«Команданте Чавес»

Команданте Чавес (fb2) - Команданте Чавес [Его боялась Америка] 1823K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Виктор Чернов

Виктор Чернов Команданте Чавес. Его боялась Америка

© А.А. Проханов, предисловие 2014

© А.А. Нагорный, предисловие 2014

© В. Чернов 2014

© Книжный мир 2014

Александр Проханов Чавес умер. Да здравствует Чавес

Со смертью линия жизни не прерывается. Она преломляется, как луч преломляется в призме. Если луч жизни исполнен дивного света, то после преломления в смерти он становится радугой.

Смерть Чавеса вспыхнула над миром радугой его бессмертия. Он появился из магмы латиноамериканского континента. Он – слиток, родившийся из огненного вулкана. Он – индеец, в чьих жилах бушует наследие ацтеков и инков. Он – потомок испанских конкистадоров, вонзивших в Латинскую Америку свой окровавленный меч, воздевших над американским континентом свой католический крест. Он – социалист, тот красный пассионарий, который полтора века сражается за народ, отрицая жестокую несправедливость мира.

Как Камчатка является родиной вулканов, так Латинская Америка является родиной революций. Как молодая галактика рождает сверхновые звёзды, так Латинская Америка рождает пламенных вождей революции. Фидель Кастро – это Чавес. Сальвадор Альенде – это Чавес. Даниэль Ортега – это Чавес. Эво Моралес – это Чавес. Им нет числа, и они необоримы.

Чавес боролся с тепловой смертью, побеждал энтропию мира. Он нёс огонь туда, где у людей остыли сердца. Где они смирились перед мощью авианосцев и фондовых рынков. Где они поклонились чудовищу, отрицающему закон Божий. Отвергающему тот чертёж, по которому Господь создал мироздание. Сикейрос, Диего Ривера, Маркес, Борхес – это тоже Чавес. Чавес сражался с Соединенными Штатами и, поэтому, был любим всем миром. Иранский Ахмадинежад – это тоже Чавес. Белорусский Лукашенко – это Чавес.

Смерть Чавеса – горе миллиардов. Мир рыдает, провожая гроб, в котором покоится великий десантник. Мир не хочет расставаться с Чавесом, а желает видеть его вечно, помещённым в стеклянный саркофаг. Народ на руках вносит Чавеса в историю. Как смехотворны, мелкотравчаты и ничтожны лидеры западного мира с их комариной судьбой, которые исчезают навсегда, едва лишь подует ветер перемен. Их имена забывают на следующий день после новых выборов или новых революций. Кто такие Берлускони, Саркози, Блэр? Это лилипуты, жившие в эпоху великого Чавеса.

Либералы ликуют, справляют чёрные мессы в своих сатанинских подземельях, называют Чавеса диктатором, палачом и даже собакой. Они опоздали со своей бранью и сквернословием. Прекрасное, с толстыми губами, смеющееся лицо Чавеса навеки отчеканено на золотой плите истории. Его изображение будут носить на майках, как носят изображение Че Гевары.

Вот путь для народного вождя и героя. Вот доля десантника, которого сбросил на землю с небес Господь Бог. Путин, хочешь войти в историю – делай, как Чавес!

«Завтра». Выпуск № 11 (1008)

Александр Нагорный Мир после Чавеса

Смерть и похороны президента Венесуэлы Уго Чавеса стали событием всемирного масштаба.

На улицы Каракаса, по которым проходила траурная процессия, проститься с Команданте вышли полтора миллиона человек. Почтить его память прибыли делегации из 51 стран мира, 22 из них – во главе с «первыми лицами» этих стран. Среди них – президент Республики Беларусь Александр Лукашенко, объявивший в связи со смертью Чавеса трехдневный государственный траур.

Даже в Соединенных Штатах, которые почти открыто называли Чавеса своим политическим противником и поддерживали оппозиционные Команданте силы как внутри самой Венесуэлы, так и в приграничных с ней государствах, в репортажах о нем преобладали позитивные оценки. Возможно, для того, чтобы таким образом «закрыть» возможный «след янки» в истории болезни и смерти Уго Чавеса, который, тем не менее, проявился через взаимную высылку дипломатов. Но всё же.

А Россия, которую Чавес считал своим искренним союзником, ограничилась весьма скромным присутствием: делегацию Кремля возглавила спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко, – видимо, потому, что действующий президент РФ сейчас по какой-то причине предпочитает по возможности обходиться без рисков, связанных с зарубежными поездками, а действующему премьер-министру как заядлому либералу «не к лицу» почтить память великого анти-либерала и социалиста современности Уго Чавеса.

Вообще, российские либералы: Чубайс, Илларионов, Шендерович и прочие, рангом помельче, словно с цепи сорвались: «Стандартный диктатор банановой республики, отличавшийся нестандартной политической ориентацией. Дружил не с капиталистами, а с коммунистами. И всё-о-о-о!.. Сточки зрения экономической политики Уго Чавес, опять же, был пустым местом. При подобной нефтяной конъюнктуре, будь она в 90-х, мы бы вспоминали «дедушку» и 9 лет его правления добрыми словами, праздновали его день рождения всей страной с концертом на «Первом», а программу приватизации «ныне действующего президента РФ Анатолия Борисовича Чубайса» в школьных учебниках сравнивали бы с «Новым экономическим курсом» Франклина Рузвельта. Вот только нефть в то время стоила около 12$… Чавесу же с его популизмом достались другие цены и, соответственно, другие доходы. В общем, этот плач Ярославны по гнилому союзнику-латиноамерикашке мне совершенно непонятен».

Что ж, как говорил некогда Бенедикт Спиноза, «невежество не является аргументом». Либералы «не понимают», а на самом деле – очень хорошо понимают, боятся и ненавидят Чавеса вовсе не потому, что тот «был пустым местом», а потому, что сверхдоходы от экспорта венесуэльского «черного золота» при нем доставались не «жирным котам»-олигархам, не коррумпированным чиновникам и не иностранным корпорациям, от которых кормятся представители «глобального либерального дискурса». И не на личное обогащение «диктатора-популиста». Они шли на развитие венесуэльской экономики (прежде всего – нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности), на укрепление государства и его обороноспособности.

Чавес полностью реформировал венесуэльскую армию, сделал её истинно народной, уничтожив пропасть между богатыми офицерами-аристократами, как правило, обучавшимися в североамериканских военных училищах, и нищими безграмотными солдатами, пошедшими в казармы, чтобы не умереть от голода.

Чавес – при помощи кубинских специалистов – создал в Венесуэле государственные системы образования и здравоохранения, резко повысившие человеческий потенциал этой страны.

Чавес запустил десятки, если не сотни программ, направленных на установление социальной справедливости в венесуэльском обществе, на поддержку неимущих, неграмотных, больных и престарелых.

Чавес поднял международный престиж Венесуэлы на небывалую в ее истории высоту, сравнимую разве что со временами Либертадора Симона Боливара.

Именно поэтому провалились все попытки внутренней и внешней реакции свергнуть Чавеса. Дважды его противникам удавалось силой отстранить его от власти, заключить в тюрьму – и дважды народ вместе с армией снова на руках вносили своего Команданте в президентский дворец Мирафлорес. Его сторонники и сегодня легко, на любых выборах, соберут не менее 60 % голосов избирателей Венесуэлы.

Чавес всю свою жизнь был победителем и погиб победителем, потому что ни разу не изменял себе, своим принципам и идеалам. Он показал собственной стране, Латинской Америке и всему миру, что «вашингтонский консенсус», вот уже два десятилетия утверждающий глобалистский проект Фининтерна, диктат доллара и «право сильного» на всей планете Земля – вовсе не абсолют, не аксиома, что ему с успехом можно и нужно противостоять.

Что изменилось и может измениться в мире и в России с уходом Команданте? Кто станет его преемником на посту президента Венесуэлы: нынешний и.о. президента Николас Мадуро или же либеральный губернатор нефтеносного штата Миранда, галахический еврей Энрике Каприлес? Какой окажется судьба созданного Чавесом Боливарианского движения – проекта альтернативной «глобалистскому проекту» интеграции стран Латинской Америки? Восстановят ли американские финансовые спруты и нефтяные монополии полный контроль над венесуэльской экономикой?

Разумеется, ответ на все эти и на многие другие вопросы даст только время. Но не будем забывать, что они вообще появились и оказались в мировой политической повестке дня только благодаря Уго Чавесу. Он был настоящим человеком – народным лидером, творящим историю, а не политиканом, идущим на поводу разного рода «объективных обстоятельств» и мелких личных или групповых интересов.

Поэтому нет никакого смысла предаваться унынию, в том числе – унынию социально-историческому. Да, личности масштаба Чавеса – это уникальные явления, которые возникают далеко не в каждой стране и далеко не каждое десятилетие и даже далеко не каждый век. Но они, словно маяки, указывают человечеству направление движения на перепутьях истории. И трижды прав был великий русский поэт Николай Некрасов, в стихотворении «На смерть Добролюбова» написавший:

Природа-мать! когда б таких людей Ты иногда не посылала миру, Заглохла б нива жизни…

Эти слова в полной мере относятся и к Команданте Уго Чавесу.

«Завтра». Выпуск № 11 (1008)

Глава 1. «Колючка в саванне»

«Жажда жизни бьет из меня ключом».

Уго Чавес

5 марта 2013 г. – как раз в 60-ю годовщину кончины Иосифа Виссарионовича Сталина – умер другой человек, чья смерть вызвала, быть может, не меньший резонанс, чем уход из жизни вождя советского народа: Уго Рафаэль Чавес Фриас. Из тех 58 лет, что отпустила ему судьба, 14 он провел на посту президента южноамериканского государства с непривычным названием Боливарианская Республика Венесуэла. И почти все эти полтора десятилетия был притчей во языцех, не сходил со страниц газет и с экранов телевизоров, предоставляя своими словами и поступками многочисленным работникам второй древнейшей профессии возможность заработать на жизнь. Его яркие заявления цитировали все мировые СМИ, а видео с его участием набирали миллионы просмотров со всего мира.

В отличии от иных вождей, президентов и премьеров, Уго Чавес никогда не прятался от народа. И венесуэльского президента, в свою очередь, интересовали мелочи жизни, иногда весьма пикантные.

О которых он не стеснялся высказывать свое мнение. То Чавес выступает против чрезмерного увлечения юных венесуэлок силиконовыми грудными имплантатами (кстати, сам факт того, что в Венесуэле услуги пластического хирурга стали доступны широким слоям населения, свидетельствует о возросшем благосостоянии соотечественников Чавеса), то называет куклу Барби «потребительским идолам, навязываемым Западом». Не обошел своим внимание венесуэльский президент и индустрию компьютерных игр, заявив, что «продукция PlayStation – это самый настоящий яд. Капиталистические державы распространяют напичканные насилием видеоигры, чтобы в будущем было проще продавать оружие» и подписав закон, по которому распространение жестоких видеоигр карается заключением в тюрьме как «психологический террор».

Президент Венесуэлы У го Рафаэль Чавес Фриас (1954 – 5 марта 2013 г.)

Будучи правоверным католиком, Чавес, между тем, не чурался и религии коренных жителей Южной Америки. В 2006 году, в национальный праздник «День индейского сопротивления», две симпатичных колдуньи из племени гуаю совершили над президентом «обряд защиты от злых духов».

Не стеснялся венесуэльский лидер спеть хором со своими коллегами на очередном антиглобалистском форуме, или заявить с высокой трибуны ООН, что после американского президента здесь пахнет серой, а самого Джорджа Буша назвать дьяволом, алкоголиком и больным. Доставалось от него и испанскому королю, и канцлеру Германии. «Госпожа канцлер, вы можете идти… Так как она женщина, я больше ничего не скажу», – такой мессаж отправил Чавес Ангеле Меркель.

Сам Чавес говорил о себе так: «Я как колючка в саванне, которая может давать аромат друзьям во время цветения, и шипы врагам, когда меня трогают».

Уго Чавес целует распятие перед интервью

Достоянием общества становились иногда некоторые приватные стороны жизни Чавеса. Например, когда оппозиция обвинила его в наркомании, он признался в употреблении листьев коки, заметив, впрочем, что «кока – это не кокаин. Я жую коку каждое утро и нахожусь в отличной форме» и добавив, что коку он получает от своего друга, президента Боливии Иво Моралеса (третьего по величине производителя кокаина в мире).

Когда Чавес скончался, его смерть оказалась событием, не оставивши никого равнодушным. Наверно, не много найдется в мире политических деятелей, чья смерть заставит оторваться от повседневных забот и офисный планктон, и работягу в утренней электричке, и высокопоставленных слуг народа в их уютных кабинетах.

Соболезнования в связи со смертью Уго Чавеса высказали руководители многих стран мира, генеральный секретарь ООН и лидеры других международных организаций.

Президент России Владимир Путин назвал Чавеса «неординарным и сильным человеком», «выдающимся лидером» и «близким другом России», благодаря личным усилиям которого «был заложен прочный фундамент российско-венесуэльских отношений»: «Чавес был, безусловно, очень талантливым, ярким человеком, смелым и уже при жизни стал одним из символов борьбы Латинской Америки за независимость, за истинную свободу. И в этом смысле он еще при жизни, думаю, вошел в ряд таких выдающихся сынов Латинской Америки как Симон Боливар, Эрнесто Че Гевара и здравствующий поныне Фидель Кастро. Мы его таким и запомним».

Не столь восторженно (что и понятно, если вспомнить, как он оценивал их при жизни) оценили своего коллегу президенты западных стран. Весьма двусмысленно отозвался о нем министр иностранных дел Великобритании Уильям Хейг: «Я опечален, узнав о смерти сегодня президента Венесуэлы Уго Чавеса. Как президент Венесуэлы в течение 14 лет, он оставил после себя глубокое впечатление, как в своей стране, так и в значительно более широком масштабе».

Владимир Путин и Уго Чавес (Каракас, 2010 г.)

Барака Обама и Уго Чавес на открытии саммита Организации американских государств (ОАГ) в республике Тринидад и Тобаго (2009 г.)

Франсуа Олланд отделался дежурными фразами о том, что Уго Чавес «продемонстрировал неуклонную волю» и что народ Венесуэлы «сможет преодолеть это испытание, сохранив демократию и гражданский мир».

Вовсе прохладно отнесся к смерти своего врага Барак Обама, лишь отметив сам факт ухода венесуэльского президента из жизни, и, как и Олланд, пообещав «продвигать» «демократические принципы» и «права человека» в Венесуэле. А, как все мы теперь знаем, на эзоповом языке новых международных отношений это можно расценивать чуть ли не как обещание ковровых бомбардировок – пример Ливии и Сирии у нас перед глазами. То, что такое развитие событий вполне возможно, свидетельствует реакция других американских политиков, не связанных политическим этикетом так сильно, как президент США. Отто Райх, бывший посол США в Венесуэле с недипломатической прямотой заявил, что «США окажутся в куда лучшей ситуации сейчас в Латинской Америке в отсутствие господина Чавеса у власти», а председатель комитета палаты представителей США по международным делам республиканец Эд Ройс, позабыв известную латинскую поговорку «de mortuis aut bene, aut nihil»[1], не скрывал своей радости: «Уго Чавес был тираном, который вынудил народ Венесуэлы жить в страхе. Его смерть – это удар по антиамериканскому альянсу левацких лидеров в Южной Америке. Избавиться от диктатора – хорошо».

Зато руководители некоторых других стран были вне себя от горя и ярости.

Президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад фактически обвинил в смерти Чавеса США и приравнял его к Махди[2]: «Он в итоге скончался от подозрительной болезни. Он отдал свою жизнь тому, чтобы поднять страну, и освободить ее людей. У меня нет никаких сомнений, что он вернется так же, как и благочестивый Иисус, как совершенный человек».

Такой взгляд на Чавеса, видимо, вполне согласуется с тем, как президент Венесуэлы – католик и социалист в одном лице – воспринимал свою политическую и социальную миссию, стоит только вспомнить, что выступая с трибуны ООН после Джорджа Буша-младшего, Чавес сказал: «Дьявол в этом доме. Дьявол, сам дьявол, прямо в этом доме. И дьявол приходил сюда вчера, приходил вчера сюда, прямо сюда (тут Чавес перекрестился). И сегодня здесь все еще пахнет серой. Вчера, дамы и господа, с этой трибуны президент США, джентльмен, которого я называю дьяволом, говорил так, как будто он владеет миром. На самом деле как будто он владелец всего мира».

Впрочем, и сам Ахмадинеджад считал, что в американского президента «вселился сатана».

Уго Чавес и Президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад (Каракас, 2012 г.)

Еще более болезненно восприняли смерть Уго Чавеса руководители южноамериканских государств. Даже президент Колумбии, которая была одно время на грани войны с Венесуэлой, признал, что уход из жизни венесуэльского лидера «великая потеря для Венесуэлы, для региона, для Колумбии» и для него лично.

Что уж говорить о других политиках этого региона!

Руководитель Бразилии Дилма Русефф назвал Чавеса «великим лидером», а его уход из жизни – «невосполнимой потерей» и добавил: «Президент Чавес оставил пустоту в наших сердцах, в истории и во всей борьбе Латинской Америке… поскольку прежде всего он был другом Бразилии, другом бразильского народа».

Уго Чавес и Президент Беларуси Александр Лукашенко

Уругвайский лидер Хосе Мухика вторил Русеффу: «Это был предсказуемый исход, но удивление и боль велики, потому что мы потеряли друга. Тебя всегда печалит смерть, но когда ты говоришь о ком-то, кто боролся с тобой бок о бок, о ком-то, кого, я помню, я как-то назвал самым великодушным из лидеров, которых я когда-либо встречал, боль приобретает совсем другое измерение».

Президент Эквадора и верный союзник Чавеса Рафаэль Корреа добавил: «Уго останется живым, он будет освещать и указывать путь. Он будет вдохновлять необратимые революции во имя суверенитета, достоинства, настоящей свободы, справедливости, радости, счастья… Он умер ради более справедливого мира, более человечного – и поэтому его нельзя считать мертвым». Вице-президент Аргентины Амадо Буду воскликнул: «Один из лучших из нас покинул нас. Ты всегда будешь вместе с нами, команданте!»

А президент Боливии Эво Моралес был немногословен.

«Мы страдаем», – сказал он.

Десятки тысяч людей пришли проститься со своим команданте, который посмертно был награжден копией шпаги Симона Боливара – фактически, высшей наградой Венесуэлы. Куба прощалась со своим другом и союзником залпами артиллерийского салюта, Эквадор и Беларусь объявили трехдневный траур, во многих странах прошла минута молчания в связи с «безвременной кончиной президента Венесуэлы».

Делегации почти из 60 стран (среди них – руководители 32 государств), прибыли на траурную церемонию в Каракас. В почетном карауле стояли президент Беларуси Александр Лукашенко с сыном, глава Ирана Махмуд Ахмадинеджад, президент Эквадора Рафаэль Корреа, боливийский лидер Эво Моралес, глава Кубы Рауль Кастро.

Первоначально даже предполагалось забальзамировать тело Уго Чавеса и поместить под стеклянный колпак в Музее революции, превратив со временем музей в мавзолей. Так что Чавес встал бы в один ряд уже с Лениным, Хо Ши Мином и Мао Цзэдуном.

Может быть, последним местом упокоения венесуэльского лидера станет другое здание – белоснежный мавзолей в форме паруса, который Уго Чавес построил при жизни, чтобы перенести туда останки национального героя Венесуэлы Симона Боливара, страстным поклонником которого Чавес был всю свою жизнь. Именно Чавес, придя к власти, добился того, что страна стала официально называться Боливарианской Республикой.

Президент Венесуэлы Уго Чавес и ливийский лидер Муаммар Каддафи

Фредди Бернал, депутат правящей партии в парламенте Венесуэлы сразу после смерти Чавеса написал в своем микроблоге, что «политическая величина команданте Чавеса и его величайшее служение Родине достойны того, чтобы он был захоронен рядом Симоном Боливаром Освободителем».

Его «инициативу» подхватил министр обороны Венесуэлы Дьего Молеро Белавия, который заявил в интервью венесуэльскому телевидению: «Я получил десятки тысяч обращений от наших офицеров, которые спрашивают меня: почему нельзя похоронить нашего президента Уго Чавеса в Национальном пантеоне? Останки Уго Чавеса должны быть рядом с Симоном Боливаром».

О том же говорит в своем обращении главнокомандующий сухопутными войсками генерал Луис Мотта Домингес: «Товарищи, соотечественники, мы только об этом можем мечтать. Останки нашего Верховного главнокомандующего, несомненно, должны быть в пантеоне рядом с национальным героем страны Симоном Боливаром. Он это заслужил. Поддержите нашу просьбу. Чавеса – в пантеон!»

Однако этому воспрепятствовало прежде всего то, что команданте при жизни собственноручно внес поправку в конституцию страны, которая разрешает выдающимся венесуэльцам быть захороненными в пантеоне только через 25 лет после их смерти. Статья 187 Конституции Венесуэлы гласит: «Выдающиеся венесуэльцы могут быть удостоены чести быть захороненными в Пантеоне спустя 25 лет после их смерти. Такое решение принимается по рекомендации президента страны, или по инициативе 2/3 от общего количества губернаторов и ректоров национальных университетов».

Уго Чавес и Фидель Кастро

А потом и вовсе оказалось, что пока сторонники Чавеса решали свои политические задачи, возникшие со смертью лидера Венесуэлы (по-видимому, президент умер вовсе не 5 марта, а намного раньше), тело команданте стало непригодно для бальзамирования. Он отдал себя революции дважды: первый раз, когда смертельно больным пошел на выборы 2012 года, зная, что это будет стоить ему жизни, второй раз – когда лежал уже мертвый, теряя шанс на посмертные почести, равняющие его с теми, кто изменил мир в XX веке.

Уго Чавес был возмутителем спокойствия при жизни, таким он остался и после смерти. Мятежник, индеец, десантник, политик, боливарианец, социалист, отличный спортсмен и хороший художник, он прожил яркую жизнь. Но в этой жизни было место не только подвигу, но и загадке.

Как индейский паренек из небогатой семьи, которому мать пророчила карьеру священника, стал военным и политиком, смог подняться после разгрома организованного им путча и стать президентом страны?

Кто, какие силы стояли за его спиной?

Правда ли то, что смерть Чавеса – не случайна и была организована спецслужбами США?

И, если так, то самое главное: за что на самом деле убили 74-го президента Республики Венесуэла?

Глава 2. Индейская Америка Уго Чавеса

«Абья-Яла – вот имя нашего континента…»

«Нет оправдания нежеланию делать историю, если для этого предоставляется случай».

Уго Чавес

Чавес – индеец с примесью негритянской крови. Его предок по материнской линии был активным участником Гражданской войны 1859–1863 годов, сражался под руководством народного вождя Эсекиеля Саморы[3]. Рассказы и легенды об этих событиях передавались из поколения в поколение и оказали сильное влияние на формирование будущего лидера «боливарианской революции».

Чтобы понять любовь к Чавесу, преклонение перед ним не только многих рядовых южноамериканцев, но и руководителей некоторых стран Латинской Америки, надо слегка углубиться в историю этого континента.

В название этой главы не просто так вынесено слово, которым Чавес предлагал заменить привычное прилагательное «Латинская». «Давайте будем называть наш континент Индейской Америкой вместо Латинской Америки, – заявил Чавес в Каракасе на встрече с индейской общиной в декабре 2008 года. – Что значит «Латинская»? Этот термин нам навязали европейцы, хотя всем хорошо известно, что индейцы являются коренным населением региона…» И продолжил: «Называя континент Индейским, мы тем самым восстанавливаем историческую справедливость».

Эво Моралес, президент Боливии и Уго Чавес

Эво Моралес, президент Боливии и Уго Чавес

И хотя некоторые политологи объясняют такое предложение Чавеса его индейскими корнями, надо отдать должное его правоте: действительно, собирательное название все стран и территорий, расположенных на карте мира ниже южной границы США – Латинская Америка – было введено как политический термин французским императором Наполеоном III[4], который рассматривал Центральную и Южную Америку и Индокитай как «сферы особых национальных интересов» Второй Французской империи.

Сферой «особых интересов» Южная Америка стала для Европы пять столетий назад, когда, после открытия Христофора Колумба в 1492 году Америки, начался дележ Американского континента между ведущими европейскими державами того времени: Испанией, Португалией, Голландией, Францией и Великобританией.

Так исторически сложилось, что Южная Америка, в отличие от Северной, была поделена между двумя странами Пиренейского полуострова, Португалией и Испанией, которые одновременно были и двумя самыми развитыми морскими державами того времени. Разделу предшествовала стадия острого противостояния, и лишь благодаря усилиям папы Римского Александра VI[5] (из знаменитейшей семейки Борджиа), который в своей булле «Inter caetera» попросту поделил весь мир между двумя «католичнейшими» королями, проведя линию раздела от полюса до полюса по Атлантическому океану (чуть западнее Азорских и Канарских островов). Все что было западнее – принадлежало Испании, все что восточнее – Португалии. Как говорится, «весь мир в кармане»!

В июле 1497 года обе страны подтвердили свое согласие с папским решением, подписав Тордесильясский договор и утвердив так называемый «папский меридиан». Испания еще не знала, что тем самым подарила Португалии значительный кусок Южной Америки – будущую родину знаменитых карнавалов, Бразилию. Это стало ясно только через три года, в результате экспедиции португальского адмирала Педру Алвареша Кабрала, который во главе 13 кораблей и полутора тысяч человек отправился в Индию, но неожиданно для испанцев сменил курс и высадился в апреле 1500 года на восточной оконечности южноамериканского континента, назвал новую землю Terra da Vera Cruz и объявил ее принадлежащей Португалии.

Однако другие европейские державы (Франция, Англия, Голландия) отказались признать раздел мира между двумя пиренейским королевствами и активно вторгались как в испанскую, так и в португальскую «сферу влияния». И ладно бы только идущие полным курсом к протестантизму англичане и голландцы. Но, когда дело дошло до реальных территорий и богатств вновь открытой земли, даже католик из католиков, король Франции Франциск I отверг авторитет римского наместника святого Петра на земле и право папы Римского делить мир, заявив: «Я не помню такого места в завещании Адама, которое бы лишало меня доли на владение Новым Светом».

Уго Чавес и Папа Римский Бенедикт XVI (11 мая 2006 года)

В XVII веке начался закат испано-португальского колониального могущества и договор о разделе мира сохранял реальную силу только в Южной Америке, вплоть до 1777 года, когда был отменен. Но к этому времени большая часть континента была под властью Испании (вся Южная Америка кроме Бразилии, перешеек между двумя материками и территории современной Мексики и юго-запада современных США). Бразилия осталась за Португалией. Так возникло то неестественное политическое образование, которое назвали впоследствии Иберо-Америкой.

Другие лингвистические области Америки называются по своим государственным языкам европейского происхождения – Англо-Америка, где преобладает английский язык, и голландоязычные Суринам, Нидерландские Антильские острова и Аруба. Гренландия, являющаяся датской территорией, на которой распространен датский язык, часто рассматривается как часть Европы, несмотря на то, что географически она относится к Северной Америке.

Согласно политическому принципу к Латинской Америке относятся американские территории, ранее принадлежавшие Испании или Португалии, и на которых преобладают испанский или португальский языки: Мексика и большая часть Центральной Америки, Южная Америка и Вест-Индия (или Карибский регион). В таком понимании это синоним понятия Иберо-Америка. Территории, где распространены другие романские языки, например французский (канадская провинция Квебек) или креольские (переходные) языки, часто не рассматриваются как части Латинской Америки, несмотря на французское происхождение понятия. Иногда, особенно в Соединенных Штатах, термин «Латинская Америка» используется для названия всей части Америки на юг от США, в том числе таких стран как Белиз, Гайана, Ямайка, Барбадос и Суринам, где преобладают языки не романской группы. С другой стороны, особенно в Бразилии, этот термин распространяется исключительно на испаноязычные страны Америки.

Встреча председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла и Уго Чавеса (23 октября 2008 года, Каракас)

В Никольском кафедральном соборе Каракаса. (Фото: М. Родионова / Православие.ру)

В Соединенных Штатах термин не использовался до 1890-х годов, а стал распространен только в начале XX века. До этого там чаще использовался термин «Испанская Америка». Термин «Латинская Америка» сейчас указывает на регион объединенный наднациональными культурными интересами. Многие люди в Латинской Америке говорят не на романских языках, а на индейских или языках, принесенных иммигрантами. Этот регион представляет собой смесь романских культур с индейскими и африканскими, что значительно отличает его от европейских культур романского происхождения.

В конце XVIII – начале XIX веков начался развал колониальной системы на Американском континенте. Образование Соединенных Штатов и Великая Французская революция ускорили ход освободительной революции во всем западном полушарии.

Недовольство политикой метрополий зрело в колониях давно, но основной оппозиционной силой колониальному режиму стал наиболее влиятельный политический слой латифундистов-креолов[6] и местная буржуазия. В силу своего особого положения в колониальном обществе (богатство, доступ к образованию, навыки военной и политической деятельности) креолы играли ведущую роль в растущем движении за независимость.

В ночь на 22 августа 1791 года черные рабы Гаити (французской части колонии Сан-Доминго) подняли восстание против Франции. Вождем восстания стал негр Туссен-Лувертюр[7]. Армия Туссена раздавила сопротивление плантаторов, отбила наступление Англии, пытавшейся прибрать к рукам Гаити, вынудила капитулировать французский экспедиционный корпус генерала Леклерка, посланный Наполеоном I. В 1804 г. Гаити завоевала свободу и в 1806 г. была провозглашена независимым государством. Однако сам Туссен-Лувертюр приехал для переговоров к генералу Леклерку и был схвачен. Вскоре Туссен умер в одной из французских тюрем.

Но массовые выступления против метрополии в Южной Америке начались после того, как войска императора Наполеона I вторглись в Испанию и свергли короля Фердинанда VII из династии Бурбонов. Это дезорганизовало испанскую колониальную администрацию и позволило оппозиции подготовиться к выступлению против нее.

Во главе революцию встали крупные землевладельцы – креолы, но основную массу сражающихся армий составили крестьяне – индейцы и метисы.

В 1810 г. прошли антииспанские выступления в крупных городах по всему материку – в Каракасе, Буэнос-Айресе, Боготе и других. Революция началась в Аргентине, где восставшие свергли вице-короля. Руководство страной перешло в руки революционного совета – хунты, и в 1816 году Аргентина провозгласила себя независимой от Испании.

Другим революционным центром наряду с Аргентиной стала Венесуэла, где повстанцев возглавил Симон Боливар[8]. Сын 57-летнего Хуана Висенте Боливара и 18-летней Марии де ла Консепсион Паласиос Бланко родился 24 июля 1783 года в знатной креольской семье баскского происхождения в поместье Сан-Матео и был связан родственными узами со многими влиятельными семьями не только Венесуэлы, но и Испании. Боливары, как и большинство богатых креолов Венесуэлы, происходили из городка Ла-Пуэбла-де-Боливар в Бискайе, в Испании, находившегося тогда в округе Маркина. Первый из Боливаров, тоже Симон, поселился в Венесуэле еще в 1559 году. Он занимал в колониальной администрации пост казначея при генерал-капитане. Потомки этого Симона превратились со временем в одно из богатейших семейств колонии, хотя и не «чистых» кровей: историки утверждают, что в XVIII веке в жилах Боливаров текла уже не чисто испанская кровь, а с примесью индейской и негритянской.

Отец Боливара владел поместьями, золотыми приисками и сахарными заводами. Ему принадлежали дома в Каракасе и в других городах Венесуэлы. На его плантациях работало свыше тысячи рабов. Не гнушался он заниматься и коммерцией: содержал в Каракасе через подставное лицо большую лавку по торговле сукном.

Несмотря на свое богатство и знатное происхождение, Боливары были креолами и как таковые находились на социальной лестнице ступенькой ниже испанцев. Как и другие креолы, отец Боливара зависел от баскских купцов, которым он вынужден был продавать за бесценок какао и другие продукты со своих плантаций.

Все это не могло не оказать влияния на взгляды отца Боливара. Известно, что он еще за полтора года до рождения Симона принимал участие вместе с Мирандой[9] в подготовке антииспанского восстания. Сохранилось письмо отца Боливара Миранде, подписанное еще двумя видными креолами, в котором авторы послания изъявляли готовность следовать за Мирандой и сражаться до последней капли крови во имя большого и почетного дела – освобождения Венесуэлы от испанского господства. Однако отцу Боливара не суждено было претворить свои намерения в жизнь. Он умер, когда Симону исполнилось три года. Через пять лет умерла и его мать. Сироты Боливары остались на попечение родственников, которые дали им первоклассное по тому времени образование.

Портрет Симона Боливара. (Хуан Ловера, 1827 год.)

Большую роль в воспитании юного Симона сыграли его няня-негритянка рабыня Ипполита и учитель и тезка Симон Родригес. Боливар всегда вспоминал с большой теплотой Ипполиту, которая заботилась о нем с исключительной преданностью. «Ипполита – моя мать, – писал он своей сестре в 1825 году. – Ее молоко вскормило меня, и я не знал других родителей, кроме нее».

Венесуэльский просветитель Симон Родригес в свою очередь оказал влияние на формирование мировоззрения Боливара. Родригес был фанатичным последователем Руссо и французских энциклопедистов, идеи которых он с энтузиазмом распространял среди колонистов. Его настоящая фамилия – Карреньо. От этой фамилии он отказался и принял фамилию матери – Родригес в знак протеста против своего брата, религиозное ханжество которого претило ему. Своим дочерям Родригес дал имена Майе (кукуруза) и Тюльпан, следуя в этом духу учения Руссо, взгляды которого на воспитание он изложил в докладной записке, представленной властям и озаглавленной «Размышления о недостатках преподавания в школах начального обучения в Каракасе и о мерах по улучшению оного».

От Симона Родригеса узнал впервые молодой Боливар о традициях освободительной борьбы в колониях, о восстании инка Кондорканки и о Миранде. Родригес познакомил своего воспитанника с классиками древности, с философией, с идеями великих французских мыслителей, многие книги которых имелись в отцовской библиотеке Боливара. С энтузиазмом говорил учитель своему ученику о французской революции 1789 года, отменившей рабство и возвестившей всему миру грядущую эру свободы, равенства и братства.

Уго Чавес с пистолетами Симона Боливара в своём рабочем кабинете в Каракасе, 2012-й год

«Я безумно люблю этого человека», – признавался впоследствии Боливар, говоря о Родригисе. После того как испанцы были изгнаны из колоний и дело независимости восторжествовало, Боливар писал своему учителю: «Вы побудили меня посвятить мое сердце служению справедливости, великому, прекрасному. Я следовал по пути, начертанному вами».

Симон Родригес был наставником Боливара в течение пяти лет. Когда они встретились, учителю было 20 лет, ученику – 9; ученик смотрел на учителя с опаской и уважением. Когда они расставались, учителю исполнилось 26, а ученику -14 лет; их объединяла крепкая дружба единомышленников. Расставание произошло при драматических обстоятельствах. Учитель был одним из активных участников республиканского заговора, во главе которого стояли Гуаль и Эспания. После их ареста Родригес был вынужден бежать. «Борись против проклятых «годос», за свободу Венесуэлы, – сказал Симон Родригес своему ученику. – Мы скоро встретимся».

Симон Родригес отбыл в Европу. Вскоре он появился в Париже под фамилией Робинзон. Его можно было встретить в масонских ложах, в модных литературных салонах, в кабачках, где собирались рабочий люд и мастеровые. Он проповедовал идею освобождения испанских колоний. Затем Родригес Робинзон побывал в Риме, Вене и, следуя по стопам Миранды, появился в Санкт-Петербурге, откуда возвратился в Париж. Там он встретился впоследствии вновь с Симоном Боливаром.

После отъезда Родригеса Боливару наняли нового воспитателя – Андреса Бельо, одного из самых образованных молодых людей Венесуэлы того времени. Бельо был поэтом, знатоком классической литературы, поклонником Французской революции 1789 года. Поэтому Бельо, как и Родригес, пользовался в кругах колониальной администрации репутацией «черной овцы». Новый воспитатель преподавал Боливару географию. Математику и космографию.

Два года спустя после бегства Родригеса из Венесуэлы молодой Боливар был послан опекуном дядей Карлосом в Испанию для совершенствования в науках. В Мадриде, где у Симона были влиятельные родственники, он был принят в аристократических семьях и даже допущен к играм с наследным принцем и впоследствии его врагом будущим королем Испании Фердинандом VII. Молодой креол, однако, уже тогда вел себя с испанскими грандами независимо и вызывающе. Испанские власти даже заподозрили его в заговорщической деятельности, и только покровительство его влиятельных родственников спасло Боливара от ареста…[10]

В апреле 1810 года испанское господство в Венесуэле было свергнуто, а в 1811 году страна была провозглашена независимой республикой. Втомже году Боливар был послан революционной хунтой в Лондон искать поддержки у британского правительства. Последнее, однако, предпочло сохранять нейтралитет. Боливар оставил в Лондоне агента Луи-Лопеса Мендеса для заключения соглашения от имени Венесуэлы о займе и вербовке солдат и вернулся обратно с транспортом оружия. Испанцы обратились за содействием к полудиким обитателям венесуэльских степей (льянерос). Война приняла самый жестокий характер. Боливар решил ответить тем же, приказав истребить всех пленников. После того, как Венесуэльская республика была разгромлена испанскими войсками в 1812 году, Боливар бежал в Новую Гранаду (ныне Колумбия), где написал «Манифест из Картахены», а в начале 1813 года вернулся на родину. В августе 1813-го его войска заняли Каракас; была создана 2-я Венесуэльская республика во главе с самим Боливаром. Но и на этот раз он потерпел поражение в 1814 году и был вынужден искать убежище на Ямайке.

К 1815 году испанской короне после поражения в Европе Наполеона I и восстановления в Испании власти Фердинанда VII удалось вновь установить свою власть на всей территории Латинской Америки, исключая Ла-Плату. С этой целью испанцы использовали метод уступок и распространили на колонии либерально-демократическую Кадисскую конституцию 1812 г., принятую в Испании, но все-таки основной упор ими был сделан на использование военной силы.

Два поражения и пребывание на Ямайке привели Боливара к мысли о необходимости отмены рабства. Он убедил президента Гаити А. Петиона оказать повстанцам военную помощь и в декабре 1816 года высадился на побережье Венесуэлы. Отмена рабства (1816 г.) и изданный в 1817 году декрет о наделении солдат освободительной армии землей позволили Боливару расширить социальную базу революции. После неудачной попытки собрать вокруг себя всех предводителей революционных войск, чтобы действовать по общему плану, Боливар в мае 1817 года овладел Ангостурой[11] и поднял против Испании всю Гвиану. Затем он приказал арестовать своих бывших сподвижников Пиара и Марино (первый был казнен 16 октября 1817 года). В феврале 1818 года, благодаря присылке из Лондона солдат, Боливару удалось сформировать новую армию. Вслед за успешными действиями в Венесуэле его войска в 1819 году освободили Новую Гранаду. В декабре 1819 года он был избран президентом провозглашенной Национальным конгрессом в Ангостуре Республики Колумбии, куда вошли Венесуэла и Новая Гранада.

В 1821 году стали независимыми и другие испанские колонии: Мексика, Гватемала, Гондурас, Коста-Рика, Никарагуа, Сальвадор и прочие центральноамериканские страны.

24 июня 1821 года близ поселения Карабобо в Венесуэле добровольческая армия Симона Боливара нанесла сокрушительное поражение испанскому королевскому войску. К 1822 году Эквадор, Венесуэла и Колумбия добились независимости. В 1822 году колумбийцы изгнали испанские силы из провинции Кито (ныне Эквадор), которая присоединилась к Колумбии.

В то же время аргентинская повстанческая армия (около пяти тысяч человек) освободила Чили и высадилась в Перу. Здесь она некоторое время действовала в союзе с армией Боливара. В июле 1822 Боливар встретился в Гуаякиле с Хосе де Сан-Мартином[12], армия которого уже освободила часть Перу, но не сумел договориться с ним о совместных действиях. В 1824 году (6 августа при Хунине и 9 декабря на равнине Аякучо) были разгромлены последние испанские силы на американском континенте. Венесуэла была полностью освобождена от колониалистов только к 1824 году. Боливар, в феврале 1824 года ставший диктатором Перу, возглавил и созданную в 1825 году на территории Верхнего Перу республику Боливию, названную так в его честь. Окончательный разгром испанской армии в Перу и вместе с тем полное изгнание Испании из Америки произошли в 1825–1826 гг. В 1825 году становится независимой Боливия.

На месте бывших испанских и португальских колоний возникли 10 независимых государств: Аргентина, Боливия, Бразилия, Великая Колумбия, Мексика, Парагвай, Перу, Центрально-Американская федерация, Чили, Уругвай. Таким образом, все бывшие испанские колонии (за исключением островных владений – испанская часть Сан-Доминго, Куба и Пуэрто-Рико) стали политически самостоятельными государствами.

Отделение Бразилии от Португалии совершилось мирным путем. Оно было декретировано «сверху», но под давлением «снизу» в 1822 году. Сын и наследник португальского короля Педро, оказавшийся в Бразилии, отказался подчиниться приказу португальского парламента о возвращении на родину, и заявил об отделении Бразилии: день 9 января 1822 года вошел в историю Бразилии под названием «Я остаюсь». Португалия была слишком слаба, чтобы настаивать на своих «правах» и Бразилия стала независимым государством.

Конституции новых государств практически все были списаны с конституции США, а политическое устройство построено по типу Североамериканских Соединенных Штатов: президент, две палаты, узкий круг избирателей.

Долгое время в Южной Америке сохранялось рабство негров и индейцев и система полукрепостнической зависимости пеонов в крупных землевладельческих хозяйствах. Отмена рабства шла в Южной Америке почти сто лет: с 1811-го (Чили) до 1888 года (Бразилия).

После окончания войны за освобождение, по замыслу Боливара, образовывались Южные Соединенные Штаты, в которые должны были войти Колумбия, Перу, Боливия, Ла-Плата и Чили. 22 июня 1826 года Боливар созвал в Панаме конгресс из представителей всех этих государств, который, однако, вскоре распался.

Вскоре после того как проект Боливара получил широкую известность, его стали обвинять в желании создать империю под своей властью, где он станет играть роль Наполеона. В Колумбии начались партийные раздоры. Часть депутатов во главе с генералом Паэсом провозглашали автономию, другие хотели принять Боливийский кодекс.

Боливар быстро прибыл в Колумбию и, приняв на себя диктаторские полномочия, созвал 2 марта 1828 года в Оканье национальное собрание с целью обсуждения вопроса: «Должна ли быть преобразована конституция государства?» Конгресс не мог прийти к окончательному соглашению и после нескольких заседаний закрылся.

Тем временем перуанцы отвергли Боливийский кодекс и отняли у Боливара титул пожизненного президента. Лишившись власти в Перу и Боливии, Боливар 20 июня 1828 года вступил в Боготу, где учредил свою резиденцию в качестве правителя Колумбии. Но уже 25 сентября 1828 года федералисты ворвались в его дворец, убили часовых, а сам Боливар спасся лишь чудом. Однако основная масса населения выступила на его стороне, и это позволило Боливару подавить мятеж, который возглавлял вице-президент Сантандер. Глава заговорщиков вначале был приговорен к смертной казни, а затем выслан из страны вместе с 70 своими сторонниками.

На следующий год анархия усилилась. 25 ноября 1829 в самом Каракасе 486 знатных граждан провозгласили отделение Венесуэлы от Колумбии. Боливар, дело которого окончательно рушилось, постепенно терял всякое влияние и власть.

В своей записке, поданной им конгрессу, собравшемуся в Боготе в январе 1830 года для реформы государственного устройства Колумбии, Боливар жаловался на несправедливые обвинения против него, которые доносились из Европы и Америки.

В начале 1830 года он ушел в отставку и вскоре умер близ колумбийского города Санта-Марта 17 декабря 1830. Перед смертью Боливар отказался от своих земель, домов и даже государственной пенсии и целые дни проводил, созерцая из окна живописные пейзажи местных «снежных гор» – Сьерра-Невады.

Специально для сторонников теории мирового заговора стоит отметить, что посвящение в масонство Боливар прошел в Испании, в Кадисе. С 1807 года он состоял в Шотландском уставе. В 1824 году в Перу сам Боливар учредил ложу «Порядок и Свобода» № 2.

Мавзолей Симона Боливара в центре Каракаса

Как говорят, Симон Боливар выиграл 472 битвы. В Латинской Америке имя Боливара очень популярно. Оно увековечено в названиях государства Боливия, провинций, городов, улиц, денежных единиц (боливиано – Боливия, боливар – Венесуэла), с помощью многочисленных памятников. Ему посвящены биографические очерки, художественные произведения, исторические труды. Сильнейший футбольный клуб Боливии носит название «Боливар». Боливар является главным героем в романе колумбийского писателя Габриэля Гарсии Маркеса «Генерал в своем лабиринте».

Как считал Уго Чавес, Боливара отравили. В 2010 году тело Боливара было эксгумировано по распоряжению президента Венесуэлы с целью установления причин смерти Освободителя Южной Америки. С начала 2013 года прах Боливара находится в специально построенном для этого мавзолее в центре Каракаса. Для нового захоронения Чавес предоставил новый гроб, сделанный из красного дерева и инкрустированный бриллиантами, жемчугом и золотыми звездами.

После ухода Испании из Южной и Центральной Америки, ее место политического и военного гегемона быстро заняли Соединенные Штаты.

Первой крупной агрессией США явился захват северных провинций Мексики в 1846 году. Сначала правительство США спровоцировало переворот в Техасе (принадлежавшем Мексике), затем аннексировало эту территорию; после того был предпринят провокационный набег на Мексику, а когда последняя попробовала защищаться, США объявили ей войну[13]. Авраам Линкольн, будущий президент США, осудил эту войну, президент США Грант назвал ее одной из самых несправедливых войн, которую когда-либо сильная нация вела против слабой.

Трущобы Каракаса

Но, между тем, выпускать из рук добычу американские политики не желали. В результате агрессии Соединенных Штатов Мексика потеряла более половины своих территорий. Из захваченных у Мексики земель были созданы североамериканские штаты Техас, Калифорния, Аризона и др.

В 1854–1860 годах в Мексике, вернее, на той территории, что оставили мексиканцам США, происходит революция и начинается гражданская война. Воспользовавшись этим, в Мексику вторгается коалиция европейских держав (Великобритания, Франция и Испания). В результате интервенции страна попадает в фактическую зависимость от Франции и ее императора – Наполеона III, который, как было сказано выше, объявил ее сферой французских национальных интересов. Мексика стала империей, на престол которой французы посадили своего ставленника, «императора» Максимилиана I. Впрочем, просидел на престоле он недолго: в 1867 г. Франция вывела свои войска из Мексики, и сразу после этого Максимилиан был свергнут и расстрелян.

Однако, как результат французского влияния, с легкой руки Наполеона III, появился – и сохранился до сего времени-термин «Латинская Америка», обозначающий все, что находится южнее Рио-Гранде[14].

Именно на эти территории (вместо старых колониальных держав) стали претендовать как на свою вотчину Соединенные Штаты Америки. Первоначальная политика изоляционизма[15], возникновение которого восходит к периоду войны за независимость в Северной Америке (1775–1783) и который сыграл существенную роль в ограждении США от вмешательства монархической Европы, прежде всего Великобритании, стремившейся к восстановлению утраченных позиций на Американском континенте, породила «доктрину Монро»[16] и идею «панамериканизма»[17], которые послужили ширмой для прикрытия экспансионистских планов США в Латинской Америке.

Доктрину Монро можно в какой-то мере сравнить с папской буллой, разделившей в XVI веке мир между Испанией и Португалией: в послании президента Монро выдвигался принцип разделения мира на европейскую и американскую сферы влияния и провозглашалась идея невмешательства США во внутренние дела европейских стран и соответственно, невмешательства европейцев во внутренние дела стран Американского континента. «Американские континенты, – указывалось в послании, – ввиду свободного и независимого положения, которого они добились и которое они сохранили, не должны рассматриваться впредь в качестве объекта для будущей колонизации любой европейской державой». Так был провозглашен принцип «Америка для американцев». В то же время доктрина Монро содержала обоснование североамериканского экспансионизма и ставила рост могущества США в зависимость от присоединения новых территорий и образования новых штатов – в том числе и за счет стран Латинской Америки. Так что «Америка для американцев» на самом деле означала «Америка для США».

С конца XIX века США стали использовать для осуществления своей экспансии в Латинской Америке и вытеснения из этого региона других капиталистических стран, особенно Великобритании, Панамериканские конференции[18] (1-я Панамериканская конференция проходила в 1889–1890 годах) и Панамериканский союз. В эпоху империализма США пытались оправдать заявлениями об «общности интересов» американских государств многочисленные интервенции на Кубе, в Мексике, Гаити, Никарагуа, Колумбии, Панаме, Доминиканской Республике и других латиноамериканских странах. Любыми способами, включая силовые, североамериканские компании захватывают добычу ценных металлов, а затем и нефти.

Венесуэла на карте Южной Америки

Именно США развязали первую империалистическую войну за передел колониальных владений – Испано-американскую[19]. 15 февраля 1898 г. после взрыва американского броненосца «Мэн»[20], правительство президента США У. Мак-Кинли, под предлогом поддержки национально-освободительного движения на Кубе (восстание против испанского господства началось на острове в 1895 году) объявило войну Испании. В ходе боевых действий США захватили принадлежавшие Испании с XVI века Кубу, Пуэрто-Рико, Филиппины. Согласно Парижскому миру, завершившему войну, Испания отказалась от прав на все эти колонии, которые были объявлены «свободными государствами», оказавшимися, однако под тем или иным контролем США. Гуам – южный остров в составе Марианских островов, подчинявшихся генерал-губернатору Филиппин, был передан по Парижскому договору Соединенным Штатам, а в феврале 1899 года Испания продала остальные Марианские острова Германской империи.

Впоследствии Куба и Филиппины получили юридическую независимость. Пуэрто-Рико и Гуам по-прежнему подчинены непосредственно США – то есть, являются североамериканскими колониями.

В 1903 году США устроили, быть может, первую в истории «цветную революцию», в результате которой стала «независимым» государством Республика Панама. Это государство обязано своим существованием решению Соединенных Штатов проложить канал, соединяющий Атлантический и Тихий океаны. Колумбия, которой принадлежали перешеек и примыкавшая к нему территория, отвергла условия, предложенные правительством США, как невыгодные.

В ответ на это США совершают в Панаме «национальную революцию» и затем (что впоследствии стало обычным), посылают свой военный флот для «защиты» вновь образованного государства. Колумбии ничего не оставалось, как только смириться.

После того, как президент США Теодор Рузвельт внес в 1904 году в доктрину Монро свои поправки, в которых прямо провозглашались претензии США на право быть «международной полицейской силой» в Латинской Америке, уже в первые десятилетия XX века США предприняли интервенции на Кубу, в Мексику, Гаити, Доминиканскую Республику, Никарагуа, Панаму и другие страны континента.

В середине XX века, стремясь закрепить свои экономические и военно-политические позиции в Латинской Америке, США принимали активное участие в создании Организации американских государств (ОАГ, 1948 год), а в 1961 выступили с программой «помощи» странам Латинской Америки, получившей название «Союз ради прогресса»[21].

Военно-политическое и экономическое давление США на латиноамериканские государства подкреплялось идеологическим проникновением, которое, особенно после Второй мировой войны, проводилось под видом борьбы против «коммунистического вмешательства» в дела Западного полушария. Выступая в роли защитника стран Латинской Америки от «коммунистической угрозы», США участвовали в подготовке вторжения на Кубу контрреволюционеров в 1961 году и добились исключения Кубы из ОАГ в 1962. Закрепляя свое влияние в западном полушарии, США навязали латиноамериканским странам принятие таких соглашений, как договор «О взаимной обороне» и резолюцию «О борьбе с международным коммунизмом», которые использовались правительством Соединенных Штатов для вмешательства во внутренние дела других американских государств.

Понятно, что такой сосед по общеамериканскому дому не мог не вызвать опасений у стран Латинской Америки. Начиная еще с Симона Боливара и заканчивая Уго Чавесом и Фиделем Кастро, лидеры государств западного полушария призывали противодействовать вмешательству США во внутренние дела их стран. Однако призывы эти кончались зачастую либо смертью, либо свержением тех, кто возмущался экономическим засильем и неприкрытой агрессивностью северной сверхдержавы.

Глава 3. Уго Чавес – социалист XXI века

«Самого великого социалиста нашей эры звали Иисус Христос. Подумайте только, Иисус капиталист… Кому в голову может придти такое?.. Или капитализм, который является прямой дорогой в ад, или социализм, если вы хотите построить Царство Божье на земле».

Уго Чавес

Несмотря на победу в холодной войне, Соединенные Штаты столкнулись в конце XX – начале XXI веков с новыми вызовами своей глобальной гегемонии. Именно об этом предупреждал североамериканскую политическую элиту Збигнев Бжезинский в своей книгах «Выбор: мировое господство или глобальное лидерство» и «Второй шанс». Бжезинский спрогнозировал появление новой антиамериканской идеологии, основанной на синтезе экономической теории марксизма, христианского гуманизма и радикального экологизма. Бжезинский пишет, что «в какой-то момент американцы столкнутся с коалицией, возглавляемой Китаем в Восточной Азии и Индией и Россией в Евразии, в которую затем может быть вовлечен и Иран». Развитие интернета приведет к обвальному распространению антиамериканизма в странах третьего мира, которые бросят «вызов глобальной иерархии, на вершине которой находится Америка». Бжезинского особенно беспокоит как раз сетевой характер распространения массовой антиамериканской идеологии.

«Что делать Америке, если ей придется столкнуться с рождением новой идеологии, носителями которой являются несколько небольших государств, не имеющих имперских амбиций, но находящихся на высоком уровне идеологической мобилизации? – спрашивает А. Рублев в своей статье «Страшный сон Бжезинского»[22], и продолжает:

– Надо сказать, что сегодня процессы возникновения новых идеологически полюсов происходят с поразительной быстротой. В качестве примера можно указать на латиноамериканский «боливарианизм»[23] или «социализм XXI века», возникший в результате осмысления Уго Чавесом кубинского опыта. Любопытно, что латиноамериканский региональный блок АБЛА, оформился практически одновременно с выходом в печать «Второго шанса» Бжезинского в 2007 году.

А ведь десять лет тому назад победа Уго Чавеса на выборах в Венесуэле воспринималась как малозначительное событие, представлявшее интерес лишь для узкого круга специалистов по Карибскому региону. Тогда Чавес, на первый взгляд, мало отличался от широко распространенного в Латинской Америке типажа военно-популистского лидера, которых в истории континента было, как минимум, несколько десятков. Однако, придя к власти, Чавес начал стремительную идеологическую эволюцию, сблизился с Фиделем Кастро и стал выдвигать идеологические инициативы, имеющие глобальный характер. При Чавесе Венесуэла превратилась в «плавильный котел» идеологий, в котором «варятся» сегодня элементы солидаризма, теологии освобождения, индейского национализма, марксизма советского типа, троцкизма, доктрины «новых левых» и классической европейской социал-демократии».

Похоже, происходит именно то, чего опасался Бжезинский.

«Пока капитализм «отдыхал» после распада СССР, – рассказывали на встрече с левыми активистами живущие в России венесуэльцы, – появилось новое революционное движение-бол иварианизм. Оно возникло как ответ неолиберализму[24]. Идеи глобализации, всемирной интеграции выглядят очень привлекательными. У всех будут одинаковые права и возможности, мы все будем жить как в одной большой деревне. Однако наш президент сравнивает этот процесс с поеданием маленькой рыбки большой. Это тоже интеграция, но для маленькой рыбки не очень выгодная. Именно такой вариант глобализации сегодня навязывают странам Латинской Америки, Африки и Азии»[25].

Уго Чавес с самого начала своего президентства называл себя «боливарианским патриотом» и применил свою интерпретацию к нескольким идеям С. Боливара, как часть т. н. Боливарианской революции. Это отразилось в изменении Конституции 1999 года, когда официальное название государства Венесуэла стало Боливарианская Республика Венесуэла. По всей стране возникли Боливариансие школы, Боливарианские кружки, а также Университет Боливарианской Венесуэлы. Часто термин «боливарианизм» даже специально используется для обозначения периода правления У. Чавеса. Главные положения боливарианизма, обозначенные самим Чавесом, включают в себя несколько основных пунктов:

• южноамериканский экономический и политический суверенитет (антиимпериализм);

• массовое участие в политической жизни населения через прямые выборы и референдумы (представительная демократия);

• экономическая самостоятельность (в производстве продовольствия, потребительских товаров долгосрочного пользования и т. д.);

• воспитание в людях патриотизма;

• справедливое распределение природных ресурсов;

• устранение коррупции.

Симон Боливар, на идеологическое наследие которого опирается Уго Чавес, был не просто последователем европейского Просвещения и продолжателем дела Французской революции в Западном полушарии. Он сформулировал идею континентальной революции, которую некоторые южноамериканские политические лидеры пытаются сейчас использовать как альтернативу глобализации по-американски.

Представления о мировой революции родились не в раннем марксизме. Для тех, кто штурмовал Бастилию, было уже совершенно понятно, что разум един для всего человечества, свобода является универсальным принципом, а потому идеи, вдохновившие Францию, непременно должны распространиться по всей Европе и по всему миру. Боливар, выросший в колониальном обществе, рассуждал несколько иначе. Для него торжество свободы оказывалось неотделимо от установления национальной независимости. Но эта независимость мыслилась не как завоевание самостоятельности несколькими периферийными государствами, а как освобождение континента в целом. Самостоятельность «нашей Америки» должна была гарантироваться ее внутренним единством.

Симон Боливар, завоевывая независимость для латиноамериканских республик, верил, что на месте испанских колоний появится не множество разрозненных и часто враждующих между собой государств, а единая семья братских народов, строящих свою судьбу самостоятельно, но совместно.

Уго Чавес во время визита в Уругвай 8 декабря 2005 года.

Этим мечтам не дано было воплотиться в жизнь, хотя, казалось бы, все предпосылки для этого были. Латинскую Америку объединяет испанский язык (за исключением, конечно, говорящей на португальском Бразилии), католическая религия, общие исторические корни и сходная культура, в том числе политическая. К тому же все страны региона на протяжении большей части своей истории находились под внешним влиянием – сначала это была европейская метрополия – Испания или Португалия, потом неформальное господство США, экономическое, а порой и политическое[26].

Неудивительно, что традиция Боливара продолжала влиять на радикалов и революционеров Латинской Америки в XX веке. «Революционное кондотьерство» Эрнесто Че Гевары исходило из той же боливарианской идеи о борьбе сразу в масштабах целого континента. Однако Че Гевара потерпел поражение. Причину его гибели надо искать в самом латиноамериканском обществе, которое в середине XX века было еще совершенно не готово к подобному радикальному преобразованию[27].

Но в конце 90-х годов XX – начале XXI веков начались глобальны социальные, политические и экономические изменения, которые не могли не повлиять и на латиноамериканский континент. Переход к постиндустриальному (информационному) глобальному обществу привел к сокращению суверенитета отдельных национальных государств, финансовой, индустриальной и политической уязвимости, а в целом – к кризису неолиберализма. Вновь оказались востребованными идеи Боливара, уже в интерпретации Уго Чавеса, при котором идея латиноамериканской интеграции возродилась под именем Боливарианской альтернативы и была одним из краеугольных камней стратегии венесуэльского президента.

В основе подхода Чавеса лежало трезвое понимание того, что «социализм в одной отдельно взятой стране» заведомо обречен, а революция должна выйти за пределы одного государства, превращаясь в фактор глобального общественного развития, иначе ей грозит вырождение. Президент Венесуэлы не случайно, возвращаясь в 2004 году из Москвы, читал «Преданную революцию» Льва Троцкого (книгу, подаренную ему во время тура по Европе кем-то из западных активистов). Идеи Троцкого ложились на его собственную боливарианскую традицию и уроки революций недавнего прошлого – кубинской, чилийской, никарагуанской. Если Венесуэла всерьез собиралась двигаться в сторону социализма, надо сделать что-то такое, что гарантирует от повторения советского опыта. Ответ виделся в демократической интеграции континента[28].

Чавесская версия боливарианизма, хотя и содержала по большей части идеи Симона Боливара, но включала и положения, взятые из работ марксистского историка Федерико Брито Фигероа. Чавес, в свое время, находился также под влиянием южноамериканской традиции кооперативизма, как и Хорхе Эльесера Гайтана, Фидель Кастро, Че Гевара и Сальвадор Альенде. На политические убеждения Чавеса оказали влияние такие фигура, как Эсекиель Самора и Симон Родригес.

В последнее десятилетие своей жизни Чавес придает большое значение демократическому социализму (форма социализма, которая подчеркивает активное участие нижних слоев населения в управлении государством) в современном боливарианизме. 30 января 2005 года на Всемирном социальном форуме в Порто-Алегре (Бразилия) Чавес заявил о своей поддержке демократического социализма как неотъемлемой части боливарианизма, говоря, что человечество должно принять политику «нового типа социализма и гуманизма, которые ставят людей, а не машины или государство, впереди всего». Позже он подтвердил свои слова в выступлении на 4-м Саммите по вопросам социального долга, проходившем в Каракасе.

То влияние, которое оказал сам Чавес на идеи боливарианизма, позволило как сторонникам, так и противникам венесуэльского президента называть это учение в его современном виде «чавизмом», а сами последователи Чавеса называют себя «чавистами».

Быть может, в этом есть значительная доля истины. Надо помнить, что, помимо идеи «демократического социализма» и борьба с коррупцией, боливарианизм, как и практически любая латиноамериканская политическая система, уже более ста пятидесяти лет, начиная с самого С. Боливара, базируется на таком своеобразном основании, как «каудилизм»[29].

По окончании войн за независимость страны Латинской Америки оказались под властью политических режимов, возглавляемых диктаторами – каудильо. При этом существование конституций не имело ни малейшего значения, тем более что их непрестанно изменяли и переделывали применительно к нуждам данного режима или сообразуясь с понятиями данного каудильо. По подсчетам У. Фостера («Очерк политической истории Америки»), в Венесуэле за сто лет конституции менялись 15 раз, в Эквадоре – 13, в Боливии – 19.

С началом экономического проникновения в Латинскую Америку Соединенные Штаты использовали военные перевороты и каудилизм в своих интересах. Диктатуры, установленные с помощью Вашингтона, неизменно оказываются наиболее антинародными, наиболее продажными, наиболее террористическими (в Венесуэле Панаме, на Гаити и др.).

Уже в 20–30-х гг. XIX в. в большинстве латиноамериканских республик в связи с формальным установлением конституционного строя и организацией периодических выборов в органы государственной власти (президент, конгресс и т. д.) стали возникать соперничающие группировки. На их базе в последующие десятилетия сложились две политические партии, получившие со временем название «исторических».

Чавес держит в руках новый АК-103 на военной выставке Expo Ejercito в Каракасе 14 июня 2006 года. Справа – министр обороны Венесуэлы Орландо Маниглия.

После завоевания независимости бывшие монархисты, унитаристы и приверженцы бюрократического управления получили название консерваторов и объединялись обычно в консервативную партию. Эта партия в большинстве стран стала наиболее последовательным защитником интересов крупных землевладельцев и католической церкви. Консерваторы были открытыми сторонниками сохранения особых привилегий армии и церкви.

Те круги латифундистов, которые были заинтересованы в торгово-промышленном развитии своих стран, верхушка буржуазии, а также давние противники унитаризма и бюрократической централизации (федералисты) составили ядро либеральной партии. Либералы в XIX в. в Латинской Америке, как правило, не были склонны к радикализму и не стремились к коренному изменению существующего общества. У них были не всегда принципиальные разногласия с консерваторами по отдельным и относительно второстепенным вопросам общественной жизни.

В целом различия между историческими партиями были достаточно условными. Но они становились существенными, когда речь шла о борьбе за государственную власть. Консерваторы и либералы в XIX в. не шли на компромиссы, отвергали политический центризм, безжалостно расправлялись с политическими противниками. Поскольку консерваторы более откровенно выражали интересы господствующей политической элиты, они в XIX в. в целом чаще находились у власти.

В XIX веке латиноамериканская двухпартийная система лишь чисто внешне напоминала свой английский прототип. И консерваторы, и либералы были в это время партиями только в условном смысле. Они не имели какой-либо стройной и прочной организации, а оставались лишь группировками. Их политическое кредо выражалось не в программных документах, а в откровенной ставке на определенного сильного лидера (каудильо), перед которым ставилась цель – захват власти и создание авторитарного режима.

Нередко и сами каудильо, опираясь на собственные вооруженные отряды, делали ставку на одну из двух соперничающих партий. В том случае, если тот или иной каудильо добивался поста президента республики, он рассматривал государственный механизм как свою вотчину и без всяких стеснений назначал на государственные должности своих партийных сторонников, расплачиваясь тем самым за оказанные ему политические услуги. Но и каудильо в борьбе за президентскую власть не полагались только на партийную поддержку.

Сама по себе оппозиционная партия на выборах заведомо не имела шансов на победу. Действующий президент и правящая партия использовали любые средства для того, чтобы не уступить своим политическим противникам государственную власть во время выборов. Они использовали все правовые и неправовые средства давления на избирателей, шли на подкупы, убийства политических противников, на фальсификацию итогов выборов и т. д.

Именно поэтому каудильо делали основную ставку не на выборы и свою «карманную» партию, а на захват власти насильственным путем, прежде всего на государственные перевороты. Трудящиеся массы, низы населения оставались равнодушными к государственным переворотам и к судьбе демократических институтов в целом.

Таким образом, политические партии в XIX в. в латиноамериканских государствах были не инструментом парламентаризма и демократии, а частью специфической системы – каудилизма. Последняя строилась по существу не на конституционно-правовой основе, а на грубой силе, на традициях и на харизматическом авторитете предводителя-каудильо.

Феномен каудилизма неразрывно связан в Латинской Америке с теми исключительными привилегиями, которые сохранила за собой армия еще с эпохи войны за независимость. Авторитарные и диктаторские режимы базировались на милитаризме, который уходил своими корнями в колониальное прошлое, в период борьбы за независимость, когда был высок авторитет военных.

Политическая нестабильность ставила армию в исключительное положение, делала ее часто арбитром в политических конфликтах. Армия не считала себя связанной конституцией. В XIX веке благодаря активному вмешательству армии в политическую жизнь государственные перевороты стали обычным явлением в подавляющем большинстве латиноамериканских республик.

С момента завоевания независимости и до конца XIX в. более ста переворотов в Латинской Америке закончились победой мятежников и свержением старых правительств. Пресловутые латиноамериканские пронунсиаментос были не «революциями», а типичными военными переворотами, сопровождавшимися простой сменой у власти различных фракций правящего блока. Новые каудильо мало что меняли в существующей социальной и политической системе.

Если непредвзято взглянуть на политическую деятельность Уго Чавеса, как предшествовавшую его президентскому правлению, так и во время руководства страной, то можно заметить, что многое, относящееся к каудильо XIX века, можно легко отнести и к Уго Чавесу. Подполковник Уго Чавес до конца жизни гордился своей принадлежностью к касте военных, уделял львиную долю своих трудов поддержке боеспособности венесуэльской армии, на которую он опирался, и которая не раз его поддерживала в трудные дни. Как и многие южноамериканские политики, он начал свою карьеру с попытки вооруженного переворота. А уж в том, что именно от этого сверххаризматичного лидера зависело как настоящее, так и будущее Венесуэлы, наверно мало кто сомневается.

Многое роднит его с и левыми команданте – Фиделем Кастро, Че Геварой, Камило Сьенфуэгосом. Но многое и разнит – например, совместимость радикального левого курса и демократии. В этом он схож с никарагуанскими сандинистами, которые, назначив в 1990 году свободны выборы и проиграв их, не стали цепляться за власть, а передали ее победителю – кандидату от либеральной оппозиции Виолетте Чаморро. (Впрочем, кто знает, если бы в тот момент дело не шло к развалу СССР, отказались бы сандинисты от власти так легко?)

Так или иначе, именно этот факт стал позднее важным моральным аргументом для президента Чавеса в Венесуэле. Когда Чавес говорил, что останется у власти лишь до тех пор, пока сохраняет поддержку избирателей, ему верили не только потому, что хотели верить, но и потому, что его заявления подтверждались опытом Никарагуа[30]. Но проверить эти заявления возможности так и не представилось.

По признанию матери будущего президента, она хотела, чтобы ее сын стал монахом. Но Чавес выбрал военную карьеру. Окончив Академию Министерства обороны, он человек поступил на службу в воздушно-десантные войска. Красный берет венесуэльских ВДВ останется его непременным атрибутом до конца жизни.

В течении всех трех президентских сроков он, без сомнения, активно опирался на армию, более того, его приходу к власти демократическим путем предшествовала попытка государственного переворота. В начале 1980-х годов Уго Чавес становится участником леворадикальной подпольной организации антиправительственной и антиамериканской направленности: в военном училище он вместе с сокурсниками создал организацию под названием «Комакате» («COMACATE»), которая со временем превратилась в Революционное боливарское движение.

В 1992 году Чавес поднял восстание «за социализм и демократию». Армейские колонны под его командованием вошли на улицы Каракаса. Хотя в заговоре приняли участие свыше 1000 солдат, по своей сути путч представлял авантюру. Чавес, подняв восстание, проиграл. Осознав бесперспективность сопротивления, он сам приказал соратникам сложить оружие, дабы избежать ненужных жертв, сдался и взял ответственность за восстание на себя. Выступил с заявлением на правительственном телеканале и призвал своих сторонников отступить. «На данный момент нам не удалось достичь целей, которые мы ставили перед собой» – заявил команданте, давая понять, что отступать он не собирается, а будет и дальше бороться за лучшее будущее для своей страны.

Чавес с соратниками в тюрьме, после провалившейся попытки военного переворота в феврале 1992 года

В тюрьме Уго Чавес провел два года.

В 1994 году глава государства Рафаэль Кальдера помиловал мятежного подполковника и его соратников. Практически все они погрузились в заботы гражданской жизни, и только он занялся активной политикой, объездил всю страну и не жалел усилий, чтобы создать себе базу народной поддержки. Иногда послушать его приходило не более 5–6 человек, но и в этом случае он выкладывался до предела, разъясняя боливарианскую программу действий.

После неудавшегося государственного переворота Уго Чавес сидел в тюрьме с 1992 по 1994 год

Вскоре Чавес создал политическое «Движение Пятая республика», объединившее левые силы страны. Спустя 4 года, в 1998 году, Чавес оказался самым популярным из левых лидеров страны и стал президентом Венесуэлы.

Как объяснить феномен Чавеса? Молодой, перспективный офицер, не выдержавший страданий простого народа и решившийся на восстание – это, скорее, романтический герой середины XIX века, а не политик-рационалист конца XX, когда потерпела крушение мировая система социализма и распался Советский Союз. Казалось бы, о каком социализме может быть речь в это время?

Но, переквалифицировавшийся из военного в политика, Чавес в декабре 1994 года побывал на Кубе. Выступая в Гаванском университете, он огласил свои революционные принципы, впоследствии воплощенные им в жизнь. В то время Уго Чавес находился под идеологическим влиянием аргентинца Норберто Сесесоле, который и убедил его обратить внимание на социалистические идеи ливийского лидера М. Каддафи. Его формула «Лидер-Армия-Народ» была взята Чавесом на вооружение. Она и обеспечила ему приход к власти. И еще Сересоле посвятил Чавеса в различные конспирологические теории, попытался разъяснить ему подоплеку плутократического капитала, теневой деятельности Бнай Брит, Бильдербергского клуба и прочих организаций подобного типа. В конце концов, Сересоле, столь плохо влиявший (с точки зрения США) на подполковника-социалиста, не без содействия ЦРУ и Моссада был выслан из страны[31].

Уго Чавес и Фидель Кастро. 13 августа 2001 года

Уго Чавес навещает находящегося в госпитале Фиделя

Во время своего визита на Кубу Чавес заручился поддержкой патриарха всех социалистов Нового Света Фиделя Кастро. С тех пор Кастро стал другом Уго Чавеса, и политики часто отмечали вместе дни рождения. На 75-летие главы Кубы Чавес пригласил Кастро в Венесуэлу и на торжественном приеме спел ему вместе с квартетом музыкантов «Нарру Birthday». «Отцу», – так он часто называл Фиделя Кастро, – Уго Чавес подарил свою первую винтовку. После торжества друзья отправилась на водную прогулку по одной из рек в тропических лесах Венесуэлы, и президент Венесуэлы заявил, что эта встреча дала ему возможность выразить всю свою любовь Фиделю. В дальнейшем восторженные заявления Чавеса по поводу Кастро не раз появятся в блоге Twitter'a венесуэльского президента. (Кстати, Уго Чавес был активным пользователем этой социальной сети, а венесуэльцы, которые становились миллионными подписчиками своего президента, не раз получали от него в подарок дома.)

Политическое движение Чавеса сотрудничало с такими венесуэльскими партиями, как «Движение к социализму», «Родина для всех», Коммунистическая партия Венесуэлы, и со многими общественными организациями, которые впоследствии способствовали выдвижению его кандидатуры на пост президента страны. В 1998 году Уго Чавес стал вторым политиком социалистического толка в Латинской Америке, кто пришел к власти при помощи выборов. Первым был чилиец Сальвадор Альенде в 1970 году.

Уго Чавес и его молодые сторонники. 13 декабря 1999 года

Ни в 1970-м, ни в начале 2000-х США не приветствовали появления в южноамериканском регионе, неофициально называемом «задним двором Соединенных Штатов» политиков, которые не разделяют пресловутые «демократические ценности».

Свою президентскую карьеру Уго Чавес построил на противостоянии консервативной элите Венесуэлы, погрязшей в коррупции. Победа на выборах 1998 года открыла перед политиком двери президентского дворца, но не дала в руки всей полноты власти, так как парламент по-прежнему контролировали консерваторы.

И Чавес бесстрашно пошел на самые радикальные реформы, целью которых было улучшение жизни самых бедных слоев населения. Америка немедленно объявила его «врагом демократии», «спонсором терроризма» и «наркобароном».

В 1973 году Соединенные Штаты организовали в Чили военный переворот, в ходе которого президент Альенде погиб, а к власти пришла проамериканская хунта во главе с Аугусто Пиночетом. В 2002 году тот же сценарий был опробован в Венесуэле. В скоординированных действиях против Чавеса приняли участие военные, рабочие и гражданские активисты правых. В стране началась забастовка государственной нефтяной компании, вызванная кадровыми решениями главы государства.

Путчисты окружили президентский дворец и потребовали отставки Чавеса, угрожая в противном случае бомбардировкой дворца, внутри и вокруг которого находились тысячи сторонников правительства. Президентская гвардия ожидала приказа и была готова к защите дворца и главы страны. Но чтобы не допустить кровопролития и избежать возможной гражданской войны, Чавес приказал гвардейцам не применять оружия и дал себя арестовать. Уго Чавес заявил, что он – не свергнутый, а арестованный президент, и власть, данную ему народом, может передать только вице-президенту (который в это время уже находился в подполье, тогда как многие члены правительства были арестованы путчистами). Военные увезли Чавеса в неизвестном направлении. Америка, само собой, приветствовала «падение диктатора».

Уго Чавес на митинге своих сторонников в городке Сан-Кристобаль. 1 февраля 2002 года

Стоит отметить, что в перевороте приняли деятельное участие представители католического епископата Венесуэлы, недовольные правлением «левого» президента. Например, глава католической церкви Венесуэлы монсеньор Веласкес, вместе с Педро Кармоной и арестовавшими Чавеса офицерами, публично клялся перед камерами частных телеканалов, что лично был свидетелем того, как Уго Чавес подписал документ о своей отставке. Но предъявить этот документ общественному мнению так никто не смог – потому что его не существовало.

Путчисты назначили нового «демократического президента» – Педро Кармона Эстанга, лидера ассоциации предпринимателей Венесуэлы. В статье О. Ясинского и М. Акосты «Венесуэла сменившая путь «развития» на путь непослушания», опубликованной на сайте communist.ru, сообщается, что почти все члены созданного заговорщиками «нового правительства» принадлежат к католическому ордену «Опус Деи»[32].

По данным правозащитных организаций, во время переворота было убито 85 человек – в основном сторонников Чавеса. Многие из арестованных путчистами до сих пор числятся «пропавшими без вести».

Но того, что началось потом, вашингтонские сценаристы не ожидали. На улицы вышли сотни тысяч сторонников Чавеса, требовавших его возвращения. Начались столкновения между чавистами и их противниками. Когда стало ясно, что первые побеждают, армия отказалась подчиняться мятежникам, заявив, что остается верна президенту. Путчисты испугались и спешно освободили президента.

И Чавес триумфально вернулся к власти, продолжив строить «социализм XXI века». Он национализировал крупнейшие предприятия, полагая, что они должны работать не в интересах олигархов, а в интересах народа. Нефтяная отрасль, главный источник доходов страны, должна обслуживать не проведение Олимпиад, чемпионатов мира и строительство бизнес-центров, а развитие здравоохранения, образования и социальной сферы.

Уго Чавес после освобождения из тюрьмы. 13 апреля 2002 года

Вскоре вслед за Венесуэлой и остальная Южная Америка дал а северному соседу, недвусмысленный ответ: почти все выборы в южноамериканских странах XXI века выиграны левыми или левоцентристскими силами. Впервые в истории региона президентами его стран стали бывший токарь и индеец. Именно в этой части мира впервые за двадцать лет президент вчерашней капиталистической страны заявил о «курсе на социализм». Здесь сегодня максимальный – за всю историю региона – уровень автономии экономической и внешней политики его правительств[33].

К середине десятых годов нашего столетия термин «социализм XXI столетия» стал политическим лозунгом президента Чавеса, который высказал намерение построить его в Венесуэле. Лозунг этот был позаимствован Чавесом из одноименной книги (1996) Хайнца Дитериха[34]. Термин «социализм XXI века» впервые использовался Уго Чавесом во время его выступления на Всемирном Социальном Форуме 2005 года (Хайнцем Дитерихом термин активно пропагандировался с 2000 года).

Дитерих известен тем, что проанализировал теоретические и практические последствия распада СССР для марксистских и антикапиталистических левых движений и предложил экономическую, политическую и социальную альтернативу, которой не хватало антиглобалистским движениям в 1990-е годы. Наиболее важные свои книги – «Глобальное общество» и «Латинская Америка: от колонизации до глобализации», – он написал в сотрудничестве с Ноамом Хомски[35].

В своей книге «Социализм XXI века» Дитерих объясняет теоретические основы «нового социализма», которые нашли свое практическое применение в революционных преобразованиях в Венесуэле и, в меньшей степени, в соседних с ней странах, Боливии и Эквадоре. Дитрих долгое время являлся советником правительства Венесуэлы.

Его идеи были приняты не всеми, в том числе и в самой Венесуэле. Марксистский идеолог Алан Вудс написал критику якобы реформистских положений Дитериха – книгу «Реформы или Революция». В конце концов, отношения Дитериха с Уго Чавесом ухудшились из-за того, что, по мнению Дитериха, президент Венесуэлы отклонялся от правильного понимания и применения на практике концепции «социализма XXI века». 15 августа 2011 года Дитерих опубликовал статью на сайте . net, в которой объяснил причины, побудившие его окончательно порвать с Чавесом.

Дитерих, как явствует из его книги, считает, что организация «социализма XXI века» будет базироваться на четырех основных институтах. Это:

• Экономика эквивалентности, которая должна быть основана на марксистской трудовой теории стоимости и которая демократически определена теми, кто непосредственно создает стоимость, вместо рыночно-экономических принципов;

• Демократия большинства, которая использует референдумы, чтобы решить важные вопросы, затрагивающие все общество;

• Основная демократия, основанная на демократических государственных институтах в качестве законных представителей общих интересов большинства граждан, с уместной защитой прав меньшинства;

• Критический и ответственный субъект – рационально, этично и эстетически независимый гражданин.

Эти институты нового исторического проекта опираются на фундаментальные столпы «реальной демократии», региональное сотрудничество (формируя «региональные блоки общественной власти») и права рабочих.

Согласно Дитериху, существующее общество должно быть заменено «качественно отличной системой»: «Программа социализма XXI столетия включает обязательный революционный компонен»[36]. Эта революция, однако, должна быть постепенным процессом, который не использует насилие, то есть, учитывать тот факт, что институты, которые мы имеем теперь, являются результатом тысяч лет проб и ошибок. Из-за этого они не могут быть изменены немедленно «от и до», ибо история нам показывает, что в таких случаях обычно происходит. Согласно Дитериху, люди это не крысы в лаборатории. Каждая крупномасштабная социальная революция, которая хочет быть успешной, должна стать результатом «реальной демократии», хорошо информированного убеждения о льготах и преимуществах проекта, а не господствовать путем репрессии.

Социально-экономическая концепция «социализма XXI века» Хайнца Дитериха основана, в свою очередь, на идеях «компьютерно-плановой» и «эквивалентной экономики» Арно Петерса[37], который считал, что последней будут присущи

• отсутствие временных колебаний цен при постоянном уровне потребности в товарах и услугах;

• отсутствие спекуляций деньгами и товарами, вызывающих случайное или несправедливое распределение богатств;

• невозможность экономических и финансовых кризисов;

• автоматическое упразднение разделения общества на классы, или на бедных и богатых;

• сближение уровней жизни индустриальных и неразвитых стран в процессе торговли ввиду отсутствия возможности у капитала влиять на экономику, политику и социальные сферы неразвитых стран;

• отсутствие частной собственности, так как размер имущества будет определяться исключительно количеством отработанного рабочего времени, которое естественно ограничивается длительностью человеческой жизни;

• экономическая и социальная стабильность общества.

Препятствием для полного раскрытия эффективности «эквивалентной экономики» Петерс видел в ограничении возможности отдельных стран производить для внутреннего потребления абсолютно все необходимые товары и услуги. Только обмен товарами и услугами на глобальном уровне по принципу эквивалентности может полностью раскрыть эффективность данной модели экономики. Для осуществления этого необходимо планирование экономики на локальном, региональном и глобальном уровнях.

В 2000 году Петерс дополнил свою экономическую теорию элементами «IT-социализма». Совместно с Конрадом Цузе, изобретателем первого в мире компьютера, Петерс предлагал применить мощные современные вычислительные системы для решения задач планирования, управления и распределения в плановой экономике будущего социалистического общества. По его представлениям, в плановой экономике большинство экономических процессов должно управляется из одного центра, что сделает производство, управление и распределение товаров и услуг в соответствии с требованиями общественных реалий крайне затруднительным или даже невозможным. Эту проблему, по мнению Петерса, возможно преодолеть с помощью современных информационных технологий и компьютеризации производства и управления. В центре управления компьютеры должны собирать и обрабатывать информацию, присланную другими компьютерами из всех крупных, средних и мелких секторов экономики. По мнению Петерса, неудачный опыт планирования экономики в бывших социалистических странах объясняется именно сверхсложностью государственного планирования, введение которого было несвоевременным в условиях неразвитых информационных технологий.

Именно победы Уго Чавеса в Венесуэле, Эво Моралеса, Даниэля Ортеги и Рафаэля Корреа в Боливии, Никарагуа и Эквадоре создали предпосылки для создания в Латинской Америке «локального соцлагеря», ядром которого являются Венесуэла и Куба и внедрения на практике идей «социализма XXI века» и «эквивалентной экономики».

Как в свое время Боливар, добиваясь независимости испанских колоний, стремился к созданию единого государства на территории Латинской Америки, так и Уго Чавес пытался сблизить уже давно ставшие независимыми южноамериканские страны. «Боливарианизм», которого в той или иной степени придерживаются президенты Никарагуа (Даниэль Ортега), Эквадора (Рафаэль Корреа) и Боливии (Эво Моралес), стал точкой опоры для Чавеса, который реализовал одну из основных идей этого движения, состоящую в политической и экономической интеграции латиноамериканских государств.

Однако социализм по-венесуэльски не ограничивается рамками южноамериканского материка. Союзники у Чавеса нашлись и в Европе, и в Азии: Иран, Белоруссия, Ливия, и, конечно – Россия.

И это тогда, когда многие политики с мировым именем, а вслед за ними всевозможные аналитики, журналисты и прочая обслуга «нового мирового порядка» спешили заявить: «С социализмом покончено, у него нет будущего».

«Конец истории», провозглашенный в 1992 году[38] плавно перетек в «конец альтернативности». «Один мир, один рынок, одно правительство»! – такой лозунг поставила на повестку дня глобализация. Под этим лозунгом неолиберализм на Американском континенте одерживал победы одна за другой. В середине 1990-х появилась на свет «Североамериканская зона свободной торговли» (NAFTA), а в начале правления Дж. Буша в Вашингтоне были серьезно увлечены идеей создать такую же зону свободной торговли в масштабах всей Америки, Северной и Южной. Правда, в Латинской Америке сразу почувствовали подвох. В конечном счете, идея американской зоны свободной торговли являлась современной версией пресловутой доктрины Монро, предполагавшей, что страны Западного полушария тесно интегрируются между собой, одновременно противопоставляя себя Старому Свету. На практике это означало монопольное господство североамериканских компаний на рынках менее развитых стран[39].

Мексика вошла в НАФТА и подобная же участь была уготована всей Латинской Америке. Но уже к концу XX века противоречия неолиберального развития стремительно накапливались. Обеспечив на некоторое время динамичность роста и социально-экономическую стабильность, неолиберальные реформы не обеспечили ни устойчивость этого роста, ни его темпы, необходимые для преодоления основных барьеров развития, ни нового (постиндустриального) качества этого развития или хотя бы приступа к нему. Отставание от Севера продолжало расти, так же как и сумма внешней задолженности.

Первым ударом колокола на похоронах латиноамериканского неолиберализма стал финансовый кризис 1994–1995 гг. в Мексике. В январе 1994 г. был опубликован манифест Мексиканской Сапатистской Армии национального освобождения (САНО), который возвестил о рождении принципиально нового левого движения: продолжая традиции и разделяя базовые ценности прежних поколений региональной левой, она вместе с тем отказалась от их этатистской и авангардистской ориентации, выступив как «Левая гражданского общества».

Визит Уго Чавеса в США. Встреча с руководством Citgo Petroleum в Корпус-Кристиг штат Техас, 2 июня 2001 года

Глубокое ухудшение региональной социальной ситуации, четко обозначившееся к 1998–1999 г. выразилось в дальнейшем углублении неравномерности распределения доходов, в росте безработицы и удельного веса незащищенной, «неформальной» занятости. Вновь, и непосредственно под воздействием неолиберальных реформ, обострилась аграрная ситуация. Ухудшилось – и подчас резко – функционирование почти всех социальных служб. Сам эффект обузданной инфляции со временем перестал ощущаться, а начатое им сокращение показателей бедности в регионе с середины десятилетия прекратилось.[40]

Венесуэла задыхалась от экономических проблем, миллионы людей, рождаясь в жалких лачугах, были обречены провести жизнь в условиях, по сравнению с которыми нищета самых бедных россиян покажется сказкой.

Полковника Уго Чавеса и его соратников, решившихся на восстание в феврале 1992 года, мало волновали рассуждения и заявления о «конце истории». Тем более, что, как стало ясно в дальнейшем, известие о «смерти социализма» было сильно преувеличено.

Первым подлинно массовым выступлением, приобретшим национальный и региональный резонанс и возвестившим «возобновление истории» – по крайней мере в одном, отдельно взятом регионе, стали походы сельских трудящихся Бразилии на столицу страны весной 1997 года. Кризис, начавшийся в том же году, способствовал расширению базы социального протеста по всей Латинской Америке. С 1998–1999 гг., особенно после победы на выборах в Венесуэле Уго Чавеса, в регионе заговорили о «бунте исключенных», о «восстании бедных», очаги и признаки которого возникали в одной стране за другой, меняя политическую карту Южной Америки вплоть до начала 2000-х годов.

Южная Америка стала – второй раз за полвека – одним из двух главных очагов и оплотов всемирного движения за альтернативное развитие, за утверждение необходимости и возможности «другого мира». И одним из центров глобального экономического и политического сопротивления «Имперскому проекту» республиканской администрации США. При этом Латинская Америка XXI века стала главной силой, бросающей изнутри западной цивилизации вызов доминирующим (пока) тенденциям развития последней… Первым «институционализированным сдвигом» влево в регионе стало голосование венесуэльских масс в декабре 1998 г., итоги президентских выборов в стране. Дело было не просто в том, что большинство высказалось в пользу левого национал-популиста, вчерашнего мятежника и заключенного Уго Чавеса. Победоносные выступления прогрессивных военных против олигархии, коррупции и экспансии США сопровождали (а иногда -1932,1968 – предваряли) каждый новый виток революционной борьбы в регионе; социалистические и «полусоциалистические», народнические, реформаторские и лево-этатистские тенденции были свойственны генералам Мексики, Аргентины, Перу, Боливии, полковникам Гватемалы, Чили, Доминиканской республики, капитанам и майорам Бразилии и опять-таки Боливии. Да и в Венесуэле подобное бывало (1958,1961–1962 гг.).

Новым был приход к власти военно-гражданского блока через механизм выборов. С самого начала процесса новый режим обладал широкой социальной базой, а в ее рамках – прочным «ядром» (примерно 40 % избирателей), противники же Чавеса были лишены какой-либо позитивной программы. Впоследствии обнаружились и другие различия между Чавесом и его предшественниками: четкость календаря преобразований, отсутствие какой-либо «народобоязни» (каждый шаг на пути создания новой системы власти ратифицировался и легитимизировался всенародным голосованием).

Как пишет Б. Кагарлицкий, «своими действиями Чавес доказал реалистичность альтернативного подхода, его правительство наглядно демонстрирует совместимость радикального левого курса и демократии. Венесуэла в этом отношении совсем не похожа на Кубу. Оппозиционные партии функционируют, на выборах присутствуют иностранные наблюдатели, в том числе и североамериканские. А главное, существует широчайшая (даже по западным критериям) свобода печати: большая часть прессы и телевизионных каналов не просто критикуют правительство, они ведут с ним открытую войну»[41].

В декабре 1999 г. подавляющее большинство избирателей Венесуэлы утвердили новую конституцию страны, узаконившую ее дальнейшее, «боливарианское» преобразование.

Завершив создание правовой базы для будущих преобразований, президент Венесуэлы приступил к решению главных задач Боливарианской революции – социальных. Объявленные им в 2001 г. реформы (провозглашенная программа «искоренения бедности»; реформы, объявленные в ноябре-декабре), быстро изменили и обострили социально-политическую обстановку в стране. Сразу же перешли в контрнаступление экономически господствующие группы, во главе с блоком нефтяной буржуазии и медиамагнатов. Их активно поддержали ранее выжидавшее большинство среднего класса и администрация США.

11 апреля Чавес был арестован. На следующий день была отменена конституция, распущен парламент, а самоназначенное правое правительство выступило со вполне пиночетовской программой. Но в ночь с 12-го на 13 апреля 2002 г., не ожидая указаний извне и сверху, в защиту Чавеса активно выступили самоорганизовавшиеся – за 36 часов – массы городской бедноты, окружившие президентский дворец: последовательная социальная ориентация новой власти принесла свои первые политические плоды. Одновременно Чавеса поддержало подавляющее большинство офицерства и солдат: не прозвучало ни одного выстрела в народ. Путч был подавлен менее чем за 48 часов, а выступление масс придали процессу преобразований в стране характер политической революции.

Не смирившись с политическим поражением и используя неприкосновенность политических свобод в стране, венесуэльская реакция предприняла в конце года новую попытку реванша, опираясь на свои практически нетронутые позиции в экономической сфере.

«Забастовка», по сути дела – локаут, организованный руководством PDVSA, (ноябрь 2002 – февраль 2003 гг.), парализовал нефтедобывающую и нефтеперерабатывающую промышленность в стране, нанеся ее экономике гигантский ущерб в 20 млрд. дол. На грани экономического краха революционная власть, опираясь на поддержку и выдержку бедноты и армии, выстояла (и, в частности, не прибегла ни к политическому, ни к вооруженному насилию против «бастующих» и саботажников).

Однако сразу же после того как выдохшийся локаут был официально прекращен, «меритократия» PDVSA была уволена и заменена. Главные богатства страны перешли под прямой контроль революционной власти: коренное изменение характера собственности было осуществлено без формальной экспроприации.

После того, как правительство Венесуэлы получило контроль над нефтяной промышленностью, прибыль от продажи нефти пошла на улучшение экономической и социальной ситуации в стране. Выросли вложения в здравоохранение, образование, строительство жилья для бедноты в городе и деревне, снабжение населения продовольствием по сниженным ценам.

Менее чем за год исходные цели революции (изменение характера власти и собственности) были достигнуты. Контрреволюция отступила на резервные позиции, решив – лишь напоследок – использовать легальные возможности, предоставленные ей конституцией и демократическими свободами[42].

Осенью 2002 года на выборах в крупнейшей стране Южной Америки – Бразилии – победил кандидат левых сил (в прошлом чистильщик обуви, токарь, профсоюзный лидер, создатель и руководитель Партии Трудящихся) – Луис Игнасио да Сильва. Одновременно, в том же 2002 году в Боливии, Эквадоре, Парагвае и Перу ушли в отставку под давлением народных масс прежние президенты.

В 2004 году к левому фронту Венесуэлы и Бразилии присоединяется Аргентина, левые побеждают и в Уругвае. Тогда же Уго Чавес выдвигает программу построения «социализма XXI века», а в 2005-м на выборах в Боливии побеждает Эво Моралес.

Моралес – первый в истории индеец, возглавивший государство в Латинской Америке. Кроме того, он пообещал легализовать производство коки. Моралес пришел к власти как лидер массовых социальных движений, взяв на себя очень серьезные обязательства перед ними. Прежние боливийские правительства, начиная с середины 1990-х годов, разваливались одно за другим, их сметали народные выступления, забастовки и дорожные блокады. Моралес пообещал серьезные перемены, которые позволили бы преодолеть хронический кризис. В первую очередь он национализировал энергетические ресурсы, а затем присоединился к интеграционному проекту Венесуэлы и Кубы. Так было создано ядро сопротивления неоколониальной политике США. Впоследствии к этому ядру присоединился и Эквадор.

Празднование восьмой годовщины победы Чавеса в Апрельском перевороте 2002 года, Каракас, 13 апреля 2010 года

Эти страны составили блок АЛБА – «Боливарианский союз во имя народов нашей Америки», а сам блок современным воплощением мечты Симона Боливара об объединении Латинской Америки.

Другая группа государств, проводящая более умеренную экономическую политику, включает Бразилию, Аргентину, Уругвай, Парагвай, Сальвадор и Перу. Наиболее важным шагом в интеграции этих стран было создание сообщества Mercosur, единого рынка, объединившего наиболее развитые страны южноамериканского региона – Бразилию, Аргентину, Уругвай и Чили.

Правоцентристскими остались правительства Колумбии, Мексики, Панамы, Гондураса, Чили, Гватемалы, Доминиканской Республики и Коста-Рики.

Директор Научно-информационного центра Института Латинской Америки РАН Александр Харламенко отметил, что «никогда раньше такой ситуации с доминированием левых и левоцентристских правительств в регионе не было… Сейчас они подошли к определенной развилке. Вопрос в том, удастся ли им справиться с новыми вызовами, в частности с возросшими требованиями той части народов, которая пока не получила удовлетворения своих социальных ожиданий. Дело в том, что начиная со времен Конкисты, значительная часть жителей Латинской Америки не допускалась ни к политической, ни к официальной гражданской жизни – с ними никто не считался. И если властям удастся вывести курс социальной интеграции на новый уровень и не восстановить против себя ту часть народа, которая сейчас недовольна, они смогут и дальше продолжать углублять социальные преобразования и действительно вырабатывать какую-то новую модель общества социальной справедливости XXI века. Но существует реальная опасность, что это социальное недовольство будет обращено против самих левых режимов, а в конечном счете – и против самих недовольных. Тогда они получат перспективу правого, неолиберального реванша, которую уже обозначают Мексика, Гондурас, Чили, Панама. Новая волна приватизации образования и медицины, вытеснение миллионов людей из «официальной» экономики в «теневую» с утратой всех социальных прав и гарантий, полицейские репрессии и террор полувоенных банд, массовый социальный протест – вот сегодняшняя судьба этих стран и предупреждение другим»[43].

Александр Рублев пишет, что «…привлекательным для распространения идей Чавеса регионом может оказаться Африка, где стремительный рост численности населения накладывается на столь же быстрое ухудшение экономической ситуации. В условиях обострения мирового финансового кризиса потенциальными странами-реципиентами доктрины «социализма XXI века» может стать Южно-Африканская Республика, в правящих кругах которой после отставки президента Табо Мбеки растут леворадикальные настроения.

В принципе, правящий в ЮАР Африканский Национальный Конгресс всегда позиционировал себя в качестве левой и социалистической организации, однако после демонтажа режима апартеида в 1994 году эта идентификация носила чисто декларативный характер. Сейчас же все может измениться, и смена власти в ЮАР, где есть большие индийские и мусульманские общины, может создать предпосылки для превращения «социализма XXI века» в явление уже не локально южноамериканского, но и мирового масштаба»[44].

К. Майданек подводит итог современному состоянию стран Латинской Америки: «Наиболее очевидным из происшедших сдвигов стало, конечно, резкое усиление сопротивления прямой политической и экономической экспансии Севера. Сопротивления, возглавленного тандемом Венесуэла – Бразилия… Одновременно были предприняты реальные шаги (о мере их необратимости выскажется будущее) к экономической и политической интеграции южноамериканского ареала…

Не исключено, что историк будущего отметит успехи этой попытки объединить регион, как главное свершение альтернативного движения Латинской Америки в начале XXI века. В то же время несомненной его заслугой является и то, что в упорной борьбе против неолиберальной глобализации левые силы региона воссоздали межрегиональные политические, культурные, психологические связи Латинской Америки со всеми мирами человечества (связи, резко ослабленные в 80-90-х годах). В данном плане региональное «восстание бедноты» привело к результатам, прямо противоположным синхронному «восстанию ислама».

Важно и другое: какой бы характер не приняло дальнейшее развитие событий, из идейно-политической и цивилизационной истории Латинской Америки уже не вытравить сам факт создания на половине территории региона коалиции независимых левоориентированных правительств, связанных отношениями взаимной помощи и поддержки. Линия, проведенная от проекта Боливара через 50–70-е годы XX века и через начало века XXI, имеет шанс уйти в бесконечность. В исторической памяти этого и будущего поколений останется, наверное, и образ Латинской Америки начала XXI века как центральной зоны глобальной альтернативы, альтернативной системы ценностей на планете»[45].

Глава 4. Команданте Чавес: его боялась Америка

«Убирайтесь обратно в ад, дерьмовые американские янки!»

Уго Чавес

74-й президент Венесуэлы Уго Чавес, скончавшийся 5 марта 2013 года (в один день со Сталиным, но на 60 лет позже) управлял южноамериканской страной в течение 14 лет. Лидер, начавший с попытки военного переворота, реализовал себя в демократической политике, трижды будучи избранным на высший пост в государстве.

Уго Рафаэль Чавес Фриас родился 28 июля 1954 года в многодетной семье учителей в городе Сабанета штата Баринас на юго-востоке страны в степной зоне Льянос. Ее обитатели всегда считались людьми драчливыми. «Между прочим, меня даже как-то выгнали из церкви, я подрался со священником», – признался однажды президент Венесуэлы.

Его отец, Уго де лос Рейес Чавес, имел афро-индейское происхождение с незначительной испанской составляющей. Мать, Елена Фриас де Чавес, креолка. У Чавеса есть родной брат Архенис.

Предок Чавеса по материнской линии был активным участником Гражданской войны 1859–1863 годов. Прадед прославился тем, что в 1914 году поднял антидиктаторское восстание. Оно было жестоко подавлено. У него родились две дочери, одна из них Роза, бабушка Уго Чавеса. Мать Чавеса надеялась, что сын станет священником, а сам он мечтал о карьере профессионального бейсболиста. Увлечение бейсболом Чавес сохранил до конца жизни. В детстве хорошо рисовал, и в двенадцать лет получил свою первую премию на региональной выставке. С раннего возраста он читал запоем, предпочитал книги по истории и философии, поэзию, причем сам писал стихи. Чавес был практикующим католиком, и Библия наложила большой отпечаток на его мировоззрение. Он посещал школу Джулиан Пино и лицей Даниэль Флоренсио О'Лири, который закончил со степенью бакалавра. В 1975 году в звании младшего лейтенанта окончил Военную академию Венесуэлы. По некоторым данным, Чавес получил степень магистра политических наук в Университете Симона Боливара в Каракасе.

Уго Чавес в детстве, с братом Аданом. У Чавеса есть пять доживших до совершеннолетия братьев, ещё один брат умер во младенчестве

Чавес служил в воздушно-десантных частях, и красный берет десантника впоследствии стал неотъемлемой частью его образа. Надо отметить, что в отличие от Чили, например, структура венесуэльских вооруженных сил не классовая, и у каждого есть шанс профессионального роста, исходя из личных способностей и заслуг. Молодой и способный офицер Чавес быстро продвигался по служебной лестнице. К 1990 году Чавес был уже подполковником.

Семья Чавес навестила своего сына в военной академии. 5 июля 1975 года

В 1982 году (по другим данным – еще во время учебы в академии) Чавес основал с сослуживцами подпольную организацию COMACATE (испанская аббревиатура из первых двух букв воинских званий средних и младших офицеров – команданте, майор, капитан и теньенте, то есть лейтенант). Ее ядро составила группа однокашников по училищу сухопутных войск выпуска 1975 г. Тогда им было по двадцать с небольшим лет. А лидером стал Уго Чавес. Поначалу будущие бунтари не имели сколько-нибудь ясных идеологических ориентиров, ограничивались обсуждением социально-экономических проблем страны, критически оценивая действительность и усматривая в ней множество пороков.

Важнейшей вехой в самоидентификации участников этой организации стало празднование в 1983 г. 200-летия со дня рождения Симона Боливара, главного героя борьбы народов Южной Америки против испанских колонизаторов в первой трети XIX в. Боливар стал кумиром молодых конспираторов, почитаемым и непререкаемым авторитетом. Они мечтали воплотить в жизнь идеалы братства и равенства людей, за которые когда-то сражался властитель их дум.

Позднее COMACATE была преобразована в Революционное боливарианское движение (исп. – Movimiento Bolivariano Revolucionario), названное в честь героя латиноамериканской войны за независимость Симона Боливара («РБД-200»), которое в течение последующего десятилетия распространилось по казармам страны в среде младшего и среднего офицерства.

На знаменах движения рядом с именем Боливара соседствовали имена его наставника Симона Родригеса, а также деятеля Федеральной (гражданской) войны середины XIX в. Эсекиеля Саморы, с оружием в руках боровшегося за социальную справедливость и ликвидацию олигархического правления. Тем самым руководители РБД-200 апеллировали к героическим эпизодам отечественной истории. Основой идеологии движения стали национализм и боливаризм.

Поводом для резкой активизации деятельности РБД-200 послужили февральские события 1989 г. – стихийный бунт жителей трущобных кварталов венесуэльской столицы против жестких мер в социально-экономической сфере, согласованных с Международным валютным фондом. В те годы в Латинской Америке и мире царила новая экономическая школа, именуемая неолиберализмом. Ее основные характеристики – всеобщая приватизация всего, что может и не может быть приватизировано, постоянное уменьшение роли государства и отдача целых стран на волю рыночных стихий.

Когда в обстановке стремительной и постоянной экономической депрессии только что избранный президент Карлос Андрес Перес в 1989 г. попытался применить в стране пакет мер, рекомендуемый Международным валютным фондом (это примерно те же рекомендации, которые всего через 10 лет разорят Аргентину), произошел стихийный социальный взрыв, сопровождавшийся многочисленными актами вандализма и грабежами. Ответом правительства были пули. На окраинах Каракаса жгли трупы и рыли братские могилы. До сих пор не существует достоверной статистики. Единственное достоверное в этой истории – то, что число жертв измеряется тысячами, и все они, как это обычно бывает в истории Латинской Америки, бедняки. Выжившие затянули пояса, и все вернулось на свои места – гарантированная нищета и тюрьмы для одних и ничем не ограниченная роскошь и никем не контролируемая коррупция для других.

Подавление бунта силами жандармерии и воинскими подразделениями, приведшее к гибели тысяч людей, возмутило молодых офицеров. Дальнейшее обострение политической ситуации, когда радикальная оппозиция требовала немедленной отставки президента, побудило боливарийцев к открытому выступлению.[46]

Неудачная экономическая политика породила всеобщее недовольство, с проявлениями которого правительство боролось силовыми методами. В этой обстановке возникли различные политические течения, как правого, так и левого толка, началось брожение в вооруженных силах. В 1990-м и 1991 году ширились антиправительственные выступления, достигшие кульминации во всеобщей забастовке 7 ноября 1991 года. Воодушевленные общенародным подъемом, патриотически настроенные элементы среди младших офицеров сплотились под руководством подполковника Уго Чавеса. 4 февраля 1992 года Чавес возглавил неудавшуюся попытку государственного переворота.

4 февраля 1992 г. армейские колонны под командованием Уго Чавеса вышли на улицы столичного Каракаса. Офицеры добивались отставки президента и правительства с целью «положить конец коррупции, неолиберальным реформам и использованию вооруженных сил против народа Венесуэлы». Повстанцы заявляли, что планируют не захват власти, а ее переустройство и создание Учредительной Ассамблеи, где были бы реально представлены все группы венесуэльского общества, вместо традиционного двухпалатного парламента, отражавшего интересы только коррумпированных правящих групп. Мятеж поддержала часть среднего офицерства и солдат. В заговоре участвовало 133 офицера и почти тысяча солдат, не считая множества гражданских. Верховное командование поспешило заявить о поддержке президента и отдало приказ о подавлении мятежа. Столкновения продолжались до полудня 4 февраля. В результате боев, согласно официальным цифрам, погибло 17 солдат, более 50 военных и гражданских получили ранения.

В полдень 4 февраля Уго Чавес сдался властям, призвал своих сторонников сложить оружие и взял на себя всю ответственность за подготовку и организацию этой операции. В момент ареста, транслировавшегося в прямом эфире, подполковник Чавес заявил, что он и его товарищи складывают оружие исключительно из-за того, что на этот раз им не удалось добиться поставленной цели и чтобы избежать продолжения кровопролития, но их борьба будет продолжена. Чавес и ряд его сторонников оказались в тюрьме.

Чавес в своём традиционном образе. Каракас 13 апреля 2005 года

Попытка февральского путча потерпела неудачу в значительной степени из-за просчетов в планировании и организации, но оказалась достаточной для пропаганды идей боливарийцев. Выступление 4 февраля взбудоражило все общество, вызвав широкий резонанс. Гражданское население, сочувствуя и симпатизируя Чавесу, ставшему в одночасье чуть ли не национальным героем, тем не менее, не поддержало мятежников активными действиями. Однако неудавшийся мятеж явился поворотным пунктом в современной политической истории Венесуэлы.

После того как Чавес провел два года в тюрьме, он был освобожден по амнистии президентом Рафаэлем Кальдера в 1994 г. Незадолго до выборов 1998 г. руководство РБД-200 приняло решение о выдвижении своего лидера кандидатом на пост президента и об официальной регистрации организации как Движения V Республики (МКР). Это название подразумевает, что все без исключения режимы, установившиеся в стране после кончины Боливара в 1830 г. (в совокупности они именуются IV Республикой), независимо от их характера и сущности, являлись олигархическими, и на смену им должна прийти «Боливарианская V Республика» для народа. За сравнительно короткий срок бывшим военным удалось создать дееспособную, массовую партию современного типа.

Следует отметить, что еще до своего президентства Чавес уже сформировался как бесспорный лидер, выделявшийся широтой общественно-политического кругозора и эрудицией. Помимо военного, он получил и гражданское образование, углубленно изучая социальные дисциплины на специальных курсах престижного частного Университета Симона Боливара. Природа наделила его организаторскими талантами, способностью убеждать людей в своей правоте. Он цитировал по памяти Библию, работы Боливара и различные произведения мировой литературы. Философские взгляды католика Чавеса были весьма эклектичны. Он не чуждался так называемой «теологии освобождения», пытающейся соединить христианство с революционностью и социализмом. А также включал в свой идейный багаж элементы экзотической для большинства латиноамериканцев философии дзэн-буддизма. Он почерпнул их в эзотерической книге чилийца Лукаса Эстрельи «Глашатай войны». Чавес никогда не расставался с ней и тоже постоянно цитировал[47].

В декабре 1998 года Чавес совершил поездку на Кубу. Выступая в Гаванском университете, он огласил свои революционные принципы, впоследствии воплощенные им в жизнь. В то время Уго Чавес находился под идеологическим влиянием аргентинца Норберто Сересоле, который и убедил его обратить внимание на идеи ливийского лидера Каддафи. Через много лет – в ноябре 2004 – Уго Чавесу будет вручена в Триполи Международная премия имени Муамара Каддафи за вклад в защиту прав человека. Будучи на посту президента республики, Чавес прославился тем, что вопреки эмбарго против Ирака отправился в эту страну, дабы лично встретиться с Саддамом Хусейном. Тем самым он стал первым главой иностранного государства, который встречался с Саддамом Хусейном после иракской агрессии против Кувейта в 1990 году.

На парламентских выборах в ноябре 1998 поддержавшая Уго Чавеса коалиция «Патриотический полюс», в составе его Движения Пятая Республика (ДПР возглавило блок Патриотический полюс), а также различных левых и популистских партий: «еврокоммунистического» «Движения к социализму» (MAC), партии «Родина для всех» (отколовшейся от Радикального дела), Коммунистической партии Венесуэлы и других групп, – набрала около 34 % голосов и завоевала 76 из 189 мест в Палате депутатов и 17 из 48 мест в Сенате. Программные положения чавесовской ДПР носили общий характер: Движение обещало проведение конституционной реформы, очищение страны от коррупции и злоупотреблений политических элит, создание демократического общества социальной справедливости, привлечение масс к управлению государством. Опорой ДПР стали «боливарианские комитеты», созданные сторонниками Чавеса, в первую очередь, в бедных городских кварталах.

На президентских выборах 1998 года Чавес одержал победу. Он победил, набрав более 55 % голосов, однако его коалиция не имела большинства мест в Национальном конгрессе.

Если доминирующие позиции в парламенте по-прежнему принадлежали традиционным партиям ДД и КОПЕЙ, то основным соперником Чавеса на выборах 1998 года выступил кандидат от нового правоцентристского объединения «Проект Венесуэла» Энрике Салас Ремер, набравший почти 40 процентов голосов.

Уго Чавес и президент Ирака Саддам Хусейн. 11 августа 2000 года

С момента избрания Уго Чавеса президентом страны он начал серию реформ, связанных с социальной сферой – средства вкладывались в строительство школ и больниц, были реализованы разнообразные социальные программы, начата аграрная реформа. Под его руководством началась национализация предприятий в различных промышленных областях, в том числе в нефтяной. Благодаря этому, Чавес приобрел популярность среди бедных слоев населения. Элиты и средний класс были недовольны левой политикой Чавеса, однако бедное большинство всегда его поддерживало.

Была разработана и в 1999 году принята новая Конституция, в которой, в частности, объявлялось равенство всех форм собственности перед законом, гарантирующее реальное существование смешанной экономики и действительно свободной конкуренции внутри ее частного сектора. По Конституции все стратегические отрасли и ресурсы экономики, а также сфера образования и здравоохранения принадлежали государству и не могли быть приватизированы. Приоритетной была объявлена защита интересов наименее защищенных слоев населения – детей, молодежи, пенсионеров, инвалидов.

Кроме того, благодаря новой Конституции, Чавес обеспечил себе возможность для продления президентских полномочий. Он не скрывал стремления оставаться на этом посту вплоть до 2013 г., после чего намеревается передать своему преемнику бразды правления страной, которая к тому времени должна была «освободится от гнета бедности и коррупции».

После принятия новой конституции в стране были проведены новые президентские и парламентские выборы, победу на которых одержало правящее ДПР: Уго Чавес собрал почти 60 % голосов, а его движение завоевало 92 из 165 мандатов в Национальной ассамблее. Остальные места в парламенте распределились следующим образом: ДД – 33, КОПЕЙ – 6, Проект Венесуэла – 6, MAC – 6, Радикальное дело – 3, Родина для всех – 1. Национальная конвергенция (сторонники Рафаэля Кальдеры) – 1, прочие – 17.

На протяжении 2001 года противостояние между президентом Чавесом и его противниками из среды старых элит нарастало, и в следующем году вылилось в открытую конфронтацию.

Противники президента инициировали национальную забастовку, в знак солидарности с руководством и сотрудниками государственной нефтяной компании, которые протестовали против назначения президентом Чавесом новых членов совета директоров. Обстановка серьезно обострилась после того, как крупнейшие профсоюзные и профессиональные объединения Венесуэлы заявили о превращении 48-часовой всеобщей забастовки в бессрочную.

16 апреля 2002 года на площади Марафлорес в Каракасе произошли вооруженные столкновения между противниками и сторонниками Чавеса, в результате чего погибло более 60 человек, а 18 апреля начался военный мятеж.

Уго Чавес в парадной форме на военном параде. 5 июля 2000 года

Группа военных во главе с мэром Каракаса А. Пена и командующим сухопутными войсками Э. Васкесом попыталась свергнуть У. Чавеса. Путчисты арестовали президента и вывезли его в неизвестном направлении.

Генерал Лукас Ринкон Ромеро известил страну, что Чавес подал в отставку. Заместитель министра безопасности, командующий национальной гвардии генерал Альберто Комачо Кайрус заявил, что правительство президента Уго Чавеса «не способно управлять страной» и отстранено от власти, а страна находится под контролем национальных вооруженных сил. Выступая по местному телевидению, генерал Комачо Кайрус возложил на свергнутого президента ответственность за кровопролитие при подавлении крупного антиправительственного марша протеста.

На пост временно исполняющего функции президента мятежники выдвинули президента ассоциации промышленников и предпринимателей Педро Кармона.

Он распустил парламент, приостановил работу генерального прокурора и государственного контролера, а также отменил принятое в годы президентства Чавеса законодательство, перераспределившее часть национального богатства в пользу малоимущих.

США приветствовали переворот.

Однако большая часть армии осталась верна президенту, к тому же на улицы вышли многие сотни тысяч его сторонников, которых мобилизовали «Боливарианские комитеты», преимущественно в бедных кварталах городов. Они требовали освободить арестованного президента, которого мятежники двое суток держали на отдаленном острове, и вернуть ему власть. Кармона отказался возглавить страну, а путчисты, побоявшись наказания, доставили арестованного ими президента в президентский дворец.

Военный переворот обернулся триумфом для Чавеса. В результате контрпереворота Чавес вернулся к власти; его ведущие противники были арестованы. Церемония повторного вхождения в должность Уго Чавеса, которая прошла в президентском дворце «Мирафлорес» в Каракасе, транслировалась по телевидению.

Чавес сказал, что не ожидал вернуться в свой кабинет так быстро, и что он даже начал писать стихи, однако не успел закончить свою первую поэму. В своем заявлении, которое было выдержано в примирительном тоне, Уго Чавес объявил об отставке членов совета директоров государственной нефтяной компании, которых он сам же назначил ранее.

Официальный визит Фиделя Кастро в Венесуэлу, штат Барина с 28 октября 2000 года

Через несколько месяцев, 6 октября, президент Венесуэлы Уго Чавес заявил, что его спецслужбы предотвратили попытку государственного переворота в стране. «Мы предотвратили путч, я в этом практически не сомневаюсь», – заявил Чавес на собрании мэров и губернаторов в Каракасе. Президент сказал, что в заговор были вовлечены видные представители оппозиции, а также военные, которые уже пытались свергнуть Уго Чавеса в апреле того же года. Незадолго до этого спецслужбы Венесуэлы провели обыск в доме бывшего министра иностранных дел страны Энрике Техеры. В этом доме, как заявил президент, были найдены доказательства заговора. Обыск был проведен после того, как верные нынешнему президенту военные побывали на встречах оппозиции в доме бывшего министра. Однако Техера отверг все выдвинутые против него обвинения.

Провал апрельского переворота не положил конец политическому кризису в Венесуэле. В течение года оппозиция, воспользовавшись нарастанием экономических трудностей и инфляции, организовала четыре всеобщих забастовки против правительства президента Чавеса. Крупнейшая из них началась в начале декабря 2002 и продолжалась более 2 месяцев. Организаторами протестов выступили лидеры профсоюзной Конфедерации трудящихся Венесуэлы и политический блок «Демократическая координация». Они требовали отставки Чавеса и проведения референдума о его президентстве. Но и эта забастовка (как и предыдущая, в октябре 2003) закончилась провалом. 15 августа 2004 по требованию правой оппозиции состоялся референдум о досрочном отзыве Чавеса с поста президента. «В том случае, если народ не проголосует за меня, то я уйду. Я за место не держусь, и об этом я всегда говорил. Я не стану плакать, если меня отвергнут!» – говорил Чавес. Против его отзыва с поста президента проголосовало 59,10 % пришедших на участки избирателей.

Венесуэла, как известно, занимает одно из ведущих мест в мире по запасам и добыче нефти, как говорят, разведанные запасы нефти в устье реки Ориноко превосходят нефтяные запасы Саудовской Аравии. Уго Чавес установил жесткий контроль над государственной нефтяной компанией Petróleos de Venezuela. Она является четвертой в мире по величине нефтеперерабатывающей компанией, оставшейся под контролем государства. Это предприятие является одним из самых богатых и рентабельных предприятий американского континента. Президент запретил планировавшуюся ранее приватизацию Petróleos de Venezuela, в которой должны был участвовать американцы. Сверхдоходы компании Чавес направил на строительство больниц и школ, реализацию аграрной реформы, ликвидацию безграмотности и прочие социальные программы. Все это способствовало массовой популярности нового лидера среди бедного большинства. Опираясь на его поддержку, Чавес приступил к национализации некоторых предприятий в различных отраслях промышленности.

За это Чавес не раз подвергался острой критике, преимущественно со стороны представителей высших и средних слоев общества. Оппоненты обвиняли Чавеса в пренебрежении к избирательному законодательству, нарушении прав человека и политических репрессиях, чрезмерной расточительности и фактическом финансировании расходов кубинского государства. Они называли Чавеса «диктатором нового типа». Но несмотря на все это Уго Чавес обладал необычайной популярностью, о чем свидетельствует неудачная попытка отстранения его от власти в апреле 2002 года.

После неудачного переворота сотрудничество между венесуэльским и кубинским лидерами еще более укрепилось. Понимая, что им не справиться в одиночку в условиях враждебного окружения, они пришли к выводу о необходимости создания единого антиимпериалистического фронта, способного противостоять «агрессивным режимам» Западного полушария. По договоренности с Фиделем Кастро, которого Чавес весьма почитал, Венесуэла, не взирая на антикубинские санкции США, стала поставлять на Кубу нефтепродукты по умеренным ценам. Обратно Венесуэла «импортировала» высококвалифицированных кубинских врачей, что позволило наладить медицинское обслуживание миллионов венесуэльских бедняков.

Специалистов для создания и модернизации национальной инфраструктуры У. Чавес искал и находил исключительно в странах, недружественных США. Для ряда государств-изгоев это был уникальный шанс. Венесуэльский лидер не скрывал поддержки ливийским, иранским, белорусским властям, открывая рынок своей страны товарам из этих стран.

Использовав благоприятную конъюнктуру на мировом рынке энергоносителей, а также определенную зависимость США от поставок венесуэльской нефти, Чавес изменил внешнеполитический курс. За считанные годы Венесуэла превратилась в авторитетного регионального лидера и фактически возглавила движение против неолиберализма в Западном полушарии.

Уго Чавес пытался создать вокруг Венесуэлы ось государств-единомышленников, разделяющих его революционные боливарианские идеи. Такой режим установился в Боливии с избранием президентом Эво Моралеса. В конце 2006 года победу одержали еще два потенциальных союзника Уго Чавеса – Даниэль Ортега в Никарагуа и Рафаэль Корреа в Эквадоре.

Для обозначения союза Венесуэла – Куба – Боливия Уго Чавес в начале 2006 года изобрел термин «ось добра» – в противовес американской «оси зла». Эти государства сближали не только левая антиимпериалистическая и антиамериканская риторика их лидеров, но и реальная взаимная выгода от сотрудничества: по данным США, Венесуэла ежедневно поставляла на Кубу около 90 тыс. баррелей нефти по льготным ценам-что позволяло Кубе зарабатывать на реэкспорте нефти. Куба, как уже говорилось, направила в Венесуэлу десятки тысяч своих технических специалистов, в том числе около 30 тыс. врачей. Для Боливии Венесуэла являлась источником инвестиций для разработки газовых месторождений.

Уго Чавес и Александр Лукашенко на саммите неприсоединившихся государств в Гаване. 15 сентября 2006 года.

Чавес неоднократно высказывал желание создать Конфедерацию государств Латинской Америки как воплощение в жизнь мечты Симона Боливара об объединении латиноамериканских стран.

В начале июля 2006 года Чавес, выступая в качестве почетного гостя на саммите Африканского союза в Гамбии, призвал африканские страны «оказывать сопротивление американскому неоколониализму» и установить более тесные связи между Латинской Америкой и 53 государствами-членами Панафриканской организации.

В июле 2006 года Уго Чавес совершил поездку по ряду государств, которые, по его мнению, должны были стать участниками единого антиимпериалистического фронта – после очередной встречи с Фиделем Кастро он посетил Беларусь, Россию (Волгоград – Ижевск – Москва) и Иран (который он посетил уже пятый раз). Первоначально зарубежное турне также включало поездку в КНДР, но впоследствии Чавес решил вместо этого посетить Вьетнам, Катар, Мали и Бенин.

Именно в ходе этой поездки с венесуэльским лидером познакомились и в России. Депутат ГД от ЛДПР Алексей Митрофанов сообщил корреспонденту «Нового Региона» свои впечатления от встречи с Чавесом: «Уго рассказал нам, что в детстве он жил в деревне. Там у них был рыжий русский. И русского всегда звали, когда надо было что-то починить. Русского все очень любили. Поэтому в детстве о России и русских у него сложилось хорошее впечатление. Он сказал, что для них Москва была всегда светом, но 15 лет назад этот свет погас. Сейчас снова появляются эти огни, огни Москвы, что он воспринимает с радостью и надеждой. Кроме этого, он сказал, что Лужков очень хорошо выучил слово «Чавес». Вчера на празднике он произносил его абсолютно точно на латиноамериканский манер»[48].

Мэр Москвы Юрий Лужков и Президент Венесуэлы Уго Чавес

Уго Чавес и президент Ирана Махмуд Ахмадинежад. 9 января 2012 года.

В Иране Уго Чавес заявил: «Венесуэла всегда и везде будет вместе с Ираном – в любое время, в любой ситуации. История показывает, что до тех пор, пока мы едины, мы можем противостоять империализму и побеждать его». Это заявление было сделано на другой день после того, как 28 июля пять постоянных членов СБ ООН сделали Ирану последнее предупреждение о необходимости прекратить обогащение урана. Махмуд Ахмадинежад, со своей стороны, ответил: «Я чувствую, что встретил брата и человека, с котором находишься в одном окопе… Иран и Венесуэла стоят рядом и поддерживают друг друга. Президент Чавес является источником прогрессивного и революционного течения в Южной Америке и вносит заметный вклад в противостояние империализму». Уго Чавес был награжден высшим государственным орденом Исламской Республики.

По возвращении Уго Чавес выступил в прямом эфире телепрограммы «Алло, президент!», где проговорил около пяти часов на самые разные темы. В частности, он заявил о намерении создать национальную систему ПВО, которая «прикроет все Карибы». Новая система ПВО позволит отслеживать воздушные цели на расстоянии 200 км и уничтожать их за 100 км до подлета к территории Венесуэлы.

Чавес выступал как яростный критик экспансионистской политики США и глобализации. 20 сентября 2006 года на сессии Генеральной ассамблеи ООН Чавес назвал Буша-младшего «дьяволом». По словам Чавеса, Буш выступал накануне в ООН как «хозяин мира», и мир должен быть обеспокоен таким подходом американского руководства.

Уго Чавес и Владимир Путин. 22 июля 2008 года.

В январе 2007 Венесуэлу посетил президент Ирана Махмуд Ахмадинежад. Еще в июле 2006 года Иран и Венесуэла заключили 29 экономических соглашений, в частности о создании СП в сфере добычи и переработки нефти, а также в металлургии, машиностроении и фармацевтике. Тогда же для финансирования совместных проектов был создан фонд в размере 2 млрд. долл. В январе 2007 были подписаны очередные соглашения и Ахмадинежад пообещал в течение 3 лет довести иранские инвестиции в Венесуэлу до 3 млрд, долл., а Уго Чавес подтвердил готовность защищать право Ирана на развитие мирных ядерных технологий. Ключевым событием визита стало создание совместного фонда по противодействию политике США. При этом иранский президент заявил: «Мы очень рассчитываем на поддержку всех сил, заинтересованных в Латинской Америке, Азии и Африке». По мнению наблюдателей, Ахмадинежад имел в виду КНР.

На референдуме 2009 года в Конституцию были внесены поправки, которые отменяли ограничения на количество сроков пребывания в президентском кресле. Согласно венесуэльскому законодательству, президент избирается в ходе прямого народного голосования большинством голосов сроком на 6 лет. Он обладает правом законодательной инициативы, которая может быть поддержана или отвергнута парламентским большинством. Это позволило Чавесу вновь претендовать на пост президента Венесуэлы в 2012 году.

В конституции Венесуэлы, принятой по инициативе президента в 1999 году, было впервые признано, что 300 тысяч коренных жителей страны – индейцев, имеют права на земли своего традиционного проживания и могут участвовать в оформлении их границ. В старой конституции говорилось только о том, что коренные жители страны находятся под охраной государства и должны постепенно включаться в жизнь нации.

4 декабря 2006 года средства массовой информации объявили о триумфальной победе Уго Чавеса на очередных президентских выборах. Его результат составил 59 % против 55 % в 1998 году.

Единым кандидатом венесуэльской оппозиции стал губернатор штата Сулия Мануэль Росалес, известный как один из самых ярых противников реформ Чавеса. Одним из его предвыборных заявлений стало обещание «заменить все русские истребители, которые недавно закупил Чавес, на гражданские самолеты».

Уго Чавес и Дмитрий Медведев на борту большого противолодочного корабля «Адмирал Чабаненко». 27 ноября 2008 года.

Через две недели правящая партия «Движение Пятая республика» объявила о своем роспуске в качестве первого шага к формированию единой пропрезидентской партии из более чем 20 политических организаций (в том числе трех сравнительно крупных партий – Коммунистической партии Венесуэлы, «Отечество для всех» и «Мы можем»). По замыслу Уго Чавеса, в условиях существования одной сильной партии стране будет легче строить «социализм XXI века»: «Нам нужна одна партия, а не азбучный набор… Мы не можем придти к социализму просто по мановению волшебной палочки. Социализм – это процесс ежедневного созидания».

Новая партия, по предложению Уго Чавеса, приняла название «Объединенная социалистическая партия Венесуэлы». Аналогичную однопартийную систему ввел у себя на Кубе Фидель Кастро в начале 1960-х. Такой партией стала Единая партия социалистической революции, позднее переименованная в Коммунистическую партию Кубы. Это вызвало очередные нападки оппозиции.

Одновременно с созданием «партии власти» Уго Чавес предложил пересмотреть конституцию Венесуэлы «в пользу ее большего соответствия задаче построения социализма» – то есть, как уже говорилось выше, отменить ограничение двумя сроками президентских полномочий.

18 января 2007 года парламент Венесуэлы (состоящий к тому времени исключительно из сторонников Уго Чавеса из-за бойкота оппозицией выборов 2005 года) единогласно проголосовал за закон, предоставляющий Чавесу чрезвычайные законодательные полномочия на полтора года. Ожидалось, что за это время президент проведет национализацию ключевых секторов экономики, обеспечит переход к государству контрольного пакета акций иностранных нефтяных компаний, действующих в районе реки Ориноко, введет бессрочное президентское правление в стране и переименует ее в Социалистическую Республику Венесуэла. Эти революционные преобразования, по мысли Чавеса, позволят построить в Венесуэле «социализм XXI века».

Оппозиция расценила принятое решение как очередной шаг к диктатуре. «Оппозиция говорит, что у нас повторится то же, что в Ливии. Они считают, что Чавес – это тот же Каддафи, к тому же оба полковники», – комментировал критику оппозиционеров сам Чавес.

В начале января 2007 года Уго Чавес объявил о предстоящей национализации крупнейших в Венесуэле телекоммуникационной и электроэнергетической компаний – Compañía Nacional de Telefonos de Venezuela (CANTV) и EdC, контролируемых американскими фирмами. Речь шла также о намерении Венесуэлы получить контрольный пакет акций добывающих и нефтеперерабатывающих предприятий Exxon Mobil, Chevron, Total, ConocoPhillips, Statoil, BP.

В процессе национализации энергетического сектора в Венесуэле все месторождения нефти в стране были поставлены под государственный контроль, а американские компании Exxon Mobil и ConocoPhillips, отказавшиеся работать на новых условиях, ушли с венесуэльского рынка. «Если кому-то хочется оставаться нашим партнером – пожалуйста. Но если кому-то не хочется становиться акционером – отдавайте нефтяные скважины и до свидания!» – прокомментировал их демарш Чавес.

25 мая 2007 года Чавес отменил вступительные экзамены в вузы страны: «Вступительные экзамены в вузы страны являются устаревшим методом, который исключает возможность получения высшего образования для молодых ребят из народных масс… В этой связи вступительные экзамены отменяются».

Чавес поддержал и отмену ЕГЭ во время учебы в университетах. Он также пообещал студентам повысить стипендию до $100 и открыть льготные студенческие столовые, оборудовать классы новейшим оборудованием. Выступление Чавеса сопровождалось ликованием студенческой молодежи и возгласами: «Вот как надо руководить страной!»

3 апреля 2008 г. президент Венесуэлы объявил о национализации цементной промышленности страны и заявил, что правительство Венесуэлы не будет более терпеть то, что частные компании экспортируют цемент, необходимый для ликвидации дефицита жилья в стране. «Примите все законные меры, чтобы национализировать всю цементную промышленность страны в кратчайшие сроки», – сказал он в телевизионном обращении.

Производством цемента в Венесуэле занимались в основном иностранные компании. Мексиканская компания Cemex, производящая в Венесуэле 4,6 миллиона тонн цемента в год, контролировала почти половину рынка. Значительная доля этого рынка принадлежала французской Lafarge и швейцарской Holcim Ltd. Чавес заверил компании, производящие цемент, что государство выплатит им достойную компенсацию. При этом президент Венесуэлы указал, что цементная промышленность – это особенно важный стратегический сектор экономики Венесуэлы.

Вице-президент Венесуэлы Рамон Каррисалес 9 апреля 2008 г. сообщил о принятии правительством решения национализировать крупнейший металлургический комбинат страны Sidor, принадлежащий после приватизации в 1997 г. аргентино-итальянской промышленной группе Techint. По данным Латиноамериканского института железа и стали, «Сидор» является четвертой по значению металлургической компанией в Латинской Америке, главным поставщиком проката и металла в страны Андского сообщества наций – Боливию, Колумбию, Перу и Эквадор.

Национализация предприятия объяснялась «длительным трудовым конфликтом» рабочих с владельцами предприятия, что не позволяло заключить новый коллективный договор. 1 мая 2008 года указ о национализации «Сидор» был подписан.

1 мая 2008 года указом президента в Венесуэле был установлен «самый высокий», по его словам, уровень минимальной заработной платы в Латинской Америке – 372 доллара. Повышение на 30 % заработной платы коснулось более 5 миллионов рабочих и служащих. На это ежегодно из бюджета страны стали выделяться свыше 2,5 миллиарда долларов. Уго Чавес заявил, что это стало возможно благодаря социалистическому характеру боливарианской революции, и напомнил, что когда страной руководило прокапиталистическое правительство, повышение зарплаты трудящимся никогда не превышало 2 %.

С мая 1999 года в телеэфир выходила программа «Алло, президент» с участием Чавеса. Он объяснял свое желание «поработать» в качестве телеведущего тем, что хочет донести правду о происходящем в стране и вокруг нее до каждого венесуэльца. В эфире Чавес задавал вопросы своим министрам, общался с местными жителями, вел телемосты с другими регионами, разъяснял политику правительства, делал исторические экскурсы, посылал воздушные поцелуи и шутил. С 15 февраля 2007 г. президент Чавес стал общаться со своим народом ежедневно по рабочим дням в течение полутора часов с 20.00 до 21.30. Но он на этом не остановился. В августе того же года Чавес установил рекорд, общаясь с венесуэльским народом 7 часов 43 минуты. Во время трансляции из президентского дворца Чавес не сделал ни единого перерыва и лишь изредка выпивал чашечку кофе. А в ходе сентябрьской телепрограммы Уго Чавес установил новый рекорд по ее продолжительности. Он, не прерываясь, при тридцатиградусной жаре вел популярную в стране передачу в течение 8 часов и 06 минут.

В рамках этой программы Чавес очень часто критиковал какие-либо явления или персоны. Например, жестокие видеоигры, отдельных представителей бизнес-элиты и т. п.

В новом кабинете министров правительства, взявшего курс на построение социализма, министром труда был назначен троцкист Хосе Рамон Риверо, по поводу которого Чавес сказал: «Когда я вызвал его к себе и предложил занять пост министра, он сказал мне: «Президент, сначала я хочу предупредить вас. Я – троцкист». Я ответил: «Хорошо. Это вовсе не проблема. Я тоже троцкист! Я выступаю за линию Троцкого, за Перманентную революцию».

В отличие от сталинистов, Чавес признавал, что социализм XXI века не будет похож на ту систему, которая существовала в СССР. Например, незадолго до провозглашения себя социалистом, Чавес получил в подарок книгу Троцкого «Перманентная революция» и отметил после ее прочтения, что в СССР «…не было социализма, потому что в нем были искажены идеи, заложенные Лениным и Троцким, особенно после возвышения Сталина».

Впрочем, точно так же он заявлял, что боливарианский социализм не имеет отношения к марксизму и исходит из латиноамериканских реалий, в отличие от троцкистов, признавал позитивную роль Советского Союза, а во время визита в Белоруссию в 2006 г. заявил, что белорусская модель может служить примером для построения нового общества в Венесуэле. Использование Чавесом рекомендаций Александра Лукашенко вызвало критику со стороны одного из главных троцкистских идеологов, Алана Вудса, осуждавшего политику белорусского президента.

Поэтому говорить о троцкизме Чавеса в действительности не приходится. Тем не менее, он являлся первым государственным деятелем с конца 1920-х годов, который публично заявил о приемлемости идей Троцкого для построения социалистического общества.

Отдельной темой в правление Чавеса были отношения с Колумбией. Партизанская война в этой стране между правительством и ФАРК[49] идет уже 40 лет. При президенте Альваро Урибе колумбийским вооруженным силам удалось загнать ФАРК в джунгли. Президент Венесуэлы Уго Чавес, посетивший Колумбию в августе 2007 г., согласился стать посредником на переговорах между местными властями и ФАРК по поводу освобождения заложников. В обмен на заложников партизаны требуют освободить из тюрем своих соратников.

26 ноября 2007 года Уго Чавес заявил, что он заморозил отношения своей страны с соседней Колумбией. Это заявление последовало после того, как президент Колумбии Альваро Урибе решил отказаться от услуг Чавеса в роли посредника на переговорах с повстанцами ФАРК. Уго Чавес заявил, что его колумбийский коллега соврал о причинах провала переговоров, и что Альваро Урибе не заинтересован в установлении мира. Со своей стороны Альваро Урибе заявил, что Чавес стремится к тому, чтобы повстанцы ФАРК захватили власть в Колумбии. Говоря о замораживании отношений с Колумбией, Чавес вспомнил инцидент на саммите в Чили, где испанский король Хуан Карлос попросил Чавеса «заткнуться». «Это как случай с Испанией: я заморозил отношения с Испанией до тех пор, пока король Испании не извинится», – сказал Уго Чавес.

В конце того же года повстанцы согласились освободить помощницу бывшего кандидата на пост президента Колумбии Ингрид Бетанкур Клару Рохас и ее трехлетнего сына, родившегося в плену, а также экс-сенатора Консуэло Гонсалес. ФАРК в своем официальном заявлении пояснила, что освобождение заложников сделано в знак благодарности Чавесу за его политику. Тогда Чавес вновь подключился к переговорам. На пресс-конференции в Каракасе он в течение двух часов объяснял присутствующим детали своего плана, который заключался в том, чтобы использовать для гуманитарной миссии венесуэльские самолеты и вертолеты. Они должны были забрать трех пленников в определенной точке. Однако колумбийское правительство отреагировало иначе: на воздушных судах должны быть опознавательные знаки Международного комитета Красного Креста, – заявил министр иностранных дел Колумбии Фернандо Араухо, – чтобы не нарушалась конституция страны.

9 января 2008 года повстанцы из Революционных вооруженных сил Колумбии без каких либо предварительных условий все же освободили двух заложниц, удерживаемых в плену около семи лет. Поблагодарив по спутниковому телефону президента Венесуэлы за участие в их судьбе, женщины затем подошли к стоявшим поодаль повстанцам, поцеловали женщин-боевиков и обменялись рукопожатиями с мужчинами ФАРК. Попрощавшись с бывшими пленницами, боевики снова отправились в джунгли, после этого вертолет доставил бывших заложников в столицу Венесуэлы Каракас, где позже на террасе президентского дворца их встречал президент Уго Чавес. Колумбийский президент Альваро Урибе, неоднократно критиковавший венесуэльского коллегу, был вынужден признать результаты его работы. «Мы рады освобождению наших соотечественниц, но по прежнему испытываем боль за тех, кто до сих пор остается в плену. Я должен признать, что процесс освобождения, которым руководил президент Венесуэлы Уго Чавес, оказался эффективным. Чавес смог добиться одностороннего и безусловного освобождения Консуэлы Гонсалес и Клары Рохас», – заявил Урибе.

На следующий день после освобождения в Колумбии заложников, президент Венесуэлы Уго Чавес призвал международное сообщество изменить свое отношение к колумбийским боевикам и исключить ФАРК из списка террористических организаций.

1 марта 2008 года колумбийская армия провела спецоперацию на территории Эквадора. В ходе боевых действий был убит один из руководителей повстанческой организации «Революционные вооруженные силы Колумбии» Рауль Рейес. После завершения операции колумбийские военные сообщили, что обнаружили документы, которые подтверждают связи между мятежниками и президентом Эквадора Рафаэлем Корреа. Эквадор незамедлительно отреагировал, выслав колумбийского посла и стянув к границе войска. Конфликт еще больше обострился, когда к границам Колумбии с другой стороны подошли 10 батальонов армии Венесуэлы, посланных Чавесом. Уго Чавес назвал колумбийского президента Альваро Урибе «преступником», «подчиненным Буша» и главой «наркоправительства», обвинив Урибе в разжигании войны в регионе.

Опасаясь интервенции США, венесуэльский лидер уделял большое внимание укреплению боеготовности страны. Когда в первой половине 2006 года США ввели эмбарго на продажу вооружений Венесуэле, Уго Чавес объявил о полном прекращении закупок вооружения в США. Он мог себе это позволить, потому что еще в 2005 году Венесуэла и Россия подписали соглашение о закупке российского оружия. Контракт на поставку 100 тыс. автоматов Калашникова для венесуэльских вооруженных сил был выполнен. А 3 июля 2006 Венесуэла заключила контракт на поставку еще 100 тыс. автоматов Калашникова и патронов к ним на $52 млн. 12 июля 2006 года были подписаны два контракта общей стоимостью $474,6 млн. на строительство в Венесуэле завода для производства по лицензии автоматов АК-103 и предприятия по выпуску патронов калибра 7,62 мм.

Для ВВС Венесуэлы 15 июля 2006 года был подписан контракт на поставку 38 российских военных вертолетов Ми-35 на $484 млн., 17 июля 2006 года – контракт на поставку 24 истребителей Су-30МК2. Основной причиной наращивания закупок вооружения Уго Чавес называет «угрозу американского военного вторжения». «Россия помогла разорвать блокаду вокруг Венесуэлы, навязанную Америкой. США пытаются разоружить Венесуэлу, чтобы потом вторгнуться в страну. Поэтому я благодарен России», – заявил он 26 июля 2006 во время посещения Ижевска.

По утверждениям руководства США, закупки стрелкового оружия осуществляются с целью переправки его в другие районы Латинской Америки – в частности, тем же колумбийским антиправительственным повстанцам из ФАРК. 23 марта 2005 года, когда впервые стало известно о готовящейся сделке с Россией, министр обороны США Дональд Рамсфелд заявил: «Я даже не представляю, что можно сделать со ста тысячами «Калашниковых». Я понятия не имею, зачем Венесуэле понадобились сто тысяч «Калашниковых». Я надеюсь, что этого не произойдет, и не думаю, что если это произойдет, то будет хорошо для Западного полушария».

Государственный секретарь США Кондолиза Райс во время посещения Москвы также выразила беспокойство, однако глава МИД России Сергей Лавров ответил, что российское военное сотрудничество с Венесуэлой не противоречит международному законодательству.

В июле 2006 года американская сторона повторно выразила обеспокоенность заявлениями Уго Чавеса. Заместитель пресс-секретаря государственного департамента США Том Кейси заявил, что США озабочены планами Венесуэлы получить новейшее российское оружие, и попытаются убедить Россию в необходимости пересмотреть свою позицию по этому вопросу: «Запланированные Венесуэлой закупки превосходят потребности ее обороны и не способствуют региональной стабильности».

Однако российские представители отказались признать обоснованность такой озабоченности. Официальный представитель МИД России Михаил Камынин заявил, что «военно-техническое сотрудничество с Венесуэлой… осуществляется Россией в полном соответствии с нормами международного права…».

Министр обороны Российской Федерации (в то время Сергей Иванов) подчеркнул: «Пересмотр контракта [о поставке в Венесуэлу российских СУ-30] абсолютно недопустим… 24 самолета не являются избыточными для охраны такой большой по территории страны, как Венесуэла… Венесуэла не находится ни под какими международными санкциями и никаких ограничений для реализации контракта нет».

В начале февраля 2007 Уго Чавес сообщил, что он одобрил предложение министерства обороны о закупке в России на сумму $ 290 млн. 12 зенитных ракетных комплексов малой дальности «ТОР-М1» на гусеничном шасси. ЗРК планируется разместить на севере страны для прикрытия Каракаса и основных нефтепромыслов от нападения с воздуха. Как сообщали СМИ, Венесуэла также закупила у России патрульные катера и, возможно, подводную лодку типа «Амур».

Во второй половине 2009 года Россия начала поставки в Венесуэлу вертолета Ми-28Н. Об этом на церемонии передачи в эксплуатацию Минобороны России первых двух боевых машин рассказал генеральный директор завода «Роствертол» Борис Слюсарь.

10 сентября 2008 года два российских стратегических бомбардировщика Ту-160 совершили посадку на военном аэродроме Либертадор в Венесуэле. По данным Минобороны России, в течение нескольких дней самолеты совершали «учебно-тренировочные полеты над нейтральными водами». А 11 сентября 2008 года Чавес обвинил власти США в подготовке его убийства и объявил персоной нон-грата американского посла. В своем выступлении Чавес заявил, что опирается на партнерство с Россией: «Валите к дьяволу сто раз, вы, дерьмо американское! Отныне Венесуэла не одна – с нами Россия! Они наши стратегические партнеры. Мы больше не одиноки. Когда к нашим берегам придет русский флот, который уже движется, американцы сойдут с ума!»

Чавес считал президента Лукашенко своим союзником и другом. Он неоднократно посещал Белоруссию, не один раз в Венесуэле был и белорусский президент. Белоруссии разрешена добыча венесуэльских нефти (в месторождении Гуара-Эсте) и газа, создаются агрогородки и сельхозкооперативы по белорусскому образцу. Правительство Чавеса предоставляло кредиты Белоруссии. В 2010 году на территории Венесуэлы при участии Белоруссии были открыты два завода (в том числе по сборке МАЗов). Венесуэла неоднократно закупала крупные партии белорусской техники. Об очередной подобной закупке – 1000 единиц – Чавес объявил вечером 8 мая 2010 г. во время выступления в Муниципальном театре Каракаса.

В октябре 2010 г. президент Венесуэлы вновь посетил Белоруссию. Был подписан ряд соглашений о сотрудничестве в промышленности, строительстве, горном деле и сельском хозяйстве.

Чавес был в некотором роде Дон Кихот от политики, и сам понимал это. В апреле 2005 года президент обратился к венесуэльскому народу со словами: «Мы все должны прочесть «Дон Кихота», чтобы проникнуться духом этого борца, который пришел в наш мир сражаться против несправедливости». Этот призыв был приурочен к 400-й годовщине публикации произведения Мигеля де Сервантеса. Чтобы помочь осуществлению этого призыва, на улицах 24 городов страны населению бесплатно раздали миллион экземпляров книги. Эта акция получила название «Операция Дульсинея» и была воспринята венесуэльцами с энтузиазмом.

Будучи последовательным противником капитализма и внешней политики США, Чавес иногда выражал свое отношение к западным ценностям весьма образно. По его словам, ему «не показалось бы странным, если бы на Марсе когда-то существовала цивилизация, но она, видимо, дошла до этапа капитализма, появился империализм и прикончил эту планету»… «Недавно я с лупой рассматривал фотографию мертвой планеты, которую послал американский аппарат с Марса. И мне показалось, что на одной из марсианских скал я различил три буковки: МВФ».

В октябре 2008 после возведения православного храма на Кубе Уго Чавес предложил патриарху Кириллу возвести самый большой в Южной Америке православный храм. Однако перед этим Чавес признался, что с религией у него раньше были большие разногласия: «Между прочим, меня даже как-то выгнали из церкви, я подрался со священником». Чавес является давним сторонником теологии освобождения: «Он (Иисус) был со мной в трудные времена, в самые страшные моменты жизни. Иисус Христос, несомненно, был исторической фигурой – он был повстанцем, одним из наших, антиимпериалистов. Он восстал против Римской империи. Ибо кто мог бы сказать, что Иисус был капиталистом? Нет. Иуда был капиталистом, взяв свои сребреники! Христос был революционером. Он восстал против религиозных иерархий. Он восстал против экономической власти того времени. Он предпочел смерть для защиты своих гуманистических идеалов, и он жаждал перемен. Он был нашим Иисусом Христом».

Наряду с обвинениями Чавеса в диктаторских замашках, наркомании и прочих грехах, не избежал президент Венесуэлы и стандартного в таких случаях обвинения в антисемитизме. Утверждалось, что предвыборная программа Чавеса 2012 года, в частности, базировалась на антисемитских настроениях в Венесуэле. А колумбийская газета El Espectador опубликовала выдержки из книги Энрике Краузе «Власть и безумие», в которой автор обвинял Чавеса в пропаганде антисемитизма.

Один из основных тезисов книги Энрике Краузе заключался в том, что Чавеса нельзя рассматривать «как клоуна, несмотря на все его эпатажные заявления и выходки». С юношеских лет он мечтал преобразить Венесуэлу. Пройдя сквозь многочисленные испытания и приключения, которыми его не обделила судьба, и попав в благоприятную историческую конъюнктуру, он закрепился у власти и теперь осуществляет свой так называемый революционный проект, ведя венесуэльский народ «к безграничному счастью, социальной справедливости и миру».

Он искренне и честно верит в то, что является воплощением исторического проекта, у истоков которого стоял Симон Боливар и который после его смерти забуксовал до той поры, пока он, Чавес, не вышел на политическую арену в девяностые годы XX века. Между Симоном Боливаром и Боливарианской революцией истории не было, были одни лишь беды. Диктаторы Сиприано Кастро (Cipriano Castro), Хуан Висенте Гомес (Juan Vicente Gómez) и Перес Хименес (Pérez Jiménez) для него то же самое, что президенты, избранные во времена «дурнопахнущей демократии», поскольку либеральная демократия «уже не годится, её время ушло», а оппозиция «никогда не вернётся к власти ни по-хорошему, ни по-плохому».

Разумеется, в своих исторических и политических изысканиях Чавес указывает на конкретных виновников всех бед. Это исторические враги, внешние враги и внутренние враги. Среди его главных внешних врагов – американский империализм и правящие круги Колумбии, которые, по версии Чавеса, его ненавидят и всячески вредят ему, как они ненавидели и вредили Симону Боливару. К историческим врагам относятся все правительства Договора Пунто Фихо, начиная с Бетанкура и заканчивая вторым президентским сроком Кальдеры.

К своим внутренним врагам он причисляет олигархов, Церковь, капиталистов, называя их «американскими мартышками, лакеями, мразью и предателями». А также евреев. Антисемитская кампания в Венесуэле стимулируется правительством, утверждает Энрике Краузе. После так называемого «каракасо» (массовые протесты населения в столице страны Каракасе 27–28 февраля 1989 года, вызванные либерализацией цен.) «евреев-технократов» начали обвинять в экономической катастрофе во время второго президентского мандата Карлоса Андреса Переса.

Уго Чавес подошёл к новому американскому президенту Бараку Обаме и подарил ему книгу левого уругвайского писателя Эдуардо Галеано «Вскрытие вен Латинской Америки». Саммит УНАСУР (Союз южноамериканских наций) в Порт-оф-Спейн, Тринидад и Тобаго 18 апреля 2009 года.

Во время правления Чавеса в официальной венесуэльской прессе стали публиковаться статьи, отрицающие Холокост, а сам Чавес обвинял бизнесменов еврейского происхождения в «активном участии в заговоре средств массовой информации» и поощрении студенческого движения, отвергающего Боливарианскую революцию. В 2004 году полиция провела обыск в еврейском колледже с целью поиска оружия.

Одним из свидетельств «антисемитизма» Чавеса стало то, что вместе с Боливией Венесуэла обвинила Израиль в геноциде в секторе Газа и разорвала дипломатические отношения с этой страной. Нападение на синагогу Каракаса, во время которого осквернили её внутреннее пространство и оставили на стенах надписи «смерть евреям», разумеется, тоже записали на счет Чавеса.

Президентский дворец Мира флоре с в Каракасе 20 сентября 2012 года

Согласно приводимым Краузе данным, к 2007 году 25 % из пятнадцатитысячной еврейской общины Венесуэлы приняли решение эмигрировать.

Чавес был женат дважды. С первой женой, Нэнси Колменарес, он развелся в 1992 году. Его второй женой была журналист Марисабель Родригес Оропеса, с ней он развелся в 2002 году. У него было пять детей: четверо от первого брака – Роса Вирхиния, Мария Габриэла, Уго Рафаэль, Рауль Альфонсо, и дочь от второго брака – Росинес.

Уго Чавес писал стихи и рассказы, увлекался живописью. В конце 2007 года Чавес издал сборник песен, в который вошли популярные венесуэльские и мексиканские песни, исполненные лично президентом в специальной теле–  и радиопередаче; в 2008 году записал композицию для музыкального сборника революционных песен «Música Para lа Batalla» («Музыка для борьбы»).

В Twitter Чавес имел свой микроблог. Сделал предложение кубинскому лидеру Фиделю Кастро и президенту Боливии Эво Моралесу там же завести микроблоги. 22 сентября 2010 года микроблог Чавеса был взломан неизвестным, однако вскоре удалось вернуть контроль над ним.

1 июля 2011 года по возвращении в Венесуэлу после лечения на Кубе, Чавес заявил, что перенес две операции: по поводу внутритазового абсцесса и удалению злокачественной опухоли. Здоровье президента находилось под пристальным вниманием СМИ с тех пор, как у лидера Венесуэлы обнаружили рак. Он проходил лечение на Кубе и в Венесуэле, перенес несколько операций. К октябрю 2011 года он перенес четыре курса химиотерапии.

17 октября 2011 года в мексиканской печати было опубликовано интервью лечащего врача Сальвадора Наваррете (сбежавшего из Венесуэлы), который утверждал, что у Чавеса выявлено тяжелое онкологическое заболевание, которое не оставляет шансов на благополучный исход. По прогнозам медицинского эксперта, венесуэльскому лидеру оставалось жить около двух лет (прогноз, как теперь стало ясно, оказался верным).

Чавес с дочерьми Розой и Марией на балконе дворца Мирафлорес – официальной резиденции президента Венесуэлы в Каракасе, 4 июля 2011 года

В феврале 2012 года Чавес объявил, что у него обнаружено «повреждение» в том месте, где была удалена злокачественная опухоль, и он нуждается еще в одной хирургической операции и 28 февраля в кубинской клинике «Симек» перенес операцию по удалению злокачественного образования.

25 марта вновь отбыл на Кубу, чтобы пройти курс радиотерапии. 24 апреля Чавес выступил в прямом эфире государственного телевидения, пообещав возвратиться на родину 26 апреля, однако вернулся в Венесуэлу лишь 12 мая.

31 мая 2012 появились сообщения о точном диагнозе Чавеса: он болен агрессивным типом рака – метастатической рабдомиосаркомой. По оценке источника, близкого к Чавесу, болезнь вошла в последнюю стадию, и жить венесуэльскому лидеру оставалось не больше чем два месяца. Однако Чавес смог продержаться еще почти год.

Во время предвыборной кампании в 2012 году Уго Чавес заявил прессе, что полностью выздоровел. Однако в то же время участились сообщения новостных агентств об осложнениях, вызванных операцией по удалению раковой опухоли. Пресс-служба президента, тем не менее, заявляла, что самочувствие Чавеса постепенно улучшается. 7 октября 2012 года Чавес был переизбран президентом Венесуэлы на шестилетний срок, набрав более 54 % голосов избирателей.

9 декабря 2012 года он вновь отправился на Кубу, где ему предстояла четвертая операция по удалению злокачественных клеток из организма. Перед отлетом назвал своим преемником вице-президента Венесуэлы Николаса Мадуро, заверив, что тот продолжит курс на социалистические преобразования.

11 декабря 2012 года в одной из кубинских клиник перенес 6-часовую операцию по удалению раковых клеток. Эта операция стала четвертой за неполные два года. Врачи Кубы, а также Венесуэлы говорят, что Чавесу осталось жить до апреля 2013 года.

Борьба венесуэльского лидера со своим недугом проходила на глазах у всего мира. Уго Чавес провел не менее 4 курсов химиотерапии, отлучаясь со своей родины на Кубу. От сограждан правителя не могло укрыться, что у него выпали волосы, а сам он существенно похудел. Несмотря на бесспорные симптомы тяжелого заболевания, президент Венесуэлы давал обещание, что сможет поправиться.

31 декабря 2012 года у Чавеса появились новые осложнения после операции по удалению раковой опухоли. По другим данным, Чавес после операции впал в кому.

4 января 2013 года состояние здоровья Чавеса ухудшилось, основное заболевание осложнилось тяжелой респираторной инфекцией, как объявил министр информации Венесуэлы. В прессе отмечалось, что Чавес с середины декабря 2012 года не выступал перед страной по телевидению и даже на радио по телефону. Итальянская газета La Repubblica в начале января 2013 года характеризовала состояние Чавеса как агонию.

23 января 2013 года президент Боливии Эво Моралес сообщил, что Чавес проходит курс физиотерапии перед предстоящим возвращением в Венесуэлу. 15 февраля 2013 года впервые за два месяца было опубликовано фото Чавеса после операции. На снимке венесуэльский лидер, находящийся на излечении в Гаване в окружении своих дочерей, улыбался и читал газету. Но к тому времени он уже не мог самостоятельно дышать и говорить.

18 февраля 2013 года Чавес был доставлен в Венесуэлу после завершения курса лечения на Кубе и, как заявляли официальные источники, «проходил реабилитацию». Но 28 февраля бывший посол Панамы при Организации американских государств Гильермо Кочес заявил о том, что у Чавеса еще 30 декабря была зафиксирована смерть головного мозга, а затем его якобы отключили от аппарата искусственного дыхания. Кочес предложил властям Венесуэлы опровергнуть эту информацию, показав Чавеса.

Уго Чавес в венке после одного из первых сеансов химиотерапии. Каракас 7 октября 2011 года

Вместо этого 2 марта 2013 года правительство Венесуэлы сообщило, что Чавес проходит курс химиотерапии в военном госпитале в Каракасе.

5 марта 2013 года власти Венесуэлы вторично сообщили о том, что состояние Чавеса ухудшилось. У него обострились проблемы с дыхательной системой, вызванные острой респираторной инфекцией на фоне проводимой химиотерапии.

Уго Чавес умер к вечеру того же дня. Смерть зарегистрирована в 16.25 по венесуэльскому времени. О смерти главы страны объявил вице-президент Венесуэлы Николас Мадуро который и принял на себя функции главы государства, пообещав в течение месяца организовать и провести досрочные президентские выборы.

Уго Чавес на больничной койке гаванского госпиталя. 15 февраля 2013 года

Глава 5. Терновый венец команданте Чавеса

«Дай мне свой терновый венец, Христе, дай мне его, чтобы я кровоточил, дай мне свой крест, сотню крестов, и я понесу их вместо Тебя. Но дай мне жизнь, чтобы я мог работать для моего народа и моей страны. Не забирай меня пока».

Молитва Уго Чавеса

Смерть Чавеса – возмутителя мирового спокойствия и личного врага североамериканского государства – не могла не вызвать множества вопросов и не стать еще одним кирпичиком в здании теории мирового заговора. Еще до смерти венесуэльского президента во всем мире пользователи интернета активно дискутировали о возможном преднамеренном заражении Чавеса раком.

После смерти команданте эти дискуссии стали еще горячей и перешли на новый качественный уровень. О том, что Чавес не просто умер от страшной, но естественной болезни, а был убит, заговорили уже не «маргиналы» из социальных сетей, а высокопоставленные политики. В России одним из первых, конечно, отметился на этом поле Владимир Вольфович Жириновский, который прямо обвинил в смерти венесуэльского президента Соединенные Штаты Америки[50]. По словам лидера ЛДПР, именно спецслужбы США могли спровоцировать развитие его болезни. Также Владимир Жириновский высказал мнение, что Уго Чавес «был самым лучшим президентом на планете Земля в XXI веке». «Чавес был фигурой особого масштаба. Мы очень сожалеем, что он ушел из жизни. Возможно, это было подстроено спецслужбами США, провоцирование болезни рак. После смерти Чавеса местная оппозиция при поддержке США будет пытаться вернуть себе власть. Слава богу, если они рассчитались с теми контрактами, которые были заключены [с Россией].

Вице-президент Венесуэлы Николас Мадуро сообщает о смерти Уго Чавеса. 6 марта 2013 года

Выполнение дальнейших контрактов может быть приостановлено новыми руководителями Венесуэлы», – сказал он.

Как сообщала газета «Взгляд», вице-президент Венесуэлы Николас Мадуро в ходе экстренной встречи правительства страны тоже заявил, что в болезни Чавеса виновны внешние враги страны.

«Исторические враги нашей родины искали, как навредить здоровью нашего команданте», – приводят местные СМИ слова Мадуро. По словам вице-президента, этот вопрос будет расследован специальной комиссией с целью «выяснить, был ли Уго Чавес специально отравлен веществами, вызывающими рак», но уже сейчас можно сказать, что «остались соответствующие следы»: «Мы абсолютно не сомневаемся, что Чавес подвергся нападению. У нас есть важные исходные данные для проведения расследования».

Николас Мадуро рассказал, что еще при жизни Чавеса у него брали образцы ткани из места заболевания с диагностической целью. Образцы (без раскрытия имени пациента) были направлены в специализированные лаборатории Бразилии, Китая, России и даже США. Отовсюду поступил ответ, что обнаруженные раковые клетки носят специфический характер, отличаются повышенной агрессивностью проникновения и мультипликации и никогда ранее во врачебной практике не встречались[51].

В настоящее время представители организаций Partnership for Civil Justice Fund, ANSWER Coalition и газеты Liberation разыскивают любые документы, письма, фотографии аудио–  и видеозаписи, разведывательные данные и дипломатические депеши, в которых речь идет о возможных планах отравить президента Венесуэлы или убить его каким-то другим способом. Появилась также информация о том, что боливарианское правительство намерено выплатить миллионное вознаграждение всем лицам, которые окажут помощь в выяснении обстоятельств и укажут на конкретных участников убийства президента Уго Чавеса.

В связи с этим наводит на некоторые размышления тот факт, что в день смерти Уго Чавеса из Венесуэлы выдворили американского дипломата, обвинив его в попытках «дестабилизировать ситуацию в стране», как заявил венесуэльский вице-президент Николас Мадуро. Атташе посольства США Дэвиду Дельмонако дали ровно 24 часа, чтобы покинуть границы республики. «Наши враги пытаются создать ситуацию, при которой будет возможно военное вторжение», – заявил вице-президент. Однако обращает на себя небольшая оговорка, которую допустил Мадуро: он отметил, что американец выслан как дипломат, уже «участвовавший в заговоре против правительства».

Траурный кортеж с телом умершего президента Уго Чавеса

В то же время коллеги Дельмонако в самих США высказывают неприкрытую радость в связи со смертью своего врага. Бывший представитель Митта Ромни Ед Ройс назвал Чавеса «диктатором-убийцей» в переписке с другим республиканцем: «Уго Чавес был тираном, который заставил граждан Венесуэлы жить в страхе. Его смерть затронет антиамериканских левых лидеров Южной Америки. Бог избавился от этого диктатора. Тем лучше, скатертью дорога! Теперь отношения США с этой страной стали возможными».

Республиканка Илеана Рос-Летинен также отметила, что после смерти Чавеса у венесуэльцев «появилась надежда на новую эру свободы и демократии». «Так всегда бывает с тиранами», – согласился с ней еще один американский политик, Том Коттон.

Так что в свете этих фактов и высказываний объявление персоной нон-грата американского дипломата приобретает иное звучание.

И тут надо напомнить, что и сам Уго Чавес подозревал США в разработке биологического оружия, о чем заявлял еще в 2011 году. Именно тогда ему была сделана на Кубе первая операция по удалению опухоли кишечника. И в тот же роковой для Латинской Америки год онкология поразила не только Уго Чавеса. Карциному щитовидки обнаружили у президента Аргентины Кристины Фернандес де Киршнер, вдовы и преемницы Нестора Киршнера. Сам президент Киршнер, друг Чавеса, умер годом ранее от рака кишечника. Еще одному близкому другу и соратнику Чавеса, президенту Бразилии Лула да Сильва врачи поставили диагноз «рак горла».

Гроб с телом Чавеса установили в часовне Военной академии. После того как с президентом попрощались министры, а также мать, дети и братья Чавеса, доступ к телу был открыт для всех желающих. Очередь к часовне растянулась на несколько километр

В 2011-м Сильву сменила на президентском посту Дилма Руссеф. У нее диагностировали рак груди. У 59-летнего президента Парагвая Фернандо Луго нашли лимфому. У 54-летнего президента Боливии Эво Моралеса – рак носа, у 62-летнего президента Колумбии Хуана Мануэля Сантоса Кальдерона – рак простаты. А возглавляет печальный список сам Фидель Кастро, предупреждавший «друга Чавеса» об «онкологической заразе». Команданте Кастро выбил из седла рак кишечника. Сейчас, говорят, к нему добавилась злокачественная опухоль простаты.

Стоит вспомнить и о таинственной смерти лидера Палестины Ясира Арафата, который якобы погиб из-за отравления радиоактивным веществом.

Чавес, комментируя эти поистине удивительные «совпадения», как-то сказал своим близким: «Очень сложно объяснить даже при помощи теории вероятности то, что произошло с некоторыми из нас в этом году [2011-м], – говорил тогда команданте гвардейцам о себе и коллегах-президентах. – Это как минимум странно, очень странно. Скажите, было бы это удивительным, если бы мы узнали, что США разработали технологию заражения раком, которая держалась бы в секрете? Фидель предупреждал меня: «Чавес, будь осторожен. Эти люди уже изобрели технологию. Следи за тем, что ты ешь. Они могут подложить маленькую иглу и введут в тебя, что угодно». Я никого не обвиняю, я просто рассуждаю о возможных причинах того, что мы все одновременно заболели раком».

Первое публичное выступление Уго Чавеса после начала болезни. 1 августа 2011 года

Про самого Чавеса латиноамериканская пресса ранее писала, что ему «помогли» заболеть в Нью-Йорке, когда он приезжал на заседание Генеральной Ассамблеи ООН.[52]

На вопрос «как?» отвечает один из пользователей Рунета: можно, например, подложить в микрофон выступающему с высокой ооновской трибуны радиоактивное вещество. Вообще же провоцировать искусственно злокачественное новообразование умели еще в первой половине XX века.

В связи с этим можно вспомнить одну поучительную историю, рассказанную в интервью историком А. Фурсовым.

«В Третьем рейхе научились вызывать онкологические заболевания искусственным путем еще на рубеже 30-40-х годов прошлого века. Нацистские врачи «тренировались» на заключенных в концлагерях. Напомню весьма любопытную историю. Когда стало ясно, что война проиграна, Мартин Борман решил готовить плацдарм для возрождения Четвертого рейха в Латинской Америке. В Аргентину переправили гигантские средства: деньги, драгоценности, золото…

Тогдашний правитель страны Хуан Перон был большим сторонником нацистов. И… мужем-подкаблучником знаменитой Эвиты. Эвита на голубом глазу заявила Борману, что три четверти нацистских богатств отойдет стране, фактически – семье Перона. А вам, дескать, хватит и четверти.

Начало долгой и тяжёлой борьбы с раком. Каракас 21 августа 2011 года

Борман вынужден был согласиться на эти условия. Но он не тот человек, которого можно так бесцеремонно «кидать», выражаясь современным языком. Вскоре все пятеро предателей из окружения Бормана, раскрывших Эвите тайны сокровищ, счета, ушли из жизни. Кто застрелился, кого застрелили… А затем и сама Эвита угасла от скоротечного рака. В 33 года! Ходят версии, что ей просто помогли заболеть…

Кстати, ряд нацистских врачей, занимавшихся в концлагерях опытами с онкологией, вирусологией после войны попали в руки американских спецслужб. А главный нацистский изувер доктор Менгеле спокойно жил в Бразилии. Это Эйхман вздумал писать мемуары о связях нацистов и сионистов. «Моссад» его выкрал в Аргентине в 1960-м, вывез в Израиль, где Эйхмана казнили как нацистского преступника. Чтоб не болтал лишнего. А Менгеле молчал. Потому и дожил до старости. В 1979-м старика сразил инсульт во время купания, утонул…»[53]

Чавес по окончании последнего предвыборного митинга. 4 октября 2012 года

Одна из продолжательниц трудов Менгеле и Эйхмана – лаборатория Instalaciones Fredrick para la Investigación del Cáncer – курируется Пентагоном и ЦРУ. Именно там, судя по данным, имеющимся в Интернете, специальная программа по созданию максимально агрессивного вирусного рака была успешно выполнена. Попав в человеческий организм, раковое заболевание этого типа преодолевает иммунную систему человека, распространяясь через кровеносные сосуды и лимфу. Получение генетического материала человека, приговоренного к болезни, знание его ДНК-кода облегчают создание более эффективного (персонализированного) варианта вируса. Здесь нельзя не вспомнить об одной из публикаций WikiLeaks – об указании Госдепартамента посольству США в Парагвае о негласном получении ДНК четырех кандидатов в президенты. Четыре человека понадобились для «зашифровки» конкретной цели операции, тогда как интересовались в Госдепе только кандидатом в президенты от левых сил Фернандо Луго, который считался потенциальным союзником Уго Чавеса в создании «оси популистских государств» на континенте. Через два года, будучи президентом, Луго заболел относительно легкой формой рака – лимфомой. Ему пришлось лечиться в Бразилии, а Парагваем в это время управлял вице-президент Федерико Франко, любимчик Госдепа и ЦРУ.

«Эпидемия» рака, которая затронула президентов-левоцентристов в Латинской Америке, не могла не вызвать вопросов. Инасио Лула да Сильва, Дилма Руссеф, Фернандо Луго и другие получили «черную метку» – своеобразное предупреждение о том, что противостоять Соединенным Штатам в международных делах небезопасно. Смерть Чавеса должна была продемонстрировать, какими осложнениями это чревато. Если у кого-то еще остались сомнения в отношении курса США на зачистку международной арены от «недружественных» Соединенным Штатам лидеров, достаточно напомнить, что происходит со многими влиятельными политиками в стратегически важных районах мира. Карательные операции еще не закончены. Громят Сирию, на очереди Иран и Пакистан. Затем придет очередь стран объединения БРИКС, превращения которого в самую мощную мировую силу XXI столетия США постараются не допустить[54].

Уго Чавес в день президентских выборов в Венесуэле, 7 октября 2012 г.

Конечно, можно говорить, что эта «президентская болезнь» естественна, дескать, виноваты острая латиноамериканская кухня, жевание листьев коки, курение… Но есть одна характерная черта, которую отметил генерал Леонид Ивашов, президент Академии геополитических проблем: «Почему у лидеров в Латинской Америке левые взгляды вызывают рак?»

Кандидат политических наук Георгий Коларов, автор только что вышедшей книги «Левый радикализм в Латинской Америке» в интервью «Комсомольской правде» вторит генералу Ивашову: «Действительно, даже теория вероятности не может объяснить эту странную президентскую онкоэпидемию… Почти одновременно заболели раком именно те леворадикальные лидеры континента, кто больше всего противился глобалистской политике Вашингтона и мировых финансовых кругов.

Любопытен сам момент «эпидемии». В свое время США глубоко завязли в Ираке, Афганистане и пропустили серьезные события у себя под боком. На их «заднем дворе» вызрела самая настоящая оппозиция. Поэтому у них, думаю, не оставалось никаких способов вернуть утраченное влияние в Западном полушарии, кроме физической ликвидации неугодных лидеров с помощью онкологии.

Конечно, это недоказуемо, но выводы такие напрашиваются после странной «эпидемии»…».

Как отмечает в своей статье многие годы проработавший на южноамериканском континенте Нил Никандров, «в Латинской Америке идет напряженная работа над комплексом «разведывательных проектов», разработанных еще при Буше-младшем. Их много: организация «цветной революции» на Кубе, свержение боливарианского правительства в Венесуэле, компрометация «индейского режима» Эво Моралеса в Боливии, внесение раскола в «популистский» блок ALBA, ослабление геополитических позиций Бразилии, расширение сети военных баз США и т. д.

Планами предусматривается «нейтрализация» неприемлемых для Империи лидеров. Недавно такая попытка по разработке ЦРУ была предпринята в Эквадоре в отношении президента Рафаэля Корреа. Он чудом остался жив. На очереди – президент Даниэль Ортега в Никарагуа, препятствующий консолидации Центральной Америки под звездно-полосатым флагом. Однако цель № 1 для спецслужб США в Западном полушарии – Уго Чавес. Администрация Барака Обамы не препятствует этим планам. Сохраняются установки эпохи «бушизма»: ставка на «результативность» любой ценой. Публичный отказ от использования пыток, похищений и ликвидаций – не более чем хорошая мина при плохой игре. А на деле профессионалы плаща и кинжала просто уделяют гораздо больше внимания секретности и конспирации, использованию наемников, охранных компаний типа «Блэквотерс» и – для особых случаев – «киллеров с лицензией на убийство»[55].

Известно, что на Фиделя Кастро спецслужбы США организовали более 600 покушений. И не случайно опытный кубинский лидер советовал венесуэльскому президенту опасаться покушений на свою жизнь. Впрочем, Чавес и сам все прекрасно знал – на него было совершено около сотни покушений, за его голову врагами была обещана награда в 100 млн. долларов. Первое покушение, подготовленное ЦРУ с помощью колумбийских наемников, он пережил еще во время предвыборной кампании 1998 года. Чавес не раз отмечал, что при поддержке из-за рубежа продолжаются попытки организовать его убийство, так как заговорщики не видят другого способа отстранить его от власти. В 2007-м венесуэльский лидер сообщил в телевизионном интервью, что спецслужбы Республики Венесуэла располагают информацией о планируемых попытках сбить его самолет, установить автомобиль, начиненный взрывчаткой на пути следования президентского кортежа и других вариантах физического устранения главы государства.

Он обратил внимание телезрителей на назначение бывшего директора национальной разведки США Джона Негропонте первым заместителем Госсекретаря США. Чавес назвал Негропонте «военным преступником и убийцей». По словам венесуэльского лидера, будучи послом США в Гондурасе Негропонте лично принимал участие в вооружении никарагуанских бандформирований. Он был замешан в скандале «Иран-контрас», когда ЦРУ поспособствовало организации сделки по продаже крупных партий колумбийского кокаина, на выручку от которой финансировались отряды «контрас», воевавшие с сандинистским правительством Никарагуа.

В мае 2009 года в Венесуэле были задержаны гражданин Франции Лоран Фредерик Боке и трое доминиканцев. При обыске конспиративной квартиры обнаружили снайперские винтовки, пулеметы, гранаты и килограмм пластиковой взрывчатки. Главной задачей этой команды было «решение проблемы Чавеса». Как заявил министр внутренних дел Венесуэлы Тарек эль-Айссами, Боке являлся действующим военнослужащим «одной из европейских стран». По данным, просочившимся в Интернет, «командировка» Боке, сотрудника французской военной разведки, была организована спецслужбами США.

Задача «нейтрализации» президента Венесуэлы со всей остротой была поставлена перед разведсообществом США в 2009-м – начале 2010 года с учетом прогнозов о неминуемой победе Чавеса на президентских выборах 2012 года. От использования классических способов (покушений «фанатичных одиночек», крушения президентского самолета или вертолета и т. д.) отказались. Как и от применения широко известных ядов. Подобных эпизодов по устранению врагов США в Латинской Америке слишком много. Смерть Чавеса от пули, в результате падения самолета или от яда прямо указывала бы на заказчика.

Был одобрен вариант заражения неизлечимой болезнью. Технические возможности для этого имелись. Обозреватель газеты «Ультимас Нотисиас» Диас Ранхель в статье «Внедренный рак?» (17.03.13) сообщил, что эксперименты по искусственному созданию злокачественных клеток ведутся в США не менее сорока лет. Базовые лаборатории находятся в Форте Детрик (штат Мэриленд). Там разрабатывалось биологическое оружие, и там до сих пор работают научно-исследовательские институты закрытого характера, включая лаборатории Национального института рака[56].

Историк Андрей Фурсов справедливо отмечает, что «нет прямых доказательств, что Чавесу помогли уйти на тот свет… Но есть знаменитый вопрос древних – cu¡ prodest? В переводе с латыни – кому выгодно? Это не значит, что тот, кому выгодно – обязательно преступник. Но поразмышлять на эту тему стоит.

Чавес совершал поступки, с точки зрения правящего класса Америки и всей мировой верхушки, просто несовместимые с жизнью. Национализировал нефтяную отрасль, вернул на родину из западных банков золотой запас, помогал бедным… Проводил самостоятельную политику в Латинской Америке, дружил с противниками США. Тем же Кастро, Ахмадинежадом»[57].

Действительно, Чавес, следуя заветам Симона Боливара, мечтал о соединении воедино всех южноамериканских государств. Более того – стал вдохновителем антиамериканского движения во всем мире. Во время визита в западноафриканское государство Мали (то самое, где в конце 2012 года начались бои правительственных войск с исламистами, что дало повод бывшей метрополии – Франции – вмешаться в события вооруженной рукой) в 2006 году, Уго Чавес призвал разные страны мира «объединиться против американской гегемонии». «В противном случае, все мы погибнем», – добавил венесуэльский президент. По инициативе Чавеса Венесуэла осуществляла поставки нефти Мали на сумму до 100 миллионов долларов ежегодно. «Мали, одно из беднейших государств мира, – подчеркнул он, – не будет возвращать эти средства Венесуэле, а направит их на нужды национального образования».

Чавес обратился к африканским лидерам с призывом взять на себя ответственность за использование своих собственных природных ресурсов, прежде всего нефтяных, и предложил создать совместную комиссию «Африканский Союз – Латинская Америка» для противодействия Соединенным Штатам, число жителей которых, составляя лишь 6 % населения планеты, потребляют пятую часть всей мировой энергии.

Везде, где бы ни побывал венесуэльский президент – в России, Белоруссии, Иране – он с невероятной активностью пытался создать антиамериканский фронт. Что уж говорить о Южной Америке, где Чавес предложил организовать военный союз. Выступая на официальном мероприятии, посвященном двадцатипятилетию войны на Фолклендских островах между Великобританией и Аргентиной, он заявил, что новый военный блок должен защитить национальные интересы и суверенитет стран Южной Америки. Чавес напомнил, что в той войне США нарушили Межамериканский договор о взаимной помощи и поддержали Лондон и назвал такие действия «позорными».

Но к смерти Чавеса привело даже не стремление создать свою собственную военно-политическую организацию, а его попытки вывести Латинскую Америку из долларовой зоны. Вот этого «преступления» США действительно никогда и никому не прощали и не простят. В последние годы мы получили тому достаточно свидетельств.

Предпоследний пример – полковник Каддафи, который мечтал создать на Черном континенте единое африканское государство с арабо-негритянским населением численностью в 200 миллионов человек и с единой валютой – «золотым динаром». Его намерения создать единую золотую валюту и объединить страны Африки в одно могущественное федеративное устройство были активно поддержаны в 2010 году рядом арабских государств и почти всеми государствами Африки. Но как только Каддафи объявил о намерении перейти к расчетам в «золотых динарах», которые предполагалось чеканить из натурального золота (то есть, вывести весь Магриб и страны Черной Африки из долларовой зоны), эти инициативы Ливии вызвали самую негативную оценку США и Евросоюза. По словам тогдашнего президента Франции Саркози, «ливийцы замахнулись на финансовую безопасность человечества». Неоднократные угрозы в адрес лидера Ливийской Джамахирии не дали никаких результатов: Каддафи предпринимал все новые и новые шаги, направленные к созданию Единой Африки и введению золотого динара. В результате в Ливии началась «арабская весна», Каддафи был убит, а золото, предназначенное для обеспечения «золотого динара» и в огромном количестве складированное под его дворцом в Триполи, бесследно исчезло после победы «ливийской революции» – недаром же британский спецназ SAS участвовал в боевых действиях против Каддафи.

Каддафи был убит 20 октября 2011 года. А в декабре того же года две крупнейших страны мира – Китай и Япония – подписали соглашение, в котором договорились использовать свои национальные валюты (йену и юань) вместо доллара США в сделках между японскими и китайскими компаниями. И ровно через год оказались на грани военного конфликта из-за кучки незначительных островов в Южно-Китайском море. До боевых действий дело не дошло. Но в КНР прошла шумная антияпонская компания, после которой об финансовой интеграции двух азиатских стран можно надолго забыть.

Уго Чавес не выдумал ничего нового, он лишь повторил путь Каддафи, которого изначально считал одним из своих политических кумиров: сначала решил отказаться от доллара при расчетах за нефть и перевести их в евро (что Венесуэла и Иран и предложили странам ОПЕК на саммите 2006 года в Эр-Риаде), а затем и вовсе создать новую валюту, синтезированную на основе евро, иены и боливара. Это означало значительное сокращение сферы использования доллара как мировой расчетной валюты.

Для южноамериканского региона интеграционный план Чавеса предусматривал создание «Южноамериканского сообщества наций» с единым расчетным банком и единой валютой. В начале декабря 2006 года лидеры Латинской Америки подписали Декларацию, в которой отмечалось, что «создание Южноамериканского сообщества наций будет способствовать не только решению общерегиональных проблем, в первую очередь, искоренения бедности, но и внесет весомый вклад в дело достижения многополярного мира и коренного переустройства существующего миропорядка». В 2006–2007 годах в поддержку введения «латиноамериканского евро» высказались президенты Перу, Никарагуа, Боливии и Эквадора.

«Давно назрела необходимость объединить наши экономики, электрические сети, транспортные системы, ввести единую валюту и создать общие для всех стран Латинской Америки монетарную и финансовую системы», – заявил Алан Гарсия на церемонии инаугурации нового президента Эквадора Рафаэля Корреа.

Вслед за ним и Даниэль Ортега отметил, что экономическая интеграция Латинской Америки является императивом XXI столетия: «Время диктует нам, латиноамериканцам, необходимость объединения. Нам уже не обойтись без общего парламента, единой валюты и консолидированной стратегии борьбы с бедностью».

А затем президент Венесуэлы неожиданно заболел раком и вскоре скончался.

Какое будущее ожидает Индейскую Америку и социализм XXI века без такого харизматичного лидера, как Уго Чавес? Сумеют ли южноамериканские страны сохранить свое и без того неустойчивое единство и преодолеть политические и экономические разногласия между отдельными государствами и их группировками, а главное – разногласия социальные и расовые?

Ведь, как совершенно справедливо отметил Борис Кагарлицкий, «практические условия региона далеко не так просты, как кажется на первый взгляд. Начнем с того, что историческое сходство между странами Латинской Америки дополняется не менее разительными различиями, которые часто ускользают от внимания даже самих местных жителей, но тем не менее обнаруживаются в полном масштабе каждый раз, когда объединение континента встает на повестке дня.

Креольская культура белой элиты, представителем которой был сам Боливар, на самом деле всегда охватывала лишь меньшинство населения. Именно поэтому формально республиканские правительства на континенте то и дело сменялись авторитарными режимами, но даже тогда, когда эти режимы уступали место конституционным правительствам, сформированным в полном соответствии с европейскими нормами, реальная власть оставалась в руках у олигархии или малочисленных средних слоев. Политика Чавеса и других левых лидеров состоит как раз в том, чтобы вырвать власть у традиционных элит и перераспределить ее в пользу более широких слоев общества. Но чем более широкие слои вовлечены в политику, тем слабее традиционная боливарианская культура. Дело не только в том, что индейцы Боливии не слишком похожи на мулатов Карибского побережья Венесуэлы. Дело в том, что традиции и методы общественной самоорганизации в разных культурах разные.

Более существенно, однако, не различие культур, а расхождение между уровнями экономического развития. Не случайно то, что пока боливарианская альтернатива всерьез поддержана лишь относительно бедными и отсталыми странами региона, для которых Венесуэла реально является лидером не только благодаря своей нефти, но и благодаря своим экономическим достижениям. Напротив, с момента прихода к власти в Боливии президента Эво Моралеса, ориентированного на тесный союз с Венесуэлой, осложнились отношения этой страны с соседней Бразилией. Ведь иностранный капитал, от господства которого Моралес и его товарищи стремятся освободить страну, не только и не столько североамериканский, сколько бразильский.

В свое время реальные различия интересов между различными частями континента сорвали осуществление на практике идей Боливара. Сегодня возникает реальная угроза того, что сообщество, формирующееся вокруг Венесуэлы, окажется не прообразом единой Латинской Америки, а узким экономическим и политическим блоком, замкнутым на государство-гегемон и противостоящим не только США, но и другим странам того же континента – Бразилии, Аргентине, Чили, составляющим основу альянса Mercosur. В итоге мы увидим не более тесную интеграцию, а, напротив, более жесткое разделение Латинской Америки на соперничающие группировки.

На континенте, буквально пропитанном национализмом, традиции вражды между соседями ничуть не менее заметны, чем традиции антиколониальной или антиимпериалистической солидарности. Если противостояние политических принципов сведется к противостоянию претендующих на региональное влияние государств, шансы на прогрессивное развитие в любом из них будут сведены к минимуму…

Главная привлекательность революции, происходящей в Венесуэле сегодня, не в том, что она может привести к созданию единой валюты для трех или четырех бедных южноамериканских стран, не в том, что финансисты из нескольких национальных банков смогут выбрать из своего числа самого мудрого и авторитетного, чтобы руководить объединенным межгосударственным банком. Сила революции была в том, что она, соблюдая все права и свободы, не прибегая к террору и репрессиям, смогла резко перераспределить власть и благосостояние в обществе, что благодаря ей в политическую жизнь были вовлечены миллионы людей, ранее из этой жизни исключенные, что они наконец начали уважать себя, обрели чувство собственного достоинство и веру в свои силы.

Это и есть на сей момент главный политический капитал Чавеса и его сторонников, не зависящий от колебаний мировой цены на нефть. Если этот капитал будет сохранен и приумножен, вырастет влияние Венесуэлы в мире и на континенте, в том числе и в странах Южного конуса, пока не затронутых революционным вирусом. Если же этот капитал разменяют на мелкую монету геополитики, надежды на новую жизнь для Латинской Америки обернутся очередными иллюзиями…»[58]

Сбудется ли пророчество самого Чавеса, который однажды в порыве откровенности сказал: «Если я умру, результаты этой революции будут развеяны по ветру…»?

Время покажет.

Лидеры мировых держав, политики и звезды шоу-бизнеса о Чавесе

Лидеры мировых держав, политики и звезды шоу-бизнеса нашли слова на смерть Уго Чавеса. Самые яркие цитаты – в обзоре PublicPost.

Барак Обама, президент США: «В это непростое время после смерти президента Уго Чавеса США подтверждают свою поддержку народа Венесуэлы и свою заинтересованность в развитии конструктивных отношений с правительством Венесуэлы. Сейчас, когда Венесуэла начинает новую главу своей истории, США по-прежнему остаются привержены поддержке демократических принципов, уважению к закону и правам человека».

Франсуа Олланд, президент Франции: «Уго Чавес внес глубокий след в историю своей страны, продемонстрировав неоспоримую волю к справедливости и развитию».

Владимир Путин, президент России: «Это был неординарный и сильный человек, который смотрел в будущее и всегда задавал для себя высочайшую планку».

Дмитрий Медведев, премьер-министр России: «Команданте был сильным и ярким человеком, который любил жизнь и боролся за нее до последнего. Для себя, своих близких и для народа своей страны. Уго любил Россию и сделал многое для того, чтобы отношения нашего государства с Венесуэлой были самыми добрыми. Вечная память».

Сергей Лавров, глава МИД России: «От имени руководства Российской Федерации и лично президента Владимира Владимировича Путина выражаю глубокие соболезнования в связи с кончиной президента Венесуэлы Уго Чавеса – великого сына своего народа и Латинской Америки, выдающегося государственного деятеля современности, большого друга нашей страны».

Александр Лукашенко, президент Белоруссии: «Под руководством Уго Чавеса, наследника и продолжателя священного дела Симона Боливара, Венесуэла сбросила ненавистное ярмо отсталости и нищеты, освободилась от политического и экономического гнета иноземных держав. Президент Чавес сильной, твердой рукой уверенно вел родную страну к свободе и счастью. Он был и, я уверен, навсегда останется для миллионов людей истинным отцом венесуэльской нации, защитником бедных, обездоленных и угнетенных, светочем надежды и опорой демократии на Южно-Американском континенте.

В лице Уго Чавеса мы потеряли близкого человека и лучшего друга, который горячо любил Беларусь и всегда протягивал нам руку помощи в трудную минуту. Совместная работа на благо Беларуси и Венесуэлы, те теплые, человеческие отношения, которые связывали нас все эти годы, навсегда останутся одними из самых дорогих воспоминаний в моей жизни.

Покойся с миром, наш друг и брат Уго Чавес. Твое дело будет жить в веках!»

Геннадий Зюганов, лидер КПРФ: «Он ушел из жизни как солдат, защищавший свою Родину, свой народ. Он боролся до конца, оставаясь на боевом посту.

Уго Чавес останется в истории своей страны, латиноамериканского континента, в мировой истории как лидер двадцать первого века, считавший долгом сделать жизнь венесуэльцев счастливой, а мир справедливым. Он был верным сыном Венесуэлы и интернационалистом.

В эти скорбные дни мы выражаем искренние соболезнования и поддержку народу Венесуэлы, руководству страны, соратникам и членам семьи Уго Чавеса.

Убеждены в том, что дело, которому посвятил жизнь Уго Чавес, будет продолжено. Память о лидере Боливарианской революции навсегда останется с нами».

Владимир Жириновский, лидер ЛДПР: «Мои соболезнования народу Венесуэлы. Уго Чавес был фигурой особого масштаба, другом России».

Николай Левичев, лидер «Справедливой России": «Это очень большая потеря. Это был талантливый политик, несгибаемый борец за справедливость. Мы, российские социал-демократы и сторонники построения в России социализма XXI века, с волнением следили за тем, как Уго Чавес строил социализм XXI века в Венесуэле. Думаю, что многие жители Земли чувствовали симпатию к нему хотя бы потому, что он отстаивал свободу своей страны, свободу от мирового гегемона. Как бы его ни пытались называть – диктатором, популистом, тираном (мы знаем, что сейчас многие публичные политики в США не скрывают своей кощунственной радости по поводу его кончины), своей харизмой и открытостью Чавес вызывал симпатию даже у многих из тех, кто не разделял его политические взгляды».

Геннадий Гудков, член КС оппозиции: «Об Уго Чавесе. Я не являюсь его поклонником, но признаю, что он был необыкновенно яркой исторической личностью. Очень жаль, что болезнь оказалась сильнее».

Таймураз Мамсуров, глава Республики Северная Осетия: «Уго Чавес в переломный для нас исторический момент признал молодое государство Южная Осетия».

Леонид Тибилов, президент Южной Осетии:

«Ушел из жизни выдающийся государственный и политический деятель, истинный патриот своей страны, вся жизнь которого была посвящена служению своему народу, укреплению государственности и международного авторитета Республики Венесуэла. Взяв на себя ответственность за судьбу страны, Уго Чавес вывел Венесуэлу на путь развития и процветания, пронес через свою жизнь любовь к Родине, и поэтому пользовался неизменным уважением своего народа.

В памяти каждого жителя Республики Южная Осетия Команданте Чавес навсегда останется человеком, который внес поистине неоценимый вклад в дело международного признания нашей страны. В это тяжелое для Венесуэлы время народ Южной Осетии скорбит вместе с вами и разделяет боль горькой утраты. Светлая память о глубокоуважаемом Команданте Чавесе всегда будет жить в наших сердцах».

Пан Ги Мун, госсекретарь ООН: «Чавес говорил о проблемах и чаяниях наиболее уязвимой части венесуэльцев. Он дал решающий импульс для новых региональных движений интеграции».

Шон Пенн, актер, кинорежиссер: «Сегодня народ США лишился друга, о существовании которого никогда не знал. И бедные люди по всему миру лишились своего защитника. Я потерял друга, который был у меня благодаря Божьему благословлению. Мои мысли с семьей президента Чавеса и народом Венесуэлы».

Оливер Стоун, кинорежиссер: «Я скорблю по великому герою своего народа и всех тех, кто борется за свое место в мире. Ненавидимый правящим классом, Чавес навсегда останется в истории».

Проф. Джеймс Петрас Взгляд из-за океана

Президент Уго Чавес: человек Ренессанса в 21 Веке

Глобальное исследование, Март 15, 2013

Введение

Деятельность президента Уго Чавеса была уникальной в самых разных областях политической, социальной и экономической жизни. Он внес весомый вклад в развитие человечества. Глубина, масштаб, популярность и успешность его проектов позволяют говорить о нем как о «Ренессансном Президенте 21 века».

Многие, писавшие о нем, отмечали одно или другое из его исторических достижений, подчеркивая значимость его законоуложения, направленного на борьбу бедностью, победы на выборах с впечатляющим опережением соперников, продвижение и реализацию идеи свободного и доступного образования, медицинского страхования для каждого жителя Венесуэлы.

В этом очерке мы обратимся к уникальному вкладу Уго Чавеса в мировую историю, который относился к сфере политической экономии, этике и международному праву, а также необходимости переформатирования отношений между политическими лидерами и гражданами. И мы начнем с его непреходящего по значимости вклада в развитие гражданской культуры в Венесуэле и за ее пределами.

Уго Чавес: Великий проповедник гражданских ценностей

С первых же дней своего правления Чавес занимался трансформированием содержания конституции с тем, чтобы политические лидеры и институты научились быстро отзываться на ощущения широкого электората. В своих речах Чавес четко и подробно информировал избирателей о мерах и законодательных актах, направленных на улучшение повседневной жизни людей. Он был готов к толкованиям и критике – его стиль заключался в том, чтобы вовлечь людей в непрерывный диалог, прежде всего, с бедными, безработными и трудящимися. Чавес добился такого успеха, призывая к гражданской ответственности перед избирателями Венесуэлы, что миллионы граждан из фавел Каракаса спонтанно поднялись и объединились, встав на пути крупного бизнеса и военной хунты, которые выкрали Президента и разогнали парламент. В течение 72 часов – рекордное время – граждане, осознавшие свои права, восстановили демократический порядок и верховенство закона в Венесуэле и полностью проигнорировали попытки медийного лобби защитить заговорщиков и их краткосрочный авторитарный режим.

Благодаря этому демократическому вмешательству Чавес, как и все выдающиеся просветители до него, сумел понять, что самых эффективных защитников демократии следует искать среди трудящихся, а самые свирепые враги демократии обретаются в бизнес элите и в среде высокопоставленных военных, находящихся в тесной связи с Майами и Вашингтоном.

В своей гражданской педагогике особое значение Чавес придавал урокам истории и примерам отцов-основателей, таких как Симон Боливар, которые способствовали становлению национальной и общей латино-американской идентичности. Речи Чавеса были направлены на повышение культурного уровня миллионов венесуэльцев, которые были воспитаны в отчужденной и сервильной идеологии имперского Вашингтона и навязчивой консьюмеристской озабоченности бесконечными торговыми рядами Майами.

Чавесу удалось внедрить культуру солидарности и взаимной поддержки в среду эксплуатируемых, приоритетно развивая, в первую очередь, горизонтальные связи, а не вертикальную клиенталистскую зависимость от богатых и влиятельных. Ему удалось так сцементировать коллективное сознание людей, что это решительно сдвинуло баланс политического влияния в сторону от богатого правящего слоя, коррумпированных политической партии и руководителей тред-юнионов к новым социалистическим движениям и классово-ориентированным профсоюзам. Через общественное образование, которое покончило с вековыми привилегиями элиты и ее всемогуществом, Президент Чавес дал своей стране ощущение самостоятельности, достоинства, наличия «классовых прав». И ничто так не распалило неумирающую ненависть венесуэльских богачей к Чавесу, как политическое просвещение общественного большинства относительно его социальных прав на свободный доступ к медицинскому обслуживанию, высшему образованию, реальной заработной плате и полной занятости.

Кроме всего прочего, обращения Чавеса к народу, содержавшие в равной мере, как идеи Боливара, так и Маркса, пробуждали у людей глубокое и бескорыстное чувство патриотизма и национализма и такое же глубокое отторжение низкопоклонствующей элиты, пресмыкающейся перед своими вашингтонскими хозяевами, банкирами Уол Стрита и управляющими нефтяных компаний. Речи Чавеса получали такой резонансный отклик, потому что он говорил на языке народа и включал в национальное самосознание и идентификацию всю Латинскую Америку и, прежде всего, Кубу и её борьбу против империалистических вторжений и войн.

Международные отношения: Доктрина Чавеса

В начале предыдущего десятилетия, после 9/11/01, Вашингтон объявил «Войну терроризму». Это была публично озвученная декларация о праве на одностороннее проведение военных вторжений и войн против суверенных наций, движений и отдельных лиц, которых, в нарушение международных законов, объявляли врагами.

Почти все страны подчинились этому наглому нарушению Женевских соглашений, но не Президент Чавес, который озвучил самое основательное и простое опровержение аргументов Вашингтона: «Нельзя бороться с терроризмом посредством государственного терроризма». Защищая суверенитеты стран и международное право, Чавес указал на важность политических и экономических решений социальных проблем и конфликтов, что могло бы исключить применение бомб, пыток и изуверского насилия. В доктрине Чавеса подчеркивается значимость торговых и инвестиционных обменов «юг-юг» и приоритет дипломатических способов разрешения споров над военными методами. Он строго придерживался Женевских соглашений и выступал против колониальной и имперской агрессии, отвергая империалистическую доктрину «борьбы с террором», считая западный государственный терроризм пагубным эквивалентом терроризма Аль Каеды.

Политическая теория и практика: выдающийся интегратор

Один из наиболее глубоких и резонансных аспектов наследия Чавеса представляет собой оригинальный синтез трех основных частей политической мысли: христианство, боливарианский национализм и региональная интеграция, а также марксистское понимание политики, экономики и социальности. Христианство Чавеса выражалось в его глубокой вере в справедливость и равенство людей, таков же был характер его щедрости и готовности прощать врагов, даже если они участвовали в насильственном перевороте, разрушительном локауте, или открыто сотрудничали и получали финансовую помощь от враждебных разведывательных агентств. И это, при том, что в любом другом месте мира вооруженные выступления против государства и государственные перевороты заканчивались бы длительными сроками тюремного заключения. Однако, при Чавесе большая часть самых яростных его противников избежала преследований и даже смогла вновь снова вернуться в свои подрывные организации. Чавес продемонстрировал глубокую веру в возможность раскаяния и способность прощать. Христианское чувство Чавеса объясняло однозначность его выбора – «защита бедных» – , его приверженность идее искоренения нищеты и солидарности с бедными против богатых.

Неприятие Чавесом американского и европейского империализма, брутального израильского колониализма и эффективное оппонирование Западу были в значительной степени обоснованы глубоким знанием истории своей страны и трудами Симона Боливара. Ведь боливарианская идея национальной свободы появилась задолго до учения Маркса-Ленина и тем более современных левых исследований империализма. Мощная и непоколебимая поддержка Чавесом региональной интеграции и интернационализма была продолжением идеи Симона Боливара о создании Соединенных штатов Латинской Америки» и его интернационалистской деятельностью, связанной с оказанием помощи движению антиколониализма.

В мировоззрении Чавеса воспринятые им марксистские идеи соединились с народными христианскими представлениями и боливарианской интернационалистскй философией. Выбор Чавеса в пользу решимости кардинально изменить качество жизни беднейших слоев населения подчеркивал актуальность для него идеи классовой борьбы и нацеленность на возрождение боливарианского государства через социализацию «командных высот экономики». Социалистическая концепция самоуправляющихся фабрик и наделение народа полномочиями через общественные советы получило духовную легитимность благодаря вере христианина Чавеса в уравнивающий всех моральный порядок.

Чавес с уважением и вниманием прислушивался к взглядам приезжих ученых левого направления, часто хвалил их работы, однако многие из них не сумели оценить и даже намеренно проигнорировали тот факт, что Президент сам предложил гораздо более оригинальный синтез истории, религии и марксистской идеи. К сожалению, что нередко происходит, некоторые «левые» академические ученые не устояли перед тем, чтобы не встать в позу «учителей» и советников Чавеса по всем вопросам «марксистской теории» – образчик стиля левого культурного колониализма, который глумливо критиковал Чавеса за то, что он отказывался следовать готовым рецептам, публиковавшихся в литературно-политических журналах Лондона, Нью-Йорка и Парижа.

К счастью, Чавес умел находить полезные советы у зарубежных учёных и политологов – сотрудников неправительственных организаций, по пути отбрасывая идеи, которые не принимали во внимание культурно-исторические, классовые и иные особенности Венесуэлы.

Чавес оставил интеллектуалам и политическим активистам всего мира способ мышления, который одновременно является глобальным и конкретным, историческим и теоретическим, материалистическим и этическим. Такой подход включает в себя классовый анализ, демократию и духовный переход к подлинному существованию (spiritual transcendence), призыв к которому был озвучен для всего человечества на языке, понятном каждому. Философия и практическая деятельность Чавеса, (в гораздо большей степени, чем «дискурс» экспертов, прыгающих с одного социального форума на другой), показали, что искусство формулирования сложных идей на доступном языке способно подвигнуть миллионы людей «делать историю, а не только изучать её»…

К практическим альтернативам неолиберализму и империализму

Может быть, наиболее ценным вкладом Чавеса в историю нашего времени была демонстрация того, как при помощи практически мер и политических инициатив могут быть успешно решены политические и экономические проблемы современности, которые представляют собой самые серьезные вызовы.

Радикальная реформа государства-рантье

Нет ничего более сложного, чем изменение социальной структуры, институтов и набора установок нефте-государства-рантье с глубоко эшелонированной клиенталистской политикой, эндемичной партийно-государственной коррупцией и глубоко укоренной повальной психологией, базой которой является консьюмеризм. И все же Чавесу удалось преуспеть там, где другие нефте-режимы провалились. Администрация Чавеса начала с конституционных и институциональных перемен для того, чтобы создать новую политическую структуру; затем он развернул социальные стимулирующие программы, которые укрепили политическую приверженность большинства народа к содержанию перемен, что, в свою очередь, гарантировало защиту нового государства от путчистов, спонсируемых США. Массовая мобилизационность и общественная поддержка людей радикализовали правительство Чавеса и расширили национализацию экономики и осуществление фундаментальной аграрной реформы. Нефтяная отрасль была также национализирована; выросли «роялти» и налоговые выплаты, что сделало возможным финансирование расширенных социальных издержек, а это, в свою очередь сработало на улучшение условий жизни большинства жителей Венесуэлы.

Почти каждый день Чавес выступал с простыми для понимания образовательными обращениями на социальные, этические и политические темы, которые касались перераспределительной политики государства и где подчеркивался приоритет социальной солидарности перед индивидуалистичным, стяжательским консьюмеризмом. Быстро росли массовые организации и объединения, расширялась деятельность профсоюзов – возникало новое социальное самосознание, готовое продвигать социальные перемены и противостоять богатым и влиятельным. Поражение, нанесенное Чавесом прикормленным переворотчикам и локаутам крупного бизнеса, утверждение боливарианской традиции и суверенной идентичности Венесуэлы вызвало к жизни мощное национальное самосознание, которое разрушило ментальность рантье и усилило поиски диверсифицированной и «сбалансированной экономики». Новая политическая воля и плодотворное национальное самосознание означало, что сделан громадный шаг вперед, не смотря на то, что основные черты нефте-зависимой экономики продолжали существовать. Однако, этот невероятно сложный переход был начат и скоро перешел в непрерывный процесс.

Левые теоретики на Западе, которые критиковали происходящее в Венесуэле («коррупция», «бюрократия») полностью проигнорировали огромные трудности перехода от государства-рантье к социалистической экономике и достигнутый Чавесом колоссальный прогресс.

Экономический кризис без капиталистического аскетизма

Во всем, пораженном кризисом мире капитализма, управляя теми, кто трудится, социал-демократические, либеральные и консервативные режимы навязывают народам регрессивные «программы затягивания поясов», которые означают безжалостное сокращение затрат на социальные нужды, здравоохранение, образование, влекут за собой массовые увольнения рабочих и служащих. При этом щедро раздаются государственные субсидии и гарантии падающим банкам и капиталистическим предприятиям. Постоянно повторяя слоган Тэтчер «альтернативы не существует», западные экономисты оправдывают навязывание бремени «капиталистического восстановления» на рабочий класс, одновременно позволяя капиталу восстанавливать свои прибыли, чтобы получить средства для инвестиций.

Политика Чавеса была прямо противоположной: в самом разгаре кризиса он сохранил все социальные программы, отказался от массовых увольнений и повысил социальное финансирование. Экономика Венесуэлы благополучно вышла из мирового кризиса и восстановилась в 2012 году, имея 5,8 % здорового роста. Иными словами, Чавес показал, что массовое обнищание было результатом конкретной капиталистической «формулы» экономического выздоровления. Он показал другой, альтернативный и позитивный подход к экономическому кризису, который включал налоговое обложение богатых, поддержку общественных инвестиций, сохранение социальных затрат.

Социальная трансформация в рамках «глобализованной экономики»

Многие комментаторы левого, правого и централистского толка утверждали, что пришествие «глобальной экономики», исключает возможность радикальной социальной экономики. И все же Beнесуэла, в полной мере глобализованная и интегрированная в мировой рынок посредством торговых отношений и инвестиций, продемонстрировала способность воплотить в жизнь основополагающую социальную реформу. Что же реально касается глобализованной экономики, то здесь важен сам характер политэкономического способа управления (режима) и стратегий, которые определяют как распределяются инвестиции и доходы, а также издержки международной торговли. Решающее значение здесь имеет «классовая природа государственного управления (режима)», что определяет место страны в мировой экономике. Самоочевидно, что Чавес не порывал связей с мировой экономикой, скорее, он по-новому перестроил Венесуэлу. Он сдвинул торговые и инвестиционные отношения внутрь Латинской Америки, а также в Азию и на Ближний Восток – и, прежде всего в страны, которые не вмешиваются в экономические сделки и не противодействуют им.

Анти-империализм во времена империалистического наступления

Во времена опасной империалистической атаки США и Европы, начинавшейся с «превентивных» военных вторжений, когда используются наемники, применяются пытки, происходят бесчисленные убийства людей, а дистанционно управляемые дроны, направляются на территории Ирака, Мали, Сирии, Йемена, Ливии и Афганистана; когда брутальные санкции и саботаж подрывают экономику Ирана; когда Израиль, финансируемый США, изгоняет тысячи палестинцев; военная хунта при поддержке США идет на государственные перевороты в Гондурасе и Парагвае, а абортивные революции в Египте и Тунисе, затеянные марионетками Запада, проваливаются, Президент Чавес, один, продолжал оставаться защитником анти-империалистической политики. Его глубокая убежденность в необходимости такого противостояния выглядела ярким контрастом на фоне капитулянтства мнимых западных интеллектуалов «марксистского толка», которые неуклюжими аргументами оправдывали бомбежки НАТО в Югославии и Ливии, французское вторжение в Мали и одобрили совместное с Францией финансирование и вооружение Саудитами («Монархо-Социалисты») наемников, воюющих в Сирии. Всё те же «интеллектуалы», пребывающие в Лондоне, Нью-Йорке и Париже, которые патронировали Чавеса в качестве всего лишь «популиста» или «националиста» и сетовали, на то, что ему следовало бы прислушиваться к их лекциям и читать их книги, не рассуждая капитулировали, под прессингом масс медиа и капиталистической государственной системы, и поддержали «гуманитарные интервенции» (бомбежки НАТО)…, а затем оправдали свой оппортунизм невразумительным языком левых сект. Чавес противостоял давлению и угрозам НАТО так же, как и подрывной деятельности домашних оппонентов, мужественно артикулируя самые значимые принципы марксизма 20 и 21 века: нерушимое право угнетенных наций на самоопределение и безусловное неприятие империалистических войн. В то время, как Чавес говорил и действовал в защиту анти-империалистических принципов, многие из европейских и американских левых уступили в своей позиции относительно империалистических войн: массовых протестов фактически не было, «анти-военные» движения были кооптированы или исчезли, Британская «Социалистическая» Рабочая партия поддержала массированные бомбежки Ливии военными НАТО, французские «Социалисты» оккупировали Мали – при поддержке «Анти-капиталистической партии». Между тем, «популист» Чавес предложил гораздо более принципиальное понимание марксисткой практики, определенно более глубокое, чем его самоназначенные западные «наставники».

Никакой другой политический лидер кроме Чавеса, не говоря уж об исследователях левого толка, не сумел бы с большей остротой развить основные принципы анти-империалистической политики в эпоху глобальных империалистических войн, как это сделал Уго Чавес.

Переход от несостоявшегося нео-либерального государства к динамичному государству всеобщего благосостояния

Предпринятая Чавесом программная и всеобъемлющая перестройка (реконфигурация) Венесуэлы из ее положения бедственного и несостоявшегося государства в динамичную страну всеобщего благосостояния воспринимается как поворотный пункт политэкономии 21 века. Успешное и полное изменение нео-либеральных институтов и стратегий, так же, как и национализация «командных высот в экономике» положили конец господству догмы эпохи Тэтчер-Рейгана, свято запечатленной в слогане: «Альтернативы нет» брутальной нео-либеральной политике (или TINA – There Is No Alternative).

Чавес отвергал приватизацию – он вернул в госсобственность ключевые предприятия нефтяной отрасли, обобществил сотни капиталистических фирм и провел обширную программу аграрной реформы, включая наделение землей 300,000 семей.

Он поддерживал профсоюзные организации, помогал деятельности рабочего контроля на фабриках, в офисах чиновников и даже в кабинете своих министров. В Латинской Америке Чавес лидировал в понимании пост нео-либеральной эры, которую он видел с гораздо большей глубиной и более всеобъемлющими социальными переменами, чем другие. Он представлял себе переход от нео-либерализма к новому социальному государству всеобщего благоденствия в форме интернационального процесса и обеспечивал финансирование и политическую поддержку новым региональным организациям, таким, как ALBA, PetroCaribe и UNASUR. Чавес отвергал идею построения государства всеобщего благоденствия в одной стране и сформулировал теорию пост нео-либеральных перестроек, основанных на международной солидарности. Его оригинальные идеи и стратегии, относившиеся к пост нео-либеральному транзиту, ускользнули от внимания «кресельных» марксистов и галопирующих по социальным форумам неправительственных организаций ученых мужей, чьи несущественные «глобальные альтернативы» преуспели, главным образом, только в обеспечении субсидирования имперских фондов.

Посредством теории и практики Чавес продемонстрировал, что нео-либерализм вполне поддается реверсии, и это можно считать основополагающим прорывом в 21 веке.

За пределами социального либерализма: полное определение пост нео-либерализма

Учрежденные и поддерживаемые США и Европой нео-либеральные режимы терпят крах под тяжестью самого глубокого со времен Великой Депрессии экономического кризиса. Массовая безработица вызвала широкие общественные выступления и восстания, а новые выборы привели к власти левоцентристские режимы в большей части Латинской Америки. Новые правительства отказались от нео-либеральной доктрины или, по крайней мере, заявили, что не будут признавать нео-либерализм. Большая часть новых правительств объявила о новом законодательстве и директивах, которые призваны обеспечить субсидирование программ бедности, внедрить финансовый контроль, произвести продуктивные инвестиции и при этом поднять минимальную заработную плату и стимулировать занятость. Однако лишь небольшая часть доходных предприятий была ре-национализирована. Обсуждение неравенства и концентрации богатства не было включено в повестку дня этих стран. Они сформулировали свою стратегию работы с инвесторами с Уол Стрита, локальными агро-минеральными экспортерами и кооптированными профсоюзами.

Чавес предложил совершенно иную альтернативу этой формы пост нео-либерализма. Он предложил социальное государство всеобщего благосостояния в качестве альтернативы правящей социо-либеральной ортодоксии левоцентристских режимов, при том, что он не отказывался работать с этими странами, продвигая идею Латиноамериканской интеграции и оппонируя путчистам, которых поддерживали США.

Чавес был лидером, давшим определение более социализованной альтернативы социальной свободы, так же как и олицетвоением совести, призывая своих союзников двигаться дальше.

Социализм и демократия

Чавес открыл новую и в высшей степени оригинальную дорогу к социализму, основанному на свободных выборах, переформатировании военного образования, что гарантировало возможность защиты демократических и конституционных принципов, развитие центральных и местных средств информации. Он покончил с капиталистической масс медийной монополией и усилил гражданское общество как противовес спонсируемым США полувоенным организациям и пятой колонне элиты, не оставлявших намерения дестабилизировать демократическое государство.

Ни одному социально-демократически ориентированному президенту не удалось устоять против империалистической кампании дестабилизации в своих странах – ни Джагану в Гайане, ни Мэнли на Ямайке, ни Альенде в Чили. Чавес с самого начала осознал важность создания устойчивой правовой и политической структуры для успешной работы высшего исполнительного органа, для продвижения и развития организаций гражданского общества, а также ради возможности положить конец американскому проникновению в госаппарат (армию и полицию). Чавес ввел в практику социально-мотивирующие программы, которые обеспечили лояльность и активную преданность большинства общества и, одновременно, ослабили экономические рычаги политической власти, долгое время находившиеся в руках капиталистического класса. В результате политические лидеры Венесуэлы, солдаты и офицеры, верные своей конституции и народу, раздавили кровавый, реакционный путч, покончили с локаутами и референдумом, спонсированным американцами и перешли к выполнению дальнейших радикальных социо-экономических реформ в длительном процессе кумулятивной социализации.

Самобытность Чавеса в определенной степени была результатом проб и ошибок, но это был его «экспериментальный метод»: его точное понимание и реакция на отношение людей и их поведение были глубоко укоренены в венесуэльской истории расовой и классовой несправедливости и революционности народа. Чавес, более кого бы то ни было из предшествующих лидеров-социалистов, путешествовал по стране слушал и говорил с венесуэльцами разной классовой принадлежности о проблемах их повседневной жизни. Его «метод» заключался в том, чтобы перевести микро знание в макро программные перемены. На самом деле, он представлял собой антипод зарубежных местных интеллектуальных всезнаек, которые в буквальном смысле слова снисходили до людей и считали себя «хозяевами мира»… по крайней мере, в микромире левой академии, взращенных на внутренней кухне конференций на тему социализма и обращенных к самим себе монологах. Смерть Уго Чавеса оплакивали миллионы в Венесуэле и сотни миллионов во всем мире, потому что путь в социализм был и их дорогой тоже; он прислушивался к их запросам и эффективно отвечал на них.

Социальная демократия и национальная безопасность

Более 13 лет Чавес оставался президентом-социалистом вопреки широкомасштабной, постоянной, ожесточенной оппозиции и финансовому саботажу Вашингтона, местной экономической элиты и масс медийным могулам. Чавес способствовал такому росту политического сознания народа, что оно мотивировало миллионы трудящихся и обеспечило такую верность конституции со стороны армии, что это позволило в 2002 году раздавить кровавый путч бизнеса и военной хунты, инспирированный США. Чавес регулировал социальные изменения в соответствии с реалистичной оценкой нагрузки, которую могут выдержать политические и правовые структуры. Прежде всего, он обеспечил лояльность армии тем, что прекратил миссии американских «советников» и зарубежную империалистическую идеологическую обработку, заместив эту деятельность интенсивными курсами по истории Венесуэлы, гражданской ответственности и крайне необходимой связи между обществом и армией при достижении общенациональной цели…

Политика национальной безопасности Чавеса базировалась на демократических принципах и, кроме того, на ясном понимании наличия серьезных угроз суверенитету Венесуэлы. Ему успешно удалось гарантировать как национальную безопасность, так и демократические права и политические свободы своих граждан – подвиг, который вызвал восхищение и зависть специалистов по конституционному праву у граждан США и Европейского Союза. В полном противоречии с таким типом развития политических свобод Президент США Обама получил полномочия убивать американских граждан, основываясь на секретной информации, внутри и за пределами своей страны. Его администрация уже убивала американских граждан и их детей, ставших «нацеленными мишенями», заключала в тюрьмы других без всякого суда, сейчас на более, чем 40 миллионов американцев заведены секретные файлы. Чавес никогда не принимал на себя подобных полномочий и никогда не убивал и не пытал ни единого жителя Венесуэлы. В Венесуэле около дюжины заключенных, осужденных в открытых процессах венесуэльских судов за чудовищные акты подрывной деятельности, не входят ни в какое сравнение с десятками тысяч заключенных в американских тюрьмах, секретно и ложно обвиненных как мусульмане или латиноамериканские иммигранты. Чавес отвергал государственный террор; в то время, как Обама учредил специальные команды убийц на территориях более 70 стран. Обама поддерживает произвольные полицейские вторжения в дома и рабочие помещения «подозреваемых», ссылаясь на «секретные свидетельства», в то время, как Чавес терпеливо относился к деятельности известных оппозиционных партий, получавших финансирование зарубежных организаций – ЦРУ, например. Одним словом, Обама использует «национальную безопасность» для того, чтобы нарушать демократические свободы, в то время, как Чавес поддерживал и защищал демократические свободы и налагал конституционные ограничения на аппарат национальной безопасности.

Чавес искал мирного дипломатического разрешения конфликтов с враждебными соседями, такими как Колумбия, которая дала приют 7 военным американским базам – потенциальному плацдарму для американской интервенции. Наконец, в настоящий момент Обама вовлечен в открытые военные действия, по крайней мере, в 7 странах мира и замышляет скрытые враждебные действия против дюжины других.

Заключение

Наследие Чавеса многосторонне. Его вклад оригинален, он практический и теоретический при этом универсально уместен. Он продемонстрировал, «теоретически и практически», как небольшая страна может защитить себя от империализма, сохранить демократические принципы и внедрить в жизнь продвинутые социальные программы. Его стремление к региональной интеграции и продвижение этических стандартов в управлении страной дают абсолютно пригодные для дела примеры в капиталистическом мире с погрязшими в коррупции политиками, которые одной рукой урезают прожиточные стандарты для большинства народа, а другой обогащают плутократов.

Неприятие Чавесом доктрины Буша-Обамы относительно использования «государственного терроризма для борьбы с терроризмом», его убежденность в том, что корни насилия лежат в социальной несправедливости, экономическом мародерстве и политическом угнетении и, наконец, его вера в то, что разрешение сущностных проблем и есть, на самом деле, дорога к миру, составляют этикополитический принцип выживания человечества.

Смотря в лицо угрозе имперской контрреволюции и не теряя решимости оставаться с угнетенными всего мира, Уго Чавес входит в мировую историю, как завершенный политический лидер, со статусом самого гуманного и многогранного лидера нашей эпохи: человек Возрождения, пришедший в 21 век.

Так говорил Чавес

Восстание против Империи

Выступление на Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций

Представители правительств мира, доброе утро всем вам. Сначала я хотел бы призвать тех из вас, кто еще не прочел эту книгу, прочесть ее. Это книга Ноама Хомского, одного из самых престижных американских и мировых интеллектуалов, это одна из его недавно вышедших книг, «Гегемония и Выживание: Империалистическая стратегия США» (показывает книгу и размахивает ею перед Генеральной Ассамблеей). Эта превосходная книга помогает понять, что происходило в мире на протяжении XX века, что происходит сейчас, какова угроза, нависшая над нашей планетой.

Гегемонистские претензии американской империи подвергают опасности само выживание человеческого рода. Мы продолжаем предупреждать вас об этой опасности, и обращаемся к народам Соединенных Штатов и мира остановить эту угрозу, которая словно меч, занесенный над нашими головами. Я предполагал обсудить эту книгу подробнее, но ради экономии времени (листает многочисленные страницы), я ограничусь тем, что порекомендую вам прочесть ее.

Она читается легко, это очень интересная книга, я уверен госпожа (Председатель) вы знакомы с ней. Она издана на английском, русском, арабском, немецком языках. Я думаю, что первыми должны прочитать эту книгу наши братья и сестры в США, потому что опасность поджидает их в родном доме.

Дьявол в родном доме. Дьявол, дьявол собственной персоной в родном доме.

И дьявол приходил сюда вчера. Да, вчера он был здесь. Прямо здесь (перекрестился). А сегодня все еще пахнет серой.

Вчера, дамы и господа, с этой трибуны президент Соединенных Штатов, господин, которого я называю дьяволом, говорил так, как если бы он владел миром. В полном смысле этого слова. Как хозяин мира.

Думаю, стоило бы вызвать психиатра для того, чтобы проанализировать вчерашнее заявление президента Соединенных Штатов. В качестве выразителя интересов империализма, он пришел поделиться своей панацеей, попытаться сохранить существующую систему господства, эксплуатации и грабежа народов мира.

Это можно было бы сделать сценарием фильма Альфреда Хичкока. Я мог бы даже предложить название: «Рецепт дьявола».

Как глубокомысленно и ясно пишет Хомский, американская империя делает все возможное для консолидации своей системы доминирования. И мы не можем позволить ее делать этого. Мы не можем допустить консолидацию мировой диктатуры.

Речь опекуна мира наполнена цинизмом, лицемерием, имперской фальшью, пропитана стремлением иметь контроль над всем.

Они говорят, что хотят навязать демократическую модель. Но это их демократическая модель. Это ложная демократия элит, я бы сказал, очень оригинальная демократия, навязанная оружием и бомбами.

Какая странная демократия. Аристотель и кто-либо другой, кто стоит у истоков демократии, навряд ли бы признали ее.

Какую демократию можно навязать с помощью морских пехотинцев и бомб?

Вчера президент Соединенных Штатов сказал нам здесь в этом зале, и я цитирую его: «Куда бы вы ни посмотрели, вы слышите экстремистов, которые говорят, что можно спастись от бедности и вновь обрести чувство собственного достоинства посредством насилия, террора и мученичества».

Куда бы он ни посмотрел, ему видятся экстремисты. И ты, мой брат – он смотрит на цвет твоей кожи и говорит – о! вот где экстремист. Эво Моралес, достойный президент Боливии в его глазах экстремист.

Империалисты видят экстремистов повсюду. Но мы не экстремисты. Просто мир просыпается. Люди поднимаются с колен.

У меня такое чувство, дорогой хозяин мира, что вы проживете остаток своих дней в кошмаре, потому что все мы поднимаемся с колен, все те, кто восстает против американского империализма, кто выступает за равенство и уважение суверенитета народов.

Да, вы можете называть нас экстремистами, но мы восстаем против империи, против модели господства.

Потом президент сказал – сам сказал: «Я хочу прямо обратиться к населению Ближнего Востока, сказать, что моя страна хочет мира».

Это правда. Если пройтись по улицам Бронкса, если походить по Нью-Йорку, Вашингтону, Сан-Диего, Сан Антонио, Сан-Франциско и спросить людей – граждан Соединенных Штатов – чего хочет их страна? Хочет ли она мира? Они скажут, что хочет.

Но власть не хочет мира. Власть в Соединенных Штатах не хочет мира. Она стремится продолжать использовать систему эксплуатации, грабежа, гегемонии посредством войны.

Она хочет мира. Но что происходит в Ираке? Что случилось в Ливане? Палестине? Что угрожает Венесуэле – я имею в виду новые угрозы против Венесуэлы, Ирана?

Он обратился к народу Ливана. Многие из вас, сказал он, были свидетелями того, как ваши дома и сограждане попали под перекрестный огонь. Какой цинизм, не находите? Какая способность лгать со стыдливым видом. На Бейрут летели бомбы с миллиметровой точностью? Это что перекрестный огонь? Он, наверное, имеет в виду вестерн, в котором стреляют с бедра, и кто-то обязательно попадает под перекрестный огонь.

Это империалистическая, фашистская, террористическая империя и Израиль стреляет в палестинских и ливанских жителей. Вот, что случилось. А теперь мы слышим, «Мы страдаем, потому что видим разрушенные дома».

Президент пришел с обращением к народам – народам мира. Он пришел, чтобы сказать – я взял с собой некоторые документы, потому что сегодня утром я читал некоторые заявления – я вижу, что он говорил с людьми из Афганистана, Ливана, Ирана. И он обратился ко всем этим людям одновременно.

Но интересно, точно так же как президент Соединенных Штатов обращается к народам мира, чтобы сказали эти народы ему, если бы у них была возможность взять слово? Что им следовало бы сказать?

Я думаю, у меня есть слабое подозрение, что думают народы юга, угнетенные народы. Они бы сказали, «Империалист-янки, проваливай к себе домой». Я думаю, именно это сказали бы они, получив микрофон, если бы они могли ответить в один голос американским империалистам.

И поэтому, госпожа Председатель, мои коллеги, мои друзья в прошлом году мы пришли в этот же зал, что повторяется вот уже на протяжении восьми лет и говорили о том, что сейчас подтвердилось – полностью, полностью подтвердилось.

Я не думаю, что кто-либо в этом зале будет защищать систему. Давайте признаем, давайте будем честными. Система ООН, родившаяся после Второй мировой войны рухнула. Она бесполезна.

О да, это конечно хорошо собирать нас всех вместе один раз в год, видеть друг друга, делать заявления и подготавливать разнообразные длинные документы, слушать хорошие выступления, как вчерашнее выступление Абэля или президента Муллы. Конечно, для таких целей система ООН хороша.

И всегда много выступлений – мы много услышали, например, от президента Шри-Ланки и чилийского президента.

Но наша ассамблея превратились просто в совещательный орган. У нас нет полномочий, власти для того, чтобы исправить ужасную ситуацию в мире. И поэтому Венесуэла предлагает еще раз, здесь, сегодня 20 сентября восстановить ООН.

В прошлом году, госпожа, мы выдвинули четыре скромных предложения, которые считали чрезвычайно важными. Мы должны взять на себя ответственность-главы держав, послы, представители и обсудить все это.

Первый вопрос это расширение Совета Безопасности и Мулла говорил вчера об этом. Развивающиеся страны (чье мнение не учитывается) и наименее развитые страны должны получить доступ к Совету Безопасности как новые постоянные члены. Это первый шаг.

Во-вторых, необходимо разработать эффективные методы разрешения мировых конфликтов, прозрачные механизмы принятия решения.

Пункт третий, немедленное запрещение – и это, к чему все призывают – антидемократического механизма известного как вето, вето на решения Совета Безопасности ООН.

Позвольте привести недавний пример. Аморальное вето Соединенных Штатов позволило израильтянам безнаказанно разрушить Ливан. На глазах у всех нас была заблокирована резолюция Совета.

В-четвертых, нам необходимо укрепить, как мы всегда говорили, роль и полномочия Генерального Секретаря Объединенных Наций.

Вчера Генеральный Секретарь фактически выступил с прощальной речью. Он признал, что на протяжении последних десяти лет проблемы еще только больше усложнились: голод, бедность, насилие, нарушение прав человека еще больше усилились.

Это ужасные последствия краха системы ООН и усиления американских гегемонистских притязаний.

Госпожа, несколько лет назад Венесуэла решила начать эту битву в рамках ООН, признавая ООН, являясь его членом, делясь своим мнением и мыслями.

Наше мнение-это независимое мнение, представляющее достоинство, поиск мира и перестройку международной системы; оно выражает желание остановить агрессию гегемонистских сил в мире.

Именно так представила себя Венесуэла. Родина Боливара стремилась к получению непостоянного места в Совете Безопасности.

Посмотрим. Верно, правительство Соединенных Штатов предприняло открытое наступление, аморальную атаку с целью препятствовать свободному избранию Венесуэлы в Совет Безопасности.

Империя боится правды, боится независимых мнений. Они называет нас экстремистами, но экстремисты не мы, а именно они.

Я хочу поблагодарить все страны, которые благосклонно объявили о том, что поддерживают Венесуэлу, несмотря на то, что голосование является тайным, и нет нужды заявлять об этом открыто.

Своим открытым нападением империя усилила убеждения многих стран. А их поддержка укрепляет и наши силы.

Блок Меркосур выразил свою поддержку, наши братья из Меркосур. Венесуэла вместе с Бразилией, Аргентиной, Парагваем, Уругваем являются полноправными членами Меркосур.

Кроме того, многие другие латиноамериканские страны, КАРИКОМ, Боливия также поддержали нас. Лига арабских государств, вся Лига арабских государств заявила о том, что поддерживает нас. Я безмерно признателен арабскому миру, нашим арабским братьям, нашим карибским братьям, Африканскому Союзу. Почти вся Африка выразили свою поддержку Венесуэле, такие страны как Россия и Китай, и многие другие.

Я сердечно благодарю всех вас от имени Венесуэлы, от имени наших людей, и от имени правды, поэтому Венесуэла, имеющая место в Совете Безопасности будет выражать не только свое мнение, но и мнение всех народов мира, мы будем защищать достоинство и правду.

Поэтому, госпожа Президент, я думаю, что у нас есть основания для оптимизма. Поэт сказал бы «безнадежного оптимизма», потому что вопреки войнам и бомбам, агрессивным и превентивным войнам, разрушению целых государств мы видим рассвет новой эпохи.

Как говорит Сильвио Родригез – эта эпоха дает рождение сердцу. Существуют другое мышление. Есть молодые люди, которые думают по-другому. Мы увидели это на протяжении всего лишь одного десятилетия. Обнаружилось, что конец истории был совершенно ошибочным предположением, также как и Pax Americana и создание капиталистического неолиберального мира. События показали, что эта система способна порождать одну только бедность. Кто верит в нее теперь?

Мы должны определить будущее мира. Рассвет зачинается, несмотря на все препятствия. Его можно видеть в Африке, Европе, Латинской Америке и Океании. Я хочу сделать ударение на этом оптимистическом процессе.

Венесуэла присоединяется к этой борьбе и именно поэтому она под угрозой. США уже раз спланировали, профинансировали и привели в действие переворот в Венесуэле, они продолжают поддерживать попытки переворотов в Венесуэле и в других странах.

Совсем недавно Мишель Башле напомнила нам об ужасном убийстве бывшего министра иностранных дел Орландо Летелье. Я добавлю кое-что к этому. Те, кто совершил это преступление, находятся на свободе. И в том другом случае, когда погиб американский гражданин преступление совершили убийцы ЦРУ-террористы.

Мы должны вспомнить, что через несколько дней будет еще одна годовщина. Прошло тридцать лет с момента ужасной террористической атаки на кубинский самолет, в которой погибло 73 невинных человека, самолет кубинских авиалиний. И где же самый большой террорист этого континента, взявший на себя ответственность за взрыв самолета? Он провел несколько лет в венесуэльской тюрьме. Благодаря ЦРУ и правительственным чиновникам, ему позволили бежать, теперь он живет в США под защитой правительства. А он был осужден. Он сознался в своем преступлении. Но правительство Соединенных Штатов применяет двойные стандарты. Оно защищает террористов, когда того хочет.

Это подтверждает, что Венесуэла всецело привержена борьбе против терроризма и насилия. И мы одни из тех, кто борется за мир.

Имя террориста, покрываемого США Луис Посада Карильес. И другие крайне опасные люди, бежавшие из Венесуэлы, также находятся там под защитой: это группы, бомбившие посольства, убивавшие людей во время переворота. Они похитили меня и собирались убить, но я думаю, что Бог сошел с небес, наши люди и армия вышли на улицы, и поэтому я сегодня здесь.

Тем не менее, люди, направлявшие этот переворот, находятся сейчас в США под защитой американского правительства. Поэтому я обвиняю американское правительство в защите террористов и использование совершенно циничного дискурса.

Мы упомянули о Кубе. Да, мы были там несколько дней назад и только недавно вернулись. Там тоже рождается новая эпоха. Саммит 50 государств, Саммит Неприсоединившихся принял историческую резолюцию. Это документ по итогам встречи. Не волнуйтесь, я не буду зачитывать его.

У нас есть целый набор резолюций, которые были приняты в ходе открытого обсуждения важных вопросов. В этом обсуждении принимали участие 50 глав государств. В течение нескольких недель Гавана была столицей Юга, мы снова взялись за развитие группы неприсоединившихся и придали этому делу новый импульс. Если есть что-нибудь, о чем я хочу попросить всех присутствующих здесь, мои компаньоны, мои сестры и братья это ваша благожелательность, которая способна дать толчок Движению за Неприсоединение и рождению новой эпохи, прекратить гегемонию и предотвратить продвижение империализма. И как вы знаете, Фидель Кастро избран президентом неприсоединившихся на три года и мы можем всецело довериться ему.

К несчастью, они думали, «О, Фидель скоро умрет». Они разочаруются, потому что этого не случилось. И жив не только он, он вернулся в своей зеленой военной форме, и возглавляет теперь движение неприсоединившихся.

Таким образом, дорогие коллеги, госпожа Президент, родилось новое, сильное движение, движение народов юга. Мы – мужчины и женщины Юга.

На этом документе, этой мысли, этой критике, я закрываю свою папку. Книгу я заберу с собой. И не забудьте, что я покорно рекомендую прочесть ее всем вам.

Нам нужны идеи, чтобы сохранить нашу планету, сохранить планету от империалистической угрозы. Будем надеяться, что уже в этом столетии, это не слишком долго, мы увидим это, увидим новую эру, создадим мир без войны для наших детей и внуков, основанный на фундаментальных принципах Объединенных Наций, обновленных Объединенных Наций.

И еще может быть стоит изменить местоположение ООН. Возможно, нам следует перенести Объединенные Нации в какое-то другое место; может быть город юга. Наше предложение – в Венесуэлу.

Знаете ли, моему личному врачу пришлось остаться в самолете. Начальнику охраны тоже пришлось остаться в закрытом самолете. Никому из этих людей не было позволено посетить нашу встречу. Это еще одно злоупотребление властью, которое позволил себе Дьявол. Здесь пахнет серой, но Бог по-прежнему с нами и я обнимаю всех вас.

Храни нас Бог. Хорошего вам дня[59].

Письмо Уго Чавеса королю Хуану-Карлосу[60]

Господин король Хуан-Карлос Бурбонский,

Хочу напомнить вам, господин король Испании, что на наших землях, которые первые захватчики называли Западными Индиями, недавно состоялась страшная, жестокая и масштабная война против вас, чтобы навсегда отречься от вашей короны, вашего голоса и ваших приказов. Война эта состоялась совсем недавно, и мы до сих пор расплачиваемся за ее страшные последствия. Будучи на своей земле, мы больше не хотим, чтобы вы вмешивались в наши дела. У нас в Америке нет королей, и наш Освободитель Симон Боливар никогда не признавал этого титула, всегда презирал и никогда не доверял тем, кто стремился назвать его монархом.

Мы является свободными республиканцами и социалистами, господин король, и единственным владыкой среди нас является наш народ. Мы веками боролись за то, чтобы среди нас никогда больше не зазвучал деспотичный и агрессивный голос-такой как ваш, который вы явили на последнем ибероамериканском саммите в Чили. Поскольку вы не член сообщества ибероамериканских стран, и не являетесь выборным представителем своего народа, то лучше запомните – у вас здесь нет вассалов. Я, господин король, веду свой род от тех самых индейцев и негров, которых терзали ненасытные демоны в лице ваших предков. Во мне до сих пор живы их стенания, их боль, порывы гнева и желание отмщения за все жестокости, убийства и оскорбления. Вы, господин король, должны помнить об этом каждую секунду – о тех демонах, которые с ненасытной жаждой смерти уничтожали наши коренные народы, и на три столетия заполнили наши земли насилием, ненавистью, злобой и рабством. Сеньор! и кто же были эти звери? – Они были представителями ваших лучших и знатных родов, которые за короткое время умудрились совершить против нас столько страшных преступлений, от которых побледнели бы сами Аттила, Калигула, Нерон, Гитлер и Франко.

Вам не следовало появляться здесь, на нашем саммите – мы и так достаточно пострадали от холокоста, который нам устроили ваши прапрадеды. Поймите же, господин король, что предлагаемая вами гуманитарная помощь ничем не поможет нашим народам. Веками нам не давали образования, справедливости, государственных институтов, дисциплины, чувства братства и элементарных человеческих ценностей. Среди нас всегда жил лишь жуткий крик, который опять прозвучал из ваших уст на чилийском саммите, и который пробрал нас до мозга костей: – А ну молчать! молчать! молчать!

Ах, король, как же ты мало знаешь о той боли, которая живет в нас! О той боли, которая во все века жила в человечестве. Господин король, ты привык выражаться так, как всегда выражались твои предки. В ответ на это, о достойный представитель своих монархических предков, я приведу тебе слова Боливара, чтобы ты зарубил их себе на носу и читал каждый день, и чтобы передал их своему любимчику Хосе-Мария Аснару: «Континент, отделенный от Испании необъятными морями, более богатый и более населенный, чем сама Испания, закабаленный тремя веками тиранического и позорного ярма… Три столетия стонала Америка от этой тирании – самой жестокой, которую только может выдумать человеческое существо… Кровожадный испанец изрыгнулся на чудесные природные красоты колумбийского побережья, чтобы превратить эти места в обширную и ненавистную империю жестокости и грабежа… Смерть и запустение сопровождало его вступление в Новый Свет: он стер с лица земли ее простые народы, а когда его бешеной ярости стало нечего разрушать, он обернул ее против своих собственных детей, которых сам же и посеял на захваченной им земле».

Человек, который пишет вам эти строки, господин король, имеет в своих жилах индейскую и негритянскую кровь. Каждый индеец, негр и мулат – это сам Боливар, чья кровь течет сегодня в жилах, нервах и сердце каждого венесуэльца.

Долго и терпеливо мы ждали этого момента освобождения, и слава Богу, сейчас нам уже не нужно отчитываться ни перед каким иностранным государем, а что касается вашей Испании – то она нам вообще до лампочки. Оставайтесь на здоровье со своей Мадонной Долоросой, быками, футболом, чванливыми певцами и сплетнями в женских журналах. А мы, со своей стороны, больше не собираемся молчать, господин король.

Так и знайте, господин король – я не буду молчать, и никто не сможет заставить меня замолкнуть – потому что мы пришли на этот форум, чтобы донести до вас нашу правду, которую еще сто девяносто лет назад провозгласил Симон Боливар. Вы тоже не остались в стороне от участия в перевороте 2002 года, когда все властные средства массовой информации (и ваши в том числе), поклоняющиеся денежным мешкам, изо всех сил пытались заставить замолчать голос нашего народа. Но уже нет такого бога, который заставил бы нас замолчать.

Единственное, что мы почитаем, господин король-это свободу народа. Мы не подчиняемся никакой аристократии, но только творческому таланту, любви и равенству. Если не просят прощения и не уважают его величество народ, который три раза изъявил свою волю, то уважайте хотя бы свою гордыню, присущую всем монархам, которые каждые пятьдесят лет появляются в Испании в результате братоубийственных войн. Вот и все, что мы хотели сказать по этому поводу.

Засим остаюсь

Уго Чавес Фриас, Президент Боливарианской Республики Венесуэла[61]

Выступление на 60-й Генеральной Ассамблее ООН

Нью-Йорк, 15 сентября 2005 года

Ваши превосходительства, друзья, самый добрый вечер!

Первоначальная цель этого собрания полностью искажена. В центр обсуждения выдвинулся так называемый процесс реформ, который отправил на задний план самое важное; то, что народам мира требуется немедленно – меры для решения настоящих проблем, которые препятствуют усилиям наших стран, направленным на развитие и выживание.

Пять лет спустя после Саммита тысячелетия мы стоим перед грубой реальностью, указывающей нам, что подавляющее большинство поставленных тогда целей – очень и очень скромных – так и не были достигнуты.

Мы собирались к 2015 году наполовину уменьшить число голодающих – 842 миллиона человек. Нынешними темпами эта цель будет достигнута к 2215 году. Посмотрим, кто из нас еще будет жив, чтобы отпраздновать это событие, если, конечно, к тому времени род человеческий сможет победить уничтожение окружающей среды.

Мы объявили, что к 2015 году хотим добиться всеобщего начального образования. Нынешними темпами цель будет достигнута к 2100 году. Давайте готовиться и к этому празднику.

Все это, мои друзья со всего мира, нас неизбежно приводит к горькому выводу: модель ООН пришла в негодность и здесь не поможешь никаким реформами. XXI век требует глубоких перемен, которые возможны только после повторного создания ООН на новых принципах. Эта организация уже не работает, надо это сказать, это правда.

Преобразования, на которые указывает Венесуэла, с нашей точки зрения делятся на два этапа: немедленные, те, что можно реализовать прямо сейчас, и идеальные, утопические; первые ограничены решениями, уже подписанными в старой системе. Мы не уклоняемся от них, даже привезли с собой конкретные предложения на ближайшее время. Но мечте о мире на всей планете, мечте о людях, которым не надо стыдиться голода, болезней, неграмотности, крайней нужды, требуются – помимо корней – еще и крылья для полета. Нам нужны крылья, чтобы мы могли полететь. Мы знаем, что есть жуткая неолиберальная глобализация, но есть и реальность взаимосвязанного мира, в которой мы должны видеть не проблему, а вызов. Исходя из жизни каждой страны мы можем обмениваться знаниями, дополнять друг друга, объединять рынки, но в то же время мы должны понимать, что существуют проблемы, которые не имеют решения в рамках национальных границ. Радиоактивные облака, мировые цены, пандемии, глобальное потепление, озоновая дыра – все это проблемы, не замкнутые границами одной страны.

Двигаясь к новой модели Объединенных Наций, которую все наши народы будут считать своею, мы видим, что существует четыре срочных и неотложных реформы, проекты которых мы привезли на эту Ассамблею. Первая – расширение числа как постоянных, так и временных комитетов Совета Безопасности. Это позволит и новым развившимся странам, и странам развивающимся стать новыми постоянными членами. Вторая – большая необходимость в методах работы, которые позволят увеличить прозрачность и не уменьшить, а увеличить уважение, не уменьшить, а увеличить вовлеченность. Третья – немедленная отмена, и мы в Венесуэле говорим об этом уже шесть лет-отмена права вето на решения Совета Безопасности, этот пережиток элитарности несовместим с демократией, несовместим с самой идеей равенства и демократии. На четвертом месте-укрепление роли Генерального Секретаря, его политические функции в рамках превентивной дипломатии должны быть объединены. Серьезность проблем требует глубоких преобразований, простых реформ недостаточно, чтобы выполнить то, чего ожидают от нас народы всего мира. Намного большего, чем реформы, требуют жители Венесуэлы – создания ООН заново. Венесуэльцы помнят слова Симона Родригеса, каракасского Робинзона: «Или создаем, или ошибаемся».

На Всемирном социальном форуме, прошедшем в прошлом январе в Порту-Алегри, многие участники требовали, чтобы резиденция Объединенных Наций была вынесена из Соединенных Штатов, поскольку эта страна продолжает нарушать международные законы. Мы уже знаем, что в Ираке никогда не было никакого оружия массового поражения. Народ США всегда требовал от своих правителей правду, равно как и народы всего мира: никогда не было в Ираке оружия массового поражения и однако же через голову Объединенных Наций Ирак был подвергнут бомбардировкам, оккупирован и продолжает быть оккупированным. Поэтому мы предлагаем, чтобы эта Ассамблея Объединенных Наций выехала из страны, которая не уважает резолюции самой Ассамблеи. Звучало предложение перенести резиденцию в Иерусалим, превращенный в международный город. Это предложение – благородный ответ на конфликт, в котором живет Палестина, но при его реализации наверняка встретятся сложности, которые трудно будет преодолеть. Поэтому мы привезли другое предложение, взятое из письма, написанного Симоном Боливаром, великим освободителем Юга, на Ямайке в 1815 году, 190 лет назад. В нем Боливар предлагает создать международный город, который будет служить местом реализации идеи объединения, которую он тогда разрабатывал. Боливар был мечтателем, который предвидел то, что для нас сегодня – реальность.

Мы считаем, что пришло время подумать над созданием международного города, находящегося вне юрисдикции любого государства, который будет иметь моральное право представлять все страны мира. Этот международный город должен будет уравновесить пять столетий неравновесия. Новым местом Объединенных Наций должен стать Юг. «Юг будет всегда», – писал Марио Бенедетти. Этот город, который уже мог бы существовать, который мы можем построить, мог бы находиться там, где пересекаются множество границ, на территории, которая символизирует весь мир. Наш континент может предложить землю, на которой будет возведен центр всеобщего равновесия, о котором говорил Боливар в 1825 году.

Господа, мы стоим сегодня перед беспрецедентным энергетическим кризисом всемирного масштаба, в котором угрожающе переплелись огромное увеличение потребления энергии с невозможностью увеличить поставки углеводородов и перспективой сокращения разведанных ресурсов горючих ископаемых. Начинает исчерпываться нефть.

К 2020 году ежедневная потребность в нефти достигнет 120 миллионов баррелей, что составит, даже если не брать в расчет дальнейший рост потребления, за 20 лет величину, сопоставимую с объемом всей нефти, которую потратило человечество до сегодняшнего дня. А это неизбежно означает рост выбросов углекислого газа, которые, как известно, каждый день повышают температуру нашей планеты.

Ураган «Катрина» стал болезненным примером последствий, на которые обречено человечество, игнорирующее реальность. Подогрев океанов в свою очередь – один из самых важных факторов, вносящих свой вклад в разрушительное увеличение силы ураганов, которое мы наблюдали в прошлые годы. Воспользуюсь случаем, чтобы еще раз передать народу Соединенных Штатов наше сожаление и нашу боль. Ведь народ США – брат всех народов Америки и народов всего мира.

И практически, и этически недопустимо жертвовать человеческим родом, в безумной манере призывая следовать социально-экономической модели с галопирующей способностью разрушать все вокруг. Это самоубийство – настаивать на ее распространении и навязывать ее в качестве панацеи от болезней, которые она сама, в сущности, и породила.

Недавно господин президент Соединенных Штатов участвовал в собрании Организации американских государств, где предложил Латинской и Карибской Америкам усилить политику в пользу рынка, открыться рынку, то есть предложил неолиберализм, который как раз и является главной причиной огромных бед и огромных трагедий, которые переживают наши народы: неолиберальный капитализм, Вашингтонский консенсус, который породил большую степень нищеты, неравенства и бесконечной трагедии народов нашего континента.

Сегодня нам более чем, когда-либо, господин президент, требуется новый международный порядок. Давайте вспомним, о чем говорилось на шестой внеочередной сессии Генеральной Ассамблеи Объединенных Наций в 1974 году. Некоторые из нас тогда еще и не родились, конечно, или были очень маленькими. В 1974 году, 31 год назад, была принята декларация и программа действий по созданию Нового экономического порядка. Вместе с планом действий Генеральная Ассамблея приняла 14 декабря 1974 года Декларацию экономических прав и обязанностей, которая была одобрена подавляющим большинством голосов – 120 за, 6 против и 10 воздержавшихся. Тогда в ООН еще голосовали. Но сегодня мы не голосуем, здесь и сейчас принимаются документы, подобные этому (Чавес имеет в виду проект постановления 60-й сессии, сочиненный в неолиберальном духе с подачи США – прим. пер.). Я объявляю его во имя Венесуэлы ничтожным, не имеющим силы и незаконным, его принятие нарушает действующие законы Объединенных Наций. Незаконен этот документ! Мы должны обсудить этот документ, правительство Венесуэлы познакомит с ним весь мир. Мы не можем терпеть в ООН открытую и наглую диктатуру. Такие вещи надо обсуждать и поэтому я призываю к обсуждению моих коллег – глав государств и правительств.

Сегодня я встречался с президентом (Аргентины – прим. пер.) Нестором Киршнером и в моих руках вдруг оказался документ, его передали только пятью минутами раньше, – только английский текст! – нашим делегациям. Он одобрен только под давлением диктаторского молота и я перед всем миром объявляю его нелегальным, незаконным, ничтожным и не имеющим силы.

Послушайте-ка, господин президент: принять этот документ, значит, уже совсем потеряться. Давайте тогда выключим свет и закроем все окна и двери! Это невероятно: в этом самом зале мы терпим диктатуру.

(Дж. Буш-мл. пытается перебить Чавеса – прим. пер.)

Сегодня больше, чем когда-либо – повторюсь – нам нужно вспомнить все забытое – в том числе предложение, принятое этой Ассамблеей в 1974 году, по установлению Нового экономического порядка. Вспомним, что статья 2 текста этой Декларации подтверждает право государств национализировать собственность и природные ресурсы, попавшие в руки иностранных инвесторов, а также разрешает создание объединений производителей полезных ископаемых. Резолюция № 3201, май 1974 года, выражает намерение срочно разработать меры по установлению Нового международного экономического порядка, основанного – прошу вас, слушайте внимательно – «на справедливости, равенстве суверенитетов, взаимозависимости, общем интересе и сотрудничестве между всеми странами, каковы бы ни были их экономические и социальные системы, с целью выправления неравенства и несправедливости между развитыми и развивающимися странами, чтобы обеспечить нынешним и будущим поколениям мир, справедливость, экономическое и социальное развитие, возрастающее с устойчивыми темпами», конец цитаты, я зачитываю часть этой исторической резолюции 1974 года. Цель Нового международного экономического порядка – изменить старый экономический порядок, созданный в Бреттон-Вудсе.

(Дж. Буш-мл. пытается перебить Чавеса, – прим. пер.)

Мне известно, что президент Соединенных Штатов выступал вчера с этой трибуны двадцать минут, так мне сообщили. Прошу разрешения, ваше превосходительство, продолжить выступление.

Цель Нового международного экономического порядка – изменить старый экономический порядок, созданный в Бреттон-Вудсе в 1944 году, он сохранялся до 1971 года и закончился крахом международной финансовой системы: там были только благие пожелания, никакого желания двигаться по этой дороге, но мы знаем, что дорога была и остается. Народы – и в этом случае народ Венесуэлы – требуют нового экономического порядка, но отсюда вытекает и необходимость нового международного политического порядка. Мы не позволим кучке стран безнаказанно трактовать как им хочется международное право, чтобы запихнуть туда доктрины вроде «Превентивной войны» – получается, что нам угрожают превентивной войной! – и уже упоминавшуюся сегодня «Ответственность защиты», но давайте спросим: кто нас будет защищать, как будет защищать?

Я считаю, что одним из народов, требующих защиты, является народ Соединенных Штатов и это было болезненно продемонстрировано трагедией «Катрины»: у него нет правительства, способного защитить народ от предсказанных стихийных бедствий, раз уж мы заговорили о защите друг друга; это очень опасные идеи, продиктованные империализмом, продиктованные интервенционизмом, они пытаются легализовать неуважение к суверенитету народов. Полное уважение принципов международного права и Устава ООН должны составлять, господин президент, краеугольный камень международных отношений в сегодняшнем мире, основу предлагаемого нами нового порядка.

Позвольте еще раз, заканчивая выступление, процитировать Симона Боливара, нашего Освободителя, который говорил об объединении мира, о Всемирном парламенте, о Конгрессе парламентариев, и сейчас неплохо было бы вспомнить многие его предложения. Боливар писал, пребывая в 1815 году на Ямайке, я уже цитировал это письмо, вот еще фраза оттуда: «Как было бы хорошо, если бы Панамский перешеек стал для нас тем, чем был Коринф для греков. Надеюсь, что когда-нибудь нам повезет и мы сможем созвать там высочайший конгресс представителей республик и царств, чтобы назвать и обсудить высокие интересы мира и войны со странами из трех остальных частей света. Такое объединение могло бы состояться в любое время и это время стало бы счастьем нашего поколения».

Конечно, необходимо эффективно противостоять международному терроризму, однако нельзя использовать его как оправдание для развязывания ничем не спровоцированной военной агрессии и нарушения международного права – а ведь после 11 сентября это стало доктриной. Только тесное и настоящее сотрудничество, а также прекращение двойных стандартов, которые некоторые страны Севера применяют к теме терроризма, могут покончить с этим ужасным бедствием.

Господин президент! Всего через семь лет Боливарианской революции венесуэльский народ может продемонстрировать важные социальные и экономические завоевания. Миллион 405 тысяч венесуэльцев научились читать и писать за полтора года, нас всего примерно 25 миллионов, и буквально через несколько дней страна сможет считать себя свободной от неграмотности. Три миллиона венесуэльцев, которые не могли учиться из-за бедности, получают начальное, среднее или высшее образование. Шестнадцать миллионов венесуэльцев и венесуэлок – почти 70 % населения – получили, первый раз в истории, бесплатную медицинскую помощь, в том числе медикаменты, и через несколько лет все жители страны будут иметь доступ к превосходным медицинским услугам. Сегодня более 1 миллиона 700 тысяч тонн продуктов поставляется по сниженным ценами 12 миллионам человек, это почти половина венесуэльцев, и миллион людей временно получают продукты питания бесплатно. Эти меры установили высокую планку продовольственной безопасности для наиболее нуждающихся.

Господин президент, создано более 700 тысяч рабочих мест, безработица сокращена на 9 процентов, и все это в самом эпицентре актов внешней и внутренней агрессии, в их числе военный переворот, экспортированный из Вашингтона, нефтяной переворот, экспортированный опять-таки из Вашингтона, все вопреки заговорам, клевете СМИ, постоянным угрозам со стороны империи и ее союзников, вплоть до угрозы убийства президента. Единственная страна, в которой могут позволить себе требовать убийства главы государства – это Соединенные Штаты. Именно это недавно проделала некая почтенная фигура по имени Пат Робертсон – он весьма близок к Белому Дому: он публично потребовал убийства и остался после этого на свободе. А ведь это международное преступление! Международный терроризм!

Однако мы боремся за Венесуэлу, за латиноамериканскую интеграцию и за весь мир. Мы подтверждаем в этом зале нашу бесконечную веру в человека. Чтобы выжить как вид мы жаждем мира и справедливости. Симон Боливар, отец нашей Родины и вождь нашей Революции поклялся не покладать рук и не давать покоя душе, пока не увидит Америку свободной, пока не сломает оковы, привязывающие нас к империи. Не будем покладать рук и не дадим покоя нашим душам, пока не спасем человечество.

Господа, большое спасибо[62].

Выступление Уго Чавеса на круглом столе «200 лет независимости Латинской Америки»

(Москва, Библиотека иностранной литературы им. М.И. Рудомино, 14 октября 2010 г.)

Добрый вечер. У нас мало времени: в семь часов вечера предстоит встреча с президентом Медведевым. Многие думают, что я не могу говорить меньше пяти часов. Постараюсь показать, что это не так.

Прежде всего, привет всей России, российскому народу, русскому народу, его истории, его Родине, его героическому пути. Мы, венесуэльцы, чувствуем подлинное восхищение этой землей, этим народом, этой историей. Спасибо профессору Кармен Бооркес за то, что она это нам показала, дала ощутить. Спасибо профессору Евгению Александровичу Ларину, и позвольте пригласить его в Венесуэлу, чтобы он выступил и там. Этот семинар должен стать постоянным. Ведь я один из тех, кто убежден: вопреки выдвинутому уже много лет назад тезису Френсиса Фукуямы о конце истории, мы сегодня переживаем процесс возвращения к истории.

Мой привет всем российским и иностранным участникам форума, дипломатическому корпусу, представляющему Европу, Латинскую Америку, нашему уважаемому послу Гарсиа Эрнандесу и заместителю директора этой большой библиотеки, одной из самых больших в мире, всем ее сотрудницам и сотрудникам. Ваша Академия и ваша библиотека – достояние российского народа, здесь собрано огромное богатство, и это – детище Советского Союза.

Я один из тех, кто верит: Советский Союз не исчез. Не может быть, чтобы он исчез. (Бурные аплодисменты). Невозможно, чтобы он исчез. Он только, как сказал один французский ученый, изменил свою форму. Остались эта страна, этот мир, это новое поколение великого народа России, всех стран, составляющих Советский Союз; в них много жизненных сил, они начинают писать новую страницу своей истории, истории уже долгой, и она будет еще долгой. Мой привет всем присутствующим венесуэльцам, нашим студентам – вот они здесь, как всегда…. Спасибо за приглашение на эту встречу.

Позволю себе немного поразмыслить в том же тоне, что оба выдающихся историка, изучающих наши реальности. Обратите внимание: всего несколько дней назад в Буэнос-Айресе я участвовал в чрезвычайной встрече президентов стран южноамериканского сообщества – это новейший опыт, помогающий нам подняться…На южноамериканском континенте происходит, можно сказать, захватывающий процесс, открывающий широкой путь, впервые за двести лет, нашей независимости, нашему освобождению.

Чем мы занимались в Буэнос-Айресе, где по приглашению нашего друга Кристины Фернандес, президента Аргентины собрались мы все? Вернее, большинство из нас: наш товарищ и друг Рафаэль Корреа, президент Эквадора, не мог там присутствовать – он был похищен в Кито, блокирован в казарме полиции, в результате кампании травли со стороны эквадорских крайне правых, и, конечно, за этим скрывалась имперская рука; президент Рафаэль Корреа остался в живых только чудом. Государственный переворот в Эквадоре – почти в тот же памятный нам день, когда 182 года назад было совершено покушение на Симона Боливара, президента Великой Колумбии, – в Боготе 25 сентября 1828 г. Двести лет – все та же история: нам, лидерам и народам, стремящимся разорвать имперские цепи – старой империи или новой империи, – приходится сталкиваться с насилием, развязанным буржуазией, не имеющей родины, сформированной по образу и подобию североамериканской империи.

Какую великую истину, какой великий тезис выдвинул сто лет назад – уже почти сто лет прошло – великий гражданин и государственный деятель Владимир Ильич Ленин (бурные аплодисменты): империализм – высшая фаза капитализма. Надо перечитывать Ленина, перечитывать Троцкого – великих мыслителей, великих лидеров; только физически они похоронены, но их идеи мы не можем позволить похоронить.

Сейчас империализм со всей жестокостью обрушивается на Латинскую Америку и на весь мир. На весь мир! Вспомним, что сказал когда-то один латиноамериканский президент: «Бедная Мексика, она так далеко от Бога и так близко от Соединенных Штатов» (Смех в зале, аплодисменты). Все мы, латиноамериканцы, можем сказать: бедная наша Америка, она так далеко от Бога и так близко от проклятой империи. Сколько бед принес нашей Америке империализм! Сколько бед, сколько боли, сколько агрессий! И не только открытых агрессий. На этих днях – можно было бы удивиться, но мы уже привыкли ничему не удивляться – стало известно, через сорок-пятьдесят лет, об экспериментах, проводившихся Соединенными Штатами в Гватемале: население в широких масштабах заражали сифилисом и другими венерическими болезнями. Вот такие эксперименты! Кубинцы рассказывали мне о применении химического, биологического, бактериологического оружия против Кубы. Агрессии совершались и против Центральной, и против Южной Америки, и против стран Карибского бассейна.

Несколько дней назад, пока мы совещались в Буэнос-Айресе, эквадорский народ сражался вместе со своим президентом против попытки свергнуть законное правительство Корреа. Всего два года назад в Боливии произошло то же – переворот против Эво Моралеса, и так же народ, патриоты-военные вышли защищать своего президента, свою демократическую революцию. То же самое произошло в Гондурасе всего год назад – переворот против законного правительства, которое было свергнуто крайне правыми силами, и за этим скрывалась имперская рука. И против Венесуэлы постоянно совершаются акты агрессии. Постоянно, как я говорил той ночью в Буэнос-Айресе. Потом мы почувствовали некоторое облегчение, узнав об освобождении президента Корреа в результате военной операции – пришлось применить силу и, к сожалению, несколько эквадорцев погибли, многие были ранены, в их числе министр иностранных дел Эквадора. И, как мы знаем, только чудом остался в живых президент Корреа – приказ убить его был уже отдан, так же, как почти десять лет назад был приказ убить меня, когда в Каракасе тоже был переворот. Уже несколько переворотов! Об этом говорил я, говорил наш министр Николас Мадуро – вот он здесь рядом со мной – на встрече министров иностранных дел: недостаточно созывать чрезвычайную встречу всякий раз, когда произойдет переворот, недостаточно принимать коммюнике, отвергающие переворот, всякий раз, когда случится еще один, когда фашизм опять выпустит когти в Латинской Америке. Я говорю, что этого недостаточно – борьба должна вестись каждый день, так же, как Лев Троцкий развивал тезис о перманентной революции. Мы в Латинской Америке сейчас переживаем перманентный заговор против правительств и народов.

Двести лет назад Венесуэле – по различным причинам, которые надо анализировать в их историческом контексте, в их значении – было суждено занять авангардную позицию в Революции независимости, которую, как говорила здесь профессор Кармен Бооркес, возглавили Боливар и Сукре. И теперь, два века спустя, иные обстоятельства вновь поставили Венесуэлу в авангард процессов перемен наших дней – вместе с Кубой, Боливией, Эквадором, Бразилией, Аргентиной, Уругваем, Парагваем, Никарагуа. Наши народы снова поднялись вместе, единым потоком – как и прежде.

Обратите внимание на глубокое противоречие: в то время, когда пал Советский Союз, и кое-кто хотел перекрыть истории ход, убедить мир, что история уже закончилась, что единственно возможный для мира путь – это путь капитализма, путь гегемонии капитала, – в то же время народ Каракаса поднялся именно против капиталистических мер, навязанных почти всем странам Латинской Америки Международным валютным фондом. Нам довелось в эти годы сопротивляться одной, двум, трем, и еще многим агрессиям.

Только вчера, перед тем, как отправиться сюда, мне пришлось в резиденции правительства – Мирафлоресе – беседовать с группой журналистов. Некоторые задавали вопросы по одной из тем, уже давно эксплуатируемых ультраправыми Европы, прежде всего Испании, и не только ими, но и ультраправыми всего мира, через принадлежащие им СМИ… Это – перманентная, систематическая, хорошо оркестрованная атака. На тему терроризма: мир пытаются убедить, будто в Венесуэле имеются тренировочные лагеря террористов – это повторяют, и опять повторяют, и снова твердят, представляют будто бы доказательства – якобы признания раскаявшихся террористов, что в Венесуэле имеются тренировочные лагеря ЭТА, что Венесуэла обучает ФАРК и не знаю сколько еще террористических групп со всего мира. Это – часть агрессии империи. Другая тема – наркоторговля: будто бы Венесуэла превратилась в рай для наркодельцов, а венесуэльское правительство имеет сеть наркобизнеса. Это помимо всегдашних атак и указаний на «диктатуру» в Венесуэле. Минувшей ночью мы это обсуждали с группой друзей в Лиссабоне, пришедших меня приветствовать, и с премьер-министром Сократесом. Я им говорил: мы только что вышли из одних выборов и уже готовимся к следующим – это что, диктатура? Очень уж странная. Каждый год в Венесуэле проводятся выборы, а бывает и по два раза в год – это диктатура? Это – перманентные выборы.

В завершение – еще небольшой комментарий к двум предшествующим выступлениям. Отмечу, что процесс независимости Латинской Америки начался еще до того, как мы стали называться Латинской Америкой, когда нас называли Южной Америкой, или Новым Светом, или Испаноамерикой. Есть много названий: Испаноамерика, Ибероамерика, Латиноамерика. Собственное же, аборигенное, наше имя Абья-Яла – вот имя нашего континента. Наше название меняли, и нас именуют так, как удобно по соображениям геополитики. Но наша независимость, начавшаяся в Латинской Америке двести лет назад, жива, она не завершена. Мы живем в самый разгар процесса обретения независимости, продолжая ту же битву Миранды и Боливара, под тем же знаменем освобождения, независимости. Мы, как наши отцы и отцы наших отцов, решились стать подлинно свободными, и не отступим на этом пути. Что бы ни случилось, чего бы нам это ни стоило.

(Бурные аплодисменты.)

На пройденном пути мы усвоили достаточно прочную освободительную традицию. Как мы знаем, Миранда побывал здесь больше двухсот лет назад, в 1786–1787 годах. Вот отрывок из письма, которое Миранда, уроженец Каракаса и гражданин Вселенной, направил послу Екатерины II в Лондоне, своему другу, 30 августа 1792 года: «Вот я здесь, сделавшись генералом французской армии свободы, скоро выступаю во главе дивизии на границу». Мы знаем, что тогда революционная Франция сопротивлялась агрессии европейских империй, европейских монархий, и Миранда вступил во французскую армию. И он пишет российскому послу: «То, что я присоединился к защитникам свободы, не должно удивить Вас, поскольку Вы знаете, что свобода – мое любимое божество и что я посвятил себя служению ему задолго до того, как Франция подумала заняться этим». Запомним эти слова: «Свобода – мое любимое божество». Заканчивает он словами: «Однако еще сильнее влекла меня надежда, что когда-нибудь я сумею стать полезным моей бедной родине, которую не могу оставить на произвол судьбы». Миранде было тогда сорок два года – он родился в 1750 г. в Каракасе. За эти сорок два года он, будучи испанским военным, воевал в Африке, был послан на Кубу, оттуда дезертировал, перебрался в Соединенные Штаты и сражался в армии Джорджа Вашингтона. Он был одним из тех, кого мы можем назвать Освободителями Соединенных Штатов-другом Вашингтона, Лафайета, Мэдисона. Уже через несколько лет он появился здесь, в России. В 1792 году был генералом Франции, потом стал маршалом Франции, и на триумфальной арке в Париже было высечено его имя – Миранда. Через двадцать лет после того письма послу России, после Парижа и Лондона, Миранда вернулся в родной Каракас. У него за плечами было уже 62 года – немало для тех времен, когда продолжительность жизни составляла 40–45 лет. В 62 года он верхом на коне командует первой освободительной армией Венесуэлы.

Через десять минут нам на выход (показывает записку и смотрит на часы). Будем заканчивать?

(Из зала: «Нет!»)

Сеньор посол, во время следующего визита мы будем говорить целый день, чтобы ответить на все вопросы.

За небольшое время, которое у нас остается, я хотел бы подчеркнуть основную идею: в Венесуэле и во всей Латинской Америке дело независимости, спустя двести лет после своего начала, переживает возрождение – применяясь, конечно, к новым временам, новым обстоятельствам. Миранда задумывал союз всей Южной Америки.

Боливар подхватил эту идею, развил ее и воплотил в реальность. Миранде это не удалось – ему не хватило времени, он умер пленником в Испании: в конце концов, попал в руки Испании, преследовавшей его почти 20 лет, еще с Гаваны. С 1783 года Испанская империя преследовала Миранду, в том числе и здесь, в Москве – был серьезный дипломатический конфликт, об этом писал наш друг Альперович в своей книге, она есть в вашей библиотеке, издана здесь 4-миллионным тиражом и давно разошлась по миру. Началось с того, что Миранда был здесь на дипломатическом приеме в мундире полковника испанской армии. Испанский посол доложил об этом королю Испании, и король Испании потребовал от Екатерины не разрешать «предателю и дезертиру» носить испанскую форму. Екатерина не только не запретила ему носить испанскую форму, но и дала ему звание полковника русской армии, и с тех пор он носил форму русского полковника. Вот откуда идет наша дружба. Нам еще в детстве рассказывали сказочную историю, как Миранда в 1811 году создал наш флаг, не совсем этот (показывает), но очень похожий, потом он менялся, но оставались три полосы: желтая, синяя, красная. Миранда представил его Учредительному конгрессу, депутатом которого был в 1811 году. Потом началась война, и он был назначен генералиссимусом. Нам, детям, учительница начальной школы рассказывала, что Миранда был влюблен в Екатерину, никогда ее не забывал, и, создавая флаг, выбрал цветами желтый – цвет ее волос, синий – цвет ее глаз и ярко-красный – цвет ее губ.

(Смех, аплодисменты.)

И эта легенда об их любви живет до сих пор. Это – проявление тех чувств, которые у нас вызывает Миранда.

Помню, когда мы готовили восстание в Венесуэле, пал Советский Союз. Какое несчастье! Посол Гарсиа Эрнандес был тогда моим командиром в танковой части. Я начинал служить еще в 1978–1979 годах молодым лейтенантом, а моя дочка Роса – вот она здесь – была совсем маленькой, только родилась. Она моя старшая. (Аплодисменты.) Прошли семидесятые годы, восьмидесятые. Наше революционное движение имело только наши, национальные корни, уходившие в боливарианское наследие, в нашу историю. Однако мы, молодые военные, смотрели на мир, на горизонт: на Кубу, на Никарагуа, где совершалась Сандинистская революция, и, конечно, на Советский Союз. Потому что мы знали, что революции в Венесуэле придется противостоять могущественной империи – самой могущественной из всех, что были до сих пор в истории. А она всегда противостояла переменам в Латинской Америке, каким бы путем они ни происходили – не только революционным путем, который воплощали, например, Че Гевара, Фидель Кастро, но и путем выборов, как с Альенде – после выборов его свергли, и за этим скрывалась имперская рука. А все эти перевороты против Селайи, против Эво, против Корреа, против нас-за всем этим тоже имперская рука.

Мы были уже почти готовы начать восстание. История несла нас подобно урагану, как сказано у Виктора Гюго в романе «Отверженные» в том незабываемом диалоге между епископом-консерватором – они почти все консерваторы – и умирающим революционером, членом Конвента. Он был неплохой человек, тот епископ, хоть и консерватор, и пришел дать умирающему благословение. И вот на его вопросы: зачем столько крови, зачем обезглавили короля – устами умирающего революционера отвечает сам Виктор Гюго, выдающийся мыслитель, но мог бы ответить и Христос из Назарета, мог бы ответить и Эво Моралес, начавший революцию в Боливии, сердце Южной Америки: «Сеньор епископ, гроза вызревала пятьсот лет, а вы хотите считать ее причиной молнию». Молния – только следствие грозы, которая созрела. Так и мы. Поэтому и Фидель Кастро, когда его судили, заявил трибуналу: «Выносите мне приговор, это неважно – история меня оправдает». Пусть винят меня – революций никто не планирует, они извергаются, как вулканы. Они – продукт накопления сил, и потом дают ростки. Как говорил Боливар в Ангостуре: «Мне приписывают все, хорошее и плохое, а меня только, как ничтожную соломинку, нес революционный ураган». То же и теперь. Ураган двинулся. Пало советское правительство. Пало правительство сандинистов. И все равно венесуэльская революция пошла в рост, имея свои собственные силы, свои собственные обстоятельства, даже оставшись без внешних обстоятельств – как бы то ни было, исторические роды произошли. Конечно, нам было очень жаль, что пал Советский Союз, что пали сандинисты, но остались великан Фидель, кубинский народ, кубинская революция. Так прошли все эти годы. Мне никогда не забыть один сентябрьский день 2000 года. Боливарианская революция уже становилась властью, я был уже президентом и присутствовал на ежегодной конференции ООН. Там произошла моя первая встреча с российским президентом. Она длилась всего десять минут – надо было уложиться в эти рамки. И когда прошли те десять минут (показывает записку: смех в зале), помню, что мне сказал Владимир Путин: «Чао. Прошу тебя: нам надо поговорить больше». И я стал узнавать эту землю. Я немало поездил по вашей российской родине, проникся ее историей. Я побывал в Волгограде, Ленинграде и понял всю правоту Че. В Ростове-на-Дону видел казаков, воинов России.

Подводя итог, могу сказать: это часть того же процесса независимости народов мира. У каждого – свои обстоятельства, свой темп, но никто из нас не может быть свободен в одиночку: только объединившись, мы сможем обрести новое качество – мир справедливых, мир свободных, – покончить с империями, старыми и новыми, и сделать реальностью то, о чем мечтало столько людей целые столетия.

Сегодня я могу сказать, и говорю от всего сердца: в этот мой девятый приезд в Москву должны быть подписаны важнейшие стратегические соглашения. Скажу об одном – по атомной энергетике. В меня станут тыкать пальцем, будто мы стремимся сделать атомную бомбу – нет, нам не нужна атомная бомба. Но мы будем развивать в Венесуэле атомную энергетику с помощью российского народа-только в мирных целях. Ничего для войны! Мы, свободные народы, имеем на это право. (Аплодисменты.) В энергетике, нефтяной и газовой отраслях Венесуэла, как и Россия, – великие нефтяные и газовые державы, самые крупные на планете. Поэтому мы заключили стратегический союз, создаем смешанные предприятия – по нефти, газу, науке и технологии. Скоро сюда начнет поступать венесуэльский кофе – я вам его рекомендую, в московском климате, при нулевой температуре, очень хорошо выпить кофе, и особенно венесуэльского – он один из лучших в мире. И шоколад! Пусть каждый россиянин, каждая россиянка попробуют венесуэльский шоколад – он скоро начнет поступать. (Аплодисменты.) И кукурузная мука (аплодисменты) – можно будет готовить наши блюда с ней. Мы говорим и о том, чтобы наладить авиасообщение Москва – Гавана – Каракас.

Все это нас усиливает. Мы – участники подлинно стратегического союза. Еще Боливар говорил о мировом равновесии. В нем большую роль должна играть Россия, и Венесуэла – свою роль в Латинской Америке и, скажем скромно, в нашей части мира, да и в других его частях. Отсюда я отправлюсь в Белоруссию, в Иран, в Украину, в Сирию. Объеду всю «ось зла». Мы везде играем свою роль, и никто и ничто не помешает нам ее играть.

Венесуэла – страна последней революции XX века и первой революции XXI. Это – продолжение той революции Миранды и Боливара. Скажу откровенно: мы приезжали в Москву первый раз, второй раз, девятый раз, приедем и в десятый. Мы не обрели Советского Союза, как нам, конечно, хотелось бы. Но ничего – у нас есть братская Россия, дружественная Россия, труднопостижимая Россия. Мой привет и любовь – российской Родине!

(Бурные аплодисменты.)[63]

Так говорил Фидель о Уго Чавесе

Выступление на акте вручения международной премии «Хосе Марти», присуждаемой ЮНЕСКО Президенту Боливарианской Республики Венесуэла Уго Чавесу Фриасу, состоявшемся на площади Революции 3 февраля 2006 года

Дорогой президент Уго Чавес!

Дорогие члены делегаций Венесуэлы и Кубы!

Дорогие участники этого грандиозного акта!

Дорогие соотечественники!

Это исторический день, имеющий особое значение, – вручение президенту Венесуэлы международной премии «Хосе Марти», присуждаемой Организацией Объединенных Наций.

Что вспоминается мне в эту волнующую минуту. Семь лет и один день назад, считая с сегодняшнего дня, 2 февраля 1999 года, я имел привилегию присутствовать на вступлении в должность нового президента Венесуэлы Уго Чавеса Фриаса (аплодисменты). Я познакомился с ним примерно пятью годами ранее, когда он посетил нас в декабре 1994 года, только что выйдя из тюрьмы. Мы многое узнали друг о друге и обменялись мнениями на темы, в которых мы во многом совпадали и которыми мы были очень увлечены. Мы говорили о будущем, но было трудно представить себе, что через исторически такое короткое время Уго Чавес будет вступать в должность президента славной Венесуэлы Симона Боливара (аплодисменты).

В тот раз он смело заявил: «Приношу клятву на этой умирающей Конституции» – фраза, которая станет исторической.

Вот текстуально отрывки из его выступления в тот день: «Цифры безработицы подходят к 20 %. Неполная занятость составляет примерно 50 % экономически активной силы, почти миллион детей существует как придется, дети, такие как моя дочь Росинес, которой год и четыре месяца, существуют как придется. Детская смертность в Венесуэле составляет двадцать семь, почти двадцать восемь на тысячу новорожденных, одна из самых высоких на всем континенте. Истощение в показателе детской смертности достигает 15 % умирающих детей, они умирают, и причина их смерти – истощение. Для этого мы не можем дожидаться Учредительной ассамблеи.

…Страшно знать, что только один из каждых пяти детей, поступающих в подготовительный класс, только один из пяти оканчивает начальную школу, это страшно, потому что таково будущее страны.

…Сорок пять процентов подростков не ходит в среднюю школу, они бродят там, существуя как попало, и многие из них занимаются преступной деятельностью, чтобы выжить, потому что человек по природе не злой, мы дети Бога, а не дети Сатаны (аплодисменты). Вот ситуация, которую я сейчас получаю здесь, вот она, у меня на руках, и это накопилось за все те кризисы, о которых я говорил несколько минут назад.»

Его слова, сказанные тогда, 2 февраля, произвели на меня глубокое впечатление. Я должен был 48 часов спустя прибыть в Центральный университет Венесуэлы, где я выступал перед студентами 40 годами и 10 днями ранее, 24 января 1959 года.

Цифры и данные, которые этот приезжий знал в тот момент новой встречи, привели его к выводу, что народу Венесуэлы предстоит в пору этого нового рассвета отважно и разумно бороться с серьезными трудностями, которые вытекали из экономической и социальной ситуации, в какой оказался этот героический народ.

Я упомянул сведения и цифры, которые сегодня списываю буквально из текста моего выступления того 3 февраля, семь лет назад.

«Экспорт товаров, согласно отчету Центрального банка Венесуэлы: в 1997 году – 23,4 миллиарда долларов, в 1998 году -17,32 миллиарда». Всего за один год стоимость экспорта упала на 6,08 миллиарда долларов.

Нефть (главная статья экспорта). Цены: «1996 год – 20 долларов за баррель; 1997 год – 16,5 доллара; 1998 год-9 долларов». Накануне вступления в должность.

«Главные руды – железо, алюминий, золото и производные продукты, такие как сталь, все в большей или меньшей степени значительно упали в цене. Обе статьи составляют 77 % экспорта. То есть нефть и руды.

Торговый баланс:

1996 год – 13,6 миллиарда долларов.

1998 год – 3,4 миллиарда.

Это было то, что получили в один год и что получали в другой, почти треть.

Разница: 10,2 миллиарда всего за два года.

«Баланс платежей» – другой раздел.

1996 год – 7 миллиардов, положительных для Венесуэлы.

1998 год – 3,418 миллиарда, отрицательных для страны.

Имеющиеся резервы иностранной валюты:

В 1997 году – 17,818 миллиарда.

В 1998 году – 14,385 миллиарда долларов.

Резервы катились вниз, как могло вот-вот опаснейшим образом повториться после нефтяного переворота, происшедшего вслед за военным переворотом 11 апреля 2002 года. Да, потому что так и было, это резкое падение в следующем, 2003 году, то есть падение резервов, быстрое, кажется, они уже приближались к 13 миллиардам в первом полугодии того года и, без сомнения, еще через несколько месяцев сократились бы до нуля. Некоторые уже увезли из Венесуэлы 300 миллиардов долларов, стоимость которых на сегодняшний день была бы равна 2 триллионам долларов, чего более чем достаточно для ускоренного развития всего полушария, особенно если это рациональное развитие, а не потребительское и расточительное.

«Чистые потери» – 3,5 миллиарда примерно за один год.

Внешний долг.

«Почти 40 % бюджета страны идет, – сказали мы тогда, – на обслуживание внешнего долга». Это были международные данные.

Социальная ситуация по различным национальным и международным источникам.

«Безработица: официальные цифры называют от 11 % до 12 %. Есть другие цифры, которые подходят к 20 %». И после государственного переворота плюс нефтяной переворот они превысили 20 %, когда эти показатели безработицы уже снижались до 10 % или до 9 %.

«Неполная занятость примерно 50 %.»

«Почти миллион детей существует как придется», – так сказал президент. Об этом свидетельствовали статистические данные той эпохи.

«Детская смертность – почти 28 на 1000 новорожденных. 15 % умирающих умирает от истощения». Действительно от истощения.

«Только один из каждых пяти детей заканчивает начальную школу», – другой верный факт, приведенный в день вступления в должность; «45 % подростков не ходят в среднюю школу». Мы в то время уже достигли показателя более чем в 90 %. Кто стал бы говорить нам об этих проблемах? Как мы могли игнорировать их, если в течение многих лет мы старались снизить их, с победы Революции до настоящего времени, когда этот показатель практически сто процентов, как он уже начал быть или есть в Венесуэле.

«45 % не посещающих школу – цифра действительно впечатляющая», – сказали мы.

Мы добавили: «Более миллиона детей участвуют в рынке труда; более 2,3 миллиона, исключенных из школьной системы, не имеют никаких занятий».

«В последние десять лет, – сказали мы, мы прочли об этом до поездки в Венесуэлу, – более миллиона венесуэльцев, которые принадлежали к средним слоям, категория «с», перешли в категорию бедных и неимущих, которая включает сегодня 77 % населения, из-за снижения доходов, безработицы и последствий инфляции».

Это происходило на родине Боливара, в стране, самой богатой природными ресурсами в Латинской Америке, имеющей площадь почти в миллион квадратных километров и не более 22 миллионов жителей. Это не Бразилия по протяженности и по населению.

«Я привожу эти соображения, – сказал я в заключение, и с большой осторожностью, чтобы это не сочли вмешательством во внутренние дела, – под свою полную и абсолютную ответственность в надежде, что они будут полезными.»

Как представить себе, что когда-нибудь здесь, семь лет спустя, мы будем повторять их как неопровержимое доказательство того, что происходило и что произошло за эти семь лет в Венесуэле.

Полностью объясним огромный упор, который сделал боливарианский процесс, в первую очередь, на боливарианские школы, хорошо оборудованные, со всеми ресурсами, куда пришли эти дети, которые были исключены из системы школьного образования, и там все еще продолжают быстро строить эти школы и совершенствовать их. Это движение уже также подходит, и есть дополнительные очень важные проекты, к тому, что мы на Кубе называем средним образованием, к боливарианским лицеям. Я слышал, что создается около 1000 лицеев, также прекрасно оборудованных, это нечто действительно замечательное.

Хорошо, это было в первое время, но затем произошли события, каких не происходило в других местах, приведшие к этому признанию, к премии «Хосе Марти», такой справедливой, такой бесспорной.

28 октября 2005 года завершилась кампания по ликвидации неграмотности и Венесуэла объявляется территорией свободной от неграмотности, после упорной борьбы, ведшейся с середины 2003 года, через год и три месяца после государственного переворота 11 апреля и через восемь месяцев после нефтяного переворота, начинается кампания по ликвидации неграмотности; боливарианский процесс в то время был у власти едва ли три года – со дня, когда президент принес клятву на той умирающей Конституции.

Число обучившихся читать и писать на тот день: 1 482 533. Оставалось несколько тысяч, уже заканчивавших курс.

В пятницу 27 января 2006 года закончили шестой класс первые 423 человека, включившихся в миссию «Робинзон-2» – для получения шестиклассного образования.

В эту миссию – в стране, где уже нет неграмотности, которую ликвидировали путем серьезной, систематической кампании, с контрольными работами, с экзаменами, – входят 1 449 292 учащихся; 616 833 из них пришли из миссии «Робинзон-1».

В течение текущего 2006 года шестой класс закончит миллион учащихся – учащихся, которые были неграмотными или полуграмотными; или, точнее, люди, которые не были учащимися, превратились в учащихся.

Предусматривается, что к концу 2007 года добавится еще 500 000 выпускников этой ступени.

В рамках миссии «Рибас» – чтобы получить полное среднее образование, – этого уже добились 162 543 взрослых гражданина. Все мы знаем, что здесь готовятся или уже обучаются медицине чуть более 3400 венесуэльских студентов, вышедших из этой миссии «Рибас». Пусть они поднимут свои флажки (они машут флажками, восклицания: «Куба, Венесуэла, одно общее знамя!»).

В этот момент, согласно данным, проходят обучение в рамках миссии «Рибас» 602 502 учащихся, из которых закончат свои занятия прямо в этом году примерно 500 000 новых выпускников с полным средним образованием.

В миссию «Сукре» – уровень, следующий за миссией «Рибас», – включились 513568 венесуэльцев, из которых закончили программу введения в высшее образование 416 769 человек.

Из них 310 192 уже получают высшее образование.

Следует указать, что среди этих венесуэльцев, которые уже получают высшее образование, 15 392 изучают комплексную медицину для населения в рамках миссии «Внутри квартала».

(Возгласы.)

Я уже упомянул, что чуть более 3400 изучают медицину на Кубе, и до окончания года на Кубе будет 10 000 венесуэльских студентов для обучения по новой программе (возгласы) и с огромными перспективами, благодаря методам, опыту, преподавателям, нечто совершенно новое, как новое и то, что «Внутри квартала» превратилась в гигантский университет во всей Венесуэле. Это нечто совершенно новое в истории человечества и единственный способ подготовки врачей, в которых нуждается третий мир, состоящий из миллиардов людей, а общее их число уже достигло внушительной цифры в более чем 6 с половиной миллиардов человек, членов нашего вида, чьи бедствия и проблемы накопились и умножились.

Если бы лучший мир не был возможен, прощайте, надежды, что вид выживет.

132 014 венесуэльцев, уже включенных в планы получения высшего образования указанными путями, входят в Национальную программу подготовки учителей во всех муниципиях Венесуэлы (аплодисменты и возгласы).

74 677 включены в четыре программы по муниципиям, которые предлагает Боливарианский университет Венесуэлы (БУВ), в 308 муниципиях всех штатов, по специальностям социальное управление местным развитием, амбиентальное управление, социальные коммуникации и юридическая учеба.

84 892 занимаются изучением технических, научных и административных специальностей по муниципиям.

3217 изучают право в Экспериментальном национальном университете «Ромуло Гальегос».

Просто устаешь, читая список всех этих мероприятий, которые сумела организовать Венесуэла в сфере образования – и в других сферах тоже, но мы здесь говорим об образовании – за половину этих семи лет и борясь против империалистических заговоров, всяческих переворотов, вероломных атак на экономику в попытке задавить этот процесс.

Когда-нибудь в какой-либо другой стране мира имели место подобные достижения в борьбе против полной или функциональной неграмотности?

Что такое человек, не умеющий читать и писать, или функциональный неграмотный, который едва может поставить свою подпись? И в этом таком сложном мире, становящемся все сложнее, таком глобализированном и становящемся все более глобализированным, не закончить шестого класса, – чем могут отличаться немыслящие живые существа от тех живых существ, у кого есть голова думающая или способная думать, но которых не научили даже читать и писать, которых не научили думать, как того требовал Хосе де ла Лус-и-Кабальеро почти два века назад, в испанской колонии Куба?

Но кто в глазах империи этот человек скромного происхождения, который, следуя своей боливарианской и мартианской концепции, сделал возможной эту новую главу в истории народов Латинской Америки?

Вот ответ: Рамсфилд – министр обороны Соединенных Штатов, глава Пентагона, – сравнивает Чавеса с Гитлером. Послушайте только: с Гитлером!

«Вашингтон (АП). – Министр обороны Доналд Г. Рамсфилд сравнил венесуэльского президента Уго Чавеса с Адольфом Гитлером.»

Сравнение возникло во время выступления вечером в четверг в Национальном клубе прессы, когда его спросили об общем ухудшении отношений между Вашингтоном и некоторыми латиноамериканскими странами.

«Мы видим там диктатуры, – сказал он. – И видим, что большинство этих стран, за исключением Кубы», естественно, «идет к демократии», – сказал он». (Как кажется, мы идем к аду, к полному и абсолютному невежеству, где никакая демократия невозможна.)

Министр обороны признал, что «мы видим некоторых популистских лидеров» – такое там ходит словечко; те, кто заботится о народе, те, кто беспокоится о народе, кто заботится о здравоохранении, об образовании, о занятости, те, кто думает о народе, – «популистские лидеры» – «привлекая массы людей в этих странах». Как будто люди тупы, когда на самом деле они становятся все умнее и все более слушают и видят, истины уже действительно очевидные, их нельзя так легко скрыть. «И происходят выборы, как выборы Эво Моралеса в Боливии, которые явно вызывают беспокойство» (возгласы).

Как может не беспокоить руководителей империи то, что скромный индеец является сегодня президентом Боливии, избранным подавляющим большинством своего народа, несмотря на то, что миллион боливийцев, в своем огромном большинстве сторонников Эво, лишили права голосовать. Почти невозможно вообразить себе, как это Эво победил абсолютным большинством голосов, когда все мы знаем, что миллион скромных боливийцев не смог проголосовать в тот день. Что будет, когда Эво созовет Учредительное собрание? Он наверняка будет состязаться с подвигом боливарийцев.

Да, я признаю, что они правы, у них есть все причины для беспокойства. Это нечто новое и неожиданное для тех, кто, как Гитлер, действительно мечтал о тысячелетней империи.

Он продолжает: «В Венесуэле у нас есть Чавес» – и у нас здесь тоже, получает премию. «Это человек, избранный законным путем,» – надо же, хорошо еще, что они не ставят это под сомнение, – «как Адольф Гитлер был избран законным путем» – если бы они немножко знали историю, они знали бы, почему однажды избрали Гитлера и какие это имело последствия, и кто его поддержал, и почему, – «затем он упрочил власть и теперь, разумеется, работает тесным образом с Фиделем Кастро» – этим «зловредным» типом – «и господином Моралесом». Что они скажут о Моралесе!

Как хорошо, мы счастливы, что сумели сыграть роль стальной брони. Не принимайте это за тщеславие, это мне вспомнилось. Они говорят о Фиделе Кастро и 47 лет пытаются покончить с этой Революцией, неизвестно, сколькие пытались меня убить, и реальный факт, что не меня, а этот народ, малая часть которого заполняет эту площадь, потому что больше не помещается (Возгласы), вдохновленная этим боливарианским и объединяющим рассветом народов, которых Марти называл нашей Америкой.

Отдельные люди могут быть привилегированными, и об этом мы говорили, когда я вручал эту премию нашему дорогому брату Уго Чавесу. Мы чувствовали себя счастливыми в эту минуту из-за усилий, сделанных на благо людей. Мы должны были сделать намного больше, но не знали достаточно для того, чтобы сделать это, и не могли осознать в такой высокой степени долг и необходимость сделать это, – я говорю о себе, я говорю не за него, а за себя, потому что я получил эту привилегию, – и мы сказали: у нас нет заслуг, мы оказались в привилегированном положении, потому что родились в эту исключительную эпоху, когда изменения не только возможны, но и необходимы, это элементарное условие для выживания.

Это присутствие, присутствие в Венесуэле миллионов, проголосовавших на референдуме, тех, кто проголосовал за Эво, тех, кто во все большем числе отвергает прислужников империи, которая хочет покончить с нами, которая хочет эксплуатировать нас еще больше, – пережить все это составляет настоящую привилегию.

Сколькие пали! Сколькие погибли со времен Боливара и Сукре до сегодняшнего дня! Даже многие наши товарищи, как вот этот, чей образ мы видим там, Эрнесто Че Гевара, аргентинец, кубинец, боливиец, венесуэлец, павший герой Латинской Америки и мира (аплодисменты). Те, кто сегодня борется за его родину и за этот континент, борются за весь мир; или как этот исключительный мыслитель, которого мы видим там, на фасаде Национальной библиотеки – лучшего места быть не может, – Хосе Марти. Сколько боролся этот человек, и сколькие умерли, как он, даже не получив привилегии видеть то, что все мы видим здесь, Чавес, Эво, многие другие и я; но в более привилегированном положение, чем мы, находитесь вы, такие молодые, с такими перспективами, кто заполнит этот континент выпускниками с высшим образованием, потому что мы, Венесуэла и Куба, вместе сейчас готовим врачей этого полушария, без намерения кого бы то ни было игнорировать или вытеснять, врачей, способных идти «Внутрь квартала», врачей, способных, не моргнув глазом, ехать в места стихийных бедствий, врачей, чье предназначение – заниматься одной из самых благородных профессий, профессией врача, так же, как профессия учителя и другие, на благо рода человеческого.

Вы будете учиться здесь не для того, чтобы иметь частную медицинскую практику. Я уверен, что вы не будете думать об этом, что вы будете учиться, чтобы служить своим народам, чтобы поступать так, как эти молодые венесуэльские врачи, окончившие ЛМИ, которых президент Чавес послал в дельту Амакуро, послал туда в Амасонас, и говорил о том, чтобы послать изрядное их число в Боливию сейчас, в момент стихийного бедствия. Настанет день, когда вы сможете ехать так тысячами и даже десятками тысяч.

Не так давно мы говорили о том, что Венесуэла и Куба подготовят 100 000 врачей. Сегодня я могу говорить здесь о том, что мы, Венесуэла и Куба, боремся, чтобы подготовить 150 000 врачей за 10 лет (аплодисменты), и не только с Кубы, но и из Латинской Америки. Сюда также включены кубинцы, готовые ехать в любую точку.

Здесь, к нашей чести, должны также находиться примерно 300 или более студентов-медиков из Восточного Тимора (возгласы). Посмотрите туда, какой энтузиазм, какая героическая страна, которая в течение 500 лет была колонией – пятисот лет! – и заплатила высочайшую цену, пролив кровь за свою независимость, мы гордимся, что они здесь. Прямо в этом году на Кубу приедет около 1000 студентов из Восточного Тимора, большинство на медицинские факультеты; и там также, оказывая медицинскую помощь в этой стране, находится уже 180 кубинских врачей, кого мы вспоминаем в такой день, как сегодня. Тиморцы были колонией страны с Иберийского полуострова, и как всегда, власти посылали в эти страны солдат. Они никогда не послали врачей или учителей, никогда не обучали чтению и письму, никогда не вводили образование.

Извините, что я отклонился от текста. Постараюсь больше этого не делать, потому что нам не терпится послушать президента Уго Чавеса в такой день, как сегодня.

(Возгласы.)

Теперь к заявлению главы Пентагона добавляется другое серьезнейшее заявление главы суперагентства, составленного из 15 служб, которые включают ЦРУ и ФБР, – печальной памяти Джона Негропонте, близкого друга этого террориста, которого хотят защитить и который носит отвратительное имя, в силу того, что оно символизирует, Посады Каррилеса, кого они должны были возвратить в Венесуэлу, чтобы его там судили.

Смотрите, прибегнуть к предлогу пыток, чтобы сказать, чтобы его не посылали в Венесуэлу! – в страну, где чуть не убили президента, где совершили военный переворот, нефтяной переворот, и есть президент, который был способен простить, в своем огромном великодушии, тех, кто предал венесуэльскую родину.

Как и мы простили, выпустили на свободу в определенный момент, потребовав от империи компенсации, более тысячи наемников, находившихся на службе иностранной державы, которые пришли сюда, одетые в форму, с американскими самолетами, на фюзеляже которых стояли кубинские обозначения и которые напали внезапно, предательски; они вторглись в нашу страну под защитой эскадры и войск Соединенных Штатов, которым не хватило времени высадиться, потому что уже некого было поддерживать по прошествии едва ли 48 часов после высадки.

Я не собирался все это упоминать, но дело в том, что одно приводит на память другое. Когда слышишь или говоришь о Негропонте, сидящем в кабинете, может быть, не реагируешь слишком живо; но выслушав профессора Бонассо, который хорошо напомнил нам его гнусную роль – и мы несколько раз упоминали этого господина, компаньона Посады Каррилеса по грязной войне против Никарагуа, – это человек, который сегодня говорит то, что сказано в телеграфном сообщении: «Глава разведывательных служб Соединенных Штатов» – «суперагентство», как определяет его сообщение, – «выразил в четверг свои опасения, что победа президента Уго Чавеса на выборах в декабре укрепит то, что он расценил как внешнюю политику вмешательства во внутренние дела своих соседей, и что больше приблизит его к Кубе», – но смотрите, этим не кончается, – «Ирану и Северной Корее», двум странам, которые они называют террористическими, и кроме того, даже угрожают использовать против них тактическое ядерное оружие, если они – как это делают десятки стран мира-будут разрабатывать ядерное топливо для производства электроэнергии, чтобы не сжигать, чтобы не истощить в короткий срок свой газ и свою нефть; дойти до того, чтобы угрожать ядерным нападением, – это настоящее безумие. Но каких безумств нельзя ожидать от некоторых? Я не хочу никого обижать, я не намеревался это делать, но невозможно не указать, что существует телевидение, существуют выступления, существуют послания, и у некоторых действительно лица людей, лишенных рассудка, чтобы сказать это изящно.

В чьих руках находятся судьбы мира или в чьих руках находится безопасность народов планеты? Они не смогут сделать ничего хорошего для лучшего мира, но действительно способны поставить его на грань разрушения и даже создать ситуации, которые позже не смогут держать под контролем; развязать войны, расширения и распространения которых никто не сможет предотвратить.

Человечеству угрожают теперь эти опасности, они новые, они возникли в последние 100 лет, даже в последние 60 лет – как угроза физического истребления в силу мощи оружия массового уничтожения, так и массированное наступление на природные ресурсы, необходимые для жизни людей.

«Джон Негропонте, глава Национальных разведывательных служб, сказал, что президент Чавес готов и дальше в особенности преследовать оппозицию и ограничивать свободу печати».

Вы знаете об этом, ребята из Венесуэлы, что президент Чавес готов и дальше в особенности преследовать оппозицию и ограничивать свободу печати? Так вот, мы здесь сообщаем то, что сказал достославный Негропонте, без каких бы то ни было ограничений, и я ничуть не сомневаюсь в том, что он устыдился бы, если бы у авторов столь грубых и лживых утверждений был хоть минимум совести.

«Негропонте, в своем первом заявлении после своего назначения…» Первое заявление направлено не против Посады Каррилеса, не против терроризма, не против пыток, не против внесудебных расправ, совершаемых правительством Соединенных Штатов, не против всеобщего шпионажа в таком обществе как американское, которому столько говорят о неотъемлемых правах каждого гражданина, оно не упоминает о свободе, безопасности и жизни. В своем первом заявлении он ничего не говорит об этом, он говорит о Венесуэле и о Чавесе, как он, так и глава Пентагона. Надо посмотреть, есть ли у этого достаточно солдат для продолжения своих авантюр. У него становится все меньше солдат, все меньше лиц, готовых завербоваться.

Мы только что, несколько часов назад, в день знаменитого послания конгрессу, услышали о том, что арестовали госпожу Шиан. В этот момент я еще не знаю, что с этой матерью, действительно такой мягкой, большое впечатление произвели ее слова на Венесуэльском форуме, ее деликатность, ее спокойствие; мать, которая потеряла сына, и на ее лице нет ни следа ненависти, хотя видна глубокая убежденность в справедливости ее призыва, ее настойчивости, ее требования положить конец войне, она арестована в той же стране, где Посада Каррилес был по меньшей мере 70 дней совершенно свободен, несмотря на то, что правительство Соединенных Штатов и разведывательное суперагентство знали, где он находится, что делает и через какой пункт въехал, не арестовывая его, так как он привилегированный соучастник больших преступлений, соучастник зверского террористического акта, которому содействовали разведывательные службы Соединенных Штатов, там на Барбадосе, стоившего стольких жертв, он убивал венесуэльцев-далеко не одного, пытал венесуэльцев и участвовал в операции «Кондор», устраивавшей преступления далеко за пределами границ, далеко за морями, в Европе; но даже и в самих Соединенных Штатах, где взорвали бомбу в машине Орландо Летельера, бывшего министра иностранных дел Сальвадора Альенде, убив вместе с ним американскую гражданку.

Возмутительно думать и знать, что арестовали госпожу Шиан – потому что ее пригласил в конгресс один законодатель, – она в заключении, и в этот момент заверяю вас, что не знаю, под арестом она еще или уже нет.

Этот господин Негропонте «выступил перед Избранным комитетом по разведке сената вместе с главой ЦРУ Портером Госсом, директором ФБР Робертом Мюллером и другими руководителями разведывательных служб Пентагона и госдепартамента».

У Гитлера были СА и гестапо, но у него не было стольких агентств и суперагентств и стольких разведывательных служб, никогда! Ему вполне хватило того, что у него было, чтобы совершить колоссальный геноцид, и он был не опаснее тех, которые обладают десятками тысяч единиц тактического и стратегического ядерного оружия.

«Он отметил, что в определенных странах стали появляться некоторые радикальные популистские фигуры, которые проводят огосударствленную экономическую политику…» Слышали ли они когда-нибудь какую-либо телепрограмму «Алло, президент» и все то, что организуется в Венесуэле, особенно миссии – выражение реального участия людей во всем, связанном с деятельностью страны и с их собственной жизнью? – «…и проявляют очень мало уважения» – очень мало уважения, слушайте хорошенько, молодые люди, – «к демократическим институтам».

Негропонте сказал, что победа Эво Моралеса в Боливии «отражает утрату веры населения в политические партии и в традиционные институты.»

Конечно, как они могут продолжать верить в глупости и ерунду, которые им рассказывают каждый день и хотят заставить их насильно поверить в это, используя изученные методы, превращая человеческие существа в личности, действующие в силу рефлексов, как действуют животные в цирке. Это делают они при помощи триллиона долларов, который ежегодно тратится на рекламу, а не на образование, как может делать, например, наша страна и делает это сегодня – с каждым разом в ней все больше средств массовой информации, все больше телестанций, и более 60 % телевремени отводится на образование, и без коммерческой рекламы. Поэтому для империи очень плохо говорить с Кубой, с кубинцами.

Хорошо, я вновь прошу прощения за то, что отошел от текста. Я даже не сдержал свое слово быть кратким.

Эта важная премия, которую мы сегодня вручаем Уго Чавесу, была учреждена в 1994 году Исполнительным советом ЮНЕСКО по предложению ее Генерального директора, видного ученого и деятеля культуры Федерико Майора Сарагосы, в ответ на предложение Кубы, когда еще никто в нашей стране не знал Чавеса.

Мы даже не могли и предполагать, нужно было бы быть ясновидящим, иметь стеклянный шар и заглядывать в будущее, чтобы узнать, что в один прекрасный день эта премия, к славе тех, кто предложил и поддержал его кандидатуру, будет вручена Уго Чавесу.

(Аплодисменты.)

Столь высокая награда вручается, как дословно выражено в решении, во имя «выдающегося мыслителя и человека действия, который был основным орудием освобождения Кубы и наивысшей фигурой испано-американской литературы» – Марти – «как способ поддержать и вознаградить особенно похвальные действия лиц и учреждений, которые в соответствии с идеями и духом Хосе Марти и воплощая стремление к суверенитету и освободительную борьбу нации, внесли видающийся вклад в любом месте мира в единство и интеграцию стран Латинской Америки и Карибского региона, в их социальный прогресс и сохранение их самобытности, их культурных традиций и их исторических ценностей».

Естественно, эту премию никогда бы не вручили Пиночету, тем, кто пытал и совершил десятки тысяч преступлений против народов Аргентины, Гватемалы, Парагвая или участвовал в грязной войне, такой как в Никарагуа, которая стоила жизни многим тысячам жителей этой страны, или в других местах этого полушария, используя приспешников и палачей, обученных в этих школах, при помощи которых империализм устанавливал и поддерживал правительства силы, с экспертами пыток, которые научились там в США зверствам, совершенным против народа Вьетнама, где отняли жизнь у 4 миллионов человек в ходе несправедливой войны и также миллионы обрекли на инвалидность.

Для таких никогда не будет наград, для преступников, для предателей родины, для тех, кто предает миллионы, сотни миллионов человек в этом полушарии, где нет достаточно врачей, достаточно школ, достаточно рабочих мест, достаточно учителей и где миллионы, например, утрачивают зрение, становятся полуслепыми и рано или поздно ослепнут совсем.

Как могут они поддерживать планы таких людей как Уго Чавес, таких людей, которые сделали возможной медицинскую помощь для 17 миллионов венесуэльцев, господин Негропонте, кто не имел никакой медицинской помощи, не имел даже аптеки, а сегодня эти 17 миллионов получают не только бесплатную медицинскую помощь, но и бесплатные лекарства, которыми их снабжает Боливарианское правительство.

Это заслуга поистине революционного процесса, который организует проведение оптических анализов и бесплатную раздачу очков, также бесплатные стоматологические услуги, который сегодня ускоренно выполняет самую полную социальную программу, какая когда-либо существовала, и не только в области образования, но и в области здравоохранения, где к середине 2006 года будет 600 центров комплексной диагностики, поликлиники самого высокого уровня, 600 центров физиотерапии и реабилитации, чья электромагнитная аппаратура поставляется самыми лучшими фирмами мира, и 35 диагностических центра с самой передовой технологией, для которых уже приобретена самая современная из существующих аппаратура. Об этом не говорят главари империи, потому что очень мало частных клиник Соединенных Штатов оснащены комплектами оборудования последнего поколения, какие будут в этих центрах.

Их услуги распространятся на все секторы венесуэльского общества. Об этом просил президент Чавес больше года назад. Поэтому общее число центров, запрошенных у Кубы, возросло с 824 до 1235.

И я не преувеличиваю, я хорошо знаю, что в Соединенных Штатах все подчинено принципу прибыли и что дорогостоящую аппаратуру используют только для немногих привилегированных. Я уверен, исходя из нашего собственного опыта, что в Венесуэле эта аппаратура будет обслуживать 30, 40, 50 человек каждый день.

Я нисколько не сомневаюсь, что на родине Боливара, так же, как на Кубе, и намного быстрее, чем на Кубе, будет первоклассное обслуживание, к которому мы еще стремимся, хотя очень приблизились, так как у нас больше 70000 врачей, в их числе около 60000 специалистов, которые движутся к магистратуре и докторантуре, человеческий капитал, такой, какой Чавес хочет сформировать: преподаватели, врачи, инженеры, люди с высшим образованием, которые также станут магистрами и докторами наук, это значит создавать человеческий капитал, который не истощается, как может истощиться никель, или алюминий, или нефть, а наоборот, умножается, поскольку эти молодые люди из Венесуэлы и Боливии, которые сегодня, полные жизненных сил, надежд и воли, поступают в учебные заведения, чей уровень взрастет, будут знать намного больше и умножатся, когда получат свои дипломы, умножатся снова, когда освоят специальность, умножатся, когда выполнят одну, две или все интернациональные миссии, какие будут необходимы, умножатся, когда получат степень магистра или доктора, как в недалеком будущем их будут иметь в массе наши врачи.

Нет ничего, что может сравниться с человеческим капиталом, и когда-нибудь будущие поколения отдадут должное боливарианскому процессу за две вещи: первая, самая важная – создание венесуэльского человеческого капитала, умножение его, зная, что он никогда не иссякнет; и защита природных ресурсов страны, провозглашение интеграции и сотрудничества в единой Америке, так что он может обеспечить топливо более чем на 100, на 200 лет, если его будут экономить, а пока есть вся необходимая технология для создания заменителей сегодняшнего топлива, заменителей углеводородных соединений, которые появятся, но таким путем, каким идет мир, они будут эксклюзивной монополией самых богатых и самых развитых, чтобы еще больше эксплуатировать народы третьего мира, если бы мы только не восставали и не были бы готовы отдать всю жизнь до последнего дыхания, чтобы помешать этому, борясь уже не только за справедливое материальное благосостояние, а борясь за выживание! Я уверен, что так оно и будет (аплодисменты и возгласы).

Этой международной премии «Хосе Марти» был удостоен президент Уго Чавес Фриас по предложению шести латиноамериканских стран: Панамы, Уругвая, Бразилии, Аргентины, Доминиканской Республики и Кубы. За это единогласно проголосовало, – повторяю, единогласно, господа Рамсфилд и Негропонте, – жюри, в состав которого входили выдающиеся деятели мира, они совпали во мнениях относительно того, чтобы отметить его заслуги в борьбе за освобождение народов нашей Америки.

Эту премию президент Чавес захотел получить в Гаване, в городе, где 28 января 1853 года родился Хосе Марти, ровно 153 года и шесть дней назад. Еще очень свежа дата его рождения.

Сегодня на этом особенном акте вместе с нами присутствуют 38 выдающихся деятелей культуры всего мира, которые специально прибыли сюда с этой целью, в их числе пятеро из семи членов авторитетного жюри международной премии «Хосе Марти», и они не стыдятся, что удостоили этой премии того, кто этого заслуживает так, как президент Уго Чавес.

Также вместе с нами находятся более ста крупных деятелей искусства, писателей, издателей и специалистов из многих стран, которые присутствуют на XV Международной книжной ярмарке, со всей справедливостью посвященной в этом году Боливарианской Республике Венесуэла, где процветает образование, здравоохранение и культура (аплодисменты и возгласы).

Кто именно присутствует на этом акте?

Как решительный и неопровержимый ответ на гнусность тех, кто хочет видеть мир полным неграмотных, невежд, голодных, больных и бедных, чтобы подвергнуть их самому бесстыдному грабежу, на этой славной площади находятся:

• 3421 венесуэльский студент, включенный в новый план подготовки латиноамериканских врачей (аплодисменты и возгласы). Поднимите хорошенько флажки, чтобы в Соединенных Штатах видели, что делает Чавес для поддержки молодежи;

• 2592 из Боливии. Поднимите руки (аплодисменты и возгласы);

• 477 из Гондураса. Поднимите руки (аплодисменты и возгласы);

• 334 из Восточного Тимора (аплодисменты и возгласы);

• 200 из Эквадора (аплодисменты и возгласы);

• 59 из Парагвая, нового курса (аплодисменты и возгласы);

• 50 из Гватемалы, но скоро их будет 2000 (аплодисменты и возгласы). В целом на Кубе уже 7133.

На акте также присутствуют:

• 2206 студентов факультета базовых наук Латиноамериканского медицинского института (ЛМИ) в городе Гавана (аплодисменты и возгласы);

• 200 из Международного института физкультуры и спорта (аплодисменты и возгласы). Видите, какие они крепкие;

• 1100 участников программы по подготовке кубинских врачей, техников и инженеров по медицинской аппаратуре для выполнения интернациональных миссий (аплодисменты и возгласы). Они там, подальше.

• 1224 учащихся курсов по подготовке венесуэльских социальных работников (аплодисменты и возгласы), смотрите, лес флажков;

• 4806 молодых кубинских социальных работников, представляющих 28000, которые сегодня образуют эту силу;

• 8000 кубинских студентов Университета информатики (возгласы);

• 600 молодых кубинских инструкторов искусств-членов бригады «Хосе Марти» города Гавана… У! Как далеко (смех);

• 850 членов кубинской делегации на VI Всемирном социальном форуме, проходившем в Каракасе (возгласы);

• представители персонала больничных общежитий, обслуживающего пациентов операции «Чудо»;

• более 43 000 кубинских учащихся – членов Федерации учащихся средних учебных заведений (ФУСУЗ) (возгласы) и студентов-членов Федерации университетских студентов (ФУС) (возгласы), представленные учащимися школ инструкторов искусств, технического и профессионального обучения, школы точных наук «Владимир Ильич Ленин», учителями, подготовленными в срочном порядке для начальной школы, комплексными преподавателями для неполной средней школы, средним медицинским персоналом, подготовленным в срочном порядке, технологами здравоохранения и студентами различных высших учебных заведений города Гавана;

• представители кубинских учащихся военных учебных заведений;

• 42 000 строителей, работников сферы туризма из корпораций СИМЕКС и КУБАЛЬСЕ, которые находятся вблизи от этой площади;

• представители различных организаций и учреждений, связанных с изучением творчества Хосе Марти (возгласы);

• представители структур, учреждений, политических и массовых организаций;

• 125 000 соотечественников из муниципий Сентро-Абана, Серро, Абана-Вьеха, Бойерос, Дьесде-Октубре, Плая и Пласа-де-ла-Революсьон.

Несколько дней назад стихийное бедствие с силой обрушилось на многострадальный боливийский народ, освобожденный Боливаром и Сукре. Венесуэла и Куба поспешили на помощь этой братской стране.

Как только на нашей родине узнали об этом, после обращения Эво к международному сообществу кубинский самолет ИЛ-62 вылетел туда, имея на борту 15,7 тонны медикаментов, а через несколько часов другой самолет взлетел из аэропорта Ранчо-Бойерос, увозя 140 врачей, специально подготовленных к помощи людям, пострадавшим от стихийных бедствий (аплодисменты и возгласы); целая бригада контингента «Генри Рив». В эту братскую страну отправится столько, о скольких попросит Эво (возгласы).

Венесуэла и Куба также готовятся начать кампанию по ликвидации неграмотности в Боливии, как только Эво попросит. Ликвидацию неграмотности еще на более высоком уровне, чем все предыдущие, поскольку будут одновременно обучать чтению и письму на испанском языке и на языках аймара и кечуа, в зависимости от принадлежности (возгласы). Речь идет о новой форме массовой ликвидации неграмотности, это огромное испытание, и думаю, что другие страны в будущем вынесут много пользы из этого опыта. Мы, обе страны, Венесуэла и Куба, вместе в деле сотрудничества с Боливией, как и в других вещах, но не для того, чтобы сбрасывать бомбы на какую бы то ни было страну, чтобы использовать террористические методы, использовать силу или насилие, наоборот, чтобы провести абсолютно братскую и гуманитарную акцию, как сказал писатель Бонассо. Мы не раскаиваемся, наш народ не раскаивается, он гордится; никогда не раскаются венесуэльцы, и мы, среди огромных преград, трудностей и риска, которые мы отнюдь не недооцениваем, будем испытывать искреннюю жажду мира и счастье по-настоящему бороться за лучший мир.

Я не хочу более затягивать, – таким было мое желание, хотя, думаю, я слишком затянул свое выступление, за что еще раз прошу у вас прощения. Достаточно добавить, что никто и ничто не сможет помешать светлому будущему латиноамериканских и карибских народов.

Всегда до победы!

(Овация.)[64].

Выступление на акте награждения Президента Боливарианской Республики Венесуэла Уго Рафаэля Чавеса Фриаса орденом «Карлос Мануэль де Сеспедес» в десятую годовщину его первого визита на Кубу

Театр «Карл Маркс», 14 декабря 2004 года[65]

Дорогой брат Уго Чавес, президент Боливарианской Республики Венесуэла!

Дорогие члены многочисленной и представительной делегации венесуэльского правительства, сопровождающие президента!

Дорогие участники этого акта!

Дорогие гости!

Чтобы знать, кто такой Уго Чавес, нужно вспомнить то, что он сказал в своем выступлении в Актовом зале Гаванского университета 14 декабря 1994 года, ровно десять лет назад.

Я выбрал из него несколько абзацев. Может показаться, что их много, но какое богатое содержание и революционное чувство в них заключено.

Упомянув о том факте, что я встречал его в аэропорту, он с невероятной скромностью сказал: «Когда в качестве огромного и приятного сюрприза оказалось, что он сам лично встречает меня в международном аэропорту «Хосе Марти», я сказал ему: «Я не заслуживаю такой чести, надеюсь заслужить ее когда-нибудь, месяцы или годы спустя». То же самое я говорю вам, дорогие кубино-латиноамериканские соотечественники: «Мы надеемся когда-нибудь приехать на Кубу, будучи способными раскрыть свои объятия и будучи способными обогащать друг друга, черпая силы в революционном латиноамериканском проекте, проникнутые, как сейчас и вот уже много веков, идеей испано-американского, латиноамериканского и карибского континента, слитого воедино, словно единая нация, какой мы являемся.

Мы идем по этому пути, и, как сказал Акилес Насоа о Хосе Марти, мы чувствуем себя людьми всех времен и всех мест и движемся, как ветер, вслед за тем семенем, которое однажды упало здесь, и упало на плодородную почву, пустило росток и взошло, как мы говорили всегда – и я говорю об этом сейчас здесь, на Кубе, не потому, что я на Кубе, и не потому, что, как говорят в моем краю, на венесуэльской равнине, я чувствую себя смельчаком и пользующимся поддержкой, а потому, что, как мы говорили в самой венесуэльской армии до того, как стали солдатами-повстанцами; мы говорили это в залах, в военных училищах Венесуэлы: Куба – это оплот латиноамериканского достоинства, и такой надо ее видеть.

Нет сомнения в том, что в Латинской Америке и в Карибском регионе происходят интересные вещи; нет сомнения в том, что этот наш, нашей Америки, прославленный поэт и писатель дон Пабло Неруда был глубоко прав, когда написал, что Боливар просыпается каждые сто лет, когда просыпается народ.

Нет сомнения в том, что мы живем в эпоху пробуждений, воскресения народов, сил и надежд; нет сомнения, президент, что эта волна, о которой вы говорите, или сказали и продолжаете говорить в интервью, которое я упоминал раньше, – «Кукурузное зернышко», – чувствуется и ощущается во всей Латинской Америке.

Мы, сытые по горло такой коррупцией, имели дерзость создать движение в рядах национальной армии Венесуэлы и клянемся посвятить свою жизнь строительству революционного движения и революционной борьбе сейчас в Венесуэле, в Латинской Америке.

Мы приступили к этому в год двухсотлетия со дня рождения Боливара. Но смотрите, в будущем году исполняется столетие со дня смерти Хосе Марти, в следующем году исполняется двести лет со дня рождения маршала Антонио Хосе де Сукре, в будущем году исполняется двести лет с начала восстания и гибели метиса Хосе Леонардо Чириноса на берегах Коро, в Венесуэле, – кстати, на земле предков славного Антонио Maceo.

Время зовет и побуждает нас; несомненно, это время идти новыми путями надежды и борьбы. Этим мы и занимаемся, посвятив себя революционной работе по трем основным направлениям, о которых я позволю себе вкратце рассказать вам, чтобы затем пригласить вас обменяться мнениями, чтобы пригласить вас создать узы союза и труда, конкретного строительства.

Во-первых, мы стремимся поднять надлежащее и свойственное нашей венесуэльской земле, нашей латиноамериканской земле идеологическое знамя – боливарианское знамя.

Однако в той идеологической работе по новому обращению к истории и идеям, родившимся в Венесуэле и на этом континенте двести лет назад, в том погружении в историю в поисках наших корней мы разработали и предложили отечественной и международной общественности идею того Симона Боливара, кто призывал, например, к этому латиноамериканскому единству, чтобы суметь противопоставить развитую страну в качестве противовеса претензиям с севера, который уже точил свои когти, нацеливаясь на нашу латиноамериканскую землю; идею того Боливара, кто почти из могилы, уже в Санта-Марте, сказал: «Военные должны взяться за шпагу, чтобы защитить социальные гарантии»; идею того Боливара, кто сказал, что лучшая система правления – это та, которая дает своему народу как можно больше счастья, как можно больше политической стабильности и социальной защиты.

Этот глубокий корень, этот боливарианский корень, связанный временем, самой историей с робинзоновскими корнями, черпая вдохновение в имени Самуэля Робинзона, или Симона Родригеса, о котором мы, латиноамериканцы, знаем очень мало, потому что с детства нам говорили: «Учитель Боливара» и таким он и остался, словно заклейменный историей, взбалмошный сумасшедший, умерший глубоким стариком, бродивший, как ветер, по странам Латинской Америки.

Симон Родригес призывал народы Южной Америки сделать две революции: политическую и экономическую. Тот Симон Родригес, который призывал к строительству модели социальной экономики и модели народной экономики, который оставил на все времена существования Латинской Америки, словно вызов для нас, слова о том, что Латинская Америка не может и дальше раболепно подражать, она должна быть оригинальной, и призывал изобретать или ошибаться. Этот старый чудак в глазах буржуа той эпохи, кто, будучи уже старым и заброшенным, собирал детей, кто говорил: «Дети – это камни будущего здания республики, приходите сюда полировать камни, чтобы это здание стало прочным и светлым».

Мы, будучи военными, следуем этим поискам и еще более убеждены, чувствуем необходимость того, что венесуэльская армия вновь должна стать тем, чем она была: армией народа, армией для защиты того, что Боливар назвал социальными гарантиями.

Это было бы, команданте, первым полностью надлежащим направлением работы: в будущем году, в год столетия со дня гибели Хосе Марти, укреплять эту идеологическую работу, это двуединство Боливара и Марти как способ дать стимул чувствам и гордости латиноамериканцев.

Вторым направлением нашей работы, для чего нам также надо крепить связи с народами нашей Америки, является организационная работа.

В тюрьме мы получали много документов о том, как кубинский народ организовывался после победы Революции, и мы намерены организовать в Венесуэле огромное социальное движение – Революционное боливарианское движение-200; и еще далее, мы призываем создать в будущем году Боливарианский национальный фронт, для чего мы обращаемся к студентам, к крестьянам, к индейцам, к военным, которые, как мы, находятся на улицах, к интеллигенции, к рабочим, к рыбакам, к мечтателям – ко всем с призывом создать этот фронт, большой социальный фронт, который ответит на вызов преобразовать Венесуэлу.

В Венесуэле никто не знает, что может произойти в любой момент. Мы, например, вступаем в год выборов, в 1995 году, через год, в декабре, в Венесуэле будут еще одни выборы, незаконные и нелегитимные, отмеченные тем, что от голосования воздерживаются – вы не поверите – в среднем 90 процентов, то есть 90 процентов венесуэльцев не пойдут голосовать, они не верят обещаниям политиков, не верят почти ни одной политической партии.

В этом году мы надеемся при помощи Боливарианского движения, при помощи Боливарианского национального фронта поляризировать Венесуэлу. Те, кто участвует в выборах – среди них есть также честные люди, которых мы уважаем, но во что мы не верим, так это в выборы, – это один полюс; а другой полюс, который мы будем питать, подталкивать и укреплять – это обращение на улицах, к народу, с призывом к выборам Национального учредительного собрания, чтобы пересмотреть главные основы республики, которые обрушились; в Венесуэле не осталось юридических основ, политических основ, экономических основ и даже моральных основ, и этого нельзя исправить маленькими заплатками.

Боливар говорил: «Политическую гангрену не лечат паллиативами», а Венесуэла целиком и полностью охвачена гангреной.

Плод манго дозревает, если он зеленый, но гнилой плод манго никогда не созреет; из гнилого манго нужно взять косточку и посадить ее, чтобы выросло новое дерево. Вот что происходит в Венесуэле сегодня. Эта система никак не может восстановить саму себя.

Мы не отвергаем вооруженного пути в Венесуэле, мы продолжаем – и это подтверждается опросами, проводимыми самим правительством, – пользоваться поддержкой более 80 процентов венесуэльских военных, в армии, в военно-морском флоте, в военно-воздушных силах и в Национальной гвардии.

Несмотря на все это, там у нас есть силы и, кроме того, имеется огромный процент венесуэльцев, в особенности дорогих друзей, эти 60 процентов венесуэльцев – в это вы тоже не поверите, – живущие в крайней нищете.

Невероятно, но факт: в Венесуэле за 20 лет улетучилось 200 миллиардов долларов. И где же они? – спрашивал меня президент Кастро. В иностранных банках на счетах почти всех тех, кто находился у власти в Венесуэле, гражданских и военных, обогатившихся под прикрытием власти.

На это огромное большинство венесуэльцев мы оказываем колоссальное положительное воздействие, и, как вы понимаете, имея эти две силы, мы готовы пойти ва-банк во имя необходимых перемен в Венесуэле. Поэтому мы говорим, что не отвергаем пути применения оружия, которое принадлежит народу, но находится в казармах, ради поиска путей, если политическая система решит, как, похоже, она решила, вновь закрепиться и выискивать средства, чтобы манипулировать и обманывать.

Мы просим созвать Учредительное собрание и в будущем году – как я уже говорил – будем настаивать на этом выходе как на краткосрочном стратегическом ресурсе.

Это долгосрочный проект, это проект на 20–40 лет, – создание суверенной экономической модели; мы не хотим оставаться колониальной экономикой, дополнительной экономической моделью.

Это проект, уже предложенный нами венесуэльцам под названием Национальный проект «Симон Боливар», но который также распахивает объятия латиноамериканскому и карибскому континенту. Это проект, в рамках которого не рискованно думать, с политической точки зрения, об ассоциации латиноамериканских государств. Почему бы не думать о том, что было первоначальной мечтой наших освободителей? Почему нам оставаться раздробленными? Вот докуда, в политической сфере, доходят намерения этого проекта, который не является ни нашим, ни оригинальным, ему уже, по крайней мере, 200 лет.

Сколько положительного опыта в области культуры, в области экономики – этой военной экономики, в какой практически живет Куба, – в области спорта, в области здравоохранения, в области внимания к людям, внимания к человеку, который является первым объектом родины, субъектом родины.

В этой сфере, или в рамках этого третьего направления, в долгосрочном политическом проекте преобразований, мы обращаемся к опыту, к мужчинам и женщинам Кубы, которые долгие годы думают и работают над этим континентальным проектом.

Наступающий век для нас – век надежды, это наш век, век возрождения боливарианской мечты, мечты Марти, латиноамериканской мечты.

Дорогие друзья, этим вечером вы оказали мне честь прийти сюда, чтобы выслушать эти идеи солдата, латиноамериканца, полностью и навсегда отдавшего себя делу революции этой нашей Америки».

Уже существовало полностью сложившееся, последовательное революционное политическое и экономическое мировоззрение, стратегия и тактика.

Намного раньше, чем можно было думать в то время, боливарианский процесс нанес поражение олигархии в честной борьбе практически без средств, и было созвано Учредительное собрание, о котором говорил нам Чавес. На славной родине Боливара начиналась глубокая революция.

Как мы видели, в той речи он заявил со всей откровенностью: мы не отвергаем вооруженного пути в Венесуэле. В долгие часы бесед и обмена мнениями в ходе его визита мы обсуждали в числе других пунктов и эту важную тему.

Боливарианский лидер предпочитал завоевать власть без кровопролития. Однако он очень тревожился, что олигархия, со своей стороны, прибегнет к государственному перевороту при пособничестве высшего военного командования, чтобы остановить движение, начатое мятежными офицерами 4 февраля 1992 года.

Я помню, что он мне сказал: наша линия – избежать острых ситуаций и кровопролития; наша перспектива – это создать альянсы социальных и политических сил, потому что мы сможем в 1998 году начать мощную кампанию, направленную на победу на выборах, при поддержке населения и широких кругов вооруженных сил, чтобы прийти к власти этим традиционным путем. Думаю, что это наша лучшая стратегия.

Не забуду сделанного мною лаконичного, но искреннего комментария: это хороший путь.

Произошло так, как он сказал: в 1998 году боливарианское движение – альянс патриотических и левых сил, созданный и руководимый им, при поддержке народа, при симпатии и солидарности большинства военных, в особенности молодых офицеров, получил на выборах того года убедительную победу. Это настоящий урок для революционеров, доказывающий, что нет ни догм, ни единственных путей. Сама Кубинская революция тоже была доказательством этого.

Уже давно я также глубоко убежден, что, когда наступает кризис, возникают лидеры. Так возник Боливар, когда оккупация Испании Наполеоном и навязывание стране иностранного короля создали благоприятные условия для независимости испанских колоний в этом полушарии. Так возник Марти, когда настал час, благоприятный для начала Революции ради достижения независимости Кубы. Так возник Чавес, когда ужасающая социальная и человеческая ситуация в Венесуэле и Латинской Америке определила момент для борьбы за вторую и подлинную независимость.

Сейчас битва более упорная и трудная. Гегемонистская империя в глобализированном мире, единственная сверхдержава, которая взяла верх после холодной войны и длительного конфликта между двумя радикально различными политическими, экономическими и социальными концепциями, представляет собой огромное препятствие для единственного, что могло бы сегодня сохранить не только самые элементарные права человека, но даже и его собственное существование.

Сегодня царящий в мире кризис не является и не может быть кризисом только в одной стране, только на одном субконтиненте или континенте – он также является глобальным. Поэтому такая имперская система и экономический порядок, навязанный миру, невыносимы. Народы, решившие бороться не только за свою независимость, но также и за выживание, никогда нельзя победить, даже если речь идет об одном народе.

Невозможно игнорировать то, что происходило на Кубе в течение почти полувека, и огромные социальные, культурные и человеческие успехи, достигнутые нашей страной, несмотря на самую долгую в истории экономическую блокаду. Невозможно игнорировать происшедшее во Вьетнаме. Невозможно игнорировать то, что сегодня происходит в Ираке.

То, что сегодня происходит в Венесуэле, – это еще один впечатляющий пример. Ни государственный переворот, ни удар по нефтяной промышленности, ни референдум по вопросу отзыва президента при поддержке почти всех средств массовой информации не смогли помешать подавляющей победе боливарианского движения, которое добилось почти 50 процентов голосов в пользу «нет» 15 августа и другой колоссальной победы в 23 из 25 органов регионального управления – беспрецедентный факт, на который мир взирает с удивлением и симпатией. Кроме того, битва шла в рамках тех самых правил и норм, которые ввела империя, чтобы ослабить и разделить народы и навязать им свою гнилую и дискредитированную представительную демократию.

Ради экономии времени я не буду говорить о других очень актуальных и важных темах, включая наше Стратегическое учение «Бастион-2004» – выражение твердой решимости кубинского народа бороться так же, как он боролся на протяжении 46 лет творчества и сражений.

Позвольте мне только сказать вам, что в такой символический и важнейший исторический день как сегодня, когда исполняется десять лет с первой встречи Чавеса с нашим народом, Государственный совет Республики Куба решил наградить его вторым орденом. Он уже получил орден «Хосе Марти» – нашего Национального героя, вдохновителя бойцов, которые в столетие со дня его рождения захотели взять штурмом небо и начали борьбу за окончательную независимость Кубы.

Марти, восхищавшийся Боливаром, полностью проникнутый идеями Боливара, разделял с ним до самой смерти его мечту об освобождении и союзе стран нашей Америки: «Каждую минуту я могу погибнуть за родину, пасть, выполняя свой долг, – я знаю, в чем он состоит, и у меня хватит мужества выполнить его до конца. Мы должны добиться независимости Кубы, иначе Соединенные Штаты захватят Антильские острова и отсюда обрушатся на земли нашей Америки. Все, что я сделал до сих пор, и все, что мне еще предстоит совершить, – все для этого», – написал он за несколько часов до своей гибели в бою. Для нас Хосе Марти был точно Сукре: встав на службу свободы, он добился своими идеями того, что великий маршал Аякучо добился своей славной шпагой. Мы испытываем гордость, думая, что в 1959 году, через 63 года после его смерти, под знаменем его идей, ведущих бойцов, возникает победоносная Кубинская революция.

Сегодня мы добавляем к ордену «Хосе Марти», врученному президенту Боливарианской Республики Венесуэла, орден «Карлос Мануэль де Сеспедес», учрежденный в честь Отца Родины, начавшего 10 октября 1868 года первую войну за независимость, кто, будучи хозяином земель и сахарного завода, освободил своих рабов, работавших на них, в тот же день, когда поднялся на борьбу с испанским колониализмом.

Однажды Сеспедес сказал о великой родине Боливара следующее: «Венесуэла, которая открыла испанской Америке путь независимости и прошла его со славой, завершив свой поход в Аякучо, – это наш выдающийся учитель свободы…».

Завершая этот исторический акт, когда исполняется ровно десятая годовщина с первого визита Чавеса на Кубу и его выступления в Актовом зале Гаванского университета, оба правительства подпишут сегодня вечером Совместную декларацию относительно АЛБА – боливарианской концепции экономической интеграции – и двустороннее соглашение для начала ее применения, что станет историческим событием.

Уго, десять лет назад ты сказал, что не заслуживаешь почестей, которые оказывали тебе мы – те, кто угадал в тебе качества великого революционера, когда до нас доходили вести об истории твоей жизни, о твоем поведении и твоих идеях, пока ты находился в заключении в тюрьме Яре.

Твои организационные способности, твои уроки молодым офицерам, твое достоинство и твердость в несчастьях делали тебя достойным этих и многих других почестей.

Ты пообещал однажды вернуться, выполнив твои намерения и мечты. Ты вернулся и вернулся гигантом, уже не только как лидер победоносного революционного процесса твоего народа, но также и как видный международный деятель, любимый, вызывающий восхищение и уважаемый многими миллионами людей во всем мире и особенно нашим народом.

Сегодня нам кажутся малыми заслуженные почести, о которых ты говорил, и оба ордена, которыми мы тебя наградили. Более всего трогает нас то, что ты вернулся, как тоже обещал, чтобы разделить с нами твои боливарианские и мартианские сражения.

Да здравствуют Боливар и Марти!

Да здравствует Боливарианская Республика Венесуэла!

Да здравствует Куба!

Пусть будут вечными наши узы братства и солидарности!

Награды Уго Чавеса

• Орден «Звезда Карабобо»

• Крест Сухопутных войск

• Орден Франсиско Миранды

• Орден Рафаэля Урданеты

• Орден Освободителя V класса

• Лауреат международной премии имени Хосе Марти (2005, ЮНЕСКО)

• Орден Исламской Республики Иран I степени (2006, Иран)

• Орден Дружбы народов (2008, Белоруссия)

• Орден Сандино (2007, Никарагуа)

• Орден «Уацамонга» (7 июля 2010 года, Южная Осетия) – в знак признания особых заслуг в утверждении справедливости и равенства прав всех наций и народов в международных отношениях, а также за поддержку государственной независимости Республики Южная Осетия и проявленное мужество

• Национальный орден Хосе Марти (Куба)

• Орден «Карлос Мануэль де Сеспедес» (Куба, 2004 год)

• Орден Омейядов I степени (Сирия)

Примечания

1

О мертвых или хорошо, или ничего. – лат.

(обратно)

2

Махди (араб. – «ведомый [по пути Аллаха]») – провозвестник близкого конца света, последний преемник пророка Мухаммеда, своего рода мессия. В ортодоксальном суннитском исламе Махди – это потомок пророка, который будет одним из лидеров мусульман и который придет во время второго пришествия Исы (Иисуса). Он не несет мессианских задач, это человек своей эпохи, который пойдет на Даджала (Антихриста). В шиитском учении Махди – это не только потомок пророка и сын своей эпохи, но сокрытый долгожданный Двенадцатый Имам. Он будет пребывать в сокрытии до часа, назначенного Богом, после чего придет на землю, чтобы руководить мусульманами, установит царство справедливости и благоденствия. Фактически, Махди является у шиитов Мессией. Мессианские идеи нередко вдохновляли социальные и религиозные движения в мусульманском мире.

(обратно)

3

Самора Эсекиель – народный герой Венесуэлы. С конца 1840-х гг. лидер демократического крыла партии либералов. Самора отстаивал принципы национального суверенитета, демократии и эгалитаризма, осуществление которых связывал с созданием федерального государства. В 1846 году Самора, будучи кандидатом Либеральной партии, в результате обвинений в нарушениях был отстранён от участия в выборах. Эсекиель Самора начал военное сопротивление, поддержав народное восстание, но был захвачен 26 марта 1847 года и приговорён к смертной казни. Приговор был заменён заключением, поскольку президент Хосе Тадео Монагас решил отменить смертную казнь за политические преступления. В феврале 1859 года Самора возглавил народное восстание, явившееся началом гражданской войны в Венесуэле, известной под названием Федеральной войны (1859–1863). Руководимые им войска одержали ряд побед над консерваторами. Но 10 января 1860 года Самора умер от пулевого ранения в голову во время подготовки атаки в очередной битве. В родном Куа установлены памятники в честь Саморы. В 1872 году его прах перенесён в Национальный пантеон Венесуэлы в Каракасе.

(обратно)

4

Шарль Луи Наполеон Бонапарт (Луи-Наполеон Бонапарт), позже Наполеон III (20 апреля 1808 – 9 января 1873) – первый президент Французской республики с 20 декабря 1848 по 1 декабря 1852, император французов с 1 декабря 1852 по 4 сентября 1870 (с 2 сентября 1870 находился в прусском плену).

(обратно)

5

Александр VI (до интронизации – Родриго Борджиа; 1 января 1431 года, Хатива, Королевство Арагон – 18 августа 1503 года, Рим) папа римский с 12 августа 1492. Значительно расширил пределы Папской области, превратив её в одно из крупнейших государств Италии. Вместе с тем скандалы, сопровождавшие его 11-летнее господство в Ватикане, сильно подорвали моральный авторитет папства и приблизили начало Реформации.

(обратно)

6

Креол – этноним, имеющий различные значения. Чаще всего, это потомки европейских (испанских, португальских, реже – французских) переселенцев на территориях колоний в Северной и Южной Америке. В Бразилии и Вест-Индии – потомки негров-рабов.

(обратно)

7

Франсуа-Доминик Туссен-Лувертюр (20 мая 1743 года, поместье Бреда недалеко от Кап-Аитьена – 8 апреля 1803 года, замок Фор-де-Жу, Франция) – лидер Гаитянской революции, в результате которой Гаити стало первым независимым государством Латинской Америки.

(обратно)

8

Симон Боливар (Симон Хосе Антонио де ла Сантисима Тринидад Боливар де ла Консепсьон и Понте Паласиос и Бланко, 24 июля 1783, Каракас – 17 декабря 1830, Санта-Марта, Колумбия) – наиболее влиятельный и известный из руководителей войны за независимость испанских колоний в Америке. Национальный герой Венесуэлы. Генерал.

(обратно)

9

Себастьян-Франсиско Миранда (28 марта 1750, Каракас – 14 июля 1816, Сан-Фернандо, Испания) – руководитель борьбы за независимость испанских колоний в Южной Америке. Революционер, национальный герой Республики Венесуэла. Автор флага Венесуэлы. Участник Великой Французской революции.

(обратно)

10

Симон Боливар и его роль в освобождении Латинской Америки //

(обратно)

11

Ангостура – город в Венесуэле. Основан в 1764 году как Сан-Томас-де-ла-Нуэва-Гуаяна. В 1840-х годах переименован в честь Симона Боливара в Сьюдад-Боливар. Столица штата Боливар.

(обратно)

12

Хосе де Сан-Мартин (25 февраля 1778 – 17 августа 1850) – один из руководителей Войны за независимость испанских колоний в Латинской Америке 1810–1826 гг., национальный герой Аргентины. Возглавлял первое правительство Перу.

(обратно)

13

Американо-мексиканская война – военный конфликт между США и Мексикой в 1846–1848 гг. В Мексике войну называют Североамериканской интервенцией (а также Войной 47-го года). В США известна как Мексиканская война.

(обратно)

14

По Рио-Гранде («Большая река» – исп.) проходит граница между США и Мексикой.

(обратно)

15

Изоляционизм – термин, использовавшийся США (с середины XIX в.) преимущественно для обозначения направления во внешней политике США, в основе которого лежит идея неучастия в европейских делах и вообще в вооруженных конфликтах вне американского континента

(обратно)

16

Доктрина Монро – декларация принципов внешней политики США, провозглашенная в послании президента США Дж. Монро конгрессу 2 декабря 1823. Разработана в связи с угрозой интервенции Священного союза в Латинскую Америку в целях восстановления господства Испании в ее американских владениях. Ведущая роль в разработке доктрины Монро принадлежала государственному секретарю США Дж. К. Адамсу.

(обратно)

17

Панамериканизм – политическая доктрина, в основу которой положена противоречащая фактам и построенная на извращенном толковании исторического процесса идея о якобы существующей общности исторической судьбы, экономики и культуры США и других стран американского континента. Панамериканизм используется североамериканским империализмом для «обоснования» экономической, политической, а нередко и прямой военной экспансии США в страны Латинской Америки.

(обратно)

18

Периодические конференции американских республик, созываемые с 1889 года. До 1948 года именовались Международными конференциями американских государств, или Панамериканскими конференциями. Идея созыва таких конференций была выдвинута еще в 1826 году на Панамском конгрессе латиноамериканских государств. В 80-х годах XIX века эту идею использовали США в целях установления своего господства и борьбы с европейскими соперниками в Латинской Америке.

(обратно)

19

Испано-американская война – военный конфликт между Испанией и США, 25 апреля – 12 августа 1898 года.

(обратно)

20

Причины взрыва до сих пор не известны. Кстати, с провокаций на море США начинают все свои войны. Так была начата Гражданская война между северными и южными штатами, вступление США в Первую мировую войну произошло после потопления «Лузитании», во Вторую мировую – нападения японцев на Пирл-Харбор, спровоцированное, как теперь стало известно, американским правительством президента Рузвельта, агрессия США против Вьетнама началась после загадочного нападения в Тонкинском заливе на американский эсминец «Мэддокс». Как предполагают многие аналитики, будущая война США и Ирана так же начнется из-за инцидента в Персидском заливе.

(обратно)

21

Предоставление помощи обусловливалось обязательством латиноамериканских стран стимулировать частные инвестиции и гарантировать от национализации уже вложенные в этих странах капиталы североамериканских монополий, а также обязательным контролем со стороны правительства США за использованием ассигнованных сумм. Значительная доля вложений шла на оплату поставок американских товаров. Программа просуществовала до начала 70-х годов XX века.

(обратно)

22

Рублев А. Страшный сон Бжезинского // . ru/ShowDoc.php?d=555

(обратно)

23

Боливарианизм – комплекс политических доктрин, который распространен в Южной Америке, особенно в Венесуэле. Боливарианизм назван в честь Симона Боливара – венесуэльского полководца и национального героя, который возглавил борьбу за независимость Южной Америки в XIX веке.

(обратно)

24

Неолиберализм – направление политической экономии и философии, возникшее в 1930-е годы и достигшее своего расцвета в конце 1980-х – 1990-е гг. В отличие от классического либерализма, не отрицает полностью государственное регулирование экономики, рассматривая свободный рынок и неограниченную конкуренцию как основное средство обеспечения прогресса и достижения социальной справедливости, возможных прежде всего на основе экономического роста, который измеряется валовым внутренним продуктом. Возникновение неолиберализма связывается с наступлением «второй эры глобализации». Неолиберализм сформировался в качестве оппозиции развитию в середине XX века идей социал-либерализма, предполагавшего социальное сотрудничество и защиту, сочетания конкуренции с государственным регулированием и социальными программами.

(обратно)

25

Опубликовано: rksmb.ru/get.php

(обратно)

26

Борис Кагарлицкий. Латинская Америка: революция ради интеграции? //

(обратно)

27

Наследники Боливара. // ttp:// statei _i _intervyu_2006g/p117.php

(обратно)

28

См.: Борис Кагарлицкий. Латинская Америка: революция ради интеграции? //

(обратно)

29

Каудилизм – политический феномен, возникший сразу после войны за освобождение Латинской Америки от испанского колониального господства (от исп. caudillo – «предводитель»). Характеризуется опорой политического режима на армию и харизматичного лидера. Считается, что «режимы каудильо неустойчивы, их предводители быстро растрачивал свой политический авторитет, социальная опора их власти сужается, а сам каудильо становится жертвой нового заговора». Однако примеры Франко в Испании и Пиночета в Чили опровергают такой поверхностный взгляд на феномен каудилизма.

(обратно)

30

Б. Кагарлицкий. Возвращение сандинистов // / library/id_934.html

(обратно)

31

См.: Никандров Н. Уго Чавес – цель № 1 для спецслужб США //

(обратно)

32

Опус Деи (лат. – «Дело Божие», полное название – Прелатура Святого Креста и Opus Dei) – персональная прелатура Католической Церкви. Организация основана в Мадриде 2 октября 1928 года католическим священником Хосемарией Эскрива де Балагер. Официальная цель «Опус Деи» – помогать верующим обрести святость в повседневной жизни, занимаясь обычными земными делами, в частности – профессиональной деятельностью. Штаб-квартира находится в Риме, на Víale Bruno Buozzi, 73. Характеризуется секретностью и закрытостью своей деятельности.

(обратно)

33

Кива Майданик. Четвертая волна // / id_3154.html

(обратно)

34

Хайнц Дитрих (родился в 1943 году в Ротенбурге-на-Вюмме) – немецкий социолог и политический аналитик, проживающий в Мексике. Он больше известен как левый идеолог. Публикуется в нескольких журналах и написал более 30 книг о противоречиях Латинской Америки, глобального общества и других, характерных для XX века проблемах.

(обратно)

35

Аврам Ноам Хомский (7 декабря 1928, Филадельфия, штат Пенсильвания, США) – американский лингвист, политический публицист, философ и теоретик. Профессор лингвистики Массачусетского технологического института, автор классификации формальных языков, называемой иерархией Хомского. Помимо лингвистических работ, Хомский широко известен своими радикально-левыми политическими взглядами, а также критикой внешней политики США. Сам Хомский называет себя либертарным социалистом и сторонником анархо-синдикализма.

(обратно)

36

Heinz Dieterich: «Der Sozialismus des 21. Jahrhunderts-Wirtschaft, Gesellschaft und Demokratie nach dem globalen Kapitalismus», Einleitung. Socialism of the 21st Century – Economy, Society, and Democracy in the era of global Capitalism, Introduction.

(обратно)

37

Арно Петерс (22 мая 1916, Берлин – 2 декабря 2002, Бремен) – немецкий исследователь и мыслитель, географ, историк, экономист и гуманист. Основатель теории «эквивалентной экономики». Сторонник нового мирового порядка на основе социалистического устройства глобального общества. Критик капиталистической формы экономики.

(обратно)

38

«Конец истории и последний человек» – книга американского философа и политолога Фрэнсиса Фукуямы. Была выпущена в 1992 году издательством Free Press. Публикации книги предшествовало появление в журнале The National Interest эссе «Конец истории?» (1989), которое получило широкий резонанс в прессе и научной печати. В книге «Конец истории и последний человек» Фукуяма продолжает линию эссе и утверждает, что распространение в мире либеральной демократии западного образца свидетельствует о конечной точке социокультурной эволюции человечества и формировании окончательной формы правительства. В представлении Фукуямы конец истории, однако, не означает конец событийной истории, но означает конец века идеологических противостояний, глобальных революций и войн, а вместе с ними – конец искусства и философии.

(обратно)

39

Борис Кагарлицкий. Латинская Америка: революция ради интеграции? //

(обратно)

40

См. Кива Майданик. Четвертая волна // / id_3154.html

(обратно)

41

Б. Кагарлицкий. Латинская Америка напоминает о себе // http:// scepsis.net/library/id_657.html

(обратно)

42

Кива Майданик. Четвертая волна // / id_3154.html

(обратно)

43

А. Харламенко. Как живут страны, где у власти «левые» правительства //

(обратно)

44

Александр Рублев. Страшный сон Бжезинского // http://www. chelemendik.ru/ShowDoc.php?d=555

(обратно)

45

Кива Майданик. Четвертая волна // /

(обратно)

46

Андрей Трасковский. Возмутитель спокойствия. Биография Уго Чавеса //

(обратно)

47

Андрей Трасковский. Возмутитель спокойствия. Биография Уго Чавеса //

(обратно)

48

Уго Чавес: «15 лет назад в Москве погас свет» // NR2.ru: http://

(обратно)

49

ФАРК (Революционные вооружённые силы Колумбии – Армия народа; исп. Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia – Ejército del Pueblo) – леворадикальная повстанческая группировка Колумбии. В 2001 году Госдепартамент США внёс ФАРК в список террористических организаций, Евросоюз позже принял аналогичное решение. Куба и Венесуэла настаивают на том, что эта организация является партизанской, действующая на основе боливарианских идей.

(обратно)

50

Жириновский В.В. К смерти Чавеса причастны спецслужбы США //

(обратно)

51

Никандров H. Чавес знал, что спецслужбы США охотятся за ним // -znal-chtospecsluzhby-ssha-ohotjatsja-za-nim-19670.html

(обратно)

52

Почему неугодных США политиков косит рак? // . ru/news/211817/

(обратно)

53

Почему неугодных США политиков косит рак? // . ru/news/211817/

(обратно)

54

Никандров Н. Чавес знал, что спецслужбы США охотятся за ним // -znal-chtospecsluzhby-ssha-ohotjatsja-za-nim-19670.html

(обратно)

55

Никандров Н. Уго Чавес – цель № 1 для спецслужб США // http://

(обратно)

56

Никандров Н. Чавес знал, что спецслужбы США охотятся за ним //-znal-chto-specsluzhbyssha-ohotjatsja-za-nim-19670.html

(обратно)

57

Почему неугодных США политиков косит рак? // . ru/news/211817/

(обратно)

58

Борис Кагарлицкий. Латинская Америка: революция ради интеграции? //

(обратно)

59

Перевод К. Гольцмана. Текст выступления опубликован по адресу:

(обратно)

60

Король Испании Хуан Карлос на международном саммите в Чили попросил заткнуться президента Венесуэлы Уго Чавеса. В ответ Уго Чавеса написал королю Испании это эмоциональное письмо.

(обратно)

61

Источник:

(обратно)

62

Оригинал находится на

(обратно)

63

Перевод А.В. Харламенко. -ugo-chavesa-moskva-2010.html

(обратно)

64

Источник:

(обратно)

65

-2.phtml

(обратно)

Оглавление

Александр Проханов Чавес умер. Да здравствует Чавес

Александр Нагорный Мир после Чавеса

Глава 1. «Колючка в саванне»

Глава 2. Индейская Америка Уго Чавеса

Глава 3. Уго Чавес – социалист XXI века

Глава 4. Команданте Чавес: его боялась Америка

Глава 5. Терновый венец команданте Чавеса

Лидеры мировых держав, политики и звезды шоу-бизнеса о Чавесе

Проф. Джеймс Петрас Взгляд из-за океана

Так говорил Чавес

  Восстание против Империи

  Письмо Уго Чавеса королю Хуану-Карлосу[60]

  Выступление на 60-й Генеральной Ассамблее ООН

  Выступление Уго Чавеса на круглом столе «200 лет независимости Латинской Америки»

Так говорил Фидель о Уго Чавесе

  Выступление на акте вручения международной премии «Хосе Марти», присуждаемой ЮНЕСКО Президенту Боливарианской Республики Венесуэла Уго Чавесу Фриасу, состоявшемся на площади Революции 3 февраля 2006 года

  Выступление на акте награждения Президента Боливарианской Республики Венесуэла Уго Рафаэля Чавеса Фриаса орденом «Карлос Мануэль де Сеспедес» в десятую годовщину его первого визита на Кубу

Награды Уго Чавеса Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg