«Романовы. История великой династии»

Романовы. История великой династии (fb2) - Романовы. История великой династии 2165K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Евгений Владимирович Пчелов

Евгений Владимирович Пчелов

Романовы. История великой династии

   Введение

   Эта книга представляет собой новый, расширенный и исправленный вариант моей книги «Романовы. История династии», первое издание которой увидело свет в 2001 г. Тогда это была одна из первых книг, в которой реализовалась попытка создания «коллективной биографии» всего рода Романовых, начиная с восшествия на престол Михаила Фёдоровича и до наших дней. Основное содержание книги составляли генеалогические, биографические и библиографические сведения, придававшие ей справочный характер, а «живые», написанные научно-популярным стилем очерки о представителях династии позволяли надеяться на широкий читательский интерес. Переиздания книги, выходившие на протяжении нескольких лет, как кажется, явились показателем оправдания этих надежд. Основной массив сведений, как и сам принцип построения, сохранены и в настоящем варианте книги, существенно дополненной, разумеется, за счёт биографических и генеалогических данных, новой литературы о Романовых, вышедшей с тех пор. Исправлены и некоторые фактографические погрешности.

   К началу 2000-х годов «романовская тема» стала отчётливо звучать на страницах научной и популярной литературы, открывались новые пласты исторического прошлого, можно сказать, это был пик «первой волны» интереса к забытой и почти закрытой ранее для исследований теме. Вышли первые биографии правителей из Дома Романовых монографического характера – книги Л.Е. Морозовой, А.А. Преображенского и Н.Ф. Демидовой о первых царях из рода Романовых, А.П. Богданова о Фёдоре Алексеевиче, Н.И. Павленко о Петре I, Е.В. Анисимова о наследниках Петра, вплоть до Екатерины II, А.Б. Каменского о Екатерине II, А.М. Пескова о Павле I, А.Н. Боханова об Александре III и Николае II и др. За последние годы к ним добавилась целая серия замечательных книг В.Н. Козлякова, И.Л. Андреева, Л. Хьюз, Н.И. Павленко, Е.В. Анисимова, И.В. Курукина, О.И. Елисеевой, Л.В. Выскочкова, Е.П. Толмачёва, А.Н. Боханова, Ю.В. Кудриной и других отечественных и зарубежных авторов, рассказывающих о правивших представителях династии и их жёнах, благодаря чему практически каждый монарх из Дома Романовых (за исключением разве что почти забытого Ивана Алексеевича) удостоился одного, а то и нескольких монографических изданий. Более того, появились книги и об отдельных Великих князьях и княгинях из Дома Романовых и даже о целых ветвях династии, например, Константиновичах и Николаевичах. Издан большой корпус источников личного происхождения, включая дневники, переписку, воспоминания Романовых (почти все «романовские мемуары», за исключением двух, переведены и изданы на русском языке, правда, не всегда эти издания отвечают серьёзному эдиционному уровню). Начало этому процессу было положено в 1992 году изданием книги-альбома «Российский Императорский Дом. Дневники. Письма. Фотографии», подготовленной А.Н. Бохановым и Д.И. Исмаил-Заде и представляющей собой собрание документов, раскрывающих жизнь Императорской Фамилии в переломную эпоху российской истории. Ещё в 1990-х годах вышли коллективные труды «Российские самодержцы. 1801–1917 гг.» (М., 1993) и «Романовы. Исторические портреты» (Т. 1–2. М., 1997).

   Между тем, попытки создания коллективной биографии всего рода Романовых хотя и предпринимались, но не могут считаться достаточными. К ним относятся четыре издания 1990-х годов: книга потомка Романовых по женской линии князя Давида Павловича Чавчавадзе «Великие князья» в русском переводе (к сожалению, весьма слабом, если не сказать резче), опубликованная в Екатеринбурге в 1998 году, книга шведского журналиста Стаффана Скотта «Романовы. Царская династия. Кто они были? Что с ними стало?» (Екатеринбург, 1993), а также под названием «Романовы. Биография династии. 1613–1999» (М., 2000, на самом деле таковой не является), которая содержит интересную информацию, но написана в исключительно «разухабистом» журналистском стиле, книга историка С.В. Думина «Романовы. Императорский Дом в изгнании. Семейная хроника» (М., 1998), посвящённая истории только одной из ветвей рода – Великому князю Кириллу Владимировичу и его потомкам, претендующим ныне на главенство в Императорском Доме, и книга филолога З.И. Беляковой под многообещающим названием «Романовы. Как это было» (СПб., 1998), но содержащая всего три очерка: о Великой княгине Елизавете Фёдоровне, графине Д.Е. Богарне и об эмиграции Романовых из Крыма. В 2000-х годах попытку осветить биографии всех представителей Дома Романовых предприняла писательница В.Г. Григорян в книгах «Царские судьбы» (М., 2003) и «Романовы. Биографический справочник» (М., 2007) (последняя представляет собой бессистемный свод популярных биографий, расположенных по алфавиту), однако, эти издания никакого самостоятельного значения не имеют и относятся к разряду околоисторической беллетристики, о которой речь впереди (ей же принадлежит ещё несколько книг – «Русские жёны европейских монархов», «Принцессы-императрицы», уверенно входящие в ряд «женской» литературы на эту тему, написанной женщинами о женщинах и, по-видимому, для женщин).

   В 2012 году в серии ЖЗЛ была издана книга И.В. Курукина «Романовы», посвящённая царствовавшим представителям династии.

   Из числа серьёзных и значимых изданий по истории Романовых, опубликованных за последние 10 лет, нужно назвать следующие книги.

   В биобиблиографических справочниках Д.Н. Шилова «Государственные деятели Российской Империи. Главы высших и центральных учреждений. 1802–1917» (Второе издание – СПб., 2002), Д.Н. Шилова и Ю.А. Кузьмина «Члены Государственного Совета Российской Империи. 1801–1906» (СПб., 2007) приведены подробные биобиблиографические справки о некоторых членах Дома Романовых, занимавших высшие государственные посты и входивших в состав Государственного Совета.

   Выдающееся значение имеет биобиблиографический справочник Ю.А. Кузьмина «Российская Императорская Фамилия (1797–1917)» (Второе издание – СПб., 2011), содержащий огромный массив информации о представителях династии и их потомках (включая морганатических), начиная от Павла I, обнародовавшего в 1797 году Акт о престолонаследии и «Учреждение об Императорской Фамилии», и до Октябрьской революции 1917 года. В 2004 году мною была опубликована рецензия на первое издание этого фундаментального справочника (Пчелов Е.В. Новый справочник по истории Дома Романовых // Гербовед. № 76. М., 2004. С. 104–106). К сожалению, прямо противоположный характер имеет другой биобиблиографический справочник, созданный Т.А. Лобашковой и изданный дважды в 2007 и 2008 годах под названиями «Династия Романовых. Биобиблиографический указатель» и «Дом Романовых. Биобиблиографический иллюстрированный указатель». Этот «указатель» представляет собой хаотичное собрание описаний случайно подобранных изданий, где псевдонаучная литература и откровенная беллетиристика соседствуют с содержательными работами в безграмотно составленных библиографических описаниях. Огромные пробелы и бессистемный характер не позволяют считать этот «указатель» сколько-нибудь значимым явлением в историографии, хотя он и пользуется некоторой популярностью у не слишком искушённых читателей (подробнее см. мою рецензию: Пчелов Е.В. Вдалеке от науки (сумбур вместо библиографии) // Генеалогический Вестник. Вып. 33. СПб., 2008. С. 96—102).

   Четыре книги И.В. Зимина из серии «Повседневная жизнь Российского Императорского двора»: «Взрослый мир императорских резиденций. Вторая четверть XIX – начало XX в.» (М., 2011); «Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение» (М., 2011); «Царская работа. XIX – начало XX века» (М., 2011) и «Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых» (М., 2011) представляют собой великолепные монографии, всесторонне и содержательно описывающие большое число тем, связанных с «историей повседневности» династии на протяжении XIX – начала XX века.

   Истории императорского двора за более ранний период посвящена монография О.Г. Агеевой «Императорский двор России. 1700–1796 годы» (М., 2008), придворному церемониалу – монографии Н.А. Огарковой «Церемонии, празднества, музыка русского двора. XVIII – начало XIX в.» (СПб., 2004), Л.В. Выскочкова «Будни и праздники Императорского двора» (СПб., 2012), церемониалу погребения – монография М.О. Логуновой «Печальные ритуалы императорской России» (М., 2011), некрополям Романовых в Новоспасском монастыре в Москве, соборах Московского Кремля и Петропавловском соборе Петербурга – книги А.К. Станюковича, В.Н. Звягина, П.Ю. Черносвитова, И.И. Ёлкиной и А.Г. Авдеева «Усыпальница рода Романовых в Московском Новоспасском монастыре» (Кострома, 2005), Т.Д. Пановой «Кремлёвские усыпальницы. История, судьба, тайна» (М., 2003), В.Б. Гендрикова и С.Е. Сенько «Петропавловский собор. Усыпальница Императорского Дома Романовых» (СПб., 1998 и 2004). О династических связях Романовых см. книги В.И. Федорченко «Дом Романовых. Энциклопедия биографий» (М., 2003, название не соответствует содержанию) и А.В. Манько «Брачные союзы Дома Романовых» (М., 2010), о личной жизни членов Императорской Фамилии XIX – начала XX века – книгу А.Н. Боханова «Романовы. Сердечные тайны» (М., 2000), о женщинах династии Романовых XVII в. – книгу А.В. Дёмкина и Л.Е. Морозовой «Дворцовые тайны. Царицы и царевны XVII века» (М., 2005).

   Медицинским аспектам истории династии посвящены книги Б.А. Нахапетова «Тайны врачей Дома Романовых» (М., 2005), «Медицина и императорская власть в России. Здоровье императорской семьи и медицинское обеспечение первых лиц России в XIX – начале ХХ в.» (М., 2008) и «Августейшие сёстры милосердия» (составитель Н.К. Зверева. М., 2006). «Окраинным» резиденциям династии – книги Н.Н. Калинина и М.А. Земляниченко «Романовы и Крым» (Симферополь, 2003) и Й. и П. Туоми-Никула «Императоры на отдыхе в Финляндии» (СПб., 2003). Библиотекам династии Романовых и романовским экслибрисам – книги В.А. Дурова «Книга в семье Романовых» (М., 2000, по материалам РГБ) и В.В. Худолея «Книжные знаки и семья Романовых» (СПб., 2003). Придворным ювелирам XVIII – начала XX века – книги Л.К. Кузнецовой «Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый…» (М., 2008) и «Петербургские ювелиры. Дней Александровых прекрасное начало» (М., 2012), М.Н. Лопато «Ювелиры Старого Петербурга» (СПб., 2006). О памятниках представителям Дома Романовых см. фундаментальный справочник К.Г. Сокола «Монументальные памятники Российской Империи. Каталог» (М., 2006).

   Генеалогия Романовых в последнее время (наряду с генеалогическими справочниками Жака Феррана) пополнилась «Родословием Дома Романовых», составленным В.В. Антоновым и Н.А. Фадеевой для книги М.В. Назарова «Кто наследник российского престола?» (Третье издание – М., 2004. С. 168–235, включены и потомки по женским линиям), выполняющим вспомогательную функцию для этой книги и потому лишённым иных биографических данных, кроме имён и дат жизни, а также книгами К.В. Рыжова «Дом Романовых в семье европейских династий» (М., 2011; представлена полная восходящая родословная Николая II, в этом отношении автор как бы продолжает дореволюционные исследования Н.А. Баумгартена, посвящённые восходящей родословной цесаревича Алексея Николаевича) и Е.В. Алексеева «Закон и корона Российской Империи» (М., 2012; родословные потомков Романовых по женским линиям в связи с вопросом о престолонаследии; к сожалению, с отдельными неточностями).

   Помимо этих существенных для истории Романовых изданий (здесь обозначены только наиболее примечательные книги и оставлены в стороне статьи и другие публикации – за подробной библиографией отсылаю читателя к справочнику Ю.А. Кузьмина) постоянно выходит и та литература, которую с полным правом можно охарактеризовать как «информационный шум». Модная тема привлекает внимание многочисленных беллетристов, журналистов и дилетантов, пекущих подобно блинам популярные книжки на потребу невзыскательной публике. Уже давно замечена характерная тенденция – как только выходит какое-либо более или менее серьёзное издание, сразу же находятся активные авторы, которые в облегчённой форме представляют читателю «собственные» размышления на ту же тему. Бесконечное перелицовывание одних и тех же сведений, почерпнутых через пятые-десятые руки и изложенных в разухабистом стиле бульварных романов, погоня за псевдосенсациями и открытие неких тайн – всё это яркие черты подобного рода литературы.

   В последние годы сформировался и целый пласт того, что можно назвать «женской литературой» о Романовых. Как правило, такие книги имеют в заглавиях слова «красавицы», «богини», «женщины на троне» и т. п., а по своему содержанию представляют чистую беллетристику, не имеющую серьёзного значения.

   Выходят книги и с нарочито громкими названиями, предлагающие пересмотр устоявшихся мнений, претендующие на сенсационные открытия и, конечно, находящие живой отклик у непритязательного и не слишком грамотного читателя. К числу авторов разнообразного «информационного шума», пишущих об истории Романовых, можно отнести Л. Третьякову, Ф. Гримберг, А. Широкорада, Н. Коняева, И. Громову, В. Долматова и Л. Лыкову и многих других. Чего стоят, например, безграмотные и безобразные в своей развязности названия глав в книге И.А. Соколовой «Великие князья Дома Романовых» (СПб., 2010) – «Генералиссимус Николай Романов», «Миш(к)а-дурак» и т. п. Как правило, представители профессионального исторического сообщества не имеют ни малейшего представления о том, кто все эти люди, столь «плодотворно» возделывающие популярную ныне ниву… К слову сказать, одна из характерных ошибок, которую зачастую допускают даже профессиональные историки, заключается в наименовании представителей Дома Романовых, например императриц или великих князей, по фамилии «Романов» («Великий князь… Романов»), что совершенно некорректно.

   К сожалению, погоней за мнимыми сенсациями порой увлекаются и некоторые исследователи, претендующие на вполне профессиональный подход к теме. Нельзя не упомянуть в этой связи о книгах П.В. Мультатули (например, «Николай II. Отречение, которого не было» (М., 2010), в которых автор подменяет чисто источниковедческий вопрос об истории конкретного документа (вернее, его экземпляров) – отречения Николая II, глобальным общеисторическим выводом о масштабной фальсификации – якобы не имевшим места в действительности факте отречения Николая II от престола в марте 1917 года. При этом ничтоже сумняшеся он обрушивает обвинения в подлоге на головы как современников, так и позднейших исследователей, объявляя сфальсифицированными чуть ли не все источники об этом событии, включая дневниковые записи самого императора. Такие выводы, за которыми стоят, по-видимому, определённые идейные установки, не могут считаться обоснованными с точки зрения корректного исторического исследования, о чём уже говорилось, в том числе и в средствах массовой информации.

 //-- * * * --//

   Настоящая книга имеет генеалогическую структуру. Биографические данные о Романовых расположены по поколениям в порядке родового старшинства. Перед каждой персоной стоит двойной номер: вначале её собственный, а через дробь – номер отца. Таким образом легко можно отыскать предков любого из персонажей книги. После биографических сведений следует информация о супругах, при этом буква «М» означает мужа, а «Ж» – жену. Биографическая справка включает годы и места рождения, смерти и захоронения, должности и чины с датами их получения. Ко многим очеркам даётся библиография самого общего характера. Более подробные биографические и библиографические сведения о Романовых XIX – начала XX века читатель может найти в уже упоминавшемся справочнике Ю.А. Кузьмина. Родословная Романовых доведена до 2012 года включительно. Я сознательно не касался столь болезненного в ситуации после 1917 года вопроса, как проблема престолонаследия, поскольку считаю её не имеющей отношения ни к исторической науке, ни к актуальному настоящему. Информация по этому поводу оставлена в книге без комментариев.

   Даты событий, происшедших в России до 1918 года, даются, как правило, и по юлианскому и по григорианскому календарям («старому» и «новому» стилям, т. к. в ряде исследований из-за неверного перевода дат возникают ошибки), для датировки же событий, происшедших в Европе до 1918 года и после него, как правило, используется только григорианский календарь.

   Имена царствовавших представителей династии выделены жирным шрифтом.

   Происхождение царской династии Романовых

   Род Романовых принадлежит к числу древних семей московского боярства. Первый известный нам по летописям предок этой фамилии – Андрей Иванович, имевший прозвище Кобыла, в 1347 году находился на службе у Великого Владимирского и Московского князя Семёна Ивановича Гордого.

   Семён Гордый был старшим сыном и наследником Ивана Калиты и продолжал политику своего отца. В то время Московское княжество значительно укрепилось, и Москва стала претендовать на лидерство среди других земель Северо-Восточной Руси. Московские князья не только установили хорошие отношения с Золотой Ордой, но также стали играть более важную роль в общерусских делах. Среди русских князей Семён почитался старшим, и немногие из них осмеливались перечить ему. Его характер ярко проявился и в семейной жизни. После смерти первой жены, дочери Великого Литовского князя Гедимина, Семён женился вторично. Его избранницей стала смоленская княжна Евпраксия, но уже через год после свадьбы московский князь по каким-то причинам отослал её обратно к отцу, князю Фёдору Святославичу. Затем Семён решился на третий брак, на этот раз обратившись к давним соперникам Москвы – тверским князьям. В 1347 году в Тверь отправилось посольство – сватать княжну Марию, дочь тверского князя Александра Михайловича. В своё время Александр Михайлович трагически погиб в Орде, пав жертвой интриг Ивана Калиты, отца Семёна. И вот теперь дети непримиримых врагов соединялись узами брака. Посольство в Тверь возглавляли двое московских бояр – Андрей Кобыла и Алексей Босоволков. Так впервые на исторической арене появился предок царя Михаила Романова.

   Посольство добилось успеха. Но неожиданно вмешался митрополит Феогност, отказавшийся благословить этот брак. Более того, он приказал закрыть московские церкви, чтобы не допустить венчания. Такая позиция была, видимо, вызвана предыдущим разводом Семёна. Но князь отправил щедрые дары константинопольскому патриарху, которому подчинялся московский митрополит, и получил разрешение на брак. В 1353 году Семён Гордый скончался от чумы, свирепствовавшей на Руси. Об Андрее Кобыле больше ничего не известно, но его потомки продолжали служить московским князьям.

   Как сообщают родословцы, потомство Андрея Кобылы было обширным. Он оставил пять сыновей, которые стали родоначальниками многих известных дворянских родов. Сыновей звали: Семён Жеребец (не в честь ли Семёна Гордого получил он своё имя?), Александр Ёлка, Василий Ивантей (или Вантей), Гаврила Гавша (Гавша – то же, что и Гавриил, только в уменьшительной форме; такие окончания имён на «-ша» были распространены на Новгородской земле) и Фёдор Кошка. Кроме того, у Андрея был младший брат Фёдор Шевляга, от которого произошли дворянские фамилии Мотовиловых, Трусовых, Воробьиных и Грабежевых. Прозвища Кобыла, Жеребец и Шевляга («кляча») по смыслу близки друг другу, что неудивительно, поскольку у нескольких дворянских родов известна подобная традиция – представители одной семьи могли носить прозвания как бы одного семантического круга. Однако каково же было происхождение самих братьев Андрея и Фёдора Ивановичей?

   Родословные XVI – начала XVII века ничего не сообщают об этом. Но уже в первой половине XVII века, когда Романовы укрепились на русском престоле, появилась и легенда об их предках. Многие дворянские роды возводили себя к выходцам из других стран и земель. Это стало своего рода традицией древнего русского дворянства, которое, таким образом, чуть ли не поголовно имело «иностранное» происхождение. Причём наибольшей популярностью пользовались два «направления», откуда якобы происходили «выезды» дворянских родоначальников: или «из Немец», или «из Орды». Под «немцами» подразумевались не только жители Германии, но и вообще все европейцы. Поэтому в легендах о «выездах» основателей родов можно встретить следующие уточнения: «Из Немец, из Прус» или «Из Немец, из Свейской (т. е. Шведской) земли».

   Русские бояре. С картины В.Г. Шварца. 1865 г.

   Все эти легенды были похожи друг на друга. Обычно некий «муж честен» со странным, непривычным для русского слуха именем приезжал, часто с дружиной, к кому-либо из Великих князей на службу. Здесь он принимал крещение, и его потомки оказывались в составе русской элиты. Затем от их прозвищ возникали дворянские фамилии, а поскольку многие роды возводили себя к одному предку, то вполне объяснимо, что появлялись различные варианты одних и тех же легенд. Причины создания этих рассказов вполне понятны. Придумывая себе иноземных предков, русские аристократы «оправдывали» тем самым руководящее положение в обществе. Они удревняли свои роды, конструировали высокое происхождение, ведь многие родоначальники считались потомками иностранных князей и правителей, подчёркивая тем самым свою исключительность. Конечно, это не значит, что абсолютно все легенды были вымышленными, вероятно, наиболее древние из них могли иметь под собой реальные основания (так, предок Пушкиных – Радша, судя по окончанию имени, имевший отношение к Новгороду и живший в XII веке, по мнению некоторых исследователей, действительно мог иметь иностранное происхождение). Но выделить эти исторические факты за напластованиями домыслов и догадок довольно не просто. Да и к тому же однозначно подтвердить или опровергнуть такой рассказ бывает сложно из-за отсутствия источников. К концу XVII века, а в особенности в XVIII веке, такие предания приобретали всё более баснословный характер, превратившись в чистые фантазии слабо знакомых с историей авторов. Не избежали этого и Романовы.

   Титульный лист Бархатной книги, изданной в Москве в 1787 г.

   Создание родовой легенды «взяли на себя» представители тех семей, которые имели единых с Романовыми предков: Шереметевы, уже упоминавшиеся Трусовы, Колычёвы. Когда в 1680-х годах создавалась официальная родословная книга Московского царства, которая потом получила название «Бархатной» из-за своего переплёта, дворянские семьи подавали в ведавший этим делом Разрядный приказ свои родословные. Представили роспись своих предков и Шереметевы, и оказалось, что, по их сведениям, русский боярин Андрей Иванович Кобыла на самом деле был князем, происходившим из Пруссии.

   «Прусское» происхождение родоначальника было очень распространено в то время у древних родов. Высказывалось предположение, что это произошло из-за «Прусской улицы» в одном из концов древнего Новгорода. По этой улице шла дорога на Псков, т. н. «Прусский путь». После присоединения Новгорода к Московскому государству многие знатные семьи этого города были переселены в Московские волости, и наоборот. Так, благодаря неверно понятому названию, в московское дворянство и влились «прусские» выходцы. Но в случае с Андреем Кобылой можно увидеть скорее влияние другой, очень известной в то время, легенды.

   На рубеже XV–XVI веков, когда сформировалось единое Московское государство и московские князья начали претендовать на царский (цесарский, т. е. императорский) титул, появилась известная идея «Москва – Третий Рим». Москва становилась наследницей великой православной традиции Второго Рима – Константинополя, а через него и имперской власти Первого Рима – Рима императоров Августа и Константина Великого. Преемственность власти обеспечивалась и браком Ивана III с Софьей Палеолог, и легендой «о дарах Мономаха» – византийского императора, передавшего на Русь своему внуку Владимиру Мономаху царский венец и другие регалии царской власти, и принятием в качестве государственного символа имперского двуглавого орла. Зримым доказательством величия нового царства стал построенный при Иване III и Василии III великолепный ансамбль Московского Кремля. Поддержание этой идеи было обеспечено и на генеалогическом уровне. Именно в это время возникла легенда о происхождении правившей тогда династии Рюриковичей. Иноземное, варяжское происхождение Рюрика не могло вписаться в новую идеологию, и основатель княжеской династии стал потомком в 14-м поколении некоего Пруса, родственника самого императора Августа. Прус якобы был правителем древней Пруссии, населенной когда-то славянами, а его потомки стали правителями Руси. И подобно тому, как Рюриковичи оказались преемниками прусских королей, а через них римских императоров, так и потомки Андрея Кобылы создали себе «прусскую» легенду.

   В дальнейшем легенда обросла новыми подробностями. В более полном виде она была оформлена стольником Степаном Андреевичем Колычёвым, который при Петре I стал первым русским герольдмейстером. В 1722 году он возглавил Герольдмейстерскую контору при Сенате, особое учреждение, занимавшееся государственной геральдикой и ведавшее учетом и сословными делами дворянства. Теперь происхождение Андрея Кобылы «обрело» новые черты.

   В 373 (или даже в 305-м) году от Рождества Христова (в то время ещё существовала Римская империя) прусский король Прутено отдал королевство брату Вейдевуту, а сам стал верховным жрецом своего языческого племени в городе Романове. Город этот вроде бы находился на берегах рек Дубиссы и Невяжи, при слиянии которых рос священный, вечнозелёный дуб необыкновенной высоты и толщины. Перед смертью Вейдевут разделил своё королевство между двенадцатью сыновьями. Четвёртым сыном был Недрон, потомки которого владели самогитскими землями (часть Литвы). В девятом поколении потомком Недрона был Дивон. Он жил уже в XIII веке и постоянно оборонял свои земли от рыцарей-меченосцев. Наконец, в 1280 году его сыновья – Руссинген и Гланда Камбила приняли крещение, а в 1283 году Гланда (Гландал или Гландус) Камбила приехал на Русь служить московскому князю Даниилу Александровичу. Здесь он принял крещение и стал называться Кобылой. По другим вариантам, Гланда принял крещение с именем Иван в 1287 году, а Андрей Кобыла был его сыном.

   Герб рода графов Шереметевых

   Искусственность этого рассказа очевидна. В нём всё фантастично, и как ни пытались некоторые историки проверить его подлинность, их попытки не увенчались успехом. Бросаются в глаза два характерных мотива. Во-первых, 12 сыновей Вейдевута очень напоминают 12 сыновей князя Владимира, крестителя Руси, а четвёртый сын Недрон – четвёртого сына Владимира, Ярослава Мудрого. Во-вторых, очевидно желание автора связать начало рода Романовых на Руси с первыми московскими князьями. Ведь Даниил Александрович был не только основателем Московского княжества, но и родоначальником московской династии, преемниками которой являлись Романовы.

   Тем не менее «прусская» легенда стала очень популярной и официально была зафиксирована в «Общем гербовнике дворянских родов Всероссийской Империи», созданном по инициативе Павла I, решившего упорядочить всю русскую дворянскую геральдику. В гербовник вносились дворянские родовые гербы, которые утверждались императором, причём вместе с изображением и описанием герба давалась и справка о происхождении рода. Потомки Кобылы – Шереметевы, Коновницыны, Неплюевы, Яковлевы и другие, отмечая своё «прусское» происхождение, ввели в качестве одной из фигур в свои родовые гербы изображение «священного» дуба, а само центральное изображение (два креста, над которыми помещена корона) заимствовали из геральдики города Данцига (Гданьска).

   Конечно, по мере развития исторической науки исследователи не только критически относились к легенде о происхождении Кобылы, но и пытались обнаружить в ней какие-либо реально-исторические основания. Наиболее масштабное исследование «прусских» корней Романовых предпринял выдающийся дореволюционный историк В.К. Трутовский, который усматривал некоторые соответствия сведений легенды о Гланде Камбиле реальной ситуации в Прусских землях XIII в. Не оставляли таких попыток историки и в дальнейшем. Но если легенда о Гланде Камбиле и могла донести до нас какие-то крупицы исторических данных, то её «внешнее» оформление практически сводит это значение на нет. Она может представлять интерес с точки зрения общественного сознания русского дворянства XVII–XVIII вв., но никак не в вопросе выяснения истинного происхождения царствовавшего рода. Такой блестящий знаток русской генеалогии, как А.А. Зимин, писал, что Андрей Кобыла «происходил, вероятно, из коренных московских (и переславских) землевладельцев». Во всяком случае, как бы то ни было, именно Андрей Иванович остаётся первым достоверным предком династии Романовых.

   Вернёмся к реальной родословной его потомков. Старший сын Кобылы, Семён Жеребец, стал родоначальником дворян Лодыгиных, Коновницыных, Кокоревых, Образцовых, Горбуновых. Из них наибольший след в русской истории оставили Лодыгины и Коновницыны. Лодыгины происходят от сына Семёна Жеребца – Григория Лодыги («лодыга» – древнерусское слово, означавшее подножие, подставку, щиколотку). К этому роду принадлежал знаменитый инженер Александр Николаевич Лодыгин (1847–1923), который в 1872 году изобрёл в России электрическую лампу накаливания.

   Коновницыны происходят от внука Григория Лодыги – Ивана Семёновича Коновницы. Среди них прославился генерал Пётр Петрович Коновницын (1764–1822), герой многих войн, которые вела Россия в конце XVIII – начале XIX века, в том числе Отечественной войны 1812 года. Он отличился в сражениях за Смоленск, Малоярославец, в «Битве народов» под Лейпцигом, а в Бородинском сражении командовал Второй армией после ранения князя П.И. Багратиона. В 1815–1819 годах Коновницын был военным министром, а в 1819 году возведён вместе с потомством в графское достоинство Российской империи.

   От второго сына Андрея Кобылы – Александра Ёлки пошли роды Колычёвых, Сухово-Кобылиных, Стербеевых, Хлуденевых, Неплюевых. Старший сын Александра Фёдор Колыч (от слова «колча», т. е. хромой) стал родоначальником Колычёвых. Из представителей этого рода наиболее известен св. Филипп (в миру Фёдор Степанович Колычёв, 1507–1569). В 1566 году он стал митрополитом Московским и всея Руси. Гневно обличавший зверства царя Ивана Грозного, Филипп в 1568 году был низложен, а затем задушен одним из главарей опричников Малютой Скуратовым.

   Сухово-Кобылины происходят от другого сына Александра Ёлки – Ивана Сухого (т. е. «худощавого»). Наиболее ярким представителем этого рода был драматург Александр Васильевич Сухово-Кобылин (1817–1903), автор трилогии «Свадьба Кречинского», «Дело» и «Смерть Тарелкина». В 1902 году он был избран почётным академиком Императорской Академии наук по разряду изящной словесности. Его сестра, Софья Васильевна (1825–1867), художница, получившая в 1854 году за пейзаж с натуры большую золотую медаль Императорской Академии художеств (что изобразила на одноимённой картине из собрания Третьяковской галереи), писала также портреты и жанровые композиции. Другая сестра – Елизавета Васильевна (1815–1892), в замужестве графиня Салиас де Турнемир, получила известность как писательница под псевдонимом Евгения Тур. Её сын – граф Евгений Андреевич Салиас-де-Турнемир (1840–1908) – также был знаменитым в своё время писателем, историческим романистом (его называли русским Александром Дюма). Его сестра, Мария Андреевна (1841–1906), была женой генерала-фельдмаршала Иосифа Владимировича Гурко (1828–1901), а внучка – княжна Евдокия (Эда) Юрьевна Урусова (1908–1996), – выдающейся театральной и киноактрисой советского времени.

   Младший сын Александра Ёлки – Фёдор Дютка (Дюдка, Дудка или даже Детко) стал основателем рода Неплюевых. Среди Неплюевых выделяется Иван Иванович Неплюев (1693–1773), дипломат, бывший русским резидентом в Турции (1721–1734), а затем наместником Оренбургского края, с 1760 года сенатором и конференц-министром.

   Потомство Василия Ивантея пресеклось на его сыне Григории, умершем бездетным.

   Митрополит Филипп (Колычёв). Икона XVII в.

   От четвертого сына Кобылы, Гаврилы Гавши, пошли Боборыкины. Этот род дал талантливого писателя Петра Дмитриевича Боборыкина (1836–1921), автора романов «Дельцы», «Китай-город» и среди прочих, кстати говоря, «Василий Тёркин» (кроме имени этот литературный персонаж не имеет ничего общего с героем А.Т. Твардовского).

   Наконец, пятый сын Андрея Кобылы, Фёдор Кошка, был непосредственным предком Романовых. Он служил Дмитрию Донскому и неоднократно упоминается в летописях среди его приближённых. Возможно, именно ему князь поручил защищать Москву во время знаменитой войны с Мамаем, закончившейся победой русских на Куликовом поле. Перед смертью Кошка принял постриг и был наречён Феодоритом. Его семейство породнилось с московской и тверской княжескими династиями – ветвями рода Рюриковичей. Так, дочь Фёдора – Анна в 1391 году была выдана замуж за микулинского князя Фёдора Михайловича. Микулинский удел был частью Тверской земли, а сам Фёдор Михайлович – младшим сыном тверского князя Михаила Александровича. Михаил Александрович долгое время враждовал с Дмитрием Донским. Три раза он получал в Орде ярлык на Владимирское великое княжение, но каждый раз из-за противодействия Дмитрия не мог стать главным русским князем. Однако постепенно усобица между московским и тверским князьями сошла на нет. Ещё в 1375 году во главе целой коалиции князей Дмитрий совершил успешный поход на Тверь, и с тех пор Михаил Александрович оставил попытки перехватить лидерство у московского князя, хотя отношения между ними остались напряжёнными. Брак с Кошкиными, вероятно, должен был способствовать установлению дружественных отношений между извечными врагами.

   И.И. Неплюев. Гравюра XVIII в.

   Но не только Тверь охватили своей матримониальной политикой потомки Фёдора Кошки. Вскоре в их орбиту попали и сами московские князья. Среди сыновей Кошки был Фёдор Голтяй, на дочери которого, Марии, зимой 1407 года женился один из сыновей серпуховского и боровского князя Владимира Андреевича – Ярослав.

   Владимир Андреевич, основатель Серпухова, доводился Дмитрию Донскому двоюродным братом. Между ними всегда были самые добрые дружеские отношения. Многие важные шаги в жизни Московского государства братья сделали вместе. Так, вдвоём они руководили строительством белокаменного Московского Кремля, вдвоём сражались на Куликовом поле. Причём именно Владимир Андреевич с воеводой Д.М. Боброком-Волынским командовал засадным полком, в критическую минуту решившим исход всего сражения. Поэтому в историю он вошёл с прозвищем не только Храбрый, но и Донской.

   Ярослав Владимирович, а в его честь был основан город Малоярославец, где он и княжил, носил в крещении также имя Афанасий. Это был один из последних случаев, когда, согласно давней традиции, Рюриковичи давали своим детям двойные имена: мирское и крестильное. Скончался князь от морового поветрия в 1426 году и был похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля, где его могила существует и по сей день. От брака с внучкой Фёдора Кошки Ярослав имел сына Василия, который унаследовал весь боровско-серпуховской удел, и двух дочерей – Марию и Елену. В 1433 году Мария была выдана замуж за юного московского князя Василия II Васильевича, внука Дмитрия Донского.

   В это время на Московской земле начиналась жестокая усобица между Василием и его матерью Софьей Витовтовной, с одной стороны, и семьёй его дяди Юрия Дмитриевича, князя Звенигородского – с другой. Юрий и его сыновья – Василий (в будущем ослеплённый на один глаз и ставший Косым) и Дмитрий Шемяка (прозвище происходит от татарского «чимэк» – «наряд») – претендовали на Московское княжение. Оба Юрьевича присутствовали на свадьбе Василия в Москве. И именно здесь произошёл знаменитый исторический эпизод, подогревший эту непримиримую борьбу. Увидев на Василии Юрьевиче золотой пояс, когда-то принадлежавший Дмитрию Донскому, великая княгиня Софья Витовтовна сорвала его, решив, что он принадлежит звенигородскому княжичу не по праву. Одним из инициаторов этого скандала был внук Фёдора Кошки Захарий Иванович. Оскорблённые Юрьевичи покинули свадебный пир, и уже скоро разгорелась война. Во время неё Василий II был ослеплён Шемякой и стал Тёмным, но в конечном счёте победа осталась на его стороне. Со смертью Шемяки, отравленного в Новгороде, Василий мог больше не беспокоиться за будущее своего правления. Во время войны Василий Ярославич, ставший шурином московского князя, во всём поддерживал его. Но в 1456 году Василий II приказал арестовать родственника и отправить его в тюрьму в город Углич. Там несчастный сын Марии Голтяевой и просидел 27 лет, пока не умер в 1483 году. Его могилу можно видеть у левой части иконостаса Московского Архангельского собора. Там же и портретное изображение этого князя. Дети Василия Ярославича погибли в заточении, а вторая жена с сыном от первого брака Иваном успела бежать в Литву. Там ещё недолго продолжался род боровских князей.

   От Марии Ярославны Василий II имел нескольких сыновей, в том числе Ивана III. Таким образом, все представители московской княжеской династии, начиная с Василия II и вплоть до сыновей и внучки Ивана Грозного, были потомками Кошкиных по женской линии.

   Великая княгиня Софья Витовтовна, срывающая пояс с Василия Косого на свадьбе Василия Тёмного. С картины П.П. Чистякова. 1861 г.

   Потомки Фёдора Кошки последовательно носили в качестве родовых фамилии Кошкиных, Захарьиных, Юрьевых и, наконец, Романовых. Помимо дочери Анны и сына Фёдора Голтяя, о которых говорилось выше, Фёдор Кошка имел сыновей Ивана, Александра Беззубца, Никифора и Михаила Дурного. Потомки Александра прозывались Беззубцевыми, а потом Шереметевыми и Епанчиными. Шереметевы происходят от внука Александра – Андрея Константиновича Шеремета, а Епанчины от другого внука – Семёна Константиновича Епанчи (епанчой называлась старинная одежда в виде плаща).

   Фельдмаршал Б.П. Шереметев. С картины И.П. Аргунова. XVIII в.

   Шереметевы – один из самых знаменитых русских дворянских родов. Наверное, наиболее известным из Шереметевых является Борис Петрович (1652–1719). Сподвижник Петра Великого, один из первых русских генерал-фельдмаршалов (первый русский по происхождению), он участвовал в Крымских и Азовских походах, прославился победами в Северной войне, командовал русской армией в Полтавской битве. Одним из первых он был возведён Петром в графское Российской империи достоинство (очевидно, это произошло в 1710 году). Среди потомков Бориса Петровича Шереметева русские историки особо почитают графа Сергея Дмитриевича (1844–1918), видного исследователя русской старины, председателя Археографической комиссии при Министерстве народного просвещения, много сделавшего для издания и изучения документов русского Средневековья. Его женой была внучка князя Петра Андреевича Вяземского, а сын Павел Сергеевич (1871–1943) тоже стал известным историком и генеалогом. Этой ветви рода принадлежало знаменитое Остафьево под Москвой (унаследованное от Вяземских), сохранённое стараниями Павла Сергеевича после революционных событий 1917 года. Потомки Сергея Дмитриевича, оказавшиеся в эмиграции, породнились там с Романовыми. Род этот существует и сейчас, в частности потомок Сергея Дмитриевича граф Пётр Петрович, живущий ныне в Париже, возглавляет там Русскую консерваторию имени С.В. Рахманинова. Владели Шереметевы двумя подмосковными архитектурными жемчужинами: Останкином и Кусковом. Как не вспомнить тут крепостную актрису Прасковью Ковалеву-Жемчугову, ставшую графиней Шереметевой, и её супруга графа Николая Петровича (1751–1809), основателя знаменитого московского Странноприимного дома (ныне в его здании располагается Институт скорой помощи имени Н.В. Склифосовского). Сергей Дмитриевич был внуком Н.П. Шереметева и крепостной актрисы.

   Епанчины менее заметны в русской истории, но и они оставили в ней свой след. В XIX веке представители этого рода служили на флоте, и двое из них, Николай и Иван Петровичи, герои Наваринской битвы 1827 года, стали российскими адмиралами. Их внучатый племянник генерал Николай Алексеевич Епанчин (1857–1941), известный военный историк, в 1900–1907 годах занимал должность директора Пажеского корпуса. Уже в эмиграции он написал интересные воспоминания «На службе трёх императоров», изданные в России в 1996 году.

   Собственно, род Романовых происходит от старшего сына Фёдора Кошки – Ивана, который был боярином Василия I. Именно сын Ивана Кошки Захарий Иванович опознал пресловутый пояс Дмитрия Донского в 1433 году на свадьбе Василия Тёмного. У Захария было три сына, таким образом, Кошкины разделились ещё на три ветви. Младшие – Ляцкие (Лятские) – уехали служить в Литву, и следы их там затерялись. Старший сын Захария – Яков Захарьевич (умер в 1510 году), боярин и воевода при Иване III и Василии III, некоторое время наместничал в Новгороде и Коломне, принимал участие в войне с Литвой и, в частности, взял города Брянск и Путивль, отошедшие затем к Русскому государству. Потомки Якова образовали дворянский род Яковлевых. Известен он двумя своими «незаконными» представителями: в 1812 году у богатого помещика Ивана Алексеевича Яковлева (1767–1846) и дочери немецкого чиновника Луизы Ивановны Гааг (1795–1851), не состоявших в законном браке, родился сын – Александр Иванович Герцен (ум. в 1870) (внук А.И. Герцена – Пётр Александрович Герцен (1871–1947) – один из крупнейших отечественных хирургов, специалист в области клинической онкологии). А в 1819 году у его брата Льва Алексеевича Яковлева родился внебрачный сын Сергей Львович Левицкий (ум. в 1898 г.) – один из известнейших русских фотографов (приходившийся А.И. Герцену таким образом двоюродным братом).

   Средний сын Захария – Юрий Захарьевич (умер в 1505 году [?]), боярин и воевода при Иване III, как и старший брат, сражался с литовцами в знаменитой битве у реки Ведроши в 1500 году. Его женой была Ирина Ивановна Тучкова, представительница известного дворянского рода. Фамилия Романовых произошла от одного из сыновей Юрия и Ирины окольничего Романа Юрьевича (умер в 1543 году). Именно его семья породнилась с царской династией.

   Александр Иванович Герцен с сыном Александром. Художник К. Витберг. 1840 г.

   3 февраля 1547 года шестнадцатилетний царь Иван Васильевич (Грозный), за полмесяца до того венчавшийся на царство в Успенском соборе Московского Кремля, женился на дочери Романа Юрьевича Захарьина – Анастасии. Семейная жизнь Ивана с Анастасией была счастливой. Молодая жена подарила супругу трёх сыновей и трёх дочерей. К сожалению, дочери умерли в детском возрасте. Судьба сыновей была различной. Старший сын Дмитрий погиб в девятимесячном возрасте. Когда царская семья совершала паломничество в Кириллов монастырь на Белоозере, взяли с собой и маленького царевича. При дворе существовал строгий церемониал: младенца несла на руках нянька, а её под руки поддерживали два боярина, родственники царицы Анастасии. Путешествие проходило по рекам, на стругах. Однажды нянька с царевичем и боярами ступила на шаткие сходни струга, и, не удержавшись, все упали в воду. Дмитрий захлебнулся. Потом Иван назвал этим именем своего младшего сына от последнего брака с Марией Нагой. Впрочем, судьба и этого мальчика оказалась трагичной: в девятилетнем возрасте он погиб в Угличе. Имя Дмитрий для семьи Грозного оказалось несчастливым.

   Непростым характером обладал второй сын царя – Иван Иванович. Жестокий и властный, он мог стать полным подобием отца. Но в 1581 году 27-летний царевич был смертельно ранен Грозным во время ссоры. Причиной необузданной вспышки гнева послужила якобы третья жена царевича Ивана (двух первых он отправил в монастырь) – Елена Ивановна Шереметева, дальняя родственница Романовых. Будучи беременной, она показалась на глаза свёкру в лёгкой рубашке, «в непотребном виде». Царь избил невестку, у которой потом случился выкидыш. Иван вступился за жену и тут же получил удар железным посохом в висок. Через несколько дней он умер, а Елена была пострижена с именем Леонида в один из монастырей.

   После смерти наследника преемником Грозного стал его третий сын от Анастасии, Фёдор. В 1584 году он стал Московским царём. Фёдор Иванович отличался тихим и кротким нравом. Ему претила жестокая тирания отца, и значительную часть своего царствования он провёл в молитвах и постах, замаливая грехи предков. Столь высокий духовный настрой царя казался странным его подданным, из-за чего и появилась популярная легенда о слабоумии Фёдора. В 1598 году он безмятежно заснул навеки, и престолом завладел его шурин Борис Годунов. Единственная дочь Фёдора Феодосия умерла, немного не дожив до двухлетнего возраста. Так закончилось потомство Анастасии Романовны.

   Своим добрым, мягким характером Анастасия сдерживала жестокий нрав царя. Но в августе 1560 года царица умерла. Уже проведённый в наше время анализ её останков, ныне находящихся в подвальной палате Архангельского собора, показал высокую вероятность того, что Анастасия была отравлена. После её смерти начался новый этап в жизни Ивана Грозного: эпоха Опричнины и беззаконий.

   Женитьба Ивана на Анастасии выдвинула её родственников на авансцену московской политики. Особенной популярностью пользовался брат царицы – Никита Романович (умер в 1586 году). Он прославился как талантливый полководец и храбрый воин во время Ливонской войны, дослужился до боярского чина и был одним из близких соратников Ивана Грозного. Входил он в ближайшее окружение и царя Фёдора. Незадолго до смерти Никита принял постриг с именем Нифонта. Женат был дважды. Первая его супруга – Варвара Ивановна Ховрина – происходила из рода Ховриных-Головиных, давшего впоследствии нескольких известных деятелей русской истории, в том числе сподвижника Петра I адмирала Фёдора Алексеевича Головина. Вторая жена Никиты Романовича – княжна Евдокия Александровна Горбатая-Шуйская – принадлежала к потомкам суздальско-нижегородских Рюриковичей. Жил Никита Романович в своих палатах на улице Варварке в Москве, где в середине XIX в. был открыт музей.

   Иван Грозный и сын его Иван. Художник И.Е. Репин. 1885 г.

   Семь сыновей и пять дочерей Никиты Романовича продолжили историю этой боярской семьи. Долгое время исследователи сомневались, от какого брака Никиты Романовича родился его старший сын Фёдор Никитич, будущий патриарх Филарет, отец первого царя из династии Романовых. Ведь если его матерью была княжна Горбатая-Шуйская, то Романовы таким образом по женской линии являются потомками Рюриковичей. На рубеже XIX–XX веков историки предполагали, что Фёдор Никитич всё-таки скорее всего родился от первого брака своего отца. И только в последние годы этот вопрос, по-видимому, разрешился окончательно. Во время исследования некрополя Романовых в московском Новоспасском монастыре была обнаружена надгробная плита Варвары Ивановны Ховриной. В надгробной эпитафии год её смерти, возможно, следует читать как 7063, т. е. 1555 год (скончалась она 29 июня), а не 7060 (1552) год, как полагали ранее. Такая датировка снимает вопрос о происхождении Фёдора Никитича, который умер в 1633 г., имея от роду «с лишком 80 лет». Предки Варвары Ивановны и, следовательно, предки всего царского Дома Романовых, Ховрины, происходили из торговых людей крымского Судака и имели греческие корни.

   Патриарх Филарет (Романов). Миниатюра из Титулярника. 1672 г.

   Фёдор Никитич Романов служил полковым воеводой, участвовал в походах на города Копорье, Ям и Ивангород во время удачной русско-шведской войны 1590–1595 годов, защищал южные рубежи России от крымских набегов. Заметное положение при дворе дало возможность Романовым породниться с другими известными тогда родами: князьями Сицкими, Черкасскими, а также с Годуновыми (племянник Бориса Фёдоровича женился на дочери Никиты Романовича – Ирине). Но эти родственные связи не спасли Романовых после смерти их благодетеля царя Фёдора от опалы.

   С восшествием на престол Бориса Годунова всё переменилось. Ненавидевший всю романовскую семью, боявшийся их как потенциальных соперников в борьбе за власть, новый царь одного за другим начал устранять своих противников. В 1600–1601 годах на Романовых обрушились репрессии. Фёдор Никитич был насильно пострижен в монахи (под именем Филарет) и отправлен в далёкий Антониев Сийский монастырь в Архангельском уезде. Такая же участь постигла его жену Ксению Ивановну Шестову. Постриженная под именем Марфы, она была сослана в Толвуйский погост в Заонежье, а потом с детьми жила в селе Клин Юрьевского уезда. Её малолетние дочь Татьяна и сын Михаил (будущий царь) были увезены в тюрьму на Белоозере вместе с тёткой Анастасией Никитичной, ставшей впоследствии женой видного деятеля Смуты князя Бориса Михайловича Лыкова-Оболенского. Брат Фёдора Никитича боярин Александр сослан по ложному доносу в одну из деревень Кирилло-Белозерского монастыря, где был убит. В опале погиб и другой брат, окольничий Михаил, перевезённый из Москвы в глухое пермское село Ныроб. Там он умер в темнице и в оковах от голода. Ещё один сын Никиты, стольник Василий, умер в городе Пелыме, где его с братом Иваном держали прикованными к стене цепями. А их сёстры Ефимия (в иночестве Евдокия) и Марфа отправились в ссылку вместе с мужьями – князьями Сицким и Черкасским. Пережила заточение только Марфа. Таким образом, почти весь род Романовых был разгромлен. Чудом уцелел только Иван Никитич по прозвищу Каша, возвращённый после недолгой ссылки.

   Но династии Годуновых не дано было править на Руси. Уже разгорался пожар Великой Смуты, и в этом бурлящем котле Романовы выплыли из небытия. Деятельный и энергичный Фёдор Никитич (Филарет) при первой же возможности вернулся в «большую» политику – Лжедмитрий I сделал своего благодетеля митрополитом Ростовским и Ярославским. Дело в том, что когда-то Григорий Отрепьев был у него слугой. Существует даже версия, что Романовы специально готовили честолюбивого авантюриста к роли «законного» наследника московского престола. Как бы то ни было, Филарет занял видное место в церковной иерархии.

   Новый карьерный «скачок» он совершил с помощью другого самозванца – Лжедмитрия II, «Тушинского вора». В 1608 году, при взятии Ростова, тушинцы пленили Филарета и привезли в лагерь самозванца. Лжедмитрий предложил ему стать патриархом, и Филарет согласился. В Тушине вообще образовалась как бы вторая столица: там был свой царь, были свои бояре, свои приказы, а теперь ещё и свой патриарх (в Москве патриарший престол занимал Гермоген). Когда тушинский табор развалился, Филарету удалось вернуться в Москву, где он участвовал в свержении царя Василия Шуйского. В образовавшуюся после этого Семибоярщину входил младший брат «патриарха» Иван Никитич Романов, который получил боярство в день венчания Отрепьева на царство. Как известно, новое правительство решило пригласить на русский престол сына польского короля – Владислава и заключило соответствующий договор с гетманом Станиславом Жолкевским, а для того чтобы уладить все формальности, из Москвы под Смоленск, где находился король, было отправлено «великое посольство» во главе с Филаретом. Однако переговоры с королём Сигизмундом зашли в тупик, послы были арестованы и отправлены в Польшу. Там, в плену, Филарет пробыл до 1619 года и лишь после заключения Деулинского перемирия и окончания многолетней войны вернулся в Москву. Русским царём уже был его сын Михаил.

   Филарет стал теперь уже «законным» Московским патриархом и оказывал весьма существенное влияние на политику молодого царя. Проявил он себя очень властным и временами даже жёстким человеком. Его двор был построен по образцу царского, а для управления земельными владениями было образовано несколько специальных, патриарших, приказов. Заботился Филарет и о просвещении, возобновив в Москве после разорения печатание богослужебных книг. Большое внимание он уделял вопросам внешней политики и даже создал один из дипломатических шифров того времени.

   Жена Фёдора-Филарета Ксения Ивановна происходила из древнего рода Шестовых. Их предком считался Михаил Прушанин, или, как его ещё называли, Миша, сподвижник Александра Невского. Он же был родоначальником таких известных фамилий, как Морозовы, Салтыковы, Шеины, Тучковы, Чеглоковы, Скрябины. Потомки Миши породнились с Романовыми ещё в XV веке, поскольку матерью Романа Юрьевича Захарьина была одна из Тучковых. К родовым вотчинам Шестовых относилось, кстати, и костромское село Домнино, где некоторое время жили Ксения и её сын Михаил после освобождения Москвы от поляков. Староста этого села Иван Сусанин прославился тем, что ценой жизни спас юного царя от гибели. После восшествия сына на престол «великая старица» Марфа помогала ему в управлении страной, пока не вернулся из плена отец – Филарет.

   Вход в усыпальницу бояр Романовых в Новоспасском монастыре

   Ксения-Марфа отличалась добрым характером. Так, помня о живших в монастырях вдовах предыдущих царей – Ивана Грозного, Василия Шуйского, царевича Ивана Ивановича, – она неоднократно посылала им подарки. Часто ездила на богомолье, в вопросах религии была строга, но не чуждалась и радостей жизни: в Вознесенском кремлевском монастыре организовала золотошвейную мастерскую, из которой выходили красивые ткани и одежды для царского двора.

   Дядя Михаила Фёдоровича Иван Никитич (умер в 1640 году) тоже занимал видное место при дворе своего племянника. Со смертью его сына боярина и дворецкого Никиты Ивановича в 1654 году все остальные ветви Романовых, кроме царского потомства Михаила Фёдоровича, пресеклись. Родовой усыпальницей Романовых был Московский Новоспасский монастырь, где в последние годы были проведены большие работы по исследованию и реставрации этого древнего некрополя. В результате были идентифицированы многие захоронения предков царской династии, а по некоторым останкам специалисты даже воссоздали портретные изображения, в т. ч. и Романа Юрьевича Захарьина, прадеда царя Михаила.

   Родовой герб Романовых восходит к ливонской геральдике и был создан в середине XIX в. выдающимся русским геральдистом бароном Б.В. Кёне на основе эмблематических изображений, находящихся на предметах, которые принадлежали Романовым во второй половине XVI – начале XVII века. Описание герба таково:

   «В серебряном поле червлёный гриф, держащий золотые меч и тарч, увенчанный малым орлом; на чёрной кайме восемь оторванных львиных голов: четыре золотые и четыре серебряные».

   Родословная Романовых

   I. Царь Михаил Фёдорович

   1. Царь Михаил Фёдорович (12.07.1596 г., Москва – 12.07.1645 г., там же, похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля), сын Фёдора Никитича Романова (впоследствии патриарха Филарета) (ум. 1.10.1633 г.) и Ксении (в иночестве Марфы) Ивановны Шестовой (ум. 26.01.1631 г.). 21.02.1613 г. избран Земским собором на царство, приехал в Москву 2.05.1613 г., венчан на царство 11.07.1613 г. в Успенском соборе Московского Кремля.

   Ж.: 1. 18.09.1624 г., Москва – княжна Мария Владимировна Долгорукова (ум. 6.01.1625 г., Москва, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля), дочь боярина князя Владимира Тимофеевича Долгорукова (1569–1633) и княжны Марии Васильевны Барбашиной-Шуйской (ум. в 1634 г.);

   2. 5.02.1626 г., Москва – Евдокия Лукьяновна Стрешнева (ум. 18.08.1645 г., Москва, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля), дочь Лукьяна Степановича Стрешнева (с 1634 г. боярин) и Анны Константиновны.

   См.: Кобеко Д.Ф. Мать царицы Евдокии Лукьяновны Стрешневой // Известия Русского генеалогического общества. Вып. 3. Отд. I. СПб., 1908. С. 61–66.

   Царь Михаил Фёдорович. Портрет XVII в.

   Михаил Фёдорович был первым царём из Дома Романовых. Уже в детском возрасте ему пришлось нелегко. Когда Борис Годунов наложил на Романовых опалу, Михаил и его сестра Татьяна были разлучены с родителями и вместе с тёткой Анастасией отправлены в заточение на Белоозеро. Там в очень плохих условиях дети прожили больше года. Потом им разрешили вместе с матерью поселиться в селе Клин, и лишь после воцарения Лжедмитрия I они вернулись в Москву, в родовой терем на Варварке.

   Вроде бы жизнь налаживалась: Михаил получил чин стольника, Татьяна вышла замуж за князя Ивана Михайловича Катырева-Ростовского. Родственники Михаила – родной дядя Иван Никитич Романов, Фёдор Иванович Шереметев и князь Борис Михайлович Лыков-Оболенский – вошли в состав т. н. Семибоярщины, правительства, образованного после свержения Василия Шуйского. Но, открыв ворота Москвы польскому гарнизону, московские бояре оказались заложниками собственной политики. Вскоре к Москве подошли войска сначала Первого, а потом и Второго ополчений. Поляки, а вместе с ними и находившиеся в Кремле и Китай-городе бояре оказались в окружении. Длительная осада, голод и мор, разбой захватчиков – всё это не могло не сказаться на жизни инокини Марфы и её детей. В 1611 году умерла Татьяна. Здоровье Михаила после перенесённых тягот оказалось подорванным. Только в октябре 1612 года, незадолго до капитуляции, польские военные власти выпустили из Кремля женщин и детей. В этой толпе находились и Михаил с матерью. После освобождения они сразу уехали в село Домнино Костромского уезда, мало затронутое Смутой. Там Михаил поправил здоровье и отдохнул.

   Между тем руководители Второго ополчения разослали из Москвы по другим городам грамоты о созыве Земского собора. Собор, на котором присутствовали представители всех русских сословий и даже черносошных крестьян, должен был избрать нового царя. На заседаниях разгорелись жаркие споры. Предлагались кандидатуры польского принца Владислава («русского царя Владислава Жигимонтовича») и шведского – Карла-Филиппа (претендента на новгородский престол), князей Д.Т. Трубецкого, В.В. Голицына, Ф.И. Мстиславского, И.М. Воротынского, Д.М. Пожарского, Д.М. Черкасского, даже сына Марины Мнишек Ивана («ворёнка»). Однако под давлением московских дворян, посадских людей и казаков выбор был остановлен на 16-летнем Михаиле. Чем же он был обусловлен? Ведь Михаил Фёдорович не был политической фигурой и не принимал никакого самостоятельного участия в событиях Смутного времени. Тем более что кандидатами на роль царя могли выступать такие значительные фигуры, как уже упомянутые князь Фёдор Иванович Мстиславский, старший боярин думы и глава правительства Семибоярщины (потомок Гедиминовичей по мужской линии и, что значительно более важно, праправнук Ивана III по женской), князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой, глава правительства, осовободившего Москву (представитель другой ветви Гедиминовичей), и князь Дмитрий Михайлович Пожарский, также, вместе с Трубецким, возглавлявший правительство «всея земли» (потомок стародубской ветви Рюриковичей).

   Все эти представители титулованной знати обладали большим авторитетом, высоким происхождением и значительным влиянием на политические и военные дела того времени. Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно обратиться к генеалогии, вернее, к её восприятию в ту эпоху. Московская династия Рюриковичей была одной из ветвей этого огромного рода. Однако, приняв царский статус, семья московского государя поднялась среди своих более отдалённых сородичей на недосягаемую высоту. Рюриковичи не воспринимались больше единым родом – была царская династия и её подданные, даже титулованные родственники. В этом смысле особенное значение имело родство или даже свойство собственно с царской семьёй, а не происхождение с ней от пусть и одного, но весьма отдалённого корня. Родство и свойство с потомками Ивана III, составившими великокняжескую – царскую династию России, обусловило и высокое положение при дворе князей Мстиславских, Черкасских, Бельских, «царя» Симеона Бекбулатовича, и избрание на царский престол брата царицы Бориса Фёдоровича Годунова. Земское правительство России, возглавившее освобождение Москвы и представлявшее «Московское государство» в лице князей Д.Т. Трубецкого и Д.М. Пожарского «с товарыщи», ориентировалось на возвращение ко временам последнего законного царя – Фёдора Ивановича. Именно эта личность считалась символическим ориентиром, воплощением золотого века, с окончанием которого началась Смута и появились незаконные, избранные цари. Достаточно сказать, что это правительство возобновило монетную чеканку с именем царя Фёдора, к тому времени 15 лет как покойного.

   Призвание Михаила Фёдоровича на царство. Художник А.Д. Кившенко. 1880 г.

   Необходима была фигура, которая бы могла олицетворять собой возвращение к этой прерванной преемственности – династии последних московских Рюриковичей. Такой фигурой и оказался Михаил Фёдорович, ведь он был двоюродным племянником Фёдора Ивановича, т. е. ближайшим родственником последнего «законного» царя. Здесь происхождение по мужской линии от рода Романовых оказывалось менее важным, чем родство с московской царской семьёй через царицу Анастасию. Недаром в официальной документации времён первых царей из новой династии царь Фёдор Иванович наряду с патриархом Филаретом считался «отцом» царя Михаила. Так «боковое» родство сглаживалось, и Михаил Фёдорович оказывался своеобразной «реинкарнацией» царя Фёдора, символом возвращения к старым традициям, «добрым временам». Люди надеялись, что Михаил вернёт покой и умиротворение на Русскую землю.

   Выбор Земского собора был очень удачным. Собор принёс присягу Михаилу и его потомкам «в роды и роды и во веки». Посольство, возглавлявшееся рязанским архиепископом Феодоритом, келарем Троице-Сергиева монастыря Авраамием Палицыным и Ф.И. Шереметевым отправилось в Костромской уезд. Между тем, узнав об избрании Михаила, поляки попытались убить его, но староста села Домнина Иван Осипович Сусанин спас своего боярина. Михаил с матерью укрылись за прочными стенами Ипатьевского монастыря под Костромой. Туда и приехало посольство. Михаил и Марфа согласились принять призыв Собора после очень долгих уговоров. Судьба прежних выбранных царей Бориса Годунова и Василия Шуйского была слишком хорошо памятна им. Михаил не хотел принимать власть также и по причине полного разорения страны, на себе испытав всю тяжесть Великой Смуты. Наконец послам удалось убедить юношу и его мать.

   Путь в Москву занял полтора месяца. Во время этой поездки к новому царю стекались толпы людей, просивших защиты и милости.

   В наследство Михаилу Фёдоровичу досталось разгромленное и опустошённое государство, и на его плечи легли заботы по его восстановлению. Новому государю удалось закончить войны с Речью Посполитой и Швецией, подавить очаги внутренней Смуты. Он правил, опираясь на широкую поддержку «всей земли»: в первые десять лет царствования Земские соборы заседали почти беспрерывно. После возвращения из плена большую роль в государственном управлении начал играть его отец – патриарх Филарет. Сам царь был «кротким и крови нежелательным», «добр, тих, смирен… всех любил, всех миловал и щедрил».

   В 1616 году в невесты Михаилу была выбрана юная Мария Ивановна Хлопова. Царскую невесту поселили во дворце и даже нарекли царицей с именем Анастасии (в память о первой жене Ивана Грозного). Вместе с ней ко двору прибыла и её многочисленная родня. Но внезапно девушка заболела, в течение нескольких дней у неё была частая рвота. Осмотревшие её придворные доктора назначили лечение, надзор за которым было поручено осуществлять двоюродным братьям царя Борису и Михаилу Салтыковым. Состояние Марии не улучшалось, и Салтыковы сообщили царю, что болезнь очень опасна, препятствует деторождению и потому Хлопова не может стать женой царя. Родственники невесты якобы нарочно скрыли «порчу» девушки, чтобы занять при дворе ведущее положение. Для решения вопроса был собран Земский собор, который постановил лишить Марию звания царской невесты и сослать в далёкий Тобольск. Позже её перевели в Верхотурье, а затем в Нижний Новгород. Когда в Москву вернулся Филарет, он решил навести справки о состоянии здоровья бывшей царской суженой. Выяснилось, что Хлопова находится в полном здравии, а рвота происходила оттого, что, оказавшись во дворце, она слишком злоупотребляла различными сладкими яствами. Специальная комиссия выяснила, что Салтыковы специально обманули царя, за что и поплатились лишением имущества и ссылкой. Но Хлопова так и не стала царской женой, вероятно, этому воспротивилась мать Михаила Марфа, обиженная опалой своих племянников. Ещё раньше предпринимались попытки женить Михаила на иностранных принцессах из Дании и Швеции, но они окончились безрезультатно. Пришлось снова выбирать из русских девушек. Царицей стала княжна Долгорукова, происходившая из древнего рода потомков черниговских князей – Рюриковичей. Но уже на следующий день после свадьбы она занемогла и, проболев три с лишним месяца, умерла.

   Новая женитьба состоялась через год. Для смотрин привезли 60 красавиц из знатных семей. В полночь Михаил вместе с матерью обошёл спальни девушек, но приглянулась ему одна из прислужниц – дочь мещовского дворянина Евдокия Стрешнева. Она и стала русской царицей. По легенде, весть о выборе царя застала отца невесты за полевыми работами. Поселившись во дворце, он продолжал вести скромный образ жизни. Скромностью отличалась и царица Евдокия. Она была далека от борьбы политических «партий» при дворе и интриг. Семейная жизнь царя оказалась счастливой.

   Свадебный пир. Из Книги о бракосочетании царя Михаила Фёдоровича с девицею Евдокиею Лукьяновною Стрешневой. Конец XVII в.

   О здоровье Михаила Фёдоровича существуют противоречивые мнения. Так, многие историки изображали его болезненным и хилым человеком, но, судя по всему, в молодости он был довольно крепок – в одиночку ходил с ножом и рогатиной на медведя, совершал долгие пешие паломничества по монастырям. Однако начиная с 1627 года страдал от болезни ног, кроме того, был близорук и пользовался очками. В конце жизни здоровье его подорвали государственные неурядицы: затянувшиеся переговоры о женитьбе старшей дочери, появление в соседних державах претендовавших на русский престол самозванцев… Весной 1645 года Михаил занемог какой-то желудочно-кишечной болезнью и умер в три с четвертью часа ночи с 12 на 13 июля 1645 года, а по современному счёту в начале одиннадцатого ночи 12 июля, то есть в день своего рождения. Кончина его была тихой: царь умер, «яко неким сладким сном усне».

 //-- События эпохи --//

   27.02.1617 г. – Столбовский мир со Швецией. Россия отрезана от Балтийского моря.

   1617–1618 гг. – Поход польского войска на Москву. Спасение столицы князем Д.М. Пожарским.

   1.12.1618 г. – Деулинское перемирие с Польшей на 14,5 лет.

   1630–1632 гг. – Создание первых солдатских полков «иноземного строя» – начало русской регулярной армии.

   Июнь 1632– июнь 1634 гг. – Неудачная война с Польшей за возвращение Смоленска, закончившаяся Поляновским миром. Отказ короля Владислава IV от претензий на русский престол.

   1635–1636 гг. – Строительство Теремного дворца в Кремле.

   1636 г. – Начало создания Белгородской засечной черты для охраны границ от крымских набегов.

   18.06.1637 г. – Самовольный захват казаками турецкой крепости Азов. Оставлена по решению Земского собора в 1642 г.

   1639–1641 гг. – Путешествие Ивана Юрьевича Москвитина к Охотскому морю. Открытие русскими Тихого океана.

   Источники и литература:

   Письма русских государей и других особ царского семейства. Т. 1. М., 1848.

   Берх В.Н. Царствование царя Михаила Фёдоровича и взгляд на междуцарствие. Ч. 1–2. СПб., 1832.

   Васенко П.Г. Бояре Романовы и воцарение Михаила Фёдоровича. СПб., 1913.

   Козляков В.Н. Михаил Фёдорович. М., 2010.

   Морозова Л.Е. Михаил Фёдорович // Демидова Н.Ф., Морозова Л.Е., Преображенский А.А. Первые Романовы на российском престоле. М., 1996. С. 8—83.

   Скрынников Р.Г. Михаил Романов. М., 2005.

   II. Поколение Алексея Михайловича

   2/1. Ирина Михайловна (22.04.1627 г., Москва, крещена патриархом Филаретом в Московском Чудовом монастыре – 8.02.1679 г., там же, похоронена в Московском Новоспасском монастыре).

   Старшая дочь Михаила Фёдоровича стала первой «багрянородной» царевной династии Романовых: она родилась, когда её отец уже занимал московский престол. Вероятно, своё имя она получила в честь тётки Михаила – Ирины Никитичны, жены Ивана Ивановича Годунова.

   Для новой русской династии крайне важным было поддержать свой статус в качестве законных правителей Московии на равных в семье европейских держав. Но Романовых признали русскими царями не сразу. Так, после Деулинского перемирия 1618 году, завершившего войну с Польшей в эпоху Смуты, принц Владислав не отказался от претензий на российский престол. Это произошло только после безрезультатной для России войны за Смоленск 1632–1634 годов, то есть через 20 лет после фактического приглашения Владислава Семибоярщиной. Поэтому важнейшей для царской семьи была матримониальная политика. Но родственные связи с иностранными правящими домами наладить так и не удалось. Попытки найти в Европе невесту для самого Михаила Фёдоровича оказались безуспешными, но по мере того как подрастала старшая дочь, царь всерьёз озаботился приисканием ей иноземного жениха.

   Посольство к шведскому королю было безрезультатным. Тогда в 1640 году взоры русского двора обратились к Дании, где правил король Кристиан IV (1577–1648). Семья его была большой: помимо трёх детей от первой жены, он имел ещё семерых от второго брака. Но брак этот был неравнородным, поскольку вторая супруга короля, Кирстен Мунк, принадлежала всего лишь к дворянскому роду, правда, весьма древнему. Среди их детей, по сути бастардов, был один сын – Вольдемар-Кристиан (1622–1656), который носил титул графа Шлезвиг-Гольштейнского. Именно он и стал объектом интереса русских послов, отправившихся в Данию.

   Царевна Ирина Михайловна. Гравюра XIX в.

   После длительных переговоров, сопровождавшихся несколькими взаимными визитами и обсуждением всевозможных условий (к слову сказать, русский двор отказался отправить в Данию портрет невесты, ибо «того у государей российских не бывает, чтобы персоны их государских дочерей для остереганья их государского здоровья в чужие государства возить»), 21 января 1644 года принц Вольдемар приехал в Москву. Он был принят Михаилом Фёдоровичем, и всё бы ничего, но камнем преткновения стал вопрос о вере. Для того чтобы жениться на русской царевне, принц должен был перейти в православие, и полагали, что представителям протестантских династий сделать это будет проще, нежели католикам (этим, кстати, и объясняется обилие браков с немецкими династиями у Романовых в XVIII–XIX веках). Однако это условие оказалось для него неприемлемым, никакие уговоры не смогли сломить его упорства: Вольдемар хотел во что бы то ни стало сохранить верность лютеранству. Видя непреклонность русского двора, Вольдемар попросил отпустить его на родину. И тут возникла «патовая» ситуация: Михаил Фёдорович, не желая упускать столь завидного жениха, наотрез отказался выпустить датского принца из Москвы. По сути, Вольдемар оказался под домашним арестом. В мае юный принц вместе с несколькими своими приближёнными предпринял попытку с оружием в руках вырваться из русской столицы, но был остановлен у Тверских ворот. Вольдемар в категоричной форме потребовал отпустить его в Данию и… был посажен под стражу. В течение целого года длилось это злосчастное дело о женитьбе. Вольдемар постоянно бомбардировал царя требованиями отпустить его к отцу, Михаил упорно просил пленника принять новое крещение. Причём датские послы ещё раз попытались освободить принца из плена, но и этот заговор не удался. Даже вмешательство самого короля Кристиана не помогло. Неизвестно, как долго продолжались бы злоключения царственной особы в далёкой России, если бы не смерть самого царя.

   Вступивший на престол Алексей Михайлович попытался было вновь заикнуться о крещении, но, получив решительный отказ, пошёл на попятную. Только 17 августа 1645 года, то есть через полтора года пребывания в Москве, Вольдемар был отпущен домой. А Ирина Михайловна так и не вышла замуж. Зримыми свидетельствами присутствия датского принца в Москве остались лишь богатые иноземные дары, которые и сейчас можно видеть в Оружейной палате Московского Кремля. И кто бы мог подумать тогда, что пройдёт немногим более 100 лет и русский престол займёт династия Шлезвиг-Гольштейнских герцогов.

   «Дело королевича Вольдемара» положило начало очень печальной для русских царей традиции. Как православные монархи, Романовы могли вступать в браки только с членами единоверных династий, но, кроме России, ни одного православного царства в мире не существовало (были, впрочем, грузинские цари, но сколько-нибудь заметной роли в европейской политике они не играли). Русские цари находили выход из этой ситуации, женившись на русских боярышнях и дворянках (и тем самым «возвышая» их), а вот для царевен подобные браки были невозможны: считалось, что царевна не может выйти за человека ниже её по положению. Иностранные же принцы не спешили переходить в другую веру и селиться в «холодной и варварской» Московии. Так и оставались царевны в девицах – их уделом был либо царский терем, либо монастырская келья. В допетровскую эпоху ни одна из царевен династии Романовых замуж так и не вышла. И лишь великому реформатору Петру I удалось сломать этот стереотип.

   Ирина Михайловна оказывала большое влияние на своего младшего брата Алексея, когда тот стал царём. В своих письмах семье в 1650-х годах он прежде всего обращается к сёстрам: Ирине, Анне и Татьяне, а уже потом к жене и детям. В этих посланиях неизменно присутствует просьба к старшей сестре позаботиться о его домашних. Ирину называл он своей матерью. Лишь после второго брака Алексей Михайлович в переписке на первое место ставит уже дочерей и молодую жену Наталью Кирилловну.

   Жила Ирина Михайловна то в Москве, то в селе Рубцове (Покровском), доставшемся ей от бабки инокини Марфы, там она занималась хозяйством: разводила сады и устраивала пруды. В 1672 году вместе с племянником царевичем Фёдором Алексеевичем (будущим царём) Ирина Михайловна была крёстной новорождённого царевича Петра, впоследствии ставшего императором Петром Великим.

   3/1. Пелагея Михайловна (20.04.1628 г., Москва, крещена патриархом Филаретом в Московском Чудовом монастыре – 25.01.1629 г., там же, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля).

   4/1. Царь Алексей Михайлович (9.03. 1629 г., Москва, крещён патриархом Филаретом в Московском Чудовом монастыре – 29.01.1676 г., там же, похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля). Царь с 1645 г. Венчан на царство 28.09.1645 г. в Успенском соборе Московского Кремля.

   Ж.: 1. 16.01.1648 г., Москва – Мария Ильинична Милославская (1.04.1626 г. – 3.03.1669 г., Москва, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля), дочь стольника (с 1648 г. боярина) Ильи Даниловича Милославского (1595–1668) и Ксении N;

   2. 22.01.1671 г., Москва – Наталия Кирилловна Нарышкина (22.08.1651 г. – 25.01.1694 г., Москва, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля), дочь Кирилла Полиевктовича Нарышкина (впоследствии боярин) (1623–1691) и Анны Леонтьевны Леонтьевой (ум. в 1706 г.), троюродная сестра графа Г.И. Головкина.

   Царь Алексей Михайлович в русской истории остался с эпитетом Тишайший. Поневоле удивишься такому определению – ведь в те тридцать с небольшим лет, что он был на престоле, «уместились» и жестокие бунты, среди которых особенно выделяются Соляной и Медный в Москве, и мятеж под руководством Степана Разина, и трагический Раскол в Русской православной церкви, приведший к многолетнему тяжёлому противостоянию и накалу страстей, и долгая война с Речью Посполитой за присоединившуюся Левобережную Украину, и хотя скоротечная, но безрезультатная война со Швецией (надо сказать, что в военных походах царь принимал самоличное участие). Но прозвище это характеризует отнюдь не бурную эпоху правления второго царя из династии Романовых, а скорее саму его личность.

   Царь Алексей Михайлович. Портрет XVII в.

   Действительно, по характеру царь Алексей Михайлович был добрым, незлопамятным, временами мягким, временами строгим, но справедливым человеком. Хотя иногда случались у него вспышки гнева, он умел их подавлять и вскоре уже шёл навстречу обиженному со словами примирения. Отличался набожностью: выстаивал долгие церковные службы, истово молился, постился, постоянно ездил на богомолья по окрестным подмосковным монастырям, особенно любил Троице-Сергиев и Саввино-Сторожевский (существует легенда, что Савва Сторожевский спас Алексея Михайловича во время охоты на медведя). Нередко в течение дня посещал до пяти храмов и отвешивал до тысячи земных поклонов, раздавал щедрую милостыню. Прекрасно знал царь «чин» богослужения, даже поправлял знатоков службы, с детства учился церковному пению. Всем своим поведением, даже внешним видом, солидным и степенным, он являл как бы идеал Московского царя – хранителя устоев и традиций, ревностного христианина, заботившегося о благочестии и благолепии. Добрый и в целом уравновешенный нрав царя сквозит в его многочисленных письмах – Алексей Михайлович был первым государем, писавшим их собственноручно. Ещё в детском возрасте ему привили любовь к чтению, он и сам сочинял прозу и вирши, собрал большую библиотеку, долгие часы, проведённые с книгами, сделали его одним из образованнейших людей своего времени. На большом колоколе Саввино-Сторожевского монастыря под Звенигородом отлит текст, зашифрованный одной из систем русской тайнописи – так называемой мудрой литореей. Исследователи полагают, что зашифровку сделал сам Алексей Михайлович. Отличался он и художественным вкусом: любил искусство Симона Ушакова и других талантливых русских мастеров, под его наблюдением был создан чудесный дворец в Коломенском (к сожалению, до наших дней не сохранился, но ныне «восстановлен» в качестве сомнительного новодела). Бесспорно, Алексей Михайлович был одним из самых умных русских государей, и ту живость, с которой он всем интересовался, во всё вникал, унаследовали многие его потомки.

   Царь очень ценил дружбу. Рядом с ним образовался небольшой, но постоянный круг близких друзей, не занимавших высокие должности в государственном управлении, да и не стремившихся к ним, – верных товарищей, общаясь с которыми царь отдыхал душой. Но если дело касалось государственных интересов, все личные симпатии могли отойти на второй план.

   Показательна в этом отношении история патриарха Никона. Он был очень близким к царю человеком, Алексей Михайлович полностью доверял ему, ценил за ум и недюжинные способности. При поддержке царя в 1652 году Никон был избран патриархом, причём правитель огромной державы на коленях со слезами на глазах умолял его в присутствии бояр и архиереев принять высший церковный сан. Но в новом качестве Никон проявил себя властным и деспотичным человеком. Патриарх не только расколол своими резкими действиями церковь на два непримиримо враждовавших лагеря, но и начал прибирать к рукам реальную власть в стране. Фанатично убеждённый в своей непогрешимости, он считал, что светская власть должна подчиняться церковной, и, по сути, ратовал за теократическое государство. Такие идеи не могли понравиться царю. Алексей Михайлович всё более и более отдалялся от своего бывшего любимца. Почувствовав охлаждение со стороны царя, патриарх в 1658 году решил вернуть себе его расположение и укрепить свой авторитет. В Успенском соборе после литургии Никон публично заявил о сложении с себя патриаршего сана, надеясь, что царь будет просить его остаться. Однако этого не произошло. Государь согласился с уходом патриарха и даже просил его благословения на избрание преемника.

   Конфликт продолжался ещё несколько лет. Глубоко переживая разрыв с «собинным другом», царь долго ещё надеялся на примирение, и лишь в 1666 году собравшийся в Москве собор, на котором присутствовали патриархи других православных церквей, низложил Никона, лишив его сана. Но горькое чувство продолжало жить в душе царя, и незадолго до смерти он просил у опального патриарха прощения и даже хотел перевести его из ссылки в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь. Это сделал уже следующий царь – Фёдор Алексеевич.

   Алексей Михайлович был очень рачительным хозяином – и своих вотчин, и всего государства. Он любил подмосковные резиденции, особенно Коломенское и Измайлово. В Измайлове под его наблюдением создавались пруды, строились оранжереи, разбивались сады и огороды, в которых росли даже «заморские» фрукты, например виноград. Здесь же был устроен и зверинец – первый в России зоопарк.

   Страстным увлечением царя была охота. Большой знаток этого дела, Алексей Михайлович ходил на медведей и других зверей, но особенно любил соколиную охоту. Принял участие в составлении известной тогда книги-руководства по соколиной охоте – «Урядник сокольничья пути». Именно ему принадлежат слова, ставшие затем народной поговоркой: «Делу время и потехе час». Любил царь и игру в шахматы.

   Патриарх Никон предлагает новые богослужебные книги. Начало Раскола 1654 г. Художник А.Д. Кившенко. 1880 г.

   Именно Тишайшему царю обязан своим рождением русский театр. По совету боярина А.С. Матвеева для своей молодой жены Натальи Кирилловны Алексей Михайлович приказал «учинить комедию». Для этого в селе Преображенском под Москвой была построена специальная комедийная хоромина, где под руководством пастора И. Грегори и состоялись несколько спектаклей. Сами пьесы, естественно, имели библейские сюжеты, но перемежались весёлыми шутовскими интермедиями. Первое представление настолько понравилось царю, что он смотрел его «в продолжение целых десяти часов, не вставая с места». Впрочем, набожный царь долго советовался со своим духовником, можно ли ему идти на спектакль, не хотел поначалу разрешать и музыку, но потом смотрел даже первый поставленный в России балет. После смерти Алексея Михайловича театральное дело в Москве прервалось, возобновившись лишь при Петре I.

   Царица Мария Ильинична Милославская. Гравюра XIX в.

   Царица Наталья Кирилловна Нарышкина. Гравюра XIX в.

   Сын во многом продолжил дела, начало которым положил отец. Именно Алексей Михайлович стал выдвигать на государственные посты людей в зависимости от их способностей, а не происхождения. При нём в России стало появляться всё больше и больше иностранцев, хотя он никогда не поступался отечественными культурными традициями. Поощрял Алексей Михайлович развитие торговли и промышленности, новых производств: стекольного, бумажного, сафьянного. При нём на Оке началось строительство первых русских кораблей, развивались регулярная армия – полки нового строя, артиллерия, совершенствовалось военное дело, крепли международные связи.

   Будучи «идеальным» государем Московской Руси, Алексей Михайлович создал и идеальную семью. Однако и у него была печальная история неудавшейся женитьбы. В 1647 году из 200 претенденток выбор Алексея Михайловича остановился на дочери помещика Касимовского уезда Фёдора (Рафа) Всеволожского Евфимии, которую он случайно увидел во дворце. Но вскоре при дворе возник слух, что невеста больна падучей, поскольку на одном из выходов ей стало плохо (скорее всего, причесывая, ей просто слишком туго стянули волосы), и вскоре вместе с семьёй Евфимию сослали в Сибирь. Инициатором разрыва был воспитатель царя, всесильный боярин Б.И. Морозов, который сразу предложил новую кандидатуру – Марию Милославскую, а вскоре после свадьбы царя и сам женился на её сестре. Алексей Михайлович относился к Морозову с большим пиететом, спас его от расправы во время Соляного бунта в 1648 году и, несмотря на все злоупотребления своего «дядьки», остался предан ему до конца. Брак с Марией Ильиничной, отличавшейся скромностью и добротой, оказался счастливым. У супругов родилось 13 детей. Смерть царицы глубоко опечалила Алексея Михайловича. Похороны сопровождались щедрыми раздачами милостыни (в богадельни посылали даже осетрину), и более сотни московских нищих провожали гроб с телом царицы Марии.

   Вторично царь женился на красавице Наталье Кирилловне Нарышкиной, которую как-то раз увидел в доме её свойственника ближнего боярина А.С. Матвеева. Хотя заранее он уже всё решил, формально царь устроил «выбор» невесты, для чего ко двору привезли 70 девушек из Москвы и других городов. Даже в этом царь не пожелал нарушить традицию. Новая царица, воспитывавшаяся в европейском духе, внесла радость и оживление в жизнь Алексея Михайловича, заметно помолодевшего рядом с юной женой.

   Существует предположение, что был у царя и внебрачный сын – Иван Алексеевич Мусин-Пушкин, возведённый при Петре I в графское Российской империи достоинство.

 //-- События эпохи --//

   2–4.06.1648 г. – Соляной бунт в Москве.

   1648–1649 гг. – Путешествие Федота Алексеевича Попова и Семёна Ивановича Дежнёва – открытие Чукотки, Камчатки и пролива между Азией и Америкой.

   29.01.1649 г. – Закончилось составление Соборного Уложения – свода законов Российского государства.

   1649–1653 гг. – Исследование Приморья Ерофеем Павловичем Хабаровым.

   1654 г. – Начало раскола в Русской православной церкви.

   8.01.1654 г. – Переяславская Рада – присоединение Левобережной Украины к России.

   1654–1667 гг. – Война России с Речью Посполитой, закончившаяся Андрусовским перемирием (30.01.1667 г.), признавшим Левобережную Украину за Россией.

   1656–1658 гг. – Русско-шведская война, закончившаяся Валиесарским перемирием (20.12.1658 г.) на три года.

   1.06.1661 г. – Кардисский мир со Швецией, Россия осталась отрезанной от Балтики.

   25.07.1662 г. – Медный бунт в Москве.

   18.05.1665 г. – Учреждение регулярной почты с европейскими странами Я. ван Сведеном.

   1667–1669 гг. – Постройка первых кораблей на реке Оке.

   1670–1671 гг. – Мятеж Степана Разина.

   17.10.1672 г. – Создание при царском дворе первого в России театра.

   Источники и литература:

   Собрание писем царя Алексея Михайловича / Изд. П.И. Бартенев. М., 1856.

   Письма русских государей и других особ царского семейства. Т. 5. Письма царя Алексея Михайловича. М., 1896.

   Сочинения царя Алексея Михайловича // Памятники литературы Древней Руси. XVII в. Кн. 1. М., 1988. С. 499–513.

   Андреев И.Л. Алексей Михайлович. М., 2003.

   Берх В.Н. Царствование царя Алексея Михайловича. Ч. 1–2. СПб., 1830–1831.

   Былинин В.К., Посошенко А.С. Царь Алексей Михайлович как мастер распева // Памятники культуры. Новые открытия. 1987. М., 1988. С. 131–137.

   Душечкина Е.Б. Царь Алексей Михайлович как писатель: постановка проблемы // Культурное наследие Древней Руси. М., 1976. С. 184–188.

   Зиборов В.К., Лобачёв С.В. Алексей Михайлович // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.). Ч. 1. СПб., 1992. С. 70–72.

   Платонов С.Ф. Царь Алексей Михайлович // Собрание сочинений. 2 т. СПб., 1994. С. 5—240.

   Преображенский А.А. Алексей Михайлович // Демидова Н.Ф., Морозова Л.Е., Преображенский А.А. Первые Романовы на российском престоле. М., 1996. С. 84–67.

   Сорокин Ю.А. Алексей Михайлович // Вопросы истории. № 4–5, 1992. С. 73–90.

   Талина Г.В. Царь Алексей Михайлович: личность, мыслитель, государственный деятель. М., 1996.

   5/1. Анна Михайловна (14.07.1630 г., Москва, крещена патриархом Филаретом в Московском Чудовом монастыре – 27.10.1692 г., там же, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля).

   Имя Анна было для Романовых родовым. Так звали, в частности, тётку Михаила Фёдоровича – Анну Никитичну, жену князя Ивана Фёдоровича Троекурова, умершую молодой ещё в 1585 году. Почти всю свою жизнь царевна Анна Михайловна прожила в царском тереме, и лишь незадолго до смерти, видимо, предчувствуя приближение кончины, 18 октября 1692 года приняла постриг в кремлёвском Вознесенском монастыре с именем Анфисы, где скончалась и была похоронена.

   6/1. Марфа Михайловна (14.08.1631 г., Москва – 21.09.1632 г., там же, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля).

   Царевна Марфа, вероятно, была названа в честь тётки Михаила Фёдоровича – Марфы Никитичны, жены князя Бориса Камбулатовича Черкасского, пережившей «годуновский» погром Романовых и умершей в 1610 году.

   7/1. Иоанн Михайлович (1.06.1633 г., Москва – 10.01.1639 г., там же, похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля).

   8/1. Софья Михайловна (30.09.1634 г., Москва – 23.06.1636 г., там же, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля).

   9/1. Татьяна Михайловна (5.01.1636 г., Москва – 24.08.1706 г., там же, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля).

   Царевна Татьяна была названа в честь единственной сестры царя Михаила Фёдоровича – Татьяны Фёдоровны, жены князя Ивана Михайловича Катырева-Ростовского, в детстве пережившей заточение вместе с братом, а потом умершей в осаждённой Москве. Татьяна Михайловна пользовалась большим авторитетом в царской семье. Во время Раскола она очень благоволила к патриарху Никону. Когда он был сослан в Кирилло-Белозерский монастырь, Татьяна неоднократно просила царя Фёдора Алексеевича перевести опального патриарха в Новоиерусалимский Воскресенский монастырь и настояла на том, чтобы царь и патриарх Иоаким созвали церковный собор для облегчения участи Никона. Когда же собор вынес отрицательное решение, царевна упросила Фёдора Алексеевича написать ссыльному утешительное письмо. По её же ходатайству тело покойного Никона, умершего в дороге 17 августа 1681 года, было перенесено и торжественно погребено в основанной им Новоиерусалимской обители. Чтя память патриарха, царевна в 1691 году принесла в дар монастырю ковчег со Святыми мощами – рукой мученицы Татианы.

   Вознесенский женский монастырь в Московском Кремле. Вид с Сенатской башни. Фото 1914 г.

   Татьяна Михайловна была крёстной матерью царевен Марфы Алексеевны, Марии Иоанновны, Феодосии Иоанновны, Екатерины Иоанновны и царевича Алексея Петровича, сына Петра I. Она строго следила за соблюдением церковных и придворных обычаев. Так, когда скончался царь Фёдор Алексеевич, она отправила монахиню к Наталье Кирилловне Нарышкиной с выговором за то, что та увела маленького Петра до окончания похоронной церемонии. Во время регентства царевны Софьи Татьяна Михайловна была в большом почёте. В частности, во время знаменитого «спора о вере» с раскольниками в Грановитой палате она занимала место рядом с племянницей, в то время как патриарх, Наталья Кирилловна и другие царевны сидели ниже. После установления единодержавия Петра Татьяна пыталась защитить своих племянниц от царского гнева: ходатайствовала за Марфу Алексеевну, насильно постриженную по приказу Петра в монахини, старалась как могла поддержать её в беде, посылая ей подарки и деньги, опекала и других царевен. Правда, авторитет её, а равно и средства, выделяемые ей на содержание, заметно сократились. Татьяна Михайловна была единственной из детей Михаила Фёдоровича, кто дожил до начала петровских преобразований.

   10/1. Евдокия Михайловна (р. и ум. 10.02. 1637 г., Москва, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля).

   11/1. Василий Михайлович (р. и ум. 25.03. 1639 г., Москва, похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля).

   III. Поколение Петра I

   12/4. Дмитрий Алексеевич (22.10.1648 г., Москва – 6.10.1649 г., там же, похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля).

   13/4. Евдокия Алексеевна (17.02.1650 г., Москва – 10.05.1712 г., там же, похоронена в Смоленском соборе Московского Новодевичьего монастыря).

   Царевна Евдокия практически всю свою жизнь провела в Москве: сначала в царском тереме в Кремле, а затем в стенах Новодевичьего монастыря, но постриг она не принимала. После стрелецкого бунта 1698 года Пётр подозревал её в сочувствии к сестре Софье, однако не тронул. Келейная икона этой царевны «Богоматерь Иверская Понтаитисса», написанная в XVII веке на Северных Балканах, и сейчас находится в Новодевичьем монастыре.

   14/4. Марфа Алексеевна (26.08.1652 г., Москва – 19.06. или 6.07.1707 г., Успенский монастырь Александровской слободы, там же и похоронена). Крещена 4.09.1652 г. в Чудовом монастыре.

   Царевна Марфа Алексеевна получила своё имя в честь прабабки – матери Михаила Фёдоровича «великой инокини» Марфы (Ксении Ивановны Шестовой). Мамкой при царевне была Ульяна Петровна Шереметева. В двухлетнем возрасте вместе с семьёй во время чумы Марфа была вывезена из Москвы и по пути в Калязин посетила Успенский монастырь Александровской слободы, где спустя 44 года приняла постриг. Наставница царевны Евдокия Пыпина обучила её грамоте. Наиболее близким человеком для царевны была её крёстная – тётка Татьяна Михайловна. Очень добрые отношения поддерживала Марфа с сёстрами, особенно с Софьей, Наталью Кирилловну и Петра она недолюбливала. Во время борьбы Софьи и Петра Марфа оказалась на стороне сестры, что и предопределило её судьбу. После подавления последнего стрелецкого бунта царевна была обвинена в том, что получала от стрельцов челобитные и являлась связующим звеном между ними и опальной Софьей, жившей в Новодевичьем монастыре. Пётр отправил сестру в Успенский монастырь, где она была вынуждена постричься в монахини с именем Маргарита. Живя в монастыре, Марфа очень нуждалась. Она выполняла все монастырские работы: носила кирпичи для строительства монастырских сооружений, убирала сено, трудилась в своём садике близ кельи, свободное время отдавала чтению церковных книг и рукоделию, вышивая шелками и золотом. Изредка навещали инокиню её сёстры Мария и Феодосия. В конце жизни царевна мучилась подагрой, к ней даже приезжал лейб-медик Л.Л. Блюментрост. Вероятно, посетил сестру и Пётр. В 1706 году, проездом в Суздальский Покровский монастырь, на свидание с матушкой Евдокией Лопухиной, к Марфе заглянул царевич Алексей Петрович. Марфа Алексеевна скончалась в монастыре и там же была похоронена, как сама того желала, без всяких церемоний, как простая монахиня, в общей усыпальнице. Приехавшие в 1712 году в Успенский монастырь сёстры царевны Мария и Феодосия распорядились перезахоронить инокиню Маргариту в особом склепе монастырской церкви Сретения Господня.

   Царевна Марфа Алексеевна

   15/4. Алексей Алексеевич (5.02.1654 г., Москва – 17.01.1670 г., там же, похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля). Крещён 19.02.1654 г. в Успенском соборе Московского Кремля.

   Воспитателями царевича Алексея Алексеевича были князь Иван Михайлович Пронский, происходивший из рода потомков рязанских князей, а с 1667 года – знаменитый просветитель и писатель Симеон Полоцкий (Самуил Емельянович Ситнианович, 1629–1680), причём большие способности отрок проявил в изучении латыни.

   В 1667 году царевич официально стал наследником престола. Эта церемония была приурочена к Новолетию 1 сентября. 2 сентября у Алексея Алексеевича состоялись два званых «кушанья», на которые были приглашены знатные бояре, дворяне и войсковые начальники, а 7 сентября – большой приём в Грановитой и Золотой палатах, где присутствовали и служившие в Москве иностранцы. На этом приёме царь Алексей Михайлович торжественно «объявил» сына своим преемником. Но править ему так и не довелось.

   Царевич Алексей Алексеевич. Копия парсуны XVII в.

   Смерть Алексея Алексеевича использовал в своих интересах Степан Разин. На казачьем кругу он обвинил «государевых неприятелей» в смерти Марии Ильиничны и царевичей Алексея и Симеона, вопрошая: «Когда де то бывало?» А уже в сентябре 1670 года разинцы целовали крест на верность царевичу Алексею, якобы бежавшему из Москвы из-за боярских интриг. В войске Разина имелись два струга, на которых будто бы находились царевич и опальный патриарх Никон. «Царевич» стал монархическим знаменем движения, его роль играл сначала молодой князь Андрей Камбулатович Черкасский, попавший к разинцам в плен при взятии Астрахани, а потом предводитель одного из отрядов бунтовщиков донской казак Максим Осипов. Чтобы развеять легенду о царевиче во время борьбы с Разиным, Алексей Михайлович даже приказал прислать из всех городов по два-три человека «лутчих и разумных», которым показывали могилу Алексея Алексеевича, о чём потом, вернувшись, они должны были рассказать своим товарищам.

   16/4. Анна Алексеевна (23.01.1655 г., Вязьма – 3.03.1659 г., Москва, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля).

   Царевна Анна Алексеевна родилась в Вязьме, куда Мария Ильинична со всем семейством приехала для встречи с Алексеем Михайловичем, в то время как в Москве утихала эпидемия чумы. Во время этого «морового поветрия» находившаяся в Троице-Сергиевом монастыре царица проявила решительность и сумела с помощью царского наместника в городе утихомирить начавшиеся было беспорядки. Алексей Михайлович опасался ещё возвращаться в Москву и потому до начала февраля был в Вязьме со всей семьёй. Затем все вернулись в столицу, а царь вновь уехал в действующую армию.

   Анна Алексеевна, названная так, вероятно, в честь тётки Анны Михайловны, скончалась в детском возрасте.

   17/4. Софья Алексеевна (17.09.1657 г., Москва – 3.07.1704 г., там же, похоронена в Смоленском соборе Московского Новодевичьего монастыря).

   Царевна Софья Алексеевна резко выделялась среди остальных дочерей Алексея Михайловича своим властным и жёстким характером, умом и энергией. Внешне некрасивая, Софья была хорошо образованна. Воспитателем её был Симеон Полоцкий, который также учил царевичей Алексея и Фёдора Алексеевичей. Симеон рано сумел разглядеть в царевне её незаурядные способности. Ей он посвятил одно из своих сочинений – «Венец веры кафолическия». Под влиянием наставника Софья обучалась иностранным языкам, прежде всего латыни и польскому, пробовала силы в стихосложении, особенный интерес проявляла к истории. Участвовала она и в театральных действах, которые проходили при дворе отца, и даже сама сочиняла пьесы. Хорошее образование позволило Софье быстро выйти за привычный для русских царевен круг занятий, она всегда живо воспринимала новое, интересуясь достижениями европейской культуры. По своему характеру она очень напоминала брата Петра: оба были сильными личностями, обладавшими большими способностями, но волею судеб оказались по разные стороны «баррикад». Властолюбивый характер Софьи не позволял ей довольствоваться обычной ролью царевны, она стремилась стоять у самого руля управления страной, жаждала славы и почестей. Недаром её близкий сподвижник Сильвестр Медведев называл свою покровительницу то Семирамидой, то Елизаветой Английской. Фаворитом Софьи стал князь Василий Васильевич Голицын (1643–1714), европейски образованный красавец, одарённый немалыми государственными способностями.

   Царевна Софья Алексеевна. Гравюра XVIII в. с оригинала XVII в.

   Честолюбивая царевна оказалась на вершине власти после смерти брата Фёдора. Причём за несколько месяцев ей удалось умело устранить с политической арены всех своих реальных и потенциальных противников. Первоначально царём был объявлен десятилетний Пётр в обход старшего брата 16-летнего Ивана, но Софья смогла добиться провозглашения соправительства – случай для того времени небывалый. Орудием для осуществления своих планов она избрала стрелецкое войско, в котором её доверенные лица распускали нужные царевне слухи. Более того, при царях Иване и Петре 29 мая 1682 года Софья официально стала правительницей, то есть регентшей, и таким образом сосредоточила в своих руках всю государственную власть. Впрочем, правление её не ознаменовалось какими-либо крупными достижениями. По крайней мере, два похода Голицына на Крым, организованные в том числе и для повышения популярности царевны, закончились неудачей. В то же время Софье удалось заключить «Вечный мир» с Польшей, окончательно закрепив за Россией Киев и Левобережную Украину, и продлить мирный договор со Швецией. Во время регентства Софьи братья Софроний и Иоанникий Лихуды основали в Москве Славяно-греко-латинскую академию, устав которой был разработан ещё при царе Фёдоре. Это первое, по сути, высшее учебное заведение в России в немалой степени появилось благодаря тому духу просвещения, который вложил в детей Алексея Михайловича Симеон Полоцкий.

   Золотая наградная медаль. 1680-е гг.

   Недюжинную смелость и решительность проявила Софья в борьбе за укрепление своей власти. Став правительницей, она расправилась с двумя наиболее опасными для неё общественными силами: раскольниками и стрелецкой вольницей, за время бунта вышедшей из повиновения, тем более что среди стрельцов было немало староверов. Софья была вынуждена 5 июля 1682 года организовать в Грановитой палате Московского Кремля спор о вере, открытый диспут со старообрядцами, которых возглавлял Никита Пустосвят. На этой «пре» Софья, не побоявшись расправы (разъярённый Никита на глазах царевны устроил драку, с кулаками набросился на архиепископа Афанасия Холмогорского и сбил его с ног, а некоторые стрельцы кричали: «Пора, государыня, вам в монастырь, полно царство-то мутить, без вас пусто не будет!»), твёрдо противостояла разбушевавшейся стихии. Невзирая на оскорбления её отца и брата – царей Алексея Михайловича и Фёдора Алексеевича, Софья гневно обличала стрельцов, потворствовавших старообрядцам. Вместе с ней в палате находились сёстры и тётка Татьяна Михайловна, а также царица Наталья Кирилловна и патриарх Иоаким с высшими иерархами. Победа осталась за Софьей. Вожди раскола были схвачены и казнены. Потом с помощью подмётного письма правительница расправилась с главой стрелецкого приказа князем Иваном Андреевичем Хованским и сумела подчинить себе стрелецкие войска.

   Царевна Софья угощает стрельцов. Гравюра XIX в.

   Как правительница государства, Софья участвовала во всех официальных мероприятиях, постепенно оттеснив братьев: Петра с Натальей Кирилловной отправили в подмосковное село Преображенское, подальше с глаз долой, а вход в сени царя Ивана завалили дровами – он, осторожно поддерживаемый боярами, появлялся на людях только в торжественных случаях. Изображение Софьи начали чеканить на наградных золотых, а 6 января 1686 года за ней был официально закреплён титул самодержицы. Наиболее рьяные сторонники Софьи строили планы венчания регентши на царство. Чтобы закрепить своё положение, по инициативе Софьи Ивана женят на Прасковье Салтыковой. Надеясь на рождение наследника, Софья намеревалась продлить своё регентство при новом малолетнем царе.

   Но в Преображенском подрастал Пётр, и это не могло не беспокоить сестру. В январе 1689 года по настоянию матери, Натальи Кирилловны, Пётр женился. По сути, он становился совершеннолетним. Положение Софьи становилось критическим.

   В ночь с 7 на 8 августа 1689 года Пётр был внезапно разбужен в Преображенском известием о сборе стрелецких полков в Москве. Царь в одной рубашке вскочил на коня и в сопровождении трёх человек ночью ускакал в Троице-Сергиев монастырь. Последствием этого испуга остался тик, выступавший на лице Петра в минуты раздражения. Троице-Сергиев стал опорной базой сопротивления Софье. Постепенно туда перебрались многие бояре и служилые люди, пришли петровские потешные полки, остался посланный Софьей с мирными предложениями патриарх Иоаким. Видя, что силы её тают с каждым днём и внезапный переворот потерпел крах, Софья решила выиграть время и попыталась склонить брата к миру. Когда все средства были исчерпаны, она сама двинулась к Троице-Сергиеву монастырю. В пути царевну остановили, и ей пришлось вернуться в Москву. Пётр был непоколебим: «третьему зазорному лицу» у престола делать было нечего. Сторонники Софьи были разгромлены. Саму царевну, обвинённую в измене, отправили на жительство в Московский Новодевичий монастырь.

   Там она жила в отдельной келье, имела женскую прислугу, могла общаться с приезжавшими к ней сёстрами. Но всё изменилось в 1698 году, когда Пётр путешествовал по Европе с Великим посольством. В Москве вновь разгорелось пламя мятежа. Четыре стрелецких полка, посланные на литовскую границу, взбунтовались и двинулись к столице. Но недалеко от Москвы на реке Истре они были остановлены и разбиты нарождавшейся русской регулярной армией. Мятеж был подавлен ещё до возвращения Петра, прервавшего из-за этого свою поездку. Вернувшись, царь учинил стрельцам розыск и жестокую расправу. Софью обвинили в том, что она написала стрельцам «призывное письмо», а они составляли ей челобитные с просьбой идти на царство. Пётр лично допрашивал сестру, но она всё отрицала. Наконец, 11 октября над царевной был устроен суд. Десять дней спустя она была пострижена в том же Новодевичьем монастыре с именем Сусанна. В самом монастыре были повешены 195 стрельцов, причём трое из них с челобитными в руках непосредственно у окон кельи, где жила Софья. Фактически Софья находилась в монастыре под арестом и усиленной охраной. За ней осуществлялся строгий надзор, и посещения её были жёстко ограничены. Так бывшая правительница России прожила ещё почти шесть лет, незадолго перед смертью приняв схиму с прежним своим именем Софья.

   Литература:

   Богданов А.П. В тени Великого Петра. М., 1998.

   Лавров А.С. Регентство царевны Софьи Алексеевны. М., 1999.

   Хьюз Л. Царевна Софья. 1657–1704. СПб., 2001.

   18/4. Екатерина Алексеевна (26.11.1658 г., Москва – 1.05.1718 г., там же, похоронена в Смоленском соборе Московского Новодевичьего монастыря).

   По преданию, перед рождением дочери Алексею Михайловичу во сне привиделся образ великомученицы Екатерины, поэтому царевна и была названа этим именем. На месте видения, в 25 верстах от Москвы, за селом Царицыном, по случаю рождения Екатерины Алексеевны была основана Екатерининская мужская пустынь. Во время «Хованщины» в 1682 году сын стрелецкого начальника князь Андрей Иванович Хованский обвинялся в том, что якобы с помощью женитьбы на Екатерине намеревался захватить престол. В противостоянии Софьи и Петра Екатерина была душой за сестру, но никакого реального участия в этой борьбе не принимала. Тем не менее после подавления стрелецкого бунта 1698 года ей пришлось некоторое время провести под стражей в Новодевичьем монастыре. Затем царевна была освобождена, и Пётр сохранял с ней добрые отношения. Вместе с царевичем Алексеем Петровичем Екатерина даже крестила в православие Марту Скавронскую, будущую Екатерину I, получившую своё имя в честь крёстной. В Москве царевна жила безвыездно в своём доме на Девичьем поле и никогда не хотела даже приехать взглянуть на новую столицу – Петербург. Скончалась она в разгар следствия по делу царевича Алексея, очень опасаясь, что раскроется её связь с костромским попом Егором Елисеевым, которого она принимала у себя и щедро одаривала. Московская жизнь царевен Екатерины и Марии Алексеевен с большим юмором описана А.Н. Толстым в одной из глав его романа «Пётр Первый».

   19/4. Мария Алексеевна (18.01.1660 г., Москва – 9.03.1723 г., СПб., похоронена в Петропавловском соборе СПб.).

   Царевна Мария Алексеевна, как и некоторые из её сестёр, тоже пережила опалу и заточение. Её вина состояла в добрых отношениях не только с Софьей, но и с первой женой Петра – Евдокией Лопухиной и царевичем Алексеем. Царевич неоднократно передавал через тётку уже постриженной в монастырь матери письма, а перед своим побегом за границу – и деньги. Во время этого бегства, по пути из Риги в Либаву, Алексей встретил Марию Алексеевну, возвращавшуюся из Карлсбада после лечения, и между ними состоялся разговор. Тётка потребовала от него написать письмо матери и, видя колебания царевича, сказала: «Хоть бы тебе и пострадать, ведь за мать, никого иного». Этого оказалось вполне достаточно, чтобы привлечь Марию к следствию по делу Алексея. В 1718 году она была арестована и посажена в Шлиссельбургскую крепость, а затем переведена под домашний арест. Освободили её лишь в 1721 году. Царевна Мария Алексеевна пережила всех своих сестёр и скончалась последней в 1723 году. В покоях умиравшей столпилось множество священников и юродивых. Пришедший Пётр, увидев это, приказал их всех выгнать вон. С тех пор многие старомосковские обычаи, сопровождавшие проводы на тот свет, в царской семье навсегда отошли в прошлое.

   20/4. Царь Фёдор Алексеевич (30.05. 1661 г., Москва – 27.04.1682 г., там же, похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля). Царь с 1676 г., венчан на царство 18.06.1676 г. в Успенском соборе Московского Кремля.

   Ж.: 1. 18.07.1680 г., Москва – Агафья Семёновна Грушецкая (ум. 14.07.1681 г., Москва, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля), дочь воеводы Семёна Фёдоровича Грушецкого и Заборовской;

   2. 15.02.1682 г., Москва – Марфа Матвеевна Апраксина (1664 г., Москва – 31.12.1715 г., СПб., похоронена в Петропавловском соборе СПб.), дочь стряпчего Матвея Васильевича Апраксина (убит в 1668 г.) и Домны Богдановны N, урождённой Ловчиковой.

   В истории царю Фёдору «не повезло». Он умер, не дожив месяца до 21 года, и пробыл на московском престоле всего 6 лет. Его правление пришлось на время между двумя великими царствованиями: отца Алексея Михайловича и младшего брата Петра, личности которых затмили Фёдора. Поэтому и рассматривали историки его время или как продолжение политики Тишайшего Алексея, или как прелюдию к правлению великого Петра. Между тем Фёдор Алексеевич был личностью незаурядной и оставил в истории пусть не яркий, но всё же значительный след.

   В 1674 году он был торжественно «объявлен» народу как наследник престола. Царевич получил прекрасное образование. Его учителем был Симеон Полоцкий, сумевший привить Фёдору любовь к стихосложению, преподававший ему философию и риторику, польский язык и латынь. Учился царевич и церковному пению, известно, что, уже будучи царём, он неоднократно пел на клиросе во время службы. Увлечение поэзией вылилось в сочинение нескольких псалмов, вошедших в «Псалтырь» Симеона. Некоторые молитвы Фёдор положил на музыку, мы и сейчас можем услышать его произведения. Но главное, Симеон Полоцкий приобщил Фёдора к западной культуре и внушил ему идею об особой роли царя как хранителя истины и закона, ревнителя веры и правды, правителя во имя «общего блага». Иными словами, царевича сознательно готовили к управлению государством.

   Царь Фёдор Алексеевич. Посмертная парсуна царя работы Б. Салтанова. 1686 г.

   К сожалению, Фёдор не отличался крепким здоровьем. В детстве, видимо, это особо не проявлялось. Мальчик часто сопровождал отца в дальних поездках на богомолье, выезжал с ним на охоту. Но, когда Фёдору шёл тринадцатый год, случилось несчастье. Царевич очень любил лошадей, эта страсть оставалась с ним до конца жизни. И вот как-то раз он с тётками и сёстрами захотел прогуляться в санях за городом. Фёдор сел на лошадь, а царевны в сани, но вдруг лошадь вскочила на дыбы и сбросила седока. Царевич попал под сани, лошадь рванулась вперёд, и «тут сани всею своею тяжестью проехали по спине лежащего на земле Фёдора и измяли у него грудь». Кроме того, известно, что Фёдор, так же как отец и брат Иван, болел цингой. Временами он с трудом мог ходить, только опираясь на палку. Он болел, когда ему сообщили о смерти Алексея Михайловича. Бояре на руках внесли Фёдора в большой зал и посадили на трон. Сидя на носилках, он сопровождал похоронную процессию. Так началось его царствование.

   Восшествие на престол 14-летнего Фёдора сразу же выдвинуло на первый план его родственников по матери – семейство Милославских. Из дальнего воеводства в Москву был вызван двоюродный дядя царя И.М. Милославский. Чуть ли не все бояре выехали встречать его за Москву. Ближайшими соратниками честолюбивого царедворца были князья Ю.А. Долгоруков и Я.Н. Одоевский, Б.И. Хитрово. Все они возглавили важнейшие приказы, причём одновременно управляли сразу несколькими учреждениями, сконцентрировав в своих руках и большую власть, и большие богатства. Одновременно опале подверглись сторонники Нарышкиных, родственников второй жены Алексея Михайловича. Царица Наталья Кирилловна с детьми была удалена от двора, её братья отправились в ссылку, а через некоторое время был лишён боярства и сослан ближайший сподвижник покойного царя А.С. Матвеев. Устранив противников, Милославский надеялся без труда управлять молодым царём. Так началась многолетняя вражда двух дворянских кланов. Но в 1680 году Фёдор вышел из-под опеки Милославских, рядом с ним оказались соратники, в большинстве своём происходившие из незнатных родов: И.М. Языков, братья А.Т. и М.Т. Лихачёвы, князь В.В. Голицын (будущий фаворит царевны Софьи), ученик Симеона Полоцкого Сильвестр Медведев.

   Уничтожение местничества. Сожжение разрядных книг при царе Фёдоре Алексеевиче в 1682 г. Рисунок А.И. Шарлеманя. 1880-е гг.

   В царствование Фёдора произошли многие важные события, показавшие его стремление к преобразованиям. В 1678 году проведена общая подворная перепись, в результате которой изменилась налоговая система; вместо многочисленных податей была введена единая – так называемые «стрелецкие деньги», которые шли на содержание стрелецкого войска; была создана система «разрядов», по которой все служилые люди государства, кроме жителей Поволжья и Сибири, по территориальному принципу делились на 9 военных округов; отменено местничество, по которому должности замещались в зависимости от знатности происхождения; положено начало высшему образованию в России. Царь организовывал богадельни, а в 1682 году издал указ об основании школ для нищих детей с обучением всевозможным ремёслам.

   Фёдор Алексеевич отличался спокойным характером. Его, как и отца, называли Тишайшим, а себя он именовал в торжественных случаях «наша тихость». Современники свидетельствовали о любви царя к порядку, неприятии пышных церемоний и многочисленной свиты. Фёдора без преувеличения можно назвать просвещённым монархом. Он собрал большую библиотеку, в которой хранились книги и на иностранных языках. Была у него отдельная нотная библиотека. Очень любил живопись и прикладное искусство, всячески поддерживал мастеров Оружейной палаты, интересовался вопросами архитектуры, в частности по его чертежам были построены Малый дворец в Кремле и Алексеевская церковь Чудова монастыря. В любимом подмосковном селе Воробьёве его стараниями был возведён новый дворец.

   Большое внимание царь уделял благоустройству Москвы. Он лично выезжал на городские пожары, в его время были заново вымощены московские улицы, широко развернулось каменное строительство. В подмосковном селе Воскресенском Фёдор устроил «государев» сад и зверинец. Животных он очень любил, и особенно лошадей, по его распоряжению во многих дворцовых сёлах появились конные заводы. В правление Фёдора была осуществлена и «реформа» одежды: старые кафтаны придворных были заменены на «служилое платье» западного образца.

   В 1680 году Фёдор Алексеевич женился. По преданию, во время крестного хода ему приглянулась молодая девушка Агафья Семёновна Грушецкая. Она была дочерью мелкого дворянина, предки которого когда-то приехали на Русь из Польши. Царская свадьба прошла чрезвычайно скромно, в присутствии лишь нескольких приближённых. Но брак оказался недолгим, царица Агафья умерла после родов. В феврале 1682 года по настоянию И.М. Языкова Фёдор женился вторично. Новой царицей стала 17-летняя Марфа Матвеевна Апраксина, крестница А.С. Матвеева. Свадьба также прошла очень тихо, Фёдор тогда был уже болен и венчался, сидя в кресле. В последние месяцы он, вероятно не надеясь на рождение наследника, подумывал о назначении своим преемником Петра.

 //-- События эпохи --//

   1676–1681 гг. – Русско-турецкая война, закончившаяся Бахчисарайским договором (3.01.1681 г.).

   3.08.1678 г. —Договор с Речью Посполитой о продлении Андрусовского перемирия на 13 лет. Признание за Россией Киева.

   12.01.1682 г. —Соборное деяние обуничтожении местничества, то есть порядка замещения государственных должностей в зависимости от службы предков.

   1.04.1682 г. – Сожжение на костре в Пустозерске вдохновителя старообрядцев протопопа Аввакума Петрова и его соратников.

   Литература:

   Берх В.Н. Царствование царя Фёдора Алексеевича и история первого стрелецкого бунта. Ч. 1–2. СПб., 1834–1835.

   Богданов А.П. В тени Великого Петра. М., 1998.

   Богданов А.П. Несостоявшийся император Фёдор Алексеевич. М., 2009.

   Богданов А.П. Царь Фёдор Алексеевич. М., 1994.

   Демидова Н.Ф. Фёдор Алексеевич // Демидова Н.Ф., Морозова Л.Е., Преображенский А.А. Первые Романовы на российском престоле. М., 1996. С. 169–205.

   Пчелов Е.В. Фёдор Алексеевич // Исторический лексикон. XVII век. М., 1998. С. 731–735.

   Седов П.В. Закат Московского царства: Царский двор конца XVII века. СПб., 2008.

   21/4. Феодосия Алексеевна (28.05.1662 г., Москва – 14.12.1713 г., похоронена в Сретенской церкви Успенского монастыря Александровской слободы).

   Царевна Феодосия не принимала никакого участия в политических событиях своего времени. Жила она в Москве, а с 1708 года в Петербурге. Посетив в 1712 году Успенский монастырь, она попросила похоронить её рядом с сестрой Марфой, что и было исполнено другой её сестрой – Марией.

   22/4. Симеон Алексеевич (3.04.1665 г., Москва – 18.06.1669 г., там же, похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля).

   Как и многие другие дети Алексея Михайловича, царевич Симеон скончался в детском возрасте. Верховной боярыней при нём была княгиня Ульяна Ивановна Голицына, впоследствии выполнявшая ту же обязанность при малолетнем Петре.

   Имя рано умершего царевича стало поводом к ещё одной самозванческой авантюре. В начале зимы 1673 года в Запорожье объявился какой-то молодой человек примерно пятнадцати лет, называвший себя царевичем Симеоном. Кошевой атаман Иван Сирко оказал ему знаки высокого почтения. Авантюрист рассказывал, что из-за ссоры в царском семействе, грозившей ему смертью, он бежал из Москвы, затем какое-то время скрывался у разинцев и вот теперь решил «открыться». В действительности же он был сыном мещанина Семёном Ивановым Воробьёвым. Послы царя и гетмана Ивана Самойловича с небольшим отрядом казаков приехали в Запорожье, чтобы схватить самозванца. Однако запорожцы отказались выдать «царевича», между ними и московскими послами чуть было не произошла стычка. Наконец, договорились, что Сирко отправит своих людей в Москву, чтобы рассказать царю о его «сыне». А сам Лжесимеон даже написал письмо Алексею Михайловичу, где называл его батюшкой и просил о личном свидании. Ответное письмо царя было однозначным: он назвал точную дату кончины настоящего Симеона, описал обстоятельства его погребения и потребовал, чтобы Сирко, сковав самозванца, переправил его в Москву. Запорожцы выдали проходимца царским властям, он был доставлен в столицу, провезён по городу в той же телеге, что и Разин, и по приговору царя, Боярской думы и патриарха казнён на Красной площади 18 сентября 1674 года.

   23/4. Царь Иоанн VАлексеевич (27.08. 1666 г., Москва – 29.01.1696 г., там же, похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля). Первый (старший) царь с 26.05.1682 г., венчан на царство в Успенском соборе Московского Кремля 25.06.1682 г.

   Ж.: 9.01.1684 г., Москва – Прасковья Фёдоровна Салтыкова (12.10.1664 г., Нижний Новгород – 13.10.1723 г., СПб., похоронена в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры СПб.), дочь стольника (затем боярина) Александра (Фёдора) Петровича Салтыкова и Екатерины Фёдоровны N.

   Царь Иоанн V Алексеевич.

   Из всех Романовых царь Иоанн (Иван) Алексеевич – самая «блёклая» фигура. Оказавшись заложником политических интриг, он практически не принимал участия в управлении государством и поэтому почти не оставил следа в истории. Причиной всему было очень плохое здоровье царя. Иногда в литературе можно встретить утверждение, что Иван был слабоумным, что, по-видимому, не соответствовало действительности. Царь был слаб физически, подобно брату Фёдору, болел цингой и, подобно младшему брату Петру, падучей. Один из иностранных путешественников писал, что припадки у Ивана случались ежемесячно и, кроме того, царь плохо видел. Физическая немощь проявлялась и в каком-то дефекте речи. Австрийский дипломат отмечал, что царь «говорил слабым и неясным голосом», а когда «встал, чтобы спросить о здоровье императора, то едва мог стоять на ногах, и его поддерживали два камергера под руки». Обычно во время официальных аудиенций вместо Ивана выступал кто-то из бояр, зачитывая его речи. Из иностранных свидетельств следует также, что Иван был разбит параличом, что сомнительно, поскольку он постоянно присутствовал на церковных службах и ездил на богомолья. Особенно любил царь Новодевичий монастырь, где подолгу задерживался.

   После смерти Фёдора Нарышкины провозгласили царём Петра, и только стрелецкий бунт и активность царевны Софьи позволили восстановить справедливость, так как именно Иван был наследником престола. Однако многие бояре, признавая неспособность Ивана к управлению, «частенько об этом вздыхали». С 26 мая 1682 года в России началось соправительство двух царей, «старшего» Ивана и «младшего» Петра. Последним из русских царей Иван Алексеевич 25 июня 1682 года был венчан на царство знаменитой шапкой Мономаха (для Петра была сделана так называемая шапка Мономаха второго наряда).

   Иван удивительным образом поддерживал хорошие отношения и с Софьей, и с Петром. Во время событий 1689 года он выступил на стороне сестры, запретив воинским начальникам ехать к Петру в Троице-Сергиев монастырь. Но потом, когда потребовались более решительные действия, Иван заявил Софье, что с братом ни в чём ссориться не будет. Когда Пётр вернулся в Москву, Иван встретил его на крыльце дворца. Братья обнялись, и Пётр просил Ивана «быть ему другом, и тот, кто отвечал ему от имени брата, заверил Петра в его дружбе».

   В январе 1684 года Ивана женили на Прасковье Фёдоровне Салтыковой. Эта «первая красавица России», по свидетельству одного шведского дипломата, заявила, что «скорее умрёт», чем выйдет за Ивана. Но свадьба всё же состоялась. Она была организована царевной Софьей, надеявшейся на рождение у Ивана сына, за спиной которого ей ещё долго можно было управлять государством. Но у Прасковьи родилось пятеро дочерей.

   Царица Прасковья принадлежала к древнему дворянскому роду, происходившему от легендарного Миши, предка Морозовых, Шестовых, Тучковых и других знаменитых фамилий. Таким образом, Салтыковы были хоть и отдалённой, но роднёй Романовым через мать Михаила Фёдоровича – Ксению Ивановну Шестову. Кроме того, Салтыковы были в родстве со Стрешневыми, семьёй жены царя Михаила Фёдоровича, породнились с князьями Трубецкими, Куракиными, Долгоруковыми и другими знатными семьями. А на сестре Прасковьи – Анастасии женился потом знаменитый сподвижник Петра князь-«кесарь» Фёдор Юрьевич Ромодановский.

   Воспитывали Прасковью в старинных русских традициях. Приверженность этим привычкам сохранилась у неё до конца жизни. Но, в отличие от сестёр мужа, она никогда открыто не выступала против Петра, чем заслужила его симпатию. Более того, Прасковья умудрялась сохранять добрые отношения со всей роднёй, в том числе с опальным царевичем Алексеем. Впрочем, ей была абсолютно безразлична тогдашняя политическая борьба в царской династии: единственное, что её интересовало, – своя собственная судьба и благополучие своих дочерей. Пётр относился к невестке с уважением и добротой, что не мешало ему иной раз подшучивать над её образом жизни.

   Венчание на царство царей Иоанна и Петра Алексеевичей 25 июня 1682 г. Гравюра XIX в.

   Царица была стройной, высокой и полной. С годами она подурнела и обрюзгла, болела водянкой, с трудом ходила (временами её возили в кресле на колёсах). Характер её был спокойным, хотя временами случались и вспышки гнева, когда ей трудно было овладеть собой. Известно, например, что к концу жизни она перессорилась со всеми своими дочерьми и даже, по легенде, прокляла их. Только на смертном одре она якобы простила среднюю дочь Анну, будущую русскую императрицу, а две другие так и остались жить под матушкиным проклятием. В их печальной судьбе многие видели исполнение злого рока. Вообще, Прасковья была крайне религиозна, но с чисто обрядовой стороны. Она истово выполняла все церковные предписания, мало вдаваясь в их суть. Кроме того, она была крайне суеверна. При её дворе постоянно толпились какие-то предсказатели, кудесники, колдуны, нищие, странники, больные и увечные, кормившиеся от щедрот царственной богаделки. Этой публики было так много, что Пётр называл двор царицы Прасковьи «гошпиталем уродов, ханжей и пустосвятов». Особенным уважением царицы пользовался некий полубезумный подьячий Тимофей Архипыч, ходивший по дворцу в грязном рубище и выдававший себя чуть ли не за пророка. Вместе с тем полным-полно было и всевозможных шутов, карлиц и дурок, своими грубыми шутками потакавших непритязательному вкусу Прасковьи. Вся эта публика не только находилась при дворе царицы в Измайлове, но некоторые из них потом перебрались в Петербург, продолжая и там получать подачки из рук своей покровительницы. По-видимому, от своей матери любовь к такому явлению, как придворные шуты, унаследовала и дочь, будущая императрица Анна Иоанновна.

   Царица Прасковья Федоровна

   После смерти мужа царица с дочерьми жила в подмосковном Измайлове, принадлежавшем ещё Алексею Михайловичу. Она неплохо вела хозяйство, хотя много тратила на вклады в монастыри и раздачу милостыни. Прасковья отличалась хлебосольством, постоянно принимала у себя разных гостей, в том числе иностранцев. Но в 1708 году в угоду Петру она вместе с дочерьми, сёстрами Петра, вдовой царя Фёдора – Марфой Матвеевной, князем Ромодановским и другими московскими боярами переехала в Петербург (хотя потом бывала и в Измайлове). Здесь пришлось ей даже плавать на кораблях по морю – Пётр приучал свою родню «к воде». Дом царицы стоял на берегу Невы недалеко от Петропавловской крепости. В нём она и завершила свой жизненный путь. Перед смертью попросила принести зеркало и долго-долго смотрелась в него. Пётр лично распоряжался похоронами и устроил своей невестке торжественное и пышное погребение, поглазеть на которое сошлось множество народу.

   Через несколько лет после смерти Ивана V по установившейся к тому времени «доброй традиции» объявился самозванец, называвший себя царём Иваном Алексеевичем. Им оказался сын сибирского крестьянина из Нижнеилимской слободы – Ивашка Попов. Но «развернуться» в полную силу он не успел, в 1702 году авантюрист был схвачен и бит плетьми. Потом следы его затерялись. Чуть более удачной оказалась судьба другого проходимца, появившегося за границей. В 1747 году к русскому послу в Стамбуле А.И. Неплюеву пришёл какой-то человек лет сорока, который назвал себя сыном царя Ивана и царицы Прасковьи – царевичем Фёдором Иоанновичем. Оказывается, ещё в детском возрасте он был отдан царицей какому-то греческому монаху и голландской женщине. В женском платье они перевезли мальчика в Астрахань, а оттуда на Ближний Восток. Некоторое время якобы «царевич» жил в Дамаске, потом долго странствовал, пока не очутился в турецкой столице. Но русских дипломатов того времени «на мякине» было не провести. Неплюев приказал арестовать самозванца и сечь розгами, пока не скажет правду. Не стерпев побоев, «царевич» признался, что его действительно зовут Фёдором Ивановым, а кто его родители, он не знает. Всю вину за самозванство он свалил на монаха и голландку, открывших ему «страшную тайну». Неплюев приказал «Федьку» заковать в кандалы и под караулом отправил в Россию. Но на первой же остановке в одном из турецких городов пленник начал орать на всю улицу, что он хочет принять ислам, а его насильно вывозят из страны. Сбежавшиеся на крики турки отбили мошенника у русского конвоя. Сопровождавший «Федьку» офицер попытался было застрелить его, но промахнулся. Турецкие власти отказались выдать самозванца русским и отправили его якобы на родину – в город Алеппо (Халеб). Дальнейшая судьба этого «турецкоподданного» неизвестна.

 //-- События эпохи --//

   Май 1682 г. – Стрелецкий бунт в Москве.

   17.09.1682 г. – Казнь у стен Троице-Сергиева монастыря князя Ивана Андреевича Хованского с сыном.

   1685 г. – Последние «поминки», т. е. дань России Крымскому ханству. Их официальная отмена состоялась в 1700 г. по Константинопольскому мирному договору.

   6.05.1686 г. – «Вечный мир» с Речью Посполитой, закрепивший за Россией Киев, Смоленск и Левобережную Украину.

   1687, 1689 гг. – Неудачные походы на Крым войск под командованием кн. В.В. Голицына.

   1687 г. – Открытие в Москве Славяно-греко-латинской академии.

   27.08.1689 г. – Нерчинский договор с Китаем. Установление русско-китайской границы.

   Источники и литература:

   Письма русских государей и других особ царского семейства. В 2 т. Переписка царицы Прасковьи Фёдоровны и дочерей её Екатерины и Прасковьи. М., 1861.

   Семевский М.И. Царица Прасковья. М., 1989.

   Пчелов Е.В. Старший брат // Исторический лексикон. XVII век. М., 1998. С. 547.

   24/4. Евдокия Алексеевна (26.02.1669 г., Москва – 27.02.1669 г., там же, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, с 1929 г. останки, вероятно, находятся в подвальной палате Архангельского собора Московского Кремля).

   25/4. Пётр I (Алексеевич) Великий (30.05. 1672 г., Москва, крещён 29.06.1672 г. в Московском Чудовом монастыре – 28.01.1725 г., СПб., погребен 10.03.1725 г. во временной часовне в Петропавловском соборе СПб., похоронен 29.05.1731 г. в том же соборе). Царь с 1682 г., император с 1721 г.

   Ж.: 1. 27.01.1689 г., Москва – Евдокия Фёдоровна Лопухина (30.07.1669 г., Москва – 27.08.1731 г., Московский Новодевичий монастырь, похоронена там же, в Смоленском соборе), дочь окольничего (затем боярина) Иллариона (Фёдора) Авраамовича Лопухина (1638–1713);

   2. 19.02.1712 г., СПб. (тайное венчание 07.03.1711 г.) – Императрица Екатерина I Алексеевна (Марта Самуиловна Скавронская) (5.04.1684 г., Ринген, Лифляндия – 6.05.1727 г., СПб., погребена во временной часовне в Петропавловском соборе вместе с мужем 16.05.1727 г., похоронена в том же соборе 29.05.1731 г.), дочь крестьянина Самуила Скавронского и Доротеи Ган. Императрица с 1725 г.

   Пётр Великий – самый знаменитый представитель династии Романовых и один из самых известных правителей России. Охарактеризовать эту масштабную личность вкратце невозможно, слишком всеобъемлющей была его деятельность, слишком великие последствия она имела. Пётр принадлежал к числу гениальных реформаторов, которых не так много в мировой истории. Его таланты были многогранны. Пётр – законодатель, Пётр – полководец, Пётр – преобразователь, и о каждой его ипостаси можно писать и писать тома. Но главное при этом – не стереть тот живой образ, который в историческом сознании народа приобрёл уже эпические черты. Пожалуй, ни о какой другой эпохе и ни о каком другом правителе в истории России не существует столько разноречивых, противоположных и категоричных мнений. Одни ставят Петру в заслугу поворот России к европейской цивилизации, другие, наоборот, обвиняют его в этом. Ясно лишь, что царь Пётр резко изменил весь ход российской истории.

   Пётр I. Художник Г. Неллер. 1700-е гг.

   Многие черты характера были унаследованы Петром от предков, только у них они не проявлялись столь ярко, как у него. Прежде всего Петра отличала удивительная любознательность. Всё было ему интересно, всё новое манило к себе, он жадно впитывал новые ощущения и впечатления, всю жизнь стремился к знаниям, а восприятие его было чистым и непосредственным. Этим он очень напоминал своего отца – Алексея Михайловича. Однако, в отличие от «Тишайшего» царя, Пётр был властен и честолюбив, обладал почти деспотическим складом характера, всегда знал, что и как надо делать, и был абсолютно уверен в себе. Тут уже проглядывает сходство со старшей сестрой – царевной Софьей. Пётр любил порядок, он строил «регулярное» государство, державу-машину, где всё подчинено одной воле и одному закону. То же стремление к упорядоченности и стабилизации отличало и Алексея Михайловича. У Петра были живой и яркий ум, гениальная интуиция, он быстро всё схватывал и всё понимал. Напомним, что ум и прекрасная память были свойственны и Алексею Михайловичу. Вообще незаурядные способности в разных областях и интерес к жизни характерны для всей династии Романовых, и позже мы ещё не раз увидим их проявления.

   То, что свершил Пётр, было во многом уже подготовлено предшествующим периодом русской истории. При Алексее Михайловиче и Фёдоре Алексеевиче были положены начала многим петровским преобразованиям. Создание регулярной армии и флота, внимание к европейской культуре и организации быта, внешнеполитические приоритеты – всё это существовало в политике его отца и брата, Пётр продолжил, развил, углубил, убыстрил их дела. Его гениальность проявилась в том, что он верно почувствовал общее направление движения, осознал те задачи, которые встали перед страной, и начал действовать. Он действовал решительно, напористо, энергично, временами конвульсивно и даже суетливо – но быстро и в короткие сроки добился удивительных результатов.

   Весь день его был расписан буквально по часам, он всюду успевал, во всё вникал, был вездесущ – и этим резко выделялся среди других русских царей. Необычайная энергия, потрясающее трудолюбие, удивительная жизнестойкость и неколебимая твёрдость духа – всё это принесло ему громкую славу. Он был храбр, жесток и в то же время великодушен, в нём удивительным образом сочеталось несочетаемое – и в этом своеобразие его характера. Конечно, он отличался от своих братьев, отца и деда. Те были настоящие московские цари – хранители традиций и устоев, степенные и уравновешенные. Пётр был импульсивен, порывист, быстр в движениях, он не следовал старинным обычаям, а переламывал их, в его образе не было осознания собственного величия – оно сквозило в его делах. Он был достаточно прост и в быту и в общении. Недоступный царь, которого подданные видели только в дни церковных торжеств, окружённый византийской пышностью и державным великолепием, представлялся чуть ли не небожителем. Пётр «спустился на землю». Но в то же время он никогда не забывал, что он государь – самодержавный властитель, отец своих подопечных, а потом и «Отец Отечества».

   Пётр превратил Россию в современную европейскую державу. Был ли у него план реформ? Нет. Многое делалось стихийно, решались, так сказать, задачи текущего момента. Подстегивала война. России нужен был выход к Балтике – это понимали ещё Иван III и Иван Грозный. Пётр вёл войну с не менее талантливым, чем он, государем – Карлом XII, яркой и деятельной личностью, чьи бесшабашная храбрость и твёрдое упорство не могут не вызвать уважения. А война требовала перестройки всего уклада тогдашней жизни. И так постепенно, всё новыми и новыми волнами накатывали одно за другим нововведения, изменения, преобразования.

   Но старое не могло так просто уйти, резкие действия вызывали столь же резкие противодействия. И Петру пришлось столкнуться с косностью, неповоротливостью, застарелостью того «материала», с которым он работал. А люди действительно были для него прежде всего «материалом». И он ломал их. Методы, которыми действовал Пётр, были жестоки. Они и не могли быть другими. Нет, это не оправдание. Кое-что из того, что сделал Пётр, оправдать вообще невозможно. Например, гибель старшего сына. Методы Петра часто называют большевистскими. Впервые это мнение высказали ещё М.А. Волошин и Н.А. Бердяев. Но они обратили внимание только на одну сторону медали – на нежелание считаться со средствами ради цели. Больше ничего общего у большевиков с Петром не было и быть не могло. Пётр был прежде всего Государем своего Отечества. У большевиков отечества не было, был просто полигон для эксперимента.

