«Анастасия Волочкова. Ночная волчица»

Анастасия Волочкова. Ночная волчица

Анастасия Волочкова

Коллекция. Караван историй

За мной везде ездила «наружка», телефон прослушивался. И все это делал человек, которого я любила больше жизни...

«Невероятно! До чего же похоже на мою жизнь!» — думала я, глядя на экран. В «оскаровском» психологическом триллере «Черный лебедь» рассказывалось о балерине, танцующей главную партию в постановке «Лебединого озера». У героини властная мать, которая хочет полностью контролировать жизнь

дочери, за кулисами театра — интриги и соперничество. Вот только характером балетная прима в исполнении Натали Портман не вышла. Не выдержала этого «счастья», постепенно погрузившись в безумие. Ну уж нет, не дождетесь!

Из зрительного зала балерина кажется возвышенным и утонченным созданием. Блистательная Истомина обманула даже проницательного Пушкина:

«Одной ногой касаясь пола,

Другою медленно кружит,

И вдруг прыжок,

и вдруг летит».

Не «вдруг», дорогой Александр Сергеевич! Полувоздушная прима за пределами сцены вкалывала до седьмого пота, не забывая выставлять острые локотки, чтобы отбить атаки конкуренток. Трудолюбие и даже талант не гарантируют успеха. Сила духа и могущество воли — вот стержень, на который нанизываются все остальные человеческие качества.

Я поступила в Санкт-Петербургскую академию русского балета имени А.Я. Вагановой, не имея особых данных. Мне пришлось развивать их ежедневным упорным трудом, ухитряясь выкраивать часы и минуты в довольно жесткой учебной программе еще и для занятий с частным преподавателем. Я работала на износ, но известным человеком, личностью стала исключительно благодаря независимому характеру. Это не значит, что мне никто не нужен, нет, я всего лишь хочу рассчитывать только на свои силы. Во всем!!! Мне многое суждено было пережить, многое выстрадать, столкнуться

с неоправданно жестоким противодействием, но я никогда не сдавалась и сдаваться не собираюсь. Мне ничего теперь не страшно.

Да, я умею возрождаться из пепла, как птица феникс (кстати, я Дракон по китайскому гороскопу). Да, Волочкова — непотопляема и харизматична! Может, это и раздражает недругов? А может, это просто зависть мелких любителей «жареного» к успеху уже состоявшейся личности? Замужества, разводы, рождение детей, смелые поступки, яркие события происходят в жизни каждого, но патологически активный интерес, доходящий порой до беспредела, вызывает почему-то именно моя персона. Словно других балерин не существует. С чем это связано, люди?..

Безусловно, зачастую я ломаю стереотипы привычного мировоззрения, позволяя себе считать верным то, что многие считают ошибочным, не следуя продиктованным кем-то вердиктам, устанавливая свои правила. Поймите, я просто хочу жить свободно! Не изменяя прежде всего самой себе, своим принципам и идеалам, сохраняя свою позицию! Ведь так важно ее хотя бы иметь. Я хочу жить и действовать по велению сердца, имея возможность выбирать и самой решать: с кем танцевать, с кем дружить, с кем жить, с кем спать, с кем выстраивать партнерские отношения, а с кем этого не делать...

Это мой выбор. И я этого достойна. Потому что заслужила это право.

Я всегда считала, что кроме балета в жизни балерины должно быть что-то еще. Хотела не только танцевать, но и любить, быть любимой, общаться с людьми и стать им интересной. Ведь

пережитые эмоции, яркие события, неожиданные встречи и прочие радости бытия только помогают, на мой взгляд, развитию актерского дарования. В девятнадцать лет, несмотря на жесткий контроль мамы, я влюбилась в своего партнера Фаруха Рузиматова. Мы оба жили одной эмоцией, музыкой, гармонией танца, вместе танцевали в «Щелкунчике» в Мариинке, и нас, как магнитом, тянуло друг к другу.

В Петербурге у нашей любви не было шансов. Если раз в полгода меня приглашали в ресторан — просто поужинать, мама вставала у входной двери раскинув руки и говорила: «Только через мой труп!» Я покорно оставалась дома, а она еще какое-то время ворчала: «Ишь, чего придумала — ресторан! Ты пошла в разгул!» Мама считала, что я целиком и полностью должна отдавать себя только сцене. Что сначала должна стать выдающейся балериной, настоящей личностью, интересным, достойным и самодостаточным человеком. Что только в этом случае смогу быть на равных с любым, кто бы ни встретился на моем пути — миллиардером, президентом или другой важной персоной. Что никогда не должна быть при ком-то!!! Сейчас я абсолютно согласна с мамой и искренне благодарна ей за такую позицию.

Но тогда мы с Фарухом свободно вздохнули только в Бельгии, куда отправилась с гастролями труппа Мариинки. Сблизила нас довольно щекотливая ситуация. Меня стал настойчиво домогаться один из руководителей театра. Этот господин велел прийти в его номер — «обсудить творческие планы». Я рассказала об этом Фаруху, который сразу все понял и явился в начальственные апартаменты с веточкой сирени в руках за несколько

минут до моего появления:

— Я тоже хочу обсудить творческие планы Насти, она же моя партнерша.

Когда я увидела Фаруха, у меня отлегло от сердца. Пряча улыбки, мы заговорили с руководителем о «высоком».

— Фарух, ты свободен, — пытался тот гнуть свою линию.

— Конечно, но только вместе с Настей.

Он протянул мне сирень, подхватил на руки и на глазах у обескураженного сластолюбца отнес к себе в номер.

Многим балеринам приходится сталкиваться с домогательствами тех, кто вершит творческими судьбами артистов. Ситуации разные, а подтекст один: если станешь моей, тебя ждет небо в алмазах. Так ничтожно и мелочно!!! Никогда бы не согласилась делать карьеру через постель. У меня с юности были свои принципы. Зачем же изменять себе? Я трудом и по?том доказала, что достойна «красного» диплома хореографической академии имени Вагановой и звания лучшей ученицы Натальи Дудинской. Да и в Мариинский театр я была приглашена сразу в качестве ведущей солистки еще за год до окончания академии балета. Это первый и единственный случай в истории Мариинки! В год моего появления в театре произошла смена руководства. Место директора балетной труппы, по моему глубокому убеждению не просто так, занял Махар Вазиев. Четыре с половиной года новоиспеченный начальник весьма изобретательно мстил мне за отказ стать его любовницей и делиться всеми моими гонорарами, настоящими и предполагаемыми. На подготовку нового спектакля балерине, как правило, необходим месяц, а то и больше. Давая возможность станцевать новый для меня балет, к примеру — «Жизель» или «Баядерку» (и актерски, и физически сложные роли), Вазиев выделял мне на репетиции всего двенадцать дней! За этот короткий срок нужно было выучить партию, отрепетировать ее с педагогом и партнерами, сшить костюмы. Мало этого, понимая, что я справляюсь с испытанием и в назначенный день готова выйти на сцену, Вазиев в последний момент мог поменять партнера или дирижера, а то и вовсе заменить спектакль другим. В фигурном катании карьеры спортсменов рушатся, если разбиваются «накатанные» пары. В балете смена партнера менее болезненна, но участникам спектакля нужно время, чтобы почувствовать друг друга. Не я одна страдала от деспотизма балетного руководителя. В какой-то момент, когда недовольство труппы достигло критической отметки, Вазиев уехал в Милан.

Мама, конечно же, узнала о наших отношениях с Фарухом. Но быстро поняла, что угрозы нет — он не тот, кого следует опасаться. И была права. Мы оба были свободны, но не обременяли друг друга клятвами и обещаниями. И довольно скоро расстались. У меня и потом случались романы с партнерами по сцене. Нас связывали танец, музыка, испытываемые эмоции и чувства! И я не жалею ни об одной встрече, ни об одной близости. Это всегда было замечательно и прекрасно. И всегда ужасно волновало маму. Она заранее ревновала к претенденту на роль супруга, который, как ей казалось, займет ее место в моей жизни и, возможно, создаст угрозу сценической

карьере.

«Мама, такого человека в природе не существует! Это невозможно, потому что самый близкий человек для меня — ты! Мужчин много, а ты — единственная!» — пыталась объяснить я ей, но тщетно.

Даже когда в моей жизни появился очень богатый и очень известный человек, которого я полюбила всей душой, мама снова была недовольна, предчувствуя опасность. И снова оказалась права. Я любила безумно, делила с ним все: жизнь, отдых, постель, убеждения. Мы счастливо прожили два с половиной года, он хотел, чтобы я стала его женой, и вроде не возражал, чтобы я танцевала, но словно ревновал к сцене. За все время, которое мы прожили вместе, он ни разу не пришел на мое выступление, хотя я говорила: — Ты мой самый желанный зритель! Я буду счастлива дарить свои эмоции тебе!!!

— Как я приду, зная, что на тебя смотрят две тысячи вожделеющих глаз?! Они все тебя хотят! — отвечал он.

— Да, мне приятно, когда мною восхищаются. Но я хочу танцевать для тебя. Мне нужны эмоции, которые дает присутствие любимого!

Были и другие причины, мешавшие нашему абсолютному счастью. Для вступления в брак пришлось бы сменить веру, принять ислам, а я этого не хотела. И еще: человек свободолюбивый и открытый, я устала от тотального контроля. За мной везде ездила «наружка», телефон прослушивался, дома каждое слово фиксировали спрятанные повсюду «жучки». И все это делал человек, которого я любила больше жизни. Я и думать не могла ни о ком другом, а он унижал меня постоянной ревностью и недоверием. В какой-то момент, собрав все свое мужество, я приняла мучительное решение отказаться от этих столь дорогих моему сердцу отношений и... была втянута в жестокую, безжалостную войну. Первое время пыталась оправдать его поступки: «Наверное, он очень сильно меня любит и не хочет отпускать».

Увы, так часто бывает: если мужчина оставляет женщину, он готов отдать ей все возможные блага — только чтобы отстала, но когда тот же шаг совершает женщина, мужчина может забыть о благородстве и добропорядочности... Под ударами его мести рушилось все, и вскоре чувства оказались погребены под развалинами. Не осталось ничего. Я была втянута в судебные процессы, связанные с квартирами, которые

хотели у меня отобрать. В одночасье было инициировано мое увольнение из Большого театра, начались звонки с угрозами мне и моим партнерам, угрозами физической расправы! Нападение на офис, откуда изъяли все мои фото- и видеоматериалы. Это было страшно. Я не могла поверить, что такое в принципе возможно. Не укладывалось в голове, что любимый мною и любящий меня человек не пощадил даже мою маму, на которую состряпали нелепое уголовное дело, обвинив в поджоге чьей-то машины. Мне отказывали в проведении концертов. В том числе и тех, на которые все билеты были распроданы. Хозяевам площадки платили вдвое больше, чтобы отменить мое выступление.

«Настя теперь будет танцевать только на дискотеках», — сказал этот «добрый» человек моей маме, которая защищала

дочь как тигрица.

«Не деньги сделали тебя балериной, — утешала она, — и не помощь олигарха. Ты встретила его уже будучи солисткой Мариинки и Большого, ведя независимую концертную деятельность. У тебя есть имя». Это правда. Добиться успеха мне помогли родители и педагоги, я зарабатывала на жизнь с семнадцати лет, мой талант и трудолюбие признавали великие люди из мира балета — Юрий Григорович, Олег Виноградов, Владимир Васильев, Екатерина Максимова, Наталья Бессмертнова, Майя Плисецкая, Борис Эйфман, которые вели меня по жизни и творческой стезе...

Я никогда никого ни о чем не прошу. Есть печальный опыт: один раз в жизни я попробовала обратиться «к сильному мира сего», московскому чиновнику с очень высокой должностью. Мне негде было жить, и я просила помочь с квартирой. Он мог разобраться в этом вопросе — это было в его компетенции. Чиновник выслушал мою историю внимательно, с большим сочувствием. Осыпал комплиментами, лестно отозвался о моем творчестве. А потом... Это напоминало сцену из плохого кино — быстро подошел к двери кабинета, запер ее изнутри и попытался заключить меня в объятья. Попутно он доходчиво объяснил, какой именно видит мою благодарность за помощь в получении жилья. Я жутко испугалась. Кажется, даже закричала. Отбиться от него труда мне не составило, потом я подскочила к двери и выбежала из кабинета. Пришла в себя только на улице. С тех пор если у меня есть проблемы, я предпочитаю решать их сама.

И всегда нахожу в себе силы бороться с несправедливостью, лицемерием и ханжеством, как бы трудно ни было. Мое увольнение из Большого театра совпало с присвоением мне звания заслуженной артистки России, вручением приза «Бенуа де ля данс» как лучшей балерине года, ордена «Почетный знак Петра Великого» за благотворительную деятельность, а также совпало с премьерой балета «Раймонда» в постановке Юрия Григоровича на сцене Большого. И я подала в суд на директора театра Иксанова. У меня была своя позиция. Ведь Большой театр — это государственное учреждение, а не частная лавочка! Почему же любой толстосум может прийти туда, заплатить и «заказать»: «Вот эта мне дала, она будет танцевать, а ту гоните в шею»?

Чьей бы марионеткой ни был Иксанов и чьи бы указания он ни выполнял, я считала, что за незаконные действия

надо отвечать. Иксанов уволил меня «по причине истечения срока контракта» в конце июня, а «священный» приказ о моем увольнении вручил мне только через два с половиной месяца. Не зная, как мотивировать свой поступок, Иксанов начал изобретать причины и ляпнул первое, что пришло в голову: «Она большая и толстая!» К этой истории незаконного увольнения русской балерины было приковано внимание мировых средств массовой информации. До сих пор помню пережитое унижение, когда разрешила журналистам из «Нью-Йорк таймс» прилюдно, в кафе, измерить меня — рулеткой!!!

Отголоски этой нелепости ощущаю до сих пор. Практически все при первой встрече со мной с недоумением говорят: «Ой, а мы читали, что вы большая и толстая, как же так...» Я выиграла судебный процесс и была восстановлена в труппе. Но Иксанов, получивший команду «фас!», не успокоился. Мне не дали больше станцевать ни одного спектакля на сцене Большого театра, в котором до увольнения я прослужила пять лет на положении ведущего мастера сцены! Более того, мне было запрещено переступать порог театра даже для того, чтобы поддерживать форму. Мой пропуск был аннулирован. Хотя думаю, и сейчас в Большом занимаются все, кому не лень.

Спустя два года Иксанов устроил аттестацию, видимо, чтобы избавиться от неугодных и сократить труппу. В зал, где проходил этот «экзамен», загоняли скопом и солистов, и артистов кордебалета. Избранная им комиссия решала, кто нужен, а кто нет.

Я в то время была на пятом месяце

беременности, но не желала афишировать свое положение во избежание стрессов, которые могли возникнуть в этот священный для женщины период, поэтому занималась в репетиционном зале ежедневно. На аттестацию пришла, зная, что в отличной форме и мне нечего опасаться.

В тот же вечер Иксанов поторопился по каналу НТВ на всю страну заявить, что первой сокращению подлежит... Волочкова.

От обиды я целый вечер прорыдала дома. А на следующий день принесла в театр справку: «Ребята, неужели вам нужен очередной скандал, связанный с увольнением беременной балерины?»

Естественно, руководство эту тему быстро закрыло. И я до сих пор числюсь в Большом. Но выйдя из декрета, каждый год пишу заявление на отпуск по уходу за ребенком.

Возглавивший недавно балет Большого театра Сергей Филин тут же позвонил мне:

— Настя, у меня проблема. Нет вакансий. Я начал выяснять обстановку и обнаружил, что ты числишься в штате! А ведь ты у нас не танцуешь...

Я онемела от возмущения:

— Получается, первый, кто должен подвинуться, Волочкова? Я вообще-то еще не достигла пенсионного возраста! Может, еще организую свой бенефис на этой сцене, которой лишена вот уже восемь лет по милости «замечательного» руководства. Не лучше ли начать с сорокапятилетних девушек из кордебалета? Я выстрадала право быть балериной Большого. Для

меня это дело чести!

— Для тебя — дело чести, а для кого-то ставка.

— Сергей, я не получаю зарплату в Большом театре с 2003 года.

Когда шел суд, мой счет арестовали. Выиграв процесс, я спросила:

— Где мои деньги?

В бухгалтерии театра замялись:

— Позвоните в банк.

Я не поленилась и даже приехала туда, чтобы услышать: «Ваш счет аннулирован». До сих пор не знаю, где мои деньги. И не стремлюсь узнать: не хочу снова лезть в это болото, погрязшее в коррупции, воровстве и разврате.

Я была совершенно измучена войной с пешками, которые двигал мой всесильный бывший возлюбленный, когда встретила Игоря Вдовина. Он очень меня поддержал, всегда буду ему за это благодарна.

Всех почему-то очень интересует, почему наш брак не был официальным. Даже обвиняют в том, что мы якобы обманули страну, сыграв свадьбу, не зарегистрировавшись в ЗАГСе. Вот уж глупость! Какое дело стране и людям до штампов в паспорте? Зато нашу свадебную церемонию вспоминают до сих пор, а мы с Игорем с удовольствием смотрим снятый о ней видеофильм. Голливуд отдыхает!

Вот я лечу на воздушном шаре, а вот еду в единственном в своем роде ретроавтомобиле по любимым местам из Петербурга в Царское Село. А как хороша была карета, подвозившая меня к императорскому дворцу, украшенная цветами моих любимых оттенков белого и фисташкового! Дворцы, фонтаны, катание на гондолах... Гостей в Петербург доставил свадебный поезд № 1 «Анастасия Волочкова». Клятвы жениха и невесты мы произносили под аркой из живых цветов. Я видела такие еще в детстве в западных фильмах, восхищалась и мечтала, что когда-нибудь у меня будет все точно так же. Чтобы произнести слова любви и верности, мы пригласили сотрудницу ЗАГСа. И даже расписались в пустых бланках. Она страшно волновалась, участвуя в этой «инсценировке», вся покрылась красными пятнами.

Игорь лично вникал во все тонкости свадебных приготовлений: какого цвета салфеточки на столах, цветы в вазах. Интернет пестрел обсуждениями: каков был бюджет нашей свадьбы? А я не знаю, даже неловко как-то. Она стала

для меня подарком Игоря. Я хотела быть невестой, хотела праздника, и он исполнил мою мечту. За один день я сменила пять роскошных свадебных платьев. Для девушки это незабываемые, невероятные воспоминания — волшебство! Мне кажется, что наша свадьба была изысканнее, чем у принца Уильяма... Конечно, не так масштабно — возможности не те, но, как мне кажется, гораздо душевнее.

Мы замечательно жили и очень любили друг друга. Игорь веселил меня, когда чувствовал, что мне грустно, устраивал приятные сюрпризы, возил отдыхать в красивейшие места, дарил замечательные подарки, приезжал, прилетал, где бы я ни выступала, зная, что его появление в зале меня всегда порадует.

Разве какая-то печать способна так связать людей? Обремененные штампом супруги, решив расстаться, частенько вынуждены судиться, манипулировать детьми. В результате бывшие возлюбленные не испытывают друг к другу ничего, кроме жгучей ненависти. И нас, возможно, ждала бы та же участь. Но нам ничего не пришлось делить, и мы остались близкими по духу людьми. Наша дочь Ариадна носит фамилию Волочкова вовсе не потому, что таким образом я решила выпендриться. Просто еще до рождения ребенка мы договорились: мальчик унаследует фамилию папы, девочка — мамы. Мне казалось, для девочки фамилия Волочкова будет немного ярче, чем Вдовина. Игорь не возражал.

Спустя столько лет уже не хочется копаться в причинах нашего расставания, хотя, наверное, для кого-то эта история послужит хорошим уроком. Мне казалось, что счастье наше

безоблачно. И вдруг в одночасье все рухнуло. Я сильно переживала, изменения в семье стали трагедией потому, что я уже привыкла к счастью и радости, которые принес в мою жизнь Игорь. Разлад в отношениях не связан с изменой или предательством. Причиной стали новые духовные убеждения мужа.

Могу сказать одно: я очень страдала. Но я открытый человек и всегда делюсь как радостью, так и огорчениями. Мне казалось, что во избежание сплетен и домыслов нужно поведать о моей печали людям. И я решилась на публичное признание в двух достойных СМИ: журнале «7дней» и программе «Пусть говорят» на Первом канале...

Надеялась на человеческое участие и понимание, но совершенно неожиданно в студии появилась Ксения Собчак и все, что я рассказала, было немедленно вывернуто наизнанку, мое горе превращено в фарс. По своему обыкновению, я старалась не реагировать. Но не могла сдержать слез. Тем более когда эта особа стала насмехаться над именем моей дочери. Ей почему-то не понравилось, что дочь зовут Ариадна. Какое ее дело? Причем здесь моя Ариша?

Наверное, только Бог дал мне силы перенести все это и не сломаться. Ведь в тот момент рушилась не только моя семья, но и творческая команда. До сих пор не понимаю, как люди, которым я доверяла, которыми бесконечно дорожила, относилась с уважением и любовью, с которыми столько довелось испытать, бросили меня без предупреждения, не оставив наработанных за долгие годы связей, контактов, даже телефонной книжки.

Я позвонила каждому сама: «Может быть, вы боитесь, что Игорь откажется финансировать мои творческие проекты? Зря — я вполне финансово самостоятельна. Давайте сядем, поговорим, и если вы не измените своих намерений, я поблагодарю вас за работу и мы расстанемся, но по-человечески».

Я думала: мы встретимся, выпьем по бокалу вина, вспомним все самое лучшее, что нас связывало и приносило радость. Это мой, возможно шизофренический, принцип, выражающийся в том, что жизнь надо помнить радостью встреч, а не горечью расставаний.

«Хорошо!» — ответили мне и назначили время встречи. Когда я пришла с тортом и шампанским, оказалось, что они уже успели отметить, но не продолжение нашего сотрудничества, а свой уход. Директор, которого я десять

лет считала своим другом, испугавшись угрозы безденежья, увел за собой всех. Это был серьезный удар. Я осталась одна и должна была сама каким-то образом выстраивать свой гастрольный график. Меня поддержал только мой партнер Ринат Арифулин. «У тебя все получится, Настя, — сказал он. — Люди в команде всегда заменимы, а Анастасия Волочкова — единственная! Бог на твоей стороне, потому что твой путь — путь правды!»

Я никогда не смогу забыть этих слов поддержки! Они были так важны для меня в те дни отчаяния, безнадеги и предательства. А позже Ринат нашел и привел ко мне Катю — светлое создание, которая стала моей помощницей, а постепенно и главным человеком в моей новой команде. Оказалось, что Катя — бывшая балерина — была участницей моих двух шоу, которые проходили в Кремле спустя

два месяца после моего незаконного увольнения из Большого.

До ее появления я не знала, что делать. Ничего другого не оставалось, как только стать директором самой себя. Я находила телефоны концертных залов, театров и набирала номер: «Здравствуйте, с вами говорит балерина Волочкова. Если хотите видеть меня на своей сцене, давайте сотрудничать».

Мои репетиции, которыми свято дорожу, постоянно прерывались звонками и переговорами. Тут еще подоспел кризис. Гастрольная деятельность замерла. Но несмотря на чудовищное стечение обстоятельств, я давала по пять концертов в месяц, что было диковинкой даже для известных звезд шоу-бизнеса. Сама заказывала «Газели», на которых перевозили багаж, автобусы для артистов, печатала билетные книжки, организовывала рекламу, вникала в каждую деталь. Рядом со мной не было никого, даже мамы. И я не могла обратиться к ней за помощью, потому что мы не общались...

Мама — главный человек в моей жизни, мой ангел-хранитель. Она всегда была рядом, поддерживала, направляла, заставляла верить в себя, в свои силы. Она привила мне необыкновенную любовь к сцене, к искусству, к зрителям. В свое время мы вместе придумали новый для балетного жанра концертный проект. Она тогда стала для меня всем: и художником, и постановщиком, и директором, и продюсером, и администратором. Искала хореографов, собирала команду артистов. Вначале все было хорошо, просто замечательно. Но постепенно мама, от которой теперь зависело так много, стала превращаться в диктатора. Похожие истории, кстати, случались в жизни многих известных людей, отношения с мамами выясняли, например, Анна Курникова и Милла Йовович. Я почувствовала, что мы общаемся уже не как мать и дочь, а как продюсер и артист. Начали ссориться, обсуждая, какую фотографию разместить на афише, из каких номеров будет состоять программа, с кем мне танцевать и даже как мне жить.

Игорь стал для мамы реальной угрозой, а потому — худшим из худших, ведь он отнимал у нее дочь. И мама включилась в борьбу, говорила про него гадости, делала все, чтобы мы расстались. Подговаривала водителей, домработниц, своих подруг, даже партнеров Игоря, и они со всех сторон пели мне в уши: «Держись от него подальше, Настя!»

Один из маминых доводов: «Вдовин

недостаточно богат для тебя!» Отчасти она права: я не смогу жить с дядей Васей, который зарабатывает три копейки. Я несу ответственность за накопленный творческий потенциал, поэтому свяжу свою жизнь только с человеком, который сможет обеспечить мне определенный уровень жизни и возможность заниматься творчеством в полной мере. Но в случае с Игорем мамины претензии были абсолютно беспочвенны: Вдовин занимается инвестиционным бизнесом и далеко не бедный человек. Мама видела, как много он делает для меня и для нее самой, но это не мешало ей выдвигать нелепые обвинения. Ее раздражение против Игоря и стремление единовластно править моей творческой судьбой создали негативный фон, на котором начались наши с мамой бесконечные конфликты. После жесткого разговора по телефону с взаимными оскорблениями могли месяц не общаться.

В итоге как раз к моменту расставания с Игорем мы с мамой рассорились окончательно, перестали даже звонить друг другу. Все покатилось как снежный ком, какое-то время я пыталась выкарабкаться в одиночку, но потом поняла: жить в конфликте с самым близким и родным человеком — не по-божески. Поехала в Киево-Печерскую лавру и, преклонив колени перед мощами святых, молила, чтобы в нашей семье наступил мир. И Бог дал мне силы.

Я знала, что день моего рождения, двадцатое января, мама будет отмечать с папой в Петербурге. Отец так и не смог оправиться после инсульта, передвигается в инвалидной коляске. Мама не оставила его в болезни, несмотря на то, что они уже давно в разводе. Мне было четырнадцать, когда я, наблюдая несовместимость их характеров, сказала: «Вам надо расстаться», но мы трое навсегда остались близкими людьми. Мама по-прежнему часто навещает папу, хотя он не одинок — с ним рядом преданная и добрая женщина Лена.

Три с половиной года назад я танцевала балет «Корсар» в театре Григоровича в Краснодаре. Мама позвонила утром:

— Настя, с папой плохо.

— Жив? — вздрогнув от звука собственного голоса, спросила я.

— Инсульт, — ответила мама. — Он в коме, помолись за него.

Я танцевала и шептала слова молитвы, а после спектакля сразу полетела в Петербург, чтобы поговорить с докторами, взять на себя больничные

расходы и поиск специалистов. Лечащий врач был настроен скептически: «Готовьтесь к тому, что он утратит речь и не сможет двигаться, а возможно, вообще узнавать людей».

Вернувшись в Москву, я ехала по Кремлевской набережной и твердила про себя: «Нет, этого не будет!» Не в силах сдержать слезы, попросила водителя остановиться, выскочила из машины и, прижавшись к прутьям решетки, разрыдалась. Ко мне тут же подскочили милиционеры и стали оттаскивать:

— Здесь стоять не положено!

— Люди! — плакала я. — Вы же меня знаете, я балерина, я не могу причинить зла... У меня папа умирает!

Но они твердили свое: не положено, и все тут. И вдруг, словно наперекор

этим бесчувственным ментам, я сказала себе: мой папа будет жить!!! Я смогу дать силу, которая так нужна ему сейчас, чтобы бороться с болезнью. Ведь именно папа наделил меня настоящей харизмой, передав неуемный характер, умение работать и побеждать. В прошлом чемпион по настольному теннису, тренер сборной России, человек целеустремленный и упорный, он внушал мне, что ради успеха в любимом деле нужно не щадить себя. А теперь я, его дочь, должна помочь ему найти силы, чтобы бороться с болезнью.

Когда мне разрешили увидеть папу, я расплакалась от счастья: он узнал меня. Левой, не парализованной рукой даже попытался сделать лихой жест: не переживайте, я с вами. Мама каким-то непостижимым образом умудрялась держать себя в руках. «Юра, врачи тебе помогут, ты заговоришь и ходить у нас будешь», — говорила она бодрым голосом.

Раньше папа был душой компании, любил «зажигать», рассказывать анекдоты, петь песни, аккомпанируя себе на баяне. Сейчас ему всего шестьдесят, он в инвалидной коляске, но уже провел над собой огромную работу. Я верю, что сила духа поможет ему обрести подвижность. Правда, речь пока к нему не вернулась, но папа все понимает: смеется, плачет, одной рукой играет в карты. Пытается даже что-то исполнять на баяне.

И вот, проснувшись год назад в свой день рождения, я поняла, что должна взять Аришу и ехать отмечать этот праздник к родителям. Стыдно признаться, но я тогда впервые без сопровождения няни совершила путешествие с ребенком. Мне казалось, что при нашем примирении не должно быть посторонних. Игорь помог все организовать.

Мы прилетели, купили цветы и сладости. Чтобы не испортить сюрприза, не звонили в домофон, стояли на морозе и ждали, пока кто-нибудь из соседей откроет входную дверь. Потом я попросила знакомого, чтобы он набрал мамин номер и сказал, что на лестничной площадке ждет человек, который должен передать ей послание...

Мама открыла дверь, и мы с Аришкой ворвались как ураган. «Чей это день рождения вы тут отмечаете?!» — воскликнула я.

Конечно, все принялись обниматься и целоваться.

«Давайте забудем старые обиды и станем жить в мире» — это был главный

тост за нашим столом. Но звона бокалов недостаточно, чтобы все изменилось как по взмаху волшебной палочки. Впереди нас ждал долгий путь сближения.

С Божьей помощью все в конце концов наладилось. Главное — мама теперь просто мама, а не продюсер и не директор. Если кто-то по старой памяти звонит ей с предложением организовать мой концерт, она передает трубку мне. Недавно я уволила Аришиных нянь, которые вместо того чтобы заниматься ребенком, выясняли отношения друг с другом, и мама тут же откликнулась, приехала из Питера, чтобы быть с внучкой. Думаю, это хорошо и для Ариши, и для нее. Когда им случается вместе бывать в моем родном Петербурге, бабушка, профессиональный гид, водит Аришу в Русский музей и Эрмитаж. Ребенок уже столько всего знает об этом городе, что даст фору иному взрослому.

Рада, что конфликты в прошлом. И Игорь снова такой, как раньше, — прекрасный и замечательный. Он по-прежнему занимается йогой, но теперь относится к ней спокойно, просто как к способу вести здоровый образ жизни. Мы снова проводим много времени вместе, и не только потому, что причастны к появлению на свет чудесного создания — Ариадны Волочковой. Конечно, два года, прожитые врозь, не могли не сказаться. Что-то изменилось в наших отношениях. Но мы по-прежнему духовно близкие люди и самые лучшие друзья. Игорь частый гость в загородном доме, который снимает для нас в Лианозово. Каждый его визит превращается в театрализованное представление, в котором Ариша непременно исполняет свою сказочную роль: танцует, поет песни, готовит сюрпризы. Игорь играет на гитаре, а я подпеваю и отбиваю ритм маракасами. Игорь готовит для нас разные вкусности, к моему приезду в доме горят свечи, пенится шампанское, а на веранде по праздникам играет чудесный женский скрипичный квартет.

Недавно исполнилось семь лет, как мы вместе. За все эти годы не было ни одного концерта или выступления, после которых я бы не получила от Игоря букет цветов. До сих пор, сохраняя традицию, отмечаем второе число каждого месяца, потому что познакомились второго июня 2004 года. Игорь подружился с моей мамой, что еще совсем недавно казалось невозможным. Мы даже отдыхать ездим вместе.

Главное, что мы с Игорем сумели сохранить уважение и доверие друг к другу. Это значит, что с самого начала,

что бы ни говорили вокруг, чувства были искренними. В наших отношениях до сих пор присутствует то, чего нет у многих пар со штампом в паспорте: романтика, человечность и красота. И как бы ни сложилась жизнь, для Игоря Вдовина двери моего дома будут всегда открыты.

Увы, у меня не так много друзей-мужчин. Большинство представителей сильного пола не всегда находят в себе мудрость продолжать общение, если им отказано в близости. Они утверждают, что невозможно дружить с женщиной, если она им не принадлежит. Какая нелепость! Значит, это не мои люди. Потому что мне всегда приносило счастье общение с интересными личностями. Причем никогда не имело значения, мужчины это или женщины.

Год назад в моей судьбе появился добрый друг. К сожалению, живет он на

другом конце света — в Чили. Я приезжала туда с гастролями на три недели. После первого концерта в Сантьяго, когда я раздавала автографы, ко мне подошел человек лет шестидесяти в черном кожаном пальто и ковбойской шляпе, похожий на пастуха. Он сразу произвел на меня впечатление очень открытого, интересного человека, и я решила принять его приглашение поужинать. Пришла на встречу не одна, взяла с собой Рината и своего директора. Мы разговаривали на разные темы, смеялись и прекрасно провели время. В процессе нашего общения мы все с удивлением узнали, что дон Мигель — чилийский миллионер, который имел неосторожность с первого взгляда влюбиться в русскую балерину. Мигель предложил свою помощь на время гастролей, которую мы с благодарностью приняли. С того дня он, сидя за штурвалом собственного самолета, летал с нами по стране в те города, где были концерты.

Узнав, что я обожаю лошадей, Мигель пригласил меня на свое ранчо — мистическое место, чудом уцелевшее во время страшного землетрясения. Он развел огромный костер, и мы провели замечательный романтический вечер под полным звезд небом. Мигель катал меня на мотоцикле, собранном собственными руками, научил разбираться в чилийском вине. Подарил белоснежного коня по кличке Бриз и был готов переправить его в Москву. Но я отказалась. Не хотела издеваться над лошадкой! Что может быть лучше для прекрасного животного, чем свобода прерий? Мы договорились, что я буду прилетать навещать Бриза. Он выиграл множество соревнований и очень любит шоколад. Дон Мигель обещал кормить его самым лучшим во время моего отсутствия...

Между нами ничего не было, но в отличие от многих других Мигель не сказал мне: «Или секс, или ничего». Ему было интересно общаться со мной, мы вели долгие беседы. «Когда уедешь, мне будет не хватать тебя», — с грустью говорил он.

После Чили мы с мамой и Аришей отдыхали в Португалии, и однажды, зайдя в номер, я увидела на столе бутылку чилийского вина и плюшевого медвежонка, который держал в лапах письмо с надписью — «To Ariadna». Послание было адресовано моей дочери. Как оно попало к нам с другого конца земли, до сих пор не могу понять.

«Дорогая маленькая девочка! — писал Мигель. — Я имел счастье встретить твою маму и могу сказать тебе, что это самая прекрасная женщина на свете...» Мигель был готов на все: переехать в Москву, построить для меня в Чили театр. Другая давно бы согласилась, поди плохо — кататься на лошадке, жить в свое удовольствие, имея все, что только пожелаешь. Но я сказала «нет», потому что не испытывая ответных чувств, понимала: не смогу сделать счастливым замечательного человека, который этого достоин.

Мы общаемся и сейчас, перезваниваемся, переписываемся, собираемся поужинать, например, в Париже.

После знакомства с Мигелем я навсегда полюбила мотоциклы. И совсем недавно с большим удовольствием приняла приглашение от «Ночных волков» и поехала на юбилей байкерского клуба. Пришла туда вся в черном, поверх — лишь маленькая красная балетная пачечка. Произвела

невероятный фурор. Это очень интересный закрытый мир, в который мне разрешили войти. Аббревиатура названия клуба «НВ», что значит — «Ночные волки». Но ведь «НВ» — это же Настя Волочкова! Теперь я член братства, их ночная волчица.

Я открытый человек и легко сближаюсь с людьми, если и они открыты, доброжелательны. Хотя бывают ситуации, когда на меня есть за что обижаться. Пара лишних бокалов, взрыв эмоций, и вся боль, накопленная в жизни — нереализованные надежды, несбывшиеся мечты, перенесенные обиды, восстает из глубин подсознания и выплескивается, как правило, на близких. Истерика проходит, остается опустошение и ощущение горя от того, что сказанного не вернешь. Те, кто меня не знают, могут подумать, что зло — моя истинная сущность. Такие люди начинают меня ненавидеть, не могу осуждать их за это. В гневе я страшна.

Много и тех, кто составил мнение обо мне по сплетням в Интернете и смонтированным в угоду рейтингу телевизионным программам. Наезд камеры, и в кадре ты — толстая корова. Чик-чик — и от сказанного тобой остались рожки да ножки. В итоге меня считают распонтованной фифой. А это огорчительно, потому что я — другая.

Когда увидела себя в программе «Мультличности» — рыдала безутешно: такую дуру из меня сделали!

Но потом друзья сказали: «Настя, посмотри, в какой компании ты оказалась: весь «первый эшелон» — президенты, премьер-министры и другие весомые личности... И никто из них здесь умом не блещет. Такой формат». И я перестала расстраиваться. Люди, с которыми я общаюсь в жизни, и посетители моего блога знают, какая я на самом деле. И мне достаточно их уважения.

Еще совсем недавно я была далека от компьютерных технологий. Но стоило создать блог, как он был признан событием года. Правда, повод к признанию стал не самым для меня приятным.

Отдохнуть я разрешаю себе только двенадцать дней в году. Зимой на новогодние каникулы уезжаю в теплые края. В прошлом году мы с мамой и Аришей отправились на Мальдивы. Выбрали самый маленький остров с населением в пятьдесят человек, который даже не отмечен на карте. Хотелось, чтобы рядом не было клубов, дискотек и соглядатаев — только море, солнце и пустынный пляж, где можно

купаться топлес. Не люблю замазывать следы от лямок купальника. Это раз. Во-вторых, имею право двенадцать дней в году отдохнуть, как мне хочется — топлес, «шмоплес», неважно! И что вы думаете? В первый же день, когда я выходила из моря, мама вытащила из кустов русского мужика с фотоаппаратом. «Доброе сердце, — говорю ему, — или я сейчас ваш фотоаппарат бросаю в воду, или вы на моих глазах затираете флэш-карту, даже если на ней запечатлен весь ваш отпуск. За мерзкие поступки надо отвечать».

Он пожалел камеру, выбрал второе.

Папарацци ушел посрамленным, а на меня вдруг накатило отчаяние. Села на прекрасном белом песке и расплакалась: «Люди! Что вы делаете?!» Я никогда не отказываюсь фотографироваться с поклонниками

или дать автограф. Но зачем снимать исподтишка непонятно в какой позе, с гримасой на лице от бьющего в глаза солнца? Нигде нет покоя от подглядывающих! В Эмиратах снимали, как я пытаюсь переодеть купальник под полотенцем, после чего в Интернете появилась «фотосессия»: «Волочкова устроила стриптиз». Во время модного показа свадебных платьев какое-то затаившееся за вешалкой «чудное создание» щелкало мобильным, пока я переодевалась. На следующий день снимки опубликовала «желтая» газета: я стою обнаженная и вся страна обсуждает, настоящая у меня грудь или нет!

Думаю: «Что ж мне теперь — целый отпуск отбиваться от этих папарацци?!» Представила, сколько нелепых снимков появится в Интернете к моему возвращению, и так стало мерзко на душе! «Ребята! Вы что, хотите посмотреть на грудь Анастасии Волочковой? Вы думаете — у меня их три или четыре? Все как у всех. Я покажу!»

На третий день каникул приехал Арифулин. Говорю ему: «Ринатик, сейчас мы с тобой проведем офигительную фотосессию».

Ариша собрала камушки, ракушки, Ринат красиво выложил их на моем теле и навел объектив. Лучшие снимки, снятые обычной «мыльницей», я разместила в блоге и сопроводила обращением к папарацци. Не думала, что эти фото вызовут настоящий бум: похоже, вся страна побывала на страницах виртуального дневника Волочковой. Ну не дает моя персона людям покоя!

Я ничуть не жалею, что сделала это. Даже у Ксении Собчак теперь вряд ли

повернется язык сказать, что у меня ненастоящая грудь. Да, моя фигура действительно стала женственнее, но только потому, что в моей жизни есть гармония и благоприятный гормональный фон. Надеюсь, Иксанову, который говорил, что я большая и толстая, положили мои фотографии на стол. Пусть рассматривает...

Да! Эпатажная я. И очень принципиальная. Такой уж характер. Постоянно нужен драйв. Мне все не все равно. Мне нравится нравиться. Я хочу попробовать себя в разных сферах — и на классической сцене, и в шоу-бизнесе. Но цель одна: привлечь внимание к искусству, культуре и прекрасному! В прошлом году я получила степень магистра Высшей школы экономики, моя дипломная работа была посвящена проекту создания сети творческих школ Анастасии Волочковой в регионах России. Мое имя стало брендом, который должен помочь привести детей в мир искусства, отвлечь от Интернета и телевизора. Я хочу развивать в детях творческий потенциал, создать сеть школ, которые дадут миру интеллигентных людей, умеющих ценить красоту. В моих школах дети будут учиться танцевать, петь, им будут преподавать актерское мастерство, эстетику и правила этикета! Воспитать в национальных и семейных традициях, научить вести себя в обществе, правильно говорить, одеваться, просто быть красивыми людьми — это, на мой взгляд, самая важная задача на сегодня. Недавно у меня был очередной благотворительный концерт для детских домов и школ-интернатов. Знакомые крутили пальцем у виска: «Ты сумасшедшая!», потому что я сама оплатила аренду концертного зала Крокус-Сити и рекламу, чтобы осветить это событие. Ни один из шести тысяч

билетов не поступил в продажу — я подарила их детям, студентам и просто хорошим людям. Они увидели настоящее современное шоу с участием оперных звезд и моего коллектива акробатического балета. Я станцевала девять хореографических композиций и исполнила несколько песен. А еще пригласила для участия в программе два детских коллектива — «Тодес» и «Домисольку», в которых занимается моя Ариадна. Я горжусь тем, что все сделала сама. К сожалению, есть немало «добрых» людей, готовых угощать меня баснословно дорогим шампанским, но теряющих всякий интерес, когда я предлагаю им помочь детям.

Я придумала мастер-классы интересного формата: приглашаю детей, приходящих на мои концерты, в мир закулисья. За несколько часов до концерта позволяю всем желающим

прийти в зрительный зал и посмотреть, как происходит подготовка шоу, установка света и звукового оборудования, подвес декораций, мои экзерсисы, репетиции со звездами оперы и акробатами. А потом спускаюсь в зрительный зал и разговариваю с ребятами об их жизни. Казалось бы, маленькое дело, на него не нужно много сил и времени, но потом приходят письма от родителей, которые благодарят за то, что после моего «мастер-класса» дети словно проснулись, у них появилась активная жизненная позиция. В этом я вижу свою миссию, свою программу.

Сейчас я стала гораздо больше времени уделять Арише. Везде, куда только можно, беру ее с собой — и на гастроли, и в детские дома, и в рестораны, на репетиции, в фитнес-клуб, иногда на дискотеку или в клуб байкеров. Она очень трогательная и мудрая девочка. Радует меня своими талантами. Часто пишет добрые эсэмэс. Ее никто не учил, она сама разбиралась в телефоне, который мы с Игорем ей подарили. Недавно устроила мне урок добра, рассказала, как она представляет себе дружбу: «Дружить с человеком — это значит любить его. Если у кого-то нет мандарина, поделись с ним долькой. Если нет хлеба, отломи от своего куска. Если нет такой загогульки (Ариша лепила из пластилина круассаны), сделай ему. А если у кого-то что-то не получается — помоги...»

Моя радость! Она потрясающе танцует, поет, занимается в творческих студиях, но в детский садик не ходила никогда. Потому что я до сих пор помню, как не хотелось делать того, что требовала воспитательница. Все поют, а мне в этот момент нужно танцевать, все

танцуют, а мне интересно порисовать или помечтать. Пусть Ариша делает то, что ей нравится. Она так радуется, когда я возвращаюсь домой с гастролей, бежит со всех ног. Господи, только не упади!

Ариша и мама — самые близкие мне люди. Мы очень любим друг друга.

Так есть и будет, даже если рядом со мной появится новый мужчина. Сейчас я на пике женственности, внутренней мудрости и открытости. Мое сердце свободно. Оно наполнено радостью и гармонией. Очень хочется, чтобы меня окружали люди, имеющие силу прощать успех и красоту, любовь и правду.

И все же... Какой бы я ни была, какой бы меня ни воспринимали люди, по-настоящему я живу только на сцене!