот так мы это сделаем». Ты мог направлять серию, основываясь на собственном видении. Мне иногда казалось, что Дэвид позволил каждой серии определять будущее развитие событий. Это больше походило на поток мини-кинофильмов, чем на обычный опыт режиссуры давно устоявшегося сериала. И никто из нас не занимался этим просто потому, что это была его работа: мы все были там потому, что любили сериал и хотели быть его частью.

И когда ты оказываешься позади камеры, ты пытаешься превзойти то, что было до этого, и при этом внести свои личные штрихи везде, где это возможно. Мои мысли были в первую очередь сконцентрированы на актерской игре, потому что я люблю актеров и работу с ними. Я в основном фокусируюсь на персонажах, поэтому я старался сделать их игру как можно интереснее и эмоциональнее.

Калеб Дешанель: Я мог пойти к Дэвиду и предложить, к примеру, сцену, где Бен Хорн со своим братом сидят в камере и обсуждают детские годы, и картинка переключается на воспоминания и ту девушку (Луизу Домбровски), танцующую с фонариком на ковре. Я прямо представил образ маленьких мальчиков, наблюдающих за девушкой, еще ничего не смыслящих о сексуальной привлекательности, но испытывающих притяжение на подсознательном уровне, Я просто подумал, что было бы неплохо вернуться в прошлое и показать пару мальчишек и танцующую девушку (действие происходит в 8 серии).

В большинстве случаев, когда ты выступал с новой для какого-то шоу идеей, это не одобрялось потому, что сбивало производство с пути и порождало необходимость разбираться в происходящем. Но в случае с «Твин Пикс» все было по-другому, потому что Дэвид вполне мог сказать: «Отлично, так и сделаем». Забавно, что сестре Дэвида Финчера Эмили, работающей в офисе, пришлось стать той самой девушкой, танцующей на ковре. Это я вам раскрываю закулисный секрет. (Смеется.) Мне очень нравилась эта сцена.

Тодд Холлэнд: Я подметил, что с самого пилота в «Твин Пикс» не было дождя и что в этой серии он должен был пойти. При том, что в сценарии ничего такого не было. Событий в серии произошло не так много. Начальные кадры были прекрасны, как и некоторые комические моменты вроде страха перед беременностью у Люси и Энди, так что я решил ввести «погодную оперу», когда буря приближается, нарастает, потом бьет в третьем акте, затем ее темп начинает снижаться, и в эпилоге ливень прошел и стих. Это добавило серии придало эмоциональное обрамление.

Я хотел, чтобы у серии была сильная концовка с ощущением тревоги, поэтому во время сцены драки Хэнка и Джонатана я решил, что нужно снимать в полной темноте, оставив лишь мерцание молний и фонарь, брошенный на полу. Это было развязкой шторма, дождь прекратился, гром удалялся, и все возвращалось на круги своя. Но как выясняется, что нередко случается в «Твин Пикс», ничто даже близко не становится нормальным.

Молния вырубает электричество в закусочной «Дабл Р», когда таинственный наемник появляется в свете фонаря Хэнка, угрожая ему. Этого азиата сыграл Мак Такано, актер и мастер боевых искусств. Я видел его преподающим боевые искусства в городе. Славный парень.

Мак Такано (Джонатан Кумагаи/Мистер Ли): Тодд настаивал, чтобы сцена происходила один на один, и спросил мое мнение. Я сказал: «Этот парень – смертоносный убийца. Он способен убить голыми руками. Хэнк в два раза крупнее его, но он не сможет причинить ему вред. Нужно, чтобы все прошло быстро». Тодду эта идея пришлась по душе и он даже предложил, для пущего драматизма, чтобы я швырнул его через барную стойку. Вышло отлично, и потом мы стали кровными братьями, приложившись пальцами. Я настолько увлекся, стараясь усилить эффект, что разбил фонарь об пол. (Смеется.)

Крис Малки: Я сам участвую во всех своих драках в фильмах и, когда Мистер Ли впервые появился в закусочной, мы принялись за дело. Он перебросил меня через стойку, так что я упал и приземлился на пол. Один из каскадеров, увидев это, почему-то сказал: «Нет, это должен сделать я». Когда он перекатился через стойку, то надорвал спину. (Смеется.) Я помог ему встать и сказал: «Лучше бы ты мне позволил это делать!» Уморительное зрелище. Это было так же просто, как упасть со стула.

Летом 1990-го года узкий круг сценаристов «Твин Пикс» пополнился Барри Пулманом и Джерри Шталем. Пулман никогда ранее не писал сценарии, в то время как у Шталя на счету были долгие годы работы над такими хитами, как «Детективное агентство “Лунный свет”» и «Альф». Пулман написал три дополнительных серии, в то время как найм Шталя обернулся настоящей катастрофой.

Марк Фрост: Эти двое были как небо и земля. Я трезво осознавал способности Барри Пулмана, нанимая его. Я читал некоторые из написанных им вещей, и они мне по-настоящему нравились. Этот парень сделал солидный вклад в наш сериал за то время, что работал над ним. Нам еще доводилось работать вместе. Дружба длилась годами. С Джерри Шталем же случай был совершенно обратный.

Харли Пейтон: Я запомнил Джерри Шталя по всем тем очевидным причинам, что наверняка описаны в его мемуарах [ «Вечная полночь»]. Я их не читал, так что не знаю его точку зрения на происходившее. Он был таким чудаковатым, умным бунтарем, который работал над ситко-мом «Альф», бывшим для нас достаточно странным, поэтому мы посчитали, что его кандидатура идеально подходит для написания сценария одной из серий «Твин Пикс».

Марк Фрост: Я его нанял лишь потому, что мой агент (думаю, это был Тони Кранц) умолял меня дать этому парню работу. Это было сродни автокатастрофе от начала и до конца. Он был очень проблемным, сидящим на наркоте на тот момент, и как я потом обнаружил, в перерывах он ширялся прямо у нас в комнате отдыха. Он шел в ванну и там ловил кайф. Несколько дней спустя я получил совершенно бессвязный, непригодный к использованию сценарий, и помню, он был испачкан кровью.

Харли Пейтон: Он постоянно опаздывал, а также куда-то исчезал после таинственных телефонных звонков. Это был единственный раз в истории сериала, когда Марк Фрост сказал: «Нет, это никуда не годится». Его работа была настолько бесполезной, что нам пришлось начинать практически с чистого листа.

Марк Фрост: Позже в своих мемуарах он обвинил меня в плохом обращении с ним. Я рассердился так, как не сердился никогда в своей профессиональной жизни, когда читал бред этого клоуна про то, как его притесняли. При том, что он получал незаслуженные деньги за работу, к которой относился наплевательски, и кололся у нас в ванной.

Феникс (Возрождение из пепла)

В череде сменяющих друг друга талантов во втором сезоне мелькали различные имена из прошлых десятилетий кино и телевидения, включая Майкла Паркса, характерного актера, популярного в шестидесятых и семидесятых, который вышел из подполья, чтобы появиться в «Твин Пикс» в роли зловещего Жана Рено.

Марк Фрост: Джоанна Рэй принесла его портфо-лио. Мне в шестидесятые нравился Майкл Паркс, один из моих любимых актеров. У него было очень прикольное, но недолговечное телешоу «Потом пришел Брон-сон» (сериал 1969 года), которое мне очень нравилось. Вроде оно шло на канале Эн-Би-Си и было чем-то вроде сольного «Шоссе 66» (сериал 1960–1964).

Рэнди Барби: В конце шестидесятых я как раз был подраставшим ребенком, и «Потом пришел Бронсон» было одним из тех сериалов, что повлияли на мою жизнь. Когда я несколько лет спустя окончил колледж, я купил мотоцикл и объездил всю страну, ночуя где придется, и все в таком духе. Майкл Паркс был моим кумиром. Когда я увидел список актеров, я не мог поверить своим глазам! Я целую ночь не спал перед тем, как он появился!

Майкл Паркс (Жан Рено): Я не смотрел «Твин Пикс» ни разу. Я жил на юге в Новом Орлеане, и тут позвонила Джоанна и спросила, могу ли я изобразить канадский акцент и не желаю ли сняться в «Твин Пикс». Особо мне бы это ничего не принесло, но она уверила меня, что будет весело. Я никогда не хожу на прослушивания. За все пятьдесят лет я этого не делал. Так что из Нового Орлеана я выбирался всего пару раз, не больше. Я работал на двух шоу, потом у меня было еще где-то три.

Марк Фрост: Выяснилось, что Ричард Беймер знаком с Майклом еще по тем временам. Они оба были молодыми звездами в Голливуде в один и тот же период, и Ричард был уверен, что лучшего актера в том поколении не было, а также рассказал, что Майкл был тем самым парнем на районе, которого все боялись. Кем-то вроде [Мар-лона] Брандо, не бравшего пленных и не принимающего компромиссов. Он был по-настоящему крепким орешком, а я именно эту черту и хотел видеть в персонаже.

Майкл Паркс: У франкоязычных канадцев замечательный акцент. Он не так «пикантен», как обычный канадский, у него забавное звучание (с акцентом Жана Рено): «Заведовать борделем, это же Монреаль, понимаете?» Примечательно то, что именно это и привлекло меня к участию. Так вот, я добрался туда и остановился в отеле «Шато Мармон», откуда меня забрали и отвезли в долину на съемки.

Я приехал рано и отправился к вагончику с едой выпить кофе и съесть тортилью или что-то вроде того. И тут нарисовалась эта девчонка-режиссер, которую я в душе не чую и сказала: «Как я рада вас видеть! Что привело вас в наши края?» И я ответил: «Французско-канадский акцент». Она сказала: «О чем вы? У других братьев нет никакого акцента». На что я ответил: «Это уже их проблемы». Она представилась режиссером и извинилась. Я сказал: «Вам лучше это выяснить». Она кивнула и убежала. А когда вернулась, пролепетала: «Мистер Линч сказал, что вы можете делать все, что посчитаете нужным». Я поблагодарил.

Лесли Линка Глаттер: Это же сам Майкл Паркс! Представляете, он играл плохого парня и мог это делать без особых усилий – и именно это, как я думаю, и делало его таким пугающим. Он не играл с каким-то напряжением, наоборот, это было легко, это стало частью его натуры. Уверена, этим он и вызывал страх. У него были свои идеи, но для меня это не создавало проблем, я находила это интересным.

Тодд Холлэнд: Майкл Паркс настаивал на медлительной речи с акцентом. Никакие уговоры не помогали, я никак не мог заставить его говорить быстрее. Он обрубал наши методы на корню, и его противоборство привело к тому, что нам пришлось что-то вырезать, чтобы скомпоновать диалоги вместе – даже в сцене его смерти. Он был очень сильным по натуре и при встрече со мной всегда гнул свою линию. И единственный из всей команды, кто меня недолюбливал.

Грэм Клиффорд: С Майклом было очень классно работать. Он наслаждался своей ролью и всегда был полон идей. Я обожал его акцент! (Смеется.) Он тоже обожал его и использовал даже вне съемок. Я говорил ему: «Майкл, не могли бы мы с тобой это обсудить?» – а он с великолепным прононсом отвечал: «Да, мой друг, что тебе угодно?» (Смеется.) Он постоянно шутковал в стиле героя, до тех пор, пока акцент не испарился совсем.

Мигель Феррер: Майкл Паркс был просто клевым парнем. Думаю, я серьезно сглупил, ведя себя как пускающий слюни фанат. Ведь еще задолго до «Твин Пикс» моим любимым сериалом был «Потом пришел Брон-сон». Для меня в том возрасте это было просто воплощение крутости. И каждый раз, когда я находился рядом с Майклом, я деградировал до сумасшедшего фаната с пеной у рта. Не думаю, что у меня хоть раз получилось осмысленно с ним поговорить.

Майкл Паркс: Мне приходилось взаимодействовать с самыми разными людьми. Я встретил самого Расса Тэм-блина! Он просто ошеломил меня, когда я посмотрел «Семь невест для семерых братьев». Его танцы убили меня наповал. А какой душкой был Ричард Беймер. Или малыш Феррер! Все они были очень славными. Это было здорово, а ведь я могу поделиться рассказами о многолетнем опыте работы с идиотами. Там было хорошо, правда. А если и случалось что, то не будем затрагивать эту тему.

Дон Амендолия: Было потрясающе наблюдать за ним. Если честно, я немного беспокоился, думал: «Черт, я еле его слышу за метр от себя». Кое-как понимал, что он говорит. Но зато потом можно было любоваться, как шикарно он сыграл. Он был таким скрытным, молчаливым, и, после наблюдения за ним вблизи, могу сказать, что он был довольно жутким. Он, кстати, прикончил моего персонажа. (Смеется.)

Марк Фрост: Никогда в жизни не работал с более профессионально подготовленным актером. Он отлично вписывался в любую сцену, которую я с ним снимал. Интересный, чудной, потрясающий. Мне очень понравилось работать с ним, и я счастлив, что проект помог ему встать на ноги, а потом его пригласил сниматься [Квентин] Та-рантино, открыв для него новые возможности в карьере.

Майкл Паркс: Обычно я не пересматриваю свои сцены. Думаю, у меня получилась неплохая речь в моей последней серии [20]. Помню, как я сгорбился и опустился на колени. Это было естественно и эмоционально. Забавно, что по просьбе Тарантино мне пришлось пересматривать фильм, над которым я не так давно работал. Квентин обожал «Твин Пикс» и любил большинство моих сцен. У него дома собралась невероятная коллекция моего творчества. Он постоянно цитировал фразы из моих фильмов (смеется), и один раз это было из «Твин Пикс». Я называл его «кинопрофи».

Майкл Хорс: Паркс очень крутой парень и, конечно, очень знаковая фигура для меня. Мы снимали сцену, где его поймали, и он умирает. Не помню, кто тогда был режиссером, но мне сказали: «Хок, пни-ка его, чтобы удостовериться, что он умер». Я взглянул вниз и Паркс пронзил меня взглядом, говорившим: «Только тронь – я тебе глотку вырву». И я сказал: «Я не буду пинать Майкла Паркса. Он точно мертв, поверьте мне!»

Кайл Маклахлен: Одной из забавных вещей в «Твин Пикс» была возможность вводить в дело людей, к которым Дэвид или Марк питали слабость, и делать их частью шоу. Мне всегда это казалось замечательным – видеть возвращение этих актеров, которые занимали огромное место в жизни создателей сериала в юности.

Рэй Уайз: Я по-настоящему насладился сценой в офисе шерифа в зале для совещаний с Ройалом Дано (голливудский актер). Он напоминал Авраама Линкольна (американского государственного деятеля и президента США), думаю, он когда-то его и играл, и он был замечательным характерным актером, особенно в роли продавца громоотводов (Том Фьюри) в «Что-то страшное грядет» по удивительному роману Рэя Брэдбери. У меня просто мурашки были от того, что я был с ним в одной сцене и даже говорил в ней с ним, ведь я так восхищался его игрой в фильмах, будучи еще ребенком. Я просто благоговел перед Ройалом в той сцене.

Марк Фрост: По возможности мы всегда вносили маленькие нюансы, будь то отсылки к старым фильмам или к бывшим работам актеров. Например, мы добавили в сюжет Кларенса Уильямса [напарника Пегги Липтон по сериалу «Отряд “Стиляги”»], что было очевидно. И мы включили небольшую сцену, где они с Пегги сталкиваются лбами в закусочной – что относится к приятным моментам сериала.

Эта фраза не была в обиходе, никто не использовал таких слов в то время, но это была абсолютно новая концепция, когда шоу стало «сериалом внутри сериала». Это органично вписывалось в проект. Мы знали, что создаем выдуманные сюжеты для развлечения, отдавая дань уважения тем вещам, которые в прошлом затрагивали схожую тематику.

Иностранцы

Целый ряд приглашенных звезд и неожиданный подбор актеров ознаменовали появление новых персонажей в ранние часы второго сезона. Несмотря на то, что их присутствие кратковременно, они оставляют неизгладимый след во вселенной сериала «Твин Пикс». В десятой серии Ленни Фон Долен появляется в роли Гарольда Смита, привязанного к дому отшельника и печального стража тайного дневника Лоры Палмер.

Ленни Фон Долен (Гарольд Смит): Джоанна Рэй пригласила меня, а Лесли Глаттер снимала первый эпизод. Я почти ничего не знал про агорафобию до того, как мне предложили эту роль. Мне пришлось найти информацию о том, что это такое, и я подумал: «О да, каждый раз, когда я выезжаю на скоростное шоссе, я понимаю, что это за чувство!»

Я прошел пробы, изменив последнюю реплику в сцене. Когда Лара Флинн Бойл говорит: «Я вернусь», я должен был ответить: «Хорошо. Я буду ждать» или что-то вроде того. Вместо этого я сказал: «Я буду здесь». И, похоже, им понравилось.

Лесли Линка Глаттер: Ленни идеально подходил на эту роль. Он вошел, начал читать, и мы все выдохнули: «О, Боже, это он». Он нащупал это чувство уязвимости. Создавалось ощущение, что он не просто играет роль этого затворника, он является им. В нем была какая-то искренняя прелесть, но глубине было что-то еще, то, что скрыто. И эта черта делала персонажа реальным и настоящим.

Ленни Фон Долен: Для меня это был абсолютно обособленный мир. Я не знал ничего, что происходило за пределами мира Гарольда Смита, и, на самом деле, не хотел ничего знать. Мне нравился герметично запечатанный мир, потому что это была реальность, в которой жил Гарольд, поэтому я не знал, что происходит за ее пределами. В мире Гарольда было вполне удобно, так же, как и наблюдать за игрой других актеров.

Харли Пейтон: Я ввел Гарольда, персонажа, который никогда не выходил из дома. За основу была взята серия книг «Дневники Инмана», написанная Артуром Крю Инма-ном с 1919 вплоть до самоубийства в 1963. В одной из них описывался человек, по имени Гарольд Инман (Inman – Затворник). Кажется, он был из Бостона и никогда не покидал дом. Но он хранил многочисленные дневники о мире, которого не видел, и жизни, которой не испытал. На основе этих реальных событий я и создал своего персонажа.

Ленни Фон Долен: В сериале косвенно я работал и с Дэвидом, и с Марком, однако чаще всего я советовался с Харли Пейтоном, сценаристом нескольких серий. Мы были на одной волне, и он очень помогал мне в «одомашнивании», и я проникся.

Я был воодушевлен работой с Грэмом Клиффордом, Я был большим поклонником его фильма «Фрэнсис». Он хорошо чувствовал мир моего персонажа, и мы очень плотно работали. Я был благодарен за то, что он был рядом.

Грэм Клиффорд: Мне очень нравился монолог Лары Флинн Бойл, в котором она словесно соблазняет Ленни Фон Долена. Я думаю, она играла эту сцену великолепно! Я помню, как в тот момент я думал: «О боже, это потрясающе!». Я люблю, когда я что-то снимаю, и то, что я вижу, заставляет меня забыть о том, что на самом-то деле я снимаю (смеется), и все заканчивается тем, что я смотрю на экран и думаю: «Это не съемки, это все происходит на самом деле!» – и я едва ли не забываю крикнуть: «Снято!» Эта сцена была к тому же так хорошо написана! И эта гипнотическая музыка Анджело… Просто потрясающе!

Ленни Фон Долен: Я помню, как однажды Кайл пришел на место съемки в то время, когда мы с Ларой снимали одну из сцен совращения, момент с орхидеями, стараясь, чтобы она вышла погорячее. В перерывах между дублями она бежала и прыгала в объятья Кайла, как бы сообщая: «Это просто работа!» Она была молода, а он таял от нее и поддерживал, хотя, наверное, ему не нравились подобные сцены.

Грэм Клиффорд: Игра Ленни была эмоционально изощренной и требующей большого напряжения. Он и я проводили много времени, совершенствуя эту игру. Я был очень доволен результатом! Он был великолепен! Необычайная импульсивность вперемешку с гордыней и состраданием к персонажу.

Ленни Фон Долен: Я возражал против той сцены, где Гарольд преследует Донну и Мэдди, потому что я думал, что в его природе не было склонности к насилию. Я помню, что ее переписали в последний момент, потому что я получил эти страницы в тот же день. Они хотели чего-нибудь драматического. Тогда я подумал: «Что, если я причиню боль себе? Предчувствуя скорую смерть, он мог бы это сделать. Но мне казалось нелогичным, что он будет их преследовать. Так и родилась та жуткая сцена! Моя дочь сейчас в шестом классе, и я должен зафиксировать на бумаге, что ей запрещено смотреть тот сериал или фильм [Твин Пикс: Огонь, иди со мной»] до тех пор, пока ей не исполнится сорок или пока я не умру (смеется), что бы из этого ни случилось первым!

Я должен быть честным – мне было тяжело смириться с тем, что Гарольд встретил свой конец. Какое-то время я оплакивал его, несмотря на то, что изначально знал, что все идет к смерти Гарольда. Я не знал, как это случится, но это было неизбежно по всем признакам, так как я представлял этого героя. Это должно было начаться и закончиться определенным образом, что позволило мне прожить в шкуре персонажа период между двумя стадиями.

Персонаж Кэтрин Мартелл все еще считался мертвым на начало второго сезона, когда имя Пайпер Лори исчезло из титров. Лори и творческий коллектив пустили все силы, чтобы скрыть ее личность, когда она вновь присоединилась к актерскому составу в одиннадцатой серии под выдуманным именем японского актера Фумио Ямагучи, играющего загадочного господина Тоджамура.

Пайпер Лори: Дэвид позвонил мне, когда я была дома, и рассказал о его плане с переодеванием Кэтрин, о котором никто не должен знать: ни актеры, ни съемочная группа, ни даже моя семья – и разрешил мне выбрать, гостем из какой страны я буду. В тот момент мне показалось, что японский бизнесмен – это менее предсказуемо.

Люблю подобные розыгрыши. Мое детство было полно таких преображений, которые я устраивала, тщательно переодеваясь и продумывая маскировку. Когда мне было десять, я переоделась в старушку и под руку с сестрой пришла в дом престарелых по другую сторону улицы и уселась с ними на веранде. В душе я всегда была актрисой. Я импровизировала целыми днями задолго до того, как мне начали за это платить. Так что это было нетрудно.

Самое сложное было не расколоться, когда было смешно, или я все испортила бы. Даже находясь в укромной месте, я могла повредить грим, который клеили на меня четыре часа каждое утро. Если б я засмеялась, грим бы нарушился, а времени наложить его заново не оставалось. Это плохо влияло на мою кожу, весь этот клей и мучительный час избавления от маски японца ночью. Мне дали несколько выходных между съемками, чтобы подлечиться. Я никогда об этом не просила. Но спасибо им за учтивость.

В перерыве между съемками в сериале нет места обычной жизни и возможности узнать о последних новостях на планете. Мой мир был сплошной работой: подъем до восхода солнца и шестнадцатичасовой рабочий день. Я возвращалась домой на машине по темноте из глуши в Санта-Монике, и у меня оставалось в запасе чуть больше часа, чтобы принять душ, перекусить, выучить реплики и попытаться заснуть. Я спала по три-четыре часа в сутки, а потом возвращалась в долину, в ангар, преобразованный в съемочную площадку, где был расположен наш павильон звукозаписи. Окружающий мир для меня не существовал!

Тодд Холлэнд: Мне сказали, что Пайпер будет носить грим, и что это тайна за семью печатями. В один прекрасный момент меня отвели в секретную локацию (смеется) и представили «господину Тоджамура». Я знал, что это была Пайпер, и она полностью вошла в образ.

Мы вернулись и сняли сцену, где она прибывает в отель «Грейт Нозерн». В ней был занят Ричард Беймер, державший большую сигару во рту, поглядывая на Пайпер. Мы отрепетировали, отсняли сцену, а он крутил сигару во рту, смотрел на меня и с невозмутимым видом спрашивал: «Как дела?»

Мак Такано: Я японец, но играл китайца. Просмотрев список актеров, я увидел персонажа-японца, напротив которого стояло имя японского актера. По поводу него устроили переполох, хотя я о нем даже не слышал. (Смеется.) Мой дядя был известным японским актером, а родители в то время жили в Японии. Я довольно часто ездил домой и чувствовал, что здесь что-то не так. Съемки шли своим ходом, и тут заявляется Пайпер Лори при полном параде, и все такое, словно Микки Руни в фильме «Завтрак у Тиф-фани»! Она играла того японца с верхнего этажа, который вечно жаловался, что слишком шумно. (Смеется.) Я не чувствовал себя оскорбленным, но это было очень странно.

Ричард Беймер: Они нас всех одурачили… на несколько часов. Она появилась на площадке с переводчиком. Ей говорили, что делать, а переводчик переводил, и они разыгрывали целый спектакль. Когда она появилась в образе известного японского актера, приглашенного на роль, ее представили, и мы поклонились. (Смеется.) Спустя пару дней шутка раскрылась, но она оставалась в роли все время.

Пайпер Лори: В первый день, когда я работала в качестве Фумио Ямагучи, были предприняты невероятные усилия для того, чтобы загримировать меня и держать все в тайне. Кажется, Джек купился на эту выдуманную историю на сто процентов. Больше, чем кто-либо другой. В нем было что-то наивное и невинное. После первого дня он пошел к Дэвиду и Марку Фросту и сказал им: «Этот новый актер очень странный!» Я старалась не вступать ни с кем в разговоры, потому что, если бы кто-то подошел ко мне поближе, то он бы заметил тяжелые слои грима.

В одной из сцен, где мы снимались с Джеком, мы стояли у бара и вели нелепую беседу о бродвейских мюзиклах. (Смеется.) Диалог был несуразный, и я с трудом сдерживалась, чтобы не засмеяться. Мы были на опасно близком расстоянии друг от друга, и я думаю, мы хорошо играли эту сцену, и я была уверена, что он поймет, что это я, но он не понял! До него просто не дошло. К счастью, потом я смогла отодвинуться от него и сесть, потому что я едва могла сдерживаться.

У меня было несколько сцен с Кайлом в образе Фу-мио, и он как будто не узнавал меня. По тому, как он избегал прямого взгляда (*что традиционно для японской культуры), казалось, что он принимает меня за нового японского актера, даже в общих сценах. Но он мог быть в курсе. Он знаком с Дэвидом уже давно, и Дэвид мог доверить ему нашу тайну, а он – бережно хранить секрет. Но интуиция подсказывала мне, что он не знает, и я для него была просто странным типом! (Смеется.)

Руководство снова настояло на том, чтобы Дэвид завершил сюжетную линию – сказал нам, кто убил «Cock Robin» (американская музыкальная группа, расформирована в 1990 г). Тогда все быстренько разрешилось в одной серии. Жаль, что историю Кэтрин под прикрытием просто-напросто скомкали в итоге. Я была разочарована, но наши старания не прошли даром.

Дэвид Линч встал с другой стороны камеры в 13-й серии в роли Гордона Коула, заместителя директора ФБР, шефа регионального бюро ФБР, почти оглохшего начальника агента Купера. Образ Коула, представленный Линчем, заставил актеров и съемочную группу корчиться от смеха и подтверждал полную непредсказуемость сериала «Твин Пикс».

Лесли Линка Глаттер: У меня нет любимой сцены, потому что весь опыт съемок был просто невероятным, но я должна сказать, что Дэвид Линч в роли глуховатого агента ФБР был одним из самых запоминающихся моментов.

Марк Фрост: Так как мы с Дэвидом очень любим криминальные драмы, мы постоянно вставляли отсылки к великим фильмам сороковых годов в жанре нуар, например страховой агент Уолтер Нефф из «Двойной страховки». И даже персонаж Дэвида, Гордон Коул взят из фильма «Бульвар Сансет», который упоминали, но так и не показали.

Аль Стробел: Вживую стоять перед Дэвидом было сродни встрече с Далай-ламой (духовный лидер последователей тиббетского буддизма). Его гениальность вдохновляла, а внутренний свет был заразителен. В то же время он заставляет каждого, кто находится рядом, чувствовать себя единственным в своем роде и не менее значимым.

Когда Дэвид появился на съемочной площадке в роли Гордона Коула, я подумал: «Круто! В нашу песочницу пришел играть маэстро». Он был невероятно смешным в роли босса Купера. Мне особенно нравился момент со слуховым аппаратом. И до чего же интересная была задумка перед всеми тяжелыми событиями, что ждали нас в будущем.

Роберт Энджелс: Моя мама была глухой, как Гордон, поэтому в том, что говорит Гордон, есть многое от нее. Это был мой любимый персонаж. «Пожми мне руку!» Так выражалась моя мама! Она посмотрела серию и сказала: «Не пойму, кто бы это мог быть». А я ответил: «Это ты!» (Смеется.) И так всегда. Люди не признают свои черты в персонажах.

Дуэйн Данэм: Дэвид и Кайл Маклахлен очень хорошие друзья, вы знаете их историю, поэтому неудивительно, что Дэвиду было комфортно играть в сцене с Кайлом. Знаете, они хорошо постарались. Обожаю ту сцену в закусочной [25-я серия] и то, как Шеллии Дэвид сыграли ее. Признаться, мне было страшно снимать Дэвида Линча, но я успокаивался при мысли, что буду направлять Гордона Коула!

Лесли Линка Глаттер: Снимали сцену, где Гордон Коул просит Кайла отойти в офис шерифа, чтобы поговорить наедине, а потом приглашает Майкла присоединиться, в то время как кричит на всю Ивановскую так, что его слова слышат все присутствующие в здании. Съемочная группа смеялась до слез, и шорохи за кадром означают, что мы едва держали себя в руках!