   Говорят, он хотел сделать Россию Голландией. Нет, он хотел, чтобы Россия осталась Россией, но превратилась в великую и могучую мировую державу – империю. Как бы то ни было, народ не понял своего царя. Его объявляли антихристом, подмененным в Голландии или где-нибудь ещё. И только после Полтавы Пётр стал восприниматься как русский царь.

   И сам Пётр, и всё его царствование сотканы из противоречий. Он пытался сделать Россию европейской страной, но хотел и сохранить лицо своей державы. Он издевался над церковью (вспомним хотя бы всешутейший и всепьянейший собор), но в то же время был религиозен, любил православную службу и до конца жизни певал на клиросе. Верил, что Господь помогает ему. Пётр открыл «окно» европейской культуре, создал слой русского образованного меньшинства, куда вошли лучшие люди России, но в то же время оставил необразованное большинство в «первобытном» состоянии, заложив тем самым мину замедленного действия. Взорвалась она в 1917 году. А образованное меньшинство создало великую русскую культуру. Не было бы Петра, не было бы и этой культуры.

   Пётр I в Саардаме на корабельной верфи. Хромолитография А.И. Стрельцова. 1883 г.

   Можно во многом обвинять Петра, но судить его – не наше право. Одно ясно, он не был садистом-убийцей, залившим страну кровью ради своих химерических потуг, как Иван Грозный. Он твёрдой рукой запустил государственный механизм, и сколь чётко и правильно это было сделано, говорит дальнейшая история императорской России. После Петра и до Екатерины на российском престоле перебывало много разных лиц, некоторые вообще имели на него весьма сомнительные права. Мало кто из них имел талант государственного управления, и уж точно никто не приближался к Петру по уровню своих способностей. Но государство функционировало независимо от того, занимал ли русский престол полугодовалый младенец или бывшая «портомоя». Последующие монархи равнялись на Петра. И Екатерина Великая, и Павел I, и императоры XIX века. Весь имперский период русской жизни прошёл под знаком его основателя.

   Уже в детстве Пётр был озорным и бойким мальчиком. С шестого месяца начал ходить, с года не расставался с любимыми игрушками: колесным конем, пушечками, барабаном, в два года ему подарили серебряный кораблик. В Кремле по приказу царя Фёдора, любившего своего младшего братца и крестника, выкопали маленький прудик, где Петруша плавал в лёгком судёнышке – любовь к военному делу и морю осталась у него на всю жизнь. На пятом году к Петру приставили дядьку Никиту Моисеевича Зотова, который обучал его грамоте. Но хорошего образования в детстве Пётр так и не получил, многое потом осваивал сам. Жажда знаний была у Петра потрясающей. За что бы ни брался, что бы ни делал – во всём стремился достичь совершенства. Личным примером воодушевлял подданных. В Голландии работал плотником на верфи, в совершенстве изучил корабельное дело, был талантливым полководцем, овладел чуть ли не всеми тогдашними ремёслами, вникал в вопросы градостроительства (вспомним хотя бы его детище – Петербург), садоводства, естествознания, анатомии, сам драл зубы и делал хирургические операции, освоил типографский набор – буквально всё интересовало его, ко всему необычному и новому тянулся самозабвенно.

   После смерти царя Фёдора 27 апреля 1682 года Пётр был провозглашён царём, но потом пережил все ужасы кровавого стрелецкого бунта. Софья добилась соправительства Ивана, и 25 июня того же года в Успенском соборе Кремля прошла необычная церемония венчания на царство сразу двух государей. Для Петра специально была сделана шапка Мономаха так называемого второго наряда, ведь он был «младшим царём». Но вскоре его с матерью и младшей сестрой отправили в подмосковное Преображенское. Однако устранив Петра и Наталью Кирилловну от государственных дел, царевна Софья, сама того не желая, заложила бомбу под своё самовластие. Подраставший царь чувствовал себя там на воле и был предоставлен самому себе вдали от церемониала царского двора. Такая жизнь сформировала в нём ощущение внутренней свободы. Его не сковывали жёсткие рамки поведения, не подавлял традиционный уклад жизни. Пётр полюбил воинские «забавы», из детей придворных слуг создал «потешные» полки – Преображенский и Семёновский, ставшие впоследствии основой будущей российской гвардии. Познакомился с корабельным делом, часто бывал в Немецкой слободе, где приобщился к европейскому быту и иностранной культуре. Иными словами, именно в это время Пётр сформировался как будущий преобразователь России, превратился из мальчика-царя в сильного юношу, способного самостоятельно править страной.

   Во время трагических событий 1689 года Пётр проявил твёрдость и мужество, организовав в Троице-Сергиевом монастыре сопротивление Софье. В итоге Софья была устранена и началось самостоятельное правление Петра. С 1696 года он стал единственным царём, а 20 октября 1721 года, после победоносного окончания Северной войны, Сенат преподнёс ему титул «Императора Петра Великого, Отца Отечества». Тем самым имперская идея получила в России своё законченное воплощение. Пётр реально осуществил то, к чему стремились московские правители ещё с конца XV века. Царский титул был заменён более высоким императорским, на европейский манер, и Россия встала в ряд величайших мировых держав (в Европе была ещё только одна империя – Священная Римская с центром в Вене).

   Петру Великому удалось не только сделать Россию частью Европы, но и ввести династию Романовых в семью европейских монархов. Он буквально прорвал международную изоляцию царского рода, установив династические связи с европейскими правящими домами. Этому способствовала политика религиозной терпимости и открытости по отношению к Западу. Начиная с 1710-х годов Романовы заключили несколько брачных союзов с европейскими монархиями, и все эти связи имели очень большое политическое значение. Первая свадьба состоялась в 1710 году – Пётр выдал свою племянницу, среднюю из сестёр – дочерей царя Ивана, Анну за герцога Курляндского Фридриха-Вильгельма. Правда, брак продлился недолго – герцог умер по дороге из Петербурга на родину, и Анне пришлось остаться в Митаве, столице Курляндского герцогства, одной, несмотря на желание вернуться, на долгие 20 лет. Герцогство Курляндия и Семигалия возникло на землях Ливонского ордена и занимало большую часть территории современной Латвии, имея выход к Балтийскому морю. Земли к северу от Курляндии после Ништадтского мира отошли к Российской империи. Таким образом Анна выполняла роль своеобразного «форпоста» России на восточных балтийских берегах.

   Вид Санкт-Петербурга. Фрагмент гравюры А.Ф. Зубова. 1700-е гг.

   В 1711 году Пётр женил своего сына и наследника престола, царевича Алексея, на принцессе Брауншвейг-Вольфенбюттельской Шарлотте-Кристине-Софии. Важно отметить, что этот брак не предполагал перехода невесты в иную веру. Супруга будущего, но несостоявшегося русского царя осталась лютеранкой. Само герцогство Брауншвейгское было, может быть, и не столь значительным, но главное, сестра Шарлотты – Елизавета-Кристина с 1708 года состояла в браке с Карлом Габсбургом, который в апреле 1711 года, за полгода до свадьбы царевича Алексея, стал императором Священной Римской империи Карлом VI. Таким образом, Пётр становился свойственником самого «римского кесаря», высшего по статусу монарха Европы, а будущая императрица Мария-Терезия оказалась потом двоюродной сестрой российского императора Петра II. Этот брак приобщал династию Романовых к династии императоров Священной Римской империи и придавал ей несомненно более значительный вес на международной европейской арене.

   В 1716 году мужем царевны Екатерины Ивановны, старшей сестры Анны и старшей племянницы Петра, стал герцог Мекленбург-Шверинский Карл-Леопольд. Это немецкое герцогство занимало территорию на южном побережье Балтийского моря. Правда, судьба Екатерины сложилась так, что в 1722 году ей пришлось вернуться в Россию вместе с трёхлетней дочерью Елизаветой-Екатериной-Христиной, принявшей через 11 лет православие и называвшейся Анной Леопольдовной (она сыграла затем в истории России свою роль). Тем не менее Пётр охватывал своими матримониальными планами побережье Балтики всё дальше и дальше. Наконец, самым удачным балтийским браком Романовых стал брак, заключённый уже после смерти Петра, между его старшей дочерью Анной Петровной и герцогом Гольштейн-Готторпским Карлом-Фридрихом. Это герцогство непосредственно граничило с Мекленбургом на востоке, а на севере – с Данией, как бы «закрывая» Балтику с юго-запада. Но важно подчеркнуть, что сам герцог Карл-Фридрих по матери был родным племянником шведского короля Карла XII, многолетнего противника Петра в Северной войне. А значит, при благоприятных условиях он сам и его потомки могли выступать в качестве претендентов на шведский престол. Если бы это произошло, а кроме того удачно сложилась семейная жизнь и у царских племянниц, всё Балтийское море было бы окружено романовскими родственниками и создалась бы особая «балтийская» семья монархов, центральное место в которой занимал бы российский императорский дом. Таким образом, закрепившись на Балтике физически, Россия во главе с Петром Великим пыталась закрепиться там и династически. И лишь по прихоти судеб этим планам не суждено было реализоваться.

   Невозможно перечислить всё, что создал Пётр в России: гражданский алфавит и новое летосчисление, регулярную армию и военно-морской флот, губернскую систему и двенадцать коллегий, Сенат и Святейший Синод, первую газету и первый музей, Санкт-Петербург и Академию наук, новую одежду и ассамблеи – всех сторон жизни коснулись его рука, воля и ум.

   Как выглядел Пётр? Воображение рисует нам образ великана, обладавшего неимоверной силой. Пётр действительно отличался высоким ростом (при этом любил жить в тесных и низких помещениях), однако был слегка сутуловат, узкоплеч, не столько силен, сколько вынослив, и часто болел. Кроме того, страдал эпилепсией. Курил табак, пил вино – и от этого тоже возникали проблемы со здоровьем. Скончался император, вероятно, от мочекаменной болезни. Столь занимательные версии о его отравлении, которые нередко проскальзывают в околонаучной литературе, источниками не подтверждаются. Так же сомнительны рассказы о простуде Петра, возникшей из-за того, что он в ледяной воде спасал людей с тонувшего судна. Болезнь Петра была долгой и мучительной, умирал он тяжело. Смерть государя повергла народ в печаль и ужас. Начиналась новая эпоха, время частой смены лиц на императорском троне, основу которой тоже заложил сам Пётр.

   Царица Евдокия Федоровна (Лопухина)

   Дело в том, что вопрос о наследовании престола из-за ситуации в царском семействе оказался непростым. Семейная жизнь Петра была бурной. Его первой женой в 1689 году стала молодая Евдокия Лопухина. Это был традиционный для русских царей брак. Невеста принадлежала к старому, но не слишком заметному дворянскому роду. По родовой легенде, предком Лопухиных был знаменитый касожский (адыгский) князь Редедя, который в 1022 году погиб, сражаясь с русским князем Мстиславом Храбрым. Этот Мстислав был одним из сыновей крестителя Руси – святого Владимира и правил в причерноморском городе Тмуторокане, бывшей греческой колонии, а потом хазарской крепости, которая после гибели Хазарского каганата отошла к Руси. Теперь на её месте находится небольшой городок Тамань, в своё время воспетый Лермонтовым. Итак, Мстислав воевал с племенами Северного Кавказа и победил Редедю. Дети последнего якобы приняли крещение и оказались на Руси. К Редеде также возводили свои родословные такие русские дворянские фамилии, как Сорокоумовы-Глебовы, Кокошкины (к ним принадлежал известный политический деятель начала XX века кадет Ф.Ф. Кокошкин), Ушаковы (из этой семьи происходил знаменитый адмирал Ф.Ф. Ушаков) и некоторые другие. Впрочем, их происхождение от касожского князя, судя по всему, абсолютно мифично, но всё же все они были однородцами.

   Женитьба царя на Евдокии Лопухиной сразу выдвинула её многочисленную родню на более значительные роли в государственном управлении, и хотя потом Лопухины не раз подвергались опале, они сохраняли своё положение в русском дворянстве вплоть до революций 1917 года.

   Сама Евдокия была типичной девушкой того времени. Воспитанная в старомосковских традициях, по складу характера она не могла «подойти» своему жениху. Была красива, но, по отзыву Б.И. Куракина, «ума посреднего». Чувства между молодыми супругами сохранялись около двух лет. Постепенно Пётр всё более и более отдалялся от жены, завёл себе любовницу в Немецкой слободе – дочь виноторговца Анну Монс, которая была полной противоположностью царице. Весёлая и общительная, она быстро расположила к себе Петра. Ещё большая пропасть между супругами образовалась, когда царь совершил своё историческое путешествие по Европе с Великим посольством. Вернувшись, он буквально разгромил оплот старины – стрелецкое войско и подверг опале сестру Софью, которая для него олицетворяла отжившие традиции. Таким же символом была для него и жена. 23 сентября 1698 года по приказу Петра Евдокию отвезли в Суздаль. Там в женском Покровском монастыре, который был «традиционным» местом ссылки отвергнутых или вдовых русских цариц, в июне 1699 года она была насильно пострижена с именем Елена.

   Вдалеке от сурового супруга Евдокия, впрочем, скоро оправилась от потрясений. Через несколько месяцев она перестала носить иноческую одежду и жила не так уж плохо. Вместо скромной монастырской трапезы к её столу подавали яства, присылавшиеся многочисленными родственниками и друзьями. Надзора за ней почти не было, и она пользовалась относительной свободой. Примерно в 1709 году у неё появился любовник – помещик Степан Глебов, отправленный в чине капитана в Суздаль для набора рекрутов в армию.

   Спокойная жизнь царицы кончилась в 1718 году. В связи с трагическим делом сына Алексея Пётр вспомнил и о его матери. В феврале инокиню Елену привезли в Петербург, и начался розыск. Царь сам допрашивал и её, и Глебова, пытаясь выяснить их причастность к заговору. Глебов был обвинён в измене, хотя даже при жесточайших пытках всё отрицал. Несчастного подвергли мучительной казни – он был посажен на кол. Несмотря на все ухищрения, следствие так и не подтвердило какие-либо связи Евдокии с сыном. После допроса «с пристрастием», то есть с пыткой, 19 апреля 1718 года несчастную царицу отправили в новое заточение. Местом ссылки стал Староладожский Успенский монастырь, а строжайший надзор за узницей был поручен А.Д. Меншикову, так как монастырь располагался на территории подвластной ему Петербургской губернии. Меншиков приложил все усилия, чтобы сделать жизнь Евдокии невыносимой. С восшествием на престол Екатерины режим был ещё более ужесточён, и Евдокию поместили в Шлиссельбургскую крепость, откуда освободили, только когда государем стал её внук Пётр II. Причём вызволил её из заточения всё тот же Меншиков, сразу изменив своё отношение к ней как уже к бабушке императора. В сентябре 1727 года Евдокию перевезли в Москву, куда вскоре переехал из Петербурга и весь двор. Она поселилась в Новодевичьем монастыре, но никакого участия в государственных делах, чего опасались многие, не принимала. Потом недолго жила в Вознесенском монастыре, но затем снова вернулась в Новодевичий. После смерти Петра II её кандидатура даже рассматривалась Верховным тайным советом в качестве претендентки на престол, но была быстро отвергнута (якобы она сама отказалась от короны). Скончалась эта последняя свидетельница старой эпохи уже в правление Анны Иоанновны, относившейся к ней с большим почтением.

   Екатерина I. Гравюра 1720-х гг.

   Второй женой Петра была Екатерина I. Её происхождение до сих пор вызывает среди историков споры. По одной версии, Екатерина родилась в Швеции, в местечке Гермюнаведе, в семье Иоганна Рабе, служившего квартирмейстером Эльфсборгского пехотного полка. После смерти мужа мать вместе с дочкой переехала к родным в Ригу, где тоже вскоре скончалась, а Екатерина попала в приют. По другим, более достоверным данным, первоначально Екатерина звалась Мартой и происходила из латышских или литовских крестьян, её родственники по отцу носили фамилию Скавронские (от польского «сковронек» – «жаворонок»). В двенадцать лет осиротевшую девочку взял к себе в дом пастор Эрнст Глюк, суперинтендант евангелической церкви небольшого городка Мариенбурга (ныне Алуксне, Латвия). Марта прислуживала ему, готовила на кухне и стирала в прачечной. Летом 1702 года восемнадцатилетняя девушка вышла замуж за шведского драгуна Иоганна Крузе, но их семейная жизнь оказалась недолгой. В то время Прибалтика была охвачена огнём Северной войны, русские войска, которыми командовал фельдмаршал Б.П. Шереметев, продвигались к Мариенбургу, и 25 августа 1702 года город был взят. По обычаю того времени он был отдан на разграбление победителям, и многие жители попали в плен. Среди прочих была и Марта, доставшаяся какому-то русскому солдату, который потом передал её капитану Боуру, а тот, в свою очередь, самому Шереметеву. У Шереметева Марта служила прачкой, пока её не увидел А.Д. Меншиков. Он, вероятно, отнял её у командующего, а уже у Меншикова Марту увидал Пётр.

   Примерно с 1703 года она стала любовницей царя и вскоре родила ему одного за другим двух сыновей, а позже появились и дочери. Пётр отправил Марту в Преображенское, к своей сестре Наталье. Там она обучилась русскому языку, кое-каким правилам светского этикета, а в 1704 году перешла из лютеранства в православие. Крёстными родителями её были сестра Петра царевна Екатерина Алексеевна и старший сын царя Алексей Петрович. Поэтому в крещении Марта стала прозываться Екатериной Алексеевной (в своих письмах того времени Пётр называл Екатерину «Катериной Трубачёвой», вероятно, по воинскому занятию её первого мужа). Потом вместе с другими родственниками государя Екатерина переехала в Петербург.

   Пётр всё больше и больше привязывался к своей невенчанной супруге. Она отличалась спокойным, мягким характером, была покладиста, скромна, неприхотлива, трудолюбива, но самое главное, полностью разделяла все заботы и тяготы напряжённой жизни Петра. Царю нужна была такая опора, преданное любящее сердце, готовое всегда понять и поддержать в беде. Современники рассказывали, что Екатерина умела успокоить мужа во время его приступов депрессии и эпилептических припадков, могла смягчать его вспыльчивость и подавлять гнев. Понравилась она и сёстрам государя. Даже Марфа Алексеевна, со скрытым непониманием относившаяся к происходившим переменам, советовала Петру официально оформить отношения с Катериной. Отправляясь весной 1711 года в Прутский поход, царь объявил о предстоявшей помолвке. События этой трагической кампании на деле показали преданность и находчивость бывшей лифляндской пленницы. На реке Прут русская армия во главе с царём попала в окружение. Турки грозили полным истреблением, и переговоры успеха не приносили. Отчаявшийся Пётр в ночь с 10 на 11 июля приказал готовиться к прорыву, который для измученных русских солдат мог окончиться катастрофой. И тут Екатерина проявила большую выдержку и силу воли. По собственной инициативе она созвала военный совет, а затем уговорила царя написать ещё одно письмо к турецкому визирю с просьбой о мире. Втайне от мужа она приложила к письму все свои драгоценности. Видимо, подкуп подействовал, и утром согласие на переговоры было получено. Так, благодаря решимости будущей царицы, русская армия была спасена. Узнавший об этом впоследствии Пётр приказал учредить новый российский орден в честь небесной покровительницы жены – святой Екатерины. Изначально он назывался также орденом Освобождения. Одна из надписей на нём гласила: «Трудами сравнивается с супругом». Первым кавалером этого ордена 24 ноября 1714 года стала сама Екатерина. При награждении Пётр отметил её храбрость и мужество. Орден Святой Екатерины был «женским» орденом, им награждали только дам (единственным исключением стал сын Меншикова).

   В феврале 1712 года Пётр наконец-то обвенчался с Екатериной. Женился он в форме контр-адмирала Петра Михайлова. Обряд совершался в небольшой церкви Меншиковского дворца. Дочери Анна и Елизавета, родившиеся до официального брака, стали «привенчанными», то есть как бы узаконенными, хотя отсвет «зазорного» происхождения позже иногда всплывал над ними, особенно когда речь шла о правах на престол. Таким образом, Екатерина стала русской царицей.

   Свадьба Петра I и Екатерины Алексеевны в 1712 г. Гравюра А.Ф. Зубова. 1712 г.

   Внешне Екатерина была не слишком привлекательной. Полная, загорелая, коренастая, она многим казалась простолюдинкой, внезапно попавшей «из грязи в князи». Но в то же время она не была лишена изящества и постепенно освоилась в придворном обществе. Весёлая и энергичная царица отличалась также немалой физической силой и отменным здоровьем. Она сопровождала Петра во многих поездках и регулярно рожала ему детей. Правда, большинство из них, кроме дочерей Анны и Елизаветы, умерли в детстве. Такая же участь постигла и любимого сына Петра и Екатерины – Петрушу. На него родители возлагали большие надежды и считали своим преемником. В его пользу был вынужден отказаться от наследования престола старший сын царя – Алексей. Но гибель Алексея, а затем и смерть маленького Петра сделали проблему преемственности власти слишком острой. Император вышел из этого положения 5 февраля 1722 года, когда подписал «Устав о наследии престола».

   Этот законодательный акт отменял прежний порядок наследования: от отца к сыну, и вводил новый. Теперь государь мог сам, по собственному усмотрению назначить себе преемника из числа родственников, того, кого сочтет наиболее подходящим для трона. Если же наследник не оправдывал надежд, император был вправе отменить своё решение и назначить нового. Такой закон полностью ставил вопрос о преемственности власти в зависимость от личной воли правящего монарха. Но в тех условиях расширение круга потенциальных преемников было своего рода спасением для династии Романовых. Кроме Петра, в семье был всего один мужчина – мальчик Пётр Алексеевич, сын несчастного царевича Алексея. И потому существование самой династии висело на волоске.

   В 1724 году Пётр написал завещание, в котором назначал своей преемницей супругу Екатерину. Для того чтобы окончательно закрепить её державный статус, 7 мая 1724 года в Успенском соборе Московского Кремля состоялась коронация Екатерины как российской императрицы. Тем самым она встала вровень с Петром, венчанным на царство ещё в 1682 году. Но буквально через несколько месяцев ситуация резко изменилась.

   Осенью 1724 года царь узнал об измене жены. Фаворитом Екатерины по иронии судьбы стал младший брат небезызвестной Анны Монс – Виллим. Донос, обвинявший его во взятках и казнокрадстве, послужил толчком для «раскручивания» этого дела, в ходе которого выяснилась неприглядная связь молодого камергера и императрицы. В итоге Монс был публично казнён (по легенде, Пётр даже возил жену посмотреть на мёртвое тело её любимца). Над Екатериной сгущались тучи. Пётр недвусмысленно дал понять, что так же, как возвысил её, может и низвергнуть.

   Пока длилось следствие, император подписал брачный контракт с находившимся в России герцогом Карлом-Фридрихом Голштейн-Готторпским, отдав ему руку своей дочери Анны. По условиям договора, будущие супруги отказывались за себя и своих потомков от всех прав и притязаний на корону Российской империи «в вечные времена», но в секретном протоколе, подписанном тут же, говорилось, что если у супругов родится сын, то Пётр может забрать его в Россию и сделать наследником престола. Таким образом, император надеялся прожить ещё несколько лет, чтобы дождаться внука и твёрдо обеспечить престолонаследие. Но в январе 1725 года император скончался. Красивая легенда, что перед смертью он якобы написал на листе бумаги слова: «Отдайте всё…», а кому, дописать не успел, по-видимому, является фантазией. Никакого распоряжения о преемнике так сделано и не было.

   За власть боролись две группировки. Одна, состоявшая из выдвиженцев Петра, «птенцов его гнезда» – Меншикова, Головкина, Макарова и других, поддерживала Екатерину. Вторая, к которой принадлежали потомки древних боярских родов, князья Голицыны и Долгоруковы, делала ставку на малолетнего внука – Петра Алексеевича. Победили первые. Сразу же после смерти Петра в большом зале Зимнего дворца собрались высшие сановники, духовенство и генералитет. В разгар нешуточных споров у окон дворца появились знаменитые петровские гвардейцы – преображенцы и семёновцы. Вооружённая толпа ворвалась в зал и потребовала провозглашения императрицей Екатерины. Так под давлением гвардии бывшая прачка стала самодержавной властительницей огромной державы.

   Пётр I на смертном одре. Художник И.Н. Никитин. 1725 г.

   Талантами государственного деятеля Екатерина I не обладала, поэтому реальная власть при ней сосредоточилась в руках ближайшего соратника Петра – Меншикова. Чтобы помочь императрице управлять страной, был создан специальный орган – Верховный тайный совет – из нескольких человек, главную роль в котором играл всё тот же Меншиков. Поначалу царица присутствовала на заседаниях совета, но потом ей «прискучило», и она почти полностью отдала Меншикову на откуп все дела.

   В своей политике Екатерина руководствовалась принципом продолжения дел царственного супруга, но бoльшую часть времени проводила в бесконечных развлечениях и кутежах. Изредка спускалась в поварню и сама готовила, видимо, вспоминая былое. А так роскошные пиры сменялись танцами и балами, после снова начинались застолья – и не было конца беззаботному веселью. Разгульная жизнь не могла не сказаться на её здоровье. Пухли ноги, она уже не могла часто выезжать, и последние недели перед смертью провела, почти не выбираясь из дому.

   Обеспокоенный сохранением своей власти Меншиков решил «подстраховаться». Наследником императрицы неизбежно должен был стать внук Петра – Пётр Алексеевич, и Меншиков уговорил царицу дать согласие на брак великого князя с его старшей дочерью Марией. Незадолго до кончины Екатерина подписала завещание (или, как тогда говорили, тестамент) в пользу Петра. Причём один из пунктов содержал распоряжение императрицы о женитьбе Петра на Марии Меншиковой. «Если же великий князь без наследников преставитьца», то престол перейдёт к Анне Петровне и её потомкам мужского пола, потом к Елизавете Петровне и её наследникам и, наконец, к сестре Петра Наталье Алексеевне и её потомству. Таким образом, тестамент Екатерины противоречил петровскому «Уставу о наследии престола», поскольку лишал Петра II права самостоятельно назначить себе преемника. В то же время в этом документе содержалось следующее важное положение: «Однако ж никогда российским престолом владеть не может, который не греческого закона (то есть неправославный. – Е.П.) или кто уже другую корону имеет».

   Перед смертью императрице приснился покойный супруг, который появился тенью в окружении придворных и забрал её с собой. В 9 часов вечера 6 мая 1727 года, пробыв на российском престоле чуть более двух лет, Екатерина умерла от пневмонии.

   В правление Екатерины в России появились и её многочисленные родственники. Ещё в 1721 году в Риге к Петру и Екатерине явилась крестьянка Христина, которая назвалась родной сестрой царицы. Екатерина снабдила её деньгами, но при себе не оставила. Ни она, ни Пётр не были заинтересованы в простонародной родне, которая лишний раз подчёркивала бы плебейское происхождение новой русской царицы и её детей. Помимо Христины, у Екатерины были ещё два брата – Карл и Фёдор и сестра – Анна. Когда Екатерина стала самодержавной правительницей, Христина вновь появилась в Риге у губернатора князя Аникиты Ивановича Репнина и попросила устроить свидание с сестрой. Такая назойливость поначалу смутила императрицу, но потом родственные чувства взяли верх, и всё семейство было свезено в Царское Село. Братья Карл и Фёдор, носившие фамилию Скавронских, 5 января 1727 года были пожалованы в графы Российской империи (главной фигурой их герба стал жаворонок). Анна, её муж – Михаэль-Иоахим и двое сыновей – Иван и Андрей получили фамилию Ефимовские (от второго имени мужа Анны, ставшего Михаилом Ефимовичем Ефимовским) и были пожалованы поместьями. А Христина с мужем и четырьмя детьми стали Гендриковыми (по второму имени мужа Христины – Симона-Генриха, сделавшегося Симоном Леонтьевичем Гендриковым). По случаю коронации Елизаветы Петровны 25 апреля 1742 года двоюродные братья и сёстры новой императрицы Иван и Андрей Ефимовские, Андрей, Иван, Мария и Марфа Гендриковы были возведены в графское Российской империи достоинство.

   Так в составе русского дворянства появилось три новых графских рода. Их представители породнились со многими знаменитыми фамилиями российской аристократии. Так, графиня Екатерина Павловна Скавронская недолгое время была супругой небезызвестного генерала князя Петра Ивановича Багратиона, но потом брак распался, и она жила за границей, где от связи с канцлером Австрийской империи князем Меттернихом родила дочь Клементину Багратион (впоследствии графиню Бломе). А племянницей Екатерины Павловны была графиня Юлия Павловна Пален (в первом браке графиня Самойлова), дружившая с К.П. Брюлловым, который неоднократно писал её портреты.

 //-- События эпохи --//

   1695 г. – Неудачный первый Азовский поход Петра.

   1696 г. – Второй Азовский поход и взятие Азова (18.07.1696 г.).

   22.11.1696 г. – Первый указ об отправке за границу дворянской молодежи для обучения.

   1697–1698 гг. – Великое посольство Петра в Западную Европу.

   1697–1699 гг. – Освоение Камчатки экспедицией Владимира Васильевича Атласова.

   1698 г. – Последний стрелецкий бунт.

   20.12.1699 г. – Указ о введении нового календаря: Новогодия 1 января и эры от Рождества Христова.

   3.07.1700 г. – Константинопольский мир с Турцией (на 30 лет).

   19.08.1700 г. – 30.08.1721 г. – Северная война со Швецией, закончившаяся Ништадтским (ныне Уусикаупунки, Финляндия) миром. Россия получила выход к Балтийскому морю.

   2.01.1703 г. – Начало регулярного издания первой русской газеты «Ведомости».

   16.05.1703 г. – Основание Санкт-Петербурга.

   1707–1708 гг. – Мятеж донских казаков под руководством К.А. Булавина.

   18.12.1708 г. – Учреждение первых 8 губерний.

   1708–1710 гг. – Создание русского «гражданского» алфавита.

   28.09.1708 г. – Победа над шведами у дер. Лесной.

   27.06.1709 г. – Полтавская победа.

   1710 г. – Присоединение Прибалтики к России.

   20.11.1710—12.07.1711 гг. – Русско-турецкая война, закончившаяся потерей Азова.

   22.02.1711 г. – Учреждение Правительствующего сената.

   27.07.1714 г. – Победа русского флота над шведским у мыса Гангут. «Морская Полтава».

   1718–1721 гг. – Создание вместо приказов 11 коллегий.

   1718 г. – Создание Кунсткамеры – первого в России музея.

   27.07.1720 г. – Победа русского флота над шведским у острова Гренгам.

   25.01.1721 г. – Отмена патриаршества и учреждение Синода.

   22.10.1721 г. – Принятие Петром титула Императора Всероссийского.

   24.01.1722 г. – Введение табели о рангах.

   5.02.1722 г. – Принятие «Устава о наследии престола» (отменен в 1727 г., восстановлен в 1731 г., действовал до 1797 г.).

   1722 г. – Каспийский (Персидский) поход Петра, в результате которого к России отошли все западное и южное побережья Каспийского моря.

   27.12.1725 г. – Открытие Петербургской академии наук.

   1725–1730 гг. – Первая Камчатская экспедиция Витуса Беринга и Алексея Ильича Чирикова.

   Источники и литература:

   Письма и бумаги Петра Великого. Т. 1—13. СПб.—М., 1887–2003.

   Письма русских государей и других особ царского семейства. Т. 1. Переписка Петра I с Екатериной Алексеевной. М., 1861.

   Пётр Великий: Воспоминания. Дневниковые записи. Анекдоты. М., 1993.

   Пётр I. Избранное / Сост. А.Б. Каменский. М., 2010.

   Богословский М.М. Пётр I. Материалы для биографии. Т. 1–5. М., 1940–1948 (до начала Северной войны).

   Брикнер А.Г. История Петра Великого. Т. 1–2. М., 1996.

   Анисимов Е.В. Время Петровских реформ. Л., 1989.

   Анисимов Е.В. Пётр Великий: личность и реформы. СПб., 2009.

   Анисимов Е.В. Женщины на российском престоле. СПб., 2002.

   Анисимов Е.В. Россия без Петра. 1725–1740. СПб., 1994.

   Буганов В.И. Пётр Великий и его время. М., 1989.

   Масси Р.К. Пётр Великий. Т. 1–3. Смоленск, 1996.

   Павленко Н.И. Екатерина I. М., 2004.

   Павленко Н.И. Пётр Великий. М., 1998.

   Погодин М.П. Семнадцать первых лет жизни имп. Петра Великого. 1672–1689. М., 1875.

   Семевский М.И. Царица Катерина Алексеевна. Анна и Виллим Монс. 1692–1724 / Общ. ред., вступ. ст. и примеч. В.А. Артамонова. М., 1994.

   Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. Т. 1–4, 6. СПб., 1858–1863.

   Хоруженко О.И. О происхождении Екатерины I // Европейские монархии в прошлом и настоящем XVIII–XX вв. СПб., 2001. С. 142–146.

   Царь Пётр и король Карл. Два правителя и их народы. М., 1999.

   26/4. Наталья Алексеевна (25.08.1673 г., Москва, крещена патриархом Иоакимом в Московском Чудовом монастыре – 18.06.1716 г., СПб., похоронена сначала в Лазаревской, а в 1723 г. в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры в СПб.).

   Младшая сестра Петра Великого – Наталья была его постоянной опорой и неизменно поддерживала во всей его деятельности. Ещё во время правления царевны Софьи Наталья вместе с братом частенько ездила и в Немецкую слободу, и на Переславское озеро, где Пётр испытывал ботик деда Алексея Михайловича. С живым интересом следила царевна за всеми делами брата и сама быстро перенимала новшества. Так, она одной из первых женщин надела непривычное немецкое платье.

   Стремясь сохранить добрые отношения в семье, царевна часто заступалась перед Петром за других сестёр, в частности за Марфу. После заточения Евдокии Лопухиной в монастырь, на попечении Натальи в селе Преображенском оказался царевич Алексей. В 1708 году царевна уехала на житье в Петербург. Там она принимала участие в воспитании племянниц Анны Петровны и Елизаветы Петровны. В 1715 году вместе с братом крестила новорождённого сына Алексея – будущего Петра II. Своей семьи у неё не было, и потому всю свою любовь она перенесла на детей и внуков Петра.

   Царевна Наталья Алексеевна. Художник И.Н. Никитин. Около 1716 г.

   Подлинной страстью царевны Натальи долгие годы оставался театр. В этом смысле она продолжила дело своего отца. Ещё в 1690 году она организовала первое представление в своём дворце, а затем создала театр в селе Преображенском. В то время у царицы Прасковьи в Измайлове тоже был свой театр, и Наталья часто и с удовольствием бывала там. Под влиянием сестры к театральным постановкам пристрастился и Пётр. С переездом в Петербург Наталья не оставила своё увлечение, и на новом месте продолжала ставить пьесы. Таким образом, театральная жизнь Северной столицы обязана своим появлением именно царевне Наталье. Кроме того, Наталья предприняла попытку организовать театральную школу, что, впрочем, ей сделать не удалось. Наталью Алексеевну можно считать и одной из первых русских писательниц и одним из первых драматургов, потому что она сама сочинила несколько пьес – трагедий и комедий, в основном на библейские и исторические сюжеты. Нам известны названия четырёх её драматических произведений, которые, к сожалению, дошли до нас только в отрывках. После смерти царевны осталась обширная библиотека, в основном состоявшая из рукописных сборников разнообразных пьес.

   Литература:

   Шляпкин И.А. Царевна Наталья Алексеевна и театр ея времени. СПб., 1898.

   27/4. Феодора Алексеевна (4.09.1674 г., Москва, крещена патриархом Иоакимом в Московском Чудовом монастыре – 28.11.1677 г., там же, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля).

   IV. Поколение Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны

   28/20. Илья Фёдорович (11.07.1681 г., Москва, крещён патриархом Иоакимом в Московском Чудовом монастыре – 21.07.1681 г., там же, похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля).

   Царевич Илья Фёдорович был назван в честь своего прадеда Ильи Даниловича Милославского. Но царствовать ему не довелось. Через десять дней после рождения он скончался, а вслед за ним от послеродовой горячки умерла и его мать царица Агафья Семёновна. Позже рядом с могилой царевича Ильи был похоронен и другой малолетний царевич – второй сын Петра I – Александр Петрович.

   29/23. Мария Иоанновна (21.03.1689 г., Москва – 12.02.1692 г., там же, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля). Крещена 25.03.1689 г. в Чудовом монастыре патриархом Иоакимом, крёстными родителями были Пётр I и царевна Татьяна Михайловна.

   30/23. Феодосия Иоанновна (4.06. 690 г., Москва – 12.05.1691 г., там же, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля). Крещена 20.06.1690 г. архимандритом Чудова монастыря, крёстные родители – Пётр I и царевна Татьяна Михайловна.

   31/23. Екатерина Иоанновна (29.10.1691 г., Москва – 14.06.1733 г., СПб., похоронена в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры СПб.). Крещена 8.11.1691 г. в Чудовом монастыре в Москве, крёстные родители – Пётр I и царевна Татьяна Михайловна.

   М.: 8/19.04.1716 г., Данциг (Гданьск) – Карл-Леопольд (16/26.11.1678 г. – 17/28.11. 1747 г., темница Мекленбургского замка Демниц), герцог Мекленбург-Шверинский в 1713–1736 гг., сын герцога Фридриха I (1638–1688) Мекленбург-Шверинского и Кристины-Вильгельмины (1653–1722), дочери ландграфа Гессен-Гомбургского. Его первый брак: 27.05.1708 г. (н. ст.) – Софья-Гедвига (8.03.1690 г. (н. ст.) – 1.03.1734 г. (н. ст.)), дочь принца Нассау-Фрисландского, разведены.

   Старшую, любимую дочку царица Прасковья Фёдоровна ласково называла свет Катюшка. Детство её прошло в Измайлове, старой вотчине дедушки Алексея Михайловича. Здесь, среди тенистых садов и прудов, где водились рыбы с золотыми кольцами в жабрах, пущенные сюда чуть ли не во времена Ивана Грозного, и росли дочери царицы Прасковьи. Все они разнились своими характерами. Екатерина была очень жизнерадостной, общительной и на редкость весёлой девушкой. Не слишком красивая, но не лишённая привлекательности, слегка полноватая, но бойкая и резвая, больше всего на свете она ценила удачную шутку, весёлый розыгрыш и звонкий смех. Не в меру болтливая, она так и сыпала словами, мало задумываясь об их смысле. Всё, что вертелось у неё на языке, выплескивалось наружу. С малых лет пристрастившись к танцам, она и потом, в Петербурге, была украшением любой ассамблеи. В Измайлове воспитателями царевен были старший брат знаменитого впоследствии вице-канцлера Андрея Ивановича Остермана – Иоганн-Христофор-Дитрих и француз Этьен Рамбур. Они учили дочерей Прасковьи немецкому и французскому языкам, хорошим манерам и танцам. Правда, в целом учение дало скромные результаты, но Катюшка оказалась способнее сестриц.

   Когда вся семья в 1708 году перебралась в новую столицу, Екатерина быстро вписалась в новую обстановку. Ей нравилось быть в центре внимания, блистать при дворе и прельщать петербургских кавалеров. Душа общества, она умела обратить в шутку любую неприятность, и общение с ней было удивительно лёгким и приятным. Такой она осталась до конца своих дней, несмотря на сложные повороты судьбы.

   Как и остальные племянницы Петра, Екатерина должна была сыграть определённую роль в политических раскладах своего дядюшки-«батюшки» (дочери царя Ивана рано остались сиротами, и Петра почитали не только дядей, но и отцом). Одной из главных задач государя во внешнеполитическом плане был «прорыв» династической изоляции Романовых, и три дочери старшего брата как раз здесь и пригодились. Сначала Пётр женил на одной из них курляндского герцога. Затем, несмотря на то, что царица Прасковья никак не желала расставаться с Катюшкой, очередь дошла и до неё.

   Царевна Екатерина Иоанновна. Портрет XVIII в.

   Жених играл не последнюю роль в балтийской политике европейских держав. Карл-Леопольд правил в небольшом северогерманском герцогстве Мекленбург-Шверин, находившемся на землях, которые когда-то давно населяли балтийские славяне, позднее истреблённые и ассимилированные германцами. Род Мекленбургских герцогов возводил себя к одному из местных славянских вождей – некоему Никлоту, жившему в XII веке. Много позже Мекленбургская династия разделилась на две ветви – Мекленбург-Стрелиц и Мекленбург-Шверин, владевшие разными частями этой маленькой страны. Петру I было необходимо ввести Мекленбург в орбиту русской политики, чтобы закрепиться на Балтике. Самым простым способом был, конечно, династический брак. Правда, герцог толком не успел разойтись со своей первой женой, но Пётр даже дал ему денег на бракоразводный процесс.

   Карл-Леопольд Мекленбург-Шверинский. Портрет XVIII в.

   Невестой должна была стать одна из дочерей Прасковьи, и выбор остановился на Екатерине, хотя сам Карл-Леопольд намеревался жениться на овдовевшей к тому времени Анне. 22 января 1716 года в Петербурге был подписан брачный договор, а в апреле состоялась свадьба, причём супруги сохранили своё вероисповедание: Карл-Леопольд – лютеранское, а Екатерина – православное. Однако семейная жизнь Катюшки не заладилась: молодожёны не сошлись характерами. Герцог был деспотичным, своевольным и крайне склочным человеком. Он враждовал со всеми, с кем только мог, обладая удивительной способностью наживать себе врагов. Главным же его противником, по его мнению, было собственное дворянство, которое якобы только и ждало случая, чтобы свергнуть своего «обожаемого» правителя. С женой герцог обходился грубо и бесцеремонно. Широко известен был Карл-Леопольд и чрезвычайной скаредностью. О его скупости лучше всего свидетельствует его любимая поговорка: «Старые долги не надо платить, а новым нужно дать время состариться».

   Поначалу Катюшка сносила все его выходки, пытаясь, по своему обыкновению, шутить, но даже самому долгому терпению приходит когда-нибудь конец. К тому же и противники герцога – немецкие дворяне – относились к ней неприязненно, называя «дикой герцогиней». Вскоре Карл-Леопольд под давлением мекленбургского дворянства и войск других германских государств был изгнан из своей страны. Он бросился с женой в Вену просить защиты у австрийского императора. Положение мекленбургской четы стало очень тревожным.

   И тут Екатерина решила воспользоваться тем, что царица Прасковья, страдая без любимой дочери и уже родившейся к тому времени маленькой внучки, постоянно звала её в Россию. Причём просьбы становились раз от разу всё настойчивей. Прасковье Фёдоровне удалось склонить на свою сторону даже Петра, и, уступив упорству невестки, царь согласился принять и племянницу, и её взбалмошного супруга. Однако герцог, поглощённый борьбой, отказался от приглашения, а Катюшка в августе 1722 года вместе со своей маленькой дочкой, крещённой потом в православие с именем Анна, приехала в милое её сердцу Измайлово. Фактически брак с мекленбургским герцогом распался. Впрочем, сам Карл-Леопольд мало сожалел об этом. Он был занят очередным витком вражды с внутренними и внешними неприятелями и в итоге добился лишь того, что его окончательно лишили трона и посадили в тюрьму. Там он и завершил свой сумбурный жизненный путь, пережив и свою вторую жену, и даже собственную дочь.

   А жизнь Екатерины вернулась в прежнее русло. Она всё так же радовалась каждому мгновению и полной грудью вдыхала живительный воздух Родины. Быстро оправившись от мекленбургских волнений, уже в октябре 1722 года она с увлечением режиссировала спектакль в любимом Измайлове. На «вольных хлебах» она быстро поправилась, и Пётр, видя её полноту, посоветовал ей меньше есть и спать. Но, по словам камер-юнкера Ф.-В. Берхгольца, «герцогиня скоро оставила пост и бдение, которых, впрочем, и не могла бы долго выдержать».

   Тем не менее в критические минуты Катерина могла проявить и решительность, и смелость. Зная её независимый нрав, члены Верховного тайного совета не решились предложить ей российскую корону после смерти Петра II. Сестра Катерины Анна казалась более подходящей кандидатурой – уж с ней-то не могло возникнуть неприятностей.

   По иронии судьбы именно Катюшка подтолкнула сестру к решительным действиям. Когда московское дворянство поднесло новой императрице свою челобитную с жалобой на верховников и просьбой позволить обсудить собственные требования, Анна растерялась. Тогда Катерина дала ей в руки перо и чернильницу: ты, мол, царица, тебе и решать. Анна машинально начертала: «Учинить по сему», и русская история могла бы сделать ещё один крутой поворот.

   Скончалась русская царевна – немецкая герцогиня, будучи ещё сравнительно молодой, от водянки.

   32/23. Анна Иоанновна (28.01.1693 г., Москва – 17.10.1740 г., СПб., гроб с телом принесен в Петропавловский собор СПб. 23.12. 1740 г., похоронена там же 15.01.1741 г.). Герцогиня Курляндская с 1710 г., Российская императрица с 1730 г.

   М.: 31.10.1710 г., СПб. – Фридрих-Вильгельм (Кетлер) (9/19.07.1692 г. – 10/21.01. 1711 г., Киппингхоф, похоронен в Митаве), герцог Курляндский с 1698 г., сын герцога Фридриха-Казимира (1650–1698) Курляндского и его второй жены Елизаветы (1674–1748), дочери Фридриха-Вильгельма, курфюрста Бранденбургского.

   Императрица Анна Иоанновна. Гравюра с оригинала И. Соколова. 1740 г.

   В отличие от сестры Екатерины царевна Анна была с детских лет замкнутой, молчаливой и необщительной. Вместе с сестрами она росла в Измайлове, где её сперва обучали грамоте, а потом немецкому, французскому языкам и светским манерам, но ни к танцам, ни к иностранным языкам способностей она не проявила. Неуклюжая и угрюмая, Анна была полной противоположностью разбитной Катюшке, казалось, их роднила лишь полнота. Разумеется, и отношение матушки – царицы Прасковьи было соответствующим. Насколько она души не чаяла в Катеньке, настолько же недолюбливала Анну. Однако детские годы всё-таки были и для Анны счастливыми: уже став императрицей, она учредила третий гвардейский полк, назвав его Измайловским.

   Внешне Анна не была привлекательной. Её смуглое и грубоватое лицо производило скорее отталкивающее впечатление. Во всём облике сквозило что-то мужеподобное. Сын фельдмаршала Миниха граф Эрнст так описывал Анну, когда она уже стала императрицей: «Станом была она велика и взрачна. Недостаток в красоте награждаем был благородным и величественным лицерасположением. Она имела большие карие и острые глаза, нос немного продолговатый, приятные уста и хорошие зубы. Волосы на голове были тёмные, лицо рябоватое и голос сильной и проницательной. Сложением тела она была крепка и могла сносить многие удручения». А менее беспристрастная графиня Наталья Борисовна Шереметева ужаснулась, когда впервые увидала императрицу из окна: «Престрашного была взору, отвратное лицо имела, так была велика, когда между кавалеров идёт – всех головою выше, и чрезвычайно толста». О физической силе Анны говорит и одно из её увлечений – императрица частенько забавлялась ружейной пальбой. В комнатах её дворца в Петергофе постоянно стояли заряженные ружья, из которых она стреляла в пролетавших мимо птиц. Охота императрицы больше напоминала бессмысленный по жестокости убой всевозможных зверей, выпускавшихся егерями прямо в дворцовые парки. Грубый нрав Анны, её грузная и крепкая фигура, низкий и зычный голос оставили неприятный осадок у многих современников.

   Но вернёмся во времена её молодости. В 1709 году, во время встречи с прусским королём Фридрихом I (одновременно он носил также титул курфюрста Бранденбурга), Пётр договорился о женитьбе его племянника Фридриха-Вильгельма на одной из русских царевен. Сам Фридрих-Вильгельм, субтильный молодой человек, правил в небольшом герцогстве, граничившим с новыми российскими владениями, – Курляндия и Семигалия (по имени местных племён куршей и земгалов), которое находилось в вассальной зависимости от польского короля. Столицей герцогства была Митава, ныне латвийский город Елгава (теперь территория герцогства входит в состав Латвийской республики). Выбрать для герцога невесту из своих дочерей должна была сама царица Прасковья. Жених ей сразу не понравился, и она предпочла отдать ему среднюю дочь – Анну, чтобы оставить при себе старшую – любимую Катерину. На том и порешили.

   Свадьба отличалась пышностью и великолепием. Впервые тихая Анна стала «героиней дня». Венчание состоялось в Меншиковском дворце, там же устроили и роскошный пир. Под грохот орудий, доносившийся с Невы, звуки музыки и огни фейерверков гости веселились до трёх часов ночи, так что к концу застолья еле могли держать в руках бокалы с вином. На следующий день произошла и вовсе невиданная церемония. Сыграли свадьбу царского карлика Я76кима Волкова, для участия в которой со всей страны свезли в Петербург более семидесяти уродцев. Весь двор потешался над ужимками и кривляньями карлиц и лилипутов – такие развлечения были вполне в духе того времени.

   Так началась самостоятельная жизнь царевны Анны. Окончилась она тоже шутовской свадьбой – придворного шута князя М.А. Голицына в построенном зимой 1740 года Ледяном доме.

   Спустя два месяца, в начале января 1711 года, новобрачные отправились в Митаву. Но на первой же остановке утомленный непрерывными праздниками Фридрих-Вильгельм внезапно скончался. Тело герцога повезли в Курляндию, чтобы похоронить в родовой усыпальнице, а заплаканная Анна вернулась в Петербург. Пётр долго размышлял, как поступить с вдовствующей герцогиней, наконец летом 1712 года он приказал ей ехать в Митаву. Первоначально государь даже хотел отпустить с Анной её мать и сестёр, но потом передумал. Анне предстояло одной отправиться на чужбину, чтобы стать там послушным инструментом в руках петербургского двора. Жизнь новой герцогини в Курляндии оказалась несладкой. Она постоянно нуждалась, ограничивала себя во всём и шагу не могла ступить без согласия Петербурга, писала униженные, заискивающие письма Петру и его второй супруге Екатерине, а будущее виделось ей туманным и неопределённым.

   С трудом признало её курляндское дворянство. При Анне находился специально посланный из Петербурга «резидент» – Пётр Михайлович Бестужев-Рюмин, служивший своеобразным гарантом российского влияния на курляндские дела. Анна привыкла к нему, и хоть медленно, но начала осваиваться в незнакомой стране. Несколько раз возникали планы её нового замужества, но все они так и не осуществились. Без памяти влюбилась Анна в красавца и ловеласа графа Морица Саксонского, побочного сына польского короля Августа II. В 1726 году он явился в Митаву и даже был избран местными баронами на герцогский престол. Но политика была важнее нежных чувств, и русские войска скоро согнали непрошеного гостя с только что занятого им трона. Вскоре отозвали в Россию и Бестужева-Рюмина. И осталась бы безутешная вдовица в одиночестве, если бы не оказался при её дворе бедный курляндский дворянин, так и не доучившийся в Кёнигсбергском университете (за убийство солдата в ночной драке он был посажен в тюрьму, откуда бежал) Эрнст-Иоганн Бирон (1690–1772). Он и стал самым близким к Анне человеком и остался таковым вплоть до её смерти. Известный историк Е.В. Анисимов даже предполагает, что младший сын Бирона, Карл, на самом деле был сыном и Анны.

   Свадьба карлика Петра I Якима Волкова. Фрагмент гравюры А.Ф. Зубова. 1710 г.

   Из курляндского небытия незадачливую царевну вызволили неожиданные события, случившиеся в Москве в январе 1730 года. Только что, не оставив никакого завещания, умер император Пётр II. Верховный тайный совет собрался на экстренное заседание, и высшие сановники империи стали судорожно решать, кто теперь займёт пустующий российский трон. Как известно, император скончался, не дожив буквально одного дня до своей свадьбы с княжной Е.А. Долгорукой. Поэтому князья Долгорукие, занимавшие несколько мест в составе совета и чувствовавшие, что рушатся все их вот-вот готовые осуществиться планы, решились на подлог. Они составили поддельное завещание императора в пользу княжны Долгорукой и даже воспроизвели подпись Петра II. Но на заседании совета их обман сразу открылся. В разгар споров один из верховников, князь Дмитрий Михайлович Голицын, предложил спасительный вариант. Он обратил взоры соратников в сторону дочерей царицы Прасковьи и особенно Анны. Голицын подчеркнул, что она находилась ещё в брачном возрасте и могла родить наследников, «рождена среди нас и от русской матери в старой хорошей семье, мы знаем доброту её сердца и прочие её прекрасные достоинства».

   Но, конечно, не это предопределило исход дела. Верховники стремились ограничить самодержавную власть монарха и для этого составили условия, «кондиции», на которых и пригласили несамостоятельную и непритязательную, как им казалось, Анну занять престол. Теперь императрица без разрешения Верховного тайного совета не могла объявлять войну и заключать мир, командовать гвардией и армией, вводить налоги, расходовать казённые средства, и даже жаловать имения и чины. «А буде чего по сему обещанию не исполню, то лишена буду короны Российской» – так заканчивался документ, который подписала Анна Иоанновна.

   Но опытные царедворцы просчитались. За маской забитости и ограниченности в Анне скрывались и недюжинная решительность, и немалая сила воли.

   Конечно, она согласилась на все условия. 25 января 1730 года посланцы верховников прибыли в Митаву, и уже 13 февраля новая императрица приехала в Москву. Оказавшись в России, она довольно быстро разобралась в ситуации. Замыслы верховников многим пришлись не по душе. Столичное дворянство, опасаясь, что вся власть сосредоточится в руках небольшой кучки аристократов, стало выдвигать собственные требования. Его представители поднесли Анне челобитную с просьбой выслушать их предложения. Подталкиваемая Екатериной, Анна начертала на ней «Учинить по сему», и до ограниченной монархии в России оставался всего один шаг, но тут во дворец вошли бравые гвардейцы, и под их давлением дворяне были вынуждены просить Анну восстановить императорскую власть в полном объёме. Тогда императрица приказала подать кондиции и «при всём народе изволила, приняв, изодрать». С российским конституционализмом было покончено. Надорванный Анной экземпляр кондиций до сих пор хранится в Российском архиве древних актов.

   Восстановив самодержавие, Анна венчалась на царство в Успенском соборе Кремля 28 апреля 1730 года. 17 декабря 1731 года она подписала манифест «Об учинении присяги в верности наследнику Всероссийского престола, который от Ея Императорскаго Величества назначен будет», и хотя сам наследник ещё не был объявлен, благодаря этому манифесту петровский «Устав о наследии престола» обрёл былую силу.

   В Москве Анне было неуютно, и в январе 1732 году императрица и её двор переехали в Петербург.

   Анна Иоанновна была единственной чистокровной русской императрицей. И тем не менее именно время её правления ассоциируется с эпохой «немецкого засилья», «бироновщиной». Это не совсем так. Немцы появились в нашей стране ещё при Петре Великом, и почти все, кто занял при Анне важные государственные посты, служили новой Родине уже в предшествовавшие царствования (Миних, Остерман, Лёвенвольде, Шума*censored*). Да и русских в тогдашнем государственном аппарате было немало: пост канцлера при Анне занимал князь А.М. Черкасский, кабинет-министрами были А.П. Волынский, а затем А.П. Бестужев-Рюмин, Тайную канцелярию возглавлял А.И. Ушаков, а президентом Коллегии иностранных дел некоторое время продолжал оставаться граф Г.И. Головкин. Но императрице нужны были верные люди, не связанные с какими-либо придворными группировками и преданные лично ей. Поэтому и стал ближайшим советником обер-камергер Э. Бирон, вице-канцлером остался А.И. Остерман, а армию поручили фельдмаршалу Б.-Х. Миниху. Расставив нужных людей на нужные посты, Анна могла не беспокоиться за своё будущее. А в управление государством она почти не вмешивалась. Императрица была довольно ленива, к тому же умом не блистала, и потому при ней был создан новый орган – кабинет министров, подписи членов которого даже заменяли подпись государыни.

   Коронация Анны Иоанновны. Шествие в Успенский собор. 1730 г.

   Уже говорилось о времяпрепровождении царицы. Не следует думать, однако, будто невзыскательный русский двор утешался лишь примитивными оплеухами и подзатыльниками всевозможных шутов. При Анне в России появились и первая опера, поставленная итальянцами, и первая балетная школа, организованная французом Ж.-Б. Ланде. Любила ещё императрица устраивать свадьбы своих подданных. Уже упоминавшийся Е.В. Анисимов очень метко назвал её «всероссийской свахой». Память о собственной неудавшейся семье порождала в Анне желание осчастливить других.

   Бирон, любимец Анны, в 1737 году под давлением России стал курляндским герцогом. Незадолго до смерти императрица подписала завещание в пользу своего внучатого племянника, только что появившегося на свет Иоанна Антоновича. А регентом вплоть до его совершеннолетия назначался герцог Бирон. Скончалась Анна Иоанновна от почечнокаменной болезни.

   Рассказывали, что холодной осенью 1740 года во дворце, где жила Анна, появился призрак императрицы. Разбуженная Анна вышла посмотреть и сказала: «Это моя смерть». Бирон, не переставая плакать, до последней минуты стоял на коленях у постели умиравшей государыни. Она долго смотрела на него, а потом сказала: «Небось!» («Не бойся!»)

 //-- События эпохи --//

   4.03.1730 г. – Манифест об упразднении Верховного Тайного совета.

   10.11.1731 г. – Создание Кабинета министров.

   1731 г. – Начало вхождения Казахских земель в состав России.

   21.01.1732 г. – Рештский трактат между Россией и Персией. Возвращение Персии южного побережья Каспийского моря.

   1733–1743 гг. – Великая Северная экспедиция по исследованию Сибири, побережья Северного Ледовитого океана, Камчатки.

   1733–1735 гг. – Участие России в Войне за польское наследство.

   1735–1739 гг. – Русско-турецкая война, завершившаяся Белградским договором (18.09.1739 г.). Россия возвратила Турции Азов.

   29.01.1736 г. – Первая оперная постановка в России («Сила любви и ненависти» Фр. Арайя, перевод либретто на русский язык В.К. Тредиаковского).

   4.05.1738 г. – Основание первой балетной («танцевальной») школы в Петербурге.

   Источники и литература:

   Письма русских государей и других особ царского семейства. Т. 4. Переписка герцогини Курляндской Анны Ивановны. М., 1862.

   Анисимов Е.В. Россия без Петра. СПб., 1994;

   Анисимов Е.В. Женщины на российском престоле. СПб., 2002;

   Анисимов Е.В. Анна Иоанновна. М., 2002 (ЖЗЛ);

   Павленко Н.И. Анна Иоанновна. М., 2002.

   33/23. Прасковья Иоанновна (24.09.1694 г., Москва – 8.10.1731 г., там же, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля. Захоронение не сохранилось).

   М.: 1723 г. – Иван Ильич старший Дмитриев-Мамонов (10.12.1680 г. – 24.05.1730 г., скончался скоропостижно по пути из Москвы в с. Измайлово, похоронен в московской церкви Святых Флора и Лавра у Мясницких ворот), сын стольника и полкового воеводы Ильи Михайловича Дмитриева-Мамонова (ум. в 1725 г.) и Акулины Игнатьевны Вердеревской. Стольник, служил в л. – гв. Семёновском полку, участник Северной войны (в т. ч. сражений при Лесной и Полтавской битвы), капитан (1705 г.), гвардии майор (1708 г.), бригадир (1720 г.), генерал-майор (1721 г.), участник Персидского похода, командовал передовым отрядом при взятии Дербента, лейтенант корпуса кавалергардов (1724 г.), кавалер ордена Св. Александра Невского (в день его учреждения 21.05.1725 г.), генерал-лейтенант (1726 г.), сенатор (1726 г.), подполковник л. – гв. Преображенского полка (1727 г.), генерал-аншеф (28.04.1730 г.). Его первая жена, Евдокия Степановна Плещеева, похоронена в Чудовом монастыре в Москве.

   Детские годы царевна Прасковья провела в Измайлове, с 1708 года жила в Петербурге, но позже опять вернулась в Москву. Она была красива, но, к сожалению, имела слабое здоровье. Подобно сестре Екатерине, увлекалась постановками спектаклей в измайловском театре, после смерти матушки взяла на себя все хозяйственные заботы об Измайлове, проявив большую рачительность и скрупулёзную деловитость. В начале 1720-х годов царевна познакомилась с уже немолодым генералом Иваном Ильичём старшим Дмитриевым-Мамоновым (у него было ещё двое младших братьев, которых тоже звали Иванами). Дмитриевы-Мамоновы – древний дворянский род, происходивший от смоленских князей – Рюриковичей. Пётр I дал согласие на свадьбу царевны и генерала, и они обвенчались, но этот брак так и остался официально не объявленным. Есть сведения, что в начале октября 1724 года у Прасковьи родился сын. Он скончался, не дожив до шести лет, и был похоронен рядом с отцом. Высказывалось предположение, что он изображён на портрете мальчика, оставшемся незаконченным и ныне хранящемся в собрании Русского музея в Петербурге. Портрет приписывается Ивану Никитину или Андрею Матвееву. При восшествии на престол Анны Иоанновны Иван Ильич получил чин генерал-аншефа. Через месяц он внезапно скончался, командуя эскортом, сопровождавшим императрицу в Измайлово. Царевна Прасковья пережила мужа лишь на год с небольшим. Она последней среди женских особ царской династии обрела покой под сводами собора Вознесенского монастыря в Московском Кремле, в приделе церкви Богоматери «Всех скорбящих радость», специально устроенном по распоряжению Анны в память о сестре. Дворец царевны перешёл во владение вернувшейся из ссылки дочери Меншикова – Александры, которую императрица выдала за старшего брата Бирона Карла-Магнуса.

   Царевна Прасковья Иоанновна. Художник И.Н. Никитин. 1714 г.

   34/25. Алексей Петрович (18.02.1690 г., Москва – 26.06.1718 г., Трубецкой бастион Петропавловской крепости СПб., похоронен в Петропавловском соборе СПб.). Крещён 23.02.1690 г., восприемники – патриарх Иоаким и царевна Татьяна Михайловна.

   Ж.: 14/25.10.1711 г., Торгау, Саксония – Шарлотта-Кристина-София, принцесса Брауншвейг-Вольфенбюттельская (19/29.08.1694 г., Бланкенбург – 22.10/2.11.1715 г., СПб., похоронена в Петропавловском соборе СПб.), дочь герцога Людвига-Рудольфа (1671–1735) Брауншвейг-Бланкенбургского и Вольфенбюттельского и принцессы Кристины-Луизы (1671–1747) Эттинген, родная тётя герцога Антона-Ульриха (см. № 48).

   Одна из самых страшных страниц в истории рода Романовых связана с царевичем Алексеем. Его конфликт с отцом стал символом Петровской эпохи – символом борьбы нового и старого, он как бы на новом уровне продолжал противостояние Петра и Софьи, Петра и Евдокии Лопухиной. Но в случае с Алексеем всё было гораздо сложнее, чем просто борьба двух противоположностей. Царевич был очень похож на отца: такой же упрямый и волевой, просто обстоятельства сложились так, что он оказался в самой гуще немыслимой ломки, затеянной Петром, в эпицентре противоборства двух стихий и погиб, не выдержав этого напряжения.

   Царевич Алексей Петрович. Литография XIX в.

   Историки, пытаясь оправдать Петра, нередко рисуют царевича слабохарактерным неврастеником, каким-то жалким и убогим полудурком. Именно так изобразил Алексея в своей работе, ему посвящённой, Н.И. Костомаров. Таким же, озлобленным и дегенеративным, показан он и в известном советском фильме «Пётр Первый». На самом же деле Алексей вполне мог быть под стать Петру. Но ужиться вместе им было не суждено.

   На детские годы царевича легла тень разрыва между родителями. Эту драму мальчик переживал тяжело. Несмотря на запреты отца, он пытался поддерживать хоть какие-то отношения с матерью, пользуясь всякими мыслимыми и немыслимыми ухищрениями. Судьба Евдокии не могла не сказаться на формировании его личности.

   А начиналось всё так безоблачно… Первые несколько лет жизни были для Алёши счастливыми и беззаботными. Игры и забавы в Кремлёвском дворце, в обычных московских традициях… С шести лет обучение грамоте, наставником был князь Никифор Вяземский. Специально для царевича монах Карион Истомин составил свой замечательный словарь, а картинки к нему сделал известный в ту пору мастер Леонтий Бунин. После того как Алексея разлучили с матерью, его взяла к себе в Преображенское царевна Наталья Алексеевна. С 1703 года учителем царевича стал приглашённый в Россию немецкий барон Генрих фон Гюйссен. Программа, им составленная, включала богословие, арифметику, геометрию, географию, историю, иностранные языки, фехтование, танцы, верховую езду, а затем и военное дело. Учился Алексей охотно, успешно осваивал французский и немецкий языки, по примеру отца научился хорошо токарничать, но математика и военные науки давались ему плохо. Впрочем, учение было нерегулярным, поскольку Пётр то и дело требовал сына к себе, в том числе и на театр военных действий. Ситуация осложнялась ещё и тем, что общий надзор за обучением царевича был возложен на А.Д. Меншикова. Безграмотный выскочка, естественно, совершенно не заботился об успехах своего подопечного. Алексей обладал природными задатками, недаром Пётр писал ему: «Бог разума тебя не лишил», – но развить их не смог. Постепенно в нём зародилось даже какое-то отвращение к учёбе. Об этом красноречиво говорит, к примеру, такой эпизод. Когда Алексей в 1712 году вернулся из-за границы, где пробыл около трёх лет, царь решил экзаменовать его и потребовал принести соответствующие чертежи. Испугавшись, что отец попросит что-либо начертить при нём, царевич выстрелил из пистолета в ладонь правой руки, но очень неумело, так, что лишь опалил огнём руку.

   Вокруг Алексея сложилась своя компания – в основном люди, настороженно относившиеся к происходившим переменам. По примеру отца царевич называл это сообщество собором, раздал всем его участникам прозвища, веселился и пировал с ними. Пётр периодически давал сыну те или иные поручения, которые тот без охоты выполнял. Государственная или военная деятельность была Алексею в тягость, что крайне раздражало Петра, хотевшего видеть в сыне продолжателя своих дел. С годами эта отчуждённость усиливалась. Алексей был вынужден, сжав зубы, терпеть и ждать своего часа, ведь именно он являлся наследником престола.

   В 1709 году Пётр отправил царевича за границу. Целью поездки было обучение в Дрездене и, что немаловажно, предстоявшая свадьба. В невесты Пётр выбрал принцессу Шарлотту-Софию Брауншвейг-Вольфенбюттельскую. Она принадлежала к древней германской династии Вельфов, потомков знаменитого рода феррарских герцогов Эсте. Как уже говорилось, её старшая сестра Елизавета в 1708 году вышла замуж за австрийского императора Карла VI (их дочерью была знаменитая императрица Мария-Терезия, а внучкой – французская королева Мария-Антуанетта). Позже, в 1714 году, ветвь Брауншвейгской династии, Люнебург-Ганноверская, в лице Георга I заняла английский королевский престол (его потомки, правда по женской линии, царствуют в Англии до сих пор). Племянник Шарлотты – Антон-Ульрих потом стал мужем Анны Леопольдовны и отцом российского императора Иоанна Антоновича. Брак царевича Алексея был следствием сложной дипломатической политики Петра, австрийского императора Карла VI и польского короля Августа II.

   Шарлотта-Кристина-София Брауншвейг-Вольфенбюттельская. Гравюра 1720-х гг.

   Первая встреча Алексея и Шарлотты произошла близ Карлсбада в 1710 году. 19 апреля следующего года был подписан брачный договор, а в октябре в городе Торгау состоялась торжественная свадебная церемония, на которой присутствовал сам Пётр. Существенно, что ни невеста, ни тем более жених не сменили своего вероисповедания. Приехавшая в Петербург Шарлотта так и не прижилась в чужой, незнакомой стране. Родня мужа относилась к ней прохладно, да и отношения с супругом складывались не гладко. После рождения второго ребенка, сына Петра, Шарлотта скончалась от послеродовой горячки. Причём якобы она отказывалась принимать назначенные ей лекарства и нарочно требовала пищу и питье, которые могли лишь навредить её здоровью. Алексей находился рядом с женой до последней минуты и очень тяжело переживал её кончину. Печальная судьба молодой немецкой принцессы впоследствии вызвала к жизни красивую легенду о том, что Шарлотта не умерла в Петербурге, а тайно бежала в Америку, где и прожила ещё долгое время.

   Между тем пропасть, разделившая отца и сына, увеличивалась. Понимая, что Алексей не сможет оправдать его надежд, Пётр решил лишить его прав на престол. Через шестнадцать дней после рождения у Алексея сына вторая жена царя Екатерина благополучно разрешилась от бремени сыном, которого тоже назвали Петром. Именно в этом младенце и видел царь своего преемника. В письме к Алексею Пётр потребовал «переменить свой нрав», прекрасно зная, что это невозможно, в противном случае Алексей лишался права наследовать царскую власть. «Лучше будь чужой добрый, неже свой непотребный», – писал Пётр. В ответ царевич признал, что «памяти весьма лишён», ослабел, править не может, и отказался в пользу только что родившегося «братца». Но царю и этого показалось мало. Он предложил сыну или изменить своё поведение, или уйти в монастырь. В страхе Алексей согласился, хотя и отец и сын, конечно, понимали, что «клобук не прибит к голове гвоздём». Но когда находившийся в Копенгагене Пётр в августе 1716 года потребовал, чтобы Алексей приехал к нему или же указал точный день пострига, царевич решил бежать за рубеж. Местом спасения он выбрал Австрию, где правил его свойственник Карл VI. В это путешествие с Алексеем отправилась его фаворитка, крепостная девушка князя Вяземского Евфросинья Фёдорова (Фёдорова – это не фамилия, а отчество; у основной массы крестьян до отмены крепостного права фамилий не было). По своему происхождению она была финкой или ингерманландкой (близкий финнам народ – коренное население Петербургской губернии). Евфросинья и сыграла в судьбе своего любимого роковую роль.

   Замок Эренберг в Австрии, где некоторое время скрывался Алексей Петрович. Гравюра начала XVIII в.

   Тайное политическое убежище вскоре было раскрыто, и началась настоящая охота за царевичем. Он переезжал из одного города в другой, недолго пробыв даже в Неаполе. Наконец с помощью всевозможных ухищрений, пущенных в ход ловким сподвижником Петра П.А. Толстым (кстати, предком писателей графов А.К. и Л.Н. Толстых), удалось добиться возвращения Алексея на родину. Там его ждал отнюдь не радушный приём.

   31 января 1718 года поздно вечером карета царевича Алексея въехала в Москву. Туда к тому времени были вызваны сенаторы, многие придворные, церковные иерархи и генералитет. 3 февраля в их окружении состоялась встреча отца и сына. Видя безвыходность своего положения, Алексей залился слезами, бросился на колени и умолял простить его. Пётр потребовал официального отречения Алексея от наследования трона в пользу младшего брата – Петра. Был обнародован соответствующий манифест, в котором подробно излагались причины такого шага: доказывалась неспособность Алексея к управлению государством, перечислялись все его прегрешения, но объявлялось царское прощение с лишением наследства. В тот же день в Успенском соборе Кремля Алексей принёс присягу на верность новому наследнику и дал клятвенное обещание «ни под каким предлогом» не домогаться престола. Но ещё одним условием прощения Пётр поставил выдачу сыном всех его сторонников. Подозрительный царь хотел в корне задавить любую оппозицию. Ему необходимо было знать о всех «сообщниках» Алексея, тех, кто советовал ему бежать, организовал побег и настраивал против отца.

   И, желая спасти свою жизнь, царевич пошёл на предательство. Он выдал всех своих соратников, назвал свыше 50 человек. Немедленно начались аресты и следствие (или, как тогда говорили, розыск). Царь решил изничтожить всю «воровскую компанию» сына. Для «выбивания» нужных показаний использовались разнообразные пытки, несчастные оговаривали себя и других, а число обвиняемых росло с каждым днём. Петру казалось, что открылся масштабный заговор. В марте 1718 года Москву потрясли жуткие казни. Главный организатор побега царевича, его ближайший товарищ А.В. Кикин, был подвергнут мучительному колесованию. Одновременно гнев царя обрушился и на головы последних непокорных родных: первой жены Евдокии – инокини Елены и сестры царевны Марии Алексеевны. По своей жестокости «дело царевича Алексея» может сравниться только с печально известным разгромом стрелецкого мятежа 1698 года.

   Но даже своим малодушием царевич уже не мог заслужить доверие отца. Некоторые обвиняемые показали, что Алексей силой хотел захватить трон с помощью внутренних врагов и иностранной поддержки. Однако Пётр решил повременить с наказанием сына до появления «главного свидетеля».

   18 марта двор вернулся в Петербург. Казалось, всё успокоилось, и ничего не подозревавший Алексей на Пасху 12 апреля отправился к мачехе Екатерине просить её ходатайствовать перед царём о позволении ему жениться на Евфросинье. Вместе с нею царевич хотел уехать из столицы и тихо жить в одной из своих деревень. Но как только Евфросинья, которая к тому времени готовилась родить ребёнка, приехала в Петербург, её немедленно арестовали и вместе с братом и тремя слугами, бывшими при Алексее за границей, заточили в Петропавловскую крепость. Следствие продолжилось. Напуганная всем происходящим, фаворитка Алексея рассказала обо всех его замыслах. Якобы Алексей вовсе и не думал уходить в монастырь, а хотел с помощью австрийских войск свергнуть отца и захватить трон. Это было прямое обвинение в государственной измене. В мае 1718 года сбивчивые и туманные показания Евфросиньи Пётр предъявил сыну во время их встречи в Петергофе, во дворце Монплезир. Сначала Алексей всё отрицал, но после очной ставки со своей возлюбленной не выдержал…

   14 июня он был взят под стражу и заключён в Петропавловскую крепость. Здесь состоялось несколько допросов, сопровождавшихся жестокими пытками в присутствии самого Петра. Не выдержавший истязаний Алексей обвинил ещё нескольких сообщников и оговорил себя, признав все предъявленные обвинения. Решение об участи «изменника» царь передал на рассмотрение специального суда, состоявшего из двух курий – духовной и светской. Таким способом он хотел снять с себя ответственность за судьбу собственного сына и освободиться от ранее данного обещания помиловать его. Ответ церковников был уклончив: «Сердце царево в руце Божии есть», иными словами, как царь захочет, так и будет. Светские чины высказались более определённо: Алексей достоин только смерти. 24 июня смертный приговор царскому сыну был подписан 127 членами этого судилища. Не дождавшись его исполнения, 26 июня «в 7-м часу пополудни царевич Алексей Петрович в С.-Питербурхе скончался». Как он умер, мы уже, вероятно, так никогда и не узнаем. По одной версии, это была естественная смерть в результате нервного потрясения и физических мучений. По другой, Пётр приказал своим подручным тайно задушить сына. На следующий день как ни в чём не бывало Пётр торжественно отпраздновал очередную годовщину Полтавской победы.

   Имя царевича Алексея стало символом для тех слоев общества, которые неприязненно относились к изменениям, происшедшим в жизни страны при Петре и его преемниках. А таинственная смерть царевича вызвала слухи о его «уходе в народ». Особенной популярностью Алексей пользовался у старообрядцев. С ним они связывали надежды на сохранение традиционных устоев, противопоставляли его «антихристу» – царю и считали своим сторонником. Вплоть до начала 1740-х годов появилось по крайней мере семь самозванцев, выдававших себя за Алексея. Все они окончили свои дни на дыбе или на плахе. Самое любопытное, что даже рано умерший сын Алексея – Пётр II воспринимался в народе (в том числе и раскольниками) как защитник и радетель за «правое дело». Поразительное расхождение между реальностью и идеализированными представлениями о ней!

   Источники и литература:

   Письма русских государей и других особ царского семейства. Т. 3. Переписка царевича Алексея Петровича и царицы Евдокии Фёдоровны. М., 1862.

   «Непотребный сын». Дело царевича Алексея Петровича. СПб., 1996.

   Маркина Л.А. Принцесса Шарлотта Брауншвейгская – первая немецкая принцесса в России // Немцы в России: проблемы культурного взаимодействия. СПб., 1998. С. 41–52.

   Павленко Н.И. Царевич Алексей. М., 2008.

   Пчелов Е.В. Царевич Алексей Петрович и Софья Брауншвейгская в Петербурге // Петербургские чтения. СПб., 1994. С. 37–40.

   Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. Т. 6. Царевич Алексей Петрович. СПб., 1859.

   35/25. Александр Петрович (3.10.1691 г., с. Преображенское под Москвой – 13.05.1692 г., Москва, похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля). Крещён 1.11.1691 г., восприемники – келарь Троице-Сергиева монастыря и царевна Наталья Алексеевна.

   36/25. Пётр Петрович (1704 г. – до 1707 г.).

   37/25. Павел Петрович (сент. 1705 г. – до 1707 г.).

   38/25. Екатерина Петровна (28.12.1706 г., Москва – 27.07.1708 г., там же, похоронена в Петропавловском соборе СПб.).

   39/25. Анна Петровна (27.01.1708 г., Москва – 4/15.05.1728 г., Киль, похоронена 12.11.1728 г. в Петропавловском соборе СПб.).

   М.: 21.05/1.06.1725 г., СПб. (обручение – 24.11.1724 г.) – Карл-Фридрих (19/30.04.1700 г., Стокгольм – 7/18.06.1739 г., Рольфсгаген), герцог Гольштейн-Готторпский с 1702 г., сын Фридриха IV (1671–1702), герцога Гольштейн-Готторпского, и Гедвиги (1681–1708), дочери шведского короля Карла XI и сестры Карла XII.

   Дочь Петра и Екатерины, которую родные называли Аннушка, воспитывалась сначала тётей – царевной Натальей Алексеевной, а потом росла вместе с сестрой Елизаветой в семье Меншикова. В 1712 году, когда её родители обвенчались, Анна стала их «законным ребенком». Она была красивой и умненькой девочкой, передающий её детскую прелесть портрет кисти Ивана Никитина можно видеть в Третьяковской галерее. Красоту и ум сохранила она и в юности. Все современники единодушно писали о её очаровании. Вот какую характеристику дал царевне посланник герцога Брауншвейг-Люнебургского Х.Ф. Вебер: «Её благородные чувствования, черты лица и весь стан заставляли самую зависть признаваться, что это была прекрасная душа в прекрасном теле. Император употреблял все возможные старания для её воспитания и любил её с величайшей нежностью, ибо она как по наружности, так и в обращении была совершеннейшим его подобием, особенно в отношении характера и ума, каковые дары природы были усовершенствованы ещё более исполненным доброты её сердцем, чем она оставила по себе бессмертную память». К сожалению, судьба Анны сложилась печально. Волей случая и политических расчётов она вышла замуж за голштинского герцога Карла-Фридриха.

   Царевна Анна Петровна. Художник И.Н. Никитин. 1710-е гг.

   О тех иностранных принцах и принцессах, которые появлялись в России в XVIII–XIX веках, в наших исторических трудах всегда говорилось с заметным пренебрежением: подумаешь, мол, какие-то полунищие немецкие князьки, правители крохотных государств, ничтожные и взбалмошные. Но значение той или иной правящей династии в те времена отнюдь не определялось только размерами территории, которой она управляла. Важны были не столько природные богатства и мощь армии, сколько происхождение и родственные связи. А супруг Анны в этом смысле был личностью прелюбопытной. Во-первых, Гольштейн-Готторпский герцогский род являлся одной из ветвей огромного генеалогического древа стариннейшего и знатнейшего владетельного дома – Ольденбургов, история которого начиналась ещё во времена Крестовых походов, а первый родоначальник известен с конца XI века.

   Карл-Фридрих Гольштейн-Готторпский. Портрет первой половины XVIII в.

   Непосредственные предки Карла-Фридриха занимали датский королевский престол (к слову сказать, Ольденбурги и сейчас царствуют в Дании и Норвегии, а до недавнего времени правили и в Греции). Во-вторых, мать Карла-Фридриха приходилась родной сестрой шведскому королю Карлу XII. Поскольку Карл XII погиб, не оставив детей, то его племянник считался кандидатом на шведский престол, который перешёл к сестре покойного короля Ульрике-Элеоноре и её супругу гессенскому принцу Фридриху. Вырос Карл-Фридрих в Стокгольме, затем укрепился в своём Голштинском герцогстве, часть которого была захвачена соседней Данией, а в начале 1721 года приехал в Россию, обратившись за помощью к Петру I. Кроме того, герцог вознамерился жениться на одной из дочерей царя, но поскольку тогда они были ещё очень малы, он в ожидании остался в России. Пётр счёл полезным установить тесные династические связи с Голштинией, ведь она играла не последнюю роль в политике европейских держав в Балтийском регионе, а иметь своего ставленника на шведском троне представлялось весьма заманчивым (позже не без участия России Гольштейн-Готторпы добились-таки шведской короны, которую удерживали вплоть до наполеоновской эпохи).

   Карл-Фридрих жил на жалованье русского правительства и чувствовал себя вполне вольготно. По примеру Петра I он собрал весёлую компанию, проводившую время в пирушках и развлечениях, которую остроумно назвал «Тост-Коллегией». Человек он был ветреный и не слишком обременял себя какими-либо заботами. Роль ближайшего советника при нём исполнял опытный дипломат граф Геннинг Бассевич, оставивший, кстати, весьма интересные «Записки о России при Петре Великом». Бассевич много потрудился, чтобы устроить судьбу своего подопечного, а герцог между тем ухаживал за обеими дочерьми Петра, ведь ещё не было известно, какая из них станет его супругой. Пётр принял решение сразу же после того, как вскрылось дело Виллима Монса. Он и раньше, вероятно, подумывал о том, чтобы передать престол Анне. Неожиданные события, в которых оказалась замешанной Екатерина, заставили императора поторопиться. 24 ноября 1724 года состоялась помолвка Карла-Фридриха и царевны Анны Петровны. В подписанном брачном контракте Анна за себя и своих потомков отказывалась «от всех прав, требований, дел и притязаний» на корону и «Империум Всероссийский». Но контракт содержал и секретный артикул, согласно которому Пётр имел право забрать кого-либо из будущих сыновей герцогской четы в Россию и сделать своим наследником. Эту идею Петра осуществила его дочь Елизавета в 1742 году. А пока Карл-Фридрих поддержал свою тёщу при её восшествии на престол, за что сделался одним из членов учрежденного в 1726 году Верховного тайного совета и получил чин подполковника гвардии.

   21 мая 1725 года сыграли свадьбу герцога и царевны. По обычаю петровского времени и жених, и невеста не сменили своей веры. Затем Карл-Фридрих чуть было не втянул Екатерину в войну с Данией за Шлезвиг, с большим трудом конфликта удалось избежать. Потом его сын тоже захочет помериться силой с далёким соседом, но переворот, вознесший на трон Екатерину II, перечеркнёт и этот план.

   Завещание Екатерины I предусматривало в случае смерти Петра II переход престола к Анне и её потомству, но, чтобы преградить путь к трону самому герцогу, содержало требование православного вероисповедания наследника. Карл-Фридрих очень мешал Меншикову, он никак не вписывался в его планы, и как только императором стал Пётр II, всесильный временщик постарался выжить голштинскую пару из Петербурга. Летом 1727 года герцог и Анна уехали в столицу Голштинии город Киль. Анна чувствовала там себя одинокой и тяжело переживала жизнь на чужбине. После рождения сына у неё открылась скоротечная чахотка и в возрасте 20 лет она умерла. Похоронили её в Петербурге, как о том она просила. В память жены герцог в 1735 году учредил орден Святой Анны. Когда сына царевны сделали российским престолонаследником, орден тоже «переместился» в Россию, но окончательно в систему русских орденов вошел только в 1797 году. Орден имел четыре степени (вторая степень – «Анна на шее») и в дореволюционной орденской иерархии занимал шестое место.

   Литература:

   Петров П.Н. Цесаревна Анна Петровна. 1708–1728. Биографический очерк // Памятники новой русской истории. Т. 1. СПб., 1871.

   40/25. Императрица Елизавета Петровна (18.12.1709 г., Москва – 25.12.1761 г., СПб., похоронена 3.02.1762 г. в Петропавловском соборе СПб.). Императрица с 25.11.1741 г.

   М. (тайный брак): 24.11.1742 г., с. Перово под Москвой – граф Алексей Григорьевич Разумовский (Рoзум) (17.03.1709 г., с. Лемеши Черниговской губ. – 6.07.1771 г., СПб., похоронен в Александро-Невской лавре СПб.), генерал-фельдмаршал (5. 09. 1756 г.).

   Родилась Елизавета в самый разгар петровских побед. Русские войска готовились с триумфом вступить в Москву после разгрома шведов под Полтавой, и тут царь узнал о рождении дочери. Так что торжество русского оружия совпало с радостным событием в царской семье. Отец очень любил малышку Лизету, называя её в письмах не иначе как «четвертной лапушкой» (Лизета только что начала ползать на четвереньках), «Лизенькой» и в шутку «дочкой-бочкой». В 1712 году «лапушка» обрела «законный статус» – родители обвенчались. Теперь она была полноправной царевной, но отблеск «внебрачного происхождения» ещё долго преследовал её – вплоть до стремительного захвата власти в 1741 году.

   Императрица Елизавета Петровна. Художник К. Ван Лоо. 1760 г.

   Лизета получила неплохое воспитание. Этим занимались графиня М. Маньяни, виконтесса Латур ла Нуа, учитель Глюк, пригласили и уже знакомого нам Э. Рамбура – они привили девочке любовь к танцам и иностранным языкам. В результате Елизавета говорила по-итальянски, по-немецки и по-французски (последний знала в совершенстве), великолепно танцевала и блестяще освоила верховую езду. Что ещё нужно светской чаровнице! Злые языки утверждали, правда, будто она не знала, что Англия находится на островах, но это кажется анекдотичным преувеличением.

   Франция всегда незримо присутствовала в её судьбе. Так, в заговоре, вознесшем её на престол, активную роль сыграл французский посланник маркиз Шетарди. Страстная поклонница моды, она с замиранием сердца следила за сменой фасонов одежды или появлением новых причесок в блистательном парижском свете и едва не сделалась французской королевой. Такой план созрел у Петра ещё во время посещения Парижа в 1719 году. Елизавета тогда могла стать невестой короля Людовика XV, но французская сторона отговаривалась его молодостью, по-видимому, не горя желанием принять дочку вчерашней прачки, тем более рождённую до брака. После смерти Петра дело это и вовсе заглохло.

   А Елизавета наслаждалась жизнью. Лёгкая на подъём, весёлая и шаловливая, она украшала двор Петра II. В охотничьем костюме носилась, раскрасневшись, на быстром скакуне по осенним полям в сопровождении своего венценосного племянника, обожавшего тётку. Когда же на престол вступила Анна Иоанновна, жизнь Елизаветы утратила прежний блеск – императрица недолюбливала двоюродную сестру. Всё раздражало в ней: молодость, изящество, красота, беззаботность, восхищённые взгляды поклонников, умение танцевать, тонкий вкус – какой резкий контраст с самой императрицей! Нет, внешне приличия, конечно, соблюдались, но скрытая неприязнь не исчезала. Как не хотела Анна, чтобы престол достался ей – этой легкомысленной ветренице, само существование которой служило ей немым укором! Да и Елизавете при дворе императрицы было неуютно – весёлые маскарады и блистательные балы всё чаще сменялись потасовками карликов и подзатыльниками шутов, веселившими невзыскательную царицу.

   Цесаревна предпочитала свой собственный мир. Вдалеке от тяжеловесного двора, в загородных имениях сложился её двор, большей частью состоявший из её сверстников – кавалеров и дам, среди которых она могла не бояться наушников Анны. Здесь царили молодость и веселье.

   Но императрица подумывала и о женихах. Ещё Екатерина I «завещала» Елизавете выйти замуж за младшего брата герцога Карла-Фридриха Голштинского – Карла-Августа. Этот милый и приветливый юноша приехал в Россию, считался женихом цесаревны, но внезапно умер от оспы летом 1727 года. Память о нём Елизавета до конца жизни сохраняла в своём сердце. Недаром она покровительствовала голштинской династии: вызвала в Россию не только племянника Петера, но и его невесту Софию Анхальтскую, будущую Екатерину II, мать которой доводилась Карлу-Августу двоюродной сестрой.

   Были и другие претенденты на руку цесаревны. Вот лишь некоторые имена из списка потенциальных женихов Елизаветы: принц Георг Английский, инфант Мануэль Португальский, инфант дон Карлос Испанский, герцог Эрнст-Людвиг Брауншвейгский, ну и, конечно же, неувядаемый волокита и щёголь граф Мориц Саксонский, разбивший когда-то сердце самой Анны. Но все они мало устраивали императрицу. Она хотела, чтобы Елизавета попала в какую-нибудь глухомань, на далёкие задворки Европы, вроде пресловутой Курляндии, откуда ей уже не выбраться никогда. Версаль или Эскориал для этой цели никак не подходили, а предложение персидского шаха Надира (вот куда докатилась слава о российской Венере!) сочли слишком экстравагантным.

   Анна никак не могла решиться и всё тянула. А Елизавета так и осталась незамужней. Что за беда, если от воздыхателей не было отбоя! Сперва, ещё при Петре II, мелькнул на горизонте Александр Борисович Бутурлин. Его сменил обер-гофмейстер Семён Кириллович Нарышкин (дальний родственник Елизаветы). Потом появился камер-паж Алексей Иванович Шубин. Их бурный роман резко прервала сама Анна, в январе 1732 года приказавшая Миниху сослать фаворита цесаревны в Сибирь. Безутешная Елизавета долго переживала эту потерю и сочиняла грустные песни. Они сохранились, и мы теперь можем почувствовать всю глубину её искреннего чувства:

     Я не в своей мочи огнь утушить,

     Сердцем я болею, да чем пособить,

     Что всегда разлучно

     И без тебе скучно,

     Легче б тя не знати,

     Нежель так страдати

     Всегда по тебе.

   Когда у власти оказалась слабая Анна Леопольдовна с маленьким сыном-императором, Елизавета поняла, что надо действовать. Благодаря своей простоте в общении и внешнему демократизму, она пользовалась большой популярностью в гвардии. Отсвет величия Петра падал и на неё, и гвардейцы считали её «своей», поэтому на них она и сделала главную ставку. О готовящемся заговоре скоро стало известно, но Анна Леопольдовна предостережения не принимала всерьёз. Незадолго до роковой ноябрьской ночи она по-родственному пожурила кузину. Елизавета всё отрицала, и разговор закончился обоюдными слезами и миром. Но цесаревна вовсе не была такой простушкой, как думала Анна. В ночь на 25 ноября 1741 года она явилась в казармы Преображенского полка и подняла солдат на мятеж. Для пущего воодушевления Елизавета надела кирасу и накинула гвардейскую форму. Под предводительством своего прекрасного начальника гвардейцы двинулись к Зимнему дворцу. На Дворцовой площади Елизавета вышла из кареты и решила идти пешком, но двигалась слишком медленно, поминутно утопая в снегу. Тогда бравые ребята подхватили её на плечи и на руках внесли во дворец. Ни Анна Леопольдовна, ни Антон-Ульрих не оказали никакого сопротивления. Переворот прошёл совершенно бескровно, и уже на следующий день был опубликован манифест о восшествии императрицы «Елисавет I» на престол. Своих верных гвардейцев она не забыла. Всем чинам роты Преображенского полка, так называемым лейб-кампанцам, «дщерь Петра Великого» пожаловала дворянство, а герольдмейстер В.Е. Адодуров, который до этого учил математике Ломоносова, а после русскому языку – будущую Екатерину II, сочинил им более 200 гербов. В ночь переворота Елизавета поклялась, что, если ей удастся захватить трон, она никогда не подпишет ни одного смертного приговора. В течение двадцати лет своего правления она держала это слово.

   Конечно, Елизавета была узурпатором, и сама она прекрасно понимала шаткость своего положения: Иоанн Антонович получил престол по завещанию Анны Иоанновны в соответствии с петровским уставом о престолонаследии. Считавшая себя продолжательницей дел Петровых, Елизавета затруднялась объяснить народу, почему она свергла законного императора, поэтому и пустила в ход традиционное идеологическое клише: мол, предшествовавшие царствования вконец Россию разорили, русский народ испытывает притеснения от иностранцев и потому страдает, а она избавила его от унизительного чужеземного засилья. Ореол петровской славы освещал и новую императрицу. Она как бы продолжала великую историческую традицию петровских времён, столь бесцеремонно прерванную потомками царя Ивана, и на своей коронации 25 апреля 1742 года в Успенском соборе Московского Кремля сама возложила на свою голову императорскую корону.

   Шествие коронационной процессии Елизаветы Петровны в Успенский собор. Гравюра И.А. Соколова. 1742 г.

   Елизавете казалось, что если вернуться к петровским законам и порядкам, то всё установится само собой, поэтому она дала распоряжение Сенату пересмотреть всё законодательство и исключить то, что петровским установлениям противоречило. Работа шла медленно, к 1750 году остановились только на законах 1729-го, и в 1754 году граф П.И. Шувалов предложил императрице создать специальную комиссию для выработки нового свода законов – нового Уложения. Но этот проект так до конца и не осуществился.

   Все 20 лет своего царствования Елизавета не спала по ночам. Вернее, она ложилась не раньше шести часов утра, а её кровать постоянно «кочевала» из комнаты в комнату, так что постоянной спальни у неё не было. Страх ночного переворота стал платой за собственную узурпацию трона.

   Елизавета отличалась большой красотой и очарованием. Она хорошо это знала и умело использовала свою неотразимость. Влюблённая в свою красоту, часы проводила за туалетом. Её страсть к моде вышла за рамки всякого здравого смысла. Именными указами императрица устанавливала фасоны платьев и правила ношения ювелирных «безделушек». Ни одна женщина во всей империи не смела носить такую же причёску, как у императрицы. Гардероб Елизаветы состоял из 15 тысяч платьев, нескольких тысяч пар обуви и огромного количества шёлковых чулок. Причём она никогда не надевала одно и то же платье дважды. Светские модницы Петербурга еле поспевали за своей повелительницей, и поскольку одеться эффектней императрицы считалось неприличным, они без устали соревновались друг с другом в разнообразии причёсок и изысканности нарядов. А если Елизавете казалось, что кто-то из дам пытается соперничать с ней в красоте, то она прямо на придворном балу могла приказать нахалке уйти переодеться, а то и на глазах у всех срезать ножницами ленты или завитки волос. Увлечённость императрицы модой часто приобретала анекдотичный оттенок. Например, когда она однажды неудачно покрасила волосы и ей пришлось их остричь, то «за компанию» она приказала остричься и всем придворным дамам, пожаловав им малосимпатичные чёрные парики. Что ж делать, пришлось красавицам носить их, пока волосы снова не отросли.

   Императрица любила музыку и поэзию. «Царствование императрицы Елизаветы, – писал великий Г.Р. Державин, – век был песен». Вот пример из галантной пасторали, сочинённой самой государыней:

     Чистый источник! Всех цветов красивей,

     Всех приятней мне лугов,

     Ты и рощ всех, ах! И меня счастливей,

     Гор, долинок и кустов…

     Тише ж ныне, тише протекайте,

     Чисты струйки по песку,

     И следов с моих глаз вы не смывайте, —

     Смойте лишь мою тоску.

   Не чуралась царица и народных песен, ведь, как она говорила, «русское всегда более на сердце русское действие производит, чем чужестранное».

   Она обожала игру и всё, что с ней связано: театр, маскарад и дипломатию. Во внешней политике её больше всего занимала интрига, а личные пристрастия брали верх над государственными интересами. Во многом стойкая личная неприязнь к прусскому королю Фридриху Великому толкнула Елизавету на войну с ним.

   Символом елизаветинского царствования стал растреллиевский дворец в её любимом Царском Селе, подлинный шедевр восхитительного стиля рококо. Балы при её дворе давались с грандиозным великолепием. Особенно завораживали удивительные фейерверки.

   При всем том императрица искренне верила в Бога. Часто пешком отправлялась в Троице-Сергиев монастырь и другие известные обители. Правда, её богомолья больше напоминали необременительные прогулки. Бывало, она возвращалась с полдороги, отдыхала в Москве, а потом снова приезжала на то место, где прервала свой путь, чтобы продолжить его. Но в этом не было пустого лицемерия, просто так ей было удобней. О глубоком уважении императрицы к церкви говорит и тот факт, что, когда ей принесли на подпись манифест о секуляризации церковных владений (то есть переводе их в государственную собственность), Елизавета сказала: «Как хотят после моей смерти, а я не подпишу».

   А.Г. Разумовский. Гравюра XVIII в.

   Её фавориты были на редкость симпатичными людьми. Собственно, за 20 лет царствования их было два. С конца 1731 года она обратила внимание на красивого украинского певчего Алексея Розума. Вскоре он стал её камердинером. А после восшествия Елизаветы на престол, по туманным слухам, они обвенчались. Прямых свидетельств тайного брака императрицы не осталось. У Разумовского хранились соответствующие бумаги, и когда Екатерина II раздумывала, выходить ли ей замуж за Григория Орлова, она послала к Разумовскому узнать, действительно ли он оформил отношения с императрицей Елизаветой церковным браком. Алексей Григорьевич вынул бумаги из шкатулки, дал их прочитать посланцу государыни, а после бросил в огонь. Свою тайну оба, и Елизавета и её предполагаемый муж, унесли с собой в могилу.

   Граф Разумовский слыл простым, добрым и милым человеком, он не рвался к высоким должностям, не вмешивался в придворные интриги и всегда помнил о своём происхождении. А сменивший его в 1749 году дворянин Иван Иванович Шувалов (1727–1797) славился не только скромным и спокойным характером, но и глубокой образованностью. Именно ему мы обязаны созданием Московского университета. Куратор этого учебного заведения – единственная официальная должность, которую занимал Шувалов. Многими своими успехами елизаветинское царствование обязано этим двум людям.

   В конце 1750-х годов здоровье императрицы ухудшилось. С ней часто случались продолжительные обмороки, но она бодрилась и всеми силами пыталась сохранить былую свежесть и красоту. Однако ухищрения парикма*censored*ов и парфюмеров мало помогали. Елизавета сделалась замкнутой и раздражительной. Она всё реже появлялась на людях. Французский дипломат Лафермьер с раздражением отмечал, что «для неё ненавистно всякое напоминание о делах, и приближённым нередко случается выжидать по полугоду удобной минуты, чтобы склонить её подписать указ или письмо». Придворные врачи прописывали всевозможные лекарства, но императрица не хотела их принимать. Её приходилось долго уговаривать и даже незаметно класть пилюли в конфеты и мармелад. Суеверная Елизавета страшно боялась смерти, этого слова при ней произносить было нельзя. Поздней осенью 1761 года в Царском Селе бушевала сильная гроза, шёл проливной дождь и сверкали яркими вспышками молнии. Императрица сочла это плохим предзнаменованием. Всю жизнь обожавшая праздники Елизавета и умерла на праздник – в два часа пополудни на Рождество 1761 года.

   Тайная свадьба императрицы и Разумовского стала источником множества слухов о якобы родившихся от этого брака детях. Причём называли то сына и дочь, то даже двух сыновей и дочь или двух дочерей и сына. Объявилось несколько женщин, именовавших себя дочерьми императрицы Елизаветы. Причём будто бы они носили фамилию Таракановых. Сама эта фамилия произошла, видимо, из-за недоразумения. Дело в том, что у Разумовского были племянники от сестры по фамилии Дараган. Они воспитывались при дворе, а потом некоторое время жили в Швейцарии. Их родовое прозвание и могли легко переделать в «Таракановых».

   Из «дочерей» Елизаветы наибольшей известностью пользуются две. О первой можно со всей определённостью сказать, что уж она-то точно была аферисткой. Появилась эта дама в 1772 году в Париже. Себя она называла Елизаветой II, княжной Таракановой, княжной Владимирской, Али Эмете, персидской принцессой, владетельницей Азова, графиней Силинской (Зелинской) и т. д., в зависимости от обстоятельств. О её подлинном происхождении ничего не известно. Предполагают, что её родиной была Германия или же что она появилась на свет в семье пражского трактирщика. Уже во время допросов в России она «созналась», что по рождению черкешенка. По собственному признанию, родилась в 1753 году. «Дочь Елизаветы и Разумовского» путешествовала по Европе с небольшой группой таких же, как она, авантюристов и шулеров и настойчиво пыталась привлечь к себе внимание. Некоторая часть польских эмигрантов во главе с князем Каролем-Станиславом Радзивиллом (по прозвищу «Пане-Коханку») даже обещала её поддержать. Самозванка побывала в Париже, Франкфурте-на-Майне, Венеции, Дубровнике, Неаполе, Риме…

   Княжна Тараканова. Художник К.Д. Флавицкий. 1864 г.

   Её активность не на шутку встревожила Екатерину II. Появилась псевдо-Елизавета действительно в очень для России не подходящий момент. Шла война с Турцией (княжна Тараканова предлагала туркам свои услуги в качестве законной наследницы российского престола), полыхало Пугачёвское восстание (она объявила Пугачёва своим братом – «князем Разумовским»). Екатерина приказала графу А.Г. Орлову, командовавшему русской эскадрой, находившейся в Средиземном море, пленить авантюристку. Влюбившийся в «Елизавету» Орлов 21 февраля 1775 года заманил её на флагманский корабль «Три иерарха», где она была арестована. 26 мая княжну Тараканову заключили в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Началось следствие, которое так и не смогло полностью прояснить дело. В ноябре самозванка родила от Орлова сына, который якобы под именем Александра Алексеевича Чесменского впоследствии служил в лейб-гвардии Конном полку и скончался молодым. А 4 декабря «Елизавета» умерла от чахотки и была тайно погребена на территории Петропавловки. Но смерть от чахотки выглядит слишко банально, и поэтому возникла легенда о гибели узницы 10 сентября 1777 года во время петербургского наводнения. Эта легенда и дала художнику К.Д. Флавицкому сюжет для его знаменитой картины «Княжна Тараканова».

   Вторую «княжну» звали Августой Матвеевной. Примерно до 40 лет она жила за границей, в 1785 году её привезли в Россию и представили Екатерине. Та долго беседовала с таинственной женщиной и уговорила её уйти в монастырь. Августа приняла постриг с именем Досифея в Московском Ивановском монастыре. Интересно, что имя Досифея буквально означает «дар Бога», так же как и её первоначальное, тоже «говорящее» имя – Августа. Вероятно, Августу-Досифею действительно считали внебрачным отпрыском царской династии, а может быть, она и в реальности была таковой. Первоначально содержали её в глубокой тайне. Запрещалось допускать к ней кого бы то ни было, кроме игуменьи, духовника и келейницы. Окна её кельи были постоянно задернуты занавеской. На стене висел портрет императрицы Елизаветы. Досифея постоянно находилась в каком-то страхе, при малейшем шуме бледнела и «тряслась всем телом». После воцарения Павла режим её содержания смягчили. Умерла она 4 февраля 1810 года. Интересно, что похоронили Досифею в Новоспасском монастыре, где находится некрополь Романовых. В 1996 году при реставрационных работах могилу инокини вскрыли. Выяснилось, что Досифея имела небольшой рост и была горбатой после перенесённой в детстве травмы.

 //-- События эпохи --//

   24.03.1743 г. – Указ Елизаветы Петровны об отмене смертной казни.

   18.08.1743 г. – Абоский мирный договор со Швецией.

   1744 г. – Основание в Петербурге первой в России Порцелиновой (фарфоровой) мануфактуры.

   29.06.1750 г. – Фёдор Григорьевич Волков организовал в Ярославле первый в России публичный театр.

   1754–1762 гг. – Строительство Зимнего дворца по проекту архитектора В.В. Растрелли.

   12.01.1755 г. – Указ об учреждении Московского университета.

   6.11.1757 г. – Учреждение Академии художеств.

   1756–1762 гг. – Участие России в войне с Пруссией (Семилетняя война): 19.08. 1757 г. – Победа у деревни Гросс-Егерсдорф, 11.01.1758 г. – Взятие Кёнигсберга, 14.08.1758 г. – Сражение под Цорндорфом, 1.8.1759 г. – Победа при Кунерсдорфе, 28.09.1760 г. – Русские войска заняли Берлин.

   Литература:

   Анисимов Е.В. Афродита у власти. Царствование Елизаветы Петровны. М., 2010.

   Анисимов Е.В. Елизавета Петровна. М., 1999.

   Валишевский К. Дочь Петра Великого. М., 1989.

   Императрица Елизавета Петровна и Царское Село. К 300-летию со дня рождения. СПб., 2010.

   Павленко Н.И. Елизавета Петровна. В кругу муз и фаворитов. М., 2005.

   Паламарчук П.Г. Первая русская поэтесса // Москва или Третий Рим? М., 1991. С. 104–111.

   Курукин И.В. Княжна Тараканова. М., 2011.

   41/25. Наталья Петровна (3.03.1713 г., СПб. – 27.05.1715 г., СПб., похоронена в Петропавловском соборе СПб.).

   42/25. Маргарита Петровна (3.09.1714 г., СПб. – 27.07.1715 г., СПб., похоронена в Петропавловском соборе СПб.).

   43/25. Пётр Петрович (27.10.1715 г., СПб. – 25.04.1719 г., СПб., похоронен в Александро-Невской лавре).

   Царевич Пётр был надеждой и отрадой своих царственных родителей. Именно его Пётр I прочил в свои преемники, оттеснив старшего сына и его потомков. Манифест 1718 года провозгласил Петра Петровича наследником российского престола.

   Екатерина и Пётр души не чаяли в сыне, ласково называя его Шишечкой и Потрошёнком. Рос малыш резвым и живым, с увлечением играл в солдатики, возился с деревянными пушечками, обещая стать продолжателем воинских доблестей отца. Но, проболев несколько дней, скончался в трёхлетнем возрасте. Смерть любимого сына глубоко потрясла царскую семью. До конца своих дней Екатерина сохраняла как святыни игрушки и вещицы своего Петрушеньки. Тяжело, но «великодушно» пережил эту потерю и Пётр. Тем не менее «при вскрытии тела оказалось, что царевич страдал такою болезнью, от которой никогда не мог бы излечиться».

   Царевич Пётр Петрович (Шишечка). Художник Л. Каравак. 1717 г.

   Иногда встречающиеся в исторической литературе сведения об ещё одном сыне Петра и Екатерины, также Петре Петровиче, якобы родившемся в 1719 году и умершем в 1723 году, получившие известность благодаря дореволюционному историку М.И. Семевскому, на самом деле являются плодом недоразумения.

   44/25. Павел Петрович (2.01.1717 г., Везель, Вестфалия – 3.01.1717 г., там же, похоронен в Петропавловском соборе СПб.).

   45/25. Наталья Петровна (20.08.1718 г., СПб. – 4.03.1725 г., там же, похоронена в Петропавловском соборе СПб.).

   Царевна скончалась от кори через месяц с небольшим после смерти отца. Хоронили их в один день.

   V. Поколение Петра II и Петра III

   46/31. Анна Леопольдовна (Елизавета-Екатерина-Христина) (7/18.12.1718 г., Росток – 7.03.1746 г., с. Холмогоры Архангелогородской губ., похоронена в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры).

   М.: 3/14.07.1739 г., СПб. – Антон-Ульрих, принц Брауншвейг-Беверн-Люнебургский (17/28.08.1714 г., Беверн – 4.05.1776 г., Холмогоры, похоронен там же), сын герцога Фердинанда-Альбрехта II (1680–1735) Брауншвейг-Бевернского и герцогини Антуанетты-Амалии (1696–1762) Брауншвейг-Вольфенбюттельской. Генералиссимус русской службы (10.11.1740 г.), 12.01.1741 г. получил титул Императорского Высочества.

   Когда у мекленбургской герцогской четы родилась дочь, мало кто мог предположить, что спустя 20 с небольшим лет она станет правительницей огромной российской державы. Царица Прасковья Фёдоровна уже заочно полюбила свою «махоточку-внучку» и очень хотела успеть повидать её. На маленьких листочках аккуратными каракулями царица прилежно выводила: «Друг мой сердечный внучка, здравствуй с батюшкою и матушкой! Пиши ко мне о своём здоровьи, и про батюшкино, и про матушкино здоровье своею ручкою. Да поцелуй за меня батюшку и матушку: батюшку в правый глазок, а матушку в левой… Да посылаю я тебе свои глаза (рисунок глаз. – Е.П.) старые, уже чуть видят свет; бабушка твоя старенькая хочет тебя, внучку маленькую, видеть». А вот и другая грамотка: «Внучка, свет мой! Желаю я тебе, друг мой сердечный, всякого блага от всего моего сердца; да хочетца, хочетца, хочетца тебя, друг мой внучка, мне, бабушке старенькой, видеть тебя, маленькую, и подружиться с тобою: старая с малой очень живут дружно…»

   Правительница Анна Леопольдовна. Художник И.Г. Ведекинд. Около 1740 г.

   Наконец в августе 1722 года страстное желание бабушки исполнилось. Голштинский герцог Карл-Фридрих, придя в измайловский дворец к Прасковье Фёдоровне, увидел на коленях сидевшей в кресле-каталке царицы «очень весёленького ребенка лет четырёх». Это и была её ненаглядная «махоточка». Потом вместе с бабушкой и матушкой маленькую принцессу привезли в Петербург.

   Промелькнули царствования Екатерины I и Петра II, и вот императрицей стала Анна Иоанновна. Ей необходимо было обеспечить престолонаследие, да так, чтобы сохранить трон за своей ближайшей родней. А соперников хватало: и дочь Петра Великого Елизавета, и его внук голштинский принц Карл-Петер. Поэтому в декабре 1731 года Анна издала манифест о присяге своему будущему преемнику, и на эту роль начали спешно готовить юную принцессу Мекленбургскую.

   Девочку воспитывают в православном духе, причём наставником становится давний петровский сподвижник Феофан Прокопович. 12 мая 1733 года состоялось крещение принцессы в православную веру. Новым именем, заменившим неудобоваримую триаду Елизавета-Екатерина-Христина, стало Анна, в честь тётушки. Теперь требовалось подыскать и подходящего жениха. Приближённый императрицы граф Лёвенвольде обнаружил весьма перспективную кандидатуру. Принц Антон-Ульрих Брауншвейг-Беверн-Люнебургский принадлежал к роду, уже известному в России. Его родная тётя Шарлотта-Софья умерла в Петербурге в 1715 году после рождения сына – Петра II. Другая тётя, Елизавета, была австрийской императрицей, женой Карла VI, двое сестёр стали европейскими королевами: одна – женой прусского короля Фридриха Великого, другая – датского Кристиана VI.

   5 февраля 1733 года восемнадцатилетний принц прибыл в Петербург. Щуплый, белокурый и крайне застенчивый, он не понравился ни императрице, ни своей будущей невесте, но отступать было поздно. Антон поступил на русскую службу в качестве подполковника Кирасирского полка. Постепенно он обжился в новой стране и даже с успехом сражался в составе российских войск во время Русско-турецкой войны 1735–1739 годов. За храбрость, проявленную при штурме Очакова, принц удостоился генеральского чина и высшего ордена – Андрея Первозванного.

   Анна между тем продолжала оставаться к нему равнодушной. У неё завязался свой роман. Сердце принцессы завоевал польский и саксонский (тогда король Польши одновременно являлся и герцогом Саксонским) чрезвычайный посланник граф Карл-Мориц Линар. Красавец и ухажёр, он быстро добился взаимности, но летом 1735 года дело получило огласку, и графа по просьбе русского правительства отозвали из Петербурга. Потом, когда Анна уже была регентшей при маленьком сыне-императоре, Линар вернулся в Россию и занял видное место при её дворе. А пока что императрица установила над племянницей жёсткий надзор. Появлялась принцесса только на официальных церемониях.

   Годы вынужденного затворничества не могли не сказаться на её характере. Она и раньше удивляла современников серьёзностью и сосредоточенностью. По отзыву французского посланника маркиза И.-Ж. де ла Шетарди, Екатерине Ивановне даже пришлось «прибегать к строгости против своей дочери, когда та была ребенком, чтобы победить в ней дикость и заставить являться в обществе». Теперь же Анна сделалась ещё более замкнутой и нелюдимой. Свободное время она посвящала чтению французских и немецких книг. Шумных компаний не любила, и общество, состоявшее более чем из четырёх-пяти человек, её тяготило. Многим Анна казалась надменной и высокомерной, но на самом деле она была мягкой и доброй девушкой. Такая жизнь продолжалась четыре года.

   Антон-Ульрих, герцог Брауншвейг-Люнебургский. Гравюра И.М. Бернигерота. 1750-е гг.

   Видя, что Анна не обращает никакого внимания на будущего мужа, ситуацией попытался воспользоваться Бирон. Он предложил принцессе выйти замуж за своего сына Петра, но та отказала. Наконец, в конце июня 1739 года австрийский посланник от имени Антона-Ульриха официально попросил у императрицы руки её племянницы и получил согласие. 1 июля состоялось обручение. Присутствовавшая на церемонии жена английского резидента леди Рондо отмечала, что жених выглядел, «как жертва», а невеста обливалась слезами. Через день молодые обвенчались в церкви Рождества Богородицы, стоявшей на месте нынешнего Казанского собора.

   Когда у супружеской четы родился первенец Иван, императрица успокоилась: престол оставался в руках её ближайших родственников – старшей романовской линии. Она назначила младенца наследником, а регентом до его совершеннолетия – Бирона. Получив после смерти Анны Иоанновны неограниченную власть, фаворит повёл себя нагло и вызывающе. Антона-Ульриха он вообще ни во что не ставил, считая его главной задачей рождение детей. Отец императора попытался было организовать заговор, но дело мгновенно раскрылось. В присутствии высших чинов империи Бирон кричал на герцога, угрожая ему дуэлью, а А.И. Ушаков называл мальчишкой и обещал расправиться как с государственным преступником. Антон-Ульрих растерялся и лишь мямлил что-то в своё оправдание. Его уволили со всех должностей и посадили под домашний арест.

   Но Бирона всё-таки свергли. Осуществил это его бывший соратник фельдмаршал Б.-Х. Миних. В ночь на 9 ноября 1740 года вчерашний временщик был арестован и после скорого суда отправлен в сибирский город Пелым (Елизавета Петровна смягчила условия его ссылки, переведя в Ярославль, а Екатерина II и вовсе вернула Бирону курляндский престол). Сразу же после стремительных событий ноябрьской ночи войска, собранные у Зимнего дворца, принесли присягу «благоверной государыне правительнице великой княгине Анне всея России».

   Миних тоже недолго задержался на политическом олимпе. Честолюбивый полководец жаждал получить чин генералиссимуса, но когда им стал Антон-Ульрих (третьим из четырёх российских генералиссимусов), счёл себя оскорблённым и в марте 1741 года подал в отставку, надеясь, что его будут просить остаться. Но Анна Леопольдовна подписала соответствующий указ, и Миних оказался не у дел. Подлинным правителем страны стал хитроумный А.И. Остерман.

   Анна Леопольдовна в государственные дела не вмешивалась. Ленивая и рассеянная, она была слишком простодушной и доверчивой и лишь мечтала, чтобы поскорее подрос сын. Даже получив точные сведения о готовящемся Елизаветой Петровной перевороте, она не поверила им и ограничилась легким выговором цесаревне. Та мешкать не стала. В ночь на 25 ноября 1741 года она с помощью гвардейцев прервала правление своей наивной родственницы. По одной из версий, Елизавета вошла в спальню Анны и разбудила её словами: «Сестрица, пора вставать!» Ошеломлённая Анна воскликнула: «Ах, мы пропали!», потом безропотно оделась, спустилась вниз и села в приготовленные сани. Туда же препроводили и Антона-Ульриха, которому, впрочем, одеться не разрешили. 28 ноября Елизавета подписала манифест о высылке всего Брауншвейгского семейства за пределы России, в Митаву. Но доехать они успели только до Риги. Здесь случилась задержка из-за того, что новая императрица переменила своё решение. В конце 1742 года семью младенца-императора перевезли в Динамюнде, крепость, стоявшую на Даугаве. В январе 1744 года арестованных переправили в глубь России – в город Ранненбург (Ораниенбург, ныне Чаплыгин Липецкой области), а в конце августа пришёл приказ о переводе всей семьи на Соловки. Два с половиной месяца по осеннему бездорожью везли несчастных на север, наконец, добрались до Холмогор и сделали остановку. Брауншвейгское семейство поселили в пустовавшем архиерейском доме. Здесь Елизавета и решила их оставить навсегда.

   Анна Леопольдовна скончалась от послеродовой горячки. Для сохранения тайны рождения очередного ребёнка в ненавистной Елизавете семье официальные документы причиной смерти называли «огневицу», то есть общее воспаление. Похоронили бывшую правительницу в Александро-Невской лавре. На погребение съехались многие видные сановники империи, а стоявшая у гроба Елизавета даже всплакнула. Упокоилась Анна рядом со своей матушкой и любимой бабушкой – царицей Прасковьей.

   А Антон-Ульрих продолжал жить в Холмогорах под строгим надзором. С годами он располнел, но сохранял кроткий и незлобивый нрав. В 1766 году Екатерина II предложила принцу уехать из России, но он отказался, не захотев расстаться с сыновьями и дочерьми. Скончался он, всеми забытый и почти слепой, в 1776 году. Похоронен был тайно ночью во дворе дома, где жил, без церковного погребения. Могила его неизвестна.

   Литература:

   Анисимов Е.В. Женщины на российском престоле. СПб., 2002.

   Бантыш-Каменский Д.Н. Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов. Ч. 1. М., 1991. С. 216–232.

   Корф М.А. Брауншвейгское семейство. М., 1993.

   Курукин И.В. Анна Леопольдовна. М., 2012.

   Левин Л.И. Российский генералиссимус герцог Антон-Ульрих. СПб., 2000.

   47/34. Наталья Алексеевна (21.07.1714 г., СПб. – 22.11.1728 г., Москва, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля. Захоронение не сохранилось).

   Старший ребёнок царевича Алексея, Наталья, долгое время оставалась как бы на «периферии» царского семейства. Только в 1719 году, после смерти любимого сына Петра I – Петра Петровича, её вместе с братом Петром поселили в Зимнем дворце и определили им штат придворных и прислуги. Но отношение к внукам императора, в особенности со стороны Екатерины и Меншикова, было более чем прохладным. Всё изменилось в 1727 году, когда Пётр Алексеевич не без помощи того же «полудержавного властелина» Меншикова сделался наследником престола. Наталья также попала в поле зрения светлейшего князя. Он, в частности, прочил выдать её замуж за своего сына Александра. Но планам его не суждено было сбыться – вскоре бывший петровский денщик отправился по этапу в далёкий Берёзов.

   Наталья была красивой, доброй и разумной девочкой. Как старшая сестра, она оказывала некоторое благотворное влияние на непутёвого Петра II, но умерла всего 14 лет от роду.

   48/34. Император Пётр II Алексеевич (12.10.1715 г., СПб. – в ночь с 18 на 19.01.1730 г., Лефортовский дворец, Москва, умер от оспы. Похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля). Император с 1727 г., короновался 24.02.1728 г. в Успенском соборе Московского Кремля.

   Как и сестра Наталья, Великий князь Пётр долго оставался в тени своих могущественных родственников. Первое время он находился на попечении царевны Натальи Алексеевны, а после её смерти воспитанием ребёнка занимались случайные люди, пока в 1722 году Пётр Великий не пригласил хорошего учителя И. Секани (Зейкина), родом из Венгрии. Ранее он учил детей в семье Нарышкиных, а теперь перешёл к маленькому Петру. Хотя с 1719 года Пётр с сестрой и жили в царском дворце, на них почти не обращали внимания, тем более после принятия в 1722 году Устава о наследии престола.

   Император Пётр II. Художник И.П. Людден. 1728 г.

   С формальной точки зрения Пётр был наиболее законным наследником после смерти своего деда, и его кандидатуру поддерживали представители старой боярской аристократии – князья Голицыны и Долгоруковы (или, как их именовали тогда, – Долгорукие). Но всё же в 1725 году под давлением гвардии престол заняла Екатерина I. Её главный соратник А.Д. Меншиков, конечно, понимал, что рано или поздно Пётр станет российским императором, и договорился с Екатериной о браке Петра и одной из своих дочерей – Марии (1711–1729), а незадолго до кончины Екатерина подписала завещание в пользу Великого князя. Так в 1727 году на российском престоле воцарился 11-летний император Пётр II.

   Воспитание Петра Меншиков ещё при жизни Екатерины поручил вице-канцлеру Андрею Ивановичу Остерману, игравшему заметную роль в политической жизни тех лет. Прежнего учителя Секани выслали за границу. Светлейший полностью доверял Остерману, полагая, что, пока тот опекает Петра, можно не беспокоиться за собственное влияние на мальчика. Но Андрей Иванович вёл самостоятельную игру. План обучения Петра был разработан достаточно хорошо и включал основы нескольких наук и светского этикета. Но, придерживаясь принципа, «чтобы не вдруг очень налегать» на своего подопечного, Остерман практически пустил дело на самотёк. В результате образование Петра оставалось крайне поверхностным, а само обучение делалось всё менее и менее регулярным, пока не прервалось вовсе.

   В первое время Меншиков настолько бдительно опекал своего будущего зятя, что даже поселил императора в своём дворце. Сам светлейший добился всех мыслимых и немыслимых почестей, став 13 мая 1727 года даже российским генералиссимусом. Мария Меншикова уже мнила себя чуть ли не императрицей. Она именовалась «невестой-государыней принцессой», и её имя поминалось во время церковных служб в ряду имён Императорской династии. А в письме австрийской императрице, сообщая о своей помоловке, Мария даже назвала адресата «тёткой», чем вызвала глухое недовольство венского двора. Казалось, ещё немного и семейство Меншиковых прочно породнится с Романовыми. Но хитрая политика Остермана, исподволь настраивавшего молодого императора против его покровителя, принесла свои плоды. Активность стали проявлять и члены семьи Долгоруких, один из них – сын сенатора гоф-юнкер князь Иван Алексеевич Долгорукий, 19-летний молодой человек, сделался закадычным другом Петра. Скрытая борьба за власть привела в конечном итоге к позорному падению Меншикова. Светлейший был обвинён в многочисленных злоупотреблениях, арестован вместе со всем семейством и после конфискации имущества отправился по этапу в ссылку. Помолвка Петра и Марии была разорвана. Дочь Меншикова впоследствии умерла в Берёзове, не перенеся тягот сибирской жизни.

   Теперь у трона почти не осталось «птенцов гнезда Петрова», за исключением разве что Остермана и Головкина. Верх взяла группировка старой аристократии, которая постепенно заняла ведущее положение в Верховном тайном совете. В начале 1728 года двор переехал из Петербурга в Москву, что могло символизировать возвращение старых порядков. Но время уже было другим. Государственная машина всё ещё работала по инерции Петровской эпохи. Правда, теперь её обороты существенно замедлились.

   Император задал новый темп придворной жизни. Сам он государственными делами почти не интересовался. Под влиянием Ивана Долгорукого он с головой пустился в мир удовольствий и развлечений. Развился Пётр чрезвычайно рано. Уже в возрасте 14 лет он был довольно высокого роста, и можно было думать, что вскоре он догонит своего великого деда. По своему физическому развитию он опережал сверстников. Пётр был красив, строен, рано приобщился к вину и женскому обществу. Познав все радости жизни, он с упоением отдавался любовным утехам и дружеским застольям. Его подлинным наставником в этой «рассеянной» жизни был Иван Долгорукий, тщеславный, ветреный и недалёкий. Император настолько привязался к нему, что практически не расставался с Иваном, а во время болезни фаворита даже ночевал в его комнате.

   Страстью Петра была охота. Бывало, он пропадал на ней неделями. Иностранные дипломаты сокрушались, что месяцами не могут попасть к императору на приём. Историк князь П.В. Долгоруков подсчитал, что за 20 месяцев 1728–1729 годов Пётр II пробыл на охоте в общей сложности 8 месяцев. Императорские охоты поражали своей масштабностью и великолепием, в них использовали даже верблюдов. В своём увлечении Пётр нашёл такую же общительную и веселую спутницу – тётку, цесаревну Елизавету. Они быстро сдружились, а в придворных кругах даже возник план их женитьбы. Но у Долгоруких на этот счёт были свои соображения.

   Естественно, столь беззаботное времяпрепровождение императора не могло не сказаться на течении государственной жизни. Большинство учреждений работало крайне неспешно, и даже такой неутомимый труженик, как Остерман, фактически находившийся у кормила власти и работавший даже по ночам и в праздники, периодически позволял себе отдых в своих имениях.

   Е.А. Долгорукова. Портрет 1729 г.

   У отца князя Ивана Долгорукого – Алексея Григорьевича – созрел новый матримониальный план в отношении императора. Он решил женить Петра на своей дочери, сестре Ивана, Екатерине Алексеевне (1712–1745). Влияния самого Ивана оказалось вполне достаточно, чтобы быстро расположить сердце государя к юной и красивой особе. 30 ноября 1729 года в Лефортовском дворце состоялось официальное обручение Петра и Екатерины. Само бракосочетание было назначено на январь 1730 года. Но холодной зимой, во время праздника Водосвятия на Москве-реке, 6 января 1730 года, Пётр сильно простудился. Вскоре к простуде добавилась более страшная болезнь – оспа. Через несколько дней Пётр II, прожив чуть более 14 лет, скончался. Последними словами юного государя были: «Запрягайте сани, хочу ехать к сестре». В отличие от своих непосредственных предшественников он упокоился в Архангельском соборе Московского Кремля, старой усыпальнице российских государей.

 //-- События эпохи --//

   21.10.1727 г. – Подписание Кяхтинского договора с Китаем, установление русско-китайской границы.

   1728 г. – Переезд императорского двора в Москву. Москва вновь до начала 1732 года стала столицей Российской империи.

   Литература:

   Анисимов Е.В. Россия без Петра. СПб., 1994.

   Павленко Н.И. Пётр II. М., 2006.

   49/39. Император Пётр III Фёдорович (Карл-Петер-Ульрих) (10/21.02.1728 г., Киль – между 3 и 6.07.1762 г., Ропша, убит, похоронен 10.07.1762 г. в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры, перезахоронен 18.12.1796 г. в Петропавловском соборе СПб.), герцог Гольштейн-Готторпский с 1739 г., император с 1761 г., свергнут с престола 28.06.1762 г.

   Ж.: 21.08/1.09.1745 г., СПб. – Екатерина II (Алексеевна) Великая (София-Фредерика-Августа) (21.04/2.05.1729 г., Штеттин, Померания – 6/17.11.1796 г., СПб., похоронена 18.12.1796 г. в Петропавловском соборе СПб.), дочь князя Христиана-Августа (1690–1747) Анхальт-Цербстского и Иоганны-Елизаветы (1712–1760), герцогини Гольштейн-Готторпской; троюродная сестра Петра III, двоюродная сестра шведского короля Густава III. Самодержавная императрица с 28.06.1762 г.

   Учредила и возложила на себя знаки ордена Св. Георгия 1-й степени (26.11.1769 г.).

   Член Берлинской академии наук.

   Первое своё имя сын герцога Голштинского и Анны Петровны получил в честь брата бабушки – Карла XII, второе – в честь деда по матери – Петра Великого. Родители его умерли рано, и маленький сирота остался правителем небольшого немецкого государства на самом севере германских земель (некоторое время он считался и потенциальным наследником шведского престола). Воспитание его было поставлено из рук вон плохо. Наставник – граф Оттон Брюммер, недалёкий и грубый человек, привил Петеру любовь к военному делу, муштре и парадам, но мало заботился о его умственном развитии. Читал Петер мало и в основном приключенческие романы. Научился играть на скрипке, и это увлечение пронёс через всю жизнь. Играл он, судя по всему, неплохо, и уже в России выступал в составе придворных оркестров.

   Россия всегда присутствовала в его судьбе. Уже с рождения имя внука Петра I неизбежно «всплывало» во всех династических перипетиях, на которые был так богат XVIII век. Особенно не любили Петера при дворе Анны Иоанновны. Там его прозвали «чёртушкой», то ли из-за его шустрости и непоседливости, то ли из-за упорного нежелания считать маленького герцога пусть потенциальным, но наследником трона. Так и рос он в старых немецких традициях небольшого владетельного дома. Но вот окончилось правление Анны, промелькнуло на престоле брауншвейгское семейство, и к власти пришла тётя Елизавета. У неё выхода не было – единственным наследником остался Петер. Она возлагала на него большие надежды.

   Уже 5 февраля 1742 года юного герцога привезли в Петербург. Его спешно начали готовить к будущей роли, обучили русскому языку, крестили в православие с именем Пётр Фёдорович и 7 ноября 1742 года объявили наследником престола. Но русского императора из него никак не получалось. К религии он относился равнодушно, старых привычек не изжил, всё так же почитал Фридриха Великого и прусскую армию, проводил время в охотах и пирушках и самозабвенно учил своих голштинских солдат шагать строем. Россия не то чтобы была чужда ему, она не вошла в его сердце и душу. Он не понимал, что этой империей нельзя управлять так же, как он правил своим небольшим герцогством. Со стороны всё казалось легко, но стоило ему в действительности стать во главе огромной державы, как он растерялся. И самое главное, он не смог завоевать любовь своих подданных, оставшись и для народа, и для армии совершенно чужим. Елизавету он не слишком жаловал, видя, что за мишурой придворного блеска зачастую скрывается ничтожное содержание. Она отвечала племяннику тем же.

   Император Пётр III Фёдорович. Гравюра XVIII в.

   Внешне неприметный, он имел не слишком красивое, но и не безобразное лицо, стройную фигуру, узкие плечи, и в прусском военном мундире казался нескладным. Но он был способен и на нежность, и на дружбу, и даже на любовь. Екатерина не смогла добиться последнего – слишком разными по характеру, образу жизни и интересам были супруги. Он же любил менее эффектную и грубоватую графиню Елизавету Романовну Воронцову (племянницу канцлера М.И. Воронцова и родную сестру княгини Е.Р. Дашковой, французский посланник Бретейль сравнивал фаворитку Петра с «трактирной служанкой самой низкой пробы»), и любил её преданно и верно. Недаром в последних записках жене умолял не разлучать его с Воронцовой и не отнимать дорогой ему скрипки.

   Но это было позже. А пока он стоял у гроба своей тётки и не верил, что стал наконец всероссийским императором Петром III. На похоронной церемонии он шёл за гробом во главе процессии и то убыстрял шаг, то замедлял его. В этих странных скачках как в зеркале отразилось всё его недолгое царствование. Ещё немного, и щупленькая фигурка упадет, повалится от дуновения ветра, как на парадном портрете А.П. Антропова. Он и в самом деле так и не смог устоять на ногах.

   Политика Петра была во многом стихийной. Многое из того, что начал он, продолжила и завершила Екатерина, хотя, конечно, всегда пыталась дистанцироваться от «полубезумного» мужа, свержение которого представляла благом для подданных. Пётр начал восстанавливать и укреплять российский флот, потом его воссоздала Екатерина. Пётр издал Манифест о вольности дворянства, потом её подтвердила своею Жалованной грамотой Екатерина. Пётр подписал указ о секуляризации церковных владений, Екатерина всего через два года осуществила её.

   Главная ошибка Петра состояла в его приверженности своему кумиру – Фридриху. Император одел русскую армию в прусские мундиры, заключил со вчерашним врагом внезапный мир, отказавшись от всех российских завоеваний, – и этого оказалось достаточно, чтобы потерять всё. В глубине души Екатерина презирала мужа. Последней каплей был его грубый крик на неё во время торжественного обеда 9 июня 1762 года в присутствии сановников, генералов и дипломатов: «Folle!» – «Дура!» Ждать официального разрыва она не могла. И 28 июня 1762 года прервала его царствование.

   Отъезд Екатерины II из Петергофа в день вошествия на престол в 1762 г. Гравюра XIX в.

   Ранним утром того памятного дня Алексей Орлов разбудил Екатерину во дворце Монплезир в Петергофе словами: «Пора вставать, всё готово, чтобы провозгласить вас!» Она встала и поехала в Петербург, где стремительно прошла присяга всей столицы на верность новой государыне. А император сидел в Ораниенбауме. Он рванулся в Петергоф, но Екатерины там уже не было. Растерянный Пётр заметался, посылал приказы верным (как ему представлялось) войскам, но их перехватывали. Он не знал что делать. Фельдмаршал Миних, возвращённый им из сибирской ссылки, предложил явиться в Петербург и своим видом, как Пётр Великий, усмирить мятеж. Но как мало был похож нынешний император на своего могучего деда! Он решился плыть в Кронштадт. При подходе к гавани на требование пропустить его услышал ответ, что императора больше нет, а есть императрица. Наверно, он мог бы бежать за границу, но понадеялся на милость супруги. Его кумир Фридрих сказал: «Он позволил свергнуть себя с престола, как ребёнок, которого посылают спать».

   29 июня из Ораниенбаума, куда он вернулся, Пётр направил Екатерине собственноручное отречение. И был арестован. Вместе с Воронцовой их перевезли в Петергоф, там разлучили, и опального императора переправили в Ропшу, небольшое имение в той же Петербургской округе. Здесь его посадили под караул. Пётр просился в Голштинию. «Ваше Величество может быть во мне уверенною: я не подумаю и не сделаю ничего против Вашей особы и против Вашего царствования». В это можно было поверить, но только не такой женщине, как Екатерина. Она думала поместить его в Шлиссельбургскую крепость, а уже бывшего там Иоанна Антоновича перевести в Кексгольм. Но её соратники помешали появлению в России второй «железной маски». 6 июля Алексей Орлов писал своей государыне заплетающимися каракулями: «Матушка, милосердная государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось: не поверишь верному своему рабу, но как перед Богом скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть, но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка, Его нет на свете! Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руку на Государя! Но, Государыня, свершилась беда. Мы были пьяны, и он тоже. Он заспорил за столом с князем Фёдором (Барятинским. – Е.П.), не успели мы разнять, а его уже и не стало. Сами не помним, что делали, но все до единого виноваты. Достойны казни. Помилуй меня, хоть для брата. Повинную тебе принёс – и разыскивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить. Свет не мил, прогневили тебя и погубили души навек».

   Как и даже когда точно убили Петра III, мы вряд ли узнаем. Официально объявили, что император скончался «от геморроидальных колик». К выставленному в течение трёх дней в Александро-Невской лавре телу близко не подпускали. Пётр лежал в мундире голштинского драгуна. По отзыву современника, «вид тела был крайне жалкий и вызывал страх и ужас, так как лицо было черным и опухшим, но достаточно узнаваемым, и волосы в полном беспорядке колыхались от сквозняка». Похоронили его рядом с могилой Анны Леопольдовны. Екатерина на погребении по просьбе Сената не присутствовала, сказавшись больной.

   Говорили, что, вступив на престол, Павел I спросил у графа И.В. Гудовича: «Жив ли мой отец?» На протяжении всего царствования Екатерины по всей России и даже за рубежом то и дело возникали всё новые и новые «Петры III», самым страшным из которых был Пугачёв. Павел приказал перезахоронить отца рядом с матерью в Петропавловском соборе. Жили они без любви, но в смерти лежат вместе. Пётр не успел короноваться. Павел возложил императорскую корону на истлевшие останки своего родителя, а за гробом бывшего государя шли все остававшиеся тогда в живых его убийцы. Алексей Орлов нёс корону, а рядом, с трудом передвигая ноги, плёлся князь Барятинский. На просьбу его дочери княгини Долгоруковой пощадить отца Павел ответил: «У меня тоже был отец, сударыня!» Император приказал из всех указных книг вырезать листы, на которых напечатан манифест о восшествии Екатерины. Потом их доставили в Тайную экспедицию и сожгли. Оставили для справок только два экземпляра. Княгиню Дашкову, участвовавшую в перевороте 1762 года и уже удалившуюся от дел, выслали в «дальние свои деревни».

   Супруга Петра III – Екатерина II представляет собой удивительный феномен нашей истории. Как и Пётр I, она осталась в ней с эпитетом «Великая». Только два государя династии Романовых удостоились такой чести. Но самое главное состоит в том, что, будучи по рождению немецкой принцессой, она, приехав в Россию, смогла не только прижиться в ней, но сделаться самой русской из всех русских императриц. Её время – время славных побед и значительных преобразований, «золотой век» Российской империи.

   София-Фредерика-Августа (в семье её звали Фикe) родилась в замке города Штеттина в семье князя (именно такой титул носил её отец) Христиана-Августа Анхальт-Цербстского. Её мать Иоганна-Елизавета была на 22 года моложе своего мужа. По отцу Фике происходила из старинной и известной династии. Анхальт-Цербстские герцоги принадлежали к Асканийскому дому, упоминающемуся с середины XI века. В частности, среди предков Екатерины по этой линии – маркграф Бранденбурга Альбрехт Медведь, живший в XII веке. Его преемники расширили пределы своих владений и основали будущую столицу Германии – Берлин. Потом род разделился на несколько ветвей: одна владела княжеством Анхальт, другая – герцогством Саксония. К XVIII веку сохранилась только анхальтская династия, которая в свою очередь тоже разделилась на линии, владевшие разными городами этой земли: Цербстом, Дессау, Кётеном и др.

   Несмотря на то что род был древний и знатный, жили анхальт-цербстские князья скромно. Отец Фике служил в прусской армии, где имел чин генерала, позже дослужился до фельдмаршала. Мать Фике происходила из Гольштейн-Готторпской династии, которую уже со времён Петра Великого знали в России. По этой гольштейн-готторпской линии Фике доводилась своему будущему мужу троюродной сестрой, а дядя княжны Фридрих в 1751 году стал королём Швеции (его сын Густав III – двоюродный брат Екатерины, что тем не менее не помешало им воевать в 1788–1790 годах. К слову, Густав приезжал в гости в Петербург и подарил кузине замечательную турмалиновую брошь в виде виноградной грозди, теперь она украшает собрание Алмазного фонда в Москве). Кроме того, Фике была четвероюродной сестрой Шарлотты-Софьи Брауншвейгской, матери Петра II.

   Императрица Елизавета Петровна выбрала юную принцессу в невесты своему племяннику, руководствуясь прежде всего такими соображениями: «Была бы протестантской религии (это, в отличие от католичества, как считалось, облегчало переход в православие. – Е.П.) и хотя она из знатного, но столь малого рода, дабы ни связи, ни свита принцессы не возбуждали особенного внимания или зависти здешнего народа».

   Существует и иная версия происхождения Екатерины. Высказывались предположения, что её настоящим отцом был Иван Иванович Бецкой (1703–1795), внебрачный сын князя Ивана Юрьевича Трубецкого. Бецкой находился на дипломатической службе, при Екатерине занимал высокое положение, возглавлял Академию художеств, много сделал для организации воспитания детей и юношества. Существует предание, будто, входя в комнату Бецкого, Екатерина целовала ему руку. Иван Иванович мог сидеть в присутствии государыни, когда другие стояли. Якобы во время одного из кровопусканий Екатерина сказала: «Пусть из меня вытечет вся немецкая кровь и останется одна русская». И подобных свидетельств немало. Но, конечно, однозначно утверждать, что именно Бецкой являлся отцом Екатерины, за неимением прямых данных, невозможно. Сам Бецкой не был никогда женат, но имел внебрачную дочь Анастасию Ивановну Соколову, вышедшую замуж за небезызвестного адмирала Осипа де Рибаса (в честь него названа главная улица Одессы).

   Фике получила весьма недурное образование. Она прекрасно знала немецкий и французский языки, могла изъясняться на итальянском и понимала английский. С детства много читала. К музыке таланта не проявила из-за отсутствия музыкального слуха, много позже Екатерина признавалась, что музыка для неё – не более чем шум. Сама свои способности оценивала скромно. В разговоре с французским посланником в России графом Л.-Ф. де Сегюром как-то призналась: «Я беспрестанно делаю ошибки против языка и правописания, <…> у меня иногда претупая голова, потому что никому не удалось заставить меня сочинить 6 стихов. Без шуток я думаю, несмотря на ваши похвалы, что если бы я была частной женщиной во Франции, то ваши милые парижские дамы не нашли бы меня довольно любезною для того, чтобы ужинать с ними». Но зато с детства в ней были заложены те примечательные качества, которые помогли ей потом стать великой императрицей.

   1 января 1744 года Иоганна-Елизавета получила приглашение вместе с дочерью приехать в Россию. Их въезд на территорию великой империи произошёл 26 января в Риге. Почётным эскортом, посланным Елизаветой, командовал ставший впоследствии литературно знаменитым барон К.-Ф.-И. фон Мюнхгаузен. 3 февраля гостьи прибыли в Петербург, но императрица находилась в Москве, поэтому им тоже пришлось ехать в старую столицу. С первого взгляда Фике очаровала Елизавету.

   Великий князь Пётр Фёдорович и великая княгиня Екатерина Алексеевна. Гравюра 1755 г.

   Принцесса поставила перед собой три задачи: понравиться великому князю Петру, императрице и русскому народу. Последнюю она выполнила блестяще. Настойчиво учила русский язык, и, хотя до конца жизни говорила с едва уловимым акцентом, он стал для неё родным. 28 июня 1744 года приняла православие с именем Екатерина Алексеевна в Московском Успенском соборе, а на следующий день была обручена с Петром. Екатерина любила русские обычаи и традиции, искренне исповедовала православную веру, часто выходила «в народ». Как она сама писала, «и в торжественных собраниях, и на простых сходбищах и вечеринках я подходила к старушкам, садилась подле них, спрашивала об их здоровье… терпеливо слушала бесконечные их рассказы… сама спрашивала их совета в разных делах и потом искренне их благодарила. Я узнала, как зовут их мосек, болонок, попугаев, дур; знала, когда которая из этих барынь именинница. В этот день являлся к ней мой камердинер, поздравлял её от моего имени и подносил цветы и плоды из ораниенбаумских оранжерей. Не прошло двух лет, как самая жаркая хвала моему уму и сердцу послышалась со всех сторон и разлилась по всей России. Этим простым и невинным образом составила я себе громкую славу, и, когда зашла речь о занятии русского престола, очутилось на моей стороне значительное большинство».

   Конечно, не только в старушках крылся секрет её популярности, просто она могла найти общий язык с каждым. Она упорно хотела превратиться в русскую великую княгиню, и ей это удалось. В нашей истории мало найдётся таких патриоток, как Екатерина. Она не жалела для своей новой родины сил, а о немецких родственниках даже не вспоминала, называя Петра Великого своим «дедом».

   Настоящий же внук великого императора был ей неинтересен – слишком отличались их вкусы, пристрастия и принципы. Долгое время брак оставался формальным, и только в 1754 году Екатерина родила сына Павла. Его тотчас отлучили от родителей. Лишившись ребёнка, а потом и окончательно отдалившегося от неё мужа, Екатерина оказалась предоставлена самой себе. Она очень много занималась самообразованием. «У меня были хорошие учителя: несчастье с уединением», – говорила она. Прочитывала целые библиотеки, особенно полюбила французских энциклопедистов. Уже когда царствовала, переписывалась с Вольтером и Дидро, которые считали её своей ученицей и расточали ей бесчисленные похвалы. Вольтер назвал Екатерину «самой блестящей звездой Севера». Но это было потом, а пока она только приобщалась к сверкавшим высотам европейской мысли.

   Не следует, однако, думать, что радости жизни проходили мимо неё. Екатерина любила охоту, верховую езду, празднества, танцы и маскарады. Появились и первые ухажёры, но о личной жизни Екатерины чуть позже.

   Жизнь при дворе многому научила великую княгиню: терпению, скрытности, умению владеть собой и подавлять чувства. Всё это очень помогло ей на императорском троне. У этой скромной и милой девушки были сильно развиты эгоизм и честолюбие. В письме английскому посланнику Ч. Уильямсу от 12 августа 1756 года она так сформулировала свой девиз тех лет: «Я буду царствовать или погибну».

   В декабре 1761 года Елизавета умерла. Екатерина не отходила от гроба императрицы и заливалась слезами. Сложно сказать, насколько её печаль была искренней, но её поведение в глазах подданных в лучшую сторону отличалось от поведения Петра. Неосторожная политика нового самодержца в конечном итоге привела его к краху, и, опираясь на гвардию, Екатерина практически мгновенно убрала своего мужа с престола. Большую роль в этом перевороте сыграли братья Орловы, и прежде всего Григорий – фаворит новой государыни. 22 сентября 1762 года Екатерина II венчалась на царство в Успенском соборе Московского Кремля. Началось её 34-летнее правление.

   Названная историей Великой (сама она официально принять титулы «Великая» и «Мать Отечества» отказалась), Екатерина стоит в ряду наиболее ярких российских правителей – рядом с Петром I. Она и считала себя продолжательницей его дел. Вспомним хотя бы знаменитый памятник в Петербурге – «Медный всадник». На его постаменте надпись «Petro Primo Catharina Secunda» («Петру Первому – Екатерина Вторая»), и дело не в том, что была когда-то Екатерина Первая, а в том, что Екатерина – Вторая, потому что Пётр – Первый. Или вспомним известный портрет работы Ф.С. Рокотова, где Екатерина стоит перед бюстом Петра, на котором написано «Начатое совершает». Её преклонение перед «дедом» порой доходило до анекдотичности: она даже пыталась освоить токарный станок. Но, говоря без шуток, она действительно сделала для России так много, что в XVIII веке может сравниться только с Петром. Екатерина добилась выхода России к Чёрному морю и удержалась на Балтике. Екатерина усовершенствовала петровское «регулярное государство», его административный аппарат, проведя ряд очень важных реформ. Екатерина сделала Россию ещё более великой державой, по словам А.П. Сумарокова, «Пётр дал нам бытие, Екатерина – душу». Но действовали они по-разному. Пётр избрал революционный путь, он был жесток и часто прибегал к угрозам, Екатерина выбрала медленную эволюцию, была мягка и воздействовала убеждением. Пётр вызывал страх, а Екатерина симпатию. «Пётр прорубил окно в Европу – Екатерина на месте окна устроила широко раскрытые двери, в которые входило в Россию всё передовое, разумное, мудрое, что было в Западной Европе», – верно подметил знаменитый генерал Пётр Николаевич Краснов.

   Она возвела искусство общения на недосягаемую высоту. Умела нравиться, располагать к себе людей и склонять их на свою сторону. Всегда была вежлива, внимательна к окружающим и призывала к этому других: «Изучайте людей, старайтесь пользоваться ими, не вверяясь им без разбора; отыскивайте истинное достоинство, хотя бы оно было на краю света: по большей части оно скромно и прячется где-нибудь в отдалении. Доблесть не выказывается из толпы, не стремится вперёд, не жадничает и не твердит о себе».

   Екатерина II у тела Елизаветы Петровны 25 декабря 1761 г. Гравюра 1760-х гг.

   Императрица окружила себя поистине замечательными соратниками. Она умела не только найти достойного человека, но и поставить его на то место, где он лучше всего мог бы проявить свои способности и принести больше пользы. У Петра тоже было немало «птенцов», но все они в основном на голову ниже своего государя. Недаром «Медный всадник» так «одинок». А вот скульптор Михаил Микешин прекрасно уловил самую суть екатерининской политики: на его памятнике императрица стоит чуть выше (просто в силу своего положения) девяти своих блистательных «орлов». И вправду, что же такое Екатерина? Это Суворов и Потёмкин, Румянцев и Чичагов, Дашкова и Бецкой, Безбородко и Панин, Ушаков и Спиридов, Державин и Фонвизин, Рокотов и Левицкий и многие, многие другие. «По моему мнению, – писала Екатерина своему постоянному корреспонденту барону Ф.-М. Гримму, – во всяком государстве найдутся люди, и искать их нечего; нужно только употребить в дело тех, кто под рукою… неурожая на людей не бывает, их всегда многое множество». И далее: «Я никогда не искала и всегда находила под рукой людей, которые служили мне, и по большей части служили хорошо. Сверх того, по временам я люблю свежие головы, которые очень полезны рядом с головами, более умудрёнными; всё зависит именно от умения направить людей». «Графу Орлову должна я частию блеска моего царствования, ибо он присоветовал послать флот в Архипелаг. Князю Потёмкину обязана я приобретением Тавриды и рассеянием татарских орд, столь беспокоивших пределы империи… Фельдмаршалу Румянцеву должна я победами; <…> Михельсону я обязана поимкою Пугачёва…» – говорила она.

   Екатерина прекрасно понимала, что есть люди умнее и талантливее её, компетентнее в тех или иных областях, – и радовалась таким людям, привечала их. «О, как жестоко ошибаются, изображая, будто чьё-либо достоинство страшит меня. Напротив, я бы желала, чтоб вокруг меня были только герои. И я всячески старалась внушить героизм всем, в ком замечала к оному малейшую способность». И делала она это великолепно. Умела похвалить и отметить заслуги, нередко преувеличивая их. «Кто не уважает заслуги, тот сам их не имеет; кто не старается отыскать заслугу и не открывает её, тот недостоин и царствовать». Своими милостями побуждала к новым подвигам. Вот характерный пример. Когда Суворов в ходе подавления движения Костюшко взял Прагу, то послал императрице рапорт, состоявший из трёх слов: «Ура! Прага. Суворов». Она ответила: «Браво! Фельдмаршал. Екатерина», тем самым объявив о присвоении высокого воинского чина.

   Императрица была незлопамятна и снисходительна к проявлениям слабости. «Живи и жить давай другим» – так сказала она как-то раз своему секретарю Г.Р. Державину. Однажды у неё спросили: «Разве Ваше Величество всеми этими людьми довольны?» Она ответила: «Не совсем, но я хвалю громко, а браню потихоньку». Вот почему мы не найдем о ней практически ни одного отрицательного отзыва от современников. Она удаляла людей, не справившихся со своими обязанностями, но делала это тактично и мягко. При Екатерине не было тех громких свержений, когда впавший в немилость терял всё, втаптывался в грязь, как, например, Меншиков, Бирон или Остерман. «Держусь правила, что злым надо делать как можно менее зла; зачем следовать примеру злых? Зачем в отношении их становиться жестоким? Это значит нарушать обязанности к самому себе и к обществу». Конечно, вышесказанное не значит, что она спокойно терпела предательство, обман или преступное бездействие, но в целом предпочитала там, где можно, обойтись без излишней жёсткости.

   Екатерина II с рукописью своего Наказа. 1767 г.

   Она умела прислушиваться к мнению собеседника, и разговор с ней был интересен и содержателен. Гримм отмечал: «Она всегда верно схватывала мысли своего собеседника, следовательно, никогда не придиралась к неточному или смелому выражению и, конечно, никогда не оскорблялась таковым». Екатерина была умна, но о своих интеллектуальных способностях говорила с улыбкой: «Я никогда не думала, что имею ум, способный создавать, и часто встречала людей, в которых находила без зависти гораздо более ума, нежели в себе».

   Любила рисковать. В 1768 году первой в России согласилась на прививку оспы себе и сыну Павлу, которые сделал английский врач Т. Димсдейл, и потом говорила о смерти Людовика XV от этой болезни: «По-моему, стыдно королю Франции в XVIII столетии умереть от оспы, это варварство».

   Всё чего достигла, она добилась непрестанным ежедневным трудом. Её день начинался в 6 часов утра и был расписан с немецкой педантичностью. «Только день, наполненный заботами, избавит от ощущения пустоты». «Я работаю, как ломовая лошадь» (письмо к Гримму, 1788 год). «Во Франции четыре министра не работают столько, сколько эта женщина, которую следует зачислить в ряды великих людей», – сказал Фридрих Великий, кстати, противник Екатерины. И всё равно ей казалось, что сделано слишком мало: «Многие утверждают, что я работаю много, а мне всегда кажется, что я мало сделала, когда я посмотрю на то, что мне остаётся сделать».

   По собственному признанию, была одержима «законобесием» (но писала также исторические произведения, драматические сочинения и переводила на русский «Илиаду» Гомера). Как Пётр Великий, она свято верила в закон: «Только сила закона имеет власть неограниченную, а человек, который хочет царствовать самовластно, становится невольником». Главную задачу свою видела в достижении «общего блага» – блага для всех подданных. Свою роль понимала как служение государству, России. «Желаю и хочу только блага стране, в которую привёл меня Господь. Слава её делает меня славною». «Русский народ есть особенный в целом свете, Бог дал ему отличные от других свойства». И вот тут появлялись противоречия.

   Екатерина считала себя «республиканкой» и противницей крепостного права – это на словах, на деле же всё было наоборот. Да, она жила идеями Просвещения, но всегда оставалась реалистом и прагматиком, прекрасно осознавала всю сложность управления такой огромной страной, всю закоснелую традиционность общественных отношений. Когда Дидро приехал по её приглашению в Петербург, то во время общения с ним она воочию убедилась в оторванности прекрасных идей просветителей от реальной жизни (тем не менее, чтобы помочь нуждавшемуся философу, она купит его библиотеку и назначит его же пожизненным хранителем этих книжных сокровищ с должностным окладом от русского правительства). «Я долго с ним беседовала, но более из любопытства, чем с пользою, – рассказывала Екатерина графу Сегюру. – Если бы я ему поверила, то пришлось бы преобразовать всю мою империю, уничтожить законодательство, правительство, политику, финансы и заменить их несбыточными мечтами». Дидро же услышал от неё такие слова: «В своих преобразовательных планах вы упускаете из виду разницу нашего положения: вы работаете на бумаге, которая всё терпит, ваша фантазия и ваше перо не встречают препятствий; но бедная императрица, вроде меня, трудится над человеческой шкурой, которая весьма чувствительна и щекотлива».

   Благодаря своей природной проницательности и интуиции Екатерина осознавала всю условность громких слов о свободе, равенстве и братстве. К чему эти идеи привели на практике, она видела дважды. Первый раз её ужаснул «русский бунт» – восстание Пугачёва: разгул дикой стихии, грабежи и разбои, кровавые убийства – и всё это ради возомнившего себя императором казака, разорившего со своей вольницей полстраны. Другой народ, о благе которого так пеклись свободолюбивые энциклопедисты, поступил не лучше. Он превратил цветущее королевство в груду дымящихся развалин, а улицы городов завалил смердящими трупами. Казнь после фарсового судилища законного монарха Франции потрясла все европейские дворы. Повергла в шок она и Екатерину, которая несколько дней вообще не вставала с постели. Правда, императрица, верная идеалам своей молодости, всё же отделяла Вольтера и других просветителей от жирондистов и якобинцев. В декабре 1793 года она писала Гримму: «Французские философы, которых считают подготовителями революции, ошиблись в одном: в своих проповедях они обращались к людям, предполагая в них доброе сердце и таковую же волю, а вместо того учением их воспользовались прокуроры, адвокаты и разные негодяи, чтоб под покровом этого учения (впрочем, они и его отбросили) совершать самые ужасные преступления, на какие только способны отвратительные злодеи. Они своими злодеяниями поработили парижскую чернь: никогда ещё не испытывала она столь жестокой и столь бессмысленной тирании, как теперь, и это-то она дерзает называть свободой. Её образумят голод и чума, и когда убийцы короля истребят друг друга, тогда только можно надеяться на перемену к лучшему». Кстати говоря, относительно негодяев – «прокуроров» и «адвокатов» – императрица как в воду глядела: вспомним, что и революции 1917 года ассоциировались прежде всего с такими деятелями, как Керенский и Ленин, имевшими юридическое образование.

   Перед ней теперь встала задача не допустить революции в России. А для этого нужно было перекрыть воздух всем распространителям вольнолюбивых идей. Арестовали Н.И. Новикова и А.Н. Радищева, запретили трагедию уже покойного к тому времени Я.Б. Княжнина «Вадим Новгородский», начался разгром масонских лож, к которым государыня всегда относилась с большим предубеждением. «Если монарх – зло, то это зло необходимое, без которого нет ни порядка, ни спокойствия», – передает слова Екатерины Дашкова. А в том, что в России никакая иная, кроме монархии, форма правления просто невозможна (поскольку никогда не сможет прижиться здесь), императрица была свято убеждена.

   Рисуя образ Екатерины, нельзя не отметить и некоторые не слишком приятные черты. Впрочем, эти недостатки государыни являлись продолжением её достоинств и наоборот. Без них она вряд ли смогла бы в течение 34 лет управлять Россией. Она часто бралась сразу за несколько дел и многие из них не завершала. Уже говорилось о её большом честолюбии, она жаждала славы и страстно желала остаться в истории в ряду великих правителей. С этим связана и маска величия, которую порой она надевала, – тогда лицо её становилось непроницаемым, а разговор не клеился. С годами усиливалась раздражительность, то и дело возникали вспышки гнева, ей всё сложнее было сдерживать себя. Некоторые современники и в особенности историки писали о её лицемерии, игре, за которой она скрывала своё «истинное» лицо. В вину императрице часто ставят любвеобильность. Коснемся и этой щекотливой темы.

   Генерал-фельдмаршал князь Г.А. Потёмкин-Таврический. Портрет конца XVIII в.

   У Екатерины было 12 фаворитов. Вот их список в хронологической последовательности: С.В. Салтыков (1752–1754, дальний родственник царицы Прасковьи Фёдоровны), граф Ст.-А. Понятовский (1755–1758, будущий король Польши, дядя маршала Франции Ю. Понятовского), граф Г.Г. Орлов (1760–1772), А.С. Васильчиков (1772–1774), князь Г.А. Потёмкин (1774–1776), П.В. Завадовский (1776–1777, будущий первый министр народного просвещения при Александре I), С.Г. Зорич (1777–1778), И.Н. Римский-Корсаков (1778–1779, дальний родственник великого композитора), А.Д. Ланской (1779–1784, дальний родственник второго мужа Н.Н. Пушкиной), А.П. Ермолов (1785–1786, родственник знаменитого генерала А.П. Ермолова), граф А.М. Дмитриев-Мамонов (1786–1789, родственник Д.И. Фонвизина и царевны Прасковьи Иоанновны), князь П.А. Зубов (1789–1796).

   Самым талантливым и выдающимся среди них был, конечно же, Григорий Александрович Потёмкин (родился 13 сентября 1736 года в деревне Чижово Духовщинского уезда Смоленской губернии, скончался 5 октября 1791 года по дороге из Ясс в Николаев, похоронен в*censored*соне), сын подполковника Александра Васильевича Потёмкина и его второй жены Дарьи Васильевны Скуратовой (урождённой Кондыревой).

   Потёмкин оказывал большое влияние на политику России и очень много сделал для блага своей Родины. Существует предположение, что он официально женился на императрице (хотя, конечно, брак остался тайным). Это произошло, вероятно, 8 июня 1774 года. В 1775 году Потёмкин получил титул графа Российской империи, в 1776-м – князя Священной Римской империи с титулом светлости, в 1784-м – чин генерал-фельдмаршала, а в 1787-м – почётную фамилию Таврический. От связи Екатерины и Потёмкина в июле 1775 года родилась дочь – Елизавета Григорьевна Тёмкина (ум. в 1854 г.), которая в 1794 году вышла замуж за Ивана Христофоровича Калагеорги,*censored*сонского, а затем екатеринославского губернатора (два портрета Елизаветы кисти В.Л. Боровиковского хранятся в Третьяковской галерее). Среди её потомков – языковед и историк литературы, почётный член Российской Академии наук Д.Н. Овсянико-Куликовский (1853–1920) и выдающийся историк и генеалог А.А. Сиверс (1866–1954).

   Кроме Павла и Тёмкиной, у Екатерины ещё была дочь Анна (считается, что это ребёнок от Станислава Понятовского). Кроме того, 11 апреля 1762 года от Г.Г. Орлова родился сын. Во время родов, проходивших в Зимнем дворце, гардеробмейстер (впоследствии камердинер) Екатерины В.Г. Шкурин поджёг свой петербургский дом, Пётр III поехал тушить пожар, и императрица смогла спокойно родить. Вскоре, после того как ребёнка, завернутого в бобровую шубу, вынесли из дворца (его укрыл в своей семье тот же Шкурин), император, которому доложили, что в покоях его жены что-то происходит, явился к ней в спальню. Но Екатерина нашла в себе силы встретить Петра уже одетой. Сына назвали Алексеем Григорьевичем Бобринским (скончался он в 1813 году, а фамилию получил по названию имения Бобрики Тульской губернии). Павел I признал его своим братом и пожаловал графский титул. Именно от Алексея Григорьевича пошёл знаменитый род графов Бобринских.

   И наконец, по некоторым данным, от Орлова Екатерина родила ещё дочь – Наталью Александровну Алексееву (годы жизни 1758 или 1759 – июль 1808), бывшую замужем за графом Фёдором Фёдоровичем Буксгевденом, во время русско-шведской войны 1808–1809 годов командовавшим русской армией.

   Утром 5 ноября 1796 года, когда Екатерина Великая после утреннего кофе прошла в свою гардеробную, с ней случился инсульт. На следующий день в четверть одиннадцатого вечера императрицы не стало.

 //-- События эпохи --//

   18.02.1762 г. – Манифест о вольности дворянства.

   21.03.1762 г. – Указ Петра III о секуляризации церковных владений.<

>    24.04.1762 г. – Мирный договор с Фридрихом Великим. Пруссии возвращены все захваченные Россией в ходе Семилетней войны территории.

   26.02.1764 г. – Манифест Екатерины II о секуляризации церковных владений.

   1764 г. – Основание Екатериной коллекций Императорского Эрмитажа.

   10.11.1764 г. – Упразднение гетманства на Украине, а в 1775 г. и ликвидация Запорожской Сечи. Конец украинской автономии.

   1766 г. – Присоединение к России Алеутских островов.

   30.07.1767 г. – 18.12.1768 г. – Безрезультатная работа Уложенной комиссии.

   6.10.1768 г. – 10.07.1774 г. – Русско-турецкая война: победы армии графа П.А. Румянцева на реке Ларге (7.07.1770 г.), на реке Кагул (21.07.1770 г.), русского флота в Чесменской бухте (24–26.06.1770 г.), А.В. Суворова при Козлудже (9.06.1774 г.), Кючук-Кайнарджийский мир (10.07.1774 г.), с территориальными присоединениями в Северном Причерноморье и на Северном Кавказе.

   29.12.1768 г. – Введение первых русских ассигнаций.

   15.09.1771 г. – Чумной бунт в Москве.

   14.07.1772 г. – Первый раздел Речи Посполитой, присоединение части восточнобелорусских (Полоцк, Витебск, Могилёв, Гомель) и части латвийских земель.

   1773–1774 гг. – Восстание под руководством Е.И. Пугачёва.

   7.11.1775 г. – Губернская реформа.

   8.04.1783 г. – Ликвидация Крымского ханства и присоединение Крыма к России.

   21.10.1783 г. – Открытие Российской академии под президентством кн. Е.Р. Дашковой.

   29.09.1783 г. – Георгиевский трактат о переходе Восточной Грузии под протекторат России.

   1784 г. – Начало освоения Аляски.

   21.04.1785 г. – Жалованные грамоты российскому дворянству и городам Российской империи.

   12.08.1787 г. – 29.12.1791 г. – Русско-турецкая война: победы Суворова под крепостью Кинбурн (30.09.1787 г.), Ф.Ф. Ушакова у мыса Фидониси (3.07.1788 г.), взятие Очакова (6.12.1788 г.), победы при Фокшанах (21.07.1789 г.), Суворова на реке Рымник (11.09.1789 г.), в Керченском морском сражении (8.09.1790 г.), Ушакова в морской битве у острова Тендра (28–29.08.1790 г.), взятие Суворовым крепости Измаил (11.12.1790 г.), победа войск кн. Н.В. Репнина при Мачине (28.06.1791 г.), Ушакова в морском сражении у мыса Калиакрия (31.07.1791 г.). По Ясскому мирному договору (29.12.1791 г.) Турция признала за Россией Крым и Кубань, и была установлена граница по реке Днестр.

   1788–1790 гг. – Русско-шведская война, закончившаяся Верельским мирным договором (3.08.1790 г.), Швеции не удалось вернуть земли, присоединённые Россией после Северной войны.

   12.01.1793 г. – Второй раздел Речи Посполитой. К России отошли Правобережная Украина и центральнобелорусские земли с Минском.

   1794 г. – Война России с армией польских повстанцев под командованием Т. Костюшко.

   13.04.1795 г. – Ликвидация Курляндского герцогства и присоединение его территории к России.

   13.10.1795 г. – Третий и окончательный раздел Речи Посполитой. К России отошли литовские и западнобелорусские земли.

   Источники и литература:

   Записки императрицы Екатерины Второй. М., 1989.

   Записки императрицы Екатерины II. М., 1990.

   Сочинения Екатерины Второй. М., 1990.

   Екатерина II. Избранное / Вступ. ст. А.Б. Каменского, сост. и коммент. Г.О. Бабковой. М., 2010.

   Екатерина II и Г.А. Потёмкин. Личная переписка 1769–1791 / Изд. подготовил В.С. Лопатин. М., 1997.

   Екатерина II: Аннотированная библиография публикаций / Сост.: И.В. Бабич, М.В. Бабич, Т.А. Лаптева. М., 2004.

   Мыльников А.С. «Он не похож был на государя…» Пётр III. Повествование в документах и версиях. СПб., 2001.

   Мыльников А.С. Пётр III. М., 2002.

   Елисеева О.И. Тайна смерти Петра III. М., 2010.

   Бильбасов В.А. История Екатерины II. Т. 1–4. Берлин, 1889–1896.

   Брикнер А.Г. История Екатерины Второй. Т. 1–3. М., 1996.

   Екатерина Великая: эпоха российской истории. СПб., 1996.

   Елисеева О.И. Екатерина Великая. М., 2010.

   Елисеева О.И. Молодая Екатерина. М., 2010.

   Елисеева О.И. Повседневная жизнь благородного сословия в золотой век Екатерины. М, 2008.

   Каменский А.Б. Жизнь и судьба императрицы Екатерины Великой. М., 1997.

   Каменский А.Б. «Под сению Екатерины». СПб., 1992.

   де Мадариага И. Россия в эпоху Екатерины Великой. М., 2002.

   Омельченко О.А. «Законная монархия» Екатерины II. М., 1993.

   Павленко Н.И. Екатерина Великая. М., 1999.

   VI. Поколение Иоанна Антоновича и Павла I

   50/46. ИмператорИоанн III (VI) Антонович (12.08.1740 г., СПб. – 5.07.1764 г., Шлиссельбургская крепость, там же и похоронен). Император с 1740 г., свергнут с престола 25.11.1741 г.

   Этот император, ещё будучи младенцем, стал заложником жестокой политической борьбы. Он пробыл на троне всего лишь год, первый год своей жизни, а всю оставшуюся жизнь провёл в заключении. Эта трагическая фигура бросает мрачную тень на всю историю Романовской династии.

   Император Иоанн III (VI) Антонович. Гравюра XIX в.

   Назван был Иван в честь своего прадеда – царя Ивана Алексеевича, а официально именовался императором Иоанном III (считались только цари, начиная с Ивана Грозного). Недолгое царствование младенца прошло при двух регентах – Бироне и собственной матери Анне Леопольдовне. Одновременно с ней Иван Антонович и был арестован. Елизавета приказала гвардейцам ждать, пока император не проснётся, и они стояли у его колыбельки около часа. Цесаревна якобы сама взяла императора на руки и со словами: «Малютка, ты ни в чём не виноват!» – села с ним в сани. Но вскоре невиновный «малютка» на собственном опыте убедился в «доброте» своей царственной тётки. Сначала Ивана возили вместе с родителями из Петербурга в Ригу, потом в Динамюнде, наконец, в Раненбург. Потом мальчика отлучили от семьи и втайне, отдельно от остальных, отвезли в Холмогоры. Здесь Иван и всё остальное семейство, сами того не зная, жили в одном доме. Мальчик рос в жуткой обстановке, комендант и охранники обращались с ним грубо и жестоко, называя, согласно приказу, Григорием. Тем не менее ребёнок был живым и подвижным, нормально развивался и прекрасно знал, кто он такой. Когда малыш заболел оспой и корью, к нему не разрешили допустить врача, но он выжил. В 1756 году его так же тайно перевезли в Шлиссельбург. Здесь императора содержали в особом каземате, условия жизни были невыносимы: «Небольшие окна его каземата были закрыты, дневной свет не проникал сквозь них, свечи горели непрестанно, с наружной стороны темницы находился караул. Не имея при себе часов, арестант не знал время дня и ночи. Он не умел ни читать, ни писать, одиночество сделало его задумчивым, мысли его не всегда были в порядке». Тюремщики отмечали, что «умственные способности его были расстроены, он не имел ни малейшей памяти, никакого ни о чём понятия… косноязычен до такой степени, что даже и те, кои непрестанно видели и слышали его, с трудом могли его понимать». Вторила им и Екатерина II, когда в манифесте о смерти Ивана пыталась снять с себя вину за его гибель. Из узника упорно делали умалишённого, а он таковым не был!

   «Иоанн был очень белокур, даже рыж, роста среднего, очень бел лицом, с орлиным носом. Имел большие глаза и заикался… Он возбуждал к себе сострадание, одет был худо». В марте 1762 года в Шлиссельбургскую крепость приехал Пётр III. Он виделся с Иваном и имел с ним многочасовую беседу. Узник прекрасно осознавал, что он император Иоанн. Пётр заметил, что «разговор его был не только рассудителен, но даже оживлён». Кроме Петра, Ивана также видели Елизавета в 1756 году (тогда его привезли в петербургский дом И.И. Шувалова) и Екатерина II в августе 1762 года (приезжала в Шлиссельбург). Поначалу Екатерина хотела постричь Ивана в монахи и отправить в какой-нибудь глухой монастырь, но этот план не осуществился. В июле 1764 года подпоручик Смоленского полка В.Я. Мирович попытался освободить императора Иоанна из заточения. Когда небольшой отряд Мировича ворвался в крепость и завязался бой, охранники императора капитан Власьев и поручик Чекин вбежали в камеру и набросились на узника. Иван отчаянно сопротивлялся и был заколот шпагами. Убийцы действовали согласно инструкции Екатерины II, гласившей, что в случае каких-либо беспорядков пленник должен быть умерщвлён. Увидевший убитого государя Мирович приказал вынести тело во двор, поцеловал руку покойному и сдался властям. Через полтора месяца его казнили в Петербурге. Император Иоанн Антонович был тайно похоронен в Шлиссельбургской крепости, и могила его неизвестна.

   Мученическая жизнь Иоанна Антоновича делала его в глазах народа страдальцем за правое дело. Несмотря на сверхсекретность всего, что было связано с несчастным государем, слухи о нём постоянно бродили в народе. Особенно популярной была его фигура среди раскольников. Появлялись и самозванцы, один из них, купец Тимофей Иванович Курдилов, закончил свою жизнь на Соловках.

 //-- События эпохи --//

   1741–1743 гг. – Русско-шведская война: победа русских войск под командованием П.П. Ласси при Вильманстраде (23.08.1741 г.). Война завершилась при Елизавете Петровне Абоским миром (18.08.1743 г.), по которому к России отошли три финские провинции.

   Пётр III посещает Иоанна Антоновича в Шлиссельбургской крепости. Художник Ф.Е. Буров. 1885 г.

   Литература:

   Анисимов Е.В. Иван VI Антонович. М., 2008.

   Брикнер А.Г. Император Иоанн Антонович и его родственники. М., 1874.

   Каменский А.Б. Иван VI Антонович // Вопросы истории. № 11. 1994. С. 50–62.

   Корф М.А. Брауншвейгское семейство. М., 1993.

   51/46. Екатерина Антоновна (26.07.1741 г., СПб. – 9/21.04.1807 г., Хорсенс, Дания).

   52/46. Елизавета Антоновна (16.09.1743 г., Динамюнде – 9/20.10.1782 г., Хорсенс).

   53/46. Пётр Антонович (19.03.1745 г., Холмогоры – 19/30.01.1798 г., Хорсенс).

   54/46. Алексей Антонович (27.02.1746 г., Холмогоры – 12/23.10.1787 г., Хорсенс).

   Несмотря на все беды, Анна Леопольдовна продолжала рожать детей. Старшая сестра Ивана появилась на свет за четыре месяца до ноябрьского переворота 1741 года, во время которого её случайно уронили на пол. Принцесса на всю жизнь осталась глухой. Рождение каждого нового ребенка у Анны вызывало в Елизавете чувство раздражения. Получив известие о появлении на свет Алексея, императрица «изволила, прочитав, оный рапорт разодрать». Сёстры и братья императора Иоанна жили в Холмогорах под жёстким домашним арестом. Им не разрешалось выходить за пределы обнесённого забором двора, их ничему не учили, а круг общения был строго ограничен. Тем не менее они умели, хотя и плохо, писать и читать, выросли добрыми и скромными людьми. Душой их общества была Елизавета Антоновна – живая и рассудительная девушка. Она говорила приехавшему в 1780 году к ним сенатору Алексею Петровичу Мельгунову: «Мы всем довольны, мы здесь родились, привыкли к здешнему месту и застарели».

   Холмогорский Успенский девичий монастырь – место заключения Брауншвейгского семейства. Рисунок принцессы Екатерины Антоновны

   Мельгунов так описывал брауншвейгскую семью: «Старшая сестра, Катерина, имеет от роду 38 лет, в молодых летах оглохла, весьма косноязычна, так что слов ея почти разуметь нельзя, и, за глухотою, ея братья и сестра объясняются с ней по минам; из себя сухощава и небольшаго росту, белокура, похожа на отца. Меньшой сестре, Елисавете, от роду 36 лет; от упадения с лестницы каменной, с верхней ступени до низу, на 10-м году возраста расшибла голову, отчего часто чувствует боль в голове, а особливо во время непогод. Ростом и лицом схожа на мать. Большой брат Пётр от роду имеет 35 лет, в самом детстве повреждён, отчего имеет небольшой горб и один бок несколько крив, так, как и ноги. Меньшой брат Алексей имеет от роду 34 года. Оба они росту небольшаго, белокуры и лицом схожи на отца». О Екатерине Мельгунов писал также, что «из обхождения её видно, что она робка, уклонна, вежлива и стыдлива, нрава тихаго и весёлаго, ибо, увидя других, в разговорах смеющихся, хотя и не знает причины, но делает им компанию… Касательно же до братьев, то оба они, по примечанию моему, не имеют, кажется, ни малейшей в себе природной остроты, а больше видна в них робость, простота, застенчивость, молчаливость и приёмы, одним малым ребятам приличные… Меньшой брат во всём сложении здороваго и нраву не угрюмаго; одним словом, они все веселы и смешливы, но Елисавета и меньшой брат показывают иногда вид серьёзный. Живут же между собою дружелюбно, и притом незлобивы и человеколюбивы, и братья повинуются и слушают во всём Елисавету… летом работают в саду, ходят за курами и утками и кормят их, а зимою бегаются в запуски на деревянных лошадях по пруду, в саду их имеющемуся, читают церковныя книги и играют в карты и шашки; девицы же, сверх того, занимаются иногда шитьём белья».

   В начале 1780 года Екатерина II решила отправить всех четырёх детей Антона-Ульриха и Анны Леопольдовны в Данию, к их тётке королеве Юлиане-Марии. Местом жительства был выбран небольшой город Хорсенс. Перед лицом иностранной государыни Екатерина расщедрилась, прислала принцам и принцессам богатые подарки: серебряную посуду, всевозможные украшения и одежду. 26 июня 1780 года Мельгунов объявил своим подопечным, что повезёт их в Данию. Впервые вышли они за ворота своей тюрьмы, сели на яхту и поплыли вниз по Двине к Архангельску. Увидев укрепления Новодвинской крепости, они сбились в кучку и со слезами стали прощаться друг с другом, думая, что их обманом заманили в её глухие казематы, но, увидев стоявший на рейде корабль «Полярная звезда», успокоились. Капитан Михаил Арсеньев принял их на борт, и 30 июня началось морское плавание.

   Чего только не пережили пассажиры «Полярный звезды»! Штормы и бури, туманы и сильные ветры словно хотели помешать кораблю исполнить своё предназначение. Наконец, спустя два месяца показался город Берген. Здесь всё семейство пересадили на датский корабль и отправили в Хорсенс. Тётка-королева даже не пожелала увидеться со своими родственниками (в отличие от своего сына, который каждый год навещал их). В чужой обстановке принцам и принцессам жилось очень плохо. Постепенно один за другим они умирали, хоронили их в тамошней лютеранской церкви, но по православному обряду. Последней сошла в могилу уже в эпоху Александра I глухая принцесса Екатерина. О её жизни рассказывает нам её собственное письмо, которое она направила своему духовнику отцу Феофану: «Что мне было в тысячу раз лючше было жить в Холмогорах, нежели в Горсенсе. Что мой мы придворные датские всегда не любят, и часто от того я плакала… Что они всякой день ездили в гости и прогуляться, а мне всегда дома оставляли, ни кем дома не могла говорить, ни одно слово. Что они заперли мне в комнате, что бы никто же не знал, что бы я делаю, и они ни кого не пускали, что они мне крепка запретили… И я теперь горьки слёзы проливаю, приклинаю себя, что я давно не умерла».

   Силуэты детей Анны Леопольдовны. Верхний ряд – Пётр Антонович, Алексей Антонович. Нижний ряд – Елизавета Антоновна, Екатерина Антоновна

   Единственным напоминанием о прошлом служил Екатерине серебряный рубль с изображением Иоанна III, которым она очень дорожила.

   Литература:

   Корф М.А. Брауншвейгское семейство. М., 1993.

   55/49. ИмператорПавел I Петрович (20.09.1754 г., Летний дворец в СПб. – в ночь с 11 на 12.03.1801 г., Михайловский дворец в СПб., убит, похоронен в Петропавловском соборе СПб.). Император с 1796 г., короновался 5.04.1797 г. в Успенском соборе Московского Кремля, генерал-адмирал (1762 г.), протектор (с 17.11.1797 г.), Великий магистр (избран 27.10.1798 г., принял звание 16.12.1798 г.) Ордена Св. Иоанна Иерусалимского (Мальтийского), почётный член СПб. Академии наук (с 27.12.1776 г.).

   Ж.: 1. 29.09./10.10.1773 г., СПб. – Наталия Алексеевна (Августа-Вильгельмина-Луиза) (14/25.06.1755 г., Дармштадт – 15.04.1776 г., СПб., умерла при родах, похоронена в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры), дочь ландграфа Людвига IX (1719–1790) Гессен-Дармштадтского и его первой жены Генриетты-Каролины (1721–1774), дочери пфальцграфа Цвайнбрюккен-Биркенфельдского. Приняла православие 14.08.1773 г., СПб.;

   2. 26.09/7.10.1776 г., СПб. – Мария Фёдоровна (София-Доротея-Августа-Луиза) (14/25.10.1759 г., Штутгарт – 24.10/5.11. 1828 г., СПб., похоронена в Петропавловском соборе СПб.), дочь герцога Фридриха II Евгения (1732–1797) Вюртембергского и Фредерики-Софии-Доротеи (1736–1798), дочери маркграфа Бранденбург-Шведтского и племянницы Фридриха Великого. Приняла православие 14.09.1776 г.

   «Романтический император» – такое определение дал Пушкин Павлу I. Это, пожалуй, самая загадочная личность среди Романовых. Вокруг рождения Павла ходило множество слухов. Говорили, что его подлинным отцом был фаворит Екатерины С.В. Салтыков, или даже что Павел – безродный чухонский мальчик, подменённый в младенчестве. Но все эти домыслы ничем не подтверждаются. С 6 лет воспитанием Павла занимался бывший посланник в Швеции граф Никита Иванович Панин. Цесаревич получил хорошее образование: знал немецкий и французский языки, хорошо разбирался в истории, географии, математике. Отличался набожностью. В то же время Панин пытался привить своему воспитаннику идею ограничения самодержавия и во многом настраивал против матери.

   Екатерина понимала, что именно Павел по идее должен был занять престол после гибели отца, что цесаревич являлся более законным наследником, чем она сама. Знала она и о том, что некоторые вельможи, например тот же Панин, подумывали об устранении Екатерины и восшествии Павла. Возможно, всё это и повлияло на отношение императрицы к сыну.

   Между сыном и матерью всегда была отчуждённость. При дворе Павел чувствовал себя на втором плане, Екатерина не подпускала его к государственным делам, а потому цесаревичу оставалось лишь терпеливо ждать своего часа. Он и ждал – в буквальном смысле тридцать лет и три года. Эти годы развили в его характере скрытность и подозрительность.

   Когда у Павла родился сын Александр, а потом и второй сын Константин, Екатерина решила исправить свои промахи по отношению к Павлу и воспитать внуков в своём духе, чтобы именно они стали продолжателями её дел. По некоторым свидетельствам, она намеревалась даже передать престол в обход Павла внуку Александру, но эти планы не осуществились. Внезапная смерть Екатерины сделала Павла российским самодержцем.

   Великий князь Павел Петрович. Гравюра Луи Боннэ.1765 г.

   Перемены, конечно же, не заставили себя ждать. Отправилась в своё имение отошедшая от дел княгиня Е.Р. Дашкова, была уничтожена могила Г.А. Потёмкина, а граф К.Г. Разумовский на вопрос курьера, который вёз в Петербург известие о смерти П.А. Румянцева, что передать новому императору, ответил: «Скажи, что и я умер». Сложно развивались отношения с Суворовым. В середине декабря 1796 года фельдмаршал получил рескрипт: «Граф Александр Васильевич… Commencons de nouveau (начнем сначала. – Е.П.). Кто старое помянет, тому глаз вон, у иных, правда, и без того по одному глазу было (имеется в виду Потёмкин. – Е.П.). Поздравляю с Новым годом и зову приехать к Москве, к коронации, если тебе можно. Прощай, не забывай старых друзей. Павел. Приводи своих в мой порядок, пожалуй». Новый порядок пришёлся не по душе Суворову, и он подал в отставку. 6 февраля 1797 года появился приказ: «Фельдмаршал граф Суворов, отнесясь Его Императорскому Величеству, что, так как войны нет и ему делать нечего, за подобный отзыв отставляется со службы». Великий полководец так и жил в селе Кончанском под Боровичами, пока в начале 1798 года не приехал по приглашению императора («Если было что от него мне, я сего не помню») в Петербург. Потом случился ещё один разрыв, но в 1799 году Суворов вернулся, чтобы возглавить русские войска в войне с Францией.

   Медаль в честь коронации Павла I. 1797 г.

   Между тем освобождены Т. Костюшко и Н.И. Новиков, вернулся из ссылки А.Н. Радищев.

   На Пасху состоялась коронация Павла в Успенском соборе Кремля. В этот же день издан новый акт о престолонаследии. Устанавливался чёткий порядок в наследовании трона: по прямой мужской линии от отца к старшему сыну и так до конца ветви, потом наследовала вторая ветвь и т. д. Павел мог не беспокоиться за будущее, к тому времени он имел трёх сыновей. Наследником был объявлен Александр. Эпоха нестабильности и дворцовых потрясений, казалось, ушла в небытие. Одновременно обнародовано 200 с лишним указов о пожаловании титулов, чинов и земельных угодий с крестьянами. Раздачи Павла затмили все милости Екатерины. Светлейшим князем стал вице-канцлер А.А. Безбородко, графами – бывшие екатерининские фавориты А.М. Дмитриев-Мамонов и П.В. Завадовский, фельдмаршал М.Ф. Каменский, брат Павла А.Г. Бобринский, обер-прокурор Синода и президент Академии художеств известный историк А.И. Мусин-Пушкин.

   Павел был убеждён, что Екатерина оставила ему державу, в которой «дела идут вкривь и вкось», и энергично начал создавать царство порядка и справедливости. В своём желании обустроить государство он действовал импульсивно и с невероятной быстротой. Эту особенность характера Павла отмечали в нём ещё в детские годы: «У Его Высочества ужасная привычка, чтоб спешить во всём: спешить вставать, спешить кушать, спешить опочивать ложиться». За несколько лет павловского царствования была издана масса законов, указов, распоряжений и постановлений – в среднем по 40 в месяц. Столь лихорадочная работа пугала привыкших к неторопливой жизни «расслабившихся» екатерининских чиновников.

   Устанавливать дисциплину Павел прежде всего начал с себя. Соблюдал чёткий режим дня. Вставал очень рано, с шесть часов утра был уже за работой, с восьми часов разъезжал по городу, «несмотря ни на какую погоду, каждый день выходил к разводу, редко когда без ученья», потом следовали непродолжительный обед и кратковременный отдых, с трёх часов он снова занимался делами и так до семи вечера, потом ужинал и в восемь ложился спать.

   Начал он своё правление с того, что собственноручно составил государственный бюджет на следующий год и снизил инфляцию (на площади перед дворцом было сожжено ассигнаций на 5 316 665 рублей). Навел порядок в армии и гвардии. Были приняты «новый устав, новые чины, новый образ учения, даже новые командные слова… вместо к ружью! – вон! вместо ступай! – марш! вместо заряжай! – шаржируй!» Вернулись прусские воинские порядки, забытые со времён Петра III. Причём особое внимание Павел обращал на внешнюю сторону: выправку, чёткость в строю и т. д. Страсть к военному делу, муштре и дисциплине поглощала его: «государь, поставя во фрунт офицеров, обучал их метать ружьём и алебардами, с строгим наблюдением, что ежели кто хоть чуть ошибётся или не проворно сделает, то сорвут с него шпагу и потащат под караул», – писал будущий адмирал А.С. Шишков. А полковник Н.А. Саблуков выразился ещё более определённо: «Стремительный характер Павла и его чрезмерная придирчивость и строгость к военным делам делали эту службу весьма неприятною. Нередко за ничтожные недосмотры и ошибки в команде офицеры прямо с парада отсылались в другие полки и на весьма большие расстояния. Это случалось настолько часто, что у нас вошло в обычай, будучи в карауле, класть за пазуху несколько сот рублей ассигнациями, дабы не остаться без денег в случае внезапной ссылки. Мне лично пришлось три раза давать взаймы деньги своим товарищам, которые забыли принять эту предосторожность. Подобное обращение, естественно, держало офицеров в постоянном страхе и беспокойстве». Отсюда и широко известный анекдот (не имеющий, однако, под собой реальной почвы), будто разгневанный император приказал одному из полков прямо со смотра маршировать в Сибирь и только гибель Павла прервала путь разжалованной части.

   Павел I в залах Гатчинского дворца. Рисунок XIX в.

   Такую же дисциплину взялся император водворять и в правительственных учреждениях. Нередко сам внезапно являлся в какое-нибудь присутственное место, и горе тем, кого он не заставал за работой. «Мир живёт примером государя. В канцеляриях, в департаментах, в коллегиях, везде на столах свечи горели с 5 часов утра… Сенаторы с 8 часов утра сидели за красным столом». Жизнь замирала в восемь вечера, когда император отходил ко сну.

   Павел был непредсказуем, минуты спокойствия сменялись у него приступами гнева, он требовал беспрекословного подчинения и не терпел возражений. «Характер Павла представлял странное смешение благородных влечений и ужасных склонностей… С внезапностью принимая самые крайние решения, он был подозрителен, резок… В минуты же гнева вид у Павла был положительно устрашающий» – такое описание императора оставила фрейлина княгиня Дарья Христофоровна Ливен, урождённая Бенкендорф, сестра графа А.Х. Бенкендорфа. Всё, что он приказывал, должно было исполняться быстро и точно. Любая медлительность его раздражала. Павлу казалось, что ему не оказывают должного почтения, что «достоинство его недостаточно уважаемо», и поэтому в малейшем неповиновении ему мерещились заговоры. За любой, даже незначительный проступок могло последовать суровое наказание. При этом в расчет не принимались ни чины, ни заслуги, ни родственные связи («У меня нет в России других знатных, кроме тех, с которыми говорю и пока я с ними говорю», – якобы сказал Павел шведскому королю). Так, только за четыре месяца 1797 года за различные провинности император уволил со службы 117 офицеров. Эта встряска после спокойных дней Екатерины держала высшее сословие России в состоянии постоянного напряжения, абсолютной неуверенности в завтрашнем дне.

   Адъютант фельдмаршала Н.В. Репнина Ф.П. Лубяновский дал такую характеристику царствованию Павла I: «Эта эпоха имела уже свои названия. Называли её, где как требовалось: торжественно и громогласно – возрождением; в приятельской беседе, осторожно, вполголоса – царством власти, силы и страха, втайне, между четырёх глаз – затмением свыше».

   В то же время в народе Павел пользовался популярностью. Он открыто пренебрегал сословными различиями: «Все суть мои подданные, все они мне равны, и всем равно я государь». Вероятно, считал крепостное право злом. При вступлении на престол впервые российскому государю присягали крепостные крестьяне. По словам княгини Е.Р. Дашковой, «крестьяне вообразили, что они больше не принадлежат помещикам, и некоторые деревни в различных губерниях возмутились против своих господ». Были приняты законодательные акты, запрещавшие продавать дворовых и крепостных без земли, а также принуждать крестьян к работам в воскресные и праздничные дни. Барщина ограничивалась тремя днями в неделю. По отзыву одного из убийц Павла, Л.Л. Беннигсена, «несомненно, что император никогда не оказывал несправедливости солдату и привязал его к себе, приказывая при каждом случае щедро раздавать мясо и водку». После гибели Павла солдаты говорили: «Он был наш отец!»

   Стремясь изжить волокиту, император приказал устроить во дворце «обширное окно, в которое всякий имел право опустить своё прошение на имя императора». Павел хранил ключ от той комнаты у себя и каждое утро в седьмом часу отправлялся туда и собирал прошения, потом прочитывал и быстро накладывал резолюции. «Никакие личные или сословные соображения не могли спасти виновного от наказания» (Н.А. Саблуков). «Народ, говорят, был счастлив. Его, говорят, никто не притеснял. Вельможи не смели обращаться с ним с обычною надменностью; они знали, что всякому возможно было писать прямо государю и что государь читал каждое письмо. Им было бы плохо, если бы до него дошло о какой-нибудь несправедливости; поэтому страх внушал им человеколюбие» (драматург А. фон Коцебу). Позже эта традиция прервалась, поскольку в окно начали кидать пасквили и карикатуры на императора. «Из 36 миллионов людей, – продолжал Коцебу, – по крайней мере, 33 миллиона имели повод благословлять императора, хотя и не все осознавали это».

   В своей жизни Павел ориентировался на двух великих правителей: Петра I и Фридриха II. Недаром он подобно Екатерине считал себя продолжателем Петровых дел (вспомним хотя бы надпись на памятнике Петру, поставленном в правление Павла, – «Прадеду – Правнук»), а подобно отцу вводил в русской армии прусские порядки. Однако Екатерина и Павел по-разному понимали наследие Петра. Екатерина в большей степени отдавала дань внешней стороне дела, она считала необходимым продолжение петровской политики (например, внешней – борьбу за выход к Чёрному морю), но всегда применительно к новым социальным условиям (дворянство при ней получило право не служить, что отменяло главный принцип Петра I: государству служат все); Павел же, отринув захватнические претензии (хотя и ввязавшись под конец в бессмысленную для России войну с республиканской Францией, имевшую чисто идеологическую подоплёку) и сосредоточившись на внутренней жизни, казалось, лучше понимал своего великого предшественника, но следовал ему искусственно, формально, не учитывая происшедших перемен. В этом несоответствии и заключается трагизм павловского царствования. Он хотел быть Петром Великим, не обладая его талантами и в совершенно иную историческую эпоху.

   По непредсказуемости Павла сравнивали с Петром III (отцом, которого он видел раза два в жизни, но образ которого сохранял в сердце до конца своих дней), по благородству с Дон-Кихотом (в его попытках изменить неизменяемое) и даже с Гамлетом (якобы во время пребывания Павла в Вене в 1781 году актёр Придворного театра Брокман отказался исполнить роль датского принца, ибо в таком случае в зале окажутся сразу два Гамлета). О донкихотстве Павла скажем особо.

   Посвящение Павла I в гроссмейстеры Мальтийского ордена. Эскиз медали

   В его стремлении регламентировать общественную жизнь, в его любви к военным парадам и маневрам, в повышенном внимании к слову и жесту проявляется ещё одна характернейшая черта Павла – рыцарственность. У него были высоко развиты понятия о чести, долге, достоинстве и великодушии, до предела обострено чувство справедливости, именно его попытки «вложить» в общество порядок и милосердие, пусть даже насильно, и выдают в нём Дон-Кихота. Средневековое рыцарское сознание Павла также не соответствовало времени, в котором он жил. В России не было рыцарства. Допетровские времена слишком отличались от аналогичной европейской эпохи. Но Павел упорно шёл к своей цели. Он повелел составить «Общий гербовник дворянских родов Всероссийской Империи», в который по мере утверждения вносились гербы дворянских фамилий. В день коронации он утвердил статуты российских орденов, создав, по сути, русскую орденскую систему. Причём понимал орден не просто как награду, а прежде всего как организацию кавалеров-рыцарей, как духовное братство. Появились орденские одеяния, праздники и традиции.

   Но самым главным орденом стал для него Мальтийский. В то время Орден Святого Иоанна (в Иерусалиме) с тогдашней резиденцией на Мальте находился в сложном положении, и Павел милостиво принял этот католический орден под своё покровительство, а затем был провозглашён его 72-м Великим магистром. Центр Ордена переместился в Петербург, где были учреждены Православная Приория и родовые командорства. Мальтийский крест вошел в число российских орденов, а его изображение включено в российский государственный герб. Потом Александр I отказался от звания Великого магистра, и Орден вновь переместился в Европу. «Мальтийский след» в русской истории промелькнул ярким, незабывшимся лучом средневекового ренессанса императорской мечты. В преддверии войны с Англией Павел, может быть, в шутку предложил европейским правителям решить все свои противоречия в честном рыцарском поединке, и хотя на этот призыв, разумеется, никто не откликнулся, он показал, что русский император жаждет мира и стабильности в Европе, хотя и стремится к этому весьма экстравагантным способом. Идея рыцарства воплотилась и в Михайловском замке, построенном с невероятной быстротой. Павел сам принимал участие в разработке архитектурного проекта. Эта средневековая крепость, окружённая со всех сторон водой, должна была спасти императора от его врагов, он переехал туда за месяц с небольшим до смерти, там же встретил и свой конец.

   Первоначально Павел предполагал проводить мирную внешнюю политику. По свидетельству мемуариста А.Т. Болотова, император сказал, что «теперь нет ни малейшей нужды России помышлять о распространении своих границ, поелику она и без того довольно уже и предовольно обширна… вследствие того хочет он всё содержать на военной ноге, но при всем том жить в мире и спокойствии». Однако революционные события во Франции не могли оставить его равнодушными. Подобно Екатерине, он поставил целью пресечь самую возможность распространения якобинских идей в России. В этой борьбе Павел запретил не только круглые шляпы, фраки и жилеты («император утверждал, будто жилеты почему-то вызвали всю французскую революцию», – говорил Д.Х. Ливен), но и частные типографии, ввоз иностранных книг, свободный выезд за границу, учредил светскую и духовную цензуру. Предписывалось говорить и писать государство вместо отечество, мещанин вместо гражданин, собрание вместо общество, а также деташмент или команда вместо стража, исполнить вместо выполнить, осмотреть вместо обозреть и т. д.

   Но не только филологическими изысканиями занялся император. Выше уже говорилось о его «мальтийских пристрастиях». Когда французский корпус во главе с Бонапартом по пути в Африку высадился на Мальте, французы изгнали с острова русского посланника и объявили, что потопят любой русский корабль, который рискнёт появиться у мальтийских берегов. Павел, взявший Мальту под свой протекторат, воспринял это как объявление войны, и в 1798 году Россия вступила в антифранцузскую коалицию. Император, воспринимая себя защитником традиций и веры, чуть ли не спасителем христианства, послал русскую армию и флот в Европу на самом деле сражаться за интересы чужих стран. Но вскоре ситуация изменилась. Павел видел, как Наполеон неудержимо рвётся к верховной власти, уничтожая остатки революции: «Во Франции перемена, которой оборота, терпеливо и не изнуряя себя, ожидать дoлжно… Я проникнут уважением к первому консулу и его военным талантам… Он делает дела, и с ним можно иметь дело».

   Столкнувшись с предательским поведением австрийцев и англичан, русскими штыками и кровью боровшихся с Наполеоном, Павел круто изменил свою политику. Он заключил союз со Швецией, Данией и Пруссией и готовился вместе с Францией начать борьбу против англичан. Англия очутилась в полной изоляции, континентальная блокада угрожала стране голодом и разорением. Посланцу Павла Наполеон заявил: «Вместе с вашим повелителем мы изменим лицо мира».

   Первый удар предполагалось направить на английские колонии в Индии. В январе 1801 года Павел отдал приказ атаману казачьего Донского войска Ф.П. Орлову-Денисову: «Англичане приготовляются сделать нападение флотом и войском на меня и на союзников моих… Нужно их самих атаковать, и там, где удар им может быть чувствителен и где меньше ожидают. Заведения их в Индии – самое лучшее для сего… Приготовьте всё к походу… всё богатство Индии будет вам за сию экспедицию наградою… Карты мои идут только до Хивы и до Амударьи-реки, а далее ваше уже дело достать сведения до заведений английских и до народов индейских, им подвластных».

   Англичане же нанесли встречный удар – и в том месте, где Павел не ждал. Существуют сведения, что группа заговорщиков, убившая его, поддерживалась английским правительством.

   Во главе заговора против императора встал петербургский военный губернатор Пётр Александрович фон дер Пален. Он заручился согласием цесаревича Александра, обещав ему не покушаться на жизнь отца, а самому Павлу признался, что состоит в заговоре, но лишь для того, чтобы раскрыть его (в ночь цареубийства Пален «в случае неудачи принял все меры для того, чтобы арестовать Великого князя Александра со всеми заговорщиками и выступить в качестве спасителя Павла»). Распространялись нелепые слухи, будто император решил развестись с Марией Фёдоровной, жениться на княгине Гагариной, заточить трёх старших сыновей в крепость, а наследником объявить младшего Михаила, и прочий подобного рода вздор. Обстановка между тем накалялась, и днём 11 марта, накануне убийства, Александр и Константин по требованию отца принесли ему присягу на верность. Павел чувствовал, как приближалось неотвратимое. После ужина он подвёл генерала графа А.Ф. Ланжерона к одному из зеркал и сказал: «Посмотрите, какое смешное зеркало; я вижу себя в нём с шеей на сторону». Это было за полтора часа до его смерти. Павел ушёл к себе со словами: «Чему быть, того не миновать».

   Ночью 12 марта заговорщики во главе с князем П.А. Зубовым, бывшим последним фаворитом Екатерины, и генералом графом Л.Л. Беннигсеном, будущим начальником главного штаба русской армии в войну 1812 года, ворвались в спальню к императору. Павла в кровати не оказалось. Беннигсен нашёл его спрятавшимся за каминным экраном. На государя направили шпаги, и он услышал: «Вы арестованы, ваше величество!» Павел посмотрел на Беннигсена и обернулся к Зубову, спросив: «Что вы делаете, Платон Александрович?!» Возникло замешательство. Беннигсен вышел из спальни и потом узнал «те немногие слова, какие произнес император…

   – Арестован, что это значит арестован?

   Один из офицеров отвечал ему:

   – Ещё четыре года тому назад с тобой следовало бы покончить!

   На это он возразил:

   – Что я сделал?

   Вот единственные произнесённые им слова».

   Перебранка продолжалась, и пьяный граф Николай Зубов ударил императора в левый висок. В кулаке убийца сжимал массивную золотую табакерку. Началась борьба, Павел упал, и его задушили шарфом. Императора били с таким остервенением, что труп потом приводили «в порядок» в течение 30 часов. Прощание происходило в одном из залов Михайловского замка. Как и в случае с Петром III, у тела не рекомендовалось задерживаться. Треуголка, закрывавшая левый висок и глаз, делала лицо Павла почти неразличимым. В судьбах Петра III и его сына действительно оказалось много общего.

   Убийство Павла I. Гравюра XIX в.

   Когда в ту же ночь Александр узнал о случившемся, он разрыдался. «Император Александр предавался в своих покоях отчаянию, довольно натуральному, но неуместному. Пален, встревоженный образом действия гвардии, приходит за ним, грубо хватает его за руку и говорит: – Будет ребячиться! Идите царствовать, покажитесь гвардии» (А.Ф. Ланжерон со слов Беннигсена). Через 10 минут Александр вышел из своих покоев, объявив офицерам: «Батюшка скончался апоплексическим ударом, при мне всё будет, как при бабушке». В сентябре был заключен мир с Англией.

   Узнав о смерти Павла от «апоплексического удара», язвительный Ш.-М. Талейран заметил: «Русским пора выдумать какую-нибудь другую болезнь для объяснения смерти своих императоров».

   Александр до конца жизни тяжело переживал свой грех.

   Многие черты Павла воплотились в другом его сыне – Николае. Те же благородство и чувство долга, те же самодисциплина и любовь к порядку. Тот же государственный ориентир – Пётр I.

   Первая жена Павла, принцесса Вильгельмина, происходила из рода ландграфов Гессен-Дармштадтских. Этим браком началась традиция гессенских принцесс в Российском Императорском Доме, в XIX веке ещё трое родственниц Вильгельмины вышли замуж за Романовых. Встреча цесаревича со своей суженой произошла в Гатчине 15 июня 1773 года, куда невеста прибыла с матерью и двумя сёстрами по приглашению Екатерины. Павел влюбился с первого взгляда. Но Вильгельмина (после принятия православия – Наталья Алексеевна) скоро показала свой властный и непостоянный характер. Английский посланник Д. Харрис отмечал, что она «управляла мужем деспотически, не давая себе даже труда выказать малейшей к нему привязанности». А Екатерина сокрушалась по поводу её беспечного образа жизни: «Полтора года прошло, а мы ни слова не знаем по-русски и хотя очень желаем учиться, у нас нет времени этим заняться; всё у нас вверх дном». Время же невестка проводила в развлечениях и танцах, быстро найдя себе кавалера – графа Андрея Кирилловича Разумовского, племянника елизаветинского фаворита. Неизвестно, сколько бы продолжалась такая жизнь, если бы Наталья Алексеевна не умерла при неудачных родах. На следующее утро Екатерина представила Павлу перехваченную любовную переписку его жены с Разумовским. Траур при дворе не объявлялся, а Павел даже не присутствовал на похоронах.

   Великая княгиня Наталья Алексеевна. Гравюра 1770-х гг.

   Сразу после смерти Натальи Екатерина начала хлопотать о новом браке сына. Помощь в этом оказали прусский король Фридрих Великий, когда-то отправивший в Россию саму Екатерину, и его брат принц Генрих. Кандидатура нашлась быстро: внучатая племянница Фридриха принцесса Вюртембергская. Правда, она была помолвлена с Людвигом Гессен-Дармштадтским, родным братом покойной Натальи Алексеевны, но дело уладили, предложив ежегодно выплачивать жениху 10 000 рублей отступного из русской казны. Встречу Павла с новой невестой устроил в Берлине сам Фридрих, и уже на следующий день Павел писал матери: «Я нашёл свою невесту такову, какову только желать мысленно себе мог: недурна собою, велика, стройна, незастенчива, отвечает умно и расторопно… Что касается до наружности, то могу сказать, что я выбором своим не остыжу Вас… Что же касается до сердца ея, то имеет она его весьма чувствительное и нежное… Знания наполненна, и что меня вчера весьма удивило, так разговор ея со мною о геометрии, отзываясь, что сия наука потребна, чтобы приучиться рассуждать основательно. Весьма проста в обращении, любит быть дома и упражняться чтением или музыкою».

   Великая княгиня Мария Фёдоровна. Художник А.Х. Ритт. 1770-е гг.

   Павел не ошибся. Красивая, статная блондинка, кроткая, скромная и добрая, любила его искренне и преданно. «Вюртембергская принцесса, великая княгиня, даже если она будет императрицей, всё равно останется не более чем женщиной» (французский посланник барон М. де Корберон). Марию Фёдоровну больно задевало чувство Павла к Нелидовой, но потом она смирилась и с этим. Как-то раз после очередных жалоб невестки Екатерина подвела её к зеркалу и сказала: «Посмотри на себя и вспомни лицо petit monstre» (так она назвала Нелидову. – Е.П.). Но главное, Мария Фёдоровна родила Павлу 10 детей, чем обеспечила будущее династии. «Право, сударыня, – говаривала Екатерина, – ты мастерица детей на свет производить». Впрочем, рождение внучек императрице особой радости не доставляло: «Много девок, всех замуж не выдать», «мне бы хотелось назвать всех их, хотя бы народилось их десять, именем Марии. Тогда, мне кажется, они будут держать себя прямо, заботиться о своём стане и цвете лица, есть за четверых, благоразумно выбирать книги для чтения и напоследок из них выйдут отличные гражданки для какой угодно страны». Но счастливая бабушка увидела и трёх внуков. В старшем, Александре, она буквально не чаяла души и считала его своим духовным наследником.

   В 1781–1782 годах Павел с женой под именем графа и графини Северных совершили большое путешествие по Европе, приведя в восторг европейские дворы.

   В страшную ночь с 11 на 12 марта Мария Фёдоровна не спала. Когда графиня Ливен по просьбе Палена сообщила ей о смерти мужа, она воскликнула: «Нет, его убили!» Императрица заметалась, кричала и требовала, чтобы её пропустили к Павлу. На решительный отказ охраны она заявила: «Так пусть же и меня убьют, но видеть его я хочу!» Тем не менее её не пускали. «Императрица Мария Фёдоровна, – писала жена Александра Елизавета Алексеевна, находившаяся рядом, – у запертой двери заклинала солдат, обвиняла офицеров, врача, который к ней подошел, всех, кто к ней приближался, она была в бреду». Беннигсен тщетно пытался успокоить её. Потом всё-таки ей удалось прорваться. Горе безутешной вдовы не знало границ. В течение нескольких дней она приходила к бездыханному телу и в полном отчаянии заливалась слезами. От Александра и Константина она потребовала клятвы в Михайловской часовне, что они не были причастны к заговору. «Императрица Мария Фёдоровна с отвращением относилась ко всем тем, кто принимал участие в убийстве её супруга. Она преследовала этих людей неустанно, и ей удалось удалить всех, устранить их влияние и положить конец карьере» (граф А.Ф. Ланжерон). «Императрица-мать не искала в забвении облегчения своего горя: напротив, она как бы находила утешение, выпивая до дна горькую чашу духовных мук. Самая кровать, на которой Павел испустил последнее дыхание, с одеялом и подушками, окрашенными его кровью, была привезена в Павловск и помещена за ширмами, рядом с опочивальнею Государыни, и в течение всей своей жизни вдовствующая императрица не переставала посещать эту комнату» (Н.А. Саблуков). В Павловске Мария Фёдоровна возвела в память о покойном муже величественный мавзолей «Супругу – Благодетелю».

   В царствование Александра Мария Фёдоровна пользовалась всеобщим уважением. Она высоко держала «марку» Императорской фамилии и почиталась живым символом династии. «Все её апартаменты были роскошно и с большим вкусом убраны. На балах всегда царила самая искренняя веселость, сочетавшаяся с царственным великолепием и достоинством», – сообщал современник. Александр нередко обращался к матери за советами и прислушивался к её мнению, в том числе и в государственных делах. В то же время гибель мужа осталась незаживающей раной в сердце императрицы. Все свои силы Мария Фёдоровна отдала делу милосердия. Она возглавляла множество учебно-воспитательных и благотворительных заведений, для управления которыми после её смерти было организовано специальное «Ведомство учреждений императрицы Марии».

   Марию Фёдоровну можно считать «гением вкуса» рубежа XVIII–XIX вв. Именно ей обязан своим изысканно-утончённым художественным стилем Павловск, она общалась с Жуковским, Крыловым и другими выдающимися деятелями русской культуры, занималась медальерным искусством (за успехи в котором была избрана членом Берлинской Академии художеств) и живописью (медали её работы хранятся в крупнейших музеях).

   Накануне погребения императрицы В.А. Жуковский, служивший при ней чтецом, написал восторженные строки, к которым могла бы присоединиться вся Россия:

     Благодарим! Благодарим…

     Тебя за жизнь Твою меж нами!

     За трон Твой, царскими делами

     И сердцем благостным Твоим

     Украшенный, превознесённый…

     …За благодать, с какою Ты

     Спешила в душный мрак больницы,

     В приют страдающей вдовицы

     И к колыбели сироты!

   С 1780-х годов у Павла появилась глубокая сердечная привязанность – Екатерина Ивановна Нелидова (1758–1839, между прочим, дальняя родственница Григория Отрепьева). Она в одном из первых выпусков окончила Смольный институт благородных девиц и в числе других смолянок запечатлена на замечательной серии картин Д.Г. Левицкого. Между Павлом и Нелидовой были платонические отношения, он нашёл в ней родственную душу и любил как преданного друга. «Знайте, что, умирая, буду помнить о вас», – говорил ей Павел. Она, одна из немногих, могла сдерживать его гнев. «Когда он что-нибудь хочет, спорить с ним не решается никто, ибо возражения он считает бунтом. Случается, что потом императрица, чаще же мадемуазель Нелидова или обе вместе укрощают его, но бывает это редко», – отмечал лейб-медик И.С. Роджерсон.

   Однако в 1798 году произошёл разрыв. Павел пленился молодой Анной Петровной Лопухиной (1777–1805), которую назначил камер-фрейлиной. Мария Фёдоровна была глубоко потрясена. Она даже написала угрожающее письмо сопернице, но его перехватили, и Павел устроил жене неприятную сцену. Императрица просила его только об одном: относиться к ней вежливо «при публике». По словам фрейлины Варвары Николаевны Головиной, у Анны Петровны «были красивые глаза, черные брови и такие же волосы, прекрасные зубы и приятный рот, маленький вздернутый нос… Она действительно была добра и неспособна пожелать или сделать кому-нибудь злое; но она была не очень умна и без всякого воспитания… Мадемуазель Лопухина получила Мальтийский орден, это была единственная женщина, которой была предоставлена эта милость». Великодушие Павла и благородство его чувств проявились в том, что он разрешил Лопухиной выйти замуж за князя Павла Гавриловича Гагарина, когда узнал о её влюблённости.

   Мавзолей Супругу-Благодетелю в Павловске. Гравюра XIX в.

   У Павла были внебрачные дети: Семён Великий (от княгини Софьи Степановны Чарторыйской) и Марфа Мусина-Юрьева, родившаяся уже после смерти отца (от Юрьевой, камер-фрейлины Марии Фёдоровны). Семён служил во флоте и умер в молодом возрасте, не оставив потомства, а Марфа скончалась в младенчестве.

 //-- События эпохи --//

   21.05.1773 г. – Россия уступила Дании права на Шлезвиг и Голштинию в обмен на графства Ольденбург и Дальменхорст, которые 14.07.1773 г. были, в свою очередь, переданы во владение младшей линии Гольштейнской династии.

   5.04.1797 г. – Новый закон о престолонаследии. Манифест о трёхдневной барщине.

   1798–1799 гг. – Участие России в войне с Францией: взятие Ф.Ф. Ушаковым о. Корфу (18–20.02.1799 г.), Неаполя (3.06.1799 г.) и Рима (16.09.1799 г.); победа Суворова при р. Адде (16–17.04.1799 г.), вступление в Милан (18.04.1799 г.) и Турин (15.05.1799 г.), победы Суворова при р. Треббии (7–9.06.1799 г.), у города Нови (4.08.1799 г.), Швейцарский поход: битва при перевале Сен-Готард (13.09.1799 г.), у Чёртова моста (14.09.1799 г.), переход через Альпы (16–18.09.1799 г.).

   12.01.1801 г. – Приказ о начале похода в Индию.

   18.01.1801 г. – Манифест о присоединении Грузии к России.

   Литература:

   Валишевский К. Сын Великой Екатерины. Император Павел I. М., 1990.

   Кобеко Д.Ф. Цесаревич Павел Петрович (1754–1796). Историческое исследование. СПб., 2001.

   Шильдер Н.К. Император Павел I. М., 1997.

   Шумигорский Е.С. Император Павел I. Жизнь и царствование. СПб., 1907.

   Шумигорский Е.С. Императрица Мария Фёдоровна. Т. 1. СПб., 1892.

   Шумигорский Е.С. Ведомство учреждений императрицы Марии. 1797–1897. Исторический очерк. СПб., 1897.

   Боханов А.Н. Павел I. М., 2010.

   Оболенский Г.Л. Император Павел I. М., 2000.

   Песков А.М. Павел I. М., 1999.

   Россомахин А.А., Хрусталёв Д.Г. Вызов императора Павла, или Первый миф XIX столетия. СПб., 2011.

   Скоробогатов А.В. Цесаревич Павел Петрович. Политический дискурс и социальная практика. М., 2005.

   Сорокин Ю.А. Павел I. Личность и судьба. Омск, 1996.

   Эйдельман Н.Я. Грань веков. М., 1986.

   Ёлкина А.С. Венценосная художница. Творческое наследие императрицы Марии Фёдоровны. СПб., 2007.

   Завещание императрицы. К 250-летию со дня рождения Марии Фёдоровны. СПб., Павловск, 2009.

   Императрица Мария Фёдоровна / Сост. Р.Р. Гафифуллин. Павловск, СПб., 2000.

   Чижова И.Б. Императрица Мария Фёдоровна. СПб., 2001.

   56/49. Анна Петровна (9.12.1757 г., СПб. – 9.03.1759 г., там же). Якобы дочь Екатерины II и графа Станислава-Августа Понятовского.

   VII. Поколение Александра I и Николая I

   57/55. ИмператорАлександр I Павлович (12.12.1777 г., СПб. – 19.11.1825 г., Таганрог, похоронен 13.03.1826 в Петропавловском соборе СПб.). Император с 1801 г., коронован 15.09.1801 г. в Успенском соборе Московского Кремля.

   Ж.: 1. 28.09./9.10.1793 г., СПб. – Елизавета Алексеевна (Луиза-Мария-Августа) (13/24.01.1779 г., Карлсруэ – 4/16.05.1826 г., Белёв, похоронена в Петропавловском соборе), принцесса Баденская, дочь Карла-Людвига (1755–1801), маркграфа Баден-Дурлахского, и Амалии (1754–1832), дочери ландграфа Людвига IX Гессен-Дармштадтского; племянница цесаревны Наталии Алексеевны (первая жена № 55). Приняла православие 9.05.1793 г.

   Старший внук Екатерины стал воплощением всех её надежд. Императрица, подобно Елизавете Петровне, когда-то отнявшей у неё Павла, поступила точно так же по отношению к самому Павлу. Александра только издали показали матери – Марии Фёдоровне, а потом унесли к бабушке. Младенца нарекли Александром в память об Александре Невском, и Екатерина решила воспитать его настоящим героем. Рос Александр в спартанских условиях. Императрица не допускала никакой изнеженности: ребёнок спал на железной кроватке с кожаным тюфячком, в спальне для чистоты воздуха горело не более двух свечей, окна почти всё время оставались открытыми, баюкали малютку под гром пушечной пальбы и ежедневно купали в холодной воде при комнатной температуре, не превышавшей 16 градусов тепла. Всё это действительно закалило Александра, он почти никогда не болел и даже зимой выезжал на смотры войск в одном мундире. Только от артиллерийской пальбы он оглох на левое ухо. Приученный с детских лет, вёл строгий и размеренный образ жизни. Уже будучи императором, вставал в 5 часов утра и большую часть дня посвящал работе. В еде был крайне неприхотлив, предпочитая простую пищу без излишеств. Точно таким же простым и одновременно сдержанным в повседневной жизни вырос и младший брат Александра Николай.

   Император Александр I. Художник Дж. Доу. 1825 г.

   Екатерина хотела создать из Александра идеального монарха. Она щедро расточала восторги по поводу необыкновенных достоинств внука и делилась со своим постоянным корреспондентом бароном Гриммом всеми подробностями жизни «будущего венценосца»: «Он никогда не простужается, он крепкий, крупный и жизнерадостный», «он прекрасен как ангел», «если родители не помешают, мой Александр вырастет выдающейся персоной», «у господина Александра есть лишь один выбор, и от его личных дарований зависит, на какую он вступит стезю – святости (как Александр Невский. – Е.П.) или героизма (как Александр Македонский. – Е.П.)» и т. д. и т. п.

   Убеждённая в своих педагогических способностях, Екатерина для обучения внуков создала целую «Александро-Константиновскую библиотеку»: здесь и «Бабушкина азбука», и «Записки касательно русской истории», и сборник пословиц, афоризмов и сказок. Венчал всё это главный труд – «Наставление к воспитанию внуков» в семи главах. В нём изложена целая программа физического и нравственного развития мальчиков, пробуждения в них всевозможных добродетелей и внушения им высоких идеалов в духе французских просветителей. То, что не удалось императрице сделать в стране, она пытается реализовать в собственной семье.

   В 1784 году Екатерина назначила наставником Великих князей швейцарца Фредерика Сезара Лагарпа, поклонника Руссо и республиканца по убеждениям (в будущем он станет председателем Директории Швейцарской республики). Он, согласовав свои идеи с императрицей, получил от неё карт-бланш и оказал на Александра колоссальное влияние. «Всем, что я знаю, и, может быть, всем, что во мне есть хорошего, я обязан Лагарпу», – признавался впоследствии Александр I. И хотя с Александром занимались также и другие учителя, например протоиерей Андрей Самборский (почти еретик, по мнению православных ортодоксов) и прославленный учёный Петер-Симон Паллас (он преподавал географию), Лагарп «затмевал» всех. Екатерина была в восторге: «Высокие принципы, которые вы ему внушаете, воспитывают в нём сильную душу. Я сама прочла их с большим удовольствием и бесконечно довольна вашими стараниями».

   Александр рос в романтическом мире вольнолюбивых иллюзий, он увлекался бесконечными примерами античного героизма и европейского свободомыслия, но не слишком хорошо знал ту страну, где ему предстояло царствовать. «Друг угнетённых» Лагарп стремился воспитать просвещённого наследника, прекрасно чувствуя ту грань, которая отделяет высокие порывы от суровой реальности. Со всеми сохраняя приветливые и любезные отношения, Александр в то же время пытался скрыть свои истинные чувства. Он видел неискренность и фальшь придворной жизни, а потому всё чаще и чаще говорил и делал то, чего хотели от него другие, а сам стремился уйти в мир грёз и мечтаний. Иногда он эпатировал своими взглядами и поступками екатерининских вельмож, но поступал так скорее в шутку. Эта черта дала потом повод обвинять его в лицемерии и двуличности. На самом же деле Александр всегда был вполне искренен с самим собой, в его натуре не существовало никакого разлада, разлад он ощущал в окружавшем его несовершенном мире. Он обладал тонким художественным вкусом, мог восхититься красивой картиной природы, имел чувствительную душу, был скромен и непритязателен, в людях его привлекали естественность и простота.

   С юных лет Александр прекрасно научился владеть собой и не раз пользовался этим умением. К тому же он постоянно находился между двух полюсов – между бабушкой и отцом и желал пользоваться симпатией обоих. Эта раздвоенность жизни и сформировала его терпеливый и бесконфликтный характер.

   После известий о революции во Франции настроения при дворе изменились. И хотя Екатерина всё так же благоволила Лагарпу, наставник Александра уже не чувствовал себя столь свободным, как раньше. Павел же открыто выражал к нему свою ненависть. Однажды он спросил у сына: «Этот грязный якобинец всё ещё при вас?»

   Ф.С. Лагарп. Гравюра 1884 г.

   Жестокий мир пугал Александра. Из него готовили будущего императора, а он не хотел царствовать. Гораздо больше его привлекала уединённая жизнь вдалеке от людей на лоне природы. «Да, милый друг, – писал он В.П. Кочубею в мае 1796 года, – повторяю снова: моё положение меня вовсе не удовлетворяет. Оно слишком блистательно для моего характера, которому нравятся исключительно тишина и спокойствие. Придворная жизнь не для меня создана… Я сознаю, что не рождён для того сана, который ношу теперь, и ещё менее для предназначенного мне в будущем, от которого я дал себе клятву отказаться тем или другим способом… В наших делах господствует неимоверный беспорядок; грабят со всех сторон; все части управляются дурно; порядок, кажется, изгнан отовсюду, а империя, несмотря на то, стремится лишь к расширению пределов. Мой план состоит в том, чтобы, по отречении от этого неприглядного поприща (я не могу ещё положительно назначить время сего отречения), поселиться с женою на берегах Рейна, где буду жить спокойно частным человеком, полагая своё счастье в обществе друзей и изучении природы». Этот «руссоизм» он пронёс до конца своих дней, и, как знать, может, ему удалось-таки осуществить своё мечтание…

   Между тем Екатерина несколько раз говорила Александру, что именно его желала бы видеть своим преемником, Александр отказывался. Екатерина ожидала совсем другого. Она обратилась к Лагарпу, чтобы тот уговорил Александра, но швейцарец заявил, что не желает противопоставлять отца и сына. В конечном итоге императрица приказала воспитателю уехать из России. Александр тяжело переживал разлуку с наставником: «Прощайте, мой дорогой друг. Как трудно мне написать это слово! Помните, что оставляете здесь преданного вам человека, который не в состоянии выразить вам свою привязанность и который обязан вам всем, кроме жизни». Перед отъездом Лагарп оставил Александру свои «Наставления» – свод правил, которых следует придерживаться в жизни.

   Между тем в Александре проснулась тяга к военному делу, он полюбил смотры и парады, хотя сама по себе война не привлекала его. Он стал чаще бывать у отца в Гатчине и нашёл там себе друга – молодого капитана А.А. Аракчеева, которому покровительствовал Павел и который позже, в последние годы царствования Александра, сделался одним из творцов российской политики. Военные учения и философия эпохи Просвещения весьма далеки друг от друга, однако ещё задолго до Александра они соединились в характере незабвенного Фридриха Великого. Но, в отличие от прусского короля, будущий российский император обладал весьма скромным полководческим талантом.

   Прусский король Фридрих-Вильгельм III, королева Луиза и император Александр I у гроба Фридриха II Великого. Гравюра Дж. Стикли. 1808 г.

   С детства окружённый атмосферой похвал и восторгов, Александр никогда не сомневался в своей неотразимости, привык находиться в центре внимания и прежде всего любить себя. Самолюбование, однако, не отвлекало его от постоянных сердечных привязанностей. Многочисленные романы, временами краткие, а иногда более продолжительные, он заводил до тех пор, пока не обратился к религии и не увлекся мистицизмом. Александр обладал способностью очаровывать людей, недаром М.М. Сперанский как-то раз назвал его «un vrai charmant» («сущий прельститель»). Этот талант он унаследовал от бабушки. Между тем для многих Александр Павлович оставался «загадочным сфинксом».

   Он был честолюбив и тщеславен, но чужая воля иной раз подавляла его. Некоторые сильные люди, такие, как Сперанский, Аракчеев или архимандрит Фотий, могли подчинить его себе, но только на непродолжительное время. Внутренний стержень он ощущал всегда и в решающие минуты мог проявить твёрдость.

   Дитя сентиментального века, в особенности в первые годы правления он не сдерживал чувств и часто плакал в своей комнате. Очень любил также театральные жесты и речи, о них можно составить целый сборник рассказов. Замечательно романтичен, например, следующий эпизод. 3 ноября 1805 года Александр и прусский король Фридрих-Вильгельм III подписали в Потсдаме союзный договор против Наполеона, и российский император предложил скрепить его клятвой верности у гроба Фридриха Великого. Тёмной ночью Александр и Фридрих-Вильгельм с супругой, королевой Луизой (говорили, что Александр любил её), закутанной в чёрный плащ, пересекли пустынный двор Потсдамского замка и ровно в полночь при свете факелов спустились в мрачный склеп гарнизонной церкви. Подойдя к гробнице, Александр благоговейно коснулся губами холодного камня и попросил дух великого короля вдохновить его на борьбу с Бонапартом. После этого, взявшись за руки, все трое поклялись в нерушимой дружбе, и русский государь никогда не изменил своему слову.

   Александр тяготился опекой бабушки, но и царствование отца не принесло ему облегчения. В письме к Лагарпу Великий князь жаловался, что теряет «всё своё время на выполнение обязанностей унтер-офицера». Он замкнулся в кругу своих близких друзей, с которыми вёл интеллектуальные беседы и отдыхал душой. Позже они составят так называемый «негласный комитет» или «кружок молодых друзей императора» (в него вошли князь А. Чарторыйский, В.П. Кочубей, граф Н.Н. Новосильцев, граф П.А. Строганов). Павлу претил либерализм сына, и, хотя внешне Александр пытался исполнять все прихоти императора, государь не мог избавиться от подозрений. Недаром, однажды застав сына за чтением трагедии Вольтера «Брут», Павел велел ему прочитать то место из книги по истории Петра Великого, где рассказывалось о гибели царевича Алексея.

   В обществе друзей Александр всё больше и больше стал склоняться к мысли исполнить свой долг, посвятить жизнь службе Родине и сделать народ счастливым. В письме к Лагарпу он делится своими планами: «Мне думалось, что если когда-нибудь придёт и мой черёд царствовать, то вместо добровольного изгнания себя я сделаю несравненно лучше, посвятив себя задаче даровать стране свободу и тем не допустить её сделаться в будущем игрушкой в руках каких-либо безумцев… Когда же придёт и мой черёд, тогда нужно будет стараться, само собой разумеется, постепенно, образовать народное представительство, которое, должным образом руководимое, составило бы свободную конституцию, после чего моя власть совершенно прекратилась бы, и я… удалился бы в какой-нибудь уголок и жил бы там счастливый и довольный, видя процветание своего Отечества и наслаждаясь им». Прекрасные планы эти разбились о суровую действительность.

   Манифест о восшествии на престол Александра I 12 марта 1801 г.

   По восшествии на престол Александр объявил манифестом, что будет управлять «Богом врученным народом по законам и по сердцу своей великой бабки». «Дней александровых прекрасное начало» восприняли с радостью и надеждами. Поэт А.С. Шишков писал: «На троне Александр! Рука Господня с нами… С Екатерининой великою душой, Он будет новый Пётр и на суде, и в поле…» Эпоха Александра I характеризуется мощным подъёмом во всех областях российской жизни, сопровождавшимся необыкновенным демографическим взрывом (второй произойдёт только при Николае II). Осуществив ряд полезных преобразований, император прославил своё имя не только в России, но и в Европе.

   «Я ничего не хочу для себя, я хочу лишь содействовать спокойствию Европы» – этот принцип Александр неуклонно соблюдал. Начало XIX века – эпоха не только Александра I, но и Наполеона Бонапарта. Отношения между двумя императорами складывались не просто. Первоначально Александр относился к Бонапарту пренебрежительно, как к безродному авантюристу: «Чем безропотнее французы, тем безрассуднее этот человек, мне кажется, он кончит безумием», – тем не менее всегда признавал за ним выдающиеся организаторские и полководческие способности. После поражений России в кампаниях 1805 и 1806–1807 годов Александру пришлось заключить с Наполеоном мир, сопровождавшийся трогательной встречей двух императоров в Тильзите. Они обменялись краткими, но многозначительными приветствиями: «Александр – Россия – Величие» и «Наполеон – Франция – Отвага», но оба не верили в искренность друг друга. Наполеон не испытывал иллюзий от общения с царём: «Александр умён, приятен, образован, но ему нельзя доверять; он неискренен: это истинный византиец… тонкий, притворный, хитрый». Впрочем, со стороны Александра было бы непростительной глупостью откровенничать с недавним врагом. Но Наполеон тем не менее отдавал должное Александру: «Это, несомненно, самый способный из всех царствующих монархов». Внешне все приличия соблюдались, и, так же как в Тильзите, на следующей встрече в Эрфурте произошли ещё несколько трогательных театральных сцен. Так, когда во время спектакля, на котором присутствовали оба государя, игравший в вольтеровом «Эдипе» великий актёр Тальма с особым чувством произнёс фразу: «Дружба великого человека – благодеяние богов», Александр и Наполеон встали и под овации публики пожали друг другу руки. Александр писал сестре Екатерине: «Бонапарт принимает меня за глупца. Но хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. А я уповаю на Бога». На одной из встреч с Наполеоном Александр заметил, что позабыл свою шпагу. Тогда французский император отдал ему свою, на что Александр ответил: «Я принимаю её в знак нашей дружбы… Я никогда не обнажу её против Вашего Величества». Наполеон делился с Жозефиной: «Всё идёт хорошо. Я доволен Александром, он должен быть доволен мной. Будь он женщиной, я, наверное, влюбился бы в него». Скрепить эту дружественную игру Наполеон предложил династическим браком, посватавшись к одной из сестёр Александра. Русский двор благоразумно отклонил эти притязания. Мало кто сомневался, что мир установлен ненадолго.

   Вторжение Наполеона в Россию в 1812 году возмутило и потрясло Александра. Он заявил, что не сложит оружия до тех пор, пока хоть один неприятельский солдат остаётся на его земле, и не согласится на мир, даже если придётся отступать до самых отдалённых окраин Российской империи. Развернув карту страны перед глазами наполеоновского адъютанта Нарбонна и указав на крайние восточные рубежи государства, Александр сказал: «Если Наполеон начнёт войну и счастье ему улыбнётся, ему придётся подписывать мир у Берингова пролива». С этого времени девизом русского императора стали слова: «Наполеон или я, он или я, но вместе мы существовать не можем!»

   Несмотря на все трудности, отступление и пожар Москвы (который Александр воспринял как Божье наказание за свои грехи) Россия разгромила непобедимую Великую армию. Во время заграничного похода Александр был со своей армией и часто выезжал на поля сражений. В битве при Люцене он стоял под градом картечи и на советы отойти на безопасное расстояние отвечал: «Моей пули здесь нет». Вера в Господа в нём укрепилась ещё сильнее. Это была война не с Францией, а именно с Наполеоном. Русские войска завершили её вступлением в Париж, и с помощью России на французский престол вернулся Людовик XVIII. Несмотря на то что французы грабили русские города и пытались уничтожить Москву, Александр отнёсся к Франции с истинным великодушием, как к освобождённой, а не порабощённой стране. Париж не подвергся разорению, главное – узурпатор свергнут с престола и опасность для Европы ликвидирована. Вступив в Париж, Александр распорядился 10 апреля 1814 года отслужить православную Пасхальную литургию на месте казни Людовика XVI. Однако он не испытывал больших симпатий к Бурбонам и скептически относился к новому королю. Благородство русского императора проявилось и в отношении к родственникам свергнутого Бонапарта. Он милостиво обошёлся с бывшей императрицей Жозефиной и её детьми. Коллекция картин замка Мальмезон, принадлежавшая первой жене Наполеона и приобретённая Александром, пополнила сокровища Императорского Эрмитажа. После «Ста дней», временной реставрации Наполеона, русские войска вторично заняли Париж. Оба раза Александра приветствовали с восторгом. Автор «Марсельезы» Руже де Лиль сочинил восторженную поэму:

     Героем века будь, истории красой!

     Изгнал ты с Запада зловредного тирана,

     Утешь французов радостью победы,

     Верни Бурбонам трон, а лилиям их блеск.

   Можно сказать, что вместе со свержением Наполеона, происшедшим во многом благодаря Александру, завершился определённый этап французской истории, начатый революцией 1789 года. Александр осуществил мечты своих бабки и отца, ликвидировав последствия страшных событий, терзавших Европу в течение нескольких десятков лет. После окончания войны Александр выступил инициатором создания так называемого Священного союза – союза России, Пруссии и Австрии, призванного обеспечить мир и безопасность на Европейском континенте.

   25 апреля 1814 года Государственный совет, Святейший Синод и кабинет министров пожаловали Александру титул «Благословенный». С ним он и вошел в историю. На возвращение государя в Россию откликнулись старейший русский поэт Г.Р. Державин («Ты возвратился, благодатный, Наш кроткий ангел, луч сердец!») и ещё совсем молодой А.С. Пушкин:

     Тебе, наш храбрый царь, хвала, благодаренье!

     Когда полки врагов покрыли отдаленье…

     Ты браней меч извлёк и клятву дал святую

     От ига оградить страну свою родную…

     И ветхую главу Европа преклонила,

     Царя-спасителя колена окружила

     Освобождённою от рабских уз рукой…

   Несмотря на фактическую поддержку реставрации Бурбонов, Александр оставался верен своим конституционалистским идеям. Когда-то он говорил князю Чарторыйскому, что «наследственность престола – несправедливое и бессмысленное установление, а передача верховной власти должна зависеть не от случайностей рождения, а от голосования народа, который сумеет выбрать наиболее способного правителя». «Он признался мне, – писал князь, – что ненавидит деспотизм везде, в какой бы форме он ни проявлялся, что любит свободу, которая, по его мнению, равно должна принадлежать всем людям». А за три недели до смерти императора барон И.И. Дибич услышал от него: «А всё-таки, что бы ни говорили обо мне, я жил и умру республиканцем».

   Освободители Европы – император Александр I, австрийский император Франц I и король прусский Фридрих-Вильгельм III. Гравюра 1814 г.

   Он успел сделать несколько шагов к конституции. После присоединения к России Финляндии в 1809 году там было образовано Великое княжество Финляндское, получившее довольно широкие права автономии и определённое подобие конституционного строя. Опыт Финляндии Александр считал лишь началом. Генерал барон Армфельд передаёт откровенные слова императора: «Я вам клянусь, что конституционные формы правления нравятся мне гораздо больше, чем неограниченная власть, в основе которой моя личная воля. Здесь (в Финляндии. – Е.П.) я не допущу ошибки, потому что в моём распоряжении все средства просвещения. Там (в России. – Е.П.) я наталкиваюсь почти всегда на давние, устоявшиеся привычки, которые заменяют законы».

   После войны 1812–1814 годов по условиям мира к России отошло герцогство Варшавское, которое в составе Российской империи «превратилось» в Царство Польское. 15/27 ноября 1815 года Александр подписал польскую конституцию. На заседании польского сейма он выступил с речью, в которой недвусмысленно дал понять, что это лишь начало пути: «Образование, существовавшее в вашем краю, дозволило мне ввести немедленно то, которое я вам даровал, руководствуясь правилами законно-свободных учреждений, бывших непрестанно предметом моих помышлений и которых спасительное влияние надеюсь я с помощью Божией распространить на все страны, Провидением попечению моему вверенные». Император поручил группе своих доверенных лиц во главе с Н.Н. Новосильцевым разработать проект российской конституции. Он был назван «Государственная уставная грамота Российской Империи», но в силу так и не вошел.

   Был Александр и принципиальным противником крепостного права. В Париже знаменитой писательнице баронессе Жермене де Сталь он сказал как-то: «С Божьей помощью крепостное право будет уничтожено ещё в моё царствование». (Восхищённая его идеями де Сталь писала: «Я от всего сердца желаю осуществления всего того, что дано совершить человеку, который представляется мне чудом, ниспосланным Провидением для спасения свободы, со всех сторон подвергающейся опасности».) Но действительное положение вещей диктовало осторожность и постепенность в решении этой задачи. В 1816–1819 годах по просьбе прибалтийского дворянства крепостное право было отменено в Эстляндской, Лифляндской и Курляндской губерниях. Александр думал осуществить реформу и в Малороссии, но украинские помещики возражали настолько открыто и бурно, что от этих планов пришлось отказаться. Тем не менее император поручил Аракчееву и министру финансов Гурьеву подготовить проекты крестьянской реформы.

   Но на рубеже 1820-х годов жизнь государя изменилась; казалось, в ней произошёл какой-то надлом. Александр всё чаще погружался в религиозные раздумья, оставлявшие тягостный след в его душе. Под влиянием баронессы Юлии Крюденер император увлекся мистицизмом. Он и раньше был религиозен, но вера никогда не выходила в его жизни на первый план. Теперь же он почти не расставался с Библией и носил в кармане конверт, который не показывал никому. После смерти Александра конверт открыли и обнаружили там листки с текстами молитв. Он взял под покровительство Русское библейское общество, его ближайшим духовным наставником стал архимандрит Фотий. «Призывая к себе на помощь религию, я приобрёл то спокойствие, тот мир душевный, который не променяю ни на какие блаженства здешнего мира», – признался Александр в 1818 году графине С.И. Соллогуб. В последние годы он искал уединения, а в его характере всё явственнее проступали черты безразличия ко всему мирскому, апатии и глубокого пессимизма. Что же произошло?

   В начале 1820-х годов Александр совершил несколько длительных поездок по России. Император непосредственно общался со своими подданными. Он посещал госпитали и тюрьмы, был на уральских заводах и в киргизских юртах, наблюдал жизнь землепашцев и бурлаков. Увиденное породило в нём глубокое разочарование. Он понял, насколько далеки его идеи и планы от реальной жизни, осознал, что так и не смог ничего осуществить. С горечью в 1824 году Александр заметил: «Когда подумаю, как мало ещё сделано внутри государства, то эта мысль ложится мне на сердце как десятипудовая гиря; от этого устаю».

   Кругом он видел крах либеральных идей. Его потрясли революционные движения в Европе, новая волна которых началась в 1820-х годах Революционное брожение охватило и Россию. В 1820 году восстал Семёновский полк – элитное подразделение русской армии, та самая гвардия, которая всегда считалась опорой трона. Начали поступать тревожные сигналы о деятельности различных тайных обществ. Поначалу Александр не придал им большого значения. Когда генерал И.В. Васильчиков подал ему список членов «Союза благоденствия», император бросил его в камин, сказав, что сам «в молодости разделял их взгляды». Но тревога его нарастала. В государе проснулась подозрительность. В августе 1822 года он подписал рескрипт о запрещении в стране масонских лож и тайных обществ. Все военные чины и государственные служащие должны были дать подписки о том, что не состоят в подобных организациях. Глубокое беспокойство не покидало императора до самой смерти. Придворный врач Я.В. Виллие пометил в своём дневнике 8 ноября 1825 года: «Я замечаю, что занимает и смущает его ум что-то другое, чем мысль о выздоровлении. И будучи уже в бреду, Александр твердил: “Чудовища! Неблагодарные!”»

   Наводнение в Петербурге 19 ноября 1824 г.

   Но не только это терзало императора. Всю жизнь его преследовал страх расплаты за тяжкий грех попустительства отцеубийству. Адам Чарторыйский, один из близких к Александру в молодости людей, полагал, что именно поэтому «он впал с течением времени в такое уныние, дошел до такого отвращения к жизни и поддался, быть может, несколько преувеличенной набожности, которая является единственно возможной и действительной опорой человека среди мучительных страданий». Ему нужно было доказать, что он достоин занимать престол. Но все его благие начинания наталкивались на систему, на организацию тогдашней российской жизни. Александр понимал – Россия не готова к переменам. Его пугал традиционализм, но он не в силах был справиться с консерваторами, не мог осуществить либеральный «рывок» без угрозы собственной власти.

   А удары сыпались один за другим. Скончались любимая сестра Екатерина и дочь Софья. 7 ноября 1824 года в Петербурге произошло страшное наводнение. Такого город не знал давно: вода уничтожила более трёхсот домов, погибло пятьсот человек. Александр разрыдался при виде постигшего столицу бедствия. Он появился в толпе напуганных горожан. Люди обступили его и плакали вместе с ним. Кто-то закричал: «Бог карает нас за грехи наши!» – «Нет, – ответил император, – не за ваши, за мои». Потоп виделся ему очередной Божьей карой за 12 марта 1801 года.

   Трагический разрыв между собственными идеями и реальностью, между своими действиями и их результатами, между либеральными стремлениями и необходимостью сохранения самодержавной власти заставил Александра вернуться к мысли об отречении. Ещё в 1819 году он говорил об этом с братом Николаем.

   Наконец, в ночь на 1 сентября 1825 года Александр Павлович отправился в своё последнее путешествие. Его целью был Таганрог, куда должна была приехать заболевшая Елизавета Алексеевна. Перед отъездом государь посетил могилы дочерей в Александро-Невской лавре, а выехав за город, приказал остановить коляску и долго смотрел на свою столицу, словно прощаясь с нею…

   19 ноября 1825 года в 10 часов 50 минут утра император скончался в Таганроге. Болезнь его развивалась стремительно, и смерть Александра для многих стала неожиданной. Тело не показывали народу. Прощание царской семьи произошло ночью. Смерть и похороны покрывала завеса таинственности. Пошли слухи, что Александр не умер, а на самом деле ушёл в народ и будет сам встречать своё «тело» на 30-й версте от Москвы. Вместо императора в гроб якобы положили трагически погибшего незадолго до того фельдъегеря Маскова или вовсе какого-то солдата Семёновского полка.

   Вскоре Александр «нашёлся» в Сибири. Там в 1836 году появился некий старец по имени Фёдор Кузьмич. Он жил в Томской губернии, недалеко от города Ачинска, и несмотря на длинную седую бороду очень походил на покойного государя. Его благообразная внешность, величественные манеры, превосходное образование, даже привычки – всё напоминало Александра. Старец прославился праведной жизнью и пользовался большим уважением у местных жителей. Говорили, что Николай I и Александр II приезжали к нему и якобы признали в нём бывшего императора. Умер Фёдор Кузьмич в своей келье на лесной заимке близ Томска 20 января 1864 года, находясь в весьма преклонных летах. Его похоронили на кладбище Томского Богородице-Алексеевского мужского монастыря, и его могила вскоре сделалась местом оживлённого паломничества. Её посетил и Николай II, когда, будучи наследником престола, путешествовал по Сибири.

   Большинство историков отвергли версию об уходе Александра в старцы и не считали, что Фёдор Кузьмич и Александр – одно лицо. Тем не менее эта легенда приобрела большую популярность, и даже Лев Толстой, вдохновлённый ею, написал от имени старца «Записки Фёдора Кузьмича». С другой стороны, детально изучивший проблему историк Великий князь Николай Михайлович отвергал утверждение в тождественности Александра и Фёдора Кузьмича. Тема эта «не закрыта» и по сей день. Уж очень похожа история таинственного отшельника на ту, которую неоднократно рассказывал сам Александр, мечтая о будущем. Ведь идея отречения от власти возникла в нём ещё в юные годы, потом он периодически возвращался к ней, и неудивительно, если, наконец, решился на этот шаг.

   В память императора Александра I на Дворцовой площади в Петербурге воздвигнут уникальный «Александрийский столп» – Александровская колонна, на постаменте которой краткая, но поразительная по ёмкости надпись: «Александру I – Благодарная Россия». В Таганроге стоял памятник императору работы знаменитого скульптора И.П. Мартоса (автора памятника Минину и Пожарскому на Красной площади в Москве), но до наших дней он не сохранился, был разрушен в послереволюционные годы.

   Смерть императора Александра I в Таганроге. Гравюра 1825 г.

   Александр женился, когда ему было всего 15 лет. Екатерина не считала юный возраст препятствием. Она слишком хотела счастья своему внуку, а может быть, надеялась на появление правнука. Невестой избрали юную баденскую принцессу Луизу. В столице Бадена Карлсруэ хлопотал российский посланник граф Н.П. Румянцев, и вот уже в октябре 1792 года 13-летняя девочка прибыла в Петербург. Здесь она очаровала решительно всех. О её божественной красоте, грации, одухотворённости наперебой говорят при дворе. Александр потихоньку присматривался к принцессе и, наконец, влюбился в неё.

   Великая княгиня Елизавета Алексеевна. Портрет конца XVIII в.

   Эта пара вызывала всеобщее восхищение. «Можно смело сказать, что Великий князь Александр не имеет себе подобных в мире. Никогда ещё нравственные и физические стороны не были столь совершенны в одном человеке», – восторгался Ф.В. Ростопчин. «Как много он обещает, сколько в нём чистоты и вместе с тем глубины! Как последователен он в исполнении правил и сколь беспримерно его желание во всём поступать хорошо!» – вторила ему бабушка Екатерина. «Она не просто хороша собой. Во всём её облике есть особое обаяние, которое может разбудить любовь к ней и в самом равнодушном существе», – говорила о невесте сына Мария Фёдоровна. «Есть что-то невыразимо притягательное и волнующее в мягком и одухотворённом взоре её голубых миндалевидных глаз, обрамлённых чёрными ресницами и смотрящих на вас из-под черных бровей», – это мнение графини В.Н. Головиной. «Все вокруг говорили, что обручают двух ангелов, – писала Екатерина матери Луизы после помолвки внука. – Невозможно вообразить ничего прелестнее этого пятнадцатилетнего жениха и четырнадцатилетней невесты. Притом они влюблены друг в друга». Императрица счастлива. Павел же с трудом заставил себя прийти на свадебную церемонию. Александр был в кафтане из серебряной парчи с бриллиантовыми пуговицами и в голубой ленте ордена Андрея Первозванного, Елизавета – в платье из той же материи, расшитом жемчугом и бриллиантами. «Психея соединилась с Амуром», – сказала Екатерина принцу Ш.-Ж. де Линю.

   Счастье влюблённых продолжалось недолго. Вскоре Александр заметно охладел к супруге, и она стала для него просто близким другом. У Елизаветы появился свой поклонник – князь Адам Чарторыйский, один из ближайших товарищей Александра. Потом его сменил кавалергард Алексей Яковлевич Охотников, с которым у императрицы завязался трогательный роман и который погиб при загадочных обстоятельствах, заколотый кинжалом на выходе из театра (впрочем, в этом существуют сомнения). Во время Венского конгресса Елизавета вновь встретила своего прежнего кавалера князя Чарторыйского, и старые чувства вспыхнули с прежней силой. Она буквально сияла от счастья, ею все восхищались: «Как она прекрасна! Бесспорно, эта женщина – настоящее чудо!» Раздосадованный Александр отозвался слишком резко: «А я этого не нахожу!»

   В последние годы Елизавета Алексеевна поддерживала с мужем спокойные и добрые отношения. Она сопровождала его в последней поездке по России. Возвращаясь из Таганрога, императрица скончалась по дороге в Петербург в небольшом городе Белёве. О ней тоже потом возникла легенда, будто на самом деле государыня удалилась от мира и прожила остаток своих дней в отшельническом уединении.

   В честь императрицы Елизаветы Алексеевны в 1804 году город Гянджу переименовали в Елизаветполь (с 1918-го – снова Гянджа, с 1935-го – Кировабад, ныне Гянджа).

   Роль дамы сердца Александра долгое время выполняла Мария Антоновна Нарышкина (урождённая княжна Святополк-Четвертинская, 1779–1854). Она отличалась красотой и скромностью, а её туалеты всегда удивляли сдержанностью и тонким изяществом. От императора Нарышкина родила дочь Софью (1807–1824), скончавшуюся буквально накануне своей свадьбы с графом Андреем Павловичем Шуваловым. Александр тяжело переживал её смерть.

 //-- События эпохи --//

   12.09.1801 г. – Манифест Александра I о присоединении Грузии к России.

   8.09.1802 г. – Учреждение первых восьми министерств.

   20.02.1803 г. —Указ о «вольных хлебопашцах», декларировавший право помещика отпускать крестьян на волю с наделением землёй за выкуп.

   26.07.1803 г. – 19.08.1806 г. – Первая русская кругосветная экспедиция И.Ф. Крузенштерна и Ю.Ф. Лисянского на кораблях «Надежда» и «Нева».

   5.11.1804 г. – Общий университетский устав. Основание в 1803–1804 гг. Виленского, Дерптского, Казанского и Харьковского университетов.

   1804–1813 гг. – Русско-иранская война, закончившаяся Гюлистанским мирным договором (23.10.1813 г.). К России отошли закавказские ханства: Карабахское, Ширванское и Шекинское.

   1805 г. – Участие России в III антинаполеоновской коалиции: сражение у Кремса (30.10), победа под Шёнграбеном (4.11), поражение под Аустерлицем (20.11).

   1806–1807 гг. – Участие России в IV антинаполеоновской коалиции: сражение при Пултуске (14.12.1806 г.), Прёйсиш-Эйлау (27.01.1807 г.), поражение под Фридландом (2.06.1807 г.).

   25.06.1807 г. —Тильзитский мир между Россией и Францией.

   30.09.1808 г. —Эрфуртская союзная конвенция между Россией и Францией.

   1806–1812 гг. – Русско-турецкая война: победа русского флота в Афонском сражении (19.06.1807 г.), победа М.И. Голенищева-Кутузова под Рущуком (22.06.1811 г.), Бухарестский мирный договор (16.05.1812 г.), к России отошла Бессарабия с крепостями Хотин, Бендеры, Аккерман, Измаил.

   1808–1809 гг. – Русско-шведская война, закончившаяся Фридрихсгамским мирным договором (5.09.1809 г.). Присоединение к России Финляндии и Аландских островов.

   1.01.1810 г. – Учреждение Государственного совета.

   1812–1814 гг. – Война с наполеоновской Францией. Отечественная война 1812 г.: переход Наполеона через Неман и вторжение в Россию (12.06), Смоленское сражение (4–6.08), Бородинская битва (26.08), вступление Наполеона в Москву (3.09), Полоцкое сражение (6.10.), Малоярославецкое сражение (12–14.10), переправа французов через р. Березину (14–17.11). Заграничный поход русской армии (VI коалиция) 1813–1814 гг.: занятие русскими Берлина (11.03.1813 г.), поражение союзных армий под Лютценом (2.05.1813 г.), Бауценом (20–21.05.1813 г.), Дрезденом (26–27.08.1813 г.), победы при Кульме (29–30.08.1813 г.), в «Битве народов» при Лейпциге (16–19.10.1813 г.), при Краоне (7.03.1814 г.), Лаоне (9—10.03.1814 г.), Фер-Шампенуазе (25.03.1814 г.), вступление союзных войск в Париж (31.03.1814 г.). Парижский мир – 30.05.1814 г. Участие России в VII антинаполеоновской коалиции во время «Ста дней». Второе вступление союзных войск в Париж – 7.07.1815 г. Второй Парижский мирный договор – 20.11.1815 г.

   9.06.1815 г. – Заключительный акт Венского конгресса. В состав России вошло Царство Польское.

   1815–1818, 1823–1826 гг. – Кругосветные экспедиции О.Е. Коцебу на кораблях «Рюрик» и «Предприятие». Открытие островов в Океании, в том числе Островов Россиян в архипелаге Туамоту (ныне – владение Франции).

   Осень 1817 г. – Начало длительной Кавказской войны.

   8.12.1819 г. – Основание Санкт-Петербургского университета.

   16.01.1820 г. – Открытие Антарктиды русской кругосветной экспедицией на кораблях «Восток» и «Мирный» под руководством Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.П. Лазарева.

   1821–1823 гг. – Экспедиция П.Ф. Анжу в Восточную Арктику.

   1821–1824 гг. – Экспедиция Ф.П. Литке на о. Новая Земля.

   1821–1829 гг. – Экспедиция Г.И. Лангсдорфа во внутренние районы Бразилии.

   1.08.1822 г. – Рескрипт «О запрещении тайных обществ и масонских лож».

   Литература:

   Богданович М.И. История царствования императора Александра I и России в его время. Т. 1–6. СПб., 1869–1871.

   Галактионов И.А. Император Александр I и его царствование. Ч. 1–2. СПб., 1877–1879.

   Вел. кн. Николай Михайлович. Император Александр I. Опыт исторического исследования. М., 1999.

   Шильдер Н.К. Император Александр I. Его жизнь и царствование. Т. 1–4. СПб., 1897–1898.

   Архангельский А.Н. Александр I. М., 2012.

   Валлоттон А. Александр I. М., 1991.

   Троицкий Н.А. Александр I и Наполеон. М., 1994.

   Труайя А. Александр I, или Северный сфинкс. М., 1997.

   Файбисович В.М. Александр I и старец Фёдор Кузьмич. История одной легенды. СПб., 2005.

   Файбисович В.М. Воспитание Александра. СПб., 2005.

   Исмаил-Заде Д.И. Императрица Елисавета Алексеевна: Единственный роман императрицы. М., 2001.

   Вел. кн. Николай Михайлович. Императрица Елисавета Алексеевна, супруга императора Александра I. Т. 1–3. СПб., 1908–1909.

   58/55. Константин Павлович (27.04.1779 г., Царское Село – 15.06.1831 г., Витебск, умер от холеры, похоронен 17.08.1831 г. в Петропавловском соборе). Цесаревич (манифест Павла I 20.10.1799 г.), полковник Петербургского гренадерского полка (5.05.1795 г.), шеф лейб-гвардии Измайловского полка (с 7.11.1796 г.), генерал от кавалерии, генерал-инспектор кавалерии (с 30.08.1807 г.), главный начальник кадетских корпусов (с июня 1798 г.), шеф лейб-гвардии Конного полка (с 20.05.1800 г.), командующий армией Великого герцогства Варшавского, затем Царства Польского (с 2.04.1814 г.). Отказался от престола 14.01.1822 г., что было подтверждено манифестом Александра I 16.08.1823 г. Провозглашён императором Константином I 27.11.1825 г., но вновь отказался от престола.

   Великий князь Константин Павлович. Портрет первой половины XIX в.

   Ж.: 1. 15.02.1796 г., СПб. – Анна Фёдоровна (Юлиана-Генриетта-Ульрика), принцесса Саксен-Заалфельд-Кобургская (11/22.09.1781 г., Кобург – 31.07/12.08.1860 г., Элфенау под Берном, Швейцария), дочь герцога Франца Саксен-Заалфельд-Кобургского (1750–1806) и графини Августы Рейсс цу Лобенштейн-Эберсдорф (1757–1831); тётя Виктории (впоследствии королевы Великобритании). Приехала в Петербург 6.10.1795 г., приняла православие 2.02.1796 г. С 1801 г. жила в Швейцарии. Официально брак расторгнут манифестом Александра I 8/20.03. 1820 г., СПб.

   2. 12/24.05.1820 г., Варшава – графиня Иоанна (Жанетта) Антоновна Грудзинская (17/29.05.1795 г., Познань – 17/29.11.1831 г., Царское Село, похоронена на кладбище при церкви во имя Казанской Богоматери в Царском Селе), дочь графа Антония Грудзинского (1766–1835) и его первой жены Марианны Дорповской. 8/20.07.1820 г. Николаем I возведена в княжеское Царства Польского достоинство с титулом светлейшей княгини Лович (Ловицкой, по названию города, пожалованного Константину Павловичу). В православие не перешла.

   Рождение второго внука осчастливило Екатерину. Она писала барону Гримму: «Старые няньки, которые хлопочут вокруг него, уверяют, что он походит на меня, как две капли воды. Он слабее старшего брата и, чуть коснётся его холодный воздух, прячет нос в пелёнки, пытаясь согреться… Меня спрашивали, кто будет крёстным отцом. Я отвечала: только мой лучший друг Абдул-Хамид (турецкий султан. – Е.П.) мог бы быть восприемником, но так как не подобает турку крестить христианина, по крайней мере, окажем ему честь, назвав младенца Константином. И он стал Константином, величиной с кулак, и у меня теперь по правую руку – Александр, по левую – Константин». Да, Екатерина мечтала воссоздать Византийскую империю и сделать своего внука её государем. В порыве этих чувств она повелела выбить медаль, где на фоне одной из православных святынь – константинопольского собора Святой Софии между фигурами Надежды и Веры изобразили Любовь с младенцем на руках. В кормилицы Константину определили гречанку.

   Появление Константина на свет воспел Г.Р. Державин:

     Все его уж любят страстно,

     Всех сердца уж он возжёг.

     Возрастай, дитя прекрасно!

     Возрастай, наш полубог!

     Возрастай, уподобляясь

     Ты родителям во всём;

     С их ты матерью равняясь,

     Соравняйся с божеством.

   Впрочем, Константин рос болезненным мальчиком, что очень огорчало Екатерину. В одном из писем императрица призналась: «Я бы не отдала и десяти су за… Константина». Воспитателем Константина, так же как и Александра, был республиканец Лагарп, но, в отличие от брата, либеральные мечтания нисколько не увлекали Константина, и он остался достаточно «приземлённым» человеком. Тем не менее у братьев было много общего.

   Константин с юных лет приучился к суровой военной жизни, гораздо больше Александра испытывал страсть к военному делу и отличился на полях сражений. Он участвовал в многочисленных войнах, которые вела Россия, начиная с Итальянского и Швейцарского походов Суворова. Во время знаменитого перехода через Альпы Константин вместе со всеми вынес все тяготы этого беспримерного подвига. Суворов отзывался о Великом князе неплохо, но вмешиваться в военные планы не разрешал. Уже при Александре Константин в качестве командующего гвардией принял участие во всех антинаполеоновских войнах (1805, 1806–1807 и 1812–1814 годы), причём за храбрость, проявленную в «Битве народов» при Лейпциге 8 октября 1813 года, он получил высокую награду – орден Святого Георгия 2-й степени (напомню, что орден 1-й степени за всю дореволюционную историю России имели всего 25 человек).

   В ночь гибели Павла I Константина разбудил пьяный Платон Зубов: «Ну, вставайте, идите к императору Александру, он вас ждёт». «Можете себе представить, как я был удивлён и даже испуган этими словами. Я смотрю на Зубова: я был ещё в полусне и думал, что мне всё это приснилось. Платон грубо тащит меня за руку и подымает с постели…» – вспоминал позднее Константин. Увидев заплаканного брата и узнав о смерти отца, он сперва подумал, что то «был заговор извне, против всех нас». Чуть позже, встретив офицера Н.А. Саблукова, Великий князь сказал: «Ну, Саблуков, хорошую здесь только что заварили кашу?» – «Да, – ответил тот, – в самом деле хорошая была каша, но я рад, что не принимал во всём этом участия!» – «Друг мой, – задумчиво произнес Великий князь, – после того, что случилось, пусть мой брат царствует, – и, помедлив, добавил: – Если хочет… Но если бы престол достался мне, то я бы, наверное, отрёкся». Впоследствии Константин именно так и поступит, правда, по совсем другой причине.

   После присоединения к России Царства Польского его наместником Александр назначил одноногого генерала Юзефа Зайончека (1752–1826, с 1818 года князь), а командующим польской армией при нём Константина. Великий князь поднял польские вооружённые силы на должную высоту, никогда не нарушал польскую конституцию и пользовался репутацией хотя и вспыльчивого, но великодушного, честного и остроумного человека.

   Как и старшего брата, Константина всегда тяготила мысль о престоле. Официально он считался наследником, но править не хотел. Междуцарствие 1825 года показало, что ему вообще были безразличны проблемы государственного управления: он не только не приехал в Петербург, чтобы внести ясность в вопрос о наследовании престола, но и не отправил официального акта о своём отречении, ограничившись частными письмами. Когда же Николай попросил его всё-таки стать императором, а лишь затем отречься, Константин не счёл нужным обременять себя подобными хлопотами и поставил Николая в очень сложное положение. Единственной, видимо, стезёй, на которой он полагал достойным «оправдывать» своё царственное происхождение, была военная служба. Но самое главное, из-за чего и произошёл «сбой» в порядке престолонаследия, заключалось в семейной жизни цесаревича.

   Великая княгиня Анна Фёдоровна. Художник Л.Э. Виже-Лебрен. Около 1796 г.

   Ещё в возрасте 17 лет Константина женили на юной кобургской принцессе Юлиане, ставшей в России Анной Фёдоровной. Супруги плохо ладили друг с другом, и после пяти лет брака Анна оставила мужа и уехала из России. Формально тем не менее развода не произошло. Из-за слабого здоровья Анна Фёдоровна поселилась в Швейцарии. Константина нисколько не расстроил уход жены. В 1803 году он предлагал ей расторгнуть брак, поскольку хотел жениться на княжне Святополк-Четвертинской, сестре фаворитки своего брата Александра. Но все намерения цесаревича разбились о твёрдую позицию его матери Марии Фёдоровны, категорически возражавшей против развода и повторного брака.

   Тем не менее в 1820 году Константин развёлся с Анной Фёдоровной и женился на молодой польской красавице графине Жанетте Грудзинской (род Грудзинских герба Гржимала был возведён в графское достоинство королём Пруссии 19 февраля 1786 года). Невеста была на 15 лет младше Константина, и их роман длился целых шесть лет до того, как они обвенчались. Узнав о предстоящем разводе сына, Мария Фёдоровна пришла в ужас. Она считала, что официальное объявление о разводе подорвёт уважение народа к императорской семье и поколеблет её репутацию: «по разрушении брака Вашего последний крестьянин отдалённейшей губернии, не слыша больше имени Великой Княгини, при церковных молитвах возглашенным, известится о разводе Вашем, с почтением к таинству брака и к самой вере поколеблется… Он предположит, что вера для Императорской Фамилии менее священна, нежели для него, а такового довольно, чтобы ощетить сердце и умы подданных от Государя и всего Царского Дома. Сколь ужасно вымолвить, что соблазн сей производится от Императорского брата, обязанного быть для подданных образцом добродетели!.. При малейшем же хотя в одной черте сей добродетели нарушении общее мнение ниспровергается, почтение к Государю и его роду погибает».

   Одновременно с матримониальными заботами Константин принял и окончательное решение об отказе от наследования престола.

   В 1819 году в Варшаву приехал Александр I, и Константин высказал своё намерение отречься от престолонаследия. Формальным поводом для этого послужило желание Великого князя жениться на Грудзинской. Александр также поставил Константина в известность, что «устал и не в силах сносить тягость правительства», поэтому нужно договориться насчёт дальнейших действий после предполагавшегося отречения государя. Чтобы законодательно подкрепить отказ Константина, в 1820 году Александр I издал манифест, дополнявший павловский закон о престолонаследии 1797 года. В манифесте говорилось: «Если какое лицо из Императорской Фамилии вступит в брачный союз с лицом, не имеющим соответственного достоинства, т. е. не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному Дому, в таком случае лицо Императорской Фамилии не может сообщить другому прав, принадлежащих членам Императорской Фамилии, и рождаемые от такого союза дети не имеют права на наследование престола». Это положение оставалось неизменным вплоть до последнего дня существования русской монархии, хотя в начале XX века некоторые члены династии, в том числе императрица Мария Фёдоровна (вдова Александра III), склонялись к тому, чтобы его отменить. В 1911 году Николай II разрешил подобные браки только младшим членам династии – Князьям крови императорской, но опять-таки без распространения династических прав на потомство от таких браков.

   Значение манифеста 1820 года, вызванного браком Константина на польской графине, для истории Императорской династии трудно переоценить. Им вводилось одно из основных понятий династической политики Романовых – морганатический брак. Морганатическим, или неравнородным, браком называется такой брак, который заключается с представителем рода, не относящегося к числу владетельных (иными словами, если член династии Романовых женится на дворянке, пусть даже титулованной, не говоря уже о представительницах других, более низких, согласно иерархической лестнице, сословий). В этом случае, хотя сам член Императорской династии и остаётся в её составе, его супруга уже членом династии не считается, а дети и подавно не имеют права принадлежать к императорской фамилии. Для своих жён и детей члены династии должны были испрашивать у императора особые фамилии и титулы. Потомство от таких браков, естественно, лишалось права на престол. Дети даже не получали никакого содержания из казны, а жили на собственные средства. Точно в таком же положении оказывались и жёны.

   Таким образом, вторая жена Константина Павловича к династии уже не принадлежала, и Александр I пожаловал ей фамилию и титул светлейшей княгини Лович. Кстати, даже на морганатический брак требовалось согласие императора. Если такого согласия не было, а официальное (хотя бы и тайное) венчание всё же состоялось, член династии мог быть вообще лишён всех своих прав, уволен со службы и от всех должностей и выслан за границу с запрещением возвращаться в Россию. Некоторые такие случаи имели место в правление Николая II.

   Княгиня Лович (Иоанна Грудзинская)

   Равнородный же, или династический, брак – тот, который заключен с представителем царствующего или владетельного дома. К царствующим домам относились те, которые реально занимали престол в это время, а к владетельным – те, которые хотя престол и формально потеряли, но сохраняли свои династические права. К последним в конце XIX в. принадлежали, например, многочисленные германские династии: Мекленбург-Стрелицкая и Мекленбург-Шверинская, баварские Виттельсбахи, Вюртембергская, Баденская, Гессен-Кассельская и Гессен-Дармштадтская, те же Ольденбурги, Брауншвейгские, Анхальтские и т. д. Их территории вошли в состав Германской империи во главе с Гогенцоллернами, но многие из этих королевств и герцогств сохраняли те или иные признаки внутренней автономии. Таких немецких династий было среди общего числа европейскихдомов чуть ли не 2/3 . Многие царствовавшие династии тоже имели немецкое происхождение (например, британские Ганноверская и Саксен-Кобург-Готская, румынские Гогенцоллерн-Зигмарингены, болгарские и бельгийские Кобурги), поэтому среди всех европейских династий на долю немецких по происхождению приходилось процентов 80. Вот почему представители династии Романовых в XVIII–XIX веках заключали так много «немецких» браков. Это объясняется не столько внешнеполитическими приоритетами, сколько существовавшими династическими законами и возможностями перехода невест в православие. Поэтому откровенно нелепыми выглядят подсчёты процентов русской крови у русских государей. Не следует забывать, что в подавляющем большинстве стран правили и правят династии иностранного происхождения. Этническое происхождение для монархов абсолютно не имеет никакого значения. Главное – чтобы они были истинными патриотами своей страны.

   Манифест 1820 года встал неодолимым препятствием на пути чувств многих Романовых. Он заставлял члена династии всегда помнить о своём высоком предназначении и вести себя соответствующим образом. Полюбившим «неравнородных» приходилось выбирать между своим статусом члена династии, то есть долгом, связанным с происхождением, и влечением сердца. Для некоторых мучительный выбор заканчивался «уходом» из семьи, другие находили силы помнить прежде всего о своём положении и хотя бы формально «сохранять лицо».

   14 января 1822 года Константин направил брату официальное письмо с отказом от прав на российский трон. Помимо прочего, он писал, что не чувствует в себе «ни тех дарований, ни тех сил, ни того духа», которые соответствуют императорскому сану. Манифестом 1823 года Александр объявил об отказе Константина и передал наследие Николаю. Но сам манифест остался временно «необъявленным», и это послужило одной из причин междуцарствия 1825 года.

   П.К. Александров. Портрет 1830-х гг.

   Отказавшись от престола, Константин продолжал жить в Варшаве, в Бельведерском дворце. За ним сохранялся титул цесаревича. Теперь он наслаждался семейным счастьем с Жанеттой. Современники единодушно отзывались о ней как о доброй, скромной и очаровательной женщине. Константин пытался отстаивать польские интересы, но в то же время никогда не забывал, что Царство Польское – неотъемлемая часть Российской империи. На волне европейских революций осенью 1830 года в Польше вспыхнуло восстание. Константин бежал из Бельведера через задние двери, был схвачен кадетами и едва спасся. Его мягкость и нерешительность привели к тому, что восстание в конечном итоге переросло в масштабную войну. Выпестованная Великим князем польская армия повернула оружие против России, а сам Константин в течение двух месяцев умолял Николая не применять военную силу. Он долго не мог поверить в случившееся. В разгар войны с восставшей Польшей Великий князь скончался от холеры в Витебске. Княгиня Лович переехала в Царское Село, где вскоре умерла. Николай I разгромил мятежных поляков, расформировал польскую армию и отменил конституцию. Польша сохранила лишь призрак былой автономии.

   К.И. Константинов. Портрет 1858 г.

   От обоих браков у Константина не было детей. Однако ещё до знакомства с Жанеттой Грудзинской Великий князь сблизился с французской актрисой Жозефиной Фридерихс (с 1820 года в замужестве Вейс, скончалась в 1824 году в Ницце), которая родила ему сына – Павла Константиновича Александрова (1808–1857). Он получил имя в честь деда – Павла I, а отчество и фамилию в честь крёстного отца – Александра I. В 1812 году Александров был возведён в дворянство и зачислен в Конную гвардию в чине корнета. Затем, с 1823 года, он служил в лейб-гвардии Подольском кирасирском полку, в 1829-м стал флигель-адъютантом, в 1855-м – генерал-адъютантом и в 1856-м – генерал-лейтенантом.

   Другой побочный сын Константина Павловича, родившийся от французской актрисы Клары-Анны де Лоран в Варшаве в апреле 1818 года, Константин Иванович Константинов, почитается одним из пионеров ракетной техники. Ему и его сестре Констанции, внебрачной дочери Великого князя от той же Лоран, давал уроки музыки юный Шопен. Отчество Иванович Константинов носил потому, что считался «воспитанником» князя Ивана Александровича Голицына, адъютанта его подлинного отца. Константинов окончил Михайловское артиллерийское училище и всю свою жизнь посвятил артиллерии и ракетостроению. Он изобрёл электробаллический прибор, ракетный баллистический маятник и сделал много других полезных нововведений в области ракетных технологий. По инициативе и под непосредственным руководством Константинова был построен ракетный завод в городе Николаеве. Скончался сын Великого князя в ночь на 12 января 1871 года. Его похоронили в церкви села Нивное Мглинского уезда Черниговской губернии (ныне – Суражский район Брянской области). После революции церковь разрушили, а останки изобретателя сначала выбросили на улицу, а потом закопали неподалёку. Один из кратеров на обратной стороне Луны (к востоку от Моря Москвы) назван именем Константинова.

   Междуцарствие 1825 года вызвало к жизни очередную волну самозванчества. Появилось несколько лже-Константинов и даже одна самозванка, выдававшая себя за княгиню Лович. Первый авантюрист «всплыл» в Саратовской губернии ещё при жизни цесаревича в 1827 году. Другой объявился в Тобольске в 1834-м, им оказался семидесятилетний старик, бывший крестьянин Николай Прокопьев. Это, наверно, самый рекордный возраст среди русских самозванцев. За старостью лет его приговорили только к тридцати ударам розог. В 1840 году в Вятской губернии великим князем Константином назвался отставной гусар Александр Александров, а в 1843-м в Челябинской губернии царственное имя присвоил себе какой-то проходимец, которому удалось ускользнуть от местных властей.

   Литература:

   Карнович Е.П. Цесаревич Константин Павлович. СПб., 1899.

   Кучерская М.А. Константин Павлович. М., 2005.

   Цесаревич Константин Павлович. СПб., Петергоф, 2000.

   59/55. Александра Павловна (29.07.1783 г., Царское Село – 4/16.3.1801 г., Офен (Буда), Будапешт).

   М.: 19/30.10.1799 г., Гатчина – Иосиф-Антон, эрцгерцог Австрийский, палатин Венгерский (с 1796 г.) (9.03.1776 г., Флоренция – 13.01.1847 г., Офен (Буда), Будапешт), сын императора Леопольда II (1747–1792), брата французской королевы Марии-Антуанетты и Марии-Луизы (1745–1792), инфанты Испанской, дочери короля Карла III. Его второй брак: 30.08.1815 г. – Гермина (2.12. 1797 г. – 14.09.1817 г.), дочь князя Виктора II Анхальт-Бернбург-Хоймского; третий брак: 24.08.1819 г. – Мария (1.11.1797 г. – 30.03.1855 г.), дочь герцога Людвига Вюртембергского.

   От этого брака – дочь Александрина (р. и ум. 8.03.1801 г.).

   Великая княжна Александра Павловна. Художник Дж. Доу. Конец XVIII в.

   Судьба не была благосклонна к Александре Павловне. 13-летней девочкой её предназначили в жёны 18-летнему шведскому королю Густаву IV. Этот брак, по мысли Екатерины, мог скрепить Россию и Швецию, вечных противников на протяжении всего XVIII века, узами нерушимой дружбы. Посредниками в переговорах с шведским двором императрица назначила своего последнего фаворита Платона Зубова и графа Моркова. При этом особое условие состояло в том, что Стокгольм не будет настаивать на перемене невестой своего вероисповедания. И вот вроде бы всё готово к обручению. 11 сентября 1796 года в тронном зале собрались высшие сановники Российской империи. Екатерина, рядом с которой внук Александр и юная Александра, ждёт выхода жениха, который обсуждает с Зубовым условия контракта. Прошло несколько часов, и вдруг появился бледный Зубов. Он подошел к царице и сообщил ужасную вещь: Густав отказался подписать брачный договор и уезжает в Швецию. Церемонию пришлось прервать. С трудом сдерживая эмоции, Екатерина объявила о том, что король нездоров и помолвка отложена. Потом в гневе она два раза ударила тростью Моркова и Безбородко, сбросила мантию и вышла из зала. Этот скандал, вероятно, ускорил кончину императрицы.

   Иосиф-Антон, эрцгерцог Австрийский. Портрет 1788 г.

   Павел выдал дочь замуж за австрийского эрцгерцога, принадлежавшего к правившей в Австрии Габсбург-Лотарингской династии. Габсбурги – один из древнейших родов Европы, ведут отсчёт своей истории с начала X века. В XV веке Габсбурги добились короны императора Священной Римской империи и вплоть до начала XIX века возглавляли это огромное государство. Преемницей Священной Римской империи считается Австро-Венгерская, престол которой принадлежал Габсбургам вплоть до её гибели в 1918 году. С 1516 по 1700 год Габсбурги правили в Испании. Владения короля Карла Испанского, который под именем Карла V занимал и императорский трон, были столь огромны, что считалось – в них никогда не заходит солнце. Карлу принадлежали, кроме Священной Римской империи (то есть территории Австрии, Венгрии, Чехии и других земель) и Испании, также владения в Италии с центром в Неаполе, Нидерланды, испанские колонии в Америке, Филиппины и многие другие владения. Со смертью императрицы Марии-Терезии в 1780 году род Габсбургов угас и фамилию унаследовали её потомки, по мужской линии принадлежавшие к династии герцогов Лотарингских (знаменитые герцоги Гизы) – так возник Габсбург-Лотарингский дом.

   Муж Александры Павловны приходился внуком Марии-Терезии, племянником императору Иосифу II, с которым Екатерина Великая путешествовала в 1787 году в Крым, и французской королеве Марии-Антуанетте, погибшей на гильотине. Семейная жизнь Александры Павловны была недолгой. Она умерла от послеродовой горячки. На её могиле Александр I построил православную церковь.

   В 1796 году в журнале «Муза» увидели свет два перевода с французского 13-летней Великой княжны: «Бодрость и благодеяние одного крестьянина» и «Долг человечества».

   Литература:

   Воловик О.Е. Александра: Жизнь, семья, судьба, память. Великосветский династический брак в зеркале политических событий в Европе XVIII века. СПб., 2004.

   Данилова А. Пять принцесс. Дочери императора Павла I. М., 2001.

   60/55. Елена Павловна (13.12.1784 г., СПб. – 12/24.09.1803 г., Людвигслуст, Шверин).

   М.: 12/23.10.1799 г., Гатчина – Фридрих-Людвиг (13.06.1778 г., Людвигслуст – 29.11.1819 г., там же), сын Фридриха-Франца I (1756–1837), Великого герцога Мекленбург-Шверинского, и Луизы (1756–1808), дочери принца Иоганна-Августа Саксен-Готского. Его второй брак: с 1.07.1810 г. – Каролина (18.07.1786 г. – 20.01.1816 г.), дочь Великого герцога Карла-Августа Саксен-Веймарского; третий с 03.04.1818 г. – Августа (28.11.1776 г. – 1.04.1871 г.), дочь ландграфа Фридриха V Гессен-Гомбургского.

<

>   Литература:

   Данилова А. Пять принцесс. Дочери императора Павла I. М., 2001.

   61/55. Мария Павловна (4.02.1786 г., СПб. – 11/23.06.1859 г., замок Бельведер под Веймаром, Тюрингия).

   М.: 23.07.1804 г., СПб. – Карл-Фридрих, Великий герцог Саксен-Веймар-Эйзенахский (2.02.1783 г., Веймар – 8.07.1863 г., Бельведер), сын Великого герцога Карла-Августа (1757–1828) Саксен-Веймар-Эйзенахского и Луизы-Августы (1757–1830), дочери ландграфа Людвига IX Гессен-Дармштадтского; племянник цесаревны Наталии Алексеевны (первая жена № 55), двоюродный брат императрицы Елизаветы Алексеевны (жена № 57).

   Великая княжна Елена Павловна. Портрет 1802 г.

   Великая княжна Мария Павловна. Художник В.Л. Боровиковский. 1804 г.

   Мария Павловна была очень доброй и умной женщиной. Её трогательно любил младший брат Николай: «Я питал к ней с детства особую привязанность за всегдашние её ко мне милости. Позднее её дружба для меня сделалась ещё драгоценнее, и ни к кому на свете не имел я толикого доверия; я чтил её как мать, и ей исповедывал всю истину из глубины моей души».

   Выйдя замуж за одного из немецких правителей, она продолжила традиции Веймара как центра культурной жизни тогдашней Германии. В первые годы замужества брала уроки у профессоров Йенского университета, и, по словам Фридриха Шиллера, наделённая «большими способностями к живописи и музыке и действительной любовью к чтению», стала подлинным украшением маленького веймарского двора. Мария Павловна покровительствовала искусствам и наукам, устраивала даже публичные лекции ведущих учёных и мыслителей. Среди её друзей был И.-В. Гёте, считавший её одной из наиболее выдающихся женщин своего времени. В память о Гёте, Шиллере, Гердере, Виланде и других знаменитостях, нашедших приют в Веймаре, Мария Павловна создала музей. В 1848 году по её инициативе в Веймар приехал великий Ференц Лист, во много раз умноживший славу этого города, в котором когда-то работал придворным органистом И.-С. Бах. Кипучая творческая и организаторская деятельность Листа превратила Веймар в одну из музыкальных столиц Европы. Прожив затем несколько лет в Риме, Лист вернулся в Веймар и остался здесь до конца жизни.

   Источники и литература:

   Князь Владимир Фёдорович Одоевский. Переписка с Великой княгиней Марией Павловной, Великой герцогиней Саксен-Веймар-Эйзенах / Сост., подготовка текста, вступ. ст. и коммент. Е.Е. Дмитриевой. М., 2006.

   Данилова А. Пять принцесс. Дочери императора Павла I. М., 2001.

   62/55. Екатерина Павловна (10/21.05.1788 г., Царское Село – 28.12.1818/9.01.1819 г., Штутгарт, похоронена там же).

   М.: 1. 18/30.04.1809 г., СПб. – (Петер-Фридрих) Георг, принц Ольденбургский (9.05.1784 г., Раштеде, Ольденбург – 15/27.12.1812 г., Тверь, похоронен в СПб., в 1826 г. перезахоронен в Ольденбурге), сын (Петера-Фридриха-) Людвига I (1755–1829), Великого герцога Ольденбургского, и Фредерики (1765–1785), дочери герцога Фридриха II Евгения Вюртембергского; племянник императрицы Марии Фёдоровны (жена № 55), двоюродный брат своей жены. Состоял на русской службе, эстляндский (с 1808 г.), тверской, новгородский, ярославский (с 1809 г.) генерал-губернатор, главный директор путей сообщения (с 1809 г.), поэт-любитель.

   Великая княжна Мария Павловна. Художник В.Л. Боровиковский. 1804 г.

   Их потомки – принцы Ольденбургские (в России).

   2. 12/24.01.1816 г., СПб. – (Фридрих-) Вильгельм I, король Вюртембергский (с 1816 г.) (27.09.1781 г. – 25.06.1864 г.), сын короля Фридриха I Вюртембергского (1754–1816) и его первой жены Августы (1764–1788), дочери герцога Карла II Брауншвейг-Вольфенбюттельского. Племянник императрицы Марии Фёдоровны (жены № 55), дядя Великой княгини Елены Павловны (жена № 66), отец короля Карла I (муж № 71). Это его второй брак. Первый: 8.06.1808 г. – 1814 г. – Шарлотта (8.02.1792 г. – 9.04.1873 г.), дочь короля Максимилиана I Баварского; третий: 15.04.1820 г. – Паулина (4.09.1800 г. – 10.03.1873 г.), дочь герцога Людвига Вюртембергского.

   Великая княжна Екатерина Павловна. Гравюра 1817 г.

   От этого брака две дочери:

   Мария-Фредерика (30.10.1816 г. – 4.01.1887 г.), с 19.03.1840 г. замужем за графом Альфредом Нейппергом (26.01.1807 г. – 16.11.1865 г.);

   София (17.06.1818 г. – 3.06.1877 г.), с 18.06.1839 г. замужем за Виллемом Оранским (король Нидерландов Виллем III с 1849 г.) (19.02.1817 г. – 23.11.1890 г.), своим двоюродным братом (сын № 64).

   Обворожительная Великая княжна Екатерина Павловна – одна из самых ярких звёзд русского двора начала XIX века. Она сочетала в себе изящную красоту, тонкий ум и немалое честолюбие. Александр обожал сестру и считал её одним из самых близких своих друзей. Г.Р. Державин посвятил ей одно из своих восторженных посланий. В неё был влюблён князь Пётр Иванович Багратион. Современники единодушно признавали неотразимое обаяние Екатерины, её высокую образованность, но также и несколько высокомерный, желчный нрав. Екатерина Павловна пользовалась такой популярностью, что, по слухам, вроде бы даже существовал план возведения её на престол вместо Александра после неудач императора на военном и международном поприще в 1807 году. К тому времени Екатерина чуть было не сделалась вюртембергской принцессой, а потом австрийской императрицей. Теперь же, заключив союз с Россией, Наполеон через Талейрана начал зондировать почву, «чтобы укрепить деяния и династию императора новым брачным союзом». Он уже подумывал о разводе с Жозефиной и женитьбе на какой-нибудь принцессе. Таким шагом он рассчитывал добиться признания своей узурпаторской династии, на которую европейские монархи посматривали косо. Единственной подходящей по возрасту сестрой Александра в то время была Екатерина. Жена Александра императрица Елизавета Алексеевна писала своей матери: «Я считаю, что она очень хорошо с этим справится. Ей нужен муж и нужна свобода, хотя я сомневаюсь, что она обретёт её в замужестве». Но Александр не хотел расставаться с сестрой. К тому же отдать Екатерину – российскую Великую княжну – в руки этому «чудовищу», положение которого могло в любой момент стать уязвимым! Поэтому Александр быстро обвенчал Екатерину с герцогом Георгом Ольденбургским, находившимся на русской службе.

   «Его внешность мало привлекательна, – отзывалась о Георге Елизавета Алексеевна, – и даже неприятна. Не думаю, чтобы ему удалось внушить любовь, но великая княжна Екатерина уверяет, что ей нужен именно такой муж, а внешности она значения не придаёт». И верно, герцог расположил к себе Екатерину покладистым характером и неизменной преданностью.

   Род герцогов Ольденбургских – одна из ветвей Ольденбургского дома. Напомню, что сами Романовы, начиная с 1761 года, с генеалогической точки зрения также относятся к Ольденбургскому дому, только к другой его линии – Гольштейн-Готторпской. Император Пётр III, первый голштинец на русском престоле, пригласил в Россию и некоторых своих немецких родственников, в том числе герцога Георга-Людвига Ольденбургского (умер в 1763 году). Иностранного герцога новый российский император из чисто родственных соображений произвёл в генерал-фельдмаршалы (такие случаи иногда случались в русской истории). Не отличавшийся никакими «военными» достоинствами, после свержения Петра герцог уехал на родину, но двое его сыновей остались служить в русской армии. Младший, Пётр, женился на родной сестре императрицы Марии Фёдоровны, жены Павла I. Это ещё больше упрочило положение Ольденбургских герцогов при дворе. Их сын, то есть племянник императрицы, и стал мужем Екатерины Павловны, доводившейся своему супругу, таким образом, двоюродной сестрой.

   Принц Георг окончил Лейпцигский университет, приехал в Россию в 1808 году и после женитьбы на Екатерине получил титул Императорского Высочества. Александр назначил кузена тверским, ярославским и новгородским губернатором и главным директором путей сообщения. На этих должностях Георг показал себя с самой лучшей стороны. Он, в частности, учредил в Петербурге Институт корпуса инженеров, который готовил специалистов-путейцев. (Само же Ольденбургское герцогство захватил Наполеон, что возмутило Александра: «Это публичное оскорбление, пощёчина, нанесённая дружественной державе».) Принц Георг хорошо знал классические языки, увлекался античной литературой и перевёл на русский язык «Оды» Горация. Он и сам занимался стихосложением: в 1810 году издал в Москве сборник «Поэтические попытки», который оформила своими рисунками и орнаментом его жена.

   Принц Г.П. Ольденбургский. Художник О.А. Кипренский. 1811 г.

   Георг и Екатерина жили в Твери, где сестра императора организовала салон, который считали своеобразной «оппозицией» Петербургу. Екатерина пыталась вмешиваться в политику, и как-то раз императрица Мария Фёдоровна раздражённо заметила: «Я не понимаю, чего она хочет: она имеет самые лучшие в России губернии и всё ещё недовольна!»

   Екатерина Павловна оказывала покровительство Н.М. Карамзину. Именно через неё тот передал Александру I в 1811 году свою «Записку о старой и новой России», в которой критиковал либеральные реформы первых лет его правления. Во многом под давлением сестры Александр удалил М.М. Сперанского и свернул все преобразования государственного аппарата.

   В период Отечественной войны 1812 года чета Ольденбургских проявила большую активность. Екатерина Павловна организовала из своих удельных крестьян «Егерский Великой княгини Екатерины Павловны батальон», а принц Георг занимался сбором ополчения в вверенных ему губерниях и обустройством лазаретов. Во время посещения одного из них он заболел и вскоре скончался.

   Екатерина Павловна сопровождала брата в заграничных походах и находилась в Вене, когда там заседал мирный конгресс, закончивший войну с Бонапартом. Затем она вторично вышла замуж и уехала в королевство Вюртемберг, где целиком посвятила себя благотворительности. Она нашла свой последний приют в надгробной часовне, воздвигнутой на высоком холме близ Штутгарта на месте разрушенного замка принцев Вюртембергских. В.А. Жуковский на её кончину написал чудесную элегию, пользовавшуюся тогда большой популярностью.

   Принц А.П. Ольденбургский

   От Георга Ольденбургского у Екатерины Павловны родилось двое сыновей. Старший, Александр, названный в честь русского императора, умер совсем молодым. Младший – Пётр (1812–1881) был приглашен в Россию Николаем I в 1830 году. Здесь он начал служить в Преображенском полку, очень сдружился с наследником – будущим Александром II, и эта дружба продолжалась всю их жизнь. В знак протеста против экзекуций в армии Пётр перешёл из военной службы в гражданскую. Стал сенатором (1834 г.), членом Государственного совета (1836 г.), имел военный чин генерала от инфантерии. В 1841–1859 годах являлся президентом Вольного экономического общества, одного из старейших русских научных обществ. Но главной его заслугой справедливо считается благотворительная деятельность. С 1860 года он служил управляющим учреждениями Ведомства императрицы Марии, и на этом поприще принёс много пользы, в частности организовав педагогические курсы для подготовки преподавателей женских гимназий. Часто на личные средства он строил дома для училищ и закупал всё необходимое. Данью памяти о его заслугах стало открытие в 1889 году на Литейном проспекте в Петербурге памятника, который украшала надпись: «Просвещённому благотворителю».

   Верная спутница Петра Георгиевича принцесса Тереза (1817–1871), урождённая Нассауская, много помогала мужу в делах милосердия. Она создала Институт принцессы Терезии Ольденбургской для обучения бедных девушек, которые по окончании курса могли работать домашними учительницами. Стояла принцесса и у истоков Российского Красного Креста, содействовав возникновению в Петербурге в 1844 году первой в России общины сестёр милосердия – Свято-Троицкой. Принцесса Терезия взяла общину под своё покровительство.

   Дело Петра и Терезии Ольденбургских продолжили их дети. Дочь Александра была женой Великого князя Николая Николаевича старшего, третьего сына Николая I, и о ней речь пойдет ниже. Старший сын – Николай Петрович (1840–1886), дослужившийся до генерал-лейтенанта, оказывал попечение трём крупным петербургским больницам и даже специально ездил за границу, чтобы перенять там полезный опыт организации лечебного дела. В 1863 году Николай Петрович вступил в морганатический брак с Марией Ильиничной Булацель (1844–1909). Ей и трём её дочерям от этого брака правивший в то время герцог Ольденбургский пожаловал титул графинь Остенбург.

   Но особенную благодарность нужно выразить второму сыну Петра Георгиевича – Александру Петровичу (1844–1932). Боевой командир, возглавлявший знаменитый гвардейский Преображенский полк, он принимал участие в боях на Русско-турецкой войне 1877–1878 годов за освобождение Болгарии, за что получил Золотое оружие и орден Святого Георгия 4-й степени. С 1896 года состоял членом Государственного совета, и его портрет мы можем видеть в дальнем ряду на замечательной картине И.Е. Репина «Торжественное заседание Государственного Совета в день его столетнего юбилея». Александр Петрович пользовался репутацией одного из самых образованных членов императорской династии. Он был знаком с Луи Пастером и другими выдающимися европейскими и российскими учёными. В декабре 1890 года Александр Петрович выступил с инициативой создания в Петербурге Института экспериментальной медицины. Для руководства им принц сначала обратился к И.И. Мечникову, а затем к И.П. Павлову, который и возглавил физиологическую лабораторию. Тандем Павлов – Ольденбургский был в высшей степени продуктивен для русской науки. Александр Петрович полностью доверял великому учёному и всегда выполнял все его просьбы. Благодаря постоянной поддержке Иван Петрович получил возможность целиком отдаться научной работе, давшей выдающиеся результаты. И хотя ныне Институт экспериментальной медицины по праву носит имя Ивана Петровича Павлова, мы не должны забывать и об основателе этого учреждения – А.П. Ольденбургском. Во время же Первой мировой войны Александр Петрович руководил всей санитарной и эвакуационной службой армии.

   Судьба его после 1917 года сложилась печально. После революционных событий ему пришлось эмигрировать, и он скончался во Франции. Его жена Евгения Максимилиановна (1845–1925) принадлежала к другой родственной Романовым фамилии – герцогам Лейхтенбергским. Сын Александра Петровича – Пётр Александрович в первом браке состоял с сестрой Николая II – Великой княгиней Ольгой Александровной (см. № 109). С его смертью род российских принцев Ольденбургских закончился.

   Источники и литература:

   Переписка императора Александра I с сестрой Великой княгиней Екатериной Павловной / Изд. Вел. кн. Николай Михайлович. СПб., 1910.

   Божерянов И. Великая княгиня Екатерина Павловна. СПб., 1888.

   Данилова А. Пять принцесс. Дочери императора Павла I. М., 2001.

   Анненкова Э.А., Голиков Ю.П. Русские Ольденбургские и их дворцы. СПб., 1997.

   Анненкова Э.А., Голиков Ю.П. Принц Пётр Георгиевич Ольденбургский. СПб., 2012.

   Анненкова Э.А., Голиков Ю.П. Принцы Ольденбургские в Петербурге. СПб., 2004.

   Голиков Ю.П. Принц А.П. Ольденбургский – организатор и попечитель Института экспериментальной медицины // Немцы в России: проблемы культурного взаимодействия. СПб., 1998. С. 279–287.

   Папков А.А. Жизнь и труды принца Петра Георгиевича Ольденбургского. СПб., 1885.

   Яковлева Е.Б. Благотворительная деятельность семьи Ольденбургских в России XIX в. // Немцы и развитие образования в России. СПб., 1998. С. 182–187.

   63/55. Ольга Павловна (11.07.1792 г., СПб. – 15.01.1795 г., там же, похоронена в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры).

   Ольга Павловна родилась в день памяти Св. Равноапостольной княгини Ольги, в честь которой и получила своё имя. Она, единственная из дочерей Павла I, скончалась в младенчестве.

   64/55. Анна Павловна (7/18.01.1795 г., СПб. – 17.02/1.03.1865 г., Гаага).

   М.: 9/21.02.1816 г., СПб. – Вильгельм (Виллем) II (-Фредерик-Георг-Людвиг), принц Нассау-Оранский, Великий герцог Люксембургский, король Нидерландов (с 1840 г.) (6.12.1792 г., Гаага – 17.03.1849 г., Тилбург, Нидерланды), сын короля Вильгельма (Виллема) I (1772–1843) и его первой жены Вильгельмины (1774–1837), дочери прусского короля Фридриха-Вильгельма II.

   Великая княгиня Анна Павловна. Портрет 1824 г.

   Когда ещё ей не было и пятнадцати лет, Анна Павловна чуть было не стала французской императрицей. Испытав неудачу в сватовстве к Екатерине Павловне, Наполеон предложил Александру отдать ему в жёны сестру Анну. Переговоры велись через французского посланника Коленкура. Он так отзывался о юной Великой княжне: «Она высока для своих лет. У неё прекрасные глаза, нежное выражение лица, любезная и приятная наружность, и хотя она не красавица, но взор её полон доброты. Нрав её тих и, говорят, очень скромен. Доброте её отдают предпочтение перед умом… Как все великие княжны она прекрасно воспитанна и образованна. Она уже умеет держать себя, как подобает принцессе, и обладает тактом и уверенностью, необходимыми при дворе… Подобно братьям, она походит на мать. Всё обещает, что она унаследует её поступь и формы». Но притязания Наполеона не могли понравиться императорской семье. Мать Анны, Мария Фёдоровна, наотрез отказалась отдать дочь этому «корсиканскому людоеду»: «Бедняжке Аннет придётся стать жертвой, обречённой на заклание во имя блага государства. Ибо какой будет жизнь этого несчастного ребёнка, отданного преступнику, для которого нет ничего святого и который ни перед чем не останавливается, потому что он не верует в Бога… Что она увидит, что услышит в этой школе злодейства и порока?» В итоге 23 января 1810 года Александр отказал Коленкуру под предлогом, что великая княжна «слишком юна и ещё не сформировалась окончательно» и согласие русской императорской семьи на брак может быть получено не ранее чем через два года. Наполеон «переключился» на венский двор, где оказались сговорчивее, отдав в жёны бывшему генералу принцессу Марию-Луизу. Но вежливый отказ Романовых, воспринятый Бонапартом как оскорбление, лишь ускорил начало Отечественной войны 1812 года.

   Александр планировал совсем другой брак для своей сестры. Возвращаясь из Англии в Россию, император посетил Гаагу и пригласил принца Виллема приехать в Петербург. А после битвы при Ватерлоо, в которой, кстати, принц принял активное участие и получил ранение, государь напрямую предложил голландскому королю заключить династический союз. Сначала король ответил уклончиво, но потом согласился. Свадьба прошла в Петербурге в начале 1816 года и только в начале лета молодая супружеская чета уехала из России.

   Король Виллем II. Портрет 1848 г.

   Оранская династия – ответвление Нассауского дома, известного с начала XII века. Её представители закрепилась в Нидерландах ещё в XVI веке. Само название рода происходит потому, что благодаря удачной женитьбе в его владения вошло южнофранцузское княжество Оранж, находившееся в бассейне реки Роны. С тех пор оранжевый цвет стал символом Оранского дома и позднее одним из цветов голландского государственного флага (теперь эта оранжевая полоса воспринимается как красная, от голландского флага ведёт своё начало и наш современный российский триколор). В конце XVI века Виллем Оранский возглавил движение за независимость Нидерландов от Испании и после провозглашения независимой Голландии – Республики соединённых провинций принял должность главы государства – штатгальтера (статхаудера). Этот титул потом передавался от одного члена династии к другому, пока Виллем Оранский после поражения Наполеона не создал Нидерландское королевство. Один из принцев Оранских под именем Вильгельма III в конце XVII века занимал английский трон.

   Сын и наследник первого короля – Виллема I – принц Виллем учился в Берлинской военной академии, затем слушал лекции в Оксфордском университете. В 1811 году он поступил на испанскую службу, а потом сражался под английскими знамёнами, отличившись при Ватерлоо.

   Торжества по случаю бракосочетания Виллема и Анны Павловны проходили и при дворе императрицы Марии Фёдоровны в Павловске. К праздничному балу государыня попросила известного тогда поэта Ю.А. Нелединского-Мелецкого написать стихи, но тот был занят срочной работой и, по совету Карамзина, поехал в Царскосельский лицей. Через два часа он вернулся с готовым стихотворением «К принцу Оранскому», которое написал молодой А.С. Пушкин.

   В Голландии Анна Павловна пользовалась огромной популярностью. Она великолепно овладела голландским языком, прекрасно разбиралась в местной истории и искусстве, прославилась благотворительностью, основав более 50 детских приютов. Она придала голландскому двору блеск и очарование. В августе 1818 года по случаю рождения у неё второго сына Александра, названного в честь своего русского дяди, король Виллем I подарил ей скромный домик в Заандаме (Саардаме). В нём жил когда-то плотник Пётр Михайлов – Пётр Великий. В 1840 году Анна Павловна стала королевой, поскольку король Виллем скончался, а на престол вступил её муж – Виллем II. В 1848-м она потеряла любимого сына Александра, а в следующем году в результате несчастного случая погиб её муж, трон унаследовал старший сын Виллем III. Анна Павловна никогда не прерывала связей с Россией. После смерти супруга финансовое положение королевской семьи оказалось тяжёлым, и Анна Павловна обратилась к брату Николаю I с предложением продать ему уникальную коллекцию покойного мужа – король Виллем II не жалел никаких денег на покупку шедевров живописи. Николай согласился и приобрёл картинную галерею голландского короля за 138 тысяч гульденов. Теперь многие картины из этого собрания можно видеть в залах петербургского Эрмитажа.

   Анна Павловна родила пятерых детей, и нынешняя королева Голландии Беатриса доводится ей праправнучкой.

   Литература:

   Архимандрит Августин (Е.Д. Никитин). Великая княгиня Анна Павловна (1795–1865) – королева Нидерландов // Из глубины времён. Вып. 7. СПб., 1996. С. 43–53.

   Данилова А. Пять принцесс. Дочери императора Павла I. М., 2001.

   Собко Е.М. Анна Павловна – королева Нидерландов // Вопросы истории. 2002. № 9. С. 153–155.

   Стрижак Н., Соколов А., Раскин Д. Анна Павловна. Русская принцесса на голландском троне. СПб., 2003.

   65/55. Император Николай I Павлович (25.06/6.07.1796 г., Царское Село – 18.02/2.03.1855 г., СПб., похоронен в Петропавловском соборе). Крещён 6/17.07.1796 г., восприемники – старшие брат и сестра Александр и Александра. Император с 14.12.1825 г., коронован в качестве российского императора 22.08.1826 г. в Успенском соборе Московского Кремля и в качестве царя Польши 12.05.1829 г. в Варшаве в зале заседаний Сената.

   Ж.: 1/13.07.1817 г., СПб. – Александра Фёдоровна (Фредерика-Луиза-Шарлотта-Вильгельмина) (1/12.07.1798 г., Шарлоттенбург, Берлин – 20.10/1.11.1860 г., Царское Село, похоронена в Петропавловском соборе), дочь короля Пруссии Фридриха-Вильгельма III (1770–1840) и его первой жены Луизы-Августы-Вильгельмины (1776–1810), дочери герцога Карла II Мекленбург-Стрелицкого. Приняла православие 24.06/6.07.1817 г.

   Из всех российских императоров советские историки (а также их либеральные предшественники дореволюционной поры) больше всего не любили Николая I и Александра III. Главным прегрешением Николая Павловича, конечно, считалось подавление декабристского восстания. «Жандарм Европы», «грубый солдафон», «Николай Палкин» – какие только эпитеты не «приклеивали» к Николаю I. Рассуждения о «гнетущей духоте» николаевского царствования, начатые «дедушкой русской революции» А.И. Герценом, не сходили, да и сейчас не сходят со страниц исторических повестей и романов, исследовательских трудов и литературоведческих статей. Но странно, что именно в это «мрачное» тридцатилетие произошёл невиданный всплеск русской культуры. Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Жуковский, Тютчев, Кольцов, Одоевский, Погодин, Хомяков, Грановский, Востоков, Брюллов, Кипренский, Тропинин, Венецианов, Иванов, Бове, Монферран, Тон, Росси, Демут-Малиновский, Витали, Глинка, Верстовский, Даргомыжский, Лобачевский, Остроградский, Якоби, Струве, Шиллинг, Невельской, Бэр, Аносов, Щепкин, Мочалов, Каратыгин, Истомина – все они творили как раз в ту эпоху.

   Каким же на самом деле был император, заслуживший титул «Незабвенный», и в чём виделось ему своё предназначение?

   Император Николай I. Портрет 1840-х гг.

   Николай Павлович родился в последний год жизни своей великой бабушки. Увидев внука, Екатерина так описала свои впечатления: «Длиной два фута, с руками не меньше, чем у меня, с громким низким голосом: я никогда не видела подобного рыцаря. Если он и дальше будет расти, его братья будут казаться карликами по сравнению с этим колоссом. Мне кажется, что у него судьба повелителя, хотя у него два старших брата».

   Прозорливая императрица угадала: Николай не только перерос Александра и Константина, не только стал российским самодержцем, но и остался рыцарем до конца своих дней. Воспитанием Николая занималась статс-дама баронесса Шарлотта Карловна фон Ливен (урождённая фон Гаугребен, 1743–1828), которая также вырастила его старших сестёр и младшего брата Михаила. В 1799 году Павел I пожаловал Шарлотте Карловне и её потомству графское достоинство. После того как на престол взошёл Николай, он не забыл свою наставницу и возвёл её в княжеское достоинство с титулом светлости (случаи пожалования такого титула были очень редки). Гувернанткой при Николае служила шотландка Евгения Васильевна Лайон. Она привила мальчику понятия о рыцарской доблести, чести, долге, верности своему слову – и этим принципам он оставался верен всю жизнь.

   В детстве Николай очень любил военные игрушки – деревянные ружья и шпаги, а в 1799 году впервые надел военный мундир – лейб-гвардии Конного полка, шефом которого числился с младенчества. В 1800 году он сменил мундир, поскольку был назначен шефом лейб-гвардии Измайловского полка, и с тех пор носил исключительно измайловские мундиры. А «служить» по традициям того времени Николай начал с полугодовалового возраста, когда получил чин полковника. Так буквально с детских лет он пристрастился к военному делу, и из него действительно получился отличный служака. Да и готовили его прежде всего к военной карьере. С 1801 году надзор за воспитанием Великого князя поручили генералу М.И. Ламздорфу. Он, правда, не отличался большими интеллектуальными способностями, и из всего арсенала педагогических приёмов нередко использовал такие, как битьё своего подопечного линейкой и даже оружейными шомполами. Были, конечно, и другие учителя – хорошие знатоки своего дела: экономист А.К. Шторх, историк Ф.П. Аделунг, юрист М.А. Балугьянский. Однако им не удалось заинтересовать Николая своими предметами. К отвлечённому мудрствованию Великий князь испытывал отвращение, и на таких академических, «усыпительных лекциях» скучал или занимался рисованием. Его привлекали простота, доходчивость, ясность. «По-моему, – говорил он впоследствии, – лучшая теория права – добрая нравственность, а она должна быть в сердце, независимо от этих отвлечённостей, и иметь своим основанием религию». Главным в любом деле он считал здоровый реализм и практические действия. Хорошо ему давались инженерное дело и фортификация, по этой стезе он и пошёл в дальнейшем. Завершилось образование поездками по России и за рубеж.

   В 1817 году Николай возглавил инженерные войска в российской армии. На этом посту он зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. В 1818 году получил в командование бригаду 1-й Гвардейской дивизии, а в феврале 1825 года и всё это воинское подразделение. Здесь и проявились его педантизм, дисциплинированность и любовь к порядку. В отношениях с подчинёнными он всегда соблюдал дистанцию и временами бывал резок, его уважали, но не любили. Камер-паж супруги Николая, императрицы Александры Фёдоровны, Дараган так описывал великого князя: «Он не походил ещё на ту величественную, могучую, статную личность, которая теперь представляется всякому при имени императора Николая. Он был очень худощав и оттого казался ещё выше. Облик и черты лица его не имели ещё той округлости, законченности красоты, которая в императоре невольно поражала каждого и напоминала изображения героев на античных камеях. Осанка и манеры Великого князя были свободны, но без малейшей кокетливости или желания нравиться, даже натуральная весёлость его, смех как-то не гармонировали со строго классическими, прекрасными чертами его лица».

   С годами облик Николая изменился. Он поражал своей высокой, статной фигурой, величественной манерой держаться, классической, несколько холодной красотой правильных чёрт лица (маркиз А. де Кюстин назвал этот тип «скорее немецким, чем славянским»). Фрейлина А.Ф. Тютчева (дочь великого поэта) отмечала: «Никто лучше, как он, не был создан для роли самодержца. Он обладал для того и наружностью, и необходимыми нравственными свойствами. Его внушительная и величественная красота, величавая осанка, строгая правильность олимпийского профиля, властный взгляд – всё, кончая его улыбкой снисходящего Юпитера, всё дышало в нём земным божеством, всемогущим повелителем, всё отражало его незыблемое убеждение в своём призвании».

   Подобно своей царственной бабушке, Николай обладал неотразимым обаянием, умел очаровывать людей. Его кумиром был Пётр Великий, которому он пытался подражать (недаром Пушкин в своих «Стансах» 1826 года, обращённых к Николаю, писал: «Семейным сходством будь же горд; Во всём будь пращуру подобен: Как он неутомим и твёрд, И памятью, как он, незлобен»). Крайне неприхотливый в быту, уже будучи императором, спал на жёсткой походной кровати, укрываясь обычной шинелью, соблюдал умеренность в еде, предпочитая самую простую пищу, и почти не употреблял спиртного. В то же время любил удачную шутку, не чуждался светского общества и блистал на придворных балах. Всё те же простота и естественность в частной жизни.

   Серьёзные испытания выпали на долю молодого Великого князя при его восшествии на престол, во время междуцарствия 1825 года. Ещё в Париже в 1814 году, куда Николай вступил вместе с союзными войсками, баронесса Юлия Крюденер, известный мистик, друг Александра I, предсказала Великому князю императорскую власть. Николай, конечно, не поверил, но Крюденер возразила: «Помните, что князья в руках Господа, который создаёт королей и императоров и уничтожает их».

   Летом 1819 года, во время частной беседы с Николаем и его женой, император Александр I высказал желание отречься от престола и, заметив, что Константин также не желает править, назвал Николая своим преемником. Тот стал отказываться, ссылаясь на то, что не готов к столь ответственной миссии, на что Александр привёл в пример себя: он получил страну в «совершенном запущении», но оставляет её в надлежащем порядке, который брату лишь предстоит удержать. После официального письма Константина Александру с твёрдым отказом от своих прав на трон от 14 января 1822 года император составил манифест, объявлявший Николая наследником, но не обнародовал его. Об этом документе, кроме самих Александра, Константина и их матери императрицы Марии Фёдоровны, знали только Московский митрополит Филарет (Дроздов), князь А.Н. Голицын и А.А. Аракчеев. Как известно, манифест был скопирован в трёх экземплярах и в запечатанных конвертах отправлен на хранение в Государственный совет, Сенат и Синод. Подлинник хранился в Успенском соборе Московского Кремля. Александр собственноручно написал на конвертах, что они не могут быть вскрыты «до востребования моего», а в случае кончины императора конверты предписывалось вскрыть «прежде всякого другого действия». В государственных учреждениях, хранивших документ, ходили лишь смутные слухи о его содержании, но толком никто ничего не знал. Николай также не был уведомлен о манифесте Александра.

   Узнал он об окончательном отказе Константина и существовании манифеста только вечером 25 ноября 1825 года, когда Александр уже скончался в Таганроге, но в Петербург только пришло известие о его тяжёлой болезни. На совещании Николая с петербургским генерал-губернатором графом М.А. Милорадовичем и командующим гвардией генералом А.Л. Воиновым было решено в случае смерти Александра присягать всё-таки Константину. Милорадович уверял Николая, что тот не может наследовать, ибо соответствующие документы не были обнародованы при жизни Александра, и потому в случае смещения в порядке престолонаследия могут даже начаться волнения. Николай согласился с графом, тем более что о манифесте знал лишь со слов матери. Поэтому, как только 27 ноября пришло сообщение о смерти императора Александра I, он, как истинный верноподданный, тут же организовал присягу в армии (и сам первым её принёс) новому императору Константину. Узнав о присяге, Мария Фёдоровна и князь Голицын были в ужасе. Затем присягнули также Государственный совет (потребовалось личное присутствие Николая) и Сенат. «В тех обстоятельствах, в которые я был поставлен, мне невозможно было поступить иначе», – признался Николай Константину четыре года спустя. Между тем, узнав о смерти брата, сам Константин присягнул Николаю и привёл к присяге Царство Польское. Возникло междуцарствие.

   В этой ситуации Константин проявил слабость и нерешительность, он не только не соизволил явиться в Петербург, чтобы снять все недоразумения, но даже не потрудился зафиксировать своё отречение официальным документом – лишь отправил письма Николаю и Марии Фёдоровне. В таком положении на Николая легла ответственнейшая задача – быстро найти выход из кризиса. Он потребовал, чтобы Константин принял престол, и лишь затем официальным манифестом отрёкся от него. Это решение могло пресечь опасную неопределённость, но Константин остался непоколебим. Пока шли переговоры с Варшавой, где находился Константин, 10 декабря Николай получил сведения о существовании обширного заговора и готовности его участников поднять восстание в случае новой присяги. Сознавая свою ответственность за судьбу страны, Великий князь решил принять престол и взять руководство верными войсками в свои руки.

   Император Николай I на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. Рисунок 1908 г.

   На 14 декабря он назначил новую присягу. Государственный совет принёс её накануне вечером. В 7 утра Николай собрал в Зимнем генералитет и командующих полками, объяснил им все сложности создавшейся после смерти императора ситуации и после единодушного признания присутствующими его государем сказал: «После этого вы отвечаете мне головою за спокойствие столицы, а что до меня, если буду императором хоть на один час, то покажу, что был того достоин».

   Началась присяга новому императору. Ближайший друг Николая А.Х. Бенкендорф запомнил такие его слова: «Сегодня вечером, может быть, нас обоих не будет более на свете, но, по крайней мере, мы умрём, исполнив наш долг». А Александра Фёдоровна услышала от супруга: «Неизвестно, что ожидает нас. Обещай мне проявить мужество и, если придётся умереть, умереть с честью».

   14 декабря Николай действовал чётко и решительно. Он окружил восставшие части верными войсками и приложил максимум усилий, чтобы не допустить кровопролития. Во время одного из выездов на Сенатскую площадь его обстреляли картечью. Потом он говорил своему брату Михаилу, что они оба чудом избежали смерти в тот декабрьский день. К стоявшему у Медного всадника каре направился с уговорами Милорадович и был убит. Николай отправил для увещеваний и двух митрополитов, и в конце концов – брата Михаила. Только поняв, что все средства исчерпаны, с наступлением темноты, после предупредительного выстрела и увещеваний командующего артиллерией генерала И.О. Сухозанeта, Николай отдал приказ о стрельбе картечью.

   Затем началось следствие. Император лично руководил им, вникая в мельчайшие детали. Ему было важно всё: и состав участников (подавляющую часть привлечённых к делу он вообще «оставил без внимания», то есть без наказания), и их планы, и идейная подоплёка заговора. Он внимательно изучал документы следствия и, вероятно, немало полезного почерпнул для себя, анализируя умонастроения пусть небольшой, но деятельной части российского общества. Конечно, начинать своё царствование с казней ему не хотелось. Верховный уголовный суд, разделив подсудимых на разряды по степени их вины, пять человек поставил вне разрядов и приговорил их к четвертованию, а 31 человека первого разряда – к отсечению головы. Николай смягчил все наказания. Приговор к смертной казни для первого разряда заменил каторжными работами (к слову сказать, сроки каторги для многих декабристов в продолжение царствования Николая периодически сокращались), а для пятерых настоял на повешении, как на казни без «пролития крови». Так началось тридцатилетнее правление Николая I.

   Опыт 14 декабря многому его научил. Своему сыну Александру он говорил: «Если, что Боже сохрани, случилось какое-либо движение или беспорядок, садись сейчас на коня и смело явись там, где нужно будет, призвав, ежели потребно, войско, и усмиряй, буде можно, без пролития крови. Но в случае упорства мятежников не щади, ибо, жертвуя несколькими, спасёшь Россию». И далее: «Помни всегда, что Государь в своём высоком сане, получив от Провидения скипетр и меч, не должен никогда убегать от возмущения… Глава монархического правительства теряет и позорит себя, уступив на один шаг восстанию! Его обязанность поддерживать силою права свои и предшественников. Его долг пасть, если суждено, но на ступенях трона». Так Николай всегда поступал и в дальнейшем.

   Главной целью своего царствования Николай считал сохранение незыблемости самодержавия. Подобно Петру он идеализировал государство, считая своим долгом, как и долгом каждого своего подданного, беззаветное служение ему. «Я смотрю на человеческую жизнь только как на службу, так как каждый служит», – сказал он как-то раз. И сам старался соответствовать идеалу правителя. Ратовал за дисциплину, но и сам прежде всего был дисциплинирован. Порядок, чёткость, организованность, предельная ясность в действиях – вот чего он требовал от себя и от других. Работал по 18 часов в сутки и, по словам Тютчевой, «принимал на себя больше труда и забот, чем последний подёнщик из его подданных».

   Именно стремление императора к упорядоченности дало возможность провести кодификацию всего российского законодательства. Этой грандиозной работой руководил М.М. Сперанский. «Вместо сочинения новых законов я велел собрать сперва вполне и привести в порядок те, которые уже существуют, а самое дело по его важности взял в непосредственное моё руководство», – писал император. В результате были созданы Полное собрание законов Российской империи в 45 томах (более 30 000 законодательных актов, начиная с Соборного Уложения царя Алексея Михайловича) и Свод законов из 15 томов действующего законодательства. Этот поистине подвижнический труд остался беспримерным в российской истории.

   В своём стремлении наладить как дoлжно работу государственных учреждений Николай боролся с праздностью и взяточничеством (правда, с минимальным успехом). Последнее является одной из причин разрешения им к постановке комедии Н.В. Гоголя «Ревизор». После премьеры Николай произнёс знаменитую фразу: «Всем досталось, а больше всех мне».

   Кабинет императора Николая I в Зимнем дворце. 1840-е гг.

   Николай, подобно Екатерине II и Александру I, признавал крепостное право злом, но считал, что решать эту проблему необходимо неторопливо и постепенно. В его правление работали 9 секретных комитетов по крестьянскому делу, но некоторые изменения произошли только в «государственной деревне», то есть для крестьян, принадлежавших государству. Эту реформу Николай считал прелюдией к преобразованиям в положении и частновладельческих крестьян. Но решимости проводить эти преобразования у императора не было. Боясь расшатать государственный корабль, Николай выбрал путь сохранения прежних устоев и лишь незначительной их коррекции. Идеологическая формула «Православие – Самодержавие – Народность», выдвинутая министром народного просвещения графом С.С. Уваровым и понравившаяся государю своей простотой, как нельзя лучше выражала суть николаевской политики.

   Эпоха Николая I – время мощного национального подъёма. Новым символом имперской власти становится Большой Кремлёвский дворец. Император поддерживает культ подвигов во имя Отечества – и прежде всего Отечественной войны 1812 года, истинного взлёта национального самосознания. В борьбе с узурпаторами, грозящими гибелью старой Европе, Николай видел свой священный долг. Он поддерживал усилия европейских держав на предотвращение революционных взрывов. Испытавший сам подобное выступление в 1825 году, Николай, человек железной воли и такого же твёрдого слова, сказав однажды, что, пока в нём сохранится дыхание жизни, революции в России не будет, сдержал своё обещание. Плохо ли, хорошо ли, но сдержал. В 1831 году подавил восстание в Польше, а в 1849-м помог справиться и с венгерским восстанием. В этом смысле он продолжал политику Александра I – Россия должна быть гарантом спокойствия в Европе.

   Николай был великодушным человеком и умел прощать. Как и Елизавета Петровна, имел особую традицию в помиловании преступников, хоть и не отменил смертную казнь. Прощал всех осуждённых за публичное оскорбление его достоинства. Личным обидам не придавал никакого значения, полагая, что всегда должен быть выше этого. Мог, например, перед всем полком попросить прощения у несправедливо обиженного им офицера.

   Прекрасная, «романовская», память, помогавшая ему узнавать в лицо и помнить по имени даже простых солдат, снискала ему большую популярность в армии. Вообще армия виделась ему идеальной системой, где всё подчинено единому плану, всё действует чётко, быстро и безотказно. Вера в армию была у него безграничной.

   Отличался немалой личной храбростью. Когда в столице вспыхнул холерный бунт, 23 июня 1831 года он выехал в коляске к пятитысячной толпе, собравшейся на Сенной площади, и обращением к народу прекратил беспорядки. Свою речь закончил словами: «До кого вы добираетесь, кого вы хотите, меня ли? Я никого не страшусь, вот я!» Смущённый народ закричал «Ура!». Так же пресёк он волнения и в Новгородских военных поселениях, вызванные всё той же холерой. Незаурядную смелость и решительность проявил император во время грандиозного пожара Зимнего дворца 17 декабря 1837 года. Тогда погибло большинство великолепных залов, но многие вещи удалось спасти. Только чёткость и организованность действий позволили не допустить огонь в Военную галерею 1812 года и сохранить бесценную коллекцию живописи. Восстановление Зимнего прошло в очень сжатые сроки. Участников этой гигантской работы наградили особой медалью с изображением дворца и всего одним словом императора – «Благодарю». То же слово на смертном одре он произнёс, прощаясь с Великой княгиней Еленой Павловной, вдовой своего брата Михаила.

   Способен он был и на искреннюю дружбу. Своим близким другом считал Бенкендорфа. Когда тот заболел холерой, Николай тотчас приехал к нему «и потом в течение с лишком трёх недель каждый день удостаивал… своим посещением и продолжительною беседою».

   С юных лет император неплохо рисовал. Имел хороший художественный вкус. По его инициативе немецкий архитектор Лео фон Кленце построил в Петербурге специальное музейное здание – Новый Эрмитаж, где разместились богатейшие императорские коллекции. В 1852 году Эрмитаж открылся для публики. Очень любил музыку и, подобно Фридриху Великому, неплохо играл на флейте, был тонким ценителем оперного и балетного искусства.

   Пожар в Зимнем дворце 17 декабря 1837 года. Акварель Б. Грина. 1838 г.

   В разгар трагической для России Крымской войны Николай скончался. Его смерть многим показалась неожиданной. На самом деле он простудился, получил воспаление лёгких и проболел две недели. Поползли слухи о том, что Николай, не выдержав потрясений, покончил с собой. Зная, как искренне верил император в Бога, сложно представить, что он мог совершить такой страшный грех. По легенде, незадолго до смерти он сказал наследнику – сыну Александру: «Сдаю тебе мою команду, к сожалению, не в том порядке, как желал, оставляя много хлопот и забот». Главный завет, оставленный им своему преемнику, состоял в двух простых словах: «Служи России». Одной из последних фраз, обращённых к цесаревичу, была: «Держи всё – держи всё». «Эти слова сопровождались энергичным жестом руки, обозначавшим, что держать нужно крепко» (А.Ф. Тютчева).

   В завещании Николая есть такие строки: «Благодарю всех меня любивших, всех мне служивших. Прощаю всех меня ненавидевших. Прошу всех, кого мог неумышленно огорчить, меня простить. Я был человек со всеми слабостями, коими люди подвержены; старался исправиться в том, что за собой худого знал. В ином успевал, в другом нет; прошу искренно меня простить. Я умираю с благодарным сердцем за всё благо, которым Богу угодно было на сем преходящем мире меня наградить, с пламенною любовью к нашей славной России, которой служил по крайнему моему разумению верой и правдой; жалею, что не могу произвести того добра, которого столь искренно желал. Сын мой меня заменит».

   Император Николай I на смертном одре. Рисунок В.Ф. Тимма. 1855 г.

   Николай просил, чтобы погребение его было совершено «с наименьшею по возможности роскошью», «избегая излишних для казны и, следственно, для народа издержек», а срок траура установлен самый краткий, насколько это только возможно. Своим детям он завещал: «Всякий из вас должен всегда помнить, что только своей жизнью он может искупить происхождение Великого князя». Эти слова стали жизненным девизом многих его потомков.

   А.Н. Майков посвятил Николаю I стихотворение «Коляска», за которое попал под уничтожающий огонь либеральной критики:

     Когда по улице, в откинутой коляске,

     Перед беспечною толпою едет он,

     В походный плащ одет, в солдатской

     медной каске,

     Спокойно-грустен, строг и в думу

     погружён, —

     В нём виден каждый миг державный

     повелитель,

     И вождь, и судия, России промыслитель

     И первый труженик народа своего.

     С благоговением гляжу я на него,

     И грустно думать мне, что мрачное величье

     В его есть жребии: ни чувств, ни дум его

     Не пощадил наш век клевет и злоязычья!

     И рвётся вся душа во мне ему сказать

     Пред сонмищем его*censored*телей смущённым:

     «Великий человек! Прости слепорождённым!

     Тебя потомство лишь сумеет разгадать,

     Когда история пред миром изумлённым

     Плод слёзных дум твоих о Руси обнажит

     И, сдёрнув с истины завесу лжи печальной,

     В ряду земных царей твой образ

     колоссальный

     На поклонение народам водрузит».

   Николай Павлович связал брачными узами две великие династии: Романовых и Гогенцоллернов. Прародиной прусского королевского дома считалась Швабия, где в середине XI века на скале Цоллерн первые рыцари этого рода построили замок (отсюда произошла и родовая фамилия, в переводе означающая «высокая скала»). В конце XII века одна из ветвей Гогенцоллернов закрепилась в Нюрнберге, а в XV веке бургграф Нюрнберга Фридрих VI приобрёл в своё владение курфюршество Бранденбург со столицей в Берлине. С начала XVI века Гогенцоллерны образовали на землях бывшего Тевтонского Ордена герцогство Пруссию с центром в Кёнигсберге (ныне под названием Калининград этот город и прилегающая область относятся к Российской Федерации). А в 1701 году Гогенцоллерны добились от императора Священной Римской империи королевского титула. С тех пор они – короли Пруссии и курфюрсты Бранденбурга (политическим центром единого королевства являлся Берлин), постепенно заняли ведущее положение среди остальных германских государств и в XIX веке возглавили процесс объединения Германии. С 1871 по 1918 год Гогенцоллерны – германские императоры, а в 1866–1947 годах одна из боковых ветвей этого рода занимала королевский престол в Румынии.

   Среди прусских Гогенцоллернов XVIII века особенно ярко выделялся Фридрих II Великий (1712–1786, король с 1740 г.). Российские самодержцы по-разному относились к этому человеку: Елизавета Петровна его ненавидела и воевала с ним в Семилетнюю войну, Пётр III – боготворил, Екатерина II – уважала, хоть и не стала послушной игрушкой в его руках, Павел I считал одним из своих кумиров, Александр I вместе с тогдашним прусским королём дал клятву дружбы и верности на его могиле, а Николай I наконец-то осуществил родственный союз, женившись на его правнучатой племяннице. Этот брак являлся залогом дружественности русско-прусских отношений вплоть до конца XIX века. Сын Николая и Александры Фёдоровны император Александр II поддерживал тесные родственные отношения со своим дядей королём, а затем и германским императором Вильгельмом I, и только при Николае II дружба российского и германского «кузенов» Ники и Вилли дала трагическую трещину, закончившуюся кровавой Первой мировой войной и гибелью обеих великих империй.

   Императрица Александра Фёдоровна. Портрет 1830-х гг.

   С принцессой Шарлоттой, дочерью верного друга Александра I прусского короля Фридриха-Вильгельма III, Николай познакомился в Берлине в 1814 году. И уже в октябре того же года юные влюблённые обручились в королевской часовне, а на могиле своей матери Шарлотта поклялась в верности своему будущему мужу и своей новой Родине. И действительно, императрица Александра Фёдоровна во всех отношениях была достойна своего супруга. Она преданно любила его, и их семейная жизнь была счастливой. Русский язык императрица изучала под руководством великого поэта Василия Андреевича Жуковского, принятого ко двору по рекомендации вдовы Павла I – Марии Фёдоровны. Как и Мария Фёдоровна, Александра прославилась на стезе благотворительности, после смерти свекрови она возглавила все учреждения подобного плана и основала целый ряд новых – «заведений императрицы Александры Фёдоровны».

   Ещё до брака Николай любил Елену Андреевну Цвиленеву, побочную дочь графа Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского. От этой связи родилось несколько сыновей и дочерей, всем им была пожалована фамилия Николаевы и потомственное дворянство. Один из внуков Николая, Александр Николаевич Николаев, дослужился до генеральского чина. Писатель В.С. Пикуль посвятил ему одну из своих наиболее язвительных «исторических» миниатюр – «Шарман, шарман, шарман!», в которой удивлялся карьере этого, казалось бы, ничем не примечательного человека, даже не подозревая о его происхождении.

   Среди внебрачных детей Николая I называют также дочь фрейлины шведского короля Марии-Анны-Шарлотты Рутеншёльд Жозефину Кобервейн (1825–1893, была замужем за французским художником Жозефом Фрисеро).

   Долгой сердечной привязанностью императора была также фрейлина Варвара Аркадьевна Нелидова, племянница фаворитки Павла I Е.И. Нелидовой. Но она никогда не давала даже малейшего повода для светских пересудов. А.Ф. Тютчева так писала о ней: «Известно, какое положение приписывала ей общественная молва, чему, однако, казалось, противоречила её манера держать себя, скромная и почти суровая по сравнению с другими придворными. Она тщательно скрывала милость, которую обыкновенно выставляют напоказ женщины, пользующиеся положением, подобным её».

 //-- События эпохи --//

   1826–1828 гг. —Русско-иранская война, закончившаяся Туркманчайским мирным договором (10.02.1828 г.). К России присоединена Армения.

   8.10.1827 г. – Победа адмирала М.П. Лазарева над турецко-египетским флотом в Наваринской бухте.

   14.04.1828 г. – 2.09.1829 г. – Русско-турецкая война, закончившаяся Адрианопольским мирным договором (2.09.1829 г.). К России отошли часть восточного побережья Чёрного моря и устье Дуная.

   17.11.1830 г. – 8.09.1831 г. – Восстание в Царстве Польском, подавленное правительственными войсками.

   1832 г. – Создание П.Л. Шиллингом первого в мире электромагнитного телеграфа.

   26.06.1833 г. – Ункяр-Искелесийский мирный договор с Турцией.

   25.12.1833 г. – Принятие Государственного гимна «Боже, Царя Храни!» (авторы А.Ф. Львов и В.А. Жуковский).

   15.07.1834 г. – Открытие Киевского университета Святого Владимира.

   1834 г. – Железная дорога на Нижне-тагильском уральском заводе, построенная Е.А. и М.Е. Черепановыми. 30.10.1837 г. – Открытие железной дороги Санкт-Петербург – Царское Село. 1.11.1851 г. – Открытие Николаевской железной дороги Москва – Санкт-Петербург.

   1838 г. – Открытие Б.С. Якоби гальванопластики.

   18.08.1839 г. – Открытие Николаевской (Пулковской) главной астрономической обсерватории.

   1844 г. – Открытие К.К. Клаусом 44-го химического элемента Рутения, названного в честь России.

   6.08.1845 г. – Основание Русского Географического общества.

   1849 г. – Участие русских войск под командованием графа И.Ф. Паскевича-Эриванского, светлейшего князя Варшавского, в подавлении Венгерского восстания.

   1853 г. – Среднеазиатский поход генерала В.А. Перовского. 28.07.1853 г. – взятие кокандской крепости Ак-Мечеть (Кзыл-Орда).

   4.10.1853 г. – 1856 г. – Крымская война России против коалиции Турции, Великобритании, Франции и Сардинии. 18.11.1853 г. – Победа русского флота под командованием вице-адмирала П.С. Нахимова над турками в Синопской бухте. 18–24.08.1854 г. – оборона Петропавловского порта от нападения англо-французской эскадры. 13.09.1854 г. – 27.08.1855 г. – Героическая оборона Севастополя. 23.11.1854 г. – Поражение под Инкерманом.

   24.10.1854 г. – Основание крепости Верный (Алма-Ата).

   26.01.1855 г. – Русско-японский договор о мире и дружбе.

   Источники и литература:

   Переписка императора Николая Павловича с Великим князем цесаревичем Константином Павловичем. Т. 1–2. СПб., 1910–1911.

   Николай I: муж, отец, император / Сост. и коммент. Н.И. Азаровой, Л.В. Гладковой. Серия «Русские мемуары». М., 2000.

   Николай Первый и его время. Т. 1–2 / Сост., вступит. ст. и коммент. Б.Н. Тарасова. М., 2000.

   Император Николай Первый / Изд. подгот. М.Д. Филин. М., 2002.

   Николай I: личность и эпоха: новые материалы / Отв. ред. А. Н. Цамутали. СПб., 2007.

   Боханов А.Н. Николай I. М., 2008.

   Выскочков Л.В. Император Николай I: Человек и Государь. СПб., 2001.

   Выскочков Л.В. Николай I. М., 2003.

   Олейников Д.И. Николай I. М., 2012.

   Шильдер Н.К. Император Николай I. Его жизнь и царствование. Т. 1–2. М., 1997.

   Императрица Александра Фёдоровна / ГМЗ «Петергоф». СПб., 2008.

   Мир русской императрицы: Александра Фёдоровна. СПб., 1997.

   66/55. Михаил Павлович (28.01.1798 г., СПб. – 28.08/9.09.1849 г., Варшава, похоронен в Петропавловском соборе). Генерал-фельдцейхмейстер (28.01.1798 г.), генерал-инспектор по инженерной части (14.12.1825 г.), член Государственного совета (с 17.12.1825 г.), командующий Гвардейским корпусом (с 3.11.1826 г.), генерал-адъютант (23.09.1831 г.), главный начальник Пажеского и военно-сухопутных кадетских корпусов (с 25.06.1831 г.), почётный президент Императорской Военной академии (с 11.01.1832 г.), сенатор (с 25.04.1834 г.), главнокомандующий Отдельным Гвардейским и Гренадерским корпусами (с 28.01.1844 г.), почётный член СПб. Академии наук (с 29.12.1826 г.).

   Ж.: 8/20.02.1824 г., СПб. – Елена Павловна (Фредерика-Шарлотта-Мария) (28.12. 1806/09.01.1807 г., Штутгарт – 9/21.01.1873 г., СПб., похоронена в Петропавловском соборе), дочь Пауля-Карла (-Фридриха-Августа) (1785–1852), принца Вюртембергского, и Шарлотты (-Георгины-Фредерики-Луизы-Софии-Терезии) (1787–1847), дочери герцога Саксен-Альтенбургского. Внучатая племянница императрицы Марии Фёдоровны (жена № 55), матери своего мужа; двоюродная сестра короля Карла I Вюртембергского (муж № 71). Приняла православие 5.12.1823 г.

   Младший сын Павла I – Михаил был общим любимцем в императорской семье. С детства живой, весёлый и общительный, он привязался к брату Николаю, и с годами их сплотила крепкая дружба. Николай очень ценил преданность Михаила и считал его поведение настоящим примером братской любви и верности. Столь же добрые отношения Великий князь поддерживал и с братом Константином, недаром именно он был «связующим звеном» между Варшавой и Петербургом в плачевные дни междуцарствия 1825 года.

   Воспитывала Михаила няня – англичанка миссис Кеннеди (урождённая Рамсботт).

   Великий князь Михаил Павлович. Портрет XIX в.

   Михаил Павлович обладал неиссякаемым чувством юмора, весёлостью и был неисчерпаемым кладезем всевозможных шуток и острот. Порой сказанное им меткое словцо расходилось по России и долго передавалось из уст в уста. В юности он позволял себе подтрунивать и над старшими братьями, и те снисходительно терпели его безобидные розыгрыши. Добрый и весёлый нрав уживался в нём с любовью к порядку и строгой дисциплине, причём, увлекаясь внешней формой, Великий князь в своём педантизме зачастую терял чувство меры. Именно поэтому его недолюбливали в тех воинских частях, которыми он командовал. Иногда вспышки гнева приводили к серьёзным разбирательствам, доходившим до государя. Пристыжённый Михаил сразу признавал свою ошибку, и к нему возвращались его обычные вежливость и любезность. Похоже, такой неровный нрав он унаследовал от отца. По свидетельству современника, «суровость его лица и взгляда из-под нахмуренных бровей, резкая манера выговаривать и неумеренная строгость взысканий за маловажные проступки – всё это было вынуждено, ненормально и свойственно только видимому, а не истинному характеру Михаила Павловича».

   Великая княгиня Елена Павловна. Художник К.П. Брюллов. 1829 г.

   Ему не чужды были и искренние порывы благородства, и сострадательность. Рассказывали, что он буквально заливался слезами после разгрома польского восстания, глядя на трупы солдат, а награждённый после победы под Браиловом во время Русско-турецкой войны 1828–1829 годов орденом Святого Георгия 2-й степени, отказался надеть его, считая, что достиг успеха слишком дорогой ценой. В быту он отличался скромностью и простотой, нередко его видели в одиночку прогуливающимся по петербургским набережным в обычной военной форме.

   Как военный, он проявил себя исполнительным и опытным генералом, участвуя в антинаполеоновских кампаниях 1814–1815 годов, в войне с Турцией 1826–1828 годов и в польских событиях 1830–1831 годов. Большое внимание уделял развитию русской артиллерии и в 1820 году основал Первое (с 1849 года – Михайловское) артиллерийское училище.

   Супруга Михаила Павловича – Елена Павловна происходила из той же Вюртембергской династии, которая ранее дала России императрицу Марию Фёдоровну, жену Павла I. Своему мужу Елена Павловна доводилась двоюродной племянницей. Детские годы она провела в Париже, где получила прекрасные воспитание и образование. Училась она вместе с родственницами великого французского биолога Жоржа Кювье, через них познакомилась с этим прославленным учёным и почерпнула много полезного, общаясь с ним. Нередко он приглашал барышень на прогулки по Парижскому ботаническому саду, директором которого тогда состоял, и рассказывал им о разнообразных природных явлениях, растениях и животных. Переписку с Кювье Елена Павловна продолжала и в дальнейшем.

   Ещё совсем юной её выбрал в невесты брату Александр I во время одной из своих европейских поездок. Императрица Мария Фёдоровна благожелательно поддержала это решение. Готовясь к прибытию в Россию, Елена Павловна превосходно освоила русский язык – в подлиннике прочитала «Историю государства Российского» Н.М. Карамзина. Когда она приехала в столицу, ей представили около 200 человек, и для каждого она нашла несколько приятных слов из той области, которой тот занимался.

   Молодые супруги поселились в Михайловском дворце, много позже в нём разместился Русский музей императора Александра III. Елена Павловна поддерживала отношения с многими деятелями науки и культуры, среди её друзей и знакомых можно назвать знаменитого натуралиста барона А. Гумбольдта, астронома В.Я. Струве, крупнейшего биолога К. Бэра, поэта Ф.И. Тютчева, писателя князя В.Ф. Одоевского, музыканта графа М.Ю. Виельгорского. Она выделила необходимые средства для перевозки в Россию громадного полотна Александра Иванова «Явление Христа народу», покровительствовала А.Г. Рубинштейну, основала Русское Музыкальное общество и стояла у истоков Петербургской консерватории, пожертвовав на это крупные суммы и даже продав свои драгоценности. Николай I высоко ценил деятельность Елены Павловны, называя её «le savant de notre famille» – самой учёной из всей императорской семьи.

   Деятельную энергию проявила Великая княгиня и на поприще благотворительности. Как бы в наследство от Марии Фёдоровны под её попечение перешли Повивальный и Мариинский женский институты, она опекала также женское училище Святой Елены, построенное на бессословных началах, в память своих дочерей создала Елисаветинскую детскую больницу в Петербурге и детские приюты Елисаветы и Марии в Петербурге и в Павловске. Во время Крымской войны вместе с великим врачом Н.И. Пироговым, ставшим её большим другом, Елена Павловна сформировала первую в России организацию военных медицинских сестёр – Крестовоздвиженскую общину сестёр попечения о раненых и больных. Сёстры этой общины работали не только в больницах и госпиталях, но и непосредственно на поле боя. Заветной её мечтой было создание Клинического института, который стараниями её врача Э.Э. Эйхвальда открылся уже после смерти Великой княгини. Он получил название «Еленинский клинический институт».

   Не стояла она в стороне и от политической жизни. Убеждённая противница крепостного права, Елена Павловна выступила с активной поддержкой реформ Александра II. От её имени Н.А. Милютин подал императору проект освобождения крестьян в огромном имении Великой княгини (12 селений и деревень) – Карловке Полтавской губернии. Предложенный Милютиным и одобренный Еленой Павловной, это был один из наиболее либеральных вариантов отмены крепостного права в процессе подготовки преобразований. Освобождение крестьян в Карловке произошло в 1856 году, и после этого Елена Павловна вместе с Великим князем Константином Николаевичем и другими деятелями оказывала активную поддержку дальнейшей разработке и практической реализации этого важнейшего государственного акта.

   Литература:

   Лалаев М.С. Очерк жизни и деятельности в Бозе почившего Великого Князя Михаила Павловича. СПб., 1898.

   Великая княгиня Елена Павловна – хозяйка Михайловского дворца. К 200-летию со дня рождения. СПб., 2007.

   Крылова А.В. Великая княгиня Елена Павловна. СПб., 2001.

   VIII. Поколение Александра II

   67/57. Мария Александровна (18.05.1799 г., Павловск – 27.07.1800 г., Царское Село, похоронена в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры).

   Старшая дочь Александра Павловича родилась черноглазой и черноволосой. Это вызвало при дворе слухи, будто её отцом на самом деле был князь Адам Чарторыйский. Во время крестин император Павел обратился к графине Ливен с вопросом: «Мадам, верите ли вы, что у блондинки жены и блондина мужа может родиться ребёнок брюнет?» На что находчивая Шарлотта Карловна ответила: «Государь, Бог всемогущ!»

   68/57. Елизавета Александровна (3.11. 1806 г., СПб. – 30.04.1808 г., там же, похоронена в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры).

   Названная в честь матери Елизавета родилась, когда Россия вступила в новую антифранцузскую коалицию. Прибавление императорского семейства расценили тогда как доброе предзнаменование. Императрица писала матери: «Я чувствую себя хорошо, как и крошка Элиза, которая умоляет Вас простить её за то, что она не мальчик». Но счастье родителей длилось недолго. Маленькая Елизавета скончалась от воспаления, вызванного резавшимися зубками. Горе матери не знало границ: «Теперь моё сердце очерствело, душа моя мертва», «Мне кажется, в моих апартаментах весна, они полны солнца, цветов, поющих птиц – её птиц. Она так радовалась этим снегирям; один из них насвистывает мелодию, которую мне не забыть, проживи я сто лет». Александр переживал не меньше. Придворный врач Я.В. Виллие утешал государя, говоря, что императрица молода и сможет ещё родить ребёнка, но Александр отвечал: «Нет, друг мой, мои дети нежеланны Богу». Его внебрачная дочь Софья Нарышкина тоже скончалась в юном возрасте накануне своей свадьбы. Потомства у Александра так и не осталось.

   69/65. Император Александр II (Николаевич) (17/29.04.1818 г., Московский Кремль – 1/13.03.1881 г., СПб., похоронен 15/28.03.1881 г. в Петропавловском соборе). Генерал-майор свиты (6.12.1836 г.), генерал-лейтенант (6.12.1840 г.), генерал-адъютант (17.04.1843 г.), генерал от инфантерии (17.04.1847 г.), главный начальник военно-учебных заведений (с 19.09.1849 г.), главнокомандующий Гвардейским и Гренадерским корпусами (с 26.11.1852 г.). Почётный член СПб. Академии наук (29.12.1826 г.), Петербургского (1841 г.) и Московского (12.12.1854 г.) университетов, доктор гражданского права Оксфордского университета (20.05.1839 г.).

   Император Александр II

   Император с 1855 г., коронован 26.08. 1856 г. в Успенском соборе Московского Кремля.

   Кавалер ордена Святого Георгия 1-й степени (26.11.1869 г., в честь 100-летия со дня учреждения ордена).

   Ж.: 1. 16/28.04.1841 г., СПб. – Мария Александровна (Максимилиана-Вильгельмина-Августа-София-Мария) (27.07/08.08.1824 г., Дармштадт – 22.05/03.06.1880 г., СПб., похоронена в Петропавловском соборе), дочь Людвига II (1777–1848), Великого герцога Гессенского и Прирейнского, и принцессы Вильгельмины Баденской (1788–1836); приняла православие 5/17.12.1840 г.;

   2. 6/18.07.1880 г., СПб. – княжна Екатерина Михайловна Долгорукова (21.10/02.11. 1847 г., Москва – 15.02.1922 г., Ницца, похоронена там же на русском кладбище Кокад), дочь князя Михаила Михайловича Долгорукова и Веры Гавриловны Вишневской. Светлейшая княгиня Юрьевская с 5/17.12.1880 г.

   «Царь благодушный, царь с евангельской душою, с любовью к ближнему святою…» – так писал об Александре II Фёдор Иванович Тютчев. В историю России император Александр Николаевич вошёл с почётным титулом «Освободитель». Главным событием его царствования и одним из важнейших событий в отечественной истории стал Манифест 19 февраля 1861 года об освобождении крестьян от крепостной зависимости, ликвидировавший крепостное право и открывший новую историческую эпоху – эпоху Великих реформ 1861–1874 годов. Многие сферы государственной и общественной жизни подверглись существенным изменениям: Россия сделала очередной шаг на пути буржуазного развития. Но реформы сломали уже устоявшиеся, привычные отношения и, по признанию одного из их творцов, Н.А. Милютина, привели к тому, что «по всем частям государственного организма ощущался полный хаос». Реформатор, впрочем, полагал, что причиной этого были не сами реформы, а их «недоконченность» и «отсутствие общего плана». Оппоненты же Милютина, напротив, утверждали, что это – прежде всего следствие самих реформ.

   Александр находился в сложных условиях. Нужно обладать большим опытом, сильной волей и здравым смыслом, чтобы в подобной ситуации «удержать» на плаву государственный «корабль» и не отдать его во власть разбушевавшимся стихиям. Император и сам пал жертвой одной из них – революционного радикализма, не пощадившего того, кто стоял у истоков «раскрепощения» российского общества.

   Александр получил превосходное образование. С шести лет его воспитанием занимался, как и следовало по традиции, военный – капитан К.К. Мердер. Высокая нравственность, твёрдый и волевой характер сочетались в нём с искренней гуманностью и проницательным умом. Свою главную задачу воспитатель видел в том, чтобы «единственным истинным наслаждением» цесаревич считал помощь несчастным. В качестве наставника, осуществлявшего общий надзор за обучением сына, Николай I выбрал великого поэта и достойнейшего человека – Василия Андреевича Жуковского. Ещё на рождение Александра Жуковский откликнулся восторженным посланием, обращённым к императрице Александре Фёдоровне. Он писал:

     Лета пройдут, подвижник молодой,

     Откинувши младенчества забавы,

     Он полетит в путь опыта и славы…

     Да встретит он обильный честью век!

     Да славного участник славный будет!

     Да на чреде высокой не забудет

     Святейшего из званий: человек.

     Жить для веков в величии народном,

     Для блага всех – своё позабывать,

     Лишь в голосе отечества свободном

     С смирением дела свои читать…

   (Кстати, значительно позже известный журналист М.Н. Катков предостерегал сына Александра II – Александра III при его вступлении на престол, чтобы он не думал оставаться прежде всего «человеком», император, по его мнению, должен быть в первую очередь государем, то есть пренебрегать личным ради главного – блага государства.)

   «План учения» для наследника престола, разработанный Василием Андреевичем, включал множество самых разнообразных предметов – от русского языка и истории до естествознания и геологии, четыре иностранных языка, музыку, рисование, танцы и несколько видов спорта. Рассчитанный на 12 лет, этот план предполагал всестороннее развитие будущего самодержца, совершенно необходимое для управления огромной державой. Но важнейшей задачей Жуковский провозгласил нравственное воспитание – «образование для добродетели»: «Его Высочеству нужно быть не учёным, а просвещённым. Просвещение должно познакомить его со всем тем, что в его время необходимо для общего блага и, в благе общем, для его собственного. Просвещение в истинном смысле есть многообъемлющее знание, соединённое с нравственностью».

   Среди учителей Александра следует также назвать М.М. Сперанского, протоиерея Г.П. Павского, историка К.И. Арсеньева, министра финансов графа Е.Ф. Канкрина, известного военного теоретика генерала барона А. Жомини. Все они в разное время знакомили цесаревича с различными отраслями знаний и жизнью империи. Обучение завершилось путешествием по России (1837 год) и годичной поездкой по странам Европы (1838–1839 годы). Таким образом, Александра целенаправленно готовили именно к роли будущего императора. И, надо заметить, этот план в целом осуществился успешно.

   Император Александр II получает поздравления в Успенском соборе. Деталь. Из коронационного альбома.1850-е гг.

   В 1834 году Александр в день Пасхи принёс в Георгиевском зале Зимнего дворца династическую присягу. Теперь он становился совершеннолетним и начинал своё служение России. В связи с этим событием Жуковский высказал пожелание: «Чтоб сыну власть легка была, Чтоб мог свершать дела благие, Чтобы на долги дни могла Возблагоденствовать Россия». А вице-президент Департамента уделов граф Лев Алексеевич Перовский преподнёс наследнику престола новый минерал (ювелирную разновидность хризоберилла), обнаруженный на Урале финским минералогом Н. Норденшёльдом (отцом выдающегося путешественника) и названный александритом.

   Каким же человеком по своему душевному складу был молодой цесаревич?

   Цесаревич Александр Николаевич в форме кадета. Портрет 1838 г.

   К числу его характерных черт современники относили сердечность и доброту, весёлость и общительность, безупречную вежливость и естественность в поведении, смелость и благородство. Всё это вкупе с тонким художественным вкусом, приятными манерами и красивой внешностью создавало необычайно привлекательный образ. Однако временами в Александре проявлялись нерешительность и даже некоторая апатичность, видимо, отсутствие у него отцовской железной воли, мягкость характера не позволяли ему действовать прямолинейно и однозначно.

   Александр обладал трезвым и здравым умом, отличался организованностью (недаром, как и многие Романовы, он очень любил армию и военное дело), но в то же время необычайной гибкостью. В исторической литературе часто можно встретить утверждение, будто к крестьянской реформе Александра подтолкнули бедственное положение России и неудачная Крымская война, то есть только внешние факторы, а никак не внутренняя убеждённость в необходимости этого шага. С этим нельзя согласиться. Воспитанный лучшими умами России, Александр, безусловно, разделял убеждённость своего отца в том, что крепостное право – зло, а его практическая работа в этом направлении (в 1846 году император назначил наследника председателем очередного Секретного комитета по крестьянскому делу) ещё больше укрепила эту мысль. Отмена крепостного права явилась закономерным итогом длительной работы в этом направлении, начатой ещё Павлом I. И то, что это случилось по инициативе Александра II, свидетельствует о том, что в этом вопросе он занимал принципиальную позицию.

   Вокруг Александра в первые годы его царствования сложился круг лиц, настроенных весьма либерально, он нашёл поддержку и у двух членов Императорской династии (напомню, что в то время она была очень небольшой по своему составу) – Елены Павловны и Константина Николаевича. И когда, наконец, после долгих обсуждений и дискуссий Александр подписал исторический Манифест 19 февраля 1861 года, что стало важнейшим историческим событием в России XIX века (и одним из важнейших во всей русской истории), он признался: «У меня сознание, что я выполнил великий долг».

   Отмена крепостного права была лишь первым шагом в цепи реформ, затронувших многие жизненно важные стороны российского общества, – реформ, патетически, но справедливо названных Великими.

   Но, как и всякий реформатор, император столкнулся с существенным противодействием, как справа, так и слева. Он, безусловно, должен был считаться с консервативно настроенной частью общества, и важно отметить, что к началу 1870-х годов реформаторский «пыл» постепенно стал затухать. Но в неменьшей степени удручающее впечатление на царя производили и внезапные «рывки» слева.

   Уже в первые годы правления Александра произошли два тяжёлых события. Во-первых, вспыхнуло, несмотря на всевозможные попытки умиротворения, очередное польское восстание, подавленное весьма решительно (там, где речь шла о единстве государства, Александр был непреклонен). Во-вторых, в России произошёл первый, по сути, террористический акт. Российские государи не имели привычки окружать себя плотными кольцами охранников. Николай I и Михаил Павлович практически без охраны могли прогуливаться по улицам Петербурга – никому и в голову бы не пришло, что императора вот так, прямо на улице, могут убить.

   Александр тоже поначалу этого не опасался: ведь его деятельность, как он думал, шла только во благо людям. И вдруг 4 апреля 1866 года из толпы у Летнего сада в стоявшего неподалёку императора грянул выстрел. Благодаря счастливой случайности (официальные источники писали, что руку убийцы отвёл крестьянин Осип Комиссаров, возведённый потом в дворянство с прибавлением к фамилии почётной приставки «Костромской» (поскольку был родом из Костромской губернии, как и Иван Сусанин), а советские авторы винили террориста, не сумевшего зарядить свой пистолет) Александр не пострадал. Стрелявшим оказался член тайного революционного кружка (так называемых ишутинцев) Д.В. Каракозов. То, что покушение совершил русский человек, до глубины души потрясло императора. Наступали новые времена, радикалы, почувствовав ослабление государственной системы, перешли к открытым, решительным действиям. Позже революционный террор приобретёт невиданный доселе размах.

   Ф.И. Тютчев откликнулся на неудавшееся покушение пронзительным стихотворением:

     Так! Он спасён! Иначе быть не может!

     И чувство радости по Руси разлилось…

     Но посреди молитв, средь благодарных слёз,

     Мысль недоступная невольно сердце гложет:

     Всё этим выстрелом, всё в нас оскорблено,

     И оскорблению как будто нет исхода:

     Легло – увы! – легло позорное пятно

     На всю историю российского народа!

   Император свято верил в особый путь России. Старшего сына Николая, отправлявшегося в поездку по Европе, он напутствовал словами: «Многое тебя прельстит, но при ближайшем рассмотрении ты убедишься, что не всё заслуживает подражания и что многое, достойное уважения там, где есть, к нам приложимо быть не может. Мы должны всегда сохранять нашу национальность, наш отпечаток, и горе нам, если от него отстанем; в нём наша сила, наше спасение, наша неподражаемость. Но чувство это не должно отнюдь тебя сделать равнодушным или ещё менее пренебрегающим к тому, что в каждом государстве или крае есть любопытного или отличительного. Напротив, вникая, знакомясь и потом сравнивая, ты много узнаешь и увидишь полезного и часто драгоценного тебе в запас для возможного подражания». В этом состояло политическое кредо государя.

   Во внешней политике он также продолжал традицию прошлых царствований. Среди ближайших союзников России находились Германия и Австро-Венгрия. С Германией царя связывали и личные отношения – первый германский император Вильгельм I доводился ему родным дядей. В то же время добрые отношения пытался установить Александр и с США, которым в 1866 году за умеренную сумму продал русские колонии в Северной Америке. Россия уверенно продвигалась в Среднюю Азию, зачастую это происходило даже вне зависимости от желания центральной власти. Завершилась многолетняя Крымская война. Свою внешнеполитическую деятельность государь завершил благородной войной с Турцией за освобождение славянских народов, прежде всего болгар. При этом он лично отправился на театр военных действий, говоря: «Я еду братом милосердия». Результаты войны, подвергнутые пересмотру Берлинским конгрессом, на котором Россия очутилась почти в полной международной изоляции, глубоко опечалили Александра. В ответ на слова канцлера светлейшего князя А.М. Горчакова «Берлинский конгресс есть самая чёрная страница в моей служебной карьере», император отозвался: «И в моей также».

   Покушение Соловьёва на императора Александра II 2 апреля 1879 г.

   Между тем после выстрела Каракозова и столь же неудачного выстрела поляка А. Березовского в 1867 г. в Париже, когда Александр вместе с Наполеоном III ехал в открытом экипаже, наступило затишье. А потом радикализация некоторых слоёв общества вновь стала усиливаться. 2 апреля 1879 года в Александра стрелял член «Земли и воли» А.К. Соловьёв. 19 ноября того же года революционеры организовали взрыв царского поезда под Москвой. 5 февраля 1880 года рабочий С. Халтурин устроил взрыв в столовой Зимнего дворца, в результате которого погибли 11 и были ранены более 40 ни в чём не повинных людей. Государь опять не пострадал. Народовольцы начали настоящую охоту на императора, приговорив его к смерти.

   Покушение на императора Александра II. Литография 1881 г.

   Убийство Александра II совершилось в решающий для нашей страны момент. В последние годы Александр вновь приблизил к себе либерально настроенных советников, и по решению Секретной комиссии намеревался издать акт о созыве народного представительства. Сын Александра, Великий князь Владимир Александрович, рассказывал Д.А. Милютину: «…В самое утро злополучного дня 1-го марта покойный император, утвердив своей подписью представленный доклад и выждав выхода Лорис-Меликова (министр внутренних дел, активный сторонник либеральных реформ. – Е.П.) из кабинета, обратился к присутствовавшим Великим князьям с такими словами: “Я дал своё согласие на это представление, хотя и не скрываю от себя, что мы идём по пути к конституции”». До опубликования документа он должен был рассматриваться на заседании Совета министров, назначенном на 4 марта.

   Императрица Мария Александровна. Портрет XIX в.

   1 марта государь проезжал по Екатерининскому каналу. Родные и близкие, словно предчувствуя беду, просили его в этот день не покидать дворец, но он ответил, что, согласно предсказанию гадалки, умрёт только после седьмого покушения – так что, если покушение всё же состоится, оно будет только шестым. Народоволец Н.И. Рысаков, входивший в террористическую группу, руководимую крестьянским сыном А.И. Желябовым и аристократкой С.Л. Перовской (Перовские – внебрачные потомки графов Разумовских), швырнул бомбу в царский экипаж. Оглушительный взрыв убил и ранил нескольких человек. Александр не пострадал, он вышел из кареты и направился к раненым, чтобы ободрить их. Тут к самодержцу почти вплотную подошёл ещё один террорист, И.И. Гриневицкий, и бросил новую бомбу между собой и царём. От взрыва Гриневицкий погиб на месте, а смертельно раненный государь упал. Истекавшего кровью, его отвезли в Зимний дворец. «Там умереть хочу», – еле слышно произнёс царь. В Зимнем в три с половиной часа дня император Александр II скончался.

   В память об освобождении крестьян и других полезных делах государя по всей России были сооружены ему памятники, вплоть до того, что, по местной инициативе, «типовые» бюсты императора устанавливались во многих сёлах и деревнях. Самым красивым считался памятник в Московском Кремле, украшенный мозаичными изображениями российских городских и губернских гербов, входивших в Большой государственный герб. Другой известный памятник открыли в 1911 году в Киеве, когда проходило празднование 50-летия отмены крепостного права (во время этих торжеств в оперном театре трагически погиб премьер-министр П.А. Столыпин). После революции все монументы в честь Александра II были разрушены. Интересно, что памятники Екатерине Великой и Николаю I в Петербурге каким-то чудом сохранились, а памятников самому либеральному русскому царю не осталось ни одного. Но за пределами России стоят два монумента в честь Александра II: на Сенатской площади в столице Финляндии – Хельсинки, и конная статуя в Софии, тоже уцелевшая чудом, только имя государя в советские времена сбили с постамента.

   Свою будущую супругу императрицу Марию Александровну, а тогда гессенскую принцессу, Александр II впервые увидел в театре во время заграничного путешествия – и сразу полюбил. Она была красива и добра и в России пользовалась громадным уважением. Одухотворённая и религиозная, она всю себя отдала воспитанию детей и делам милосердия. «Её сфера – астральный мир, – отмечала современница, – а не развращённый мир земной действительности». Ф.И. Тютчев после знакомства с ней в Ницце осенью 1864 года писал:

     Как неразгаданная тайна,

     Живая прелесть дышит в ней —

     Мы смотрим с трепетом тревожным

     На тихий свет её очей.

     Земное ль в ней очарованье,

     Иль неземная благодать?

     Душа хотела б ей молиться,

     А сердце рвётся обожать…

   Мария Александровна возглавляла учреждения императрицы Марии, а в 1867 году основала Общество попечительства о раненых и больных воинах, положив таким образом начало Российскому Обществу Красного Креста. К сожалению, она много и часто болела, у неё развился туберкулёз, но все страдания она переносила неизменно достойно и твёрдо, как и подобает русской государыне. Ещё одну рану, на этот раз душевную, нанёс ей обожаемый супруг. В конце 1860-х годов он увлёкся очаровательной юной княжной Долгоруковой, родившей ему нескольких детей. По слухам, император не только хотел жениться на своей избраннице, но и короновать её императрицей, хотя подобное категорически противоречило законам об императорской фамилии, запрещавшим морганатические браки.

   Мария Александровна ничем не выдала своих переживаний, она до последнего вздоха осталась достойной своего высокого положения. Дети, в том числе и наследник Александр, будущий Александр III, относились к поведению отца отрицательно. Негативно воспринимали княжну и в семьях братьев царя, особенно резко отзывалась о ней жена Великого князя Михаила Николаевича – Ольга Фёдоровна. Но после смерти императрицы Александр II всё же обвенчался с Катенькой. «Четырнадцать лет я ожидал этого дня, я боюсь моего счастья! Только бы Бог не лишил меня его слишком рано». Всё оказалось совсем по-другому. Вскоре Екатерина Михайловна стала вдовой.

   Ещё до своей гибели император успел пожаловать ей и детям титул и фамилию Светлейших князей Юрьевских. Сама фамилия была образована от древнего прозвания Романовых – Юрьевы. После смерти Александра Светлейшая княгиня Юрьевская вместе с детьми уехала из России. Она скончалась в Ницце, уже когда в России была советская власть. Иногда её навещали некоторые члены Дома Романовых.

   Е.М. Долгорукова. Фото 1880 г.

   У Екатерины Михайловны и Александра II было четверо детей: Георгий (30.04/12.05. 1872 г., СПб. – 31.08/13.09.1913 г., Марбург-на-Лане); Ольга (28.10/09.11.1873 г., СПб. – 10.08.1925 г., Висбаден); Борис (23.03.1876 г., СПб. – 27.03.1876 г., там же) и Екатерина (8/20.09.1878 г., СПб. – 22.12.1959 г., Хавант, Великобритания).

   Георгий Александрович в 1900 году женился на графине Александре Зарнекау (1883–1957), дочери принца Константина Петровича Ольденбургского (1850–1906) от морганатического брака с княжной Агриппиной (Аграфеной) Константиновной Джапаридзе (1855–1929). Ольденбургские, как уже говорилось, являлись потомками дочери Павла I – Екатерины Павловны от первого её брака. Таким образом, Александра Зарнекау приходилась своему супругу троюродной племянницей. Поскольку брак принца Ольденбургского был неравнородным, с 1882 года его жена и дети носили титул графов Зарнекау. В 1908 году Георгий Александрович и Александра Константиновна развелись. Она вторично вышла замуж за Льва Васильевича Нарышкина.

   У Георгия Александровича остался сын – Александр Георгиевич (1900–1988). В 1957 году он женился на Урсуле-Анне-Марии Беер фон Грюнек (1925 г. р.), и 8 декабря 1961 года в швейцарском городе Санкт-Галлене у них родился сын Ханс-Георг – светлейший князь Георгий Александрович Юрьевский. Правнук царя-Освободителя живёт в Швейцарии, занимается бизнесом, часто приезжает в Россию, где довольно хорошо известен.

   Ольга Александровна в 1895 году вышла замуж за графа Георга-Николая Меренберга (1871–1948). Он был сыном принца Николая-Вильгельма Нассауского (1832–1905) и Натальи Александровны Пушкиной, в первом браке Дубельт (1836–1913), дочери А.С. Пушкина. Поскольку брак принца считался тоже морганатическим, его жена и дети носили титул и фамилию графов Меренберг.

   Император Александр II, княжна Е.М. Долгорукова и их дети – Георгий и Ольга. 1878 г.

   Таким образом, внучка Николая I вышла замуж за внука А.С. Пушкина (ещё ранее на внучке Пушкина, сестре графа Меренберга, женился внук Николая I – Великий князь Михаил Михайлович).

   От этого союза осталось большое потомство, которое и сейчас живёт в Западной Европе. Интересно, что их дочь, графиня Ольга (1898–1983), была замужем за графом М.Т. Лорис-Меликовым (1900–1980), родственником министра внутренних дел при Александре II.

   Наконец, Екатерина Александровна, концертная певица, в 1901 году вышла замуж за князя Александра Владимировича Барятинского (1870–1910), а в 1916 году – за князя Сергея Платоновича Оболенского-Нелединского-Мелецкого (1890–1978). От первого брака она имела двух сыновей: Алексея и Александра, живших во Франции и в США.

   Кроме того, внебрачным сыном Александра II считался адмирал Евгений Иванович Алексеев (1843–1917), который в начале XX века был наместником на Дальнем Востоке и в начале Русско-японской войны 1904–1905 годов – главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами в этом регионе.

 //-- События эпохи --//

   29.08.1855 г. – Севастополь оставлен русскими войсками.

   16.11.1855 г. – Взятие турецкой крепости Карс на Кавказском фронте.

   18/30.03.1856 г. – Парижский мир, завершивший Крымскую войну. Потери некоторых территорий и Черноморского военного флота.

   1856 г. – Начало коллекции Третьяковской галереи, переданной в дар Москве в 1892 г.

   26.08.1856 г. – Манифест об амнистии «государственных преступников» (в т. ч. декабристов).

   1856–1857 гг. – Тянь-Шаньская экспедиция П.П. Семёнова (с 1906 г. – П.П. Семёнова-Тян-Шанского).

   11.04.1857 г. – Принятие государственного герба Российской империи.

   16.05.1858 г. – Русско-китайский Айгунский договор, установивший границу по реке Амур.

   1.06.1858 г. – Выпуск первой русской почтовой марки.

   25.08.1859 г. – Сдача имама Чечни Шамиля в плен русским войскам в ауле Гуниб.

   31.05.1860 г. – Учреждение Государственного банка.

   20.06.1860 г. – Основание Владивостока.

   4.09.1860 г. – Взятие русскими войсками крепости Пишпек (ныне – Бишкек).

   2.11.1860 г. – Пекинский договор с Китаем. Присоединение к России Уссурийского края.

   19.02.1861 г. – Манифест об освобождении крестьян от крепостной зависимости.

   8.09.1862 г. – Открытие первой в России Петербургской консерватории.

   22.01.1863 г. – Началовосстания в Царстве Польском.

   18.06.1863 г. – Принятие нового Университетского устава, предоставлявшего университетам широкую автономию.

   1863–1866 гг. – Первое издание «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И. Даля.

   1.01.1864 г. – Принятие «Положения о губернских и уездных земских учреждениях», земская реформа.

   21.05.1864 г. – Занятие аула Кбаадэ русскими войсками. Конец Кавказской войны.

   20.11.1864 г. – Утверждение Судебных уставов – судебная реформа.

   1864 г. – Основание Московского зоопарка.

   14.06.1865 г. – «Ташкент взят генералом Черняевым. Никто не знает, почему и для чего…» (министр внутренних дел граф П.А. Валуев).

   18/30.03.1867 г. – Вашингтонский договор о продаже Россией Аляски и Алеутских островов США.

   11.04.1867 г. – Основание Туркестанского генерал-губернаторства.

   2.05.1868 г. – Взятие Самарканда, 23.06.1868 г. – Признание Бухарским эмиратом вассальной зависимости от России.

   17.02.1869 г. – Открытие Д.И. Менделеевым периодического закона химических элементов.

   16.06.1870 г. – «Городовое положение». Реформа городского самоуправления.

   2.11.1870 г. – Утверждение первого устава Товарищества передвижных художественных выставок.

   1870–1882 гг. – Путешествия Н.Н. Миклухо-Маклая на острова Океании.

   1870–1888 гг. – Путешествия Н.М. Пржевальского по Китаю, Монголии и Тибету.

   1/13.03.1871 г. – Лондонская конференция отменила запрет России держать военный флот на Чёрном море.

   1.01.1872 г. – Первое в России открытое письмо (открытка).

   12.08.1873 г. – Признание Хивинским ханством вассальной зависимости от России.

   1.01.1874 г. – Принятие «Устава о всеобщей воинской повинности».

   25.05.1874 г. – А.Н. Лодыгин изобрёл электрическую лампочку накаливания.

   25.04.1875 г. – Русско-японский договор, признавший российской территорией Южный Сахалин и Курильские острова.

   19.02.1876 г. – Упразднение Кокандского ханства и присоединение его территории к России.

   1876–1886 гг. – Путешествия В.В. Юнкера по Центральной Африке.

   12.04.1877–1878 гг. – Русско-турецкая война за освобождение Болгарии: 7.07.1877 г. – Занятие Шипкинского перевала, 18.11.1877 г. – Взятие Карса, 10.12.1877 г. – Взятие Плевны, 4.01.1878 г. – Занятие Софии, 8.01.1878 г. – Взятие Адрианополя, 18.02.1878 г. – Сан-Стефанское перемирие, 1.06.—1.07.1878 гг. – Берлинский конгресс, пересмотревший ряд условий Сан-Стефанского договора.

   1878 г. – П.М. Голубицкий создал оригинальный, первый в России, телефон.

   1879 г. – Постройка первой электрической станции. Электрическое освещение появилось в Петербурге.

   Источники и литература:

   Александр II. Воспоминания. Дневники. СПб., 1995.

   Ляшенко Л.М. Александр II, или История трёх одиночеств. М., 2010.

   Татищев С.С. Император Александр II. Его жизнь и царствование. Т. 1–2. М., 1996.

   Толмачёв Е.П. Александр II и его время. Т. 1–2. М., 1998.

   70/65. Мария Николаевна (6/18.08.1819 г., Павловск – 9/21.02.1876 г., СПб., похоронена в Петропавловском соборе, перезахоронена в Великокняжескую усыпальницу того же собора 13–14.06.1912 г.). Президент Императорской Академии художеств и председатель Общества поощрения художеств (с 1852 г.).

   М.: 1. 2/14.07.1839 г., СПб. – Максимилиан (-Эжен-Жозеф-Огюст-Наполеон) Богарнэ, 3-й герцог Лейхтенбергский с 28.05.1835 г., князь Эйхштедтский (20.09/2.10.1817 г., Мюнхен – 20.10/1.11.1852 г., СПб., похоронен в католической церкви Святого Иоанна Иерусалимского при Пажеском корпусе в СПб.), сын Евгения (Эжена) Богарне (1781–1824), герцога Лейхтенбергского, князя Эйхштедтского, и принцессы Августы-Амалии Баварской (1788–1851). Командир 6-го кавалерийского полка баварской королевской армии. С 1838 г. на русской службе: командир 1-й гвардейской кавалерийской дивизии, генерал-адъютант, генерал-лейтенант. Почётный член СПб. Академии наук (13.12.1839 г.) и Императорской Академии художеств (26.09.1842 г.), президент Императорской Академии художеств (с 19.04.1843 г.), главноуправляющий Главного управления корпуса горных инженеров (с 1844 г.), председатель Императорского археологического общества;

   2. 13/25.11.1854 г., СПб. (тайный брак, признан Александром II 12/24.09.1856 г.) – граф Григорий Александрович Строганов (16/28.06.1823 г., СПб. – 1/13.03.1879 г., там же, похоронен в Сергиевой пустыни), сын графа Александра Григорьевича Строганова (1795–1891) и княжны Натальи Викторовны Кочубей (1800–1854), дочери князя В.П. Кочубея. Генерал-адъютант.

   От второго брака дочь – графиня Елена Григорьевна Строганова (29.1./10.02.1861 г., СПб. – 29.01/11.02. 1908 г., Царское Село).

   М.: 1. 7/19.01.1879 г., СПб. – Владимир Алексеевич Шереметев (16/28.05.1847 г., Москва – 17. 02/2.03.1893 г., СПб.), сын Алексея Васильевича Шереметева (1800–1857) и Екатерины Сергеевны Шереметевой (1813–1890), генерал-майор Свиты;

   2. 1896, СПб. – Григорий Никитич Милашевич (расстрелян большевиками в 1918 г. в Севастополе), офицер Конвоя Его Императорского Величества.

   В первом браке Мария Николаевна была замужем за герцогом Максимилианом Лейхтенбергским. Появлению этой фамилии в России предшествует долгая история.

   Великая княгиня Мария Николаевна. Художник Ф.К. Винтерхальтер. 1857 г.

   Собственно, родовая фамилия герцога Лейхтенбергского – Богарне пользовалась в те времена большой известностью среди европейской аристократии. История этого французского рода началась, по крайней мере, в конце XIV века, а одна из его ветвей в 1764 году получила от французского короля титул маркизов. Один из представителей этой семьи, виконт Александр де Богарне, играл заметную роль в событиях французской революции 1789–1794 годов. Как и многие её участники, он окончил свои дни на гильотине во время якобинского террора. Но у него осталась вдова – красивая креолка родом с острова Мартиника, далёкой французской колонии, Мария-Франсуаза-Жозефина, урождённая Таше де ля Пажери (1763–1814). Вдова Богарне затем вышла замуж вторично. И на этот раз её мужем стал французский генерал Наполеон Бонапарт (Наполеоне Буонапарте), выходец с Корсики, имевший итальянских предков (прародиной фамилии Буонапарте является Флоренция). Генерал Бонапарт сначала стал первым консулом республики, а в 1804 году провозгласил себя императором Франции. Жозефина стала императрицей. Но детей у неё и Наполеона не было. Зато она имела их от первого брака: сына Эжена (Евгения) и дочь Гортензию. Наполеон усыновил их. Эжен сразу же высоко поднялся по военной и государственной лестнице. Наполеон сделал его принцем империи и вице-королём Италии (итальянским королём был сам Наполеон). Гортензию (1783–1837) он выдал замуж за своего брата – Луи (Людовика) (1778–1846). Они стали королевской четой Голландии. Надо заметить, что впоследствии сын Луи и Гортензии восстановил Французскую империю и занял престол под именем Наполеона III (Наполеоном II считался сын Наполеона I, который скончался в юном возрасте и реально не царствовал).

   Герцог Максимилиан Лейхтенбергский

   Эжен Богарне принимал самое активное участие в наполеоновских войнах, в том числе и с Россией в 1812 году. Именно в эту кампанию, если верить легенде, с ним приключилась удивительная история. В начале осени, продвигаясь к Москве, французская армия разоряла окрестности древней русской столицы. Отряд Эжена подошел к стенам знаменитого Саввино-Сторожевского монастыря под Звенигородом. Здесь французы устроили привал. Ночью Эжену во сне привиделся святой Савва Сторожевский, который просил его не грабить и не разрушать обитель. В награду за это он предсказал, что Россия станет второй родиной его потомков. Удивлённый Эжен приказал своим солдатам прекратить разбой, и Саввино-Сторожевский монастырь был спасен.

   После свержения Наполеона Эжен в 1817 году получил от своего тестя короля Баварии Максимилиана I Иосифа титулы герцога Лейхтенбергского и князя Эйхштедтского. Женился он на баварской принцессе, ещё когда Наполеон был в силе, в 1806 году. От этого брака родилось два сына и четыре дочери. Все дочери потом удачно вышли замуж: одна – за шведского короля, другая – за бразильского императора, а ещё две – за немецких принцев. Старший сын Эжена – Август (Огюст), прожил всего 20 лет. Незадолго до смерти он женился на португальской королеве Марии II, но потомства не оставил.

   С 1835 года герцогом Лейхтенбергским стал младший сын Эжена Богарне – Максимилиан. Сперва он служил в баварской армии, а в 1837 году приехал в Россию, женился на дочери Николая I и поступил на русскую службу. С Россией он связал всю свою жизнь. Указом от 2/14 июля 1839 года император пожаловал герцогу титул Императорского Высочества, а указом от 6/18 декабря 1852 года даровал потомкам Максимилиана и Марии Николаевны титул и фамилию князей Ромaновских. Позже Александр II включил их в состав Российской Императорской фамилии. Таким образом, эта ветвь Императорского Дома носила два титула – герцогов Лейхтенбергских и князей Романовских.

   Поскольку они стали членами Императорской династии, на них распространялись и те законы, и те ограничения, которые в этой династии существовали. Забегая вперед, скажу, что двое сыновей Максимилиана и Марии Николаевны заключили неравнородные браки. Николай женился на Н.С. Анненковой, а Евгений женился два раза: на Д.К. Опочининой, которая, кстати, доводилась правнучкой М.И. Кутузову, и на её двоюродной сестре З.Д. Скобелевой, сестре известного генерала. Поэтому этим женам герцогов Лейхтенбергских императоры Александр II и Александр III пожаловали титулы графинь Богарне, а З.Д. Скобелевой в 1889 году – даже герцогини Лейхтенбергской с титулом «светлости». Потомки Николая Максимилиановича и Н.С. Анненковой в 1890 году утратили титул князей Романовских и право считаться членами Императорского Дома, теперь они носили лишь титул и фамилию герцогов Лейхтенбергских. А дочь Евгения Николаевича и Д.К. Богарне (Опочининой) – Дарья пользовалась только титулом графини Богарне. Остальные же потомки Максимилиана и Марии Николаевны титуловались и герцогами Лейхтенбергскими, и князьями Романовскими.

   Остановимся на этом роде подробнее.

   Сам Максимилиан, помимо военных занятий, приобрёл известность научными трудами в области гальванопластики и электрохимической металлургии. Он основал в Петербурге гальванопластический завод, а свои опыты проводил в специальной лаборатории, которая вначале размещалась в Зимнем дворце. Принимал он активное участие и в строительстве первых в России железных дорог. За свои научные работы был избран членом Петербургской академии наук, возглавлял также Академию художеств. Потом, после его смерти, пост президента Академии художеств заняла его вдова Мария Николаевна.

   Герцог Н.М. Лейхтенбергский. Фото второй пол. XIX в.

   У Максимилиана и Марии Николаевны было четверо сыновей и три дочери.

   Александра Максимилиановна (28.03/09.04. 1840 г., СПб. – 31.07/12.08.1843 г., Сергиевская Дача (Сергиевка) близ Петергофа, похоронена в Петропавловском соборе, затем перезахоронена в Великокняжескую усыпальницу того же собора) прожила всего три года.

   Мария Максимилиановна (4/16.10.1841 г., СПб. – 3/16.02.1914 г., Карлсруэ) в 1863 году вышла замуж за принца Вильгельма Баденского (1829–1897).

   Николай Максимилианович (23.07/04.08. 1843 г., Сергиевская Дача – 25.12.1890/06.01. 1891 г., Париж, похоронен в церкви во имя архистратига Михаила Троице-Сергиевой пустыни близ СПб.) – свиты генерал-майор (1865 г.), генерал-лейтенант (1878 г.), генерал от кавалерии (1890 г.), генерал-адъютант (1890 г.), служил по гвардейской пехоте, шеф 27-го Киевского драгунского полка. Участвовал в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов, командовал кавалерией в Западном отряде Дунайской армии и был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени и Золотой саблей с надписью «За храбрость». Увлекался минералогией, возглавлял Императорское Минералогическое общество, организовал подробное геологическое исследование России для составления полной геологической карты страны, открыл и изучил минерал, названный в его честь лейхтенбергитом. Являлся почётным членом Киевского университета Святого Владимира, членом совета и учёного комитета Корпуса горных инженеров. В 1878 году в Женеве женился на Надежде Сергеевне Анненковой (1840–1891), дочери коллежского секретаря, в первом браке – Акинфовой. Их сыновья уже не являлись членами Императорской династии, а носили только титул герцогов Лейхтенбергских. Это были Николай Николаевич (1868–1928) и Георгий Николаевич (1872–1929). Оба служили в армии, а после 1917 года уехали: старший – во Францию, а младший – в Германию. Их потомки до сих пор живут в США и Германии.

   Евгения Максимилиановна (20.03/01.04. 1845 г., СПб. – 04.05.1925 г., Биарриц) прославилась своей благотворительной деятельностью. Она была покровительницей попечительного комитета о сёстрах Красного Креста, попечительницей Максимилиановской лечебницы в Петербурге, Евгениевской общины сестёр милосердия в Петербурге и Общества поощрения художников. В 1868 году вышла замуж за принца Александра Петровича Ольденбургского (1844–1932), о котором уже шла речь в разделе о потомках Екатерины Павловны – дочери Павла I. Их сын – Пётр Александрович Ольденбургский – в первом браке состоял с сестрой Николая II – Ольгой Александровной.

   Евгений Максимилианович (27.01/08.02. 1847 г., СПб. – 18/31.08.1901 г., там же, похоронен в Исидоровской церкви Александро-Невской лавры) служил в армии. В 1872 году участвовал в походе на Хиву, за что был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени, потом был полковником 5-го гусарского Александрийского полка, участвовал в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов, достиг чинов генерала от инфантерии (1898 г.) и генерал-адъютанта (1897 г.). Первый раз женился на Дарье Константиновне Опочининой (1844–1870), а второй раз на Зинаиде Дмитриевне Скобелевой (1856–1899). Зина Богарне, как её называли в свете, славилась своей удивительной красотой и считалась любовницей Великого князя Алексея Александровича. От первого брака Евгений Максимилианович имел дочь – Дарью Евгеньевну Богарне, о которой речь впереди.

   Сергей Максимилианович (8/20.12.1849 г., СПб. – 12/24.10.1877 г., у деревни Йован-Чифтлика, Болгария), служил в лейб-гвардии Конном полку, в 1877 году стал генерал-майором, во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов состоял при цесаревиче Александре Александровиче, будущем Александре III, и погиб во время рекогносцировки. Потомства он не оставил.

   Георгий Максимилианович (17/29.02.1852 г., СПб. – 20.04./03.05.1912 г., Париж, похоронен в Великокняжеской усыпальнице Петропавловского собора) – генерал-майор (1900 г.), генерал-лейтенант (1910 г.), генерал-адъютант (1910 г.), служил в гвардейской пехоте. Первым браком он был женат на принцессе Терезии Ольденбургской (1852–1883), правнучке Павла I. Вторым на принцессе Анастасии Николаевне Черногорской (Петрович-Негош, 1867–1935), которая потом с ним развелась и вышла замуж за Великого князя Николая Николаевича младшего. От двух браков у Георгия Максимилиановича было двое сыновей и дочь.

   Герцог Г.М. Лейхтенбергский. Фото второй пол. XIX в.

   Александр Георгиевич (1881–1942) – полковник, служил в Донском казачьем полку, эмигрировал во Францию. Елена Георгиевна (1892–1971) вышла замуж за графа Стефана Тышкевича (1894–1976). А Сергей Георгиевич (1890–1974), единственный из всей императорской династии, совсем недолго сражался в рядах Белого движения. В 1911 году он окончил Морской корпус, участвовал в Первой мировой войне, состоя при Главнокомандующем Черноморским флотом. Среди его боевых заслуг – десант по захвату турецкого порта Трапезунд на Чёрном море (1916 г.). Потом служил на Балтийском флоте, имел чин капитана 2-го ранга. В 1919 году вступил в ряды Вооружённых сил Юга России (так официально называлась армия А.И. Деникина), в частности, находился в отряде кораблей, освободивших от красных*censored*сон и Николаев. Во время знаменитой обороны крымских перешейков зимой 1920 года, как офицер связи от флота, был прикомандирован к штабу корпуса, которым командовал генерал Я.А. Слащов. Но 1 июля 1920 года генерал барон П.Н. Врангель отправил Сергея Георгиевича к его отчиму Великому князю Николаю Николаевичу младшему в Италию. Оказывается, на князя пало подозрение в организации монархического заговора. Правда, в преддверии сдачи Крыма об этом, наверно, смешно было говорить. В эмиграции Сергей Георгиевич поселился в Италии, возглавлял Русское собрание и Гоголевскую библиотеку в Риме, а после Второй мировой войны помогал многим русским военнопленным и другим русским, попавшим за границу, избежать «репатриации» в СССР.

   Но, конечно, самая экстравагантная биография среди всех Лейхтенбергских, бесспорно, у графини Дарьи Евгеньевны Богарне. Она родилась в 1870 году во дворце своей бабушки – Мариинском, на Исаакиевской площади в Петербурге. Казалось, ей была уготована судьба светской дамы того времени: блестящая партия, богатая жизнь, балы и развлечения, может быть, необременительная благотворительная деятельность. И действительно, в 1893 году Дарья, или, как её называли в свете, Долли, вышла замуж за князя Льва Михайловича Кочубея (1862–1927), богатого наследника прославленной фамилии. Но, видимо, спокойная светская жизнь Долли не устраивала. Во всяком случае, в 1905 году она уехала в Париж, где училась в Сорбоннском университете. По её туманным намекам, уехала она туда будто бы вынужденно – из-за каких-то неприятных высказываний о царской семье. С мужем они разошлись, а в 1912 году Дарья Евгеньевна встретила своего будущего супруга. Им стал морской офицер, служивший тогда командиром линейного корабля «Полтава», барон Вольдемар (Владимир Евгеньевич) фон Гревениц (1872–1916). По рассказам самой Долли, он якобы увидел её в бинокль, когда плыл по Балтийскому морю, а навстречу шёл корабль, на палубе которого стояла она. Решительный капитан тут же принял Дарью на борт, и вскоре они обвенчались. Николай II намеревался примерно наказать капитана за такой поступок, но узнав, кто пленил сердце моряка, лишь рассмеялся: «Он и так довольно наказан!» Видимо, при дворе уже привыкли к выходкам графини.

   Во время Первой мировой войны Долли окончила курсы сестёр милосердия и на свои средства в январе 1917 года организовала санитарный отряд, с которым отправилась на австрийский фронт. Февральскую революцию, опять-таки исключительно по её собственным заверениям, она встретила восторженно, приказав поднять над лазаретом красный флаг. Но русская армия уже разваливалась, государство рушилось, и в октябре 1917 года графиня Богарне уехала в Германию, где приняла баварское подданство.

   Княгиня Д.Е. Кочубей. Портрет работы Ф. Фламенга, 1896 г.

   Затем произошли события, которые трудно объяснить. Через год, в октябре 18-го, в самый разгар Гражданской войны, голода, разрухи, разгула бандитизма, красного террора, Дарья Евгеньевна вернулась в Советскую Россию. Всё, что случилось с ней потом, известно большей частью со слухов и её собственных признаний. Именно поэтому в дальнейшем рассказе будет часто встречаться слово «якобы».

   Официальной причиной своего возвращения она потом называла командировку по линии Австрийского Красного Креста. В России Долли оказалась в очень сложных условиях и чуть не умерла с голоду. Но однажды, якобы чуть ли не на улице, её, замерзавшую, подобрал и привёз к себе домой некий гражданин, которого звали Виктор Александрович Маркизетти (или Маркезетти, 1874–1938). Австрийский подданный, родившийся в Вене, он закончил реформатское училище в Петербурге, а затем Высшее техническое училище в Вене. В чине майора во время Первой мировой войны служил в австрийской армии, в войсках связи, а в 1918 году приехал в Москву, чтобы принять участие в подготовке советско-германских переговоров по заключению Брестского мира. Этот мир, как известно, позволил большевикам выпутаться из войны ценой колоссальных уступок немцам. Потом Маркизетти оказался в Петрограде, где работал в Комиссии по улучшению быта австро-венгерских военнопленных. В это время он и встретил Дарью Богарне. Они поженились.

   Как австрийский подданный, Маркизетти мог спокойно выехать за рубеж, но он этого не сделал и остался в РСФСР. Вероятно, в целях некоторой конспирации Дарья Евгеньевна Богарне сменила имя и фамилию на еврейский манер и превратилась в Дору Евгеньевну Лейхтенберг. Вместе с мужем она работала в библиотеке издательства «Всемирная литература», организованного среди всеобщей разрухи М. Горьким для издания в Советской России произведений классической литературы. А в 1924 году, когда издательство прекратило своё существование, его библиотека влилась в качестве иностранного отдела в состав Государственной Публичной библиотеки (ныне – Российская национальная библиотека в Петербурге). Прекрасное знание иностранных языков позволило и Маркизетти, и его жене продолжить работу теперь уже в одном из старейших книгохранилищ Москвы. В 1927 году Д.Е. Лейхтенберг приняла гражданство СССР.

   Её жизнь в Советском Союзе была весьма своеобразной. Так, в самые тяжелые годы она выезжала в Финляндию, где жила в доме генерала Маннергейма. Хвасталась своими знакомствами с видными деятелями большевистской партии, в частности с Лениным и Троцким, с которыми встречалась ещё якобы за границей до революции. Не без оснований многие сотрудники библиотеки полагали, что Дарья Евгеньевна на самом деле служит в ОГПУ, и боялись вести при ней откровенные разговоры. В то же время о ней ходило множество всяких забавных анекдотов. Одна из сотрудниц вспоминала, что ещё в издательстве «Всемирная литература» она как-то увидела величественную, статную даму в безукоризненном тёмном платье, которая с непередаваемой грацией разливала половником по тарелкам какую-то баланду для полуголодных сотрудников издательства. Странное впечатление производила она и в период работы в Публичке: «Дама шествовала, останавливаясь перед столами, протягивала благосклонно руку как бы для поцелуя (которую никто не целовал)… в её речах на всех пяти языках вперемежку сверкали как самоцветы в драгоценной оправе имена и бабушки Марии Николаевны, и дедушки Максимилиана Лейхтенбергского, и дяди Великого князя имярек, и даже (самое плохое!) дяди Макса Баденского! (последнего рейхсканцлера Германской империи. – Е.П.)».

   В 1929 году, во время очередных чисток, началась проверка деятельности отдела библиотеки, которым руководил Маркизетти. Дору вызвали на комиссию, она заявила, что связана с ОГПУ, но это не спасло её от увольнения, правда, временного. В протоколе комиссии говорилось: «…несмотря на то, что со времён Октябрьской революции Д.Е. Лейхтенберг живёт и работает в Советской России, она не изжила характерных черт своего класса, проявляющихся до сих пор в её взаимоотношениях с сотрудниками, в частности есть определённые указания на антисемитизм и высокомерие». Как анекдот, рассказывали, что, когда следователь спросил, почему она, бывшая графиня, вернулась в РСФСР, Дора отвечала, что ей посоветовал так поступить в письме один знакомый. «Кто же он?» – поинтересовался следователь. «Ленин, слышали, наверное, о таком?» Следователь ухмыльнулся: «Может быть, ещё и письмо это покажете?» – «Вот оно». И Дора Евгеньевна вытащила из сумочки письмо.

   Работу в библиотеке она возобновила в 1931 году. Но в августе 1937-го Маркизетти и Лейхтенберг снова были уволены, а 10 сентября арестованы. «Бывшую княгиню, скрывшую своё социальное происхождение», обвиняли в том, что она «является агентом разведывательного отдела австрийского генерального штаба и проводит шпионскую работу по заданию последнего на территории СССР». По обвинению в принадлежности к «монархической террористической организации и за связь со шпионско-террористической группой германских политических эмигрантов, созданной гестапо», комиссия НКВД 29 октября 1937 года по статье 58—1а УК РСФСР приговорила гражданку Д.Е. Лейхтенберг к высшей мере наказания в особом порядке («суду не подлежала»). В.А. Маркизетти в декабре 1937 года формально сделали гражданином СССР и расстреляли в январе 1938-го как «агента германской разведки», руководившего боевой террористической группой, которая готовила покушение на товарища Жданова. Маркизетти реабилитировали посмертно в 1975 году, а бывшую графиню Богарне, правнучку Николая I и праправнучку М.И. Кутузова и императрицы Жозефины, – только в мае 1989-го.

   Дети Дарьи Евгеньевны от первого брака вместе с отцом после революции уехали за рубеж, и потомки этой примечательной женщины проживают ныне во Франции.

   Литература:

   Красюков Р.Г. Герцоги Лейхтенбергские // Дворянский календарь. Тетрадь 5. СПб., 1998. С. 70–90.

   Сахаров И.В. Подданные французских королей – Баварские герцоги – члены Российского Императорского Дома – граждане Германии, Франции, США, Канады. Род Богарнэ за последние два века // Российская национальная библиотека на международных научных конгрессах по генеалогии и геральдике. СПб., 1996.

   Пчелов Е.В. Богарнэ-Лейхтенбергские и их потомки // Память сердца. Сборник материалов конференции «Головинские чтения – Генеалогия-96». М., 1996. С. 25–30.

   Пчелов Е.В. Род Богарнэ в России // II этап Отечественной войны 1812 года. Проблемы изучения. Источники. Памятники. Малоярославец, 1997. С. 136–145.

   Белякова З.И. Великая княгиня Мария Николаевна и её дворец в Петербурге. СПб., 1994.

   Белякова З.И. Романовы. Как это было. СПб., 1998. С. 71—100.

   Белякова З.И. Честь и верность. Российские герцоги Лейхтенбергские. СПб., 2010.

   71/65. Ольга Николаевна (30.08/11.09.1822 г., СПб. – 18./30.10.1892 г., Фридрихсхафен, Вюртемберг).

   М.: 1/13.07.1846 г., Петергоф – Карл I (-Фридрих-Александр), король (с 1864 г.) Вюртембергский (06.03.1823 г., Штутгарт – 06.10.1891 г., там же), сын короля Вильгельма I Вюртембергского (1781–1864) и его третьей жены герцогини Паулины Вюртембергской (1800–1873) (см. № 62). Внучатый племянник императрицы Марии Фёдоровны (жена № 55), двоюродный брат Великой княгини Елены Павловны (жены № 66).

   Брак бездетный.

   Источники и литература

   Ольга Николаевна, королева Вюртембергская. Сон Юности. Париж, 1936.

   Великая княгиня Ольга Николаевна, королева Вюртемберга / ГМЗ «Петергоф». СПб., 2012.

   72/65. Александра Николаевна (12/24.06. 1825 г., Царское Село – 29.07./10.08.1844 г., там же, похоронена в Петропавловском соборе, перезахоронена в Великокняжескую усыпальницу того же собора 23–28.09.1911 г.).

   М.: 16/28.01.1844 г., СПб. – Фридрих-Вильгельм (26.11.1820 г., Кассель – 14.10.1884 г., Франкфурт-на-Майне), сын Вильгельма (1787–1867), ландграфа Гессен-Кассельского, и Луизы-Шарлотты (1789–1864), дочери датского принца Фредерика.

   Александра Николаевна (Адини) умерла от преждевременных родов вместе с новорождённым сыном Вильгельмом 29 июля/10 августа 1844 года в Царском Селе. В память о ней была создана Александринская женская больница в Петербурге, а в 1850 году в Царском Селе поставлен памятник работы И.П. Витали в виде часовни, со статуей Великой княгини, держащей на руках младенца. В 1853 году Фридрих-Вильгельм женился вторично – на прусской принцессе Анне (1836–1918).

   73/65. Константин Николаевич (9/21.09. 1827 г., СПб. – 13/25.01.1892 г., Павловск, похоронен в Петропавловском соборе, перезахоронен в Великокняжескую усыпальницу того же собора 23–26.09.1911 г.).

   Генерал-адмирал и шеф Гвардейского экипажа (22.08.1831 г.). Первое морское плавание совершил на военном судне «Геркулес» в 1835 г., лейтенант (25.06.1843 г.), капитан-лейтенант (26.03.1844 г.), капитан 2-го ранга (12.08.1844 г.), капитан 1-го ранга (25.06.1846 г.), контр-адмирал (30.08.1848 г.), участник Венгерского похода 1849 г. (награждён орденом Св. Георгия 4-й ст.), генерал-адъютант (26.11.1852 г.), главноуправляющий флотом и Морским ведомством (21.01.1853 г. – 13.07.1881 г.), вице-адмирал (19.04.1853 г.), адмирал (09.09.1855 г.), председатель Адмиралтейств-совета (с 27.01.1860 г.), председатель Главного комитета по крестьянскому делу (1860–1861), наместник Царства Польского, а также (с 19.02.1863 г.) главнокомандующий польскими войсками (27.05. 1862 г. – 19.10.1863 г.), член (05.09.1850 г.) и председатель Государственного совета (1.01.1865 г. – 13.07.1881 г.). Председатель Александровского комитета о раненых (с 18.08.1864 г.), председатель Императорского Русского Географического (с 6.08.1845 г.), Императорского Русского Археологического (с 27.11.1852 г.), Императорского Русского Музыкального (с 26.01.1873 г.) обществ. Почётный член СПб. Академии наук (7.12.1844 г.), Петербургского (1848 г.), Дерптского (1852 г.), Казанского (1858 г.) университетов, университета Св. Владимира (1874 г.) и др.

   Ж.: 30.08/11.09.1848 г., СПб. – Александра (-Фредерика-Генриетта-Паулина-Марианна-Елизавета) Иосифовна, принцесса Саксен-Альтенбургская, герцогиня Саксонская (26.06/08.07.1830 г., Альтенбург – 23.06/6.07. 1911 г., СПб., похоронена в Великокняжеской усыпальнице Петропавловского собора), дочь принца Иосифа (-Фридриха-Эрнста-Георга-Карла) Саксен-Альтенбургского и Амалии (-Терезы-Луизы-Вильгельмины-Филипины), принцессы Вюртембергской; троюродная сестра своего мужа. Приняла православие 30.08/11.09.1848 г. Председатель Императорского Русского Музыкального общества (1892–1909 гг.) и Петербургского совета детских приютов.

   Великий князь Константин Николаевич – одна из самых ярких личностей Дома Романовых. Убеждённый либерал, много сделавший для Великих реформ своего брата, опытный администратор, возглавлявший Государственный совет, деятельный преобразователь, реорганизовавший российский военно-морской флот, он многими воспринимался как своеобразная внутридинастическая оппозиция незыблемому самодержавию. Сложно теперь сказать, к чему привели бы все те изменения в жизни России, за которые он ратовал, сама история прервала его кипучую деятельность, оставив ему лишь семейные заботы и проблемы со здоровьем. Но та роль, которую он сыграл в государственной и военной истории нашей страны, свидетельствует о его незаурядных способностях и неординарном мышлении.

   Великий князь Константин Николаевич. Фото второй пол. XIX в.

   С раннего детства Константина Николаевича готовили к будущей морской службе, в 4 года без малого он уже получил звание генерал-адмирала и впоследствии должен был возглавить российский флот. Поэтому и воспитанием Великого князя с 5-летнего возраста занимался прославленный флотоводец и путешественник будущий адмирал и граф Фёдор Петрович Литке (1797–1882). Основное внимание уделялось, конечно, военно-морским наукам. Константин проявлял большой интерес также к истории морских путешествий и географических открытий, не остались в стороне и многие другие вопросы. Через три года Николай I устроил сыну экзамены, проходившие каждый вечер в течение двух недель, по разным наукам: арифметике, геометрии, естествознанию, кораблестроению, родному и иностранным языкам и Закону Божьему, и Константин блестяще справился со всеми заданиями. Он в совершенстве знал немецкий, английский и французский языки, проявил неплохие музыкальные способности, хорошо рисовал и увлечённо изучал античную историю и культуру, в особенности бессмертные поэмы Гомера. На гуманитарное воспитание Константина большое влияние оказал В.А. Жуковский, с которым он долгое время состоял в переписке. Много сил Великий князь отдавал и гимнастическим упражнениям. Но главное, с 8-летнего возраста его начали брать в морские плавания: сначала по Финскому заливу, а затем и по Балтийскому, Баренцеву, Северному морям. Два из своих первых плаваний он провёл на фрегате «Паллада». На собственном опыте познал все радости и тяготы морской службы.

   Константин Николаевич был человеком, как говорят, рисковым и нередко проявлял немалые смелость и решительность – и в военной, и в государственной деятельности. В первый раз в настоящей военной кампании он принял участие в 1849 году. Тогда русские войска под командованием И.Ф. Паскевича направились в Венгрию, чтобы ликвидировать вспыхнувшее там восстание. В своей реляции Паскевич свидетельствовал, что Великий князь «разделял с войсками все труды похода… оставался под смертоносным действием неприятельских батарей… находился под самым сильным ружейным огнём, отличаясь мужеством и самоотвержением». Позднее Александр II назначил брата наместником Царства Польского. Несмотря на грозившую ему опасность (в Польше тогда вот-вот могло начаться открытое восстание), Константин Николаевич поехал в Варшаву, и на следующий же день на него было совершено покушение. Лишь благодаря чистой случайности он остался в живых. Правда, успокоить Польшу ему не удалось, и вскоре разразилась настоящая война.

   Можно вспомнить случай и из морской практики Великого князя. По его заказу в Англии была построена яхта «Ливадия», имевшая необычный «круглый» корпус. Чтобы испытать её в действии, Константин Николаевич не побоялся вывести корабль в море во время сильного шторма. Такие поступки как нельзя лучше показывают самостоятельный и решительный характер Константина. Любимой его поговоркой было древнее высказывание «noblesse oblige» – «положение обязывает».

   После восшествия на престол Александра II Великий князь сразу же оказался в гуще событий. Много сделал он для воссоздания поверженного в результате Крымской войны российского флота. Принял активное личное участие в разработке нового Морского устава, внеся в него 4600 исправлений. Находясь на посту начальника флота, требовал от подчиненных абсолютной искренности: «Я буду особенно взыскателен за непоказание беспорядков и никак не дозволю похвал. Нужно, чтобы факты, а не фразы хвалили нас». И далее: «Я требую в… отчётах не похвалы, а истины, в особенности откровенного и глубоко обдуманного изложения недостатков».

   Под его руководством в короткие сроки российский флот превратился из устарелого парусного в современный броненосный и паровой. С небывалой скоростью строились новые корабли, на что изыскивались необходимые финансовые средства, причём ради этого Великий князь отказался от своего содержания как управляющего Морским ведомством. Вместо чугунных гладкоствольных пушек появились стальные нарезные орудия. Организован знаменитый Обуховский завод для производства современного вооружения. Сокращён срок военно-морской службы с 25 до 10 лет, полностью отменены телесные наказания, введена новая офицерская форма, значительно увеличилось содержание самих офицеров. Все эти меры привели к тому, что главная цель – сделать Россию третьей в мире морской державой после Англии и Франции – была достигнута. Константин Николаевич постоянно заботился о повышении образовательного уровня как простых моряков, среди которых резко возрос процент грамотных, так и офицерского корпуса. В свои союзники он взял крупнейших писателей и учёных России, превратив ведомственный журнал «Морской сборник» в одно из самых читаемых изданий в России. Достаточно сказать, что в журнале сотрудничали Даль и Григорович, Писемский и Гончаров, Струве и Пирогов. Морское министерство по инициативе Великого князя организовало целый ряд командировок и путешествий русских писателей: отправился в кругосветное плавание на фрегате «Паллада» И.А. Гончаров, в поездку по Волге – А.Н. Островский. Главной целью журнала Константин Николаевич полагал знакомство со флотом самых широких слоёв населения, поднятие его престижа в стране.

   Столь же бурную активность Великий князь проявил и в государственной сфере. Он возглавил очередной Комитет по крестьянскому делу и усиленно добивался скорейшей отмены крепостного права, подав личный пример: в 1859 году началось освобождение крестьян, приписанных к Морскому ведомству. Так же рьяно поддерживал он и остальные реформы брата, пытаясь проводить либеральную политику через возглавлявшийся им Государственный совет. Видимо, самой главной своей задачей он считал введение в России народного представительства, проект об этом уже был подготовлен и лежал на столе у императора, когда Александр II погиб.

   Новый государь, Александр III, не питал никаких либеральных иллюзий. Константину Николаевичу пришлось подать в отставку и уйти со всех постов. Последние 10 лет жизни он провёл в основном за границей и в Крыму. Изредка подавал голос, когда решались те или иные семейные дела. В частности, его весьма огорчило решение Александра III ограничить круг Великих князей внуками императора. Таким образом, внуки самого Константина Николаевича, первые из которых появились за несколько лет до его смерти, становились Князьями императорской крови, что, разумеется, ущемляло их в династических и имущественных правах.

   Женился Константин Николаевич на принцессе Саксен-Альтенбургской, которую в России затем в семейном кругу называли тётя Санни. Вначале он был страстно влюблён в неё, написав родителям: «Она или никто». Но со временем чувства угасли. Великий князь завёл себе фаворитку – балерину Анну Васильевну Кузнецову (1847–1922), побочную дочь знаменитого трагика Василия Андреевича Каратыгина. От этой связи родились дети: Сергей (родился и умер в 1873 году), Марина (1875–1941), Анна (1878–1920), Измаил (1879–1885) и Лев (1883–1885). Всем им в 1883 году Александр III пожаловал отчество Константиновичи, фамилию Князевы и личное дворянство, а в 1892 году – и потомственное.

   Великая княгиня Александра Иосифовна, принцесса Саксен-Альтенбургская. Портрет XIX в.

   Император относился к поведению «дяди Коко» резко отрицательно. Что говорить, если Константин Николаевич представлял Кузнецову знакомым со словами: «В Петербурге у меня казённая жена, а здесь – законная»! Но в 1889 году Великого князя хватил удар: у него отнялись правая рука и нога и он почти потерял дар речи. В таком состоянии он прожил ещё пару лет, и «казённая» жена Александра Иосифовна в качестве сиделки неотлучно находилась при нём – свой царственный долг она исполнила до конца.

   Несколько слов о внебрачном потомстве Константина Николаевича. Старшая дочь вышла замуж за генерала А.П. Ершова (1861–1922), младшая – за полковника Н.Н. Лялина (1869–1920). Потомки старшей дочери до сих пор живут в России. Двое сыновей младшей, Константин и Лев, эмигрировали в Бельгию. Константин (1901–1967) принял священнический сан, Лев стал инженером-химиком. Сын Льва Бернар (родился в 1953 году) занимается историческими исследованиями.

   Источники и литература:

   Издание писем и дневника Великого князя Константина Николаевича: 1857–1861: Переписка Императора Александра II с Великим князем Константином Николаевичем. Дневник Великого князя Константина Николаевича. М., 1994.

   Бунич И.Л. Великий реформатор Российского флота // Гангут. Вып. 8. СПб., 1995. С. 120–127.

   Завьялова Л.В., Орлов К.В. Великий князь Константин Николаевич и великие князья Константиновичи. История семьи. СПб., 2009.

   Шевырёв А. П., Штакельберг Ю.И. Константин Николаевич // Отечественная история. История России с древнейших времён до 1917 г. Энциклопедия. Т. 3. М., 2000. С. 21–22.

   Великий князь Константин Николаевич. СПб., Петергоф, 2002.

<

>   74/65. Николай Николаевич старший (27.07/8.8.1831 г., Царское Село – 13/25.04. 1891 г., Алупка, похоронен в Петропавловском соборе).

   Кадет Первого кадетского корпуса, флигель-адъютант (23.04.1850 г.), полковник (13.10.1850 г.), с 1851 г. служил в лейб-гвардии Конном полку, генерал-майор Свиты (26.11.1852 г.), генерал-инспектор по инженерной части (назначен в 1852 г., вступил в обязанности 25.01.1856 г.), участник Крымской войны (7.11.1854 г. награждён орденом Св. Георгия 4-й степени за участие в Инкерманском сражении), член Государственного совета (с 27.03.1855 г.), с 1856 г. начальник 1-й гвардейской лёгкой кавалерийской дивизии, с 1859 г. – командующий Гвардейским резервным кавалерийским корпусом, генерал-адъютант (25.01.1856 г.), генерал-лейтенант (26.08.1856 г.), инженер-генерал (30.08.1860 г.), командующий (с 30.08.1867 г. – главнокомандующий) войсками гвардии и Петербургского военного округа (10.08.1864 г. – 17.08.1880 г.), генерал-инспектор кавалерии (с 15.08.1864 г.), главнокомандующий Дунайской армией в Русско-турецкую войну 1877–1878 гг., кавалер ордена Св. Георгия 1-й степени (29.11.1877 г., за взятие Плевны и пленение армии Османа-паши), генерал-фельдмаршал (16.04.1878 г.). Почётный президент Николаевской инженерной академии (26.08.1856 г.), почётный член Николаевской Академии Генерального штаба (26.11.1882 г.), СПб. Академии наук (29.12.1855 г.), Императорского Русского Географического общества, Михайловской артиллерийской академии, СПб. Медико-хирургической академии, Петербургского университета и др., почётный попечитель Московского зоологического сада.

   Ж.: 25.01/6.02.1856 г., СПб. – Александра (-Фредерика-Вильгельмина) Петровна Ольденбургская (21.05/2.06.1838 г., СПб. – 13/26.04. 1900 г., Киев), дочь принца Петра Георгиевича Ольденбургского (1812–1881) и Терезии (-Вильгельмины-Фредерики-Изабеллы-Шарлотты) (1815–1871), дочери герцога Вильгельма Нассауского; внучка Екатерины Павловны (№ 62). В иночестве (с 3.11.1889 г.) – Анастасия, настоятельница основанного ею Покровского женского общежительного монастыря в Киеве. Известная благотворительница, основательница Покровской общины сестёр милосердия (СПб.), возглавляла совет детских приютов Ведомства учреждений императрицы Марии. В 2009 г. причислена к лику местночтимых Святых Киевской епархии Св. Синодом Украинской Православной церкви Московского патриархата.

   Великий князь Николай Николаевич старший. Художник Н.Г. Шильдер. 1880-е гг.

   В отличие от брата Константина Николая изначально готовили к армейской службе. Он получил неплохое образование, а воспитание его велось в весьма жестких условиях. Это сформировало в нём такие черты, как настойчивость, исполнительность, дисциплинированность. Военная стезя явно увлекла его, особенно же он интересовался инженерным делом, а также кавалерийскими частями и некоторое время занимал пост генерал-инспектора российской кавалерии. Кроме того, возглавлял войска гвардии и Петербургского военного округа, то есть, по сути, являлся военным губернатором столицы.

   Великая княгиня Александра Петровна Ольденбургская. Гравюра сер. XIX в.

   «Боевое крещение» Великий князь получил ещё в Крымскую войну, где отличился в крупном сражении под Инкерманом. Но подлинную известность принесло ему участие в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов за освобождение Болгарии. Александр II назначил Николая Николаевича главнокомандующим Дунайской армией, то есть русскими войсками, на самом главном участке фронта, где развернулись наиболее значительные и решающие бои. Под руководством Великого князя после двух неудачных атак русские войска всё же разбили турецкую армию под Плевной, и через некоторое время Николай Николаевич со своим штабом уже находился в Адрианополе (Эдирнэ), совсем недалеко от турецкой столицы. Тем не менее, как главнокомандующий, Николай Николаевич не проявил особого полководческого таланта, но был награждён орденом Святого Георгия 1-й степени и в завершение кампании получил высший чин русской армии – генерал-фельдмаршала. Под его командованием сражалась целая плеяда выдающихся русских генералов – М.Д. Скобелев, Н.Г. Столетов, И.В. Гурко, М.И. Драгомиров и др.

   По свидетельствам современников, Николай Николаевич умом не блистал, хотя о своих способностях был довольно высокого мнения, зато считался щедрым и отзывчивым человеком. Александр III недолюбливал «дядю Низи» и в конце концов отдалил его от военных дел. Причиной, как и в случае с Константином Николаевичем, опять-таки явились проблемы в личной жизни Великого князя. Он был женат на принцессе Александре Петровне Ольденбургской, своей двоюродной племяннице. Но этот брак распался, и Александра Петровна уехала в Киев, где приняла монашество в ею же основанном Покровском монастыре. Супруг же завёл любовницу – балерину Екатерину Гавриловну Числову (1845–1889), хотя официально разведен не был. От этой связи родилось пятеро детей: Ольга (1868–1950, в замужестве княгиня Кантакузен), Владимир (1873–1942), Екатерина (1874–1940, в первом замужестве Корево, во втором – Персиани), Галина (1877–1878) и Николай (1879–1902). Несмотря на то, что в 1883 году Александр III пожаловал им фамилию Николаевы и дворянские права, поведение дяди он не одобрял. Многочисленное потомство детей Николая Николаевича и Числовой разбросано сейчас по всему миру.

   Под конец жизни Великий князь тяжело заболел. Александр III писал сыну Николаю: «Еле успели мы похоронить бедную тетю Ольгу (Великую княгиню Ольгу Фёдоровну, жену Михаила Николаевича. – Е.П.), как опять новая кончина бедного дяди Низи в Алупке, но эта смерть скорее была желательна; в таком страшно печальном положении находился он всё последнее время, почти в полнейшем идиотизме. И для всех окружающих его это была чистая каторга и тяжёлое испытание. Я всё ещё не могу забыть, в каком грустном состоянии мы его оставили при прощании в августе в Ровно, а потом оно шло всё хуже и хуже, и в Алупке он уже не жил, а прозябал».

   12 января 1914 года в Петербурге, на площади против Михайловского манежа, Великому князю Николаю Николаевичу старшему был установлен памятник работы известного итальянского скульптора П. Каноника, который ныне не сохранился, будучи разрушен в 1919 году анархистами.

   Литература:

   Жерве В.В. Генерал-фельдмаршал Великий князь Николай Николаевич Старший. Исторический очерк его жизни и деятельности. СПб., 1911.

   Белякова З.И. Великие князья Николаевичи. В высшем свете и на войне. СПб., 2002. (Биографии В. кн. Николая Николаевича старшего и двух его сыновей Николая Николаевича младшего и Петра Николаевича).

   Анненкова Э.А. Преподобная великая княгиня Анастасия Киевская. СПб., 2010.

   Левицкий Г.Г. Её Императорское Высочество Великая княгиня Александра Петровна (в иночестве Анастасия). Биографический очерк. Киев, 1904.

   75/65. Михаил Николаевич (13/25.10.1832 г., Петергоф – 5/18.12.1909 г., Канны, Франция, похоронен в Петропавловском соборе).

   В службе с 2.07.1846 г., флигель-адъютант (23.04.1850 г.), полковник (13.10.1850 г.), генерал-майор Свиты (26.11.1852 г.), участник Крымской войны (7.11.1854 г. награждён орденом Св. Георгия 4-й степени за участие в Инкерманском сражении), генерал-адъютант (25.01.1856 г.), генерал-фельдцейхмейстер (назначен 26.11.1852 г., вступил в обязанности 25.01.1856 г.), генерал-лейтенант (26.08.1856 г.), главный начальник военно-учебных заведений (9.02.1860 г. – 1.01.1863 г.), генерал от артиллерии (30.08.1860 г.), наместник на Кавказе (6.12.1862 г. – 23.07.1881 г.) и командующий (с 1864 г. главнокомандующий) Кавказской армией (1862–1865), войсками Кавказского военного округа (1865–1881), за покорение Западного Кавказа награждён орденом Св. Георгия 2-й степени (15.06.1864 г.), главнокомандующий Кавказской армией в Русско-турецкую войну 1877–1878 гг., награждён орденом Св. Георгия 1-й степени (9.10.1877 г., за победу над армией Мухтара-паши на Аладжинских высотах), генерал-фельдмаршал (16.04.1878 г.). Член Комитета министров (с 15.05.1883 г.), член (с 17.03.1855 г.) и председатель (23.07.1881 г. – 24.08.1905 г., затем почётный председатель) Государственного совета.

   Е.Г. Числова. Около 1865 г.

   Почётный президент Михайловской артиллерийской академии, почётный член Николаевской Академии Генерального штаба (26.11.1882 г.), Петербургского (7.02.1854 г.) и Московского (1871 г.) университетов, Императорского Русского Географического общества, Императорского Русского Археологического общества, Императорской Военно-медицинской академии. Почётный член СПб. Академии наук (29.12.1855 г.).

   Ж.: 16/28.08.1857 г., СПб. – Ольга Фёдоровна (Цецилия-Августа) (8/20.09.1839 г., Карлсруэ – 31.03./12.04.1891 г., Харьков, похоронена в Петропавловском соборе), дочь Леопольда I (1790–1852), Великого герцога Баденского, и Софии (1801–1865), дочери шведского короля Густава IV; двоюродная сестра императрицы Елизаветы Алексеевны (жена № 57).

   Младший сын Николая I, Великий князь Михаил Николаевич, известен как крупный военный деятель и не менее способный администратор. Подобно старшим братьям, воспитание его отличалось строгостью – из него должен был вырасти настоящий солдат, и точно такие же спартанские условия он создал и для собственных детей. Его подлинным увлечением стала артиллерийская наука, в которой он разбирался до тонкостей. Среди его характерных черт следует назвать скромность, уравновешенность и большое чувство такта, которое значительно облегчало для него решение администраторских задач.

   Великий князь Михаил Николаевич. Портрет 1858 г.

   В молодости он принимал участие в Крымской войне, а потом был назначен на очень важный и ответственный пост – наместника Кавказа. Здесь Михаил Николаевич проявил себя с самой лучшей стороны. Он сумел не только завершить казавшуюся бесконечной войну с северокавказскими горцами и утихомирить этот регион, но и создать на Кавказе прочный бастион Российской империи. Национальную политику он возвёл в ранг настоящего искусства и добился на этом поприще выдающихся результатов. Прежний наместник князь А.И. Барятинский советовал ему: «Уважайте местные обычаи, Ваше Императорское Высочество», и Михаил Николаевич в своей деятельности всегда следовал этому завету. Главными принципами его политики были гибкость, умение найти общий язык с представителями различных народов, постепенность и терпеливость. В конечном итоге когда-то почти дикий и пугавший Россию край превратился в относительно спокойный регион, жители которого сделались верными подданными российского императора. Кавказцы искренне уважали Великого князя, считая для себя большой честью, что государь послал к ним собственного брата. При Михаиле Николаевиче на Кавказе было полностью отменено крепостное право, быстрыми темпами развивались хозяйство, просвещение, здравоохранение. И когда Михаил Николаевич приехал в 1901 году на столетний юбилей вхождения Грузии в состав России, его встречали с поистине царским великолепием. Свою любовь к Кавказу он привил и сыновьям. При дворе их иногда называли «кавказцами».

   Во время Русско-турецкой войны находившийся на Кавказе Михаил Николаевич, разумеется, возглавил этот участок фронта. Здесь были достигнуты немалые успехи, в частности, взята крепость Карс и одержана победа в сражении на Аладжинских высотах. В войсках Великий князь пользовался большой популярностью. За участие в войне Александр II наградил его высшей степенью ордена Святого Георгия и чином генерал-фельдмаршала.

   Когда император умирал, поражённый взрывом бомбы, брошенной террористом, Михаил Николаевич находился при нём. Супруге Великого князя сообщили, что и её муж тоже убит. Она бросилась в Зимний дворец вместе с детьми и, когда увидела живого и невредимого Михаила Николаевича, упала в обморок.

   При Александре III, относившемся к дяде с глубоким почтением, Великий князь возглавил Государственный совет, сохранив эту должность и при Николае II. Он никогда не противоречил государям и не пытался оказывать на них какое-либо воздействие.

   Положение Михаила Николаевича при Николае II как нельзя лучше охарактеризовал сын Великого князя Александр Михайлович: «Его двадцатидвухлетняя служба во главе администрации на Кавказе научила его искусству управления. Он был бы идеальным советником молодого императора, если бы не столь непреклонным сторонником строгой дисциплины. Ведь его внучатый племянник был его государем, и, как таковому, ему надлежало оказывать беспрекословное повиновение. Когда Николай II говорил ему: “Я полагаю, дядя Миша, что необходимо последовать совету министра иностранных дел”, мой отец кланялся и “следовал совету” министра иностранных дел. Привыкнув видеть во главе России людей зрелого ума и непреклонной воли, великий князь Михаил Николаевич никогда не сомневался в конечной мудрости решений своего внучатого племянника, что сводило на нет потенциальную ценность его всестороннего понимания вопросов управления империей».

   Великая княгиня Ольга Фёдоровна. Акварель 1850-х гг.

   К сожалению, к концу жизни Михаила Николаевича разбил паралич, и он был вынужден пользоваться креслом-каталкой. В последние годы по состоянию здоровья отошёл от дел и часто лечился за границей. На французском курорте в Каннах он и скончался.

   Семейная жизнь Великого князя была безупречной. Его жена, Ольга Фёдоровна, принадлежала к той же баденской династии, что и супруга Александра I – императрица Елизавета Алексеевна. Ей приписывали большое влияние на мужа. Своим острым языком, будучи весьма тщеславной и амбициозной, она доставляла немало неприятных минут Александру III и императрице Марии Фёдоровне. Особенно возмутило её решение императора ограничить круг Великих князей, в который не попадали её собственные внуки. Иногда высказывания Великой княгини принимали форму открытого эпатажа. Александр III как-то с досадой сказал о ней: «Ольгу Фёдоровну все признают умною женщиной. В чём же выражается этот ум? Сплетничает и читает пустейшие романы, а никаким серьёзным делом заниматься не хочет». И действительно, Ольга Фёдоровна, единственная из всей семьи, не имела никаких государственных или общественных обязанностей.

   Литература:

   Воронович Н.В. Генерал-фельдмаршал генерал-фельдцейхмейстер Великий князь Михаил Николаевич. СПб., 1914.

   Струков Д.П. Августейший генерал-фельдцейхмейстер Великий князь Михаил Николаевич. Очерк жизнеописания Его Имп. Высочества. Ч. 1–2. СПб., 1906.

   фон Баумгартен Н.А. Родословие Великой княгини Ольги Фёдоровны, рождённой принцессы Баденской // Известия Русского генеалогического общества. Вып. 4. Отд. II. СПб., 1911. С. 123–125.

   76/66. Мария Михайловна (25.02.1825 г., СПб. – 7/19.11.1846 г., Вена, похоронена в Петропавловском соборе).

   77/66. Елизавета Михайловна (14/26.05. 1826 г., Москва – 16/28.01.1845 г., Висбаден). Была названа в память императрицы Елизаветы Алексеевны. Умерла после родов дочери.

   М.: 19/31.01.1844 г., СПб. – Адольф I (-Вильгельм-Карл-Август-Фридрих), герцог Нассау (с 1839 г.), с 1890 г. Великий герцог Люксембургский (24.07.1817 г., Бибрих – 17.11.1905 г., Хохенбург, Бавария), сын Вильгельма (1792–1839), герцога Нассауского, и его первой жены Луизы (1794–1825), дочери герцога Фридриха Саксен-Альтенбургского.

   Его второй брак: с 23.04.1851 г. – Адельгейд (25.12.1833 г. – 24.11.1916 г.), дочь принца Фридриха Анхальт-Дессауского.

   78/66. Екатерина Михайловна (16.08.1827 г., СПб. – 30.04.1891 г., там же, похоронена в Петропавловском соборе).

   М.: 04.02.1851 г., СПб. – Георг (-Август-Эрнст-Адольф-Карл-Людвиг), герцог Мекленбург-Стрелицкий (11.01.1824 г., Нёйстрелиц, Германия – 8/20.06.1876 г., СПб.), сын Георга (-Фридриха-Карла-Иосифа) (1779–1860), Великого герцога Мекленбург-Стрелицкого, и Марии (-Вильгельмины-Фредерики) (1796–1880), дочери ландграфа Фридриха Гессен-Кассельского; двоюродный брат императрицы Александры Фёдоровны (жена № 65). Генерал от артиллерии (1861 г.) русской армии.

   Екатерина Михайловна продолжила благотворительное дело своей матери, Елены Павловны, и состояла покровительницей нескольких подобного рода учреждений. Она унаследовала также Михайловский дворец в Петербурге, который завещала своим потомкам (он затем был приобретен казной, и там разместился Русский музей императора Александра III).

   Супругом Екатерины Михайловны стал поступивший на русскую службу герцог Георг, происходивший из Мекленбург-Стрелицкого дома. Эта немецкая династия имела славянских предков, и её история началась ещё в XII веке. Потом род разделился на две ветви – Мекленбург-Шверинскую и Мекленбург-Стрелицкую. Представители старшей ветви породнились с Романовыми ещё при Петре Великом, с тех пор мекленбургские браки для императорской фамилии сделались своего рода традицией. Потомки Екатерины Михайловны и герцога незадолго до революции были приняты в русское подданство, но сохранили свой династический статус.

   От этого брака родились две дочери и три сына (старший сын и младшая дочь скончались в младенчестве). Дочь – Елена Георгиевна (1857–1936) вышла замуж за принца Альберта Саксен-Альтенбургского (1843–1902). Овдовев, она вернулась в Россию и с 1909 г. возглавляла Императорское Русское музыкальное общество. После революции эмигрировала, жила в Дании, а затем в Германии. В 1930-х гг. возглавляла Русское Музыкальное общество в эмиграции, с 1931 г. – профессор Русской (Рахманиновской) консерватории по классу вокала в Париже. Детей не оставила.

   Младший сын – Карл-Михаил (Михаил Георгиевич, 1863–1934) учился в Страсбургском университете (доктор философии), служил в русской армии, достигнув в 1908 году чина генерал-лейтенанта. Некоторое время являлся наследником Мекленбург-Стрелицкого престола, но от своих прав отказался, ссылаясь на то, что с рождения живёт в России. Во время Первой мировой войны командовал артиллерией Гвардейского корпуса и заслужил орден Святого Георгия 4-й степени. После революции эмигрировал в Германию. Женат не был и потомства не оставил.

   Средний сын – Георг-Александр (Георгий Георгиевич, 1859–1909) учился в Лейпцигском и Страсбургском университетах, служил в гвардейских Конно-Гренадерском и Драгунском полках, дослужился до чина генерал-майора (1902 г.). Страстно увлекался музыкой и даже занимался сочинительством. В 1896 году основал струнный квартет – так называемый «Квартет Мекленбургского». В 1890 году он вступил в брак с Наталией Фёдоровной Вонлярской (1858–1921). Поскольку этот брак считался морганатическим, тогдашний Великий герцог Мекленбург-Стрелицкий пожаловал супруге герцога и её будущим детям титул и фамилию графов Карловых (по названию имения Карловка в Полтавской губернии, которое, как мы помним, принадлежало Великой княгине Елене Павловне, и где она занималась отменой крепостного права).

   Герцог Георгий Георгиевич Мекленбург-Стрелицкий на балу 1903 г. в костюме стрельца

   Эти фамилия и титул были признаны и в России, поэтому следующее поколение Мекленбург-Стрелицких герцогов уже носило фамилию графов Карловых: среди них Екатерина Георгиевна (1891–1940) – в браке княгиня Голицына, Мария Георгиевна (1893–1979) – в первом браке светлейшая княгиня Голицына, во втором – графиня Клейнмихель; Георгий Георгиевич (1899–1963), уже в эмиграции, в 1928 году, усыновлённый дядей, Карлом-Михаилом. Потомки Георгия, теперь католики по вероисповеданию, носят фамилии и титулы «герцогов цу Мекленбург, графов фон Карлов». В настоящее время они проживают преимущественно в Германии.

   Литература:

   Думин С.В. Герцоги Мекленбург-Стрелицкие, графы Карловы и герцоги Мекленбургские графы Карловы // Дворянские роды Российской Империи. Т. 3. М., 1996. С. 13–15.

   Красюков Р.Г. Русская ветвь Мекленбург-Стрелицкого дома // Историческая генеалогия. № 3, 1994. С. 37–44; Из глубины времён. Вып. 4. СПб., 1995. С. 35–48.

   Русская ветвь Мекленбург-Стрелицкого дома. Сб. трудов международной научной конференции. СПб., 2005.

   79/66. Александра Михайловна (16.01.1831 г., СПб. – 15.03.1832 г., там же, похоронена в Петропавловском соборе).

   80/66. Анна Михайловна (15.10.1834 г., СПб. – 10.03.1836 г., там же, похоронена в Петропавловском соборе).

   IX. Поколение Александра III

   81/69. Александра Александровна (18/30.08. 1842 г., Царское Село – 16/28.06.1849 г., там же, похоронена в Петропавловском соборе).

   82/69. Николай Александрович (8/20.09. 1843 г., Царское Село – 12/24.04.1865 г., вилла Бермон, Ницца, похоронен в Петропавловском соборе).

   С 1855 г. наследник престола. Генерал-майор Свиты (8.09.1862 г.).

   Как старший сын Александра II, Николай (в семье его звали Никса) должен был после смерти отца занять российский престол. Поэтому его специально готовили к будущему царскому служению. Воспитателем наследника с 1859 года являлся граф Сергей Григорьевич Строганов (1794–1882), человек выдающегося ума и широчайшей образованности, археолог и меценат, основатель знаменитого Строгановского училища в Москве. В обучении цесаревича он применил совершенно новый для императорской фамилии приём. Строганов был убеждён, что самое главное – научить Николая самостоятельно мыслить, анализировать факты, принимать ответственные решения. Поэтому Строганов приглашал читать лекции наследнику преподавателей (а среди них были П.А. Плетнёв, М.М. Стасюлевич, К.Д. Кавелин) с самыми разными, зачастую прямо противоположными убеждениями. Выслушивая различные аргументы и сравнивая их, Николай сам делал для себя необходимые выводы, в результате цесаревич стал личностью думающей и самостоятельной. В то же время Николай унаследовал многие прекрасные качества своих родителей: доброту и мягкость матери, благородство и великодушие отца. Он писал стихи, занимался спортом – в общем, стремился стать всесторонне развитым человеком. Родители души в нём не чаяли и возлагали на него самые радужные надежды. Правда, временами цесаревич мог быть и самолюбивым, и даже капризным, а некоторые замечали в нём даже эгоизм. Однако к людям он старался относиться по-доброму, в общении был учтив и любезен и производил на собеседников самое отрадное впечатление.

   Великий князь Николай Александрович. Художник И. Тюрин

   Обучение, как и положено, закончилось поездкой по России в 1863 году, а затем наследник отправился в Европу. Здесь для него уже «подготовили» прекрасную партию – датскую принцессу Дагмар, которую он по первому имени звал Марией. Молодые люди полюбили друг друга, и официальная помолвка состоялась. Но неожиданно Николай заболел. Его мучили страшные боли в пояснице. Предполагали, что это следствие сильного ушиба во время поединка по классической борьбе с кузеном герцогом Николаем Лейхтенбергским. Тогда цесаревич упал и в течение нескольких минут не мог двигаться. Появились и признаки почечной болезни. Врачи прописали процедуру «закаливания», и в Голландии Николай целый месяц купался в ледяной воде – в результате его состояние только ухудшилось. Наследника повезли в Ниццу, где уже находилась на лечении его мать Мария Александровна. Там у цесаревича обнаружили туберкулёзный менингит. Временами казалось, что цесаревич идёт на поправку, но потом ему становилось хуже. Во Францию спешно выехали отец цесаревича – Александр II и младший брат Александр (Саша). Примчалась на поезде из Дании и Дагмар. У предсмертного ложа Николая Дагмар и Саша встретились. Они несколько часов сидели у постели умирающего, держа несчастного цесаревича за руки. Так его смерть связала их судьбы – потом Саша и Дагмар станут императором Александром III и императрицей Марией Фёдоровной.

   Ф.И. Тютчев, живший в Ницце с осени 1864 до весны 1865 года, откликнулся на болезнь наследника стихотворением:

     Всё решено, и он спокоен,

     Он, претерпевший до конца, —

     Знать, он пред Богом был достоин

     Другого, лучшего венца —

     Другого, лучшего наследства,

     Наследства Бога своего, —

     Он, наша радость с малолетства,

     Он был не наш, он был Его…

     Но между ним и между нами

     Есть связи естества сильней:

     Со всеми русскими сердцами

     Теперь он молится о ней, —

     О ней, чью горечь испытанья

     Поймёт, измерит только та,

     Кто, освятив собой страданьем,

     Стояла, плача, у креста…

   Смерть Николая Александровича потрясла русское общество. Многие надеялись, что он продолжит дело, начатое его отцом. Появилась и начала формироваться легенда о прекрасном принце, который должен был оправдать либеральные чаяния сторонников российских реформ, утверждалось даже, будто его смерть «существенно повлияла на историю России», изменив её ход.

   В память о нём в Ницце был построен русский православный Свято-Николаевский собор (заложен 12/25 апреля 1903 года, освящён 17 декабря 1912 года). С 1900 года попечительницей Строительного комитета этого храма была императрица Мария Фёдоровна, а первым председателем комитета – двоюродный брат цесаревича князь Георгий Максимилианович Романовский, герцог Лейхтенбергский. На месте особняка, где скончался наследник, построена часовня его памяти (освящена в 1868 году), а близлежащие улицы называются «бульвар имени Царевича» и «улица Николая II».

   Литература:

   Плохово А.И. Памятник в Бозе почившему Государю Наследнику Цесаревичу и Великому князю Николаю Александровичу. СПб., 1865.

   Вербицкая Т. Несостоявшийся император. Великий князь Николай Александрович (1843–1865). М., СПб., 2010.

   Зимин И.В. Болезнь и смерть цесаревича Николая Александровича // Вопросы истории. 2001. № 9. С. 140–147.

   83/69. Александр III (Александрович) Миротворец (26.02/10.03.1845 г., СПб. – 20.10/02.11.1894 г., Ливадия, похоронен в Петропавловском соборе).

   Русская церковь Св. Николая в Ницце

   Наследник престола, цесаревич (с 1865 г.), генерал-адъютант (17.04.1868 г.), генерал от инфантерии и генерал от кавалерии (30.08. 1874 г.), участник Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. (30.11.1877 г. награждён орденом Св. Георгия 2-й степени за сражение при Мечке). Император с 1881 г. Коронован 15.05.1883 г. в Успенском соборе Московского Кремля.

   Ж.: 28.10/10.11.1866 г., СПб. – Мария (-София-Фредерика-Дагмар) Фёдоровна, принцесса Датская (14/26.11.1847 г., Копенгаген – 13.10.1928 г., вилла Видёре, близ замка Клампенборг под Копенгагеном, похоронена в датском королевском некрополе собора в Роскилле под Копенгагеном, в 2006 г. останки перезахоронены в Петропавловском соборе в СПб.), дочь короля Дании Кристиана IX (1818–1906) и Луизы (1817–1898), дочери ландграфа Вильгельма Гессенского; сестра короля Греции Георга I (муж № 90). Приняла православие в Зимнем дворце в СПб. 12.10.1866 г. Покровительница Ведомства учреждений императрицы Марии (с 29.05.1880 г.), Российского Общества Красного Креста, Имп. Российского общества спасения на водах и др.

   Император Александр III. Художник Н.Г. Шильдер. Конец 1880-х гг.

   На коронацию Александра III А.А. Фет написал следующее стихотворение:

     Как солнце вешнее, сияя

     В лучах, недаром ты взошёл

     Во дни живительного мая

     На прародительский престол.

     Горит алмаз, блестят короны,

     И вкруг соборов и дворца,

     Как юных листьев миллионы,

     Обращены к тебе сердца.

     О, будь благословен сторицей

     Над миром, Русью и Москвой

     И богоданной багряницей

     От искушений нас укрой!

   А А.Н. Майков так отзывался о царствовании Александра III:

     В том царская его заслуга пред Россией,

     Что, Царь, он верил сам в устои вековые,

     На коих зиждется Российская земля;

     Их громко высказал; и как с высот Кремля

     Иванов колокол ударил, и в мгновенье

     Все сорок сороков в Христово Воскресенье

     О светлом празднике по Руси возвестят, —

     Так слово царское, летя из града в град,

     Откликнулось везде народных сил подъёмом,

     И, как живительным весенним первым

     громом

     Вдруг к жизни призваны, очнутся дол и лес,

     Воскресла духом Русь, сомнений мрак исчез;

     И то, что было в ней лишь чувством

     и преданьем,

     Как кованой бронёй, закреплено сознаньем.

   Оба поэта оказались правы. В правление Александра III престиж России в мире поднялся на недосягаемую прежде высоту, а в самой стране воцарились покой и порядок.

   Однако недоброжелатели – и современники, и потомки – усиленно распространяли о нём множество заведомо ложных слухов, создавая образ ограниченного, недалёкого ретрограда, по отзыву весьма посредственного военного министра П.С. Ванновского, без сердца, без чувств и без разума, перегородившего прогрессивный путь России своими непростительными «контрреформами». Что касается личности императора, то приведу хотя бы такие высказывания об Александре: «честная, правдивая, хрустальная душа» (старший брат Николай); «истинный представитель народа» (В.И. Суриков); «громадный, выдающийся ум сердца» (С.Ю. Витте). Каким же человеком был Александр III?

   Огромное влияние на него в детские годы оказала мать: «Если есть что доброе, хорошее и честное во мне, то этим я обязан единственно дорогой милой Мам'a». Именно она воспитала Александра глубоко верующим человеком с твёрдыми нравственными принципами (с этой точки зрения его поведение было всегда безупречным). Наставником Александра был граф Борис Алексеевич Перовский, ранее возглавлявший Корпус инженеров путей сообщения, строгий, но добрый человек, много сделавший для систематического обучения своего воспитанника. Программа учения отличалась широтой: среди учителей – создатель русской классической орфографии академик Я.К. Грот, директор Публичной библиотеки в Петербурге барон М.А. Корф, прославленный историк профессор С.М. Соловьёв, филолог-славист профессор Ф.И. Буслаев, боевой генерал М.И. Драгомиров, профессор К.П. Победоносцев, будущий обер-прокурор Святейшего Синода, преподававший Александру гражданское право. Не все предметы давались ученику одинаково хорошо, но о своих учителях он вспоминал потом с благодарностью, особенно о С.М. Соловьёве, привившем ему любовь к родной истории. Больше всего Александр любил военное дело, историю и литературу. Русскую словесность знал очень хорошо, любимым своим поэтом считал М.Ю. Лермонтова, а в общении неизменно пользовался только русским языком, хотя хорошо знал немецкий, французский и английский. Благодаря усилиям наставников у Александра сформировались твёрдые традиционалистские взгляды, которые в исторических трудах обычно характеризуются как «консервативные» и «реакционные» – для него исторические традиции, свой, особый, путь России и непререкаемый авторитет самодержавной власти были превыше всего. Этим принципам он следовал постоянно и как человек долга добивался их воплощения в жизнь. Можно спорить о том, плохо это было или хорошо, но то, что Александр остался верен своим убеждениям и олицетворял собой могучую линию русской традиционной государственности, – бесспорно. А для выполнения этой задачи он обладал всеми необходимыми качествами.

   Прежде всего, он был абсолютно искренним человеком. Любая фальшь, ложь, неестественность претили ему. Будучи немногословным, предпочитал дела пустым рассуждениям и работал очень много и напряжённо, заканчивая обычно свой день не ранее двух-трёх часов ночи. Он был прост, скромен и непритязателен в быту, светских разговоров и приёмов не любил. Отличался бережливостью. Никогда не отказывал в просьбах, но всегда давал просителю ровно столько, сколько требовалось, не более того. Именно из-за рачительного отношения к казне ограничил круг Великих князей, получавших пожизненно немалую ренту. Много позже вдова Александра Мария Фёдоровна как-то раз попросила у сына – Николая II выдать одной из дам Романовского семейства на её нужды крупную сумму, на что Николай отказал: «Хотелось бы мне посмотреть, как она выглядела, если бы попыталась даже намекнуть о подобном Пап'a». Александр III неплохо разбирался в людях, ценил не только преданность, но и профессионализм. Человек глубоко религиозный, свято хранил моральные устои и был образцовым семьянином.

   Коронация Александра III и Марии Фёдоровны в Успенском соборе Московского Кремля. Художник Г. Беккер. 1883 г.

   Самой главной заслугой Александра III перед Отечеством является то, что за все годы его царствования Россия практически не вела войн. Кому-то это может показаться несущественным, но все остальные деяния Александра меркнут в сравнении с этим, главным и неоспоримым успехом государя. Тот, кто на своём опыте знает, что такое война, пусть даже самая справедливая и освободительная, с этим согласится. Мир – счастье любого государства, любого человека, независимо от его убеждений. И император, давший России этот мир, за что и получил своё прозвание Миротворец, заслуживает самой светлой памяти у потомков.

   Александр в молодости познал все ужасы войны, когда командовал, и небезуспешно, Рущукским отрядом во время турецкой кампании. Он увидел этот «страшный кошмар» воочию и твёрдо решил – во что бы то ни стало избегать любых войн. Своё обещание он сдержал. А результатом был мощный экономический, демографический и культурный подъём в России на рубеже XIX–XX веков.

   Вряд ли есть сомнения, что, если бы он процарствовал ещё лет 20, Россия не знала бы ни революционных событий 1905 года, ни Русско-японской войны, да и Первая мировая вряд ли бы произошла. Он принял страну в тяжёлом состоянии, когда вовсю бушевал революционный террор (Александр III, кстати, никогда не отмечал дату своего воцарения: «Для меня этот день не является праздником, и я не принимаю никаких поздравлений»), а передал наследнику умиротворённой: радикальное движение заглохло и почти не подавало признаков жизни.

   Император любил говаривать, что у России нет союзников, кроме её армии и флота. Другие державы вовсе не заинтересованы в том, чтобы Россия была могучей страной, и, конечно, готовы сделать всё, чтобы помешать этому. Исполинская фигура Александра III служила гарантом не только безопасности России, но и стабильности в Европе.

   Крушение поезда Александра III между станциями Тарановка и Борки в Харьковской губернии 17 октября 1888 г.

   Как исторический персонаж он был весьма колоритен. Как анекдот рассказывали, что, когда император ловил рыбу в Гатчине, адъютант принёс ему какую-то важную телеграмму из Европы, на что Александр сказал: «Когда русский царь удит рыбу, Европа может и подождать». Он отличался громадной физической силой. Его дочь Ольга Александровна вспоминала: «Отец обладал силой Геркулеса, но он никогда не показывал её в присутствии чужих людей. Он говорил, что может согнуть подкову и связать в узел ложку, но не смеет делать этого, чтобы не вызвать гнев мам'a. Однажды у себя в кабинете он согнул, а затем разогнул железную кочергу. Помню, как он поглядывал на дверь, опасаясь, как бы кто не вошёл!» По легенде, на одном из официальных приёмов, где присутствовали иностранные дипломаты, австрийский посол заявил, что достаточно двух-трёх дивизий, чтобы урегулировать балканский вопрос. Александр III взял со стола ложку и завязал её узлом, сказав: «Вот что я сделаю с вашими дивизиями!» Он мог согнуть серебряный рубль, разорвать пополам колоду карт, а во время трагических событий у станции Борки Змиевского уезда Харьковской губернии 17 октября 1888 года смог помочь семье и другим пострадавшим выбраться из-под обломков. Тогда из-за технических неисправностей в железнодорожных путях императорский поезд сошёл с рельсов. Крушение случилось в тот момент, когда царская семья села обедать, и Александру подавали его любимую гурьевскую кашу. Все они чудом остались в живых, отделавшись лишь ушибами, царапинами и, конечно, шоком. Число погибших составило 21 человека. Царская семья показала себя с самой достойной стороны. Выбравшись из-под обломков и убедившись, что муж и дети живы, императрица Мария Фёдоровна начала помогать раненым. Несмотря на свои синяки и кровавые порезы, она говорила, что с ней всё в порядке, и разрезала своё нижнее белье на бинты. Царская семья согласилась сесть в прибывший вспомогательный поезд только после того, как в него погрузили всех пострадавших. На месте трагедии потом был выстроен прекрасный храм Христа Спасителя в неорусском стиле.

   Михайловский дворец – Русский музей императора Александра III

   Эта катастрофа, по-видимому, сказалась на здоровье государя. Он всё чаще болел и угас в ещё совсем не пожилом возрасте от болезни почек. Уходил из жизни он умиротворённо. «Чувствую конец, будь спокойна, я совершенно спокоен», – последние его слова, обращённые к императрице.

   Советские историки любили смаковать якобы существовавшую страсть Александра к вину и называли его алкоголиком. При этом в качестве единственного примера приводили следующий эпизод: будто бы в отсутствие Марии Фёдоровны Александр доставал из-за голенища сапога спрятанную там плоскую бутылку и распивал её вместе с адъютантом. Однако этот рассказ, дошедший до нас через третьи-четвёртые руки, как показали недавние исследования, не имеет никакого отношения к реальности. Конечно, император не был абсолютным трезвенником. Но что касается алкоголя, то никто из Романовых не злоупотреблял им до такой степени, чтобы спиться и от этого умереть.

   С именем Александра III связано очередное весьма важное изменение в положении об Императорской династии, о котором уже упоминалось. Поскольку к тому времени род Романовых сильно разросся, император решил ограничить круг Великих князей и подписал акт, по которому титул Великого князя могли носить только внуки императора, а для следующих поколений, начиная с правнуков, устанавливался титул Князей крови императорской. Поскольку содержание Императорской Фамилии оплачивалось из государственной казны, то уменьшение числа Великих князей существенно снижало эти расходы. Новая редакция «Учреждения об Императорской фамилии» появилась 2 июля 1886 года. Это положение, конечно, возмутило представителей младших ветвей Императорской фамилии, так как существенно ограничивало их семьи в династических правах и финансовом содержании. Но открыто противоречить Александру III никто не решился.

   Упомянем ещё о том, что император был тонким ценителем искусства, очень хорошо разбирался в живописи и сам собирал картины русских художников, в основном передвижников. По его инициативе в Петербурге был создан Русский музей. Официально он так и назывался «Русский музей императора Александра III». Горячий патриот, царь понимал, как важно развивать отечественную художественную культуру, и, вдохновлённый примером Павла Михайловича Третьякова, передал свою коллекцию, а также собрание русской живописи Императорского Эрмитажа новому музею. Музей разместился в Михайловском дворце, когда-то принадлежавшем брату Николая I Великому князю Михаилу Павловичу и его жене Елене Павловне. С тех пор Русский музей – важнейшее национальное достояние России, сокровищница подлинных шедевров русской живописи, скульптуры, декоративно-прикладного искусства. В честь Александра III был назван также и один из замечательнейших московских музеев – Музей изящных искусств (ныне – Государственный музей изобразительных искусств имени Пушкина), основанный профессором Московского университета Иваном Владимировичем Цветаевым. Чуть ли не вся Императорская Фамилия приняла активное участие в финансировании и организации его строительства. Любил государь и музыку, сам играл на валторне, оказывал поддержку Петру Ильичу Чайковскому. Покровительствовал русской науке. При нём открылся первый университет в Сибири – в Томске, был подготовлен проект создания Русского археологического института в Константинополе, основан знаменитый Исторический музей в Москве. Словом, русская культура и наука в эпоху Александра III переживали стремительный подъём.

   В память Александра III в Петербурге был установлен превосходный памятник работы князя Паоло Трубецкого, а в Москве – памятник перед храмом Христа Спасителя работы А.М. Опекушина, автора московского Пушкина. Оба монумента блестяще передают всю сущность царствования Александра. Перед нами предстаёт могучий богатырь, во всём облике которого сконцентрированы необыкновенная воля и величие. Оба памятника нещадно критиковались либеральной прессой, опекушинское творение обвиняли, в частности, в том, что император сидит «задом» к храму. Мало кто знает, что инициатива в решении вопроса в пользу проекта Трубецкого принадлежала императрице Марии Фёдоровне. Она сама выбрала этот вариант, сказав, что именно таким государь и был в жизни. Шедевр Трубецкого – мощная фигура Александра, держащего под уздцы крепкого коня, – стоял на площади перед Московским вокзалом. После революции он чудом сохранился, его спрятали в запасники Русского музея. А недавно установили вместо ленинского броневика перед Мраморным дворцом, принадлежавшим когда-то Великому князю Константину Константиновичу. Московскому же «собрату» не повезло. Его разрушили одним из первых по пресловутому декрету «о монументальной пропаганде», а через 13 лет настал черёд и самого храма Христа Спасителя.

   В.О. Ключевский после смерти Александра III говорил: «Наука отведёт Императору подобающее место не только в истории России и всей Европы, но и в русской историографии, скажет, что Он одержал победу в области, где всего труднее добиться победы, победил предрассудок народов и этим содействовал их сближению, покорил общественную совесть во имя мира и правды, увеличил количество добра в нравственном обороте человечества, ободрил и приподнял русскую историческую мысль, русское национальное сознание и сделал всё это так тихо и молчаливо, что только теперь, когда Его уже нет, Европа поняла, чем Он был для неё».

   Супруга Александра III Мария Фёдоровна, урождённая датская принцесса, принадлежала к династии Шлезвиг-Гольштейн-Зонденбург-Глюксбург, которая и поныне занимает датский королевский престол. Этот род со столь сложной фамилией представляет собой одну из ветвей всё того же огромного Ольденбургского дома, к которому по мужской линии относятся также и Романовы, начиная с Петра III. Так что Александр III и Мария Фёдоровна доводились друг другу одиннадцатиюродными братом и сестрой. Принцесса Дагмар (или, как её потом называл Александр III, Минни) первоначально предназначалась в невесты старшему сыну Александра II – Николаю Александровичу. Уже состоялась помолвка, и Дагмар вот-вот должна была стать женой русского наследника престола, но Николай скончался от туберкулёза в Ницце. Перед смертью он позвал к себе брата Александра, который теперь становился новым наследником, и попросил его не оставлять бедную Минни. Через некоторое время Александр и Дагмар обручились, а потом сыграли свадьбу. Они верно и искренне любили друг друга всю жизнь. Когда её обожаемый Саша скончался, Минни не могла прийти в себя от охватившего её горя и упала в глубокий обморок у тела супруга. Потом императрица долго не снимала траур и свято хранила память о покойном муже. Эта пара невольно вызывала уважение: огромный богатырь Александр III и рядом с ним маленькая, но удивительно изящная и привлекательная Мария Фёдоровна. Приехав в Россию, она великолепно вписалась в светское общество своей новой Родины, прекрасно умела поддерживать хрупкое равновесие в большом императорском семействе и пользовалась всеобщей любовью. Великий князь Константин Константинович передал своё восхищение ею стихами:

     На балконе, цветущей весною,

     Как запели в садах соловьи,

     Любовался я молча тобою,

     Глядя в кроткие очи твои.

     Тихий голос в ушах раздавался,

     Но твоих я не слушал речей:

     Я как будто мечтой погружался

     В глубину этих мягких очей.

     Всё, что радостно, чисто, прекрасно,

     Что живёт в задушевных мечтах,

     Всё сказалось так просто и ясно

     Мне в чарующих этих очах.

     Не могли бы их тайного смысла

     Никакие слова превозмочь…

     Словно ночь надо мною нависла,

     Светозарная, вешняя ночь!

   Мария Фёдоровна уверенно и достойно выполняла все представительские функции монаршей власти и добилась большой популярности во всех сословиях. Особенно любили её в Финляндии. Внук Марии Фёдоровны Тихон Николаевич Куликовский-Романов рассказывал о таком эпизоде: «Однажды Императрицу Марию Фёдоровну по прибытии в Финляндию спросили, что Она хотела бы услышать в исполнении оркестра при встрече на вокзале. Она задорно ответила – старый финский марш (бывший в то время под запретом из-за чрезмерного местного национализма). Поначалу оркестранты стояли официально, а тут после Её слов ноты и шапки полетели в воздух и музыканты заиграли на память любимую мелодию. Так Она умела завоёвывать сердца Своих подданных».

   Императрица Мария Фёдоровна. Художник В.Е. Маковский. 1912 г.

   Родственными отношениями Мария Фёдоровна связала династию Романовых со многими другими европейскими домами. Так, её родной брат Георг был королём Греции, сестра Александра вышла замуж за сына королевы Виктории Эдуарда VII и стала королевой Великобритании. Сын Эдуарда и Александры – король Георг V приходился Николаю II двоюродным братом. Внешне они были удивительно похожи друг на друга, и их даже часто путали. Николай поддерживал с кузеном тёплые, дружеские отношения, называя его по-семейному Джорджи, что, впрочем, не помешало последнему после революционных событий 1917 г. фактически бросить семью своего родственника на произвол судьбы.

   Мария Фёдоровна серьёзно занималась живописью. Несколько написанных ею картин хранятся в Русском музее в Петербурге и в Петрозаводском музее изобразительных искусств.

   Мария Фёдоровна скептически относилась к политике сына – Николая II – в последние годы перед революцией и недолюбливала свою невестку Александру Фёдоровну. Особенно её возмущал Распутин. После его убийства она сказала: «Слава Богу, Распутин убран с дороги. Но нас ожидают теперь ещё большие несчастья…» Когда же император отказал в коллективной просьбе Романовым, заступившимся за одного из участников заговора Великого князя Дмитрия Павловича, Мария Фёдоровна писала сыну: «Прости, я уверена, что ты отдаёшь себе отчёт, как глубоко ты возмутил всю семью своим резким ответом, бросив им ужасное и полностью необоснованное обвинение (текст обращения Романовых и ответ Николая II см. в статье о Великом князе Дмитрии Павловиче. – Е.П.). Я надеюсь, что смягчишь участь бедного Дмитрия, не отсылая его в Персию… Бедный дядя Павел (отец Дмитрия Павловича. – Е.П.) написал мне в отчаянии, что он не имел возможности даже попрощаться с сыном… Не подобает тебе вести себя таким образом… Это меня очень расстраивает».

   Разница во взглядах с сыном на насущные проблемы привела к тому, что вдовствующая императрица ещё в мае 1916 года покинула Петербург и жила в Киеве. Рядом с ней находилась младшая дочь Ольга, которая всюду сопровождала свою матушку и не расставалась с ней и в изгнании. В Киеве их и застали революционные события. Узнав об отречении сына, императрица бросилась к нему в Ставку, и в Могилёве произошла их последняя встреча. Мария Фёдоровна плакала и словно предчувствовала, что в последний раз видится со своим Ники. Потом она вернулась в Киев и пробыла здесь до конца марта. Временное правительство передало императрице требование уехать в Крым. Родные, и прежде всего зять Великий князь Александр Михайлович, находившийся в Киеве, тоже уговаривали её перебраться в одно из крымских императорских имений, подальше от беспорядков и неурядиц. Сначала Мария Фёдоровна категорически отказывалась ехать, но потом согласилась. Событием, повлиявшим на такое решение, стало посещение императрицей одного из городских госпиталей. По традиции семьи она считала своим долгом посещать раненых и оказывать им посильную помощь. Когда в очередной раз она подошла к дверям больницы, её не пустили внутрь, грубо заявив, что более не нуждаются в её присутствии. После этого императрица начала собираться в путь.

   Весной 1917 года в Крыму собрались многие из Романовых. Мария Фёдоровна с Ольгой и её мужем поселилась в имении Александра Михайловича – Ай-Тодор. Там же находился и сам Александр Михайлович с женой Ксенией и многочисленными детьми. В своё крымское имение Чаир с женой и её двумя детьми от первого брака приехал Великий князь Николай Николаевич младший, а в другом дворце – Дюльбер – обосновался его брат Великий князь Пётр Николаевич с семьёй. Кроме того, в своё крымское поместье Кореиз вернулся и князь Феликс Юсупов с женой и дочкой. Таким образом, Крым сделался временным пристанищем большой части Романовского Дома. Но обстановка там была ничуть не спокойней, чем в Центральной России. Власть Временного правительства почти не ощущалась, да его представителей и не интересовала судьба членов свергнутой династии. Всё в бoльшую силу входили местные революционные Советы, относившиеся к Романовым со скрытой ненавистью.

   В ночь на 26 апреля представители Севастопольского совета ворвались в Ай-Тодор и другие романовские имения, устроили обыск, в том числе в комнате Марии Фёдоровны. Они всё перевернули вверх дном, выворачивали подушки, выбрасывали вещи из шкафов и ящиков, чуть ли не вскрыли пол. В своих воспоминаниях великий князь Александр Михайлович передаёт волнующий рассказ об особенно значимой для императрицы книге. В число отобранных у Романовых вещей попала и любимая Библия императрицы, с которой она приехала в Россию и никогда не расставалась. На все просьбы государыни вернуть ей драгоценную реликвию предводитель этого «десанта» гордо заявил: «Мы не воры, это контрреволюционная книга, и такая почтенная женщина, как вы, не должна отравлять себя подобной чепухой». Наконец они убрались восвояси, почему-то не обратив внимания на шкатулку с драгоценностями, стоявшую прямо на столе. Видимо, думали, что вдовствующая императрица хранит свои сокровища где-нибудь в дальних углах или в тайниках под половицами. На следующий день дочь Ольга спрятала семейные драгоценности в прибрежных скалах и таким образом смогла сохранить их. Позже, уже в эмиграции, Мария Фёдоровна получила посылку от одного датского дипломата. В ней лежала её любимая Библия, которую тот купил в московском букинистическом магазине. С этой книгой императрица и умерла.

   Императрица Мария Фёдоровна среди Великих князей и княжон в Крыму

   Конечно, эта история очень эффектна, но после недавней публикации дневниковых записей императрицы, которые она вела как раз в «крымский» период, стало ясно, что это всего лишь очередная фантазия Великого князя. Такими историями щедро расцвечены страницы его воспоминаний, доверять которым следует с очень большой осторожностью.

   Тучи продолжали сгущаться над августейшим семейством. В Крыму установилась советская власть. В Ай-Тодор снова прибыл представитель Севастопольского совета матрос Задорожный, назначенный начальником охраны царственных пленников. Он когда-то учился в Качинской авиационной школе, созданной Александром Михайловичем в Крыму, и сохранил уважение к Великому князю. В феврале 1918 года Задорожный перевёз всех Романовых в Дюльбер, дворец Великого князя Петра Николаевича, выглядевший как неприступная средневековая крепость. Там сосредоточились и Романовы из Чаира и Кореиза. Все они содержались теперь под арестом. Свой поступок Задорожный объяснил тем, что Дюльбер было легче защищать. Дело в том, что Ялтинский совет принял решение расстрелять всех находившихся в Крыму Романовых, севастопольские же большевики не хотели этого делать без разрешения центральной власти. Поэтому того и гляди могла начаться настоящая война между двумя Советами. Обстановка накалилась до такой степени, что однажды ночью Задорожный явился к Александру Михайловичу и якобы предложил ему совместно разработать план обороны. На крайний случай законопослушный матрос предлагал вооружить всех боеспособных мужчин Романовского семейства. Такое трогательное сотрудничество охранника и его жертвы вызвало искренний восторг жены Александра – Великой княгини Ксении, шутившей, что в один прекрасный момент Задорожный предложит Великому князю самому зарядить ружья, прежде чем отдаст приказ его расстрелять. В одну из ночей Задорожный ожидал нападения и попросил Александра Михайловича не ложиться спать. А наутро раздался телефонный звонок и, вернувшись от аппарата, матрос обратился к Великому князю «Ваше Императорское Высочество». Оказалось, что Ялтинского совета больше нет, Крым заняли немцы – это они позвонили в Дюльбер и сообщили, что немецкое командование направило своего генерала на помощь Романовым. В случае если с пленниками что-нибудь случится, Задорожного обещали повесить. Александр Михайлович не бросил в беде своего подопечного. Когда немцы появились, он попросил оставить Задорожного в качестве охраны и таким образом спас ему жизнь. Романовы и в эмиграции всегда помнили, кому они обязаны своим спасением в Крыму, и в семье потомков Великого князя Петра Николаевича до сих пор хранят фотографию угрюмого великана-матроса, волею судьбы оказавшего династии неоценимую услугу.

   Мария Фёдоровна наотрез отказалась принять немецких посланцев, поскольку Россия и Германия, как она полагала, всё ещё находились в состоянии войны. Германское правительство намеревалось переправить императрицу в Данию, но советский посол в Берлине А.А. Иоффе заявил, что Совнарком против того, чтобы Романовы получили разрешение уехать в европейские страны, поскольку тогда они якобы получат возможность руководить контрреволюционным движением.

   Когда, наконец, узники получили долгожданную свободу, императрица переехала в ещё одно крымское великокняжеское имение – Харакс, принадлежавшее Георгию Михайловичу. Она стойко выдерживала все удары судьбы. Вынужденное заключение и превратности тяжело сказались на состоянии некоторых пленников: от Александра Михайловича осталась одна тень, а его жена Ксения впала в глубокую депрессию. В находившемся в Крыму императорском семействе были даже младенцы: сын Ольги Александровны – Тихон и дочь Надежды Петровны – Ирина.

   Потом немецкие войска сменились вооружёнными силами Антанты. Под давлением матери английский король Георг V отправил для вывоза тётушки дредноут «Мальборо». Но непреклонная Мария Фёдоровна отказалась уезжать, если с ней не возьмут всех тех, кто захочет покинуть страну. Волей-неволей англичанам пришлось забрать немало русских, в числе которых находились почти все родственники императрицы. 13 апреля 1919 года Романовы во главе с Марией Фёдоровной отплыли из Крыма в чужие края. Уезжавший вместе со всеми князь Феликс Юсупов вспоминал: «Тотчас вслед за нами из ялтинского порта отчалил корабль с нашими офицерами, ехавшими присоединиться к Белой армии. “Мальборо” ещё не поднял якорь, и, стоя на носу броненосца, императрица смотрела, как уплывали они. Из глаз у неё текли слёзы. А молодёжь, плывшая на верную смерть, приветствовала свою государыню, замечая за ней высокий силуэт великого князя Николая, их бывшего главнокомандующего». (Даже на борту «Мальборо» Великий князь Николай Николаевич хотел выглядеть безупречно: каждое утро в полной парадной форме он приходил к императрице и отдавал ей честь.) «У Принцевых островов, – продолжает князь Юсупов, – нас обогнали другие корабли с крымскими беженцами, соотечественниками нашими и друзьями. Все они знали, что на “Мальборо” – вдовствующая императрица, и, проплывая мимо нас, встали на палубе на колени и спели “Боже, Царя Храни!”».

   Императрица Мария Фёдоровна среди Великих князей и княжон в Крыму

   Затем семья разделилась, Мария Фёдоровна с Ольгой и Ксенией приехала в Англию. Но там она задержалась недолго и вскоре переселилась в Данию. Её принял племянник, король Кристиан X, и бывшая императрица стала жить во флигеле королевского дворца Амалиенборг в Копенгагене. Отношения с датскими родственниками у неё не складывались. Ей было трудно приспособиться к весьма скромному, если не сказать резче, образу жизни датского королевского двора. С самим королём нередко случались мелкие стычки. Так, один раз он послал к ней с просьбой погасить часть ламп, поскольку приходится слишком дорого платить за электричество. В ответ Мария Фёдоровна позвала своего камердинера и велела зажечь свет по всему флигелю, где только можно. В конечном итоге она перебралась в небольшой дом в Видёре, недалеко от Копенгагена. С ней вместе жила семья младшей дочери Ольги.

   Мария Фёдоровна высоко почиталась русской эмиграцией. Её слово много значило в эмигрантской среде, и потому, когда она отказалась признать императорский титул за Великим князем Кириллом Владимировичем, некоторая часть русских эмигрантов приняла её сторону. Императрица так и не смогла поверить, что её сыновья и внуки зверски убиты большевиками, хотя и не выразила желания встретиться с Анной Андерсон, выдававшей себя за Великую княжну Анастасию Николаевну.

   Похороны императрицы состоялись в датском королевском некрополе в Роскилле. На них съехался весь цвет русской эмиграции – так Российская империя прощалась со своей государыней. В настоящее время дом, в котором жила Мария Фёдоровна, перестроен под больницу.

 //-- События эпохи --//

   29.04.1881 г. – Манифест о незыблемости самодержавия.

   6.06.1881 г. – «Союз трёх императоров» (договор России с Австро-Венгрией и Германией).

   14.08.1881 г. – «Положение о мерах сохранения государственного порядка и общественного спокойствия».

   27.11.1881 г. – Русско-иранская конвенция о разграничении территорий к востоку от Каспийского моря.

   18.05.1882 г. – Учреждение Крестьянского земельного банка.

   1882 г. – Н.Н. Бенардос открыл дуговую электросварку.

   1883 г. – И.И. Мечников открыл явление фагоцитоза.

   25.02.1884 г. – Занятие русскими войсками города Мерв. Окончание присоединения Туркестана к России.

   15.08.1884 г. – Отмена университетской автономии новым университетским уставом.

   1885 г. – Первое издание «Русского правописания» Я.К. Грота, создание академической орфографии русского языка.

   3.06.1885 г. – Учреждение Дворянского земельного банка.

   18.05.1886 г. – Закон «Об отмене подушной подати с податных сословий» с 1887 г.

   22.07.1888 г. – Открытие первого в Сибири Томского университета.

   1890 г. – Начало издания Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона.

   12.06.1890 г. – Новое «Положение о губернских и уездных земских учреждениях».

   8.12.1890 г. – Открытие Императорского института экспериментальной медицины в Петербурге.

   19.05.1891 г. – Закладка Транссибирской железнодорожной магистрали (Великого Сибирского Пути).

   15.08.1893 г. – Открытие в Москве Городской художественной галереи Павла и Сергея Михайловичей Третьяковых (Третьяковской галереи).

   Источники и литература:

   Александр III. Воспоминания, дневники, письма / Сост. В.Г. Чернуха. СПб., 2001.

   Боханов А.Н., Кудрина Ю.В. Император Александр III и императрица Мария Фёдоровна. Переписка. 1884–1894 гг. М., 2001.

   Великий князь Александр Александрович (Александр III): Сборник документов. М., 2002.

   Дневники императрицы Марии Фёдоровны. М., 2005.

   Письма императора Александра III императрице Марии Фёдоровне // Исторический архив. № 3, 1994.

   Письма цесаревича Александра Александровича // Источник. № 1, 1993.

   Боханов А.Н. Император Александр III. М., 1998.

   Барковец О., Крылов-Толстикович А. Неизвестный император Александр III: Очерки о жизни, любви и смерти. М., 2002.

   Рыженко И.Э. Александр III в Гатчине. СПб., 2011.

   Толмачёв Е.П. Александр III и его эпоха. М., 2007.

   Боханов А.Н. Императрица Мария. Историческое жизнеописание. М., 2007.

   Боханов А.Н. Судьба императрицы. М., 2004.

   Датская принцесса Мария-София-Фредерика-Дагмар – российская императрица Мария Фёдоровна. СПб., Петергоф, 2006.

   Енсен Б. Среди цареубийц. Вдовствующая императрица, семья последнего русского царя и Запад. М., 2001.

   Кудрина Ю.В. Императрица Мария Фёдоровна (1847–1928). М., 2000.

   Кудрина Ю.В. Мария Фёдоровна. М., 2009.

   Ящик Т.К. Рядом с императрицей. Воспоминания лейб-казака. СПб., 2004.

   84/69. Владимир Александрович (10/22.04. 1847 г., СПб. – 4/17.02.1909 г., там же, похоронен в Великокняжеской усыпальнице Петропавловского собора).

   Служил в л. – гв. Преображенском полку, полковник (10.04.1867 г.), генерал-майор Свиты (10.08.1868 г.), генерал-адъютант (10.04.1872 г.), генерал-лейтенант (16.08.1874 г.), участник Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. в должности командира 12-го армейского корпуса (награждён орденом Святого Георгия 3-й степени), генерал от инфантерии (30.11.1880 г.), командующий (с 1884 г. – главнокомандующий) войсками гвардии и Петербургского военного округа (2.03.1881 г. – 26.10.1905 г.). Сенатор (с 22.11.1868 г.), член Государственного совета (с 1872 г.), Комитета министров (с 04.01.1892 г.).

   Почётный член СПб. Академии наук (5.12.1875 г.), президент Императорской Академии художеств (с 14.02.1876 г.), попечитель Московского Публичного и Румянцевского музеев (с 29.08.1867 г.), председатель Комитета по сооружению храма Воскресения Христова («Спаса на крови») в СПб. (март 1883–1889 г.), почётный член Казанского, Московского, Петербургского университетов, Императорского Русского Археологического общества, Русского археологического института в Константинополе и др.

   Ж.: 16/28.08.1874 г., СПб. – Мария (-Александрина-Елизавета-Элеонора) Павловна-старшая (2/14.05.1854 г., Людвигслуст, Мекленбург-Шверин – 24.08/06.09.1920 г., Контрексвилль, департамент Вогезы, Франция, похоронена в православной часовне Воскресения Христова в Контрексвилле), дочь Великого герцога Фридриха-Франца II (1823–1883) Мекленбург-Шверинского и его первой жены Августы (1822–1862), дочери князя Генриха LXIII Рёйсс-Кёстриц; правнучка Великой княгини Елены Павловны (№ 60), внучатая племянница императрицы Александры Фёдоровны (жена № 65). Приняла православие 10/23.04.1908 г. Президент Императорской Академии художеств (с 1909 г.).

   Шведский журналист С. Скотт назвал Владимира Александровича «воплощением русского великого князя» и абсолютно преувеличенно «фигурой Возрождения» (разве что если иметь в виду статусных покровителей искусств той эпохи). Всей своей необычайно импозантной внешностью, безукоризненными и величественными манерами, не лишённым практицизма умом, блистательным чувством юмора и твёрдыми идейными убеждениями он вполне мог служить «лицом» императорской династии.

   Как и старший брат, Великий князь Владимир Александрович придерживался традиционных взглядов, за что его столь же сильно недолюбливали либералы. Александр III поручил брату ответственный пост главнокомандующего войсками гвардии и Петербургского военного округа, по сути, военного руководителя столицы, отвечавшего за порядок в городе, и Владимир Александрович на этом посту зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Когда же на престол вступил Николай II, Владимир оказал существенное влияние на формирование основных принципов его политики, своим примером убеждая продолжать ту линию, которую начал Александр III.

   Уйти со своего поста ему пришлось лишь в разгар революционных событий 1905 года, когда, стойкий символ династии, он попал под огонь уничтожающей критики из-за причастности к событиям 9 января – расстрелу демонстрации, шедшей к Зимнему дворцу для вручения петиции государю (т. н. Кровавое воскресенье).

   Великий князь Владимир Александрович. Художник И.Е. Репин

   Владимиру Александровичу не чуждо было честолюбие. Так, он считал, что сам мог бы при соответствующих условиях занять императорский престол и управлять страной ничуть не хуже Александра III и уж тем более Николая II (Владимир Александрович и его жена Мария Павловна возглавляли следующую в порядке старшинства семью, которая после семьи Александра III могла бы получить престол). Эту оппозиционность, едва заметную в его поведении и сквозившую в некоторых высказываниях, Александр III, вероятно, ощущал. Недаром, когда император выбрался из-под обломков вагона в Борках и убедился, что его родные живы, он якобы саркастически заметил: «Как огорчится Владимир, узнав, что все мы спаслись».

   «Ренессансность» Владимира проявлялась в широте его интересов, простиравшихся от охоты и коллекционирования ресторанных меню до серьёзных занятий живописью и покровительства русскому балету, прежде всего такому талантливому его организатору, как С.П. Дягилев. Долгое время Владимир Александрович возглавлял Академию художеств, и после его смерти это дело продолжила вдова. Общество людей искусства привлекало его, со многими он состоял в дружеских отношениях и многим оказывал покровительство. Собрал значительную коллекцию полотен русских художников. Ныне мало кто знает, что картину И.Е. Репина «Бурлаки на Волге» после первой же выставки приобрёл Владимир Александрович. Из его собрания она потом поступила в Русский музей. «Собирал старинные иконы, – вспоминал Великий князь Александр Михайлович, – посещал два раза в год Париж и очень любил давать сложные приёмы в своём изумительном дворце в Царском Селе. Будучи по натуре очень добрым, он, по причине некоторой экстравагантности характера, мог произвести впечатление человека недоступного. Человек, встречавший Великого князя Владимира в первый раз, поразился бы резкости и громкому голосу этого русского grand seigneur’а. Он относился очень презрительно к молодым Великим князьям. С ним нельзя было говорить на другие темы, кроме искусства или тонкостей французской кухни. Его поездки в Париж причиняли массу хлопот и неприятностей тамошним кухонным шефам и метрдотелям. Но после того как он вдоволь отводил душу за критикой обеденного меню, его щедрые чаевые сыпались всем, кто только протягивал руку. Он занимал, сообразно своему происхождению и возрасту, ответственный пост командира Гвардейского корпуса, хотя исполнение этих обязанностей и являлось для него большой помехой в его любви к искусству».

   Жена Владимира Александровича – Мария Павловна (в семье её называли Михень, а официально добавляли к имени «старшая», поскольку в 1890 году в роду Романовых появилась ещё одна Мария Павловна – дочь Великого князя Павла Александровича – «младшая») происходила из Мекленбург-Шверинской династии, уже очень хорошо известной в России. Когда-то мекленбургская герцогиня Анна Леопольдовна даже недолго считалась правительницей России. Марии Павловне казалось, что она тоже может попробовать свои силы, во всяком случае семья Владимира Александровича среди других ветвей рода ближе всего стояла к императорской линии. Недаром, видно, Мария Павловна гордилась тем, что Мекленбургский дом имеет изначально славянское происхождение, она считала себя даже большей «славянкой», чем остальные Романовы. Первоначально Мария Павловна не перешла в православие, а оставалась лютеранкой, однако в 1908 году, после почти 34 лет брака, она крестилась по православному обряду. Вероятно, полагая, что больной цесаревич Алексей долго не проживёт, а Великий князь Михаил Александрович из-за морганатического брака не может считаться наследником, и, таким образом, престол рано или поздно должен перейти к её старшему сыну Кириллу, она решила заранее предупредить все вопросы и сделать происхождение сыновей «безупречным».

   Князь В. Шаховской в своих мемуарах писал: «Заветной мечтой Великой Княгини Марии Павловны являлось видеть одного из своих сыновей на Российском Престоле». По свидетельству В.М. Пуришкевича, «они (т. е. Мария Павловна и её сыновья. – Е.П.) не оставили мысли о том, что Корона России когда-нибудь может перейти к их линии, и не забыть мне рассказа Ивана Григорьевича Щегловитова о том, как в бытность его министром юстиции к нему однажды разлетелся Великий князь Борис Владимирович с целью выяснения вопроса: имеют ли по законам Российской Империи право на престолонаследие они, Владимировичи, а если не имеют, то почему. Щегловитов, ставший после этого разговора с Великим князем Борисом Владимировичем предметом их самой жестокой ненависти и получивший от них кличку Ваньки Каина, разъяснил Великому Князю, что прав у них на престолонаследие нет вследствие того, что Великая Княгиня Мария Павловна, мать их, осталась и после брака своего лютеранкой. Борис уехал, но через некоторое время представил в распоряжение Щегловитова документ, из коего явствовало, что Великая Княгиня Мария Павловна из лютеранки уже обратилась в православную».

   Великий князь Владимир Александрович с супругой Марией Павловной и детьми. 1884 г.

   Салон Марии Павловны славился как очаг всевозможных сплетен и слухов, объектами которых была императорская семья, и прежде всего Александра Фёдоровна. Хозяйка салона устраивала роскошные балы и пыталась играть роль «первой леди» империи. Её драгоценности затмевали украшения других дам царской династии, а на своих приёмах она ввела игру в рулетку, причём приглашала не только лиц аристократического происхождения, но также многочисленную богему и нуворишей (последнее в высшем свете считалось недопустимым).

   «…На завтраке у Великой Княгини, – вспоминал М.В. Родзянко о времени конца 1916 года, – я застал её вместе с её сыновьями, как будто бы они собрались для семейного совета… Наконец, когда все перешли в кабинет и разговор всё ещё шёл в шутливом тоне о том о сём, Кирилл Владимирович обратился к матери и сказал: “Что же Вы не говорите?” Великая княгиня стала говорить о создавшемся внутреннем положении, о бездарности правительства, о Протопопове (министр внутренних дел. – Е.П.) и об Императрице. При упоминании её имени она стала более волноваться. Находила вредным её влияние и вмешательство во все дела, говорила, что она губит страну, что, благодаря ей, создаётся угроза Царю и всей Царской Фамилии, что такое положение дольше терпеть невозможно, что надо изменить, устранить, уничтожить… Желая уяснить себе более точно, что она хочет сказать, я спросил: “То есть как устранить?” – “Да, я не знаю… Надо что-нибудь предпринять, придумать… Вы сами понимаете… Дума должна что-нибудь сделать… Надо её уничтожить…” – “Кого?” – “Императрицу”».

   А В.Н. Воейков так описал действия Марии Павловны в феврале 1917 года: «В этот самый (22 февраля. – Е.П.) и ближайшие дни многие дамы высшего общества, строго судившие в своих салонах Царскую Чету и членов Правительства, стали усиленно выезжать на Кавказ, напоминая крыс, бегущих с корабля перед его гибелью. Великая Княгиня Мария Павловна Старшая, прощаясь перед отъездом в Кисловодск с генералом Б., получившим новое назначение в Крыму, сказала: «Вас я увижу, так как предполагаю вернуться в Петроград через Симферополь; в Петроград же вернусь только тогда, когда всё здесь будет кончено». Осталось тайной, как именно она себе рисовала счастливый конец, который даст ей возможность вернуться в Петроград».

   Февральская революция застала её уже в Кисловодске. Это не спасло Марию Павловну от кратковременного домашнего ареста, после чего 19 марта она послала в адрес председателя Временного правительства князя Г.Е. Львова телеграмму: «Признавая вполне законным Временное правительство России, я имею себе в обязанность вас об этом уведомить». Надо заметить, что среди всех подобного рода телеграмм и обращений, направленных Романовыми новой власти, заявление Марии Павловны выглядит самым сдержанным и осторожным.

   В Кисловодске с матерью находился и сын Андрей, потом приехал другой сын – Борис. Положение там балансировало на грани критического, и некоторое время сыновьям Марии Павловны приходилось скрываться от большевиков в одном из кавказских горных аулов, но потом появились белые войска, и жизнь потихоньку стабилизировалась. Борис оставил мать и брата и уехал в Анапу, а оттуда за границу. Великая княгиня оставалась на родной земле до последнего, надеясь на успешные действия белых и поворот в сторону монархии. Но когда все призрачные надежды рухнули, она в личном поезде отправилась в Новороссийск. Через полтора месяца, в конце февраля 1920 года, Великая княгиня на одном из иностранных кораблей покинула Россию.

   Недолго пробыв на Французской Ривьере, она перебралась в Швейцарию, потом снова во Францию. Вскоре Мария Павловна скончалась в небольшом курортном городке Контрексвилль на юге Франции, похоронили её там же, в специально построенной православной часовне. До сих пор в Контрексвилле существует улица «Rue Grande Duchesse Vladimir» («Улица супруги Великого князя Владимира»), названная в её честь. Любопытно, что семья Владимира Александровича, в отличие от других семей романовского рода, не слишком бедствовала в эмиграции, благодаря драгоценностям Великой княгини, удачно вывезенным из России англичанином Альбертом Стопфордом и разделённым затем на четыре части между Марией Павловной и тремя её сыновьями. Был сохранён от разграбления в первые послереволюционные годы и замечательный дворец Владимира Александровича в стиле итальянского Ренессанса на Дворцовой набережной в Петербурге (ныне Петербургский Дом учёных), поскольку Великая княгиня предусмотрительно оставила его на попечении одного из иностранных посольств.

   Литература:

   Думин С.В. Романовы. Императорский Дом в изгнании. М., 1998.

   Корнева Г. Н., Петрицкий В. А., Чебоксарова Т.Н. Санкт-Петербургский дворец великого князя Владимира Александровича. СПб., 2001.

   Крылов-Толстикович А.Н., Барковец О.И. Великий князь Владимир Александрович. Страницы биографии. СПб., 2010.<

>

   85/69. Алексей Александрович (2/14.01. 1850 г., СПб. – 1/14.11.1908 г., Париж, похоронен в Великокняжеской усыпальнице Петропавловского собора).

   Служил в Гвардейском экипаже, капитан 1-го ранга (22.07.1873 г.), командующий Гвардейским экипажем (с 1873 г.), контр-адмирал (9.06.1877 г.), участник Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. в должности начальника всех морских команд на Дунае (награждён орденом Святого Георгия 4-й степени), генерал-адъютант (19.02.1880 г.), главный начальник флота и Морского ведомства (с 20.05.1881 г.), вице-адмирал (26.02.1882 г.), генерал-адмирал (15.05.1883 г.), адмирал (1.01.1888 г.), в отставке с 2.06.1905 г. Член Государственного совета (с 1.01.1881 г.), Комитета министров (с 4.01.1892 г.). Почётный член Петербургской Академии наук (5.12.1875 г.)

   Великого князя Алексея Александровича с юных лет готовили к военно-морской службе. В день, когда он родился, его зачислили в состав Гвардейского экипажа, а в 7 лет он уже стал мичманом. Воспитателем мальчика был видный российский моряк – будущий адмирал Константин Николаевич Посьет (1819–1899). Прежде всего Алексея знакомили с «живой практической стороной морского дела». В своё первое плавание на яхте «Штандарт» он отправился из Петергофа в 1860 году. В 17 лет исполнял должность вахтенного начальника, к тому времени плавал уже седьмую «кампанию». Вместе с остальными матросами Великий князь делил все трудности военно-морской службы. Проявлял настойчивость, решительность и немалую смелость. В 1868 году фрегат «Александр Невский», на борту которого находился Алексей Александрович, во время плавания по Северному морю попал в кораблекрушение. Великий князь вёл себя в высшей степени достойно. На предложение Посьета первым покинуть тонущий корабль ответил решительным отказом и переправился на берег только после всей команды, оставаясь с Посьетом на борту до последнего.

   Великий князь Алексей Александрович

   В 1871 году в составе эскадры (флагманский корабль – фрегат «Светлана», на борту которого находился и молодой Великий князь Константин Константинович) и в должности лейтенанта Алексей Александрович отправился в дальнее плавание. Побывал в США, где встречался с президентом У. Грантом, посетил Сингапур, Японию, Китай. По отзыву Посьета, Великий князь «хладнокровно и безупречно исполнял свои обязанности на палубе фрегата… и в борьбе с китайским тайфуном при таких приступах урагана, когда размахи фрегата доходили до 40° и мачты угрожали падением». В ходе путешествия он был произведён в капитаны 2-го ранга, а по прибытии в столицу назначен командиром Гвардейского экипажа с чином капитана 1-го ранга. В 1874 году стал командиром «Светланы».

   Великий князь принял самое активное участие в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов. Во многом благодаря его стараниям русские моряки успешно действовали при знаменитой переправе русских через Дунай, да и потом обеспечивали стабильное положение войск на этой жизненно важной речной артерии. Государь «за мужество и распорядительность при переводе понтонов из Никополя в Систово мимо неприятельских позиций» наградил сына золотой саблей с надписью «За храбрость», а затем «за неутомимую и успешную распорядительность морскими командами, за принятие всех мер, не допускающих неприятелю вред нашим переправам» и орденом Святого Георгия 4-й степени.

   В 1881 году вместо Константина Николаевича Алексей Александрович возглавил российский флот. Организатором он оказался слабым. «Алексей Александрович, будучи очень милым, честным и благородным, в то же время был человеком в деловом отношении не особенно серьёзным», – считал С.Ю. Витте. А вот как оценил деятельность Великого князя на этом посту прославленный учёный в области кораблестроения А.Н. Крылов: «За 23 года его управления флотом бюджет вырос в среднем чуть ли не в пять раз; было построено множество броненосцев и броненосных крейсеров, но это “множество” являлось только собранием отдельных судов, а не флотом. Так, броненосные крейсера “Владимир Мономах” и “Дмитрий Донской” были заложены одновременно однотипными. По окончании постройки оказалось: один – как бы корвет, другой – фрегат, один – двухвинтовой, другой – одновинтовой и т. п…. Ещё большее разнообразие царило между броненосцами “Александр II” и “Николай I”; хотя они должны были быть совершенно одинаковыми, однако вышли разными… В смысле создания флота деятельность генерал-адмирала Алексея была характерным образцом бесплановой растраты государственных средств, подчёркивая полную непригодность самой организации и системы управления флотом и Морским ведомством».

   Зато внешне Алексей Александрович выглядел очень представительно: высокий, крепкого телосложения, правда, с годами сильно располневший. Он слыл большим любителем весёлой жизни, сытных обедов и красивых дам. Ещё в ранней молодости он увлёкся Александрой Васильевной Жуковской (12.11.1842 г., Дюссельдорф – 26.08.1899 г., Баден-Баден), дочерью великого русского поэта, наставника его отца. Матерью Александры Васильевны была Елизавета Евграфовна Рейтерн (1821–1856), дочь немецкого художника. Впоследствии её родственник М.Х. Рейтерн при Александре III занимал должность министра финансов.

   А.В. Жуковская

   По некоторым сведениям, в 1870 году Алексей Александрович и Александра Васильевна тайно обвенчались в Италии. Но в России брак так и не был признан, поэтому формально Великий князь продолжал считаться холостым. Позже Александра Васильевна вышла замуж за барона Кристиана Генриха фон Ворманна (1849–1932), но от брака с Великим князем у неё остался сын Алексей (14.11.1871 г., Зальцбург, Австрия – 1932 г., Тбилиси, СССР), который вместе с матерью в 1875 г. получил от республики Сан-Марино титул и фамилию баронов Седжиано, а 21 марта 1884 года Александр III пожаловал ему фамилию и титул графа Белёвского (с 1913 г. – граф Белёвский-Жуковский). Если вторая часть фамилии вопросов не вызывает, то появление первой, возможно, следует объяснить следующими обстоятельствами. Дело в том, что дед мальчика – Василий Андреевич Жуковский – на самом деле являлся внебрачным сыном помещика А.И. Бунина и пленной турчанки Сальхи, в православии Е.Д. Турчаниновой (таким образом он приходился дальним родственником другому выдающемуся писателю, Ивану Алексеевичу Бунину). А ветвь рода Буниных, к который принадлежал Жуковский, называлась «белёвской», по названию тех мест, где находились их имения.

   Потом Алексей Александрович влюбился в красавицу Зину – сестру генерала Михаила Дмитриевича Скобелева и жену герцога Евгения Максимилиановича Лейхтенбергского. Герцог смотрел на этот роман сквозь пальцы, и потому во время совместного путешествия по Европе за неразлучной троицей закрепилось прозвище: «la menage Royale a trois».

   Великий князь Александр Михайлович так описал жизнь своего родственника: «Светский человек с головы до ног, Beau Brummell (законодатель мод. – Е.П.) и бонвиван, которого баловали женщины, Алексей Александрович много путешествовал. Одна мысль о возможности провести год вдали от Парижа заставила бы его подать в отставку. Но он состоял на государственной службе и занимал, как это ни странно, должность генерал-адмирала Российского Императорского флота. Трудно было себе представить более скромные познания по морским делам, чем у этого адмирала могущественной державы (тут Александр Михайлович, сам служивший во флоте, явно преувеличивает. – Е.П.). Одно только упоминание о современных преобразованиях в военном флоте вызывало болезненную гримасу на его красивом лице. Не интересуясь ничем, что бы не относилось к женщинам, еде и напиткам, он изобрёл чрезвычайно удобный способ для устройства заседаний Адмиралтейства. Он приглашал его членов к себе во дворец на обед, и после того как наполеоновский коньяк попадал в желудки его гостей, радушный хозяин открывал заседание совета традиционным рассказом об одном случае из истории русского парусного военного флота. Каждый раз, когда я сидел на этих обедах, я слышал из уст великого князя повторение рассказа о гибели фрегата “Александр Невский”, происшедшей много лет тому назад на скалах датского побережья вблизи Скагена. Я выучил наизусть все подробности этого запутанного повествования и всегда из предосторожности отодвигался немного со стулом от стола в тот момент, когда, следуя сценарию, дядя Алексей должен был ударить кулаком по столу и воскликнуть громовым голосом:

   – И только тогда, друзья мои, узнал этот суровый командир очертания скал Скагена».

   А.А. Белёвский-Жуковский

   Между тем морская карьера Алексея Александровича закончилась бесславно. После поражения русского флота в Цусимском сражении во время Русско-японской войны Великому князю пришлось выйти в отставку. Оппозиционеры злорадно называли его «князем Цусимским». Алексей Александрович уехал в свой любимый Париж, где и скончался.

   Великий князь Александр Михайлович язвительно заметил: «В его жизни преобладали вёрткие дамы и неповоротливые корабли».

   Сын Алексея Александровича граф Белёвский-Жуковский после революции остался в Советской России. Жил в Тбилиси. В 1932 году он был расстрелян. Его первая жена, княжна Мария Петровна Трубецкая (1872–1954), по отцу принадлежавшая к известному роду потомков Великого литовского князя Гедимина, а по матери к семье князей Белосельских-Белозерских, потомков Рюриковичей, вместе с тремя детьми уехала за рубеж. В СССР спутницей графа оставалась баронесса Наталия Владимировна Шеппинг (1888–1965), по женской линии правнучка знаменитого генерала Алексея Петровича Ермолова, героя Кавказской войны.

   Дочери графа Белёвского-Жуковского: Елизавета, Александра и Мария – жили во Франции и в США. Их потомки и сейчас проживают в этих странах. А сын граф Сергей Алексеевич Белёвский-Жуковский (8.02.1904 г., Москва – 27.11.1953 г., Лос-Анджелес) в 1926 году в Париже женился на Нине Сергеевне Боткиной (1901–1966), дочери Сергея Дмитриевича Боткина, принадлежавшего к известнейшей московской семье. Начинали Боткины как чаеторговцы, а дядья Сергея Дмитриевича, Михаил Петрович и Сергей Петрович, прославились: первый как художник, академик живописи и собиратель картин, а второй – как крупнейший русский врач. Сын Сергея Петровича, Евгений Сергеевич, служил лейб-медиком Николая II и погиб вместе с императорской семьёй в подвале Ипатьевского дома. Кроме того, в близком и отдалённом свойстве с Боткиными находились и такие известные люди, как П.М. Третьяков, видный политический деятель А.И. Гучков, художники И.С. Остроухов, В.Д. Поленов и Л.С. Бакст, поэт А.А. Фет, меценат С.И. Мамонтов, композитор С.В. Рахманинов, музыкант А.И. Зилоти, философ Г.Г. Шпет и др. Сыновей у графа Сергея Алексеевича Белёвского-Жуковского не было, и этот род с его смертью угас.

   Внебрачным сыном Великого князя считался также сын адмирала Н.И. Скрыдлова – Алексей Николаевич Скрыдлов, композитор-любитель, с 1926 г. живший в эмиграции во Франции и оставивший мемуары «Россия Белая. Россия Красная».

   Литература:

   Белякова З.И. Великие князья Алексей и Павел Александровичи. Дворцы и судьбы. СПб., 1999.

   Коршунов Ю.Л. Августейшие моряки. СПб., 1999. С. 40–54.

   Коршунов Ю.Л. Генерал-адмиралы российского исператорского флота. СПб., 2003.

   Малинина Т.А., Суздалева Т.Э. Дворец великого князя Алексея Александровича. СПб., 1997.

   86/69. Мария Александровна (5/17.10.1853 г., Царское Село – 24.10.1920 г., Цюрих, похоронена в усыпальнице Великих герцогов Саксен-Кобург-Готских в Кобурге).

   М.: 11/23.01.1874 г., СПб. – Альфред-Эрнст-Альберт (25.07/6.08.1844 г., Виндзор – 18/30.07.1900 г., Розенау под Кобургом), герцог Саксен-Кобург-Готский, герцог Эдинбургский, граф Ольстерский и Кентский, сын британской королевы Виктории (1819–1901) и принца Альберта Саксен-Кобург-Готского, герцога Саксонского (1819–1861).

   Дочь Александра II – Мария Александровна (в семье её называли Мари) вышла замуж за одного из сыновей британской королевы Виктории, Альфреда. От этого брака родились сын – Альфред (1874–1899), умерший неженатым, и четыре дочери.

   Старшая – Мария (1875–1938) в 1893 году вышла замуж за племянника румынского короля Кароля I – Фердинанда (1865–1927), который в 1914 году занял румынский престол. (Румынская королевская династия представляет собой ветвь прусско-германской династии Гогенцоллернов – Гогенцоллерн-Зигмаринген.) Королева Мария помогла нескольким своим русским родственникам выбраться из охваченной Гражданской войной страны и предоставила им приют в Румынии. А её дочь, тоже Мария, в свою очередь была женой югославского короля Александра I, также много сделавшего для русской эмиграции (нынешние представители югославской династии – потомки этого брака).

   Принц Альфред с женой Великой княгиней Марией Александровной и перворождённым сыном Альфредом. Фото 1874 г.

   Румынский король Михай I (родившийся в 1921 году), свергнутый в 1947-м, приходится Марии внуком, а значит, правнуком Марии Александровне и праправнуком Александру II.

   Вторая дочь Марии Александровны, Виктория-Мелита (1876–1936), первым браком была за Великим герцогом Гессенским Эрнстом-Людвигом (1868–1937), братом последней русской императрицы Александры Фёдоровны, а вторым – за Великим князем Кириллом Владимировичем. О ней речь впереди.

   Третья дочь, Александра (1878–1942), заключила брак с немецким князем Эрнстом VII Гогенлоэ-Лангенбургским (1863–1950).

   Супругом четвёртой, Беатрисы (1884–1966), стал один из представителей Испанского королевского дома принц Альфонсо (1886–1975). Один из их сыновей, Алонсо (1912–1936), погиб под Мадридом во время Гражданской войны в Испании.

   87/69. Сергей Александрович (29.04/11.05. 1857 г., Царское Село – 4/17.02.1905 г., Сенатская площадь Московского Кремля, похоронен в Алексеевском храме Чудова монастыря в Московском Кремле, 17.09.1995 г. останки перенесены в Новоспасский монастырь в Москве). Назван в память Святого Сергия Радонежского.

   Служил в лейб-гвардии Преображенском полку (его командир с 26.02.1887 г.), полковник (29.04.1878 г.), участник Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., генерал-майор (26.02.1887 г.), генерал-адъютант (26.02. 1891 г.), московский генерал-губернатор (26.02.1891 г. – 1.01.1905 г.), член Государственного совета (с 6.12.1894 г.), генерал-лейтенант (14.05.1896 г.), командующий войсками Московского военного округа (с 26.05.1896 г.).

   Основатель и президент Императорского Православного Палестинского общества (с 21.05.1882 г.), почётный член Императорской Академии наук (29.12.1876 г.), Московского археологического общества, Русского археологического института в Константинополе и др., председатель Комитета по устройству Музея изящных искусств им. императора Александра III при Московском университете (ныне – ГМИИ), с 1881 г. почётный председатель Императорского Российского Исторического музея (с 1894 г. имени императора Александра III), августейший покровитель Императорского Русского общества акклиматизации животных и растений, почётный попечитель Московского зоологического сада и мн. др.

   Ж.: 3/15.06.1884 г., СПб. – Елизавета (-Александра-Луиза-Алиса) Фёдоровна, принцесса Гессенская и Рейнская (20.10/1.11.1864 г., Бессунген, под Дармштадтом, Гессен – в ночь с 17 на 18. 07. 1918 г. сброшена в Нижнюю Селимскую шахту под Алапаевском, в 1919 г. останки захоронены в Алапаевском соборе, в апреле 1920 г. перевезены в храм Св. Серафима Саровского в Пекине, 30.01.1921 г. погребены в крипте православной церкви Св. Марии Магдалины в Иерусалиме), дочь Великого герцога Людвига IV (1837–1892) Гессенского и Прирейнского и Аликс (1843–1878), дочери английской королевы Виктории; сестра императрицы Александры Фёдоровны. Приняла православие 13/25.04.1891 г. Основательница и настоятельница (с 9.04.1910 г.) Марфо-Мариинской обители милосердия в Москве. Арестована в Москве 7.05.1918 г., через Пермь и Екатеринбург привезена в Алапаевск 20.05.1918 г., где и погибла. Канонизирована Русской Православной Церковью за границей 1.11.1981 г., а Русской Православной Церковью (Московский патриархат) на Архиерейском соборе в Москве 4.04.1992 г.

   Сергей Александрович – один из самых оклеветанных членов Дома Романовых. Виной тому его твёрдые консервативные убеждения, нежелание ни на йоту уступать реформаторам и всеми силами поддерживать самодержавный порядок. Он был воспитан в строгих религиозных и нравственных традициях. Большое влияние на его формирование оказала мать – Мария Александровна, глубоко верующая женщина. От неё он перенял и гипертрофированное чувство долга, ведь императрица много страдала в последние годы, наблюдая поздний роман мужа и княжны Долгоруковой, но кротко всё перенесла и осталась достойной своего высокого положения. Для Сергея Александровича интересы государства и государя были непререкаемы и священны, и на какой бы пост его ни назначали, всюду он стремился прежде всего честно выполнять свой долг.

   Великий князь Сергей Александрович

   Образование Великого князя отличалось всесторонностью: его обучали и естественным, и техническим, и гуманитарным наукам, нескольким языкам, в том числе латыни, искусствам. Особенную тягу испытывал он к гуманитарным предметам. Языки давались ему сравнительно легко, он даже неплохо изучил итальянский, для того чтобы читать Данте в оригинале. Сергей Александрович хорошо рисовал, играл на фортепиано, превосходно разбирался в литературе и изящных искусствах (подробно изучил все коллекции Императорского Эрмитажа, особенно любил итальянскую школу живописи), очень хорошо знал отечественную и мировую историю. Первым из Императорской фамилии познакомился с творчеством Ф.М. Достоевского и стал горячим почитателем его таланта. Высоко ценил раннее творчество Льва Толстого, в особенности «Севастопольские рассказы» и «Войну и мир». К гражданской позиции писателя относился негативно, но, единственный из высокопоставленных лиц, согласился передать Александру III письмо Толстого с призывом помиловать народовольцев-цареубийц. Историю Великому князю преподавал С.М. Соловьёв, рисование – члены Академии художеств живописцы А.Е. Бейдеман и барон М.П. Клодт, гражданское право – К.П. Победоносцев, будущий обер-прокурор Святейшего Синода. Последний сумел передать воспитаннику свои непоколебимые традиционалистские воззрения. Таким же беззаветно преданным самодержавию и самобытному историческому пути России Сергей Александрович остался до конца дней.

   Служил Великий князь в старейшем и славнейшем лейб-гвардии Преображенском полку. Сергей Александрович был застенчивым и потому малообщительным и неразговорчивым человеком, поначалу ему пришлось трудновато, но чувство долга пересилило все сложности, и вскоре Преображенский полк сделался для него родным домом. Там он чувствовал себя гораздо естественнее и свободнее, чем в официальной обстановке Зимнего дворца. Несмотря на свою требовательность и строгость, он сдружился со многими товарищами по службе, искренне и преданно заботился о них и, когда пришло время оставить преображенцев, очень жалел об этом.

   Его замкнутый образ жизни, неприятие жестокого мира, в котором нет места доброте и милосердию, породили множество нелепых слухов, распространявшихся ненавидевшими Великого князя завистниками. Сергей Александрович писал в 1883 году: «Я всё больше и больше убеждаюсь, что, чем больше иметь сердца здесь, на земле, тем больше приходится страдать и нравственно и физически. Сердце ничего не стоит для людей, и они никогда его не ценят. Чем меньше отдаёшься сердцем делам, тем спокойней может быть».

   Но в это же самое нелёгкое для себя время он обрёл личное счастье. Его избранницей стала дальняя родственница – одна из любимых внучек английской королевы Виктории, гессенская принцесса Елизавета. В семье её называли Эллой. Выросла она в очень простой обстановке, была приучена к выполнению любой домашней работы, любила природу, обожала музыку, неплохо рисовала и вообще отличалась возвышенной и чуткой душой. Своё имя она получила в честь одной из прародительниц Гессенского рода – Святой Елизаветы Тюрингенской, всю свою жизнь посвятившей заботам о ближних, делам милосердия. Красавица с добрым и отзывчивым сердцем, Элла сразу пленила Великого князя. Когда она приехала в Россию, все были буквально очарованы её деликатностью, сдержанностью, кротким, мягким характером. Великий князь Константин Константинович писал:

     Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:

     Ты так невыразимо хороша!

     О, верно под такой наружностью прекрасной

     Такая же прекрасная душа!

     Какой-то кротости и грусти сокровенной

     В твоих очах таится глубина;

     Как ангел, ты тиха, чиста и совершенна;

     Как женщина, стыдлива и нежна.

     Пусть на земле ничто средь зол и скорби

     многой

     Твою не запятнает чистоту,

     И всякий, увидав тебя, прославит Бога,

     Создавшего такую красоту!

   Сергей и Элла были глубоко религиозны. Ещё до женитьбы, во время путешествия по Святой земле Великому князю пришла в голову мысль создать специальное общество, которое бы занималось изучением библейского наследия и ранней историей христианства. Так возникло Императорское Палестинское общество, и Сергей Александрович занял пост его председателя. В задачу общества входило распространение знаний о христианских святынях на Ближнем Востоке и организация паломничеств. Будучи в Иерусалиме, великокняжеская чета посещала многочисленные православные обители, а Елизавету Фёдоровну потрясла удивительная благодать тех мест. Она мечтала быть похороненной на Святой земле, и чудесным образом её желание осуществилось.

   Великий князь Сергей Александрович и Великая княгиня Елизавета Фёдоровна. 1892 г.

   Сергей и Элла, не имевшие детей, взяли на воспитание своих племянников Марию и Дмитрия. Их отец Павел Александрович женился вторично морганатическим браком и жил за рубежом. Дети остались практически сиротами. Сергей Александрович очень любил их, а после его гибели им много помогала Елизавета Фёдоровна. Особенно она привязалась к Дмитрию, к которому относилась как к сыну.

   В 1891 году Александр III назначил брата московским генерал-губернатором. Москва серьёзно беспокоила императора, и необходимо было иметь здесь верного человека, который проводил бы избранный традиционалистский курс. Сергей Александрович как нельзя лучше подходил для этого. Новая должность первоначально испугала его, однако он постарался освоиться на новом, незнакомом месте, вникнуть в суть городских проблем. Исколесил всю Московскую губернию, тщательно ознакомился с самим городом и его структурами, попытался внести в работу городской администрации ясность и чёткость. Педантично входил во все детали городского управления. А чтобы лучше узнать жизнь простых горожан, порой переодевался в неприметный костюм и разгуливал по улицам.

   Сергей Александрович был большим любителем древностей и археологии. После открытия Исторического музея в Москве он возглавил это замечательное учреждение и неоднократно пополнял фонды музея своими щедрыми дарами. Среди них особенно выделялась коллекция русской церковной утвари и шитья XVIII века. После смерти мужа несколько подарков сделала и Елизавета Фёдоровна. Она, в частности, передала музею своё собрание изделий из кости, выполненных мастерами Русского Севера. В 1898 году состоялась закладка ещё одного крупного московского музея – Музея изящных искусств имени императора Александра III. Инициатором создания этого музея был профессор Московского университета Иван Владимирович Цветаев, архитектором – Р.И. Клейн, а большую часть средств на строительство пожертвовал видный промышленник Ю.С. Нечаев-Мальцов. Однако мало известен тот факт, что Нечаев-Мальцов являлся товарищем председателя Комитета по строительству музея, а председателем был Сергей Александрович. К сожалению, ему не пришлось дожить до 1912 года, когда музей распахнул двери для посетителей. Но и он, и другие члены Императорской династии приняли участие в организации строительства и приобретении экспонатов. Когда музей открылся, каждый зал получил имя одного из меценатов. Так, египетский зал носил имя Нечаева-Мальцова, ассиро-вавилонский – Великой княгини Елизаветы Фёдоровны, средневековой скульптуры – цесаревича Алексея Николаевича, были залы имени императриц Марии Фёдоровны и Александры Фёдоровны, Великих князей Владимира, Сергея и Павла Александровичей, греческой королевы Ольги Константиновны. Сегодня это Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, которое присвоили музею в 1937 году (хотя Пушкин ни малейшего отношения ни к изящным искусствам, ни тем более к самому музею не имел).

   С началом царствования Николая II наступили тревожные времена. Сергей Александрович убеждал государя твёрдо продолжать политику отца. Но ситуация становилась всё более и более нестабильной. Как бы провозвестницей тяжёлых последующих событий явилась катастрофа на Ходынском поле – гибель людей во время коронации императора. Сергей Александрович долго переживал случившееся, его обвиняли больше всех, и с тех пор он сделался настоящим жупелом для революционеров. А он с отчаянием наблюдал, как рушатся те устои, которым он верно и преданно служил, и в 1901 году писал Николаю: «Признаюсь Тебе, что мне очень трудно; веяния нехорошие, проявления прямо революционные – нужно называть вещи своими именами без иллюзий».

   В 1901 году начался революционный террор. Одним из первых погиб министр народного просвещения Н.П. Боголепов. «Нет сильной направляющей воли, как было у Саши (Александра III. – Е.П.), – сокрушался Сергей Александрович, – и теперь мы шатаемся, как в 70-х годах. Зачем? И даже ответ на вопрос не получишь! При этих условиях служить становится невозможно, и я серьёзно подумываю сойти с административной сцены… один в поле не воин».

   Тяжелое впечатление произвела на него война с Японией. Он считал, что России не следует проводить экспансию на Дальнем Востоке, и вот теперь такие тяжелейшие испытания. А в обществе всё больше и больше распространялось революционное брожение. «Узнал о подробностях земского съезда в Петербурге: вотировали конституцию!! Депутация земцев принята Мирским (министр внутренних дел. – Е.П.), будет принята Государем!! (Принята не была. – Е.П.)...Мне иногда кажется, что я с ума схожу».

   Разрушенная взрывом карета, в которой находился Великий князь Сергей Александрович. Москва, Кремль.1905 г.

   Он остро ощущал свою «несовременность», свою ненужность – всё то, что он отстаивал, теперь теряло всякий смысл. После горьких раздумий Сергей Александрович оставил пост генерал-губернатора Москвы. Но революционеры всё-таки добрались до него. Спустя всего месяц эсер И.П. Каляев бросил бомбу в экипаж, в котором находился Сергей Александрович. Трагедия произошла в Московском Кремле. Взрыв был настолько сильным, что Великого князя буквально разорвало на куски (его сердце обнаружили потом на крыше одного из зданий). Обезумевшая от горя Елизавета Фёдоровна с ужасом собирала останки мужа, и даже во время похорон люди всё ещё приносили отдельные части тела. Здесь же, в кремлёвском Чудовом монастыре, состоялось погребение. Hа месте взрыва по проекту Виктора Михайловича Васнецова установили красивый крест в древнерусском стиле с евангельской надписью: «Отче, отпусти им: не ведят бо, что творят» («Прости им Господи, ибо не ведают, что творят»).

   Во время Первомая в 1918 году новые хозяева Кремля во главе с Лениным этот крест сломали. Позже взорвали Чудов монастырь, и чудом уцелевшие останки Великого князя нашли во время работ в Кремле только в 1995 году. Почему-то их похоронили не в самом Кремле и не в Петропавловской усыпальнице, а в Новоспасском монастыре, который когда-то очень давно служил романовским некрополем.

   Гибель дяди глубоко потрясла Николая II. Елизавета Фёдоровна нашла в себе силы на третий день после смерти горячо любимого Сержа прийти к Каляеву в тюремную камеру, и между ними состоялся долгий разговор. После этого Великая княгиня обратилась к императору с просьбой помиловать убийцу своего мужа, но император отказал, и Каляева повесили в Шлиссельбургской крепости.

   Великая княгиня Елизавета Фёдоровна

   Елизавета Фёдоровна приняла решение посвятить всю оставшуюся жизнь служению Богу и людям. Она на свои средства организовала в Москве уникальную обитель – сестринское братство, которая официально называлась «Марфо-Мариинская обитель крестовых сестёр Любви и Милосердия в Москве». На Ордынке Великая княгиня купила большой участок земли. Здесь по проекту талантливого архитектора А.В. Щусева поднялся чудесный храм в неорусском стиле, который по просьбе самой Елизаветы Фёдоровны расписал чудесными фресками Михаил Васильевич Нестеров. В стенах обители находились, помимо храмов и сестринских палат, больница, детский приют, библиотека. В 1910 году Марфо-Мариинская обитель официально начала свою деятельность, а Елизавета Фёдоровна стала её настоятельницей. При этом она не приняла монашеского пострига, а только обет помощи страждущим. Жизнь в обители протекала, как в обычном монастыре, но главной заботой сестёр был уход за больными в построенной при обители лечебнице.

   Елизавета Фёдоровна жила чрезвычайно скромно, даже аскетично, нередко проводила целые ночи у постели больных, сама делала перевязки и ухаживала за увечными. Спала она иногда не больше трёх-четырёх часов в сутки, строго соблюдала посты, причём в последние годы вообще ограничила свой стол одним блюдом из овощей. Она всё делала сама, не требуя никакой помощи, а щедро даря её ближнему. В госпитале выполняла самые сложные и ответственные дела, нередко ассистировала при операциях, а сами врачи, дежурившие в обители, иной раз просили её помочь им при операциях и в других больницах. Для своих крестовых сестёр Елизавета Фёдоровна организовала медицинские курсы. Её больница стала образцовой, и часто туда направляли наиболее тяжёлых больных из других московских лечебниц.

   Кроме того, при обители функционировала и бесплатная столовая для бедных, выдававшая ежедневно свыше 300 обедов.

   Обычно с одной из сестёр Елизавета Фёдоровна периодически посещала самые глухие трущобы города – прежде всего, печально известную Хитровку, Хитров рынок, где в ужасных условиях жили вконец опустившиеся полууголовники. Великая княгиня свято верила, что в душе даже самого отпетого разбойника сохраняется Божья искра и его можно вернуть к нормальной жизни. Полиция предлагала ей услуги в сопровождении, но Елизавета Фёдоровна, неизменно благодаря, отказывалась. Она говорила, что её жизнь – в руках Бога, и потому она ничего не страшится. Появление сестры государыни в белых светлых одеждах среди бандитских прокуренных и пропитых притонов производило на их обитателей неизгладимое впечатление: они относились к Елизавете Фёдоровне с огромным почтением, и многих ей удалось вырвать из цепких лап нищеты и пороков. Рассказывали, что она однажды обратилась к какому-то уголовнику со словами «Добрый человек…» В ответ услышала: «Да это же последний вор и негодяй». Однако, не обратив на эти слова никакого внимания, Елизавета Фёдоровна указала на тяжёлый мешок, в котором лежали деньги и вещи для раздачи беднякам, и попросила отнести в обитель. Поражённый бродяга встал и тотчас согласился исполнить просьбу, почтительно назвав Великую княгиню «Ваше Высочество». Кругом все зашумели, говоря, что по дороге он украдёт мешок, а деньги пропьёт, но Елизавета Фёдоровна всё равно отдала ему свою ношу. Когда же она сама вернулась домой, оказалось, что всё принесено в целости и сохранности. Бродяга попросил взять его на любую работу при обители, и Елизавета Фёдоровна согласилась.

   Добрая слава о Великой княгине разошлась по всей России, и отделения обители стали возникать в других городах.

   Елизавета Фёдоровна неоднократно совершала дальние паломнические поездки по разным русским монастырям, особенно чтила она Серафима Саровского и потому подолгу гостила в Сарове и Дивееве. (Словно предчувствуя свою судьбу, в одно из паломничеств по Сибири Великая княгиня посетила небольшой заштатный город Алапаевск Верхотурского уезда Пермской губернии.) При её непосредственном участии началось строительство русского православного храма в итальянском городе Бари, где покоятся мощи Святителя Николая Мирликийского. Когда же началась Первая мировая война, царственная настоятельница благословила нескольких сестёр, отправлявшихся на фронт, и сама поехала по полевым госпиталям. Первоначально она обходила не только раненых русских солдат, но навещала и военнопленных, полагая своим христианским долгом оказывать помощь всем, пострадавшим от войны. Потом, под давлением «общественного мнения», ей пришлось отказаться от заботы о немецких и австрийских раненых.

   В то же время Елизавета Фёдоровна следила и за жизнью царской семьи. Она с отвращением относилась к Распутину и с осуждением смотрела на доверчивость императрицы к этому, как считала она, проходимцу. Убеждённая в дурном влиянии Распутина, Елизавета Фёдоровна попыталась убедить сестру в личной беседе. Но из этого ничего не вышло. Александра Фёдоровна резко ответила: «Мы знаем, что святых злословили и раньше» и тем самым прервала разговор. Сёстры расстались с тяжёлыми чувствами, и Великая княгиня сказала императрице: «Помни судьбу Людовика XVI и Марии-Антуанетты». К сожалению, её слова оказались пророческими.

   Когда Елизавета Фёдоровна узнала, что Распутин убит и в этом замешан её любимый воспитанник Дмитрий, она послала две телеграммы – ему и княгине Зинаиде Николаевне Юсуповой, матери другого заговорщика, Феликса Юсупова:

   «Москва. 18 дек. 8. 52 м. Княгине Юсуповой. Кореиз.

   Все мои глубокие и горячие молитвы окружают Вас всех за патриотический акт Вашего дорогого сына. Да хранит Вас Бог! Вернулась из Сарова и Дивеева, где провела в молитвах десять дней. Елизавета».

   Уже после революции она говорила Феликсу: «Ты не мог действовать иначе. Твой поступок был последней попыткой спасти страну и династию. Не твоя вина, что последствия не соответствовали твоим ожиданиям. Это вина тех, кто не захотел понять, в чём состоит их долг. Убивая Распутина, ты не совершил преступления: ты разрушил воплощение сатаны. Но ты не должен и считать заслугой это, поскольку ты был предназначен и руководим, что могло случиться и с другим».

   Наступили тяжёлые «февральские дни». Позже всех остальных Романовых Елизавета Фёдоровна, обеспокоенная судьбой обители, 21 марта отправила Временному правительству сдержанную телеграмму: «Признавая обязательным для всех подчинение Временному правительству, заявляю, что и, с своей стороны, я вполне ему подчиняюсь».

   Между тем обстановка усложнялась. Представители Временного правительства уговаривали её перебраться в Кремль, но Елизавета Фёдоровна чётко отвечала: «Я выехала из Кремля не с тем, чтобы вновь быть загнанной туда революционной силой. Если вам трудно охранять меня, прошу вас отказаться от всякой к этому попытки». А своей казначейше Гордеевой она запретила закрывать ворота обители со словами: «Разве вы забыли, что ни один волос не упадёт с вашей головы, если на то не будет Воля Господня?»

   Она осталась в Москве и после октябрьских событий. Германский император Вильгельм II, который когда-то любил её, дважды – в февральский период и после Октября – предлагал ей уехать из России. Но она отказалась, сославшись на то, что не может и не имеет права бросить обитель, сестёр и то дело, которому посвятила жизнь. Она решила остаться в своей стране, что бы ни произошло: «Я никому ничего дурного не сделала. Буди Воля Господня!» На третий день Пасхи в 1918 году её арестовали.

   В тот день в главном храме обители служил сам патриарх Тихон. Через полчаса после его отъезда нагрянули красноармейцы, давшие Великой княгине всего полчаса на сборы. Кстати, это были латыши, видимо, посылать русских чекисты побоялись. Елизавета Фёдоровна успела лишь собрать сестёр в храме, поблагодарила их за самоотверженную работу и, осенив крестным знамением, попросила не оставлять обитель (окончательно закрыта обитель была только в 1926 году). Вместе с настоятельницей в путь отправились две сестры: Варвара Яковлева и Екатерина Янышева.

   Сначала Елизавету Фёдоровну привезли в Пермь. Там она жила в монастыре, и ей разрешили посещать церковные службы. Затем Великую княгиню переправили в Екатеринбург, куда также перевезли нескольких членов Дома Романовых: Великого князя Сергея Михайловича, князей Иоанна, Константина и Игоря Константиновичей, князя Владимира Палея. Узники жили в очень тяжёлых условиях, почти впроголодь. В конце мая всех переместили в Алапаевск и поселили в здании Напольной школы, на краю города. Романовы, как могли, пытались привести в порядок своё жилище, вычистили школьный двор, разбили клумбы и устроили небольшой огород. С разрешения охраны посещали церковь и гуляли в поле рядом со школой. Постепенно режим их содержания ужесточился. В ночь с 17 на 18 июля, на следующие сутки после убийства в Екатеринбурге царской семьи, Великую княгиню Елизавету Фёдоровну, её келейницу Варвару Яковлеву (вторую сестру отослали раньше, но Варвара категорически отказалась покидать свою Матушку), Великого князя Сергея Михайловича, его камердинера Ф.С. Ремеза, князей Иоанна, Константина, Игоря Константиновичей и князя Владимира Павловича Палея вывезли за пределы города по направлению к Верхне-Синячихинскому заводу. Мучеников привели к одной из шахт – Нижнеселимской – заброшенного железного рудника. Чекисты ударами штыков и прикладов столкнули узников в жерло шахты, а потом бросили вниз гранаты. Великая княгиня громко молилась и, крестясь, повторяла: «Господи, прости им, не ведают, что творят». (18 июля – день празднования памяти преподобного Сергия Радонежского, духовного покровителя её мужа – Сергея Александровича.)

   Церковь Св. Марии Магдалины в Иерусалиме – место упокоения Елизаветы Фёдоровны

   Даже на краю смерти она продолжала оказывать помощь своим родным и близким. В страшной, засыпанной землёй яме, в кромешной темноте она перевязала голову князя Иоанна Константиновича, а местные крестьяне в течение ещё нескольких дней слышали доносившиеся из-под земли церковные песнопения. Жуткая гибель Романовых ужаснула пришедших в Алапаевск белогвардейцев. Тела замученных извлекли на поверхность. Оказалось, что Елизавета Фёдоровна и Иоанн Константинович упали не на самое дно шахты, а на небольшой выступ. Рядом с их телами лежали две неразорвавшиеся гранаты. Пальцы правых рук Елизаветы Фёдоровны, князя Иоанна и Варвары Яковлевой были сложены как для крестного знамения. Белогвардейцы перевезли тела мучеников в Читу, в женский Покровский монастырь. Там гроб Великой княгини открыли, и обнаружилось, что её тело почти не тронуто тлением. Но красные наступали, и тогда отец Серафим, игумен Серафимо-Алексеевского скита Пермской епархии, сопровождавший останки убиенных из Алапаевска в Читу, решил перевезти их в Пекин, на террриторию Русской духовной миссии. По пути, уже у китайской границы, на поезд напала одна из красных банд, которой удалось даже сбросить из вагона гроб с телом Иоанна Константиновича. Но подоспевшие китайские солдаты отбили этот налёт.

   В апреле 1920 года тела алапаевских мучеников прибыли в Пекин. Там их захоронили в склепе при храме Серафима Саровского, а останки Елизаветы Фёдоровны и Варвары Яковлевой, по желанию брата и сестры Великой княгини – Эрнста-Людвига, Великого герцога Гессенского, и маркизы Виктории Милфорд-Хэйвен, – отправились к месту своего упокоения в Иерусалим. В ноябре 1981 года Великая княгиня Елизавета Фёдоровна и Варвара Яковлева были причислены к лику святых Русской Православной Церковью за рубежом, а в апреле 1992 года и Русской Православной Церковью Московского патриархата. Скульптура Великой княгини в ряду других христианских мучеников XX века украшает портал Вестминстерского аббатства в Лондоне.

   Источники и литература:

   Письма великой княгини Елизаветы Фёдоровны к императору Николаю II // Источник. № 4. 1994.

   «Цель моей жизни – окончательно устроить Обитель Милосердия». Духовная Великой княгини Елизаветы Фёдоровны / Публ. Г. Соминич // Источник. № 4, 1998. С. 41–47.

   Авчинников А.Г. Великий князь Сергей Александрович. Екатеринослав, 1915.

   Боханов А.Н. Великий князь Сергей Александрович // Российские консерваторы. М., 1997. С. 323–371.

   Гришин Д.Б. Трагическая судьба великого князя. М., 2006.

   Трутовский В.К. Памяти Е.И. Высочества Великого князя Сергея Александровича. М., 1906.

   Кучмаева И.К. Жизнь и подвиг великой княгини Елизаветы Фёдоровны. М., 2004.

   Миллер Л.П. Святая мученица Российская Великая княгиня Елизавета Феодоровна. М., 1994.

   Хрусталёв В.М. Алапаевск: Жертвы и палачи. М., 2010.

   88/69. Павел Александрович (21.09./3.10. 1860 г., Царское Село – расстрелян 24, или 28, или 30.01.1919 г. вместе с другими Великими князьями в Петропавловской крепости в Петрограде, похоронен там же в общей могиле).

   Полковник (24.09.1888 г.), генерал-майор (30.08.1893 г.), командир л. – гв. Конного полка, командующий Первой гвардейской кавалерийской дивизией, генерал-адъютант (6.05.1897 г.), генерал-лейтенант (25.12.1898 г.), командующий Гвардейским корпусом (25.12. 1898 г. – 14.10.1902 г.), генерал от кавалерии (14.04.1913 г.), командующий Первым Гвардейским корпусом (с 27.05.1916 г.), генерал-инспектор гвардейской кавалерии (с 25.11.1916 г.). Почётный член Петербургской Академии наук (13.12.1886 г.), Московского и Петербургского университетов, действительный член Императорского общества поощрения художеств.

   Ж.: 1. 5/17.06.1889 г., СПб. – Александра Георгиевна, принцесса Греческая (18/30.08.1870 г., Корфу – 12/24.09.1891 г., Ильинское, подмосковное имение Звенигородского уезда, похоронена в Петропавловском соборе, по просьбе греческого правительства в 1939 г. её прах был передан в Грецию), дочь греческого короля Георга I и Ольги Константиновны (№ 90);

   2. 27. 09./10.10.1902 г., Ливорно – Ольга Валерьяновна Карнович (2/14.12.1865 г., СПб. – 2.11.1929 г., Париж, похоронена на кладбище Коломб), получила титулы для себя и потомства: графини Гогенфельзен (29.10.1904 г.) от принца-регента Баварского королевства Луитпольда, княгини Палей (23.07/5.08.1915 г.) от российского императора. Дочь камергера, действительного статского советника Валерьяна Гавриловича Карновича (1833–1891) (его прадед генерал-майор Степан Ефимович был возведён Великим князем Петром Фёдоровичем (будущим Петром III) 22.11.1761 г. в графское достоинство герцогства Шлезвиг-Голштинского) и Ольги Васильевны Месарош (1830–1919) (её мать – Ульяна Егоровна Палей-Гурковская).

   Её первый муж: 30.05/12.06.1884 г., СПб. – Эрик (Эрих-Герхард) Августович фон Пистолькорс (13/25.11.1853 г., Koltzen, Лифляндия – 08.11.1935 г., Рига), сын полковника Августа-Фридриха фон Пистолькорса (1822–1886) и Эмилии (-Наталии) (Ивановны) Гардер (1829–1894). Генерал-майор, штаб-офицер Главного управления государственного коннозаводства. Развод – 12.08.1902 г., СПб.

   Великий князь Павел Александрович. Фото второй пол. XIX в.

   Дядя Павел, как называл его Николай II, был менее заметен, чем старшие братья. Он никогда не стремился к высоким военным или государственным должностям и довольствовался службой в русской кавалерии. Светский донжуан, блестящий танцор, непременный участник всех придворных балов и празднеств, он вызывал большую симпатию у всех, с кем общался. «Он хорошо танцевал, пользовался успехом у женщин и был очень интересен в своём тёмно-зелёном, с серебром, доломане, малиновых рейтузах и ботиках Гродненского гусара. Беззаботная жизнь кавалерийского офицера его вполне удовлетворяла, великий князь Павел никогда не занимал ответственного поста», – язвительно замечал Великий князь Александр Михайлович (относительно последнего он был неправ). А графиня М. Клейнмихель вспоминала: «Он был ловким танцором, талантливым, выдающимся драматическим артистом, и не будь он принцем царской крови, он достиг бы громкой славы». На одном из спектаклей в Эрмитажном театре итальянский трагик Сальвини, увидевший игру Павла Александровича, сказал графине: «Как жаль, что такой большой талант погибает для сцены…» «Все знавшие Великого князя, – продолжает Клейнмихель, – могли убедиться в его благородстве. Это была исключительно гармоничная натура. Чрезвычайно вежливый с окружающими, скромный, доброжелательный, он тем не менее всегда сохранял благородство осанки и, как бы ни был он прост в отношениях с людьми, нельзя было ни на минуту забыть, что перед вами – Великий Князь. Он был большим семьянином, и его любимым занятием было чтение. Вместе со своим братом Сергеем он получил… очень тщательное образование. Преподавателями его были лучшие учёные силы столицы. У него были особенные способности к языкам».

   Страдая слабыми лёгкими, Павел Александрович часто проводил время в Афинах у своей двоюродной сестры греческой королевы Ольги Константиновны. Там он влюбился в её старшую дочь Александру и женился на ней, но она вскоре умерла после очередных родов в подмосковном имении Великого князя Сергея Александровича Ильинском. Потом Павел увлёкся красавицей Ольгой Валерьяновной Пистолькорс, урождённой Карнович, и тайно обвенчался с ней за границей. Из-за этого в 1902 г. Николай II уволил дядю со всех постов и запретил возвращаться в Россию. Павел Александрович жил в Париже с женой и детьми и был совершенно счастлив. Двоих его детей от первого брака взяли на попечение брат Сергей и его жена Элла.

   Ольга Валерьяновна была не только привлекательной внешне, но ещё умной, энергичной и очень волевой женщиной. Она всегда стремилась относиться к людям по-доброму и, когда незадолго перед Первой мировой войной им позволили вернуться в Россию, заняла достойное место в светском обществе. Николай II пожаловал ей титул княгини Палей. Павел с женой и детьми поселился в Царском Селе, его дворец находился напротив Александровского, в котором часто жила императорская семья. Ольга Валерьяновна собрала неплохую коллекцию живописи и фарфора. Небезызвестный «Натюрморт с атрибутами искусств» Ж.-Б.-С. Шардена, который сейчас украшает один из залов Музея изящных искусств в Москве, как раз из её собрания.

   Когда началась война, Великий князь счёл своим долгом вновь поступить на военную службу, но из-за слабого здоровья вскоре был вынужден покинуть армию. Неожиданно в конце 1916 года он оказался в эпицентре политических событий. Узнав, что в убийстве Распутина замешан его сын, Павел Александрович выступил одним из инициаторов шумной, но безрезультатной кампании в его защиту (см. подробнее в разделе о Великом князе Дмитрии Павловиче).

   Великий князь Павел Александрович и его первая жена Александра Георгиевна. 1889 г.

   Во время февральских событий 1917 года Павел Александрович проявил удивительную активность. Он решил спасти династию, предложив свой вариант императорского манифеста о создании нового, «ответственного», правительства, и таким образом пойти на уступки Государственной думе. Этот проект был составлен Павлом и 1 марта скреплён его подписью и подписями Великих князей Кирилла Владимировича и Михаила Александровича, которых ему удалось привлечь на свою сторону. Павел Александрович отправился с этим документом к императрице, но та отнеслась к нему резко отрицательно. Сделать уже всё равно ничего было нельзя – 2 марта Николай II отрёкся в пользу брата Михаила. Это известие вызвало раздражение Павла, почему-то видевшего за всем этим интриги жены Михаила – Н.С. Брасовой. Когда Великий князь снова пришёл к императрице, она ещё ничего не знала о случившемся, и получилось так, что именно он сообщил ей об отречении государя. Затем от престола отказался и Михаил Александрович, и Павел решил, что единственным верным шагом будет признание новой власти.

   Великий князь Павел Александрович и княгиня О.В. Палей. 1914 г.

   Когда в Царском Селе арестовывали императрицу Александру Фёдоровну, она попросила Великого князя прийти к ней, так как боялась оставаться одна с представителями Временного правительства. Дядя сделал всё возможное, чтобы облегчить участь государыни. Сам же он продолжал жить с семьёй в Царском.

   После октябрьских событий Павла Александровича ненадолго арестовали и привезли в Смольный. Как ни странно, в эти четыре дня ареста большевистские вожди обращались с ним весьма уважительно. Но потом всё переменилось.

   Как и другие Романовы, оставшиеся в Петрограде, в марте 1918 года дядя Павел должен был отправиться в ссылку, но, по ходатайству Ольги Валерьяновны, ходившей на приём к главе петроградской ЧК М.С. Урицкому, из-за слабого здоровья остался в Петрограде. Однако это не спасло его от гибели. 12 августа 1918 года Великого князя всё же арестовали. Ольга Валерьяновна, к тому времени уже потерявшая сына Владимира, снова бросилась к властям. Она добилась разрешения посещать мужа в тюремном госпитале. Последняя их встреча произошла в декабре 1918 года. Тогда ещё можно было устроить побег, но Павел Александрович отказался, боясь, что тем самым повредит трём своим кузенам, находившимся в той же тюрьме. Потом всех их перевезли в Петропавловскую крепость и ночью в конце января 1919 года расстреляли во дворе, недалеко от собора, где похоронены их предки. Это убийство было актом революционной мести за убийство в Германии революционеров К. Либкнехта и Р. Люксембург. Но самое кощунственное в том, что оно случилось, когда большевики официально уже отменили смертную казнь. Все усилия Ольги Валерьяновны, в том числе её обращение к М. Горькому, по спасению мужа не дали результата. По легенде, Павла Александровича вынесли к месту расстрела чуть ли не на носилках. 1 ноября 1981 года Русская Православная Церковь за границей причислила Великого князя Павла Александровича к лику святых.

   Князь Владимир Палей

   После гибели Павла Александровича княгине О.В. Палей с дочерьми удалось уехать в Финляндию, а затем во Францию.

   У Великого князя и Ольги Валерьяновны было трое детей.

   Сын – Владимир Павлович (28.12.1896/9. 01.1897 г., Булонь-Бийанкур, под Парижем – погиб близ Алапаевска вместе с другими Романовыми, в 1919 г. останки захоронены в Алапаевском соборе, в апреле 1920 г. – в склепе храма Святого Серафима Саровского в Пекине).

   В 1913 году окончил Пажеский корпус, служил в лейб-гвардии Гусарском полку, участвовал в Первой мировой войне, в августе 1916 года получил чин поручика, являлся адъютантом отца. В семье Владимира звали Ботькой. Высокий, статный, красивый юноша, он больше всего на свете любил искусство. С детских лет проявлял способности в музыке и живописи, но подлинным своим призванием считал поэзию, издал два сборника своих стихотворений. В начале 1915 года он перевёл на французский язык пьесу Великого князя Константина Константиновича «Царь Иудейский» и прочитал её автору, после чего тот обнял юношу со словами: «Володя, я чувствую, что больше писать не буду… Тебе я передаю мою лиру…» Не случись революционных потрясений, как знать, возможно, Россия обрела бы ещё одного талантливого поэта.

   В февральские дни Владимир по приказу Керенского недолго находился под домашним арестом за свою злую эпиграмму и карикатуру на «Временного» премьера. А в марте 1918 года уже советские органы обрушили репрессии на семью Павла Александровича. По распоряжению главы Петроградской ЧК М.С. Урицкого все Романовы должны были зарегистрироваться, после чего их высылали в Вологодскую, Вятскую и другие губернии. Владимир мог не «вставать на учёт», поскольку носил другую фамилию – Палей, но он счёл бесчестным оставаться на свободе, когда арестовывают его родных. На требование Урицкого отречься от отца и родственников князь Палей ответил решительным отказом и был выслан в Вятку. Он разделил судьбу других Романовых – алапаевских мучеников и погиб, сброшенный в шахту. Русская Православная Церковь за границей канонизировала князя Палея 1 ноября 1981 года в сонме Новомучеников российских. (Его соч.: Князь Владимир Палей. Поэзия, проза, дневники. М., 1996; Князь Владимир Палей. Биография. Стихи. СПб., 1997.)

   Княжны Ирина и Наталья Палей

   Драматично сложилась судьба алапаевских мучеников даже после смерти. В начале апреля 1920 г. их тела привезли в Пекин. Но поскольку по китайским законам хоронить покойников в пределах города запрещалось, гробы были установлены в специально устроенном склепе в храме Святого Серафима Саровского на русском кладбище за городскими воротами Аньдин. Оттуда останки Елизаветы Фёдоровны и инокини Варвары были увезены в Иерусалим. Оставшиеся пять гробов в 1938 г. были перенесены в храм Всех Святых Мучеников на территории Русской Духовной миссии в Пекине. В 1947 г., после того как миссия перешла под управление Московской патриархии, по приказу из Москвы останки Романовых были возвращены на русское кладбище, которое впоследствии было уничтожено. На его месте ныне разбит парк «Молодёжное озеро» (Кепинг К.Б. К истории захоронения Романовых (алапаевские жертвы) в Пекине // Историческое источниковедение и проблемы вспомогательных исторических дисциплин. СПб., 2002. С. 36–37).

   Дочь Ирина Павловна (8/21.12.1903 г., Париж – 15.11.1990 г., Биарриц, похоронена на кладбище d’Ahetze) в 1923 году вышла замуж за Князя императорской крови Фёдора Александровича, а в 1950 году за Юбера Conquere de Monbrison.

   Дочь Наталья Павловна (22.11/5.12.1905 г., Булонь-сюр-Сэн, пригород Парижа – 27.12.1981 г., Рузвельтовский госпиталь, Манхэттен, Нью-Йорк, похоронена на кладбище Ewing Church, Вест Трентон, Нью-Джерси, США) в эмиграции жила во Франции и США, работала фотомоделью, а с 1933 года снималась в кино. Её первым мужем с 1927 года был Люсьен-Камиль-Анри Лелонг (1889–1959), сотрудник фирмы «Кутюр», а в 1937 году она вышла замуж за театрального продюсера Джона Чэпмена Уилсона (1899–1961).

   Источники и литература:

   Воспоминания княгини О.В. Палей:

   Memories of Russia. London, 1924.

   Мои воспоминания о русской революции // Февральская революция. Мемуары. М., Л., 1925; Страна гибнет сегодня. М., 1991.

   Воспоминания. М., 2005.

   Письма: «Жду освобождения Петрограда от палачей» / Пер. и публ. А.Н. Боханова // Источник. № 4. 1996. С. 4–9.

   Белякова З.И. Великие князья Алексей и Павел Александровичи. Дворцы и судьбы. СПб., 1999.

   Быков А.В. Путь на Голгофу. Хроника гибели великих князей Романовых. Вологда, 2000.

   Хрусталёв В.М. Петроград: Расстрел Великих князей. М., 2011.

   Саенс Карбонель Х. Поэт из рода Романовых. Князь Владимир Палей. М., 2004.

   89/73. Николай Константинович (2/14.02. 1850 г., СПб. – 14.01.1918 г., Ташкент, похоронен в сквере около собора Святого Георгия в Ташкенте). Полковник Генерального штаба.

   Ж.: 1. 15/27.02.1878 г., с. Бёрды, Оренбургская губ. – Надежда Александровна фон Дрейер (с 1899 г. Искандер) (1861–1929, Ташкент), дочь полицмейстера Александра Густавовича Дрейера и Софьи Ивановны Огановской;

   2. 1901 г., пос. Никольский, под Ташкентом – Варвара Хмельницкая, гимназистка (р. в 1885 г.). Брак признан недействительным.

   Николай Константинович, или, как его называли в семье, Никола, личность среди Романовых весьма своеобразная. Он, бесспорно, реально существовал, но в то же время его как бы и не было: его имя редко можно было увидеть на страницах официальных изданий, а в самой семье о нём почти не упоминали. В чём же провинился этот Великий князь?

   Окончив Николаевскую Академию Генерального штаба и поступив на военную службу в гвардию, Николай вёл довольно бурный образ жизни. Яркий представитель «золотой молодёжи», Великий князь легко увлекался и так же легко расставался с женщинами. Как-то раз он цинично заявил: «Купить можно любую женщину, разница лишь в том, заплатить ей пять рублей или пять тысяч». Видимо, такой несколько упрощённый подход толкнул его однажды на совершенно немыслимый поступок. Ради американской авантюристки Фанни Лир в апреле 1874 года Великий князь ограбил собственную матушку, стащив дорогой оклад с принадлежавшей ей иконы и заложив его в ломбард. Когда дело раскрылось, Николай нагло отпирался и пытался свалить вину на своего адъютанта. Слухи об этой истории стали распространяться в придворных кругах и вызвали грандиозный скандал. Официально осудить Великого князя было невозможно, тем более боялись широкой огласки, поэтому специальная комиссия врачей обследовала психическое состояние Николая и признала его невменяемым. Лейб-медик И.С. Гауровиц отмечал, что «преобладающей чертой его была безмерная скупость, а также необузданная чувственность, удовлетворению которой он предавался без удержу». Полагали, что проблемы с психикой он унаследовал от матери – Александры Иосифовны, у которой порой на нервной почве случались галлюцинации. По всей видимости, Великий князь страдал ещё и клептоманией, его болезненная страсть к коллекционированию всего, что привлекало его внимание, приняла совершенно ненормальные формы: «Достаточно взглянуть на предметы, найденные у него во дворце, чтобы убедиться в этом: тут были склянки от духов, кошельки, табакерки, веера, дешёвые фарфоровые статуэтки и тому подобные ничтожные вещицы, брошенные в беспорядочную груду».

   Великий Князь Николай Константинович

   Императрица Мария Александровна, отличавшаяся высокой нравственностью, настаивала на применении к Николаю самого строгого наказания. 11 декабря 1874 года Александр II подписал указ, в котором признавалось «болезненное состояние здоровья» Великого князя, а над ним и его имуществом назначалась опека. Самого Николая отправили под надзор сначала в Крым, а потом постоянно перевозили с места на место, пока в 1877 году не поселили в Оренбурге. Одновременно развивался его сногсшибательный роман с новой пассией Александрой Александровной Абазой (1853–1894), которая в первом браке была замужем за одним из Демидовых, а позже вышла за графа Павла Феликсовича Сумарокова-Эльстона, родного дядю князя Феликса Юсупова. Эта дама умудрилась даже пробраться в дом, где Великий князь находился под арестом, и прожила там с ним в течение десяти дней.

   В Оренбурге Николай умудрился тайно обвенчаться с дочерью тамошнего полицмейстера Надеждой Дрейер, чем ещё более усложнил своё положение. Наконец, поведение Великого князя переполнило чашу терпения государя, и Николая в 1881 году переправили в Ташкент, где он и остался до конца своих дней. С тех пор о нём стеснялись говорить в императорской семье и делали вид, будто его не существует.

   В Ташкенте Николай находился под надзором тамошнего генерал-губернатора, но жил на широкую ногу, поскольку не привык себе в чём-либо отказывать, и занимал большой дом, который наполнил всевозможными восточными редкостями (его коллекции после революции пополнили фонды ташкентских музеев). Нрав его совершенно не изменился. При живой жене он задумал жениться вторично. Объектом его страсти на этот раз стала юная гимназистка Варвара Хмельницкая. Для неё и её семьи он даже купил в Ташкенте отдельный дом. А когда в 1901 году Дрейер по каким-то делам в очередной раз отлучилась в Петербург, он увёз свою фаворитку из Ташкента и тайно обвенчался с ней в сельской церкви в 12 верстах от города. Разумеется, этот брак сразу же был аннулирован, а девушку со всем семейством отправили в Одессу. Кроме того, ещё в 1895 году у семиреченского казака Елисея Часовитина Великий князь за 100 рублей купил 16-летнюю дочь и прижил с ней нескольких детей, которые носили фамилию Часовитиных. От Дрейер у него родилось двое сыновей – Артемий и Александр, которым император пожаловал фамилию Искандер (так назывались посёлки, основанные Великим князем в Средней Азии, это местное название, в основе которого восточное имя Александра Македонского).

   Великий князь Николай Константинович с женой Надеждой Александровной. До 1917 г.

   На просьбу Николая разрешить ему приехать на похороны Александра II новый император Александр III, придерживавшийся строжайших морально-нравственных правил, ответил резким отказом: «Вы недостойны того, чтобы склоняться перед прахом моего отца, которого так жестоко обманули. Не забывайте, что вы обесчестили всех нас. Пока я жив, вам не видать Петербурга».

   Младший брат Николая Великий князь Константин Константинович посетил его в Ташкенте, и в первый вечер нашёл его вполне нормальным, но потом всё же, как он говорил, заметил некоторые признаки помешательства. А С.Ю. Витте, напротив, встретившись с Николаем, был удивлён его здравым умом.

   Несмотря ни на что, на новом месте Великий князь занялся хозяйственным освоением и научным изучением края. Он много сделал для мелиорации пустынных земель, выращивал хлопчатник, ссужал деньги на строительство каналов и новых поселений, организовывал исследовательские экспедиции и даже сам написал несколько работ по географии и хозяйственной жизни этого региона, которые вышли, естественно, без указания имени автора.

   В местном ташкентском обществе он являл собой весьма колоритную фигуру, представляясь республиканцем и чуть ли не социалистом. Когда же до далёкого Ташкента дошли сведения о февральских событиях в Петрограде, Великий князь надел красную рубашку и радостно разъезжал на извозчике по городу, поздравляя всех с «долгожданной» свободой, а потом отослал Временному правительству приветственную телеграмму. Он изображал из себя «жертву» старого режима и распространял слухи, что подвергся репрессиям за связь с революционным подпольем. Вероятно, надеялся, что теперь сможет вернуться в столицу. Но скоро власть в Ташкенте захватили большевики. О дальнейшей судьбе Николая Константиновича бытовали разноречивые версии. На самом же деле он скончался от воспаления лёгких на своей даче под Ташкентом и был похоронен у ограды военного собора Святого Георгия.

   Его вдова Надежда Александровна продолжала жить в Ташкенте. Сперва она работала в художественном музее, образованном на основе коллекций мужа, но потом работу потеряла и сильно нуждалась. Она нашла приют в сторожке при бывшем дворце Николая Константиновича, жила там в окружении бездомных собак и погибла в 1929 году, по одной из версий, от укуса бешеной собаки.

   Как уже говорилось, Часовитина родила Великому князю трёх детей. Дочь Дарья (1896–1966) жила в Москве и некоторое время работала секретарём советской писательницы Мариэтты Шагинян, сын Святослав в 1919 году пал жертвой красного террора, другой сын, Николай, умер в те же годы.

   От А.А. Демидовой (Абазы) Николай Константинович имел двух детей – Николая и Ольгу, которым в 1888 году по указу Александра III дозволено было принять фамилию Волынские (видимо, потому, что Великий князь был шефом лейб-гвардии Волынского полка), именоваться по отчеству «Павловыми» (поскольку мужем Демидовой в то время был уже граф Павел Сумароков-Эльстон) и пользоваться правами личного дворянства. Николай Павлович Волынский (1875–1913) стал известным военным историком и, в частности, написал «Историю лейб-гвардии Кирасировского Его Императорского Величества полка», а за труд «Постепенное развитие русской регулярной конницы в эпоху Великого Петра с самым подробным описанием участия в Великой Северной войне» (СПб., 1912) посмертно получил Уваровскую премию Петербургской Академии наук.

   Судьба двух сыновей Великого князя и Надежды Александровны Дрейер сложилась непросто. Старший, Артемий Искандер (1878–1919), окончил Николаевское кавалерийское училище, служил в лейб-гвардии Кирасирском Ея И.В. полку. Сражался в Белой армии, пропал без вести, вероятно, погиб во время Гражданской войны. По другой версии, умер в Ташкенте от сыпного тифа.

   Второй сын, Александр Искандер (1887–1957), окончил Александровский лицей, служил в том же полку, что и брат, участвовал в Первой мировой и Гражданской войнах. В Белом движении он находился в Русской армии генерала Врангеля, эвакуировался из Крыма в Галлиполи, а в эмиграции жил во Франции. Великий князь Кирилл Владимирович, провозгласивший себя всероссийским императором, пожаловал ему и его потомкам титул светлейших князей Романовских-Искандер. В 1930 году Александр Николаевич женился на Наталье Константиновне Ханыковой (1893–1982). Но ещё до революции он был женат на Ольге Иосифовне Роговской (1885–1962), которая осталась в Советской России и вторично вышла замуж за Николая Николаевича Андросова.

   Двух её детей от брака с Александром Николаевичем Андросов усыновил, и поэтому они носили его фамилию и отчество. Кирилл Николаевич Андросов (собственно, Кирилл Александрович Искандер) родился в ноябре 1915 года, скончался 6 февраля 1992 года в Москве и похоронен на Ваганьковском кладбище. Его вдова, Марина Семёновна (1924 года рождения), умерла в Москве 5 марта 2000 года.

   Сестра Кирилла, Наталия Александровна (Наталия Николаевна Андросова, 1917–1999), работала в советском цирке мотогонщицей, и её номера пользовались большим успехом. Была замужем за кинорежиссёром Николаем Владимировичем Досталем (1909–1959). С её смертью род Искандеров закончился.

   Литература:

   Зимин И.В. «Забытый» великий князь // Вопросы истории. 2002. № 10. С. 131–139.

   Корнеев В.В. Изгой. За что царского племянника объявили душевнобольным // Родина. 2002. № 1. С. 37–41.

   Красюков Р.Г. Великий князь Николай Константинович. Опыт биографии // Из глубины времён. Вып. 3. СПб., 1994. С. 106–123; Историческая Генеалогия. № 5. 1995. С. 71–80.

   Князь (вернее, принц) Михаил Греческий. В семье не без урода: Биография великого князя Николая Константиновича. М., 2002. (Беллетризованная биография, в оригинале книга называется «La nuit blanche de Saint-Petersbourg», т. е. значительно более деликатно.)

   90/73. Ольга Константиновна (22.08/3.09. 1851 г., Павловск – 18.06.1926 г., Рим).

   М.: 15/27.10.1867 г., СПб. – Георг I (-Кристиан-Вильгельм-Фердинанд-Адольф), король Греции с 31.10.1863 г. (24.12.1845 г., Копенгаген – убит 5/18.03.1913 г., Фессалоники), сын датского короля Кристиана IX (1818–1906) и Луизы (1817–1898), дочери ландграфа Вильгельма Гессенского; брат императрицы Марии Фёдоровны (жена № 83).

   Брак Ольги Константиновны и греческого короля Георга I, родного брата Марии Фёдоровны, жены наследника российского престола, будущей императрицы, – одна из удач, достигнутых российской дипломатией на Балканах. Хотя Греция в то время представляла собой довольно жалкое зрелище, укрепление русских позиций в этом важном Средиземноморском регионе, тем более в преддверии угрозы военного конфликта с Турцией, было чрезвычайно важным.

   Принц Георг, собственно, происходил из датской королевской династии. Его избрали на греческий трон, поскольку он устраивал все ведущие европейские державы (хотя у России имелся и свой претендент – герцог Николай Максимилианович Лейхтенбергский, внук Николая I). Абсолютно не знавший греческого языка, лютеранин по вероисповеданию, принц приехал в незнакомую православную страну, о которой имел весьма смутные представления, и принёс присягу на верность конституции. Так началась новая греческая королевская династия. Как видим, иностранное происхождение нисколько не мешало при выборе монарха, и таких примеров можно привести множество.

   Ольга Константиновна, королева Эллинов. 1914 г.

   Ольга Константиновна, «Королева Эллинов», как её официально величали, православная от рождения, быстро адаптировалась в греческой обстановке. Она привнесла в греческий двор черты доброты и умиротворённости, деятельно занимаясь благотворительностью и тем самым продолжая излюбленную романовскую традицию. В частности, она основала образцовую больницу, а во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов открыла медицинские курсы для женщин и сама прошла подготовку сестры милосердия, научившись оказывать помощь раненым. К сожалению, в разгар войны Балканских стран с Турцией, начавшейся в 1912 году (в этой войне на стороне Греции, Болгарии, Сербии и Черногории сражались и русские добровольцы), король Георг пал жертвой террористического акта. Новым королём стал старший сын Георга и Ольги Константиновны – Константин I. Когда же началась Первая мировая война, «Королева Эллинов» приехала в Россию.

   Греческий король Георг I. Портрет 1864 г.

   Как и другие дамы Романовской династии, она работала в госпитале, помогая увечным и раненым. Революция застала её в Павловске, любимом владении Константиновской ветви Романовского Дома. Несмотря на трагические события, Ольга Константиновна не хотела уезжать из России в трудный для неё час и осталась в Петрограде. Но потом, узнав о болезни сына, греческого короля Константина, к тому времени уже лишённого престола, отправилась к нему в Швейцарию. В это время новым королём был её внук – Александр. Но в 1920 году в возрасте 27 лет он умер от укуса комнатной обезьянки. Ольга Константиновна очень недолго была регентшей греческого королевства, пока Константин не вернулся на престол. После его отречения в 1922 году она покинула Элладу навсегда и жила во Франции, Англии и Италии.

   Ольга Константиновна с сыновьями Константином, Николаем и Георгием. Фото 1880-х гг.

   Последний греческий король Константин II, свергнутый с престола в 1974 году и живущий сейчас в Лондоне, является правнуком Ольги Константиновны. А её правнучка, сестра Константина София, замужем за испанским королём Хуаном-Карлосом I.

   Нынешний герцог Эдинбургский – принц Филипп, муж английской королевы Елизаветы II, доводится Ольге Константиновне внуком, а его сыновья принцы Чарльз, Эндрю и Эдвард – соответственно правнуками. Так кровь династии Романовых влилась не только в греческую, но и в английскую и испанскую династии, которые до сих пор сохранили своё царственное положение.

   Литература:

   Гаршин М.Ю. Королева эллинов Ольга Константиновна. Прага, 1927.

   Соколовская О.В. Греческая королева Ольга – «Под молотом судьбы». М., 2011.

   91/73. Вера Константиновна (4/16.02.1854 г., СПб. – 29.03/11.04.1912 г., Штутгарт). Приняла лютеранство в 1909 г.

   М.: 26.04/8.05.1874 г., Штутгарт – герцог (Вильгельм-) Евгений (-Август-Георг) Вюртембергский (20.08.1846 г., Бюкебург, Германия – 15/27.01.1877 г., Дюссельдорф), сын герцога Евгения Вюртембергского (1820–1875) и княжны Матильды Шаумбург-Липпе (1818–1891).

   В 20-летнем возрасте Вера Константиновна вышла замуж за герцога Вюртембергского, но брак был недолгим. Супруг через несколько лет скончался. Безутешная вдова горько переживала его смерть. Её брат Константин посвятил ей такие строки:

     Ты в жизни скорби и мучений

     Не избалована судьбой,

     И много бед и огорчений

     Уже испытано тобой.

     Душою кроткой и смиренной

     В надежде, вере и любви

     Переносила неизменно

     Ты все страдания свои.

     Своим безропотным терпеньем

     Ты скорбь умела побороть,

     Приемля всё с благоговеньем,

     Что посылал тебе Господь…

   От этого брака у Веры Константиновны родился сын Карл-Евгений, проживший всего полгода, и две дочери-двойняшки: Эльза (1876–1936) и Ольга (1876–1932). Обе вышли за братьев – немецких князей Шаумбург-Липпе: старшая – за Альбрехта (1869–1942), младшая – за Максимилиана (1871–1904). Потомство от обоих браков продолжается до сих пор.

   92/73. Константин Константинович (10/22.08.1858 г., Стрельна Петербургской губ. – 2/15.06.1915 г., Павловск, похоронен в Великокняжеской усыпальнице Петропавловского собора. Надгробная плита на его могиле восстановлена в 1997 г. на средства зарубежных кадет).

   Служил во флоте, мичман (10.08.1876 г.), участник Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. в составе экипажа фрегата «Светлана» (награждён орденом Святого Георгия 4-й степени), лейтенант (21.05.1878 г.), флигель-адъютант (10.08.1878 г.), в 1882 г. переведён в сухопутную армию, служил в лейб-гвардии Измайловском полку, полковник (21.04.1891 г.), командир лейб-гвардии Преображенского полка (23.04.1891 г. – 4.03.1900 г.), генерал-майор (6.12.1894 г.), генерал-лейтенант (1.01.1901 г. со старшинством с 6.12.1900 г.), генерал-адъютант (1.01.1901 г.), генерал от инфантерии (6.12.1907 г.); главный начальник (с 4.03.1900 г.), генерал-инспектор (с 13.02.1910 г.) военно-учебных заведений.

   Почётный член (с 5.12.1887 г.), президент (с 3.05.1889 г.) Императорской Петербургской Академии наук, президент Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, Русского Археологического общества (с 19.12.1892 г.), покровитель Русского общества деятелей печатного слова (с 29.06.1900 г.), сопредседатель Императорского Православного Палестинского общества (с 1905 г.), президент Общества спасения на водах, вице-председатель Императорского Русского музыкального общества (1897–1909 гг.). Почётный член Николаевской Инженерной академии (30.04.1904 г.), Русского археологического института в Константинополе, Императорских Русского Исторического, Русского Географического, Русского Астрономического, Московского Археологического обществ и др., Императорской Академии художеств и мн. др. Председатель Комиссии по вопросу о русском правописании при Академии наук, председатель академической комиссии по реформе календаря. Основатель женского педагогического института в СПб.

   Великий князь Константин Константинович. 1910-е гг.

   Ж.: 15/27.04.1884 г., СПб. – Елизавета (-Августа-Мария-Агнесса) Маврикиевна, принцесса Саксен-Альтенбургская, герцогиня Саксонская (13/25.01.1865 г., Мейнинген – 24.03.1927 г., Лейпциг, похоронена в Альтенбурге), дочь принца Морица (1829–1907) Саксен-Альтенбургского и принцессы Августы (-Луизы-Адельгейд-Каролины-Иды) (1843–1919) Саксен-Мейнинген-Хильдбургхаузен. Сохранила лютеранство.

     Растворил я окно, – стало грустно

     невмочь, —

     Опустился пред ним на колени,

     И в лицо мне пахнула весенняя ночь

     Благовонным дыханьем сирени.

     А вдали где-то чудно так пел соловей;

     Я внимал ему с грустью глубокой

     И с тоскою о родине вспомнил своей;

     Об отчизне я вспомнил далёкой,

     Где родной соловей песнь родную поёт

     И, не зная земных огорчений,

     Заливается целую ночь напролёт

     Над душистою веткой сирени.

   Эти замечательные строки, положенные на музыку П.И. Чайковским, написал Великий князь Константин Константинович, издававший свои поэтические творения под скромным псевдонимом К. Р. – Константин Романов. Первый свой сборник он выпустил в свет в 1886 году очень небольшим тиражом, который весь раздарил друзьям и знакомым. Но с тех пор его прекрасные стихи обрели известность и заняли своё приметное место в русской поэзии. В эпоху потрясений и декаданса, в период ниспровержения устоев он сочинял чистые, одухотворённые строки, продолжая великую классическую традицию, идущую от Жуковского, Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Алексея Толстого. С яркими представителями этой плеяды – Фетом, Майковым, Полонским его связывала искренняя дружба. Память об этой дружбе К. Р. сохранил в своём сердце навсегда и после кончины прославленных творцов продолжал заниматься изданием их стихов, пропагандой их наследия. (Среди писателей, с которыми дружил К. Р., нужно назвать также И.А. Гончарова. Великий князь преклонялся перед творчеством Ф.М. Достоевского, они встречались несколько раз, и Константин Константинович потом рассказывал: «Он относился ко мне с расположением, и помню, как однажды предсказал мне великую будущность».)

   Простые, искренние, чистые чувства: любовь, дружба, радость, счастье, печаль, восторг от любования красотой природы, трогательная религиозность – всё это суть поэтического дарования К. Р.

   Аполлон Майков писал ему:

     Эти милые две буквы,

     Что два яркие огня

     В тьме осенней, в бездорожье

     Манят издали меня.

     Зажжены они в воротах,

     Что в чудесный мир ведут,

     Мир, где только гости с неба,

     Духи чистые живут.

   Однако не нужно думать, будто поэзия К. Р. была совершенно оторвана от жизни. Вот стихотворение «Умер»: «Умер, бедняга! / В больнице военной / Долго родимый лежал…», ставшее народной песнью. С болью описал Великий князь неприглядный ритуал похорон заслуженного солдата, и во многом благодаря этому произведению приняты были новые правила погребения нижних чинов в русской армии.

   Поэтическое творчество К. Р. считал главным делом своей жизни:

     Но пусть не тем, что знатного я рода,

     Что царская во мне струится кровь,

     Родного православного народа

     Я заслужу доверье и любовь,

     Но тем, что песни русские, родные

     Я буду петь немолчно до конца

     И что во славу Матушки России

     Священный подвиг совершу певца.

     Я всю любовь, все лучшие стремленья.

     Всё, что волнует грудь в ночной тиши,

     И все порывы пламенной души

     Излил в свои стихотворенья…

   Блестяще зная иностранные языки, Константин Константинович перевёл на русский «Мессинскую невесту» Ф. Шиллера, «Ифигению в Тавриде» И. Гёте, ему также принадлежит один из лучших дореволюционных переводов шекспировского «Гамлета». Важно заметить, что К. Р. был превосходным мастером литературно-исторического комментария. Этому научили его учителя – знаменитые историки К.Н. Бестужев-Рюмин и С.М. Соловьёв.

   А ведь начинал Великий князь свой путь совсем не в качестве литератора. Его с детства готовили к морской службе. С семи лет его воспитанием занимался лейтенант Н.А. Зеленой, представитель славной морской фамилии. Своё первое плавание Константин совершил в 1870 году по Балтийскому морю на учебном фрегате «Громобой». Практикой руководил начальник Морского училища контр-адмирал Воин Андреевич Римский-Корсаков (брат великого композитора). А первое дальнее плавание августейшего отрока прошло в 1875 году на фрегате «Светлана», которым командовал Великий князь Алексей Александрович. Тогда юноша посетил несколько европейских стран и познакомился с их жизнью, историей и культурой. Потом на той же «Светлане» пересек Атлантический океан и побывал в США. В 1877–1878 годах принимал участие в Русско-турецкой войне, за боевой подвиг заслужив орден Святого Георгия 4-й степени, ведь, как отмечалось в одном из рапортов, его «хладнокровие и распорядительность несомненно гораздо выше его лет и опытности». Плавание на фрегате «Герцог Эдинбургский» в 1880 году подарило Великому князю множество впечатлений от встреч со Средиземноморьем: Гибралтар, Алжир, Мальта, Александрия, Пирей – здесь всё дышало древностью и экзотической красотой. Но вскоре из морской службы Константин перешёл в сухопутную, и началась новая страница его жизни.

   Он служил в лейб-гвардии Измайловском полку и сумел сделать военную службу удивительно интересной. По его инициативе и под его руководством возникли так называемые «Измайловские досуги» – литературно-музыкальные вечера для офицеров полка, где звучала музыка, читались стихи, ставились любительские спектакли. Здесь часто выступали мэтры русской литературы, устраивались обсуждения литературных и музыкальных произведений – новую, свежую струю вдохнул К. Р. в однообразную армейскую жизнь. Проходили «досуги» под девизом «Доблесть, Доброта, Красота», а на эмблеме были изображены меч и лира, обвитые цветами.

   Большую популярность в армии Великий князь приобрёл и благодаря своей исключительной, романовской, памяти, позволявшей ему чуть ли не поименно помнить всех сослуживцев. Потом он перешёл в легендарный Преображенский полк, а ещё позже был назначен инспектором военно-учебных заведений. На этом посту Великий князь заслужил единодушную любовь всех учащихся. Он вернул многие старые, добрые воинские традиции, сделался подлинным «отцом» десятков и сотен русских кадет. Это трепетное и благоговейное отношение к своему попечителю они сохраняют до сих пор. Зарубежные кадеты, которые, конечно, никогда не видели Константина Константиновича, закончившие свои корпуса в эмиграции, на свои съезды всегда в качестве почётной гостьи приглашали младшую дочь Великого князя – Веру Константиновну. Когда восстанавливали могилу К. Р. в Великокняжеской усыпальнице Петропавловского собора (все захоронения там были разрушены большевиками), надгробная плита была сделана и установлена на средства кадет-эмигрантов. Мне посчастливилось общаться с одним из последних выпускников кадетского корпуса, жившим в России, Владимиром Алексеевичем Казачковым. Так вот, он мальчишкой в коридоре корпуса случайно столкнулся с Великим князем. Всего какие-то несколько минут общения настолько врезались в его память, что он потом свято хранил у себя фотографии Константина Константиновича и глубоко почитал его.

   У К. Р. имелись и другие обязанности. Четверть века он стоял во главе русской науки, будучи президентом Императорской Петербургской Академии наук. И на этом посту он сделал очень много полезного и нужного, в частности, организовал в 1900 году Отделение (разряд) изящной словесности. Среди первых избранных академиков по этому отделению – Лев Толстой, Чехов, Короленко, Владимир Соловьёв и другие знаменитые писатели.

   По инициативе Великого князя в системе Академии наук был создан Пушкинский Дом (ныне – Институт русской литературы РАН). К. Р. возглавлял несколько академических комиссий, и прежде всего комиссию по реформе русской орфографии. Ещё с 1904 года комиссия начала разрабатывать проект реформы, позднее практически полностью скопированный большевиками и известный как советский декрет «О введении новой орфографии». На самом же деле у истоков этого проекта стоит Великий князь. Надо сказать, что и декрет о введении в России григорианского календаря в 1918 году основывался на соответствующих разработках другой академической комиссии, тоже возглавлявшейся К. Р.

   Любовь Константина Константиновича к родному слову была беспредельной. В семье он культивировал крайне трепетное отношение к русскому языку, в частности требовал, чтобы дети всегда говорили по-русски (по крайней мере с отцом, с матерью могли разговаривать по-немецки), и при них находились только русские няни. Наделенный безупречным вкусом, он был одним из постоянных рецензентов произведений, представлявшихся на Пушкинскую премию, и его рецензии, всегда глубокие и беспристрастные, составили отдельный том, изданный в 1915 году.

   Великий князь Константин Константинович в роли Иосифа Аримафейского в драме «Царь Иудейский». 1914 г.

   Одной из резиденций К. Р. был Павловск. Великий князь увлечённо занимался изучением истории этого уникального ансамбля и составил описание его сокровищ, изданное в 2-х частях в 1900 и 1902 годах.

   Много сил отдавал Великий князь любимой им музыке. Ему преподавал теорию музыки известный критик Г.А. Ларош, его учили виолончелист И.И. Зейферт и пианист Р. Кюндигер. К. Р. с успехом давал домашние концерты, а однажды даже выступил на публике. В должности вице-председателя (председателем была его матушка) он участвовал в деятельности Русского музыкального общества. Был знаком с А.Г. Рубинштейном, переписывался с П.И. Чайковским, к которому относился с высочайшим пиететом, хотя виделись они всего раза два, да и то в сугубо официальной обстановке. Пётр Ильич писал Великому князю всегда подчеркнуто уважительно, обращаясь к нему не иначе как «Ваше Императорское Высочество». Замечу, что переписка К. Р., к примеру, с Полонским или Фетом носила более непринуждённый характер. На слова Великого князя Чайковский написал несколько превосходных романсов. Сам К. Р. сочинил три романса на слова графа А.К. Толстого, А.Н. Майкова и Виктора Гюго. Многие выдающиеся композиторы – С.В. Рахманинов, А.К. Глазунов, Ц.А. Кюи, Э.Ф. Направник – писали свои произведения на слова К. Р.

   Константин Константинович горячо и искренне верил в Бога. Причём неплохо разбирался в истории христианства и интересовался земной жизнью Спасителя. Его глубокие религиозные чувства легли в основу создания пьесы «Царь Иудейский» (сюжет её подсказал автору П.И. Чайковский), которая не просто написана в прекрасном классическом стиле, но и безупречна с исторической точки зрения. При её сочинении Великий князь консультировался с крупнейшими знатоками библейской истории и церковных древностей, в том числе с таким видным историком-антиковедом, как М.И. Ростовцев. Пьесу, однако, не разрешили к публичному представлению, и она была поставлена К. Р. в Эрмитажном театре. Сам Великий князь играл Иосифа Аримафейского, в спектакле участвовали также его сыновья – Иоанн, Константин, Игорь.

   Великая княгиня Елизавета Маврикиевна

   Супругой Великого князя была его дальняя родственница Елизавета Саксен-Альтенбургская, которую он ласково называл Илинькой, а царская династия грубовато – Маврой (в России она носила отчество Маврикиевна). К. Р. относился к ней с чистой и искренней любовью:

     Взошла луна… Полуночь просияла,

     И средь немой, волшебной тишины

     Песнь соловья так сладко зазвучала,

     С лазоревой пролившись вышины.

     Ты полюбила, – я любим тобою,

     Возможно мне, о друг, тебя любить!

     И ныне песнью я зальюсь такою,

     Какую ты могла лишь вдохновить.

   Елизавета была обычной женщиной, приземлённой, интересовавшейся будничными делами, и вряд ли могла разделить творческие порывы и вдохновенные размышления супруга. Несмотря на его глубокую религиозность, Елизавета Маврикиевна до конца дней сохранила лютеранскую веру.

   Первая мировая война застала их в Германии, где К. Р. находился на лечении, а Великая княгиня гостила у родни. Они сразу же поехали домой. Первоначально немецкие власти не хотели их выпускать из страны, но потом довезли на поезде до русско-германской границы. Дальше, в глубь российской территории, ехали на автомобиле. Затем их высадили из машины и предложили идти пешком. Так и шли Константин Константинович, его жена, их дети Георгий и Вера и ещё несколько человек сопровождавших по родной земле, пока не встретили разъезд уланского Смоленского полка.

   Невзгоды Великий князь, как всегда, переживал молча, но здоровье его пошатнулось. На войну ушли все взрослые сыновья К. Р. Самый любимый, подававший большие надежды, исключительно талантливый сын Олег погиб на фронте. Константин Константинович так и не смог оправиться от потрясения. Вскоре он скончался.

   В Петрограде Великому князю принадлежал Мраморный дворец, построенный Екатериной II для Григория Орлова. В этом дворце некоторое время жил польский король Станислав Понятовский, в нём содержался под стражей Тадеуш Костюшко, а потом дворец перешёл к Великому князю Константину Павловичу. В этом же дворце революционные события 1917 года застали и вдову К. Р. – Великую княгиню Елизавету Маврикиевну. Когда же к власти пришли большевики, ей пришлось переехать в один из домов на Дворцовой набережной. Своим спасением она обязана шведской королеве Виктории, которая через шведского посла в России вызволила Великую княгиню из страны. В ноябре 1918 года вместе с детьми Георгием и Верой и внуками Всеволодом и Екатериной Елизавета Маврикиевна на борту шведского корабля «Ингерманланд» уехала из Петрограда в Стокгольм. Затем она недолго пробыла в Бельгии и вернулась в Германию, в свой родной Альтенбург. Жизнь немецкой принцессы, ставшей российской Великой княгиней, закончилась на той же немецкой земле, где и началась. Рядом с матерью в годы изгнания находилась дочь Вера.

   Сочинения:

   К. Р. Стихотворения. М., 1991 («Вестник света» и «бесы» русской литературы).

   Константин Романов. Избранное: Стихотворения, переводы, драма. М., 1991.

   К. Р. Времена года: Избранное. СПб., 1994.

   К. Р. Дневники. Воспоминания. Стихи. Письма. / Сост. Э.Е. Матонина. М., 1998.

   К. Р. Избранная переписка с деятелями русской культуры. СПб., 1999.

   Литература:

   Великий Князь Константин Константинович Романов / Сост. Р.Р. Гафифуллин. Павловск, СПб., 2000.

   Вострышев М.И. Августейшее семейство. Россия глазами Великого князя Константина Константиновича. М., 2001.

   Гришин Д.Б. Великий князь Константин. Пред вечной красотой. М., 2008.

   Кузьмина Л.И. Августейший поэт. СПб., 1995.

   Кушлина О.Б., Перегудова З.И. К. Р. // Русские писатели 1800–1917. Биографический словарь. Т. 3. М., 1994. С. 122–124 (здесь же и библиография).

   Матонина Э.Е., Говорушко Э.Л. К. Р. М., 2010.

   Соболев В.С. Августейший президент: Великий князь Константин Константинович во главе Императорской Академии наук. СПб., 1993.

   93/73. Дмитрий Константинович (1/13.06. 1860 г., Стрельна – расстрелян 24, или 28, или 30.01.1919 г. в Петропавловской крепости, похоронен там же в общей могиле).

   Служил во флоте, затем в армии, флигель-адъютант (1.06.1880 г.), с 1880 г. – в лейб-гвардии Конном полку, полковник (28.11.1892 г.), командир лейб-гвардии Конно-гренадерского полка, генерал-майор (14.05.1896 г.), генерал-лейтенант и генерал-адъютант (6.12.1904 г.), генерал от кавалерии (6.12.1915 г.), главноуправляющий Государственным коннозаводством (25.05.1897 г. – 13.11.1905 г.).

   Покровитель и почётный президент многочисленных обществ охотников и любителей конского бега, поощрения коннозаводства, скаковых обществ, ветеринарных институтов и т. п. Почётный председатель Российского общества покровительства животным (с 12.12.1891 г.).

   Последний владелец Стрельны и Константиновского дворца (СПб. губ.).

   Младший сын Константина Николаевича, как и все Константиновичи, был высокого роста и отличался худобой. Он получил очень хорошее образование, прекрасно разбирался в классической литературе, принимал участие в домашних спектаклях. Многие находили в нём незаурядные актёрские способности. Добрый, тихий и кроткий, Дмитрий Константинович никогда никому не сделал ничего дурного. Сначала его готовили к военно-морской службе, но он страстно любил лошадей и в конечном итоге перешёл служить в кавалерию. Своими успехами русское коннозаводство в начале XX века в немалой степени обязано Великому князю, в течение нескольких лет возглавлявшему Главное управление государственного коннозаводства (что для тогдашней России имело принципиальное значение). Под Полтавой он имел собственный конный завод, где разводил прекрасных рысаков, высоко ценившихся в русской армии. В 1913 году он председательствовал на Всероссийской выставке рысаков в Киеве.

   Великий князь Дмитрий Константинович

   Больше всего в Великом князе поражали удивительная скромность и застенчивость. Так, путешествуя поездом, он никогда не выходил на перрон во время остановок и даже задергивал занавески на окнах в своём вагоне. «Великий князь Дмитрий Константинович, – вспоминал Александр Михайлович, – был убежденным женоненавистником и страстным кавалеристом. “Берегись юбок”, “Война с Германией неизбежна”, “Я хотел бы, чтобы вы посмотрели моих годовиков”. Другие темы Дмитрия Константиновича не интересовали. Всю свою жизнь он оставался холостяком, но зато имел превосходных лошадей. Что же касается войны с Германией, которую он предсказывал за пятнадцать лет до её начала, то его слабость зрения (Великий князь был близорук. – Е.П.), перешедшая в 1914 году почти в полную слепоту, заставила его остаться в тылу, проклиная судьбу и занимаясь подготовкой кавалерии».

   Свою нерастраченную любовь он перенёс на племянников и племянниц – детей брата Константина. Гавриил Константинович в своих воспоминаниях постоянно упоминает дядю Дмитрия с самыми тёплыми чувствами и искренней благодарностью: «Он был прекрасным и очень добрым человеком и являлся для нас как бы вторым отцом». Жил Великий князь чрезвычайно скромно. Он так привык к военной одежде, что после Февральской революции никак не мог перейти на гражданскую и смастерил себе какой-то странный полувоенный костюм, похожий на форму шофёра.

   По декрету от 26 марта 1918 года Дмитрия Константиновича выслали в Вологду, а затем перевели под арест в Петроград. Он жил в одной камере со своим кузеном Георгием Михайловичем. Рядом, в соседней камере, поместили племянника Дмитрия – Гавриила Константиновича, им иногда удавалось видеться. Когда объявили, что Романовы теперь являются заложниками, дядя утешал Гавриила: “Не будь на то Господня воля! – говорил он, цитируя “Бородино”, – не отдали б Москвы”, а что наша жизнь в сравнении с Россией – нашей Родиной?»

   Затем Дмитрия Константиновича вместе с Павлом Александровичем, Николаем Михайловичем и Георгием Михайловичем отвезли в Петропавловскую крепость и в одну из январских ночей расстреляли. В последние минуты Димитрий Константинович молился, повторяя: «Прости им Господи, не ведают, что творят…» Великий князь был канонизирован Русской Православной Церковью за границей в сонме Новомучеников российских 1 ноября 1981 года.

   Литература:

   Быков А.В. Путь на Голгофу. Хроника гибели великих князей Романовых. Вологда, 2000.

   Великий князь Дмитрий Константинович – последний владелец Стрельны. СПб., Петергоф, 2004.

   Хрусталёв В.М. Петроград: Расстрел Великих князей. М., 2011.

   94/73. Вячеслав Константинович (1/13.07. 1862 г., Варшава – 15/27.02.1879 г., СПб., похоронен в Петропавловском соборе, перезахоронен в Великокняжескую усыпальницу того же собора 23–28.09.1911).

   Вячеслав Константинович появился на свет, когда его отец был наместником Царства Польского. Вероятно, этим и объясняется появление в семье Романовых такого редкого для них славянского имени. Великий князь запомнился всем, кто его знал, очень милым и приятным в общении человеком, проявлявшим немалые музыкальные дарования. Обладая высоким ростом, он как-то в шутку сказал, что, когда умрет, его гроб застрянет в дверях Мраморного дворца. Так оно и случилось, когда Вячеслав в 16-летнем возрасте скончался от туберкулёза.

   95/74. Николай Николаевич младший (6/18.11.1856 г., СПб. – 5.01.1929 г., Кап-д’Антиб, департамент Приморские Альпы, Франция, похоронен в крипте церкви Михаила Архангела в Каннах).

   Окончил Николаевское инженерное училище (1872 г.), Николаевскую Академию Генерального штаба (1876 г., серебряная медаль с занесением имени на мраморную доску), флигель-адъютант (6.11.1876 г.), участник Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. (в 1878 г. награждён орденом Св. Георгия 4-й степени), полковник (16.09.1877 г.), генерал-майор (30.08.1885 г.), генерал-лейтенант по гвардейской кавалерии (26.02.1893 г.), генерал-адъютант (14.11.1894 г.), генерал-инспектор кавалерии (6.05.1895 г. – 8.06.1905 г.), генерал от кавалерии (6.12.1900 г.), председатель Совета государственной обороны (8.06.1905 г. – 26.07.1908 г.), главнокомандующий войсками гвардии и Петербургского военного округа (26.10.1905 г. – авг. 1914 г.), Верховный главнокомандующий русской армией (20.07.1914 г. – 23.08.1915 г. и 2—11.03.1917 г.). Наместник на Кавказе и главнокомандующий Кавказской армией (23.08.1915 г. – 1.03.1917 г.).

   Почётный член Николаевской Инженерной академии, Императорского Русского военно-исторического общества.

   Ж.: 29.04/12.05.1907 г., Ялта – Анастасия Николаевна, княжна Черногорская (Петрович-Негош) (23.12.1867/4.01.1868 г., Цетине – 15.11.1935 г., Кап-д’Антиб, похоронена вместе с мужем), дочь князя (с 1909 г. короля) Николая I Черногорского (1841–1921) и Милены Вукотич (1847–1923).

   Её первый муж: 16/28.08.1889 г., Петергоф – герцог Георгий Максимилианович Лейхтенбергский (17/29.02.1852 г., СПб. – 3/16.05.1912 г., Париж), князь Романовский с 6/18.12.1852 г., генерал-лейтенант. Развод – 15/28.11.1906 г. Его первая жена: 30.04/12.05.1879 г., Штуттгарт – принцесса Терезия Петровна (герцогиня Терезия-Фредерика-Ольга-Вильгельмина) Ольденбургская (18/30.03.1852 г., СПб. – 7/19.04.1883 г.).

   Великий князь Николай Николаевич младший (в семейном кругу его называли Николаша) – яркая и неординарная личность среди Романовых. Он прославился прежде всего своей военной деятельностью и приобрёл громадную популярность в русской армии. Очень высокий (когда стоял у стены в петербургском манеже, плюмаж его каски касался зрительской трибуны), статный и величественный, он служил подлинным украшением гвардейской кавалерии и являл собой своего рода классический пример русского Великого князя на военном поприще. Надо сказать, что в целом он весьма успешно справлялся с теми многочисленными армейскими обязанностями, которые возлагал на него Николай II. За свою воинскую службу Николай Николаевич побывал и генерал-инспектором кавалерии, и главнокомандующим Петербургским военным округом, и главнокомандующим русской армией во время Первой мировой войны, а напоследок успел покомандовать и войсками на Кавказском фронте. Он был последним наместником Кавказа императорской России. Как и большинство Романовых, он также оставил некоторый след и в истории русской культуры, собрав значительную коллецию китайского фарфора. Кроме того, очень любил охоту и славился как тонкий ценитель вкусных кушаний.

   Великий князь Николай Николаевич младший

   Военному делу Николай Николаевич посвятил себя с ранних лет. Окончил Николаевскую Академию Генерального штаба с серебряной медалью: заслуга по тем временам немалая. С военной точки зрения считался хорошим профессионалом. Дисциплинированный и исполнительный, строгий, но справедливый, он сразу выдвинулся в первые ряды российского генералитета. Всегда живший армейскими нуждами, снискал себе искреннее уважение многих военных. При этом Великий князь и сам был не робкого десятка. Особенно ярко он проявил себя уже в первой военной кампании – во время Русско-турецкой войны за освобождение Болгарии. Тогда он состоял адъютантом для особых поручений при отце – командующем Дунайской армией, но предпочитал не отсиживаться в тылах, а отличиться на поле боя. Во время знаменитой переправы через Дунай при перекрёстном огне противника он повел одну из колонн за собой, воодушевляя солдат личным примером. «Ребята! – крикнул он. – Что кланяться, что не кланяться пулям, кому жить – не тронет, кому нет – не простит!» Он чудом остался в живых.

   К началу Первой мировой Николай Николаевич подошёл в чине генерала от кавалерии. Император назначил его главнокомандующим. Среди первых побед – взятие австрийской крепости Перемышль, что означало освобождение от вражеских войск Западной Галиции. За этот крупный успех 9 марта 1915 года государь наградил Великого князя орденом Святого Георгия 2-й степени. Кроме этого, Верховный главнокомандующий получил Георгиевскую саблю с надписью «За освобождение Червонной Руси». Но уже к лету 1915 года положение на Западном фронте резко изменилось. Русская армия терпела одно поражение за другим и отступала. В этой ситуации Николай II решил сам возглавить войска, полагая, что тем самым укрепит дух российского воинства. Николай Николаевич был смещён с должности Главковерха и назначен наместником Кавказа и командующим Кавказской армией. Это очень опечалило Великого князя. Он с горечью покидал войска.

   Как о Главнокомандующем о нём бытовали самые противоречивые мнения. Одни считали его достойным полководцем, другие начисто отрицали в нём этот дар. Во многом ему мешала некоторая суетливость, неумение довести начатое до конца – то, что в узких кругах называлось «ольденбургской истерией», наследственной чертой Ольденбургской династии, к которой по рождению принадлежала его мать. Приведём лишь некоторые, наиболее выразительные оценки его характера и военной деятельности.

   «Мой двоюродный брат Николаша был превосходным строевым офицером. Не было равного ему в искусстве поддерживать строевую дисциплину, обучать солдат и готовить военные смотры. Тот, кому случалось присутствовать на парадах Петербургского гарнизона, имел возможность видеть безукоризненное исполнение воинских уставов в совершенстве вымуштрованной массой войск: каждая рота одета строго по форме, каждая пуговица на своём месте, каждое движение радовало сердце самых закоренелых любителей шагистики. Если бы великий князь Николай Николаевич оставался на посту командующего войсками гвардии и Петроградского военного округа до февраля 1917 года, он оправдал бы все ожидания и сумел предупредить февральский солдатский бунт» (Великий князь Александр Михайлович).

   «По природе своей честный, прямой и благородный, он соединял в себе все свойства волевой личности, т. е. решительность, требовательность и настойчивость. Причём эти свойства проявлялись в нём иногда в чрезмерной форме, создавшей ему репутацию подчас суровой строгости… При господствовавшем в царствование Императора Николая II во всём государственном аппарате безволии и непотизме, наличие на посту Верховного Главнокомандующего такой волевой личности, как Великий Князь Николай Николаевич, было одним из главных залогов благополучного исхода войны, и потому-то вся Россия встретила с таким единодушным восторгом назначение его на этот пост» (контр-адмирал А.Д. Бубнов).

   А вот мнение протопресвитера русской армии и флота о. Георгия Шавельского:

   «За последнее царствование в России не было человека, имя которого было бы окружено таким ореолом и который во всей стране, особенно в низших народных слоях, пользовался бы большей известностью и популярностью, чем этот Великий Князь. Его популярность была легендарна… Рассказы близких к Великому Князю лиц, его бывших сослуживцев и подчинённых, согласно свидетельствуют, что в годы молодости и до женитьбы Великий Князь Николай Николаевич отличался большой невыдержанностью, безудержностью, по временам – грубостью и даже жестокостью. По этому поводу в армии, и особенно в гвардии, с которой была связана вся его служба, ходило множество рассказов, наводивших страх на не знавших близко Великого Князя. После же женитьбы Великий Князь резко изменился в другую сторону. Было ли это результатом доброго и сильного влияния на него его жены, как думали некоторые, или годы взяли своё, но факт тот, что от прежнего стремительного или, как многие говорили, бешеного характера Великого Князя остались лишь быстрота и смелость в принятии самых решительных мер, раз они признавались им нужными для дела… Однако я не могу не заметить некоторых дефектов его духовного склада. При множестве высоких порывов ему всё же как будто недоставало сердечной широты и героической жертвенности… Великого Князя Николая Николаевича все считали решительным. Действительно, он смелее всех других говорил Царю правду; смелее других он карал и миловал; смелее других принимал ответственность на себя. Всего этого отрицать нельзя, хоть нельзя и не признать, что ему, как старейшему и выше всех поставленному Великому Князю, легче всего было быть решительным. При внимательном же наблюдении за ним нельзя было не заметить, что его решительность пропадала там, где ему начинала угрожать серьёзная опасность. Это сказывалось и в мелочах, и в крупном: Великий Князь до крайности оберегал свой покой и здоровье; на автомобиле он не делал более 25 вёрст в час, опасаясь несчастья; он ни разу не выехал на фронт дальше ставок Главнокомандующих, боясь шальной пули; он ни за что не принял бы участия ни в каком перевороте или противодействии, если бы предприятие угрожало его жизни и не имело абсолютных шансов на успех; при больших несчастьях он или впадал в панику, или бросался плыть по течению, как это не раз случалось во время войны и в начале революции. У Великого Князя было много патриотического восторга, но ему недоставало патриотической жертвенности. Поэтому он не оправдал и своих собственных надежд, что ему удастся привести к славе Родину, и надежд народа, желавшего видеть в нём действительного вождя».

   Император Николай II и Великий князь Николай Николаевич младший на параде в Царском Селе 29 июня 1913 г.

   А военный министр генерал В.А. Сухомлинов, резкий антагонист Великого князя, писал:

   «Отношения мои с Великим Князем Николаем Николаевичем были всегда весьма холодные, инстинктивно я не выносил его чёрствого, злобного, бесчеловечного отношения ко всему его окружавшему. А когда его матушка, Великая Княгиня Александра Петровна, по болезни поселилась в Киеве, где стала во главе лазарета в Покровском монастыре, я как командующий тогда войсками Киевского военного округа навещал её, конечно. Великий Князь Пётр Николаевич относился к ней трогательно, сердечно и ласково, что она очень ценила и, высказывая это мне, присоединяла:

   – А Николаша совсем другой, чёрствый и недобрый…

   Как председатель изобретённого им же самим Совета Государственной Обороны, деятельность последнего он направлял так преступно бестолково, что сидевший однажды рядом со мной в одном из заседаний этого совета председатель Совета Министров Столыпин сказал мне:

   – Да ведь это же настоящий бедлам!

   Что там происходило, это действительно похоже было на сумасшедший дом. Достаточно было одного подобного заседания, чтобы убедиться в том, что у Великого Князя Николая Николаевича не было решительно никаких данных, чтобы выполнять столь громадной важности обязанности и деятельность по государственной обороне, от которой зависело благополучие и защита страны от врагов внешних… Взялся затем Великий Князь за роль полководца в 1914 году и с таким же успехом повёл операции наших войск, с каким он до войны вёл заседания Совета Государственной Обороны».

   (Нужно помнить, однако, что сам Сухомлинов во время Первой мировой войны с громким скандалом был снят с должности военного министра, арестован, находился под следствием, а уже Временным правительством приговорён к пожизненному заключению, при большевиках же по старости освобождён и уехал в Германию, где прожил ещё 8 лет.)

   Немецкое же командование, по мнению прославленного генерала Э. Людендорфа, отзывалось о полководческих способностях Николая Николаевича весьма уважительно.

   К Распутину Николай Николаевич относился резко отрицательно, несмотря на то, что его выдвижению при дворе способствовала супруга Великого князя. Когда однажды Распутин выразил желание приехать в Ставку, Николаша раздражённо бросил: «Пусть приезжает, я его повешу!»

   Если о военных заслугах Николая Николаевича можно спорить, то, что касается его политической деятельности, тут вряд ли можно считать его дальновидным. Великий князь Александр Михайлович писал: «Два важнейших акта в истории России – Манифест 17 октября 1905 года и отречение императора Николая 2 марта 1917 года – следует приписать полнейшей аберрации политического предвидения Великого князя Николая Николаевича. …Как все военные, привыкшие иметь дело со строго определёнными заданиями, Николай Николаевич терялся во всех сложных политических положениях, где его манера повышать голос и угрожать наказанием не производила желаемого эффекта».

   Революционные события 1905 года его настолько потрясли, что он уговаривал императора пойти на уступки радикалам: «Всеобщая забастовка в октябре 1905 года поставила его в тупик, так как кодекс излюбленной им военной мудрости не знал никаких средств против коллективного неповиновения. Нельзя же было арестовать несколько миллионов забастовщиков! По его мнению, единственное, что можно было сделать, – это выяснить требования «командиров восстания». Попытка объяснить Николаю Николаевичу, что восстание 1905 года носило анархический характер и что не было «командиров», с которыми можно было вести переговоры, оказалась бы безрезультатной» (Великий князь Александр Михайлович).

   Особенно ратовал Николай Николаевич за манифест 17 октября 1905 года. Рассказывали, что Великий князь якобы пошёл к Николаю II с текстом манифеста в одной руке и пистолетом в другой и объявил государю, что немедленно застрелится, если тот не подпишет этот документ. «Николай II никогда бы не подписал октябрьского Манифеста, – писал С.Ю. Витте, – если бы на этом не настоял великий князь Николай Николаевич».

   В марте 1917 года Николаша находился на Кавказе, где уже успел завоевать немалую популярность. Перед отречением императора начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал М.В. Алексеев запросил главнокомандующих фронтами об их мнении по поводу создавшегося положения. Николай Николаевич откликнулся следующей телеграммой:

   «Генерал-адъютант Алексеев сообщает мне создавшуюся небывало роковую обстановку и просит меня поддержать его мнение, что победоносный конец войны, столь необходимый для блага и будущности России и спасения династии, вызывает принятие сверхмеры. Я как верноподданный считаю, по долгу присяги и по духу присяги, необходимым коленопреклонно молить Ваше Императорское Величество спасти Россию и Вашего Наследника, зная чувство святой любви Вашей к России и к нему.

   Осенив себя крестным знаменьем, передайте Ему – Ваше наследие. Другого выхода нет. Как никогда в жизни, с особо горячей молитвой молю Бога подкрепить и направить Вас. Генерал-адъютант Николай».

   После этого 2 марта 1917 года Николай Николаевич отправил в Петроград ещё две телеграммы. Одну на имя М.В. Родзянко:

   «Сейчас я в согласии с мнением генерал-адъютанта Алексеева обратился к Государю Императору с верноподданнической мольбой – ради спасения России и победоносного окончания войны принять решение, признаваемое нами единственным выходом при создавшихся роковых условиях. Главнокомандующий Кавказской армией, генерал-адъютант Николай».

   Вторую в адрес Временного правительства:

   «Сего числа я принял присягу на верность Отечеству и новому государственному строю. Свой долг до конца выполню, как мне повелевает совесть и принятые обязательства. Великий Князь Николай Николаевич».

   Позиция дяди Николаши глубоко потрясла государя. Великий князь Александр Михайлович вспоминал: «Он показал мне пачку телеграмм, полученных от главнокомандующих разными фронтами в ответ на его запрос. За исключением генерала Гурко (на самом деле, его мнения никто не запрашивал. – Е. П.), все они, и в частности генералы Брусилов, Алексеев и Рузский, советовали государю немедленно отречься от престола. Он никогда не был высокого мнения об этих военачальниках и оставил бы без внимания их предательство. Но в глубине пакета он нашёл ещё одну телеграмму с советом немедленно отречься, и она была подписана великим князем Николаем Николаевичем.

   – Даже он! – сказал Ники, и впервые голос его дрогнул».

   «Когда Государь получил все депеши Главнокомандующих, он положил их в ряд на столе перед собой, ещё раз перечитал их и сказал бывшему при этом герцогу Николаю Максимилиановичу Лейхтенбергскому, который доложил Государю депеши: “Теперь мне ясно, все мне изменили, и больше всех Николаша”», – писал в своих мемуарах генерал Н.А. Епанчин. О том же император сказал после отречения и своему дворцовому коменданту генералу В.Н. Воейкову: «“Что же мне оставалось делать, когда все мне изменили? Первый Николаша… Читайте”. (Я понял, что Государь был очень взволнован, раз он в разговоре со мной так назвал Великого Князя Николая Николаевича.)».

   Одним из своих последних указов Николай II снова назначил Николая Николаевича Верховным главнокомандующим. Проводы Великого князя из Тифлиса прошли с большой помпой и при значительном стечении народа: «Тифлис, 7 марта. Великий Князь Николай Николаевич, восторженно приветствуемый представителями народа и солдат, выражавших Великому Князю горячие пожелания победы над врагом, прощался с населением. Призывая всех ради блага горячо любимой родины и верности новому строю к дружной и спокойной работе в тылу, как залогу победы над внешним врагом и укрепления режима свободной России, Великий Князь закончил прощание словами: “А после войны позвольте мне, как маленькому помещику, вернуться в имение”. Эти слова приняты с восторгом» (заметка из «Вестника Временного правительства»).

   Вдовствующая императрица Мария Фёдоровна и Великий князь Николай Николаевич младшийна борту британского линкора «Мальборо» 11 апреля 1919 г.

   Николаша, видимо, искренне надеялся, что Временное правительство оценит его рвение и он снова возглавит войска. Но новой власти уже был не нужен хоть и «преданный», но Великий князь. Буквально через несколько дней новым главковерхом назначили М.В. Алексеева, активного участника отречения императора. Николай Николаевич был настолько обескуражен такой неблагодарностью, что полностью оставил военную деятельность и уехал с женой в своё крымское имение Чаир. «Можно только удивляться простодушию этого человека, который проезжает по России, охваченной восстанием от Кавказа до Могилёва, и не замечает ни толп народа, ни демонстраций, ни мятежей и остаётся непоколебимым в своей вере, что “новые командиры” оценят его безупречный патриотизм и военный опыт!» (Великий князь Александр Михайлович).

   Чаир представлял собой поистине райский уголок. Стараниями Анастасии Николаевны здесь возник чудесный сад с разнообразными сортами благоухающих роз. В Крыму Николай Николаевич замкнулся в своём дворце, редко появляясь даже в парке, и засел за военные мемуары.

   Пережив все крымские злоключения, в том числе и арест в Дюльбере, Николай Николаевич покинул Россию в апреле 1919 года вместе с императрицей Марией Фёдоровной на британском дредноуте «Мальборо». 16 апреля 1919 года из Константинополя на британском корабле «Лорд Нельсон» он вместе с братом Петром уехал в Геную. В эмиграции Николай Николаевич сначала остановился в Италии (королевой Италии была сестра его жены), а затем поселился на юге Франции, в курортном городке Антиб.

   Многие вожди Белого движения относились к Николаю Николаевичу с большим уважением. На одном из допросов адмирал А.В. Колчак сказал: «Я… считал Николая Николаевича самым талантливым из всех лиц императорской фамилии. Поэтому я считал, что раз уж назначение состоялось из императорской фамилии, то он является единственным лицом, которое действительно могло нести обязанности главнокомандующего армией, как человек, всё время занимавшийся и близко знакомый с практическим делом и много работавший в этой области. Таким образом, в этом отношении Николай Николаевич являлся единственным в императорской фамилии лицом, авторитет которого признавали и в армии, и везде».

   Его популярность в армии и тот факт, что он являлся последним «законным» главнокомандующим, назначенным ещё Николаем II, предопределили его видное положение в русской, особенно военной, эмиграции. Сам он, правда, ни на какие должности и звания не претендовал, но его слово было весомо и много значило. Барон П.Н. Врангель и РОВС признавали Николая Николаевича верховным вождём русской армии, так же относились к нему и некоторые политические организации. На монархическом съезде в Рейхенгалле имя Николая Николаевича звучало чаще всего. Как старший по возрасту член династии, он рассматривался многими в качестве законного претендента на российский престол, хотя сам никаких монархических претензий не высказывал. Нетрудно понять, почему именно к нему с особым письмом обратился Великий князь Кирилл Владимирович после того, как провозгласил себя Императором Всероссийским. И именно ему написала Мария Фёдоровна, сочтя действия Кирилла «преждевременными». Николай Николаевич решительно отверг притязания Кирилла Владимировича на императорский титул, заявив, что вопрос о монархии может решаться только русским народом на родной земле. Эта позиция послужила началом серьёзного раскола в русской монархической эмиграции и в самой династии Романовых. Последствия этого дают о себе знать и в настоящее время. Конечно, многие считали Кирилла Владимировича изменником за его поведение во время февральско-мартовских событий, но не следует забывать, что и сам Николай Николаевич был причастен к падению в России монархии.

   Николай Николаевич скончался в 1929 году, искренне оплаканный русскими эмигрантами, в особенности военными. У его гроба стоял почётный караул из чинов русской армии, а Иван Алексеевич Бунин в романе «Жизнь Арсеньева» писал:

   «Вокруг застыл в своих напряжённо-щёгольских воинских позах его последний почётный караул, офицерская и казачья стража: шашки наголо, к правому плечу, на согнутой левой руке – фуражки, глаза с резко подчеркнутым выражением беспрекословности и готовности устремлены на него. Сам же он, вытянутый во весь свой необыкновенный рост и до половины покрытый трёхцветным знаменем, лежит ещё неподвижнее. Голова его, прежде столь яркая и нарядная, теперь старчески проста и простонародна. Поседевшие волосы мягки и слабы, лоб далеко обнажён. Голова эта кажется теперь велика, – так детски худы и узки стали его плечи. Он лежит в старой, совсем простой рыже-серой черкеске, лишённой всяких украшений – только Георгиевский крест на груди, – с широкими, но не в меру короткими рукавами, так что выше кисти – длинной и плоской, – открыты его большие желтоватые руки, неловко и тяжело положенные одна на другую, тоже старческие, но ещё могучие, поражающие своей деревянностью и тем, что одна из них с грозной крепостью, как меч, зажала в кулаке древний афонский кипарисовый крест, почерневший от времени…»

   Великая княгиня Анастасия Николаевна. Около 1907 г.

   Женился Николай Николаевич поздно. Это не значит, что он не интересовался женщинами, напротив, в своё время он настолько влюбился в купчиху С.И. Буренину, что даже просил у Александра III согласия на брак с ней. Под давлением Марии Фёдоровны и других родственников государь, относившийся к Николаше с большой симпатией, отказал. По легенде, он якобы воскликнул: «Я в родстве со многими дворами Европы, но с Гостиным двором в родстве не был и не буду!» Потом близкой подругой Николаши долгое время была Мария Александровна Потоцкая, актриса Александринского театра. Наконец, Великий князь решил жениться на Анастасии Николаевне, сестре жены своего родного брата, которая развелась с первым мужем герцогом Лейхтенбергским. Конечно, брак с разведённой выглядел не очень презентабельно, поэтому они обвенчались подальше от столицы – в Ялте. Но Анастасия Николаевна, конечно, вошла в состав Императорской фамилии.

   Она, как и сестра Милица – жена брата Николая Николаевича Великого князя Петра, – была дочерью черногорского князя Николая Петровича-Негоша. Эта княжеская, а затем королевская династия Черногории восходит к концу XVII века и имела местное, южнославянское, происхождение. Тем не менее маленькая Черногория играла немаловажную роль в балканской политике. Своё положение Николай пытался закрепить родственными узами с династиями крупных европейских государств. Одна из его дочерей, Елена, вышла замуж за итальянского короля Виктора-Эммануила III (поэтому из Крыма семьи Николая и Петра Николаевичей и поехали в Италию). Милица и Анастасия (Стана) закончили Смольный институт благородных девиц в Петербурге и нашли женихов в России.

   При императорском дворе не слишком жаловали «черногорок», называя их то «галками», то «черногорскими пауками». Им приписывали какое-то таинственное влияние на характер и направление российской внешней политики и думали, что они подогревают честолюбивые помыслы своих мужей. Из этого верно лишь то, что обе они занимались спиритизмом и вообще были неравнодушны к деятельности всевозможных старцев, «целителей» и шарлатанов. «Суеверные, простодушные, легко возбудимые, эти две черногорские княжны представляли собой лёгкую добычу для всякого рода заезжих авантюристов… В своих разговорах они были совершенно безответственны», – писал Великий князь Александр Михайлович. Именно через «черногорок» к императорскому двору был представлен Распутин. Потом они разочаровались в нём и вели с бывшим «другом» непримиримую борьбу.

   Уехали из России они вместе с мужьями и скончались за рубежом.

   Литература:

   Белякова З.И. Великие князья Николаевичи. В высшем свете и на войне. СПб., 2002.

   Данилов Ю.Н. Великий князь Николай Николаевич. М., 2006.

   Португальский Р.М., Алексеев П.Д., Рунов В.А. Первая мировая в жизнеописаниях русских военачальников. М., 1994.

   96/74. Пётр Николаевич (10/22.01.1864 г., СПб. – 17.06.1931 г., Кап-д’Антиб, Франция, похоронен в крипте церкви Михаила Архангела в Каннах).

   Флигель-адъютант (26.11.1883 г.), служил в лейб-гвардии Уланском полку, полковник (14.05.1896 г.), генерал-майор Свиты (6.05. 1903 г.), генерал-лейтенант (13.04.1908 г.), генерал-адъютант (13.04.1908 г.), генерал-инспектор по инженерной части (11.09.1904 г. – 6.02.1909 г.), член совета Главного управления государственного коннозаводства (1898–1904 гг.), почётный член Николаевской Инженерной академии (1909 г.), Императорского Русского Археологического общества и др.

   Ж.: 26.07/7.08.1889 г., Петергоф – Милица Николаевна, княжна Черногорская (Петрович-Негош) (14/26.07.1866 г., Цетине – 5.09.1951 г., Александрия, Египет, похоронена рядом с мужем), сестра Анастасии Николаевны, жены Великого князя Николая Николаевича младшего (№ 95).

   Великий князь Пётр Николаевич

   В тени Николаши его брат Пётр (Петюша в семейном кругу) несколько затерялся. Это был спокойный, уравновешенный, застенчивый и даже робкий человек, всегда казавшийся сосредоточенным и молчаливым. Он болел туберкулёзом и часто жил в тёплых краях, несколько лет, например, проведя в Египте. Пётр не отличался кипучей энергией и боевой храбростью, как Николай Николаевич, напротив, был личностью в высшей степени миролюбивой и скорее по традиции, чем по призванию встал на путь воинского служения. Но в армии он занимался одним из самых интеллектуальных направлений – инженерным делом, обладая немалым талантом в области фортификации и даже архитектуры. В должности генерал-инспектора инженерных войск во время Русско-японской войны Пётр Николаевич немало сделал для их успешных действий на фронте и ввел ряд существенных усовершенствований в эту область. В Первую мировую он находился при штабе брата и своим тихим нравом помогал сдерживать необузданные вспышки Николашиной активности.

   Великая княгиня Милица Николаевна с детьми – Мариной, Надеждой и Романом. 1898 г.

   Но главным его призванием, бесспорно, являлись живопись и архитектура. Он настойчиво пробовал свои силы в этих искусствах и достиг немалого профессионализма. В 1913 году Пётр Николаевич даже участвовал в выставках Императорской Академии художеств, проходивших в Петербурге. В области архитектуры особенно увлекался церковным зодчеством. По его проекту, в частности, велось строительство храма-памятника русским воинам, павшим в кампанию 1904–1905 годов в Мукдене. Также по его проекту был возведён и дворец в его крымском имении Дюльбере, больше похожий на неприступную средневековую крепость. Родственники подшучивали над этим творением, но позже Великий князь Александр Михайлович вспоминал: «Я никогда не думал, что прекрасная вилла Петра Николаевича имеет так много преимуществ с чисто военной точки зрения. Когда он начал её строительство, мы подсмеивались над чрезмерной высотой толстых стен и высказывали предположение, что он, вероятно, собирается начать жизнь “Синей Бороды”. Но наши насмешки не изменили решения Петра Николаевича. Он говорил, что никогда нельзя знать, что готовит нам отдалённое будущее». Правоту этих слов Романовы оценили в полной мере, когда в революционное лихолетье стены великокняжеского дворца укрывали их от ялтинских солдат, грозивших им расстрелом.

   Вместе с императрицей Марией Фёдоровной и другими Романовыми Великий князь Пётр покинул Россию. В эмиграции они с братом всегда держались вместе, жили с семьями в Италии, а потом на юге Франции. Жена Петра Николаевича – Милица Николаевна после его смерти уехала в Италию к своей сестре Елене. Там она пережила немецкую оккупацию и чуть было не оказалась арестованной нацистами. Ей по чистой случайности удалось укрыться в Ватикане. После войны монархия в Италии прекратила существование и Романовым пришлось уехать. Сперва они нашли приют в Египте, у тамошнего короля, а потом вернулись в Европу. Милица Николаевна скончалась во время этого второго изгнания в Александрии.

   Литература:

   Белякова З.И. Великие князья Николаевичи. В высшем свете и на войне. СПб., 2002.

   97/75. Николай Михайлович (14/26.04. 1859 г., Царское Село – расстрелян 24, или 28, или 30.01.1919 г. в Петропавловской крепости, похоронен там же в общей могиле).

   4.10.1882 г. зачислен и 29.03.1885 г. окончил Николаевскую Академию Генерального штаба по 1-му разряду, на военной службе с 1875 г., подпоручик (14.04.1875 г.), поручик (14.04.1876 г.), штабс-капитан (14.04.1877 г.), участник Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., флигель-адъютант (8.04.1879 г.), капитан (5.03.1881 г. со старшинством с 17.02.1881 г.), полковник (5.04.1892 г.), генерал-майор по гвардейской пехоте (14.05.1896 г.), начальник Кавказской гренадерской дивизии (15.09.1897 г. – 30.12.1903 г.), генерал-лейтенант (6.08.1901 г.), генерал-адъютант (6.05.1903 г.), генерал от инфантерии (14.04.1913 г.).

   Член Французского энтомологического общества, действительный член (1878 г.), почётный президент (с 2.11.1881 г.) Русского энтомологического общества. Доктор русской истории Московского университета (1915 г.), член Французской академии духовных и политических наук (1913 г.), доктор философии Берлинского университета (22.10.1910 г., отказался от звания в связи с началом Первой мировой войны), председатель Императорского Русского Исторического (с 18.01.1910 г.) и Императорского Русского Географического (с 13.02.1892 г.) обществ, председатель Общества защиты и сохранения в России памятников искусства и старины (13.03.1910 г.). Почётный член Императорской Академии наук (5.12.1898 г.), Императорской Академии художеств (19.03.1909 г.), Императорского Русского военно-исторического общества (12.02.1908 г.), Московского археологического института (20.11.1908 г.), Императорского Всероссийского аэроклуба (15.05.1910 г.) и других общественных организаций.

   Великий князь Николай Михайлович

   В семье его называли Бимбо. Детство он провёл на Кавказе и всю жизнь сохранял добрые воспоминания об этом крае. Воспитывали Николая Михайловича, как и его младших братьев, очень строго: он спал на жёсткой походной кровати, закалялся, обливаясь холодной водой, и много и успешно учился. Его домашнее образование завершилось успешной сдачей выпускного экзамена в Тифлисской классической гимназии. Любовь к знаниям буквально переполняла его, ему всё было интересно, и потому неудивительно, что этот Великий князь оставил большой след в отечественной науке.

   Великий князь Николай Михайлович в своём кабинете в Ново-Михайловском дворце

   Великий князь Александр Михайлович писал: «Мой старший брат Николай Михайлович был несомненно самым “радикальным” и самым одарённым членом нашей семьи. Моя мать мечтала о его блестящей военной карьере, и, чтобы доставить ей удовольствие, брат Николай окончил военное училище с отличием. Однако истинное его призвание было в отвлечённых исторических разысканиях. Он служил в Кавалергардском полку только вследствие его дружеских отношений с императрицей Марией Фёдоровной и носил звание командира этого полка. По умственному развитию он был настолько выше своих товарищей-однополчан, что это лишало его всякого удовольствия от общения с ними».

   Николай Михайлович служил на Кавказе, участвовал в качестве ординарца отца в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов, окончил Николаевскую Академию Генерального штаба. Среди полков, в которых ему довелось служить, – лейб-гвардии Конно-Гренадерский, Кавалергардский и, наконец, 16-й Гренадерский Мингрельский, где он зарекомендовал себя способным командиром. В отставку с военной службы ушёл в 1903 году в чине генерал-лейтенанта. Это поприще тяготило его.

   Подлинным призванием Великого князя была наука, точнее, две науки – зоология и история, чему, безусловно, способствовало свободное владение им шестью языками. Он оставил заметный след в энтомологии – науке о насекомых, в той её области, которая занимается чешуекрылыми, то есть бабочками, – лепидоптерологии. Пробуждению интереса к бабочкам способствовала жизнь Николая Михайловича на Кавказе, где он мог наблюдать за разнообразной и экзотической фауной.

   Известный энтомолог, сотрудник Зоологического музея при МГУ А.В. Свиридов так характеризует научную работу Великого князя в этой области:

   «Николай Михайлович проводил сборы бабочек, даже находясь на театре военных действий в Карской области. Так, экземпляр одного из открытых им новых видов был пойман прямо в его походной палатке. В течение 10 лет Николай Михайлович посвящал всё своё свободное время изучению чешуекрылых Кавказа. В 1878 г. он был принят в действительные члены Русского энтомологического общества, которое находилось под почётным покровительством его родного дяди, Великого князя Константина Николаевича. 2 ноября 1881 г. он принял предложение Общества стать его почётным президентом. На этом посту он с честью и пользой для Общества и науки трудился вплоть до 1917 г.

   Николай Михайлович собрал крупнейшую по сей день в России коллекцию чешуекрылых, содержащую 13 904 вида и 110 220 экземпляров (по оценке на 1900 г.). Специалисты писали, что она “чрезвычайно полна во всех отношениях, главным же её достоинством является удивительно богатый, один из первых в мире, подбор видов палеарктической фауны” (под Палеарктикой в зоогеографии понимается область, охватывающая Европу, Северную Африку и Азию умеренного климата). Коллекция включала типы (эталонные экземпляры) таксонов (так зоологи называют группы животных объектов в составе их классификации – виды, роды и т. д. – Е.П.), описанных самим Николаем Михайловичем и ещё целым рядом известных лепидоптерологов, сотрудничавших с ним: Г.Ф. Христофом, С.Н. Алфераки, Н.Г. Ершовым, Г.Е. Грумм-Гржимайло, В. Гедеманом, Э.Л. Рагоно, Ю. Кеннелем, О. Штаудингером и др. Помимо их сборов, в коллекции находились бабочки, собранные А. Беккером, Г.И. Сиверсом (управляющим делами Николая Михайловича), Л.Ф. Млокасевичем и др. С 1880 г. для занятий с коллекцией Николай Михайлович привлек энтомолога Г.Ф. Христофа, а в 1887 г. для издательской деятельности – С.Н. Алфераки, приобретя коллекцию последнего. В 1900 г. коллекция, находившаяся в 30 шкафах, была безвозмездно подарена Зоологическому музею Императорской Академии наук в Санкт-Петербурге. Один шкаф с материалом был тогда же передан Кавказскому музею в Тифлисе. Коллекция сохранилась поныне в тех же шкафах и после варварской расправы над её создателем и дарителем, пережив невзгоды последующих времён. На 1900 г. в ней насчитывалось 13 774 экземпляра экзотов и 96 446 – палеарктов. Среди последних 18 258 экземпляров булавоусых (дневных) и 51 238 разноусых (ночных, включая 18 988 микрочешуекрылых), кроме того 26 950 экземпляров составляли дублеты и материал. Куратор музея отмечал, что это было “самое ценное и самое крупное поступление… за всё существование Зоологического музея”».

   Другим замечательным итогом деятельности Николая Михайловича в области энтомологии является 9-томное издание «Научные исследования (“мемуары”) по чешуекрылым» (1884–1901 годы), выходившее под его редакцией на французском и немецком языках. Это издание содержит большое число описаний новых таксонов, в первую очередь с территории Российской империи и прилежащих стран. Оно великолепно иллюстрировано, снабжено множеством таблиц с раскрашенными от руки изображениями чешуекрылых, а также превосходными географическими картами исследованных регионов. В написании статей принимали участие многие известные лепидоптерологи России и других стран, с которыми сотрудничал Николай Михайлович.

   В 18 лет Николая Михайловича избирают членом французского энтомологического общества. Его фундаментальный труд «Чешуекрылые Закавказья» описывает 1125 видов – на сегодняшний день это самая полная сводка данных по этому региону. Свои научные труды Великий князь подписывал просто «Н.М. Романов», деликатно ставя себя в ряд с другими учёными. Он описал 10 таксонов и ввёл их в научный оборот. Среди них – бабочка Colias olga Rom., названная им в честь матери – Великой княгини Ольги Фёдоровны. В честь самого Николая Михайловича его коллеги назвали 18 таксонов насекомых, демонстрируя тем самым признательность за его труды. Причём среди тех, кто давал эти названия, мы видим и замечательного географа Г.Е. Грумм-Гржимайло, и сына великого путешественника П.П. Семёнова-Тян-Шанского – А.П. Семёнова-Тян-Шанского, и учёных Германии, Голландии, Франции, Великобритании, Швейцарии. И теперь в Панаме обитает Romanoffia imperialis, а в Центральной Азии – жужелица Carabus romanowi. Мало кто из представителей царствующих династий может похвастаться такой честью.

   Николай Михайлович прославился и как видный историк. Он был признанным специалистом по истории царствования Александра I, автором фундаментальных научных работ об этом государе и его эпохе, сподвижниках Александра, об императрице Елизавете Алексеевне, издателем переписки императора с сестрой Екатериной. Имея возможность работать с не доступными тогда для других исследователей документами, а трудился он не только в петербургских архивах, но и в хранилищах Мюнхена и Парижа, Николай Михайлович ввёл в научный оборот множество новых источников и материалов. Под его руководством также выходили в свет очередные тома Русского Биографического Словаря и «Сборников Императорского Русского Исторического общества», которое он возглавлял. Ему также принадлежит инициатива издания справочника-альбома «Русские портреты XVIII–XIX вв.» в нескольких томах, в котором впервые был собран и обобщён громадный корпус портретных изображений почти за два века истории живописи в России, с приложением биографий портретируемых (над ними трудились замечательные историки – друзья и соратники Николая Михайловича). Великий князь сам был увлечённым коллекционером портретной живописи, миниатюр, рисунков и гравюр и намеревался завещать своё обширное собрание Русскому музею. Кроме того, бесценным начинанием Николая Михайловича явилась подготовка многотомного справочника по русскому некрополю, то есть списков захоронений, надгробных надписей и эпитафий с кладбищ Москвы, Петербурга и других городов. Под его руководством увидели свет многотомные «Петербургский некрополь» и «Московский некрополь», дальнейшую работу прервала Первая мировая война. Учитывая гибель множества кладбищ в советское время, эти издания составляют золотой справочный фонд отечественной исторической науки.

   Оставил Великий князь след и в истории русской охоты, выпустив в 1917 году книгу «Наблюдения по охоте на диких гусей».

   За свои научные работы Николай Михайлович удостоился звания почётного члена Императорской Академии наук и ряда других научных званий (от одного из них – доктора Берлинского университета, он отказался после начала Первой мировой войны). После революции, даже будучи в тюрьме и не имея под рукой необходимых материалов, Николай Михайлович продолжал свою научную работу – писал книгу о деятельности М.М. Сперанского.

   «Русские портреты XVIII и XIX столетий». Издание Великого князя Николая Михайловича. Т. 1

   Человек свободного ума, Великий князь бравировал своим либерализмом. Он считался сторонником парламентаризма и даже республиканцем, за что получил в гвардии прозвище «Филипп Эгалитэ». Так называли во время французской революции представителя младшей ветви королевской династии Бурбонов – герцога Орлеанского, который перешёл на сторону революции и даже голосовал за казнь своего родственника короля Людовика XVI. Впрочем, это не спасло самого Филиппа от гильотины. Николай Михайлович закончил свою жизнь точно так же, расстрелянный большевиками «в порядке революционного террора».

   По мнению Александра Михайловича, его брат «обладал всеми качествами лояльнейшего президента цивилизованной республики, что заставляло его часто забывать, что Невский проспект и Елисейские поля – это далеко не одно и то же», и далее: «Я не знаю никого другого, кто мог бы с большим успехом нести обязанности русского посла во Франции или же в Великобритании. Его ясный ум, европейские взгляды, врождённое благородство, его понимание миросозерцания иностранцев, его широкая терпимость и искреннее миролюбие стяжали бы ему лишь любовь и уважение в любой мировой столице».

   Полагали, что Николай Михайлович состоял в одной из масонских лож. Однако французская ложа «Великий Восток» отрицает его участие в своих рядах. Зато Великий князь был членом тайного французского общества «Биксио», имевшего богатую историю. В этом обществе могли числиться не более 16 человек, причём каждый новый член избирался только после смерти предыдущего. В своё время членами «Биксио» были И.С. Тургенев, А. Доде, Г. Флобер, Г. де Мопассан и братья Гонкуры. Тем не менее сама деятельность «Биксио» до сих пор толком не изучена.

   Своими поступками Великий князь эпатировал не только высшее общество, но часто и саму императорскую династию. Александр III однажды посадил его под арест за то, что Николай Михайлович осмелился в расстёгнутом пальто и с сигарой в зубах на простом извозчике проехать мимо окон Аничкова дворца, где тогда жил государь. Во время 100-летнего юбилея Бородинской битвы Великий князь единственный из всей семьи отказался поставить свою подпись в книге почётных гостей у монумента памяти воинам армии Наполеона. Нередко на парадах и военных смотрах, когда остальные Романовы сидели на конях и отдавали честь проходившим войскам, Николай Михайлович прохаживался неподалёку, беседуя с любопытствующими. Он говорил, что хочет дожить до времени, когда на Сенатской площади будет поставлен памятник декабристам. После ходынской трагедии Великий князь просил Николая II отменить бал у французского посла, а когда это не удалось, явился туда и затем демонстративно покинул праздник, уведя за собой остальных своих братьев.

   Не будет преувеличением сказать, что Николай Михайлович состоял в оппозиции курсу Николая II, в особенности в последние годы его царствования. 1 ноября 1916 года он даже написал императору пространное письмо с призывом прервать пагубное, как ему думалось, влияние императрицы на политические события. После убийства Распутина терпение государя иссякло, и Николая Михайловича на два месяца выслали в его*censored*сонское имение Грушевку. Перед отъездом Мария Павловна старшая демонстративно пригласила опального родственника к себе на встречу Нового, 1917 года, а другие Романовы приехали к Бимбо с визитами. Однако при всем своём демократизме (к своим подчинённым он неизменно обращался «мои друзья»), Николай Михайлович был одним из крупнейших в России землевладельцев, никогда не забывал о своём высоком происхождении, а во время посещений Монте-Карло нередко игрывал в казино на довольно значительные суммы.

   Николай Михайлович переписывался с Львом Толстым, ценившим незаурядный ум Великого князя. Их роднила и приверженность к пацифизму. С великим писателем Николай Михайлович познакомился в конце октября 1901 года в Крыму, где Толстой находился на отдыхе в Гаспре, в имении графини С.В. Паниной, а Николай Михайлович гостил у брата Александра в имении Ай-Тодор. Николай Михайлович и Толстой встречались три раза, однако при первой встрече Николай Михайлович не произвёл на Толстого положительного впечатления: «Что ему нужно, не знаю… Он мало интересен. Слишком знакомый тип», – писал Толстой В.Г. Черткову. Однако затем отношение Толстого изменилось: «Ещё приходил к Лёвочке великий князь Николай Михайлович, это уже во второй раз, и, говорят, он в восторге от бесед со Львом Николаевичем. Этот великий князь очень живой, самостоятельный и всем интересующийся человек. Он и Лёвочке понравился» (письмо С.А. Толстой Т.А. Кузминской). Свои впечатления от общения с Толстым Николай Михайлович записал по горячим следам, в этом тексте он, в частности, писал: «В заключение скажу одно – Лев Николаевич Толстой как писатель одно, а как человек – совсем другое; и я очень рад, что мне удалось видеть близко с глазу на глаз человека, тогда можно многое простить увлекающемуся старцу-писателю». В январе 1902 года через Николая Михайловича Толстой передал лично в руки Николаю II своё письмо с предложением земельной реформы по плану американского публициста Генри Джорджа (отмена частной собственности на землю), оставленное, впрочем, без последствий. По просьбе Толстого Николай Михайлович помогал устроить отъезд нескольких духоборов из России. Всегда живо откликаясь на просьбы писателя, великий князь также способствовал получению Толстым необходимых материалов для работы над повестью «Хаджи-Мурат». Он также посылал Толстому свои исторические труды, высоко оценённые Львом Николаевичем. Николай Михайлович специально занимался исследованием вопроса о личности старца Фёдора Кузьмича, что особенно интересовало Толстого. Через Черткова Толстой направлял Николаю Михайловичу свои брошюры политического содержания.

   14 сентября 1905 года Толстой, как он потом сам признавался, в момент написания чего-то «резкого и недоброго» по отношению к царской династии, отправил Николаю Михайловичу письмо с предложением прекратить переписку: «…В наших отношениях есть что-то ненатуральное и не лучше ли нам прекратить их. Вы – великий князь, богач, близкий родственник Государя; я – человек, отрицающий и осуждающий весь существующий порядок и власть и прямо заявляющий об этом. И что-то есть для меня в отношениях с Вами неловкое от этого противоречия, которые мы как будто умышленно обходим». В ответном письме Николай Михайлович отнёсся с пониманием к предложению Толстого, отметив, что он в то же время «гораздо ближе к вам, чем к ним». «Мне очень радостно было узнать из вашего хорошего письма, что вы меня поняли и удержали ко мне добрые чувства», – отвечал Толстой. Однако переписка спорадически продолжалась. В феврале 1908 года Толстой писал Николаю Михайловичу, что ему «теперь совестно вспоминать» о его письме 1905 года. Во время юбилея Толстого в 1908 году Николай Михайлович прислал писателю приветственную телеграмму.

   Ново-Михайловский дворец на Дворцовой набережной. 1909 г.

   Первая мировая война глубоко потрясла Николая Михайловича, и он, состоявший при штабе главнокомандующего Юго-Западным фронтом, весьма скептически отзывался о способностях Великого князя Николая Николаевича младшего, назначенного Главковерхом. Война породила в нём самые тревожные предчувствия: «…К чему затеяли эту убийственную войну, каковы будут её конечные результаты? Одно для меня ясно, что во всех странах произойдут громадные перевороты. Мне мнится конец многих монархий и триумф всемирного социализма, который должен взять верх, ибо всегда высказывался против войн. У нас на Руси не обойдётся без крупных волнений и беспорядков… особенно если правительство будет бессмысленно льнуть направо, в сторону произвола и реакции».

   И вот наконец «произвол» и «реакция» уступили место сверкающему царству «народной свободы»…

   Февральские события Николай Михайлович встретил с большим воодушевлением. Он узнал о них в поезде, который вёз его в Петроград. Несмотря на предостережения, Великий князь приехал в столицу: в эти дни он не мог оставаться в стороне, интерес к происходящему толкал его в самую гущу событий. Одному своему собеседнику он в шутку заявил: «Теперь ещё на старости лет придётся стать президентом республики». В те бурные дни начала марта 1917 года Николай Михайлович одним из первых, вслед за Великим князем Кириллом Владимировичем, поспешил в Таврический дворец к новому правительству, а затем собирал с других членов династии подписки об их отказе от прав на престол. (В февральский период Николай Михайлович написал статью: «Как все они его предали», в которой обрисовал неприглядное поведение приближённых Николая II, умолчав, однако, о собственных действиях, которые, вероятно, считал безупречными.)

   Надеясь принять живое участие в строительстве нового демократического строя, по свидетельству современников, он частенько бывал в приёмной А.Ф. Керенского. Жена царского министра юстиции О. Добровольская вспоминала: «Мы жили в доме Министерства юстиции. На третий, кажется, день приехал Керенский. Он очень вежливо представился мне, сказал, чтобы я не беспокоилась за участь мужа (Н.А. Добровольский к тому времени уже был арестован. – Е. П.)... От множества посетителей, большинство которых были солдаты и рабочие, приёмные комнаты квартиры чрезвычайно быстро пришли в невыразимо грязный вид… Но посреди этой простонародной толпы бывали и элегантно одетые посетители. Самыми элегантными и самыми постоянными из этих посетителей были двое. Первый из них – граф Орлов-Давыдов, известный огромным состоянием… Вторым постоянным и ещё более знатным посетителем Керенского был, как это ни странно, Великий Князь Николай Михайлович, ежедневно терпеливо высиживавший часами в приёмной в ожидании ухода последнего посетителя, после чего он входил в кабинет Керенского… Граф Орлов-Давыдов привозил с собой своего повара с большим запасом провизии, так как на нашей кухне под личным наблюдением графа приготовлялись те блюда, которые любил Керенский, а затем, когда Керенский освобождался от посетителей, уже поздно вечером Керенский, Великий Князь Николай Михайлович и граф Орлов-Давыдов садились за обед, за которым выпивали немало вина».

   Но все усилия Николая Михайловича оказались тщетны, новой власти он, как и другие Романовы, был не нужен. Любопытно, однако, что демократ Николай Михайлович, согласно воспоминаниям Феликса Юсупова, предлагал ему ни много ни мало как захватить престол (!): «Русский трон не наследственный и не выборный: он узурпаторский. Используй события, у тебя все козыри в руках. Россия не может без монарха. С другой стороны, династия Романовых дискредитирована, народ её не хочет».

   По декрету Совета комиссаров Петроградской трудовой коммуны от 26 марта 1918 года Николая Михайловича выслали в Вологду, где он прожил несколько месяцев. Потом его арестовали и перевезли в Петроград.

   Академия наук, где Великий князь состоял почётным членом, направила в Совнарком письмо с ходатайством о его освобождении. На это письмо свою резолюцию наложил и нарком просвещения А.В. Луначарский: «Глубоко сочувствую этому ходатайству. На мой взгляд, Ник. Мих. Романов должен был быть выпущен давно. Прошу рассмотреть на ближайшем заседании Совнаркома». Сам Великий князь отчаянно взывал из заточения: «Убедительно прошу всех войти в моё грустное положение и вернуть мне свободу. Я до того нравственно и физически устал, что организм мой требует отдыха, хотя бы на три месяца. Льщу себя надеждою, что мне разрешат выехать куда-нибудь, как было разрешено Гавриилу Романову выехать в Финляндию. После отдыха готов опять вернуться в Петроград и взять на себя какую-угодно работу по своей специальности, поэтому никаких коварных замыслов не имел и не имею против Советской власти». За Николая Михайловича хлопотал и Максим Горький. На все просьбы Ленин якобы ответил: «Революции не нужны такие историки». Однако эта фраза известна только по воспоминаниям Великого князя Александра Михайловича и имеет следующий источник. Во время Французской революции конца XVIII века перед судом революционного трибунала предстал великий химик А.-Л. де Лавуазье (по обвинению, не касавшемуся его научной деятельности). Его приговорили к смертной казни. В ответ на просьбу Лавуазье отсрочить исполнение приговора, чтобы завершить некоторые химические опыты, помощник председателя суда, бывший врач Коффиналь-Дюбай заявил: «Республике не нужны такие учёные!» Остаётся вопрос – кто лучше знал историю Французской революции, Ленин или Александр Михайлович, мемуары которого содержат немало вымышленных фактов.

   В конце января 1919 года ночью вместе с тремя другими Великими князьями Николай Михайлович был расстрелян в Петропавловской крепости в ответ на убийство в Германии Либкнехта и Люксембург. По рассказам, он вышел на расстрел, держа на руках своего любимого котёнка, с которым никогда не расставался. Так свободолюбивый мечтатель пал жертвой революционного террора.

   Зверское убийство Великих князей потрясло даже настроенных оппозиционно к старому обществу людей. Так, оно явилось одним из моментов, приведших Шаляпина к решению покинуть Россию. В своих мемуарах «Маска и душа» великий певец вспоминал: «Горький, который в то время, как я уже отмечал, очень горячо занимался краснокрестной работой, видимо, очень тяготился тем, что в тюрьме с опасностью для жизни сидят великие князья. Среди них был известный историк великий князь Николай Михайлович и Павел Александрович. Старания Горького в Петербурге в пользу великих князей, по-видимому, не были успешны, и вот Алексей Максимович предпринимает поездку в Москву к самому Ленину. Он убеждает Ленина освободить великих князей и в этом успевает. Ленин выдаёт Горькому письменное распоряжение о немедленном их освобождении. Горький, радостно возбуждённый, едет в Петербург с бумагой. И на вокзале из газет узнает об их расстреле! Какой-то московский чекист по телефону сообщил о милости Ленина в Петербург, и петербургские чекисты поспешили ночью расстрелять людей, которых на утро ждало освобождение… Горький буквально заболел от ужаса».

   П.Б. Струве посвятил памяти Николая Михайловича яркую статью: «Я пишу о Великом князе здесь не потому, что в его лице большевики замучили человека, который если и боролся в прошлом с чем-нибудь, то только с шарлатанством и деспотизмом. В качестве представителя русской науки я хочу денонсировать перед цивилизованным миром убийство Великого князя как убийство учёного…»

   В 1981 году Русская Православная Церковь за границей канонизировала всех Романовых, погубленных большевиками, за исключением Николая Михайловича. Вероятно, из-за его свободолюбивых идей и членства в одном из тайных обществ.

   В юности Николай Михайлович был влюблён в баденскую принцессу Викторию, свою двоюродную сестру, но согласия на брак не получил, вероятно, из-за близкого родства с невестой. Впоследствии Виктория стала шведской королевой – женой Густава V. Эта неудача оставила глубокий след в сердце Николая Михайловича, он никогда так и не женился.

   Источники и литература:

   Письма Великого князя Николая Михайловича к императрице Марии Фёдоровне: «Момент, когда нельзя допускать оплошностей» / Публ. Д.И. Исмаил-Заде // Источник. № 4, 1998. С. 3—24.

   Письма к императору Николаю II / Публ. Д.И. Исмаил-Заде // Российский Архив. Т. 9. М., 1999. С. 326–370.

   Быков А.В. Путь на Голгофу. Хроника гибели великих князей. Вологда, 2000.

   Волков В.А. Николай Михайлович // Русские писатели 1800–1917. Биографический словарь. Т. 4. М., 1999. С. 319–321.

   Измозик В.С., Павлов Б.В. Великий князь Николай Михайлович. // Из глубины времён. Вып. 3. СПб., 1994. С. 123–131.

   Исмаил-Заде Д.И. Великий князь Николай Михайлович – судьба и книги // Вел. кн. Николай Михайлович. Император Александр I. М., 1999. С. 5—15.

   Книга в России: Проблемы источниковедения и историографии. Вып. 19. СПб., 1991 (сборник научных трудов Библиотеки Академии наук памяти в. кн. Николая Михайловича).

   Хрусталёв В.М. Петроград: Расстрел Великих князей. М., 2011.

   Цамутали А.Н. Августейший историк. Великий князь Николай Михайлович // Историки России XVIII – нач. XX в. М., 1996. С. 499–511.

   98/75. Анастасия Михайловна (16/28.07. 1860 г., Петергоф – 11.03.1922 г., Эз, департамент Приморские Альпы, Франция; похоронена в Людвигслусте, Мекленбург-Шверин).

   М.: 12/24.01.1879 г., СПб. – Фридрих-Франц III, Великий герцог Мекленбург-Шверин (с 1883 г.) (19.03.1851 г., Людвигслуст – 10.04.1897 г., Канны), сын Великого герцога Фридриха-Франца II (1823–1883) Мекленбург-Шверинского и его первой жены Августы (1822–1862), дочери князя Генриха LXIII Рейсс-Кестрицкого; правнук Елены Павловны (№ 60), внучатый племянник императрицы Александры Фёдоровны (жена № 65), брат Великой княгини Марии Павловны старшей (жена № 84).

   Великая княжна Анастасия Михайловна с женихом – Фридрихом-Францем

   В браке с Великим герцогом Мекленбург-Шверинским Анастасия Михайловна родила трёх детей. Старшая дочь Александрина (1879–1952) вышла замуж за датского короля Кристиана X (1870–1947), и нынешняя датская королева Маргарита II доводится ей внучкой. Сын – Фридрих-Франц IV (1882–1945) был последним правившим (правда, чисто номинально) Великим герцогом Мекленбург-Шверинским, его потомство продолжается и сейчас. Младшая дочь Цецилия (1886–1954) вышла замуж за сына германского императора Вильгельма II – кронпринца Вильгельма (1882–1951). Один из их сыновей, Луи-Фердинанд (1907–1994), женился на дочери Великого князя Кирилла Владимировича – Кире (см. далее).

   99/75. Михаил Михайлович (4/16.10.1861 г., Петергоф – 26.04.1929 г., Лондон, похоронен на лондонском кладбище «Hampstead Cemetery»).

   Флигель-адъютант (23.11.1881 г.), служил в лейб-гвардии Егерском полку, штабс-капитан (24.04.1888 г.), уволен со службы 26.05.1891 г., восстановлен на службе 18.04.1899 г., подполковник (26.02.1905 г.), полковник (6.05.1910 г.).

   Ж.: 14/26.02.1891 г., Сан-Ремо – графиня Софья Николаевна Меренберг (её дядя Адольф, Великий герцог Люксембургский пожаловал ей и её потомству титул графов Торби 4/16.08.1892 г.) (20.05/1.06.1868 г., Женева – 14.09.1927 г., Лондон, похоронена вместе с мужем), дочь принца Николая-Вильгельма Нассауского (1832–1905) от морганатического брака с Натальей Александровной Пушкиной (1836–1913, в первом браке Дубельт, графиня Меренберг с 1867 г. (пожалование принца Георга Вальдек-Пирмонта)), внучка А.С. Пушкина. Приняла православие 7/18.04.1892 г.

   Великий князь Михаил Михайлович (семейное прозвище Миш-Миш) служил в гвардии. Милый и приятный в общении человек, он быстро завоевал симпатии и своих сослуживцев, и петербургского светского общества. «Он обожал военную службу и чувствовал себя превосходно в рядах лейб-гвардии Егерского полка, – вспоминал его брат Великий князь Александр Михайлович. – Его располагающая внешность, благородное сердце и способности танцора сделали его любимцем петербургского большого света. Очень скоро “Миш-Миш” сделался общим любимцем петербургских салонов. К несчастью, у него слишком рано проснулась склонность к семейной жизни. Достигнув совершеннолетия в 20 лет и получив право распоряжаться своими средствами, он начал постройку роскошного дворца.

   – У нас должен быть приличный дом… – сказал он архитектору.

   Под словом “мы” надо было понимать его и его будущую жену. Он ещё не знал, на ком женится, но во что бы то ни стало собирался жениться на ком-нибудь и как можно скорее. В постоянных поисках “царицы своих грёз” он делал несколько попыток жениться на девушках неравного с ним происхождения. Это создавало тяжёлые осложнения между ним и нашими родителями и ни к чему не привело».

   Великий князь Михаил Михайлович

   Среди несостоявшихся невест Михаила можно назвать также и особ королевской крови: гессенскую принцессу Ирэну (сестру императрицы Александры Фёдоровны, жены Николая II) и дочь будущего английского короля Эдуарда VII Луизу. В конечном итоге без согласия родителей он обвенчался в Италии с внучкой А.С. Пушкина, носившей титул графини Меренберг. Дело в том, что младшая дочь поэта Наталья вышла замуж за принца Нассауского, представителя известной европейской династии (одна её ветвь правила в Люксембурге, а другая в Нидерландах). Этот брак считался морганатическим, поэтому Наталья Александровна имела титул графини Меренберг. А теперь на её дочери женился Великий князь из Дома Романовых, так что в потомстве Пушкина призошёл ещё один морганатический союз. Михаил Михайлович скрыл свою женитьбу от родителей, и когда его мать, Ольга Фёдоровна, случайно узнала о случившемся, находясь на железнодорожной станции в Харькове, её хватил удар, и вскоре она скончалась.

   Конечно, брак Михаила император Александр III одобрить не мог. Он заявил: «Этот брак, заключённый наперекор законам нашей страны, требующим моего предварительного согласия, будет рассматриваться в России как недействительный и не имеющий места». Государь применил к ослушнику самые суровые меры: Великого князя уволили со службы, лишили содержания и запретили возвращаться в Россию (он, правда, приезжал на Кавказ ещё при жизни Александра III, но неофициально). Супруги поселились за рубежом, жили на вилле с кавказским названием «Казбек» в Каннах, где Михаил Михайлович являлся старостой русской церкви, а потом в усадьбе Кенвуд в пригороде Лондона.

   В 1899 году Николай II простил Великого князя, разрешил ему вернуться на Родину и возвратил звание флигель-адъютанта. Но Михаил остался за границей, бывая в России лишь наездами. Так, он приезжал на 100-летний юбилей Бородинской битвы. Тогда император назначил его шефом 49-го Брестского полка (он с детства состоял его шефом, пока из-за женитьбы не был уволен со службы). Когда началась Первая мировая война, Великий князь помогал получать России военные поставки из-за рубежа. В ноябре 1916 года он прислал Николаю II отчаянное письмо: «Я только что возвратился из Бэкингемского дворца. Жоржи (английский король Георг V. – Е. П.) очень огорчён политическим положением в России. Агенты Интеллиджэнс Сервис, обычно очень хорошо осведомленные, предсказывают в России революцию. Я искренне надеюсь, Ники, что ты найдёшь возможным удовлетворить справедливые требования народа, пока ещё не поздно».

   В эмиграции Михаил Михайлович написал почти автобиографический роман «Never say die» («Не унывай»), изданный в Лондоне в 1908 году и запрещённый в России. Жизнь за пределами Отечества спасла его от революционного террора, жертвами которого пали трое его родных братьев. Провозгласивший себя Императором Всероссийским Великий князь Кирилл Владимирович назначил Михаила Михайловича членом «Совещания по вопросам об устроении Императорской России».

   Дети Михаила Михайловича и графини Меренберг носили титул графов Торби (его придумал сам Михаил Михайлович в память деревни Тори в боржомском имении его отца), пожалованный Великим герцогом Люксембургским в 1892 году.

   Анастасия Михайловна (9.09.1892 г., Висбаден – 7.12.1977 г., Лондон) в 1917 году вышла замуж за сэра Харолда Огастеса Уэрнера, 3-го баронета (1893–1973), впоследствии генерал-майора британской армии. Их потомству принадлежал знаменитый замок Лутон Ху в Бэдфордшире, где был собран настоящий пушкинский музей.

   Надежда Михайловна (28.03.1896 г., Канны – 22.01.1963 г., там же) в 1916 году стала женой лорда Джорджа Маунтбэттена (собственно, принца Людвига Баттенберга, Маунтбэттен – буквальный перевод немецкой фамилии Баттенберг), 2-го маркиза Милфорд-Хэйвенского. Его мать Виктория была родной сестрой императрицы Александры Фёдоровны, жены Николая II, и Великой княгини Елизаветы Фёдоровны, жены Сергея Александровича.

   София Николаевна Меренберг, графиня де Торби. 1902 г.

   Сын, Михаил Михайлович (8.10.1898 г., Висбаден – 25.04.1959 г., Лондон, похоронен рядом с родителями), работал театральным художником, потомства не имел.

   Многочисленные потомки Анастасии и Надежды живут ныне в Европе и хранят память о своих предках – Романовых и А.С. Пушкине.

   Письма Великого князя Михаила Михайловича: «На меня смотрят как на преступника…» / Публикация Д.И. Исмаил-Заде // Источник. № 2. 1999. С. 3—27.

   100/75. Георгий Михайлович (11/23.08. 1863 г., Белый Ключ под Тифлисом – расстрелян 24, или 28, или 30.01.1919 г. в Петропавловской крепости, похоронен там же в общей могиле).

   Флигель-адъютант (26.11.1883 г.), полковник (14.05.1895 г.), генерал-майор Свиты (2.05.1903 г.), генерал-лейтенант по гвардейской кавалерии и генерал-адъютант (22.07.1909 г.), шеф ряда полков. Управляющий Русским музеем императора Александра III в СПб. (с 13.04.1895 г.). Почётный член Императорской Петербургской Академии наук (5.12.1898 г.), председатель Русского генеалогического общества (с 19.3.1898 г.), почётный член Историко-родословного общества в Москве (4.04.1915 г.), Русского нумизматического общества (18.09.1915 г.) и др. общественных организаций.

   Ж.: 30.03/13.04.1900 г., Корфу – Мария Георгиевна, принцесса Греческая (20.02/3.03. 1876 г., Афины – 14.12.1940 г., там же), дочь греческого короля Георга I и Ольги Константиновны (№ 90). Августейшая покровительница Московского филармонического общества (образовано в 1883 г.). Её второй муж: 16.12.1922 г., Висбаден – Перикл Иоаннидис (1881–1965), вице-адмирал флота Греции.

   В отличие от многочисленных родственников Георгий Михайлович не блистал на военной службе, числясь в гвардейском Уланском Ея Императорского Величества полку. С детства у него была больная нога, и он с удовольствием посвятил своё время исключительно мирным занятиям. Его единственная официальная должность – управляющий Русским музеем императора Александра III в Петербурге. Великий князь прекрасно разбирался в живописи и немало способствовал пополнению и развитию этого уникального хранилища памятников русского искусства (в том числе передаче музею картин из дворцов членов императорской фамилии). Кроме того, страстный нумизмат, достигший в этой области большого профессионализма, Георгий Михайлович составил уникальное собрание русских монет, значительная часть которого в настоящее время находится в США, в Смитсоновском институте в Вашингтоне. Георгий Михайлович выступил с инициативой 15-томного издания всего корпуса русских монет, начиная с эпохи Петра Великого и кончая временем Александра II. Под руководством Великого князя коллектив ведущих русских нумизматов подготовил эти объёмистые тома, ставшие ныне классикой нумизматической науки. «Корпус русских монет XVIII–XIX вв.» издавался в Петербурге в 1888–1914 годах.

   Великий князь Георгий Михайлович

   В юности Великий князь хотел жениться на грузинской княжне Нине Чавчавадзе. Она разделяла его чувства, но из-за противодействия родственников брак не состоялся. Оба до 37 лет так и не создали семьи. Затем Георгий Михайлович намеревался взять в жёны свою двоюродную племянницу Марию, дочь герцога Альфреда Эдинбургского (сын британской королевы Виктории) и Марии Александровны, дочери Александра II. Однако возникли опасения, что невеста не перейдёт в православие, а Александр III относился к этому весьма строго, считая, что пусть уж лучше Великие князья женятся на особах простого происхождения, но православного вероисповедания. Свадьба так и не состоялась, а Мария потом стала королевой Румынии. В конечном итоге только в 1900 году Георгий Михайлович женился на другой Марии и тоже своей двоюродной племяннице – греческой принцессе, которой православие принимать было не нужно.

   Супруги жили в Петербурге, а затем приобрели в Крыму небольшое поместье, назвав его по-гречески Харакс. Так когда-то именовалась одна из античных колоний Северного Причерноморья. Весной 1914 года Мария Георгиевна с двумя дочерьми уехала с визитом в Англию, и начавшаяся война отрезала ей дорогу назад. Георгий Михайлович вернулся на военную службу и занимался инспектированием различных военных частей, в частности в 1915 году он детально исследовал состояние дел в дальневосточных гарнизонах, а в 1915–1916 годах с особой миссией посетил Японию.

   Великая княгиня Мария Георгиевна

   Через три месяца после февральско-мартовских событий 1917 года Великий князь получил от Временного правительства разрешение уехать в Финляндию, чтобы оттуда перебраться в Англию для встречи с семьёй. Но Финляндия обрела независимость, и Георгий Михайлович оказался за пределами России. Он мог бы спокойно переждать «окаянные дни» и потом уехать в Европу, но рвался к семье и тем самым выдал себя. В апреле 1918 года его арестовал красный патруль (тогда в Финляндии чуть было не установилась советская власть, и только твёрдая позиция генерала Маннергейма сорвала эти планы) прямо на вокзале в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки). Финские большевики передали Великого князя своим петроградским «коллегам», и вскоре Георгий Михайлович отправился в вологодскую ссылку, где уже находились его старший брат Николай и кузен Дмитрий Константинович. В Вологде им пришлось туго. Георгий Михайлович писал дочке Ксении, что ходит по улицам города с дыркой в штанах, буквально по тексту, «на ж. (pardon)», а из одного ботинка уже высовываются пальцы. Англичане предложили Великим князьям вывезти их из ссылки, но те отказались, полагая, что тем самым ухудшат положение царской семьи. «Вологодские» Романовы недолго пользовались относительной свободой, в июле их посадили в тюрьму, а потом перевезли в Петроград. Даже из заключения Георгию Михайловичу удавалось передавать на волю письма семье. Его жена Мария Георгиевна предприняла отчаянную попытку выкупить всех четверых Великих князей за 50 000 фунтов стерлингов через датского посланника в Петрограде, но этого сделать не удалось. В январе 1919 года Великий князь Георгий Михайлович был расстрелян во дворе Петропавловской крепости, неподалёку от собора, в котором похоронены многие его предки. Русская Православная Церковь за границей 1 ноября 1981 года причислила его к лику Новомучеников Российских.

   Источники и литература:

   Воспоминания Великой княгини Марии Георгиевны: A Romanov Diary. N.-York, 1988 (до сих пор не переведены на русский язык).

   Быков А.В. Путь на Голгофу. Хроника гибели великих князей Романовых. Вологда, 2000.

   Смирнов М.И. Корпус русских монет. Великий князь Георгий Михайлович и Отдел нумизматики Русского музея // Родина. № 9, 2003.

   Хрусталёв В.М. Петроград: Расстрел Великих князей. М., 2011.

   101/75. Александр Михайлович (1/13.04. 1866 г., Тифлис – 26.02.1933 г., Рокебрюн, департамент Приморские Альпы, Франция; похоронен на местном кладбище вместе с женой).

   С 1882 г. служил во флоте, зачислен в Гвардейский экипаж мичманом (1.10.1885 г.), флигель-адъютант (5.07.1886 г.), лейтенант (9.06.1889 г.), капитан 2-го ранга (6.12.1894 г.), капитан 1-го ранга (6.12.1900 г.), главноуправляющий торговым мореплаванием и портами (7.11.1902—19.09.1905), контр-адмирал Свиты (1.01.1903 г.), вице-адмирал и генерал-адъютант (22.06.1909 г.), адмирал (6.12.1915 г.), заведывающий организацией авиационного дела в действующей армии (с 0.01.1915 г.), полевой генерал-инспектор военного воздушного флота (с декабря 1916 г.). Уволен со службы 22.03.1917 г.

   Почётный член Императорского Русского Археологического общества, конференции Николаевских морской и инженерной академий, Императорского Всероссийского аэроклуба, Московского общества воздухоплавания и др., почётный председатель Императорского Русского общества судоходства, Русского технического общества и др. В эмиграции – почётный председатель Союза русских военных летчиков, Парижской кают-компании, Объединения чинов Гвардейского экипажа, покровитель Национальной организации русских разведчиков (скаутов).

   Великий князь Александр Михайлович

   Ж.: Великая княгиня Ксения Александровна (см. № 107).

   Великий князь Александр Михайлович (по-семейному Сандро) то ли в шутку, то ли всерьёз называл себя самым «непутёвым» членом Императорской фамилии. Уже будучи в изгнании, он издал две книги своих мемуаров с эффектными названиями: «Once a Grand Duke» («Когда-то Великий князь») и «Always a Grand Duke» («Всегда Великий князь»). Это настоящий бестселлер. Александр Михайлович проявил незаурядные литературные способности, искромётное остроумие и непревзойдённо оптимистичный взгляд на вещи. Под его пером любые трагические события приобретают слегка иронический оттенок и превращаются в увлекательные приключения. Читать эти мемуары – одно удовольствие, но доверять всему тому, что написал Великий князь, невозможно. Временами ради красного словца, изящного поворота мысли или занимательного сюжета он пренебрегал достоверностью и пользовался слухами, сплетнями, а то и просто откровенным вымыслом. Но таковы особенности жанра, а Александр Михайлович хотел обессмертить свои творения. Весь рассказ о своей жизни, например, он выстроил в юмористическом ключе, «оттолкнувшись» от даты дня своего рождения – 1 апреля. Рассказав в первой главе о декабрьском восстании и легендарном «уходе» Александра I, Александр Михайлович так начал излагать историю своей жизни:

   «Её Императорское Высочество великая княгиня Ольга Фёдоровна благополучно разрешилась от бремени младенцем мужеского пола, – объявил 1 апреля 1866 года адъютант великого князя Михаила Николаевича, тамошнего наместника на Кавказе, вбегая в помещение коменданта Тифлисской крепости. – Прошу произвести пушечный салют в 101 выстрел!

   – Это даже перестает быть забавным, – сказал старый генерал, сумрачно глядя на висевший перед ним календарь. – Мне уже этим успели надоесть за всё утро. Забавляйтесь вашими первоапрельскими шутками с кем-нибудь другим, или же я доложу об этом Его Императорскому Высочеству.

   – Вы ошибаетесь, Ваше Превосходительство, – нетерпеливо перебил адъютант, – это не шутка. Я иду прямо из дворца и советовал бы вам исполнить приказ Его Высочества немедленно!

   Комендант пожал плечами, ещё раз кинул взор на календарь и отправился во дворец проверить новость.

   Полчаса спустя забухали орудия, и специальное сообщение наместника оповестило взволнованных грузин, армян, татар и других народностей Тифлиса о том, что новорождённый великий князь будет наречён при крещении Александром в честь его царственного дяди – императора Александра II».

   Всё остальное в том же духе, вплоть до последней строчки. Но тем и замечательны эти воспоминания, что и сегодня дарят нам радость от общения с незаурядной личностью, с огромным интересом относившейся к жизни и ко всему окружающему, обладавшей ярким и весьма проницательным умом.

   Детские годы Александр Михайлович провёл на Кавказе и любовь к этому краю хранил всегда. Всё необычное и экзотическое манило его. Воспитывали мальчика в спартанском духе, не допуская никаких поблажек и сентиментальных нежностей («ошибка в вычислении скорости двух встречных поездов влекла за собой стояние на коленях носом к стене в течение целого часа»), – как знать, может быть, это и сформировало его язвительный и слегка циничный характер. Он получил превосходное образование, отличался любознательностью, начитанностью и живо воспринимал любые новшества. Видимо, тяга к неизведанному толкнула его на самую романтическую воинскую службу – на флот. Это желание несколько обескуражило его отца, но Александр всё-таки прошёл соответствующую подготовку, сдав все экзамены за полный курс Морского корпуса, и в возрасте 19 лет отправился в плавание на корабле «Рында». Трёхлетнее путешествие по дальним странам напоминало сказку – Бразилия, Южная Африка, Сингапур, Гонконг, Япония, Индия, Цейлон, Австралия, – Великий князь жадно впитывал красочные впечатления заморской жизни. Потом на корабле «Дмитрий Донской» он побывал в США и, по его словам, нашёл в этой стране много полезного, что можно было бы перенять и России.

   С флотом он надолго связал свою жизнь. Даже имя одному из своих сыновей дал по названию того корабля, командиром которого тогда был, – «Ростислав». Однако стремление Сандро реформировать военный флот натолкнулось на противодействие тогдашнего генерал-адмирала Великого князя Алексея Александровича, которому Александр Михайлович посвятил язвительные строки своих воспоминаний. В конечном итоге его служба во флоте прервалась на четыре года, и он уехал в своё крымское имение Ай-Тодор, унаследованное от матери. В начале века Сандро возглавил торговый флот, много пытался сделать для его усовершенствования, но осуществил далеко не все свои замыслы. Тем не менее он считался крупным знатоком в этой области, в частности, под его руководством были подготовлены ценные справочники по русскому и зарубежному флотам той поры. Но за несколько лет до мировой войны у него появилась новая страсть.

   Французский авиаконструктор Л. Блерио перелетел на своём аэроплане через Ла-Манш, и этот успех настолько вдохновил Великого князя, что он решил заняться развитием в России воздухоплавания. Сколько препятствий пришлось преодолеть ему, доказывая жизненную необходимость для России авиации! Косность высшего военного командования мешала ему осуществлять свой план, но всё же 8 ноября 1910 года на реке Кача под Севастополем открылась первая в нашей стране авиационная школа (потом она, преобразованная в Качинское училище, дала стране сотни превосходных лётчиков, в том числе 241 Героя Советского Союза). В марте 1913 года Александр Михайлович разработал «Общий план организации воздухоплавания и авиации в России», предусматривавший создание 63 авиационных отрядов с 600 самолётами. А как пригодились опытные лётчики во время Первой мировой! Тогда именно Александр Михайлович, как его основатель, встал во главе молодого русского военно-воздушного флота.

   Курсанты школы авиации с Великим князем Александром Михайловичем. 1910 г.

   Также он страстно увлекался археологическими раскопками, которые проводил в Крыму. Собрал значительную нумизматическую коллекцию. Потом она помогла ему выжить в эмиграции. Составил богатейшую морскую библиотеку в 20 000 томов. Словом, разносторонность всех Михайловичей проявилась и в нём. Жажду жизни он не утратил и в старости, разъезжая по Соединённым Штатам с лекциями о спиритизме и сочиняя по этой теме «научные» труды, которые издавал на собственные скромные средства.

   Бракосочетание Великого князя Александра Михайловича и Великой княжны Ксении Александровны в соборе Большого Петергофского дворца 25 июля 1894 г.

   С детских лет он дружил с Николаем II – почти ровесники! – и женился на его сестре Ксении, красивой девушке, очень похожей на брата. Когда молодожёны в день свадьбы поздно вечером ехали из Петергофа в Ропшу после всех торжеств, их карета переезжала через канавку по мосту, и вдруг лошади, испугавшись света факелов, которые держали стоявшие по сторонам дороги люди, рванулись вбок. Экипаж перевернулся, и молодая пара вывалилась прямо в грязь. Этот случай долго был предметом весёлых шуток их многочисленных родственников, и даже маленький греческий принц Христофор кричал своим двоюродным братцам Иоаннчику и Гаврилушке: «Хотите посмотреть, как Сандро и Ксения упали в канаву?» При этом он бежал вдоль канавки, окаймлявшей дорожку, и, к ужасу няни, вдруг падал в неё.

   Брак принёс Сандро и Ксении большое потомство: шесть сыновей и одна дочка – очаровательная Ирина. Но ещё до мировой войны Александр Михайлович увлёкся некой дамой настолько, что хотел развестись с Ксенией. А после революции в отношениях супругов вообще произошёл разрыв. Они жили отдельно: Александр Михайлович во Франции, а Ксения Александровна в Англии (королевская семья предоставила ей дом в знаменитом поместье Хэмптон-Корт). Великий князь тщетно пытался добиться от жены согласия на развод, но она упорно продолжала соблюдать династические приличия. И хоть жили они врозь, упокоились на кладбище Рокебрюна рядом.

   Александр Михайлович весьма скептически относился к политике Николая II в последние годы его царствования, полагая, что тот находится под влиянием императрицы. В своих воспоминаниях Великий князь описывает тяжёлый разговор с государем и Александрой Фёдоровной:

   «Я кратко обрисовал общее политическое положение, подчеркивая тот факт, что революционная пропаганда проникла в гущу населения и что вся клевета и сплетни принимались им за правду.

   Она резко перебила меня:

   – Это неправда! Народ по-прежнему предан царю. (Она повернулась к Ники.) Только предатели в Думе и петроградском обществе мои и его враги.

   Я согласился, что она отчасти права.

   (Наивные люди! Всего через несколько месяцев этот самый народ не только отвернётся от всей Романовской династии, но и самым зверским и методичным образом начнёт её истребление. – Е.П.)

   – Нет ничего опаснее полуправды, Аликс, – сказал я, глядя ей прямо в лицо. – Нация верна царю, но нация негодует по поводу того влияния, которым пользовался Распутин. Никто лучше меня не знает, как Вы любите Ники, но всё же я должен признать, что Ваше вмешательство в дела управления приносит вред престижу Ники и народному представлению о самодержце… Я хочу, чтобы Вы поняли, что все классы населения России настроены к Вашей политике враждебно…

   Она вспыхнула и взглянула на Ники. Он промолчал и продолжал курить.

   Я продолжал. Я объяснил, что, каким бы я ни был врагом парламентных форм правления в России, я убеждён, что если бы государь в этот опаснейший момент образовал правительство, приемлемое для Государственной Думы, то этот поступок уменьшил бы ответственность Ники и облегчил его задачу…

   Она презрительно улыбнулась.

   – Всё, что Вы говорите, смешно! Ники – самодержец! Как может он делить с кем бы то ни было свои божественные права?

   – Вы ошибаетесь, Аликс. Ваш супруг перестал быть самодержцем 17 октября 1905 года. Надо было тогда думать о его “божественных правах”. Теперь это, увы, слишком поздно! Быть может, через два месяца в России не останется камня на камне, чтобы напоминать нам о самодержцах, сидевших на троне наших предков.

   Она ответила как-то неопределённо и вдруг возвысила голос. Я последовал её примеру. Мне казалось, что я должен изменить манеру говорить.

   – Не забывайте, Аликс, что я молчал тридцать месяцев, – кричал я в страшном гневе. – Я не проронил в течение тридцати месяцев ни слова о том, что творилось в составе нашего правительства, или, вернее говоря, Вашего правительства. Я вижу, что Вы готовы погибнуть вместе с Вашим мужем, но не забывайте о нас! Разве все мы должны страдать за Ваше слепое безрассудство? Вы не имеете права увлекать за собою Ваших родственников в пропасть.

   – Я отказываюсь продолжать этот спор, – холодно сказала она. – Вы преувеличиваете опасность. Когда Вы будете менее возбуждены, Вы осознаете, что я была права.

   Я встал, поцеловал её руку, не получив в ответ обычного поцелуя, и вышел. Больше я никогда не видел Аликс».

   Резко отрицательно относился он и к Распутину, и после убийства последнего поехал к государю и просил его не наказывать заговорщиков, считая их искренними патриотами, лишь вступившими на «ложный путь».

   Во время февральско-мартовских событий Александр Михайлович находился со своим штабом в Киеве, где в то время жила и императрица Мария Фёдоровна. Именно он и сообщил ей об отречении сына. Вместе с Марией Фёдоровной Великий князь поехал в ставку, в Могилёв, и рассказал в мемуарах о последней встрече Николая II с матушкой:

   «Когда меня вызвали к ним, Мария Фёдоровна сидела и плакала навзрыд, он же неподвижно стоял, глядя себе под ноги, и, конечно, курил. Мы обнялись. Я не знал, что ему сказать».

   Великая княгиня Ксения Александровна, Великий князь Александр Михайлович и их дочь Ирина, будущая жена Феликса Юсупова

   По поводу отречения Александр Михайлович патетически восклицал: «С каких пор самодержец может отречься от данной ему Богом власти из-за того, что в столице недостаток хлеба и частичные беспорядки? Измена Петроградского гарнизона? Но ведь в его распоряжении находилась пятнадцатимиллионная армия. Всё это, включая и его поездку в Петроград, казалось тогда, в 1917 году, совершенно невероятным. И продолжает мне казаться невероятным сейчас, в 1931 году». Но он также не забыл направить в адрес Временного правительства уверения в своей лояльности: «От имени Великой княгини Ксении Александровны, моего и моих детей заявляю нашу полную готовность всемерно поддерживать Временное правительство. Великий князь Александр Михайлович».

   По настоянию Александра Михайловича вместе с ним и другими родственниками Мария Фёдоровна уехала из Киева в Крым, где поселилась в имении Великого князя Ай-Тодор. Там они пережили страшные месяцы заточения и чудом остались живы. Когда в Крыму уже находились войска Антанты, Александр Михайлович со старшим сыном Андреем и его женой 11 декабря 1918 года уехал из Крыма через Севастополь на британском крейсере «Форсайт». Он спешил на Версальскую мирную конференцию, чтобы рассказать главам государств о тяжелейшем положении России. Но ему так и не удалось ни с кем встретиться. Романовы для Запада были «конченой» династией, и с Великим князем никто даже не пожелал поговорить.

   Потом Александр Михайлович жил во Франции, с немалым трудом зарабатывая на жизнь. Порой его посещали экстравагантные идеи вроде открытия семейной бумажной фабрики на деньги, которые он предполагал выручить от продажи драгоценностей Марии Фёдоровны, или переселения всего Романовского семейства куда-нибудь на острова Фиджи, где можно было бы жить целой «тропической» колонией, но их, конечно, никто не воспринимал всерьёз (хотя в начале 1920-х годов он и был приглашен с официальным деловым визитом к эфиопскому императору). Даже в самые трудные годы Великий князь сохранял бодрость духа и неистощимую жизнерадостность. Его книга кончается умиротворенно: «Я иду домой. У меня есть дом, впервые за шестьдесят семь лет. Не слишком внушительный – как раз для меня и моего будущего».

   Источники и литература:

   Воспоминания Великого князя Александра Михайловича изданы на русском языке:

   Книга воспоминаний. М., 1991.

   Воспоминания. Две книги в одном томе. М., 1999 (комментарий в книге, к сожалению, отсутствует).

   Коршунов Ю.Л. Первый главком ВВС России (В кн. Александр Михайлович) // Новый часовой. № 5. СПб., 1997. С. 297–304.

   Коршунов Ю.Л. Августейшие моряки. СПб., 1999. С. 66–80.

   102/75. Сергей Михайлович (25.09/7.10. 1869 г., Боржом, Тифлисская губ. – погиб вместе с Великой княгиней Елизаветой Фёдоровной и другими Романовыми близ Алапаевска, в 1919 г. останки захоронены в Алапаевском соборе, в апреле 1920 г. – в склепе храма Святого Серафима Саровского в Пекине).

   Окончил Михайловское артиллерийское училище, служил в Гвардейской конно-артиллерийской бригаде, полковник (18.04.1899 г.), генерал-майор Свиты (10.03.1904 г.), инспектор (с 7.09.1904 г.), генерал-инспектор (с 2.07.1905 г.) артиллерии, генерал-адъютант и генерал-лейтенант (13.04.1908 г.), генерал от артиллерии (6.04.1914 г.), полевой генерал-инспектор артиллерии при Верховном главнокомандующем (5.01.1916 г. – 1917 г.).

   Председатель Императорского Русского театрального общества (с 1900 г.), почётный член Михайловской артиллерийской академии (1895 г.) и др.

   Александр Михайлович так писал о своём брате Сергее: «Мой четвёртый брат, Великий Князь Сергей Михайлович (он был на три года моложе меня), радовал сердце моего отца тем, что вышел в артиллерию и в тонкости изучил артиллерийскую науку. В качестве генерал-инспектора артиллерии он сделал всё, что было в его силах, для того, чтобы, в предвидении неизбежной войны с Германией, воздействовать на тяжёлое на подъём русское правительство в вопросе перевооружения нашей артиллерии. Его советов никто не слушал, но впоследствии на него указывали в оппозиционных кругах Государственной Думы как на “человека, ответственного за нашу неподготовленность”.

   Великий князь Сергей Михайлович

   Эта привычка бросать нож в спину мало удивляла Сергея Михайловича. В качестве воспитанника полковника Гельмерсена, бывшего адъютанта моего отца, брат Сергей избрал своим жизненным девизом слова “тем хуже” (“tant pis”), которые были излюбленной поговоркой этого желчного потомка балтийских баронов. Когда Гельмерсену что-нибудь не нравилось, он пожимал плечами и говорил “тем хуже” с видом человека, которому всё, в сущности говоря, было безразлично. Воспитатель и воспитанник продолжительное время поддерживали эту позу, и понадобилось довольно много времени, чтобы отучить моего брата на всё обижаться – манера, которая дала ему прозвище “Monsieur Tant Pis”. Как и я, он был интимным другом императора Николая II в течение более сорока лет, и следовало только пожалеть, что ему не удалось передать долю критического отношения полковника Гельмерсена своему высокому другу из Царского Села».

   В то же время генерал А.С. Лукомский отмечал: «Русская полевая артиллерия очень многим обязана Великому Князю. Благодаря его знаниям и громадной энергии, с которой он проводил подготовку личного состава, постоянно объезжая и контролируя, наша полевая артиллерия и в Японскую, и в Европейскую войны была на должной высоте».

   Подобно братьям Георгию и Александру, Сергей Михайлович также увлекался нумизматикой и собрал значительную коллекцию монет.

   Он не выделялся эффектной внешностью, многие находили его некрасивым, о чём однажды прямо заявила ему жена брата Георгия. «В этом моё очарование», – ничуть не смутившись, отпарировал Великий князь. Зато он отличался отличным чувством юмора, прекрасным математическим умом и истинно аристократической простотой в обращении.

   Одно время Сергей Михайлович хотел жениться на сестре Николая II – Ксении, но его опередил брат Александр. Огорчённый Великий князь так и не женился, но через некоторое время сблизился с балериной Матильдой Кшесинской.

   Во время революционных событий февраля 1917 года Сергей Михайлович попытался было через одного британского дипломата повлиять на Николая II, чтобы тот пошёл на уступки думцам, но после ограничился заверениями в своей лояльности к новому строю: «Заявляю правительству мою полную готовность всемерно поддерживать его», – и совершенно устранился от политических дел. Он спокойно жил в Петрограде до тех пор, пока по большевистскому декрету от 26 марта 1918 года не был выслан в Вятку, а оттуда с другими Романовыми переведён в апреле в Екатеринбург. 20 мая их перевезли в Алапаевск и на следующую ночь после убийства царской семьи сбросили в одну из шахт недалеко от города. Сергей Михайлович, единственный из Романовых, оказал сопротивление убийцам (во время драки он схватил за полу пиджака одного из палачей большевика Плишкина и чуть было не увлёк его за собою вниз), но сразу же был застрелен у края шахты. Вместе с Сергеем Михайловичем погиб и его камердинер Фёдор Семёнович Ремез. Среди имущества Великого князя потом нашли золотой медальон с фотографией Кшесинской. Великий князь Сергей Михайлович канонизирован Русской Православной Церковью за границей 1 ноября 1981 года.

   103/75. Алексей Михайлович (16/28.12. 1875 г., Тифлис – 18.02/2.03. 1895 г., Сан-Ремо, умер от туберкулёза, похоронен в Петропавловском соборе).

   Алексей Михайлович, как и все сыновья Великого князя Михаила Николаевича, вырос умным и симпатичным человеком. Его очень любил Александр III, и в детстве Алексей часто играл с сыновьями государя. К несчастью, не дожив до 20 лет, он скончался от туберкулёза. Великий князь Александр Михайлович весьма своеобразно отозвался о его судьбе: «Хоть я был к нему привязан больше, чем к кому-либо из всей семьи, я не жалею, что он умер. Умный мальчик с открытым сердцем и абсолютной искренностью, он жутко страдал в атмосфере дворца».

   X. Поколение Николая II

   104/83. Николай II Александрович (6/18. 05.1868 г., Александровский дворец Царского Села – расстрелян в ночь с 16 на 17.07.1918 г. в Екатеринбурге, в бывшем доме капитана инженерных войск Н.Н. Ипатьева).

   Император с 1894 г., коронация – 14/26.05. 1896 г., Москва. Член Государственного совета и Комитета министров (с 6.05.1889 г.), полковник лейб-гвардии Преображенского полка (6.08.1892 г.), адмирал британского флота (28.05.1908 г.), Верховный главнокомандующий русской армией (23.08.1915 г. – 2.03.1917 г.), фельдмаршал британской армии (16.02.1916 г.). Почётный член Императорской Академии наук (29.12.1876 г.) и др. учреждений и обществ. Отрёкся от престола 2/15.03.1917 г. в Пскове, арестован вместе с семьей 8/21.03.1917 г., выслан из Царского Села в Тобольск 1/14.08.1917 г., оттуда вместе с женой и дочерью Марией отправлен в Екатеринбург (26–30.04.1918 г., остальные дети перевезены 20–23.05.1918 г.), где и погибла вся семья. Канонизирован Русской Православной Церковью за границей 1.11.1981 г. На Архиерейском соборе Русской Православной Церкви (Московский патриархат) канонизирован 14.08.2000 г., торжественно прославлен на службе в Храме Христа Спасителя в Москве 20.08.2000 г.

   Ж.: 14/26.11.1894 г., СПб. – Александра Фёдоровна (Алиса-Виктория-Елена-Бригитта-Луиза-Беатриса), принцесса Гессенская и Прирейнская (25.05/6.06.1872 г., Дармштадт – погибла вместе с мужем), дочь Великого герцога Людвига IV (1837–1892) Гессенского и Прирейнского и Аликс (1843–1878), дочери британской королевы Виктории. Внучатая племянница императрицы Марии Александровны, жены Александра II (№ 69), сестра Великой княгини Елизаветы Фёдоровны. Приняла православие в церкви Ливадийского дворца 21.10/2.11.1894 г. Доктор философии Гейдельбергского университета. Сестра милосердия военного времени (6.11.1914 г.). Канонизирована Русской Православной Церковью за границей 1.11.1981 г., а Русской Православной Церковью (Московский патриархат) 14.08. (решение), 20.08. (прославление) 2000 г.

   Трагическая фигура императора Николая II является своего рода символом русской истории последнего столетия. Катастрофический надлом, уничтоживший старое российское государство – великую Российскую империю, воплотился в судьбе государя, павшего вместе со своей Родиной в водовороте разбушевавшейся революционной стихии. День 2 марта 1917 года и ночь 17 июля 1918 года прервали традиционный ход русской истории. Все беды России за последние 90 с лишним лет имеют своим истоком в том числе и те страшные дни 1917–1918 годов. Недаром и сегодня, также в тяжёлый период надлома, интерес к личности императора Николая необычайно велик.

   Император Николай II. Художник Э.К. Липгарт

   Каким был император Николай II? Был ли он слабовольным человеком, правителем средних способностей, оказавшимся не на своём месте, как всё время пытались и пытаются уверить нас некоторые «знатоки» той эпохи? В чём суть его монаршего служения?

   Николай получил безупречное воспитание, превосходное образование и имел добрый, спокойный характер. Воспитывался в строгой, сдержанной атмосфере. Среди его учителей – крупные государственные деятели К.П. Победоносцев, Н.Х. Бунге (министр финансов), Н.К. Гирс (министр иностранных дел), военные теоретики генералы М.И. Драгомиров и Н.Н. Обручев, историк В.О. Ключевский, композитор и военный инженер Ц.А. Кюи. В учёбе Николай отличался усидчивостью и аккуратностью. Знал несколько иностранных языков, неплохо рисовал, музицировал на фортепиано, учился играть на скрипке. Великолепно разбирался в русской классической литературе. Имел солидную историческую подготовку. Любил военное дело. Был прекрасно физически развит, вынослив, однажды, уже будучи императором, дабы испытать новое военное снаряжение, целый день прошагал в нём по Крымским горам.

   Он унаследовал от предков прекрасную память, строгую самодисциплину, доходящую до педантизма, глубокую веру и умение очаровывать людей. Он никогда не повышал голос на собеседника, всегда был уважителен и предупредителен в общении, аккуратен в одежде и точен в соблюдении принятых норм поведения. «Отличительные черты Николая II заключаются в том, что он человек очень добрый и чрезвычайно воспитанный. Я могу сказать, что я в своей жизни не встречал человека более воспитанного, нежели ныне царствующий император» (министр финансов граф С.Ю. Витте). «Государь был милый, мягкий, ровный. Он был очень добрый человек. Сколько лет я жил около него и ни одного раза не видел его в гневе. Был он прост и не горд» (камердинер царя А.А. Волков).

   Но за этими присущими императору мягкостью и деликатностью скрывались сильная воля и принципиальность. Разговоры о его бесхребетности и слабости исходили от людей, так и не сумевших понять Николая.

   Главным для него всегда было исполнение своего монаршего долга: «Я имею всегда одну цель перед собой: благо Родины; перед этим меркнут в моих глазах мелочные чувства отдельных личностей». В 1902 году он писал матери: «Я несу страшную ответственность перед Богом и готов дать Ему отчёт ежеминутно, но пока я жив, я буду поступать убеждённо, как велит мне моя совесть. Я не говорю, что я всегда прав, ибо всякий человек ошибается, но мой разум говорит мне, что я должен так вести дело».

   Во многих его поступках прослеживается некий фатализм. Он коренится в глубочайшей религиозности государя. «Я питаю твёрдую, абсолютную уверенность, что судьба России, моя собственная судьба и судьба моей семьи находятся в руке Бога, поставившего меня на то место, где я нахожусь. Что бы ни случилось, я склонюсь перед Его волей с сознанием того, что у меня никогда не было иной мысли, чем служить стране, которую Он мне вверил». За несколько недель до крушения империи, когда многие говорили ему о сложной ситуации в стране, он ответил: «На всё воля Божья. Я родился 6 мая, в день поминовения многострадального Иова. Я готов принять мою судьбу».

   Против императора сложился тогда заговор, прежде всего в высших эшелонах армии и думских политических кругах. Начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал М.В. Алексеев, впоследствии возглавивший белую Добровольческую армию, и главнокомандующий Северным фронтом генерал Н.В. Рузский, в октябре 1918 года убитый большевиками в Пятигорске, фактически посадили императора под домашний арест. Он был отрезан от управления страной и не мог ликвидировать начавшиеся в Петрограде беспорядки, а его убеждали в необходимости отречься. Алексеев запросил командующих фронтами, и все они: Великий князь Николай Николаевич младший, генералы А.А. Брусилов, А.Е. Эверт, В.В. Сахаров просили императора уйти. Верность государю выразили генералы граф Ф.А. Келлер (убит петлюровцами в Киеве в декабре 1918 года) и Гуссейн хан Нахичеванский (расстрелян большевиками в 1919 году), но их телеграммы так и не дошли до Николая. Отказался поддержать просьбу об отречении и адмирал А.И. Русин.

   Николай согласился – для спасения России. Он согласился под давлением, но он был твёрдо убеждён, что это необходимо для блага страны. А когда речь шла о благе государства, он, как и все его предки, не задумывался о личных интересах. Иные видят в этом мягкотелость. Конечно, можно было расстрелять генералов, разогнать Думу, собрать войска, ворваться в Петроград и потопить в крови все беспорядки. Многие в интересах сохранения своей власти так бы и сделали. Многие, но не Николай. Он искренне верил, что его отречение успокоит страну, и не его вина, что так не случилось.

   Текст отречения Николая II. 1917 г.

   Важно отметить, что как такового манифеста об отречении государя от престола по сути своей не было. Манифестом часто называют письмо Николая генералу Алексееву, в котором император сообщает о принятом решении. Остаётся неясным, имеет ли такой документ юридическую силу и можно ли вообще считать, что государь отрёкся, но в ситуации тех трагических дней никто не задумывался о формально-юридической стороне дела. Как бы то ни было, государь отказался от своей власти. Приведём текст этого исторического документа полностью:

   «Ставка.

   Начальнику штаба.

   В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу Родину, Господу Богу угодно было ниспослать России новое тяжкое испытание. Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, всё будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы, и уже близок час, когда доблестная армия наша совместно со славными нашими союзниками сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России почли Мы долгом совести облегчить народу Нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы, и в согласии с Государственной Думой признали Мы за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с Себя Верховную власть. Не желая расстаться с любимым Сыном Нашим, Мы передаем наследие Наше Брату Нашему Великому Князю Михаилу Александровичу и благословляем Его на вступление на Престол Государства Российского. Заповедуем Брату Нашему править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу. Во имя горячо любимой Родины призываем всех верных сынов Отечества к исполнению своего святого долга перед Ним, повиновением Царю в тяжёлую минуту всенародных испытаний и помочь Ему, вместе с представителями народа, вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и славы. Да поможет Господь Бог России.

   г. Псков Николай

   2 марта 15 час. 5 мин. 1917 г.».

   На этом тексте Николай II поставил более ранний час, чтобы не думали, будто на него оказали давление и заставили подписать отречение присланные члены Государственной думы – монархист В.В. Шульгин и октябрист А.И. Гучков. В этот день император записал в своём дневнике знаменитые слова: «Кругом измена и трусость и обман».

   Перед отъездом из Пскова в Могилёв, где располагалась Ставка, государь отправил брату телеграмму:

   «Его Императорскому Величеству Михаилу Второму. Петроград.

   События последних дней вынудили меня решиться бесповоротно на этот крайний шаг.

   Прости меня, если огорчил Тебя и что не успел предупредить. Останусь навсегда верным и преданным братом. Возвращаюсь в Ставку и оттуда через несколько дней надеюсь приехать в Царское Село. Горячо молю Бога помочь Тебе и Твоей Родине. Ники».

   Эта телеграмма до Михаила Александровича не дошла.

   Иногда можно встретить утверждение, будто государь не имел права отрекаться. Но на самом деле самодержавный монарх мог принять такое решение, думал же в своё время об отречении Александр I, отказался же от наследования прав его брат Константин. Распространено также заблуждение, что Николай отрёкся за своего сына, чего якобы уж тем более он не мог делать. Но в письме об отречении лишь говорится, что Николай не хочет расставаться с Алексеем, а престол в той ситуации он передаёт ближайшему родственнику. Никто за цесаревича не отрекался, и он сам никогда этого не делал.

   Николай не покинул Родины, не попытался спасти хотя бы детей, хотя отлично понимал, чем всё может кончиться. Он остался до конца с Россией, которой служил. Человек долга не мог поступить иначе. Впрочем, точно так же поступили и многие другие Романовы. 18 человек были убиты большевиками, а многие другие оставались в пылающей Гражданской войной стране до последнего. Кстати, никто из них не принимал участия в политической или военной борьбе тех лет. Они продолжали считать себя выше всех распрей и противоречий, как и подобает августейшей семье.

   Почти никто из многочисленных родственников в других странах не попытался спасти царскую семью. Отдельные запросы делал лишь «любимый кузен Вилли», ставший во время войны заклятым врагом. Иногда враги оказываются благороднее друзей и союзников. Подло поступил английский кузен Джорджи – король Георг V. Поначалу он вызвался принять семью Николая Александровича в Англии, но потом под давлением политиков переменил своё решение. Якобы появление Александры Фёдоровны, которую считали чуть ли не немецкой шпионкой, на Британских островах могло вызвать нежелательные последствия. Джорджи полностью устранился от этого дела и вообще не интересовался судьбой императорской семьи. Да и родную тётушку Марию Фёдоровну он вывез из Крыма только после того, как её сестра и его мать Александра чуть ли не на коленях умоляла сына спасти жизнь русской императрицы. Джорджи всё-таки потом воздалось по «заслугам». Безнадёжно заболевший, он был отравлен своими приближёнными, хотевшими облегчить мучения умиравшего и даже в этой ситуации сохранить безупречное реноме своего короля.

   Дом Ипатьева в Екатеринбурге, где произошло убийство царской семьи. После 1918 г.

   Бытует также мнение, что государственная деятельность Николая II оставляла желать лучшего. Даже при решении вопроса о канонизации царской семьи Московским патриархатом постоянно подчёркивалось, что канонизация происходит не за государственную и военную деятельность государя, а за его мученическую смерть. Однако именно при Николае II в России начала XX века происходил промышленный подъём, а население увеличивалось такими быстрыми темпами, каких не знала вся последующая история нашей страны (это был второй самый высокий пик рождаемости в послепетровскую эпоху, первый приходился на время Александра I). Редактор одного из европейских изданий Эдмон Тэри отмечал в конце 1913 года: «Если дела европейских наций будут с 1912 по 1950 г. идти так же, как они шли с 1900 по 1912 г., Россия к середине текущего века будет господствовать над Европой как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношении». И это не говоря уже о достижениях в научной и культурной жизни.

   Советские историки всегда утверждали, что император был якобы безразличен ко всем трагическим происшествиям своего царствования (Ходынка, Кровавое воскресенье и т. д.), причём ссылались на его дневник. Но ведь дневник Николай вёл для себя, а не для газетных передовиц, он фиксировал события частной, личной жизни, а не составлял сводки новостей, а кроме того, все его записи носят очень краткий, буквально конспективный характер, поскольку времени для подробных описаний и пространных излияний чувств при его напряжённом графике просто не оставалось. Поэтому на всём дневнике и лежит печать такой сдержанности. В вину Николаю ставят то, что после трагедии на Ходынке он пошёл на бал к французскому посланнику. Но император прежде всего был человеком долга, а речь шла о взаимоотношениях с крупнейшей иностранной державой. Поэтому как глава государства, сознавая свою огромную ответственность, он вынужденно явился на праздник, устроенный в честь его вступления на престол дружественной европейской страной. Это Великий князь Николай Михайлович мог себе позволить демонстративно уйти с бала, да ещё и увести с собой своих братьев – он был лишь одним из членов императорской династии, но не самим государем (Сергей Александрович бросил им вслед: «Вот идут российские последователи Робеспьера!»).

   О повышенном чувстве долга Николая говорит и тот факт, что с началом войны он перевёл все свои иностранные капиталы в Россию и отдал их на нужды фронта. «Он был бессребреник, и деньги не играли никакой роли в его жизни. Он никогда не беспокоился насчёт своих доходов и даже никогда не справлялся о стоимости своего имущества. После революции он принял совершенно спокойно известие, что всё его частное имущество стало не больше, чем у богатого помещика» (графиня С.К. Буксгевден). «Оглядываясь назад на жизнь, которую вела Императорская семья, я должен признать, что этот образ жизни ни в какое сравнение с жизнью магнатов капитала идти не мог… и я убеждён, что ни один глава какого-либо крупного предприятия не удалился бы от дел таким бедняком, каким был государь в день его отречения» (Великий князь Александр Михайлович).

   Как и его отец, Александр III, Николай был примерным семьянином и служил образцом для своих подданных. В молодости он увлёкся балериной Матильдой Феликсовной Кшесинской, но после знакомства с принцессой Алисой Гессенской – своей ненаглядной Аликс, отношения с ней прервал. Любовь к Аликс он пронёс через всю жизнь. В дневнике писал: «Не верится, что сегодня двадцатилетие нашей свадьбы! Редким семейным счастьем Господь благословил нас; лишь бы суметь в течение оставшейся жизни оказаться достойным столь великой Его милости».

   Александра Фёдоровна была крайне религиозна, её глубочайшая вера оставалась для многих непонятной, её не слишком любили, но она всегда поступала так, как считала необходимым, благородным, достойным. С началом мировой войны надела сестринскую форму, помогала раненым, ассистировала при операциях. Свято верила в божественность Царской власти, незыблемость самодержавия и тем самым всё больше отдалялась от действительности. Но зато вместе с государем они создали прочную и удивительно дружную семью. «Я скажу про них просто: это была самая святая, чистая семья» (В.И. Гурко). «Такой дружной любящей семьи я никогда в жизни не встречал и, думаю, в своей жизни никогда больше не увижу» (Е.С. Кобылинский).

   Император Николай II и Александра Фёдоровна. 1890-е гг.

   Вместе они жили, вместе и погибли в подвале Ипатьевского дома.

   В 1991 году под Екатеринбургом были обнаружены останки, признанные правительственной комиссией на основе многочисленных экспертиз останками Николая II, Александры Фёдоровны, их дочерей Ольги, Татьяны, Анастасии, врача Е.С. Боткина, слуг А.С. Демидовой, А.Е. Труппа, И.М. Харитонова. Все они были захоронены в Петропавловском соборе Петербурга 17 июля 1998 года. В то же время Русская Православная Церковь и ряд общественных организаций отказались признать их подлинность.

 //-- События эпохи --//

   13.04.1895 г. – Указ об учреждении Русского музея Императора Александра III.

   25.04.1895 г. – Доклад А.С. Попова на заседании Русского физико-химического общества о создании радиоприёмника.

   Июль 1896 г. – На XVI Всероссийской промышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде представлен первый русский автомобиль, созданный Е.А. Яковлевым и П.А. Фрезе.

   4.05.1896 г. – Первый киносеанс в Петербурге.

   3.01.1897 г. – Денежная реформа С.Ю. Витте. Указ о выпуске в обращение золотых монет.

   28.01.1897 г. – Первая всеобщая перепись населения Российской империи (125 640 021 житель).

   1897–1901 гг. – Строительство Китайской Восточной железной дороги – КВЖД.

   15.03.1898 г. – Русско-китайский договор об аренде Порт-Артура и прилегающих территорий.

   16.08.1898 г. – Нота российского Министерства иностранных дел с предложением ограничить мировую гонку вооружений.

   1898 г. – Образование художественного объединения «Мiр искусства».

   1899 г. – П.Н. Лебедев обнаружил давление света на твёрдые дела, а в 1907 г. открыл эффект давления света.

   1.08.1900 г. – Вступление русских войск в Пекин в составе союзной армии держав в ходе ликвидации «боксёрского» восстания в Китае.

   1899–1901, 1907–1909 гг. – Экспедиции П.К. Козлова в Монголию и Тибет.

   Ноябрь 1902 г. – Н.Е. Жуковский создал аэродинамическую трубу при механическом кабинете Московского университета.

   26.01.1904 г. – 23.08/5.09.1905 г. – Русско-японская война: 17.07. – 20.12.1904 г. – оборона Порт-Артура, 11–21.08.1904 г. – Ляоянское сражение, 6—25.01.1905 г. – сражение под Мукденом, 14–15.05.1905 г. – Цусимское морское сражение, 23.08/5.09.1905 г. – Портсмутский мирный договор, к Японии отошёл Южный Сахалин.

   1904 г. – И.П. Павлов получил Нобелевскую премию по физиологии и медицине, став первым русским нобелевским лауреатом.

   9.01.1905 г. – Кровавое воскресенье. Начало революционных событий 1905 г.

   17.04.1905 г. – Указ об укреплении начал веротерпимости.

   17.10.1905 г. – Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка».

   9—19.12.1905 г. – Вооружённое противостояние в Москве.

   23.04.1906 г. – Утверждение нового свода Основных законов Российской империи.

   27.04. – 8.07.1906 г. – Государственная дума I созыва.

   9.11.1906 г. – Указ, разрешающий крестьянам выход из общины. Начало аграрной реформы П.А. Столыпина.

   20.02. – 2.6.1907 г. – Государственная дума II созыва.

   18.08.1907 г. – Русско-английское соглашение о разделе сфер влияния в Иране, Афганистане и Тибете.

   1.11.1907 г. – 9.06.1912 г. – Государственная дума III созыва.

   3.05.1908 г. – Закон о школьной реформе, предполагавший введение обязательного бесплатного начального обучения.

   1908 г. – И.И. Мечников получил Нобелевскую премию по физиологии и медицине.

   29.10.1908 г. – первый в России олимпийский чемпион Н.А. Панин (Коломенкин), получивший золотую медаль в соревнованиях по фигурному катанию на IV Олимпийских играх в Лондоне.

   15.12.1908 г. – Подвиг русских моряков, спасших 2000 человек во время землетрясения в Мессине (Италия).

   18.05.1911 г. – Б.Н. Юрьев опубликовал схему одновинтового геликоптера (вертолёта) с рулевым винтом и автоматом перекоса лопастей.

   1911 г. – Г.Е. Котельников создал первый в мире ранцевый парашют.

   31.05.1912 г. – Открытие в Москве Музея изящных искусств имени императора Александра III (ныне ГМИИ им. А.С. Пушкина).

   1912–1913 гг. – Экспедиция В.А. Русанова на Шпицберген и Новую Землю.

   15.11.1912 г. – 25.02.1917 г. – Государственная дума IV, и последнего, созыва.

   1912–1914 гг. – Попытка Г.Я. Седова достичь Северного полюса.

   21.02.1913 г. – Трёхсотлетие Дома Романовых.

   22.08.1913 г. – Открытие экспедицией Б.А. Вилькицкого Земли Николая II (ныне Северная Земля).

   1913 г. – Первый в мире пассажирский самолёт «Илья Муромец» конструкции И.И. Сикорского.

   4.04.1914 г. – Принятие Урянхайского края (Тувы) под протекторат России.

   19.07/1.08.1914 г. – Германия объявила России войну. Начало Первой мировой войны.

   18.08.1914 г. – Санкт-Петербург переименован в Петроград.

   4.08. – 2.09.1914 г. – Восточно-Прусская операция, 5.08. – 8.09.1914 г. – Галицийская операция, 15.09. – 26.10.1914 г. – Варшавско-Ивангородская операция, 5.04.1916 г. – Взятие турецкого города Трапезунд, 22.05. – 31.07.1916 г. – Брусиловский прорыв на Юго-Западном фронте.

   23.02.1917 г. – Начало Февральской, а по сути февральско-мартовской революции.

   2.03.1917 г. – Отречение Николая II от престола.

   3.03.1917 г. – Отказ от престола Великого князя Михаила Александровича. Тысячелетняя российская монархия ушла в небытие.

   Документы и воспоминания:

   Дневник Николая II 1890–1906. М., 1991.

   Дневники Императора Николая II. М., 1992.

   Дневники Императора Николая II. Т. 1. 1894–1904 гг. М., 2012.

   Дневники Николая II и императрицы Александры Фёдоровны. 1917–1918 гг. / Отв. ред. и сост. В.М. Хрусталёв. Т. 1–2. М., 2012.

   Мейлунас А., Мироненко С.В. Николай и Александра. Любовь и жизнь. М., 1998.

   Отречение Николая II. М., 1998.

   Переписка Николая и Александры Романовых (1914–1917). В 5 т. М. – Л., 1923–1927.

   Переписка Николая II и Марии Фёдоровны (1905–1906) // Красный архив. Т. 3(22). 1927.

   Николай II и великие князья. Родственные письма к последнему царю. Л., М., 1925.

   Последние дневники императрицы Александры Фёдоровны (февраль 1917—16 июля 1918 г.) / Под ред. В.А. Козлова и В.М. Хрусталёва. Новосибирск, 1999.

   бар. Буксгевден С.К. Жизнь и трагедия Александры Фёдоровны, императрицы России. Воспоминания фрейлины. М., 2012; Комментарии. М., 2012.

   Воейков В.Н. С царём и без царя. М., 1995.

   Волков А.А. Около царской семьи. М., 1993.

   Воррес Й. Последняя великая княгиня. М., 1998.

   Ден Ю.А. Подлинная царица. СПб., 1999.

   Жильяр П. Император Николай II и его семья. М., 1991.

   Мельник (Боткина) Т.Е. Воспоминания о царской семье и её жизни до и после революции. М., 1993.

   Мосолов А.А. При дворе последнего Российского императора. М., 1993.

   Сургучёв И.Д. Детство императора Николая II. СПб., 1999 (восп. В.К. Оллонгрена).

   Царская дружба. Судьбы героев книги И.Д. Сургучёва «Детство Николая II» / Авт. – сост. А.В. Дьякова. СПб., 2008.

   Царские дети. М., 1999.

   Царственные мученики в воспоминаниях верноподданных. М., 1999.

   Биографии Николая II, Александры

   Фёдоровны и история царствования:

   Боханов А.Н. Николай II. М., 1997 (здесь же подробная библиография).

   Боханов А.Н. Император Николай II. М., 1998.

   Боханов А.Н. Николай II. М., 2002.

   Боханов А.Н. Последний царь. М., 2006.

   Боханов А.Н. Сумерки монархии. М., 1993.

   Мэсси Р. Николай и Александра. М., 1990; СПб., 1998.

   Ольденбург С.С. Царствование императора Николая II. Т. 1–2. М., 1992.

   Боханов А.Н. Александра Фёдоровна. М., 2008.

   Кинг Г. Императрица Александра Фёдоровна. М., 2000.

   Крылов-Толстикович А.Н. Быть русской императрицей. М., 2003.

   См. также:

   Додонов Б.Ф., Копылова О.Н., Мироненко С.В. История коллекции документов последнего российского императора и членов его семьи (Новоромановского архива) в 1817–1918 гг. // Отечественные архивы. № 6, 2008. С. 3—15.

   Искендеров А.А. Закат империи. М., 2001.

   Миллер Л.П. Царская семья. Жертва тёмной силы. Мельбурн, 1998.

   Радзинский Э.С. Николай II: жизнь и смерть. М., 1997.

   *censored*еш Э. Александра. Трагедия жизни и смерти последней русской царицы. Ростов н/Д, 1998;*censored*еш Э. Николай II. Ростов н/Д, 1998.

   Книги о гибели императорской семьи и расследовании этого преступления:

   Алексеев В.В. Гибель Царской Семьи. Мифы и реальность. Екатеринбург, 1993.

   Булыгин П.П. Убийство Романовых. М., 2001.

   Буранов Ю. А., Хрусталёв В.М. Гибель императорского дома 1917–1919 гг. М., 1992.

   Буранов Ю.А., Хрусталёв В.М. Убийцы царя. Уничтожение династии. М., 1997.

   Вильтон Р. Последние дни Романовых. М., 1998.

   Гибель царской семьи / Сост. Н.Г. Росс. Франкфурт-на-Майне, 1987.

   Дитерихс М.К. Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале. Т. 1–2. М., 1991.

   Дориа де Дзулиани М. Царская семья. Последний акт трагедии. М., 1991.

   Жук Ю.А. Гибель Романовых: По следам неразгаданных тайн. М., 2009.

   Жук Ю.А. Екатеринбург: Призрак Ипатьевского дома. М., 2010.

   Зайцев Г.Б. Романовы в Екатеринбурге. 78 дней. Екатеринбург, 1998.

   Куликовская-Романова О.Н. Неравный поединок. М., 1995.

   Масси Р.К. Романовы. Последняя глава. Смоленск, 1996.

   Пагануцци П. Правда об убийстве Царской Семьи. М., 1992.

   Покаяние. Материалы правительственной Комиссии по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков Российского Императора Николая II и членов его семьи. Избранные документы / Сост. В. Аксючиц. М., 1998.

   Правда о Екатеринбургской трагедии. Сборник статей / Под редакцией Ю.А. Буранова. М., 1998.

   Рябов Г.Т. Как это было. Романовы: сокрытие тел, поиск, последствия. М., 1998.

   Соколов Н.А. Предварительное следствие 1919–1922 гг. // Российский архив. Т. 8. М., 1998.

   Соколов Н.А. Убийство царской семьи. М., 1990.

   Тайны Коптяковской дороги. М., 1998 (здесь очень полная библиография вопроса (1635 назв.), составленная В.В. Архиповым и Л.Е. Болотиным).

   Убийство царской семьи. Из записок судебного следователя Н.А. Соколова. Изд. Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1998.

   105/83. Александр Александрович (26.05/7.06.1869 г., Царское Село – 20.04/2.05. 1870 г., СПб., похоронен в Петропавловском соборе).

   106/83. Георгий Александрович (27.04/9.05. 1871 г., Царское Село – 28.06/10.07.1899 г., Аббас-Туман на Кавказе, похоронен в Петропавловском соборе).

   Флигель-адъютант (22.07.1891 г.), лейтенант (27.04.1894 г.), наследник престола, цесаревич в 1894–1899 гг., атаман всех казачьих войск (с 1894 г.). Шеф лейб-гвардии Атаманского и 93-го Иркутского полков.

   Основатель и почётный председатель Русского Астрономического общества (1890 г.). Почётный член Императорской Академии наук (2.12.1895 г.).

   Великий князь Георгий Александрович (по-семейному Джорджи) прожил короткую жизнь, но успел запомниться всем, с кем общался, умным, образованным, благородным, смелым и весёлым человеком. Его брат Николай даже записывал шутки и остроты Георгия в специальную книжечку, которую хранил у себя, иногда раскрывал и радовался тому или иному удачному определению или точной и ироничной характеристике. Вообще братьев связывала крепкая дружба. Георгий сопровождал Николая в его путешествии на Восток, но вынужден был прервать его из-за болезни, вернувшись из Индии в Россию. Беда заключалась в том, что Георгий заболел туберкулёзом. Единственным спасением считался тёплый климат, поэтому местом жительства цесаревича определили Аббас-Туман на Кавказе, почти у границы с Турцией. В этом местечке и сегодня стоит прекрасный храм Св. Александра Невского, который по заказу Великого князя расписал фресками М.В. Нестеров.

   Великий князь Георгий Александрович

   Здесь, вдалеке от столицы, Георгий Александрович занялся своим любимым делом – астрономией. Этой наукой он увлекался с детства, а в 1890 году возглавил Русское астрономическое общество. В Аббас-Тумане по инициативе Георгия Александровича была построена первая в России горная обсерватория. Со временем она приобрела большую известность и в советские годы именовалась Абастуманской астрофизической обсерваторией Академии наук Грузинской ССР. Это была одна из ведущих астрономических обсерваторий Советского Союза, а астероид № 1390 назван в её честь Абастумани.

   Трагический случай прервал жизнь цесаревича. Как-то утром местная крестьянка нашла бездыханного Георгия, лежавшего на обочине дороги рядом с опрокинутым мотоциклом.

   107/83. Ксения Александровна (25.03/6.04. 1875 г., СПб. – 20.04.1960 г., Wilderness House, Хэмптон-Корт, Великобритания; похоронена вместе с мужем).

   М.: 25.07/6.08.1894 г., Петергоф – Великий князь Александр Михайлович (№ 103).

   После революции с 28.03.1917 г. жила с семьёй в имении Ай-Тодор, с февраля 1918 г. находилась под арестом в Дюльбере, затем с 26.05.1918 г. опять в Ай-Тодоре, вместе с детьми покинула Россию на дредноуте «Мальборо» 11.04.1919 г., жила в Великобритании, Дании. Августейшая покровительница комитета по сооружению храма-памятника Святого Иова Многострадального в Брюсселе (с декабря 1929 г.).

   108/83. Михаил Александрович (22.11/4.12. 1878 г., СПб. – расстрелян в ночь с 12 на 13.06.1918 г. около Перми).

   Цесаревич, наследник престола (1899–1904). Окончил Михайловское артиллерийское училище (1901 г.). Член Государственного совета (с 7.05.1901 г.), Комитета министров (с 24.11.1902 г.). Служил в лейб-гвардии Преображенском, Кирасирском Ея имп. Величества полках, полковник (29.03.1909 г.), командир 17-го гусарского Черниговского полка (с 1909 г.), лейб-гвардии Кавалергардского полка (с 1911 г.). Вследствие морганатического брака жил за границей (1912–1914). Генерал-майор Свиты, командующий Кавказской туземной конной дивизией (с 23.08.1914 г.), командующий 2-м кавалерийским корпусом (с 4.02.1916 г.), генерал-лейтенант (2.07.1916 г.), генерал-адъютант (1.09.1916 г.), генерал-инспектор кавалерии (с 19.01.1917 г.). В отставке с 31.03.1917 г.

   Почётный член Николаевской инженерной и Михайловской артиллерийской академий, Института инженеров путей сообщения, покровитель Электротехнического института имп. Александра III в Петербурге и мн. др. Председатель Императорского Российского Исторического музея императора Александра III в Москве (1905–1917).

   Ж.: 17/30.10.1912 г., Вена, сербская церковь Святого Саввы – Наталья Сергеевна Шереметевская (26.06/8.07.1880 г., Перово, под Москвой – 26.01.1952 г., Париж, похоронена на парижском кладбище Пасси), дочь присяжного поверенного Сергея Александровича Шереметевского и Юлии Вячеславовны Свенцицкой. Получила фамилию Брасовой от Николая II в 1915 г. (по названию имения Михаила Александровича в Орловской губернии), титул княгини Брасовой в 1928 г. и светлейшей княгини Романовской-Брасовой 28.07.1935 г. от Великого князя Кирилла Владимировича. Её первый муж – музыкант Сергей Иванович Мамонтов (от этого брака – дочь Наталья, по мужу Мэджольер), второй – Владимир Владимирович Вульферт, офицер лейб-гвардии Ея Императорского Величества Кирасирского полка (в обоих случаях разведены).

   Младший сын Александра III – Михаил Александрович, как это обычно и бывает с младшими детьми, пользовался в семье всеобщей любовью. Отец называл его Мимишкин и больше всех уделял ему внимания. С детских лет подругой Миши стала младшая сестра Ольга, называвшая брата по-английски Darling floppy («Дорогой увалень, лопоухий милашка») – воспитывала обоих английская няня миссис Франклин. Миша был большим весельчаком и умел наслаждаться всеми радостями жизни. От отца он получил невероятную физическую силу (иногда забавлялся тем, что пополам разрывал колоду карт) и простоту в общении с людьми, а от матери – неотразимое обаяние. Он очень любил музыку и умел играть на нескольких инструментах, увлечённо интересовался историей, лихо водил автомобиль и пользовался большим успехом у женщин. К государственной деятельности был не слишком приспособлен и, как многие другие родственники, поступил на военную службу. (После смерти брата Георгия и до рождения племянника Алексея Михаил являлся наследником российского престола, но с появлением на свет Алексея эта «должность» ему уже не грозила.)

   Великий князь Михаил Александрович

   В армии его обожали за удаль и храбрость, чувство юмора и умение поддержать любую компанию. Миша служил по гвардейской кавалерии. О нём рассказывали много забавных случаев. Так, однажды во время манёвров в Гатчине он с таким упоением размахивал казачьей саблей, что у неё отлетел клинок. Во время Первой мировой войны он возглавил так называемую Дикую дивизию, состоявшую из кавалеристов-горцев. Вообще представителей народов Кавказа в царской России на военную службу не призывали. Но в период войны многие из них выразили желание идти на фронт, и так образовалось это экзотическое военное подразделение, в котором большинство служивших исповедовали ислам. Дивизия зарекомендовала себя с самой лучшей стороны – только отчаянные храбрецы вступали в её ряды, и такой Великий князь, как Михаил, тем более брат императора, служил её подлинным украшением. «Он очаровывал всех подкупающей простотой своих манер, – писал Александр Михайлович. – Любимец родных, однополчан-офицеров и бесчисленных друзей, он обладал методическим умом и выдвинулся бы на любом посту, если бы не заключил своего морганатического брака». А другой современник так отозвался о нём: «Я никогда в жизни не встречал человека, подобного ему, настолько не испорченного и благородного по натуре… Он напоминал взрослого ребёнка, которого учили поступать только хорошо и порядочно. Он не хотел признавать, что в мире существует зло и неправда, он считал, что верить надо всем».

   В 1912 году Михаил совершил поступок, шокировавший царскую семью. Дело в том, что ещё в 1908 году, на одном из гатчинских приёмов, он с первого взгляда влюбился в жену своего сослуживца офицера Вульферта – Наталью, которая до того уже была раз замужем. Их роман развивался стремительно. Вульферт терпел, терпел и потом в конце концов согласился на развод. Женитьба Великого князя на дважды разведённой, не говоря уже о том, что невеста имела непрезентабельное происхождение, естественно, не могла обрадовать императорскую династию. Но это была горячая и искренняя любовь. Михаил обожал свою Наташу и во что бы то ни стало решил обвенчаться с ней. Естественно, Николай II согласия на брак не дал. Влюблённые решили, что будет лучше, если Наташа на время уедет в Европу, там можно не скрывать своих чувств. В 1909 году она уехала в Вену, а потом в Швейцарию. Обменивались друг с другом телеграммами – Наташа отправила 377 телеграмм. Наконец встретились в Копенгагене. Возвращаясь в Россию, Михаил писал ей: «Моя дорогая, прекрасная Наташа, нет таких слов, которыми я мог бы поблагодарить тебя за всё, что ты даёшь мне. Наше пребывание здесь всегда будет самым ярким воспоминанием в моей жизни. Не печалься – с помощью Господа Бога мы очень скоро встретимся. Пожалуйста, всегда верь мне и в мою самую нежную любовь к тебе, моя дорогая, самая дорогая звёздочка, которую я никогда, никогда не брошу. Я обнимаю тебя и всю целую… Пожалуйста, поверь мне, я весь твой. Миша».

   Скоро Наташа вернулась на Родину. 24 июля 1910 года у них в Москве родился сын, которого в честь старшего брата Михаила Александровича назвали Георгием. Наконец они твёрдо решили узаконить свои отношения.

   Зная импульсивный характер брата, Николай II приказал установить за ним тайный полицейский контроль, боясь, как бы Миша не выкинул какой-нибудь «номер». Но влюблённые обвели шпионов вокруг пальца. В Вене, в одной из православных церквей, они тайно обвенчались, и император был поставлен перед свершившимся фактом. Известие о женитьбе брата потрясло Николая. Если раньше такое позволяли себе более-менее дальние родственники, если в 1902 году так же поступил родной дядя императора, то теперь очередь дошла уже до самой царской семьи, ведь Михаил считался вторым наследником престола после Алексея! Узнав о случившемся, Николай II писал матери: «Между мною и им сейчас всё кончено, потому что он нарушил своё слово. Сколько раз он сам мне говорил, не я его просил, а он сам давал слово, что на ней не женится. И я ему безгранично верил! Ему дела нет ни до Твоего горя, ни до нашего горя, ни до скандала, который это событие произведёт в России. И в то же время, когда все говорят о войне, за несколько месяцев до юбилея Дома Романовых!!! Стыдно становится и тяжело».

   Государю пришлось уволить Великого князя со всех должностей и постов и запретить ему возвращаться в Россию. Однако создавалось впечатление, что Миша только того и ждал. Он наслаждался семейной жизнью с любимой женой и маленьким сыном, путешествуя по Европе. Жили на Ривьере, в Англии, в Париже. В столице Франции Миша забрался на самый верх Эйфелевой башни и оттуда отправил жене открытку: «Гатчина особенно хорошо видна с такой высоты. Нежно целую тебя. Твой Миша».

   Но в воздухе уже запахло войной.

   С началом Первой мировой никто из Романовых не счёл возможным оставаться в стороне. Михаил Александрович вернулся в Россию и пошёл на фронт, встав во главе Дикой дивизии. Вернулась и Наташа с сыном. В марте 1915 года император пожаловал ей и сыну фамилию Брасовых. В Брасово бывали в те годы такие замечательные деятели культуры, как композитор С.В. Рахманинов и художник С.Ю. Жуковский.

   Великий князь Михаил Александрович с супругой Натальей Брасовой

   Февральские события 1917 года застали Великого князя в Гатчине. 27 февраля председатель Думы М.В. Родзянко вызвал Михаила в Петроград. Он попросил его связаться с Николаем II, находившимся в Ставке, и уговорить императора сформировать «правительство доверия». Этот разговор не принёс желаемого результата, и Михаил Александрович отправился в Зимний дворец, но, так как находиться там было небезопасно, поселился в квартире князя П.П. Путятина на Миллионной улице, 12, недалеко от Зимнего. 1 марта к нему явился посланец от дяди – Павла Александровича, присяжный поверенный Н.Н. Иванов, и принёс на подпись проект манифеста, в котором Великие князья Павел Александрович и Кирилл Владимирович от имени императора поручали Думе сформировать новые правительственные органы. Михаил Александрович долго колебался, но всё же поставил свою подпись. На следующий день, 2 марта 1917 года, Николай отрёкся в пользу брата. Получалось, что престол перешёл к члену Императорского Дома, состоявшему в морганатическом браке, но в суматохе тех дней никто не обращал на эти «мелочи» внимания. Известие об отречении брата произвело на Михаила удручающее впечатление. Н.Н. Иванов вспоминал: «Нежелание брать верховную власть, могу свидетельствовать, было основным его, так сказать, желанием. Он говорил, что никогда не хотел престола, и не готовился, и не готов к нему. Он примет власть царя, если все ему скажут, что отказом он берёт на себя тяжелую ответственность, что иначе страна пойдёт к гибели (его постарались уверить в обратном. – Е.П.). Он переживал сильные колебания и волнение. Ходил из одной комнаты в другую. Убегал куда-то в глубь квартиры. Неожиданно возвращался. И опять говорил и ходил. Или просил говорить. Он осунулся за эти часы. Мысли его метались. Он спрашивал и забывал, что спросил.

   – Боже мой, какая тяжесть – трон! Бедный брат! – На несколько часов он замолчал. Можно было много раз подряд спрашивать – вопросы не доходили до него. И тогда к нему начало возвращаться внутреннее спокойствие. Он стал выглядеть как-то деловитее.

   – Что Вы решили? – спросил я его коротко до отречения.

   – Ах! – провёл он рукою по лбу с не свойственной ему открытостью. – Один я не решу. Я решу вместе с этими господами.

   Он имел в виду представителей новой власти».

   Отказ от принятия престола Великого князя Михаила Александровича. 3 марта 1917 г.

   «Эти господа» не замедлили появиться. На следующий день, 3 марта, представители Временного правительства и другие видные политики бросились в квартиру князя Путятина на Миллионной. Утром там собрались князь Г.Е. Львов, М.В. Родзянко, П.Н. Милюков, Н.В. Некрасов, А.Ф. Керенский, В.Д. Набоков, А.И. Шингарёв, барон Б.Э. Нольде и ещё несколько человек, приехали А.И. Гучков и В.В. Шульгин. Большинство из них сделали всё, чтобы Михаил Александрович тоже отказался от престола, представив это единственным разумным выходом, способным успокоить разбушевавшуюся революционную стихию. Под давлением новых хозяев России Михаил подписал акт, в котором отказался от занятия престола вплоть до решения Учредительного собрания. Вот этот документ:

   «Тяжкое бремя возложено на Меня волею Брата Моего, передавшего Мне Императорский Всероссийский Престол в годину беспримерной войны и волнений народных.

   Одушевлённый единою со всем народом мыслью, что выше всего благо Родины нашей, принял Я твёрдое решение в том лишь случае воспринять Верховную власть, если такова будет воля народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием, чрез представителей своих в Учредительном собрании, установить образ правления и новые Основные Законы Государства Российского.

   Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облечённому всею полнотою власти, впредь до того, как, созванное в возможно кратчайший срок, на основании всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа».

   Подписав этот акт, Михаил Александрович сказал В.В. Шульгину: «Мне очень тяжело… Меня мучает, что я не мог посоветоваться со своими. Ведь Брат отрёкся за себя… Я, я, выходит так, что отрекаюсь за всех…»

   Но, как видим, в подписанном документе Михаил вовсе не отказывался от своих прав на престол и тем более не отрекался. Он лишь отложил решение этого вопроса до созыва Учредительного собрания, которое должно было определить будущий государственный строй России – монархический или республиканский. Однако, не дожидаясь созыва Учредительного собрания, 1 сентября 1917 года Директория, временно заменившая не менее Временное правительство, под председательством А.Ф. Керенского, провозгласила Россию республикой.

   С юридической точки зрения, это, конечно, был акт незаконный. Что же касается Учредительного собрания, то оно начало заседать, когда уже у власти находились большевики. Как известно, буквально на второй день (вернее, в первую же ночь) новые хозяева России собрание разогнали, хотя перед этим, будучи уже не в полном составе, оно и успело принять кое-какие законодательные акты, в частности, провозгласить Россию республикой. Поэтому вплоть до января 1918 года Михаил Александрович формально являлся претендентом на престол. В своей телеграмме брату, посланной сразу же после отречения, Николай II назвал его императором Михаилом II. Так что династия Романовых началась Михаилом Фёдоровичем и Михаилом же и закончилась.

   Объявив о своём решении, Великий князь услышал победный крик предателя Керенского: «Ваше Высочество, Вы – благороднейший из людей! Ваше Высочество! Вы великодушно доверили нам священный сосуд Вашей власти. Я клянусь Вам, что мы передадим его Учредительному собранию, не пролив из него ни одной капли». Как ни странно, в первой части своего истерического пассажа будущий бездарный премьер не погрешил против истины, чего никак нельзя сказать о всём остальном.

   Николай II в своём дневнике выразился более определённо: «Оказывается, Миша отрёкся. Его манифест кончается четырёххвосткой для выборов через 6 месяцев Учредительного собрания. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость…» А по приезде в Ставку в Могилёв сказал: «Миша не должен был этого делать. Удивляюсь, кто дал ему такой странный совет».

   В революционные февральские дни Михаил Александрович спокойно жил в своём гатчинском дворце. Его арестовали 21 августа 1917 года, он искренне этому удивился, но согласился подчиниться решению Временного правительства. Во время октябрьских событий Великого князя недолго держали в Смольном, потом отпустили в Гатчину. В ноябре Михаил обратился к советскому правительству с просьбой как-то узаконить его положение в Советской России, на что получил от управделами Совнаркома В.Д. Бонч-Бруевича на официальном бланке разрешение о «свободном проживании». Просьба же «бывшего» Великого князя о смене фамилии «Романов» на «Брасов» удовлетворена не была.

   7 марта 1918 года Гатчинский совет арестовал Михаила Романова. По предложению М.С. Урицкого Совнарком постановил выслать Михаила Александровича в Пермь. С ним поехал и его секретарь англичанин Н.Н. Джонсон, отказавшийся от предложения посла Великобритании Дж. Бьюкенена покинуть Россию: «Я не оставлю Великого князя в такой тяжёлый момент». Наталью Сергеевну муж уговорил остаться в Гатчине. В Перми Михаил жил в городской гостинице – так называемых Королёвских номерах, построенных когда-то богатым купцом Королёвым. Первоначально Великий князь пользовался относительной свободой, ему разрешалось даже посещать городской театр, где публика устраивала ему овации. В общем, он имел возможность даже скрыться, но боялся этим поступком ухудшить положение своих родных. Наташа пыталась добиться возвращения мужа из ссылки. Она специально ездила для этого в Москву, куда перебралось советское правительство, и даже встречалась с Лениным, но безуспешно.

   Михаил Александрович (слева) и его секретарь Н.Н. Джонсон. Пермь, апрель 1918 г.

   В ночь с 12 на 13 июня Михаила Александровича и его секретаря вывезли за город и расстреляли. Официально было объявлено о похищении Великого князя какими-то неизвестными лицами. Пермское ЧК отправило 13 июня в Москву телеграмму: «Сегодня ночью неизвестными в солдатской форме похищены Михаил Романов и Джонсон. Розыски пока не дали результатов, приняты самые энергичные меры».

   Великий князь Михаил Александрович стал первым из Романовых, павшим жертвой большевиков. Возможно, он оказался в начале этого скорбного мартиролога потому, что юридически считался последним российским императором и теперь имел больше прав на престол, чем отрекшийся Николай II. В 1981 году Русская Православная Церковь за границей в числе других Новомучеников, погибших за годы советской власти, канонизировала и Великого князя Михаила Александровича.

   Во время всех этих событий Наташа как могла боролась за мужа. Сына вместе с гувернанткой ей удалось с помощью фальшивых документов переправить в Данию. Дважды она приезжала к Михаилу в Пермь. Перед третьей поездкой получила известие о его исчезновении. Бросилась к Урицкому, кричала, обвиняя его в убийстве «родного Миши», и её увезли в тюрьму. Через несколько месяцев, симулируя сильную простуду, она добилась перевода в больницу. Там её посетила дочь, и этой же ночью Наташе удалось незаметно исчезнуть из лечебницы. С помощью фальшивых документов в форме сестры милосердия она в октябре 1918 года доехала до Киева. Вместе с ней была дочка Наталья (Тата). Оттуда перебрались в Одессу, а затем на британском корабле «Нереида» навсегда уехали из России. В эмиграции графиня Брасова жила в Англии и во Франции. Она сильно нуждалась и вела очень скромный образ жизни. В июле 1931 года её постигло новое горе: совсем молодым человеком погиб в автомобильной катастрофе недалеко от Сен-Тропеза сын Георгий.

   После этого судьба отпустила ей ещё 20 лет жизни. С дочерью отношения разладились. Последние годы супруга последнего русского царя провела почти в нищенских условиях, скончалась от рака. Вместе с сыном она похоронена на парижском кладбище Пасси.

   Источники и литература:

   Скорбный путь Михаила Романова. От престола до Голгофы. Документы, материалы следствия, дневники, воспоминания. Пермь, 1996.

   Буранов Ю., Миркина И., Хрусталёв В. Судьба Михаила Романова // Вопросы истории. № 9, 1990.

   Думова Н.Г. Графиня Брасова. Страницы жизни несостоявшейся императрицы // Родина. № 3, 1996.

   Краснова Е.И. Великий князь Михаил Александрович в дни Февральской революции // История Петербурга. № 4, 2008. С. 29–34.

   Кроуфорд Р. и Д. Михаил и Наталья. Жизнь и любовь последнего русского императора. М., 2008.

   Лыкова Л. Пермь: Тайна гибели Михаила Романова. М., 2010.

   Хрусталёв В.М. Михаил Александрович // Отечественная история. История России с древнейших времён до 1917 г. Энциклопедия. Т. 3. М., 2000. С. 620–621.

   Хрусталёв В.М. Великий князь Михаил Александрович. М., 2008.

   Воспоминания дочери Н.С. Брасовой: Majolier N. Step-daughter of Imperial Russia. London, 1940.

   См. также книгу внучки Н.С. Брасовой – Полины Грэй: Gray P. The Grand Duke’s Woman. London, 1972.

   109/83. Ольга Александровна (1/13.06. 1882 г., Коттедж, Александрия, Петергоф – 24.11.1960 г., Торонто, Канада, похоронена на кладбище Норт-Йорк в Торонто). Шеф 12-го гусарского Ахтырского полка (с 1901 г.), сестра милосердия во время Первой мировой войны (награждена Георгиевской медалью 4-й ст.), покровительница и попечительница многих благотворительных организаций и обществ. Художник-любитель.

   М.: 1. 27.07/9.08.1901 г., Гатчина – принц Пётр Александрович Ольденбургский (9/21.11.1868 г., СПб. – 11.03.1924 г., Биарриц, похоронен в церкви Михаила Архангела в Каннах), сын принца Александра (-Фридриха-Константина) Петровича Ольденбургского (1844–1932) и герцогини Евгении Максимилиановны Лейхтенбергской (1845–1925), дочери Великой княгини Марии Николаевны от первого брака (№ 70); правнук Екатерины Павловны (№ 62), племянник Великой княгини Александры Петровны (жена № 74). Генерал-майор свиты (6.05.1913 г.), служил по гвардейской пехоте. Разведены 4/16.10.1916 г. Его второй брак: 3.05.1922 г., Париж (гражданская регистрация), 11.05.1922 г., Биарриц (венчание) – Ольга Владимировна Серебрякова (урождённая Ратькова-Рожнова) (20.10/1.11.1878 г., СПб. – 7.03.1953 г., Марокко), дочь сенатора, действительного тайного советника и промышленника Владимира Александровича Ратькова-Рожнова (1834–1912), вдова отставного полковника Кавалергардского полка.

   2. 4/17.11.1916 г., церковь Святого Василия, Киев – Николай Александрович Куликовский (23.10./4.11.1881 г., слобода Евстратовка Острогожского уезда Воронежской губ. – 11.08.1959 г., Куксвилль, под Торонто, похоронен вместе с женой), сын ротмистра (впоследствии полковника) Александра Никаноровича Куликовского (22.04.1851 г. – до 1918 г.?) и Евдокии Николаевны Хариной. Из дворян Воронежской губернии. Ротмистр 12-го гусарского Ахтырского полка, адъютант принца П.А. Ольденбургского, затем полковник. Участник Первой мировой войны.

   Вдовствующая императрица Мария Фёдоровна с детьми – Великим князем Михаилом и Великой княжной Ольгой

   Младший ребёнок в семье Александра III, Ольга родилась, когда её отец уже стал императором. Она росла живой и очень подвижной девочкой. Лучшим её другом был брат Миша, с которым они вместе увлечённо играли и придумывали всевозможные затеи. Как и все императорские дети, воспитывалась она в строгой, сдержанной обстановке самодисциплины и порядка. Эти традиции сформировали в Ольге Александровне исключительные неприхотливость и скромность, которые приятно удивляли всех, с кем довелось ей общаться. Она очень любила животных, занималась спортом, училась играть на скрипке, увлекалась фотографией и с детских лет с упоением рисовала. Много позже эти способности пригодились ей в эмиграции. Ольга Александровна писала русские иконы, которые дарила друзьям и знакомым, пейзажи, натюрморты и жанровые сценки, в основном акварелью, и даже создавала рисунки для фарфоровой фабрики в Копенгагене. По мнению её невестки Ольги Николаевны Куликовской-Романовой, в общей сложности она оставила после себя около нескольких сотен живописных и графических работ.

   Юная Великая княгиня не стремилась блистать в светском обществе и предпочитала проводить время за чтением, в домашних занятиях или уединённых прогулках по петербургским набережным. С детства она была очень привязана к матери и не покидала её до конца её дней. В 1901 году Ольгу выдали замуж за принца Петра Александровича Ольденбургского, потомка одной из дочерей Павла I. Он приходился своей невесте дальним родственником и принадлежал к семье, на протяжении нескольких поколений приносившей немалую пользу России. Пётр Александрович вёл довольно рассеянную светскую жизнь и по характеру совершенно не подходил Ольге. Собственно, как таковых супружеских отношений между ними не было, и вскоре после свадьбы, которая произошла, вероятно, по каким-то внутренним династическим расчётам, Ольга вернулась к прежней жизни.

   В апреле 1903 года, на одном из военных парадов, она увидела молодого офицера из скромной дворянской семьи Николая Александровича Куликовского. Для обоих это была любовь с первого взгляда. Ольга сообщила обо всём мужу и попросила развода. Но ждать пришлось очень долго. Великая княгиня выдержала это испытание и сохранила свои чувства к Куликовскому – брак с Ольденбургским был аннулирован только в 1916 году, когда Ольге Александровне исполнилось тридцать четыре, а её возлюбленному – тридцать пять лет.

   Великая княгиня Ольга Александровна и принц Петр Ольденбургский. Фото 1900-х гг.

   Принц Ольденбургский после революции эмигрировал. Он жил во Франции и даже женился вторично. В 1921 году в Париже он выпустил под псевдонимом Пётр Александров небольшую книжку рассказов «Сон». Это своеобразные, наивные и трогательные фантазии о грядущем возрождении России. К числу его немногочисленных знакомых принадлежал И.А. Бунин, который написал о нём замечательный очерк «Его Высочество».

   С началом Первой мировой войны Ольга Александровна вслед за Ахтырским полком, шефом которого она являлась, поехала на фронт сестрой милосердия. Она самоотверженно трудилась, помогая раненым. «За посещение позиций 12-го гусарского Ахтырского полка и личное руководство перевязкой раненых» её наградили Георгиевской медалью, одним из знаков отличия знаменитого боевого Георгиевского ордена. Великая княгиня абсолютно никакого значения не придала награде и просто положила медаль в карман, считая, что не совершила ничего героического. И только настойчивые просьбы ахтырцев, говоривших, что таким образом награждена не только она лично, но и весь полк, заставили её надеть медаль. Она всегда поступала в соответствии со своим девизом: «Быть, а не казаться!»

   В конце 1916 года в Киеве Ольга Александровна наконец-то обвенчалась с Куликовским. Венчание состоялось в скромной киевской церкви в присутствии императрицы Марии Фёдоровны и Великого князя Александра Михайловича. Потом вместе с мужем и матушкой она отправилась в Крым и пользовалась там относительной свободой, поскольку как бы уже не принадлежала к Императорской династии. В Ай-Тодоре 12 августа 1917 года у неё родился сын – Тихон Николаевич Куликовский, названный так в честь Святителя Тихона Задонского, которого глубоко почитала Ольга Александровна. Пережив вместе со своими родными множество злоключений, Великая княгиня вместе с мужем и сыном не уехала с Марией Фёдоровной за рубеж, а отправилась на Кубань, занятую белыми войсками. Там, в станице Новоминской, 23 апреля 1919 года у неё родился второй сын, названный Гурием в честь одного из трёх героев – братьев Панаевых. Трое Панаевых – Борис, Гурий и Лев – служили в её Ахтырском полку, и все погибли в 1914 году, а их мать, Вера Николаевна, получила только что учреждённый знак ордена Святой Ольги.

   На Кубани, конечно, выжить было гораздо легче, чем в Крыму, но фронт Гражданской войны неумолимо приближался. Великая княгиня решила обратиться за помощью к генералу Деникину, но тот даже отказался с ней разговаривать. Вероятно, это было вызвано политическими соображениями.

   До сих пор бытует мнение, внушённое советской пропагандой, что белогвардейцы выступали под монархическими знамёнами, что они якобы хотели возвращения к старому, ратовали за прежний строй со всеми реалиями императорской России. В действительности же среди всех вождей Белого дела от силы несколько человек были убеждёнными монархистами. В белых армиях господствовали совсем иные настроения. В большинстве своём они имели республиканский оттенок и были направлены прежде всего против узурпаторов-большевиков, а вовсе не за старые порядки. Лишь в самый последний период, уже на излёте движения, белогвардейцы обратились к идее монархии. Собравшийся во Владивостоке в 1922 году под руководством генерала М.К. Дитерихса Земский собор провозгласил восстановление в России монархии, но было уже поздно.

   Вот почему неудивительно, что Деникин отказался принять сестру Николая II. Кстати, никто из членов Дома Романовых (а среди них было немало профессиональных военных) не принимал участия в Гражданской войне. С одной стороны, они пытались стоять как бы «над» событиями, а с другой – даже при самом большом желании попасть на службу в белую армию им было почти невозможно. Единственным исключением стал пасынок Великого князя Николая Николаевича – князь Сергей Георгиевич Ромaновский, но он, строго говоря, собственно к Императорской фамилии не принадлежал. Его служба, однако, быстро закончилась из-за конфликта с командованием. Что уж говорить об остальных Романовых!

   Наконец, Ольге Александровне удалось добраться до Ростова-на-Дону, где её приютил датский консул Фома Николаевич Шлютте, а потом семья Куликовских приехала в Новороссийск. Тут на них обрушился новый удар – тиф, все они чудом выжили. В Новороссийске встретили Великую княгиню Марию Павловну старшую – тётю Михень, которая прибыла в город с царственным комфортом. Раньше они относились друг к другу весьма сдержанно, но теперь искренне обрадовались встрече. В феврале 1920 года на одном из торговых кораблей Ольга Александровна с мужем и двумя детьми навсегда покинула свою Родину.

   Она поселилась в Дании, рядом с матушкой – Марией Фёдоровной. В 1925 году Ольга Александровна ездила в Берлин и встречалась с Анной Андерсон, объявившей себя чудом спасшейся дочерью Николая II – Анастасией. Великая княгиня, конечно же, прекрасно знала своих племянниц и потому сразу поняла, что перед ней самозванка. В то же время она по-человечески жалела эту несчастную женщину, оказавшуюся в центре широкомасштабной авантюры.

   Великая княгиня Ольга Александровна и Н.А. Куликовский с сыновьями

   После смерти Марии Фёдоровны Ольга и Ксения попытались продать оставшиеся после смерти матери драгоценности, но потерпели фиаско. Европейские ювелиры нарочно предлагали грошовые цены, абсолютно не соответствовавшие реальной стоимости украшений. В такую же ситуацию попали и все остальные Романовы, кому хоть что-то удалось вывезти за рубеж: и Мария Павловна младшая, и князь Феликс Юсупов, и другие. Но выхода у них не было, приходилось продавать задёшево – действительность всегда слишком жестока для попавших в беду людей.

   В 1932 году Ольга Александровна с мужем купили небольшую усадьбу Кнудсминне в городе Баллеруп, недалеко от Копенгагена. Завели своё хозяйство. Но мирная жизнь в Дании прервалась Второй мировой войной. Великая княгиня всегда оставалась патриоткой своей Родины. Она не могла спокойно смотреть, как гибнут русские люди, с какой бы стороны фронта они ни находились. Поэтому после войны она помогала как могла и русским, оказавшимся в немецком плену, и тем, кто по разным причинам воевал на стороне немцев. Для неё они всегда и при любых обстоятельствах оставались прежде всего русскими – и этого было довольно. Когда русские казаки оказались под угрозой советского плена, их атаман генерал П.Н. Краснов направил Ольге Александровне отчаянное письмо с просьбой о помощи. Она сразу же обратилась к самому деятельному члену датской королевской семьи – принцу Акселю. И хоть освобождения казаков добиться было невозможно, Великая княгиня сделала всё для облегчения их участи.

   Подобная деятельность Ольги Александровны не могла не привлечь внимания советских властей. Хотя Данию и не оккупировали войска Красной Армии, влияние Советского Союза здесь всё-таки чувствовалось, тем более что и в самой стране активно выявляли коллаборационистов. К таким «пособникам» оккупантов легко могли причислить и Ольгу Александровну. Не стоит забывать и о деятельности Смерша, захватившего многих русских эмигрантов, даже тех, кто совсем отошёл от политики. В мае 1948 года семья Ольги Александровны отправилась за океан.

   Они поселились в Канаде. Сначала купили ферму в округе Хэлтон, недалеко от Торонто. Но хозяйство вести было тяжело, поэтому ферму вскоре продали и приобрели небольшой домик в Куксвилле, пригороде Торонто. Ольга Александровна была заметной фигурой в местном обществе. Держалась она всегда очень скромно, но с истинно царственным достоинством. Любой человек интересовал её прежде всего своим внутренним содержанием, а на внешнюю сторону жизни она почти не обращала внимания. Великая княгиня одинаково доброжелательно общалась и с особами королевской крови, и с простыми фермерами или лавочниками в Торонто. Поэтому, где бы она ни жила, к ней всегда относились с любовью и восхищением. Журналист Йен Воррес, который со слов Ольги Александровны записал книгу её воспоминаний, однажды обратился к ней «Ваше Императорское Высочество». Она сразу же прервала его: «Прошу вас, больше никогда не называйте меня таким образом. Для друзей я или Ольга Александровна, или просто Ольга». Тот же Воррес писал: «В дружбе она проявила свою натуру художника. Её щедрость, тактичность, умение разбираться в людях, верность друзьям не имели границ. Если друг в чём-то испытывал нужду, для Ольги Александровны не было таких трудностей и неудобств, которые она не была готова испытать для него. Для неё не существовало никаких различий для людей, принадлежащих к тем или иным слоям общества. Она искала лишь то настоящее, что было в тех мужчинах и женщинах, которым она дарила свою дружбу».

   Никаких иллюзий по поводу возрождения старого она не питала и относилась к своему собственному положению с трезвым, разумным реализмом. Её пренебрежение к внешней форме порой вызывало удивление. Однажды Канаду посетили английская королева Елизавета и её супруг принц Филипп. Ольге Александровне, разумеется, предстояло встретиться с ними. Дамы из местного общества засуетились и, наконец, с большим трудом уговорили Великую княгиню купить дешёвое платье и простую соломенную шляпку. Самой Ольге Александровне эти хлопоты казались удивительными: «Сколько суеты ради того лишь, чтобы увидеться с Лиззи и Филиппом!» В другой раз в Торонто открывалась выставка византийского искусства. Ольга Александровна была приглашена. Каково же было удивление разодетых дам и элегантных мужчин, когда они увидели сестру русского императора. На Ольге Александровне красовалось старое хлопчатобумажное платье серого цвета и поношенные коричневые башмаки. «Оказавшись в таком окружении, – пишет Й. Воррес, – любой на её месте выглядел бы нелепо. Любой, но только не Ольга Александровна. Осанка её была поистине осанкой дамы из Дома Романовых. Безыскусственность её манер всех просто очаровала. Когда она шла по залу, присутствующие провожали её взглядами, полными восхищения». Добавим от себя, что её можно было одеть хоть в рубище, но и в нём она выглядела бы настоящей аристократкой.

   Когда её лицо прорезали глубокие морщины, она говорила: «На днях одна очень добрая женщина, моя большая подруга, посоветовала мне что-то предпринять, чтобы избавиться от морщин. Разумеется, я знаю, что они становятся всё глубже и глубже. Но я горжусь своими морщинами, о чём я ей так и сказала, потому что с ними я похожа на русскую крестьянку. Папa понял бы меня».

   До конца своих дней Ольга Александровна поддерживала отношения со своими любимыми ахтырцами – солдатами и офицерами, разбросанными по всему свету. И когда она скончалась, у гроба стоял почётный караул из представителей её подшефного полка.

   Сыновья Ольги Александровны и Николая Александровича Куликовского, Тихон и Гурий, жили с родителями в Дании, служили в датской королевской гвардии, оба женились на датчанках, а в 1948 году вместе с семьями переехали в Канаду.

   Гурий Николаевич скончался 11 сентября 1984 года в небольшом городе Бруквилле, где и похоронен. Его первая жена – Рут Шварц, с которой они развелись в 1956 году, сейчас живёт в Копенгагене; вторая – Аза Гагарина – в Бруквилле. От первого брака у Гурия Николаевича родилось трое детей: Ксения (р. 19.06.1941 г., Баллеруп, Дания), Леонид (р. 2.05.1943 г., Баллеруп, Дания) и Александр (р. 29.11.1948 г., Канада). Ксения училась в Торонто, потом вернулась в Данию и сейчас живёт в Копенгагене. Александр обосновался в Австралии. Ксения была замужем трижды. У неё четверо детей: Поуль-Эдвард Ларсен (р. 17.12.1960 г., Оттава), Вивиан Ларсен (р. 29.12.1962 г., Копенгаген), Петер Ларсен (р. 18.12.1966 г., Копенгаген) и Вибеке Нильсен (р. 26.11.1981 г., Роскильд, Дания). Трое старших имеют детей. Поуль-Эдвард Ларсен, именующий себя ныне Павлом Эдуардовичем Куликовским, неоднократно приезжал в Россию, а в последние годы по своей работе живёт в Москве.

   Тихон Николаевич был женат три раза. От второго брака осталась дочь Ольга (р. 9.07.1964 г., Торонто), у неё четверо сыновей. В 1986 году Тихон Николаевич женился на Ольге Николаевне Пупыниной, дочери потомственного дворянина Тамбовской губернии Николая Николаевича Пупынина и Нины Конрадовны Коперницкой. Ольга Николаевна училась в сербской школе в Валево, затем закончила Мариинский Донской Институт (институт благородных девиц), который был эвакуирован в эмиграцию из Новочеркасска и находился в сербском городе Белая Церковь. Она получила превосходное классическое русское образование, воспитывалась в семье, свято хранившей дореволюционные традиции. Ольга Николаевна жила в Европе, Латинской Америке, сейчас живёт в Канаде и в последние годы подолгу в России. Работала сестрой милосердия, архитектором, в Каракасе держала собственный магазин филателии и нумизматики. Знает семь языков: русский, английский, французский, немецкий, испанский, итальянский, сербский. Вместе с Тихоном Николаевичем они вели большую культурно-просветительскую и благотворительную деятельность. Тихон Николаевич принимал участие и в монархическом движении, занимая пост арбитра Высшего монархического совета (председатель Совета – Д.К. Веймарн). В 1991 году Тихон Николаевич и Ольга Николаевна создали благотворительную организацию «Благотворительный фонд имени Ея Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны» с целью оказания помощи России. Тихон Николаевич стал почётным председателем этого Фонда, а в 1991 году Ольга Николаевна впервые приехала в Россию. К сожалению, Тихон Николаевич Куликовский-Романов скоропостижно скончался в Торонто 8 апреля 1993 года (похоронен рядом с родителями), и сейчас его дело, а значит, и дело Великой княгини Ольги Александровны продолжает Ольга Николаевна. Она возглавляет фонд, собирающий пожертвования от зарубежных организаций и частных лиц для помощи различным организациям и учреждениям в России: больницам, детским домам, домам престарелых, монастырям. За 10 лет работы Фонда из Канады в Россию было отправлено 29 контейнеров с гуманитарной помощью весом около 600 тонн и общей стоимостью около 3 миллионов долларов США.

   Ольга Николаевна каждый год на несколько месяцев приезжает в Россию, чтобы лично участвовать как в принятии груза на таможне, так и в его распределении. За эти годы она объехала почти всю страну. В 1998 и 1999 годах фонд осуществил две специальные пограммы экстренной помощи «Помогите Валааму!» и «Помогите Соловкам!», в результате которых 700 жителей острова Валаам и более 1500 жителей Соловков, брошенных на произвол судьбы российскими властями, были спасены от голода и холода. При этом все сотрудники фонда, включая его председателя, трудятся исключительно бескорыстно. Фонд продолжает лучшие традиции русской благотворительности, он реально, а не декларативно помогает России, причём делает это без шумной саморекламы: информация о его работе распространяется лишь постольку, поскольку это необходимо для успешного её осуществления. В основе деятельности фонда лежат святые принципы христианского милосердия и сострадания, высочайшее чувство патриотизма и ответственности за судьбу Родины. Более подробную информацию о работе фонда и его председателя можно почерпнуть из книги Ольги Николаевны «Под Благодатным Покровом», изданной в Москве в 2000 году.

   Очень большое внимание уделяет Ольга Николаевна историко-просветительской и культурной деятельности. В частности, она приняла активное участие в обсуждении проблемы так называемых екатеринбургских останков, определённых правительственной комиссией как останки царской семьи и её слуг. Ольга Николаевна не согласилась с этим решением, свои сомнения она высказала в книге «Неравный поединок» (М., 1995).

   К юбилею Великой княгини Ольги Александровны О.Н. Куликовская-Романова устроила осенью 2002 г. в Москве выставку её акварельных работ, получившую большой международный резонанс. С тех пор выставки работ Великой княгини проходят регулярно в разных городах России и неизменно вызывают значительный интерес у публики. Выставочная деятельность О.Н. Куликовской-Романовой охватила как крупнейшие столичные музеи русского искусства (Третьяковская галерея, Русский музей), так и российскую провинцию вплоть до Владивостока.

   Многие люди в России и за рубежом видят сегодня в Ольге Николаевне Куликовской-Романовой воплощение тех замечательных черт, которые были характерны для многих представителей Российского Императорского Дома.

   Источники и литература:

   Воспоминания Великой княгини Ольги Александровны: Воррес Й. Последняя великая княгиня. М., 1998 (опубликованы вместе с воспоминаниями Ю.А. Ден «Подлинная царица» и почти без комментариев).

   Куликовская-Романова О.Н. Её Императорское Высочество Великая Княгиня Ольга Александровна (1882–1960). Жизненный путь. М., 1997.

   Куликовская-Романова О.Н. Царского рода. М., 2010.

   110/84. Александр Владимирович (19/31.08. 1875 г., Царское Село – 4/16.03.1877 г., СПб., похоронен в Петропавловском соборе, перезахоронен 14–17.02.1909 г. в Великокняжеской усыпальнице того же собора.

   111/84. Кирилл Владимирович (30.09/12.10. 1876 г., Царское Село – 12.10.1938 г., Париж, похоронен в усыпальнице Великих герцогов Саксен-Кобург-Готских в Кобурге, 7.03.1995 г. прах перенесен в Великокняжескую усыпальницу Петропавловского собора).

   Окончил Морской кадетский корпус, служил в Гвардейском флотском экипаже, флигель-адъютант (20.05.1896 г.), лейтенант (6.12.1900 г.), капитан 2-го ранга (1.01.1904 г.), участник Русско-японской войны, в связи с женитьбой уволен со службы и ему запрещено возвращаться в Россию (2.10.1905 г.), брак признан Николаем II 15.07.1907 г., восстановлен на службе 3.11.1908 г., капитан 1-го ранга (18.04.1910 г.), официальный представитель России на V Олимпийских играх в Стокгольме (1912 г.), контр-адмирал Свиты (23.02.1915 г.), командир Гвардейского экипажа, начальник морских батальонов и речных флотилий в действующей армии. В отставке с 8.03.1917 г.

   Ж.: 25.09/8.10.1905 г., Tегернзее, около Мюнхена, Бавария – Виктория Фёдоровна (Виктория-Мелита), принцесса Саксен-Кобург-Готская, герцогиня Саксонская (13/25.11.1876 г., Ла Валлетта, Мальта – 2.03.1936 г., Аморбах (замок князей Лейнинген под Вюрцбургом), похоронена в усыпальнице Великих герцогов Саксен-Кобург-Готских в Кобурге, 7.03.1995 г. прах перенесён в Великокняжескую усыпальницу Петропавловского собора), дочь герцога Альфреда-Эрнста-Альберта, сына королевы Виктории, и Великой княжны Марии Александровны (№ 86). Приняла православие в 1906 г. Великая княгиня с 1907 г. Её первый муж: с 7/19.04.1894 г., Кобург – Эрнст-Людвиг (-Альберт-Карл-Вильгельм), Великий герцог Гессенский и Прирейнский в 1892–1918 гг. (25.11.1868 г., Дармштадт – 9.10.1937 г., замок Вольфсгартен под Лангеном близ Дармштадта, похоронен в Дармштадте), сын Великого герцога Людвига IV (1837–1892) и Алисы (1843–1878), дочери британской королевы Виктории, брат императрицы Александры Фёдоровны и Великой княгини Елизаветы Фёдоровны. Разведены 21.12.1901 г.

   Пожалуй, никто из Романовых не вызывал столько противоречивых суждений, как Кирилл Владимирович, споры о нём и его поступках не утихают и в наши дни. Одни считают его предателем и авантюристом, другие – верным и преданным слугой государя и настоящим российским императором Кириллом I.

   Старший сын Владимира Александровича занимал следующее место в русском престолонаследии после семьи Николая II и брата императора Михаила. Воспитанием Кирилла занималась английская няня мисс Милисент Крофтс, и первым языком, на котором он начал говорить, был английский. Много лет спустя, в 1934 году, он случайно встретился с мисс Крофтс в Англии на свадьбе герцога Кентского. Они обрадовались друг другу и долго вспоминали былые времена.

   Великий князь Кирилл Владимирович

   Кирилл Владимирович окончил на дому Морской кадетский корпус и поступил служить во флот. В 1897–1898 годах он совершил на борту крейсера «Россия» первое дальнее плавание, посетил Японию, Корею, Китай, позже США, плавал на Балтике, служил в составе Черноморской, а затем Тихоокеанской эскадры. Стройный красавец с приятными манерами, элегантный, всегда безукоризненно одетый, Великий князь был желанным гостем на светских раутах и аристократических приёмах. Он умел произвести благоприятное впечатление, занимался спортом и увлечённо водил автомобиль. Его сын Владимир писал: «Он был, пожалуй, одним из самых первых и самых опытных автомобилистов своего времени…»

   Эту счастливую жизнь внезапно прервал трагический случай. С началом Русско-японской войны Кирилл находился в составе Тихоокеанской эскадры и служил в штабе адмирала С.О. Макарова. Как известно, японцы осадили крепость Порт-Артур и блокировали русский флот в бухте, установив там мины. 13 апреля 1904 года русская эскадра во главе с флагманским броненосцем «Петропавловск» готовилась принять бой с японскими кораблями, чтобы вырваться из окружения. Великий князь в этот момент стоял на борту «Петропавловска» вместе с известным художником В.В. Верещагиным. Вдруг раздался ужасный грохот.

   Кирилл Владимирович вспоминал потом: «Страшная взрывная волна, будто извергнутая грудью тысячи великанов и по своей силе сравнимая с тайфуном, обрушилась на нас. За взрывом последовал глухой толчок, от которого огромный корабль задрожал всем корпусом, как от вулкана, и ревущая стена пламени встала передо мной. Я потерял всякую опору и, подхваченный какой-то жуткой силой, повис в воздухе. У меня было сильно обожжено лицо и всё тело в ушибах… Я инстинктивно бросился вперед, перелез через перила, спрыгнул на защитный кожух 12-дюймовой орудийной башни, затем на башню 6-дюймовки внизу. «Петропавловск» переворачивался на левый борт. На мгновенье я остановился, соображая, что делать дальше. Клокочущее пенящееся море стремительно подбиралось к левому борту, закручиваясь в глубокие воронки вокруг быстро опрокидывающегося корабля. Я понял, что единственный шанс на спасение – у правого борта, там где вода ближе всего, так как иначе меня засосёт вместе с тонущим кораблем. Я прыгнул в бурлящий водоворот. Что-то резко ударило меня в спину. Вокруг бушевал ураган. Страшная сила водной стихии захватила меня и штопором потянула в чёрную пропасть, засасывая всё глубже и глубже, пока всё вокруг не погрузилось во тьму. Казалось, спасения не было. Это конец, подумал я. В голове мелькнула короткая молитва и мысль о женщине, которую любил. Но я продолжал отчаянно сопротивляться стихии, державшей меня своей мёртвой хваткой. Мне показалось, что прошла вечность, прежде чем сопротивление воды ослабло: слабый свет пронзил темноту и стал нарастать. Я боролся как одержимый и внезапно очутился на поверхности. Я почувствовал удар и из последних сил уцепился за какой-то предмет. Это была крыша нашего парового катера, сброшенного взрывом в воду. Я подтянулся и ухватился за медные поручни».

   Из 711 офицеров и матросов «Петропавловска» лишь 80 остались в живых, среди многих погибли адмирал Макаров и Верещагин. Кириллу чудом удалось спастись, отделавшись ожогами и ушибами. Когда он ступил на берег, его встретил брат Борис, наблюдавший за случившимся с одного из фортов. С тех пор Кирилл неспокойно чувствовал себя в открытом море, хотя и продолжил после некоторого перерыва флотскую службу, а во время Первой мировой войны возглавил привилегированное военно-морское подразделение – Гвардейский морской экипаж. Трагедия «Петропавловска» оставила в душе Великого князя неизгладимый след, но главное, он уверовал в свою счастливую судьбу. Раз Господь сохранил ему жизнь в страшную минуту, значит, ему предназначено выполнить какую-то особую миссию в жизни, думал он.

   Вскоре после войны Кирилл женился на женщине, которую любил. Это была жена Великого герцога Гессенского Эрнста-Людвига – Виктория-Мелита, внучка британской королевы Виктории. Своё второе имя она носила потому, что родилась на Мальте. Родные любовно называли Викторию Даки, то есть «уточка». Ситуация осложнялась тем, что, во-первых, Виктория приходилась Кириллу двоюродной сестрой, поскольку её матерью была родная дочь Александра II, тётя Кирилла. А во-вторых, Виктория была замужем и её муж герцог Эрнст-Людвиг (Эрни) приходился родным братом императрице Александре Фёдоровне. Тем не менее никакие препятствия не остановили влюблённую пару. За рубежом Кирилл и Виктория обвенчались в маленькой православной домашней церкви. Свадьба прошла в доме графа Адлерберга около Мюнхена в присутствии всего нескольких человек. Невеста сохранила лютеранскую веру и несколько позднее перешла в православие.

   Великая княгиня Виктория Фёдоровна

   Разумеется, согласие Николая II на этот брак получено не было. Когда сведения о женитьбе Кирилла достигли Петербурга, там разразился грандиозный скандал. Особенно непримиримую позицию занимала Александра Фёдоровна, у родного брата которой Кирилл, по сути, увёл жену. Все вышеназванные многочисленные «нарушения»: женитьба на разведённой, лютеранке, двоюродной сестре и без разрешения государя, – привели к тому, что делом Кирилла занялось специальное совещание под председательством П.А. Столыпина. На его решение Николай II наложил резолюцию: «Признать брак Вел. Кн. Кирилла Владимировича я не могу. Великий Князь и могущее произойти от него потомство лишаются прав на престолонаследие. В заботливости своей об участи потомства Великого Князя Кирилла Владимировича, в случае рождения от него детей, дарую сим последним фамилию Князей Кирилловских, с титулом Светлости, и с отпуском на каждого из них из Уделов на их воспитание и содержание по 12 500 руб. в год до достижения гражданского совершеннолетия». Император уволил Великого князя со службы и предписал в течение 48 часов покинуть Россию. Так очередной член Императорской фамилии в результате своей женитьбы вынужден был жить за границей.

   Решение государя возмутило отца Кирилла Великого князя Владимира Александровича. В конечном итоге он добился, что Николай спустя два года признал брак своего кузена, и таким образом, Виктория Фёдоровна смогла именоваться Великой княгиней. Первой об этом радостном событии известила Кирилла телеграммой его мать Мария Павловна: «Ta femme est Grande Duchesse» («Твоя жена – Великая Княгиня»). Великий князь получил разрешение приехать на похороны дяди – Великого князя Алексея Александровича, с которым, как и с его братом Сергеем Александровичем, был особенно дружен, и отца. В 1909 г. он вернулся в Россию.

   Следующий экстравагантный шаг Кирилл Владимирович сделал в февральско-мартовские революционные дни 1917 года. Сначала он ради спасения монархии поддержал, поставив свою подпись, проект манифеста о создании в соответствии с требованиями Думы нового правительства, который написал Великий князь Павел Александрович. Но за день до отречения Николая II, 1 марта 1917 года, Кирилл Владимирович во главе эскорта из чинов своего Гвардейского экипажа явился в Таврический дворец, где заседала Государственная дума, образовавшая Временный комитет своих членов, а потом и первое Временное правительство. Великого князя встретил председатель Думы М.В. Родзянко, и Кирилл Владимирович заявил о своей лояльности новой власти: «Я нахожусь в вашем распоряжении. Как и весь народ, я желаю блага России. Сегодня утром я обратился ко всем солдатам Гвардейского экипажа разъяснил им значение происходящих событий и теперь могу заявить, что весь Гвардейский флотский экипаж в полном распоряжении Государственной Думы». По сообщениям целого ряда современников, на груди императорского кузена красовался красный бант. Точно такие же красные банты надели и чины Гвардейского экипажа. Позднее в печати появилось интервью Кирилла Владимировича, в котором он заявлял, что никогда не одобрял политику императора и теперь наконец-то может «вздохнуть свободно»: «…Даже я, как великий князь, разве я не испытывал гнёт старого режима? Разве я был спокоен хоть минуту, что, разговаривая с близким человеком, меня не подслушивают… Разве я скрыл перед народом свои глубокие верования, разве я пошел против народа? Вместе с любимым мною гвардейским экипажем я пошел в Государственную Думу, этот храм народный… смею думать, что с падением старого режима удастся, наконец, вздохнуть свободно в свободной России и мне… впереди я вижу лишь сияющие звёзды народного счастья…»

   Генерал П.А. Половцев писал: «Появление Великого Князя под красным флагом было понято как отказ Императорской Фамилии от борьбы за свои прерогативы и как признание факта революции. Защитники монархии приуныли. А неделю спустя это впечатление было ещё усилено появлением в печати интервью с Великим князем Кириллом Владимировичем, начинавшимся словами: “мой дворник и я, мы одинаково видели, что со старым правительством Россия потеряет всё”, и кончавшимся заявлением, что Великий князь доволен быть свободным гражданином и что над его дворцом развевается красный флаг». А глава Думы М.В. Родзянко отмечал: «Прибытие члена Императорского Дома с красным бантом на груди во главе вверенной его командованию части войск знаменовало собой явное нарушение присяги Государю Императору и означало полное разложение идеи существующего государственного строя не только в умах общества, но даже среди членов Царствующего Дома».

   Затем Кирилл Владимирович дал новой власти следующую «расписку»: «Относительно прав наших, и в частности и моего на престолонаследие, я, горячо любя свою Родину, всецело присоединяюсь к мыслям, которые высказаны в акте отказа Великого Князя Михаила Александровича». Подобный же документ написали Великий князь Дмитрий Константинович, его племянники князья Гавриил и Игорь Константиновичи и др. Многие Романовы, как уже отмечалось, направили заявления о своей поддержке нового строя. Даже Елизавета Фёдоровна прислала из Москвы телеграмму о своей лояльности. Кстати, спустя некоторое время после Кирилла в Таврический дворец явился Николай Михайлович, а потом зачем-то приехала и Великая княгиня Елизавета Маврикиевна.

   Ещё до своего прихода в Думу Кирилл Владимирович разослал начальникам частей Царскосельского гарнизона, охранявшего императрицу Александру Фёдоровну и её детей, записку такого содержания:

   «Я и вверенный мне Гвардейский Экипаж вполне присоединились к новому правительству. Уверен, что и вы, и вся вверенная вам часть также присоединитесь к нам. Командир Гвардейского Экипажа, Свиты Его Величества Контр-адмирал Кирилл».

   Теперь сторонники Кирилловской линии Романовых, представители которой объявляют себя законными наследниками Российского престола, пытаются опровергнуть всё, что могло бы дискредитировать Великого князя Кирилла Владимировича. Сам он в своих мемуарах объяснил этот приход в Думу желанием спасти своё воинское подразделение от развала и попытаться сохранить монархию (!). «Кирилловцы» ныне утверждают, что не было ни газетных интервью, придуманных журналистами, ни пресловутого красного банта, а шёл Великий князь в Таврический дворец (факт этого прихода отрицать было бы уж совсем невозможно) исключительно из высоких патриотических соображений. Но многие люди в тогдашней России и позднее в эмиграции однозначно считали, что своими действиями Великий князь предал императора и его семью и лишь способствовал падению монархии в России. У императрицы Александры Фёдоровны также не было на этот счёт ни малейших сомнений. 3 марта 1917 года она писала Николаю: «В городе муж Даки (т. е. Кирилл Владимирович. – Е.П.) отвратительно себя ведёт, хоть и притворяется, будто старается для монарха и родины».

   Великий князь Кирилл Владимирович с офицерами и матросами Гвардейского экипажа

   Особенное значение приобрела вся эта история, когда в эмиграции Кирилл Владимирович заявил о своих правах на престол. Ещё в июне 1917 года он с дочерьми спокойно перебрался в Финляндию, затем к ним присоединилась Виктория Фёдоровна, и все вместе они жили в поместье Хайкко близ города Борго, недалеко от Гельсингфорса (Хельсинки). Единственный из Романовых, Кирилл поступил крайне предусмотрительно – благополучно уехал подальше от охваченных революционными событиями столиц. Потом, правда, романовский «летописец» Великий князь Александр Михайлович в своих мемуарах нарисовал абсолютно фантастическую картину «бегства» Кирилла из Петрограда. Якобы он бежал с двумя девочками-дочерьми по льду Финского залива, чуть ли не держа на руках беременную сыном Владимиром Викторию Фёдоровну, а за ними по пятам гнались большевистские разъезды. Конечно, ничего общего с действительностью этот рассказ не имеет.

   В Финляндии Кирилл прожил несколько лет. Потом это объясняли его желанием быть поближе к России. Ситуация и в самом деле оставалась крайне нестабильной. В любой момент перевес сил мог оказаться на стороне противников большевиков, и тогда вновь могла возникнуть монархическая идея. А Кирилл, как мы помним, являлся следующим в порядке династического старшинства после убитых Николая II, цесаревича Алексея и Великого князя Михаила Александровича, поэтому в случае чего должен был всегда находиться рядом. Точно так же, кстати, поступила и его мать, остановившаяся на Северном Кавказе, в одном из районов, подконтрольных Белому движению. Но Кирилл всё же сильно рисковал, ведь в Финляндии тоже орудовали «свои» красные, и в конце концов уехал с семьёй в Западную Европу. Здесь он жил сначала в Швейцарии, а потом в Германии и во Франции, купив небольшое поместье в городке Сен-Бриак в Бретани.

   26 июля (8 августа по новому стилю) 1922 года он издал Акт о принятии Блюстительства Императорского престола. Поскольку судьба Николая II, его семьи и Михаила Александровича ещё не была точно известна, Кирилл Владимирович решил временно возглавить призрачную империю на правах Местоблюстителя. А через два года, 31 августа (13 сентября по новому стилю) 1924 года, специальным манифестом он принял титул Императора Всероссийского:

   «…Осенив Себя Крестным знамением, объявляю всему Народу Русскому:

   Надежда наша, что сохранилась драгоценная жизнь Государя Императора Николая Александровича, или Наследника Цесаревича Алексея Николаевича, или Великого Князя Михаила Александровича, не осуществилась…

   Российские Законы о Престолонаследии не допускают, чтобы Императорский Престол оставался праздным после установленной смерти предшествующего Императора и Его ближайших Наследников.

   Также по Закону нашему новый Император становится таковым в силу самого Закона о Наследии.

   Наступивший же вновь небывалый голод и несущиеся с Родины отчаянные мольбы о помощи повелительно требуют возглавления дела спасения России Высшим Законным, внесословным и внепартийным авторитетом.

   А посему Я, Старший в Роде Царском, Единственный Законный Правопреемник Российского Императорского Престола, принимаю принадлежащий Мне непререкаемо титул Императора Всероссийского.

   Сына Моего, Князя Владимира Кирилловича, провозглашаю Наследником Престола с присвоением Ему титула Великого Князя Наследника и Цесаревича.

   Обещаюсь и клянусь свято блюсти Веру Православную и Российские Основные Законы о престолонаследии, обязуюсь нерушимо охранять права всех вероисповеданий.

   Народ Русский велик и наделён обильными дарами ума и сердца, но впал в страшную беду и несчастье. Великие испытания, ниспосланные ему Богом, да очистят Его и приведут к светлому будущему, возобновив и закрепив перед Всевышним священный союз Царя и Народа».

   Отношение к этому акту в эмиграции было неоднозначным. Большинство членов династии поддержали его. Признали за Кириллом императорский титул и иерархи Русской Православной Церкви за границей. В то же время барон П.Н. Врангель и возглавлявшийся им Русский Общевоинский союз категорически отказались поддержать Кирилла. Своим верховным вождём они считали наиболее авторитетного на тот момент из Романовых – Великого князя Николая Николаевича младшего. Военная эмиграция отвернулась от новоявленного императора. Некоторые монархисты также отказали Кириллу в доверии. В.В. Шульгин назвал его действия «кобургским самопровозглашением» и ещё резче «оперой» (так он именовал любые с его точки зрения несерьёзные вещи). Очень большое значение имело мнение императрицы Марии Фёдоровны, поэтому Кирилл направил ей следующее письмо:

   «Дорогая Тётя Минни!

   Из побуждения только Моей совести Я издал прилагаемый Манифест.

   Если осуществится чудо, в которое Ты веришь, что возлюбленные Сыновья Твои и Внук остались живы, то Я первый и немедленно объявлю Себя верноподданным Моего Законного Государя и повергну всё Мною содеянное к Его стопам.

   Ты взошла на Престол во дни самой яркой русской славы, как Сподвижница одного из Великих наших Императоров, и Ты должна Мне дать Своё благословение ныне, когда Я принимаю на себя тяжелые обязанности Царского служения, прерванного великой русской смутой и при низверженном Престоле и попранной России.

   При таких тяжелых условиях Я принимаю только обязанности Сына Твоего, и отныне Моя жизнь будет одним долгим мученичеством.

   Я припадаю к Твоим стопам с сыновней любовью. Не оставь Меня в труднейшую минуту Моей жизни, в минуту, подобной которой не переживал ни один из наших Предков».

   Письмо с призывом о примирении отправил Кирилл и Николаю Николаевичу. Написала последнему и Мария Фёдоровна:

   «Ваше Императорское Высочество!

   Болезненно сжалось сердце Моё, когда Я прочитала манифест Великого Князя Кирилла Владимировича, объявившего себя Императором Всероссийским.

   До сих пор нет точных известий о судьбе Моих возлюбленных Сыновей и Внука, а потому появление нового Императора Я считаю преждевременным. Нет ещё человека, который мог бы погасить во Мне последний луч надежды.

   Боюсь, что этот манифест создаст раскол и уже тем самым не улучшит, а, наоборот, ухудшит положение и без того истерзанной России.

   Если же Господу Богу, по Его неисповедимым путям, угодно было призвать к Себе Моих возлюбленных Сыновей и Внука, то Я, не заглядывая вперёд, с твёрдой надеждой на милость Божию, полагаю, что Государь Император будет указан Нашими Основными Законами, в союзе с Церковью Православною, совместно с Русским народом.

   Молю Бога, чтобы Он не прогневался на Нас до конца и скоро послал Нам спасение путями, Ему только известными. Уверена, что Вы, как старший Член Дома Романовых, одинаково со Мною мыслите».

   А вскоре было опубликовано и открытое письмо Николая Николаевича по поводу обращения к нему Марии Фёдоровны:

   «Я счастлив, что Её Императорское Величество Государыня Императрица Мария Феодоровна не усомнилась в том, что Я одинаково с Нею мыслю об объявлении себя Великим Князем Кириллом Владимировичем Императором Всероссийским.

   Я уже неоднократно высказывал неизменное Моё убеждение, что будущее устройство Государства Российского может быть решено только на Русской земле, в соответствии с чаяниями Русского народа.

   Относясь отрицательно к выступлению Великого Князя Кирилла Владимировича, призываю всех, одинаково мыслящих с Её Величеством и Мною, к исполнению нашего истинного долга перед Родиной – неустанно и непрерывно продолжать святое дело освобождения России.

   Да поможет нам Господь!»

   Извещение о смерти Великого князя Кирилла Владимировича

   Конечно, отказ двух таких выдающихся членов династии в поддержке огорчил Кирилла Владимировича, но он не прекратил свою деятельность в качестве императора. Напротив, организовал совещание об устроении императорской России под председательством брата Андрея, с тем чтобы выработать новое законодательство будущей российской монархии. Кирилл Владимирович начал производить в чины, жаловать титулы и ордена, сам в 1931 году принял звание шефа лейб-гвардии Измайловского полка. Кроме того, учредил новый орден – Святителя Николая Чудотворца, в память Первой мировой войны. Стремясь упорядочить династическую ситуацию в Доме Романовых, 28 июля 1935 года он издал указ, по которому «жёны и дети с нисходящим потомством Членов Императорского Дома при неравнородных, но законных браках, получают титул и фамилию – князей Ромaновских, с прибавлением к ней девичьей фамилии жены означенного Члена Императорского Дома или фамилии, дарованной Главой Российского Императорского Дома, с титулованием жены и старшего в сем роде – Светлостью». Так вскоре появились Светлейшие князья Романовские-Ильинские, Романовские-Красинские, Романовские-Кутузовы и т. д.

   Кирилл Владимирович активно сотрудничал с «Союзом младороссов». Эта политическая организация объединяла в основном эмигрантскую молодёжь и выступала под весьма своеобразным лозунгом «Царь и Советы». По указанию Кирилла в союз вступили его племянник Владимир Романовский-Красинский и князь Дмитрий Александрович, а Великий князь Дмитрий Павлович занял пост председателя Главного совета этого объединения. Но после того как вскрылось сотрудничество младороссов с советскими спецслужбами, а основатель этого движения А.Л. Казем-Бек был замечен в компании небезызвестного советского агента графа Игнатьева, проведшего «50 лет в строю» (и ни одного дня в бою), в последние годы на службе у большевиков (его воспоминания с этим названием в эмиграции окрестили «записками мерзавца»), Кирилл Владимирович отшатнулся от скомпрометированной организации. Все Романовы вышли из союза, а идея «Царь и Советы», химерическая с самого начала, канула в Лету.

   Деятельность «императора Кирилла I» прервалась с его смертью в 1938 году.

   Источники и литература:

   Воспоминания Великого князя Кирилла Владимировича: Моя жизнь на службе России. СПб., 1996 (в английском оригинале воспоминания называются: «Моя жизнь на службе России тогда и теперь»).

   Думин С.В. Романовы. Императорский Дом в изгнании. М., 1998 (семейная хроника ветви «Кирилловичей»: биографии В. кн. Кирилла Владимировича, Владимира Кирилловича, Леониды Георгиевны, Марии Владимировны, Георгия Михайловича).

   Закатов А.Н. Император Кирилл I в февральские дни 1917 года. М., 1998.

   112/84. Борис Владимирович (12/24.11. 1877 г., СПб. – 8.11.1943 г., Париж, похоронен в православной часовне Воскресения Христова в Контрексвилле, департамент Вогезы, Франция).

   Окончил Николаевское кавалерийское училище (1896 г.), служил в лейб-гвардии Гусарском Его Императорского Величества полку, флигель-адъютант (12.11.1897 г.), штабс-ротмистр (6.12.1904 г.), ротмистр (12.08.1908 г.), полковник (26.08.1912 г.), участник Русско-японской (участвовал в сражении при Хаояне) и Первой мировой войн, генерал-майор Свиты (23.11.1914 г.), командир лейб-гвардии Атаманского полка (1914–1915 гг.), служил по Донскому казачьему войску, походный атаман всех казачьих войск при Верховном главнокомандующем (4.10.1915 г.).

   Покровитель Санкт-Петербургской футбол-лиги.

   Ж.: 12.07.1919 г., Генуя – Зинаида Сергеевна Рашевская (3/15.11.1898 г., Двинск – 30.01.1963 г., Париж, похоронена вместе с мужем), дочь подполковника инженерных войск Сергея Александровича Рашевского (1866–1904), погибшего одновременно с генералом Р.И. Кондратенко в Порт-Артуре (посмертно произведён в полковники), и Поликсены Владимировны Бартоломей. Её первый муж – фабрикант П.Г. Елисеев, третий – Константин Дьянумов.

   Средний из трёх сыновей Великого князя Владимира Александровича, Борис, был известен как любитель светских развлечений, изысканной кухни, превосходных вин и большой поклонник женщин. Его поведение зачастую носило оттенок экстравагантности, и мало кто из Романовых вопринимал его всерьёз. Он жил в Царском Селе, обставив свои апартаменты в английском стиле, и вёл жизнь типичного денди (благодаря британской няне, его первым языком был английский), только на русский лад. Любовные увлечения, сопровождавшиеся зачастую скандалами, сменяли друг друга. Одно время он даже посватался к старшей из дочерей Николая II, что привело Александру Фёдоровну в ужас: «…Отдать чистую, свежую, на восемнадцать лет его моложе девушку… полуизношенному, пресыщенному… человеку тридцати восьми лет, чтобы она жила в доме, где он сожительствовал со столькими женщинами!»

   Великий князь Борис Владимирович

   Как истинный ловелас и дебошан, Борис служил в кавалерии, числился в гвардейских и казачьих частях и во время Первой мировой войны командовал гвардейским Атаманским полком, а потом получил должность походного атамана при государе. На фронте он зарекомендовал себя смелым и опытным офицером. Военная служба не особенно тяготила его, впрочем, он, казалось, вообще ничем не тяготился, наслаждаясь бурным времяпрепровождением в столице. Поэтому, когда на следующий день после отречения Николая он решил ехать к нему на помощь в Ставку, для многих это явилось полнейшей неожиданностью. Особенно в сравнении с поведением других родственников, и прежде всего его родного брата Кирилла. По сути, никто, кроме Бориса и Марии Павловны младшей, даже не попытался поддержать государя в трудную минуту (речь, конечно, не идёт об обеих императрицах) и уж тем более предложить ему свою помощь.

   Правда, сделать это Борису так и не удалось. После отказа Михаила Александровича Борис отправил в адрес нового правительства следующее письмо: «Присягнув Временному правительству и сдав должность походного атамана, прошу сообщить, находите ли вы возможным моё возвращение в свой дом в Царское Село. По прибытии куда, в случае вашего желания, всегда готов явиться к Временному правительству». Великий князь вернулся, и вскоре его арестовали в его же царскосельском дворце. Летом домашнее заточение окончилось, и вместе со своей пассией Зинаидой Рашевской Борис выехал к матери и брату в Кисловодск. Там им пришлось пережить немало тяжёлых минут. Был момент, когда их вот-вот могли расстрелять, и братья скрывались в горном ауле Конова. Уцелели они благодаря помощи большевистского командира, который когда-то был начинающим художником и до войны жил в Париже. Там он сильно нуждался, и Борис приобрёл у него несколько картин, чтобы тот смог выжить. Теперь этот давнишний случай помог Великим князьям. Потом пришли белые, и полковник А.Г. Шкуро освободил Романовых.

   Борис «откололся» от семьи, уехав в Анапу. Оттуда вместе с Зинаидой в 1919 году он уплыл за рубеж. Попытался было приехать в Англию, но министр иностранных дел лорд Керзон, зная давнюю неприязнь Великого князя к англичанам, вежливо отказал ему. На служебной переписке по этому поводу сохранилась пометка одного из британских дипломатов: «Я согласен (с отказом. – Е.П.). Он нехороший». В эмиграции Борис с женой сперва поселились в Испании, потом переехали во Францию и жили под Парижем. Он всё так же наслаждался жизнью и нисколько не изменил своим привычкам. От политических распрей держался в стороне и, несмотря на те строгости, которые попытался ввести в жизнь династии его брат Кирилл, кажется, так и не удосужился «испросить» для своей жены какой-либо титул. Похоже, проблемы восстановления монархии, пусть даже в эмигрантско-иллюзорном виде, его абсолютно не волновали.

   113/84. Андрей Владимирович (2/14.05. 1879 г., Царское Село – 30.10.1956 г., Париж, похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа).

   Окончил Михайловское артиллерийское училище (1902 г.) и Александровскую военно-юридическую академию (1905 г., с серебряной медалью), полковник (22.05.1910 г.), сенатор (2.03.1911 г.), генерал-майор Свиты (15.08.1915 г.), участник Первой мировой войны, командующий лейб-гвардии Конной артиллерией (с 7.05.1915 г.). В эмиграции председатель «Совещания по вопросам об устроении Императорской России» при объявившем себя императором Великом князе Кирилле Владимировиче (действовало 19.11.1924 г. – 20.11.1932 г.), председатель Русского историко-генеалогического общества во Франции.

   Ж.: 17/30.01.1921 г., Канны – Матильда Феликсовна Кшесинская (Кржезинская) (19/31.08.1872 г., Лигово, под СПб. – 6.12.1971 г., Париж, похоронена вместе с мужем), дочь заслуженного артиста Имп. театров Адама-Феликса-Валериуша Ивановича (Яновича) Кшесинского (Кржезинский-Нечуй) (1823–1905) и артистки балета Юлии Доминской (по первому мужу Ледэ). Знаменитая прима-балерина Мариинского театра. Заслуженная артистка Императорских театров (23.06.1904 г.). Приняла православие с именем Мария 9.12.1925 г. в Каннах. 30.11.1926 г. для себя и потомства получила фамилию и титул княгини Красинской, а 28.07.1935 г. – светлейшей княгини Романовской-Красинской от Великого князя Кирилла Владимировича (по семейным преданиям, Кшесинские происходили от графов Красинских).

   Великий князь Андрей Владимирович

   Андрей Владимирович справедливо считался одним из самых образованных членов династии Романовых. Дело в том, что, помимо военного образования (которое по традиции получали все мужчины Дома Романовых), он имел также серьёзную юридическую подготовку, и потому выполнял функцию своего рода «семейного юриста», причём даже в эмиграции к нему продолжали прислушиваться. Здоровье у него было слабое, и он частенько уезжал в тёплые края, но несмотря на это прожил 77 лет, поставив своеобразный рекорд среди мужчин Романовых, родившихся до революции.

   Ещё совсем в молодом возрасте у него начался роман со знаменитой балериной Матильдой Кшесинской, бывшей возлюбленной Николая II. Малечка бесподобно умела очаровывать мужчин, а Андрей был на редкость привлекательным человеком. Они составили блистательную пару, и 18 июня 1902 года в Стрельне у Кшесинской родился сын, которого назвали Владимиром. Указом от 15 октября 1911 года Николай II даровал ему фамилию Красинский с отчеством Сергеевич, поскольку в то время Матильда считалась гражданской женой другого Великого князя, Сергея Михайловича, и потомственное дворянство.

   Во время Первой мировой войны Андрей Владимирович служил при Генеральном штабе, а затем возглавлял гвардейскую конную артиллерию. В 1917 году вместе с матерью – Марией Павловной он находился на лечении в Кисловодске, там пережил немало треволнений, скрываясь от большевиков в горах Кавказа, и оставался на Северном Кавказе вплоть до начала 1920 года, когда вся семья отправилась в Новороссийск.

   Андрей Владимирович, единственный из Романовых, попытался было принять участие в Белом движении. В своих «Очерках русской смуты» генерал А.И. Деникин писал: «Великий князь Андрей Владимирович обращался ко мне в ноябре 1919 года, выражая желание “вступить в ряды войск, борющихся за освобождение России”. Я вынужден был ответить, что “политическая обстановка в данное время препятствует осуществлению его патриотического желания”».

   Из Новороссийска в феврале 1920 года Великий князь и великая балерина навсегда уехали из России. Они скромно жили во Франции, где в 1921 году обвенчались, а в 1925 – католичка Кшесинская приняла православие. Владимир Сергеевич таким образом получил законный статус сына Андрея и с тех пор именовался Владимиром Андреевичем.

   М.Ф. Кшесинская

   Интересно, что Андрей Владимирович, пожалуй, был единственным из Романовых, кто сомневался в самозванстве Анны Андерсон, выдававшей себя за дочь Николая II – Анастасию. Он встречался с ней в 1928 году и собрал по этому делу внушительное досье.

   В 1935 году, как писала Кшесинская в своих мемуарах, Великий князь Кирилл Владимирович «решил даровать супругам членов Императорского Дома, вступивших в морганатический брак, и детям, от таких браков родившимся, титул и фамилию Светлейших князей Романовских, к которой каждый должен был добавить вторую фамилию по своему выбору. В качестве второй фамилии я и мой сын сохранили фамилию Красинских. Но большинство не пожелало подчиниться этому указу, предпочитая продолжать именовать себя Романовыми. Андрей не хотел, чтобы Вова, единственный из семьи, не носил бы фамилии рода, к которому он принадлежит по крови. С войны Вова носит фамилию Романов». «Сын великого князя Андрея Владимировича и княгини Красинской Владимир Андреевич получил от великого князя Кирилла Владимировича титул светлейшего князя Романовского-Красинского, а теперь (к 1.07.1953 г. – Е.П.) именуется светлейшим князем Романовым», – отметил Великий князь Гавриил Константинович.

   Матильда Феликсовна открыла балетную школу, и многие прославленные балерины, в том числе и Марго Фонтэйн, были её ученицами. Последний раз Малечка вышла на сцену британского «Ковент-Гардена» в 1936 году в возрасте 63 лет. Написала интересные, проникнутые добротой воспоминания, полные точных фактических деталей и ярких характеристик тех людей, с кем сводила её судьба. Книга абсолютно лишена каких бы то ни было пикантных подробностей – Матильду Феликсовну всегда отличали чувство такта и деликатность. Прожила Матильда Феликсовна Кшесинская 99 лет и похоронена в известном пантеоне русской эмиграции – Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем. Там же вместе с ней обрели вечный покой муж Андрей Владимирович и сын Владимир, скончавшийся 23 апреля 1974 года в Париже.

   В начале 1930-х годов Владимир состоял в Союзе «младороссов», но потом вышел из этой своеобразной организации. После начала войны Германии с СССР он был арестован нацистами и в течение четырёх месяцев находился в лагере для русских эмигрантов под Компьенем. Умер он холостым.

   Интересно, что имя Великого князя Андрея Владимировича неожиданно «всплыло» во время так называемого «Академического дела», громкого процесса конца 1920-х годов. Тогда многих работников учреждений Академии наук обвинили в антисоветской деятельности и создании мифического «Всенародного союза борьбы за возрождение свободной России». В число арестованных в 1929 году попали и крупные учёные-историки академики С.Ф. Платонов, Н.П. Лихачёв, М.К. Любавский, Е.В. Тарле. Платонов вызывал наибольшую неприязнь, вспомнили, что он когда-то учил истории детей Николая II. Среди прочего ему инкриминировали планы восстановления в России монархии во главе с… Великим князем Андреем Владимировичем.

   Источники и литература:

   Военный дневник великого князя Андрея Владимировича Романова (1914–1917) Сост., предисл., коммент. В.М. Осина, В.М. Хрусталёва. М., 2008.

   Дневник б. великого князя Андрея Владимировича / Редакция и предисловие В.П. Семенникова. Л., 1925.

   «Воспоминания» М.Ф. Кшесинской опубликованы неоднократно: М., 1992 (изданы в серии «Balets russes», к сожалению, комментарий посвящён в основном истории балета); Смоленск, 1998 (издание вообще не откомментировано) и др.

   Бобров В.Д. Династия Кшесинских // Из глубины времён. Вып. 8. СПб., 1997. С. 175–183.

   Бобров В.Д., Кириков Б.М. Особняк Кшесинской. СПб., 2000.

   Закатов А.Н. Августейший архивист. Судьба и историко-архивная деятельность великого князя Андрея Владимировича // Труды Историко-архивного института. Т. 37. М… 2007. С. 106–110.

   114/84. Елена Владимировна (17/29.01. 1882 г., Царское Село – 13.03.1957 г., Афины). В эмиграции почётный председатель комитета по сооружению храма-памятника Святого Иова Многострадального в Брюсселе.

   М.: 16/29.08.1902 г., Царское Село – Николай Георгиевич, принц Греческий (9/21.01. 1872 г., Афины – 8.02.1938 г., там же), сын короля Греции Георга I и Ольги Константиновны (№ 90).

   Елена Владимировна ещё раз связала Российскую и Греческую династии родственными узами. Её мужем был её троюродный брат греческий принц Николай. От этого брака родились три дочери: Ольга (1903–1997), которая вышла замуж за югославского принца Павла (1893–1976), двоюродного брата сербского короля Александра I; Елизавета (1904–1955), ставшая женой немецкого графа Карла цу Терринг-Йеттенбахского (1900–1967), и Марина (1906–1968), бывшая замужем за герцогом Георгом Кентским (1902–1942), одним из сыновей британского короля Георга V (двоюродного брата Николая II). Второй сын Георга и Марины, Майкл Кентский (1942 г. р.), неоднократно приезжал в Россию, в том числе и на церемонию погребения екатеринбургских останков в июле 1998 года.

   115/88. Мария Павловна младшая (6/18.04. 1890 г., СПб. – 13.12.1958 г., Констанц, Германия, похоронена в часовне замка Майнау на острове близ Констанца).

   М.: 1. 20.04./3.05.1908 г., СПб. – Карл-Вильгельм-Людвиг, герцог Зюдерманландский (Сёдерманландский), принц Шведский (17.06.1884 г., замок Tullgarn, Швеция – 5.06.1965 г.), сын шведского короля Густава V (1858–1950) и Виктории (1862–1930), дочери Великого герцога Фридриха I Баденского. Развод – 17.03.1914 г.;

   2. 6/19.09.1917 г., Павловск – князь Сергей Сергеевич Путятин (7/19.12.1893 г., СПб. – 26.02.1966 г., Чарлстон, Южная Каролина, США), сын князя Сергея Михайловича Путятина и Софьи Сергеевны Палтовой, капитан лейб-гвардии 4-го Стрелкового полка. Развод – 29.04.1923 г. Его второй брак: с 1931 г. – Ширли Мэннинг (Shirley Manning) (р. 1908 г.).

   Великая княгиня Елена Владимировна с мужем и дочерьми. 1909 г.

   Сын Марии Павловны от первого брака – Леннарт (-Густав-Николаус-Пауль) (8.05.1909 г., Стокгольм – 21.12.2004), герцог Смаландский, с 11.03.1932 г. в связи с морганатическим браком носит фамилию Бернадотт, 2.07.1951 г. от Великого герцога Люксембургского получил титул граф Висборг.

   Ж.: 20.02. (гражданская регистрация, 11.03. – венчание) 1932 г., Лондон – Карин Ниссвандт (р. 7.07.1911 г., Швеция), дочь Свена Ниссвандта и Анны Лизы Линдберг; развод – 27.01.1972 г., Констанц; 29.04. (гражданская регистрация, 6.05. – венчание) 1972 г., Майнау – Соня Хаунц (р. 7.05.1944 г., Litzelstetten, Германия), дочь Вольфганга Хаунца и Анни Майр.

   От обоих браков 9 детей.

   Сын Марии Павловны от второго брака – князь Роман Сергеевич Путятин (15.06.1918 г., Павловск – 29.07.1919 г., Бухарест).

   Жизнь Марии Павловны похожа на приключенческий роман. Чего только не пришлось пережить ей, но в любых ситуациях она сохраняла немалую силу воли и несгибаемый оптимизм. В год с небольшим она потеряла мать, в 12 лет осталась фактически без отца, создавшего новую семью. Вместе с братом Дмитрием их взяли на воспитание дядя Великий князь Сергей Александрович и его жена Елизавета Фёдоровна. Своих детей у них не было, и Сергей Александрович очень привязался к племянникам, заботясь о них и балуя. После его гибели немалую роль в воспитании детей сыграла Елизавета Фёдоровна, до того относившаяся к ним весьма сдержанно.

   Великая княгиня Мария Павловна младшая

   Мария была весёлой и шустрой девочкой, больше всего на свете любила играть в оловянных солдатиков, а куклы её почти не привлекали. Когда Великая княжна подросла, ей подыскали иностранного жениха. Молодой шведский принц Вильгельм (его мать, Викторию, когда-то любил Великий князь Николай Михайлович) приехал в Россию и здесь познакомился со своей невестой. Он показался ей очень робким, замкнутым и стеснительным. Предложение он сделал в такой деликатной форме: «Не угодно ли Вам будет поехать со мной в Швецию?» Свадьбу отложили до совершеннолетия Марии, а пока она занялась изучением шведского языка, который знала впоследствии в совершенстве. Время свадьбы неумолимо приближалось, и невесту всё чаще стали одолевать сомнения, наконец, она написала принцу о своём желании расторгнуть помолвку. Но это оказалось невозможным, и в назначенный срок церемония состоялась. По этому случаю Николай II разрешил приехать в Россию отцу Марии – Великому князю Павлу Александровичу с его второй семьёй. Венчание проходило и по православному, и по протестантскому обряду. Невеста была убрана великолепно (правда, от её тяжелого наряда, щедро украшенного драгоценностями, на теле потом ещё долго сохранялись синяки, а на банкете Мария Павловна сняла тяжёлые серьги и просто повесила их на край бокала).

   В свадебное путешествие молодожёны отправились по Европе: Германия, Италия, Франция и в конце концов прибыли в Стокгольм. Жизнь в шведской столице искренне забавляла юную принцессу. Она очаровывала придворных и прежде всего своего свёкра короля Густава V безобидными шалостями, вроде катания по лестницам дворца на серебряном подносе или лихой скачки в пролётке по улицам Стокгольма. Мария часто выезжала на охоту, играла в теннис, в хоккей с мячом и училась в Академии прикладных искусств. Что же касается её супруга, то он служил во флоте и редко бывал дома. Семейная жизнь, как и следовало ожидать, не заладилась. Они, что называется, не сошлись характерами. Трещина в их отношениях ещё больше увеличилась после поездки в Сиам на коронацию тамошнего короля: Мария Павловна «вырвалась» на свободу и поняла всю призрачность своих брачных уз. Одно время в Европе существовал план сделать молодую чету королём и королевой Албании, но он не осуществился. В конечном итоге шведская королевская семья решила отправить Марию на Капри к свекрови, из-за слабого здоровья почти постоянно жившей там, но по пути принцесса сбежала в Париж. Теперь уже развод стал неизбежным, и вскоре брак Вильгельма и Марии Павловны был расторгнут. Принц прожил ещё долгую жизнь, проводя время за писанием стихов и путевых заметок. Через 35 лет после развода он случайно встретился с бывшей женой в Германии. Оба быстро преодолели смущение и довольно мило поболтали друг с другом.

   Теперь Мария Павловна была совершенно свободна и предоставлена самой себе. Она поступила в школу живописи в Париже, вероятно, не подозревая, как скоро ей пригодятся её художественные таланты. Когда же началась Первая мировая война, она, не раздумывая, вернулась на Родину, закончила курсы сестёр милосердия и поступила в сестринскую общину Святой Евгении. На это служение её благословила Великая княгиня Елизавета Фёдоровна. Мария Павловна сначала работала на фронте в Восточной Пруссии, а потом два с половиной года самоотверженно помогала раненым в госпитале в Пскове. Научилась делать простые операции: ампутировать пальцы и извлекать пули и осколки снарядов. Врачи, сёстры и больные искренне любили её. Во время отступления русской армии из Восточной Пруссии Мария Павловна под бомбовыми ударами вражеских аэропланов помогала перевозить раненых к железнодорожной станции, за что впоследствии была награждена Георгиевской медалью.

   2 марта 1917 года в Пскове отрёкся от престола Николай II. Мария Павловна хотела увидеться с ним, но её не пустили. На следующий день она пошла в кафедральный собор города, и кто-то сунул ей в руку красный бант. Начиналась новая жизнь.

   Мария Павловна решила вернуться в Петроград. Приехав в Царское Село, где жил её отец, она узнала об аресте сводного брата Владимира Палея и безуспешно пыталась освободить его, дойдя до «самого» Керенского. Время было смутное и тревожное, но для неё оно оказалось счастливым: Мария Павловна познакомилась с сыном дворцового коменданта в Царском – князем Сергеем Путятиным, и в сентябре они обвенчались. Новобрачные отправились в Москву, где Мария Павловна надеялась отыскать свои драгоценности, но попали в самый разгар уличных боёв: большевики устанавливали в городе советскую власть. Несколько часов княгиня с мужем кружили по улицам Москвы, спасаясь от стрельбы, и чудом остались живы. Мария Павловна тогда уже ждала ребёнка. Жизнь в Москве оказалась не легче петроградской, они с большим трудом добывали элементарное пропитание, а однажды получили посылку с продуктами от шведского королевского двора. Мария Павловна до конца своих дней помнила содержимое этого бесценного по тем временам дара.

   После рождения сына Романа, оставленного на попечение родителей мужа, они с Сергеем двинулись на юг. Будучи княгиней Путятиной, а не Великой княжной, ей удалось избежать ареста, и после долгих мытарств они пересекли линию фронта, недолго пробыли в Киеве, а потом на поезде уехали в Румынию. На станции Бендеры они попрощались с сопровождавшими их шестью солдатами. Россию им больше увидеть было не суждено.

   Потекли эмигрантские будни. Румынская королева, двоюродная сестра Марии Павловны, приняла их очень радушно (не в пример другим романовским родственникам), но нельзя вечно злоупотреблять гостеприимством. Мария Павловна перебралась в Лондон и там получила от шведского кронпринца свои российские драгоценности, тайно привезённые в Стокгольм. Но продать их ей удалось за бесценок – как и в случае с другими Романовыми, ювелиры нарочно снижали цену. Вскоре пришло известие о смерти маленького сына в Бухаресте. Все эти удары судьбы Мария Павловна перенесла со смирением, теперь надо было как-то приспосабливаться к новым условиям.

   И она энергично взялась за дело. Переехав в Париж, она создала фирму вышивки «Китмир» (причём сама прекрасно освоила швейное дело), которая просуществовала 7 лет. Потом открыла небольшой парфюмерный магазин, профессионально занималась фотографией, несколько лет проработала в США консультантом в фирме модной одежды… Но гораздо большую известность принесли ей две книги мемуаров, опубликованные в Нью-Йорке, – а уж ей-то было что рассказать!

   Великая княгиня Мария Павловна младшая – сестра милосердия. 1914 г.

   В 1937 году Мария Павловна получила шведское гражданство, до этого она имела только весьма условный «нансеновский» паспорт. Под предлогом того, что не может жить в стране, официально признавшей Советский Союз, переехала в Аргентину, поселилась в Буэнос-Айресе и занялась живописью. Часто встречалась с сыном Леннартом, который тоже стал профессиональным фотографом, рассказывала ему о своей жизни в России и выпавших на её долю испытаниях. Скончалась Мария Павловна от воспаления лёгких в пограничном со Швейцарией немецком городе Констанц и была похоронена в часовне замка Майнау рядом с любимым братом Дмитрием. Её собрание русских книг поступило в дар кафедре славянских языков Стокгольмского университета.

   Воспоминания Великой княгини Марии Павловны младшей: Education of a Princess. New York, 1931; A Princess in Exile. New York, 1932. Перевод на русский язык в одной книге: Мемуары. М., 2003.

   116/88. Дмитрий Павлович (6/18.09.1891 г., имение Ильинское Звенигородского уезда Московской губернии – 5.03.1942 г., Давос, кантон Граубюнден, Швейцария, похоронен вместе с сестрой Марией Павловной младшей).

   Флигель-адъютант (1912 г.), штабс-ротмистр, служил в лейб-гвардии Конном полку, участник Первой мировой войны. Участник V Олимпийских игр в Стокгольме в составе русской сборной по конному спорту (1912 г.), председатель Первой российской Олимпиады в Киеве (1913 г.). За причастность к убийству Распутина выслан в Персию. После февраля 1917 г. служил в Британском экспедиционном корпусе в Месопотамии, затем в эмиграции. Почётный председатель Союза русских военных инвалидов (с декабря 1931 г.). Председатель Главного совета Младоросской партии (1935–1937 гг.).

   Ж.: 21.11.1926 г., Биарриц – Одри (в православии с 1925 г. – Анна) Эмери (4.01.1904 г., Нью-Йорк – 25.11.1971 г., Палм-Бич, Флорида, США), дочь Джона Эмери и Лейлы Александер. В 1926 г. Великий князь Кирилл Владимирович пожаловал ей и родившемуся впоследствии от этого брака сыну фамилию и титул князей Ильинских (по названию имения Великого князя Павла Александровича), а 28.07.1935 г. – князей Романовских-Ильинских (с титулом «светлости» для старшего в роде). Развод – 6.12.1937 г., Байонна, Франция. Её второй муж: с марта 1939 г., Медстон – князь Дмитрий Джорджадзе.

   Легендарная личность среди Романовых – Великий князь Дмитрий Павлович – получил известность прежде всего своим участием в нашумевшем убийстве Распутина. О других, более созидательных сторонах его деятельности сейчас почти никто не вспоминает, а между тем именно ему обязана Россия началом олимпийского движения, и отнюдь не по его вине оно прервалось войной и революцией, чтобы возродиться только в начале 1950-х годов.

   Дмитрий Павлович родился таким слабым, что родные всерьёз опасались, выживет ли он. Его мать скончалась после родов, практически не приходя в сознание. Отец в 1902 году женился вторично, оставив детей на попечение своего брата Сергея и его жены Эллы. Так практически с ранних лет Дмитрий и его сестра Мария стали сиротами. Но в семье дяди Сергея они нашли настоящее домашнее тепло и искреннюю любовь. Особенно тепло относилась к мальчику тётя Элла – Елизавета Фёдоровна, она считала его своим воспитанником и всегда оказывала ему всяческую поддержку. Дмитрий выжил, но здоровье его оставалось слабым – он был предрасположен к туберкулёзу, но всё равно поступил на военную службу и стал подлинным украшением русской гвардии. Изящный, стройный, красивый, похожий, по словам Великого князя Сергея Михайловича, на изящное изделие Фаберже, остроумный, Великий князь блистал как на придворных балах, так и на кавалерийских манёврах. В нём было что-то от лондонского денди, недаром воспитанием Дмитрия занимались сначала две английские няни, а потом англичанин полковник Лайминг. В царской семье Дмитрия также любили, а Николай II относился к нему почти как к сыну. «Дмитрий был очень изыскан: высокий, элегантный, породистый, с большими задумчивыми глазами, он напоминал старинные портреты своих предков. Он состоял из порывов и контрастов; одновременно романтический и мистический, ум его не был лишён глубины. В то же время он был очень весёлым и всегда готовым на самые сумасшедшие проделки. Его обаяние покоряло все сердца, но слабость характера рождала опасность быть подверженным влиянию» (князь Ф.Ф. Юсупов, граф Сумароков-Эльстон).

   Великий князь Дмитрий Павлович

   В 1912 году молодой офицер в составе русской сборной по конному спорту принимал участие в V Олимпийских играх в Стокгольме. Спорт настолько захватил его, что он задумал провести Олимпийские игры и в России. Уже в 1913 году под руководством Дмитрия Павловича открылась первая русская Олимпиада в Киеве. Её успех окрылил Великого князя – он понял, что нашёл достойное применение своей энергии, и в 1914 году должен был открывать Вторую российскую Олимпиаду в Риге. Первая мировая война нарушила эти планы, а потом о российском спорте надолго забыли.

   С началом войны Великий князь пошёл на фронт и принимал участие в боях в Восточной Пруссии, заслужив орден Святого Георгия 4-й степени Боевую награду он получил за то, что во время боевой разведки спас из-под огня раненого капрала, вынеся его на своём коне с поля боя. Верхний этаж своего петроградского дворца он, по примеру многих родственников, отдал под госпиталь для раненых. Затем Дмитрия перевели в Ставку. После гибели его троюродного брата Олега Дом Романовых не хотел больше отправлять на смерть других своих молодых представителей.

   Великому князю думалось, что его мнение может иметь какое-нибудь значение для императора. Поэтому, когда он узнал, что Николай II намерен сам стать во главе российских войск, сместив дядю Николашу, Дмитрий попытался уговорить государя изменить своё решение. Но император всё-таки принял верховное командование, а Дмитрий Павлович стал одним из его адъютантов.

   В 1916 году князь Феликс Юсупов вовлёк Дмитрия в заговор против Распутина. Великий князь относился к «старцу» с отвращением, во многом на его позицию повлияла и Елизавета Фёдоровна, считавшая Распутина проходимцем. В числе других участников этого дела (всего в убийстве участвовало 5 человек) в морозную декабрьскую ночь с 16-го на 17-е число 1916 года Дмитрий находился в Юсуповском дворце и предоставил свой автомобиль, чтобы увезти труп. Сам он непосредственного участия в убийстве не принимал и позже поклялся отцу на Библии и портрете своей матери, что его руки не запятнаны кровью. То, что в деле оказался замешан член императорской династии, спасло остальных заговорщиков от сурового наказания. Александра Фёдоровна потребовала расправиться с убийцами «друга», как она называла Распутина, невзирая на их положение. Император ограничился высылкой Дмитрия на персидский фронт, где находился небольшой контингент русских войск под командованием генерала Баратова. Это спасло Великого князя от гибели во время революций. Позже, в эмиграции, Дмитрий никогда не рассказывал о событиях той ночи и с неодобрением воспринял появление мемуаров Феликса Юсупова, подробно поведавшего миру о том, как они убили «святого чёрта».

   Гибель Распутина петроградское общество встретило с нескрываемым восторгом. Когда на следующий день Великий князь пришёл в театр, публика приветствовала его бурными овациями. Множество людей по всей стране ставили свечки перед иконами святого Дмитрия, а его тётя Елизавета Фёдоровна послала своему воспитаннику восторженную телеграмму:

   «Москва. 18 декабря 9 часов 38 минут. Великому князю Дмитрию Павловичу. Петроград.

   Только что вернулась вчера поздно вечером, проведя неделю в Сарове и Дивееве, молясь за вас всех дорогих. Прошу дать мне письмом подробности событий. Да укрепит Бог Феликса после патриотического акта, им исполненного. Элла».

   Дворец Юсуповых на Мойке, где был убит Григорий Распутин

   Узнав о приговоре государя, Романовы всполошились. Они решили объединиться и защитить своего родственника. Поэтому 29 декабря дома у Великой княгини Марии Павловны старшей собрались все члены династии – 16 человек, – находившиеся тогда в Петрограде. Они составили коллективное обращение к Николаю II:

   «Ваше Императорское Величество!

   Мы все, чьи подписи Вы прочтёте в конце этого письма, горячо и усиленно просим Вас смягчить Ваше суровое решение относительно судьбы великого князя Дмитрия Павловича. Мы знаем, что Вы – бывший его опекун и верховный попечитель – знаете, какой горячей любовью было всегда полно его сердце к Вам, Государь, и к нашей Родине. Мы умоляем Ваше Императорское Величество, ввиду молодости и действительно слабого здоровья великого князя Дмитрия Павловича, разрешить ему пребывание в Усове или Ильинском. Вашему Императорскому Величеству должно быть известно, в каких тяжких условиях находятся наши войска в Персии ввиду отсутствия жилищ, и эпидемий, и других бичей человечества. Пребывание там великого князя Дмитрия Павловича будет равносильно его полной гибели, и в сердце Вашего Императорского Величества, верно, проснётся жалость к юноше, которого вы любили, который с детства имел счастье быть часто и много возле Вас, и для которого Вы были добры, как отец. Да внушит Господь Бог Вашему Императорскому Величеству переменить своё решение и положить гнев на милость.

   Вашего Императорского Величества горячо преданные и сердечно любящие

   Ольга (Ольга Константиновна, королева Эллинов)

   Мария (Мария Павловна старшая)

   Кирилл (Кирилл Владимирович)

   Виктория (Виктория Фёдоровна)

   Борис (Борис Владимирович)

   Андрей (Андрей Владимирович)

   Павел (Павел Александрович)

   Мария (Мария Павловна младшая)

   Елисавета (Елизавета Маврикиевна)

   Иоанн (Иоанн Константинович)

   Елена (Елена Петровна)

   Гавриил (Гавриил Константинович)

   Константин (Константин Константинович)

   Игорь (Игорь Константинович)

   Николай (Николай Михайлович)

   Сергей (Сергей Михайлович)

   29 декабря 1916 г.».

   Как видим, Романовы расписались в строгом соответствии с родовым старшинством. Только подпись Ольги Константиновны, как обладательницы королевского титула, стояла на первом месте.

   Государь не замедлил с ответом. 31 декабря обращение вернулось с резолюцией:

   «Никому не дано право заниматься убийством. Знаю, что совесть многим не даёт покоя, так как не один Дмитрий Павлович в этом замешан. Удивляюсь вашему обращению ко мне. Николай».

   Так император встал на путь конфронтации со всем семейством, и с этого времени между ним и родственниками пролегла пропасть. Может быть, именно из-за этого он и остался в полной изоляции в решающие дни февраля – марта 1917 года, когда почти никто из Романовых не протянул ему руку помощи.

   Дмитрий уезжал из Петрограда поздно ночью. Попрощаться с ним пришли сестра Мария Павловна, Николай и Александр Михайловичи. Начальник станции дал понять, что Великий князь может пересесть на поезд, стоявший на запасных путях, и таким образом скрыться. Дмитрий отверг этот план. Временное правительство потом приглашало его вернуться в Россию, но он благоразумно остался в Персии. Революционные потрясения обошли его стороной. Он перебрался в Тегеран, где поселился в доме английского посла Чарлза Марлинга, а затем вместе со своим новым покровителем долгим путем через Бомбей и Каир уехал в Англию. В тот период он серьёзно переболел тифом, но всё обошлось, и он выздоровел. Ему удалось перевести за рубеж кое-какие средства, и поначалу он совершенно не нуждался, живя в шикарном парижском отеле «Ритц». Там его случайно увидел Александр Михайлович:

   «Как-то утром – было это, кажется, на третьей неделе моего пребывания в Париже, – сидя в пальмовой роще гостиницы, я заметил молодого британского офицера, чьё лицо показалось мне мучительно знакомым. Несколько минут я вглядывался в него, перебирая в памяти имена, и тут с изумлением осознал, что это не кто иной, как великий князь Дмитрий, сын моего двоюродного брата Павла. Странно было видеть русского великого князя в униформе иной державы, но спасённым выбирать не приходится: своей жизнью и прекрасно сшитым мундиром Дмитрий был обязан “жестокой несправедливости” царя, обрушившейся на его семью за два года до этого. Изгнанный в Персию за участие в убийстве Распутина, он таким образом смог не только избегнуть смрадной атмосферы предреволюционного С.-Петербурга, но и спастись от большевиков и вступить в Британскую армию, действовавшую в Месопотамии. Я впервые увидел Дмитрия с той самой ночи, когда, после тщетного своего заступничества перед Ники, я посадил его на поезд, и тот увёз его на юг. Оглядывая его сейчас, высокого, сильного и как никогда красивого, я не мог не улыбнуться при мысли о горе, постигшем остальных его родичей. Соизволь тогда царь отпустить этого юношу с миром, не стоять бы Дмитрию в январе девятнадцатого в вестибюле “Ритца”, восхищая женщин и имея всю жизнь впереди».

   Великий князь Дмитрий Павлович, его жена Одри и сын Павел. 1930-е гг.

   Поскольку Дмитрий Павлович стоял следующим в порядке престолонаследия после сыновей Владимира Александровича, а их прав на престол многие эмигранты не признавали, возникли небольшие группы, считавшие законным наследником именно Дмитрия. Но сам Великий князь относился к этому абсолютно равнодушно и даже, напротив, поддерживал Кирилла Владимировича.

   Однако средства кончались и нужно было подумать о будущем. Дмитрий попытался заняться бизнесом. Он взялся торговать шампанским, заявив: «Я его так усердно пил, что сумею сделать ему рекламу», и даже вошёл в состав директоров одной из фирм. Затем на вечере в Версале красавец Великий князь познакомился с богатой американкой Одри Эмери и вскоре женился на ней. Незадолго до свадьбы невеста приняла православную веру. От этого союза родился сын Павел, которого в семье называли Поли. Брак продолжался недолго, супруги расстались. Дмитрий Павлович жил в парижском отеле «Георг V», часто наведывался в Лондон, а поскольку болел туберкулёзом, то ездил лечиться в Швейцарию. Там он и скончался от уремии в одном из местных санаториев. Так закончилась жизнь любимца петербургского света и баловня судьбы русского олимпийца Великого князя Дмитрия Павловича.

   117/92. Иоанн Константинович (23.06/5.07. 1886 г., Павловск – погиб близ Алапаевска в ночь с 17 на 18.07 1918 г., в 1919 г. останки захоронены в Алапаевском соборе, в апреле 1920 г. – в склепе храма Святого Серафима Саровского в Пекине).

   Выпускник Николаевского кавалерийского училища (1907 г.), флигель-адъютант (6.01.1908 г.), штабс-ротмистр (14.01.1911 г.) лейб-гвардии Конного полка, участник Первой мировой войны. Иподиакон Русской Православной Церкви (с марта 1918 г.).

   Ж.: 21.08/3.09.1911 г., Петергоф – Елена Петровна, принцесса Сербская (23.10/5.11. 1884 г., Риека – 16.10.1962 г., Ницца), дочь короля Сербии Петра I Карагеоргиевича (1844–1921) и принцессы Зорки Черногорской (Петрович-Негош) (1864–1890), сестра короля Югославии Александра I, племянница Великой княгини Милицы Николаевны и Великой княгини Анастасии Николаевны (жёны № 95, 96).

   Князь императорской крови Иоанн Константинович, или, как его называли в семье, Иоаннчик, был первенцем в семье К. Р. – Константина Романова. Отец посвятил ему чудесную колыбельную:

     Спи в колыбели нарядной,

     Весь в кружевах и в шелку,

     Спи, мой сынок ненаглядный,

     В тёплом своём уголку!

     В тихом безмолвии ночи

     С образа, в грусти святой,

     Божией Матери очи

     Кротко следят за тобой.

     Сколько участья во взоре

     Этих печальных очей!

     Словно им ведомо горе

     Будущей жизни твоей.

     Быстро крылатое время

     Час неизбежный пробьёт;

     Примешь ты тяжкое бремя

     Горя, труда и забот.

     Будь же ты верен преданьям

     Доброй, простой старины;

     Будь же всегда упованьем

     Нашей родной стороны!

     С верою твёрдой, святою

     Честно живи ты свой век!

     Сердцем, умом и душою

     Русский ты будь человек!

     Пусть тебе в годы сомненья,

     В пору тревог и невзгод,

     Служит примером терпенья

     Наш православный народ.

     Спи же! Ещё не настали

     Годы смятений и бурь!

     Спи же, не зная печали.

     Глазки, малютка, зажмурь!

     Тускло мерцает лампадка

     Перед иконой святой…

     Спи же беспечно и сладко,

     Спи, мой сынок дорогой!

   Отец предугадал судьбу своего старшего сына.

   Иоанн отличался большой набожностью. Был очень добрым, чутким и отзывчивым человеком. Служил он по гвардейской кавалерии и, когда началась Первая мировая война, как настоящий патриот, ушёл на фронт. На войну отправились все сыновья Константина Константиновича. Брат Иоаннчика Олег не без гордости писал в своём дневнике: «Мы все пять братьев идем на войну со своими полками. Мне это страшно нравится, так как это показывает, что в трудную минуту Царская Семья держит себя на высоте положения. Пишу и подчеркиваю это, вовсе не желая хвастаться. Мне приятно, мне только радостно, что мы, Константиновичи, все впятером на войне».

   По декрету от 26 марта 1918 года Иоанна выслали вместе с братьями Игорем и Константином из Петрограда в Вятку, затем в Екатеринбург, а потом в мае перевезли в Алапаевск. В ночь с 17 на 18 июля их живыми сбросили в шахту под городом и забросали гранатами. Князь Иоанн Константинович канонизирован Русской Православной Церковью за границей 1 ноября 1981 года.

   Князь Иоанн Константинович

   Его жена – Елена Петровна происходила из семьи сербского короля Петра I. Он вступил на престол в 1903 году, в 1918-м объявил о создании Королевства сербов, хорватов и словенцев, которое с 1929 года стало называться Югославией. Пётр принадлежал к династии Карагеоргиевичей, основанной руководителем сербского восстания против турок, вспыхнувшего в 1804 году, – сербом Георгием Петровичем, более известным под именем Карагеоргий («чёрный Георгий», «кара» – по-турецки «чёрный»). Пётр I был внуком Карагеоргия, а Елена Петровна, таким образом, – правнучкой. Брат Елены Александр в юности жил в России, где закончил Пажеский кадетский корпус. Он даже намеревался жениться на второй дочери Николая II – Татьяне. В 1921 году он взошёл на сербский престол. Александр много помогал русским эмигрантам, из всех европейских стран Сербия единственная предоставила им режим наибольшего благоприятствования и поэтому стала одним из крупнейших эмигрантских центров русского зарубежья. В 1934 году король Александр вместе с французским министром иностранных дел Луи Барту погиб в результате покушения, совершённого в Марселе хорватскими усташами, за которыми, вероятно, стояли немецкие нацисты.

   Во время Первой мировой войны Елена Петровна организовала на свои средства санитарный поезд и по примеру многих других женщин царского рода отправилась с ним на фронт. К ней присоединилась и Мария Павловна младшая, тоже ставшая сестрой милосердия.

   После революции Елена Петровна, хотя и не была арестована, отправилась в ссылку вслед за мужем, оставив детей на попечение своей свекрови. Она добралась до Алапаевска, а оттуда хотела вернуться в Петроград, чтобы навестить детей и хлопотать об освобождении супруга. Но в Екатеринбурге её арестовали. Узнав, что Иоанн Константинович переведен на тюремный режим, она тотчас же решила ехать назад в Алапаевск и дала председателю местного совета А.Г. Белобородову следующую расписку: «Я, гражданка Королевства Сербского Елена Петровна, по мужу Романова, желая разделить тюремный режим мужа, добровольно возвращаюсь в Алапаевск, где обязуюсь переносить тот же режим, принимая на себя все расходы по моему содержанию. Я обязуюсь не обращаться к защите иностранных посольств, а если таковые сделают шаги в мою пользу, я отказываюсь воспользоваться результатами этих шагов».

   Князь Иоанн Константинович с женой Еленой Петровной. 1910 г.

   Большевики, естественно, не хотели, чтобы Елена Петровна встретилась с мужем, ибо тот уже был приговорён, а расстрелять её, иностранную принцессу, они всё же опасались. Поэтому в конце июля, уже после того как Иоанн Константинович и другие «алапаевские» Романовы погибли, её вместе с приближёнными царской семьи фрейлиной графиней А.В. Гендриковой, гоф-лектриссой Е.А. Шнейдер и камердинером А.А. Волковым перевезли в Пермь. Там в сентябре 1918 года Гендрикову и Шнейдер зверски убили, а Елена Петровна спаслась лишь по чистой случайности. Вмешались сербское и норвежское посольства, под их давлением в ноябре 1918 года сербскую принцессу перевели из Перми в Москву, где она находилась в заключении в Кремле под надзором коменданта Малькова. Врач С. Мицкевич, осмотревший узницу, дал своё заключение: «Мною констатирован у неё психоневроз в стадии тяжёлого психического угнетения… с приступами острой тоски, с мыслями о самоубийстве… Дальнейшее заключение может ухудшить её психическое состояние и довести до тяжёлой душевной болезни».

   В судьбу Елены Петровны вмешался норвежский атташе Томас Христиансен. 2 декабря Президиум ВЦИК постановил передать её норвежскому посольству «и не препятствовать её выезду из пределов РСФСР». Так Елена Петровна была освобождена. Она приехала в Швецию, где находились её дети, а оттуда увезла их в Сербию. Позже Елена Петровна жила во Франции, Великобритании и Италии.

   118/92. Гавриил Константинович (3/15.07. 1887 г., Павловск – 28.02.1955 г., Париж, похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа).

   Выпускник Николаевского кавалерийского училища (1907 г.), окончил Императорский Александровский лицей (6.05.1913 г.), служил в лейб-гвардии Гусарском полку, флигель-адъютант (6.01.1908 г.), полковник (6.12.1916 г.). В эмиграции – почётный председатель Общекадетского объединения во Франции.

   Ж.: 1. 9/22.04.1917 г., Пг. (обручены весной 1912 г.) – Антонина Рафаиловна Нестеровская (14/26.03.1890 г., СПб. – 7.03.1950 г., Париж, похоронена на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа), балерина Мариинского театра. В 1926 г. Великий князь Кирилл Владимирович пожаловал ей титул княгини Стрельнинской (по названию имения этой ветви рода Романовых), а 19.09.1935 г. – светлейшей княгини Романовской-Стрельнинской;

   2. 11.05.1951 г., Париж – княжна Ирина Куракина (9/22.09.1903 г., Андреевское Ярославской губернии – 17.01.1993 г., Chelles, департамент Сена-и-Марна (77-France), похоронена на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа), дочь князя Ивана Анатольевича Куракина (1874–1950), шталмейстера, члена Государственной думы III созыва, и графини Софьи Дмитриевны Толстой (1882–1963). Потомок светлейшего князя А.Д. Меншикова. Владимир Кириллович пожаловал ей титул светлейшей княгини Романовской 7.05.1951 г.

   Князь Гавриил Константинович. Около 1910 г.

   О жизни Гавриила Константиновича мы знаем из его воспоминаний, которые называются «В Мраморном дворце» и рассказывают о дореволюционном времени. Они полны бесхитростных, живых зарисовок повседневной жизни великокняжеской семьи. Некоторые из них, наиболее забавные, не могу не привести здесь:

   «И.А. Грейг (шталмейстер двора деда Гавриила – Константина Николаевича. – Е.П.) писал юмористические стихи на разные случаи. Описал он в стихах и крестины моего старшего брата, и мои, и нашего двоюродного брата Христофора Греческого. Я помню несколько строк из описания моих крестин: “Всё те же лица, те же рыла, а на подушке – князь Гаврила”. “Всё те же лица” – потому что за год до моих крестин были крестины моего старшего брата Иоанна, на которых были те же лица, как и на моих. Графиня А.Е. Комаровская приняла выражение «те же рыла» на свой счет (она была очень некрасива) и обиделась».

   «Нашего кучера звали Яковлев. Он был с русой бородой. Каждый день, садясь в экипаж, мы громко здоровались с ним. Старший брат говорил: “Здравствуй. Якуку, как ты поживаешь, как здоровье твоей жены и твоих детей?” На вопрос Яковлева, куда везти, Иоаннчик неизменно отвечал: “В Таврический сад!” А я любил ездить мимо памятника Императору Николаю I, на Мариинской площади, и называл его “Каляй Палич”».

   «В январе были торжественные крестины моего только что родившегося брата Константина. К этому дню я настолько уже поправился (Гаврилушка болел брюшным тифом. – Е.П.), что ходил по комнате в малиновом халатике и красной феске, потому что мне остригли волосы. После крестин ко мне зашли Император Александр III и Императрица Мария Фёдоровна… Я вынул висевшую у меня через плечо игрушечную шашку. Государь спросил меня: “Кто ты такой?” Я ответил: “Турка”»;

   «Нередко звали нас к родителям, чтобы показать гостям, и часто – к бабушке Александре Иосифовне, которую мы называли “Анмам'a”, а дедушку – “Анпап'a”. Она нас ласкала и шутила с нами, а однажды позвала нас, чтобы показать приехавшему из-за границы родственнику, какому-то австрийскому эрцгерцогу. Меня и Иоаннчика нарядили в кружевные платьица с широкими голубыми кушаками и лентами, и в назначенный час мы явились. Эрцгерцог подошёл ко мне и хотел, чтобы я подал ему ручку, а я в это время рассматривал многочисленные бабушкины безделушки, которыми была полна её гостиная. Эрцгерцог несколько раз обращался ко мне по-немецки, но безрезультатно. В то время по-немецки я ещё не говорил, да и был всецело поглощён рассматриванием безделушек. В конце концов я рассердился и ударил эрцгерцога по лицу. Можно себе представить, какой произошёл скандал: бабушка меня немедленно выгнала. Тут же присутствовавшая подруга её детства, баронесса Роткирх, привела меня в дежурную, в которой сидели бабушкины “комнатные женщины” и наши “нянюшки” и сказала на своём ломаном русском языке: “Русский немца побиль”. В тот же день вечером пришёл как всегда в детскую отец и, посмотрев на Ваву (няня Иоаннчика. – Е.П.) с хитрым видом, повторил те же слова: “Русский немца побиль”… После этого случая я долго был в немилости у бабушки и она не звала меня к себе».

   Князь Гавриил Константинович

   В детстве он любил смотреть на украшавшую стену в столовой Мраморного дворца картину шведского живописца Густава Сёдерстрема «Траурная процессия с телом короля Карла XII». Для Великого князя это был живой пример верности своему слову и долгу.

   Высокий красавец (рост – 197 сантиметров, «соперничать» с ним в этом отношении мог только Николай Николаевич младший), Гавриил Константинович на всю жизнь запомнил церемонии производства в офицеры и принесения присяги. Военная служба пришлась ему по душе. Впоследствии он закончил курс Александровского лицея и, таким образом, был вторым членом династии, имевшим диплом не военного, а гражданского учебного заведения. После перенесённого тифа здоровье его пошатнулось, но он всё равно с гордостью пошёл на фронт Первой мировой войны.

   Вместе со своим гусарским полком князь познал всю тяжесть военных будней, храбро сражался, сумел вывести свою часть из окружения. После гибели брата Олега Гавриила отозвали в Петроград. Там он поступил в Академию Генерального штаба, дослужился до звания полковника. В столице его ждала любимая женщина – балерина Мариинского театра Антонина Нестеровская, которую он называл Ниной. Они познакомились ещё в 1911 году, на дне рождения Матильды Кшесинской. Князь хотел жениться на своей избраннице, но, хотя юридически Князья императорской крови и могли вступать в морганатический брак (императрица Мария Фёдоровна, по словам Гавриила, считала, что подобные ограничения вообще давно пора отменить), он боялся, что родные отнесутся к этому отрицательно.

   Февральско-мартовская революция, превратившая Романовых в «обычных граждан», привела к оживлению их семейной жизни. Вышли замуж Мария Павловна младшая и Надежда Петровна, чуть позже женился Андрей Александрович, несмотря ни на что обрела счастье в детях сестра Николая II – Ольга Александровна. Теперь и Гавриил мог спокойно обвенчаться с Ниной. Это произошло в апреле. Дядя Дмитрий Константинович, к которому Гавриил питал самые тёплые и добрые чувства, тем не менее остался недоволен поступком любимого племянника.

   Как и многие другие Романовы, Гавриил не понимал, почему он должен уезжать из своей родной страны, ведь он никому и никогда не делал ничего дурного. Но его фамилия служила более чем достаточным поводом для ареста. Князя должны были выслать из Петрограда, и тут Нина проявила истинную самоотверженность, подобно другим женщинам романовского рода. Она добилась, ссылаясь на тяжелую болезнь мужа – туберкулёз, разрешения остаться в городе, а когда Гавриила всё же 15 августа 1918 года арестовали, с помощью врача И.И. Манухина и М. Горького смогла его освободить. 20 ноября 1918 года Горький написал Ленину письмо:

   «Дорогой Владимир Ильич!

   Сделайте маленькое и умное дело, – распорядитесь, чтобы выпустили из тюрьмы бывшего великого князя Гавриила Константиновича Романова. Это – очень хороший человек, во-первых, и опасно больной, во-вторых.

   Зачем фабриковать мучеников? Это вреднейший род занятий вообще, а для людей, желающих построить свободное государство, – в особенности.

   К тому же немножко романтизма никогда не портит политики.

   Вам, вероятно, уже известно, что я с А.В. Луначарским договорился о книгоиздательстве. С этим делом нужно торопиться и я надеюсь, что Вы сделаете всё, зависящее от Вас, для того, чтобы скорее поставить это громоздкое дело на рельсы.

   Выпустите же Романова и будьте здоровы. А. Пешков».

   К счастью, Гавриил избежал расстрела вместе с другими Романовыми в Петропавловской крепости. Ему удалось уехать с женой в Финляндию. Оттуда они перебрались во Францию, где и жили потом, временами сильно нуждаясь.

   Однако одно событие эмигрантской жизни особенно порадовало сына К. Р. Он родился, когда Александр III уже ограничил круг Великих князей внуками царствовавших императоров. Поэтому, как правнук Николая I, Гавриил Константинович носил титул только Князя императорской крови. Вероятно, эта несправедливость, «жертвой» которой он стал одним из первых, оставила неприятный осадок в его душе. И уже когда давно не было ни империи, ни её громких титулов, объявивший себя главой Дома Романовых в 1938 году Владимир Кириллович 15 мая 1939 года пожаловал Князю императорской крови Гавриилу Константиновичу титул Великого князя. «Я бесконечно счастлив, так как всю жизнь страдал из-за того ложного положения, в которое был поставлен волею судьбы», – спустя два дня писал Гавриил Великому князю Андрею Владимировичу.

   Воспоминания Гавриила Константиновича: В Мраморном дворце. Из хроники нашей семьи. СПб., 1993; М., 2001.

   119/92. Татьяна Константиновна (11/29.01. 1890 г., СПб. – 28.08.1979 г., Иерусалим, похоронена там же).

   М.: 1. 24.08/6.09.1911 г., Павловск – князь Константин Александрович Багратион-Мухранский (2/14.03.1889 г., Тифлис – убит 19.05/1.06.1915 г. под Ярославом (ныне – Польша), похоронен в Мцхете), сын князя Александра Михайловича Багратион-Мухранского (1856–1935) и княжны Нины Иосифовны Тархан-Моурави (1861–1931). Окончил Пажеский корпус, кавалергард, флигель-адъютант;<

>    2. 9.11.1921 г., Женева – Александр Васильевич Короченцов (17/29.08.1877 г., СПб. – 6.02.1922 г., Лозанна), сын Василия Петровича Короченцова и Марии Константиновны Номикосовой. Полковник, адъютант Великого князя Константина Константиновича (К. Р.), управляющий делами Великого князя Дмитрия Константиновича.

   Княжна Татьяна Константиновна совсем молодой вышла замуж за офицера князя Багратион-Мухранского. Первоначально этот брак мог и не состояться, поскольку жених не принадлежал к царствующей династии. Багратион-Мухранские – одна из младших ветвей рода Багратионов. Этот большой грузинский род, по легенде, происходит от самого царя Давида. Багратионы правили в Грузии, начиная с VI века, но с 1801 года перестали быть царской династией. Грузия вошла в состав Российской империи, а Багратионы перешли в состав российского дворянства, образовав такие фамилии, как князья Грузинские, князья Багратион, князья Багратион-Мухранские (бывшие владетели одной из грузинских областей), светлейшие князья Грузинские, князья Багратион-Давыдовы, светлейшие князья Багратион-Имеретинские и некоторые другие. Все они юридически являлись княжескими родами Российской империи, а не владетельными династиями. Поэтому для решения вопроса о браке Татьяны Константиновны состоялся семейный совет Романовых. Императрица Мария Фёдоровна полагала, что законодательство, касающееся морганатических браков, следует существенно изменить. В конечном итоге в 1911 году император издал указ, по которому князья и княжны императорской крови могли вступать в нединастические браки, но потомство от них всё равно права престолонаследия лишалось. Таким образом, Татьяна Константиновна смогла выйти замуж за князя Багратион-Мухранского, но письменно отказалась за себя и за своих потомков от прав на престол.

   Княгиня Татьяна Константиновна с супругом князем К.А. Багратион-Мухранским. 1911 г.

   Счастливая семейная жизнь прервалась с началом Первой мировой войны. Князь Константин ушёл на фронт, героически сражался и погиб в бою. Ещё до этого скончался от полученной в атаке раны брат Татьяны – Олег. А когда княгиня приехала на похороны мужа в Мцхету, она узнала и о смерти отца. Потеряв за короткое время сразу трёх близких людей, Татьяна Константиновна всю свою любовь отдала детям. О них, оставшихся без отца, большую заботу проявлял её дядя Великий князь Дмитрий Константинович, у которого своей семьи не было. Поэтому, когда после Октябрьской революции Дмитрия Константиновича выслали в Вологду, Татьяна с маленькими детьми поехала вместе с ним (её не арестовали, поскольку формально она уже к роду Романовых не принадлежала). Из Вологды арестованного Великого князя перевезли в Петроград, и Татьяна снова последовала за ним. В столице она жила в небольшой квартире и безуспешно хлопотала об освобождении дяди. Когда стало ясно, что оставаться в Петрограде дальше становится опасно, она уехала в Киев, не занятый тогда большевиками. В пути её охранял полковник А.В. Короченцов, адъютант Дмитрия Константиновича. Из Киева беженцы переехали в Одессу, а оттуда по приглашению румынской королевы Марии в Румынию. Через некоторое время Татьяна обосновалась в Швейцарии, где вышла за Короченцова замуж. Но буквально спустя несколько месяцев он скончался от дифтерита.

   В 1946 году Татьяна Константиновна приняла в Женеве постриг с именем Тамары (в память о Грузии, где особо почитается царица Тамара – прямой предок её первого мужа) и уехала в Святую землю. Там она стала настоятельницей Елеонского женского монастыря в Иерусалиме, подчинявшегося, разумеется, Русской Православной Церкви за границей.

   От первого брака у Татьяны Константиновны было двое детей:

   1. Князь Теймураз Константинович (8/21.08. 1912 г., Павловск – 10.04.1992 г., Нью-Йорк, похоронен на кладбище Свято-Успенского Ново-Дивеевского монастыря (Русской Православной Церкви за границей), Spring Valley, штат Нью-Йорк, США). Лейтенант югославской армии, бизнесмен, директор Толстовского фонда в Нью-Йорке, основанного дочерью писателя графа Льва Николаевича Толстого – Александрой Львовной.

   Его жёны: 1. 27.10.1940 г., Белград – Екатерина Рачич (4.07.1919 г., Лондон – 20.12.1946 г., Нёйи-сюр-Сэн), дочь Стефана Рачича и Павы Пачич;

   2. 27.11.1949 г., Нью-Йорк – графиня Ирина Чернышёва-Безобразова (р. 26.09.1926 г., Нёйи-сюр-Сэн), дочь графа Сергея Александровича Чернышёва-Безобразова (1894–1972) и графини Елизаветы Дмитриевны Шереметевой (1893–1974). Племянница графини Прасковьи Дмитриевны Шереметевой (жена № 127) и графа Николая Дмитриевича Шереметева (см. № 132). В настоящее время живёт в Нью-Йорке. Является активной деятельницей Русской Православной Церкви за границей, возглавляемой митрополитом Агафангелом.

   От обоих браков детей нет.

   2. Княжна Наталья Константиновна (6/19.04. 1914 г., Кичкинэ, крымское имение Великого князя Дмитрия Константиновича недалеко от Ай-Тодора – 26.08.1984 г., Лондон).

   М.: 22.04.1944 г., Лондон – сэр Чарлз Хепберн Джонстон (11.03.1912 г., Лондон – 23.04.1986 г., там же), дипломат. От этого брака потомства тоже нет.

   120/92. Константин Константинович младший (20.12.1890/1.01.1891 г., СПб. – погиб близ Алапаевска в ночь с 17 на 18 июля 1918 г. вместе с братьями Иоанном и Игорем и другими Романовыми, в 1919 г. останки захоронены в Алапаевском соборе, в апреле 1920 г. – в склепе храма Серафима Саровского в Пекине).

   Князь Константин служил в лейб-гвардии Измайловском полку, где когда-то служил и его отец. В 1911 г. был назначен флигель-адъютантом, участвовал в Первой мировой войне. За храбрость в бою и спасение полкового знамени награждён орденом Святого Георгия 4-й степени. О нём отзывались как о скромном и очень достойном человеке.

   Матушка Тамара – настоятельница Елеонского женского монастыря в Иерусалиме

   После революции он разделил судьбу братьев Иоанна и Игоря, трагически закончив свою жизнь под Алапаевском. Когда его тело извлекли из шахты, во рту обнаружили землю. В страшных мучениях он, умирая, видимо, глодал землю, чтоб облегчить желудочные спазмы. Голова и тело его были покрыты ранами и кровоподтёками. Русская Православная Церковь за границей причислила Константина Константиновича к лику Новомучеников Российских 1 ноября 1981 года.

   Князь Константин Константинович младши

   121/92. Олег Константинович (15/27.11. 1892 г., СПб. – 29.09/12.10.1914 г., Вильна, похоронен в подмосковном имении отца, Великого князя Константина Константиновича, – Осташево).

   Окончил Полоцкий кадетский корпус (1910 г.), выпускник Императорского Александровского лицея (1913 г., серебряная медаль), служил в лейб-гвардии Гусарском полку, корнет.

     О, дай мне, Боже, вдохновенье,

     Поэта пламенную кровь.

     О, дай мне кротость и смиренье,

     Восторги, песни и любовь.

     О, дай мне смелый взгляд орлиный,

     Свободных песен соловья,

     О, дай полёт мне лебединый,

     Пророка вещие слова.

     О, дай мне прежних мук забвенье

     И тихий, грустный, зимний сон,

     О, дай мне силу всепрощенья

     И лиры струн печальный звон.

     О, дай волнующую радость,

     Любовь всем сердцем, всей душой…

     Пошли мне ветреную младость,

     Пошли мне в старости покой.

   Это стихотворение талантливого юноши, жизнь которого оборвалась на войне, Олега Константиновича, любимого сына К. Р., его надежды и радости, того, в ком он видел воплощение своих чаяний, в кого вдохнул бесценный поэтический дар.

   Олег Константинович был первым в династии Романовых, кто с разрешения государя учился в гражданском учебном заведении – Александровском (ранее Царскосельском) лицее, в числе первых выпускников которого был столь почитаемый князем Олегом Пушкин. Он закончил Лицей с серебряной медалью, а за выпускное сочинение «Феофан Прокопович как юрист» получил Пушкинскую медаль, дававшуюся не только за научные, но и за литературные достоинства произведения. Князь Олег был удивительно разносторонней личностью: серьёзно занимался музыкой, живописью, играл в домашних спектаклях и писал стихи. Он мечтал о литературной деятельности, пробовал свои силы и в прозе, а также оставил след в литературоведении. По его инициативе началось издание рукописей Пушкина, хранившихся в Румянцевском музее и музее самого лицея. Первый выпуск «Рукописей Пушкина» увидел свет в 1912 году.

   Князь Олег Константинович

   Даже в праздничный день совершеннолетия этот талантливый юноша представлял свою письменную работу в Лицее и делал это так же радостно, как и наслаждался произведениями живописи или пением Шаляпина в «Севильском цирюльнике». Об этом говорит небольшой отрывок из его письма отцу: «День моего совершеннолетия был одним из самых радостных дней всей моей жизни: твои и мам'a подарки, чудный молебен, завтрак со всеми старыми и наличными служащими Мраморного и Павловска, икона, которой благословил меня митрополит Флавиан (Киевский), икона от служащих, икона от прислуги, картина Шишкина, которую мне подарили братья, удавшийся вечером реферат, представление “Севильского цирюльника” и, наконец, телеграмма от Государя – всё это меня так радовало и трогало, что и сказать трудно».

   Олег поступил на службу в гвардейский Гусарский полк. Когда началась Первая мировая война, как и все взрослые сыновья К. Р., ушёл на фронт. Он очень гордился, что может выполнить свой патриотический долг. Храбро сражался в Восточной Пруссии. А 27 сентября был ранен во время лихой атаки на неприятельский разъезд. Вот как вспоминал об этом генерал Н.Н. Ермолинский: «27 сентября после полудня 2-ая Гвардейская кавалерийская дивизия, имея в авангарде два эскадрона Гусарского полка, наступала в направлении Владиславова. Проходя недалеко от деревни Пильвишки, боковая застава заметила неприятельский разъезд и начала его обстреливать. Немцы шарахнулись в сторону и наскочили на четвёртый эскадрон Гусарского полка, шедший в голове колонны главных сил. Тотчас же был открыт огонь. Разъезд повернул опять, но встретил заставу Его Величества эскадрона под командой корнета Безобразова. Как раз в этот момент князь Олег, давно стремившийся в дело, стал проситься у эскадронного командира, графа Игнатьева, чтобы ему позволили с его взводом захватить зарвавшихся немцев. Эскадронный командир долго не соглашался его отпустить, но наконец уступил. Всё остальное произошло очень быстро. Преследуя отступающий неприятельский разъезд, князь Олег вынесся далеко вперёд на своей кровной кобыле Диане. Вот они настигают отстреливающегося противника… Пятеро немцев валятся, прочие сдаются; но в это время в князя Олега целится с земли раненый всадник… Выстрел, и князь Олег валится с лошади… Первыми подскакали к раненому князю вольноопределяющийся граф Бобринский и унтер-офицеры Василевский и Потапов. Первые два принялись перевязывать рану… На вопрос, не больно ли ему, князь Олег ответил отрицательно… Увидав прискакавших братьев, раненый обратился к князю Гавриилу Константиновичу со словами: “Перекрести меня!”».

   Князя повезли в Вильно. Профессор В.А. Оппель рассказывал: «Олег Константинович бодрился, улыбался, временами говорил, временами закрывал глаза и погружался в полусон, но тем не менее его постоянно беспокоили ноги…» Врачи сделали операцию, но уже началось заражение крови. Генерал-майор В.А. Адамович: «Его Высочество встретил меня… приветливо, даже весело, улыбнулся, протянул руку и жестом предложил сесть… Войдя, я поздравил князя с пролитием крови за Родину. Его Высочество перекрестился и сказал спокойно: “Я так счастлив, так счастлив! Это нужно было. Это поддержит дух. В войсках произведёт хорошее впечатление, когда узнают, что пролита кровь Царского Дома”. Его Высочество сказал мне, что вчера причастился. “Но вы скажите дома, что мне никто не предлагал. Это было моё личное желание. Я причастился, чтобы мне было легче”… Его Высочество был оживлён и сиял в счастливом для него сознании своих страданий. Мгновениями же были видны подавляемые им мучения».

   Император наградил Олега орденом Святого Георгия 4-й степени. Но 29 сентября положение князя резко ухудшилось. «Всё утро он не находил себе места, теперь же на вопрос о самочувствии, отвечал неизменно: “Чувствую себя ве-ли-ко-леп-но”. При этом язык его не слушался, и он с трудом выговаривал слова» (Н.Н. Ермолинский). Приехали родители. «На минуту он узнал их. Великий князь привёз умирающему сыну Георгиевский крест его деда. – Крестик Анпап'a! – прошептал князь Олег. Он потянулся и поцеловал белую эмаль. Крест прикололи к его рубашке. Вскоре больной стал задыхаться… Началось страшное ожидание смерти: шёпот священника, последние резкие вздохи… Великий князь, стоя на коленях у изголовья, закрывал сыну глаза; Великая княгиня грела холодевшие руки. Мы с князем Игорем Константиновичем стояли на коленях в ногах. В 8 часов 20 минут окончилась молодая жизнь… Светлое, детски чистое лицо князя было отлично освещено верхней лампой. Он лежал спокойный, ясный, просветлённый, будто спал. Белая эмаль, к которой он прикоснулся холодеющими губами, ярко выделялась на груди» (Н.Н. Ермолинский).

   Похоронили Олега Константиновича в его любимом подмосковном отцовском имении Осташево.

   Источники и литература:

   Его письма с фронта: «Молитесь за нас…» // Отечественные архивы. № 2. 1995. С. 103–109.

   «В моей душе есть чувства благородные…» Переписка князя Олега Константиновича, 1904–1914 гг. // Исторический Архив, №№ 5, 6, 2001.

   Бельский Л.А. Князь Олег Константинович. Очерк. М., 1916.

   Божерянов И.Н. Славной памяти Его Высочества Князя Олега Константиновича. Пг., 1915.

   Вашков Е.И. Его Высочество Князь Олег Константинович. Пг., 1916.

   Кульман Н.К. Князь Олег. Пг., 1915.

   Лось М.П. Князь Олег Константинович. Звенигородка, 1917.

   Пиксанов Н.К. Слово в память Его Высочества Олега Константиновича. Пг., 1914.

   Судейкин В.Т. Его Высочество Князь Олег Константинович. Пг., 1914.

   122/92. Игорь Константинович (29.05/10.06. 1894 г., Стрельна – погиб близ Алапаевска в ночь с 17 на 18 июля 1918 г. вместе с братьями Иоанном и Константином и другими Романовыми, в 1919 г. останки захоронены в Алапаевском соборе, в апреле 1920 г. – в склепе храма Святого Серафима Саровского в Пекине).

   Игорь Константинович окончил Пажеский корпус, служил штабс-ротмистром лейб-гвардии Гусарского полка и с началом Первой мировой войны вместе с братьями ушёл на фронт. В 1915 году император назначил Игоря Константиновича флигель-адъютантом. По декрету большевиков в марте 1918 года его арестовали и отправили в Вятку, а потом на Урал. Недолго они находились в Екатеринбурге, и один из доброжелателей предложил князю свой паспорт, чтобы тот смог бежать. «Игорь Константинович говорил, что он не сделал ничего худого перед Родиной и не считает возможным поэтому прибегать к подобным мерам». Большевики зверски расправились с сыном К. Р., сбросив его в шахту заброшенного рудника под Алапаевском. Потом останки князя белогвардейцы перевезли в Пекин, где их уничтожили уже красные китайцы после Второй мировой войны. Русская Православная Церковь за границей канонизировала Князя Игоря Константиновича в сонме Новомучеников Российских 1 ноября 1981 года.

   Князь Игорь Константинович

   123/92. Георгий Константинович (23.04/ 5.05.1903 г., СПб. – 7.11.1938 г., Нью-Йорк, умер после операции аппендицита. Похоронен на кладбище Моунт Оливетт, Лонг-Айленд, затем прах перезахоронен на кладбище Свято-Успенского Ново-Дивеевского монастыря под Нью-Йорком).

   Князь Георгий Константинович. 1920-е гг.

   В ноябре 1918 года вместе с матерью и сестрой Верой эмигрировал в Стокгольм, а затем в Брюссель. «Князь Георгий Константинович уехал из Брюсселя в Швейцарию, оттуда в Англию, а затем в Нью-Йорк. Всюду работал. Умер в ноябре 1937 г. в Нью-Йорке после операции аппендицита» (Великий князь Гавриил Константинович).

   124/92. Наталья Константиновна (10/23.03. 1905 г., СПб. – 10/23.05.1905 г., там же, похоронена в Петропавловском соборе, перезахоронена 23–28.09.1911 г. в Великокняжеской усыпальнице того же собора).

   125/92. Вера Константиновна (р. 11/24.04. 1906 г., Павловск – 11.01.2001, Valley Cottage, штат Нью-Йорк, США. Похоронена на кладбище Свято-Успенского Ново-Дивеевского монастыря под Нью-Йорком).

   Вера Константиновна

   Вера Константиновна в последние годы своей жизни была единственной из Романовых, кто помнил дореволюционную Россию и своих легендарных родственников: отца – Великого князя Константина Константиновича, императора Николая II, цесаревича Алексея. Её крёстной матерью была императрица Александра Фёдоровна. Вера Константиновна рассказывала шведскому журналисту С. Скотту, что ещё совсем маленькой находилась в кабинете отца, когда тот скончался от сердечной астмы. Он начал задыхаться, и Вера бросилась к маме с криком: «Mama, Papa hat kein Luft» («Мама, папе нечем дышать»; немецкий язык был для Веры таким же родным, как и русский, кроме того, она хорошо знала английский). Потом все удивлялись, как она смогла открыть тяжёлые двери кабинета. Некоторые свои личные письма Княжна, уже живя в эмиграции, в шутку подписывала «рядовой Иван Веркин» – прозвищем, которое дал ей отец.

   Хорошо помнились ей и революционные дни 1917 года. В ноябре 1918-го она вместе с матушкой, братом Георгием и племянниками Всеволодом и Екатериной эмигрировала в Стокгольм, потом ненадолго поселилась в Бельгии, а затем переехала в Германию, где жила у родственников в Альтенбурге. Там Вера Константиновна училась, увлечённо занималась парусным спортом, состояла в немецком яхт-клубе «Ганза». В конце войны она вместе с родственниками пешком пошла на запад, спасаясь от наступавших советских войск. Никаких иллюзий насчёт своей дальнейшей судьбы в случае ареста сотрудниками НКВД она не испытывала. В Гамбурге Вера Константиновна работала переводчицей в британском отделении Красного Креста, в 1951 году уехала в США. В последние годы жила в доме Толстовского фонда (основанного дочерью Льва Толстого – Александрой) под Нью-Йорком. Никакого гражданства не имела.

   Вера Константиновна являлась живым воплощением лучших традиций Дома Романовых, пользовалась громадным почётом и уважением в кругах русской эмиграции. В память о том, что её отец был попечителем всех военно-учебных заведений дореволюционной России, кадетских корпусов, зарубежные кадеты неизменно приглашали её на все свои встречи и съезды. Она не признавала династических прав Кирилловской ветви Романовых и в качестве почётного председателя возглавляла «Объединение членов рода Романовых». Кроме того, она являлась почётной соратницей Российского Имперского Союза-Ордена (начальник Ордена – К.К. Веймарн) и почётным членом Высшего монархического совета (председатель Совета – Д.К. Веймарн). Эти монархические организации считали именно её «легитимной наследницей Российского Престола», поскольку она, абсолютно бесспорно, по всем требованиям дореволюционного династического законодательства принадлежала к Императорской фамилии.

 //-- Литература: --//

   Княжна Вера Константиновна. К 100-летию со дня рождения. СПб., 2007.

   126/96. Марина Петровна (28.02/11.03. 1892 г., Ницца – 15.05.1981 г., Six-Fours-les-Plages, департамент Вар, Франция; похоронена на русском кладбище Кокад в Ницце). В эмиграции жила во Франции.

   М.: 4.02.1927 г., Антиб – князь Александр Николаевич Голицын (13/25.10.1886 г., СПб. – 24.03.1974 г., Тулон, похоронен на кладбище Кокад в Ницце), сын князя Николая Дмитриевича Голицына (1850–1925, расстрелян), последнего председателя Совета министров императорской России, и Евгении Андреевны Грюнберг (1864–1934).

   127/96. Роман Петрович (5/17.10.1896 г., Петергоф – 23.10.1978 г., Рим, похоронен на кладбище Тестаччо в Риме).

   Ж.: 3/16.11.1921 г., Антиб, департамент Приморские Альпы, Франция – графиня Прасковья Дмитриевна Шереметева (2/15.10.1901 г., Полтава – 21.12.1980 г., Рим, похоронена вместе с мужем), дочь графа Дмитрия Сергеевича Шереметева (1869–1943) и графини Ирины Илларионовны Воронцовой-Дашковой (1872–1959), внучка известного историка графа Сергея Дмитриевича Шереметева и наместника Кавказа графа Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова, сестра графа Николая Дмитриевича Шереметева (см. № 132).

   Князь Роман Петрович служил в инженерных войсках. В Первую мировую с октября 1916 года находился на Кавказском фронте при своём дяде Николае Николаевиче младшем. Потом вместе с родителями уехал в Крым, пережил все революционные треволнения и покинул Россию в апреле 1919 года вместе с другими Романовыми. В эмиграции жил во Франции и Италии. Как и вся его ветвь, отказался признать Кирилла Владимировича императором, отрицательно относился и к притязаниям Владимира Кирилловича, в 1969 году официально выступив против его решений. Жена Романа Петровича происходила из древнего рода Шереметевых, одного корня с Романовыми. Её отец возглавлял в Париже эмигрантский Союз русских дворян.

   Мемуары Романа Петровича, к сожалению, не переведённые на русский язык: Am Hof des Letzten Zaren. M"unchen-Z"urich, 1995.

   128/96. Надежда Петровна (3/15.03.1898 г., Дюльбер, Крым – 21.04.1988 г., Шантильи, департамент Уаза, Франция; похоронена на кладбище Samois (77-France). Была помолвлена с Князем Олегом Константиновичем (№ 121).

   М.: 1. 12/25.04.1917 г., церковь Святой Нины, Харакс, Крым – князь Николай Владимирович Орлов (12/24.03.1891 г., СПб. – 30.05.1961 г., Oyster Bay, штат Нью-Йорк), сын князя Владимира Николаевича Орлова (1869–1927) и его первой жены княжны Ольги Константиновны Белосельской-Белозерской (1874–1923), племянницы М.Д. Скобелева (её знаменитый портрет кисти В.А. Серова является одним из шедевров Русского музея). Выпускник Александровского лицея, артиллерийский офицер. Развод – март 1940 г., Белград. Второй брак князя Н.В. Орлова: апрель 1940 г., Белград – Мэри (Марина) Shirk (ум. 10. 11. 1969 г., Филадельфия, США).

   У них дочери:

   1. Ирина Николаевна (27.03.1918 г., Кореиз, Крым – 16.09.1989 г., Villecerf (77-France)). М.: 1. 27.04.1940 г., Рим – барон Герберт фон Вальдштаттен (1.01.1913 г., Вена – 24.07.1977 г., там же), сын барона Иоганна Вальдштаттена и Елены фон Бекеман. Развод – 2.07.1946 г., Блуденц, Австрия; 2. 8.01.1960 г., Гаага – Антон Adama-Zylstra (9.01.1902 г., Izenyke, Нидерланды – 29.04.1982 г., Фонтенбло).

   Её внебрачный сын: Алексис Николя Орлов (р. 10.09.1947 г., Булонь-сюр-Сэн). Ж.: 12.06.1974 г., Париж – Франсуаза Жанна Mazocco (р. 12.01.1950 г., Париж); у них приёмный сын – Владимир (р. 12.06.1993 г., СПб.).

   2. Ксения Николаевна (29.03.1921 г., Париж – 17.08.1963 г., Ennordres (18-France)). М.: 1. 17.04.1943 г., Авон – Поль-Марсель dе Мontaignac de Pessotes-Bressolles (р. 5.01.1909 г., Париж). Развод – 2.11.1950 г., Париж; 2. 13.03.1951 г., Lamorlaye (60-France) – Жан-Альбер Шевалье д’Альмон (р. 27.11.1909 г., Ivoy-le-Pre (18-France)), сын Шарля-Леона Шевалье д’Альмона и Лауры-Луизы Grenouillet.

   129/96. Софья Петровна (р. и ум. 3/15.03. 1898 г., Дюльбер, Крым).

   130/100. Нина Георгиевна (7/20.06.1901 г., Михайловское, под Петергофом – 26.02. 1974 г., Hyannis, Массачусетс, США; похоронена в Truro, Массачусетс, США). В эмиграции жила в Великобритании и с 1927 г. в США.

   М.: 3.09.1922 г., Лондон – князь Павел Александрович Чавчавадзе (15/27.06.1899 г., СПб. – 7.07.1971 г., Hyannis, похоронен вместе с женой), сын князя Александра Захаровича Чавчавадзе (1870–1930) и Марии Павловны Родзянко (1877–1958), во втором браке княгини Трубецкой.

   Её сын – князь Давид Павлович Чавчавадзе (р. 20.05.1924 г., Лондон). С 1943 г. служил в армии США, участвовал в работах по снабжению СССР боевыми самолётами по ленд-лизу, затем военный переводчик в Берлине, окончил Йельский университет (США), капитан армии США, работал в ЦРУ. Автор книги «The Grand Dukes» («Великие князья», на русском языке издана в Екатеринбурге в 1998 г.). Живёт в Вашингтоне.

   Ж.: 1. 13.09.1952 г., Вашингтон – Helen Husted (р. 1.02.1933 г., Нью-Йорк), развод – 1959 г.; 2. 28.12.1959 г., Нью-Йорк – Джейн Джудит Clippinger (р. 24.03.1929 г., Цинциннати, Огайо, США), развод – 1970 г.; 3. 23.06.1979 г., Вашингтон – Евгения Владимировна de Smitt (Шмитт) (р. 12.07.1939 г., Нью-Йорк), дочь Владимира Владимировича Шмитта и Инны Дмитриевны Магнер.

   Дети:

   Мария (р. 18.08.1953 г., Вашингтон). М.: Александр Rasich, развелись; дочь – Елена (р. 16.12.1990 г., Нью-Йорк);

   Александра (р. 24.12.1954 г., американский сектор Берлина). М.: P. K. Ramani; дети – Александр (р. 18.05.1991 г., Нью-Йорк), Каролина (р. 5.06.1994 г.);

   Екатерина (р. 29.12.1960 г., Вашингтон). М.: John Redpath; дети – София (р. 4.07.1996 г., Париж), Нина (р. 13.10.1998 г., Нью-Йорк);

   Михаил (р. 1.08.1966 г., Вашингтон).

   131/100. Ксения Георгиевна (9/22.08. 1903 г., Михайловское, под Петергофом – 17.09.1965 г., Глен Коув, Нью-Йорк, США). В эмиграции жила в США.

   М.: 1. 8.10. (гражданская регистрация), 9.10. (венчание) 1921 г., Париж – Уильям Батеманн Лидс (19.09.1902 г., Нью-Йорк – 31.12.1971 г., Виргинские острова), сын Уильяма Батемана Лидса и Нэнси-Мэй Стюарт. Промышленник. Развод – 19.03.1930 г., Нью-Йорк;

   2. 10.08.1946 г., Hickville, Нью-Йорк – German Jud (р. 14.02.1911 г., Hickville, Нью-Йорк), коммерсант.

   Её дочь от первого брака – Нэнси Лидс (24.02.1925 г., Нью-Йорк – 7.06.2006 г., Вудсток, США). М.: 22.12.1945 г., Глен Коув, Нью-Йорк – Edward-Judson Wynkoop (р. 23.05.1917 г., Сиракузы, США).

   132/101. Ирина Александровна (3/15.07. 1895 г., Петергоф – 26.02.1970 г., Париж, похоронена на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа).

   М.: 9/22.02.1914 г., СПб. – князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон (11/23.03.1887 г., СПб. – 27.09.1967 г., Париж, похоронен вместе с женой), сын графа Феликса Феликсовича Сумарокова-Эльстона (1856–1928) и княжны Зинаиды Николаевны Юсуповой (1861–1939).

   Их дочь – Ирина Феликсовна (8/21.03. 1915 г., СПб. – 30.08.1983 г., Cormeilles (95-France), вместе с мужем похоронена на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа). М.: 19.06.1938 г., Рим – граф Николай Дмитриевич Шереметев (15/28.10.1904 г., имение Кусково под Москвой – 5.02.1979 г., Париж). Сын графа Дмитрия Сергеевича Шереметева и графини Ирины Илларионовны Воронцовой-Дашковой (брат жены № 129).

   Их дочь – графиня Ксения Николаевна Шереметева (р. 1.03.1942 г., Рим). Живёт в Афинах, подданная Греции. М.: 20.06.1965 г., Афины – Илья (Илиас) Сфирис (р. 20.08.1932 г., Афины), сын Джованни Сфириса и Марии Пьяци. Их дочь – Татьяна Сфирис (р. 28.08.1968 г., Афины), в первом браке Иоаннокупулос, во втором – Вамвакидис.

   Князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон имел богатую родословную. Его дед по отцу – Феликс Николаевич Эльстон (1820–1877), по семейной легенде, был сыном прусского короля Фридриха-Вильгельма III (1770–1840), брата императрицы Александры Фёдоровны (жена Николая I), и фрейлины Екатерины Фёдоровны Тизенгаузен (1803–1888). Сама же Екатерина Фёдоровна была дочерью Елизаветы Михайловны Хитрово (1783–1839), в первом браке Тизенгаузен, и внучкой М.И. Голенищева-Кутузова. Сестра же Екатерины Фёдоровны Тизенгаузен, графиня Дарья (Долли) Фёдоровна Фикельмон (1804–1863), собирала в своём салоне многих знаменитостей Петербурга, в том числе и Пушкина.

   Княгиня Ирина Александровна Юсупова

   Феликс Николаевич Эльстон в 1856 году женился на графине Елене Сергеевне Сумароковой (1829–1901), отдалённой родственнице поэта А.П. Сумарокова. Поскольку на Елене Сергеевне графская ветвь рода Сумароковых заканчивалась, её титул императорским указом перешёл к мужу, и тот стал именоваться графом Феликсом Николаевичем Сумароковым-Эльстоном.

   Сын Феликса Николаевича и Елены Сергеевны – Феликс Феликсович старший (1856–1928) в 1882 году женился на княжне Зинаиде Николаевне Юсуповой (1861–1939), последней представительнице этого известнейшего рода. Поэтому после смерти её отца титул князя Юсупова перешёл по указу императора к Феликсу Феликсовичу, и он таким образом стал князем Юсуповым, графом Сумароковым-Эльстоном. Их сын, Феликс Феликсович младший, женился на племяннице Николая II – княжне Ирине Александровне и таким образом соединил родством князей Юсуповых с Императорской династией.

   Князь Феликс Феликсович Юсупов

   Феликс Феликсович Юсупов (младший) – ярчайший представитель светской молодёжи рубежа XIX–XX веков. Наследник огромного состояния юсуповского рода, он учился в Пажеском корпусе и окончил Оксфордский университет. Аристократ до мозга костей, благородный красавец, он блистал в высшем обществе последнего царствования и благодаря своему происхождению близко знал многих представителей Императорской фамилии. Прославился он в конце 1916 года, организовав заговор с целью убийства Распутина. Именно он пригласил «старца» в свой дворец, поил и кормил отравленными яствами, потом выстрелил в него из пистолета, но не убил. Распутин чуть было не задушил его, выбежал во двор и там упал, сражённый пулей В.М. Пуришкевича. Потом заговорщики сбросили тело Распутина в реку. После этого убийства, воспринятого многими как патриотический акт, по распоряжению государя Феликс уехал в своё имение в Курской губернии. А уже в февральский период они с женой перебрались в крымское имение Кореиз. В Крыму вместе с другими Романовыми семья Феликса пережила все ужасы прихода к власти большевиков, чудом осталась жива и покинула Россию после прихода войск Антанты на английском корабле «Мальборо» вместе с императрицей Марией Фёдоровной и другими Романовыми.

   В эмиграции Феликс поселился во Франции. Как мог, пытался зарабатывать на жизнь, первые средства дала продажа двух картин Рембрандта, которые удалось вывезти из России (теперь эти полотна украшают экспозицию Национальной галереи в Вашингтоне). Мемуары Феликса полны красочных эпизодов его эмигрантской жизни. Его столько раз обманывали, грабили, а его предприятия так часто прогорали, что от всего этого можно было сойти с ума. Но Юсупов переживал все невзгоды с удивительным оптимизмом. Он всегда отличался потрясающей жаждой жизни и интересом ко всему новому и необычному. Его внучка Ксения Николаевна Сфирис пишет: «Он оставил мне самое дорогое наследство – пример своей жизни и те ценности, которые не уничтожит война, не разграбит бунт, не отнимет власть: благородство, мужество и простоту».

   Под конец жизни Феликса Юсупова во время визита во Францию посетил Н.С. Хрущёв. Князь очень хотел приехать на Родину, но возраст и состояние здоровья не позволили ему этого сделать.

   Источники и литература:

   Воспоминания князя Ф.Ф. Юсупова:

   Перед изгнанием. 1887–1919. М., 1993.

   Мемуары. М., 1998; М., 2000 (обе книги: «До изгнания», «В изгнании»; изданы без комментариев).

   Его родословная: Берг Б.Г. Потомство Феликса Николаевича Эльстон. Графы Сумароковы-Эльстон и князья Юсуповы // Новик. № 4, Нью-Йорк, 1941. С. 17–21 (поколенная роспись включает 16 представителей этого рода).

   Долгова С.Р. Накануне свадьбы. М., 2012 (глава «Княгиня Ирина Александровна Юсупова» и переписка Ф.Ф. Юсупова и З.Н. Юсуповой).

   133/101. Андрей Александрович (12/24.01. 1897 г., СПб. – 8.05.1981 г., Провендер, близ Фавершема, графство Кент, Великобритания, похоронен в графстве Кент).

   Ж.: 1. 30.05/12.06.1918 г., домовая церковь Ай-Тодора, Крым – герцогиня Елизавета Фабрициевна (Элси) Сассо-Руффо, княжна Сант-Антимо (27.12.1886/8.01.1887 г., Знаменское Харьковской губернии – погибла при бомбежке 29.10.1940 г., Wilderness House, Hampton Court, Виндзор, Великобритания), дочь дона Фабрицио герцога ди Сассо-Руффо (1846–1911) и княжны Натальи Александровны Мещерской. Приняла православие в 1918 г. Её первый брак: 17.01.1907 г., СПб. или Царское Село – Александр Александрович Фридерици (21.07.1878 г., Павловск – 1916 г.), ротмистр, адъютант Великого князя Бориса Владимировича. Развелись;

   2. 21.09.1942 г., Morton, близ Фавершема, Кент – Надин Mc-Dougall (5.06.1908 г., Loyterton, близ Лайнстеда, графство Кент – 6.06.2000 г., графство Кент, похоронена рядом с мужем), дочь Герберта Mc-D. и Сильвии Боргстрем. 7.05.1951 г. Владимир Кириллович пожаловал ей титул светлейшей княгини Романовской.

   Андрей Александрович до революции служил в лейб-гвардии Конном полку в чине лейтенанта. Он уехал из России вместе с отцом и женой в декабре 1918 года через Крым, до этого был арестован большевиками в Дюльбере. В эмиграции жил во Франции и Великобритании. Его вдова Надин неожиданно для всех оказалась во время захоронения екатеринбургских останков в 1998 году ближайшей родственницей Николая II.

   134/101. Фёдор Александрович (11/23.12. 1898 г., СПб. – 30.11.1968 г., Аскэн, департамент Атлантические Пиренеи, Франция, похоронен на местном кладбище).

   Ж.: 31.05.1923 г., Париж – княжна Ирина Павловна Палей (8/21.12.1903 г., Париж – 15.11.1990 г., Биарриц, похоронена на кладбище Ahetze (64-France)), дочь Великого князя Павла Александровича от второго брака. Развод – 22.07.1936 г., Париж. Её второй муж: 11.04.1950 г., Биарриц – Юбер Конкэр де Монбрисон (15.08.1892 г., Сент-Авертен (37-France) – 14.04.1981 г., замок Saint-Roch, близ Ле Пэн (82-France)), сын Анри-Гаспара Конкэр де Mонбрисона и Фанни Tyndall.

   Фёдор Александрович уехал за рубеж вместе с бабушкой и матерью через Крым в апреле 1919 года. В эмиграции жил в Великобритании и Франции. В Париже некоторое время работал шофёром такси. Позже стал профессиональным архитектором.

   135/101. Никита Александрович (4/16.01. 1900 г., СПб. – 12.09.1974 г., Канны, похоронен там же, где и родители).

   Ж.: 19.02.1922 г., Париж – графиня Мария Илларионовна Воронцова-Дашкова (31.01/13.02.1903 г., Царское Село – 15.06. 1997 г., Канны, похоронена вместе с мужем), дочь графа Иллариона Илларионовича Воронцова-Дашкова (1877–1932) и его первой жены Ирины Васильевны Нарышкиной (1879–1917), во втором браке княгини Долгоруковой.

   Как и большинство его братьев, Никита Александрович оказался в эмиграции с апреля 1919 года. Он окончил Оксфордский университет, затем работал банковским служащем в Париже. Переехав в США, преподавал русский язык в армейском учебном заведении в Монтерее (штат Калифорния), потом жил в Нью-Йорке. Первоначально Никита Александрович поддерживал Великого князя Кирилла Владимировича. Но когда узнал о его связи с «Союзом Младороссов», направил ему 29 января 1932 года письмо:

   «Милый дядя,

   Как Тебе известно, несколько лет тому назад я вместе с моим отцом признал все Твои права и подчинился Тебе.

   Я считал Тебя носителем исконных, веками великих и дорогих нам всем идеалов православной Русской Монархии.

   Твоё последнее обращение к Русским людям показало Твой полный отказ именно от этих идеалов.

   Желая действовать совершенно открыто и добросовестно, я считаю своим долгом сообщить Тебе, что я отныне за Тобой больше не следую и выхожу из Твоего подчинения. Никита».

   На что Кирилл Владимирович ответил:

   «Выше Высочество,

   Ознакомившись с содержанием Вашего письма от 16/29 Января сего года и в соответствии с его содержанием, Я объявляю Вам, что Вы отныне исключаетесь из числа Членов Императорской Фамилии.

   Кирилл. 18/31 Января 1932 г. С. Бриак».

   (Опубликовано в «Имперском вестнике», № 48, октябрь 1999 г.)

   После смерти Великого князя Николая Николаевича младшего часть русской монархической дальневосточной эмиграции считала Никиту Александровича наследником Российского престола.

   136/101. Дмитрий Александрович (2/15.08. 1901 г., Гатчина – 7.07.1980 г., Лондон).

   Ж.: 1. 25.11.1931 г., Париж – графиня Марина Сергеевна Голенищева-Кутузова (7/20.11.1912 г., СПб. – 7.01.1969 г., Корнуолл, Канада), дочь графа Сергея Александровича Голенищева-Кутузова (1885–1950) и графини Марии Александровны Чернышёвой-Безобразовой. По отцу прямой потомок А.В. Суворова. В 1931 г. Великий князь Кирилл Владимирович пожаловал ей титул княгини Романовской-Кутузовой, а 28.07.1935 г. ей и потомству – титул светлейших князей Романовских-Кутузовых (с передачей титула «светлости» старшему в роде). Развод – 1947 г. Её второй муж (с 30.12.1947 г.) – Отто де Нефвилль (р. 1898 г.);

   2. 29.10.1954 г., Лондон – Шейла Chisholm (9.09.1898 г., Сидней – 13.10.1969 г., Лондон), дочь Гарри Ch. и Маргарет Mc. Kellar. Это её третий брак, предыдущие: 1. 27.12.1915 г., Кипр – Фрэнсис Эдвард Сен Клэр-Эрскин, лорд Loughborough, из Дома графов Rosslyn (ум. 4.08.1929 г., Кенсингтон), капитан британской армии, разведены в 1926 г.; 2. 14.11.1928 г., Savoy Chapel – сэр Джон Чарльз Milbanke, 11-й баронет (ум. 6.06.1947 г., Лондон).

   Дмитрий Александрович в эмиграции жил в Великобритании и Франции. В 1930-х годах он состоял членом Младоросской партии. Недолго занимался виноделием, был секретарём фешенебельного лондонского клуба «Travellers». Во время Второй мировой войны служил капитан-лейтенантом добровольческого резерва Британского военно-морского флота. Он, в частности, принимал участие в эвакуации союзных войск, блокированных немецкими армиями в районе французского города Дюнкерка в 1940 году. 9 июня 1979 года Дмитрий Александрович возглавил только что созданное «Объединение членов рода Романовых».

   137/101. Ростислав Александрович (11/24.11.1902 г., Ай-Тодор, Крым – 30.07.1978 г., Канны).

   Ж.: 1. 1.09.1928 г., Чикаго – княжна Александра Павловна Голицына (7/20.05.1905 г., Марьино, Новгородская губ. – 5.12.2006 г., Лейк-Форест, Иллинойс, США), дочь князя Павла Павловича Голицына (1856–1914) и княжны Александры Николаевны Мещерской (1867–1941). Развод – 1944 г., Чикаго. Её второй муж: Лестер Армур (р. 21.03.1895 г., Чикаго), сын Филипа Дансфорта Армура и Мэри-Элизабет Лестер;

   2. 7.05.1945 г., Чикаго – Элис Бейкер (30.05.1923 г., Чикаго – 21.10.1996 г., Skokie, Иллинойс). Развод в 1952 г.;

   3. 19.11.1954 г., Чикаго – Гедвига (-Мария-Гертруда-Ева) von Chappuis (06.12.1905 г., Habelschwerdt – 09.01.1997 г., Грасс), дочь Карла von Chappuis и баронессы Гертруды фон Richthofen. Её первый муж: 15.01.1931 г., Лондон – Berkeley Gage, из Дома виконтов Gage (р. 27.02.1904 г.), развелись в 1954 г., Чикаго.

   Ростислав Александрович получил это необычное для Романовых имя, потому что, когда он родился, его отец был командиром броненосца Черноморского флота «Ростислав». В эмиграции князь жил в Великобритании, Франции и США, работал бухгалтером.

   138/101. Василий Александрович (24.06/7.07. 1907 г., Гатчина – 24.06.1989 г., Вудсайд, Калифорния, США).

   Ж.: 31.07.1931 г., Нью-Йорк – княжна Наталья Александровна Голицына (13/26.10. 1907 г., Москва – 28.03.1989 г., Вудсайд), дочь князя Александра Владимировича Голицына (1876–1951) и Любови Владимировны Глебовой (1882–1948). Внучатая племянница князей Сергея Николаевича (1862–1905) и Евгения Николаевича (1863–1920) Трубецких, двоюродная сестра писателя князя Сергея Михайловича Голицына (1909–1989) и народного артиста СССР Петра Петровича Глебова (1915–2000). 7.05.1951 г. Владимир Кириллович пожаловал ей титул светлейшей княгини Романовской.

   В эмиграции Василий Александрович жил в Дании, Франции, Великобритании. Учился в английской школе. Затем переехал в США, где поступил в городе Сакраменто, административном центре Калифорнии, в сельскохозяйственный университет, который успешно закончил. Сменил несколько профессий: выращивал помидоры в компании «California packing», производившей консервы; во время Второй мировой войны служил в армии США, затем работал в рекламном отделе одной из гостиниц, содержал птицеферму, занимался виноторговлей, был биржевым маклером. С 22 февраля 1981 года возглавлял «Объединение членов рода Романовых».

   XI. Поколение цесаревича Алексея

   139/104. Ольга Николаевна (3/15.11.1895 г., Царское Село).

   140/104. Татьяна Николаевна (29.05/10.06. 1897 г., Петергоф).

   141/104. Мария Николаевна (14/26.06. 1899 г., Петергоф).

   142/104. Анастасия Николаевна (5/18.06. 1901 г., Петергоф).

   Литература:

   Титов И.В. ОТМА. Несколько слов о Великих княжнах Ольге, Татьяне, Марии и Анастасии Николаевнах // Дворянское собрание. № 4. 1996. С. 28–45.

   143/104. Цесаревич Алексей Николаевич (30.07/12.08.1904 г., Петергоф). Наследник престола, атаман всех казачьих войск и шеф ряда полков.

   Все дети Николая II погибли вместе с родителями в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге в ночь с 16 на 17 июля 1918 г.

   Дочери императора Николая II – Великие княжны Мария, Татьяна, Анастасия, Ольга

   Цесаревич Алексей Николаевич. Двойной фотопортрет

   После рождения наследника выяснилось, что мальчик болен гемофилией. Эта страшная неизлечимая болезнь – несвертываемость крови – стала трагедией царской семьи. Обычно больные такого рода редко доживают до взрослого состояния. Любой ушиб и даже мелкое кровоизлияние может привести к смерти. Цесаревич унаследовал гемофилию от матери – Александры Фёдоровны. Эта болезнь передаётся только через женщин, которые сами не болеют, но являются носителями гена, а поражает гемофилия исключительно мужчин. Изучение генеалогии европейских династий показало, что носительницей гемофилии являлась королева Великобритании Виктория (от кого она сама унаследовала её – неизвестно). Поскольку у Виктории было большое потомство и её дочери вышли замуж за разных европейских правителей, гемофилия проявилась сразу в нескольких царствующих домах: в прусском, испанском и русском. Александра Фёдоровна, как известно, по матери приходилась Виктории внучкой. Английский же королевский Дом от Виктории гемофилию не унаследовал, поскольку продолжателем его стал старший сын королевы – Эдуард VII.

   Императрица Александра Фёдоровна у кровати цесаревича Алексея. 1913 г.

   Болезнь цесаревича была трагедией царской семьи. Александра Фёдоровна тяжело переживала за сына, почти полностью уйдя в религию. Алексей с детства находился под строгим наблюдением и контролем, его приходилось во многом ограничивать, и печать страшного заболевания легла на его судьбу. Отсюда и вера императрицы Распутину, умевшему останавливать кровь её ребёнка.

   Несмотря ни на что, цесаревич рос очень добрым, весёлым и милым мальчиком. В семье его называли «солнечным лучиком». «Характеризовать Цесаревича, своей трагической судьбой побуждающего во мне содрогание, я мог бы следующими словами: будучи горячим патриотом (считал хорошим только всё русское), он был умён, благороден, добр, отзывчив, постоянен в своих симпатиях и чувствах. При полном отсутствии гордости, его существо наполняла мысль о том, что он – будущий Царь: вследствие этого он держал себя с громадным достоинством. Благодаря болезни знакомый со страданиями, он проявлял большую чуткость к несчастным и обездоленным и не упускал случая, когда мог сделать что-нибудь приятное окружавшим его. Одним словом, по мнению всех, близко знавших Цесаревича Алексея Николаевича, он представлял по уму и характеру идеал Русского Царя» (В.Н. Воейков).

   «Благодаря необыкновенной простоте и сердечности в обращении Алексей Николаевич привлекал к себе все сердца как своей внешней, так и духовной красотой; его ясный, открытый взгляд, во всём проявляемая решительность, приятный звонкий голос – вызывали во всех, его видевших, чувство глубочайшей симпатии. Господь наделил несчастного мальчика прекрасными природными качествами: сильным и быстрым умом, находчивостью, добрым и сострадательным сердцем, очаровательной у Царей простотой; красоте духовной соответствовала и телесная. Алексей Николаевич быстро схватывал нить даже серьёзного разговора, а в нужных случаях так же быстро находил подходящую шутку для ответа» (протопресвитер русской армии и флота о. Георгий Шавельский).

   Алексей мечтал о том времени, когда станет царём и сделает так, что всем будет хорошо и наступит счастливая жизнь: «Когда я буду Царём, не будет бедных и несчастных. Я хочу, чтобы все были счастливы».

   Во время мировой войны отец брал Алексея в Ставку и даже побывал с ним на фронте. Дочери императора вместе с матерью надели форму сестёр милосердия и ухаживали за ранеными в госпиталях.

   После отречения Николая Марина Цветаева писала:

     За Отрока – за Голубя – за Сына,

     За царевича младого Алексия

     Помолись, церковная Россия!

   Поэт С.С. Бехтеев сумел передать находившейся в заключении царской семье своё знаменитое стихотворение:

     Пошли нам, Господи, терпенье

     В годину буйных, мрачных дней

     Сносить народное гоненье

     И пытки наших палачей.

     Дай крепость нам, о Боже правый,

     Злодейство ближнего прощать

     И крест тяжёлый и кровавый

     С Твоею кротостью встречать.

     И в дни мятежного волненья,

     Когда ограбят нас враги,

     Терпеть позор и оскорбленья,

     Христос Спаситель, помоги!

     Владыка мира, Бог вселенной,

     Благослови молитвой нас

     И дай покой душе смиренной

     В невыносимый, страшный час.

     И у преддверия могилы

     Вдохни в уста Твоих рабов

     Нечеловеческие силы —

     Молиться кротко за врагов.

   Переписанные рукой Ольги Николаевны, эти строки обнаружили в Ипатьевском доме пришедшие в Екатеринбург Белые войска.

   Император Николай II и цесаревич Алексей в Ставке. Могилёв. После 1914 г.

   От Ольги Николаевны Бехтеев получил ответ:

   «Отец просит передать всем тем, кто ему остался предан, и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за него, так как он всех простил и за всех молится, и чтобы не мстили за себя, и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет ещё сильнее, но не зло победит зло, а только любовь…»

   Этот текст Бехтеев изложил в стихах:

     Отец всем просит передать:

     Не надо плакать и роптать,

     Дни скорби посланы для всех

     За наш великий общий грех.

     Он все обиды позабыл,

     Он всех врагов своих простил

     И за Него велит не мстить,

     А всех жалеть и всех любить.

     Он говорит: мир тонет в зле,

     Иссякла правда на земле

     И скорбный крест грядущих дней

     Ещё ужасней и страшней.

     Но час пробьёт, придёт пора —

     Зло одолеет власть добра

     И всё утраченное вновь

     Вернёт взаимная любовь.

     _____________________

     Эмалевый крестик в петлице,

     И серой тужурки сукно…

     Какие печальные лица

     И как это было давно!

     Какие прекрасные лица

     И как безнадежно бледны

     Наследник, императрица,

     Четыре великих княжны…

   Георгий Иванов

   Все дети Николая II и Александры Фёдоровны погибли вместе с родителями. Канонизированы Русской Православной Церковью за границей 1 ноября 1981 года, а Русской Православной Церковью (Московский патриархат) 20 августа 2000 года.

   Литература:

   фон Баумгартен Н.А. Предки Наследника Цесаревича Алексея Николаевича // Летопись Историко-родословного общества. Вып. 3 за 1913. М., 1914. С. 2—31.

   Светлый отрок. Сборник статей о Царевиче-Мученике Алексее и других Царственных Мучениках. М., 1990.

   Бернс Б. Алексей. Последний царевич. СПб., 1993.

   *censored*еш Э. Цесаревич Алексей. Ростов н/Д, 1998.

   Цесаревич. Документы, воспоминания, фотографии / Сост.: О. Барковец и А. Крылов. М., 1998.

   144/111. Мария Кирилловна (20.01/2.02. 1907 г., Кобург, Саксония – 27.10.1951 г., Мадрид, похоронена в семейном склепе князей Лейнинген в имении Вальдлейнинген около родового замка Аморбах).

   М.: 24 (гражданская регистрация), 25 (венчание). 11.1925 г., Кобург – наследный принц (6-й князь с 1939 г.) (Фридрих-) Карл (-Эдуард-Эрвин) Лейнинген (13.02.1898 г., Страсбург – 2.08.1946 г., лагерь для военнопленных, Саранск, Мордовская АССР, попал в плен во время Второй мировой войны, будучи офицером германской армии), сын князя Эмиха Лейнингена (1866–1939) и принцессы Теодоры Гогенлоэ-Лангенбург (1866–1932); троюродный брат своей жены.

   От брака с представителем одного из германских владетельных домов – принцев Лейнингенских у Марии Кирилловны родилось 7 детей. Старшие сыновья в качестве вторых имён (среди прочих) носили имена своих русских родственников: это 7-й князь Лейнингенский Эмих-Кирилл (1926–1991), с 1950 года женатый на герцогине Эйлике Ольденбургской (1928 г. р.) (у них двое сыновей Карл-Эмих, р. в 1952 г., и Андреас, р. в 1955 г.); и его брат Карл-Владимир (1928–1990), который был женат на болгарской принцессе Марии-Луизе (двое их сыновей носят также титул принцев Болгарских). Кроме них, у Марии Кирилловны были ещё 3 дочери и 2 сына.

   Княжна Мария Кирилловна

   145/111. Кира Кирилловна (26.04/9.05. 1909 г., Париж – 8/21.09.1967 г., Сен-Бриак-сюр-Мер, департамент Иль-и-Вилен, Франция, похоронена в усыпальнице замка Гогенцоллерн, Зигмаринген, Германия).

   М.: 2.05.1938 г., Потсдам (православное венчание и гражданская регистрация, евангелическо-лютеранское венчание – 4.05. 1938 г., Доорн, Нидерланды) – Луи-Фердинанд (-Виктор-Эдуард-Альберт-Микаэль-Хуберт), принц Прусский (9.11.1907 г., Потсдам – 25.09.1994 г., Бремен, похоронен 8.10.1994 г. в Берлине), сын принца Вильгельма Прусского (1882–1951) и Цецилии (1886–1954), дочери Великого герцога Фридриха-Франца III Мекленбург-Шверинского; по отцу внук кайзера Вильгельма II, по матери – Великой княгини Анастасии Михайловны (№ 100). Глава Прусского и Германского императорского домов, выпускник Берлинского университета, доктор философии.

   От брака Киры Кирилловны и внука германского императора Вильгельма II родилось 7 детей. Поскольку двое старших сыновей заключили морганатические браки, они отказались от прав на наследование престола, поэтому в настоящее время главой Прусского королевского и Германского императорского домов является внук Киры Кирилловны и Луи-Фердинанда от их третьего сына – Георг-Фридрих, родившийся 10 июня 1976 года в Бремене.

   146/111. Владимир Кириллович (17/30.08. 1917 г., Борго, Великое княжество Финляндское в составе Российской империи – 21.04. 1992 г., Майами, Флорида, США, похоронен в Великокняжеской усыпальнице Петропавловского собора, СПб.).

   Ж.: 12.08. (гражданская регистрация), 13.08. (венчание в греческой церкви Святого Герасима) 1948 г., Лозанна – княжна Леонида Георгиевна Багратион-Мухранская (23.09/6.10.1914 г., Тифлис – 23.05.2010, Мадрид, похоронена рядом с мужем), дочь князя Георгия Александровича Багратион-Мухранского (1884–1957) и Елены Сигизмундовны (Чеславовны) Злотницкой (1886–1979). Её первый муж: 6.11.1934 г., Ницца – гражданин США Самнер Мур Кирби (Sumner Moore Kirby) (5.09.1895 г., Wilkes Barre, США – 7.04.1945 г., погиб в нацистском концлагере), развод – 18.11.1937 г., Ницца (это был его второй брак, первый также окончился разводом). Дочь Леониды Георгиевны от первого брака – Элен Кирби (р. 26.01.1935 г.) получила от Владимира Кирилловича титул графини Двинской.

   Владимир Кириллович последним из Романовых родился на территории Российской империи. Менее четырёх месяцев спустя Финляндия провозгласила свою независимость. В эмиграции Владимир Кириллович вместе с родителями жил сначала в Германии, а затем во Франции. Манифестом Великого князя Кирилла Владимировича о принятии им титула Императора Всероссийского от 13 сентября 1924 года Владимир был провозглашён наследником престола «с присвоением титула Великого Князя Наследника и Цесаревича». 30 августа 1933 года он принёс присягу на верность Отечеству и своему отцу как императору.

   Владимир Кириллович получил домашнее образование и сдал выпускной экзамен в русской гимназии в Париже. Поступил на экономический факультет Лондонского университета. После смерти отца он 31 октября 1938 года издал манифест, в котором объявил себя главой Российского Императорского Дома (провозгласить себя императором он не решился, но монархисты-«кирилловцы» называют его императором Владимиром III). С этого времени главным занятием Владимира Кирилловича стало выполнение функций главы династии Романовых. Впрочем, недолго, в течение шести месяцев, он работал на одном из английских заводов, чтобы, как он выразился, «испытать на собственном опыте жизнь простого рабочего человека»: «Моим друзьям удалось устроить меня на небольшой завод, производивший двигатели различного назначения и величины, от больших, для теплоходов, и кончая совсем маленькими, для сельскохозяйственных машин. Я поступил на этот завод рабочим под фамилией Михайлов – под этой фамилией работал простым плотником мой пращур Пётр Великий на корабельной верфи в Детфорде, неподалёку от Гринвича».

   Княжна Кира Кирилловна

   Летом 1940 года в Сен-Бриак пришли немцы. Посоветовавшись с начальником канцелярии отца Г.К. Графом, Владимир Кириллович решил остаться. Почти всю оккупацию он провёл в Сен-Бриаке, а в 1944 году немцы предложили ему уехать в Париж, подальше от побережья, где предполагалась высадка англо-американского десанта, а потом в Германию. В конце войны Владимир Кириллович попытался перебраться в Лихтенштейн, но в конечном итоге по приглашению родни обосновался в Испании, в Мадриде. Там он познакомился с княжной Леонидой Георгиевной Багратион-Мухранской (в первом браке Кёрби), принадлежавшей к одной из ветвей грузинского рода Багратионов.

   Семья Леониды Георгиевны дважды уезжала в эмиграцию. В первый раз они уехали в Германию после падения независимой Грузии в 1921 году, но через два года вернулись в Тбилиси. Потом после неоднократных арестов отца семья с помощью Горького вновь уехала из страны (1931 год), обосновавшись во Франции, а потом в Испании. Багратион-Мухранские принадлежали к числу княжеских родов Российской империи. Но в 1946 году брат Леониды Георгиевны, Ираклий, решил жениться на испанской инфанте Мерседес, и её отец дон Фернандо обратился к Владимиру Кирилловичу, как к главе Российского Императорского Дома, с просьбой разъяснить, насколько этот брак может считаться равнородным. В ответ 5 декабря 1946 года Владимир Кириллович (дело было ещё до его знакомства с Леонидой Георгиевной) издал акт, в котором признал «царское достоинство старшей ветви семьи Багратионов», то есть, по сути, сделал Багратион-Мухранских владетельной династией. Впоследствии, после венчания с Леонидой Георгиевной, которое произошло по каким-то причинам не в Испании, а в Швейцарии, причём в весьма скромной обстановке, он считал свой собственный брак равнородным.

   Владимир Кириллович (в центре) с родителями и сестрой

   В 1953 году у Владимира Кирилловича и Леониды Георгиевны родилась дочь Мария. Когда ей исполнилось 16 лет, Владимир Кириллович 23 декабря 1969 года издал «Акт об учреждении по моей кончине блюстительства Престола». В этом документе отмечалось, что жившие тогда мужчины, представители Дома Романовых, состояли в морганатических браках, а их возраст не позволял надеяться на то, что кто-нибудь из них вступит в равнородный брак и обзаведётся от него потомством (самому младшему, Всеволоду Иоанновичу, было 55 лет). Поэтому неизбежно престолонаследие перейдёт к Марии, как рождённой якобы в равнородном браке. Но могла возникнуть ситуация, когда после смерти Владимира Кирилловича новым главой Императорского Дома станет кто-либо из представителей младших романовских ветвей, ведь в 1969 году были живы князья Всеволод Иоаннович, Роман Петрович и пятеро сыновей Великого князя Александра Михайловича. Владимир Кириллович прекрасно понимал, что в этом случае новый глава Дома Романовых может отменить положение об обязательности равнородных браков, тогда престолонаследие перейдёт к потомкам этих романовских линий, а Мария Владимировна останется не у дел. Поэтому Владимир Кириллович решил подстраховаться, объявив, что кто бы в случае его смерти ни стал главой династии, Мария Владимировна провозглашалась блюстительницей престола, то есть могла контролировать все действия нового главы, и в будущем всё равно оставалась престолонаследницей. Вообще-то институт блюстительства престола учреждается тогда, когда монарх находится ещё в детском возрасте или недееспособен по причине тяжелой болезни. И хотя акт о блюстительстве престола остался лишь на бумаге, потому что Владимир Кириллович пережил всех своих возможных «соперников», этим документом он внёс раскол в семью Романовых, который продолжается до сих пор.

   Остальные Романовы возмутились, и в апреле 1970 года за подписями Князей Всеволода Иоанновича, Романа Петровича и Андрея Александровича «в качестве представителей трёх ветвей Российского Императорского Дома» был опубликован протест, в котором говорилось, что «семейное положение Супруги Князя Владимира Кирилловича одинаково с тем, которое имеют Супруги других Князей Крови Императорской, и мы не признаём за ней права именоваться “великой княгиней”, так же, как мы не признаём именования “великой княжной” дочери Князя Владимира Кирилловича… Мы считаем, что провозглашение Княжны Марии Владимировны будущей “блюстительницей Российского Престола” является неосновательным и совершенно произвольным поступком».

   В 1976 году Мария Владимировна вышла замуж за принца Франца-Вильгельма Прусского. До свадьбы жених принял православие, был наречён «Михаилом Павловичем», а Владимир Кириллович пожаловал ему титул Великого князя и наградил орденом Святого Андрея Первозванного. От этого брака в 1981 году родился сын, наречённый Георгием. По условиям брачного контракта и манифеста Владимира Кирилловича в качестве первой фамилии он носит фамилию Романов и считается членом прежде всего российской династии, а потом уже прусской. На это остальные Романовы, создавшие к тому времени своё родовое объединение, заявили: «…Счастливое событие в Королевском Прусском Доме не касается Объединения членов рода Романовых, так как новорождённый Принц не принадлежит ни Императорской Российской Фамилии, ни Дому Романовых».

   Заявление подписал председатель объединения Князь Василий Александрович. Заканчивалось оно чисто декларативно: «Все вопросы династического характера могут решаться лишь великим русским народом на русской земле». (Непонятно, впрочем, почему русский народ признаётся «творцом» династических законов, которые на самом деле может устанавливать лишь монарх.)

   9 декабря 1969 года в связи с 200-летним юбилеем воинского ордена Святого Георгия Владимир Кириллович возложил на себя знаки этого ордена 1-й степени. Напомню, что в дореволюционный период эту степень ордена имели только 25 человек. Владимир Кириллович жаловал и другие императорские ордена. Так, на свадьбе своей дочери он наградил высшим российским орденом Святого Апостола Андрея Первозванного некоторых лишившихся престолов иностранных монархов. В 1988 году Владимир Кириллович в честь 1000-летия крещения Руси и 375-летия восшествия на престол первого из Романовых учредил орден Святого Михаила Архангела.

   Князь Владимир Кириллович с женою Леонидой Георгиевной и дочерью Марией

   Следя за происходящим в постсоветской России, Владимир Кириллович выразил свою поддержку президенту Б.Н. Ельцину, в начале ноября 1991 года он вместе с Леонидой Георгиевной посетил Петербург. В апреле 1992 года, за день до своего выступления на встрече с американскими предпринимателями в городе Майами, Владимир Кириллович скоропостижно скончался. Выполняя желание покойного, его похоронили в Великокняжеской усыпальнице Петропавловского собора Петербурга. Потом туда же перенесли из Кобурга останки его родителей. Там же упокоилась и вдова Владимира Кирилловича – Леонида Георгиевна.

   Источники:

   Воспоминания Владимира Кирилловича и Леониды Георгиевны: Россия в нашем сердце. СПб., 1995.

   147/116. Павел Дмитриевич (Пол Р. Ильинский) (27.01.1928 г., Лондон – 10.02.2004 г., Палм-Бич, США).

   Ж.: 1. 29.07.1949 г., Гонолулу, Гавайи – Мэри-Эвелин Prince (р. в апреле 1925 г., Мемфис, Теннесси), дочь Уильяма Prince. Развод – 1952 г.;

   2. 1.10.1952 г., Палм-Бич, Флорида – Анжелика Кауфман (22.03.1932 г., Париж – 17.11.2011 г., Палм-Бич, США), дочь Филиппа Кристофера Кауфмана и Глории Гудман.

   Сын Великого князя Дмитрия Павловича – Павел Дмитриевич на американский манер называл себя Полом Р. Ильинским. От фамилии Романов в его имени сохранилась лишь буква Р., а фамилия Ильинский происходит от названия подмосковного имения Великого князя Сергея Александровича, где родился отец Павла. Ещё Кирилл Владимирович пожаловал супруге Дмитрия Павловича и его потомкам от этого брака титул и фамилию светлейших князей Романовских-Ильинских. Павел Дмитриевич укоротил фамилию до «Р. Ильинский». В детстве с матерью жил во Франции и в Англии, но затем они переселились в США. Там Пол закончил школу и поступил на службу в морскую пехоту. Участвовал в войне в Корее и дослужился до чина полковника. Одновременно он также учился в университете и получил степень бакалавра. Переменил несколько профессий: работал фотографом, фоторепортёром, а затем занялся местной политикой – вошёл в состав муниципального совета флоридского города Палм-Бич, где жил, и даже возглавлял этот совет в 1984–1986 годах. Был членом Республиканской партии США. В свободное время занимался коллекционированием оловянных солдатиков. В июле 1998 года он приезжал в Россию на церемонию захоронения в Петропавловском соборе екатеринбургских останков и на состоявшемся на следующий день съезде Романовых в Петергофе был избран советником «Объединения членов рода Романовых».

   148/117. Всеволод Иоаннович (7/20.01. 1914 г., СПб. – 18.06.1973 г., Лондон).

   Ж.: 1. 31.05. (гражданская регистрация), 1.06. (венчание) 1939 г., Лондон – леди Мэри Лайгон (12.02.1910 г., Malvern, Уостершир, Великобритания – 27.09.1982 г., Фарингдон, Оксфордшир, Великобритания), дочь Уильяма Лайгона, 7-го графа Beauchamp и Летиции-Мэри-Элизабет Гросвенор, из Дома герцогов Вестминстерских. До брака приняла православие. Владимир Кириллович пожаловал ей титул светлейшей княгини Романовской-Павловской (в Павловске находился родовой дворец этой ветви Романовых) в 1939 г. Развод – 10.02.1956 г., Лондон;

   2. 28.03.1956 г., Лондон – Эмилия де Gosztonyi (19.04.1914 г., Будапешт – 9.07.1993 г., Монте-Карло, Монако), дочь венгерского коммерсанта Евгения дe Gosztonyi и Этель Jolan Toro de Thuro. Светлейшая княгиня Романовская с 1956 г. Развод – 21.02.1961 г., Лондон (это её четвёртый брак, предыдущие: 1. 30.01.1939 г. – Робин Александр Lyle, из Дома баронетов Lyle of Glendelvine, майор британской армии, убит в Нормандии 9.06.1944 г.; 2. 2.02.1948 – Майкл Bankier, капитан британской армии, развелись; 3. 30.04.1953, Лондон – граф Сигизмунд фон Berchtold (р. 14.04.1900 г., Бухлау), развелись 29.01.1956 г.);

   3. 8.06.1961 г., Лондон – Элизабет-Валли Кнуст (4. 04. 1930 г., Лондон – 10.07.2012 г., Дорест, Великобритания), дочь британского майора Александра-Юджина Кнуста и Дороти Love. Владимир Кириллович пожаловал ей в 1961 г. титул светлейшей княгини Романовской-Кнуст. Во втором браке – Спенсер-Мур.

   Князь Всеволод Иоаннович. 1937 г.

   Первенец Князя Иоанна Константиновича Всеволод родился в буквальном смысле слова с церковным кадилом в руке. «Так как Иоаннчик был очень религиозен, то братья его дразнили, что его сын родится с кадилом в руке. Поэтому они заказали маленькое кадило и, как только Всеволод родился, ему вложили кадило в ручку. Так что Иоаннчик впервые увидел своего сына с кадилом в руке» (воспоминания Гавриила Константиновича).

   Всеволод Иоаннович не получил традиционного для Романовых русского воспитания. Когда грянула революция, ему исполнилось только два годика, а потом бабушка вывезла его за границу. Елена Петровна, так много пережившая в России после революции, не захотела даже обучать своих детей русскому языку. Поэтому рождённый в России член Дома Романовых всю жизнь сокрушался, что не говорит по-русски. В изгнании он жил в Великобритании и работал в области виноделия. Три раза женился, но детей не оставил. Тем не менее традиции русской монархии привлекали его, он был приверженцем Кирилла Владимировича, а потом и его сына Владимира Кирилловича, и до Второй мировой войны представлял их в Великобритании. От Владимира Кирилловича Всеволод трижды получал титулы для каждой своей новой жены, но в 1969 году присоединился к Роману Петровичу и Андрею Андреевичу и, как единственный мужской представитель второй ветви Романовых, подписал обращение, направленное против деятельности Владимира Кирилловича.

   149/117. Екатерина Иоанновна (12/25.07. 1915 г., Павловск – 13.03.2007 г., Монтевидео, Уругвай). Последняя из членов Императорского Дома, родившаяся до Февральской революции 1917 г. В эмиграции жила в Италии, после Второй мировой войны – в Южной Америке, в Монтевидео, столице Уругвая. Перед вступлением в брак подписала отречение от прав на престолонаследие.

   М.: 15.09.1937 г., Рим – маркиз Нобиле Руджеро Фараче, из Дома маркизов Фараче ди Виллафореста, дипломат (4.08.1909 г., Лондон – 14.09.1970 г., Рим), сын барона Альфредо Фараче ди Виллафореста и Катарины Фачини. Развод – 13.11.1945 г.

   Их дети:

   1. Николетта (р. 23.07.1938 г., Рим), живёт в Монтевидео. М.: 25.03.1966 г., Монтевидео – Альберто Grundland (р. 12.07.1931 г., Монтевидео);

   2. Фьяметта (р. 19.02.1942 г., Будапешт), живёт в Нью-Йорке. М.: 1. 16.09.1969 г., Нью-Йорк – Виктор Arcelus (р. 20.02.1935 г., Монтевидео), развод – 1980 г., Нью-Йорк; 2. 1981 г., Нью-Йорк – Ideal Zanelli. Её дети: Себастьян Арселус (р. 1976 г.), Алессандро Занелли (р. 1984 г.);

   3. Джованни (р. 20.10.1943 г., Рим). Ж.: 14.02.1968 г., Монтевидео – Мария-Клод Tillier-Debesse (р. 18.04.1944 г., Лондон).

   150/127. Николай Романович (р. 26.09.1922 г., Антиб).

   Ж.: 21.01.1952 г., Канны, русская церковь Михаила Архангела – графиня Свева делла Герардеска (р. 15.07.1930 г., Флоренция), дочь графа Вальфредо делла Герардеска и маркизы Николетты de Piccolelis, дальняя родственница 8-го президента США Мартина Ван Бурена.

   Николай Романович родился на Французской Ривьере, жил в Италии и Египте, в настоящее время живёт в небольшом городке Ружмон в Швейцарии. Он занимается изучением истории своего рода и собрал большую коллекцию разнообразных материалов по этой теме. В 1989 году возглавил «Объединение членов рода Романовых», был вновь избран председателем его комитета на съезде Романовых в Петергофе 18 июля 1998 года. Почти все Романовы, кроме семьи покойного Владимира Кирилловича, считают Николая Романовича главой рода Романовых. Он отрицательно относится к притязаниям Кирилловской ветви на престол и полагает, что в настоящее время такие претензии неактуальны. Главную цель руководимого им объединения Николай Романович видит в сохранении единства рода, пропаганде его исторических традиций и просветительской деятельности. Именно он возглавлял большую делегацию Романовых (52 человека) 17 июля 1998 года на церемонии захоронения в Петропавловском соборе Петербурга найденных под Екатеринбургом останков, определённых правительственной комиссией как останки царской семьи и их приближённых. Второй раз в Петербурге потомки рода Романовых собрались на перезахоронении императрицы Марии Фёдоровны в Петропавловском соборе в 2006 г. В настоящее время Николай Романович – старейший по возрасту представитель рода Романовых. Несмотря на претензии главы семьи, он неоднократно заявлял о своей приверженности республиканским идеям.

   151/127. Димитрий Романович (р. 17.05. 1926 г., Антиб).

   Ж.: 1. 21.01.1959 г., Копенгаген – Инге-Магна фон Кауфман (1.06.1936 г., Копенгаген – 12.05.1989 г., там же), дочь Акселя-Макса-Алексиса Кауфмана и Инге Kjer;

   2. 28.07.1993 г., Кострома – Доррит Ревентлов (р. 22.04.1942 г., Ресифи, Бразилия), дочь Эрика Ревентлов и Нины Bente. Ревентлов – известный дворянский и графский род, игравший заметную роль в политической жизни Дании, в частности в период датских «Великих реформ» (1784–1800).

   Как и брат Николай, Димитрий Романович родился на юге Франции. Некоторое время он жил в Италии и Египте, работал на ремонтном заводе Форда, агентом по продаже автомобилей, в бюро путешествий, в пароходстве, затем занялся банковской деятельностью. В настоящее время живёт в Копенгагене, служил в Датском коммерческом банке.

   Димитрий Романович знает русский, немецкий, французский, итальянский, английский, шведский, датский и арабский языки. Он постоянно приезжает в Россию. В 1992 году Димитрий Романович основал в Копенгагене благотворительный Фонд Романовых с целью оказания помощи России. Входит в состав «Объединения членов рода Романовых», является советником его Комитета.

   Награждён орденами – датским Данеброг и черногорским Святого Петра. От своих черногорских родственников он унаследовал большую коллекцию орденов и медалей и в настоящее время считается крупным специалистом по черногорской нумизматике и фалеристике, написал по фалеристике несколько книг.

   152/133. Ксения Андреевна (10.03.1919 г., Париж – 22.10.2000 г., Руффиньяк-Сен-Сернен, деп-т Аквитания, Франция). Жила во Франции.

   М.: 1. 17.06.1945 г., Лондон – Calhoun Ancrum (р. 28.04.1915 г., Филиппины), майор армии США, сын полковника Calhoun Ancrum. Развод – 1954 г.;

   2. 7.04.1958 г., Тегеран – Джеффри Tooth (1.09.1908 г., Лондон – 18.02.1988 г.).

   153/133. Михаил Андреевич (15.07.1920 г., Версаль – 21.09.2008 г., Сидней).

   Ж.: 1. 24.02.1953 г., Сидней – Эстер Бланш Murphy (р. 21.10.1921 г., Хоршем, Виктория, Австралия). Развод – сентябрь 1953 г.;

   2. 23.07.1954 г., Сидней – Ширлей Элизабет Cramond (4.03.1916 г., Kelvin Groves Brisbane, Австралия – 20.06.1983 г., Сидней), дочь Gordon-Rowe Cramond и Дороти-Элизабет Чэпмен;

   3. 14.07.1993 г., Сидней – Джулия Джемма Креспи (р. 7.03.1930 г., Милан), дочь Джузеппе Мария Креспи и Беатриче Мартиненго.

   Михаил Андреевич жил в Англии, учился в Виндзорском королевском колледже, в 1939-м поступил и в 1942 году окончил Лондонский институт инженеров аэронавтики. Во время Второй мировой войны служил лейтенантом добровольческого резерва ВВС Британского военно-морского флота. По долгу военной службы с 1943 года находился в Сиднее, где остался после войны. Возглавлял фирму по авиационному оборудованию.

   154/133. Андрей Андреевич (р. 21.02.1923 г., Лондон).

   Ж.: 1. 9.09.1951 г., Сан-Франциско, Калифорния – Елена Константиновна Дурнева (р. 7.03.1927 г., Токио), дочь Константина Афанасьевича Дурнева и Феликсы Станиславовны Запальской. Развод в 1959 г.;

   2. 21.03.1961 г., Сан-Франциско – Кэтлин Норрис (1.03.1935 г., Сан-Франциско – 8.12.1967 г., там же), дочь Фрэнсиса Норриса и Alice Mac Creevy;

   3. Инес Сторер (р. 11.10.1933 г., Санта-Моника, Калифорния), художница.

   Андрей Андреевич родился и жил в Англии, где после окончания школы поступил на службу в Британский военно-морской флот. Во время Второй мировой войны на борту корабля «Шеффилд» принимал участие в конвоировании судов, доставлявших помощь СССР по ленд-лизу, и пять дней провёл в Мурманске. Затем он участвовал в высадке десанта в Нормандии при открытии второго фронта в 1944 году, в боевых действиях на Тихом океане против Японии. После войны недолго занимался сельским хозяйством, а в 1949 году вместе с двоюродным братом Никитой Никитичем переехал к дяде Василию Александровичу в США. В настоящее время имеет гражданство этой страны. Сменил несколько профессий: работал в компании «California Packing», учился в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе на криминалиста, работал агентом по продаже недвижимости, портовым служащим, дизайнером, столяром, плотником, сейчас занимается абстракционистской живописью, ювелирным делом и художественной фотографией. Живёт в небольшом городе Инвернесс к северу от Сан-Франциско. Является советником комитета «Объединения членов рода Романовых». Одним из первых среди Романовых приезжал в СССР в начале 1990-х годов.

   155/133. Ольга Андреевна (р. 8.04.1950 г., Лондон). Живёт под Лондоном.

   М.: 1.10.1975 г., Лондон – Томас Мэтью (р. 8.07.1945 г., Лондон), сын Фрэнсиса Мэтью и Элен-Маргарет Bowen-Davies.

   Их дети: 1. Николас (р. 6.12.1976 г., Лондон); 2. Фрэнсис-Александр (р. 26.09.1978 г., Лондон); 3. Александра (р. 20.04.1981 г., Лондон); 4. Томас (27.11.1987—20.04.1989).

   156/134. Михаил Фёдорович (4.05.1924 г., Париж – 22.09.2008 г., Париж).

   Ж.: 1. 15.10.1958 г., Париж – Хельга-Фредерика-Мария-Августа Штауфенбергер (р. 22.08.1926 г., Вена), дочь Людвига Штауфенбергера и Фредерики-Марии-Жозефины Schmoll. Развод – 5.11.1992 г., Париж;

   2. 15.01.1994 г., Josse (40-France) – Мария де Лас-Мерседес Устрелл-Кабани (р. 26.08.1960 г., Оспиталет, Барселона, Испания), дочь Рамона Устрелла и Кармен Кабани.

   Михаил Фёдорович жил в Париже и Биаррице на юге Франции. Работал кинопродюсером и занимался рекламой. Являлся советником комитета «Объединения членов рода Романовых». Высказав сомнения в принадлежности екатеринбургских останков царской семье, отказался приехать в Петербург на их захоронение в июле 1998 года.

   157/134. Ирина Фёдоровна (р. 7.05.1934 г., Fontenay-sous-Bois (94-France)). Живёт во Франции.

   М.: 1. 23.12.1955 г., Биарриц – Андрэ-Жан Пелль (Pelle) (р. 29.11.1923 г., Биарриц), сын Люсьена Пелля и Амелии Soubiran-Coste. Развод – 11.03.1959 г., По, Франция;

   2. 26.12.1962 г., Ле Пэн (82-France) – Виктор-Марсель Суля (Soulas) (р. 26.08.1938 г., St. Meen-le-Grand (35-France)), сын Виктора-Франсуа-Жозефа Суля и Ивонны-Жанны Дюваль. Развод – 26.12.1975 г., Драгиньян, Франция.

   Её дети: от первого брака – Алэн Пелль (р. 19.09.1956 г., Биарриц). Ж.: 14.05.1983 г., Monbahus (47-France) – Паскаль Делэтр. Двое детей; от второго – Joelle Soulas (р. 12.05.1966 г., Марсель).

   158/135. Никита Никитич (13.05.1923 г., Лондон – 3.05.2007 г., Нью-Йорк).

   Ж.: 14.07.1961 г., Лондон – Дженнет (в православии – Анна Михайловна) Шёнвальд (р. 24.04.1933 г., Оклахома-Сити), дочь Майкла Шёнвальда и Этель Dimond.

   Никита Никитич сначала жил во Франции и в Англии, где учился и служил в британской армии в 1946–1947 годах. В 1949 году переехал в США, жил в Нью-Йорке, имел американское гражданство. Выпускник университета в Бэркли, магистр (1956 г.), доктор философии (1960 г.), по образованию историк, преподавал в Стэнфордском университете. Написал в соавторстве книгу об Иване Грозном. Являлся вице-председателем Комитета «Объединения членов рода Романовых».

   159/135. Александр Никитич (5.12.1929 г., Париж – 22.09.2002 г., Лондон). Окончил университет в Нью-Йорке. Советник комитета «Объединения членов рода Романовых», жил в Нью-Йорке.

   Ж.: 23.02.1971 г., Нью-Йорк – княжна Мария (-Иммакулата-Розалия-Эммануэла-Стефани-Маргерита) Valguarnera di Niscemi (р. 29.11.1931 г., Палермо).

   160/136. Надежда Дмитриевна (20.07.1933 г., Булонь-сюр-Сэн – 17.09.2002 г., Ванкувер). Жила в Канаде.

   М.: 1. 20.12.1952 г., Лондон – Энтони Брайан Аллен (р. 6.05.1931 г., Connah’s Quay, Флайнтшир, Уэльс), доктор медицины, сын Самуэля Леонарда Аллена и Джейн Флетчер. Развод – 1976 г.;

   2. Май 1977 г., Сан-Франциско – Уильям Томас Хелл Кларк (17.03.1924 г., Монреаль – 16.02.1995 г.).

   Её дети от первого брака:

   1. Пенелопа-Джудис Аллен (р. 27.02. 1953 г., Лондон). М.: 6.09.1981 г., Лондон – князь Эммануил Эммануилович Голицын (р. 11.03.1951 г., Монтевидео), сын князя Эммануила Владимировича Голицына (1918 г. р.) и Гвэндолин Родс (1920 г. р.); от этого брака дети: Виктория (р. 23.04.1985 г., Истборн, Суссекс, Великобритания) и Михаил-Георгий (р. 2.02.1993 г., Истборн, Суссекс, Великобритания);

   2. Марина Аллен (р. 10.07.1955 г., Лондон). М.: 1. 20.07.1974 г., Виктория, Британская Колумбия, Канада – Фрэнклин Дэниел Хатсон (р. 1.02.1952 г., Виннипег, Канада), развод – май 1978 г., Виктория; 2. 11.11.1978 г., Кембридж, Массачусетс – Майкл Питер Отис (р. 10.11.1948 г., Бостон, Массачусетс);

   3. Александра Аллен (р. 10.12.1958 г., Редрут, Корнуэлл, Великобритания).

   161/137. Ростислав Ростиславич старший (3.12.1938 г., Чикаго – 7.01.1999 г., Лондон). Выпускник Йельского университета, банковский служащий. Советник комитета «Объединения членов рода Романовых».

   Ж.: 1. 9.09.1960 г., Winnetka, Иллинойс, США – Стефена Вэрдел Кук (р. 15.12.1938 г., Маркайбо, Венесуэла), дочь Эдгара Кука и Сидни Хант. Развод – 1980 г.;

   2. 16.08.1980 г., Лейк Форест, Иллинойс, США – Кристина Х. Ипсен (р. 3.04.1949 г., Рокфорд, Иллинойс, США), дочь Харальда Норегаарда Ипсена и Лоррен Wrobel. Это её второй брак.

   162/137. Николай Ростиславич (8.09.1945 г., Чикаго – 9.11.2000 г., Лас-Вегас). Жил в США.

   Ж.: 1. 24.08.1966 г., Wheaton, Иллинойс, США – Памела Кузиновски (р. 7.07.1944 г., Чикаго). Разведены; 2. Lynn N. Николай Ростиславич и его дети не являются православными.

   163/138. Марина Васильевна (р. 22.05. 1940 г., Сан-Франциско). Живёт в США.

   М.: 8.01.1967 г., Вудсайд – Уильям Лоуренс Бидлестон (р. 31.03.1938 г., Long Branch, Нью-Джерси, США), сын Альфреда-Нэша Бидлестона и Сильвии Уайт. Разведены.

   Их дети: 1. Татьяна (р. 18.05.1968 г.); 2. Александра (р. 19.05.1970 г.); 3. Николас (р. 22.11.1971 г.); 4. Наталия (р. 30.09.1976 г.). Все родились в Нью-Йорке. Трое внуков.

   XII. «Новое» поколение

   164/146. Мария Владимировна (р. 23.12. 1953 г., Мадрид).

   М.: 4.09.1976 г., Динар, Франция (гражданская регистрация, венчание – 22.09. в греческой церкви Святых Димитрия и Андрея в Мадриде) – Франц-Вильгельм (-Виктор-Христофор-Стефан), принц Прусский (р. 3.09.1943 г., Грюнберг, Силезия, ныне Зелена Гура, Польша), сын принца Франца-Иосифа Прусского и его первой жены – принцессы Генриетты Шёнайх-Каролат, внук кайзера Вильгельма II. 21.07.1976 г. принял православие с именем Михаил Павлович в Свято-Сергиевской церкви в Париже и получил от Владимира Кирилловича титул Великого князя, затем ему был пожалован орден Святого Андрея Первозванного. Развод – 19.06.1985 г., Ренн.

   Их сын – Георгий Михайлович (р. 13.03.1981 г., Мадрид).

   Мария Владимировна несколько лет училась в Оксфордском университете. 23 декабря 1969 года она принесла династическую присягу. Тогда же актом Владимира Кирилловича объявлена «блюстительницей престола» в случае его смерти, а его обращением от 25 июля 1989 года (в связи со смертью Князя Василия Александровича) – наследницей престола. После смерти отца 26 апреля 1992 года провозгласила себя главой Российского Императорского Дома (именуется своими сторонниками «императрицей Марией I»). В настоящее время живёт в Мадриде. С мужем развелась.

   Впервые вместе с сыном приехала в Россию на похороны отца. Весной 1993 года вся семья Владимира Кирилловича совершила большую поездку по Волге. С тех пор Мария Владимировна приезжает в Россию регулярно. Леонида Георгиевна и Мария Владимировна высказывали поддержку президенту Ельцину, его политическому курсу и просили официально признать их статус. В 1996 году, во время президентских выборов, Леонида Георгиевна возглавляла в Париже комитет в поддержку Ельцина. Вся семья получила российское гражданство, участвует в президентских и думских выборах. Мария Владимировна и её сын только себя считают «Российским Императорским Домом» и находятся в конфронтации почти со всеми остальными Романовыми. «Как верная дочка церкви», Мария Владимировна не приехала на захоронение останков, признанных правительственной комиссией царскими, в июле 1998 года в Петербург, а в тот день находилась в Троице-Сергиевом монастыре на патриаршей службе. Она щедро жалует гражданам Российской Федерации российские императорские ордена и дворянство. Поддерживала тесные отношения с властями самопровозглашённой Приднестровской республики.

   Георгий Михайлович считается монархистами-«кирилловцами» цесаревичем и наследником Российского Императорского престола (с 1992 года). 9 апреля 1998 года в Иерусалиме, в резиденции Иерусалимского патриарха Диодора I, он принёс династическую присягу (в России провести эту церемонию не удалось).

   165/147. Дмитрий Павлович (Р. Ильинский) (р. 1.05.1954 г., Палм-Бич, Флорида, США).

   Ж.: 22.09.1979 г., Нью-Хэвен, Коннектикут, США – Марта Mc Dowell (р. 15.06.1952 г., Нью-Хэвен).

   166/147. Паула-Мария Павловна (Р. Ильинская) (р. 18.05.1956 г., Палм-Бич).

   М.: 30.05.1980 г., Цинциннати, Огайо – Марк-Аллен Comisar (р. 17.06.1953 г., Цинциннати). Их дети: 1. Александер Lee Comisar (р. 6.04.1983 г.), Цинциннати; 2. Makena Ann Comisar (20.11.1984 г., Цинциннати – 1.08.2002 г.).

   167/147. Анна Павловна (Р. Ильинская) (р. 4.09.1959 г., Палм-Бич).

   М.: 1. 9.05.1981 г., Нью-Хэмпшир, США – Робин Дейл Де Янг (р. 25.12.1952 г., Кэмбридж, Массачусетс, США), сын Чарльза Де Янга и Гленнис Finnegan. Развод – 27.04.1990 г.;

   2. 18.12.1992 г., Цинциннати – Дэвид Вайз Глоссинджер (р. 11.07.1953 г., Дейтон, Огайо, США), сын Мэтью и Кэтрин Глоссинджер.

   Её дети: от первого брака – Одри Эмери Робин Де Янг (р. 1.04.1983 г.), Хитер Моррисон Робин Де Янг (р. 25.10.1985 г.); от второго – София Вайз Глоссинджер (р. 5.05.1993 г.), Пол Глоссинджер (р. 19.09.1995 г.). Все четверо родились в Цинциннати.

   168/147. Михаил Павлович (Майкл Р. Ильинский) (р. 3.11.1959 г., Палм-Бич).

   Ж.: 1. Мэри Love, разведены в 1987 г.;

   2. 7.11.1989 г., Цинциннати – Паула Майер (р. 1.09.1965 г., Цинциннати), дочь Джэка Майера и Бланш Frisch. Развод – 1996 г.;

   3. 21.05.1999 г. – Лиза Мэри Schiesler (р. 17.05.1973 г.). Развод – 2001 г.;

   4. 13.05.2010 г., Цинциннати – Дебра Левис, рожд. Гибсон (р. 20.04.1963 г., Дирборн, Мичиган).

   169/150. Наталья Николаевна (р. 4.12.1952 г., Рим). Живёт в Риме.

   М.: 30.04.1973 г., Сан-Винченцо, Тоскана – Джузеппе Консоло (р. 6.09.1948 г., Неаполь), сын адмирала Энцо Консоло и Jole Gambrosier. Их дети: 1. Энцо-Манфреди (1.01.1976 г., Рим – 1997 г.); 2. Николетта (р. 14.05.1980 г., Рим), замужем.

   170/150. Елизавета Николаевна (р. 7.08. 1956 г., Рим).

   М.: 14.05.1982 г., Лас-Вегас, Невада, США – Мауро Боначини (р. 13.05.1950 г., Сальсомаджоре, близ Пармы), сын Эрме Боначини и Альбы Массари. Их дети: 1. Никколо (р. 4.01.1986 г., Рим); 2. София (р. 21.12.1987 г., Рим).

   171/150. Татьяна Николаевна (р. 12.04. 1961 г., Рим).

   М.: 1. 2.07.1983 г., Сан-Винченцо, Тоскана – Джанбаттиста Алессандри (р. 31.12. 1958 г., Осло), сын Марчелло Алессандри и Гунвор Йоргенсен. Развелись;

   2. 29.09.1988 г. – Джанкарло Тиротти (р. 1.11.1947 г., Рим), сын Коррадо Тиротти и Марии Цецилии Черри. Её дочь от второго брака – Аллегра Тиротти (р. 2.09.1992 г., Каттолика, Италия).

   172/154. Алексей Андреевич (р. 27.04.1953 г., Сан-Франциско).

   Ж.: Зитта Лейси (р. 25.11.1956 г., Мемфис, Теннесси), дочь Роберта Лейси и Элен Тэлфер. Живут в Окленде, Калифорния, США.

   173/154. Пётр Андреевич (р. 21.11.1961 г., Сан-Франциско).

   174/154. Андрей Андреевич (р. 20.02.1963 г., Сан-Франциско).

   Ж.: 12.06.1989 г., Point Reyes Station, Калифорния – Элизабет-Мэри Флорес (р. 25.04.1964 г., Сан-Франциско), дочь Арман-Фернандо Флореса и Сесил Вирджинии Шерод.

   175/156. Михаил Михайлович (31.07.1959 г., Париж – 24.01.2001 г., Мумбай (Бомбей), Индия).

   176/158. Фёдор Никитич (30.11.1974 г., Нью-Йорк – 25.08.2007 г., Помпано-Бич, США).

   177/161. Стефена Ростиславна (р. 21.01. 1963 г., Чикаго). Живёт в США.

   М.: 23.12.1988 г., Лейк Блафф, Иллинойс – Уильям Портер Boggis (р. 31.03.1960 г., Лейк Форест, Иллинойс).

   178/161. Александра Ростиславна (р. 9.06. 1983 г., Лейк Форест).

   179/161. Ростислав Ростиславич младший (р. 21.05.1985 г., Лейк Форест).

   180/161. Никита Ростиславич (р. 24.01.1987 г., Лондон).

   181/162. Николас-Кристофер (р. 30.07. 1968 г., Иллинойс).

   Ж.: 1. 13.05.1995 г. – Lisa Marie Flowa (р. 28.03.1971 г., Чикаго); 2. Sheryl Buffet.

   182/162. Дэниэл-Джозеф (р. 19.03.1972 г., Иллинойс). Ж.: Су Ким (р. 1971 г.).

   183/162. Хитер-Ноэль (р. 6.11.1976 г., Иллинойс). М.: 14.07.2006 г. – Джозеф Мунао (р. 2.06.1976 г., Чикаго).

   XIII. «Новейшее» поколение

   184/165. Екатерина-Эдейр Р. Ильинская (р. 4.08.1981 г., Цинциннати).

   185/165. Виктория-Байярд Р. Ильинская (р. 23.11.1984 г., Цинциннати).

   186/165. Лела МакДауэлл Р. Ильинская (р. 1986 г.).

   187/168. Алексис Тэйлор Р. Ильинская (р. 31.03.1994 г.).

   188/174. Наталья (Кэтлин) Андреевна (р. 2.02.1993 г., Сан-Рафаэль, Калифорния, США).

   189/175. Татьяна Михайловна (р. 21.10. 1986 г., Байонна, Франция). Приёмная дочь (с 20.03.1995 г.) Михаила Фёдоровича (№ 156).

   190/181. Кори Кристофер Романов (р. 5.12. 1994 г., Arlington Heights, Иллинойс).

   191/181. Карлайн (р. 5.04.2000 г., Сан-Диего).

   192/181. Челли (р. 7.03.2003 г., Сан-Диего).

   193/182. Мэдисон (р. 9.07.2007 г., Чикаго).

   194/182. Джэксон Дэниел (р. янв. 2009 г.).

   Заключение

   Весну 1613 года Россия встречала с новым царём. Три века спустя, весной 1917-го, царская власть ушла в небытие… Государь Николай I, убеждённый, что тем самым спасает страну, отрёкся от престола. Его преемник отказался занять его место. Россия отвернулась от них.

   Большая романовская семья, включавшая накануне революции более 60 человек, распалась. 18 из них погибли в годы революционного террора, остальным разными путями удалось покинуть Родину. Практически с нуля началась их эмигрантская жизнь. Для большинства она не была лёгкой. Но они выжили и приспособились к ней. Глубокая вера, неистощимый оптимизм, чувство собственного достоинства и безупречное воспитание помогли многим преодолеть все невзгоды. Они овладели новыми профессиями, разбрелись по всему свету – сейчас Романовы и их потомки живут во Франции, Испании, Италии, Швейцарии, Дании, Великобритании, США, Канаде, Уругвае (в России остались только потомки внебрачных детей некоторых Романовых). Но, где бы они ни жили, в своих сердцах они сохраняли любовь к своей Родине – России.

   Теперь многие из них своими делами возвращаются домой. Их история продолжается.

   именной указатель к родословной росписи

   После имени даётся указание на номер поколения (римская цифра) и порядковый номер по росписи.

   Александр IПавлович – VII, 57.

   Александр II Николаевич – VIII, 69.

   Александр III Александрович – IX, 83.

   Александр Александрович – X, 105.

   Александр Владимирович – X, 110.

   Александр Михайлович – IX, 101.

   Александр Никитич – XI, 159.

   Александр Петрович – IV, 35.

   Александра Александровна – IX, 81.

   Александра Михайловна – VIII, 79.

   Александра Николаевна – VIII, 72.

   Александра Павловна – VII, 59.

   Александра Ростиславна – XII, 178.

   Алексей Михайлович – II, 4.

   Алексей Александрович – IX, 85.

   Алексей Алексеевич – III, 15.

   Алексей Андреевич – XII, 172.

   Алексей Антонович – VI, 54.

   Алексей Михайлович – IX, 103.

   Алексей Николаевич – XI, 143.

   Алексей Петрович – IV, 34.

   Анастасия Михайловна – IX, 98.

   Анастасия Николаевна – XI, 142.

   Андрей Александрович – X, 133.

   Андрей Андреевич, сын Кн. Андрея Александровича – XI, 154.

   Андрей Андреевич, сын Андрея Андреевича – XII, 174.

   Андрей Владимирович – X, 113.

   Анна Иоанновна – IV, 32.

   Анна Алексеевна – III, 16.

   Анна Леопольдовна – V, 46.

   Анна Михайловна, дочь царя Михаила Фёдоровича – II, 5.

   Анна Михайловна, дочь В. кн. Михаила Павловича – VIII, 80.

   Анна Павловна – VII, 64.

   Анна Павловна (Р. Ильинская) – XII, 167.

   Анна Петровна, дочь Петра I–IV, 39.

   Анна Петровна, дочь Петра III–VI, 56.

   Борис Владимирович – X, 112.

   Василий Александрович – X, 138.

   Василий Михайлович – II, 11.

   Вера Константиновна, дочь В. кн. Константина Николаевича – IX, 91.

   Вера Константиновна, дочь В. кн. Константина Константиновича – X, 125.

   Владимир Александрович – IX, 84.

   Владимир Кириллович – XI, 146.

   Всеволод Иоаннович – XI, 147.

   Вячеслав Константинович – IX, 94.

   Гавриил Константинович – X, 118.

   Георгий Александрович – X, 106.

   Георгий Константинович – X, 123.

   Георгий Михайлович – IX, 100.

   Дмитрий Александрович – X, 136.

   Дмитрий Алексеевич – III, 12.

   Дмитрий Константинович – IX, 93.

   Дмитрий Павлович – X, 116.

   Дмитрий Павлович (Р. Ильинский) – XII, 165.

   Димитрий Романович – XI, 151.

   Евдокия Алексеевна, дочь царя Алексея Михайловича – III, 13.

   Евдокия Алексеевна, дочь царя Алексея Михайловича – III, 24.

   Евдокия Михайловна – II, 10.

   Екатерина Алексеевна – III, 18.

   Екатерина Антоновна – VI, 51.

   Екатерина Иоанновна, дочь царя Иоанна Алексеевича – IV, 31.

   Екатерина Иоанновна, дочь Кн. Иоанна Константиновича – XI, 148.

   Екатерина Михайловна – VIII, 78.

   Екатерина Павловна – VII, 62.

   Екатерина Петровна – IV, 38.

   Елена Владимировна – X, 114.

   Елена Павловна – VII, 60.

   Елизавета Петровна – IV, 40.

   Елизавета Александровна – VIII, 68.

   Елизавета Антоновна – VI, 52.

   Елизавета Михайловна – VIII, 77.

   Елизавета Николаевна – XII, 170.

   Игорь Константинович – X, 122.

   Илья Фёдорович – IV, 28.

   Иоанн V Алексеевич – III, 23.

   Иоанн Антонович – VI, 50.

   Иоанн Константинович – X, 117.

   Иоанн Михайлович – II, 7.

   Ирина Александровна – X, 132.

   Ирина Михайловна – II, 2.

   Ирина Фёдоровна – XI, 157.

   Кира Кирилловна – XI, 145.

   Кирилл Владимирович – X, 111.

   Константин Константинович, сын В. кн. Константина Николаевича – IX, 92.

   Константин Константинович, сын В. кн. Константина Константиновича – X, 120.

   Константин Николаевич – VIII, 73.

   Константин Павлович – VII, 58.

   Ксения Александровна – X, 107.

   Ксения Андреевна – XI, 152.

   Ксения Георгиевна – X, 131.

   Маргарита Петровна – IV, 42.

   Марина Васильевна – XI, 163.

   Марина Петровна – X, 126.

   Мария Александровна, дочь Александра I–VIII, 67.

   Мария Александровна, дочь Александра II–IX, 86.

   Мария Алексеевна – III, 19.

   Мария Иоанновна – IV, 29.

   Мария Владимировна – XII, 164.

   Мария Кирилловна – XI, 144.

   Мария Николаевна, дочь Николая I–VIII, 70.

   Мария Николаевна, дочь Николая II–XI, 141.

   Мария Михайловна – VIII, 76.

   Мария Павловна, дочь Павла I–VII, 61.

   Мария Павловна, дочь В. кн. Павла Александровича – X, 115.

   Марфа Алексеевна – III, 14.

   Марфа Михайловна – II, 6.

   Михаил Фёдорович – I, 1.

   Михаил Александрович – X, 108.

   Михаил Андреевич – XI, 153.

   Михаил Михайлович, сын В. кн. Михаила Николаевича – IX, 99.

   Михаил Михайлович, сын Михаила Фёдоровича – XII, 175.

   Михаил Николаевич – VIII, 75.

   Михаил Павлович – VII, 66.

   Михаил Павлович (Майкл Р. Ильинский) – XII, 168.

   Михаил Фёдорович – XI, 156.

   Надежда Дмитриевна – XI, 160.

   Надежда Петровна – X, 128.

   Наталья Алексеевна, дочь царя Алексея Михайловича – III, 26.

   Наталья Алексеевна, дочь царевича Алексея Петровича – V, 47.

   Наталья Константиновна – X, 124.

   Наталья Николаевна – XII, 169.

   Наталья Петровна, дочь Петра I–IV, 41.

   Наталья Петровна, дочь Петра I–IV, 45.

   Никита Александрович – X, 135.

   Никита Никитич – XI, 158.

   Никита Ростиславич – XII, 180.

   Николай I Павлович – VII, 65.

   Николай II Александрович – X, 104.

   Николай Александрович – IX, 82.

   Николай Константинович – IX, 89.

   Николай Михайлович – IX, 97.

   Николай Николаевич старший – VIII, 74.

   Николай Николаевич младший – IX, 95.

   Николай Романович – XI, 150.

   Николай Ростиславич – XI, 162.

   Нина Георгиевна – X, 130.

   Олег Константинович – X, 121.

   Ольга Александровна – X, 109.

   Ольга Андреевна – XI, 155.

   Ольга Константиновна – IX, 90.

   Ольга Николаевна, дочь Николая I–VIII, 71.

   Ольга Николаевна, дочь Николая II–XI, 139.

   Ольга Павловна – VII, 63.

   Павел I Петрович – VI, 55.

   Павел Александрович – IX, 88.

   Павел Дмитриевич (Пол Р. Ильинский) – XI, 147.

   Павел Петрович, сын Петра I–IV, 37.

   Павел Петрович, сын Петра I–IV, 44.

   Паула-Мария Павловна (Р. Ильинская) – XII, 166.

   Пелагея Михайловна – II, 3.

   Пётр Великий – III, 25.

   Пётр II Алексеевич – V, 48.

   Пётр III Фёдорович – V, 49.

   Пётр Андреевич – XII, 173.

   Пётр Антонович – VI, 53.

   Пётр Николаевич – IX, 96.

   Пётр Петрович, сын Петра I–IV, 36.

   Пётр Петрович, сын Петра I–IV, 43.

   Прасковья Иоанновна – IV, 33.

   Роман Петрович – X, 127.

   Ростислав Александрович – X, 137.

   Ростислав Ростиславич, сын Кн. Ростислава Александровича – XI, 161.

   Ростислав Ростиславич, сын Ростислава Ростиславича – XII, 179.

   Сергей Александрович – IX, 87.

   Сергей Михайлович – IX, 102.

   Симеон Алексеевич – III, 22.

   Софья Алексеевна – III, 17.

   Софья Михайловна – II, 8.

   Софья Петровна – X, 129.

   Стефания Ростиславна – XII, 177.

   Татьяна Константиновна – X, 119.

   Татьяна Михайловна – II, 9.

   Татьяна Николаевна, дочь Николая II–XI, 141.

   Татьяна Николаевна, дочь Николая Романовича – XII, 171.

   Феодора Алексеевна – III, 27.

   Феодосия Алексеевна – III, 21.

   Феодосия Иоанновна – IV, 30.

   Фёдор Алексеевич – III, 20.

   Фёдор Александрович – X, 134.

   Фёдор Никитич – XII, 176.

   Приложения

   Хронологическая справка

   Вопросы хронологии чрезвычайно важны в любом историческом исследовании. Опыт показывает, что даже самые простейшие хронологические реалии остаются труднодоступными для понимания широким читателем. Во многом это результат того хронологического сумбура, в который ввергли наше общество средства массовой информации и даже некоторые адепты академической науки. Поэтому осветить основные хронологические вопросы применительно к отечественной истории необходимо.

   В рамках этой книги рассмотрен большой исторический период: с начала XVII века до наших дней. Некоторые даты даются по двум стилям: старому и новому, т. е. по двум календарям – юлианскому и григорианскому. Нужно помнить, что за 300 лет в России произошли две крупные хронологические реформы, существенно изменившие календарь.

   В допетровский период на Руси употреблялась византийская эра от Сотворения мира, начало которой относилось к 1 сентября 5509 г. до н. э. С 1492 г. (7000 г. от Сотворения мира) Новый год начинался 1 сентября (до этого на Руси использовалось мартовское новогодие – 1 марта, когда начальной датой эры от Сотворения мира было 1 марта 5508 г. до н. э.).

   Указом Петра I от 20 декабря 1699 г. было установлено новогодие 1 января, а эра от Сотворения мира заменена на эру от Рождества Христова (так называемую «нашу» или «новую» эру). Таким образом, 1 января 7208 г. от Сотворения мира стало 1 января нового, 1700 г. от Рождества Христова.

   Сама эра от Рождества Христова была определена римским монахом Дионисием Малым в 525 г. н. э. и получила распространение в Европе с XV века (с 1431 г. документы папской канцелярии датировались этой эрой). Ко времени Петра Великого эра от Рождества Христова была общераспространённой европейской эрой.

   Как и в других христианских странах, с конца X века на Руси употреблялся юлианский календарь. Это – солнечный календарь, основанный на наблюдениях за видимым движением Солнца по небосводу. Он был введён в Древнем Риме диктатором и верховным понтификом (жрецом) Гаем Юлием Цезарем в 46 г. до н. э. (или в 709 г. «от основания города», поскольку в Риме использовалась эра от основания Рима, начало которой относится к 21 апреля 753 г. до н. э.). Юлианский календарь разработал александрийский астроном Сосиген на основе календаря Древнего Египта. В 325 г. н. э. Первый Вселенский собор христианской церкви, работавший в городе Никея (современный Изник на территории Турции), определил правила расчёта Пасхи по юлианскому календарю. Когда Русь приняла христианство, вместе с ним пришёл и юлианский календарь.

   Однако средняя продолжительность года в юлианском календаре составляет 365 суток и 6 часов (т. е. в году 365 дней, и в каждый четвёртый год добавляется дополнительный день). В то время как продолжительность астрономического солнечного (или, как его ещё называют, тропического) года равна 365 суткам 5 часам 48 минутам и 46 секундам. То есть юлианский год длиннее истинного астрономического на 11 минут 14 секунд. Следовательно, юлианский календарь отстаёт от реальной смены лет.

   Поэтому 5 октября 1582 г. папа Григорий XIII своей буллой «Inter gravissimas…» («Среди наиважнейших…») провёл календарную реформу, установившую новый, т. н. григорианский, календарь. Накопившаяся с 325 г. н. э. разница между юлианским календарём и реальной сменой лет составила к тому времени уже 10 суток. Она была ликвидирована, когда после 4 октября 1582 г. предписывалось считать не 5, а сразу 15 октября. Чтобы предотвратить запаздывание календаря в будущем, подверглась изменению и система високосных лет.

   В юлианском календаре високосным являлся каждый четвёртый год. Таковыми годами были: 1) те годы, две последние цифры которых делились на 4 (например 1304 или 1416) и 2) «нулевые» годы, которыми оканчивались столетия, т. е. 1300, 1400, 1500 и т. д. В григорианском календаре сохранялось только первое условие. Во втором случае високосными считаются только те «нулевые» годы, первые две цифры которых делятся на 4. Таким образом, из четырёх нулевых годов только один год является високосным (т. е. имеет 29 февраля), а три остаются простыми. Следовательно, в каждые 400 лет в григорианском календаре на 3 високосных года было меньше, чем в юлианском. Таким образом, 1600 год был високосным по обоим календарям, а 1700, 1800 и 1900 годы – високосными только по юлианскому, а по григорианскому – простыми. В результате разница между календарями увеличивалась в этих трёх случаях каждый раз на одни сутки.

   Поэтому для перевода дат с юлианского календаря (старого стиля) на григорианский (новый):

   для событий с 4 октября 1582 г. до 1 марта 1700 г. нужно прибавлять 10 дней;

   для событий с 1 марта 1700 г. – 11 дней;

   для событий с 1 марта 1800 г. – 12 дней,

   для событий с 1 марта 1900 г. – 13 дней (и так до 1 марта 2100 г.).

   Переход на григорианский календарь был длительным. Сначала реформа прошла в католических странах (Испании, итальянских государствах, Речи Посполитой, чуть позже во Франции и др.), затем в протестантских (в Пруссии в 1610 г., во всех германских государствах к 1700 г., в Дании в 1700 г., Великобритании в 1752 г., Швеции в 1753 г.). И лишь в XIX–XX веках григорианский календарь был принят в некоторых азиатских (в Японии в 1873 г., Китае в 1911 г., Турции в 1925 г.) и православных (в Болгарии в 1916 г., в Сербии в 1919 г., в Греции в 1924 г.) государствах. В нашей стране переход на григорианский календарь осуществился с 1 февраля 1918 г. по декрету Совнаркома РСФСР «О введении в Российской республике западноевропейского календаря» от 24 января 1918 г. Русская Православная Церковь на григорианский календарь не перешла (хотя такая попытка была в 1923 г.).

   Избранные статьи

   Свода Основных Государственных Законов Российской Империи (1906 г.)

   Раздел первый.

   Основные Государственные Законы

   4. Императору Всероссийскому принадлежит Верховная самодержавная власть. Повиноваться власти Его, не только за страх, но и за совесть, Сам Бог повелевает.

   5. Особа Госудaря Императора священна и неприкосновенна.

   25. Императорский Всероссийский Престол есть наследственный в ныне благополучно царствующем Императорском Доме.

   26. С Императорским Всероссийским Престолом нераздельны суть Престолы: Царства Польского и Великого Княжества Финляндского.

   27. Оба пола имеют право к наследию Престола; но преимущественно принадлежит сие право полу мужескому по порядку первородства; за пресечением же последнего мужеского поколения, наследие Престола поступает к поколению женскому по праву заступления.

   28. Посему, наследие Престола принадлежит прежде всех старшему сыну царствующего Императора, а по нем всему его мужескому поколению.

   29. По пресечении сего мужеского поколения, наследство переходит в род второго сына Императора и в его мужеское поколение; по пресечении же второго мужеского поколения, наследство переходит в род третьего сына и так далее.

   30. Когда пресечётся последнее мужеское поколение сыновей Императора, наследство остаётся в сем же роде, но в женском поколении последне-царствовавшего, как в ближайшем к Престолу, и в оном следует тому же порядку, предпочитая лицо мужеское женскому; но при сем не теряет никогда права то женское лицо, от которого право беспосредственно пришло.

   31. По пресечении сего рода, наследство переходит в род старшего сына Императора-Родоначальника, в женское поколение, в котором наследует ближняя родственница последне-царствовавшего рода сего сына, по нисходящей от него или сына его старшей, или же, за неимением нисходящих, по боковой линии, а в недостатке сей родственницы, то лицо мужеское или женское, которое заступает её место, с предпочтением, как и выше, мужеского пола женскому.

   32. По пресечении и сих родов, наследство переходит в женский род прочих сыновей Императора-Родоначальника, следуя тому же порядку, а потом в род старшей дочери Императора-Родоначальника, в мужеское её поколение; по пресечении же оного, в женское её поколение, следуя порядку, установленному в женских поколениях сыновей Императора.

   33. По пресечении поколений мужеского и женского старшей дочери Императора-Родоначальника, наследство переходит к поколению мужескому, а потом к женскому второй дочери Императора-Родоначальника, и так далее.

   34. Младшая сестра, хотя бы и сыновей имела, не отъемлет права у старшей, хотя бы и не замужней; брат же младший наследует прежде старших своих сестёр.

   35. Когда наследство дойдёт до такого поколения женского, которое царствует уже на другом Престоле, тогда наследующему лицу предоставляется избрать веру и Престол, и отрещись вместе с Наследником от другой веры и Престола, если таковой Престол связан с законом; когда же отрицания от веры не будет, то наследует то лицо, которое за сим ближе по порядку.

   36. Дети, происшедшие от брачного союза лица Императорской Фамилии с лицом, не имеющим соответственного достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному дому, на наследование Престола права не имеют.

   37. При действии правил, выше изображённых о порядке наследия Престола, лицу, имеющему на оный право, предоставляется свобода отрещись от сего права в таких обстоятельствах, когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследовании Престола.

   38. Отречение таковое, когда оно будет обнародовано и обращено в закон, признаётся потом уже невозвратным.

   39. Император или Императрица, Престол наследующие, при вступлении на оный и миропомазании, обязуются свято наблюдать вышепоставленные законы о наследии Престола.

   40. Совершеннолетие Государям обоего пола и Наследнику Императорского Престола полагается в шестнадцать лет.

   53. По кончине Императора, Наследник Его вступает на Престол силою самого закона о наследии, присвояющего Ему сие право. Вступление на Престол Императора считается со дня кончины Его предшественника.

   54. В манифесте о восшествии на Престол возвещается и законный Наследник Престола, если лицо, коему по закону принадлежит наследие, существует.

   55. Верность подданства воцарившемуся Императору и законному Его Наследнику, хотя бы он и не был наименован в манифесте, утверждается всенародною присягою.

   57. По вступлении на Престол, совершается священное коронование и миропомазание по чину Православной Греко-Российской Церкви. Время для торжественного сего обряда назначается по Высочайшему благоусмотрению и возвещается предварительно во всенародное известие.

   59. Полный титул Императорского Величества есть следующий:

   «Божиею поспешествующею милостию, Мы, NN, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь*censored*сониса Таврического, Царь Грузинский; Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода низовския земли, Черниговский; Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский, и всея северные страны Повелитель; и Государь Иверския, Карталинския и Кабардинския земли и области Арменския; Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель; Государь Туркестанский; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский, и прочая, и прочая, и прочая».

   60. В некоторых, законом определённых, случаях сей титул Императорского Величества изображается сокращённо:

   «Божиею поспешествующею милостию, Мы, NN, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь*censored*сониса Таврического, Царь Грузинский, Великий Князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая».

   В других, также законом определённых, случаях употребляется титул Императорского Величества краткий, в следующем виде:

   «Божиею милостию, Мы, NN, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая».

   62. Первенствующая и господствующая в Российской Империи вера есть Христианская Православная Кафолическая Восточного Исповедания.

   63. Император, Престолом Всероссийским обладающий, не может исповедывать никакой иной веры, кроме Православной.

   64. Император, яко Христианский Государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры, и блюститель правоверия и всякого в Церкви Святой благочиния.

   66. Все не принадлежащие к господствующей Церкви подданные Российского Государства, природные и в подданство принятые, также иностранцы, состоящие в Российской службе, или временно в России пребывающие, пользуются каждый повсеместно свободным отправлением их веры и богослужения по обрядам оной.

   67. Свобода веры присвояется не токмо Христианам иностранных исповеданий, но и Евреям, Магометанам и язычникам: да все народы, в России пребывающие, славят Бога всемогущаго разными языками по закону и исповеданию праотцев своих, благословляя царствование Российских Монархов, и моля Творца вселенной об умножении благоденствия и укреплении силы Империи.

   Раздел второй.

   Учреждение

   о Императорской Фамилии

   126. Все лица, происшедшие от Императорской Крови в законном, дозволенном царствующим Императором, браке, с лицом соответственного по происхождению достоинства, признаются Членами Императорского Дома.

   134. Дети, рождённые от брака, на который не было соизволения царствующего Императора, не пользуются никакими преимуществами, Членам Императорского Дома принадлежащими.

   144. Титулы, принадлежащие Членам Императорской Фамилии, суть:

   1). Наследник, Цесаревич, Великий Князь и Императорское Высочество.

   2). Великий Князь, Великая Княгиня, Великая Княжна и Императорские Высочества.

   3). Князь, Княгиня, Княжна Императорской Крови и Высочества.

   4). Князь, Княгиня, Княжна Императорской Крови и Светлости.

   145. Титул Наследника, Цесаревича, Великого Князя и Императорского Высочества принадлежит единому, объявленному всенародно Наследнику Престола. Супруга Наследника Престола именуется Цесаревною и Великою Княгинею с титулом Императорского Высочества.

   146. Титул Великого Князя, Великой Княжны и Императорских Высочеств принадлежит сыновьям, дочерям, братьям, сёстрам, а в мужеском поколении и всем внукам Императоров.

   Примечание. В силу указа 1852 года дети Великой Княгини Марии Николаевны и Герцога Максимилиана Лейхтенбергского носят пожалованный им титул Императорских Высочеств, почитаются, с нисходящим от них мужеского их поколения потомством, Князьями и Княжнами Императорской Крови и пользуются правами и преимуществами Князьям и Княжнам Крови Императорской присвояемыми. Из потомства их титул Императорского Высочества принадлежит только Князю Александру Георгиевичу Романовскому, Герцогу Лейхтенбергскому лично.

   147. Титул Высочества, Князя и Княжны Крови Императорской принадлежит правнукам Императора, от мужеского поколения происшедшим, а в роде каждого правнука титул Высочества присвояется старшему сыну и его старшим, по праву первородства, потомкам мужеского пола и поколения. Если лицо, носившее титул Высочества, скончается, не оставив потомства, то титул переходит в боковые линии.

   Примечание. В силу указа 1899 года детям Их Императорских Высочеств Князя Георгия Максимилиановича и Княгини Анастасии Николаевны Романовских, Герцога и Герцогини Лейхтенбергских, предоставлен титул Высочества с распространением на дальнейшее их потомство права ношения титулов Высочества и Светлости по правилам, в статьях 147 и 148 указанным.

   148. Титул Светлости, Князя и Княжны Крови Императорской присвояется от младших детей правнука всем последующим родам, в мужеском поколении от Императорской Крови происшедшим.

   149. В собраниях и во всяких сему подобных случаях Великие Князья и Великие Княжны, а также Князья и Княжны Крови Императорской, имея первые места после Императора и Императрицы, в председании между собою соблюдают старшинство титулов, а носящие равные титулы – старшинство родов, в родах – старшинство линий, в линиях же – старшинство лиц.

   Примечание. Дети Великой Княгини Марии Николаевны и Герцога Максимилиана Лейхтенбергского и Князь Александр Георгиевич Романовский, Герцог Лейхтенбергский, носящие титул Императорских Высочеств, при торжественных обрядах, в собраниях и тому подобных случаях, занимают места не по старшинству титула, а по старшинству рода.

   150. Чужестранные Принцы, вступившие в брак с Великими Княжнами и Княжнами Крови Императорской, имеют места по собственным своим степеням; посему каждый Королевский Наследник следует после имеющего титул Наследника Императорского; имеющий титул Королевского Высочества равняется со всеми Императорскими Высочествами, а имеющий титул Светлости поступает с Князьями Крови Императорской.

   151. Великие Княжны, вступившие в замужество за чужестранных Принцев, сохраняют места, по праву рождения им принадлежащие.

   152. Сие же право (ст. 151) удерживают и Княжны Крови Императорской; но вступившая в замужество за имеющего титул Королевского Высочества получает место по степени супруга и пользуется принадлежащим ему, то есть равным с Императорскими Высочествами и Великими Княжнами.

   153. Все оставшиеся во вдовстве удерживают титул и место, принадлежавшие им при жизни супругов. Вдовствующая же Императрица, сохраняя все прежние преимущества, имеет председание пред Супругой царствующего Императора.

   157. Все Великие Князья при Святом Крещении получают ордена Святого Апостола Андрея Первозванного, Святого Александра Невского, Белого Орла, Святой Анны первой степени и Святого Станислава первой степени.

   158. Великие Княжны при Святом Крещении получают знаки ордена Святой Великомученицы Екатерины.

   159. Князья и Княжны Крови Императорской, имеющие титул Высочества, получают те же самые ордена по достижении установленного для них совершеннолетия.

   160. Князьям и Княжнам Крови Императорской, имеющим титул Светлости, пожалование орденов производится по изволению Императорского Величества.

   183. На брак каждого лица Императорского Дома необходимо соизволение царствующего Императора, и брак, без соизволения сего совершённый, законным не признаётся.

   184. По соизволению царствующего Императора, Члены Императорского Дома могут вступать в брак как с особами православного исповедания, так и с иноверными.

   185. Брак мужеского лица Императорского Дома, могущего иметь право на наследование Престола, с особою другой веры совершается не иначе, как по восприятии ею православного исповедания (ст. 62 Основных Государственных Законов).

   188. Лицо Императорской Фамилии, вступившее в брачный союз с лицом, не имеющим соответственного достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному дому, не может сообщить ни оному, ни потомству, от брака сего произойти могущему, прав, принадлежащих Членам Императорской Фамилии.

   Примечание. Впредь никто из Великих Князей и Великих Княжон не может вступать в брак с лицом, не имеющим соответственного достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному дому.

   194. Брак Членов Императорского Дома расторгается по точной силе церковных узаконений и по определённым в оных причинам.

   195. Брак в таковых случаях расторгается по положению Святейшего Синода, с утверждения Императора.

   196. Члену Императорского Дома, коего брак расторгнут, дозволяется вступить в новый брачный союз, когда, по причинам расторжения брака предшествующего, сие не противно правилам Церкви.

   197. Совершеннолетие для Наследника Престола, согласно основным государственным Законам, определяется в шестнадцать лет.

   198. Для Великих Князей и Великих Княжон, а также Князей и Княжон Крови Императорской, коим присвоен титул Высочества, совершеннолетие назначается с двадцати лет, а если брак этих лиц будет совершён ранее сего возраста, то со дня брака; для Князей и Княжон Крови Императорской, имеющих титул Светлости, возраст совершеннолетия определяется, согласно общим гражданским законам, в двадцать один год.

   206. При достижении совершеннолетия лицами обоего пола, по крови к Императорскому Дому принадлежащими, они приносят, по Высочайше установленным церемониалам, торжественную присягу, как в верности Царствующему Государю и Отечеству, так равно в соблюдении права наследства и установленного фамильного распорядка. Лица мужеского пола, достигнувшие совершеннолетия, вместе с сей присягою, приносят присягу на верность службы; но самая служба считается им с шестнадцатилетнего возраста.

   219. Царствующий Император во всяком случае почтен быть должен Главою всей Императорской Фамилии и есть на всегдашнее время попечитель и покровитель оной.

   220. Каждый Член Императорского Дома обязуется к лицу Царствующего, яко к Главе Дома и Самодержцу, совершенным почтением, повиновением послушанием и подданством.

   221. Ненарушимым, сверх сего, залогом всех данных каждому Члену Императорского Дома преимуществ поставляется миролюбное обращение и хранение семейной тишины и согласия.

   222. Царствующий Император, яко неограниченный Самодержец, во всяком противном случае имеет власть отрешать неповинующегося от назначенных в сем законе прав и поступать с ним яко преслушным воле Монаршей.

   223. Когда каждый из Фамилии, в знак благодарности за Монаршее попечение, поведением своим совершенно желанию Монаршему соответствовать и сии установления истинным благом почитать будет, то непременное исполнение оных останется ненарушимым в роды родов и на вечные времена, и фундаментальным Российской Империи законом.

   Государственный гимн Российской Империи

   («Молитва Русского народа»)

   Слова Василия Андреевича Жуковского (1783–1852)

   Музыка Алексея Фёдоровича Львова (1798–1870)

   Боже, Царя храни!

   Сильный, державный,

   Царствуй на славу, на славу нам!

   Царствуй на страх врагам,

   Царь православный,

   Боже, Царя храни!

   Боже, Царя храни!

   Славному долги дни

   Дай на земли, дай на земли!

   Гордых смирителю,

   Слабых хранителю,

   Всех утешителю —

   Всё ниспошли!

   Перводержавную

   Русь православную,

   Боже, Царя, Царя храни!

   Царство ей стройное,

   В силе спокойное,

   Всё ж недостойное

   Прочь отжени!

   О провидение,

   Благословение

   Нам ниспошли, нам ниспошли!

   К благу стремление,

   Счастье, смирение,

   В скорби терпение

   Дай на земли!

   Гимн был сочинён в 1833 г., исполнен в Зимнем дворце 25 декабря 1833 г., в день годовщины изгнания французов из Отечества и был одобрен Николаем I в качестве государственного гимна.

   Фототетрадь

   Родовой герб Романовых

   Призвание Михаила Фёдоровича на царство. Миниатюра 1672 г.

   Царь Михаил Фёдорович

   Венец царя Михаила Фёдоровича. Рисунок Ф.Г. Солнцева. Середина XIX в.

   Сидение царя Михаила Фёдоровича с боярами в его государевой комнате. Художник А.П. Рябушкин. 1893 г.

   Икона «Спас Нерукотворный» с предстоящими царями Михаилом Фёдоровичем и Алексеем Михайловичем. XVII в.

   Царь Алексей Михайлович и Никон, архиепископ Новгородский, у гроба митрополита Филиппа. Художник А.Д. Литовченко. 1886 г.

   Тарелка Алексея Михайловича. Рисунок Ф.Г. Солнцева. 1862 г.

   Держава царя Алексея Михайловича. Рисунок Ф.Г. Солнцева. 1862 г.

   Выбор невесты царём Алексеем Михайловичем. Хромолитография. 1882 г.

   Крест напрестольный. Вклад царя Алексея Михайловича и царицы Марии Ильиничны в дворцовую церковь Рождества Богородицы. 1652 г.

   Евангелие царя Алексея Михайловича

   Вербное Воскресенье в Москве при царе Алексее Михайловиче. Шествие на осляти. Художник В.Г. Шварц. 1865 г.

   Лишение сана патриарха Никона. Художник С.Д. Милорадович

   Икона «Св. Федор Стратилат и вмч. Агафья». 1680–1681 гг. Вклад царя Фёдора Алексеевича и царицы Агафьи Семёновны в Александровский Успенский монастырь

   Царь Фёдор Алексеевич. Портрет первой пол. XIX в.

   Стрелецкий бунт 1682 г. Художник Н.Д. Дмитриев-Оренбургский. 1862 г.

   Пётр I в детстве

   Цари Иоанн V и Пётр I. Гравюра Ф. Иоллана. 1685 г.

   Учения потешных полков в Преображенском под командованием Петра I. Осада крепости Пресбург (из «Истории Петра I» П.Н. Крекшина)

   Потешные полки под командованием Петра I (из «Истории Петра I» П.Н. Крекшина)

   Утро стрелецкой казни. Художник В.И. Суриков. 1879–1881 гг.

   Штурм крепости Нотебург 11 октября 1702 г. Художник А.Е. Коцебу. 1846 г.

   Пётр I и Екатерина с детьми. Миниатюра Г.С. Мусикийского. 1717 г.

   Пётр I в Полтавской битве. Художник И.Г. Таннауэр. 1710-е гг.

   Смерть Петра I. Литография XIX в.

   Императрица Екатерина I

   Император Пётр II

   Выезд императора Петра II и цесаревны Елизаветы Петровны на охоту. Художник В.А. Серов. 1900 г.

   Камзол Петра II

   Медаль в честь коронации Анны Иоанновны. 1730 г.

   Корона Анны Иоанновны

   Фейерверк и иллюминация в честь коронации Анны Иоанновны. Гравюра 1730 г.

   Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны. Художник В.И. Якоби. 1872 г.

   Ледяной дом. Художник В.И. Якоби. 1878 г.

   Император Иоанн Антонович ребёнком с фрейлиной Юлианой фон Менгден. Портрет XVIII в.

   Анна Леопольдовна. Портрет XVIII в.

   Мирович у тела Иоанна Антоновича 5 июля 1764 г. Художник И.И. Творожников. 1884 г.

   Царевны Анна Петровна и Елизавета Петровна. Художник Л. Каравак. 1717 г.

   Цесаревна Елизавета Петровна и преображенцы в кордегардии Зимнего дворца в ночь на 25 ноября 1741 г. Художник Е.Е. Лансере. 1913 г.

   Вид Соборной площади Московского Кремля во время коронационных торжеств Елизаветы Петровны. Офорт И.А. Соколова. 1744 г.

   Медаль в честь восшествия на престол императрицы Елизаветы Петровны. 1741 г.

   Императрица Елизавета Петровна. Художник Л. Каравак. 1750 г.

   Императрица Елизавета Петровна на коне в сопровождении арапчонка. Художник Г.К. Гроот. 1743 г.

   Тронное кресло Елизаветы Петровны. 1740–1742 гг.

   Императрица Елизавета Петровна в Царском Селе. Художник Е.Е. Лансере. 1905 г.

   Великий князь Пётр Фёдорович. Художник Г.К. Гроот. 1743 г.

   Великая княгиня Екатерина Алексеевна. Портрет 1750-х гг.

   Император Пётр III. Художник Л.К. Пфандцельт

   Рубль 1762 г. с изображением императора Петра III

   Присяга лейб-гвардии Измайловского полка 28 июня 1762 г. Картина XIX в.

   Императрица Екатерина II на балконе Зимнего дворца в день переворота 28 июня. Гравюра конца XVIII в.

   Коронование Екатерины II 22 сентября 1762 г. Художник С. Торелли. 1762 г.

   Большая императорская корона императрицы Екатерины II

   Императрица Екатерина II. Художник А.П. Антропов. 1766 г.

   Один из манифестов Екатерины II, касающийся государственной службы. 1775 г.

   Екатерина II-законодательница в храме богини Правосудия. Художник Д.Г. Левицкий. 1783 г.

   Путешествие Екатерины II по России в 1787 г.

   Император Павел I. Художник В.Л. Боровиковский. Около 1800 г.

   Трон и Орденская корона императора Павла I

   Император Павел I с семьёй. Художник Ф. фон Кюгельхен. 1800 г.

   Император Александр I. Художник В.Л. Боровиковский. 1801 г.

   Императрица Елизавета Алексеевна. Художник Ж.Л. Монье. 1807 г.

   Иллюминация на Соборной площади Кремля в честь коронации императора Александра I. Акварель 1801 г.

   Сдача Парижа. Литография. 1814 г.

   Старец Феодор Кузьмич (портрет томского художника, сделанный по заказу купца С. Хромова). XIX в.

   Медаль на смерть Александра I в Таганроге

   Восстание на Сенатской площади 14 декабря 1825 г. Художник К.И. Кольман. 1830-е гг.

   Императрица Александра Фёдоровна с детьми – Александром и Марией. Художник Дж. Доу. 1820-е гг.

   Император Николай I. Художник В.А. Голике. 1843 г.

   Император Николай I с цесаревичем Александром Николаевичем в мастерской художника в 1854 г. Художник Б.К. Виллевальде. 1884 г.

   Великие княжны Мария Николаевна и Ольга Николаевна. Художник Т. Нефф. 1840-е гг.

   Вид памятника императору Николаю I на Исаакиевской площади в Санкт-Петербурге. Художник К.К. Шульц. Конец 1850-х гг.

   Император Александр II и императрица Мария Александровна. Художник М.А. Зичи. 1856 г.

   Коронация императора Александра II. Молитва митрополита в Успенском соборе Московского Кремля. Фрагмент. Художник В.Ф. Тимм. 1856 г.

   Медаль в память освобождения Болгарии от турецкого ига. 1878 г.

   Перо императора Александра II, которым он подписал Манифест об отмене крепостного права

   Покушение на императора Александра II 13 марта 1881 г.

   Выход императора Александра III и Марии Фёдоровны из Успенского собора Московского Кремля 8 сентября 1882 г.

   Объявление о коронации императора Александра III

   Коронация императора Александра III в Успенском соборе Московского Кремля 15 мая 1883 г. Художник И.Н. Крамской

   Император Александр III возлагает малую корону на императрицу Марию Фёдоровну. Художник И.Н. Крамской

   Торжественный обход императорской четы вокруг храма Христа Спасителя в Москве. Художник В.И. Суриков. 1883 г.

   Императрица Мария Фёдоровна. Художник И.Н. Крамской. 1880 г.

   Император Александр III. Литография 1896 г.

   Кончина императора Александра III. Художник М.А. Зичи. 1896 г.

   Император Николай II и императрица Александра Фёдоровна

   Семья императора Николая II

   Торжественный выход императорской фамилии в Кремле в Вербное Воскресенье в апреле 1903 г. Фрагмент. Художник Н.С. Матвеев

   Дом Ипатьева через неделю после расстрела царской семьи. 1918 г.

   Преподобномученица Великая княгиня Елизавета Фёдоровна. Современная икона

   Царственные Мученики. Современная икона

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg