«Мария-Антуанетта: королева и толпа»

Наталия Басовская Мария-Антуанетта: королева и толпа

* * *

Нам, россиянам, порой кажется, что наша революция была самой великой и самой страшной. Это неверно. Каждая революция величественна и ужасна по-своему. Такова была и Французская революция конца XVIII века, которую у нас с подачи Владимира Ильича Ленина традиционно называют Великой. Сами же французы считают ее слишком кровавой для такого названия.

Ленин был подлинным учеником Робеспьера и, как настоящий отличник, пошел дальше учителя; он взял от Французской революции все худшее: суды-тройки, понятие «враги народа», идею заранее вынесенного врагу приговора. Так и записано в документах Французской революции: «Приговор врагу народа только один – смерть». А враг – это тот, кто «действиями или помыслами (!) вредит революции».

Французская революция, особенно на раннем этапе, сделала много хорошего. Например, она дала землю крестьянам (позволила выкупить ее с рассрочкой). И это без шумных лозунгов, знакомых нам по урокам русской истории: «Мир народам, землю крестьянам, фабрики и заводы рабочим!».

К лозунгам была склонна якобинская диктатура, возникшая в конце Французской революции. А одним из ее самых известных звуков стал стук гильотины. Под ее нож попала и королева Мария-Антуанетта.

Она прожила всего 37 лет, из которых 18 была королевой Франции. Казалось бы, прекрасная судьба! Ведь Франция XVIII века – один из бесспорных лидеров Европы. Французский престол – чем не предел мечтаний!

Сегодня чуть ли не все знают исторический анекдот о Марии-Антуанетте. Уже началась революция, королева увидела бушующую толпу и спросила придворных: «Чего хотят эти люди?». Ей ответили: «Ваше величество, они голодны, у них нет хлеба». И она отозвалась: «Так пусть едят печенье». Это, конечно же, миф, но он ярко передает трагизм ее биографии. Она ничего не понимала в происходящем и потому казалась народу нелепой и невыносимой. Причем это неприятие пришло на смену безмерному восхищению. Но была и другая толпа – толпа придворных, которая руководила ею и вела ее к гибели.

Мария-Антуанетта родилась 2 ноября 1755 г. Ее родители – император Священной Римской империи Франц I и его супруга и соправительница Мария Терезия. Это был – великое исключение! – счастливый династический брак. В семье родилось 16 детей. Мария-Антуанетта – 11-й по счету ребенок. Известна фраза ее матери: «Детей никогда не бывает достаточно».

Мария Терезия полюбила Франциска, когда ей было 12, а ему 15 лет. Все годы, проведенные с ним, она считала счастливыми. Когда он внезапно скончался, она приняла девиз: «С тобой – все, без тебя – ничего», и по пять часов в день молилась за упокой его души.

Франц I был настоящим просвещенным монархом. Мария Терезия – истинной женщиной, многодетной матерью на троне. Во время первого раздела Польши, в котором Австрия участвовала, императрица говорила: «Я плачу!». Фридрих II Прусский прокомментировал это так: «Я всю жизнь воевал с ней, но никогда не был ее врагом. Плачет, но берет».

Родители не придавали особого значения образованию и духовному развитию дочерей. Марию-Антуанетту обучали танцам и изящному поведению. Это она усвоила прекрасно. А занятий языками не любила. Ей хотелось не учить уроки, а танцевать и играть.

В 15 лет Марию-Антуанетту выдали замуж за 16-летнего дофина Людовика – наследника французского престола. Мария Терезия была занята устройством династических браков для всех своих многочисленных детей. Европейский континент был охвачен этими семейными связями, будто шелковыми шнурками. И неважно, что дочь – еще девочка. Как-то раз ее, уже замужнюю, нашли в одной из дальних комнат Лувра (а дворец был настоящим лабиринтом) играющей в куклы с детьми прислуги.

Марии Терезии казалось вполне достаточным, что ее дочь хороша собой и грациозно танцует. Кому какое дело до того, что она говорит на австрийском диалекте немецкого языка, плохо знает немецкую грамматику, почти не владеет французским, делает в нем грубые ошибки!

Перед самым отъездом Марии-Антуанетты во Францию мать составила для нее правила поведения и потребовала, чтобы дочь первого числа каждого месяца перечитывала их и выучила наизусть. Правила были просты и наивны. Когда читаешь их, становится понятно, что в пучину будущей революции плыла легкая лодчонка, совсем не готовая ни к государственному правлению, ни к государственному поведению.

На французском престоле был тогда Людовик XV. Его позднее правление очень мрачно. К концу жизни у него, как и у некоторых других абсолютных монархов, произошел полный распад личности. Его последней фавориткой стала мадам Дюбарри – женщина из низов, которую старый развратный король сделал графиней.

Муж Марии-Антуанетты был третьим внуком Людовика XV и вряд ли мог рассчитывать на корону. Но два старших внука умерли своей смертью, и он стал наследником. Людовик был некрасив (как и все Бурбоны после Генриха IV), неуклюж, застенчив, не создан для светской жизни.

Во время грандиозной свадьбы в 1770 г. Мария-Антуанетта впервые встретилась с толпой. Свадебный поезд везли 340 лошадей. Вдоль дороги стояло огромное множество людей. Народ во все времена любит зрелища. В момент пышного шествия власти простолюдинам кажется, что они ее любят: ведь она так красива, сверкает золотом, бросает в толпу монеты и раздает бесплатное вино. И представить себе невозможно, что завтра будет революция.

Встреча жениха и невесты была организована на Рейне, в пограничье Франции и Германии. Специально для этого на острове соорудили роскошный, украшенный росписью и гобеленами павильон. Французская казна была пуста, но двор не жалел средств на развлечения. За день до приезда жениха и невесты у слуг можно было купить право в этот павильон заглянуть. И одним из тех, кто заплатил, был юный Иоганн Вольфганг Гёте. В одном из писем он изумлялся: «Расписать брачный павильон, где встретятся жених и невеста, сценами бракосочетания Ясона и Медеи – Медеи, которая убьет своих детей и на крыльях ненависти улетит от Ясона! Да кто же это мог?! Ведь это же дурной знак!».

Чтобы подчеркнуть, что французский королевский дом делает честь дочери Габсбургов, Марию-Антуанетту перед входом в павильон в специальном помещении раздели донага. Ей предстояло надеть все французское. Ведь она прибыла в страну законодателей моды. Девочке не разрешили оставить на память ничего из ее вещей, даже батистовый платочек, шарфик или куклу. Чтобы не очень страдать, она должна быть твердить себе, что впереди у нее великое счастье, ради которого многим можно пожертвовать.

Наступило ли это счастье? Очень сомнительно. В течение семи лет брака детей у супругов не появилось. Поговаривали, что этого и быть не может, потому что муж и жена ведут совершенно разный образ жизни. Дофин (с 1774 г. – король Людовик XVI) любит ложиться спать очень рано, вставать на рассвете и работать на станках. Не замечая, что его государство рушится, он занимается слесарным и токарным делом. В то время, когда Людовик отбывает ко сну, Мария-Антуанетта уезжает из Версаля в Париж – на бал, в оперу, просто погулять по улицам. Возвращается на рассвете. «Они фактически не встречаются!» – шепчут во Франции, да и не только во Франции.

Была у Марии-Антуанетты и еще одна проблема при дворе. В самом начале ее подучили не заговаривать с мадам Дюбарри. А та по правилам этикета не могла первой обратиться к жене дофина, которая была выше ее по положению. Двор наслаждался пакостью, подстроенной ненавистной фаворитке.

Пришлось вмешаться Марии Терезии. Она отправила к дочери специального посланника, и он передал, что так вести себя нельзя. Тогда Мария-Антуанетта произнесла, обращаясь к мадам Дюбарри, знаменитые семь слов: «Сегодня вечером в Версале очень много народу». Фаворитка короля смешалась, пошла пятнами – опять к большому удовольствию окружающих.

Итак, в 1774 году Людовик стал королем, а Мария-Антуанетта – королевой Франции. Отсутствие детей у этой пары стало государственной проблемой. В то же время оно давало надежды братьям короля, люто ненавидевшим свою невестку. А она все больше времени посвящала развлечениям и веселью и ничего не понимала в происходящем.

Вот как она писала матери о первом въезде в Париж в качестве королевы: «Последний вторник был для меня праздником, который я никогда не забуду… Что тронуло меня большего всего – искренность и волнение бедного люда, который, несмотря на то, что он обременен налогами, был счастлив видеть нас. Я не в состоянии описать тебе, дорогая мама, те знаки любви и радости, которые нам при этом выказывались. И прежде чем отправиться в обратный путь, мы приветствовали народ, помахав ему на прощание рукой, что доставило ему большую радость. Как счастливо сложилось, что в нашем положении так легко завоевать дружбу. И все же нет ничего дороже этой дружбы. Я ее очень хорошо почувствовала и никогда не забуду». Какая безнадежная наивность! Вспомнит ли Мария-Антуанетта эту «дружбу», когда ее поведут на эшафот?

Встревоженная слухами о неудавшемся браке дочери, Мария Терезия отправила к Марии-Антуанетте ее старшего брата Иосифа – будущего императора Иосифа II. Он убедил Людовика XVI сделать небольшую и несложную даже для той эпохи операцию, которая позволила ему через семь лет после свадьбы наконец-то реализовать свой брак. Людовик был очень доволен тем, что, по его собственным словам, все «так хорошо разрешилось». Вот такие нелепые люди могут порой оказаться на престоле в предгрозовых тучах страшной революции.

Мария-Антуанетта родила четверых детей. Первой была девочка – Мария Терезия Шарлотта. В 1793–1795 годах она оказалась в тюрьме, сначала вместе с матерью, потом одна. Почему-то выжила. Ее обменяли на пленных во время войн в защиту революции. Она отправилась в Вену к дядюшке Францу II и вышла замуж за кузена – герцога Ангулемского. Она жила долго – 73 года, но всегда ходила под темной вуалью. Кое-кто подозревал, что это вовсе не Мария Терезия Шарлотта. Только в новейшее время анализ ДНК ее останков подтвердил, что это была именно она.

Второй ребенок – Людовик Жозеф, родившийся в 1781-м, умер от туберкулеза непосредственно перед революцией. Людовик XVI и Мария-Антуанетта были поглощены личным горем и не замечали приближавшейся катастрофы.

Самая страшная судьба оказалась у третьего ребенка – Людовика, который родился в 1785-м, за четыре года до революции. Он вошел в историю как условный Людовик XVII, хотя никогда не царствовал. Просто по тысячелетним законам монархии старший сын казненного короля становится новым королем. Никакой коронации не было. Революция превратила мальчика в «гражданина Капета». Всех Бурбонов с началом революции стали называть Капетами – по прозвищу основателя первой французской династии Гуго Капета. «Капет» – это, скорее всего, название бархатной шапочки необычной формы, напоминающей современную пилотку. Отсюда – династия Капетингов, правившая во Франции с 987 по 1328 год.

Людовик тоже был в тюрьме с родителями, потом отдельно от них в замке Тампль. Его, восьмилетнего, привлекли к так называемому суду над Марией-Антуанеттой и заставили говорить ужасающие вещи о том, что мать осуществляла по отношению к нему преступные действия. Имелся в виду инцест. Ребенок, конечно, не понимал, о чем его спрашивают. Сестра короля Елизавета, которая тоже была в заключении, осуждала мальчика, оклеветавшего мать.

После «суда» Людовик остался в тюрьме, в отдельной камере, где он простудился и умер от туберкулеза в 1795 году. По Европе некоторое время ходили слухи о его чудесном спасении. Но со временем они затихли.

Младшая дочь, Софи-Элен-Беатрис, рожденная в 1786-м, прожила меньше года. Само перечисление детей Марии-Антуанетты рисует глубоко трагическую женскую судьбу.

Но пока не начался кошмар революции, королева все время старалась веселиться – даже после потери ребенка.

В годы революции она наивно пыталась измениться, подстроиться к новым временем: рассчитала камеристку, сократила расходы на шляпки. На большее она была не согласна.

Людовик XVI старался заигрывать с толпой, Мария-Антуанетта – нет. Она оказалась носительницей абсолютистской идеи в ее высшей степени, была убеждена, что королевское положение делает ее фигуру священной, неприкосновенной для простолюдинов.

В предреволюционные годы Мария-Антуанетта, сама того совершенно не сознавая, стала для народа воплощением всего отвратительного, что было в абсолютизме. Революции, как правило, сносят головы не самым плохим правителям (вспомним Карла I Стюарта в Англии или русского царя Николая II). Просто случается однажды так, что ненависть переливается через край.

Мария-Антуанетта привлекала к себе внимание постоянной тягой к развлечениям и роскоши. Она приказала построить небольшой, но очень красивый дворец Трианон – специально для удовольствий. Ей казалось, что Версаль, построенный еще при Людовике XIV, устарел. Новый дворец был спроектирован в модном стиле рококо. Это, по существу, опошленное барокко. Нечто соответствующее мещанскому вкусу: все в сложных орнаментах, декоративных деталях, говоря проще – в финтифлюшках. Все это так контрастировало с реальной исторической обстановкой! Слепота Людовика XIV и Марии-Антуанетты просто поразительна!

В 1770-х годах Мария-Антуанетта встретила, видимо, единственную любовь в своей жизни. Ни о какой любви с Людовиком XVI говорить не приходится. Главным мужчиной в жизни французской королевы стал загадочный красавец, шведский аристократ граф Ханс Аксель фон Ферзен. Их чувство воплощалось в чтении стихов, совместном музицировании, комплиментах. Для Марии-Антуанетты было так важно предстать перед возлюбленным в новом роскошном туалете! И только перед казнью она написала несколько слов о любви к нему.

Граф был единственным, кто всерьез и неоднократно пытался спасти королевскую семью от эшафота. Он нанимал людей для организации побега, подкупал тюремщиков – но народная неприязнь к Людовику и Марии-Антуанетте была так велика, что все эти заговоры оказывались неудачными.

Ферзен пережил королеву на 15 лет. Он сделал большую политическую карьеру, был приближен к шведскому королевскому дому. В 1810 году неожиданно умер наследник престола Кристиан Аугустенбургский. Поползли слухи о том, что Ферзен организовал его отравление, чтобы захватить власть в Швеции и повести войска на Францию – отомстить за возлюбленную. Графа предупредили о том, что ему не стоит показываться на похоронах. Но он не знал за собой никакой вины и был человеком чести. Он пошел на похороны – и его растерзала разъяренная толпа. Это был будто отблеск страшной судьбы Марии-Антуанетты.

После начала революции – с 1789 по 1993 год – она прожила вторую, уже, несомненно, трагическую жизнь. Людовик XVI пытался заигрывать с народом. Он не только согласился стать «гражданином Капетом», но и присутствовал на Марсовом поле, где революционные массы отмечали год со дня взятия Бастилии. Многочисленные свидетели записали в дневниках, как нелепо он там выглядел.

Мария-Антуанетта была настроена иначе. Она переписывалась с монархами Европы, ища возможность спасти свой трон и семью. В 1791 году, уже будучи под домашним арестом, она писала в Россию, Екатерине II: «Унижение, которое мы постоянно переносим, бесчинства, свидетелями которых мы являемся, не будучи в силах их пресечь, не имея возможности их приостановить, злодейства, которыми мы окружены, – разве это не длительная нравственная смерть, в тысячу раз худшая физической смерти, освобождающей от всех зол?». Это слова уже не малообразованной девочки – любительницы светских развлечений, а зрелой, много страдавшей женщины. Не случайно современники записали: «В королевской семье единственный мужчина – это Мария-Антуанетта».

Никто из европейских государей на помощь не пришел. Откуда такое отсутствие солидарности? Ведь чуть ли не все представители правящих домов состояли в родстве. Таковы низкие свойства человеческой натуры. Властителям Европы было выгодно ослабление Франции. Появился даже шанс разорвать ее на куски. Германия всегда претендовала на Эльзас и Лотарингию. Были свои интересы и у Италии. Никто и предположить не мог, что впереди у Европы – Бонапарт.

Граф Ферзен пытался устроить королевскому семейству побег. Всех переодели, замаскировали. Камеристка изображала аристократку, Людовик XVI и Мария-Антуанетта – ее слуг. Бежали на восток, в сторону Германии. Но в маленьком городишке Варенне сын почтового служащего узнал характерный бурбонский профиль Людовика по изображению на монете. Революционная молодежь города забила в набат. Королевскую семью схватили и отправили в заточение.

Состоялся революционный суд. Король был казнен. Пришел черед Марии-Антуанетты. У нее были адвокаты. Эти мужественные люди пытались доказать, что нет никаких доказательств ее измены родине. Таких документов действительно не существовало.

На суде Мария-Антуанетта держалась достойно. Она не признавала себя виновной, ни о чем не просила. И на эшафот пошла с гордо поднятой головой. Перед казнью ей наголо обрили голову – наверное, чтобы унизить. В свои 37 лет она выглядела старухой. По пути она случайно задела ногой палача. Тот вскрикнул, и она произнесла: «Простите». Она оставалась аристократкой.