Кайл Маклахлен: Мы все время смеялись, а у Дэвида было очень четкое представление о том, кто такой Гордон, и чем он занимается. И знаете, я позволял ему руководить, подыгрывая. С ним было очень весело работать, но было очень сложно сохранять серьезный вид!

Назад в Миссулу

Дуэйн Данэм: Помню, как однажды сидели в монтажной, работая над фильмом «Дикие сердцем». И Дэвид спросил: «Кто убил Лору Палмер?» Тогда мы записали наши догадки на небольших карточках, запечатали их в конверт и убрали подальше, чтобы открыть тогда, когда это выяснится.

После месяцев тщательного изучения и построения догадок ABC объявили, что убийца Лоры Палмер будет раз и навсегда раскрыт в 14-й серии, которая должна была выйти в эфир 10 ноября 1990 года. Дабы сохранить атмосферу тайны на съемочной площадке и не допустить утечки информации, Дэвид Линч и Марк Фрост подготовили три отдельных сцены с разными убийцами, жестоко убивающими Мэдди Фергюсон в гостиной дома Палмеров.

Филип Карр Нил (ассоциативный продюсер): Когда мы объединили различные концовки, Дэвид Линч хотел отгородиться занавесом от окружающих так, чтобы какой-нибудь случайный прохожий, работающий в этом же здании, не мог ничего увидеть. Мы микшировали звуковое оформление в студии «Тодд-АО» (компании, занимавшейся постпроизводством) в Голливуде и должны были убедиться в том, чтобы никто посторонний не мог видеть или слышать того, что происходит, и узнать, кто убийца. Тогда все хотели это знать. Поэтому Дэвид постановил, чтобы мы занимались звукозаписью сериала «вслепую», без картинки, не раскрывая убийцу на экране, что было мало выполнимо. В конце концов я убедил его, что это невозможно. (Смеется.)

Лори Эшлер Фристак (музыкальный редактор сериала): Когда мы подошли к стадии дублирования, сотрудники даже мельком еще ничего не видели, потому что загадка, кто убил Лору, была строжайшей тайной. Когда мы добрались до той сцены, звукооператоры лишь оставили киноленту крутиться и посмотрели всю сцену. Никогда не забуду, как в конце сцены ведущий специалист Гэри Александер остановил пленку, повернулся к Дэвиду и сказал: «Я тебя ненавижу!» Ведь Лиланд начинал ему нравиться.

Рэй Уайз: Я молился, чтобы это был не я, потому что мысль о том, что Лиланд убил собственную дочь, казалась мне омерзительной. В 1987-м у меня только что родилась дочурка, поэтому эта идея вызывала отторжение. Я просто надеялся, что каким-то чудом это буду не я. Мне не хотелось покидать город, а я знал, что если окажусь убийцей, которого непременно арестуют, я отправлюсь в тюрьму на пожизненное заключение или подвергнусь другому наказанию, больше никогда не появившись в сериале.

День, когда Лиланд отправил Мэдди на тот свет, был длинным 12-часовым рабочим днем, и бедняжке Шерил Ли пришлось умереть трижды, потому что сначала Бен Хорн убил Мэдди, потом – БОБ, а затем – и Лиланд Палмер, так что даже съемочная группа не знала, кто был настоящим убийцей. Наверное, вы уже слышали эту историю.

Ричард Беймер: Хоть Дэвид и знал, что убийца не я, он снимал эту сцену, будто так оно и было. И занимался этим не спустя рукава. Напротив, всерьез режиссировал, улучшал, менял что-то по ходу дела. Сейчас я смутно помню. (Смеется.) Все как будто размыто. Снимать подобное всегда весело.

Рэй Уайз: Я наблюдал, как Ричард Беймер убивает ее в роли Бена Хорна. Не думаю, что видел, как действовал персонаж БОБа. Я примерно представлял, как он ее убьет. Фрэнк был чудесным человеком, работавшим декоратором на съемках, и актерская игра давалась ему не так легко. Играя БОБа, он проделал удивительную работу. Но его поведение было несколько предсказуемо. У него было, если можно так выразиться, всего одна или две скорости. Но никто со мной не сравнился. (Смеется.) Конечно, я говорю это не без иронии! Стивен Кинг сказал, что это был один из самых страшных и ужасающих моментов, когда-либо виденных им по телевизору.

Фрэнк Силва: Эта сцена была жуткой. Помню, когда мы создавали вариант со мной, к концу я был полностью вымотан, потому что снимали сцену одним дублем. В финале, там, где я толкаю ее головой в картину с изображением Миссулы, штат Монтана, – я перепутал слова и сказал: «Миссури». Мы оба так устали, что она упала на пол, а я, будучи в изнеможении, рухнул рядом с ней сверху. В итоге я навис над ее телом и как животное облизывал ее. Это была очень напряженная сцена.[1].

Шерил Ли: Вплоть до сегодняшнего дня, наверное, это самый сложный рабочий день в моей жизни. Какими бы фантастически хорошими ни были актеры и постановщики трюков, невозможно пережить такую сцену и ничего не чувствовать на следующий день. Один психолог сказал мне однажды блестящую фразу: «Когда человек играет, единственная часть, которая знает, что это всего лишь игра, – его сознание». С тех пор мне это очень помогает.

Другие составляющие не понимают, что это игра, когда ты проникаешься чувствами героя. Умом я понимала, что все не по-настоящему, но тело меня не слушалось и давало сбой в виде слез. Все связано с химическими процессами в организме. Поэтому, если вы испытываете страх, как я в тот день в этой сцене, изменения, которые происходили в моем теле, были точно такими же, как если бы вы испытывали страх в реальности. Тело подчиняется импульсам разума.

Грэйс Забриски: Она [Шерил Ли] выкладывалась в работе даже сильнее, чем в принципе могла, и ей потребовались годы, чтобы снова вернуться в строй. Я не могу отделить то, о чем мне говорит ее игра, от того, что подарила ей эта роль и сколько сил отняла. Ее исполнение говорит само за себя. Никто не выходит сухим из воды при такой роли. Но я могу ошибаться. Возможно, она считает иначе.

Шерил Ли: Роль Лоры была слишком опустошающей, чтобы жить в образе долгое время. Это тяжело. В школе актерского мастерства учат тому, как развивать персонажа, но не учат тому, как его отпустить. Мне постоянно снились кошмары. И хотя нам достались самые мучительные сцены, благодаря прекрасному чувству юмора мы ощущали себя в безопасности, играя свою роль, и это было здорово. (Смеется.) Сейчас, конечно, это не особо отличается от того, что показывают по телевизору, но от этого сцена не становится менее жестокой.

Карла Фабрици (художник по гриму): Было так много моментов, когда они снимали ужасающие сцены, а потом, когда крикнут: «Снято», актеры посмотрят, подмигнут и засмеются. Можно попытаться уловить что-то хорошее в этом ужасе, а можно сдаться, и тогда эта удушающая тьма поглотит тебя. К концу вечера ты был истощен до предела.

Я помню ужасную сцену с Шерил, когда на полу съемочной площадки остались отметины. Она так сильно уцепилась ногтями за половицу, что на ней остались следы царапин. Случались очень напряженные, темные моменты. Потребовалось пять минут, чтобы понять, каким образом они извлекут букву из-под ее ногтя!

Рэнди Барби: Это была очень тяжелая сцена. Тогда Шерил Ли зашла очень далеко, чего никому не стоит делать… Она была на грани нервного срыва, и я старался приглядывать за ней, чтобы убедиться, что она в порядке и осознает, где находится. Рэй Уайз был более устойчивым к перемене эмоций актером-профессионалом. Он легко превращался в убийцу, а между дублями сбрасывал с себя образ и становился обычным Рэем.

Шерил Ли: С Рэем я чувствовала себя в безопасности и полностью доверяла ему. Дай Бог ему здоровья. Я сейчас сама являюсь родителем, и могу только представить, как тяжело для него было это играть. Слава богу, что все эти актеры были такими опытными и добрыми. Они поддерживали меня и заботились о моем состоянии… Безукоризненно сыграв сцену. Они были страшными! (Смеется.) Они великолепно справились с задачей, но денек выдался тяжелый.

Это было не трудно [покидать сериал], потому что мы обсуждали появление третьего персонажа. Я знала, что эта глава завершена, но работая с Дэвидом, нельзя быть уверенным на все 100 %. Лора умерла и я вернулась, а после и Мэдди умерла, и это было что-то вроде «Поживем-увидим». (Смеется.)

Это так странно, так любопытно, играть того, кто прославился своей смертью. Будто люди видят привидение. Поэтому мне был интересен этот опыт, который оказал огромное влияние на мою жизнь. Сразу же после того, как серия вышла в эфир, я покинула площадку и приняла участие в спектакле в Нью-Йорке, зная, что мне нужно отвлечься, или я не избавлюсь от этого гнетущего чувства. В то время каждый сценарий, рассказывающий о молодых женщинах, подвергаемых мучениям, побывал у меня в руках.

Лори Эшлер Фристак: Я усилила эффект от сцены вместе с Дэвидом и помощником музыкального редактора во втором сезоне, Рикио Вудсом. Для меня не было новостью, что убийцей оказался Лиланд, но я бушевала. Не хотелось, чтобы это было дело рук отца Лоры. Мы наложили звуковое оформление, которое выбрал Дэвид, добавив немного эффектов. В какой-то момент мы просмотрели сцену просто, без музыки. Без нее она казалась слишком жестокой. Несмотря на добавление мрачной мелодии, мы смогли смягчить сцену и ужас от происходящего на экране акта насилия.

Скотт Фрост: На протяжении часа трансляции ты застывал в непонимании от увиденного. Та сцена в гостиной, которая сменялась видением Купера в баре, заставила меня потерять дар речи. Таким мог быть только «Твин Пикс», ведь он был по-настоящему хорош. Я знал сюжет и все, что должно было произойти, но, увидев это по телевизору, я был поражен до дрожи. Ни один сериал еще не производил на меня такого впечатления ни тогда, ни сейчас. Это был один из удивительных моментов в «Твин Пикс», которые никогда не повторятся.

Филип Карр Нил: Сцена, где Лиланд убивает Мэдди, была неимоверно жестокой. Показав поющую Джули Круз в баре, когда все посетители ощущают сжимающую сердце грусть, Дэвид подстраховался тем, что этот эпизод покажут по телевидению. Наверно, он упоминал, что не хотел, чтобы телесеть необдуманно обрезала концовку. Эта сцена многое говорит о Дэвиде. Он понимал баланс добра и зла. И для него было очень важно, чтобы сцена вышла в эфир как и задумывалась изначально, поэтому он попросил телекомпанию не вмешиваться.

Дэна Эшбрук: Однажды я заехал поздороваться на съемочную площадку, и Дэвид сказал: «О, тебя мы тоже задействуем!» Я пришел перекинуться словом, и вдруг меня отправили гриммироваться. И вот я уже сижу в баре, а он говорит мне, чтобы я изобразил глубокую печаль. Я понятия не имел в тот момент, что происходит, что это отец изнасиловал и убил ее. Даже не подозревал. Об этом знали только Дэвид, Марк, Рэй и Шерил. Только избранные были в курсе, что за чертовщина здесь творится.

Анджело Бадаламенти: Если бы меня спросили о моей любимой сцене, при мысли о которой я прыскаю от смеха, это была бы сцена в провинциальном баре [ «Дом у дороги»], где слышны крики, вопли и другие адские звуки, а затем появляется прекрасная певица Джули Круз и тоненьким, жалобным голосом поет тоскливую песню («Жизнь продолжается»), одну из моих любимых композиций, написанных вместе с Дэвидом. В реальном мире сочетание присутствия потустороннего мира и поющей Джули Круз никогда бы не случилось! (Смеется.)

Мигель Феррер: Я считаю, что этот эпизод был одним из величайших моментов в истории телевидения. Эта сцена была в ряду самых откровенных, вызывающих настоящий ужас, содержавшая элемент триллера, особенно выделявшейся в сетке вещания того времени. Думаю, эти кадры и весь видеоряд сработали блестяще. Было страшно, не правда ли? То есть, я даже помню, как сказал: «Ого! Жуть какая!» – а ведь я снимался в этом сериале. (Смеется.) Так что я отлично понимаю, как могут люди, после просмотра «Твин Пикс» особенно в юном возрасте, еще долго бояться своей тени.

Филипп Сигал: Серьезно, это была жуткая смесь. Кажется, серию показывали в 9 или 10 часов вечера, но очевидно, что блюстители морали все были во внимание. Сюжет был немного разбавлен, но пытаясь выбраться со дна, мы делали все возможное, чтобы продвинуть проект и привлечь зрителей к просмотру.

Роберт Энджелс: Это никогда не входило в планы [раскрытие убийцы]. Но то, как это было сделано, довольно поразительно. Мой семнадцатилетний племянник только что посмотрел сериал в первый раз, и убийца напугал его до смерти. Нам пришлось его раскрыть. Возможно, этот факт вас не обрадует. Никто не любит, когда его вынуждают идти против своих принципов.

За исключением того, что нас заставили показать, кто убил Лору Палмер, они [Эй-Би-Си] весьма спокойно относились к тому, что Дэвид и Марк делали все, что хотели. Они беспокоились насчет сетевой политики, и таких деталях как формат вещания и цензура, ничего необычного.

Харли Пейтон: Этот эпизод – один из лучших, которые я когда-либо видел по телевизору. То, как Марк написал сценарий к серии, как Дэвид снял ее, и то, как Рэй Уайз исполнил свою роль – боже, это просто потрясающе! Где бы эту сцену не поместили, она бы осталась грандиозной. Глупо было считать, что публика никогда не дождется ответа на этот вопрос. Если не раскрывать секрет совсем, то конечно, это неуважение к зрителю, но по-моему, с этим можно было и подождать до конца второго сезона.

Шерил Ли: Обсуждать тему «Твин Пикс» очень интересно, как и приятно быть частью культового сериала, но в конечном итоге он рассказывает о том, кто убил эту девушку, завернул ее в полиэтилен и неоднократно подвергал сексуальному насилию. Воспринимая сериал в этом ключе, опускаешься с небес на землю.

Проводник

В потрясающем исполнении Рэя Уайза мягкотелый Ли-ланд Палмер в течение 15-й и 16-й серии превращается в чудовище, раскрывая истинную природу своего персонажа, одержимого Убийцей БОБом. Несмотря на то, что избранной группе лиц Лиланда представили как убийцу, на съемочной площадке все еще распространялись фальшивые сценарии, чтобы скрыть разгадку главной тайны сериала.

Рэй Уайз: Я работаю профессиональным актером с 68-го года. Я принял участие примерно в восьмидесяти пяти различных постановках, а в качестве приглашенной звезды, снялся более чем в ста различных телевизионных шоу. Был в регулярном составе актеров в трех или четырех сериалах, появлялся в эпизодах – в семи или восьми, у меня на счету около восьмидесяти пяти фильмов. Мне доводилось играть роль Калигулы на сцене, безумного римского императора, который, пожалуй, был одним из самых жестоких людей в истории человечества. Но тем не менее, роль Лиланда Палмера была для меня серьезным вызовом тогда, в 1989-м, когда все это началось.

Так, изучая сценарий на текущую неделю, я подмечал испытания и ситуации, которые выпадали на долю Лилан-да, и которые с каждым разом становились все сложнее и изощреннее, но отснятая сцена приносила удовлетворение проделанной работой.

Кайл Маклахлен: Я полюбил Рэя еще со времен «Робокопа» (фантастический боевик Пола Верховена 1987 года), где он играл одного из негодяев вместе с Кертвудом Смитом. Я обожал эту банду, потому что они были настоящими злодеями. Рэй – актер невероятного масштаба, и у него была потрясающая мимика: играя роль любящего папочки, он передавал каждую эмоцию, когда персонаж пытался скрыть то, что с ним на самом деле происходит. Я был поражен его способностью совмещать темную и светлую стороны одновременно с таким бесстрашием. Ведь это был отнюдь не положительный персонаж, как выяснилось. Подобная роль могла оттолкнуть от него людей, но он с готовностью ее принял.

Калеб Дешанель (режиссер, 15-я серия): Рэй был неподражаем. Он мог одновременно быть и смешным, и пугающим, легко меняя обличье. Как в той сцене, где тормозят его машину, а он спокойно напевает «Повозка с бахромой» (песня из мюзикла 1943 года «Оклахома»).

Рэй Уайз: В самый беззаботный момент в сериале, казалось, что в следующем кадре я снесу Куперу голову клюшкой для гольфа, но я передумал. (Смеется.) Как много было удивительных сцен, и по мере того, как вы их упоминаете, воспоминания вспыхивают моей голове. Этот эпизод стал моим любимым на той неделе и вообще в сериале, и это был еще не предел, поэтому «Твин Пикс» оказался незабываемым опытом. Я мог показать свой уровень мастерства и был задействован на все сто. Я не позволял, чтобы мне мешали какие-то ограничения или ненужные предубеждения.

Грэм Клиффорд: Я следил за каждой серией и видел, что Рэй был очень вдохновлен процессом. Рэй очень щепетильно подходил к роли. Он всегда пытался докопаться до глубин и раскрыть своего героя. Мы тщательно прорабатывали каждую конкретную сцену, вписывается ли она в общую картину, и сколько еще сюрпризов и виражей ожидает его персонажа, как отца и его самого как актера! Он втягивал меня в разговоры куда чаще, чем другие исполнители, и всегда был серьезен в этом плане. Он изо всех сил старался проделать свою работу как можно лучше.

Грейс Забриски: Рэя можно было назвать «профессионалом до мозга костей». Таким не свойственно хорошее чувство юмора, но он доказывал обратное. Никогда не забуду, как однажды в гримерке я заметила, что его волосы стали выпадать из-за постоянного обесцвечивания после того, как Лиланд поседел. А когда у тебя неожиданно белеют волосы, не должно быть видно никаких корней. При том, что еще не все сцены были отсняты, ему приходилось регулярно подкрашивать волосы. И я тогда подумала: «Какой ужас, а что, если он облысеет из-за этого?» Но, к счастью, все обошлось. У него отличная шевелюра!

Рэй Уайз: Сперва обсуждали использование парика, но потом подумали, что, принимая во внимание все, через что придется пройти Лиланду в следующие недели, парик для этого не подойдет. Так что мне пришлось пойти к парикмахеру и обесцветить свою темную гриву. Это был долгий и мучительный процесс, потому что волосы были густыми и черными, и чтобы сделать их седыми, потребовалось пять или шесть часов и много химии. Наконец они приобрели великолепный белый цвет, и я, определенно, стал выглядеть иначе. Но потом, снимаясь каждую неделю, я был вынужден подкрашивать корни где-то каждые восемь или девять дней.

Джонатан П. Шоу: Все сцены, что я делал с Лилан-дом, когда он съезжал с катушек, были практически готовыми дублями, монтировать приходилось не особенно много. Большинство из них можно было использовать в сыром виде, и все смотрелось естественно. Актеры выкладывались по полной и свободно работали с материалом. Когда снимаешь на фоне зеленого экрана, теряется правдоподобность. И это была очень сильная сцена – где Лиланд сходит с ума в гостиной.

Калеб Дешанель: Как точно передано помрачение рассудка героя, когда мы наблюдаем, как Лиланд играет в гольф у себя дома. Сначала вы думаете, что это обычное дело, потом – что есть же специальные устройства, возвращающие мяч назад. Идея была в том, чтобы постепенно подвести к разгадке. Он бил по мячу, а ты думал: «Хм, подождите-ка, что-то он уж слишком далеко запускает мяч», а потом ты внезапно осознаешь, что он забросал комнату сотней этих мячей. (Смеется.) У нас был специальный человек, который доставал эти мячики, но этого оказалось мало.

Потом пришли детишки [Лара Флинн Бойл и Джеймс Маршалл] и, увидев происходящее, не заметили ничего необычного. Это выглядело странно, но не казалось чистым безумием, что особенно нравится мне в этой сцене. Если так подумать, подобное поведение свойственно пристойным с виду людям, скрывающим свою тягу к насилию. Каждый может считать своего соседа отличным человеком: «Он пришел и помог мне с газоном», и так далее. (Смеется.) Но факт в том, что мы можем быть слепы и не замечать очевидные признаки безумия, что удивительно.

Рэй Уайз: Мой любимый момент происходит в фойе отеля «Грейт Нозерн», когда, как я помню, Купер сообщает мне, что они арестовали Бена Хорна по обвинению в убийстве моей дочери. А я иду дальше с клюшкой для гольфа в руке, и у Купера с шерифом, следующими за мной, появляются вопросы. Смотря в камеру, а не на них, я преображаюсь из хныкающего Лиланда в маниакально хихикающего БОБа. Это мой самый любимый момент во всем «Твин Пикс».

Калеб Дешанель: Они приложили все усилия, чтобы скрыть, что это сделал Рэй Уайз. У нас было три вида сценария, и в каждом убийца оказывался разным человеком. Это случилось еще до появления интернета, и тем не менее, интерес к сериалу был огромным, так что некоторые пытались уловками выяснить, что к чему. И из-за боязни утечки информации нам пришлось отснять и другие варианты сцены.

Мэри Джо Дешанель: Поскольку Калеб был режиссером, в руках у него был настоящий сценарий, и он был в курсе, что происходит. Однажды ночью, когда нас не было дома, позвонил ассистент режиссера и оставил сообщение нашей дочери Эмили (ей тогда было двенадцать). Это сообщение было про Убийцу БОБа, оно оставио ее в недоумении и испуге. Она уже могла смотреть сериал, но другой нашей дочери, Зоуи (Зоуи Дешанель – в будущем – известная американская актриса и певица), которой тогда было девять, это не разрешалось. Хотя, думаю, ей тайком удавалось что-то подсмотреть.

Грейс Забриски: Дух БОБа, способный вселяться в человека, был неотъемлимой частью «Твин Пикс». Метафорическим представлением о жизни, отчасти соответствующим правде, отчасти нет, а в чем-то являющимся истиной.

Аль Стробел: Женщина, с которой я жил на протяжении последних двадцати пяти лет, была всемирно известным экзорцистом, изгоняющий бесов. Она помогла мне понять, что сущности за пределами нашего понимания способны влиять на наше поведение. Ученые-физики доказали, что мы в состоянии воспринимать лишь небольшой процент информации и энергии вселенной. Эти темы исследуются на примере многих персонажей в «Твин Пикс», не только в воплощениях БОБа и Майка (хотя в их случае, пожалуй, откровеннее всего).

Рэй Уайз: Я играл Лиланда (по крайней мере, в моем представлении), не отвечающего за свои действия, полностью одержимого БОБом, и именно так его и воспринимал. Для меня Лиланд был невинным человеком, в которого вселился злой дух БОБа и совершил все эти ужасные поступки.

Думаю, по натуре он был интеллигентным, заботливым, внимательным, добрым человеком. И именно таким я его и играл: охваченного горем человека, который любил свою дочь и не мог смириться с ее потерей. Он был зациклен на своем несчастье, и его страдания принимали различные формы, ведь он был просто раздавлен утратой драгоценной малышки, и я понимал его чувства… А БОБ был лишь некой сущностью, пришедшей из леса.

Смертоносный загул Лиланда Палмера подходит к концу в завершении 16-й серии. В леденящей душу манере, издевательским голосом, в обличье Лиланда Палмера, Убийца БОБ признается в жутких убийствах агенту Куперу незадолго до смерти Лиланда. После того как БОБ оставляет его тело, Лиланд слезно умоляет о прощении на руках у Купера под дождем пожарной сигнализации.

Рэй Уайз: Мне не хотелось уходить из сериала (вздыхает), но когда выяснилось, что убийцей был я, Дэвид сказал: «Рэй, это ты. Это всегда был ты». Не знаю, считал ли он так с самого начала, но потом он рассказал о финальной сцене: как агент Купер поможет Лиланду уйти в иной мир, согласно «Тибетской книге мертвых», и я увижу свет в конце туннеля, а моя дочь Лора простит меня. Для меня это казалось искуплением грехов, что так хорошо звучало в его устах, что грех было жаловаться.

Тим Хантер был невероятно талантливым режиссером, отснявшим последнюю серию с Лиландом. Мы отлично провели время, и он помог мне показать все свои навыки актерского мастерства в этой сцене.

В сериале это была одна из сложнейших сцен, когда разбрызгиватели воды омывали мое лицо на руках у Купера. Капли били меня по щекам, затекали в нос и рот, и играть эту сцену просто физически было тяжело. Но в эмоциональном плане, боже мой, это было поразительно. Я прочувствовал каждую минуту. Чудесный способ для Лиланда, чтобы уйти.

Тим Хантер (режиссер, 16-я серия): Это была удивительная сцена очищения души. Я старался снимать ее как можно правдивее, позволяя Рэю Уайзу выкладываться по самое не могу. Обстоятельства этому поспособствовали, когда на него стекала вода. (Смеется.) Думаю, для шоу это был знаковый момент с сильнейшим посылом и, надеюсь, что я смог его передать. Актерская игра была на высоте.

Кайл Маклахлен: Помню, это доставляло неудобства: сцену снимали поздно ночью, вода поливала нас дождем, и зачесанные назад волосы падали мне на лицо. Это была одна из неожиданных концовок, выявляющая черты характера Купера, и его сострадание и учтивость в тот момент были непривычны для телевидения. Думаю, зритель ожидал чего-то другого, а эта сцена идет вразрез с логикой. Купер начинает понимать, что в мире существуют могущественные добрые и злые силы и что Лиланд было лишь игрушкой в руках зла. Это был очень трогательный и необычный момент.

Майкл Хорс: Для меня эта сцена была необыкновенной, все мы все собрались в той комнате, и я понимал, что нельзя шутить шутки со злом. Когда БОБ вот-вот должен был проявиться в Рэе Уайзе, режиссер сказал, что кто-то должен побежать за подмогой, и я вызвался сделать это. Я не хотел находиться в помещении, где они призывали злые силы. Так реально было происходящее. И как только появилась возможность выйти, я ей воспользовался. Неприятно было там оставаться.

Роберт Энджелс: Сериал был необычным образом построен на Лиланде, так же как и на Купере. Его исполнение роли было выше всех похвал. Рэй был мастером своего дела. Нет ничего хорошего в том, что ты мертв, а сериал все так же регулярно выходит на экран, но в «Твин Пикс» люди всегда возвращаются (смеется), так что, думаю, ему сказали не беспокоиться об этом. Возможно, в третьем сезоне он бы вернулся.

Харли Пейтон: Обожаю эту сцену, как, наверное, и большинство зрителей. Она так выразительна. Не знаю, сколько в сценарий вложил Дэвид, но упоминание о «Тибетской книге мертвых» явно было в стиле Марка. Типичный почерк Марка Фроста. Такие сцены выходили из-под пера Марка и Дэвида, творивших волшебство на съемочной площадке. Возможно, это был последний эпизод их тесного сотрудничества в сериале. Не могу сказать точно, как часто в будущем они еще работали вместе.

Мигель Феррер: Не знаю, говорили ли вам остальные про липовые сценарии, что нам выдавали. На них стояли пометки:

«Совершенно секретно»,

«Этим завершается сериал»,

«Вот и убийца»,

«Больше никому не показывать»,

«Не делитесь этим со своим другом»,

«После прочтения сжечь»,

«Не выпускать из рук».

Каждая страница отдельного сценария была пронумерована специальным штампом, соответствующим определенному актеру или члену съемочной группы. И в случае утечки информации или потери страниц можно было выявить источник.

Так или иначе нам вручили подлинную концовку в день, когда мы приступили к работе. И сказали: «Так, давайте-ка сюда свои сценарии. Вот вам настоящие» (Смеется.) Они раздавали нам фальшивки, и имя убийцы мы узнали лишь утром того дня, когда снимали соответствующую сцену. Можете себе представить, каково это было. Все думали: «Вот оно, то, к чему мы так долго шли». Но, знаете, ожидания оправдались. Это была… очень эмоционально напряженная сцена, и каждый ощущал, что закончилось нечто особенное.

Раскол

Поминки

Брэндон Стоддард: Моим главным беспокойством в отношении «Твин Пикс» был вопрос, в каком направлении это шоу движется. Я без устали предлагал придерживаться библии, которая могла бы четко указать курс для сериала в ближайшие пять месяцев. Но ничего не вышло, и я могу себе представить причины этой неудачи, но я знал наверняка, что в этом заключался ключ к успеху всего проекта и что в ином случае у нас будут неприятности, – так и случилось. Это убивало меня. Это вызывало у меня настоящую боль, ведь я любил проект всей душой и знал еще со времени производства пилотной версии, что без составления долговременного плана у нас будут проблемы. Я наблюдал за тонущим кораблем.

Окончание эры «Кто убил Лору Палмер?» требовало внесения свежей идеи, способной удержать интерес озадаченной публики. Марк Фрост и Харли Пейтон подтвердили тот факт, что следующая основная сюжетная линия предполагала романтическую связь между агентом Купером и Одри Хорн, однако Кайл Маклахлен пресек эту идею на корню.

Харли Пейтон: Определяющим фактором в продолжении второго сезона стала резкая перемена планов после того, как Кайл наотрез отказался от развития отношений Купера и Одри Хорн. Мы серьезно планировали эту идею, много ее обсуждали, и каждый хотел увидеть ее воплощение. Возражения Кайла были весьма специфичными. Он считал, что его персонаж никогда бы не стал заводить роман с настолько юной девушкой. Повлияла ли на его решение Лара, с которой он встречался, или нет – мы все терялись в догадках.

Шерилин Фенн: Это печально, но каждому известно, что послужило причиной. Лара приходила в бешенство от того, что номинируют меня. Ее приняли на борт как главную героиню сериала, но по какой-то иронии судьбы зрители хотели больше сцен с Одри (за что лично я весьма благодарна). Кайл был вынужден отказаться [от этой сюжетной линии] из-за давления со стороны Лары.

Харли Пейтон: Марк сообщил мне: «Кайл сейчас поднимется к нам на разговор. Будем настаивать на своем, обозначим четкие рамки, так что ему придется пойти на это ради сериала… Ведь для проекта это очень важно». А мой кабинет находился как раз рядом с кабинетом Марка и стены были достаточно тонкие, но не настолько, чтобы было слышно все. Оттуда не доносилось никаких криков или топанья, так что я подумал: «Вот и отлично, все будет круто, мы убедим его и будем двигаться дальше». (Смеется.)

Но потом они вышли со словами: «Эх, фокус не удался!» Они пытались загнать Кайла в тупик, но тот с легкостью вышел из положения. Так что когда от этой идеи отказались, пришлось немного побарахтаться, чтобы построить костяк для второго сезона. Одни задумки были более удачными, другие нет.

Шерилин Фенн: Однажды мы с Дэвидом [Линчем] вместе обедали. И он спросил: «Шерилин Фенн, ты любишь Кайла?» На что я ответила: «Господи, конечно, нет, Дэвид!» (Смеется.) И добавила: «Но Одри от него без ума. Между ними есть симпатия! Хотя Кайл мне совсем не нравится». И я говорила правду. Они допустили чудовищную ошибку. Поэтому сериал сошел на нет, серьезно. Необходима была более увлекательная история, частью которой я бы и стала. Это могло бы быть потрясающе! А потом они привели Хизер Грэм, которая была намного моложе меня, что лишь добавило нелепости всей ситуации.

Дуэйн Данэм: Купер – агент ФБР, а Одри – старшеклассница. Из этого бы просто ничего не вышло. И как бы это отразилось на репутации Купера? Как по мне, даже то, что Куперу дали возможность одеваться как местные, существенно изменило его личность. И когда он снова возвращается к строгому костюму, я вздыхаю с облегчением. (Смеется.) Он зачесывает волосы назад, и все выдыхают: «Вау! Круто!» Но при всем этом парень не отступает от принципов и поглощен своей работой. Таким персонаж и предполагался изначально.

Кайл Маклахлен: Шерилин была своего рода «роковой женщиной» в сериале и ее увлечение Купером было просто забавным моментом, с которым можно было поэкспериментировать, но, по моему мнению, для публики это было бы актуальным лишь в течение определенного времени, пока Одри заканчивала школу. Тем не менее наблюдать за этими отношениями было занимательно: как менялся в лице Купер, какие чувства испытывал как мужчина, как агент ФБР, а возможно, как и будущий отец… Хотя, не факт.

Харли Пейтон: Ясное дело, важность Кайла для всего сериала было трудно переоценить – это же сам агент Купер, черт возьми! Так что меня ничуть не удивило, когда Дэвид в конце концов сказал: «Ладно, не хочешь – не будем». И его персонаж в итоге влюбился в совсем юную особу из женского монастыря. Это было плохой затеей, но так уж получилось.

Учитывая, что производство сериала было привязано к жесткому еженедельному графику, творческие умы, стоящие за «Твин Пикс», очевидно, были не в состоянии предложить резонансную историю, способную заменить дело об убийстве Палмер. Несмотря на то что сериал намекал на предстоящее появление заклятого врага Купера Уиндома Эрла, по воспоминаниям актеров и сотрудников на съемочной площадке, не прекращались попытки найти новую и соответствующую атмосфере траекторию развития.

Мигель Феррер: Честно говоря, я толком и не помню, что происходило после того, как убийцу разоблачили. Для меня это шоу было фактически закончено после раскрытия главной тайны.

Грег Файнберг (продюсер сериала): Когда телекомпания заставила их раскрыть сущность убийцы, перед ними встал вопрос: «Отлично, и какую же историю нам теперь рассказывать зрителям?» По моему мнению, когда запускаешь проект, нужно иметь конкретное представление, о чем он, в сущности, будет. После того как тайна была раскрыта, я подумал, что теперь это будет уже совсем другой сериал.

Филип Карр Нил: «Кто убил Лору Палмер?» – это было словно наклейка на бампере. Переплюнуть такую историю было сложно. Как мне кажется, до этого проект был успешным потому, что режиссеры придерживались хорошо проторенной, знакомой тропинки, но впоследствии они напали на след, уводивший их в захватывающем направлении, тем самым вынимая из сериала душу и сердце. Все, что вызывало у зрителей желание смотреть сериал, исчезло. Преступление раскрыто, и теперь нужно перестроиться и приняться за новую тайну. Компания, можно сказать, прикрыла лавочку, заявив: «А теперь придумайте что-то новенькое». Это как-то несправедливо.

Джеймс Маршалл: Я думал, Джеймс и Донна будут попросту продолжать делать то же, что и раньше – и вдруг они стали действовать невпопад и вести себя не в соответствии с характерами героев… Это навевало тоску. Раньше все строилось на ситуациях в стиле Нэнси Дрю (литературный персонаж серии книг, девушка 18 лет, детектив-любитель), когда искренняя невинность сталкивалась с темной, загадочной стороной жизни. Нагромождение событий лишило шоу динамичности, что было явной ошибкой.

Роберт Энджелс: Мне кажется, после того, как убийство было раскрыто, было уже невозможно писать сцены, основанные на чувстве вины. А я всегда был уверен, что именно это двигало сериал вперед. Не знаю, как считали Дэвид, Харли и Марк, но, по-моему, интрига держала зрителя в напряжении. Можно было взять любого жителя города за отправную точку, ведь все они чувствовали вину за случившееся. Возможность творить чудесные истории была утеряна. Вспоминая об этом, можно сказать, что это было самое неприятное, мы словно оказались безоружными.

Марк Фрост: Были наметки на сюжетную арку (последовательность серий, связанных между собой сюжетной линией) с Уиндомом Эрлом, она висела в воздухе, однако реализовали мы ее недостаточно быстро. Так что нам пришлось сделать трехчастную промежуточную историю, в которую были вовлечены братья Рено, а также ввести персонажа, которого сыграл Дэвид Духовны. Это было сделано достаточно поспешно в сравнении с тщательно продуманным ходом раскрытия убийства, поэтому в каком-то смысле эти моменты были слабейшими сценами, которые мы выпустили.

Возникли некоторые трудности, потому что год назад мы написали сценарий ко всем семи сериям и знали от начала и до конца, что нам предстоит сделать. Соответственно, к началу производства все было подготовлено заранее. В то время как во второй половине следующего сезона пришлось быстро разрабатывать концепцию и времени на раздумывания не оставалось. Думаю, тогда мы допустили прокол. Поразмыслив, можно было сделать все иначе. Если б я мог вернуть время назад, то вставил бы Уиндома Эрла в конце этой серии, следующей за развязкой, а может быть, и вовсе сделал бы скачок вперед.

Грег Файнберг: Я не был сценаристом (кого заботило мое мнение), но, помню, как-то заметил: «Может, стоило бы умертвить кого-нибудь еще – другая девушка, другая тайна». Увидев смерть Лары Флинн Бойл в следующей серии, зрители бы подумали: «Что здесь вообще происходит?»

Да, интересно узнать, кто убил Лору Палмер, но куда интереснее наблюдать за реакцией людей на то, как все больше и больше изменений происходит в их жизни – как это и бывает у обычных людей. Потом всплывают еще факты, и все разрешается. Предоставив больше материала для просмотра с другими животрепещущими секретами, они бы добились отклика зрителя: «О нет, раскрытие убийства Лоры Палмер ничего не изменило, все стало только хуже». Вот так это должно было быть.

Кайл Маклахлен: Думаю, шоу несколько пострадало от потери такой захватывающей сюжетной линии, как «Кто убил Лору Палмер?» Как только тайна была раскрыта, другой подобной загадки, которая смогла бы захватить воображение аудитории, не нашлось.

На телевидении весьма тяжело создавать персонажей. Куда проще (как мне кажется) писать сценарий о достижении какой-либо цели. Но как только цель была достигнута, убийца разоблачен и все в таком духе, остаются лишь просто герои. Даже несмотря на ожидание появления в сериале противника, с которым Куперу пришлось бы иметь дело, не думаю, что эта история была достаточно захватывающей для зрителя. Да, герои никуда не исчезали и были по-прежнему интересными, но на одних только чудаковатых персонажах далеко не уйдешь. Должно быть что-то более весомое.

Пол Трехо: Мы всегда задавались вопросом, что будет после того, как убийцу разоблачат. Никто не знал, был ли это БОБ и что вообще происходит. История с Ли-ландом шокировала всех, но на дальнейшее развитие событий не было и намека. Эта недосказанность цепляла, особенно в сцене, когда четверо или пятеро персонажей идут через лес, прежде чем увидеть сову [после смерти Лиланда]. Как помню, Дон Дэвис процитировал Шекспира: «Есть многое на свете, что и не снилось нашим мудрецам» (оригинальная строка – «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам» – из трагедии «Гамлет» Уильяма Шекспира). С моей точки зрения, все пошло немного наперекосяк, когда мы ввели Уиндома Эрла – слабо помню его сюжетную линию, но, по моим ощущениям, он был несколько не в тему. И отныне нельзя было назвать это «Твин Пикс», это был уже совсем другой сериал.

Тина Ратборн (режиссер, 17-я серия): Моя серия должна была быть своего рода пушкой, внезапным выстрелом, который продвинул бы нас дальше. И увольнение Купера из ФБР точно нельзя было с этим сравнить. Таким образом он скорее прощался, чем начинал новую веху в своей истории. Это момент был слабоват, чтобы вновь вызвать любопытство у аудитории: «В чем подвох?» На эмоциональном уровне сцена не дотягивала. Закончив работу над серией, я потеряла всякое желание следить за ходом действия.

Сцена похорон Лоры была очень сильной в плане эмоций, в то время как кадры с поминками Лиланда были совсем не примечательными. Для меня эти два эпизода несопоставимы. Смерть Лиланда не менее значима, чем смерть Лоры Палмер, вот только на ее похоронах никто и не думал шутить. Спорящие братья на поминках казались мне дикостью, и это было признаком того, что комичная составляющая сериала уже не та. Этот момент стал одним из переломных для «Твин Пикс».

Кайл Маклахлен: При всей любви Купера к Твин Пикс, лучше бы он оставался фэбээровцем и развивал свои профессиональные качества в противовес симпатии к провинциальному городку. Оглядываясь назад, представляю, каково это могло бы быть, если б он продолжал носить свой костюм и для Твин Пикс оставался сторонним наблюдателем, вместо того, чтобы вписаться в жизнь городка. Хотя не знаю, был бы такой ход событий интереснее.

Харли Пейтон: Хотелось бы многое переделать в лучшую сторону. Лично мое мнение: мы слишком увлеклись идеей абсурдной комедии в процессе. Как я уже говорил, так часто бывает на телевидении, когда сценаристам наскучивает писать каждую неделю одно и то же, а актерам надоедает это играть. Поэтому что-то начинает меняться и трансформироваться, и необязательно к лучшему. Как правило, такое происходит где-то в районе пятого сезона (смеется), но в случае с «Твин Пикс» все было быстрее, чем обычно.

Дэна Эшбрук: Во втором сезоне все слегка поменялось лишь немного по сравнению с тем, что было. Да, все выходило несколько больше разбросанным и разбавленным, чем следовало, из-за введения новых мотивов, но я всегда хорошо проводил время. Единственное, чего я желал – это больше работы, больше дела. А так мне было не на что жаловаться. Своими выкрутасами они отправили меня работать на Бена Хорна, в какой-то момент пытались свести с Одри, а я… хм, даже не знаю.

Лавина

Не имея подходящей основной сюжетной линии, «Твин Пикс» быстро начал позиционироваться как сумасбродная комедия с элементами научной фантастики, что привело к появлению новых персонажей. 18-я серия привела к дебюту целой плеяды приглашенных звезд, включающей Робин Лайвли в роли Ланы Баддинг Милфорд, Аннет МакКарти в роли Эвелин Марш, Джошуа Харриса в роли Малыша Никки Нидлмана и Дэна О’Херлихи в роли Эндрю Пэккарда.

Робин Лайвли (Лана Баддинг Милфорд): Помню, когда впервые появилась в сериале, он был настоящим хитом и очень мне нравился. Я была большой поклонницей проекта. И пройдя пробы, получила роль Ланы, девушки, от которой все мужчины теряют голову. Поскольку она должна была быть красавицей, я подумала про себя: «Так, нужно адекватно смотреть на реальность. У этого шоу уже есть Лара, Мэдхен, Шери-лин – самые красивые женщины, которых я когда-либо видела. Мне с ними не тягаться, но я могу подойти к делу творчески, чтобы не потеряться на их фоне. Я не намерена сдаваться».

Я изучила сценарий и подумала: «Я точно знаю, что нужно делать. Нужно сыграть южанку». Поскольку я сама с юга (из Джорджии), мне подумалось, что для моего персонажа это будет идеально. И действительно, южный акцент у женщин такой чарующий, что все просто с ума по ней сходили. Я думала: «Либо это сработает, либо нет, но попытаться стоит», – и им это понравилось! Как я была счастлива! Даже не верилось, что мне удалось получить эту роль.

Аннет МакКарти (Эвелин Марш): Мы с моим бывшим мужем были хорошими друзьями со Стивеном Содер-бергом (американский кинорежиссер). Как-то он принес нам видеокассету и сказал: «Вы должны это видеть!» Мы посмотрели, но я не сразу стала поклонницей сериала. Сперва я не прониклась, однако интерес рос постепенно. Это одно из тех шоу, которое либо любишь, либо ненавидишь, и оно оказало на меня впечатление. И когда мне предложили роль, я уже полностью была в игре.

Я пришла на кастинг в своем лучшем наряде. Это было облегающее черное платье, не вызвавшее никаких нареканий. Я встретилась с Дэвидом [Линчем], и он намекнул, что мне стоит быть поэмоциональнее. Как актрисе мне было весьма неловко просто взять и расплакаться перед всеми этими людьми, но у меня получилось! И он сказал: «Ты в деле!»

Джошуа Харрис (Малыш Никки Нидлман): Можно сказать, я был фанатом «Твин Пикс» по случайности – моя старшая сестра увлекалась этим сериалом. Я, наверное, посмотрел большинство серий к тому моменту, как попал в шоу. Не думаю, что многие десятилетние мальчишки могли бы похвастаться тем же. (Смеется.) К началу прослушивания, которое я толком и не помню, я был в восторге от того, что приму в этом участие.

Робин Лайвли: Мне понравилась сюжетная линия, где брат пожилого мужчины сначала ненавидит меня, а потом влюбляется. Он [Джон Бойлан] был таким милым, очаровательным, чудесным человеком. Его персонаж был несколько гротескным, но при этом таким старым милым добрячком. Помню, у меня вызвал дрожь момент в сценарии, где говорилось, что нас застукивают во время страстных поцелуев. Моей мыслью было: «О боже, да вы шутите. Я никак не могу на такое пойти». Так что я лишь целовала его лоб, который потом весь был в губной помаде. (Смеется.)

Шоу всегда балансировало на границе легкого абсурда, поэтому мне было абсолютно комфортно играть свою роль так, как я это делала. Что вполне органично вписывалось в общую атмосферу сумасбродства. Никаких особых трудностей в том, чтобы сохранить этот баланс, не возникало. Все было непринужденно и весело. И получалось само собой.

Аннет МакКарти: Все происходило довольно спонтанно. Мне нужно было вытворять что-нибудь дерзкое и вызывающее на шоу, а они просто писали сценарий дальше – что было очень приятно для меня! Поцелуй с Джеймсом был… открою вам секрет: все было по-настоящему. Когда он меня поцеловал, я просто улетела на Марс! После съемок мы некоторое время общались, он очень хороший человек. Помню, как смотрели наши сцены вместе.

Джеймс Маршалл: Тогда я надеялся, что романтика между Донной и Джеймсом продолжится, ведь многое осталось недосказанным. Не обязательно было играть свадьбу, но Донна и Джеймс должны были быть вместе, поддерживая друг друга, справляться с болью, стремясь разобраться во всем происходящем, сохраняя определенный уровень невинности в своих персонажах. Однако сценаристы посчитали иначе. Я выпал в осадок, когда завязался роман между Джеймсом и Эвелин, а Донна ударилась во все тяжкие, чтобы казаться крутой девчонкой.

Но как актер я старался обращать внимание на положительные стороны. Это была красивая связь между молодым мальчиком и богатой статной женщиной. И с Аннет было весело работать, она была по-настоящему крута. Она была очень интересным человеком и великолепной актрисой, и к тому же знала толк в поцелуях! (Смеется.)

Аннет МакКарти: Мне довелось поработать лишь несколько недель, но Джеймс меня покорил. Он был моим любимчиком, потому что характеры совпали, и мы отлично сработались. Это было совсем не сложно. В актерской профессии ты не всегда ладишь с партнером, что не приносит плодов и делает творчество работой. Да, наши сцены с Джеймсом бывали чрезмерно драматичными, а некоторые реплики были довольно банальными, но это было мило, что тут сказать. Но так далеко от мира «Твин Пикс».

В сцене, где Джеймс чинит машину, а потом мы пьем шампанское, мы пили настоящее шампанское, и они отсняли где-то (наверное) около двенадцати дублей. Я выпила двенадцать бокалов шампанского! Пока им не пришлось оттащить меня в костюмерную и уложить на диван. (Смеется.) Ассистент режиссера крикнул, чтобы принесли газированную воду и заменили ею алкоголь. После двенадцати бокалов я не могла стоять на ногах. О чем вообще думал ассистент? Джеймс и я были просто истощены. Истощены! Нам пришлось взять отгул на полдня. Если посмотреть на мое лицо, когда я произношу свои слова, это хорошо заметно. (Смеется.)

Харли Пейтон: Это лишь мое мнение, но мне кажется, когда Джеймса отправили в «мир криминальных драм», последствия его поездки не оправдали себя так, как хотелось. По какой-то причине мне эта история кажется пустой тратой времени, хотя я и не могу сказать точно почему, так как уже сто лет не пересматривал сериал. Нет, некоторые части сюжетной арки были очень даже ничего, да и нуар-фильмы мне нравятся (как зрителю), так что писать сценарий было интересно, но эти сцены вызывали дисгармонию в сериале, они были будто отснятые в другой вселенной. Хотя, пожалуй, все было не так уж плохо.

Кимми Робертсон: Я сталкивалась с актерами, которые были готовы пойти на что угодно, чтобы сняться в этом сериале. Например, Дэвид Духовны, который подкрался так близко, что предложил мне встречаться на самом деле. Все то время, пока мы ходили на свидания и болтали по телефону, я думала, что нравлюсь ему, и лишь в этом (2013) году я поняла, что он делал это, чтобы попасть в сериал. Не думала, что у кого-то найдется столько терпения быть со мной так долго. (Смеется.) Насколько же он был умен, а? Просто поразительно.

Я принесла его анкету Джоанне (Рэй), рассказала о нем и добавила: «В нем есть что-то особенное, хотя по фотографии и не скажешь, но ты должна с ним пообщаться. Он очарователен». Она ответила: «Мне нравится, когда меня очаровывают. Я приобщу его к проекту.» (Смеется.) А в свой сериал он меня никогда не приглашал. (Сериал «Секретные материалы» 1993 года, где Духовны исполнял главную роль – агента Фокса Малдера на протяжении 10 сезонов).

В 18-й серии дебютировал в проекте и Дэвид Духовны в качестве агента Д́́иса Брайсона из Управления по борьбе с наркотиками, транссексуала, отныне известного как «Дэн́з». В течение трех серий агент Брайсон становится главным союзником Купера во время его отстранения от работы в ФБР. Спустя два года после съемок в «Твин Пикс» Духовны пригласили на роль специального агента Фокса Малдера в популярном научно-фантастическом сериале «Секретные материалы», который часто называли прямым потомком «Твин Пикс».

Марк Фрост: Я решил ввести персонажа с проблемами половой идентификации. Мне казалось, что это было бы интересной темой, которая до этого особо не затрагивалась, тем более, на телевидении. И я подумал, что забавно будет понаблюдать за поставленным в тупик Купером, встретившим своего бывшего напарника, который теперь предпочитает быть женщиной.

Это создало великолепную комичную ситуацию для Кайла. А Дэвид отлично показал себя. Он только что вы-пустился из Йеля, увлекшись театром, и эта роль была одним из первых его появлений на большом экране. Он действовал совершенно раскованно, просто погружаясь в момент целиком. Его игра была изящной и забавной одновременно.

Кайл Маклахлен: Дэвид комфортно чувствовал себя в своем наряде и смотрелся гармонично, нисколько не смущаясь. Он обладал отличным чувством юмора и держался молодцом, предоставив Куперу возможность показать свой уровень терпимости к таким людям. Его вид не вызывал осуждения, что было достаточно необычно. Дэвид был неотразим, он преодолел все препятствия одним махом.

Роберт Энджелс: Идея была вроде: «Нам нужен еще один агент ФБР, как бы сделать так, чтобы он отличался от остальных?» (Смеется.) Духовны вообще не напрягался по этому поводу. Он отправлялся наносить макияж и приходил на съемочную площадку. И не пытался сделать из этого какой-то фарс. Из него вышла симпатичная барышня (смеется) тоже по счастливой случайности. Работая над персонажем, сценаристы старались описать их как можно ближе к оригиналу.

Харли Пейтон: Создавать этого персонажа было очень легко, потому что мы разрабатывали его как можно естественнее, не пытаясь выставить его дурачком или эпатажным героем. И то, как Духовны его сыграл, выглядело, черт возьми, как Гэри Купер (американский голливудский актер) в юбке. Это была просто бомба, мне очень понравилось.

Дуэйн Данэм: Я часто размышляю о Дэвиде и его подходе к делу. Не могу сказать, что я когда-либо еще работал с актером с таким желанием играть, такой профессиональной подготовкой, такой решимостью по отношению к роли. Он долго не раздумывал. Дэвид играл без лишних кривляний, будто он и не носил женский костюм, а просто занимался своими делами. Это сработало, и было честью работать с ним. Я навсегда запомнил его хитрую улыбку.

Аннет МакКарти: Дэвид Духовны в юбке – это самый шикарный эпизод за все время. Я благодарю Бога, что мы снимались в одной и той же серии. И кстати, женщина из него вышла весьма привлекательная, не находите? Он был такой обаяшкой! Большинство мужчин, переодетых в женщин, выглядят нелепо, но он был не так плох! (смеется)

Калеб Дешанель: До этого я не был особо с ним знаком, но с его стороны было очень смело согласиться на эту роль. Идея была замечательной, как взгляд в будущее, когда общество стало куда более терпимым к самым различным проявлениям человеческой сущности. Он играет так, что фактически ничем не отличается от обычного агента ФБР, можете себе представить?

Майкл Хорс: Я обожаю Дэвида! Умнее парня я не встречал. Было так забавно наблюдать, когда он появился в образе трансвестита, а некоторые ребята из съемочной группы были скованны. Я сказал: «Да ладно вам! Он всего лишь играет роль!» И сфотографировался с ним, переодетым в женщину. А потом я снимался в одной из серий «Секретных материалов». И там, пока мне наносили грим, похвастался: «Кстати, я встречался с сестрой Дэвида». Я показал им ту фотографию, и они потеряли дар речи. (Смеется.) А после пришел Дэвид и, когда ему показали снимок и спросили насчет сестры, сказал: «Вот, дурачье, это же я!»

Шоу Люси, Энди и Дика

Кимми Робертсон: Когда я была на «Вечернем шоу с Дэвидом Леттерманом», ведущий задал мне какой-то вопрос насчет сериала и я ответила, что бог его знает, потому что на самом деле я снимаюсь уже не в «Твин Пикс», а в «Шоу Люси, Энди и Дика». Мы не имели никакого отношения к атмосфере сериала. У нас были дегустация вин, показ мод, беременность Люси и загадка: «Кто же отец ребенка?» Не знаю, мы будто снимали свое шоу, и я понятия не имела, что происходит с другими персонажами. Ведь полных сценариев нам не выдавали. Дэвида и Марка не было поблизости, проектом управляли люди совсем из другой оперы. Я не выдержала и высказала, что думаю, на национальном телевидении. (Смеется.) Теперь это видео есть на YouTube.

Главной движущей силой «Твин Пикс» зачастую являлось чувство таинственности, мрачные предзнаменования, однако во втором сезоне любовный треугольник между Люси Моран (Кимми Робертсон), помощником шерифа Энди Бреннаном (Гарри Гоаз) и Диком Тремейном (Йен Бьюкэнэн) предоставил множество трогательных моментов, приправленных долей юмора и комичными ситуациями.

Кимми Робертсон: Энди и Люси из тех пар, где люди предназначены друг для друга с начала времен. Влюбленные, связанные даже работой. Эти персонажи были так же близки к обычному типу людей, как и количество заурядных действующих лиц в сериале. Они оба были чудиками. Нас вообще подбирали на роль героев со странностями (смеется), занимавшихся своим делом и завязывающим отношения на рабочем месте.

Майкл Хорс: Гарри был тот еще фрукт. Хоку простодушно бросал на него взгляд, давая понять: «Лучше слушайся меня и держись рядом, а то убьют!» (Смеется.) Гарри был сам по себе, но сильно напоминал Барни Файфа (Бернард «Барни» Милтон Файф – деятельный и импульсивный помощник шерифа, нередко попадающий в нелепые ситуации) из «Шоу Энди Гриффита» (ситком 1960–1968 годов), а Кимми представляла собой всех тех чудесных актрис с эксцентричным характером, на фильмах которых я вырос в пятидесятые. Они стали гибридом многого из того, что Дэвид и Марк видели в своей жизни. Дэвид приглашает людей на работу, чтобы они занимались тем, на что способны, и не особо ограничивает их в этом.

Кимми Робертсон: Дэвид и Марк обращались со мной очень внимательно, и я знаю, что с Гарри было то же самое, мы с ним это обсуждали. Не могу говорить за Гарри, но скажу за себя – наши персонажи всегда серьезно относились к делу, они были честными и выражали искренние эмоции, стараясь делать все, что от них зависело. И мы не пытались быть смешными. Думаю, веселые моменты и выходили такими комичными благодаря тому, что мы были серьезны.

Йен Бьюкэнэн (Дик Тремейн): Я ни разу не видел сериал в течение первого сезона. Приходя на грим, я видел повсюду пятна крови, ногти, клоки волос и недоумевал: «Что за чертовщина? Что вообще происходит?» «О, мы не можем говорить об этом». (Смеется.) Вокруг происходили кровавые события, а в промежутках запускали нашу сказочную мыльную оперу.

Насколько я слышал от Боба Энджелса, они нарочно ввели сюжетную линию без всех этих убийств, хаоса и мрака. Пока мой персонаж напрашивался на неприятности, все остальные погрязли в проблемах. Люди спрашивали: «А вообще взялся Дик?» Я понятия не имею. Может, он приехал из Канады, ведь городок находился рядом с границей.

Лесли Линка Глаттер: Йен потрясающе играл свою роль, и, должна признать, я и не догадывалась, что он уже известен как звезда мыльных опер. Я узнала об этом лишь тогда, когда все женщины в офисе стали восклицать: «О боже!» Они щебетали, как воробьи. Йен по-настоящему вжился в роль. Когда он первый раз появился в департаменте шерифа, не думаю, что кто-либо мог удержаться от улыбок и смеха. Это было восхитительно, лучшего актера на эту роль и представить нельзя.

Йен Бьюкэнэн: Сцена с показом мод и сосновой лаской была очень смешной. Я не думал, что из этого выйдет что-то стоящее, но увидев серию, обнаружил, что, благодаря ей все вышло очень даже забавно. Помню, как уговаривал себя: «Я должен это сделать, даже если это перебор, не время сомневаться. Я должен произнести речь и втянуться во все это безумие – быть укушенным сосновой лаской и бегать в панике». Я работал вместе с великим Дэвидом Лэндером, гениальным комиком, которого я уважаю всей душой. Он дал мне пару советов как сделать это похожим на правду. В целом, он сказал мне следующее: «Ты просто бери и делай. И даже не задумывайся об этом» (Смеется.) Это был длинный, но веселый день.

Кимми Робертсон: В какой-то момент Люси и Энди разговаривают, и тот решает позвать Дика Тремейна, чтобы задать ему встряску. И я говорю: «Энди, ты же не станешь его бить?», а он молчит. Я еле сдерживалась. Еле сдерживалась, чтоб не расхохотаться. Пришлось сделать несколько дополнительных дублей, потому что я продолжала раскалываться. А Гарри держался стойко. Он никогда не выходил из образа во время работы.

Рэй Уайз: Персонаж заместителя Энди просто изумителен – он, безусловно, один из самых интересных персонажей всего сериала. Мне нравились все сцены с ним, я находил его бесконечно интересным и забавным. Он всегда был таким искренним, всегда говорил то, что думает. Все его сцены с Кимми Робертсон были прелестны.

Дуэйн Данэм: Представьте себе, он был водителем Дэвида и именно благодаря этому он получил работу в проекте. Он оказался очень хорош, погрузившись в роль с головой, и исполнил ее очень качественно. Он был стойким. Никогда не выходил из роли и знал своего героя лучше, чем я или кто-либо еще, поэтому ему можно было полностью доверять и полагаться на него.

Кимми Робертсон: Гарри – самое милое и доброе создание, которое я когда-либо встречала в этом мире. Он очаровательный, щедрый и чувствительный, и из-за мягкости его часто неправильно понимают. Думаю, Дэвид обратил на него внимание, когда тот подвозил его, и сказал что-то вроде: «Вот для такого человека я бы мог писать сценарии». Ведь это Дэвид, он разбирается в людях.

Джошуа Харрис: Поведение Гарри на шоу было непосредственным, не знаю, с чем бы еще его можно было сравнить. Я хорошо помню, как сдувал пенку с коктейля ему в лицо. Мы сотню раз переснимали эту сцену. Он ловко выкручивался из нелепых ситуаций и талантливо преподносил персонажа Энди. Он был действительно приятным парнем, и я, скорее всего, сблизился с ним по той причине, что все розыгрыши, которые я устраивал, были с ним. Он мне запомнился классным парнем.

Йен Бьюкэнэн: Дэвид Линч принес стеклянный шарик с падающим снегом и американским флагом, и Энди сыграл в стиле Гомера Пайла, знаете, типичного туповатого полицейского из телесериалов вроде «Шоу Энди Гриффита». Мне нравился этот персонаж. Такой серьезный и при этом располагающий к себе. Я был в восторге, мне очень понравилось с ним работать. Гарри классный. Мы стали хорошими друзьями.

Лесли Линка Глаттер: В Энди было что-то особенное. Он был удивительным персонажем: копом, который реагировал на окружающее. Он не был достаточно уверен в себе, чтобы, полноценно справляться со своей работой. Да, это было смешно, но при этом всегда придерживалось реальности. Присутствовал некий пафос и наличие не совсем разделенной любви. Мне кажется, это находило глубокий отклик в сердцах зрителей.

Когда Люси, Энди и Дик, во втором сезоне, были отодвинуты в сторону от основного хода действия в «Твин Пикс», эта троица представила комедию своего собственного жанра, заключавшуюся в эксцентричных ситуациях с мимолетным участием озорника-сиротки Малыша Никки, которого подозревали в садистских наклонностях и убийстве.

Кимми Робертсон: Мне нравился Малыш Никки. Я считала его очень крутым мальчуганом, а также мне нравилась и сюжетная линия, благодаря ей, Гарри и Йен снова попали в поле зрения публики, а «Твин Пикс» в какой-то мере вернулся к истокам. Мне нравился этот сорванец. Мне вообще нравится, когда ребенок заставляет взрослых выглядеть идиотами. К тому же в то время я вообще смутно понимала, что происходит, и эти моменты казались единственными достаточно забавными и странными в хорошем смысле этого слова.

Йен Бьюкэнэн: Малыш Никки был великолепен. Он был отличным актером и, думаю, он хорошо освоился в продюсерском бизнесе. Мне нравилась идея об уменьшенной копии меня: Дик, по невежеству решивший, что было очень мило одевать младшенького так же, как он сам. Было весело. Думаю, персонаж Гарри относился к нему с большим недоверием, чем я. Помню его слова: «Малыш Никки – настоящий дьявол!» (Смеется.)

Джошуа Харрис: Я был связан со всем этим еще до того, как стал сниматься – с этим странным, мрачным измерением, к которому фанаты относились с религиозным трепетом. Некоторые мои друзья до недавней поры не знали, что я был раньше актером. Один из них снимает фильмы, и я слышал от него: «Мы с друзьями часто сидели и проклинали Малыша Никки, когда он плохо себя вел» (Смеется.)

Ули и Энни

21-я и 22-я серии ввели два новых имени в эксклюзивный клуб режиссеров «Твин Пикс»: Ули Эдель и Дайан Китон Эдель был признанным специалистом из Германии, который незадолго до этого руководил постановкой сурового «Последнего поворота на Бруклин». Передовые методы Эделя получили как высокие оценки, так и резкую критику со стороны его коллег по съемочной площадке.

Ули Эдель (режиссер, 21-я серия): «Твин Пикс» фактически была моей первой американской постановкой после «Последнего поворота на Бруклин» (который был европейским фильмом, снятым в Бруклине). Я переехал в Лос-Анджелес в 1990-м году, когда фильм вышел в прокат. Две недели спустя я встретил Дэвида Линча в отеле «Шато Мармон». Мы до этого уже имели честь познакомиться в Мюнхене, потому что я делал немецкий трейлер для «Дюны». Я сообщил Дэвиду, что переехал в Лос-Анджелес и ищу работу, а он предложил: «Может, в «Твин Пикс» поучаствуешь?» А я ответил: «Ты серьезно? На «Твин Пикс» я готов в любое время!» Так я получил свою первую работу в Голливуде.

Дэвид не слишком сильно влезал в повседневные съемки. Мы могли свободно творить. Он никогда не начинал давать указания вроде: «Нужно, чтобы ты делал это так или этак», он просто демонстрировал свою реакцию на отдельные отснятые дубли, что он просматривал, показывая пальцы вверх: «Это выглядит чертовски круто». После открывающей серию сцены в хоррор-стиле он подошел и сказал: «Ули, это одни из лучших начальных кадров, что были у нас в сериале». После такого я почувствовал полную свободу в том, чтобы делать то, что я считаю нужным для шоу. Благодаря тому, что первая страшная сцена с Мэйдчен Амик отлично вышла, и все были довольны, оставшиеся съемки прошли с легкостью. Разве что плотный график немного напрягал.

Джонатан П. Шоу (редактор, 21-я серия): Я смотрел «Последний поворот на Бруклин», это очень мрачный фильм. Мне было интересно, что привнесет его режиссер в наш сериал. У него получилось отлично – думаю, это может быть связано с тем, что у европейцев к «Твин Пикс» особая любовь. Ули все сделал как надо.

Из всех режиссеров, с которыми мне доводилось работать, с ним мы продвигались по материалу быстрее всего, постоянно ища наиболее интересные способы отснять ту или иную сцену. Он также всегда поддерживал мои идеи. Помню, он сказал: «Все действие будет происходить за его спиной. Оборачиваться он не будет». Мы попробовали сделать так, и у нас получилось. В этом был тот самый мрачный дух «Твин Пикс», и Ули, безусловно, его уловил.

Ули Эдель: Еще одной непривычной вещью для меня были перерывы на рекламу. Что в Германии в те времена было совсем не принято. Тут же в сценарии специально были прописаны интересные моменты, на которых действие обрывалось. В одном случае я чувствовал, что это явно не пойдет на пользу всей сцене: несколько полицейских с пушками наготове готовятся к захвату помещения, и тут: «Стоп, перерыв на рекламу!»

Я внес в это дело некоторые изменения. Теперь все напряглись и ждали сигнала от Кайла Маклахлена. Кайл смотрел на часы со словами «Подождем немножко!», и начиналась реклама. По ее окончанию Кайл все так же смотрел на часы: «Ну что, вперед!», и они начинают штурмовать номер. Это была чистая импровизация, благодаря которой перерыв на рекламу был органичным и забавным образом вплетен в сцену. Команде это понравилось, Дэйв тоже одобрил, когда увидел сцену несколькими днями позже.

Расс Тэмблин: Мне не нравилось с ним [Ули Эделем] работать. Он казался слишком деловитым, преисполненным сарказма и не особенно дружелюбным. Для меня это был не самый лучший опыт. Кажется, кто-то чуть было не полез с ним в драку: таким уж он был режиссером, напористым до крайности. И говорил весьма неприятные вещи. Не помню, какие конкретно, но мне было неприятно работать с ним. Когда сцена была отснята, я вздохнул с облегчением.

Майкл Хорс: Ули Эдель был бестактным. Как-то он начал указывать [резко]: «Ты иди сюда, ты иди туда». Я спросил у ребят, правда ли он так хорош в своем деле, чтобы так себя вести, и они ответили: «Да, не сомневайся, Майкл». Я сказал, что ладно, но если на выходе материал не будет достоин премии «Эмми», я набью ему морду. (Смеется.) Да, он любил покомандовать.

Йен Бьюкэнэн: Ули был крут. Типичный немец. Помню, была сцена, где Энди и Дик находятся в департаменте шерифа и слушают настоящую историю жизни Малыша Никки. По сценарию мы должны были расстроиться, ну и мы начали реветь, как маленькие дети. Ули тут же пресек это (громко): «Прекратите вопить!».

Дэвид Патрик Келли: Ули был способен вдохновить. У него все было строго. Помню, в сценах было юмора, но Ули, как и Дэвид, старался быть серьезным на съемочной площадке, чтобы не потерять атмосферу проекта, которую мы так тщательно создавали. Я очень уважал такой подход Ули, потому что иногда комедия будто подавляла все остальное, поэтому было важно сохранять серьезность и не отходить от реальности.

Ули Эдель: На время подготовки к эпизоду мне выделили кабинет, где я готовился к съемкам своей серии, и за день до них ко мне пришла неожиданная гостья – Дайан Китон. Она поздоровалась и, похоже, нервничала больше моего. Для меня же после «Крестного отца», «Энни Холл» и всех ее работ, она была богиней экрана.

– Ули, я хочу попросить тебя об одолжении.

«Все, что пожелаешь», – подумал я, а потом сказал:

– Чем я могу тебе помочь?

– Я буду режиссировать следующую серию, и мне бы хотелось понаблюдать за тем, как ты работаешь над своей, так как я нервничаю и мне нужно иметь пример перед глазами.

– Это честь для меня, Дайан, но я сомневаюсь, что ты можешь чему-нибудь научиться у меня, ведь ты работала с лучшими режиссерами мира! (Смеется.)

– Просто позволь мне там поприсутствовать! Все-таки быть актрисой и режиссером – это совсем разные вещи. Я буду сидеть позади тебя, хорошо?

И несколько дней съемок она приходила, потихоньку усаживалась на стул позади меня и просто наблюдала за моей работой. Это было необычное чувство!

Будучи одной из наиболее выдающихся звезд Голливуда в начале семидесятых, в конце восьмидесятых Дайан Китон понемногу стала себя пробовать в режиссерской карьере, что включало в себя серию «Твин Пикс» и другой сериал того же времени, идущий в субботу вечером на канале Эй-Би-Си – «Чайна-Бич»

Венди Роби: Дайан Китон была моей любимицей. Думаю, в связи с тем, что она великолепная актриса, ей удалось так хорошо понять Надин. Помню, в той серии, которую она снимала, я возвращалась с соревнования по борьбе и залезала в постель к Большому Эду и Норме. Я просто забиралась к ним в кровать, рассказывая, что броски «мельницей» запретили, мол, от этого может быть тяжелый перелом, как это нечестно и т. д. Потом, у двери, когда она уходит, она замирает и многозначительно говорит: «Ребят, мне про вас известно».

И когда Дайан Китон обсуждала со мной эту реплику, она прямо прислонилась к дверному косяку, пытаясь подобрать нужную интонацию – и в тот момент она была вылитая Надин, вылитая! Это было во всем ее существе. Тогда я просто сняла свою глазную повязку и протянула ей, потому что она была великолепна. Она поняла, что я имею в виду.

Кайл Маклахлен: Я был в восторге от работы с Дай-ан. Всегда был поклонником ее творчества. Я думаю, ее работа настолько особенная благодаря тем решениям, что она принимает, а ее внутренний мир очень интересен мне как актеру. Как режиссер она принесла такую игривость, которая необходима, когда работаешь над телесериалом, а рабочий день весьма продолжителен. Ты ищешь любой способ выйти за рамки рутины, и она отлично этому способствовала. Она принесла прекрасную творческую атмосферу, оживив съемки.

Ричард Беймер: Были большие ожидания от работы с Дианой, но выяснилось, что она не смотрела ни одну из предыдущих серий. Она очень старалась (как я помню) придать чудесный вид съемочной площадке. Там был поезд и различный антураж для военной сцены, но выглядело это все будто украшенное дизайнерской студией.

Я сказал: «Послушай, если бы я занимался всем этим, я бы не придавал этому такой вид, будто кого-то специально наняли все расставить». Вышло не слишком хорошо. Ощущение было будто кто-то вообще не смотрел сценарий. И помню, я спросил у нее, видела ли она какие-то из прошлых серий, но она не ответила. Не могу сказать, что сотрудничать с ней было неприятно, но не отступало чувство, что она работает над каким-то другим сериалом. Это был не «Твин Пикс».

Дэна Эшбрук: Она была потрясающа. Я был без ума от нее, хотя не уверен, что это было взаимно. Было забавно наблюдать за ее спорами с Беймером по поводу тех или иных моментов. У нее уже был в голове план того, что она хочет делать, а Беймер стремился, чтобы все смотрелось органично. Мне понравилось работать с ней, она чудесный человек. Ведь это же Дайан Китон! Не знаю, помнит ли она меня еще (смеется), но работать с ней было удивительным опытом.

Харли Пейтон: Когда ты сценарист, обычно ты сидишь у себя наверху, но тогда был особенный день, когда мы все спустились посмотреть на процесс, потому что она нам нравилась, она была очень любезна с актерами и быстро влилась в этот мир как никто другой. С некоторыми режиссерами у тебя не возникает чувства, что они хоть немного отступают от сценария, но она, безусловно, это делала в плане образного воображения.

Пайпер Лори: Дайан Китон жутко нервничала и переживала по каждому поводу. Думаю, режиссером она тогда была впервые. Она хотела, чтобы моя героиня, Кэтрин, говорила в такой манере, с которой я была не согласна. Это заставило меня нервничать и, можно сказать, отступить и пойти в другом направлении.

После обмена мнениями выяснилось, что именно с ней актерам понравилось работать больше всего. Мне тоже, конечно. Месяцы спустя она мне специально позвонила, чтобы предупредить о важных недостатках того дома, который я собиралась покупать. Это было очень мило с ее стороны.

Мигель Феррер: Она была готова и счастлива быть там, к тому же, она актриса, поэтому быстро удалось найти общий язык с актерским составом. Думаю, это был лишь рассвет ее режиссерской карьеры, поэтому она задавала много вопросов, без какой-либо неуверенности в себе или чего-то подобного. Я часто пересекался с ней с тех пор, и она всегда была очень милой. У нас вообще не было плохих режиссеров, честное слово. Некоторые были просто чудесны, но ни одного плохого, и это единственный сериал с моим участием, про который я смело могу говорить подобное.

Пол Трехо (редактор, 22-я серия): Иногда мы ходили пообедать в местные ресторанчики, и это было необычное чувство, раньше вместе со знаменитостью я не появлялся на публике, а мы там были вдвоем. Она лихачила за рулем. (Смеется.) Мы приходили в ресторан и тихонько садились за столик. Мы располагались, чтобы поесть, а все поворачивали головы и глазели на нас – до этого я никогда не оказывался в такой ситуации. Она рассказывала мне истории о том, как росла, как начинала выступать и сниматься у Вуди Аллена. Это было классно.

Дэвид Патрик Келли: Дайан была просто великолепна. Помню, была у меня сцена с Одри – одна из моих любимых, где она ставит меня на место. Я весь такой интриган, пытаюсь заполучить под контроль бизнес Хорна, а она говорит, что этому не бывать. Благодаря Дайан эта сцена вышла чудесной, как и сцена Гражданской войны.

Особенность Дайан Китон в том, что, будучи актрисой и режиссером, она продвигает идею сильной женщины, и, думаю, эту мысль она внесла и в ту сцену между Джерри и Одри. При всей своей привлекательности ее персонажи предстают сильными личностями. Эти две вещи отнюдь не несовместимы, и очень важны для «Твин Пикс».

Потеря рассудка

В центре внимания сюрреалистичных серий середины второго сезона находятся Бен Хорн и Надин Херли, каждый из них страдает от своего личного экзистенциального кризиса. В попытках справиться с внутренними переживаниями и чувством стыда, они примеряют на себя маски, с которыми смогли бы смотреть в лицо реальности. Погружаясь в нисходящую спираль эмоциональных противоречий, Ричард Беймер делает персонажа Бена куда более многогранным, чем обычный магнат-филантроп.

Дуэйн Данэм: Одной из моих любимых сцен (помимо тех, где снимался Дэвид Линч в качестве актера, что вызывало сильные эмоции) является та, где Ричард Беймер прокручивает пленки с его семьей и основанием отеля «Грейт Нозерн». Он прекрасно передал эмоции, с искренними слезами. Мне очень понравилась его игра. Для меня лучшее кино – это когда ты полностью погружаешься в момент и в действия персонажа. Эта сцена была именно такой. Еще мне нравится та, где он играет в театр теней при свете проектора.

Ричард Беймер: Из всего, что было в сериале, это была самая необычная для меня сцена. Не знаю, что именно произошло, но в тот день внутри что-то щелкнуло, и эта сцена получилась вообще без каких-либо усилий с моей стороны как актера. Такого у меня еще не было. Я не чувствовал, что это игра, в момент съемок. Не думаю, что я когда-нибудь еще так проникнусь моментом (Смеется.)

Дуэйн Данэм: Я снимал видео с отсылкой в прошлое: и машина на пленке (старенькая «вуди» (Woody – машина с элементами деревянной конструкции)) – это ведь моя машина! Мы снимали это на 16-миллиметровку в парке Бальбоа совсем неподалеку от студии в Ван-Найс. Сцена была занятной. Ричард полностью вжился в роль, все были погружены в процесс, все отлично сошлось, и мне очень понравилась эта сцена. Великолепно получилось.

Ричард Беймер: Сцена должна была заканчиваться на том моменте, когда заходит Хэнк. Он говорит: «Бен, ты свихнулся», а потом поворачивается и уходит, и на этом все, снято. Но Дуэйн не стал останавливать съемки, а я все повторял: «Ты свихнулся, Бен. Ты свихнулся!» (Смеется.) Я думал, тут-то он уже закончит съемки, но он этого не сделал. И тогда я, продолжая повторять эти слова, подошел к столу, сбросил с него все, уселся на него и стал показывать пальцами театр теней на экране. Все шло своим чередом. Возможно, Дуэйн подметил, что в тот день я был в особом настроении, и ему хотелось увидеть, во что это выльется. Он мог бы не вмешиваться еще дольше, а я бы занимался своими делами дальше. С моей точки зрения, Дуэйн был одним из лучших режиссеров в сериале.

Психическое расстройство Бена Хорна приводит к тщательно продуманному воссозданию гражданской войны в его офисе, в комплекте с костюмами, игрушечной железной дорогой и фигурками. Эта история также выводит на экран незабываемые моменты для братьев Хорн, и воссоединяет Беймера с его звездным партнером по «Вестсайдской истории» – Рассом Тэмблином.

Марк Фрост: Гражданская война – это мой конек, и это мне пришла в голову идея о том, как Бен воображает себя генералом Робертом Эдвардом Ли. Я имею в виду, Ли – олицетворение безнадежно проигранного дела и обреченного благородства. Было интересно раскрыть Бена в этом плане. Начнем с того, что у Бена просто грандиозная самооценка, поэтому я подумал, что это будет в тему. Можно сказать, это был такой вариант камерной пьесы о том, как у кого-то интересным способом едет крыша. Мы знатно повеселились.

Дэвид Патрик Келли: Сцены Гражданской войны снимались под руководством Ули Эделя и Дайан Китон. Они оба показали себя с хорошей стороны. Я танцевал в конце одной из сцен – не уверен, попало ли это в финальную версию, но было здорово. Был один классный магазинчик для мужчин – «Новая Республика», где я приобрел зеленую фетровую шляпу из кожи бобра. Я принес ее на съемки, и Сара Марковиц одобрила. Это было очень забавно, и, думаю, весь контраст – Гражданская война и этот эксцентричный бизнесмен – был бесподобен.

Сара Марковиц: Мы с Ричардом Беймером постоянно заключали пари. Ричард был убежден, что на телевидении ноги актера показывают крайне редко, так что он на самом деле мог носить хоть тапочки с кроликами, и никто бы не догадался. Поэтому он надевал домашнюю обувь, за исключением тех случаев, когда его ноги точно должны были попасть в кадр, и суть спора заключалась в том, что ни он, ни я ничего не могли сказать режиссеру или оператору о том, брать ли его в кадр целиком или нет. Честно говоря, в основном он оказывался прав. (Смеется.) Не думаю, что он вообще когда-либо проиграл мне в этом споре.

Дэна Эшбрук: Черт возьми, я обожаю Ричарда. Его нельзя не обожать – он артист в самом полном смысле этого слова. Было весело наблюдать за тем, как он изображал помешательство на фоне Гражданской войны. Ребенком мне очень нравились мюзиклы, и «Вестсайд-ская история» была одним из самых любимых. Работать с ним и с Рассом Тэмблином – как это было круто видеть, что они все еще в актерском строю и при этом наблюдать за ними лично. Я обожал находиться рядом с ними.

Джеймс Маршалл: Каждые две-три недели я напевал разные песенки [из «Вестсайдской истории»] за спиной у Ричарда, идя по коридору, что приводило его в бешенство. (Смеется.) Ему это очень не нравилось, но время от времени я не мог удержаться, потому что, благодаря своим родителям, вырос под мюзиклы, беспрерывно игравшие на стереопроигрывателе: (поет) «Мария… Самые красивые звуки, которые я слышал». Он медленно-медленно поворачивался и ехидничал: «Я посмотрю, когда Джеймс будет работать с утра, и хорошенько подготовлюсь к этому моменту.» (Смеется.)

Расс Тэмблин: Было замечательно снова работать вместе с Ричардом. У нас как-то не было возможности сесть и поговорить про «Вестсайдскую историю», и лишь во время съемок сцен Гражданской войны нам удалось это сделать, обсудить тот опыт, до этого я с ним толком об этом и не разговаривал.

Ричард Беймер: Было очень радостно видеть Расса. Мы с ним говорили не столько об актерской игре, сколько о наших увлечениях. Не знаю, занимается ли он этим сейчас, но тогда у него отлично выходили коллажи, у него получались просто выдающиеся работы. Они с [Деннисом] Хоппером, Дином Стоквеллом и остальными перепробовали все виды творчества. Вечно увлекались фотографией, живописью. И было интересно узнать, чем он сейчас занимается.

Ули Эдель: Сначала я вообще не осознавал, кем были господа Ричард Беймер и Расс Тэмблин, пока Ди-пак [Найяр], первый помощник режиссера, мне не рассказал. «Вот это да! – была моя реакция. – Так это же Тони и Рифф из «Вестсайдской истории!» Просто постаревшие лет на тридцать (смеется), собственно, поэтому я их сразу и не узнал.

Это был один из любимейших моих фильмов, и, имея в наличии этих двух парней, я начал размышлять: «Что бы им такое дать, чтобы их сцены выглядели еще особеннее?». Таким образом Ричарду достался монолог из «Генрих IV» Шекспира («Братья по оружию» (цитата из речи короля Генриха V перед битвой при Азенкуре)) перед этой армией из оловянных солдатиков (смеется), и он включает при этом вентилятор, чтобы флаг Конфедерации развевался будто на ветру, и произносит эту речь. Потом вскакивает Расс Тэмблин в качестве его психотерапевта и завершает сцену, исполняя вместе с ним: «Оглянись, земля Дикси!» (американская народная песня, своего рода неофициальный гимн южных штатов США, была популярна во время Гражданской войны). Это и сюрреалистично и вместе с тем в своем драматическом, театральном исполнении очень трогательно. Один из моих любимых моментов в сериале.

Ричард Беймер: Может, где-нибудь на телевидении и было что-то подобное, но мне никогда такое не попадалось на глаза. Где бы еще позволили одному из главных героев переживать такие кардинальные перемены в своей личности? Я имею в виду, главные персонажи обычно должны держать марку. Может обнаружиться, к примеру, что Хаус [ «Доктор Хаус»] (американский телесериал, медицинская драма о гениальном саркастичном враче-диагносте Грегори Хаусе и его команде) – наркоман, но при этом он все равно остается тем же Хаусом, что и раньше. Тут же герою позволили пройти через такие изменения, какие только вообще могли с ним произойти – это было очень весело.

В первом сезоне «Твин Пикс» Венди Роби предстала в роли неуравновешенной домохозяйки, преисполненной решимости изобрести бесшумные карнизы для штор. В дальнейшем странности ее героини Надин Хёрли должны были только усилиться.

После неудачной попытки самоубийства, Надин приходит в сознание после комы, ощущая себя подростком. Несмотря на то, что она все еще замужем за Большим Эдом Хёрли (Эверетт Макгилл), Надин возвращается в среднюю школу Твин Пикс, пробуется в группу поддержки, присоединяется к команде по борьбе и наивно влюбляется в своего одноклассника Майка Нельсона (Гэри Хершбергер).

Венди Роби: Первый сезон сильно отличался от второго, все, что я там делала – это сбивала Большого Эда с толку. Я говорила себе: «Отлично, вся моя работа – это загонять его в тупик, ошеломлять его.» (Смеется.) Я всегда была спортивной, так что я могу прыгать, скакать, быть подвижной, и все такое, но у меня, безусловно, нет сверхчеловеческой силы. (Смеется.) Я не могу сплющивать металлические колокольчики или гнуть стальные прутья, но тем не менее, они меня отправили в эту школу, в этот «Цирк БОБа», где учат делать трюки в воздухе. Такая школа была в Ван-Найсе, помню, я приходила туда после обеда, и это было очень весело.

Гэри Хершбергер: Как по мне, это было достаточно странно (смеется), но я подумал, что и так весь сезон довольно странный, так что пускай так и будет. Это также добавило множество комичных моментов для меня и моего персонажа, ведь в первом сезоне я совсем не забавный, а, скорее, даже пугающий. Меня это немного беспокоило: «Не слишком ли мы сильно отдаляемся от первоначального образа героя? Ведь это весьма резкий поворот». Но думаю, вы понимаете, ты делаешь то, что тебе скажут, так что я подумал: «Окей! Пусть это будет романтическая комедия».

Венди Роби: Мне приходилось участвовать во всех сценах спортивной борьбы, как и Гэри, но он носил для этого специальные приспособления. Я, конечно же, не могла просто взять и перебросить его через плечо. Его поддерживали, пока я это делала. Это была весьма непростая техника, весьма непростая! (Смеется.) У меня после этого все болело!

Гэри Хершбергер: Помню, мы отлично сработались с Венди. Это был своеобразный скачок; ведь Венди была старше меня. Но это было классно. Мы вместе ввязывались во все эти забавные приключения, ездили на соревнования, а потом с нами произошел несчастный случай, и еще у меня на голове оказалась шляпа… Все эти странности в отеле. Но это был второй сезон, и все становилось все более и более комичным. Наши отношения были веселыми и при этом необычными.

Венди Роби: Весь второй сезон это было будто какая-то сумасшедшая восемнадцатилетка похищала мое тело по утрам, издевалась над ним как могла, а потом возвращала мне его ближе к ночи! (смеется) Не было другого способа проворачивать все это кроме как выкладываться по полной. Я часто случайно ранилась, и у меня болели суставы.

Гэри Хершбергер: Эта роль требовала в основном физической работы. Мы делали приемы по-настоящему, меня бросали на землю, и она наскакивала на меня в течение полудюжины дублей. Хотя я и был в достаточно хорошей форме для этой роли, на следующий день у меня всегда все болело. Мне пришлось немного подкачаться для роли, потому что я не соответствовал параметрам. «Черт возьми, мне нужно быть таким кабаном», – подумал я. Так что к пилотной версии сериала я был в хорошей форме, хотя шея постоянно ныла. Они показали мне что к чему, и я ушел в спортивную борьбу с головой.

Венди Роби: Милая фантазия, в которой Надин жила во втором сезоне, было для нее своего рода подарком или наградой, и это было здорово. Но потом, разумеется, пришлось отнять у нее это и вернуть к реальности. Она хорошо понимала, что потеряла в тот последний момент. Это делало ей честь, и в этом был весь Дэвид, потому что, если вы прочтете эту сцену в сценарии, она покажется забавной, но при этом за ней скрывалась и трагедия, боль, страдания. Она знает, что потеряла, но больше не может жить в мире своих фантазий. Так ее описал Дэвид. Я не могу не быть ему благодарна за это.

Надин занимает ощутимое место в моей карьере. Хотя это была малой составляющей сериала, но если собрать все моменты вместе, получится весьма значимая роль, которую мне дали исполнить. Она занимает большое место во многом и потому, что я играла этого персонажа довольно продолжительное время, но понимала, еще по первому сезону, что скрывалось за внешним поведением Надин – та боль, которую она несла в себе. Я постаралась передать это чувство как можно искреннее. И никогда не играла персонажа, так сильно раненого в душе, как она. По сути, она жила в своем личном огненном шторме безумия.

Смерть в ручке

Джози Пэккард остается окутана тайной на протяжении всего сериала «Твин Пикс», в своем романе с шерифом Трумэном, неудачных попытках убить агента Купера, Кэтрин Мартелл и своего собственного мужа Эндрю. Изначально (в сценарии пилотной серии) эта роль предназначалась другой актрисе, но восходящая международная звезда Джоан Чен (снявшаяся в оскароносном «Последнем императоре» 1988 года) была словно создана для этой роли.

Чад Хоффман: Дэвид Линч хотел пригласить на эту роль Изабеллу Росселлини, с которой, как мне кажется, он в то время имел отношения, а также работал на съемках фильма «Синий бархат». Он привел ее на прослушивание, мы сели, поговорили, и я сказал: «Она отлично подходит». Но потом оказалось, что из-за каких-то проблем она не могла принять участие во всем сериале.

Так что с Изабеллой нам пришлось распрощаться, а затем в какой-то день мне позвонил Марк и сказал: «У нас есть замена для Изабеллы». Я спросил, о ком речь, и он ответил: «Джоан Чен», на что я сказал: «Что ж, актриса она потрясающая». Однако я как раз недавно посмотрел фильм «Последний император», поэтому возразил: «Но описанная тобой героиня напоминает итальянскую графиню! А какая из Джоан Чен итальянская графиня?» (Смеется.)

Джоан Чен: Как помню, мне позвонил мой агент, и я отправилась на встречу с Дэвидом Линчем. Думаю, он подметил меня в «Последнем императоре» в поисках некоего экзотического элемента: эта героиня – чужак в маленьком, очень тесном городке, где все спят под одним одеялом. Я была очень рада этому предложению.

Чад Хоффман: Они изложили историю о том, как кто-то познакомился с ней в Азии и увез ее с собой. Джоан была очень рада этой роли, так что я сказал: «Отлично, так и сделаем». Таким образом, Джоан и попала к нам в сериал. Думаю, в этом был наиболее удивительный момент актерских проб то, что мы заменили Изабеллу Росселлини на Джоан Чен, но это ничего не нарушило.

Джоан Чен: Если честно, лично я не внесла большого вклада [в персонажа Джози]. Мне было понятно, что момент с ней схож с тем, что был в «Синем бархате» – чужак в маленьком городке. Она была незнакомая, таинственная, но я не смогла достучаться до Марка Фроста в попытках внести какие-то нотки со своей стороны. Мы не знали, как будут развиваться наши герои до тех пор, пока не получили сценарий и не пошли сниматься. У меня было желание чтобы, несмотря на то что я не итальянка, сценарий бы писался так, будто героиня итальянка. Это было бы куда интереснее.

Пайпер Лори: Когда я в первый раз увидела Джоан Чен, это было в бизнес-офисе в тот же день, когда я впервые встретилась с Марком и Дэвидом. Мы сидели рядом в комнате для ожидания и старались не обращать внимания друг на друга. Я не знала, кто она такая, лишь отметила, что она очень красивая и каким-то образом связана с шоу. Как и я, она не слишком общительна на съемочной площадке, можно сказать, стеснительна. Она приходит именно ради дела, ради съемок.

Джоан Чен: Пайпер меня немного напугала. (Смеется.) Она была такой внушительной дамой, впечатляющей и загадочной одновременно. У нее была аура ветерана Голливуда, но она была очень дружелюбна. В гримерке она много болтала, но тем не менее атмосфера все равно была немного сковывающей.

Пайпер Лори: Я считаю, что играть вместе с Джоан Чен великолепно. Она давала мне пищу для развития персонажа, особенно в последующих сериях, где стала моей домработницей! (Смеется.) Даже мысли об этом вызывают у меня смех. Было непросто снимать эти сцены, настолько абсурдными они были! Мне понравилось ее решение играть свою героиню в качестве домработницы как очень гордую и скромную.

Джоан Чен: Все выглядело естественно, не думаю, что это было таким уж неожиданным поворотом [что Джози стала служанкой Кэтрин]. Думаю, у всех у нас есть такая способность – играть в соответствии с ситуацией. Она оказалась в таком положении, что ей пришлось действовать определенным образом, но, очевидно, в глубине души она осознавала, что не будет подчиняться вечно.

Думаю, это было интересно, что на протяжении всего сериала мы не знали точно, что нас ожидает и что сокрыто внутри нас. Обращаясь к тому времени, я понимаю, что у нас у всех как у людей имеется такая способность – оказавшись в отдельной ситуации, начать делать то, чего раньше мы бы и представить не могли.

Майкл Онткин: Когда я в первый раз увидел Джоан Чен, она спокойно и аккуратно складывала фигурку оригами. Я был мгновенно поражен. Очевидно, Дэвид тоже. Его вводный крупный план, изображающий ее перед зеркалом в комнате наверху, отлично представляет знойную, заставляющую сердце замирать в истоме, ее героиню в «Твин Пикс». Это один из самых значимых образов всего сериала.

Играя роль шерифа, я намеренно допускал ошибки в наших совместных с ней сценах, чтобы понадобилось снимать дополнительные дубли. Есть также определенные пространственные приемы, благодаря которым, по техническим причинам, потребуются дополнительные дубли. Да, это было нагло и непрофессионально с моей стороны. В то время меня никто не выгонял за такое, но будет бредом, если я скажу, что мои выходки остались незамеченными на съемочной площадке.

Крис Малки: Джоан была клевой, из тех актрис, что не боятся экспериментов. В той сцене с кровью и разрезанием пальцев, чтобы стать «братьями», я сказал: «Нам нужно показать, что это кровь! Давай обсасывать пальцы!», и она ответила: «А давай!». Это было что-то. Газеты просто сошли с ума по этому поводу, крича про СПИД и все в таком духе. Это была бомба. Кто-то в «Лос-Анджелес Таймс» написал что-то вроде: «Если уж говорить о безрассудстве – вот, посмотрите! Крис Малки и Джоан Чен пьют кровь друг у друга в «Твин Пикс»! Что творится у них в голове?!»

Джоан Чен: В конечном итоге роль стала скорее стереотипной, чем наоборот, но, тем не менее, мне полюбилась моя героиня, и мне также нравилось каждый раз открывать в ней новые стороны. Было потрясающе взять свежий сценарий и воскликнуть: «Да что же она на самом деле из себя представляет?» Мы не знали, какими мы были, в течение достаточно долгого времени, и лишь позже открылось: «Господи, так вот кто она такая».

Мне нравилась манера речи Джози в самом начале, но со временем она была утрачена. Будучи замужем за очень пожилым человеком, она произносила многие фразы в старомодном стиле, и мне это нравилось. Она была родом из Гонконга, и от своего мужа переняла привычку разговаривать по-староамерикански. Мне нравилось слышать подобную речь из уст китаянки.

Джози Пэккард грандиозно покинула «Твин Пикс» в 23-й серии во время одного из самых шокирующих моментов во всем сериале. После того, как Джози умирает на руках шерифа Трумэна, Человек из другого места и Убийца БОБ являются агенту Куперу в видении, а лицо Джози проявляется в деревянной ручке тумбочки в номере отеля «Грейт Нозерн».

Джоан Чен: Помню, я захотела уйти [из шоу], потому что мечтала поучаствовать в одном фильме. Этот фильм оказался совершенно провальным, но я сильно хотела в нем сняться. Эх, кто же в здравом уме согласился бы покинуть такой проект? Было глупостью с моей стороны попросить, чтобы моего персонажа исключили из сценария.

Венди Роби: Помните, майор Бриггс говорил об инопланетянах и проекте «Голубая книга»? В большинстве случаев они исследуют небеса, но в случае «Твин Пикс» это за пределами реальности, а потом они ползают по «Пещере сов» и все такое. Я думаю, там есть места, где граница между мирами очень тонкая, и это порталы, в которых можно увидеть плененные души. В жизни Джози хотела быть свободной, но там ее схватили. Я думала, что ее душа застряла в Черном Вигваме.

Джоан Чен: Я думала: «О боже, моим наказанием за то, что я покидаю сериал, стало заключение в ручке ящика. Это же все равно, что попасть в ад!» (Смеется.) Но в то же время, думаю, в этом была доля юмора. Кто бы мог подумать, что с этого момента Джози раз и навсегда превратится в деревянную ручку? Она до сих пор там.

Триша Брок (сценарист, 17-я и 23-я серии): Это наверняка была задумка Линча и Фроста. Не помню, чтобы я такое писала, в этом чувствуется их стиль. Не буду себе присваивать чужие заслуги. Мне это понравилось, это было весьма изобретательно. Вызвало ли это достаточный эффект или нет, в любом случае, эта затея опередила свое время. Я считаю за честь то, что я в этом участвовала.

Лесли Линка Глаттер: Когда я первый раз прочитала эту сцену, моей реакцией было: «Что?!» Даже для «Твин Пикс» это выглядело как-то чересчур. (Смеется.) Что мне нравилось в «Твин Пикс», так это изучение поведения людей буквально под микроскопом, позволяющее видеть его юмор, абсурдность, а также истину.

Это действительно дошло до крайности в своем проявлении, кроме того, спецэффекты в то время были не такими развитыми, как сейчас, так что было куда сложнее представить, каким образом поместить ее лицо на ручку ящика. Предпринимались много попыток, использовались различные варианты: я видела их во всем своем разнообразии, пока наконец мы не пришли к одному, который пришелся по душе всем. Были жаркие споры на эту тему, и это было вполне оправданно.

Харли Пейтон: Знаете, это все затея Дэвида. Это был один из тех моментов, когда я подумал «Что это за ерунда?» В тот момент я был уверен, что это сродни прыжку в пасть акулы, и чертовски глупо смотрится. И все Дэвид, никто другой. Это было его идеей, и, насколько помню, Марк пытался его отговорить. Может, я и ошибаюсь… Но когда я увидел этот момент десять лет спустя, я подумал: «Так-то да, на самом деле, это было сильно».

Марк Фрост: Помню, мы что-то обсуждали с Дэвидом, и у него возникла идея о том, что она [Джози] должна потеряться в другом пространстве, при этом оказавшись в своего рода тюрьме, и что это должны быть не столько физические, сколько метафизические оковы. Мы решили завершить ее сюжетную линию без очередной мелодраматической смерти, хотели чего-то в духе мифологии – и в следующее мгновение она оказалась в деревянной ручке.

Тодд Холлэнд: Как-то ночью после съемок серии я позвонил Лесли Глаттер и спросил: «А что это за идея превращения Джози в ручку тумбочки?». Она просто ответила: «Без понятия. Как написано в сценарии, так я и сняла». Для меня в момент просмотра это не имело смысла, но, когда сталкиваешься с такими штуками в сценарии, приходится снимать их так, как есть. На моей памяти, это был единственный раз – ни в одном другом шоу не требовалась такого рода секретность.

Обычно режиссер знает все нюансы того, что означает так или иная сцена, так что можно наполнить ее соответствующим подтекстом. Но в тот раз приходилось снимать без какого-либо представления о том, как это впишется в общую картину. Это было весьма необычно и, по правде говоря, достаточно весело.

Джоан Чен: Мне было немного грустно, но вместе с тем смешно. Я жалею, что подняла тему своего ухода, но в то же время была поражена этой сценой… Какой шикарный способ уйти! (Смеется.)

Призрачный город

Уоррен Фрост: Это был замечательный опыт, хотя временами все шло не так, как хотелось… Но в этом и суть бизнеса.

Снижение рейтингов, отмеченное компанией Нильсен и непрестанные творческие разочарования приводили к бедственному положению на съемочной площадке «Твин Пикс». Интервью с отдельными участниками показали, что эти проблемы начались из-за физического отсутствия Марка Фроста и Дэвида Линча. По мере того как актеры и съемочная группа все больше погрязли в пучине апатии, раскол семьи «Твин Пикс» становился все более явным.

Тони Кранц: Думаю, союз с Дэвидом и Марком отчасти распадался из-за географической удаленности. В результате многие проверенные временем основополагающие постулаты повествования в драматическом сериале были отброшены в сторону. Самым главным из них было сохранять фокус на главных героях, а вместо этого создавались все новые и новые персонажи и вселенные, и все становилось сумбурным, уходящим в дебри, как в каком-нибудь русском романе.

Кайл Маклахлен: Что у Марка, что у Дэвида были свои интересы, проекты и так далее, которые нужно было развивать. Не думаю, что Марк или Дэвид были обязаны стать кем-то вроде нянек для сериала – они сформировали команду сценаристов, съемочную группу и дали им курс, которого стоило придерживаться. Но в мире телевидения, если ты не следишь за всем лично каждый день, начинаются сложности. Это очень напряженная и целенаправленная среда, где ожидания очень высоки, и очень сложно сделать хоть шаг назад – даже временно, чтобы разобраться где что. Приходится жонглировать всеми этими сценариями, сюжетами, персонажами. Это отнюдь не просто.

Их не было рядом, а у меня, как и у других актеров, постоянно возникал ряд вопросов по поводу персонажей и их развития, что было важно для процесса. Мы обсуждали со сценаристами некоторые направления и другие вещи из этой оперы, стараясь двигаться вперед как можно более верным путем. Думаю, мы могли бы и в большей мере использовать вклад с их стороны. Было большим облегчением, когда Дэвид и Марк возвращались, чтобы лично руководить съемками серии, мы вновь испытывали чувство той самой старой магии, и это было приятно. Без их поддержки было сложновато.

Марк Фрост: Обычно я всегда был вовлечен в организацию сюжета сериала, но в один период (не помню точно, когда) в районе 14-й, 15-й и 16-й серий мне нужно было работать над фильмом «Сторивилль». Я все еще редактировал сценарии и давал советы, но уже не участвовал в этом так непосредственно, как раньше.

Харли Пейтон: Как бы сказать это дипломатическим языком? Мы не особо сработались с Дэвидом к концу «Твин Пикс». Одна из причин была достаточно проста. Марку Дэвид могу позвонить хоть в полдвенадцатого ночи и сказать ему, чтобы он поменял то или это. Но в отсутствие Марка (когда он был занят своим фильмом) его работа ложилась на меня, а одна из вещей, которую Дэвид не переваривает, это слово «нет». Кто это, черт возьми, осмелится перечить Дэвиду Линчу?

Тодд Холлэнд, который отлично справлялся с работой режиссера в нашем сериале, как-то позвонил мне в полночь и сказал: «Смотри, на завтрашнее утро я запланировал съемки начальной сцены серии». Дэвид изучал сценарий и давал свои указания, как и следовало, но, я бы сказал, не всегда делал это своевременно. (Смеется.) И вот Дэвид звонит Тодду, а потом Тодд звонит мне и говорит: «О боже, он полностью поменял планы на завтра! Пайпер Лори должна быть на площадке утром, а до нее уже не дозвониться!»

И тут бы начинались панические перезванивания (чтобы вы поняли, съемки начинались через шесть часов), так что я сказал: «Нет, это уже я буду решать. Не следует так тебя дергать. Эти перемены в расписании нам ни к чему. Так что съемками заниматься будешь сам». Дэвид потом позвонил мне и (смеется) долго на меня орал. Он был в бешенстве. После этого наши отношения несколько подпортились.

Тони Кранц: Сценаристы, которые работали с Марком, динамика и направление шоу – все это было одной из причин, по которой Дэвид не желал возвращаться обратно, потому что он чувствовал себя отчужденным от своего собственного проекта и не был уверен, что его там особенно ждут. Думаю, Марк ощущал в значительной степени, сколько лавров доставалось Дэвиду, так что ему хотелось самому вести мяч во втором сезоне.

Филип Сигал: Нужно хорошенько понимать все нюансы отношений между Марком и Дэвидом. Они постепенно портились. Марк толком не участвовал в работе над шоу, и Дэвид особо не обращал внимания на происходящее. Это было похоже на судно без капитана. Сценаристы, конечно, изо всех сил старались сохранять направленность и характер сериала, однако сердца и души проекта в их сценариях уже толком не было.

Калеб Дешанель: У меня было ощущение (глядя со своей колокольни), что вторая половина второго сезона движется не туда. Пусть первоначально с юмором все было чудесно, но к тому времени Харли Пейтон взял на себя слишком много в плане написания сценария. Честно говоря, я думаю, что Дэвид, при всей своей любви к проекту, имел смутное представление о том, как руководить производством телесериала и сколько внимания нужно этому уделять. Не знаю, связаны ли все эти неурядицы с его отходом от сериала или с отходом Марка, но мне кажется, в первую очередь это касалось новых сценаристов. У них уже не было того восприятия, что у Дэвида.

Гэри Левин: Дэвид Линч в основном работал с фильмами, и я не уверен, что он вообще был способен на повествование, длящееся годами. Это особый вид творчества, к которому могут привыкнуть далеко не все киношники. Он, конечно, смог представить великолепный двухчасовой опенинг (открывающую серию сезона), но я не уверен, что он воспринимал все эти годы, рассказывая историю, так же, как способен был видеть очертания каждой детали фильма, который он снимал.

Мэйдчен Амик: По моим ощущениям, второй сезон покатился вниз, когда что сценаристы стали пытаться подражать Марку и Дэвиду. Но могу сказать, что все было куда сумбурнее, с другой атмосферой и кучей приходящих и уходящих приглашенных звезд. Я еще давно уяснила себе в этом деле, что как только что-то становится хитом, о такой вещи как художественное видение, придется забыть.

Кайл Маклахлен: Они [Боб Энджелс и Харли Пей-тон] оба были по-настоящему преданы шоу и тому, как его видели Дэвид и Марк. Думаю, они сделали все возможное, чтобы сохранить этот необычный, особый вид энергии и динамики. Боб вполне прислушивался к мнению актеров. Я наведывался к нему неоднократно, чтобы высказать свои мысли, и это всегда воспринималось положительно.

Шерилин Фенн: Боб и Харли были очень милы. Да вообще такими были все, кто был на шоу (вздох). Не могу сказать ничего плохого про этих ребят. Но это было, как если бы Пикассо начал рисовать картину, а потом ее бы взялся доделывать кто-нибудь другой – из этого бы ничего не вышло. Чтобы сделать шоу нормально, нужно всегда сохранять оригинальную задумку и стараться изо всех сил не отрываться от нее.

Тодд Холлэнд: Моя вторая серия [20] была иной по ощущениям. Как раз «Сторивилль» получил зеленый свет, и Марк был поглощен работой над ним. Дэвид же, как мне сказали, был занят на художественных выставках в Японии. Вся забота по управлению сериалом легла на Харли. Он хорошо справлялся с задачей, но с постоянным отсутствием некогда основного творческого дуэта создателей атмосфера сериала просто стала иной.

Было объявлено имя того, кто убил Лору, и в связи с этим перед сериалом стояла грандиозная задача сохранить динамику повествования. Мне всегда казалось, что моей второй серии недостает актуальности, или же в ее сценарии отсутствовала достаточная центробежная сила. Даже первая моя серия, несмотря на большую легкость повествования, казалась лучше, потому что в ней еще присутствовала эта завеса тайны убийства.

Тони Кранц: Аудитория начала убывать, а когда такое начиналось, было невозможно в относительно быстрые сроки (точно не за один сезон) замедлить этот спад и выправить ситуацию. В те времена телекомпании предпочитали не рисковать и не оставляли в эфире те шоу, которые переставали работать нормально, а у «Твин Пикс» спад был постоянным. Не было чувства, что у нас есть какой-то новый способ производства историй, которые бы пришлись аудитории по душе.

Роберт Энджелс: Конечно, реакция на «Твин Пикс» бывала разной, некоторые считали, что мы посылаем аудиторию куда подальше, показывая все эти новые линии, но это было далеко от правды. Пытаясь управлять глыбой, иногда вы накреняете ее в сторону, не в силах удержать. Это странное чувство, когда ты оглядываешься назад и говоришь: «Да, эта сцена была ужасна». Но она не казался ужасной, когда ты выпустил ее в эфир и наблюдал реакцию прессы.

Ричард Беймер: Как по мне, это стало превращаться в «Субботним вечером в прямом эфире». Как бы вы сказали, проект сошел с рельсов – летающие люди и всякая прочая дребедень, не так ли? Дэвид был очень вовлечен в шоу в самом начале, и его особенность была в том, что он лишь чуть-чуть отклонялся в сторону от нормальности. В сцене бывало что-то странное, но это не превращалось в какой-то фарс. Ты просто говорил себе: «Что?» Но потом режиссировать и писать сценарий стали другие люди, и это все поплыло, как мне кажется.

Тони Кранц: Сериал, в который я пытался затащить Дэвида обратно, к тому времени уже давно отсутствовал в его подсознании в той форме, как это было в начале. Чистое творчество Дэвида Линча, точнее, его и Марка. Марк играл важную роль в процессе, и они хорошо сработались, но во втором сезоне в основном действовал ряд сценаристов, которые пытались внести в шоу абсурдные, смешные и странные моменты, но это ощущалось как нечто чужеродное, не свое, и американская публика это чувствовала.

Роберт Энджелс: Я не припоминаю, чтобы Марк и Дэвид вообще отсутствовали, но на тот момент мы все принимали участие в разработке персонажей. Это было что-то вроде компании авторов: Марк и Дэвид высказывали свои пожелания, а мы их отшлифовывали. Марк всегда просматривал сценарий, последние правки оставались за ним.

Майкл Паркс: Я мало работал с Дэвидом. Марк был просто милашка. Я и после сериала работал с ним над «Сторивилль» в Новом Орлеане вместе с Джейсоном Робардсом и Джеймсом Спейдером – он и там был отличным парнем. С Дэвидом я, по сути дела, и не работал. Я как-то столкнулся с ним возле туалета. Он сказал мне: «Мне нравится, как ты работаешь», я ответил: «Спасибо большое». Ну и все, пожалуй.

Робин Лайвли: К сожалению, мне не довелось поработать с Дэвидом Линчем или Марком Фростом. Наверно, потому что ко второму сезону они присутствовали на площадке куда реже, чем во время съемок первого. Ну или, по крайней мере, в мое присутствие мне не выпал случай их увидеть. Возможно из-за того, что я снималась в эпизодических сценах, мне не удавалось их застать. Наверняка сказать не могу. Они совершенно точно участвовали в работе, но на съемочной площадке их не было, когда я бывала там.

Аннет МакКарти: Марк Фрост был на съемочной площадке буквально каждый день, да, каждый. Дэвид Линч бывал там явно реже, но он всегда посещал кастин-ги и принимал участие в монтаже и перезаписи. Марк Фрост был куда доступнее. Тем не менее, присутствие Дэвида на площадке ощущалось буквально в каждом уголке. До него тоже можно было достучаться, просто не так просто, как до Марка. С ним было сложнее.

Харли Пейтон: Когда Марка не было на месте, мы совещались дистанционно, и он старался сделать все, что мог в таком положении. Думаю, я проработал с Марком таким образом не меньше, чем в своей время с Дэвидом. Я всегда воспринимал Дэвида как какую-то отдельную планету, которая движется по своей орбите и появляется на горизонте лишь изредка. И это при том, что его кабинет был прямо по коридору.

Тони Кранц: В Лос-Анджелесе был ресторан под названием «Муза», один из моих любимых. Мы часто обедали и ужинали там – я и Дэвид. Второй сезон все больше выходил из-под контроля, а Дэвид и Марк практически не разговаривали друг с другом. Дэвид чувствовал себя отстраненным от собственного сериала. Я притащил их обоих с собой в «Музу» и, можно сказать, заставил их пожать друг другу руки, сказав: «Ребята, это ведь ваш совместный проект. Ваше общее творчество порождает волшебство. В одиночку это не работает». Но к тому времени уже было слишком поздно.

Спасательная операция

Дайте же «Твин Пикс» шанс

Кен Шерер (бывший исполнительный директор, Lynch/Frost Productions): Мы были в курсе, что люди массами смотрят наш сериал. Мы знали об этом благодаря письмам от фанатов, и я жалею, что в те времена не было интернета, ведь при наличии соцсетей мы могли бы все еще продолжать показ. Но в тот период мы не могли предоставить той жесткой структуре канала доказательства, что нас смотрят студенты в общежитиях, а люди устраивают стилизованные вечеринки, собираются у телевизора вместе и делают из этого событие, и какие цифры реально скрыты за измерениями рейтингов компании Нильсен. Да, кстати, сегодня мы бы считались успешными с такими рейтингами, но не тогда.

Сложный период «Твин Пикс» не стал легче после того, как 19 января 1991 года сериал получил премию «Лучший драматический сериал» на церемонии награждения «Золотой глобус». Рейтинги так и не выправились, а постоянный поток новых лиц и непоследовательные сюжетные линии так и продолжали вызывать у зрителей отчуждение. Но несмотря на то, что у непостоянной телевизионной аудитории прошла пора увлечения «Твин Пикс», у сериала оставался свой круг почитателей, которые все еще отмечали каждый эпизод кофе и вишневым пирогом.

Майкл Зальцман (бывший агент по рекламе, Lynch/Frost Productions): Люди писали нам письма. Они находили мою фирму, и мы не знали, как на это отвечать и что вообще делать с этими письмами. Некоторые люди присылали свои фото с поленом в руках или просили автограф Кэтрин Коулсон. Мы, если честно, не были готовы к армии фанатов. Так что мы просто складывали все письма в большую коробку, которую я передавал помощнику продюсера, когда шел на съемочную площадку. Мы просто не знали, что со всем этим делать.

Марк Фрост: Как-то я сидел в своем кабинете после того, как первый сезон уже был отснят, и тут ко мне зашли и плюхнули целую стопку бумаг на стол. «Что это?» – спросил я, и мне сказали, чтобы я посмотрел. Это были распечатки чатов того еще зарождающегося интернета (знаете, там AOL или CompuServe), где люди просто сходили с ума по нашему шоу. Для меня это было настоящим артефактом, и было так радостно осознавать, что то, во что мы вложили столько труда и времени, настолько затронуло людей. Я всегда был благодарен (и до сих пор у меня есть это чувство) настоящим почитателям сериала. Было здорово ощущать такую связь с нашей аудиторией.

Шерил Ли: Даже при том, что на пресс-конференциях и других подобных мероприятиях я очень стеснялась, мне было очень приятно, что сюжетная линия заставляет людей задавать такие глубокие вопросы. Они не обсуждали наши наряды, это были аналитические вопросы со стремлением разобраться в символике и понять скрытый смысл.

Диалог с аудиторией получался очень глубокомысленным, что мне пришлось по душе и было очень интересно. Что мне нравится в работах Дэвида, так это множество различных путей их интерпретации, и все они верны, потому что каждый смотрит через призму своего мировоззрения.

16 февраля 1991 года, после выхода 23-й серии, канал Эй-Би-Си объявил о бессрочном перерыве, оставляя будущее сериала неопределенным. Бывший руководитель компании Филип Сигал раскрыл, насколько в то время близко сериал был к тому, чтобы его вообще отменили: «О, это было очень близко Они [Эй-Би-Си] были в таком разочаровании от всего происходящего. Думаю, это потому, что сериал вышел таким динамичным, обласканным прессой, и для них было весьма неприятно то, что они так и не смогли продержаться на вершине и дальше»

Объявление Эй-Би-Си вызвало бурную реакцию со стороны поклонников сериала. Два фаната из Вашингтона всеми силами старались сохранить «Твин Пикс» от отмены и для этого целую кампанию под названием ГООТП «Гражданская оппозиция против отмены «Твин Пикс». У членов этого общества была задача неустанно внушать исполнительным продюсерам канала, что спрос на сериал очень большой.

Майкл Зальцман: В ту, еще доинтернетовскую, эпоху нас выслеживали и отыскивали, так что не было ничего удивительного в том, что большинство фанатов были крайне недовольны тем, что сериал сняли с эфира. Я, конечно, ничего такого не пытался организовать, но для меня это не было сюрпризом, так как в Lynch/Frost Productions постоянно приходили письма от преданных поклонников. Это были очень воодушевленные люди, которым было не жалко потратить двенадцать центов на конверт, чтобы написать нам.

Майкл Р. Капуто (сооснователь общества фанатов): Я начал смотреть сериал еще во время выхода первого сезона, и ко второму мы уже приглашали друзей смотреть его вместе с нами, так что это перешло на социальный уровень. У меня была компания весьма чудаковатых друзей со странноватым чувством юмора. Одной из самых захватывающих черт сериала было то, что ты никогда не знал, что произойдет дальше. Мы много времени провели, пытаясь отгадать, что нас ждет, и всегда ошибались.

Думаю, подавляющее большинство тех, с кем я тогда был знаком, толком и не смотрели телевизор. Не могу сказать наверняка. Я был очень занятым молодым руководителем из Вашингтона, работающим по двадцать часов в сутки. Это было то еще времечко, и многие из людей, с которыми я знакомился, были яркими представителями молодежи того времени и занимались примерно тем же бизнесом, что и я. Думаю, большинство из них особо не смотрело телевизор.

Как вы помните, интернета тогда у нас не было. У меня был заместитель – Кит Постон, молодой помощник в офисе. Мы занимались связями с общественностью (если конкретно, это было связано с политикой), поэтому знали, на какие рычаги нужно нажимать. В политике все зависит от создания своей коалиции, так что у нас были необходимые навыки, которые мы могли применить по отношению к сериалу.

Когда его отменили, я позвонил Дэвиду Линчу и предложил свои услуги. Марк Фрост и Кен Шерер с энтузиазмом восприняли наше предложение. Мы не просили какой-то оплаты, мы лишь поинтересовались, можно ли нам добывать средства для нашей акции, продавая лицензированные футболки (даже если бы нелицензиро-ванные – они бы закрыли глаза на это), и Дэвид сказал: «Да почему нет, черт возьми. Действуйте!»

Кен Шерер: У меня было достаточно времени понаблюдать за этим, и было невероятно видеть, с каким фанатизмом люди воспринимали сериал. Думаю, и сейчас такое часто случается, но ты уже можешь выражать это в электронном виде; через почту или «Фейсбук». А тогда нужно было куда-то пойти, написать письмо или сделать телефонный звонок. Это было удивительно. По важности напоминало работу сотрудников «Нью-Йорк Таймс» – все было так умно, изящно и нетерпеливо, и мы знали, что наши зрители не из обычной стереотипной телеаудитории.

Майкл Р. Капуто: В те времена все требовало затрат. Отправка письма могла быть стоимостью от 45 центов до доллара. Теперь, когда есть интернет, при наличии нужного электронного адреса ты можешь все это делать, не потратив ни копейки. Тогда нам приходилось начинать все с нуля, и первым делом мы обратились к журналистам. Мы развернули кампанию в поддержку сериала и получили помощь от заинтересованных людей из разных городов, а также от тех друзей, что смотрели сериал.

Нас представлял Кит, потому что я работал на главной должности в крупной корпоративной лоббистской организации и не мог особо светить свое имя. Мы знали, что если Кит скажет что-нибудь забавное или заумное (в стиле сценария сериала), это поможет нам раскрутиться. И тут же оказались в оппозиции к Эй-Би-Си из-за первой записанной фразы Кита.

Один репортер спросил его, что бы он сказал Бобу Айгеру. И ответил: «Боб, сегодня ты мне напоминаешь маленькую мексиканскую чихуахуа (фраза Гордона Ко-ула, назвавшего так Купера). (Смеется.) Это попало на страницы «USA Today» и стало расхожей фразой. Нас сразу же выставили какими-то мошенниками. К счастью, у Кита не могло бы возникнуть проблем на работе из-за сравнивания людей с чихуахуа перед прессой.

Нас тут же буквально засыпали тысячами писем. Это началось не в тот же самый момент, а где-то пару дней спустя после того, как история разошлась. Письма все шли, шли и шли. За месяц к нам присоединилось двадцать тысяч человек с разными почтовыми марками. Это была значительная и активная сила – ведь каждый из них специально отыскал нас и отправил письмо.

У меня в Эй-Би-Си были друзья, потому что я заведовал новостным отделом в Палате представителей (законодательный орган или одна из палат парламента), а там было много репортеров с этого канала. Так мы получили список внутренних телефонов и факсов всех руководителей корпорации Эй-Би-Си. Мы давали указания звонить по этому номеру в такое-то момент и отправлять факс по данному номеру в такое-то время. Это все получилось организовать весьма неплохо – те ребята, что дали мне номера, сообщили, что мы вполне добиваемся желаемого эффекта. Было очень весело.

После продолжающихся недель писем, поленьев и пончиков, присылаемых в офис компании Эй-Би-Си, канал объявил о возвращении «Твин Пикс» с 6 апреля в свое обычное время поздним вечером по четвергам. С таким малым количеством времени для восстановления рейтингов, будущее «Твин Пикс» и его отношения с Эй-Би-Си оставались весьма хрупкими.

Майкл Зальцман: Думаю, компании, в конце концов, склоняются под давлением, письма ли это или что-то другое. Сейчас, когда я прихожу на заседания, там говорят: «Двадцать семь человек опубликовало пост на Фейсбуке, что нам делать в связи с этим?», и я думаю: «Серьезно? Из всего 320-миллионного населения недовольны двадцать семь человек, и вы желаете как-то на это отреагировать?» Так что, думаю, они обращали внимание на кампанию по написанию писем, но, если честно, мне кажется, в большее значение сыграл тот факт, что канал просто хотел окончательно разобраться с «Твин Пикс» и сжечь мосты, выпустив последние шесть серий, чтобы идти дальше.

Кен Шерер: Нас по-прежнему перемещали в сетке вещания канала и все в таком духе, поэтому мы решили выйти на публику. Я привез Даму с Поленом с собой в Вашингтон, где мы устроили телевечеринку в баре, призванную привлечь внимание прессы к тому, как люди относятся к этому сериалу.

Мы весело проводили время, и там был парень, в образе Дамы с Поленом. Я подошел к нему познакомиться. Он рассказал, что он выпускник МТИ [Массачусетского технологического института], работает в Министерстве обороны и занимает высокую должность. Он сказал: «Я никогда не смотрел телевизор, но однажды вечером пришел к друзьям в гости, и они заявили: «Сейчас будем смотреть сериал», и меня эта идея серьезно раздражала. Я нехотя сел и посмотрел, что там. И вот, теперь я здесь». Такое огромное влияние оказывал сериал на людей. Его можно было либо любить, либо ненавидеть. И никак иначе.

Майкл Р. Капуто: Это бывало довольно странно и могло немного смущать. Например, я был на встрече в Капитолии (здание конгресса США), и кто-то доложил одному из сенаторов, что я тот самый парень, который запустил эту кампанию по поддержке «Твин Пикс». (Смеется.) Было забавно, мы как-то особо и не скрывались. Сперва я немного стеснялся по этому поводу, зато потом было такое чувство, словно мы одолели Голиафа (огромный филистимлянский воин в Ветхом Завете).

Агент Эрл

«Твин Пикс» вернулся в эфир 28 марта 1991 года, с историей сосредоточенной на взаимоотношениях агента Купера и его заклятого врага Уиндома Эрла (Кеннет Уэлш), затеявших шахматную партию со смертельным исходом. Мотивы Эрла объяснены в 21-й серии, где Купер признается шерифу Трумэну, что в прошлом у него был роман с Кэролайн, женой Эрла (Бренда Е. Рид, урожденная Мэтерс), что вызвало у Эрла жажду мести. Тропа разрушения Эрла, безумного мастера перепоплощений, проходит через всю оставшуюся часть второго сезона, чтобы достичь кульминации в их решающем поединке с Купером.

Кеннет Уэлш (Уиндом Эрл): Я тогда, в 1990-м, был в Лос-Анджелесе, работал над мини-сериалом или чем-то вроде того. Боб [Энджелс] мне и говорит: «Я тут работаю над сериалом, который называется «Твин Пикс». Одна из ролей тебе бы отлично подошла! Приходи к нам на студию, я тебя представлю кое-каким людям». Тогда я и познакомился с Марком [Фростом] и другими его коллегами, и в конце всех этих проб мне сказали: «Роль твоя!» Дэвида [Линча] тогда не было на площадке, я еще с ним не виделся. Вот так, благодаря Бобу, я и попал в проект.

Роберт Энджелс: Кен был большой звездой в театре «Гатри» в семидесятых. Мы стали лучшими друзьями. Он играл в комедии «Бесплодные усилия любви» Шекспира, которую обычно никто не ставил, потому что там признания в любви длятся годами. Ты читаешь это и думаешь: «Какого черта мы этим занимаемся?» Вся пьеса держалась на нем. Я никогда не видел ничего подобного в жизни, и вообще, нам было весело вместе.

Кеннет Уэлш: Я вообще понятия не имел, что это такое [ «Твин Пикс»], когда меня брали на роль. И спросил: «Могу я вообще посмотреть, о чем это?» Я глянул пару серий первого сезона и подумал: «Вау, это что-то с чем-то!» Когда я в первый раз вылетел (чтобы сниматься в сериале), передавали сообщение о вторжении в Ирак, в другой раз говорилось о большом землетрясении в Сан-Франциско. И оба раза я был в Лос-Анджелесе, работая над «Твин Пикс». Было множество интересных поворотов и завихрений.

Ули Эдель (режиссер, 21-я серия): В своей серии мне нужно было представить нового злодея, Уиндо-ма Эрла. Помню, там была игра в шахматы, и он играл на флейте. Мы с Кеннетом старались ввести его в окружении ауры таинственности, чтобы аудитория трепетала перед новым нарушителем покоя. Думаю, сценой его представления была та самая в лесной хижине. Ты слышишь, как Уиндом Эрл играет на флейте, и камера все ближе приближается к домику, будто притягиваемая или загипнотизированная ее звучанием. Идея была в том, чтобы сделать его образ как можно загадочнее через те несколько кадров, что зритель его видел.

Харли Пейтон: «Уиндомом Эрлом» назвал героя я, хотя, естественно, не я его создал. (Смеется.) Это имя появилось из объединения имен одного известного в прошлом актера Уильяма Уиндома (прославившился своей ролью Сета Хезлитта в телесериале «Она написала убийство») и Роя Эрла, «Дикого пса», (отсидевший срок и вышедший на свободу гангстер), которого Хамфри Богарт сыграл в «Высокой Сьерре» (криминальная драма 1941 года). После сюжетной арки Лоры Палмер все остальные не дотягивали до ее уровня по своей мощи, но я думаю, персонаж у нас получился интересным. Как телезлодей он был разносторонней личностью, и, кроме того, было в нем что-то пугающее.

Кеннет Уэлш: Ну да, немного [мне рассказали о Уи-ндоме Эрле]. Что он бывший агент ФБР, что жена была убита, что в этом замешан Купер – поэтому он сбежал и преследует его, и про мастерство маскировки (как мы решили сделать). Отсюда мы и плясали – что он хочет достать Дейла Купера. Он появлялся в разных образах – Боб знал, что я с этим справлюсь, поэтому постоянно мне их подкидывал! (Смеется.)

У меня было куда больше доступа к сценариям, чем у других, потому что Боб понимал, что я захочу взглянуть и решить самому, как Уиндом будет появляться в той или иной сцене. Например, в библиотеке. Я подумал, что тот мужчина должен быть англичанином. А когда сидел за стойкой в закусочной, я сказал: «Было бы неплохо появиться в виде грузного байкера». Та чудесная женщина, занимавшаяся подбором костюмов, (запамятовал ее имя) могла сотворить все, что пожелаю.

Шекспир часто вводил переодевания в свои пьесы для злодеев для создания интриги, а также для создания комичности. Так что я подумал: «Именно так, он [Уиндом] будет кем-то вроде шекспировского негодяя». По-моему здесь есть связь, потому что я моя театральная карьера основывалась на пьесах Шекспира, я отыграл столько спектаклей по нему. Моей любимой постановкой был «Гамлет», которого я сыграл в 1969 году в Стратфорде в Онтарио (город на реке Эйвон), когда мне было двадцать шесть. Представляете, играть Гамлета в шестьдесят девятом во всей этой суматохе! Он у меня получился во многом похож на юнца из шестидесятых. Было очень забавно.

Роберт Энджелс: У него вроде (не могу сказать точно) есть Орден Канады (высшая гражданская награда), его там посвятили в рыцари. Было классно заполучить такого актера в сериал. На тот момент он снимался в че-тырех-пяти фильмах Клинта Иствуда, но кроме Канады его особо нигде не знали. Было замечательно вытащить такого великолепного актера практически из ниоткуда.

Кеннет Уэлш: Дэвид [Линч] едва ли был вовлечен в процесс, кроме как на расстоянии. Он лишь выражал свое мнение. Он не одобрял то, что я носил в начале, когда режиссером была Дайан [Китон]. Он сказал: «Уиндом должен быть весь в черном все время». Марк [Фрост] то присутствовал, то нет. В основном вся работа была на Бобе [Энджелсе].

Одна из сцен под руководством Дайан Китон, где я бил Эрика Даре флейтой сякухати (продольная бамбуковая флейта) – была результатом нашего с Бобом сотрудничества. В оригинальном сценарии лишь говорилось, что я буду играть на флейте, и Боб знал, что я умею это делать. Я сказал: «Боб, я знаю, как играть на ней. Это очень успокаивает. Это прекрасный японский музыкальный инструмент». Тогда они сделали резиновую копию флейты и предложили, чтобы Уиндом побил ею Лео. Я постоянно советовался с Бобом. Он в высшей степени креативный парень.

Звукооператор (чье имя я не помню) сказал: «Давай найдем подходящее помещение, и ты будешь там практиковаться, практиковаться и еще раз практиковаться». Я созвонился с Анджело Бадаламенти и обсудил с ним все по телефону. Я был в Лос-Анджелесе, он в Нью-Йорке. Он сказал: «Хорошо, какие ноты ты мне предложишь?» Я дал ему ноты, и он составил эту мелодию, которую я записал вместе со звуковиком. Мы пробовали исполнять композициюпять, шесть, семь раз… И это звучало великолепно. Но после сведения и добавления эффектов, музыка стала какой-то искусственной. Вообще не было похоже на флейту. Это было моим единственным разочарованием при работе в сериале – ведь звук мог выйти просто фантастическим.

Джонатан Сэнгер (режиссер, 26-я серия): Кеннет был великолепным актером из Канады, покорившим Дэвида. Он полностью погружался в своего персонажа. Ему это нравилось, пусть в то время никто не ведал, как все будет развиваться. Получая роль в сериале, ты понимал, что из себя представляет герой в общих чертах, но детали раскрывались в последствии.

Это напрягало, но ему было очень интересно узнать, из-за чего персонаж стал таким архизлодеем. Кен великолепный актер, но тогда у него появилась возможность показать свои способности и играть не так, как он привык. И, поверьте, он справился. (Смеется.) Я с удовольствием работал над сценой, где Уиндом Эрл в хижине убивает того паренька стрелой. То есть, заниматься этим было весьма необычно и интересно. (Смеется.)

Кеннет Уэлш: Когда я спросил Джонатана, куда мне целиться из лука, он сказал: «Прямо в него, фигура из папье-маше не даст стреле долететь до цели». Я так и сделал, и он был прав, конечно же. Внутри был дополнительный защитный слой. Помню также, что парень [Тед Рэйми], сыгравший мою жертву, отлично исполнил эту роль.

Ни с кем конкретно я не работал постоянно, это всегда были разные люди. Все девчонки были классными. Мне также понравилось время, проведенное на съемочной площадке вместе с Рассом Тэмблином – он был моим кумиром детства. Хотя насколько помню, у нас не было совместных сцен. Я обожаю его ранние фильмы, вроде «Семь невест для семи братьев». Он танцевал как чертяга. Ну и как можно забыть про его роль в «Вестсайдской истории».

Эрик [Даре] был очень покладистым и простым парнем, всегда готовым поддержать мои идеи. Он создавал отличный фон, и всегда подыгрыал мне. Ему, похоже, это доставляло удовольствие. Он был очень милым человеком, по моим впечатлениям. Раньше он, если не ошибаюсь, нигде не играл, а просто был членом съемочной группы. Вот его отец [Альдо Рэй] точно был абсолютной звездой.

И, конечно же, мне нравилось работать с Кайлом [Маклахленом]! Да хотя бы просто находиться рядом с ним. У нас было не так много совместных сцен, но, помню, несколько лет спустя я ехал домой и услышал от кого-то, что Кайл Маклахлен принимает участие в съемках вверх по дороге. Я рванул туда, и когда примчался на площадку, Кайл как раз выходил из своего трейлера. Он сказал: «О, Кенни! Заходи, выпьем кофе!» Я сказал: «Ясное дело, Кайл!». Позже я работал с ним над фильмом в Монреале. Он всегда был неподражаем и талантлив как актер. И, кстати, дал мне однажды совет, которым я, увы, так и не воспользовался. Он сказал: «Кенни, есть одно местечко – «Старбакс» (американская компания по продаже кофе, заведующая популярной сетью кофеен). Инвестируй в эту компанию!» Это было в 1991 году! Эх, я мог бы сейчас быть миллионером!

Сумерки

В последние часы второго сезона к актерской команде присоединились Билли Зейн и Хизер Грэм, дабы повысить рейтинги сериала, исполняя роли Джона Джастиса Уиллера и Энни Блэкберн, любовные интересы соответственно для Одри Хорн и агента Купера.

Марк Фрост: Персонаж Энни был ключевым в истории Уиндома Эрла, и в этом должно было прозвучать эхо из прошлого для Купера, того, что он сделал однажды и чего так стыдился – любовной связи с женой Эрла, предоставив шанс искупить вину. Это была сердцевина сюжетной линии Эрла, и я думаю, Хизер была потрясающая, несмотря на то, что взялась за одну из первых ролей. Между ними чувствовалась химия. Я принимал активное участие в развитии сюжетной линии Эрла.

Кайл Маклахлен: Хизер была такой позитивной, общительной, милой. Ее ввели в качестве потенциального типа женщины, которые нравились Куперу. Опять-таки, могу сказать, что, возможно, это было не самое верное направление для персонажа, несмотря на очень милые моменты, где проявлялись другие черты Купера и Энни, когда они сближались. Для персонажей это было славное время. У Хизер отлично все получалось, при том, что это была одна из ее первых ролей. У нее действительно был талант.

Билли Зейн (Джон Джастис Уиллер): В то время я был известен в основном как «палочка-выручалочка» для исполнения ролей психопатов. (Смеется.) Дэвид и Марк Фрост отлично подбирали актеров. Проект был просто заполнен людьми, эксцентричными в той или иной манере (а в чем-то и вовсе сумасшедшими), и вот они нанимают парня, который безумнее самого главного безумца на шоу, думаю. Это было очень умно, с юмором и иронично. Мне все это пришлось по душе, понравились эти милые нотки Гэри Купера в Джоне Джастисе. Он летает на своем самолете, спасая вымирающие виды, и за свою доброту удостаивается чести лишить Одри невинности в том самом самолете. (Смеется.) Это было просто исключительно.

Шерилин Фенн: Билли очень милый человек. Просто симпатяшка. Помню, он появился на съемочной площадке в семь утра, одетый как Джим Моррисон (американский певец, вокалист группы «The Doors») (Смеется.) Но при всей его харизме и милоте ничего толком не получилось. Сюжетная линия вышла слабой. Эти персонажи мне показались никакими, мне совсем это не понравилось. Парочка Хизер Грэм и Купер тоже была ни о чем. Это было глупо. Вообще, вся эта затея вышла какой-то халтурой.

Неизвестный: Билли Зейн был молодым красавцем-актером, и он должен был стать очередным «тем самым» парнем, а Шерилин Фенн уже и так была «той самой» девушкой, и они каким-то образом столкнулись. Помню, на одной из репетиций Шерилин хотела попросить его о чем-то, думаю, она хотела, чтобы он сам подошел к ней, но он упорствовал. Мы ушли со съемочной площадки и, помню, где-то час или два ждали, пока они не придут к согласию. Это было словно соревнование, кто же здесь правит балом. (Смеется.)

Билли Зейн: Был еще такой момент вроде наваждения, который четко обозначил черты характера моего персонажа. Это можно было назвать и сценическим и внесценическим опытом. Я говорю о сцене, когда сосновая ласка (или что это был за зверь) сбежала из клетки во время показа мод. Не знаю, что это было! (Смеется.) Ситуация все больше напоминала абсурдную комедию, и посреди всего этого безумия мы с Одри разделили поцелуй.

Как раз перед съемками этого поцелуя съемочная группа не отрывалась от экрана телевизора, потому что там объявили о вмешательстве США в войну в Персидском заливе – первое за десятки лет формальное участие нашей страны в военном конфликте. Как раз перед тем, как начались съемки, я услышал, как один рабочий сказал: «У нас идет война».

Тут же прозвучала команда «Мотор!», и у поцелуя появился подтекст, словно пришедший из других времен. В нем было обещание мира, так что мы крепко сжимали друг друга, и этот момент был наполнен красивым безрассудством. Мы не знали, что таит в себе будущее и какое это имеет значение. Это было в порядке вещей для подобного опыта, затуманенного своеобразным сумасшествием, романтикой и трагедией.

Перемены на съемочной площадке продолжились в виде появления новых режиссеров для руководства съемками отдельных финальных серий сезона. Среди них были Джеймс Фоули, Джонатан Сэнгер и Стивен Джилленхол. Продолжая двигаться вперед в окружении смеси сюрреализма с мифологией и чокнутым юмором, «Твин Пикс» прокладывал свой собственный путь до самого конца второго сезона.

Джеймс Фоули (режиссер, 24-я серия): Это было очень приятным приключением, но поскольку все прошло без сучка и задоринки, в моей памяти мало что запечатлелось из всего процесса, за исключением, разве что возни с тем гадким на вид хорьком, который оказался вполне ручным. Единственная заминка случилась, когда мне неожиданно, по неизвестной причине пришло в голову, что одному из персонажей, нужно носить с собой голубой чемоданчик. Когда я преподнес эту идею художественному цеху, меня встретили обеспокоенные взгляды и перешептывания.

В конце концов, кто-то пояснил мне, что Дэвид вообще не хотел появления голубого цвета в сериале. Моей первой мыслью было обсудить с ним это, но оказалось, это невозможно, так как Дэвид был в Токио на своей художественной выставке, и в середине ночи до него не дозвониться. Поскольку раньше я снимал лишь кинофильмы, мне было непривычно, что мои идеи, оказывается, входят в противоречие со стилем сериала, но, понятное дело, это был проект Дэвида, а не мой. (Смеется.) Я так и не встречал его лично, и да, ни разу не видел, чтобы в сериях всплывал голубой цвет.

Кимми Робертсон: Джеймс Фоули был невероятно добр, любезен и надежен. Он всеми силами старался, чтобы шоу не отходило от своей оригинальной идеи, и тебе не казалось, что он пытается продвигать свою карьеру, используя перевернутую вверх ногами камеру, погруженную в чашу с водой над площадкой. Он был очень милым.

К тому времени начиналась настоящая паника на съемочной площадке, потому что Дэвид отсутствовал, к тому же, мы переживали, что шоу будет отменено, читая между строк. Думаю, это был один из последних эпизодов в истории сериала, когда я чувствовала, что все в порядке: «Джеймс Фоули понимает, что к чему». Это вызывает трогательные воспоминания.

Джонатан Сэнгер: Я появился, чтобы снять свою серию, и мне очень повезло, что Дэвид также участвовал в ней. Мы с ним были хорошими друзьями, так что это была отличная возможность провести с ним время на съемочной площадке. А созданный им персонаж [Гордон Коул] был до крайности уморительным, нам всем очень понравилось воплощать его в жизнь.

Джонатан П. Шоу (режиссер видеомонтажа, 27-я серия): Стив Джилленхол был еще одним отличным парнем из тех, кто к нам пришел. У нас вообще был целый учебный лагерь режиссеров. У него была особенная атмосфера, наполненная энтузиазмом. Мы много с ним обсуждали сам сериал. Даже во время перерывов продолжали говорить об этом нашем совместном «путешествии». Это редкая ситуация, когда вы делаете паузу, но при этом продолжаете говорить о работе. Что означает настоящую любовь к делу. Ведь обычно все иначе: «Свалим-ка побыстрее отсюда!» (Смеется.)

Стивен Джилленхол (режиссер, 27-я серия): Мне нравилась сама идея, что я хожу на работу вместе с Дэвидом Линчем. Он был открыт к моим предложениям. Думаю, при желании я мог бы даже изменить сценарий, но мне и так нравилось его содержание. Помню, в тексте много внимания уделялось непонятным ощущениям героев. Я все больше и больше изучал ту часть, где говорилось про неоднократную дрожь в руке, и мне очень это нравилось. И я подумал: «Что, если снять руку крупным планом, если она невольно начнет трястись, а персонаж – безуспешно ее успокоить?»

Я позвонил Дэвиду и спросил его, что он думает насчет того, чтобы у некоторых персонажей внезапно задрожала рука. Кажется, мы даже закончили серию такой сценой. Он сказал мне: «Стивен, я рад, что твой котелок исправно варит!» (Смеется.) Мне не довелось провести с ним много времени, но у меня сложилось понимание, что он за человек.

Тим Хантер вернулся, чтобы руководить съемками 28-й серии, в которой главными темами были конкурс красоты «Мисс Твин Пикс» и замысел Уиндома Эрла воспользоваться темными силами, проглядывающими сквозь деревья в лесу Твин Пикс.

Тим Хантер: Я вернулся, чтобы в последний раз увидеться с актерами. Было грустно видеть, как цинично они стали относиться к сериалу – это так контрастировало с тем, какими энергичными и задорными они были во время съемок первого сезона. Кайл Маклахлен был таким милым парнем, было неприятно видеть его преисполненным разочарования.

Дэвид и Марк в основном занимались другими проектами, сказывалось давление со стороны руководства канала, и никто не знал, удастся ли удержаться на плаву в связи с недостаточной прибыльностью проекта. У сценаристов это получилось – особенно у Харли Пейтона и [Боба] Энджелсаа. Грег Файнберг, конечно, всегда следил за эффективностью с производственной точки зрения. Все вылилось в сплошной сюрреализм, и это было интересно и непостижимо, но фундамент сериала был подорван до такой степени, что как закончится второй сезон уже не имело значения.

Все основывалось на нежелании Фрэнка Байерса переустанавливать оборудование более шестнадцати раз в день. Картинка была чудесной, но для телесериала обычно требуется где-то двадцать четыре в день, если не больше. Я не поверил своим ушам, когда мне сказали, так что я решил сам проверить, сколько дублей было в среднем. Оказалось, в районе шестнадцати. В результате мне пришлось значительно уменьшить сферу охвата. Я смотрел «Токийскую повесть» (драма 1953 года) Одзу Ясудзиро и другие фильмы в жанре минимализма и говорил себе, что снимаю «Фэлкон Крест» (американская мыльная опера 1981–1990) в японском стиле. Именно поэтому я и намазал плохому парню [Уиндому Эрлу] зубы черным в начальных кадрах – в качестве отсылки к тем картинам Одзу Ясудзиро и Мидзогути Кэндзи, что я смотрел, подготавливаясь к съемкам.

Кеннет Уэлш: Боже, как вспомню, что они со мной вытворяли! О да! Измазали мне все лицо черной краской! Кто бы там ни был гримером, он разошелся не на шутку. У Уиндома совсем едет крыша, а потом он преобразился в Даму с Поленом [на конкурсе «Мисс Твин Пикс»]. Мне нравилось перевоплощаться. Я думал: «Черт побери! Да я выгляжу, как моя матушка!»

Шерилин Фенн: Для меня стало последней каплей [разочарования], когда они решили устроить конкурс красоты или что-то вроде этого, и принарядили всех девушек. Тут уже было явно видно, что шоу свернуло куда-то не туда. Это вообще никак не вязалось с персонажами. Это было что-то вроде (с сарказмом): «Давайте устроим показ мод с девочками!» Помню, я прочитала это и сразу сказала: «Нет». Это был единственный раз, когда я специально пошла к Дэвиду и Марку и сказала: «Ни за что не буду в этом участвовать». Они ответили: «Но ты должна там быть. Может, просто произнесешь речь по поводу проекта своего отца?» Я согласилась. Поэтому я не принимала участие в конкурсе. Это был полный идиотизм. Весь второй сезон казался мне бредом.

Кимми Робертсон: Я сидела в департаменте шерифа на площадке в ожидании начала съемок, а дальше по коридору, недалеко от выхода, постоянно что-то происходило, вроде того, что люди смотрели на тебя, потом поворачивались и говорили что-то приглушенным тоном. Я называла это «волшебным коридором». Так вот, в тот день я увидела там Дэвида Линча и Марка Фроста, разговаривающих друг с другом, они явно говорили про меня, пытаясь определиться, каким образом сообщить мне новость. Я тут же подумала: «О Господи, не собираются ли они меня уволить?»

Они подошли ко мне с ухмылками до ушей и сообщили: «Мы хотим, чтобы ты станцевала в конкурсе «Мисс Твин Пикс» и чтобы ты профессионально поставила этот танец». «Могу я выбрать музыку?» «Да, мы ее заменим уже после». Я спросила, должен ли это быть танец в стиле «Твин Пикс» или нормальный танец. Они кивнули, ехидно улыбаясь: «Безусловно, в стиле «Твин Пикс».

Я пошла домой, нашла и включила «Балладу о Мэк-ки-Ноже» (популярная песня, написанная Бертольтом Брехтом), разобралась с танцем в два счета, собрала себя по кусочкам обратно и на следующий день пришла и все сделала как надо. Я объездила весь мир как профессиональный танцовщица, занимаясь всем, чем только можно – от «Диснейленда» и высшего пилотажа до полного примитива. Иметь возможность танцевать, как дурочка, перед камерами в телесериале – самая дичайшая мечта, какая у меня только исполнялась.

Робин Лайвли: Это соревнование было таким забавным. Я выросла на юге и поэтому имела хорошее представление о конкурсах красоты и других подобных вещах. Это был один из тех дней, когда думаешь: «Даже не верится, что я еще и получаю деньги за такое развлечение».

Помню, в сценарии было написано: «Лана танцует «экзотически-акробатический танец в стиле джаза». Я подумала: «Боже, вы серьезно? Я же не акробат, как мне с этим справиться? Что я буду делать?» (Смеется.) Был приглашен чудесный хореограф, с которым мы очень много работали над этим танцем, и я старалась изо всех сил. Было крайне неловко репетировать мой танец. Все буквально прерывали работу и смотрели на мои движения. И я думала: «Друзья, может, вас это и не впечатляет, но я отлично с этим справлюсь».

Тим Хантер: Изначальное ощущение того, что ты делаешь что-то чудесное и потрясающее, сохранялось, но постепенно ему приходилось уступать место тому горько-сладкому чувству, что все подходит к концу. Думаю (объективно говоря), что в некотором роде складывалось ощущение того, что сюжетная линия не дотягивала до первого сезона.

Дэвид все равно появился и отснял заключительную серию. Это всегда было для нас волнующим, своего рода грандиозным событием, когда Дэвид появлялся и начинал приготовления к съемкам. Нам всем было известно, в каком направлении движется «Твин Пикс», но никогда нельзя было с точностью сказать, откуда Дэвид черпал вдохновение, создавая серию.

Занавес

«Твин Пикс» завершил свое существование во втором, заключительном сезоне, в марте 1991 года. Написанная Марком Фростом, Харли Пейтоном и Робертом Энджелсом, финальная серия «Твин Пикс» представляет собой целый час преследования агентом Купером Уиндома Эрла в царстве, известном как Черный Вигвам.

Под руководством Дэвида Линча сценарий в значительной степени игнорировался и переписывался прямо на месте, во время съемок. «Черный Вигвам» представлял собой красную комнату из сна агента Купера во второй серии, в то время как остальная часть финала содержала поразительные открытия и показывала суровую судьбу большинства персонажей.

Марк Фрост: Я никогда не сомневался в Дэвиде, в его особом видении каждой серии, потому что его воображение неординарно. Мы знали, что это будет последняя, возможно, самая последняя серия вообще, и я помню, как сказал: «Делай все, что нужно. Начинай, будто с чистого листа и не придерживайся строгих правил». И он сделал это. И, знаете, когда в команде такой талантливейший человек, как Дэвид, вы не задавали вопросов. Это было бессмысленно.

Харли Пейтон: Я не читал его [финальный сценарий], но мы все собрались и написали каждый по своей части. В идеале, Марк и Дэвид должны были сесть и написать все серии сразу, но Дэвид просто приехал и заявил: «Да и черт с ним, со сценарием. Я сниму все сам». И ведь он это сделал. Результат – одна из самых удивительных вещей, которую вы можете наблюдать по телевидению. Должен сказать, что я не проводил много времени в красной комнате.

Барри Гремиллион (координатор по местоположению): Одно могу сказать: существует довольно забавный и неприятный аспект работы с Дэвидом Линчем. Аспект заключается в том, что он как творческий человек с причудами может быть очень рассеянным и жестким, тем более, когда шоу становится все «любопытнее и любопытнее».

Он давал указания съемочной группе, насколько мог. Тогда проект был для всех загадкой, но однажды, при подготовке, когда мы спросили о его планах, в каком порядке снимать сцены, он в характерной манере четко ответил: «На вашем месте я бы не стал заострять внимание на сценарии».

Когда мы настойчиво поинтересовались, как же нам быть, он ответил: «На вашем месте я бы все подготовил». Так мы и сделали. Последние несколько серий были просто сумасшедшими, поскольку в последний момент идеи «вылетали» из Дэвида, Пейтона и Марка и других авторов.

Фрэнк Байерс: Финал просто блестящий! Я помню, как мы начали работу: мы подготовили съемочную площадку, установили профессиональное освещение, я подготовил много стробоскопов и съемочных вспышек. Дэвид сказал: «Хорошо. Я должен все отрепетировать, но я хочу сделать это наедине с актерами», и прошло четыре часа. Это неслыханно!

Бренда Э. Рид (Кэролайн Эрл): Дэвид, конечно, в то время писал еще, когда идеи приходили к нему в голову, но они были почти полностью вне сценария. Он импровизировал в голове, решив вписать свои мысли в сцены с Кэролайн.

Я уверена, что у него в голове была вся сюжетная линия, но действительно удивительно наблюдать за творческим процессом Дэвида Линча и быть его частью. Он был впечатлен тем, как все выглядело на экране, и это вдохновляло его. Я думаю, что в этом прелесть «Твин Пикс». Съемки были динамичными, с резкими изменениями и все эти мотивы возникали в воображении Дэвида Линча.

Карел Стрёйкен (Великан): Это был действительно Дэвид Линч во всей своей гениальности, потому что, я так думаю, сценарий по большей части не использовался. Все решалось прямо на месте, и никто не знал, что будет происходить дальше. После каждого небольшого отснятого эпизода люди торопили его и говорили: «Что дальше?!» Возможно, у него были наброски в голове, и он точно знал, чего хотел, но он накалял нас до предела.

Кеннет Уэлш: Я работал над сценой с Хизер Грэм в украденном мною грузовике, и всё, что Дэвид сказал, (начинает пародировать голос Дэвида Линча): «Уиндом! Забудь, что ты собирался сказать. Хватай ее, высунь ее голову в окно и кричи: «Восемь радужных форелей!» Держи фонарик. Когда ты говоришь – свети на себя, а когда говорит она – свети на нее. Боже, эти актеры великолепны! Ладно, пошли!» (Смеется.) Он был очень капризным и веселым.

Рэнди Барби: Мы были в старом, заброшенном здании банка в центре Лос-Анджелеса, и там был менеджер этого банка, который собирался открыть банковскую ячейку. Он был очень стар и не мог передвигаться быстро. Дэвид подумал, что было бы интересно просто понаблюдать за ним, когда он шел через этот длинный коридор. Он буквально сказал: «Хорошо, я хочу, чтобы ты остался с этим парнем», а затем он велел ему замедлиться! (Смеется.) Мы перезапустили камеру и отсняли сцену всё с самого начала и до конца.

Шерилин Фенн: Я просто знала, что Одри не умрет, и это все, что меня беспокоило тогда. Но все равно было печально. Дэвид вернулся, собрал нас всех вместе, и мне стало грустно, что все закончилось. Это расстроило.

Фрэнк Байерс: Дэвид подошел ко мне и сказал: «Я хочу снять это в обратном порядке». Я даже не знал, что они снимали до этого сцены задом-наперед! Я серьезно. Откуда это пришло? Одному богу известно. Дэвид объяснил, что к чему, и это было просто нереально. Было так странно снимать это. Все были поражены этой серией. Не могу поверить, что это вышло в эфир.

Карел Стрёйкен: Все это было странно, и, я думаю, мы часто оставались там на всю ночь, потому что мы работали без перерыва. Люди, работающие каждый день, были изнурены. Я уверен, что у меня были даже галлюцинации от усталости! (Смеется.)

Был один парень, гулявший с красивой деревянной коробкой – она была произведением искусства, полна контактных линз разного цвета. Он подходил к разным актерам и раздавал их.

Бренда Э. Рид: Мне нравилось сниматься в сценах в Черном Вигваме, работая с Дэвидом Линчем. У нас с Хизер [Грэм] были одинаковые кровоподтеки на груди. Когда гримеры окрасили платье красной жидкостью, а Дэвид вносил последние штрихи, я сказала: «Дэвид, дай мне больше реплик!», И он пошутил тогда: «Ты и так много болтаешь для покойницы!»

Рэй Уайз: Ну, я был очень удивлен, что меня позвали на съемки последней серии. (Смеется.) Думаю, это было неожиданностью для многих людей из актерского состава. Я помню, как странно и непривычно было надевать белые линзы на глаза, но я понимал, что мой персонаж умер, и я буду играть некого духа, который раньше был Лилан-дом Палмером. Потом выяснилось, что теперь я нахожусь в Красной комнате. Это место стала гораздо понятнее для меня, когда мы снимали приквел (предшествующие сериалу события) [фильм «Твин Пикс: Огонь, иди со мной»], уже после того, как сериал закончил трансляцию в эфире. Тогда Красная комната стала более ясной локацией для меня. Но последний эпизод был немного странноват.

Филип Сигал: Я отреагировал смехом, думая, что нас разыгрывают [Эй-Би-Си]. Он насмехался над нами. Он издевался над умами телезрителей, но это было так занятно. Часть меня считала, что это гениальной, блестящей идеей, потому что она нарушала правила и была настолько авангардной, но другая чувствовала себя преданной.

Джулс Хаймовиц (бывший президент и исполнительный директор Spelling Entertainment): Я думал, что Дэвид отлучился и сделал то же самое в «Даллас» (американская мыльная опера 1998–1991) – кто-то там умер, но вся серия была сном, который растягивался до мистического финала. (Смеется.) Дэвид не хотел заканчивать съемки сериала. Мне нужно вернуться назад и пересмотреть его еще раз, произведет ли финал тот же эффект двадцать три года спустя.

Кеннет Уэлш: Я думаю, финал был фантастическим. Я не видел ничего интересного со времен «Заключенного» Пэта Макгухана. Концовка была действительно необычной, например, когда БОБ забирает из меня огонь и отправляет в ад. Удивительно, что Дэвид это придумал. Это настоящее искусство, черт его побери!

Душераздирающая последовательность кадров изображает схватку агента Купера с Уиндомом Эрлом в Черном Вигвам, когда его видения Кэролайн и Энни достигают высшей точки, появляется Убийца БОБ. После того, как БОБ, в наказание за гордыню, по-видимому, уничтожает душу Эрла, злобный двойник Купера преследует его через лабиринт красных комнат.

На последних минутах серии Купер просыпается в своем номере в отеле «Грейт Нозерн». Уставившись в зеркало в ванной, он разбивает лбом стекло, а Убийца БОБ злобно ухмыляется в его отражении. Появляются финальные титры, когда окровавленный Купер начинает хихикать, как сумасшедший, неустанно повторяя вопрос: «Как Энни?».

Харли Пейтон: Я помню, как я пришел на работу и сразу сказал Марку: «Слушай, я знаю, как это должно закончиться. Должно быть так: Купер выбирается из Вигвама…» Марк перебивает и завершает предложение за меня: «Купер смотрит в зеркало и видит БОБа». И мы сказали одновременно: «Да, так и будет». То есть, я приложил руку к этой гениальной концовке. Может быть, это мой единственный вклад в сценарий последней серии. (Смеется.) Хотя ни для кого эта сцена не ощущалась концом сериала.

Только в конце второго сезона мы начали подумывать о создании третьего, когда стало понятно, что Марк и Дэвид готовы усердно работать над сценарием, и показать продолжение на Эй-Би-Си. Но я не помню, каков был план. БОБ скалился в отражении, и вы осознавали, что случилось – двойник сбежал, а Купер остался заперт в Черном Вигваме. Мы придумывали эти сцены на месте, но я никогда не выходил за рамки. Я помню, что у них был точный план, что снимать дальше.

Кайл Маклахлен: Все были сосредоточены на последних нескольких сценах. Я чувствовал, что мы пытаемся возродить что-то, дать шоу еще один шанс, и они подумали, что смогут это сделать. Самой сильной сценой в сериале безусловно была та последняя, с Купером в Черном Вигваме и тем, что произошло после.

Как актер я был невероятно взволнован возможностью играть эту двойственность (наподобие темной стороны Рэя Уайза), к чему все это приведет, и какие приемы я буду использовать, чтобы сыграть эти сцены. Оглядываясь назад, я понимаю, что эта сюжетная арка была не так убедительна, как история «Кто убил Лору Палмер?» Но я знал, что это будет очень интересно для поклонников шоу, потому что она затрагивала их обожаемого героя.

Если б наметки на это направление хода действия появились в сезоне пораньше, это могло бы реабилитировать проект и поддерживать трансляцию сериала по телевидению. Никогда не угадаешь, как могло все повернуться, но это был очень хороший дубль. Что случилось в том месте осталось неизвестным, как и то, чем все закончилось. И большинство зрителей было по-настоящему шокированы последними кадрами.

Трупное окоченение

Кимми Робертсон: Во втором сезоне в центре города закатили огромную вечеринку. Они закрыли четырехполосную улицу с двух сторон на одинаковое расстояние. Они построили город Твин Пикс и, должно быть, это стоило миллионы долларов. Все это организовала компания, чтобы отблагодарить нас, что предоставили каналу такой уникальный проект. Вокруг был сплошной туман, играла заглавная композиция из сериала, а Боб Айгер подошел ко мне, схватил за плечи и сказал: «Кимми! Посмотри, как мы тебя любим! Это шоу войдет в историю!» Я как бы знала, что он странный, ведь его адвокат был другом моего отца. Спустя несколько недель, трансляция сериала закончилась.

«Твин Пикс» был официально убран из программы передач Эй-Би-Си 11 апреля 1991 года, после того, как канал дал добро «Твин Пикс» завершить свой забег, выпустив в эфир оставшиеся серии, а на «Неделе кино», в июне, показали две заключительные серии. Актеры и съемочная группа вспоминают, что стало причиной краха сериала, делясь эмоциями и догадками.

Кайл Маклахлен: Думаю, мы прекрасно понимали, к чему все ведет. В этом особенность телевидения – по статистике рейтингов составляется представление об интересе публики к проекту. Мы были огорчены этой новостью, но события последней половина года была очень трудной для понимания и разочаровывающей, ведь то, что мы снимали, уже было слишком далеко от первоначального замысла, как и от первого сезона. Аудитория редела, потихоньку теряя интерес, а режиссеры подливали масла в огонь.

Джоан Чен: Мне бы хотелось ролей побольше, быть узнаваемой. Я всегда задавалась вопросом, изменилось бы что-то, если б я приняла другое решение. Но это был интересный опыт для меня, и именно по этой роли меня запомнили люди. Американцы узнают во мне Джози, только и всего.

Пайпер Лори: Я была разочарована финалом. Было очень эгоистично, что персонаж, в которого я вложила столько сил и времени, не получил должного завершения своей истории, но я понимаю почему. Теперь, когда все закончилось, я могу порадоваться, что получила эту роль. Сейчас я думаю, что могла бы сыграть лучше. Только недавно мне стало нравиться мое исполнение в «Мошеннике». Потребовались годы, чтобы провести некую работу над ошибками в прошлом.

Уоррен Фрост: Всегда грустно, когда что-то заканчивается. Ведь мы все хорошо проводили время, и это те же ощущения, когда завершается что-то долгосрочное, отнимавшее много сил. Вместе с усталостью и облегчением, что теперь ты свободен, ты спрашиваешь себя «А что я буду делать завтра?». Но это и есть жизнь актера. Странная и прекрасная одновременно. Это было замечательным сотрудничеством с большим количеством талантливых актеров и несколькими парнями, создававшими сценарий. И многие из них раньше не писали тексты для сериала. Сюжетная линия была уникальной.

Харли Пейтон: Мы никогда не получали «нет» от Эй-Би-Си. Они были невероятны. Вам может быть грустно, что шоу было отменено, но вы не можете сердиться. Они не говорили: «Пожалуйста, сделайте что-нибудь еще!» Если б у меня была возможность вернуться и сделать это снова, я думаю, мы все могли бы уделить больше времени и должного внимания нашим главным персонажам и не приглашать на проект череду известных актеров на новые роли, потому что это добавляло в сериал воды. Это было сумасшедшее время, и успех был настолько безумным. Хотелось бы мыслить в перспективе на тот момент, но тогда это не представлялось возможным.

Джонатан П. Шоу: Я впал в уныние. К этому моменту мы уже закругляли производство, словно собирали вещи в летнем лагере и возвращались домой. Мы были в этой чудесной поездке, прекрасно провели время, и теперь она подходила к концу. Трудно было прощаться. Я не знаю, что еще сказать. Я не работаю на телевидении, но думаю, это могло бы продолжаться вечно. Многое еще можно было показать.

Дэна Эшбрук: Сериал утратил свою особую атмосферу, а второстепенные персонажи и сюжетные линии были уже не так интересны. Я не хочу придираться к мелочам, но некоторые сцены казались слишком глупыми для меня или недостаточно подходящими. Ты там пишешь, пытаешься что-то создать, и вот что из этого получается. Трудно сказать, почему все надломилось. Это останется загадкой для меня.

Марк Фрост: Оглядываясь назад, я бы хотел подольше оставлять зрителя в неведении [не раскрывая имени убийцы], потому что в этом случае сериал мог продолжаться дольше. Но с другой стороны, получилось так, как получилось. Я думаю, что все к лучшему. В каком-то смысле мы все время придерживались мысли, что убийца на свободе, потому что Лиланд умер, но БОБ все еще был рядом, и мы нашли способ продолжить повествование, как и намекнули в конце. Оглядываясь назад, я понимаю, что это стало ошибкой.

Тина Ратборн: Помните невероятную сцену, в которой инопланетянин вырывается из тела Сигурни Уивер [в «Чужом» Ридли Скотта]? С этим у меня ассоциируется роль БОБа в сериале, и это могло быть тем, что сделало бы второй сезон более мощным. Если б он вселился в Кайла, за изменениями в его поведении было бы интересно наблюдать. Это могло быть тем, за что можно зацепиться как режиссеру. Потусторонняя сила в образе БОБа полностью завораживает и вызывает любопытство, чего было достаточно, чтобы создать продолжение второго сезона…

Скотт Фрост: Я бы удивился, если б сериал получил продолжение. Для меня, ключевым элементом в проекте была жестокость, которая может существовать внутри общества, да и для показа по телевизору «Твин Пикс» слишком неординарное и обескураживающее шоу, не всегда понятное массовому зрителю. Он был вне досягаемости. Но иногда суть терялась, а порой возникали глупые ситуации… и смешные случаи.

Робин Лайвли: Я помню, как все были расстроены, и ведь до сих пор этот сериал является классикой, так что я не знаю, что произошло. Может быть, причудливость зашкалила. Тогда аудитория начала редеть, а затем они изменили время показа. И это создало огромные трудности. Я не уверена на 100 процентов, но я знаю, что существует много теорий. Хотела бы я знать правду, потому что мне там сниматься. Я просто подумала: «Боже мой. Отлично. Я буду работать здесь годами». Это действительно большая честь быть частью этого культового шоу.

Крис Малки: Я был расстроен из-за двух вещей. После 23-й серии я ушел и был разочарован происходящим, потому что канал продолжал менять график показа в эфире, когда проект достиг такой популярности. Одним людям нравился сериал, другие постоянно спрашивали: «Что происходит?» Как будто я нес ответственность за то, что показывали на экране! Да уж, хотел бы я иметь такую власть! Но у меня ее нет. Не уверен, пытались ли они передвинуть сериал нарочно, или он был подготовкой к другому шоу, не знаю.

Во время своей заключительной сцены, когда меня отправляют обратно в тюрьму, я «сорвался с крючка». Сценарий был замечательно написан, но, знаете, мой мотив, когда я играл последнюю сцену, состоял в том, что я действительно был зол, ведь если меня посадят, это будет означать, что я потеряю работу! Отчаяние и гнев смешались во мне, что можно заметить в кадре.

Джеймс Маршалл: Я думал, что это печально. Я не могу понять, почему это так быстро закончилось. Когда началась трансляция, сюжетные линии не должны были так расходиться, и я лишь недоумевал в то время: «Ничего себе, это уже не в эфире?» Такой сериал можно было растянуть на годы. Я был сбит с толку, но действительно был уверен, что финал будет интригующим.

Фрэнк Байерс: Телесеть не хотела показывать сериал. Они не понимали, что имели на руках и не знали, что делать с этим материалом. Честно говоря, я думаю, мы имели дело с людьми с самым низким уровнем интеллекта. Они выпускать одно и то же, раз за разом. Как вообще сериал смог пролезть на телевидение, я не понимаю. Они не могли контролировать Дэвида, и боялись его. Они не могли повлиять на его решения. В отношении любой телекомпании это – поцелуй смерти для проекта.

Карел Стрёйкен: Как правило, при производстве телесериала, «парни в костюмах» контролируют весь процесс съемок, и если что-то не соответствует представлениям заказчика-канала, то они легко могут это убрать. Они следят за каждой мелочью и подвергают цензуре, впадая в крайности, вот почему большинство передач на телевидении настолько скучны. Они не задумываются об идеологии проекта или поклонниках. Это было похоже на «Отгадайте загадку!» С самого первого дня съемок эти люди ставили команду в жесткие рамки. Они были абсолютно не в теме и понятия не имели, что происходит. Руководство канала хотело угробить проект, поэтому и поставило сериал в эфир в субботу вечером, когда никто не смотрел телевизор.

Тодд Холлэнд: Это было спланировано. Посмотрите на расписание трансляции – я просматриваю списки прямо сейчас. Первый перерыв длится с 16 февраля по 28 марта, затем сериал транслируется в течение четырех недель и не появляется в эфире до июня! Пробелы в этом шоу были настолько гигантскими во втором сезоне, что у аудитории не было шанса приникнуть к экранам. Даже я запутался и потерял интерес, хотя и знал этот мир действительно хорошо. Не понимаю, о чем думали Эй-Би-Си. Почему они возобновили показ в июне? В июне никто не смотрит телевизор.

Венди Роби: Когда я поняла, что это волшебное время заканчивается, я постаралась быть благодарной за все, что было и наслаждаться каждым оставшимся мгновением, получив незабываемый опыт, хотела испить чашу до дна. Дэвиду и Марку суждено было создать «Твин Пикс», в независимости от того, как бы все обернулось и сколько бы он смог продержаться.

Билли Зейн: Возможно, это был культурный феномен, потому что он заставил аудиторию желать большего. Они старались сделать материал как можно качественнее. При этом не забывая о зрителе, что, как мне думается, способствовало ограниченному выпуску сериала. А когда сюжетные линии исчерпали себя и начали отклоняться в сторону, а создаваемые истории – бессмысленными и утомительными, они поступили мудро: поклонились и ушли.

В плане проекта, являющимся «высшей лигой» для многих сериалов, приглашение в этот клуб было огромной честью. Меня засыпали предложениями новых ролей. Этот опыт добавил мне очков. (Смеется.) Ударив в колокол, вы еще долго слышите его отголоски.

Дэвид Патрик Келли: Иногда все происходит само по себе, а вы стараетесь приспособиться. Вы не можете знать, что будет дальше. Я думаю, что на это повлияли желания создателей, которые хотели идти дальше и заниматься новыми проектами, потому что снимать сериал очень не просто. Эти творческие люди не любили оставаться на месте, предпочитая постоянно развиваться. Тут все неоднозначно…

Я думаю, что, возможно, Марк Фрост разбирался в телевидении больше, чем Дэвид. В основах производства сериала, которые могли бы поддерживать его на плаву. Шоу должно было быть романтичным и увлекательным. Сериал и был в жанре романа, но очень недолговечного, и я был доволен результатом. И пока я грустил, что проект прикрывают, он был вполне завершенным.

Гэри Левайн: Я думаю, что было очень сложно поддерживать элемент оригинальности, которым обладал «Твин Пикс». Он был интересен людям в связи со своей новизной и нестандартным подходом. Но когда вы смотрите серию за серией каждую неделю в обычной жизни, это перестает казаться новым. И проблемные ситуации, присущие сериалу, очарование которых теряет свою отчетливость, когда вы привыкаете к ним.

Майкл Зальцман: Существует множество причин, которые я мог бы назвать, почему сериал просуществовал недолго. Было время и место, и все совпало удивительным образом. Подобное никогда не повторялось в моей жизни, но, как говорится, молния дважды в одно место не ударяет. Другого такого «Твин Пикс» в моей жизни уже, наверно, не будет. Он подарил нам удивительный опыт.

Когда «семья» «Твин Пикс» разбежалась, Марк Фрост и Дэвид Линч создали короткометражный комедийный сериал на Эй-Би-Си «В эфире», сосредоточенный на развлекательном шоу 1950 года, борющимся со штампами телевизионного вещания. Примерно в это же время Дэвид Линч и Роберт Энджелсс начали писать сценарий к художественному фильму «Твин Пикс: Огонь, иди со мной», режиссером которого стал Линч, показавший свое творение на большом экране осенью 1992 года. Приквел к сериалу освещал последние семь дней Лоры Палмер и предоставлял краткие намеки о том, каким мог быть 3 сезон.

Кайл Маклахлен: Судя по общему настрою ничего лучше мы уже не могли придумать, так что, возможно, хорошо, что так получилось. Когда мы снимали фильм, было забавно снова вернуться к своим персонажам. Вот только мне казалось, что они по-прежнему существует в телевизоре, а не идут на большом экране в кинотеатре. Ощущения были странные. Я был занят лишь в нескольких сценах приквела, но не чувствовал, что внес большой вклад.

Шерилин Фенн: Я отказалась от съемок [в «Твин Пикс: Огонь, иди со мной»]. Ведь меня уже пригласили в другой проект – «О мышах и людях» (экранизация повести Джона Стейнбека) с Джоном Малковичем и Гэри Синизом. Дэвид был очень зол на меня. Это был единственный раз, когда он сильно разозлился, но что я могла сделать? Я была очень рада, что они не смогли найти мне замену. Я люблю Шерил Ли, но я всегда чувствовала, что тайна «Кто убил Лору Палмер?» была дверью в мир «Твин Пикс». Там я встретила всех этих удивительных людей, молодых и старых, которые были очень интересными персонажами. Мне было грустно: только бог знает, что они заставили бы Одри сделать в этом фильме.

Ричард Беймер: Я был в восторге, ведь я думал, что это будет лишь сериал, а потом сняли и полнометражное кино. Я ожидал, что все персонажи будут там, но оказалось, что это целая группа новых героев. Мою роль утвердили [в сценарии], но сцены со мной так и сняли. Я был очень рад, что они передумали. Эти сцены пришлись мне не по душе. Он должен был нюхать кокаин, и я подумал: «Бен, конечно, сумасшедший, но это не Бен Хорн». И, если быть откровенным, все это казалось мне бредом, а сценарий мне не нравился.

Харли Пейтон: Многие отношения надломились в течение второго сезона, и моя дружба с Дэвидом Линчем закончилась не на хорошей ноте. Взять, к примеру, получасовую комедию [ «В эфире»], которую они задумали снимать. Я был полон надежд поработать в этом проекте, но однажды мой агент позвонил и сказал: «Этому не бывать».

Как ни странно, именно тогда, я думаю, Дэвид и Боб Энджелс сблизились, всю вторую половину из кабинета Боба доносились смешки. Наверно, именно тогда их отношения стали намного сильнее, и я предполагаю, что это привело к «Огонь, иди со мной». В приквеле не было Марка Фроста, что казалось мне бессмыслицей. Хотя, я должен сказать, что у Марка и Дэвида очень крепкие отношения на сегодняшний день.

Кен Шерер: Думаю, все участвующие в проекте ощущали огромную потерю, когда сериал был погребен. Я имею в виду фильм. Давайте посмотрим правде в глаза – он был не таким сильным, как сериал. Я держу свое мнение при себе. Но думаю, что к тому моменту пропасть между двумя парнями [Линчем и Фростом] была настолько широка, и становилась еще больше, и только время смогло воссоединить их дуэт. Я вижу Марка время от времени и, когда говорю с ним, действительно понимаю, что очень хочу вернуться к работе с ним.

Единственный способ воссоединить их, и я это серьезно, – вернуть их обоих за столик «Big Boy», или «Du-Par», или где там еще они впервые встретились и выпили по чашке кофе. При всем моем уважении к Бобу Энгельсу, Харли Пейтону и другим сценаристам, которых мы приглашали, есть только два парня, которые могут рассказать эту историю, вот в чем суть приквела. Я всегда говорю, что фильм доказывает мою точку зрения – в нем не было способности Марка собирать все воедино посредством пера. Линч и Фрост были на одной волне, оба поразительно талантливы, и это было движущей силой сериала.

Майкл Хорс: Магия «Твин Пикс» заключается в том, что сериал умер до того, как пришло его время. В нем есть что-то от Джеймса Дина (Джеймс Байрон Дин – американский актер), по части душевных терзаний и искренности. Люди спрашивают, собираются ли снимать продолжение, а я всегда отвечаю: «Я не знаю. Я так не думаю». Я всегда был уверен, что, если они вернут сериал, Хок первым узнает, что что-то случилось. Хок, как мудрый старец, выходит из своего милого домика, смотрит в сторону Твин Пикс и говорит: «О … черт!» (Смеется.)

Вечный

Почти двадцать пять лет прошло со времени дебюта сериала на экране, а «Твин Пикс» таится в сердцах и жизнях его актерского состава и команды, продолжая захватывать новые аудитории и вызывая непрекращающиеся споры. Те, кто участвовал в производстве сериала, сходятся во мнении, что «Твин Пикс» неизменно будет оказывать влияние в телевизионном мире и за его пределами.

Марк Фрост: На протяжении многих лет я не видел смысла смотреть, но я видел достаточно, чтобы знать, что сериал все еще держится. Всегда происходит что-то интересное, да и внешний вид шоу был первоклассным. Я всегда говорил, что мы как бы втискиваем в двери в то, что, по мнению людей, невозможно, но на самом деле требуется тщательная обработка сценария.

То, что мы делали, было не тем, в чем была бы заинтересована сеть (или по сей день). Но да, я думаю, что это круто, что шоу помогло получить мне этот опыт. Множество творческих людей со временем сказали мне: «Это вдохновило нас на то, что мы сделали». Всегда приятно слышать, что вы кого-то вдохновляете и мотивируете, ведь это повод для гордости.

Харли Пейтон: Было что-то очень непонятное. Произошло много изменений, которые проявились позже. Когда сериал исчез, было чувство, как будто его никогда не было. Я помню встречу с кем-то из Северной экспозиции, и он сказал: «Мы всегда показываем сценаристам эпизоды из «Твин Пикс», чтобы они знали, что делать и чего не стоит.» (Смеется.) Я считаю, что это было очень сложно и влиятельно, и я совершенно уверен, в этом главная заслуга Марка и Дэвида. Они создали нечто абсолютно магическое.

Мигель Феррер: Я думаю, что Дэвид Линч подошел к телевидению, не понимая, что это такое, или не задумываясь над этим. Он непреднамеренно или неосознанно нарушал каждое правило телевидения и открывал людям умы и, я думаю, что влияние этого все еще заметно по сей день. Я помню тот длинный эпизод про пилота. Никто никогда не видел ничего подобного по телевизору раннее. Это было настолько кинематографично, что нарушало кучу правил и показывало вещи, которые люди никогда не видели по телевидению.

Мэри Джо Дешанель: Я думаю, это было потрясающе. Он перевернул все с ног на голову! Тут персонажи могут быть иррациональными и бессмысленными. Было ощущение, что это сновидение, являющееся частью действительности и частью реальности. Также была часть восточного влияния, привнесенного в маленькую городскую американскую жизнь.

Ничего подобного не было, пока «Твин Пикс» не изменил все. Это открыло новые возможности. Я встречаю много молодых людей, которые говорят: «Я знаю вас! Вы из «Твин Пикс»!» А ведь им было по три или четыре года, когда сериал вышел. Это феномен».

Алан Вюрцель: Я думаю, что очень самонадеянно говорить, что эта программа отличается от обычной. Вероятно, это была первая программа (и я не хочу использовать этот термин, потому что он, вероятно, неподходящий), что было, своего рода, авангардом.

Таким образом, по всей видимости, это была первая программа, которая действительно обладала такой нетрадиционной чувствительностью в среде среднего уровня. Очевидно, есть фильмы и вещи, которые всегда были, но телевидение, бесспорно, предназначено для мейнстрима и обращено к широкому кругу людей.

Джонатан П. Шоу: «Твин Пикс» пошел своим путем, и это его исчерпало, но затем это стало чем-то другим, где утонченная аудитория получала то, ради чего они и пришли. Я думаю, что это был действительно авангард для такого материала. Я чувствовал, что это признак того, какие возможности были. И всё это продолжается по сей день.

Стивен Джилленхол: Это была волшебная часть телевидения. С тех пор ничего подобного не было. Даже если у героев появлялось какое-то знаковое чувство, они вспоминали, знали, что шоу закончено. Мне повезло, я сделал много материала, которым я действительно горжусь, и «Твин Пикс» является лучшим материалом, с которым я когда-либо работал.

Шерилин Фенн: Это испытание временем. Для меня это просто теплая, родная, удивительная вещь. Как актер ты узнаешь новых людей, и нет ничего лучше этого. Я не знаю, что я делала. Было хорошо, когда мои братья кричали: «Одри такая же, как ты!» Она пробудила во мне что-то, что узнают даже мои. (Смеется.) Это была не просто работа. У всех нас была реальная связь с шоу, с людьми и эта связь не умирает. Это так здорово! Я так рада, что нам это нравится. (Смеется.)

Мэдхен Амик: Мои дети росли, всегда слыша о «Твин Пикс», но никогда не видели его. Поэтому когда они учились в старших классах на специальности кинематография, я подумала: «Ну, если вы хотите посмотреть что-то классическое? Смотрите «Твин Пикс». Они сели и смотрели его все лето! Они не спали, потому что им нужно было срочно посмотреть еще одну серию. Это настолько жутко и настолько весело, что шоу имело такой эффект (детей ничего не впечатляет). Они говорили: «Ничего себе, вы же лучший сериал всех времен и народов сделали». Это очень приятно слышать.

Шерил Ли: Мне всегда интересно слышать (с точки зрения нового поколения) разные вопросы и идеи, разные мысли. Они смотрят его в совсем другое время. Тогда это было потрясающим, удивительным, но теперь они видят всё по телевизору, но по-прежнему реагируют на него. Я люблю говорить о сериале и слышать их вопросы.

Грэм Клиффорд: Он все еще стоит на рынке продаж. Мой сын смотрел мою серию вместе со мной до этого интервью, и тогда он умолял меня показать ему другие серии. Я был удивлен, что он привлек его внимание спустя столько лет после того, как его показали впервые. Кажется, это шоу не стареет. Это, безусловно, повлияло на нынешнюю ограниченную серию тенденций. Это был настоящий «разовый» сериал, и я горжусь тем, что был его частью.

Рэнди Барби: Я думаю, это было очевидно для всех нас. Мы знали, что стоим в середине истории. Конечно, это не мировая война, это не падение Берлинской стены, а история развлечений. Это был настоящий опыт, который привел нас куда-то еще (буквально), в нашу культуру. Было ощущение, что мы делаем то, что раньше никогда не делалось, что это новое и уникальное, и люди будут писать книги об этом. Мы понимали это.

Триша Брок: Удивительно, что это за шоу. Когда я познакомилась с Эндрю Линкольном (который возглавляет «Ходячих мертвецов»), он сказал: «Надеюсь, что наше шоу однажды приблизится к «Твин Пикс», и я вроде как ответила: «О да, а ведь я принимал участие в съемках». И он спросил, что я сделала. Когда я сказала ему, что написала целых две серии, он чуть не упал со стула: «Боже мой!»

Дэвид Патрик Келли: Это была одна из самых великих вещей, которую я сделал. Это была удача. Я был на съемочной площадке «Дикие сердцем», и Дэвид предложил мне, но я был настроен скептически. Я действительно не знал о том, как снимается на телешоу. Я был актером сцены и кино, и я помню, как Лора Дерн очень поддерживала меня и говорила: «Ты должна продолжать», и Ник Кейдж говорил обо всех замечательных вещах, которые он видел по телевизору. Он упомянул конкретно Джона Паланса, делающего «Реквием» для тяжеловеса (телевизионную драму), и это вдохновило меня. Я подумал: «Да, он прав». Есть возможности делать вещи во многих разных местах, и телевидение было одним из них.

Мне очень понравилась та слава, которую оно дало, и Дэвид был конкретно в этом уверен. Он сказал: «Действительно что-то будет», и он был прав. Я очень благодарен им за то, что они включили меня и за ту славу, которую мое участие в шоу оказало на мир. Многие из сериала HBO узнали о «Твин Пикс». «Клан Сопрано» задумывался Дэвидом Чейзом чем-то вроде «Твин Пикс в Нью-Джерси».

Йен Бьюкэнэн: Если бы не «Твин Пикс», не было бы Пикетских Заборов или Северной Экспозиции, и я также помню, как Дэвид сказал: «Если бы не был Поезд Вагон, не было бы «Твин Пикс». Это очень теплые воспоминания. Я действительно хотел сделать что-то другое, и правда рад, что там я сделал поворот влево. Я очень благодарен за эту возможность и за то, как она реализовалась. Работа с Линчем дает вам способность видеть вещи по-другому, и я очень благодарен ему за это.

Билли Зейн: «Мир в форме сердца» был номером один по радио, и я помню, как слушал Криса Исаака, когда я ехал по Малхолланд по дороге в студию. Я помню, как вошел и увидел Джоан Чен, сидящую на ее ступеньках с сигаретой. Я имею в виду, какая необычная и отличная работа. Я просто помню эту невероятную напряженность в то время. Это было что-то в воздухе. Именно эта конкретная песня была саундтреком в мире. Это была большая честь работать со всеми этими талантливыми и прекрасными людьми.

Как и Дэвид, у которого есть интерес к визуальному искусству и дизайну мебели, я художник, моя первая выставка прошла в 2010 году на станции Бергамот, а вскоре после выставки была выставка памятных вещей, которая привлекла огромное количество фанатов. Там были некоторые удивительные произведения искусства, вдохновленные этим шоу. Я думаю, что Дэвид курировал это. Были люди, которые были заядлыми фанатами шоу. Это было похоже на Комик.

Дэна Эшбрук: Лично мне участие в шоу очень многое дало мне в моей карьере, и я действительно оглядываюсь назад и горжусь собой, и на самом деле считаю, что это повлияло на меня. Мне повезло, что это я был частью этого процесса. Я думаю, что они оказывают давление на людей, чтобы сделать более качественное телешоу, [сделать], которое больше похоже на кино, которое выходит каждую неделю и имеет постоянную сюжетную линию. Последовали за ним такие телешоу как LOST. Я не думаю, что это шоу существовало бы без «Твин Пикс».

Рэй Уайз: Лиланд – одна из моих ролей, и я очень горжусь всей работой, которую я сделал на этом шоу. Я все еще нахожу время хотя бы раз в год и пересматриваю все это, и я до сих пор наслаждаюсь. Есть определенно работы, которые я получил благодаря роли Лиланда Палмера. Список, вероятно, слишком длинный. Я запомнил всё после того, как это шоу закончилось. Я бы прослушал людей, которые просто хотели встретиться со мной и задать какие-то вопросы. (Смеется.) Я знаю, это звучит смешно, но я почти уверен, что такие люди есть!»

Шерил Ли: Я глубоко благодарен персонажу Лоры, а также Дэвиду за предоставленную мне возможность сыграть эту роль. Когда я думаю о ней, мой опыт, и сезоны, и фильм – целая жизнь этой девушки. Я так много узнала, когда играла ее в разных сферах своей жизни, в основном в качестве актрисы, работающей с Дэвидом и всеми этими режиссерами. Мне любопытно, например: «Это наша карма?» (Смеется.) Это звучит как банальный вопрос, но я не могу сформулировать его иначе. Что было на моем жизненном пути и что произойдет? Я доверяю Дэвиду и всем, с кем я работала, потому что они помогли мне стать лучше, и я очень благодарна за то, что мы совершили это путешествие вместе.

Кайл Маклахлен: Считая всех персонажей, которых я играл, Купер, вероятно, будет самым запоминающимся. Я говорю это сейчас, но вам никогда не понять этого. Он, безусловно, один из самых лучших персонажей, которого я когда-либо играл. Мне нечасто поступает предложение сыграть таких богатых и разнообразных персонажей, да еще и в формате телевидения. У меня есть шанс вернуться и побывать в его шкуре в течение десяти месяцев.

Это был мой первый опыт на телевидении, и мне это нравилось, но я не всегда понимал, насколько редкой является такая возможность. Спустя некоторое время, сыграв во множестве телевизионных шоу, я понимаю, насколько необычным был этот опыт. Я бы не сказал, что всегда принимал это как должное, потому что мне это нравилось, но я не всегда ценил эту роль так же, как сейчас.

Майкл Онткин: M. O. – это экзистенциальный человек. Я вырос за чертой бедности в Канаде без родителей и без помощи правительства или любого родственника после восьмилетнего возраста. Прошел двадцать шесть различных школ, не закончив ни одну из них. Поскольку каждый день был постоянной борьбой, я никогда не ожидал, что что-нибудь в моей жизни станет постоянным или продлится дольше нескольких минут или пары часов. Возможно, это реальная тяга к нашему воображаемому миру актерского мастерства. Человек может стать другим человеком с помощью разных людей на протяжении всей продолжительности жизни.

Ричард Беймер: Это была самая лучшая роль, которую я когда-либо исполнял – возможность работать с большим количеством прекрасных режиссеров, таких как Дэвид и Марк. На самом деле, я в этом виноват. Это была отличная работа. Мне никогда не дарили такие замечательные вещи и никогда не позволяли быть таким сумасшедшим. Моя карьера обычно была ролью ведущего. Мне никогда не позволяли быть сумасшедшим. Я должен был быть сдержанным. Но роль в «Твин Пикс» позволила мне по-настоящему повеселиться. Было приятно иметь характер с такими крайностями.

Венди Роби: Я очень рада, что людям нравится это шоу, и люди продолжают заново открывать сериал для себя. Ты не поверишь, я получаю письма от подростков из Ливерпуля из Англии! (Смеется.) Надин трогает сердца. Моя жизнь была настолько интенсивной, что я очень благодарна за это. Это было лучшее время. Я всегда буду благодарна Дэвиду и Марку.

Кэтрин Э. Колсон: По сей день люди присылают мне кусочки пирога из ресторанов. Я съела очень много пирога, особенно вишневого пирога. На самом деле, я бы не сказала, что это моя любимая еда (смеется), но я благодарна за каждый кусочек, отправленный мне!

Ули Эдель: Здесь, как и в Штатах, в Германии тоже есть культ. Все еще сегодня люди говорят мне: «О, я видел, что вы работали на «Твин Пикс». Это, наверное, было восхитительно?» Ну, я снялся во многих других кинокартинах, но люди все еще спрашивают меня о «Твин Пикс». (Смеется.) Вы определенно понимаете, какую славу мне это дало!

Аннет МакКарти: Я побывала в Италии пятнадцать лет назад, и один мальчик подошел ко мне на площади, он узнал моего персонажа из шоу. Вроде, это произошло через пять лет. Я думала, что это невозможно. Мне было очень неудобно, но на самом деле я очень горжусь этим. Вообще-то, моего кота зовут БОБ. (Смеется.) Он всегда ползает по углам.

Кеннет Уэлш: Это шоу остается самородком. Моему сыну двадцать три, и, когда студенты приходят к нему, они говорят: «Твой папа – это же Уиндом Эрл! Боже мой!» Но он уже устал от этого! (Смеется.) Ему было достаточно Уиндома Эрла в доме. А вот мне это нравится. Люди все еще подходят ко мне и говорят «Уиндом Эрл!» Я не Уильям Шатнер, но у Уиндома есть своя жизнь. Думаю, я вложил в него кое-что довольно интересное, что людей, похоже, и привлекает.

Майкл Хорс: Я живу в районе залива Сан-Франциско, и я был в Беркли с женой, мы пошли в кино. Ребята бежали за нами и спрашивали меня, правда ли я заместитель Хока? Когда я говорю «Да, это я», они вопят: «Круто!» (Смеется.) Я не получил достаточно опыта (особенно на телевидении), чтобы сделать что-то такое же колоссальное. Если бы я никогда не работал снова, был бы горд тем, что участвовал в создании «Твин Пикс»!

Скотт Фрост: Для меня удивительно, что люди все еще любят и смотрят его. Он будет неизменно мелькать в разговоре и, когда люди слышат мою историю, кто-то рядом обязательно подойдет и спросит: «О чем, черт возьми, вы думали во втором сезоне?!» Это всегда весело. Это было похоже на то, что сеть передала ключи от убежища писателям, и результатом был «Твин Пикс»!

Уоррен Фрост: Я все еще получаю почту от поклонников из-за рубежа. Я не говорю о пятидесяти письмах в день, но время от времени я получаю письмо с просьбой подписать. И я уверен, что некоторые из парней, которые принимали большее участие в шоу, получают намного больше писем, чем я.

У нас были друзья, которые были на Западном побережье, и они подошли к водопадам Сноквалми только потому, что они были нашими старыми друзьями, и они знали о «Твин Пикс». Они пошли в ресторан, где на стенах висели картины «Твин Пикс»! Когда это закончилось? 1991-й? Я знаю, что есть клубы «Твин Пикс». Я не знаю, существуют ли они всё еще, но знаю, что они существовали довольно долгое время.

Дуэйн Данэм: Я могу сказать вам, никто не думал, что когда-нибудь шоу увидит свет. Дэвид Линч не думал, что сериал когда-нибудь выйдет в эфир. Он позвонил мне и сказал: «Я хочу, чтобы ты это отредактировал. Эй-Би-Си собирается дать нам четыре или пять миллионов долларов, но они никогда не будут транслировать его. Давай немного повеселимся». По дороге произошли некоторые вещи… произошло волшебство. Вы можете сказать, что все пошло немного под откос, и все получилось странно и глупо, но, в конце концов, вы должны оглянуться назад и сказать: «Ого, какое шоу». Никто никогда не видел ничего подобного в сетевом телевидении.

Грейс Забриски: Последствия «Твин Пикс» – это то, где мы живем сейчас. Все писатели, которые сначала оживились, творчески наблюдая за «Твин Пикс», все неудачные попытки имитировать, и в конечном итоге успешные результаты влияния работы Дэвида. Мы все еще живем под влиянием «Твин Пикс».

Джеймс Маршалл: Я думаю, что это породило много жанров. Это было почти то же самое, что и «Твин Пикс». Это дерево, из которого вышли все ветви таких шоу, как CSI и «Секретные материалы». Можете ли вы привести мне в пример хотя бы одно шоу, в котором так точно попадали в точку? «Твин Пикс» не менял телевидение, даже не собирался это делать, но в конце концов все изменилось. Я вижу разные аспекты «Твин Пикс». Я мог задавать вопросы целый день и говорить: «Что, если бы это произошло так или так?» Это то, что есть. Это благословение. Это произведение искусства.

Анджело Бадаламенти: «Твин Пикс» просто невероятен. Кто бы мог подумать, что это возмутительное шоу захватит мир так, как оно это сделало? Когда я говорю мир, я имею в виду мир. Я довольно много путешествую по многим странам по различным поводам, и это первое, о чем говорят везде. Все хотят знать больше о «Твин Пикс». Это одно из тех шоу, которое никогда не умрет. Что можно еще сказать? Нужно быть благодарным за красивые вещи, которые случаются в жизни.

Кен Шерер: Это был самый большой опыт, на который я мог надеяться. Не потому, что у шоу была большая слава, а потому, что это шоу было чертовски хорошим. Если вы хотите потратить восемнадцать часов своей жизни в день, и вы хотите быть вовлеченными в то, во что вовлечены все люди, то вы можете гордиться. В проекте не было никого, кто бы не чувствовал этого, и все это началось с Дэвида и Марка, двух самых лучших людей, которых я когда-либо встречал. Это была поездка на всю жизнь. Жаль, что она была слишком коротка.

Кайл Маклахлен: Я думаю, что шоу является одним из великих шоу последних тридцати лет. С тех пор, по-моему, ничего подобного не было по телевизору. Я знаю, что это повлияло на многих людей, которые занимаются съемками.

Это было сочетание творческих людей: Дэвида Линча и Марка Фроста и всех, кто был вовлечен (включая актерский состав), в сочетании с Эй-би-Си, когда те искали что-то необычное. Каким образом весь состав прошел этот путь труднейший путь, до сих пор не понятно.

Благодарности

Я благодарен тем людям, которые помогли мне выпустить эту книгу. Их потраченное время и доверие я никогда не забуду.

Моя жена и лучший друг, Джессика Дьюкс, поддерживала меня во всех отношениях на протяжении всего этого путешествия. Без ее любви и преданности я не смог бы справиться со всеми взлетами и падениями.

Когда я запустил этот проект, Марк Фрост ответил: «Рад помочь в любом случае». Его сотрудничество было необходимым для создания этой книги. Я благодарю Марка за то, что он дал мне шанс и помог реализовать мою мечту.

Эбен Мур помогал мне бесчисленное количество раз. Мы бесконечно разговаривали по телефону, обсуждая концепции и перебивая друг друга. Он также приобрел множество фотографий. Его преданность и проницательность незаменимы.

Чарльз Рамзи разработал обложку, набор шрифтов и макет. Я не знал никого другого, кто мог бы справиться с этим лучше, чем он! Его вклад и дружба бесценны. Проверьте его замечательную работу на

Роберт Энгельс и Харли Пейтон были терпеливы в моих длинных интервью с ними. Чад Хоффман, Тони Кранц и Кен Шерер также предоставили бесценную информацию за кулисами.

Это было божественно пообщаться с таким количеством талантливых актеров и актрис. Спасибо Кайлу Маклахлену, Майклу Онт-кину, Дону Амендолии, Мэйчен Амик, Дэне Эшбрук, Фиби Огустин, Роберту Бауэру, Ричарду Беймеру, Йену Бьюкэнэну, Джоан Чен, Кэтрин Э. Колсон, Лэнсу Дэвису, Мэри Джо Дешанель, Шерилин Фенн, Мигелю Ферреру, Уоррену Фросту, Рику Джиолито, Питеру Майклу Гетцу, Джошуа Харрису, Гари Хершбергеру, Майклу Хор-су, Дэвиду Патрик Келли, Пайпер Лори, Шерил Ли, Робин Лайвли, Джеймсу Маршаллу, Аннет МакКарти, Крису Малки, Майклу Парксу, Вану Дайку Парксу, Бренде Э. Рид, Кимми Робертсон, Венди Роби, Шарлотте Стюарт, Аль Стробелу, Карелу Стрёйкену, Маку Такано, Рассу Тэмблину, Ленни Фон Долену, Кеннету Уэлшу, Рэю Уайзу, Грэйс Забриски и Билли Зейну.

Я хочу поблагодарить всех режиссеров, которые отправились в путешествие со мной. Спасибо Грэму Клиффорду, Калебу Де-шанель, Дуэйну Данэму, Ули Эдель, Джеймсу Фоули, Лесли Линке Глаттер, Стивену Джилленхолу, Тодду Холлэнду, Тиму Хантеру, Тине Ратборн и Джонатану Сэнгеру.

Музыка «Твин Пикс» – настоящее сокровище. Потрясающе говорить с художниками, которые создали ее. Спасибо Анджело Ба-даламенти, Винни Беллу, Джули Круз, Лори Эшлер Фристак, Кинни Ландрум, Арту Полемусу и Аль Регни.

Благодарю неутомимую команду за кулисами сериала, мне понравились истории вашей работы: Рэнди Барби, Фрэнка Байерса, Карлу Фабрици, Грега Файнберга, Рона Гарсия, Барри Гремил-лиона, Дэвида Дж. Латт, Сару Марковиц, Лесли Моралес, Филипа Карр Нила, Ричарда Гувера, Джонатана П. Шоу, Пола Трехо и Джона Вентворта.

Так же хочется отметить других участников интервью: Гэвин де Беккера, Тришу Брок, Майкла Капуто, Скотта Фроста, Гэри Ле-вайна, Майкла Зальцмана, Филипа Сигала, Брэндона Стоддарда и Алана Вурцзела.

Говард Миллер и Джон Торн разрешили включить выборочные интервью, первоначально опубликованные в журнале «Завернутая в полиэтилен». Я искренне благодарю Джона и покойного Крэйга Миллера за их вклад в сообщество поклонников «Твин Пикс».

Алессандро Аго, Джим Брюнинг, Хармони Карриган, Миша Кронин, Брайан Курсар и Роб Уилсон помогли мне в различных областях исследований и своим содействием. Благодарю вас.

За поддержку благодарю моих родителей доктора Роберта и Кимберли Дьюкс, моего брата Пейтона Дьюкса, Пегги Дьюкс, Гэри Баллока, Джеймса Чиккарелло, Шарля де Лаузирика, Питера Дома, Гарри Гоэза, Ричарда Голда, Тома Майера, Роба и Д’энн Линдли, Блейка Роберсона и Конни Вудса.

Особая благодарность Даниэле Бадаламенти, Ричарду Беймеру, Джоан Чен, Аннет Фабрици-Кочарелли, Карле Фабрици, Ричарду Гуверу, Джеймсу Маршаллу, Алану Лайту, журналу «Роллинг Стоун» и Грэйс Забриски за разрешение включить их фотографии.

Наконец, Марк Фрост, Дэвид Линч, Тони Кранц, Чед Хоффман, Боб Айгер, Брэндон Стоддард и весь актерский состав – спасибо вам за «Твин Пикс»!

Источники

Все интервью в этой книге были проведены, расшифрованы и отредактированы автором в период с мая 2011 года по февраль 2014 года, за исключением отдельных отрывков из журнала «Завернутая в полиэтилен», которые цитируются на странице авторского права, а также там, где указан цитируемый фрагмент.

События, изображенные в этой книге, были построены на основе вышеупомянутых интервью, цитируемых источников и независимых исследований автора. Различные фотоснимки и документы, связанные с производством были предоставлены для справки от Миши Кронина и Эбена Мура. Человеческая память и пересказ интервью несовершенны и могут не отражать события точно так, как они происходили.

«Copyright © Rolling Stone LLC 1990. Все права защищены. Используется с разрешения.

Приложение

Приложение B – Перепись

Ниже представлен список людей, у которых взяли интервью для этой книги, включая описание их ролей в рамках производства сериала Твин Пикс и приквела к нему:

Дон Амендолия – Эмори Баттис

Мэдчен Амик – Шелли Джонсон

Дэна Эшбрук – Бобби Бриггс

Фиби Огустин – Ронетт Пуласки

Анджело Бадаламенти – композитор и создатель оркестровок

Рэнди Барби – помощник режиссера

Роберт Бауэр – Джонни Хорн

Винни Белл – гитарист

Ричард Беймер – Бенджамин Хорн

Триша Брок – сценарист, серии 17, 23

Йен Бьюкэнэн – Дик Тремейн

Фрэнк Байерс – оператор-постановщик

Майкл Р. Капуто – сооснователь общества ГООП

Джоан Чен – Джоселин (Джози) Пэккард

Грэм Клиффорд – режиссер, серия 12

Кэтрин Э. Колсон – Маргарет Лантерман

Джули Круз – певица, вокалист

Лэнс Дэвис – Мартин Пэдли в роли Чета Уимса

Гэвин де Беккер – основатель, «Гэвин де Беккер и партнеры»

Калеб Дешанель – режиссер, серии 6, 15, 19

Мэри Джо Дешанель – Эйлин Хейворд

Дуэйн Данэм – режиссер видеомонтажа, пилотный эпизод, серия 8; режиссер, серии 1, 18, 25

Ули Эдель – режиссер, серия 21

Роберт «БОБ» Энджелс – сценарист сериала и сопродюсер второго сезона

Карла Фабрици – художник по гриму

Грег Файнберг – продюсер сериала

Шерилин Фенн – Одри Хорн

Мигель Феррер – агент ФБР Альберт Розенфилд

Джеймс Фоули – режиссер, серия 24

Марк Фрост – соавтор сценариев, исполнительный продюсер, сценарист и режиссер

Скотт Фрост – брат Марка Фроста; Сценарист, серии 15, 21, автор книги «Воспоминания специального агента ФБР» Дейла Купера: «Моя жизнь, мои аудиозаписи»

Уоррен Фрост – отец Марка Фроста, доктор Уилл Хейворд

Лори Эшлер Фристак – музыкальный редактор

Рон Гарсия – оператор-постановщик

Рик Джиолито – шурин Марка Фроста, Джейсон Димбо в роли Монтаны

Лесли Линка Глаттер – режиссер, серии 5, 10, 13, 23

Питер Майкл Гетц – Джаред Ланкастер в роли Эвана Сент-Винсента

Барри Гремиллион – координатор по местонахождению, второй сезон

Стивен Джилленхол – режиссер, серия 27

Джулс Хаймовиц – бывший президент и главный исполнительный директор Spelling Entertainment

Джошуа Харрис – Малыш Ники Нидлман

Гари Хершбергер – Майк Нельсон

Чед Хоффман – бывший вице-президент, Эй-Би-Си (см. по тексту)

Тодд Холлэнд – режиссер, серии 11, 20

Ричард Гувер – художник-постановщик сериала

Майкл Хорс – помощник шерифа Томми Хок

Тим Хантер – режиссер, серии 4, 16, 28

Дэвид Патрик Келли – Джерри Хорн

Тони Кранц – бывший сотрудник «Агентство творческих личностей»

Дэвид Дж. Латт – продюсер, пилотная серия

Пайпер Лори – Кэтрин Мартелл

Гэри Левайн – Эй-Би-Си (см. по тексту)

Кайл Маклахлен – специальный агент ФБР Дейл Купер

Сара Марковиц – художник по костюмам

Джеймс Маршалл – Джеймс Хёрли

Аннет Маккарти – Эвелин Марш

Филип Карр Нил – ассоциированный продюсер сериала

Майкл Онткин – Шериф Гарри С. Трумэн

Кинни Ландрум – синтезатор

Дэвид Дж. Латт – продюсер, пилотная серия

Пайпер Лори – Кэтрин Мартелл/ господин Тоджамура

Шерил Ли – Лора Палмер/Мэдди Фергюсон

Гэри Левайн —, Эй-Би-Си

Робин Лайвли – Лана Баддинг Милфорд

Лесли Моралес – художник-постановщик, пилотная серия (см. по тексту!)

Майкл Паркс – Жан Рено

Ван Дайк Паркс – Гарольд Расин

Харли Пейтон – сценарист сериала и продюсер второго сезона

Арт Полемус – звукоинженер

Тина Ратборн – режиссер, серии 3, 17

Бренда Э. Рид – Кэролайн Эрл

Аль Рэгни – тенор саксофон

Кимми Робертсон – Люси Моран

Венди Роби – Надин Хёрли

Майкл Зальцман – бывший агент по рекламе Lynch/Frost Productions

Джонатан Сэнгер – режиссер, серия 26

Кен Шерер – бывший исполнительный директор, Lynch/Frost Productions

Филип Сигал – бывший руководитель отдела программирования, Эй-Би-Си

Джонатан П. Шоу – режиссер видеомонтажа сериала (см. по тексту!)

Шарлотта Стюарт – Бетти Бриггс

Брэндон Стоддард – бывший руководитель отдела развлекательных программ (см. по тексту!), Эй-Би-Си

Карел Стрёйкен – Великан

Мак Такано – Джонатан Кумагай, господин Ли

Расс Тэмблин – доктор Лоуренс Джакоби

Пол Трехо – режиссер видеомонтажа сериала

Ленни Фон Долен – Гарольд Смит

Джон Вентворт – координатор постпроизводства сериала и ассоциированный продюсер

Рэй Уайз – Лиланд Палмер

Алан Вуртзел – бывший вице-президент отдела разработок и исследований (см. по тексту!) Эй-Би-Си

Грэйс Забриски – Сара Палмер

Билли Зейн – Джон Джастис Уиллер

Примечания

1

Miller, Craig and Thorne, John. “Killer Bob Speaks.” Wrapped in Plastic. December, 1993: 5–6

(обратно)

Оглавление

Брэд Дьюкс Твин Пикс Беседы создателя сериала Марка Фроста с главными героями, записанные журналистом Брэдом Дьюксом

От автора

Введение

Подсказка для новичка

Пилот: будь что будет

  Открытие новых горизонтов

  Стоящая вещь

  Весь этот чертов город

  Добро пожаловать в Сноквалми

  Чудеса, да и только

  Нераскрытое убийство

  «Экскалибур»

  Зеленый свет

Добро пожаловать в Ван-Найс

  Одно большое здание

  Шоссе

  Элементарно

  Джимми Стюарт под кислотой

  Новая кровь

  Аминь

  Города-близнецы

  Шалости

  Полет вслепую

Счастливое поколение

  Феномен

  Курица, несущая золотые яйца

  Сладкие сны

  Дровишки

  Баловница

  История Маргарет Лантерман

  Путешествие на ковре-самолете

  Время не ждет

Обратная сторона

  Наваждение

  Воплощение зла

  Вместе навсегда

  Естественный отбор

  Феникс (Возрождение из пепла)

  Иностранцы

  Назад в Миссулу

  Проводник

Раскол

  Поминки

  Лавина

  Шоу Люси, Энди и Дика

  Ули и Энни

  Потеря рассудка

  Смерть в ручке

  Призрачный город

Спасательная операция

  Дайте же «Твин Пикс» шанс

  Агент Эрл

  Сумерки

  Занавес

  Трупное окоченение

  Вечный

Благодарности

Источники

Приложение Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg