«Полководцы Древней Руси»

Полководцы Древней Руси (fb2) - Полководцы Древней Руси [Мстислав Тмутараканский, Владимир Мономах, Мстислав Удатный, Даниил Галицкий] (Великие полководцы России - 2) 5413K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Михаил Юрьевич Мягков

Полководцы Древней Руси. Мстислав Тмутараканский, Владимир Мономах, Мстислав Удатный, Даниил Галицкий

Редактор кандидат исторических наук Н. А. Копылов

Редактор-составитель доктор исторических наук М. Ю. Мягков

© ИД «Комсомольская правда», 2014 год.

© ИД «Российское военно-историческое общество», 2014 год.

Мстислав Владимирович Тмутараканский

(ок. 983–1036)

На X – первую половину XI в. пришелся героический период древнерусской истории. Это было время становления и расцвета Киевской Руси. При Владимире I (980–1015), прозванном в былинах Красным Солнышком и Ласковым князем, все земли, заселенные восточнославянскими племенами, оказались под рукой великого князя киевского. Одновременно шел процесс слияния конгломерата восточнославянских племен и ассимилированного славянами финно-угорского, летто-литовского, североиранского и прочего населения Восточно-Европейской равнины и Среднего Поднепровья. Принятие при Владимире христианства в 988 г. очень способствовало сплочению народа вокруг новой веры и складыванию особой древнерусской духовной культуры. Сын Владимира Ярослав, позванный летописцами Мудрым, в годы своего великого княжения (1016–1054) расширил границы Руси, покровительствовал распространению грамотности и книжности, заложил основу письменного законодательства.

Сражения и победы

Легендарный древнерусский полководец X–XI веков, удостоенный прозвищ Храбрый и Удалой. Князь Мстислав Владимирович Тмутараканский напоминал своего деда Святослава Игоревича – боевого вождя времен военной демократии и великого переселения народов. Всегда в седле, всегда в погоне за военными победами, славой и добычей.

Владимир и Ярослав были столь яркими правителями, что на их фоне теряются другие древнерусские князья – их современники. Между тем среди последних тоже было немало талантливых людей, храбрых и успешных полководцев, наделенных личной харизмой. Одним из таких князей являлся Мстислав Тмутараканский. О жизни и деятельности Мстислава есть отрывочные сообщения русских летописей и других источников. Этот материал не позволяет полностью реконструировать биографию князя, но мы можем рассказать о наиболее заметных, а потому и запомнившихся летописцам деяниях князя.

Происхождение Мстислава

Мстислав был сыном Владимира I от полоцкой княжны Рогнеды. (По другой версии, его матерью была «чехиня»). Год его появления на свет неизвестен. Историки чаще всего предполагают 983-й и считают Мстислава третьим сыном Рогнеды. Его старшими родными братьями были Изяслав (впоследствии полоцкий князь, родоначальник местной династии Рюриковичей – Рогволожьих внуков) и Ярослав (в конце жизни отца – князь новгородский). Впрочем, встречается в исторической литературе мнение и о том, что Мстислав был старше Ярослава.

Дедом Мстислава по отцу был знаменитый князь-воитель Святослав (годы великого княжения в Киеве – 945–972). Прабабкой по отцу являлась известная своей мудростью княгиня Ольга. Дедом по матери Мстислав имел самостоятельного полоцкого правителя Рогволода, который, очевидно, происходил из тех мужей Рюрика, которых, по сообщению «Повести временных лет», тот «сажал» по славянским городам. Рогволод и его дочь Рогнеда, скорее всего, были варяжского (скандинавского) рода.

Русь в XI веке (1015–1113 гг.)

Кроме родных братьев, у Мстислава имелось еще и 9 сводных братьев, ведь Владимир до своего крещения обладал 8 женами и бесчисленным «штатом» наложниц. Большинство восточнославянских племен до принятия христианства предпочитали многоженство, и обширный гарем был статусной вещью, которая подчеркивала величие и богатство монарха.

При Владимире постепенно ушли в прошлое местные князья, подручные великому князю киевскому. В различных волостях вместо них от имени великого князя стали править наместники. Вначале это были «мужи» (бояре), представители старшей княжеской дружины. Однако Владимир рано начал сажать наместниками своих многочисленных сыновей. Большинство из них стало князьями-наместниками еще в детском возрасте. Конечно, им помогали править «кормильцы», бояре-воспитатели и советники. Так с юных лет Рюриковичи приучались нести свою княжескую ношу.

Мстислав и Тмутараканское княжество

Неизвестно, когда Мстислав стал князем-наместником Тмутараканского княжества на Таманском полуострове между Азовским и Черным морями. Часть историков считает, что произошло это около 987–988 гг., когда князю было 4–5 лет от роду. В летописях имя Мстислава прочно ассоциируется с Тмутараканью, что свидетельствует о долгом пребывании князя в этом автономном владении Руси. Другие исследователи начинают тмутараканский период жизни князя с 990–1010 гг.

Здесь, в Тмутаракани, князь завел семью. Известно имя его супруги – Мария, скорее всего, она была из местного знатного аланского рода. Кроме приставки «Тмутараканский», Мстислав приобрел зафиксированные в источниках и другие прозвания – Храбрый и Удалой. Он вообще был во многом похож на своего деда Святослава Игоревича. Военные походы, битвы и личные поединки составляли страсть князя. Как и Святослав, Мстислав Тмутараканский часто напоминал не столько князя эпохи развития древнерусской государственности, сколько боевого вождя времен военной демократии и великого переселения народов, который всегда в седле – в погоне за военными победами, славой и добычей. Легенды о тех седых временах рисовали идеального князя-вождя еще и великодушным. Мстислав, воспитанный в их атмосфере, явно стремился быть таким. Последнее уже редко встречалось у монархов XI в., хотя отчасти великодушие было не чуждо отцу Мстислава – Ласковому князю Владимиру.

В историю Мстислав Тмутараканский вошел не государственными свершениями, а военными подвигами.

Монеты Тмутараканского княжества.

Однако прежде чем повествовать о них, мы объясним, что представляло из себя Тмутараканское княжество к началу правления там Мстислава Владимировича.

Располагалось оно на Таманском полуострове, вблизи двух морей – Черного и Азовского и соединяющего их Керченского пролива. В глубокой древности здесь жили скифы. В античное время Тамань входила в Боспорское царство, население которого, помимо скифов, составляли их родственники по североиранской семье народов – сарматы, а также греки, евреи и некоторые другие этносы. Город Таматарха на Тамани, который русские впоследствии именовали Тмутараканью, был основан как греческая колония. В ходе великого переселения народов в IV в. н. э. здесь появились тюрки-гунны.

Чуть позже их сменили тюрки-булгары. Тамань была даже центром Великой Булгарии. Но это государство распалось под ударами тюрок-хазар, и с VII в. власть над Таманью перешла к ним. Хазары создали в Прикаспийских и в Причерноморских степях свое государство – Хазарский каганат. Хотя хазары были кочевниками, каганат процветал благодаря обслуживанию международной транзитной торговли, что шла через его владение. Поэтому огромное влияние в нем получили знатоки торговли – еврейские купцы. От них каган и вся хазарская элита переняли иудаизм, рядовые хазары остались язычниками. Каганат являлся торговым конкурентом Ромейской империи (Византии) и арабов, вел с ними войны. С востока на Хазарию давили первобытные тюркские кочевники печенеги. С VII в. делала попытки освободиться от хазарской зависимости и Булгария, расположенная на Средней Волге. Все это подрывало силы каганата, а последний удар нанес ему киевский князь Святослав Игоревич.

После разгрома Хазарии Святославом в двух ее бывших владениях Саркеле (Белой Веже) на Дону и в Тмутаракани установилось сильное русское влияние. Хотя на Тамани еще около 20 лет просуществовало автономное иудейское государство во главе с Давидом Таманским, в самой Тмутаракани со времен Святослава, очевидно, находился русский гарнизон. При Владимире I в 980-х киевское влияние возросло, и в Тмутаракани был посажен наместником великокняжеский сын Мстислав. Так окончательно сформировалось Тмутараканское княжество, зависимое от Руси, но весьма автономное во всех внутренних и внешних делах. Тмутаракань по-прежнему была заселена многонациональным людом. Кроме русских, греков, хазар, евреев, армян, здесь проживали касоги и ясы.

Раскопки на месте Тмутаракани, недалеко от современной станицы Тамань.

Касоги (косоги) имели абхазо-адыгейское происхождение. Кроме Таманского полуострова, они в массе своей проживали в степях Кубани и на Северном Кавказе. Ясы (предки современных осетин) принадлежали к североиранской языковой семье. Они входили в племенные союзы аланов. Ясы также часто являлись союзниками касогов. За пределами Тамани племена ясов и касогов переживали период разложения родо-племенного строя, шел процесс зарождения их государственности, сопровождаемый возвышением отдельных племенных вождей, окруженных верными дружинниками.

Тмутаракань к концу X в. вела активную внешнюю торговлю, составляющую конкуренцию византийским городам в Крыму. Кроме того, княжество пыталось распространить свое политическое и административное влияние на различные регионы Северного Кавказа. Военные походы Мстислава Тмутараканского стали основной формой реализации этих амбиций Тмутараканской земли.

Мстислав и Редедя

Лаврентьевская редакция «Повести временных лет» и Никоновская летопись содержат подробный рассказ о войне Мстислава с племенным союзом ясов и касогов, возглавляемых Редедей, в 1022 г.

В центре внимания летописцев оказался личный поединок предводителей сторон, который также отражен в «Слове о полку Игореве»:

Возможность таким образом решить исход войны говорит о переходности эпохи, в которой жил князь Мстислав и его современники. Трудно представить себе исход Куликовской битвы поединком московского князя Дмитрия и ордынского темника Мамая! И дело не в отсутствии личной смелости. Государственные мужи XIV в. да и их подданные уже не могли себе позволить доверить судьбу своих стран превратностям личного состязания. А в те старые добрые времена, когда жили Мстислав и касожский князь Редедя, очевидно, на Тамани и Северном Кавказе еще был в ходу подобный старинный обычай. Он предписывал бороться без оружия, хотя, очевидно, предполагал возможность добить проигравшего кинжалом, как и сделал в конце боя Мстислав. Судя по всему, это входило в правила, ведь дружина зарезанного Редеди не кинулась в бой мстить за своего предательски убитого вождя, а признала победу русского князя. То же касалось и семьи поверженного Редеди. Достойным подвигом, а не предательской уловкой представлен исход поединка Мстислава и Редеди в «Слове о полку Игореве».

Летописи сообщают, что в 1022 г. войска ясов и касогов сошлись в поле с дружиной Мстислава Тмутараканского. Яско-касожский вождь Редедя предложил Мстиславу не губить воинов, а решить спор в личном поединке. Редедя слыл мощным богатырем, был прославленным у своего народа борцом. Однако и Мстислав не уступал ему в личной храбрости. Русские летописи подчеркивают молодость русского князя и отсутствие у него того опыта, которым обладал зрелый Редедя. Из-за этой ремарки многие историки не признают датой рождения Мстислава 983 г. К 1022 Мстиславу было бы под 40 лет, что и в то, и в наше время никак не может считаться молодостью. Князь Мстислав был достаточно взрослым человеком. Он имел собственных детей – сына Евстафия и дочь Татьяну. Как политик он к 1016 г. сумел подчинить Тмутаракани всех окрестных ей хазар.

Поединок начался не в пользу Мстислава. Могучий Редедя стал давить его к земле. Мстислав был уже христианином. Известно его крестильное имя – Константин. Русский князь стал молиться Богородице, чтобы даровала ему победу. Обещал воздвигнуть в ее честь храм в Тмутаракани. В итоге он выиграл, сумев зарезать своего противника ножом «перед полками касожскими».

Песнь пояше… храброму Мстиславу, иже зареза Редедю предъ пълкы касожьскыми.

Обещание свое Мстислав выполнил. Археологи нашли в месте, где некогда стояла Тмутаракань, остатки фундамента Богородичной церкви.

Победа над Редедей положила конец войне 1022 г. Как и требовал древний обычай, победитель получил власть над землей и подданными проигравшего Редеди. Мстиславу досталась и семья яско-касожского вождя, но с ней он обошелся по-рыцарски. Жена и два сына Редеди жили при князе и входили в тмутараканскую элиту. Мстислав стал крестным отцом сыновей Редеди. В крещении они приняли имена Юрий и Роман. Последний стал зятем Мстислава, женившись на его дочери Татьяне. От этой пары вели свое происхождение (скорее всего, мифическое) несколько московских аристократических родов – Белеутовы, Добрынские, Сорокоумовы-Глебовы.

Единоборство Мстислава с Редедей. Художник Н. К. Рерих. 1943 г.

Власть Мстислава над ясами и касогами значительно увеличила военные возможности тмутараканского правителя, и он решил вмешаться в борьбу за отцовское великокняжеское наследство. Великий князь Владимир умер в 1015 году. Никакого четкого порядка престолонаследия на Руси еще не выработалось, с момента кончины Владимира и до 1019 г. шла на Руси усобица между его сыновьями. Летописи приписывают Святополку, старшему сыну или племяннику Владимира, убийство братьев – Бориса и Глеба, а также намерение истребить всех своих братьев-соперников. Однако Ярослав, князь новгородский, оказался удачливее и сильнее Святополка. В 1016 и в 1019 гг. с помощью новгородцев и варягов он разбил Святополка, и тот, бежав на Запад, там и сгинул.

Мстислав Храбрый против Ярослава Мудрого

До 1022 г. у Ярослава никто не оспаривал киевский стол, и он считался великим князем, хотя в 1021 г. ему и пришлось повоевать с племянником Брячиславом Изяславичем Полоцким, напавшим на новгородские земли. Возможно, эта выходка Рогволожьего внука побудила и Мстислава Тмутараканского вспомнить о своих правах наследника. В 1023 г. Мстислав во главе тмутараканской дружины и яско-касожского войска появился на левой Северской стороне Днепра. Он захватил Чернигов. Здесь его войско пополнилось черниговскими полками.

В 1023 г. Ярослав не оказал Мстиславу отпора. Он был отвлечен событиями, которые разворачивались на северо-востоке Руси. В Суздальской земле на фоне голода шли волнения и локальные восстания, где верховодили языческие волхвы. В Киеве великий князь отсутствовал, и Мстислав счел это удобным для захвата столицы Руси. Однако киевляне не захотели видеть своим правителем тмутараканского князя. Они заперлись в городе и не пустили Мстислава. Он вернулся к Чернигову.

Судьба великокняжеского киевского стола должна была решиться в войне братьев. Ярослав уже спешил в Поднепровье. Воспользовавшись очередной раз помощью новгородцев, Ярослав нанял за морем варяжскую дружину во главе с Якуном. Этот Якун в русских источниках назван братом варяжского конунга Африкана. Летописное сообщение и свидетельство Киевско-Печерского патерика утверждают, что Якун был «слеп» и носил «златотканный луд». Образ слепого плохо вяжется с ролью Якуна, который в 1024 г. стал главным воеводой киевско-варяжских сил. В. Н. Татищев и Н. М. Карамзин предполагали, что у Якуна были как-то повреждены глаза, отчего он носил на них повязку («луд»). Но из контекста источников, «луд» скорее упомянут как одежда, можно предположить, что это был плащ. Историк Н. П. Ламбин предположил, что слово «слеп» – это ошибка переписчика, которую потом начали тиражировать более поздние авторы. Варяг Якун был не «слеп», а «с леп» (т. е. красив) и носил златотканный «луд» (плащ). И. Н. Данилевский предположил, что летописец, написавший о Якуне, что он не просто «леп», а «с леп», использовал игру слов, намекая на недостатки руководства киевско-варяжской рати. Ярослав был хром (он в детстве неудачно упал с коня), а Якун «с леп».

Так или иначе, но во главе с Якуном киевляне и варяги выступили для защиты прав Ярослава на великокняжеский стол. Войска Ярослава шли к Чернигову. Узнав об этом, Мстислав Храбрый устремился им навстречу. У городка Листвена недалеко от Чернигова противники увидели друг друга. Темнело, была ужасная погода. Стеной шел дождь, сверкали молнии, грохотал гром, и резкие порывы ветра уносили его звуки прочь.

А. И. Иванов. Единоборство князя Мстислава Владимировича Удалого с касожским князем Редедей. 1812 г.

Славянская быль. Художник Б. Ольшанский.

Несмотря на бурю и опустившуюся ночь Мстислав решил атаковать. Он впервые в зафиксированной в источниках русской истории применил военное новшество, разбив единый строй своих воинов на центральный полк, полки правой и левой руки, а также выделив в резерв («засаду») свою тмутараканскую дружину. Позже такое построение употребляли все русские князья, включая Ярослава в битве с печенегами под Киевом в 1036 г.

Якун построил силы великого князя Ярослава одним полком, в центре которого находились его варяги. Мстислав нанес мощный удар по центру силами черниговцев, тем временем его полки левой и правой руки из ясов и касогов давили неприятеля с флангов. А здесь стояли киевляне, которые дрогнули, а вскоре и черниговцы проломили варяжский центр. Киевляне и скандинавы начали в панике отступать. Дружина Мстислава преследовала и секла их. В ходе битвы Якун потерял свой «золотой луд». Вместе с Ярославом варяг добежал до Новгорода, а там сел на корабль и уплыл на родину.

Поле боя осталось за Мстиславом. Он, по сообщению летописца, ходил по нему, говоря:

Эта фраза весьма четко передает мировоззрение тмутараканского храбреца, которому явно не хватало широты государственных помыслов, столь свойственных его брату, «хромцу» Ярославу Мудрому. Можно понять жителей Киева, которые предпочли в свое время Ярослава.

И нача изнемогати Мстислав, бо бе велик и силен Редедя, и рече Мстислав – «О пресвятая Богородица, помози ми, аще бо одолею сего, съзижду церковь во имя твое». И рек се, удари им оземлю, и вынзе нож и зареза Редедю.

«Повесть временных лет»

Дуумвират Ярослава и Мстислава

Однако Мстислав не был злобным и мстительным противником. После битвы под Лиственом он послал в Новгород к Ярославу сказать:

После личной встречи Ярослава и Мстислава установился своеобразный дуумвират братьев. Ярослав Мудрый был великим князем киевским, правил как верховный правитель днепровским Правобережьем, Новгородской и всеми прочими русскими землями, за исключением Чернигово-Северской стороны и Тмутараканского княжества. Мстиславу по-прежнему подчинялись ясы и касоги. Кстати, под Лиственом пал в бою сын Редеди – бездетный Роман. Наследниками касожского «трона» остались зять Мстислава Юрий и его дети, приходящиеся Мстиславу внуками.

После 1024 г. братья Ярослав Мудрый и Мстислав Храбрый больше не ссорились. Порой они вместе ходили в походы, и здесь талант Мстислава как блестящего воеводы очень помогал «хромцу» Ярославу. Так братья-соправители сумели отвоевать у Польши червенские города.

Эти города давно стали яблоком раздора между русскими и поляками. Историческая область – Червонная Русь, где они находились, была расположена на западе современной Украины и востоке, юго-востоке Польши. Она граничила на востоке с древнерусским Подольем, на северо-востоке упиралась в Волынь, на западе и юго-западе соседствовала с Закарпатьем, на юге и юго-востоке – с Буковиной, на севере – с Литвой.

В 891–892 гг. моравский король Святополк I присоединил червенские земли к Великоморавскому королевству, а после того как междоусобицы ослабили эту державу, червенские территории захватили венгры. В 979 г. князь Мешко, из западнославянского (польского) племени полян, отвоевал червенские города, но не удержал их за государством Пястов. Великий князь киевский Владимир I, отец Ярослава и Мстислава, вместе с дядей своим, новгородским посадником Добрыней Малковичем, завоевали червенские города. В междоусобицу Владимировичей польский князь Болеслав Храбрый, помогавший своему зятю Святополку Владимировичу, занял червенские города (1018).

В начале 1030-х Ярослав Мудрый и Мстислав Тмутараканский решили поправить это дело. Их поход против Польши 1030–1031 гг. оказался победоносным, и Червонная Русь присоединилась к Руси Киевской. Ярослав основал в Червонной Руси между Саном и Бугом новый город – Ярослав.

Садись в своем Киеве: ты старший брат, а мне пусть будет эта сторона Днепра.

Из «русских дел» князя Мстислава Тмутараканского еще стоит отметить строительство большого каменного Спасо-Преображенского собора в Чернигове, где сам князь Мстислав впоследствии и будет похоронен.

В конце 1020-х и в начале 1030-х гг. продолжалась активность Мстислава в северо-кавказских и даже закавказских областях. В 1031 г. Мстислав вместе с аланами на ладьях появился у Баку. Русско-аланское войско разбило силы ширваншаха. Эту экспедицию Мстислав предпринял в помощь своему союзнику – эмиру Аррана Мусе. Престол у Мусы оспаривал его брат, пользовавшийся поддержкой ширваншаха. Позже полки Мстислава, пройдя через Армению, воевали на территории Византии. Наверное, Мстислав надеялся, что Муса за поддержку выделит Мстиславу во владение какую-нибудь территорию у реки Куры. Этого, однако, не произошло.

Спасо-Преображенский собор в Чернигове. Современный вид.

А вскоре политическая ситуация на Северном Кавказе и в Закавказье вообще изменилась не в пользу Мстислава. Муса и некоторые другие союзники Мстислава нашли компромисс с ширваншахом. Муса женился на дочери ширваншаха. На стороне ширваншаха выступил и правитель Дербента эмир Мансур. В 1032 г. дербентцы разгромили русско-аланский отряд, посланный Мстиславом в горы. Попытка Мстислава контратаковать Дербент в 1033 г. не удалась.

Кто же этому не порадуется? Вот лежит северянин (черниговец), вот варяг, а моя дружина цела!

Последний год своей жизни (1036 г.) Мстислав Тмутараканский встретил в своих черниговских владениях. Здесь он и погиб, отправившись однажды на охоту. Некоторые историки высказывали мысль, что к смерти Мстислава мог быть причастен Ярослав Мудрый, но это невозможно доказать. К тому же Мстиславу было под 60 лет, а для человека того времени, да к тому же проведшего большую часть жизни в военных походах и единоборствах, это было не мало. Сын Мстислава Евстафий умер тремя годами ранее отца. В итоге у князя-воителя не оказалось прямых наследников. Чернигово-Северская земля и Тмутараканское княжество отошли под верховную власть великого киевского князя Ярослава Мудрого. С 1036 г. и до своей кончины в 1054 г. Ярослав единолично управлял древнерусским государством.

ЧЕРНИКОВА Т. В., к. и. н., доцент МГИМО (У)

Мономах Владимир Всеволодович

1053 – 19 мая 1125

Детство и юность Владимира Мономаха

Его отец Всеволод был пятым сыном Ярослава Мудрого. Именно Всеволода любил больше всех своих детей Ярослав Мудрый и не скрывал этого. Даже в завещании Ярослав Мудрый указал, что ежели доведется ему по очереди вслед за братьями занять трон великого князя киевского, то похоронить его в Софийском соборе подле саркофага самого Ярослава Мудрого. В отношении старших сыновей Изяслава и Святослава такой приписки сделано не было. Завещание 1054 г. Ярослава ввело очередной порядок престолонаследия на Руси: очередной, или лествичный, порядок означал, что трон наследуется не прямым порядком от отца к старшему сыну, а переходит к старшему в роду, чаще всего от брата к брату.

Сражения и победы

Князь ростовский, черниговский, переяславский, великий князь киевский (1113–1125), выдающийся древнерусский государственный деятель, военачальник, писатель, мыслитель.

Лучший русский полководец своего времени, Владимир Мономах на поле брани одерживал одну победу за другой. С 13 до 25 лет он уже совершил 20 военных походов – «великих путей», по выражению самого Мономаха. Всего на его жизнь придется 83 «великих пути». Его унаследованное от византийского императора греческое прозвище переводится как «Единоборец».

Маленький княжич Владимир родился в Киеве еще при жизни деда. Владимир был внуком сразу двух могущественных государей Европы: великого князя киевского и императора Ромейской империи (Византии). Мать княжича – принцесса Мария была дочерью императора Константина Мономаха.

С детства окружала Владимира обстановка учености. Всеволод Ярославич славился своей образованностью, и, «сидя дома», как сообщил нам позже Владимир Мономах, выучил 5 языков. К сожалению, Владимир не указал, какими языками, помимо русского, владел его отец. Можно предположить, что, скорее всего, это были греческий (родной язык его супруги), латинский, половецкий и англосаксонский (на котором говорила его невестка Гита, дочь последнего англосаксонского короля Гарольда II, первая супруга Владимира Мономаха). Всю жизнь князь Всеволод собирал книги, окружил себя мудрыми мужами и монахами.

В те суровые времена люди жили недолго. За счет колоссальной смертности младенцев средняя продолжительность жизни в Средневековье не достигала и 30 лет. В 40–50 лет многие завершали свой путь. Стрелы половцев и соотечественников, эпидемии, голод и другие тяготы жизни косили русичей. Однако старшему сыну ученого Всеволода Владимиру была суждена долгая жизнь. Он прожил до 72 лет.

О детских годах князя мало что известно. Мы можем лишь предположить, что они протекали так же, как у других княжичей. В возрасте 3 лет прошел Владимир постриги. Это был обычай посвящения маленького человека из знатной семьи в мужчины. Обычно отец дарил ребенку коня, сам его на него усаживал. Потом княжичу отстригали прядь волос в знак того, что он стал взрослым. Устраивали пир. Виновнику торжества вручали дорогие подарки. В 7–8 лет княжича начинали учить Закону Божьему, грамоте, счету, военному делу. По «Изборникам» знакомили с мировой и родной историей. Развлекался княжич охотами и пирами с отцовской ближней дружиной.

Скорее всего, до 13 лет Владимир почти безвыездно жил в городе своего отца Переяславле-Русском (Южном). Переяславское княжество было южным пограничьем Руси с Великой степью. В незапамятные времена здесь были построены «Змиевы валы», земляные укрепления, защищавшие пахарей лесостепного края от набегов «сынов Степи» – кочевников. После разгрома дедом Владимира Мономаха – Ярославом Мудрым печенегов в степном пространстве подле русских рубежей шла смена тюркских кочевых орд. Большая часть печенегов откочевала к Дунаю, где была принята Венгрией. Оставшиеся превратились в дружественное Руси автономное население русского пограничья. Южнее временно расположились торки, которых быстро вытесняли многочисленные племена кыпчаков, прозванных на Руси половцами от древнерусского слова «полова» – свежескошенная солома – за необычный для тюрок светлый цвет волос.

Половец (скульптурная реконструкция)

Детство Владимира Мономаха закончилось к 13 годам. По воле отца он стал князем ростовским и во главе собственной дружины отправился через дремучие муромские леса в северо-восточные владения стольного Киева. В 1060-е гг. это был «медвежий угол» Руси. По нему было распылено незначительное, преимущественно финно-угорское население, жившее охотой и промыслами. Подсечное земледелие знали славяне вятичи, прежде непокорные киевским князьям, но потом признавшие верховенство Киева. К середине XI в. времена Соловья Разбойника прошли, но по муромским и суздальским землям еще бродили волхвы, горели языческие костры, и в голодные годы вятичи вспоминали старых богов и нападали на проезжих христиан. 13-летний князь благополучно проехал «сквозь вятичи» до «старшего» на северо-востоке города – Ростова Великого. Потом побывал во втором здесь по значению городе Суздале и других «своих» городах.

Очевидно, и в ранней юности Владимир обладал политической интуицией. Ему понравилась эта «дикая» Ростово-Суздальская земля, он почувствовал ее огромный потенциал, чего нельзя сказать о других Рюриковичах той эпохи. Показателен случай. Отец Владимира, уже став великим князем киевским, воевал и победил племянников, детей Святослава Ярославича. Самому яркому и воинственному из них – Олегу – он, в примирение, решил отдать Ростово-Суздальскую землю, взяв ее у своего сына Владимира. Олег оскорбился таким уделом и убежал от дяди в автономную от Киева Тмутаракань, где и княжил долгие годы, враждуя с Всеволодом и Владимиром.

А Ростово-Суздальской земле повезло. Она осталась за Владимиром Мономахом, который, войдя в возраст, стал энергично ее обустраивать. Он расширил и укрепил новыми крепостями Ростов и Суздаль. В последнем поставил каменный собор Успения Богородицы – первый каменный храм Ростово-Суздальской Руси. Начал закладывать новые города – Владимир-на-Клязьме, Клещин городок на Клещееве (Переяславском) озере, строил и заселял села. Кстати, при том, что большинство русских летописей связывает возникновение города Владимира с именем Владимира Мономаха, одна летопись сообщает, что его заложил еще Владимир I. Можно примирить эти две версии, предположив, что город был заложен при Владимире I, но действительно превратился в видный центр только в результате строительной деятельности Мономаха.

60–90-е гг. XI в. оказались несчастливыми для Киевской Руси. С 1068 г. непрерывно атаковали ее половцы. Неизвестно, участвовал ли 15-летний Владимир Мономах в неудачной попытке Ярославечий отразить первый поход половцев на Русь в 1068 г. Но о неслыханном прежде разорении русской земли в ходе этого нашествия под предводительством хана Шарукана Владимир Мономах, безусловно, знал. Даже до нас сквозь века дошла былина с описанием мощи половецкой рати:

Да числа-сметы нет! А закрыло луну до солнышка красного, А не видно ведь злата-светла месяца, А от того же от духу да от татарского (половецкого). От того же от пару лошадиного… Ко святой Руси Шарк-великан (Шарукан). Широку дорожку прокладывает, Жгучим огнем уравнивает, Людом христианским речки-озера запруживает…

Все лесостепное южное пограничье Руси было опустошено. Половцы сжигали селения, захватывали скот, имущество, угоняли пленников. Толпы беженцев устремились вглубь Руси. Владимир Мономах привечал беженцев, давал им льготы, строил для них городки и села. Славянское население с юга принесло в лесной край высокую культуру и мастерство, и к концу жизни Мономаха бывшая окраина превратилась в развитый, многолюдный и могущественный в военном отношении край.

Великий князь Владимир Мономах. Художник И. Я. Билибин

Змеевик Владимира Мономаха, утерянный на охоте под Владимиром. Русский музей, Санкт-Петербург

Любимец фортуны. Мономах в 1073–1078 гг

В 1073 г. великим князем киевским стал Святослав Ярославич. Престол он занял в результате заговора и переворота. Святослав, посаженный отцом на время в Чернигов, опасался, что старший брат, великий киевский князь Изяслав, переживет его, и тогда его дети «выбудут из очереди». По Завещанию Ярослава Мудрого киевский трон могли наследовать лишь те Рюриковичи, чей отец тоже был великим киевским князем. Сговорившись с Всеволодом, князем Переяславля-Русского, Святослав вынудил Изяслава бежать в Польшу, откуда родом была его супруга, дочь польского короля. До своей смерти в 1076 г. Святослав сидел в Киеве. Не прогадал и ученый князь Всеволод. Он получил от великого князя Святослава к Переяславлю, где сидел сам, и Ростово-Суздальской земле, где княжил его сын Владимир Мономах, еще и Чернигов. Так де-факто семейство Всеволода стало самым «многоземельным» в роду Рюриковичей.

По приказу великого князя Святослава и отца в 1073 г. Владимир Мономах выполняет очень важную и трудную дипломатическую задачу. Ему требовалось примирить нового обладателя великого киевского стола и польскую корону. А ведь именно в Польше укрылся у родственников жены свергнутый Изяслав. Мономах с блеском выполнил это поручение.

В 1076 г. Владимир с двоюродным братом Олегом Святославичем (тем самым, что в будущем откажется от Ростово-Суздальской земли) уже воюет за Польшу против чехов. Здесь впервые открылся талант Мономаха как военачальника. Поход длился 4 месяца. Русские дружины бились в Силезии, прошли через Глогову (Глогау), добрались до Бемервальда (Чешского леса). После заключения мира между Польшей и Чехией Владимир и Олег оказались в трудном положении. Польский король решил не расплачиваться с русскими за их помощь. Этим вероломством он ничего не выиграл. Молодые князья не позволили себя оскорблять. Как истинные сыновья своего века они начали «пустошить» владения строптивого союзника, осадили город Глогов и не уходили из Польши, пока король не прислал им 1000 гривен серебра (около 100 кг) и прочие дары. С этой данью и другой военной добычей братья вернулись на Русь.

По возвращении домой Мономаха ждала большая радость. Он был женат на Гите, дочери последнего англосаксонского короля Гарольда. В 1076 г. родился старший сын Владимира Мономаха и Гиты – Мстислав, впоследствии ставший, как и его отец, видным государственным деятелем и полководцем и прозванный еще при жизни Мстиславом Великим. В крестные отцы для новорожденного Мстислава Владимир позвал друга по польскому походу Олега Святославича.

Еще не закончились пиры в честь рождения Мстислава, а его отец уже скакал в Смоленск, где будоражили народ языческие волхвы. В 1077 г. Владимир воевал с Полоцком.

На поле брани Владимир Мономах одерживал одну победу за другой. С 13 до 25 лет он совершил 20 военных походов («великих путей», по выражению самого Владимира Мономаха; всего на его жизнь придется 83 «великих пути»). Историки посчитали, что, исходя из тех мест, куда направлялись походы Мономаха, он за первые 12 лет своей самостоятельной княжеской карьеры должен был преодолеть в седле не менее 10 000 км.

Необычайно везло Владимиру Мономаху и на политическом поприще. С 13 лет он княжил в обширной Ростово-Суздальской земле, а в 20 (в 1073-м) сел на третий по старшинству русский стол в Переяславле-Русском в обход своих двоюродных братьев (более старших по родовому счету). Расчетливый Всеволод, переместившись в освобожденный Святославом Чернигов, заранее оговорил, что и Переяславль останется в его семье и отойдет Владимиру. Конечно, Всеволоду было жаль отдавать Переяславль, как того требовал предложенный Ярославом Мудрым порядок, племянникам. Всеволод 19 лет (с 1054 по 1073 г.) княжил в Переяславле, укрепил и украсил этот город.

Очень бурными, но очень удачно завершившимися для Владимира Мономаха оказались 1076–1078 гг. В 1076-м умер великий князь киевский Святослав. На его место было въехал отец Мономаха Всеволод, но Изяслав на этот раз решил постоять за свои права. Во главе польского войска он двинулся на Русь. Дружины Всеволода возглавил Владимир Мономах. Ученый князь Всеволод был плохим воеводой, его военные успехи начались лишь тогда, когда возмужал его сын и стал вместо отца водить полки. Но если военачальником Всеволод был плохим, то политиком тонким и изворотливым. До битвы русских дружинников с польскими рыцарями в 1076-м не дошло. Противники оценили силы друг друга и договорились. Всеволод уступал Киев Изяславу. Очевидно, он представил Изяславу переворот 1073 г. как исключительную инициативу Святослава. Изяслав в благодарность за возвращенный Киев разрешил Всеволоду оставить за собой и Чернигов, где должен был сидеть сам Всеволод, и Переяславль с Ростово-Суздальской землей и Новгородом Великим, где находились дети и внук Всеволода. Таким образом, Всеволод окончательно превращался в самого могучего реального правителя Руси.

В 1078 г. Изяслав Киевский и Всеволод послали Владимира Мономаха против старинного противника Ярославичей Всеслава Полоцкого. Владимир одолел Всеслава и сжег Полоцк.

Но пока Владимир громил полочан, обнаружилось, что его отец Всеволод не может въехать в Чернигов. Город захватили воинственно настроенные Святославичи. Понять их можно. При таком обороте дела им мало что светило, разве что какие-нибудь мелкие уделы и «медвежьи углы». А Чернигов был тем уделом, который выделил их отцу сам Ярослав Мудрый, хотя по его же установлению теперь в Чернигове как втором по старшинству столе Руси должен был сидеть второй по старшинству Рюрикович, т. е. Всеволод.

По возвращении с запада Руси Владимир стал готовиться к большой войне за права своего родителя. Союзником ему и его отцу выступил великий киевский князь Изяслав. Изяслав был человеком недалеким, бесхитростным, но прямым и честным, и на этот раз он руководствовался чувствами, а не политическим расчетом.

Началась очередная междоусобица. Все должно было решить оружие. 3 октября 1078 г. на Нежатиной Ниве случилось решающее сражение.

Святославичи проиграли битву. Глеб Святославич был убит в этой битве, его братья Давыд, Роман и Олег бежали. Пал в бою на Нежатиной Ниве и вступившийся за Всеволода великий князь киевский Изяслав Ярославич. Это открыло для его младшего брата Всеволода дорогу на киевский трон.

Владимир Мономах сумел сразу же «упокоить» тех, кто мог продолжить борьбу против его отца. С одной стороны это были Святославичи, с другой – Всеслав Полоцкий. Роман и Олег Святославичи, явившиеся на Русь с половецкой поддержкой, были разбиты. Роман погиб, а Олег бежал в византийские пределы, потом закрепился в Тмутаракани. Владимир Мономах тем временем уже шел на Всеслава, осадившего Смоленск. Узнав о приближении Мономаха, полоцкий князь поджег Смоленск и отступил без боя в свою землю. Владимир преследовал его и там, опустошая владения противника. В 1079 г. он повторил вторжение в Полоцкое княжество и взял Минск. Все это отбило желание Всеслава отвоевывать у великого князя киевского Всеволода «его» территории. В 1080–1092 гг. Владимир Мономах воевал с торками. В итоге этот степной народ, живший в южном порубежье Руси, стал союзником Киева. Вместе с остатками печенегов и берендеев торки составили союз Черных клобуков, своеобразную автономную по отношению к Киеву кочевую пограничную стражу Руси.

Владимир Мономах на памятнике «Тысячелетие России»

В ходе всех этих свершений главной резиденцией Владимира Мономаха в 1078–1094 гг. являлся Чернигов. Отсюда Владимир уходил в «великие пути», сюда он возвращался. В Чернигове по приказу Владимира Всеволодовича был построен роскошный по тем временам каменный княжеский терем, а в другом городе Черниговской земли, Любиче, Мономах заложил мощный замок.

Позже в своем «Поучении детям» Владимир Мономах часто будет обращаться к черниговскому периоду своей жизни: «То, что мог бы сделать мой дружинник, я делал всегда сам и на войне, и на охоте, не давал себе отдыха ни ночью, ни днем, невзирая на зной или стужу. Я не полагался на посадников и бирючей, но сам следил за всем порядком в своем хозяйстве. Я заботился и об устройстве охоты, и о конях, и даже о ловчих птицах, о соколах и ястребах».

Охота князя с дружиной в те времена была не менее важным и престижным делом, чем война или пир-совет с дружиной. Идеальный, в восприятии русичей того времени, князь должен был во всех этих делах оказываться первым. Поэтому Владимир не без гордости вспоминает свои охотничьи подвиги под Черниговом: «Вот когда я жил в Чернигове, я своими руками стреножил в лесных пущах три десятка диких коней, да еще когда приходилось ездить по степи (по ровни), то тоже собственноручно ловил их. Два раза туры поднимали меня с конем на рога. Олень бодал меня рогами, лось ногами топтал, а другой бодал; дикий вепрь сорвал у меня с бедра меч, медведь укусил мне колено, а рысь однажды, прыгнув мне на бедра, повалила вместе с конем». На одной из охот обронил князь золотой амулет-змеевик, который был обнаружен лишь в 1821 г.

Сидя в Чернигове, Владимир постоянно находится подле отца, являясь, по сути, его соправителем. «… из Чернигова я сотни раз скакал к отцу в Киев за один день, до вечерни», – читаем мы в «Поучении» Мономаха. Как и отец, Владимир ратовал за предельное сосредоточение русских земель под рукой киевского князя, полагая, что только так можно добиться укрепления центральной власти над всей Русью, прекратить усобицы, которые при Ярославичах стали привычной чертой внутренней жизни страны. Родовое старшинство всегда мало волновало Владимира. Его не смущало, что старший по сравнению с ним Святополк Изяславич сидит в маленьком Турове, в то время как его младший сводный брат Ростислав, не достигший и 10 лет, управляет третьим по старшинству столом в Переяславле.

Политика стягивания земель под руку семьи Всеволода и успешные военные рейды Владимира Мономаха против «ослушников» давали свои результаты. Русь, стоявшая на пороге политической раздробленности, сохраняла единство.

Иногда происходили темные истории. При странных обстоятельствах погиб один из сыновей Изяслава – Ярополк. Молва возложила ответственность на князя Василька Ярославича Теребовльского (см. «Персонажи и ситуации» ниже), союзника Владимира Мономаха по войнам. Однако, кто бы ни убил Ярополка, его «живот» (имущество) забрал себе Владимир Мономах. Он же привез в Киев мать Ярополка, объяснив это желанием утешить ее. С политической же точки зрения нахождение вдовы Изяслава в столице у великого князя Всеволода сделало ее заложницей в политической игре с Изяславичами.

Однако главную угрозу единству Руси и центральной власти великого князя составляли тогда не Изяславичи, сидевшие на малых волостях, и не поредевшие потомки Святослава. Ранее всех обособилась и стремилась к независимости обширная западная часть Руси – Полоцкая земля. Там со времен Владимира I сидели Рогволожьи внуки (см. «Персонажи и ситуации» ниже). Уже в 1067 г. Ярославичи воевали с полоцким князем Всеславом, который пытался увеличить свои владения, отняв у Ярославичей Новгород. Война шла с предельной жестокостью с обеих сторон. В великое княжение Всеволода Владимиру Мономаху пришлось не раз сталкиваться в бою с Всеславом и его полочанами.

Конец княжения Всеволода был неудачным. Неурожаи в течение нескольких лет вызвали голод, болезни и мор. Половцы нападали непрестанно, и даже Владимир Мономах – лучший русский полководец тех лет – не мог остановить их натиск.

В те времена население Руси все успехи и неудачи связывало со своими князьями. Умерший в 1093 г. Всеволод оставил в этом смысле незавидное наследство. По смерти великого князя киевляне не захотели видеть на престоле его фактического соправителя Владимира. Они позвали в Киев наследника «по очереди» – Святополка Изяславича Туровского. Сидя в небольшом Турове, Святополк имел дружину в 800 человек. Эта сила ни в какое сравнение не шла с военными возможностями Владимира Мономаха, контролировавшего Чернигов, Переяславль, Новгород и Ростово-Суздальскую землю. Но Мономах не стал воевать с двоюродным братом.

Он ушел в Чернигов, терпеливо снеся жестокий удар судьбы: с 25 и до 40 лет он был на первых ролях, а теперь приходилось стать подручным киевского князя, «братом молодшим», так это звучало на юридическом языке того времени.

Гамбургский счет… Мономах в 1093–1113 гг

В конце XIX в. среди цирковых борцов разыгрывалось множество соревнований, но поединки были не настоящие, а расписанные по сценарию. И лишь раз в год лучшие борцы собирались в Гамбурге, чтобы провести свой закрытый чемпионат и выявить действительного, а не формального чемпиона. Чемпион по гамбургскому счету являлся самым уважаемым и сильнейшим в мире борцом.

Великий князь киевский Святополк II оказался прижимистым, хитрым и одновременно слабым политиком. Он явно не мог совладать с теми внутренними и внешними напастями, которые свалились на Русь в конце XI в. Угасала международная торговля Европы с Византией через русские земли, которая последние 200 лет была главным источником богатства русского государства, его княжеско-дружинной и городской элиты. Выгода от международной торговли и заставляла всех держаться Киева, контролировавшего путь «из варяг в греки». Новым источником доходов князей и знати теперь становились вотчины (см. «Персонажи и ситуации» ниже). Однако «оседание князей и старшей дружины на землю» разъединяло прежде единую элиту, привязывало ее к тем областям, где располагались ее земельные владения. Общие интересы распадались. На смену им шел местный патриотизм, порождая частые междоусобные войны. С падением торговых прибылей исчезли дружины «варягов из-за моря», которые ранее являлись частыми союзниками киевских князей в их военных конфликтах с внешними и внутренними врагами. А между тем степные кочевники половцы в 60–90-е гг. XI в. с неизменным успехом совершали свои ежегодные вторжения в русские пределы.

Это было сложное время, когда единое государство доживало свое, а новая политическая система независимых русских княжеств еще не родилась…

Это время выставило всем русским князьям свой гамбургский счет. Владимир Мономах, чье греческое прозвище переводилось – «Единоборец», оказался явно лучшим среди прочих Рюриковичей, хотя до 1113 г. он и не занимал главного великокняжеского стола.

Первым испытанием для Мономаха после смерти его отца стала битва на Стугне, единственное крупное сражение, которое он проиграл.

Половецкий всадник (современная реконструкция).

Святополк II, посаженный киевлянами на великокняжеский стол, горел желанием оправдать их доверие. Он обещал уставшим от половецких ратей жителям Южной Руси наконец наказать агрессоров. Напрасно объяснял Владимир своему в прямом и переносном смысле «брату старейшему», что сил недостаточно. Его никто не слушал. Дабы не прослыть трусом, Владимир вынужден был отправиться со Святополком в поход. Из Чернигова подошли его полки, из Переяславля пришел с дружиной его младший 18-летний сводный брат Ростислав.

Весной 1093 г. в половодье перешли русские у города Треполя один из рукавов Днепра – Стугну.

26 мая 1093 г. войска построились. Владимир встал по левую руку, Святополк – по правую, а в центре находился Ростислав. Это было традиционное трехзвенное построение русских дружин.

По сообщению «Повести временных лет», битва началась натиском половцев на правый фланг. 800 отроков Святополка бились насмерть, но бывшие с ними киевляне дрогнули и побежали, открывая фланг переяславцев. Вскоре полк Ростислава был смятен половецкой конницей, было сломлено сопротивление и черниговской дружины Мономаха. Отступающие сгрудились у переправы. Владимир с братом Ростиславом попытались преодолеть реку вплавь, но Ростислав стал тонуть. Мономах бросился его спасать, но сам чуть не пошел ко дну, его вытащили верные дружинники.

Владимир умчался в Чернигов и стал готовить его к обороне. Как уже знали русские, половцы не умели брать крупных крепостей, и если жители храбро бились из города, снимали осаду. Малые города степняки иногда захватывали «изъездом» (это когда стража «проспала» их появление, и половцы просто въехали в город) или «измором» (когда у защитников кончалось продовольствие). Так что более всего от половецких набегов страдала сельская округа. Ее нещадно опустошали. После Стугны Святополк тоже заперся в Киеве, а кыпчаки безнаказанно грабили его окрестности.

Тело юного Ростислава через несколько дней после битвы выловили и отнесли в Киев, где оплакали его мать и горожане. Первая битва Ростислава оказалась для него последней. Так Владимир остался единственным из наследников Всеволода Ярославича.

Безусловно, Владимир Мономах был сыном своего времени. В 1093–1113 гг., помимо половецкой угрозы, его занимали три проблемы: он заводил села и строил укрепленные города в Ростово-Суздальской земле, расселяя по ней захваченных в междоусобиях пленников; враждовал с двоюродным братом Олегом Тмутараканским за Чернигов; интриговал против Святополка II, надеясь заменить его на великокняжеском столе. Но не эти дела князя летописцы поставили ему в заслугу. А то, что защиту русской земли от половцев Владимир, в отличие от многих других князей, поставил выше всех своих личных амбиций. Ради борьбы с половцами он нашел в конце концов компромисс со всей своей родней, убедил всех объединить силы и повел это общерусское воинство на Великую половецкую степь.

Показателен в этом плане итог его борьбы за Чернигов с Олегом Святославичем. Тот, будучи старше Мономаха по родовой линии, требовал отдать Чернигов – «отчину его отца Святослава». Тмутараканская дружина Олега была слишком мала, чтобы подкрепить это требование, и Олег для войны с Мономахом водил на Русь половцев. После поражения на Стугне Олег с половцами осадил Чернигов. Платой кочевникам за помощь служило разрешение Олега половцам грабить сельскую округу города, который сам Олег называл «своей отчиной». В 1094 г. Владимир был вынужден покинуть Чернигов. Возможно, у него не хватило сил, чтобы одолеть Олега… Или же Мономах решил не губить русских людей, тем более что очередной порядок престолонаследия, введенный Ярославом Мудрым, в этом споре был явно не на его стороне.

С. В. Иванов. Русские князья заключают мир в Уветичах.

Шапка Мономаха.

Главной резиденцией Владимира Мономаха с 1094 г. до конца занятия им киевского престола в 1113 г. станет город его детства – Переяславль-Русский. Пограничное со Степью положение Переяславля заставляло Владимира концентрироваться прежде всего на отражении половецкого натиска.

В 1095 г. Владимир был вынужден заключить мир с ханами Итларом и Китаном, выплатить им дань и отдать своего сына Святослава в заложники. Ханы и их окружение расположились в Переяславле и пировали, празднуя такое выгодное для них завершение дела. Тем временем Владимир совещался с дружиной. Его воевода Ратибор с сыновьями, а также киевский боярин Словята советовали разделаться с ханами, заперев их в зале для пиров и перестрелять через люк в потолке. В оправдание такого хода говорили: половцы сами часто нарушают договоры. В итоге так и порешили. Итлар, Китан и их ближайшее окружение были убиты. Дружинники Мономаха сумели невредимым вызволить княжича Святослава. Воины поверженных ханов были разбиты.

Ханы Тугоркан и Боняк, неудачно ходившие на Византию, решили атаковать Русь. Боняк с ходу вторгся на Киевщину в мае 1096 г. Святополк и Владимир Мономах тогда были заняты борьбой с Олегом Святославичем. Воспользовавшись этим, Боняк разграбил сельскую округу Киева, спалил княжеский терем в Берестове. Одновременно с Боняком в Переяславских владениях Мономаха на восточном побережье Днепра бесчинствовал хан Куря. Успехи Боняка и Кури ускорили вторжение на юг Руси еще одного половецкого вождя, Тугоркана с сыном. 31 мая он осадил Переяславль, но уже 19 июля полки, ведомые Владимиром Мономахом и Святополком Киевским, разбили кыпчаков у Зарубинского брода на Днепре. Здесь погиб хан Тугоркан (Тугарин Змеевич русских былин). Тело Тугоркана нашел и похоронил у Берестова великий киевский князь Святополк. После разгрома Тугоркана русские впервые захватили у своих степных противников множество пленников, скота и другой добычи. Поражение и смерть Тугоркана заставили Боняка и Курю покинуть русские пределы, но уходили они с большой добычей и полоном.

В ходе этих битв Олег Черниговский не собирался оказывать помощь своим кузенам. По сути, он оставался, как и ранее, союзником половцев. В итоге Владимир и Святополк вынудили Олега бежать из Чернигова в Стародуб. Однако оттуда Олег двинулся на северо-восток Руси и принялся воевать города, где сидели сыновья Мономаха. Он взял Муром, Суздаль, Ростов. В одной из стычек с Олегом погиб один из сыновей Владимира Мономаха. В конце концов Олег был разбит своим крестником – старшим сыном Владимира Мономаха Мстиславом, князем Новгородским, а сам Владимир Мономах вместо мести обратился к Олегу с письмом. Он звал Олега на переговоры о Чернигове, предлагал Олегу прекратить «дружбу» с кочевниками и присоединиться к его борьбе с половцами. «Письмо к Олегу» произвело огромное впечатление на современников. Его так часто переписывали, что оно дошло до нас в многочисленных списках.

Конечно, «Письмо Олегу» было написано Мономахом не от хорошей жизни. В 1097 г. степняки предприняли новый натиск на Южную Русь. 19 июня 1097 г. Владимир Мономах и Святополк II Киевский разбили одно половецкое войско на реке Трубеж, но другая половецкая орда разграбила киевские предместья. Эта беда заставила всех старших князей собраться на съезд в Любече. Все осознали, как опасны усобицы перед лицом половецкой угрозы. Идея организации общекняжеских походов на Великую степь все более занимала русскую элиту. Кроме того, Олег Святославич, разбитый Мстиславом и бывший прежде союзником половцев, выглядел, по замыслу Мономаха – главного организатора Любечевского съезда князей, не лучшим претендентом на обладание Черниговским столом. Владимир Мономах рассчитывал в ходе дипломатических ухищрений добиться на этом съезде возвращения ему Черниговской земли. Этого не произошло. Более того, решение съезда «Каждый держит отчину (т. е. владение отца) свою!» закрепило за Олегом и его братом Давыдом Черниговские и Новгород-Северские земли. Однако в другом важном для Владимира Мономаха вопросе – осмыслении князьями необходимости совместной борьбы всех против половцев – был сделан шаг вперед. «Зачем губим Русскую землю, сами между собой устраивая распри? – вопрошали князья. – А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами идут войны». Решение съезда – «Каждый держит отчину свою!» не искоренило междоусобицы, но стало одной из предпосылок возможности организации совместных общекняжеских походов на Великую степь.

Мысль об организации общерусских походов против половцев Мономах развивал на княжеских съездах: Витичевском 1100 г. и Долобском 1103 г. После Долобского съезда состоялся – в том же 1103 г. – первый такой поход. Полки практически всех значимых русских князей собрались в урочище Сутень на Днепре и 4 апреля 1103 г. нанесли поражение половцам. Погибли хан Урусоба и 19 других половецких правителей.

В 1107 г. кыпчаки попытались нанести ответный удар. В мае хан Боняк осадил город Лубен в Переяславском княжестве Мономаха. Владимир, объединившись со Святополком Киевским, отогнал степняков от Лубена. Бросив добычу, половцы ретировались в степь. Боняк вступил в переговоры с русскими князьями. Заключили мир, подкрепленный династическими браками: сын Владимира Мономаха Юрий (Долгорукий) взял в жены дочь хана Аелы; на ее сестре женился и сын Олега Черниговского Святослав – будущий союзник Юрия Долгорукого по междоусобицам. С их пиром 1147 г. в Москве связано первое летописное упоминание нашей столицы. Святослав Ольгович являлся также отцом знаменитого князя Игоря, главного героя «Слова о полку Игореве», совершившего свой неудачный поход на половцев в 1185 г.

Поскольку половцы не имели государства, мир с ними не мог быть долгим. Если одни ханы и соблюдали его, то другие не считали себя связанными этим договором. Нападения кочевников возобновились. Далее последовали общерусские походы 1109, 1110 и 1111 гг.

Особенно опустошительным для кыпчаков и победоносным для русских стал поход 1111 г. Ряд ханов собирался нанести Руси новый удар. Однако небольшая дружина из воинов Владимира Мономаха под предводительством воеводы Дмитра совершила вылазку в Степь и разведала планы противника. 26 февраля 1111 г. в Великую степь под началом Владимира Мономаха двинулись почти все русские князья, включая Святополка Киевского. Впереди воинов тогда ехали священники. Они читали библейские тексты, пели псалмы и несли кресты. В глубине Половецкой степи русские захватили столицу кыпчаков Шарукань и город Сугров. Шарукан пытался увести основные силы степняков, но 26 марта 1111 г. русские их нагнали. Сражение на Сальнице завершилось полной победой русских. Летописцы уверяли, что весть о разгроме «поганых» (язычников-половцев) дойдет до Польши, Чехии, Венгрии и самого Рима. Некоторые историки называют поход 1111 г. Крестовым походом Мономаха на степняков.

Кто знает, может быть, Владимир действительно вдохновлялся подвигами своих зарубежных братьев-крестоносцев. Его двоюродный брат, сын дочери Ярослава Мудрого Анны – французский король Филипп I много сил вложил в организацию похода французских крестоносцев для освобождения Святой Земли. Другой французский кузен Мономаха, младший сын Анны Ярославны – Гуго возглавил французских крестоносцев в этом победоносном для них походе. Раскол западной и восточной христианских церквей уже состоялся (1054), но во времена Владимира Мономаха на Руси его еще не начали переживать с такой остротой и ненавистью к «еретикам»-католикам, как это случится позже.

В ходе русского натиска на Великую степь потерпели поражение знаменитые ханы Боняк и Куря. Погиб Шарукан – враг и зять великого киевского князя Святополка II (в 1095 г. для заключения мира после разгрома на Стугне Святополк вынужден был породниться со степным вождем). В борьбе с половцами Владимир Мономах был беспощаден. Он даже не отпускал за выкуп пленных ханов и знатных половцев, приказывал их казнить. Ужас охватил Половецкую степь. Половецкие матери, по версии автора «Слова о погибели русской земли», пугали детей именем Мономаха, как в свое время русские женщины стращали своих чад Тугарином Змеевичем, чьим прототипом являлся половецкий хан Тугоркан. Колесо фортуны повернулось, и теперь на Русь из Степи потекли золото, серебро, табуны коней и пленники. В великое княжение Владимира Мономаха в Киеве (1113–1125) его сын Ярополк, который отвагой и военным дарованием напоминал своего пращура Святослава Игоревича, дважды ходил в Степь. В 1116 г. он захватил 3 половецких города. Когда же Владимир отправил его в Степь в следующий раз, молодой князь просто не нашел половцев. Они откочевали подальше от русской границы: к Волге, Азовскому морю, а орда хана Отрака, перевалив Кавказский хребет, ушла служить грузинскому царю Давиду Строителю. Половцы затихли и до конца жизни Владимира Мономаха не тревожили Русь.

Помимо военных баталий и дипломатических игр, Владимир Мономах в 1094–1097 гг. интенсивно работал над своими литературными сочинениями. Он составил свое знаменитое «Поучение детям», куда вошла и его «Летопись жизни», своеобразный отчет о военных походах и прочих важных с точки зрения Владимира Мономаха делах. «Поучение» Владимира Мономаха оказалось одним из самых востребованных публицистических сочинений Древней Руси. Оно дошло до нас в многочисленных списках, что свидетельствует о том, что его читали не только в княжеско-дружинной среде, но и все образованные русские люди XIII–XVII вв.

Однако одной из практических задач Мономаха при составлении им публицистических произведений («Поучение детям», «Летопись жизни», «Письмо Олегу») была борьба за киевский и черниговский столы. Любичевский съезд мало способствовал реализации этих стремлений князя. После 1097 г. он, видимо, охладел к своим потайным мечтам, уже мало занимался публицистикой и сконцентрировался на достижении той цели, которая в конечном итоге и приведет его на великокняжеский престол – Мономах стал главным организатором общекняжеских походов на половцев.

Из внутриполитических побед стоит отметить его неоспоримое влияние в Новгороде. Этот город, главный соперник Киева по общерусской значимости, не входил в старшинство городов, которые по замыслу Ярослава Мудрого должны были переходить по родовой лестнице. В Новгороде обычно сидел сын великого князя киевского. В 1102 г. Святополк попытался направить новгородцам своего сына, чтобы тот заменил сидевшего на новгородском столе сына Владимира Мономаха – Мстислава. «Если у твоего сына две головы, – ответили новгородцы, – то присылай его нам!» В итоге Новгород остался за первенцем Мономаха.

Великое княжение Владимира Мономаха

В 1113 г. свершилась заветная мечта Мономаха. Он наконец стал великим князем киевским. Причем сел Владимир на киевский трон своего отца и деда не путем заговора, а решением народа. Смерть великого князя Святополка II вызвала в Киеве восстание против ростовщиков, которым покровительствовал великий князь, быть может, получая за то часть их прибыли. За купу (заём) ростовщики брали 200–300 %. Должники вынуждены были продавать жен, детей, а потом и себя в уплату долгов. Это коснулось сотен семей. Они потеряли свободу: из людей (так древнерусский кодекс законов «Русская правда» именовал свободных) превращались в закупов (зависимых должников), а еще хуже – в челядь (рабов). Но в день смерти великого князя Святополка наступила расплата. Ростовщики, многие из которых являлись потомками хазарских купцов-иудеев, переведенных в Киев князем Святославом после разгрома им Хазарии, были перебиты. Хаос, который царил в Киеве, и опасность перехода ярости бедных людей на бояр и состоятельных горожан заставили последних обратиться к самому авторитетному князю Руси Владимиру Мономаху с призывом сесть на киевский престол (4 мая 1113 г.). Владимир принял это предложение.

Никто из князей, даже Олег Черниговский, который был старше Мономаха по родовому счету, не воспротивился такому исходу дела.

Мономах быстро разрешил проблему должников. Он издал новый закон «Устав о резах» (процентах). Никто не мог брать с закупов (должников) выше 50 % годовых и держать насильно их на своем дворе в работниках, если они просили отпустить их, чтобы найти средства для возвращения долга. Закупы, 3 года проработавшие на кредитора, считались уплатившими долг и резы по нему. «Устав о резах» стал одной из частей древнерусского законодательства «Русской правды». Известный петербургский историк И. Я. Фроянов справедливо заметил, что «Устав о резах» снизил социальную напряженность в древнерусском обществе (Фроянов И. Я. Древняя Русь IX–XIII веков. Народные движения. Княжеская и вечевая власть. М., 2012. С. 201).

На великое княжение Владимира Мономаха в Киеве (1113–1125), а потом и его старшего сына Мстислава (1125–1132) приходится период последнего усиления центральной власти в Киевской Руси. Продолжая линию, которую вел в свое время его отец Всеволод Ярославич, Владимир Мономах стремился сосредоточить в руках своей семьи наибольшее количество древнерусских столов. К 1125 г. около трех четвертей всех волостей Руси значилось за Владимиром и его сыновьями. В частности, Владимир отдал киевский пригород Белгород своему первенцу Мстиславу (1117). В Новгороде утвердил внука – Всеволода Мстиславича (1118). Сыновьям Мономаха достались Туров (1113) и Владимир на Волыни, откуда был изгнан Ярослав, сын Святополка II. В 1119 г. Владимир Мономах овладел Минском. Попытки ряда князей военным путем противостоять такой политике централизации не увенчались успехом. Скажем, Ярослав Святополчич пытался отвоевать у Мономаха Волынь в союзе с венграми, поляками и галицкими Ростиславичами, однако проиграл и погиб в 1123 г.

Владимир Мономах активно задействовал династические браки своих детей и внуков для решения внешнеполитических и внутрирусских дел. На внучках Мономаха, дочерях его сына Мстислава, были женаты упомянутый выше Ярослав Святополчич и сын Олега Черниговского Всеволод. Сын Мономаха от первой жены Гиты – Роман взял в супруги дочь перемышльского князя Володаря Ростиславича (двоюродного брата Владимира Мономаха). Сын Мономаха от второго брака – Юрий Долгорукий был женат на дочери половецкого хана Аепы. Таким образом, Владимир Мономах пытался поддерживать мир на русско-половецкой границе не только военными средствами. Среди детей, рожденных в первом браке князя Юрия Долгорукого, был знаменитый Андрей Боголюбский (1112–1174), для которого впоследствии половцы оказались частыми союзниками в его междоусобиях с другими русскими князьями.

Дочь Владимира Мономаха Мария была выдана замуж за некого византийца, который выдавал себя за Льва Диогена, погибшего ранее младшего сына императора Романа IV Диогена. Это был уже второй самозванец, принявший имя Льва Диогена. Самозванец вел войну с действующим византийским императором Алексеем I Комнином. В 1116 г. русские войска были посланы на помощь «Льву Диогену», что помогло последнему закрепиться в ряде дунайских городов. Константинополь устранил самозванца 15 августа 1116 г. руками наемных убийц, но Владимир Мономах продолжил войну с Византией за интересы своего внука, сына Марии Владимировны и Лжедиогена – «царевича» Василия (вскоре погиб). Закончилось это последнее в истории военное столкновение Киевской Руси и Византии дипломатическими переговорами и компромиссом. В ходе переговоров греки вручили великому киевскому князю богатые дары, включавшие царские регалии (отсюда в русской традиции родилась легенда о «шапке Мономаха»). В 1122 г. внучка Мономаха Евпраксия, дочь его сына Мстислава, вышла замуж за племянника византийского императора (ПСРЛ. Т. II. С. 206, 292).

Три другие Мстиславны были выданы за иностранных монархов: Малфрид Мстиславна – за короля Норвегии; Евфросинья Мстиславна – за короля Венгрии; Ингеборг Мстиславна – за сына датского принца Кнута Лаварда, короля бодричей (одно из крупнейших племен полабских славян).

Законодательные, военные, дипломатические и династические начинания великого князя Владимира Мономаха не помешали ему позаботиться о том, каким образом будет сохранена история его эпохи и вообще история Руси. Отдельные летописные записи велись в Новгороде и Киеве еще с конца X в. При Ярославе Мудром, возможно, был составлен первый систематический летописный свод. Все это легло в основу «Повести временных лет» (ПВЛ), которую в правление великого князя киевского Святополка II составил монах Киево-Печерского монастыря Нестор, доведя до 1113 г. По приказу Владимира Мономаха «Повесть временных лет» дважды редактировалась. В 1116 г. игуменом Киевского Выдубицкого монастыря Сильвестром, политическим сторонником Мономаха. Эта редакция дошла до нас в Лаврентьевской летописи (по имени монаха, переписавшего ее в XV в.). Еще раз ПВЛ редактировалась в 1118 г. В данной редакции участвовали сын Мономаха Мстислав и привезенные им с севера ученые новгородские монахи. Эту версию ПВЛ мы знаем по Ипатьевскому списку (название по монастырю, где был впервые обнаружен текст).

Завершился жизненный путь Владимира Мономаха 19 мая 1125 г. Он был погребен в Святой Софии подле захоронения своего отца Всеволода. Власть в Киеве по завещанию Владимира Мономаха отошла его сыну Мстиславу, который сумел продолжить внешнюю и внутреннюю политику отца и получил прозвище Великий (1125–1132).

Подводя итог свершениям Владимира Мономаха в русской истории, хочется обратиться к мнению его ближайших потомков. «Народ плакал по нем, засвидетельствовал летописец, – как дети плачут по отце или матери. Слава его прошла по всем странам, особенно же он был страшен поганым; был он братолюбец и нищелюбец и добрый страдалец за Русскую землю».

За несколько лет до страшного потрясения Руси – нашествия Батыя – было написано «Слово о погибели Русской земли». Его автор буквально воспел эпоху Владимира Мономаха и самого этого князя. Мешая историческую правду с героическим мифом, автор обрисовывает границы единой Руси. Они тянутся от Польши и Венгрии к Литве и Ливонскому ордену, через Карелию достигают шведских пределов, устремляются на север, а на востоке упираются во владения Волжской Булгарии, земли буртасов, мордвы и удмуртов. И везде в великое княжение Владимира Мономаха царили мир, порядок и справедливость.

Б. Чориков. Завещание Владимира Мономаха детям. 1125 г.

Внешние соседи не решались пренебрегать мнением Мономаха, «…которым то половци дети своя полошаху в колыбели, а литва из болота на свет не выникываху, а угри твердяху каменыи городы железными вороты, абы на них великий Володимер тамо не въехал». И даже византийский император «великыя дары посылаша к нему, абы под ним великый князь Володимер Цесаря-города (Царьграда) не взял».

ЧЕРНИКОВА Т. В., к. и. н., доцент МГИМО (У)

Персонажи и ситуации

Ярославичи. Первый из сыновей Ярослава Мудрого – Илья известен только по имени. Очевидно, он скончался еще ребенком. Следующий сын, Владимир, сидел в Новгороде и долгое время считался наследником отца. Но он умер раньше родителя – в 1051 г. В итоге к моменту составления знаменитого Завещания 1054 г. Ярослава Мудрого, которое ввело очередной порядок престолонаследия на Руси, у Ярослава в живых оставалось 5 взрослых преемников: сыновья, племянник и внук Ростислав Владимирович. Очередной, или лествичный, порядок престолонаследия означал, что трон наследуется не прямым порядком от отца к старшему сыну, а переходит к старшему в роду, чаще всего от брата к брату. У самого Ярослава не было братьев, которые могли бы претендовать на трон. Он очертил круг своих сыновей-наследников тремя старшими: Изяслав, Святослав и Всеволод должны были по очереди наследовать друг у друга киевский стол.

Василько Теребовльский – один из сыновей «выбывшего из очереди» старшего внука Ярослава Мудрого Ростислава. После смерти Ростислава в Тмутаракани, подстроенной византийцами, его дети Рюрик, Володарь и Василько оказались окончательно без уделов. Тогда они вспомнили, что некогда Ярослав Мудрый выделил их отцу «медвежий угол» на юго-западе Руси. Они двинулись туда, чтобы мечем отвоевать свои владения. Ростиславичи прославились военными подвигами и верностью дружинным традициям. Они щедро одаривали своих воинов и бояр, что привлекло к ним на службу немало храбрых вольных воинов со всех концов Руси. На землях, которые чуть позже станут называться Галицией, братья основали три княжества – Звенигородское, Перемышльское и Теребовльское. После ухода Рюрика в монастырь осталось два княжества. Звенигородско-Перемышльское, где сидел Володарь, и Теребовльское – Васильки. После поражения в X в. от Владимира I отсюда ушли к Адриатике остатки племенного союза хорватов, поэтому галицкие земли оказались малозаселенными и в этническом плане неопределившимися. Ростиславичи населяли их захваченными в русских междоусобицах и пограничных войнах с соседними Руси странами пленниками – русскими, поляками, венграми, половцами. Принимали они и расселяли беженцев, вытесняемых с юга Руси половецкой агрессией.

Рогволожьи внуки – династия, берущая начало от старшего сына Владимира от его первой жены Рогнеды Изяслава. Будучи мальчиком, Изяслав вступился за мать, которую Владимир предполагал казнить за покушение на свою жизнь. Владимир взял Рогнеду насильно, разгромив и казнив ее отца Рогволода и ее братьев за отказ выдать Рогнеду за него, что означало тогда союз Владимира князя новгородского, и Рогволода, князя полоцкого, против Ярополка Киевского. Владимир пощадил Рогнеду, но обозвал сына Рогволожьим внуком, удалил его от себя, дав в удел Полоцк, город его деда по матери.

Вотчина – земельный участок, который находился в безусловной частной собственности владельца, на котором он с помощью своей челяди (холопов, закупов, рядовичей), а также зависимых крестьян организовывал свое земледельческое хозяйство. Вотчинное хозяйство XI–XIII вв. носило натуральный характер. Оно снабжало господина и его людей всем необходимым для жизни. В этом состояла одна из причин ослабления связей между областями и центром.

Мстислав Удатный (Удалой) Ок. 1175–1228

Мстислав был сыном Мстислава Храброго и праправнуком Владимира Мономаха. Он стал дедом одного из самых знаменитых героев древнерусской истории – Александра Невского. Однако это все генеалогия, и то, что кто-то был чьим-то отцом или сыном, еще не свидетельствует о значимости его самого. Но само лестное прозвище Мстислава говорит о многом. Да и историки позднейших времен высоко оценивали князя – достаточно сказать, что его смертью завершает второй том своей «Истории России с древнейших времен» С. М. Соловьев. Нашлось ему место и на памятнике «Тысячелетие России». Удивляться не приходится – он правил в Новгороде и Галиче, с его именем связаны битвы на Липице и на Калке.

Сражения и победы

Древнерусский князь и полководец, князь трипольский, торопецкий, новгородский, галицкий и др. Победитель в Липицкой битве. Первый из русских князей, оказавший сопротивление монголам, – в битве на Калке…

Хронология жизни и деятельности Мстислава Удатного весьма запутанна, и в исторической литературе можно встретить изложение событий с разными датировками и в несовпадающей последовательности. Начать с того, что неизвестен год его рождения. Наиболее вероятно, что Мстислав появился на свет около 1175 г. Правил он поначалу в Треполе, под Киевом, – его дед, великий князь киевский Ростислав Мстиславич, позаботился, чтобы его детям достались города киевской земли, которые не раз служили для них плацдармом в борьбе за Киев. Впервые как полководец Мстислав заявил о себе в 1196 г., приняв участие в борьбе своего дяди Рюрика Ростиславича Киевского и его союзников против Романа Мстиславича Волынского и Ольговичей.

Выбыв позднее из борьбы за Киев, Мстислав оказался надолго втянут в политические дела Северо-Западной Руси, прежде всего Новгорода. Здесь с 1205 г. сидел сын владимирского князя Всеволода Большое Гнездо Константин, опиравшийся на группировку Мирошкиничей. В 1209 г. в условиях обострившейся политической борьбы в городе на Волхове Всеволод посадил Константина князем в Ростове, а вместо него отправил младшего сына Святослава. Противники Мирошкиничей Михалковичи задумали изгнать его и, видимо, тайно обратились с предложением о союзе к Мстиславу. Тот напал на Торжок, схватил там дворян Святослава Всеволодовича и его наместника и отправил послов в Новгород, официально предложив им свою помощь:

Пришьл есмь к вам к вам, слыша насилье от князь, и жаль ми своея отцины.

Ведь здесь княжил и умер в 1180 г. его отец. После этого противники Святослава восстали и арестовали Святослава вместе с боярами. Мстислав, принятый в качестве князя новгородцами, собрал ополчение и вновь двинулся к Торжку, готовясь встретить суздальские полки. Всеволод, очевидно, не готовый к схватке с Новгородом и Мстиславом, за которым стояли Ростиславичи, предпочел мирное соглашение и обменял схваченных им было новгородских купцов с их товарами на Святослава и его людей.

Став князем новгородским, Мстислав обратился к делам прибалтийским. В это время Орден меченосцев, завершивший покорение Ливонии, готовился к захвату Эстонии, после чего на очереди оказывались новгородско-псковские земли. Наилучшим способом избежать такого варианта событий было создать сферу своего влияния в землях эстов. В 1209 г. Мстислав направил посадника Дмитра Якунича с отрядом новгородцев в Великие Луки, велев ему «ставить города» (т. е. укрепленные пункты) на границе с Орденом. Затем он сам проинспектировал границу, побывал в Торжке, Торопце, а потом прибыл к Дмитру в Великие Луки. Здесь Мстислав договорился со своим братом Владимиром, князем псковским, о совместном походе в земли чуди. В 1212 г. их рати вторглись в Унганию близ Дерпта (Юрьева), нанесли поражение местным князькам, захватили множество пленников и скота, а затем после восьмидневной осады взяли Медвежью Голову (Оденпе). Побежденных обложили данью и начали обращать в христианство по православному обряду…

В боях, походах и осадах на северо-западе, юго-западе и юге прошло еще несколько лет. Хитросплетения древнерусской политики вокруг Новгорода, Галича, Киева разрубались мечом. Мстислав Удатный приближался к своей главной победе и одной из крупнейших битв в истории междоусобных войн Древней Руси.

Провладимирская группировка в Новгороде добилась приглашения князя Ярослава – сына Всеволода Большое Гнездо, отца Александра Невского и, кстати, зятя Мстислава Удатного. Однако самовластие Ярослава, который среди прочего преследовал сторонников своего тестя, вызвало сильнейшее недовольство новгородцев. Когда жители Прусской улицы восстали против сторонников князя и убили двоих из них, он перенес свою резиденцию в Торжок и перекрыл подвоз хлеба, чем вызвал голод в Новгороде. Дважды прибывавших оттуда с просьбой о снятии блокады и возвращении послов князь арестовал, как и многих новгородских купцов. Тогда новгородцы обратились к Мстиславу с призывом спасти их, и он, вновь заняв новгородский стол, предложил зятю отпустить арестованных и покинуть Торжок. Получив отказ, князь созвал вече, на котором призвал изгнать Ярослава из Торжка: «Да не будеть Новый търг Новгородом, ни Новгород Тържьком. (…) А и в мнозе бог, и в мале бог и правда!»

1 марта 1216 г. Мстислав вместе с братом Владимиром выступил в поход, вызволил из осады Ржев, овладел Зубцовом, куда подоспел с войском и смоленский князь Владимир Рюрикович. Дойдя до Холохни, что близ Старицы, князья предложили Ярославу мириться, но тот гордо отказался: «Миру не хощу».

Б. Чориков. Бегство Юрия (Георгия) после Липицкой битвы.

Двинувшись вдоль Волги, союзники вступили в Тверскую волость, грозя отрезать Ярослава от суздальской земли. Он спешно покинул Торжок (чего так хотели новгородцы) и выслал авангард к Твери. Поняв, что Ярослав уже в Твери или вот-вот будет там, Мстислав обошел ее с востока, продолжив движение на Переяславль. Ярославу пришлось оставить Тверь, а потом бежать к Юрьев-Польскому. Здесь, на Липицком поле, встретились армии противников. С одной стороны – отряды из ростовской, новгородской, псковской, смоленской земли, с другой – из Владимира, Суздаля, Переяславля-Залесского, Юрьев-Польского и других городов.

Новгородский летописец уверяет, будто на пиру перед Липицкой битвой бояре «с суздальской стороны» кричали, что закидают врагов седлами («навержем их седлы»). Юрий и Ярослав заранее-де поделили русскую землю: Юрию – Владимир и Ростов, Ярославу – Новгород, им обоим – Галицкая земля, Святославу – Смоленск, а Ольговичам – Киев. На этом они будто бы целовали крест и подписали грамоты, которые после боя захватили смоляне. Все это часто повторяется в научной литературе безо всяких сомнений. Сомнения, однако, вполне уместны, учитывая пристрастность новгородских летописцев, которым вряд ли кто-то рассказывал, что́ творилось в княжеском шатре перед битвой. И уж тем более сомнительно, чтобы подвыпившие князья и бояре стали заниматься таким скучным делом, как составление грамот – в те времена, как верно указывает А. А. Кузнецов, вполне обошлись бы устными декларациями, а фиксация с помощью актов, да еще в столь конкретной форме, больше напоминает практику XV–XVI вв., когда соответствующие летописи и составлялись.

Когда венгерский ставленник Судислав стал молить князя о пощаде, «обуимая нозе его, обещася работе быти ему», т. е. обещая быть рабом, победитель на Липице, «веровавшю словесемь его и честью великою почтив его», назначил наместником Звенигорода.

Последняя битва Мстислава была с венграми под Звенигородом. П. Рыженко, Калка.

Однако факт остается фактом: к битве Юрий и Ярослав оказались не готовы. Мстислав, впрочем, не торопился лезть в драку, а вновь прибег к маневру, двинувшись на Владимир в обход Авдовой горы, где стояли воины Юрия. Как только они стали сходить с нее, чтобы атаковать наступающего на стольный город врага, ратники Мстислава обратились против них и сильным контрударом заставили отступить.

Главная битва произошла 21 апреля. Владимир Смоленский стоял на фланге против Ярослава, Мстислав и Всеволод (сын Мстислава Романовича) стояли в центре против Юрия с его суздальскими полками, а Константин на другом крыле – против Святослава и Владимира, младших братьев Юрия и Ярослава.

Перед боем Мстислав среди прочего заявил воинам: «А кто хощеть пешь, а кто хощеть – на конех». Многие новгородцы, заявив, что хотят сражаться, «яко отци наши билися», не только «съседьше с конь», но и «порты и сапози сметавше» (стало быть, и доспехи). Кое-кто из смолян также спешился и разулся, но не до конца, а «перевив» себе ноги, доспехи же снимать не стали. Часть смолян, полк воеводы Ивора Михайловича, пошел на конях через густой лес («дебри»). Пехота вступила в схватку с людьми Ярослава, не дожидаясь кавалерии, и опрокинула один из стягов Ярослава, а затем, когда подоспели конники, – и второй.

Теперь атаковал и Мстислав с Всеволодом и Владимиром. Летописец уверяет, будто удалой князь проскакал «сквозе полкы» Юрия и Ярослава, обращая на себя внимание, ибо был у него «топор с паворозою» (ремнем или петлей, привязывавшим оружие к руке), которым он рубил врагов. В конце концов его воины «досекошася и до товаров», т. е. прорвались к обозу, после чего Юрий, Ярослав и их младшие братья бежали с поля боя, где осталось лежать будто бы 9233 побежденных, 60 попало в плен, тогда как новгородцев пало лишь 4 или 5, а смолян и вовсе один (!).

Вся эта картина требует множества поправок и разъяснений. Поведение снявших доспехи, обувь и спешившихся новгородцев объясняется, видимо, не только сугубо практическими соображениями (для новгородцев кавалерийский бой вообще не характерен), но, как полагает А. С. Щавелев, и неким воинским обычаем, напоминающим обычаи викингов, демонстрировавшим готовность биться насмерть… Очевидным результатом риторического осмысления текста стал эпизод с троекратным прохождением Мстислава через вражеский строй и неправдоподобно огромные цифры потерь – 9233. Многие ученые уверенно повторяют их как вполне достоверные, но нет уверенности, что столько людей с одной из сторон вообще участвовало в сражении. Истинный же масштаб потерь отражает скромное число пленных суздальцев.

Простояв на поле битвы, на следующий день победители неспешно двинулись к Владимиру, где заперся Юрий. Жители отнюдь не рвались защищать князя перед лицом сильного врага (не первый случай в истории Руси). Пока союзники стояли под стенами, «думаху отъкуду взятии», ночью во Владимире начались пожары. Мстислав и Владимир не дали новгородцам и смолянам, рвавшимся пограбить беззащитный город, войти в него, а на следующее утро Юрий капитулировал и ушел в Радилов Городец, оставленный ему в удел победителями.

Что касается Ярослава, то ему пришлось вернуть оставшихся в живых новгородских и новоторжских пленников, а кроме того, Мстислав забрал у него свою дочь, хотя Ярослав и уговаривал оставить ее ему (впоследствии брак возобновится, и Феодосия станет матерью Александра Невского). Спорные земли на Волоке, надо думать, также были возвращены новгородцам. Зато Ярослав, в отличие от Юрия, остался княжить там, где и прежде, хотя его вина в конфликте была, пожалуй, больше.

Для Новгорода победа на Липице означала крах попыток суздальских князей самовластно распоряжаться на берегах Волхова. Потом Ярослав еще не раз будет княжить там, но таких самодурских выходок, как прежде, себе уже не позволит. А победитель на Липице, несмотря на просьбы новгородцев, в конце концов навсегда покинет берега Волхова – Галич представлялся куда более заманчивой целью.

В 1219 или 1220 г. Мстислав Удатный и Владимир Рюрикович с русскими и половецкими отрядами вторглись в Галицкую землю. Венгерско-польско-моравское войско выступило им навстречу, но потерпело полное поражение и попало в плен. Победители овладели городскими воротами и вступили в Галич. Венгры укрылись в церкви Богородицы, превращенную ими в крепость, и отстреливались оттуда. Осаждающим помогли горожане, охотно выступившие против завоевателей. Венграм, у которых кончилась вода, пришлось сдаться. Те из интервентов, кто спасся из города, «смерды избьени быша» – сельские жители также не жаловали захватчиков. Однако Мстислав понимал, что прежде всего надо наладить отношения с местными боярами, чье влияние решало здесь куда больше, чем в других княжествах.

В 1223 г. к Мстиславу обратился за помощью его тесть, половецкий хан Котян, которого теснили новые завоеватели – монголы. Победитель на Липице предложил князьям обсудить просьбу Котяна о помощи. Они собрались в Киеве, где приняли решение помочь половцам. В походе приняли участие, помимо самого Мстислава, его тезки – князья киевский, черниговский и луцкий, а также Владимир Рюрикович Смоленский, Даниил Романович Волынский и другие правители Руси, не говоря уже о половецких ханах Котяне, Бастые и прочих.

В апреле войско выступило в поход, и у г. Заруба, у переправы на левый берег Днепра, их встретили монгольские послы. Они заявили, что монголы воюют с половцами, врагами русских, а против самих русских ничего не имеют – так они обманули в свое время самих половцев, когда те хотели помочь аланам и черкесам. Князья не поверили лживым словам послов и велели убить их.

Причина столь сильной реакции неясна, но такие случаи происходили подозрительно часто – монгольских послов убивали в Хорезме, Венгрии… А. А. Немировский, обративший внимание на это обстоятельство, объясняет его тем, что монголы считали себя вправе вырезать народы, чьи правители убивали их послов, и ханы поручали своим представителям делать такие заявления, которые вызывали законное возмущение принимающей стороны, – так, хорезмшаха они сразу назвали от имени Чингисхана одним из его любимых сыновей, т. е. вассалом, а потом потребовали выдачи его ближайшего родственника, по чьей вине погиб монгольский караван в Отраре. Неудивительно, что одного из послов в итоге казнили, зато его соплеменники считали себя вправе не соблюдать в отношениях с Хорезмом никаких правил. Возможно, что-то подобное произошло и в Зарубе – представители монголов повели себя столь заносчиво, что разгневанные князья просто не могли не убить их.

Нача же Мстислав с Володимеромъ укрепляти новогородци и смолняны, ркуще: «Братье, се вошли есми в землю силну, а позряче на Богъ, станем крепко, не озираимся назадъ: побегше, не уйти. А забудем, братье, домы, жены и дети, а коли любо умирати, хто хочеть пешь, или кто на коне.

Вскоре Мстислав столкнулся с передовым отрядом неприятеля во главе с Гемябеком и разгромил его, сам Гемябек пытался спрятаться, но его нашли и убили (по другой версии, это случилось с Семеябеком, а Гемябек бежал). Продолжив поход, у Хортицкого брода союзники встретились с подошедшим из Галича подкреплением под командованием Юрия Домамерича и Держикрая Володиславича. Сюда же подошли половецкие отряды. После недолгой задержки союзные рати двинулись дальше и вскоре столкнулись с передовым отрядом неприятеля.

Через восемь дней русские полки достигли реки Калки. Передовой русско-половецкий отряд завязал с вражеской «сторожей» бой, в котором погиб воевода Иван Дмитриевич и еще двое безымянных ратников (или тоже воевод?).

31 мая Мстислав Удатный приказал Даниилу переправиться через Калку, а затем сделал это сам. Обнаружив перед собой главные силы неприятелей под командованием Джебе и Субедея, князья решили атаковать. Дальнейшее не вполне ясно. Непонятно прежде всего, осознали ли князья, что это именно главные силы, а не очередной передовой отряд, хотя и более многочисленный. Ибн ал-Насир пишет, что монголы заманили русских и половцев и атаковали, когда те этого не ожидали. Ипатьевская летопись сообщает, будто бы Мстислав, призвавший других князей к оружию, ничего не сообщил киевскому и черниговскому князьям, «бе бо котора (ссора. – А. К.) велика межю има», но почему-то прежде о ней ничего не говорилось. В битве приняли участие, помимо галицкого и волынского князей, Олег Курский и Мстислав Немой, правитель Луцка. Похоже, сражался и Мстислав Черниговский – его за уклонение от битвы, как киевского князя, летописцы не упрекают. Даниил проявлял чудеса храбрости, «не чюяше ран, бывших на телеси его». Новгородский летописец уверяет, будто во всем виноваты половцы – «побегоша не успевъше ничтоже Половци назад, и потъпташа бежаще станы русскых князь». Так или иначе, союзники потерпели полное поражение, Мстислав Киевский, не принявший участия в битве, был окружен в лагере и через три дня (цифра, впрочем, сугубо условная) сдался под честное слово, которое ему дал союзник монголов, предводитель бродников Плоскиня. Но после убийства своих послов Джебе и Субедей считали себя вправе нарушать любые обещания и расправились с князем и его приближенными.

Очевидно, Мстислав стал жертвой собственной удали – он начал бой, не дождавшись сосредоточения главных сил. Видимо, прежние успехи вскружили ему голову. Вина половцев за поражение представляется сильно преувеличенной – вряд ли они были столь многочисленны, что своим бегством решили исход битвы. Кроме того, следует учесть, что союзники столкнулись с сильнейшими воинами своего времени, прекрасно обученными, храбрыми, опытными, которыми руководили способные полководцы, применившие здесь, судя по Ибн ал-Насиру, отработанную тактику заманивания. Битва на Калке стала грозным предвестием того, что ждет Русь в недалеком будущем.

Стрелци же Рускыи победиша и (их. – А. К.) и гнали в поле, далеце секуще и взяша скоты их.

Мстислав победи я и гнаша по них до станов королевых, секуще и, тогда же Мартиниша убиша, воеводу королева. Король же смятеся умом и поиде и земли борзо.

Мстислав Мстиславович. Художник Б. Чориков

Трудно сказать, чем руководствовался Мстислав, когда в конце концов передал Галич и уехал в Торческ. Там в 1228 г. «Мьстислав великыи удатныи князь умре».

Мстислав Удатный не прославился победами над половцами, как Владимир Мономах, над крестоносцами, как Александр Невский, или над татарами, как Дмитрий Донской. После сражения под Звенигородом Мстислав почти сразу потерял Галич, за который так долго боролся. Остается Липицкая победа, которая укрепила положение Новгорода и заставила впоследствии Ярослава вести себя на берегах Волхова как подобает государственному мужу, а не разбойнику с большой дороги. Если смотреть на дело шире, Мстислав боролся в той войне за соблюдение правил. Нельзя сказать, что все действия этого князя вызывают одобрение, но мы не слышим, чтобы его упрекали в предательстве, клятвопреступлении или подлости.

Теперь обратимся к особенностям полководческого почерка. Мстислав был, выражаясь высоким стилем, рыцарем без страха и упрека, не раз лично участвовал в боях и проявлял себя как храбрый воин. Конечно, можно обвинить князя в опасном молодечестве, но даже о его ранениях мы не слышим, к тому же это работало на его репутацию как в глазах общества, так и собственных воинов. Конечно, стремительная атака явно была по душе Мстиславу, но во время похода к Липице он показал себя умелым стратегом, мастером маневра, постоянно вынуждая Ярослава отступать. Единственное крупное поражение Мстислава – Калка, но здесь многое объясняется неизученностью противника, к тому же не имевшего себе в те времена равных. И даже если бы на Калке князьям удалось победить, это, к несчастью, не спасло бы Русь от Батыева погрома.

Следует также отметить умение Мстислава удачно выбирать время для нанесения удара (политический расчет – неотъемлемая часть стратегии). Однако в случае с Галичем налицо и важный недостаток Мстислава – он выбрал себе цель не по силам. Здесь оказалось слишком много врагов (венгры, поляки, часть местных князей и бояр), а силы его были весьма скромны. Между тем руководствовался Мстислав явно не самыми благородными соображениями, просто желая себе более престижного стола. Но такова была психология практически всех князей, и трудно упрекать его за это.

А. В. КОРОЛЕНКОВ, Академиздатцентр «Наука»

Даниил Романович Галицкий

1201–1264

Историк С. М. Соловьев среди князей середины XIII в. выделял двух самых талантливых политиков и полководцев. Это были Александр Ярославич (Невский) и Даниил Романович Галицкий. При этом не было тогда на Руси политиков более различающихся по геополитическому видению ситуации и по личным качествам, нежели Даниил и Александр. Соловьев полагал, что долгосрочные последствия линии Александра оказались более весомыми для российской истории в сравнении с яркими во всех отношениях военно-государственными усилиями Даниила. В отношении истории России это, безусловно, так, однако современные украинские и белорусские историки оспаривают этот вывод применительно к истории Южной и Западной Руси XIII–XV вв.

Целью нашего очерка не является выяснение данной проблемы. Мы ставили своей задачей лишь рассказ о жизни, государственных и военных предприятиях князя Даниила Романовича.

Происхождение Даниила и особенности политической истории Галицко-Волынской Руси

Даниил принадлежал к старшей ветви Мономаховичей, которая шла от Мстислава Владимировича Великого, преемника Владимира Мономаха на киевском великокняжеском столе в 1125–1132 гг. Отец Даниила – Роман Мстиславич, правнук Мстислава Великого, являлся князем Волынским. Он впервые в русский истории сумел объединить в одно государство богатые и развитые земли русского юго-запада – княжества Волынское и Галицкое. Так родилось Великое Галицко-Волынское княжество, которое в дальнейшем в истории домонгольской Руси конкурировало по значимости в разделенном на 12 независимых государств русском пространстве с Великим Владимиро-Суздальским княжеством и Господином Великим Новгородом.

Но если Новгород никогда не пытался объединять вокруг себя политически раздробленные русские земли, то Владимиро-Суздальское и Галицко-Волынское княжества стремились к этой цели. Галицко-волынский князь Роман (1199–1205) преуспел в этом направлении. Он дважды овладевал Киевом – в 1201 и 1204 гг., и, как предполагают историки, вынашивал мысль о централизаторской реформе политического строя Руси.

Роман предполагал выстроить четкую иерархию русских князей и их уделов, усилив главенство Киева как центрального города Руси. Великий князь киевский должен был, по его мысли, выбираться на съезде наиболее видных и сильных удельных князей. Правители мелких и слабых княжеств на съезд не допускались. После выбора великого киевского князя все остальные князья – и великие удельные, и младшие должны были учитывать его мнение во всех внешнеполитических делах, отношениях между русскими княжествами и отчасти в вопросах внутренней политики. План этот напоминал устройство Священной Римской империи германской нации в XIII–XVI вв.

Однако отец Даниила не сумел реализовать свои замыслы. Как все волынские и галицкие князья, Роман Мстиславич, связанный родственными узами с польской династией Пястов, часто принимал участие во внутрипольских раздорах. Будучи сначала союзником, а потом противником своих юных польских кузенов Лешека Белого и его младшего брата Конрада Мазовецкого, Роман был убит в битве на реке Висле у города Завихоста. На момент смерти князю Роману было 55 лет, однако его дети-наследники от второго брака находились в почти младенческом возрасте: старшему Даниилу исполнилось 4 года, а младшему Васильке – 2.

Сражения и победы

Князь галицкий, волынский, великий князь киевский, выдающийся политический деятель, дипломат и полководец Древней Руси, первый русский король.

В 15 лет Даниил впервые сам командовал своей дружиной, и в домонгольский период военные победы, дипломатическая гибкость и благородство Даниила Романовича снискали ему заслуженную славу. Воевал в Европе. Пытался объединить Русь и помощью Папы Римского организовать крестовый поход против татаромонголов.

Вдова Романа княгиня Анна не сумела удержаться в качестве регента при юных княжичах. Сама Анна, по версии историка А. В. Майорова, являлась дочерью византийского императора Исаака II Ангела. Правда, это мнение оспаривается. Н. И. Костомаров считал мать Даниила Галицкого сестрой Андраша II, короля Венгрии; а Н. Ф. Котляр полагал, что Анна происходила из знатного волынского боярского рода (Котляр Н. Ф. Даниил, князь Галицкий. СПб., 2008).

Внутренняя политическая жизнь Волынской и особенно Галицкой Руси всегда напоминала вулкан. Здесь имелось очень богатое и сильное боярство, которому принадлежала большая часть сельской населенной земли. Другая часть являлась вотчиной князей. Свободных крестьян-общинников почти не осталось. Боярство являлось противовесом княжеской власти и было разделено на множество группировок, которые соперничали друг с другом. Эти группировки могли ориентироваться на различных претендентов на княжеские столы, кто-то поддерживал великого князя. Самостоятельной социально-политической силой являлись развитые торгово-ремесленные центры – города Волыни и Галиции. Великие князья часто находили поддержку у горожан, а также опирались на свои многочисленные дружины, которые состояли из мелких и средних вотчинников. Во внутренние дела Галиции и Волыни могли вмешиваться русские князья из других уделов, а кроме того, и зарубежные силы – венгры с поляками. Неудивительно, что вдова Романа Мстиславича с детьми оказалась игрушкой в руках различных, часто меняющихся ролями политических сил.

Начало пути: посреди политической вакханалии»

Сразу после известия о гибели Романа Мстиславича жители Галиции и Волыни признали наследником 4-летнего Даниила Романовича. Причем в Галиче это было обсуждено на вече, где тон задавали знатные бояре. Опекуном и регентом Даниила стал волынский боярин Мирослав (что и послужило основой предположения о кровном родстве княгини Анны и боярина Мирослава).

Однако противники погибшего Романа сразу подняли голову. Отец его первой супруги, в 1203 г. насильно постриженный им с женой и дочерью в монахи, бывший киевский князь Рюрик Ростиславович сбросил ризу и вновь овладел Киевом. В союзе с черниговскими князьями Игорем Святославичем Новгород-Северским и его детьми, а также с половцами он двинулся на Галицко-Волынскую землю. Княгиня Анна обратилась за помощью к побратиму своего супруга, венгерскому королю Андрашу (Андрею) II. Узнав о приближении венгерских рыцарей, половцы ушли восвояси, а Рюрик с союзниками был вынужден ретироваться. Но как только мадьярские силы оставили Галич, Рюрик с черниговцами, смолянами и берендеями вновь появились в Галиции.

Часть галицких бояр решила, что маленький Даниил – не лучший правитель для их земли. Король Андраш II, к которому опять взывала Анна, был занят внутренней смутой и не прислал помощь. Галич охватило восстание. Анна с детьми бежала на Волынь. В Галиче верховодил видный галицкий боярин Владислав из рода Кормиличей. Он некогда был изгнан князем Романом из Галича и нашел приют в Новгороде-Северском у упомянутого выше князя Игоря Святославича. Связь героя «Слова о полку Игореве» князя Игоря Святославича с галичанами объяснялась его вторым браком. Его женой являлась Ярославна, дочь знаменитого галицкого князя Ярослава Осмомысла (1153–1187)[1]. Владислав Кормилич, изгнанный в свое время отцом Даниила из Галича, одно время нашел пристанище у Игоря и Ярославны в Новгороде-Северском. Теперь боярин Владислав предложил прекратить войну с Рюриком Киевским и его союзниками. Он считал, что галицкий престол нужно передать сыновьям Игоря Новгород-Северского, двое из которых приходились внуками Ярославу Осмомыслу. На том и порешили.

Но в итоге на галицком престоле оказался не сын Ярославны и не внук Осмомысла, а старший из Игоревичей – Владимир (сын Игоря от первого брака). С династической точки зрения это было очень сомнительное решение, и сам Владислав Кормилич перешел в «оппозицию» к новому галицкому князю. Первому сыну Ярославны достался Звенигород в Галиции, а для второго, Святослава Игоревича, решили отвоевать Волынь, где, как мы видели, сидел маленький Даниил. Князь новгород-северский Игорь Святославич послал сказать во Владимир-на-Волыни: «Выдайте нам Романовичей и примите князем Святослава, а то города вашего на свете не будет».

Несчастная княгиня Анна с детьми и «дядькой» Мирославом решилась бежать за границу. С сыном Васильком она нашла прибежище у краковского князя Лешека Белого, который выделил Васильку стол в Бресте, а свергнутый с галицкого и волынского престолов его брат Даниил был отправлен к Андрашу II. (Это решение Лешеко и навело Костомарова на мысль о том, что Анна являлась дочерью венгерского короля, и он, как дед Даниила, должен был бороться за права свергнутого внука. Однако Андраш II предпочел договориться с Игоревичами, что скорее говорит против родства венгерского короля и матери Даниила.)

Все эти перестановки не принесли мира на Галицко-Волынскую землю. Вскоре галицкие бояре решили, что у Игоревичей слишком «тяжелая рука». Игоревичи нещадно казнили бояр – своих политических оппонентов. К тому же сами Игоревичи перессорились друг с другом. Начались междоусобицы, куда были втянуты соседи – венгры с поляками. Из Владимира-на-Волыни был изгнан Святослав Игоревич, а на его место сел кузен Даниила – Александр Всеволодович, племянник Романа Мстиславича и тесть Лешки. Галич начал переходить из рук в руки, и городское вече с боярами решило вернуть Даниила. По совету боярина Владислава Игоревичи были повешены на воротах Галича. Редкий случай расправы над князьями в Древней Руси! А 10-летний князь Даниил Романович в 1211 г. вторично въехал в Галич. Но князь-отрок своим бессилием только усугубил галицкие распри. Часть бояр составила заговор с целью убийства Даниила, однако другие успели предупредить князя, и тот вовремя бежал к матери в Белз.

В Галиче началась полная государственная вакханалия. На престол сел даже не Рюрикович и не отпрыск королевских династий, а русский боярин Владислав. Это единственный случай в древнерусской истории! Но и с ним не сжились галичане. Краковский князь Лешек Белый сверг Владислава, и боярин окончил свои дни в темнице. По соглашению галицкой аристократии с венгерским королем Андрашом II и краковским князем Лешеком Галич в 1214 г. отдали сыну венгерского короля – 5-летнему Коломану Андреевичу (Андрашевичу). Коломана обручили с 3-летней польской княжной Саломеей, дочерью Лешека. Это решение одобрил Папа Римский Иннокентий III.

А что же Даниил Романович из волынских Мономаховичей? Надо отдать должное Лешеку Белому. В 1214–1215 гг. он озаботился тем, чтобы вернуть своему русскому двоюродному племяннику Даниилу родовой удел его отца – Волынское княжество. Сидевший там двоюродный брат Даниила Александр Всеволодович, сын младшего брата Романа Мстиславича – Всеволода Мстиславича, был изгнан.

Тем временем раздоры и иностранное вмешательство в них утомили уже самих галичан. Горожане и большая часть боярства склонилась к мысли, что следует призвать к себе на княжение сильного и авторитетного русского князя. Их выбор пал на Мстислава Мстиславича Удалого (Удатного). Он относился к смоленской ветви потомков Мстислава Великого, происходя от его сына Ростислава. Мстислав Удалой с согласия Лешека Белого прогнал королевича Коломана. А за волынского князя Даниила Романовича выдал свою дочь Анну, что означало восстановление союза Галиции и Волыни и не пришлось по вкусу Лешеку Белому. Вскоре Мстислав и его юный зять Даниил уже воевали с объединенным польско-венгерским войском.

В этой войне 15-летний Даниил впервые сам командовал своей дружиной, сразу проявив талант военачальника и храброго воина. Даниил заслужил авторитет самостоятельного князя, внушающего доверие союзникам и опасения противникам. Даниилу удалось закрепить за собой ряд городов – Берестье, Угровеск, Верещин, Столпье, Комов и польско-волынское пограничье. В 1216 г., когда Мстислав Удалой по призыву новгородского вече отбыл в Великий Новгород, краковский князь был вынужден признать все приобретения Даниила.

Правда, на вновь освободившийся галицкий стол Даниилу сразу сесть не пришлось. В результате переговоров в Галич вернулся венгерский королевич Коломан Андреевич. Но уже в 1219 г. галичане, уставшие от венгров, поляков и собственных разногласий, опять позвали Мстислава Удалого. Чтобы избежать войны с венграми, Мстислав заручился поддержкой Лешека Белого, а также выдал в 1221 г. свою дочь замуж за другого венгерского королевича, Андрея Андреевича, что вводило последнего в круг возможных наследников Галича после смерти Мстислава Удалого.

Битва на Калке: первый, ударивший по монголо-татарам

А между тем на востоке от Руси происходили события, без преувеличения, вселенского значения. С 1206 по 1223 г. в результате завоеваний монголов, ведомых Чингисханом, возникла огромная Монгольская империя. Ее границы тянулись от дальневосточного Поморья до рубежей Ирана и Половецкой степи. Под властью Чингисхана, помимо Монгольской степи, находилась значительная часть Северного Китая, Сибирь, государства Средней Азии, включая сильнейшее из них – Хорезм.

Вдогонку за наследником хорезмийского престола Джелал-ад-Дином, намеревавшимся получить помощь в Иране, Чингисхан послал 40-тысячную рать. Ее вели Джелме-нойон (Джебе) и Субедей-багатур, два знаменитых полководца Чингисхана. Как нож сквозь масло прошло их войско через иранские и закавказские земли. Степняки не знали поражений, шли, неся разрушение и захватывая богатую добычу. Обойдя горными тропами неприступный Дербент, монголо-татары[2] проникли на Северный Кавказ. Здесь их встретило разноплеменное войско, готовое дать отпор. Предки осетин – ясы и касоги (адыги) договорились о помощи с кочевниками-половцами. Однако Субедей-багатур пошел на хитрость. Взывая к степной солидарности и тюркскому родству, он отколол кыпчаков от их северокавказских союзников. Половцы, нагруженные дарами монголо-татар, откочевали в родные степи. Ясы и касоги были разбиты, а часть их, раздосадованная предательством половцев, влилась в войско Субедея и Джебе. Чуть позже, как снег на голову, обрушились они на ничего не подозревавших кыпчаков. Половцы потерпели жестокое поражение.

Галицко-Волынское княжество в начале XIII в.

Один из влиятельнейших половецких вождей, хан Котян, обратился за помощью к своему зятю – великому галицкому князю Мстиславу Удалому. «Сегодня нас разбили, – констатировал он, – а завтра вас разобьют…» Мстислав счел такой поворот событий возможным и призвал всех старших и младших южнорусских князей поучаствовать в походе против неведомых прежде татар. Напрасно послы Джебе и Субедея говорили: «Мы воюем не с вами, а с врагами вашими половцами…» Послов умертвили, и большое русское войско под предводительством трех великих южнорусских князей – Мстислава Галицкого, Мстислава Черниговского и Мстислава Киевского выступило в путь.

Волынский князь Даниил шел с полками Мстислава Удалого, ему был поручен авангард, состоявший из его конной дружины и всадников Котяна. Воины Мстислава Удалого первыми наткнулись на передовые разъезды монголов и легко обратили их в бегство. Необычный вид завоевателей (странных безбородых мужчин в войлочных одеждах и в слабых кожаных доспехах, вооруженных маленькими луками и саблями вместо привычных на Руси мечей, сидевших на низкорослых лохматых лошадках) произвел на русских дружинников ошибочное впечатление. «Это не воины, – поговаривали они, – а мужики какие-то…» Лишь один воевода усомнился и на совете возразил: «Если они столько стран прошли, значит, они воины хорошие…»

Решающая битва состоялась в глубине половецких владений – на берегу реки Калки. Три старших Мстислава мало доверяли друг другу, прежде в русских междоусобиях они были соперниками. Ни единого командования, ни единого плана действий три Мстислава не выработали. Великий киевский князь вообще решил стоять в укрепленном лагере на одном берегу Калки, а Мстислав Черниговский и Мстислав Удалой с Даниилом Волынским решили переправиться на другой, где находилась конница противника, – монголы сражались только конными.

По обычаю, кто начинал битву («ходил на переде»), тому и доставалась большая часть военной добычи. Мстислав Удалой и Даниил Романович решили начать дело первыми, не предупреждая о том Мстислава Черниговского. Они даже приказали обмотать тряпками копыта коней, чтобы те топотом не разбудили черниговцев. Ранним утром 31 мая 1223 г. воины Мстислава Галицкого и Даниила Волынского начали переправу через реку. Конная дружина Даниила и половцы Котяна переплыли Калку на конях и в полном вооружении. Остальные воины разделись и переправляли доспехи и оружие на плотах. Когда все они вышли на вражеский берег, встрепенулись и черниговцы. Победу и добычу хотели у них похитить! Мстислав Черниговский приказал также спешно форсировать Калку. Видя это, Мстислав Удалой, один из опытнейших и прославленных русских военачальников XIII в., отдал легкомысленный приказ. Он велел Даниилу не дожидаться, пока он выстроит все свои полки, а атаковать монголо-татар с ходу.

Ведя своих дружинников и половцев, юный Даниил врезался в неприятельские ряды. Монгольский авангард был смят, а может быть, выполняя обманный маневр по приказу Субедея и Джебе, обратился в ложное отступление – часто применявшийся монголо-татарами прием. Монгольские всадники поскакали прочь, увлекая за собой людей Даниила. В итоге русско-половецкий авангард оказался выведенным прямо на основную лаву степной конницы. Тысячи смертоносных стрел встретило русских и половцев, а потом на них обрушились силы, которые превосходили их в несколько раз. В пылу схватки Даниил даже не заметил, что был тяжело ранен копьем в грудь. А между тем его конница была обращена в бегство. Масса несущихся в панике всадников ударила в полки Мстислава Удалого, которые еще не успели завершить построение. Преследующие авангард монголо-татары смяли их окончательно и обрушились на выбирающихся из реки черниговцев. Разгром русских был колоссальный. Лишь десятый воин из черниговского, галицкого и волынского полков вернулся на родину. Сумел уйти восвояси и раненый князь Даниил Романович.

Мстислав Удалой (слева) на памятнике 1000-летие России.

Еще более печальной оказалась судьба Мстислава Киевского и его людей. На следующий день коварный Субедей-багатур, вступив в переговоры о пропуске киевлян на Русь, с помощью предательства неких славянских промысловиков-бродников, ворвался в русский лагерь, порубил почти всех его защитников, захватил в плен великого князя и бывших с ним младших князей. В отместку за гибель своих послов монгольские полководцы приказали положить всех пленников и раненых на землю, а сверху придавили их деревянным помостом, на котором под стоны умирающих снизу людей и пировали до вечера, празднуя победу.

В дальнейшем, разорив беззащитное южнорусское пограничье, степная орда вторглась в пределы Волжской Булгарии, где наконец потерпела поражение. После этого Субедей и Джебе увели своих всадников к Чингисхану в Среднюю Азию, и целых 13 лет о монголах ничего не слышали на Руси.

Даниил в 1224–1240 гг.: в хитросплетениях южнорусской политики

Выздоровев после ранения, Даниил Романович принялся расширять свои владения. Он был очень дружен со своим братом Васильком, который во всем следовал за Даниилом.

Авторитет же и силы Мстислава Удалого на юго-западе Руси после поражения на Калке были подорваны. В конце жизни Мстислав все ощутимее чувствовал строптивость галицкой аристократии. Многие бояре были не прочь заменить этого «смоленского Ростиславича» на сына Романа, первого общего для Галиции и Волыни князя. Отношения Мстислава Удалого с его зятем Даниилом Волынским испортились. Мстислав Удалой несколько раз организовывал вместе с киевским князем Владимиром Рюриковичем и ханом Котяном коалиции против Даниила в поддержку его кузена Александра Всеволодовича, лишенного некогда Волынского стола и осевшего в Белзе. Желая привлечь на свою сторону венгров, Мстислав объявил своим наследником в Галиче мужа своей второй дочери – венгерского королевича Андрея (1227).

Однако в середине 1220-х гг. князь Даниил Романович уже постиг все нюансы дипломатического искусства в хитросплетениях южнорусской политики. Он заключил союз с прежним своим покровителем, краковским князем Лешеком Белым, и, будучи уже опытным военачальником, сам бесстрашно атаковал всех своих противников. Он отвоевал Луцкое княжество, а у западнорусского пинского князя Ростислава отнял Чарторыйск. Сидевшие в Чарторыйске Ростиславичи оказались в плену у Даниила (1227).

Ростислав Пинский, Владимир Киевский, ряд чернигово-северских князей и половецкий хан Котян двинулись против Даниила и осадили в 1228 г. его укрепленный город Каменец. Даниил успешно отбивался, а к тому же убедил Котяна выйти из войны. Одновременно Даниил договорился о союзе с прежним противником, своим двоюродным братом Александром Белзским, а также с поляками. Вместе с союзниками Даниил напал на Киевщину, что заставило его врагов покинуть волынские пределы. При этом Даниил не мстил своим противникам, проявив редкое по тем временам среди русских князей великодушие.

Тем временем в Малой Польше созрел заговор против краковского князя Лешека, и он пал от рук убийц в 1227 г. Даниил Волынский счел своим долгом оказать помощь младшему брату Лешека Конраду Мазовецкому. Волынские полки вторглись в пределы Великой Польши и взяли в осаду город Калиш. Этот поход оказался не только победоносным, но и прибыльным для волынян. За снятие осады с Калиша Даниил получил тысячу гривен серебра.

Военные победы, дипломатическая гибкость и благородство Даниила Романовича снискали ему заслуженную славу. Кроме того, он был известен как покровитель ремесленников, купцов, ученых людей. Даниил построил на Волыни не один новый город, укрепив его прочными каменными замками и украсив соборами. К таковым относятся новые города Холм, Львов, Угровеск и Данилов, а также обновленные Дорогичин и Каменец. С точки зрения древнерусского человека, зафиксированной в летописях, князь Даниил Романович относился к категории правителей, близких к общему для Древней Руси идеалу князя. Такой славы удостаивались немногие. Среди князей второй половины XI – начала XIII вв. можно назвать Владимира Мономаха и его потомков: правнука Мстислава Ростиславича Храброго с его сыном Мстиславом Мстиславичем Удалым и, как мы уже отмечали, Даниила Романовича.

После смерти Мстислава Удалого (1228) в Галич было вошел королевич Андрей. Однако Даниил Романович, возвращавшийся тогда из польского похода, тут же получил от одной из галицких боярских группировок предложение сесть на «отчий стол». Князь не стал пренебрегать такой возможностью. Город он взял измором, т. е. долгой осадой, но не учинил расправы со своими противниками, постарался придать на вече своему вокняжению вид «всенародного избрания». Венгерского королевича Андрея он «с честью», как пишет летописец, отправил на родину. Последнее не помогло избежать похода на Галич старшего брата изгнанного Андрея – Белы IV, соправителя своего отца, короля Андраша II. Однако Бела не сумел взять Галич. В ходе осады Галича венгерское войско охватила эпидемия. Бесконечные проливные дожди осложнили отступление мадьяр, чем воспользовался Даниил. Он организовал преследование венгерских полков, отчего те понесли большие потери.

На следующий год венгры под руководством королевича Андрея, подстрекаемого галицким боярином Судиславом Кормиличем, повторили вторжение. Даниил, которого на этот раз отказалась поддержать старшая галицкая дружина, вынужден был бежать в Киев. Он расположил в свою сторону великого князя Владимира Рюриковича. В самом Галиче многие были против королевича Андрея и венгров, так что, когда Даниил получил помощь от киевского князя и от своего кузена Александра Белзского, у него были значительные шансы вернуть себе Галич. Даниил осадил с союзниками Галич. В ходе осады королевич Андрей умер, и галичане приняли князем Даниила Романовича. Вступив в Галич, Даниил опять не предпринял суровых расправ над своими политическими противниками, попытавшись найти с ними компромисс.

Смыслом внутренней политики Даниила Романовича на юго-западе Руси являлось воссоздание единого Галицко-Волынского княжества и укрепление в нем центральной великокняжеской власти. Объективно только это могло ввести Галицко-Волынскую землю в число наиболее значимых государственных образований Руси и прекратить как внутренние междоусобицы, так и вмешательство в галицкие дела различных внешних сил: русских князей, венгерских и польских монархов. С другой стороны, объединенное Галицко-Волынское княжество при условии внутренней стабильности само могло диктовать свою волю другим русским землям и ближайшим иностранным соседям, что соответствовало интересам и галицко-волынской аристократии, и всему населению Юго-Западной Руси. Естественно, что это понимали русские, польские и венгерские соседи Галицко-Волынской Руси и в их интересах было не допустить подобного оборота событий.

Н. В. Неверов. Роман Галицкий принимает послов Папы Иннокентия III. 1875 г.

Нападение во все времена слыло лучшей формой обороны, поэтому Даниил в 1234 г. решил вмешаться в междоусобие южнорусских князей. Михаил Черниговский и князь Изяслав из северской ветви Рюриковичей воевали против великого киевского князя Владимира Рюриковича. Владимир Киевский, как мы видели, оказал в свое время помощь Даниилу, и Даниил Романович счел своим долгом поддержать Владимира Рюриковича. Даниил Волынский поначалу успешно выступил против Михаила Черниговского.

Однако при возвращении дружины Даниила из черниговского похода на него у Торческа напали половцы, союзники Михаила Черниговского. Войско Даниила было разбито. Галичане не прощали своим князьям поражений. Галицкие бояре из числа противников Даниила тут же совершили политический переворот. Великим князем галицким в 1235 г. был провозглашен Михаил Черниговский, а в Киеве на какое-то время утвердился его союзник Изяслав. Желая расширить круг своих союзников, волынский князь Даниил Романович в 1235 г. ездил в Венгрию и присутствовал на коронации Белы IV в Фехерваре. Добрые отношения с Венгрией нужны были князю, чтобы получить Галич, а, возможно, и Киев. После смерти Владимира Рюриковича в 1236 г. Даниил сам стал претендовать на Киев. Между тем Киев в 1238 г. занял Михаил Черниговский, а Галич перешел к его сыну Ростиславу. Даниилу нужна была не столько военная помощь мадьяр, сколько их невмешательство в галицко-волынские дела, что и было обеспечено. В 1239 г. Даниил Романович сумел выгнать Ростислава из Галича. При подходе войск Даниила к Галичу бояре сами отправили князя Ростислава к отцу и отворили ворота Даниилу. Последний не провел репрессий в Галиче против сторонников черниговских князей, но решил сделать своей резиденцией новый, построенный им самим город – Холм.

Вскоре в руках Даниила оказался и Киев. Обладая Волынским княжеством, где теперь сидел его верный вассал и брат Василько, а также Галицией и Киевщиной, великий князь Даниил Романович превратился в одного из самых могущественных русских правителей. Теперь он мог попытаться вернуться к той политике усиления центральной власти, которую вели в свое время Владимир Мономах с Мстиславом Великим и о которой мечтал в начале XIII в. его отец Роман.

Однако начавшееся татаро-монгольское нашествие перечеркнуло эти планы.

Объединить Русь, победить Орду

Бату-хан (прозванный на Руси Батыем), внук «сотрясателя вселенной» Чингисхана, привел свои многочисленные и разноплеменные войска к русским границам. Правой рукой Батыя являлся его воспитатель, известный на Руси по битве на Калке Субедей-багатур. В 1236 г. была покорена Волжская Булгария. В декабре 1237-го – 1238 г. Батый разгромил силы Великого княжества Рязанского и Великого княжества Владимиро-Суздальского. Монголо-татары взяли в январе – апреле 1238 г. в северо-восточных русских землях 14 городов, включая новгородский пригород Торжок, но, испугавшись надвигающейся весенней распутицы, которая сделала бы для их конницы непроходимыми русские леса и болота, не дойдя до Великого Новгорода 100 км, повернули назад. Не желая идти уже опустошенными территориями, Батый прошел по пограничью Смоленского и Черниговского княжеств. Неожиданно для хана стойкое сопротивление оказал черниговский городок Козельск. Здесь полегло до 4 тыс. воинов Батыя, за что они и прозвали Козельск «злым городом». Уничтожив город и его жителей, Бытый отошел в Поволжские степи. Здесь летом и осенью 1238 г. он победил и присоединил к себе половцев. Лишь старый хан Котян не покорился и увел несколько тысяч своих людей в Венгрию.

Эти несчастья Северо-Восточной Руси и ее восточных соседей не привели к прекращению ни междоусобиц на юге Руси, ни даже к прекращению участия в них северо-восточных князей. Так, брат великого князя владимиро-суздальского Юрия – Ярослав Всеволодович (отец Александра Невского) как-то случайно «заскочил» в Киев. Но смерть великого князя владимиро-суздальского Юрия в битве на р. Сити 4 апреля 1238 г. открыла Ярославу путь на владимирский великокняжеский стол, и он вернулся восвояси.

Конечно, удельный князь переяславль-залесский Ярослав Всеволодович был случайным претендентом на Киев. А смертельную борьбу за «матерь городам русским» вели Мономахович великий галицко-волынский князь Даниил Романович и представитель более старшей по родовому счету ветви Рюриковичей, потомок Святослава II (третьего сына Ярослава Мудрого), великий чернигово-северский князь Михаил Всеволодович.

Оба князя попеременно владели Киевом. В 1239 г. городом завладел Даниил. В преддверии Батыева похода на Южную и Юго-Западную Русь и Даниил, и Михаил отбыли в Польшу и Венгрию в надежде, что через династические браки своих сыновей они сумеют добиться военного союза с ближайшими зарубежными соседями Руси и вместе с ними выступят против монголов. Михаил успешно женил своего сына на дочери венгерского короля. Сватовство сына Даниила Галицкого Льва к другой дочери венгерского короля затянулось (брак был осуществлен лишь в конце 1240-х гг.) Что же касается военного союза против Батыя, то здесь оба великих князя не преуспели.

Тем временем Батый в 1239 г. завоевал Чернигово-Северскую и Переяславскую земли. Двоюродный брат Батыя хан Мунке (Менгу-хан) подошел к Киеву. Очарованный его красотой, Мунке предложил киевлянам сдаться на выгодных условиях. Даниил Галицкий оставил в Киеве своего боярина – тысяцкого Дмитра. Киевляне не приняли предложение Мунке и убили послов. Мунке не имел приказа джихангира (главнокомандующего) Бату-хана о штурме города и отошел. Но злая доля не миновала Киев. В сентябре 1240 г. он был осажден главными силами Батыя, а в декабре пал в ходе штурма. Большая часть защитников города и оставшегося в нем населения была перебита. Воеводу Дмитра, захваченного в плен, Бату-хан пощадил «за храбрость его» и приблизил к себе.

Б. Чориков. «Князь галицкий Даниил и ляхи. 1234 г.». Литография. Ок. 1836 г. (РГБ).

В 1241 г. Батый уже воевал в Галицко-Волынской земле. Пал Владимир-на-Волыни, Галич, Каменец, Ладыжин-на-Буге и ряд других городов. Но были и такие юго-западные города, которые Батый не взял (к примеру, неприступный Кременец с каменным замком) или которые обошел. В отличие от Владимиро-Суздальского княжества значительная часть военных ресурсов Галицко-Волынского княжества сохранилась и после Батыева нашествия на Южную и Юго-Западную Русь в 1239–1241 гг. В 1241 г. двумя потоками через Волынь и Галицию полчища Батыя ушли в Венгрию и Польшу. По версии русских летописей, это было сделано по совету пленного воеводы Дмитра, который таким образом желал помочь своей земле. Западная Русь (Полоцкая, Минская, Пинская и прочие земли) вообще не была затронута походами Батыя на Русь 1237–1241 гг.

Поход Батыя 1241–1242 гг. в страны Центральной Европы: в Польшу и Венгрию, в Моравию и Силезию, в Сербию, его вторжение в восточные австрийские области и на побережье Адриатического моря, все это принесло джихангиру победы, огромную военную добычу и неисчислимый полон. Однако степной властелин быстро понял, что отдаленные от степных кочевий лесистые и гористые страны Центральной Европы непригодны для расселения кочевников, как, собственно, и Русь. Но северо-восточные, южные и юго-западные области Руси еще можно было удерживать в вассальной зависимости, пользуясь близостью к их границам поволжских и причерноморских степей. Последнего нельзя было сказать о Польше и Венгрии и, как показало время, Западной Руси. Она так и осталась «белой», т. е. независимой, не платившей дани монголо-татарам. В 1242 г. Батый, узнав о смерти своего дяди, монгольского императора Угедея, заспешил в Каракорум на курултай Чингисидов. Курултай должен был выбрать нового монгольского императора. Монгольские войска навсегда покинули центральноевропейские области.

В это время Даниил Галицкий с семьей находился в польском городе Вышгороде у мазовецкого князя Болеслава. В 1242 г. Даниил вернулся в свое княжество и занялся его восстановлением. Великий князь заново отстроил пострадавшие города, воссоздал их крепости, наполнил жителями. Даниил заботился о привлечении в свою землю беженцев из других княжеств.

Древнерусские летописи, австрийские, венгерские и польские хроники отмечали любовь простых жителей Галиции и Волыни к своему правителю. В то же время все исторические источники подчеркивают сложные и противоречивые отношения князя с галицкой аристократией. Даниил Романович постоянно был вынужден искать точки соприкосновения со своими боярами, пресекать ссоры боярских кланов, своеволие отдельных бояр. Покровительство Даниила горожанам (купцам и ремесленникам) сделало последних надежными политическими союзниками великого князя. Щедрость и уважение князя к своей дружине обеспечивали ее верность, что также способствовало прочности его позиций. Опираясь на города и дружину, Даниилу удавалось находить нужную «середину» в социальной политике.

Относительная стабильность внутренней политической обстановки позволила Даниилу успешно отразить поход бологовских князей, присягнувших Батыю. Победой в 1245 г. Даниила закончилась и его продолжительная борьба с черниговскими князьями. Ростислав, сын великого князя Черниговского Михаила и зять венгерского короля Белы IV, при помощи венгерских рыцарей пытался взять Галич. Под Ярославлем-Галицким Даниил Романович разгромил своих противников. На юге Руси он опять стал самым могущественным князем.

Это могущество было необходимо Даниилу, ибо он не собирался признавать над собой верховную власть Золотой Орды, государства Батыя, чьи владения включали в себя часть Хорезма, Сибирь, Предуралье, Волжскую Булгарию, всю бывшую Половецкую степь от Волги до Дуная и Крым. Непокорный Батыю галицко-волынский князь собирался освободить от ордынской зависимости и те русские земли, которые были принуждены ее признать. Для этой цели он искал союзников в русских землях и за их пределами.

Задача эта была невероятно трудна. На западе Европы и в центральноевропейских странах, подвергшихся монгольской агрессии в 1241–1242 гг., полагали, что лучше не дразнить нового могущественного соседа. На Руси, где единого государства давно не существовало и каждый русский князь в центре внимания держал суверенитет своего княжества, действия Даниила воспринимались как попытка вмешаться во внутренние дела и принизить самостоятельность той или иной земли в пользу Галиции и Волыни. К несчастью для Руси, ко времени Батыева нашествия политическая раздробленность полностью соответствовала уровню социально-экономического развития всех русских земель. Более того, она способствовала их экономическому прогрессу и культурному процветанию, а потому у современников Даниила – у княжеско-боярской элиты и у простых горожан и селян – совершенно не было осознания необходимости государственного единства.

Батыево нашествие и страшные поражения от татар трактовались как Божье наказание за грехи. Можно ли ему противиться? Кроме того, военный потенциал Золотой Орды и стоящей за ее спиной всей Монгольской империи был настолько могуч, что даже военно-политическое единство Руси, возникни такое, не гарантировало успеха, в то время как новое опустошение от войны было неизбежным. Огромная военная мощь Батыя, продемонстрированная им в русских походах 1237–1238 и 1239–1241 гг., настроила большинство князей и бояр разоренных Батыем уделов на поиск консенсуса с завоевателем. Золотая Орда Батыя была лишь частью обширной Монгольской империи, а ее властитель, по данным папского легата Плано Карпини, имел под рукой до 600 тыс. конных воинов, умевших обращаться с китайскими стенобитными машинами, таранами и пороками (катапультами), перед которыми были бесполезны стены русских деревянных городов. Вассальная зависимость от золотоордынского хана, выражавшаяся в утверждении им князей на их престолах ханскими ярлыками и выплата дани (ордынского выхода) всеми сословиями, кроме духовенства, представлялась им вполне приемлемым вариантом. Кочевники не стали расселяться на Руси из-за непригодности для их хозяйства и образа жизни местных природно-климатических условий.

Завоеватели, будучи язычниками, между тем в силу особенностей монгольских верований уважительно относились ко всем религиям, включая православие. Сын Батыя Сартак сам исповедовал христианство, очевидно, арианского толка. Сопротивление грозило неминуемой карательной ратью, рассуждали северо-восточные князья, эта рать принесет новые поражения, смерти и унижения. К такому выводу пришел в 1243 г. великий князь владимиро-суздальский Ярослав Всеволодович, поехав к Батыю и получив от него ярлык «на всю Русь». Такого подхода после смерти Ярослава и своей поездки в Сарай-Бату (резиденцию Батыя) и в столицу монгольской империи Каракорум придерживался до конца жизни и его старший сын Александр Ярославич, позже, в XIV–XVI вв., более известный под прозванием Невский. Аналогично мыслил великий черниговский князь Михаил со своими детьми, и еще многие-многие другие князья Северо-Восточной и Южной Руси. Из многих зол они пытались выбрать меньшее. Так что, на наш взгляд, мужественная и достойная уважения позиция Даниила в отношении монголо-татар была обречена, скорее всего, на поражение из-за сочетания объективных и субъективных факторов его времени.

Среди русских князей союзником Даниила Романовича стал лишь младший брат Александра Невского – Андрей Ярославич. Он полагал, что ордынскую зависимость можно сбросить. После смерти в Каракоруме отца Александра и Андрея – великого князя владимиро-суздальского Ярослава Всеволодовича регент императорского престола ханша Туракина (вдова императора Угедея[3]), не очень хорошо разбиравшаяся в устройстве Руси, дала Александру Ярославичу как старшему брату более старший ярлык – на великое княжение киевское, а Андрей Ярославич получил великое княжение владимирское. Между тем Киевская земля к 1246 г. представляла собой сплошные руины. К тому же к середине XIII в. владимиро-суздальские князья воспринимались там как чужие. Александр Ярославич был оскорблен таким поворотом дел. Он не поехал в Киев и затаил обиду на младшего брата, вассалом которого он, Александр, как наследник отцовского Переяславль-Залесского удела теперь оказался. Военно-политический союз великого князя владимирского Андрея и великого князя галицко-волынского Даниила был оформлен династическим браком Андрея и дочери Даниила Романовича.

Несостоявшийся крестовый поход

Даниил продолжал переговоры о военном союзе против Золотой Орды с Венгрией и нашел понимание в данном вопросе у Святого престола. Папа Римский Инокентий IV в 1246 г. обещал объявить крестовый поход против монголов. Он обещал также Даниилу даровать королевскую корону, если он обязуется распространить на Руси католичество. Последнее обстоятельство поссорило Даниила с перебравшимся в его княжество после разгрома Киева главой русской православной церкви митрополитом Кириллом. Вскоре он уехал во Владимир-на-Клязьме, сделав этот город главной церковной столицей православной Руси.

Для реализации антиордынских планов Даниила требовалась серьезная подготовка и время. Между тем Батый в 1250 г. стал угрожать Галицко-Волынскому княжеству новым вторжением. Чтобы предотвратить его, Даниил Романович решил съездить в ставку Батыя и временно признать свою зависимость от хана. Батый вел на Руси тонкую дипломатическую игру. Он уже разобрался в сложностях управления разрозненными русскими землями, осознал, что без князей-вассалов, которых стоит натравливать друг на друга, удержать различные русские княжества и получать с них дань будет трудно. Зная вражду Михаила Черниговского и Даниила Галицкого из-за Киева, Батый решил отдать ярлык на Киев Даниилу. Приехавшего в Орду Михаила ждал суровый прием. За отказ поклониться изображению Чингисхана и пройти между «очистительными огнями» (что было воспринято православным Михаилом как принуждение к языческому обряду) черниговский князь был зверски убит.

Татарское нашествие в Венгрии

Даниила же Галицкого в Сарай-Бату встретили с почетом. Хан усадил его подле себя и, видя отвращение Даниила к кумысу как к ритуальному языческому напитку монголов, приказал поднести ему чашу с вином. Даниил признал верховенство Батыя над своим княжеством и обещал выплачивать дань. Известие об этом было тяжело воспринято на родине князя.

Между тем Даниил не собирался сдаваться и пытался укрепить связи с европейскими странами, видя в них потенциальных союзников для борьбы с Ордой. В 1252 г. он женил своего сына Романа на Гертруде, дочери короля Белы. Невеста была уже в летах, т. к. в первом браке состояла с маркграфом Баденским, умершим к этому времени. Гертруда являлась наследницей Австрийского герцогства, и брак с ней открывал Роману Даниловичу путь к австрийскому престолу. Русские дружины Даниила и Романа вместе с венграми предприняли поход в чешские земли и окрестности Вены против Оттокара, стремившегося также к контролю над австрийским троном. Впрочем, стать австрийским герцогом Роману Даниловичу не пришлось.

Также Даниил то воевал, то пытался наладить союз с Литвой, молодым государством, образование которого ускорила угроза со стороны немецких крестоносцев, захвативших земли эстов и предков современных латышей. При первом великом литовском князе Миндовге наметилось объединение Литвы и западнорусских княжеств на почве совместной борьбы с крестоносцами и противостояния возможному нашествию на западнорусские земли Золотой Орды.

Однако, пока Даниил выстраивал свою политику в Европе и в Орде, случилось несчастье с его северо-восточным русским союзником Андреем Ярославичем. В 1252 г. насилия баскаков спровоцировали восстание во Владимире, Суздале и некоторых других городах Великого княжения Владимирского. Великий князь Андрей встал на сторону своих восставших подданных. Его брат Александр очутился в это время в Орде, где в отсутствие Батыя управлял Сартак, подружившийся с Александром еще в ходе первого визита русского князя в Золотую Орду. Ордынская рать во главе с царевичем Неврюем и в сопровождении Александра, получившего от Сартака ярлык на великое княжение владимирское, двинулась на подавление мятежников. Владимиро-суздальские ополченцы, которых вывел ей навстречу Андрей Ярославич, были быстро разгромлены, а сам князь Андрей вынужден был бежать через Новгород «за море», в Швецию. Города, принявшие участие в восстании, подверглись опустошению, а те, которые были непричастны к нему, совершенно не пострадали. Великим князем владимирским с 1253 г. и до своей смерти в 1263 г. стал Александр Ярославич. Он, как мы уже говорили, ратовал за нахождение компромисса с Золотой Ордой. С братом своим Андреем Александр вскоре помирился. Андрей вернулся и получил в удел Суздаль. Как удельный князь он являлся вассалом своего старшего брата – великого князя владимирского. Военно-политический союз Андрея с Даниилом Галицким, который ничем не сумел помочь своему зятю против Неврюевой рати, перестал существовать.

Тем временем Иннокентий IV дважды призвал европейских христиан к крестовому походу на монголов, однако это начинание Папы Римского не имело успеха. В утешение Даниил получил в 1255 г. от папы корону и стал первым русским королем. Коронование провел в Дрогичине папский легат, однако Даниил Романович не перешел в католичество и не стал обращать в него своих людей.

С 1255 г. Даниил Романович своими силами начал воевать с ордынцами. Ему противостояли расположенные в Южной Руси тумены темника Куремсы. Борьба шла с переменным успехом, пока новый ордынский властитель, младший брат Батыя хан Берке[4], не сменил Куремсу на темника Бурундая. Последний пришел в Южную Русь с огромным войском. Он обещал не воевать Галицко-Волынскую землю, если великий князь Даниил сам сроет укрепления городов. Даниил не был уверен в успехе в случае столкновения с Бурундаем и выполнил условия ордынского воеводы.

Последним военным предприятием Даниила Галицкого оказалась война с Литвой. Воодушевленные ослаблением юго-западных русских городов литовцы вторглись на Волынь. Даниил разгромил их в поле и выгнал за пределы своих границ.

В 1264 г., находясь в своей резиденции в Холме, великий князь Даниил Романович разболелся и вскоре скончался. Его похоронили в холмской церкви Богородицы, построенной, как и весь город Холм, на средства и по приказу самого Даниила.

Благородный образ Даниила, князя и полководца, сохранили не только русские летописи. Как сильного правителя описывают Даниила Романовича также венгерские и австрийские хроники, из польских источников – повествования Длугоша, Стрыйковского и Кадлубека, из литовских – летопись Быховца.

Почтовая марка Украины

ЧЕРНИКОВА Т. В., к. и. н., доцент МГИМО (У)

Воинское искусство в Древней Руси

Структура войска в ранний период русской истории (X–XI века)

С расширением в первой половине IX века влияния киевских князей на племенные союзы древлян, дреговичей, кривичей и северян, налаживания системы сбора и экспорта полюдья киевские князья начинают располагать средствами для содержания многочисленного войска в постоянной боеготовности, что требовалось для борьбы с кочевниками. Также войско могло долго держаться под знаменами, совершая многолетние походы, что требовалось для отстаивания интересов внешней торговли на Черном и Каспийском морях.

Основной формой военных действий древнерусского государства являлись военные походы, причем наиболее масштабные из них совершались на кораблях, но в отличие от морских походов викингов-варягов, носивших характер грабительских набегов, походы русских князей имели совершенно иное содержание. Они служили государственным интересам Руси. В этой связи необходимо отметить, что многочисленные нападения «русов» на южное побережье Каспия в конце IX и первой половине X в., а также имевшие место с середины VIII в. их набеги на побережье Черного моря имеют к отечественной военной истории лишь косвенное отношение, являясь типично норманнскими.

Ядро войска составляла княжеская дружина, появившаяся еще в эпоху «военной демократии».

Под дружиной принято понимать вооруженный конный отряд из приближенных лиц князя или боярина. Дружины русских князей делились обычно на «старейшую», состоявшую из княжих мужей – бояр, и «младшую», постоянно находившуюся при князе, его вооруженный отряд. Младшая дружина состояла из «детских», «отроков», «юных», «гридни» и воинов из народа – «мужей храборствующих, добрых, сильных», как вольных военных слуг, поступивших на полное обеспечение князя.

Ответственность за оборону государства, а, следовательно, и за его военную организацию лежала на князе-правителе. Княжеские дружины являлись ядром всей военной организации русского государства.

Дружина великого князя представляла собой опору великокняжеского стола правителя Руси, а ее члены принимали участие не только в войнах и походах, но и в управлении государством. Дружины князей-вассалов помогали своему старшему в роду князю-сюзерену управлять делами в конкретном регионе государства – отчине, уделе. Дружинные войска применялись и во внутренних княжеских усобицах.

Таким образом, дружинная система Руси представляла собой крупную, влиятельную, стройную и постоянную организацию вооруженных людей с широкими полномочиями и функциями по осуществлению государственного и военного управления. Дружинные отряды являлись законными вооруженными формированиями государства, а каждая отдельно взятая дружина была кузницей кадров для русских военачальников, что также позволяет соотносить дружину с офицерским корпусом более поздней эпохи. При этом мы можем рассматривать старшую дружину как высших офицеров – «генералитет» Древней Руси; среднее звено княжеских дружинников – в качестве «старшего офицерского состава», а младшее считать «младшими офицерами». Каждый из князей имел при себе несколько ратных воевод, а также управлял институтом наместников и посадников, представляющих собой городских воевод.

Дружиннику полагались боевые доспехи, вооружение. Также он имел боевого коня (в больших походах – двух). Дружина являлась постоянной составляющей, ядром общерусского или регионального войска: она состояла всегда на службе у князя и имела четкую социальную градацию, профессионально владела военным делом, была добротно вооружена, получала жалованье за свою службу.

Другой, более многочисленной частью войска было ополчение – вои. На рубеже IX–X веков ополчение было племенным. Наборы воев в начале правления Святослава Игоревича или при формировании Владимиром Святославичем гарнизонов крепостей, построенных им на границе со Степью, носят разовый характер, нет сведений о том, что эта служба имела какой-то срок или что воин должен был являться на службу с каким-либо снаряжением.

Также в войнах Древней Руси определенное участие принимали наемные войска. Первоначально это были варяги, что связано с дружескими отношениями между Русью и Скандинавией. Они участвовали не только в качестве наемников. Варяги встречаются и в числе ближайших сподвижников первых киевских князей. В некоторых походах X века русские князья нанимали печенегов и венгров. Позднее, в период феодальной раздробленности, в междоусобных войнах также нередко участвовали наемники. Среди народов, входивших в число наемников, помимо варягов и печенегов, были половцы, венгры, западные и южные славяне, финно-угры и прибалты, немцы и некоторые другие. Все они вооружались в своем стиле.

Киевские и черниговские князья в XII–XIII веках использовали соответственно Черных клобуков и ковуев: печенегов, торков и берендеев, изгнанных из степей половцами и поселенных на южнорусских границах. Особенностью этих войск была постоянная боеготовность, что было необходимо для оперативного реагирования на мелкие половецкие набеги.

Боевая тактика (X–XI века)

Боевой порядок войска древнерусского государства на начальной стадии его существования значительно отличался от линии родовых групп, известной в предшествующую эпоху.

Первоначально, когда конница была незначительна, основным боевым порядком пехоты была «стена». По фронту она составляла около 300 м и в глубину достигала 10–12 шеренг. Воины передних рядов имели хорошее защитное вооружение. Иногда с флангов такое построение прикрывала конница. Иногда войско выстраивалось таранящим клином. Такая тактика имела ряд недостатков в борьбе с сильной конницей, главные из них: недостаточная маневренность, уязвимость тыла и флангов. Такому боевому порядку были присущи те же сильные и слабые стороны, что и древнегреческой фаланге. Сила боевого порядка «стены» заключалась в его монолитности и силе удара атакующей массы войска, поставленные «стеной», прикрываясь большими щитами, стремительно кидались на врага. Поскольку конница была малочисленна, исход боя определял этот натиск пехоты. Иногда войско выстраивалось таранящим клином. Действия в подобных построениях предполагают высокий уровень боевой подготовки воинов, а также наличие единоначалия и дисциплины в войске.

Так в генеральном сражении с византийцами под Адрианополем в 970 году более слабые фланги (венгры и печенеги) попали в засаду и потерпели поражение, но главные русско-болгарские силы продолжили пробиваться по центру и смогли решить исход битвы в свою пользу.

Тактика первых киевских князей, основанная на использовании такого боевого порядка, позволяла им успешно действовать против племенных ополчений, отрядов пеших скандинавов или кочевников. Однако в противоборстве с врагом, имеющим сильную тяжелую конницу, отчетливо проявились слабые стороны «стены», прежде всего плохая защищенность флангов и тыла от охватов и низкая маневренность войска. Дальнейшее развитие тактики шло в направлении обеспечения надежной защиты тыла и флангов, выделения из «стены» новых элементов боевого порядка, повышения их маневренности и взаимодействия.

В XI в. боевой порядок приобретает трехзвенную структуру – «полчиный ряд», расчленяясь но фронту на «чело» (центр боевого порядка) и «крылья» (фланги). Это было связано с возрастанием численности и усилением роли конницы и необходимостью взаимодействия с ней пехоты, которая, как правило, находилась в центре. Такое построение увеличивало маневренность войска. Первое упоминание о подобном боевом порядке и о маневре его частей на поле боя встречается в описании битвы у Листвена в 1024 г. между сыновьями Владимира – Ярославом и Мстиславом. В этом сражении одно русское построение с центром (племенное ополчение) и двумя мощными флангами (дружина) одержало победу над другим русским простым построением в один полк. Уже через десять лет, в 1036 году, в решающем сражении с печенегами русское войско делилось на три полка, имевшими однородную структуру, по территориальному признаку. В 1068 году на реке Снове 3-тысячное войско Святослава Ярославича Черниговского одержало победу над 12-тысячным половецким войском. Во время походов на половцев в киевское правление Святополка Изяславича и Владимира Мономаха русские войска неоднократно сражались в окружении по причине многократного численного превосходства противника, что не мешало им одерживать победы.

К концу XII века к делению на три полка по фронту добавилось деление на четыре полка в глубину. Для управления войсками использовались стяги, служившие для всех ориентиром. Также применялись музыкальные инструменты.

Тактика осады и обороны крепостей была примитивна, поскольку средства обороны намного превосходили средства нападения. Осаждавшие, если им не удавалось захватить крепость внезапным налетом – «изгоном», как правило, ограничивались пассивной обороной, надеясь взять слабейшую сторону измором. Исключение составляет осада Владимиром Корсуни, когда у стены насыпалась земляная гора – «примет». Тем не менее город пал только после того, как осаждавшие «отняли воду» у осажденных, перекопав подземный самотечный водопровод от источника вне крепостных стен. Низкая активность осаждавших сказывалась и на фортификации – русские крепости того времени были практически лишены башен (за исключением воротных сооружений).

Военная организация феодально-вотчинной Руси (середина XI–XIII века)

Усилившийся с середины XI в. процесс дробления Киевского государства и одновременно новый натиск кочевников стали историческим фоном, на котором развивалось русское военное искусство вплоть до первой трети ХШ в. Эти факторы наряду с развитием феодальных отношений в обществе и совершенствованием военной техники определили характер национального военного искусства и его особенности на Руси.

В начале – середине XII столетия развивается процесс политической раздробленности. По мере обособления земель-княжений под более устойчивой княжеской властью эта последняя усиливалась, приобретая местный, территориальный характер. Административная, организующая деятельность ее не могла не наложить руку на военную организацию. Постепенно дружинные войска становятся местными, а городские – княжескими. Князья начинают говорить о городовых полках как о «своих» полках, а дружиной называть отряды, составленные из местного населения, не отождествляя их со своей личной дружиной – двором. Понятие о дружине князя сильно расширилось к концу XII века. Оно объемлет влиятельные верхи общества и всю военную силу княжения. Дружина разделилась на княжой двор и боярство, крупное и рядовое.

В средневековой Руси существовало три типа войск – пехота, конница и флот. Сначала коней начали использовать в качестве средства передвижения, сражались же в пешем строю. Для скорости передвижения войско использовало вместо обоза вьючных лошадей. Лев Диакон под 971 годом указывает на необычность выступления русского войска в конном строю.

Однако профессиональная конница была нужна для борьбы с кочевниками, поэтому дружина становится конной. При этом организация была с учетом венгерского и печенежского опыта. Начало развиваться коневодство. Развитие конницы происходило быстрее на юге Руси, чем на севере, из-за различия в характере местности и противников. В 1021 году Ярослав Мудрый с войском проделал путь из Киева до реки Судомирь, на которой разбил Брячислава Полоцкого, за неделю – то есть средняя скорость составила 110–115 км в сутки. В XI веке конница по значимости сравнивается с пехотой, а позднее и превосходит ее. Тогда же выделяются конные лучники, помимо лука со стрелами, использовавшие топоры, возможно, копья, щиты и шлемы.

Лошади были важны не только для войны, но и для хозяйства, поэтому разводились во владельческих селах. А также содержались в княжеских хозяйствах: известны случаи, когда князья выдавали коней ополченцам во время войны. Пример киевского восстания 1068 года показывает, что и городское ополчение было конным.

В течение всего домонгольского периода пехота играла свою роль во всех военных действиях. Она не только участвовала во взятии городов и проводила инженерные и транспортные работы, но и прикрывала тыл, совершала диверсионные вылазки, а также вместе с конницей участвовала в битвах. Например, в XII веке у городских укреплений распространен смешанный бой с участием и пехоты, и конницы. Четкого разделения по вооружению не было, и каждый использовал то, что ему было удобней, и что он мог себе позволить. Поэтому у каждого было несколько типов оружия. Однако в зависимости от этого различались и задачи. Так, в пехоте, как и в коннице, можно выделить тяжеловооруженных копейщиков, помимо копья, вооруженных сулицами, боевым топором, булавой, щитом, иногда – мечом и доспехами; легковооруженных лучников, снабженных луком и стрелами, боевым топором или железной булавой, и, очевидно, без защитного вооружения.

Комплектование войска в XII–XIII веках

Состав войска русских земель эпохи политической раздробленности мог быть различным, в зависимости от характера и целей данной войны. В каждом конкретном случае в нем принимали участие вассалы-бояре со своими отрядами и личная дружина князя, а также добровольцы-«охотники» из числа городского населения. Часто эти силы дополнялись городским ополчением и изредка – сельским. Для участия в походе ополчения требовалось согласие веча.

Кроме того, в междоусобных войнах обычным стало участие половцев и представителей некоторых других кочевых племен. Известно, что князья Юго-Западной Руси нередко прибегали к помощи венгерских и польских союзников, а полоцкие князья использовали отряды своих прибалтийских данников. Сбор дружины и ополчения проводился князем и тысяцким после принятия решения о походе или в случае нападения врага. Для того чтобы выступить в поход, князь должен был разослать гонцов «по селам». Обычно сбор занимал около недели. В огромном Владимиро-Суздальском княжестве и в Новгородской земле – несколько более. Объединенное южнорусское войско в поход на Калку в 1223 г. собиралось около полутора месяцев.

Дружина, как и прежде, подразделялась на старшую и младшую, но в ее составе происходили изменения. В условиях постоянной междоусобной борьбы князья стремились усилить, в противовес аристократической боярской оппозиции, свою младшую дружину, прежде всего за счет увеличения ее численности. Наряду с «отроками» – низшими военными слугами и «детскими» – ближними телохранителями благородного происхождения в ее составе появились новые категории: «милостники», получавшие вооружение и коней от князя, а также «пасынки», получавшие за службу право сбора оброка со смердов и жившие вне княжеского двора, – прообраз служилого дворянства. С течением времени их служба стала носить наследственный характер и к 30-м гг. ХШ в. сформировался устойчивый слой мелких феодалов, известных как «дворяне», или «слуги». Иногда их именовали на старинный лад «мужами». В связи с этими изменениями термин «дружина» вышел из употребления и с начала XIII в. появился новый – «двор».

Во второй половине XII в. в Киевской земле известна еще одна категория воинов – так называемые седельники. Судя по описанию, это были военные поселенцы, лично зависимые от князя, входившие в состав легкой конницы.

На особом положении находились жители степного приграничья, населявшие крепости на оборонительных линиях бывшей Киевской Руси. Первоначально они являлись военными поселенцами – частью войска великих князей. С усилением усобиц крепостные гарнизоны превратились в самостоятельные общины, население которых вынуждено было совмещать занятия ремеслом и сельским хозяйством с несением сторожевой службы.

Организация войска

Организационно русское войско в это время делилось на полки, формируемые за счет ополчений отдельных земель или крупных городов. Полки, в свою очередь, подразделялись на стяги – отряды крупных феодалов, ополчения небольших городов или городских «концов». Стяги состояли из наименьших тактических единиц – «копий» численностью приблизительно в 16–20 человек. Число стягов в полку и копий в стяге было непостоянным.

В течение XII–XIII веков войско, как и прежде, представляли пехота и конница. В данный исторический период пехота состояла из беднейшей части ополченцев. Ее вооружение и тактика не претерпели серьезных изменений. Роль пехоты в полевых сражениях постепенно снижалась. Этот род войск самостоятельно мог использоваться в качестве десантов, а также при осаде и обороне крепостей.

Как и в Западной Европе, в период феодальной раздробленности в русском войске возрастали удельный вес и значение конницы. По тактическому предназначению и типу вооружения она делилась на тяжелую («оружники») и легкую («стрельцы»). В соответствии с понятиями того времени полноценными воинами считались только «оружники», обладавшие полным комплексом защитного и наступательного вооружения. Главным их оружием служили длинная пика и меч. Тяжелая кавалерия решала исход боя фронтальным ударом копейщиков.

Основу легкой кавалерии составляли находившиеся на службе князей (главным образом на юге Руси) родовые группы кочевников (торки, берендеи, ковуи), а также «молодые люди» из младшей дружины и ополчения. Выделение в составе кавалерии легкой конницы на Руси произошло ранее, чем на Западе, и явилось значительным шагом вперед в развитии военного искусства.

Развитие военного мореплавания в данный период продолжалось только в Новгороде. Так, в 1188 г. новгородцы участвовали в морском походе карелов на столицу Швеции г. Сигтуну. В то же время в каждом княжестве имелась флотилия речных боевых кораблей – насадов. Наиболее крупные походы «судовой рати» организовывало Владимиро-Суздальское княжество.

Под 1185 годом на юге впервые упоминаются стрелки как отдельный род войск и отдельная тактическая единица. Кавалерия начинает специализироваться на прямом ударе холодным оружием и начинает в этом смысле напоминать средневековую западноевропейскую кавалерию. В 1185 году во время похода на половцев сам князь Игорь, а вместе с ним и дружинники, не желая прорываться из окружения в конном строю и тем самым бросать на произвол судьбы черных людей, спешиваются и предпринимают попытку прорыва в пешем строю. Далее указывается любопытная подробность: князь после получения раны продолжил движение на коне.

Развитие военной техники характеризовалось появлением в середине XII в. метательных машин, а также ручных самострелов (арбалетов) и их постепенным распространением, в первую очередь в западнорусских землях.

Тактика и боевое построение войск

В течение XII–XIII веков боевое построение не претерпело существенных изменений и, как и ранее, подразделялось на три части: «чело», полки правой и левой руки. Каждый из этих элементов боевого порядка обычно состоял из однородной боевой единицы – полка какого-либо князя или ополчения города. В междоусобных войнах такой боевой порядок сохранялся на протяжении всего периода. Лишь простое увеличение числа полков в объединенном войске крупной коалиции вызывало механическое растяжение «полчного ряда».

Усложнение боевых порядков русских войск связано в первую очередь с борьбой против половцев. Действуя на открытой местности, когда не было возможности надежно прикрыть фланги, князья вынуждены были эшелонировать боевое построение своих войск в глубину и выделять значительные резервы. Именно по такому принципу действовали Игорь и Всеволод Святославичи в 1185 г., имевшие 6 полков и расположившие их в три линии.

Сражение начиналось сближением сторон и перестрелкой конных стрельцов, затем следовал таранный удар копейщиков-оружников. Маневрирование до начала фронтального столкновения являлось исключением из правил и предпринималось в особых условиях. Обычно маневр на поле боя происходил как импровизация, когда та или иная часть боевого порядка противника не выдерживала и, отступая, открывала соседа для удара ему во фланг.

Усиление политической раздробленности, профессионализация военного дела и распространение идеологии рыцарского индивидуального героизма (погоня за «честью и славой», соперничество из-за них) в русском военном искусстве, как и на Западе, приводили к анархии на поле боя, где каждый стремился отличиться любой ценой, заботясь в первую очередь о выборе себе противника «поблагороднее» для очередного поединка. Особенно характерно это было для западно– и южнорусских земель. Во Владимиро-Суздальском княжестве с его более прочной централизацией в большей степени сохранялась киевская, державная традиция в военном искусстве.

Военачальники, сражавшиеся в первых рядах, практически сразу же утрачивали возможность влиять на ход боя. В ситуации, когда лишь колышущийся в гуще боя полковой стяг показывал бойцам, что их глава продолжает действовать, исход столкновения в огромной степени зависел от стойкости войска. Падение же стяга однозначно расценивалось как перелом в сражении, поражение данной стороны.

В то же время нарушение боевого порядка и бегство одной, а то и двух частей с поля боя еще не означали окончательного разгрома, особенно если победители увлекались преследованием. В этом случае они сами могли оказаться под ударом части противника, сохранившей боеспособность и сомкнутый строй.

Подобная неорганизованность уравновешивалась тем, что и в противоположном стане складывалась аналогичная ситуация, не позволявшая воспользоваться оплошностью противника, но при столкновении с монголами на Калке, имевшими великолепную организацию и четко налаженное управление, войско, собранное едва ли не с половины Руси, было наголову разгромлено.

Огромное значение русские военачальники придавали разведке и боевому охранению, функции которых выполняли «сторожи». Умелые действия разведчиков иногда оказывали решающее влияние на исход всего похода, как это случилось в 1103 г., когда передовой отряд русских «устерег» вражескую «сторожу» и уничтожил ее целиком. В результате половецкие полчища неожиданно для себя оказались перед строем изготовившихся к атаке русских полков, пришли в замешательство и были рассеяны.

Десятилетия непрерывной маневренной обороны границы с Диким полем выработали у русских воинов особую тактику степной войны. В столкновениях на открытом пространстве с превосходящими и высокоманевренными силами кочевников русские военачальники всегда стремились построить устойчивое ядро из пехоты или тяжелой конницы как опору для маневрирующих «стрельцов». Этот прием носил название «город».

Известны два излюбленных приема перехвата кочевников, возвращавшихся из набега: подстерегание на переправе, а также движение со стороны степи по тропе набега навстречу врагу с последовательным уничтожением передового охранения, конвоя пленников и в последнюю очередь – главных сил, прикрывавших отход.

Умело использовалось против половцев и их же традиционное ложное отступление. Так, в походе 1184 г. главные силы, двигавшиеся по Днепру в насадах, прикрывал шедший далеко впереди отряд молодых князей и служилых тюрок (Черные клобуки), ведомый Владимиром Глебовичем Переяславским. Хан Кобяк долго отступал, пока не увидел, что князья повернули обратно и встали на дневку возле устья р. Орель. Уверившись в том, что это и есть все русское войско, он нагнал их и завязал перестрелку, о чем было сообщено киевским Святославу Всеволодовичу и Рюрику Ростиславичу. Конница главных сил обошла половцев, а авангард в это время атаковал их и связал боем. В результате кочевникам был нанесен удар, сопоставимый с победой 1103 г.

Для войска Владимиро-Суздальской Руси было свойственно стремление усиливать свою позицию полевыми укреплениями: надолбами, окопами, частоколами, засеками, рогатками. Такое стремление к пассивной обороне в последующем станет характерной чертой действий пехоты войска московского государства.

Повсеместно на Руси использовались засады, а также всевозможные военные хитрости: разбивка ложного лагеря с множеством костров, чтобы ночью создать видимость стоянки огромного войска и тем скрыть отход своих сил, и т. д. Одним из интересных и исключительно эффективных приемов был «обман стягом». Он применялся в междоусобных войнах, когда противники не слишком различались внешне. В случае бегства части своих войск, когда часть сил противника уходила на преследование, а у оставшихся врагов удавалось отбить стяг и прогнать их с поля боя. Тогда, подняв этот трофей и спрятав свой, возле него стерегли возвращавшихся из погони врагов, которые, будучи уверенными в победе, съезжались по обычаю к своему знамени. Внезапно поднятый стяг великого князя или грозного полководца мог сам по себе ошеломить противника, дезорганизовать его атаку и стать причиной его поражения.

С середины XII в. стало ускоренно развиваться искусство обороны и взятия крепостей. Все более активно применялись метательные машины. Из-за этого оборона городов стала носить эшелонированный характер, что выражалось в создании нескольких линий укреплений: внешнего острога (частокола), нескольких рвов и крепостных стен. За счет ведения боя перед крепостными стенами расширялась зона обороны, а метательные машины противника отодвигались за пределы эффективной дальности их применения. Другим путем повышения активности и эффективности обороны крепостей стало увеличение числа башен и их высоты. Все чаще проездные башни, а также донжоны и цитадели строили из камня.

Овладение крепостями осуществлялось несколькими способами: измором (самый распространенный), изгоном (то есть врасплох, через открытые ворота) и штурмом. Последний способ применялся все чаще.

В 1220 г, штурмуя булгарский г. Ошель на Каме, владимирское войско столкнулось с четырехрядной системой обороны: тын на валу, за ним два дощатых заплота, ров, за которым – основная стена. За тыном перемещались конные стрелки противника. Чтобы овладеть такой крепостью, осаждавшим пришлось создать специальные отряды разрушения укреплений, которые, действуя впереди штурмовых колонн, под прикрытием метательных машин проделывали проходы, последовательно просекая тын, заплоты, и заваливали ров.

В результате многократного разгрома монголами и ордынцами северо-восточных русских городов и установления контроля над волжским торговым путем во второй половине XIII века происходит регресс и обратная унификация русских войск.

Обучение и воспитание войск в Древней Руси XI–XIII веков

Воинское обучение и воспитание на Руси носили традиционный характер, и их содержание на протяжении столетий почти не менялось. Как и в предшествующее время, основу воинского обучения составляли ежедневные упражнения в верховой езде, фехтовании, стрельбе из лука и т. п. По западным источникам известны случаи участия русских воинов в рыцарских турнирах при европейских дворах. О проведении подобных игр на Руси в сохранившихся летописях сведений не содержится.

Огромную роль в воинском обучении продолжала играть зверовая охота, которая не только развивала индивидуальные навыки владения оружием и верховой езды, но главным образом являлась психологической тренировкой, закалкой духа.

Своеобразным элементом воинского обучения будущих военачальников являлось участие в военных походах подростков. Вникая в детали замысла предстоящего сражения, наблюдая за его подготовкой и ходом, сыновья князей и бояр на практике постигали военную науку.

Новые общественные отношения способствовали формированию соответствующих моральных ценностей воинов, видоизменявшихся от идеала дружинной преданности к верности вассальной. При этом неизвестное на Западе вплоть до конца XIII в. чувство патриотизма и любви к отечеству как стране в целом («Русская земля») тесно переплеталось с понятием воинской чести и идеалами православия.

На формирование соответствующих морально-психологических качеств воинов большое влияние оказывал народный эпос и появившиеся первые литературные произведения на военные темы. Образцами подобной литературы могут служить дошедшие до нашего времени «Поучение» Владимира Мономаха, «Слово о полку Игореве», а также воинские повести, включенные в состав летописных сводов. Получив широкое распространение во всех русских землях, они способствовали поддержанию и развитию уже сложившихся боевых традиций.

Показателем уровня нравственности русских воинов того времени может служить пример самопожертвования «лучших мужей» войска Игоря Новгород-Северского. Бросить своих «простых» однополчан и самим прорваться из окружения они посчитали грехом перед Богом, предпочтя неизбежные гибель или плен жизни, добытой ценой предательства.

Следует заметить, что процесс профессионализации военного дела приводил к общему снижению боевой подготовки ополчения. С распадом родо-племенных отношений исчезла систематическая подготовка подраставшей части мужского населения. Поэтому сельское ополчение лишь в крайних случаях привлекалось к участию в боевых действиях. На поле боя оно становилось легкой добычей «княжьих мужей», которые «жали, как колосья» толпы вооруженных чем попало смердов. Основные военные события в рассматриваемый период были обусловлены междоусобной борьбой русских князей главным образом за великокняжеский престол и защитой от внешних врагов. Война с половцами почти без перерывов длилась около полутора веков. Главные победы в первом ее полувековом отрезке связаны с именем Владимира Мономаха.

Усобицы, прекращенные Владимиром Мономахом (1113–1125 гг.), возобновились после смерти его сына Мстислава (1132 г.). Объектом нападений черниговских князей стал Киев, сохранявший еще значение столицы. Участие в этих войнах половцев сказывалось особенно разорительно на приграничных землях Южной Руси. Борьба с ними оставалась насущной задачей, решению которой посвятили себя наиболее выдающиеся полководцы данного периода. С 1146 г. началась длительная война за Киев между Изяславом Мстиславичем и Юрием Долгоруким – сыном Мономаха, давшая выдающиеся образцы военного искусства. С 1169 г. Южная Русь и правившие там князья попали в зависимость от Андрея Юрьевича Боголюбского, а в последующем от его брата Всеволода Большое Гнездо – правителей Владимиро-Суздальской земли.

Вооружение древнерусского воина

Если у ранних славян, по сообщениям византийцев, не было доспехов, то к VIII–IX векам относится распространение кольчуг. Они делались из колец, сделанных из железной проволоки, которые в поперечнике достигали 7–9 и 13–14 мм, а по толщине – 1,5–2 мм. Половина колец сваривалась, а другая – склепывалась при плетении (1 к 4). Всего же их уходило не менее 20 000. Позднее встречались кольчуги с вплетенными для украшения медными кольцами. Размер колец уменьшается до 6–8 и 10–13 мм. Встречались и плетения, где все кольца были склепаны. Древнерусские кольчуги в среднем, в длину были 60–70 см, в ширину (в поясе) около 50 см или больше, с короткими рукавами порядка 25 см и с разрезным воротом. В конце XII – начале XIII века появляются кольчуги из плоских колец – их диаметр 13–16 мм при ширине проволоки 2–4 мм и толщине 0,6–0,8 мм. Эти кольца сплющивались с помощью штампа. Такая форма увеличивала площадь прикрытия при том же весе доспеха. В XIII веке происходило общеевропейское утяжеление доспехов, и на Руси появляются кольчуги длиной до колен. Однако кольчужные плетения использовались и для других целей – примерно тогда же появляются кольчужные чулки (нагавицы). А большинство шлемов снабжалось бармицей. Кольчуги на Руси были очень распространены и применялись не только дружиной, но и незнатными воинами.

Помимо кольчуг, применялись ламеллярные доспехи. Их появление относится к IX–X векам. Такой доспех делался из железных пластин формы, близкой к прямоугольной, с несколькими отверстиями по краям. Через эти отверстия все пластины соединялись ремешками. В среднем длина каждой пластины составляла 8–10 см, а ширина – 1,5–3,5 см. На доспех их уходило более 500. Ламелляр имел вид рубахи длиной до бедер с расширяющимся книзу подолом, иногда – с рукавами. По данным археологии, в IX–XIII веках на 4 кольчуги приходился 1 ламелляр, при этом на севере (особенно в Новгороде, Пскове, Минске) пластинчатые доспехи были более распространены. А позднее они даже вытесняют кольчуги. Имеются сведения и об их экспорте. Применялись также чешуйчатые доспехи, представляющие собой пластины размером 6 на 4–6 см, укрепленные за верхний край к кожаной или матерчатой основе. Существовали и бригантины. Для защиты рук с конца XII – начала XIII века используются створчатые наручи. А в конце XIII века появляются ранние зерцала – круглые бляхи, надеваемые поверх доспехов.

Шлемы, по данным археологии, в широкое употребление входят с X века, причем археологических находок шлемов (как и кольчуг) на Русь больше, чем на какую-либо другую страну Европы. Поначалу это были конические шлемы норманнского типа, имеющие вовсе не норманнское происхождение, а пришедшие в Европу из Азии. Данный тип не получил на Руси широкого распространения и был вытеснен сфероконическими шлемами, которые появились примерно тогда же. Это были шлемы черниговского типа, склепанные из четырех частей железа, и зачастую богато украшенные. Встречались и другие виды сфероконических шлемов. С XII века на Руси появляются высокие шеломы со шпилем и наносником, вскоре они становятся наиболее распространенным типом шлема, сохраняя первенство несколько веков. Это связано с тем, что сфероконическая форма лучше всего подходит для защиты от ударов сверху, что важно в районах конно-сабельного боя. Во второй половине XII века появляются шлемы с полумаской – они богато украшались и были принадлежностью знатных воинов. А вот использование личин ничем не подтверждено, поэтому, если оно и было, то лишь в единичных случаях. Бытовали западные шлемы полусферической формы, но также были редки.

Крупногабаритные щиты были защитным вооружением еще древних славян, однако их конструкция неизвестна. В X веке же были распространены круглые плоские деревянные, обтянутые кожей щиты с железным умбоном. С начала XI века распространяются миндалевидные щиты, удобные для всадников. А с середины XIII века они начинают превращаться в треугольные.

В середине XIII века галицко-волынское войско имело конские доспехи, названные летописцем татарскими (личина и кожаная попона), что совпадает с описанием Плано Карпини монгольского конского доспеха.

Таким образом, в домонгольскую эпоху русское военное искусство получило свое дальнейшее развитие. Однако политическая раздробленность русских земель существенным образом ослабляла их военную мощь, что наряду с возобладавшей среди военачальников идеологией рыцарского эгоизма, дезорганизующей государственную оборону, привело к поражению в столкновении с единым войском раннефеодальной империи чингизидов.

Фото А. Бойкова.

Оглавление

Мстислав Владимирович Тмутараканский

  Происхождение Мстислава

  Мстислав и Тмутараканское княжество

  Мстислав и Редедя

  Мстислав Храбрый против Ярослава Мудрого

  Дуумвират Ярослава и Мстислава

Мономах Владимир Всеволодович

  Детство и юность Владимира Мономаха

  Любимец фортуны. Мономах в 1073–1078 гг

  Гамбургский счет… Мономах в 1093–1113 гг

  Великое княжение Владимира Мономаха

  Персонажи и ситуации

Мстислав Удатный (Удалой) Ок. 1175–1228

Даниил Романович Галицкий

  Происхождение Даниила и особенности политической истории Галицко-Волынской Руси

  Начало пути: посреди политической вакханалии»

  Битва на Калке: первый, ударивший по монголо-татарам

  Даниил в 1224–1240 гг.: в хитросплетениях южнорусской политики

  Объединить Русь, победить Орду

  Несостоявшийся крестовый поход

Воинское искусство в Древней Руси

  Структура войска в ранний период русской истории (X–XI века)

  Боевая тактика (X–XI века)

  Военная организация феодально-вотчинной Руси (середина XI–XIII века)

  Комплектование войска в XII–XIII веках

  Организация войска

  Тактика и боевое построение войск

  Обучение и воспитание войск в Древней Руси XI–XIII веков

  Вооружение древнерусского воина Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg