«Реквием Сталину»

Марк Бойков Реквием Сталину

© Марк Бойков, 2016

© Интернациональный Союз писателей, 2016

* * *

Вступление

В отличие от Дмитрия Кабалевского (1904–1987), написавшего музыкальный реквием Ленину, я – философ. И воздать должное Сталину могу лишь словами.

Это он, Иосиф Виссарионович, главный знаменосец социализма, виноват в его погибели. Его жизнь по-своему трагична. В продолжение всего своего правления он вынужден был в практике исправлять то, что теоретически заложил в Конституции. Пока был жив, ему это относительно удавалось. Последующие же генсеки, не разгадав его тайны, уверенно вели социализм к поражению.

В чём тут загвоздка?

Нет, не в репрессиях, а в том, что их спровоцировало. В искажении марксизма и соответствующем изломе социализма. Мы взяли старт с выбитым позвонком в хребте и ни разу не остановились, чтобы вправить его. Удивительно ли, что нас обходят?

Коммунистов все время призывают к покаянию. За репрессии, в которых они не виноваты, в которых сами были страдающей стороной. А вот живых «демократов» стоило бы уже сегодня призвать, нет, не к покаянию, а к суду за расстрел Верховного Совета, уничтожение СССР, за кровь в Чечне, за ограбление народа. И время, вероятно, придёт.

А пока – разберёмся со Сталиным. Берём его речь в его звёздный час.

И. Сталин о проекте Конституции Союза ССР

Доклад на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов

25 ноября 1936 г.

…

II. Изменения в жизни СССР за период от 1924 года до 1936 года.

Сообразно с этими изменениями в области экономики СССР изменилась и классовая структура нашего общества.

Класс помещиков, как известно, был уже ликвидирован в результате победоносного окончания Гражданской войны. Что касается других эксплуататорских классов, то они разделили судьбу класса помещиков. Не стало класса капиталистов в области промышленности. Не стало класса кулаков в области сельского хозяйства. Не стало купцов и спекулянтов в области товарооборота. Все эксплуататорские классы оказались, таким образом, ликвидированными.

Остался рабочий класс.

Остался класс крестьян.

Осталась интеллигенция.

Но было бы ошибочно думать, что эти социальные группы не претерпели за это время никаких изменений, что они остались такими же, какими они были, скажем, в период капитализма.

Взять, например, рабочий класс СССР. Его часто называют по старой памяти пролетариатом. Но что такое пролетариат? Пролетариат есть класс, лишенный орудий и средств производства при системе хозяйства, когда орудия и средства производства принадлежат капиталистам и когда класс капиталистов эксплуатирует пролетариат… Но у нас класс капиталистов, как известно, уже ликвидирован, орудия и средства производства отобраны у капиталистов и переданы государству… Стало быть, наш рабочий класс не только не лишен орудий и средств производства, а наоборот, он ими владеет совместно со всем народом. А раз он ими владеет, а класс капиталистов ликвидирован, – исключена всякая возможность эксплуатации рабочего класса. Можно ли после этого назвать рабочий класс пролетариатом? Ясно, что нельзя… А что это значит? Это значит, что пролетариат СССР превратился в совершенно новый класс, в рабочий класс СССР, уничтоживший капиталистическую систему хозяйства, утвердивший социалистическую собственность на орудия и средства производства и направляющий советское общество по пути коммунизма.

Как видите, рабочий класс СССР – это совершенно новый, освобожденный от эксплуатации, рабочий класс, подобного которому не знала ещё история человечества.

Перейдём к вопросу о крестьянстве. Обычно принято говорить, что крестьянство – это такой класс мелких производителей, члены которого атомизированы, разбросаны по лицу всей страны, копаются в одиночку в своих мелких хозяйствах с их отсталой техникой, являются рабами частной собственности и безнаказанно эксплуатируются помещиками, кулаками, купцами, спекулянтами, ростовщиками и т. п. И действительно, крестьянство в капиталистических странах, если иметь в виду его основную массу, является таким именно классом. Можно ли сказать, что наше современное крестьянство, советское крестьянство, в своей массе похоже на подобное крестьянство? Нет, нельзя этого сказать. Такого крестьянства у нас уже нет. Наше советское крестьянство является совершенно новым крестьянством… наше крестьянство есть освобожденное от эксплуатации крестьянство… наше советское крестьянство в своем подавляющем большинстве есть колхозное крестьянство, т. е. оно базирует свою работу и свое достояние не на единоличном труде и отсталой технике, а на коллективном труде и современной технике. Наконец, в основе хозяйства нашего крестьянства лежит не частная собственность, а коллективная собственность, выросшая на базе коллективного труда.

Как видите, советское крестьянство – это совершенно новое крестьянство, подобного которому еще не знала история человечества.

Перейдем, наконец, к вопросу об интеллигенции, к вопросу об инженерно-технических работниках, о работниках культурного фронта, о служащих вообще и т. п. Она также претерпела большие изменения за истекший период… Наша советская интеллигенция – это совершенно новая интеллигенция, связанная всеми корнями с рабочим классом и крестьянством. Изменился, во-первых, состав интеллигенции. Выходцы из дворянства и буржуазии составляют небольшой процент нашей советской интеллигенции. 80–90 процентов советской интеллигенции – это выходцы из рабочего класса, крестьянства и других слоев трудящихся. Изменился, наконец, и самый характер деятельности интеллигенции. Раньше она должна была служить богатым классам, ибо у нее не было другого выхода. Теперь она должна служить народу, ибо не стало больше эксплуататорских классов. И именно поэтому она является теперь равноправным членом советского общества, где она вместе с рабочими и крестьянами, в одной упряжке с ними, ведет стройку нового бесклассового социалистического общества.

Как видите, это совершенно новая, трудовая интеллигенция, подобной которой не найдете ни в одной стране земного шара.

Таковы изменения, происшедшие за истекшее время в области классовой структуры советского общества.

Часть I

Вывод, который мы получаем из прочтения: социализм, по Сталину, есть «классовое общество» с «совершенно новыми классами».

Но так ли это?

Вопрос не праздный, даже сегодня. Поскольку и прошлое надо понять, и в будущем не ошибиться.

Дело, конечно, не в том, назвать ли рабочих и крестьян классами, соответственно, и социализм – классовым, а в том, что из этого следует. Не в названиях дело, а в сути вещей. Ведь даже сегодня от того, называете ли вы «новых русских» буржуазией или ворами, зависит, будете ли вы против них проводить революцию или, законно вернув себе власть, привлечёте их к уголовной ответственности. И, следовательно, развернёте или экспроприацию посредством ревкомов, или конфискацию по решению суда. Стало быть, от того, что вы видите за названием, зависит, примут ли ваши действия характер широких репрессий или же справедливого, адресного и соразмерного наказания.

Пушкин, между прочим, говорил, что если бы люди точно называли вещи своими именами, они избавились бы от половины заблуждений. Добавим: и от половины, если не более, неправильных действий. А следовательно – и трагедий. Люди, которые относятся к вещам не по их сути, а по тому, нравятся они им или нет, не могут быть вершителями своих судеб. Поэтому вопрос о социализме не только не праздный, он – краеугольный. От ответа на него зависели и зависят судьбы многих людей и поколений. Как и посмертная память о самом Сталине.

Обычно Сталина судят не за то, в чем он действительно виноват. Поэтому цель данной попытки состоит в том, чтобы от несправедливых обвинений в его адрес перейти к справедливым суждениям о нём. Все остальное сделает история, на которую он так любил ссылаться. С истории же и начнём.

Еще в первом Манифесте К. Маркс и Ф. Энгельс предупреждали: «Если пролетариат в борьбе против буржуазии непременно объединяется в класс, если путём революции он превращается в господствующий класс и в качестве господствующего класса силой устраняет старые производственные отношения, то вместе с этими производственными отношениями он уничтожает условия существования классовой противоположности, уничтожает классы вообще, а тем самым и свое собственное господство как класса» (1).

В тех же Сочинениях, совместно и порознь, то же подтверждали и далее:

К. Маркс: «…диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов» (2).

Ф. Энгельс: «Пролетариат берёт государственную власть и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность. Но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые противоположности» (3,4, выделено Энгельсом).

Энгельс выступил даже как пророк, с научной точностью предрекая:

«…должен произойти переворот в способе производства и распределения, устраняющий все классовые различия, чтобы все современное общество не оказалось обречённым на гибель» (5, выделено мной – М. Бойков).

Размышляя «О социальном вопросе в России», он фатально предсказал:

«Только на известной… ступени развития общественных производительных сил становится возможным поднять производство до такого уровня, чтобы отмена классовых различий стала действительным прогрессом, чтобы она была прочной и не повлекла за собой застоя или даже упадка в общественном способе производства» (6, выделено мной – М. Бойков).

Да, с «отменой классовых различий» мы изрядно задержались – и поплатились «застоем и даже упадком в общественном способе производства». К сожалению, для многих после Сталина Маркс и Энгельс уже не авторитеты. Сегодня беднота жмётся к «отцу народов» как символу эпохи. От безысходности и беззащитности. Обездоленность и безнадёжность всегда рождают мифы о заступничестве богов и героев.

Но вот что говорил в продолжение и подтверждение классиков о классах действительный борец за интересы трудящихся, учёный Владимир Ленин.

В «Проекте программы Российской Соц. – Дем. Рабочей Партии» в 1902 г. он отметил: «VIII. Эта революция пролетариата совершенно уничтожит деление общества на классы, а следовательно, и всякое социальное и политическое неравенство, вытекающее из этого деления» (7).

В Проекте и второй Программе РКП(б) в 1919 г.: «Заменив частную собственность на средства производства и обращения общественною и введя планомерную организацию общественно-производительного процесса для обеспечения благосостояния и всестороннего развития всех членов общества, социальная революция пролетариата уничтожит деление общества на классы и тем освободит все угнетенное человечество, так как положит конец всем видам эксплуатации одной части общества другою» (8).

Обратите внимание: не социализм (как сообщали учебники) уничтожит классы, а, по Ленину – «революция пролетариата» и не отдельные (скажем, эксплуататорские), а само «деление на классы», т. е. все и всяческие. Марксизм никогда не смешивал понятие «уничтожение классов» с физическим устранением людей, их составляющих. В отличие от некоторых.

Ленин был верным марксистом и во избежание неверных толкований и недоразумений постоянно разъяснял основные концептуальные положения:

«Все знают, что марксизм есть теоретическое обоснование уничтожения классов» (9). Оказывается, не все.

«Господство авангарда всех трудящихся и эксплуатируемых, т. е. пролетариата, необходимо на это переходное время для полного уничтожения классов» (10, выделено Лениным).

«Общество, в котором осталась классовая разница между рабочим и крестьянином, не есть ни коммунистическое, ни социалистическое общество» (11).

«Мы ведем классовую борьбу, и наша цель – уничтожить классы. Пока остаются рабочие и крестьяне, до тех пор социализм остается неосуществленным» (12).

«… социализм будет тогда, когда не будет классов, когда все орудия производства будут в руках трудящихся» (13).

«Будет диктатура пролетариата. Потом будет бесклассовое общество» (14).

«Сейчас, проходя ваш зал, я встретил плакат с надписью: «Царству рабочих и крестьян не будет конца». И, когда я прочитал этот странный плакат… я подумал: а ведь вот относительно каких азбучных и основных вещей существуют у нас недоразумения и неправильное понимание. В самом деле, если бы царству рабочих и крестьян не было конца, то это означало бы, что никогда не будет социализма, ибо социализм означает уничтожение классов, а пока остаются рабочие и крестьяне, до тех пор остаются разные классы, и, следовательно, не может быть полного социализма» (15).

И все это не за семью печатями, не в секретных хранилищах. Это – в библиотеках, государственных и личных, в приёмных и рабочих кабинетах институтов и культурных учреждений. Я цитирую (а это крохи из того, что можно процитировать) не для того, чтобы укрыться за авторитеты, а чтобы читатель мог отличить марксизм и сталинизм, марксизм и собственные взгляды в одном из самых основных вопросов истории, в вопросе о классах.

Следует отметить, что и сам И. Сталин в Отчетном докладе XVII партсъезду 26 января 1934 года еще заявлял: «Взять, например, вопрос о построении бесклассового социалистического общества.

XVII Конференция партии сказала, что мы идём к созданию бесклассового, социалистического общества. Понятно, что бесклассовое общество не может прийти в порядке, так сказать, самотека» (16, выделено Сталиным).

Вторила ему и партийная пресса, подтверждая общую верность ленинизму вплоть до принятия Конституции:

«Советская страна под руководством Ленина-Сталина завершает построение бесклассового социалистического общества» (Передовая статья ж. «Большевик» № 8, 1936, с. 39). (17).

«Новое в решениях февральского (1935 года) Пленума ЦК ВКП(б) и VII съезда Советов – превращение нашего общества в бесклассовое, социалистическое» (П. Юдин. О государстве при социализме; ж. «Большевик» № 8, 1936, с. 55). (18).

«Поскольку ликвидированы основы классовых различий между рабочим и крестьянином и ликвидированы эксплуататорские классы, наша страна пролетарской диктатуры вступила в бесклассовое общество» (Як. Берман. О формах собственности в СССР; ж. «Большевик» № 10, 1936, с. 92). (19).

«Вторая после завоевания диктатуры пролетариата всемирно-историческая задача – построение бесклассового, социалистического общества в СССР – в основном решена» (А. Стецкий. О ликвидации классов в СССР; ж. «Большевик» № 11, 1936, с. 3). (20).

И все же И. Сталин объявляет победивший социализм «классовым обществом». Как это понять? Почему? Зачем?

Ответ находим в том же докладе «О проекте Конституции Союза ССР»:

«Я должен признать, – без обиняков говорит И. Сталин, – что проект новой Конституции действительно оставляет в силе режим диктатуры рабочего класса, равно как сохраняет без изменения нынешнее руководящее положение Коммунистической партии СССР. (Бурные аплодисменты)». (21).

С точки зрения марксистской теории, все абсолютно ясно: предмет, ради которого сохраняются «классы», это «диктатура рабочего класса». Даже не «руководящее положение КПСС», которое при доверии масс могло сохраниться и без диктатуры. Однако если признать социализм именно бесклассовым обществом и считать его победившим, то диктатура класса становится ненужной из-за отсутствия классового противника и подлежит упразднению.

В чем же тогда интерес сохранения «диктатуры рабочего класса», т. е. всей пирамиды власти? Исключительно личный, отнюдь не общественный (несмотря на «бурные аплодисменты»). Ибо при действительном отсутствии пролетариата как класса сохраненная «диктатура» легко превращается в диктатуру личности с «приводным ремнем» в лице партии.

Что состоявшаяся подделка в теории – это не ошибка, доказывает упомянутое здесь выступление Сталина в 1934 году. Что это не забывчивость – доказывает приведенная выше заставка из доклада «О проекте Конституции Союза ССР», где тщательно подобраны слова об изменчивости классовой структуры. Следовательно, все произошло по умыслу. Злому или доброму – другой вопрос, но преднамеренно и расчетливо.

Разумеется, возможны и другие объяснения. Сталин захотел, скажем, оставить диктатуру пролетариата в связи с нарастающей угрозой со стороны фашистской Германии. Однако мы знаем теперь, как недоверчиво он относился к донесениям советской разведки вплоть до самого начала войны. Знаем и то, что после войны «диктатура» не была отменена. Возможно, его грех против марксизма и концентрация власти в руках вызваны просто незнанием – а как управлять страной дальше, по-другому. Но что мешало обратиться к коллективному разуму партии? Напротив, после принятия Конституции всякие дискуссии были прекращены, либо санкционировались в строго заданном направлении и с заведомым результатом.

Так простым теоретическим вывертом, неприметным для масс, Сталин обосновал сохранение «диктатуры пролетариата» и получил в руки власть, не соизмеримую по масштабам с властью царей, императоров, президентов. Это была уже вторая (после того как администраторскую должность генсека, еще при болезни Ленина, он превратил в пост № 1) скрытая подмена – теперь с государственной властью, – с помощью которой он придал ей иной смысл и значение.

По существу, под завесой рассуждений о классах и одобрительных раскатах аплодисментов состоялся скрытый государственный переворот.

Но не с целью репрессий, как многим кажется, а во имя усиления и несменяемости личной власти.

Последствия из этого вышли трагичные. Скорее всего, Сталин сам их не ожидал. Но цепь их не прекращается и поныне. Сконцентрировав в своих руках громадную власть, Сталин уже не мог с нею сполна управляться. Как и последующие генсеки. Произошло то, о чём предупреждал В. И. Ленин в известном «Письме к съезду», которое утаили и от партии, и от народа: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью» (22).

Развернувшиеся следом репрессии тому свидетельство. Они стали не следствием усиления власти, а скорее – от недостатка ее управляемости. И произошли не потому, что Сталин хотел их, а помимо его воли, которые стали объективным результатом его намеренного искажения марксизма.

Короче, не в «злой воле», а в подтасовке положений марксизма – вина Сталина. В правке доктрины под свой интерес. Практически он загнал себя в тупик и лишь изредка мог исправлять ситуацию «ручным вмешательством».

Та «злая воля», в которой обвиняют Сталина «демократы», если и имела место, могла настичь лишь небольшое число лиц (прямых противников или зреющих конкурентов): 300 человек или 3 тыс., максимум – 30 тыс., но никак не сотни тысяч и не миллионы. А вот теоретический подлог, который он совершил, позволил воле миллионов стать «злой».

Массовость репрессий поэтому выражается не столько количеством жертв, сколько деятельным участием в них гонителей и преследователей, как искренних, по чести и совести, так и по умыслу и расчету, как среди коммунистов, так и среди беспартийных. Собственно, здесь таится трагика жизни и… комизм нынешних инсинуаций злобствующих либеральных демагогов. Чтобы обвинить Сталина, надо хорошо знать марксизм!

Поскольку страна вступила в новую фазу развития, в ней сразу же обозначились различия во взглядах на новые цели и задачи, приемы и способы их реализации. Развернулась борьба с новым историческим содержанием, но мерилом оставались прежние мерки. Противники в чем-либо относились друг к другу в соответствии с привычными установками, как к классовому врагу, часто путали личное и общественное и решали споры и конфликты с помощью сохранившейся машины подавления.

Так абсолютизация классового деления общества и вынос «диктатуры пролетариата» за рамки исторического предназначения обернулись народной трагедией, изломом в его исторической судьбе.

Часть II

– Но ведь рабочие и крестьяне всё же оставались? – спросит читатель. – Кем же они были, если не классами?

Слоями. Равноправными, наряду с интеллигенцией, социальными слоями. Вследствие сохраняющегося разделения труда. Классы вообще ведут свое происхождение из слоев, состоят из слоев и превращаются в слои, когда заканчивают свое существование. Исторически социальное разделение труда делит общество на слои по роду занятий. Охотники, скотоводы, собиратели, земледельцы. Возникающий между ними обмен продуктами (поначалу внешний – между слоями, а затем внутренний – между семьями и лицами) делит трудовые слои на богатых и бедных. В силу образующейся разницы в имущественном положении богатые получают выигрышные условия обмена и, постепенно накапливая, присваивают не только конечный продукт, но и исходный пункт труда: орудия и средства производства, превращая их в свою собственность.

В результате образовавшаяся частная собственность на средства производства (ее не следует путать с личной, имущественной собственностью) закрепляет расслоение общества на классы. Слой богатых, превратившихся в частных собственников средств производства, становится эксплуататорским классом, беднеющие и трудящиеся слои – классом эксплуатируемых.

Таким образом, в основе деления общества на классы лежит закон разделения труда. Разделение труда – более глубинное, коренное, фундаментальное явление, чем классы. Возникает раньше и исчезает после классов. С новым разделением труда возникает и новое деление общества на классы. Так было при смене рабовладения феодализмом (крепостничеством), крепостничества – капитализмом. Как антиподы, а другими они быть не могут, классы вместе возникают и вместе же сходят с исторической сцены.

Как люди, они могут естественно оставаться жить, но в другом качестве, иной общественной связи, на другом положении. Однако если вы устранили рабовладельца, вы никак не можете сохранить раба (у кого же ему быть рабом, если не стало хозяев); уничтожив помещика – уберечь крепостного; ликвидировав буржуа – сохранить пролетария. Вообще нельзя, устранив эксплуататора, сохранить эксплуатируемого. Такова диалектика.

Все это прекрасно исследовано и изложено в книге Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Поэтому, когда Сталин, провозглашая о победе социализма, говорил о «ликвидации всех эксплуататорских классов», он имел все основания говорить и об исчезновении эксплуатируемых. Тем более что никакого нового разделения труда, чтобы говорить о предпосылках «совершенно новых классов», при нем зафиксировано не было.

Поскольку все стали тружениками, общество стало бесклассовым. Именно труд в его разделении (а не разница в отношениях собственности) стал определять социальную структуру общества. Собственность, приняв общественную форму, совпадающую с общественным характером труда, перестала разделять людей на классы. Ибо заводами и фабриками с момента обобществления владеют не только рабочие, но и крестьяне и интеллигенция. Землей владеют не только крестьяне, но и рабочие и интеллигенция. Средствами духовного производства владеют не только интеллигенция, но и рабочие и крестьяне. Собственность, перестав быть частной, перестает быть классово образующей. Более того, поскольку с трудящихся слоев снята форма пожизненной классовой принадлежности, каждый их представитель теперь мог свободно переходить из одного слоя в другой, менять род деятельности, проявлять и развивать все свои человеческие дарования, становиться более универсальной личностью. В этом заключается великий смысл уничтожения классов и вытекающего отсюда высшего развития человека.

Но Сталин «консервирует» классы, чтобы сохранить «диктатуру». Он начинает разговор об изменении не социальной структуры, что было бы более правильным с научной точки зрения. Нет, он сразу же сужает вопрос к «изменениям классовой структуры», т. е. направляет разговор на частности вне общего знаменателя, признает изменения лишь в рамках отдельного качества. Поэтому и выходит, что классы изменились «совершенно», но остались «классами». Логика умопомрачительная! Просто – nonsense!

При этом он не только смешал исторический анализ с семантическим, он подменил первый вторым, глубинный – поверхностным, сведя дело к предпочтительности того или иного синонима, хотя в марксизме «пролетариат» и «рабочий класс» в качестве понятий из-за тождественности их научного смысла всегда считались равнодействующими.

Разумеется, социальная структура, как основа общества, не носит замкнутого, самодовлеющего в себе значения. И от того, является ли общество классовым или нет, зависит многое и, в частности, каковой в своем соответствии должна быть надстройка. Если общество классовое, то и государство в нем – по закону определяющей роли базиса – есть орган политического господства экономически господствующего класса. Если же оно неклассовое, то ему должна соответствовать и неклассовая же надстройка, то есть государственность самоуправляющегося народа, полугосударство, отмирающее государство.

Нет классов, некому господствовать и некого подчинять. Управление становится неполитическим, управлением в интересах всех, а не какой-либо отдельной группы. Иначе говоря, управление принимает форму не навязанного кем-то диктата, а – самоуправления всех. С использованием науки, учитывающей как ближайшие, так и более отдаленные следствия в значении для всего населения, а не отдельного слоя или прослойки.

Но, назвав социализм «классовым обществом» и сохранив «диктатуру рабочего класса», Сталин автоматически перенес классовую надстройку на неклассовый базис. То есть социализм, едва родившись, оказался связанным «смирительной рубашкой» не соответствующей себе надстройки, накрепко стеснившей его развитие. Ведь репрессии – это не просто аресты, судебные дела, заточение, ссылки, расстрелы. Это – плата за попытку лучшего решения, за научное достижение, поступок совести. Это решение новых проблем, но – старыми приемами классовой борьбы, перенесенными из прежнего состояния в новое.

Проигрывали эту борьбу, как правило, люди порядочные, честные, новаторы в своем деле. Проигрывали тем, кто делал карьеру, преследовал личностный интерес, мстил за свои неудачи, бездарность, ущербные амбиции.

Перенос законов классовой борьбы в новые общественные отношения – это использование политической лояльности против профессионализма, показного пустозвонства – против делового подхода, партийного чванства – в противовес таланту, волевого стиля работы – в отместку совестливому. О боже, сколько же мы потеряли гениев и талантов, изумительных находок и блестящих решений, суливших нам великие блага, быстрое восхождение к вершинам новой цивилизации! Если бы не извращение и не нагнетание классового подхода (психоза) в бесклассовом обществе, навязанное нам Сталиным.

В 1917 мы поднялись в революцию ради высвобождения живых сил истории. В 1937-38 выпестованная Сталиным бюрократия прошлась по ним косой репрессий и в последующем, не давая им ни взойти, ни вырасти, замкнула на себе успехи и выгоды общих побед. Если б не репрессии, мы прошли бы Великую Отечественную войну несравнимо быстрее и несравненно меньшей кровью. Если б не смирительная рубашка «диктатуры пролетариата», мы поднялись бы уже в высшую фазу коммунизма. Такова плата за измену марксизму, которую в скрытой форме осуществил И. Сталин ради личного всевластия. В вещественном оформлении внешнего облика социализма – Сталин сделал рывок, от сохи приблизил страну к космосу. Но заморозил социальное развитие страны и человека.

Все последующие генсеки лишь принимали подделку за подлинный марксизм, используя, однако, выгоды своего положения как данное. На том и захлебнулось коммунистическое движение в целом. Конечно, мы гордимся достигнутыми успехами социалистического строительства под руководством И. В. Сталина, но мы не знаем, каких высот мы достигли бы, будь он по-настоящему верен марксизму-ленинизму. В этом выразительная сила самого социализма, но не вождя.

И сейчас, пока мы не вернемся на идейные позиции классического марксизма, нам не видать ни подлинного объединения народа, ни побед в строительстве нового общества. Поэтому отмежеваться от сталинизма – первейшая задача подлинных коммунистов сегодня, если они еще где-нибудь существуют. Ибо нельзя двигаться вперед, не выйдя из того тупика или провала, в который нас завел ложный путь сталинской фальсификации марксизма.

Часть III

Остается, однако, ещё один сакраментальный вопрос: если репрессии были не санкционированы, а спровоцированы, то кто же, собственно, боролся между собой, если это были не классы?

Это были обыкновенные люди. В каждом из нас потенциально заложены способности и потребности, созидательное и потребительское начала. На них указал К. Маркс, сформулировав ведущий принцип коммунизма.

Реализуя способности, человек затрачивает энергию. Удовлетворяя потребности – восстанавливает ее. Но начала эти неуравновешенны. Они состоят в противоречивом единстве и борются между собой за то или иное свое превалирование в жизни индивида. Одно – за активное созидание, другое – за предпочтительное потребление. Одно – за общую пользу, другое – за личную выгоду. И одно из них побеждает чаще, доставляет большее удовлетворение, становится довлеющим. И в зависимости от того, какое из начал – способности или потребности – оказывается доминирующим, человек выступает соответственно больше как созидатель или как потребитель.

Человек существенно есть то, с каким началом он сознательно или бессознательно себя отождествляет: нравится ли ему больше раскрываться со стороны способностей или он предпочитает наивысшее удовлетворение потребностей. Состояние это может быть переменчиво, но переменчивость тенденциозна, и колебания сходятся в вектор.

Коль скоро внутренняя борьба в человеке превращает его больше в созидателя или потребителя, то, выплескиваясь наружу теми или иными действиями (в пользу других или свою собственную), она предстает в обществе борьбой между созидателями и потребителями. Конфликт внутри личности, таким образом, превращается в общественный. От противоположных начал в человеке мы приходим к полярным противоположностям в обществе.

Вся история, если мы оглянемся назад, есть непрекращающаяся, вялая или острая, с переменным успехом борьба между созидателями и потребителями, принявшая с течением времени классово-антагонистическую форму. Рабы и рабовладельцы, крепостные и феодалы, пролетарии и буржуа – суть созидатели и потребители, но в виде классов, т. е. с закрепленным в разной степени превышением одного начала над другим. Одни принудительно созидают, удовлетворяясь крохами. Другие живут в свое удовольствие, едва платя своим трудом. Классы – это отчужденная и насильственно удерживаемая в своей полярности природа человека.

Пролетарская революция при переходе к социализму уничтожила классовую принадлежность. Она всех сделала созидателями и потребителями одновременно. Но она не могла устранить основное противоречие внутри человека, борьбу двух его ведущих начал. И борьба в обществе развернулась с новой силой, новыми путями и средствами.

Классики марксизма-ленинизма надеялись, что с уничтожением классов навсегда исчезнет непримиримая борьба в обществе, стоившая ему много сил в историческом развитии. Но оказалось, что классы – всего лишь следствие, а причина лежит в самих людях, в их противоречивой природе; что классовая борьба – лишь частный случай общеисторической борьбы созидателей и потребителей, собственно людей в сущностном выражении с людьми лишь по видимости, формальной принадлежности к виду.

Все революции делались обычно созидателями против потребителей и во имя созидания. Но всегда, пока созидатели трудятся, жертвуя собой во имя общего блага, потребители, приноровясь, вновь все прибирают к рукам: вещи, орудия, должности, власть. То же произошло и у нас. К моменту провозглашения социализма потребители уже были готовы.

Капиталисту, чтобы жить хорошо, при собственности не нужна карьера. В условиях социализма, при отсутствии классов и всеобщем социальном равенстве, либо труд (что дольше и тяжелее), либо должностной рост (что легче и быстрее) дают возможность улучшать свое материальное положение. Поэтому именно в управление в большей степени ринулись потребители, вширь и вверх занимая этажи надстройки.

Создалась чиновничья бюрократия, должностной рост в которой обусловлен более исполнительностью, чем инициативой, либо показной инициативой. Добавьте к этому, что в данной сфере большую роль играют не трудовые показатели, а умение определиться в жесткой конкуренции, поскольку вершин с продвижением наверх становится все меньше, а претендентов на них все больше. И вы поймете, что созидателям там невмоготу, и чем выше пост, тем изощреннее в своем потребительском раже занимает его человек. Не зря многие великие мыслители мечтали об уничтожении государства. И ближе всех к этому моменту история поставила И. Сталина. Но, вскормленный предваряющим временем борьбы, он не удержался от искушения властолюбия. Оставив себе «диктатуру», бессменность верховного лидерства, фактическую власть он отдал выпестованной им бюрократии. Потребители оккупировали надстройку.

Массовые репрессии явились первой крупной, мало осознаваемой схваткой между созидателями и потребителями в советском обществе. Вряд ли Сталин понимал её. Но перевод её в привычное русло классовой борьбы придал ей особо жестокую форму, прежде всего от потребителей, от которой в большей степени пострадали созидатели и настоящие коммунисты.

Не народ будто бы был распят коммунистическим режимом, как верещат либералы. Нет, это алчная порода потребителей, независимо от режима, занималась овладением свободного пространства против созидательной части общества. Отнюдь не от ненависти к ней, не по политическим мотивам. Просто из своей алчности и корыстолюбия. Помимо воли Сталина, но с позиции его непротивления.

Вторую, столь же крупную и откровенную схватку между созидателями и потребителями вызвал своей блудливой «перестройкой» М. Горбачев. И такую же безоговорочную победу в ней одержали потребители. Однако если Сталин вынужденно отдал потребителям руководство страной, как это бывало и прежде, то Ельцин с Гайдаром-Чубайсом «по доброй воле» отдали страну на разграбление услужливо-захватническому клану руководства.

Потребители из рабочих, крестьян, мелких служащих имели, разумеется, худшую стартовую позицию (к которой созидатели вообще не стремились), худшую даже, чем у уголовников, быстро слившихся с партийной и государственной номенклатурой в экстазе свободного обогащения. Полученные в низах ваучеры имели значение морковки, чтобы те молчали, когда у них из-под носа дипломированные преступники увозят народное добро целыми составами. В результате жертвы второй схватки, как и потери населения в репрессиях, превосходят первую в десятки раз.

Но роковую роль при этом опять-таки сыграла сталинская отнюдь не измена, а фальсификация марксизма.

Лишив догматиков-коммунистов правильных, научных представлений об исторических процессах, она обезоружила их в понимании навязанных им процессов. Как и в 1937, события «перестройки» и «радикальных реформ» они начали трактовать с позиций классового подхода и классовой борьбы. Элементарных хищников в галстуках и мундирах, воров-взяточников, облаченных властью и связями, они вслед за вдохновителями «либеральных реформ» начали именовать предпринимателями, коммерсантами, промышленниками, банкирами, словом – буржуазией. И тем самым, поддавшись на удочку, вместо разоблачения приняли участие в обмане и дезориентации народа. А заговорив о повторной социалистической революции, к обману добавили еще и нагнетание испуга. История если что-то и повторяет из своих уроков, то только как фарс.

А между тем именно с позиций правильного применения классового подхода так называемые «новые русские» никак не могут претендовать на звание «класс». Где это видано, где это слыхано, чтобы классы возникали не за тысячи и сотни лет, а как по волшебству – за 3–5 лет; чтобы состояния в миллионы и миллиарды сколачивались бы без наследства и преемственности за два месяца или года? Ну, загляните вы в социальное происхождение этих «господ»: из рабочих, крестьян, интеллигенции. Спросите, наконец, декларацию о доходах: аферы, махинации, коррупция, жульничество, грабеж. Смеху подобно, когда вор заранее, до суда, сам, прикрываясь подписями, нередко поддельными, объявляет себя собственником краденого, а жертвы должны идти к нему в работники, да еще без права гарантированной оплаты.

Да можно ли быть настолько зашоренными, так отрываться от реальности, не видеть разницы между исторической (классовой) и юридической (уголовной) ответственностью, между революционной экспроприацией и конфискацией по решению суда, называть бандита, захватившего штурвал, капитаном корабля, мошенника – бизнесменом?

А коммунисты, на потеху своим противникам, все это перепутали, тем позволив им вжиться, закрепиться, не понимая при этом, что грабителям просто выгодно считаться классом, что благодаря этому, вместо того, чтобы быть преследуемыми по закону, они получают от государства, наоборот, моральное право на защиту от народа.

Конечно, «реформы» задуманы потребителями и в интересах потребителей. Тех, что наверху. Чтобы от дозированных привилегий и скрытых накоплений, мертвеющих без движения при социализме, перейти к открытому праву ничем не ограниченной частной собственности, превратить награбленное богатство в наследуемый капитал.

Поэтому нет оснований говорить о классовом расколе в российском обществе. Три сотни олигархов, выходцев из властных органов по родственным связям, и двести тысяч мелких лавочников, играющих в законность с уличной преступностью, – это не класс. Как и интеллигенция, именующая себя «креативным классом», умеющая пользоваться словечками, какими ей выгодно, – тем более не класс, а лишь расфуфыренная, болтающая на исторических перекрестках блудница. Также и рабочие – не класс и, следовательно, не могут служить социальной базой для революции.

Протест по социальному составу может быть только всенародным и только через объединение созидателей из трудящихся слоев общества и выход действительных новаторов (рационализаторов и изобретателей) в авангард созидательно-исторического творчества.

Но чтобы организовать этот позитивный народный протест (выборы подлинно коммунистического лидера в президенты, с заменой Госдумы Советами, реверсией собственности через судебное преследование государственных и уголовных преступников), необходимо разорвать цепь лжи, повязавшую коммунистов с преступным режимом. Не покаяние принести народу за грехи сидящей на его шее власти, а восстановление марксизма в исторических правах. С целью восстановления исторической преемственности развития общества. Тогда народ вновь обратит к ним свои взоры и надежды.

Цитированные источники литературы:

1. К. Маркс и Ф. Энгельс. «Манифест Коммунистической партии». К. М. и Ф. Э. Соч., т. 4, с. 447.

2. К. Маркс – И. Вейдемейеру. К. М. и Ф. Э. Соч., т. 28, с. 427.

3. Ф. Энгельс. «Развитие социализма от утопии к науке». К. М. и Ф. Э. Соч., т. 19, с. 224.

4. Ф. Энгельс. «Анти-Дюринг». К. М. и Ф. Э. Соч., т. 20, с. 291.

5. Ф. Энгельс. «Анти-Дюринг». К. М. и Ф. Э. Соч., т. 20, с. 161.

6. Ф. Энгельс. «Эмигрантская литература. V. О социальном вопросе в России». К. М. и Ф. Э. Соч., т. 18, с. 537.

7. В. И. Ленин. «Проект программы Российской социал-демократической рабочей партии». Полн. Собр. Соч., т. 6, с. 205.

8. В. И. Ленин. Проект и Программа РКП(б). ПСС, т. 38, с.с. 86, 105, 419.

9. В. И. Ленин. «Речь на III Всероссийском съезде профессиональных союзов». ПСС, т. 40, с. ЗОЗ.

10. В. И. Ленин. «Письмо Президиуму конференции пролетарских культурно-просветительных организаций». ПСС, т. 37, с. 87.

11. В. И. Ленин. «I Всероссийский съезд по внешкольному образованию». ПСС, т. 38, с. 353.

12. В. И. Ленин. «Речь на III Всероссийском съезде профессиональных союзов». ПСС, т. 40, с. 304.

13. В. И. Ленин. «Речь на московской широкой конференции металлистов». ПСС, т. 42, с. 307.

14. В. И. Ленин. «Доклад о единстве партии и анархо-синдикалистском уклоне 16 марта 1921 г.». ПСС, т. 43, с. 100.

15. В. И. Ленин. «Речь на Всероссийском съезде транспортных рабочих 27 марта 1921 г.». ПСС, т. 43, с. 130.

16. И. В. Сталин. Вопросы ленинизма. «Отчетный доклад XVII съезду партии». ГПИ, 1952, с. 504.

17. Сб. «О ликвидации классов в СССР». Ростов на-Дону, Азчериздат, 1936 г. (архив б-ки им. Ленина).

18. Там же.

19. Там же.

20. Там же.

21. И. В. Сталин. Вопросы ленинизма. «Отчетный доклад XVII съезду партии». ГПИ, 1952, с. 561.

22. В. И. Ленин. «Письмо к съезду». ПСС, т. 45, с. 345.

Биографическая справка:

Бойков Марк Васильевич. Родился 12.09.1938 в с. Писцово Комсомольского р-на Ивановской области. В 1947 г. был взят отцом из детского дома и пошел в школу в г. Иванове.

В 1950 г. поступил в Горьковское Суворовское военное училище, которое в связи с переводом окончил в Москве в 1958 г. В 1960 г. был освобожден от воинской службы из Одесского высшего общевойскового командного училища по состоянию здоровья. Профессиональное образование получил на философском ф-те МГУ им. М. В. Ломоносова в 1961–1966 годах. Работал преподавателем философских дисциплин в вузах Волгограда и Москвы.

Произведения Бойкова М. В. (по списку):

1. «Отвергнутый коммунизм, или Манифест Коммунистической партии Советского Союза. Проект Программы». М., изд. «Палея», 1995 г.

2. «Правда о человеке». М., изд. «Палея», 1995 г. Повторно: М., изд. «Полиграфические ресурсы», изд. 2-е, дополненное, 2000 г.

3. «Классики о классах. Исправление по Марку». М., изд. «Тематик», 1997 г. Повторно: М., издатель Дарков С. Изд. 2-е, исправленное и дополненное, 2014 г.

4. «Какое государство нам нужно? Проблемы, решения, прогнозы». М., изд. «Полиграфресурсы», 2001 г.

5. «Бойковизм: экономические изыски». М., изд. «Полиграфресурсы», 2001 г.

6. «Манифест новаторов. Неправительственный подход к прогрессу». М., изд. «Полиграфресурсы», 2002 г.

7. «Война в костях моих. Повесть детства». М., изд. «Новый Центр», 2005 г.

8. «Почему не состоялся коммунизм?» М., изд. «Новый Центр», 2006 г.

9. «Что есть человек? Основной вопрос» (в соавторстве с Б. А. Диденко). М., изд. «Осознание», 2010 г.

10. «Коммунизм как смысл истории». М., изд. «Новый Центр», 2011 г.

11. «Человек – основной вопрос человечества» (на русск. яз.). Deutschland/ Германия, изд. LAP LAMBERT Academic Publishing, 2013 г.

12. «Сакральные вопросы о коммунизме, И. Сталине и человеке». М., Интернациональный Союз писателей, 2015 г.

Оглавление