«Киев для романтиков»

Киев для романтиков (fb2) - Киев для романтиков 3004K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Виктор Киркевич

Виктор Геннадійович Киркевич Киев для романтиков

Посвящается моему сыну Саше и его жене Инне – милым, добрым романтикам.

Где ты, мой Киев? Куда ты исчез?

«С чего начинается Родина?» – так звучит строка популярной песни. И я снова и снова вопрошаю: с чего?

А в первую очередь с любви! Любить Киев, Украину, все страны мира, Вселенную (хотя это уже лишнее – явный советский перебор, когда любили африканских детей, забывая о своих)! Но в таком отношении заключается любовь-любовь-любовь. И это не тавтология, а жизненное кредо. Потому что в любви заключается основа человеческого бытия, а не существования. Это как народ в корне отличается от населения! В школе, а тем более в институте не научат любить свой личный уголок Земли, независимо от квадратных метров квартиры или тысяч километров, тех же квадратных, своей Отчизны. Я всегда восхищался поляками, самыми пламенными патриотами в мире. Они за свою Отчизну в ХІХ в. боролись и в России, и в Испании, и даже в Америке. Гарибальди закалять свою любовь к Италии приходилось в прериях Аргентины… А полякам в Сибири…

С чего начинается Родина? В первую очередь – с колыбельной, но любовь к Родине воспитывается (!!!), да, именно воспитывается и рождается из интереса и любви к своему двору, улице, даже окрестностям отдаленного хутора… И здесь природа, журчание ручейка, ржание лошади, крик соседки с балкона или дребезжание трамвая имеют важное значение, потому что производят неизгладимое впечатление и сохраняют влияние на всю жизнь… Как ни странно, зачатки своей неизгладимой любви к Украине я получил, слушая рассказы своего друга-еврея Якова Бердичевского. И это были рассказы не о пении жаворонка или о запахе степи, а о духовных достижениях народа, тех достижениях высокой культуры, начиная с ХVIII в., которую перемолола сталинская репрессивная машина, невзирая на многонациональный состав украинской интеллигенции, где были такие имена, как Йогансен, Маркиш, Зеров, Ефремов, Семенко, Бойчук… Сейчас при неизбежном высоком патриотическом подъеме есть все основания утверждать, что в скором будущем Украина станет одной из великих держав мира!

Итак, приступим к прогулкам по сокровенно-романтическим и любимым местам моего города. Поплывём со мной по волнам моей памяти!

Перед вами – путеводитель, построенный на личных впечатлениях автора. История моего города необычайно интересная, но, к сожалению, пока нет книги, где подробно, популярно и с гордостью рассказывалось бы о Киеве.

Как построить это повествование, как привлечь читателя, чтобы после прочтения этих строк ноги сами понесли вас в упомянутые мной, раскрытые, а может быть, только чуть-чуть приоткрытые, места с полностью сохраненной тайной, которая обязательна в любимом предмете, дорогом человеке, ибо загадочность особенно важна для сокровенности места, куда тебя потянет с милым другом, подругой, близким человеком, где вы найдете что-то свое, личное или, как это красиво звучит по-украински, – «особисте», где откроется не просто индивидуальное, но в чем зазвенит обостренное чувство открытого сердца.

Я очень люблю Н. Н. Ушакова, который смог подать читателю Киев по-особенному. Но остались лакуны, и я попытаюсь заполнить их. Говорят, попытка не пытка. Для меня будет очень больно узнать, что вы, дорогой читатель, отбросили мою книгу, не дочитав её, чтобы никогда больше к ней не возвращаться.

В школе мы привыкли постигать историю и географию по-научному, так, как её подают в своих толстых монографиях серьезные ученые, а переложили на доступный язык педагоги. Но факты, даты, события изложены документально, сухо, совсем без фантазии. Поэтому если не добавить в школьную программу художественное чтение, то сомнительно, что пробудятся у вас романтические чувства, зовущие отправиться в путешествие с пятнадцатилетним капитаном или встать на защиту Киева от монгольских орд.

Постараюсь рассказать о любимых местах древнего города так, чтобы вам захотелось побродить по ним со своими друзьями, а если эта книга станет вашим другом, то и с ней в сумочке или в модном сейчас среди молодежи рюкзаке! С этим удобным для передвижения приспособлением отправимся в дорогу! Как хорошо изложенное в книге сверить со своим впечатлением на месте! Да и покрасоваться своими знаниями! А это будет кстати и совсем не плохо?!

Таким образом, Киев открывается как бы изнутри, а пишет не ученый сухарь, а поэтически настроенный писатель. Ведь в романтическом изложении имеются свои преимущества. Отечественная история таит столько загадок, их не задавили наслоения вековой пыли, но запорошили многолетним занудством и компартийной ложью тенденциозно настроенные советские историки. Они считали, что романтика присуща исключительно революционерам и ударникам комсомольских строек, а восторженность возможна только во время досрочного выполнения производственных планов.

Когда я погружаюсь в глубь веков, а особенно в дремучесть тенденциозных представлений, то мне очень сложно ответить конкретно и с исчерпывающей полнотой на поставленные вопросы: «зачем» и «почему». Слава Богу, что не «почём?». Я, как историк, обязан не игнорировать исторические факты, но как литератор имею право останавливаться на тех, которые мне импонируют больше. Мне позволительны фантазии, лишь бы они не противоречили истине. То есть, согласно определениям: «не исключено», «возможно», «допустимо», «чи так, чи ні, чи може бути». Мне очень по душе Николай Рерих, который, используя свои исторические познания и опыт археолога, смог в своих многочисленных полотнах дать представление о Древней Руси, которое спустя десятилетия подтвердили исследования ученых. Я доношу до читателя свое представление о прошлом описываемых мест. При этом не сомневаюсь в свойстве этого как будто бы картинного изложения создавать впечатление цельности и объемности, закрывать разрывы и пропуски, которые историку и археологу нечем заполнить. Перед ними лишь материалы раскопок, многочисленные научные труды предшественников. Читая научные труды, мы узнаем, что князь Олег приплыл к Киеву и пригласил на пир Аскольда и Дира. Но ученый не будет пытаться описать стремительное течение Днепра, красоты местности, выяснять, что ели и пили на пиршестве и после каких слов Олег приказал убить местных князей. Поэтому литератору приходится восстанавливать эти подробности, превращать скупую хронику в современную романтическую повесть, сухие исторические факты – в лирическое сказание.

Над этой книгой я работаю давно. Два десятилетия назад она была подготовлена как диалог двух собеседников – хорошего и плохого. Вскоре, написав ее, я от этой идеи «співбесіди» (это когда беседуешь, как поешь) отказался. Со временем понял, что если сильно торопиться, попадешь не вовремя и не туда. Прошло немало лет, в течение которых увидели свет пара десятков моих книг и несколько сотен статей по киевской тематике. Но от своей первоначальной идеи написать путеводитель по Киеву я не отказался, убедившись за долгие годы, что для большинства жизнь – это мучительное продвижение от состояния, когда ты еще ничего не знаешь, к состоянию, когда ты уже ничего не понимаешь. При этом я уверен, что нахожусь на промежуточной стадии, когда все разумеешь при полном знании. Прав я или лев, пусть рассудит читатель. Предпочтительнее лев – мой знак по гороскопу. Не испытываю желания применить слово «нет», которое невзлюбил еще в юности, частенько слыша его от хорошеньких женщин. К тому же я по гороскопу китайскому я – петух, вот откуда у меня излишняя хвастливость, заметная самоуверенность и неотъемлемая напористость в поисках зерна… Тем более важно не то, как тебя зовут, а то, как тебя называют. Мое жизненное кредо: начал – обязательно продолжай, никогда не бросай начатое дело, тем более книгу. Пока я ее вынашивал, появилось много путеводителей по городу: от кратких для «массового нечитателя» (купили, чтобы при случае заглянуть, и вскоре забыли о его существовании) и до серьезного, академического, созданного Михаилом Кальницким с моей помощью или, скорее, при моем участии. Мише помогать не нужно – сам отлично справляется. В нашем путеводителе «Київ» есть всё, что представляет хоть какой-либо интерес, даже высказан наш взгляд на преобразования в стране.

Оказывается, в ряде случаев от замены буквы Е на Ё значительно меняется смысл написанного. Например, «выпили все» или «выпили всё», «в суете сует» или «в суете суёт».

Но он вышел 15 лет тому, за это время в стране многое изменилось, но только не в политике и экономике… Бесспорных мнений не бывает, просто есть такие, с которыми бесполезно спорить. Чаще всего издательства от авторов требовали влезть в схему, разработанную заказчиком, что всегда мешало свободному творческому полету. Тем более в классическом путеводителе необходимо описывать всё, и при этом – «как положено».

А мне хочется о чем-то рассказать поподробнее, а о чем-то вообще умолчать. С годами у меня обострилось проявившееся в результате постоянного, можно сказать, ежедневного общения с разными людьми художественное стремление сохранить фактичность и не столько точность, сколько убедительный образ явления, его достоверность. А факты бывают голые, приукрашенные и исторические. Для удобства понимания сего произведения серьезный материал идет основным текстом, а другим шрифтом – различная шутовская всячина. Не исключено, что и не по делу. Кто хочет – пусть читает. В моем повествовании будет много личных воспоминаний, которые я буду подавать, вкрапляя в основной краеведческий текст. Поэтому прошу мой труд не воспринимать как традиционный учебник по истории Киева, официально утвержденный Министерством образования и рекомендованный как пособие для каких-то классов средней школы. Всё в книге построено на индивидуальных подходах и личных впечатлениях автора, убежденного, что истина всегда остается правдой, а выдумка становится историей. И это во время всемирного падения цен на общечеловеческие ценности.

Предлагаю вам поиски города, которого нет! Если в популярной песне в фильме моего друга Андрея Бенкендорфа «Бандитский Петербург» сетуют на отсутствие людей, то я сожалею о разрушенных домах, о безвозвратно исчезнувшем облике Киева. Том старом, дореволюционном, в котором росли и воспитывались многие великие люди. У меня Город не только в изображении киевских реалий, он в самой структуре моего мышления, в моих раздумьях. Как живописец пишет картину, используя свою палитру, так и я вижу все окружающее через разноцветье ярких красок и, изображая тот или иной объект, то или иное событие, стараюсь выделить в них именно особый киевский спектр. Моя модель мира, его восприятие – геоцентрично. А повествование афористично!

Безусловно, я понимаю, что высполняю серьезное дело, но у меня всегда перед многими начинаниями стоял вопрос, если не я – то кто же?

Встреча В. Киркевича с проф. З. Давыдовым из Торонто.

Киев. Андреевский спуск. Август, 2013 г.

К ответственности, принятию решений и доведению начатого до конца меня приучил отец. Он говорил, что жизнь – это цирк, где каждый мечтает стать режиссером или артистом, но большинство вдруг оказываются дрессированными животными. А зритель? – А, он всегда прав. А вот школа жизни – это единственная школа, которую преждевременно не хочется заканчивать. Так и я завершил свой многолетний труд. И теперь вам придется удобно расположиться и начать путешествие по моему родному Городу, о котором хорошо сказал Мирон Петровский в своей книге «Городу и миру»: «Сенат Древнего Рима властно диктовал свою волю «городу и миру», но власть культуры – особого рода, ее не продиктуешь, не навяжешь. Культура распространяется, если она обладает авторитетом и привлекательностью. Именно такова многонациональная культура, наработанная Киевом за века его развития». Переосмысленная таким образом старинная формула «городу и миру» вполне может соответствовать и моему Городу. Я не пишу автопортрет киевлянина – социальный, политический, моральный, нравственный в том числе, просто я хочу дать некоторые, иногда схематичное, упрощенное представление о том, каким я был, что делал и куда вела моя жизненная стезя, судьба, неразрывно связанная с моим родным Киевом. Безусловно, были какие-то упущения, но у меня сложилось впечатление, что достижений было значительно больше. Это свойственно всем, кто в основу своей жизни заложил активную деятельность. Старость – это когда будущее становится настоящим. Поэтому я вполне реально воспринимаю сегодняшний мир. Он не хороший и не плохой. Он такой, каким мы его ощущаем в своем бытии.

Несмотря на наличие анекдотов, это не их сборник, а, скорее, книга об анекдотичности нашей жизни. А анекдоты должны быть, как женское нижнее белье, – тонкими, прозрачными и короткими. К тому же я страдаю манией аналогий. В психиатрии такой болезни не зафиксировано. Может быть, метод аналогии я взял из геологии, которой я отдал более двух десятилетий своей жизни. Даже анекдоты сортирую по аналогам. Будем считать, что это предисловие. Хотя где-то слышал: хочешь быть впереди классиков – пиши для них предисловия. А я пишу для себя!

Путешествие по Городу сокровенной, духовной троичности

С чего начать экскурсию, как пройти по улицам древнего города, окунуться в его тысячелетнюю историю, найти тому свидетельства, почувствовать его неповторимые, уникальные особенности? А как выбрать то основное, главное, что сможет растрогать, взволновать твоего слушателя, заинтересовать читателя? Для этого кроме осознанного желания нужно иметь определенный лирический настрой и необходимую профессиональную подготовку. Как помочь читателю научиться понимать Киев, его язык и душу, как вступить с Городом в доверительную беседу? Не на кратковременной экскурсии, превращая его в музей достопримечательностей. Необходимо попытаться раскрыть душу родной, близкой местности, познать ее, освободившуюся от материальной оболочки окаменевших строений и заасфальтированных троп, в недрах которых она зажата и скрыта, оживить ее. Лишь тогда возможен разговор с душой Города, и постепенно, почувствовав некоторое подобие дружеского общения, войти с ним в любовные отношения… Восхищаться, искренне любя его! Всем ли это дано?! Но, если вы уже попали в этот сокровенный Город, находитесь в Киеве или листаете эту книгу о нем, то, безусловно, вы не лишены романтического восприятия, присущего всем любителям истории, туристам и путешественникам, даже если у них странствие происходит лишь в воображении.

«Киев» – это звучит, как призыв, как обращение к Богу – так, возможно, в давние времена взывали жрецы ушедших верований. Миллионы людей и сегодня поклоняются Городу, как особо почитаемому сокровенному кумиру. Созидатели прекрасного посвящали ему лучшие творения, выражали словами поэзии, звуками музыки, красками картин. Постигая Город, не перестаешь удивляться уникальной его неповторимости, и не столько внешней, сколько внутренней, духовной. Недаром Киев был «матерью городов руських», местом «откуда есть пошла Руська земля», «Иерусалимом земли славянской», «Землей обетованной», а Днепр называли «Руським Иорданом». И звучит это лучше, чем «город трех революций», «колыбель социалистической революции» или «первопрестольная». (Хотя даже школьник скажет, что первый престол, как церковный, так и владетельный, великокняжеский появился в Киеве задолго до основания Москвы.)

При сравнительном анализе истории Киева в этом Святом городе явно просматриваются все признаки сакральной Троицы. Бог-Отец – творец государственности, народа, веры; Бог-Сын с его Голгофой и верой проповедника и Святой Дух, который и дает возможность появления столь ярких, возвышенных натур, глубоко содержательных людей именно в Киеве.

Троичность Города просматривается еще и в том, что основу его заложили три района – Верхний город, Печерск и Подол. Троичность сопутствует Старокиевской горе, как детинцу, началу, сердцу города, которая при приблизительном, условном представлении повторяет формы этого важного жизненного органа. От Горы идут три дороги, три направления, нет, не географических, а духовно-исторических: к вере – в сторону Святой Софии, к власти – в сторону Михаила Золотоверхого и к народу – на Подол, к торговле и ремеслам.

Было время, когда Киев называли колыбелью трех братских народов, то есть местом, откуда пошли украинцы, русские и белорусы. Получается, что и тогда уже значение города выходило за пределы этнографического или географического понятия. Он приобретал определенное духовное или, скорее всего, сакральное значение. Неспроста благословил Русь апостол Андрей. В Восточной Европе немало мест, где проходил и останавливался святой апостол, но в летописях конкретно указывается только одно место, где ученик Иисуса, первый провозгласивший Его святость, поставил крест и произнес пророческие слова: «Видите ли горы эти? На этих горах воссияет благодать Божья, будет город Великий, и воздвигнет Бог многие церкви». Так святой апостол благословил матерь Украину и ее детей. Куда обратил взор Андрей Первозванный, там воссияла благодать Божья, там сохранилась духовная сила, помогающая городу уже почти два тысячелетия. Эта благодать распространяется на всех, кто прибывает в Киев. Недаром паломники со всего православного мира несколько столетий шли сюда пешком. О чем и свидетельствует распространенная пословица: «Язык до Киева доведет!».

Много общего у Киева с другим святым городом – Римом. Его благословил брат апостола Андрея – святой Петр. Киев, как и Рим, стоит на семи холмах. Но главное, если Рим – центр католичества, то Киев – центр православного мира.

Киев – замечательный город, и люди в нем жили и живут особенные. Это подтверждается просмотром одной из зарубежных энциклопедий или современного отечественного биографического словаря. И что поражает! В Киеве появлялось на свет великое множество знаменитостей, но ни одного руководителя единой правящей партии или тоталитарного правительства, ни единого представителя бывшего злодейско-преступно-репрессивного аппарата. Их не рождали даже в негативных, захваченных злой силой местах Города. Ни в одном городе мира не появилось на свет столько великих деятелей науки, искусства, культуры, техники… И нигде не родилось так много писателей и поэтов! Это необъяснимое по сей день явление было известно еще в глубокой древности. Один еврейский мудрец ХI века говорил, что «свет учения исходит из Киева». Как мало мы знаем о тех временах, уж очень много было в прошлом недоброжелателей, пытавшихся избавиться от материальных свидетельств тому. Но тем не менее стал Киев «матерью городов руських» и создавались в нем произведения культуры, которые говорили не только об избранности и высоком интеллекте создателей, но и о самом главном – о наличии традиций и преемственности. От огромной, как бы сложенной из мозаик, культуры Киевской Руси дошли лишь отдельные кусочки смальты. Но и они донесли до нас зримые свидетельства высокой одухотворенности горожан Х-ХII вв. Это высокодуховные фрагменты – «Слово о Законе и Благодати» митрополита Иллариона и «Поучения» Владимира Мономаха, «Повесть временных лет» преподобного Нестора и «Писания» Даниила Заточника. А гениальное «Слово о полку Игореве»! Все это общепризнанные жемчужины всемирной литературы. Невозможно забыть искусных зодчих, воздвигнувших величественные храмы, и умельцев-мастеров, которые украсили их мозаикой и расписали фресками.

Развитие города, самого древнего в Восточной Европе, привело к тому, что в Киеве можно очертить определенные исторические районы с различными временными этапами и интенсивностью застройки и заселения. Старокиевский (понятно) – Киевская Русь; Подол – торгово-производственные формации при зарождающемся капитализме; Крещатик и правительственный центр характерен для социалистической державы, в то время столицы лишь одной из 15 республик; последние два десятилетия – формируется облик столицы европейской державы. Коренные киевляне возмущаются этой безалаберной застройкой. Осмелевшие жители когда пассивно, когда активно протестуют. И то хорошо, а в конце 1930-х и бурчать опасались! Развитие города проходило поэтапно, сначала становление, образование государства Киевская Русь вокруг него, поэтому и любили империа-советские ученые на этом подробно останавливаться, ограничиваться исключительно этим периодом, детально исследуемым и подробно описанным. Исходя из этого, долгое время описатели Киева были или архитекторы, или археологи, а вот историкам о городе писать не разрешалось, так как они могли случайно перейти на персоналии, а СССР был присущ культ только ограниченного числа личностей, а чаще всего – исключительно лишь одной.

Старокиевская гора считается местом, откуда впервые проводилось княжеское правление и государственность. Происходила централизация земель, населенных славянскими и другими племенами в IХ – Х вв., создавалось величие и богатство стольного града Киевской Руси. Так в прошлом образовался центральный район. Потом нашествие орд Батыя в 1240 году. Захватчики сожгли Златоверхий город, пеплом пожарищ покрыли склоны гор, развалины дворцов и храмов, останки мужественных защитников. На долгое время эту местность покинула «благость». Жизнь спустилась к Днепру. А река, в свою очередь, отступила, изменив русло, как бы оберегая киевлян, живущих у Славутича. Таким образом происходило развитие другого исторического района – Подола. Потом Лукьяновка, Шулявка, Демиевка, Новое Строение… Даже такой чисто промышленный район, как Жовтневый, – теперь, после укрупнения, часть Соломенского – имеет свою особую, присущую исключительно ему славную историю. Но для путеводителя, в первую очередь, предпочтительнее показать то, что сохранилось, – об ушедшем прошлом можно прочитать в исторических романах. Но как же без «преданий старины глубокой»? Без них никак нельзя! Поэтому и буду совмещать статические сведения с занимательным рассказом.

В первоначальной редакции этой книги я позволил себе смелость заявить, что Киев – это живой организм. В окончательном варианте я сохранил это мнение, но уже не так безапелляционно, с надеждой на снисходительность читателей, предполагая, что каждый район – это определенный орган. Тогда Старокиевская гора – сердце; учебные заведения, научные институты Академии наук – мозг… Подол с его базарами, гаванями и элеваторами – желудок, чрево; зеленые парки города – легкие; транспортные узлы и мосты – ноги; промышленные и производственные предприятия – руки. А кто тогда жители? – Жизнедеятельно бурлящая по сосудам кровь. Тут можно поспорить, вспомнить городское самоуправление, городскую думу, вместе с бургомистрами или, как их стали называть, – головами… Может быть, это соответствовало положению дел 100 лет тому. А сейчас, как прикажете называть городское управление? Больной головой? Которая сворачивает все неприятности на здоровую! Такое определение не достойно моего Города! И я надеюсь на лучшее. Смогли же недавно киевляне с помощью здравомыслящих граждан Украины образумиться, очиститься и убрать «городского сумасшедшего» вместе с его «межигорским патроном»! И я уверен, что нынешний руководитель Киева проявит присущие ему качества и Город – воспрянет!

Если задуматься о прошлом, то что же мешало возрождению высокого статуса нашего сокровенного места? Причин много, поэтому остановлюсь на самых, на мой взгляд, главных, хотя и давних. Начнем с того, что в 1240 г. из-за орд хана Батыя общественно-религиозная жизнь на Старокиевской горе надолго прекратилась, перейдя с той же общественной активностью на Подол. Храм и дворцы на горе перестали быть средоточием державных умов и правящих мужей Древней Руси, вершащих судьбы государства с той или иной степенью интенсивности и влияния.

Еще задолго до этого князь Кий, расположив городище на Старокиевской горе, учитывал лишь ее стратегическое положение. Мне кажется, что Олег, хотя никаких свидетельств его пребывания там нет, имел подобные требования. Вещий князь умер, оставив правление своему племяннику Игорю, не увлеченному делами Руси, а более ретиво, «яко волк», рыскавшему по подчиненным племенам за сбором дани, за что и поплатился жизнью. «За морями славы не ищут», – заявила его жена Ольга, создавая свою резиденцию на Старокиевской горе. Наверное, Ольга первой из правителей прочувствовала значение «Княжьего места», поэтому и возвела дворец-ротонду – самое старое каменное строение, датируемое Х веком. Он и сейчас привлекает внимание туристов, но лишь после подробного объяснения знающего экскурсовода. Не исключено, что здесь княгиня почувствовала необходимость принятия христианства, той веры, которая наиболее соответствовала менталитету славянского люда. Народ пожелал в те времена единоначалия, ставшего привычно-обязательным, на столетия, да что там – тысячелетия. Оно нашим предкам казалось единственно возможной гарантией собственного благополучия и безопасности, светлого будущего для их детей. Первая княгиня-христианка стала принимать послов, вождей подвластных племен, заморских гостей-купцов, даже епископа – посланца императора Оттона. Так это место стало ГОРОЙ! А городище Кия переросло в столицу. Дары приносились не в Дарницу, не на Подол, а на Старокиевскую гору, получившую державный статус. Византия знала, где вершит Ольга, даже когда ее сын Святослав, ходивший походами на все стороны света, безуспешно пытался найти место для другой, новой столицы. Здесь стал формироваться киевский детинец, что весьма символично, – древняя фразеология как бы подсказывает, где происходило «детство» нашего государства.

Значимость Старокиевской горы особенно растет при князе Владимире. Он, как и его бабка, вполне возможно, и по ее подсказке, постиг значение и святость места. Это заметили и монахи-летописцы. Они красочно описали убийство первых христиан-мучеников Федора и его сына. Обратите внимание – на том же месте! Но основным подтверждением важности Старокиевской горы стало воздвижение на ней Десятинной церкви, где впоследствии и погребли святых князей Ольгу и ее внука Владимира. В нагорном дворце равноапостольный князь, выслушав представителей всех вероисповеданий, выбрал единственно подходящее – христианство. Потом при многогранном развитии Старокиевской горы возникла необходимость образования своеобразных профессиональных жилищных ответвлений, так появляется Копырев Конец, где группировались чужестранные торговцы, и город Святополка-Михаила для поселившейся там военно-политической знати.

В познавательное путешествие по этим и другим историческим районам, по современным городским магистралям приглашаю вас, дорогие читатели. При этом я хочу сразу предупредить, что происходит экскурсия-прогулка не только по городу, который может увидеть каждый, а по волнам моей памяти, по тем эмоциям или воспоминаниям, которые я не могу, а иногда и не имею право стереть из прошлой жизни. К тому же почему бы и не напомнить, чтобы и вы не забывали памятные события. Обращу ваше внимание, помогу рассмотреть что-то потаенное, скрытое от равнодушных глаз. Правда от истины отличается тем, что истину не знает никто, а правду знает каждый, причем у всякого она своя. Хотя постоянно говорить правду все равно, что непрерывно заниматься сексом – сначала приятно, затем утомительно, а потом и вовсе опасно для здоровья. В жизни для каждого есть широкое поле деятельности, но чаще мечтаешь лишь о маленькой лужайке для отдыха, особенно в конце жизни. Считаю, что свою любовь и восхищение Киевом, хоть частично, передам и читателям, туристам или просто любителям странствовать. Не хочется педалировать схожесть понятий странник и странный человек… Даже если вы не вышли из своей квартиры, а удобно устроились под лампой, листая страницы сугубо личностного, можно сказать, индивидуального путеводителя по любимым местам моей богатой событиями жизни. Хочется привести слова моего, увы, покойного друга режиссера Андрея Бенкендорфа: «Нужно представлять, когда ты подметаешь улицу, что это часть земного шара! Это личностное участие каждого индивидуума в мировом процессе! Без одной капельки – океан не был бы полным!»

В начале ХХ в. путешествующие никуда не спешили, поэтому такие предложения современных туристических фирм, как «Париж за три дня» или «Прадо за два часа», в то время выглядели, по меньшей мере, странно. Чтобы проникнуться тем или иным городом, понять ту или иную историческую местность, было желательно в ней пожить. А в музее возле картин полюбившегося художника провести не один час в раздумьях. Иначе это будет напоминать современную экскурсию – осмотр города из окна автобуса, где хорошо видно лишь регулировщиков улиц, а на утвержденных местах стоянок приходится отбиваться от докучливых фотографов, цыган, продавцов сувениров и туристских открыток… Тогда уж лучше смотреть по телевизору – на диване удобнее, можно менять позы, да и видимость лучше! А впечатления те же, вот только не похвастаешься перед друзьями пребыванием в Париже.

Я понимаю, что рамки настоящей книги не позволяют глубоко познать Киев. Эта непосильная работа, надеюсь, еще впереди. Не смогу считать в данном случае свою задачу выполненной, если хотя бы концептуально не обозначу контуры этой сложной проблемы. Надеюсь, что читатель с пониманием отнесется к такой попытке. Итак, позволю еще раз напомнить, что история всегда предлагает выбор. Отсюда правомерен вопрос: так чему же верить? Как образно выразился один современный философ, абсолютно беспристрастна лишь таблица умножения, но и в ней одни любят четные числа, а другие – нечетные. История, как всегда приперченная политикой, конечно, несколько сложнее, нежели таблица умножения. Поэтому я привожу здесь особо любимые странички из моего альбома воспоминаний, размещенных в моих предыдущих книгах. Кое-что я переосмыслил. А пророчество – простая и естественная функция порядочного человека. Пророк всегда тот, кто говорит правду.

К написанию книги «Киев для романтиков» я шел не одно десятилетие, написав до этого с десяток самостоятельных книг и не одну сотню статей. Существует мнение, что «радостная» демонстрация знания в зрелом возрасте производит впечатление какой-то наигранности. Я не могу с этим согласиться. Все, о чем пишу, искренне, наболело или навсегда осталось в памяти. К тому же выражу уверенность, что все далее изложенное найдет своего читателя. Так как подход к этому труду универсальный – кого-то заинтересуют подробности, необходимые для экскурсовода, я больше внимания уделяю окраинам, описанию мест, которые минуют популярные маршруты. А кто интересуется историей города, разными забавными случаями, тот же найдет для себя много занимательного и важного. То есть я постарался написать живо и интересно, чтобы потрафить всем читателям, от мала до велика, независимо от возраста и пола. И, конечно же, от политических пристрастий!

«Вспоминаем Васъ». Владимирская горка.

Открытка 1910-х годов

Как не привести слова выдающегося историка Василия Ключевского: «… Язык до Киева доводит» – это народная поговорка значит не то, что неведома дорога к Киеву, а то, что везде всякий укажет нам туда дорогу, потому что по всем дорогам прут люди в Киев; она говорит, что и западная средневековая поговорка: «Все дороги ведут в Рим». Народ доселе помнит и знает старый Киев с его князьями и богатырями, с его Софией и Печерской лаврой, непритворно любит и чтит его, как не любил и не чтил он ни одной из столиц его сменивших, ни Владимира на Клязьме, ни Москвы, ни Петербурга. О Владимире он забыл, да и в свое время мало знал его, Москва была тяжела народу, он ее немного уважал и побаивался, но не любил искренно, Петербург он не любит, не уважает и даже не боится». Как видите, это высказывание, которому сто лет, актуально и многое объясняет. Добавлю мнение А. В. Щусева: «Москва – один из красивейших мировых центров, обязан своим преимуществом старине. Отнимите у Москвы старину, и она сделается одним из безобразнейших городов». А в Москве за 1930-е годы было взорвано 427 храмов.

Николай Анциферов, ученый с трагической судьбой, рожденный в Украине и живший в Киеве, как никто раскрыл облик города в своей великолепной книге «Душа Петербурга»: «Общий вид города говорит о трудности его рождения, о поте и крови, затраченных на то, чтобы вызвать его к жизни, и вместе с тем о деспотичном характере государства, создавшего его, о рабстве народа, покорно отдавшего свою жизнь на закладку города, к которому он питал враждебное чувство. Седая старина знает о жертвоприношениях при закладке города, и до сих пор археологи находят кости человеческих жертв под его стенами. Вряд ли найдется другой город в мире, который потребовал бы больше жертв для своего рождения, чем Пальмира Севера. Воистину Петербург – город на костях человеческих». Как тут не вспомнить украинских казаков, сложивших о своем труде на берегах Невы «канальские» песни.

Велик Киев в своей значительности, но как во временном, так и в географическом пространстве неоднороден, а часто даже противоречив. В нем, словно во Вселенной, присутствуют скопления как доброй высшей силы, так и злой, имеются «вспышки ярких звезд и черные дыры». Наблюдательные киевляне давно это заметили и отметили как на территории города, так и в его хронологии. Это хорошо прослеживается по периодам упадка (обычно в середине каждого века) и расцвета (на рубеже веков). Они повторяются в какой-то таинственной закономерности, всегда в конце каждого века. В Киеве, где обилие светлых мест, есть и средоточие темных, пользующихся дурной славой. Но жители города, выявив их, старательно окружали эти зловредные места храмами, тем самым локализовав нечисть и даже полностью заглушив ее действие. Но когда недобрые силы в 1930-е годы разрушали святыни-охранители, то зловредность одерживала победу в этих местах, принося городу и его жителям страшные бедствия. Но теперь с удовлетворением сообщу, что с возрождением церквей и строительством новых становится жизнь Украины и ее столицы светлее и радостнее.

Хочу напомнить, что так называемая гласность, которой скоро исполнилось 30 лет, дала нашему народу право пользоваться подробными картами, а раньше разрешалось их рассматривать только узкому кругу лиц, да и то в спецотделах. Попробуем рассмотреть Киев с помощью такой мелкомасштабной карты, где указаны все дома с номерами, и увидим наш город, словно с небес. Таким он казался прилетавшим на Лысую гору дьяволу, чертям, ведьмам и подобной нечистой силе. Слетались они в Киев почему-то с северо-запада или юго-востока и старательно облетали участки с действующими храмами и стоящими крестами. И если, зазевавшись, оказывались над ними или просто над святым местом, то полет моментально прерывался, и вся нечисть обессиленно низвергалась на землю. А церквей и святых мест в Иерусалиме Земли Руськой было предостаточно, поэтому полет нечистой силы был похож на лыжный слалом.

Не благословил святой апостол северо-запад, где стоит гора Щекавица, на которой после рокового предзнаменования волхва был укушен змеей и похоронен Вещий Олег. Создается ощущение, что за ней и обосновалась нечистая сила. Кажется, именно там затаилась вся нечисть, откуда и происходили все горести города от первых набегов кочевников до Чернобыльского зарева, радиоактивный пепел которого понесся на мой город в ту сатанинскую ночь на 1 мая 1986 года! Так и получилось: Дорогожичи 1141–1161 гг.,[1] Бабий Яр – 1941-й, Куренёвка – 1961 г. и Межигорье – 2011-й. Недаром еще летописцы писали: «В Дорогожичах земля насквозь пропитана кровью». Оттуда врагам Святого Города было легче всего нападать. А слабость защиты Киева обусловлена там не только природой, но и духовностью. Эти самые яры северо-запада города стали местом, где 14 апреля 1919 г. подлым выстрелом в затылок был убит великий украинский художник Александр Мурашко. Там в Бабьем Яру устроили массовые кладбища сталинские палачи с 1931-го, а нацистские изуверы – с 1941-го. А кто знает, что в Бабьем Яру сжигали эшелонами книги, привезенные с Западной Украины? Их реквизировали у деятелей украинской культуры и из монастырских библиотек. Так иступленно боролись с национальным самосознанием и религией. 13 марта 1961 г. грязевой поток из Бабьего Яра унес жизни сотен людей. Так яры кровью и грязью боролись против духовных вершин и света вечного Города. А о Межигорье… Будущее постоянно рождается из настоящего и стремительно умирает в прошлом.

«Праздник, который всегда с тобой!» – так в 1930-е назвал Париж Эрнест Хемингуэй. Но спустя полстолетия французская столица потеряла свой притягательный облик – ее затоптали.

Побывав там с десяток раз, иногда и подолгу, могу подтвердить, что это все в прошлом. Париж – это замусоренный и запущенный город, к тому же заполненный деклассированным элементом всех цветов кожи.

Подумаешь, увидел Париж и умер! Попробуй увидеть Москву и приписаться!

Сегодня под это восторженное определение великого писателя прежде всего подходит Киев. Поэтому я, как настоящий киевлянин, приглашаю всех, даже старожилов, совершить праздничную прогулку по любимым местам Киева. Нельзя предугадать, познать будущее, не зная прошлого. Начать экскурсию нужно с улиц древнего города, окунуться в его тысячелетнюю историю, попробовать найти знаменательные свидетельства его прошлого, почувствовать его неповторимую, уникальную особенность. Для этого кроме осознанного желания хорошо бы иметь определенный романтический настрой и необходимую подготовку, которую даёт хорошая книга.

Если мы предположим и возьмем за основу, что эта книга – признание в любви к Киеву, то начнем нашу прогулку от самого главного органа человека, ответственного за любовь – от сердца. А французы знают толк в любви! Поэтому все экскурсии по Парижу начинаются с церкви Святого Сердца (Sacré-Coeur). С площадки перед этим символом французской столицы открывается изумительный вид на город.

Со Старокиевской горы мы подобного захватывающего воображение зрелища не увидим. Но здесь ощутимо присутствует глубокая символика – мы видим Киев ХІХ века, город-сад, когда здания находились в окружении развесистых деревьев, и сейчас кое-где зелень еще превалирует, нависает над городскими застройками Подола.

Каждую книгу желательно читать с начальной страницы, а занимательную прогулку по Киеву начать с того места, где он появился, с его детинца, то есть с детства города, где памятные знаки указывают на изначальное место его образования. Относительно Киева возможны два первоначальных места – Андреевская церковь и Старокиевская гора, «откуда есть пошла Руська земля». Они находятся в непосредственной близости, почти рядом. На благословении апостола мы уже остановились, теперь возьмем и пройдемся по Старокиевской горе – градостроительному ядру исторической местности «Верхний город».

Эта большая площадка, соответствующая городскому детинцу в прошлом, сегодня воспринимается как археологический музей под открытым небом. В связи с тем, что тут был детинец, следует начать прогулку с ротонды, теперь известной как «дворец княгини Ольги». Почему именно с него? Да потому, что это настоящие фундаменты строения первой половины Х века. Мне о них поведал близкий друг, к большому сожалению, умерший 20 лет назад, Виктор Харламов, принимавший участие в раскопках. Он, высокого роста, с красивым открытым лицом, был однажды приглашен на киносъемки – исполнить роль Руса, любовника княгини Ольги, но почему-то отказался. Несмотря на это, когда у меня в группе попадались хорошенькие экскурсантки, то я просил Виктора показать и рассказать нам о дворце «своей любовницы». Всем присутствующим это нравилось, и иногда после этого… сохранились в памяти амурные вечерние продолжения.

Раскрытые фундаменты «дворца Ольги» свидетельствуют, что это круглое в плане здание использовалось для приема гостей, располагавшихся за столом всегда по кругу, исключая взаимные обиды и зависть. Традиции «рыцарей круглого стола», когда никто не желал сидеть с краю, были заложены на Руси, наверное, еще со времен княжеских дружин. В летописях его называют «двор княж в граде».

Это было двухэтажное строение, украшенное мрамором, мозаиками, фресками. В этом «тереме» княгиня принимала древлянских послов и планировала отмщение за смерть мужа – князя Игоря. Окультисты считают, что в Ольгином доме – сильнейшее в магическом представлении место для зачатия детей: прямо посередине кольца. Правда, необходимо знать, в какой из дней следует работать над продолжением рода. Выбрала Ольга место для своего дворца по подсказке волхвов или просто удачно угадала, неизвестно, но ее потомки явно появлялись на свет в нужном месте в определённое время – один только внук, князь Владимир, чего стоит!

Из словаря современного языка: летописец – лето закончилось.

Отойдем от дворца всего на несколько метров и увидим большой грядообразный, но невысокий камень с привлекающей внимание надписью «Откуда есть пошла Руська земля». Сделать такую запись в центре столицы УССР, даже в юбилейном 1982 г. было большой смелостью! Только представьте, какой переполох подняли бы в ЦК КПСС, если бы туда вовремя и, как было принято, с определенным акцентом – донесли! Правители были твердо убеждены, что вся государственность идет от Московского Кремля, а в последние «советские десятилетия» из Кремлевского Дворца съездов. Неведомые мне авторы, более правильно, инициаторы воздвижения камня с этой цитатой из давней летописи, – достойны всяческой похвалы и почитания.

Только киевлянам и патриотам Украины известно, что наша государственность пошла с этого холма. Он был небольшой, почти незаметный со стороны Владимирской улицы.

А вот когда становишься на склоне глубоких яров, то восхищаешься прекрасной, за душу берущей панорамой Подола и Днепра. Исторический ландшафт с высоты вполне могли созерцать легендарные основатели города Кий, Щек, Хорив и сестра их Лыбедь, правившие племенем полян. Как и у многих других городов, основание Киева окутано легендами. «Было три брата Кий, Щек, Хорив. И была у них сестра их Лыбедь. И образовав город, назвали его в честь старшего брата». О них знаем до обидного мало и не будем останавливаться подробно, наша задача показать и рассказать, не углубляясь в легенды, сказания, домыслы и предположения. Считается, что грамотно записанная чья-то буйная фантазия становится красивой сказкой. Хотя очень хочется пофилософствовать, пофантазировать с названием Киева, города, смысл имени которого теряется в глубине веков. Мне, да и самим читателям, в названии города чудится какой-то эротический, фаллический смысл. Но это вполне закономерно для давних времен, когда все зависело от плодородия матерей, самок домашних животных, урожайности обрабатываемых полей. Поэтому и должен был княжить воитель, с явно выраженными половыми признаками. Поэтому упоминаемый Иваном Билыком в предисловии к роману «Меч Арея» наш город так и называется – «Хуе», что подтверждается различными письменными источниками.

Из словаря современного языка: летописец – лето закончилось.

Безусловно, барышни, читающие эти строки, сразу потеряют сознание, кроме этого неблагозвучно будут именоваться жители моего города, да и я сам в том числе. Чиновники сгоряча отменят различные почетно-официальные названия. Поверьте, я ни в коем случае не призываю вернуть давнее историческое написание названия города, где я родился и прожил всю жизнь. Но все-таки пусть хоть в подсознании, но не более, пребывает это древнее, исконное славянское наименование. Не морщатся же немцы, когда им говоришь «хер», да и в названии их великой страны Германии – этот корень тоже имеет фаллический смысл.

Напомню названия гор: Старокиевская, Щекавица и Хоревая. Одну из возможных разгадок этой топонимики дает Библия, в частности, сюжет встречи Моисея с Богом, вручающим ему Завет. Эта встреча произошла на горе Хорив, венчающая горный массив Синая, причем Бог для доказательства своей силы превратил посох (кий) Моисея в змия (щек) и наоборот. Соответственно можно допустить, что мифологической метафорой этой встречи и ее номинативного ряда: «Хорив», «Кий» (посох, жезл), «Щек» (змий) – и стали исторические названия киевских гор, что усиливает библейскую святость города. Тут ощущается и сакральность троичности, которая со временем переросла в тризуб, в конце концов ставший гербом моей страны.

Но пора вернуться с давних времен и вновь очутиться на смотровой площадке, откуда открываются далекие заднепровские дали. Пристально рассмотрим все, что видим на первом плане. Это в первую очередь Замковая гора, за ней возвышенность Щекавица – владения Щека. Еще далее Хоревица – гора Хорива. О них я расскажу позже. Справа на отрогах Андреевской горы виднеется необычный для наших мест псевдоготический шпиль жилого дома в виде средневековой крепости. Это так называемый Замок Ричарда Львиное Сердце. Его никак не приведут в должное состояние. Левее, совсем недалеко от Замковой горы, видим продолговатый выступ, известный под трогательным именем Дитинка. Скорее всего, этот топоним связан с тем, что древние городские укрепления назывались детинцем – местом, куда могли деть, подеть (укрыть) старых, немощных, а в первую очередь женщин и детей. При расширении города появились первые рабы. Это были пленники и попавшие в рабство за неуплату долга. Рабам давали еды и одежды ровно столько, сколько бы им хватило для того, чтобы они смогли продолжать работать. Замечу, что ничего существенного в принципах формирования зарплаты с тех пор не изменилось.

Между контуром Десятинной церкви и зданием музея земляными возвышениями намечена оборонная линия валов. Пусть не смущает их небольшая высота, перед ними был довольно глубокий ров, а поверху проходил дубовый частокол, этого всего было достаточно, чтобы на какое-то время остановить нападавших. По мнению специалистов, валы окружали древнейшую часть города. Между глубоким яром и осматриваемым рвом первоначально размещался Киев времен Аскольда, Дира, Олега, Игоря, Ольги и Святослава. Нужно понимать, что город – это не только ограждение, огорожа, но еще и значительное поселение на горах!

Возвышение, просматриваемое слева, живописно кудрявилось от многочисленных деревьев и кустарников, поэтому место и ныне называется Кудрявец. Уже четыре десятилетия вызывает диссонанс водруженное на Львовской площади высотное здание. Ниже, между кручами яра когда-то теснились двух-трехэтажные здания и извивались узенькие улочки. Я во время службы во внутренних войсках не раз, во время патрулирования с милицией, обходил эти трущобы в центре современного города. До сих пор в памяти обитатели этих злачных мест – люди без прописки и постоянного места жительства, без определенных занятий, кроме пьянства и грязного разврата. Постоянными были только торговцы с Житного рынка, приехавшие в Киев из южных республик. Водопровод и другие «удобства» были во дворе. Все подобные строения на Подоле кишели паразитами.

Здания представляли ценность лишь как съемочная площадка фильмов о «злыднях стран капитала». Поэтому весь этот исторический район в 1980-х был снесен, остались только фундаменты домов конца ХIХ – начала ХХ вв. Сначала там планировали создать парк (по нему было бы страшно ходить), потом элитные постройки для творческих людей. Ничего этого не происходило почти 30 лет. По вечерам эти урочища пугали темнотой и зловещей тишиной, словно там правила нечистая сила, жаждущая крови и бесстыдства. Теперь тут микрорайон современных нуворишей, отделившихся от остального города особым забором. И этот район поражает своим безлюдьем. Дом, где родился великий Булгаков, был потихоньку снесен. Его преступно вовремя не музеефицировали. Никто и не скажет, когда было совершено это варварство!

У старого жителя Подола, ныне живущего в окрестностях Хайфы, спросили: «А чем отличается его нынешняя жизнь в Израиле от прежней?» – «Ничем! На Подоле я какал во дворе, а кушал дома. А тут наоборот!»

Существует предположение, что именно отсюда силы зла пытаются овладеть городом, предпринимая эти попытки еще с глубокой древности. Да и ныне нельзя успокаиваться, время от времени обостряется чувство опасности, создается впечатление, что «нечистая сила» вновь возобновит свои атаки. Киев просто населен нечистой силой: «Ведь у нас, в Киеве, все бабы, которые сидят на базаре, все – ведьмы», – категорически заявляет рассказчик «Вечеров на хуторе близ Диканьки». А западные историки утверждают, что инквизиторы сжигали ведьм не потому, что ненавидели, а потому что им просто не хватало женского тепла.

Пусть простит меня читатель, здесь вполне уместно привести мое чисто субъективное и интуитивное исследование о борьбе добра и зла, о «злокачественных» местах города. Свою святость древний Киев доказал в тяжелой продолжительной борьбе с нечистой силой. Тому есть множество свидетельств. Ни в одном городе мира нет столько Лысых гор! В Европе встречаются одна, от силы две, и то вдалеке от крупных населенных пунктов. В Киеве их четыре, да к тому еще и проклятое Чертово Беремешле. Почему так много? Скорее всего сюда давным-давно на решающую битву слетелись все силы добра и красоты. Борьба длилась не одно столетие и не закончилась с принятием христианства в конце Х в. Бедствия продолжались, жители искали их причины и вскоре четко очертили места, захваченные нечистой силой, – их и окружили многочисленными храмами. Вот, например, урочище Чертово Беремешле, где сейчас фуникулер. Его, начиная с ХІ в., стали обстраивать церквами и часовнями. Так наверху горы появилась Трехсвятительская церковь ХI в., с другой стороны – Дмитриевский и Михайловский Златоверхий соборы 1108 г., чуть поодаль Федоровский монастырь, а поближе, в конце ХIХ в., освятили церковь в Реальном училище. Снизу неблагодатное место замкнули церковью Рождества Христова и целой вереницей подольских храмов. И для закрепления победы поставили как восклицательный знак – памятник Святому равноапостольному князю Владимиру, с крестом в руке возвещающему об окончательном торжестве христианства на этой земле.

Нечистая сила покинула упомянутые места. Все было предусмотрено православным людом, но в страшные 1930-е все окружающие храмы были осквернены и большинство их разрушено. Вместо Трехсвятительской церкви безбожники построили правительственное учреждение, а на месте Михайловской святыни – теннисные корты. И силы зла вновь стали властвовать над этими местами. Вспомните, как стал возрождаться международный авторитет Украины, когда Министерство иностранных дел переехало в «дом с колоннами» и рядом восстановили Михайловский Златоверхий монастырь.

Вернемся на Старокиевскую гору, где в 1908 г. археолог Викентий Хвойка откопал языческое капище. Сейчас оно находится под фундаментами Исторического музея. Нужно было в советское время показать антихристианскую святыню, вот и означили капище «от фонаря» – не на том месте, где оно было раскопано. Я всегда возле этой «фикции» рассказываю жуткую историю низвержения идола Перуна.

Фундаменты старейшей церкви на Руси в соответствующем месте означили те же декораторы, и это не обмолвка. Слишком художественно было это исполнено. Именно тут в 989 г. князь Владимир Святославович начал строить храм в честь Пресвятой Богородицы – первое в Киевской Руси каменное строение такого масштаба. Для этого были приглашены мастера из Византии, и оттуда доставили все, что необходимо для богослужений. Сооружение храма продолжалось семь лет. В день торжественного освящения храма князь Владимир дал обет жертвовать на церковные нужды, как принято среди христиан, десятую часть своих прибылей (десятину). Отсюда и произошло название церкви – Десятинная. После смерти основателя его там и похоронили. Внешний вид этого величественного строения ряд исследователей трактуют по-разному. Традиционный вариант мы можем увидеть с западной стороны означенных фундаментов храма. Они на том контуре, который был определен археологами после длительных и тщательных раскопок, для наглядности показаны кварцитом. Незначительная часть сохранившегося фундамента первоначальной церкви Х в. под стеклом. Неподалеку можно ознакомиться с фрагментами мозаичного пола того же периода. Время от времени ставится вопрос о восстановлении храма… Слава Богу, инициаторы разделились на противоборствующие лагеря: в каком виде? Можно вернуть облик Стасовской церкви, которая была разрушена в 1934 г., но она и тогда, после построения, вызывала нарекания, – очень была похожа на торт… Или воссоздать церковь, как в Х в., но вновь будут фантазии, которые приведут к гибели археологически важного участка. Итак, уже «ревнители православия» соорудили часовенку, где, наверное, молятся об удачных раскопках, проводимых археологами.

Давно известно, что для переписывания и распространения церковных книг нужны грамотные люди, поэтому вместе с христианством пришло на Русь и просвещение. Согласно летописи одна из первых школ существовала при Десятинной церкви. Строки из «Повести временных лет» приведены на гранитном столбике, поставленном тут же. Даже самое старое дерево Киева – липа – цветет четыре столетия, каждую весну именно здесь! Какая энергетика идет от этого святого дерева! Неспроста издавна церковные иконостасы резались из липы.

На другой стороне фундамента храма наше внимание привлекает что-то необычайной формы, но похожее на мальтийский, крест. Тут похоронены последние защитники города Киева от монголо-татарских орд. В декабре 1240 г. несколько недель киевляне под руководством тысяцкого Дмитрия отчаянно отражали атаки осаждающих Киев врагов. Только через расположенные внизу Лядские ворота удалось прорваться захватчикам. Правда, пришлось отрядам хана Батыя гатить постоянно топкое болото перед твердыней. Тут пришли заморозки, и орда прорвалась в центр города, но и здесь бои продолжались возле каждого дома. Некоторое время удавалось удерживать захватчиков возле ворот, названных впоследствии Батыевыми, но это было не долго. Надежду спастись давали лишь стены Десятинной церкви, в ней и на крыше собрались оставшиеся обитатели города. Церковь не смогла принять многочисленных беглецов, притащивших с собой немалые пожитки. Стены не выдержали и рухнули, погребя под обломками киевлян. Останки погибших были найдены во время раскопок и собраны, в 1982 г. над ними был поставлен этот крест.

Десятинная церковь.

Фотооткрытка 1910-х годов

Более подробно об этом можно узнать в недавно созданном Музее Десятинной церкви.

Наиболее дотошные обратят внимание на обозначенные кварцитом фундаменты княжеских дворцов. Их два: один, условно названный Западным, который также считают дворцом княгини Ольги, можно увидеть на Десятинном переулке, второй находится ближе к улице Владимирской и как бы пересекает переулок, который ведет к фундаментам Десятинной церкви. На памятном знаке изображен предполагаемый вид этого парадного сооружения, называемого Южным. По исследованиям 1911–1914 гг. выполнена его реконструкция. Дворец расположен на экскурсионном маршруте, что позволяет изложить различные легенды и прочие исторические байки. Вот что сказано в «Былине о женитьбе князя Владимира»: «В стольном городе, во Киеве, что у ласкова сударь-князя Владимира…»

Предположительно тут была резиденция князя Владимира Святославича, и здесь уместен рассказ о приеме богатырей.

Мои коллеги, кто склонен к застолью, акцентируют внимание на шумных пирах, женщины – любят повествовать о той роскоши, с которой они проводились. Мне кажется, теперь можно сказать о выборе веры. Во-первых, предположим, что он состоялся именно здесь, если вообще это происходило, а не просто красивый миф. Во-вторых, слушатели или уже побывали, или еще пойдут в Андреевскую церковь, где висит картина с этим сюжетом. Это важное событие, при всей кажущейся слабости доказательств, обязательно должно было происходить. Даже если не было выбора веры, то сотням поколений необходимо было объяснять, почему мы стали православными, а не адептами других вероисповеданий.

И сели за стол добры молодцы да красны девицы. И после трех стаканов водки молодцы стали красными, а девицы – добрыми!

Я уже заявлял: эта книга – попытка показать свой родной город, как я его вижу и чувствую. Это не научное и не учебное пособие. По мере возможности постараюсь не вступать в пререкания с авторами и учеными по тому или иному историческому вопросу, скажу лишь, что рассказываю о событии или человеке, как считаю нужным, основываясь не только на личном опыте, но и на сотне книг, которые перечитал по этой теме. Что касается религиозных сюжетов, то, прежде всего, я человек верующий, поэтому все принимаю на веру, без излишнего скептицизма, который приберегу для других тем, чаще всего политических. Приведенный сюжет взят из древнерусской литературы. Согласно средневековому «Житию князя Владимира», равноапостольный князь призвал к себе в Киев представителей основных вероисповеданий, чтобы выслушать их проповеди о преимуществах их веры и религиозных убеждений и выбрать одну-единственную для своего народа. Замечено, что никто безосновательно не меняет отцовской веры. Нельзя отказаться от убеждений, в которых воспитывали с детства, бесследно и навсегда. Новую религию принимают или материальных выгод, которые получает неофит, или из-за твердого убеждения, что она лучше. Подобные правители встречаются редко, не был таким и Владимир, хотя летопись настойчиво подчеркивала, что он окрестился по убеждению. Представляется, что князь в то время не имел ни потребности, ни желания анализировать, какая вера лучше. Владимир делал, как ему подсказывал его практичный государственный разум: христианство ему казалось более полезным для народа, способствовало вхождению его в культурную жизнь, помогало стать мощной державой, подобной Византии, которую наши предки называли Грецией. Эти политические мотивы обусловили решение князя Владимира принять христианство от нее. Мне представляется необходимым привести сведения, как о Крещении Руси рассказывает летопись, а потом попробовать разобраться, что в ней соответствует реальности. «На восьмой год княжения Владимира услышали разные народы, что в Киеве хотят изменить веру. Первыми пришли булгары (волжские), веры Магомедовой, и говорят: «Ты князь мудрый и умный, но Закона (праведной веры) не знаешь; прими нашу веру и поклонись Магомету». Князь спросил: «В чем ваша вера?» Булгары ответили: «Веруем в Бога, а Магомет приказывает нам обрезать тайные члены, не есть свинины, не пить вина. По смерти будем жить с женщинами – каждому даст Магомет по 70 прекрасных женщин, выберет из них наилучшую, передаст ей красоту всех – и она станет женой мужу… И на этом мире, – говорили булгары, – свободно будем развлекаться с женщинами; а кто убогий в этом мире, таким будет и на том». То, что люди с Поволжья сообщили князю, ему понравилось. У Владимира имелось личных 800 наложниц, которыми он охотно делился с друзьями. Но обрезание и отказ от свинины его не вдохновили. А про запрет вина он и слушать не хотел и категорически заявил: «На Руси весело пити, не может без этого быти». Уже более 1000 лет многие с удовольствием повторяют эту знаменитую фразу князя Владимира.

Вслед за мусульманами пришли немцы (под ними подразумевали папистов, западных европейцев). В то время окончательного разделения на Западную и Восточную церковь еще не было, оно произошло в 1054 г., что еще раз подтверждает позднюю редакцию летописного предания. Они говорили: «Послал нас к тебе папа, приказавший сказать тебе: земля твоя такая, как наша; наша вера – это свет, мы поклоняемся Богу, что создал небо и землю, звезды и месяц, и всякое дыхание, а ваши боги – просто дерево». Владимир спросил их: «А как же ваши правила?» Римляне ответили: «Поститься по возможности, но кто бы что бы ни ел и ни пил, то все во славу Божию, как учил наш учитель – Павел»… И это не пришло по душе князю и он ответил папистам: «Возвращайтесь к себе домой, так как наши родители не приняли вашей веры». Не понравилась нашему земляку идея целибата, то есть безбрачия. Русь всегда нуждалась в новом потомстве. Но более всего возмутило Владимира сообщение, что, попав в подчинение Рима, князья обязаны в знак покорности целовать туфлю папы. «Пусть он целует мой сапог!» – вскричал киевский правитель. Кто мог предположить, что спустя два с половиной столетия князьям Руси придется привычно падать ниц и прикладываться к обуви монгольских ханов.

По образу жизни, обычаям и укладу наиболее подходили хазары, живущие в низовьях Волги. Они были иудеями. От них услышали: «Дошло до нас, что приходили христиане и болгары, предлагая свою веру. Христиане верят в того, кого мы распяли, а мы верим в единого Бога Авраамова, Исакова да Якова». На что получили вопрос: «А какой ваш Закон»? Ему ответили: «Обрезываться, не кушать ни свинины, ни зайчатины, праздновать субботу». – «А где ваша земля?» – спрашивает Владимир. – «В Иерусалиме». – «А там она вся ваша или обитаете в другом месте?», – вновь заинтересовался князь. – «Нет, – отвечают иудеи. – Рассердился Бог на отцов наших, и за наши грехи рассеял нас по разным землям, а нашу землю отдал христианам»… Нахмурился Владимир и говорит на это: «Почему вы других учите, когда от вас самих Бог отказался? Если бы Бог любил вас и вашу веру, то не разбросал бы вас по разным землям. Неужели вы хотите, чтобы с нами произошло подобное?» Пристыженные иудеи пошли прочь.

Наконец-то пришел в Киев греческий философ и повел такой разговор: «Слышали мы, что приходили булгары и склоняли тебя принять их веру; но они прокляты более всех людей, так как стали подобны до Содома и Гоморры, на них Господь напустил камни горючие, чтобы потопить их. Они делают скверну, а еще совокупления мужские и женские вкушают…» Услышав это, Владимир аж сплюнул и изрек: «Нечистое это дело!» Далее философ подробно изложил суть Ветхого и Нового Заветов, от сотворения мира до вознесения Христова. Владимир щедро одарил философа и проводил его с почетом.

Прошел год. Созвал Владимир приближенных и вновь рассказал им о встрече с разными проповедниками. Закончил свой рассказ вопросом: «Что вы мне посоветуете?» Получил ответ, что нужно послать доверенных людей посмотреть, как проходит у разных народов их религиозная служба. Когда вернулись послы, то рассказали, что они видели в разных странах. Им более всего понравилось у греков, о чем они с восторгом сообщили: «Мы пошли туда, где они служат Богу. Мы не знаем, на небе или на земле присутствовали – так как нет на земле такой красоты – не умеем этого пересказать, но утверждаем, что Бог пребывает с этими людьми и служба их наикрасивейшая. Мы не можем забыть красоты этого; так как каждый человек, попробовав сладкого, не принимает потом горького, нам незачем оставаться в прежней вере».

Тут их рассказ подхватили приближенные: «Если бы плохой была вера грецкая, то разве приняла б ее твоя бабка Ольга, а она была одна из умнейших». – «Так что, покрестимся?» – спросил Владимир, и это решение с восторгом поддержало его окружение.

Так читаем в древней литературе. Но, если разобраться, то возможность такого хода событий маловероятна. Выбор того или иного вероисповедания для князя Владимира определяли не пришедшие богословы, а его политические расчеты. Конечно, в этом главную роль сыграл он сам, его познакомила с христианством его бабка – княгиня Ольга. Ему ближе был византийский обряд, присоединявший его страну к вершинам культуры того времени, которыми славилась тогда Византия. Хотя, если верить известному историку Василию Ключевскому, то иудейская вера была достаточно распространена на Руси, но Владимиру легче было загнать своих дружинников в воду, чем заставить их сделать обрезание. Скорее всего, рассказ о прибытии послов вставил в начальную летопись грек-летописец где-то в конце ХІІ – начале ХІІІ вв.

Само крещение князя Владимира произошло в Херсонесе, заповедном месте на окраине нынешнего Севастополя. Имеется еще предположение, что в Моравии. В киевском Владимирском соборе можно это событие увидеть на картине «Крещение князя Владимира» на стене справа у входа. В самом старом источнике «Память и похвала князю руському Владимиру» Иакова Мниха рассказывается о продолжительной осаде Херсонеса, по летописным источникам – Корсуня. После сдачи его князь надругался над дочкой правителя. «Князя Корсунского и с княгинею поимал, а дщерь их к себе взял в шатер, а князя и княгиню привязал у шатерной сохи и с дщерию их пред ними беззаконство сотворил…» Бог покарал князя Владимира – он ослеп. Во время крещения, которое он принял, князю незамедлительно вернулось зрение, «отпало струпие, аки рыбья чишуя, и просветилось лицо его, и стал чист». Так образно и символично показал В. М. Васнецов этот момент физического и духовного прозрения. Князь Владимир, изображений которого в соборе предостаточно (собор-то в его честь), показан в купели, когда, исцелившись от слепоты, воскликнул: «Теперь познал я истинного Бога!» – так написано в летописи. На картине князя окружают византийские священники. На втором плане весь обряд внимательно созерцают киевские дружинники. Художник показал их думающими, как бы решающими, стоит ли следом за князем принять новую веру. Скрупулезно выписан интерьер корсунского храма с его росписями и полом. Большое внимание Васнецов уделил самой главной детали обряда – купели. Она у него большая, из мрамора с крестом, характерным для той эпохи. По Лаврентьевскому списку «Повести временных лет»: «Крестился же в церкви святого Василия, и стоит церковь та в Корсунь-граде, на месте посреди града, где торг совершают корсуняне; палата же Владимирова с края церкви стоит и сего дня, а царицына палата за алтарем».

Иконы становятся одним из объектов почитания, появляются школы, где их пишут. Только через тысячелетие великолепие православной иконы признал весь мир. Развитие музыкального слуха, с традиционно присущей народным песням мелодичностью, сделало церковное пение желанным для каждого жителя страны, считавшего что «красотой молимся, красотой побеждаем». Поэтому благодаря этому убеждению стало христианство основным вероисповеданием на Руси. Вот тут и проявляется особое свойство христианства – для него правдивость изложения исторических событий не столь важна, важнее всего – вера. Человечество издавна создавало мифы для утверждения и возвеличивания постулатов. Вера, Надежда, Любовь – дети Софии (мудрости). Все они вместе в божественной гармонии и создавали общество, способствовали его развитию.

Старокиевская гора, часть Древнего Киева, наиболее изучена исследователями, начиная с Кондрата Лохвицкого и Викентия Хвойки. Современных археологов, а я имею в виду последнее столетие, даже перечислить не хватит места в книге. Особенно отмечу М. Каргера и С. Килиевич. Тут выявлено немало следов древних жилищ, а также большое количество различных изделий, инструментов и оружия. Утверждали даже (С. Климовский), что зафиксировано поселение трипольской культуры. И это все на одном небольшом пятачке киевской земли!

Многое из найденного можно увидеть в богатом экспонатами Национальном музее истории Украины. Здание строилось как художественная школа (архитектор Й. Каракис,1938) в модном тогда стиле – классика для пролетариата. Теперь это один из интереснейших музеев страны.

На каменной лестнице, ведущей к Старокиевской горе, привлекает внимание гранитная памятная доска 1950-х, текст которой гласит: «Территория Киевского государственного исторического музея во времена Киевской Руси была центром древнего Киева. Здесь археологами найдено много предметов материальной культуры древней Руси, а также выявлены остатки фундаментов Десятинной церкви, княжеских дворцов и других сооружений VIII – ХIII ст. Постановлением Правительства Украинской ССР эта территория объявлена заповедной».

К 1500-летнему юбилею Киева дату основания города несколько исправили, из VIII в. сделали V, замазав римские сотни замазкой. Она высохла, а тире, которое поставили поверх замазки, потускнело и отчетливо показывает, что нашим историкам «столетия не преграда». Вообще эта запись на граните золотыми буквами весьма красноречива. Землю раскопок брали под охрану специальным «правительственным» указом. Ну и что, сегодняшние «радетели старины» хотят построить фантастический павильон под видом церкви Х века.

Если далее спуститься по этим ступеням, то сразу очутимся среди лотков и прилавков с сувенирами и всяческими поделками вплоть до ювелирных украшений. Гости Киева, в основном из-за рубежа, ежедневно здесь останавливаются и обязательно что-нибудь приобретают на память. Происходит как бы продолжение традиций Бабина торжка – базара Х в., только тогда за прилавками стояли зарубежные купцы, а покупали местные. Теперь наоборот. Несмотря на то, что в корне все изменилось, оживление здесь не спадает и в самую непогоду. Почему в давние времена торжище носило столь необычное название? Нет, женщины тут не торговали. Это было исключительно мужским делом, но откуда же «Бабин»? Предполагается, что это из-за скульптур, украшавших площадь, а изделие из камня на Руси издавна называли «бабой». Статуи свозили изо всех покоренных византийских городов, располагавшихся в Крыму, в том числе и из Херсонеса. Существует красивая легенда, что знаменитая квадрига лошадей, возвышавшаяся над торговцами, сохранилась и находится где-то в киевских подземельях. Еще более фантастическое предположение – вторая часть из восьмерки лошадей и сегодня украшает собор Св. Марка в Венеции. Такие побасенки украшают рассказы экскурсоводов, но не попадают в научные книги. Недаром говорят, что прогноз от предсказания отличается тем, что ошибки в нем научно обоснованы. На площади, как бы замыкая ее вместе с Андреевской церковью, особой достопримечательностью является школа № 25 (архитектор Н. Шехонин, 1938), построенная в том же стиле классицизма для пролетариата, которая уже не одно десятилетие считается одной из самых престижных в городе. Это неспроста, немалая часть современной молодой интеллигенции города – ее выпускники. Отмечу, что в ней училась моя любимая племянница – Анечка. Это имя носит и медработник школы, супруга лучшего киевского скульптора Владимира Филатова. У них двое сыновей. В этой семье я вижу что-то эпическое, великокняжеское. И не потому, что супругой князя Владимира была византийская принцесса Анна, а скорее из-за того, что Владимир Филатов в своих скульптурных работах воплотил образы правителей Киевской Руси. А его памятник Валерию Лобановскому – один из лучших в городе!

Вот тут я хочу добавить сказанное А. С. Грибоедовым о нашем городе в 1827 г.: «Сам я в древнем Киеве; надышался здешним воздухом и скоро еду далее. Здесь я пожил с умершими: Владимиры и Изяславы совершенно овладели моим воображением; за ними едва вскользь заметил я настоящее поколение; как они мыслят и что творят – русские чиновники и польские помещики, Бог их ведает. Природа великолепна; с нагорного берега Днепра на каждом шагу виды изменяются, прибавь к этому святость развалин, мрак пещер. Как трепетно вступаешь в темноту Лавры или Софийского собора и как душе просторно, когда потом выходишь на белый свет: зелень, тополи и виноградники, чего нет у нас!» Эту особенность давно заметили гости и жители, делая все для сохранения этого состояния.

Следует отметить, что еще до приезда к нам Александр Сергеевич изучал историю Киевской земли. Можно предположить, что город ему показывал учитель гимназии Максим Берлинский, а святыни – митрополит Киевский Евгений (Болховитинов). О неподдельном интересе Грибоедова к киевским святыням свидетельствуют впоследствии изъятые жандармами из его дорожной библиотеки книги: «Описание Киево-Печерской лавры» митрополита Евгения, «Краткое описание Киева» М. Болховитина (не исключено, что с дарственными надписями), а также «Киевские святцы».

Автор в затруднении. Как построить маршрут, куда дальше пойти со своими читателями, которые имеют диаметрально разные предпочтения. Кому больше нравится Средневековье, кому украинское духовное Возрождение… Поэтому счел нужным расположить остальные маршруты в алфавитном порядке.

Андреевский спуск

Формирующим фактором и важнейшей составной частью истории города стал киевский ландшафт. В Киеве, расположенном на крутейших, вздыбленных к Днепру холмах, прямая улица – редкость. Подарив горожанину малую свободу от шатаний влево и вправо, киевская улица тут же с лихвой вознаграждает себя, то вздымаясь вверх, то скатываясь вниз. Вот почему Андреевский спуск самый популярный! А горожанам свойственно выбирать не самые короткие, а самые плоские маршруты, не то что туристам. Но Андреевский спуск, кроме всего, еще один из старейших в городе. Для кого-то улица – спуск, это для тех, кто уже был на вершине власти, владений, силы; а для кого-то – подъем, для тех, кто стремился чего-то достичь, овладеть, обогатиться, познакомиться с сильными мира сего.

Смело утверждаю: ни одна из киевских улиц не имеет такого четкого предназначения, как эта, даже Крещатик, который специально, с запретом проезда транспорта, предназначен для прогулок в воскресные и праздничные дни, – Андреевскому спуску не конкурент. Это вызвано тем, что центральная улица нашего города, как ни старались ее преобразить и насытить, вместе с Майданом Незалежности, памятниками, скульптурами и другими разными «финтифлюшками», не получилась местом массовых прогулок и проведения экскурсий. Только какой-нибудь заезжий рок-концерт может собрать толпы молодежи. Сразу оговорюсь, что политические события, в которых я всегда принимал активное участие, – особый случай.

Дело в том, что, став местом встреч художников, творческих людей, а то и просто интеллигенции, Андреевский спуск притягивал киевлян и гостей города своими многочисленными лавочками и просто распродажами различных предметов искусства и коллекционирования. Вот и потянулись сюда люди, чтобы приобрести какие-нибудь сувениры, а то и просто поглазеть, публично заявить о своей «культурности», чтобы потом в кругу домочадцев восторженно поведать об увиденном. Это явление особенно усилилось после подорожания билетов на культурные мероприятия. «Жлобошара» – это частое достижение социальных революций, и сейчас она повсеместно проникает в «высшее общество»!

Мать Тереза любила людей, потому что никогда не торговала на Андреевском спуске.

Наблюдая толпы зевак, группы экскурсантов, небольшие стайки иностранцев, считанных доброхотов, специально спешащих что-то поиметь, заказать картину или другое произведение искусства, можно смело говорить об Андреевском спуске, как о «киевском Монмартре». Побывав не раз в указанном месте в Париже, смело заявляю, что этому прославленному району далеко до нашего Андреевского. Его слава, в отличие от киевского, – в прошлом! Скорее всего, имено из Франции пошла традиция приобрести что-либо на память о пребывании там, даже распространенное слово «сувенир» к нам пришло из французского языка – «напоминание», «воспоминание об увиденном». Поэтому, когда начинаешь прогулку по этой живописной, а иначе улицу не назовешь, то протискиваешься, словно корабль среди льдин, между толпами продавцов этой сувенирной продукцией.

Это искусствоведческое предназначение, невозможное в советском обществе, проявилось 25 лет тому назад, с первыми проявлениями демократии. Поэтому и становится толпа многочисленнее, особенно во время больших празднеств, народных гуляний и при хорошей погоде. Вот почему утверждаю, что улица связана не только с возникновением Киева, но и с получением Украиной государственности. Раз в году – это центр города, место, где проходит празднование Дня Киева, в последнюю субботу и воскресенье мая. В эти дни проходят основные концерты, шествия, маскарады, одно время даже президенты, соответственно и правительство, когда играли в демократию, проходили по Андреевскому спуску. Празднует весь город, да что там – вся страна, потому что отовсюду приезжают художники, народные умельцы, те, кто производят сувенирную продукцию и всякие безделушки, заранее с утра в пятницу занимают места, надеются на какую-нибудь прибыль. Но вкусы потребителя растут, а возможности покупателя падают, да и сколько можно покупать эти примитивные изделия из дерева или глины. Поэтому когда все разъезжаются по своим городам и весям, Андреевский спуск остается тем же местом, где после уборки мусора остаются все те же постоянные торговцы, кучкуясь в основном у церкви Св. Андрея. Но празднество раз в году, а в остальное время, невзирая на погоду, по ней ходят группы туристов, влюбленные парочки или доброжелательные, интеллигентные жители показывают «самую киевскую улицу» своим любознательным гостям.

Будни Андреевского спуска.

Фото 2010 г.

Андреевский спуск более всего любят люди искусства, и не потому что здесь расположены их мастерские, и не из-за того, что можно выгодно продать свою продукцию. В первую очередь, эта извилистая улица вдохновляет их на творчество, придает им стимул создавать прекрасное. И эта особенность сложилась давно, поэтому здесь много музеев, выставок, художественных и антикварных салонов, лавок, концертных площадок, театр, и еще… много всего, что душа интеллигента пожелает. А для широкой публики здесь расположены уютные кофейни, пивные бары. А во времена, слава Богу, ушедшей, яростной борьбы партийной номенклатуры с потреблением алкоголя в укромном уголочке с простой, незатейливой надписью «Під липою» можно было выпить заветные сто грамм водочки да закусить бутербродиком с салом и чесноком. Потом это запивали стаканом томатного сока. А сколько можно съесть чеснока? Поэтому и покупали этот «набор» в ограниченном количестве. Ах, что это я об этом и об этом, но иначе нельзя, а то какая прогулка по Андреевскому спуску без чарочки. Уверен, что бороться с пьянством, ограничивая доступ к водке, – это то же самое, что бороться с поносом, ограничивая доступ к сортиру.

Итак, Андреевский спуск – одна из старейших улиц в городе. Поэтому позволь, читатель, больше остановиться на истории этой местности, рассказать об ее истоках, самом начале, там, где стоит Андреевская церковь, где апостол Андрей провозгласил святость нашего города, всей Руси. Действительно, уже достаточно шуток, пора перейти к серьезному разговору о столь важных, по сей день не решенных спорах о происхождении Руси или о путешествии апостола Андрея в страну скифов. Он назван Первозванным, потому что был первым призван провозгласить святость Иисуса. Когда Андрей добрался в своем путешествии на север Скифии, то спросил у местных жителей, желавших стать христианами: «А чем вы укрепляете свою веру в Господа? Где ваша самоотдача? Почему я не вижу самобичевания или иных подвигов по покорению плоти?» Местные жители, желая показать свою преданность новой вере, повели его в баню, где он увидел голых людей, которые обливались кипятком, при этом хлестали по телу прутьями. Это зрелище привело апостола в трепет, не веря своим глазам, святой Андрей подошел, чтобы убедиться, правильно ли все он понял и хорошо ли разглядел. Тут и его окатили горячей водой. Он в ужасе побежал, громко крича: «Россика!», так в то время называли воду. Так некоторые объясняют происхождения названия нашей страны. Святой апостол Андрей впоследствии пояснял, что люди, живущие у края Земли, – украинцы, – мужественные и стойкие, при этом не жалеют себя во славу Господа. С этим рассказом можно познакомиться в апокрифе об Андрее Первозванном, который получил распространение на Руси. Этим сообщением и воспользовался летописец – преподобный Нестор, рассказывая о посещении апостолом Киева перед тем, как он направился в Рим, где был его брат апостол Петр. С этого события я начал книгу, так как воспоминание об этом всегда в памяти народной, особое значение этого пророчества во все времена поддерживало высокий дух всех людей, что жили здесь, пронизывало их жизнь своим сокровенным смыслом. Киевляне навсегда прониклись своим важным предназначением.

Мне, родившемуся в этом городе, хочется рассказывать об Андреевском спуске, как душа прикажет. Я-то знаю, что эта улица давно известна во всех уголках земного шара. Кто хоть раз побывал в Киеве и прошел по ней, никогда ее не забудет, даже неважно, стоит ли на видном месте или валяется в ящике стола, который никогда не открывается, какая-нибудь вещица, купленная на этом месте. Именно на Андреевском спуске ощущаешь какую-то особенную неповторимую ауру, нужно лишь желание ее почувствовать. И в этом поможет Киев, потому что каждая его улица – мелодия или музыкальная фраза, а сам город – инструмент, который соединяет их в величественную симфонию!

Извилисто протекая среди летописных гор, Андреевский спуск создает для всякого, даже потаенного уголочка какой-то особенный настрой, позволяет и дает возможность при каждом посещении ощущать праздник. Поэтому появляется возможность вслед за Хемингуэем воскликнуть, чуть-чуть его перефразируя: «Киев – праздник, который всегда с тобой!» Возле Андреевской церкви особенно понимаешь значение слова «пребывание», потому что корень и суть этого слова в «бывании», бытии.

С Киевских гор можно не только предсказывать, они к этому привычны, но и полететь, потому что, взойдя на них, чувствуешь «магию места», сокровенность древнего города. Но даже если ваши чувства притупились от житейской суеты и постылого окружения и не раскроются для романтического восприятия, то воспользуйтесь фотоаппаратом или кинокамерой и фотографируйте великолепные пейзажи, которые открываются перед вами. Да и красивых людей! А их в Киеве больше, чем где-либо!

Андреевская церковь.

Фотооткрытка 1910-х годов

Это лирическое настроение навеяно Андреевской церковью, самой изящной из киевских храмов, особенно если смотреть на нее снизу, со стороны Подола. А кто на возлюбленных смотрит свысока? Снизу особенно ощущаешь всю ее архитектурно-художественную законченность. Традиционно считают, что эта прелестная красавица построена на том месте, где святой Андрей с пророческими словами водрузил крест и где была в ХІ в. Крестовоздвиженская церковь. Именно тут в 1744 г. императрица Елизавета І выказала желание построить новую. Проект, предложенный И. Шеделем, был отклонен, поэтому было взято за основу предложение В. Растрелли соорудить церковь в стиле барокко. Однокупольный храм в плане имеет форму креста с четырьмя декоративными главками, которые играют роль своеобразных контрфорсов. Вся масса церкви, построенной на склоне непрочной горы, опирается на двухэтажное здание-стилобат, являющееся ее фундаментом, с восемью комнатами на каждом этаже. Высота церкви – 60 м, без стилобата – 40 м, в плане 30×23 м. Экскурсанты часто любят спрашивать: сколько золота потрачено на купола? Поэтому сразу отвечаю: 1590 книжек и 20 листов золота. Все внутреннее оформление выполнено в стиле рококо, разработанное также Растрелли. Оно соблюдалось и тщательно выполнялась по формам украинскими резчиками по дереву М. Чвиткой, Я. Шевлицким и другими. Иконостас церкви украшен резным позолоченным орнаментом, скульптурой и живописью, исполненными до 1761 г. Алексеем Антроповым и Иван Вишняковым. Кисти первого принадлежат «Сошествие Святого Духа на Апостолов» и «Нагорная проповедь Христа», что украшают кафедру. «Тайная вечеря», просматриваемая в алтарной части, из-за высокого художественного уровня выполнения работы приписывалась… Леонардо да Винчи, о чем с восторгом сообщали старые путеводители. Но это была работа все того же Антропова. А вот живопись в алтарной части иконостаса создана И. Роменским и И. Чайковским. Рассмотрим и другие работы, выполненные с не меньшим мастерством и раскрывающие перед нами страницы нашей давней истории. Одна из них «Выбор веры князем Владимиром» неизвестного художника. На ней отражено важное событие более чем тысячелетней давности, о котором я уже говорил на Старокиевской горе. Автор другой картины, висящей в соборе, «Проповедь Апостола Андрея скифам», написанной в 1847 г., известен. Это Платон Борисполец, кстати, большой друг Т. Шевченко. Церковь, несмотря на изящество и кажущуюся легкость, стоит на очень ненадежном месте, склонном к просадке грунта и сдвигам, что создает опасность для проведения массовых мероприятий и концертов. Она в постоянном ремонте. Фундаментальная реставрация была проведена в 1979 г., когда, на основании найденных в венском музее «Альбертина» чертежей, храму возвращены его первоначальный вид, позолота и декор. Кое-что не было сделано к освящению церкви 1767 г., Екатерина ІІ не выделила средств на ее завершение, и не всё из запланированного Растрелли было выполнено. Это наверстали современные реставраторы буквально на наших глазах.

В Андреевском храме в 1916 г. крестили моего отца, поэтому он прожил красивую, яркую жизнь и недавно ему испонилось 99 лет. Там же в послереволюционное время вплоть до запрета проводились службы Украинской автокефальной церкви, а в 1942 г. церковь была даже кафедральным собором. Это конфессиональное предназначение возобновлено и в наши дни. Оккупационная нацистская власть запрещала принимать сан, святить новых священников, поэтому тайно в том же году в теплой нижней церкви произошло «рукоположение» в епископы племянника С. Петлюры – Мстислава, позднее ставшего первым патриархом УАПЦ. Об этом событии сообщает памятная доска. В этом помещении располагается семинария УПЦ КП. В комнате, перестроенной из подземной церкви, находится захоронение одного из благодетелей Киева и его храмов – А. Н. Муравьева. Даже сегодня, открывая его книги, чувствуешь, как сердце переполняется христианской любовью к людям и почитанием христианских святынь. Имея на Андреевском спуске свою усадьбу, Андрей Николаевич много сделал для благоустройства улицы. Досужие журналисты любят подчеркивать, что благодаря непреклонной позиции Муравьева с этой улицы убрали дома терпимости и изгнали жриц любви.

Вокруг Андреевской церкви балюстрада, с которой смотрели вдаль, восхищаясь прекрасными видами, именитые гости Киева: В. А. Жуковский, Н. В. Гоголь, М. П. Погодин, М. А. Максимович и многие другие. Михаилу Александровичу это святое место настолько понравилось, что он решил остаться в нашем городе, став первым ректором университета Св. Владимира. В своих письмах М. Погодину он рассказывает об одном случае, происшедшем на балюстраде: «Вместе с Гоголем мне удалось, только на другой день приезда, побывать у Андрея Первозванного. Там я оставил его на северо-западном углу балкона, отлучась по делам. А когда вернулся я, нашел его возлежащим на том самом месте. Я помню, что из представляющейся оттуда обширной панорамы Киева – тебе, и Тургеневу, Александру Ивановичу (проезжающему через Киев в январе 1835 г.), и другим, с которыми я бывал там, всего более нравился вид на Подол и Днепр. Но Жуковский (в октябре 1837 г.) пристальнее всего вглядывался в ту сторону, где Вышгород, град Ольгин, и срисовал себе тот вид; а Гоголю особенно полюбился вид на Кожемяцкое удолье и Кудрявец. Когда же мы снова обходили с ним вокруг той красоты, любуясь ненаглядной красотой киевских видов, стояла неподвижно малороссийская молодица, в белой свите и намитке, опершись на балкон и глазея на Днепр и Заднепровье. «Чего ты глядишь там, голубко?» – мы спросили. «Бо гарно дивиться!» – отвечала она, не переменяя своего положения; и Гоголь был очень доволен этим выражением эстетического чувства в нашей землячке». С 1961 г. в Андреевской церкви служба прекратилась, с 1958-го – это филиал заповедника «Софийский музей». Много лет директором Андреевской церкви работала обаятельная Жанна Григорьевна Литвинчук, живо рассказывающая о ней на экскурсиях и в книгах.

Cкульптура героев фильма «За двумя зайцами» – Свирида Петровича Голохвастова и Прони Прокоповны.

1999 г.

Ко входу в храм с боку улицы ведет крутая чугунная лестница. У многих в памяти остался главный герой фильма «За двумя зайцами» С. П. Голохвастов в великолепном исполнении Олега Борисова. Эта роль принесла ему всенародное признание. Поэтому он покинул Киев, где играл ведущие роли в театре им. Леси Украинки, и переехал в Москву. В финальной сцене фильма по пьесе М. Старицкого незадачливого жениха Свирида Голохвастова спускают с лестницы. Тут внизу и была поставлена городская скульптура со знакомыми персонажами. Так как Андреевскую церковь всегда любили, то появление этой бронзовой парочки – Голохвастова на коленях, делающего предложение Проне Прокоповне, стало привычным местом фотографирования пародирующей их молодежи, для которых эти фигуры полны «амурных предположений». Незамужняя должна потереть изображение жука ниже спины незадачливого жениха, а если есть партнер, то достаточно подержать за руку Проню. Для кавалеров – подержаться за колечко на ее правой руке.

К сожалению, вынужден констатировать, что Андреевский спуск – это место, где, не выезжая в Брюссель, можно всюду увидеть «писающих мальчиков». Нет, не потому что такие бесшабашные: много пива – туалетов нет!

На Андреевском спуске мужчина спрашивает:

– Где здесь туалет?

– А вам зачем?

Как подарок читателям расскажу о спрятанной аллее Влюбленных. Если свернуть с Андреевского спуска в нужном месте, то можно попасть на очень интересную аллею. Что здесь действительно удивляет, так это небольшое количество людей. А все из-за того, что попасть сюда можно, лишь зайдя во двор, через дом, по адресу Андреевский спуск, 28-а или по лестнице, которая находится между Историческим музеем и началом Пейзажной аллеи. Это только на руку романтикам, которые хотят уединиться. Красивая и уютная аллея просто создана для прогулок влюбленных, а прекрасный вид на киевские холмы не оставит никого равнодушным к этому месту. Если же вы придете сюда ближе к вечеру, то сможете провести время в свете красивых ажурных фонарей. А расположение аллеи позволит вам вернуться на Андреевский спуск или же по деревянной лестнице подняться на Пейзажную аллею. Собрав все достоинства воедино, можно предположить, что это одно из самых романтичных мест Киева.

Под самой церковью сквер, разбитый в конце ХІХ в., где на деньги киевского промышленника Кокорева построили беседку с ажурной металлической решеткой. Именно в этом скверике нужно немножко посидеть, отдохнуть, набраться сил, чтобы послушать рассказ, так как дальше, как писали в старых газетах, будет «еще интереснее». Оттуда хорошо просматривается большой пятиэтажный дом, который из-за своих объемных куполов и обилия псевдорусского декора получил название «Терем-теремок». Жители дома с пеной у рта доказывали, что автор его не кто иной, как Васнецов. Им мало кто верил, зная, что здание построено по проекту М. Вишневского. В этом доме проживал и покончил с собой известный писатель Г. Тютюнник, о чем можно узнать, прочитав надпись на памятной доске.

Лишь в Музее одной улицы, где экспозиция рассказывает обо всех жителях Андреевского спуска и куда нужно обязательно наведаться, можно услышать и о других жителях этого дома, похожего на пряник. Так выяснилось, что в этом доме жили выдающиеся лингвисты – украинец Павел Житецкий и сириец Тауфик Кезма, который любил работать во флигеле с деревянным верхом. В начале ХХ в. как христианин (в Сирии немало таких) Кезма приехал в Киев для обучения в Киевской духовной академии. Оставшись навсегда жить тут, приняв подданство Российской империи, сириец стал помощником проректора Киевского университета. В советское время за то, что он был старостой Андреевской церкви, его освобождают от профессорской должности. Это нанесло большой ущерб лингвистике, так как Кезма был крупным ученым, прекрасным знатоком восточных языков. В соседнем доме № 21 писал фундаментальные научные исследования, в основном о Киево-Печерской лавре, протоиерей Ф. И. Титов.

Уже в сквере обращают внимание на скульптуру апостола Андрея, указывающего рукой на Киевские горы. Это восстановленная работа выдающегося скульптора Ивана Кавалеридзе, мастерская-музей которого находится в доме № 21.

Последние десятилетия советской власти молодые духом киевляне любили посещать дом № 15. Он будил их воображение своими формами традиционного средневекового замка с башнями, галереями, бойницами, конюшнями. С верхних площадок «замка» открываются великолепные виды на Заднепровье. В то «невыездное» время подобные строения эпохи рыцарей можно было увидеть только на картинках или в кино, но чтобы «полазить», возбудить романтическое настроение, существовал только этот – на Андреевском спуске. Виктор Некрасов назвал этот дом «Замок Ричарда Львиное Сердце». В свое время парочки и группы ночных гуляк, часто разогретые вином, любили бродить по романтическому дворику, взбираться на стилизованную лестницу к неудовольствию жильцов, имеющих полное право на отдых. Теперь этот дом давно отселен, третье десятилетие ведется непонятная «реставрация», ставшая легендой: кто хозяин, кому это нужно и когда закончится? С открытием границ наши соотечественники, путешествуя по всей Европе, получили возможность наслаждаться настоящими средневековыми твердынями, особенно на берегах Луары. Тем более в окрестностях Киева появилось немало более высоких непреступных замков с решетками на окнах и мощными каменными стенами. Создается впечатление, что их обитателям привычно смотреть на небо в крупную клетку, находясь за высоким забором. Истинная история этого доходного дома на Андреевском спуске банальна и скучна, но его необычный вид привлек художников, которые устроили в нем мастерские. Среди них можно назвать племянника Т. Шевченко, живописца Фотия Красицкого, искусного акварелиста Григория Дядченко, популярного скульптора Федора Балавенского, художника Ивана Макушенко. В «замке» проникался средневековыми событиями вдумчивый историк Степан Голубев. Его фундаментальное исследование о св. Петре (Могиле) считается основополагающим и непревзойденным трудом о Киеве начала XVII в. На гору Уздыхальницу, где находится этот дом, ведет стилизованная лестница. По существующему преданию, с Уздыхальницы на знаменитую Замковую был перекинут мост, который в тяжелые, ответственные моменты поднимался или сжигался.

Замковая гора имеет несколько названий, на каждом из которых остановимся подробнее. Так, Киселевка получила свое название от воеводы Адама Киселя, который имел резиденцию в Киевском замке и в неблагодарной людской памяти, к сожалению, остался лишь в названии горы. Фроловской гора стала из-за нахождения у подножия старинного женского монастыря Фрола и Савла. О нем позже. Существует мнение, что это летописная Хоревица и название горе досталось от улицы Хоривой. Распространенное наименование горы – Замковая, от бывшего здесь до конца ХVІІ в. Литовского замка. Но археологические раскопки свидетельствуют, что поселения были здесь еще до V в. На Киевских горах найдены следы трипольской культуры конца III тыс. до н. э.

Существует предположение, что до того, как легендарный князь Кий построил на Старокиевской горе свой городок-крепость, положивший начало городу Киеву, его резиденция его была на Замковой горе. В IХ – Х вв. тут было укрепление. Давнее название горы не дошло до наших дней, поэтому условно ее называют Киевица. Можно подняться по лестнице возле дома № 22-б и побродить по горе, где со времен сожжения замка практически ничего не строили. Давайте, романтики, призовем немного воображения и окунемся в бурный XIV в., когда начали возводить первые башни. Киев тогда входил в состав Литовского княжества. Замок в 1482 г. был взят и сожжен ханом Менгли-Гиреем, а живший там воевода Иван Ходкевич уведен в плен, где и скончался. Новый замок был вскоре построен на месте старого «добродеревцями з верху» – жителями Киевского Полесья, слывшими хорошими плотниками. Замок занимал всю вершину горы Киселевки, его стены были срублены из прочного дерева и укреплены столбами. Разделялся он на 133 участка, или «городни». Каждая волость или отдельное лицо, строящее городню, имело право к ее внутренней стороне пристроить постройку для хранения своих пожитков и для собственного проживания во время осады. Над стенами возвышались 15 боевых четырехъярусных шестиугольных башен. Они имели три этажа и на каждом бойницы. В двух башнях находились въездные ворота, северные против Щековицы назывались Воеводина брама, а противоположные, главные ворота – Драбская брама. Драбантами (от нем. Trabant) называли охранников вельмож. Площадка перед этими воротами имела лобное место, где «карали на горло» – так называли усекновение головы. На одной из башен помещались большие часы, которыми гордились горожане. Для наблюдения за ними и для починки было назначено довольно большое жалованье – 15 коп грошей и 5 локтей французского сукна. Его получал один из замковых пушкарей, умеющий обращаться с механизмом. Во внутреннем дворе замка теснились многочисленные постройки: здесь был дом воеводы, ротмистра, командовавшего гарнизоном, 30 казарм, «шпихлер», где хранили порох, ядра, пули, свинец… Главное место занимала «шопа» – место хранения крепостной артиллерии, состоявшей (1545 г.) из 17 пушек и 100 гаковниц. В замке было три церкви, в том числе Св. Николая, и католическая часовня. Особо знатные лица могли иметь свое жилище.

Попытки Москвы взять власть над Киевом начались давным-давно. Особенно запомнился «заговор князей» 1481 г. Его организаторами были внуки киевского князя Владимира Ольгердовича Михаил Олелькович и Федор Иванович Бельский, а также его правнук Иван Юрьевич Ольшанский. Их заговор раскрыт не без помощи киевского воеводы Ивана Ходкевича. Нужно понимать, что в данном случае это был не бунт киевлян, а борьба за передел власти между Гедиминовичами. Бельскому удалось бежать в Москву, а князьям Михаилу и Ивану отрубили голову. «Вина их Богу единому сведуща», – сдержанно, но с проявлением симпатии к заговорщикам, сообщает летописец. И сейчас на Замковой горе можно увидеть крест на том месте, где стояла плаха, на которой их «карали на горло». Это резонансное на то время событие как-то в последнее столетие не вспоминают. И не потому, что незначительное, наоборот, архиважное – не так часто Гедиминовичам отрубали голову. Причины этой попытки взять власть настолько таинственные, что даже М. Грушевский теряется в догадках. Он предполагает, что князья задумали убить Казимира, когда он со своими сыновьями поедет на охоту, но это было своевременно раскрыто. Кое-что находим у В. Антоновича: «Князь Федор Бельский, празднуя свою свадьбу, пригласил на празднество Казимира; здесь во время пира заговорщики должны были овладеть его особою. Случайно, за несколько дней до осуществления, заговор был открыт, слуги Бельского арестованы и под пыткою дали показания, компрометировавшие князей. Узнав об аресте своих слуг, князь Федор Бельский вскочил ночью с постели и полуодетый бросился на коня и ускакал за московский рубеж. Менее счастливы были другие заговорщики: князь Гольшанский и Михаил Олелькович были арестованы и заключены в темницу в киевском замке; над ними произведен суд, вероятно в глубокой тайне, потому что ни одного документа, относящегося к процессу, не сохранилось ни в подлиннике, ни в копии. По приговору суда, утвержденного великим князем, оба подсудимых были приговорены к смертной казни, которая и приведена была в исполнение. В Киеве, на лобном месте, перед воротами киевского литовского замка, 30 августа 1482 года киевляне увидели обезглавленный труп одного из представителей излюбленного ими княжеского рода, которого они призывали, как своего отчича, на княжеский стол своей земли». У трех «князей-заговорщиков», скорее всего, не было никаких планов убийства правителя, а просто произошло кардинальное пресечение литовским князем Казимиром Ягеллончиком попытки привести Киев в состав Московского государства. Ведь через три года Литва отреклась и от своего верного союзника – Великого княжества Тверского, в 1485 г. присоединенного к Москве. Так, на людской крови формировалось Московское княжество.

Стоящий на краю горы крест поставили два десятилетия тому на месте, где рубили головы. В том числе и упомянутых князей. И немало пролито там крови! Об этом рассказывает пьеса Ивана Кочерги «Свiччине весілля». Неподалеку от «лобного места» поставили свое святилище неоязычники, вокруг которого они, а среди них много девушек, проводят свои мистерии, не без эротического насыщения. Все девушки по своей природе – ангелы, но когда им обламывают крылья, то им приходится летать на метле…

На Андреевском спуске у меня часто просят рассказать про какую-нибудь жуткую историю, связанную с Замковой горой. Мне нравится рассказывать следующее: «Однажды двое влюбленных взобрались на самую вершину, и больше их никто не видел». – «И что с ними случилось?!» – «Они спустились… с другой стороны».

Когда купцы проезжали по нашему крутому спуску, то с них брали мыто (налог), а мерой был воз. Поэтому старались его нагрузить с верхом. Если он ломался, когда ехал, или с него что-то падало, то замковые слуги это брали в собственность города. Об этом пишет в путевых заметках Матфей Меховский (нач. XVI в.). Отсюда пошла пословица «Что с воза упало – то пропало». Даже сегодня, когда пожелаешь подняться пешком с Подола, где в средневековье бурлила жизнь и был торговый центр края, то усталость настигнет вас раньше, чем вы доберетесь до Андреевской церкви. Но поток людей, особенно на праздники, снизу не намного меньше, чем сверху.

Наибольший расцвет замка был во времена правления киевского воеводы Константина Острожского. За верность вере предков его в народе называли Ревнителем Православия. Он в Киеве и своем родном Остроге собирал вокруг себя деятелей культуры и науки Украины. У этого богатого вельможи, которому по влиянию и зажиточности уступал сам король Польши, были очень хорошие отношения с соседней православной Москвой. Как-то в 1602 г. к нему на прием напросился московский дворянин, который назвался царевичем Дмитрием, но седой воевода не счел нужным поддержать его устремления на царский трон. Поэтому, когда в 1604 г. с помощью запорожских казаков начался поход на Москву, то отряд царевича-претендента обошел Киев стороной. Хотя немало его обитателей присоединилось к Дмитрию, которого российская историография упорно считала Лжедмитрием.

Разговор в постели:

– Ты Дмитрий?

– Нет, я – Лжедмитрий.

С 1641 г. замком владел Адам Кисель. Он, являясь православным, старался уравнять права украинцев с католиками, что, к сожалению, ему не удалось. Нам постоянно говорили, что замок, несмотря на защиту оставшегося верным королю воеводы Киселя, был сожжен в 1651 г. казаками Богдана Хмельницкого. По свидетельству главного специалиста по Замковой горе Сергея Климовского, замок простоял еще несколько десятилетий, но так как он потерял свое стратегическое значение, то в конце концов обезлюдел. А его деревянные конструкции сгнили или были растащены. Сооружение сохранилось лишь на рисунках, которые можно увидеть в музеях, а гора опустела, там разбили огороды и баштаны. С 1816 г. тут было кладбище для жителей Подола, Гончаров и Кожемяк. Через полстолетия гору отдали Флоровскому монастырю, который соорудил церковь и окружил свою территорию каменной стеной. Здесь хоронили насельниц обители. А гора получила новое название – Флоровская.

У меня давно создалось впечатление, что Старокиевская гора не исчерпала до конца свой дарованный историей статус, потому что сначала разрушения Батыя и потом запустение… Впоследствии административное правление перешло на Замковую гору, в Литовский замок, где проводились робкие попытки взять власть, обрести силу, но… Киев перестал быть «матерью городов», и был скорее торжищем, факторией, чем центром абсолютной власти. Поэтому новое особое значение приобретает Замковая гора с крутыми склонами и окружающими ее узкими оврагами, по которым не было возможности подкатить стенобитные устройства. И ничего, что замок был деревянным, а не каменным, он и так был неприступным, да и кто затащит тяжелый строительный материал на его отвесные склоны.

У литовских феодалов были иные интересы и задачи. Во-первых, они не испытали влияния культуры Византии и не особенно пытались духовно подавить русичей. К тому же, более ощущая потребность в землях и подданных, они старались их оградить от внешних грабителей и налетчиков, повсеместно воздвигая замки и крепости. И по сей день нас удивляют твердыни, поставленные литовцами Кариатовичами в Мукачеве и Каменце-Подольском. Крепостное укрепление на Замковой горе, простоявшее почти три столетия и не выполнявшее угнетающую и подавляющую функцию, было всего лишь резиденцией наместника, следившего за порядком в подведомственном ему крае и оберегавшего его жителей. Уже тогда сложилось гармоничное единение литовцев и киевских русов, о котором старались не упоминать ни российские, ни советские историки. Хотя, если вспомнить, что в ХVI в. при князьях Олельковичах и при Константине Острожском были попытки усилить власть феодалов, сделать ее независимой. Ранее Олельковичи за это поплатились головами. А вот Острожский… да кто мог ему перечить, если киевский воевода был самым богатым и влиятельным в стране. Еще один пример отсутствия особого властного значения Литовского замка – киевляне не пустили воеводу Гаштольда, поставленного Великим князем Литовским Казимиром в 1470 г. Но, тем не менее, гора не получила имени ни польского феодала, ни литовского воеводы, ни даже «ревнителя православия» Острожского, а почему-то остался в памяти народа Адам Кисель. Именно тот, которого не любил Корнейчук, уважал Сенкевич и чтил Кулиш. Волынский владелец имений долгое время был киевским воеводой и старался оставить Киев под польской короной.

Замок – это не только укрепление, это прежде всего возможность отпереть его, проникнув в город, овладеть его душой, то есть его обитателями. Поэтому замок должен возвышаться над строениями не обязательно физически, а скорее духовно – над людьми, их представлениями, жизнью, бытом. Так, например, в романе Ф. Кафки замок – это власть подавляющая, и в этом преобладает символика автора. Даже место перед «донжоном», там, где «карали на горло», носило скорее литературный, опереточный характер, как в пьесе «Свіччине весілля» Ивана Кочерги. Замок как символ власти насилия и подавления не характерен для нашего города – в Киеве он главенствовал тогда, когда феодализм был прогрессивным явлением, и замок служил больше щитом, защитой, чем довлеющей над сознанием силой. Тогда была характерна симпатия населения к власти, которая, к сожалению, в последующие столетия потускнела и стала мало заметна! Да и форма нашей Замковой горы более похожа на корабль, который дрейфует среди других гор-льдин, а не айсбергов. Замковая гора не особенно возвышается над городом. Она не самая высокая из семи киевских гор, занимает как бы подчиненное положение, являясь скорее поддержкой, чем подавляя правлением и властью. Через столетия изменилась социальная формация, Киев стал губернским городом Российской империи, поэтому сменила название и гора, став на этот раз Флоровской в честь монастыря, расположенного у ее подножия. Здесь зазвучали молитвы. Но теперь Замковая гора и ее окрестности – одно из самых романтических мест Города, куда в любую погоду стремятся молодые душой! Приглашаю и вас!

Много примет связано с Андреевским спуском – можно подержаться за «Нос», есть такой на доме № 34, посидеть рядом с М. А. Булгаковым на скамейке, потереть детали памятника, прикрепить пожелание на решетку веранды дома или выпить чашечку кофе в «Подвір’ї». Но вот беда: «Решетка желаний» давно уже в Музее одной улицы, «Нос» украли, а в «Подвір’ї» – плохой кофе, и, чтобы улучшить его реализацию, придумали такой ход.

С гребня Флоровской возвышенности хорошо просматривается Урочище Гончары-Кожемяки. Осмотр этих живописных мест нужно начать с одного из престижных и фешенебельных отелей «Андреевский». Это яркий пример, как из старого строения можно сделать что-то путное. Из того поселения, состоящего из 2-3-этажных домов, сохранилось только несколько, и то чисто случайно. Разрушительный «вихрь чиновничества» снес все эти запущенные старые дома без удобств. Почти два десятилетия эта густонаселенная местность выглядела так, словно по ней прошла орда Батыя или молодая черновецкая рать. Теперь наконец-то построен элитный район, состоящий из коттеджей и особняков, которые можно наблюдать издали. Комплекс «Гончары-Кожемяки» – ничего общего с архитектурой Старого Киева не имеет, зато видим там переизбыток псевдоисторических деталей и повышенной этажности. К тому же зачем-то вырыты бомбоубежища. Не для того ли, чтобы держать в этих подвалах непокорных дам или должников-кавалеров? Общественность дождалась застройки этой исторической местности, прославленной трудом летописных кожемяк и гончаров и упоминаемой не только в летописях, но и в былинах и сказаниях. Например, в Кожемяках, где жили ремесленники, сохранилась легенда о Никите Кожемяке, который в поединке победил змея-людоеда и спас киевлян от гибели. Под этим чудищем авторы этих легенд имели в виду кочевников, которые уж очень досаждали нашим далеким предкам. Рядом еще две местности – Гончары и Дегтяры. Первые поселения, получившие эти названия и сохранившиеся до сих пор, возникли на заре истории Киева. Там жили ремесленники, в средневековье объединившиеся в «цехи». Их мастерские активно работали до конца ХІХ в., а одна из них продержалась на Подоле вплоть до 1926 г. Для их деятельности были все условия: местоположение, сырье и вода – тут еще не так давно нес свои воды Кияновский ручей, впадавший в реку Глыбочицу. Он был настолько полноводным и глубоким, что возникло предположение – название города пошло от него. В Дегтярах осталась небольшая усадьба, где почти всю жизнь прожил известный живописец Григорий Светлицкий. В десятилетие его смерти, в 1958 г. был открыт музей, в 1972-м – памятник. Со смертью наследников музей считается ликвидированным.

В противоположном углу исторической местности находится Крестовоздвиженская церковь, построенная в 1814 г. в стиле классицизма. (Ранее здесь стояла деревянная церковь, которая была построена попечением цеха кожемяк, что входили в Киевское братство.) Прекрасные росписи в ней сделал Светлицкий, хотя в дальнейшем она была испорчена последующими реставрациями. Особенно знаменательно то, что тут крестили Михаила Булгакова. Только патрулирование киевской молодежи, «стоявшей насмерть» в 1990-х, помогло спасти дом № 10 на Воздвиженской, где родился Михаил Булгаков. Но, увы! Дом этот покамест стоит не отмеченный никакими знаками, ожидая дальнейшей участи. Боюсь, что в заповедной зоне нуворишей его могут снести. (Пока писалась книга, дом, в котором издал свой первый крик ВЕЛИКИЙ МАСТЕР, разрушен и заменен непонятной кирпичной коробкой! И вам, мои современники, не стыдно?!)

С Флоровской горы можно увидеть всемирно прославленный «Дом Турбиных» (Андреевский спуск, № 13). Он построен по проекту архитектора М. Горденина (1888 г.). 25 лет назад закончена реставрация его под музей (архитектор И. Малакова). С 1909 г. в этот небольшой дом, на второй этаж, переехала большая семья – семь детей Афанасия Булгакова, приват-доцента Киевской духовной академии. Его труды по западным вероисповеданиям и по сей день заслуживают внимания. В доме № 13, следует сказать, жил не писатель М. А. Булгаков, а гимназист, а затем студент Миша Булгаков, который ничего путного не писал, кроме домашних заданий в гимназическую пору, а затем, в пору студенческую, – только лекции, а работая врачом, писал только рецепты. Скорее всего, были какие-то любовные стишки или письма симпатичным девицам. Так что утверждать: жил и творил – никак не возможно, это не соответствовало бы истине. Миша пробыл тут до 1913 г. После свадьбы с Татьяной Лаппа молодые снимали помещение поблизости, на Андреевском спуске № 38. Впоследствии, в бурном 1918-м, в этом прославленном молвой доме он провел более года. А если подумать, то именно этот дом вписался в реальную историческую жизнь города и всех миллионов читателей, почитателей, может быть, самого популярного писателя за всё советское время. Обо всем этом рассказывают экспозиции Музея Одной улицы, а еще больше – Музея Булгакова, созданного благодаря энтузиазму его бессменного директора, хоть и на пенсии, Анатолия Кончаковского. Но все-таки самым значительным деянием его и М. А. Грузова является существующий с 1992 г. в Музее Булгакова клуб «Суббота у Бегемота». Тут все: выступления и памятные издания, а главное – та удивительная аура друзей книги, нет, скорее, содружества единомышленников, объединенных не идеей, слишком они разные, а энергией и настойчивостью Михаила Андреевича Грузова. За неделю до смерти он, проводя очередное заседание, изрек: «Говорите, что хотите! Я мешать не буду!»

Памятник М.А.Булгакову.

2007 г.

Любопытна история памятной доски. В 1982 г. партийно-маскультурное начальство, увидев окрестные халупы, торжественное открытие памятной доски (скульптор А. Кущ) отменило. Так же тихо открыли и памятник М. А. Булгакову (скульптор Н.Рапай). Теперь каждый может сфотографироваться, рассевшись рядом с писателем! А он при этом даже бронзовой бровью не поведет!

Давно заметил, что для большинства интеллигентных туристов последних двух десятилетий Киев ассоциируется с Михаилом Булгаковым. И это стало понятно задолго до безобразной экранизации «Белой гвардии» 2012 г., где от произведения Михаила Афанасьевича остались лишь имена героев, появилось много лжи и изменена сюжетная линия, особенно в финале. В этом фильме исчез сам Город, главный герой моего любимого произведения. Не говоря уже о том, что в экранизациях, как правило, пропадает литературный текст: не просто язык, проза, а именно то, о чем рассказывает сам писатель. «Белая гвардия» – книга о Городе и его мире. И Город в данном случае – не совсем Киев, а, скорее, Рим или даже Иерусалим из Святого Письма. В булгаковском тексте слова и фразы из Евангелия, что 1918 год был велик и страшен, но еще более страшным был год 1919-й. (У меня, пишущего эти строки, возникла аналогия: для Киева был страшным 2014 год, но более страшным стал – 2015-й.) Аналогия со Святым Письмом делает «Белую гвардию» не романом о борьбе русских офицеров с украинцами, а рассказом о конце света (аналогию с сегодняшним днем я пытаюсь отбросить прочь). Вспомните хотя бы название улицы – Малопровальная: мир, в котором существуют герои, «проваливается». И эту тему Булгаков продолжал в «Театральном романе», «Мастере…» и других произведениях. Это мистический реализм, идущий от Гоголя, отечественная литературная традиция, что ощущается, не забывается читателями. Для меня «Белая гвардия» – это гимн Киеву, печальная соната его жителям, восторженные марши его улицам и домам, игривые бурлески о представителях богемы и меняющих убеждения и хозяев – политических кокотках… Это мощный финал памятнику Владимиру, князю, рассматривающему далекие Заднепровские дали! Это крест в руках равноапостольного, поставленный на имперском прошлом города.

А ведь до булгаковской славы, полученной через нечистую силу «Мастера и Маргариты», люди столетиями стремились к Святому граду, поклониться «Иерусалиму Земли Русской», его святыням, храмам, чудодейственным мощам, пройти по благодатной земле, прикоснуться к вечности… Все изменилось, и вместо киевских таинственных пещер, мирроносных икон бегут и стремятся на Андреевский спуск, чтобы притронуться, запечатлеться возле памятных мест, связанных с Михаилом Булгаковым. Сесть рядом с ним на скамейку. Безусловно, здесь присутствует переоценка ценностей. И это произошло не без некоего «чертовского» характера творчества Великого Писателя, а также стремления современной молодежи и особенно людей только-только, пусть и в пенсионном возрасте, начавших читать книги, просто знакомиться с художественной литературой. Освоив анекдотичность, шутовство некоторых потусторонних персонажей Затейника, поверхностный потребитель литературы не замечает глубинного пласта этих героев, мудрых и суровых, скачущих по лунной дорожке в свите Воланда, каким их представляет Булгаков в финале романа. Неискушенный «восприниматель» на первый взгляд легких произведений не ощущает всю глубину воистину философских притч Михаила Афанасьевича. «Редкая птица долетит до середины Днепра…», так и мало людей, понимающих всё величие творчества великого КИЕВЛЯНИНА.

Памятник Святому князю Владимиру.

Фотооткрытка 1910-х годов

Нет тут для них ничего особенного и оскорбительного – все гениальные произведения всемирной литературы имеют несколько слоев восприятия и понимания сути, как и Библия.

Но именно «дьяволиадами» взял отечественного читателя Булгаков. Без «рогатого» не обошлось, как и в решении Министерства просвещения Украины в 2012 г. заменить в школьной программе «Фауста» Гете на «Гарри Поттера». Для сотрудников, казалось, важного и ответственного государственного органа эта замена не была тяжелой морально. Они не читали ни Гете, ни Джоан Роулинг, им достаточно было краткого содержания произведения. Они во всем привыкли к резюме! Не буду объяснять, кто это им подсказал. Есть вещи настолько серьезные, что по их поводу даже шутить опасно!

Андреевский спуск в конце ХІХ в. становится улицей, считающейся удобной для поселения людей среднего достатка. Их устраивало местоположение их жилища, как раз посередине между Верхним городом и Подолом. Это, в первую очередь, профессора и священники, врачи и архитекторы. Архитектор Карл Шиман поселился в доме, который сам и спроектировал. Заказчиком дома № 2-б, тоже построенного по его проекту, был родственник профессора Александра Оглоблина. Имяэтого человека, месяц исполнявшего обязанности городского головы, в послевоенное время было под запретом. У некоторых и сегодня упоминание Оглоблина вызывает зубовный скрежет. А у меня эта личность вызывает симпатию. Оглоблин в самое тяжкое время спас полумертвый город с двумястами тысячами жителей без всякой перспективы прожить хотя бы месяц-другой. В Киеве, оставленном советскими войсками, не было ни воды, ни света, ни еды. В преддверии страшной зимы – без отопления.

По Гоголю: «Знаете ли вы, что на середине Днепра находится самое полное собрание редких птиц?»

В этом же доме № 2-б находится единственный во всем мире Музей Одной улицы (МОдУл). Созданный группой энтузиастов без всякой государственной помощи, он стал одним из лучших музеев города, да что там говорить, Украины. Если большинство учреждений культуры в течение десятилетий хирели, ожидая, как манны небесной, государственной помощи, то этот музей, созданный только на голом энтузиазме сотрудников и близких друзей, – выжил! Экспозиция этого музея, несмотря на его небольшие размеры, – два зала – постоянно пополняется. Начав создавать музей с нуля, как объединение «Мастер», Дмитрий Шленский со своими друзьями-сподвижниками в постоянном поиске, не пропускют ни одного коллекционного базара и постоянно что-то находят. Так что в двух экспозиционных залах регулярно появляются новые экспонаты, чего нельзя сказать о других музеях нашей страны. Некоторые из них не поменяли экспозицию за 25 лет Независимости, находясь при этом на государственном бюджете. И являются культурными заведениями, куда приходят на работу, а не работать! В этом музее имеется третий выставочный зал, в котором проводятся уникальные по содержанию и элитные по направлению выставки. Тут прошла впервые в Украине выставка литографий Наполеона Орды о жизни и творчестве Елены Блаватской, Анны Ахматовой, Михаила Булгакова… Четыре выставки посмертных масок из собственной коллекции музея позволяют увидеть того или иного человека без ретуши и без прикрас, почувствовать тайну его души, что в корне отличается от выставки узнаваемых всеми восковых фигур. Тут же, в этом доме, но только с другой стороны, можно побывать в мире эзотерической книги, купить ароматические палочки, погрузиться в мир сновидений и запредельного. Правда, после посещения его, если вы христианин, нужно помолиться.

Другое дело нижний выставочный зал МОдУл. Там работает мой сын Гена, который из этого закоулочка сделал один из культурных центров города. В этом ему помогают Сережа Сурнин, Олег Войтович, Миша Беньяминов. Теперь тут будет знакомить киевлян с хорошей книгой Влад Трубицин!

Ценитель искусства вошел в антикварную лавку, вяло осмотрел прилавок и собрался уже уходить, но глянул вниз… А там кошечка молоко пьет из блюдечка завода Миклашевского! Ценитель возвращается к продавцу:

– Извините, я одинокий человек, живу один… Вот кошечка мне приглянулась… Вы не могли бы мне ее отдать?

– Нет, нет. Ее так мои дети любят.

– Ну, я такой одинокий… Я вам 10 долларов дам…

– Нет, нет, не продается.

Наконец за 150 долларов сторговались. Мужик уходит, уже в дверях оборачивается:

– Ваша кошечка привыкла пить из этого блюдечка, не отдадите ли его мне?

– Ну, что вы, это эпоха Александра І, один из ранних выпусков этого частного завода… Я так уже 47 кошечек продал!

Перед музеем по выходным дням я продаю свои литературные труды. У меня особенный прилавок, куда приходят мои читатели и почитатели. Что говорить, мне очень приятно, что мои книги пользуются спросом. Это важный стимул, чтобы их писать и издавать. У одного писателя спрашивают: «Имеет ли успех ваша книга?» – «О да, – отвечает он, – с книгой все в порядке, а вот читатели подкачали». К счастью это не касается меня, с гордостью утверждаю, многие люди ждут моих творений. Иначе не стоило бы жить! Хоть издавай полное содрание моих сочинений. Нет, я не описáлся, – большинство моих книг – компиляция. В чем ее преимущество? Благодаря правильному использованию можно дать основное, наиболее занимательное, более понятное, не внедряясь в дебри серьезной фундаментальной науки, тем более исторической, где, в отличие от точных наук, много домыслов и предвзятости. К тому же компиляция предназначена для массового неискушенного читателя. Вот почему и была такая популярность у Пикуля, и так мало покупали книги Какуля, особенно представительницы слабого пола. Я давно не слышал такое определение – «видная», сколько чувственности в этом слове. Моя бабушка еще говорила – эффектная.

Никакой принцип, никакая идея не самоценны. Ценность имеет только то, что осуществляется человечеством совместно. Людей всегда заботят судьбы гениев. Меня же – никогда. Гения интересует лишь проявление гениального в человеке. Меня же всегда интересовали заурядные люди, потерянные в толпе, настолько простые, что, для того чтобы выделиться, им необходимо напялить что-то несуразное, вдеть в пуп или в нос кольцо, сделать татуировку и тем самым заявить о том, что они особенные, и тем же самым продемонстрировать свою никчемность. Их очень хорошо наблюдать на Андреевском спуске. Интеллигент – это тот, который рассматривает книгу, листает, долго расспрашивает, а потом благодарит и не покупает, спрашивая: «Вы тут всегда?» Коренной киевлянин тоже не покупает, так как он и так всё знает. А ведь только хрен всё знает! Деньги есть и у того и у другого, но жаба давит. Самый страшный зверь – жаба, она задушила бóльшую половину человечества.

На Андреевском спуске столько секс-бомб, но ни одного бомбоубежища!

В доме напротив имеется художественный салон, где один из лучших знатоков живописи А. В. Брей поможет вам украсить свое жилище полотном хорошего мастера, собрать коллекцию живописи, прикладного искусства, скульптуры. Проводя регулярно аукционы, он делает наш город культурной столицей Европы. Многолетнее общение с Александром Викторовичем приносит искреннюю радость, что бывает только среди интеллигентных, в меру пьющих людей.

Андреевский спуск в самом конце пересекает живописная улица Боричев Ток, известная еще с эпохи Киевской Руси. Тут с достопамятных времен селились в основном ремесленники. Название происходит, по одной версии, от урочища Борич, по другой – от возвышенности Борич (теперь Андреевская гора), а по третьей – от слова «борич» («бюрюч»), то есть правительственный чиновник, который ведал пошлинами. Существует и четвертая версия, по которой так звали посла князя Игоря, упомянутого под 945 г. в летописи. Такова судьба старых городов, где каждая гипотеза происхождения той или иной надписи имеет несколько вариантов. Слово «ток» имеет несколько меньше версий. Обычная трактовка: место, где толкли злаки, а по другой – от бурного потока воды после ливней, добавляющих воды к существующим подземным потокам и ручьям. Каждый дом на этой улице производил отрадное впечатление. Недаром ее любили рисовать художники Валерий Акопов и Владимир Бокань. Она из немногих сохранивших свою старую застройку. Тут планируется открыть резиденцию посла России. Один дом обозначен памятной доской, это № 25, в котором одно время жил профессиональный революционер Ладо Кецховели, который в юности ввел в революционную борьбу Иосифа Сталина, в то время своего соученика по семинарии Сосо Джугашвили. Ладо прожил мало, его на 27 году жизни убили в камере тюрьмы в Тифлисе стражники. В Киеве он организовал марксистский кружок и руководил им.

К большому сожалению, но на этой интересной улице придется закончить столь популярный и весьма занимательный маршрут.

Аскольдова могила

Столетиями сложилось особенное очарование этой местности, будоражившей романтические чувства наших прадедушек, а еще больше – прабабушек. Даже в советское время Аскольдова могила была одним из основных экскурсионных объектов, хотя то, что прельщало в прошлом, можно было увидеть лишь на старых фотографиях действующего кладбища и Николаевской церкви.

В «Повести временных лет» преподобного Нестора-летописца читаем занимательную историю о том, что варяги Аскольд и Дир из окружения князя Рюрика совершили поход от Новгорода до Киева, захватили город на Днепре и начали тут править. Но в 882 г. сподвижник Рюрика воевода Олег Вещий прибыл в Киев. Узнав о мнимом самоуправстве Аскольда и Дира, он пригласил их на пир и указал, что настоящим правителем края является малолетний сын Рюрика – Игорь. Варяжская дружина коварно убила Аскольда и Дира, а сам Олег, являясь опекуном малолетнего Игоря, став киевским князем, гордо заявил: «Это будет – мать городов руських». Так в Киевской Руси началось правление династии Рюриковичей. Монах Нестор это событие в своем труде описывает так: «Умер Рюрик и, передав княжение свое Олегу, своему родственнику, отдал ему на руки сына Игоря, потому что был тот еще очень мал». Это летописное повествование уже больше столетия оспаривается рядом ученых. Существует обоснованная версия, что Аскольд и Дир были легитимными правителями города, правомочными наследниками его основателя – легендарного Кия. По предположению известного историка и археолога Михаила Брайчевского, при князе Аскольде произошло первое крещение Руси, попытка сделать христианство главной государственной религией, поэтому, когда его лишили жизни, киевская община, в большинстве язычники, не препятствовала этому и охотно покорилась власти единоверца – князя Олега, которого за склонность к древним обычаям называли Вещим.

Аскольдова Могила.

Фотооткрытка 1910-х годов

Когда Аскольда похоронили, то на могиле поставили церковь Святого Николая, исходя из этого предполагают, что Николай – христианское имя князя. В ряде источников говорится, что первую Николаевскую церковь построили по повелению первой княгини-христианки – Ольги. Ее тело после отпевания положили в Николаевской церкви и только через десятилетия перенесли захоронение в Десятинную церковь, что на Старокиевской горе. В те далекие времена церкви ставились деревянными, они время от времени за ветхостью менялись, пока в 1810 г. по проекту Андрея Меленского соорудили каменную церковь-ротонду в классическом стиле. В 1886 г. на 1000-летие крещения Аскольда на фасаде церкви установлена бронзовая доска с надписью: «Аскольдова могила и тысячелетие первого крещения Россов в Киеве. Россы Аскольд и Дир были первоначально идолопоклонниками. В 863–864 гг. по Рождестве Христовом они завладели Киевом, в котором тогда было язычество, и стали киевскими князьями. В том же 864 г. они со своею дружиной отправились из Киева на многочисленных кораблях в Константинополь, чтобы отомстить грекам за избиение проживающих там по торговым делам Россов. Прибыв туда, они окружили сей город и в предместьях начали истреблять все. Жители Константинополя с часу на час в ужасе ожидали вторжения Россов в город. Но первосвятитель Фотий возбуждает мнительный народ упованию на помощь Богоматери и с чудесной ризой ея совершает крестный по стогнам и стенам Константинополя. Тогда Россы, непостижимо как, обратились в бегство, сняли осаду Константинополя и, поражены чудодейственной силой Божией, возвратились в Киев. А в 866 г. Аскольд вместе с киевскими Россами принял святое крещение от епископа, посланного к ним патриархом Фотием, который в том же году упомянул об этом в своем послании к восточным святителям. А в 862 г. Олег, правитель Северной Руси, прибыл из Новгорода к высотам Киевским и остановил свои ладьи на берегу Днепра, против сей местности; укрывши своих воинов в ладьях, но велел объявить Аскольду и Диру, что варяжские купцы, отправленные новгородским князем в Грецию, хотят видеть их, как друзей и соотечественников. Аскольд и Дир, не подозревая обмана, вышли к нему на это место. Воины Олега окружили их, и Аскольд и Дир пали под мечами и к ногам сего правителя. Тело Аскольда погребено на месте мученической кончины его. Вот почему это место имеет историческое название «Аскольдова могила». Блаженная княгиня Ольга построила тут церковь в честь святителя Христова Николая Мирликийского чудотворца, потому что Аскольд в святом наречии был Николаем. В 971 г. эта Аскольдова церковь была разорена Святославом І, но святым великим князем Владимиром вновь в 990 г. восстановлена. Ныне существующая каменная церковь на этом месте построена в 1809 г., благотворительностью воронежского купца Самуила Никитича Мещерякова. В 1861 г. Пустынно-Никольский-Слупский монастырь, которому издревле принадлежит сия местность и церковь, с благословением высокопреосвященнейшего Арсения, митрополита Киевского и Галицкого и утверждением его Императорского Высочества Николая Николаевича старшего построили здесь каменный дом и ограду. В настоящем 1866 г. исполнилось тысячелетие с того года, когда князь Аскольд и многие Россы приняли христианство. В память тысячелетия христианства в Киеве и сооружена доска сия 9 мая, в память спасителя и чудотворца Николая, с благословения киевского митрополита Арсения, при архимандрите Феоктисте, в 12 лето царствования благочестивейшего Государя Императора Самодержца Российского Александра Николаевича. Богу нашему слава во веки веков. Аминь». Я даю этот текст, который взял из книги известного исследователя киевских некрополей Л. А. Проценко, потому что в нем языком ХІХ в. рассказана история этой местности. Хотя главное не в этом, а в том, что об этой доске совершенно ничего не известно. Скорее всего, ее убрали через два десятилетия, в канун официального празднования 900-летия крещения Руси. Не будем углубляться в древнюю историю, где не меньше загадок, чем сейчас в высших эшелонах власти и коммерческих кругах. Оставим легенды и вернемся в наши дни.

Удивительная благодать и сейчас царит над Угорским урочищем. Давно замечено, что от Николаевской церкви идет какая-то особенная энергия. Это можно проверить: если направить открытые ладони к ней, то получишь небольшое ощущение тепла в их середине. Поэтому эту местность давно облюбовали желающие пополнить свою внутреннюю силу. К тому же еще поговаривают, что прогулки с любимым человеком по этому особому духовному месту помогают сильнее раскрыться чувствам. Это лучшее место для прогулок влюбленных, которые приходят сюда с Мостика Поцелуев, завязав там платок любовной клятвы. Тут хорошо, как и в других уголках Днепровских круч, просто здесь все более благоустроено, и воздух чище, и зимой снег белее, а летом буйная зелень и особенно звонкое птичье пение.

Аскольдова могила по-прежнему одно из красивейших мест Киева и при этом сберегает свою чарующую привлекательность. Восторженные ценители истории постоянно помнили, что Аскольд, память которого почитается здесь, погиб с чистой совестью, защищая свой город. Может быть, поэтому писатель-романтик Михаил Загоскин в 1833 г., использовав летописные предания, написал роман «Аскольдова могила», по которому через два года известным композитором А. Верстовским была создана с сохранением названия одна из популярных отечественных опер. Хор девушек оттуда был самой любимой вплоть до конца ХІХ в. мелодией среди интеллигенции. Для многих детальное знакомство с историей Киева происходило благодаря именно этому музыкальному произведению. Это место отдохновения издавна полюбили запечатлевать художники, в частности Тарас Шевченко, который сам не был лишен романтизма.

Захоронения начались в летописные времена, а с 1786 г. Аскольдова могила становится официальным городским кладбищем, получив при этом печальную известность. Свидетельством чего является желание декабриста Михаила Бестужева-Рюмина после казни быть погребенным именно на Аскольдовой могиле. Полтора столетия назад кладбище разместили на 9 террасах, которые спускались почти до набережной Днепра. Здесь было несколько десятков оригинальных склепов, сотни высокохудожественных белых мраморных памятников, которые пышно украшались декоративными кустарниками и цветами. Тут нашли вечный покой отец поэта-декабриста – Федор Рылеев (†23.ІХ.1813), полковник, соратник А. В. Суворова; мать известного писателя – Мария Лескова (†16.ІV.1886). В начале ХХ в. на этом городском кладбище закончился жизненный путь многих известных людей – артистов Марии Глебовой и ее мужа Николая Соловцова, бывшего еще и директором известного театра; мецената Василия Тарновского, выдающегося собирателя украинской старины; отважных летчиков Петра Нестерова и Евгения Крутеня.

В январе 1918 г. тут в могилу опустили студентов, защитников Киева от большевистского нашествия. Они, плохо вооруженные, приняли неравный бой на станции Круты, что возле Нежина. Там сейчас молодым героям сооружен мемориал. Недавно погибшим юным патриотам восстановили скромный памятник, так как в 1935 г. была проведена бесчеловечная операция по уничтожению кладбища с 2000 мемориальных скульптур. Народный комиссар просвещения УССР В. Затонский 3 ноября 1934 г. писал председателю киевского горсовета Гинзбургу: «По моему поручению комиссия археологов и художников осмотрела Аскольдову могилу. Копию записки этой комиссии присылаю. Как мы договорились, Аскольдову могилу необходимо как кладбище ликвидировать, церковь закрыть. Надгробные памятники использовать как материал для строительства и оформления парков и другого. Указанные в записке могилы до окончательного решения пока пусть остаются. Что касательно остальных, то со стороны НКО нет возражений против их использования, по усмотрению Киевсовета. Лишь одно замечание – хотелось бы, чтобы мрамор в больших кусках (не плиты, а другой формы глыбы) были использованы как материал для скульптуры, а то, к примеру, донедавна нельзя было найти куска мрамора, чтобы заказать бюсты вождей революции. С этого взгляда поддерживаю просьбу художественного института, чтобы мрамор был передан НКО, а мы уже будем отдавать скульпторам».

Воздушных ассов перезахоронили на Лукьяновском кладбище, Соловцова и Глебову – на Байковом. Остальные могилы сровняли с землей, памятники разбили или использовали не по назначению. Над церковью надстроили ротонду, а кладбище превратили в парк. Потом там был небольшой выставочный зал Музея истории Киева. Небольшая экспозиция рассказывала о князьях Олеге, Игоре, Аскольде и Дире. Особенно потрясал посетителей сделанный из папье-маше монах, пишущий что-то в своей келье. Автор этого «шедевра» считал, что это Нестор-летописец. Аскольдова могила, по непонятным причинам, вошла в экскурсионный маршрут с 1970-х г. С него начиналось знакомство с достопримечательствами Киева пассажиров турпоездов, а их были сотни. Нельзя не привести эту траурную последовательность. Остановки и выход группы: Аскольдова могила, далее памятники: Неизвестному солдату, арсенальцам, генералу Ватутину, борцам за установление Советской власти… Тут нередко раздавался вопль: «Почему только эти объекты?» Самая негрустная была первая остановка, потому что тут продавали сувениры, пользующиеся спросом у туристов. Также их фотографировали, сделав «подставу» из основных памятных мест. Все это приносило деньги тем, кто обслуживал приезжих. Дежуривший от музея в Ротонде невероятно этому завидовал и мечтал также о дополнительном заработке. В советское время это было очень затруднительно. Как не вспомнить выражение отрицательного персонажа «Брильянтовой руки»: «Чтоб ты жил на одну зарплату!» И музейного служителя осенило. Он стал под Нестора каждое утро сыпать копейки. Посетители, полагая, что это имеет какое-то символическое значение, бросали туда немалые деньги. Прибавка к зарплате была ощутимая, постоянная и продолжительная, пока об этом не узнала директор музея, остановившая обогащение подчиненного. Она ежедневно посылала служителей забирать деньги в кассу.

С 1988 г. в храме Святого Николая, несмотря на колонны вместо купола, стали проходить службы Украинской греко-католической церкви, а спустя десять лет церкви вернули первоначальный вид. В алтарной части храма – Зарваницкая икона Божьей Матери. Это список с чудотворного образа Зарваницкого монастыря, находящегося в Тернопольской области. Считается, что освященная копия тоже обладает силой, в которой убедились киевляне. Как-то в период ремонта в церкви ночью начался пожар. А место, как вы уже убедились, уединенное. Огонь разгорался, пока не подобрался к иконе, и… затух. Вот вам и чудо! Церковь сохранилась, а икона лишь чуть-чуть обгорела.

Эта местность менее известна как Угорское урочище. Считается, что когда кочевые племена угров (венгров) проходили с Поволжья в 898 г., то они на короткое время здесь остановились. В честь этого события в 1997 г. был поставлен памятный знак. Его необычную форму можно рассмотреть слева от главного входа.

Напротив, на Днепровском спуске, можно увидеть скульптуру Андрея Первозванного и небольшую часовню в честь великого апостола. Она поставлена по проекту Николая Жарикова в 2000 г., на средства семьи Порошенко.

Вновь вернемся к парку Вечной славы, для того чтобы вдоль гребня террасы пройти дальше. Так мы дойдем до земляного вала ХVІІІ в., насыпанного при строительстве Печерской крепости. Мало кто вспомнит о существовании поселения Германы, в 1092 г. сожженном половцами. Будем считать, что его основали выходцы из немецких земель.

За земляным валом сразу увидите одну из древних церквей – Преображения Господнего, более известную, как Спас на Берестове. Перед тем как зайти в храм, нужно немного постоять или обойти его. При этом постарайтесь напрячь воображение и представить, что здесь тысячелетие тому было загородное село князя Владимира, где он любил отдыхать от государственных дел в кругу своих самых преданных дружинников и 300 хорошеньких девушек. Ими он за боевую отвагу и достижения на государственном поприще одаривал своих друзей. Может быть, с тех времен и появилась схожесть в украинском языке названий княжьего войска и супруги – «дружина».

По летописям, здесь Владимир и построил свою первую личную церковь – Спас на Берестове. Но существование при князе домовой церкви беру под сомнение. Постараюсь объяснить. Когда 15 июля 1015 г. умер креститель Руси, то его тело тайно ночью на ковре, проломив пол, вынесли из дворца, положили на сани, чтобы потянуть на Старокиевскую гору. Если внимательный читатель спросит, какие сани летом – отвечу: по древним обрядам покойника категорически нельзя было везти на любом транспорте с колесами, так как они отождествлялись с нечистой силой. Умершего христианина несли на руках или тащили на дрогах без колес! После отпевания князя похоронили в Десятинной церкви, это свидетельствует, что в загородном селе церкви, даже домовой, тогда не было. Значит, Спас на Берестове появился позже.

Киево-Печерская Лавра.

Фотооткрытка 1910-х годов

Благосклонность к Берестовому сохранили и дети равноапостольного князя, в первую очередь сын Ярослав и внук Изяслав. Ярослав Мудрый сразу убедился в уникальной начитанности пресвитера Иллариона, служившего в княжеской церкви Св. Апостолов в Берестовом, и поставил его митрополитом в 1051 г. «Бог князю вложи в сердце и постави митрополитом в святеи Софьи», – говорится в летописи. «Повесть временных лет» характеризует Иллариона так: «муж благ, книжен и постник». Такая оценка не случайна, так как «Слово о законе и благодати» появилось до его восшествия на престол. Точная дата произнесения «Слова» неизвестна, все же это могло случиться не ранее 1037 г. и не позднее 1050-го. Мнения, по какому поводу и где оно было обнародовано, разделились. Одни исследователи связывают выступление Иллариона с торжествами 26 марта 1049 г. в церкви Благовещения на Золотых воротах по случаю сооружения вокруг Киева оборонительных укреплений. Другие считают вероятным оглашение «Слова» в Десятинной церкви на Пасху или в день памяти князя Владимира (15 июля) над его саркофагом в том же храме. Опубликованное впервые в 1844 г., но известное ученым с начала ХІХ в., «Слово» показывает, что Илларион на примере ветхозаветных персонажей Агари и Сарры дал обоснование основополагающих для христианского мировоззрения понятий – закона и благодати (веры), и также показал верховенство веры над законом.

Илларион ушел со своего поста вскоре после смерти Ярослава. Как бы то ни было, процесс против новгородского епископа Луки Жидяты ведет новый митрополит грек Ефрем. Можно предположить, что последние годы он провел в Киево-Печерском монастыре, приютившем не одного писателя древности: Феодосия, агиографа Нестора; летописца Никона Великого. Св. Феодосий, что делит келию с Никоном, пишет о монахе Илларионе, которого в пещере докучает «нечистый». С натяжкой можем предположить, что это и есть бывший митрополит. Да и как можно обойтись без предположений, если о замечательном мыслителе ХІ в. известно до обидного мало.

Что же тогда побуждает нас обращаться к исторической личности, о судьбе которой лишь немногое можно сказать с уверенностью. На чем зиждется надежда узнать что-то новое? И в чем, наконец, важность узнанного для человека начала ХХІ в., одолеваемого заботами, так не похожими на чаянья древнерусского книжника первой половины ХІ века?

В 1096 г. половцы напали на Берестовое и все его строения сожгли. Князья Святополк и Владимир Мономах отомстили им, догнав возле Переяслава и полностью разгромив. Привез в Берестовое Мономах тело своего тестя хана Тугорхана и захоронил его неподалеку, где-то в районе нынешней Аллеи Славы.

Владимир Мономах отстроил Берестовое и часто проводил тут встречи и советы с приближенными, особенно после восстания киевлян в 1113 г. Оно произошло после смерти великого князя Святополка Изяславича против его ближайших соратников и евреев. В результате восстания по приглашению киевского боярства престол занял Владимир Мономах, который издал Устав, облегчивший положение низов. В отличие от прадеда, Мономах считал, что своих родственников хоронить нужно именно тут. Поэтому и были могилы его жены Евфимии, сестры Софии, сына Юрия Долгорукого и внука Глеба в церкви Спаса, что впервые упоминается в 1072 г. Она была разрушена ордами Батыя. В 1638 г. ее отстроил св. митрополит Петр Могила, пригласивший греческих мастеров обновить давние росписи. Святой подвижник внимательно следил за сохранением первоначального состояния древнего храма, и росписи поновляли по старым образцам. Часть этих фресок ХІ в. сохранились, а работа «Явление Христа ученикам на Тивериадском озере» производит глубокое впечатление. Стоит обратить внимание на ктиторский портрет св. Петра Могилы, размещенный на стене над арочным проходом – в нем уже чувствуется западное влияние. Благодаря перестройкам того времени строение приобрело внешний облик украинского крестового пятиглавого храма. При архитекторе А. Меленском в 1814 г. пристроена колокольня в классическом стиле.

В северной части храма стилизованный саркофаг, надпись на нем сообщает, что на этом месте захорон князь Юрий Долгорукий – основатель Москвы. Так ли это?

Давным-давно я слышал, что в 1946 г., после принятия решения о праздновании 800-летия Москвы, была создана весьма представительная правительственная комиссия. Однажды на ней выступил тов. Сталин. Обсуждая подготовку к юбилею, вождь, даже не выясняя, кто основал город, сказал: «Поставить основателю памятник в центре города и на могиле!» В центре столицы проблем не было, и его воздвигли в 1954 г. А вот на захоронении?! Киевские ученые беспрекословно постарались, и за самое короткое время могила Юрия Долгорукого была найдена, несмотря на то, что церковь, где в одном из приделов определили место захоронения, построена значительно позже его смерти. Но разве это могло кого-нибудь волновать, когда выполняется указание «вождя народов»?!

Вот тут произошло непостижимое событие! Впервые издается указ ЦК Компартии Украины об увековечивании памяти князя, да еще какого – эксплуататора, ради честолюбивых замыслов не ставившего в грош свой народ. «В соответствии с решением Совета Министров УССР и ЦК КП(б)У об ознаменовании 800-летия Москвы на могиле основателя Москвы Юрия Долгорукого в церкви Спаса на Берестове сооружен мемориальный монумент». Постановление не привожу полностью, так как там много присущей совчиновничеству тавтологии. Из документа: «Монумент представляет собой саркофаг, высотой 95 см, шириной 1 м 17 см и длиной 2 м 12 см, из красивого украинского лабрадорита. Поверхность саркофага отполирована. В его верхней части по периметру идет орнамент. На плите надпись: «Здесь похоронен Юрий Владимирович Долгорукий, основатель Москвы. 1090–1157 гг.». Сбоку на цоколе саркофага надпись: «Сооружено в ознаменование 800-летия Москвы трудящимися Киева 7 сентября 1947 г.».

Несмотря на то, что я люблю шутить и в жизни, и в своих «творениях», считаю – плохо знать много шуток: когда надо – не вспомнишь, а когда кто-то рассказывает – не смешно. Но от этой отказаться не могу. В столице СССР памятник Юрию Долгорукому поставили на самом видном месте, возле ресторана «Арагви». Он указывал перстом на здание Моссовета. Потом появился анекдот. На вопрос: «Кто основал Москву?» Отвечали: «Грузины», – и поясняли: «Скакал князь по «чисту полю», захотелось поесть, смотрит, ничего нет, только один ресторан «Арагви». Спешился князь, зашел, поел, выпил. Понравилось. Сел на коня и сказал, показывая рукой: «Быть здесь городу!»

Прошло почти пятьдесят лет, но дело о захоронении Юрия Долгорукого опять выплыло. Во время прокладки теплотрассы к одному из зданий, стоящих на месте летописного Берестова, были обнаружены фундаменты древнерусского храма. Экспедиция под руководством Виктора Харламова начала проводить раскопки. Храм был оконтурен. Он стоял вплотную к ныне существующей церкви. Его фундаменты засвидетельствовали более древнее происхождение. Может быть, он был сожжен в 1169 г., когда отряды Андрея Боголюбского ворвались и разрушили Печерский монастырь?

Харламов в очередной раз совершил сенсационную находку. Он нашел останки Юрия Долгорукого! Это подтвердили исследования, доказавшие, что это костяк суздальского князя. Он хранился в фондах экспедиции, завернутый, как и принято, по бедности наших гуманитарных наук, в газету, и находился в индивидуальном ведре, так как иного места хранения в отечественной археологии не предусмотрено.

Во время празднования 850-летия Москвы начались публикации и неприличная возня вокруг останков князя. Особенно отличился корпункт газеты «Известий» в лице их собственного корреспондента. С легкостью появились лживые сообщения, что киевляне хотят то ли разрушить надгробие, то ли продать, то ли уничтожить останки «основателя Москвы». К большому сожалению, Харламова уже не было в живых, а то он обратился бы к мэру Москвы Лужкову с предложением приобрести «останки основателя Москвы». Хотя, зная характер «московского головы», не думаю, чтобы тот расщедрился. У великих людей великие иллюзии. С окончанием юбилея все затихло и об останках князя просто забыли: и у нас, и тем более у «старшего брата».

Выдубицкий и Ионовский монастыри

Не обольщайтесь, читатель, я не полностью погрузился в старый «Кіевъ». Нет, меня, человека средней социальной и духовной формации, интересуют не только «преданья старины глубокой», но и вчерашний, а еще более – сегодняшний день. Размышления утомленного романтика касаются всех временных наслоений моего горячо любимого Города. Я певец не только подворотен, но и дворцов. Но в них меня больше интересует не их архитектурный стиль и его анализ, а то, кто в них жил и какие поступки совершал. При этом обойдусь без нудной назидательности о праведности их жизни. У меня есть свои предпочтения, кое-кого я прощаю, а кого-то никак не могу. Особенно, когда это касается современников. Для полного прощения им всем нужно пройти суд Господень. А он для совершивших преступления перед Городом и его обитателями не за горами. Мне с юности присущи любование минувшим и грезы о будущем. И мне по душе многовековая святая обитель Выдубицкого монастыря. Поэтому к ней и направимся.

Выдубицкий монастырь. Михайловская церковь.

Рисунок Т.Г. Шевченко. Открытка 1910-х годов

Молодежь часто бывает на набережной Днепра у памятника «Основателям города Киева братьям Кию, Щеку, Хориву и сестре их Лыбеди». В то время он выгодно отличался от навязанного КПСС назидательного официоза. Автор этой весьма эффектной композиции В. З. Бородай. С установлением знака в 1982 г. это чудесное место сразу понравилось новобрачным, которые после росписи в загсе приезжают сюда в свадебных нарядах, кладут цветы и фотографируются. Но если есть несколько часов до вечерних торжеств и можно оторваться от молодых, то отсюда пешком необходимо пройтись к моему любимому, очень древнему Выдубицкому монастырю. Дорога проходит вдоль берега Днепра по парку, который носит имя В. М. Примакова – военного деятеля, бывшего советником в Китае, о чем он написал интересные воспоминания. Ему в 1970 г. поставили памятник (скульптор Ф. Коцюбинский), где Виталий Маркович в форме червонных казаков, которыми командовал. Это место выбрано не случайно, потому что в январе 1918 г. именно тут по льду и прошло в Киев его подразделение. Что пришлось пережить после этого моему городу, я рассказал в ряде своих книг. Здесь об этих трагических днях кровавого своеволия красных не хочется вспоминать. Хотя я заметил – думаешь, что пишешь повесть или роман, а потом выясняется, что это всего лишь диктант. Поэтому по возможности избегаю повторов.

В исторической местности Зверинец расположен один из самых древних монастырей – Выдубицкий. Ослепляющая белизна стен, голубые и золотые купола вместе с пышной зеленью склонов природного амфитеатра придают ему какой-то особый, неповторный, без преувеличения можно сказать, сказочный облик. Поэтому и любили его рисовать художники, а шедевром национального искусства стал офорт Т. Шевченко «Выдубицкий монастырь в Киеве» (1844).

Название Зверинец происходит от больших звериных ловов, которые проводились здесь в древности. Этому есть логичное объяснение: здесь речка Лыбедь впадает в Днепр, при этом уменьшается скорость течения, – песок создал отмель. На мелководье звери ловили рыбу, приходя на водопой, а здесь их поджидали охотники. Происхождение названия «Выдубицкий» объясняется по легенде Иннокентия Гизеля, приведенной в «Киевском Синопсисе»: «Когда Перуна скинули с капища, то он был мореного дуба, щедро украшенный драгоценностями. Его волочили по Боричеву спуску, а потом скинули в воды Днепра. Он притонул, плывя по течению, не видный на поверхности. Язычники, разъяренные надругательством над своим богом, бежали вдоль берега и кричали: «выдыбай, боже, выдыбай, боже!» Он на отмели у Зверинца и вынырнул, то есть выдыбал. Отсюда и название Выдубичи». Некоторые киевоведы отрицают эту версию, считая, что название местность получила от Выдубицкого ручья.

Трудно представить, но именно здесь в те далекие времена Днепр подступал к самим постройкам. Поэтому там, где раскинулась река, было больше островов и отмелей, и перевоз имел важное оборонное значение. Во все времена монастыри считались не только духовными, но и военно-стратегическими твердынями.

Выдубицкий монастырь стал отчим для княжеской династии Мономаховичей. По преданию, в 1070 г. князь Всеволод Ярославич, когда его на охоте поранил медведь, лежал в своем Красном дворе, что возвышался над Зверинцем. Он дал обет, что если поднимется с постели, то поставит церковь в честь семейного защитника Рюриковичей – архистратига Михаила.

Может быть, это красивая легенда, но князь, выздоровев, заложил церковь, а она пришлась по душе людям. Принято считать, что ее строили в два этапа, поэтому и закончили строительство в 1088 г., но Днепр через столетие подступил к самому храму, угрожая обрушением. Тогда князем Рюриком Ростиславичем был приглашен зодчий Петр Милонег, который соорудил подпорную стену. Для современников произошло величайшее событие – человек остановил стихию, то есть стал преобразователем природы, что вызвало всеобщее восхищение, оставив имя мастера знаменитым на века. На торжества освящения стены в 1199 г. приехал князь Рюрик Ростиславич с княгиней, с сыновьями Ростиславом и Владимиром и дочкой Предславою. Таким образом, непопулярный в народе правитель Руси надеялся вернуть себе расположение киевлян. В честь открытия стены князь сотворил пир немалый и трапезу, а речь игумена Моисея, в которой подчеркивалась ее грандиозность, вошла полностью в летопись. Петр Милонег был придворным архитектором и любимцем князя, поэтому его творческая биография протекала весьма счастливо. Кроме подпорной стены им построен собор Апостолов в Белгороде под Киевом (1197), церковь Василия на Новом княжеском дворе в Киеве (1197) и другие сооружения, о которых сведения не дошли. Так как Милонег был единственным архитектором с указанным именем, то ему приписывали все удачные постройки конца ХІІ в. Замечу, что в последующие столетия и по сей день эта традиция сохраняется! Группа архитекторов, разработавшая проект, ставит во главе списка своего начальника, а потом слова «и др.».

В нише западного фасада Михайловского собора установлена мемориальная доска в честь Милонега. Она первой увековечила память легендарных героев далекого прошлого. Автор ее – скульптор Валентин Борисенко. К сожалению, многочисленные поиски хотя бы фундаментов стены никаких результатов не дали, поэтому нет возможности даже представить формы этого уникального сооружения.

Днепр все-таки подмыл и обрушил восточную часть храма. Восточная часть остается в формах XI ст., поэтому, когда в 1580-х гг. подпорной стены уже не было, апсида собора рухнула, и при святом митрополите Петре Могиле ее отстроили в дереве. Деревянная пристройка существовала до пожара 1760 г., когда пострадал весь собор. Его возобновили в барочных формах через десятилетие по проекту М. Юрасова, частично восстановив северную и южную стены, полностью отстроив восточную сторону с тремя апсидами, тогда же появились новые своды и купол, а также и второй этаж, на который вели ступени древней башни. Таким образом, получилось две церкви разных эпох на двух уровнях.

Выдубицкий монастырь. Михайловская церковь, Георгиевский собор. Колокольня.

Фотооткрытка 1910-х годов

Михайловский собор – выдающийся памятник давнего зодчества, построенный в технике смешанной кладки. От собора осталась лишь западная часть, формы восточной определяются лишь по фундаментам. Вначале храм был трехнефным, шестистолпным, крестово-купольным, вытянутым по оси восток – запад. Вскоре был пристроен нартекс с башней на северной стороне, где и сохранились ступени с летописных времен. Стены собора оживляют пилястры, которые отражают разделение внутреннего простора столпами и системой креплений. Площадь фасадов прорезают узкие окна в два яруса, имеющие двухступенчатое обрамление. Давняя кладка осталась на высоте до нового карниза, поэтому фасад Михайловского собора обновлен в 1974–1981 гг. под наблюдением опытного знатока древнего зодчества В. Холостенко. Выполненная реконструкция свидетельствует о высоком мастерстве реставраторов.

В Михайловской церкви есть уникальная возможность собственноручно коснуться кладки ХI ст., ознакомиться с техникой ее создания, самим обнаружить старые записи, так называемые граффити, на внешней стене, взойти наверх по каменным ступеням на второй ярус Михайловской церкви. Оказавшись среди стен, возведенных в 1070 г., и старых икон в украинских рушниках, найдите возможность абстрагироваться и перенестись в ушедшие времена Древней Руси.

Мессианскую роль моего родного города выдающийся режиссер современности Александр Сокуров понял и прочувствовал именно в Выдубицком монастыре. Первый симптом этого проявился тогда, когда, поднявшись по каменным ступеням на второй ярус Михайловской церкви и оказавшись среди стен ХI в., Сокуров попросил оставить его одного. Обстановка соответствовала этому – она зиждется на особом доверии к посетителям, в храме никого нет, ни монахов, ни прихожан. Создалось впечатление, что он в таком окружении впервые!

Имеются свидетельства, что интерьер собора когда-то был украшен мозаиками, размещенными в алтарной части, куполе и парусах. Эту традицию продолжили 19 сентября 1998 г. – освятили мозаичную икону с изображением «Чуда святого Михаила», выполненную Р. Кириченко.

Когда заходишь в этот храм, кстати, старейший из действующих в Украине, то чувствуешь атмосферу становления христианства в нашей стране. Доброжелательные монахи покажут вам фрески XI в. – фрагменты «Страшного суда» и растительные орнаменты, и живопись XVIII в. – на северной стене первого яруса тут выделяют «Успение», на южной – «Рождество». Особое впечатление оставляет ктиторский портрет XVIII в. князя Всеволода в зеленом казацком жупане, поверх которого накинута горностаевая мантия, размещенный на южной пилястре алтарной части. Насельники не забудут сопроводить вас на второй этаж, где проникновенно расскажут о давних традициях своей обители, уже долгое время в православном мире считающейся местом пребывания особо просвещенных монахов.

У старой обители действительно очень интересная история. Одним из известных и уважаемых летописцев Киевской Руси был игумен Выдубицкого монастыря Сильвестр, дописывавший с 1115 г. великое творение Нестора-летописца «Повесть временных лет». Нужно отметить и Моисея, автора речи по случаю открытия подпорной стены. Особый расцвет Выдубицкого монастыря припадает на конец XVII в., когда была создана Лазарем Барановичем одна из первых отечественных типографий. Тут совершали свои иноческие подвиги святители Феодосий (Углицкий) и Димитрий (Ростовский). Спустя сто лет стародубский полковник Михаил Миклашевский, после побед над басурманами, вместе с братьями казаками ушел в монастырь замаливать грехи. На его деньги построена трапезная с одноапсидной бесстолпной одноглавой Спасской церковью, полностью сохранившей свой первоначальный вид. Интерьеры трапезной когда-то были украшены живописью, от которой остались довольно большие фрагменты, где особенно хорош в алтарной части святой Иаков.

Но не смог забыть старый вояка Миклашевский подвиги на полях сражений, поэтому и разместил стилизованный родовой герб над порталом входа. В красиво очерченном картуше помещен лук, две скрещенные стрелы и первые буквы полного титула полковника, что по горизонтали расшифровывается так: «Михаил Миклашевский его царского пресветлого величества войск запорожских полковник стародубский». Картуш окружен тонкой, чудесной лепкой, приближенной к народной резьбе. Миклашевскому было чем гордиться, на его средства после героического взятия Азова его полком и в честь этого события в 1696 г. строится Георгиевский собор – один из лучших в Украине. Он представляет собой классический тип пятикамерного пятиглавого украинского храма крестового плана, усложненный низкими камерами в углах, из-за чего строение кажется более просторным. Выверенные пропорции придают ему художественную законченность. Окна в форме крестов на белом фоне при косом падении солнечных лучей остаются черными, тем самым символизируют горькую печаль за павшими на поле брани с басурманами товарищами. В интерьере боковые помещения органично слиты с центральным подкупольным пространством с помощью арок и парусов. По мнению некоторых исследователей, автором Георгиевского собора, скорее всего, построены Всесвятская церковь над Экономическими воротами Лавры, а Екатериновская церковь, что в Чернигове, воздвигнута в честь той же азовской «виктории». Существует версия, что заказ богатого и влиятельного полковника исполнила известная московская строительная артель Матвея Ефимова (Ефимовича).

В соборе были настенные росписи, традиционные для храмов того времени, но основным украшением храма был громадный резанный из липы позолоченный иконостас, варварски уничтоженный – лишь фотографии передают его художественное совершенство. Тут же, в храме, находился парадный ктиторский портрет полковника Миклашевского, который по праву считается одним из лучших произведений отечественного искусства. Но тщетны надежды увидеть оригинал, он давным-давно пылится в запасниках Исторического музея в Москве. А в Национальном художественном музее Украины, что в Киеве, посетителям приходится довольствоваться удачной копией.

Служба в церквях Выдубицкого монастыря продолжалась до 1936 г., когда иконостасы Михайловского и Георгиевского соборов порубили и сожгли. Это громадное пожарище на подворье зажгли комсомольцы-активисты из Союза воинствующих безбожников.

А о пожаре 1967 г. в самом Георгиевском соборе можно было бы не упоминать, – поджигвать храмы в «средневековье» ХХ в. в СССР считалось заурядным явлением. Но огонь в храме превратил в пепел уникальные стародруки. Одна из лучших библиотек XVIII в. была собрана Кириллом Разумовским и находилась в его Батуринском дворце. Ее в 1930-е гг. привезли из расформированного Конотопского музея, хорошо упакованной в деревянные ящики, и сложили в подвалах главной библиотеки города. Там они дождались начала войны, а когда был получен приказ эвакуации книжных сокровищ, то тут под рукой оказались уже упакованные. Их в первую очередь погрузили и вывезли… Оказались они в Средней Азии. Там они кому-то помешали и их вернули в Киев, где книги оказались в подвалах Исторического музея, загромождая проход. Тогда директор почтенного заведения Полупанова (кстати, дочь матроса-террориста, стрелявшего по Киеву), считая, что никому не нужны эти старые книги, так же, не распечатывая, приказала отправить их «с глаз долой». И вот они оказались сложенными в Георгиевском соборе, как бы на хранении. В это время французские ученые и библиофилы просили продать им эти книжные сокровища, которые в большинстве своем были на французском языке. Им в Минкульте ответили, что мы теперь умные – сами знаем, что с ними делать. И вскоре запылал Георгиевский собор. Книги в высохших от времени деревянных ящиках горели хорошо, огонь перебросился на большинство раритетов, валявшихся тут же.

Потом в храме убрали пепел и разместили мастерскую скульпторов, создававших величественные и громоздкие скульптурные монументы.

Колокольня Выдубицкого монастыря была построена на деньги Данилы Апостола, в честь которого на втором ярусе устроили небольшую надвратную церковь Св. Даниила. Выбранный в 1721 г. гетманом Украины Д. Апостол отстаивал ее независимость, но с годами, учитывая неблагоприятные обстоятельства для защитников национальной идеи, сосредоточился на внутренних делах и старался подмять под гетманскую власть киевских мещан. Чтобы как-то привлечь их на свою сторону, и была построена в 1733 г. колокольня в формах популярной в то время украинской архитектуры. Она четырехъярусная, нижние три яруса квадратные, а верхний – восьмигранный, надстроенный через столетие А. Меленским.

Дом настоятеля, построенный в 1770 г. по замыслу М. Юрасова, как и монастырские кельи, сберег свой первоначальный облик. В братском корпусе 1851 г., что по проекту П. Спарро, позднее надстроили второй этаж.

Рядом стилизованная деревянная беседка, в 1978 г. появившаяся над колодцем, выкопанном за два столетия до этого. Как-то остается без внимания очень редкостная, даже для монастырей, часовня для отпевания конца XVIII в., – однонефная, углубленная в землю. Украшенный нишами и полуколоннами фасад завершен треугольным щипцом-фронтоном.

Выдубицкий монастырь издавна был местом захоронения, но преобладающее большинство могил было уничтожено после его закрытия. Остались наиболее значительные. Было восстановлено захоронение генерала, расстрелянного большевиками, где на памятнике надпись: «Двічі Георгіївський кавалер, генерал-майор Яків Григорович Гандзюк, командуючий Першим Українським корпусом. 1874–1918. Героїчно загинув 25 січня 1918 р. в м. Київ». Мне рассказывали, что с ним погиб его ординарец, которого отпускали красные бандиты Муравьева, но он принял смерть вместе с другом-командиром.

Каменный крест стоит на могиле выдающего педагога К. Д. Ушинского. Хочу отметить, что основоположник отечественной педагогики не родился, не жил и не умер в нашем городе, но в последние минуты жизни завещал похоронить его на самом красивом месте в Киеве. Константин Дмитриевич стал создателем нового направления в педагогике, когда в процессе воспитания ребенка мудро и целенаправленно начинала формироваться личность. Работа в радость, доскональное изучение иностранных языков, опыты по природоведению, увлечение музыкой и изобразительным искусством – все это помогает гармоничному развитию. Всенародное признание Ушинскому принесло издание учебников «Детский мир» и «Родное слово», по которым в течение столетия учились все дети.

Величественный склеп у инженера-гидротехника Лялевского, спроектированный В. В. Городецким, прославившим свое имя строительством знаменитого «Дома с химерами». В сооруженном склепе на Выдубичах интерпретируется тема древнегреческого храма, но без излишнего декора, характерного для Владислава Владиславовича.

В некрополе Выдубичей есть захоронения девяти героев Отечественной войны 1812 г., среди которых князь Лев Яшвиль. Когда гордый грузинский князь прославил свое имя на полях битв, при этом как-то затушевалось его непосредственное участие в заговоре против Павла I,которое закончилось убийством императора. Особое уважение генерал добыл на поле под Бородино. Надгробие Яшвиля и его супруги – прекрасный образец художественного литья. Крест сбили давно, но основная часть надгробия еще недавно была в сохранности, с низкой чугунной оградой, а в голове погребенных отдыхал лев, лежа на пушке. Сегодня мы можем созерцать лишь чугунную плиту с эпитафией: «В след орлов парил он с грозными громами, Лев именем и львом в кровавых битвах был, Душевной доблестью сроднился он с сердцами, Тут прах его, а жизнь осталась в делах. Генерал от артиллерии Лев Михайлович Яшвиль родился 1772 года, августа 6 дня. Скончался 19 апреля 1836 г.». Некоторые скульптурные памятники старые – профессору медицины Е. Афанасьеву, а некоторые поставлены в послевоенные годы – известному анатому, профессору В. Бецу. Когда-то здесь был семейный склеп графов Ниродов, поэтому вполне обоснованно появилось захоронение их потомка известного театрального художника Ф. Нирода. Необычайно скромная могила известных коллекционеров Богдана и Варвары Ханенко, создателей одного из лучших музеев страны – Западноевропейского искусства, – настоящего памятника на века.

Тяжелая судьба выпала Выдубицкому монастырю после его самоликвидации в 1924 г. В трапезной организовали клуб деревообрабатывающего комбината, а в кельях настоятельного и братского корпусов поселились семьи рабочих. Всё, что находится на территории Выдубицкого монастыря, имеет историко-архитектурную ценность международного значения и делает его одним из самых интересных и благодатных экскурсионных мест в Киеве. Я поэтому и люблю особых, нравящихся мне гостей поводить по этой чарующей местности. После нескольких посещений этой обители, когда вы остаетесь наедине или с близким человеком, или с хорошими друзьями, то почувствуете мессианскую роль Киева, его духовное значение и историческое предназначение.

Чтобы не расплескать полученный духовный подъем, посетим расположенный рядом Ионовский монастырь. Хотя он только приближается к своему 150-летнему юбилею, тем не менее славен подвижницкой деятельностью своих насельников. Располагается монастырь на территории Центрального ботанического сада Национальной академии наук Украины. В 1935 г. на Зверинце, что тогда считался окраиной города, было решено создать Центральный ботанический сад Академии наук. Сейчас его площадь достигает 169 га, а в его коллекции более 13 тысяч сортов деревьев, кустарников и трав со всех континентов. Здесь можно увидеть ботанико-географические участки степей Украины, Карпат, Крыма и других, которые отображают ландшафты нашей страны, а также монокультурные коллекции садов (сирингарий, розарий и другие). При Ботаническом саде помимо научно-исследовательских подразделений существуют и другие, оказывающие практическую помощь населению, разводящему цветы, имеющему приусадебные и садовые участки.

Ионовский монастырь.

Фотооткрытка 1910-х годов

Украшает эту местность Свято-Троицкий (Ионовский) монастырь, образованный в 1866 г. св. Ионой, в миру Иваном Мирошниченко. Монастырь, как и другие репрессированные обители, был вновь открыт в 1990 г. Его главным храмом является Троицкая церковь (1871), где ныне нетленно почивают мощи отца Ионы (в его некрологе был указан возраст – 108 лет). Архитектура церкви традиционная и простая, хотя купол имеет барочные формы.

Архитектор В. Николаев для обители выполнил проект колокольни в 110 м – самой высокой в Российской империи. Она была торжественно заложена 27 июля 1903 г., уже после смерти старого архимандрита. То ли сбылось предсказание – ничего не должно быть выше Лаврской большой колокольни, – то ли помешала революция, а скорее все вместе, – успели построить только первый ярус. Его в советское время разобрали на кирпичи, но на открытках 1910-х гг. фотографа Дмитрия Маркова колокольня дорисована.

Ионовский монастырь сильно пострадал 5 июня 1918 г., когда весь Печерск, да что там, весь город содрогнулся от страшного взрыва. Взлетели в воздух артиллерийские склады, которые были словно нафаршированы снарядами во время войны, так как Киев продолжительное время был прифронтовым городом. Взрыв сровнял с землей значительную часть города.

В 1918 г. во времена гетмана Петра Скоропадского возник проект перенесения сюда правительственного центра столицы, построив для этого на Зверинецких высотах административные учреждения. Эта идея понравилась и советским местным руководителям, но из Москвы раздался строгий окрик, и столицей Украины стал до 1934 г. Харьков.

Когда будем выходить из Ботанического сада НАНУ, то слева увидим строение, похожее на храм. Это и есть недостроенная Николаевская церковь по проекту П. Фетисова и В. Рыкова, что находилась на новом Братском кладбище. На ее торжественном заложении 12 июня 1916 г. присутствовала вдовствующая императрица Мария Федоровна. В 1930-х гг. поступило предложение создать там крематорий. Теперь это один из лабораторных корпусов Института проблем прочности НАН Украины.

Не узнать сегодня историческую местность Зверинец в Наводницкой долине и на окрестных Днепровских холмах, особенно когда несколько лет назад построили эффектные большие коттеджи и церковь Евангельских христиан-баптистов. Там же не менее респектабельные «кельи» монахов-отшельников предстоятеля УПЦ МП (три этажа с мансардой) и настоятеля Печерской лавры Павла (четыре этажа с бассейном и джакузи).

На одном из холмов, том, что поближе к Днепру, начиная с середины Х в., еще при Всеволоде Ярославиче был Красный двор – загородный дворец киевских князей, пока его не сожгли половцы, потом его отстроили для Юрия Долгорукого. После его смерти в 1157 г. возмущенные его деяниями киевляне разметали Двор, и он никогда больше не отстраивался. Позднее эти холмы принадлежали Выдубицкому монастырю, потом – лавре. В 1810 г. тут заложили форты Печерской крепости.

Неподалеку находятся самые давние Зверинецкие пещеры Х в., которые использовали в дохристианские времена купцы для хранения своих товаров. Позднее был основан пещерный монастырь, который в 1097 г. разрушили половцы. Открыли пещеры только в 1880-е гг. и, не теряя времени, начали их тщательно изучать археологи А. Эртель и И. Каманин. Ученые нашли много древних предметов хозяйственного и бытового назначения. В самом начале исследований при входе в подземелье обнаружено больше 30 человеческих скелетов, лежавших в разных позах, что вызвало предположение об их смерти от удушья. Тогда была выдвинута версия, что в 1240 г., когда монголы опустошали окрестности Киева, они завалили вход в подземелье, не имея возможности туда ворваться. Только в этих пещерах, долгое время не эксплуатировавшихся, ощущаешь первоначальный вид древних лаврских лабиринтов. Как вы не были? Это серьезное упущение! В подземном коридоре длиной 150 м размещается подземная церковь и с десяток ниш-усыпальниц. Над пещерами существовала, но была разрушена церковь Рождества Пресвятой Богородицы (1912).

На подворье по ул. Мичурина, 18 существует ныне закрытый пещерный вход к могиле И. Каманина (1850–1921) – известного историка, архивиста и археолога. Пещеры (ул. Мичурина, 17–22) сейчас являются филиалом Музея истории города Киева. В их изучении стоит отметить большую роль обаятельной женщины и серьезного ученого Елены Воронцовой. Даже трудно представить, что эта возвышенная натура занималась подземным миром и достигла на этом поприще значительных успехов.

С 1878 г. на Зверинце расположили кладбище для нижних военных чинов – солдат. Потом стали хоронить простых жителей Печерска. В советское время захоронения прекратили, но сюда в 1935 г. перезахоронили с Аскольдовой могилы поэта Андрея Подолинского и Василия Тарновского – известного коллекционера, собирателя творческого наследия Т. Шевченко и основателя Музея украинской старины в Чернигове.

Бессарабка

Я родился на Бессарабке, и эта местность не потерпит скучно-серого описания. Буду рассказывать о ней как-то нетрадиционно, по-домашнему. Давно задаюсь вопросом, почему на Бессарабке так любили селиться евреи. Голда Меир, Шолом-Алейхем и тысячи более-менее известных. И только совсем недавно до меня дошло. В самом названии причина такой привязанности, корень особенности, индивидуальности этого микрорайона. Ведь это местность, где нет арабов, так как она называется Бесарабка! Это, безусловно, шутка. Просто, так получилось – закон о черте оседлости вышел практически в то время, когда началось заселение этого района.

Мои коллеги, правда, уже в далеком прошлом, любили рассказывать, что окраина города была там, где сейчас стоит Крытый рынок и тут же стояли рогатки. Поэтому здесь селились крестьяне, бежавшие или приехавшие из Бессарабии или других южных районов Украины. То есть те, кто не имел паспорта или вида на жительство. Это абсолютная чушь, так как улицы, названные в честь городов или местностей, мы найдем в каждом городе мира, и не всегда они располагаются на том направлении, где и был тот населенный пункт. Просто здесь была большая рыночная площадь, куда привозили свой товар крестьяне из Бессарабии.

В районе бывшего кинотеатра «Орбита» стоял довольно большой трактир. В его номерах могли остановиться приезжие, переночевать, плотно поесть. Можно было поселиться и на большее время, что весной 1846 г. сделал Т. Шевченко. Назывался трактир «Бессарабия». (Это один из вариантов происхождения названия Бессарабской площади.) А в конце ХVIII в. там же находилась почтовая станция, возле которой в сторону Васильевского шляха располагались небольшие домики. Учитывая ходатайства проживавшего поблизости Н. Костомарова, в середине 1870-х площади было присвоено имя Богдана Хмельницкого и она начала застраиваться каменными домами. Там и планировали поставить памятник гетману работы М. Микешина.

В эклектическом стиле построена гостиница «Пале-Рояль». Гостиница принадлежала семье знаменитых промышленников Голубевых. Это по их заказу в Киевской губернии в селе Пархомовка была построена церковь Покрова Пресвятой Богородицы, где воплощены самые величественные мозаики Николая Рериха. В «Пале-Рояле» в 1903 г. произошел свадебный ужин по случаю бракосочетания выдающегося востоковеда Виктора Голубева и одной из самых красивых женщин Киева – Наталии Кросс. Она впоследствии вскружила голову всему Парижу, да что там говорить, всей Европе. На месте гостиницы позже помещалась больница № 9.

Бессарабский крытый рынок, по сей день непревзойденный в Киеве по ценам на продукты питания, возвели в 1912 г. в стиле раннего конструктивизма с элементами позднего модерна. Это был проект поляка Г. Гая, а строительством руководил инженер М. Бобрусов. Фасады рынка украшены оригинальными рельефами на сельскохозяйственные темы. По проекту инженера П. Рабуевича применили открытые металлические конструкции, которые обогащают интерьер. Мой друг Олег Войтович рассказывал о великолепных холодильных установках бельгийской фирмы, поставленных в то время. Их разломали совсем недавно. Это было очередное проявление варварства несведущими людьми, разрушающими не только памятники архитектуры, но и техники. А это же безвозвратно! Уже во время строительства справедливые нарекания вызвало расположение рынка – в самом центре площади, он загромождал транспортную магистраль. Проблема ее разгрузки с каждым десятилетием становилась все серьезней, так что в начале 1980-х горком компартии ставил вопрос о полном сносе Крытого рынка, подводя идеологическую платформу: как так, напротив Ленина – базар. Потом, подчиняясь тезису Горбачева «По Ленинскому пути к рынку», отказались от этого плана. Но смены власти, факельные шествия, периодические революции и палаточные пикетирования в окрестностях нисколько не повлияли на ценообразования Бессарабского рынка!

В 1840-х посередине улицы, идущей от Бессарабской площади, строится «бассейная канава» – водозаборный ров для сточных вод с Крещатика. Потом, когда начали возводить многочисленные дома по обе стороны улицы, канаву засыпали, а название улицы так и осталось – Бассейная. Началась застройка Бассейного оврага с Кловской котловины, называемой Кловским оврагом, который отделяет Дворцовую часть от Печерской и затем выходит в большую Лыбедскую долину, доходя до самого Днепра. Чтобы решить вопрос о транспортной связи двух нагорных частей Киева – Печерска и Старокиевского – проложили улицы Круглоуниверситетскую и Кловский спуск. Заметьте, что спуск, а не подъем – наименование улицам дают лишь те социально высоко стоящие, что всегда жили наверху.

В 1870 – 1890-е на Бассейной улице возводились крупные здания, как бы продолжая функциональное назначение Крещатика. Доходный дом, где на первом этаже размещались магазины и конторы-представительства. В зданиях во втором ряду были только квартиры. Подвалы использовались как мастерские. На перекрестках после 1920-х появились будочки чистильщиков обуви, смуглых и красивых ассирийцев. Бессарабка стала одним из основных мест их компактного поселения. Знал ли я, что на склоне лет породнюсь с ними? Что у меня сын Миша по матери будет ассирийцем. А в конце ХІХ в. тут любили размещать свои магазины и снимать квартиры украинцы и евреи, поляки и немцы. В доме № 6 в 1876–1894, 1913–1914, 1916–1920 гг. проживал Рейнгольд Глиэр, а во дворе дома № 5-а стоял двухэтажный домик, который снимал столяр И. Мабович. Его дочка Голда, родившаяся в Киеве в 1898 г., вошла в мировую историю как премьер-министр Израиля Голда Меир. В своей книге «Моя жизнь» она вспоминала свою не «историческую» родину.

А как я могу забыть дом № 19, где более десяти лет проходили мои вечерние университеты культуры у легендарного киевского библиофила и музейщика Я. И. Бердичевского. Яков Исаакович, или, как его называли друзья, Яцик, очень много сделал для Киева. Нет, он не строил и не ломал, он формировал ту городскую культуру, ту интеллигентную среду, где острое слово соседствовало с исключительными знаниями в области искусства, литературы, просто духовной жизни, без которой не может развиваться общество. Могу смело сказать, что написание этой книги, как и двух десятков предыдущих, произошло благодаря тем вечерним бдениям и разговорам в той маленькой квартирке на Бассейной улице. Это Яков Исаакович предложил название сего труда и, фактически, благословил его создание.

Как только засыпали канаву в центре улицы, то вскоре на ее месте появились рундуки, лавки торговцев живностью и овощами. Этот базар протянулся до самой улицы Прозоровской, где ниже Собачей тропы (ныне бульвар Леси Украинки) разместился также базар. Теперь там Дворец спорта. Туалетов не было, поэтому торговцы бегали в парадные стоящих рядом домов, что вызывало негодование жильцов. Моих родителей спасало то, что мы жили на третьем этаже. Гадили на первом и втором! До нас не добегали!

Я родился в 1945 г. в доме № 5-б на улице Бассейной, как бы на рынке, поэтому очень люблю поторговаться и вообще обожаю базары, да отсюда и мой характер. Да, да, чего стыдиться – именно базарный!

Но первый свой крик я издал в одной из старейших клиник, названной в честь цесаревича – будущего императора Александра III – Александровской. Мне она очень дорога, так как мой дедушка Александр Осипович Киркевич был там в 1945 г. замдиректора по хозчасти. Поэтому рождение его внука, то бишь меня, праздновала вся больница. Рождение там же, спустя 21 год, моего сына Геннадия тоже не прошло незамеченным для старого персонала, утверждавшего, что он появился чуть ли не в той же палате. Теперь это Центральная городская клиническая больница. Во время ее закладки она была вне города, с чистым воздухом и тихой территорией. Она начала функционировать в ноябре 1875 г., с этого времени всячески помогать больнице, носящей имя царствующего императора, стало престижным для отцов города и предпринимателей, поэтому здесь быстро возводились новые корпуса. В конце ХIХ в. в ней было 335 коек для больных, из которых 116 бесплатных. Позже больнице присвоили гордое имя Октябрьской революции. Никто не брал под сомнение двусмысленность такого названия учреждения, где также лечили от алкоголизма и вензаболеваний. С этой больницей за всю ее историю, вне зависимости от политического строя, связаны имена выдающихся профессоров: ее первого главврача Б. Маньковского, Ф. Леша, Г. Минха, И. Сикорского, Н. Стражеско, В. Чернова, Ф. Яновского, В. Образцова и других. В больнице одновременно может находиться на стационарном лечении 1200 больных. На территории, недалеко от центрального входа, в 1895 г. по проекту В. Николаева воздвигли церковь Св. Михаила в псевдорусско-византийском стиле, а потом – колокольню. То, что больничная церковь построена в честь св. Михаила, первого митрополита Киевского, заслуга известного предпринимателя и благодетеля М. Дегтерева. После его смерти саркофаг с телом установили в подвале северной специальной пристройке к храму, которую раскрыли при восстановлении церкви. Сейчас она, разрушенная в 1931 г., стоит в первозданном состоянии. В восстановлении ее активное участие принимал мой двоюродный брат Эдуард Киркевич.

После смерти Сталина лавочки прикрыли, а на их месте разбили бульвар, который реконструировали в 1984 г., а декоративные кусты оградили чугунной решеткой. Благоустройства и перестройки довели до того, что Бессарабка потеряла свое лицо. Ее не спасла фигура поднявшего руки Шолом-Алейхема, когда-то жившего тут. Получилось так, что они с Лениным, приветствуя, шли навстречу друг к другу, но подойти им ближе мешал рынок. Его не снесли и не переоборудовали под картинную галерею, как хотели раньше. Просто Шолом-Алейхема перевели на ул. Рогнединскую. Не исключено, что и Ленина к нему бы перевели, тогда бы они и встретились. Вот мы дошли до конца Крещатика, где стоял памятник Ленину.

В программе украинских коммунистов есть план снести Крытый рынок. На это место перенести из Москвы Мавзолей Ленина с содержимым, для того чтобы Ленин-памятник на бульваре Шевченко поднятой рукой как бы приглашал посмотреть на свою мумию.

За годы подготовки этой книги памятник подвергался нападению сначала экстремистов, потом вандалов. Первые воюют не идеями и убеждениями! А вот вандалы ничего не могут, кроме разрушения. Согласен, что памятнику Ленину не место на Крещатике, но, как писал Н. А. Некрасов, те, кто «не создавать, разрушать – мастера!», воспользовавшись «смутным временем», к возмущению большинства киевлян фигуру Ленина разбили на куски. Я не сторонник Ленина, но памятник – жалко. Его после обсуждения в городском совете нужно было перевезти в какой-либо парк. И пусть «верные ленинцы», которых еще немало, там бы ему поклонялись, пока «не зарастет к нему народная тропа!» А так как книга в основном предназначается молодым романтикам, которые в садиках-школах-вузах не проходили «ленинское учение», то расскажу и о разрушенном монументе. Памятник В. И. Ленину (скульптор С. Меркулов, 1946) был из красного гранита. Поставлен по инициативе Никиты Хрущева, на то время – первого секретаря ЦК КП(б) Украины. На цилиндрическом постаменте из черного полированного гранита высечены ленинские слова: «При едином действии пролетариев великорусских и украинских свободная Украина возможна, без такого единства о ней не может быть и речи». Здесь Ленин в пиджаке, а на площади был в пальто, поэтому и появилась шутка, что на Бессарабке ему теплее. ВИЛ (прошу не путать со страшной инфекцией) стал первым бороться против курения, иначе как объяснить, что во времена СССР если затянешься сигаретой возле памятника, то тут же подходил милиционер и вежливо (!) просил здесь не курить. Вспомнили? Вот так!

Памятник В. И. Ленину. Скульптор С. Меркулов.

При рассмотрении негатива «ЛЕНІН» читается как «НІНЗА»

Вернемся к Шолом-Алейхему, я имел в виду памятник писателю, поставленный в 1997 г. (скульптор В. Медведев, архитектор Ю. Лосицкий). Дело в том, что в доме по ул. Красноармейской, 5 (архитектор В. Николаев, 1881–1891), разрушенном в 2001 г., проживал С. Рабинович, которого все знают под литературным псевдонимом Шолом-Алейхем. Он очень любил лихо перекручивать названия: так Киев, который зримо присутствует в его творчестве, – «Егупец», а знаменитая Жмеринка – Касриловка. Все-таки справедливость восторжествовала, и в здании, построенном на этом месте, 2 марта 2009 г. чудесному писателю был открыт музей с интересной экспозицией.

Васильевский путь

Сложно описывать свой город. И не потому, что мало фактического материала, – его вполне достаточно. К тому же нет проблемы выбирать, что по вкусу. Затруднение в том, что не уверен, в какой последовательности рассказывать о тех или иных местах и памятных строениях. А я, что греха таить, люблю разглагольствовать на любимую тему – о себе. Праведную жизнь начинаешь вести тогда, когда на грешную, к сожалению, уже не остается ни сил, ни денег. Вот мне на старости лет и довелось писать книги. Вполне закономерно, что свое повествование об этой части Города, я начал от Бессарабки, где я родился, через Лютеранскую, где некоторое время прожил, на Печерск, где прошли детство и юность. А далее как? Можно было пойти к университету, где обучался на историческом факультете, а потом куда? Опять затруднения, но, начав описывать Красноармейскую улицу, я вдруг понял, что надо… «чтоб я так жил», именно в другом порядке: от нового корпуса университета к старому, а далее туда, где пишутся эти строки, – к хутору Отрадному… А хутор зачем?! Он приносил радость тем, кто там провел детство. Хотя Гарик Карогодский считает себя не только миллионером, но и мальчиком из Отрадного. Но на это нужно иметь «еврейское счастье». А зачем мне такое «счастье»?!

– Почему когда в любой город приезжает президент, сразу начинают ремонтировать дороги?

– Ну, не дураков же лечить!

Поэтому я буду рассказывать о «моих университетах» и начну с Нового корпуса, а лучше всего с проспекта Академика Глушкова, где живут мои любимые внуки Дима, Вика и сын Гена. Я пережил две войны, три автомобильные катастрофы, один обстрел, чудом спасся от взрыва мины, два неудачных супружества и одно удачное, два раза был под следствием и один раз в реанимации. А теперь приходит мой внук и заявляет: «Дедушка, ты ничего не понимаешь в жизни!» Район проживания моих внуков поэтично называется Теремки-2, ну и что – красивое название, полученное от маленького хутора на монастырской земле. Хотя понятие «тюрьма», – производное от «терема». В свое время архитектурно-планировочные особенности массива Теремки были совершенными и передовыми по размещению жилых домов, прокладки пешеходных улиц и площадок с изоляцией их от транспортных шумов. Это так, но из-за непоследовательности в нумерации поиски нужного дома, особенно в сумерки, довольно затруднительны. И так не только тут. Этот массив расположен за окружной дорогой.

Предыдущий киевский мэр утвердил план строительства кольца вокруг Киева. Кольцо пройдет через Житомир, Чернигов, Полтаву, Сумы и позволит избавить от пробок основные магистрали столицы.

В непосредственной близости находится село Пирогово, которое раскинулось как раз посередине между городской свалкой и Музеем под открытым небом, самым большим музеем нашей страны – народной архитектуры и быта Украины. Получилось сделать его образцовым. Умело размещенный в живописном месте площадью 150 га, музей раскрывает природно-географические особенности регионов Украины. На сегодня тут установлено более 150 памятников народного строительства ХVІ – ХХ вв., образцов материальной и духовной культуры разных эпох из 25 областей Украины, собранных согласно историческому, этнографическому и географическому районированию. В завершенном виде экспозиция музея включает около 400 разнообразных сельских строений, с документальной достоверностью сформированных в архитектурно-этнографические комплексы. Только незначительное число их – копии, реконструированные на основе научных исследований. Значительная часть экспозиции завершена: Средняя Надднепрянщина, Полтавщина, Слобожанщина, Полесье, Подолье и другие. Ландшафт, рельеф, строения дают живое представление о прошлом жителей Украины. Это любимое место отдыха гостей города и киевлян. В праздники, особенно церковные, тут выступают народные коллективы, проходят массовые гуляния. На территории музея в деревянной церкви Архистратига Михаила проводятся службы в соответствии с давними обычаями, в национальной одежде, поэтому многие из них записываются ведущими киевскими телекомпаниями.

На короткое время Киев оказался спортивным центром Европы, так как на ипподроме проводился чемпионат по конному спорту, в котором участвовала английская принцесса, правда, не совсем удачно – упала на заднее место. Фигурально и фактически!

Наши ученые установили, что седалищный нерв очень чутко чувствует приближение приключений…

Построенный в 1969 г. ипподром неоднократно становится местом проведения международных соревнований. Главное поле имеет три дорожки: для забега коней рысью (длина 1600 м, ширина 30 м) с черноземным покрытием; скаковое поле для скачек в аллюре (длина 1800 м, ширина 25 м) с травяным покрытием; рабочая тренировочная дорожка (длина 1500 м, ширина 18 м) со шлаковым покрытием. Вдоль двухэтажного корпуса – открытые трибуны на 3 тыс. мест и ресторан «Жокей». Сейчас ипподром окончательно захирел. Хотя на возрождение конного спорта я не надеюсь, но нахождение ипподрома возле моих родных объясняет невероятную любовь моей внучки Вики ко всем копытным, особенно к лошадям, не исключено, что она будет там дневать и ночевать возле своих любимых лошадок. Я давно заметил: детей занимает вопрос – откуда всё берется, взрослых – куда всё девается.

На другой стороне ипподрома находится ресторан «Ветряк», работающий при всех режимах, обществах и денежных отношениях, за любую валюту.

Наибольшим спросом из всей печатной продукции до сих пор пользуются деньги.

Поблизости, на проспекте Академика Глушкова, находятся основные учебные корпуса и общежития Национального Киевского университета им. Т. Шевченко. Хоть это большая часть самого престижного учебного заведения страны, но мое обучение на историческом факультете в 1983–1989 гг. проходило в старом, Красном корпусе, о котором я расскажу ниже.

Сюрреалист пишет о том, что чувствует, реалист о том, что видит, а соцреалист – о том, что слышит… Поэтому рассказываю далее. Перед корпусами университета появился памятник, символизирующий нелегкое познание научной истины. Авторы Н. Олейник и Е. Прокопов в 1994 г. это увидели так: бронзовый параллелепипед, испещренный формулами и цитатами из классиков, как бы символизирует тяжкий груз знаний, которые накопили несколько поколений исследователей, одетых и в мантии ученых, и в солдатские шинели. Правда, персонажи монумента взялись за свой груз как-то странно, раскрытыми ладонями, – вероятно, удерживая его на весу мощным усилием воли. И от этого усилия так страшно запрокинули головы, как бывает у удавленников, вынутых из петли… Может быть, поэтому студенты прозвали сие творение «Четыре декана и ящик с водкой». Как тут не напомнить, что политический вес всегда – брутто.

Напротив ипподрома стоит Ледовый стадион, сооруженный в 1975 г. и ставший первым (и последним!) в Советском Союзе спортивным комплексом под открытым небом с ледяным полем, на котором можно проводить соревнования в течение всего года. Вокруг центрального ядра – широкая, в 400 м, полоса с тремя дорожками. Холодильное оборудование размещено в отдельном специальном помещении. Трибуны на 10 тыс. мест. История этого никогда не функционировавшего спортивного комплекса весьма характерна для психологии чиновничества СССР. Подобный центр подготовки спортсменов был в Медео, но в Средней Азии работникам физической культуры стало скучновато. Под предлогом, что тренироваться в высокогорье хорошо, но выступать нашим спортсменам приходится за рубежом в крупных городах, выбрали подобное место для усовершенствования результатов. Поэтому богатая страна, где «выше прыгнуть» было важнее планомерного развития искусства и культуры, выделила громадные средства на этот незаконченный долгострой. В нем не успели провести ничего выдающегося, потому что наступила «перестройка»… Впоследствии планировали значительное расширение этого коллапса-комплекса, но с распадом СССР финансирование спорта значительно сократилось, и уже три десятилетия стоит ледовый стадион, который ни к чему нельзя приспособить, – пустой и беспомощный. Может быть, когда Киев станет местом проведения важных международных соревнований или чемпионата мира, это сооружение, построенное с большими затратами, найдет себе применение. Но если, не дай Бог, война, то его можно переоборудовать в такую себе «Брестскую крепость»!

Если престижные международные соревнования нужно ожидать, то давно есть все основания утверждать, что Киев очень удобен для проведения больших международных выставок. Экономическая и политическая зависимость нашей страны не давала возможности продвигать это направление в нашем городе с присущим ему удобным транспортным расположением и мягким климатом. Национальный центр выставок и ярмарок, который эффективно действует с 1958 г., представляет собой комплекс из 30 павильонов, сооружений, открытых экспозиционных площадок, зданий культурно-бытового назначения и мест отдыха и прекрасно приспособлен для проведения серьезных и представительных выставок и ярмарок. Красноречиво его народное название «Выпердос» (Виставка передового досвіду).

К посетителю в ресторане подходит официант. Тот дает ему деньги со словами:

– Посоветуйте мне что-нибудь.

Официант кладет купюру в карман и, наклоняясь к посетителю, доверительно говорит:

– Уходите поскорее отсюда.

В последние годы мне стала ближе духовная жизнь Киева, поэтому перейду к рассказу о целой веренице монастырей, пýстыней, а то и просто заповедных мест, которые, начиная с тыльной стороны выставки, тянутся к самому Днепру. Святые обители в юго-восточной части города с давних времен располагаются на живописных прудах. Первая в ожерелье церковных обителей Феофания находится сразу за выставкой. Она получила особое развитие во времена киевского викария Иннокентия (Борисова), о котором стоит сказать особо.

Удивляешься, когда познаешь историю нашей культуры. Те, кто формировал, пестовал ее, не требуя почестей и славы, через непродолжительное время исчезают из поля зрения, о них напрочь забывают. В книгах по истории Киева часто упоминается имя Иннокентия Борисова. О нем пишет то Н. В. Гоголь, то М. А. Максимович. Михаил Погодин посвятил ему не одну статью. В советское время его не вспоминали, как и в наши дни, – по инерции. Но ведь тихая мирная жизнь духовника, проповедника, просветителя не дает повода для такого забвения. Способно ли деяние человека, лишенное скандального интереса, заинтересовать современника? Попробуем разобраться. Михаил Александрович писал об этом церковном иерархе и ведущем ученом: «Живо помню Иннокентия в онной прекрасной пустыне, так развеселившегося в тот день, что вместе со своими академическими учениками он забавлялся даже игрою в мяч… Ту живописную пустынь Михайловского монастыря, впервые устроенную в 1803 г. первым викарием киевским Феофаном Шияновым, и поэтому названной Феофанией, Иннокентий возлюбил особенно и назвал ее – Вифанией. В замене не сбывшегося странствия в Палестину, о котором надежда и мысль не оставляли его даже до смерти, он любил уединяться в летнее время в свою подкиевскую Вифанию, и разные ее места он называл именами Библейского Востока: тут были у него – и гора Фавор, и долина Иосафатова, и поток Силуамский…» Из писем Иннокентия к нему: «Доброго здоровья! В Сагайдачном мне все нравится. Прилепите куда-нибудь его крест». Или «Поклон вам! Вы стоите за все Киевское, как истинный киевлянин…» (имеется в виду альманах «Кіевлянинъ», выпускаемый М. А. Максимовичем).

Лекция – это процесс перехода записей лектора в записи студента без прохода через чей-либо мозг.

Начав рассказ о Феофании с ее благодетеля, несколько слов скажем и о ней. В документах ХVІІ в. эта местность называлась Шахравщина. Задолго до этого известно и другое название – Лазаревщина, по имени одного из монахов – Лазаря. При утверждении в 1799 г. викариатства в Киевской епархии эту местность выбрали для загородной резиденции викария. Тут заложили церковь в память чуда св. архистратига Михаила. В конце ХІХ в. сюда направили старца, иеромонаха Киево-Михайловского монастыря Вонифатия с десятком монахов. Они обновили церковь, построили странноприимную, выкопали колодцы. В 1866 г. была построена новая Всесвятская церковь. А потом – революция, принесшая опустошения: в духовности, в собственности, в морали… Да! Вот тогда монастырь закрыли и разместили пригородный совхоз, но ненадолго. А учитывая уединение и близость к городу, вскоре открыли здесь одно из лучших лечебных заведений для высоких партийных и административных чиновников, а теперь… депутатов и тех же… чинов. Не обольщайтесь, избранность и статус VIP-персон в этой больнице остается без изменений!

Оттуда пешком можно пройти к Голосеевской пустыни, находящейся в 4 км на северо-восток. Это такая же живописная территория прудов, окруженных густым лесом с поэтическим названием. Прекрасный поэт Максим Рыльский издал в 1959 г. сборник «Голосеевская осень», где воспел чарующую красоту этой окраины Киева. На улице, что носит имя поэта, в его доме создан музей. Вокруг сад и цветник, посаженный им. Обитель основана в XVII в. св. митрополитом Петром Могилой, построившим здесь в 1631 г. церковь в память св. великомученика Иоанна. Голосеевская пустынь входила в вереницу обителей, что протянулись по восточной части Святого града и использовались иерархами церкви как место для отдыха и создания духовных произведений. В 1852 г. монастырь стал называться Свято-Покровским, и на «голом месте» разбили большой лесопарк, давший название местности. Тут до сих пор сохранилось с десяток уникальных дубов возрастом – 1000, 800, 600 лет. На Голосеевских высотах стоят корпуса Национального аграрного университета, созданного в 1954 г. в результате объединения двух и позднее присоединения третьего учебного заведения. Этот достаточно авторитетный научный центр государства связан с деятельностью многих известных ученых, проводивших большие исследовательские работы. Главные сооружения, являющиеся значительным достижением отечественной архитектуры, построены по проекту Д. М. Дяченко. В стиле украинского модерна сооружены в 1927 г. корпус лесотехнического института, жилой дом профессорского состава; в 1928 г. – корпуса института агрохимии и земледельческого факультета; в 1930 г. – корпуса факультетов ветеринарного и животноводства. Дмитрий Дяченко – выдающийся архитектор, один из основателей национального стиля, с 1918 г. пять лет был ректором архитектурного института, а потом до ареста в 1937-м – профессором Киевского художественного института. В заключении он и погиб. А Дмитрий Михайлович был одним из лучших мастеров отечественного искусства!

Все указанные строения располагаются на ул. Героев обороны. Дело в том, что во время защиты Киева в 1941 г. особый накал боев выпал именно на эту холмистую местность. Тут отбивали яростные атаки врага студенты-ополченцы и бойцы 5-й воздушно-десантной бригады под командованием генерала А. Родимцева. Про это можно узнать в музее, что размещается в помещениях академии. На фасаде главного корпуса установлена памятная доска штаба истребительного батальона. На подворье открыт трогательный мемориал воинам, преподавателям и студентам (скульпторы Я. Гончаренко, В. Гнездилов, 1979).

От Голосеева не спеша, пешком в сторону Днепра, направимся к Преображенской пустыни. О не очень далеком прошлом напоминают лишь фундаменты церкви и плодоносные сады, тянущиеся до следующей, более известной исторической местности – Китаевской пустыни. По легенде, это название пошло от князя Андрея Боголюбского, имевшего прозвище Китай. Слово это тюркского происхождения, означающее укрепление, крепость. Отсюда и название великой восточной державы, поэтому звучание Китаевская улица пусть не вводит в заблуждение, – оно от местности, а не от страны. Прогуливаясь по лесистым горам возле пещерного комплекса времен Киевской Руси, при желании можно обнаружить земляные укрепления Х – ХІІ вв. Они состоят из нескольких опоясывающих оборонных валов – нижнего (с названием Охабень) и среднего (Кромный). Не дошел до наших дней самый верхний вал – Пересыпь. В те далекие времена валы были укреплены мощным деревянным частоколом, и сегодня при пристальном осмотре можно определить место, где стояли ворота. Также много следов захоронений – дохристианских курганов, затерянных среди вековых деревьев. И это в самом центре трехмиллионного города! Когда там вокруг еще не было застройки, а пещеры пустовали в запустении, то я любил приезжать и проводить там семейные торжества, а то и просто отдыхать у пруда, в тени плакучих ив. Это название дерева, а не личное имя женщин. Ивы от меня не плачут! Китаево полюбили близкие мне люди, особенно, брат и дети.

По мнению М. Максимовича, это летописный город Пересечин, упомянутый в Ипатьевской летописи в 1154-м и 1161 г., что вполне вероятно. Еще с XIV в. в Китаево известен пещерный монастырь, населенный отшельниками. Существует предположение, что ими были использованы пещеры, вырытые на протяжении VI–VII вв. и принадлежавшие как торговые склады, греческой фактории Киос. Через два столетия пещерная обитель была присоединена к Киево-Печерскому монастырю. Тут в середине XVIII в. пребывали в молениях святой подвижник Серафим Саровский и Досифей Китаевский, столь почитаемый здесь, при жизни которого никто не мог предположить, что сей старец, славный своими иноческими подвигами, – девица. Могилы ее и другого старца Феофила расположены возле церкви. Китаевские пещеры впервые исследованы в 1857 г., а через полстолетия во время раскопок, проводимых известным археологом А. Эртелем, было найдено несколько подземных галерей, схожих с лабиринтами Печерского монастыря. В Китаевских пещерах были найдены остатки двух огнищ и обогревательной печи, много старых вещей бытового использования, на стенах – надписи старославянскими буквами. Теперь там действующий монастырь, где монахи живо и образно рассказывают про чудеса, регулярно происходящие с ними под землей. Обитель, получив славу Киевского Афона, давно стала местом паломничества. В 1767 г. Степаном Ковниром была построена одна из интереснейших церквей в стиле украинского барокко – Троицкая. Она шестистолпная, трехапсидная, пятикупольная, с тремя престолами – Троицким, Сергия Радонежского и Димитрия Ростовского. Завершение храма – с грушеподобными куполами с перехватом утонченными фонариками. Южные и северные порталы храма украшены восьмигранными колоннами со стилизованными ионическими капителями, лепным орнаментом и сюжетными изображениями. В ХІХ в., скорее всего по проектам архитектора А. Шленского, построены колокольня (ее разобрали на кирпич для корпусов Сельхозакадемии), жилые помещения и трапезная в классическом стиле.

Китаевский монастырь.

Фотооткрытка 1910-х годов

Вода в Китаеве всегда считалась целебной. Сама гора возвышается над каскадом из четырех искусственных прудов, выкопанных заботливыми монахами более столетия тому. Посреди одного из них, несмотря на минусовую температуру воздуха и толстый лед, бьет сильный фонтан! Глядя на него и окружающие возвышенности с куполами церквей, убеждаешься, что это одно из самых красивых мест нашего города. Причем тишина, иногда прерываемая малиновым звоном колоколов, создает впечатление, что вы окунулись в эпоху Ивана Мазепы, любившего бывать здесь. Особо располагающая атмосфера, пруды с плакучими ивами, чудесные пейзажи, большой лесопарк и удобный пляж на Днепре в районе ниже расположенного Корчеватого всегда привлекали киевлян. Здесь написал ряд произведений Николай Лысенко, наследовавший Григорию Сковороде, именно тут в ХVIII в. черпавшему вдохновение в этих чарующих местах. На территории с плодородной землей и особым микроклиматом размещаются участки Научно-исследовательского института садоводства.

Между Китаевым и Демиевкой находится историческая местность Мышеловка – село, вошедшее в 1923 г. в городскую черту. Ее название связывают с событиями 1651 г., когда казацкое войско под командованием Богдана Хмельницкого, отступая под натиском преобладающих польских сил гетмана Януша Радзивилла, заняло оборону в давних укреплениях Китаева; в этом месте казаки заманили врага в западню, «мышеловку». Но это не более чем красивая легенда, «перекрывающая» настоящее, более прозаическое название от мельницы, где «перемешивали» зерна, поэтому село как Мишаливка с ХVIII в. фигурирует в документах. Во время обороны Киева здесь долгое время был передний край. Перед школой № 122 стоит памятник Марии Боровиченко, учившейся здесь. В августе-сентябре 1941 г. эта худенькая, маленькая 16-летняя девочка стала разведчицей, а потом санитаркой 1-го батальона 5-й в/д бригады А. Родимцева. Во время одного из боев, проходившего именно тут, вынесла в безопасное место восемь раненых, спасла комбата, убила несколько фашистов. Брала участие в обороне Сталинграда, а погибла 4 июня 1943 г. во время Курской битвы.

Улица Киквидзе упирается в историческую местность Бусовое поле. Название пошло от Буса (Божа, Боза) – вождя (царя) объединения восточнославянских племен антов в IV в. Имя Буса, как считают исследователи, было известно автору «Слова о полку Игореве», который вспоминает время Бусово. От Буса происходит название горы Бусовица и реки Бусливка.

Некоторые романтики уже наслышаны о знаменитом пристанище нечистой силы. А так как мы, посетив немало святых мест, имеем хорошую защиту, то можем и их посетить и осмотреть. Вооружившись Святым Письмом и читая молитвы, направимся на легендарную Лысую гору, расположенную между Выдубичами и Китаевом. Название ее связано со старинными преданиями о проводимых на ней шабашах ведьм и вурдалаков. А может быть, об этом таинственном и стра-а-а-шном по-по-подробне-е-е…

Знаменитая Вальпургиева ночь, согласно германской мифологии, происходит с 30 апреля на 1 мая. Именно та, во время которой на горе Броккен (Гекла в Исландии, Блаакуле в Швеции, Линдергорне в Норвегии) собирается со всей округи нечисть, чтобы встретиться с самим князем тьмы. Они рапортуют о том, что сделали отвратительного и мерзкого человечеству, как насылали порчу на людей и скот, сообща решают, чем помешать благополучному течению весны. Как бы случайно – но разве могут быть совпадения у нечистой силы, – но их сбор совпал с Международным днем солидарности трудящихся (пролетариев) – 1 мая. Именно в этот день трудящиеся объединялись, ходили на демонстрацию, рапортовали о свершениях, о своей готовности вести смертный бой с мировой буржуазией и одурманивающими трудящихся клерикальными кругами. После этого, начав обильные возлияния, продолжали на маевках (разве я придумал это слово?!) пить, нажираться, истошно горланить песни, а потом распутничать при свете костров до первых петухов. А кто скажет – почему еще до Октябрьской революции при забастовках, бросая работу, пролетарии кричали «шабаш». А какой корень в слове «демонстрация»? Может быть, читатели предложат более подходящее объяснение этим феноменальным совпадениям?!

Эти удручающие, даже ужасающие события происходили на киевской Лысой горе, а их в Киеве пять, вернее, четыре и одно Чертово Беремышле (утроба), где долгое время находился Киевский горком КПУ и ЦК ЛКСМУ. Получилось так, что мой город стал полем особого накала борьбы сил добра со злом. Недаром Господь сделал покровителем Киева архистратига Михаила, предводителя небесного воинства, поражающего супостата своим огненным мечом.

Мне до сих пор непонятна тяга нечистых к Киеву, может быть, из-за присущей им вредности и желания строить козни именно в крупных городах, со множеством соблазнов. Поэтому и объяснимо обилие храмов в Киеве, которыми население окружало все плохие места. Нечисть слеталась на метлах, вилах, на других совершенно не приспособленных для полетов предметах на Лысую гору. Там в ночь на первое мая до первых петухов бурлило веселье, забавы, гульба, – при свете костров, не видных снизу, несмотря на то, что Лысая гора давно очутилась в центре города. Ведьмы, вурдалаки, упыри вступают поочередно в половой акт, часто сплетаясь в какой-то дьявольски похотливый клубок, но лишь избранные претендентки – с самим Сатаной, ощущая в соитии ледяной холод, моментально пронизывающий все тело. При этом все присутствующие пьют горячительные, возбуждающие напитки, визжат, горланят песни, прыгают и пляшут. Беда тому, кто случайно забрел сюда, особенно мужчине. Он становится объектом страшной неукротимой массовой похоти. Воображение не может представить полностью весь этот ужас. Подробно об этом можно прочитать у Пушкина, Гоголя, Булгакова, и так образно, что возникает ощущение, что и они там побывали… Тьфу, тьфу, тьфу, отбросим эту крамольную мысль, но если вдуматься, то возникает предположение, почему жизнь их была коротка, а слава – велика. Не продали ли они душу?…

Хорошо известна музыкальная версия ночи на Лысой горе, но ее нельзя продемонстрировать в книге. Поэтому возьмем типичное ее литературное описание из украинских народных верований. Герой подсматривает, притворившись спящим. У всех, слушающих эту историю, чаще всего появлялась зависть к подглядывающему. Предмет наблюдения, чаще всего прекрасная молодица или вдова, достает припрятанный горшок с мазью из кошачьих мозгов, собачьих костей, щедро замешанных на человечьей крови, и тщательно, с головы до ног, обмазывает нагое тело этим составом. Потом, приговаривая: «Лети, лети на Лысую гору», ведьма незамедлительно вылетает через печную трубу. Проделав все то же самое с собой, следует туда и герой. Но не обольщайтесь, что с исчезновением печных труб перестали существовать ведьмы, нет, – их стало больше. Они поменяли средства передвижения, правда, не знаю на какие.

Ведьмы на Лысой горе.

Открытка 1910-х годов

Ежегодно ведьмы со всей Украины, России, Белоруссии и даже Молдавии летят в Киев на своих учителях-упырях, с которыми сожительствуют, состоят в плотской связи. Бывает, группой оседлав какого-нибудь одурманенного или просто пьяного мужика, придав ему немыслимую скорость, мчатся на Лысую гору, поэтому, дорогие мужчины, не рекомендую пьянствовать одному в компании подозрительных женщин. Одинокие ведьмы, не нашедшие пару для полета, превращаются в сорок.

Основная киевская Лысая гора коварна и страшна, но не для людей твердых в вере. Вспомним хотя бы Фому Брута, которому молитва, несмотря ни на что, помогла спастись.

Со старых времен слово «веды» означало «все знающие женщины». Теперь ведуний стало больше, но не та у них квалификация – прошли те времена. Хотя современные тоже что-то значат. Для малыша это какое-то страшилище с определенными только для него чертами; для ребенка, но постарше (о, ужас) строгая учительница, вредная дворничиха, противная соседка; для мужчины (упаси, Боже) – начальница, теща, даже сварливая жена. Это в быту, а в поэзии и фильмах ведьмы – сплошная поэтика и очарование. В этот чарующий омут хочется погрузиться, забыться, но…

Это сейчас мы имеем право относиться к нечистой силе с юмором или хотя бы с иронией, кое-кто даже с пиететом. Появились легионы Белых, Добрых ведьм-экстрасенсов. А каких-то сто лет тому назад за колдовство топили женщину связанной: если развяжется, значит не ведьма, сжигали на кострах, забивали камнями. Популярная книга по их определению «Молот ведьм» еще со средневековья пользовался большим спросом и впоследствии, даже в ХХ в., была официальным пособием для всех карательных органов и силовых структур разных эпох и правительств.

Искать в женщине постоянство – это все равно, что листать томик Карла Маркса в поисках цветных картинок!

У нас в Украине ведьмы – это что-то родное, домашнее, даже любимое. Отечественные этнографы, особенно Владимир Гнатюк и Николай Сумцов, посвятили им бóльшую часть своих научных изысканий. Они разделяли ведьм на прирожденных (родимых) и наученных (робленных). У ученых можно узнать, как стать ведьмой. Для этого… нет, не размножение нечистой силы входит в планы автора, а борьба с нею.

В 1919 г. нечисть чуть было не лишилась своего родимого места. На соседней горе – Зверинце – взорвались переполненные боеприпасами военные склады, а пироксилиновые заряды, находившиеся на Лысой горе, не сдетонировали. Враги человечества сберегли свое место для обучения, отчетов, отдыха и развлечений. В конце 1970-х гг. Советская армия, делившая с нечистой силой на паритетных началах власть над горой, ушла. Остались различные земляные и массивные каменные сооружения, исцарапанные автографами стоящих на посту солдат, многочисленные катерны, каждая со своим номером. В центре небольшой площадки громадный камень с надписью, что здесь природный парк в честь 1500-летия Киева.

Если судьба занесет вас на Лысую гору днем в хорошую погоду, то в памяти навсегда останется загадочность этих мест, чарующая тишина, сохранившиеся нетронутыми диковинные растения, ароматы встречаемых только тут трав, будящие воображения казематы и фортификационные укрепления. При этом остается чувство, что под нами находится полностью законсервированный подземный город. Но это днем. А ночью здесь место для нечистой силы и тех, кто с ней дружит. Проверьте, если хватит смелости и есть твердость в вере. Тогда прошу, на троллейбусе № 15 до конца, дальше через мост-развязку и вверх в чащу. Но смотрите, я предупреждал и снимаю с себя всякую ответственность.

По проспекту Науки, так теперь называют Большую Китаевскую, спустимся к Центральному автовокзалу, где стоит осмотреть мозаичные панно, выполненные Адой Рыбачук и Владимиром Мельниченко. А теперь хочу обратить ваше внимание на самую большую кондитерскую фабрику Украины. Смело утверждаю – это единственное место, где почитают «основоположника марксизма», изображая его портреты на всех видах продукции и рекламы. Скорее всего оттого, что он любил сладенькое, фабрика с 1923 г. носила имя Карла Маркса.

Не могу отказать себе в удовольствии «откушать» ее продукцию, особенно легендарный, часто упоминаемый в анекдотах «Киевский торт», один из вкуснейших. Аркадий Аверченко в 1910 г. писал в своем «Энциклопедическом словаре»: «Карл Маркс – человек, который живет своим “Капиталом”». Теперь мы видим яркий пример тому, что любовь к «сладкому продукту – шоколаду» сделала владельца этой фабрики директором концерна, а спустя несколько лет и пертурбаций – президентом Украины!

С Московской площади начинается историческая местность Демиевка, известная еще в средневековье как владение Михайловского монастыря. Современное название встречаем в описании Делафлиза (1840) как «село Нижняя Лыбедь Демиевка». Оно присоединено к городу в сентябре 1918 г., и через несколько лет интенсивной застройки возник рабочий поселок со звучным названием Сталинка. Лишь после развенчания «культа личности» на ХХ съезде КПСС этот район получил название Московского.

В начале проспекта 40-летия Октября, что в свое время состоял из двух улиц – Васильковской и Одесской дороги, стоит на небольшом постаменте славная «полуторка» – впечатляющий памятник воинам-автомобилистам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. Недалеко от нее, справа, находится небольшая Вознесенская церковь. Трудно поверить, что в то время, когда все величественные храмы взлетали на воздух, эта маленькая, деревянная, похожая на сельскую церковь, построенная в 1883 г., выстояла. Тогда она возвышалась над одноэтажными домами и хатами Демиевки. Теперь ее трудно заметить, а жаль. Когда я писал главу «Васильківський шлях» для путеводителя «Київ» вместе с Мишей Кальницким, то сообщение о том, что здесь 25 июня 1907 г. венчалась Леся Украинка с музыкантом-фольклористом Климентом Квиткой, показалось недостаточно законченным, и я, шутки ради, вставил и «хрестили Олександру Чекало». На Мишин вопрос, кто такая Александра Чекало, я ответил: «Моя крестная дочь!» После небольшой паузы Кальницкий прошептал: «Сумасшедший». Ну и пусть, зато моя крестница вошла в письменную историю города!

Так мы подошли к речке Лыбеди. Ни ее поэтическое название, ни бесчисленное количество легенд, сложенных за тысячелетие, не соответствуют ее современному виду. В ней вредных примесей, наверное, не меньше, чем наименований продукции и общественных заведений с именем «Лыбедь». Особенно ее полюбили скульпторы, поэтому каждое монументальное изображение девицы с раскинутыми руками называют именем легендарной княжны, которая лишь один раз упомянута в летописи, да и то не одна, а вместе с братьями. Почему не изобразить символично скульптурно Днепр, который сыграл значительную роль в истории Украины и славянства?

Как граница между государствами, течет между районами города эта небольшая, всего 14 км длиной, но известная далеко за приделами Киева речка. Разве что Иордан, такой же ширины и глубины, по использованию в рекламной продукции может сравниться с Лыбедью.

Она берет начало из источников в районе дома № 26 по улице Ушинского и впадает в Днепр с правого берега у Корчеватого.

Река, не княжна, упоминается в летописи под 968 г. Когда Киев осадили печенеги, то «нигде на Лыбеди коня напоить». Возле этой речки постоянно происходили битвы, так в 1146 г. союзники князя Изяслава ІІ «берендичи, переехавши Лыбедь взяша Игоревы товары», то есть обоз. Через 5 лет, во время войны того же Изяслава ІІ Киевского с Георгием князем Суздальским: «И пойдоша к Киеву и сташа возле Лыбедь, Изяслав же ста противу ему пред Золотыми вороты… стрельцами стреляющими с Лыбеди… тогда Георгиевич Андрей… пхаста к Лыбеди, а половцы к Киеву» и так далее. Верховья этой речки назывались Сухой Лыбедью. До середины ХІХ в. речка сохраняла свое полноводье, хотя берега были уже заболочены и по всему течению образовалось несколько прудов, память о которых осталась лишь в топонимике города: 1) Шулявкинский (в районе Воздухофлотского моста); 2) Паньковский (в самом низу улицы Паньковской); 3) Печерский (недалеко от впадения речки в Днепр). На этих прудах стояли мельницы, которых в ХV в. было великое множество, так как течение Лыбеди довольно стремительное, и они становились местом претензионных действий между киевскими монастырями. На левом берегу реки существовали карьеры, откуда брали сырье для изготовления добротного кирпича. Так что в Киеве немало зданий из лыбедского продукта.

В первый же год царствования императора Николая І вышел указ, запрещающий селиться евреям на Кавказе и в Астраханской губернии. Киевские антисемиты почувствовали, что можно возобновить указ 1619 г. короля Сигизмунда ІІІ о совершенном воспрещении жительства евреев в Киеве. Им это удалось. Поэтому в 1827 г. поступил Высочайший указ на имя генерал-губернатора графа П. Желтухина, который с радостью предписал изгнать всех иудеев из Киева. Губернская администрация должна была руководствоваться следующими правилами: «Строго-настрого следить, чтобы не осталось в городе ни единого молельного дома и благотворительного учреждения, чтобы все соответствующие здания были отобраны и проданы; чтобы все евреи, не имеющие недвижимость, в течение полугода покинули Киев, а те, кто является владельцем собственного дома, магазина, ремесленных или фабричных заведений, имели на эвакуацию два года». Нарушители постановления наказывались тюрьмой и арестантскими работами. Обиженные евреи, используя все средства, кинулись искать защиты или хотя бы отсрочки у Николая І. Прошение уважили, и была получена отсрочка до 1 февраля 1831 г. Но все три года евреи не сидели сложа руки, постоянно подкармливали петербургских чиновников, что сыграло свою роль. Совет министров с согласия Николая І продлил срок выселения на два года. По истечении этого срока киевские евреи подали в сенат новое прошение: «Считаясь в течение многих лет жителями города Киева, мы отвыкли от так называемой «черты» настолько, что к нам относятся там, как к чужим, так что мы лишены возможности, где бы то ни было устроиться вне Киева. Если указа от 2 декабря 1827 г., как выражением Высочайшей воли, никоим образом нельзя изменить, то умоляем отвести нам для поселения особый участок за городом на берегу Днепра, село Лыбедь». К этому времени враждебно настроенного к евреям Желтухина сменил новый, более либеральный генерал-губернатор генерал-адъютант Левашов. Он ответил: «Признавая оставление евреев в Киеве полезным в том отношении, что они, при умеренности и простоте жизни, имеют возможность продавать товары гораздо дешевле, так что решительно можно сказать, что с высылкой их многие товары и изделия не только вздорожают, но и вовсе невозможно будет их иметь. Поэтому нельзя не предпочесть пользы жителей личным выгодам, ожидаемых христианским купечеством от удаления евреев». Ответ Левашова произвел большое впечатление в Совете министров и повлиял настолько, что в докладе, представленном Николаю І, министры высказались за удовлетворение ходатайства киевлян-евреев о предоставлении им особого места для поселения на окраинах Киева или продлении срока на несколько лет. Сверху доклада царь собственноручно начертал: «Согласен продлить срок выселения евреев из Киева до 1 февраля 1835 г., но ни в коем случае не соглашаюсь предоставить им для поселения расположенное за городом село Лыбедь». Так император узнал о существовании Лыбеди. Вообще на то время это было не село Лыбедь, а небольшой хутор, расположенный где-то в районе улицы Урицкого. Эта резолюция успокоила еврейское население города, и они не спешили продавать свои дома и ликвидировать имущество, и при наступлении таки грозного февральского дня, когда было объявлено о выселении, вынуждены были продавать свое имущество за бесценок. Пострадавшие и униженные, оставили евреи город, где жили их деды-прадеды. Всего нескольким купцам «всемилостивейший государь» разрешил остаться до окончания подрядных работ по постройке Печерской крепости и здания университета Св. Владимира.

Ушло в далекое прошлое цветущее состояние судоходной реки, на которой стояли мельницы и берега которой не хотел отдавать «сам имперский государь».

Еще не поздно этой знаменитой реке оказать особое внимание, предотвращая ее постоянное загрязнение, провести планомерные работы по ее очистке. Мы не хотели ждать милостей от природы, а теперь не можем ждать от нее пощады. В описываемом районе притоки Лыбеди стали общегородскими топонимами – ручьи Кадетская Роща, Шулявка, Отрадный. Они взяты в коллектор, некоторые имеют периодический сток.

«Пам’ятай про мене».

Фотооткрытка 1910-х годов

На старой открытке изображены берега этой речки и поверх надпись: «Помни обо мне!», так почему мы должны забывать одну из основных киевских святынь!?

Может быть, я ошибаюсь, но только в Киеве сложилась традиция сносить памятники, переносить их с места на место или хотя бы изменять облик скульптуры.

Что и произошло с памятником чекистам, сооруженным на Лыбедской площади в 50-летний юбилей ВЧК-КГБ (Всероссийская чрезвычайная комиссия – Комитет государственной безопасности). Такое название имели органы, которые во времена Советской власти, особенно в период «сталинских репрессий», чаще всего исполняли кровавые карательные функции против вольнодумцев, вместо того чтобы поддерживать порядок в государстве. Чтобы не допустить малейшего инакомыслия, на КГБ, МВД, другие силовые структуры выделялись большие средства на громадный штат, разработку, внедрение и эксплуатацию подслушивающей техники, содержание осведомителей, регистрацию и ведение дел о миллионах моих соотечественников, иными словами, на «тайную войну» с собственным народом, прежде всего с интеллигенцией. На прямоугольной вертикальной стеле из красного гранита высечены головы представителей этой организации и надпись: «Мужнім чекістам, бійцям революції, вірним синам батьківщини, полеглим у битвах за владу Рад, пам’ять і шана народна». Автор скульптуры все тот же Василий Бородай. По непонятным причинам, через несколько лет облик чекистов несколько обтесали, скорее всего, чтобы создать образ нового КГБ «с человеческим лицом». Может быть, были другие причины, но «факт на лицо».

Продается земля в 20 км от Киева. Недорого!

50 гривен за 1 кг.

Свет разгоняет тьму, но он бессилен против вони.

А почему генерал на памятнике изображен в такой позе?

Он должен быть на коне, но у мэрии денег на фигуру коня не хватило…

С Лыбедской площади видно троллейбусный парк, именно из него 5 ноября 1935 г. вышел на маршрут (протяженностью 3,5 км) первый в Киеве, второй в СССР, троллейбус. Изготовили его в нашем городе. В сентябре 1941 г. здесь была передовая линия фронта. На троллейбусах подвозили боеприпасы и пополнение, на них вывозили раненых. Троллейбусы ходили до последнего дня обороны города. Мне рассказывали, что в одном из немецких городов боец, в прошлом водитель этой популярной машины, нашел именно свою, вывезенную во время оккупации из Киева.

Но, несмотря на то, что традиционно все экскурсионные маршруты направляются по Красноармейской, я поведу читателя по улице, что идет параллельно – Горького, которую все больше хотят назвать именем Владимира Антонóвича, одного из наиболее уважаемых отечественных ученых. Бывшая улица Кузнечная в 1936 г. стала улицей Максима Горького (Алексея Пешкова), неоднократно бывавшего в Киеве и всегда восхищавшегося красивым городом. Не могу не привести знаменательные строки Леонида Андреева (из письма к Горькому): «У каждой лошади есть свои врожденные особенности, у наций – тоже. Есть лошади, которые со всех дорог сворачивают в кабак, – наша родина свернула к точке, наиболее любезной ей, и снова долго будет жить распивочно и на вынос».

Улица возникла в 1830-х и получила название от размещенных тут кузнечных мастерских. В 1903 г. к ней присоединили Набережно-Лыбедскую улицу, что протянулась вдоль р. Лыбеди. Теперь она одна из центральных транспортных магистралей города и застроена новыми многоэтажными домами. Начнем с Института научно-технической информации и техноэкономических исследований. Далее на Горького находится производственный корпус Института электросварки (№ 58), который занимает также помещение Еврейского начального училища им. Соломона Бродского (№ 69), построенное в 1904 г. по проекту архитектора А. Минкуса на средства Л. и Л. Бродских в память их брата, который любил повторять: «Большие деньги складываются из многих маленьких». Ничто не напоминает о прошлом этого строения. Увидим лишь памятную доску Евгению Патону, выдающемуся ученому, руководившему институтом, что с 1944 г. размещался в этом помещении.

В доме № 166 уже несколько лет живет известный поэт, лауреат премии Ивана Огиенко Сергей Грабарь. Он родился в Киеве и очень трепетно его чувствует. Многие писатели, чье детство и юность проходили в сельской местности, навсегда поселившись в столице, не смогли ни понять сути города, ни тем более воспеть его. А некоторые представители «красного письменства» даже его боялись и сторонились, так как «приїхали за славою та багатством». В лучшем случае, они воспевали «Дніпро». Многие украинские литераторы, как и Екатерина ІІ, не смогли разглядеть город, не хотели и не пытались, не сумев вырваться из своего хуторянского мышления, менталитета. Они описывали свою прошлую жизнь, не касаясь городской, оставаясь «внутренними эмигрантами», такими же, как и правительство, независимо от того, было оно украинское или советское. Суть не менялась. Как может управлять городом сельский житель? Все киевские руководители (мэры) из села, в редком случае – иногородние, что оказалось еще хуже. Очередное «нашествие марсиан». Киевлянином был только один – А. Оглоблин. Сергей мне позволил привести здесь отрывок из его эссе о Киеве («Місто»): «Зло повзло звідусіль, воно ширилось містом, множилося, ганьбилося. Воно було великим і свідомим, а ще рогатим в людях, що несли його. Це був шабаш чортівні, яка вирвалася, яка виважила себе правителями світу, піднеслася і сіла на престол.

Це був їхній шабаш у моєму місті серед святинь, храмів, хрестів, ладану, панікадил. Вони творили наругу, радіючи з того, що залишаються безкарними.

Місто стогнало… Воно відбивалось, відстоюючи вулиці, площі, завулки, окремі будинки. Місто не здавалося. Це траплялося вже не перший раз. Облудники, сім’я Сатани – вони приходили сюди в різній подобі: косоокими, швидкими вершниками-кочівниками; величними, могутніми тевтонами; нордичними, пихатими арійцями; горделивими, посполитими маршалками; балаганними, ласими до чужого московітянами.

Ці вважались своїми, але своїми вони не були. Більш того, це була зухвала, бездумна пошесть, яка висмоктувала з міста останні краплини життя.

Це був занепад… перед Відродженням».

Тут же находится Французский культурный центр.

В Париже новый украинец тормошит гида возле Эйфелевой башни:

– Я приезжаю сюда уже восьмой раз! И вижу, что ничего не меняется!

– А что должно измениться?

– Нашли, в конце концов, здесь нефть или нет?!

После частых посещений Франции и Германии для меня странным стал тот, кто выбрасывает в мусорный контейнер для зеленой стеклотары бутылку из коричневого стекла. Это шутка, я менее кровожадный, хотя такой порядок городу не помешал бы, ради «моих любимых бабушек!». Это любимое определение одного, к счастью, сгинувшего с позором мэра.

В № 107 с 1917 г. почти пять лет жил Павло Тычина, которого каждый режим на Украине делал своим убежденным сторонником, но для меня он в первую очередь не только гениальный поэт и всю жизнь доброжелательный, хороший человек, но также завзятый библиофил. В домах № 64 и № 97 жил выдающийся поэт Олександр Олесь (А. Кандыба), работавший ветеринаром на скотобойне.

Но есть место, которое для меня, как и для многих, является особым и дорогим местом. Это Байковое кладбище, где похоронены мои дорогие родственники: бабушка и дедушка, тети и дяди. Оно, получив престижный статус, стало местом упокоения многих выдающихся людей нашей страны. Сюда приходят люди, чтобы почтить их память и вспомнить «незлим тихим словом». Во многих городах мира кладбища считаются популярным местом романтических прогулок. Поэтому главная аллея для почетных захоронений существует лишь на Байковом кладбище, возникшем в 1833 г. в очень живописной местности. Природная тропинка, что шла под гору, вскоре стала широкой дорогой, что отделяет старое Байковое кладбище от нового. Кладбищенскую деревянную церковь сменили каменной Вознесенской. За долгие годы существования кладбище увеличилось, к нему неоднократно прирезывали новые участки. Ныне в его старой части насчитывается 7 участков, на новом – 52.

Украина по размерам похожа на Францию. Больше она ничем не похожа!

Резонно рассказ начать со старого кладбища. Доминантой третьего участка считаю могилу славной поэтессы, философа Леси Украинки, погребенной 26 июля 1913 г., – ее привезли из Грузии, где она умерла. Категорический запрет полиции произносить речи, нести гроб на руках с вокзала на кладбище – не был выполнен. Рядом захоронение ее матери Олены Пчилки, писательницы и фольклориста, сестры профессора Михаила Драгоманова. Тут находятся могилы отца и сына Кульженко, известных издателей, основателей и владельцев одной из лучших типографий первой половины ХХ в., а неподалеку – Афанасия Булгакова, профессора, доктора богословия, историка церкви, отца известного писателя. Нетрудно найти могилу художника Фотия Красицкого – внучатого племянника Т. Шевченко. Немало захоронений известных людей на новом Байковом кладбище. Пройдя его аллеями, найдем много звучных имен… На первом участке польская писательница Ванда Василевская, бывшая талантливым литератором и полковым комиссаром Политуправления, организатором Армии Войска Польского и членом Всемирного Совета Мира, при этом женой «злого гения» украинской литературы А. Корнейчука и дочерью первого министра иностранных дел Польши. Автор надгробия Г. Кальченко. Впечатляет памятник того же автора на захоронении Андрея Малышко. На высоком постаменте из белого мрамора фигура поэта в вышитой рубашке. Рядом его жена поэтесса Любовь Забашта.

Тут же похоронили известного поэта, основателя «української радянської літератури» академика АН СССР М. Т. Рыльского, депутата Верховного Совета СССР, долгое время председателя Союза писателей Украины и т. д. и т. п. Именем Максима Тадейовича назван Институт искусствоведения, фольклора и этнографии НАНУ. Он имел много государственных наград и званий, среди которых три ордена Ленина, лауреат Ленинской премии и дважды Государственной премии. Издано около 100 поэтических книг Рыльского, а его переводы стихов А. Пушкина довольно изысканны и сохраняют первозданную свежесть. На могиле установлен памятник: глыба из серого гранита, бронзовый поясной скульптурный портрет. Я подробно остановился на отданных коммунистической властью почестях этому необычайно умному и талантливому человеку еще и потому, что его отец стоял у истоков украинской национальной идеи, за что его – стопроцентного поляка-шляхтича – обзывали «хлопоманом».

В одном ряду лежат поэты В. Сосюра и М. Терещенко, а рядом могила академика АН УССР П. Г. Тычины. Это могилы поэтов, которые стали героями в результате литературной работы. А министр Алексей Федоров стал вначале дважды Героем, а потом уже писателем. Это в первом ряду, а во втором – классики дореволюционного периода. На памятнике писателю Михаилу Старицкому его слова: «Нехай Україна у щастя буя, у тім нагорода і втіха моя». Автор памятника на могиле известного литератора, шевченковеда А. Кониского, – прекрасный мастер Василий Кричевский. Рядом лежит первый биограф Шевченко Михаил Чалый, могилы литературоведов отца и сына Житецких. Далее народный артист СССР и известный режиссер Панас Саксаганский.

Недалеко от церкви стоит гранитный памятник из трех основ пирамидальной формы, на одной из частей горельефный портрет первого президента Украины Михаила Грушевского. Это могила умершего в Кисловодске славного историка и литературоведа, академика АН СССР. Рядом похоронена жена Мария Сильвестровна. Авторы – И. Макагон и В. Кричевский. Напротив – могила Владимира Антонóвича, выдающегося историка, археолога, этнографа, общественного деятеля. Недалеко захоронение одной из основательниц Киевской публичной библиотеки Ольги Грушевской – жены репрессированного в 1937 г. брата М. Грушевского. Не зарастает тропа к могиле выдающегося композитора, основателя украинской музыкальной школы, имя которого носит много организаций и учебных заведений – Николая Лысенко. На Байковом кладбище вечным сном спят литераторы: Степан Васильченко, Александр Дорошкевич, Иван Кочерга, Иван Нехода, Зинаида Тулуб, Григорий Григорьев, Тарас Франко, Николай Ушаков, Натан Рыбак, Юрий Ивакин, Тауфик Кезма, Микола Бажан, Остап Вишня, Платон Воронько, Иван Нечуй-Левицкий, Семен Скляренко, Михаил Стельмах, Леонид Хинкулов, Григор Тютюнник, Борис Гринченко, Мария Гринченко и много других. Я бы особо отличил литературоведа Александра Билецкого и его сына Платона, прекрасного знатока живописи, а с его сыном Ванечкой мы давно поддерживаем дружеские отношения, в том числе в далеких зарубежных поездках. Не забуду совместные прогулки по Сан-Лису и Брюгге.

40 лет на элитном рынке недвижимости обслуживает верхушку украинского бизнеса дядя Вася – простой смотритель Байкового кладбища.

Академик И. К. Белодед также лежит здесь, а совместно с его сыном профессором Олесем Ивановичем (он покоится рядом) началась моя журналистская деятельность – благодаря его изысканному, сочному украинскому языку меня стали (вместе с ним) публиковать ведущие печатные органы. 19 ноября 1989 г. опального поэта-трибуна, политзаключенного Василя Стуса вместе с побратимами – поэтом Юрием Литвином и языковедом Олексою Тихим перезахоронили на Байковом кладбище. Место легко можно определить по резному деревянному кресту. Не предполагал, что на этом печальном месте придется вспомнить верного еще с детства друга Мишу Грузова. Тонкий знаток книги, искусства, он последние годы жизни посвятил изучению украинских издательств. Он создатель и председатель библиофильского клуба «Бегемот». О его кончине не сообщило ни одно из периодических изданий. Страна не отметила потерю этого гражданина и патриота, хотя ее духовная жизнь вскоре ощутила эту невосполнимую утрату. Средний класс у нас бессмертен – сообщения об их смерти газеты не печатают!

Нужно отметить, что на кладбище имеются и захоронения ассирийцев, получивших специальный участок. К этой народности принадлежит и моя супруга. Ее отец, Федор Беньяминов, время от времени рассказывает о них, когда мы там бываем. Для него каждая могила – это маленькое повествование о дальних и близких родственниках. Как жаль, что нет возможности описать все захоронения, судьбы людей, похороненных тут. Подобную работу выполнил мой близкий друг и коллега по собирательству открыток А. А. Левандовский. Александр Александрович смог составить полный перечень памятных захоронений и даже выпустил ограниченным тиражом «Путеводитель по Байковому кладбищу».

Перед тем как покинуть Байковую гору, нужно вспомнить то, что давно нельзя увидеть – художественно исполненный мемориал возле крематория. Из-за своего нетрадиционного исполнения произведение Ады Рыбачук и Владимира Мельниченко было в 1982 г. уничтожено по приказанию партийных структур, причем по согласованию с Министерством культуры. Так и хочется уточнить – Министерством культуры и отдыха…

Вернемся на улицу Красноармейскую, где в № 121 создан музей в честь корифея украинской сцены Марии Заньковецкой. Она гастролировала в Киеве с 1882 г., организовывала театры, поэтому в нашем городе торжественно отмечали 25-летие ее сценической деятельности.

Более 40 лет основные торжества, концерты, выступление популярных художественных коллективов и даже инаугурация президента Кучмы проходили в Национальном дворце культуры «Украина» (архитектор Е. Маринченко, 1970). Как и положено, для интерьера столь почетного сооружения средств не жалели, поэтому широко использовали наилучшие строительные материалы: белый и розовый мрамор, гранит, известняк, стеклопрофилит, ценные породы дерева и тому подобное.

– А почему во дворце «Украина» в женском туалете мужской писсуар?

– Это для Верки Сердючки.

Главной причиной строительства нового костела Св. Николая (архитектор В. Городецкий), по мнению старожилов, была его высота, потому что, увидев костел из окна поезда, понимаешь, что нужно собирать чемоданы. Это шутка, но тем не менее уже 115 лет костел хорошо просматривается с железнодорожных путей. Еще 8 июля 1899 г. был заложен фундамент. Комитет по сооружению храма наиболее удобным для выполнения признал эскиз Станислава Воловского, согласно которому городской архитектор Владислав Городецкий создал проект костела. Так как строение заложено в неподходящих геологических условиях, а грунты были сильно просадочными и имели недопустимую для крупного сооружения влажность (из-за близости р. Лыбедь), то впервые при закладке фундамента были применены бетонные набивные сваи. Метод был разработан киевским инженером А. Страусом. Бетон использовали для художественного оформления костела, скульптурные работы выполняла мастерская Елио Саля. 6 декабря 1909 г. произошло торжественное освящение. Композиционно костел решен в виде крещатой в плане базилики с двумя башнями на главном западном фасаде и меньшей третьей над среднекрестьем. Особо украшен западный фасад с множеством фигур, готическими фиалами и ажурными стрельчатыми башенками. Общая высота сооружения 55 м. Значительно скромнее выполнены боковые и восточный фасады. В интерьере привлекает внимание алтарная часть, а в боковых апсидах гербы польских магнатов, именитых фундаторов костела, который был рассчитан на 2300 человек. По существующей с советских времен традиции – использования культовых сооружений не по назначению – тут с 1978 г. размещается Республиканский дом органной и камерной музыки. Левее костела по проекту В. Городецкого построили плебанию – трехэтажный дом для причта. При всей рациональности и удобстве внутреннего планирования он не смог создать рядом с прекрасной архитектурой костела единого ансамбля, и дом производит несколько упрощенное впечатление.

С 1960 г. около пяти лет я почти каждый день пробегал мимо этого удивительного сооружения, будившего своими многочисленными скульптурами мою юношескую фантазию. Многочисленные провода, окутывавшие костел, говорили о его воинственно «антиимпериалистическом» предназначении. Я тогда учился в геологоразведочном техникуме, и на занятиях мои мысли были далеки от тех предметов, которые нам преподавали. В удачно расположенном на возвышенности здании моего первого специального учебного заведения появились новые друзья, с которыми обнаружилось много общего. Замечу, что те, которые остались в геологии: Боря Зубрицкий, Вася Киняев и Жора Корвацкий – уже ушли из жизни. С последним я сидел за одной партой и дурачился с ним больше, чем с другими, – он был на год младше меня. Но нас объединяла общая тяга к литературе и искусству. Жора в то время встречался с симпатичной девушкой со вздернутым носиком, с ней он занимался в драматическом кружке. Так я вошел в эту артистическую компанию – Клара Герцер, Саша Шишов, Жора Кишко. Лишь потом я узнал в Кларе Новиковой эту постоянно смеющуюся подругу Егора, так они его называли моего соседа по парте. Клара настолько была поведена на сценической жизни, что оказалась единственной моей знакомой, подписывавшей в 1964 г. журнал «Театр», где печатались воспоминания обожаемого мною Луи Армстронга. Поэтому я смог брать эти номера только у Клары, жившей со своими родителями в одноэтажной постройке в глубине дворов в районе площади Толстого.

Вообще, техникум четко подчеркнул особенность СССР, страны, где каждый занимался не своим делом. В нем учился Борислав Брондуков. Как только стал модным КВН, мы с Егором и нашим милейшим преподавателем Марией Ивановной Аксем организовали факультетскую команду геологоразведчиков. Более элитными считали себя геофизики, поэтому ее команду возглавил Володя Петров – сейчас один из самых известных современных режиссеров. Подняв из небытия Севастопольский театр, он не смог ужиться в театре «Леси Украинки», позже стал главным режиссером Омского драмтеатра, потом – постановочным режиссером во МХАТе. Моя бывшая сотрудница, всегда обаятельная Валя Петрова – она же его бывшая жена – сообщила, что теперь он ставит спектакли где-то в Китае… Геологоразведочный техникум должен гордиться своим выпускником!

Улица с 1938 г. носит имя французского писателя Анри Барбюса, считавшегося в те годы другом Советского Союза и написавшего книгу о И. Сталине, которого считал «величайшим из величайших».

По Лабораторной было тяжело подниматься, я почти всегда опаздывал, но зато как легко было бежать вниз, а еще лучше спускаться по скользанкам по улице, название которой пошло от артиллерийской лаборатории. С 1928 г. почти 70 лет она носила название Ульяновых. В доме № 12 некоторое время снимала с подругами квартиру моя симпатия – Лариса Калоша. Когда я к ней приходил на второй этаж, то даже не мог представить, что сюда в 1904 г. адресовал послания из Швейцарии сам В. И. Ленин, тут в скромных и по тем временам комнатах более года жили его мать и сестры. Позже я узнал очень интересные подробности этой переписки. Впоследствии в этом доме долгое время размещался музей с довольно интересными экспонатами.

Довольно забавная история произошла с исследователями жизни В. И. Ульянова-Ленина, присылавшего матери и сестре открытки из Швейцарии. В одной из них 16 апреля 1904 г. он писал: «Привет Красавцу…» Историки партии не понимали, почему Ленин посылает привет В. В. Вакару, партийная кличка которого Красавец, ведь тот примкнул к меньшевикам и стал идеологически чужд «вождю пролетариата». Они не уразумели, что на почтовой карточке, которую перед этим отсылала своему сыну М. А. Ульянова, был вид Киева с надписью «Красавец Киев – шлет вам привет!»

По Красноармейской улице в доме № 96, сооруженном по проекту архитектора Чекмарева, с 1897 г. находилась 4-я гимназия, которую окончил классик польской литературы Ярослав Ивашкевич. Многие годы это здание, окруженное высоким непроницаемым забором, имело славу Центра подготовки боевых кадров спецслужб. Может быть, поэтому небольшой сквер рядом, потерявший с годами прежнее название «Полицейский сад», не получил нового.

На месте сквера, что был на углу с современной улицей Федорова, процветала Конная площадь, на которой до конца ХІХ в. ежегодно проходили конные ярмарки. На Троицкой площади, в районе нынешнего стадиона, с 1860 г. тоже был рынок. В 1902 г. была сооружена церковь, ее снесли в 1963 г., – одной из последних в Киеве. Сюда из Печерска в 1833 г. перевезли церковь Св. Владимира. Ее уже нет, а название осталось в наименовании улицы – Владимиро-Лыбедьская.

Интенсивная застройка Большой Васильковской улицы началась полтора столетия назад – тогда тут возникло Новое строение. Такое название ему дали люди, переселившиеся из Печерска. Место понравилось, и темпы строительства увеличились. Современное название – Красноармейская, принятое с 1919 г., примитивно объясняют тем, что именно по ней ехали красноармейцы бить врагов. А что, по другим не ездили? После строительства дворца «Украина», где проводили съезды КПУ и отмечали политические даты, улицу привели в порядок, особенно участок, примыкающий к центру. В последнее десятилетие там возникло немало эффектных и элитных строений.

В моем городе есть место, которое время от времени приковывает к себе внимание всего мира. Это лучшая спортивная площадка страны – «Олимпийский стадион». На нем часто проводятся международные соревнования, и именно здесь можно почувствовать накал страстей, который передается и аккумулируется через сотни тысяч болельщиков. Первая очередь строительства стадиона началась в 1937 г. по проекту архитектора М. Гречины. Первые спортивные выступления на стадионе планировали на 22 июня 1941 г., но по известным обстоятельствам торжественное открытие произошло ровно через пять лет в этот же день. Хотя многие годы у нас скрывали, что стадион активно функционировал и во время оккупации. После реконструкции в 1967 г. его расширили, достроили второй ярус трибун, и он стал вмещать 100 тыс. зрителей. После очередной перестройки, когда скамейки заменили индивидуальными креслами, стадион вмещает 80 тыс. зрителей. В июне 1980 г. тут происходили четвертьфинальные и полуфинальные футбольные матчи ХХІІ Олимпийских игр. Он был выбран основным полем ЕВРО-2012, и тут провели активные работы по подготовке к чемпионату.

В Туманном Альбионе встретилась сборная Англии по футболу и сборная Украины по порче настроения.

Футболист киевского «Динамо» привел девушку домой, раздел, положил в кровать и не попал!

Кроме главной арены с футбольным полем и беговой дорожки, на стадионе имеются тренировочные футбольные площадки, гимнастические залы, крытые плавательные бассейны, теннисные корты. Установлены четыре металлические башни для прожекторов искусственного освещения. Пика славы футболисты киевского «Динамо» достигли при тренере Валерии Лобановском. Именем выдающегося тренера назван другой стадион, находящийся на Печерске.

С любой точки Олимпийского стадиона можно разглядеть бойницы бастионов и капониров Печерской крепости, размещенных на Черепановой горе, отроге Печерского нагорья. Когда я экспонировал часть своей киевской коллекции на Всемирной выставке «ГАННОВЕР-2000», то продемонстрировал некоторые материалы, посвященных одному из самых значительных событий в истории Киева – Всероссийской выставке, проходившей в 1913 г. Хотелось показать, что наш город предназначен природой и местоположением для проведения региональных и всемирных выставок. К сожалению, из-за того, что эта выставка проходила перед войной, плавно перешедшей из мировой в гражданскую, стерся из памяти тот необычайный резонанс, который она вызвала в мире. Большинство киевлян не имеют ни малейшего представления об этом важнейшем событии.

С 1908 г., когда было принято решение о проведении в Киеве Всероссийской выставки, было перебрано не менее десятка мест, пока не остановились на отрогах Черепановой горы. Было создано правление под председательством графа А. Н. Тышкевича, поставившее изначально верную задачу – проведение выставки, охватывающей все отрасли современной техники, науки и культуры. Для этого больше всего подходили разносторонние всемирные экспозиции, проводимые в Париже, но там больше внимания уделялось этнографии и экзотике, а не гуманитарному развитию общества. Со всех уголков империи в Киев приходили заявки на участие. Так из региональной, благодаря решению правительства от 4 сентября 1912 г., выставка переросла в общегосударственную. Но и это признали недостаточным, поэтому планировалось участие ряда зарубежных фирм и создание отделов Балканских стран, Австро-Венгрии и Швеции. Характерной особенностью Всероссийской выставки стало то, что большинство павильонов были построены так фундаментально, что еще долго после закрытия экспозиции служили городу.

Ряд строений просуществовал до 1977 г., а большинство болельщиков помнят те прекрасные минуты после очередной победы киевского «Динамо», которые они проводили в распивочной «ВИНО» (посетители расшифровывали: вечерний институт народного образования), размещенной в одном из павильонов выставки. Словно продолжая «познавательную» традицию, на том месте сейчас находится общество «Знание». Оставшиеся фотографии выставки свидетельствуют, что солидность проведенного мероприятия оправдала себя. Сохранились магазины и главный вход на выставку, ставший при Советской власти местом размещения революционных лозунгов. В центральной части выставки были построены главные павильоны в стиле ампир, к которым вела большая лестница. Вся территория была украшена множеством скульптур, фонтанами и декоративными композициями. Нижняя часть территории по инженерно-геологическим данным была непригодна для строительства высоких сооружений, которые возвели на пологих склонах горы. От этого общий вид Выставки только выиграл, а все здания были выдержаны в том же архитектурном стиле, что и главные корпуса. Мероприятие приурочивалось к пышному имперскому празднику – 300-летию дома Романовых, поэтому ее приняли «под Августейшее покровительство Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича и Великого Князя Алексея Николаевича».

Выставка прошла с большим успехом, перегнав по своей популярности все предыдущие, при этом прославив Киев как крупный культурный и экономический центр и показав, что все затраты по строительству и благоустройству экспозиционной территории окупаются, если построенное широко использовать в дальнейшем. Вскоре после революции на площади, вместо сожженных в холодные годы разрухи деревянных строений, разместили «Червоний стадіон» с трибунами для 3 тыс. зрителей. А в стеклянной галерее – «Другий Критий ринок», капитально отремонтировав ее.

За последние годы площадь перед стадионом так меняла свой облик, что автор не успевал уследить. Теперь строение «чего-то» разобрали! Я думал, что через определенное время мы узнаем об этих изменениях и «кого» разобрали – из судебной хроники. Но тщетны надежды! Никого не разобрали по косточкам! Виновные не наказаны, имена их запорошили пылью судебные клерки и крючкотворцы! Как и все дела преступных застройщиков моего любимого Города, к сожалению, канут в Лету! Это потому, что значительную часть вершителей судеб столицы составляют приезжие, равнодушные к внешнему и духовному облику Города, виновные в беззаконии и бессердечии, которые сопровождают все происходящее в Киеве. Словно со времен набегов кочевников ничего не изменилось – легче разрушать, перестраивать, чем построить заново, создать что-то достойное эпохи и Вечного Города. Десять лет назад я писал: «Что бы ни построили, будет плохо – закроют стадион и задавят близко стоящий Киевский государственный театр оперетты, один из старейших музыкальных театров Украины со славной историей и богатыми художественными традициями». Спектакли проходят в здании бывшего Троицкого народного дома (В. Осьмак, 1902), построенного на деньги «Київської старої громади», пожелавшей создать «Дом народного образования». В помещении был театральный зал, библиотека, читальня. Тут организовывались лекции, музыкальные вечера, концерты и тому подобное, что использовали социал-демократы для проведения революционной пропаганды. С 1907 г. здесь начал постоянно выступать театр Миколы Садовского – первый стационарный профессиональный украинский музыкально-драматический. В составе труппы были популярные артисты: Мария Заньковецкая, София Тобилевич, Ганна Затиркевич-Карпинська, Иван Марьяненко, некоторое время Лесь Курбас. К художественному оформлению привлекались Василь Кричевский и Иван Бурячок, к музыкальному – Микола Лисенко и Кирило Стеценко. Основу репертуара составляла украинская, русская и зарубежная классическая драматургия.

В апреле 1917-го здесь состоялся спектакль «Молодого театра», возглавляемого Лесем Курбасом. А 15 ноября 1922 г. начал работать Театр им. М. К. Заньковецкой. Труппа, в состав которой вошли, кроме Марии Константиновны и Панаса Саксаганского, много актеров из театра Садовского, дала 84 спектакля и выехала с гастролями по городам Украины. С 1944 г. – это Львовский драматический театр имени М. К. Заньковецкой.

За стадионом находятся корпуса Национального университета физической культуры и спорта Украины (НУФКСУ), основанного в 1930 г. Университет наладил тесное деловое сотрудничество с Международным олимпийским комитетом, Международной олимпийской академией, Всемирным советом по спортивной науке и физическому воспитанию, стал членом Европейской сети специальных высших учебных заведений этого профиля и некоторых других структур, активно сотрудничает с Национальным олимпийским комитетом Украины и Олимпийской академией Украины, с ведущими учебными заведениями и научными центрами многих стран. В мире спорта университет известен не только многочисленными олимпийскими победителями и чемпионами мира, которых он подготовил, а и теми своими воспитанниками, которых Международный олимпийский комитет отметил высокой наградой – Олимпийским орденом: это легкоатлет Владимир Голубничий, ученый Владимир Платонов, гимнаст Борис Шахлин, организаторы спорта Михаил Бака и Анатолий Усенко. А для одаренных юношей и девушек созданы надлежащие условия для повышения спортивного мастерства: со спортсменами в НУФКСУ работают опытные тренеры, здесь функционируют разные специализированные спортзалы и другие спортивные объекты, а тренировочный процесс базируется на результатах новейших научных исследований.

Благодаря блистательному патриоту туристической отрасли С. И. Поповичу при НУФКСУ работает Лига экскурсоводов города Киева. В эту общественную неприбыльную организацию входит свыше 200 лучших специалистов с многолетним опытом работы, среди них – основоположники экскурсионного дела в Киеве. Нет такого места, к которому они не могли бы устроить интересное путешествие с содержательным комментарием на разных языках мира. Основные направления деятельности: учебно-методическое (проведение мастер-классов, учебных экскурсий, разработка новых тем экскурсий); сотрудничество с государственными и общественными организациями в области охраны памятников. Сам Сергей Иванович прекрасно проводит учебные экскурсии.

Улица Саксаганского, где находится Дом кино, поражает добротными доходными домами, заселенными в свое время профессурой и средней буржуазией. По душе эти районы были и творческим людям, среди которых выдающиеся писатели Исаак Бабель (№ 25) и Шолом-Алейхем (№ 27), кинооператор Даниил Демуцкий (№ 24). Дом № 33/35 принадлежал предпринимателю Б. Гронфайну, которого часто навещал зять, гениальный рассказчик Исаак Бабель, проживавший тогда поблизости (Красноармейская, 30). На углу с Красноармейской № 43 размещалось кооперативное еврейское издательство с книжным магазином «Культур-лига».

В начале Саксаганского находится Дворец спорта, вызвавший в 1960 г. гнев руководителя Советского государства Н. Хрущева своими громадными размерами. Но прошло время, и он уже не вмещает ни поклонников поп-звезд, ни посетителей Международных ярмарок. В мае 2005 г. здесь проходило «Евровидение». Тут размещается экспозиция Музея спортивной славы Украины.

На небольшой улице Шота Руставели (Малая Васильковская) вопли фанов при удачных выступлениях любимой футбольной команды «Динамо» не заглушают даже стены центральной Хоральной синагоги (архитектор Г. Шлейфер, 1898). Она построена на деньги сахарозаводчика и филантропа Лазаря Бродского и действовала до 1926 г., потом в синагоге разместили еврейский клуб с детским театром. До времен демократизации общества там был Театр кукол, а потом некоторое время они соседствовали – синагога и театр. Киевляне шутили: «Утром куклы – вечером евреи». Только с 1997 г. здание полностью передали религиозной общине благодаря благотворительной деятельности мецената Вадима Рабиновича. Хоральная синагога внешне наиболее эффектная из всех киевских иудейских святынь. Может быть, поэтому сюда и переехал памятник гениальному острослову Шолом-Алейхему.

На бывшем доме князя Мещерского (Рогнединская, 4) находится памятная доска гласящая, что с 1896 г. здесь работало Литературно-артистическое общество при активном участии Н. Лысенко, М. Старицкого, Леси Украинки и других. Оно через 5 лет переехало на Крещатик. Почему в 1869 г. улица вместо Бульонной стала называться Рогнединской, – непонятно. Чем прославилась одна из жен князя Владимира? Может быть попыткой убить своего ставшего впоследствии святым мужа? Расследование этого переименования выходит за пределы моей компетенции. Примем версию, что лишь из-за поэтичности имени полоцкой княжны… С этими предположениями мы выходим на Красноармейскую, почти в самом ее начале.

Только знатоки города могут определить границу между Крещатиком и Красноармейской, его продолжением. Сказались границы города начала ХІХ в., проходившие тут, поэтому Васильковский шлях, начинающийся с Крещатика, резко меняет направление с площади Льва Толстого. Вызывает недоумение, почему Крещатик, начинаясь на одной площади, вдруг заканчивается не на другой, и до естественного завершения на площади Толстого нужно идти целый квартал. Не потому ли, что улица, вначале как путь на Васильков, 150 лет назад начиналась с Крещатика, – это была окраина Киева и тут стояла рогатка, то есть городская застава. Далее проходила грунтовая дорога, на которой летом поднималась такая пылища, что полностью закрывала одноэтажные дома и хаты под стрехой, стоящие по обе стороны. Единственно, что их защищало, – это густые сады. В них жили небогатые слои населения, в большинстве отставные солдаты и мелкие чиновники, отселенные в 1830-х при строительстве Новой крепости. На Большой Васильковской улице размещались артиллерийский двор и лаборатория, хотя первоначальное ее предназначение – почтовый тракт. Почти два столетия вдоль нее сосуществовали ямы – почтовые станции, даже была когда-то Ямская слобода, где компактно проживали ямщики и курьеры, все те, кто хоть как-то отношение имел к почтовой связи Российской империи, действовавшей весьма эффективно. С появлением железных дорог от прошлого осталось только название – Ямская. Для всех читателей, от мала до велика, – да, это именно та скандально знаменитая улица, красочно описанная Александром Куприным в романе «Яма» о проститутках. Когда в 1987 г. снимался фильм по этому произведению с участием А. Папанова, О. Меньшикова, Т. Догилевой, то в титры вместе с ними попал и я. Как консультант по публичным домам соответственно. Это решила режиссер Светлана Ильинская! Вот так!

В этой части Красноармейской улицы в советское время предпочитали селиться творческие люди, в частности писатели, занимавшиеся и там литературным трудом, о чем свидетельствовали мемориальные доски на доме № 6. Популярность у малочисленной читающей публики получили Семен Скляренко (скульптор А. Фуженко) – историческими романами, Юрий Дольд-Михайлик (скульптор К. Годулян) – приключениями выдуманного разведчика и Остап Вишня (скульптор М. Декерменджи) – своими гениальными юморесками. Прошу учесть, что Остап Вишня (Губенко) жил тут последние годы жизни (1952–1956), и это был уже не тот писатель с ярким юмором, который он категорически оставил в концлагере. Не могу не привести одну из его коротких шуток:

«У нашому селі проживав один чолов’яга, який дуже цурався свого неблагозвучного прізвища. Але якось, поїхавши на Московщину, він до свого неблагозвучного прізвища додав на московський лад у кінці букву «в». І воно набуло музикального, навіть, патетичного змісту. Його прізвище стало – Гімнов».

Или еще:

«Лошадь читает книгу. Челюсть дергается. Глаза от ужаса вывалились из орбит. Подходит другая.

– Что читаем?

– Бред сивой кобылы!»

Это тоже Остап Вишня.

В этом доме перестал держать позицию книжный магазин, который когда-то при отсутствии в продаже интересных книжек обслуживал только служителей пера. Тогда в обществе звучало их любимое выражение: «Нам ніколи читати, бо ми пишемо», а издательство называлось «Рад письменник» – не рад читатель. Я сам читаю только хорошие либо плохие книги. На первых я учусь, над вторыми смеюсь, так как это полезно. Средние произведения я не читаю, я их сам пишу!

Здание союза художников (№ 10/12) на первом этаже имеет выставочный зал. В этом скромном помещении мне доводилось лично общаться с Н. П. Глущенко, С. Ф. Шишко и И. П. Кавалеридзе. Иван Петрович и проживал тут, о чем свидетельствует памятная доска. Я у него в гостях не был, но довольно часто навещал проживавшего тут в однокомнатной квартире, заваленной книгами и альбомами, С. Б. Отрощенко. Над кроватью Сергея Борисовича нависала полка, на которую он складывал все купленное, а интересы его были довольно широки: от иллюстрированных изданий до просто жизнеописаний художников. Поэтому его друзья опасались, что когда-то эта полка от веса рухнет на него. Он, после развода с женой, известной художницей Т. Н. Яблонской, жил один в этом доме, пока не уехал в Москву. Для меня это была очень ощутимая потеря – хорошего друга и… чуть не сказал собеседника, но Сергей Борисович говорил мало и редко.

Открытие кинотеатра «Київ» в 1952 г., где впервые в Украине применили специальную акустическую штукатурку, улучшающую чистоту звука, стало важным событием в жизни города. В последние годы все-таки одно из важнейших видов искусства возвращает свои позиции, но никогда не будет тех кинофестивалей или премьер фильмов, которые нас, подростков, делали настоящими киноманами, будоража и преображая нашу жизнь.

Все районы Киева имеют не только этнические различия, сложившиеся еще в прошлом, характерные для каждого крупного города, и градостроительные особенности, но в нашем городе, особенно в центре, каждая улица имеет свой, присущий именно ей уклон, что характерно для киевского рельефа. Топография района это особенно подтверждает: если от Крещатика улица пролегает ровно, то после площади Толстого Красноармейская магистраль пошла круто вниз, а вот улица Толстого, наоборот, с подъемом.

Л. Н. Толстой любил наш город и часто бывал в нем: «Киев очень притягивает меня». Льву Николаевичу приходилось останавливаться у родственников, в частности у сестры своей жены Т. Кузьминской. Мне кажется, что самые всемогущие люди – это писатели: что хотят, то и делают со своими героями. В жизни Наташи Ростовой был только один мужчина, который мог сделать с ней всё, что захочет. Звали его Лев Толстой. До 1938 г., когда в Киеве решили отметить память о «зеркале русской революции», площадь, как и улица, носила имя народного врача, знаменитого хирурга В. Караваева. Основания для этой почести в 1891 г. были вполне весомыми: 50-летие профессорской деятельности в университете. Наше отношение к истории зависит от того, от кого и при каких обстоятельствах, при какой политической погоде мы об этом узнаем. Но при любом политическом климате остается память о врачах, которые себя отдавали людям. Поэтому в те годы бытовала поговорка: «В Киев пойти – Богу помолиться и Караваеву поклониться!» Это сейчас считают, что врачи – это санитары общества!

Строения вокруг площади весьма интересные, особенно Красноармейская № 25, – там, где магазин «Медична книга». К большому сожалению, этот доходный дом Л. Бендерского не сохранил до нашего времени свой чудесный декор. На старой открытке в серии «Красивые здания Киева» можно увидеть его во всем великолепии.

По мнению ряда интеллектуалов Запада, самым знаменитым киевлянином всех времен был Александр Архипенко, так как стоимость его скульптурных работ на аукционах перевалила за миллион долларов. Наш земляк – такой же новатор в ваянии и не менее знаменит, чем Пикассо в живописи. Пусть это звучит кощунственно, но это факт – в художественном мире, особенно в США, Киев и Украину знают исключительно как родину Архипенко. Наше суматошное бытие не дает возможности широко познакомиться с его творчеством, хотя понятие о нем получить возможно. На площади Толстого, в маленьком скверике, можно увидеть копию его скульптуры работы А. Валиева и В. Жижерина с надписью: «1887*1964*1997. Київ – Париж» «На честь О. П. Архипенка, визначного творця скульптурної мови ХХ ст. Дароване місту Києву фірмою “Київ – Донбас”».

Архипенко всегда с гордостью считал себя киевлянином, даже как-то подчеркивая это как национальность. А тогда этого себе не позволяли даже одесситы. Любовь мастера к своей Родине и ее народу проявлялась во многом и нашла выражение в установленных в 1930-е в Кливленде памятниках-бюстах Шевченко, князя Владимира, Франко. Еще один бюст Шевченко (1935) Архипенко подарил Институту искусств в Детройте. Муниципалитет Парижа заказал Архипенко памятник-бюст Т. Шевченко, но Посольство СССР во Франции было категорически против. Нет, не из-за их воплощения, все скульптурные портреты были выполнены вполне реалистично, с присущим автору некоторым символическим романтизмом. Просто они, получив указание свыше, в 1961 г. не могли позволить установления работы «антисоветчика и эмигранта».

Так получилось, что меньше всего его работ на Родине, а в городе, где он родился, всего лишь две крупных скульптуры.

Я надеялся собрать хотя бы немногие работы Архипенко и открытить ему музей в павильоне на Майдане Незалежности в Киеве, где хотел установить памятник-бюст «Шевченко-пророк», который не разрешили поставить во Франции. Это весьма символично, если Кремль запретил в свое время ставить в Париже памятник Шевченко работы националиста, абстракциониста и эмигранта, то будет правильно и исторически справедливо сегодня поставить его в Киеве, в городе, где Архипенко родился и который прославил на весь мир! Это были мечты. Но я это сделал!!! И в декабре 2007 г. уникальная работа гениального мастера «Шевченко-пророк» оказалась в Киеве! Мы с сыном и другом Виталием Совенко привезли ее из Парижа. Теперь она, к сожалению, не у меня… Радует, что в Украине, а это не исключает, что «Пророк» займет достойное место в Городе! Счастье – не лучший друг, оно приходит, когда тебе хорошо, и уходит, когда плохо.

Расскажу еще об одном земляке. На углу улиц Толстого и Горького стоял дом В. В. Шульгина. Василий Витальевич – один из самых интересных людей ХХ в. Его книги в 1920-е печатали массовыми тиражами даже его идейные противники. Это обусловлено тем, что Ленин, Сталин и особенно Хрущев понимали величие этого человека. Для меня не существует более яркого воплощения типа истинного сына нашего города, и если узаконить национальность «киевлянин» (а чем мы хуже одесситов?), то Шульгину можно выдать удостоверение за № 0001. Пожалуй, только в нем воплотился противоречивый и многообразный облик нашего города; его национальный состав, со всей индивидуальностью характеров; высокая интеллигентность и неприкрытая воинственность, сильный дух и трагизм судьбы. В. В. Шульгин – самая незаурядная личность из киевлян, и в связи с этим ругаемая и оболганная, а если снять шелуху лжи и клеветы, то не найти человека более преданного делу Города и его обитателей! Никто не был таким ярким участником всех важнейших событий столь стремительного, полного катастроф и катаклизмов столетия, при этом еще и влиять на них. Начать столетие блистательным офицером и закончить его популярным артистом! А какие встречи и друзья! Тут искренняя дружба с Николаем ІІ и долгие беседы с Никитой Хрущевым. При его крещении присутствовал генерал Михаил Драгомиров, а хоронил Илья Глазунов. И напоследок шульгинская цитата: «Мы – южане. Для нас Юг России, иначе сказать Киев, то же, что для Вас Москва, то есть Отечество». И если для Пушкина Отечество – Царское Село, то для нас киевлян Киев – Отечество, без которого нельзя жить!

В нескольких шагах от перекрестка, по улице Терещенковской, находятся два моих любимых музея: Богдана и Варвары Ханенко с великолепной подборкой произведений искусства западноевропейских стран и музей Русского искусства. Собрание этих музеев имеет всемирное значение. В Музее Ханенко коллекция и интерьер, по замыслу собирателя, слились в единый комплекс, воплотив образ времени. В стилизованных интерьерах заказчик не соблюдал придирчивой хронологической строгости, хотя кажущееся случайным сосуществование в одной декорации разновременных и, на первый взгляд, несовместимых вещей – всегда строго продумано. Зачастую основой стилизации зала и экспозиции, развернутой в нем, Ханенко избирал наиболее типическую, по его мнению, черту эпохи, – этноисторический символ. Залы особняка образуют в совокупности своей странную картину разнообразных времен и стилей, что весьма эффектно воздействует на посетителя. Как там приятно присутствовать на чтениях, организованных милейшими сотрудниками музея. А по собранию картин – это лучший музей страны!

В бывшем Николаевском парке был поставлен памятник императору Николаю І, снесенный в первые годы Советской власти. Постамент без фигуры еще долго стоял посреди парка, где гуляли дети и уже тогда происходили ожесточенные шахматные баталии. Но в 1939 г. поставили казенно-скучный памятник Т. Шевченко работы М. Манизера. В те годы пытались сделать из Великого Кобзаря то демократа, то атеиста, то… Из газеты 1939 г.: «Тов. Хрущев Н. С. осмотрел модель памятника Тарасу Шевченко работы тов. Манизера. Тов. Хрущев одобрил проект памятника в целом и внес некоторые существенные изменения, которые поручено выполнить автору проекта в кратчайшие сроки».

Памятник Николаю І.

Фотооткрытка 1910-х годов

Хочется отметить еще один «исторический памятник», поставленный в конце ХІХ в., но совсем забытый, нет, так нельзя говорить о месте, столь часто вспоминаемом и посещаемом, – общественном туалете, построенном более столетия тому, с колонной и другими архитектурными «излишествами».

Этот маршрут окончим на воистину восклицательном знаке – старом корпусе Киевского национального университета им. Тараса Шевченко. Об университете много говорить нет возможности, имеется достаточно его описаний. Хотя мне как выпускнику его исторического факультета можно, да и нужно многое рассказать, хотя куда мне угнаться за Паустовским или Булгаковым. С первых страниц этой книги стою перед дилеммой, что главное и особо занимательное выделить в первую очередь? Об университете нужно рассказывать всё или ничего, поэтому выбираю последнее! Нет, пожалуй, отмечу только то, что нужно сказать экскурсоводу на короткой остановке автобуса. Сооружение главного, так называемого Красного корпуса в 1842 г. ознаменовало важный этап в истории города и способствовало культурному развитию, а наш город стал студенческим. Не одно учебное заведение Украины не дало за 185 лет существования столько великих ученых, писателей, политических деятелей.

Здание университета (архитекторы В. Беретти, А. Беретти, 1842 г.) – характерное сооружение позднего классицизма. Ордерная композиция, лаконичное и торжественное оформление 146-метрового фасада имеют оттенок казенной суровости, присущей Николаевской эпохе. Как солдаты, выстроились восемь ионических колон центрального портика. Противоположное впечатление производит тыльный фасад в сторону Ботанического сада. Словно подчеркивая, что для начальства, а что лично для себя, – внутренняя часть более интимна. В общем, университет в плане – прямоугольник-каре с просторным внутренним двором. Чисто классицистический облик имеют интерьеры здания.

Нужно остановиться и на двух библиотеках, стоящих по обе стороны старого корпуса – ЦНБ и Университетской. Они выдержаны в стилевом единстве со зданием университета. Здание филиала Центральной национальной библиотеки им. В. И. Вернадского (архитектор В. Осьмак, 1914–1929). Здесь размещены отделы: первопечатной и редкой книги; отдел эстампов и репродукций; востоковедения; рукописный. В основу этого солидного книжного собрания была положена библиотека Тадеуша Чацкого, одного из крупнейших библиофилов начала ХІХ в. Особой гордостью считаются книги из личного собрания польского короля Станислава Августа, попавшие в наш город вместе с его книжными шкафами из Кременецкого лицея, на основе которого был создан университет в 1834 г., и в этом заслуга того же Чацкого. Научная библиотека университета была построена в 1940 г. тем же архитектором.

Университет Святого Владимира.

Фотооткрытка 1910-х годов

Последние десятилетия гуманитарные факультеты университета работают в стенах бывшей І Александровской гимназии, основанной в 1811 г. и названной в честь императора. Вначале она размещалась в Кловском дворце, но потом для учебного заведения по проекту А. Беретти соорудили в 1850 г. этот корпус. Но не сразу переехали в него гимназисты, а семь лет здесь располагались Владимирские кадеты в ожидании своего постоянного помещения. Торжественное и гармоничное здание построено в стиле позднего классицизма, а центральная часть симметричного фасада украшена коринфскими пилястрами. С этим учебным заведением связано много событий и жизни многих замечательных людей, в частности академика А. Богомольца, невропатолога Б. Маньковского, историка И. Лучицкого, государственных деятелей А. Луначарского и Д. Затонского, И. Огиенко и И. Стешенко, авиаконструктора И. Сикорского, художника В. Меллера, искусствоведа С. Гилярова, артиста и поэта А. Вертинского и многих других, о которых я говорю или упоминаю в этой книге. Жизнь гимназии образно описали ее выпускники, мои любимые писатели: М. Булгаков («Белая гвардия», «Дни Турбиных») и К. Паустовский («Повесть о жизни»). С 1917 г. эти помещения с небольшими перерывами занимали культурно-просветительские организации разных правительств от УНР до УССР.

Осталось пройти два шага и мы в другом, очень важном для понимания истории Города, районе!

От Владимирской улицы до Латинского квартала

У гуманитарного корпуса стоит памятник М. С. Грушевскому (скульптор В. Чепелик, 1998). Рядом одно из самых знаменитых зданий города, при этом самое лучшее творение Павла Алешина, – Дом учителя. Его неоклассические формы просты, но удивительно гармоничны. Фасад облицован белым инкерманским известняком, в его симметричной композиции удачна округленная часть, завершающаяся застекленным куполом, с залом на 500 мест. Над архитектурно обработанными окнами второго этажа рельефный фриз с более чем 200-ми фигурами на темы прославления науки и педагогики. Над входом надпись: «На благое просвещение русского народа». В ограде Алешин использовал орнаменты чугунного забора здания напротив. Здание возводилось в 1911 г. как Педагогический музей цесаревича Алексея, который позднее, через восемь лет, был зверски убит большевиками. Из-за этого название старались не вспоминать, особенно, когда он 45 лет был Музеем Ленина, где и меня торжественно принимали в пионеры. Но еще меньше упоминали о событиях 1917–1918 гг., когда тут заседала Украинская Центральная Рада. Этот представительский орган, вначале созданный как защитник идеи национально-территориальной автономии Украины, в ноябре 1917 г. был признан высшей государственной властью и вскоре стал парламентом независимой державы. В его стенах звучали исторические Универсалы – в частности, 3-й Универсал УЦР (7.XI.1917) о создании Украинской Народной Республики в составе Федеративной России, и 4-й Универсал от 22 января 1918 г., что провозгласил независимость Украины.

Тут работали председатель Центральной Рады М. Грушевский, выдающиеся политические деятели Д. Антонович, В. Винниченко, С. Ефремов, В. Науменко, А. Никовский, члены правительства (Генерального Секретариата) Х. Барановский, Д. Дорошенко, Б. Мартос, С. Петлюра, М. Стасюк, И. Стешенко и много других. В вестибюле Дома учителя установлен памятный знак с изображением этих важных политических деятелей. Мы, потомки, должны быть благодарны им, реформаторам-романтикам. Ни в одном правительстве во всемирной истории не было столько интеллигентов! Не исключено, что мягкость, присущая людям умственного труда, и помешала им удержаться у власти. Особенно, когда с северо-востока двигались полчища варваров! А что сегодня?! Не буду…

Перед Центральной Радой в июне 1917 г. выступал глава петроградского Временного правительства Александр Керенский, приехавший вместе со своим другом – министром Михаилом Терещенко. По вполне понятным и объективным причинам, в основном из-за традиционного отсутствия политического единства, 29.IV.1918 г. под нажимом немецких солдат Центральная Рада перестала функционировать. Культура обязана присутствовать во всех государственных звеньях вне зависимости от важности и масштаба деятельности. Меня всегда восхищали политические лидеры Украинской Центральной Рады, которые, занимая любой пост, прежде всего были высококультурными людьми. А многие были из обычных провинциальных мест, но интеллектуальная провинциальность у них отсутствовала. Не то, что сейчас! Политическая элита в моем понимании – это люди богатые духом, а не деньгами. Поэтому анекдотичность поведения современных нуворишей, их корявый язык и бедность мышления часто вызывают смех.

Со временем забыли, что с 1921 г. это был Пролетарский музей. Трудно представить эту экспозицию, учитывая то, что «пролетарий» – это тот, которому нечего терять, скорее всего, это было собрание потерянных вещей. А вот через 4 года в этом здании стал функционировать самый большой в СССР Музей революции с 10 отделами и мемориальной комнатой Андрея Иванова. Был такой руководитель «пролетариев», которому на Печерске стоит памятник. А может быть, его уже сняли? Когда постоянно у себя дома, то не знаешь, какие перемены на политической улице! Очень проникновенно сказал В. Шульгин в книге «Три столицы»: «Музей Революции. Да. Да… Это хорошо. Когда революция переходит в музеи, это значит, что на улице… контрреволюция…»

Настоящий патриот не ищет выгоды от продажи Родины.

Напротив уже упомянутое здание Пансиона графини Левашовой (архитектор А. Беретти, 1850, надстройка, 1892) в стиле позднего классицизма. Пансион – тип закрытого учебного заведения, чаще женского, где учащиеся уезжают домой только на каникулы. В феврале 1919 г. это здание было передано Украинской академии наук, созданной 27 ноября 1918 г., и теперь здесь Президиум НАНУ. На фасаде установлена вереница памятных досок в честь предыдущих президентов Академии В. Вернадского, М. Василенко, О. Левицкого, Д. Заболотного, А. Богомольца, А. Палладина.

Академии наук принадлежит и комплекс строений по ул. Владимирской, 55, которые протянулись вдоль улицы Богдана Хмельницкого, 15. Они строились для Ольгинской женской гимназии, но война «империалистическая», плавно через революцию переросшая в «гражданскую», помешали завершению работ. Недостроенные корпуса передали Академии, и к 10-летию ее они были введены в эксплуатацию. В послевоенные годы комплекс развернут и со стороны Терещенковской улицы. А так как строительство шло по проекту П. Алешина, то получилось сохранить композиционную и стилевую целостность. Со стороны улицы Богдана Хмельницкого – экспозиции Центрального научно-природоведческого музея НАНУ: геологического, палеонтологического, зоологического, ботанического и археологического. Чуть выше главного входа в музей стоит бюст Б. Е. Патона. Нужно сказать, что Борису Евгеньевичу его подобие в бронзе было не очень по душе. Он говаривал, проезжая мимо памятника: «У меня такое впечатление, что я уже умер и это моя могила». Теперь, спустя 45 лет, я понимаю, для чего появилось такое распоряжение – ставить памятники на родине всем «дважды героям», местные власти хотели отметить памятником живого, но не очень здравствующего и правящего Леонида Ильича. Да и именитым скульпторам всегда необходима работа!

Ниже находится одно из самых интересных зданий – Национальный музей литературы Украины с интересной экспозицией. Вот и сейчас, когда я пишу эти строки, в одном из залов экспонируется моя коллекция «Державотворення та Незалежність України». Жаль, что мои выставки мало посещаемые. Неоднократно проводя выставки своего собрания, заметил, что музеи постоянно пустуют и лишь иногда бывают встревожены какой-то сенсационностью. Был свидетелем приезда 3-го класса Белоцерковской школы на выставку… гравюр Пикассо. Учительница, помня эту фамилию, скорее по анекдоту, а не по творчеству, организовала поездку. Высокая стоимость билетов не позволила посмотреть гравюры популярного мастера. Выставка была в Национальном музее украинского искусства с уникальным собранием, поэтому дети все-таки смогли познакомиться с творчеством своих родных мастеров. При этом категорически утверждаю, что музеи вредно делать массово посещаемыми. Проводя много времени возле музея, заметил, что в массе население (не народ) не испытывает острой нужды в культурно-просветительных организациях. В середине ХІХ в. разночинцы-народники уходили жить в деревню, чтобы сеять разумное, светлое. Но там их крестьяне сдавали стражникам, не понимая, зачем они им несут какую-то непонятную «культуру». Потом, после революции, решили дать образование народу, научив их читать, писать. Чтобы писать доносы! При этом оторвали от церкви. Что получилось? В ЦПШ (это не центральная партийная, а церковно-приходская школа), их учили полуграмотные дьячки из их среды. Они были близки селу, а вот «страшно далекая от народа» интеллигенция приучила население, что «господствующие классы» обязаны образование, культуру, духовность давать людям бесплатно. За годы торговли на Андреевском спуске замечено, что потомственные интеллигенты, особенно с партийным прошлым, стараются книги не покупать, привыкли, что их им дарят! Поэтому «прохожие» мимо очага культуры, узнав, что он стоит денег, минуют их! Нет, не потому, что нет денег. Есть! Тут же облизывают мороженое, смокчут пиво, захлебываются колой… Да, за вход в музей нужно брать деньги! Это туалет должен быть бесплатным, иначе нагадят… Это природа! За общение с культурой нужно брать деньги, а для тех, кто уже достиг этих высот, не может жить без этого, – сделать льготы. Вспоминаю, как в Коктебеле, в Доме Макса Волошина, когда была еще жива вдова поэта, она пускала не всех. Став на пороге, на просьбу – посмотреть, отвечала: «Читайте стихи!» В храм культуры мог пройти лишь подготовленный человек. Конечно, в Стране Советов гуманитарное образование получить было сложно. Но получали! А вот многие представители «народа книги» вынуждены были покинуть свою родину. Но искры просвещения они оставили, хотя пламя разгорается слабо. Не забывайте – макулатура это вовсе не бумага, а то, что на ней написано.

Ах, да! Заговорился! Накипело! Вернемся в Коллегию Павла Галагана. Мне приятно выставляться в этом доме, слава которого в далеком прошлом. А. Шилле в 1871 г. перестроил по заказу помещика Григория Галагана главное здание из более раннего в классическом стиле. Меценат хотел открытием учебного заведения почтить память своего рано умершего ребенка. В Коллегию принимали 16-летних мальчиков, так как в этом возрасте ушел из жизни его сын Павел. Ученики проходили тут курс старших классов для получения возможности поступления в университет. Для обучения основатель пригласил лучших педагогов, в частности литературоведа А. Степовича, языковеда П. Житецкого. Популярный поэт конца ХІХ в. Иннокентий Анненский, прославившийся литературными переводами античной классики, был одно время директором коллегии. Тут получили образование академик А. Крымский и ботаник В. Липский, а также другие ученые – юристы В. Грабар и И. Малиновский, историк Д. Петрушевский. Нужно отметить, что Григорий Галаган, как и весь преподавательский состав, много сделали для развития духовности и культуры Украины. Вспоминается одно из важнейших событий в жизни И. Я. Франко. Тут, в домовой Петропавловской церкви, он венчался с полтавчанкой Ольгой Хоружинской, родственницей преподавателя коллегии. Происходило это в 1885 г., в присутствии немногочисленных друзей и родственников. Настало время этого торжественного события, а жениха все не было. Начали успокаивать заплаканную невесту, бросились искать 29-летнего Ивана. Но, слава Богу, он быстро нашелся возле церкви, вернее, на том же этаже, где была библиотека и где он, забывшись, что-то лихорадочно переписывал. Отмечу, что ее изысканный экстерьер дошел до наших дней почти что без изменений и потерь в книжном собрании, а меня впечатляют двухэтажные полки, выполненные более столетия тому за рубежом.

Во времена Украинской революции здание принадлежало Генеральному секретариату военных дел во главе с головным атаманом Симоном Петлюрой, потом здесь разместили среднюю школу.

На Богдана Хмельницкого, 9 долгие годы проживал известный журналист Куликов Андрей (ведущий «Свободы слова), для которого прогулки по Киеву – самое любимое занятие, во время которого он ищет не испоганенные дома. Он и стоял на защите «Гостиного дома»!

К сожалению, во время строительства метрополитена был снесен одноэтажный особняк, принадлежавший Коллегии. Станция «Театральная» появилась значительно позже функционирования самой линии. Не будем выяснять, чем это вызвано, скорее всего, для того чтобы сделать ее пересадочной, а не для спасения работников Горисполкома во время бомбардировок, – в первую очередь, для этих целей строились станции в 1960-е гг. Забавны ее переименования. Она была «Ленинской», а теперь «Театральная», что тоже весьма символично. Находилась она на улице Ленина, до этого Фундуклеевской, теперь Богдана Хмельницкого. Мне рассказывали, что улица стала самой первой в мире, носившей имя пролетарского вождя с 23 марта 1919 г., согласно поручению исполкома, постановлением Коллегии городского хозяйства, так как других данных нет, но разве может быть где-то в Заколупинске подсуетились раньше, то примем эту версию как основную.

Грузинское застолье. Традиционные тосты окончены, пришло время индивидуальным. Встает один:

– Я хочу выпить за Гоги. Он настоящий мужчина, он может выпить два литра вина, он может переспать с двумя женщинами, и он может отомстить за брата!

Выпили. Встает другой:

– Я хочу выпить за Вахтанга. Он настоящий мужчина, он может выпить три литра вина, он может переспать с тремя женщинами, и он может отомстить за брата!

Выпили! Встает третий:

– А я хочу выпить… за Владимира Ильича Ленина!

– ??!!

– Я не знаю, я не знаю, сколько вина он мог выпить; я не знаю, со сколькими женщинами он мог переспать. НО КАК ОН ОТОМСТИЛ ЗА БРАТА!

Я пытался найти документальное, хотя бы в газете, подтверждение этому важному для Советской Украины событию, но не нашел. Думаю, тут украинское партийное руководство решило восстановить справедливость, Владимир Ильич никогда не был в Украине, но первая улица и памятник Ленину тоже был в Киеве. Ура! Как жаль, что во «времена перемен»… улиц, ей не вернули старое название – Фундуклеевская. И опять из-за недалекости некоторых защитников «украинской идеи». Их возмущало то, что киевский губернатор И. И. Фундуклей приказал арестовать Т. Шевченко. А что ему оставалось делать, если он получил указание из Петербурга? А то, что Иван Иванович был щедрым меценатом, благодетелем города Киева, нашим современным правителям наплевать, поэтому и назвали улицу именем Богдана Хмельницкого. Очередная глупость! Широко известна площадь в честь гетмана, так зачем так называть улицу рядом? Для пущей путаницы?

И. И. Фундуклей

Улица Фундуклеевская.

Фотооткрытка 1910-х годов

Новое название станция метро получила из-за наличия тут Национального академического театра русской драмы им. Леси Украинки. Почему в 1941 г. назвали так театр, мне тоже не ведомо. Давно пора ему присвоить имя Михаила Булгакова: он тут и пьесы ставил, и его герои много раз жили на этой сцене, но опять раздадутся голоса: а как же Леся? Ну так что? Гениальная поэтесса не имеет никакого отношения к русской драме?! Здание было построено по проекту В. Николаева в 1875 г. для французского дельца А. Бергонье, разместившего тут… цирк. Но через пять лет здесь уже выступали драматические труппы, начиная с М. Кропивницкого, потом Н. Соловцова.

Не меньших реконструкций пережило здание напротив (Б. Хмельницкого, 6). Первоначальное строение появилось полтора столетия назад и принадлежало киевскому губернатору И. И. Фундуклею, и там он принимал Оноре де Бальзака. Известный писатель ждал «высочайшего» позволения от Николая І на женитьбу. Современному читателю трудно представить, что император, чтобы оградить отечественных дам от сотен зарубежных искателей богатого приданого, дал указание о запрещении их браков с иностранцами. Только лишь его любимому французскому писателю, после года унизительных просьб, было дозволено обвенчаться с Эвелин Ганской. Эту долгожданную весть и сообщил ему Фундуклей в Киеве. В 1859 г., уже работая в другом городе, Иван Иванович подарил свои рядом стоящие дома под размещение там женского учебного заведения, при этом выделив средства на его содержание. Здания соединили вставкой и устроили тут Фундуклеевскую гимназию, в которой учились поэтесса Анна Горенко (Ахматова), историк Н. Полонская-Василенко, сиамская принцесса К. Десницкая.

Не могу сдержаться, обязательно скажу пару добрых слов в адрес замглавы Шевченковской районной администрации В. И. Давиденко. Уже более десятилетия Виктор Иванович делает все возможное и невозможное, чтобы создать Музей «Державотворення та Незалежність України». Случилось так, что в Киеве есть Музей унитазов, но нет Музея Независимости! А Украина – единственная страна, где никто из правителей не помышляет о его создании! Ведь державные умы заняты «золотым унитазом»! А все события становления государственности, как в Х в., так и в 1917 г., происходили на территории Шевченковского района. Об этом сказано на многих страницах моей книги. Внимательный читатель это заметит!

Если от Фундуклеевской гимназии поднимемся наверх, то увидим здание «Київпроекта», из-за него снесли значительную часть застройки улицы. К счастью, остался пятиэтажный дом № 26, построенный в 1905 г. в эклектическом стиле по проекту А. Краусса, украшенный коринфскими колоннами и фронтонами, увенчанными шпилями, для отеля «Эрмитаж» (позднее «Интурист»). Его хорошо знали наши гости, поэтому в нем останавливались Александр Блок, даже есть довольно популярная фотография, где он стоит на балконе своего номера. Андрей Белый, Александр Вертинский, художник Павел Корин, французский актер Жерар Филип, тут также селились здесь. Сейчас здание используется как офисы, тут работает ресторан, давно славящийся своей кухней. Во дворе сохранился флигель, построенный одновременно с основным зданием, где находилась редакция еженедельного журнала «Огни». Тут вышли первые произведения литературных мэтров Константина Паустовского (1912) и Исаака Бабеля (1913).

На противоположном углу почти два десятилетия то восстанавливают, то разрушают отель «Франсуа». Наконец-то строительство закончили… и получился довольно эффектный… банк, с просторными выставочными помещениями. А отель?! Отель? Исчез! Далее в доме № 19 находилась редакция либеральной газеты «Киевская мысль», по популярности соперничавшей с «Кіевлянином». Кто тут только ни печатался – Владимир Короленко, Анатолий Луначарский и даже – Лев Троцкий. Здесь после революции находились редакции газет «Пролетарська правда», «Київська правда», которую любили посещать, предлагая свои произведения, известные литераторы. Назовем только одного, с громадным успехом выступившего тут с чтением стихов, в том числе и «Киев». Да, это был Владимир Маяковский.

В кафе «Кіевъ», получившем это претенциозное название лет десять назад, находилось кафе «У чешской короны», в котором прославился своими дебошами Ярослав Гашек. Теперь этого дома нет! На этом месте «подкрался незаметно» Бизнес-центр «Леонардо» (архитекторы В. Рубштейн, С. Бабушкин). Вначале застройщики вывели по фронту улиц Богдана Хмельницкого и Владимирской достаточно спокойные и умеренные сооружения, а уж потом из глубины комплекса стал быстро расти высокий объем, очень напоминающий чернобыльский саркофаг. Когда его каркас только-только начал подниматься над соседними домами, еще была возможность остановить строительство и пересмотреть проект. Но и в этот раз большие деньги победили здравый смысл. Теперь изуродованы панорамы старого Киева, на чужеродный фон накладываются Оперный театр и Владимирский собор. Как-то незаметно для общественности исчезает, уродуется старый Киев! Обязательно нужна «несносная комиссия» из представителей интеллигенции, не дающая право разрушать старый город, лишая его памятных мест, парков, тенистых улиц. Интеллигенция стонет, возмущается, но на деле получается, как у Крылова «Васька слушает, да ест!» Вновь приведу В. Шульгина: «Не трогайте Киева… Дайте ему быть таким, каким его создала история. Направьте вашу ревность на созидание, а не на разрушение. Рядом со старым воздвигайте новое, хотя бы в архитектурном стиле. И если новое будет лучше, как оно и должно быть, старое само собой склонит перед ним свою седую голову». Девятиэтажку по Владимирской, 51/53, прозванную «спичечным коробком», которая не одно десятилетие поганит окружающие строения, разве соорудили носители интеллекта!?

Театр возвели как городской (архитектор В. Шретер, 1901) на месте более старого, сгоревшего за пять лет до этого. Носящий имя Т. Шевченко, театр прославлен сотнями имен мастеров национальной и зарубежной сцены, о чем есть достаточно литературы, а о событиях политической жизни менее известно. В июне 1917 г. на ІІ Всеукраинском войсковом съезде в зале театра был провозглашен І Универсал Центральной Рады об автономии Украины.

Городской театр.

Фотооткрытка 1910-х годов

Теперь о событии, сыгравшем громадную роль в нашей истории. Вечером 1 сентября 1911 г. в Киевском городском театре был назначен парадный спектакль «Сказка о царе Салтане». Усиленные наряды полиции на улицах, тщательная охрана входов театра, предварительный осмотр его подвальных помещений, проверка билетов полицейскими чинами, казалось, исключали всякие неожиданности. В блиставшем огнями роскошном зале собралось избранное общество – знатные и высокие гости. Не каждый генерал мог добиться билета. Лишь 36 мест партера были отданы в распоряжение генерала Курлова для чинов охраны. Премьер-министр П. А. Столыпин входит в зал вместе с Кассо, Сухомлиновым, Саблером, вскоре появляется и Коковцев.

В 21.00 прибывает Николай ІІ с дочерьми – Ольгой и Татьяной. Рядом с ними наследник болгарского престола князь Борис, великие князья Андрей Владимирович и Сергей Михайлович. Столыпин занимает пятое место в первом ряду у левого прохода, недалеко от императорской ложи. Во время второго антракта, когда зал опустел, стоящий у рампы Петр Аркадьевич беседовал с бароном Фредериксом и Сухомлиновым. Подошедшему попрощаться своему заместителю Коковцеву премьер-министр посетовал на скверное настроение, сказав при этом, что «чувствует себя целый день каким-то издерганным, разбитым». По воспоминаниям Коковцева, он также на прощание сказал: «Как я вам завидую, что вы едете в Петербург! Возьмите меня с собой…» Через две минуты раздался выстрел, который круто изменил ход истории, привел Российскую империю к мировой бойне, революции, гражданской войне… Дадим слово очевидцу А. Ф. Гирсу: «В театре громко говорили, и выстрел слышали немногие. Когда в зале раздались крики, то все взоры устремились на П. А. Столыпина, и на несколько секунд все смолкло. Петр Аркадьевич как будто не понял, что случилось. Он наклонил голову и посмотрел на свой белый сюртук, который с правой стороны под грудной клеткой уже заливался кровью. Медленными и уверенными движениями он положил на барьер фуражку и перчатки, расстегнул сюртук и, увидев жилет, густо пропитанный кровью, махнул рукой, как будто желая сказать: «Все кончено!» Затем он грузно опустился в кресло и ясно и отчетливо, голосом слышным всем, кто находился недалеко от него, произнес: «Счастлив умереть за царя!» Увидев Государя, вошедшего в ложу и ставшего впереди, он поднял руки и стал делать знаки, чтобы Государь отошел. Но Государь не двигался и продолжал на том месте стоять, и Петр Аркадьевич, на виду у всех, благословил его широким крестом. Преступник, сделав выстрел, бросился назад, руками расчищая себе путь, но при выходе из партера ему загородили проход. Сбежалась не только молодежь, но и старики, и стали его бить шашками, шпагами и кулаками. Из ложи бельэтажа выскочил кто-то и упал возле убийцы. Полковник Спиридович, вышедший во время антракта по службе на улицу и прибежавший в театр, предотвратил едва не прошедший самосуд: он вынул шашку и, объявив, что преступник арестован, заставил всех отойти.

Я все-таки вышел за убийцей в помещение, куда его повели. Он был в изодранном фраке, с оторванным воротничком на крахмальной рубашке, лицо в багрово-синих подтеках, изо рта шла кровь. «Каким образом вы прошли в театр?» – спросил я его. В ответ он вынул из жилетного кармана билет. То было одно из кресел в 18-м ряду. Я взял план театра и против номера кресла нашел надпись: «Отправлено в распоряжение генерала Курлова для чиновников охраны». В это время вошел Кулябко, прибежавший с улицы, где он старался задержать террористку по приметам, сообщенным его осведомителем. Кулябко сразу осунулся, лицо его стало желтым. Хриплым от волнения голосом, с ненавистью глядя на преступника, он произнес: «Это Богров, это он, мерзавец, нас морочил».

Тем временем в поднявшейся суматохе Столыпина подняли на руки, понесли в фойе и уложили на диван недалеко от кассы. Профессор Рейн и Оболонский сделали первую перевязку. Зал наполнился встревоженной публикой, которая в сопровождении оркестра взволнованно спела «Боже, царя храни» и «Спаси, Господи, люди твоя».

Окружившая Столыпина профессура признала рану очень опасной, было решено везти его в клинику Маковского на Малой Владимирской. У подъезда театра стояла карета «скорой помощи», и смертельно бледный премьер уже через двадцать минут был в клинике. Тут, меня, киевлянина, уже не одно десятилетие волнует вопрос. А почему именно в клинику Маковского? Она ведь иного направления – глазная, да и расположена подальше, чем универсальная клиника Университета Св. Владимира. А Анатомический театр, где сейчас Музей медицины еще ближе, каких-то 500 м. К тому же нужно было иметь в виду, что к этим двум, постоянно дежурящим медицинским учреждениям идет ровная без ухабов дорога. А вот к клинике Маковского шла крутая, с булыжным покрытием улица. По воспоминаниям К. Паустовского, ее крыли соломой, чтобы стук колес извозчиков не беспокоил раненого премьера. Не злой ли тут умысел?!

Доставленный вскоре в клинику, Столыпин был поначалу «в полном здравии, видимо, сильно страдал, но сдерживал стоны и казался бодрым». После первого осмотра врачи нашли положение скверным: говорили, что, возможно, пробита печень, если только пуля, ударившая в крест, не изменила траектории. Операцию по извлечению пули решили отложить до утра. Столыпин пытался говорить с Коковцевым, но тот, следуя запретам врачей, поначалу настоял на покое. Утром Столыпин позвал его «и еле слышно, сильно страдая, среди стонов, обратился с просьбой взять ключ из жилета, открыть портфель в его кабинете и найти там срочный доклад, им заготовленный. Я выполнил просьбу, взял бумаги и в тот же день доложил императору. После доклада я сказал императору, что Столыпин не жилец, а Его Величество мне не поверил. Он был очень взволнован ранением премьер-министра и принял горячее участие в его выздоровлении, к его прискорбию, тщетное». 5 сентября П. А. Столыпин умер.

На небольшой площади возле театра стоит бронзовый памятник Н. Лысенко (скульптор Ковалев, 1965), автору классических опер «Наталка Полтавка» и «Энеида». За театром проходит бывшая Театральная улица, а ныне Лысенко. Величественный дом № 6 – Управление Юго-Западной железной дороги (1889). Монументальное строение в готическом стиле декорировано с использованием кирпича. В этом здании работали многие знаменитые железнодорожники – А. Бородин, К. Немешаев, П. Кривонос, а также архитекторы А. Вербицкий, А. Кобелев. О существовавшей здесь революционной организации свидетельствует памятная доска.

Пора идти на улицу Леонтовича, где особенно для меня памятен дом № 3, сооруженный в 1903 г. как дешевая столовая для студентов. Когда-то до 1970 г. здесь боролось за свое существование молодежное кафе «Мрія». Как хотели его закрыть руководители всех рангов – от общепитовских до комсомольских. Это было время, когда молодежи некуда было деться, что в годы полного духовного и политического застоя никого не интересовало. В кафе можно было без особых затрат провести время, послушать неплохие музыкальные коллективы, как инструментальные, так и джазовые. Я помню Джазовый фестиваль, где мы с В. Быстряковым нашли место где-то на полу, в самом углу. Сейчас музыку слушают, развалившись в мягком кресле, что больше клонит ко сну, чем к эстетическому ощущению. Утверждаю с полным основанием, – на полу лучше воспринимаются не только синкопы!!! В кафе «Мрія», где я был последним председателем совета, выступало много знаменитостей, в том числе и… Шарль Азнавур. Дело в том, что после его концерта, который проходил в оперном театре, А. Портнов пригласил его к нам. Поскольку других предложений великому певцу не поступало, армяно-француз после выступления спокойно и естественно пошел в молодежное кафе, которое было в нескольких шагах, посидел, выпил немного и даже спел пару песен, тем более что музыканты у нас всегда были первоклассными. Членом правления были Саша Злотник, Витя Бажай. После закрытия «Мрії» там долго была банальная столовая, где кормили дешево и полувкусно, а потом там разместили ресторан и казино «Будапешт».

При спектральном анализе метеорита, возраст которого по предварительной оценке превышает возраст солнечной системы, украинскими учеными установлено, что его спектр соответствует мелодии гимна «Ще не вмерла України…». Тем самым неопровержимо доказано, что украинский язык является самым древним не только на планете, но и во Вселенной.

А вот угловой дом № 1/27 (архитектор А. Краусс, 1900) был связан с работниками искусств. Когда я там бывал в гостях у Л. И. Чичкана, то понятия не имел, что в нем известная представительница украинского авангарда Александра Экстер содержала художественную студию, где обучались В. Меллер, А. Петрицкий, И. Рабинович, А. Тышлер, а также писательница Надежда Мандельштам-Хазина – жена известного поэта Осипа Мандельштама.

На бульваре Шевченко хочется еще рассказать о комплексе больниц, бывшей клиники Университета Св. Владимира. Ее первоначальный корпус сооружен по проекту М. Иконникова в 1885 г. и позднее значительно расширен. Тут работали выдающиеся медики Киевского университета. Здесь родились двое Саш: мой брат в 1953 г. и мой сын в 1977-м.

ІІ Киевская гимназия (№ 18) (архитектор П. Шлейфер, 1856), в здании которой находится телефонная станция. Тут учились будущий автор слов гимна «Ще не вмерла України…» П. Чубинский, академики А. Крымский, О. Шмидт, поэт С. Надсон…

Собор Святого Владимира.

Фотооткрытка 1910-х годов

На Владимирском соборе останавливаться особенно не буду, так как написал о нем три книги: одну слабую, как и положено быть в начале, и две получше и серьезнее. Первая в соборе – больше по душе: «Почему вы пишите, что художник плохо и неправильно изобразил святую? Как на нее теперь будут молиться?» – «Что вам моя новая книга не нравится?» – «Я ее трижды перечитал, но та более понятна». Поэтому ее, благо, она тоненькая, растиражировали на репринте и усиленно продают. Причем без моего разрешения, но как я могу обижаться на причт моего любимого храма. Они хорошие люди, да и мне рады! И еще раз Шульгин: «И я пошел на хоры. И там была настоящая «литургия красоты». Когда солнце врывается потоками во Владимирский собор, оно зажигает всю эту удивительную византийщину. Была ли она там, на своей родине – в Византии? Сомнительно. Но этот ренессанс прекрасен. Он как-то удивительно удался, и это золото раскрывает тайны, тайны узорчатости, тайны затейливости, тайны сложности… Оно как будто хочет выявить сложность мира: так узорчата и затейлива Вселенная. И все же сложность Вселенной – это только одно единое. Вот и здесь самый хитрый рисунок подтвержден «одному закону». Это закон – Бог. Об этом говорит золото собора. Золото Бога, золото в сиянии Агнца, поправшего золото Тельца… Золотом сверкают путеводные слова: «Верую в Единого Бога Отца, Вседержителя, Творца Неба и Земли, видимым же всем и невидимым…» Так твердит золото на стенах еще не понятого до конца этого чудесного храма». Так Владимирский собор стал душой и сердцем Киева. В нем есть святая святых, как сердце в сердце, рака с мощами великомученицы Варвары.

Крещение князя Владимира.

Худ. В. М. Васнецов

Открытка 1910-х годов

Я часто задумывался, как я пришел к вере. Мне кажется, что изначально была какая-то душевная расположенность, некая чуткость к «иному». Ребенком я религией не интересовался – всё мое семейное окружение было неверующим. Крестила меня бабушка по материнской линии в Сальске Ростовской области. Если бы узнали в Киеве, то у отца были бы большие неприятности по партийной линии. Неуемная жажда к чтению сталкивала меня с книгами, где поднимались вопросы веры, героями были верующие, даже библейские сказания были толчком к познанию Святого Письма. В Чернигове, мне 17-летнему, дал почитать Библию Феликс Кагно, в то время руководитель местного объединения эстетов. До сих пор помню дрожь, которая меня охватила при чтении Эклизиаста. Потом в юности меня всегда волновала религиозная проблематика, – ответы на которую я находил в политиздатовской литературе, особенно в «Настольной книге атеиста», где очень грамотно было поставлено всё на места. Читай только «наоборот». Таким же серьезным пособием для знакомства с религией был журнал «Наука и религия», где печатали и Агату Кристи. Особенное знакомство с библейскими сюжетами происходило благодаря искусству, где официальному искусствоведению приходилось пояснять изображенные сюжеты. Очень сильно в познании веры подвинул меня Владимирский собор, исследователем которого я являюсь. Не скрою, что активному занятию церковной историей способствовал протестантский настрой, ведь церковь была так не похожа на все то, что нас окружало. Думаю, что с падением безбожной советской власти многое прояснилось: где было подлинное христианское чувство, а где – политический протест.

Мудрый старый еврей сказал, что рай – это старый английский дом, китайская кухня, славянская жена и американская зарплата.

От собора пройдем по улице Франко (Афанасьевская, Нестеровская), хоть и небольшой, но с несколькими интересными строениями. Особенно хочу отметить дом № 40/25, где жил писатель Александр Беляев, и с памятной доской Н. Г. Рахлину. Натана Григорьевича спросили: «Какая разница между хорошим и плохим дирижером?» Он ответил: «Хороший дирижер держит партитуру в голове, а плохой голову в партитуре». О великом дирижере можно рассказывать много, но оставим эту привилегию внуку Игорю Лысенко, который, кстати, автор этой доски. А об его дочке Элеоноре я напишу, тем более, что некоторые считали меня ее сыном, что стало моей гордостью. А дружба с Э. Н. Рахлиной продолжалась не один десяток лет. Благодаря этому книга о моем Киеве получила дополнительно много-много строк-улиц. Элеонора Натановна приучила любить наш город не одну тысячу человек, и как жаль, что она сама, журналист по специальности, так мало написала. Пусть в ее рассказах много фантазий, по-доброму называемых «рахлинизмами», но, тем не менее, более красочной, образной картины, чем у нее, на экскурсии получить было не у кого. Мы-то знаем, что рассказывать о Киеве без образов, – безобразно! Рахлина могла неторопливо, с мельчайшими подробностями, часами рассказывать об одном переулке, доме, даже фонтане. Она создала свою школу, свой стиль, в котором экскурсовод любовно романтически показывает дорогие ему места, свой город, его окрестности, да что там говорить, – ее фирма считалась единственной в городе, а может быть в Украине, представляющей систематические знания по краеведению, не особенно увлекаясь заграничными вояжами. Для этого были необходимы настойчивый характер и целеустремленность, присущие Рахлиной. Вечная ей память! Мне бы возглавить ее школу и продолжить дело по ее направлениям, но специфика моей коллекционной деятельности не давала бы мне возможности полностью отдаться организации интересных маршрутов и заняться подбором увлеченных экскурсоводов. Да и возраст не тот! А жаль, дело всей жизни Рахлиной сошло на нет! Возраст большинства опытных профи перевалил за 60, а хорошей школы по-прежнему нет! Считаю, посредственность озабочена тем, как бы убить время, а талант – как бы время использовать.

Улица Франко получила имя писателя и ученого неспроста, он на ней проживал, но тут хочется вспомнить одну историю, произошедшую на другом конце Европы в испанском городе Барселоне. Там служил один торговый представитель СССР, с высшим экономическо-партийным образованием, но абсолютный «болван». Таких в свое время любили держать за границей – убежать не хватит ума. Как-то он вышел встречать в порт советское судно и, прочитав на корме «Франко», восхитился дипломатическим чутьем советского руководства. «Надо же, – захлебываясь от восторга, говорил чиновник окружающим, – теперь каудильо будет лучше относиться к Советскому Союзу, где его именем называют суда!»

К Франко присоединяется улица Чапаева, в прошлом Святославская, пожалуй, самая молодая в исторической части Киева, проложенная лишь в 1897 г. по дну существующего яра. Эклектическая застройка того времени без заметных потерь дошла до наших дней. В доме № 9 прошли детские годы Константина Паустовского, позднее тут посещал своих друзей Борис Пастернак. Хочется вспомнить наши встречи с Вадимом Паустовским. Мы с ним познакомились в Пархомовке возле церкви с мозаиками Н. Рериха. Потом он бывал у меня дома, пользовался моей киевоведческой литературой. Мы переписывались. Но я приведу письмо К. Паустовского жене сына Вадима: «Не изображай постоянно мировую скорбь. Склонность к депрессии и загадочная грусть нынче не в моде. Свои проблемы приоткрывай перед ним постепенно. Нынешний мужчина слаб и может испугаться. Но проверить Вадима на прочность тоже не мешает. Если ты убедишься, что в серьезной ситуации он готов немедленно прийти на помощь, а на твои капризы и дурное настроение он не реагирует, – значит, все в порядке. Он не обязан вздрагивать от каждого твоего чиха или сострадать во время месячных. Не ворчи, когда он смотрит футбол по телевизору. Лучше подай ему кофе с булочкой. Изменить ты все равно ничего не можешь, да и зачем? – у него есть право на личную жизнь. А за картошкой пошлешь его, когда футбол кончится. Или завтра». Как это правильно!

В небольшом сквере находится памятник Олесю Гончару. На этом месте стояла тоненькая фигурка мифической партизанки, считали, что Зои Космодемьянской. Поменяв фактуру на бронзовую, скульптура перешла в начало ул. Б. Хмельницкого. И мы перейдем в другой сквер, с фонтаном столетней давности, с маркой завода Термена. Вдова проникновенного поэта и писателя Н. Н. Ушакова как-то мне рассказывала, что они давным-давно жили на Софийской площади, и она часто ходила к своему любимому фонтану, а переехав в Дом писателей, стала скучать без него. Николай Николаевич оказался не только кудесником слова, но и дела. Она не знает, какие магические заклинания он произносил, но фонтан с Софийской площади перевезли к ним в садик под окнами. Одно время мне казалось, что Ушакова напрочь забыли, наша пресса не заметила его столетний юбилей. Понятно, для большинства журналистов он не нужен, – не участвовал, не привлекался, вел тихий образ жизни интеллигентного человека и прекрасного семьянина. Увы, для многих современных читателей его добродетельная жизнь скучна. Нет в ней сенсации бульвара, жареных фактов, скабрезностей «Московского комсомольца»!

Н. Н. Ушаков

Я в своей просветительской роли киевоведа и историка культуры Украины довольно много почерпнул у Николая Николаевича. Первая встреча с его небольшой книжкой «Повесть быстротекущих лет» сделала меня его вечным поклонником. Она простым и прекрасным литературным языком, рассказывает о моем родном городе. Читается легко и оставляет долгое ощущение всего значительного в Киеве. В этом издании есть трогательное посвящение: «Т. Н. Белогорской-Ушаковой, с которой мы прошли по всем киевским улицам, выходили из Киева и входили в него через все парадные и черные киевские входы». Однажды, после того как на телевидении я назвал эту книгу лучшей о городе, мне позвонила Татьяна Николаевна и пригласила к себе. Встретила она при всем параде, как положено даме прошлого, но так как ей уже тогда было тяжело ходить, впереди она толкала стул. Но при этом горделивая осанка и длинные волосы, уложенные по-старинному, веночком. Мы очень долго беседовали, пили чай. Нас окружали иконы, которые говорили о набожности хозяйки. В то время это меня удивляло. В основном шел разговор о Киеве, городе, который очень любил и знал ее супруг. Я поинтересовался, откуда у него эти сведения. Я слышал, что, выступая на собраниях клуба любителей Киева, который вел Михаил Лившиц, Ушаков затмевал всех своими познаниями, а там были настоящие знатоки. Тогда вдова поэта подвела меня к книжному шкафу, и я увидел подборку киевоведческих книг, о которых и не мечтал, так как о большинстве из них не имел даже представления, хотя собирал книги по Киеву уже давно и имел хорошо подобранную библиотеку. По какому-то внутреннему импульсу я стал перед ними на колени и начал гладить их руками, что выглядело особым заклинанием. И чудо! После кончины Татьяны Николаевны эти книги стали приходить ко мне удивительно непостижимыми путями. Теперь многие из них украшение моего собрания и помогают мне радовать читателей статьями и книгами о Киеве. Не хотите, чтобы вам врали – не задавайте лишних вопросов. Часть книг, открыток и фотоархива попали мне от племянника, с которым мы на короткое время даже подружились. Вскоре и он ушел в мир иной. Тут бы рассказать, каким замечательным мастером стиха и художественного перевода был Николай Ушаков, но мне он интересен, в первую очередь, как знаток Киева. Только у него можно узнать подробности убийства немецкого фельдмаршала Эйнгорна и о взрыве на Зверинце, про весну республики и развитие литературы, про его учебу в І Киевской гимназии и о жизни ремесленника на заре истории Киева. Все образно, с подробностями и очень убедительно. Если хоть десяток читателей вернется к творчеству Н. Н. Ушакова, то я спокоен, что не напрасно помянул его в этой книге.

Фигура Валерия Чкалова, выполненная в лучших традициях парковой скульптуры середины 1960-х, после сокрушительной победы Хрущева над абстракционизмом, стоит на улице, которая одно время носила его имя. Теперь это улица Олеся Гончара, жившего неподалеку. Рассказ о ней начнем со зданий по обе стороны садика: № 55, который является прекрасным творением в стиле неоампир (архитектор А. Кобелев, 1914). Центральная часть выделена дорическим портиком главного входа, ионической колоннадой на уровне 2–3 этажей, треугольным фронтоном с изображением античной богини мудрости Афины Паллады и закругленными флангами, заканчивающимися аттиковыми парапетами. Здание построили для Высших женских курсов – учебного заведения, подготавливавшего женщин к педагогической деятельности. Его переменно занимают то военные, то гражданские, но всегда высоких инстанций. Сейчас тут Министерство по чрезвычайным ситуациям.

Бибиковский бульвар.

Фотооткрытка 1910-х годов

Здание № 55-б, по другую сторону садика, выполнено в то же время и по проекту того же архитектора в аналогичном стиле для Киевского отделения Российского технического общества, куда входили лучшие светила науки и техники: Н. Бунге, Г. Де-Метц, Е. Патон и другие. Прикладное направление научно-инженерной деятельности характеризуют жезлы Меркурия – символы коммерции. После революции тут в разное время находились художественные и технические учебные заведения, а после войны – Институт электротехники, где работал академик С. Лебедев, руководивший созданием в 1950 г. первой в Европе электронно-вычислительной машины, прообраза современного компьютера. Позднее здание передали Институту геологии, директором которого был академик В. Порфирьев. В то же время Кобелев построил дом № 44 для Г. Де-Метца. В том же стиле – неоклассицизм, появились другие здания на этой улице: № 50 на углу Чеховского переулка (архитектор М. Клуг, 1907), № 74 с майоликовыми узорами (архитектор П. Алешин, 1910). Особенное впечатление на людей, склонных к романтике, производит дом № 60 (1909) со множеством готических деталей, стоящий на возвышении, а схожая с оборонным сооружением пристройка оказалась прямо на красной линии улицы. В самом низу, в реконструированном доме № 84 находится Посольство Германии.

На вопрос, почему Германия дала миру так много философов, я отвечал: “А ты немецких женщин видел?”

Вернемся на улицу Богдана Хмельницкого и поднимемся по ней. Начнем со здания Высших женских курсов (до их переезда), расположенных в № 51 (1900). Именно тут на юридическом факультете училась до бракосочетания с Н. Гумилевым Анна Горенко (Ахматова). Долгое время здесь находится редакция Украинской энциклопедии, где на протяжении десятилетий выходило много справочной литературы, в том числе и «Киев» под ред. А. Кудрицкого, который долгое время был единственным пособием по изучению нашего города. Она носит имя своего руководителя Мыколы Бажана. Тут же располагается редакция журнала «Радуга», печатающая много интересных произведений о Киеве.

По той же стороне, только выше, находится бывший Анатомический театр Киевского университета (архитектор А. Беретти), который занимает невысокий холмик. В 1850-е использовали в строительстве возвышения для усиления акцента здания с глубокими и просторными подвалами. Здесь работали многие выдающиеся ученые-анатомы, о деятельности которых рассказывает один из лучших музеев города – медицины, с уникально разработанной прекрасной экспозицией. На той стороне улицы обращает внимание дом № 50 с выразительным рустом и живописной мансардой. В нем поселился инженер Ф. Андерс – конструктор и строитель дирижаблей. Над соседним домом недавно возродили башенку – тут жил дипломат и политолог Вячеслав Липинский. Особняк № 60 выделяется среди плотной застройки улицы необычайным для Киева декором и островерхим шатром над эркером и куполом слева. Автором проекта и первоначальным собственником был инженер М. Артинов. В 1910 г. домом стал владеть профессор университета В. Образцов. Этот крупный ученый создал вместе с Ф. Яновским киевскую терапевтическую школу. В этом особняке после перевода столицы поселился председатель Совнаркома УССР П. П. Любченко. Узнав, что отдан приказ об его аресте, Панас Петрович 30.VIII.1937 г., совместно с женой, покончил жизнь самоубийством. Этим он спасся от показательного процесса, где его, сделав главарем, обвиняли бы в создании «национально-фашистской» организации.

Возле одного дома Рахлина часами проводила экскурсию, не отходя от него, ну разве что переходя от одного парадного к другому. Это № 68, фасад которого украшают 23 мемориальные доски. Недаром некоторые мои коллеги называют его колумбарием. Его строили для кооператива писателей – «работников литературы» («Роліт»). Вначале, в 1934 г., возвели объем вдоль ул. М. Коцюбинского в стиле конструктивизма, характерного для его архитектора Василя Кричевского. Отмечу лишь тех писателей, большинство которых забыли, и остались лишь памятные доски: Б. Антоненко-Давыдович, С. Головинский, А. Головко, О. Гончар, Д. Гофштейн, О. Копыленко, И. Кочерга, И. Кулик, О. Кундзич, А. Малышко, И. Микитенко, П. Панч, Л. Первомайский, М. Пригара, Н. Рыбак, М. Рыльский, В. Собко, М. Стельмах, П. Усенко, М. Шпак, Ю. Яновский и композитор Б. Лятошинский. Несколько отстает по числу знаменитостей дом № 2 по улице М. Коцюбинского, где означены литераторы: П. Бейлин, Ю. Збанацкий, В. Земляк, В. Кучера, Б. Полийчук, В. Сосюра, Н. Ушаков, Ю. Черный-Диденко, В. Швец. В нем жил и блистательный переводчик всемирной классики на украинский язык М. Лукаш.

Улица М. Коцюбинского, бывшая Тимофеевская, продолжается в сторону бульвара Шевченко, где отмечу дом № 7, декорированный в стиле ренессанс, тут была частная женская гимназия А. Дучинской. В ней училась Елена Шовгенова, будущая поэтесса Олена Телига, расстрелянная фашистами за свою любовь к Украине.

Дом № 9 строился как жилье для ученой элиты, переехавшей в новую столицу после 1934 г., – это академики: языковед Л. Булаховский, механик А. Дынник, химик А. Киприанов, мостостроитель Е. Патон. В нем проживал композитор В. Кусенко, и в его квартире открыт мемориальный музей. Более подробно хочется рассказать об усадьбе № 12, принадлежавшей кирпичному фабриканту Ф. Михельсону, где сложился довольно приличный доходный комплекс, состоящий из основного здания и двух флигелей, в одном, правом, работала корсетная фабрика. В главном здании находилось частное образовательное заведение Валькера, которое в 1899 г. перевели в левый флигель и преобразовали в 7-ю мужскую гимназию. Среди участников сложилась какая-то художественная аура, иначе как объяснить появление там гениальных скульпторов А. Архипенко и И. Кавалеридзе, мастера книжной иллюстрации Д. Шмаринова, пианиста В. Горовица и выдающегося помолога В. Симиренко. Скорее всего, что Владимир Горовиц и родился здесь, в центральном доме, где снимал квартиру его отец, поэтому тут и установлено памятную доску.

От Владимирского собора пройдем по бульвару Шевченко, носившему до этого имя Бибикова. Он был проложен в 1830-х по инициативе генерал-губернатора Д. Г. Бибикова, поэтому с 1869 г. его стали называть Бибиковским. Шевченко его называл «Капрал Гаврилович Безрукий». В 1919 г. бульвар переименовали в честь Великого Кобзаря. Стройный ряд его тополей – одна из особенностей нашего города. Показывая эту линию из деревьев с пл. Победы, я любил вспоминать слова А. С. Пушкина: «Она стройна, как тополь киевских высот». Особо популярен анекдот про давний символ нашего города – каштаны. Губернатор приказал посадить аллею каштанов на киевском бульваре. Когда они приобрели свою характерную для мая красоту, он с радостью показал их Николаю І, но тут же был неприятно удивлен категоричностью заявления императора: «Убрать!» Пришлось каштаны вырубить. Но спустя некоторое время не меньшая растерянность была вызвана вопросом царя: «А где каштаны?» Не сразу до киевского администратора дошло, что приказ «убрать!» касалося не деревьев, а кучи мусора под ними. Дотошность Николая І при стремлении все успеть и всюду побывать легла в основу многих подобных историй.

Экономика зависит от экономистов в той же степени, в какой погода зависит от метеорологов.

Весь квартал от ул. И. Франко занимает учебный комплекс Украинского педагогического университета им. М. Драгоманова. В 1906 г. по инициативе историка М. В. Довнар-Запольского был создан Киевский коммерческий институт. Став его первым директором, Митрофан Викторович провел большие работы по реконструкции усадьбы, плотно ее застроив. Институт имел коммерческое и экономическое отделения. Преподавательский состав был хорошо подобран: математик Д. Граве, физик и механик М. Делоне, экономист и географ К. Воблый, статистик О. Русов и другие.

А среди студентов следует назвать революционера Л. Картвелишвили, выдающихся литераторов И. Бабеля, В. Эллана-Блакитного, П. Тычину, гениального режиссера А. Довженко, актера и режиссера С. Михоэлса. Во время Украинской революции здесь проходили ответственные мероприятия, в частности формирование Мыколой Михновским национального войска. Поэтому вполне оправдана постановка здесь памятника патриоту Украины Михаилу Драгоманову.

Напротив памятника находится уютный офис частного нотариуса Юрия Каплуна. Этот прекрасный человек, любящий искусство, гость всех эстетских мероприятий. Такие люди украшают нашу жизнь!

Своей так называемой «венецианской готикой» с башенкой мне нравится особняк по бульвару Шевченко № 34 (архитектор В. Краузе, 1875). С 1879 г. усадьбу приобретает И. Н. Терещенко, старший сын одного из богатейших сахаропромышленников Николая Артемьевича. Иван Николович был известным собирателем, в его особняке располагалась богатая коллекция. И. Терещенко был щедрым меценатом – на его средства содержалась частная художественная школа Н. Мурашко. После смерти отца все его громадное состояние практически полностью переходит к Ивану, который из-за ранней смерти не смог воспользоваться наследством, и оно перешло к его вдове и детям. Назовем старшего сына Михаила, широко известного как министр финансов Временного правительства в Петрограде. Семья редко жила в этом особняке, чаще за границей, но коллекция тут сохранялась до января 1918 г., когда после трех дней обстрела из тяжелой артиллерии красные банды под командованием Муравьева ворвались в город. Дадим слово киевоведу Ф. Л. Эрнсту: «Кто не посетил Терещенковского дома в дни владычества в Киеве советской власти, тот, конечно, не может себе составить и приблизительного понятия о произведенном здесь разгроме. Особенно тяжелое впечатление производили остатки великолепных полотен первоклассных художников, разодранных на клочки или бессмысленно иссеченных сабельными ударами. Ряд картин был просто вырезан из рам при помощи ножа или сабли – как вырезана была кожа из сидений стульев или кресел. Украденными оказались 40 картин различных мастеров русской школы, 188 этюдов и эскизов Верещагина, одна гравюра Крамского, 3 бронзовых статуи и 44 художественных альбома. Среди картин особенно обращают на себя внимание врубелевская Одалиска, две картины Репина (Монахиня, Петрушка), три – Маковского, и далее имена Бодаревского (Водосвятие), Риццони, Шадрина, Сведомского, Волкова, Святославского (8 полотен), Верещагина (Кремль, Индийский дворец), Кузнецова, Мурашко (Искушение Антония). Среди художественных альбомов интересны папки с гравюрами, драгоценные издания Ровинского (между ними «рисунки Рембрандта»), гравюры и офорты Шишкина, издания «Древностей Российского государства» и др. Наконец, среди разбитого и изодранного мы находим один мраморный бюст, 4 этюда Верещагина и 24 картины. Между последними портрет Екатерины ІІ – Лампи (отца), несколько вещей Васнецова (Богоматерь, Варяги), Шишкина, Сурикова (На баштане), Поленова (Христос на Генисаретском озере), Кузнецова, «Казак» Соколова и «Натурщица» Врубеля». Ныне то, что осталось от Терещенковской коллекции, можно увидеть в Киевском музее русского искусства.

Не менее романтический вид имеет дом с башенками № 36 (архитекторы В. Николаев, П. Спарро, 1874). Он строился по заказу аптекаря М. Фрометта, о скупердяйстве которого ходили легенды. Рассказывали, что, имея полумиллионное состояние, он сыну-гимназисту давал на карманные расходы считанные копейки. Но, Фрометта разбил паралич, и его опекуны, попав в липкие лапы каких-то проходимцев, быстро растратили громадные деньги.

Вот мы подошли и к памятнику Щорсу. Про этого героя Гражданской войны так мало свидетельств современников, но зато много описаний его деяний в кино и книгах. Дело в том, что после репрессий 1937 г., расстреляв большинство командиров борьбы «За Власть Советов», выяснилось, что хороших героев не осталось. Так кто ж тогда вел народ на борьбу с капиталистами и помещиками?! Поэтому начали восхвалять мертвых. В данном случае Александр Довженко лично получил задание от Сталина снять фильм об украинском «Чапаеве». Так появился Николай Щорс. Памятник поставлен в 1954 г. скульптором М. Лысенко. Существует довольно красивая легенда, что для образа Щорса позировал Л. М. Кравчук. Сам Леонид Макарович на этот вопрос загадочно улыбается – то ли подтверждает, то ли нет.

Почти на этом самом месте стоял памятник Бобринскому. Благодаря этому графу началось массовое производство сахара из сахарной свеклы, и Киевская губерния стала главенствующей по изготовлению этого необходимого продукта, что способствовало значительному развитию местной промышленности и транспорта. А губернский город стал столицей Юго-Западного края, где, по некоторым сведениям, производилось 80 % сахаропродуктов империи и 40 % – мира. И хотя на Киевщине первое сахарное предприятие было открыто в 1834 г., стремительное развитие этой отрасли началось при активном участии А. А. Бобринского, вскоре перенесшего свою деятельность в Украину. Трудно охватить всё, что внес граф Бобринский в развитие и промышленность Киева, губернии, края, государства. Он был членом многих обществ, в том числе учредителем Киевской городской публичной библиотеки, Университета Св. Владимира. С 6.ІІ.1872 по 1920-е гг. в Киеве стоял памятник этому благодетелю края (скульптор И. Шредер), как бы раскрывающий все виды деятельности графа – военную, строительство железных дорог, промышленность и сельское хозяйство. На постаменте графский герб и надпись: «Полезной деятельности Алексея Алексеевича Бобринского». Но когда памятники «царям и их сатрапам» начали сносить, пострадал и этот памятник, сначала долгое время скульптура ждала переплавки на заводе «Арсенал», а потом и постамент разобрали. Некоторое время на старом постаменте была нелепая маленькая пирамидка из листовой жести с надписью: «Хай живе восьма річниця сьомого жовтня». Нужно постараться, чтобы в ближайшем будущем подобная нелепость не появилась на постаменте памятника Ленину.

Чтобы рассказать о генерал-адъютанте Александре Павловиче Безаке, пришлось перерыть немало литературы, но ничего замечательного не нашлось. Просто бравый служака, достигший высот власти. Улица, полстолетия носившая его имя, переименована в улицу Коминтерна. Сейчас вроде бы Петлюры, но пока не на слуху.

Колоритной памяткой в конце бульвара Шевченко стоит дом № 27 – бывшее помещение так называемых «арестантских рот» (1849). В этом грубом сооружении отбывали наказания всякие бродяги и мелкие воришки, которых использовали на грязных казенных работах по благоустройству города. При заведении была Борисоглебская церковь. Особую нужду в подобных учреждениях испытывал репрессивно-карательный режим при Сталине. В 1937 г. сюда свезли всех мужчин-ассирийцев, обвиненных в заговоре, отправив большинство в Сибирь. Южане погибли в первые же дни. Ныне в этом помещении находится профессионально-техническое училище.

Значительную часть непарного бульвара Тараса Шевченко занимает Ботанический сад им. акад. А. Фомина, заложенный в 1839 г. при Университете. Одновременно с сооружением учебного корпуса осуществлялось благоустройство садового участка площадью 22,5 га, что первоначально представлял собой заросший кустарником пустырь, пересеченный глубоким яром. В организации и планировке сада брали участие профессора ботаники Р. Траутфеттер, А. Рогович. Тут работали известные ученые-академики Сергей Навашин и Александр Фомин, чье имя сад носит с 1935 г. Ныне коллекция сада превышает 10 тыс. видов, форм и сортов растений. Здесь растут старейшие пальмы в Украине, для них в 1977 г. построен самый большой на то время в СССР климатрон (разновидность теплицы) высотой 30 м. Вход в Ботанический сад со стороны бульвара получил вид античных пропилеев. На противоположной стороне сада находится улица Толстого, в доме № 15 во время нацистской оккупации жил поэт и один из лидеров Организации украинских националистов О. Ольжич. А напротив сохранились старые университетские сооружения. Три здания за № 12 составляют комплекс химических корпусов, а № 14 (архитектор А. Беретти, 1847) в стиле позднего классицизма, – специализированное помещение метеорологической обсерватории Университета.

Вдоль Ботанического сада ул. Толстого проходит живописным спуском, по которому когда-то ходил трамвай. А по левую сторону начинается историческая местность Паньковщина.

Благодаря давним хлопотам С. И. Белоконя, начатым еще в газете «Молода гвардія», где в конце 1970-х Сергей Иванович работал корреспондентом на полставки, являясь при этом кандидатом наук, киевляне впервые узнали об особенностях этого района, им прозванного «Латинским кварталом». Поэтому Паньковская стала так называться не от живших там панов (их там не было), а от компактного обитания интеллигенции. В своей «Истории украинской культуры» Иван Огиенко писал, что в царское время нельзя было улицу назвать именем выдающегося украинца, поэтому Паньковскую улицу назвали в честь Панька Кулиша. При всей симпатичности этой легенды, она выдумана, так как Паньковщину назвали по имени владельцев в 1516–1570 гг. – семейства Паньковичей. Потом местность принадлежала Софийскому монастырю. Современное планирование и название с 1836 г., а при СССР улица носила имя террориста-народника Степана Халтурина, никакого отношения ни к Киеву, ни к его прошлому не имеющего. Белоконь, мечтающий вернуть исконное название родной улице, в 1990 г. добился своего. Улица оправдала меткое «белоконевское» определение «Латинский квартал», так как она стала местом обитания и творчества многих выдающихся деятелей во всех отраслях науки и культуры. В доме № 1/23 на углу с ул. Толстого жили профессор физики И. Косоногов и выдающийся общественный деятель В. Науменко, в доме № 3 – известный оперный певец М. Микиша (памятная доска Н. Дерегус). Самобытным геометрическим орнаментом особо радует дом № 8, построенный в 1910 г. в редко встречаемом стиле украинский модерн, по проекту архитектора Н. Шехонина. Это был доходный дом известного деятеля национального общественного движения И. Юркевича. Он охотно предоставлял его редакциям журналов «Світло» и «Сяйво», где активно сотрудничали Б. Гринченко, М. Вороный, М. Рыльский.

Жилой дом № 9/14 на углу с ул. Никольско-Ботанической (по мнению того же И. Огиенко), названной в честь Николая Костомарова, сооружен в 1950-е, но и он достаточно прославлен своими обитателями. Тут жили выдающий литературовед академик Александр Билецкийся, его сын – известный искусствовед Платон Билецкий, его внук, коллекционер, милейший Иван Билецкий, а также математик О. Штокало. Место этому обязывало. Тут стоял доходный дом Михаила Грушевского, имеющий выразительные черты украинского национального стиля, построенный по проекту выдающегося архитектора и художника В. Г. Кричевского. Сам Василий Григорьевич занимал часть помещений, где размещалось его значительное собрание произведений мирового и украинского искусства. Здесь в просторной квартире профессора М. С. Грушевского хранились редкие старопечатные книги, древние рукописи и ценнейшие грамоты. В январе 1918 г. бронепоезд под командованием матроса Полупанова прорвался на железнодорожную ветку, что была ниже улицы. Возвышающееся жилое здание стало желанной целью для красного бандита, предпочитающего не вступать в бой с войсками, а стрелять по мирным жилищам на улице, созвучной с его фамилией только на половину. После «точечного выстрела» зажигательным снарядом красавец дом запылал, и… удалось вынести на руках только беременную жену Кричевского. Ценные духовные и исторические сокровища Украины погибли. Впоследствии имя Полупанова носили улицы (одна и сейчас в Минском районе), а его дочь за «заслуги» отца назначили директором исторического музея в Киеве. От всего личного имущества М. Грушевского остался во дворе флигель (№ 9) начала ХХ в., где в последующие годы проживал выдающийся историк и руководитель Центральной Рады. Сейчас в нем разместился музей великого ученого и государственного деятеля. Директор этого музея ведет большую работу по сбору и систематизации материала!

В печатных изданиях стало привычным, и даже обыденным, давать описание главных храмов, широко известных улиц и площадей города. Но в каждом городе есть и окраины или просто второстепенные улицы, даже переулки, на которых рождаются, живут и умирают люди. Среди них редко попадаются знаменитости, создающие духовные и материальные ценности, а чаще всего это просто незаметные, простые люди, всю жизнь скромно выполняющие свой гражданский долг. И обитают они на таких же тихих, не будем бояться такого утверждения, забытых и малозаметных улицах и переулках. В городе, как и в человеческом организме, все важно – и сердце, и мизинец. И этот переулок или улочка, которая всего лишь точка на карте города, но без нее так же немыслим Киев, как без Крещатика или Андреевского спуска.

Поэтому вполне уместно кое-что рассказать о них и мне, как бы выполнив домашнее задание по краеведению. Когда-то в КБПиЭ была такая экскурсии для школьников: «Вот эта улица, вот этот дом», к сожалению забытая в нынешнее время. Но мы прекрасно знаем, с чего начинается Родина? – С комнаты, квартиры, парадного, двора, улицы, города… Значение двора для наших родителей, да и частично для нас, разве кто-то будет отрицать? Поэтому пройдемся по конкретному, при этом мало описываемому району. Тем более что все путеводители описывают, а чаще переписывают одни и те же объекты: Лавру, Софию, Верховную Раду… А где найти описание малых, окраинных районов и улиц, словно на них ничего не происходило.

Игра слов: мало описываемый, – многоописиваемый.

Будет уместным начать с улицы Саксаганской, бывшей Мариинско-Благовещенской. Она большая, широкая, на ней тоже жило немало известных людей. Выдающийся театральный деятель, в честь которого еще при жизни вполне справедливо названа улица, наверно обиделся, узнав, что вначале она получила название от представителей репрессивного аппарата. До 1881 г. улица состояла из Большой Жандармской (от начала до Тарасовской) и Малой Жандармской (от Паньковской до конца). Побыв Жандармской недолго, улица в 1888 г. поменяла свое строгое название на вполне миролюбивое, даже гуманно-церковное – Мариинско-Благовещенская. Что было вызвано двумя строениями – Мариинской общины Красного Креста (№ 75) и церкви Благовещения, стоявшей на углу с Паньковской улицей. Ее, построенную в 1887 г. по проекту В. Николаева, на деньги киевского городского головы И. Толли, снесли то ли в 1935 г., то ли раньше, оставив только домик № 62, где находилась парафиальная школа. Здание Общины сестер милосердия сохранилось. Оно было возведено в формах позднего ренессанса в 1915 г., по проекту В. Рыкова. Композиция фасада выполнена с тонким вкусом. Центральную часть выделено четырехколонным портиком и увенчано аттиком, на фоне которого стоят четыре женские фигуры, олицетворявшие Милосердие, Жизнь, Любовь и Медицину (скульптор Ф. Балавенский). Фасад обогащен ризалитами с треугольными фронтонами, где размещены скульптурные композиции на тему оказания помощи раненым. Медицинское направление зданий сохраняется и ныне. Тут долгое время располагался НИИ клинической медицины, возглавляемый выдающимся ученым-академиком Н. Стражеско. По этой улице приятно ходить и знакомиться с различными архитектурными стилями. В начале ХХ в. строящие доходные дома архитекторы могли без проблем решить с заказчиком всё – от формы до материалов. Так № 26, построенный в стиле модерн, украшен рельефами, № 34 с неоренессансными украшениями (архитектор Ф. Троупянский). Похоже по выполнению творение В. Рыкова – № 68/21. А вот здание № 72 уже в стиле северного модерна (архитектор Й. Зекцер), а № 78 – воплощение модернизированной готики – предложил архитектор Н. Шехонин. Здания, построенные на десятилетия раньше, радуют глаз необарочными скульптурными украшениями – № 96 (архитектор М. Клуг). Дом № 112 уже совсем «киевский псевдоренессанс» (архитектор А. Краусс). Но и в наше время возможны неординарные решения в архитектуре, а не только: «наши новые массивы – одинаково красивы», в 1980 г. был закончен дом № 47 (архитектор В. Шарапов) со специальной планировкой, защищающей жильцов от уличного шума. Улица пришлась по душе творческим людям. В № 74 жили академик-литературовед В. Перетц и известный архитектор В. Осьмак. Детские годы популярного автора «Незнайки» Н. Носова проходили в доме № 84–86. Выдающийся деятель Центральной Рады Евген Чикаленко выбрал для себя дом № 91.

Трудно найти в Киеве место более насыщенное духовной культурой и национальным возрождением, чем ряд домов на ул. Саксаганского № 93, 95, 97 и № 96 на соседней улице. Там находится музей МВД. Нет, эта аббревиатура означает всего лишь – «Музей видатних діячів української культури». Не буду вдаваться в подробности, – посетите этот музей, где ваши представления об Украине значительно расширятся, и вы сможете по-новому оценить эту плеяду духовно и семейно родственных людей, поднявших нашу культуру на европейский уровень. Нельзя представить нашу страну без живших тут и создававших свои гениальные произведения Леси Украинки, ее матери Олены Пчилки (О. Драгоманова-Косач), Мыколы Лысенко, Михаила Старицкого и Панаса Саксаганского.

Он очень хороший муж, если закрыть глаза на его пьянство и лень. Она отличная жена, если закрыть глаза на ее вредный характер и глупость. Жить в нашей стране замечательно, если закрыть глаза на безнаказанность руководителей-грабителей и всеобщую анархию.

А как не вспомнить улицу Жилянскую? Большая Жилянская, поглощающая маленькие улицы, появилась после 1830 г. как место поселения выходцев из аристократического Печерска. Она получила свое название от давнего населенного пункта Желань, Жиляны. Он сейчас хорошо известен по неблагозвучному названию поселка и аэропорта «Жуляны». В процессе ее существования улица меняла все, что только возможно: протяженность, ширину, назначение, наименование, социальный, этнографический и политический состав населения… Ее протягивали то до переулка Скоморохского, был и такой возле площади Победы, то до улицы Борщаговской. Вначале она была узенькой и прерывистой, так как шла от Черепановой горы до р. Лыбедь. Потом ее стали приспосабливать для трамвая, сначала допотопного, а потом и скоростного, линию которого в последние годы так часто меняют, что и не определишь, где она. Данной улице это вполне свойственно, так как она претендует на звание Киевского Бермудского треугольника, где все пропадает – люди (смотри криминальные хроники), дома и улицы. Недаром она почти что упирается в настоящий «треугольник» – Дворец Торжественных событий, где женятся. А при этом акте пропадает всё, кроме надежды, а она умирает последней.

Дело в том, что со временем, в результате неоднократных реконструкций Жилянской, без следа исчезли ряд улиц и переулков, известных еще с ХIХ в. Они, как положено в старых поселениях, тянулись от основной улицы перпендикулярно к Лыбеди, на то время полноводной. И остались только на старых планах и картах, да и тут нельзя разобраться из-за постоянной путаницы в перемене названий. Так, Дьякивский переулок стал в 1920-х Скоморохским, это от протекающего рядом ручья Скоморох. Клейгельсовский проулок, получивший имя от киевского генерал-губернатора, стал в 1925 г. по случаю столетия восстания – Декабристским. Хуже всего поступили еще с одним, моим любимым генерал-губернатором М. И. Драгомировым. Переулок, названный в его честь, стал Рыночным, потому что он вел к Новому рынку. Тут бы остановиться, но нет, этот переулок получил имя в честь «батьки» Боженко. Но маленькая улочка была признана недостойной героя гражданской войны, поэтому имя борца против патриотов и интеллигенции (вспомните фильм гениального А. Довженко «Щорс») присвоили более широкой, которая сохраняет это название и сегодня. Улице тогда дали имя Котовского, но, не выдержав такого «бандитско-геройского» напряжения, она в 1963 г. сгинула окончательно. А «бритоголовый комбриг» сейчас прославлен в другом районе города. Улица Комсомольская, до 1920-х Мариинский переулок, навсегда исчезла с карты города и не возникала больше никогда. Не правда ли странно?! Площадь Ленинского комсомола с 1961 г. была, а улицы в Киеве не было! Куда смотрел ЦК ЛКСМУ!?

Парадокс вещевого рынка: можно за американские деньги купить у лиц кавказской национальности итальянские товары китайского производства, а потом чисто по-русски возмущаться, мол до чего евреи довели страну.

«Желанное» название в 1926 г. отобрали, дав взамен Жадановского, прошу не ошибиться в написании. Подпоручик Б. П. Жадановский возглавил в 1905 г. восстание саперов, которые во главе с ним с оружием прошли на отчаянный бой с самодержавием именно по этой улице.

В доме № 45 проживает один из лучших журналистов страны – лауреат Шевченковской премии Н. А. Шудря. «Шудрейший из шудрейших» автор более 600 статей и двух десятков книг, в которых узнаем удивительные подробности о мире культуры и духовности украинцев. Николай Архипович, как никто, докопался до глубин творчества «світочей людства», что жили в Украине. На Жилянской улице рекомендуем побывать в доме № 96 (начало ХХ ст., надстроен позже). Тут проживал Панас Саксаганский. На доме мемориальная доска работы Н. Грицюка. В гостях у выдающегося театрального деятеля часто бывал его брат, не менее известный актер и режиссер Микола Садовский. Немного далее, в сторону вокзала, заслуживает внимания интересным архитектурным решением в стиле ренессанс дом № 120 (архитекторы Хойнацкий, Вишневский, 1900), здесь располагаются таможенные службы. Жаль, что нельзя увидеть унесенную атеистическим ветром церковь Св. Ильи, построенную в «модернизированном» российском стиле в 1914 г. Е. Ермаковым. Она стояла на углу с улицей Коминтерна. Там неподалеку был оптовый рынок, но это уже другая, более коммерческая, история.

Возьмем еще одну, еще меньшую, улицу имени Аркадия Гайдара (детского писателя). Она появилась во второй половине ХІХ в. и получила название Новокараваевская, от существующей улицы Караваевской (теперь улица Толстого). Район тогда назывался Новое Строение. Эта историческая местность Киева стала известна с 1830-х, как земля, выделенная для переселения людей с Печерска, вынужденных покинуть нажитые места в результате строительства Новой крепости. Судя по фамилиям домовладельцев, на этой улице предпочитали селиться православные. Застройка была небольшой, не более 50 домов. Из-за незначительности, лишь в 1955 г. улице дали современное название, и вполне обоснованно. В 1941 г. неподалеку проходила последняя – 3-я линия обороны Киева, в которой активно участвовал корреспондент «Комсомольской правды» А. П. Гайдар. Во время затяжных боев под нашим городом неугомонный писатель, так как и его персонажи, рвался на передовую, о чем даже был снят художественный фильм. Легенда рассказывает, что Аркадий Петрович последний напросился пройти по мосту им. Е. Бош (бывший Цепной), чтобы убедиться, не остался ли кто-то из бойцов. Обойдя окрестности, он «разрешил» взрывать. Этот сказочный сюжет очень любили рассказывать журналисты и пересказывать экскурсоводы. Выйдя вскоре из окружения, по некоторым данным, А. Гайдар примкнул к партизанскому отряду. 26.Х.1941 г. писатель погиб при выполнении задания. По другим, более-менее вероятным данным, закончил жизнь в фашистском концлагере, а в могиле в Каневе находится другой человек. Произошло очередное мифотворчество, характерное для советского времени. Учитывая необычайную популярность его произведений и идеологическое влияние на поколения комсомольской молодежи, в Павловском сквере в 1976 г. была установлена памятная парковая скульптура. Автор С. Марчук изобразил популярного писателя и командира в военной форме, левую руку он положил на саблю, а правой держит книгу. По справочникам, скульптура была бронзовая, это соответствовало исключительно окраске, но, скорее всего, она была из покрашенного цемента. Столь подробное описание необходимо, так как ее поставили без особого шума и официоза. Так незаметно в 1993 г. и сняли. Есть сведения, что фигуру «убрали после неблаговидных финансовых решений его внука», хотя бытует мнение, что он мешал сотрудникам Посольства США, поселившимся в здании Шевченковского райкома партии.

Хотя он смотрел не на них, а куда-то в сторону. Более вероятным представляется, что снос вызван низким художественным воплощением «кумира советской молодежи». Так что об А. П. Гайдаре в Киеве напоминает лишь эта улица.

Многие мои коллеги, да и я сам в прошлом, начинают свои экскурсии с Железнодорожного вокзала и проезжают по ул. Коминтерна. Поэтому вполне резонно сказать и о ней. Она раньше называлась Безаковской, в честь одного из генерал-губернаторов, и ведет к вокзалу от памятника Щорсу. На этой улице сохранился дом № 14, где находился книжный магазин журнала «Киевская старина», в котором 100 лет назад можно было прочитать не только первые публикации украинских классиков, но и много статей по истории края. К сожалению, подобного популярного исторического журнала по сей день не существует, хотя кое-какие пробные потуги проводились, причем с сохранением названия. Об одной самой печальной напомню. В 1972 г. в издательстве «Наукова думка» тихо вышел № 1 журнала «Київська старовина». Что тут началось! И несмотря на то, что в конце первой части «Описания Киева» Максима Берлинского появилось сообщение в скобках: «Закінчення буде у наступному випуску» – его не было! Партийное руководство просто взбесилось. Хотя примечания к Берлинскому были анонимны, так как имя Михаила Брайчевского упоминать было нежелательно, тем не менее, № 2 не увидел свет, а редактор издательства имел «большие неприятности».

Киевский вокзал – один из самых красивых вокзалов в мире, и достоин особого описания. Первая пропозиция о строительстве железной дороги в Юго-Западном крае датируется 1830 г., когда новороссийский генерал-губернатор М. С. Воронцов убедил правительство в необходимости создания новых путей сообщения. На его просьбу император Николай І положил резолюцию: «Полагаю, что устройство железной дороги будет и лучше и полезнее всего: надо определить только откуда ее начать». Такой категорический наказ о железной дороге был Европе в диковинку, к тому же царь лишний раз показал, что каждое начатое им дело доводит до завершения. Привлекли опытных отечественных и зарубежных специалистов, которые доказали, что это мероприятие потребует очень больших затрат. На расчетах Министерства финансов император наложил другую резолюцию: «Чтобы при сооружении просимой дороги дать ей такое устройство, чтобы оно могло послужить для паровозного сообщения». К строительству отнеслись достаточно серьезно. Выбрали Одессу и Киев, между которыми начали прокладывать железнодорожное сообщение. Сооружение Киево-Балтской железной дороги было поручено Обществу Де-Вриер, как обычный подряд, и благодаря финансам заинтересованных местных обеспеченных кругов завершили раньше. Составы от Одессы в Киев пошли с 26 мая 1866 г., а через три года закончилась прокладка дороги Курск-Киев. Так установили прямое сообщение с Москвой. Уже через десятилетие наш город становится крупным железнодорожным узловым и транзитным пунктом, по которому доставлялись товары для всей империи.

Первоначальный вокзал был небольшим сооружением в псевдоготическом оформлении, он уступал не только Одесскому, но и Жмеринскому, и Казатинскому вокзалам. В конце ХІХ в. даже в путеводителях писали о его неудобствах и размерах, не соответствующих ни населению Киева (1884 – 154,5 тыс.), ни административному центру Юго-Западного края. По данным Всероссийской переписи от 28.I.1897 г., в городе (вместе с Шулявкой) зарегистрировано 247 723 человека. По численности населения Киев занимал второе место в Украине, уступая только Одессе, где по этой же переписи насчитывалось 404 000.

Касательно Товарной станции, то вначале ее считали наиболее устроенной в России. На Жилянской улице выросли корпуса Южнорусского машиностроительного завода и ряд жилых домов для железнодорожников. В 1867 г. возникло наибольшее предприятие города – Главные железнодорожные мастерские, где вскоре было 2500 работников. Они выпускали ежегодно из ремонта до 90 паровозов, из них более половины после капитального, 350 пассажирских вагонов и 1200 товарных вагонов и платформ. Постоянных работников и мастеров обслуживала больница на 32 койки, сиротский приют и техническое железнодорожное училище, а также вечерняя школа. Особо меня поразило описание духового оркестра, набранного из рабочих и их детей, численностью до полусотни. Содержание капельмейстера, имущество, одежда и инструменты были за счет железнодорожной администрации. Так что популярные в моей молодости рассказы о тяжелом состоянии рабочего класса при царизме были преувеличением, а чаще всего, обычной ложью.

Во время Первой мировой войны попробовали построить новый вокзал, и он существовал как временный до 1927 г., когда начали строить современный по проекту А. Вербицкого. Строительство Киевского вокзала было в основном закончено к 1934 г., спешка была вызвана необходимостью устроить на нем торжественную встречу Украинского правительства, переезжавшего из Харькова, бывшего на то время столицей УССР. На строительство вокзала быстрыми темпами потратили 15,1 млн рублей. Вербицкий использовал на фасаде конструктивистские мотивы, своеобразно соединив их с характерной для украинского барокко пластикой центрального щипца высотой 37 м, что придало сооружению возвышенный вид.

Интерьер главного вестибюля после войны был заново украшен советской символикой с обязательным памятником Ленину. В 1967 г. реконструированы платформы, сооружен зал-галерея над путями. На Привокзальную площадь выходит также Пригородный вокзал (архитектор А. Добровольский), построенный в 1960 г. Главные «въездные ворота» столицы Украины, глобально реконструированные с 2001 г., одни из наилучших и удобных в мире.

Золотые Ворота и Верхний (Старый) город

Наиболее важной в Верхнем городе является Десятинная улица с рядом интересных зданий разных эпох. Например, № 14 (архитектор Г. Шлейфер, 1886), где находилась мастерская пейзажиста В. Орловского и где два года работал М. Врубель. В доме № 12 в многосемейной коммуналке жил В. Быстряков. Его комната была на первом этаже, поэтому, когда я водил девушек по Андреевскому спуску, то знакомил их с молодым композитором через окно. Однажды было холодно, и моя спутница замерзла. Я у Вовы попросил свитер, он дал. Я вернул, но мне пришлось жениться. Это была моя вторая супруга – Татьяна. Рядом до 1994 г. был двухэтажный дом, что принадлежал матери А. Луначарского. Тут проходили детские годы будущего наркома просвещения, а тогда гимназиста-троечника. Теперь на этом месте возвели 6-этажный жилой корпус для резиденции руководства Украины. Такой же резиденцией был 5-этажный дом № 8, где жил В. В. Щербицкий. К духовности Старокиевской горы старались приобщаться в своих домах многие члены ЦК КПУ, правительства УССР, начиная с Владимира Васильевича. Их самочувствие и душевное здоровье на Десятинной улице стало отменным. Это касалось и Л. М. Кравчука, и следующего президента. Вспомните пустой, полный предвзятости, скандал, когда супруга Л. Д. Кучмы пожелала всего лишь пробить окошко в свою квартиру на торцевой стороне не очень старого дома. Видно для ее семьи возникла необходимая потребность в позитивной энергии, идущей от святых Киевских гор. Нельзя не сказать, что на Десятинной улице, благодаря энтузиазму супругов Понамарчук и И. Горбачевой, открылся музей «Духовні скарби України» с уникальными иконами, что еще более подчеркивает избранность места.

Вспоминаю коммунистический лозунг «Искусство принадлежит народу». Смело уверяю о его социальной подлости. Он ведь выдвинут и обоснован грабителями и варварами, поставившими в основу своей преступной жизнедеятельности экспроприацию и разбой. Отечественная история помнит коллекции работников ЦК и НКВД, на которых всегда имелась кровь истинных собирателей и их родственников. В прошлом, чаще всего такие собрания попадали за рубеж. И они там сохранялись, и в общем, и в частности. А сейчас появилась возможность их возвращения. Кое-что предпринимаю сам со своим сыном Геннадием. На склоне лет убедился, что коммунистическая мораль и воспитание в корне противоречат духу коллекционирования, оно все-таки – частное. Вот почему в прошлом все партийные органы истинных собирателей не любили, ограничивая их материально, духовно, а бывало, и их нахождение на свободе. Скольких людей, обвинив и превратив их страсть в спекуляцию, приговаривали к заключению и конфискации. Вот почему во всех советских фильмах образ коллекционера весьма негативен: от стяжателей до уголовников. И сейчас у многих остается такое представление. Я не имею в виду сотни грабителей, в 1945 г. вывезших ценности из Германии, Австрии, Венгрии… И это вполне оправданно, что бы ни говорили! Во все времена побежденных обдирали! И тут дело не в возмездии! Страдали рядовые, а вывозили эшелонами генералы и маршалы! За полвека собирательской деятельности могу заверить, что в процентном отношении негативных людей среди коллекционеров значительно меньше. А вот в культурном отношении эти увлеченные люди оставляют позади себя всех, не обогнав, разве что, действительных членов АН. Вот взять, к примеру, Александра Полищука, издавшего за свой счет ряд книг и создавшего лучший музей в Украине. Хотя и его коллекцию экспроприировали, – с потрясающей наглостью украли все экспонаты. Не хуже экспозицию, но ближе приближенную к современности, собрал Великий Меценат А. Е. Шереметев. Его первоначальный интерес к Крымской войне стал расширяться, и музеи Алексея Евгеньевича, да, да, музеи, были уникальны и показывали, и рассказывали, что в нашей 1500-летней истории было немало достойных воинских формирований, кроме Красной армии. Теперь два созданных им крымских музея попали в чужие руки… Прекрасные собрания уникальных предметов разгромили и похитили! А ведь нельзя сказать «плохо лежали»! Хорошо и широко экспонировались в музеях, построенных за счет этих же собирателей! И эти сооружения захватили… А нужны ли коллекции этих энтузиастов широким массам? А вот тут и возникает парадокс: «Духовні скарби України» – собрание ценнейших икон Игоря Понамарчука доступно (на Десятинной улице) и не дорогие билеты. А посетителей мало! А вот на бесплатные выставки Пинчука народ ломится, хотя это только приблизительно напоминает искусство. Вот и получается, что «шара» сильнее духовности и образования!

Изысканный экстерьер у особняка на Десятинной, 8 (архитектор В. Николаев, 1890), в стиле неогрек. Вначале он принадлежал сахарозаводчику Василию Симиренко, который его завещал Украинскому научному обществу, потом – Академии наук. Во время оккупации тут располагался Союз украинских писателей – сторонников независимости Украины. В 1942 г. гестапо разгромило Союз, а его лидеры погибли, в том числе и председатель Олена Телига. Сейчас в этом особняке резиденция английского посла. В конце улицы стоит фигура, которую автор предложил понимать как апостола Андрея (1992).

Отсюда и начинается одна из первых и самых интересных улиц Киева – Владимирская. Рассказ об этой улице, считающейся самой старой, начну с так называемого Дома Трубецких. Его в 1867 г. приобрела княгиня Елизавета Трубецкая. Уже не один десяток лет в этом симпатичном доме с мезонином располагается Отдел археологии Киева Института археологии НАНУ, где работали мои друзья Виктор Харламов, Сергей Климовский и великий Михайло Брайчевский, труды которого читает и перечитывает мой сын Саша. Здесь было сделано немало весьма интересных археологических находок, в частности, можно с тыльной стороны осмотреть фундамент большой каменной ротонды, диаметром более 20 м, датируемой второй половиной ХII в., – скорее всего, это был зал для представительных приемов и торжеств.

Особенно хочется остановиться на изящном здании № 4 (1900) в стиле эклектика с элементами ренессанса. В нем родился любимый мной писатель В. П. Некрасов, воевавший в действующей армии не один год. Свое пребывание на передовой он описал «В окопах Сталинграда», отмеченной Сталинской премией. Произведения Виктора Платоновича получили всенародное признание, особенно ряд «киевских повестей», написанных в теплых лирических тонах. Находясь в вынужденной эмиграции в Париже, где и умер, Некрасов любил вспоминать «самые киевские улицы», ставшие для нас, его духовных учеников, такими же дорогими. Здесь уместно привести фрагмент дневника киевлянина Олега Борисова: «Мы отправились на Андреевский спуск. «Знаете, Олег, я ведь закончил здешнюю театральную студию, при Русской драме. Нам было предложено остаться в театре, но всем хотелось во МХАТ! Вы у кого закончили? У Герасимова? А знаете, что я пробовал к самому Станиславскому? Провалился и во МХАТе, и в его студии. Приезжаю в Киев, и узнаю, что за «измену» родному театру из труппы отчислен. Запомните, Олег, в Киеве это случается со всяким, кто захочет повыше прыгнуть. Киев – очень мстительный. Музыкантам, танцорам разным – им легче, у них со словом не связано. Хотя ведь и Лифарь, Горовец – все отсюда деру дали…

Мы дошли до заветного булыжника. Уже видна Андреевская церковь, Растрелли – скоро здесь будут сниматься «За двумя зайцами», но еще не сейчас – через три года!.. А сейчас Некрасов покупает мне пирожки с мясом, поджаренные на сале, мимо них пройти немыслимо, от них стоит не запах – чад! Угощает меня и себя. Жуя пирожки, начинаем спуск. «Я вам, Олег, дам еще «В окопах Сталинграда» почитать…» – «Я слышал об этой книге, мне стыдно, но я…» – «Тут нет ничего стыдного, вы ведь еще не всего Толстого читали, Лескова? А Некрасов – не такая уж большая литература… Но, знаете, как меня долбали за эти «Окопы»? Сталинская премия – это все потом. Дважды обсуждали в Союзе писателей – специальное заседание президиума и еще отдельно – военные! Реализм на подножном корму, окопная правда – чего только на меня не вешали!.. «Объясните мне, товарищ Некрасов…» – прицепился ко мне один из военной комиссии, который никогда на фронте то не был. Что ему Киев, он сдал ее сразу, мать городов русских… Как назло, мы с ним надрались, это он меня подпоил – видимо, получил задание… Ну и прилип: «Объясни мне, где у тебя перелом в войне показан?» Я снял рубашку и тычу ему: «Вот перелом, вот перелом… (Некрасовское тело я видел потом, на нем живого места не было.) Покажи хоть один перелом у себя!» Он как будто не слышит, наливает. «Объясни, – говорит, – почему у тебя все с точки зрения ближнего боя?… Ну, мне надоело… Я как раз в то время чеховские дневники почитывал и ответил ему, чуть-чуть перефразировав Антона Палыча: «Каждый, кто берет мою книжку, хочет, чтобы она ему что-нибудь объяснила, а я тебе так скажу: некогда мне возиться со всякой сволочью». А вот гениально… Олег, а ты бы сыграл Николку Турбина?» Мы остановились у дома 13. Остановились в благоговении. Может, зайдем? – предлагает Некрасов. – Я тут был всего дважды… Дама, которая мне в первый раз открыла, сильно удивилась: «Мишка Булгаков – знаменитый писатель? С каких это пор? Венеролог был хреновый, а писатель стал замечательный…» Ну что, может, постучимся?» Мы прошли в дворик, поднялись по лестнице, постучали. Никто не открыл. Хотя мне показалось, чьи-то шаги за дверью зашаркали, а потом тут же замолкли. Мы немного постояли и спустились обратно. Совершенно неожиданно Платоныч хрипло замычал: «Буль-буль-буль, бутылочка казенного вина!..» «Извини, – говорит, – я певец сиплый. Больше за сценой. На экзаменах в театральную студию пел только «Индийского гостя» и «Надднепрянский полк ударный»… так что помогай!» Но я ни мотива, ни слов не знаю. «Тогда, – говорит, – давай другой Николкин романс. Из начала третьего действия. Знаешь?» И замычал более знакомое: «Дышала ночь восторгом сладострастья, неясных дум и трепета полна…»

Я подхватил, но все равно – ни в склад, ни в лад… «Олег, надо учиться петь на улице. Перевернутая шапка, гитара… Ты на чем еще можешь кроме гитары?» – «Могу на баяне», – отвечаю я. «Очень хорошо. Мы все равно рано или поздно уедем из этой долбанной страны. А там ведь с работой худо… Ваня, один из булгаковских братьев, между прочим, сейчас в балалаечном ансамбле в Париже… Да и здесь не ровен час, можем, милый друг Олег, оказаться на паперти. Ты меня подкармливать будешь. Обещаешь?» Мы подходим к Подолу. «Это Контрактовая площадь, – говорит Некрасов. – Когда-то здесь продавалось много тарани и моченых яблочек. Отличная закуска, между прочим…»

Этот фрагмент, рассказывающий об улице, о которой я уже говорил, был потом отражен в чудесном фильме Тодоровского «По главной улице с оркестром», когда 50-летний герой вдруг понял, что главное в жизни – это «петь на улице». В финале Олег Борисов идет с гитарой в компании друзей по Андреевскому спуску. В начале фильма сцена на Троещине.

На Владимирской улице в доме № 7, где сейчас издательско-полиграфический факультет КПИ, размещалось частное коммерческое училище. В нем в начале 1910-х преподавали светила украинской интеллигенции Дмитро Дорошенко, Василь Липкивский, Иван Огиенко, и некоторое время проживал Иван Нечуй-Левицкий.

Во дворе современного дома № 9 были раскопаны экспедицией (1982–1985) под руководством Виктора Харламова и Стефании Килиевич остатки церкви Федоровского монастыря. Он был заложен в 1129 г. киевским князем Мстиславом, после крещения Федором, сыном Владимира Мономаха, и английской принцессой Гидой. Этот храм можно восстановить в предполагаемом виде, а не фантазировать, как привыкли некоторые «ревнители» старой архитектуры и современной славы. При наличии фотографии разрушенных древних церквей они сочиняют что-то свое, отдаленно похожее на реальность, поэтому среди строений, которым по сто лет, высятся макеты мнимых храмов тысячелетней давности. Федоровский монастырь был одним из самых влиятельных в Киеве, местом, где происходили события, сыгравшие важную роль в истории города.

Здесь, по всей вероятности, заканчивался Киев эпохи Владимира Святославича. На проезжей части улицы можно разглядеть фундаменты упомянутых уже Батыевых ворот. Хотя есть предположение современных археологов (С. Климовский), что они находились не на этом месте, к тому же имели другое направление для въезда. Получается, что территория «города Владимира» занимала 10 га, была обнесена валом, окружена рвом, с деревянным мостом перед главными воротами. Как и во всех средневековых поселениях, за «горожей» (ограждением) горожане размещали свои жилища, в которых было немало ценного для грабителей и захватчиков. Купцы, совершавшие далекие путешествия «из варяг в греки» устраивали здесь свои фактории, организовывая ярмарки и имея собственные лавки. Было полное основание людям того времени «город городить».

Может быть, по традиции, а скорее всего из-за живописности места здесь и тысячелетие спустя любили селиться творческие люди, особенно те, кто черпал вдохновение в окружающей среде. Отметим пятиэтажный дом № 14/8 (1910) в эклектическом стиле с элементами модерна. Его означено пятью мемориальными досками: актеры театра им. И. Франко Амвросий Бучма и Юрий Шумский; яркие представители изобразительного искусства: живописец и разведчик – человек-легенда Николай Глущенко, график Василий Касьян, скульптор Михаил Лысенко. Кроме этого тут проживали актриса Наталья Ужвий и композитор Юлий Мейтус.

Здание на противоположной стороне – Владимирская, 11. Оно угловое, на первом этаже находится аптека. В конце ХIХ в. было двухэтажное. Тут жил профессор-искусствовед Адриан Прахов. В результате его энтузиазма центр художественной жизни империи на десятилетие переместился в Киев. Прахову было недостаточно знакомить общественность с византийским и древнерусским искусством домонгольского периода, нет, ему нужно было стать идейным и художественным руководителем внутреннего оформления Владимирского собора (1885–1896). Поэтому в этом доме на посиделках, которые нередко превращались в небольшие любительские спектакли, розыгрыши, а то и просто для приятного времяпровождения, побывало столько знаменитостей, что пора открывать мемориальный музей. Достаточно назвать В. Васнецова, М. Нестерова, братьев Сведомских, М. Врубеля, которого нашел в Петербурге и открыл в нем недюжинный талант сам хозяин. А забытый романтик живописи В. Котарбинский просто обрел там последнее пристанище и в квартире Прахова провел последний год своей жизни.

Вернемся в великокняжеские времена, когда сын князя Владимира Ярослав, разбив постоянных врагов печенегов «на поле вне града», решил означить это место строительством большого храма, а Киев расширить. Теперь на месте победоносной битвы площадь (майдан), которая была заложена еще при князе Ярославе. В старину считалось обязательным, чтобы перед главным храмом каждого населенного пункта, тем более большого стольного города, предполагалась площадь. Она служила не только для праздничных и воскресных гуляний, но и была местом народных собраний, проведения вече. Эта традиция сохранялась за ними и в последующие столетия, особенно в последние годы. Воистину, народная площадь!

После возобновления Верхнего города в ХVII в. перед Святой Софией начали проводить чествования, крестные ходы, различные манифестации. Другие площади для этой цели не подходили из-за малых размеров и неровностей почвы. Поэтому и поставили здесь в 1888 г. памятник Б. Хмельницкому, не раз выступавшему перед Софийским собором с призывами к народу. По задумке автора Михаила Микешина, гетман показывает булавой на Москву, символизируя идею «Навеки вместе». Там была еще надпись: «Волим под царя единого, православного. Единая неделимая Россия». После этого площадь сменила название из Софийской на Богдана Хмельницкого, но не рассталась со своим политическим предназначением. По-прежнему здесь проходили парады и торжественные встречи, но чаще всего митинги и народные собрания. Как не признать, что самые талантливые пастухи пасут своих баранов с помощью микрофонов на центральных площадях. Осенью 1914 г. здесь принимали присягу от воинов созданного национального чешско-словацкого легиона, что отразили через 20 лет на почтовой марке Чехословакии. Украинская национальная народная революция происходила в основном на площадях. На этой чаще всего. Фото– и кинохроника донесла до нас изображения всех отечественных политических лидеров, идущих в колоннах или выступавших с речами. В основном это кинодокументы, снятые родным братом моей бабушки Владимиром Добжанским. На Софийском майдане провозглашались все Универсалы УНР. 3 июня 1917 г. Временное правительство отклонило требование Центральной Рады об автономии Украины «ввиду того, что решить этот вопрос полномочно только Всероссийское учредительное собрание». Тогда военные депутаты, съехавшиеся в Киев на ІІ Всеукраинский войсковой съезд, – присягнули на Софийской площади, что не уедут, не дождавшись соответствующего акта. Центральная Рада поддержала их требования «организации автономной Украины», и 3 июля был обнародован Универсал этого содержания. Памятно и то, что даже освобождение Киева 6 ноября 1943 г. отмечали перед Софией. Н. С. Хрущев демонстративно целовался с киевлянами именно здесь. Рядом с ним стояли Г. К. Жуков, М. Бажан и В. С. Костенко. Василий Семенович был тогда первым секретарем ЦК ЛКСМУ. В 1980-х я часто бывал у него дома, помогая формированию музея в его родной Барышевке. Настоящая дружба уже много лет связывает меня с его сыном Ю. В. Костенко, много делающим для нашей страны и города.

Думаю, что не ошибусь, если опишу не памятник Богдану Хмельницкому, а другой возле него, приткнутый к забору вокруг памятника. Это отполированный гранит с тризубом и надписью: «На цьому місці 22 січня 2005 р. вільними голосами на Великій Раді Українського козацтва був висвячений на Гетьмана України народний Президент України Віктор Ющенко. Слава Україні».

С площади теперь не увидать одно из зданий советского правительства и Украинской Центральной Рады (архитектор П. Алешин). Оно и сейчас стоит сильно перестроенное и закрытое другим зданием. Там же был поставлен памятник со скульптурными портретами Ленина и Троцкого. Он простоял недолго, по легенде, его шашками расколотили деникинцы.

Период борьбы за православие с ХVI по ХVIII в. подробно освещался в царское время, а в советской «Истории Киева» после Переяславкой рады сразу появились декабристы, детально описывались лишь социальные революции и борьба с угнетателями. Богдана Хмельницкого выдавали за сторонника Москвы, хотя он таким не являлся. Это не помешало в конце 1930-х вульгарной официальной историографии объявить его негативным персонажем, даже обсуждался проект сноса памятника ему в Киеве. Тогда площадь, где он стоял, носила название Героев Перекопа, и на ней планировали соорудить мемориальную композицию красным конникам. Помешала война и смена отношения к гражданской войне, когда почти всех ее живых героев репрессировали, что изменило официальное отношение к «Славному Богдану»? Мне рассказывали, что когда в 1943 г. стал реальным план освобождения Украины от гитлеровских захватчиков, то на заседании Ставки Сталин сказал: «Нужно ввести орден в честь какого-нибудь украинского полководца, например…», – вынув трубку изо рта, после долгой паузы, Иосиф Виссарионович предложил: – …Богдана Хмельницкого», – так как не знал никого, кроме гетмана. Разве после этого кто-нибудь осмелился бы плохо относиться к гетману Украины? Поэтому и орден ввели, скопом переименовывали города и улицы.

Памятник Богдану Хмельницкому.

Фотооткрытка 1910-х годов

Задавались ли вы вопросом, откуда выступали политические деятели? Когда сооружали трибуны, то, безусловно, с них, а чаще всего с первого яруса Софийской колокольни. Есть свидетельства, что отсюда провозглашали свои речи Лев Троцкий, Иосиф Сталин, Александра Коллонтай. У Булгакова местом для ораторов служил и Богданов конь, они-то, держась за его хвост, выкрикивали в толпу лозунги.

Одно из самых памятных зданий – Присутственные места, где почти полтора столетия располагаются службы правопорядка и суд. Поэтому и название этой организации звучало, по аналогии с «Петровка, 38», «Короленко, 15» – так некоторое время называлась улица Владимирская. Дело в том, что В. Г. Короленко в 1913 г. освещал в прессе скандальное «дело Бейлиса», проходившее здесь. Продолговатый корпус этого здания в стиле позднего классицизма (архитектор И. Штром, 1857) неоднократно перестраивался, но специально для антуража оставили каланчу. Там всегда размещалась пожарная команда.

Возле Софийской колокольни со стороны площади находится беломраморный памятник над захоронением бывшего диссидента, борца за свободу совести, отсидевшего в тюрьмах 19 лет, патриарха УПЦ КП Владимира (Романюка). История появления его на этом историческом месте весьма характерна для нашего времени. Внезапно от сердечного приступа умирает патриарх Владимир. Отпевали его во Владимирском соборе, а хоронить разрешили только на Байковом кладбище, хотя по всем законам церковным и человеческим были обязаны возле храма. В соответствующем его рангу захоронении на территории Софии отказали. Но тут во время отпевания получили сообщение, что разрешено захоронение у Софийского собора. Это было встречено присутствующими с большим воодушевлением. Вышли из собора. Колонна, во главе которой встали депутаты, представители интеллигенции и родственники покойного, свернула с бульвара Шевченко на Владимирскую улицу, где легко отодвинула кордон милиции. Возбужденные первой победой, с пением псалмов, люди, не спеша, шли по улице мимо театра, Золотых Ворот, но через Южные ворота Софии их не пустили. Для удобства размещения вышли на площадь и попытались пройти через главный вход под колокольней. Гроб поставили прямо перед закрытыми воротами, через которые милиция, в основном бойцы спецотряда, пускали какой-то газ. Но близился вечер, необходимо было незамедлительно предать земле патриарха. Сразу нашли ломы и лопаты и начали взламывать асфальт. Отмечу, что место для погребения было выбрано удачно и согласно религиозной традиции правильно. Могила патриарха получилась в усеченном треугольнике перед воротами в монастырь, которые согласно принятому церковному положению считаются территорией обители. Во время выкапывания ямы за воротами подозрительно затихли, а когда начали опускать в нее гроб, то ворота внезапно открылись, и выскочившие «беркутовцы» (для них – это было репетицией перед 2014 годом) начали избивать дубинками всех, невзирая на пол, возраст и одеяния, – более всего доставалось монахам. Мой близкий друг, ныне архиепископ Житомирский и Овруцкий Изяслав, смог рукой отвести удар дубинкой, направленный в голову, и рука еще долго была недееспособной.

По поводу кончины патриарха Владимира было много слухов. Сразу скажу, что сердце у Романюка, пробывшего в тюрьмах и ссылках 19 лет, было слабое. Перед этим он месяцами лежал в Феофании, где я его навещал. О нем нужно сказать много хорошего. Тогда я работал в его аппарате секретарем паломнического отдела и хотел создать миссию Ярослава Мудрого. Для регистрации осталась лишь одна подпись патриарха на справке о юридическом адресе. Остальные документы он подписал. Я ему отдал эту бумагу, и он сказал, что заверит после прогулки по парку. Там у него и случился приступ. Это был воистину святой и добрый человек, и искренне жаль, что так неожиданно ушел из жизни за два шага до создания объединенной Украинской церкви. Не злой ли тут умысел противников единения, создания поместной церкви? А миссию я так и не создал, почувствовав, что таким образом стану игрушкой обстоятельств, не желая усложнять себе творческую жизнь, которая выразилась в 27 книгах и 400 статьях.

Помню, как я предстоятеля Украинской церкви возил в с. Пархомовку, где стоит мой любимый храм Покрова Пресвятой Богородицы с великолепными мозаиками Н. К. Рериха. К нему примыкает церковь Святого Виктора, в котором патриарх Владимир сотворил молитву в честь моего патрона, пожелал много доброго и благословил меня. Это один из самых незабываемых моментов в моей жизни. В Пархомовке мы неожиданно встретились с главой Володарской администрации, который у меня расспрашивал, как обращаться к святому отцу, как себя вести и что он вкушает. Я подсказал и отметил, что сейчас пост и нельзя «мясного». Глава обратился к патриарху, при этом извинился и сказал, что приезд нежданный, они не подготовились, и «пища вся мясная», на что получил ответ: «можно и местную». Потом святейший Владимир долго с юмором вспоминал тост володарского начальника: «Выпьем за вашего Бога».

Софийский собор.

Фотооткрытка 1910-х годов

Теперь о величайшем памятнике архитектуры прошлого – Софийском соборе. Это самое важное строение одного из самых популярных князей Киевской Руси Ярослава Владимировича, которого Н. Карамзин первым прозвал – Мудрым. По аналогии с Константинополем главный храм своего государства великий князь назвал Софией, по-гречески это означает Божья премудрость. Первоначально церковь в плане имела размеры 43×56 м, но и это было самым грандиозным строением тех времен. Данных о его разрушении при разгроме Киева Батыем нет, но так как Верхний город был на долгое время безлюдным, то и храм более столетия стоял в запустении. В дальнейшем София неоднократно перестраивалась, особенно при Мазепе в 1685–1707 гг., когда ей капитально изменили внешний вид в стиле украинского барокко, побелили, увенчали грушевидными куполами, а с севера и юга пристроили по три новых завершения. Была возведена трехъярусная каменная колокольня, вскоре поврежденная и отстроенная в 1748 г. архитектором Й.-Г. Шеделем, четвертый ярус добавили в 1852 г. (архитектор П. Спарро). После чего высота колокольни достигла 76 м, а стены ее богато украшены лепными орнаментами с имперскими гербами. На фасадах 3-го яруса со стороны площади эффектно выделяются рельефные изображения апостола Андрея и князя Владимира, а с противоположной – апостола Тимофея и архангела Рафаила. Появление первых персонажей понятно, а два других выполнены в честь благодетелей монастыря митрополитов Тимофея (Щербацкого) и Рафаила (Заборовского). На втором ярусе чудом сберегся, несмотря на плановые в СССР сдачи металлолома, 800-пудовый колокол XVIII в. со звучным названием «Мазепа». Он сохранился, скорее всего, из-за богатства орнамента. На первом ярусе устроили главный вход на территорию монастыря, огороженную высокими каменными стенами. От колокольни можно пройти к Софийскому собору. Если обратите внимание на апсиды с зондажем стен XI в., то увидите технику кладки первых храмов Руси, где чередуются ряды крупных природных камней и тонких кирпичей плинфы.

В нартексе, через который входят к храму, установлены два макета Софии Киевской: реконструкция первоначального облика собора и его современный вид. Справа к нартексу присоединяется крещальная, где экспонируется древняя мраморная купель. Во внутренний простор храма ведут несколько ступенек, куда можно пройти, минуя мраморный порог времен Ярослава.

Но те, кто впервые входит в Софию, на них не смотрят, так как тут расположено одно из чудес всемирной культуры – древние мозаики. С того мгновения, как только они предстают перед глазами, то уже никогда вас не покинет чувство восхищения от величайших произведений искусства. Эти мозаики и фрески сразу же после воздвижения стен были созданы безымянными умельцами под руководством византийских мастеров. Предположительно они покрыли смальтой 640 кв. м, из которых до нас дошли 260 кв. м, что тоже немало. Определено 177 оттенков цвета. Прежде всего вниманием завладевает Богоматерь Оранта в главной апсиде храма с поднятыми руками. Она как будто молится за предстоящих: «Остановитесь, опомнитесь, Я вас всех защищу!» Алтарную конху завершает надпись на греческом языке о Божьем городе, под которым устроители храма подразумевали Киев: «Бог посреди его; он не поколеблется: Бог поможет ему с раннего утра». Алтарная часть с этим бесценным образом с веками стала почитаемой, – получила сакральный смысл и названа «Нерушимой стеной». С XVII в. известна легенда, если «Нерушимая» будет разрушена, то Киев перестанет существовать.

В центральном куполе, на высоте 29 м, поясное изображение Христа Пантократора в образе грозного судьи. Последовательность размещения мозаик и фресок полностью соответствует традициям, разработанным в Византии, – эта модель впоследствии повторялась во всех православных церквях, поэтому София – считается символом вселенской церкви. Один из раннехристианских философов писал, что росписи в церкви подобны книге, их надо читать сверху вниз и слева направо. Попробуем и мы прочитать эти мозаичные строки великого византийского искусства. Центральный купол с образом Вседержителя подобен небесной сфере, он окружен изображениями архангелов по сторонам света. Только один сохранился с ХI в., остальных дописал красками под древнюю мозаику М. А. Врубель. Эти изображения Михаил Александрович выполнял в 1884 г., сразу после работы в Кирилловской церкви. Настолько он чувствовал всю палитру, стиль древних мастеров, что сегодня снизу трудно отличить его масляные краски от древнего мозаичного панно.

Ниже на барабане купола размещаются образы земных распространителей Слова Христова – апостолов. Купол опирается на четыре паруса с фигурами евангелистов – так христианское учение построено на Евангелии. На столпах и арках многочисленные изображения святых праведников, мучеников, подвижников, которые способствовали утверждению Церкви Христовой на земле. Как я упомянул, в главной апсиде находится изображение Богоматери, Царицы Небесной, под ней показано Евхаристию как важнейшую из церковных таинств. Ряд святителей ниже символизирует общность мира – небесного и земного. Многочисленные композиции образно показывают библейские события. В 1747 г. перед главным алтарем установили трехъярусный деревянный позолоченный иконостас, в последующем столетии, чтобы он не закрывал «Нерушимую», убрали верхние ярусы. Внутренний простор храма разделен на пять приделов. На трех стенах центрального придела был создан уникальный для своего времени фресковый портрет семейства Ярослава Мудрого. От него сохранилась фреска с четырьмя фигурами на южной стене. Сотрудники заповедника убедительно доказали, что это портреты сынов Ярослава, однако тяжело расстаться с расхожим в прошлом мнением, что это портреты дочерей. Дело в том, что его дочки стали весьма привлекательными для последующих поколений романистов и журналистов: Елизавета была королевой Норвегии, Анна – королевой Франции, Анастасия – королевой Венгрии. В одном из южных алтарей находится гробница Ярослава Мудрого – резной саркофаг из белого мрамора весом более 6 т. В конце 1930-х ее вскрыли, а сохранившиеся там кости изучены. Выявилось, что они принадлежат мужчине и женщине, а при более тщательном рассмотрении определили, что это останки Ярослава и его жены Ирины. На основе найденного черепа скульптор-антрополог М. Герасимов определил внешность князя. Выполненный им скульптурный портрет экспонируется в соборе. Сейчас его останки находятся в США. В смежных помещениях находятся два погребения ХIХ в. – митрополитов киевских: Евгения (Болховитинова) – выдающегося историка и автора ряда научных трудов и Платона (Городецкого). Известно, что в Софии Киевской были похоронены князья Всеволод Ярославич, Владимир Мономах, митрополит Гедеон (Четвертинский), протопоп Софийского собора Иван Леванда и ряд других известных лиц.

Не менее интересные экспонаты на втором этаже, на который не все поднимаются. Ступеньки на хоры в специальной башне в юго-западной части храма. Как подтверждение, что Софийский собор служил князьям местом для приема послов, проведения важных совещаний являются стены вдоль ступенек, украшенные фресками на светские темы. Даже простое перечисление сюжетов говорит о широком разнообразии сторон жизни Киевской Руси: шуточная игра ряженых, скрипачи, охота на медведя, сцена на ипподроме, прием у византийского императора. Скорее всего, князь и его окружение поднимались наверх через внешний вход, поэтому и были выбраны эти сюжеты. На втором ярусе расположена уникальная музейная экспозиция. Тут, в частности, сохраняются фрагменты фресок и мозаик Михайловского Золотоверхого собора, которые были сняты со стен перед его взрывом. Особое внимание нужно обратить на высокохудожественную мозаику «Евхаристию» – жемчужину отечественного искусства.

Несколько слов о тех многочисленных граффити, встречающихся в храме повсеместно. Став предметом исследования многих ученых, среди которых нужно отметить С. А. Высоцкого, эти письмена являются свидетельством высокой культуры народа. Это подтверждает и легенда о существовании при соборе большой библиотеки князя Ярослава. Для нее были устроены и помещения для переписчиков. Предполагают, что это значительное книжное собрание достигало тысячи рукописей. Существует легенда, что эта библиотека дошла до наших дней, но следов ее не найдено.

Правительство Украины утвердило программу поисков библиотеки Ярослава Мудрого на 2014–2016 годы.

Только памятный знак на Софийском подворье говорит об этом уникальном собрании книг. В 1634 г. св. Петр (Могила) отобрал Софию у униатов и основал мужской монастырь. До 1786 г. в нем появился ряд значительных строений. С южной стороны от собора находится небольшая церковь, которую традиционно называют «Теплой Софией». Когда собор не отапливался, в ней проводились ежедневные богослужения. В 1720 г. перестроена как трапезная Софийского монастыря с храмом в честь Рождества Христова. Три десятилетия назад «Теплой Софии» были возвращены первоначальные детали, придавшие ей изысканность. На другой стороне возле Южных ворот находится просвирня (хлебопекарня) XVIII в. В ней неоднократно проходила выставка книг, плакатов, оригинальных фотографий и открыток из собрания В. Г. Киркевича. Это был яркий пример того, что частные коллекции служат науке и народу. Здание просвирни использовалось впоследствии для нужд духовной консистории – руководящего органа Киевской епархии. Летом 1941-го здесь находился штаб Киевского укрепрайона.

Рядом расположены кельи XVIII в., известные как Братский корпус. На севере территории заповедника находится двухэтажный дом Бурсы (архитектор М. Юрасов,1767), украшенный коринфскими пилястрами и крышей с заломами. Одно учебное заведение сменили в 1840 г. на другое – Софийское духовное училище. Теперь тут размещается Центральный государственный архив-музей литературы и искусства Украины. Напротив главного корпуса с 1730-х стоит двухэтажный дворец в стиле украинского барокко с мансардой и фигурным фронтоном, в котором почти двести лет была резиденция киевских митрополитов.

Среди них особо нужно отметить Рафаила (Заборовского). При нем вокруг Софийского собора было активизировано строительство, и была сооружена жемчужина архитектуры XVIII в. «Брама Заборовского» (И. Шедель). Рассмотреть ее во всей красе можно только с Георгиевского переулка. Ниша над проездом и глубокий фронтон украшены богатым растительным орнаментом, среди которого привлекают внимание символы митрополичьей власти митра и панагия, а также герб рода Заборовских – крест на пылающем сердце. Спустя столетие после сооружения ворот то ли кареты стали больше, то ли уровень земли поднялся, поэтому проезд замуровали, а главный вход сделали там, где и теперь.

Софийский собор и его усадьба являются заповедником и историко-культурным памятником всемирного значения. В 1990 г. Софию Киевскую включили в Список культурного наследия ЮНЕСКО. С Софийским заповедником, скорее с его сотрудниками, тесно связана моя жизнь. Это не только мой дядя И. М. Скуленко – первый его директор. Я о нем много писал, поэтому здесь лучше скажу о современных музейщиках – милейшей Ирине Марголиной, мудрейшей Надежде Никитенко и обаятельной Жанне Литвинчук. Они и их коллеги сделали Софию Киевскую ведущим научным центром.

Анекдот XVIII в. Для строительства Митрополичьего дома в Софии пришлось снести часть крепостной стены. Ее не могли разрушить несколько месяцев, пока из Коростышева не привезли дробильные машины для карьера.

В XI в., согласно летописям и археологическим раскопкам, были построены три церкви, названия и останки двух из них дошли до 1930-х гг. В первую очередь это Георгиевская церковь, получившая имя в честь небесного патрона князя Ярослава Мудрого, при крещении названного Георгием. Она пришла в ветхость после Батыева нашествия, и возобновлена в 1744 г. под тем же именем. В 1816 г. в ней похоронили Константиноса Ипсиланти – греческого патриота и борца против османского ига. Высокохудожественное надгробие чудом сохранилось и его можно увидеть в Киево-Печерском заповеднике. От Георгиевской церкви стали называть и больницу, функционировавшую здесь до последнего десятилетия. В этом помещении некоторое время проживал Томаш-Гаррик Масарик, впоследствии – первый президент Чехословакии.

Ирининская улица, что напротив, тоже была дорогой к храму. Если Георгиевская церковь в честь князя Ярослава, то Ирининскую высвятили тогда же, во имя патронессы, его жены Ирины, шведской принцессы Ингигерды. Фрагменты церкви раскопал в 1834 г. К. Лохвицкий. Эти руины любили рисовать художники, но их разобрали, оставив памятный столб с крестом. В 1932 г. даже напоминание о церкви вызывало неприкрытое раздражение у властей, которые под видом того, что столб «мешает движению транспорта» – его убрали. Фундаменты древней церкви и сейчас находятся под асфальтом.

С 1939 г. здание на Владимирской № 33 называли самым высоким в Украине. На недоумение собеседника отвечали: «Из него Сибирь видна». Там находилось КГБ, а сейчас Служба безопасности Украины. Дом неоднократно менял свое предназначение. Его начали строить в 1916 г. по проекту архитектора В. Щуко для губернской земской управы. Так в то время именовались представительные органы. Война, революция, политическая неразбериха притормозили строительство, и после его окончания там разместили городской профсоюзный центр – Дворец труда. В 1934–1938 гг. тут находился ЦК КП(б)У, а в годы временной оккупации здание облюбовало гестапо.

В следующем доме (№ 35), построенном для себя известным зодчим А. Беретти, теперь устроена приемная СБУ. В 1927–1934 гг. в этом изящном особняке размещалась историческая секция ВУАН (Всеукраинской академии наук). Тут работали выдающиеся представители национальной исторической науки и краеведения, в частности академик М. Грушевский, ведущий киевовед Ф. Эрнст.

На здании напротив, что находится в том же ведомстве (Владимирская, 28), висит памятная доска, ведь здесь проживал В. М. Васнецов, тут же его портрет и изображение трех богатырей. Произошла ошибка, эту наиболее популярную у народа картину художник писал в другом месте, а в этом доме не проживал. Среди нескольких киевских адресов Виктора Михайловича нужно прежде всего назвать № 32, где и были созданы «Три богатыря» и где он провел больше всего времени, расписывая Владимирский собор. Но, тем не менее, дом № 28 заслуживает нашего внимания, так как в нем с 1908 г. в течение четырех лет находилась редакция ежемесячника «Лiтературно-науковий вісник», который редактировал М. Грушевский. Тут печатались произведения многих украинских писателей, в частности «Кам’яний господар» Леси Украинки, «Тіні забутих предків» М. Коцюбинского, серьезные научные исследования, особенно по отечественной истории. Тут также расположились бюро «Українського наукового товариства» и редакции ряда национальных изданий.

Славную историю имеет дом № 36. Теперь тут идет реконструкция гостиницы «Санкт-Петербург». У отеля было столько названий, что не грех и запутаться. «Театральная», «Ленинградская», «Золотоворотская», «Красный Киев», последнее, скорее всего, от частых пожаров, но особенно прославился он под именем «Прага». Вначале это были меблированные комнаты мадам Ильинской, которые располагались на трех этажах дома, возведенного в 1882 г. по проекту А. Шилле. Потом чех Вячеслав Вондрак достроил еще три этажа и дал заведению близкое своему сердцу название. В этой гостинице любили останавливаться творческие люди, а В. А. Котарбинский прожил здесь немало лет, не убирая из номера даже окурки, на которые капала краска с его мистических полотен. К нему заходил С. Петлюра, проживавший с супругой по соседству. Котарбинского не трогали и штабники-красноармейцы, расположившиеся здесь в 1919 г., но после очередной смены власти больной художник переехал к своим покровителям Праховым. Военным нравилось это здание, возвышающееся над центральной частью города, с верха которого можно было определить – куда отступать. На плоской крыше в августе 1941 г. расположили командный пункт 37-й армии генерал-майора Андрея Власова, героя обороны Киева. Его армия надолго задержала противника и только по указанию Ставки 17 сентября оставила город. Клеймо «предателя Родины» Власов приобрел позднее. Пожалуй, ни одно здание в Киеве не сыграло столь значительной роли в истории соседних стран, как это. Происходившие в нем события способствовали основанию государства Чехословакия. Остановимся на этом подробнее. Российская империя соседствовала с Австро-Венгерской монархией, куда входили Чехия и Словакия. В Киеве, в большом городе вблизи границы с ней, по политическим или экономическим причинам проживало особенно много чехов. Это способствовало развитию промышленности края.

Ярослав Гашек

Жизнедеятельность Ярослава Гашека тесно связана с моим городом. Приведу первый известный случай, когда писатель сообщил, что он киевлянин. Не признающий условностей, шебутной Гашек обожал провоцировать чиновников, в первую очередь полицейских. Даже тревожная военная обстановка не могла укротить его темперамент. В 1915 г. наступающие российские войска вошли в Галицию, что недалеко от Праги. В компании друзей, и, как всегда, в пивной, Гашек стал доказывать, что ночной привратник в трактире Валеша на улице Каролины Светлой – «стукач». Бравый журналист, поспорив на дюжину пива, решил это незамедлительно выяснить. Он селится в трактир и записывает в книге постояльцев: «Ярослав Гашек, купец, родился в Киеве, приехал из Москвы». Через пару часов его разбудили, арестовали и не похмелившегося препроводили в полицейский участок. В разговоре со взбешенным следователем писатель обосновал эту запись тем, что хотел проверить бдительность пражской полиции, которая оценила подобную шутку в пять суток в холодной камере, где еще и скверно кормили. Вскоре дела Австрии пошли так плохо, что она вспомнила и о Гашеке, который, несмотря на дурачества на призывном пункте, был признан годным к строевой службе и отправлен на фронт. Анархисту и антимилитаристу пришлось несладко, и Ярослав, не вынося армию, приказы, дисциплину, трезвость, мечтал только о скорейшем плене. Но никто его туда не брал. Пришлось переходить фронт 24.ІХ.1915 г. и сдаваться самому. На страницах газеты «Чехослован», что регулярно выходила в Киеве, спустя 10 месяцев мы встречаем имя Гашека. Наивно и доверчиво пропагандирует Гашек лозунги, распространенные в Киевском чешском землячестве. Подавив в себе анархический скепсис и критический журналистский инстинкт, он переходит в чуждую ему патетику и риторику. Редактор «Чехослована» А. В. Швиговский, почувствовав способности Гашека, своими фельетонами поднявшего значение и тираж киевской газеты, включает его в состав редакции ведущим журналистом. Редакция располагалась по адресу Владимирская № 36, в отеле «Прага». Неприхотливый вольноопределяющийся Ярослав спал там, на диване редакции, подкладывая подшивку газет под голову и укрываясь шинелью. Весь день проходил среди земляков. При этом неважно где: в лагере, в казарме, в пивнушке, везде, где был Гашек, раздавался смех и было шумно. Пил он много, в основном пиво. Какой же чех без национального напитка? Водке предпочитал вино, пусть даже самое скверное. Причем, как и в Праге, писал в перерывах между глотками пенного напитка и всегда набело. Любимым его кафе было «У чешской короны» (снесенное здание на Б. Хмельницкого, 19), что напротив театра. И если в постоянных местах к нему привыкли, то в претендующих на шикарность заведениях у него возникали эксцессы. Так, в элитном кафе «Самадени» 20.І.1917 г. Гашек вместе со своим шурином порядком кутнули. Ярослав, быстро захмелев, поднял шум. Шурину Славе Майеру, офицеру российской армии, какой-то присутствующий генерал приказал военного Гашека призвать к порядку и вывести вон. Журналист заартачился и был тут же задержан и, как выяснилось, не в последний раз. На следующем аресте стоит остановиться подробнее. Инцидент произошел в кафе «У Золотых ворот» (Ярославов вал, 1). Это заведение находилось возле редакции, там знали характер Гашека, поэтому привыкли. 24.ІІ.1917 г. он зашел туда и, не спрашивая разрешения у сидевшего за столом прапорщика, плюхнулся на стул. Офицер вполне мирно спросил, почему господин вольноопределяющийся сел, не получив на то разрешения. Ярослав таким проявлением субординации счел себя оскорбленным. И тут, как в случае с генералом, он отказался выйти. При этом нагло заявил: «А знает ли г-н прапорщик, кто такой Ян Жижка из Троцнова?» А при попытке офицера обнажить саблю Гашек разбил ему голову бутылкой. Прапорщика отвезли в госпиталь, а писателя в гарнизонную тюрьму в Борисполе. Там без пива и собеседников появилась возможность создать длинное произведение. Редакция газеты не могла обойтись без Ярослава, поэтому интенсивно хлопотала о его освобождении. Гашек вышел через 11 дней с пачкой мелко исписанной бумаги. Так была создана повесть «Бравый солдат Швейк в плену». И вскоре, спустя всего несколько дней(!), она выходит отдельной книжкой в типографии «Чехослована», расположенной там же, в районе Ярославова Вала. Сохранилось всего несколько экземпляров этого издания. Один оказался в Харькове и был переиздан сорок лет назад. Повесть слабее романа, значительно меньше его, пусть даже не дописанного из-за ранней смерти писателя 3.І.1923 г. Так наш город стал местом, откуда по миру начал шествие один из самых популярных литературных героев ХХ века. После издания повести писатель становится редактором «Чехослована», но свой образ жизни не меняет: пивные, митинги, диван редакции… Выступает 8 апреля на митинге на Бибиковском бульваре; в торговом училище 17 марта пытается наметить перспективы развития Чешского легиона. Его позицию разделяли далеко не все. В редакцию газеты ворвалась группа солдат во главе со знаменитым авантюристом капитаном Р. Гайдой (с ним связана пропажа золотого запаса). Дело дошло до рукоприкладства, и журналист вынужден был на время распрощаться с газетой, а вскоре и с Киевом.

Улица Владимирская застроена зданиями столь различных стилей, что вспоминаются слова Н. В. Гоголя: «Мне прежде приходила очень странная мысль, что весьма не мешало бы иметь в городе одну такую улицу, которая вмещала бы в себя всю архитектурную летопись. Эта улица сделалась бы тогда в некотором отношении историей развития вкуса, а кто ленив, перелистывать толстые тома, тому бы следовало бы пройтись по ней, чтобы узнать все». Это рассуждения писателя из статьи «Об архитектуре нынешнего времени» словно для наших граждан, которые не только «тома» не читают, а и брошюры не листают. Современники привыкли информацию черпать не из печатного слова, а «жвачку» из телевизора или интернета. А вот пройтись по этой улице можно и нужно, чтобы увидеть пространство, запечатленное временем. Эклектический историзм или исторический эклектизм – чрезвычайно характерное, привычное и поэтому не бросающееся в глаза свойство «киевской культуры», создаваемое в течение 2–3 столетий. В первую очередь в конце ХІХ в. начался буйный подъем, сопровождающийся бурным строительством – именно в стиле историзма. К сельским хатам Подола и Верхнего города, среди которых возвышались барочные храмы, более столетия тому назад, добавились многочисленные постройки: готические, ренессансные, классические, даже мавританские – словно «некто могущественный» решил реализовать в нашем городе гоголевский утопический проект.

На Владимирской улице, пожалуй, самый эффектный дом № 39/24 (архитектор К. Шиман, 1901). Ему, чаще других изображенному на открытках, приятнее всего было вернуть первоначальную красу и облик, восстановить весь пышный декор и башенное завершение над угловым фасадом. Существует мнение, что эти «архитектурные излишества» привели к разорению заказчика П. Григоровича-Барского.

Красивые здания. Владимирская № 39/24.

Фотооткрытка 1910-х годов

Дом № 43 (архитектор В. Николаев, 1888) принадлежал профессору В. Б. Антоновичу. Здесь находилась редакция газеты «Киевское слово», где печатался А. И. Куприн. Среди персонажей его первых очерков – «Киевские типы», – мне особенно интересен образ продавца открыток. Все-таки это мое основное увлечение, кроме женщин. На 4-м этаже снимал квартиру журналист, подписывающийся псевдонимом граф Нивер. Он даже не догадывался, что его ребенок, появившийся в Киеве, станет любимцем публики и как артист, и как поэт. Это Александр Вертинский. На склоне лет, побывав в этом доме, он напишет следующие строки: «Киев, родина нежная, / Звучавшая мне во сне, / Юность моя мятежная, / наконец, ты вернулась мне!»

На улице Владимирской осталось мало двухэтажных зданий, но на № 38 мне хочется остановиться особо, тем более, что его уже нет. Существовало мнение, что тут до революции был «бордель», что не соответствует действительности. А вот «меблированные комнаты» вполне могли быть, что подтверждает их внутренняя планировка. Здесь долгие годы находилось Киевское бюро путешествий и экскурсий (КБПиЭ), а после штатного расширения организации остались лишь экскурсионные службы, которые возглавил легендарный руководитель туристских организаций Н. В. Грицык, чья деятельность соответствует словам: «Кто рано встает – тот всех достает». Николай Васильевич в своей многолетней борьбе за настоящее экскурсионное дело достал многих. Если бы не он, туризм в Киеве был бы серым и невыразительным, как во многих городах нашей страны. Но «ушли» Грицыка, перестал развиваться туризм в Киеве… И даже домик этот заменен современным, – причудливо безликим…

Утверждение мифологов, что легенда моряков относительно того, что в живых чайках будто бы живут души умерших моряков, не является уникальным. В разных источниках встречаются ссылки на то, что в мертвых светофорах живут души постовых, в пирамидах – души фараонов, в микрофонах – души экскурсоводов, а в канализационных трубах – души сантехников.

В КБПиЭ прошли лучшие годы моей жизни, среди моих читателей много бывших коллег, поэтому подробно расскажу об этом исчезнувшем доме и других, где находились службы нашей многочисленной организации. Нужно сказать, что такой организации, как КБПиЭ, не было не только в Киеве, но и по всей Украине. Партрайонное начальство искало повод, чтобы избавиться от нее, но все было тщетно, никто не хотел брать на себя этот контингент. Почти тысяча, в основном женщины, привыкшие питаться и ездить за счет государства на курорты и брать с собой детей, куда их деть? А они почти все – матери-одиночки. Профсоюзные собрания практически не проводились из-за постоянного отсутствия кворума. Большинство сотрудников – руководители групп и экскурсоводы – были с ненормированным рабочим днем. Кто там потащится на какую-то ничего не решающую отсидку. Не лучше дела были и в партийной организации, насчитывавшей 120 членов, в основном пенсионеров, причем часть их никогда в бюро не работала, а была направлена райкомом на усиление. Один из них, отличившийся в СМЕРШе, кавалер ордена Ленина, хотел сделать из бюро исправительно-трудовую колонию, но не смог достать ни проволоки на ограждение, ни дерева на вышки. Он был постоянным оппонентом Грицыка. Ветераны партии усиливали давление, вытравляя все здоровое и живое, не упуская случая создать из пустого дела какое-нибудь персональное, чтобы неделями его мусолить и обсуждать. Тогда не было на телеэкране мексиканских «мыльных» сериалов, пенсионеры скучали и все накопленные эмоции и страсти выплескивали на посиделках. Большинство партсобраний длилось часами, заканчиваясь ничем за полночь, так и не составив или не выполнив резолюции. Это вызывало возмущение младокоммунистов, далеко проживающих, им претило заниматься пустой говорильней. Сборища проходили в подвале на Владимирской, 38. Рядом был гастроном. В самые кульминационные моменты, когда народ уже накалялся, между рядами пробегала крыса, и бывало не одна. Только по содроганию рядов можно было судить о месте ее нахождения.

Николая Васильевича назначили заведовать экскурсоводами. Их было около 200 человек в штате, и состав менялся не более чем на десяток в ту или иную сторону. Как и во всем бюро преобладали женщины, в основном одинокие матери, и, как ни странно, с больным ребенком. Мужчин было всего 10 %, да и тут было от чего сойти с ума! Шесть «голубых», восемь евреев, остальные по возрасту не могли определить ни свой пол, ни свою национальность! Лишь два-три человека были славяне средних лет предпочитающие женщин, поэтому на них вешали если не всех собак, то, как минимум, всех девиц бюро, штатных и нештатных. А временно привлекаемых сотрудников было около 1500 человек. Директор Владимир Павлюк, опираясь на довольно значительные здоровые силы экскурсоводов, руководителей групп и других сотрудников, с Грицыком начали плодотворную работу по обновлению коллектива и оживлению всей деятельности КБПиЭ.

В связях, порочащих мой моральный облик, состоял, но партийными органами не замечен!

Рекламные агентства разных городов соревновались в предложении путевок в свадебные путешествия. Венеция предлагала увидеть свои каналы, Париж – Лувр и Нотр-Дам, Нью-Йорк прельщал музеем «Метрополитен». В результате победил город Круглозажопинск с рекламой: в нашем городе никто не вытащит вас из постели смотреть достопримечательности!

Вчера вечером экскурсовод Ю. Гладкой захватил автобус с туристами и 4 часа удерживал их в заложниках, рассказывая несчастным историю родного края.

Наше бюро отличалось от подобных в Москве и Ленинграде, где свыклись с мыслью, что люди и так к ним стремятся, пусть будет, как есть. В Москву весь Советский Союз ездил за товаром, а в Ленинград отметиться в своей культурности. В Киев приезжали меньше, но качество проведения и содержания экскурсий было у нас лучше. Уровень подготовки киевских экскурсоводов, в основном восторженных романтиков, был довольно высокий, они могли профессионально провести экскурсию на любую тему, особенно высоким уровнем отличалась самая многочисленная архитектурно-историческая секция, которую возглавлял опытный экскурсовод А. Т. Халепо. Последние годы Анатолий Трофимович сетует на то, что отсутствует та школа экскурсоведения, создавшая целую плеяду высококвалифицированных профессионалов. Приведу имена некоторых его учеников: Е. Сладкова, Н. Верещагина, Л. Федосеева, В. Резниченко, В. Бондаренко, И. Липницкая… Их десятки, причем, некоторые из них открыли свои школы, даже в Нью-Йорке.

С Независимостью появилась возможность работать с индивидуальными, развитыми культурно людьми, а не с ответственными работниками, о которых заранее проинструктировали по звонку свыше. В советском обществе всеми способами прививали коллективизм, поэтому и экскурсии были для группы, а не для индивидуума. Отсюда контрольные тексты, – для усредненного члена коллектива. И только попробуйте отойти от контрольного текста. Могли лишить права проведения экскурсий, а это значит – и уволить. Причем глупости и бессмыслицу говорить разрешалось, лишь бы они не шли в разрез с линией партии.

Врач – пациенту:

– Скажите, а вы разговариваете во сне?

– Скорее наоборот – я разговариваю, когда все спят.

– Это как?

– Я экскурсовод.

Тут все равно, как с моими любимыми открытками. Было время, когда за продажу любого коллекционного материала: марок, монет, открыток могли выгнать из Общества. И не только коллекционеров, а и житейского (работы, квартиры, семьи, учебы). Именно в этом заключалось лицемерие той власти. Общества нумизматов находились под полным запретом. Одиноким любителям разрешалось собирать только медные монеты. Драгметаллы продавать, покупать и хранить имело право только государство. Из драгоценностей разрешалось собирать лишь золотых рыбок. Карточки Лапина с золотым обрезом тоже были запрещены к собирательству из-за обилия там изображений нагих женщин. В таможенной декларации до последних дней Советского Союза открытки были указаны для обязательного представления пограничным работникам. Вдруг через границу в нашу «суперморальную» страну попадет «отрыжка» капиталистического образа жизни – порнография. По логике мышления советского чиновника, открытки могли быть только развратного содержания. А что можно еще везти из Парижа: виды города или картины Лувра? Это не поддавалось логике совчиновника, блюдущего границы СССР и мораль строителя коммунизма.

Продолжим прогулку по Владимирской. Дом № 40 (архитектор А. Кривошеев, 1898) был собственностью оперного тенора К. Михайлова. Тут во время гражданской войны жил у своего кузена-венеролога А. Лурье Илья Эренбург. Здесь он работал над своим пророческим романом «Хулио Хуренито». Но для меня и моих коллег особую радость доставлял гастроном, со входом на углу. Там готовили хороший кофе, который мы пили между экскурсиями. Вызывающие особое доверие у продавщицы могли выйти с чашечкой кофе в находящийся через дорогу Золотоворотский скверик и принять его с сигаретой. Уже тогда мои коллеги различались, делились на компании по секциям, а соответственно и по эстетическим симпатиям.

Золотые ворота.

Фотооткрытка 1910-х годов

Наиболее элитной считалась архитектурная, где постигали различия архитектурных стилей и творческое наследие зодчих, историческая занималась преимущественно современностью, а экскурсия «По страницам истории Киевской партийной организации», которую я имел право проводить, больше имеет отношение к моему повествованию, чем соответствовала своему предназначению. Дело в том, что приезжие от нее всегда отказывались, предпочитая ей универмаги, а экскурсоводы освобождались. Этой теме я обязан многим дополнительным часам общения с друзьями и книгами. Нужно сказать, что пропускали и просили сократить наши экскурсы практически все взрослые группы. Учитывая, что страна была подвержена всеобщему дефициту, люди, получив 10-процентную путевку, могли что-то приобрести то ли для себя, то ли для перепродажи. Да и тогда большинство не было готово к постижению произведений духовного и культурного прогресса. Если и было у советских людей что-нибудь общее, так это – бедность. Даже общий энтузиазм и тот был голым. Они предпочитали не тратить нервы на то, за что могли заплатить деньги.

Большинство моих коллег были людьми интересующимися, начитанными, с глубокими знаниями по многим гуманитарным отраслям. Сказывалось постоянное общение и с памятниками мировой культуры, и с друзьями-интеллектуалами. Так, вблизи древних святынь Киева и протекали наши будни. Стараясь передать все величие архитектуры и искусства древности гостям города и киевлянам, мы сами как-то постигали и проникались этим. Наши первые посиделки возле Золотых ворот начались при их старом, не прикрытом павильоном, облике.

Я, конечно, не возражаю против реконструкции и возобновления храмов и других памятных строений, но при этом всегда теряется их первозданность. Получается какое-то воскресение из мертвых, небытия, часто в нереальном, фантастическом облике. Но для современных граждан и масс, приезжающих в древний город, уже все равно, тот ли это Михайловский собор или памятник княгине Ольге. Молодежь, которая любит фотографироваться возле упомянутого памятника, понятия не имеет о том, когда он появился. А есть среди них и такие, которые вскарабкавшись на него, не понимают, что это произведение искусства. Массовая культура пагубна, особенно для подрастающего поколения. Если человека ничего вокруг не восхищает – значит, ему нечем восхищаться внутри себя.

В древнем Киеве 1037 г. из трех ворот лишь одни использовались как парадные и назывались Золотые по аналогии с Константинополем и Иерусалимом. Как и положено, на главном въезде в город находилась церковь Благовещения, где нужно было помолиться перед ответственной дорогой или военным походом. До наших дней дошли первоначальные остатки ворот, усиленные контрфорсами. В 1982 г., по случаю празднования 1500-летия Киева, над остатками ворот воздвигли макет храма Благовещения и даже водрузили золоченый крест, что стало уникальным событием для СССР. Так был сооружен макет предполагаемого сооружения в натуральную величину с музейной экспозицией (проект С. Высоцкого, Е. Лопушанской).

Для отечественной интеллигенции было важно духовное значение Золотых ворот! Ведь в них не только въезжали, но и покидали город, не расставаясь с надеждой – возвратиться. Это свидетельствовало об их сокровенности.

За особую, присущую Киеву святость город именовали «Иерусалимом земли Русской», а Днепр, в притоке которого происходило крещение Руси, – Иорданом. Действительно, нет в Киеве, как в старой Виннице, местности со звучным названием Ерусалимовка; нет, как в Варшаве, просторной улицы Иерусалимской. Да и городка Новый Иерусалим, как под Москвой, у Киева тоже нет. Но зато в нашем городе есть одно из красивейших мест – Феофания, где по идее викария киевского Иннокентия (Борисова), в память про Святую землю, появились Иософатова долина, Фавор, Хорив, Елеон, Синай, Силоам, Поток Кедронский. Уже больше тысячи лет паломники из Украины направляются в далекий путь, чтобы поклониться святым местам. Считается, что третья часть православных мирян и священников – граждане нашей страны. Поэтому не удивительно, что изображения Иерусалима мы видим и на украинских иконах, и на стенах чуть ли ни всех киевских храмов. Так получилось, что один святой город представлен в другом… Знаменитые паломники от игумена Даниила до Василия Григоровича-Барского считали главным событием своей жизни посещение Иерусалима. Писатели от митрополита Илариона до Михаила Булгакова, описывая Иерусалим, имели в виду Киев. Христолюбивый гетман Мазепа пестовал надежду побывать на Святой земле, однако не довелось. Понимая, что молитвы у Гроба Господнего защитят его страну, он основал на Фаворе монастырь.

Золотые ворота – вот главное, что объединяет два великих города. Бытует мнение, что Иисус Христос въехал в Иерусалим именно через них. Они в Иософатову долину ведут из Харам-еш-Шерифа (по-арабски – «священное подворье»), имеющего также название Храмовая гора, в честь Иерусалимского Храма иудеев, важной святыни и для христиан. Согласно распространенному среди иудеев поверью, их спаситель, приносящий с собой новое, исправленное состояние всего мирового бытия, – Мессия (помазанник). Он – посредник между Богом и людьми, носитель высшего авторитета на Земле, должен пройти через Золотые ворота и освободить Иерусалим, город Давида, от «неверных». Мусульмане всегда остерегавшиеся держать ворота открытыми, много столетий назад на всякий случай их замуровали. Дотошные толкователи преданий, опасаясь прихода Мессии, приказали разместить перед Золотыми воротами кладбище. Согласно строго выполняемым иудейским законам, раввин не имеет права ступать на территорию кладбища. А поскольку Мессия, по их расчетам, обязательно должен быть раввином, к тому же лишенным права входить в мечеть, то и ее расположили в Золотых воротах, сделав туда вход именно из Храмовой горы. По существующим и соблюдаемым мировым сообществом законам, нельзя препятствовать верующим посещать святые места. Несмотря на это, подходить к Золотым воротам немусульманам категорически запрещается. Возмущенным верующим исламские священники твердят, что если Мессии суждено пройти через ворота, то ему ничего не помешает. И поэтому со спокойной душой они разместили на Храмовой горе основные магометанские святыни, повсеместно поставив охранников, особенно тщательно оберегая район Золотых ворот.

В декабре 1996 г. в Иерусалиме, по случаю торжественного празднования 3000-летия города, была проведена Международная конференция «Иерусалим в славянских культурах и традиционных религиях». Там я выступил с докладом «Тысячелетие украинского паломничества на Святую землю». В перерывах мы знакомились с достопримечательностями. Это было не первое мое посещение Святого города, поэтому я задался целью приблизиться к важной для киевлянина святыне. В компании с членами делегации, совершая экскурсию по Храмовой горе, незаметно оторвался ото всех и направился к Золотым воротам, местоположение которых заблаговременно проследил по плану. Но, подходя, заметил пристальный взгляд охранника, следившего за мной. К тому же увидел ограждения с запретительными знаками. «Значит, они здесь», – подумал я. Продемонстрировав интерес к совершенно иным объектам, благо их было предостаточно, я нашел удобную, притом скрытую от охранника площадку для осмотра и фотографирования. Золотые ворота строго запрещено снимать. Но разве можно остановить уверенного в своей правоте журналиста. Я заметил, что арабские женщины, с закутанными головами, проходят в мечеть, размещенную в воротах. Как я им завидовал. Мужчин я там не увидел. Но вдруг я обратил внимание на молодую парочку, которая, взявшись за руки, наивно шла за женщинами к заповедному месту. Незадолго до этого Иерусалим, в результате строительства туннеля, пережил очень серьезные кровавые столкновения. Понимая всю серьезность последствий, вплоть до избиения и даже убийства, я с ужасом начал разыскивать глазами сурового охранника, который стоял тут. Но не увидел. И пробормотав: «Была не была!» – покатился со склона следом за молодыми. Пользуясь моментом, фотографирую Золотые ворота со всех сторон. Набравшись смелости, попросил парня сфотографировать и меня на фоне святыни. Когда я поднялся наверх, то увидел разозленного служителя, что-то яростно мне кричавшего. Кто знает, чем бы закончился этот эпизод, если бы не встрял проходивший мимо бывший земляк. «Он что, сумасшедший, к мечети ходить? Я сам видел, как он часы с верхней площадки упустил», – раздраженно прокричал он потерявшему бдительность «церберу», убедительно жестикулируя мне, – мол, убирайся скорее…

Анализируя впоследствии все происшедшее, пришел к мнению, что у нас в Киеве мы не постигаем всю важность Золотых ворот. Ярослав Мудрый, стараясь построить государство подобное Византии, продуманно использовал аналогии и легко читаемую символику. Так город украсила Святая София, и охранял его мощный вал и трое (символ троичности) ворот, где главные, парадные стали Золотыми. В них въезжали только в исключительных случаях приема гостей или победы. Триумфальное шествие сопровождалось звоном колоколов церкви Благовещения, расположенной над проездом. Благая весть о достигнутом разносилась над всей Русью из Киева! А одна из центральных мозаик Святой Софии – Благовещение, – как и весь храм, как бы являлись духовным продолжением главных ворот.

В представлении древних русичей эти ворота были Небесною брамою – теми, через которые Солнце, поднимаясь на рассвете вверх, входило в город на день. Они были величественным, торжественным входом в великий Киев.

Польский король Болеслав Храбрый в 1018 г. именно через Золотые ворота взял штурмом город, хотя с меньшими потерями мог это совершить в другом месте. Но Польше, христианской державе, не хватало священных и ритуальных символов. Поэтому меч, который выщербил король Болеслав о Золотые ворота во время яростного штурма, стал святыней Польского королевства. Его прозвали Щербенец. Им воизводили в рыцари, им же венчали на царство всех королей. Он хранится на почетном месте в бывшей королевской резиденции – Вавеле в Кракове. Князь Андрей Боголюбский при переносе столицы во Владимир соорудил там Золотые ворота, но для этого не было должного обоснования. Так и остались они, при всей их древности, невыразительной искусственной достопримечательностью. Ордам хана Батыя были чужды символы христианства, но они не трогали Золотые ворота, через которые продолжали въезжать то митрополиты, то воеводы, то князья, то гетманы. Все это сопровождалось колокольным звоном и приветствиями жителей. Здесь встречали посольства Бутурлина, здесь приветствовали победившего поляков славного Богдана, а после Переяславской рады возле них выразил гетману свое неудовольствие ею строптивый митрополит Сильвестр Косов. Предательство интересов Украины частью населения сказывалось и на Святых воротах. Лишенные духовности люди начали их разбирать, и они стали приходить в упадок.

Как тут не обратить внимание, что состояние Золотых ворот прямо зависит от национального самосознания. Благоустройство золотой святыни тесно связано с расцветом благополучия и патриотизма до 1240 г., а также с периодом формирования Украинской державы в ХVII в. Хитрый царь Петр I, разгадав их сакральное значение, дал указание взорвать Золотые ворота и засыпать, а крепость строить на Печерске. Что впоследствии выполнил его иноземный сподвижник фельдмаршал Миних. Знаменательно, что раскопав Золотые ворота в 1834 г., археолог Кондрат Лохвицкий сразу проникся их значением, торжественно оформив свое открытие святыни. А так как они стали популярным объектом в работах художников, то можно допустить, что с Золотыми воротами начало возрождаться самосознание украинцев и мечты о национальной государственности. Словно Лохвицкий вместе с землей, что их закрывала, снял пелену с глаз и душ сынов Украины. Это сразу же заметил Михаил Максимович, изображая ворота на титульном листе своего литературного альманаха «Кіевлянинъ».

В наше время, когда еще не искоренены предательство и трусость, особенно на войне, очень актуальна легенда о Михайле Чобитке, который славился неслыханной силой. И являлся одним из богатырей украинского героического эпоса. Легенда имеет десятки вариантов, так как много лет передавалась из уст в уста. Одним из первых, кто записал ее, был Пантелеймон Кулиш, опубликовавший ее в «Записках о Южной Руси» (1840). Этот вариант я и привожу: «Михайло Чобіток, що виніс із Києва Золоті ворота до Царя-города. Знаєте, як було лихоліттє, як Батий приходив під Київ, так був, кажуть-то, у Києві такій-то славний лицар Михаїл, що войовав «чином Божим» на невірних. То вони і кажуть: «Е, – каже, се ж тут є лицар сильний, не дасть він нам Києва!» Та до киян: «Оддайте нам того лицаря, так одступлю, не руйноватиму города». Що тут робити? Думали-думали: «Оддамо!» А Михайло: «Не уздрите ж, – каже, – більш Золотих воріт; прийдете завтра вранці і не уздрите». Та сівши на коня, обернувсь назад та й каже: «Ой, кияне, кияне, панове громада! дурна ваша рада! Якби ви мене не оддавали, поки світ сонця, вороги б Києва не достали!» Та взяв на копіє Золоті ворота, так, як от сніп хліба святого на вила візьмеш, та й поїхав до Цареграда, ніхто й не зупинив його. І стоять, кажуть, тиї Золоті ворота і досі в Цареграді, і буде колись таке врем’я, що вони вернуться до Києва. Тим-то, кажуть, як хто, ідучи мимо, скаже: «Ой Золоті, Золоті ворота! Бути вам ізнов там, де були!» – то золото так і засяє».

Возобновление в 1982 г. Золотых ворот с церковью Благовещения через десятилетие привело к возрождению Украинской Державы.

Вот почему и важны для Украины Золотые ворота и их наглухо закрытые брамы (не имеется ли связь между индийскими святыми браминами и «Золотой Брамой»?) откроются тогда, когда в них войдет Великий Мессия народа Украины и освободит нас от несчастья и бедствий. И тогда станет наша Держава мощной и славной!

В небольшом сквере у Золотых ворот произошли большие изменения. Хорошо скрываемое недоумение горожан вызвала громадная бронзовая копия статуэтки-эскиза И. П. Кавалеридзе, изображающая Ярослава Мудрого с моделью Софийского собора в руке. Они называют это творение Николая Билыка, Алексея Редьки и Виталия Сивко, из-за искусственной позы князя и усиленно преувеличенного размера, «артист балета с тортом!» Непонятно с какой радости, наверно детской, появился громадный бронзовый кот. Потом из путеводителя Элеоноры Рахлиной я узнал, что таким образом хозяева находящейся рядом таверны «Пантагрюэль» увековечили память своего лохматого любимца «Пантюши», погибшего при пожаре. Что бы то ни было, но кот стал одним из самых популярных объектов. Возле него не только фотографируются, но и загадывают желания, особо восприимчивы хвост и уши. Исполняются ли желания, трудно сказать. Может быть, провести специальное расследование? Дам задание внукам! На мой взгляд, удачно лишь переоборудование чугунного фонтана 1899 г. в летний ресторан с почти зимними ценами. Золотоворотский сквер любил рисовать Анатоль Петрицкий, проживавший в доме по ул. Ярославов Вал, 8/4. Он изобразил сквер на своей картине «Город-сад».

В 1989 г. тут появилась еще одна достопримечательность с наименованием «Золотые ворота». Это станция метрополитена, по моему мнению, одна из самых красивых в мире. Здесь можно продолжать экскурсию «По древнему Киеву», так много здесь использовано мотивов произведений архитектуры и искусства 800 – 900-летней давности. Пожалуй, трудно найти, даже в музеях, подобную галерею мозаичных парсун князей Киевской Руси, да еще с указанием годов их правления.

Руководители творческого коллектива по оформлению станции, получившие за это Государственную премию Украины, – Б. и В. Жежерины, художники Г. Корень и В. Федько. С Б. Жежериным мы соседи по даче на Русановских садах.

Да и дом № 42, подворотня которого стала входом на станцию метро, – достоин описания. Он строился в середине ХIХ в., а в 1931 г. достраивался. Вначале он принадлежал семье известных актеров и антрепренеров Осипа и Пальмиры Сетовых. Тут жили художник В. Васнецов, журналист В. Чаговец, меценат В. Тарновский. Особенно прославил этот дом полуподвал, где в 1908 г. открылся «Український клуб», сразу ставший главным национально-просветительским центром. Почти четыре года терпело деятельность клуба царское правительство, прежде чем закрыть его. Но не получилось усмирить пробужденное национальное самосознание украинцев, основавших новый клуб «Родина». Для царских чиновников он звучал так патриотично, они даже не могли предположить, что организаторы просто не там ставили ударение, и получалось – «Семья». А когда в марте 1917 г. наступили славные дни Украинской национальной революции, в этой общественной организации уже были подготовлены кадры, сыгравшие свою положительно-созидательную роль. Вполне логично, что в этом помещении начались заседания Центральной Рады. Сейчас тут расположено издательство «Дніпро».

Киевскому метрополитену на постоянную работу на должность дежурных у эскалатора требуются садисты. Главная задача: из трех эскалаторов включать только два и насладиться зрелищем – как люди толкаются и давятся.

Золотые ворота были проездом через высокий земляной вал, который окружал город. Когда в середине ХIХ в. прорезали улицу, то ее так и назвали Прорезной. Там особое внимание обращаем на дом № 17, где находился Молодой театр, которым руководил режиссер и актер Лесь Курбас, в течение долгого времени возглавлявший им же основанный лучший в Украине театр «Березiль». Гениальный режиссер и актер погиб в Соловецком концентрационном лагере. Раньше тут был кинотеатр «Комсомолец Украины», а сейчас это помещение занимает основанный в 1980 г. Молодой театр.

Когда столетиями важные гости проезжали через Золотые ворота, то направлялись, минуя Георгиевскую церковь, к Софии Киевской. Это принятое в древности направление сохраняет сегодня Золотоворотская улица, где одним из самых старых является симпатичный двухэтажный особняк (архитектор А. Краусс, 1894). В трехэтажном флигеле находились «меблированные комнаты». В них жил философ Николай Бердяев. На этой улице возле здания Государственной пограничной службы стоит памятник пограничникам. Так как он строился в годы национального подъема, то привычного воина в фуражке с собакой заменили казаком, стоящим в стременах на коне с задранным хвостом. И лишь надпись поясняет появление этой странной композиции: «Захісникам кордонів Вітчизни усіх поколінь».

Если улица Владимирская получила свое имя от Университета Св. Владимира, то Ярославов Вал от его сына. Эта улица, проходящая от Золотых до Жидовских ворот, сохраняет конфигурацию древнего земляного вала. Не одна улица столько раз не меняла свое название! Ярославов Вал, Большая Подвальная, Полупанова, Ворошилова, Гитлера, снова Ворошилова, опять Полупанова, Большая Подвальная и, наконец, вернула первое. Теперь на ней, как и на соседних улицах, расположен ряд иностранных посольств и представительств. На ней когда-то был шахматный клуб.

Разве улицы не бывают друзьями? Рассказ о моей любимой улице, где в начале ее я успешно работал и ушел на пенсию из организации, расположенной на ее конце, где происходили незабываемые встречи, личные отношения, мне особо важен.

С воодушевлением опишу дом № 1 (архитектор М. Добачевский, 1898). Над подъездом нависают какие-то полуфантастические существа. В тяжелые минуты в их мордах я искал черты своих обидчиков. И проступали каждый раз все новые и новые. В это очень красивое здание (означено так в старых открытках) можно попасть через парадное с многозначительной приветственной латинской надписью «Salve». Здесь на первом этаже находились методический отдел и диспетчерская КБПиЭ. Почти десятилетие там прельщал любителей прекрасного один из лучших и интереснейших художественных салонов. Его владелец Федор Зернецкий очень много делает для возрождения интереса к антиквариату, немало усилий прилагает для изучения и реставрации старинных вещей и предметов искусства. События, происшедшие в кафе в 1918 г., были описаны выше.

Рядом находится не менее интересный особняк № 3 (архитектор Ф. Голованов, 1858) дяди писателя Н. Лескова, профессора медицины С. Алферьева. Потом особняк был куплен бароном М. Штенгелем, а так как он владел большими виноградниками на Кавказе, то в пристройке размещался магазин вин. После революции здесь находился Союз писателей Украины, а после войны Общество книголюбов, Киевское городское отделение которого проводило большую работу по распространению книг и знаний. Теперь тут находится посольство Индии.

Много лет в этом здании происходили заседания клуба «Киевовед», где я был в 1980 г. основателем, а потом почти десять лет председателем, и поэтому Ярославов Вал мне дорог. Какие интересные люди выступали там. Как-то получилось, что клуб продолжительное время был трибуной знатоков города, а небольшой зал местом встреч почитателей. Здесь на 2-м этаже мы и заседали, потом перешли в Музей истории Киева.

Владельцем особняка № 5 одно время был профессор-терапевт В. Образцов. Тут жил и его зять Н. Стражеско, впоследствии известный ученый. Он вместе со своим тестем впервые поставил прижизненный диагноз и описал клиническую картину инфаркта миокарда.

Как-то так получилось, что Киевский театр кукол в ХХ в. занимал для своих спектаклей то караимскую кенассу, то хоральную синагогу. Когда меня в детстве туда водили, то я с любопытством рассматривал лепной интерьер, в котором преобладали шестиконечные звезды. Это здание Караимской кенассы на Ярославовом Валу построил один из популярных киевских архитекторов, В. Городецкий, на деньги владельца табачной фабрики С. Когена. Теперь к нему пристроили фойе с кафе и разместили Дом актера.

Некоторые считают, что книга – это старомодный носитель данных на целлюлозной основе, на котором информация закодирована в форме графических символов икоситетральной системы фиксированного формата с построчной графикой. Преимущество книги, однако, в том, что для нее не нужно ни подключения к телефонной сети, ни к аккумулятору.

Кроме того, по сравнению с ноутбуком у нее смехотворная цена.

Рассмотрим здания на противоположной стороне. Начнем с дома № 4, который был построен в стиле модерн в 1907 г. для врача Иосифа Гарлинского, расположившего здесь «Институт физических методов лечения». В доме № 6 в 1906–1914 гг. находилась редакция национально-патриотической газеты «Рада». Ее издавал вначале Б. Гринченко, потом Е. Чикаленко. Членами редакции были С. Васильченко, П. Тычина, С. Петлюра.

В новом строении № 12 располагается Посольство Польши. А вот стоящий рядом комплекс 6 – 7-этажных домов под № 14 является ярким примером того, как красиво смотрятся здания после капитального художественного ремонта и возобновления когда-то утерянных архитектурных деталей. Авторы его М. Яскевич и М. Клуг в 1908–1911 гг. создали ряд оригинальных строений в стиле модерн. Особое впечатление производит экстерьер правого дома, тщательно отреставрированный по проекту, разработанному мастерской «Реставратор». Здание слева покоряет изысканных ценителей изящным интерьером, недаром здесь проходят спектакли Театр-салон-модерна «Сузір’я». В прошлом это была квартира заядлого кавалериста и коннозаводчика Л. Родзянко, сдававшего в этом комплексе квартиры в аренду. Позднее тут находилось Украинское театральное общество, долгое время находилась администрация и проходили репетиции хоровой капеллы «Думка», где пела родная сестра моего дедушки Ксения Иосифовна Скуленко.

Поспешим вернуться на противоположную сторону, хотя если сильно торопиться, попадешь не вовремя и не туда… Но это в жизни, а не на прогулке. Заглянем во двор, пройдя через необычный проход, перед крутой лестницей на ул. Ивана Франко, и увидим неприметный домик № 13-б. Здесь жил первый академик медицины, любимец киевской публики, да что там, всех жителей города, независимо от их социального положения, – Ф. Яновский. Он никогда не отказывал бедным пациентам в бесплатной помощи, а при необходимости даже помогал им деньгами.

Безусловно, наиболее всемирно знаменитый киевлянин – авиаконструктор И. И. Сикорский. Его детство и юность прошли в усадьбе (ул. Ярославов Вал, 15) отца – известного психиатра и общественного деятеля И. А. Сикорского, бывшего активным членом Российского клуба националистов. Сам же Игорь Иванович, обучаясь в КПИ, работал над созданием летательных аппаратов, которые разрабатывались с опережением современной инженерной мысли. О достижениях И. Сикорского не стоит повторяться. В Киеве ему даже поставили памятник. Один из первых геликоптеров в мире Сикорский собирал во дворе этого дома, о чем свидетельствует памятная доска. Уже давно пора передать это здание в коммунальную собственность, для создания Музея авиации. В США функционирует музей Сикорского. Да что говорить! Украина великая страна! Мы единственная страна, где нет Музея Независимости, но зато есть Музей унитазов! Что роднее?! Рядом, на месте приусадебного сада, в котором юноша Сикорский создавал летательные аппараты, построено современное здание, где жил академик В. Глушков, математик, организатор Института кибернетики НАНУ. Первоначальная усадьба не сохранилась, а в этом небольшом особняке была музыкально-драматическая школа, основанная в 1904 г. выдающимся композитором Н. В. Лысенко. В ней Николай Витальевич воспитал плеяду деятелей искусства, среди которых достаточно назвать композиторов К. Стеценко и Л. Ревуцкого, хормейстера А. Кошица, певца М. Микиша и других. Здесь у известной преподавательницы вокала Е. Муравьевой в бурные годы гражданской войны учился великий Иван Козловский.

По переименованиям (более 7 раз) ул. Ярославов Вал перегнала улица Олеся Гончара. Несколько лет, вплоть до установления Советской власти, она носила имя П. А. Столыпина. Особняк № 33, построенный в 1908 г. по проекту архитектора Г. Ледоховского в стиле модерн, выполнял несколько функций: и как жилье, и как клиника. Он украшен бетонной скульптурой рыкающего льва (скульптор Ф. Соколов). Из-за того, что в этом доме произошло столько важных и судьбоносных событий, он достоин того, чтобы отклониться от маршрута по Ярославовому Валу, к которому снова вернемся. Во флигельном домике № 32, где сейчас размещается служба посольства Италии, в 1907 г. проходил медовый месяц музыковеда-фольклориста К. Квитки и Л. Косач (Леси Украинки).

Дом № 25, что напротив, где теперь находится Школа искусств, построен по проекту архитектора В. Николаева в 1899 г. для частной мужской гимназии В. П. Науменко. Организатор и директор ее – историк, литератор, педагог, очень много внимания уделял своим воспитанникам, благодаря чему они получали прекрасное образование. Взять, к примеру, поэта-академика М. Рыльского. Это следствие хорошего подбора учителей – логику там преподавал С. Гиляров. В правительстве гетмана Скоропадского Владимир Павлович стал министром просвещения, этого большевики ему не могли простить, и он был казнен в 1919 г. в застенках киевского ЧК. В. Науменко долгое время был вице-председателем Украинского научного общества, что размещалось в очень красивом доме № 36 (конец ХIХ в.). Может быть, поэтому в нем 27 ноября 1917 г. прошло первое общее собрание только что организованной Украинской академии наук и именно здесь избрали первого президента ВУАН – ученого-геохимика, минералога, философа и общественного деятеля В. И. Вернадского. Одно время тут находилась «Служба туризма и курортов». Эффектные здания часто меняют хозяев, а в последние годы туризм Украины в очередной раз за ненадобностью (?!) загнали в тупик, и это великолепное помещение – отобрали!

Нужно принять более действенные меры для сохранения популяции бурого крымского медведя. Их осталось совсем мало, а 2–3 заблудившихся туриста в год не очень большая плата за существование этой пушистой прелести.

Туры в лучший мир предлагает туристическое агентство «Киллер».

Некому проводить большую планомерную работу по организации производственной деятельности всех туристических предприятий и фирм, методическому и научному обоснованию всех экскурсионных маршрутов, выявлению объектов показа, подготовке мест для проживания и питания организованных групп и индивидуальных путешественников. Организуется и регулируется по всей стране выпуск методической и краеведческой литературы. В Украине сохранились традиции СССР, где каждый занимается не своим (!) делом! Если бы поставили во главе национального туризма таких энтузиастов, как С. И. Попович или Н. В. Грицык, то он бы вскоре возродился, а пока «воз и ныне там»!

Прогулку по Ярославовому Валу закончу описанием дома № 40, построенного по завещанию Н. А. Терещенко для городского начального училища в 1907 г. по проекту П. Голландского и П. Алешина. Чтобы означить мецената Николая Артемовича, на фасаде показаны его инициалы «НТ». Своим оформлением здание имитирует древнерусское зодчество с кладкой «opus mixtum». В помещении бывшего училища имени Терещенко в 1937–1941 гг. располагалась 13-я артиллерийская спецшкола. В честь ее выпускников, а также и других подобных учебных заведений, установлен памятный знак. Сразу после войны здесь находилась консерватория, с 1950-х театральное училище, ныне – Институт театрального искусства им. И. Карпенко-Карого, а выпускники этого славного учебного заведения – Ада Роговцева и Богдан Ступка.

Напротив находится посольство Канады.

Мы прошли по улице Ярославов Вал и находимся на Львовской площади. В глаза бросается Дом торговли (архитектор В. Ежов, 1981). Его строительство сразу нарушило гармонию древней окружающей среды. Это был в те годы первый опыт архитектурного диссонанса. Расположение этого небоскреба вполне соответствует почти тысячелетнему предназначению места, где когда-то были ворота крепостных укреплений. Интересно другое. Согласно летописи их называют Жидовскими. Но с 1920-х эта формулировка в нашей стране стала считаться оскорбительной. В соседней, близкой не только по культуре Польше слово «еврей» не употребляют. В Кракове я часто посещаю «Центр жидовской культуры». В летописные времена прозвищем «жиды» называли всех купцов с юга, которые жили в этом районе и держали тут свои лавки. Поэтому всем – от экскурсоводов до учителей, стали рекомендовать называть ворота «Львовскими». Но получилось историческое несоответствие. Ворота были разрушены в 1240 г., и после этого долго стояли в запустении, а Львов был основан в 1256 г., то есть получается на 16 лет позднее. Вообще остатки Жидовских ворот так и не были найдены, хотя направления старых улиц, сходящихся в одном месте, подсказывают их местонахождение.

Со смотровой аллеи, что идет за домами параллельно Большой Житомирской, хорошо обозревать Замковую гору, Щекfвицу, а в солнечный день рассмотреть Подол, Левобережье. После прогулки по тропинкам на Детинку долго сохраняется радостное ощущение, которое немного портит памятник Святославу. Он поражает своей откровенной непропорциональностью, грубостью форм и «каменюкой на потылице» (автор так изобразил оселедец). Похожий Святослав стоит перед МАУП.

В старину на каждой значительной, не зависимо от размера, площади ставили церкви, поэтому здесь с середины ХIХ в. до 1934 г. стояла церковь Сретения Господнего. Теперь лишь часовенка перед Торговой палатой (1969) напоминает о ее существовании. В СССР было принято после сноса храмов пустыри заполнять различными строениями, но чаще всего власти предпочитали на этом месте размещать скверы и спортивные площадки, словно не решались возводить что-то громоздкое. Предыдущему градоначальнику такую б нерешительность! Тогда ночью сносили, утром начинали строить, а вечером добивались разрешения на снос. Когда пришло время восстановления церкви Сретения Господнего, был избран комитет, имеется приход и священник, но где теперь ее ставить, ведь место-то занято? Так что стоит маленькая часовенка.

По этой церкви названа улица Сретенской. Рядом Рейтарская, получившая название от наемных иноземных солдат рейтаров, поселившихся здесь после 1654 г., но мы направимся по Большой Житомирской, которая до 1869 г. называлась Жидовской. Она шла от одних ворот к другим (Лядским), и естественно является одной из самых старых в городе.

Причту Сретенской церкви принадлежал участок, где сейчас № 36. До нас не дошел домик, в котором проживал друг Т. Шевченко художник И. Сошенко. Здесь Великий Кобзарь познакомился с автором его первой биографии М. Чалым. Рядом в № 38 жил историк и археолог В. Ляскоронский, серьезные исследования которого по Переяславской земле до сих пор познавательны.

Институт ботаники занимает особняк № 28, а раньше тут находился Институт микробиологии, первым директором которого был президент ВУАН Д. К. Заболотный. В доме № 26 обитал выдающийся философ С. Н. Булгаков. Интересна история дома № 18 с флигелем. В нем жил пианист и композитор Г. Бобинский; тут познакомился со своей будущей женой Татьяной Лаппа тогда гимназист М. Булгаков. Во время гражданской войны здесь скрывался от мобилизации А. Шаргей, получивший документы Юрия Кондратюка, под этим именем он прославился как гениальный разработчик межпланетных космических полетов.

Интересен № 17/2, известный как «Дом врачей», один из немногих построенных в стиле конструктивизма для кооператива медицинских работников. Автор проекта П. Ф. Алешин продумал жилое здание не только функциональным, но уютным и красивым. Павел Федотович сам проживал в нем. В «Доме врачей» жила трагическая актриса (было такое сценическое амплуа) Л. Гаккебуш.

Недалеко по Рыльскому переулку, получившему название от слободы Рыльского полка московского стрелецкого войска, квартировавшего здесь после 1654 г., расположен дом № 10. В нем первоначально находилась частная гимназия Стельмашенко. Тут учился Николай Носов – будущий писатель, автор любимых детьми сказочных сюжетов про Незнайку. Мне кажется, что этот маленький герой как бы олицетворял духовный идеал советского государства, где симпатию вызывают, в первую очередь, те, кто ничего не смыслят и не хотят знать! Волны непрофессионализма и сейчас накатываются на управленческий аппарат! Общественность всколыхнуло, что путь к власти идет с подиума или журнала «Плейбой». В 1920-х дом занимал польский культурно-национальный клуб и педагогичный техникум. И это после войны с Польшей и массового отселения поляков!

На Большой Житомирской привлекает внимание своей пышной архитектурой псевдорусского стиля здание № 9. Построено оно по проекту архитектора Е. Ермакова в 1903 г. для местного Религиозно-просветительского общества. Со стороны Владимирской улицы на верхнем этаже была церковь Св. Иоанна Златоуста. Исследователи киевской старины утверждают, что на этом месте находилась деревянная трехкупольная церковь этого же имени, которую в XVII в. перевезли с Подола. Г. Н. Логвин в свое время сообщал, что это деревянное строение разобрали и заново сложили на Большой Васильковской, с наименованием Троицкая. На месте Златоустовской церкви к перестроенному «терему» присоединили какой-то неопределенной архитектуры неуклюжий квадрат. Тут находится Научно-исследовательский институт теории и истории архитектуры и градостроительства.

В доме на Большой Житомирской № 6, построенном в стиле модерн в 1911 г., жил композитор и хоровой дирижер Кирило Стеценко. По моему мнению, лучшие исторические романы о нашем прошлом были написаны Зинаидой Тулуб, жившей во флигеле этого дома. В № 4 проживал адвокат А. Д. Марголин, один из ведущих дипломатов правительства Директории. Воспоминания Арнольда Давыдовича «Украина и Антанта» освещают много очень важных и интересных моментов борьбы нашей страны за независимость. Откроюсь, что в небезопасные 1980-е прятал ее за рядами томов в своем книжном шкафу. И не потому, что боялся обыска. Нет! А чтобы спасти от нескромных глаз моих знакомых, которые могли или застучать или выклянчить почитать, а это было более наказуемое по существующим кегебистским правилам. Ныне в доме находится Библиотека искусств Шевченковского района. В ней четверть века работала М. М. Потапова, и благодаря ее энергии и энтузиазму проводились регулярные вернисажи и творческие встречи. Майя Марковна рядовую библиотеку превратила в один из интеллектуальных центров культуры столицы, причем в годы полной бездеятельности «Министерства культуры и отдыха», чиновники которого считали, что культура – это досуг, а не способ жизни. Вот сауна – это досуг. Своеобразное проведение всех мероприятий сделало Потапову персонажем ряда киевских анекдотов. Иногда казалось, что она со всеми накоротке. Я лично слышал ее высказывание о Микеланджело: «Если бы парень жил сегодня, – ему бы было 400 лет!» А еще одна история. К ней приходила мамаша с 25-летней дочкой. Однажды на вечер, посвященный Паганини, мама не пришла, дочку после вечера провел один из молодых членов клуба, – и соблазнил. Мамаша пошла выяснять отношения с Майей Марковной, утверждая, что «вечера в библиотеке – повод для свиданий!» Потапова, при рассказе об этой истории, недоумевала: «Причем здесь Паганини!?»

Пожалуй, на Большой Житомирской улице самый знаменитый трехэтажный дом № 2 (архитектор А. Беретти, 1861) богатого аптекаря И. Эйсмана. С 1873 г. здание передали Киевскому реальному училищу. В этом среднем учебном заведении получили образование многие выдающие люди из простых семей. В частности: архитекторы П. Алешин, Е. Ермаков, И. Николаев, изобретатель А. Страус, художник К. Крыжицкий. На памяти у всех время, когда нам старались внушить, что при царизме простой народ был бесправен. При этом забывали, что бывший крепостной Шевченко учился в Академии художеств. Те, кто хотел, при большом желании вполне могли получить образование. Уже не увидим бюст революционера П. К. Запорожца. Он, из простой семьи, смог окончить это училище, поступить в Петербургский технологический институт и, в благодарность за это вместе с В. Ульяновым, стал создателем Петербургского союза борьбы за освобождение рабочего класса. Когда их арестовали, то обнаружили антиправительственные записи, написанные красивым почерком Петра Кузьмича. Жандармы решили, что он главарь и дали ему самое серьезное наказание – многолетнее заключение в одиночной камере страшных Крестов. Будущий вождь пролетариата, работы которого переписывал Запорожец, принял эту жертву, не раскрыл «царским сатрапам» свое авторство и руководство организацией и отделался легким наказанием – отправился в ссылку в Шушенское, где занимался охотой, спортом, выписал невесту Наденьку, чтобы обвенчаться с ней в церкви. Жизнерадостный и общительный Запорожец не выдержал одиночного заключения, сошел с ума и вскоре умер в больнице для душевнобольных. Эту, прямо сказать, некрасивую историю впоследствии всячески замалчивали. Свидетелей убирали, многочисленную родню П. Запорожца – профессиональных революционеров – репрессировали. К корпусу реального училища позднее сделали ряд пристроек, особо отметим училищную церковь Св. Александра Невского (1901), где, как было принято в советское время, разместили спортзал. Сейчас тут Дипломатическая академия, благодаря энтузиазму радетеля духовности, истинного патриота В. А. Бугая восстановлена церковь. Василий Алексеевич уже долгие годы пытается возродить Трахтомировский монастырь, куда уходили на покой увечные и престарелые запорожские казаки. А как бы нам создать обитель, куда бы отправлялись на незаслуженный отдых немощные и неудачливые политики?!

Вот мы на Михайловской площади. Здесь так много объектов показа, что не знаешь о чем говорить в первую очередь. Так как принято начинать с центра, то расскажу о памятнике княгине Ольге. В 1911 г. эта четырехфигурная композиция стала первой и, получилось, единственной из запланированного «Исторического пути». Так хотели скульптурами различных деятелей увековечить прошлое Киевской Руси. Но воплотили лишь памятник св. княгине Ольге. Его авторами стали учащиеся Киевского художественного училища И. Кавалеридзе и П. Сниткин. Их руководителем был Ф. Балавенский, а архитектурную композицию воплотил В. Рыков. Рядом с княгиней поставили св. Андрея Первозванного, благословляющего город, и составителей славянской азбуки св. Кирилла и Мефодия. Скульптуры выполнили из временного материала – бетона с мраморной крошкой. В 1919 г. по решению советской администрации княгиню скинули с пьедестала, а вместо нее поставили бюст Шевченко, других персонажей забили досками. Но была холодная зима, доски частично отодрали, – получилось, что «просветители за решеткой», тогда их изображения убрали. Следом и постамент. Памятник восстановлен в 1996 г., но мало кто знает историю его возобновления. В 1988 г. я познакомился с И. С. Глазуновым, мы подружились, и он мне сказал, что собирается устроить выставку своих картин в Киеве, а часть доходов от нее передаст на возобновление памятника П. А. Столыпину. Это был ноябрь 1988 г., когда отношение к великому преобразователю и реформатору было однозначно отрицательным. Деньги бы взяли, поблагодарили, но потратили на себя или в лучшем случае пустили на другие дела. Поэтому пришлось предложить полученные деньги обратить на возобновление памятника княгине Ольге. Это был последний памятник, на открытии которого присутствовал в августе 1911 г. Столыпин. На этой торжественной церемонии он сопровождал государя императора и болгарского князя-наследника Бориса. Глазунову моя идея понравилась. 5.ІІ.1989 г. состоялась встреча с Ильей Сергеевичем во Дворце культуры Киевского политехнического института, организованная Киевским обществом книголюбов. Весь сбор шел на восстановление памятника княгине Ольге, а выручка составила 3000 рублей, что было немалой суммой. В зале не было свободных мест. На встрече было зачитано письмо, в котором книголюбы предлагают горадминистрации возвратить памятник городу. Создается впечатление, что именно с этого прекрасного скульптурного произведения началось восстановление старого облика нашей столицы. И в первую очередь в этом заслуга Ильи Сергеевича. На эти деньги была создана модель памятника, с четким соблюдением пропорций, так называемая «формовка». Делал ее блестящий мастер своего дела Марк Волошин. В. Н. Борисенко вместе со студентами подготовил модель к работе, за которую было уплачено деньгами, полученными благодаря Глазунову. Впоследствии именно эту «формовку» поставили на месте памятника, а рядом щит с воззванием о финансовой помощи. Через год площадь уже украшал (на этот раз из итальянского мрамора), памятник с княгиней Ольгой. Молодожены, фотографируясь возле него, уверены, что он стоял тут всегда. Хотя, некоторые из них, не искушенные в искусстве, видят здесь лишь… три порции мороженого.

Памятник святой княгине Ольге, апостолу Андрею и святым Кириллу и Мефодию

Михайловская площадь в течение 70 лет Советской власти претерпела больше изменений, чем за все предыдущие столетия своего существования. Но если в те далекие века на ней что-то строили, то за большевистские десятилетия только ломали и разрушали. Основную роль в этом варварском процессе сыграло решение правительства СССР, в первую очередь Сталина, о возвращении столицы Украины из индустриального Харькова в «Донбасс культуры» Киев. Тогда, прежде всего, обязали местные власти придать ему вид «социалистического города». А для этого нужно было, чтобы золотые купола не возвышались над хмурыми домами, в «среднесерой человеческой массе» не было «гигантов духа», а почитание вызывали лишь партийные вожди. Можно долго гадать о причинах этого преобразования, но что бы вы ни придумали – будет правильным. Наверное, уже тогда в мудрой голове вождя прокручивались различные варианты. Меня осенила мысль, что основной причиной того (подчеркиваю, нигде и ни одним документом не подтвержденной), что столицу вернули в Киев, было то, что вынашивались планы… антиимпериалистической войны! Планировался коммунистический поход на Запад. Своеобразный «дранг нах Запад!» до Атлантического океана. Тогда открывалась широкая возможность объединения украинского народа в «дружной семье» советских республик. За ними втянули бы болгар и словаков, сербов и поляков… Вот тут Харьков и не тянул на столицу. Почему перенесли администрацию в 1919 г. туда ясно и понятно. Когда в Киеве установилась власть Центральной Рады, то І съезд Советов был проведен в обрусевшем городе, с развитым рабочим классом. С утверждением Советской власти, казалось на века, можно было вернуться в «Донбасс культуры», так в те годы называли Киев.

И вот 24.VI.1934 г. правительство переезжает в «мать городов русских», а с 1991 г. получилось в «мати українських міст». Город с первого взгляда не пришелся по душе «безбожной власти», которая незамедлительно стала его превращать в социалистическое обиталище, то есть поселение без храмов. Синагога и кенасса быстро переоборудовались в кукольные театры, мечети были в непритязательных зданиях (в частности, на ул. Мирной), там организовали клубы народов Востока, а христианские храмы так им воинствующим, нет, не атеистам, а антидемократам, «мозолили глаза», что они приказали их взрывать. Больше всего церковных куполов было в центре, – их не стало в течение весьма короткого времени. Так за два года был уничтожен Михайловский храм 1108 г., а также еще 20 церквей XI–XVIII вв. и 68 – ХIХ – нач. ХХ в. Так происходило стремительное преобразование древнего города в поселение с однообразными барачными строениями. Вот когда возникла поговорка «Наши новые массивы – одинаково красивы». А в последние пять лет разве мы видим другое отношение к памятникам культуры? Сплошная «черновеччина»!

На месте Михайловского и Софийского монастырей планировалось создать правительственный центр с циклопическими скульптурами Сталина и Ленина, «вождь пролетариата» на месте князя Владимира, а «друг физкультурников» на другом холме. Тогда в советском «средневековье», словно по идеологии Египта при фараонах, господствовало мнение, что политическое значение того или иного деятеля зависело от метрических размеров его воплощения.

Пирамиды от Хеопса, колосс в Родосе – у каждого народа есть свой Церетели.

Такая гигантомания легла в основу проектов всесоюзного конкурса. Но все они в большей или меньшей мере уродовали освященный веками облик города. Воплотили проект ленинградского архитектора И. Лангбарда. Его предполагаемая композиция замыкались двумя громадными симметричными зданиями с мощной колоннадой; левое для ЦК КП (б)У, правое для Совнаркома Украины, между ними планировалось разместить длиннющую лестницу к самому Днепру, по которой сумели бы подняться лишь подготовленные физкультурники. Спиной к площади, лицом к реке, с поднятой рукой возвышался бы Ленин. Документов про кепку, обязательную принадлежность малорослых правителей, до нашего времени не дошло, скорее всего, она была бы в руке вождя. В 1939 г. появилась первая громадина – здание ЦК, теперь МИД Украины.

Пока расстреливали «спецов» и «чесали затылки» о целесообразности такого «правительственного» центра, началась война, а после победы оставался этот одинокий «зуб большевистского преобразования», – здание Обкома и Горкома партии и ЦК ЛКСМУ. Теперь тут МИД Украины. Всем, кому приходится там работать или бывать, невдомек, что на этом месте еще 70 лет назад была Трехсвятительская церковь (ХІІ в.), перестроенная в барочных формах (ХVIII в.), в честь самых почитаемых святых: Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Эту церковь уже не вернешь, как стало привычным в последнее время. А вот площадь украсилась возобновленным Михайловским храмом и величественной колокольней.

Михайловский монастырь всегда был особенно притягательным для миллионов паломников, стремящихся к киевским святыням со всего мира. В ХI в. на его месте существовал Дмитриевский монастырь, основанный сыном Ярослава князем Изяславом-Дмитрием. В июле 1108 г. его сын Святополк-Михаил начал возводить в любимом отцовском монастыре Михайловский храм. Его купола позолотили, что было в диковинку, поэтому и назвали его Золотоверхим. Первоначально собор был однокупольным, состоял из трех нефов, а с южной стороны к нему примыкала крещальня в виде миниатюрного храма. Супруга князя Варвара Комнин, по преданию, привезла главную святыню – мощи великомученицы Варвары, которые сейчас находятся во Владимирском соборе. Особой ценностью в Михайловском соборе обладали уникальные мозаики. По мнению ряда исследователей (Лазарев, Грабарь), они являлись первоначальными произведениями отечественных мастеров, так как со времен украшения Софийского собора прошло несколько десятков лет и уже действовала своя, «киевская» школа. Это подтверждается тем, что с одной из них – «Дмитрия Солунского» – начинается экспозиция художественных отечественных работ в Третьяковской галерее (Москва). Я удивлен заявлением почтенного академика-искусствоведа, что «если вернуть мозаики туда, откуда их увезли, то экспозиция российского музея будет неполной». Вот так! Такие высказывания говорят об имперском мышлении, положенном в основу воспитания как в царской России, так и советском государстве, когда все лучшее должно быть в столице, а не там, где шедевры создавали и где они, естественно, должны находиться.

Михайловскому, как и всем храмам Киева, пришлось пережить разрушения: от стихийных бедствий, а чаще от вражеских нашествий. Его неоднократно перестраивали и реконструировали, особенно при генерал-губернаторе Дмитрии Голицыне, сделавшем много полезного для Киева. Он, один из самых просвещенных людей своего времени, являясь представителем «верховников», мог бы совершить многое и для всего государства, но был оттеснен от близости к престолу в результате дворцовых интриг. По его инициативе был украшен Варваринский придел, в котором появились великолепной резьбы иконостас и множество утвари.

Благодаря Мазепе храм приобрел изысканные и богатые формы украинского, можно сказать мазепинского, барокко, которое придало многим храмовым сооружениям воистину европейский шик.

С Михайловским монастырем связана активная позиция в защите культуры Н. Е. Макаренко, когда он выступил против сноса. Его в очередной раз арестовали и некоторое время держали в переделанном в тюрьму Институте благородных девиц. Тут ему вспомнили все – и его непримиримость, политические и эстетические симпатии. Особенно не могли простить то, что, не сумев в одиночку спасти Михайловский собор, он ринулся за помощью к мировой общественности в защиту Софии Киевской. О насильственной смерти Николая Емельяновича ходили легенды, часто противоречивые. Макаренко, кинувшегося под гусеницы тоталитарного режима, чтобы защитить духовные святыни своего народа, отметили памятным знаком (скульптор Ю. Богалика), помещенным на сохранившейся стене Михайловского монастыря, который ученому спасти не удалось.

В маленьких городках Западной Украины все христианские храмы находились на разных концах одной центральной площади или рядом. Так и тут. Рядом с Михайловским собором находился главный костел края. Костел Св. Александра был построен еще во времена правления императора Александра I, в 1842 г. Хлопотал о строительстве граф Потоцкий: он и написал письмо царю, дабы тот дал свое «одобрение». Возводился храм за счет дворянства Киевской губернии. Стоимость строительства оценивалась в 200 тыс. руб., что на то время считалось огромным состоянием. Но строительные работы были длительными и продолжались на протяжении почти четверти века: из-за нехватки денег и проблемного земельного участка, который постоянно приходилось укреплять. Прихожане молились в костеле чуть больше полувека, но после прихода Советской власти все кардинально изменилось. Храм не только потерял часть земель, но и вовсе прекратил проводить мессы более чем на 50 лет. На удивление верующих, само здание в середине ХХ в. начали использовать как планетарий. Возродился костел только во времена независимости Украины, а после реставрации здесь были найдены уникальные росписи с ликами святых. Кстати, сейчас при входе установлен памятный крест в честь жертв тоталитарного режима СССР, пострадавших за свои религиозные убеждения. С храмом связано очень много исторических фактов, которые касаются творческих людей и влиятельных церковных представителей. Так, например, Тарас Шевченко, вдохновившись архитектурой костела, изобразил его в одной из своих работ. А легендарный художник-киевлянин супрематист Казимир Малевич, прославившийся своим «Черным квадратом», был в нем окрещен. А самым знаковым событием стал визит в Киев Папы Римского в 2001 году: Иоанн-Павел II молился именно у главного алтаря Александровского костела.

Улица Костельная в центре города – короткая, но очень популярная. Известна она не только благодаря Александровскому костелу, в честь него и была названа еще в 1830 г., но и из-за известных украинцев, которые проживали в здешних домах. Переименовывали ее не так часто, как другие киевские улицы. До независимости Украины она называлась улицей Челюскинцев – в честь подвига героев-участников полярного дрейфа на пароходе «Челюскин» в 1934 г. Городская власть изначально на ней планировала создать неформальный центр для творческих людей, где размещались бы галереи, музеи и мастерские, но не сложилось. Зато, по легенде, к умным и творческим людям на этой улице всегда приходит вдохновение от изображения женщин-птиц и окружения проживающих тут. Четырехэтажное кирпичное здание на Костельной, 15, славится своими интеллектуальными жителями, ведь в начале ХХ в. его специально возвели для ученых. В нем проживали математики, физики, химики и специалисты узконаправленных отраслей – энтомологи (изучение насекомых), цитологи (изучение химического состава клеток) и патофизиологи (изучение патологических процессов). Поэтому соседям при встрече всегда было о чем поговорить на лестничной клетке. Обыватели считали, что именно во время «придомовых» часовых бесед было сделано множество научных открытий, но ходили они друг к другу в гости крайне редко, – больше общались на профессорских дачах. В память о светилах науки на доме сейчас размещены три мемориальных доски: в честь химика Антона Думанского, экономиста-аграрника Павла Першина и математика Михаила Лаврентьева. Обывательские предрассудки и тут проявили себя, сочинив легенду: если есть неразрешенная научная задача – нужно погулять по ул. Костельной, и «наставники из прошлого» обязательно подскажут решение.

В доме № 9 на Костельной, кроме жилых квартир, действует хостел, куда заселяется молодежь из разных стран. Но даже киевляне не знают, что во время учебы в Политехническом институте в этом доме проживал легендарный конструктор Сергей Королев, под руководством которого был осуществлен запуск первого искусственного спутника Земли, а позже и космического корабля «Восток» с первым космонавтом планеты на борту – Юрием Гагариным. Кстати, шестиэтажный дом очень интересный по своей архитектуре: он построен в стиле модерн, но с элементами готики. На нем можно найти изображение райских птиц с головой девы (сирин в славянской мифологии). Считается, что эти птицы – христианизация языческих русалок. По легенде, они прилетают на землю и поют песни о грядущих переменах, но услышать их может не каждый – только творческие люди, получая вдохновение.

В доходном доме начала XX в. (ул. Костельная, 8) проживало много талантливых людей, среди которых – всемирно известный оперный певец Степан Белина-Скупевский, поэт Василь Чумак, композитор Игорь Шамо – автор песни, ставшей гимном для киевлян: «Як тебе не любити, Києве мій». На особняке размещена мемориальная доска, а само здание является памятником архитектуры.

Щепетильные девицы, гуляя по Костельной и проходя мимо дома № 7, украдкой посматривают на идеальных мужчин – атлантов. Особое внимание уделяют трем богатырям, которые, по-братски обнимаясь, поддерживают в центральной части дома огромнейший кубок-вазу, где римскими цифрами указан год постройки. Из-за братских объятий появилось немало легенд, одна из них гласит, что хозяин дома имел нетрадиционную ориентацию, а по другим источникам – владелец был эстет и всего лишь восхищался здоровым духом в прекрасном теле. Здание было построено 100 лет назад по заказу подполковника инженерных войск А. Козеровского. Оформлением занимался дорогостоящий на то время скульптор – Федор Соколов, который не забыл оставить свой автограф на фасаде дома. Здание считается одним из лучших образцов модерна.

Пятиэтажный дом на Костельной, 4 сейчас весьма популярен среди туристов и украинских телезвезд. В нем находится несколько ресторанов и пабов, где можно выпить не только чашку кофе, но и продегустировать элитные сорта пива. Но вряд ли посетители знают, что это первый доходный дом, построенный на этой улице 140 лет назад. Возведен он в стиле неоренессанс. Принадлежал влиятельному купцу Ф. Людвиковскому, который за аренду апартаментов просил немалые деньги, но это жилище поражало роскошью. Рядом с домом был флигель, там размещался трактир «Лиссабон». В начале ХХ века особняк попал в руки семьи Добрых, из которой вышли успешные адвокаты и врачи.

Крещатик – Майдан Незалежности

Рассказ о Крещатике начнем с Майдана Незалежности. Теперь это главная площадь государства, которая оттеснила по своему значению центральную улицу Киева. Площадь возникла в ХI в. одновременно с городом Ярослава. В отличие от многих главных площадей разных городов, что образовывались на месте проведения больших ярмарок или перед кафедральными соборами, наша центральная площадь возникла перед одними из трех ворот Киева – Лядскими. Они были разрушены ордами Батыя. Лингвистические корни происхождения названия этих ворот в литературе настолько неуверенные, что позволю себе крамольное объяснение, что вызовет лавину закономерных возражений. Ну и пусть, меня это не пугает! Привычные объяснения от «ляд» – дубовых колод или от «ляхов» не нахожу приемлемыми. В XI в. такого определения для населения не существовало, к тому же ляхи (поляки) территориально находились в другом направлении, а название от дубовых колод не совпадает по смыслу с другими воротами. Киев, в первую очередь, коммерческий, торговый центр государства, и если Золотые ворота – это парадный, главный въезд для князя и его окружения, а Жидовские для торгового люда, то нахождение третьих в низине, в болотистой местности, скорее всего для простых людей, многочисленных наемников, которые выполняли простую, грязную, повседневную работу. Таких людей в то время называли «блядью», и это не было оскорбительным, не вызывало отрицательных эмоций, до XVIІI в. включительно. Поэтому «Блядские ворота» вполне уместно для первоначального названия, которое впоследствии из-за ложной щепетильности начали редактировать, считая, что такое грубое название не подходит стольному городу Киевской Руси. Так с начала ХХ в. в краеведческой литературе меняли название Жидовских ворот, о которых я говорил выше. А в СССР, чтобы полностью исключить сакральный смысл, подчеркивали, что Золотые получили название от золотой дани, провозимой через них. Бред какой-то! Такой мой вывод или, скажем осторожней, – такую гипотезу, идущую вразрез с мнениями, принятыми в исторической литературе, следовало подкрепить «внешними» фактами, возможно влияниями – прямыми, опосредованными и политическими.

Когда-то Майдан Незалежности называли «Козье болото», или «Козинка» – от мелкого и грязного болота, что тут находилось. Существует предание, что до ХІІІ в. такое состояние заболоченности умышленно поддерживали перед Лядскими воротами, что служило определенной защитой от внезапного нападения вражеской конницы. В обычное время болото гатили, а перед противником гати разбирали. Но именно через них в 1240 г., после длительной осады, монголы, дождавшись, когда Козье болото замерзнет, ворвались в город по его заледенелой поверхности. На этом месте в XVIII в. соорудили кирпичные Печерские ворота, которые вскоре, не выполняя заданного фортификационного назначения, были разобраны. В 1981 г. археологи изучили их остатки и нашли фрагменты более древних ворот. Несколько лет они находились в специальном помещении подземного перехода, были филиалом Музея истории Киева, но как-то незаметно исчезли при строительстве подземного торгового центра. Кто ими, – такими пустяками, может интересоваться, если тогда перестал существовать сам музей!? К месту древних ворот веером сходятся старинные улочки с поэтическими названиями. Когда СССР праздновал 60-летие образования, был сооружен фонтан-памятник «Дружбы народов». Это чисто политическое понятие попробовали изобразить разными перегородками и гребешками, получившими у населения меткое определение – «Рулетка». Фонтан, как и само понятие «мнимой, надуманной» дружбы, исчез во время очередной реконструкции площади в годы Независимости. После этого фонтанов не было, и киевляне забыли об их существовании, изредка вспоминая разве что первый, с чудным названием – «Урод», стоявший тут 150 лет назад.

Посредине площади в 1878 г. по проекту А. Шилле построили здание Городской думы, фасад которого украшал, не без изящества, шпиль с фигурой небесного покровителя Киева – архистратига Михаила. Здание городского самоуправления достраивали и перестраивали, в нем после 1919 г. под новым названием облисполком находились политико-административные органы. Архангела на шпиле сменила красная звезда. Оставленные для работы в оккупированном Киеве диверсионные группы 1.ХІ.1941 г. подорвали здание Думы, в отместку за это фашисты расстреляли 300 заложников. Судя по фотографиям, остов здания хорошо сохранился. Во время послевоенного восстановления Крещатика его разобрали. Словно хотели стереть напоминание о былом городском самоуправлении. Название – Думская площадь, которое сменило Крещатикскую, сохранялось до советского периода. На площади постоянно что-то появлялось в виде скульптур, а чаще памятников. Еще в 1913 г. перед фасадом Городской думы открыли монумент премьер-министру П. А. Столыпину. Автор этого памятника, поставленного по инициативе Николая ІІ, был Э. Ксименес. Он разместил у подножия статуи государственного деятеля символические фигуры богатыря – «Мощь» и женщины в русской одежде – «Печаль». Во время торжественной массовой манифестации «День праздника революции» 16.ІІІ.1917 г. фигура Столыпина была снята, даже символически повешена. Я прошу обратить внимание на дату, потому что существует ошибочное мнение, что памятники разрушали только большевики. Но, «свято место пусто не бывает», на этом месте в 1922 г. установили памятник Карлу Марксу работы Иосифа Чайкова, выполненный в «конструктивистском духе». Это вызвало ряд справедливых реплик среди населения и гостей города. Образно написал Михаил Булгаков: «Необходимо отказаться от мысли, что изображение знаменитого немецкого ученого может вылепить каждый, кому это вздумается». Непривлекательную фигуру убрали в 1931 г., во время борьбы со всякими художественными «измами». Осталось лишь воспоминание в кличке проституток. Дело в том, что именно здесь находились самые фешенебельные рестораны и кафе, поэтому «жрицы любви» давно выбрали это место для знакомства. «Залп Авроры» только на время военного коммунизма, – когда все бесплатно, остановил их промысел, особо расцветший во время НЭПа. Они, кучкуясь тут, вполне индифферентно отнеслись к памятнику Карлу Марксу, не думая о последствиях. А они произошли, – язвительные киевляне стали называть дамочек «марксистками» или «марксиськами».

Середина 1980-х годов. Молоденькую девушку вызывают в партком.

– У тебя папа ушел добровольцем на фронт, Герой Советского Союза, депутат Верховного Совета. Мама ударница на заводе, член горкома партии. Как у тебя получилось стать валютной проституткой?

Девушка насупилась, а потом вздохнула и чуть слышно прошептала:

– Повезло…

Одним из проектов послевоенного возобновления города было предусмотрено – посреди площади поставить подобающее изображение «вождя народов». Не получилось. Различные обстоятельства на долгое время лишали главную площадь города соответствующего столице социалистической республики монумента. Пришел 60-летний юбилей «эпохального залпа Авроры», и площадь получила утвержденное Москвой гордое название Октябрьской революции, и, соответственно, ознаменовалась величественным памятником. Но вначале в центре ее стоял достаточно скромный по тем временам проект традиционного обелиска, который киевляне сразу назвали «кием», иногда словом и покрепче,… для строящейся Бабы (Матери-Родины). Впоследствии, его с тем же народным названием и небольшими переделками поставили на площади Победы – как памятник героической обороне Киева. Но ЦК КПУ признало обелиск в центре главной площади – не соответствующим важности события, поэтому к воплощению памятника подошли с государственным размахом. То ли были уже научены, то ли для того чтобы снять побольше денег, но второе – скорее, в 1980 г. первоначально поставили макет, стоявший некоторое время. Авторы его В. Бородай, В. и И. Зноба, арх. А. Малиновский.

Его различия с появившейся 22.Х.1977 г. гранитной громадиной «Великой Октябрьской социалистической революции монумента», были столь незначительны, что киевляне забыли о стоявшей модели. В воплощении основного памятника из «вечных» материалов, простоявшего менее полутора десятилетий, были использованы те же персонажи. Большие бронзовые представители «революционного» народа: матрос, женщина, рабочий и солдат-крестьянин, над которыми возвышалось еще более громоздкое изваяние из гранита – вождя в пальто, то есть вполне обоснованное по сезону – «В. И. Ленин в октябре».

Товарищ оратор! А вы почем пафос брали? Дешевый он у вас какой-то…

Просыпается Рейган в холодном поту и на вопрос жены: «Что случилось?» – говорит: «Представляешь, дорогая, снится мне ХХVI съезд КПСС. На трибуну выходит Брежнев и читает по бумажке: Слово… пре-до-ста-вля-ет-ся… первому… сек-ретарю… Вашингто-н-ского… райкома… партии т. Роналду… Рейгану! А я не готов…»

Октябрь – это был единственный месяц, который по «официальной» советской орфографии писался с большой буквы. Хочется привести цитату из описания Киева 1982 г.: «Площадь Октябрьской революции получила, наконец, идейно-художественный акцент».

В последние годы СССР перед памятником находились правительственные трибуны, на которых «вожди УССР» принимали военный парад и торжественные демонстрации. Здесь в октябре 1990-го стояли палатки «студенческого неповиновения власти». В результате этого состоялась смена главы правительства УССР, иначе как успеть поставить трибуны к 73-й годовщине «Великого Октября»? Вскоре после августа 1991 г. этот памятник разделили на блоки и демонтировали. Казалось, не найдется силы для уничтожения этой гранитной скалы. Нашлась, распилили, как Балаганов гирю, потратив весь запас государственной энергии. Первое видимое народом деяние независимой Украины, а может, единственное в те начальные годы, было распиливание и перенос этой громадины. Это расчленение Ленина напоминает распад КПСС, когда в течение нескольких недель разбежалось 19,5 млн ее членов. Кто знает, куда пошли эти куски? Не на создание ли гранитных мемориалов на кладбищах?

Но разве центральная площадь возможна без памятника? Поэтому поставили скульптуру архистратига Михаила (Ю. Марченко, 1996). Казалось, на этом можно было успокоиться, но нет, Покровителя Киева передвинули, а потом отправили в ссылку в Донецк в обмен на пальму Мерцалова!? Но как же без архистратига? И его, более помпезного, почему-то черного, водрузили на вратах, ведущих «в никуда», как у А. Грина. Он бы возрадовался, увидев Майдан Незалежности, куда одну «бегущую по волнам» поставили на столб, нет-нет, не позора, а величия. А потом Лыбедь с раскинутыми руками, мельком упомянутую в летописи, в сотый раз повторили на площади, но уже в другой позе, в том же «набрыдлом» окружении братьев. Ух! Не нужно приходить в отчаяние маститым ваятелям – и на вашей улице будет праздник. Украсим площадь очередными воителями и гетманами!

На столичной площади за пару лет вошел в строй подземный комплекс утилитарного назначения, с галереями магазинов, кафе, памятниками, скульпторами, где основатели Киева стреляют из лука в мирно присевшего Мамая. Даже Черновецкий хотел заменить архистратига, поясняя, что он своим черным цветом намекает на время его «мэрзького» правления. Катавасия с памятниками продолжалась, да что говорить, от нее до сих пор не отказались… Вначале хотели поставить памятную композицию в честь Оранжевой революции, все отечественные скульпторы засуетились, начались склоки, подношения и подсидки, но поменялись акценты… Потом, воистину, героические события Революции Достоинства… И опять «мытци» во взбудораженном состоянии! Не всегда спички на скамейках изображать?! Может быть, вылепить громадную курицу, тем самым создать «Мемориал жертвам птичьего гриппа»! Неужели нельзя произошедшему событию остаться в памяти без обязательного каменного воплощения? Существует же слово! Народные песни, думы, где отразились памятные действия, живут столетиями!

Жаль, что после ряда реконструкции и незначительных сдвигов майдан потерял очень симпатичное украшение – вышеописанного святого Михаила.

Поэтому он в нашем гербе, и ему был поставлен в 1995 г. памятный знак возле Главпочтамта, балкон которого неожиданно рухнул, забрав более десятка жизней. Теперь архистратига перенесли на другое место, над бывшими Лядскими воротами. Разве можно так обращаться с небесным покровителям? Не будет ли беды? Приведу один пример. Архангел Михаил, первоначально стоявший возле почтамта, являлся своеобразной точкой отсчета географических расстояний. По существующей издавна традиции, отдаленность одного города от другого отсчитывается от почтамта до почтамта. На постаменте указано – сколько километров до столиц членов Всемирной почтовой лиги. Здесь же небольшими светильниками указывалось расстояние до областных центров и столицы Крымской автономии. Мне удалось выявить странную закономерность. Когда поставили этот знак в 1996 г., то политические отношения между Симферополем и Киевом желали быть лучшими. Пусть некоторые расценивают это как шутку, но я нашел причину: на светильнике с надписью «Симферополь» стояло расстояние – «666 км». Что тогда началось! В столице Крымской автономии проводились демонстрации недовольных, в первую очередь ветеранок компартии и военных пенсионеров, потом арест в кабинете «президента-парашютиста», был и такой, и тому подобное. Но, словно случайно, какой-то доброжелатель сбил центральную шестерку. Напряженность между столицей и автономией спала. Потом, при очередной реконструкции Крещатика, центральную цифру вновь восстановили и политические трения возобновились. Опять число «6» сбили – все вновь стало хорошо. Но нельзя, чтобы на главной площади был непорядок, – злополучное расстояние вновь возобновили, но уже… – «676». А известно, что цифра «676» никому не приносит зла. Это не нарушило спокойствия в Автономии и придало логику действиям центрального правительства. Вот так! А вы считаете, что суеверия присущи лишь немногим отсталым людям. В духовной, мистической жизни города (не бойтесь этого определения) не бывает совпадений. Последние годы, после травмы, я ограничен в передвижениях и не могу проследить потусторонние обоснования трагического для всех подлого захвата Крыма. Скорее всего, мистические причины нужно искать за пределами Киева!

На убранном памятнике были указаны координаты Киева: 30° 31́ 30˝ восточной долготы и 50° 27́ 01˝ северной широты. Но памятник перевезли в город Донецк, а все цифры и географические определения исчезли после очередной реконструкции. Можно узнать время в других городах мира лишь по часам на главпочтамте. И вот сейчас, работая над этой книгой, я ужасаюсь от озарившей меня догадки… А почему архистратига перевезли в Донецк? Не для усиления ли центробежных сил?! Нельзя необдуманно бросаться монументами святых воинов!

С первых лет независимости на площади проходят рок– и другие выступления для молодежи во время праздников, причем, несмотря на мороз, даже в новогоднюю ночь.

В подземном переходе на Европейской площади один из нищих избил другого за то, что тот пел под фонограмму.

Но, безусловно, никто из побывавших не забудет ночной концерт сэра Пола Маккартни. Да, и он навсегда запомнит своих слушателей, которых не испугал 6-часовой непрерывный ливень. Звезды, политики, коммерсанты, простые киевляне и гости радостно пели Hey, Jude, чувственно плакали под Yesterday, дружно выливали воду из туфель, но с Майдана не ушли. Чтобы потом не было мучительно стыдно… Там со мной пели и танцевали сыновья Гена и Миша, невестка Наташа, друзья Олег и Саша… Самым стойким ценителем стал Саша Брей: обхватив руками крайнее ограждение, он не сдал позицию до последнего аккорда. А отец, несмотря на свои 92 года, слушал до полуночи!

Впервые всемирную славу Майдан Незалежности получил в конце 2004 г. Я, по призыву Виктора Ющенко, 22 ноября 2004 г. выйдя на площадь в 9 утра и увидев несколько тысяч киевлян с оранжевыми лентами, даже не мог представить массовости этого движения. Лишь на третий день, пройдя с сыновьями в 600-тысячной колонне, со всех сторон приветствуемые населением с балконов, я осознал все величие текущих дней. Трудно было сдерживать слезы и чувство восхищения, когда осознаешь себя членом объединившейся нации, идущей к истинной, не декларативной демократии.

Но это я писал десятилетие тому назад, по свежим следам. Через пару лет я увидел вокруг только разочарование, а иногда даже злость. Демократия – это строй, при котором власть заинтересована в населении ровно настолько, чтобы победить на следующих выборах. Демократия начинается с выборов и кончается ими же. На пути демократических преобразований главная помеха – народ.

Но как историк, я не помню в прошлом ни одной революции, которая бы не окончилась спадом, безверием, и, прежде всего, разочарованием в лидерах. Счастливый конец бывает лишь в сказках! То, что Оранжевая революция мирно и даже весело победила обогащение, жадность к бесконтрольной власти ради денег, своей пустотой и безнаказанностью, добрый знак живучести у нашего народа свободного духа, желание иметь свою независимую, свободную страну, где «Буде син і буде мати і будуть люди на землі». Дорогие читатели! Не нужно огорчаться. Все, кто шел в колоннах, стоял на трибунах, чувствовали себя единым целым в массовом порыве. Гордитесь этим, так как мы прославили по-доброму нашу страну. А разуверившимся предлагаю подвести итоги где-то через 10–15 лет. Мы добились самого главного – контрреволюция ведет наступление мирным путем, без кровопролития. Она боится нашего гнева. «Нас багато, нас не подолати!» Разве это не так?!

Теперь о последних событиях. Евромайдан (Еврореволюция, «Революція Гідності») – национально-патриотические, протестные акции в Украине, прежде всего, против коррупции, самоуправства правоохранительных органов и сил спецназа, а также в поддержку европейского вектора внешней политики Украины. Изменения коснулись всех и всего! Мы стали старше как нация, мы становимся монолитными и «повзрослевшими», к каждому гражданину приходит понимание, что именно он ответственный за судьбу своей страны и собственного дома.

Протесты начались 21.ХІ.2013 как реакция на решение Кабмина Украины о приостановлении процесса подготовки к подписанию Соглашения, и значительно усилились после силового разгона молодежи в ночь на 30 ноября. Одной из главных причин протестов стала чрезмерная концентрация власти в руках президента В. Януковича и его «семьи», создание системы управления со всеми признаками фашизма, когда одна финансово-корпоративная группа захватила власть и формирует монопольную модель получения высокой прибыли на всей территории.

Структурные социальные преобразования, как правило, происходят за относительно долгий период времени. Но 2014 год стал переломным и чрезвычайно насыщенным событиями, которые преобразовали украинское гражданское общество.

Произошедший первый организованный митинг 24 ноября 2013 г. на Европейской площади в Киеве помню до мельчайших подробностей. Оглядываясь вокруг, не верил своим глазам: собралось столько людей! Никто из нас не мог предположить, что через год Янукович не будет президентом; мы будем воевать с Россией, и в яростных боях будут гибнуть наши парни; сотнями падать памятники Ленину (ленинопад); мы потеряем де-факто часть территории; произойдут внеочередные парламентские выборы, на которых обновится больше половины персонального состава Верховной Рады; «Партия регионов» не преодолеет даже проходной барьер; в нашей стране и президент, и премьер-министр будут свободно владеть английским; а мэр Киева – немецким; уже 21.ХІ.2014 г. было подписано коалиционное соглашение между пятью фракциями, основанное на реальной программе действий… Читатель сам оценит эти действия… Их воплощения и реальность…

Перемены неизбежны! Да, мы допускаем ошибки, но мы стремимся к прогрессу, и это основное.

Президент Петр Порошенко подписал указы про ежегодное празднование 21 ноября Дня гидности и свободы. Украина – это территория достоинства и свободы. Такими нас создала не одна, а две революции – наш Майдан 2004 г., который был Праздником Свободы, и Революция Достоинства 2013 г. Но и эта революция не выполнила своей задачи, потому что с первого этапа не произошла смена социально-экономической, политической, цивилизованной модели развития Украины. Кланово-олигархическая модель осталась, просто была сломана ее верхушка. Сформировалась украинская политическая нация, и это главное! Майдан – это оголенный нерв общества, он рефлексует на ложь и популизм. Мы уже никогда не будем такими, как до Майдана. Наша нация в короткое время самоорганизовалась и готова к любым испытаниям. Что бы нам ни сообщал телевизор, но войну ведут граждане за свой счет, не государство, не аппарат, поэтому мы можем гордиться тем, что волонтеры и добровольцы сдерживают войска другой страны. Реформ пока нет. Изменения, пока что не происходят, потому-то не состоялась смена элит, но Майдан доказал, что мы умеем побеждать!

Из-за современного насыщения множеством фигур, памятников, куполов, мостиков, площадь более напоминает Диснейленд, с большой выставкой современной скульптуры. Нет возможности, да тем более и желания описывать фигуры на площади. Их так часто передвигают и меняют, что за этим печатным словом не успеешь, а непечатным как-то не место в этой книге.

Лучше я опишу жилые и служебные строения послевоенного периода, окружающие площадь. Начну с Главпочтамта, построенного с громадным двухъярусным портиком со стороны площади в 1952 – 57 гг. по проекту группы архитекторов во главе с Б. Приймаком. Позволю проявить авторский произвол, – отметить одну временную, уже забытую, но немаловажную деталь. Этим и отличается мое повествование. Никто не забыт, ничто не забыто. В августе 1989 г. усталые конструкции портика почтамта не выдержали и внезапно рухнули, погребя под обломками 13 человек. Этот портик впоследствии в первоначальном виде восстановили, на этот раз с достаточным запасом прочности. Рухнувшую часть на пару лет огородили деревянным забором, который вскоре украсился разными политическими лозунгами, часто отражавшими экстремистские взгляды. Тут стали собираться люди, привыкшие говорить, а не работать. Нет, не экскурсоводы, эта специальность не каждому по плечу, а просто болтуны и бездельники. Там обсуждали все подряд, что всегда было пустой говорильней. Однажды у меня спросили: «Витя, это не тебя там ругают?» Я пошел и увидел большой, на весь забор плакат: «Зачем еврею записываться украинцем?», а далее говорилось, что «у украинского народа два врага – Фима Звягельский и Виктор Киркевич». Я удивился такой популярности! Что случилось? В то время в еврейской газете «Ходашот» в моей статье написано, что бытовало мнение, что евреи основали Киев, об этом говорится в книге И. Даревского «Евреи в Киеве» (1907). В статье я привел некоторые предположения автора, не высказывая своего мнения, так как к этому времени читал, что Киев основали кипчаки (Олжас Сулейменов), гунны (Иван Билык), немцы, скандинавы… Но это сборище возле почты ничто не останавливало. Почти два месяца я ходил, озираясь. Статью перепечатали десятки газет, и я стал необычайно популярным. Происхождению Киева и основанию его хазарами посвятил большой том Омельян Прицак, но кто читает толстые монографии. А почему такой текст плаката? Просто редактор написал в предисловии статьи: «К сведению антисемитов, Виктор Киркевич – украинец», что соответствовало истине, но кого это волновало. Нашли повод для высказывания недовольства, а больше ничего…

В 1980 г., когда площадь носила имя Калинина, по проектам архитекторов А. Малиновского и А. Комаровского закончили строительство большого корпуса Дома профсоюзов. Несмотря на столь высоко-ответственное назначение и размеры здания, декор был упрощен, всего лишь громадное изображение серпа и молота, что помогло вполне естественно воспринимать здания. Это хорошо, что он исчез перед утверждением закона о символике тоталитарных режимов. А то пришлось бы строителям попотеть! А так все сделал пожар. Угол венчала башня с информационным табло, где иногда кроме мелькающей рекламы можно было определить время, дату и даже погоду, что по-прежнему интересует гостей и жителей города.

Кто мог даже в жутком сне предположить, что это столь мощное здание сгорит «в огне революции».

Отельный комплекс «Украина» находится на возвышении, на расстоянии 300 м от красной линии улицы. Исходя из этого, здание производит незавершенное впечатление. Согласно авторскому замыслу, оно должно было завершиться громадной башней и шпилем, но в 1961 г. закончилось возведение 66-метрового 16-этажного здания. Вместо шпиля появилось кафе со смотровой площадкой. Совсем недавно произошла смена названия отеля, мягко говоря, по политическим причинам. Разве можно позволить, чтобы над Майданом Незалежности возвышалась «Москва»? В «советское» время его снесли бы, а сейчас только поменяли название на «Украина». Но в процессе написания книги появилось достаточно проектов его сноса и воздвижения чего-то громадно-несусветного…Совсем недавно мне попался сувенирный фотоальбом «Киев», выпущенный Киевским горкомом КПУ в 1961 году. Там фото проекта этого отеля с гордой надписью на верхних этажах «Київ»! Вот так!

На башне, именуемой «членом профсоюза», реклама менялась «+27», а потом «14–23».

Площадка, над которой возвышается отель, была когда-то плотно застроенной. Тут, в частности, стояло трехэтажное здание, где в разное время располагались Дворянский клуб, Литературно-артистическое общество, театр Крамского.

Основные события художественной и интеллектуальной жизни Киева проходили на первом этаже этого здания, где находилось легендарное кафе «Самодени», впоследствии в 1930-х гг. тут размещался радиоцентр. Эта часть квартала погибла от взрывов в сентябре 1941 г. и никогда более не возобновлялась.

Разговор о революциях ХХ ст. будет неполным о произошедшем «событии, о котором так долго говорили большевики». О последствиях Октябрьской революции в сознании людей лучше закончить на площади, в прошлом названной в честь ее. Там же стоял памятник «основоположнику марксизма». Дело в том, что сразу после революции обнаружилась ахиллесова пята марксизма – психология. Маркс оперировал историческими периодами и общественными классами, ему было не до отдельного человека. Конечно, он выдвинул что-то невнятное вроде «классовой психологии», – зависимости поведения человека от принадлежности к тому или иному общественному классу. Но попытаться использовать эту идею на практике – то же, что ориентироваться на местности с помощью глобуса. Некоторые, в первую очередь, твердолобые коммунисты переживают, что распался СССР, перестала существовать КПСС, а Москва уже не столица объединенных республик. Во-первых, как смогла перестать существовать партия, насчитывающая 19,5 млн чел.? Значит, это не был сплоченный отряд бойцов, как неустанно повторяли на собраниях, от низовых организаций до самых верхних в «колонных залах». Значит, подавляющее большинство видело в партбилете лишь возможность карьерного роста и получения привилегий. Отсутствовала малейшая партийная убежденность, хотя бы в самых малых дозах. Поэтому в одночасье не стало ни рядовых, ни их лидеров, были опечатаны все райкомы, горкомы, обкомы и ЦК. И если были истинные защитники «дела партии», то они беспокоились за финансовые счета, а не знамена и документацию. Так произошло с Советским Союзом «братских республик», как-то сразу ставших или равнодушными друг к другу, или алчными, а то и заклятыми врагами, как Армения с Азербайджаном. Поэтому не может быть никакого возврата к прошлому, как ни вздыхали бы некоторые индивидуумы, пусть даже с депутатскими мандатами. Не может Москва быть объединяющим звеном из-за своих центристских амбиций. Да и восстановление СССР невозможно, потому что это была отсталая формация, типичное империалистическое, скорее даже феодальное, государство с партийным царем в Кремле и князьками на местах. Все это было далеко от народовластия, от истинной демократии. К ней мы еще не пришли, еще сильны феодальные предрассудки, нет у народа еще уверенности в своих силах.

Потомственный дворянин обучит благородной отрыжке.

Были, правда, революции Оранжевая и Достоинства, когда народ показал свою силу и твердость, впоследствии почил на лаврах, думая, что депутаты с феодальными замашками будут защищать права своих избирателей. Нет, депутатам нужно не благоденствие всей страны, а благополучие в отдельно взятой их собственной семье. Произошла перестановка мест слагаемых – раньше была власть партии, а теперь партия власти. Получилось, что нашему народу столько наобещали, а ему все мало!!!

Пора познакомиться с центральной улицей Киева. Крещатик, несмотря на свои преобразования, часто не совсем удачные, стоит особого восторженного описания. В этой книге я могу высказать все, что думаю, и привести сугубо личные соображения, так как пишу не официально-заказной путеводитель, – скучное это занятие вкладывать буйство фантазии в прокрустово ложе какого-нибудь московского издательства. (Это я о своем заказе для издательства «Полиглот».)

Еще Виктор Некрасов писал, что Крещатик не менее интересен, чем Невский проспект или Дерибасовская. Улицу, по воскресным дням пешеходную, давно воспели в песнях и книгах, фильмах и живописных работах. Она, с многочисленными ресторанами и кафе, рассчитана для деловых встреч и увлекательных прогулок. Во временнóм отношении со старым городом – она достаточна молода. Еще в ХVIII в. под стеной Старокиевской крепости на ее месте по углублению с названием Крещатый Яр был проложен путь в сторону древнего города Василькова.

Вспомню две версии о происхождении названия. На старых гравюрах и рисунках местность в районе Нижнего памятника «Крещения Руси» и его окрестностей называлась Крещатик, и традиционно считалась местом крещения Руси в 988 г., но Яр, ставший сто лет назад улицей, по которому и протекал Крещатикский ручей, впадающий в Почайну 1000 лет тому, разделял города: Киев и Печерск, а также и Подол. Отсюда и название, от перекрещивающегося большого оврага, – эту версию настойчиво рекомендовали доводить туристам на экскурсиях по Киеву до 1988 г., нам тогда казалось основного, заключительного «года перемен». Это наставление партийных идеологов ставило целью – не напоминать о введении христианства на Руси. Теперь смело утверждаю, название центральной улицы связано с крещением Руси. Что ни говори, это еще больше ее возвеличивает!

Пассажир, выходя из троллейбуса № 18, спрашивает:

– И где ваш знаменитый Крещатик?

– Но вам еще нужно проехать пять остановок!

– А мне в троллейбусе сказали, что нужно сейчас выходить!

– А вы, наверное, сидели!

В основной овраг впадали меньшие природные образования, которые со временем стали улицами: центральной – Крещатик, боковыми – Институтская, Лютеранская, Прорезная и другие. В ХVIII в. сформировались первые застроенные участки возле современной Европейской площади. Дальнейшее развитие обусловило превращение Крещатика в центральную улицу, она как-то вполне естественно и удобно, а хочется сказать – уютно, расположилась между Старокиевской частью, Подолом и Печерском. В конце концов, Крещатик стал главной улицей города с Думой, солидными банковскими и почтовой конторами, роскошными доходными домами, театрами и синематографами, различными торговыми заведениями, модными ресторанами и кафе.

Легендарные Днепровские кручи.

Фотооткрытка 1910-х годов

На короткое время (1923–1937), даже сменив название на Воровского, улица не изменила своей центральной сути. Тут в конце ХІХ в. уже ходил трамвай, а с 1935 г. – троллейбус. Нельзя не привести строки из книги «Три столицы» моего любимого Василия Шульгина: «Так вот Крещатик. Как известно, здесь протекала когда-то речка, при впадении которой в Днепр Владимир Святой крестил русский народ. Отчего и улица называется Крещатик. Сейчас ее окрестили улицей «Товарища Воровского». Не знаю, когда случилось сие событие: при жизни сего почтенного деятеля или после того, когда его убил Конради. Дело от этого не меняется. Но название, принимая во внимание то, что делается на Крещатике, удачное: по Сеньке и шапка. (…) современный Крещатик, улица воровских товарищей…». С Сенькой я ни на что не намекаю…

Страшную трагедию перенесла улица в 1941 г., когда советские подпольщики зажигательными минами подожгли Крещатик и другие окрестные улицы, и оккупантам нужно было взрывами останавливать бушующий не один день огонь. Водопровод в только что захваченном городе не работал. Сразу после освобождения города было решено отстраивать Крещатик более широким и просторным. Перед войной улица имела вид «коридора» от 34 до 44 м, поэтому было решено строить более высокие дома, а ее ширину довести до 100 м. В конкурсе по застройке центральной улицы приняли участие лучшие зодчие СССР, и было рассмотрено 22 предложения. Поручили разработать окончательный вариант группе архитекторов – А. Власову, А. Добровольскому, В. Елизарову, А. Малиновскому, Б. Приймаку и другим. На Крещатике выросли хорошие и величественные строения, сформировавшие выразительный ансамбль. Еще несколько добротных строений прибавилось с годами. С довоенных лет сохранилось всего несколько зданий. Обновленная улица впечатляет своей яркостью и самобытностью, а в последние годы ей придается особая торжественность в связи с ее статусом центральной улицы большого европейского многомиллионного государства. Ныне в ЮНЕСКО рассматривается вопрос о внесении Крещатика в Реестр всемирного культурного наследия. Но кто теперь там будет это рассматривать, если улицу за последние «черновецкие» годы полностью и безнаказанно испохабили, как и весь город.

Чтобы рассмотреть Крещатик полностью и ничего не пропустить, проложим этот маршрут от центральной площади так: вначале по нечетной стороне до Европейской площади, потом, минуя нами уже описанный Майдан Незалежности, пройдем его весь, тем более, что главная киевская улица не длинная – 1200 м. По левой стороне мы осмотрим все интересное, а потом вернемся по правой стороне.

Дом № 5 с рестораном «Столичный» опишем первым, так как его снесли полностью, даже не помогла «несносная комиссия» общественности, защищающая историческую застройку. Это сооружение, одно из немногих в стиле конструктивизма, достойно украшало город, и появилось в 1931 г. по проекту архитекторов Н. Шехонина и Л. Горелика. Это здание построено для государственных служб на месте доходного комплекса модного ювелира Иосифа Маршака, и было единственным строением, фиксирующим довоенный фронт застройки непарной стороны. Как жаль, что также разрушили цветочный павильон «Лилея», прекрасно оформленный керамикой замечательными художниками С. Б. Отрощенко и Г. С. Севрук. Он вначале сменил свое назначение, а потом просто исчез. Мне в разные годы жизни приходилось встречаться с этими выдающимися мастерами искусства, а с Сергеем Борисовичем связывала крепкая дружба.

Угол Крещатика до ул. М. Грушевского как бы замыкает комплекс готеля «Дніпро», построенный за восемь лет в 1964 г. по проекту В. Елизарова и др. Этот отель имеет очень высокую репутацию, так как здесь постоянно останавливаются высокие и знаменитые гости, в частности кинозвезды Софи Лорен, Джина Лоллобрижида, Людмила Гурченко, кинорежиссер Александр Сакуров, певцы Хулио Иглесиас и Патрисия Каас, литераторы Джеймс Олдридж и Питер Устинов, да что там говорить, сотни кумиров публики и общественных деятелей. В холле этой гостиницы произошла моя встреча с А. Н. Сакуровым, ставшая одной из ярких в моей жизни. Я заранее построил маршрут, учитывая характер творчества выдающегося кинорежиссера, планируя показать таинственные места Киева, которые будят фантазию людей уже не одно столетие. В мои планы входил осмотр урочищ и гор, среди них не последнее место занимает Лысая гора, воспетая поколениями писателей. Но задуманное пришлось в корне менять, так как выяснилось, что Александр Николаевич в Киев попал впервые и случайно. Поэтому, как нельзя кстати, пришлась «обязательная программа»: Лавра, София, Крещатик. То есть места массового блуждания туристов, исступленно рыскающих по пещерным лабиринтам или толпящихся у фуникулера! Хотя и тут, учитывая различие в творческом восприятии, маршрут показа строился «по-сакуровски»: не так, как для Н. Михалкова (прежде всего самодержавие), С. Говорухина (более православие), В. Меньшова (ближе народность). Я хотел показать А. Н. Сакурову мессианскую избранность Киева, матери городов русских, Иерусалима земли славянской, что, в конце концов, удалось, хотя прогулки растянулись на два световых дня, а анализируя занимательные беседы, происходившие за это время, утверждаю, что Киев полностью пленил Александра Николаевича. Вечером, когда наступили минуты прощания, Сакуров поцеловал, слегка пожимая, руку моей супруги. Позже Елена с восторгом в глазах сказала, что она никогда не ощущала столь доброго, передающего дружеское тепло, пожатия. И ее ощущения были верными. При всей, казалось бы, на первый взгляд, трудности восприятия фильмы Сакурова пронизаны его потрясающим человеколюбием.

Встреча в «Дніпро» с Людмилой Гурченко не была столь памятной, хотя я ее привез в «Клуб коллекционеров» и познакомил с будущим президентом Украины. Дива есть дива…

Теперь о Европейской площади. Такое традиционное название она получила от отеля «Европейский», который в середине ХIХ в. был построен по проекту А. Беретти. В нем останавливались Н. Костомаров, И. Мечников, Ф. Тютчев и др. Ранее на этом месте был театр, где выступали Н. Щепкин и П. Мочалов. Но в 1851 г. он сгорел, осталась Театральная улица, первоначальное название для Крещатика. Если центральная улица лишь трижды меняла название, то Европейская площадь чаще: Конная, Царская, III Интернационала, Сталина, Ленинского комсомола.

Напротив отеля «Дніпро» стоит здание Государственной филармонии, построенное как Купеческий клуб (архитектор В. Николаев, 1882), основой которого является роскошно украшенный зрительный зал, где в свое время проводились балы-маскарады, другие комнаты предназначались для буфета, карточной игры, флирта… С развитием регулярных гастролей именитых музыкантов помещение с прекрасной акустикой стало местом выступлений с концертами композиторов С. Рахманинова, А. Скрябина, П. Чайковского, тогда юного пианиста В. Горовица, певцов Л. Собинова и Ф. Шаляпина. Тут отмечали 35-летний юбилей творческой деятельности композитора Н. Лысенко. Этот дом сыграл важную роль в Украинской революции, в марте 1917 г. здесь проходил Всеукраинский национальный конгресс под председательством М. Грушевского, после чего Центральная Рада как правительство получила право представлять многонациональную Украину. Потом клуб для купцов стал Пролетарским домом искусств, потом Домом коммунистического просвещения. Лишь в последние десятилетия он получил статус Колонного зала Национальной филармонии им. Н. Лысенко. Тут слушателей поражали своим исполнительским мастерством И. Козловский, Г. Нейгауз, Г. Отс, С. Рихтер и другие.

Место встреч киевских негоциантов было не единственным культурно-развлекательным заведением в дореволюционном Киеве. В глубине примыкающего сада, который получил название Купеческого, размещалась открытая эстрада, а также летний клуб, театр и буфет. Тут выступали национальные творческие коллективы и прославленные артисты, среди которых хочется назвать М. Заньковецкую, М. Садовского, П. Саксаганского. Прошла революция, минули грозные дни гражданской войны, и когда наступило мирное время и в парк можно было ходить безбоязненно, то было решено передать его детям и назвать Пионерским, а клуб стал Дворцом пионеров. Группа архитекторов во главе с В. Заболотным соорудила тут несколько живописных павильонов для пионерских кружков и детский кинотеатр, который украсила мозаика «Павлин» выдающего мозаичиста В. А. Фролова. После войны встречи пионеров стали проводить в другом месте, павильоны переоборудовали, а кинотеатр «Днепр» остался, ожидая новой участи. И тут опять помогли евреи, они отселили из синагоги кукольный театр, который разместили на месте бывшего пионерского кинотеатра, оставив лишь стену с павлином, значительно приукрасив театр и окружив выразительными скульптурами.

На старых открытках одним из самых популярных видов считалось изображение многометровых круч над Днепром. Мергелистые породы, из которых они слагались, имели природные свойства не обрушаться, так как глина обладала сильным сцепляющим свойством. Это прекрасно знали киевляне, поэтому они смело становились у самого края, что и запечатлевалось фотографами. Нависшие мергелистые светло-желтые скалы раздражали чиновников и в конце 1970-х было приказано их взорвать, так что мой город лишился особой достопримечательности, вроде «красноярских столбов». Еще в 1930-х один из склонов был укреплен и огражден, поставили фонтан в виде симпатичного слоника, сразу полюбившегося киевлянам, и тут же находилось кафе с вкусным мороженым. На месте эстрады, бывшей еще с незапамятных времен, и «слоника» в 1982 г. в честь 60-летия образования СССР было решено соорудить очередной помпезный памятник, разработку которого возглавил «король конъюнктуры» А. Скобликов. Его творение, вызывающее лишь улыбку, породило анекдоты и зубастые шутки киевлян. Особенно «огорчают» скульптуры двух бронзовых рабочих под «радугой» с радиусом 30 м. Никак нельзя решить, кто из них русский, а кто украинец, разве что по раздетости, настолько скучно и без фантазии они выполнены. Гранитные изображения участников Переяславской рады более индивидуальны, но и это их не спасает, удивляет лишь спущенная мотня у Богдана Хмельницкого. Кто-то из противников события 360-летней давности сбил нос у боярина. Остался памятник, как символ прошлого, к сожалению, не ушедшего навсегда официоза, что подтверждают события со скульптурами на Майдане Незалежности, свидетельствующие, что «кумовство» в сфере культуры всё ещё процветает. Но, тем не менее, памятник «дуге» посещаем из-за великолепного вида, который открывается со смотровой площадки. С этой прекрасной точки Хрещатого парка можно долго любоваться великолепными видами Подола, Днепра и Левобережья.

Вдоволь насмотревшись, пройдите в южную часть сада к двум кирпичным водонапорным башням. Они были сооружены в 1877 г. по проекту архитектора А. Шилле. Недавно они перестроены, с приданием этим, казалось, заурядным сооружениям не свойственного им романтического образа с изящными завершениями с флигелями. В них организовали великолепный Музей воды, где проводится серьезная работа по экологическому воспитанию. Рядом бювет № 1 и смотровая площадка с видом на Печерск.

Европейская площадь во все времена отличалась воздвижением различных памятников. Вначале у входа в Купеческий сад стоял фонтан с очень редким названием Иван, потом после спасения от террориста Александра II в 1866 г. – часовня. Центр города, обозреваемый со всех сторон, словно предназначен для постановки величественного памятника в честь Александра ІІ, которого справедливо называли Освободителем, и как никому из самодержцев повсеместно ставили памятники. Заказ на его изготовление в 50-летие освобождения крестьян от крепостного права получил Э. Ксименес. На его открытие 30 августа прибыли Николай ІІ, Александра Федоровна, их дети, П. А. Столыпин. Их приезд снимал мой дядя – кинохроникер Владимир Добжанский. Памятник состоял из трех постаментов светлого мрамора. На центральном, более высоком, стоял Александр II в парадной форме с орденами и эполетами, в накинутой на плечи мантии. Опираясь на невысокое кресло, царь в правой руке держал лист манифеста. У основания скульптурная группа: жители Юго-Западного края – крестьяне, ребенок, священник – окружали аллегорическую фигуру России, восседающей на троне. Как тут не восхититься самодержавной идеей: селяне в украинской национальной одежде на коленях перед Россией – жаждут благоденствия. Выше помещался двуглавый орел и надпись: «Царю-Освободителю благодарный Юго-Западный край. 1911». У основания боковых, более низких постаментов помещались скульптурные композиции с фигурами Правосудия и Милосердия. К памятнику вела каменная лестница, а чуть позже от улицы его отгородила ажурная чугунная решетка. Впечатляющий своими размерами и обилием фигур памятник не простоял и десяти лет. Со свержением самодержавия все фигуры и бронзовые детали переплавили на заводе «Арсенал». Этот «сверхреволюционный» завод славился еще и нещадной переработкой «царей и их сатрапов», – уже в виде утильсырья. На сохраненном постаменте некоторое время устанавливали агитпропаганду. Можно было заметить, как царя сменяли то рядовые красноармейцы, то вожди пролетариата. В один из последних годов жизни И. Сталина изобразили и его, но традиционно, из временного материала.

И памятник остался только на редких фотографиях, а не в человеческой памяти. На месте отеля «Европейский», который был то министерством, то прокуратурой, в 1982 г. построили Музей Ленина. Для того чтобы здание соответствовало «великому образу», пришлось срыть значительную часть Владимирской горки. Видно авторам идеи хотелось разместить это «святилище» именно здесь, чтобы в народе, спустя какое-то время, поговаривали, что Горка получила название в честь «вождя революции». При всей, на первый взгляд, бредовости сего замысла, в этом что-то было. Помню, как в 1982 г. высокий чин Киевского горисполкома обсуждала со мной вопрос о переносе памятника князю Владимиру на территорию Киево-Печерского заповедника. Там он лучше сохранится, мол-де, и не ссунется с террасы. Подобное происходит и с памятником Петровскому, когда сегодня большинство уверено, что Петровская аллея названа в честь «всеукраинского старосты», а не в память царя Петра. Хотя и это не спасет ее от переименования, а на Русановке бульвар Давыдова – гусара-поэта, а не А. Давыдова – председателя Киевского горсовета (1947–1963), во время правления которого в 1961 г. произошла ужасная Куреневская катастрофа с множеством жертв.

Так вот музей Ленина перевели с Владимирской улицы на Владимирскую горку в 1982 г., в новое помещение в форме цилиндра на кубе, но с богатым интерьером, украшенное мозаиками и мраморной трехметровой скульптурой, кстати, третьим колоссальным изображением вождя на Крещатике, не считая большой памятной доски на Центральном универмаге. Теперь они сгинули! Не могу не отметить надпись справа от входа: «Вчітись, вчітись, вчітись» с факсимильной подписью «вождя» по… украински, значит, можно утверждать, что Ленин – украинец. Я три года работал внештатным лектором в республиканском музее человеку, который ни разу не был в Украине. По легенде, украинские национальные вечера он посещал в Кракове, о чем было намалевано маститыми художниками несколько полотен. О том, что дедушка Владимира Ильича Александр Бланк родился в Староконстантинове, что в Хмельницкой области, в музее не упоминалось не то что экспонатами, но даже и шепотом. Предпочиталась легенда, что «ВИЛ» – дитя Волги. От него пошла неуемная неприязнь власти к интеллигенции, особенно выраженная у Сталина, – тот ее называл «прослойкой», по-украински – «прошарком», между классами рабочих и крестьян. Ленин относился еще хуже: в 1908 г. он писал Горькому: «Значение интеллигентской публики в нашей партии падает: отовсюду вести, что интеллигенция бежит из партии. Туда и дорога этой сволочи…» Впоследствии оказалось, что слово «сволочь» не было обронено случайно. В сентябре 1909 г. Ленин пишет тому же Горькому: «Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и ее пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а гавно…»

В постсоветский период это помпезное строение используется как выставочный комплекс и центр искусств «Украинский дом». В очередной раз из прекрасно подготовленного под экспозицию Кловского дворца ХVIII в., один из лучших – Музей истории Киева переводят сюда в неприспособленные залы под экспозицию исторических материалов. Постепенно Киевский музей угасает и числом сотрудников, и количеством экспонатов. Светлая страница Украинского дома, это когда во время Великой Оранжевой Ноябрьской революции здесь был размещен ее штаб. Не символично ли это?! Тянет ли он на Смольный? В Великой Февральской буржуазно-демократической революции 2014 года Украинский дом кто только ни занимал, поэтому пропажу экспонатов было на кого списать…

Три дома №№ 6, 8, 10 по Крещатику радуют своим экстерьером. Первый среди указанных имеет фасад, стилизованный под модерн с элементами конструктивизма и украшен барельефами, один из которых повторяет работу известного бельгийского скульптора К. Менье «Индустрия». Следующий дом, построенный по проекту знаменитого архитектора Леонтия Бенуа, принадлежал киевскому отделению Санкт-Петербургского дисконтного и заемного банка, другой (архитектор П. Андреев) – Волжско-Камскому банку. Оба 6-этажные здания состояли из офисных объемов и углубленных во двор операционных залов, оформленных в неоампирном стиле. На фасаде последнего дома мы видим величественные символические изображения античных богов Вулкана (промышленность), Меркурия (торговля) и Нептуна (пароходство). В этих домах по-прежнему размещаются финансовые учреждения. Новый отель «Крещатик» построен на месте дома Миклашевских. Этот давний род украинских помещиков знаменит созданием одного из лучших фарфоровых заводов прошлого. Сейчас во многих музеях Украины экспонируются фрагменты фарфорового иконостаса из церкви с. Волокитино, словно варвары, разбивая его, думали, как бы осчастливить все музеи, хотя бы осколками произведения искусства. В крещатикском доме были даже камины из этого великолепного материала, но там размещалось рабочее общежитие. После этого, что могло остаться?

Минуя Майдан Незалежности, остановимся на его строениях, расположенных сразу возле главпочтамта. Особое внимание привлекает необычный дугообразный изгиб 7-этажного административного здания № 24 (1957), издалека поражающего воображение ритмом мощных пилястр. Он когда-то славился своими интересными книжным и нотным магазинами. Во всех путеводителях отмечался их интерьер, – особенно в магазине «Ноты» панно-вставка «Украинские песни», среди которых «Чумацкая песнь» Д. Шавыкина является незаурядным произведением. Но так как коммерческий интерес власть предержащих превалирует над духовными ценностями, то песни замолкли, грубо и нагло прерванные «новыми чумаками», в лице руководства «Агропрома», выселивших в 2003 г. все очаги книжной торговли с Крещатика.

До революции на этом месте был «Гранд-отель», считавшийся самым шикарным в городе. Тут останавливался бразильский император Педро ІІ, путешествующий в 1876 г. по Европе. Магазин сухого варенья (цукатов) знаменитой фирмы кондитерской семьи Балабух находился также тут. Мне рассказывали, что другой постоялец «Гранд-отеля» – испанский герцог Монпансье вывез из Киева несколько пудов «балабухинских» сладостей. Посредине фасада дома № 24 устроены большие арки, через которые мы сможем попасть в 4-этажное здание Государственной телекомпании в глубине квартала. Этот почтовый адрес: Крещатик, 26 (архитектор В. Елизаров, 1952) известен по всей Украине уже не одно десятилетие.

Когда строили Крещатик, 24, то он закрывал Телецентр, поэтому придумали арки, чтобы он просматривался с улицы. Особый интерес вызывают фотографии классической архитектуры старинного особняка Головинского, где с 1849 г. действовала почтовая контора. В начале ХХ в. мы видим на открытке не более десятка проводов, свидетельствующих, что в нашем городе на то время было именно столько пользователей телефона.

– Как это вам с такой дикцией удалось попасть на телевидение? Наверное, блат?

– Какой блат! Сестла!

Следующий дом № 28/2 – учреждение схожего направления – Государственный комитет информационной политики, телевидения и радиовещания. На этом месте было здание с симпатичной угловой башенкой, построенное в 1903 г. знаменитым В. Городецким. В нем размещалось Первое российское страховое общество, а внизу работало популярное среди киевлян кафе «Жорж». В начале нацистской оккупации города тут расположилась немецкая комендатура, куда население сносило запрещенные радиоприемники. В одном из них была взрывчатка. Так 24 сентября 1941 г. произошел первый взрыв, с которого начался страшный пожар Крещатика, длившийся три дня и три ночи. Это было ужасное зрелище, сфотографированное и растиражированное немцами.

Паниковский.

Уличная скульптура. 1998 г.

Угол Крещатика и Прорезной стал широко известным из-за животрепещущего рассказа литературного персонажа популярного романа «Золотой теленок» Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Пройдоха и мелкий воришка Паниковский вошел в наше сознание благодаря прекрасному исполнению выдающимся артистом Зиновием Гердтом. Притворяясь слепым, Паниковский просил перевести через улицу, при этом мастерски очищал карманы, особенно испытывая склонность к часам. Постоянное «рабочее» место обеспечивала «крыша» в виде полицейского Небабы, с которым он делил свою выручку. Меня уверяли, если под правую ногу бронзового Паниковского положить монетку, а желание шепнуть на ухо, то пофартит! С появлением этого негативного персонажа в бронзе отметим, что «чиновники от искусства» напрочь отказались от официоза, так называемого «ленинского плана монументальной пропаганды».

Инженер Сеня Гороховский променял уютное киевское метро, собственную ободранную киевскую квартиру и дающих ему подольских девок на ободранное нью-йоркское метро, съемную ободранную нью-йоркскую квартиру и не дающих ему брайтонских девок. В остальном его быт не изменился: работает, пьет «Русскую», ест пельмени и так же никуда не ходит, ограничиваясь телевизором.

В музее школьники увидели пробитый пулей партийный билет, а в соседней витрине – портсигар, в котором пуля застряла. И тогда навсегда поняли дети, что курить – гораздо полезнее, чем состоять в партии.

Убеждение, что он навсегда «канул в лету», приносит искреннее удовлетворение. На другой стороне стоит памятник народному поэту Махтумкули, который был сооружен на деньги посольства Туркменистана, расположенного по ул. Пушкинской, 6, в бывшем здании Ленинского райкома партии. Учитывая интерьер в восточном стиле, это одно из самых красивых зданий. В свое время это был райком, к которому прикреплено было КБПиЭ, где я был секретарем парторганизации. Сколько я там получал втыков за своих «нерадивых» сотрудников. Особенно были хлопоты из-за «голубых», на которых постоянно приходили анонимки. Тогда начались компании против СПИДа, поэтому сексуальные меньшинства на то время оттеснили актуальность борьбы партии против сионизма. Ах, как хотелось обменять обретенную реальность на утраченные иллюзии.

На Крещатике, 30/1 находится Министерство топлива и энергетики, но соседнее здание внешне значительно интересней. Его в стиле псевдоренессанс построил в 1913 г. архитектор Ф. Лидваль. Фасад здания размещенного там в то время Киевского банка внешней торговли был эффектно украшен женскими скульптурами в стиле итальянского Возрождения, символизирующими торговлю и мореходство. На фасаде можно увидеть следы трехдневного пожара 1941 г., когда в огне плавились даже камни. Теперь тут располагается главное архитектурное управление столицы.

Следующее здание было построено в 1956 г. по проекту архитектора А. Власова, где в магазине «Фарфор-фаянс» можно познакомиться с прекрасной продукцией украинских заводов, которые, к сожалению, в последнее время угасают. Более интересная история связана с постройками, разрушенными во время войны. Там находился Старый пассаж – два трехэтажных параллельных строения 1871 г., меж которыми шел проход к 6-этажному с мансардой корпусу. Первые этажи пассажа до революции использовались как магазины, и здесь находился небольшой зал синематографа.

В этом же квартале находился самый роскошный кинотеатр города А. А. Шанцера. Его строил один из лучших архитекторов В. Рыков. Шанцер считал, что его задача не только показывать фильмы, но и снимать их. С ним сотрудничал один из первых отечественных кинооператоров В. П. Добжанский. По заказу владельца кинотеатра Владимир Пантелеймонович снимал похороны Толстого, приезд Николая ІІ в Киев, похороны Столыпина, события Украинской революции. Самой интересной стала съемка с воздуха, скорее всего, впервые в мире. Осенью 1913 г. самолет, или как тогда называли моноплан «Ньюпор», которым управлял знаменитый летчик Петр Нестеров, совершил перелет Киев – Остер – Козелец. С высоты до 1000 м Добжанский запечатлел город, Днепр, Десну, местечки и села по пути следования. Самое интересное, что съемка сохранилась в Фонде киноматериалов в Москве. Этот незаурядный оператор, кстати, родной брат моей бабушки, заснял очень многое и всегда занимательное для зрителя. У него был талант находить сенсационный материал. В то время, когда считалось, что проказа заразная и передается даже на расстоянии, больных отселяли далеко от людей, дядя Володя в лепрозории спокойно расположился с кинокамерой среди них. О нем сохранилось очень мало сведений, он был репрессирован, но, тем не менее, вышла моя повесть о В. П. Добжанском.

Крещатик. Аптека Марцинчика. Кинотеатр Шанцера.

Дом, где родился Г.А. Киркевич. Фотооткрытка 1910-х годов

Перед зданием кинотеатра стоял небольшой дом, где проживала моя бабушка С. П. Добжанская, высокая, стройная, красивая женщина. Стефания Пантелеймоновна работала кассиром в престижном заведении, а 7 сентября 1916 г. здесь родился мой отец, Киркевич Геннадий Александрович. Эту фамилию он получил в 1920 г., когда бабушка, овдовев, вышла замуж за Александра Осиповича Киркевича. Мой настоящий дед Михаил Константинович Борисенко был, как М. Булгаков, призван в Белую армию и погиб в 1920 г., скорее всего, в Крыму. Исходя из этих обстоятельств, отец редко его вспоминал, тем более что А. Киркевич был очень заботлив к детям и внукам. То, что он не мой родной дед, я узнал, лишь достигнув 14-летнего возраста. К сожалению, могу констатировать, что у советских людей напрочь отбито желание разбираться в своих семейных историях. Люди стремились более затемнить, чем осветить, раскрыть родословную: вдруг выскочит какой-нибудь враг народа – поп, офицер, купец. Как и мой настоящий дед – белый офицер. Хотя моему отцу, когда я пишу эти строки, пошел 100-й год. Он еще по устоявшейся традиции не любит это вспоминать. Мало кто из моих друзей прослеживал свой род дальше деда. Октябрьская революция образовала в сознании людей какой-то хронологический рубеж, схожий с китайской стеной. Все, что было за ним, скорее из времен египетских фараонов.

Геннадий Александрович Киркевич.

Фото 2012 г

Ныне на месте кинотеатра Шанцера стоит массивное здание Киевсовета (Крещатик, 36) (архитекторы А. Власов, А. Заваров, 1957). Три первых этажа этого 10-этажного здания облицованы красным гранитом, а все остальные – светлой керамикой. В оформлении его главного фасада применен ордер высотой в 7 этажей, над которым мощный карниз. В тылу, в трехэтажной пристройке, размещается зал заседаний. Здание находится за красной линией застройки. Перед ними на открытом пространстве стоят высокие металлические флагштоки. Именно тут 24.VI.1990 впервые был официально поднят национальный сине-желтый флаг. Ныне в Киевраде 120 депутатов, а городской голова избирается общегородским голосованием каждые три года.

Последний дом в границах квартала – Центральный универмаг. Его основу составляет постройка (поздний конструктивизм), возведенная в 1939 г. и значительно перестроенная после войны, с соблюдением стиля общей застройки улицы. В связи с похожестью строения на раскрытый учебник, появилась легенда, что тут планировался республиканский «Дом книги».

В следующем квартале по этой же стороне сохранились здания, интересные не столько постройкой, сколько своей историей. Они признаны памятниками истории и архитектуры. (Хотя я сегодня не уверен, что вчера этот памятник истории не снесли?) Так в № 40/1 (архитектор В. Николаев, 1874) находился отель «Кане», получивший звучное название от фамилии владельца. Тут останавливался М. Врубель, актер П. Саксаганский. В начале 1918 г. проживал царский генерал Павел Скоропадский, еще не ставший гетманом и не имевший официальной резиденции. «Гастроном», что там находится, долгое время был центральным в городе, а в годы дефицита пищевых продуктов, его иногда распирало от очередей. К тому же из-за того, что он единственный в городе работал допоздна, это место в течение десятилетий была всегда многолюдным, удобным для встреч и завязывания знакомства. Советская торговля была уникальным явлением. Каждый советский торгаш был сформирован властью для воровства. Обсчет, обвес, усушка, утруска, пересортица, списание товара, бой стекла, левый товар и вечный дефицит во всем, даже в том, что было в избытке. «Передовой» общественный строй породил прослойку, где почти все были ворами. Но поскольку торгаши политикой не занимались, на выборы ходили регулярно, политинформации обязательно посещали, то ими занимались не органы, а милиция. А от них легко было отбиваться взятками. Поэтому при Щелокове милиция стала уголовно-вымогательной: в одном месте дадут на бутылку, в другом – поставят выпивку с закуской, в третьем – дадут сумку с продуктами, в четвертом – одарят дефицитом. Впрочем, в основе своей она оставалась таковой вплоть до прихода… Кого, вставьте сами! И еще хочу заметить, что я из того поколения, которое знает, зачем мять бумагу…

Знаменательно, что именно до 1977 г. возле здания Киеврады возводилась правительственная трибуна во время праздничных торжеств. Десятки тысяч военных и демонстрантов все послевоенные годы шли слева направо из Печерска и Подола, а руководители УССР встречали их. Поэтому, когда рапортующие колонны после указанной даты стали проходить мимо трибун у памятника Октябрьской революции, то получалось, что теперь они шли в обратном направлении. Это позволило острословам заявить, что до этого мы, киевляне, тридцать лет шли не тем путем. А меня всегда волновал вопрос: почему при капитализме не проводят праздничных демонстраций бизнесменов?

Крещатикский дом № 42 принадлежал Ольге Дьяковой – внучке киевского головы Г. Эйсмана. Коллекционеры очень ценят открытки, которые она, оказавшись в эмиграции, с присущим ей вкусом, издавала. С ее рождением связана романтическая история. Ее мать пылко полюбил молодой, но неимущий офицер. Глава города, посчитав, что избранника его дочери интересует лишь приданое, указал ему на дверь. Молодые, вопреки всему, тайно обвенчались и дождались рождения дочки. Но мать умерла во время родов, а отец, не пережив этого, застрелился. Полная сирота оказалась на попечении безутешного дедушки, который приложил все силы для ее воспитания. Она и стала женой другого киевского головы И. Дьякова.

Крещатик.

Фотооткрытка 1910-х годов

Пройдем, не останавливаясь, мимо пары домов, которые демонстрируют давнюю относительно невысокую застройку улицы. Они ничем не отличаются от других, поэтому не стоит поднимать глаза от эффектных и ярких витрин центральной улицы столицы. Лишь № 50 (эклектика) обращает внимание символическими женскими фигурами. История следующего здания более забавна. Когда-то это был доходный купеческий дом, где снимали недорогие квартиры все, включая военнослужащих. Поэтому на некоторое время здесь разместили единственную за всю историю Крещатика военную церковь Херсонского пехотного полка. С вхождением в моду синематографа здесь был смотровой зал. Особая история этого здания началась в 1922 г., когда в нем открылся Музыкально-драматический институт им. Н. Лысенко. В нем преподавали: М. Верикивский, В. Косенко, Л. Гаккебуш, М. Старицкая, Б. Тягно, В. Меллер, а выдающиеся актеры Лесь Курбас и В. Сладкопевцев были деканами. А целая плеяда деятелей искусств, великих актеров получила образование. Это З. Гайдай, О. Петрусенко, Н. Рахлин, Ю. Тимошенко (Тарапунька), Е. Березин (Штепсель). Теперь тут находятся некоторые второстепенные службы Театрального института им. И. Карпенко-Карого. А если об этом месте немного пофантазировать и мысленно представить усадебный Киев первой половине ХІХ в., то увидим маленький домик Сухоставского с садиком, где в течение трех лет с 1847 г. жил историк и писатель, профессор Киевского университета Николай Костомаров, у которого часто бывал Тарас Шевченко, особенно, когда они активно действовали в Кирилло-Мефодиевском братстве.

Продолжим экскурсию по Крещатику. Теперь, дорогой читатель, пройдем по его нечетной стороне, причем с удовольствием, так как после войны по тому месту, где ходил трамвай, проложили бульвар с столь любимыми в Киеве каштанами. Иногда можно посидеть на скамеечке. Радуют даже столбы для светильников, цоколь которых облицован серым полированным гранитом. Удобно устроившись на скамейке, рассмотрим центральный ансамбль послевоенных застроек Крещатика 1951–1957 годов, который формируют здания №№ 23, 25, 27. Авторы его А. Добровольский, А. Малиновский, П. Петрушенко, использовав ступенчатость рельефа, смогли удачно расположить здания. В ансамбле доминирует дом № 25, который из-за перепада рельефа поднят над уровнем улицы на 16 м и имеет симметричную ступенчатую композицию. Центральный 14-этажный объем завершается фронтоном и башней со шпилем. К нему от тротуара ведут живописные многомаршевые лестницы. Первый этаж строения занимал кинотеатр «Дружба», где в свое время благодаря интеллигентной дирекции можно было посмотреть неординарные отечественные киноленты, часто объявленные «нежелательными». В этом, одно время самом высоком жилом домом Киева, находились мастерские лучших художников Украины Татьяны Яблонской и Николая Глущенко, проживал оперный певец-баритон С. Козак. Дома №№ 23, 27 идентичны по своей архитектуре, 11-этажные, башнеподобные. Первый этаж облицован гранитом, с помещениями, подготовленными под элитные магазины. Их удачно подобранные пропорции, эффектно подчеркнутые вечерними сумерками, сделали их как бы символом послевоенной застройки центральной улицы города.

В жизнь столичного метрополитена приходят новые традиции. Теперь каждую станцию пассажиры встречают аплодисментами.

Приехавшая туристка спрашивает:

– Как пройти на Крещатик.

– Вы знаете, я вот тут живу. У меня дома есть путеводитель, и мы с вами все найдем…

– Стоп! Меня по такому случаю сегодня уже дважды имели!

В этом районе не сохранилось здание, где с 1914 г. располагался популярный «Интимный театр» с камерным залом. На сцене его выступали еще молодыми, певцы Александр Вертинский и Леонид Утесов, читал свои произведения Иван Бунин. В 1926 г. это помещение было отдано Еврейскому театру, а с 1930-х велись строительные работы по новому зданию (архитектор Й. Каракис), которые не удалось завершить.

Расположенный далее жилой дом № 21 сооружен в 1954 г. по проекту архитекторов А. Добровольского и Н. Созанского. По оси улицы Лютеранской его прорезает трехпролетная арка, разбивающая протяженный фасад на две неравные части. На его главном фасаде расположены три группы лоджий, облицованных охристо-золотистой керамикой, что придает приветливость, праздничность и уют этому дому.

Здание метрополитена «Крещатик» является не только памятником архитектуры, но и техники. Это одна из первых станций открытого в 1960 г. киевского метрополитена.

Следом за ним находится ряд строений «Пассажа». По обе стороны его стоят 7-этажные здания №№ 13, 17, и 6-этажное № 15. Одно время считалось, что его авторы (А. Власов, А. Добровольский, Б. Приймак) в 1949–1951 годах сильно перегрузили фасады декором и измельченными деталями. Но спустя годы понимаешь, что это вполне приемлемо, хотя, не исключено, что мы просто привыкли к ним, не замечаем их архитектурных излишеств.

Угол описываемой улицы и Городецкого акцентирует 8-этажный дом № 13, увеличенный башней со шпилем. Цокольные этажи удачно декорированы гранитом. Новый объем пристроенного № 15, с монументальной аркой высотой в 4 этажа и галерей, поражал меня еще в раннем детстве. Я любил ходить с родителями есть мороженое в кафе на втором ярусе боковых галерей. Особенно с левой стороны, если смотреть с Крещатика. Потом с друзьями там пили уже не детские напитки. Тут и произошло несколько встреч с моим кумиром В. П. Некрасовым, которому по душе было это непритязательное кафе. Кто я такой, чтобы не пить!? Застольные разговоры шли о Киеве. Я еще не был знаком с его творчеством, а Виктор Платонович называл меня «юный земляк». Жил он неподалеку в «Пассаже» (куда мы и направимся) с 1950 г. почти 14 лет, пока его не изгнали, нет, не из «Пассажа», а из страны. В его хлебосольном доме любили бывать все друзья – мнимые и настоящие. Когда к мнению Виктора Платоновича прислушивался Н. Хрущев, то квартира не вмещала всех любителей пообщаться и выпить «надурняк». Но когда высказывания писателя-фронтовика стали расходиться по многим вопросам с позицией партии и нужно было докладывать в письменном виде, кто и что говорил в гостеприимной квартире, то остались или самые верные друзья, или завербованные «стукачи». При перемене политического отношения к нему Некрасова посещали многие прославленные впоследствии борцы за права человека, будущие лидеры демократии, среди которых можно назвать легендарного академика А. Д. Сахарова. В. Некрасов не смог терпеть одиночества и перенес свои посиделки на природу или в то кафе-мороженое, о котором я уже упоминал. Незадолго до вынужденной эмиграции Вика, так называли его близкие друзья, прекратил с ними общение, для сохранения их политической «благонадежности» и спокойствия членов их семей, особенно молодежи, которой могли помешать получить образование.

Однажды Виктор Платонович в том же кафе, без которого не мог жить, распил бутылочку с моим сотрудником из «Гипрогаза». Потом, в нарушение традиций, так как вечером ничего спиртного нельзя было купить, писатель потащил юношу к себе домой, где была припасена заначка. Мой молодой приятель не интересовался ничем, кроме футбола и выпивки, поэтому, когда его утром забрали в соответствующие органы и начали допытывать: «О чем он вечером говорил с Некрасовым?», – он был в недоумении. Что за глупые шутки у солидных «дядей» такой организации, он то со школы помнил, что Некрасов умер еще при царе. Причем тут его вчерашний собутыльник!? В Париже у Виктора Платоновича спрашивали, чувствует ли он ностальгию, он отвечал: «Если она возникает, я выхожу на улицу. Тут у меня киоск, где продается газета «Правда». Я ее покупаю. Прочитываю полстраницы. И ностальгию, как рукой снимает!» Соглашусь с известным писателем. И в других странах жить прекрасно, если закрыть глаза на то, что для местных мы навсегда чужие, а для их чиновников – второсортные. Если закрыть глаза на морозы, сопли, простуды, то и зима хорошее время года. Если закрыть глаза на ожоги, обмороки, обезвоживание – то переживем и жару. Главное – вовремя закрывать глаза!

В конце 1910-х правление страхового общества «Россия», которому принадлежал значительный участок земли возле Крещатика, решило застроить его по периметру грандиозным торгово-жилым доходным комплексом. Строительные работы велись в 1913–1915 гг. по проекту петербургского архитектора П. Андреева. Происходившая война и последующие политические события не дали возможности достроить запланированные здания со стороны центральной улицы, что было выполнено вскоре после окончания Второй мировой войны. Существующие здания «Пассажа» получили ненавязчивое оформление в эклектическом стиле. Эти здания всегда пользовались особой популярностью из-за элитных жильцов, престижных магазинов и уютных кафе. В послевоенные годы, когда там разместили «Детский мир», не избалованных рекламой моих сверстников поражали смешные персонажи детских литературных произведений в витрине аптеки. В библиотеке, расположенной в Пассаже, я познакомился с множеством занимательных книг, которые открыли – нежелательный на то время для советских детей – мир приключений пиратов, мушкетеров, искателей жемчуга. Это «пассажная мелодия» для детей прекратилась с коммерцизацией нашей жизни, – все, что необходимо было людям, но не давало крупного финансового дохода, закончило свою песню. Как ни прискорбно, но в погоне за барышами в центре города перестали существовать все гуманитарные службы. Теперь в Пассаже только питейные заведения и модные магазины. Обращает на себя внимание своеобразный памятник Владиславу Городецкому. Он сидит на стуле в одном из кафе и ждет, чтобы вы подсели к нему. И место пусто не бывает…

Школа – это то место, где преподаватели требуют изучения всех предметов, хотя сами знают только один.

Фасады Пассажа пестрят памятными досками, что здесь проживали оперные певцы Б. Гмыря, М. Гришко, И. Паторжинский, а также врач А. Михнев, литератор И. Нехода. Нет мемориальных свидетельств о пребывании здесь режиссера Сергея Юткевича, архитектора Валериана Рыкова. С Юрой Михневым мы как-то встретились 40-летними. Он показал меня своей дочке со словами: «Из-за этого дяди мне в школе нос сломали!» Эта жуткая история произошла, когда мы были в 1-м классе. Я ходил в школу сам – без сопровождения, а он с бабушкой, и защищал меня от нападений. И из-за этого пострадал от портфеля старшеклассника.

Улица Заньковецкой, названная в честь великой артистки, в начале своего существования – Меринговская. Все здания этого квартала довольно любопытны. Тут можно увидеть все разнообразие архитектурных «изысков». Дом № 6 (архитектор-техник М. Клуг, 1914) в стиле псевдоготики. Известный архитектор Вербицкий стал автором 7-этажного дома № 7, к сожалению, построенного лишь частично в 1904 г., в популярном стиле модерн. Здесь жила гимназистка Анна Горенко, которую навещал ее будущий супруг поэт Николай Гумилев. Это потом он написал: «Из логова змиева, / Из города Киева, / Я взял не жену, а колдунью. / А думал – забавницу, гадал – своенравницу, / Веселую прекрасную птицу-певунью».

Раньше, напротив находился доходный дом архитектора Г. Шлейфера (1898) с помещением очень популярного в дореволюционном Киеве кафешантана «Аполлон» и театральным залом, сцену которого использовали, в частности, музыкально-драматический коллектив под управлением тенора М. Медведева и театр Киевского военного округа.

Мы не пойдем к площади И. Франко по самой короткой улице Киева (всего 110 м) Станиславского, а совершим прогулку по одной из самых интересных улиц – Архитектора Городецкого. Начнем от Майдана Незалежности, где на углу с описываемой улицей стоит четырехэтажное здание оперной студии Национальной музыкальной академии Украины им. П. И. Чайковского (бывшая консерватория). Это строение с концертным залом в классическом духе, можно сказать, последнее сооружение этого господствующего полтора столетия, стиля. На уровне 3–4 этажей его украшает колоннада с ионическими капителями. В комплекс Национальной музыкальной академии входит также смежный учебный корпус, уже по улице Городецкого. Когда-то это был «Континенталь» – самый дорогой и элитный отель Киева. Его архитекторы Г. Шлейфер, Е. Брадтман, В. Городецкий, по проекту которых в 1897 г. было закончено строительство, эффектно оформили здание в стиле неоренессанс. Можно долго перечислять побывавших в нем, но остановимся на литераторах: И. Бабеле, К. Бальмонте, И. Эренбурге, О. Мандельштаме, В. Маяковском; певцах Л. Собинове, Ф. Шаляпине, театральных деятелях: В. Мейерхольде, К. Станиславском. Комические ситуации в его ресторане, ставшем в 1918 г. Киевской биржей, образно описал Иван Руденков. Как, вы не знаете, кто это? Странно, ведь в годы Гражданской войны вышло его собрание сочинений в 6 (шести!) томах. Этот любимец киевской публики (так писали на его грампластинках) канул в лету, и я два десятилетия ищу его биографические данные. А его скетч «Кавалеры, приглашают дам…» знают все, считая народным творчеством. А вообще консерватория – это то место, куда приходишь в семь вечера, садишься в кресло, слушаешь музыку три часа, затем смотришь на часы, а там – половина восьмого!

Застройка улицы Архитектора Городецкого началась в 1880-х. Известный врач-терапевт Федор Меринг с 1853 г. скупал землю в центре города. Его не останавливало то, что по тем понятиям сильно изрезанная местность считалась мало пригодной под строительство. В конце концов, он владел обширной территорией в 10, 5 га между Крещатиком и Банковой. На старых фотографиях мы видим совсем что-то загородное, – пруд с купальнями, сад, огород. Трудно представить, но это теперь площадь Франко. Наследники профессора после его смерти продали часть усадьбы под строительство больших доходных домов. Образовалось Общество киевского домостроительства, которое за громадную по тем временам сумму в 1,8 млн руб. получило право собственности на бывшую усадьбу Меринга. В 1895 г. было согласовано с городской властью устройство здесь четырех новых улиц и небольшой площади. Как полагалось, улицу, что шла от Крещатика, назвали в честь правящего царя – Николаевской. Побыв долгое время Карла Маркса, она в последние годы получила имя Владислава Городецкого, возводившего здесь дома. Мало кто знает, что во время фашистской оккупации она носила имя немца архитектора Г. Шлейфера, более всех строившего на этой улице. Общество домостроителей поставило задачу – в губернском городе, центре Юго-Западного края, создать торгово-жилой район с застройкой европейского уровня. Так на углу Крещатика возвели эклектическое 4-этажное здание (архитектор Г. Шлейфер, 1897), разрушенное в войну. В нем размещался винный магазин знаменитых Елисеевых.

Сразу за отелем с 1903 г. стоял цирк Крутикова (архитектор Е. Брадтман), вмещавший до 2000 зрителей. Это самое вместительное здание города стало в революционные годы местом проведения митингов и собраний, поэтому в апреле 1918 г. здесь произошло избрание гетманом Украины П. Скоропадского. Утверждение его «народом» в этой почетной роли произошло на площади Богдана Хмельницкого в символическом «коле». На месте цирка, разрушенного в те же военные годы, в 1964 г. появился широкоформатный кинотеатр «Украина», который в следующем году стал местом первого массового выступления украинской интеллигенции против новой волны политических репрессий. Следующий дом № 9 (архитекторы Г. Шлейфер, Е. Брадтман, 1901), известный под названием «дом Гинзбурга», несмотря на многочисленные потери архитектурных деталей, поражает своим эклектическим декором. Это строение возводилось как собственность известного киевского строительного подрядчика Л. Гинзбурга, поставившего задачу обилием античных статуй, множеством грифонов, растительными орнаментами показать потенциальным заказчикам широкие возможности своей фирмы. Нижние этажи предназначены для шикарных магазинов высокого уровня. Соседний дом № 11 строился по разработкам В. Городецкого в два этапа: первоначальный объем в 1897-м, и в стиле модерн в 1911 г. Тут в предреволюционные годы и во время Гражданской войны размещался литературно-артистический клуб, впоследствии профсоюз работников искусств, в котором перебывали почти все представители творческой интеллигенции довоенного Киева.

Дом № 13 (архитекторы М. Клуг, В. Городецкий, 1897), украшенный в стиле неоренессанс, немного удивляет датой «1884», – мы то знаем, застройка этих улиц происходила позднее. Эту цифру поставили по заказу И. Кимаера, владельца фирмы мебели, основанной именно в этом году. Фабрика занимала флигель, в самом доме располагался его фирменный магазин. Теперь тут Министерство юстиции, а в самом доме, что весьма необычно, располагается один из входов станции метро «Крещатик». Только на старой открытке можно увидеть изображение Промышленного банка (архитектор Г. Шлейфер, 1898), не дошедшего до наших дней.

Так мы вышли на площадь Ивана Франко (бывшая Николаевская площадь). Как уже говорилось, на этом месте был пруд, который зимой превращали в каток. Теперь тут разбит сквер со старинным фонтаном. С этого места начинались экскурсии Киевского бюро, в частности, по Печерску. Сквер находится у подножия Кловского плато, на котором располагались аристократические Липки. Мне с моими коллегами часто приходилось ожидать экскурсионные группы, посетившие наш город. Но так как большинство прибывали в Киев для приобретения товаров, поездки были для многих членов профсоюзов бесплатные или за 10 %, то, отсидев «законные» полчаса ожидания, мы отправлялись пить кофе или по своим делам, часто по любовным. Я не сексуально озабоченный, а активный член общества! Дело в том, что чаще всего туристы пропускали пешеходные экскурсии! Зато городские группы из интеллигентных организаций (были и такие!) с удовольствием слушали о каждом доме со всеми подробностями. Только не всякий мог угодить требовательным киевлянам. Не устану утверждать, что уровень киевских экскурсоводов был выше московских и питерских, не говоря уже о ялтинских гидах. Хотя первое экскурсионное бюро в России возникло именно в этом городе.

Сквер Франко очень любили посещать, посидеть в тени деревьев, а то и распить заветные 100 грамм, знаменитые франковцы: В. Дальский и Н. Яковченко, который приходил со своей верной собачкой. В 2000 г. этого неординарного артиста и таксу воплотили в бронзе. Яковченко сидит на скамейке, а возле него такса Фанфан. Автор оригинального памятника В. Чапелик. В другом сквере на террасе находится традиционный монумент И. Франко в честь 100-летия Каменяра.

Вправо от него, на площади И. Франко № 5, сохранилось здание VIII гимназии, где обучался великий артист балета Серж Лифарь.

Театр Соловцова.

Фотооткрытка 1910-х годов

Национальный академический украинский драматический театр им. И. Франко расположен в здании, специально построенном для сценичного действия, по проекту нам хорошо знакомых Шлейфера и Брадтмана. Зрительный зал был пышно украшен лепниной и живописью (псевдобарокко). В первые годы здесь выступала драматическая группа, организованная известным актером и режиссером Н. Соловцовым. В его театре играли актеры, прославленные впоследствии на московской сцене, С. Кузнецов, Л. Леонидов, М. Тарханов и другие. Во время киевских гастролей на этой сцене танцевала гениальная балерина А. Павлова. В 1919 г. не менее известный режиссер К. Марджанишвили (Марджанов) блистательно поставил революционный спектакль по пьесе Лопе де Вега «Фуенте Овехуна».

Современный театр работает с 1926 г., и этот коллектив гордится такими актерами, как А. Бучма, В. Дальский, О. Кусенко, И. Марьяненко, Н. Ужвий, Ю. Шумский и другие. Долгое время, до самой кончины, премьером труппы являлся народный артист Украины, некоторое время бывший и министром, Б. Ступка. В соседнем доме № 2/1, украшенном соблазнительными драконами с женским торсом, жили основатель театра им. Франко Г. Юра и блистательный комик Н. Яковченко.

Липки

Этот район опишу с особенным удовольствием, так как в нем прошло мое детство и юность. Еще 100 лет назад было все всем понятно. Мой дед объяснил мне, что такое дровни. Я объяснял внуку, кто такой крестьянин. Похоже, мой внук будет объяснять своему, что такое зима. С Бессарабки мы уехали в 1950 г. и поселились на Энгельса, 6, в очень уютной двухкомнатной квартире общей площадью 17 кв. м. В старые времена там, наверное, обитал привратник или дворник. И стояли метлы. А мой отец на то время был ответственным работником Совета Министров. Там мы прожили всего три года, а когда родился мой брат Саша, то переехали на Институтскую улицу, так что если место моего рождения – Бессарабка, то свое образование – житейское и культурное – я получил в Липках.

В связи с необходимостью экономии электроэнергии постановлением Кабмина температура кипения воды снижена до 70 градусов.

– Ваше образование?

– Образовался я в процессе слияния яйцеклетки со сперматозоидом…

Весь район Липок подчинен своеобразию рельефа, наиболее подходящего для строительства крепости. Вначале, при Петре I, была выбрана для ее возведения Киево-Печерская лавра, а позднее, при Николае I, почему-то остановились на соседнем плато.

В определенные исторические периоды район назывался: Клов в ХII в., Дворцовый в ХVIII в. и лишь с начала ХIХ в. получил нынешнее название, хотя, по сути, предыдущие наименования в какой-то мере напоминают и сегодня о себе. Нет Кловского ручья, но имеется дворец с таким названием. Но, если разобраться, то именно Липки с тенистыми рощами и слабо изрезанные оврагами облюбовали аристократы для своих особняков и усадеб, которые, к сожалению, не дошли до наших дней. Со строительством Царского дворца, как в кривом зеркале, – отразилось прошлое этого элитного района, – в нем любят по-прежнему обосновываться, находя тут не только жилье, но и работу, высшие чины и успешные бизнесмены. Сегодня это самый престижный уголок Киева – уютный, изысканный, ухоженный. Но что греха таить, я сам с удовольствием вспоминаю время, проведенное здесь, люблю ходить к родителям, слава богу, живущим по-прежнему в этом районе.

Прогулку по Липкам я начну со своих детских впечатлений, когда наш дом находился на краю пропасти, нависая над руинами Крещатика.

Отца, проводящего всю жизнь на работе и возвращавшегося домой за полночь, я видел только по воскресеньям. Такой был распорядок во всех ответственных учреждениях. Помню, когда папа привез из командировки петуха, которого мы держали у себя в жилище с надеждой откормить и съесть, но однажды, воспользовавшись отсутствием хозяина и нашим ротозейством, голосистый красавец вырвался и стремительно побежал вниз, чтобы навсегда сгинуть в развалинах. И сейчас в моих глазах стоит эта животрепещущая сцена, когда я с бабушкой Стеллой бежим за ним. Отец очень расстроился, петух в те голодные годы стоил целое состояние. Не было счастья, но и несчастье не помогло.

Мы так долго стояли на краю пропасти, что стали называть этот край родным.

Как я уже говорил, мои родители жили на Энгельса, так в то время называлась Лютеранская. С годами я заметил, что пребывание в какой-то местности у человека не случайно, а обоснованно, – чтобы обязательно отразиться на его судьбе. Так и то, что именно в этом доме № 6 в 1960-х почти 10 лет находилось КБПиЭ. Кто знает, что это значит, тот поймет, а для незнающих, – это пустой звук, даже после расшифровки. После такого соседства, пусть не совпадающего по времени, мне ничего не осталось, как стать профессиональным экскурсоводом.

Дом № 6 (эклектика) не только пышно украшенный скульптурами, среди которых запоминаются бородачи-атланты, но в нем жили и известные люди: генерал Даниил Краснокутский, в 1945 г. комендант Будапешта, впоследствии я подружился с его сыном; выдающиеся спортсмены – супруги Пименовы. Здесь мемориальная мастерская А. Ковалева, автора многих памятников. Памятная доска на этом доме сообщает, что в 1914 г. останавливался А. М. Горький, но он со своей супругой актрисой М. Андреевой проживал рядом.

Поднимаясь по Лютеранской улице, искреннее удовольствие получим при рассматривании декорированных стен домов. Так № 15, сооруженный (архитектор А. Вербицкий, 1908) в стиле модерн, украшен живописным панно, о котором ходили легенды, что автор его Врубель. Вроде, похоже, изображены пан и нимфы, но это предположение развеется при ближайшем рассмотрении.

О «Сулимовке» (Лютеранская, 16) нужно сказать особо. В 1835 г. соорудили 3-этажную постройку в стиле ампир по проекту архитектора-аматора Якима Сулимы, который не довел свое деяние до конца. Коробка стала приходить в ветхость, – кое-кто в этом увидел происки нечистой силы. Лишь через четыре года вдова застройщика пожертвовала усадьбу на благие дела. Тут было основано благотворительное заведение с приютами для старых и сирот, со школами-мастерскими, госпиталем, пансионом… Супруга генерал-губернатора Л. И. Безак, своими благотворительными делами старалась смягчить суровые деяния мужа, став с марта 1865 г. председательницей этого Общества для помощи бедным.

Любовь Ивановна в доме Сулимы открыла бесплатные курсы черчения и рисования для ремесленников, собрала пожертвования на ремонт помещений, решила построить домовую церковь. Архитектор М. Иконников испортил здание пристройкой церкви в псевдорусском стиле в виде граненой полуротонды к левому торцу главного здания. Храм в честь Св. Александра Невского освятили 28.VIII.1866 г. Самым большим деянием губернаторши было открытие бесплатной рукодельной школы для девочек, которая работала в 2-этажном помещении. В Сулимовской усадьбе устроили магазин по продаже изделий воспитанниц и престарелых, живших в приюте. Изделия этой школы, просуществовавшей полстолетия, пользовались заслуженной славой и спросом. После смерти супруга-губернатора Любовь Ивановна передала бразды правления княгине Надежде Дондуковой-Корсаковой. Кстати, ближайшей подруги детства известного теософа Елены Петровны Блаватской, бывавшей в гостях у нее в Киеве.

Первоначальное название Лютеранская улица получила в 1830-х от многочисленной общины немцев, чехов и других протестантов, поселившихся за столетие до этого под патронатом Екатерины ІІ и других российских императриц, до православия – лютеранок. Представители этой религиозной общины занимали видное положение в обществе. Среди них можно назвать семью героя войны 1812 г. Витгенштейна, и род Гралей, среди которых были врачи, пасторы и кудесники. Попечением этого семейства и была построена евангелическо-лютеранская церковь Св. Екатерины в романском стиле по проекту архитекторов И. Штрома и П. Шлейфера. После революции ее использовали не по назначению, в последние советские годы в этом здании разместилась администрация созданного Музея деревянной архитектуры и народного творчества. Директором его был один из лучших музейщиков М. Сикорский, а зам. директора Я. Бердичевский, сумевший создать прекрасную библиотеку, значительно пополнить фонды ценными этнографическими экспонатами. Музей расположили под открытым небом в районе с. Пирогово, а кирху в 2000 г. после ремонта вернули верующим. В находящихся рядом помещениях (№ 18–20) находились Лютеранская женская гимназия и Реальное училище. Когда-то это было лучшее женское учебное заведение. В ней учились сестры Булгаковы, а преподавал там профессор истории философии П. П. Кудрявцев. Уроки Закона Божьего вели разные преподаватели: ксендз, пастор, батюшка, раввин. Интересно, общались ли они между собой?

Кирха. Ул. Лютеранская.

Фотооткрытка 1910-х годов

Наиболее занимательное здание на Лютеранской улице – особняк № 23, который романтически настроенные киевляне называют «Дом плачущей вдовы». И точно! Его фасад украшает маскарон с женским лицом, по щеках которого во время дождя текут струйки, похожие на слезы. Но жизнь намного прозаичнее легенд, слагаемых об этом доме, построенном для известного купца С. Аршавского в 1907 г. по проекту умелого мастера модерна Е. Брадтмана.

Не меньший интерес вызывает Круглоуниверситетская улица, соответствующая этому названию, – полукруглая в плане, – иначе, как обогнув Кловское плато, дорогу не проложишь. Когда ее прокладывали, то Университет Св. Владимира располагался в Липках. По этой улице можно легко спуститься к самой Бессарабке. Дом № 12 производит впечатление ампирного строения начала ХIХ в., но здание на сто лет моложе и является удачной стилизацией. Там теперь находится посольство Исламской Республики Иран. В расположенном ниже № 10 на протяжении двух лет с 1916 г. функционировал польский театр «Студио», основанный С. Висоцкой, где среди молодых актеров особо отличался Ярослав Ивашкевич, ставший классиком польской литературы. Теперь это одно из помещений Комиссии Европейского Союза. Дом № 7 в начале Первой мировой войны соорудило Киевское благотворительное общество, ниже располагался «дом бедных», – богадельня для престарелых, по иронии судьбы теперь тут элитный ресторан-клуб. Не сохранился дом № 20/1. Он долгое время принадлежал юристу В. Вакару, известному в революционных кругах, как Красавец. У него проживал с семьей Андрей Горенко – отец Анны Ахматовой. К этой улице хордою присоединяется Крутой спуск. На углу его стоит выразительный дом № 2/1 в конструктивистском стиле, который построили как жилкооператив для милиции.

– У вас нитки суровые?

– Конечно, я сам боюсь к ним подходить…

Именно Липки облюбовали аристократы для своих особняков и усадеб, но они не дошли до наших дней, и это хорошо, ведь по большому счету, где бы жили члены правительства и сегодняшние депутаты? Пришлось бы сносить все особняки для строительства небоскребов. Хорошо, если они не будут стилистически уступать отельно-офисному центру «Horizon Tower» (Мечникова, № 42–44), но для этого нужно, что бы все строили архитекторы, подобные А. Камаровскому.

Пройдем к ул. Богомольца, бывшей Виноградной. Институт физиологии им. А. Богомольца, основанный известным академиком, был создан на базе научных учреждений. В парке возле жилого дома, построенного для сотрудников института, можно увидеть могилу академика с его бронзовым бюстом. А. А. Богомолец, при всей многообразности его жизни, имел впечатляющую подробность своего рождения в… Лукьяновской тюрьме.

Почему доступное жилье в Киеве доступно лишь Биллу Гейтсу, и то в ипотеку?

МВД при Януковиче вело неустанную и бескомпромиссную борьбу с организованной преступностью… за сферы влияния.

План есть план, местные милиционеры довели лицо подозреваемого до состояния фоторобота.

Рядом с институтом стоит дом (архитектор П. Алешин), построенный его отцом-подрядчиком, поэтому он покоряет рациональным оформлением и планировкой. По соседству, до 1934 г., еще стоял старенький флигель А. Данилевского, в котором останавливался Н. В. Гоголь в мае 1848 г. Тут находится Министерство внутренних дел Украины, а рядом его ведомственный клуб.

Вообще в это ведомство я сам чуть не попал, меня должны были взять в геологический отдел. Не смейтесь, в системе МВД было много лагерей, которые разрабатывали карьеры, нет, не служебные, а гранитные. Нужно было подсчитывать запасы и вести плановую разработку. Но не получилось, чему я несказанно рад. Протекание моего жизненного пути меня радует. И я ни о чем не жалею, даже о неудавшихся женитьбах, хотя вера в человеческую справедливость уменьшается с каждой получкой.

Почему милиционеры по Киеву всегда по двое ходят? Один не знает города, а другой украинского языка. А если люди не хотят исполнять свой гражданский долг, то государство исполняет свой супружеский!

Теперь выйдем на улицу Пилипа Орлика. Это одна из интереснейших фигур отечественной истории. Он, гетман-эмигрант, составил первую конституцию Украины «Pacta et constitiones». Его сын Григор вполне мог стать маршалом Франции, но рано погиб (в звании генерал-поручика). Считается, что один из крупнейших аэропортов мира – Орли носит его имя, полученное от располагавшегося на этом месте имения.

Особняк № 3 на этой улице построен по проекту архитектора И. Беляева в 1911 г. для В. Демченко, промышленника, депутата IV Государственной Думы. Ныне тут находится Академия юридических наук Украины.

«02» – если человек попал в беду, «03» – если человек попал в «02».

Лучше Фортуна задом, чем Фемида передом.

Самое интересное здание по ул. П. Орлика – это Кловский дворец. Первоначальное двухэтажное строение появилось в 1750-х по проекту архитекторов П. Неелова и С. Ковнира в стиле барокко для торжественного приема особо почитаемых гостей Лавры. Во время войны 1812 г. здесь был госпиталь, потом некоторое время резиденция гражданских губернаторов. Особо в памяти осталось пребывание в нем с 1811 г. Александровской гимназии, которая прославилась, как I Киевская гимназия. Открывали ее генерал-губернатор М. Милорадович и организаторы всеобщего образовательного процесса в России А. Ржевуский и Т. Чацкий. Гимназия во дворце находилась до 1857 г., и в ней преподавали знаменитые историки Н. Костомаров и М. Берлинский. О своем обучении в начальный период гимназии оставил красочные описания Н. Ге, среди учащихся назовем экономиста Н. Бунге, киевоведа и этнографа Н. Закревского. Когда там расположилось женское училище, то в 1901 г. достроили третий этаж, не меняя существующего стиля. В последний год гражданской войны Кловский дворец сгорел, его отстроили и там располагались различные учреждения и министерства. Но во всем мире существует правило – в старинных дворцах размещать лишь музеи или подобные культурно-просветительские организации. Поэтому с 1981 г. в Кловском дворце был открыт Музей истории Киева, который с годами превратился в один из основных центров киевоведения. Большая заслуга в этом истинного рыцаря Киева, выдающегося знатока истории города и других областей Украины, особенно Винничины, Д. В. Малакова. В 2004 г. произошла вопиющая несправедливость, не имеющая аналогов в цивилизованном мире. Это историческое здание, где на трех этажах разместилась уникальная экспозиция коллекции, собираемой четверть века, было отдано Конституционному суду. То есть организации, которая должна стоять на страже законности и соблюдения гуманистических традиций в государстве. Экстерьер старинного здания, предусматривающего большие залы, будет в нарушение закона об охране памятников истории и культуры разделен перегородками для создания кабинетов.

Об этом мне тяжело вспоминать, так как с 1982 г. я там проводил регулярные заседания «Клуба изучения истории города Киева», создателем и первым председателем которого я стал за пару лет до этого. Это объединение по увлечению позволило еще в те годы, где любой интерес к родным местам расценивался как национализм, провести сотни заседаний, устраивать встречи с учеными и писателями, художниками и просто любителями старины. Не забуду, как в начале 1988 г. прошел вечер, посвященный М. Грушевскому. Выступал член нашего правления С. И. Билоконь. Вначале я вышел на сцену и сказал, что мне, как книголюбу, часто поступают книги с владельческим штампом академика, поэтому попросил Сергея Ивановича рассказать о нем. Когда я сел в переполненном зале, то мой приятель спросил: «Вы что, хотите расстаться с партийным билетом?» И я расстался, но позднее, добровольно сдав его в райком после «кровавых событий» в Вильнюсе!

Нахожусь в затруднении, как «витязь на распутье», по какой улице раньше пойти, какой отдать предпочтение, Липской или Шелковичной? А что делать? Поэтому вначале расскажу о той, которая упирается во дворец и получила название от находившейся здесь большой липовой рощи, а потом пройдем по Шелковичной. Живописные липы, которые украшали эту местность, были вырублены по приказу генерал-губернатора В. Левашова.

Начнем со здания Театра юного зрителя, построенного в стиле конструктивизма (не очень распространенного в нашем городе) по проекту архитектора В. Осьмака для клуба ГПУ. Неспроста региональное отделение Главного политического управления (ГПУ) располагалось через дорогу, заняв один из просторных и красивых особняков (№ 16), построенный в 1912 г. по проекту архитектора П. Голландского. Строился он по заказу дочки богатого сахарозаводчика Ф. Терещенко – Н. Уваровой. Барельефное панно на фризе изображает различные аспекты человеческой жизни – труд, творчество, религиозные ритуалы. Мне пришлось проработать три месяца начальником отдела Украинского фонда культуры, где мой рабочий стол стоял в одной из самых красиво украшенных комнат города, да, да, именно Киева, а не здания. Камин, возле которого стоял мой стол, был щедро насыщен орнаментом и различными символическими фигурами. Перед собой нужно ставить реальные цели, для воплощения нереальных – существуют подчиненные. А когда я задумывался, какую пользу нужно оказать украинской культуре, и поднимал голову, то взгляд останавливался на изумительном панно на потолке, тогда я забывал о своих обязанностях, так что мое пребывание в фонде было мимолетным. А разве можно его оставить в безбрежном море бездеятельности и угодничества, которое и в то время наполняло культурную жизнь страны, где инициатива любой духовной личности, если она выделялась среди серой массы, тут же подавлялась. Глупый запоминает обиды, а умный – обидчиков. Как я могу забыть тех, кто обижали отечественную культуру, тем самым обедняя свой народ. Счастье – это когда тебе завидуют, а нагадить уже не могут. Анализируя прошедшие годы, могу заверить читателя, что я лично сделал для культуры Украины больше, чем весь аппарат Фонда культуры за все время его существования.

Мир – это огромная база знаний со сложным языком запросов, а большинство пользователей пытается обойтись только одним ключевым словом – «дай».

Финансовые воротилы – это те, кого уже воротит от денег!

Дом № 18 занимает угол Шелковичной и Липской. Это весьма любопытное здание с островерхой башенкой появилось в 1904 г. по проекту все тех же архитекторов: Г. Шлейфера и Е. Брадтмана. Тут находилось училище им. Н. Х. Бунге. Сам Николай Христофорович жил в небольшом деревянном строении, построенном еще его дедом. Не надейтесь! Оно не сохранилось. Рядом стоит дом № 9 (архитектор А. Шилле), первоначально двухэтажный, с довольно изысканным фасадом, украшенным кариатидами. Почему для его строительства был выбран столь дорогостоящий архитектор? Дело в том, что этот особняк строился для самого богатого человека Юго-Западного края Лазаря Бродского. Помните у Шолом-Алейхема: «Что я Бродский, чтобы рыбу кушать каждый день». В 1940 г. к этому неординарному зданию добавили еще два этажа, и оно потускнело, потеряло парадный вид.

В конце нашего пути по живописному бульвару, на котором ул. Липская не заканчивалась, стоял когда-то особняк в традиционном классическом стиле, принадлежавший одному из популярных исторических персонажей начала ХІХ в. – Ф. Остен-Сакену. В доме № 12/5 жил С. Ковпак – известный руководитель партизанского движения в Украине, впоследствии занимавший высокие государственные посты, вплоть до Председателя президиума Верховного Совета УССР.

В начале бульвара стоит обычный памятник необычному человеку. Он поставлен в 1966 г. по замыслу скульпторов М. Вронского и А. Олейника и изображает министра иностранных дел УССР Д. Мануильского. Было и такое министерство. Чему удивляться? В 2002 г. я был в Саратове по приглашению губернатора Аяцкова на открытии памятника П. А. Столыпину. Меня и моего друга Сергея Соколова принимали руководители Министерства иностранных дел (!?) Саратовской губернии. Нужно вспомнить, что Мануильский был одним из лидеров КПСС. По материалам журнала «Огонек», он, являясь председателем счетной комиссии, на XVII съезде ВКП (б) сфальсифицировал результаты голосования, в результате чего Сталин был вновь избран руководителем партии, а те, кто голосовал против вождя, были репрессированы. Фигура Мануильского (на памятнике!) показана во весь рост, в тот момент, когда он выступает на трибуне. Много раз, проходя мимо утром, я видел, как разные шутники вставляли ему в руку пустую бутылку, а особенно гармонично смотрелась из-под шампанского, словно по задумке скульпторов – ей там было место. В связи с потерей интереса к «Шампанскому» – памятник убрали…

Последние рассматриваемые дома на Липской это № 2 и 4. Тут селили особо важные зарубежные гости, а вот их сопровождающие лица размещались напротив, в комфортабельных отелях «Жовтневий» и «Киев». Особняк № 4 – первоначально одноэтажный, в 1896 г. реконструирован в стиле псевдоренессанса для сахарозаводчика М. Закса. В нем проживал И. Якир, во время оккупации располагался штаб венгерской армии. Особняк № 2 (1883) прекрасно украшен лепными деталями и кружевными узорами из кирпича. Он принадлежал семье киевского полицеймейстера Ф. Ивансена, потом им владел банкир М. Филиппов. В советское время здесь жили В. Затонский и Д. Коротченко.

Свое название улица Шелковичная получила в память большого сада шелковицы, посаженного в XVIII в. и вырубленного по указанию Левашова. Вот поэтому улицу назвали Левашовской? Нет! На самом деле это вызвано тем, что тут была его резиденция. Начну рассказ с небольшого здания, где размещаются спортивные залы общества «Динамо». Было время, когда я туда ходил в секцию бокса. Отец не любил этот вид спорта: «Все мозги вышибут». Поэтому я сказал, что хожу на баскетбол. «Это плохо, резкие остановки погубят сердце!» Я согласился и заявил, что перешел на волейбол, что его успокоило. Но по-прежнему продолжал заниматься любимым видом спорта. Не знаю, сколько чемпионов выпустила школа «Юный динамовец», но, без всякого сомнения, она помогала мальчишкам моего типа формировать характер и получать здоровье. Рядом в № 25 размещается лицей иностранных языков «Кловский». В его подворье археологи выявили остатки летописного Кловского монастыря ХI – ХII вв., основанного бывшим печерским игуменом Стефаном. Когда я бегал на тренировки, то мое романтическое воображение будоражили готические формы фасада дома № 19, принадлежавшего прибалтийскому барону В. Икскуль-Гильденбанду. В нем жили академики – поэт, главный редактор Украинской энциклопедии М. Бажан, экономист П. Першин. Современный дом напротив (№ 26) был построен в 1970 г. для первого секретаря ЦК КПУ тов. В. Щербицкого. Один из самых красивых особняков по Шелковичной улице – это № 17/2. Он сооружен, предположительно В. Николаевым в 1901 г., в стиле венецианского ренессанса. Из-за руста и коричневой покраски он получил название «шоколадный домик», и принадлежал лесопромышленнику и меценату С. Могилевцеву, увлекавшегося собаководством, поэтому маскароны с песьими мордами. После революции здесь жили: известный политик времен Украинской революции, ставший министром при гетмане – И. Кистяковский, председатель Совнаркома Украины в 1918–1923 гг. – Х. Раковский, ряд ученых. С 1960 г. здесь располагался дворец бракосочетаний, а 4.V.1966 здесь женился и я. Мы с Леной жили бы долго и счастливо, если бы не узнали, что другие живут дольше и счастливее. В последние годы это симпатичное здание передано под детскую картинную галерею, но отсутствие денег не дает возможности привести в порядок экстерьер или даже интерьер. Сейчас, по этой причине, его может купить какой-нибудь олигарх, отряхнувший прилипшую шелуху после очередного кризиса.

Через улицу расположен еще один особняк № 15/1, построенный в 1912 г. архитектором П. Алешиным. Этот дом своими мощными формами напоминает средневековый романский замок, где тщательно, вплоть до маленького окошка, стилистически проработана каждая деталь. Заказчиком этого необычного здания был М. Ковалевский, предприниматель и общественный деятель. По популярной легенде, он долго не вступал в брак, подыскивая достойную кандидатуру. Он ее нашел во время очередного путешествия, поэтому одна из комнат расположенного здесь Министерства иностранных дел оформлена как купе вагона поезда, где, по слухам, и произошла памятная первая встреча супругов.

На противоположной стороне расположен изящный особняк № 14, построенный в 1912 г., для предпринимателя М. Шестакова, дальнего родственника Н. Терещенко, вызывавший повышенный интерес в моей юности, – постоянно оттуда выходили очень серьезные люди, а как же иначе, долгое время здесь находился Институт марксизма-ленинизма. Молодежь, к счастью, не знает, что было такое учение, по которому строилось светлое будущее, называемое коммунизмом! Это когда все равны и нет частной собственности.

В моей памяти такое общество построили в Эфиопии, – где у всех – ничего нет! Кроме тысячи танков, переданных безвозмездно СССР.

Некоторые высокие должности похожи на крутые скалы: взбираться на них удается только орлам или пресмыкающимся.

В похожем доме рядом (№ 12), не так щедро декорированном и сильно перестроенном, в 1930-е гг. работал Институт еврейской культуры при Всеукраинской Академии наук (ВУАН). Дом на углу с Институтской № 8/20 достоин особого рассказа. И не только потому, что я здесь прожил с родителями пять лет, – тут немало мемориальных сведений и без моей особы. Во-первых, на этом месте находилась резиденция киевских, подольских и волынских генерал-губернаторов. Первым был В. Левашов, довольно продолжительное время проживший в этом дворце. Из особо занимательных персон хочется отметить М. Драгомирова, слывшего знаменитым чудаком. В этом дворце проживал и последний гетман Украины П. Скоропадский. Уже есть памятная доска. Взрыв этой резиденции в 1920 г. приписывают белополякам. Сразу после окончания восстановления старого дома (Г-подобного в плане и по внутреннему содержанию) сюда заселился А. Корнейчук с женой В. Василевской, Д. Мануильский, художник-график А. Пащенко, автор скучнейшей сюиты о Киеве, прокурор Р. Руденко – главный обвинитель от СССР на Нюрнбергском процессе.

Но в этих домах жили не только одиозно-скучные фигуры, но и Александр Довженко с женой Юлией Солнцевой, композитор Ф. Козицкий, о чем свидетельствуют памятные доски. В ожидании подготовки городской резиденции на Десятинной улице тут непродолжительное время проживал президент Украины Л. Кучма (памятной доски нет).

Дом, в котором я жил, входил в комплекс однотипных строений в стиле классика для пролетариата (архитектор С. Григорьев, 1935) для правительственных чиновников среднего и высокого ранга, с просторным парком во дворе, где остался лишь фонтан, так как авантюрные представители власти, несмотря на протесты жильцов окрестных домов, воткнули высотку «Липська вежа» (архитектор С. Бабушкин). Авторы козыряли тем, что с прилегающих улиц ее почти не видно. Так-то оно так, но на большем расстоянии, она, как единственный зуб во рту, вызывающе торчит и видно – от Майдана, и от Владимирской горки… Эйнштейн утверждал: бесконечны только пространство и время. Мне кажется, он заблуждался: также жадность и глупость.

Проживал я тогда в новом (1958) доме № 18, откуда, женившись, уехал в 1967 г. на Отрадный. Жить напротив банка было приятно, но не ощутимо для финансового благосостояния. Если бы за работу над собой еще и платили. Единственный труд, явно не оплаченный, – это работа над собой, но какой впоследствии разительный результат. Я с 16 лет понимал, что зарабатывать деньги на книги и марки нужно самому, что и делал. Лучше стыдиться своего богатства, чем гордиться своей бедностью. А когда государству от тебя что-то нужно, – оно называет себя Родиной. Учился я плохо, и получать стипендию стал лишь с 3-го курса. До этого провел летнюю практику на Черниговщине. Меня тогда в 1967 г. отвез отец, резонно считая, что я должен работать в Черниговнефтегазразведке. Так назывался трест. У каждого родителя всегда есть плюсы и минусы, впрочем, как у любого источника питания. После месяца хождения в лабораторию меня зачислили в экспедицию, где я начал зарабатывать свои первые деньги. Жизнь была грустная, зато зарплата смешная. Наибольшим спросом из всей печатной продукции до сих пор пользуются деньги. У меня тогда появились мечты о милой спутнице, но ее я так и не встретил. Половая зрелость – это время, когда на смену эротическим снам приходят порнографические.

Но вернемся к банку, здание которого всегда представляло архитектурно-художественную ценность. Национальный банк Украины (Институтская, 9) – главный финансовый центр. Вначале местная контора Госбанка занимала 2-этажный в классическом стиле дом, сооруженный в 1840 г. для Дворянской комиссии. Потом в 1905 г. по проекту А. Кобелева и А. Вербицкого соорудили 2-этажный банк. Своим необычным декором он сразу попал на открытки того времени. А иначе и не могло быть, так образно, вплоть до драконов, его украсил Э. Саля. По обе стороны портала поместили гербы Киевской, Подольской и Волынской губерний и символы торговли, транспорта, промышленности и сельского хозяйства. А какой там великолепно украшенный операционный зал. Как говорят в Одессе: «Это надо видеть!» Но прошли годы, Киев стал столицей УССР – и стало тесновато! Архитектор В. Рыков подготовил проект надстройки еще 2-х этажей, а 74-летний Кобелев помог ему в этом. Результат был ошеломляющий.

Банковское сооружение стало монументальнее, торжественнее и гармоничнее. Оно неоднократно реставрировалось, особенно последние десятилетия. Восстановлена утраченная роспись по стеклу – изображение архистратига Михаила. Имеются смутные сведения, что на месте банка стоял дом, где собирались декабристы, поэтому в свое время на нем появилась памятная доска. В 1997 г. было отреставрировано и реконструировано первоначальное строение банка. Над ним соорудили аттиковый этаж, фасад обогащен, в частности восстановлен портик как упоминание о прошлом ампиром образе.

Бешеные деньги – это деньги, вызывающие бешенство у тех, кто не способен их зарабатывать.

В него упирается улица Банковая, приобретшая в последние два года более политическое, чем экскурсионное звучание. А было время, когда я по ней водил группы туристов. Она была проложена полтора столетия назад. Роскошный особняк № 2 когда-то принадлежал сахарозаводчику С. Либерману. По его заказу Николаев в 1898 г. перестроил бывший дом генерала Ф. Трепова. Особняк пышно декорирован в стиле ренессанс как внешне, так и в середине. В его интерьере сохранилась замечательная лепка, великолепные кафельные печи. Мне рассказывали, что в одной из комнат был сделан раздвижной потолок, для проведения обряда в празднование суккот. Правоверные евреи, каким и был Либерман, обязаны праздновать его под открытым небом. Тут с 1953 г. расположился Союз писателей Украины. Они в борьбе за тиражами звезд с неба не хватали, но не отказывались укреплять их на лацкане. Литературное определение «писатель-орденоносец» было присуще лишь СССР.

Особое звучание словосочетанию «Улица Банковая» придает Резиденция и Администрация Президента Украины (№ 11). Первоначальной основой его служили два корпуса, сооруженные для штаба Киевского военного округа (архитектор А. Шилле, 1877). Потом их объединили и надстроили, в результате чего получился современный монументальный объем (архитектор С. Григорьев, 1936–1938), украшенный шестиколонным коринфским ордером. Но новоселья здесь не получилось, так как его освоили немецкие оккупанты, расположившись тут. А сколько важных решений в нем принималось после войны, когда здесь до 1991 г. размещался ЦК КПУ, где работали Н. Хрущев, Л. Каганович, Н. Подгорный, П. Шелест, В. Щербицкий и многие другие, о которых не очень хочется вспоминать, но приходится. Хотя, а почему бы и нет! Это наша история! Как и президенты Украины, которым хочется пожелать: пусть вас никто не любит, кроме народа! По многим вопросам мне приходилось бывать там. Нет, не на приемах у В. А. Ющенко. Мы с ним регулярно встречаемся и беседуем, иногда довольно продолжительно, на сборах коллекционеров. Там многое с ним обсуждали по вопросам духовной истории Киева, Украины. Когда я ему вручил свою 14 книгу – «Киевское содружество Рерихов», Виктор Андреевич прокомментировал: «Дякую. Такий пісючий автор, що не встигаю читати!»

Мне бы хотелось… нет, я лучше перейду к самому экстравагантному строению в городе Дому Городецкого, так же называемому Домом с химерами (Банковая, 10). Его построил в 1903 г. как собственный доходный дом киевский зодчий-романтик В. В. Городецкий на крутом склоне. Что поражает, – со стороны улицы три этажа, а с тыльной стороны – все шесть. Но особенное и незабываемое впечатление вызывают скульптурные украшения из бетона: изображение слонов, носорогов, антилоп, ящериц, жаб, дев верхом на рыбах. Их выполнил Элио Саля. На пьедестале отдельной скульптурой изображен поединок орла с пантерой. Там мы рассмотрим подпись автора. А какой там интерьер! Несмотря на множество легенд, живописующих утопленниц, дочерей миллионера, – все довольно просто. Для рекламы своей строительной деятельности архитектор-художник Городецкий использовал собственные впечатления о своей охоте в Африке. Дом не менее эффектно украшен изнутри – в вестибюле, на парадной лестнице, в помещениях бельэтажа. Кроме конторы владельца, предусматривалось семь квартир, которые сдавались внаем. Каждый этаж представлял собой особнячок в миниатюре. Во дворе усадьбы был даже коровник для любителей свежего молока. Сегодня «дом с химерами» занимает ведомственная поликлиника. Альбом с непревзойденным текстом Д. Малакова показывает все великолепие этого достойнейшего памятника архитектуры и искусства. А когда-то мы могли прочитать, что он не представляет никакой художественной ценности. А я, сколько помню, не упускал возможности облазить этот дом. В течение учебного 1953 г. мой путь второклассника проходил мимо этого дома, и сколько романтических бредней появлялось в моем детском воображении. Это потом я понял, что романтики – это люди, у которых любовь случается чаще, чем секс. «Архитектурные излишества» Городецкого внедрились в мои мысли, наделив меня пожизненно восторгом. Я подходил с девушками во время прогулок к нему, заставляя их вкладывать руку в хобот слона и говорить правду, правду, одну только правду. Тайна – наиболее быстро распространяющаяся информация. Логика – это то, что позволяет мужчине не понимать женщин. Мне кажется, что без дома Городецкого моя жизнь была бы значительно скучнее. А мое правило, как журналиста, – ври, но знай меру.

Воспитание – учебный процесс, в начале которого ребенка учат говорить, а в конце – молчать.

Угловой дом (Банковая, 12) сооружен в стиле конструктивизма (архитекторы Н. Холостенко, А. Вербицкий, 1931) как жилье для научных кадров. Тут жили известные ученые-академики, в частности математик М. Кравчук, специалист по горной механике М. Федоров, экономисты К. Воблый и М. Птуха, ботаник Н. Холодный и другие. В этом доме жил один из участников партизанского движения профессор П. Буйко.

Вернемся на Институтскую улицу, где проходило мое детство. Особняк № 12 первоначально сооружен (1871) в позднеклассическом стиле для генерала Ф. Трепова – будущего петербургского градоначальника, на которого покушалась В. Засулич. Его сын был в Киеве генерал-губернатором. Через несколько лет по заказу жены сахарозаводчика С. Бродской архитектор В. Сичугов расширяет особняк, придав ему ренессансные черты. Дом и ныне используется для офисов. Производит солидное впечатление жилой дом № 16 (архитектор С. Григорьев, 1935) с просторным зеленым курдонером. Сейчас тут стоит памятник А. Соловьяненко. Автор как будто в насмешку сомкнул его ладони внизу живота. Если много снега, то очень комично получается. В № 16 проживали также драматург А. Левада и упомянутый Анатолий Соловьяненко. Мало кто обращает внимание на красивый лепной декор дома № 13/4, построенного Шлейфером для себя. Дом № 15 (И. Каракис, 1937) с элементами постконструктивизма занимает целый квартал, но его планировка лишена монотонности. На скошенных углах здания стилизованное панно с изображением всадников, так как строилось оно как жилье для военных. Но что несли эти конники? Многим казалось, что тревожные ночи, проведенные там, в ожидании актов репрессий против них, характерны для периода «культа личности», но… Этот дом был построен на месте бывшего особняка Бродского на углу Институтской и Садовой, где летом 1919 г. действовали чекистские палачи. Мой дядя Владимир Добжанский тогда и снял фильм об этих зверствах. «Дзержинцы» потом его разыскивали, поэтому он прятался среди туркменов, снимая для них фильмы.

Пойдем по Институтской в сторону Крещатика. Приблизительно тут проходил Ивановский путь от Печерских ворот Старокиевской крепости до Киево-Печерского монастыря. Нынешнее название улицы связано с основанием здесь в 1838 г. Института благородных девиц – среднего учебного заведения для девочек из дворянских или купеческих семейств. С 1843 г. оно располагалось в собственном здании в классическом стиле (архитекторы В. Беретти, А. Беретти). Институтки жили тут же. Курс обучения продолжался семь лет, не считая подготовительного класса, а при окончании выдавалось свидетельство домашней учительницы.

В 1904 г. с южной стороны пристроили новый корпус, украшенный четырехколонным портиком с малым залом и служебными квартирами. Обязательную музыку здесь некоторое время преподавал и Н. Лысенко. А инспектором классов был историк Н. Захарченко, автор очень популярного издания «Киев теперь и прежде». Выпускницы ценились как образованные невесты, поэтому Михаилы: Нестеров и Врубель нашли среди них своих супруг. Н. Забела-Врубель была популярной оперной певицей.

Все было очень пристойным, но революция изменила предназначение этого здания. Самые ужасные дела происходили, начиная с 1934 г. До занятия немцами города здесь находился Наркомат внутренних дел УССР. Сколько там погибло наших соотечественников!? Он был взорван в 1943 г. и восстановлен в течение десятилетия. В главном корпусе был обустроен зал на 2000 мест. Тогда возродилось его гуманитарное назначение как Октябрьского дворца культуры (ныне Международного центра культуры и искусств) (архитектор А. Заваров, 1956). Позднее реконструированная колоннада хорошо просматривается с Майдана Незалежности. А к отелю «Украина» ведет ажурный мостик. Его задумал еще в конце 1940-х архитектор В. Заболотный. До строительства дворца «Украина» это было основное место торжественных мероприятий и праздничных концертов. Именно здесь 23.Х.1965 произошло торжественное вручение Киеву медали «Золотая звезда» и звания Города-героя. По разным случаям гостями дворца были Юрий Гагарин, Андрей Сахаров, Александр Сакуров… Тут происходили основные события Великой Февральской буржуазно-демократической революции, поэтому эта часть улицы названа в честь Небесной Сотни!

На противоположной стороне до войны существовала сплошная застройка. Тут, в частности, находился дом, в котором родился Илья Эренбург.

На месте отеля «Украина» до войны стоял легендарный, несмотря на свои всего лишь 11 этажей, «небоскреб Гинзбурга». Он считался самым высоким в Киеве. Пожар 1941 г. превратил в руины и это здание.

Притча И. Г. Эренбурга. В чем смысл жизни?

Великий еврей Моисей сказал: «Все дело там!» И И. Г. указал пальцем на небо.

Великий еврей Соломон сказал: «Все дело здесь!» И. Г. пальцем дотронулся до головы.

Великий еврей Христос произнес: «Все дело тут!» И. Г. прижал руку к сердцу!

Великий еврей Маркс отрапортовал: «Все дело тут!» И. Г. провел рукой по животу.

Великий еврей Фрейд прошептал: «Все дело именно тут!» И. Г. дотронулся до ширинки брюк.

Великий еврей Эйнштейн заявил: «Все относительно».

Сейчас верхнюю станцию метро «Крещатик» окружают новые здания, проследить их появление и предназначение не предоставляется возможным. Как и исчезновение… Причем одно в очередной раз связано с Музеем истории Киева. Стоял возле Октябрьского дворца ведомственный гараж, но он был там не уместен, поэтому его переоборудовали и сделали Выставочный зал Союза художников. Там проводились выставки. Это было удобное, светлое, просторное помещение. Но в конце 1980-х решили его перестроить, хотя особой потребности не было. Его ремонтировали, перестраивали, потом заново строили, осталось совсем немного, и туда вскоре должен был переехать «киевский музей», пока не пришло новое указание. Январской ночью 2009-го его разобрали, начав строить что-то грандиозное. Зная аппетиты наших градоначальников, что-то ну очень этажное! Очередной кризис заморозил и это строительство! Теперь пустырь!

А сейчас путь только для романтиков! За зданием Института благородных девиц по запущенной лестнице можно выйти к Музейному переулку, где нельзя пропустить дом № 4 (архитектор В. Рыков, 1909), построенный в стиле модерн. Второй этаж украшен великолепным панно «Торжество Фрины» (скульптор Ф. Балавенский). Это сюжет очень любили живописцы прошлого. На видном месте в Третьяковской галерее висит картина Г. Семирадского – авторское повторение, оригинал находится у моего друга И. С. Глазунова. Под этим часто репродуцированным полотном проходят наши беседы о прекрасном. Триумфу красоты посвящен этот сюжет древнегреческого писателя Афинея. Знаменитая греческая гетера Фрина добивалась от своих многочисленных любовников почестей – словно она богиня. За это ее решили осудить. Адвокат Гепирид не мог ничего поделать, чтобы защитить Фрину от гнева напуганных местью богов судей. И в отчаянии сорвал одежду с гетеры со словами: «Разве она не достойна божественного поклонения?!» Восхищенные судьи с ним согласились. Так что панно в Киеве в очередной раз подтверждает торжество прекрасного. Истинным ценителем искусства прошлого был академик Н. Ф. Биляшевский. Памятник ему, работы А. Куща, стоит перед музеем. С внуками выдающегося ученого Николаем и Борисом у меня были приятельские отношения. Это лучшие представители национальной интеллигенции! Бориса давно нет в живых, но я помню, как ему было тяжело в Фонде культуры, где мы работали вместе. Его дед Николай Федотович также пострадал в борьбе за торжество прекрасного! Самый лучший памятник ему – это МУЗЕЙ! Недаром он напоминает храм! Вначале его построили как Городской музей Общества древностей и искусств, которое возглавлял Б. И. Ханенко. Они рассчитывали на широкую поддержку меценатов, но те дали меньше просимого, поэтому В. Городецкий значительно переработал эскизный проект П. Бойцова и выполнил к 1901 г. лишь часть объема, хорошо просматриваемую с улицы. Полностью проект удалось осуществить через 70 лет. Фасад может служить пособием для освоения классических архитектурных форм: представлено точное исполнение шестиколонного портика дорического ордера, антаблемент, триглифы и метопы, треугольный фронтон, в тимпане которого помещен горельеф «Торжество искусств». Эту композицию, как и изображение грифонов и величественных львов, исполнил скульптор Э. Саля. Из-за удачного расположения и замыкающего простора музей полюбили сразу после построения, и стали изображать на многочисленных открытках. Коллекция этого великолепного музея достойна не только описания, но и частого посещения.

Подойдем к Национальной парламентской библиотеке, построенной в 1910 г. в псевдоренессансных формах. Применение этого строения традиционно, как помещение Городской публичной библиотеки, основанной еще в 1866 г. Возле нее с 1970 г. пока еще стоит памятник Г. Петровскому. Может быть, ко времени выхода книги его уберут, так как гранитные карьеры исчерпывают себя, а материал для новых изваяний приходится забирать у старых монументов, прославляющих «тоталитарный режим». Как это грустно! Опять разрушают те, кто не способен создавать!

Напротив «старосты» стадион им. В. Лобановского, второй по величине в городе. На месте коммерческо-развлекательного «Шато-де-Флер» с 1933 г. начали строить стадион по проекту В. Осьмака. Вход в него означен колоннадой, где периодически менялись надписи: «ім. Балицького», «ім. Єжова», «Динамо», «Дойч стадион», потом еще раз «Динамо» и «ім. Лобановського». Главную арену, освещенную прожекторами на 4 мачтах, окружают трибуны на 18 000 человек. При этом она удачно вписывается в естественные склоны парка. В спортивный комплекс входят также теннисные корты, крытые павильоны, бассейн и т. п.

Здесь с переменным успехом играет «Динамо».

Баскетбол, боулинг, теннис, гольф… Да-а, чем богаче человек, тем меньше у него шарики для игры.

Футбольный клуб «Динамо» продал одного из лучших своих игроков в Бразилию. Теперь этот крепкий, здоровый парень по 18 часов в день работает на кофейной плантации.

Про славные традиции клуба напоминает гранитная стела в честь динамовцев, которые в 1942 г. участвовали в футбольных матчах с немецкими командами, всегда побеждая, но, тем не менее, были расстреляны оккупантами. Это один из советских мифов с характерным романтическим уклоном. Нельзя пройти мимо здания ресторана «Динамо» (архитектор И. Каракис, 1934) – интересного образца постройки в стиле постконструктивизма. С 2000 г. подлинным украшением стадиона стал памятник выдающемуся тренеру и футболисту В. Лобановскому.

Автор его В. Филатов. Я не могу не восхищаться этим незаурядным мастером, произведения которого покупают во многих странах, где есть ценители настоящего искусства. С другой стороны, Володя – мой давний друг. Судьба свела меня с ним, когда я лежал в больнице, и Володя делал мне массаж спины. В разговорах мы пришли к мнению, что нам нужно менять профессию, и обязательно с получением нового высшего образования. Так и получилось: он окончил художественный институт, а я университет. Филатов теперь один из лучших скульпторов страны, а я… Судите сами по моим книгам. И не мешайте мне жить хорошо – не трогайте моих иллюзий! Вокруг переехавшего со стадиона на площадь памятника Валерию Лобановскому во время Революции 2014 г. происходили удивительные события! Его окружали баррикады. Как легендарная «Сталинградская мельница» памятник в течение боев неоднократно переходил из рук защитников Майдана в руки «беркутовцев». Чтобы предохранить его от копоти и повреждений, Великого Тренера завернули в пластик! И он гордо возвышался над яростными боями и пожарищами, следил за подвигами романтических революционеров. Возле него убили Нагояна. И издевались над Гаврилюком…

Не менее романтическую историю имеет необычайный ажурный металлический парковый мост. Его автор знаменитый академик Е. О. Патон. Особенность его в том, что в 1912 г. было решено провести дорогу на огражденный грядой малодоступный район «Кукушка» и в поселок Козловка. Поэтому монтаж моста происходил непосредственно на грунте, а потом под ним был разрыт просторный проезд. Это хорошо можно проследить по открытке, где видно, что в землю, еще не вынутую под мостом, вмонтировано изображение Днепровских далей. В 1983 г. старую конструкцию сменили на точную копию. Так как Хрещатый и Городской парки часто посещаемы влюбленными, то мост назвали вначале мостом Поцелуев, а впоследствии Чертовым. В зависимости от того, до какой стадии зашли их отношения. Здесь на мосту романтически настроенные парочки клянутся в вечной любви и подтверждают свои намерения надписями, замочками или крепко-накрепко завязанными платками. Чувства от этого усиливаются, в чем убедился и я.

Приходит в 1980-х мужчина в милицию и просит поменять ему фамилию, а то все переспрашивают.

– Какую вы хотите?

– Лобановский!

– А какая сейчас?

– Лобачевский.

От «Поцелуев» спустимся вниз… Занимательнее рассказов о местностях, наверное, только прогулки с приятными собеседниками по ним. Особенность моего родного города в том, что можно как-то незаметно перейти с оживленной центральной улицы в тихое место и оказаться в одиночестве, то есть один на один. Как иногда это бывает необходимо! Вот, например, пойдем на Петровскую аллею, получившую название в честь Петра І, по случаю 200-летия Полтавской битвы, между стадионом «Динамо» и теннисными кортами. Представим себе, какой она была сто лет тому. На месте колоннады входа на стадион им В. Лобановського стоял изящный домик кафешантана «Шато-де-Флер». Далее парковое хозяйство некоего Петровского. Днепр заслоняла громадная гора. Местность за ней называлась «Провальем». Там проходила только одна плохонькая и грязная улочка Козловская, которую киевляне называли «Козловка». Заехать на нее можно было лишь с Днепровского спуска, минуя Аскольдову могилу. В 1912 г. Городская дума решила проложить еще один спуск, по которому через парники можно было по наклону горы добраться до Днепра. Так Петровская улица соединилась с Козловкой и перетянула на себя ее название.

Парковый (Поцелуев) мост. Фотооткрытка 1910-х годов

Большая территория склонов Днепра от Аскольдовой могилы до Нижнего памятника князю Владимиру изрезана балками и оврагами и покрыта дремучим лесом. Именно там были знаменитые обрывистые мергелистые скалы, – одна из основных достопримечательностей старого Киева. Их взорвали в году 1962-м. Вверху – пышные кроны величественных деревьев, внизу – непролазные чащи кустарников. А далее – чарующие виды на Днепр и Левобережье. Лучшего расположения дач не найти. Ощущение центральности и отдаленность от стражей закона привлекло «кукушек» и мелких преступников, выбравших это очаровательное место для постоянного проживания. Почти что под каждым развесистым деревом был «особняк» в виде «чепурненького курінця». Двери таких помещений всегда были открыты для жаждущих «клубнички». «Кукушками» в Киеве называли проституток низкого пошиба, а место размещения их дач накрепко вошло в киевскую историю под названием «Кукушкины дачи». А девиц так прозвали из-за того, что окликали своих клиентов кокетливым «Ку-ку… ку-ку!» Так сложилось, что в теплое время года тут, почти что в центре города, проживало много народа без постоянного места жительства и занятий, людей, не признающих официальных законов, смачно плюющих на житейские предрассудки. Несмотря на кажущуюся близость, они для городской власти и полиции были совсем недосягаемы. Тут группировались жрицы любви и сутенеры, мелкие воры и разочарованные, закокаинированные мечтатели, профессиональные нищие и закоренелые неудачники, революционеры-подпольщики и уголовники с темным прошлым. Вспоминаю Кузьму Пруткова «Революционеры и нигилисты – это те, у кого ногти не чисты». Удивительный мир необычайных «дачников» жил по своим законам и морально-этичным канонам. Объединила их всех нужда, жажда легкой жизни и нежелание честно работать. Горе тому, кто из «чуграев» (то есть чужих) очутился в зоне «кукушкиных дач». Независимо от времени суток – его обчищали до ниточки. На языке обитателей удивительного района это звучало, как «обдирать козла». Вот откуда название «Козловка», что вскоре преобразовалось в Козловскую улицу. Время от времени полиция собирала все силы и даже привлекала военных для проведения облав. В одну из них неожиданно попал писатель А. И. Куприн, которого притягивала и возбуждала всякая житейская мерзость и злачные места. Он выбирал их для пополнения своей коллекции «киевских типов». Задержанный Александр Иванович лишь в центральном жандармском участке (Владимирская, 15), куда его с пинками привели, смог обратиться к полковнику, возглавлявшему эту акцию:

– Освободите меня, я Куприн!

– Тут все куприны, – зашелся хохотом тот, приказав отправить писателя вместе со всеми в кутузку.

Только утром до охранки дошло, что задержали известного репортера. Тогда не было принято иметь удостоверения. Хорошо было тем, кого знали в лицо. Это случилось задолго до телевизионных «свобод слова»! Нездоровый внешний вид часто объясняется началом здорового образа жизни.

Перед революцией на Козловке было с десяток хат и лишь один двухэтажный каменный дом больницы С. А. Лихаревой. Член «человеколюбивого общества», она на свои средства организовала лечебницу для хронически больных детей. Этому гуманитарному заведению дали имя фундаторки, потом были и другие медицинские заведения… Чтобы защитить своих сотрудников от злоумышленников, София Андреевна ежемесячно отсчитывала атаману «Кукушкиных дач» 50 рублей. Надо отметить, что за долгие годы существования этой конвенции обе стороны джентльменский уговор, в отличие от нашего времени, не нарушали.

Прошло много лет. Какие-то мудрецы из «Ресторантреста» попали пальцем в небо, не думая, влепили тихому, под открытым небом, ресторану звучное название «Кукушка». Напомню, на старокиевском жаргоне это означало проститутка. Над крышей было изображение… нет, нет, только птички. Теперь на месте Козловской улицы – Парковая аллея. Сооружен Зеленый театр с использованием бастионов и стен Печерской крепости. Сделали спортплощадки и аттракционы, построили еще ресторан «Курени», к слову, похожий на те «особнячки», в которые приглашали когда-то девицы. Появились особо украшенные ступеньки к Верховной Раде. И в данном случае обойдемся без аналогии. Кукушка и Петровская аллея и сегодня одно из живописных мест города.

Фаина Раневская:

«Настоящий мужчина тот, который точно помнит день рождения женщины и никогда не знает, сколько ей лет. А мужчина, который никогда не помнит дня рождения женщины, но знает, сколько ей лет, – ее муж».

Не менее отрадное впечатление производит возвышающий над ними Городской сад. В середине ХVIII в. при строительстве Дворца возле него был разбит большой сад, получивший название Царский, хотя был общедоступен всем, кроме кухарок и нижних чинов, которые знали свое место. Горожане находили в нем возможность спокойного отдыха и приятного общения. Украшением нынешнего Городского сада стала оригинальная концертная эстрада, где более столетия проводятся общедоступные бесплатные музыкальные представления. Его украшением является один из киевских чугунных фонтанов почти столетней давности и несколько бронзовых парковых скульптур. Автором бронзового, полного лирики, скульптурного портрета Марии Заньковецкой (1974) является Г. Кальченко. В нем более проявлены особенности творчества актрисы, чем в монументальном, излишне официозном памятнике Лесе Украинке. Болезненность, чуткую душу гениальной Украинки показал В. З. Бородай в стоящей неподалеку скульптуре. Ее поставили в 1965 г. при каких-то странно-необъяснимых обстоятельствах. Мне рассказывал Я. Бердичевский, что как-то у Василия Захаровича собрались его друзья. С восхищением они рассматривали Лесю, и на жалобу автора, что никак не может добиться соизволения на ее установку, тут же приняли решение установить самим. Захмелевшие коллеги погрузили скульптуру на машину и установили в окружении плакучих ив, напротив дворца… Эту легенду засвидетельствует А. В. Михалюк, который становился на учет в Печерском райкоме партии и видел там беготню, суматоху узнавших об этом партфункционеров. Сделав хорошую мину при недосмотре, впоследствии место вокруг памятника благоустроили, и творение ведущего мастера радует взгляд и успокаивает душу. В этом заключается задача парковой скульптуры, – перед ней хочется посидеть, подумать. Перед памятниками положено маршировать, митинговать, возлагать цветы…

«Я думаю о Васъ!». Царский сад.

Открытка 1910-х годов

Небольшой бюст М. Глинки перенесен сюда в 1955 г., хотя он стоял за полвека до этого перед зданием музыкального училища (разрушенного в 1941-м) на Прорезной улице. Своеобразный вид имеет концертная эстрада с навесом в виде сказочной птицы (архитектор Ю. Серегин, 1983).

Улица М. Грушевского, которая появилась менее двух столетий назад, как Александровская, знаменательна многими значительными архитектурными памятниками, в которых определялся исторический путь развития Украины за указанное время. Так, по крайней мере, считают историки Секции общественных наук НАНУ. Для некоторых из них я пишу свои книги, а их мнение и советы очень важны и значительно помогают в моем творчестве. На здании (№ 4), где находятся институты, памятная доска в честь академика И. Билодеда (скульптор В. Борисенко). С его сыном Олесем Ивановичем нас долгие годы соединяла тесная дружба. С О. Билодедом мы вместе немало написали, в первую очередь о М. Максимовиче, а особенно о великом гуманисте и патриоте Н. Макаренко. В этом доме, в одном из последних книжных магазинов «Наукова думка» продаются и мои творения.

На территории имения Браницких появилось здание Кабинета Министров Украины (Грушевского, 12) – грандиозный памятник тоталитарному режиму, который возводился как здание НКВД с 1936 г., по проекту архитектора И. Фомина. Общий объем исполинского сооружения составляет 235 000 м3, а главный фасад украшен оригинальными колоннами.

Первоначальное предназначение этого строения сказалось на его стилевом решении, поэтому когда поздно вечером становишься посреди его полукруга, между флагштоками, и медленно поднимаешь голову, то создается впечатление, что здание наваливается, поглощает тебя. Это как бы архитектурное воплощение сталинской, советской империи, ее вездесущих карательных органов.

В связи с тем, что в тотальной слежке за своими гражданами органы обоссали все подъезды и дворы, их и назвали вездесущими.

– Недавно были выпущены юбилейные монеты с изображением профилей всех министров.

– Да? Какого достоинства?

– Слушай, никакого достоинства, – только профиль!

Какой путеводитель без политики? Разве что по ботаническому саду! Тем более что автор никогда не стоял над схваткой, принимая активное участие во всех общественных процессах. Мне представляется, что искусство правителя заключается в том, чтобы каждому было выгодно быть добродетельным.

Чтобы вести разумную политику, недостаточно знать людей, надо любить их. Плохо, если министры часто меняются, но еще хуже, если плохие министры остаются на местах. Говорить с политиком о выборах, все равно, что беседовать с лошадью о скачках. Известно, что правительство проблем не решает, оно их финансирует…

Одна из киевских легенд, растиражированная советскими путеводителями, – это Дом Раевских (Грушевского, 14) (постройка середины ХІХ в.). Говорят, что он сооружен по проекту А. Меленского в 1819 г., но специалист, глядя на этот дом, определит, что он второй половины ХІХ в. На нем памятные доски, сообщающие о пребывании здесь А. Пушкина и декабристов, что весьма сомнительно, ведь он принадлежал не Раевским, а графу А. Самойлову, а после его смерти в 1814 г. его наследникам. А пребывание семейства Раевских – это Царский дворец, усадьбы М. Гудим-Левковичей и О. Иванова, что не исключает возможности проведения собраний в нем масонов. Более верным считается размещение «казенной аптеки Приказа общественной аптеки».

В следующем особняке (№ 16) в стиле модерн жил знаменитый композитор Г. Майборода. А № 18/2 (архитектор В. Николаев, 1899) принадлежал банкиру М. Гальперину. Он настолько красивый, в формах венецианских дворцов эпохи Возрождения, что в нем расположились комитеты Верховной Рады. Следующий особняк (архитектор В. Николаев, 1897), принадлежавший купцу первой гильдии М. Зайцеву, в стиле неоклассицизма. Особенно радует глаз и формирует перспективу площади перед дворцом особняк (архитектор Ф. Троупянский, 1910) врача Я. Полякова. Главный фасад украшен в стиле барокко и отделен от прохода решетчатым забором позднего происхождения.

Киевскому царскому дворцу, который уже полстолетия называют Мариинским, более 250 лет. И несмотря на столь большой срок его взлетов и падений, расцвета и запустения, благоустройства и реконструкций, славы и забвения, он по-прежнему таит много загадок и недомолвок. Старинный памятник наименее посещаем, и до сих пор не написана его история, а внимание общественности более привлекает находящаяся по соседству Верховная Рада. Дворец одно время был открыт, посещали его экскурсанты, но дело это зачахло из-за единиц желающих побывать в нем. У кого-то нет времени, а у большинства просто отсутствует тяга к прекрасному. В советское время было принято нудно пересказывать подробности об архитектуре, при этом добавляя, что дворцы строили крепостные и другие безвестные труженики. Попробую я населить бывший царский дворец интересными персонажами, с которыми судьба связала его в разные периоды истории. Еще во времена царя Петра І, когда Киев был самым южным городом империи, на Днепровских кручах были устроены шелковичные сады, дающие необходимую продукцию. Во время визита 1744 г. симпатизирующая Украине и ее мужскому населению императрица Елизавета соизволила иметь свой дворец. Предложенное место ей понравилось, и незамедлительно приступили к его сооружению. По малоизвестным данным, образцом «елизаветинских дворцов» в Перово и Киеве стало строение в Козельце, возле которого родился ее фаворит Алексей Разумовский. Киевский дворец возводил И. Мичурин в стиле барокко, (по проекту В. Растрелли). Строительство двухэтажного дворца вместе со служебными флигелями закончилось в 1752 г. В нем, как издавна на Руси, – первый этаж – каменный, второй – деревянный. При строительстве применено каре, принесенное из Европы, состоящее из центрального двухэтажного главного здания и боковых одноэтажных флигелей. Дворец был щедро украшен лепкой. Комнаты с обязательным, из лучших пород дерева, паркетом, стены были покрыты бумажной (бавелной) и шелковой материями. Местными умельцами жилые помещения были украшены бесчисленными зеркалами и высокохудожественной мебелью. Дворец утопал в зелени и удачно располагался на середине пути между Киевом (Подолом) и Печерской лаврой, куда вела грунтовая дорога. В то время попасть на Подол возможно было только по берегу Днепра. Первым тут побывал по пути за границу, в 1781 г., будущий император Павел Петрович со своей супругой Марией Федоровной. Наместник Малороссии граф Румянцев устроил 11 октября им пышную встречу. Через 6 лет, во время визита Екатерины II, дворец становится на 84 дня императорской резиденцией. Для этого его интенсивно ремонтируют. Вновь покрасили все строения в серо-голубой цвет, оставляя белыми всю лепнину и балюстраду, дошедшую до нас в том же виде. Автор нашумевших воспоминаний граф Сюгюр восхитился дворцом, хотя в своих странствиях повидал немало чудес. В течение всего пребывания императрицы здесь проводят роскошные приемы, балы, маскарады, различные спектакли с участием студентов Академии.

Позже во дворце разместили «присутствия», и он стал казенной резиденцией различных государственных персон Юго-Западного края. Возглавили этот список князь А. Голицын и легендарный граф А. Брюс. Среди губернаторов блестящий полководец Петр Румянцев-Задунайский, которого сменяли на этом посту не менее прославленные воители Михаил Милорадович и Михаил Голенищев-Кутузов. Во время Отечественной войны 1812 г. во дворце находились плененные саксонцы, большинство которых умерли во время эпидемии. Они привели здание в такое состояние, что Александру I пришлось останавливаться у князя Оболенского. Только через год, когда во дворце поселился командир корпуса Н. Раевский, император смог остановиться в своем помещении. Напомню, что второй этаж был деревянным, поэтому и произошел в 1819 г. опустошительный пожар. Долго стоял дворец в развалинах, а в саду ютились всякие подозрительные личности, о которых был выпущен очерк «Типы Царского сада». Кое-как отстроив каменный этаж, устроили там «Заведение искусственных минеральных вод», а в оставшемся этаже расположили курзал, во флигелях – гостиницу для приезжих. В 1868 г. уже Александр ІІ, находясь в городе, приказал привести в порядок свою собственность, а заведение перевести на Подол. Капитальной стройкой руководил архитектор К. Маевский, при участии А. Шилле. Был возведен кирпичный второй этаж с сохранением форм барокко, присущих эпохе Растрелли. 8 ноября 1870 г. произошло освящение императорского дворца, в котором любил останавливаться с супругами Александр II, а через 15 лет и его сын, будущий император Александр III. В нем поселяли властителей Европы, осматривающих святыни Киева, в частности итальянскую королевскую чету Гумберта с супругой. Но более всего дворец нравился матери последнего царя Марии Федоровне, всегда тепло вспоминавшей время, проведенное в нем. Она, при первом удобном случае, покинула северную столицу с ее дворцовыми интригами и удалилась на юг, в Киев. Поводом для этого стала война. С начала 1915 г. императрица-мать тут проводит два долгих года, занимаясь организацией госпиталей, санитарных поездов и санаториев, – в нашем городе поправляли свое здоровье тысячи раненых. Мать Николая ІІ в любое время года предпочитала гулять по дворцовому парку, который назвали Мариинским. Вдовствующую императрицу навещали многочисленные дети, внуки, невестка и сопровождающий ее ненавистный Григорий Распутин. Во всех дореволюционных источниках не встретишь иного упоминания, как Царский дворец. Мариинским он стал с конца 1930-х, когда стеснялись его называть бывший Царский, что и прижилось доныне.

Киевский дворец использовали по-разному: как резиденцию, как водолечебницу, как музей, как… тюрьму. В январе 1918 г. здесь сидели арестованные по приказу командующего красными войсками Муравьева деятели старого режима, в том числе редактор «Кіевлянина» В. В. Шульгин. От смерти его спас лидер киевских коммунистов Г. Пятаков. Занимательный случай, требующий отдельного рассказа. Остановимся подробнее на событиях революций и гражданской войны. Мария Федоровна покинула дворец, который с присущей им всегда скромностью заняли большевики. Это был первый экспроприированный ими дворец. Ох, сколько было их потом! Там разместился Киевский комитет РСДРП, а с 27 октября и Ревком. Он заседал в небольшой комнате с видом на парк. Через пару дней в нее ворвались юнкера, арестовав весь состав комитета, а также большевистское руководство (Я. Гамарника, братьев Л. и Г. Пятаковых и других), разрабатывающих план захвата власти в городе. В. Затонский, на то время прилично одетый приват-доцент, смог убедить захвативших дворец юнкеров о своей непричастности к рабочим, и те его отпустили.

Самое страшное время для Царского дворца началось после 26.І.1918 г., когда там заседал штаб «красного» полковника Муравьева, командующего Восточным фронтом, и его помощников Ремнева и Берзина. Приведем свидетельство очевидца тех событий П. Стефановича: «Большинство расстрелов производилось на площади перед дворцом, где помещался штаб Муравьева, и в расположенном за ней Мариинском парке. Проверку производил даже «сам» Ремнев, который, если отдавал удостоверение личности, отправлял тем самым под арест во дворец. Если же он засовывал бумаги в карман, – арестованных отправляли в «штаб Духонина», т. е. расстреливали… По сведениям Украинского Красного Креста (1918), общее число жертв исчисляется в 5 тысяч, из коих большинство офицеров». Получается это те, которые рассчитывали, что студенты-мальчишки под Крутами их защитят, пока они будут сидеть за чаем в гостиных с барышнями. Это схоже с событиями сейчас происходящей Украинско-русской войны!

Власть, как и назначение дворца, менялись с кинематографической быстротой. В марте того же года Совмин УНР предоставил дворец Министерству просвещения, которое планировало устроить тут Украинскую национальную картинную галерею. Идея, хочется отметить, неплохая, и сегодня такое собрание украсило было столицу Украины. Но вместо этого при гетмане там расположили Министерство внутренних дел и «державну варту», которая, ночью 22 июня выбрасывает экспонаты исторического музея под дождь.

По версии М. Булгакова, из дворца, скрыв под личиной раненого немецкого офицера, вывезли гетмана П. Скоропадского. С 1919 г. здесь Совнарком. После изгнания поляков – штаб военного округа, а потом почему-то техникум землеустроителей. 24.IV.1925 г. во время VII съезда Советов Киевщины состоялось торжественное открытие Киевского сельскохозяйственного музея и промышленной выставки, считавшейся учреждением краевого значения. На июнь 1941 г. планировалось открытие для публики Музея Т. Г. Шевченко.

Послевоенные повреждения исправляли по проекту академика архитектуры П. Алешина. Здание практически пустовало, но во флигеле боролись «с американскими поджигателями войны» чиновники Украинского комитета защиты мира. В 1980 г. во дворце были проведены большие реставрационные работы, с попыткой восстановить интерьеры на основе описаний и нескольких фотографий. К сожалению, присущая императорским резиденциям роскошь – отсутствует. Но там, в отличие от пышной безвкусицы пшонских и януковичских нуворишей, преобладал высокохудожественный вкус. Современные экскурсоводы особо акцентируют внимание на наиболее примечательном экспонате – лифте на второй этаж. Его соорудили в 1981 г. для тяжелоходящего генерального секретаря Л. И. Брежнева, разрушив для этого кабинет Александра II. Киевлянам десятилетиями говорили, что смотреть там нечего, чему они наивно верили, пока не показали интерьер дворца во время встречи М. Горбачева с Ф. Миттераном. Тогда по телевизору зрители увидели и мраморные ступени, и главный Белый зал, где происходила встреча, Малиновую и Зеленую гостиные.

В Украине трудно представить другое, более подходящее место для президентского дворца, чем Мариинский, где и сегодня происходят самые торжественные встречи, – от получения наград до вручения верительных грамот. В борьбе за счастье всех людей победа не возможна. Стольких не победить… С другой стороны дворца находится парк, который до 1870-х был военным плацем. Но Мария Александровна выделила средства на обустройство здесь парка, названного в ее честь Мариинским. 100 лет назад в нем установили, как и в Городском саду, чугунный фонтан. В ходе гражданской войны парк стали использовать как почетное место для погребений. Над ними в 1967 г. установили бронзовую статую пролетария со знаменем. Рядом похоронили советского полководца, генерала армии Н. Ватутина – командующего Первым Украинским фронтом, освобождавшим Киев от гитлеровцев. Над могилой полководца – гранитный памятник (скульптор Е. Вучетич, 1948). Почти на этом месте до разрушительных 1930-х стояла приходская Александро-Невская церковь в византийском стиле (архитектор В. Николаев, 1889).

Одно время для резиденции Президента Украины планировалась бывшая контора Удельного ведомства (архитектор В. Сычугов, 1875), опекавшего по всей империи имущество царской семьи. Сейчас тут Министерство здравоохранения.

Чем раньше отличался Минздрав от КГБ? Первый постоянно всех предупреждает, при этом ничего не делая, а второй – наоборот: делал, никого при этом не предупреждая.

Особое впечатление производит архитектура Верховной Рады Украины (Грушевского, 5).

Построенное в 1939 г. здание по проекту В. Заболотного для Верховного Совета УССР было расширено пристройкой со стороны сада. Из всех строений той эпохи оно кажется наиболее гармоничным, потому, что главный фасад оформлен с классической простотой и ясностью. Перед фасадом установлены скульптурные группы, традиционно изображающие представителей населения (скульптор В. Зноба, 1985). Над куполом, который обеспечивает естественное освещение сессионного зала на 1300 мест, – шпиль с государственным флагом Украины.

В этих стенах 24.VIII.1991 г. был утвержден Акт о независимости Украины, а 26.VI.1996 принята действующая Конституция страны.

В последние годы деятельность этого органа более раздражает, чем вызывает сочувствие. Зато появилось столько анекдотов, что можно привести их сотни. А зачем, лучше работать она не станет. Еще журнал «Сатирикон» за 1908 г. писал: «Вы кто такой? – Депутат. – Стыдитесь! Здоровый человек! Лучше бы работать пошли».

Перед нами тот нередкий случай, когда оба спорящих лагеря не правы, истина лежит не на поверхности, а совсем в другой стороне. Самая дешевая вода – в политических речах, а самая дорогая – в ветчине и сметане. Демократия есть механизм, гарантирующий, что нами управляют не лучше, чем мы этого заслуживаем. Выборы – это единственный день в году, когда граждане Украины бросают бумажки в урну, а не мимо. Или еще… да, ладно, хватит!

Верховная Рада в третьем чтении приняла закон «Об интеллигенции». Согласно ему, интеллигентом считается тот, кто поймет этот закон с третьего чтения.

Вначале 2007 г. выступающий депутат из Партии регионов заявил: «Итак, господа депутаты, с бюджетом вроде разобрались, шахты и заводы вроде поделили, землю тоже к рукам прибрали. Теперь можно и о народе подумать». Замешательство – и из третьего ряда слышен голос: «А что, хорошая мысль. Я предлагаю по 300 душ каждому».

Место отдыха и раздумий о судьбе державы – Верховная Рада.

Оппозиционный блок заявил, что он открыт для конструктивного монолога.

– Почему этот депутат так богат?

– А у него свой бизнес.

– Это какой?

– Он продает тех, кто его покупает.

Разговаривают два депутата:

– Ты пойдешь в поименную коалицию?

– Смотря кого она собирается поиметь.

Коалы собрались на одном большом дереве и образовали коалицию.

Мой постоянный, достаточно искушенный читатель обратил внимание, что в моих произведениях довольно много заимствований как у классиков, так и у менее популярных писателей. Они в большинстве не обозначены. Иначе не могу. Во-первых, когда прочитаешь какую-то интересную сентенцию или подхватишь чужую мысль, то берешь ее на вооружение, переосмысливаешь и вскоре считаешь своей. Не буду оправдываться, но такое встречается сплошь и рядом, даже у гениального Михаила Булгакова. Лучший знаток его творчества и мира существования его героев М. С. Петровский это и многое другое важное подметил. В своей книге «Мастер и Город», которой я восхищен, Мирон Семенович пишет: «Булгаков насквозь, в самых своих, казалась бы, оригинальных выдумках, скрыто цитатен, переполнен перифразами чужих текстов, вообще обращается с предшествующей и современной литературой так, словно это фольклор, принадлежащий всем и никому». Не сочтите за наглость мои заимствования, но Булгаков – гений, а я – банальный компилятор. Но мои произведения не художественная литература, а путеводитель с авторскими, немного приукрашенными, а иногда, чего греха таить, излишними отступлениями. К какому жанру мои писания принадлежат, пусть судят литературоведы, если они до них доберутся. Мне кажется, что это все-таки путеводитель по городу и по жизни, построенный на индивидуальных подходах, личных впечатлениях и волнениях! И не только моих! Уверен, что они волнительно созвучны с настроениями и мыслями моих дорогих читателнй. Мои книги не дешевые! И не только материально, но и как результат авторских переживаний!

Печерск – городок монахов и военных

Мне кажется, что рассказ о Печерске нужно начинать с Крепостного переулка, где находится Дом культуры офицеров Украинской армии, в котором – малоизвестный музей, как бы созданный для трудоустройства жен военачальников. Настолько он камерный, ведь слово – секретный – тут не применишь! Лучше упомянуть памятную доску имаму Шамилю, которая напротив дома. Как-то возле нее один знакомый мне резко сказал, что Шамилю памятная доска есть, а Кутузову нет! Я ответил, что Дагестанское землячество нашло деньги для увековечивания памяти своего земляка, а вот Россия нет, несмотря на выделение средств на другие, менее важные в гуманитарном отношении дела. Получалось, что современная Россия – эта страна, которая ввозила ядерные отходы, но запрещала ввозить грузинские и молдавские вина. Но этот разговор был двадцать лет назад, когда у Кремля был только один враг – чеченцы, и в страшном сне нельзя было предвидеть назначение российских «гумконвоев»!

В Киеве никогда не было Дома русской книги, Центра русской культуры… Не дождалось своих покровителей здание на ул. Гончара, где издал последний вздох П. А. Столыпин, – его бы реставрировать, да сделать там Дом русской культуры имени Великого Реформатора, но тщетны призывы. Никому не было дела до настоящих дел на благо общества, только политическая риторика да пустословия «великих комбинаторов» от бизнеса. Но зато были российские центры оболгания украинского национального просвещения, культуры, духовности… Во всю действовали школы шпионажа, развала экономики, армии, национальной безопасности…

Если из речи простого русского человека убрать мат, то она будет гораздо более непонятной, чем если выкинуть все, кроме мата. Русская речь без мата превращается в доклад… Эти сентенции весьма спорны, но, лично работая в разных областях Российской Федерации, я убедился, что они не лишены основания. А вот большинство представителей российской интеллигенции понимают, что мы братья по культуре, а не по экономическим проблемам. Международной экономикой занимаются люди наживы, а не духовности. Я по духу мятежный украинец, воспитанный на русской культуре, и при всем этом – со шляхетным гонором. Все-таки мои предки – Добжанские, известные с 1629 г., что вызывает законную гордость. Рассуждения о русской культуре меня расстроили, и я принял решение еще раз направиться в сторону Лавры и еще раз поклониться ее святыням, праху Столыпина, тем более что улица Институтская проложена по Ивановскому пути от Печерских ворот Киевской крепости к древней обители.

Во время экскурсии по городу турист задает вопрос экскурсоводу:

– А сколько жителей в городе?

– В городе проживает более 4 млн жителей.

– Ясно. А чем еще вы занимаетесь?

Проходя, справа видим посольство КНР, расположенное в псевдоренессансном особняке № 32 (архитектор В. Николаев, 1891). Фасад его украшен традиционной лепной военной символикой: панцири, шлемы, оружие и венки героев. Этот особняк возводился лично для командующего Киевским военным округом, генерала Михаила Драгомирова. О нем А. А. Игнатьев: «Бравый генерал запамятовал день 30 августа – именины царя – и спохватился лишь 3 сентября. Чтобы выйти из неловкого положения, сочинил такой текст телеграммы: «Третий день пьем здоровье Вашего Величества. Драгомиров». На что Александр ІІІ, тоже, как известно, любитель выпить, ответил: «Пора и кончить. Александр». Так как генералу из-за увечного колена тяжело было передвигаться по ступенькам, то впервые в городе появился пассажирский лифт. Незаурядную личность Драгомирова характеризует множество анекдотов. Генерал-губернатор был либерал, что не нравилось жандармскому полковнику Новицкому, кляузничающему на него в Петербург. Каждое утро жандармский чин являлся к правителю края с докладом. Как и положено, при всем параде, с наградами, он и на этот раз предстал перед Драгомировым. Но того в просторном кабинете нет. Вскоре тихо открылась боковая дверь и оттуда в шлепанцах на босу ногу, в ночной рубахе и колпаке, понурив голову, появился генерал-губернатор. Подойдя к стоящему в растерянности полковнику, повернулся и, забросив рубашку за голову, обнажил свой старческий сморщенный зад. Затем подал Новицкому пучок розог со словами: «Ты жаловался, что ж, признаю, я виновен – секи!» Полковник бросил розги на пол и в ужасе выбежал из кабинета, но писать докладные министру и императору не прекратил. Потом здесь поселился другой военный деятель, чья слава уже не была столь бесспорной, – В. Сухомлинов. В советское время назначение свое особняк не менял, здесь проживали командующие Киевским военным округом. Отсюда они отправлялись кто в сталинские застенки: И. Якир, И. Дубовой, И. Федько, кто на фронт: С. Тимошенко, Г. Жуков, Н. Кирпонос.

Меня водили в находившийся тут после войны Дворец пионеров и школьников, потом я заходил в Общество по культурным связям с заграницей, к моему приятелю Виктору Чернышуку. Он сейчас в Литве защищает интересы Украины. Там я встречал своего однополчанина Володю Легкоступа.

В глубине квартала стоит дом № 34-а (1967), где были квартиры знаменитых летчиков-асов и военачальников – трижды Героя Советского Союза Александра Покрышкина и дважды Героя Советского Союза – Владимира Лавриненкова.

Здесь никак не закончат постройку самого большого киевского «Урода» – жилое здание на Грушевского, 9-а, по проекту «губителя Киева» С. Бабушкина. Это громоздкое сооружение, угрожающе нависшее над днепровским склоном, в последнее время стало символом: а) всемогущего «бабла», которое позволяет воткнуть суперэлитное жилье практически в любом месте древнего города, невзирая ни на какие законные ограничения, нахлобучивая сколько угодно непредусмотренных проектом этажей; б) пустопорожнего болтливого популизма тех, кто на словах грозился избавить киевлян от уродливой башни, а на самом деле оказался бессильным «употребить власть». В результате непоправимо искажены днепровские панорамы, нарушен строительный масштаб Печерска. Самый подходящий момент наступает в самое неподходящее время. Чтобы увидеть Никольские ворота Печерской крепости, нужно приподняться на забор, но не каждый может себе это позволить, поэтому довольствуйтесь осмотром их из окон автобуса. Ворота решены в виде двух арочных проходов, при этом размещены на узком природном перешейке посреди широкого рва. Это сооружение Большой Печерской крепости с узкими амбразурами для пушек и ружей, частично переоборудованными в окна. О Печерской крепости я неоднократно говорил по мере появления ее объектов, строений или мест с ней связанных.

А сейчас разговор пойдет о заводе «Арсенал», который некоторыми старыми и даже «мемориальными» корпусами выходит на небольшую Арсенальную площадь и веером расходящиеся улицы, каждая из них привлекает каким-то оригинальным рассказом об их минувшем. Уже само расположение улиц говорит о прошлом, вполне соответствующем их назначению. Корпуса «Арсенала» были построены в 1850-х, в «Николаевскую эпоху», в канун позорной Крымской войны. «Арсенал» был основан в 1764 г. как военное предприятие для изготовления и ремонта пушек и артиллерийского снаряжения. Вплоть до нашего времени на заводе выпускались различные военные приборы. Некоторая часть продукции была довольно мирной: фотоаппараты «Київ» и другая популярная у населения бытовая аппаратура.

Рабочие этого одного из старейших заводов города постоянно были инициаторами социальных беспорядков и революционных выступлений. Там сложились крепкие и многочисленные социалистические партии и группировки, что позволило большевикам сделать завод ударной силой выступлений против царизма и украинских национальных сил. Особенно в кровавом восстании против Центральной Рады в январе 1918 г., о котором сегодня напоминает старая стена завода, густо иссеченная пулями, в память о тех боях горельеф «Арсенальцы на баррикадах», выполненный из оргстекла и бронзы в 1961 г. Долгое время там работал музей, который и сейчас существует, вернее, влачит жалкое существование. А как вы думаете – поменялись акценты!

В центре площади стоит памятник Арсенальцам. На постаменте красного гранита в 1923 г. установили пушку, из которой рабочие вели бой с национальными войсками. Мне долгие годы непонятно, а почему ее дуло направлено в сторону завода, а не наоборот. Получается, что она стреляла по «Арсеналу»? Поэтому и нет смысла убирать этот симпатичный памятник, на котором надпись: «У 5-ту річницю Жовтневої революції Пленум Київської міськради відзначає особливі заслуги перед Пролетарською революцією Київського Арсеналу, першого заводу, який виступив у Києві зі зброєю в руках в жовтні 1917 року за Владу Рад. Міська Рада робітничих і червоноармійських депутатів». Издавна ставшее привычным высказывание «Снимая памятники – оставляйте постаменты» в данном случае уместно, так как тут с 1914 г. стояли фигуры Василия Кочубея и Ивана Искры. Памятник заказало местное «Военно-историческое общество», с почтением относящееся ко всем «мученикам за русскую идею». По их инициативе поставили несколько ранее описанный выше памятник «Княгине Ольге», созданный способными авторами. А казненных по навету «гетьмана-злодея» писаря и полковника выполнил скульптор-любитель штабс-капитан П. Самонов, поэтому фигуры получились несколько опереточными и статичными. Торжественному открытию помешала вспыхнувшая война, а после революции бронзовые фигуры сторонников царя Петра І были сброшены с пьедестала и перелиты в мастерских Коммунхоза. Мне как-то высказали предположение, что из этого «памятного металла» были изготовлены фигуры новых пролетарских вождей.

Возле Арсенальной площади, на месте высоких домов в конце ХVІІІ в. находилась усадьба одного из богатейших магнатов Украины – гетмана графа Кирилла Разумовского. В 1780-х тут был построен громадный деревянный дворец, садовый фасад его был направлен к Днепровским кручам, а главный, парадный, согласно принятым традициям, выходил на прямоугольный двор, по бокам которого шли флигели. Несмотря на большие затраты по его строительству, в нем никто не жил, – большинство представителей этого семейства предпочитали Петербург, Вену, в крайнем случае, Батурин. Людская молва заселила его нечистой силой! А потом и масонами! Для кое-кого и сейчас – это паритет! В 1797 г. с позволения Разумовского в нем поселился киевский генерал-губернатор граф И. Салтыков. У дворца началась совершенно другая жизнь – с шумными балами, фейерверками и иллюминацией. После этого престарелый бывший гетман полюбил свою резиденцию и часто бродил по ее окрестностям, благо, что они и сегодня впечатляют. Ему все тут нравилось, но как-то раз, во время очередной войны с турками, к графу Кириллу прибыл киевский комендант и сообщил, что в результате очередных передвижений войск в Киеве на постой станет много военных, нельзя ли их разместить во дворце? Разумовский, скрепя сердце, согласился, но вскоре передумал. Старый фельдмаршал понимал, что от этого обременительного исполнения долга отказываться не прилично, поэтому и придумал оригинальное решение: дворец разобрать и перевезти в свое имение Яготин, где собрать заново в тех же формах и размерах. Что и было сделано. Там он стоял до прихода к власти «гегемона», сжегшего и этот дворец до головешек! До 1930 г. в Киеве сохранялся только флигель дворца.

В 37 лет Пушкин (солнце русской поэзии) погиб на дуэли из-за женщины. Маяковский (певец революции) застрелился из-за женщины. Киркоров (солнце русской эстрады) обматерил женщину.

О времена, о нравы!

На месте станции метрополитена «Арсенальная», открытой в 1960 г. и считавшейся самой глубокой, находился Малый Николай. Под таким названием вспоминается каменная церковь необычной архитектуры в виде столпа – «слупа» с иконой св. Николая, что указывал дорогу к Николаевскому монастырю, считавшемуся одним из самых древних стоявшем на месте Аскольдовой могилы. Тут когда-то был густой лес. По давней легенде, в 1113 г. великий князь Киевский Мстислав, сын Владимира Мономаха, войдя в раж во время охоты, не учел быстрого наступления темноты и заблудился. Внезапно увидел свет, направился туда и когда разглядел, то увидел образ св. Николая, стоящего на столбе дерева. Святой направил его на правильный путь и помог выбраться благополучно из леса. В память этого события Мстислав Владимирович основал монастырь, а из-за того, что он был окружен большим лесом, получил название Пустынно-Николаевский. Под таким названием он дожил до 1935 г., когда его вместе с другими Киевскими святынями варварски разрушили.

Эта обитель расцвела во время Литовского княжества – тогда, в 1411 г., в нем переписывал Евангелие монах Макарий. Церковь имела характерную для украинского деревянного зодчества трехкамерную конструкцию и высокий барочный купол. Эта своеобразная планировка не предусматривала размещения большого количества людей, становилось тесно.

Около 1715 г. первый киевский генерал-губернатор князь Дмитрий Голицын построил на месте «слупа» каменную, с высоким куполом церковь, получившую название «Слупская», или «Малого Николая».

В Киеве слагалось немало легенд, большинство местного, городского плана, но хочется рассказать об одном из самых легендарных персонажей всемирной литературы – графе Монте-Кристо. Спросите, при чем тут он? Но потерпите, все по порядку. Познакомимся с так называемой усадьбой Ипсиланти (ул. Гетмана Мазепы, 6). Основное здание (1798) построено для коменданта Киево-Печерской крепости Филиппа Вигеля, отца известного мемуариста. В 1807 г. в этом доме поселился Константинос Ипсиланти, где через 9 лет и умер. С 1799 г. он семь лет был господарем Молдовы и Валахии, находящихся под турецким владычеством, против которого христианская семья Ипсиланти подняла восстание. Оно не увенчалось успехом, и турки жестоко расправились со всем родом. Удалось избежать смерти только Константиносу с сыновьями, успевшим вывезти значительную часть семейных сокровищ. Самозабвенной борьбой этого семейства против владычества ислама восхищался А. Пушкин, а француз де Легард после путешествия по Украине описал героическую жизнь Ипсиланти и его оригинальный восточный образ жизни с диванами, коврами, кальянами, заморскими сладостями и вообще сказочным бытом. Вот этот сюжет и попал в поле зрения Александра Дюма, пожелавшего в приключения его героя – марсельского моряка – добавить восточной экзотики, что и было сделано. Не попал в роман только Киев, скорее всего потому, что, путешествуя по России, великий писатель к нам не заезжал. Самого К. Ипсиланти похоронили в Георгиевской церкви, где на могиле поставили памятник работы Ивана Мартоса. Он был настолько хорош, что его продолжительное время приписывали А. Канове. Теперь он стоит в Киево-Печерской лавре. Название «Ипсилантиевское подворье» сохранилось, и до недавнего времени его носил небольшой ресторан. Но тут вмешалось греческое посольство, заявив, что за использование имени героя Греции нужно платить. Владелец ресторана, вьетнамец по национальности, решил не встревать в межнациональные распри, поэтому сменил название своего заведения, теперь это… «Ханой». Так греки попали «в лужу»!

Архитектура главного здания, скорее всего, деревянного на каменном фундаменте, своей строгостью форм представляет какое-то фортификационное сооружение, потому что строили его военные для коменданта. Сохранилось два длинных, узких флигеля, расположенных по бокам основного строения.

Поблизости «дома Ипсиланти» в середине ХІХ в. находилась усадьба капитана Корта с несохранившимся ампирным домиком, где в 1834 г. начал функционировать Университет Св. Владимира. И жил выдающийся ученый и писатель Михаил Максимович, первый ректор Киевского университета. У него в 1835 г. останавливался Н. В. Гоголь. Как не вспомнить строки из письма любимого писателя ученому от 20.ХІІ.1833: «Туда, туда! В Киев! В древний и прекрасный Киев! Он наш, он не их, правда? Там, или вокруг него, происходили дела минувшего нашего… Да, это славно будет, когда мы займем с тобой киевские кафедры. Много можно будет сделать хорошего». Это когда Николай Васильевич зажегся идеей приехать в Киев, преподавать в Университете и, мало того, заведовать кафедрой, что, к сожалению, не произошло.

Если пройтись немного по улице к площади Славы, то слева увидим ́отель «Салют» (1982), с круглым объемом 5-консольных этажей. Трехэтажное строение из стекла и алюминия рядом – Городской дворец школьников и юношества (архитекторы А. Милецкий, Е. Бельский, 1965). Это строение через два года было удостоено Государственной премии. Главный корпус полезной площадью 12124, 8 кв. м рассчитан на одновременное пребывание 26 500 детей, что на нынешний день при такой рождаемости и разобщенности общества затруднительно. И еще всеобщая «планшетомания»! Во дворце – 180 помещений, в т. ч. 130 комнат для лабораторий и кружков. Имеется кинотеатр на 200 мест, концертно-театральный и для массовых встреч залы. Интерьер украшен мозаикой и чеканкой (скульптор В. Бородай, декоративная роспись В. Мельниченко, А. Рыбарчук). Я не могу забыть руководителя кружка филателистов И. Я. Левитаса, который привил мне страсть к коллекционированию. Знаменательно, что именно там произошли мои встречи, а впоследствии началась дружба с Сашей Федоренко, Володей Быстряковым, Володей Васильковым и Сашей Осадчим, которые тоже собирали марки.

На этом самом месте был Никольский военный собор, к сожалению, разрушенный, не пожалели и колокольню, стоящую в стороне. Разглядывая старые фотографии и открытки, понимаешь то восхищение, которое вызывал у современников этот храм, построенный в 1693 г. русским архитектором Осипом Старцевым в стиле украинского барокко на деньги «христолюбивого гетмана Ивана Мазепы». Западный фасад украшал притвор и фронтон с роскошной лепкой. На северном и южном входах были порталы в виде колонн, перевитых виноградными лозами, разорванными фронтонами и несколько наивными фигурами ангелов. Интерьер величественного собора обогатил семиярусный уникальный резной иконостас, по утверждению К. Шероцкого, «один из наилучших в Киеве», входящий своими верхними скульптурами в купол. Когда-то можно было рассмотреть интересные фигуры ангелов художников, с палетками в руках. Один из них держал щит с датой «1660», другой герб неизвестного фундатора. В 1831 г. во время закрытия Никольского монастыря собор передают Военно-инженерному ведомству и дают название «Военный Николай». В храме принимали присягу, проводили молебны по случаю победы и отпеванию погибших воинов, поэтому и сохранялись в нем военные знамена подразделений, добившихся славы в важных сражениях. В свое время хотели возобновить колокольню Никольского собора, но остановились, так как она получалась при здании Киевского городского СБУ. Поэтому просто ее опишем. Колокольня была построена в 1750 г. в характерных для того периода барочных формах, с грушеподобным куполом. Спустя столетие завершение заменили новым в псевдорусском стиле. Во время варварской бомбардировки 1918 г. ее и Военный собор изувечили и вскоре отстроили, но, как выяснилось, – она простояла недолго. До «средневековья ХХ столетия»!

На площади Славы находится Украинский транспортный университет, основанный в 1944 г. как Автомобильно-дорожный институт. Главный корпус находится в кардинально перестроенном здании 5-й Киево-Печерской гимназии. Перед центральным входом бюст А. Пушкина, вылитый из бронзы петербургской фирмой Берто по проекту скульптора Р. Баха. Постамент – шестигранная двухметровая колонна; на ней золотыми буквами надпись: «Александру Сергеевичу Пушкину Киево-Печерская гимназия. 1799. 26 мая 1899».

Площадь замыкает парк Вечной славы, размещенный на Верхней надднепровской террасе. Площадь его 9, 5 га. В 1895 г. на этом месте был заложен Аносовский (Комендантский) сквер, названный в честь коменданта Печерской крепости – В. Аносова. В этих местах хоронили еще в великокняжеские времена, в частности, половца Тугорхана. В 1957 г. в парке Вечной славы установлен памятник на могиле Неизвестного солдата (А. Милецкий и др.). Возле 26-метрового обелиска могила Неизвестного солдата, с пылающим Вечным огнем над ней. К монументу ведет широкая аллея, по обе стороны которой – 34 могилы воинов. Положив цветы в память погибших, повернем по ней влево и выйдем на спуск, с мало кому известным, из-за отсутствия домов, названием Аскольдов переулок. По нему можно спуститься к одной из самых легендарных местностей летописного города – Аскольдовой могиле. А по дороге постоим у памятника удивительному актеру и режиссеру киевлянину Л. Быкову.

От Подола до…

Прежде чем приступить к рассказу о Подоле, необходимо вспомнить его описательницу Ирину Плотникову. Я бы назвал ее монахиней культуры, потому что она жила в уединении, отказавшись от личной жизни в окружении книг и рукописей, время от времени выходя из своего дома, чтобы провести экскурсию. Монах (от латинского моно – один). Произведения Ирины Владимировны были подчинены единой теме: «Киев – Родина нежная». Так словами ее любимого киевлянина А. Вертинского Плотникова озаглавила свою книгу, отрывки из которой печатались в одной из городских газет, для того чтобы после смерти выйти отдельным изданием. Все, кому не безразлична история города, жизнь и произведения лучших представителей русской и украинской культуры, помнят ее очерки, нет, я бы сказал, эссе. И пусть не до всех доходила ее излишняя дотошность, но в этом и была важная, отличительная черта ее творчества, я бы даже сказал, научного поиска и исследований. Личная жизнь Плотниковой проходила не в своей квартире, у нее вообще не было собственности. Потому что в отличие от всех людей, ее семья состояла из Николая Гоголя, Александра Пушкина, Михаила Булгакова и особенно она обожала скромного, прекрасного поэта Николая Ушакова. Абсолютная свобода – это осознанная никому ненужность. Родной двор Ирины был не у дома, а тихий, неприметный дворик возле Покровского монастыря, а экскурсии, которые она проводила, были созвучны песням Окуджавы и Розенбаума о волнующих с детства площадках и подворотнях. Личная жизнь инокини Нектарии, в миру Натальи Долгорукой, первой отечественной писательницы, Плотникову интересовала больше, чем собственная. В своих персонажах, – писателях и художниках, – Ирина более ценила среду обитания, чем образ жизни. В любимом Музее одной улицы Ирина Владимировна провела последние годы своей жизни. Выставка, с которой она вышла домой и не вернулась, называлась «Осенний сон» и была посвящена любимому Константину Паустовскому. Этот писатель учил нас в обыденности находить свою особенную красоту, которая спасает не Вселенную, а простых людей, имеющих богатый внутренний мир. Казалось, что Ирина плохо видела, но за толстыми стеклами очков скрывались глаза, смотрящие насквозь, видящие самую суть дорогих для нас людей и вещей. Такой скромной, незаметной, более углубленной в историю Родины, чем в свой быт, она и ушла. Одиноко, тихо и незаметно. Ее нашли с телефонной трубкой в руке, и можно предположить, что она пыталась обратиться за помощью к друзьям, ожидая ее скорее от них, чем от государства. Прискорбно, но мы даже не знаем, когда перестало биться ее сердце.

Поэтому дальнейший свой маршрут по Подолу я проведу, как Плотникова, рассказывая о самом интимном, важном, спокойно, без эмоционального надрыва и… без присущих мне колкостей и ерничества. Но, боюсь, что не смогу кое-где сдержаться!

С давних времен к нагорной, холмистой части Киева присоединилась низменная, приречная территория. Это давний торгово-ремесленный посад. Из-за своего расположения он получил название – Подол, и вместе с Верхним городом составлял основу Киева домонгольского периода. Позже, во времена Литовского княжества, при Верхнем городе, пребывающем в запустении, основная жизнь проходила на Подоле. А когда польский король Сигизмунд ІІІ дал городу магдебургское право, то мещане со своим магистратом называли себя жителями Киево-Подола. Поселение сохраняло средневековую застройку вплоть до июля 1811 г., когда страшный пожар почти полностью уничтожил город. Тогда по проекту В. Гесте (шотландца на русской службе) Подол получил регулярную планировку, – ту, что и сегодня. Со своей Академией, другими учебными заведениями, а прежде всего из-за своих колоритных обитателей, этот район стал любимым местом прогулок не только киевлян, но и приезжих. Можно без преувеличения сказать, что слава Подола распространилась на весь мир, ну, по крайней мере, на южную его часть. «Без Подола Киев невозможен», – так поется в популярной песенке, а далее продолжается: – «как святой Владимир без креста». Поэтому стоит начать с него.

Общий вид с Днепра на Набережную.

Вверху церкви: Трехсвятительская, Десятинная и Андреевская. Внизу церковь Рождества Богородицы.

Фотооткрытка 1910-х годов

Самый красивый парк, где легко услышать не только шелест трав, но и шепот любимого человека, – это Владимирская горка. Он хорошо виден с Днепра и как бы манит с далекого Левобережья. А с самой возвышенности красоту Заднепровья возможно рассмотреть из беседки с любопытной судьбой. Жил в Киеве довольно оборотистый делец В. Кокорев, разбогатевший в результате удачной операции. В память об этом, а скорее, чтобы его не забыли жители, подарил он городу 1000 рублей с целевым назначением соорудить беседку на его любимой Владимирской горке. Деньги власти приняли и до исполнения обещанного положили в банк. Вспомнили о них через четверть века, когда их хватило на два подобных сооружения. Они и появились. Одна беседка, по желанию, на Владимирской горке, другая – на Андреевском спуске, в сквере. Вокруг последней сейчас такие заросли, что любоваться можно только своими спутниками, а вот какой простор открывается с горки! На нее водили всех гостей города, в том числе и знаменитостей, которые не преминули оставить о Киеве восторженные строки, где отразили свои впечатления. Особенно памятно стихотворение Владимира Маяковского: «Вот стою на горке на Владимирской. Ширь вовсю!..»

На Владимирской горке любил бывать живший по близости Михаил Булгаков, который считал ее, горку… как бы живым организмом. И попробуйте не согласиться? Коренные киевляне иного и не представляют, Город (так с большой буквы он в романе того же Булгакова) – имя существительное! Они его одухотворяли. Для популярного писателя князь Владимир с крестом стал символом переживаемой гражданской войны, что хорошо прослеживается по роману «Белая гвардия». Этот памятник расположен чуть ниже беседки, на средней террасе парка. К нему можно спуститься по дорожке, выложенной из особенного киевского мергелистого кирпича. На некоторых сохранились фамилии собственников заводов и даты изготовления, все конца ХІХ в. Памятник князю Владимиру, который еще с позапрошлого столетия считается визитной карточкой Киева, виден издалека, так как его высота – 20, 5 м. Над первым в городе скульптурным монументом работали лучшие мастера – ваятели В. Демут-Малиновский и П. Клодт, а также архитектор А. Тон. Величественная статуя князя, с крестом в правой руке и княжеской шапкой, символом власти в левой, стоит на кирпичном пьедестале с чугунной облицовкой, напоминающем часовню. Там же помещен горельеф, изображающий сцену крещения киевлян. На нем легко просматриваются рельефные регалии ордена святого Владимира и герб Киева – архангел Михаил. Другие разнообразные символы заставили некоторых дотошных исследователей увидеть и здесь руку масонов. Вокруг памятника – знаменитые каштаны, которые в довольно продолжительное время безверия заменили святого покровителя Киева в гербе. В СССР в официальной символике каштан считался более подходящим, чем святой Михаил. Сейчас в городе столько каштанов, что они стали привычным пейзажем, особенно радуя в период цветения.

Нижний памятник князю Владимиру (Магдебургскому праву).

Фотооткрытка 1910-х годов

С этого Верхнего памятника попробуем спуститься к Нижнему. Можно с помощью фуникулера, а можно, как столетиями ходили крестными процессиями, обминая все неровности поверхности по аллеям и тропам. Это хоть немного придаст романтики вашему путешествию. Тем более, что пройдя тенистыми летом аллеями Владимирской горки, мы очутимся на Европейской площади. А там совсем немного – и ступеньки, которые специально по этому случаю устроены в 1915 г. По ним можно спуститься к 18-метровой колонне так называемого Нижнего памятника князю Владимиру. Он был сооружен по проекту архитектора А. Меленского в 1802 г. История его сооружения весьма любопытна и характерна для эпохи Александра І. Взойдя на царство, император подтвердил права киевлян на магдебургское право, что привело их в неописуемую радость. В ознаменование этого они и решили соорудить каменный памятник с фонтаном на Крещатикском источнике, на месте крещения сыновей св. князя Владимира и учредить там ежегодно «торжественный крестный ход» 15 июля. Все это в «воспоминание будущим родам ныне дарованных сему городу, яко древней столице, монарших милостей». Так было написано в грамоте по этому весьма торжественному случаю. Сохранилась ли грамота или нет, не могу сказать ничего определенного, но этот памятник, старейший в Украине, стоит и сейчас под распространенным названием, придуманным в советское время, «памятник магдебургскому праву». Благодарственная надпись Александру I на монументе, по счастливой случайности, а скорее из-за того, что совчиновники не проходили десятилетиями мимо него или из-за того, что не сумели прочитать замысловатую запись, – сохранилась. «Усердием киевского гражданства за утверждение прав древней сея столицы Всероссийским императором Александром I. 1802 года, сентября 15 дня». С другой стороны памятника надпись: «Святому Владимиру, просветителю России». Он имеет вид колонны тосканского ордера, поставленной на арке, над колодцем с родниковой водой. Хоть этот памятник и был предназначен во славу монарха, но Александр I, узнав о его возведении, выявил неудовольствие. Как-то не привыкли на то время коронованные особы, чтобы их славили без их согласия. Поэтому 7.ХІ.1802 г. был направлен киевскому военному губернатору А. С. Феншу Высочайший указ следующего содержания: «Сколько приятно Мне было видеть знак усердия изъявленного киевскими гражданами в сооружению памятника Святому и Равноапостольному Великому князю Владимиру, особенно по уважению моему к главной и благочестивой мысли сего памятника, столько крайне был Я удивлен, что о предположении сем от вас предуведомлен Я не был. Здания сего рода столько сами по себе важны, что не могут быть начинаемы с единого ведома местного начальства; и долг оного, весьма по мнению Моему ясный, есть доносить о них предварительно Высшему правительству. Я узнал о сем единственно из отношения вашего к бывшему генерал-прокурору, на сих только днях к сведению Моему дошедшему. Поставляя сие особенно вам в замечание, Я, тем не менее, отдаю справедливость доброму намерению киевских граждан, и особливо за назначение ими построить богадельню в пользу страждущего человечества; поручаю вам изъявить за сие Мою им признательность». Незамедлительно после этого «Высочайшего замечания» на место Андрея Семеновича был назначен губернатором генерал Тормасов. Но, тем не менее, улицу назвали Александровской в честь правящего царя.

Более столетия простояла под колонной небольшая часовенка с небольшим бассейном – так называемым «Крещатикским источником». У жителей города сложилось мнение, что вода из этого источника является целебной при болезни глаз. И что удивительно, – она действительно помогала. Эти места были в запустении, оживляясь только в летнее время как спуск на пляж или во время массовых танцев. Пару десятилетий тут находилась «жаба», так из-за приземистого навеса над оркестром называли популярную в городе танцплощадку. В порядок, правда, относительный, привели к празднованию «1000-летия крещения Руси». Теперь возле памятника торжественными службами отмечают Водокрещение и День св. Владимира. Ожидаем особое оживление в виде реставрационных работ по случаю 1000-летнего юбилея равноапостольного князя.

Мое детское воображение поражало небольшое строение в виде средневековой крепости. Я представлял себя принцем, живущим там, но это всего-навсего станция второго подъема киевского водопровода, сооруженного в 1887 г. и имеющего звучное название «Палестина». Это вызвано тем, что на этом месте был отель, так же названный, потому что от него спускались к киевской «Иордани», месту крещения киевлян.

Когда по Набережной пройдем до Почтовой площади, то увидим, что по обе стороны «колонны» стоят старой архитектуры здания первого в государстве водопровода, действующего с 1872 г. С того периода под служебное помещение используется деревянный дом по Набережному шоссе, 4, оформленный в стиле русской народной архитектуры (архитектор А. Геккер, 1878). Организатором этого прогрессивного вида водоснабжения был известный предприниматель Аманд Струве. Он, прогрессивно мыслящий неутомимый инженер, в мае 1892 г. организовал в Киеве систематическое движение электрического трамвая – впервые в Восточной Европе. Маршрут прошел по одному из самых трудных участков – Владимирскому спуску. В столетний юбилей на месте первоначальной остановки был поставлен памятный знак. Как тут не отметить нашу разницу в менталитете. В другой стране создали бы мемориальный маршрут, но в 1976 г. рельсы убрали, несмотря на протесты любителей старины, защитников киевского трамвая, постепенно сдающего маршрут за маршрутом, рейс за рейсом свои позиции. Это когда в Европе трамвай становится все более популярным и эффективным.

Набережная.

Фотооткрытка 1910-х годов

Поводом для ликвидации самого старого трамвайного маршрута стало открытие станции метро «Почтовая площадь». На одноименной площади, словно островок далекой старины, находится здание «Почтовой станции». Чтобы больше узнать о жизни города XVIII в. – зайдите туда. В ней постоянно проводятся выставки с множеством удивительных экспонатов. В этом большая заслуга зав. выставочным отделом заповедника «Древний Киев» Оксаны Ивановны и ее преданных сотрудников.

Киев во все времена был портовым городом, да и возник он на пути «из варяг в греки». Киевская гавань всегда была удобным местом для стоянки судов. Первые причалы располагались именно в этой части города. Судоходству по Днепру издавна мешали пороги, от которых избавил Днепрогэс. Но, тем не менее, в 1823 г. появился первый пароход, а через 35 лет действовало Общество пароходства по Днепру и притокам, впоследствии неоднократно переименованное, но не прекращающее своей активной деятельности. Вдоль Почтовой площади протянулись цепочкой причалы. Наконец-то в 1961 г. на площади появился похожий на пароход Речной вокзал, ставший местом, откуда отправляются всевозможные пассажирские и экскурсионные рейсы. Памятник воинам Днепровской флотилии (скульпторы Вронский, А. Скобликов, 1979) напоминает о героях давней войны. Днепровская флотилия существовала с 1696 г., но прославились ее экипажи во время обороны Киева. Особенно отличился монитор (речной крейсер) «Железняков», который водрузили на другом берегу залива.

В центре площади недавно восстановили церковь Рождества Христова, снесенную в 1935 г. во время атеистической вакханалии. СССР отметился в мировой истории тремя основными признаками: 1. Не было безработицы, так как часто ломали и сносили, чтобы потом восстанавливать. 2. Каждый занимался не своим делом! Инженеры работали в колхозах, а колхозники управляли государством. 3. Все говорили не то, что думали.

Церковь Рождества Богородицы.

Фотооткрытка 1910-х годов

Как тут не вспомнить шутку 30-летней давности: «В чем главное отличие жизни в капиталистической стране от социалистической? – При капитализме не знают, что с ними будет завтра, а мы не знаем, что у нас происходило вчера!» Так советские историки безбожно перекраивали ушедшие события и беззастенчиво врали о деятелях прошлого, что народ не имел даже приблизительного представления об исторической правде.

Рождественскую церковь построили в 1814 г. по проекту Меленского в стиле классицизма. Она была особо памятна тем, что в ней в мае 1861 г. прощались с прахом Тараса Шевченко, привезенного из Петербурга в Украину. Известный исследователь украинских древностей, священник этой церкви, Петр Лебединцев при стечении народа провел панихиду. Пока прах Великого Кобзаря стоял в церкви, решался вопрос о месте его захоронения. Один из вариантов была гора Щекавица, но киевский генерал-губернатор не дал разрешения, поэтому с этой площади возле пристани, погрузив тело на пароход, и увезли Тараса в Канев.

Из-за того, что большинство паломников прибывали в святой город по реке, с пристаней к монастырям Верхнего города вел Михайловский подъем, получивший название из-за выхода на одноименный монастырь. Открыт он был 7 мая 1905 г. и соединял Михайловский монастырь с Боричевым Током. Длина этого фуникулера, одного из первых в мире, составляла 200 м, но в 1928 г. ее продолжили еще на 28 м. В 1984 г. после удачной реконструкции новый просторный павильон из стеклянных арок придал старому транспорту парадный вид. На нем любил ездить мой младший сын Миша и тысячи-тысячи детей.

Прежде чем покинуть Почтовую площадь, расскажу о книгохранилище Национальной парламентской библиотеки Украины, под которое приспособили элеватор мукомольной фирмы «Лазарь Бродский». Мельница существовала еще с 1857 г., но с приобретением ее Бродскими стала наибольшей в городе, перерабатывая в начале ХХ в. три миллиона пудов зерна ежегодно. Одно время тут проходила трудовая и началась политическая деятельность Лазаря Кагановича.

Центральной улицей Подола считается Сагайдачного. Чтобы эту особенность подчеркнуть, по выходным и праздничным дням ее объявляют пешеходной, что приводит к осложнениям для движения транспорта. Но, по большому счету, улица Сагайдачного действительно достойна этого статуса. С 1810-х с названием Александровская она шла от Крещатика, вполне соответствуя этому назначению. Приятнее всего здесь прогуливаться по ночам, когда хочется насладиться покоем и одиночеством. Маленькие улочки Подола, предназначенные для отдыха, стали местом воспоминаний и тишины, целительной местностью, где возрождаются душевные силы. Дом № 4 по Сагайдачного означен памятным знаком в виде головы Александра Куприна, которая как-то необычно выглядывает из-за угла, так получилось у скульптора А. Куща создать такое ощущение. Известный писатель в 1890-х снимал жилье в меблированных комнатах «Днепровский порт», расположенных тут. Он здесь, словно по традиции, которая сложилась в Киеве, готовил свою первую книгу – сборник очерков «Киевские типы». В рассказе «По-семейному» Куприн колоритно изобразил временное пристанище под названием «Днепровская гавань». От того мемориального сооружения в два этажа остался только силуэт, – в 1982 г. создали его трехэтажное подобие. На месте дома № 23/4 находилась популярная, первая в Киеве библиотека «Аптека для души», организованная капитаном Должиковым. Свернем чуть-чуть в сторону по улице Игоревской, получившей имя летописного князя, ничем себя не зарекомендовавшего, кроме того, что он был сыном Рюрика и мужем св. Ольги. Все его походы против Византии и древлян заканчивались плачевно для его дружины. А в одном походе за данью его деревьями просто разорвали на куски. Обычная судьба для алчного персонажа и через тысячелетие! На углу с Братской стоит дом № 9/1 (архитектор В. Николаев, 1893), где в 1898–1914 гг. жил выдающийся археолог Викентий Хвойка. Трудно, рассказывая о Киеве, не упомянуть его открытия, – это Старокиевская гора и, в первую очередь, Кирилловская стоянка времен позднего палеолита. А вот открытие Хвойкой культуры, описанной как Трипольская, требует более подробного освещения. Но не тут!

Напротив этого дома, немного наискось, сохранилось сооружение бывшего «хлебного магазейна» – хозяйственное помещение Киевского магистрата (архитектор И. Григорович-Барский, 1760-е). Перестроив, его переоборудовали в пересыльную тюрьму, где летом 1859 г. несколько дней держали Т. Шевченко во время его последнего путешествия по Украине. С этого перекрестка наиболее прекрасный вид на Андреевскую церковь. Отсюда, не отрывая взгляда от церкви, но осторожно, чтобы не попасть под машину, можно выйти к усадьбе семейства Балабухи. «Балабухинские изделия» славились далеко за пределами Киева, а в 1889 г. парижские негоцианты предлагали им открыть фабрику цукатов во Франции. Посредине бывшей усадьбы семейства видим старинный одноэтажный дом № 27-б с просторным и глубоким подвалом. Его фасад размещен под углом к существующей линии улицы – явный признак того, что он построен до злосчастного пожара. Это одно из старейших сооружений зафиксировало средневековую застройку старого Подола. За скульптурой казака-запорожца и кобзаря стоит в классическом стиле флигель (№ 27-а), собственность того же семейства. Тут сейчас ресторан «Запорожье». Отсюда открывается самый потрясающий вид на Андреевскую церковь.

Михайловский подъем (фуникулер).

Фотооткрытка 1910-х годов

Слава о «киевском варенье» давняя. Только здесь в многочисленных садах росли превосходные плоды, славящиеся далеко за его пределами. Поговаривали, что даже на свадьбу Великого князя Литовского Ягайло с королевой Польши Ядвигой в 1386 г. поставлялись из Киева, который был в их владениях, ягоды и фрукты. В свите Екатерины II было довольно много прислуги, все мастера своего дела, среди них надо отметить швейцарца кондитера Бальи. Привожу описание этого события, взятое у Н. Закревского: «Во время пребывания императрицы в Киеве этот сочинитель сладостей, расхаживая по весенней распутице, по коварной мостовой Киево-Подола, имел неудовольствие сломать себе ногу. Несмотря на отъезд государыни, он принужден был остаться в Киеве для излечения. Но как г. Бальи представлял одно из придворных лиц, то киевские граждане, особенно г. Войт, принимали в нем живое участие. Чтобы доставить ему развлечение и покой, глава граждан Богоспасаемого города поместил его в своем доме на Приорке, где и доныне находятся самые лучшие сады и живут огородники, снабжающие Киев зеленью. Швейцарец выздоравливал медленно и для времяпровождения бросил взор на нашу южнорусскую природу, которая явилась ему в виде вкусной земляники, клубники, чудных вишен, орехов, великолепных слив, груш, яблок, нежных абрикосов. Бальи уступил своему влечению и стал приготовлять из этих плодов варенье и сухие конфекты. Императрица возвратилась уже в Петербург, когда выздоравливающий швейцарец отправил в столицу несколько банок и ящиков своего приготовления. Тогда придворные лица имели случай удостовериться, что киевское варенье нисколько не уступает заграничному и притом очень дорогому. С этих пор наше варенье совершенно завладело десертным столом в Зимнем дворце, и слава его пронеслась от северной Пальмиры до пределов Киргиз-Кайсакских. Бальи велено было изготовить для дворца известное количество варенья, по этому случаю он провел еще год в Киеве. Но как нужна была ему помощь, то сметливые патриции допускали к изучению этого искусства в виде помощниц только избранных киевлянок, то есть своих родственниц. Таким образом, почетные киевские семейства, как-то Киселевские, Лакерды, Балабухи, Крамалеи, Барские, Белоусовы, Рябчиковы и немногие другие, бывшие между собой в родстве, первоначально завладели искусством приготовления нежных плодов. Но как в свете нет худа без добра, то с тех пор слава киевского варенья и сухих конфект, происшедшая от перелома ноги у швейцарского кондитера, с честью поддерживается даже до дней наших».

Вид на Андреевскую церковь с Подола.

Фотооткрытка 1910-х годов

На Сагайдачного есть булочная (№ 16), построенная почти два столетия назад, для купеческого семейства Дегтяревых, прославившихся на ниве торговли и городского управления. П. Дегтярев с 1835 г. был первым городским головой Киева. На Борисо-Глебской улице, что далее присоединяется к Сагайдачного, до 1935 г. стояла церковь Рождества Иоанна Предтечи XVII в. с приделом в честь первых православных святых – князей-мучеников Бориса и Глеба. Существует мнение, что именно здесь и была летописная «Турова божница», место проведения вече подолян. Перспективу Сагайдачного замыкает дом № 35–37 с памятной доской в честь этого гетмана. Это сочли недостаточным, вот и поставили монумент П. Конашевичу-Сагайдачному. Это реплика с памятника Яну Собескому, стоявшему во Львове. По традиции, предпочитаемой «спецами» монументального искусства, изображать персону обязательно нужно с предметом их творчества: футболиста с мячом, геолога с камнем, врача со шприцем, а гетмана с булавой, на что-то указывающей. Если знаменитый Богдан указывает на Москву, как бы утверждая: «Навіки разом», то Сагайдачный на небо – символизируя…

Хаотичное, неравномерное направление улиц издавна присуще украинским городам, тогда как прямолинейное планирование более подходит казенному, полувоенному способу жизни. Пусть меня простит читатель, но это на плане напоминает решетку. Все просматривается, как на военном плацу или на тюремном дворе. Например, как в петербургской тюрьме «Кресты», где один часовой, как постовой, легко просматривает все четыре направления. Все видно, – кто к кому заходит, кто что выносит. То ли дело кривые узенькие улочки. Там люди живут посвободнее, не зависят от посторонних, не боятся недобрых соседских взглядов.

Больше всего каменных зданий, не пострадавших во время пожара 1811 г., сохранилось на Покровской улице. Поэтому улица отличается и направлением, и шириной от правильной застройки, продуманной имперскими архитекторами. Послы США неспроста выбрали на этой улице дом № 5 для своей постоянной резиденции. Здание строилось в 1808 г. для киевского ювелира Самсона Стрельбицкого, выполнявшего дорогие заказы для богатых монастырей, иерархов церкви. На то время богатому дому придает парадный вид мощный портик со спаренными тосканскими колоннами. Впоследствии тут проживал М. Дегтярев – купец и филантроп, сын первого киевского головы. Позже он здесь устроил дом престарелых. Дегтярев со своей женой в соседнем доме № 1/1 (архитектор В. Николаев, 1892) основали благотворительное заведение для матерей-одиночек. «Вдовий дом» перестроили, обустроили, и теперь это Банковская академия.

Как беден тот, у кого нет ничего, кроме денег.

Я вообще-то люблю заселять интересные здания такими людьми, в чем-то себя проявившими, которые обогащают, одухотворяют любые застройки, казенной ли архитектуры или шедевры зодчества. По большому счету – это каменная коробка, где живут, творят и, что поделаешь, умирают. Больше всего нравится рассказывать о тех, кого знаю, люблю, особенно о моих современниках. Может быть, через 100 лет кто-то из моих книг узнает о них. Ведь человек живет столько, сколько его помнят! А книги продлевают память не только об авторе, но и о его персонажах. Так вот Покровская церковь для меня навсегда ассоциируется с личностью отца Владимира (Черпака). С ним мы странствовали по Святой Земле, посещали места событий, отображенных в Ветхом и Новом Заветах, писали совместно книжку, а я не раз приводил к нему неофитов, что, безусловно, никогда не забывается. Как жаль, что в свое время, еще при жизни патриарха Владимира, наш Прочанский отдел не удосужился систематически отправлять группы паломников к Гробу Господнему. Теперь о самой Покровской церкви, которая построена по проекту одного из лучших архитекторов, И. Г. Григоровича-Барского, в 1766 г., в ней еще чувствуется влияние В. Растрелли. Достаточно сравнить закругленные фронтоны над апсидами Покровской и Андреевской церквей, что особенно хорошо просматривается с Покровской улицы. Нужно отметить, что те же фронтоны, находящиеся на более впечатляющем храме Рождества Богородицы в Козельце, привели к тому, что в 1960-х на охранительных досках было написано «архитектор Растрелли». Бесспорно, подольская церковь – творение Ивана Григоровича. Сочный лепной орнамент, характерные изысканные крылечки, традиционное трехчастное распределение объемов придают этому храму черты украинского барокко. Сильное впечатление оставляет в интерьере живопись ХІХ в. с нехарактерным для церкви изображением пшеничного поля. В 1824 г. с западной стороны пристроена теплая церковь во имя Св. Иоанна-воина. На подворье стоит двухъярусная колокольня (первый ярус возведен в ХVIII в., а второй позже). В ХV в. на этом месте стояла армянская церковь, фундаменты которой недавно нашли археологи.

На противоположной стороне сохранилось еще одно культовое сооружение начала ХVIII в. – колокольня не дошедшей до наших дней из-за варварских действий атеистов церкви Св. Николая Доброго. Храм был построен в 1807 г. по проекту А. Меленского на месте более давней церкви. Такое название, по преданию, идет с летописных времен, когда один киевлянин по имени Добрик отпустил пленного половца, присягнувшего перед Николаевской церковью, что пригонит коней для выкупа. Оказавшись на свободе, он вскоре забыл о своем обещании, пришлось святому вынудить кочевника сдержать слово и прислать Добрику еще больше коней, чем было договорено. В 1913 г. в Николаевской церкви венчался с Татьяной Лаппá Михаил Булгаков. Этот памятный обряд выполнял отец Александр Глаголев – профессор Киевской духовной академии, погибший в сталинских лагерях. Приземистая колокольня, имеющая шатровое завершение и галерею, используется как церковь греко-католиков. Справа располагаются корпуса лицея «Подол», считающегося самым элитным в Киеве, о чем свидетельствует перечень учащихся – внуков и детей государственных персон.

Самый старым (Покровская, № 4) является давний контрактовый дом, возведенный в 1800 г. по проекту О. Елдезина, с деревянными вторым и третьим этажами. Тут до пожара находилось Управление контрактовыми ярмарками, сгоревшие конструкции были заменены кирпичными для Подольской женской гимназии. Церковь Николая Доброго соседствовала с домом на Контрактовой площади № 12, с довольно интересной историей. В 1838 г. для размещения магистрата был приобретен двухэтажный дом богатого киевлянина Назария Сухоты. А когда Городскую думу перевели на Крещатик, то старое здание расширили и надстроили в 1878 г., разместив в нем 3-ю гимназию (архитекторы А. Шилле, В. Николаев). В этом учебном заведении получали образование врач Ф. Яновский, историк А. Оглоблин, философ Л. Шестов (Шварцман), поэт Д. Ратгауз, преподавал там историк В. Ляскоронский. Во время Гражданской войны в этом здании размещался большевистский штаб, о чем свидетельствует причудливая доска, где члены этого органа изображены сверху. Словно шахматные фигуры, а скорее всего, они такими и были, переставляемые судьбой на доске кровавых событий. Теперь там находится районный дом детского творчества.

На Контрактовую площадь мы еще вернемся, а пока подойдем к находящейся рядом, возобновленной в предполагаемых формах храма Киевской Руси, Успенской церкви, известной еще под названием Богородицы Пирогощей. В 1998 г. для восстановления использовали проект Ю. Асеева, В. Отченашека и других. Мне кажется, что не нужно было фантазировать и изображать предполагаемый облик храма ХII в., а отобразить облик строения, снесенного в 1935 г., но сохраненного на фотографиях и гравюрах. Давнее название храма объясняется тем, что перед его строительством из Византии в Киев привезли икону Божьей Матери Пирогощей, наименованной от слова «пирогос», то есть «башенная», хранимая в башнях стен монастырей и крепостей, и таких в то время было много. Но мне ближе трактовка, как «хлебная» – «пирогоща», потому что Подол был всегда центром торговли хлебопродуктами. Этот храм имел широкую популярность на Руси. В гениальном «Слове о полку Игореве» в заключительных строках читаем: «Игорь идет по Боричеву до святой Богородицы Пирогошей», что свидетельствует о стремлении князя Игоря Святославича замолить грехи и помянуть своих воинов, погибших в неудавшемся походе, им организованном.

После распада Киевской Руси церковь по-прежнему называлась Успенской, а в 1630-х в ней был митрополичий соборный храм, цитадель православного люда, не желавшего сдавать позиции ни перед папой, ни перед униатами. Особенные торжества проходили в ней во время магдебургского права, она использовалась магистратом для празднования памятных дат и событий. Тут сохранялся архив города. С этим храмом связана проповедническая деятельность «велеречивого протопопа» Ивана Леванды. В церкви был погребен архитектор И. Григорович-Барский, в 1770-х перестроивший Успенскую церковь и поставивший к ней колокольню, план которой выложен возле юго-восточного угла церкви. В эту церковь упирается Флоровская улица, имевшая в давние времена красноречивое название – Черная грязь.

Читатель заметил, что я много внимания уделяю церквям моего города. Тут много причин, и на первом месте не столько художественно-архитектурный облик, как их святость. Поэтому толкую о них как верующий человек. От Пирогощи хорошо видна колокольня Флоровского монастыря. Он особенно хорош в вечернее время, когда все вокруг затихает и вас окружает вместе с сумерками благолепие. Это старейшая в стране женская православная обитель. Сразу за воротами с колокольней (архитектор А. Меленский, 1821) предстает взору Вознесенская церковь (1732, впоследствии неоднократно перестраивалась) – трехглавая, трехапсидная, в стиле украинского барокко. В названии храма сокрыта долго замалчиваемая история о переводе по приказу Петра І с Печерска Вознесенского монастыря. Настоятельницей его храма была мать славного гетмана Мазепы – Магдалина. Позади церкви находится трапезная с приделом Св. Флора и Лавра, увенчанная небольшой главкой, – старейшая в монастыре. Изображение на стене молящегося св. Серафима Саровского вызывает душевный трепет у верующих. В этой обители много строений А. Меленского в классическом стиле, в частности дом игуменьи (1822) с оригинальными боковыми крылечками, украшенными ионическими портиками. Возле небольшого Воскресенского храма-ротонды при монастырской больнице (1824) находится захоронение инокини Елены (Екатерины Бахтеевой). Она покоится в гробу, над которым когда-то молился знаменитый святитель Тихон Задонский. В середине XVIII в. монахиней была Наталья Долгорукая, принявшая постриг под именем Нектарии. Она здесь написала свои записки, считающиеся первым отечественным литературным произведением, созданным женщиной. В южной части монастыря восстановлена церковь Казанской Божьей матери (архитектор П. Спарро, 1844). Часто в советское время, приводя сюда экскурсии, явно чувствовал какое-то благовейное ощущение истинной веры. Мои слушатели удивлялись, что, пройдя несколько шагов от шумной современной Красной площади, окунаешься в далекие, казалось, навсегда ушедшие времена. Особо вызывало оживление, когда я сообщал, что на месте воинской части внутренних войск (сегодня это Национальная гвардия) находился мужской монастырь.

Но в Киеве было много храмов других конфессий. Усилению влияния Рима в Украине способствовало то, что правящая верхушка, в первую очередь аристократы, даже из старинных украинских семей, были католики. Они и инициировали строительство костелов, что мало освещалось историками. В 1640 г. Стефан Аксак заложил Николаевский костел, и, по преданию, для его строительства разобрали Вышгородский Борисоглебский храм ХІ в. Костел был готической архитектуры, трехапсидный, с вытянутым гранчатым алтарем. У него был очень характерный западный фасад с глубокими круглыми окнами. Тот же фундатор рядом возвел каменные строения конвента (монастыря). Были устроены многочисленные вспомогательные строения, колодец и для постоянного притока воды устроен специальный водопровод с Замковой горы. Под монастырем сохранились просторные подвальные помещения, которые я запомнил, когда 45 лет назад проходил армейскую службу. Нас туда загоняли во время учебных тревог. Они имеют характерные своды и находятся как раз под улицей. Дежурная, глупая шутка горе-экскурсоводов про подземный ход из мужского в женский монастырь имеет место, но это было вызвано необходимостью обороны. Этот монастырь стал оплотом одного из воинствующих орденов – доминиканцев. Монах Доминик (1170–1221), впоследствии канонизированный Римом, получивший специальные полномочия в борьбе с ересью, создал в 1215 г. специальный орден, утвержденный папой Гонорием ІІІ. Доминиканцы гордились своей угодливостью и верностью папскому престолу и, используя созвучия слов, называли себя «Господними псами» (Domini canes). Из недр этого ордена вышло много руководителей католической церкви и даже несколько пап. Через доминиканцев Рим держал под неослабленным контролем самые отдаленные страны, включая Монголию и Китай. Орден, занимающийся миссионерством, выступал как нищенствующий, однако борьба за прибыль и подношения была поставлена на широкую ногу. Постройка для доминиканцев Николаевского монастыря была окончена в 1646 г., и их генерал-викарий Иероним Грабов-Гроховский открыл здесь свой капитул. Им тогда принадлежала значительная часть Подола, где расчетливые отцы построили дома, отдавая мещанам их внаем. Возле церкви Рождества Христова была у них и типография. В Кожемяках, используя запасы глины и обилие воды, построили кирпичный завод. Большую часть доходов получали с Житного рынка. Алчные доминиканцы собирали мыто и «померное» с привозимого в город зерна. С большого судна они брали по копе грошей литовских, со среднего – полкопы, а с лодки – четверть. Это были очень большие деньги. Магистрат старался приглушить жадность «святых отцов», но не тут-то было. Польский король всегда покровительствовал католикам. Суд был на их стороне, от них страдали православные, армяне и даже иудеи, которых в Киево-Подол не пускали, ну, разве что по торговой надобности. Большие доходы от продажи алкоголя шли в монастырь, имевший на Подоле четыре кабака. Киевляне пожаловались, и в 1560 г. у «слуг Господних» были отобраны шинки. Монахи не переживали, так как король Сигизмунд-Август, издавший указ, приписал киевским воеводам вносить ежегодно компенсацию по 8 коп грошей в пользу доминиканцев, но следующий король Стефан Баторий вернул право монастырю гнать алкоголь. Эту веселую, опьяняющую песню доминиканцев прекратил Богдан Хмельницкий, люто ненавидевший все, что было связано с Римом, хотя проходил обучение у иезуитов. Поэтому в 1690-х костел поменял свое религиозное назначение, став церковью Св. Петра и Павла. В середине XVIII в. она была переоборудована, устроен барочный фронтон, а рядом по проекту И. Григоровича-Барского возвели красивую двухъярусную колокольню. В годы атеистического изуверства колокольню снесли, а храм разрушили, на фундаментах построили казарменную столовую.

Через улицу, в старом здании, находится Аптека-музей с очень привлекательной экспозицией. Она существовала с 1728 г. и была открыта этническими немцами.

На Подоле сохранилось немало церквей, свидетельствующих о том, что в ХІV – ХVIII вв. здесь происходили основные события общественной жизни. Одна из них рядом, на той же Николо-Притиской улице. Это церковь Св. Николая Притиски (конец ХVII в.), построенная в стиле украинского барокко, крещатая в плане с грушевидным куполом. В 1868 г. к западной части пристроена колокольня. На фасаде установлен памятный знак в честь митрополита УАПЦ Ивана (Павловского), жившего в 1935 г. в здании церкви. По одной из версий название церковь получила оттого, что как-то раз икона «притиснула» вора, пытавшегося с ней вылезти через окно. Люблю рассказывать еще об одном «чуде», произошедшем здесь вскоре после ее закрытия. Как-то одна из бывших прихожанок, постоянно в полночь возвращавшаяся со смены мимо недействующей церкви, увидала… что горят свечи и слышно духовное пение. Немедленно позвала своих верующих подруг, те, воочию увидав происходящее, собрали народ. Утром там стояли сотни людей, живо обсуждающих происходящее. На этот раз ничего сверхъестественного не произошло, а просто приключился банальный житейский случай. В отобранной у людей церкви находился склад, который в канун этого события решили передать другому ведомству. Незадолго перед этим ретивый хозяйственник постелил новые полы. А они не числились по накладным. Поэтому он решил передать здание без дефицитных досок. Нанял тут же на Житном рынке рабочих и поставил им задачу – за ночь снять доски и вывезти. Рабочие работали ладно, а когда стемнело, то зажгли свечи. Сделав большую часть и подустав, решили поужинать, как положено, с бутылкой. Выпитое и обстановка со свечами и ликами святых подействовали на них. Среди них оказался то ли расстрига, то ли дьячок, – поэтому и запели псалмы. А тут как раз полночь. Вот и получился казус. На чудо понадеялись наши строители в 1989 г., когда без должного геологического обоснования возвели новый купол, который возьми и… рухни. Скорее всего, этому способствовало метро.

Петропавловский монастырь и церковь Николы Притиски.

Худ. Г.К. Лукомский. 1919 г.

От церкви с «чудесами» идет Хоревая улица, которая получила название не от горы, а наоборот – Замковая гора от нее получила очередное наименование. Рассказ о Хоревой начнем с углового двухэтажного дома № 11 в классическом стиле. Он принадлежал неоднократно упомянутому А. Меленскому, тридцать лет с 1799 г. бывшем городским архитектором. Рядом на Константиновской улице в классическом стиле дом № 9/6 (1830). Это – дворянское уездное училище, позже изуродованное достроенным этажом. Тут в 1859 г. была открыта первая в империи воскресная школа для простых людей. В том же году в этом здании побывал Т. Шевченко, чтобы встретиться со своим приятелем – преподавателем училища, художником А. Сенчило-Стефановским.

На другой стороне стоит один из немногих памятников архитектуры, упомянутый во всех киевских путеводителях 1950 – 1960-х, – это так называемый домик Петра I. Его нахождение «вне строя» говорит о его давнем происхождении, скорее всего, конца ХVII в., поэтому и появилась легенда, что тут жил «преобразователь России».

Известно лишь то, что он остановился возле Николая Притиски, поэтому взяли наиболее достойный царя дом, где и «поселили» его. Мне кажется, что привычный к неудобствам царь жил в 1707 г. там, где получше хозяйка, а не строение. Здесь же располагались различные учреждения – от сумасшедшего дома до первоначального помещения Музея истории Киева, у которого такая карма, что все его помещения забирают. Кто виноват? Тут не разобрался бы сам Чернышевский, не говоря уже о «космическом страннике» Черновецком. Между Никольской церковью и домиком Петра I стояло до середины ХIХ в. несколько «камяниц», так в старину называли здания из кирпича или природного камня. Это достаточно хорошо описанный дом Артемихи. А вместо пары слов о жилище киевского сотника Саввы Туптало лучше расскажу о нем и его сыне.

Чтобы поведать все о Подоле и ничего не пропустить, нужно вернуться на Контрактовую площадь, к Самсону, от которого не одно столетие отправлялись в дальние странствия. В средние века фонтан или источник в центре города служил не только местом встреч, но и обязательным освящением перед дальней дорогой или по возвращении из нее. Фонтан этот, благодаря тому же И. Григоровичу-Барскому, появился в 1749 г. под арочным кирпичным павильоном, украшенный двойными колоннами коринфского ордера. Он был важной функциональной частью подольского водогона – своеобразным регулятором уровня воды. Вначале его украсили фигурой ангела, и он назывался «Фелициал» или «Фелициан». Но в 1809 г. тут появилась фигура Самсона, раздирающего пасть льва. Имеются достоверные сведения, что этот библейский персонаж появился не случайно, а в ознаменование 100-летия Полтавской битвы. И хотя этот герой Ветхого Завета должен был символизировать Петра I – победителя шведов, но киевляне, не очень его почитающие, воспринимали его как гротеск, даже – пародию. На верху павильона стояла скульптура апостола Андрея Первозванного; над колоннами преподаватель математики в Академии француз Брульон разместил в 1780 г. солнечные часы. В 1930-х под надуманным предлогом, – вроде бы, нарушение сангигиены, – фонтан убрали. В 1982 г. он стал первым возобновленным памятником. Тогда впервые для восстановления понадобились открытки, которые для работы брали у меня реставраторы Ю. Лосицкий и В. Шевченко. Кроме обязательных для водных источников легенд, наш «Лева» имеет и свои персональные. В ХIХ в. словоохотливые подоляне любили рассказывать: «У царя Давида было три сына: Иосиф прекрасный, Самсон сильный и Соломон премудрый. Сильный Самсон воевал по всему миру, наконец-то решил вступить в бой и с нами. Плывет Днепром, пристал к берегу и только вышел, как на него напал лев. Самсон схватил его за пасть, а ногой наступил на хвост, но так вместе со львом и окаменел. Вот он теперь и стоит в Киеве». Отметим, что народу, непривычному к скульптуре, такую историю появления диковинных изображений было легче понять. Напомню, что отечественное ваяние появилось лишь в Петровскую эпоху – в ХVIII в. Современные остряки называют этот фонтан памятником трем евреям: Андрею, Самсону и… льву.

Фонтан Самсона.

Фотооткрытка 1910-х годов

Познакомимся и с другими памятными местами Контрактовой площади. Между Самсоном и Сагайдачным находится Гостиный двор, строительство которого началось еще в 1809 г. Типовой проект, составленный петербургским зодчим Л. Руска, представил каре-прямоугольник площадью 100×60 м. До пожара удалось возвести только первый этаж, который в таком незавершенном виде дотянул до «застойных лет», когда киевские реставраторы к 1500-летнему юбилею города удачно воплотили первоначальную задумку Л. Руска. Оно стало очень похожим на подобное строение на Невском проспекте, а иначе не должно было быть – типовой проект. В отличие от Петербурга, здесь не появился большой магазин. Это своеобразное помещение занимали его восстановители – институт «Укрпроектреставрация» и уникальная специализированная Государственная научная архитектурно-строительная библиотека Госстроя Украины им. В. Заболотного. Тут ставил свои спектакли «Театр на Подоле». Но это было при преступном антикиевском правлении «черновецких». Все это было изгнано и захвачено «новыми хозяевами из Донецка». Тут выступили в защиту неординарного строения киевские активисты… Это была длительная борьба, схожая с последовавшей позже на Майдане, но только без шин, пожарищ и кровопролития. Но не откажу себе в авторском предположении: это была репетиция. Теперь «Гостиный двор» возвращен городу и его, я надеюсь, ждет высокодуховное будущее…

Выступления творческих коллективов можно увидеть и в Музыкальном театре, расположенном в строении (архитектор Н. Шехонин, 1930-е), являющемся прекрасным образцом конструктивистского стиля. Раньше на этом месте была усадьба киевских старожилов Киселей (Кисилевских), влиятельных деятелей магистрата. Потом на этом месте поселился хозяин большого мануфактурного магазина Исаак Шварцман, сын которого Лев Шестов стал одним из крупнейших философов ХХ столетия.

Уже пора рассказать о знаменитых «Киевских контрактах», определивших почти на столетие лицо города и давших значительный толчок его общественному и культурному развитию. Лишь «новый социалистический порядок» в 1929 г. прекратил существование одной из самых крупных европейских ярмарок, по приказу императора Павла І переведенной в 1798 г. из Дубно. Название ее происходит от контрактов-договоров, которые заключали между собой помещики, банкиры, купцы – на покупку и продажу имений, крепостных, сельхозпродуктов, леса, производя тут же кредитно-финансовые операции. Современники характеризуют старые киевские контракты, как шляхетские биржи, происходившие в январе каждого года. Все соглашения регистрировались в «главном гражданском суде», что специально для этого переехал с Печерска. Первые контрактовые собрания проводились в здании магистрата, что стояло на площади между нынешними трамвайными остановками. В течение десятилетия с 1800 г. участники контрактов встречались в специальном доме на Покровской улице, о котором я уже упоминал. Но после пожара на деньги, полученные благодаря хлопотам губернатора Милорадовича, было решено обгорелые остовы зданий снести и полностью перепланировать Подол, учитывая его международное значение как торгового центра. Был составлен генеральный план застройки: центральная площадь города выглядела бы единым архитектурным ансамблем с магистратом посредине, – контрактовый дом справа и почтовая контора слева. Их планировали связать лавками и галереями в единый корпус. Выполнили лишь треть этого, безусловно, достойного проекта. Контрактовый дом в виде продолговатого прямоугольника с четырехколонным портиком главного входа сооружен в 1817 г. по проекту В. Гесте при участии А. Миленского. На втором этаже находился зал для концертов, которые происходили вперемежку с балами.

После раздела Польши к империи присоединилась очень большая территория со значительным населением, где сложились тесные экономические связи с Европой. Кроме того, в этих землях преобладали обширные хозяйства крупных феодалов, имевших значительную недвижимость и в других странах. Для них ярмарки были не столько коммерческим местом, сколько поводом для встреч, гуляний, карточной игры, балов-маскарадов, а особенно для составления партий, как политических, так и брачных. Вначале на ярмарку приезжало более 5000, где помещиков – 1200, но с ними прислуги не менее 3000, и более 1000 купцов, которые и должны были совершать сделки купли-продажи. Изначально Киев не был готов к такому наплыву гостей, поэтому помещения, и даже целые дома нанимали на пару недель за сотни, а то и тысячи рублей. Крупные магнаты приезжали со своими слугами, гайдуками, с сундуками на десятках карет, загромождающих узкие, без мостовых, улицы. Современники рассказывали, что богачи, владеющие громадными землями с множеством крестьян, ходили по лавкам и забирали товар, не спрашивая цену. Слуга, идущий со шкатулкой сзади, платил запрашиваемую сумму. Это, соответственно, привело к удорожанию жизни в городе, но и способствовало его развитию. По окончании большой сделки гайдуки выкатывали бочки, нет, не с вином, а с серебром в монетах, чтобы расплатиться. В зале, где договаривались, стоял невероятный шум. Центр Подола был забит народом, лавочники имели невероятные доходы. Купцов, приезжавших на Контракты, – не счесть. Ассортимент товаров был рассчитан на обеспеченного покупателя – драгоценные ювелирные изделия, элегантные туалеты, часы, шали, изделия из хорошо выделанной кожи, фарфор, фаянс, отборное оружие, табакерки с музыкой и характерное для Запада: книги, гравюры, живопись, скульптуры, изделия из бронзы. Открывались «ресторации» с оркестрами, певицами, особенным спросом пользовались цыганские хоры. С гастролями приезжали лучшие артисты: пианист Ф. Лист, скрипачи К. Липинский и Г. Венявский, певица А. Катальяни и театральные труппы из Варшавы, Парижа, Мадрида. Во время пребывания в Киеве Ференц Лист познакомился с Каролиной Сайн-Витгенштейн, ставшей спутницей его жизни. Концерты происходили или в Контрактовом доме, или в театре, что стоял на Европейской площади. Гостями были Адам Мицкевич, Оноре де Бальзак, Александр Пушкин, Денис Давыдов, Николай Гоголь, Тарас Шевченко, Густав Олизар… Такое скопление лучших сынов многих народов привело к расцвету масонских лож, которые меняли названия, но с обязательным упоминанием о славянстве. Даже декабристы назвали свою организацию «Свободные славяне». Это была настоящая масонская ложа, как не хотели это признать советские историки. Пусть на меня не обижаются пожилые люди, воспитанные на ложных понятиях излишней героизации «пробудителей Герцена». Мало кто знает, что основной центр подготовки польских восстаний 1831 и 1863 гг. был не в Кракове или Варшаве, а в Киеве, поэтому жандармы сделали мой город основным театром своих действий в поисках крамолы. Украинское национальное движение находилось в зачаточном состоянии, и только что появившаяся «История Руссов» пробуждала патриотические чувства жителей моего края, имевшего географическое, а не политическое название – Малороссия. Это состояние дел я обнаружил в высказываниях П. Кулиша в насквозь лживом фильме «Тарас Шевченко» (1951), снятом И. Савченко. Обаятельный деятель украинской культуры Панько Кулиш в фильме показан каким-то мерзопакостником, провозглашающим идеи национальной независимости единичным слушателям. Такое вялопатриотическое политическое состояние происходило до последней четверти ХІХ в., и только Польское восстание 1863 года выявило немногочисленных национальных героев, мечтающих видеть Украину свободной страной!

Лишь с 1840-х выпадает особый расцвет Контрактов, когда в Киев приезжали 1500 шляхтичей, в два раза больше купцов и около 4000 прислуги. Оборот с одной ярмарки достигает 3 млн руб. Вскоре Контракты теряют свое значение «дворянской биржи» и ярмарки, когда владельцы имений покупали запасы на год вперед. Капиталистические отношения, вызванные развитием в крае сахаропроизводящей промышленности, созданием биржи (1865), строительством железных дорог отодвинули ярмарки на второй план. Революция Контракты доконала, а попытка при НЭПе их возродить, не дала ожидаемого результата. Окончательно закрыли Контракты в 1930 г., а в Доме открыли Торговую академию. На ней памятная доска с надписью: «Вадим Гетьман. Голова біржового комітету УБМВ. 1993–1998 рр.». Нельзя понять, это ошибка в дате или ляп. Если бы перед датой стояло «у» – было бы, что это годы работы, а не жизни.

В моей памяти сохранился туалет возле Контрактового дома, он был с небольшими бочковатыми колоннами, как жаль, что не нашлось даже его фотографии. Вообще такими важными, я бы сказал, незаменимыми, малыми архитектурными формами интересовался лишь мой любимый Г. Лукомский. С. Белоконь любил рассказывать, как на одной архитектурной секции Ф. Эрнст держал над головой большую фотографию самого старого отхожего места, находящегося в Лавре, Лукомский красочно его описывал, а Г. Нарбут наигрывал бравурные мелодии на фортепиано. Теперь в этом помещении у входа в Ближние пещеры находится иконная лавка.

Ходят упорные слухи о возможном восстановлении Киевского магистрата XVIII в., стоявшего на месте нынешних ларечков между трамвайными путями. Свято место пусто не бывает! Тем более что сохранились его обмеры и описание. В XVI–XVII вв. ратуша была деревянной, двухэтажной, с башней, заканчивающейся шпилем, на котором был флюгер. В то время фонтан располагался перед ней, воду для него по деревянным трубам подавали из источников из-под горы. Кстати, эти трубы и сегодня экспонируются в Историческом музее. Но в 1697 г. построили продолговатую, с двумя этажами каменную ратушу, с высокой барочной с заломом крышей и главным фасадом, повернутым к фонтану. От здания к нему вела лестница с аркатурой, на которой стояла медная скульптура Фемиды. С балкона каждый вечер играла музыка, исполняемая городской музыкальной командой. Боковые фасады были украшены барочными фронтонами. Украшением главного городского строения была четырехэтажная башня, заканчивающаяся куполом и шпилем. На самом верху был балкончик, на котором трубачи при восходе солнца трубили побудку, а при заходе – отбой. Выше находились часы (дзегар) с четырьмя циферблатами. С южной стороны было «живое» изображение покровителя города – архистратига Михаила, поражающего копьем дракона, причем, когда оружие втыкалось в пасть, то специальное устройство выбивало искры. На всех это производило большое впечатление. В самом здании были залы для торжественных приемов: «судебная» и «скарбовая», украшенные портретами, зеркалами, люстрами, мебелью и двумя «ковчегами», где хранились грамоты с правами и привилегиями. Здесь принимали коронованных особ и других почетных гостей.

Всех привлекает весьма декоративный облик башни-колокольни Свято-Екатериновского греческого монастыря (архитектор В. Эйснер, 1910).

Один из самых величественных памятников истории Отечества – это Национальный университет «Киево-Могилянская академия». Его вновь открыли в первый год Независимости как продолжение славных просветительских традиций, начатых в 1615 г., когда оно было создано, чтобы стать первым и виднейшим учебным заведением Восточной Европы. Тут сложилось столько славных традиций и получила образование плеяда великих людей, распространивших свет учения в православном мире. Не пропустите возможности побывать во дворе, который помнит М. Ломоносова и Г. Сковороду, П. Гулака-Артемовского и В. Капниста, просветителя Ф. Прокоповича, канцлера А. Безбородко и автора первых путеводителей В. Рубана. Здесь были похоронены знаменитый гетман Украины П. Конашевич-Сагайдачный и известный паломник и писатель В. Григорович-Барский. В «старом» учебном здании Академии (архитектор Й. Г. Шедель, 1732–1740) получали образование, кроме названных, тысячи других. Некоторые из них канонизированы православной церковью как святые: св. Димитрий (Туптало), митрополит Ростовский, составитель классического жития святых «Четьи-Минеи», св. Феодосий (Углицкий), митрополит Черниговский, св. Иоасаф (Горленко) епископ Белгородский, св. Петр (Могила) митрополит Киевский.

Влияние Киево-Могилянской академии распространялось далеко за пределами Украины. Тут учились болгарские, греческие, молдавские, польские и сербские студенты. Киев регулярно снабжал учеными кадрами Москву, в первую очередь Славяно-греко-латинскую академию, основанную воспитанником Могилянской коллегии, известным литератором Симеоном Полоцким. В 1734 г. здесь обучался М.В. Ломоносов. Почему так мало, трудно сказать. Мне кажется, в Киеве он столкнулся с серьезными требованиями и обязанностью неукоснительно соблюдать дисциплину. А юность излишне прославленного российского ученого была достаточно бурной. Свидетельством чего является тот факт, что когда в 1739 г. Ломоносов был в Марбурге… Впрочем, дадим слово его биографу Б. Маншуткину, приведшему письмо местного профессора Х. Вольфа: «…студенты уехали отсюда 20 июля… Причина их долгов обнаруживается лишь теперь, после их отъезда. Они чрез меру предавались разгульной жизни и были пристрастны к женскому полу. Пока они сами были здесь налицо, всякий боялся сказать про них что-нибудь, потому что они угрозами своими держали всех в страхе. Отъезд их освободил меня от многих хлопот». Так что видим, что не состояние наук пришлось не по душе Михаилу Васильевичу, а крепость кулаков воспитанных в идеалах казацкой вольности киевских спудеев. Среди них бывший московский верховод оказался середнячком.

С новыми временами Киево-Могилянская академия должна была отказаться от звания высшего учебного заведения, – ее сменили университеты. В 1817 г. ее закрыли, чтобы через два года тут начала действовать Киевская духовная академия – высшая школа религиозного направления. Был построен новый учебный корпус (архитекторы Л. Шарлемань, А. Миленский, 1825). Классическое строение имело единый главный фасад, украшенный фронтоном сбоку монастырского подворья, потом соорудили пристройку с фасадом в сторону площади (архитектор В. Николаев, 1886). Учебный процесс переместился со временем сюда, а в старом корпусе разместили церковно-исторический музей, кабинеты, кельи преподавателей и громадную академическую библиотеку. В Киевской духовной академии обучались и преподавали выдающие ученые: В. Аскоченский, С. Голубев, В. Завитневич, П. Лашкарев, Ф. Лебединцев, Н. Петров (будущий академик ВУАН), Ф. Титов и другие. Тут учился писатель И. Нечуй-Левицкий, экономист К. Воблый, композиторы Ф. Козицкий, А. Кошиц. Профессором академии был отец писателя А. Булгаков. В советское время академию закрыли.

Арсений Тарковский был одним из первых, кому я показывал Академию. Он тогда приехал в Киев по приглашению Городского общества книголюбов. Мы отправились по маршруту, столь популярному сегодня: на Подол, где осмотрели ряд памятных мест. Тогда, кроме нас, практически не было посетителей столь нежелательных храмов и монастырей. После чего, у памятника Григорию Сковороде, Тарковский в благодарность за мою экскурсию прочитал свои стихи, посвященные любимому им «бродячему философу». У меня в кармане был припасен сборник стихотворений Арсения Тарковского. В нем появилась запись поэта: «Дорогому Виктору надписываю книжку. 30 мая 1981 А. Тарковский».

С 1977 г. стоит памятник выпускнику Академии Григорию Сковороде. Его автор И. П. Кавалеридзе, которому тогда исполнилось 90 лет, изобразил странствующего философа и поэта, словно пришедшего издалека – в постолах, с торбой за плечами. Тут Иван Петрович вернулся к своему любимому образу, воплощенному в 1922 г., – ранний вариант в Лохвице гораздо изысканнее и лиричнее. Сказался возраст скульптора и отсутствие возможности воплощать свои персонажи в свободных формах. По моему мнению, лохвицкий памятник один из лучших в нашей стране.

Продолжим знакомство со старым учебным корпусом Академии, построенным в 1704 г. на деньги И. Мазепы. Позднее надстроили второй этаж с башней академической Благовещенской церкви (архитектор Й. Шедель, 1740). На фасаде в разные времена были установлены памятные знаки: Галшке Гулевичевне, пожертвовавшей эту дорогую землю киевскому братству для организации здесь школы, св. Петру Могиле, М. Ломоносову, Г. Сковороде. Недавно укрепили мемориальную доску А. Веделю с какой-то женщиной. Непонятно, к чему и кто она, а буквы имени композитора слишком мелки на медно-сером фоне. Вдоль фасада старого корпуса пройдем к одноэтажной монастырской поварне под гонтовой крышей с характерным заломом. Существует мнение, что именно это сооружение принадлежало благодетельнице Галшке. Идем дальше и через небольшие ворота входим на монастырское подворье с мощными деревьями. Слева расположено строение бывшей проскурни, к которому присоединен корпус настоятеля (1781). Справа двухъярусная с закругленной апсидой барочная трапезная с церковью Св. Духа. Ее заложили еще в ХVII в.; в 1820-х ей придал классический вид А. Миленский. В светлое время видно громадное изображение Всевидящего Ока на фронтоне западного фасада. Осматривать кельи времени обычно не хватает, потому что все внимание обращено на солнечные часы в виде небольшой колонны с металлическим циферблатом. Эту старую достопримечательность поставил еще в ХVIII в. французский математик Брульон. Вообще этот двор в сумерки полон романтики, поэтому я часто завершал здесь свои экскурсии по Подолу.

Продолжим прогулку по Ильинской улице. Эта короткая улица ведет к Днепру, где почти на берегу стоит Ильинская церковь (1692). Углубившись в древнюю историю города, – узнаем, что самая первая церковь была построена в честь Ильи-пророка. «Святаго Ильи, яже есть над Ручаем». Ее первое упоминание относится к 944 г., когда она была местом молитвы варягов-христиан. Кто такие варяги, точно не знает даже академик Толочко, поэтому позволю пофантазировать. Мне представляется, что это не национальность, а сословная принадлежность. В первую очередь, люди, которых нанимали купцы для охраны своих караванов, потом они сами стали торговцами, завладев товарами своих нанимателей, что вполне в духе людей VIII – Х вв., – кто сильнее, тот и прав. Вот они и заявились первыми христианами, так как варягам, пребывающим в постоянном разбое и убийствах, более всего нужно было прощение и покаяние. Хотя, если внимательно разобраться в сегодняшних баталиях олигархов, то особо ничего не изменилось! Улица, где находится Ильинская церковь, называется Почайновской, так как повторяет расположение высохшей речки Почайны. В большинстве источников утверждают, что именно на этом месте и происходило крещение киевлян, которые вместе с князем спустились с гор. Тут, на берегу Почайны, называвшейся «Киевским Иорданом», из церкви вышли священники и провели обряд, полностью преобразовавший государство и его обитателей. Так, по крайней мере, утверждает религиозно-историческая литература. Давайте все это примем на веру, иначе можно запутаться или стать злобной «бузиной».

Сама Ильинская церковь однокупольная, первоначально трехчастная, с многочисленными пристройками. Сохранилась настенная живопись ХIХ – нач. ХХ в., с современным иконостасом. Считается, что титарями церкви были казацкий род Гудим, по инициативе которых она и была построена. Рядом с церковью сохранилась шатровая колокольня начала ХVIII в., но особенно на меня производят впечатление барочные ворота с металлическими буквами «ИП» (Илья Пророк). Когда я в 1989 г. привез к этой церкви известного актера и песенника Михаила Ножкина, то, узнав о вполне обоснованном предположении, что здесь происходило крещение Руси, он снял кепку, перекрестился и минут двадцать стоял с поникшей головой.

Вообще Почайновская улица очень интересна своей историей и храмами. Через полквартала находится стройная однокупольная церковь Св. Николая Набережного (архитектор И. Григорович-Барский, 1775). Это позднее произведение в стиле барокко, с некоторыми элементами зарождающегося классицизма, а пристроенная в ХІХ в. колокольня добавила строению еще и византийские черты. Рядом находится теплая церковь с шатровой колокольней в российско-московском стиле (архитектор Иконников, 1863). Николай Набережный принадлежит Украинской автокефальной церкви. Возле нее стоит памятный крест «Тим, що поклали життя на вівтар України» (архитектор А. Игнащенко, 1993). Гранитный знак посвящен жертвам освободительного движения, голодомора, политических репрессий.

В пределах этого квартала на ул. Набережно-Крещатикской, 27 сохранилась бурса. Это двухэтажное здание построено на месте деревянного общежития студентов Киево-Могилянской академии, потом И. Григорович-Барский соорудил одноэтажное кирпичное здание бурсы, а А. Миленский (1816) надстроил и расширил, придав строению классические черты. Так и представляешь, как по этой кривой лестнице кубарем скатываются персонажи Гоголя, красочно им описанные в повести «Вий». Сдается мне, что сам кошмарный образ Вия и его знаменитая фраза: «Поднимите мне веки!» пришли в голову кому-то из студентов, рассматривающих свое лицо в зеркале, утром 1 января. После создания Киевской духовной академии (1819) в бывшей бурсе разместилась семинария, где учился Семен Гулак-Артемовский, не очень старательный ученик, но зато прекрасный баритон и талантливый композитор, в будущем – автор первой классической оперы «Запорожец за Дунаем». На стене строения имеется памятный знак с его портретом (скульптор Г. Кальченко). Позднее в этом здании размещалось Подольское духовное училище, другие учебные заведения, вплоть до речного училища, курсанты которого полностью привели здание в негодность. Если направиться далее к Днепру по улице Спасской, то обратим внимание на дом № 16, где находится Музей гетманства. По его расположению, наискось от уличной застройки, можно судить о времени его допожарного строительства. Принято считать, что это хорошо сохранившееся двухэтажное здание с двухколонным портиком появилось в начале ХVIII в.

Далее по той же улице находится особняк № 12 (архитектор В. Рыков, 1912), украшенный в ренессансном стиле и построенный для конторы фирмы «Т. Апштейн и сыновья», что торговала металло-техническими изделиями, поэтому лепные украшения на фасаде демонстрируют эту продукцию. Этот особняк, находящийся не в центре, из-за удобства расположения и широких улиц вокруг использовался как центр различных военных подразделений и полувоенных организаций. Тут был штаб червоного казачества, потом райком комсомола, направлявший отряды для подавления крестьянских восстаний на Киевщине. Нам внушали, что во время боев с отрядом атамана Зеленого (Д. Терпило) под Трипольем многие комсомольцы героически погибли. Как оно было на самом деле, не помнят даже очевидцы. А этой категории людей не верят даже в милиции. Теперь в особняке находится городское управление по охране памятников истории и культуры. Из него увидим стройную каланчу Подольской пожарной охраны (архитектор Е. Брадтман, 1910) в стиле рационального модерна. Туда нужно обязательно подойти, во-первых, для того чтобы почтить погибших во время «Чернобыльской трагедии». Это уместно сделать у памятного знака в честь пожарных, отдавших жизнь при тушении огня на АЭС. Во-вторых, посетить музей «Чернобыль», расположенный тут же.

Переулок Хоревой, на котором находится музей и пожарная, считался Воскресенским из-за церкви того же названия, снесенной в 1930-х. В доме № 7/3 на углу Спасской и Межигорской родились два знаменитых брата Фридлянда. Один прославился как журналист Михаил Кольцов и жертва Сталина, а второй своим долголетием, и физическим и творческим, как карикатурист Борис Ефимов.

На Подоле проживал не только разноплеменный люд, но и представители различных вероисповеданий. Поэтому не вызывает особого удивления старообрядческая Успенская молельня на Почайновской, 28.

Много лет существовала такая загадка: назовите в Киеве улицу, где правая сторона носит иное название, чем левая? – Это Верхний и Нижний Вал. В свое время застройка Верхнего Вала принадлежала к Подольской части города, а противоположная сторона улицы – Нижний Вал – открывала соседнюю, – Плоскую часть. Межой между ними была когда-то р. Глибочиця, которую еще в ХІХ в. называли унизительно – Канава. И это было вполне оправданно, так как последние годы своего существования она была не более чем «помойницей». Наиболее интересное место, начинающееся сразу за Нижним валом, – это Щекавица. Тут хочется вспомнить философское четверостишие моего любимого профессора Михаила Максимовича, которое он послал в письме к своему приятелю Михаилу Погодину:

«Ой, ізгадай, друже милий, як зо мною ти гуляв На Скавиці та шукав Віщого могили! Ми чужих могил шукаємо, а могила знайде нас. Коли ж прийде смертний час, того не вгадаймо!»

В этих стихах находится намек на распространенную легенду о смерти князя Олега, которую использовал А. Пушкин в гениальной «Песни о Вещем Олеге». Так вот именно по этому сказанию, после слов волхва, что князь примет смерть от коня своего, Олег разлучился с верным другом. Прошло много лет. Князь захотел посмотреть на коня, из черепа которого выползла змея и смертельно ужалила Олега. Поиски здесь захоронения Вещего Олега уважаемыми учеными-друзьями были уместными, потому что, именно по легенде, в 912 г. на Щекавице (Скавице) захоронили киевского князя, заявившего: «Киев – мать городов русских». Поэтому к этим двум названиям гор можно добавить еще одну – Олеговка. Нужно отметить, что А. Пушкин был не единственным и не первым русским поэтом, который обратился к давней киевской истории. В ряду авторов, писавших на эту тему, можно назвать и Екатерину ІІ, хотя ее понимание прошлого было весьма приблизительным. Хорошо знал и самозабвенно любил Киев и Украину К. Рылеев. Позволю привести строки из его поэмы «Наливайко», не оконченной из-за его ареста и казни.

1. Едва возникнувший из праха, Легко взносились в небеса с полуразвенчанным челом, Главы обители Печерской, Добычей дерзостного ляха Как души иноков святых Дряхлеет Киев над Днепром. В своих молитвах неземных. 8. Мне ад – Украйну зреть в неволе, Пора! – мне шепчет голос тайный, Ее свободной видеть – рай!.. Пора губить врагов Украйны!

Еще менее известны строки И. А. Бунина из стихотворения «Мужичок»: «Ельничком, березничком – где душа захочет – / В Киев пробирается божий мужичок».

Еще Нестор-летописец писал, что Щекавица была за другим братом-основателем Киева – Щеком. В летописи она упоминается лишь под 1151 г., в связи с обороной Киева от войск князя Юрия Долгорукого. В ХV – ХVІ вв. Щекавица входила в территорию Киевского замка. В 1619 г. ее передали киевским мещанам для заселения, так как низменную часть Подола весной заливало. С конца ХVІІІ в. на том месте, где ныне радиовышка, было Подольское кладбище, ликвидированное после революции. Тут были захоронения многих великих людей, среди них, в частности, знаменитый композитор Артемий Ведель, архитектор Андрей Меленский, историк Владимир Иконников и прадед упомянутого киевского профессора бунчуковый товарищ Иван Максимович. Приведу малоизвестную подробность. Учитывая традиционное мемориальное значение горы Щекавицы, в мае 1861 г. было предложено здесь захоронить Тараса Шевченко. Это вызвало категорический запрет царской администрации, которая вполне обоснованно считала, что могила Великого Кобзаря станет местом проведения национально-патриотических мероприятий. В 1782 г. тут была построена Всесвятска церковь, а в 1809 г. – колокольня, сегодня их можно увидеть лишь на старых фотографиях.

Пожалуй, именно на Щекавице упомянем о В. С. Иконникове. Из книг Владимира Степановича можно узнать многие подробности о жизни Киева и, в первую очередь, фактические данные. Он самый крупный историограф и систематизатор источников по нашей истории, его научные труды посвящены Украине.

Со Щекавицы открываются прекрасные обзоры – один лучше другого. Но если будете ходить там летом, то необходимо быть очень внимательным, поскольку в высокой траве и густом кустарнике есть глубокие ямы и провалы. Тут в княжеские и царские времена была крепость, еще видны ее земляные бастионы. Во время последней войны именно на этой высоте размещались немецкие и советские зенитные батареи.

На горе находятся два кладбища – старообрядческое и мусульманское. Татары из Казани, что в дореволюционном Киеве продавали ковры, селились ближе к Подолу на ул. Мирной, где был их маленький базарчик и мечеть в деревянном здании. Неоднократные попытки возвести большой мусульманский храм предпринимались с конца XIX в., но дальше открытия молитвенных домов дело не продвинулось. Лишь в 2000 г. полумесяц увенчал купол мечети Ар-Рахма (Милосердие). Около нее строится минарет и духовное училище – медресе.

– Ребе, у меня такие проблемы, такие проблемы!

– Ты можешь их решить?

– Нет!

– Тогда это не твои проблемы!

Сейчас этот район, в частности улица Олеговская, известен как «Сквот на Олеговской»: в 1990-х художники и театральные деятели, преимущественно из соседних общежитий творческих вузов, начали заселять пустующие помещения, заниматься творчеством и выставлять здесь свои работы.

Со Щекавицы открывается замечательный вид на Подол и Днепр. Но найти путь на гору не так просто. В районе Житнего рынка нужно свернуть направо с ул. Нижний Вал на ул. Олеговскую. Поднявшись по этой улице, снова свернуть направо между домами № 36 и 38, а затем за домом № 42 – снова направо в едва заметный проход между гаражами. Любителей старых машин заинтересует двор дома № 44, в котором можно увидеть несколько советских «Запорожцев» и других раритетов на колесах.

Как-то вышло, что на границе Щекавицы и Татарки разместился с 1999 г. Дом молитвы Киевской центральной церкви Евангельских христиан баптистов. Под Щекавицей по Ярославскому проулку стоит очень интересный двухэтажный дом с необычайными маскаронами. Рядом находится Киевская государственная академия водного транспорта (ул. Фрунзе, 9). В ней, тогда Речном училище, учился без особого рвения мой сын Гена. Я из своей коллекции передал туда старые открытки, книги и другие материалы. Прошло несколько лет и в тексте экскурсии по Подолу, в информации об училище говорится, что там есть музей, созданный известным коллекционером Виктором Киркевичем. Вот так! 80 % проблем решаются сами по себе, а 20 % не решаются совсем.

Одним из самых плодотворных архитекторов Киева, да и не только, в ХVІІІ в. был Иван Григорович-Барский. Этого яркого представителя украинского барокко я неоднократно вспоминал. Он, как и его брат, – известный путешественник Василий, – выпускник Киево-Могилянской академии, но в отличие от него, проведшего в странствиях 27 лет, – Иван работал в Украине. Строил, украшал, от двух жен у него родилось 16 (!) детей, от него и пошел столь известный киевский род.

Одно из его любимых творений на углу улиц Щекавицкой и Кирилловской – Дмитриевская церковь, сохранилась частично. Построена в 1757 г. в честь Димитрия Ростовского (Туптало).

Во всех храмах на почетном месте лежат написанные святым Димитрием Ростовским Четьи-Минеи, книги о жизни святых, где повествования излагаются по порядку дней и месяцев, откуда и греческое название. Уже почти два с половиной столетия Православная церковь, причислив Димитрия к лику святых, празднует память его 21 сентября. Лик святителя часто встретишь на иконах. В толстых книгах описана его жизнь, полная созидательных и духовных трудов. В декабре 1651 г. в Макарове у реестрового казака Саввы Григорьевича Туптало-Савича и жены его, Марии Михайловны, родился сын Даниил.

Св. Димитрий Ростовский

Восхищаясь жизнью и деятельностью той или иной знаменитости, задаешься вопросом, почему именно он прославился и стал особо почитаемым? Откуда появились силы для подвижничества и знания для творческой деятельности? Кроме Божьего вдохновения, необходима воспитательная среда, и в первую очередь родительское благословение. Слава Богу, дошли некоторые сведения о родителях святого! Савва Григорьевич, родившийся там же, 400 лет назад, как и его жена Мария Михайловна, отличался особой набожностью, что в полной мере благотворно сказалось на сыне и трех дочерях, впоследствии тоже принявших монашеский постриг. 10-ти лет от роду мать научила Даниила читать и писать. Тогда, в отличие от других стран, в Украине женщины были образоваными. Отец, «честь и слава Запорожского войска», в эту смутную эпоху был почти постоянно в гуще сражений за Отчизну. В 1650 г. он записан в реестр Войска Запорожского в качестве рядового казака Макарьевской сотни Киевского полка, а вскоре был избран сотником. Его облик донесли до нас два портрета – один снят со старинного оригинала, находившегося в Черниговском Спасском соборе и тождественен с портретом, висевшим над его гробом в Киево-Кирилловском монастыре.

В 1660 г. семья Туптало переехала в Киев и поселились у Флоровского женского монастыря. По желанию сына, Туптало отдает Даниила в Киево-Братский училищный монастырь, в котором ректорствовал один из выдающихся схоластических проповедников и ученых Иоанникий Голятовский. То время получило название – «Руина». Население страдало от постоянных вхождений и бегства из Киева разноплеменных войск. Даниил 9.VII.1668 г. постригается под именем Димитрия в Киево-Кирилловском монастыре. Этот очень важный обряд произвел игумен Мелетий Дзика, украинский патриот, сторонник гетмана Дорошенко и митрополита Иосифа (Тукальского). И Димитрий примкнул к духовенству, самозабвенно защищающему независимость Украинской церкви. Патриарх Никон, их московский сторонник, был уже смещен. Его преемник Иоаким вел политику подчинения Киева Московскому патриархату, не признающему митрополита Иосифа, в окружение которого попал новопостриженный Димитрий. Опальный иерарх 25.III.1669 г. в Каневе посвятил его в иеродиаконы. Сотник Савва в то время находился в войске гетмана Дорошенко. Прошло шесть лет и уже архиепископом Черниговским Лазарем (Барановичем) святитель был произведен в иеромонахи и быстро получил известность как талантливый проповедник.

Гетманом Украины стал Самойлович, которому очень импонировал молодой ученый монах. Он вместе с митрополитом Киевским Гедеоном (Четвертинским) получил из Москвы Макарьевские (Успенские) Четьи-Минеи и дал их св. Димитрию для написания «Жития святых», который посвятил этому всю свою жизнь. Дальнейшая работа велась под покровительством ревнителя православия гетмана Ивана Мазепы. Уже в 1688 г. первая часть (сентябрь, октябрь, ноябрь) поступила в типографию Киево-Печерской лавры. Для него было настоящим наслаждением запереться в келье и писать, писать. 9.ІІ.1705 г. св. Димитрий окончил свой труд, изложенный хорошим литературным языком.

Лишь в январе 1697 г. святитель становится игуменом Кирилловского монастыря, ктитором в котором был Савва Туптало и где находился прах его матери (+1689), но вскоре его забирают в Елецкий Черниговский монастырь, а оттуда в Новгород-Северский. Такие перемены отразились на 50-летнем монахе, который хотел лишь покоя и творческого созидания на духовном поприще. Но царь, восхищенный проповедями св. Димитрия, планировал поставить его во главе духовной жизни большого региона, поэтому и сделал митрополитом Сибирским. Посетив в Москве больного святителя, царь понял, что до резиденции в Тобольске св. Димитрий не доедет, и направил его на должность митрополита Ростовского и Ярославского, где он провел последние семь лет жизни. Утром 28.Х.1709 г. святителя нашли почившим на коленях во время молитвы. При епископе Арсении Мациевиче, впоследствии принявшем мученическую смерть по приказу Екатерины ІІ, тело Димитрия Ростовского было найдено нетленным, а 22.IV.1752 г. он был причислен к лику святых.

К сожалению, имя святого забыто нашими современниками. В других странах юбилеи таких личностей, как святитель, проходят очень пышно и торжественно. Они являются гордостью всего народа. Смутная эпоха св. Димитрия Ростовского схожа с нашей. Сейчас церковь больше занимается проблемами власти и обогащения, чем духовным воспитанием сограждан. Повсеместно ощущается отсутствие широкого церковно-исторического образования, что приводит к шатаниям среди населения, особенно молодежи, видящих неуверенность, а иногда даже проявление явных человеческих слабостей у священников, ищущих удовлетворения духовных потребностей в чуждых и далеких от православия религиозных конфессиях. Подробное знакомство с духовными подвигами подвижников христианства поможет нашим современникам стать чище и найти моральную поддержку в такое сложное время.

Церковь в честь св. Димитрия вначале была на втором этаже трехъярусной колокольни, позднее ее перенесли на первый этаж церкви Константина и Елены, сооруженной в 1734 г., но напрасно ее высматривать, так как сегодня можно увидеть лишь барочные фасады трапезной, где с 1965 г. был спортзал (заметьте, не самое плохое применение для культового помещения). Стены, что остались от творения И. Григоровича-Барского, радуют декором – пилястрами, сочной скульптурной лепкой.

На ул. Щекавицкой, 29 (1895) действовала синагога Киевской иудейской общины, а с 1929 г. тут был клуб кустарей Подола. Община с 1945 г. возобновила религиозную деятельность.

На улице Кирилловский, что до сих пор носит имя профессионального революционера и военного М. Фрунзе, находятся здания, где располагались благотворительные учреждения купца Ионы Зайцева, который в 1897 г. в зданиях № 61 (архитектор К. Шиман) и № 63 (архитектор Е. Брадтман) основал бесплатную хирургическую больницу.

На территории этого и соседнего участка было выявлено позднепалеолитную стоянку (15–10 тыс. лет назад), которую в 1893 г. открыл и в протяжении десяти лет исследовал выдающийся археолог В. Хвойка. Стоянку назвали Кирилловской, и в научном мире она получила большой резонанс, так как такого большого поселения древних людей того времени ученые не находили. Раскопанная территория приблизительно в 9 м2 и при этом имела два культурных слоя. Нижний представлял собой остатки поселения раннего этапа мадленского времени (конца палеолита). Тут нашли кремневые орудия труда, многочисленные кости мамонта и других животных, с помощью которых сооружались шалашеподобное наземное жилье. На некоторых бивнях мамонта имеются следы обработки и орнаментации, на одном стилизованное изображение, возможно, речки с волнами, птицы с длинным клювом и речной черепахи. В верхнем слое найдены расколотые кости животных, кремневые резцы, скребки, ножи… Кроме останков мамонтов обнаружены кости дикого коня и сибирского носорога. Почти все экспонаты находятся в музейных собраниях и помогают лучше понять эволюционное развитие человечества.

Особой приметой Кирилловськой улицы оказался едва ли не самый экзотический из трамвайных маршрутов нашего города.

В конце 1920-х гг. выходил журнал «Глобус», где печатались весьма занимательные очерки. Один из них «Киевская Швейцария» есть у меня. Этот небольшой район за прошедшие весьма жестокие десятилетия не очень изменился и вполне пригоден для необычайной, чтобы не сказать, экзотической прогулки.

Речь пойдет о территории Репьяхова яра – одного из крупных оврагов, разрезающих Кирилловские высоты (гряду холмов над улицей Кирилловской, ныне Фрунзе). Северо-западным соседом Репьяхова яра является столь же обширный и разветвленный Бабий яр. На возвышенности между двумя ярами со времен Киевской Руси стоит знаменитый храм Св. Кирилла, возле которого впоследствии разместилась Кирилловская больница. Прихотливый и живописный ландшафт этой местности издавна привлекал к себе внимание ценителей природных красот, особенно художников. Верховья Репьяхова яра доходили до бывшего Еврейского кладбища (уничтожено; на его месте, в частности, стоит теперь небоскреб-карандаш студийно-аппаратного комплекса телевидения) и до тылов нынешней областной больницы. Но интерес вызывает, главным образом, восточное ответвление яра, самое живописное. Еще дальше к юго-востоку над этой веткой проходила историческая улица Макаровская, которая была названа от местечка Макаров (ныне райцентр Киевской области). Появление названия улицы вошло в комплект многочисленных топонимов, предложенных губернатором в ходе акции по упорядочению наименований и утвержденных в 1869 г. самим Александром II. Их названия, для вновь распланированных кварталов Лукьяновки, разъяснялись: «Проектированные улицы еще не имеют названий, а потому наименовываются по местностям, к которым они прилегают, или по городам и местечкам, вблизи этой местности или по направлению чрез нее лежащим». Так что наряду с Макаровской улицей тогда же появились улицы Белогородская, Ясногородская, Брусиловская, Радомысльская, Коростышевская – все от городов и местечек. Правда, в советское время они получили новые названия или вовсе исчезли. Да и Макаровская улица на основном своем протяжении была перед самой войной переименована в честь Емельяна Пугачева. Зачем? Никто не знает; очевидно, по той же причине, что и Протасов яр получил имя Степана Разина (и носил его аж до 1991-го).

Трамвайную линию провели в 1904–1906 гг., и она соединила Феодоровскую церковь на углу Овруцкой и Багговутовской (не сохранилась; на ее месте теперь устроен временный храм) – и трамвайный путь вдоль Кирилловской улицы. Благодаря этому существенно сократился проезд от нагорных частей Киева в направлении Приорки и Пущи-Водицы. Правда, эта линия (она называлась Лукьяновской) действовала только в летний сезон. Зимой с Лукьяновки на Куреневку и дальше добирались в объезд, по проложенным немного позже путям через Глубочицкую улицу. Однако зимой на пущинские дачи мало кто ездил. А вот в теплое время по двум колеям над Репьяховым яром вагоны сновали туда-сюда, и пассажиры не только экономили время, но и наслаждались великолепными пейзажами. Красота лесистых холмов, открытых склонов и глубоких урочищ с протекающими по низу ручейками и побудила киевлян назвать эту местность «Киевской Швейцарией».

Для трамвайных путей специально оборудовали другой спуск, плавно спланированный к нижней части Репьяхова яра, затем проходивший яром и выруливавший на бывшую Кирилловскую площадь вблизи нынешнего стадиона «Спартак». Устройство путей над яром потребовало немалых усилий. Пришлось укреплять склоны, перебрасывать мостики через ложбины, устанавливать контактную линию. Однако трамвайные пассажиры недолго любовались из окон вагонов горными пейзажами. Лукьяновская линия действовала лишь до Гражданской войны. Потом, когда в начале 1920-х восстанавливали городское хозяйство, ее не сочли нужным возобновлять. Красоты оставались доступными для пешеходов. Но в послевоенные годы склоны Репьяхова яра заросли деревьями. Трамвайные рельсы разобрали, – после пробивки широкого и удобного Подольского спуска в них уже не было нужды. Бывшую трамвайную трассу сузили, заасфальтировали и приспособили для автотранспорта, а вдоль нее разместили многочисленные гаражи. Прежние панорамы оказались скрыты обильной зеленью…

По этой дороге (получившей в свое время эффектное имя – Врубелевский спуск) можно пройти и теперь. Но лишь пройти, а не проехать. Ниже гаражей за спуском никто не следит. Он замусорен, местами прерывается промоинами либо упавшими деревьями. Их обходить лучше справа. Место жутковатое: суеты большого города – как не бывало, вокруг – ни души, в кустах копошится какая-то живность, а посреди дороги что-то лежит…

Надо сказать, что прогулка по склонам и нижней части Репьяхова яра до сих пор достаточно живописна и сулит немало впечатлений. Однако ту фантастическую «Киевскую Швейцарию», которая открывалась за трамвайными окнами сотню лет назад, мы теперь можем только воображать по старым фотоснимкам…

К одной из самых интересных церквей Украины направимся по Кирилловской улице. По ней с ХVІІ в. проходил путь, связавший Подол с пригородными селами Куреневкой, Приоркой, Вышгородом. Часть этой дороги стала ул. Плоской – так в то время называлась эта часть города. Кирилловская улица является центральной магистралью исторической местности Куреневка, известной с середины ХVІІ в., – там размещались курени (отсюда и название) казацкой заставы. С приходом спокойных времен тут поселились мещане, с обязательными садами и огородами.

Но разве можно сломить дух украинского казачества? Поэтому 8 октября 1919 г. недовольные действиями большевиков местные жители под влиянием национально-освободительных идей, изгнав красноармейцев и советских чиновников, овладели Подолом. Против так называемого «Куреневского бунта» принял меры нарком внутренних дел Украины Клим Ворошилов. С помощью местных чекистов и красноармейцев за два дня зверски подавил выступление патриотов.

Оставив слева Подольский спуск, увидим стадион «Спартак». Получив название от имени предводителя восставших рабов в Древнем Риме, спортивное общество было основано в Советском Союзе в 1935 г. при артелях промышленной кооперации. Впоследствии в 1960 г. оно было реорганизовано в добровольное спортивное общество профсоюзов. Стадион сооружен в 1934 г., а через полстолетия тут провели большую реконструкцию.

За стадионом, между Репьяховым и Бабьим ярами, находится Киевская городская клиническая психоневрологическая больница № 1 имени академика Ивана Павлова (Фрунзе, 103). Она начинает свою историю со времен императрицы Екатерины ІІ, когда после закрытия Кирилловского монастыря тут был размещен инвалидный дом и богадельня. В связи с тем, что при монастырях традиционно лечили «бесноватых», а именно психически больных, в 1803 г. туда перевели с Подола сумасшедший дом, для которого были построены соответствующие помещения. На базе этого заведения в 1842 г. открыли фельдшерскую школу. Кирилловская больница за все годы своего существования является базой для научно-медицинских учреждений этого профиля. Любопытны эти строения и своей архитектурой. Со стороны западного фасада Кирилловской церкви, возле склона к ул. О. Телиги находится бывшая акушерская клиника Женского медицинского института, построенного в 1913 г. в стиле неоампир (архитектор В. Гласко). По проекту А. Кобелева в 1902 г. построена часовня с моргом, со временем лишившаяся признаков культового сооружения. А вот в прачечной (архитектор Л. Шарлемань, 1823) теперь проводят церковную службу. Старейшее сооружение – Лечебный корпус (1803) с лаконичным декором, характерным для раннего классицизма.

Напротив стадиона видим трамвайное депо им. Красина, сильно пострадавшее от Куреневской катастрофы. 13 марта 1961 г. взбаламученная пульпа в низинах Бабьего яра прорвала защитную дамбу и нанесла громадный урон многочисленным предприятиям и организациям, жилым строениям. Но самое страшное, что этот грязевой сель унес жизни сотен людей. Поток грязюки высотою в 14 м с бешеной скоростью несшийся со стороны Бабьего яра, полностью разрушив трамвайное депо и погубив почти всех работающих там. На этом месте установлен памятный знак. Возле парка символически стоит старый трамвай. Ныне на этом месте скопление грязи проложена улица Олени Телиги, постоянно загруженная транспортом.

Над нею и стадионом возвышается Кирилловская церковь. К сожалению, нет величественной колокольни, которую видим лишь на старых фотографиях. Она, как и большинство храмов, не выдержала разрушительных 1930-х. А жаль, это было одно из лучших творений И. Григоровича-Барского.

Эта местность издавна имела название Дорогожичи. В этом урочище сходились пути из Вышгорода, Галича, Чернигова, Новгорода, Смоленска и других древнерусских городов, также тут пролегла большая дорога к южным воротам города. Название, возможно, пошло от «дороги жизни». Потому что в борьбе за власть в Киеве именно тут происходили военные столкновения между враждующими князьями в годы: 980, 1146, 1169… Как сообщает летопись, Дорогожичи находились «под святым Кириллом», то есть на Днепре, ниже Кирилловского монастыря. В 1139 г., овладев киевским престолом, черниговский князь Всеволод Ольгович основал монастырь, скорее как плацдарм для защиты или овладения городом. Около 1150 г. жена Всеволода, Мария Мстиславовна, строит в монастыре, в честь св. Кирилла Александрийского, церковь, что вскоре становится княжеской усыпальницей. В 1194 г. в ней погребли князя Святослава Всеволодовича – одного из героев «Слова о полку Игореве». Первое упоминание о Кирилловской церкви датируется 1171 г. Она сначала – шестистолпное, трехнефное, трехапсидное крестово-купольное сооружение, увенчанное одним куполом. Стены разделены пилястрами с массивными полуколоннами, а вверху украшены арматурным поясом из лекального кирпича с поребриковым орнаментом. Нартекс с нишами-аркасолями для княжеских погребений, которые можно было увидеть вплоть до середины ХVІІ в., соединялся с центральным помещением храма широкой аркой. В южной части нартекса – небольшая крещальня. Узкие ступени ведут на хоры. В 1605 г. Константин Острожский поручил игумену В. Красовскому обновить церковь и монастырь. С этим храмом связана жизнь и деятельность святителя Димитрия (Ростовского). В 1786 г. монастырь был ликвидирован, а церковь передали больнице. Современный архитектурно-художественный вид церкви с характерными чертами украинского барокко, а именно с фронтоном и оформленным лепным растительным орнаментом сформировался в течение ХVІІІ в. В 1860 г. была найдена фресковая живопись ХІІ в., раскрытая и законсервированная в 1881–1884 гг. под наблюдением А. Прахова. До нашего времени дошли более 800 м2 фресок: композиции «Благовещение», «Рождество Христово», «Успение Богоматери» и другие. Религиозные сюжеты «Евхаристия», «Святительский чин», в южной апсиде – 16 сцен «Жизнь Кирилла Александрийского», где показана его борьба с отступниками. При внимательном рассмотрении некоторых святых, можно предположить, что авторы показали персонально своих современников, настолько каждому из изображенных присущи индивидуальные черты. Портрет игумена Иннокентия Монастырского – ценный памятник живописи ХVІІ в. Места потерь давних росписей выполнили заново преподаватели и ученики славной Киевской рисовальной школы Николая Мурашко: И. Ижакевич, И. Селезнев, Х. Платонов, Н. Пимоненко и другие. Вспомним Михаила Врубеля, который приехал в Киев по приглашению А. Прахова. В Кирилловской церкви началось становлению творчества этого гениального художника. Под влиянием древнерусского искусства молодой мастер сделал росписи: на хорах «Сошествие Святого Духа» и «Ангелы с лабарами» и в нише – аркасоли нартекса – «Надгробный плач». Мраморный иконостас выполнен по рисункам А. Прахова, четыре иконы масляными красками на цинковых досках: «Афанасий», «Богоматерь с Младенцем», «Спаситель» и «Кирилл» – написаны М. Врубелем в Венеции. Они, как и вся церковь, принадлежат к жемчужинам мирового искусства, особенно образ Богоматери. В нем соединились и впечатления от прекрасных картин Д. Беллини, и чарующий образ супруги А. Прахова, в которую страстно влюбился Врубель. В 1929 г. церковь стала музеем, а после серьезной реставрации в 1965 г. – филиалом заповедника «София Киевская». С 1996 г. в церкви возобновилось богослужение. В границах бывшего Кирилловского монастыря требует тщательного изучения и консервации пещерный комплекс ХІІ в. – жилых и погребальных помещений, так как поначалу монахи избрали пещерное затворничество.

М. А. Врубель. Автопортрет.

Открытка 1910-х годов

В самом конце ул. Фрунзе, под № 164 находится строение необычайного стиля украинского модерна. Это построенное в 1911 г. училище им. С. Ф. Грушевского (архитекторы Е. Брадтман, В. Кричевский). Сам Сергей Федорович умер в 1901 г., во Владикавказе, завещав на свои деньги открыть начальное учебное заведение в Киеве. Волю отца выполнил профессор М. Грушевский. После окончания строительства училище стало архитектурной доминантой над одноэтажными сельскими хатами и мещанскими домиками. Поскольку строение имеет три равнозначных по художественному воплощению фасада, его можно рассматривать с трех сторон. Стены из розового с золотистым отливом кирпича украшали орнаментальные вкрапления, что придавали зданию строгую торжественную праздничность. Единому геометрическому ритму подчинена четырехскатная крыша, шестиугольной формы окна. Долгое время тут была школа, потом учебный компьютерный центр, а ныне – один из корпусов Академии муниципального управления.

За путепроводом начинается улица Вышгородская. Название ее происходит от древнего города Киевской Руси. В Вышгороде бывал Т. Шевченко, сохранились его рисунки, выполненные там. По дороге в Вышгород, в доме № 5, в семье С. Лободы, в августе 1859 г. останавливался Великий Кобзарь.

Одна из немногих церквей, что чудом осталась после варварских разрушений 1930-х, – это Покровская (архитекторы Е. Ермаков, М. Казанский, 1906) по Мостицкому пер., № 2, с чудесными росписями И. Ижакевича.

После перекрестка с ул. Ярослава Ивашкевича, названной в честь выдающегося польского писателя, родившегося в моем городе, нужно повернуть по ул. Валерия Брюсова (он неоднократно бывал в Киеве) и вы попадете в музей Фотия Красицкого (Мукачевский пер. № 20). Тут жил и создавал свои живописные полотна внучатый племянник Т. Шевченко Фотий Красицкий. Одна из его картин «Гость из Запорожья» принадлежит к жемчужинам национального искусства.

Оканчивается Вышгородская улица на площади Шевченко (такое название с 1959 г.). За ней начинается местность «Кинь-грусть», получившая это своеобразное название, по легенде, от Екатерины ІІ, которая в 1787 г. посетила Киев и развлекалась в этих живописных окрестностях. Но, если поразмыслить, то по времени пребывания императрицы с 29 января по 22 апреля ей было не до посещений мест, не означенных святынями. Погода этому не способствовала, да и дороги туда не было. Екатерина ІІ пишет из Киева: «Здесь холодно, и холод пронзительный. Уверяю вас, что суровость петербургского климата, по-моему, лучше дурачеств здешнего». А вот что она пишет 30 марта: «Борисфен разошелся». Поэтому будем считать, что название от российской императрицы, не более чем красивая легенда, так как прямых свидетельств нет даже в придворном журнале. Скорее всего, это поэтическое название местность получила, когда в ХІХ в. стала дачным владением.

Место действительно чарующее, оно имело еще одно наименование – Дача Кульженко. Владельцем ее стал выдающийся издатель Кульженко Стефан Васильевич, который с 1848 г. работал в киевских типографиях. Начиная с 1880 г. основал свое производство – одну из лучших на то время паровых типографий. Потом дело отца наследовал сын Василий. Их предприятие издавало широкий спектр печатной продукции – от открыток до чудесно напечатанных художественных альбомов и журналов.

«Кинь-Грусть» граничит с исторической местностью Приорка, что является продолжением Куреневки. Название связано с сооружением тут в середине ХVІІ в. загородной резиденции приора – настоятеля католического доминиканского монастыря. Уже тогда ее окружало около 200 крестьянских хат. Но по указанию Богдана Хмельницкого, враждебно относившегося к католикам, земли были конфискованы и переданы православному Братскому монастырю, а с 1701 г. – киевскому магистрату. Приорка становится дачной местностью. Вначале для духовенства, а потом и светских людей. В 1880 г. она вошла в городскую черту. На Приорке родилась и прожила девичьи годы моя очаровательная невестка Инночка.

Рассказывая о моем городе, многие как-то забывают его основную особенность, – живописные пригороды. О них время от времени вспоминают, когда всплывают дела о незаконном приобретении больших участков этих заповедных земель. К Подольскому административному району присоединена дачно-курортная местность и поселок Пуща-Водица. Название происходит от «пущи» (густой заповедный лес) и р. Водица, что протекала между поселком и Межигорьем. Известна с ХІ в. как любимое место княжеской охоты на медведей, вепрей и туров. Тут в 1724 г. создано регулярное лесное хозяйство. В 1893 г. Киевская городская дума основала здесь дачный поселок. Уже тогда, имея в виду экологические особенности местности, в 1909 г. пустили трамвай с 14 линиями-остановками. Используя целительное действие хвойного леса, в 1904 г. возникли вначале противотуберкулезные, а потом общесоматические санатории. Теперь тут несколько десятков санаториев, домов отдыха, детских лагерей и турбаз. На ул. М. Юнкерова находится церковь Св. Серафима Саровского (1909). Пуща-Водица – это сосновый бор состоит лиственных деревьев – дуба, березы, осины, ольхи. Кое-где на опушке или в низинах озер лес складывается исключительно из лиственных пород, среди них немало кустов ореха. Флора богата ягодами и грибами, сохранилась кое-какая фауна. Общая площадь Пуще-Водицкого леса более 30 тыс. гектаров. За Червонофлотской улицей начинается парк Пуща-Водица площадью 9 га, где достаточно живописных лесных ландшафтов, озер с бьющими ключами, там можно хорошо отдохнуть и провести выходной день. Туда можно доехать трамваем с Контрактовой площади.

Проспект Победы

Знакомиться с самым длинным проспектом – Победы, протянувшимся на 10, 6 км, лучше автотранспортом, причем с площади Победы, получившей название после войны, которая до этого почти столетие была Галицкая. Но для всех старых киевлян она звучала исключительно как Евбаз, сокращенно от Еврейского базара.

Он начал работать в 1860 г. как рынок носильных вещей. Но наибольший расцвет этого навсегда оставленного в памяти старожилов центра торговли пришелся на середину ХХ ст. Только там можно было приобрести любой товар в частном магазинчике или деревянной лавке с крышей. В советские времена общего и полного дефицита, когда необходимые вещи выискивали и добывали, а не покупали, за всем приходилось идти на Евбаз. До закрытия в 1948 г. – это было любимейшее место значительной части населения города и его гостей, где задолго до М. Горбачева сложились крепкие рыночные отношения. Эдакий Клуб интересных встреч! Как с людьми, так и с вещами!

О Еврейском базаре любят рассказывать коренные киевляне, в том числе и мой отец, так как все киевские события, как НЭПа, так и первых пятилеток, послевоенных лет, группировались вокруг этого колоритного торгового места. На Евбазе продавались, кроме старых и новых вещей повседневного употребления, гороскопы и карты с голыми женщинами, картины «Лебеди на озере» и настоящие живописные полотна фламандцев ХVII в., «ханжа» (денатурат, пропущенный через противогаз) и изысканные вина из графских подвалов… Не найдется места даже в книге, чтобы перечислить все, что можно было найти на Евбазе, хотя он отличался от других рынков страны только шумливостью и размерами. А какие там были воры! Как они ловко умели украсть все – от калош до шкафа. Как мастерски они вырезали кошельки и снимали часы. На Евбазе не было подавляющей руки «авторитета» с его коренастыми ребятами, а всем управляла та человеческая стихия, которая давненько уже вылилась на все наше бытие, ставшим подобно живой торговле, где если не обманешь, то хотя бы дешево купишь…

– Яша, какой город Советского Союза отметил победу Израиля над арабами

– Конечно, Киев, где переименовали Еврейский базар в площадь Победы!

А так как «Киев для романтиков» – книга для чтения, а не пыления на полках, то позволю себе отвлечься на «бытовые темы». Мой город и тут отметился, он первый, где поставили памятники проходимцу Голохвастову и печально известному «страдальцу» Паниковскому, принадлежавшему к категории «шатий». И. Ильф и Е. Петров в нем вывели обычного персонажа 1920-х гг., когда базары городов заполнили люди, которых народ назвал «шатиями». Это, прежде всего, те, кого и сейчас немало. Не бандит, не вор, а ненадежный человек, не вызывающий доверия. Ни то ни се. Так, неизвестно кто, слоняющийся в городах в поисках какого-либо занятия. Пить-есть хочется, а денег нет. Нищенствовать не хочет, на преступление не хватает смелости. В селе, откуда подобных ему выбросили обстоятельства империалистической и гражданской войн, было иначе. Крестьянская железная и благотворная дисциплина втянет в работу любого лодыря. Тем паче в маленьких поселениях, где обманешь – заслужишь плохую славу на всю жизнь, не то что в большом городе. Там живешь, как тебе угодно. Таких «киевских шатий», мелких «остапобендеров» обрисовал в 1930-х Федор Бахтинский (Сенгалевич), забытый нами рассказчик об этнографии и краеведении Киева. К сожалению, во время оккупации он как заложник был казнен нацистами. По его остроумной квалификации, это «техники», «химики», «астрономы», «киношники» и прочие. Давайте и их вспомним «незлым тихим словом»… А то все о великих да знаменитых, словно в Киеве, как и на земном шаре, другие не жили?! Для молодых: «шара» – это не способ приобретения, а способ существования!

«Техники» – это те, чья продукция имела «техническое» применение. Стоит такой «техник» возле Евбаза или в другом месте и зазывает: «Барцелиус – славный ученый придумал карандаш химический». Посмотришь на него – пристойно одетый, с хорошими манерами, приличный на вид, в картузе с технической кокардой. Форменный головной убор производил хорошее впечатление, оказывая психологическое воздействие. Как не вспомнить Остапа Бендера, применявшего фуражку милиционера города Киева. (Для читателей из России – Бендер – это герой книги, а не «персонаж московского телевещания».) Продает он «чудесный» карандаш, разрезающий стекло. Другой, хмурый и молчаливый, сидит на стульчике, рядом склеенное из многих обломков фарфоровое блюдо. Демонстрируя возможности предлагаемого клея, он привязывает к склеенной посуде кирпич.

Неподалеку еще один молодой человек, тоже в фуражке с кокардой. Перед ним много бутылочек с раствором хлора. Бодрым, хорошо поставленным голосом он выкрикивает:

– Граждане и товарищи! Мы не бедные, но экономные! У нас имеется серебряная, мельхиоровая и железная столовая посуда. Но мы не такие глупые, чтобы выбрасывать почерневшую некрасивую посуду. Товарищи! Режим экономии – важнее всего! Вот такая маленькая бутылочка – и вы будете иметь новую серебряную посуду. И лишь – 20 копеек. Спешите, так как очень берут, из рук выдирают! – Он энергично перехватывает инициативу у своих интеллигентных соседей – клеит блюдо, режет стекло и чистит посуду. И в духе того времени, понимая, что на базаре много крестьян, ориентируется на «смычку». Тогда этот лозунг объединения села с городом был очень популярным.

– Товарищи крестьяне и земледельцы! К вам мои слова. Теперь, когда наша советская власть дала вам, крестьянам, и нам, рабочим, мысль единения, смычку – разрешите предложить вам то, что мы, городские рабочие, сделали вам, нашим братьям-крестьянам. Вот вам карандаш Барцелиуса, им вы сможете резать стекло, как хотите, и не нужны вам никакие алмазы, непомерно дорогостоящие. Вот хлорный раствор, которым вы можете протереть заржавевшую посуду, и она станет, как новая, а вот клей для фарфора. Все это мы, рабочие, изготовили для вас, крестьян. – Но его призывы не трогают приезжих, которым не нужен клей, поскольку они не имеют фарфора, и нет посуды металлической, а лишь миски из глины. Берут лишь карандаш, детям позабавиться.

«Химики» – это те, которые продают самодельные пятновыводители. Молодой, крепкий мужичок. В его видавшей виды сумке где-то около двух десятков завернутых в фольгу кусочков какой-то беловатой массы, бутылки с водой и щеточка.

– Вы берете пиджак, старый, залосненный. Ходили в нем и переходили, и уже хотели выбрасывать, но узнали о моей мази. Лишь 10 копеек, не больше. Вода, щеточка, обычная зубная щеточка. И все! Пятна нет! Пиджак новый. Гарантирую и ручаюсь! – Вокруг большая толпа. У каждого имеется старый и залосненный пиджак, каждый хочет иметь, «как из магазина». Покупают.

На Евбазе сидит и другой продавец. Чисто одетый, в жилетке, с галстуком. Речь без дефектов, почти литературная.

– Вы пьете чай и читаете «Пролетарскую правду». Вам принесли заказное письмо и просят расписаться. А вы в белом фланелевом костюме и на нем чернильное пятно. Но это не беда, думаете вы, – имеется мазь от пятен. Но не все одинаково реагируют:

– Я купил у вас такую мазь. Там, где были пятна, теперь дырки!

Продавец блымнет злыми глазами и скажет, как отрежет:

– Пятна ведь нет, что вы хотите?

Иной, ласково и доверчиво заглядывая в глаза, спросит:

– А вы теплой водой сначала замочили?

– Теплой.

– А градусы измеряли?

– Нет.

– От-от, а надо измерять. И чтобы было 38. 5 за Цельсием. Чуете? За Цельсием!

Особенное впечатление производили продавцы. Отец вспоминал, как на Евбазе продавали пальто приезжим крестьянам. Пальто в магазине стоило 150, а продавали за 250 рублей. Происходило следующее: в боковой карман клали 25 или 10 руб. Покупатель – сын какой-нибудь крестьянки, которая заработала бешеные деньги за втрое дороже перепроданные продукты, так как производители не торговали, надевал пальто. Погружал руку в карман. И нащупав кредитку, он сразу становился горячим приверженцем покупки. Не было случая, чтобы снял пальто, не уговорив мамашу заплатить затребованную сумму. К тому же, верхняя одежда продавалась одна на все размеры. Опытный торговец придерживал рукой значительную часть спины и выпускал понемногу в зависимости от объема покупателя. Присутствующие дружки продавца одобрительными восклицаниями помогали ему. Совсем, как у «наперсточников» 1990-х.

Продавали все – бумагу от насекомых, бензин, кремень для зажигалок, средства от пота и зубной эликсир. Чего там только не было…

На Евбазе после войны создался какой-то особый мир, от которого зависел город. Этим миром управлял начальник 1-го отделения милиции Ленинского района г. Киева легендарный майор Бабенко Н. П. – гроза мошенников и блатных. К сожалению, только его одного из персонажей этого совсем не описанного уголочка города вспомнили, когда он умер более трех десятилетий тому.

Хайм с Кубы. Так звали этого громадного, неуклюжего человека. Он действительно бывал на Кубе, где-то в 1930-х. Тогда, в докастровские времена, этот остров был для киевских обывателей чем-то вроде Марса. Аэлита не произвела бы такого впечатления, хотя Хайм не особенно распространялся о своих заморских странствиях. Гигант имел свой заработок на Евбазе. Он был биндюжник, и на своей тачке отвозил купленную вещь по указанному адресу. Да, да, в послевоенные годы громоздкую вещь в трамвае, даже в такси не увезешь, приходится брать тачку. Несмотря на свою недюжинную силу и загадочное прошлое, Хайм был спокойный, уравновешенный человек. Но Бабенко его однажды достал. Сам мощный, крепкий, Николай Петрович начал подтрунивать над Хаймом: мол, не имеешь на тачке номера, не имеешь водительских прав, вот и заберу ее у тебя. Выведенный из себя «тачкист», кстати отсюда и бытующее поныне наименование такси, приложился кулаком по темени начальника милиции. Тот отключился. Хайм взгромоздил его на свое законное транспортное средство и привез в отделение. Мол, забирайте! К чести Николая Петровича, прийдя в себя, он не расправился с незадачливым биндюжником, а любил вспоминать этот забавный случай. Начальник Киевской милиции был строг с ворами, бандитами. У него не было расчетливости Жиглова, хитрости Гоцмана, но его криминалитет боялся. Жесток он был и со спекулянтами продуктов. Если какая-то зарвавшаяся в голодное время торговка вела себя нагло, то Бабенко мог растоптать ее товар, выгнать с базара и больше не пускать торговать. Тогда забазарной торговли не было, и поэтому народ любил Бабенко, а спекулянты опасались.

Теперь возле площади находится Институт культуры им. Поплавского, который является самым известным в стране, потому что не готовит, как раньше, библиотекарей (нет необходимости), а больше визажистов и косметологов. Вообще по диапазону предлагаемых специальностей он давно уже в книге – Гиннесса.

Приходит красивая девушка в институт культуры поступать, а Поплавский жаждет, чтобы она поступила, и задает вопрос:

– Как фамилия бывшего президента США? Подсказка: из трех букв вторая «у».

– Не может быть!?

На площади Победы находится цирк (архитектор В. Жуков, 1960), пользующийся большой популярностью. При нем музей циркового мастерства, который активно возобновляется благодаря энергичной деятельности Олега Кия.

До 1930-х тут радовала душу церковь Иоанна Златоуста, названная Железной (инженер Никкельс, арх. М. Юргенс, 1871). Она была облицована чугунными листами со штампованными украшениями в «неорусском» стиле. В 1877 г. здесь крестили выдающегося поэта Максимилиана Кириенко-Волошина.

На площади Победы стоит отель «Лыбедь», построенный в 1972 г., а на самом верху торца 17-этажного здания можно рассмотреть декоративный барельеф «Лыбедь». Это очередное изображение легендарной основательницы Киева находится здесь не случайно, так как рядом русло речки Лыбедь.

В сложных геологических условиях построен в 1966 г. самый большой торговый центр «Украина», а перед ним, в самом центре площади, стоит памятник в честь города-героя Киева. Этот обелиск из белого мрамора на постаменте установлен в 1982 г. в ознаменование 40-летия героической обороны Киева. Венчает его Золотая Звезда, общая высота 43 м, подобный планировали поставить и на пл. Октябрьской Революции (Майдан Незалежности). Но там был уже один «член профсоюза». Киевляне шутили, что это «обелиски» для «Бабы».

Продолжением проспекта, имевшего до 1985 г. название Брест-Литовский, была дорога к Житомиру и далее к западной границе. Его застройка началась в конце ХІХ в., по нему попадали в дачную зону Святошино и к частным хуторам «Сан-Суси», «Стрельна», «Сант-Мари», а также на Нивки и Рубежевку. Именно здесь впервые прошел трамвай междугородного сообщения с надписью «Кіевъ – Святошин». Брест-Литовский проспект начал застраиваться после открытия Политехнического института и строительства завода Греттера и Криванека. Район возле Галицкой площади заселялся преимущественно евреями. Долгие десятилетия их синагога была производственным зданием завода «Транссигнал». Теперь ей вернули прежнее назначение.

Застройка проспекта с большей интенсивностью продолжилась в послевоенные годы. Его пересекают два путепровода – Воздухофлотский (1958) и с ул. Довженко (1960). Большинство домов имеют красивое оформление, некоторые из майолики. Можно сказать, что ныне это самый благоустроенный и красивый въезд в город. Только на фотографии остались деревянные Триумфальные ворота, поставленные на этом месте в 1857 г. и показывающие границу города на то время. Они появились в честь приезда Александра ІІ. Киевское купечество, переполненное верноподданническими чувствами, решило построить каменные, на что были собраны деньги. Архитектором В. Гартманом был разработан проект, который вдохновил композитора Бородина на музыкальную пьесу «Богатырские ворота». Царь, вновь посетив город в 1869 г., посоветовал «отцам города» вместо триумфальной арки соорудить что-то более полезное, – и собранные деньги пошли на обустройство ремесленного училища.

В самом начале проспекта Победы, по левую сторону, на обычном стандартном доме увидим памятную доску с сообщением, что именно здесь жил выдающийся кинорежиссер Сергей Параджанов, который одним своим фильмом прославил украинское киноискусство на весь мир. Это фильм «Тени забытых предков» (1965), получивший много наград на международных фестивалях: в Мар-дель-Плато (Аргентина), в Риме, в Салониках (Греция), в Киеве и других местах, и особо престижная – Британской киноакадемии.

Пересекаем Воздухофлотский проспект, ведущий в аэропорт «Жуляны». Такое название он получил в 1923 г. Некоторое время назывался Героев Стратосферы – в честь П. Федосеенко, А. Васенко и И. Усыкина, достигших в 1934 г. на стратостате «Осоавиахим-1» неслыханных высот и погибших.

Именно здесь проспект становится значительно шире. По правую сторону доминанта района – великан Министерства транспорта, а по левую сторону – треугольный Дворец торжественных событий.

Зоологический парк основан в 1908 г. (на этом месте через пять лет). Тогда он считался одним из самых больших в Европе, с площадью более чем 40 га.

Возле станции метро «Политехнический институт» (1963) стоит памятник преподавателям и студентам Киевского политехнического института. На стеле с барельефом из тонированного бетона, открытой в 1967 г., выбито: «Мужнім, самовідданим, непереможним», с другой стороны – слова украинского поэта Андрея Малышко: «Хто за свободу вийшов проти смерті, тому немає смерті на землі».

Национальный технический университет Украины «Киевский политехнический институт» – самый крупный в стране, основан в 1898 г. в составе 4-х отделений: механического, химического, инженерного и сельскохозяйственного. За время своего существования КПИ подготовил свыше 230 тысяч инженеров. Автор проекта первых зданий института в псевдороманском стиле – И. С. Китнер. Главным строителем КПИ с 1900 г. был А. В. Кобелев. Первым директором ученый-механик профессор В. Л. Кирпичев. С первых лет работы института были сформированы научные школы, которые возглавлялись профессорами КПИ: по теории прочности и сопротивления материалов (В. Л. Кирпичев, С. П. Тимошенко, О. М. Дынник); по гидравлике (С. П. Шенберг); по мостостроению и путей соединения (Е. О. Патон); по металлургии (В. П. Ижевский), по физике (Г. Г. Де-Метц); по химии (С. Н. Реформатский). Тогда и был заложен парк, который за век так вырос, что полностью закрыл все здания. Первый выпуск состоялся в 1903 г., а главой экзаменационной комиссии был выдающийся ученый-химик Дмитрий Менделеев. На базе отдельных факультетов Политехнического института 1923–1933 гг. организованы киевские институты инженерно-строительный, технологический легкой промышленности, технологический пищевой промышленности, инженеров гражданской авиации, а также Украинская сельскохозяйственная академия, Днепропетровский институт инженеров железнодорожного транспорта, Винницкий политехнический институт, а также филиалы в Житомире и Чернигове. На базе электрических мастерских института создан киевский завод «Точэлектроприбор», а на базе механических – завод им. И. Лепсе. За столетие существования КПИ дал миру много славных ученых, конструкторов и инженеров. Среди них творец первых вертолетов и крупнофюзеляжных самолетов И. Сикорский, выдающийся механик С. Тимошенко, конструктор ракетно-космических систем, генеральный конструктор С. Королев, конструкторы авиационных двигателей А. Колыбель и О. Микулин, авиационные конструкторы Д. Григорович, К. Калинин, специалист в области металлургии и сварки, теперь президент НАНУ Б. Патон и много других.

Нелишне вспомнить, что Политех стал в 1910 г. центром школы самолетостроения, с названием Киевское общество воздухоплавания. Теоретическую основу для конструкторов заложили лекции профессора Н. Б. Делоне, который в 1909 г. собрал балансирный планер-биплан. Четыре самолета создал и летал на них профессор А. С. Кудашев. Серию аппаратов к июлю 1910 г. построил коллектив студентов Ф. Беленкин, В. Иордан и знаменитый И. Сикорский, который на самолете С-6 29.ХІІ.1911 г. установил первый в отечестве мировой рекорд с экипажем из трех человек в скорости – 111 км/ч. Всего до 1914 г. киевскими конструкторами создано около 30 типов летательных аппаратов. Проводились работы и в области воздухоплавания: Ф. Ф. Андерс построил дирижабль «Киев», С. Н. Халютин – аэростат «Припять», приспособленный для подъема метеорологических приборов и автоматических многокамерных фотоаппаратов. На Куреневском аэродроме Общество на общественных началах готовило пилотов-авиаторов и механиков. В Киеве проводились воздухоплавательные выставки Киевского общества воздухоплавания (1911, 1912) и Всероссийская выставка (1913). С марта 1914-го журнал «Автомобильная жизнь и авиация» стал органом киевских авиаторов. При активном участии киевских конструкторов к 1914 г. были созданы невиданные на то время самолеты-гиганты «Русский витязь» и «Илья Муромец». На Музейной площади НТУУ «КПИ» поставлен памятник Игорю Сикорскому (скульптор Н. Олийник). На нем надпись: «Знімаю капелюха перед Альма-матер, яка підготувала мене до підкорення неба».

Политехнический институт.

Фотооткрытка 1910-х годов

До 1927 г. при институте существовало добровольное объединение специалистов под названием Авиационное общество, куда входили некоторые государственные и военные организации. Оно разрабатывало научные проекты, строило и испытывало планеры и небольшие самолеты. Один из планеров был детищем будущего Генерального конструктора космических кораблей Сергея Королева. Также активно работали первый директор Киевского авиационного завода, академик Викториан Бобров, пионер отечественного дирижаблестроения Федор Андерс и другие. Это общество спустя годы переросло в авиационный институт, а тот в НАУ (Национальный авиационный университет).

Напротив КПИ находится Мединститут имени академика А. А. Богомольца, основанный в 1840 г. как факультет Университета Св. Владимира. Первым профессором и деканом факультета был известный хирург Владимир Караваев. В созданной им хирургической клинике на протяжении трех лет с 1858 г. не раз оперировал и консультировал выдающийся хирург Н. Пирогов. Среди профессоров, работавших в разные времена, – анатом и гистолог А. Вальтер, анатом В. Бец, клиницисты-терапевты В. Образцов, В. Покровский, Ф. Яновский, Н. Стражеско, хирурги М. Дитерикс, В. Склифосовский, М. Коломийченко, невропатолог Б. Маньковский и многие другие.

Среди выпускников и преподавателей: Н. М. Амосов, М. А. Булгаков, И. А. Концевич, владыка Лука (Войно-Ясенецкий), Б. П. Тэдли, В. Ю. Чаговец, Е. И. Чазов. Хочется назвать еще и еще, но… Мне на ум приходит другое – не помню, да простит читатель мое невежество, ни одного более или менее известного писателя, который бы закончил филологический факультет. Отчего же мы так доверяемся тем, кто закончил медицинский? Это у меня навеяно фигурой его выпускника Михаила Булгакова.

Дальше по той же стороне мы пройдем мимо нескольких интересных экскурсионных объектов. Во-первых, клуб – одно из немногих киевских сооружений, построенное в 1934 г. в конструктивистском стиле по проекту архитектора Л. Моисеевича (№ 86). Дальше парк, где перед входом памятник А. С. Пушкину (скульптор А. Ковалев, 1962). Памятник установлен на постаменте из черного лабрадорита, на котором надпись: «Пушкину – украинский народ». И это правда, «Солнце русской поэзии» всегда любили в Украине, переводили на украинский язык, в частности, гениально это получилось у Максима Рыльского. Пушкин воспевал украинскую землю, поэтому и парк заложен в его честь в 1899 г., по случаю 100-й годовщины. А сразу после войны здесь находилась Трофейная выставка. До сих пор в моей памяти стоят шеренги лучших образцов немецкой военной техники, по которым постоянно лазили мальчишки, пугая посетителей, в том числе и мою маму.

Под № 90 видим Большой павильон студии им. А. П. Довженко, построенный по проекту В. Рыкова. Есть мнение, что это бывший ангар для цеппелинов, привезенный из Германии. Считается самым большим в Европе. Необходимость в таких размерах ощущалась длительное время, когда не знали комбинированных съемок. Основана студия в 1928 г., как фабрика ВУФКУ, а через два года – «Украинфильм». На студии работало много выдающихся режиссеров, операторов и актеров, и немало продукции студии было отмечено наградами Международных фестивалей. В 1962 г. был открыт музей, который недавно прекратил свое существование. Здесь десятилетие творил А. П. Довженко, где снял фильм «Земля», названный компетентным жюри в 1958 г. на Брюссельской выставке одним из лучших фильмов всех времен и народов. Александр Петрович ставил здесь «Ивана» (1932) и «Щорса» (1939). По желанию выдающегося режиссера и при его участии был посажен яблоневый сад. Ему стоит памятник из оргстекла на постаменте серого гранита (скульпторы А. Лукошко, П. Орлов, 1964). На студии имеются памятники: «Работникам киностудии погибшим за Родину, 1941–1945», а также Т. Шевченко и С. Параджанову. На центральном входе закреплена доска с надписью: «Указ о награждении киностудии имени А. П. Довженко орденом Ленина. За заслуги в развитии советского киноискусства наградить Киевскую студию имени А. П. Довженко орденом Ленина. Председатель Президиума Верховного Совета СССР Л. Брежнев. Секретарь Президиума Верховного Совета СССР М. Георгадзе. Москва. Кремль. 16 марта 1978 г.» Рядом на другой доске герб, дата «1917–1967» и сообщение, что киностудия награждена «флагом ЦК КПУ, Президиума Верховной Рады УССР, Совета Министров УССР и ЦК профсоюзов УССР». Вот тексты на других досках на территории студии: «На этой киностудии с 1938 по 1941 и с 1947 по 1949 год работал выдающийся украинский советский кинорежиссер Игорь Андреевич Савченко»; «На киностудии им. А. П. Довженко работал с 1969 по 1979 выдающийся советский актер и режиссер Леонид Быков 1928–1979»; доска охраны памятников истории и культуры за № 116 «Киевская кинофабрика 1927–1928». Эти подробности для тех, кто редко или никогда не посещал этот важный объект национальной культуры.

Станция метрополитена «Шулявская» (1963) имеет двухэтажный наземный вестибюль. Как не вспомнить, что именно здесь был аэродром, где с 1911 г. проходили полеты Сергея Уточкина.

В 1968 г. поставили памятник в честь гвардейцев 3-й танковой армии, освобождавших Киев 6.ХІ.1943 г., на постаменте известнейший танк Т-34.

Начиная от станции метро «Берестейская» (1971) и памятника партийному и государственному деятелю Демьяну Коротченко (скульптор А. Ковалев, 1974), протянулось несколько парков. В этой живописной местности в 1962 г. открыт так называемый «Парк имени ХХІІІ съезда КПСС» площадью 42 га. Когда-то этот участок под названием «Васильчикова дача» принадлежал генерал-губернатору И. Васильчикову. Его супруга подарила это имение Троицкому монастырю. Тут стояла небольшая церковь Знамения Господнего (архитектор Е. Ермаков, 1912). Потом эту с пересеченным рельефом местность с прудами, которую рекомендую для прогулок, ненадолго выбрал для отдыха советский партийный деятель П. Любченко. Через несколько лет тут разместился новый глава УССР, после чего осталось название «Дача Хрущева». Она граничит с парком «Ленинского комсомола», площадью 15 га. Вдоль долины ручья Сырец выкопано три пруда. В центре парка памятник комсомольцам 1920-х гг., с изображением фигуры юноши в буденовке и шинели с тяжелым молотом в руках (скульптор В. Сорока, 1961). За парком в окружении коттеджей стоит памятник генерал-полковнику Кирпоносу (скульптор Г. Кальченко, 1973), командующему обороной Киева в 1941 г. и погибшему во время прорыва окружения в Шумейковской роще. Мне доводилось бывать там во время проведения экскурсий. Эта небольшая по площади посадка, недалеко от Лохвицы, производит гнетущее впечатление, когда представляешь положение горстки наших бойцов, прятавшихся от танков и самолетов за редкими деревьями.

Перед станцией метро «Нивки» (1971) находится бывший Дворец развлечений и отдыха, где когда-то длительное время собирались коллекционеры, теперь они по воскресеньям встречаются возле дворца на аллее. Сколько интересных краеведческих материалов я там приобрел!

Местность рядом с хутором Нивки имела название Рубежовка, где на средства известного благотворителя Николы Терещенко была создана детская колония. С того времени осталось несколько зданий. Но церковь Св. Александра Невского (архитектор В. Николаев, 1893) не сохранилась, оставшись в названиях улиц Александровская и Невская.

В помещении районной администрации находится музей Святошинского района, который организовал истинный краевед и патриот Сергей Вакулишин. Бедственное положение музея делает его собрание все-таки районного масштаба. Бессребренику-энтузиасту Сергею очень хочется сделать его лучше. Но и тут недальновидность начальства не выводит музей на более высокий уровень. Вот и получается, что наша культура и духовность прозябает на «общественных началах»! Или на волонтерах! Как мало людей, имеющих свои цели. И как много людей, делающих чужие цели своими мишенями!

На проспекте Победы, 83/2 размещено предприятие АТЕК (бывший завод «Красный экскаватор»), о чем свидетельствует на постаменте довольно странное их изделие. Основан завод в 1898 г. для производства сеялок «Фильверт и Дедина». Но с 1934 г. с многоковшового карьерного экскаватора началось производство землеройных машин разного класса. Более исчерпывающую информацию можно получить в музее завода.

По всему мира известны самолеты АН. Они разрабатываются на исполинском Авиационном производственном объединении им. Олега Антонова, которое образовано в 1974 г. на базе Киевского авиационного завода. С 1920 г. на нем преимущественно ремонтировали авиационную технику, а также изготовляли запасные части к самолетам. Через пять лет был построен 4-местный самолет конструкции К. Калинина К-1, а с 1934 г. – пассажирские самолеты ХАИ-1. Потом – ОКА-1, ОКА-2, ОКА-6 конструкции В. Таирова. В послевоенные года завод выпустил первый вертолет (1946), освоено производство поршневого самолета конструкции О. Антонова – АН-2, построен турбовинтовой самолет АН-8 с двумя двигателями (1956). В 1961 г. освоен серийный выпуск турбовинтового пассажирского самолета АН-24. Продукция завода – транспортные самолеты АН-26, АН-30, АН-32, АН-72, АН-148, АН-158. Во Дворце культуры авиазавода (1971) находится тематический музей истории авиации. Объединение «Авиант» (пр. Победы № 111/2) и сейчас довольно интенсивно работает.

Инструкция – это бумага, которую читают в двух случаях:

1. Когда нечего читать.

2. Когда все сломано.

В начале Независимости было время паленого спирта «Роял», водки «Распутин», малиновых пиджаков, спортивных костюмов и «кравчучек». Так называли тачку «два колеса – одна ручка». Это был всенародный вид транспорта, названный позднее «кучмовоз», был разработан на заводе «Авиант» конструктором Игорем Криволаповым. Она и пошла в производство как складной транспорт для ручной клади «Шмель».

Перед зданием объединения в 1989 г. установлен памятный знак с изображением Петра Нестерова. Именно здесь находился аэродром, где славный летчик, сделав «мертвую петлю», показал возможности летающего аппарата.

За станцией метро «Святошино» находится железнодорожная платформа с тем же названием. За железными путями начинается историческая местность Святошино, наиболее известная из бывших окраин Киева. Относительно происхождения названия существуют разные версии. Наиболее распространенная, что от имени черниговского князя Святослава (Николая Святоши в монашестве), который по летописи владел землями Борщаговки, граничившими с описываемым районом. Популярность Святошино приобрело, став дачной местностью. Этому способствовали естественные условия, в первую очередь, большой сосновый лес. Дачникам стало удобно добираться: с 1901 г. по Киево-Ковельской железной дороге, а также на конке, на паровом трамвае с 1898 г. от Галицкой площади, который через 3 года поменяли – на электрический. Впервые в мире появилось трамвайное сообщение между двумя населенными пунктами. Если побродить по улицам, которые еще не так давно имели названия «просеки», то увидим несколько красивых, изящных домиков, бывших дач и небольших имений. Там я заметил, что только у нас заборы делают из дерева, а мебель из опилок. Позднее их занимали санатории и профилактории.

Название Святошин связывают с луцким князем из Черниговской династии – Святославом (христианское имя Панкратий), который не выдержал конкуренции за черниговский княжеский престол и в Печерской обители принял монашеский постриг под именем Николай. Этот князь прославился своими богоугодными делами и простой аскетической жизнью. Оставив княжеский престол, он подарил монастырю значительную сумму денег. Исследователи утверждают, что на них построили Троицкую надвратную церковь и больницу. В монастыре Николай сначала работал в келарне (дрова рубил, воду носил и т. д.), затем пошел на повышение – его назначили монастырским привратником. В 1142 г. он был вынужден оставить монашескую жизнь, и по просьбе великого князя Всеволода направился в Чернигов мирить братьев, которые вели междоусобицу за княжеский трон в Чернигове. А через год умер и был похоронен в лаврских пещерах. При жизни он получил прозвище Святоша, а после смерти был канонизирован как преподобный (чтимый за подвижническую деятельность).

Николай Святоша владел хутором на Борщаговке, который прозвали Святошин. Так пишет летопись. Название укоренилось и дошло до настоящего времени.

Но есть и другие предположения, что от владений пана Святицкого. Местность упомянута в 1619 г. в грамоте польского короля Сигизмунда ІІІ как граница земель, отданная в пользование киевским мещанам (проходила «через дубраву до боку Святошинского»). Долгое время они были преимущественно сельскохозяйственными. Полтора столетия назад киевляне начали возводить тут дачи, и Святошин превратился в дачный поселок. Здесь было 20 улиц и переулков, которые делились на 450 участков. В 1901 г. сюда провели электроэнергию, что свидетельствовало о состоятельности владельцев дач, а в 1911-м в поселке появился кинотеатр. Это учреждение функционирует и сейчас – кинотеатр «Экран» (возле станции метро «Житомирская»).

Святошинские дачи были очень разными – от простеньких домиков до настоящих дворцов. Над сооружением последних работали архитекторы, в частности А. Кривошеев и А. Хойнацкий. Но в советский период большинство дач исчезло: одни были разрушены большевиками, другие разбомбили гитлеровцы… Сейчас действительно интересных дачных домов осталось совсем немного. Но о кое-каких я скажу и…

Начну с дома по адресу проспект Победы, 130/1. Это двухэтажное здание с деревянным крыльцом и балконом – образец утилитарного, хотя и довольно симпатичного эклектичного стиля. Некогда это был усадебный дом с парком. Сейчас здесь бюро технической инвентаризации. Еще два интересных дома расположены на улице Львовской, первый № 80 – бывшая дача Г. Филиппова. Когда-то это был настоящий шедевр с украшенным скульптурами фасадом и большим куполом вместо крыши. Купол, к сожалению, не сохранился, а вот скульптуры есть. Сейчас в доме Святошинское отделение ГАИ.

Другое интересное здание расположено на Львовской, 18, в настоящее время здесь отделение акционерного банка «Столичный». Декор фасада дачи просто роскошный. Не знаю даже, с чем его сравнить. Жаль только, что к дому прилепили безликую пристройку.

В живописном Святошине жили и работали такие легендарные фигуры, как авиаконструктор Олег Антонов (Огарева, 1) и мужественный поэт-диссидент Василь Стус (усадьба была по Львовский, 62).

К Святошино примыкает большой жилой массив Никольская Борщаговка. Он застраивался в 1966 – 1977-х, и в нем впервые было введено планирование застройки, впоследствии повторенное на левом берегу. В основу структуры массива положен микрорайон, где вокруг площади размещаются торговый центр, кинотеатр, клуб, библиотека, плавательный бассейн, спортивные сооружения. Композиционную ось Никольской Борщаговки образует проспект 50-летия Октября. По этой оси впервые в СССР пустили наземную двухрельсовую линию скоростного трамвая № 3, которая подходит к окружной дороге, когда-то пустынной, а сейчас с постоянными заторами.

К описанному массиву примыкают Братская и Михайловская Борщаговки, бывшие когда-то селами и вошедшие в город в 1972 г. Из старой застройки достаточно вспомнить церковь Животворного источника. За городской полосой остались села Софиевская и Петропавловская Борщаговки. Название Борщаговка, производное от любимого украинского блюда – борща, менее вероятно, чем от маленькой речки, которая в летописные времена имела название Борщовка (Борщаговка). Здесь были монастырские огороды. Эти благодатные места заселяли иностранные переселенцы. От них пошла привычка – обедать. А обед в Украине – не еда, а время дня. Среди осевших были болгары, которые поселились еще во времена Екатерины ІІ.

Возле проститутки на окружной останавливается джип, опускается стекло:

– Что сделаешь за 100 баксов?

– Абсолютно все!

– Садись, поможешь бетон залить в фундамент.

Замыкает эти застройки окружная дорога, ведущая к массиву жилых домов и разных институтов НАНУ с названием Академгородок (1962). Вполне уместная идея разместить в одном месте проживание и место работы научных сотрудников, то есть создать отдельный город со своей инфраструктурой. Поэтому на территории Академгородка находятся научно-исследовательские институты геофизики, геохимии, общей и неорганической химии, металлофизики, проблем литья, материаловедения и другие. На центральном проспекте Вернадского в 1981 г. поставлен памятник из красного гранита первому президенту НАН академику В. Вернадскому. Автор памятника «скучный» А. Скобликов и здесь идею воплотил достаточно примитивно, складывается впечатление, что это Гамлет, рассматривающий череп «бедного Йорика».

Дальше от центра города расположен жилой массив Новобеличи. Застройка его проводилась в 1975–1979 гг. и особой приметой является озеро и большой лес, который дает возможность жителям района отдыхать на природе. А в Беличах на улице Чернобыльской размещается памятник жертвам трагедии Чернобыля (1994) и Иоанновская церковь.

Дорогой читатель, а теперь позабавимся. Проведу с вами эксперимент. По результатам исследований одного американского университета, не иеемт занчнеия, в кокам пряокде рсапожолены бкувы в солве. Галвоне, чотбы праавя и пслоендяя бквуы блыи на мсете. Осатьлыне бкувы мгоут селдовтаь в плоонм бсепордяке, все рвано ткест чтаитсея без побрелм. Пичрионй эгото ялвятеся то, что мы не чиатем кдаужю бкуву по отдльенотси, а все солво цликеом.

Значение загадочного Межигорья

Аж до Межигірського Спаса

Потанцював сивий.

А за ним і товариство,

І весь святий Київ.

«Чернець», Т. Шевченко.

Хотел написать о Межигорье без всяких намеков на политику, просто как об исторической местности, но выяснилось, что более причастной к политическим процессам монашеской обители не припоминается. События, которые я описываю, предусмотрительно закончу на начале 1990-х годов.

Начну с описания 1868 г. историка Киева Николая Закревского: «Межигорье составляет одно из прелестнейших урочищ, находящихся в окрестностях нашего древне престольного Киева; оно лежит близ Днепра, в четырех верстах выше Вышгорода, или в 18-ти к северу от Киевоподола, между горами – оттого и название Межигорья, – покрытого лесом, в прибрежной глубокой долине. В горных ущельях находится много прекрасных ключей».

Легенда, приведенная в Межигорском синодике, сообщает, что в 1161 г. Андрей Боголюбский основал здесь церковь Белого Спаса. Эта сообщение принадлежит Самуилу Миславскому, который утверждал, что Киево-Печерский монастырь получил титул Лавра и ставропигии также от этого князя. Михаил Максимович, подтверждая это, делает еще более смелое предположение, что основан монастырь еще Владимиром Святым, вернее, греческими монахами, пришедшими крестить Русь. И хотя большинство авторов-описателей Киева считают, что это исторически известно, но фактических данных нет, поэтому остановимся на более достоверном, что монастырь основан не ранее начала ХVI в., так как его местоположение, при всей живописности, вряд ли могло быть спокойным при многочисленных набегах разбойных ватаг с юга.

Привет из Межигорья.

Фотооткрытка 1910-х годов с современным дополнением

В 1520 г. казачьи старшины испрашивали у польского правительства разрешения возобновить Межигорский монастырь. Вследствие чего король Сигизмунд-Август от 12.ІІІ.1523 г. отдал его Андрею Немировичу с большими землями, но, тем не менее, оставил его под своим покровительством. В этой грамоте присутствует довольно подробное описание монастыря. Понимая его значение как южного христианского форпоста, король Стефан Баторий, кстати, основатель Батурина, был особым покровителем Межигорья. А вот запорожцы поначалу являлись обидчиками монастыря, искавшим защиту от них у польских королей. Так, в 1592 г. казаки с гетманом Кшиштофом Косинским связали и избили игумена Иосифа Бобриковича-Копотя. Возный генерал Киевского воеводства Лаврин Толочко встал на его защиту. Игумен покинул обитель, став епископом Мстиславским, а для Межигорья наступил период запустения. У казаков с 1576 г. был уже свой особый Трахтемировский монастырь, «все Запорожье называло себя «фундатором и ктитором его».

Вновь обитель расцвела при игумене Афанасии, в самом конце ХVI в., став «второй Лаврою». Бывший там в 1620 г. иерусалимский патриарх Феофан подтвердил обители ставропигию. Изумленной братии он рассказал о небесном огне, который восходит перед праздником Воскресенья Господнего к Его Гробу. Этот проникновенный рассказ, впервые услышанный в Украине, как бы всколыхнул жизнь обители, ставшей примером для других православных монастырей, по утверждению св. Петра Могилы. Это подняло Межигорье на новую ступень, он стал, по народному мнению, Казацким монастырем, где коротали свой век многие израненные и немощные рыцари. Известный просветитель Иов Борецкий подарил монастырю свой дом на Подоле.

12.ІV.1660 г. царь Алексей Михайлович дал жалованную грамоту на местечко Бобровицу и соизволил основать монастырь на том месте, где пролита кровь святого страстотерпца князя Бориса. Однако межигорские иноки, не лишенные практичности, на месте существующей в ХII в. церкви под названием Божницы Летской (расположенной на реке Лет (Альте), успели выстроить только каплицу, предпочитая построить для себя на эти деньги дворец с церковью Свв. Бориса и Глеба в с. Демянчичах. Через полгода последовала подтвердительная грамота монастырю того же царя на дополнительные владения. Алексей Михайлович для киевских обителей ничего не жалел, тем более, это были не его земли, а каких-то поляков.

Московский дворянин Иван Петров Савелов, постигая с юности науки, поступил в Киевский Братский монастырь, потом стал военным. Весной 1655 г. он пришел в Межигорье, где принял постриг под именем Иоакима. Через год его посылают в Москву, где он подает челобитную Алексею Михайловичу, на ней царь кладет резолюцию: «Государь пожаловал… на милостыню собольими на сто рублей». Через полгода этот же старец Иоаким просит у самого царя подводы и «… Ныне данные деньги закончились, а одежда подралась. Царь Государь, смилуйся!» Резолюция: «Во 1657 г., апреля в 16 день, Государь пожаловал, велел тое монастырскую потребу сослать с капитаном Офанасьем Раздеришиным и дать подводки, на чем можно тое рухлядь поднять. А на одежду дать ему Савелову 10 рублей в Приказе». В конце того же года монаха Иоакима (Савелова) вытребовали на послушание в Москву. Он, тогда же, особой грамотой был направлен в Иверский монастырь, что возле Новгорода. Как бы то ни было, этот межигорский монах стал через 17 лет, с 26.VІІ.1674 г. московским патриархом и уделял много внимания Киевской митрополии, задумавши присоединить ее себе в патриархию. Особенным его расположением пользовались насельники Киево-Межигорского монастыря, которым патриарх, по вполне понятным причинам, ни в чем никогда не отказывал. 28.ІІ.1687 г. монастырь получил ставропигию московскому патриарху, что способствовало обогащению Межигорской обители. 6.І.1686 г. титул самодержицы был закреплен за царевной Софией официально. Тут и происходит особенно важное событие для Украины. Задолго до описываемых событий, еще в 1589 г., самоутвердился Московский патриархат. Теперь в 1686 г. все тот же патриарх Иоаким у константинопольского патриарха Деонисия ІV (Музелина) за 120 соболей и 200 руб. золотом узаконил передачу Киевской митрополии Москве. Так с этого момента церковная власть в Украине подчинилась московскому патриарху, что имело серьезное идеологическое значение, и укрепляла царскую власть в Украине. А мы, спустя столетия, видим, какой была цена (120 соболей!) независимости Украинской церкви.

В 1672 г. запорожцы предложили Межигорской обители быть войсковым монастырем, духовенством всего Запорожья, обязываясь всегда быть парафией и ктиторами. За это монастырь согласился быть гошпиталем для казаков.

Вот тут еще одна тайна нашей местности. В далекие времена только каменные сооружения могли сохранить ценности от набегов и частых пожаров. Но если драгоценности не так чувствительны к пожарам, то ценнейшие бумаги гибнут. А это купчие, жалованные грамоты, подтверждения шляхетства, наследственные волеизлияния… А они сохранялись в каменных строениях монастыря, да и лучшего места для богатой добычи запорожцев найти трудно. К тому же многие казаки сдавали свои сбережения в монастырь, надеясь закончить там свой путь простым монахом.

Своенравный и вспыльчивый Петр I хотел добиться покорности и беспрекословного выполнения монаршей воли. При этом, понимая значение духовенства: «один Бог на небе, один царь на земле», он старался осыпать царскими милостями все важные монастыри и храмы. Особенно это касалось обителей, следующих его «монаршей воле», тогда они получали в первую очередь. Так Межигорью в награду за попытку склонения запорожцев в преданность Москве Петр I 11.ІІІ.1710 г. возвратил все права патриаршей ставропигии, а до этого повелел учредить там архимандрита, которого кроме Лавры в присоединенной Украине не имел ни один монастырь. После пожара 1718 г. Межигорье обратилось к царю с просьбой выдать им «просительную книгу для сбора подаяния», при этом не преминули напомнить Петру I о своем отказе от помощи запорожских казаков.

Существует предание, что один из предводителей Колиевщины 1768 г. Максим Железняк был там послушником. А последний кошевой атаман Петр Калнышевский воздвиг своим иждивением каменные ворота, где на втором этаже была Петропавловская церковь и колокольня.

Со славным Межигорским монастырем произошла очередная «детективная история». Это так называемая легенда о библиотеке Ярослава Мудрого. Четверть века назад известный библиограф Н. П. Визир поднял запретную тему о том, что на правительственной даче, расположенной на территории монастыря, находится в подземелье значительное собрание старых книг, вполне возможно ХI в., которые перед осадой Киева ханом Батыем перевезли в Печерский монастырь. Они там хранились до пожара 1718 г., когда монахи кинулись спасать не свой скарб, а скорее взламывать пол и вытаскивать почему-то спрятанные там книги. Дадим слово архиепископу Георгию Конискому, скорее всего, автору знаменитой «Истории Русов»: «Необыкновенный пожар весь монастырь обратил в пепел и развалины. При других драгоценностях церковных и монастырских, целыми веками собранных, неоцененною потерею считалась самая первая в России многочисленная и древнейшая библиотека, собранная и умноженная Великим князем Киевским Ярославом Владимировичем и сбереженная в пещерах от всех прежде бывших неприятельских нашествий и руин; но ныне, к стыду содержателей ея и к крайнему сожалению просвещенных соотечественников, среди благоденствия и тишины пламенем поглощенная. В ней содержались великие тысячи книг рукописных и разных драгоценных манускриптов, писанных на разных языках. Многие между ними на таких, которые и ученым тогдашним мужьям не были ведомы. Особливо все записки и документы, до истории правления Славянских племен и царств и до их законов касающиеся. Государь (Петр I. – В. К.), при печальном известии о такой важной потере, не мог удержаться от слез; но она была невозвратная». По всей вероятности, значительная часть этих духовных ценностей была тайно переправлена в пользующуюся царским расположением Межигорскую обитель. С преобразованием Малороссийской епархии в 1786 г. Межигорский монастырь переводят во вновь созданную и не имеющую своих православных центров Таврическую губернию. Но это пока еще на бумаге. Насельники только ожидают указаний, молятся и надеются, что все останется по-прежнему. Среди ожидаемых перемен, 30 декабря того же года скончался межигорский архимандрит Гавриил Гуляницкий, легендарная, достойная описания личность. Екатерина II, находясь продолжительное время в Киеве, соизволила увидеть столь прославленную обитель. Митрополит с радостью согласился и был назначен день. Казалось, для насельников прославленной обители большая радость – впервые венценосная особа посетит монастырь. Но в ночь перед визитом императрицы вся обитель сгорела дотла. Братия разошлись, остались только обгорелые развалины. Исследователи считают, что монахи боялись, что просвещенная монархиня неспроста стремилась в монастырь, который незадолго до этого закрыла. Она хотела перед изгнанием насельников отобрать самую большую ценность – древние редчайшие книги, столетиями собираемые в монастыре. Вот поэтому библиотеку спрятали в подземелье, а обитель сожгли. В это трудно поверить, но как объяснить тот изложенный очевидцами случай незамедлительного замуровывания редчайших книг после их обнаружения уже в 1934 г., когда эту историческую территорию готовили для дачи П. Постышева. К Николаю Петровичу, уже в годы перестройки, обратились престарелые сотрудники КГБ, рассказывая и письменно подтверждая, что при перепрофилировании монастыря в базу отдыха больших партийцев были обнаружены россыпи старинных томов. Но вызывать ученых – это значит поставить под угрозу срыва сдачу первоочередного объекта, да и кого тогда интересовала церковная древность. Так и закрыли сухую полость с сотнями книг кирпичной кладкой. Потом этой местностью пользовались Щербицкий, Янукович и другие…

М. А. Максимович много писал о Межигорье, потому что его волновала судьба этой местности. Эта одна из важных исторических территорий до сих пор волнует общественность. Поэтому считаю нужным привести часть статьи Михаила Александровича из газеты «День», № 45, 1865 г.: «В сентябре прошлого года я смущен был в Киеве известием, что через несколько недель Межигорье будет продаваться с публичного торга. Тогда я написал следующие строки: Скорбная мысль не покидает меня и в моем хуторском уединении: что если Межигорье достанется в руки какого-нибудь предприимчивого жида?… Оскорбительно было бы для нас его обладание тем дорогим для здешнего края местом, куда являлись некогда на молитвенные подвиги и пострижение такие люди, как патриарх Иоаким Савелов, митрополит Тимофей Щербацкий, епископ Иоасаф Горленко и многие другие, тем заветным местом, которое, в тяжелые времена Киевской Руси посещал благодетельный для нее Иерусалимский патриарх Феофан, и подтвердил тут ставропигию, и в беседе с Межигорской братией рассказывал об огне, сходящем перед Светлым Воскресением на Гроб Господний.

Но нет! Межигорье не должно переходить ни в жидовские руки, ни в частную собственность всякого торгаша и промышленника; и мне сдается, что до того не допустят ни Печерская лавра, ни другие монастыри киевские, со своим архипастырем, что они общими силами, при содействии благотворительных мирян, оплатят Межигорье и откроют его по-прежнему для общежительства братского; что новособранная здесь братия весьма могла бы продолжать с успехом и выработку фаянсовой посуды…

Неужели такой слух основателен? Неужели этот достопамятный уголок Святорусской Киевской земли, где в продолжении стольких веков воздавалась повседневная хвала Всевышнему от общежительной православной братии, где и теперь красуется величавый храм Преображения, воздвигнутый здешним постриженцем московским патриархом Иоакимом, неужели и в самом деле Межигорье ныне достанется не в распоряжении Печерской лавры, а в собственность какого-нибудь торгаша?»

В 1860 г. монастырь возобновили и подчинили Киево-Печерской лавре, где процветала женская обитель.

В Межигорье находилась одна из лучших фаянсовых фабрик. В 1796 г. немец Краних из обнаруженной там глины сделал несколько чашек. Их рассмотрели киевские магистратские мужи и привезли посуду Екатерине II, которая благосклонно отнеслась к этой идее. Павел І указом от 3.VІІ.1798 г. повелел: 1) учредить близ Киева фабрику фаянсовых изделий, используя развалины Межигорского монастыря; 2) приписать к этой фабрике 228 душ казенного селения Новые Петровцы с их обучением, и чтобы подати на них выплачивал Киевский магистрат. Он же приступил к устройству фабрики, которая летом 1801 г. начала производство фаянсовой посуды. Межигорский фаянс стал явлением в художественной жизни нашего отечества. Киево-Межигорская фабрика работала по заказам императорского двора и частных лиц. Создаваемые на ней образцы использовались многими русскими заводами. Известны так называемые «гипюровые» сервизы этой фабрики, сплошь затканные рельефом из мелких цветов и покрытые цветными глазурями. Их начали производить в 1830-х. Широко выпускались тарелки, сухарницы, масленки и другие предметы с рельефами под зеленой глазурью, иногда достигавшей удивительного изумрудного оттенка. Печатный рисунок стал применяться на Межигорской фабрике с середины 1820-х. Его использовали для украшения заказных сервизов и выполняли сначала только черной краской надглазурно. Так, сервиз, заказанный Аракчеевым, имеет печатные изображения его имения села Грузино, сервиз графа Платова украшен его гербом. Здесь же изготовлялись тарелки с видами окрестностей Петербурга, Киева, иллюстрациями к басням Крылова и романтическими пейзажами. На продукции был вытеснен знак «Кіевъ». В отличие от всех фабрик в Российской империи формы и декор были оригинальными, а не заимствованы у изделий лучшей фабрики фаянса Веджвуда в Англии. Поэтому в коллекции этого предприятия большая подборка Межигорского фаянса, который они взяли для образцов.

Время показало, что эти изделия стали вожделенной находкой для коллекционеров, приносящей им большую радость. Но фабрика перестала давать доходы, и в 1858 г. ее передали в аренду.

Прославилось Межигорье и в страшные 1930-е, став настоящей «Голгофой художественного национального возрождения!» Эту живописную местность для своей творческой и воспитательной жизни облюбовали Михаил Бойчук и его ученики – «бойчукисты». Это определение возникло из бранного прозвища. И сохранив элемент драматизма в конкретной исторической ситуации, на неограниченное время переросло в искусствоведении в мировоззренческий термин и как художественное национальное восприятие с его эстетической концепцией большого искусства, главным образом, творческого универсализма. Поэтому критика провозгласила руководителя мастерской монументальной живописи М. Л. Бойчука деятелем Ренессанса. Именно к Михаилу Львовичу на обучение поступает В. Т. Седляр в феврале 1919 г. Можно уверенно заявить, что в те годы Бойчук организовал не только школу монументальной живописи в Украине, а и своеобразное обучение дизайну: преподавали в художественно-керамических техникумах в Межигорье и Миргороде, в художественных техникумах в Киеве и Харькове, в Киевском художественно-индустриальном техникуме, в школе-мастерской по производству художественных детских игрушек в Миргороде, в учебно-ткацких мастерских в Дехтярях, в учебных заведениях Москвы – его ученики, которые, как и Бойчук, поставили задачу возродить национальное искусство в разнообразнейших формах.

В. Т. Седляр

В. Т. Седляр вместе с другими учениками М. Бойчука – О. Павленко, И. Падалкой – возродили тут керамическое производство и создали на его базе художественно-керамический техникум (1923–1928) и технологический институт керамики и стекла (1928–1930), где читал лекции и М. Бойчук. В декоративной скульптуре, расписной посуде воплощалась идея возрождения национального стиля, в основе которого лежала народность. Василий Теофанович стремился создать в Межигорье «культурный очаг». Один из его учеников, Пантелеймон Мусиенко вспоминал: «Уже в первый год обучения он (Седляр) подчинил нас системе своих взглядов на искусство… На его лекции приходили, как на концерт. Он читал нам просто и интересно… Нас пленил его глубокий ум и общая культура. Он был больше другом студентам, чем директором и педагогом… В нем мы чувствовали жажду любви к жизни, идейность и веру в творческое предназначение человека; искусство было его мечтой, его стихией и призванием».

Частыми гостями у Василия Теофановича были Лесь Курбас, Александр Довженко, Остап Вишня, Владимир Сосюра, Александр Копыленко, московский искусствовед Алексей Федоров-Давыдов, Вадим Меллер.

Популярность и влияние, которыми пользовались «бойчукисты», вызывала зависть коллег-художников. С конца 1920-х началась травля Бойчука и его учеников в прессе, а дискуссии в СМИ переросли в обвинение всего бойчуковского учения: в идеологических ошибках, во влиянии на него византийского наследия и религиозных традиций. В 1930 г. Комиссия по делам реорганизации системы и сети художественных учреждений УССР уволила беспартийного В. Седляра с должности директора Технологического института керамики и стекла. Политические процессы мешали нормальной творческой работе. В январе 1931-го Седляр и его коллеги еще наивно планировали свои выступления в Москве с докладами об украинском искусстве, но там уже давно созрел план уничтожения творческой мысли.

В тот период росло недоверие Сталина к украинским большевикам, возрастало недовольство Москвы украинизацией, усилилась борьба с крестьянством, кульминацией которой стал Голодомор 1932–1933 гг. Набирал обороты антиукраинский террор, уничтожались творческие союзы. Обвиненный в украинском буржуазном национализме покончил с собой защитник бойчукистов Николай Скрыпник. 30.ІХ.1936 г. арестовали, как «врага народа», И. Падалку. По сфабрикованным материалам творца обвинили в принадлежности к контрреволюционной организации. В октябре, под давлением следственных органов, он начал давать НКВДэшникам показания: «Я признаю себя виновным в том, что находился до дня ареста в контрреволюционном украинском националистическом подполье,… а также входил в состав национал-фашистской группы Бойчука – Седляра». Не была забыта также и творческая командировка Бойчука, Седляра и Тарана в страны Западной Европы. Даже обыденные разговоры трактовались следствием как нечто крамольное: «Частные высказывания Бойчука и его реплики «Василий не подведет, Василий молодец, работа движется» и другие показывали, что Седляр активно разрабатывает террористическую группу… Организация особенно ненавидела Постышева. Эту фамилию Бойчук называл с особой злобой. Отсюда видно, что Седляр вел подготовку покушения против Постышева, живущего в Межигорье», – записали следователи в протоколах. Последствия не заставили себя долго ждать. В начале ноября арестовали Бойчука, а 26 ноября 1936 г. забрали и Седляра. Начались допросы…

Уже в декабре из художника выбили признание, что он принимал участие в «украинской националистической фашистской контрреволюционной группе» под руководством Бойчука, которая боролась за независимость Украины, чтобы силой оторвать ее от СССР. Но даже «чистосердечное признание своих ошибок» не спасло жизнь талантливого художника. 13.VІІ.1937 г. на закрытом заседании военной коллегии Верховного Суда СССР Василий Седляр был приговорен к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение в тот же день, и Украина навсегда потеряла одного из своих непревзойденных гениев.

В Межигорье росли дубы, по преданию, посаженные святым князем Владимиром, а также похоронен его сын воинственный Святослав, а ещё…

Не хочу поганить свою книгу подробностями превращения древней обители в обиталище хамства и бескультурья… Об этом недавно уже немало и подробно, с шокирующими деталями, сказано!

Пора превратить эту столь важную и памятную территорию в исторический и природный заповедник.

Как Киев вновь стал столицей

Время бежит, не останавливаясь, и мы вдруг ощущаем, что прошлое – пусть и не летописное, и не за царя Гороха, – уходит прочь. Теперь только немногие могут вспомнить, что Крещатик назывался улицей Воровского, а 15 лет столицей Украины был Харьков. Давайте разберемся, как так получилось, что в этом хорошего, а что плохого, да к тому же выиграл ли Киев от того, что в него 80 лет тому вернулось правительство?

В 1918 году, когда не прошло предложение Н. Скрипника о создании отдельной партии большевиков Украины, была организована КП (б)У – как часть Всероссийской партии большевиков. Тогда же было создано правительство Советской Украины с размещением в Москве. Нужно отметить, что коммунистов в Украине было немного: в июле 1918 г. насчитывалось всего 4364 члена партии, причем они в основном пребывали на территории России. 20.ХІ.1918 г. в Москве под руководством Ленина было создано новое украинское правительство, которое вначале возглавил Григорий Пятаков, но потом его сменил болгарский румын Христиан Раковский. Украинцев на руководящих постах в правительстве большевиков почти не было. Уже через полгода, получив военную поддержку атаманов Григорьева и Махно, Советы стали контролировать большую часть Украины. Ленин называл этот период «крестовым походом за хлебом». Следом за войсками были отправлены 3000 рабочих для сбора продовольствия, что возмутило местное население. Тогда в борьбу за хлеб вступило украинское ЧК во главе с Мартином Лацисом. Все вместе взятое вызвало такой отпор населения и полное разложение Красной армии, что пришлось и второму правительству возвращаться в Москву. Дмитрий Мануильский, один из лидеров украинских большевиков, член правительства, памятник которому «украшал» Печерск, саркастически заметил: «Каждую весну мы отправляем на Украину очередную театральную труппу, которая, сделав свое турне, возвращается в Москву». Подтверждением этому служат слова Льва Троцкого, командующего Красной армией: «Советская власть продержалась на Украине до сих пор (а держаться было нелегко) в основном силой Москвы, великорусских коммунистов и Красной армии».

11. ХІ.1919 г., изгнав генерала Деникина, в Харьков вошли советские войска. Сюда, конечно же, вновь из Москвы прибыл поезд с третьим правительством Украины. В нем было больше украинцев, которые все равно ничего не решали, так как не занимали ключевых позиций. В тот же день был создан Всеукраинский революционный комитет – чрезвычайный орган, к которому перешла законодательная и исполнительная власть в Украине. Уже в феврале 1920 г. этот орган был преобразован во Всеукраинский центральный исполнительный комитет и Совет народных комиссаров Украины. Чтобы далее не рисковать руководящими товарищами (их было мало), а также учитывая близость границы с Советской Россией, было решено Харьков временно сделать столицей.

Но, как говорят, нет ничего более постоянного, чем… Поэтому почти полтора десятилетия партийные, советские и другие власти вместе с творческими союзами группировались в большом промышленном городе. Как ни парадоксально, но и в социалистическом государстве причины переноса оказались теми же – империалистическими. А именно: в назначенной столице Украинской Советской республики было много рабочих и мало интеллигенции, любившей проживать в «Донбассе культуры», – так называли в то время Киев. А самое главное – индустриальный Харьков был уже тогда достаточно обрусевшим.

Нужно отметить, что в конце Гражданской войны Киев просто обезлюднел. А какой город может за два года пережить 14–18 смен власти, периодические штурмы – причем часто с обстрелами артиллерией? В Киеве в декабре 1919 г. насчитывалось 1146 больных тифом. К тому же на Киевщине действовали хорошо вооруженные антибольшевистские отряды численностью 1–2 тыс. человек. Ну как здесь можно было разместить правительство, часто меняющееся и непопулярное среди населения? Поэтому и стал Харьков выполнять функции столичного города советской республики. Артисты, художники, а особенно писатели, традиционно группируются возле руководства – вне зависимости от партийной принадлежности. Там, где власть, там заказы, деньги, привилегии, почет, награды. Даже острослов Остап Вишня «старался», о чем свидетельствует сборник его юморесок с названием «Как из Харькова сделать Берлин», где ставился насущный вопрос о немедленной европеизации столицы УССР.

Пришло время, когда было решено перевести правительство Украины из Харькова в Киев. Безусловно, это решалось в Кремле и лично – товарищем Сталиным. Перевод был чисто политическим делом. Опасности возрождения сепаратистских настроений уже не существовало: «національно свідомих» разместили в ГУЛАГе или они находились за пределами Советской страны и даже жизни. Так почему кремлевский вождь решил вернуть столичный, пусть даже условный, статус Киеву? Мне кажется, политика, только политика. Уже тогда вынашивались планы объединения Восточной Европы под эгидой Москвы.

Из всех народов мира больше всего Сталин ненавидел поляков, его кавказское самолюбие не могло забыть позор польской кампании 1920 г. На первый взгляд, благородная задача объединения в единое целое всех украинских земель, находящихся в Польше, Чехословакии, Румынии, Венгрии, подчинялась глобальным планам выхода границ СССР к Средиземному морю и создание великой славянской державы от А (Албании) до Я (Якутии). Вот тут и нужен был Киев – как духовная, идейная столица всего славянского мира. Харьков на эту роль просто не тянул. Подтверждением этих глобальных планов является установление в 1934 г. дипломатических отношений СССР с Венгрией (4 февраля), Румынией (9 июня), Чехословакией (10 июня).

В Харькове 18–22 ноября 1934 г. проходит Объединенный пленум ЦК КП (б)У, который рассмотрел вопрос об «украинском националистическом уклоне» и четко определил, что «в данный момент главной опасностью есть местный украинский национализм, который объединяется с империалистическими интервентами». Пленум постановил прекратить политику украинизации, официально проводимую до этого. Поэтому все произведения Скрыпника были изъяты из продажи и библиотек. Напомню, что в 1934 г. прошел ХVII съезд ВКП (б), который Сталин назвал «съездом победителей». В течение 1937 – 1939-х гг. из 1961 его делегата 1108 репрессировали, а из 139 членов и кандидатов в члены ЦК ВКП (б) убили 110.

«Знаменательное» решение принял Совет народных комиссаров УССР: ликвидировать ряд высших учебных заведений Киева, часть из них перевести в другие города в связи с переездом центральных партийных, государственных и общественных организаций в новую столицу и необходимостью обеспечить их помещениями. На самом деле, в новой столице студенты были лишними, а традиционно считались и опасными.

Что мы можем прочесть в газетах за июнь 1934 г.? Но вначале отвечу на вопрос: а почему газеты, а не какую-нибудь одну – «Пролетарскую правду» или «Вечерний Киев»? Дело в том, что вне зависимости от периодичности или дня выхода информация была официальная и строго обязательная для всей прессы. Поэтому во всех выпусках был один и тот же текст: «Исключительную роль в подъеме промышленности и всего хозяйства Киева сыграло историческое решение XII съезда КП (б)У от 22 января 1934 года о перенесении в Киев столицы Советской Украины».

В решении съезда указывалось «что при укреплении основных промышленных районов Украины (Донбасс, Харьков, Днепропетровск), создании областей необходимо приблизить правительство Украины и центральный советский аппарат к важнейшим сельскохозяйственным районам Правобережной Украины. Необходимость дальнейшего быстрого развития национально-культурного строительства требует немедленного перенесения столицы Украины в Киев, который является естественным географическим центром республики. Постановление съезда КП (б)У о перенесении столицы в Киев подтвердило итоги большого пути, пройденного рабочим классом и колхозным крестьянством Украины, великих побед, полученных на фронте социалистического строительства».

«День приезда в Киев ЦК КП (б)У и советского украинского правительства – 24 июня 1934 года – превратился в народный праздник трудящихся столицы, в демонстрацию их преданности и безграничной любви к коммунистической партии, советскому правительству и лично великому Сталину, на демонстрацию силы и могущества цветущей индустриально-колхозной Украины, неотъемлемой части великого Советского Союза.

На перроне вокзала прибывший из Харькова празднично украшенный поезд встречали трудящиеся Киева, а потом на привокзальной площади состоялся торжественный митинг. После него члены ЦК ВКП (б)У и правительства Советской Украины Г. И. Петровский, С. В. Косиор, П. П. Постышев, В. П. Затонский, А. Г. Шлихтер и другие прибыли на правительственную трибуну возле Оперного театра, где они приняли военный парад и приветствовали многотысячные колоны демонстрантов».

Ну, хватит официоза, хотя в последнее время нам, десятилетиями воспитываемым на нем, стало не хватать лозунгов. Но если у вас возникает внезапно такое кратковременное чувство их отсутствия, то еще раз перечитайте вышеприведенные строки – и желание надолго пройдет.

В течение ХVIII – ХIХ вв. различные государи неоднократно высказывали желание видеть Киев столицей Российской империи. Безусловно, это должно было льстить истинным патриотам города. Но было бы это хорошо для нашего города? Вряд ли. Когда город – столица своего государства, то сохраняется его характерное национально-территориальное лицо. А при царе Киев мог стать или серо-казенным из-за массовой застройки доходными домами, как в столице Российской империи, или растерять свою национальную самобытность, как «сорок сороков церквей» – Москва. Казенно-административная напыщенность многоязычной империи задавила бы душевность и естественность любого города – тем более Киева, в котором Екатерина II даже в 1787 г. «самого города не могла доискаться».

Поэтому перевод и перестройка города в центр социалистической республики на Киеве отразились невероятно плохо. Сказать, что его изувечили, это ничего не сказать. Таких разрушений ни одному городу Европы не принесла даже Вторая мировая война, потому что Дрезден и Варшава были заново отстроены. С 1934-го только за два года было уничтожено более двух десятков церквей ХI – ХVIII вв., среди которых – Михайловский Золотоверхий собор, сооруженный в 1108 г.; снесено и переоборудовано более 200 культовых сооружений ХIХ – ХХ вв.

Владимирский собор, поражающий своим величием и великолепием, хорошо просматривался с железнодорожного вокзала. Очевидцы сообщают, что во время торжественной встречи украинского правительства, переехавшего из Харькова, произошел следующий случай. Один из высоких державных чинов, чью фамилию просто не хочется называть, ибо с ним были солидарны и другие власть предержащие в Украине, спросил с иронией, тыкая пальцем в сторону многочисленных куполов, возвышающихся в те годы над жилыми домами: «Что это – монастырский город? Киев должен стать социалистическим!»

Но если бы только храмы! Начали «преобразовывать город», в результате чего стали исчезать дома, целые улицы и районы. Исчезла историческая застройка Верхнего города, Печерска. С новым статусом появился «101 километр», за который выселяли нежелательные элементы, в первую очередь – интеллигенцию. В Киеве стали арестовывать значительно больше, чем в других городах страны. Население города росло за счет чиновников и приезжих в столицу за счастьем и богатством. Да и нужно было кому-то работать на стройках!

А строили тогда много. Так появился целый район добротных домов на Печерске по улице Институтской. Правительственные здания НКВД (теперь Кабинет Министров), Верховного Совета, на мой взгляд – лучшие строения того периода в СССР, незаурядные памятники архитектуры. Отметим здание Кабмина (1936–1938, архитектор И. Фомин), обладающее необычайной особенностью. Когда вечером станешь со стороны ул. Грушевского где-то между флагштоками и медленно поднимешь голову, то создается ощущение, что здание как бы падает на вас, словно заглатывает и поглощает. Ну а как вы хотите – это здание изначально планировалось для карательных органов.

Если семь десятилетий в 1500-летней истории города – незначительный срок, то для нас – это большая жизнь не одного поколения. Киев пережил за это время все: и ужасы репрессий, оккупации, дикие, неуправляемые взлеты цен на жизненно важные продукты… К сожалению, плохое чаще всего распространяется на всех, а вот счастье и радость – всегда для одного или небольшой группы.

Финал

В каждом произведении желательно иметь заключение… Но это слово мне не подходит своей двусмысленностью. Итоги, мне кажется, подводить рано, поэтому я использую вполне приемлемое слово – финал. В своих экскурсиях стараюсь в конце рассказа поставить как бы восклицательный знак, закончить свое повествование торжественно, на высоком эмоциональном подъеме.

Существует мнение, что писатель обхаживает своих читателей так же, как политик или рекламный агент, не думая о последующем результате, – лишь бы поверили! Ему ни к чему новый мир, который нужно построить как можно скорее, потому что он понимает, что он его не устроит. Ему нужен выдуманный мир, где он мог бы стать некоронованным властителем кукольных фигур, мир, в котором им самим управляют сверхъестественные силы, неподвластные его воле и разуму. Ему вполне достаточно этой псевдовласти в искусственном мире символов, потому что сама мысль о соприкосновении с жестокой и грубой реальностью страшит его. В ней то он понимает куда больше других, но ни за что на свете не попытается силой своего примера навязать миру высшую реальность. Он несказанно доволен и тем, что может поучать, плыть в фарватере среди бедствий и катастроф. Сам процесс писания сравним с приемом будоражащих средств. Видя, как книга вырастает из его рук, автор раздувается от ложного величия. «Я тоже завоеватель – и, быть может, величайший из всех! Пришло, грядет мое время! Я силой слова порабощу мир!» – и т. д. и т. п., до тошноты. Так Лев Толстой делал с Наташей Ростовой, что хотел!

Нет, такое мировоззрение мне претит. У меня совсем другие задачи. Мой герой – это Киев, Великий Город, стоящий на святых высотах духовности и культуры более тысячелетия! Как воин, витязь, величество, великан… Еще много велеречивых слов можно произнести, но я ограничился только этими, на одну букву «в»! А какие люди жили, творили в нем! Пусть автор перешел на пафос, но поверьте, если говорить о моем городе, вряд ли восторженность будет лишней!

А как еще говорить о ближайшем будущем, об Украине и ее народе, о стольном граде Киеве, душу которого, я надеюсь, постиг. Ведь ни один город мира не может равняться с ним в особой мессианской роли, столь значительной и постоянной для своих обитателей. А какой же еще?

Рим, скажите вы? Но Рим – столица Италии, а не тысячелетней Римской империи, и не живут там латиняне. Это величие прошлого.

Варшава – не изначальная столица, до этого был Краков, и он не был первым в Польше.

Берлин – периодически был центром объединения Германии, но есть другие важные: в культуре – Мюнхен, в промышленности – Гамбург и тому подобные.

Афины – они все в прошлом.

Лондон – город-единоличник, огородившись Ла-Маншем, не признает ни Старый, ни Новый Свет.

Париж – столица мира значительно больше, чем столица Франции.

Москва – могла бы быть, но она давно уже не столица россиян, ее называет Родиной якут и башкир, чукча и калмык.

Остается Иерусалим. Но еврейский народ, живший в апостольские времена, покинул его не по своей воле почти на тысячу лет, а теперь, вернувшись, не может среди этноса, даже в пределах города навести порядок.

Остается один Киев, возникший в летописные времена, ставший вожделенным гармоничным центром для всех жителей Украины, всего его народа. Для них, тысячелетия тому назад начавшим возделывать землю, обрабатывать ее, не было необходимости строить города. А вот Киев сразу предстал светлым маяком на горах, чтобы мог пахарь, огородник или охотник разогнуться, вытереть пот с чела и посмотреть в сторону своей святыни – Киева. Хорошо сказал Шота Руставели: «Будь не только сыном своего отца, но и сыном своего народа».

У некоторых читателей может возникнуть вопрос, а почему наши прогулки не охватили ряд интересных мест Киева? Понимаю ваше недоумение. Есть на то причины. Нельзя объять необъятное! Вот, к примеру, Киево-Печерская лавра. Столько материала! Но есть отдельные подробные описания. То же можно сказать и о других киевских достопримечательностях. О некоторых не хотелось и писать! Грустные там прогулки!

Давно считаю, что распространять гуманитарные знания необходимо лишь среди подготовленной публики. Моя активная просветительская деятельность началась с 1981 г., когда с подачи Якова Бердичевского возглавил секцию краеведческой литературы в Обществе книголюбов, заявляя тогда чиновникам от культуры: «Мы не ликбез». Юмористическое утверждение М. Грузова: «Министерство культуры и отдыха» в наши дни получило неожиданное подтверждение. По-прежнему малодуховный административный орган (тут проскальзывает эротический смысл), некоторое время, как бы по аналогии, называлось «Министерство культуры и туризма». Культура является всеобъемлющим понятием, как недра, в которых соседствуют нефть и вода. И оба полезные ископаемые. Туризм вмещает в себя как развлечения (барахтанье в аквапарках), так и познание родного края на экскурсиях. Желательно с воспитанием чувства гордости за свою страну. А то получится, как последние два десятилетия, практически все экскурсоводы в Крыму, занудливо сетовавшие на русском языке о государственной принадлежности острова, призвали на полуостров беду! И она пришла в 2014 году! В СССР за экскурсии с чуждым идеологическим душком снимали с работы. Нет, я не за цензуру, не за излишнюю идеологизацию воспитательного процесса. Так было в Ленинграде, где вся программа была посвящена ВОСР (Великой Октябрьской социалистической революции). Другие темы, т. е. культурно-духовные, дополнительно заказывали за отдельную повышенную плату. Воспитательную роль экскурсовода очень хорошо понимали партийные органы. А как же! Народ агитки не читал, а газету – с последней страницы. Книги вождей не покупал, приходилось раздаривать или включать в «подарочные наборы» с мушкетерами. А на телеке… Анекдот. Зритель включает одну программу. Там съезд. Он вторую, там тоже. Он третью, а там полковник КГБ, угрожая кулаком: «Я тебе попереключаю!»

А вот на экскурсиях, если они проходили ненавязчиво, доходчиво и образно – доводились важные решения партии. И народ забывал о негативном прошлом: репрессиях, голодоморе, сносе церквей… А сейчас преобладают экскурсоводы старой формации, воспитанные на нормах коммунистической морали, а что тут поделаешь… Новых нет! Даже школ не существует. Ну, хотя бы происходит эстетическое воспитание. А если этот вопрос рассмотреть, то в стране повсеместно отсутствует концепция воспитания патриотизма. Имеются различные Академии общественных наук, педагогики, всевозможные творческие союзы, но за четверть века существования Независимости нигде и никем не разрабатывалась всеобъемлющая программа патриотического воспитания населения, и не только молодежи, получающей хоть какую-то толику знаний в учебных заведениях. А вот взрослые до сих пор не могут отойти от давнего агрессивного шовинистического напора в школе или по телевизору, где десятилетиями шли фильмы о «зверствах» бандеровцев и других прислужников нацистов, которые с экрана говорят на украинском языке. С щеняче-восторженным визгом люди восхищаются мыльными пустыми сериалами.

А ряд представителей старшего поколения нужно постараться переубедить, заставить пересмотреть ошибочные взгляды на нашу славную историю. Вот и получается, что вымирающее племя истинных профессионалов не почивает на пенсионных лаврах, а хоть как-то учит любить свой город, чтобы не было манкуртов, варваров, которые плюют на всех, громоздятся на сверхэтажность бездуховности и отсутствия элементарной культуры. Более всего страдает от этого старый Киев. Нет, не коренные киевляне его защищают, а люди высокой духовности, возможно и из глуши, но они верят в Бога, в высшую справедливость, в вечный разум. Это наше будущее, которое возможно лишь при внимательном сбережении славного прошлого. Вот тогда и возможна настоящая культура, подлинный искренний патриотизм, высокая духовность. На это надеюсь, на это уповаю!!!

Примечания

1

[1] Именно в эти годы особый накал борьбы за власть в Киеве между Ольговичами и Мономаховичами привел к ослаблению и гибели Киевской Руси.

(обратно)

Оглавление

Где ты, мой Киев? Куда ты исчез?

Путешествие по Городу сокровенной, духовной троичности

Андреевский спуск

Аскольдова могила

Выдубицкий и Ионовский монастыри

Бессарабка

Васильевский путь

От Владимирской улицы до Латинского квартала

Золотые Ворота и Верхний (Старый) город

Крещатик – Майдан Незалежности

Липки

Печерск – городок монахов и военных

От Подола до…

Проспект Победы

Значение загадочного Межигорья

Как Киев вновь стал столицей

Финал Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg